Сокровище еретика [Скотт Мариани] (fb2) читать онлайн

Скотт Мариани Сокровище еретика

Этот роман вымышлен от начала до конца. Упоминаемые имена, персонажи и события — плод авторского воображения. Любые совпадения с настоящими людьми, живыми или мертвыми, реальными происшествиями и географическими объектами совершенно случайны.

БЛАГОДАРНОСТИ

Как обычно, я обязан целой группе людей, без которых этой книги не было бы.

Большое спасибо тебе, «Ди», настоящий Бен Хоуп, и всем тем из «Прометеус медикал», кто помогал мне советами и сведениями. Также я благодарен Элизабет О’Коннел из Британского музея за то, что она великодушно помогала мне переводить иероглифы.

В очередной раз благодарю Бру и Робин из литературного агентства «Уэйд и Догерти» за вашу мудрость и поддержку (и за шампанское, конечно!). И особую признательность я хочу выразить всей команде издательства «Эйвон», чья энергия, преданность и энтузиазм не перестают наполнять меня вдохновением.

Эту книгу я посвящаю Малу Поти, дорогой для меня бенгальской тигрице

Ты в сердце моем, и никто не познал тебя,

Кроме сына твоего, Эхнатона.

Ты дал ему постигнуть замыслы твои

и мощь твою.

Вся земля во власти десницы твоей…

Фараон Эхнатон. Гимн Солнцу

1

Западная Сахара, Египет

Конец сентября 2008 года

Никто не знает, сколько веков простояла здесь, посреди океана песка, эта заброшенная крепость бедуинов. Ее крошащиеся стены давно не видели людей.

На самом верху разрушенной башни восседал стервятник. Склонив голову, он разглядывал пыльные внедорожники, вереницей заползающие во двор.

Распахнулась пассажирская дверь головной машины, и в песок ударили армейские сапоги. Потягивая затекшие мышцы, наружу вылез мужчина, прикрывающий глаза от слепящего солнца. Неподвижный воздух был горяч, как в печке.

Калед Камаль был египетским террористом, врагом общества номер один. Он числился в международном розыске, но лапы закона никак не могли до него дотянуться.

Следом вышли соратники, одиннадцать человек. Однообразный камуфляж разбавляли цивильные джинсы и майки. Шестеро бойцов держали укороченные АКС-74У. Во внедорожниках осталось куда больше оружия, до сих пор издающего резкий запах пороха.

Камаль, стоя посреди пустынных руин, почесал трехдневную щетину. В голове всплыли события последних полутора суток.

Отвлекающий маневр удался. Раз после нападения подняли вертолеты, значит, антитеррористы пошли по ложному следу. Здесь, в самой заднице пустыни, никто их искать не будет. Ведь теракт произошел в сотнях миль отсюда, на железной дороге Асуан — Каир. Там боевики Камаля расстреляли поезд с туристами.

Вспомнив, как было дело, он расплылся в улыбке. Пассажиры, как подстреленные утки, падали на землю. Кинжальный огонь растерзал в клочья шесть вагонов. И рельсы, и песок залило кровью. Очередная акция увенчалась полным успехом.

Но за последний десяток лет Камалю надоело убивать беззащитных гяуров. В далеком 1997 году радикальная группа Гама аль-Исламая расстреляла шестьдесят с лишним туристов в храме Шатшепсут рядом с Луксором. В тот раз от антитеррористического спецназа ушел один Камаль. С тех пор он занимался тем, что захватывал автобусы, взрывал отели, топил в Ниле катера, убивал западных бизнесменов. Например, он лично укладывал гвозди в бомбу, собравшую кровавую жатву на базаре Кан аль-Калихи в 2005 году.

К сожалению, этим акциям не хватало размаха. Камаля манил по-настоящему грандиозный теракт. У него были люди, воля и талант. И, что еще ценнее, нужные контакты по всей Северной Африке и на Ближнем Востоке. Все упиралось в финансирование. План, вызревающий у Камаля в голове, требовал прямо-таки запредельной суммы.

Ладно, это вопросы будущего. Сейчас перед ним стояла более насущная проблема: найти для дюжины человек укрытие от смертоносной жары. Ближе к вечеру станет прохладнее, а пока на солнце хуже, чем в печи. Разрушенная крепость — это не только тень, но и кое-что поважнее.

Отвинтив колпачок фляги, Камаль вытряхнул капли воды в пересохшее горло, затем утер рукавом губы, и пустая емкость полетела в черный «ниссан патрол».

Хани, самый молодой в команде, скаля зубы, размахивал руками.

— Видишь, все как я говорил, — засмеялся он, указывая на круглый каменный колодец посреди двора.

Командир не спешил радоваться. В его личном списке качеств, необходимых для выживания, способность верить на слово не значилась. Сейчас станет ясно, можно ли положиться на молодого бойца.

Они легли на край колодца и уставились вниз. Далекое дно терялось во тьме. Камаль бросил камень. Прислушался. Всплеска не было.

— Ты утверждал, что здесь есть вода, — сказал он, отмахиваясь от мошек.

Хани с кислой миной пожал плечами. К их компании у колодца присоединился Юсуф. Его лысый череп блестел от пота. Утеревшись, он снова водрузил на голову драную зеленую бейсболку, с которой никогда не расставался.

— Лучше бы мы поехали в оазис Фарафра.

Камаль покачал головой. Оазис, населенный бедуинами, лежал всего в тридцати милях к югу. Да, их отряд нашел бы там прибежище, но кто-нибудь из местных элементарно сдал бы их полиции. Про теракт уже трезвонят по радио и телевизору. Один неверный шаг и им крышка.

— Полезай туда, — приказал он Хани.

Ослушаться Камаля не смел никто.

Пухлый бородатый Мустафа и костлявый Тарек, старейший член отряда, взялись за дело. Достав из внедорожника веревку, один конец привязали к кенгурятнику, а второй затянули на поясе Хани. Три бойца приготовились спустить паренька вниз. Когда тот полез в каменный зев колодца, глаза его блестели от страха.

Путь до дна был неблизким. Наконец сапоги Хани уткнулись в землю. Согнувшись в три погибели, он впился пальцами в сухую грязь. А потом задрал голову к синему кружку неба и ожидающим лицам.

— Колодец пересох!

В колодце заиграло эхо.

Что-то прилетело сверху, задев его по голове. От удара у Хани подкосились ноги. Коснувшись брови, он почувствовал кровь. Пошарив у ног, нащупал брошенный предмет — складную лопатку.

— Ты нас сюда приволок, безмозглый осел! — раздался крик Камаля. — Копай, пока не найдешь воду.

— Сын шлюхи, — буркнул Хани.

Он не рассчитывал, что спутники услышат ругательство, но акустика колодца сыграла с ним дурную шутку. Едва эти слова долетели до ушей Камаля, как тот бросился к «ниссану» и под взглядами бойцов достал с заднего сиденья пулемет М-60. Передернул затвор. Вернулся к колодцу. Сунул длинный ствол в дыру.

— Посвети-ка на эту суку.

Юсуф скривился.

— Камаль…

У того в глазах вспыхнул огонь.

— Вообще страх потерял?.. Свети давай!

Юсуф вздохнул. Лезть Камалю под горячую руку — значит нарываться на неприятности, никакие двадцать лет дружбы не спасут, благо командир не давал своим бойцам возможность забыть, каков он в гневе.

Луч света уперся в дно колодца.

Хани робко смотрел на них снизу.

Камаль не оставил ему ни единой лишней секунды. Приклад лег на плечо, и тишину пустыни разорвала длинная очередь.

Деваться Хани было некуда. Камаль водил стволом вслед за мечущимся парнишкой; гильзы сыпались к его ногам. Под градом пуль во все стороны летела глина. Рядом с командиром остался только Юсуф с фонарем. Остальные отошли, прикрывая уши.

Одинокий стервятник, расправив темные широкие крылья, взмыл в небо.

Огонь прекратился. Опустив пулемет, Камаль вонзил в Юсуфа взгляд, полный угрозы.

— Друг мой, впредь не смей обсуждать мои приказы.

— Прости.

— Ладно, парень мне по жизни не нравился. Прислонив пулемет к стенке колодца, Камаль забрал у Юсуфа фонарь и посветил вниз. С невозмутимым видом он разглядывал исковерканный, обезображенный труп, усыпанный пылью и глиняным крошевом.

— Надо ехать дальше, — сказал Юсуф, отводя глаза.

Взгляд Камаля зацепил кое-что интересное. На полпути до дна от ударов пуль рухнул кусок стены.

И открылось нечто странное.

Из-под глины выглядывала гладкая, обработанная поверхность, покрытая письменами. В незапамятные времена эти ровные столбцы начертала рука человека. Камаль прищурился. Что за черт?

— Чего там увидел? — спросил Юсуф.

Камаль молча убрал фонарь в карман и подергал веревку. Пули сработали не хуже ножа, срезав привязанный труп паренька. Не обращая внимания на пятна крови, террорист вытащил веревку наверх.

— Спустите-ка меня.

На нужной глубине он уперся ногами и спиной в стены колодца. Боевой нож вполне успешно заменил ему лом, и осколки глины дождем посыпались на труп Хани.

Камаль уже не сомневался, что перед ним не простой камень. Он дорылся до углов плиты, уходящих далеко в глубь песчаной земли. Крепло ощущение, что это камера, похороненная глубоко под землей. И она здесь очень давно.

В свете фонаря стали отчетливо видны письмена, выбитые на камне несколько тысяч лет назад. Хотя прочесть их Камаль не мог, ему хватило ума догадаться: там, за камнем, что-то спрятано.

Что именно? Надо выяснить.

Он крикнул, чтобы ему спустили его рюкзак, и вскоре рядом повис маленький военный ранец. Камаль выудил оттуда щедрый заряд пластита.

Когда он вылез наверх, его встретили любопытные взгляды товарищей.

— Что там такое? — спросил хмурый Юсуф.

Камаль, доставая радиовзрыватель, взмахом руки позвал всех за собой.

Когда боевики укрылись за машинами, он нажал на кнопку.

Из дыры взвились огонь и дым. По машинам забарабанили осколки. Над двором повисло облако.

Еще не осела пыль, а Камаль уже заглядывал в несчастный колодец. Луч фонарика не пробивал клубы белесой мути. Чтобы оценить плоды своих трудов, террорист полез вниз.

Взрывом смело приличный кусок стены. Тело Хани окончательно скрылось под толщей грязи. Впрочем, Камаль забыл об убитом товарище.

Инстинкт его не подвел. В стене современного дома заряд пластита вышибает аккуратный квадрат, но здесь был настоящий камень двух футов в толщину. Плита дала широкую трещину, и за черным провалом угадывалась пустота. Камаль рукояткой фонаря сшиб болтающиеся куски кладки и сунул руку в дыру. Пальцы ощутили прохладный воздух.

Сунув туда фонарь, Камаль заглянул в камеру.

От того, что он увидел, перехватило дыхание.

2

Под Валонью, Нормандия, Франция

Семь месяцев спустя

Стояла полная тишина, только дождик барабанил по крыше домика в лесу.

Вдали, на грани слышимости, хрустнула ветка. Испуганный заяц, едва завидев источник шума, побежал прятаться.

Из кустов вышли шестеро мужчин в зеленом камуфляже. Пригнув головы, они с оружием на изготовку пробирались через заросли к дому. Внимательные глаза обшаривали местность.

Солдаты знали, что внутри находятся дети, а еще — что спасти их будет непросто.

Старший группы первым подкрался к облупившейся двери. Как и ожидалось, она была заперта. Отойдя на пару шагов, он взял ее под прицел, а парень слева от него снял с предохранителя помповый «ремингтон» и одним выстрелом разнес замок. Остатки двери рухнули внутрь.

Старший осторожно двинулся в дом. Во время подготовки его учили, что входящий первым рискует оказаться под огнем. А еще — что в пылу внезапной атаки выстрелы похитителей будут торопливыми и неточными. Его задача — отстреливаться под защитой бронежилета.

Но их никто не встречал. В прихожей было пусто. Команда разделилась на двойки, прикрывая друг друга на каждом повороте голых коридоров. Пальцы заранее выбрали свободный ход спусковых крючков. Зачистка дома проходила быстро и слаженно.

Внезапно слева распахнулась дверь. Стремительно развернувшись, старший увидел в проеме врага. Тот, опустив ствол вниз, с резким «клац-клац» передернул затвор дробовика.

Реакция солдата была мгновенной. Многократно отработанным движением он вскинул «глок» и дважды выстрелил. На таком расстоянии ему и прицел не понадобился. Похититель схватился за грудь и упал, выронив дробовик.

Отряд продолжил движение. В конце коридора была еще одна дверь. Старший под прикрытием товарищей выбил ее сапогом. В крови кипел адреналин. В сумраке комнаты взгляд первым делом зацепился за старое кресло с торчащей набивкой. Потом он заметил в другом углу грязный матрас и двоих детей на нем.

Мальчика и девочку связали вместе, спиной к спине. На головах у них были мешки. Светлые волосы девочки выбивались из-под грубой дерюги. Дети были одеты в грязное рванье.

Все шестеро бойцов, ощетинившись стволами, вошли в комнату. Остальные похитители как сквозь землю провалились. Стояла мертвая тишина. Только снаружи ветер шумел в голых ветвях, и вдалеке каркала ворона.

Старший, убирая пистолет в кобуру, направился к детям. Устройство, висящее на девочке, он заметил слишком поздно и уже ничего не успел предпринять.

Комнату залила ослепительная вспышка. Ошалевшие бойцы инстинктивно прикрыли лица.

Зажигательная мина была маленькой, но мощной. Дети вспыхнули как спички. Одежда потекла черными каплями. Занялись огнем волосы. Горящие тела упали в конвульсиях. Мешки на головах прогорели и осыпались. Стали видны белые, пустые глаза на закопченных лицах.

Комнату наполнили дым и едкая вонь горящего пластика. Расплавленные манекены рухнули на матрас, в озеро огня.

Распахнулась дверь, и внутрь зашел мужчина, высокий, светловолосый, в черных армейских штанах и черной майке с белой надписью «ИНСТРУКТОР» на груди.

Бен Хоуп руководил центром тактической подготовки в Ле-Вале. В данный момент он натаскивал бойцов антитеррористического подразделения. Их действия при захвате «убойного дома» выводились ему на монитор.

Солдаты опустили оружие, автоматически поставив на предохранители, хотя патроны у всех были холостыми. Едкий дым разъедал горло.

За спиной Бена в комнату вошел человек с огнетушителем. Тот самый якобы похититель, застреленный старшим. Его звали Джефф Деккер. Прежде чем стать заместителем Бена в Ле-Вале, он служил капитаном в полку боевых пловцов в британской армии.

На горящий матрас и оплавленных кукол обрушилась шипящая струя белой пены.

— Спасибо, Джефф.

Бен достал мятую пачку «Голуаз» и потертую «Зиппо». Прикурив, громко лязгнул крышкой зажигалки.

Потом обернулся к бойцам.

— Давайте посмотрим, где вы напортачили.

3

Разбор полетов занял два часа. Дождь прекратился, выглянуло солнце. Усталые стажеры гуськом побрели к жилому комплексу.

Бен посмотрел на часы.

— Мне пора. Вот-вот прилетит Брук.

— Если хочешь, я могу за ней съездить, — предложил Джефф.

— Спасибо. Только я еще хотел за вином заехать, а то наши запасы стремительно подходят к концу.

— Да уж, всухую мы долго не протянем, — ухмыльнулся Джефф.

Побитый зеленый «лендровер» Бена стоял во дворе. Сторожевой пес Шторм, едва завидя хозяина, бросился к нему из конуры. Бен открыл багажник, и здоровенная немецкая овчарка, царапая когтями железный пол, умостилась внутри. Машина тронулась по ухабистой дороге к выезду на трассу.

Выруливая по извилистым проселкам, Бен размышлял о последних месяцах и о тех переменах, что произошли в его жизни.

Он едва помнил юношу, каким был прежде, в свои двадцать бросившего изучение теологии ради службы в британской армии. В те дни в него словно демон вселился. Он постоянно работал над собой, и сила воли, помноженная на идеальную физическую форму и высокую мораль, спустя пару лет открыла ему дорогу в сверхэлитный 22-й специальный десантный полк. За следующие восемь лет боев во всех уголках мира он потом и кровью заработал звание майора.

И понял, что больше не хочет сражаться в грязных войнах ради наживы смутных фигур в коридорах власти. Когда остатки иллюзий развеялись, он навсегда покинул полк и обратил свои таланты на службу более высокой цели.

Консультант по кризисному реагированию. Изящный эвфемизм для того дела, которому Бен посвятил следующие несколько лет. На самом деле он помогал жертвам киднеппинга — преступного бизнеса, волна которого захлестнула весь мир. Похищение людей ради выкупа процветало везде, где были люди и деньги.

Такой подход к человеческой жизни вызывал у Бена омерзение. Он всей душой ненавидел тех, кто залезает к невинным людям в карман, пользуясь их любовью к близким. Повседневная реальность и образ мыслей этих преступников не были для Бена тайной. Он знал, что их сердца давно очерствели и что они не задумываясь продадут родную мать.

В современном мире под ударом оказались все. Будь ты богач или простой, маленький человек, у тебя в доме в любой момент мог раздаться звонок с предложением заплатить за жизнь и свободу кого-нибудь из родственников. Киднеппинг при минимуме затрат приносил такую прибыль, что во многих странах его оборот переплюнул торговлю наркотиками. В иных городах даже семьи со средним достатком вынуждены были принимать серьезные меры по защите детей от цепких лап похитителей. Как ни печально, выплаты страховых компаний только подливали масла в огонь. Ситуация выходила из-под контроля. Пока похитители и страховщики подсчитывали барыши, жертвы, об интересах которых стоило бы думать в первую очередь, остались предоставлеными сами себе.

Бен был для них последней надеждой.

Но ему самому такая жизнь давалась нелегко. То были годы лишений и боли, и мысль о цене поражения вызывала у него постоянный давящий ужас. В памяти навеки отпечатался случай, когда операция закончилась гибелью жертвы.

От рук Бена погибло немало врагов. Каждый труп вызывал настоящую бурю в его душе. Он клялся сменить работу, однако сдержать обещание не мог. Он достиг в своем деле совершенства, что лишь усугубляло его муки.

Сколько раз Бен хотел все бросить, сколько раз сидел рядом с домом, на крошечном пляжике на западном побережье Ирландии, и молил Бога о нормальной жизни!..

Но разве можно уйти на отдых и спокойно спать ночами, зная, что кому-то сейчас нужна его помощь? Призвание обернулось проклятием. Каждая попытка завязать упиралась в очередную трагедию, и доброе сердце не давало сказать «нет». Стабильность, счастье, любовь, малейшие намеки на простую жизнь — от всего этого он отказался.

Его жену Ли убил некий Джек Гласс. Бен должен был убить его первым. Он не сумел. Она погибла.

Долго, очень долго Бен не мог прийти в себя. Ему мучительно хотелось умереть.

Как-то раз, когда он ночью сидел на пустынном пляже, в голову пришла спасительная мысль. Не просто идея, а чудесное озарение, вдохнувшее в него жизнь. Бен всю ночь не смыкал глаз, а наутро план был готов.

Бен придумал школу специальной подготовки. Его умения годами шлифовались в самых суровых условиях. Он научился всему, чему мог, теперь он будет учить других.

Стремительно росла не только цена страховки от похищения для бизнесменов, но и потребность в обученных переговорщиках, способных целыми и невредимыми возвращать похищенных домой. Специальные подразделения, работающие против хорошо экипированных, матерых боевиков, тоже нуждались в основательной подготовке. Телохранителям требовались навыки ближней защиты, чтобы уберечь клиентов от профессиональных похитителей. Рос спрос на курсы по оценке ситуации и уходу от опасности для людей из группы риска. И так далее. Длинный список.

Бен стал обзванивать бывших армейских товарищей, в основном ребят из спецназа, на кого мог положиться. Он разговаривал с людьми, которых не видел годами. С самого начала было ясно, что без стрелковой подготовки дело по пойдет. Ни в Англии, ни у него на родине, в Ирландской республике, разрешения на нее не получишь. Надо переезжать.

Через несколько недель поиски увенчались успехом. В Северной Франции нашлось идеальное место: заброшенный участок под названием Лe-Валь. Старая ферма в сельской глубинке Нормандии лежала на разумном расстоянии от города Валонь и международного аэропорта: не слишком далеко, не слишком близко. Шестьдесят с лишним акров открытых пространств и леса, к которым ведет единственная дорога, длинная и извилистая. Соседи сплошь фермеры, а в близлежащей деревушке есть магазин и бар. Ровно то, что надо.

Приобретя участок, Бен попрощался со старым загородным домом в заливе Голуэй, где прожил много лет, и сел в самолет. Он твердо решил начать новую жизнь. За несколько месяцев Ле-Валь преобразился. После ремонта на ферме появилась большая комната для отдыха и просторная кухня, где стажеры питались по вечерам. Сам Бен всегда довольствовавшийся малым, поселился в скромной двухкомнатной квартире наверху.

Тем временем во дворе, как грибы после дождя, повылезали новые постройки: контора, столовая, душ и туалет, специальный спортзал. Стажеры жили в спальном корпусе: шесть комнатушек, в каждой по паре коек и железных ящиков оливкового цвета. Как в казарме, удобств минимум, но никто не жаловался, люди знали, зачем сюда приехали. Бен сделал скидку только сотрудникам страховых компаний, не отличающимся армейской закалкой. Они постигали тонкости переговоров о выкупе в комфортабельном конференц-зале и лекционной аудитории на дальнем краю комплекса.

Но в основном база Бена специализировалась на подготовке людей к действию в экстремальных ситуациях. Военные и полицейские подразделения всей Европы отправляли туда своих оперативников оттачивать навыки спасения заложников.

Бен построил два стрельбища: одно — для тренировок с пистолетом и дробовиком, второе — для снайперской работы на дальних дистанциях. Заброшенный домик в лесу выпотрошили и разгородили фанерой, чтобы получился настоящий лабиринт, где группы отрабатывали бои в помещении и зачистку комнат. В иные недели школа расстреливала тысячи патронов.

Организовать все было непросто. Чтобы получить разрешение на стрельбу боевыми патронами, пришлось одолеть кучу бюрократических рогаток. Понадобились лицензии от правительств Франции и Англии, от НАТО, буквально от всех подряд. Бен погряз в бумагах, прикипел ухом к телефону, убив на эти разборки добрых три месяца. Он от всей души возблагодарил службу в десанте за то, что научился бегло говорить на нескольких языках, в том числе и французском, и теперь ему ничто не мешало до хрипоты спорить с местными властями.

Заказы посыпались со всех сторон. В последние четыре месяца в группах не было ни единого свободного места. Бен нашел свое дело. То, которым следовало заняться давным-давно.

«Лендровер» обогнал трактор, медленно тарахтящий по проселку. Разглядев за рулем Дюшана, местного фермера, Бен жестом поздоровался с ним. Старик помахал в ответ. Они неплохо друг друга знали и часто сиживали на ферме за разговорами под бутылочку домашнего сидра. Посиделки всегда кончались тем, что Бен грузил в «лендровер» несколько ящиков восхитительного напитка. Брат Дюшана, мясник, снабжал Ле-Валь мясом, а его кузина, Мари Клер, работала у них поварихой.

Бен задумал как-нибудь летом зажарить кабанчика и устроить для местных большую гулянку. Ему нравились эти люди, их простая жизненная философия, их единение с природой и то, что они не лезут в его дела. Соседей не смущали звуки выстрелов, секретность, колючая проволока и надпись «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» на больших деревянных воротах. По их мнению, в Ле-Вале работал центр экстремального туризма для бизнесменов.

Бен заехал на стоянку у аэропорта и, оставив Шторма в машине, пошел к зданию прилета.

Он встречал доктора Брук Марсель, специалиста по психологии заложников, вот уже девять лет работающую со спецназом полиции Лондона. Бен познакомился с ней еще в бытность десантником: пришел на лекцию и был немало впечатлен остротой ее ума и глубиной понимания предмета, который она вела. Когда он задумал свой центр, Брук была одной из первых, к кому он обратился. Раз в месяц она прилетала читать лекции его стажерам. Француженка по отцу, она была совсем не против визитов на историческую родину. Ему же нравилось с ней общаться, и он всегда ждал ее визитов.

Стеклянные двери распахнулись перед Беном. Самолет из Лондона как раз сел, и небольшая толпа начала рассасываться по стоянке.

Брук, заметив его, помахала рукой. В черных джинсах и зеленой армейской куртке, с развевающимися волосами и спортивной сумкой на плече, она была неотразима. Проходящие мимо мужчины бросали на нее одобрительные взгляды. Когда Бен подошел, она чмокнула его в щеку.

— Какая приятная неожиданность! Обычно меня забирает Джефф.

— Что-то он, глядя на тебя, пускает слюни до пола. Нечего ему отвлекаться от работы.

— Не переживай. Джефф отличный парень, но не в моем вкусе, — посмеиваясь, сказала она.

— Значит, высокие ладные брюнеты тебе не нравятся.

Брук озорно улыбнулась.

— Предпочитаю высоких ладных блондинов.

Бен не стал развивать тему. Забрав у нее сумку, он повел Брук к машине.

— Как дела? — спросила она по дороге.

— Идут потихоньку. А как там Лондон?

— Да как обычно, — сказала она, закатывая глаза. — Надоело. Что-то я там засиделась. Хочу перемен.

— Знакомое чувство.

— К слову, я взяла отпуск на несколько дней. Надо бы отдохнуть. Не возражаешь, если я у вас задержусь подольше?

— Не вопрос. Мы тебе всегда рады.

На обратном пути Бен завернул в винодельню. Пара ящиков вина уютно расположилась в багажнике «лендровера».

— Обалдеть, уже достроили! — воскликнула Брук, когда они въехали в Лe-Валь.

Бен проследил за ее рукой.

— Ты про спортзал? Настелили крышу два дня назад.

— Каждый раз, как я приезжаю, у вас очередная новостройка. Только не говори, что ты сам все сделал.

— Ну, не все. Только стены и пол. Поднять кровельную балку я один не могу.

— Ты спятил. Куда ты так спешишь, будто за тобой гонятся с ножом? Надо же и отдыхать иногда. Это ненормально, когда молодой, здоровый парень света белого не видит. Повеселись чуток. Поверь, без тебя здесь ничего не рухнет.

Рассмеявшись, Бен затормозил перед фермой и вырубил двигатель.

— Пожалуй, ты права.

— Есть мысль… Ты вроде говорил, что у тебя квартира в Париже?

Это спартанское помещение много лет назад ему подарил благодарный клиент, ребенка которого Бен спас из лап похитителей.

— Ее и квартирой-то сложно назвать… А что ты хотела?

— Завтра последний день курсов, я прочитаю лекцию, и мы оба будем свободны. Сядем в новенький «мини-купер», который ты упорно игнорируешь, и махнем туда. Ехать-то всего ничего. Пара дней отдыха пойдет тебе на пользу.

— Ну, не знаю.

— Да ладно, Джефф и сам тут вполне управится. Оторвемся как следует.

Бен уставился на нее.

— Мы с тобой вдвоем в Париже?

В уголках ее губ заиграла улыбка.

— А что?

— У меня там одна спальня.

Она промолчала. Бен вылез из «лендровера», распахнул заднюю дверь и достал сумку. Шторм выпрыгнул, виляя хвостом, и потрусил к амбару.

Первым делом Брук пошла освежиться с дороги. Бен тем временем решил проверить, что стажеры под присмотром Джеффа всем довольны и чувствуют себя в надежных руках.

Его помощник сидел в конторе и сообщил, что вечером свозит ребят в деревенский ресторанчик на пиво с бифштексами.

— Ты как, с нами? — спросил он, перебирая бумаги.

Бен покачал головой.

— В другой раз. Что ищешь?

— Гадский телефон ребят, отвечающих за охранное заграждение.

— Четыре шесть четыре два восемь девять один, — тут же произнес Бен.

— Как ты это делаешь?

— Что «это»?

— Вот так запоминаешь телефоны.

Бен пожал плечами.

— Черт его знает. Просто умею. Всегда умел.

— Я фигею, — сказал Джефф, поднимая трубку.

Когда Бен с Брук сели за стол, уже смеркалось. На ужин была говядина по-деревенски, тушенная с оливками, рис и бутылка красного вина.

— Просто не верится, как быстро твой проект встал на ноги. Ты проделал огромную работу.

— Если дальше все пойдет в том же темпе, нужно будет, чтобы ты приезжала чаще. Раз в две недели потянешь?

— С удовольствием. Мне здесь нравится. Чувствую себя как дома.

— Я тоже.

Склонив голову, Брук подперла рукой щеку.

— Знаешь, Хоуп, за все те годы, что мы знакомы, таким я тебя еще не видела. Похоже, ты и впрямь счастлив.

Он улыбнулся.

— Знаешь, Брук, на самом деле так и есть.

Она собралась было ответить, но тут на буфете затрезвонил телефон.

— Не обращай внимания. Если что-то важное, перезвонят.

— Не дело это. — Встав, Бен взял трубку. — Алло?

Поначалу он рассчитывал свернуть разговор побыстрее. Но голос, раздавшийся в трубке, пробрал его до самых костей, унося в далекое прошлое. Прихватив телефон, Бен перешел в соседнюю комнату и захлопнул за собой дверь.

Через пять минут он вернулся в кухню с хмурым выражением на лице.

— Все в порядке? — спросила Брук.

Не отвечая, он подошел к буфету, взял бутылку, свернул пробку и налил себе щедрую порцию. Вспомнив о Брук, достал второй стаканчик.

— Прости… Будешь?

— Буду. Что-то случилось?

У него чесался язык все ей рассказать, но он только покачал головой.

— Все нормально. Ничего особенного.

— Оно и видно. Плохие вести?

— Я же сказал. Всякие мелочи.

Бен протянул ей виски. Одним глотком махнул свою порцию и тяжко уселся за стол. Повисло молчание.

— Как-то мы потеряли нить разговора, — сказала Брук со смешком.

— Прости, — буркнул он и посмотрел на часы. — Слушай, уже поздно. Устал как собака. Пойду спать.

— Я вымою посуду.

— Да оставь, я утром приберусь.

— Тогда до завтра, — кивнула Брук. — Сладких снов.

Но едва ли Бен слышал ее. Едва переставляя ноги, он тяжко побрел к себе в комнату, на второй этаж.

4

Сердце колотилось как бешеное, в животе висел тяжелый комок.

Круговерть цветных пятен, отголоски эха. Звуки хаоса и боли, крики и выстрелы. Все в замедленном движении. Джунгли освещаются вспышками, тени среди деревьев. Жар, кровь и колотящий ужас. Враги все прибывают. Волна за волной.

Из неистовства смерти к нему выходит человек, черный силуэт на фоне ревущего пламени. Озверевшие, налитые ненавистью глаза. В кулаке стиснута винтовка. Широкий провал дула, как вход в тоннель, ведущий к забвению.

Обжигающий, раскатистый удар выстрела кувалдой падает ему на голову, и мир взрывается белым светом.

Пот, высыхая, холодил лицо. Поначалу Бен не мог понять, где находится. Но вскоре пришел в себя. Вокруг — стены родного дома. Здесь безопасно. Сюда кошмару не проникнуть.

Все в порядке. Просто сон. Тот самый, что преследовал его раньше.

Включая свет, Бен сбил лампу со столика.

В соседней комнате Брук, полулежа на подушках, готовилась к завтрашней лекции. За окном шумел ветер. После сутолоки Лондона ленивая безмятежность Ле-Валя наполняла душу покоем.

За стеной раздался грохот, и Брук подскочила, уронив свои записи. Натянув халат, она выбежала в темный коридор. Было слышно, как за дверью тихо ругается Бен. Постучав, но не дождавшись ответа, она вошла к нему в комнату.

Бен, голый по пояс, сидя на кровати, пристраивал на столик упавшую лампу.

— Прости, что разбудил, — сказал он. — Лампа случайно упала…

— Я не спала. Не помешаю? — Брук села на край постели. — Как самочувствие? Ты какой-то бледный. Что случилось?

Он потер лицо.

— Кошмар приснился.

— Хочешь поговорить?

— Ты прямо как психолог.

— Так я и есть психолог, забыл? — Брук накрыла ладонью его руку. — Расскажи мне свой сон.

Он пожал плечами.

— Плохая тема для разговора.

— Уверен?

— Вполне. Просто дурацкий кошмар из прошлого. Со мной бывает.

— Снам надо верить. Наверняка он как-то связан с телефонным звонком. Угадала?

Бен не ответил.

Брук мягко улыбнулась.

— Так и думала. Тебя словно подменили. Стоило снять трубку, и жизнерадостный человек превратился в угрюмого молчуна, любителя выпить.

— Кстати, мысль. Хочешь?

— Не откажусь. Сейчас принесу чего-нибудь.

— Не надо.

Бен в одних черных трусах пошел к шкафу, где среди вещей пряталась бутылка. Взгляд Брук словно прикипел к нему.

— Стакан только один, — сказал он, возвращаясь с добычей к постели.

— Значит, будем пить по очереди. Ты первый.

Бен не стал спорить. Усевшись на кровать, налил стакан до половины и, от души к нему приложившись, передал ей.

— Твое здоровье. — Допив, Брук вернула стакан. — Класс. Люблю мужиков, которые держат в шкафу бутылку приличного солодового.

Бен налил еще виски.

— Ну что, тебе лучше? — спросила она.

Он усмехнулся.

— Знаешь, я все-таки не ребенок.

Брук коснулась его руки.

— Я же вижу, что у тебя проблемы.

— Все будет хорошо.

Кивнув, она встала.

— Тогда до завтра.

Бен покачал головой.

— Я уеду paньше, чем ты проснешься. Надо кое-куда смотаться.

Брук нахмурилась.

— Я думала, завтра ты будешь здесь.

— Планы поменялись. Оставляю тебя на Джеффа.

— Это все из-за звонка? Что-то случилось.

Он кивнул, но вдаваться в подробности не стал.

— И куда ты несешься сломя голову?

— В Италию.

— Вот как. А что там, в Италии?

— Полковник Гарри Пакстон.

— Полковник Гарри Пакстон, — эхом повторила Брук. — Дай угадаю: это он тебе звонил?

— Да.

— И? Мне из тебя клещами каждое слово вытаскивать?

— У него неприятности. Он просил приехать.

— Что стряслось?

— Не сказал.

— И он рассчитывает, что ты бросишь все дела и полетишь в Италию? А по телефону он не мог объяснить? Кто он вообще такой?

Бен допил виски. На пару секунд воцарилась тишина.

— Тот, кто спас мне жизнь.

5

Сан-Ремо, Ривьера, Италия

На следующее утро

В 9 утра самолет приземлился в международном аэропорту Лазурный Берег в Ницце.

Беи забросил старый армейский рюкзак на заднее сиденье первого попавшегося такси и через час уже оказался в центре Сан-Ремо, прибрежного города по ту сторону границы с Италией.

В отеле на шумной площади Ла Пинья, в старой части города, Бен снял комнату на одну ночь. Времени должно хватить.

Внутри стояла приятная прохлада, каждый шаг по мраморному полу разносился эхом. В другой день Бен отдал бы должное незамысловатой красоте здания и виду из окна: перед ним расстилалась хаотичная мозаика городских крыш с торчащими шпилями церквей; с одной стороны взгляд упирался в туманный альпийский горизонт, а с другой — в сверкающее Средиземное море.

Но сегодня его мысли витали далеко. Бросив рюкзак на кровать, Бен вышел на запруженную площадь. В чистом синем небе сверкало жаркое солнце, и даже легкая куртка казалась лишней. Бен снял ее и перекинул через руку.

Пакстон назначил встречу в Порто-Веккьо, одном из двух портов Сан-Ремо. Инструкции были просты: в полдень моторный баркас заберет Бена с самого западного мола и доставит на яхту полковника.

Такой расклад не стал для Бена неожиданностью. На его памяти полковник все время говорил о парусном мореходстве. Ему сам бог велел, выйдя в отставку, осесть в каком-нибудь солнечном порту. Была ли у него яхта в годы службы? Бен не помнил. Вдруг его осенило, что он понятия не имеет, чем занимался Пакстон в последние десять лет.

Тот ушел из армии на пике карьеры, вскоре после того, как получил награду за храбрость. Блистательный офицер, пользующийся уважением у командования и сослуживцев, ни с того ни с сего подал в отставку. Бен скучал по нему и жалел, что они потеряли контакт.

Ходили слухи, что Хелен Пакстон, жена Гарри, прожившая с ним много лет, скончалась от сердечного приступа. Бен видел ее лишь мельком, давным-давно, на полковом приеме, но заметил, как счастливы они с Пакстоном. Вести о ее смерти дошли до Бена с опозданием в несколько месяцев — в то время он был на тяжелом задании в Южной Америке. По возвращении он не стал звонить полковнику с соболезнованиями, и это решение камнем легло на душу.

Бен потерял Гарри Пакстона из виду, но не забыл и не забудет до гробовой доски, чем обязан этому человеку. Повидав жизнь в худших ее проявлениях, Бен был невысокого мнения о людях. Слово «герой» редко шло ему на язык, однако Пакстон несомненно заслуживал этого эпитета.

И теперь они встретятся, спустя десять лет… Интересно, сильно ли Гарри изменился, чем занимался все это время? И главное, зачем Пакстону понадобился бывший сослуживец?

Стрелки часов едва перевалили за одиннадцать. Сориентировавшись по карте, купленной в аэропорту, Бен пошел на запад, к морю.

За границами старого города, с его тесными улочками и каменными арками, царила суета типичного итальянского курорта, просыпающегося к началу очередного лихорадочного сезона. Бен, погруженный в мысли, не спеша двигался к цели. Жаль, что Пакстон по телефону был так немногословен. Брук права: тот вполне мог бы все объяснить. Настораживает. Голос в трубке звучал подавленно. В былые дни надо было серьезно постараться, чтобы выбить Гарри из колеи. Или он серьезно сдал за прошедшие годы, или у него по-настоящему большие проблемы.

Воздух наполнился привкусом соли. Вскоре в конце извилистой улочки показался порт, длинная полоса пляжа и спокойное голубое зеркало Средиземного моря.

На берег накатывали волны. На воде тихо колыхались пришвартованные лодки и яхты, сияющие белыми бортами. Сотни качающихся мачт смотрели в небо. Бен насчитал десяток с лишним длинных белых молов, протянувшихся в море. По его прикидкам, к точке рандеву можно было пройти через галечный пляж.

Вниз вели выщербленные ступени из камня. Бен шел по берегу, и под ногами у него хрустели голыши. Скоро, когда сезон начнется на всю катушку, здесь будет не протолкнуться. Полуденное солнце грело лицо, тихий ветер с моря шевелил волосы. Полная противоположность суровому климату Нормандии.

Бен отметил, что время близится, и взгляд его скользнул по порту. Западный мол, где назначена встреча, был пуст.

Он подошел туда, где галька упиралась в портовую ограду и очередная каменная лестница вела на дорожку, идущую к причалам.

На миг задержавшись на пляже, Бен окинул взглядом море и печально подумал о своем прежнем доме в Ирландии. Там прямо под окнами шумел Атлантический океан. Бен любил в полном одиночестве сидеть на скалах и, погрузившись в мысли, разглядывать волны и чаек. Как же ему не хватало таких моментов…

Плоский камешек, брошенный умелой рукой, несколько раз отскочил от воды в белых султанчиках брызг. Мысли вернулись к настоящему, к внезапному звонку и странной просьбе Гарри. Бен собрался пустить вторую «лягушку», когда его взгляд зацепился за далекую искорку среди солнечных зайчиков моря. Небольшой баркас выруливал ко входу в порт. Значит, скоро все прояснится.

Уронив камень, Бен взбежал по ступенькам на дорожку, ведущую к молу. И тут раздался крик.

6

Кричать так пронзительно мог только человек, попавший в беду. Бен замер, нашаривая его взглядом.

По пляжу, прижимая к себе сумку, бежала женщина в шортах-бермудах и легкой джинсовой рубашке. Ее длинные темные волосы развевались на ветру.

За ней по пятам неслись двое, один — здоровый крепыш, второй — тощий и жилистый, оба в майках и джинсах. Ужас, написанный на лице женщины, даже с такого расстояния ясно говорил, что речь идет не о дружеских играх.

Тем временем ее догнали. Тощий — он бежал на два шага впереди товарища — взмахнул рукой и, поймав сумку за ручку, рванул к себе. Женщина споткнулась, и галька фонтаном полетела у нее из-под ног. Снова раздался крик. Тощий дернул сильнее, и жертва упала. Крепыш навалился на нее, всем весом вдавливая в землю. Колено уперлось ей в живот, рука легла на горло. Она молотила ногами, сражаясь, как зверь. Тощий, завладев сумкой, принялся рыться в ней.

Вокруг не было ни души. Некому помочь или поднять тревогу. Женщину самое малое ограбят среди бела дня.

Бен со всех ног бросился на помощь. Перепрыгивая разом по три ступеньки, он спустился на пляж.

Широкой ладонью крепыш прижимал к земле обе руки женщины, а другой рукой драл ворот рубашки. Ее волосы рассыпались по лицу, голова яростно моталась из стороны в сторону, ноги мелькали в воздухе. Злодей рычал и плевал ей в лицо. Выпустив рубашку, он цапнул себя за пояс, и на свет показался нож.

Ни один из них не замечал Бена, пока тот не подбежал вплотную. Первым его увидел тощий, замерший от неожиданности. Бен пронесся мимо, прежде чем тот успел криком предупредить подельника. Крепыш был слишком занят и не видел ничего вокруг.

Убить его было совсем несложно. Легче легкого. Вырубить человека, не нанося летальных повреждений, сложнее, нужна точность и аккуратность, зато и в суд за убийство не потянут.

Удар ногой в шею смел крепыша с жертвы, не ломая позвонки. С месяц не сможет двигать головой, однако жить будет. Злодей куклой рухнул на землю, раскидав руки-ноги. В глазах у него застыло изумление. Нож лязгнул о гальку. Бен доработал его пинком в живот, так, чтобы выбить дух, не разорвав желудок или селезенку.

Второй тем временем, бросив сумку, убегал по пляжу к лестнице, ведущей на улицу. Бен хотел было его догнать, когда услышал женский стон. Жертва пыталась встать, но ее не держали ноги. На горле наливались багровые пятна.

Бен, подбежав к ней, упал на колени.

— Вы в порядке?

В пяти ярдах от него крепыш встал на дрожащих ногах, держась за шею и живот. Лишь раз посмотрев в сторону Бена, он похромал вслед за своим товарищем.

Бен дал бандиту уйти. Не до них сейчас. Взяв женщину за руки, он осторожно помог ей сесть. Она закашлялась. Из глаз текли слезы, дыхание рвалось из груди сдавленными всхлипами. Протянув дрожащую руку, она просипела по-английски:

— Сумка.

Сумка валялась неподалеку, ее содержимое усеивало пляж. Косметика, кошелек, расческа, телефон.

Ингалятор от астмы.

Бен подцепил голубой распылитель.

— Оно?

Судорожно кивнув, женщина паническим движением выхватила лекарство. Сунула раструб в рот, дважды нажала на поршень, на миг закрыла глаза, потом сделала глубокий выдох. Плечи ее облегченно опали.

— Полегчало, — благодарно сказала она. Затравленное выражение быстро уходило у нее с лица, но голос дрожал. — Вы меня спасли.

В ее речи явственно слышался английский акцент. Окрестности Лондона, решил Бен. Темноволосая, на вид чуть за тридцать. Она выглядела женственной, слабой и ранимой.

Бен оглядел пустынный пляж. Нападающие исчезли.

— Вам повезло. Встать можете?

— Попробую…

Он помог ей подняться. Она держалась на ногах нетвердо, всем телом привалившись к нему. Воротник рубашки распахнулся там, где злодей оборвал пуговицы. Заметив, она покраснела и прикрылась рукой. Бен отвел взгляд и принялся собирать ее пожитки. Сложив их в сумку, застегнул молнию.

— Спасибо, — прошептала она.

— С вами кто-нибудь есть? Муж, приятель?

Онапокачала головой.

— Путешествую одна. Я тут проездом.

— А сейчас вам куда?

— Я живу в отеле на другом конце города.

Тем временем баркас подходил к западному молу. Бен не хотел пропускать встречу, однако и оставлять женщину одну душа не лежала. На мгновение он подумал, что бандитов стоило изувечить, зря он просто шуганул их. Где гарантия, что мерзавцы не нашли себе новую жертву? Или не следят за ними издали, выжидая, когда Бен покинет спасенную женщину? Судя по тому, как тревожно она стреляла глазами по пляжу, ей в голову пришла та же мысль.

У него не было времени лезть в эти разборки. Отвези он ее сейчас в полицейский участок, придется отвечать на вопросы, писать заявление, потратить несколько часов — и в итоге ничем ей не помочь.

Остается одно.

Из баркаса показался коренастый парень в бейсболке и рубашке поло. Пришвартовавшись, он пошел по молу к пристани, разглядывая причалы.

Бен указал на баркас.

— Извините, за мной приплыли. Если хотите, отвезу вас в безопасное место, где вы сможете привести себя в порядок, отдохнуть, расслабиться. Как вам такой вариант?

Она нервно посмотрела на него, с сомнением в глазах.

— Мне можно доверять. — Он показал свой паспорт. — Меня зовут Бен. Бен Хоуп. Я не хочу оставлять вас здесь одну, а у меня назначена встреча. Поедем. Я быстро сделаю свои дела, затем мы вместе вернемся в Сан-Ремо, и я провожу вас в отель. Обещаю.

Взор женщины метался между Беном и баркасом. Колеблясь, она прикусила губу. Потом зацепилась взглядом за упавший нож, и ее заметно передернуло.

— Меня зовут Керри, — сказала она. — Керри Уоллес. Если я вам не помешаю…

— Замечательно, Керри. Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Парень с баркаса шел по молу, глядя в их сторону. Они с Беном обменялись приветственными жестами.

Керри едва держалась на ногах. Она расчесала волосы, и Бен отметил, до чего бледное у нее лицо. Взяв сумку, он повел женщину к баркасу. По дороге подобрал куртку, сброшенную на горячий бетон, и накинул ей на плечи.

— Возьмите. У вас шок.

— Вы очень добры. Большое спасибо.

— Не за что, — ответил он. — Мне жаль, что вы попали в такую передрягу.

Парень с баркаса, широко улыбаясь, встретил их на полпути.

— Мистер Хоуп?

— Он самый, — ответил Бен.

— Меня зовут Терри. — У него был непонятный акцент, одновременно похожий и на французский, и на скандинавский. — Мне приказано отвезти вас на «Скимитар». Однако я полагал, вы будете один…

Бен покачал головой.

— Это Керри Уоллес. Она со мной.

Терри пожал плечами.

— Не вопрос. Сюда, пожалуйста.

Пришвартованный баркас тихонько покачивался на волнах.

— Я точно не нарушаю ваши планы? — шепнула Керри Бену.

— Лишь бы мы не нарушали ваши.

— У меня нет никаких дел. Погода солнечная, решила погулять… — Она поморщилась. — Если бы не вы, не представляю, что было бы…

— Выбросьте из головы, — предложил Бен. — Сейчас вас трясет от шока, но вскоре это пройдет.

Едва они взошли на борт, Терри запустил мотор. Керри робко примостилась на лавочке на корме, а Бен сел спереди. Сдвоенные винты вспенили воду, и баркас двинулся к выходу из порта.

Вскоре берег Сан-Ремо истаял, растворился в голубом горизонте. Повисла тишина. Ни Терри, ни Бен не стремились ее нарушать. Бледная Керри, кутаясь в куртку, молча смотрела на воду.

Прошло еще двадцать минут. Вокруг раскинулся безмятежный синий простор. Баркас изящно рассекал воду, вызывая небольшую волну.

Бен, погрузившись в мысли, лениво разглядывал пенистый след. Из задумчивости его вывел голос Терри.

— Вот она. «Скимитар».

Бен оглянулся. Открывшееся зрелище повергло его в трепет. Он в жизни не видел яхты таких размеров. Судовые надстройки в три палубы не уступали иным дворцам. Солнечные зайчики от воды мерцали на длинном белом корпусе.

Его реакция понравилась Терри.

— Красавица. Пятьдесят четыре метра. Так называемая суперъяхта.

— И она принадлежит Гарри Пакстону?

Улыбка Терри растянулась до ушей.

— Обижаете! Он не просто хозяин. Он ее спроектировал и построил. Это флагман флотилии «Пакстон энтерпрайзиз».

7

Трехпалубная яхта нависала над крошечным баркасом. Прибывающих гостей ждала причальная платформа, расположенная в паре футов над водой. Бен подал руку Керри и помог ей взойти на борт. На нижней палубе их встречали несколько матросов, с любопытством разглядывавших спутницу Бена.

Бен почувствовал, что шалеет от окружающего богатства, и решил держать себя в руках. В прошлом он провел немало времени в домах крайне состоятельных клиентов и останавливался в самых шикарных отелях мира. Сам он к роскоши был равнодушен, но знаком с ней не понаслышке. Однако такая ее концентрация, как на «Скимитаре», встретилась ему впервые.

Блестящий пол был сделан из какой-то экзотичной древесины. На открытом воздухе стоял обеденный стол на двенадцать персон; в джакузи могло бы поместиться вдвое больше народу. Бен даже представить не мог, как выглядят две палубы над ними, не говоря уже о внутреннем убранстве.

Распахнулись двойные двери, пропустив высокую девушку в джинсах и белоснежной блузе.

— Здравствуйте, мистер Хоуп. Меня зовут Мария. — По речи Бен определил ее в канадки. — Я помощница Гарри. Добро пожаловать на борт.

— Рад встрече. Зовите меня Бен.

— В данный момент у Гарри важный разговор по телефону, — сказала Мария. — Он просил извинить его. Он освободится в ближайшие двадцать минут. — Она указала на трап, ведущий через люк вверх. — Хотите выпить? На средней палубе, прямо над нами, расположен бар, где есть напитки на любой вкус.

— Познакомьтесь, это Керри. Можете позаботиться о ней? — спросил Бен. — Она не очень хорошо себя чувствует, ей бы прилечь.

— На меня напали, — пояснила Керри, заговорив впервые с тех пор, как они покинули берег. — Там, на пляже в Сан-Ремо. — Она покраснела. — Бен меня спас. Если бы не он…

Глаза Марии широко распахнулись.

— Какой ужас!.. Не переживайте, мистер Хоуп, все будет в лучшем виде.

Мария увела Керри в глубь яхты, а Бен взобрался по ступенькам на вторую палубу, еще более шикарную, чем первая. Обнаружив в углу бар, он принялся изучать ассортимент.

Помощница Гарри не врала. Здесь было все, даже его любимое односолодовое виски. Чем же занимается бывший полковник британской армии, чтобы позволить себе такой кораблик — причем построенный по личному проекту?.. Бен не был экспертом, но на глазок яхта стоила миллионов пятнадцать, а то и больше. Недоверчиво качая головой, он положил лед в хрустальный стаканчик и плеснул туда «Лафройга».

Посмотрел на часы. Ждать оставалось минут пятнадцать.

Узкий трап вел к люку на потолке. Воспылав любопытством, Бен полез посмотреть, что там.

С верхней палубы открывался чудесный вид на море. Прохладный ветерок ласкал лицо.

Бен пригубил виски.

— Господи, Гарри, — шепнул он про себя, — ну и житуха.

Тут его ухо уловило странный звук. Эдакий свист, будто что-то летит по воздуху. Бен обернулся.

На дальнем конце яхты, ярдах в тридцати, на вертолетной площадке стояла одинокая фигура. Очередная стрела уже легла на тетиву лука — причудливого футуристического устройства, с роликами на концах плеч, оптическим прицелом, сложной системой тросов и длинным стабилизатором, торчащим из рукояти как ствол винтовки.

Лук держала девушка лет двадцати двух, спортивного вида, худая, слегка загорелая. Ее длинные светлые волосы были собраны в хвост, слабо развевающийся на ветру. На ней были шорты и маечка без рукавов, открывающая крепкие мышцы плеч и рук.

Беи словно прикипел к лучнице взглядом. Она не подозревала о его присутствии и была сосредоточена на своем занятии.

На длинном тросе, ярдах в шестидесяти от яхты, болтался плавучий островок. В его центре стояла мишень, едва видимая с такого расстояния. От золотого «яблочка» размером с тарелку расходились концентрические круги красного, синего и черного цветов. Легкое покачивание цели делало стрельбу только интереснее.

На глазах у Бена лучница оттянула тетиву. Плечи лука прогнулись, хищное жало стрелы напряженно уставилось на мишень. За свою жизнь Бен повидал немало великих стрелков, лучших в мире военных снайперов. Их всех отличала безмятежность. Спокойная уверенность. Нет, ее порождала не высокая самооценка. Просто они растворялись в выстреле, до конца подчиняли ему свое «я». В момент спуска их не было в этом мире. Не оставалось ничего, кроме цели и пули. И он видел такую же дзенскую, почти невероятную, магическую безмятежность в той лучнице, что стояла, прямая как стрела и напряженная как тетива, на фоне солнца.

Снова раздался свист. Ладонью прикрыв глаза от света, Бен увидел, что в центре желтого круга трепещет вторая стрела, вплотную к первой. Лучница знала свое дело.

Она кивнула себе. Лицо осталось бесстрастным, и лишь слабый намек на пылкую гордость мелькнул в глазах. Вынув очередную стрелу, девушка плавным движением наложила ее на лук.

Бену стало любопытно, кто эта лучница и что она здесь делает.

— Это Зара, моя жена, — произнес голос за спиной, будто отвечая на его мысли.

Обернувшись, Бен впервые за десять лет оказался лицом к лицу с полковником Гарри Пакстоном. Внешне тот не изменился. Перед Беном стоял мужчина пятидесяти четырех лет, в отличной физической форме. Одет в простые джинсы и белую рубашку из хлопка. Седеющие волосы по армейской традиции коротко острижены. Прошедшие десять лет оставили на лице едва ли пару морщин. Но в глубине глаз проглядывало новое выражение. Там поселилась боль. Бен заподозрил, что вскоре узнает о ее источнике.

— Познакомились на открытом турнире Австралии, где она заняла первое место, — сказал Пакстон, кивая на Зару. Он нежно, чуть печально улыбнулся. — Уже почти год как женаты.

Взгляд Бена лишь на мгновение задержался на девушке. Потом он снова повернулся к бывшему полковнику.

— Привет, Бенедикт. — Пакстон схватил Бена за руку и пожал ее, искренне и сердечно. — Очень рад снова тебя видеть.

— Сколько лет, сколько зим, Гарри.

— Да уж, немало.

Бен хотел было сказать, что искренне сожалеет о смерти Хелен. Но в присутствии новой жены эти слова показались неуместными.

— Спасибо, что приехал по первому зову. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен.

— Я знал, что ты неровно дышишь к парусным судам, — покачал головой Бен. — Но таких масштабов не ожидал. Поражен до глубины души.

— Увлечение переросло в бизнес, — небрежно ответил Пакстон. — Мне всегда нравилось проектировать и строить яхты; выйдя в отставку, я занялся этим делом всерьез. — Он взмахом руки обвел широкие палубы. — «Скимитар» — флагман моей небольшой флотилии. Кроме производства изделий на заказ мы занимаемся чартерными перевозками.

Бен улыбнулся тому, что яхту таких размеров походя называют «изделием».

— Я смотрю, дела у тебя идут хорошо.

— В плане бизнеса жаловаться не на что, — ответил Пакстон. — Тут мне повезло.

На его лице, будто тень, промелькнуло мрачное выражение, взгляд стал еще печальнее.

— Ты ведь меня звал не о бизнесе рассказывать? — спросил Бен.

Пакстон вздохнул.

— Нет, не о нем. Спасибо, что сорвался в такую даль. Я все тебе объясню, только давай пойдем туда, где нам никто не помешает.

Гарри спустился по трапу на вторую палубу.

Напоследок Бен бросил взгляд через плечо. Зара Пакстон, отложив лук, издали смотрела на него. В последний момент она, нерешительно улыбнувшись, помахала ему.

Внутреннее убранство яхты производило еще более убойный эффект. Повсюду было полированное дерево и толстые дорогие ковры. Пакстон провел Бена по нескольким коридорам и открыл дверь.

— Моя библиотека. Здесь нас не побеспокоят.

В громадной комнате повсюду стояли книжные стеллажи высотой до самого потолка. На Бена глядели тысячи корешков. Шекспир. Мильтон. Вергилий. Целые ряды книг по военной истории и эпохе парусников. Там, где не было книг, в позолоченных рамах висели картины маслом: корабли девятнадцатого века. Через застекленную крышу падали яркие лучи солнца.

Пакстон указал на бордовый диванчик.

— Располагайся.

Бен сел. Мебельная кожа холодила спину. Полковник выглядел растерянным, словно не знал, с чего начать длинную историю.

— Гарри, что случилось? Ты сказал, что тебе нужна моя помощь.

— Прости, что ничего не объяснил по телефону. Эту тему я могу обсуждать только лично.

Пакстон подошел к блестящему антикварному серванту, заставленному фотографиями в серебристых рамках. На некоторых были белые яхты в разных экзотических местах, но по большей части — разные люди. Взяв одну, он окинул ее взглядом и со вздохом протянул Бену.

Недоумевая, Бен взял фотографию. Со снимка на него смотрел мужчина чуть за тридцать, серьезный, интеллигентный. Очки, жидкие рыжеватые волосы, небольшой животик, узкие плечи.

— Мой сын Морган…

Бен удивленно поднял взгляд. Он знал, что у Пакстона есть сын, но не ожидал, что он вот так выглядит. Пакстон будто прочел мысли Бена.

— Телом пошел в мать. В армии ему было бы не место.

— Ты говоришь в прошедшем времени…

Пакстон кивнул.

— Ты понял? Такие дела. — У него перехватило горло. — Я позвал тебя, потому что мой сын мертв.

— Мне очень жаль, — через долгую секунду ответил Бен.

— Его убили.

Бен посмотрел Пакстону в глаза. Теперь там была не только боль, но и бездна едва сдерживаемой, пламенеющей ярости.

Пакстон издал долгий, дрожащий вздох, явно стараясь удержать себя в руках.

— Давай выпьем.

Поставив фотографию на сервант, он взял графин и наполнил стаканчик Бена. Себе тоже налил, выпил залпом, налил еще.

Бен прихлебывал виски, ожидая продолжения.

Пакстон тяжело рухнул на диван.

— Морган погиб в Египте почти два месяца назад. Его зарезали на съемной квартире. В теле насчитали тридцать ножевых ранений. — Пакстон излагал подробности сухо, но стакан стиснул так, что пальцы побелели.

Бен следил за каждым его движением. Те чувства, что терзали сейчас полковника, ему самому были знакомы не понаслышке. От всего сердца сочувствуя товарищу, Бен продолжал недоумевать, какая роль отведена ему, и начал осторожные расспросы.

— Что Морган делал в Египте? Он туда переселился?

Пакстон покачал головой.

— Морган у меня… — Он замолк, собираясь с мыслями. — Морган был научным сотрудником Лондонского университета. Изучал историю, специализировался на Ближнем Востоке. Вот почему он отправился в Каир: во время творческого отпуска вел там какие-то исследования, связанные с Древним Египтом.

Бен внимательно слушал.

— Полиция считает, что это случайное убийство в ходе ограбления, — продолжал Пакстон свой рассказ. — Или воры вломились к нему, когда он был дома, или он не вовремя вернулся… никто не знает. И знать не желает.

— Мне очень жаль, — повторил Бен. — Если бы я чем-то мог…

— Можешь, — оборвал его Пакстон.

На мгновение их глаза встретились, и Бен постарался прочесть взгляд полковника. Да, там была и печаль, и ярость. Но кроме того — щелканье шестеренок продуманного плана. Разум, напряженно работающий, невзирая на боль. Не замкнувшийся, но сосредоточенный.

Бен насторожился.

Пакстон не заставил долго ждать.

— Ты, наверное, ломаешь голову, зачем я тебя позвал. Если честно, хочу попросить об одолжении.

Бен молчал. Шею и плечи свело от дурного предчувствия.

— Как ты понял, я не доволен результатами официального расследования. Ты не поверишь, до чего неумело и бестолково сработала полиция.

Вот уж во что Бен вполне верил.

Пакстон говорил дальше. Голос его был спокоен, челюсти стиснуты.

— Они считают, что Морган просто оказался в неправильном месте в неудачное время. У них такие убийства случаются каждый божий день, рыть землю носом они не будут. Мелкий эпизод!.. — Пакстон бросил на Бена тяжелый взгляд. — Вот зачем мне нужна твоя помощь. Правосудие должно свершиться.

Бен ждал.

И Пакстон сказал ровно то, чего он боялся.

— Езжай в Каир. Найди тех, кто виновен в смерти моего сына. И убей их.

8

На другом конце «Скимитара» в роскошной гостевой каюте Мария Остин беседовала с Керри.

— Вот тебе не повезло. Вообще Сан-Ремо — город спокойный, на людей среди бела дня не нападают.

Керри полулежала на большой кровати, а помощница Пакстона суетилась вокруг.

— Просто не верится, как он разобрался с этими бандитами, — произнесла Керри, прикрыв глаза. — Какой же он… — Ее голос затих.

— Судя по всему, мужик что надо, — сказала Мария с улыбкой. — Ты отдыхай. Мистер Пакстон и твой новый друг вряд ли быстро закончат разговор. Я пока оставлю тебя, а через часок проведаю.

— Спасибо, — сонно пробормотала Керри.

— Как вернешься в город, загляни к доктору. На всякий случай. Договорились?

— Хорошо.

— Все, я ушла. Поспи. — Взяв с кресла одеяло, Мария укрыла Керри. — Если замерзнешь, тут лежит свитер.

— Спасибо, — снова пробормотала Керри.

Мария на цыпочках прошла по большому азиатскому ковру и тихонько закрыла за собой дверь. Ее ждали собственные дела.

Керри, закрыв глаза, лежала в большой роскошной кровати и прислушивалась к затихающим в коридоре шагам.

Едва стало ясно, что поблизости никого нет, как одеяло полетело на пол.

Сонный вид будто по волшебству слетел с Керри. Внимательная и настороженная, она оглядела комнату. Сумка лежала среди прочих вещей там, где их оставила Мария. Внутри ждал своего часа ингалятор.

Достав синий распылитель, Керри с усилием выдернула из него баллончик. От аптечного лекарства он отличался только начинкой: вместо раствора сальбутамола внутри находились крошечное электронное устройство и миниатюрный наушник на тоненькой проволочке. Сунув гарнитуру в ухо, женщина нажала на кнопку.

Аппарат, висящий в милях над землей, тут же уловил GPS-сигнал и передал его дальше.

Все шло по плану. Ее напарники, терпеливо ждавшие доклада, тут же отозвались.

— Я на борту, — прошептала она.

— Вас понял, — ответил мужской голос.

— Отправляюсь на разведку.

— Не суетись, — сказал мужчина. — В первую очередь соблюдай осторожность.

— Так точно, — тихо подтвердила она. — Отбой.

Переговорное устройство с наушником вернулись в баллончик из-под сальбутамола. Воткнув его в распылитель, женщина спрятала шпионскую технику в карман. Приоткрыла щелочку в двери. В коридоре не было ни души. Под грохот собственного сердца женщина выскользнула в коридор.

Она точно знала, куда ей нужно. Нельзя было терять ни минуты.

9

Долгую секунду Бен с Пакстоном молча смотрели друг на друга.

Бен, подбирая слова, задумчиво крутил на колене опустевший стакан.

— Гарри, я не убийца, — наконец произнес он.

Пакстон, взяв графин, налил обоим.

— Ты слишком заметная фигура, особенно в тесном мирке бывших офицеров. По сарафанному радио до меня дошли слухи о твоих подвигах. Я в курсе, куда ты подался, выйдя в отставку. В отличие от меня, простого бизнесмена, ты занялся розыском людей.

Бен покачал головой.

— Не путай понятия, я не охотник за головами. Я спасал похищенных, по большей части детей. И уж киллером точно не подрабатывал.

— Тебе доводилось убивать похитителей, — сказал Пакстон, решительно глядя Бену в глаза. — По крайней мере, мне так говорили. Возможно, у меня неверные сведения.

Бена передернуло.

— Нет, ты прав. Я убивал. Но не хладнокровно и не по заказу.

— Выслушаешь меня?

— Конечно, говори, — вздохнул Бен.

Пакстон подошел к одной из картин: два военных парусника в бушующем море разносили друг другу борта; из клубов белого дыма вылетали струи пламени, клочьями висели паруса.

— Послушай, каким был мой сын. Философ, интеллектуал, в отличие от меня не боец. Наверное, рядом со мной ему было нелегко. Застенчивый, робкий; все его попытки пойти по стопам отца были с самого начала обречены. Бог не обделил его талантом, но ему не хватало честолюбия, куража и задора, он ни разу не прыгнул выше головы. Он знал, что я разочарован. Здесь есть и моя вина: не надо было на него давить. Сейчас я об этом горько жалею.

Пакстон отвернулся от картины.

— Потому что на самом деле у Моргана была в жизни великая страсть, которую я никогда не понимал. Все началось, когда в ходе исследований он кое на что наткнулся.

— На что именно? — спросил Бен, недоумевая, к чему ведет Пакстон.

— Надо понимать склад ума ученых. Они не ищут славы. То, что мы с тобой считаем мелочами, для них — главная радость в жизни. У Моргана был свой объект страсти: папирус, повествующий то ли о политических, то ли о религиозных дрязгах в Древнем Египте. Он делился со мной подробностями, но я, если честно, все позабыл. Мне всегда было скучно, когда сын с горящими глазами сыпал именами и датами.

— И в Каире он работал по этой теме?

Пакстон кивнул.

— Отдавая находке много времени и сил. Когда ему предоставили творческий отпуск, он решил несколько месяцев пожить в Египте. И все материалы взял с собой.

Но когда нашли труп, его вещи пропали. Воры забрали часы, телефон, бумажник и фотоаппарат. Даже кое-что из одежды. И портфель с ноутбуком. Какой-то подонок с ножом решил заработать пару монет, сбыв краденое, и все труды моего сына пропали.

Бен не знал, что сказать.

— Невыносимо тяжело, что Морган мертв, — жестко сказал Пакстон. — Однако еще сильнее меня терзает мысль, что его наследие может пропасть вот так, ни за грош. Я хочу, чтобы его заслуги были признаны, хотя бы посмертно. Чтобы в ученых кругах узнали о его исследованиях и воздали ему должное. — Лицо Пакстона исказилось от горя. — Когда на задании погибал один из наших солдат, мы хотели, чтобы его помнили. Его имя писали на часовой башне.

Пакстон говорил о священной традиции десантников записывать имена павших героев полка на часовой башне в штаб-квартире в Херефорде.

— Дань уважения, — кивнул Бен.

— Большего я не прошу, — ответил Пакстон.

Бен задумался.

— Гарри, я тебя понимаю. Честное слово. Материалы исследований твоего сына можно и нужно вернуть, вопросов нет. Но ты просишь о другом — чтобы я отомстил.

— А то у тебя на руках мало крови.

Тут возразить было нечего.

— Преднамеренное убийство мне претит.

У Пакстона на миг вспыхнули глаза.

— Кто они такие, Бенедикт? Худшие из отбросов! Ты сделаешь одолжение миру. И мне.

Одолжение. Это слово легло на Бена каменной плитой. За ним стояла длинная история. Он опустил глаза.

В голове роились образы прошлого. Подавленные воспоминания как живые встали перед мысленным взором.

Бен поднял взгляд.

— Четырнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года… Я не забыл.

— Ты только не подумай, что я требую былые долги, — сказал Пакстон. — Бенедикт, поверь, ты мне ничем не обязан. Договорились?

Бен никак не отреагировал.

— Я позвал именно тебя, потому что ты единственный человек в мире, кому я могу доверить это дело. Ты сможешь пойти до конца. А я не справлюсь. Оно слишком личное. Оно меня убьет.

Пакстон молчал.

— Естественно, я тебе заплачу. Я богатый человек. Назови цену.

Помедлив, Бен ответил:

— Мне нужно все обдумать.

— Понимаю. И прошу прощения, что взвалил на тебя свои проблемы.

— Одно могу сказать сразу: денег мне не надо.

— И это понимаю, — кивнул Пакстон. — Но если что, мое предложение в силе. Как минимум я покрою все расходы.

Бен посмотрел на часы. Было уже почти два.

— Ты, конечно, хочешь получить ответ побыстрее. Дай мне время до вечера. Я тебе позвоню.

Пакстон улыбнулся.

— Спасибо. И что бы ты ни решил, будь сегодня моим гостем. Если откажешься, будем считать, что разговора не было. Если согласишься, приезжай с вещами. Тебя ждет роскошная каюта. Переночуешь здесь, а с утра, перед тем как ты отправишься в Каир, я введу тебя в курс дела.

Бен не ответил. Его разум уже лихорадочно взвешивал все «за» и «против».

— Еще раз благодарю за то, что приехал в такую даль. Как бы ни обернулось, мне очень приятно снова тебя видеть.

Пакстон встал. И в этот миг раздался стук в дверь.

— Извини.

На пороге стояла Мария с телефоном в одной руке и темно-синей курткой Бена — в другой.

— Прошу прощения за то, что прерываю вашу беседу. Это Казамото, — добавила она еле слышно.

Пакстон цыкнул себе под нос и взял трубку.

— Я буквально на минуту, — сказал он Бену.

— Буду ждать на палубе, — ответил Бен.

Они с Марией вышли из библиотеки.

— Как там Керри? — спросил он в коридоре.

— Отдыхает. Ей досталось… — Мария протянула ему куртку. — Возвращаю. Для Керри нашлась одежда.

— Спасибо за помощь.

— Вот уж не за что. Ведь это вы спасли ее. А кто другой отвернулся бы. — Она улыбнулась. — Кстати, пойду загляну к ней.

Бен поблагодарил Марию и с курткой в руках отправился на палубу. Ноги будто налились свинцом. Наверху все было залито солнечным светом. Мерцало голубое море, слабые волны раскачивали палубу. Опершись о перила, Бен оглядел горизонт. Достал из куртки «Зиппо» и пачку «Голуаз», купленную в дьюти-фри. Сунул в рот сигарету и прикурил.

— Добрый день, — раздался голос.

Бен обернулся.

Волосы Зары Пакстон, уже не стянутые в хвост, разметались по плечам, и в них играло солнце. Девушка улыбнулась, тонкой рукой смахивая локон с лица. Меж алых губ блеснули жемчужные зубы. В голубых глазах вспыхнул отблеск веселья.

Бен вдруг понял, что смущенно пялится в пол.

— Нас не представили, — сказала Зара с тихим смехом. Бен разобрал в ее ласковом голосе еле слышный австралийский акцент.

— Миссис Пакстон. — Он протянул руку, и она пожала ее. Ее теплая ладошка была нежной, но крепкой.

— Пожалуйста, называй меня Зара.

— Бен Хоуп.

— Гарри зовет тебя Бенедиктом.

— Лучше просто Бен.

— Что ж, рада познакомиться, просто Бен. — Ее взгляд скользнул по сигарете у него в руке. — Дашь затянуться?

Такая фамильярность застала его врасплох.

— Возьми целую.

— Не надо, мне хватит одной затяжки. Гарри терпеть не может, когда я курю на борту. И вообще, когда курят.

— Учту.

Бен протянул Заре сигарету. Их пальцы на миг соприкоснулись. Сигарета, став на одну затяжку короче, вернулась к Бену.

— Благодарю.

Пару секунд он не знал, что сказать. Ему просто хотелось смотреть на блики у нее в глазах. Время шло, повисла тишина. Наконец Бен нарушил молчание.

— Случайно подсмотрел, как ты стреляешь. Здорово у тебя получается.

Она улыбнулась.

— Стараюсь.

— Чемпионка Открытого турнира Австралии.

— А на Олимпийские игры не попала. Есть куда расти.

Снова повисло неловкое молчание.

— Так ты служил с Гарри в десанте? — спросила Зара. — Первый раз встречаю его товарища по оружию.

Бена пожал плечами, не желая развивать тему.

— Не хочешь говорить об армии?

Ее проницательность и внезапно посерьезневший вид поразили Бена.

— Если честно, не очень.

— Тебе там не нравилось?

— Мне стали противны те причины, по которым нас посылали в бой, — честно ответил он. — Поэтому я и ушел. Хотя поначалу все было иначе. Я любил армию, она была моей жизнью.

Бен сам себя удивил тем, что так разоткровенничался перед едва знакомым человеком. Обсуждать такие материи было не в его правилах.

— Гарри о тебе очень высокого мнения. — Зара помолчала. — Он рассказывал о сыне? Такой ужас. — Она печально покачала головой.

— Ты хорошо знала Моргана?

— Не особо. Встречалась с ним пару раз. Они с Гарри жили порознь. Сдается мне, Моргану не нравилось, что мачеха на два года его моложе. — Снова повисла недолгая пауза. — Я в курсе, о чем тебя просит Гарри.

Эти слова удивили Бена.

— Правда?

— Он мне рассказал. У него просто рука не поднимается все сделать самому.

Бен промолчал.

— Тяжело приезжать туда, где убили твоего сына, — продолжала Зара. — И разыскивать его вещи.

Значит, Пакстон не все рассказал жене. Бену стало интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала вторую часть просьбы.

— Я ездила с ним в Каир опознавать тело. Кошмар. — Ее передернуло. — Бедный Гарри. Надеюсь, Бен, ты ему поможешь.

— Я пока не уверен, возьмусь ли.

Она задумчиво кивнула. Ее взгляд, скользнув прочь, уперся в морскую гладь.

— Когда вы с ним познакомились? — спросил Бен.

— Полтора года назад в Сиднее. Я устраивала благотворительный вечер. Гарри любезно предложил провести его на «Скимитаре».

— Мне казалось, что ты профессионально занимаешься стрельбой из лука.

Зара рассмеялась.

— В нашем деле все заработки подмяли под себя корейцы. Мне там ловить нечего. К тому же миссис Пакстон не обязательно самой зарабатывать на жизнь.

— Везет же Гарри, — сказал он и тут же пожалел о вырвавшихся словах.

Зара не ответила, но ему показалось, что у нее слегка покраснели щеки. Их взгляды снова встретились.

На дальнем конце палубы раздались голоса. Обернувшись, Бен с Зарой увидели Гарри в компании Керри Уоллес. Спасенная женщина успела прийти в себя. Исчезла бледность со щек, в движениях появилась грациозность. Бен порадовался, что не бросил ее в беде.

Зара тоже изучала ее.

— Бен, это твоя жена?

— Ни в коем случае.

— Значит, подружка?

— Если честно, я вообще ее не знаю.

— Так она вроде бы с тобой приехала, — нахмурилась Зара.

— Это долгая история…

Поблизости застрекотал мотор. Бен кинул взгляд за борт: Терри подводил баркас к причальной платформе, чтобы отвезти их назад в порт.

Пакстон подошел к Бену и пожал ему руку.

— Помни, Бенедикт, каково бы ни было твое решение, я на тебя не в обиде. Жду вечером в гости. — Он развернулся к Керри. — Рад знакомству, мисс Уоллес. Берегите себя. Не стоит попадаться в руки плохих людей.

Керри покраснела.

— Благодарю за заботу. Большое спасибо вам и Марии. У вас замечательная помощница. Вы очень добры.

— Милая, не стоит благодарности, — с улыбкой остановил ее Пакстон.

— Отправляемся? — спросил Бен.

Баркас подошел к причалу.

Взяв Керри под локоть, Бен оглянулся, чтобы попрощаться с Зарой.

Но той уже не было.

10

Терри привез их на тот же мол. Бен достал было телефон, чтобы вызвать машину, но на пристани уже стояло такси.

— Наверное, это для нас, — сказал он Керри.

— Предусмотрительные люди, — ответила она.

— Вот уж точно.

Керри назвала таксисту адрес отеля, и вскоре они с Беном стояли у входа.

— У меня прямо нет слов, — промолвила Керри.

— Не стоит благодарности. — Достав из бумажника визитку, Бен отдал ее Керри. — Тут есть мой номер мобильного. Вряд ли тебе понадобится моя помощь, но если что, звони не раздумывая. Обещаешь?

— Обещаю.

Немного покраснев, женщина поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Секунда-другая, и ее спина скрылась за дверями.

Бен пошел прочь, вспоминая драку на пляже. Впрочем, Керри быстро улетучилась из его мыслей, таких же извилистых и суматошных, как те улочки, по которым он шел. У него было целых две веских причины ломать голову.

Во-первых, просьба Пакстона. Полковник загнал Бена в угол. И согласиться, и отказаться было в равной степени невозможно.

Во-вторых… Он даже помыслить не мог, что когда-нибудь попадет в такую ситуацию.

Стоило Бену забыть о «каирском деле», как перед глазами вставало лицо Зары Пакстон. Блики солнца у нее на волосах, блеск ее глаз. Он снова и снова вспоминал их короткий разговор, звук ее смеха. Мягкое тепло ее ладошки. Он мог бы весь день простоять с ней на палубе, болтать ни о чем, лишь бы рядом с ней. И не шел из головы приступ раздражения, когда Пакстон прервал их недолгую беседу и настала пора отплывать. Теперь все его помыслы сосредоточились на том, что вечером, буквально через несколько часов, он увидит ее снова.

Бен оборвал себя.

«Черт, откуда такие мысли? Что с тобой вообще творится?»

Он пулей ворвался в номер, и кровать заскрипела под весом его тела. Разум взрывался от противоречивых эмоций, разрядами боли пронзающих череп. От чувств, вроде бы похороненных в том прошлом, где была жива его жена Ли.

Бен сел в постели, прямой, как стрела.

«Ты вожделеешь жену человека, спасшего тебе жизнь».

«Нет, — ответил он себе, — все куда серьезнее».

В пароксизме разочарования стиснув зубы, он вскочил и бросился к мини-бару. Там стояли маленькие бутылочки виски. Напиться?.. Не хотелось.

Стоило выдавить из головы мысли о Заре, как там воцарился Гарри со своей просьбой. «На что решиться?»

Едва он поверил, что уродливый мир насилия и полевых операций навсегда остался в прошлом, как судьба за шкирку тащит его назад.

И все-таки… События 14 мая 1997 года сделали его вечным должником Гарри Пакстона.

Годы идут, но тот день ему не забыть. Раньше Бен каждую ночь видел те события во сне; нынче этот кошмар навещал его лишь изредка. Однако такое напоминание наяву стало для Бена истинной неожиданностью. Он закрыл глаза — и вспомнил даже мельчайшие детали.

Все девяностые годы в западноафриканской стране Сьерра-Леоне, где живет один из самых нищих и неблагополучных народов на планете, кипела яростная гражданская война. Там творились жуткие зверства и массовые убийства: людей сплошь и рядом резали, сжигали и расстреливали. Города и деревни сгорали дотла, в сельской местности буйствовали свирепые банды якобы повстанцев, убивая и насилуя всех на своем пути. Среди повстанческих боевиков попадались дети буквально лет восьми. Их накачивали наркотиками, промывали им мозги, доводили до состояния осатаневших зомби, давали в руки автоматы и приказывали убивать, убивать, убивать. И те убивали — беспощадно, не ведая угрызений совести.

Остальной мир следил за войной без всякого интереса. Подумаешь, опять межплеменные разборки в Африке. Очередной Конго. Или Руанда. Холодный разум западных политиков не видел ценности в жизнях африканцев, а потому не считал нужным вмешиваться. Так что мучения и потоки крови не слабели, а такие люди, как Бен, могли лишь наблюдать, ждать и надеяться, что в один прекрасный день им отдадут приказ, позволяющий хоть чем-то помочь невинным жертвам.

Самым отмороженным отрядом повстанцев в Сьерра-Леоне считалась «Банда скрещенных костей» — несколько сотен отпетых головорезов. Ими руководил тиран-психопат тридцати лет от роду, известный как Барон. Для собственной забавы он любил приказать, чтобы жителям какой-нибудь деревни отрубили сперва руки-ноги, а потом, но не сразу, головы. Его боевики сеяли смерть по всей стране. Даже если в начале карьеры у них и были какие-то политические цели, вскоре от них ничего не осталось. Долгие годы, пока гражданская война рвала страну на части, эти бандиты были предоставлены самим себе. В землю ушло столько крови, что «цивилизованная общественность» предпочитала ничего не знать.

Но в мае 1997 года, когда война длилась уже шесть лет, «Банда скрещенных костей» нарушила неписаный закон, похитив, а затем убив трех западных сотрудников гуманитарной миссии. Тогда был отдан приказ стереть Барона и его ополчение с лица земли. Десантный отряд Бена во главе с подполковником Гарри Пакстоном забросили в страну на самолете ООН и тайно разместили в британском посольстве во Фритауне.

Официально их там никогда не было. Неофициально им поставили задачу убить или захватить как можно больше боевиков из «Банды скрещенных костей», включая собственно Барона, а остальных разогнать. В теории именно для такой работы и предназначен десантный спецназ.

На практике все было не так просто. Разведка МИ-6 никак не могла нащупать следы «Банды скрещенных костей» и их вожака среди хаоса и насилия, царящих в стране. Две недели отряд просидел на месте, готовый выдвинуться по первому сигналу. Ожидание давалось им нелегко.

Наконец пришли агентурные сведения. Через два дня Барон и его заместитель капитан Кананга будут проездом в католической миссии, построенной в дельте реки Макапела-Крик. Миссия стояла заброшенной с самого начала войны в 1992 году, когда очередная банда мародеров вырезала монашек и священника. Как раз в таком месте вожак «скрещенных костей» мог бы задержаться на день-другой. По разведданным, Барона и Канангу сопровождал небольшой легковооруженный отряд.

Восемь десантников быстро собрались и подготовили снаряжение. Вертолет «чинук», приписанный к 7-й эскадрилье спецназа ВВС, доставил их в глубь джунглей. От места высадки они сделали марш-бросок по влажным зарослям и душной жаре и, затемно добравшись до миссии Макапела-Крик, вышли на позицию. Их атака должна была стремительно и с хирургической точностью навсегда закрыть вопрос.

Обернулось все совсем не так.

Врагов оказалось куда больше, чем доносила разведка. Боевики сотнями посыпались из тайников на деревьях. Одетые кто во что горазд, замотанные в патронташи, ослепленные жаждой крови и крэком, «скрещенные кости» налетели на десантников, как стая демонов.

Британцы с ходу оказались под плотным огнем. Воцарился хаос, свирепый и смертельный. Вспышки выстрелов освещали джунгли. Враг наступал, стояла отчаянная пальба. Через пару минут британский отряд был окружен. Десантники закрепились на позициях внутри и снаружи зданий и под свист и щелканье пуль дали врагу свирепый отпор.

Но противники многократно превосходили их числом. Несмотря на то что в огневом мешке вокруг миссии уже громоздились трупы, бандиты все прибывали из джунглей. Десантники влипли; когда закончатся патроны, ополченцы захватят их живьем. А потом Барон усладит себя зрелищем расчлененки.

Бен видел, как один за другим гибнут его боевые товарищи. Милна и Джарвиса разорвала на клочки реактивная граната, пробившая здание, откуда они вели огонь. Кларк, радист, скорчился на земле рядом с Беном, в развалинах старой часовни без крыши. Пулеметная пуля 50-го калибра оставила от его головы что-то вроде ореховой скорлупы.

Последней гранатой Бен накрыл огневую позицию, откуда бил пулемет. Прижавшись к земле под бешеным шквалом пуль, он перелез через труп Кларка и по рации вызвал поддержку с воздуха. И в тот же миг ощутил горячий удар пули в плечо.

Дальше все помнилось как в тумане. Миссия полыхала, обдавая жаром, вокруг царил яростный хаос выстрелов. Ночную темноту разрывали крики. Вокруг лежали трупы боевых товарищей. Между домами мелькали силуэты набегающих врагов.

Вдруг небо наполнилось грохочущим ревом. Из ночной темени выплыла воздушная поддержка: два вертолета «линке» лучами прожекторов прочесывали джунгли, поливая землю свинцом. С треском падали деревья, основательно прореженные ряды врагов ударились в панику. Ветер от винтов поднимал в воздух облака пыли и листьев, срывал жестяные крыши с разрушенных зданий миссии.

Пока Бен смотрел вверх, на зависший вертолет, вторая пуля вошла ему в лицо. Зрение померкло. Он изо всех сил старался не потерять сознание, подняться на колени, увидеть, кто же его подстрелил…

Бен помнил, как перекатился на спину. В тумане гаснущих чувств выплыл еще один выстрел, и Смит — отчаянно отстреливающийся боец отряда — рухнул на землю рядом с ним.

Из тени вышел человек, темный силуэт на фоне пламени. Оцепеневший Бен смотрел, как тот приближается и наводит ствол ему в лоб.

Враг подошел совсем близко, и его осветил мерцающий свет пожара. Крепкие руки уверенно сжимали винтовку. Через прицел на Бена уставились широкие глаза на черном лице, налитые кровью, безумные, полные ненависти.

Раздалась очередь. Конец. Лишь тьма и тишина. Бен умер.

Как ни удивительно, он остался жив.

Следующее воспоминание — он очнулся на мягкой койке в военном госпитале и, открыв глаза, первым делом увидел у постели Гарри Пакстона. Командир с тревогой смотрел на Бена, как отец на больного сына.

В тот день на задание отправилось восемь мужчин. Обратно вернулось двое.

И если бы не Пакстон, Бена тоже вывозили бы из горящих руин в брезентовом мешке.

Эта история о героизме навеки вошла в анналы полка. Наверное, новичкам до сих пор рассказывают, как восемь десантников держались против сотен головорезов, пока не прибыла поддержка с воздуха. Как Кананга, капитан «скрещенных костей», в последние минуты боя застрелил сержанта Смита, а потом хотел добить майора Хоупа, но Пакстон спас боевого товарища, заслонив от пули. Как последний патрон в пистолете Гарри отправил Канангу к праотцам.

Валяясь в госпитале, Бен по крупицам выяснил, чем завершилась эта история.

Когда на подмогу прибыло отделение парашютистов из Первого десантного, все было кончено. Отряд Пакстона выполнил боевую задачу. «Банда скрещенных костей» в основной массе была уничтожена. Судьба Барона осталась неизвестной. Может, он сумел бежать или его вообще не было в миссии. В любом случае о нем больше никогда не слышали.

За всю историю полк ни разу не нес таких больших потерь. Павшие со всеми воинскими почестями были похоронены в Херефорде. Атмосфера скорби не помешала Гарри Пакстону, с простреленной рукой на перевязи, стать героем дня. Посыпались хвалы и награды, и вскоре его повысили в звании до полковника.

Что же до Бена, ни один эпизод его армейского опыта не повлиял на него так, как поступок Пакстона. Он поклялся, что любой ценой вернет долг тому, кто его спас. И ничто, никто и никогда ему не помешает.

11

Время шло. Пакстон ждал ответа.

Бен уже принял решение.

Отказать полковнику он не может. Слишком велик его долг перед этим человеком. Развернуться и уйти никак нельзя.

Ладно, сделаем одно-единственное исключение. Пускай на совесть ляжет камень, зато будет уплачен долг чести.

И все-таки… при мысли об убийстве в душе поднималась волна отвращения.

Бен, измученный этим чувством, бросился вон из отеля.

Туристический сезон едва начался, а улицы уже были забиты народом. Бен шел куда глаза глядят, пробираясь через толпу. Город, раскинувшийся вокруг, извилистые переулки, где прячутся забавные магазинчики, пестрые витрины с весенними цветами, которыми славится Сан-Ремо, хоть как-то отвлекали его от нравственных терзаний.

Ноги сами принесли к отелю, где жила Керри. Здесь они расстались всего пару часов назад. Бен решил проведать ее, узнать, как дела. Пригласить на чашечку кофе. Не самый плохой способ отвлечься от тягостных раздумий, привести мысли в порядок.

Отель не блистал роскошью. В воздухе висел запах сырости, от входа к стойке администратора вела обшарпанная ковровая дорожка. Судя по всему, Керри — не из богатых туристок. Бен осознал, как мало, в сущности, ему о ней известно.

Мужчина с мутными глазами, читавший за стойкой газету, уставился на подошедшего Бена поверх грязных очков.

— Чем могу помочь? — спросил он по-итальянски.

— У вас проживает мой друг, женщина по имени Керри Уоллес, — ответил Бен. — Номера комнаты не знаю. Можете ее позвать?

Администратор, отложив газету, зарылся в старомодный журнал для записи постояльцев. Насупившись, пролистал туда-сюда несколько страниц, вглядываясь через пыльные очки в столбики имен.

— Керри Уоллес в нашем отеле нет.

— Она выехала?

— Нет, синьор, в журнале вообще нет Керри Уоллес. Женщина с таким именем к нам не заселялась.

— Она была здесь два часа назад. Я видел, как она зашла.

Мужчина раздраженно нахмурился.

— Очевидно, вы перепутали отель, синьор!

— Нет, я был именно здесь. Вы ошибаетесь.

Администратор, сердито фыркнув, развернул журнал.

— Смотрите сами.

Бен пробежал взглядом по открытым страницам, прочитал все имена. Перевернул страницу, затем еще одну. Проверил записи за весь последний месяц. В журнале не было ни Керри Уоллес, ни мисс К. Уоллес, ни даже отдаленно похожих имен.

— Извините, что отвлек вас, — сказал Бен администратору. — Я ошибся.

Тот буркнул что-то себе под нос и спрятался за газетой.

Озадаченный Бен вышел из отеля. Неужели напутал? Но Керри точно зашла именно сюда. Непонятно. Взвесив обстоятельства, он пожал плечами. Одинокая женщина, на нее напали, может, она из предосторожности назвала чужое имя. Хотя плыть с ним на незнакомую яхту почему-то не испугалась…

Ну и черт с ним. Главное, что она в безопасности. Ему и без Керри Уоллес есть над чем поломать голову.

Время пока не поджимало, и Бен пошел дальше. Стояла душная жара, над головой собирались темные облака. В воздухе повис едкий электрический запах надвигающейся грозы.

До отеля оставалась всего сотня ярдов, когда Бен, бросив случайный взгляд направо, увидел букинистический магазин, а прямо на тротуаре, под натянутым тентом, стояли лотки с книжными россыпями. Такие места всегда его притягивали.

В Париже иной раз Бен подолгу бродил по набережной Сены от одной лавки к другой, перебирая редкие издания. Мир литературы помогал выкинуть из головы суровую реальность.

Темные недра букинистического неудержимо манили, но Бен решил, что сейчас не время. Уже разворачиваясь, он краем глаза заметил девушку, изучающую пыльные тома на полках.

На ней были кремовые брюки и голубая шелковая блузка, подчеркивающая цвет глаз и золото волос. Девушка повернулась к нему лицом.

Это была Зара Пакстон.

У Бена тут же подпрыгнуло сердце. Такая реакция разозлила его. Скрыв свои чувства, он с улыбкой подошел к Заре.

— Не ожидал тебя здесь встретить, — улыбнулся Бен.

— Да я сама удивилась! — со смехом ответила Зара. — Приехала в город за покупками и вспомнила про этот магазинчик. Тут хороший отдел поэзии. — Она помахала книгой в руке. — Смотри, что нашла. Сэмюэл Тейлор Кольридж.

— Очень рад тебя видеть, — пробормотал Бен.

— Взаимно.

На миг он замер, чувствуя себя неловко.

— Я принял решение. Берусь за работу. Еду в Каир.

— Гарри будет очень рад. Хорошо, что ты согласился помочь.

Снова повисло молчание.

— Ладно, тогда до вечера, — сказал Бен. — На ночь я останусь на борту, а с утра, наверное, уеду.

— Не хочешь составить мне компанию? Покажу город… — внезапно сказала Зара ему вслед. Опустив глаза в пол, она потянула себя за локон. — Если тебе интересно и есть время. Моя машина стоит буквально за углом.

Помедлив, он кивнул.

— Почему бы и нет?

По дороге Зара оживленно тараторила; Бену показалось, что слишком суетливо, будто нервничала. Сам он тоже нервничал, и это ощущение ему не нравилось. Собственные фразы получались слишком банальными и односложными. Все попытки вести себя естественно приводили к тому, что он еще сильнее напрягался.

«Зря я пошел», — подумал Бен в отчаянии.

— Моя машина, — сказала Зара, указывая на черный блестящий родстер «БМВ 24» с откинутым верхом.

Она бросила пакет на заднее сиденье, пикнула замками, и кремовая кожа сидений приняла их в свои объятия. Зарычал мотор. Включая первую передачу, Зара случайно задела его руку. Мимолетное касание, но она отдернула пальцы, будто тронула горячую сковороду! И покраснела.

— Извини.

— Да я сам… — пробормотал он, и собственные слова разозлили его. «Хоуп, черт подери!»

Какое-то время они катались. Зара показывала ему разные архитектурные достопримечательности. Он слушал, кивал, изображал интерес. Но все его помыслы занимала девушка, сидящая рядом. Бен ругал себя последними словами. Что он здесь делает? Нельзя же так!

Однако стоило им намотать несколько миль по Сан-Ремо и окрестностям, как у него появился новый повод для беспокойства. Гражданский человек обычно не в силах засечь профессиональную слежку. Но у Хоупа с боевым опытом все было в порядке. Он провел в опасных условиях, считай, полжизни. Способность чувствовать чужой взгляд, помноженная на знание техники наружного наблюдения, никогда его не подводила.

Первые подозрения закрались еще во время прогулки. Когда мимо него три раза проехал большой мотоцикл «судзуки хаябуса», Бен начал внимательнее следить за мелочами. Несмотря на куртку черной кожи и глухой тонированный шлем, ему показалось, что мотоциклист — женщина.

Когда в поток машин сразу за родстером Зары влился синий «фиат» и добрых три километра висел у нее на хвосте, Бен уже не сомневался. Солнечные блики на лобовом стекле размывали лица сидящих внутри. Вроде бы двое мужчин. Кто они такие и чего хотят?

Зара заметила, что он смотрит в зеркало заднего вида.

— Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось, но вполне может. За нами следят.

— Уверен?

— Вполне.

— Кто?

— Самому интересно.

— И что нам делать?

— Можем остановиться, выйти из машины, зайти в первую попавшуюся кофейню, посидеть там часок-другой и посмотреть, что будет. Или можем попробовать оторваться, и тогда они поймут, что мы их вычислили.

— Плевать, что они там поймут, — сказала Зара. — Я их сброшу с хвоста.

— Стоит ли?

— Держись крепче. — Переключив передачу, она вдавила педаль газа в пол, и двигатель завыл на высоких оборотах.

Ускорение вжало Бена в сиденье. В потоке машин открылся просвет, и Зара бросила туда спортивный автомобиль. С хохотом она вильнула по дороге, уклоняясь от встречного микроавтобуса, а вслед ей несся хор сердитых гудков. Не обращая на них внимания, она все сильнее давила на газ. «БМВ» стремительно несся вперед. Зара, умело объезжая препятствия, пролетела на красный свет, а позади ширилось море гудящих машин.

Бен посмотрел в зеркало. Синий «фиат» исчез, потерялся в хаосе, созданном Зарой.

— Запамятовал, сколько вы уже живете в Италии? — спросил он, перекрикивая рев двигателя.

— Мы никогда не остаемся в одном месте надолго. «Скимитар» Гарри плавает туда-сюда. А к чему был вопрос?

— Ты переняла местный стиль вождения.

Зара довольно улыбнулась.

— Буду считать, что это комплимент. Напугала тебя?

— Не то чтобы.

— Хочу тебе кое-что показать.

Теперь они ехали прочь от города по извилистой прибрежной дороге. С одной стороны раскинулось море, с другой — поросшие лесом горы. Зара уверенно и быстро проходила повороты, потом в один прекрасный миг, ударив по тормозам, свернула налево, и машина понеслась по пыльной однополосной дороге.

— Куда мы едем?

— Увидишь.

Дорога забирала круто вверх, по обеим сторонам мелькали деревья. В воздухе висел густой запах цветов и травы. Над головой по-прежнему собиралась гроза.

Очередная серия поворотов. Кто бы ни следил за ними, он остался далеко позади. Но радости по этому поводу Бен не испытывал.

Зара свернула на ухабистый проселок и остановилась на краю луга.

— Приехали? — спросил Бен.

Она улыбнулась.

— В принципе, да. Дальше придется пешком.

Они пошли по дороге, петляющей между деревьями.

— Бен, кто следил за нами?

— Не знаю.

Не «за нами», подумал он. Соглядатаям нужен был Бен. Значит, это его забота, и Заре ни к чему волноваться. Чтобы ободрить ее, он коснулся ее руки.

— Не бери в голову. Я во многих странах числюсь в розыске: куда ни приеду, везде нарушаю, понимаешь, правила дорожного движения.

Зара засмеялась, но руку при этом не убрала, и Бен продлил касание еще несколько секунд, прежде чем виновато отдернуть пальцы.

Она подвела его к прогалине среди деревьев.

— Вот что я хотела тебе показать. Правда, чудо?

Бен проследил за ее взглядом через бухту. Отсюда, сверху, как на ладони было видно все побережье. До самого горизонта расстилалась бесконечная гладь моря. Даже серое, пасмурное небо не портило вид.

— Я часто хожу сюда полюбоваться видом. И побыть в одиночестве. — Зара хмуро поглядела на черные облака. — Погодка-то портится.

При этих словах первая капля упала Бену на рубашку.

— Ну, началось. Давай спрячемся! — предложила Зара. Глаза ее горели от возбуждения, щеки раскраснелись. Взмахом руки она указала на возможное убежище — недостроенный дом в паре сотен ярдов от них. — Наперегонки!

Зара припустила бегом, и Бен бросился догонять. Дождь усиливался. Рубашка успела промокнуть насквозь. Взгляд Бена не мог оторваться от гибкой и ладной фигурки. Девушка перепрыгнула через низкую ограду и, на секунду опередив его, влетела в постройку. Бетонные стены спрятали их от потоков воды. Капли барабанили по крыше. Зара хихикала, лишь чуть запыхавшись. Шелковая блузка прилипла к телу. Девушка убрала мокрые волосы с лица.

— Хорошо пробежались. Я победила.

Он посмотрел вокруг.

— А куда делся хозяин этого дома?

— Видимо, разорился в процессе стройки. Я уже сто тысяч лет не видала тут ни единой живой души. — Зара вытерла лицо и шею. — Господи, промокла насквозь.

Дождь перерос в грозу. Сверкали молнии, долго и раскатисто грохотал близкий гром. Подойдя к окну без стекол, Бен выглянул наружу.

— Люблю грозы, — сказал он.

— Правда? Я тоже. Никогда не понимала, почему люди их боятся.

Очередная молния разорвала темное небо.

— Ты говорила, что приходишь сюда побыть в одиночестве.

Зара кивнула.

— Откуда такие желания у счастливой в замужестве женщины?

Повисло молчание, только гром трещал в небе и дождь барабанил по черепице крыши.

Потом Зара тихо сказала:

— Иногда мне нужно побыть вдали от него.

— От Гарри?

Она снова кивнула, закусив губу.

— Бен, я немножко тебя обманула.

Он нахмурился, ожидая продолжения.

— Помнишь, когда сегодня мы встретились в магазине, я сказала, что случайно туда зашла?

— Да?

Она замолчала. Покраснев, отвернулась.

— Вообще-то я соврала. Мало того что этот книжный я впервые увидела сегодня, мне и поэзия-то не нравится.

— Не понял.

— Очень хотелось увидеться с тобой. Думала, зайду в отель, попрошу тебя позвать, но не хватило смелости. Так и бродила кругами, как дура. Чуть не уехала, но тут появился ты.

Бен вздохнул. Положил ладони ей на руки. Те дрожали.

— Зара, я…

— Я хочу бросить Гарри. Мне с ним плохо. Когда я собралась завести разговор о разводе, пришли вести о смерти Моргана. И я не смогла.

Бен молчал. Дождь припустил еще сильнее. Сверкнула молния, и дом вздрогнул от удара грома.

Нежные ладошки скользнули вверх по его рукам, Зара притянула его к себе.

— Представляю, что ты обо мне думаешь, — выдохнула она, ее голос почти утонул в раскатах грома. — Баба заскучала и ищет себе интрижку на стороне. Бен, это не так. Увидев тебя утром, я… раньше ничего подобного…

Бен хотел признаться, что чувствует то же самое, но слова застряли у него в горле. Он не мог признаться в любви жене Гарри Пакстона.

Зара посмотрела на него с тоской в глазах. И все его благоразумные рассуждения обратились в пыль. Ищущие губы коснулись друг друга, сперва еле-еле… и впились друг в друга, как будто хватая последний глоток воздуха.

Бен оторвал Зару от себя.

— Нет. Так нельзя. Я всем обязан Пакстону. Вообще всем.

Недоуменно моргая, она посмотрела на него.

— В каком смысле? Мне казалось, вы с ним просто…

— Зара, он спас мне жизнь. Заслонил меня от пули. Один человек не может для другого сделать больше. Я никогда не ударю его в спину.

В распахнутых глазах Зары читалось потрясенное удивление.

— Я не знала.

— Гарри не стал бы хвалиться своим подвигом. Такой уж он человек.

Гроза стремительно улетала прочь. Сквозь облака пробились первые лучи солнца. Так же внезапно, как начался, дождь прекратился.

Зара дрожала. На долгий миг между ними повисло неловкое молчание.

— Тебе нужно срочно переодеться в сухое, — сказал он, обнимая ее за плечи. — Поехали ко мне в отель.

12

Бен сел за руль. Он больше не переживал по поводу слежки: на фоне новых проблем она потеряла всякое значение.

Всю дорогу они молчали. В отеле Бен сразу отправил Зару приводить себя в порядок. Сам же, как был, в мокрой одежде, сел на кровать. Спрятав лицо в ладонях, он слушал шелест душа. Ему было худо.

— В мире столько женщин, нашел в кого влюбиться…

Влюбиться. Это слово вышибло из него дух, как удар в живот.

В другое время идея любви с первого взгляда вызвала бы у Бена лишь гомерический хохот. И вот пожалуйста — влип. Отрицать очевидное бесполезно. И пытаться понять — тоже. Просто Зара чем-то зацепила его. Одна мысль о том, что она рядом, сводила с ума.

Шелест воды стих, и почти сразу же заработал фен. Закрыв глаза, Бен вытянулся на кровати. Через пару минут дверь в ванную распахнулась, и перед ним предстала Зара в белом халате. Она старательно отводила глаза. Бену так хотелось броситься к ней, обнимать, целовать… но он подавил это желание. Можно ненароком зайти слишком далеко. Им еще предстоит ужинать с Пакстоном. Сперва соблазнить жену полковника, а потом честно смотреть ему в глаза?

Одежда, развешанная на батарее в ванной, вскоре просохла. Зара переоделась и расчесала волосы, а Бен тем временем промокнул полотенцем свою шевелюру и достал сухую рубашку. Вниз они спускались в молчании. Бен выписался и заплатил по счету. Их ждала дорога в порт.

К «Скимитару» причаливали в сумерках.

Гарри Пакстон, стоявший у перил, завидев в руках у Бена рюкзак, расплылся в улыбке.

— Оцени, кого я встретила в городе, — сказала Зара мужу. — Представляешь, мы столкнулись в книжном магазине. Замечательное совпадение.

Объяснения прозвучали настолько фальшиво и неуместно, что Бен вздрогнул. Врать эта девушка толком не умела.

Но Пакстон пропустил ее слова мимо ушей. Включив обаяние на максимум, он приказал матросу взять у Бена вещи и показать каюту.

Каюта больше напоминала номер в роскошном отеле: три комнаты, персидские ковры, антикварная мебель. Но Бену она показалась золотой клеткой, и перспектива ужина с четой Пакстонов тоже не радовала. Он бродил по комнатам, убивая время, бездумно листал какие-то журналы о яхтах, найденные на журнальном столике. Бар в гостиной поразил алкогольным изобилием. Однако и стакан хорошего виски «Гленморанж» не помог выкинуть Зару из головы.

Бен привел себя в порядок: принял душ, побрился, достал из рюкзака последний комплект запасной одежды: черные джинсы и черный же свитер с высоким горлом.

Через полчаса раздался стук в дверь. Тот же матрос объявил, что ужин накрыт.

В плане роскоши обеденный зал ничуть не уступал остальному кораблю. Пакстон, в рубашке с широким воротом и серых фланелевых штанах, приветствовал старого друга.

— Не тушуйся, богатая обстановка для меня — не зов души, а производственная необходимость, — сказал Гарри, обводя рукой помещение. — Когда убеждаешь нефтяных миллиардеров и японских магнатов расстаться со своими кровными, надо производить серьезное впечатление. Мои клиенты привыкли, чтобы все было по высшему сорту.

Ужин был накрыт на три персоны. Пакстон усадил Бена во главе стола.

— Ты — мой почетный гость.

Стоило Бену сесть, как распахнулась дверь. В сером кашемировом платье с одной бретелькой Зара выглядела ошеломительно. Локоны свободно рассыпались по плечам. На шее красовалось золотое ожерелье, простое, но изящное. Пока она шла к своему месту, Бен изо всех сил старался не пялиться на нее.

Прислуга внесла первую смену блюд — пасту с морепродуктами. Пакстон достал из ведерка со льдом бутылку «Пуйи-Фюме» и наполнил три бокала.

— Еще раз хочу поблагодарить тебя за то, что согласился помочь, — сказал он Бену. — Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно.

Бен пригубил охлажденное вино.

Зара избегала его взгляда. Бокал дрогнул, и брызги вина упали на скатерть.

— Милая, ты в порядке? — озабоченно спросил Пакстон. — Тебя что-то беспокоит?

— Нет, ничего, — сказала она. — Голова разболелась, как всегда после грозы.

Пакстон удивился.

— Ты же любишь грозы.

Ее щеки покрылись слабым румянцем.

— Все в порядке. Пройдет.

Они принялись за еду. Разговор еле тлел. Пакстон решительно избегал упоминаний о Моргане, а светские темы быстро исчерпались. Зара сидела тихо, ковыряясь в тарелке. Первую смену унесли и подали на серебряном подносе главное блюдо, стейк «Веллингтон».

В один прекрасный момент Зара отложила нож и вилку и, промокнув губы салфеткой, встала из-за стола.

— Прошу прощения, вынуждена вас покинуть. Голова болит. С вашего позволения пойду прилягу.

Пакстон, вскочив на ноги, заметался вокруг нее.

— Милая, надо было сразу сказать! Ты иди отдыхай, сейчас принесу таблетку.

Пакстон увлек Зару из гостиной, и Бен на несколько минут оказался предоставлен сам себе. Он знал, что Зара врет: он бы и сам с удовольствием придумал повод сбежать. Глядя, как Пакстон переживает за жену, Бен почувствовал себя еще хуже.

Поездка в Каир с целью убийства вдруг предстала неплохой альтернативой таким посиделкам.

Вернувшийся Пакстон рассыпался в извинениях перед гостем. Покончив с ужином, они прошли в соседний зал, больше похожий на салон в Версальском дворце. Полковник разлил по стаканам бренди, и завязалась неторопливая беседа о торговле яхтами.

Наконец Бену надоело ходить вокруг да около.

— Давай обсудим каирское дело.

Пакстон посмотрел на часы.

— С этим придется подождать до завтра. Вскоре прилетит вертолет, чтобы забрать меня на деловую встречу в Монако. Там ждет один эксцентричный клиент, звезда Голливуда. Он считает, что все должны бегать вокруг него на задних лапках. И бегают, куда деваться. — Пакстон мрачно улыбнулся. — Будь как дома. Поговорим с утра, я расскажу тебе все, что нужно.

Через несколько минут Пакстон откланялся. Стрекот вертолетных винтов растаял вдалеке. Бен развалился в кресле и, чтобы снять напряжение, выпил еще стаканчик бренди. Не сработало.

Он пошел к себе по лабиринту коридоров и проходов, разглядывая ряды блестящих деревянных дверей. Поймал себя на том, что гадает, за какой из них прячется Зара.

В каюте ждала початая бутылка «Гленморанжа». Со стаканом в одной руке и пультом от плазменного телевизора — в другой Бен плюхнулся на диван. На одном из спутниковых каналов ему попался бессмысленный фильм про зомби, вполне подходящий под настроение. Однако вскоре зрелище наскучило. Погасив экран, Бен остался в темноте. В голове у него шел спор на два голоса.

«Со стороны Пакстона нечестно требовать, чтобы я убивал по его приказу. Я даже не знаю этих людей».

«Это просто работа. Тебе не впервой».

«После армии я отнимал жизни, только спасая других. Я клялся, что со стрельбой по живым мишеням покончено, что я перестану воевать на чужих войнах и убивать чужих врагов».

«Положил глаз на жену собрата по оружию и теперь ищешь предлог, чтобы со спокойной совестью наставить ему рога?»

Хоровод мыслей потихоньку замер. Накатило опустошение. Оставшись ночевать у Пакстона на яхте, Бен уже принял на себя обязательства. Это свершившийся факт. Нравится ему или нет, все уже решено.

Внезапный звук вырвал его из дум, заставил сесть. Бен прислушался. Ничего. Лишь волны шелестят о борта корабля.

Но вот снова. Тихий стук в дверь.

— Кто там? — шепотом спросил он.

Дверь приоткрылась, пропустив в комнату полосу света.

Зара, сливаясь с тенями, скользнула внутрь. Бен смотрел, как темный силуэт безмолвно приближается к нему. Девушка ступила в дорожку лунного света, льющегося из иллюминатора.

— Зара, тебе нельзя сюда, — шепнул Бен.

— Я не могла не прийти, — сказала она, присаживаясь к нему на диван. Бена шлейфом окутал аромат ее духов. — Ты нужен мне.

— Зачем? — нерешительно спросил он.

— Похоже, я в тебя влюбилась.

— Не говори так.

— Это правда. Тут ничего не поделаешь.

— Гарри любит тебя, я вижу.

— Между нами все кончено, причем давно. — Она грустно вздохнула. — Иногда бывает, что семьи разваливаются. И никто не виноват.

— Если он узнает…

— Понимаю. Ему придется тяжко. Но ведь наши чувства взаимны?

Бен не смог ответить.

— Взаимны? — повторила Зара, чуть более настойчиво.

Ее рука скользнула к нему в ладонь. Она придвинулась ближе. Тепло ее тела заставило быстрее биться его сердце.

Бен молчал.

— Ну признайся, ты тоже меня любишь.

И она поцеловала его.

— Гарри вернется не скоро, — шепнула Зара.

Бен нежно взял ее за запястья и оттолкнул. Наградой ему стал взгляд, полный болезненного недоумения.

— Я же объяснил, что не могу предать Гарри, — тихо сказал Бен.

— Я уйду от него — когда все закончится, ты выполнишь его просьбу и он не будет так страдать. Я подожду, недолго, месяц-другой. И больше ноги моей здесь не будет. То, что произойдет между нами сегодня, не сыграет роли.

— Гарри спас мне жизнь. Я не буду ломать его семью.

— Я хочу тебя, — сказала Зара. — Хочу быть с тобой.

— Я тоже тебя хочу, — ответил Бен. — Но пойми, есть запретные вещи.

— Но ты меня любишь.

У нее на лице блестели слезы. Ему хотелось собрать их губами.

— Да, — шепнул он.

— Разве любовь может быть предательством? Если мы ничего не задумывали, а она взяла и случилась? Что здесь плохого? Люди влюбляются.

— Извини, — сказал Бен. — Просто оно вот так. Давай останемся друзьями? — Эти слова, еще слетая с языка, показались ему пустыми и бессмысленными.

Скользнув прочь, Зара снова растворилась в тени.

— С утра я не выйду тебя провожать.

— Зара…

— Прощай, Бен.

Он смотрел, как она идет к дверям. Мелькнула полоска света: Зара вышла из комнаты.

Откинувшись назад, Бен закрыл глаза. В голове все смешалось. Он потерял счет времени.

Давно уже он не чувствовал себя таким одиноким.

13

Из-за горизонта показался солнечный диск. Светало. Море утратило вчерашнее спокойствие, и яхта еле заметно перекатывалась на волнах.

За ночь чувство одиночества никуда не делось. Бен сделал на мягком ковре три подхода по двадцать отжиманий. От физической нагрузки в голове слегка прояснилось, и он принялся нарезать круги по каюте, словно тигр в золоченой клетке. Потом решил сходить в душ. Давящая роскошь преследовала его и в ванной. Помывшись, Бен закутался в темно-синий халат, заметив в зеркале, что справа на груди вышито золотом название яхты. Не зная, чем еще себя занять, он снова плюхнулся в постель.

Вот влип-то. Закрыв глаза, Бен попытался выкинуть из головы все мысли. Не вышло. Надевая на руку часы «Омега», он заметил, что уже перевалило за восемь. Достал мобильник и набрал номер своего офиса в Нормандии. По идее, ответить должен был Джефф, однако в трубке раздался голос Брук.

— Ты еще не уехала? — спросил Бен.

— Хоуп, все забыл? Я остаюсь на несколько дней. Мы же с тобой договорились!

Бен припомнил этот разговор.

— Прости, — буркнул он.

— Я надеялась, что ты сегодня вернешься.

— Никак не получится.

— Ты где сейчас?

— Пока в Италии. Хотя надолго тут не задержусь.

— Потом к нам?

— Нет. Собственно, по этому поводу я и звоню. Мне надо смотаться в одно место.

— Как все загадочно… А можно поинтересоваться, в какое?

— В Каир.

Повисла недолгая пауза.

— Зачем?

— Не спрашивай.

— И надолго?

— Сам не знаю, — правдиво ответил Бен.

— Хоуп, ты можешь внятно все объяснить?

— Извини. Честно, не могу.

— Что случилось? — спросила Брук с тревогой в голосе.

— Ничего. Скажи Джеффу, вернусь как только, так сразу.

— Я за тебя боюсь. Расскажи, в чем дело.

— Не бери в голову. До скорой встречи.

Повесив трубку, Бен оделся и вышел на палубу. Он и надеялся на встречу с Зарой — и боялся ее.

На нижней палубе был накрыт завтрак. Морской бриз доносил запах свежесваренного кофе. На длинном столе стояла корзинка с круассанами и шоколадными булочками, сиял на солнце кувшин с апельсиновым соком. Зары нигде не было видно.

— Жена просила извиниться, — раздался голос Пакстона у Бена за спиной. — У нее на утро назначен визит к дантисту, так что мы лишены ее общества.

Бен обернулся.

— Доброе утро, Гарри.

На лице Пакстона сияла улыбка.

— Как спалось? Надеюсь, шум вертолета тебя не разбудил?

— Отлично спалось, благодарю. А как прошла встреча?

— Прекрасно. — Пакстон жестом пригласил Бена к столу. — Располагайся, завтракай. Повар может приготовить тебе яичницу с беконом и вообще все, что пожелаешь.

— Все отлично, спасибо, Гарри.

Бен налил себе кофе и взял круассан. Завязался разговор.

— Не представляю, как благодарить тебя за то, что ты согласился помочь, — улыбнулся Пакстон, и в голосе сквозь печаль прорезалось душевное тепло. — На твое имя заказан билет в «Свисс интернэшнл эрлайнс». Вылет из Ниццы в одиннадцать. Надо обсудить с тобой некоторые детали. Как доешь, приходи в библиотеку.

Бен поставил опустевшую чашку.

— Я уже все. Пошли.

В библиотеке первым делом бросился в глаза дипломат на столе. Пакстон достал оттуда тонкую папку и протянул Бену.

— Тут все подробности, — сказал он, пока Бен листал документы. — Адрес съемной квартиры в Каире, где жил Морган. Копии отчета коронера и моей переписки с отделом по расследованию убийств, просто на всякий случай. Билеты ждут тебя в аэропорту.

В руках у Пакстона появился толстый конверт.

— Это что?

— На расходы, — сказал полковник, протягивая конверт Бену.

Внутри обнаружилась толстая пачка банкнот.

— Египетская валюта, — объяснил Пакстон. — Триста тысяч египетских фунтов. Примерно сорок тысяч евро, плюс-минус.

— Гарри, это слишком много.

Пакстон резко помотал головой.

— Возьми, пожалуйста. Отчитываться не надо, все, что останется, бери себе.

Бен пожал плечами.

— Ну, если ты настаиваешь.

— Решительно.

На серванте по-прежнему стояли в ряд фотографии. В глаза бросился снимок Зары, сидящей у бассейна в одном купальнике. С трудом оторвав от него взгляд, Бен заметил карточку Моргана.

— Мне бы не помешала его фотография, из последних. Будет проще наводить справки.

Пакстон выбрал одну и протянул Бену.

— Тут он прямо перед отъездом в Каир. Один из редких случаев, когда сын заглянул к нам в гости.

Бен посмотрел на снимок. Морган сидел в столовой «Скимитара» с фужером шампанского в руке. Он явно стеснялся и чувствовал себя не в своей тарелке. На нем был легкий пиджак в тонкую синюю полоску. Из-под манжеты выглядывал край массивных золотых часов. На Моргане они смотрелись неуместно.

— Дорогая вещица, — отметил Бен. — В поездке он их носил? Ты говорил вроде, что часы украли.

Пакстон печально кивнул.

— «Ролекс ойстер». Морган их не снимал. Подарок матери. Там есть гравировка. Они были дороги ему как память.

— С точки зрения вора — соблазнительное золотишко.

— Понимаю. Морган не особо разбирался, как вести себя на улице. Ученые живут как в пробирке. Я его предупреждал насчет часов, советовал оставить их здесь, в корабельном сейфе. Но он и слышать не хотел. — Пакстон издал долгий, дрожащий вздох. — Надо было настоять. Я его отпустил прямо в лапы бандитам…

Бен пожалел, что заговорил про часы.

— Не казни себя, Гарри. С тем же успехом на него могли напасть ради кошелька, ноутбука, мобильника. Богатый европейский турист. Всякое случается. Бывает, люди гибнут из-за жалких грошей. — Он помахал фотокарточкой. — Я беру?

Снимок, вытащенный из рамки, лег в папку к другим бумагам. В них не было никакой полезной информации, но Бен уже решил, с чего начать. Документы отправились в рюкзак.

— Все, готов.

Пакстон был доволен.

— Отлично. В Порто-Веккьо тебя ждет такси, чтобы отвезти в аэропорт.

Когда Бен уже выходил, Пакстон внезапно обнял его. Бена удивило напряжение, сковавшее тело товарища.

— Я люблю жену, — тихо сказал Пакстон.

От этих слов Бена передернуло, но он постарался скрыть свою реакцию.

— Знаю, Гарри.

— Я для нее слишком стар. Сам не пойму, что она во мне нашла. Но я люблю ее больше всего на свете. Она — все, что у меня осталось.

Бен мог только кивнуть.

Пакстон похлопал его по спине, отступил и смахнул слезу. Минута слабости закончилась.

— Жду твоего звонка.

— Буду на связи, Гарри.

Сойдя в Порто-Веккьо с баркаса, Бен сел в ожидающее такси и через сорок пять минут подъехал к международному аэропорту Лазурный Берег.

Рейс до Нормандии манил Бена куда больше, чем полет в Каир с посадкой в Амстердаме. В голову лезли мысли о Джеффе и Брук. Интересно, что там сейчас? Они будто остались где-то далеко, в прошлой жизни. Бена пронзила тоска по их обществу.

Бен был на полпути от такси к терминалу, когда его заставил обернуться рев мотора: к нему, свернув с пандуса, несся родстер Зары. Взвизгнули шины, автомобиль затормозил в пяти ярдах. Оттуда выпрыгнула Зара и бросилась к Бену. В ее лице сквозило возбуждение.

— Что ты здесь делаешь? — ошарашенно спросил он.

— Не могла отпустить тебя, не повидавшись напоследок.

— Ты ехала за мной от самого Сан-Ремо?

— Хотела попрощаться. Прости, что вчера вечером тебя бросила. Глупо было вот так убегать.

— Но куда лучше, чем остаться.

— Все мои слова — правда. Я тебя люблю. На самом деле. Хочу быть с тобой. И найду способ, такой, чтобы ты остался чист перед Гарри.

— Прекрати. Слышать не могу. Так нельзя.

— Ты сам знаешь, что можно и нужно.

Зара крепко прижалась к нему, он погладил ее по волосам. Их лица были совсем близко. Внутренняя борьба разрывала Бена на части. Сдавшись, он поцеловал ее и через несколько мгновений разорвал объятия, чувствуя ком в горле.

— Надо бежать. Самолет ждать не будет. А у меня важное дело.

— Останься со мной. Полетишь следующим рейсом.

— Ты же знаешь: не могу.

Зара нежно погладила его по щеке.

— Береги себя.

— Ты тоже, — ответил Бен.

— Когда мы увидимся?

— Не знаю. — Он развернулся, как по живому отдирая себя от нее.

— Позвони, — бросила она ему вслед. — Обещай, что позвонишь.

Он хотел вернуться, снова обнять ее, быть с ней, увести ее туда, где они останутся наедине… Но его ждала дальняя дорога. У самых дверей терминала Бен посмотрел назад. Зара стояла у машины — маленькая, одинокая фигура. Она помахала ему. Он вздохнул и зашел внутрь.

Сидя в автомобиле, двое мужчин вели наблюдение за стоянкой. Водитель хотел было пойти за объектом в здание вылета, узнать, каким рейсом улетел Бен.

Тут с визгом прилетел «БМВ», откуда выскочила жена Пакстона.

Нырнув в машину, водитель спросил у напарника:

— Что за бред? Она вообще с дуба рухнула?

Пассажир, поглаживая фиксирующий воротник на шее, угрюмо смотрел, как Зара Пакстон обнимается с объектом.

— Черт, их связь может поломать все планы! — Вздрогнув от боли, он развернулся лицом к водителю. — Думаешь, она ему что-нибудь рассказала?

Водитель вздохнул.

— Не знаю. Будем молиться, чтобы она не завалила нашу операцию.

14

Пьер Клодель был мастером своего дела. Подробностей его работы не знала ни одна живая душа, однако в тех кругах, где он вращался, о нем говорили шепотом и с великим почтением. И это при том, что всей правды о его жизни не знал никто.

К сорока двум годам Клодель прочно обосновался в списке богатейших людей Каира. Был он высок, обходителен, всегда одет с иголочки, обладал безукоризненными манерами и громадными возможностями. Играл в теннис и поло, ценил живопись и хорошее вино, имел собственную ложу в опере, знал лучшие отели и рестораны в любом городе мира. Женщин выбирал, как дорогие часы, а менял как перчатки. Ездил на красном «феррари», жил в псевдотосканской вилле, занимающей почти два акра ухоженной парковой зоны в Гайд-Парке, одном из самых дорогих охраняемых поселков Каира.

Клодель тщательно скрывал природу своего бизнеса. Когда его спрашивали, чем он занимается, он, расплывшись в обаятельнейшей улыбке, сообщал, что специализируется на экспорте культурных ценностей. Такой ответ вполне годился для праздных бесед в элитных клубах и для светских львиц, которых он соблазнял. Им не нужно было знать правду. И никому другому тоже.

Давным-давно у себя на родине, во Франции, Пьер Клодель всей душой отдавался изучению археологии.

Молодым студентом он работал до седьмого пота, получал высшие баллы и тем заложил основу для блестящей научной карьеры. Устроился преподавателем в Сорбонну, где иные ученики были старше него. Дела шли хорошо — в деньгах он не купался, но и от безденежья не страдал. Нашел себе приятную девушку, Надин, и они стали жить вместе. Маленькая машина, маленький песик, налаженный парижский быт. Разговоры о свадьбе, перспективы семейной жизни.

Многие мужчины именно так представляют себе счастье, однако Пьер Клодель был человеком другого склада. Он хотел большего. Вскоре его неудержимо потянуло на перемены.

В двадцать семь лет любимая египтология впервые привела его на раскопки в Западной Сахаре, где он распробовал вкус приключений. И подсел на них. Будущее засверкало новыми красками. Под слоем песка таились богатство и слава, и Пьер твердо решил их найти.

По возвращении во Францию он не оставил от прежней жизни камня на камне. Уволился с работы, оставил Надин рыдать над короткой запиской на кухонном столе. Упаковав пожитки в единственный чемодан, сел в самолет, сошел на раскаленную почву Египта и навеки выкинул прошлое из головы.

Клодель нового разлива снял самую дешевую комнату, какую нашел в Каире, и тут же с кипучей энергией принялся выстраивать бизнес. Фактически он стал профессиональным грабителем могил. Буквально за год сколотил состояние. Первый миллион дался ему до смешного легко.

Шли годы. Деньги прямо-таки валялись под ногами. Дело свое Клодель знал туго, и удача была к нему благосклонна.

Его тешила мысль, что профессия грабителя могил древнее, чем проституция. Едва первобытные цивилизации начали в знак уважения закапывать с покойником ценные вещи, этим обстоятельством тут же воспользовались предприимчивые люди.

Туристическая полиция Египта регулярно ловила каких-нибудь балбесов, ковыряющихся с лопатой у пирамиды Джосера в Саккаре. Такой подход вызывал у Клоделя искренний смех. Его собственные операции, изящные многоходовки, гарантировали ему безопасность. Он вообще не приближался к пустыне, а исполнителей нанимал через надежных посредников. Все деловые вопросы решались в винных барах, лучших ресторанах и на площадках для гольфа. Там он чувствовал себя как рыба в воде. По горячему же песку не ходят в итальянских туфлях ручной работы.

Клодель объездил все города мира, где было чем поживиться: Рим, Афины, Бейрут, Дамаск, Дели. Но основные поставки шли из Египта. Там любой человек с маломальскими связями был замешан в расхищении древних ценностей. Даже правительственные чиновники, призванные защищать культурное наследие Египта, зарабатывали приличные состояния, сбывая артефакты частным покупателям из Европы и США. Шиферные палетки фараонов, гончарные изделия, глиняные и бронзовые статуэтки, амулеты, золотые украшения… Добро утекало из страны настоящим потоком.

Клодель из предосторожности никогда не приближался к артефактам. У него в доме не было египетского искусства, ни единой вещицы, с которой его могла бы поймать туристическая полиция или Министерство культуры. Его ни разу даже не заподозрили, но в любом случае обыска он не боялся. Все, чем он владел, было куплено легально. И никто не знал, что за коллекцию ваз династии Минь он заплатил благодаря тоннелю, пробитому на храмовый склад в Карнаке, откуда умыкнули целый грузовик статуй.

Или взять бесценный стол Людовика XIV, стоящий в кабинете. Его Клодель сменял на золотую маску эпохи Птолемеев, украденную с мумии в некрополисе Дейр-эль-Банат. Одна из первых его больших сделок. Он до сих пор отлично ее помнил. Гробницы прятались совсем неглубоко, порой лишь в метре от поверхности. Плевое дело. Когда прискакали власти, все ценное оттуда уже исчезло, остались только кости да бинты. Клодель не интересовался трупами тысячелетней давности.

Так все и продолжалось. За пятнадцать лет бизнес набрал обороты. Египетские древности с годами и веками лишь росли в цене. Бывало, какой-нибудь остроглазый египтолог засекал на аукционе Кристи или Сотбис ворованные артефакты и бил в набат. Иногда удавалось проследить источник, и тогда летели головы, особенно если ребята из Министерства культуры, чтобы прижать расхитителей, звали на помощь Интерпол. Но Клодель всегда умело прятался за подставными лицами и поддельными документами и вообще предпочитал напрямую не выходить на покупателя. Коллекционеры, не страдающие повышенной законопослушностью, отдавали деньги мешками за вожделенные артефакты, даже если их придется вечно прятать под замком.

Пьер Клодель мог позволить себе все, что душе угодно, но ему, как и прежде, было мало. По утрам он стоял с чашечкой эспрессо на балконе и разглядывал далекую пустыню. Пески по-прежнему хранили множество секретов. Немыслимые богатства до сих пор не обрели рачительного хозяина. Он тосковал по действительно большой находке, после которой можно было бы уйти на покой. Некоторые легендарные сокровища Древнего Египта до сих пор ждали своего часа, например мифическая гробница Имхотепа, одного из ранних и самых влиятельных правителей государства, само существование которого долгое время подвергалось сомнению. Армии историков и археологов годами рылись в земле, надеясь обнаружить этот неуловимый приз. Если бы он только мог утянуть у них из-под носа нечто таких масштабов, вот была бы удача. Денег хватило бы не только ему, но и праправнукам.

По ночам, лежа без сна, Клодель рисовал себе эту картину.

И наконец дождался. В конце сентября, семь месяцев назад, один телефонный звонок изменил его жизнь.

Услышав в трубке мужской голос, он сразу понял, что пахнет серьезным делом. В обычных обстоятельствах Клодель не стал бы говорить с незнакомцем, позвонившим на личный номер. Однако инстинкт подсказал, что сейчас не стоит демонстрировать норов. Он отвечал осторожно и вежливо.

По итогам звонка договорились о встрече. Не в городе, а, по требованию собеседника, в пустыне. Клоделю такой расклад не понравился, но внутреннее чутье снова посоветовало соглашаться. Он отправился в путь один, как было сказано. Ехать пришлось долго, по жаре и пыли. Место встречи он знал по прошлой жизни и не думал, что найдется повод еще раз там побывать. Все, что можно было взять в развалинах одинокого храма, вымели до крошки в незапамятные времена. Теперь там, в самой заднице мира, песок потихоньку заносил одинокие стены.

Нещадно палило солнце. Выйдя из машины, Клодель почувствовал на себе чужой взгляд. Время шло. Он бродил кругами, нетерпеливо глядя на часы. От жары разболелась голова. Много лет не работавший в поле, он успел отвыкнуть от таких условий. Когда желание плюнуть на все и уехать стало почти невыносимым, из марева выплыли четыре внедорожника.

Запыленные машины затормозили рядом с ним. Оттуда вылезли десять человек, совсем не похожих на его обычных клиентов. Бороды, камуфляж — перед ним стояли настоящие головорезы. Ни улыбок, ни тепла во взгляде. Автоматы на ремнях.

Оружия Клодель не любил. Особенно его нервировали военные модели, с хищными обводами, складными прикладами и зловеще изогнутыми магазинами. Потертый вид не оставлял сомнений: эти стволы без дела не скучали. Наверняка за каждым из них стоял кровавый счет.

В голове мелькнула мысль о побеге. Но Клодель понимал, что уже вляпался.

Его грубо поставили к машине и обыскали на предмет скрытого оружия и микрофонов.

— Пиджак не мните, — огрызнулся он.

— Все чисто, — буркнул высокий бородач.

Клоделя отпустили. Возмущенный француз принялся выбивать из одежды пыль. Боевики подали знак, и только тогда Клодель заметил, что в одном из джипов на заднем сиденье, молча курит еще один человек.

Наконец главарь тоже вышел из машины. У него было длинное худое лицо, темные кучерявые волосы падали на высокий лоб. Рубашка не по размеру парусом вздувалась на ветру. Из кобуры на бедре выглядывала черная рукоять. В левой руке незнакомец держал тонкий портфель. Этот щуплый, невысокий человечек совсем не производил грозного впечатления. Но его глубокие черные глаза источали ауру опасности.

Самое страшное, что Клодель не смог прочитать их выражение. Эти глаза видели такое, что он и вообразить не мог. Их обладатель был начисто лишен доброты, веселья и сострадания. Даже его товарищи как-то съеживались, когда он проходил мимо.

Встав перед Клоделем, главарь вонзил в него бесстрастный взгляд.

— Меня зовут Камаль, — сказал он тихим, даже мягким голосом.

Клодель кожей чувствовал, что за ним внимательно наблюдают. Крепыш в бейсбольной кепке, самый приличный из отряда, нервно косился на Камаля. Другой, мелкий хорек с бритой головой и патронташем вокруг пояса, поглаживал автомат.

Камаль пошел в тень скалы, кивком позвав Клоделя за собой. Француз, шагая следом, чувствовал, как по вискам ручьями течет пот, и не только от жары. Шея и плечи до боли напряглись в ожидании пули. Как он попал в такой оборот? Может, обидел кого из серьезных людей? Перешел дорогу?

Однако сюрпризы еще не кончились. Присев в теньке, Камаль подозвал француза.

— Я знаю, кто ты такой и чем занимаешься. Мне нужна твоя помощь.

Клодель уселся на камень.

— Не понимаю, чего вы хотите, — заикаясь, ответил он.

— Вот, посмотри.

На свет появился большой коричневый конверт. Клодель, заглянув внутрь, обнаружил пачку цветных фотографий. На снимках во всех ракурсах была каменная плита, древняя, вся в пыльных иероглифах.

— Можешь прочитать? — тихо спросил Камаль.

Клодель рассеянно кивнул. Его мозг лихорадочно работал. Глаза бегали по рядам символов, а спина покрывалась ледяными мурашками. Прервав свое занятие, француз поднял на Камаля взгляд.

— Откуда…

— Читай! — отрезал полевой командир.

Клодель, забыв про страх, вернулсяк фотографиям.

— Что там написано? — спросил Камаль.

Нужные слова нашлись не сразу.

— «Амон доволен, — медленно выговорил француз. — Еретик Амарны будет отвергнут, а сокровища возвращены на законное место».

Камаль улыбнулся.

— Сразу видно ученого человека. Все подтверждается.

Но Клодель не слушал его. Бешеное возбуждение не давало ему дышать.

Еретик Амарны будет отвергнут.

Фотографии тряслись в дрожащих руках.

Невозможно. Амарна, город в песках. Фараон-еретик. Древняя история о том, как три верховных жреца бросили вызов своему властелину. Понятно, о чем идет речь. Сокровище. Большой куш.

Египтологи считают эту историю легендой, мифом, выдумкой и чушью. А вдруг все — правда? Сомнительно. Но ведь возможно?

У него, как у подростка, голова пошла кругом. Вот оно. Великая удача. Вожделенный миг. Крупнейшая находка в его послужном списке. Может быть, величайшая кража в истории. Если действительность хоть немного похожа на легенду, она с легкостью переплюнет гробницу Тутанхамона.

Клодель поднял голову, встретившись глазами с Камалем.

— Потрясающе…

Тот удовлетворенно осклабился.

— Другой спец тоже так сказал.

— Какой другой? — нахмурился Клодель.

— Ты у меня шел вторым в списке. Ничего личного.

Клоделя обуял приступ страха.

— Кто еще в курсе дела?

— Смотритель Музея Египта. Мы вчера вечером нанесли визит к нему домой.

— Что? — Клодель в ужасе распахнул рот. — Который?

— Бенг.

— Бенг видел эти фотографии?

— Не переживай. Он никому не расскажет.

— Как так? — Впрочем, Клодель сразу понял, что вопрос глупый.

— Что-то он мне не понравился, — ответил Камаль.

Ни его поза, ни тон не соответствовали серьезности темы, но Клодель заметил выражение его глаз. Ему стало неуютно, однако лишь на мгновение. В мыслях безраздельно воцарилась находка.

Клодель вернулся к иероглифам, и у него отвалилась челюсть.

— Что пишут? — спросил Камаль.

— А Бенг не сказал?

— Сказал. С удовольствием послушаю еще раз. И надо убедиться, что ты способен мне помочь, прежде чем я сделаю тебе предложение.

— Какое предложение?

— Читай давай, — раздраженно приказал Камаль.

Дрожащие пальцы скользнули по рядам знаков. Это проверка, ясное дело. Чуть что, и его труп достанется стервятникам. Но страха не было. Мир сузился до фотографии с древними иероглифами.

— Здесь говорится… о несметных сокровищах, — запинаясь, выдавил Клодель. — Золото и другие богатства, столько, что и вообразить нельзя. И тайник в сто раз больше. Нет, стоп. Не так. — Прикусив губу, он ел глазами снимок в руке. — В тысячу раз больше. — Недоумевая, он поднял взгляд. Возбуждение достигло пика. — В тысячу раз больше чего?

— Того, что мы уже нашли, — незатейливо поведал Камаль. — Фикри, Наджиб, тащите сюда фигуру.

Двое боевиков, закинув автоматы за спину, припустили к джипу Камаля. На пассажирском месте лежал предмет, завернутый в ветошь, футов трех в длину. Ребята были не из хилых — и все равно корчились от натуги. Камаль снова махнул рукой, и они поставили свою ношу торцом на землю. На их одежде появились мокрые разводы, а сиплое дыхание было слышно даже Клоделю.

Тот уставился на сверток.

«Что за хрень…»

— Разверни, — приказал Камаль.

Француз осторожно подцепил ветошь за край и дернул. Тряпка слетела.

Яростный блеск резанул по глазам. Клодель буквально окунулся в золотое сияние. У него отвисла челюсть, он моргнул, протер глаза, снова посмотрел… Невероятно. Так не бывает.

Перед ним стояла сверкающая статуя Бастет, богини-кошки. Здесь, в пустыне, посреди песка и камней. Дрожащей рукой Клодель погладил фигуру. Настоящее, полновесное золото. Может быть, в тысячу фунтов весом. Ни разу в жизни ему не попадался цельный кусок золота таких размеров. Если он верно все понял, последние три с лишним тысячи лет ее не видала ни одна живая душа.

Хваленое хладнокровие в тот миг совсем покинуло Клоделя. Он ползал вокруг статуи на карачках. Испорченный костюм — ерунда! Пока дрожащие пальцы лихорадочно оглаживали прохладное, гладкое, сверкающее золото, Камаль рассказал, как нашел ее. Рассказал о старой крепости бедуинов в глубине пустыни. О высохшем колодце, затерянном среди песков. О подземной камере из камня, мимо которой землекопы промахнулись на считанные дюймы. Как ее нашел Камаль, раскрошив стену пулями, когда расстреливал человека внизу. Его голос звучал буднично, без тени волнения. Будто найти тайник было ему предначертано судьбой.

— Мы такими статуями забили целый грузовик. Теперь мы богаты.

Клодель потер глаза. Если верить иероглифам, где-то ждет тайник в тысячу раз больше?

Камаль ткнул пальцем во француза.

— А ты поможешь мне стать гораздо богаче.

Клодель издал горький смешок.

— Чтобы ты потом меня прикончил, как Бенга?

— Только если неправильно себя поведешь, — сказал Камаль. — Обманешь мое доверие, присвоишь себе лишнее. Я не убиваю без причин.

Клодель посмотрел на отряд головорезов. Автоматы, как нарочно, бросались в глаза.

— Охотно верю, — буркнул он.

— И не надо разгонять мне про культуру. Я хочу денег. Нужно прикупить кое-что серьезное, — говорил Камаль, наклонившись вперед. Его взгляд завораживал. — Так вот, мое предложение. С этой минуты работаешь на меня. Мне нужен барыга. Ты по своим каналам сольешь все, что мы нашли, а вырученные средства переведешь на счет в швейцарском банке. Детали тебе сообщат. — Яростный взгляд раскаленной спицей вонзился Клоделю прямо в душу. — А потом мы найдем другое сокровище. Вместе, как партнеры.

Клодель молчал, как рыба.

— Тебе решать, — сказал Камаль. — Или мы договорились, или ты труп. Пойми, ничего личного. Просто бизнес.

Сзади клацнул затвор. Металлический лязг разорвал тишину, заставив Клоделя содрогнуться.

— Не могу отказаться, — сказал он.

За семь прошедших месяцев тот вечер ничуть не потускнел в памяти Пьера Клоделя. Он будет помнить его до конца жизни.

15

Каир

Аль-Кахиро. На арабском — «Победоносный». Четырнадцатичасовой полет подошел к концу. «Боинг-747», выплывая из пламенеющего, красно-золотого заката, коснулся посадочной полосы.

С одной стороны за окном расстилались необъятные просторы пустыни, с другой — город, словно громадный оазис в песках. Оживленный мегаполис на восемнадцать миллионов человек, крупнейший в Африке и на Среднем Востоке. Его разрезал пополам Нил, сверкающий в лучах заходящего солнца. Тысячелетиями на берегах этой реки плодились люди и теперь окончательно взяли ее в тиски. На фоне красочного неба выделялись силуэты многоэтажек, соборов и минаретов. Каир своими контрастами превосходил любой город Северной Африки. Древность мешалась с модерном. Рядом с запредельной роскошью царила беспроглядная нищета. Красота и культура сливались с мерзостью и грязью.

Ноги Бена уже много лет не ступали по улицам этого города. В прошлый раз он разыскивал здесь пропавшую девочку. Тогда ему удалось не только выполнить нелегкое задание, но и обрасти полезными знакомствами. Теперь он знал, к кому пойти. Но это подождет. Сперва — тот адрес, что дал Гарри Пакстон.

Пока он проходил все процедуры в аэропорту, сгустились сумерки. Воздух посвежел. Город вздохнул полной грудью. В нужное место Бена везло такси. Мелькали рекламные щиты на арабском и английском, мимо плыли мерцающие темные воды Нила. Проехав Каир насквозь, машина углубилась в нищие кварталы. Водитель затормозил на узкой улочке. Бен расплатился, по-арабски поблагодарил его и вылез.

Ветер, дующий из Сахары, приносил шквалы песчаной пыли, оседающей на тротуарах. Перед Беном возвышался некрашеный фасад бетонного здания, ставшего последним пристанищем Моргана. После роскоши «Скимитара» — разительный контраст. Из открытых окон, создавая акустическую вакханалию, лилась долбежка хард-рока и завывание телевизоров.

Бен попробовал вписать в этот антураж Пакстона-младшего. Тому надо было по возможности слиться со средой. Залечь на дно, насколько это выражение применимо к обеспеченному парню с приличной зарплатой. Поселишься в отеле — в тебе будут видеть туриста. Может, выбирая квартиру, Морган мечтал о приключениях. Тешил детские фантазии об отважных исследователях, романтический образ тягот и лишений. Что он хотел найти в африканских трущобах? Древние тайны? Научную известность?

На этих улицах, в дорогом пиджаке, с золотым «Ролексом» на руке, злополучный Морган Пакстон магнитом притягивал к себе всех воров и пройдох в округе. Полная противоположность отцу, который говорил на добром десятке языков и в любой точке мира был как дома.

Наверх вела винтовая лестница. Граффити на стенах были кое-как замазаны, словно кто-то сделал вялую попытку привести это место в порядок. На первом этаже было четыре обшарпанных двери. Одна из них открылась, вышел сердитый парень. Он прошел мимо Бена вниз, а за ним следом бросилась молодая девчонка. Судя по лицу, она только что плакала.

«Приятное местечко», — подумал Бен.

Прочитав номера на дверях, он пошел на следующий этаж. Сквозь стены доносились тяжелые басы музыки. Где-то вопил ребенок, завизжала женщина, хлопнула дверь, что-то разбилось. Бен замер, прислушиваясь. Похоже на семейный скандал. Грохотала музыка. Однако, шумно здесь. Зарежут человека в собственной квартире, и никто не услышит. А если услышит, то и пальцем не пошевелит.

Дверь в бывшее жилище Моргана была приоткрыта. Бен тихонько прошел внутрь. Следственные мероприятия здесь явно закончились. Комната, хоть и дыра дырой, была прибрана и готова встречать нового жильца.

— Могу ли я вам помочь? — раздались английские слова.

Из кухоньки вышел дородный дядька с большой бородой. Темные глаза агрессивно вперились в Бена. Одет он был в пиджак поверх майки. В пухлой руке болтался железный ящик для инструментов, откуда выглядывали молоток и гаечный ключ. Кто бы, увидев в помещении европейца, заговорил с ним по-английски? Сторож? Вряд ли. Скорее мелкий домовладелец, в надежде сдать квартиру не отходя от кассы.

— Здесь живут? — спросил Бен.

— Квартира сдается.

— Проблемы с сантехникой? — показав на ящик с инструментами, осведомился Бен.

— Никаких проблем. Будете снимать жилье?

— Возможно.

Бен прошелся по комнате, заглядывая в углы. За дверью виднелась крошечная спаленка без изысков. На узкой кровати лежал голый матрас. Постельное белье белой стопкой громоздилось на стуле. Незатейливый комод с дешевой лампой. Над кроватью — изображение сфинкса в рамочке, от них балдеют туристы вроде Моргана, решившие приобщиться к местному колориту. Спальня выглядела точь-в-точь как на фотографиях в полицейских отчетах, разве что не было трупа, скрючившегося на постели, лужи крови на полу и бурых пятен на стенах.

Невозможно было представить, что здесь два месяца назад произошло зверское убийство.

— Есть спутниковое телевидение и Интернет, — сказал домовладелец. — Соглашайтесь, предложение выгодное.

Бен кивнул.

— Тут жил мой друг. Понимаешь, о ком я?

Толстяк отмахнулся.

— Я что, должен помнить всех, кто здесь живет?

— А как насчет тех, кто здесь умер? Их-то помнишь?

Лицо толстяка перекосило от злобы.

— Ты кто такой?

— Да никто, — ответил Бен. — Прямо в твоем доме зарезали человека. Навевает всякие мысли, не находишь? Может, ты обмолвился кому о беззащитном европейце с золотым «Ролексом»? Так сказать, дал наводку.

Лицо под густой бородой покраснело.

— Мне ваши расспросы не нравятся. Квартиру снимать будете?

— Просто размышляю вслух. — Бен достал бумажник. Не считая, вытащил пачку денег. — За неделю достаточно? — спросил он.

Толстяк потянулся за деньгами. Бен отвел руку.

— Сам живешь в этом доме?

Хозяин улыбнулся, заметно расслабившись. Деньги растопили лед.

— На верхнем этаже.

— Труп ты нашел?

Домовладелец снова кивнул.

— Дверь была открыта. Я заметил кровь на стене.

— К моему другу кто-нибудь ходил? Женщины, гости?

— Не знаю. Ни разу никого не видел. Но я не лезу в чужие дела.

Может, он сказал правду, может, соврал. Время покажет.

— Беру квартиру, — произнес Бен, отдавая деньги.

Оставшись в одиночестве, он открыл все окна, чтобы проветрить комнату. На улице ревели машины. Бен вытащил из рюкзака тонкую папку. Все документы он прочитал еще в самолете, а теперь за пару минут снова проглядел их. На полицейских отчетах стояла подпись следователя по имени Рамуд. Все было именно так, как сказал Пакстон. Дело вели спустя рукава.

Бен отложил отчеты и взялся за фотографии. Зрелище было не из приятных. Как же страдал Пакстон, глядя на изувеченного сына!.. По мнению патологоанатома, орудием убийства послужил большой нож, что-то вроде мачете.

Бен, уронив фотографии, посмотрел на часы. Время шло, а он не хотел задерживаться в Каире дольше необходимого. Убрав все бумаги в папку, спрятал ее в рюкзак. Закинул его на плечо. Запер дверь и пошел вниз, на ночную улицу.

Он точно знал, куда направится дальше.

Такси, побитый «мерседес», доставило его на восточный берег, где улицы превращались в узенькие тропинки, а среди перенаселенных домов торчали сотни древних мечетей. Бен попросил таксиста подождать его в районе Маншият-Насира, известного также как Город мусорщиков. И его силуэт растаял в густых тенях тесных переулков.

Раздался цокот копыт по бетону: в слабом свете фонарей мимо проехал ослик с тележкой. Его вел молодой паренек. На тележке кучей громоздился вонючий мусор. Сюда свозили отбросы со всего города, чтобы местная босота выбрала оттуда все, что можно продать или пустить в дело. Этакая живая фабрика по переработке отходов. «Парнишке отсюда не вырваться», — подумал Бен.

На миг они встретились глазами, и тележка, проехав мимо, исчезла во тьме.

Через три минуты Бен уже заходил в знакомую дверь. Дом, где жил Морган, на фоне этих развалин казался настоящим дворцом. За прошедшие десять лет ничего не изменилось. И человек, живущий здесь, наверняка остался таким же, как был.

Люди приходили к Абду в поисках не совсем законных вещей. Он мог достать что угодно. Бен не интересовался деталями его бизнеса. Абду был дельцом, чьи девять пальцев усердно шарили по самому дну преступных кругов Каира. Десятого пальца он лишился, когда перешел дорогу серьезному человеку. Тот взял болторезку и помог барыге уяснить свое место. С тех пор Абду сторонился горячего товара: наркотиков, женщин и оружия. Но дело свое по-прежнему знал туго и водил знакомства со многими из тех, кто предпочитал оставаться в тени.

Невыносимый помоечный дух сменился внутри дома чем-то уж совсем запредельным. Подмигивала желтая лампочка, на стенах блестели капли конденсата. Шагая через две ступеньки, Бен дошел до двери и вышиб ее пинком. За ней открылся темный коридор.

Абду пулей выскочил из кабинета, сжимая в сухонькой ручонке взведенный пистолет. Лысый и костлявый, он производил впечатление безвредного старика, но Бен знал, что внешность обманчива. Пока араб бежал по коридору, Бен, скрытый тенями, нырнул за дверь. Неожиданно выскочив, он точным ударом выбил пистолет.

Едва узнав давнего знакомого, Абду грязно выругался. Вторая рука змеей нырнула за пазуху, и Бену пришлось уворачиваться от ножа. Поймав старика за запястье, он выкрутил руку. Нож упал на пол.

— Сдаешь, Абду, — по-арабски сказал Бен.

По лысому черепу старика, взятого Беном в замок, тек пот.

— Сволочь! — бросил он. — Ты обещал никогда больше не появляться в моем доме.

Бен затолкал тощее тело в кабинет и грубо усадил в кресло. Вокруг царила разруха. Со стен облетала штукатурка. Жирные черные мухи с жужжанием вились вокруг голой лампы, единственного источника света в комнате. Стол барыги усеивали атрибуты его профессии: скрученные колбаски денег, фотографии, бланки паспортов. Позади к стене был прикручен сейф. Глядя на то, что лежит на виду, Бен гнал от себя мысли, что же Абду прячет от глаз.

Не выпуская сердитого старикашку из виду, Бен подобрал упавший пистолет. Полуавтоматический девятимиллиметровый CZ75 чешского производства удобно лег в руку. Бен любил такие надежные машинки старой школы. Литая сталь, шершавая, основательная, увеличенный боезапас, сам пистолет чист и смазан, на стволе глушитель. Полезная вещица. Магазин полон, патрон дослан.

— Извини, соврал, — пожал плечами Бен. — Не знаю, как ты, а я рад тебя видеть.

— Меня из-за тебя чуть не шлепнули, — пробормотал старик. — Ты меня подставил, хрен английский.

— Наполовину ирландский, — беззлобно поправил его Бен. — Просто, дружище, ты выбрал опасную профессию. Когда сдаешь похитителей, не удивляйся, что они недовольны.

Абду потер запястье.

— Чего тебе надо?

— Я в самый последний раз вышел на тропу войны. Мне хочется побыстрее закрыть дело и свинтить домой. Дай мне пару имен, и я исчезну с глаз долой. А ты станешь чуть богаче. Легкие деньги.

Костлявое лицо сморщилось от отвращения.

— Ты уже кормил меня этой байкой. А я потом еле ноги унес.

— У тебя осталось целых девять пальцев. Не так уж и мало.

— И меня это число вполне устраивает.

Бен улыбнулся.

— В этот раз дело совсем не такое горячее. Честное слово. Подскажи-ка, мил человек, где я могу купить часы.

— Часы, и все?

— Именно.

— У себя на руке искать не пробовал? — поинтересовался старик, глядя на «Омегу» Бена.

— Скажем, мне хочется чего-то посолиднее, только не за полную цену.

Абду пожал плечами.

— Тысячи ребят по всему Каиру будут рады тебя обслужить. Выбирай любого. Мне-то откуда знать?

— Да ладно, Абду, не прибедняйся. — Бен помахал в воздухе пачкой денег. — Я ищу конкретные часы, золотой «Ролекс ойстер». На рынке они появились в последние два месяца. Ни с чем не спутаешь. И я дам за них приличную цену.

Глаза Абду подозрительно прищурились.

— Почему?

— Будем считать, что у меня личный интерес. Возврат имущества.

— И без членовредительства?

— Если никто не будет напрашиваться, — ответил Бен.

Старик на минуту задумался. Лицо его сморщилось. Бен так и видел его мысли: «Какого черта, у меня осталось целых девять пальцев».

— Я дам тебе список имен, — сказал Абду. — Если часы до сих пор в Каире, кто-то из них будет в курсе.

Через десять минут Бен снова шел по улице, с пистолетом CZ75 за поясом. В кармане лежала страничка из записной книжки с пятью именами и адресами. Такси стояло на прежнем месте.

Впереди была длинная ночь.

16

Через час от пяти имен осталось три. Список Абду пока не оправдывал ожиданий. Первый адрес, на западном берегу, оказался грудой камня, с разбросанными там-сям бытовками и темными шпилями подъемных кранов. Информационный щит гласил, что район отдан под снос, и здесь будет построен новый торговый центр.

Обнаружив по второму адресу заброшенный дом, Бен заподозрил, что его нагло кинули, и решил было нанести старику повторный визит.

Но третий адрес вернул ему надежду. Чтобы не палиться, Бен к нужному месту подошел пешком. Ломбард, спрятавшийся в углублении между домами, выглядел ровно так, как описывал Абду. В окрестностях бродило столько вороватых ребят, что Бен решил: именно сюда носят самый горячий товар. По словам Абду, хозяин заведения, Муса, был одним из центровых скупщиков краденого в Каире. Электрогитары и цифровые видеокамеры в зарешеченном окне — просто фасад. Основные дела он ведет наверху, у себя в квартире.

Боковая дверь сопротивлялась недолго. Тихо пискнула клавиатура охранной системы. Бен отодрал ее от стены. Луч фонарика осветил настоящую пещеру Аладдина. Всюду громоздились кучи мелочовки, по большей части — бесполезной ерунды. В стеклянном шкафу, забитом вещами, Бен не заметил ни одной престижной модели. Сплошные «касио» и «ситизены». Впрочем, на легкий успех никто не рассчитывал.

Наверху из-под двери падала желтая полоска света. Шумел телевизор. Судя по хохоту «зрителей», шла американская комедия. Стало ясно, почему хозяин не расслышал пиликанье охранной системы. Доставая из-за пояса пистолет, Бен улыбнулся. Надо же, какая беспечность.

Хлипкая дверь сорвалась с петель от первого же пинка. В комнате царил холостяцкий бардак, повсюду были разбросаны упаковки от фастфуда. Хозяин в одних трусах сидел на диване, с ложкой в одной руке и ведерком мороженого в другой. Дверь грохнула об пол, и он заметался в панике, размахивая длинными черными патлами. Ложка и мороженое вывалились у хозяина из рук, когда Бен за бороду стащил его с дивана. Ростовщик, рухнувший к ногам внезапного гостя, был так напуган, что даже закричать не догадался.

Бен искренне верил в простые решения, а потому добывал информацию весьма незатейливым способом. Его подход срабатывал даже в очень тяжелых случаях. Назывался он «тотальная проверка на честность».

Бен поставил ногу Мусе на грудь, направил пистолет ему в лицо и посмотрел в глаза.

— Ответь-ка на пару вопросов, — тихо сказал он.

Этот заход тоже оказался пустышкой. Муса ничего не знал. Несчастный ростовщик сполз по стене, его волосы слиплись от пота и слез. Он прошел проверку. Бену оставалось только перейти к следующему имени по списку.

Бен уронил на стол пару банкнот.

— Благодарю за сотрудничество, — сказал он и исчез.

На четвертый адрес он приехал уже за полночь. Бен дважды перепроверил название улицы. Абду сумел по-настоящему удивить его.

Вокруг стояли опрятные дома с ухоженными садами. Вдоль дороги росли деревья, к бордюру жались относительно новые и чистые машины. Здесь мог бы поселиться школьный учитель, но никак не скупщик краденого. Район не бедный и не богатый, ничем не примечательный и полностью безопасный. Возможно, идеальное прикрытие.

В нужном доме горел свет и кто-то ходил. Калитка из кованого железа тихо скрипнула. Бен позвонил в дверь. Через минуту внутри раздались шаги. Женский голос что-то сказал по-арабски. Лязгнула защелка. Видимо, хозяева разглядывали гостя в глазок. Дверь приоткрылась на ширину накинутой цепочки.

В щели появилось лицо усталой женщины лет сорока. Ее лоб избороздили морщины, в черных волосах виднелись седые пряди.

В коридоре у нее за спиной Бен заметил двух подростков. Оба были в майках и шортах, с растрепанными волосами, будто вскочили с кровати посмотреть, кто пришел среди ночи. Один лет тринадцати, второй — ближе к пятнадцати. Старший изо всех сил пытался выглядеть защитником дома. Очевидно, отец с ними не живет. Чуть дальше стояли ящики и картонные коробки. Семья или съезжала, или только что заселилась. Бен заподозрил, что снова вытянул пустышку.

— Миссис Хасан? — уточнил он, сверившись со списком.

— Кто вы такой? — спросила она. — Уже поздно. Что вам нужно?

— Миссис Хасан, мне надо поговорить с вашим мужем. Могу я войти?

Помедлив, она покачала головой.

— Моего мужа больше нет с нами.

— Где его найти? Это важно.

— Какие бы дела вы с ним ни вели, вы опоздали.

— Куда он делся?

Печать горя у женщины на лице подсказала ему ответ.

Миссис Хасан, повесив голову, утерла глаза. Старший сын подошел к двери, снял цепочку и вызывающе загородил проход, расправив узкую грудь и плечи. Смелый поступок, подумал Бен. Мальчик, защищая родных, ведет себя как мужчина. Поворотная точка его юной жизни. Настоящая проверка смелости.

Он улыбнулся пареньку.

— Извините, если невольно вас огорчил.

— Отец мертв, — сказал парень. — Уходите. Оставьте мать в покое.

Бен окинул взглядом коридор. В доме царила атмосфера уныния. Семейное гнездо стало пустой оболочкой, хранящей лишь горькие воспоминания.

— Кто вы такой? — снова спросила женщина, положив руку сыну на плечо. — Вы не из полиции.

— Нет, — ответил Бен. — Я кое-что ищу и надеялся, что ваш муж сможет мне помочь.

— Он долго болел, — поведала миссис Хасан со слезами в глазах. — У него был диабет. Сначала ему отрезали одну ногу, потом вторую. Теперь он мертв. Мне все равно, что там вы ищете. Прошу вас, уходите.

Бен смотрел, как слезы текут у нее по лицу, и всей душой ей сочувствовал. Извиняться за то, что среди ночи потревожил обломки ее семьи, не было смысла.

Развернувшись, он пошел прочь. Дверь за его спиной захлопнулась.

Таксист сгорбился за рулем, рука свободно висела в окне. Бен со вздохом залез на заднее сиденье.

— Куда теперь? — лениво спросил водитель.

В списке осталось последнее имя. Махмуд Барада. Официально — владелец ночного клуба и антрепренер. Перекупщик всего, на чем можно зашибить деньгу.

Бен назвал адрес в центре Каира. Машина рванула с места.

Закрыв глаза, Бен уткнулся головой в теплую кожу обивки. Последняя попытка. Если ничего не выйдет, придется сменить подход… Из полузабытья его вырвал голос таксиста:

— Мы на месте. Вас подождать?

— Я недолго. — Бен вылез в душную ночь.

Перед ним был безымянный переулок. Разноцветный неон подсвечивал выкрошенные кирпичи и силуэты столпившихся людей. Покупатели и продавцы. Деловая жизнь здесь не замирала ни на миг. У входа в клуб юная девушка сомалийских кровей предложила Бену «неплохо провести время». Миновав ее, он дал денег паре громил у дверей. Музыка, смесь хип-хопа и восточных мотивов, долетала даже сюда.

Приближался час ночи, а тусовка внутри только набирала обороты. Раньше здесь был какой-то склад. Воздух плыл от жары и запаха тысячи тел, набившихся, как сельди в бочке: белых, черных и всевозможных промежуточных оттенков. Сквозь басовую пульсацию музыки Бен слышал пять-шесть разных языков: людям приходилось орать, перекрикивая шум.

В дальнем конце у длинной барной стойки воевали за напитки человек сто. Над головами висела ажурная конструкция, где извивались скудно одетые танцовщицы; их тела сверкали в стробирующих вспышках света. По углам помещения были укромные закутки со столами, отгороженные пальмовыми листьями. Там сидели парочки, сдвинув головы, чтобы слышать друг друга в этом грохоте.

Бен проложил себе дорогу через толпу, осаждающую бар.

«Ты его не пропустишь», — говорил Абду. И оказался прав. Старик описал Бараду один в один. Он единственный из толпы не тянул рук к бармену. Привалившись спиной к сверкающей стойке и уперевшись в нее локтями, Барада обозревал свое заведение. По лицу можно было прочитать, что он настолько же доволен собой, насколько презирает собравшуюся публику. Цветастая рубашка была расстегнута до середины груди, пуговицы натянулись на огромном пузе. Лет ему было под сорок: физиономия в оспинах от прыщей, жидкие сальные волосенки собраны в хвост.

Когда Бен подошел вплотную, Барада резко дернул головой, будто спрашивая: чего надо?

Бен смерил взглядом тучную фигуру. Из закатанных рукавов рубашки торчали толстые волосатые руки. На левом запястье сверкал толстый золотой «Ролекс». Дыхание толстяка шибало спиртом и чесноком.

— У меня к тебе деловое предложение! — крикнул Бен на ухо Бараде.

Тот долгую секунду невозмутимо разглядывал Бена, потом тяжелая туша отлипла от стойки. Взмахом руки хозяин позвал гостя за собой. Бен наблюдал, как широкая спина протискивается через толпу. Выбив коктейль из рук девушки, Барада даже не оглянулся. Рука с «Ролексом» толкнула дверь с табличкой «ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Бен вошел следом. Створка захлопнулась, приглушив грохот музыки. За ней открылся длинный извилистый коридор. Чуть дальше из приоткрытой двери лился свет. Барада стукнул в нее и зашел внутрь.

В проеме появились два крепких мужика. В комнате на журнальном столике громоздились пивные бутылки. По телику крутился боевик: взрывались машины и стрекотали пулеметы.

Громилы вышли в коридор. По их суровым лицам было ясно, что шуток они не потерпят. Барада пригласил Бена к себе в кабинет. Тот напоминал резиденцию порнокороля семидесятых. Охранники встали по бокам двери. Они смотрели на Бена так, будто в любой момент ждали приказа гасить его.

Бен плюхнул на стол свой рюкзак. Барада остался невозмутим.

— И чего тебе надо? — Он говорил с псевдоамериканским акцентом, изображая из себя крутого гангстера.

— Хочу взглянуть на твои часы, — ответил Бен.

Бараду перекосило, его замешательство быстро переросло в раздражение.

— Ты говорил, что у тебя деловое предложение.

— Есть такое. Ты показываешь мне часы, а я не буду тебя убивать. Вот мое предложение. — Бен выхватил пистолет и направил в лицо Бараде, не глядя почувствовав, как за спиной дернулись охранники.

— Стоять! — приказал он.

Громилы замерли.

— Лицом к стене.

Те подчинились. В комнате повисла тишина, лишь приглушенный грохот басов просачивался через дверь.

Барада хихикнул, глядя в ствол пистолета.

— Я гляжу, ты безбашенный чувак. Мои ребята порвут тебя на клочки.

— Давай сюда часы, — потребовал Бен. — Нужно кое-что проверить.

Барада задумался.

— Ты извращенец? — поинтересовался он. — Дрочишь на будильники?

Но приказ выполнил. Расстегнул замок. Браслет раскрылся, Барада стряхнул его в широкую ладонь и протянул Бену.

Бен посмотрел на заднюю крышку. Изящным курсивом по золоту шла гравировка: «Моргану с любовью от мамы».

Бен уставился на Бараду. На лбу у того блестели капли пота, но он изо всех сил изображал спокойствие. Бен чуть опустил пистолет, не забывая о сердитых охранниках за спиной.

— Отлично, я их забираю.

— В каком смысле забираешь?

— В прямом.

— Они принадлежат мне. Просто так ты их не получишь.

— Тогда покупаю, — сказал Бен. — Плачу вдвое против того, что ты за них отдал.

— А если я откажусь?

Бен щелкнул предохранителем. Барада фыркнул.

— Не врубаюсь, ты мне тычешь стволом в лицо, требуешь часы, но готов за них заплатить?

Бен улыбнулся.

— Я что, по-твоему, похож на бандита?

— Да всяко бывает… А что, тебя грабанули в темной подворотне? Ты Морган? Маменькин сынок?

— Морган погиб. Есть мнение, его убил тот, кто продал тебе часы.

Барада пожал плечами.

— Не моя проблема. Я простой бизнесмен, покупаю, продаю… И не задаю вопросов.

— Ну и ладно, — сказал Бен. — А вот я тебе задам один. Мне нужно знать, кто их тебе принес.

— Забыл.

Бен положил «Ролекс» на стол. Не отводя пистолета от Барады, залез в рюкзак и достал толстую пачку банкнот. Шлепнул ее на стол рядом с часами.

— Здесь сорок тысяч египетских фунтов. За часы и информацию. Склонен думать, ты останешься в хорошем плюсе. Дай мне то, что я прошу, и я уйду. Никто не пострадает. Если захочешь, утром купишь себе такие же. Договорились?

Барада с тоской посмотрел на «Ролекс».

— Это ограниченная серия. Таких больше не выпускают.

— Давай поплачем вместе.

Глаза Барады от часов скользнули к груде денег.

— Похоже, они тебе сильно нужны. Что собираешься делать, если я поделюсь с тобой информацией?

— Не твоя проблема, — напомнил Бен. — Ты ведь у нас простой бизнесмен?

Барада улыбнулся, слегка успокоившись.

— А знаешь, ты мне нравишься. Только настоящий отморозок мог вот так ко мне вломиться. Хочешь девку? Выпей, потанцуй, расслабься.

— Мне от тебя нужно только имя и адрес. Порадуй дядю.

— А пожалуй, что договоримся, — решил Барада. — Черт с ними. Все равно они говнюки. — Подхватив со стола блокнот и ручку, он нацарапал два имени и адрес. — Наркоты-доходяги. Приторговывают дурью. Живут в вонючей дыре по ту сторону реки. Большую часть времени упороты вусмерть. Задолжали мне денег и не расплатились вовремя. Я мог бы переломать им ноги, но часы мне приглянулись. Ладно, как-нибудь проживу пока без «Ролекса». — Он бросил записку на край стола и сгреб банкноты.

Бен взял листок.

— Ради твоего же здоровья надеюсь, что ты меня не обманываешь.

— Все по чесноку, — сказал Барада, запихивая деньги в ящик. — Если скормишь им по пуле, никто рыдать не будет.

Убрав записку в карман, Бен опустил пистолет.

— Когда они отдали тебе часы?

— Где-то с пару недель назад. — Барада помолчал, выжидающе глядя на Бена. — Больше вопросов нет?

— Вроде нет, — ответил Бен.

— Уверен, что не хочешь выпить? Кстати, как тебя звать-то?

— Извини, дела.

17

На место Бен прибыл во втором часу ночи. Унылая многоэтажка торчала рядом со свалкой битых машин. На всем лежала печать запустения. Мимо пробежала кошка с дергающейся крысой в зубах. В подъезде воняло мочой и тускло светила мерцающая лампочка. Нужная квартира нашлась на четвертом этаже.

Дверь была не заперта. В нос шибануло зловоние. Бен замер, давая глазам время привыкнуть к темноте, затем, пробравшись по короткому коридору, заставленному хламом, открыл дверь в комнату.

Ему открылось мерзопакостное зрелище. Свечи на серванте едва рассеивали темноту; воск, стекая по дереву, буграми застывал на полу. Из дребезжащего магнитофона орал злобный рэп. Адская смесь застарелого перегара, курева и пота выжимала слезу. Так пахнет жилище людей, плюнувших на собственную жизнь.

На голом матрасе лежали два спящих тела, едва прикрытые мятой простыней. Парень и девка, оба голые, руки-ноги сплетены.

С другой стороны, ближе к серванту, стоял стол. На нем Бен заметил бритву, скрученные в колбаску банкноты, кучку белого порошка и полузанюханную дорожку. Похоже, наркоман отключился прямо в процессе. Он безжизненно сидел на низкой табуретке, уперевшись лбом в стекло, дышал медленно и глубоко. Выглядел он молодо, едва за двадцать, тощий, с клочковатой бородкой.

В ярде от стола вторая баба сучила ногами по ковру. Бен склонился, разглядывая ее в неверном свете. На вид лет двадцати, белых кровей, с грязными светлыми волосами. Мордашка была бы симпатичной, если бы не елозила по грязному полу наркопритона. Легкий пиджачок в полосочку задрался так, что показались крошечные трусики и татуировка в виде ангела на копчике.

Пиджак выглядел очень знакомо. Бен для лучшей видимости ближе поднес свечу. Определенно, Морган на фотографии был именно в нем.

Бен щелкнул выключателем. Комнату залил яркий свет, но ее обитатели даже не дернулись.

Девка на ковре, что-то почувствовав, чуть оторвала голову от пола. Голая парочка на матрасе не шевелилась, как и парень за столом.

Бен вырубил визгливую музыку и вернулся к столу. Наклонившись практически к самому стеклу, набрал воздуху и дунул изо всех сил, превратив горку порошка в белое облако.

Дрыхнущего нарика проняло. У него распахнулись глаза. Встав на подгибающихся ногах, он вцепился в рубашку Бена, вопя по-арабски:

— Твою мать! Твою мать!

Бен выкрутил ему руку и толкнул вниз. В тощих лапках парня силы не было. Завалившись на бок, он грохнулся с табуретки.

Девица с пола подползла ближе и зарылась в ковер лицом, вдыхая рассыпанный кокаин. Бен вздернул ее на ноги и затолкал в кресло. Снял с нее пиджак.

— Не бейте меня, — взмолилась она по-английски.

— Я и не собирался, — ответил Бен.

Сунув пиджак в рюкзак, он достал пистолет.

Девица начала орать. Ее крики разбудили парочку на матрасе. Голая девка тут же натянула простыню и в ужасе уставилась на Бена.

— Оденься, — приказал Бен.

Она кивнула. Встав на дрожащие ноги, натянула джинсы и мешковатую майку.

— А теперь валите отсюда. И не возвращайтесь.

Обалдевшие девицы исчезли за дверью.

Бен остался наедине с двумя парнями. Тот, что сидел на матрасе, придя в чувство, сражался со штанами и искал рубашку. Бен ухватил второго за волосы и поволок завывающее тело поближе к корешу.

Встав над ними, он закатал левый рукав. Когда их осоловелые глаза остановились на золотом «Ролексе», спросил:

— Узнаете часики?

На лицах вспыхнул проблеск понимания. Теперь они знали, за что им досталось. Тот, что помоложе, нервно отвел взгляд. У него дрожали руки.

Бен запер дверь, спрятал ключ в карман. Проверил окно. Пленники, моргая, бессвязно лепетали. Довольный их пассивностью, Бен обшарил квартиру.

Кроме единственной комнаты там была кухонька с засаленной плитой и тараканом на стене и крошечный санузел с вонючим туалетом. На растрескавшемся буфете лежал нож — в кожаных ножнах, с тусклой медной гардой, как у сабли, и широким лезвием дюймов двенадцати-тринадцати. На ум сразу пришли раны на теле Моргана Пакстона, оставленные тяжелым рубящим лезвием.

Под ногой скрипнула половица. Когда Бен наступил на один конец, второй приподнялся. Под доской оказалась пустота дюймов восьми в глубину. На дне лежал мятый целлофановый пакет.

Встав на колени, Бен пистолетом подцепил пакет за ручку. Высыпав его содержимое на пол, разворошил кучу стволом. Кроме пачки банкнот и каких-то бумаг, совершенно неинтересных, там нашлись банковские карточки и членский билет Британской библиотеки на имя Моргана Пакстона. И английский паспорт. Бен открыл его стволом пистолета. Оттуда смотрело лицо Моргана.

Улики он оставил валяться на полу. Остатки сомнений улетучились.

Тут его посетила запоздалая мысль. Раз грабители догадались оставить паспорт, от них можно ожидать чего угодно. Бен лег на пол и запустил в полость руку.

Пальцы нащупали гладкую поверхность. Подтянув находку к себе, он увидел серебристый логотип на черном пластике. Небольшой ноутбук.

Бен одолел искушение немедленно его включить и принес аппарат в комнату. Наркоманы по-прежнему лежали, привалившись к стене. Один из них попытался что-то сказать. Бен аккуратно положил ноутбук на застекленную столешницу. Ствол его пистолета смотрел на пленников.

— Зачем вам понадобилось его убивать? — спросил он по-арабски. — Вы что, не знали, что вас найдут? И все ради дорожки кокса. Стоило оно того?

— Я не виноват, — выпалил тот, что помоложе, вдруг обретя голос. Черный провал дула напугал его до дрожи. Он ткнул пальцем в друга. — Это он резал парня! Запырял его насмерть. А я говорил, что не надо.

— Думаешь, меня волнует, кто из вас держал нож?

Молодой заплакал. Второй тупо пялился, одурев от ужаса.

— Где его дипломат и бумаги? — спросил Бен. — Я знаю, что вы их забрали. Не врите мне.

Молчание. Только тихие всхлипы младшего нарушали тишину. Потом старший впервые открыл рот.

— Бумаги мы сожгли. Дипломат продали.

Бен кивнул. Да будет так. Пришла пора закончить дело.

Он отступил от них. На два шага. На три. Подняв пистолет, взглянул на ребят через прицел. Большим пальцем дотянулся до предохранителя и жал на него, пока не услышал характерный щелчок.

Молодой выставил вперед руки, будто ладошки могли остановить девятимиллиметровую пулю, летящую почти со скоростью звука. В паху его джинсов растеклось темное пятно.

Бен огладил указательным пальцем прохладную, гладкую поверхность спускового крючка. Ему осталось лишь пристрелить двух подонков, забрать вещи Моргана и уйти. Их трупы вряд ли обнаружат раньше, чем вонь просочится в подъезд. То есть дня через два, с учетом каирской жары. К тому моменту Бена давно не будет в стране. И девицы их ни за что не побегут в полицию. Миссия почти завершена. Осталось спустить курок.

«Этого требует долг перед Гарри Пакстоном».

Бен навел ствол на старшего. Тот выглядел покрепче. Скорее всего, именно от его руки погиб Морган.

Пристрелить этого, потом второго. И он в расчете с Пакстоном. Можно будет улететь домой и забыть все как страшный сон.

Но, глядя через прицел на жалкие фигуры, Бен понимал, что совесть не даст ему спать спокойно. Он поклялся, что больше не будет убивать по чужому приказу, и нарушенной клятвы никогда себе не простит.

Пистолет дрогнул в руке. Бен сделал глубокий выдох. В голове у него спорили голоса.

«Они подонки, они заслуживают смерти. Только глянь, что они натворили. Ты видел фотографии».

«Время, когда меня посылали убивать, осталось позади. Я больше не солдат».

«Две пули. И готово. Ты не новичок».

«Нет. Не могу».

«Прости, Гарри».

Ствол опустился. Парни смотрели на Бена, широко распахнутые глаза ловили каждое движение.

Щелкнул предохранитель.

— Вот как мы с вами поступим… — сказал Бен.

18

Через три минуты наркоманы лежали на ковре, связанные и с кляпами во рту. Как посылки, приготовленные к отправке. Тем временем Бен аккуратно завернул ноутбук Моргана Пакстона в его же полосатый пиджак и сунул к себе в рюкзак. Потом принес из кухни ветошь, уселся за стол и разобрал на части пистолет Абду. Тряпкой протер каждую деталь и снова его собрал, так, чтобы не оставлять отпечатки пальцев.

Пленники, вытянув шеи, с трепетом наблюдали за его действиями. Бен не обращал на них внимания. Зарядив пистолет, он ухватил старшего из парней за руку и заляпал его «пальчиками» рамку, затвор и спусковой крючок. Оружие вместе с прочими уликами отправилось в тайник на кухне.

Бен, заперев за собой дверь, спустился на первый этаж. Такси пыльным призраком маячило под тусклым фонарем. Водитель расслабленно курил. Непыльный и прибыльный заказ явно грел ему душу.

«Вот он сейчас обалдеет», — с улыбкой подумал Бен.

В наркопритоне все было по-прежнему. Лица пленников, вытянувшихся на полу, покраснели, на лбу выступили вены. Схватив старшего за воротник, Бен поволок его на выход. Тот боролся и мычал в кляп.

— Даже не думай, что вниз я тебя на руках понесу.

Заперев дверь, Бен уронил парня; после того, как убийца Моргана пересчитал головой три пролета воняющих мочой ступенек, его протесты переросли в придушенные всхлипы. Бен закинул его на плечо, убедился, что на темной улице никого нет, и понес тело к машине.

Водитель уже стоял наготове. Его отрешенное спокойствие дало трещину, когда он увидел связанного пленника с кляпом во рту.

— Это что такое?..

— Произвожу гражданский арест. — Бен открыл багажник и затолкал туда извивающееся тело. — Не закрывай пока. Сейчас второго принесу.

Через пару минут оба пленника лежали в багажнике. Бен захлопнул крышку. Изнутри донесся приглушенный вопль боли и ужаса. Шел четвертый час ночи.

— Последний маршрут, — сказал Бен таксисту. — Эти ребята едут в тюрьму.

Тот, осклабившись, покачал головой.

— Ну ты вообще зверь, — сказал он.

— И не говори, — ответил Бен.

Машина, заметно просевшая на заднюю ось, снова отправилась в путь.

В центральном отделении полиции Бен подошел к столу дежурного и потребовал Рамуда, следователя по делу Моргана. Объяснить, в чем дело, он отказался. Служители закона, пошептавшись, отправили за Рамудом гонца. Влетевший в приемную человечек оказался эдаким мультяшным низеньким и лысым толстячком в сером двубортном пиджаке.

Бен без лишних слов предъявил следователю содержимое багажника такси. Тот быстро уяснил, в чем виновны эти люди и где лежат улики. Перед убийцами Моргана замаячил гарантированный срок.

Пленников выволокли из машины и потащили в участок. Посмотрев имвслед, Бен рассчитался с таксистом, не забыв поблагодарить за помощь.

Вернувшийся Рамуд пригласил Бена к себе в кабинет. Их путь лежал по запутанным коридорам, освещенным неоновыми лампами. В четыре утра, после утомительных суток, Бен был выжат как тряпка, однако стаканчик кофе, теплого и безвкусного, немного его взбодрил.

Он без возражений назвал свое имя и дал Рамуду паспорт. Бену нечего было бояться: на нем не висело ни одного нарушения закона. Он заполнил нужные формы, поставил дату и подпись.

— У меня осталось несколько вопросов, — с улыбкой произнес Рамуд.

— Валяйте, — ответил Бен.

Он знал, что серьезно его прессовать не будут. Да, процедура ареста не соблюдена, но вряд ли начальник полиции будет в претензии, получив в руки готовое раскрытие.

Так все и вышло. За кадром остались вопросы и об источнике сведений, и даже о содержимом рюкзака Бена. Того это более чем устраивало. Ноутбук с пиджаком предназначались для Гарри, и сдавать информаторов Бен тоже не планировал. Барада, конечно, не образец законопослушности, но личных счетов у Бена к нему не было. К тому же владелец клуба может потом прижучить Абду, а старый пройдоха не заслужил очередного усекновения пальцев.

Слушая показания Бена, Рамуд что-то корябал на листочке. Время от времени он прекращал писать, жевал кончик ручки и, подняв взгляд, задавал уточняющий вопрос. В любой европейской стране уклончивые ответы вызвали бы у полиции серьезные подозрения, но Рамуд остался ими вполне доволен.

Бен улыбнулся в душе. Не всегда коррупция — зло.

К половине пятого удовлетворенный детектив свернул бумажную работу. Он официально заверил Бена, что специалисты уже изучают улики, и, если слова Бена подтвердятся, преступники получат на всю катушку.

До Бена доходили истории о зверствах и пытках в египетской полиции. Вряд ли убийцы Моргана могли рассчитывать на теплый прием. Бена это вполне устраивало. Большего отмщения Пакстону он предложить не мог.

— Ну что, мы закончили?

— Можете идти. Вы сослужили службу нашей стране. Еще раз благодарю.

— Пожалуйста, вызовите мне такси.

— Ни к чему. Мой человек отвезет вас домой.

— Спасибо.

Бен посмотрел на часы. 4.35. Ему хотелось побыстрее завалиться в кровать.

— У вас на руке две пары часов, — отметил Рамуд.

— Я много путешествую. Они настроены на разные часовые пояса.

— Бывают часы с двумя циферблатами.

Бен улыбнулся.

— Я консервативен.

19

Резиденция Клоделя

Гайд-Парк, Каир

4.45 утра

Не в силах уснуть, Пьер Клодель встал с постели и вышел на балкон. Рассвет потихоньку сменял ночь.

Постоянный стресс притупил все чувства. С того самого дня, когда Камаль рассказал ему о своей находке, в голове у Клоделя воцарился хаос. Надо всем главенствовали две мысли, и он снова и снова возвращался к ним, вспоминая события последних месяцев. Худшее время в его жизни.

Во-первых, ему плавило мозги разочарование: он знал, что сокровище существует, однако понятия не имел, как его найти. Камаль предложил ему десять процентов. Может, не слишком щедро, но на хлеб с икрой определенно хватит. До того дня в пустыне он считал себя богатым и успешным; теперь перед ним открылись такие перспективы, что все прежние достижения стали казаться убогими. Это ощущение будто проникло под кожу и разъедало плоть.

Во-вторых, его тревожил сам Камаль. Точнее сказать, приводил в ужас. На смену местам о сокровище приходило горькое сожаление, что он связался с этим человеком.

Пьеру не давало спать зловещее предчувствие, что терпение Камаля стремительно тает. Миллион долларов, полученный с продажи первой находки, вряд ли надолго удовлетворит аппетиты грозного египтянина. Командир боевиков с каждым днем вел себя все грубее. Дни летели, как секунды, недели сливались в месяцы, а прорыва в поисках так и не было.

Не то чтобы Клодель не старался. Они с отрядом Камаля даже съездили на ту сторону Западной Сахары. Долгий, душный, утомительный перегон едва не доконал отвыкшего от лишений француза. В поисках подсказки Клодель обшарил каждый дюйм той камеры, где был тайник с золотом… Безуспешно. Они лишь потеряли кучу времени.

Клодель практически исчерпал свои возможности. Привлекать к поискам сокровищ посторонних людей ему не хотелось, да он практически никому и не доверял. Но отчаянное положение вынудило его забросить удочку в сумеречный мир незаконной торговли антиквариатом. Обгрызая ногти под корень, он ждал, дадут ли его расспросы хоть какой-то результат.

Молчащий телефон будто издевался над ним. Тем временем Камаль вторгся в его жизнь, как заразная болезнь. Командиру боевиков пришлась по душе роскошь виллы в Гайд-Парке, он все чаще приезжал к Пьеру, все дольше оставался и под конец начал вести себя как дома. Развалившись в кресле, некогда украшавшем собой дворец Фонтенбло, он ставил на мягкую обивку бокал с красным вином, рискуя запачкать бесценный атлас, топтал сапогами белый ковер из кашемира и шелка и стряхивал на пол сигарный пепел. Клодель бесился, однако благоразумно держал язык за зубами.

Не дрожи Пьер от страха, он бы посмеялся над тем, что самый закрытый из элитных кварталов города стал идеальным убежищем для бандитов. Охрана на воротах давно привыкла к фургону Клоделя. Стоило водителю показать пропуск, и машину впускали внутрь без досмотра, даже не подозревая, что в фургоне сидят вооруженные головорезы.

Ситуация складывалась кошмарная. В собственном доме Клоделя всюду преследовали враждебные взгляды. Нельзя было позвать в гости ни друзей, ни женщин. Он будто попал в тюрьму. Перестал ходить на вечеринки. На телефонные расспросы отвечал односложно и под любым предлогом обрывал разговор. Чтобы унять сердцебиение, начал больше пить. Однажды спустился в винный подвал за очередной бутылкой — и обнаружил там склад оружия. Его чуть удар не хватил.

В тревожных мучениях прошло пять месяцев. И вдруг восемь недель назад зазвонил телефон. В трубке раздался голос Азиза, одного из бывших подельников Пьера. Когда Азиз не расхищал культурные ценности, он подрабатывал гидом для туристов. Человек он был относительно надежный, а потому Клодель в свое время обратился к нему за помощью.

— Та проблема, о которой ты мне говорил. Она еще актуальна? Появилась кое-какая информация.

Пьер вцепился в трубку.

— Актуальна как никогда.

В этот миг в дверях возник Камаль.

В трубке раздался хохоток.

— Давай сначала обсудим мой интерес. Если Пьер Клодель так переживает, значит, речь идет о серьезных деньгах.

Француз недовольно покосился на командира боевиков.

— Пять процентов того, что получу я. Как обычно.

— Соси болт. Десять процентов, и я расскажу тебе то, что сейчас узнал.

Клодель заскрипел зубами.

— Шесть.

— Восемь.

— Ладно. Восемь.

— Разговор не телефонный. — В голосе Азиза сквозило удовлетворение. — Встречаемся в кафе «Рич». По ходу я нарыл для тебя кое-что ценное.

— Кафе «Рич», — повторил Клодель. — Буду через полчасика.

— Скажи, пускай приезжает сюда, — заявил Камаль, погрозив Клоделю пальцем.

Клодель прикрыл трубку рукой.

— Я не приглашаю деловых партнеров к себе домой. Это правило бизнеса.

— Так нарушь его, — потребовал Камаль, угрожающе задрав бровь.

Тяжко вздохнув, Пьер снова заговорил в телефон:

— Азиз, я не смогу выбраться. Приезжай ко мне. Ты знаешь, где я живу. Да, как можно скорее.

Теперь оставалось лишь ждать. Время шло. В комнате висела густая тишина; напряжение копилось, как статический разряд.

Через полчаса по гравию захрустели шины, к дому подъехал автомобиль.

— Клево у тебя тут, — сказал Азиз, появляясь в дверях.

Но не успел он сделать и трех шагов по мраморному полу прихожей, как люди Камаля протащили его в гостиную, швырнули, перепуганного, на стул, а сами встали вокруг.

— Говори, что ты там узнал, — потребовал Камаль.

Клодель оттолкнул его, изо всех сил пытаясь скрыть ярость.

— Пустите, я поговорю с ним. — Наклонившись, он серьезно посмотрел на Азиза. — Не могу тебе сейчас объяснить, друг мой. Пожалуйста, рассказывай. И все будет в порядке.

Азиз обвел взглядом кольцо враждебных лиц и перепуганно залопотал свою историю. Четыре дня назад его нанял проводником англичанин, представившийся как доктор Морган Пакстон. Он хотел, чтобы Азиз отвез его к группе пирамид в Абусире, в семнадцати километрах к югу от Каира.

«Усыпальница Сахура», — подумал Клодель.

Речь шла о втором фараоне из пятой династии, похороненном за тысячу лет до правления Эхнатона.

— Зачем? Что Пакстон там искал?

— Понятия не имею, — ответил Азиз.

— Подробнее об этом англичанине! — потребовал Камаль.

Азиз перевел взгляд на него и снова залопотал, очень быстро, буквально перебивая сам себя:

— Ученый. Ботан. Сандалии, носки и пиджак. По жизни лох — ходил с «Ролексом» напоказ. Приехали на место, он решил побродить в одиночку. Говорю ему, тут змеи. Он в ответ, что змей не боится и чтобы я ждал его в машине. Чего-то он там темнил и хотел от меня отвязаться. А в салоне жара, ну я вылез, сел в теньке и стал ждать. Хочет иностранец искать себе неприятностей, и черт с ним.

На лице Камаля отчетливо проступило раздражение.

— Азиз, ближе к делу, — попросил Клодель.

— Прождал его с час. Тут он бежит ко мне. Весь в пыли, паутине, запыхался, рожа красная, аж дрожит от возбуждения. Как ребенок. Кулаком бьет в воздух. Я уж думал, он умом тронулся. Бормотал себе под нос.

— Что бормотал?

— Точные слова не помню. Но мне сразу на ум пришла твоя просьба. И я позвонил тебе.

— Что он сказал? — лихорадочно спросил Клодель.

— Что-то вроде того, что Амон радуется. И про еретика.

Клодель ощутил, что в лицо бросилась кровь.

— Амон доволен, еретик Амарны будет отвергнут?

— Именно! Так он и сказал.

Клодель попробовал собраться с мыслями. Как Абусир связан с Эхнатоном?

— Еще что-нибудь он говорил?

— Нет.

— Ты точно уверен? Это важно.

— Да точно, больше ничего не сказал. Лыбился, ржал себе под нос, как псих какой, попросил быстрее отвезти его в Каир. Нервничал, глядя на часы. Приказал ехать к Музею Египта, но мы на пять минут опоздали.

— А дальше?

— А дальше я привез его к нему домой. Он сказал, что позвонит, если я ему понадоблюсь. Все.

— И больше не звонил?

— Нет.

— Но ты знаешь, где он живет?

Азиз выпалил адрес.

Камаль, сложив руки на груди, встал над перепуганным гидом, глядя на него холодными глазами. В комнате повисла тишина.

Мысли в голове Клоделя скакали как бешеные. Наконец-то прорыв. А вдруг — катастрофа? Пакстон — наверняка ученый, историк или археолог. На что он наткнулся? Что знает? Кому рассказал? Клоделя пробил холодный пот.

— Надо бы пообщаться с этим Пакстоном, — сказал Камаль, нарушив тишину. Он махнул своим людям. — Имад, Фарид, Мустафа, езжайте за ним и тащите сюда.

«Какого черта ты командуешь у меня в доме!» — хотел заорать Клодель.

Но страх не дал ему раскрыть рот.

— Выпьешь? — спросил у Азиза командир боевиков.

Тот испуганно посмотрел на Клоделя.

— Да ладно тебе. Пропусти стаканчик, — улыбнулся Камаль.

У него в руках появился бокал резного хрусталя.

Клодель не успел даже дернуться.

По знаку командира дюжий Юсуф и жилистый Тарек прижали Азиза к стулу. Когда гид открыл рот, чтобы выразить протест, Камаль вбил туда бокал.

У бедняги раздулись щеки. Перепуганный взгляд заметался по сторонам. Сквозь прозрачный кляп неслись задушенные крики. Он вырывался, но цепкие руки держали крепко.

Ножка и донышко бокала торчали у Азиза изо рта. Руки Камаля приблизились к его щекам. Стиснулись в кулаки. И ударили.

С тошнотворным звуком лопнул хрусталь. Ясные глаза Камаля сияли. Пальцами левой руки он вцепился жертве в нос, основанием правой ладони прижал подбородок. Азиз пытался сплюнуть, но мог только глотать. Его вопли тонули в ладони Камаля. Кровь хлестала изо рта, стекая по горлу на грудь.

Хватка разжалась. Визжащий Азиз, скрючившись, упал со стула. На разодранных губах булькала красная жижа.

С лица Камаля не сходила улыбка. Еще пару секунд насладившись зрелищем, он достал пистолет и передернул затвор.

Азиз поднял взгляд. Нижняя часть его лица блестела от крови. Дергался рот. В глазах застыли мольба и ужас. Вдруг между ними возникла дыра, и мозги расплескались по полу.

Оглушенный выстрелом, Клодель замер от ужаса и потрясенно смотрел на окровавленный труп, на пятно, расплывающееся по кашемировому ковру.

— Зачем?

— Он слишком много знал, — ответил Камаль. — Унесите тело. Скоро выясним, что там раскопал этот Пакстон.

Однако через час пришли плохие вести. Когда головорезы Камаля добрались до нужного адреса, там была полиция, а труп доктора Моргана Пакстона грузили в «скорую помощь».

Кто-то добрался до него первым. Но кто?

В новостях сообщили, что доктора убили грабители-наркоманы.

Клодель не поверил в эту версию. Битых шесть часов он просидел на телефоне, тщетно выясняя подробности дела. Никто ничего не знал, включая сержанта Хусейна из городской полиции Каира. Хотя в прошлом коррумпированный служитель закона не раз выручал Клоделя, сейчас и он оказался бессилен.

Отчаяние захлестнуло француза. Что, если убийца выбил из Пакстона информацию? Что, если другие найдут сокровище первыми?

Тогда жизнь будет кончена. Во взгляде Камаля и так читается обещание скорой смерти.

С тех пор прошло два месяца. Клодель ходил как в воду опущенный. Он постоянно смотрел новости — чудилось, что по телевизору вот-вот объявят о крупной археологической находке, — и буквально на карачках облазил весь Абусир, разыскивая то, что привлекло внимание Пакстона. Долгие часы, проведенные среди руин, плодов не принесли. Безжизненный пустырь, покрытый пылью и редкими камнями, хранил свою тайну.

Камаль бывал на вилле наездами: отдохнув пару дней, пропадал на неделю. Клодель его избегал изо всех сил. Ему и думать не хотелось о том, чем занимается командир боевиков во время отлучек. При виде знакомого фургона Пьера душил страх, что именно сегодня Камаль спишет его в расход. Он все острее чувствовал, что живет в долг.

На ночном столике зазвонил телефон. Клодель устало снял трубку. Кому он понадобился в такую рань?

Сержанту полиции Хусейну.

— Ты в курсе, который час? — раздраженно осведомился Клодель.

— Срочное дело. У меня важные сведения.

Клодель цыкнул.

— Чего?

— Помнишь, ты спрашивал меня о деле Пакстона?

В измученном мозгу Клоделя затеплилась надежда.

— Да? — осторожно спросил он. С каждым словом Хусейна у Клоделя лезли на лоб глаза. — Как ты сказал, гражданский арест?

— Спеленал их и приволок. Раскололи минут за десять. Убийство Пакстона раскрыто. Этих доходяг, конечно, повесят. Но есть одна странность. Пока их оформляли, один все разорялся, что полоумный иностранец вломился к ним домой, допрашивал о Пакстоне, избил и обобрал до нитки.

— Кто он, черт его дери?

— Судя по тому, как он заломал этих ребят, явно профи.

Внезапно по венам Клоделя вновь побежал живительный ток.

— Имя его знаешь?

— Даже больше, — сказал Хусейн. — Полицейский автомобиль только что повез его домой. Он живет на бывшей квартире Пакстона.

20

Полицейский автомобиль катил по ночным улицам. Бен то проваливался в дрему, то приходил в себя. Его высадили у входа в мрачное здание, и, поблагодарив водителя, он поднялся к себе. Включив свет, рухнул в кресло. Близился рассвет.

Накатило уныние, внутри поселилась пустота. С убийцами Моргана покончено, но кому от этого стало лучше? Сегодняшние «подвиги» вызывали лишь гадливость. Слава богу, все позади. Вернуться бы теперь домой.

Веки налились свинцом, однако ложиться на кровать, где убили Моргана Пакстона, не хотелось, а в гостиной стоял вполне удобный диван.

Погасив люстру, Бен включил лампу на стене, и комнату залил мягкий свет. Стало почти уютно. Мягкий диван принял его в свои объятия, мышцы расслабились, и усталость взяла свое.

Но компьютер, лежащий в рюкзаке, манил как магнитом. Вряд ли он смог бы уснуть, не посмотрев, что внутри. Сев на кровати, Бен достал ноутбук, завернутый в полосатый пиджак.

Из нагрудного кармана на ковер спланировал клочок бумаги. Расправив его, Бен увидел чек из местного супермаркета на пару банок консервов и бутылку пива. Поверх бледных цифр был кое-как накорябан телефонный номер.

Лишь с третьего прочтения измученный мозг осознал, что усталые глаза смотрят на городской телефон в Англии. Код города 01334. Такого Бен не знал. Дальше шел основной номер, а после еще три цифры, 345,— то ли добавочный, то ли номер кабинета.

То ли важно, то ли нет… Бен убрал чек, напомнив себе при встрече рассказать о нем Гарри. Затолкав пиджак в рюкзак, он стряхнул золотой «Ролекс» с руки, отправил туда же. Устроился на диване с тонким ноутбуком на животе. Нажатие кнопки вызвало компьютер к жизни. Пошла загрузка.

На заставке у Моргана стояла фотография каких-то археологических раскопок в пустыне. Бен кликнул на иконку «Мои документы», и перед ним появился короткий список. Одно название сразу привлекло внимание.

ПРОЕКТ ЭХНАТОН

Эхнатон. Бен смутно помнил это имя еще со студенческих времен, когда изучал теологию. Фараон-еретик, чье беспокойное правление за тысячу лет до Христа погрузило экономику и моральный дух Египта в хаос. Зачем такой Моргану? Скорее всего, ерунда. Бен кликнул на документе.

Экран внезапно почернел. Выскочило окошко, предлагающее ввести логин и пароль. Надпись над ним гласила: «Автоматический доступ отключен. Файл находится в защищенном хранилище».

Доступ запрещен. Бен попробовал снова.

То же самое.

Глядя в экран, Бен пожал плечами. Не его проблема. Может быть, Гарри знает пароль или сумеет подобрать. Бену тут ловить нечего. Не очень-то и хотелось. Он зевнул.

И вдруг представил, как Гарри за сотни миль отсюда сидит посреди роскоши и мучительно ждет доклада. У человека вся жизнь в подвешенном состоянии.

А ведь хозяин квартиры говорил про Интернет. Зачем откладывать то, что можно сделать сейчас?

Бен отнес ноутбук на стол. Из телефонной розетки торчал скрученный провод. Щелкнул коннектор, и через пару секунд появилась Сеть. Залогинившись в свой почтовый ящик, Бен набрал короткое письмо:

«Гарри, задание выполнено. Возвращаюсь завтра, скоро выйду на связь. В приложении файл с исследованиями Моргана. Защищен паролем, надеюсь, ты с ним разберешься.

Б.».

Методом тыка нашел, как прикрепить файл к письму. Сработало. Щелчок по кнопке «Отправить», и сообщение благополучно улетело в эфир.

Бен сделал все, что мог.

Выключив свет, он лег на диван. Через пару часов надо ехать в аэропорт. В Сан-Ремо он отдаст пожитки Моргана отцу и вернется в Нормандию, в Лe-Валь. Эта мысль грела.

В отличие от перспективы снова увидеть Зару. Пожалуй, надо пересечься с Гарри где-нибудь в городе.

«Хорошая мысль, — кивнул себе Бен. — Так и поступим».

Он погрузился в сонное забытье.

За окном светало. Город просыпался ото сна. Потихоньку нарастал шум машин. Чем выше заползало солнце, тем жарче становилось на улицах.

Бен спал. Во сне он снова слышал выстрелы и крики, видел человека без лица, налитые яростью глаза по ту сторону прицела… А сквозь туман ему улыбалась Зара.

Пробуждение вышло кошмарным. Входная дверь рухнула внутрь, и в квартиру вломилось четверо вооруженных бандитов.

21

Бен замер. Бежать некуда, под рукой ничего, хоть отдаленно напоминающего оружие. Он бессильно наблюдал, как его окружают враги.

Четыре ствола смотрели ему точно в голову. Штурмовые винтовки АКС-74У, до предела укороченная модель Калашникова. В русской армии такие называют обрезом. На дальних дистанциях бесполезна из-за низкой точности и большого разброса, но в ближнем бою благодаря хорошей скорострельности и пробивной способности очень злая машинка. Самый популярный автомат у террористов. Судя по ловким, отточенным движениям нападающих, такая работа им не в новинку.

— Обыскать квартиру! — приказал тип с длинной черной бородой.

Бен безошибочно определил в нем командира. Трое других были мышцами, а этот — мозгом. Чтобы казаться страшным, ему не надо было ни качать железо, ни брить голову. Хватало глаз. В них пылала дикая жестокость, властная аура безоговорочной веры в себя. Стоит дернуться, и он, не колеблясь ни секунды, высадит в Бена весь магазин. Сейчас он был самым опасным человеком в комнате.

Сразу после Бена Хоупа. Головорезы не знали, с кем связались.

Пока не знали.

Бена обыскали, заглянули в паспорт и порылись в бумажнике. Командир и еще один бородач держали его под прицелом, а двое оставшихся, лысый и тощий, обшарили квартиру. Им хватило пары минут. Там и не было почти ничего, кроме потертого рюкзака Бена и ноутбука Моргана. Тощий положил оба предмета на стол.

— На колени, — приказал командир.

— Склонен отказать, — ответил Бен.

— Мустафа…

Бородатый здоровяк шагнул к Бену. Он был почти на три дюйма выше и как минимум на шестьдесят фунтов тяжелее. Сильнейший удар отправил десантника на пол. Как он ни готовился, из него вышибло дух. Хватая воздух, Бен с трудом поднялся на колени.

— Так лучше, — сказал командир. — Где вещи Пакстона?

— Не понял вопроса, — ответил Бен.

Командир хрюкнул. Холодный взгляд уперся в рюкзак. Содержимое того тут же полетело на стол. Пачки денег легли небольшой кучкой. Разворошив ее, бандит поднял бровь. Взял скомканный пиджак Моргана, бесстрастно его изучил и швырнул в сторону.

Подобрал «Ролекс», рассмотрел со всех сторон и нашел гравировку на крышке.

— Значит, ты не понял вопроса… Но вот они, часики Пакстона. Хотелось бы знать, что еще у тебя есть.

Его внимание привлекла выданная Гарри Пакстоном папка с документами. Веером рассыпались отчеты полиции и коронера, фотографии окровавленного тела. Бородатый поднял крышку ноутбука. Засветился экран. Внимательный взгляд изучил картину раскопок на обоях. На губах у командира зазмеилась улыбка. Несколько движений пальца, и улыбка стала шире.

— «Проект Эхнатон», — прочел он вслух. — Очень интересно. Ну-ка глянем, что у нас здесь.

Он дважды кликнул и подождал. Потом еще раз. Улыбка растаяла. Развернувшись, он уставился на Бена.

— Файл зашифрован.

— Спросили бы меня, я бы вас предупредил, — ответил Бен. — Сэкономили бы время.

Ледяная ярость разлилась по лицу командира.

— Говори пароль.

— Вот уж чего не знаю. Это ж не мой компьютер.

Командир махнул здоровяку, и мощный пинок по ребрам снова отправил Бена на пол. Тело прострелила звенящая боль, в глазах засверкали звезды. Но валяться в ногах у врагов он не будет. Собравшись с силами, Бен поднялся, едва не теряя сознание.

Ствол командирского АКС ткнулся Бену в висок.

— Пароль, — повторил он вопрос.

Бен закашлялся, выжидая, пока утихнет боль в ребрах. Перелома вроде бы нет.

— Пароля не знаю. И понятия не имею, что в файле.

— Твой друг что, тебе не сказал?

— Морган Пакстон не был мне другом.

— Да? У тебя его вещи. Ты живешь в той же квартире. Охотишься за теми, кто его убил.

Ствол автомата холодил висок. Мысли летели стрелой. Кто, черт побери, на него напал?

— Меня послал заказчик. Я частный детектив.

— Имя заказчика?

— Дженнифер Пакстон, — соврал Бен. — Мать Моргана, из Англии.

Называть настоящее имя не стоило. Если они наведут справки, то от Хелен Пакстон легко выйдут на Гарри. А проверять будут. Командир не похож на человека, способного хоть что-нибудь пустить на самотек.

— Эта куча денег — твой гонорар?

— Она просила, чтобы я нашел убийц ее сына и привез его пожитки. Она не знает, ни чем я тут занимаюсь, ни про компьютер. Детали не интересуют ни ее, ни меня. Ей хочется оставить себе что-нибудь на память. Сентиментальность.

Командир отвел автомат.

— Сентиментальность, значит… — Он нагнулся, сверля Бена взглядом. — Меня зовут Камаль. И я не сентиментален.

Бен, встретившись с ним глазами, промолчал. Камаль, встав, вернулся к столу. Сгреб в рюкзак документы, ноутбук, пачки денег и пиджак. Некоторое время разглядывал «Ролекс», потом надел на руку и застегнул браслет.

— Хорошие часы, — буркнул он, любуясь ими. Автомат исчез под плащом. — Убейте этого засранца. Буду ждать в машине.

22

Выходя из квартиры, Камаль бросил на англичанина прощальный взгляд. Тот, с мольбой в глазах, бледной тенью стоял на коленях в окружении убийц. На памяти Камаля добрая сотня жалких жизней оборвалась именно так. Перед лицом неминуемой смерти эти люди вели себя позорно, и Камаля корчило от омерзения. Он физически не мог оставаться с ними в одном помещении. Человеческий шлак. Корм для червей.

Иностранец уже молил:

— Пожалуйста! Не убивайте! У меня жена и дети!

Камаль, улыбнувшись, захлопнул дверь. Посмотрел налево, направо. В подъезде никого не было. Несмотря на раннее время, уже припекало. В кабине белого фургона Камаль достал автомат из-под плаща и пристроил в ноги. Глаза его провожали редких прохожих, идущих по своим делам.

На руке блестели золотом новые часы. В любой момент его ребята выйдут из подъезда. Быстрее бы вернуться домой к Клоделю и вплотную заняться ноутбуком. Француз — большой дока по части всякой исторической херни. Уж как-нибудь они подберут этот чертов пароль.

А вообще, зачем ждать? У него есть пара минут. Сейчас иностранца, наверное, метелит Мустафа, а когда ему надоест, Фарид возьмется за нож. Пока они запрут дверь, пока спустятся, может, по дороге выкурят сигаретку… Самое время поковыряться с файлом.

Поношенный, видавший виды рюкзак сразу глянулся Камалю. Такую вещь грех не забрать себе. Из вместительных недр появился ноутбук. Загорелся экран. Двойной щелчок по иконке «Проекта Эхнатон» дал прежний результат. «Доступ запрещен».

Первая неудача не расстроила Камаля. Припомнив беседы с Клоделем, он набрал «амон».

Кто такой этот Амон, Камаль толком не знал. Вроде бы в древности был могучим богом. Сейчас он мог разве что открыть доступ к файлу.

Не сработало.

Велика важность. Еще полно вариантов.

Он набрал «амондоволен». Снова мимо. «Еретик» тоже не подошел.

Камаль, выругавшись, захлопнул ноутбук и сунул назад в рюкзак. Глянул на часы и окончательно вышел из себя. Какого черта они там возятся?

Терпение лопнуло. Сунув автомат под плащ, он рванул через улицу. Драгоценный ноутбук в рюкзаке хлопал его по бедру.

Из подъезда выходил старик, держа за руку малыша. Камаль даже не притормозил. Грубо отпихнув их с дороги, он под аккомпанемент детского плача побежал вверх по лестнице.

Нужная дверь была приоткрыта. Камаль нахмурился. Он привык доверять инстинктам, а сейчас все его существо вопило об опасности. Сняв автомат с предохранителя, он ужом скользнул в квартиру.

И замер.

Двое из его ребят валялись на полу. Мустафа, раскинув руки-ноги, безжизненно лежал на спине. На месте носа у него было красное месиво.

Тарек скрючился рядом. У него было разбито горло. Будто по нему топнули ногой. В уголках рта пузырилась кровь, ручейками стекая на уши. Мертвые глаза смотрели в потолок.

Фарид сидел за столом. Бритая голова откинулась назад. Руки безжизненно лежали на коленях. Одна нога подогнулась под стул, вторая была вытянута.

В комнате царил зловещий порядок. Никаких следов борьбы. Бумажник и паспорт иностранца исчезли. Сам он тоже.

У Камаля отвисла челюсть. Накатил внезапный приступ страха. Каким бойцом надо быть, чтобы вот так уложить троих его ребят?

Сзади тихо закрылась дверь.

23

Заперев дверь, Бен вошел в комнату. В руках он держал трофейный АКС. Ствол смотрел точно в голову Камалю. С такого расстояния и целиться не нужно. Очередь с трех ярдов, и домовладельцу снова придется перекрашивать стены.

— Положи автомат, — потребовал Бен.

Камаль побледнел.

— Кто ты?

— Положи автомат. Или я тебя убью. В третий раз повторять не буду.

Бен оценил, до чего быстро Камаль справился с удивлением. Не за красивые глаза он стал командиром. Куда более страшный противник, чем все остальные. Стремительный, умный, предельно жестокий. С таким нельзя расслабляться ни на секунду. У АКС для выстрела надо приложить к спусковому крючку усилие в шесть фунтов, максимум в семь. Пять из них Бен уже выбрал.

Хмурый Камаль покосился на свой автомат и разжал пальцы. Оружие упало к ногам.

— Оттолкни, — приказал Бен. — «Глок» тоже давай сюда.

Камаль на секунду замер. Прозорливость врага произвела на него впечатление. От удара сапога АКС скользнул прочь. Потом, очень медленно, командир боевиков оттянул назад плащ. Стала видна кобура на поясе. Отщелкнув фиксирующий ремешок, он большим и указательным пальцами вынул пистолет. Взмах ладони — и ствол полетел в сторону.

Все это время Камаль не сводил с Бена глаз. Сквозил в них какой-то отблеск. Будто все происходящее кажется ему забавным.

— Моя очередь задавать вопросы, — сказал Бен. — Поведай-ка мне, зачем тебе понадобились исследования Моргана Пакстона.

Камаль заглянул в дуло АКС, потом поднял глаза, с превосходством глядя на Бена. Слабый намек на улыбку появился у него на губах.

— А тебе очень хочется знать?

— Порадуй меня.

— Вскоре ты узнаешь, — ответил Камаль. — Вы все узнаете. День грядет.

Бен нахмурился.

— В каком смысле?

Камаль лишь шире ухмыльнулся и сделал шаг назад, к окну, прочь от Бена, переступив через тело на полу.

Бен двинулся вперед, сохраняя дистанцию.

— Замри на месте, — предупредил он.

Внезапный звук за спиной заставил его развернуться, изготовившись к стрельбе. На миг Бен решил, что к бандиту прибыло подкрепление.

В дверях стоял домовладелец, небритый, с мутными глазами, в майке и шортах.

— Я слышал какие-то зву…

Он замолчал на полуслове. Увидел оружие, трупы, и на лице у него застыл ужас.

Когда Бен развернулся к Камалю, было уже поздно. За две секунды боец такого уровня успевает многое. Камаль, вынув руку из кармана плаща, что-то швырнул в комнату, а потом через стекло прыгнул на пожарную лестницу.

Предмет покатился по полу.

Осколочная граната.

Бен нырнул в открытую дверь, увлекая за собой домовладельца.

Через полсекунды рванула граната. В квартире воцарился огненный хаос. Все посекло осколками. Дверь и косяк превратились в груду щепок, стена осыпалась на лестничную площадку. Во все стороны полетел битый кирпич.

Повисла потрясенная, оглушенная, потерянная тишина, как всегда бывает после взрыва. Сквозь дым и пыль Бен увидел перед глазами собственную ладонь — белую от штукатурки, всю в пятнах крови. Пошевелил пальцами, стиснул их в кулак. Не оторвало, гляди ты.

Бена так придавило, что он едва дышал. Попробовал встать, стряхнуть с себя вес. Понял, что на нем лежит домовладелец. Толстая рука безжизненно свисала до пола.

Кое-как Бен выбрался из-под тела. Сквозь жуткий звон в ушах доносился визг пожарной сирены. Где-то кричала женщина. Шатаясь, он встал на ноги, посмотрел на домовладельца. Тот был мертв, осколки превратили грудь и лицо в кровавую кашу.

Дрожащими руками Бен ощупал себя. Он знал, что даже страшную рану чувствуешь не сразу. Шок и адреналин в первые минуты не пропускают в мозг сигналы о том, что случилось с телом. На нем не было ни царапины. Вся кровь принадлежала домовладельцу.

Тут он вспомнил. Камаль.

Не дожидаясь, пока стихнет шум в ушах, Бен перескочил через труп и бросился вниз по горящей лестнице, прыгая через пять, шесть ступенек за раз. Вылетел на улицу. В собравшейся толпе обсуждали дым, идущий из окна квартиры. Пара человек уже названивала в полицию и пожарным.

Бен несся мимо зевак. Под ногами хрустело битое стекло. Камаля нигде не было видно.

Рядом на диких оборотах взревел дизельный мотор. Кто-то очень спешил.

Бен развернулся как раз вовремя, чтобы заметить ошалевшие глаза Камаля в окне белого фургона, рванувшего прочь.

Бен изо всех сил побежал следом и поравнялся с машиной. Напряженные пальцы вцепились в ручку задней двери. Тут же застонали связки в запястье, локте и плече. Фургон набирал скорость, дорога так и мелькала под ногами. Бен рассчитывал залезть внутрь, но дверь оказалась заперта.

Он потерял равновесие, споткнулся и проехал коленом по асфальту. Какое-то время его волокло за машиной, потом он сумел подтянуться и теперь бежал снова.

Гудки впереди. Камаль вильнул, уходя от встречного автомобиля. Бена швырнуло в сторону, пальцы разжались. Он покатился по асфальту и, подняв глаза, увидел зад белого фургона, стремительно исчезающий вдали.

Бен окровавленным кулаком стукнул об асфальт. Заметил, что с тротуара на него смотрят люди. Кто-то кричал по-арабски.

Невзирая на боль, он встал и пошел следом за фургоном. Не оглядываясь.

К тому моменту, как завыли сирены, он отошел на полквартала.

24

Не обращая внимания на палящее солнце, боль в ребрах, разбитую коленку и исцарапанные руки, Бен шел вперед. Рубашка, пропитавшаяся кровью домовладельца, издали привлекала внимание. Запахнув куртку, Бен добился того, что люди вздрагивали лишь в непосредственной близи от него.

На уличном базаре он купил новую майку, поддельные «ливайсы» и литровую бутылку воды. Хорошо, что бумажник остался при нем. Денег хватало как раз уехать из Египта. Правда, он пока не решил, сбежать или остаться.

В укромном переулке он снял грязную одежду, отмылся как мог и надел майку с джинсами. Старые вещи скрутил в узел и сунул в помойку.

Через пару минут ему встретился кафе-бар со столиками на улице. Усевшись в тени зонтика, Бен заказал крепкий черный кофе. Осушив первую чашку, стал ждать, пока кофеин прочистит мозги.

Он бескровно разобрался с убийцами Моргана, но убивать все-таки пришлось. Клятва была нарушена, знакомый мир насилия снова предъявил на него права. Неужели он обречен на такую жизнь? Может, это и впрямь его судьба?

Бен вздохнул. Мысли вернулись к Моргану Пакстону. Чем бы ни занимался скромный ученый, дело было нешуточным. Только одна причина могла привлечь к «Проекту Эхнатон» таких людей, как Камаль, — деньги, реальные или гипотетические. Если сложить возможность разбогатеть и древнюю историю, это несложное уравнение дает единственно возможный ответ.

Охота за сокровищами.

Знал ли Морган, во что вляпался? Бен прикинул варианты, прокрутил в голове все шаги Пакстона-младшего. Тот в гордом одиночестве едет в Египет, шифрует файл… Для простых ученых это нехарактерно. Во всем остальном Морган оставался типичным яйцеголовым умником, но его действия наводили на мысль о режиме секретности. Люди озабочены защитой информации только тогда, когда убеждены, что она представляет особую ценность. Парень отлично понимал, во что влез.

Однако в охранной системе Моргана должны быть бреши. В этой игре он был новичком. И чужаком в незнакомой стране. Он просто обязан был привлечь к себе ненужное внимание, как, собственно, и получилось. Может, ему понадобилась помощь, и он допустил ошибку, обратившись не к тем людям. Людям, которые знают других людей… одно к одному, и вот уже у него на хвосте сидит эдакий Камаль.

Камаль. Бен нарисовал в воображении его лицо. Кто он такой? Какой идее служит? Как он там сказал: день грядет? Звучит угрожающе.

Теперь надо решить, что делать дальше. Впереди неотвратимо маячил телефонный разговор с Гарри.

Бен достал мобильник. Пакстон снял трубку после третьего гудка.

— Гарри, это Бен.

— Я получил твое письмо.

— Ты смог открыть приложенный файл?

— Даже не пытался. Ждал твоего доклада. Ну что, Бенедикт? Все кончено? Ты завершил дело?

Бен прикусил губу, не зная, как лучше объяснить Пакстону ситуацию. Значит, начнем с самого начала.

— Я нашел тех, кто убил Моргана, — сказал он. — Оборзевшие воришки. У них даже осталась часть его вещей.

— Ты с ними разобрался?

— Да, разобрался. Хотя и не совсем так, как ты просил.

В трубке повисла тишина.

— В каком смысле?

Бен глубоко выдохнул.

— Гарри, я не смог навсегда закрыть вопрос. Они в полиции. На них висит обвинение в убийстве, хранении оружия и наркотиков, так что их закроют плотно и надолго. Только за наркотики в Египте светит двадцать пять лет каторги. Скорее всего, им грозит виселица. Но это уже не в наших руках. — Он помолчал. — Прости. Я знаю, ты бы предпочел иное решение.

Несколько секунд Пакстон молчал. Бен так и чувствовал, как тот думает. Просчитывает новый расклад.

— Ну что ж, ты делаешь то, что считаешь правильным, — в конце концов сказал Пакстон. — Я уважаю тебя за порядочность. На самом деле. Ты хороший человек, Бенедикт.

— Должен предупредить: возникли осложнения. Исследованиями Моргана заинтересовались опасные люди. Убили его не они, но сдается мне, грабители просто успели первыми. Он был обречен в любом случае. Прости. Понимаю, тебе тяжело это слышать.

— Ничего себе, — сказал Пакстон, помолчав немного. — Ты уверен?

— Полностью, — ответил Бен, чувствуя боль в ребрах. Ему было больно дышать и еще больнее двигаться. Он пересказал последние события. — Так что я потерял почти все, что добыл. Мне очень жаль.

— Не переживай из-за компьютера и часов. Гораздо важнее, что ты цел. Но кто они такие?

— Понятия не имею. Однако Морган явно вышел за грань чистой науки. И мне кажется, он был в курсе.

— В присланном файле наверняка его записи по этой теме.

— Наверняка. Он упоминал некий «Проект Эхнатон»?

— Не помню. Он так и сыпал всякими именами и датами. То бог, то фараон. Я как-то пропускал их мимо ушей.

— Ну ладно, — сказал Бен. — Теперь надо определиться, что делать дальше. За тобой могут начать охоту. Ты ближайший родственник Моргана; с их точки зрения, ты можешь что-нибудь знать. Я пустил их по ложному следу, но вряд ли надолго.

— И что ты предлагаешь?

— Пожалуй, мне стоит пока задержаться в Египте. Выяснить, кто они, и остановить, прежде чем они наделают дел.

Пакстон задумался на пару секунд.

— Нет, Бенедикт, я против. Ты выполнил мою просьбу, этого достаточно. Я буду вечно тебе благодарен. А за себя я вполне могу постоять. Армейские навыки никуда не делись. Пусть приходят. Наша встреча неприятно их удивит.

— Гарри, тебе такие проблемы ни к чему, — ответил Бен. — Поверь, оно того не стоит. Дни твоих битв позади. Ты начал новую жизнь. Так живи ею. Подумай хотя бы о Заре. Она ведь окажется под ударом.

Пакстон не ответил.

— Ты живешь на яхте, — продолжал Бен. — Можешь незамеченным двигаться с места на место и заниматься бизнесом откуда угодно. Ткни пальцем в карту, найди райский уголок и плыви туда. Вот тебе мой совет. Вряд ли у этих ребят особо длинные руки, но рисковать не стоит.

Повисло долгое молчание. Наконец Пакстон сказал:

— Пожалуй, ты прав. Наверное, есть и другой способ почтить память Моргана. Я могу пожертвовать денег на музей его имени, организовать трастовый фонд для молодых исследователей…

— Вот именно. И еще. Если бы я сразу знал то, что знаю сейчас, я не стал бы отправлять тебе файл. Я бы его стер. Мой тебе совет: так и сделай. Удали его из компьютера.

— Хорошо, — произнес Пакстон.

— Обещай, что переедешь в другое место.

— Как только отпустят дела. Обещаю. Ты прав, надо думать о Заре. Ты навестишь нас в Сан-Ремо, пока мы еще здесь?

Бен не ответил.

— После всего, что ты для меня сделал, я с радостью пригласил бы тебя в гости на несколько дней. Зара тоже будет рада, ей по душе твое общество. Иногда мне кажется, что ей здесь одиноко, — с тоской добавил Пакстон. — Я по голову занят бизнесом. Она бы с удовольствием пообщалась с тобой.

Бена передернуло. Господи Иисусе.

— Знаешь, Гарри, наверное, в другой раз. Если я не остаюсь в Египте, то надо спешить домой.

— Очень жаль. Я хотел бы лично поблагодарить тебя, выразить тебе свою глубочайшую признательность. Но я понимаю, у тебя полно дел. Позволь мне хотя бы перечислить тебе те деньги, что ты потерял.

— Гарри, забудь. Они мне не нужны.

— Ты их честно заработал.

— Не так уж много я и сделал, — сказал Бен.

Повисла пауза.

— Не пропадай совсем, ладно?

— Как-нибудь увидимся. Прости, что больше ничем помочь не смог.

Бен повесил трубку.

— Ну что ж, — в конце концов шепнул он себе под нос. — Пора возвращаться домой.

25

Клодель у себя в кабинете листал книгу, когда до него донесся шелест шин по гальке. Через пару секунд в дом ворвался Камаль. Резкие шаги простучали по мраморному полу прихожей, дверь кабинета распахнулась. Камаль влетел внутрь, прижимая к груди ноутбук. Подойдя ближе, он грохнул его об стол так, что бумаги разлетелись.

— Это что? — нервно спросил Клодель, буквально кожей чувствуя волны агрессии.

У Камаля от ярости вспыхнули глаза.

— Твоя жизнь, если сумеешь разобраться, что там внутри.

Клодель открыл крышку и включил ноутбук. Пока он разглядывал экран, белый от злости Камаль мерил шагами пол. Он выдрал из книжной полки дорогое второе издание «Заката и упадка Римской империи» Гиббонса и швырнул об стену. Переплет раскрылся, и книга подбитой птицей рухнула на пол.

— Мне нужна голова этой сволочи!

— Что случилось?

— Трое моих людей мертвы, вот что случилось! — Последнее слово Камаль проревел. Схватив изысканный мягкий стул восемнадцатого века, шваркнул его оземь и растоптал ногами. — Сука! Сука! — Щепки разлетелись по всему кабинету.

Клодель отвел взгляд, прекрасно зная, что в таком состоянии Камаля лучше не донимать расспросами. Вернувшись к ноутбуку, он вскоре обнаружил файл про Эхнатона. Глаза его заблестели. Он кликнул по тачпаду.

— Файл зашифрован…

— В курсе! — рявкнул Камаль. — Ты меня что, за идиота держишь?

Клодель снова уставился в экран, ощущая, как по шее стекает струйка пота.

— Я же не компьютерщик, — слабо возразил он. — Как я должен взламывать зашифрованный файл?

Камаль рванулся к нему, оскалив зубы.

— Срать я хотел, как ты справишься! Мне нужен результат. Все понял?

Клодель уже перебирал варианты, вспоминая, кто из знакомых в состоянии помочь. Хишам, подумал он. Хишам неплохо шарит в компьютерах.

Но тут от внезапной мысли у него оборвалось сердце. Привлекать Хишама нельзя. Стоит ему облажаться, и Камаль его пристрелит. Любой, кого Клодель приведет сюда, обречен на смерть. Вспомнился бедолага Азиз. Та картина неотвязно стояла перед его взором. Снилась ему в кошмарах.

Нет. Он должен справиться сам.

Клодель боязливо поднял голову.

— Пароль может быть какимугодно…

— Тогда пробуй все подряд, — сказал Камаль. — Начинай.

26

Нормандия

В Лe-Валь Бен приехал глухой ночью. Полная луна заливала булыжный двор молочным светом. Расплатившись с таксистом, Бен вылез, потягивая ноги, и машина уехала во тьму.

С фермы шел привычный запах дровяной печки, за занавесками на кухне мелькал свет. В дальнем углу двора виднелась казарма для стажеров. Издали долетал смех.

Раздался цокот когтей по камню, и из тени радостно выбежал косматый силуэт.

Бен с любовью погладил пса, прыгнувшего лизнуть хозяина в лицо.

— Привет, Шторм. Рад тебя видеть, дружище.

Он на самом деле был рад. Приятно возвращаться домой. Бен устало поднялся на крыльцо фермы, повернул большую латунную ручку и шагнул в коридор.

Внутри было тепло и уютно. На кухне слушали музыку. Знакомый диск, из его коллекции, «Art Blakey and the Jazz Messengers». Входя в кухню, Бен мечтал о бокале красного вина, шмате местного сыра и ломте хлеба.

За столом, перед кружкой дымящегося какао, в одиночестве сидела Брук и читала книгу. Судя по мокрым волосам, она только что принимала душ. Изумрудный банный халат подчеркивал цвет ее зеленых глаз, чего прежде Бен никогда не замечал.

Отложив книгу, Брук сердечно улыбнулась.

— С возвращением.

— А ты до сих пор здесь.

— Я же предупреждала, что останусь на пару дней, забыл? — Она рассмотрела Бена, и улыбка померкла. — Господи, Хоуп, хреново выглядишь.

— Спасибо.

— Честное слово. У тебя глаза как дыры от окурков.

— Твои слова просто бальзам на душу, — парировал Бен, шагая к шкафу с винами.

— Что случилось?

— Ничего такого, о чем хотелось бы рассказать. — Схватив бутылку и штопор, он принялся обдирать с пробки фольгу.

Брук встала. Подойдя к нему, положила руку на предплечье.

— Сядь и расслабься. Я все сделаю. С ужина осталось мясное рагу Мари Клер. Пальчики оближешь. Бесславный конец моей диеты… Ты голоден?

Деревянный стул заскрипел под весом Бена.

— Как будто сто лет ничего не ел.

Брук вытащила пробку, налила вино в большой бокал и поставила перед Беном. Он выпил до дна и, взяв бутылку, наполнил бокал снова.

— Будем считать, что у тебя был трудный день, — сказала она через плечо, разогревая в кастрюле рагу.

Он не стал отвечать. Сидел и пил, пока Брук накрывала на стол.

— Спасибо, милая, — сказал Бен с полным ртом. — Ты не представляешь, как я рад, что вернулся.

Уперевшись щекою в ладонь, женщина смотрела, как он ест.

— Почему ты не хочешь рассказать, что случилось? Зачем ты летал в Каир?

— Помогал другу.

— Этому Пакстону?

Бен кивнул.

— Но теперь дело сделано?

Он снова кивнул. Брук фыркнула.

— Надеюсь, он ценит твои труды! Видел бы ты себя со стороны.

— Просто надо отдохнуть. Утром буду как новенький. — Бен подчистил тарелку и допил последний глоток вина. — А ты чем тут занималась? — спросил он, меняя тему.

— По большей части отдыхала. Тебя ждала.

— Я же говорил, не стоит.

Она пожала плечами.

— Джефф учил меня стрелять. Говорит, получается.

— Угу, — буркнул Бен, снова потянувшись к вину.

— Ты решил допить всю бутылку?

— Посмотрим.

— Тебе звонили. Три раза за вечер. Женщина. — Брук замолчала, наблюдая за его реакцией. — Какая-то Зара. Говорит с австралийским акцентом.

Бокал замер на полпути ко рту. А потом резко звякнул о стол.

— Вот гадство, — буркнул Бен.

Брук с улыбкой подняла бровь.

— Ты с ней познакомился в поездке?

— Можно и так сказать, — угрюмо ответил Бен.

— Ей прямо не терпелось с тобой поговорить. Наверняка она позвонит еще раз. — Брук, опираясь на локти, склонилась вперед. — И какая она?

— Кто?

— Не увиливай. Сам знаешь кто. Зара.

Бен уставился на нее.

— Тебе-то какое дело?

— Ух, какие мы сердитые. Что, ткнула в больное место?

— Давай закроем тему. Я устал.

— Она красивая? Голос миленький.

Бен поднялся, взяв бокал и недопитую бутылку.

— Я пошел спать. — По зрелом размышлении он прихватил из шкафа вторую бутылку и сунул под мышку. — Увидимся завтра. Буду спать до упора.

— А если она снова позвонит?

— Соври ей, что я помер и уехал по делам, — огрызнулся Бен, выходя.

Насчет «спать до упора» он как в воду глядел. Вниз он спустился в одиннадцатом часу. В руках у него были пустые бутылки, две из-под вина и одна из-под виски, которым он все заполировал. Голову ломило, во рту был мощный привкус перегара.

Ночь выдалась тяжелая. Сон не шел, мысли безостановочно крутились вокруг событий последних дней. В конце концов Бен признал поражение. Сел на смятых простынях, включил свет и бухал до пяти утра.

Лица тех троих, что он убил, преследовали его до рассвета. Кончилось вино, в ход пошло виски, а на душе все так же скребли кошки.

Стоило отвлечься от каирских приключений, как перед глазами вставала Зара. Бен вспоминал те минуты, что они провели вместе. Видел ее в книжном магазинчике в Сан-Ремо. Как она бежала прятаться от грозы. Как брала его за руку. Ее сильное тело, прижатое к нему. Ее улыбку, ее смех, ее слезы.

Что она хотела от него? Бен боялся разговора с ней. А ведь она наверняка перезвонит. Вдруг предложит встретиться? Стоит услышать ее голос, и от его решимости не останется камня на камне. Он бросит все и сорвется к ней. Этого нельзя допустить.

Хорошо, что Гарри согласился уплыть на новое место. Зара будет далеко, и со временем его чувства угаснут. Но мысль о том, что он никогда ее не увидит, рвала ему сердце.

С бутылками в руках шагая под моросящим дождем к помойке, Бен ненавидел себя за слабость и нерешительность. Вдруг до него долетел голос Джеффа Деккера.

Бен обернулся.

— Привет.

Джефф спешил навстречу. Его рабочие штаны были забрызганы грязью по колени.

— Рад тебя видеть. Проведешь в одиннадцать занятия по стрельбе? — Он заметил пустые бутылки и внимательнее пригляделся к лицу Бена. — Господи, дружище, выглядишь ты…

Хреново. И каждый спешит об этом сказать.

— Ты в норме?

— Просто нужно привести в порядок мысли. Пожалуй, пробегусь.

— Может, лучше отдохнуть как следует?

— От этого отдыха уже тошнит. А бег меня успокаивает. Слушай, если мне будут звонить…

— Например, Зара? — ухмыльнулся Джефф.

— Вот давай хоть ты не будешь, ладно?

— Голосок у нее сладенький. Ты как, Бен, ничего не хочешь мне сказать?

Бен вздохнул.

— Хочу. Язык в жопу втяни, ладно?

— Она точно перезвонит. Собираешься всю жизнь от нее прятаться?

— Отделайся от нее под любым предлогом. Я ушел в монахи и дал обет молчания.

— Если она решит приехать сюда, я не буду ее отговаривать, — заявил Джефф. — Лично я никаких обетов не давал.

— Хорош гнать!

Подойдя к помойке, Бен по одной швырнул туда бутылки, потом свистом подозвал Шторма. Немецкая овчарка, вылетев из амбара, замерла бдительно и напряженно, а потом бросилась к нему.

Бен пальцами почесал в толстой шкуре собаки.

— Пошли, мой мальчик. Давай пробежимся, выдавим из себя все дерьмо.

Морось переросла в проливной дождь. Бен и пес истязали себя два часа и прибежали назад мокрыми насквозь и грязными по уши. Шторм отряхнулся во дворе и потрусил к себе в конуру. Бен, зайдя в дом, отправился на кухню.

За длинным столом сидели Джефф Деккер и еще шесть человек, новая группа на курсах быстрого реагирования. Джефф рассказывал какую-то смешную историю, когда вошел Бен. Все лица обернулись к нему.

— Ребята, это Бен Хоуп, — представил его Джефф, оборвав рассказ. — Бен, присоединяйся к нам. Я как раз вспоминал тот случай, когда…

— Рад со всеми познакомиться, — остановил его Бен. — Приятного аппетита. Увидимся позже.

Заливая пол дождевой водой, он подошел к винному шкафу и выбрал бутылку. Ухватил со стола поджаристую куриную ножку и направился на выход.

Повисла тишина. Бен чувствовал, что все на него смотрят.

У себя в комнате, пристроив на стол курицу и бутылку, он пошел в душ. Мокрая одежда кучей осталась лежать на полу.

Горячая, на пределе терпения, вода хлестала по коже. Распаренный Бен, вытершись, натянул джинсы и старую толстовку. Плюхнувшись на диван, он рассеянно вгрызся в холодную курицу, временами прикладываясь к бутылке. От алкоголя не стало легче ни на йоту.

Мелькнула мысль сходить в подвал за виски, но тут в кармане забренчал мобильник. Палец бессильно завис над клавиатурой. Телефон надрывался, пока не сработал автоответчик.

«Трус, может, это вообще не она. Ты теперь совсем не будешь отвечать на звонки?»

Через пару секунд телефон снова ожил. Глубоко вздохнув, на втором гудке Бен ответил. Пришло голосовое сообщение. От Зары. Ее голос звучал слабо и робко.

«Бен, это я. Ты где? Никак не могу до тебя дозвониться. — Пауза. — Мне надо обсудить с тобой кое-что. Важное. Перезвони, как сможешь, ладно? — Опять пауза. — Люблю, скучаю».

Дальше раздался механический голос автоответчика: «Чтобы прослушать сообщение снова, нажмите один…»

Бен никак не решался стереть его. Прослушал еще раз и решил перезвонить — к черту все.

Он уже начал набирать номер, когда раздался стук в дверь и в комнату, сложив руки на груди, вошел Джефф.

— Ты чего устроил? — наехал он на Бена.

Тот безучастно смотрел в ответ.

— Господи, Бен, что на тебя нашло? Как ты себя вел перед ребятами?

— Джефф, это бывшие солдаты, их необязательно облизывать.

— Это наши клиенты, вот кто они. Ты здесь бизнес ведешь или дурью маешься?

Бен молчал.

— Дружище, сроду тебя таким не видел, — сказал Джефф. — Не знаю, какая муха тебя укусила, но чем быстрее ты придешь в себя, тем лучше.

Бен с тяжким вздохом уставился в пол. Джефф долгий миг разглядывал его, а потом вышел из комнаты, хлопнув дверью.

27

На следующее утро

Лe-Валь стоял посреди густого леса, где можно бродить долгими часами. Бен изучил в нем каждую тропинку. Одни были тут всегда, протоптанные оленями или кабанами, другие проложил он сам.

Прогулка по чаще обещала покой расшатанным нервам. Бен летел бегом, через рухнувшие деревья, по оврагу, через ручей, сквозь заросли папоротников, пока тело не взмолилось о пощаде.

Одно из его излюбленных мест пряталось на небольшой прогалине посреди леса. От церквушки тринадцатого века сохранились только стены, ставшие приютом для многих поколений голубей. Среди лесных цветов лежала каменная плита. Бен любил, сидя на ней, слушать, как воркуют в гнездах птицы, и размышлять о жизни. Туда он и прибежал в компании верного пса.

Вокруг царил покой. Стояло прекрасное весеннее утро. Над деревьями разлилась небесная синева, пели птицы. Он должен был чувствовать счастье. Ведь здесь теперь его дом.

Джефф прав, нужно поскорее прийти в себя. Бизнес требует постоянного внимания. Стоит забросить дела, и все, что он с таким трудом создал, утечет между пальцев.

Но сейчас Бена раздирали такие чувства, что впору забиться в нору. В душе царила пустота. Не хотелось ни работать с людьми, ни решать тысячи бытовых вопросов, которыми он с таким упоением занимался всего неделю назад.

Лишь один человек в мире стал бы для него желанной компанией. Та, с кем он мечтал и не имел права быть вместе. Телефон он оставил на ферме, увиливая от ее неизбежного звонка.

Со вздохом Бен достал сигареты.

«То бегаю, то курю. Сначала чистим организм, потом травим. Молодец, Хоуп».

Шторм с любопытством наблюдал за колечками дыма, плывущими над разрушенными стенами.

Вдруг пес навострил уши. В ту же секунду Бен услышал треск ветки и обернулся.

Появившаяся из-за деревьев Брук глянула сквозь готическую арку, увитую плющом, и заметила Бена, сидящего внутри развалин церкви.

— Нашла тебя, — улыбнулась она, подходя ближе. Ей показалось, что Бен не рад ее обществу. Но он улыбнулся в ответ, и она прочла печаль в его глазах. — Не против компании?

Не говоря ни слова, он подвинулся на камне. Брук села рядом, прижавшись к нему коленом.

— Думал, об этой церкви никто не знает, — сказал Бен.

— Я много гуляла. Тут здорово. Сразу подумалось, что, когда Бен Хоуп хочет побыть в одиночестве, он наверняка приходит сюда.

— Ты хорошо меня знаешь.

— Неплохо, — кивнула она. — Например, сейчас тебя что-то гложет.

— Прости. Вчера я был паршивым собеседником.

— Да уж, бывало и лучше. — Она коснулась его рукой. — Расскажи, что тебя мучает. С самого возвращения ты как уж на сковороде. Дело в той Заре, что тебе названивает?

Выкинув окурок, Бен смотрел, как тот тлеет среди листьев, потом раздавил его сапогом.

— Я же просил не поднимать эту тему.

— А по-моему, стоило бы.

— Снова ты говоришь как психотерапевт.

— Я хочу тебе помочь. Почему ты отказываешься? Не могу смотреть, как ты страдаешь.

— Я в состоянии управиться со своими проблемами.

— Для меня это важно. Очень.

Бен по-братски щелкнул ее по кончику носа.

— Ты настоящий друг.

«Как же обидно быть просто другом», — подумала Брук.

— Так я права?

— Насчет чего?

— Насчет Зары.

— Права. Все дело в Заре. Заре Пакстон.

— Пакстон… Как Гарри Пакстон?

Бен угрюмо кивнул.

— Дочь? Сестра?

— Жена. — Развернувшись, он посмотрел ей в глаза. — Я люблю ее.

Брук нахмурилась.

— Любишь… С каких пор?

Он вздохнул.

— С тех самых, как встретил ее в Италии.

— Это же было всего пару дней назад.

— Именно.

— Любовь с первого взгляда? Да ладно тебе.

— Слишком банально? — ответил он с фальшивым, грустным смешком. — Глупость, согласен. Но вот так оно повернулось, и я не могу выбросить ее из головы.

Брук немного смутилась.

— Да уж, Бен, не ожидала от тебя.

Он фыркнул.

— Сам от себя не ожидал. Думаешь, я в восторге?

Она задумчиво прикусила губу.

— А Зара? Испытывает те же чувства?

— Вот теперь ты точно говоришь как психотерапевт.

— Так что?

Бен вздохнул.

— Говорит, что да.

— Тогда понятно, почему она тебе названивает. Полковник в курсе вашей связи?

— Нет никакой связи, — отрезал Бен. — Между нами ничего не было.

— Но он знает?

— Конечно нет. И никогда не узнает, потому что между нами ничего не будет.

— В каком смысле?

— Как ты думаешь, почему я не отвечаю на ее звонки?

Брук понимающе взглянула на него.

— Потому что боишься своих чувств.

Бен не нашелся с ответом.

— Хочешь откровенно? — спросила Брук.

Он прикурил новую сигарету.

— Разве ты промолчишь, если я скажу «нет»?

Она взвесила каждое слово, заранее чувствуя на языке горечь.

— Вот что я думаю. Если ты любишь эту женщину, а она любит тебя, почему бы вам не попробовать? Последний год тебе было очень плохо, ты опустился на самое дно отчаяния. Что неудивительно после трагедии с Ли.

Несколько секунд она молчала, формулируя мысль.

— Я пытаюсь сказать, что если тебе встретилась женщина, которую ты сумел полюбить, то ты самый счастливый человек на земле. Не надо с этим бороться, Бен, живем-то один раз.

— Ты не понимаешь. Я обязан Гарри Пакстону жизнью.

— Я в курсе. И ты взвалил на себя долг чести. Достойно уважения. Но готов ты ради него пожертвовать шансом на подлинное счастье?

Бен не ответил.

— К тому же сдается мне, что поездкой в Каир ты закрыл долг. Или будешь расплачиваться с Пакстоном до самой смерти?

Бен вяло улыбнулся.

— Полностью закрыть долг я не смог.

— Бен, возвращайся на ферму. Возьми чертов телефон и поговори с ней. Надо следовать зову сердца.

«Все», — подумала Брук. Те самые слова произнесены. Самые горькие в ее жизни. Ей так хотелось обнять Бена, признаться в собственных чувствах.

— Что у тебя с глазом? — внезапно спросил он.

Она быстрее вытерла слезу, повисшую на ресницах.

— Ничего. Пыль попала.

— Дай гляну, — сказал он, наклоняясь к ней.

Брук отвернулась.

— Не надо, все хорошо.

— Пошли назад вместе, — предложил Бен. — Надо поговорить с Джеффом. Извинюсь перед ним за свое поведение. А ты промоешь глаз.

— Спасибо, я пока останусь. Мне нравится сидеть тут в одиночестве.

— Уверена? Обратную дорогу знаешь?

— Сюда же я пришла?

Уходя, он нежно тронул ее за плечо.

— Как хорошо, что у меня есть такой друг.

Брук смотрела, как Бен исчезает среди деревьев. Оставшись одна, она уткнулась лицом в ладони и разревелась.

В конторе Джефф сражался с бумажной волокитой. Бен с места перешел к делу.

— Прости, пожалуйста, что в последние дни я вел себя как идиот.

Джефф ухмыльнулся.

— Да, было такое. Ладно, прощаю, дружище.

— Что там у нас по плану?

— Можешь поработать с документами. Я над ними с утра пластаюсь. Сойдет за взыскание?

— Для начала вполне, — ответил Бен.

Но едва он сел за стол, как мобильник, оставленный здесь с утра, зазвонил.

— Что, трубку не снимешь? — спросил Джефф.

— Это она.

— Купи себе новую симку. Какой смысл в телефоне, если не отвечать на звонки?

— Я не знаю, что ей сказать.

— Господи боже!.. — Джефф схватил мобильник. — Ле-Валь на связи. — Выслушав собеседника, он кинул на Бена взгляд. — Прошу прощения, в данный момент его нет на месте.

Из трубки на пределе слышимости долетал женский голос. Бен точно знал, что он принадлежит Заре.

— Хорошо, подождите минутку. — Джефф прикрыл микрофон рукой. — Говорит, срочное дело.

— Дружище… избавь, пожалуйста.

Тот покачал головой.

— Ты не понял. Это не Зара. Некая Ким Валентайн.

— Кто?

— Утверждает, что ты ее знаешь.

— Впервые слышу ее имя.

— Поговори с ней сам.

Бен неохотно прижал мобильник к уху.

— Бен Хоуп на связи.

— Есть разговор.

— Я вас не знаю. — Однако голос показался Бену смутно знакомым.

— Знаешь, — ответила женщина. — Просто не узнаешь.

И тут мобильник замолк.

— Повесила трубку, — сказал Бен Джеффу.

Вдруг телефон у него в руках зазвонил снова. Пришел видеовызов, и с крошечного экрана на Бена глянуло женское лицо.

Картинка была четкой. Без макияжа, с собранными в хвост волосами, она выглядела иначе, но Бен не мог ошибаться.

— Теперь узнаешь? — спросила Ким Валентайн.

Перед ним была Керри Уоллес. Та самая, кого он спас на пляже в Сан-Ремо.

28

Бен не верил своим глазам.

— Есть разговор, — повторила Ким Валентайн.

Он в замешательстве потряс головой.

— Ты, должно быть, сильно удивился, — сказала она. — Но то, что я хочу тебе сообщить, жизненно важно.

— В чем дело, Керри? Или Ким, или как там тебя зовут.

— Забудь про Керри. Ее не существует.

— Значит, сценка на пляже была нарочно подстроена. — Теперь он понял, почему не нашел ее в отеле. — Ты меня провела. Зачем?

— Вот об этом нам и надо поговорить.

— Ну так приступай.

Ким покачала головой.

— Все не так просто. Давай встретимся лично. С глазу на глаз.

— Приезжай сюда и объясняйся. Снова в Сан-Ремо я не полечу.

Она снова покачала головой.

— Мы давно уже не в Италии. Мы в Париже.

— Почему именно Париж?

— Были причины.

— Что за «мы»?

— Мы с помощниками. Ты уже с ними виделся. Один из них до сих пор ходит в ортопедическом воротнике.

— Надо было сломать ему позвоночник, — сказал Бен. — В принципе, еще не поздно.

— Ты передумаешь, когда выслушаешь меня, — ответила она. — Ну что, согласен встретиться? Даю гарантию, не пожалеешь.

Бен помедлил.

— Один раз ты меня обманула. Почему я должен тебе верить?

— Прости, что так с тобой обошлась, у меня не было выбора.

— А у меня есть. Я могу прямо сейчас повесить трубку.

Он сбросил вызов, и экран потемнел.

— Чего она хотела? — спросил Джефф.

Не отвечая, Бен принялся мерить шагами кабинет. Наконец, замерев, он впился взглядом в телефон. Надо выяснить больше.

Он нашел ее номер во входящих вызовах.

Ким сняла трубку на первом же гудке.

— Так и думала, что ты перезвонишь. — В ее голосе звучали нотки облегчения и торжества.

— Ладно, я тебя слушаю.

— Когда можешь приехать в Париж?

Бен посмотрел на часы. Время близилось к полудню.

— Сегодня ближе к вечеру. Часа через три, плюс-минус.

— Позвони, как доберешься. Я дам тебе адрес.

— Ладно, до встречи, Валентайн. — Завершив звонок, Бен потряс головой, будто прочищая мысли, и сделал глубокий выдох.

— Уезжаешь? — поинтересовался Джефф. — Снова в путь?

— Оглянуться не успеешь, как я вернусь.

На лице Джеффа появилась многострадальная улыбка.

— Не переживай. Ты оставляешь бизнес в моих надежных руках.

Вдруг распахнулась дверь, и в контору вошла Брук в дорожной одежде и с серьезной миной на лице. Бросив на пол собранную сумку, она объявила:

— Я уезжаю.

Бену показалось, что в ее голосе слышится отчужденность.

— Я думал, ты останешься еще на пару дней.

— Появились дела в Лондоне. Надо возвращаться.

Бен пожал плечами.

— Через пару минут я еду в Париж. Могу подбросить тебя до аэропорта.

Брук подняла бровь.

— В Париж? — многозначительно повторила она. — Тебя там ждут?

— Да, только не та, о ком ты думаешь.

— С минуты на минуту за мной приедет такси.

— Спасибо тебе, Брук, за сегодняшний разговор.

Бен похлопал ее по плечу. Но что-то было не так. Он ощутил, как напряглись ее мышцы, как она отдернулась.

— Удачи тебе в Париже, — натянуто пожелала Брук.

— Я еду по делу.

— В любом случае. — Она посмотрела на часы. — Пойду-ка я к воротам встречать машину. До встречи через неделю, Джефф.

Она подхватила сумку.

— Буду ждать с нетерпением, — отозвался Джефф. — Хорошо тебе долететь.

Брук ушла. Бен смотрел в окно, как она с сумкой на плече шагает по двору.

— Что-то с ней стряслось, — буркнул он. — Не понял, в чем дело.

— Правда не понял? — осклабившись, спросил Джефф.

Бен повернулся к нему.

— Что такое?

— Да ладно, дружище. Ты что, ослеп?

— В каком смысле?

— Ты на самом деле не замечаешь? Она же крепко на тебя запала.

— Не тупи. Ты же знаешь Брук. Она по приколу флиртует со всеми подряд. Это все ничего не значит.

— Со мной она не флиртует, — возразил Джефф. — А я бы не отказался.

— Ерунда. Мы с ней просто друзья.

Джефф откинулся на стуле, сложив руки на затылке.

— Как скажешь, Бен. Как скажешь.

29

У Бена хватало забот и без Брук. Забежав к себе, он бросил пару мелочей в кожаный чемоданчик и направился к низенькому дому в дальнем углу двора.

По размерам постройка тянула максимум на сарай. Рядом с толстенной дверью из клепаного железа торчал пульт кодового замка, укрытый от дождя пластмассовой крышкой. Пароль менялся раз в неделю, и знали его только Бен и Джефф.

Внутри не было ничего, кроме квадратной дыры в бетонном полу. Лестница, ведущая вниз, оканчивалась еще одной дверью, тоже с кодовым замком. Набрав двенадцать цифр, Бен дождался металлического щелчка и зашел внутрь.

Загоревшаяся лампа осветила оружейную комнату Ле-Валя, защищенную по всем правилам повышенной безопасности. Выбрав из связки длинный ключ, Бен открыл сейф. Внутри лежали разнообразные пистолеты и револьверы. На специальный столик лег девятимиллиметровый «браунинг хай-пауэр», классическая военная модель, пара магазинов к нему и коробка патронов.

Еще во время разговора с Ким Валентайн Бен решил, что на непонятную встречу с любителями спектаклей на пляжах он без оружия не поедет. Ему надоели сюрпризы.

Произошедшее никак не укладывалось в голове. Все попытки сложить отдельные эпизоды в цельную картину лишь порождали кучу вопросов. Кто она такая? Эти люди тоже охотятся за исследованиями Моргана Пакстона? И связаны с Камалем? Не похоже. Скорее всего, они из другой оперы.

Зарядив в магазины по пятнадцать патронов, Бен вставил один в рукоять пистолета, а второй убрал в левый карман джинсов. Правый предназначался для пистолета. Прихватив коробку с оставшимися патронами, Бен вышел.

Позади фермы стоял старый амбар, переделанный в гараж. Бен открыл намокшие от дождя деревянные ворота, и солнечный свет заиграл на полосато-зеленой окраске «мини-купера». Швырнув чемоданчик на заднее сиденье, Бен с тоской подумал о своем старом рюкзаке. Этот видавший виды мешок много лет служил ему верой и правдой. Убрав пистолет и патроны в бардачок, Бен завел двигатель и выехал со двора.

Двенадцать сорок. В Париже он будет к четырем.

Бен приехал в Париж на четверть часа раньше. Свернув на внешнюю сторону бульвара Периферик, кольцевой дороги, запруженной машинами, он позвонил Валентайн. Та назвала адрес в пригороде. Этот район был ему знаком.

— Подъезжай к шести, — сказала она. — Ждем тебя.

Два часа свободного времени пришлись как нельзя кстати. Бен решил заглянуть к себе в квартиру, где не был уже сто лет. Чувствовать себя комфортно в такой спартанской, предельно функциональной обстановке мог только бывалый солдат. В свое время, выезжая в Европу, Бен использовал квартиру как перевалочный пункт. Теперь она стала символом той жизни, с которой Бен тщетно пытался навсегда завязать. Он давно планировал нагрянуть в Париж, устроить генеральную уборку и выставить жилище на продажу.

Хотя такая своеобразная квартира вряд ли найдет покупателя. Располагалась она идеально, в глубине переулка, практически в центре города, но попасть туда можно было только одним путем: через подземную стоянку, по мрачной пожарной лестнице и через бронированную дверь с кодовым замком. Как-то не тянет на уютное семейное гнездышко.

Дома царил стылый, нежилой дух, повсюду лежал тонкий слой пыли. Бен включил отопление и занялся влажной уборкой. Он не планировал задерживаться в Париже. Встретиться с Валентайн, выслушать ее историю, переночевать, а поутру со всех ног нестись в Лe-Валь. И хорошо бы никогда не вспоминать ни про этот дом, ни про эту женщину.

В кухонных шкафах нашлась пара банок консервов и запечатанная пачка молотого кофе «лавацца». И несколько бутылок красного столового вина из ближайшего продуктового магазина.

Бен выпил три чашки крепкого черного кофе и покурил. Пришло время трогаться в путь.

Прибыв по указанному адресу, он даже удивился. В конце улочки стоял обшарпанный домик типовой застройки. Рядом скрипела ржавой вывеской заброшенная бензоколонка «Эссо». Судя по заколоченным окнам и дверям, в окрестностях вообще никто не жил. Когда Бен подъезжал, небо налилось свинцом в предчувствии грозы.

Бен выудил из бардачка браунинг, дослал патрон и поставил пистолет на предохранитель. Поерзав на сиденье, пристроил его за поясом, прикрыв кожаной курткой. Вылез из машины. Первые капли дождя упали ему на лицо.

Он постучал в дом, и внутри раздались шаги. Дверь открыл знакомый парень, один из «бандитов», нападавших на Валентайн в Сан-Ремо. Тот, который сбежал первым.

— Как сумочный промысел, процветает? — осведомился Бен.

Встречающий, не отреагировав, пригласил Бена за собой. Изнутри дом выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. В пустых комнатах клочьями висели обои, на полу валялись драные ковры.

— Уютно у вас здесь, — сказал Бен.

— Сюда, — позвал парень, открывая очередную дверь.

Глазам открылся оперативный центр, какой может организовать очень маленькая команда с мизерным бюджетом. Три видавших виды стула и дряхлый стол в углу выглядели так, будто их притащили с помойки. На столе царил бардак: бумаги, куча телефонов, гудящий ноутбук. Пара фотоаппаратов, один с телевиком. В алюминиевых контейнерах на полу — россыпь приборов для прослушки. Посреди комнаты на двух пивных ящиках лежал лист пластика, на нем выстроились одноразовые стаканчики и остатки дешевой еды. В помещении воняло растворимым кофе, окурками и бомжатиной. Шторы на единственном окне были задернуты. Атмосфера напомнила Бену бессчетные полицейские засады, что он видел, только в два раза тоскливее.

И по-прежнему было непонятно, кто эти люди.

В одном из кресел расположился второй знакомец, крепыш, с закатанной в пенопластовый воротник шеей. Он сидел неуклюжей каланчой, будто до сих пор не мог шевелить головой.

Бен зашел внутрь, переводя взгляд с одного на другого.

— Где Валентайн?

— Тут я, — произнес знакомый голос. Бен обернулся. — Вот мы и встретились снова.

Она стояла у входа в крошечную кухню. Волосы были гладко зачесаны и стянуты сзади в хвост, как во время видеозвонка. Уязвимая женственность, наполнявшая ее облик в Сан-Ремо, куда-то пропала, лицо побледнело и осунулось.

— Спасибо, что приехал. Кофе будешь?

— Предпочту объяснения, — ответил Бен.

Валентайн кивнула.

— Понимаю. Сейчас все будет. Сначала позволь представить тебе моих коллег. — Она указала на здоровяка в кресле. — Это Удо Вольф.

Вольф сухо кивнул Бену.

— Сиди, не вставай, — сказал Бен.

— А это Джимми Харрисон. — Валентайн махнула в сторону тощего. — Нам нужна твоя помощь. Хорошо, что ты приехал. Садись, рассказ будет долгим.

Раздолбанное кресло скрипнуло под весом Бена. Он вытянул ноги и сложил руки на груди.

— Внимательно слушаю. Надеюсь, оно того стоит.

— Стоит, — ответила Валентайн. — Хотя мои слова тебе не понравятся. Приготовься, ты сейчас будешь в шоке.

— Всегда готов.

Валентайн подошла к столу. Кучу бумаг венчал коричневый конверт формата А4. Достав оттуда большую фотографию, женщина передала ее Бену, отводя глаза от изображения.

Глянцевый снимок запечатлел не самое аппетитное зрелище — останки женщины. Обнаженное тело будто пропустили через кухонный комбайн.

— Ты смотришь на Линду Дауни. Она была четвертым членом нашей команды, — сказала Валентайн, тяжело сглотнув. — И моей подругой.

Бен вернул фотографию. В глазах женщины светилась предельная искренность. И еще кое-что, подумал он. Гнев, а может, и страх.

— Наверное, ты хочешь знать, кто так с ней поступил. И при чем здесь ты.

— Не отказался бы.

Валентайн постучала по снимку кончиками пальцев.

— Линду изувечил человек по кличке Берг. Его подлинное имя неизвестно. Он неуловим, как призрак. Но мы знаем, на кого он работает. По чьему приказу он изувечил Линду. — Валентайн положила фотографию на стол вниз лицом, будто смотреть на мертвую подругу было выше ее сил. — Берг служит полковнику Гарри Пакстону.

30

Долгую секунду Бен ел собеседницу глазами.

— Давай подробнее. Кто вы такие, чего от меня хотите и в чем пытаетесь убедить?

— Хорошо, — кивнула Валентайн. — Я хотела, чтобы ты посмотрел на эту фотографию. Чтобы увидел подлинное лицо Гарри Пакстона. Но эта история началась гораздо раньше.

Харрисон и Вольф молчали. Валентайн указала на них.

— Еще пять недель назад мы втроем были специальными агентами Интерпола. — (Во взгляде Бена ничего не дрогнуло.) — Не веришь?

— Я проверю. У меня есть связи в Интерполе.

— Никто не сомневался. Обязательно проверь. Я сообщу тебе в деталях, с кем мы работали, кому из начальства отчитывались, названия отделов, цвет плитки в туалете Генерального секретариата в Лионе.

— Справки я наведу обязательно, — сказал Бен. — Но предположим на минуту, что я вам поверил. Все равно не понимаю, зачем я приехал сюда и выслушиваю всякий бред.

— Ты здесь потому, что Гарри Пакстон — не тот, за кого ты его принимаешь. Настала пора тебе узнать правду. На самом деле твой боевой товарищ — оружейный барон. Вот уже десять с лишним лет он занимается незаконными поставками оружия. Снабжает всех подряд. Террористов, массовых убийц. По всей планете укрепляет власть тиранов. Он приложил руку к военным преступлениям и геноциду практически в каждой зоне боевых действий. В Африке, Южной Америке, Азии, на Среднем Востоке, где угодно. Умный и безжалостный, он убивает всех, кто встает у него на пути. Мы находимся в Париже потому, что завтра днем он прилетит сюда на деловую встречу. Всегда есть шанс, что он на чем-нибудь проколется. Мы будем сидеть на хвосте у этой сволочи, куда бы он ни поехал.

Повисла долгая тишина. Валентайн, Вольф и Харрисон обменялись тревожными взглядами. Бен встал.

— Ваши бредни меня не интересуют. Гарри Пакстон никоим образом не может быть оружейным бароном. Вы несете полную чушь.

— Сядьте, майор Хоуп. Выслушайте нас.

Но Бен уже шел к дверям. Вдруг раздался голос, заставивший его замереть на месте.

— Бен, подожди. Она говорит правду.

В двери, откуда чуть раньше вышла Ким Валентайн, стояла Зара. В ее позе читалось напряжение. Из-за черной майки и куртки ее лицо выглядело бледнее, чем обычно.

И все-таки она была прекрасна. Ноги сами понесли Бена к ней.

— Что ты здесь делаешь?

— Я с ними, — сказала она, обведя рукой троих агентов. — Я им помогаю. Гарри считает, что я поехала в Рим навестить больного друга.

Пока Бен в изумлении смотрел на нее, в голове стали складываться кусочки мозаики. Он вспомнил, как в Сан-Ремо Зара уходила от слежки. Стало ясно, почему она тогда не испугалась.

— Тебя завербовали еще до нашей встречи?

Зара кивнула.

— Что касается Гарри, так это правда. Ты заблуждаешься на его счет.

— Все еще хуже, — сказала Валентайн. — Гораздо хуже. Прошу тебя, сядь и послушай.

Бен не знал, что сказать. В странном оцепенении он вернулся в кресло.

— Спасибо, — поблагодарила его Валентайн. — Честное слово, спасибо. Понимаю, как тебе сейчас тяжело.

Вечерело. Валентайн включила верхний свет. Голая лампочка тускло загорелась посреди потолка, отчего комната стала еще мрачнее.

— Позвольте уточнить, — спросил Бен. — Вы столько всего знаете о преступлениях Гарри, но он до сих пор на свободе. Почему его не посадили?

— Как я говорила, Пакстон умен, — ответила Валентайн. — Он ни разу не попался на горячем. Чартерные перевозки на яхте — отличное прикрытие для поставок оружия. Представляешь, сколько всего можно нагрузить в его суперяхты?

— Много, — подсказал Харрисон.

— Просто до хрена, — добавил Вольф.

— Интерпол давно за ним наблюдает, — продолжала Валентайн. — Я два года жизни убила на эту сволочь. Но мы не нашли ни единой твердой улики, и наше начальство закрыло дело — мол, если мы будем работать по нему дальше, это будет похоже на преследование. — Она мрачно улыбнулась. — Спецподготовка сослужила ему отличную службу. Он появляется, заключает сделку и исчезает. Майор, ты должен обо всем знать.

— Во-первых, завязывай с чинами. Зови меня Бен. Во-вторых, у тебя нет доказательств. В-третьих, почему три бывших агента ведут частное расследование по человеку с кристально чистой биографией, когда дело уже закрыто? Действительно похоже на личную вендетту.

Валентайн кивнула.

— Так и есть. — Пальцы ее погладили оборот фотографии, лежащей на столе. — Давай я расскажу тебе о Линде. Ей было всего двадцать шесть лет. Она работала над этим делом едва три месяца. Я ввела ее в группу, потому что она была выдающимся лингвистом, свободно говорила по-русски, по-испански и на всех африканских языках. Она идеально вела скрытое наблюдение. Могла попасть куда угодно. — На лице Валентайн проступила тоска. — Семь недель назад она вышла на связь из Алжира. Сообщила, что у нее есть доказательства, способные отправить Пакстона за решетку.

— Какие доказательства? — спросил Бен.

— Кто бы знал, — вздохнула Валентайн. — Я так их и не увидела. Линда на место встречи не пришла. Через три дня на берегу обнаружили ее труп. Убийство было обставлено под нападение акулы. Ты видел снимок.

— А может, все-таки акула?

Валентайн решительно помотала головой.

— Не сходится. Свидетель заявил, что в ночь перед смертью Линда, напившись, танцевала и заигрывала с двумя парнями в стрип-клубе, в миле от того места, где нашли тело. По официальной версии, она ушла с ними. Полная чушь.

— Сдается мне, вы просто хотите верить в убийство.

— Линда не стала бы клеиться в баре к парням, — объяснила Валентайн. — Они были не в ее вкусе.

— Ты знаешь наверняка?

Валентайн впилась в него взглядом.

— Линда была лесбиянкой. Это я знаю наверняка. Из личного опыта. Так что «парни из бара» — полное фуфло. Пакстон приказал ее убить, а историю с акулой состряпал, чтобы замести следы. Он всегда так действует. Мы засадим этого подонка. За то, что от его бизнеса страдают невинные люди по всему миру, и за то, что он сотворил с Линдой. — Лицо Валентайн свело от ярости. По щеке скатилась слеза. — Мы пойдем на что угодно, чтобы взять его за задницу.

Бен молчал.

— Сейчас мы остались сами по себе, — влез Вольф. — На тебя последняя надежда. Нам отчаянно нужна помощь того, кому Пакстон доверяет.

— И вы рассчитываете, что я пойду против него на основании голословных обвинений? — Бен повернулся к Заре. — Как ты могла связаться с ними?

Опустившись на пол рядом с ним, Зара крепко сжала его руку.

— Ты должен поверить им, Бен. Когда мы с Гарри познакомились, меня ослепило его обаяние. На поверку он оказался другим. Монстром. Тираном. Он самый злой и жестокий человек на белом свете.

— Мы вышли на Зару четыре недели назад, — пояснила Валентайн. — Наблюдая за ними с берега, мы заметили, что они постоянно ссорятся. И решили использовать эту возможность.

Зара посмотрела в глаза Бену.

— Помнишь тот день, когда мы были вместе? Я рассказывала, как хотела бросить его, но не смогла из-за смерти Моргана?

— Помню, — ответил Бен.

— Дело не в Моргане. А в том, что мне поведали Ким, Джимми и Удо. Они показали мне жуткие фотографии. Африканские дети, оставшиеся без рук и ног, маленькие трупики, покрытые ожогами, с изувеченными личиками. Деревни, уничтоженные вместе с жителями. Вот чем он занимается. Вот откуда у него деньги. Разве я могла просто взять и уйти?

— Ты поверила на слово?

— Нет. Согласившись им помочь, я начала обыскивать «Скимитар» и в одном из грузовых трюмов нашла ящики. Большие железные коробки коричневого цвета, запертые на замок, с белыми надписями по трафарету. Тут до меня долетели голоса. Я спряталась. Гарри обсуждал с кем-то «поставки». Потом я услышала, как открывается ящик, и такой оружейный звук.

— Такой оружейный звук? — скептично переспросил Бен.

— Вот такой. — Харрисон вынул из-под полы автоматический кольт 45-го калибра, левой рукой отвел затвор и отпустил его с характерным «клац-клац».

— Именно такой, — подтвердила Зара.

— Это называется «наводящие вопросы свидетелю», — заметил Бен.

— Дай ей договорить, — попросила Валентайн.

— Когда они ушли, я выскользнула из трюма. Позже спустилась туда с фотоаппаратом, но ящики исчезли.

— Отлично, теперь ему точно не отвертеться.

Валентайн явно испытывала неловкость.

— Ты прав. У нас на него ровным счетом ничего нет. Вот поэтому мы разработали схему проникновения на «Скимитар». У Пакстона практически не бывает гостей. Зара предупредила о вашей встрече. Мы навели о тебе справки. Узнали об армейском прошлом, об убийстве жены. У меня сложилось ощущение, что ты не бросишь женщину в беде.

— Дурак я, — пробормотал Бен.

— А на мой взгляд, ты повел себя как герой, — возразила Валентайн. — Прости, что мы тебя обманули. Но другого пути не было, честное слово.

— А теперь вы с чего мне доверились? Откуда вам знать, что я не работаю на Гарри?

— Мы просчитывали такой вариант. Не сходится.

— Может, я просто слишком умен для вас, как и Гарри, судя по вашим рассказам.

— И такую возможность мы учитывали. Однако благодаря Заре у нас есть запись твоего разговора с Пакстоном. Ты не замешан в его бизнесе. По его просьбе ты ездил в Каир, но убивать тех людей не стал. По нашему убеждению, ты чист перед законом. И можешь сильно помочь правому делу.

Бен перевел взгляд на Зару. Она сжала его руку.

— Прости, что шпионила за тобой. Мы должны были убедиться.

— Я так понимаю, твоя вылазка на яхту не принесла никаких результатов, — сказал Бен, снова глядя на Валентайн. — Иначе мы бы здесь не сидели.

Та вздохнула.

— Я рассчитывала найти что-нибудь у него в компьютере. Пробравшись к нему в кабинет, подсадила в клавиатуру жучок с передатчиком. Таким образом мы можем перехватывать все, что он печатает. И представь — с тех пор он не написал ни слова!

— Представь и ты — мне надоел этот разговор. Вы гоните полную пургу.

— Мы не можем тебя отпустить, — сказал Вольф.

Бен жестко посмотрел на него.

— Попробуй меня задержать, и я убью всех, кроме Зары.

— Не в том смысле, — объяснила Валентайн. — Мы не можем тебя отпустить, не рассказав всю правду.

— Вы сейчас только этим и занимались. Результат налицо.

— Позволь нам закончить. Выслушав историю до конца, ты увидишь Пакстона в новом свете. Сам поймешь, что совсем его не знаешь.

— Мы вместе служили. Воевали плечом к плечу. Сдается мне, я знаю его куда лучше вас.

— А еще он спас тебе жизнь, — подсказала Валентайн. — Сьерра-Леоне. Четырнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Верно?

— Верно.

— Неверно.

Бен сердито уставился на нее.

— Что ты сказала?

— Я же предупреждала, правда тебе не понравится. Тебе предстоит пересмотреть картину тех событий.

— Я знаю, как все было.

Она покачала головой.

— Ты поверил в ложь. Гарри Пакстон, в те времена подполковник парашютно-десантных частей особого назначения, не спасал тебе жизнь в тот день. Просто тебя в этом убедили.

— Может, ты пряталась там под камнями?.. Я — единственный свидетель того, что Гарри меня спас. Капитан «скрещенных костей» не успел добить меня только потому, что его застрелил Пакстон.

— Еще один человек был там и видел все. В отличие от тебя он не лежал раненый в полубреду. Его показания вызывают больше доверия, чем твои.

— Кто?

— Его зовут Тинаше. Ему было шестнадцать лет, когда ваш отряд атаковал миссию Макапела-Крик в Сьерра-Леоне. Он входил в «Банду скрещенных костей». Один из тех подростков, кому Барон задурил голову и дал в руки автомат.

— Отличный свидетель! Шестнадцатилетний убийца с промытыми мозгами.

— Он стал другим человеком. В чем-то благодаря тебе. В тот день с него как будто спало заклятие. Он убежал из ополчения и дал себе слово, что никогда больше не возьмет в руки оружия. Вот почему его было так сложно найти. Мы далеко не сразу вышли на его след. Рассказать тебе, что он видел в тот день? Что там произошло на самом деле?

Злость подталкивала Бена разнести комнату вдребезги, но он совладал с собой.

— Валяй.

— Перепуганный Тинаше спрятался в дупле засохшего дерева. Оттуда открывался прекрасный обзор на разрушенную школу.

Эти слова заставили Бена вздрогнуть. Во всех официальных отчетах, которые могли бы попасть в руки Валентайн, поле боя описывалось как «комплекс строений миссии Макапела-Крик». Про школу нигде не говорили. Он почувствовал, как внутренности стягивает в узел.

Валентайн продолжала:

— По словам нашего свидетеля,банда разбежалась, когда прибыла поддержка с воздуха. Так все происходило?

— Так.

— Хорошо, идем дальше. Едва показались вертолеты, Тинаше увидел, как подполковник Пакстон сзади подбирается к тебе и твоему соратнику. Если верить отчетам, речь идет о сержанте Гэри Смите. Вместе с Пакстоном крался заместитель Барона, капитан Кананга.

Ярость и потрясение приковали Бена к месту. Он мог лишь слушать.

— Свидетель видел, как Пакстон выстрелил сперва в спину тебе, а потом в Смита. Тот упал. Пакстон подошел к тебе, а Кананга наблюдал со стороны. Ты лежал вниз лицом, но сумел перевернуться и смотрел на Пакстона, когда тот приготовился добить тебя. — Валентайн на миг замолкла. — Что скажешь, убедительно? Эти подробности мы никак не могли узнать из других источников.

Бен не ответил.

— Несмотря на рану, в Смите еще теплилась жизнь. Из последних сил он дал очередь из автомата. Кананга погиб, а Пакстон получил пулю в руку. Майор Хоуп, ты обязан жизнью Гэри Смиту. Это перед ним у тебя долг чести.

Бен не размыкал губ.

— Обернувшись, Пакстон выстрелил ему в голову. В этот момент ты потерял сознание. Твой полковник вышиб бы тебе мозги, но десантники Первого парашютного уже высадились и зачищали руины. Пакстон оставил тебя в живых.

Сердце Бена стучало в ребра. Ему было трудно дышать.

— Зачем? — сумел выдавить он.

— А разве ты сам не понял? Пакстон под прикрытием спецопераций поставлял оружие множеству банд, в том числе и «скрещенным костям». Пока ваш отряд околачивал груши в посольстве Фритауна, он тайком встречался с Бароном, и они заключили сделку. Оружие в обмен на алмазы.

— Операция в Макапела-Крик была ловушкой, — добавил Вольф. — Очевидно, кто-то из вашего отряда подбирался к Пакстону, и тот об этом знал. По нашей версии, он специально организовал утечку информации, послужившую основанием для атаки, чтобы подразделение попало в засаду и было уничтожено. В живых должен был остаться один Пакстон. Но тебе повезло, ты ушел из лап смерти.

— Сам посуди, — сказала Валентайн. — Все идеально сходится. В показаниях свидетеля нет ни одного изъяна. Их хватило бы, чтобы посадить Пакстона. — Она вздохнула. — Беда в том, что Тинаше боится выступать открыто. До сих пор народ Сьерра-Леоне ненавидит детей-солдат, участвовавших в геноциде, несмотря на то что те сами были жертвами. Их преследуют и убивают из мести. Они стали в некотором роде неприкасаемыми. Тинаше повезло. Он сумел начать с чистого листа и не хочет ворошить прошлое. А значит, вся надежда на тебя. Только ты можешь нам помочь. — Она испытующе, настойчиво посмотрела на него. — Ты согласен? Прошу тебя!

В комнате повисла звенящая тишина. Бен пытался переварить услышанное. Прошла добрая минута.

— Нет. Вы все врете.

Он пошел к дверям.

Зара бросилась за ним, схватила за руку.

— Подожди…

Он вырвался.

— Не подходи ко мне.

Пинком открыв дверь, Бен выбежал в грязный коридор. Зара неслась за ним, умоляя, протестуя.

— Пожалуйста… Я люблю тебя…

Он замер.

— Неужели? Что между нами было? Ты врала мне, использовала меня! И все ради того, чтобы твои приятели могли шпионить за человеком, который спас мне жизнь!

Бен снова двинулся к выходу.

— А что мне оставалось делать? — завопила она ему вслед. Он не ответил. — Куда же ты?

— Куда угодно, лишь бы подальше от тебя. Возвращайся к своим дружкам, Зара. Они тебя ждут.

Он выскочил на улицу, в дождливую ночь, захлопнув дверь у нее перед носом.

31

Ошалевший Бен за двадцать минут доехал до подземной стоянки, на полном автомате запарковал свой «мини» и по бетонной лестнице добрел до квартиры. Кое-как введя правильный код, он буквально ввалился внутрь. Пистолет твердой шишкой давил на бедро; Бен выдрал его из-за пояса и отшвырнул прочь.

Первым делом он достал из кухонного шкафа бутылку вина. Взвесил в руке, не в силах решить, чего больше хочет — выпить ее или метнуть в окно. Открыл. Налил полный стакан. Стиснув кулаки, принялся мерить квартиру шагами, мечтая что-нибудь расколотить. Потом рухнул за стол и принялся стакан за стаканом вливать в себя вино. Бутылка опустела за считанные минуты. Он достал вторую.

Голова кружилась как в лихорадке. Дело было не в алкоголе и даже не в том, что он несколько дней толком не спал. После рассказа Ким Валентайн его мир трещал по швам.

В каком-то оцепенении он пошел в спальню, рухнул на кровать и закрыл глаза. Потихоньку сведенные мышцы расслабились, тяжкие думы отошли на задний план. Но покой не пришел. Во сне Бен снова переживал кошмар Макапела-Крик.

Действие разворачивалось как в замедленной съемке. Вот из огня выходит вооруженная фигура — глаза смотрят на Бена, в них читается смерть.

Но кое-что изменилось. Теперь над Беном стоят двое. Не безликие силуэты, а вполне конкретные люди. Африканец и белый. Негр крепко сложен, в форме цвета хаки, в руках у него штурмовая винтовка «армалит», новенькая, отблескивающая в свете пожара.

Это Кананга. Он нервно озирается, поглядывает на приближающиеся вертолеты и темные джунгли, будто вот-вот дернет следом за разбегающимися бойцами. «Не тяни резину», — написано у него на лице.

Рядом с ним стоит высокий стройный европеец в тропическом десантном камуфляже. Лицо, такое знакомое и такое чужое, залито красными отсветами пожара, глаза сверкают странным пугающим светом. Подняв пистолет, он целится в Бена.

Бен хочет заговорить, но с губ срывается лишь бессильный писк, теряющийся в реве вертолетов. На лице у Пакстона мелькает улыбка.

У него за спиной в кровавой грязи валяется Смит. Дрожащий от напряжения, он из последних сил поднимает автомат. Пакстона разворачивает ударом пули, и он стреляет в ответ. Безжизненное тело Смита оседает.

Бен проснулся. Его трясло, каждый нерв звенел. Спрятав голову в ладонях, он вспомнил слова Брук: «Снам надо верить». Она права. Нельзя отмахнуться от столь ясного видения.

Его мозг как будто пробудился после долгого сна, подавленные воспоминания в полный голос заявили о себе. Словно в глубине души он всегда знал правду, но не хотел ее видеть, предпочитал вытеснить ее из сознания, спрятаться от суровой и безжалостной реальности.

Понимание вышибло из Бена дух. Он долгие годы обманывал себя. Ради этого человека он сам едва не совершил убийство. Долга чести, к которому взывал Пакстон, никогда не существовало!

Сидя в постели на грани обморока, Бен вспомнил слова Вольфа: «Кто-то из вашего отряда подбирался к Пакстону, и тот об этом знал».

В голове всплывали образы, годами ждавшие своего часа. Разрозненные события складывались в единую картину. Перед глазами возникло лицо Смита — так отчетливо, словно дело было вчера.

Казарма, пристроенная к посольству; подходит сержант, явно взволнованный.

— Надо поговорить, — заявляет он. Друг к другу они обращались без чинов.

— Валяй, — отвечает Бен. — В чем дело?

— Знаешь, тонкий вопрос… Я сам еще сомневаюсь…

Тут в дверях появляется Пакстон, и Смит обрывает разговор; опустив глаза, он уходит прочь. Странное поведение для солдата, обычно уверенного в себе. Бен решает переговорить с ним позже, но тут им дают приказ выдвигаться, а дальше — засада, бойня, гибель Смита. После такой переделки сцена в казарме забылась. А теперь вот пришла на ум.

Бен вспомнил библейскую притчу про обращение апостола Павла в Дамаске. Слепой Павел внезапно узрел Бога, и пелена упала у него с глаз. Именно так ощущал себя Бен, разве что вместо Бога он видел в мыслях лицо Гарри Пакстона.

Пакстон за все заплатит.

Дождь кончился, в небе над Парижем сверкали звезды. «Мини-купер» на всех парах летел к домику в пригороде. Вскоре обшарпанная дверь затряслась под мощными ударами.

Валентайн встретила Бена потрясенным взглядом.

— Я думала, мы больше тебя не увидим… Почему ты вернулся?

— Теперь я вам верю. И готов помогать.

Валентайн улыбнулась. Второй раз за время их знакомства она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Заходи.

— Она еще здесь? — спросил Бен в коридоре.

Валентайн кивнула.

— Переночует у нас, а завтра поедет назад в Сан-Ремо.

В импровизированном оперативном центре сидели Харрисон и Вольф со стаканчиками кофе в руках. При виде Бена они обменялись довольными взглядами.

— Рад снова тебя видеть, — сказал Вольф.

— Прости за шею, — ответил Бен, указывая на воротник.

— Забудь. Ты правильно поступил.

Валентайн сунула голову в дверь.

— Встречай гостей, — сказала она.

Через секунду вошла Зара. Завидев Бена, она с сияющими глазами бросилась к нему.

— Прости, что усомнился в тебе. Прости, что так долго был слеп. — Бен обернулся к Валентайн. — Вам нужна моя помощь?

— Не помешала бы.

— Все будет. Но у меня есть условия.

Она моргнула.

— Например?

— Зара выходит из дела. Она не должна подвергаться опасности.

— Погоди, — возразила Зара, — я хочу участвовать, и никто меня не остановит. Утром я вернусь в Сан-Ремо и осмотрю яхту, пока Гарри в отлучке.

— Следствие ведется неофициально, — сказал ей Бен. — Случись что, никто тебе не поможет. Тебя не смогут отозвать или эвакуировать. Не будут прятать по программе защиты свидетелей. Ты совершенно беззащитна и стоишь на линии огня.

— Как и ты.

— Мне не привыкать.

Зара покачала головой.

— Я должна вернуться. Даже если я брошу его, надо забрать вещи.

— Купим тебе новые. Все, что душа пожелает.

— Документы…

— Восстановим в два счета.

— И что мне делать? Куда податься?

— Ко мне.

— В Нормандию?

Бен кивнул.

— Утром отвезу тебя в Лe-Валь.

— Гарри знает, где ты живешь, — сказала Зара, — и может туда за мной явиться.

— Когда я возьму Гарри в оборот, ему и без тебя найдется дело. В Ле-Вале у нас практически военный лагерь, где живут опытные вооруженные бойцы. Никакой Гарри тебя там не достанет. — Бен обернулся к Валентайн. — Потом я вернусь, и мы спланируем дальнейшие шаги.

— Погоди-ка, — возразила та. — Так дело не пойдет. Зара — важная часть нашего плана. Ее нельзя просто взять и вывести за скобки.

— Еще как можно, — заявил Бен. — Или все будет по-моему, или живите как знаете.

Валентайн посмотрела на напарников. Харрисон пожал плечами.

— Куда ж мы от него денемся…

— Ладно, договорились, — вздохнула Валентайн. — Что дальше?

Бен взял Зару за руку.

— Мы поехали.

32

Каир

Около полуночи по египетскому времени

Не зная отдыха, день и ночь Пьер Клодель бился над зашифрованным файлом. Тщетно. Он уже начал всерьез переживать за свое психическое здоровье.

Дьявольская система защиты отвергла тысячи вариантов. Француз перепробовал каждое имя, место и термин, хоть отдаленно связанные с археологией. А если пароль никак не связан с Эхнатоном? Вдруг Морган Пакстон использовал кличку кота прадедушки?.. Дрожащими пальцами Клодель потер горящие глаза.

С каждой попыткой в нем нарастала злость на Камаля, подкинувшего такую дурацкую работенку.

Как-то раз, почувствовав себя на грани нервного срыва, Клодель поехал в Абусир к пирамидам. Под палящим солнцем расстилалось море камней, четыре тысячи лет назад бывших некрополисом Сахура. На глазах выступали слезы. Француз молил Бога ниспослать откровение, подсказать, что творилось в голове у Пакстона. Не помогло.

И тут его осенила мысль. Он вспомнил слова бедняги Азиза. Из руин Морган Пакстон прибежал весь в пыли и паутине. Паутина, в таком-то месте. Вывод очевиден. Тот куда-то лазил. А в этих унылых развалинах залезть можно только в одно место. В пирамиду Сахура.

«Как я сразу не догадался?» — подумал он.

Впрочем, причина очевидна: трудно сохранять ясность мыслей, когда над душой стоит Камаль.

Древняя гробница фараона давно превратилась в обветренный холм. Чтобы попасть к полуразрушенному входу, надо было обойти ее с другой стороны. Собирая лицом паутину, Клодель пополз по тесному тоннелю, навевающему клаустрофобию. Археологические раскопки не добрались до погребальной камеры, заваленной камнями, но вдруг ему попадется что-нибудь в шахте, ведущей туда? Луч фонарика скользил по стенам и углам.

Ничего. Ни знака, ни подсказки. Только пыль, пауки и битый камень.

С ощущением полного поражения Клодель выбрался наружу. Кое-как дополз до виллы, где ждал ненавистный компьютер. А потом до глубокой ночи сидел, глядя на окошко ввода, слишком парализованный страхом, напряжением, яростью и разочарованием, чтобы поесть, попить или хотя бы отлить.

В приступе возмущения Клодель изо всех сил пнул стол и, вскочив, принялся мерить комнату шагами. На стуле неподалеку лежал потрепанный рюкзак армейского образца, отобранный Камалем у этого англичанина, Хоупа. Взмах — и изящный предмет мебели с грохотом рухнул.

На миг Клоделю показалось, что он сломал палец. При виде дела собственных рук его наполнило отвращение к себе. Ломать красивые вещи — типичный поступок Камаля.

Из рюкзака на ковер вывалился мятый пиджак Моргана. Клодель кое-как похромал к нему. Даже кипя от ненависти, он не хотел, чтобы на драгоценном кашемире валялась всякая мерзость. Подняв грязную тряпку двумя пальцами, как дохлую крысу за хвост, Клодель с отвращением осмотрел ее. Только англичанин способен надеть такую безвкусицу!

Когда он запихивал пиджак в рюкзак, из нагрудного кармана выпал клочок бумаги, какой-то полинявший чек.

Уже скомкав его, француз замер. Разжал кулак. Осторожно расправил бумажку.

Там был нацарапан телефонный номер.

Мозг заработал на полную катушку.

Номер не египетский. Британский. Бросившись к телефону, Клодель отстучал международный код Англии, а потом цифры с мятого чека.

Через пару гудков включился автоответчик. Женский голос заговорил со странным, незнакомым акцентом.

«Никак ирландский?» — подумал Клодель.

«Университет Сент-Эндрюс, факультет истории. Если вам известен добавочный номер, введите его или дождитесь ответа оператора».

Брови у Клоделя полезли вверх. Факультет истории. Любопытно. Еще раз глянув на бумажку, он набрал, как теперь стало ясно, тот самый добавочный номер: 345.

Через пару гудков включился очередной автоответчик. Клодель прослушал сообщение и записал имя.

Затем позвонил Камалю.

33

Париж

В двенадцатом часу Бен с Зарой набрели на тихий ресторанчик в Латинском квартале. Они сели в углу, за столик, освещенный свечами. Расторопный официант принес им охлажденное шампанское.

Глядя на Зару, Бен испытывал смешанные эмоции. По идее, теперь, когда ему открылся истинный облик Пакстона, его должна одолевать ярость. Но, слушая откровения Валентайн, он заметил, как сквозь гнев, обиду, ощущение предательства пробиваются ростки иного чувства.

Чувства свободы. Невероятной, головокружительной, пьянящей свободы. Долг благодарности перед Пакстоном исчез. Открылось новое будущее.

В голову пришли другие слова Брук: «Надо следовать зову сердца». Теперь ему ничего не мешало.

— О чем задумался? — Дотянувшись через стол, Зара взяла его за руку.

— Прости. Ушел в мысли.

— Расскажи о своем доме, — попросила она.

— Ты сама его скоро увидишь.

— Опиши его.

Бен улыбнулся и большим пальцем погладил тыльную сторону ее ладони.

— Прекрасное место. Как всегда по весне, лес полон цветов. Все оживает. В воздухе пахнет тимьяном, розмарином и лавандой, а звезды по ночам такие яркие, что кажется, протяни руку — и коснешься их.

В глазах Зары сверкали отблески свечей.

— А дом какой?

— Типичная ферма восемнадцатого века: каменные полы, винный погреб. На «Скимитар» совсем не похоже.

— Жду не дождусь увидеть все своими глазами.

— Надеюсь, ты захочешь пожить у нас, — робко сказал Бен.

Зара лишь крепче сжала его руку.

— Бен, конечно же, я останусь надолго. Где угодно, лишь бы рядом с тобой.

После ужина они вышли на улицу, остро ощущая близость друг друга. Бен подозвал такси.

— В «Риц», — сказал он водителю, когда они устроились рядышком на заднем сиденье.

— В «Риц»? Мы ведь только что поужинали, — хихикнула Зара.

— Я имел в виду гостиницу.

— У тебя вроде квартира в Париже?

— Мне показалось, что «Риц» лучше тебе подходит, — смущенно улыбнулся Бен.

Она слегка нахмурилась.

— Вот как ты меня воспринимаешь? Поверь, я не всегда жила на шикарных яхтах. Видел бы ты место, где я выросла!

— И кроме того…

— Заранее знаю, что ты сейчас скажешь.

— Правда?

— Да. Отвечу сразу: я действительно хочу остаться на ночь с тобой. — Зара коснулась его руки. — До самого утра. У тебя дома. Модные отели меня не интересуют. Мне нужен ты.

Бен назвал водителю адрес, и машина тронулась. Мимо пролетали огни города, но Бена и Зару не интересовал внешний мир. Они тихо говорили, смеялись, трогали друг друга. Через пару минут такси затормозило на улице у входа на подземную стоянку.

— Где твой дом? — спросила Зара, оглядываясь, когда машина отъехала.

— Иди за мной.

Бен провел ее по мощеному переулку, через боковую дверь, на темную, гулкую парковку.

— Куда это мы?

— Увидишь. — Держась за руки, они поднялись по бетонной лестнице к бронированной двери. Бен набрал код. — Запомни эти цифры.

— Круто. Вот у тебя безопасность. И такую квартиру тебе подарил клиент? Он что, бандит?

— Почти. Министр. В любом случае здесь тебе ничего не угрожает.

— Мне ничего не угрожает, когда я рядом с тобой.

Тяжелая дверь глухо закрылась.

— Наконец-то одни, — сказала Зара, обнимая Бена.

— Выпьем?

— Позже. — Она поцеловала его. — Спальня там?

Бен кивнул.

Она попятилась, спиной толкнула дверь, легла на кровать и притянула его к себе.

— Не могу поверить, что это на самом деле, — прошептала она ему на ухо.

Поутру Бена разбудили потоки света. Он дернулся и сел на скомканных простынях. Пару раз моргнув, улыбнулся про себя, вспоминая прошедшую ночь.

Рука неосознанно потянулась к соседней подушке. Зары не было.

Услышав ее шаги по квартире, Бен посмотрел на часы. Почти восемь. Если они хотят попасть в Лe-Валь к обеду, пора ехать.

Тут распахнулась дверь. В спальню заглянула Зара, натягивая куртку. Бену достался нежный поцелуй.

— Ты спал как младенец.

— Куда собралась? — спросил он.

— Позавтракать нечем. Схожу в кондитерскую, куплю круассанов.

— Мы можем перекусить по дороге.

— Да ладно тебе. Не ломай кайф. Я хочу сама накормить своего мужчину.

— Но…

— Никаких «но». Расслабься и получай удовольствие. Можешь еще поваляться. Вернусь буквально через пять минут. — Уже выходя из комнаты, она задержалась в дверях. Снова вернулась к Бену и поцеловала его еще раз, долго и нежно. — Люблю тебя, — шепнула она ему на ухо.

Лязгнула входная дверь. Бен было задремал, но вскоре сон окончательно слетел. Стрелки на часах перевалили за половину девятого. Впервые за долгое время чувствуя полный покой на душе, он отправился в душ. Достал из чемодана чистые вещи.

Вдруг нахлынуло ощущение, что Зары нет слишком долго. Очередь в кондитерской? Забыла код? Он пошел к двери, внутренне готовый увидеть ее с извиняющейся улыбкой и коричневым пакетом из кондитерской в руках. Однако в коридоре было пусто.

Бен растерялся. А потом на глаза попалась записка, лежащая на кухонном столе.

«Бен!

Ты будешь сердиться, но я возвращаюсь. Ким и ребятам нужна моя помощь. Бросать их сейчас — неправильно. Я сбежала, потому что ты ни за что бы меня не отпустил. Пожалуйста, не злись…

Обещаю, скоро мы будем вместе. Не переживай за меня, у нас все получится. Я способна о себе позаботиться.

Целую,

З.»

Бен раненым зверем носился по дому. Его бесило, что он прохлопал побег. Глаза застилала ярость на Ким Валентайн, выманившую Зару на линию огня. После гибели Линды Дауни интерполовцы должны были сообразить, что творят. Он вспомнил фотографию изувеченного тела и содрогнулся.

Пальцы его уже искали в телефонной книге номер Валентайн, когда в голову пришла другая идея. Он поедет туда сам, поговорит с Зарой и отвезет ее, как собирался, в Ле-Валь.

Немногочисленные пожитки тут же полетели в чемодан. Пистолет, найденный под стулом, отправился туда же. Заперев квартиру, Бен побежал к своему «мини». Визг шин эхом разнесся по бетонной пещере, когда он вылетел с парковки.

Бен гнал по Парижу, пока не увяз в большой пробке: впереди перевернулся фургон, заблокировав движение. В воздухе звенела какофония автомобильных гудков. Бен барабанил пальцами по рулю и отчаянно ругался. Вскоре полиция расчистила дорогу, пробка рассосалась, и он поехал дальше.

Вот и тот самый обшарпанный дом. Бен громко постучал.

От удара дверь распахнулась. Странное дело. Его что, ждали? Все равно надо запираться, мало ли…

— Зара? — крикнул он в коридор. — Это я. — Тишина. — Валентайн? Ты где? Надо поговорить!

В ответ не донеслось ни звука. Бен испугался. Они что, съехали? Зара уже на пути в Сан-Ремо? Тогда он опоздал.

Шторы в комнате были задернуты, царила непроглядная темень. Под ногами чувствовалась какая-то жидкость: то ли разлили воду, то ли канализацию прорвало. Хлюпая, Бен зашел внутрь.

Этот запах. Резкий, знакомый, навевающий воспоминания. И не самые лучшие.

Пальцы нашарили кнопку на стене. Загорелся свет. Открывшаяся глазам картина заставила его отпрыгнуть назад.

34

Отрезанные головы бывших интерполовцев стояли в ряд на обеденном столе. Распахнутые рты уже не могли издать ни звука. Мертвые глаза смотрели на Бена. Густеющая кровь залила лист пластика и потихоньку капала на мокрый ковер.

Ошметки тел усеивали комнату. Сложно было сказать, где чьи куски. Тут рука, там нога. Как на скотобойне. Словно на фотографии Линды Дауни, только еще хуже.

Бен подавил позыв к рвоте.

— Зара… — позвал он в полный голос.

Сзади раздались шаги. Обернувшись, Бен увидел черный силуэт на фоне освещенного прямоугольника входной двери.

— Привет, Бенедикт, — сказал Гарри Пакстон. Несмотря на доброжелательный тон, черный пистолет «зиг-про» смотрел Бену точно в сердце.

— Что ты сделал с Зарой? — спросил Бен.

— Ты имеешь в виду мою любимую, верную жену?

— Если ты ее мучил…

— То что? Ты меня убьешь? Сомневаюсь.

— Уж поверь, — посоветовал Бен.

Пакстон засмеялся.

— Она жива. По крайней мере, пока.

— Я хочу ее увидеть.

— Нет проблем, — ответил Пакстон, щелкнув пальцами.

Скрипнула дверь на кухню. На другом краю комнаты, по ту сторону жуткого ряда голов, появился человек.

Он держал Зару, прижимая к горлу мясницкий нож. Рот несчастной девушки был заклеен серебристым скотчем. В глазах плескался ужас.

— Это Берг, мой помощник, — сказал Пакстон.

Перед Беном стоял Терри, парень с баркаса. Лицо его наполняла безмятежность, мертвенная пустота, характерная для бездумной жестокости.

— Видишь? — обратился Пакстон к Заре. — Я же говорил, что он придет. Все-таки он тебя любит. Бен, неужели ты думаешь, что я мог не знать об агенте Валентайн и ее дружках? И о том, что мисс Супружеская Верность шпионит за мной по их поручению? Когда моя отважная женушка собралась к больному другу, я подсадил ей GPS-маячок. И вот я здесь.

— Ты труп, — сказал Бен. — Без вариантов. Ты только что выкопал себе могилу и стоишь на ее краю.

— Не переоценивай себя, майор. Вспомни, с кем разговариваешь. Всему, что ты знаешь, тебя учил я. Напомню, ты жив только благодаря мне.

— Четырнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто седьмого года… Кого ты хочешь обмануть?

— Оставить жизнь — то же самое, что спасти ее. Помнишь, Бенедикт, как ты очнулся в госпитале? А я сидел у твоей постели? Если бы ты вспомнил события того дня, я бы задушил тебя подушкой. Так что ты все равно обязан мне жизнью.

Бен онемел.

— Зачем, Гарри? Как ты мог подставить братьев по оружию?

Пакстон пожал плечами.

— У Смита возникли подозрения на мой счет. Пришлось его убить, пока он ими ни с кем не поделился. Мне надо было защищать бизнес. Ты бы поступил точно так же. Это называется «закон джунглей».

— Твой бизнес. Ты имеешь в виду торговлю смертью.

— Я лишь удовлетворяю спрос. С древних времен люди убивают друг друга. Чем мои клиенты хуже? Так уж устроен мир. «Только мертвые видели конец войны».

— Платон, — сказал Бен. — Не пытайся обелить себя, цитируя классическую философию. Ты — оружейный барыга.

— Свято место пусто не бывает. Откажись я, нашелся бы другой.

— Есть поговорка, Гарри: «Ты — это твои дела».

— Я — необходимое зло.

— Тем не менее зло.

— Ты — последний, от кого я готов слушать нравоучения, — сказал Пакстон. — У тебя руки по локоть в крови. Ты занимался тем же бизнесом и весьма в нем преуспел. Хотя чего я тебе рассказываю?

— Я не сражаюсь больше в неправедных войнах ради чужой наживы. А ты делаешь на них деньги. Вот в чем разница между нами.

— Не такая большая, как тебе кажется. Потому никто лучше тебя не сможет выполнить мое поручение.

— Я его уже выполнил. Все закончено.

— Ничего подобного. На этот раз у тебя другое задание, и ты будешь делать все именно так, как я хочу.

Бен не стал отвечать.

Пакстон улыбнулся.

— Верно понимаешь. Ты летишь назад в Египет. Будешь искать сокровище Моргана. — Увидев перекошенную физиономию Бена, он захохотал. — Естественно, я знал, чем он занят. Ты всерьез решил, что я послал тебя в Каир мстить за сына? Может, я бы так и поступил, будь он моей плотью и кровью. Но к сожалению, Хелен нагуляла его на стороне. Не выношу, когда меня предают.

Значение этих слов дошло до Бена лишь спустя пару секунд.

— Ты ее убил, — тихо сказал он. — Убил собственную жену.

Пакстон, слабо улыбнувшись, кивнул.

— В ту же неделю, когда узнал, что все эти годы она мне изменяла. Я все обставил как инфаркт. Передозировка адреналина. Она отдала богу душу буквально в считанные мгновения. — Он осклабился. — Ее выкормыша я тоже хотел пустить под нож. Мне сразу следовало догадаться, что мой сын не может быть таким слабаком. По плану, он должен был напиться у меня на яхте и выпасть за борт. Несчастный случай. Но тут он поведал мне о своей находке. Ради таких денег я решил на время оставить его в живых. Думаешь, его смерть меня огорчила? Однако терять сокровище я не намерен.

— И ты решил впрячь меня, — кивнул Бен. — Если бы на мне повисла пара трупов, ты стал бы меня шантажировать.

— Признаю, не самый лучший план, — ответил Пакстон. — Когда ты сдал этих дебилов в полицию, мне понадобился другой ключ к тебе. Я не слепой. То, что ты неровно дышишь к моей жене, видно невооруженным глазом. Грешно не воспользоваться таким подарком.

Бен взглядом постарался придать Заре хоть каплю уверенности. Скованная ужасом, она невидяще смотрела в ответ. Должно быть, агентов казнили у нее на глазах.

— Ну, майор, дальше все зависит от тебя. Я дал тебе задание. Выполнишь его — получишь Зару. Не сумеешь — она умрет жуткой смертью. Время пошло.

— Гарри, ты делаешь большую ошибку. Еще не поздно дать задний ход. Отпусти ее, исчезни, и я не приду за твоей головой.

— Не стоит меня недооценивать, — ответил Пакстон. — Дернешься не по делу, и я спущу Берга с поводка. Не надейся ее отыскать, не выйдет. Она будет ждать на одном из дюжины моих судов, в случайной точке земного шара. На милю приблизишься к моей флотилии, и я тут же об этом узнаю.

Бен молчал.

В Бена полетел маленький предмет. Машинально протянув руку, он поймал миниатюрную палочку с фирменным значком. Флешку.

— Файл Моргана, который ты мне прислал. С расшифровкой возись сам. — Пакстон глянул на часы. — Ну что, майор, дело не ждет. У тебя семь дней, начиная с этого момента, чтобы найти сокровище.

— Семь дней? Издеваешься?

— Ты меня слышал, — ответил Пакстон. — Неделя. Бенедикт, я не самый терпеливый человек. Я устал ждать. Считай это вызовом. Тебе к ним не привыкать.

Бен повесил голову.

— Твоя взяла. Я достану тебе сокровище.

Произнося эти слова, он думал о браунинге, лежащем в машине. Понадобится точный расчет времени и немножко везения, но если он сумеет вооружиться, то все закончится на месте. Сперва убить Берга, потом Пакстона, увезти Зару прочь.

Пакстон понимающе смотрел на него.

— Я прекрасно тебя знаю, Бенедикт. Как родного сына. Знаю каждый твой шаг… Ты уже прикидываешь, как лучше вывернуться. И что, по-твоему, я выпущу тебя из дома, пока мы сами здесь? — Он покачал головой, хихикнув себе под нос. — Зря ты держишь меня за дурака.

Не выпуская Бена из-под прицела, левой рукой он достал из-под куртки странный длинноствольный пистолет. Бен сразу узнал пневматику, заряженную парализующими дротиками. Сердце ухнуло вниз. Выхода нет.

— Когда ты очнешься, мы будем уже далеко. Приятной тебе поездки в Египет и самой большой английской удачи. — Пакстон улыбнулся. — Не забывай ежедневно отчитываться. Бон вояж, Бенедикт.

Бен бросил на Зару последний взгляд, раздался хлопок, и дротик больно кольнул в шею. Тут же сгустилась тьма. Ощутив странную невесомость, Бен грохнулся лицом на залитый кровью ковер.

35

Бен пришел в себя. Он не знал, сколько времени прошло, пара секунд или несколько лет. Темные глубины забытья потихоньку отпускали. Накатила тошнота, а с ней — мерзопакостные воспоминания обо всем случившемся.

Показалось, что пол стал другим, тверже, холоднее. Левая рука распласталась прямо у лица. Взгляд замер на стрелках часов. Сперва их положение ничего не сказало Бену. Потом, когда мозг потихоньку включился, стало ясно, что дело близится к полудню. Он пролежал в отключке почти два часа.

Мысль об уходящем времени придала сил. Кое-как он поднялся на четвереньки и вскоре уже стоял на подгибающихся ногах и тряс головой, разгоняя наркотический дурман. Там, где воткнулся дротик, в шее стреляло болью.

Знакомая комната полностью преобразилась. Лишь редкие гвозди и клочья пуха у самых стен напоминали о том, что на голых досках пола раньше лежал ковер. Исчезла вся мебель, кроме стола. Компьютер, фотоаппараты, подслушивающие устройства, все забрали. Вместе с листом пластика и расчлененными телами. Ничто не говорило о том, что сегодня здесь разыгралось кровавое убийство. Гарри Пакстон как обычно не оставил следов.

От рук исходил слабый запах мыла. Они потрудились даже смыть с него кровь.

Резкая вонь гари, доносящаяся снаружи, заставила его подойти к окну. Отдернув штору, Бен выглянул через пыльное стекло на задний двор. Посреди заросшего пустыря догорал большой костер. От остатков мебели и скатанного ковра в небо поднимался черный дым.

Отвернувшись, Бен подошел к столу, где лежали два предмета.

Во-первых, та самая флешка. Во-вторых, завязанный веревочкой мешок. Бен взвесил его в руке, развязал узел и заглянул внутрь. Там было две пачки денег, одна побольше, другая поменьше. Бен по очереди вытащил их на белый свет. Евро, примерно тысяча бумажек, и египетские фунты, тысяч десять. Пакстон и впрямь подумал обо всем.

Увильнуть от требований не было ни малейшей возможности. В отличие от обычных похитителей в этот раз Бену противостоял бывший полковник десантного спецназа. Его не перехитрить, не поймать на неожиданный прием. Сопротивление бесполезно.

Семь дней, чтобы найти сокровище, утерянное тысячи лет назад, а он даже не представляет, с чего начать!..

Убирая флешку в карман, Бен нащупал ключи от машины. Осталось забрать деньги, и можно ехать прочь.

На улице никого не было. Пикнул замок машины, и мешок с купюрами полетел на заднее сиденье, к чемодану. Бен тут же заметил, что в его вещах кто-то рылся. Проверил. Браунинг исчез.

Дорогу домой Бен одолел кое-как, на автомате. На стоянке, заглушив двигатель, он долго сидел за рулем, слепо глядя на голые бетонные стены. Вернуться в квартиру казалось немыслимым. Там всюду следы Зары. Отпечаток головы на подушке. Смятые простыни. Сырое полотенце в ванной. Запах ее духов. Записка на кухонном столе.

Господи, как же он за ней не уследил?.. Бен брел по бульвару Хаусман, не замечая ни людей, ни машин. Переходя дорогу, чуть не попал под автобус. Сколько ни давил на гудок едва успевший затормозить водитель, Бен его не слышал.

Сунув руку в карман, он сжал флешку в кулаке. Есть шанс, что в этом крошечном устройстве, за стеной паролей, кодов и бог его знает каких еще электронных ухищрений, прячется ключ к успеху миссии. Но как взломать файл? Один раз он уже пытался. Бесполезно. Хотя…

Нахлынули воспоминания. Клочок бумаги в кармане пиджака. Чек из супермаркета с нацарапанным телефоном. Тогда Бен не придал ему значения. Но сейчас, когда больше не за что уцепиться…

Какой там был номер? Столько Бен ни тужился, цифры никак не всплывали в памяти.

Лишь когда в него врезался прохожий, Бен понял, что стоит посреди улицы. Буркнув извинения, он отошел в сторону.

Облокотился об ограду. Волнами накатывала тошнота, и не только из-за наркотика. Взгляд зацепился за голубей, вышагивающих у корней придорожного дерева.

Вместо номера перед глазами вставало лицо Зары, нож у ее горла, бесстрастный взгляд Берга, вялая улыбка Пакстона.

Пустоту в голове заполнял только шум машин. Обрывки мыслей смешались в кашу. Бена лихорадило. Рот пересох, сердце билось суматошно, руки дрожали. Он совсем расклеился.

«Твою мать, Хоуп. Соберись, тряпка!»

Он двинулся дальше, глядя в землю, изо всех сил пробуждая зрительную память.

Ничего вокруг не видя, Бен дошел до площади Святой Троицы. Напротив, укрывшись за деревьями, стоял одноименный собор.

В церкви было темно и прохладно, висел едкий запах ладана. Шаги эхом отдавались от стертых плит пола, взлетая к своду потолка. Бен присел на скамейку. Шум машин остался далеко. Через витражи лился призрачный свет. Склонив голову, Бен закрыл глаза, ощущая, как дух безмятежности пронизывает его рассудок, как тает смятение и в мыслях появляется кристальная чистота.

Он представил себя в том вонючем доме в Каире.

Вот он видит пиджак Моргана на упоротой девице с татуировкой ангела.

Сидя в квартире, обыскивает карманы. Находит скомканную бумажку. Читает номер. Ну же.

Читает номер.

Его озарило. Сердце подпрыгнуло. Распахнув глаза, Бен достал из кармана ручку и записал цифры прямо на руке.

Все верно. Незнакомый код города — 01334. Дальше собственно телефон и три добавочных цифры, 345. Их-то запомнить было проще всего.

Откуда-то взялись силы. Уверенность.

Бен вышел из церкви, оставив позади прохладный покой. Вокруг были разбиты ухоженные сады. Деревья еле слышно шелестели на ветру, по газонам скакали воробьи. Устроившись на деревянной скамейке под кряжистым дубом, Бен достал телефон и набрал номер, записанный на руке.

На четвертом гудке сердце его снова упало. Вдруг этот след никуда не ведет? Может, телефон вообще из другой истории. Наркоманка много дней носила этот пиджак, не ее ли чек лежал в кармане?

На шестом гудке включился автоответчик.

«Университет Сент-Эндрюс. Факультет истории, — сказал записанный женский голос с напевным шотландским акцентом. — Если вам известен добавочный номер, введите его или дождитесь ответа оператора».

Наркоша из Каира отпадает — с чего бы ей звонить в университет? Бен ввел добавочный номер. И ругнулся про себя, когда через пару гудков заговорил очередной автоответчик.

— Привет, вы позвонили доктору Лоренсу Кирби. Сейчас меня нет на месте. Оставьте сообщение…

Бен еще до сигнала повесил трубку. Видимо, Кирби как-то связан с Морганом. В деле наметились подвижки.

Поудобнее устроившись на скамейке, он вышел в Интернет и набрал в поисковике «доктор Лоренс Кирби, университет Сент-Эндрюс». Первая же ссылка вела на страничку факультета истории, где имя Кирби обнаружилось в списке штатных сотрудников. По клику открылась крошечная фотка и биография на пару строк.

На Бена смотрело словно бы удивленное, одутловатое лицо человека, забывшего побриться. Голову венчала копна черных волос, одна прядь свисала на лоб.

«Интересно, это убожество поможет мне чем-нибудь?» — подумал Бен, разглядывая снимок.

Положив телефон на скамейку, он вынул пачку сигарет и зажигалку. Прикурив, стал смотреть, как вьется дымок. Сосредоточиться на деле никак не получалось — перед глазами вставала Зара. Выбросив окурок, Бен достал вторую сигарету. Через пару минут, схватив телефон, он снова набрал номер Кирби.

В этот раз автоответчик не сработал. Из трубки шли гудки. Когда Бен уже был готов сбросить вызов, ответил запыхавшийся голос, будто человек со всех ног бежал к телефону.

— Доктор Кирби? — спросил Бен.

— Слушаю, — весело пропыхтел голос.

— Доктор Лоренс Кирби?

— Он самый. Кто спрашивает?

— Вы меня не знаете. Я хотел поговорить о Моргане Пакстоне.

Связь оборвалась.

Бен выругался. Перезвонил. На этот раз Кирби ответил сразу.

— Нас разъединили, — сказал Бен.

— Нет, я бросил трубку. — Из голоса Кирби пропало все веселье.

— Зачем? Я лишь хотел с вами поговорить.

— Никакого Моргана Пакстона не знаю и разговаривать с вами не хочу.

— Однако, гляжу, имя вы запомнили сразу.

— Слушайте, я понятия не имею, кто вы такой и что вам от меня нужно. — В голосе Кирби прорезались панические нотки. — Наверное, вы ошиблись номером.

— Номер правильный. Выслушайте меня, и вы поймете, почему мне понадобилось с вами поговорить. Это важно.

На том конце провода повисла тишина.

— Мне нечего вам сказать. Никакого Моргана Пакстона я знать не знаю. — Кирби снова бросил трубку.

Бен выключил телефон.

«Ну ладно, Кирби, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому», — подумал он.

Сент-Эндрюс. Восточное побережье Шотландии, к северу от Эдинбурга.

Пускай так. Через несколько часов он будет на месте.

36

«Мини-купер» быстро отмахал четырнадцать миль на север до аэропорта Руасси. Бен взял билет на первый же самолет до Эдинбурга, и вскоре его ноги стояли на шотландской земле. Воздух по сравнению с Францией был бодряще холодным, но Бена сейчас мало интересовали красоты природы. В прокате автомобилей «Эйвис» он выбрал спортивный двухместный «мерседес CЛK», идеальную машинку для быстрых перегонов. В шикарном салоне уютно поскрипывала черная кожа. Спутниковый навигатор, проглотив координаты цели, проложил маршрут. Дорога до Сент-Эндрюса не заняла много времени.

На лекциях по теологии им рассказывали, что древний городок некогда был религиозной столицей Шотландии, утопающей в крови изувеченных и сожженных мучеников. Глядя на проплывающие за окном тихие улочки, увитые плющом университетские постройки, кафе и отели, сложно было поверить в зверства былых веков.

Поиски факультета истории вскоре увенчались успехом. Бен прошелся по дорожке над морем. За спиной стояли развалины средневекового собора, впереди красовались руины замка Сент-Эндрюс и длинная полоса изогнутого берега. Легкие наполнял соленый ветер, а голову — мысли о Заре.

Железные ворота пропустили Бена на стоянку, в конце которой высилось нужное здание. За центральным входом ему открылась большая приемная. Ряды стульев, по стенам какие-то исторические картинки в рамках, широкая лестница на второй этаж. На информационном щите у подножия лестницы были указаны имена научных сотрудников и их кабинеты. Зеленые светодиоды показывали, кто из них на месте. Бен пробежался по списку и нашел фамилию Кирби. Тот обитал в 42-м кабинете. Лампочка горела.

Мимо прошла группа студентов с книгами и папками в руках. Оживленно болтая на ходу, они разглядывали Бена, он же не обратил на них внимания. Стрелка на стене второго этажа сообщила, что кабинеты с 21-го по 45-й находятся справа. Бодрые шаги Бена разорвали тишину узкого коридора. На нужной двери висела табличка: «Доктор Лоренс Кирби».

Бен вошел без стука. В большом помещении царил редкостный бардак. Книги, бумаги и пожелтевшие, мятые выпуски «Гардиан» скрыли под собой стол и грудами лежали на полу. Возле грязного окна стоял человек, которого Бен сразу опознал благодаря фотографии из Интернета. Он запихивал большую книгу в потрепанный набитый портфель из кожи.

— А постуча…

Фраза оборвалась на полуслове. Ошалевшие глаза завороженно смотрели на Бена. В жизни Лоренс Кирби выглядел даже хуже, чем на снимке. Его вельветовые брюки вытерлись от времени, из-под твидового пиджака торчала рубашка не первой свежести. Двигался он неуклюже, а брюшко украшали несколько лишних фунтов жира.

— Вы кто такой? — осведомился он. Глаза его стреляли вверх-вниз, измеряя рост и ширину плеч Бена.

— Если припомните, я вам сегодня звонил.

Сквозняком из открытой двери сдуло документы со стола, и Бен быстро шагнул вперед, чтобы их подобрать.

Сверху лежала заявка на продление автостраховки, с именем Кирби и домашним адресом. Излишне пугать доктора не входило в планы Бена, и, положив бумаги на стол, он улыбнулся.

— Я как раз ухожу, — грубо отрезал Кирби.

— Нам надо поговорить.

— Повторяю, мне нечего вам сказать, — покраснев, заявил Кирби. — Прошу вас, покиньте помещение.

— Доктор Кирби, уделите мне пять минут. Это все, чего я прошу, а потом я исчезну, и вы больше никогда меня не увидите.

— Я вызываю охрану. — Историк разгреб бардак на столе и откопал телефон.

— Лучше не стоит.

Рука Кирби замерла над трубкой. Округлившиеся глаза вперились в Бена.

— Вы что, мне угрожаете?

— Ни в коем случае. Вам нечего бояться. Прошу только, ответьте на пару вопросов о Моргане Пакстоне и проекте «Эхнатон». Расскажите все, что знаете.

— Морган мертв.

— Я в курсе. Номер вашего телефона был записан на бумажке в его кармане. Вы работали над проектом вместе?

Кирби сглотнул.

— Вас прислал его отец?

Упоминание Гарри Пакстона тут же вызвало перед мысленным взором Бена образ Зары. Он почувствовал, как вскипает кровь.

— Нет. Я не работаю на отца Моргана. Когда-то я служил с ним в армии и до позавчерашнего дня считал его своим другом. Как выяснилось, зря. Когда все закончится, я сотру его в порошок. Но сейчас мне отчаянно нужна ваша помощь, доктор Кирби.

— Кто вы, черт возьми, такой?

— Меня зовут Бен Хоуп. В мои планы не входит причинять вам вред. Поверьте.

Бедолагу парализовало страхом и нерешительностью.

— Прошу вас, — произнес Бен.

Кирби еще секунду ел его глазами, а потом вдавил кнопку на телефоне.

— Охрана? Говорит доктор Лоренс Кирби. В мой кабинет проник посторонний.

Бен никак не мог ему помешать. Вырвать трубку из рук или ободрать провода со стены несложно, но грубая сила не даст никаких результатов. Секунды до появления охранников надо использовать помаксимуму.

— Я знаю, что Морган разыскивал сокровище. Мне нужно выяснить, где оно.

— Впервые слышу.

— Отвечайте немедленно. Что вам известно?

Распахнулась дверь, и в кабинет вошли двое охранников. Старший был морщинистым и бывалым; красный нос и прожилки вен на щеках сильно выделялись на фоне светлых волос. Наверное, бывший боксер. Его товарищу вряд ли перевалило за двадцать. Недавно из армии, подумал Бен. Как пить дать с шилом в заднице.

— Этот человек вломился в кабинет и угрожал мне, — заявил Кирби. — Выведите его отсюда.

— Пойдем, сынок, — сказал старший, взяв Бена за руку. — Не создавай лишних проблем.

— Все в порядке. Мне просто надо кое-что обсудить с доктором, — попробовал разрядить ситуацию Бен.

Кирби схватил портфель.

— Джентльмены, оставляю его на вас.

Уставившись в пол, он проскочил мимо Бена и скрылся за дверью.

— Пройдем в караулку, — потребовал старший охранник. — Запишем твои паспортные данные.

— Не согласен, — ответил Бен. — Я ничего не сделал.

Молодой сложил руки на груди.

— Доктор Кирби считает иначе.

— Мне плевать, что там считает доктор Кирби. Я ухожу.

— Не, парень, не вариант. Ты идешь с нами, и мы вызываем полицию, — сказал охранник с шотландским акцентом.

Бен шагнул к двери. Молодой схватил его за запястье.

— Предупреждаю, у меня черный пояс по айкидо…

На пол он рухнул уже без сознания.

Бен повернулся к старшему.

— Я пришел сюда по делу, не мешай мне. — (Подчиняясь жесту Бена, пожилой, кипя от злости, послушно сел в кресло.) — Благоразумно. Гони сюда рацию и мобильник.

Охранник молча швырнул их на стол, и Бен запихал технику в карманы.

— Посиди здесь тихо, пока этот болван не придет в себя.

Оборвав телефонный провод со стены, Бен покинул кабинет. Бросив последний предупреждающий взгляд на охранника, запер дверь, оставив ключ в замке.

По пути к машине он успел вызвать на телефоне карты Google и ввел почтовый индекс, подсмотренный на документе в кабинете у Кирби. Тот жил в поместье Драммонд, в восьми милях от Сент-Эндрюса.

Усевшись в «мерседес», Бен ввел в навигатор адрес. Теперь надо найти ученого и развязать ему язык. Любым способом.

37

Лоренс Кирби знал, что водитель он паршивый, но в принципе не переживал по этому поводу, а сегодня — особенно. Его ярко-желтый «смарт» вихлял по дороге, направляясь к семейному поместью в деревне, в восьми милях от Сент-Эндрюса. Из головы не шел этот Бен Хоуп, приставший к нему на работе. И Морган, и сокровище. Как этот Хоуп, черт побери, сумел так легко его вычислить?

Свернув с дороги, Лоренс проехал под древесными сводами на усыпанный гравием двор поместья Драммонд, размышляя, не пора ли собрать вещи и устроить себе каникулы. Может, взять творческий отпуск, который он отменил, спешно вернувшись из Каира, когда узнал о смерти Моргана?

Взойдя по ступеням большого каменного дома, Лоренс нашарил в кармане ключи и распахнул тяжелую дверь. Каждый раз, когда он стоял в прихожей, в голове крутилась единственная мысль: как же он ненавидит ту хрень, что его отец развешал на стенах. Оленьи головы будто наблюдали за ним, а их рога по ночам отбрасывали кустистые тени. Еще он терпеть не мог скрещенные сабли и мушкеты, пылящиеся на панелях резного дерева. На бархатном покрывале над камином лежали два больших церемониальных ножа-кукри, оставшиеся с тех дней, когда его светлость служил в полку гуркхских стрелков.

В завещании старик не указал, что его сын, новый хозяин поместья, обязан заботиться о его коллекции. Так что Лоренс планировал при ближайшей возможности сволочь ненавистные предметы на свалку. Просто пока руки не дошли.

На кухне он развел себе растворимый кофе без кофеина и, сидя в единственной обжитой гостиной с чашкой в руках, смотрел в окно на заросшие газоны позади дома. За каменной стеной и лесопосадкой виднелись заброшенные сельхозпостройки. Когда-то здесь кипела фермерская жизнь, но с тех пор, как старик ослабел, всюду воцарился упадок. Брошенные стога сена гнили в ржавом амбаре. Навозная яма собирала крыс со всей округи. Надо снести на хрен все лишнее.

Вдруг Лоренс ощутил присутствие за спиной и, обернувшись, испуганно замер. К нему, угрожая пистолетами, неслись два бородатых типа. Чашка выпала из ослабевших пальцев. Колени подкосились.

Не говоря ни слова, нападающие схватили его под руки, грубо вздернули на ноги и вывели из комнаты. Как он ни бился в цепкой хватке, все было напрасно.

— Что вам от меня надо? — взмолился Лоренс.

Пока его вели по коридору, он с ужасом заметил пропажу одного из ножей гуркхов.

«Господи, они отрежут мне голову!»

— Что вы со мной сделаете? — завопил он.

Похитители не отреагировали.

На улице стоял фургон «судзуки». Лоренса поволокли к задним дверям.

— Куда вы меня тащите?

В ответ тишина.

Он растянулся на голом железном полу фургона. Затем, пытаясь встать, врезался головой в низкую крышу. Двери захлопнулись. Окон не было. Лоренс остался в полной темноте.

Похитители обошли фургон и сели в кабину. Каждый поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру под курткой. Друг с другом они не разговаривали, но их обоих наполняло тихое удовлетворение: задание выполнено чисто и быстро. Теперь надо лишь доставить груз в местечко неподалеку от Глазго, где у их ячейки была оборудована конспиративная квартира. Они понятия не имели, в чем смысл задания. Просто вчера ночью командиры получили приказ из-за границы, от очень серьезного человека. Им однозначно дали понять, что провал будет означать суровое наказание.

Водитель повернул ключ.

Ничего не произошло. Двигатель даже не дернулся.

— Черт, — сказал он по-арабски.

— Что такое? Минуту назад все было в порядке, — спросил второй.

Водитель снова выругался и нашарил рычаг под приборной доской. Раздался глухой лязг, и похититель пошел искать неисправность.

Второй наблюдал через лобовое стекло, как его коллега исчезает за поднятым капотом. Пошумев немного, тот затих. Пассажир высунул голову в окно.

— Чего ты там копаешься? — заорал он по-арабски. — Давай быстрее, надо двигать.

Капот с лязгом ухнул вниз, так, что микроавтобус затрясся. Пассажир ожидал увидеть коллегу, вытирающего руки и показывающего жестами, мол, все пучком, погнали.

Однако там никого не было.

Нахмурившись, он сам полез наружу. Под сапогами захрустел гравий. Ноги водителя торчали из-под машины, словно тот лежал на спине, копаясь под днищем.

— Эй, какого хрена ты туда полез?

Но тут пассажир разглядел, что ноги конвульсивно дергаются.

И заметил кровь, вытекающую из-под фургона. А больше он не видел ничего.

38

Быстрым взмахом перерезав горло второму противнику, Бен отодвинулся, чтобы его не залило кровью, и уронил тело на землю. Положил длинный изогнутый нож на гравий между двумя трупами и быстро обыскал их на предмет документов. Как и ожидалось, ничего не нашел. Однако, увидев подъехавший фургон и двух мужчин арабской внешности, он уже не сомневался, кто их послал. Камаль, должно быть, обнаружил телефонный номер в кармане пиджака и по той же цепочке вышел на Кирби.

Из кузова доносились яростные удары и крики. Бен обогнул фургон и открыл задние двери.

На него смотрел ополоумевший, всклокоченный Кирби.

— Вы?.. Что вы здесь делаете?

— Заехал поболтать, — ответил Бен. — Гляжу, а у тебя гости. Решил посмотреть, что будет дальше.

— Кто ты такой, черт побери?

— В данных обстоятельствах я бы сказал, твой самый лучший друг во всем мире. Теперь ты мне веришь?

Кирби осторожно выбрался из кузова и застыл, увидев трупы. Он прижал руки к лицу.

— Господи боже. Ты их убил.

— Есть такое дело. Может, напрасно я сразу взялся за нож, надо было сначала попробовать доброе слово.

— Что вообще творится? — возопил ученый.

— Ты прекрасно понимаешь, в чем дело. Твой секрет раскрыт, и все хотят к нему приобщиться. А ты чего ждал?

— Я звоню в полицию. — Кирби побрел в сторону дома.

Бен остановил его.

— Не советую, если хочешь жить.

— Чего?

— Ты вызываешь полицию, я сваливаю отсюда. Эти ребята не возвращаются и не отвечают на звонки. Приезжают следующие. Рано или поздно тебя поймают, увезут, допросят, скорее всего, запытают до смерти. И полиция никак не сможет им помешать. Если тебя такой расклад устраивает, иди набери три девятки, а я откланяюсь.

Плечи Кирби беспомощно поникли.

— Ладно. Конечно же, мне к ним не хочется. Что ты предлагаешь?

— Во-первых, покажи, где у вас тут сарай с инструментами и тачка. Потом мы оттащим трупы в навозную яму, где их вовек не найдут.

Через десять минут от похитителей не осталось и следа. От поместья к полуразрушенной ферме вела бетонная дорожка. Бен в старой скрипучей тачке отвез тела по одному к навозной яме.

Уже с двадцати ярдов вонь гниющей жижи шибала в нос. На десяти она выжимала слезу, а на пяти даже самые стойкие рисковали потерять сознание. Задержав дыхание, Бен открыл задвижку и распахнул люк. Взору открылась мерзопакостная масса. Бен ногой столкнул туда сначала первый труп, потом второй. Два бурых всплеска, пузырьки на поверхности, когда навоз заполнил легкие… Пройдет совсем немного времени, и останутся лишь кости. Природа свое дело знает туго. Бен швырнул следом окровавленный кукри, захлопнул люк, вернул задвижку на место и со всех ног бросился на чистый воздух.

Кирби ждал его у сенного сарая.

— Что дальше?

— Теперь уезжаем. На моей машине, — сказал Бен.

За деревьями, невидимый из поместья, стоял «мерседес».

— Меня тошнит, — простонал Кирби, усаживаясь в салон.

Бен завел двигатель, и ускорение вдавило их в сиденья. По пустынным дорогам на открытой местности можно было гнать во весь дух. Он ехал куда глаза глядят, лишь бы убраться подальше от поместья, а место для разговора наверняка попадется само. Мимо пролетали зеленые поля с белыми холмиками овец и ягнят, каменные стены, белые коттеджи и фермы, стоящие вдали от трассы. Солнце потихоньку садилось, окрашивая море в багрянец.

— Обязательно так нестись? — пожаловался Кирби.

— Нам надо поговорить.

— Останови машину, — странным голосом попросил ученый. Бен на секунду отвел взгляд от дороги и увидел, что историк, смертельно побледнев, согнулся в кресле, прижимая руки к груди. — Вот-вот стошнит…

Взвизгнув тормозами, машина остановилась на заросшей обочине. Кирби полез наружу еще на ходу. Скрючившись, он уперся в столб, и его ужин полетел на траву.

Дав бедняге пару минут побыть наедине с собой, Бен тоже вышел из машины.

— Это от напряжения. У тебя шок. Ну что, поговорим?

— Мне нужен воздух, — ответил Кирби. — Я, пожалуй, пройдусь.

На другой стороне дороги к берегу спускалась каменистая тропка. Бен с Кирби начали спуск. Шли минуты. Драгоценные минуты. Бен страдал. Цель по-прежнему бесконечно далека. Не дай бог, историк не оправдает потраченного времени.

Замерев у большого камня, Кирби сделал несколько глубоких вдохов.

— Иисусе. — Дрожащими пальцами он провел по лицу. — Как же я так влип? Те люди у меня дома… Это они убили Моргана?

— Сложный вопрос. У меня нет времени вдаваться в подробности.

— Мне надо знать.

Бен тяжко вздохнул.

— Пожалуй, ты заслужил объяснения.

Он быстро пересказал всю историю. Про ограбление, Камаля, Гарри Пакстона. Утаив лишь одно: он никого не собирался посвящать в свои отношения с Зарой.

— Полковник тебя шантажирует? — спросил изумленный Кирби.

Бен кивнул.

— Пострадает близкий мне человек, если я не заполучу то, что нашли вы с Морганом. И время выходит. Ты поможешь мне или как?

— Морган всегда жалел, что посвятил отца в свою находку. Понимал, что старая сволочь зубами в него вцепится.

— Твоя очередь рассказывать. Как ты связан с Морганом? О чем вообще речь?

— Морган долгие годы был моим другом. Мы вместе работали в университете.

— И вместе вели проект «Эхнатон»?

— Морган был мозговым центром, а я на подхвате. По плану, я должен был присоединиться к нему в Каире. Но тут пришли вести о его гибели. С тех пор я дрожу как заяц. Все жду, когда за мной придут. — Кирби поднял взгляд. — Как ты узнал, где меня искать?

— Я же говорил. Твой телефон был нацарапан на чеке у Моргана в кармане.

— Черт! Раньше я служил в Университете Ланкастера, но когда Морган улетал в Египет, я как раз устроился сюда. Позвонил ему на мобильник и продиктовал новый номер. Должно быть, он записал его на первой попавшейся бумажке.

— Ясно. Так что там у вас с сокровищами?

— Мне надо выпить. В миле отсюда есть паб. С тебя выпивка, с меня рассказ.

39

По извилистой дороге «мерседес» доехал до прибрежной деревни. Булыжная улица привела к порту, где качались на волнах рыбацкие лодки. На пирсе горой лежали корзины для омаров и сети, покрытые коркой соли. Огни из коттеджей, сгрудившихся на набережной, бросали на закатное море дрожащие золотистые отблески.

Бен с Кирби зашли в низенький паб с облупившейся вывеской, носящий гордое имя «Простокваша». Интерьер заведения словно явился из тьмы веков. Гостей встречали спартанские лавочки, древняя изъеденная стойка и несколько голых столов. Ни тебе салфеток, ни скатертей, ни меню, написанного мелом на стене. Сюда приходили пить, а не наслаждаться сервисом. Опилки на полу завершали образ.

В баре сидела горстка местных. При появлении новых посетителей гул разговоров на секунду стих. Один-два человека, смерив Кирби взглядом, отвели глаза, и болтовня возобновилась.

— Похоже, ты пользуешься здесь популярностью, — сказал Бен, уводя историка в пустующий угол.

Они заняли стол у очага, в котором трещала и плевалась искрами пара поленьев. Сходив к стойке, Бен заказал два двойных виски. Если уж снимать напряжение алкоголем, то брать что покрепче. Лишнего времени нет, а пиво — напиток неторопливый.

Скормив музыкальному автомату пригоршню мелочи, Бен выбрал пару шумных рок-песен. Ни к чему посторонним слышать их разговор.

Натюрморт из двух стаканов дополнили зажигалка и пачка сигарет. Кирби тут же сообщил, что курить в общественном месте противозаконно. Бен посмотрел в сторону барной стойки. Вряд ли хоть кто-то из собравшихся придавал значение таким мелочам.

— За убийство тоже по головке не гладят, — сказал он. — А у тебя дома лежат два трупа. Выпей и приступай к рассказу. Проект «Эхнатон». Факты, люди, подробности — полный комплект. Быстро.

Кирби уставился в стакан с таким видом, будто снова хотел пожаловаться на жизнь. Виски залпом ухнуло ему в горло. Лицо тут же порозовело.

— Сперва предыстория, — сказал он. — Без нее будет непонятно.

— Ладно, только покороче.

— Эхнатон был фараоном восемнадцатой династии. Он правил с тысяча триста пятьдесят третьего по тысяча триста тридцать шестой годы до нашей эры. Его настоящее имя…

— Аменхотеп Четвертый, — вставил Бен.

Кирби уставился на него, вздернув бровь.

— На египтолога ты не похож.

— Когда-то я изучал теологию в Оксфорде. Кое-что помню.

— Ты же вроде солдат.

— Был и солдатом. Но давай не будем обсуждать мою биографию.

— Армия, теология… Конфликт культур, не находишь?

Бен молча уставился на него. Кирби пожал плечами.

— Ладно, замяли. На чем я остановился?

— На Эхнатоне.

— Точно. Возможно, ты знаешь, что Эхнатон слегка отличался от других фараонов. Если честно, он был совершенно уникальным явлением в истории Древнего Египта.

— Я знаю, что он первым в мире принял единобожие.

Кирби кивнул. От виски ему похорошело.

— Атон. Также известен как бог солнца. Его символ, золотой диск, Эхнатон сделал объектом поклонения для всего народа. Он задался целью уничтожить политеистическую религию, покончить с традиционными богами, которым египтяне молились тысячи лет, и создать принципиально новую веру, названную им «атенизм». Это первая в истории попытка ввести монотеистическую государственную религию. Одни исследователи считают его предтечей Иисуса Христа, другие — законченным психом. — Кирби допил свой виски и с легкой тоской посмотрел в пустой стакан. — Можно еще?

Бен сунул историку под нос собственную порцию.

— Держи. Потом закажу еще.

— Спасибо. Выпивка помогает.

— Давай ближе к делу. Я знаю про атенизм и что за религиозные реформы Эхнатона прозвали еретиком. Но при чем здесь Морган Пакстон? Не улавливаю связи.

Кирби взял стакан Бена.

— Позволь, я буду говорить по порядку. Ты же хочешь знать все? А предыстория действительно очень важна. Иначе не…

— Ладно, рассказывай, — оборвал его Бен.

— Этот фараон еще в юности принял бразды правления из рук отца, Аменхотепа Третьего. Но он всегда был чудным. Даже телесно — он был уродом. Полный набор странностей. Вскоре после прихода к власти он начал осуществлять свой невероятный, немыслимый проект, а на пятом году правления принял имя Эхнатон, что означает «Угодный Атону». Этот шаг стал предвестником будущих проблем. Переломный момент наступил, когда на девятом году он практически упразднил всех старых богов. Речь идет о великой революции, тотальной реорганизации всего общественного уклада. Эхнатон смахнул с доски такие фигуры, как Анубис, бог с головой шакала, Осирис, владыка подземного мира, Амон, главное божество. В народе принудительно насаждалась единственно верная государственная религия, атенизм. Тем временем Эхнатон и царская свита покинули столицу, Фивы, и основали новый город под названием Ахетатон, что переводится как «горизонт Атона», также известный как Амарна.

Допив виски Бена, Кирби с ожиданием посмотрел на него.

— То же самое? — спросил Бен, указывая на пустую посуду.

— Давай, чего уж.

Вскоре на столе появились еще два двойных виски.

— Рассказывай дальше.

Выпив, Кирби не сразу сообразил, на чем он остановился.

— Так вот, мы подошли к важному месту. Пока безумный фараон развлекался в личном раю, поклоняясь своему богу, как хиппи, пропитавшийся духом нью-эйджа, в стране наступила полная разруха. Ему изначально было чихать на то, что будет с экономикой, с государственной безопасностью и с народом. И все покатилось в пропасть. Он бросил Египет на колени. — Замолчав, Кирби присосался к стакану, его глаза заблестели. — Прикинь, сколько народу точило на Эхнатона зуб. Храмы играли громадную роль в экономической и общественной жизни страны, а он их разрушил. При этом уровень государственной цензуры вполне можно сравнить с довоенной Германией, где нацисты развлекались сожжением книг. Эхнатон приказал уничтожить громадные запасы сокровищ, накопленные культами старых богов. Запрещено было все, что имело хоть какое-то отношение к политеистическому укладу, от громадной статуи до мельчайшего амулета. Золото шло в переплавку, из него делали символы Атона. Закрывались храмы, страдали целые профессии. Ремесленники, каменщики, резчики по камню лишились права заниматься делом жизни. Верховные жрецы тоже остались у разбитого корыта. Короче, безумным фараоном были недовольны практически все. Он считался смутьяном. Хуже того, еретиком.

Кирби сделал паузу.

— Теперь мы переходим к легенде. К древнему мифу о сокровище еретика, который гласит, что кто-то спас или пытался спасти громадное количество драгоценных артефактов веры от уничтожения агентами Эхнатона.

— Кто?

— Я неспроста сказал «миф», — ответил Кирби. — На самом деле неизвестно ни кто, ни как, ни что было на самом деле. Это байка на слуху тысячи лет, и ее давно уже не принимают всерьез.

Бен почувствовал, как напрягаются мышцы.

— Выходит, ты мне забиваешь голову бесполезными слухами?.. Господи, на что я трачу время!

Он почти был готов бросить все и уйти из паба. Им вновь овладело отчаяние. Зачем он здесь? Почему не охотится на Пакстона?

Кирби уловил его настрой.

— Погоди, я не договорил. То, что я сейчас скажу, в корне все меняет.

— Надеюсь, для разнообразия ты выдашь что-нибудь стоящее.

— Весьма. Здесь кончается легенда и начинается реальность. Мы с Морганом влезли в это дело после случайной находки в турецком городе Антакья, где в древние времена стоял сирийский Антиох.

Бен помнил это название. В Антиохе последователей Иисуса впервые назвали христианами. Веками этот город опустошали войны и осады, крестовые походы и землетрясения. Его захватывали египтяне, греки, римляне.

— Пару лет назад Морган ездил туда в отпуск, — объяснил Кирби. — Он всегда любил копаться в антикварных лавочках, бродить по базарам. Большая часть того, что там продается, — фальшивый хлам. Древние папирусы, сделанные из прошлогодних банановых листьев. Якобы старинные кости, которые сначала обточили, потом скормили индейке, чтобы их разъел желудочный сок. Однако в последний день перед возвращением Морган наткнулся на кое-что особенное.

— На что же?

— На небольшую шкатулку, изъеденную временем. Продавец сказал, что ее откопали рядом с остатками крепостного вала Антиоха. Любой бы на его месте решил, что это рухлядь. Морган же купил ее, отнес домой и полночи пытался открыть. Внутри лежал папирус.

— А не прошлогодний банановый лист?

— Самый настоящий. Он был написан подлинным иератическим письмом, которое, по сути, является упрощенной версией иероглифов, предназначенной для ведения документов.

— Я в курсе, что такое иератическое письмо, — сказал Бен. — Продолжай.

— Это было незаконченное послание, написанное жителем Антиоха в районе тысяча триста тридцать пятого года до нашей эры, уже после смерти фараона Эхнатона. Автор пишет, что он старый больной человек, Диодор из Гераклеи, который хочет сообщить важные сведения.

— Кирби, не тяни жилы. У меня решительно нет времени.

Историк поднял палец.

— Потерпи чуть-чуть. Здесь начинается самое интересное. Послание было адресовано Санепу, верховному жрецу Фив, и в нем Диодор открыл восхитительную тайну. Он признается, добровольно и открыто, в величайшей краже в истории Египта. Но за свой поступок он не был бы ни осужден, ни наказан. Более того, получи Санеп это письмо, Диодора привезли бы в Египет и воздали ему почести как герою. Сейчас объясню почему.

Бен молча ждал продолжения. Появился призрачный шанс, что информация будет полезной.

— Надо вернуться на пару лет назад, когда Диодор еще не был Диодором, — продолжал Кирби. — Под этим именем скрывался Венкура, египтянин, рожденный в Фивах. Когда юный Санеп только начинал службу в храме, Венкура уже был одним из самых влиятельных и уважаемых верховных жрецов города. В письме он рассказывает, как в тысяча триста сорок четвертом году до нашей эры они с еще двумя жрецами, Катепом и Менамуном, решили уберечь страну и веру от разорения, чинимого Эхнатоном.

Теперь Бен внимательно слушал.

— И что?

— Представь себя на их месте. Вокруг царит хаос. Все считают фараона законченным психом. Своей культурной революцией и маразматичным культом солнца он угрожает самому выживанию государства. Уничтожает великолепные сокровища, уже в то время не имеющие цены. Никаких подвижек к лучшему не предвидится. Что бы сделал ты? Подумай сам.

Бен уже понял ответ. Кирби ухмыльнулся, глядя на его лицо.

— Именно. Они должны были устроить заговор с целью убийства. Уверен, этот вариант они рассматривали. И сочли слишком рискованным: у фараона повсюду были соглядатаи. Никому нельзя было доверять. И они решили переждать, в надежде, что с концом его безумного правления жизнь вернется в нормальную колею. Вопрос времени.

— Укрыть сокровища для потомков, — произнес Бен, — рассчитывая однажды вернуть их на законное место.

Кирби восторженно кивнул и снова присосался к виски.

— Венкура, Катеп и Менамун не стремились к личному обогащению. Они считали себя распорядителями сокровищ, их защитниками. Они приложили все свое влияние, чтобы спасти что возможно, укрыть на несколько месяцев, может, на год. Поначалу ценности сложили в секретном месте в Фивах. Затем по чуть-чуть начали вывозить туда, где никто не смог бы их найти. Пока им хватало влияния, чтобы держать операцию в тайне. Но мероприятие было крайне рискованное. Самоубийственное. Рано или поздно на них должны были выйти агенты фараона. Так и случилось. Кому-то язык развязали деньги, кому-то пытки. Жрецы оказались под колпаком. Перемещать сокровища стало невозможно. Все, что осталось, они спрятали где-то в пустыне. Венкура описал, как сам выбрался из Фив на торговом судне. О судьбе Катепа и Менамуна он узнал много позже. Чтобы не попасть в руки палачей, они покончили жизнь самоубийством, выпив яд.

— Венкура бежал в Сирию?

— Находчивый дядька, чего говорить. Устроился наставником к сыну богача, придумал себе легенду и стал Диодором. Шли годы. И в один прекрасный день донеслись новости: Эхнатон умер, возможно убит, старый порядок восстановлен, реформы Эхнатона и само его имя втоптаны в грязь, а его наследник, Тутанхамон, возродил прежнюю религию с Амоном во главе пантеона. Мечта Венкуры исполнилась. Старый больной человек боялся унести тайну сокровищ в могилу и изложил ее в письме. Печально, а может, и не очень, что послание он так и не отправил. Нам уже никогда не узнать почему. Может, не успел. Может, передумал. Какая разница? Важно лишь то, что мы его нашли. И что сокровище по-прежнему ждет в песках.

Несколько секунд Бен молчал, переваривая информацию.

— Кирби, ты уверен, что это правда? А то тут чертовски много догадок.

— Уж поверь. Мы с Морганом потратили много месяцев, расшифровывая папирус.

— И где он сейчас?

— В Лондоне. Заперт в банковском сейфе. После смерти Моргана только я знаю, где именно.

Бен нахмурился.

— Где гарантия, что папирус подлинный? Почему ты уверен, что Диодор и Венкура — одно лицо?

— Потому что он поставил на письмо личную печать верховного жреца. Ее рисунок знали только посвященные. По ней можно уверенно определить, что писал именно Венкура. Смотри.

Достав из нагрудного кармана ручку, историк нарисовал на подставке для пива характерный круглый знак с храмом посередине. Тот был окружен пальмами, а на верхушке сидела птица в короне.

— Если он подлинный, почему египтологи по всему миру не говорят о нем?

Кирби саркастично хохотнул.

— Потому что мои уважаемые коллеги — толпа консервативных засранцев. Если верить отзывам известных профессоров, наше исследование носит спекулятивный, антинаучный характер и полностью лишено смысла, а попытка возродить старый миф об утерянном сокровище еретика помогла нашей карьере так же верно, как публикация астрологических прогнозов.

— Возможно, они были правы.

Кирби снова приложился к виски.

— Вот как? Такие же дятлы утверждали, что Имхотеп — мифический персонаж, пока в тысяча девятьсот двадцать шестом году случайная находка не доказала его существование, выставив их на посмешище. Так что мы с Морганом решили всех умыть. Скептики должны быть посрамлены. И будут. Гарантирую.

— Так ты говоришь, что в письме указано, где хранится сокровище? — спросил Бен. — Прямым текстом?

Кирби покачал головой.

— Вынужден тебя огорчить. Видимо, старик боялся, что письмо перехватят в пути. Если бы он назвал место, так сказать, отметил крестиком на карте, сокровище могло бы попасть в чужие руки. Венкура был осторожен. И очень умен. Он заранее предвидел такой поворот и в письме сообщает, что до побега успел прямо под носом агентов Эхнатона разместить ряд подсказок, указывающих путь к тайнику.

С гордой улыбкой Кирби откинулся на стуле.

— И ты знаешь эти подсказки?

Улыбка померкла.

— Не совсем. Дело в том, что в папирусе дана только первая. Она должна привести ко второй, та — к третьей и так далее. У нас в руках лишь зашифрованное указание на местоположение второй подсказки.

— И где оно?

— В гробнице «Того, кто приближен к Ра».

— Слишком расплывчато. Поскольку Ра был одним из главных богов, много кто считал себя приближенным к нему. Так что сюда подходит каждая вторая гробница в Египте.

— Именно. Над этим вопросом и работал в Каире Морган.

— Выяснил что-нибудь конкретное?

— Что-то выяснил, это точно. — Кирби вздохнул. — Как ни печально, я не знаю, что именно. Однажды я пришел домой и обнаружил на автоответчике сообщение из Каира. Из возбужденной речи Моргана я понял, что с первой подсказкой он разобрался, нашел вторую и завтра едет куда-то разбираться с ней. Я должен был ему перезвонить, но его телефон не отвечал. Больше никаких вестей не было. Потом я узнал, что он погиб, а все документы украдены. Даже если он успел записать плоды своих изысканий, нам их никогда не увидеть.

— Всякое случается… — Бен вынул из кармана синюю флешку и положил на стол. — Файл Моргана, переписанный с его ноутбука.

Кирби тут же схватил ее.

— Как он к тебе попал? Хотя нет, лучше не говори. Господи, одним бы глазком взглянуть на отчет…

— Имей в виду, что ноутбук остался у плохих ребят.

— Пусть обломятся. — В улыбке историка сквозило самодовольство. — Им за сто лет не взломать нашу с Морганом абсолютную криптозащиту.

— Нам нужен компьютер, — сказал Бен. — К тебе возвращаться нельзя.

— Поехали ко мне на работу.

Бен посмотрел на часы. Они просидели в пабе больше часа, уже опустилась ночь.

— Погнали. Прямо сейчас.

40

Бросив «мерседес» под желтым фонарем, Бен следом за Кирби подошел к железным воротам факультета истории. Они были заперты.

— Все нормально, — сказал Кирби. — У нас у всех есть ключи на случай, если придется работать внеурочно.

По темной пустой стоянке они двинулись ко входу в здание. Пока Кирби возился с дверью, Бен следил за улицей. Вокруг не было ни души.

Внутри Кирби хотел включить свет, но Бен поймал его за руку.

— Пусть лучше будет темно.

В кабинете он опустил жалюзи, а Кирби включил ноутбук и стал на ощупь втыкать флешку. Вскоре монитор загорелся, кидая синие отблески ему на лицо.

— Обнаружено новое устройство… Отлично, что тут у нас? — Он кликнул мышкой, нажал пару клавиш. — Теперь пароль, «Калипсо Дженнингс».

— Калипсо Дженнингс?

Кирби поднял взгляд.

— Она была у нас ассистентом лектора по древнегреческому, когда мы с Морганом учились в Дареме. Такой симпатичной училки я еще не видал. Мы оба сходили по ней с ума. И когда выбирали пароль, сразу подумали о ней. Как я и говорил, абсолютная криптозащита.

Толстые пальчики историка порхали над клавиатурой, набирая пароль. Файл тут же открылся.

— Вот он, исследовательский отчет о проекте «Эхнатон», — гордо сказал Кирби. Текст мелькал на экране так быстро, что Бен не успевал читать. — Так, пока ничего нового…

На экране застыла картинка — древний документ, покрытый старинным письмом.

— Отсканированный папирус Венкуры, — объяснил Кирби. — Видишь, какие древние надписи. Мы едва не поседели, пока его расшифровывали.

Кинув последний взгляд на рисунок, он снова принялся листать файл.

Отодвинувшись к окну, Бен пальцами раздвинул жалюзи и осторожно выглянул на улицу. Там по-прежнему никого не было.

Кирби, покачав головой, щелкнул языком.

— Ничего нового. Надо глянуть, может, Морган дописал что-нибудь в конце. Последняя запись…

Замолкнув посреди предложения, он вытянул шею.

— Черт побери!

— Что там? — спросил Бен, придвигаясь к столу.

— Я просто фигею.

— Выкладывай.

Кирби оторвал взгляд от экрана.

— Сахура, — выдохнул он. — Сахура. Ну конечно же. Как же я, дебил, сразу не догадался?

— Сахура? — повторил за ним Бен.

— Значит, на уроках Библии о нем вам не рассказывали?

— Теологии. Нет, не рассказывали.

Кирби хихикнул себе под нос, триумфально стиснув кулак.

— Морган, чертов гений!

— Ты объяснишь мне, в чем дело, или надо тебя пытать? — Бен подавил желание схватить Кирби за глотку и протащить лицом по столу.

Смех оборвался. Историк постучал по экрану.

— Смотри. Последняя запись, в самом низу. Морган разобрался с первой подсказкой. — Кирби снова осклабился.

— Подробнее.

— Помнишь, речь шла о гробнице «Того, кто приближен к Ра»? Так вот. «Тот, кто приближен к Ра» — это буквальное значение древнеегипетского имени Сахура. Речь идет о втором фараоне пятой династии. Он правил с две тысячи четыреста восемьдесят седьмого по две тысячи четыреста семьдесят пятый год до нашей эры и был похоронен в группе пирамид в Абусире, к югу от Каира, на краю пустыни. Вторую подсказку Морган нашел именно там.

— Точно?

— Наверняка. — Кирби восторженно ткнул в экран. — Дальше становится еще интереснее. Морган пишет, что, по его сведениям, Сахура был отдаленным предком Венкуры. А верховный жрец Санеп, которому предназначался папирус, наверняка знал родословную своего бывшего повелителя. Он бы сразу понял, о чем речь. Видишь, как все складывается? Никаких сомнений в том, что мы на правильном пути.

Бен кивнул.

— Хорошо.

— Рад, что встретил меня?

— Писаюсь от счастья.

Ухмылка Кирби расплылась до ушей.

— Какая команда! Мозг и мускулы. Интеллектуальный гений и бывалый солдат. Мы в два счета найдем сокровище.

Бен уставился на него.

— Погоди. Мы найдем сокровище?

Кирби кивнул.

— Мы с тобой на пару. Ты же не думал, что я упущу такой шанс?

— Только через мой труп, — отрезал Бен.

Кирби тут же пал духом.

— Почему?

— Много причин. В первую очередь, там будет опасно.

— Можно подумать, здесь я в безопасности, — возразил Кирби, наливаясь краской. — У меня вся жизнь пошла под откос. Я даже домой вернуться не могу.

— И предлагаешь мне объединить усилия.

— Ты солдат. Я видел тебя в деле. Нам с Морганом с самого начала надо было найти такого человека, как ты. Ты не справишься без меня, а я — без тебя. Идеальный расклад.

Бен потряс головой.

— Меня не греет нянчиться с тобой в Египте. Я все сделаю сам. Своими методами.

— Да что ты? А иероглифику ты читать умеешь? А расшифровывать подсказки, которым тысячи лет от роду? Если да, ты настоящий кладезь талантов.

Бен промолчал.

— Подведем итог, — сказал Кирби. — Если хочешь найти сокровище еретика, бери меня с собой. Давай признаем: в одиночку у тебя нет ни единого шанса.

— Предположим, что мы нашли сокровище. Я не смогу с тобой поделиться. Оно мне нужно целиком.

— С меня хватит научной славы. Может, пару-тройку мелочей в качестве доказательства. Пускай уважаемые коллеги убедятся, что они дебилы, а мы с Морганом — великие ученые. Большего мне не надо. Скажу всем, что грабители могил успели первыми. Получится еще унизительнее… Да ладно тебе, других вариантов нет.

— Что у тебя с паспортом? Домой за вещами возвращаться нельзя.

— И не нужно. Все личные документы я храню здесь, в кабинете. — Кирби ткнул пальцем в сейф позади стола. — Паспорт тоже. Дома я их точно потерял бы.

Бен надолго замолк. Прошло тридцать секунд, целая минута. Потом он принял решение.

— Хорошо, я беру тебя в Египет. Едем в Эдинбург. Если сядем на ночной рейс, к утру будем в Каире.

— Вот теперь дело говоришь, — обрадовался Кирби.

— Слушаться меня беспрекословно. Не тормозить, под ногами не мешаться. Я буду работать быстро и грубо. Один раз пикнешь, влезешь под руку — и первым же самолетом полетишь назад.

Кирби просиял.

— Буду тише воды ниже травы.

41

Над Средиземным морем вставал рассвет. Бен, откинувшись в кресле бизнес-класса, потягивал эспрессо и смотрел, как над облаками поднимается солнце. Им повезло в последнюю минуту купить билеты на ночной рейс. Когда самолет сядет, в Каире будет раннее утро.

Его одолевала усталость. Глаза жгло, голова пульсировала от тревог и нехватки сна, сердце вздрагивало каждый раз, когда он думал о Заре и том, как с ней обращаются. С отдыхом придется обождать. Надо сосредоточиться на деле и довести его до конца. Мысль о неудаче повергала Бена в трепет.

По левую руку от него сидел Кирби. Надев наушники, он смотрел кино. Пухлая рука регулярно ныряла в пакет чипсов. Кинув в рот очередную пригоршню, историк смачно чавкал. Такой своеобразный завтрак.

Интересно, как там сейчас Зара… Сладкие воспоминания о ночи с ней вдруг сменились жутким зрелищем отрезанных голов Валентайн, Вольфа и Харрисона. Бен замечтался о том, как однажды достанет Пакстона. Все-таки иногда жизнь дает крутые развороты.

Наконец его сморила усталость, и он задремал. Тревожные, пугающие сны нарушил голос Кирби.

— А? — сонно переспросил Бен.

— Спрашиваю, ты солдатом долго был?

— Твой вопрос подождать не мог? Долго.

— Мой покойный отец мечтал отправить меня в армию. Я бы там загнулся через неделю. Тут мы с Морганом были похожи.

— Оба ненавидели отцов?

Кирби хрюкнул.

— Вот чего я так и не понял. Если Морган не ладил с отцом, зачем рассказал ему о своем проекте? — спросил Бен.

— Все не так просто. С одной стороны, армейский мачизм бесил Моргана. С другой — когда отец считает тебя ничтожеством, поневоле хочется ему доказать, что ты чего-то стоишь. Как-то раз он напился в компании отца и его новой пассии и сболтнул лишнего. Потом очень жалел, но слово не воробей.

При упоминании Зары Бен вздрогнул.

— После этого случая его совсем одолела паранойя. Он был уверен, что отец решит забрать сокровище себе. И заставил меня дать клятву, что, если с ним что-нибудь случится, я буду держать в тайне свое участие в проекте.

— Неглупо.

— И тебе там нравилось?

— Где там?

— В армии.

Бен вздохнул.

— Да, представь, я был в нее практически влюблен. А теперь, пожалуйста, дай поспать.

— Ладно…

Бен тут же отрубился. Следующее, что он почувствовал, — как Кирби трясет его за руку и говорит: «Приземляемся». Он бросил взгляд в окно. Утреннее солнце резало глаза.

Снова Каир. Второе задание Гарри Пакстона. И чем бы оно ни кончилось, последнее.

Пройдя таможню и паспортный контроль, Бен выбрал в автопрокате черный внедорожник «мицубиси сегун», заполнил документы и расплатился деньгами Пакстона. Не успели они сесть в машину, как зазвонил телефон.

— Ну, как дела? — весело спросил Гарри Пакстон. — Ради Зары надеюсь, что успехи есть.

Взмахом руки велев Кирби лезть в салон, Бен отошел на несколько шагов.

— Я надеялся, что ты позвонишь, скотина, — сказал он в трубку.

— Тише, Бенедикт, тише. Давай не выходить за рамки. Ты где?

— Там, куда ты меня отправил. Где Зара?

— Со мной, — ответил Пакстон. — Совсем рядом, где я могу за ней следить, а ты ее никогда не найдешь.

— Дай ей трубку.

— Ты мне покомандуй еще.

— Подтверждение жизни, — сказал Бен. — Первое правило в переговорах с похитителями, и не я его придумал. Если я не услышу ее голос, наша сделка расторгнута. Вместо поисков сокровища я посвящу остаток жизни охоте на тебя.

Повисло молчание. Бен изо всех сил старался разобрать приглушенные звуки на заднем фоне. Голоса, шаги. Потом кто-то взял телефон.

— Бен? — Голос Зары звучал тревожно, испуганно.

— Зара… — начал он.

Пакстон тут же вырвал у нее трубку.

— Ну что, Бенедикт, теперь доволен? Вот тебе твое подтверждение жизни. Давай за работу. У тебя осталось шесть дней.

— Погоди, Гарри, не отключайся. Нужна твоя помощь.

В 9.28 Бен с Кирби стояли в условленном месте на улице Талаата Харба. Прислонившись к столбу и закурив, Бен глазел по сторонам, ожидая, когда появится связной Пакстона.

Кирби, закашлявшись, демонстративно отогнал рукой дым.

— Без сигарет не можешь?

— Боишься пассивного курения?

— Конечно, боюсь, как любой нормальный человек.

— Тогда тебе лучше убраться с этой улицы и вообще из Каира. Просто стоя здесь, ты за сутки пропустишь через легкие эквивалент тридцати сигарет. Так что мой маленький вклад в местную гарь вряд ли ускорит твою кончину.

— Во что ты меня втравил? Кто эти люди? Куда они нас повезут? Я думал, Гарри Пакстон твой враг.

— Если хочешь соскочить, сейчас идеальный момент. Езжай в аэропорт, возвращайся домой, в поместье Драммонд.

— Ты же знаешь, мне туда нельзя.

— Ну так пересиди где-нибудь в отеле, подальше от опасностей.

— За меня не волнуйся, — пошел на попятный Кирби. — Все будет нормально.

— Помнится, кто-то обещал быть тише воды и ниже травы. А сам гундит без передыху.

Кирби благоразумно заткнулся.

В тот же миг, ровно в полдевятого, как и было условлено, у тротуара притормозил большой внедорожник. Его тонированные стекла сливались с черным кузовом. Открылась задняя дверь, и Бен увидел внутри троих мужчин: двух египтян с черными волосами и оливковой кожей и светловолосого европейца, сидящего сзади. Ни один не улыбался.

— Садитесь, — сказал европеец с немецким акцентом.

Во внедорожнике было три ряда кресел. Бен с Кирби забрались на последний. Немец захлопнул дверь, и автомобиль влился в поток машин. Новым пассажирам выдали по черному мешку.

— Надевайте на голову.

Кирби пришел в ужас.

— Ни за что! Нас что, казнить везут?

— Делай как велено, — тихо сказал Бен. — Еще одно слово, и я лично тебя прикончу.

Весь долгий путь они проделали в молчании. Бен поначалу считал повороты, но вскоре сбился. От Кирби волнами исходило напряжение. Вдруг машина свернула направо, заехала по короткому пандусу и остановилась. Снаружи доносились голоса. Судя по эху, они попали в большое помещение. Потом раздался лязг, с каким опускаются стальные ворота. С глухим звуком распахнулись двери, и кто-то стянул мешки у них с голов.

Моргая, Бен огляделся.

— Вылезайте, — приказал немец.

Под внимательными взглядами сопровождающих Бен с Кирби вышли из машины.

Они стояли посреди громадного пустого здания. Голые блочные стены, бетонный пол, на потолке — толстые стальные балки и неоновые лампы на цепях. В дальнем конце высились пустые складские полки.

Их окружила группа мужчин — трое из машины плюс трое местных. Двое баюкали в руках компактные пистолеты-пулеметы, явно готовые в любой момент открыть огонь. Пакстон объяснил своим подельникам, с кем им предстоит иметь дело.

В пяти ярдах справа от Бена стоял длинный стальной верстак. На нем было навалено огнестрельное оружие всевозможных форм и размеров. Богатый выбор.

Кирби заметил выставленный арсенал.

— Да ты охренел! — яростно прошептал он.

Бен, взглядом заставив его заткнуться, подошел к верстаку. Немец с невозмутимой улыбкой взмахнул рукой, показывая товар.

Ассортимент впечатлял: от крошечных пистолетов до штурмовых винтовок и гранатометов. Все новенькое, смазанное, блестящее. Целые ящики с боеприпасами всех калибров. Один даже с гранатами для подствольника. На полу лежал расстегнутый вещмешок.

«А ведь это лишь мелкое звенооружейного бизнеса», — подумал Бен.

— Ну как, нравится? — спросил немец.

Не вдаваясь в дискуссии, Бен приступил к осмотру. Первым ему глянулся израильский «иерихон». Магазин на 15 патронов, калибр 9 миллиметров. Простой, крепкий, надежный. Бен кивнул, и пистолет лег в вещмешок.

Одним пистолетом обойтись не получится. Стычка с Камалем наглядно показала, с кем придется иметь дело. Но и с полноразмерной винтовкой по Каиру ходить не будешь.

Вскоре нашелся подходящий вариант.

— Штурмовая винтовка ФН Ф2000,— сказал немец. — Отличное оружие. Под натовский патрон пять целых пятьдесят шесть сотых миллиметра, увеличенный магазин. Компоновка «баллпап», встроенная оптика, система управления огнем с компьютером и лазерным дальномером. Подствольный гранатомет.

— Давай без рекламы, — попросил Бен, и немец заткнулся.

Укороченный автомат современного агрессивного дизайна удобно лежал в руках. Бен кивнул. Один из египтян забрал оружие и сунул в вещмешок.

— Ну что, хватит? Можем теперь идти? — спросил Кирби.

— Не спеши, — ответил Бен. Он взял с края верстака маленький револьвер 38-го калибра и протянул напарнику. — Называется «ледисмит». Это тебе.

У Кирби глаза полезли на лоб.

— Мне не нужно оружие!

— Бери, пригодится. Не забывай, мы партнеры. А из него ты не подстрелишь ни себя, ни меня. Даже ребенок с таким управится.

Среди торговцев оружием раздались тихие смешки. Бен забрал пистолет у Кирби и протянул типу с вещмешком.

— По сорок патронов к каждому, — потребовал Бен. — К автомату две сотни. И десяток выстрелов для подствольника.

— Ты что, затеваешь небольшую войну?

— Всякое может быть.

— Что-нибудь еще нужно? — с притворной вежливостью осведомился немец.

— Пожалуй, хватит, — сказал Бен. — Кому засылать счет, ты знаешь. Нашему другу полковнику.

Через пять минут Бен и Кирби снова ехали по городу с мешками на головах. Обратный путь пролетел незаметно, и вскоре они уже стояли на прежнем месте на улице Талаата Харба. Высадивший их внедорожник растворился в потоке машин.

— Спасибо тебе за новый опыт, — проворчал Кирби. — Увлекательное приключение. Мешок на голове. Вооруженная братва. Теперь мы будем мотаться по Каиру с целым арсеналом… Без этого обойтись никак нельзя было?

Бен взвалил увесистый вещмешок на плечо и двинулся к их машине.

— Добро пожаловать в мой мир, — буркнул он.

42

К полудню они уже ехали прочь из города, на юг по западному берегу Нила. «Сегун» оказался мощной и быстрой машиной, и Бен, не заметив, пролетел семнадцать километров по пышному, но узкому поясу прибрежной зелени, тысячелетиями питавшему Египет. Дальше по указанию Кирби он свернул направо, и вскоре, на границе пустыни, асфальт кончился. В поле зрения появились древние руины.

— Мы на месте, — сказал Кирби. — Группа пирамид и погребальный храм Сахура, где нас ждет вторая подсказка.

Вокруг «сегуна» клубилась пыль. После кондиционированного воздуха полуденная жара казалась совершенно невыносимой. Заслонив глаза от белого блеска песков, Бен оглядел окрестности.

Вокруг расстилалось поле камней. Группа из четырех пирамид больше походила на груды строительного мусора, чем на своих геометрически правильных собратьев из Гизы. Трудно представить, что когда-то, тысячи лет назад, здесь стоял гордый, величественный храм. Теперь он превратился в унылые, покинутые руины. К западу от них лежала безводная пустыня, а за ней — Ливия, Алжир и Западная Сахара.

— Заметил, туристов нет? — спросил Кирби. — Они сюда не ездят. Им подавай Сфинкса. Так что нам никто не будет мешать.

— Что именно мы ищем?

— Деньги и славу, — ответил историк. — Деньги тебе, а славу — мне.

Открыв багажник «сегуна», Бен расстегнул вещмешок и достал оттуда «иерихон» и коробку девятимиллиметровых патронов. Зарядив пистолет, передернул затвор, поставил на предохранитель и сунул в джинсы.

— Обязательно было вооружаться? — поинтересовался Кирби. — От этих ваших железок я нервничаю.

— Веди давай, — приказал Бен.

Они побрели через камни. Зелень на берегу Нила осталась у них за спиной, и, если не считать ярко-синего неба, местность вокруг вполне можно было принять за лунный пейзаж. На сотни ярдов вокруг — только обломки скал да кое-где торчал одинокий забытый столб, покрытый сильно изъеденной резьбой.

Кирби указал на пирамиды.

— В каждой из них — своя гробница. Это пирамида Ниусерра, следующая принадлежит Нефериркару, который умер еще во время стройки, а вон та — Неферафру. Но нас интересует другая. Самая северная из четырех, первая из возведенных здесь. Там упокоен Сахура, «Тот, кто приближен к Ра». Неподалеку должна ждать подсказка.

Бен следом за Кирби двигался через океан песка и камней к пирамиде Сахура. По бокам разрушенной дороги стояла пара одиноких колонн. В свое время они, должно быть, держали на себе громадную арку, но по руинам оценить исходное расположение зданий было практически невозможно.

По мере приближения пирамида все сильнее нависала над ними. Вблизи казалось, что кладка держится на честном слове и может в любой момент обвалиться, похоронив пришельцев под тысячами тонн камней. Кирби с задумчивым видом побрел в обход, увязая в песке.

— Здесь когда-то был целый комплекс помещений и комнат. Пирамиду окружал внутренний двор с барельефами, изображающими Сахура на охоте и рыбалке. — Нагнувшись, историк подобрал кусок камня. — Известняк. Наверное, кусок потолка. А вон там был зал жертвоприношений.

Проследив за его пальцем, Бен увидел лишь пустое место.

— Там стояли большие фальшивые двери, — продолжал лекцию Кирби. — Древние египтяне верили, что дух мертвого фараона выходит через них и съедает оставленную пищу. Все было отделано золотом. Мародеры ободрали его первым делом.

Каждая потерянная секунда терзала Бена.

— Ничего не осталось от былого великолепия, — нетерпеливо сказал он. — Как в доме после бомбежки. Как в Кувейте после Саддама Хусейна.

Кирби словно его не слышал. Погрузившись в мысли, он рассматривал местность.

— Подсказка где-то здесь… Если Морган ее нашел, значит, она рядом. Наверное, стоит залезть в пирамиду Сахура. На наше счастье, в ней сохранился вход.

Бен следом за Кирби обогнул стену пирамиды и вышел к осыпающемуся провалу. Историк спустился по лестнице, встал на колени и ужом пополз в узкую щель.

— Осторожнее, тут могут быть змеи, — сказал Бен.

— Не капай на мозг, — отмахнулся Кирби.

— И скорпионы.

— Тоже мне Кассандра.

— Между прочим, Кассандра с троянским конем угадала.

— Я точно знаю, что змеи тут не водятся.

Кирби скрылся из виду, а Бен, сев на камень, закурил. Сигаретный дым медленно таял в воздухе.

Через двадцать минут раздалось сопение. Историк вылез из щели с красным, потным лицом, в пыльной одежде и с паутиной в волосах. Со скрипом потянув спину, он облокотился о стену пирамиды, восстанавливая дыхание.

— Ну?

— Пусто. Там ничего нет.

Вокруг расстилался унылый пейзаж. У Бена тянуло в животе. Так продолжаться не может. Где-то вдалеке Зара томится в заложниках, и песок в часах неотвратимо сыплется вниз. Если он опоздает, случится трагедия.

Ноги понесли его к машине.

— Ты куда? — крикнул Кирби.

— Мы не продвинулись ни на шаг, — ответил Бен. — Я еду назад.

Кирби, протестуя, двинулся за ним следом.

— Не бросай дело на середине. Подсказка здесь. Морган что-то нашел, а если он смог, то справлюсь и я.

Поравнявшись с колоннами, Бен развернулся к историку.

— Ты сам не знаешь, что ищешь. Может, Морган только думал, что нашел подсказку. А может, и того не было!

Кирби прислонился к столбу, утирая пот со лба.

— Господи, как тут жарко…

— Не шевелись, — приказал Бен.

Историк злобно посмотрел на него.

— Чего?

— Замри!

— Это что, какой-то солдатский прикол? — осведомился Кирби, вспыхнув.

Прямо к ноге Кирби, незаметная на фоне песка, ползла большая змея. Бен сразу ее узнал. Черные бусины глаз на широкой треугольной голове, череп венчают рога.

Рогатая гадюка, одна из самых смертоносных змей в Африке. Ее шестифутовое тело медленно обтекало подножие колонны. Черный раздвоенный язык мелькал в воздухе.

Кирби, ощутив прикосновение к ботинку, глянул вниз. Глаза его распахнулись от ужаса, с лица сошла краска.

— Не шевелись, — тихо сказал Бен. — Она уползет. Если ее не провоцировать, она не нападает.

Но перепуганный Кирби уже вовсю приплясывал. Змея агрессивно подняла голову. С угрожающим «ф-ф-ф» ее тело свилось в кольца: она готовилась к атаке. Треугольная голова пошла назад, из пасти выскочили длинные клыки. Гадюка примерялась к ноге историка.

Однако прыгнуть не успела. Одним плавным движением Бен вытащил из джинсов «иерихон» и выстрелил. Голова змеи разлетелась, тело рухнуло на песок. Грохот эхом разнесся по руинам. Кирби завопил.

— «Змеи тут не водятся», — подначил его Бен. — Так ты говорил?

Ему было жаль убитое создание.

Пуля, попав в колонну, оставила на резьбе выбоину. Бен вздохнул — опять ученым переделывать описание этого места.

И замер. Потом лег на горячий песок.

— Господи, сердце прихватило… — Кирби пришел в себя. — Ты чего делаешь?

Бен не стал отвечать. Пальцами он ощупывал выветрившийся камень, начиная с того места, куда попала пуля, и вниз до странного рисунка у основания колонны. Даже его неопытному взгляду была заметна разница в стиле.

— Посмотри-ка сюда.

— На что?

— Вот. — Бен ткнул в изображение.

— Вижу, — озадаченно сказал Кирби. — Это у нас…

— Да не здесь. Смотри, отдельный знак, в самом низу.

Кирби водил глазами.

— Гляди: печать, которую ты мне показывал, — объяснил Бен. — Храм, пальмы и птица в короне.

Кирби рухнул на колени рядом с ним.

— Обалдеть, точно. — Он пальцем аккуратно счистил с резьбы песок. Змея была забыта. Через несколько секунд историк возбужденно повернулся к Бену. — Печать Венкуры. Он был здесь. Надо думать, именно ее нашел Морган.

— А что означает рисунок под печатью?

Кирби придвинулся к нему вплотную.

— Его здорово потрепало время. Похоже на иероглиф. — Плюхнувшись упитанным пузом на песок, историк стал водить пальцем по символам. — Этот глиф означает стул или сиденье… Интересно, в чем смысл?

— Ты мне скажи. Вроде как ты у нас спец.

— Должно быть что-то еще. Надо все осмотреть.

— Хорош. Поехали. Мы потратили тут достаточно времени.

— Но…

— Двигаем. Ты специалист, ты сможешь разобраться.

Они залезли в «сегун». Сиденье обжигало. Пирамиды остались позади. Машина летела на север среди зеленых полей.

— Это метафора, — сказал Кирби.

— Метафора, значит?

— Наверняка. Венкура пытался этим символом передать какую-то идею, указать на конкретное место. Сиденье. Стул. — Нахмурившись, историк прижал пальцы к вискам. — Ясно! Это символ власти. Положения. Примерно как мы говорим «место руководителя».

— Кирби, ты хватаешься за соломинку, — сказал Бен, обходя грузовик.

— У тебя есть мысли получше?

— Пока нет. Но твоя версия ниже всякой критики. Вряд ли древние египтяне пользовались метафорами.

— Нет, слушай, — настаивал Кирби. — Все сходится. Мы знаем, что Венкура, как и все верховные жрецы, пользовался громадной властью и привилегиями, пока Эхнатон не начал уничтожать религиозный строй. У него было имение под Фивами, где сейчас расположен город Луксор. Наверное, Морган пришел к тем же выводам и решил его посетить.

— Что ты предлагаешь, профессор?

— Я бы попросил не называть меня так! — раздраженно сказал Кирби. — Надо проверить имение Венкуры, вернее, то, что от него осталось. Возможно, там мы что-нибудь найдем.

— Например?

— Пока не попробуем, не узнаем, — отрезал Кирби.

Бен так сильно стиснул руль, что едва не вырвал его с мясом.

— Сиденье. Стул, — буркнул он себе под нос. Покатал это слово на языке.

И ударил по тормозам. «Сегун» зарылся носом, Кирби повис на ремне. Машина замерла как вкопанная посреди пустой пыльной дороги.

— Ты спятил? — закричал историк.

— Какая, на хрен, метафора… Какое, на хрен, имение…

— Что?

— Ты усложняешь. Ответ прост и очевиден.

— Просвети.

— Сиденье. Настоящее сиденье. Стул. Трон.

Раздался гомерический хохот.

— Трон? Ты про трон фараона? Думаешь, Венкура оставил подсказку на троне Эхнатона, еретика, своего врага? С какого перепугу? Полный бред!

— Дебил, на собственном троне! Он был верховным жрецом, большим человеком, а во все времена существовала традиция, что большие люди сидят на больших стульях. Вдобавок собственное кресло он мог бы покрыть надписями сверху донизу, кто бы ему помешал? Надо найти трон, стоявший в храме, где руководил Венкура.

Кирби поскреб подбородок, обдумывая такой вариант.

— А знаешь, может, ты и прав.

— Вполне.

— И куда мы теперь?

— Туда, где хранится много старых стульев.

43

Музей Египта, центр Каира

14.45

Неподалеку от восточного берега Нила, в самом центре города, в большом музее хранилось крупнейшее собрание бесценных артефактов Египта. Солнце нещадно жарило газоны, пальмы и подстриженные изгороди площади Тахрир, когда Бен с Кирби подошли к неоклассическому фасаду здания и поднялись по ступеням к высокому входу. Внутри было прохладно и царила благоговейная тишина, как в соборе.

Громадные статуи доставали головами до самого потолка. Вокруг стояло древнее наследие Египта во всем своем блеске.

— Сколько лет тут не был, — шепнул Кирби, с трепетом глядя вокруг. — Совсем забыл, как же это место сносит крышу.

В других обстоятельствах Бен мог бы согласиться с ним. Но время поджимало. Оставив историка бродить по залам, он подошел к стойке администратора. Там сидел угрюмый господин лет пятидесяти, тощий и плешивый.

— Могу ли я чем-то помочь? — спросил он.

— Надеюсь, — сказал Бен. — Меня интересуют древние церемониальные кресла и троны. У вас есть такая экспозиция?

Администратор поджал губы, обдумывая странный запрос.

— В нашем музее хранится больше ста двадцати тысяч артефактов, включая ряд тронов и церемониальных кресел. Экспозиция Тутанхамона расположена на верхнем этаже, в восточном и северном крыльях. Там вы найдете его трон.

— Благодарю, но Тутанхамон мне нe нужен. Я разыскиваю кресло Венкуры, верховного жреца, жившего чуть раньше.

Администратор подумал пару секунд.

— У нас есть кресло и иная мебель, принадлежавшие королеве Хетепхерес.

— Она меня тоже не интересует.

— Тогда, боюсь, я не в силах помочь, заметно разозлился администратор. — Ваше кресло может быть где угодно.

В дальнем конце зала Кирби возбужденно скакал от одного экспоната к другому. Бену хотелось свернуть ему шею.

Погрузившись в мысли, он брел по первом у этажу музея, не замечая окружающих сокровищ археологии. Что дальше? Похоже, тупик. Они нашли подсказку, но не имели возможности ею воспользоваться.

В конце зала Бен резко остановился. Он забрел на экспозицию Амарны, где выставлялись реликвии бурного правления Эхнатона и города в песках, который его потомки изо всех сил пытались стереть с лица земли.

Он стоял лицом к лицу с самим еретиком.

Глядя в косые глаза каменного изваяния, Бен невольно отметил неправильность его черт. Удлиненное лицо и причудливо вытянутый череп производили весьма своеобразное, чужеродное впечатление. По словам Кирби, этого фараона считали уродом. О нем было известно до боли мало. Кем на самом деле был фараон-еретик, вызвавший такую волну гнева и страха, что собственный народ вымарал его из летописей?

Статуя так поразила Бена, что он не сразу заметил человека, подходящего сзади. К нему обратился другой сотрудник музея, помоложе, с дружелюбной улыбкой.

— Прошу прощения, сэр, я случайно слышал ваш разговор с моим коллегой. Пожалуй, я могу вам помочь.

— Было бы здорово, — сказал Бен. — Я ищу трон Венкуры, верховного жреца эпохи Эхнатона.

— К сожалению, этот предмет не принадлежит собранию музея, здесь мой коллега прав. Но ряд древних артефактов хранятся в частных коллекциях как в Египте, так и за его пределами. Искомый трон, скорее всего, найдется в одной из них.

— Существует ли список коллекций, желательно с перечнем входящих предметов?

— Эти сведения можно получить у смотрителя музея. Он очень занятой человек и примет вас не сразу. Есть более простой способ. Я знаю специалиста, располагающего подобной информацией. Скажу честно, если какой-то древний артефакт ему неизвестен, значит, он вообще никого не интересует. Мой знакомый может подсказать, где находится ваш трон.

Луч надежды. Бен почувствовал, как учащается пульс.

— Как его зовут?

— Пьер Клодель.

— Где мне его найти?

Служитель улыбнулся.

— Следуйте за мной. У меня в кабинете записан его телефон.

Клодель в одиночестве сидел на вилле. Тяжелые мысли мешались с ударной дозой алкоголя. Вдруг рядом с локтем зажужжал телефон. Аппарат на виброзвонке пополз к краю стола. Пьяный француз задумчиво провожал его взглядом.

Сперва он вообще не хотел брать трубку. Пускай грохнется на пол. В последнее время ему звонил только Камаль. Те времена, когда бизнес процветал и телефон не смолкал ни на миг, казались бесконечно далекими. Он успел позабыть, каково это — радоваться синему небу и яркому солнцу, прекрасной картине или музыке, прелестной женщине. Просыпаясь, он мечтал с головой спрятаться под одеялом. Хронический страх, как удушающий туман, опустился на его жизнь.

Но Камаль никак не мог звонить. Он предупредил, что на пару дней уезжает по делам и будет недоступен. Думать о делах командира боевиков не хотелось совершенно. Француза ни на миг не покидала мысль, что в скором времени Камаль увезет его в пустыню и бросит на растерзание стервятникам. Интересно, смерть будет легкой или не очень? Что лучше — валяться дохлым в пустыне или травить себя потихоньку бухлом и антидепрессантами?

Телефон не смолкал. Прилив любопытства, достаточно сильный, чтобы вырвать из пучины отчаяния, подтолкнул снять трубку.

— Алло?

— Это Пьер Клодель?

Голос был незнакомым.

— У телефона. Кто меня спрашивает?

— Меня зовут Бен Хоуп. Найдется минутка?

Услышав имя, француз воспрял к жизни. Бен Хоуп, иностранец, связанный с Морганом Пакстоном! О единственной встрече с этим человеком Камаль до сих пор не мог говорить без бешенства.

От новых возможностей кругом шла голова. Клодель призвал на помощь все остатки обаяния.

— Конечно. Чем могу помочь, мистер Хоуп?

— Я писатель, готовлю материал для новой книги. Мне сказали, что по поводу египетских артефактов лучше всего обратиться к вам.

Слушая его вранье, Клодель улыбнулся впервые за много дней. Зачем Хоупу нужен трон какого-то непонятного верховного жреца? Он лихорадочно складывал в голове кусочки мозаики.

— С большим удовольствием вам помогу. Приезжайте ко мне, мы все обсудим. Да, сейчас я свободен. Записывайте адрес.

Вскоре толстые шины «сегуна» прошипели по гравию перед виллой.

— Потрясающее место, — пробормотал Кирби, пожирая взглядом здание, сады, декоративный фонтан во внутреннем дворе и шикарный красный «феррари». — Кто этот парень?

— Сам толком не знаю. Знаток артефактов. Наверное, торговец.

Парадная дверь открылась. По лестнице, протягивая руку, сошел высокий элегантный мужчина в бежевых брюках и темно-синей рубашке.

— Мистер Хоуп? Пьер Клодель. Очень рад знакомству.

— Это мой научный консультант, Лоренс Кирби, — представил историка Бен.

— Все же доктор Лоренс Кирби, — прошептал тот в сторону.

Бодрый и учтивый француз провел гостей в роскошную гостиную и предложил напитки. Сидя с бокалом отличного белого вина, Бен занервничал, но как мог изобразил, что его интерес к египетским артефактам носит чисто познавательный характер. Кирби с открытым ртом восхищался обстановкой.

— Ну что, мистер Хоуп, расскажите поподробнее о вашей книге, — с улыбкой попросил Клодель.

Бен, сохраняя спокойствие, принялся вешать хозяину лапшу на уши, чтобы как-то объяснить, зачем ему срочно понадобился трон Венкуры.

— Этот период истории плохо изучен, — закончил Бен. Собственные слова вызывали у него содрогание. Легенда получилась ниже всякой критики.

Клодель выглядел вполне удовлетворенным. Разлив остатки вина по бокалам, он полностью согласился со всеми доводами, и через пару минут они уже болтали о привлекательности реликтов эпохи Эхнатона для коллекционеров.

— Не хотел бы отнимать у вас лишнее время, — сказал наконец Бен. — Поможете нам найти трон Венкуры?

Заметив, что гость крутит в пальцах опустевший бокал, Клодель прищелкнул языком.

— К сожалению, бутылка опустела. Подождите, я принесу новую из погреба.

— Конечно, — брякнул Бен и тут же прикусил язык. — Не нужно, умоляю.

— Извините, я настаиваю. Прошу прощения, я буквально на секунду.

Глядя вслед Клоделю, Кирби шепнул Бену на ухо:

— Мировой дядька.

Бен не ответил.

Через секунду Клодель появился в дверях. Однако в руках он держал отнюдь не бутылку вина. На гостей смотрел ствол автомата Калашникова.

44

Триполи, Ливия

Камаль в это время вел деловые переговоры. О своих визави он знал крайне мало: они европейцы, по-английски говорят с незнакомым акцентом, и шутить с ними нельзя ни в коем случае.

Главным у них был крупный, широкоплечий мужчина в пиджаке свободного покроя. На глазок ему было лет под семьдесят, цвет лица и густые светлые волосы наводили на мысль о суровых зимах. Крошечные бусинки глаз были такими пронзительными, что даже Камаль первым отвел взгляд, уставившись вниз, на закрытую папку, лежащую перед ним на столе.

За проявленную слабость он себя ненавидел. В другом месте, в другое время он бы ни за что не потерпел такого унижения. Но сейчас он не мог допустить ни малейшей непочтительности. Если встреча закончится ничем, второго шанса ему никто не даст. Настал ключевой момент в его карьере. Переломная точка. Еще чуть-чуть, и имя Камаля будет славиться в веках.

Так что Камаль, закусив губу, продемонстрировал собеседникам должное уважение. В конце концов, серьезные люди ради встречи с ним проделали неблизкий путь. С кем попало они переговоры не ведут. Личная встреча с ними — уже привилегия.

— Деньги, — сказал главный низким, рокочущим голосом.

— В качестве первого взноса могу заплатить миллион долларов США, — ответил Камаль. — Налом или безналом, как вам больше нравится.

— Цена — двадцать миллионов долларов, — сказал мужчина справа, поднимая бровь. Он был стройнее и моложе, чем главный. Вокруг левого глаза змеилась паутина шрамов, будто его пытались выдрать колючей проволокой. — Только нал. Разве мы неясно выразились?

— Мистер Камаль, меня беспокоит перспектива, что вы напрасно тратите наше время, — добавил мужчина слева, гладя пальцами портфель у себя на коленях.

Главный, не говоря ни слова, вонзил в Камаля пронзительный взгляд. Его крупные шишковатые руки лежали на столе.

Камаль отвел глаза.

— Деньги будут.

— Когда?

Прозвучал самый больной вопрос. Месяцы шли, а сокровище не стало ближе ни на шаг. Клодель, собака, еще ответит за это.

— Скоро. Деньги будут совсем скоро.

— Такой подход к ведению дел неприемлем, — сказал правый. — За задержку вам придется выплатить неустойку. Пять миллионов сверху. И время на завершение платежа будет ограничено. Вы понимаете наши условия?

Дополнительные объяснения не требовались. Договоренности с такими людьми никто не нарушает безнаказанно. Но игра стоила свеч.

Камаль не отказал себе в удовольствии лишний раз взглянуть на содержимое лежавшей перед ним папки. Черно-белые фотографии. Листы А4 с техническими характеристиками пяти советских боеголовок, пропавших, когда послеперестроечная Россия вывозила ядерные резервы из Казахстана.

Он пробежал распечатки взглядом, и сердце забилось быстрее. Его планы обрастали плотью. Сокровенные мечты претворялись в реальность. Он, Камаль, станет у истоков нового мира.

— Мы хотели бы знать ваши планы, — пророкотал главный. — Вы ведь понимаете, у нас тоже есть дома.

— Прекрасно понимаю, — ответил Камаль. — Уверяю, лично вам мои действия не нанесут никакого вреда.

— Ваши предполагаемые цели?

Камаль не сумел подавить ухмылку, растягивающую губы. Он достал из кармана лист бумаги, развернул его, положил на стол и подтолкнул к собеседникам. Главный водрузил на нос толстые очки и склонился вперед, вглядываясь в четкую запись, сделанную черной ручкой.

Короткий список. Пять названий. Пять городов.

— Все цели расположены в США и Западной Европе, — тихо сказал Камаль. — Я сотру их с лица земли.

45

Резиденция Клоделя, Каир

— Прошу вас, не вставайте. Если понадобится, я вас застрелю, — сказал Клодель, подходя ближе.

Автомат слегка водило. Француз явно не привык иметь дело с оружием. Однако чтобы в упор застрелить человека, особых навыков не надо.

Пока Бен не видел способов разоружить Клоделя. Тот стоял слишком далеко. Кирби одолела паника. Он вцепился в кресло так, что костяшки побелели.

Француз замер посреди комнаты. Его острый взгляд уперся в Бена.

— Видите ли, мистер Хоуп, я знаю, кто вы такой.

— Да что вы?

— О вас рассказывал мой партнер, Камаль.

В комнате повисло долгое молчание. Бен просчитывал варианты. Пускай Клодель подойдет еще шагов на пять, тогда можно прыгнуть, вырвать автомат из рук или как минимум отбить в сторону ствол. Дальше проблем не будет. К сожалению, француз и не думал приближаться. На такой дистанции любая попытка разоружить его была бы чистой воды самоубийством.

— И что дальше? — спросил Бен. — Хотел бы ты нас убить, уже бы выстрелил. Следовательно, тебе нужно что-то другое.

— А может, я просто не хочу пачкать кровью мебель, — предположил Клодель.

— Тогда бы ты не привел нас сюда. Пригласил бы в другое помещение, с хорошей звукоизоляцией. Так чего тебе надо?

Повисла пауза. Француз напряженно что-то обдумывал. Казалось, ему на плечи давит громадная тяжесть и он вот-вот сломается.

Ствол АКС дрожал, и Бен готов был спорить, что вес автомата тут ни при чем.

По-прежнему держа Бена под прицелом, Клодель глубоко вздохнул и вдруг заявил:

— Прошу, помоги мне.

Снова повисла тишина. Взгляд потрясенного Кирби метался между Беном и Клоделем.

— Странный способ просить о помощи. — Бен указал на автомат.

— Я бы его убрал. Но меня несколько тревожит дальнейшее развитие событий.

— Боишься, что я в ту же секунду тебя убью?

— Была такая мысль.

— Напрасно. Ты меня заинтриговал.

Клодель помедлил, прикусив губу.

— Я хочу, чтобы ты помог мне избавиться от Камаля.

— Избавиться?

— Не знаю, как вы, профессионалы, это называете. Устранить? Зачистить? Или вы говорите просто «убить»?

— Весьма странная просьба.

— И ситуация весьма странная. Выслушаешь меня?

— Сложно отказать вооруженному человеку.

— Тебе будет легче, если я уберу автомат?

— Практика подсказывает, что да.

Клодель нагнулся, чтобы положить оружие к ногам.

— Неплохо бы сначала поставить на предохранитель, — посоветовал Бен. — Такой рычажок справа, над рукояткой. Подними его вверх до упора.

Выполнив инструкцию, Клодель нерешительно положил автомат на пол.

— А теперь мы внимательно тебя слушаем, — сказал Бен.

Свою историю Клодель рассказал за несколько минут. Объяснил, чем зарабатывал на жизнь, описал тот день, когда Камаль в пустыне предложил ему щедрые проценты за продажу большой партии золотых статуй.

— Малое сокровище, — прошептал Кирби. — То, что Венкура прятал в спешке, когда его вычислили. Мы были правы. Оно существует.

Клодель печально кивнул.

— Да, оно существует. Камаль чисто случайно наткнулся на него в Западной Сахаре. Вскоре стало известно, что где-то прячется вторая сокровищница, гораздо больше. — Клодель рассказал, как Камаль втянул его в свои дела, не оставив выбора. — Он маньяк, жестокий, безжалостный убийца. Я в жизни никого не боялся и ненавидел так, как его, и горько сожалею, что вынужден сотрудничать с ним.

— Кто он такой?

— Точно не знаю. Профессиональный преступник. Террорист. С его появлением мне вообще житья не стало. Винный погреб и тот завален оружием и ящиками с каким-то «ПП-01». — С отвращением француз ткнул пальцем в «Калашников». — Раньше у меня по дому автоматы не валялись… А еще Камаль одержим неким планом. Все время о нем говорит. И сокровище ему понадобилось, чтобы финансировать свой проект.

В памяти Бена всплыла их встреча в квартире Моргана. «Вскоре ты узнаешь, — сказал тогда Камаль. — Вы все узнаете. День грядет».

— Что за план?

Клодель покачал головой.

— Как же, будет он со мной обсуждать подробности! Краем уха я слышал, как он в разговоре со своими людьми упоминает «кровавую баню».

— Итак, ты хочешь его остановить.

— И вернуть себе свободу. Он как чума. Так больше жить нельзя. Я в полном отчаянии.

— Что ж, Пьер, твои затруднения понятны. Но у меня своих дел по горло. Мой интерес-то в чем?

Клодель утер пот со лба.

— Вы с Камалем ищете одно и то же сокровище. Он вполне способен тебе помешать, а я — помочь. Мне известно, где находится трон Венкуры.

— Это же замечательно… — влез Кирби.

Бен не обратил на него внимания.

— С какой радости ты предлагаешь мне помощь? Мы вроде бы конкуренты.

— К черту сокровища. У меня вся жизнь пошла под откос. Никакие деньги того не стоят. Пока я не влип в эту историю, у меня был процветающий бизнес. Теперь я хочу вернуть все на круги своя и забыть Камаля как страшный сон. Вот мое предложение: ты избавишь меня от Камаля, а я скажу, где трон. — Он открыто посмотрел на Бена. — Ну, берешься?

— Берусь ли я убить его?

Клодель неловко кивнул.

Бен помолчал.

— Да. Помоги найти кресло — и можешь забыть про Камаля.

Лицо Клоделя просветлело. Он будто помолодел лет на пять.

— Мы договорились?

— Да, мы договорились. Каждая минута на счету. Где трон?

— В частной коллекции некоего Сэма Шеридана. Тебе знакомо это имя?

— Нет. Кто он такой и где его искать?

— Найти его несложно, — сказал Клодель. — Он посол США в Каире. По совместительству — миллионер и страстный коллекционер древних артефактов.

— Откуда такая уверенность, что трон у него?

— Я видел своими глазами. Шеридан хранит коллекцию в посольстве, в своих апартаментах. Кстати, сегодня там большой прием. Такой возможностью грех не воспользоваться.

— Судя по всему, ты знаешь этого Шеридана, — сказал Бен. — Позвони ему, пускай организует нам приглашение.

Клодель уныло покачал головой.

— Увы, я знаю не столько Сэма, сколько его жену. Вряд ли Шеридан пойдет мне навстречу. Он нас как-то застукал. Я теперь в его доме персона нон грата.

— Ладно, черт с ним. Найдем другой способ.

— Какой? — спросил Кирби с возмущенным видом. — Надеюсь, ты не собираешься вломиться в посольство и заявить: мол, проведите меня к бесценному трону?

— Примерно так. Правда, обойдемся без просьб.

— Ты сумасшедший, — заявил Кирби. — У тебя тяжелая форма бреда. С какого перепугу ты решил, что тебя вообще пустят внутрь? Там от охранников не протолкнуться.

— На то и рассчитываю. — Бен повернулся к Клоделю. — Можешь достать план здания?

— Я объясню, куда идти, — ответил Клодель. — Бегая тайком к Элоизе Шеридан, я облазил посольство вдоль и поперек.

— Отлично. Значит, вот как мы поступим. Кирби, остаешься с Клоделем. Мне надо порешать кое-какие вопросы.

— Какие такие вопросы? — спросил историк, изогнув бровь.

— Меньше знаешь — крепче спишь. Только сперва наведаемся в винный погреб.

На лице Клоделя появилось озадаченное выражение.

— Зачем? Выпить хочешь?

— Пьер, вино у тебя замечательное, — признал Бен. — Но меня больше интересует «ПП-01».

46

Каир, Гарден-Сити

Вечер того же дня

В недалеком прошлом тихий зеленый район к югу от центра Каира служил местом отдыха египетской аристократии; теперь здесь, под надежной охраной, расположились посольства Британии и США, Американский университет и несколько роскошных отелей. Примерно в полвосьмого Бен с Кирби, оба в черных смокингах, вышли из вестибюля «Нил Хилтон». Бен подобрал подобающую одежду в гардеробе Клоделя, историк воспользовался услугами проката.

— Неудобно-то как, — ныл Кирби. — Тело у меня, что ли, неправильной формы? Как я со стороны выгляжу?

— Как бомж, вломившийся в бутик «Армани». Не переживай, никто не обратит внимания.

— Просто восхитительно.

Мимо пророкотал «роллс-ройс», следом промелькнул «бентли». Гости собирались на прием.

— Зажравшиеся буржуи, — буркнул историк.

— И это говорит сын помещика, охотящийся за сокровищем ценой в миллиард долларов!

Кирби оставил шпильку без ответа.

— Меня напрягает совсем не смокинг. Идти на прием — очень, очень плохая мысль. Ты так и не объяснил, как собираешься попасть внутрь.

Бен промолчал. Впереди, на фоне темнеющего неба, в свете прожекторов возвышалось здание посольства, импозантный постколониальный особняк. Он стоял на углу перекрестка, окруженный высоким забором и камерами слежения. Пальмы в ухоженном саду отбрасывали длинные тени, на вечернем бризе слабо колыхался звездно-полосатый флаг.

У парадного входа стояли на страже морпехи с винтовками. Гости в вечерних туалетах выходили из машин и лимузинов у ворот и предъявляли вооруженной охране приглашения.

Бену и Кирби оставалось пройти несколько ярдов.

— Успокойся, веди себя естественно, — попросил Бен.

— Нас ни за что не пустят, — пробормотал Кирби. — Ни одного шанса на миллион.

На пустынной улице, рядом с оградой посольства, в тени дерева стоял белый «пежо». Два охранника ходили вокруг машины, заглядывая в окна. Их собака-ищейка вынюхивала подозрительные запахи.

— Видишь, какая тут безопасность? — раздраженно спросил Кирби, когда они влились в толпу у ворот. Смеющаяся женщина в платье с большим декольте толкнула его, и он проводил ее взглядом.

Бен не ответил. Охранники свернули суету вокруг «пежо» и отошли от машины. Он достал телефон.

— Кому звонишь? — поинтересовался Кирби. — Почему ты все время молчишь? Знаешь, твоя таинственность уже надоела.

На экране высветился забитый в память номер. Базовая станция поймала сигнал. В динамике запиликали гудки.

Вдруг рядом с оградой посольства раздался оглушительный взрыв.

С полсекунды висела потрясенная тишина, а затем грянула паника. Перепуганные люди, истошно крича, кинулись врассыпную. Всюду бегали охранники с рациями и пистолетами. Завывала сирена. Над белым «пежо» повисло облако дыма. Почти сразу же из посольства выскочил отряд морпехов с винтовками на изготовку. «Это не учебная тревога», — светилось у них на лицах.

Очутившись в море хаоса, Кирби выпучил глаза.

— Что такое?! — воскликнул он.

— На нас напали! — крикнул Бен в ответ. В отдалении уже завывали сирены, морпехи поливали «пежо» из огнетушителей. Бен схватил историка за рукав и поволок через толпу. — Иди за мной, не отставай.

Во взгляде Кирби недоумение сменилось пониманием.

— Господи боже, твоих рук дело…

Пока охрана и солдаты были заняты на улице, Бен с Кирби скользнули в ворота. Держась в тени, они пробежали через газон к боковому входу. В кухне, куда они попали, не было ни души. По особняку разносился сигнал тревоги. Бен слышал голоса и топот бегущих ног. Посла с женой, должно быть, уже эвакуировали под надежной охраной в скоростном лимузине с кортежем.

— Может, объяснишь, что произошло? — пробормотал Кирби.

— Ничего особенного, — сказал Бен. — Всего лишь унция «ПП-01». Так сербы называют взрывчатку «Си-4». Грохоту много, ущерба практически никакого.

— Ты псих.

— Да ладно тебе. Им только на пользу пойдет. Ребята размялись, и ЦРУ недельку-другую будет чем заняться. Пускай укрепляют охрану.

— А собаку ты как обманул?

— Сунул взрывчатку в мешок с пряностями. Все, не тормозим.

Клодель подробно объяснил, как попасть в личные апартаменты посла. По пустым коридорам, застеленным красными коврами, они быстро добежали до черной лестницы. К верхнему этажу Кирби пыхтел, как паровоз, и цеплялся за перила.

— У меня сейчас будет инфаркт.

— Четвертая дверь направо… Сюда.

О сигнализации можно было не думать. Отсчитав нужную дверь, Бен стукнул по ней ногой. Та распахнулась, врезавшись в стену. Из разбитого косяка торчали щепки.

— Ты только посмотри, — выдохнул Кирби, забыв про свой инфаркт.

Коллекция у Сэма Шеридана была умопомрачительная. Вдоль стен, обитых малиновым бархатом, выстроились статуи, древние, как сама история Египта. Стеклянные витрины ломились от ваз и глиняной посуды, гипсовых кувшинов и скульптур, амулетов скарабеев, папирусов, фрагментов ткани. На большом мраморном пьедестале стояла каменная глыба с изображениями знатных египтян.

— Все это великолепие скрыто от глаз людей, — прошептал Кирби. — Нужно принять закон, запрещающий частным лицам владеть историческими реликвиями.

Но Бена во всей коллекции интересовал один-единственный предмет. В зале стояло с десяток кресел разной формы и размера.

— Кирби, давай помогай. — Он указал на большое кресло, сотканное из камыша. Оно прекрасно сохранилось и удивительным образом напоминало современную бамбуковую мебель. — Это наш трон?

— Нет, — ответил Кирби. — Слишком невзрачный.

— А вон тот?

— Больше похоже на правду.

Из-за высокой расписной урны выглядывало внушительное кресло из дерева и кожи. Квадратная основа со скрещенными распорками в нижней части спинки тоже казалась вполне современной. Сиденье, толстая подушка из украшенной кожи, крепилось на двух параллельных брусьях. Состояние трона изумляло: отполированное дерево блестело так, будто лучший столяр в мире выточил его буквально вчера.

Кирби пожирал взглядом сложную резьбу и нарисованные символы, покрывающие артефакт.

— Смотри, печать Венкуры, — затаив дыхание, шепнул он.

— Нашел что-нибудь?

— Погоди, не так быстро. Нужно как следует его изучить.

— Мы не можем торчать здесь всю ночь.

Бен прекрасно отдавал себе отчет, что охрана посольства не сидит сложа руки. Вскоре они вплотную займутся обыском здания.

— Ничего не вижу, — сказал Кирби.

Бен, нетерпеливо схватив трон, потащил его в центр комнаты. Кресло было прочным и тяжелым.

— Дай сам посмотрю.

— Осторожнее. Ему три с половиной тысячи лет.

— Не переживай. Я давно уже не ломаю музейные экспонаты.

Чуткие пальцы Бена обшарили каждую поверхность и стык. Кожаное сиденье отлично сохранилось, только чуть задубело и потрескалось по краям. В середине оно осталось мягким, но прощупывание ничего не дало. Сидя на полу, Бен принялся задумчиво изучать рисунок.

— Ничего не вижу, — повторил Кирби. — Может, не то кресло?

Сирены внезапно смолкли, и здание погрузилось в тишину. Выходит, ситуация внизу взята под контроль. С нижних этажей долетели голоса. Хлопнула дверь. Захрипела рация. Времени осталось совсем чуть-чуть.

— Что означают рисунки на коже? — спросил Бен.

— Символы атенизма, — ответил историк с тревогой в голосе, показывая на стилизованные изображения священного солнечного диска Эхнатона.

Бен кивнул.

— И о чем они нам говорят?

— Ими закрасили оригинальные узоры.

— Выходит, послание Венкуры было затерто?

Кирби вздохнул.

— Похоже на то. Видимо, трон постигла та же участь, что и прочие религиозные артефакты того периода. Он пострадал от солнцепоклонников. — Кирби посмотрел через плечо на дверь. — Предлагаю выбираться отсюда. Все было напрасно.

Разглядывая кресло, Бен погрузился в мысли.

— Ты меня слышал? Пошли! А то нас арестуют. О чем задумался?

— О победителях и проигравших. О военных трофеях. О природе революций.

— Че-его? — ошалело переспросил историк.

— Если, как ты говоришь, трон пострадал от солнцепоклонников, почему они не закрасили печать Венкуры на задней стенке? Зачем оставлять для потомков символ предателя?

Выпучив глаза, Кирби сглотнул.

— Так никто не делает, — продолжал Бен. — Ты же историк, подумай сам. Когда мавры отбили у христиан Иерусалим, разве они пощадили хоть один крест? Нет, они снесли их все, заменив на свой полумесяц. Крестоносцы, отвоевав город, поступили наоборот. Такова природа войны. Исключений не бывает. Новый порядок сметает прежний. Победитель забирает все. Без компромиссов.

Голоса охранников приблизились.

— С другой стороны, не представляю, чтобы Венкура пошел на такое святотатство, как поставить личную печать на вражеской пропаганде. Это как если бы Уинстон Черчилль расписался на флаге со свастикой.

Кирби нахмурился.

— К чему ты клонишь?

— Печать Венкуры может соседствовать с атенистской символикой только по одной причине. — Бен похлопал по кожаному сиденью. — Таким образом он рассчитывал обмануть врага. Агентам фараона незачем было трогать предмет, украшенный знаками новой религии. Смысл этого поступка — спасти то, что находится внутри. Ловкий ход. Подсказка сама в себе.

Лицо Кирби просветлело.

— Черт, возможно, ты прав. Опять.

— Пощупай кожу, — предложил Беи. — Она мягкая. Похожа на замшу из овчины, но толще, чем коровья шкура. Сиденье состоит из нескольких слоев. Полагаю, среди них мы что-нибудь найдем.

В руке у Бена появился перочинный нож.

— Ты не можешь… — начал историк.

— Могу, и сделаю.

— Уничтожишь бесценный артефакт?

— Когда найдем сокровище, я за него заплачу. — Бен надрезал кожу и осторожно снял верхний слой, молясь богу, чтобы они не слиплись.

Глазам предстали цветные изображения Тота, Изиды, Бастет и Анубиса.

— Старые боги, — объяснил Кирби. — Эхнатон бы не одобрил.

Среди рисунков ничего не напоминало подсказку. Бен снова взялся за нож. Под раскрашенным слоем открылась голая кожа, лишь чуть-чуть потрескавшаяся от времени.

Ничего. Зато из-под следующего слоя выглянул маленький уголок пожелтевшего папируса.

— Посмотри-ка, — предложил Бен, отодвигаясь.

Кирби взволнованно изучил находку.

— Надо действовать очень осторожно, а не то развалится прямо в пальцах.

Осторожными движениями они освободили находку из плена кожи. Кирби поднял ее на ладонях, будто она в любой миг может рассыпаться в прах.

В верхнем углу древнего документа стояла печать Венкуры, уже ставшая для Бена привычной. Изящныеиероглифы, выцветшие от времени, ничего ему не говорили. Но рисунок в центре пожелтевшего, изъеденного временем листа ни с чем нельзя было спутать.

— Карта, — выдохнул Кирби. — Мы у цели. Нашли.

Время уходило с пугающей скоростью. Бен достал телефон и крупным планом сфотографировал папирус. Голоса внизу стали громче.

— Не верю своим глазам, — бормотал историк, склонившись над папирусом. Он уже вовсю расшифровывал глифы.

— Некогда тут рассиживать. — Бен выхватил папирус у Кирби из рук и сложил пополам.

— Не…

Поздно. На пол посыпалась мелкая пыль.

— Мы нашли самую древнюю карту в истории Египта — и ты ее уничтожил. Поздравляю.

— Историки ведь о ней не знают?

— И теперь никогда не узнают.

— Значит, и плакать не будут. — Схватив Кирби за руку, Бен вздернул его на ноги. — Хватит разговоров. Давай выбираться.

— Как? По всему зданию уже ходит охрана.

Подойдя к окну, Бен раздвинул тяжелые шторы. Застекленная дверь вела на каменный балкончик.

— Сюда.

— Вниз я ни за что не полезу, — запротестовал Кирби. — Под нами три этажа.

— Значит, выйдем с парадного хода, так же как зашли.

— Нас поймают.

Бен подошел к Кирби.

— Стой спокойно.

Историк испуганно замер.

— Что такое?

— Просто замри. Не хочу делать тебе больнее, чем необходимо.

Кирби распахнул рот, чтобы ответить, и тут Бен стукнул его в подбородок. Хороший вышел удар, он вырубил Кирби, не причинив тому серьезного вреда. Бен подхватил падающее тело, хрюкнув от напряжения, взвалил на плечо и понес к дверям. Выходя в коридор, он бросил прощальный взгляд на многострадальный трон.

Судя по топоту, за углом коридора кто-то был. Заметив дверь с буквой «М», Бен уложил Кирби на пол. Затащил тело по пояс в туалет, раскидал руки-ноги, чтобы было похоже на сердечный приступ. Потом встал на колени, положил руки на грудь историка и начал давить на ребра.

Шаги были совсем близко. Бен поднял голову.

— Я здесь! — заорал он. — На помощь!

С пистолетами наголо внутрь забежали двое охранников в черных костюмах.

— Что случилось? — спросил один из них. — Из здания всех эвакуировали.

— Я врач, — сказал Бен. — У этого человека инфаркт. Быстрее, вызывайте «скорую помощь».

Минут через пятнадцать Кирби очнулся в карете «скорой помощи». Над головой завывала сирена.

— Черт побери, где я?

— Тише, ты на грани смерти, — сказал Бен.

Кирби, вздрогнув, прижал руки к лицу.

— Ты мне чуть челюсть не сломал. Уй-я… Господи.

— Зато ты убедительно сыграл свою роль.

Кирби сел.

— А где врачи?

— Тебе повезло. Похоже, в Египте их нет.

— Ну ты и сволочь. Здорово ты меня подставил. Теперь меня будут лечить электрошоком?

Машина притормозила. Взгляд в окно объяснил причину остановки: они попали в пробку.

— Наша остановка. Выходим.

Не успел Кирби и слова вставить, как Бен поднял его с носилок. На глазах у изумленных водителей два парня в смокингах выскочили из «скорой помощи» и нырнули в толпу.

47

На виллу Клоделя они вернулись и одиннадцатом часу. Француз встретил их в дверях, нервно вглядываясь в ночь. В любую минуту мог вернуться Камаль.

— Ну что, нашли? — прошептал он.

— Нашли, — ответил Бен. — Теперь надо разобраться.

Клодель отвел их в большой удобный кабинет с широким столом. Бен перекинул фотографию папируса на ноутбук и вывел изображение на плазменный телевизор. На большом экране карта была видна во всех подробностях.

— А где оригинал? — поинтересовался Клодель.

— Лучше не спрашивай, — горестно ответил Кирби.

Три пары глаз впились в карту.

— Знакомый текст. Он был на стенах камеры, где нашли первое сокровище, — сказал Клодель, указывая на блок иероглифов. — Вот этот глиф читается как «Аменхотеп».

— Погоди, — прервал его Бен. — Аменхотепом звали Эхнатона до того, как он сменил имя.

Кирби покачал головой.

— У этого имени есть буквальное прочтение: «Амон умиротворен» или «Амон доволен».

— Целиком надпись переводится так: «Амон доволен; Еретик Амарны будет отвергнут, а сокровища возвращены на законное место», — поведал Клодель. — Таким образом, сомнений не остается. Поздравляю, джентльмены.

— Отлично, — сказал Бен. — Теперь давайте выясним, где лежит это чертово сокровище.

Два эксперта битый час изучали папирус и делали заметки, временами обращаясь к толстому словарю иероглифов. Постепенно смысл текста прояснился. Кирби встал из-за стола и со вздохом плюхнулся на диван. Утерев пот со лба, он взмахнул записной книжкой.

— Давайте прочитаю, что у меня получилось. «От дома королевства Куш следуй по пути Сах, когда он плывет на отдых. Двенадцать часов пути иди к горизонту. Пройди через зубы Себека, и ты найдешь. Еретик будет отвергнут».

Бен ничего не понял. Клодель улыбнулся.

— Мы имеем вполне точные указания. Давай разбираться. Королевство Куш — это древняя цивилизация, существовавшая за две тысячи лет до нашей эры или даже раньше на территории Нубии, вверх по течению Нила, на юг от Египта. Они жили в тени древних египтян и пытались во всем им подражать. В эпоху Венкуры Куш давно перестал существовать, но такой образованный человек наверняка знал, что столицей королевства был некогда великий город Керма, лежавший практически у третьего водопада Нила. Теперь ясно, откуда начинать путь.

— Оттуда следуй по пути Сах, когда он плывет на отдых, — подхватил Кирби. — Тоже никаких загадок. Древнеегипетский бог Сах, известный как «великая душа Осириса», заодно служит астрономическим символом, персонификацией созвездия, ныне известного как Орион.

— Древние египтяне в движении небесных тел видели лодки, плывущие по небу, — добавил Клодель. — Таким образом, место, где отдыхает Сах, это точка, где Орион уходит за горизонт.

— На западе, — сказал Бен.

— Правильно.

— Так что от местоположения древнего города Керма мы должны двигаться на запад, — нахмурившись, подвел итог Бен. — Но как далеко? Двенадцать часов пути — понятие растяжимое.

Кирби покачал головой.

— Венкура пользуется вполне конкретной мерой длины. «Часом пути» древние египтяне называли дистанцию в двадцать одну тысячу королевских локтей. Один королевский локоть соответствует двадцати дюймам. «Часами пути» пользовались везде, от планировки улиц до строительства пирамид.

Бен быстро подсчитал в уме.

— Час пути примерно равен одиннадцати километрам. Следовательно, папирус указывает на место в ста тридцати километрах к западу от Кермы.

Бен взял в руки карту. Сперва ему предстоит попасть в древнюю Карму: подняться по Нилу через Гизу и Фивы до Асуана, потом углубиться в нубийские земли. Дальше ждет путешествие по пустыне, где, насколько хватает взгляда, только песок и камни.

Француз будто прочитал его мысли.

— Самое странное, что в инструкции нет четкого указания на конкретный физический объект или ориентир. Сказано просто: «иди к горизонту». Как-то уж больно смутно.

— Покажи мне глиф «горизонт», — попросил Бен.

Клодель обвел его на экране.

— Вот. Этот знак рисуется как солнце, заходящее в U-образную расселину в скале.

Бен на миг задумался.

— А что, если он имеет второе значение? Может, Венкура описывал реальное место?

Клодель помолчал.

— Каким образом?

— Предположим, там стоит гора или скала с похожей расселиной, куда по вечерам опускается солнце.

— Вполне допускаю, — поддержал его Кирби.

— В любом случае, пока не окажешься там, не узнаешь, — добавил Клодель.

— Значит, остались только зубы Себека, — сказал Бен. — Кто или что такое этот Себек?

— Египетский бог воды с головой крокодила, — ответил Клодель. — А вот что означает ссылка на него… — Он пожал плечами. — Непонятно.

— С моим везением рискну предположить, что нам придется плыть по реке, кишащей крокодилами, — сказал Кирби, содрогнувшись.

На лице Клоделя появилась мрачная улыбочка.

— Выяснить истину можно только одним способом. Скоро вы увидите все собственными глазами.

Бен постучал пальцем по карте.

— Если я верно понял, нам предстоит забраться в центр Судана.

Клодель помрачнел.

— К сожалению, ты прав. Прямиком в очаг нестабильности. Ваш путь лежит в Дарфур, где идет вялотекущая гражданская война. Опасайтесь вездесущих повстанческих отрядов.

— Прекрасно, — заявил Кирби. — Африканские войны, крокодилы-людоеды, верная смерть. Раз плюнуть.

— Как Венкура умудрился так далеко увезти сокровище? — спросил Бен у Клоделя, не обращая внимания на жалобы Кирби. — Задачка-то нетривиальная.

— Древние египтяне путешествовали на большие расстояния, — объяснил Клодель. — Новые находки показывают, что они забирались в пустыню гораздо глубже, чем считалось ранее. Еще они прекрасно освоили судоходство. Так что Венкуре с помощниками ничто не мешало доставить большой груз в такую даль. Не забывай, что еще в три тысячи триста пятидесятом году до нашей эры египтяне изобрели парус.

Кирби показал на две фигурки на экране.

— Смотри, божества Осирис и Хапи. Венкура нарисовал их на счастье. Они должны были благословить путешествие того, кто поедет за спрятанным сокровищем. Хапи был богом Нила, а Осирис управлял ежегодными разливами. Сдается мне, Венкуpa предполагал, что дело будет происходить в половодье, когда облегчена навигация и можно использовать судно с глубокой осадкой.

— Например, грузовой корабль, предположил Бен.

Клодель кивнул.

— Если все верно, значит, сокровищ там немерено.

— Дорога у них вряд ли заняла больше месяца, — сказал Кирби.

— У меня времени куда меньше, — ответил Бен. — Так что пора отправляться в путь.

— В Судане вам будет нелегко, — предупредил Клодель. — В стране военный: режим, солдаты на границе предпочитают сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы. Я уже молчу о повстанцах, бесчинствующих в северной части страны. Европейца там сначала разденут до нитки, а потом продадут за выкуп. Непросто даже законно въехать в страну. Гайки там завинчены очень круто. Отправляйтесь на поезде в Асуан, а там на круглосуточном пароме переплывете озеро Насер и попадете в Вади-Халфа. Только надо оформить визу и обязательно сделать прививки от желтой лихорадки, тифа и холеры.

Крайний срок, установленный Пакстоном, неумолимо приближался. На бюрократию времени нет. Бен покачал головой.

— Я не намерен торчать в Каире пять дней, таскаясь по инстанциям.

— Эй, куда делось «мы»? — спросил Кирби.

Бен уставился на него.

— Я поеду один. Ты свою работу сделал.

— Ты издеваешься?! — вызверился историк. — Я просто обязан поехать!

— Сам подумай, что говоришь. Там на миллион акров вокруг сплошная пустыня, за нами будут гоняться пограничники и озлобленные бедуины. И ты хочешь со мной?

— Ага, — сглотнул Кирби.

— Ты посмотри на себя. Даже в окно вылезти не смог. Чуть не сдох, поднявшись по лестнице!

— А если я тебе пригожусь? Если придется расшифровывать еще какие-то знаки? С чего ты решил, что на месте тебя не будет ждать очередная подсказка?

— Он прав, — кивнул Клодель. — Нужно быть готовым ко всему.

Бен посидел в молчании, взвешивая ситуацию. И вздохнул.

— Убедили. Собирайся в путь.

— А как же я? — спросил Клодель.

— Ты что, тоже хочешь с нами?

— Разумеется, нет, — ответил француз. — Я сыт по горло вашими сокровищами. Но в любой момент может вернуться Камаль, а ты обещал с ним разобраться.

— Подожди, найду сокровище — и сразу им займусь.

— А пока мне что делать? — взмолился Клодель.

— У тебя есть в Каире друг, с женой которого ты не спал? — спросил Бен. — На твоем месте я бы спрятался у него. Или уехал из страны.

Клодель обдумал предложение.

— Ладно. Давненько я не был во Франции. У меня в Лионе живет сестра. С утра уезжаю. Можете переночевать здесь.

Бен покачал головой.

— Нет времени. Мы как раз успеем на ночной поезд до Асуана, а оттуда поедем на машине на юг, через пустыню, в сторону Абу-Симбела и дальше через границу Судана. Если дорога будет не слишком поганой, уложимся часов за пять-шесть.

— Так сразу? — застонал Кирби. — Давай утром полетим в Абу-Симбел самолетом? Я выжат как лимон.

Бен пихнул ногой вещмешок с оружием, ощутив вес его содержимого.

— Боюсь, таможня вряд ли пропустит наш багаж, а у меня предчувствие, что он нам пригодится.

48

Когда два англичанина сели в машину и растворились в ночи, Клодель щедро налил себе шампанского и плюхнулся на кушетку. Слушая концерт для виолончели с оркестром Боккерини, он размышлял о внезапном повороте судьбы.

К часу ночи бутылка кончилась, но сна не было ни в одном глазу. Интересно, успели ли его новые союзники на поезд? Тогда у них есть все шансы к девяти утра быть на месте.

Как же ему повезло встретить Бена Хоупа! Если тот сдержит обещание, можно будет вернуться к прежней жизни. Когда-нибудь он забудет эти месяцы как страшный сон. С торговлей древними артефактами пора завязывать. Опасный бизнес совсем перестал приносить радость.

Клодель бродил по комнате, ощущая, как возбуждение все сильнее щекочет душу. Побег. Сладкое слово. Как же он хочет исчезнуть отсюда. Ну, так за чем дело стало?

Напевая под нос мотив из Боккерини, он бросился к себе в комнату. Необходимые вещи полетели в пару дорогих чемоданов. Через двадцать минут, сунув ключи от «феррари» в карман, Клодель сбежал по лестнице и бодро пошел к выходу.

Ему оставалось пройти пару шагов, когда на входной двери повернулась ручка.

— Едешь куда-то? — осведомился Камаль.

Сложив руки на груди, он облокотился на колонну крыльца. Перед виллой в лунном свете виднелся фургон, в кабине которого сидели двое бойцов: Юсуф и молчаливый Имад.

Клодель отчаянно придумывал, чем объяснить чемоданы в руках.

— Я… я собрал кое-какие вещи в химчистку.

— Полуночные постирушки?

Клодель онемел.

Сияя улыбкой, Камаль вошел в дом.

— Химчистка подождет, ладно? Пойдем-ка лучше пропустим по стаканчику. — Он весело хлопнул Клоделя по руке. — Надо отметить радостное событие.

Француз тяжко вздохнул. Им овладели отчаяние и паника. Оставив чемоданы в прихожей, он следом за Камалем прошел в гостиную.

— Я смотрю, ты уже вовсю гуляешь, — сказал террорист, заметив пустую бутылку из-под шампанского. — Слушай, а может, у нас один и тот же повод?

— Да нет, я так, хлебнул чуть-чуть перед сном, — нервно хохотнул Клодель.

Из бара появились хрустальные бокалы. Выкрутив пробку из графина, Камаль налил две порции благородного коньяка.

— Садись, Пьер. Выпей со мной.

Отказаться не было никакой возможности. У француза в животе разгорелась изжога, и совсем не от того, что коньяк лег на шампанское. У него перед глазами стояло лицо Азиза.

Ему Камаль тоже предлагал выпить. Перед тем, как убить.

Бокал задрожал в руке.

Внимательные глаза Камаля следили за французом.

— Что-то ты сегодня нервный, друг мой.

— Да все в порядке… Чего бы мне переживать?

— Ну, рассказывай.

Клодель сглотнул.

— О чем?

— Например, о прогрессе в нашем деле. Ты не забыл, что у нас совместный бизнес?

— Со дня на день сокровище будет наше.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Камаль.

— Значит, все хорошо, — запинаясь, выдавил Клодель. Струйка пота сбежала у него по лбу.

— Хочешь узнать, почему я разделяю твою уверенность?

Клодель молчал.

— Ты не спросил, что я праздную.

— И что ты празднуешь? — выдавил из себя француз.

Камаль осклабился и укоризненно погрозил пальцем.

— Пьер, Пьер.

Кровь в жилах Клоделя превратилась в лед.

Террорист остановился у камина. Его рука легла на стеклянный колпак, под которым тикал механизм старинных часов.

— Презабавнейшее устройство. Как там они называются?

Клодель сглотнул.

— Бескорпусные часы с боем Джеймса Кондлиффа. Сделаны в тысяча восемьсот шестидесятом году. Очень дорогие.

Ласковая улыбка Камаля вдруг сменилась гримасой ярости. Он взмахнул рукой, и часы, ударившись о каминную ограду, разлетелись на мелкие осколки.

— Зачем ты это сделал? — заревел француз, вскакивая на ноги. Пол вокруг усеивали обломки изящного механизма.

Его взгляд зацепился за инородный предмет. Часовщик в далеком 1860 году никак не мог сунуть в свое творение маленький кусочек пластмассы.

Террорист подобрал черную кляксу и швырнул в воздух. Клодель машинально поймал ее. У него в руке лежало подслушивающее устройство.

— Вот что я праздную, — сказал Камаль. — Я хочу поднять тост за твоих новых друзей, которые вывели нас к сокровищу. — Он шагнул вперед. Под сапогом захрустело стекло. — Помнишь нашу первую встречу в пустыне? Мы с тобой заключили сделку. Помощь — богатство. Предательство — смерть. Я всегда держу слово.

Камаль надвигался на дрожащего француза.

— От тебя и так толку не было, но строить заговоры у меня за спиной — это вообще ни в какие ворота не лезет. Давай решать, как с тобой поступить. Сам что предлагаешь?

— Слушай, я могу объяснить… — выдавил Клодель, умоляюще подняв руки. — Хоуп угрожал мне. У меня не было выбора.

— Я слушал все ваши разговоры, — отрезал Камаль. — Здесь, в винном погребе, в кабинете, по всему дому. На тебя все время смотрел десяток вебкамер. Ты меня что, за идиота держал? Думал, я верю на слово всяким пидорам?

Оставалась последняя надежда. Если выбежать из дома и позвать на помощь, может, кто-нибудь услышит.

— Пьер, сейчас ты умрешь, — сказал Камаль.

Перепуганный француз прыгнул к выходу. Скользя по мраморному полу, он распахнул дверь.

В лунном свете, блокируя проход, стояли боевики из машины. Юсуф держал пистолет с глушителем. С воплем ужаса Клодель развернулся и бросился к лестнице.

Взмахнув рукой, Камаль поймал беглеца за воротник и дернул вниз, сбив на колени. Клодель, сопротивляясь, перекатился на спину.

Хлесткий удар по лицу раскровянил ему губы. Оплеухи сыпались градом, пока рука террориста не окрасилась алым.

— Умоляю, — пробулькал Клодель. — Умоляю…

В глазах Камаля не было никаких чувств. Он потянулся к поясу, и Клодель завопил, увидев обоюдоострый боевой нож.

В следующие пятьдесят пять секунд сбылись худшие кошмары Пьера Клоделя. Он умирал страшно и мучительно.

Камаль утер рукавом кровь с лица. Стоящий в прихожей Юсуф увидел в глазах командира триумф убийцы.

— Собирай всех. Нужен транспорт и оружие. Будем догонять поезд.

49

Ночной поезд Каир — Асуан

По рельсам, проложенным между Нилом и пустыней, грохотал поезд. На верхней полке двухместного купе-люкс сидел задумчивый Бен. Хотя тело молило о сне, беспокойные мысли не давали покоя. Ритмичное посапывание историка на нижней полке сливалось с перестуком колес.

Ночной экспресс отправился из Каира меньше часа назад, но Бену казалось, что он в дороге уже неделю. Время еле ползло, будто нарочно над ним издевалось. На выполнение задачи отведено семь дней, и вскоре начнется третий. Вынужденное бездействие подкосило Бена Хоупа, оставив наедине с худшими страхами.

В поисках сокровища они прилично продвинулись, однако еще предстоит долгий перегон по пустыне, вдобавок совсем не факт, что в конце пути их ждет искомое. Мысль о том, что они могут ничего не найти, терзала Бена сильнее всего.

Плюнув на попытки заснуть, он сполз по лесенке, взял бумажник и вышел в коридор. Рядом с тамбуром стоял охранник в форме и полицейский в гражданском. Наметанный взгляд Бена выхватил пистолет у него на бедре. По идее, в поезде был специальный вагон караульной службы, где на случай нападения террористов сидели еще три-четыре детектива в штатском.

В кармане завибрировал телефон. Звонил Пакстон. Он сразу перешел к делу.

— Ну что, нашел?

— Выяснил координаты, — шепотом ответил Бен.

— Молодец. Быстро продвигаешься. Я знал, что ты меня не подведешь.

— Если только оно на месте, — добавил Бен. — За три тысячи лет могло случиться все, что угодно: землетрясение, воры, военные действия. Или документ — вообще липа. Шансы не в твою пользу.

— Коли так, тебе не повезло. Нет сокровища — нет Зары.

— Предположим, я его найду. Каким раком я должен в одиночку его тебе притащить? Меня тормознут на полдороге.

— Доставку я беру на себя. Твоя задача — убедиться, что сокровище на месте, и передать мне доказательства и координаты. Остальное — моя забота.

— Тебе не кажется, что конвой грузовиков с золотом привлечет внимание?

Пакстон засмеялся.

— Бенедикт, у меня есть способы незаметно перемещать грузы. Я этим зарабатываю на хлеб. Не переживай.

— Когда я добуду тебе доказательства, ты отпустишь Зару?

— Я держу слово. Выполни свою часть договора, и я выполню свою.

— Рыцарь без страха и упрека. Блестящий пример всем нам.

Из голоса Пакстона исчезли приятельские нотки.

— Не испытывай мое терпение. Выходи на связь с хорошими новостями. Не забывай, Бенедикт, время идет.

Раздались короткие гудки.

Убрав телефон, Бен пошел по качающимся коридорам в вагон-ресторан. Тот был закрыт, но Бен хотел не есть, а выпить. Бар же работал круглосуточно.

В Каире на поезд садились считанные единицы пассажиров, так что пустой бар Бена не удивил. Стюард в белом пиджаке и с черными кругами под глазами, не говоря ни слова, налил ему двойное виски. Спиртное не помогло одолеть мрачные мысли. Появление другого пассажира даже обрадовало Бена. Тому было лет тридцать пять, он был одет в отутюженные джинсы и джинсовую же рубашку. Заняв место, незнакомец дружелюбно посмотрел на Бена и заказал пива.

Вскоре между ними завязался непринужденный, легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Звали мужчину Джерри Новак, он работал продавцом компьютеров, по Египту путешествовал с женой Элис и семилетним сыном Мики. Представившись свободным журналистом, Бен поведал, что по заданию журнала изучает маршрут Каир — Асуан.

Осушив стаканы, новые приятели пожелали друг другу спокойной ночи. Бен вернулся к себе и купе. Переходя между вагонами, он почувствовал, что поезд притормозил и теперь едва ползет. Недалеко от своей двери он столкнулся с охранником в компании двух полицейских в штатском.

— Какие-то проблемы? — спросил Бен, проходя мимо.

— Не беспокойтесь, сэр. Мелкие неполадки в моторном отсеке. На следующей станции ждут инженеры, отставание нагоним.

Кирби по-прежнему дрых. Бен тихо залез на верхнюю полку. Непредвиденная задержка его встревожила.

Время шло, светящиеся стрелки часов медленно бежали по кругу. Поезд тащился до следующей станции целую вечность и там простоял черт-те сколько. В конце концов снова завыл дизель. Вагоны тряхнуло. Тишину сменил нарастающий грохот, поезд набрал скорость. Бен лежал, глядя в темноту. Стук колес отдавался через полку и тонкую фанерную стенку.

Лишь когда на небе вспыхнули первые лучи восходящего солнца, он закрыл глаза и провалился в дрему. Покачивание вагона убаюкивало. Дыхание замедлилось, стало неглубоким. Ему снилось совсем другое место.

Прохладный ароматный воздух наполнял легкие. Море блестело на солнце. Он стоял на белой отполированной палубе яхты. Ощущал тепло на лице. Слышал плеск сине-зеленой воды о борт.

Раздался голос, и Бен медленно повернулся на звук.

В отдалении на фоне бесконечной водной глади стоял Гарри Пакстон. На нем была та же военная форма, что в Макапела-Крик. На губах играла дружелюбная улыбка.

Он прижимал к себе Зару. Та вырывалась, в глазах плескался страх. Гарри держал ствол пистолета у ее правого виска.

Бен побежал к ним с криком: «Нет! Отпусти ее!» Но голос его был слаб, а враг и любимая женщина отодвигались все дальше. Палуба, растянувшись на много сотен ярдов, начала крениться все сильнее и сильнее. Он отчаянно полз вверх, соскальзывал, но полз. У него на глазах палец Гарри выбирал ход спускового крючка…

Грохот заставил Бена подскочить на полке, стукнувшись головой о потолок.

Всего лишь сон.

Но он ошибся. На нижней полке орал перепуганный Кирби. Снаружи донеслись сперва отдельные выстрелы, потом раздалась пулеметная очередь. В стенке вагона появился ряд отверстий. Сквозь них лились лучи солнца.

Бен, стряхивая с себя липкую паутину кошмара, скатился на пол и, бросившись к окну, раздвинул занавески. Ярдах в шестидесяти от рельсов, где чахлая трава переходила в пустыню, по песку неслись четыре грязных внедорожника, вздымая клубы пыли. Они держались вровень с поездом.

Во главе колонны шел черный «ниссан-патрол», с кенгурятником и прожекторами на крыше, за ним ехал ржавый «додж». Остальные две машины были так называемыми «техничками»: большими пикапами с тяжелым пулеметом 50-го калибра, смонтированным в кузове. Стрелки в масках и черных очках наводили свое грозное оружие на поезд.

Заметив на стволах языки пламени, Бен рухнул на пол. Стены вагона прочертила вторая очередь. Вокруг свистели и лязгали пули. Расколотое стекло упало внутрь, и в купе ворвался жалящий песчаный ветер.

Кирби, распластавшись на полу, в ужасе что-то лепетал. Бен за руку выволок его в коридор. Они быстро поползли по-пластунски, а пули тем временем разносили вагон вдребезги. Обрывки железа летели по воздуху.

В соседнем вагоне перепуганной толпой бегали пассажиры. Полицейский в штатском, устроившись в тамбуре, отстреливался из автомата МП5.

На глазах у Бена его прошила очередь, на стену брызнула кровь. Тело с многочисленными пулевыми ранениями упало на пол. Автомат отлетел в сторону.

Забежав обратно в купе, Бен достал с багажной полки вещмешок. Бросив взгляд за окно, успел заметить человека в черном «ниссане». На долю секунды их глаза встретились. Это был Камаль.

«Ниссан» предводителя загородил один из пикапов. В кузове стоял террорист с противотанковым гранатометом РПГ-7. Характерный конус гранаты готов был в любой миг сорваться в полет. Бену стало по-настоящему страшно.

Он рванул молнию вещмешка и выдернул оттуда винтовку ФН. Каждый мускул, каждый нерв в его теле кричал: «Быстрее! Быстрее!» Бен стремительно зарядил в подствольник выстрел. Не обращая внимания на песчаную бурю, на скорости 60 миль в час врывающуюся в купе, он просунул винтовку в разбитое окно и поймал в прицел скачущий пикап. Через оптику можно было разобрать сосредоточенное лицо ракетометчика.

Смертельная дуэль на скорости. Вопрос в том, кто выстрелит первым. Лазерный дальномер передал данные в систему управления огнем. На дисплее высветилось расстояние до цели. Бен поднял ствол на пару градусов, и светодиод загорелся зеленым. Клацнул спусковой крючок.

Из подствольника с грохотом вылетел сноп огня. Ракетометчик опоздал — навсегда. Сорокамиллиметровая граната превратила пикап в шар огня. «Ниссан» Камаля резко сменил направление. Бену показалось, что сквозь дым и пыль в него вонзился преисполненный жгучей ненависти взгляд террориста.

Он бросился в коридор. Поезд ехал все медленнее. Машинист или погиб, или поддался слепой панике. Пассажиры из соседнего вагона продолжали вопить. Один из охранников успокаивал их, но задачка была ему не по силам. Бен заметил полные ужаса глаза Джерри Новака. Бедолага прижимал к себе сына, защищая его своим телом. Жена Джерри от потрясения впала в ступор. Бен крикнул всем лечь на пол, а сам, волоча за собой Кирби, побежал к трупу полицейского.

Выглянув в разбитое окно, Бен понял, что опоздал.

«Ниссан» снова поравнялся с поездом, держась в пятидесяти метрах от полотна. Из окна торчал РПГ. Ракета в облаке дыма вылетела из машины. Через десять метров заработал реактивный двигатель. Оставляя за собой белый шлейф, ракета скользнула по воздуху к цели. Бен, скрежеща зубами от бессилия, наблюдал за ее полетом.

И тут рвануло.

50

На поезд обрушился взрыв, сметая все на своем пути волной осколков и пламени.

В ужасающем грохоте и жаре Бен взлетел в воздух и, врезавшись спиной во что-то твердое, рухнул на пол, пропустив над собой огненный шар. Как в замедленном движении, поезд от удара рвануло вбок, и он, тошнотворно кренясь, слетел с рельсов. Сминаясь с диким скрежетом и разбрасывая вокруг обломки, состав на скорости сорок миль в час с зубодробительным толчком зарылся в землю, вздымая перед собой цунами песка, пыли и камней. Бен едва осознавал, что его вагон встал на дыбы и с оглушительным хрустом перевернулся.

Новый удар грубо швырнул Бена вбок. На миг он оглох. Лишь сердце молотило в ребра да в ушах грохотала кровь.

Сквозь пелену пыли, висящую в воздухе, доносились крики и стоны выживших. Кое-как вскарабкавшись на ноги, Бен понял, что вагон стоит на колесах. Набирающие силу языки пламени уже лизали крышу.

Застонал Кирби.

— Ты как? — спросил Бен, взяв его за руку.

Тот поднял глаза. Бледное лицо было перепачкано в песке и пыли.

— Да вроде ничего, — прохрипел он.

Бен окинул взглядом побоище. Охранник, секунду назад успокаивавший пассажиров, лежал безжизненной куклой. Рядом с ним на битом стекле неуклюже распластался Джерри Новак — одежда дымилась, по лбу текла струйка крови. Его жена Элис, несмотря на большую рану на лице, уже встала на дрожащих ногах. Указывая рукой назад, в клубы дыма, она исступленно звала на помощь.

Их сына Мики нигде не было. При крушении его швырнуло в горящий конец вагона, догадался Бен.

Повесив винтовку на плечо, он побежал в огонь. Тот конец вагона сложился гармошкой, полыхнули спрессованные в кучу фанера и остатки полок. Распихивая обломки, Бен тревожно смотрел на распространяющийся пожар. Густой дым ел глаза. Отодрав кусок рухнувшей стенки, Бен разглядел съежившегося ребенка.

Ухватив кашляющего, хрипящего мальчика, Бен выволок его из обломков и отнес к матери. Элис Новак, всхлипывая, прижала к себе дитя. Ее муж, придя в себя, стонал от боли. Им повезло.

— Надо выбираться отсюда, немедленно.

Бен показал на зазубренную дыру, оставленную в поезде выстрелом из РПГ. Сквозь дым пробивались лучи солнца. В отдалении, среди песка и клочьев травы, лежали большие камни. Подняв Джерри Новака на ноги, Бен помог всем вылезти из горящего вагона и повел к скалам.

— Шевелитесь, быстрее.

Вагоны раскидало по земле, как порванные бусы. Поддерживая друг друга, отовсюду вылезали пассажиры, потрясенные, перепуганные, многие в крови. Два вагона смяло в однородную массу; из окон, словно жидкость, лилось пламя.

При виде разгрома, учиненного Камалем, кулаки у Бена сжались от ярости.

— Возвращаются, — дрожащим голосом сказал Кирби.

С другой стороны железной дороги чадила подбитая машина. Уцелевший пикап, черный «ниссан» и «додж» заложили большую дугу и шли на второй заход, поднимая клубы пыли. Бен сразу понял, к чему стремится Камаль. Террорист был готов убить каждого мужчину, женщину и ребенка, лишь бы добраться до него.

Но сегодня ему попалась зубастая жертва.

Вещмешок с оружием остался лежать в искореженном купе, и Бен, не задумываясь, нырнул в горящий вагон.

Три машины с ревом неслись по песку. Черный «ниссан» слева, «додж» справа, пикап посередине. Его пулемет изрыгал пламя. Пули перемалывали остатки поезда.

— Скалы! — заорал Бен ошеломленным пассажирам. — Бегите к скалам!

Пули взрыхлили песок, и перепуганные люди бросились врассыпную. Мужчина средних лет в деловом костюме со всех ног бежал в укрытие, когда длинная очередь из пулемета ударила ему в спину. Раскинув руки, он полетел вперед.

На этом стрелок навсегда закрыл счет своих жертв. Бен поймал его машину в прицел, и светодиод системы управления огнем загорелся зеленым. Граната вылетела из подствольника. Пикап полетел кубарем и взорвался. Другой автомобиль резко вильнул, уходя от столкновения.

Бен зарядил новый выстрел. Прицелился в «ниссан» Камаля и спустил курок. Но машина в последний момент ушла в сторону. Граната попала в ржавый «додж», швырнув его в сторону, как игрушку. Взорвавшийся бензобак далеко раскидал горящие ошметки.

Теперь остался только «ниссан». Водитель заложил крутой вираж, и, взревев двигателем, машина полетела прочь. Бен проводил ее длинной очередью. Винтовка билась у него в руках. Вскоре магазин опустел, а «ниссан» тем временем превратился в точку на горизонте.

Бой закончился. Камаль потерпел поражение. Пять из восьми его бойцов навсегда остались в пустыне. Но Бен понимал, что это не последняя их встреча.

Выжившие сбились в тесную кучку. Лица — бледные, испуганные, перепачканные пылью, кровью и слезами — были обращены к Бену.

— Они еще вернутся? — спросила женщина.

— Нет. Они уехали.

Со всех сторон на него обрушился шквал жалоб и вопросов:

— Не могу найти свою жену.

— Что теперь с нами будет?

— Мы далеко от Асуана?

Вперед вышел египтянин лет шестидесяти в пыльном мятом пиджаке.

— Я врач. Кому нужна помощь, обращайтесь.

В вагоне караульной службы нашлись аптечка, и через десять минут доктор как мог всем обработал раны. Воду, какую нашли, сложили в общую кучу в тени скалы. Забрав у мертвого охранника рацию, Бен сообщил в полицию Каира о нападении.

Попросив Кирби присмотреть за вещмешком и автоматом, Бен в поисках выживших побежал по поезду, заглядывая в каждое купе. В первом же вагоне, раскинув руки, на полу лежал тощий старик со сломанной шеей. Видимо, он спал, а во время крушения слетел с полки и ударился о раковину. Это зрелище произвело на Бена очень тягостное впечатление. С трясущимися от ярости руками он поднял тело и осторожно вынес наружу.

Вскоре нашлись еще живые. У троих были сильные раны, у четвертого — сотрясение мозга. Бен отвел их в безопасное место среди скал. Но в основном ему попадались трупы. В машиниста попала пуля. Одному охраннику перерезало горло осколком ракеты, второй погиб при крушении. Трое полицейских в штатском были застрелены. Одного из них пулеметной очередью разрезало пополам. Ею же убило молодую парочку, сидевшую вместе на нижней полке.

Всего одиннадцать трупов, не считая обугленных останков, запертых в дымящихся остовах двух перевернутых и выгоревших вагонов. Извлекать их — кошмарная задача, которой займутся, когда прибудут, спасатели и пожарные.

Бен уложил трупы в ряд на земле, в нескольких ярдах от поезда. Женщина, оказавшаяся бывшей медсестрой, помогла ему укрыть их простынями и одеялами. Чтобы покрывала не сдуло ветром, по углам положили камни. Потом Бен собрал оружие мертвых охранников, чтобы оно не попало в ненужные руки. Обнаружив в вагоне караульной службы огнетушитель, он где мог погасил тлеющий огонь.

Убедившись, что пожар остановлен, а выжившим пассажирам ничего не угрожает, Бен вернулся в свое купе, возблагодарив Бога за то, что огонь до него не добрался. Среди обломков и битого стекла лежали мобильник, деньги и заламинированная распечатка карты.

Француз выдал бы их Камалю только под пытками. Следовательно, он мертв; переживать о его судьбе уже поздно.

Куда больше тревожило другое. Раз Камаль напал на поезд, он знает, где сокровище. Ему не обязательно устранять соперника, достаточно опередить. Сейчас он на всех парах мчится в Судан. Вопрос в том, кто успеет первым.

Солнце всходило над горизонтом. На землю опускалась жара. Вернувшись к скалам, Бен увидел, что врач и бывшая медсестра оказывают помощь женщине с рваной раной на руке. Опустившись рядом на колени, он ввел их в курс дела.

— Скоро здесь будут спасатели. А пока за людей отвечаете вы.

— А вы куда собрались? — спросил доктор.

— Мне бы не хотелось встречаться с полицией, — объяснил Бен.

На лице врача проступила слабая печальная улыбка.

— Не знаю, кто вы такой, но мы обязаны вам жизнью. Если бы не вы…

— К сожалению, я спас не всех.

Бен встал. Ему было не по душе бросать людей в беде, однако импровизированная команда медиков должна была справиться.

Он оглядел горизонт. Всего в паре километров от них тек Нил. А в Египте там, где есть вода и растительность, будут люди и припасы. И транспорт, который можно купить, нанять или угнать.

Бен повернулся к Кирби.

— Выдвигаемся.

51

Их ждала долгая прогулка по жаре. Бен шагал быстро, несмотря на тяжелый вещмешок на плече, следом угрюмо брел Кирби. Вскоре песок под ногами сменила земля, где трава росла уже не жухлыми пучками, а сочным зеленым ковром. Наконец, взойдя на пригорок, они увидели внизу крыши и извилистые улицы деревеньки. А за ней — рощи пальм и синюю гладь Нила, усеянную лодками и баржами.

Молчаливый, подавленный Кирби как попутчик устраивал Бена лучше, чем бодрый и говорливый. Перед ними стояла серьезная задача, требующая вдумчивого планирования. Проехать сотни миль по пустыне — не шутка даже при благоприятных обстоятельствах. Он рассчитывал закупить припасы в Асуане, а теперь оставалось лишь надеяться на эту деревню.

Пыльные улицы змеились между домами, построенными в незапамятные времена. Аборигены провожали европейцев любопытными взглядами. В центре поселения на людной площади шла оживленная торговля. Мужчины в разноцветных халатах, с куфиями на головах, продавали овец и верблюдов. Небольшое стадо мулов безмятежно пережевывало кучу силоса, который вилами сгружали со старого прицепа. В мутном воздухе висел гул голосов, скрипучий рев верблюдов, крики ослов. Эпоху можно было определить разве что по дряхлым мотоциклам, припаркованным неподалеку, да по паре грузовиков, проехавших мимо.

Бен и Кирби пробирались через толчею. За ними хвостиком бежали детишки, восторженно глазеющие на незнакомцев и наперебой предлагающие что-нибудь у них купить. Историк зачарованно смотрел вокруг, будто оказался на другой планете. Погладив привязанного верблюда по тощему боку, он заработал щедрый комок слюны в глаз от животного и поток ругательств от владельца.

Бен схватил его за руку.

— Не позорь меня перед людьми.

Надув губы, Кирби утерся рукавом. Бен повел его дальше искать нужные припасы. У прилавка с едой он купил большой горшок меда, чай, мешок нарезанной полосками вяленой козлятины, орехи и сухофрукты.

— Свежая пища в пустыне моментально портится, — пояснил он.

Историк озадаченно уставился на горшок меда, однако поинтересоваться смыслом этого приобретения не успел. Бен углубился в беседу с продавцом. Тот, выдав длинную тираду на арабском, улыбнулся и махнул рукой.

— О чем вы говорили? — осведомился Кирби, когда Бен повел его прочь с базара.

— Я спросил, где можно купить машину для пустыни, и он послал меня на другой конец деревни, к своему двоюродному брату Мухаммеду.

— Черт побери, где мы вообще очутились?

— В трех днях пути от того места, куда нам надо. Так что давай пошустрее.

Через час Бен вручил Мухаммеду крупную сумму в египетской валюте. Хозяин гаража на радостях угостил всех лаймовым соком. Из трех внедорожников, выставленных на продажу, Бен выбрал «тойоту», раньше принадлежавшую ливийской армии. Древняя машина производила невзрачное впечатление, кузов цвета хаки был сильно помят и выправлен молотком, зато в ней было все, что нужно для путешествия по пустыне: высокая подвеска, новые шины для песка, запаска на багажнике и еще одна на капоте, полный набор инструментов, включая саперную лопатку, и восемь больших железных канистр.

«Топливо лишним не бывает», — подумал Бен и попросил залить под завязку.

Еще час он носился по базару, скупая всякие полезные вещи: минералку «Барака» в литровых бутылках, две фляги на пояс, компас, набор для разжигания огня, компактную печку на сухом горючем, два маленьких алюминиевых котелка, две жестяные кружки, козлиные шкуры для холодных ночей в пустыне. Торговец специями продал им два пузырька с маслом герани и лаванды, чтобы отпугивать москитов и других насекомых: старый армейский способ работал не хуже любого химического репеллента. Под конец Бен приобрел пару туник и две бедуинские куфии.

— Я в этом платке буду похож на бабу, — посетовал Кирби.

— Ты и без него на мужика не тянешь. Поверь на слово, под пустынным солнцем лучше не сидеть с непокрытой головой.

Бен загрузил в багажник последнюю партию вещей и хлопнул задней дверью.

— Убить готов за кружку холодного пива, — уныло сказал Кирби.

— Это мусульманская деревня, здесь алкоголя не найти. К тому же на жаре от спиртного моментально наступает обезвоживание. Кстати, следи за мочой. Если она станет темно-желтой, пей больше воды. Если заболеешь, в больничку я тебя не повезу. Подохнешь там, где свалишься.

— Премного благодарен, дружище.

— Ты сам решил ехать со мной.

Бен залез в «тойоту». Мотор затарахтел. Кирби взгромоздился на пассажирское место.

Стоял полдень, худшее время, чтобы ехать в пустыню. По-хорошему стоило бы подождать четыре часа, но Бену было не до личных удобств. Камаль их опережал.

«Тойота» летела на юго-запад. Зеленое побережье Нила вскоре исчезло позади, началось путешествие через пустыню. Открытые окна не принесли желанной прохлады, просто в духовке заработал обдув. Кирби, мокрый от пота, растекся по сиденью, обмахиваясь картой.

В первые часы они катили по щебневой дороге. Встречные военные патрули и не думали их останавливать.

Время шло. Кирби заснул, а Беи продолжал во весь дух гнать «тойоту». Ближе к вечеру дорога превратилась в колею. А еще через час под колесами остался простой песок, и Бен, ради экономии топлива, скрипя зубами, поехал медленнее. Другие машины лишь пару раз мелькнули вдалеке. Во все стороны расстилалась песчаная гладь. Езда больше напоминала плавание по морю. Без визуальных ориентиров было очень просто сбиться с пути, поэтому Бен регулярно смотрел на компас, держа направление на юго-запад.

На горизонте появилась крошечная точка, выросла, превратилась в «лендровер». Тот мигнул фарами, приказав остановиться. Из дверей посыпались солдаты с автоматами.

— Это кто такие? — тревожно спросил Кирби.

— Египетская армия.

— Нас что, обыскивать будут?

— Возможно.

— И что делать?

Бен ничего не сказал.

Начальник патруля развязно подошел к ним и сунул голову в окно. Его глаза прятались за зеркальными очками-каплями.

— Ассалам алейкум.

— Алейкум ассалам, — ответил Бен, почтительно кивнув.

Офицер улыбнулся.

— Вы откуда?

— Британские подданные. Путешествуем.

— К северу отсюда было нападение террористов. Иностранцам опасно в одиночку ездить по пустыне. Вам требуется сопровождение до ближайшего города?

Бен вежливо отказался. Пожав плечами, офицер сделал знак своим бойцам. Те полезли в машину. Глядя вслед отъезжающему патрулю, Бен облегченно выдохнул.

— Чуть не влипли, — сказал Кирби, глядя на вещмешок, набитый оружием.

— Еще успеем, — успокоил его Бен.

Поехали дальше, все время на юго-запад. Нещадножарило солнце, ослепительно белый шар расплавленной стали. Его блеск постоянно играл шутки с восприятием пространства. Когда они попали в зону больших волнистых дюн, Бен чуть не воткнулся в почти вертикальный склон, решив, что впереди плоское место. Через несколько минут Кирби отчетливо увидел вдалеке деревню. Оказалось, что это выброшенная кем-то канистра.

Дюны превратились в маленькие горные хребты из мягкого осыпающегося песка. Взбираться на них было опасно на любой скорости, потому что машина, скользнувшая вниз на осыпи, могла перевернуться. Тогда останется последняя надежда: вырыть подкоп и поставить «тойоту» на колеса.

Ландшафт потихоньку изменился. Теперь машина скакала по песчанику, изрытому глубокими бороздами. На больших колдобинах подвеска продавливалась до упора. Вслед за скрежещущим лязгом машину оглашали стоны Кирби. Бен молча рулил. Слава богу, «тойота» и была создана для таких испытаний. Армейская модель по надежности и проходимости не знала себе равных.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем солнце, из белого став золотым, поползло к горизонту. Наступил вечер. Наконец Бен остановил «тойоту» и вылез, потягивая затекшие конечности. Он присосался к фляге и долго-долго пил, ощущая, как вода бальзамом льется в пересохший рот.

— Здесь и заночуем. — Трезвый рассудок поборол желание ехать дальше. Ночью резко возрастала угроза аварии, а телу до боли был нужен отдых.

— Как быстро холодает, — заметил Кирби. — Словно отопление выключили.

Достав вяленую козлятину и сухофрукты, они расположились на песке в паре ярдов от машины. За едой вслушивались в тишину. Бен держал винтовку под рукой. Когда окончательно стемнело и температура упала еще ниже, он разжег печку и заварил в кружках чай. Кирби, закутавшись в шкуру, медленно потягивал горячий напиток.

Бен позволил себе несколько часов сна. Едва первые красно-золотые лучи осветили небо, а позади дюн легли длинные тени, он проснулся. Дрожа от холода, протер глаза каплями драгоценной воды и пинком разбудил Кирби.

Историк дернулся, заворчал и покосился на него.

— Вставай, дело есть, — сказал Бен.

— Какое?

На козлиную шкуру плюхнулся револьвер.

— Будем учиться стрелять.

Кирби вскочил, сердито хмуря брови.

— Я еще в Каире сказал, что оружия в руки не возьму.

— Мне надо, чтобы ты был вооружен. Мы тут не в игры играем. Будешь ныть, я сам тебя пристрелю.

— Ты же не всерьез говоришь?

— Кто знает. — Подобрав пустую бутылку, Бен швырнул ее на несколько ярдов вдаль. — Вот тебе мишень.

— Я протестую, — проворчал Кирби, подбирая револьвер. Прищурив один глаз, он прицелился.

— Другой глаз, — сказал Бен.

Кирби исправил ошибку.

— Как определить, что револьвер заряжен? — спросил он.

— Видишь ободки латунных гильз между барабаном и рамкой? Вот по ним и определяешь. Теперь жми на спусковой крючок. Здесь нет ни предохранителя, ни отбоя на курке. Просто тянешь на себя. Как я и говорил, с этим револьвером даже идиот управится. Значит, для тебя подходит идеально.

Историк зыркнул на Бена, но промолчал. Высунув от напряжения язык, он выстрелил в бутылку.

Щелчок маломощного патрона затерялся в пространстве. От удара в горлышко бутылка завертелась волчком. Кирби подпрыгнул.

— Господи!..

— Брось, у него практически нет отдачи. Осталось четыре патрона. Продолжай.

Пальцем заткнув ухо, историк еще четыре раза спустил курок. Вторая и третья пули ушли в молоко. Четвертая снова задела бутылку, а пятая пробила дыру аккурат посередине.

— Неплохо, — одобрил Бен. — По крайней мере, если Камаль будет достаточно долго стоять перед тобой, не шевелясь, у него появится повод для беспокойства.

— Вот не надо этого, — попросил Кирби.

Забрав у него револьвер, Бен вытащил стреляные гильзы. Сунув их в карман, зарядил пять патронов, защелкнул барабан и вернул оружие историку.

— Всегда носи при себе. — Бен похлопал себя по правому бедру, где за поясом прятался «иерихон».

— Камаль может быть где-то рядом? — нервно спросил Кирби.

— За любым камнем. — Бен пошел к машине. — Подбери бутылку. Пора ехать.

52

Солнце ползло вверх по небу. Снова вернулась адская жара. У обоих не было аппетита, но по настоянию Бена они подкрепились сухофруктами и мясом. Еще через пару часов, найдя клочок тени, сделали привал среди камней и колючих кустов. Даже теплая вода показалась им напитком богов. Бен намотал на голову куфию; Кирби последовал его примеру. Потом Бен потратил несколько минут, изучая карту и делая расчеты по GPS-локатору на телефоне.

— И где мы сейчас? — спросил историк.

— Едем прямиком на юго-запад, миновали озеро Насер и находимся примерно на уровне Абу-Симбела.

— Абу-Симбел, — отозвался Кирби. — Великий храм Рамзеса Второго.

Бен кивнул.

— Что важнее, мы приближаемся к границе Судана. Скоро начнется самое интересное. Если нас не пристрелит пограничный патруль, будем бегать от повстанцев. Мы для них — шанс получить солидный выкуп.

Кирби побледнел, но ничего не сказал. Убрав карту, Бен оттянул край куфии, чтобы слабый ветерок овевал волосы. Высохшая земля вокруг напоминала марсианскую почву. Закрались мысли о Камале. И о Заре. Внешне невозмутимый, Бен как никогда был близок к отчаянию.

Вопль со стороны «тойоты» ворвался в его думы. Согнувшись от боли, историк стискивал руку меж колен. Бен бросился к нему.

— Что случилось?

По руке текли струи крови. На Кирби не было лица.

— Как же ты так?

— Напоролся на колючку.

— Ну даешь… Сядь.

Осмотр показал, что все поправимо.

— Так, будет больно. — Уцепив колючку пальцами, Бен резко выдернул ее.

Кирби взвизгнул. Изучив шип длиной в дюйм, Бен убедился, что кончик не обломан. Его взгляд привлекла рана. Историк убрал руку.

— Все будет в порядке. Замотаю тряпочкой.

Бен покачал головой.

— В местном климате даже царапина может вызвать сильнейшее заражение.

— И что теперь делать? У нас нет с собой никаких антисептиков.

— Ошибаешься.

Из багажника на свет появился горшок меда.

— Сладенького к чаю захотелось? — буркнул Кирби. — На фига тебе мед?

Сладкая клякса расползлась по ране.

— Я смотрю, профессор готов признать, что его знания о Древнем Египте прискорбно ограниченны? — подначил историка Бен.

— Хватит изгаляться.

— Между прочим, мед — замечательное бактерицидное средство. Египтяне применяли его за тысячи лет до того, как мы начали шаманить с пенициллином. — Бен закрутил крышку. — Вот теперь можешь замотать тряпочкой. И постарайся больше не играть в колючих кустах, ладно?

Изнурительный автопробег продолжился. Ближе к вечеру они пересекли невидимую границу и стали нелегальными иммигрантами в Судан. Не было ни пограничных столбов, ни военных патрулей. Ничего, кроме песка, скал и безжалостного солнца. Очередной бесконечный перегон в трясущейся, скрипящей, прыгающей машине; медленное томление в духовке салона. Потом снова наступила морозная ночь; засыпали под вой шакалов в скалистых долинах.

На следующий день Бен упрямо погнал «тойоту» вперед. На каждой остановке он брал телефон и колдовал над картой, уточняя координаты. Венкура в свое время сначала плыл на юг, а потом ехал на запад. Бен двигался напрямик из точки А в точку Б, образуя равнобедренный треугольник. Пустынная геометрия не отличалась точностью, но, если верить инструкции древнего жреца, искомое место было уже близко. Бен чувствовал, что сокровище рядом. Оставалось его найти.

Ближе к вечеру дорога завела в сухое русло реки. Скорее всего, вода ушла отсюда задолго до эпохи Эхнатона. Скалистые берега вскоре превратились в стены настоящего каньона. Путь наверх им был заказан. Стиснув зубы, Бен продолжал гнать вперед.

Ущелье уходило вправо. Миновав поворот, Бен ударил по тормозам.

Задремавший Кирби проснулся от толчка.

— Что такое? — буркнул он.

Бен не ответил.

Впереди над каньоном вздымался горный хребет с плоской вершиной. Ровно посередине его рассекала глубокая расселина, симметричная, как прорезь на целике пистолета. Диск закатного солнца опускался точно в нее.

Они смотрели на невероятное, идеальное физическое воплощение древнеегипетского иероглифа «горизонт». Догадка Бена подтвердилась. Венкура имел в виду конкретное место.

— Господи, Кирби, приехали. Только погляди.

Лицо историка озарилось.

— Охренеть. Все сходится. Мы нашли тайник. — Не сводя глаз с расселины, Кирби вылез из машины. — Сокровище еретика прямо здесь, перед нами. Тут должна быть пещера или какой-нибудь проход.

Как под гипнозом, он пошел к горе.

— Стоять! — приказал Бен.

— А что? — рассеянно спросил Кирби.

— Посмотри туда.

Между машиной и скалой в песке была воронка. Рядом валялись ошметки какой-то пустынной живности, скорее всего лисицы-фенека. Над изувеченным тельцем роились мухи. Пространство вокруг усеивали осколки черного металла.

— Противопехотные мины, — сказал Бен.

— Мины?

— Здесь много лет шла война. Удивляться нечему.

Кирби на носочках вернулся к машине, тяжело дыша, забрался внутрь и захлопнул дверь.

— Вашу мать, нельзя же так!

— Это Африка, сынок.

— Где они могут быть?

— Повсюду, — сказал Бен. — Пока не наступишь, не узнаешь.

— Что будем делать?

— А сам не догадываешься?

— Ну что за непруха! — застонал историк. — Когда мы почти у цели… А обойти их никак не получится?

Бен покачал головой.

— Стены каньона слишком крутые. Идеальное место для минного поля. Есть только один путь. Будем их выкапывать, одну за другой, и надеяться, что не попадутся большие.

Кирби сглотнул.

— Большие?

— Двадцать пять килограммов взрывчатки в толстом стальном кожухе, — объяснил Бен. — Доставать такую штуку из сыпучего песка — задачка нетривиальная. Вдобавок за пару лет они становятся нестабильными. Имеют мерзкую привычку взрываться в руках.

— Это невыносимо! — заныл Кирби.

Внезапно каньон наполнился ревом моторов и треском выстрелов. Выскочив из «тойоты», Кирби с Беном нырнули в укрытие.

53

Из-за поворота, подскакивая и» ухабах, вылетели три мотоцикла. Рев двухтактных движков громко отражался от стен каньона. Всего Бен насчитал пятерых наездников в бедуинских халатах. Двое пассажиров, одной рукой вцепившись в водителей, поливали очередями из «узи» своего преследователя.

Сидя за камнем с «иерихоном» в руке Бен провожал мотоциклы глазами. Сквозь их рев пробивался иной, знакомый до боли звук. В последний раз он слышал этот рокот много лет назад, но узнал его сразу. От дурного предчувствия мышцы свело судорогой.

В поле зрения медленно выплыла зловещая туша танка. В угловатых обводах этого стального чудовища не было ничего человеческого. Под гусеницами сорокашеститонного монстра камни рассыпались в пыль. Башня покрутилась, будто осматривая местность. Грохнула стопятимиллиметровая пушка.

Завывая, как курьерский поезд, по каньону пронесся фугасный снаряд. В воздух взмыли клубы дыма, огня и каменного крошева. Взрывная волна догнала задний мотоцикл, и тот полетел вверх тормашками. Водителя и пассажира швырнуло на валуны.

Кирби, помертвев от ужаса, вжался в землю. Дождем посыпались куски камня и песок. Пассажир мотоцикла вскочил и похромал прочь от мертвого напарника, стреляя по танку из «узи». Танковый пулемет плюнул очередью. На халате бедуина появились алые пятна.

Смысл разыгравшейся сцены был очевиден. Армия Судана, не стесняясь в средствах, зачищала ополченцев, не сложивших оружие после дафурской войны.

Оставшиеся мотоциклы неслись по каньону далеко впереди. Внезапно передний, наехав на мину, взлетел в воздух. На землю посыпались обломки и куски тел.

Пушка снова изрыгнула пламя. Стена каньона исчезла в облаке пыли.

Последний мотоциклист решил штурмовать горный хребет. Солнце тем временем опустилось в расселину, точно как на рисунке Венкуры.

Танк громыхал по каньону, преследуя жертву. Третий выстрел громадной ладонью хлопнул Бена по ушам. Снаряд разорвался на склоне горы, в нескольких ярдах перед мотоциклом, но водитель, вильнув, удержал равновесие. Еще раз рявкнула пушка, и он окровавленной куклой рухнул на землю. Мотоцикл в водопаде искр соскользнул вниз, перевернулся и замер.

Танк неудержимо ехал вперед. До «тойоты» оставались считанные ярды. Бен мысленно попрощался с верной машиной.

Боевой мастодонт даже не притормозил. Гусеницы словно засосали препятствие. Нос танка сперва задрался, а потом ухнул вниз, когда кузов «тойоты» просел под громадной тяжестью, смявшись, как яичная скорлупа. Машина смерти бодро покатила дальше. На земле остался сплющенный блин искореженного железа.

Кирби в ужасе повернулся к Бену.

— Вот теперь нам точно хана! — завопил он, перекрикивая лязг.

Бен не успел его остановить. Выхватив из кармана крошечный револьвер, историк прицелился в танк.

Бен отлично представлял себе последствия. Это как взять пистолет с присоской и выйти против разъяренного быка. Пуля звякнет по бронеплите, не причинив ни малейшего вреда. Она не оставит даже щербинки, но экипаж внутри услышит звук. Танк остановится. Развернет дуло в их сторону. Они здесь как на ладони. Первый же выстрел превратит их в кровавое месиво. Ошметки тел разлетятся по пустыне ярдов на двести.

Кирби спустил курок. Пуля 38-го калибра сбила пыль с орудийной башни.

В тот же миг раздался мощнейший взрыв и скрежет разрываемых бронеплит; танк окутался огнем.

Под ногами задрожала земля. Во все стороны полетела шрапнель, куски гусениц, скал и булыжников. Люк на башне вышибло, из дыры рвануло пламя и черный дым. Горящий человек попытался было выбраться наружу, но упал назад, в агонии дергая руками. Второй взрыв окончательно сорвал башню с корпуса. Бронированное чудовище бесславно закончило свои дни грудой металлолома.

— Подбил заразу! — заорал Кирби, ликующе размахивая револьвером.

Бен поначалу обалдел, затем понял.

— Вынужден тебя разочаровать, профессор. Здесь поработала мина.

«Вот чего я боялся», — подумал он.

Килограммов пятьдесят взрывчатки. «Тойоту» такая разнесла бы на молекулы. Посмотрев в небо, Бен про себя наскоро возблагодарил Бога.

— А мне все равно понравилось, — заявил Кирби.

Он хотел было перебраться через скалу, но Бен его остановил.

— Погоди. Давай сюда револьвер, маньяк полоумный. Ты нас обоих чуть не подвел под снаряд. — Он забрал оружие у историка из руки.

Прошло две минуты. Три. Тишину пустыни нарушал только треск пламени из горящего танка. Бен решил, что танковая дивизия Судана слишком далеко. Иначе, зафиксировав потерю боевой единицы, они были бы уже здесь.

Через четыре минуты стало ясно, что, кроме них, в округе нет ни единого живого существа. Выйдя из-за скалы, Бен окинул взглядом дымящееся поле боя.

С большим сожалением он долго смотрел на остатки «тойоты». Все их пожитки были уничтожены безвозвратно. Ни оружия, ни снаряжения. Ни воды. Темное пятно в том месте, где лопнули бутылки, быстро таяло на горячем песке. Теперь от медленной смерти их отделяли две фляги на поясе.

Ладно, пролитого не соберешь. Вскоре наступит вечер. Смерть от жажды станет насущной проблемой с утра. А пока можно заняться поисками сокровища.

Бен утер с лица пыль и пот.

— Пошли, — со вздохом сказал он и повел Кирби через каньон к горному хребту.

Вскоре под ноги попался труп мотоциклиста, почти сумевшего уйти. Ремень автомата перебило осколком. АК-47 отлетел на пару футов. Бен подобрал его. Приклад был отделан декоративными гвоздиками и перламутровой инкрустацией. Ствол погнулся.

Бесполезное оружие пришлось бросить.

Солнце опустилось ниже расселины, лишь краешек золотого диска мерцал над скалами. Теперь, когда свет не слепил глаза, Бен видел скалу гораздо отчетливее. Он окинул взглядом склон.

И замер.

Там, где раньше ничего не было, возник вход в пещеру. Последний выстрел танка пробил тысячелетние наносы камней и песка, открыв черный зазубренный провал.

Кирби тоже его увидел. Обменявшись взглядами, они бросились бежать. Бен осторожно заглянул в темноту.

— Нужен факел, — просипел Кирби.

Скатившись вниз, Бен метнулся к трупу мотоциклиста.

— Ты чего делаешь? — закричал Кирби ему вслед.

Бен схватил поломанный АК и стянул с трупа халат. Разорвав его на десять длинных полос, одну намотал на ствол, остальные сунул в карман. Бегом вернувшись к пещере, достал «Зиппо» и поджог полоску ткани.

Они нырнули в темноту. Импровизированный факел бросал тусклые, мерцающие отсветы на каменные стены.

— Мы спускаемся, — сказал Кирби. Эхо повторило его слова на все лады.

Бен кивнул. Извилистый тоннель уходил глубоко под землю. Догорающий факел почти угас. Бен намотал на автомат новую тряпку.

Из скальных глубин раздался долгий гулкий грохот. С потолка сыпануло пылью и камешками. Плечи Бена напряглись в ожидании обвала.

Но все улеглось. Пыльный дождь стих, и Бен смог спокойно вдохнуть.

— Похоже, взрыв не прошел даром для этого места, — буркнул он.

Пещера все так же шла под уклон. Судя по обтесанным участкам стен, человек уже бывал в этом творении природы. Может, здесь поработала экспедиция Венкуры, когда прятала несметные сокровища от фараона-еретика?

— Бесконечный какой тоннель, — шепнул Кирби.

— Впереди поворот, — ответил Бен.

Через несколько метров чувство давящих скал пропало, как будто они вышли на открытое пространство. Бен намотал на гаснущий факел очередную тряпку, и пламя разгорелось ярче.

— Господи Иисусе, ты только посмотри, — прошептал Кирби.

54

От картины, открывшейся и свете факела, захватывало дух. Они стояли у входа в подземную пещеру размером с добрый собор.

— Невероятно, — сказал Кирби, делал шаг вперед.

— Осторожнее, — остановил его Бен, посветив факелом вниз.

— Оп-па, — выдохнул историк.

У ног лежала пропасть. Из темных глубин торчали заостренные сталагмиты, словно колья, заготовленные на того, кто упадет вниз. Бен поднял факел выше, и оранжевый огонь заиграл на корявых сталактитах, свисающих с потолка в сотне ярдов над головой.

— Похоже на громадные клыки, — благоговейно шепнул Кирби. — Словно немереная челюсть. Акулья.

— Не акулья, — поправил Бен, — а крокодилья. Ты смотришь на зубы Себека, бога крокодила. «Пройди через зубы Себека, и ты найдешь».

До Кирби дошло. Он распахнул рот.

— Но как, черт побери, мы переберемся на ту сторону?

Бен подошел к самому краю. Пятно света упало на веревочный мост. Толстые канаты на ощупь были сухими и крепкими.

— Вот тебе и переправа.

— Ни за что, — возразил Кирби. — Ему тысячи лет. Он не выдержит наш вес.

Бен сделал шаг вперед. Деревянные перекладины посерели и растрескались от времени. Скрип древних канатов разлетелся по пещере. Стоя над пропастью, Бен обернулся к историку.

— Ты идешь или как?

Кирби замешкался.

— Ну и ладно. Жди здесь, а я пошел за сокровищем.

— Не в этой жизни! — взвился Кирби и посеменил следом.

Они шли во тьму; мост под ногами скрипел и раскачивался. Снова по пещере разнесся гулкий рокот, будто толщи камня скользили друг по другу. Бен посмотрел на зазубренный потолок и втянул в себя воздух. Там, наверху, что-то было неправильно. От попадания снаряда нарушилась структурная целостность пород. Может, обойдется. А может, их здесь похоронит обвал. Был только один способ проверить и только один путь — вперед.

— Я словно в ад спускаюсь, — дрожащим голосом сказал Кирби у него за спиной.

— Не исключено, — ответил Бен.

Новая волна грохота ударила по ушам. С потолка посыпались камни. Один из них разбил сталагмит. Остальные улетели в темноту. До дна было очень, очень далеко.

Из пропасти раздался иной звук — отдаленный шелест стремительной воды. Там текла подземная река, оставшаяся с тех дней, когда Сахара была пышным, зеленым раем.

Переход по веревочному мосту занял целую вечность, но в конце концов они добрались до той стороны. Кирби пробежал последние несколько шагов. В свете факела его лицо блестело от пота.

— Слава тебе господи, все позади.

— Нам еще обратно идти, — подбодрил его Бен.

— Спасибо, что напомнил.

Бен уже наматывал на факел очередную тряпку.

Шахта, по которой они шли, была творением человеческих рук. Стены покрывали выцветшие рисунки. Странные образы даже отдаленно не напоминали египетское искусство, с недавних пор знакомое Бену.

— Понятия не имею, кто выкопал этот проход, но точно не Венкура, — сказал Кирби.

— Ты уверен?

— Посмотри на изображения. Сроду не видел ничего подобного. Ни один ученый не сумел бы их опознать. Здесь поработала какая-то додинастическая культура. Или нубийцы, или другая цивилизация, о которой мы понятия не имеем. Я просто в шоке. Нам никогда не узнать, как Венкура отыскал это место.

Раскатистый хруст заставил их вздрогнуть. На глазах у Бена стену расколола трещина.

— Плохо дело, — буркнул Кирби. — Все разваливается.

Пройдя еще тридцать ярдов по темной извилистой шахте, они уперлись в тупик. Стена, блокирующая путь, была покрыта вековой пылью и паутиной.

— Подержи-ка. — Сунув факел историку, Бен расчистил небольшой участок. Стали заметны щели между каменными блоками. — Смотри, опять символы. На этот раз египетские.

Кирби уткнулся носом в надпись. От факела по вырезанным в камне иероглифам разбегались длинные тени.

— Можешь прочитать?

— Господи боже! — выдохнул потрясенный историк.

— Что написано? — нетерпеливо повторил Бен.

Кирби обернулся к нему.

— «Амон доволен. Сокровище возвращено». Мы на месте.

— Ну, давай глянем, что у нас там.

— Как мы туда попадем?

— Расчистим путь.

Забрав у Кирби факел-автомат, Бен врезал прикладом по стене. Треск удара деревом по камню разнесся по тоннелю. Блок сдвинулся буквально на доли дюйма.

Бен снова ударил. Факел погас, и они остались в темноте.

— Не суйся под руку.

Бен ударил еще раз, вслепую. С грохотом что-то упало. Бен продолжал лупить, пока приклад не сломался. Нащупав очередную полоску тряпки, Бен намотал ее на ствол и щелкнул зажигалкой.

Открывшееся зрелище заставило его улыбнуться. В стене появилась дыра, по размеру как раз, чтобы протиснуться. Из камеры шел ток теплого воздуха. В свете факела реяли частички пыли.

— Ладно, вперед, — сказал Кирби. — Пан или пропал.

Бен сделал глубокий вдох и полез в темноту.

Кирби протиснулся следом за ним и вскочил на ноги.

— Ну что там? — прошептал он.

— Пока ничего, — ответил Бен.

Пыльная завеса приоткрылась…

55

Пыль начала оседать, и стал и видны подробности обстановки. Странные фигуры будто притаились во тьме. Прищурив глаза, Беи поднял факел выше. Он вдруг понял, что уже несколько секунд забывает дышать.

Как молчаливый совет старейшин, в помещении господствовал круг сидячих статуй. Их лица, словно бы устав от тысячелетий во тьме, с любопытством смотрели на пришельцев. Ра с ястребиным клювом, Бастет, богиня-кошка, клыкастая морда Себека, Тот с головой ибиса… Беженцы от религиозного диктатора Эхнатона отбрасывали длинные мерцающие тени на стены помещения. По гладким чертам скользили золотые блики.

Пол был усеян россыпями драгоценностей. Золотая утварь громоздилась десятифутовыми кучами. Повсюду стояли золотые шкатулки, вазы и чудесные чаши, каменные урны, украшенные политеистическими изображениями и до краев наполненные золотыми монетами, украшениями, амулетами, кулонами, кольцами, браслетами и коронами. Золотые ястребы и анки, золотые щиты. С постамента смотрел золотой шакал. Всюду золото, блестящее, прекрасное, тысячи лет пролежавшее сокрытым от глаз человека.

Кирби издал полузадушенный возглас и, бросившись вперед, руками зарылся в одну из урн. Набрав полные ладони артефактов, окунул в них лицо.

— Нашел, — повторял он снова и снова. — Нашел… Я богат.

Он надел на запястье золотой браслет, схватил золотое ожерелье и нацепил на шею. Сложив руки чашечкой, сунул их по локоть в сверкающие монеты.

Воодушевление историка позабавило Бена. Золотая лихорадка заставила его позабыть, что они застряли в пустыне без машины и припасов. Они практически безоружны, подходит к концу вода. Скорее всего, у входа в пещеру их ждет не дождется толпа суданских солдат или повстанцев, которые вряд ли отпустят двух европейцев с миром.

Прислонив факел к ноге статуи, Бен вынул телефон и все вокруг сфотографировал. Переключился в режим видеокамеры и, встав в центре комнаты, сделал медленный круговой обзор.

— Это зачем? — спросил Кирби, оторвав влюбленный взгляд от горстей артефактов.

— Доказательство. — Бен сунул за пояс футовую статуэтку ястребоголового бога. — А теперь выбираемся отсюда, пока не рухнул потолок.

Кирби нахмурился.

— Но сокровище…

— Наша задача выполнена, — сказал Бен. — А драгоценности пускай ждут своего хозяина.

— Как можно, держать в руках такую уйму денег — и упустить? — обалдел Кирби.

— Да бог с ним, есть вещи и поважнее.

— Например?

По скале снова прошла стонущая дрожь.

— Давай все обсудим снаружи, — предложил Бен. — Не будем дожидаться, пока нам на голову рухнет скала.

— Так я о том и говорю. Надо спасать сокровищницу, пока ее не завалило.

— Пускай хозяин сам разбирается с обвалами. Я пришел сюда не для того, чтобы набивать карманы побрякушками. Двигай давай. — Обернув вокруг факела очередную тряпку, Бен увидел в пляшущем свете угрюмое выражение на лице Кирби.

Обратный путь занял гораздо меньше времени. Историк всю дорогу был нехарактерно молчалив, но Бен не обращал на него внимания. Он ломил голову над тем, как выбраться из пустыни, связаться с Гарри Пакстоном и сообщить ему, что поиски увенчались успехом.

Ноги сами несли Бена наверх. За спиной хрипел Кирби, отставая все сильнее и сильнее. Наконец впереди замаячил выход из пещеры. Воздух заметно посвежел. Пока они бродили по тоннелям, наступила ночь. Последний отрезок пути был залит лунным светом.

Вскоре подбежал пыхтящий Кирби. Бен достал из кармана револьвер и сунул историку.

— Держи, возвращаю. Без обид, ладно? — Он отошел на пару шагов.

— Хоуп, остановись, — странным голосом приказал Кирби.

Бен сделал еще пару шагов, потом замер и медленно повернулся.

Кирби поднял револьвер.

— Ты что творишь? — спросил Беи.

— Положи пистолет на землю, — потребовал историк. — Медленно и осторожно. Без всяких там штучек.

«Иерихон» лег на камни.

— Отлично. Телефон туда же. Он мне пригодится.

Бен вынул телефон и опустил рядом с пистолетом.

— А теперь идола, — велел Кирби, с блеском в глазах разглядывая золотую статуэтку за поясом у Бена.

Артефакт тяжело ударился оземь.

— Отойди на пару шагов.

Бен подчинился.

— Зря ты это затеял, — сказал он.

— Прости. Я не могу отдать тебе сокровище. Оно мое.

Бен молчал.

— Ты думаешь, я поперся за тобой и прошел через все передряги исключительно ради славы? — спросил Кирби. — По-твоему, мне больше ничего не надо? Мы с Морганом просто хотели, чтобы наши имена появились в научном журнале? Подумай еще раз, солдатик.

— Я ошибся в тебе, Кирби.

— Вот уж точно. И останешься лежать здесь. Мне очень жаль.

— Тебе не жаль. Зачем притворяться?

Кирби пожал плечами.

— Черт, а ты прав. И впрямь не жаль.

— У тебя две проблемы. Первая: ты здесь застрял. И живым не выберешься.

— Я рискну. Всегда бывают варианты. А сейчас ты назовешь вторую?

— Ни к чему, увидишь сам.

— Увижу так увижу. Хочешь помолиться перед смертью?

— В принципе, нет, — сказал Бен.

Кирби кивнул.

— Ну и ладно. Прощай, Бен. Спасибо, что сделал меня богатым.

Историк потянул за спусковой крючок. Он не закрывал глаз, даже не вздрогнул. Нет, он не спешил и сделал все как надо. С такого расстояния даже из короткоствольного револьвера промахнуться в ростовую фигуру невозможно. Бен увидел, как проворачивается барабан, отходит назад курок, механизм выставляет патрон в следующей каморе перед бойком, а тот под давлением пружины ударяет в капсюль.

По пещере разнесся сухой щелчок.

Кирби уставился на револьвер. Выстрелил снова. С тем же результатом.

Бен задумчиво смотрел на историка.

— Пока жив, — сказал он. — Ну что, хочешь узнать про вторую проблему?

Кирби щелкал курком, в ужасе пожирая глазами револьвер.

— Бесполезно, дружище. — Бен вынул из кармана кулак и разжал его. На ладони перекатывались патроны 38-го калибра. — Вот она, вторая проблема. Я разрядил твой револьвер.

Историк выпучил глаза.

— На самом деле я в тебе не ошибся. Мне сразу было ясно, что, когда мы найдем сокровище, ты отколешь какой-нибудь номер. Как бы ты ни ругал богачей, у тебя слюни текли при виде особняка Клоделя и его «феррари». Ты не из тех, кто готов рисковать ради славы. Так что я принял меры. Помнишь, я объяснял, что, если видишь ободки гильз между бараном и рамкой, револьвер заряжен? На самом деле нужно смотреть на головки пуль. Думаешь, зачем я заставлял тебя стрелять? Для тренировки? Отнюдь нет. Мне нужны были стреляные гильзы. Поздравляю, дружище. Ты проявил себя во всей красе.

Лицо Кирби пошло пятнами.

— Я п-просто по-пошутил, — пролепетал он, — это прикол такой, вот и все.

— То есть ты знал, что револьвер не заряжен?

— Нет. В смысле, да. В смысле…

Тишину разорвал треск выстрела. Верхушку головы историка снесло, словно крышку с кастрюли. Мозги разлетелись по стенам пещеры. Колени его подогнулись, и тело рухнуло, словно тряпичная кукла. Револьвер звякнул о камни.

Бен обернулся.

У входа в пещеру в лунном свете виднелись три человека. Один из них держал АКС, из дула которого поднимался дымок.

Но внимание Бена приковала другая фигура.

Посередине стоял Камаль.

56

Камаль улыбался.

— Какая встреча! — Его взгляд уперся в золотую статуэтку, мерцающую под лучами луны. Приблизившись, он торжествующе ее поднял. — Похоже, ты все время на шаг меня опережаешь. И убил многих моих людей. Достойные противники в нашем мире встречаются нечасто. Вот почему я не дал твоему напарнику всадить тебе пулю в голову. Это удовольствие я приберегаю для себя.

— Крайне польщен, — ответил Бен.

— Но сперва ты проводишь меня в сокровищницу.

— Причем я умру что так, что эдак?.. Если тебе нужна моя помощь, предложи что-нибудь получше.

— Смерть, она тоже бывает разной, — пожал плечами Камаль. — Иногда безболезненной, иногда не очень. Ну что, мы поняли друг друга?

Бен не ответил. Выбор очевиден. Медленная, мучительная смерть сейчас — или возможность купить время и придумать ответный ход. Размышлять не приходилось.

— Ладно, Камаль, твоя взяла.

Камаль протянул руку, и его боец передал ему пару фонарей.

— Веди. Имад, ты следом. И приглядывай за этим сыном шлюхи! Фикри, ты замыкаешь.

Бен переступил через тело Кирби. Лунный свет отражался в крови, растекающейся по камням. Имад, простоватый крепыш лет тридцати, шагал следом, подталкивая Бена в спину стволом автомата.

Позади раздался спокойный голос Камаля:

— Знай, что, когда я заполучу сокровище, ваш западный мир изменится навсегда. Мой план завершен.

— Значит, в обычном терроризме тебе не хватает экстрима? Надоело расстреливать поезда? Нашел себе дело посерьезнее?

— Ты уже не увидишь, на что я способен, — ответил Камаль. — Однако другие увидят, и скоро.

— На эти деньги можно купить чертову уйму «Калашниковых» и «семтекса», — сказал Бен. — Но ты серьезно рассчитываешь с их помощью чего-то добиться? Не обольщайся, тебя выследят и убьют.

— Автоматы и взрывчатка — детские игрушки. У меня на уме кое-что получше.

— И тебе не терпится мне рассказать.

Камаль хохотнул, коротко, без тени веселья.

— Как ты смотришь на полное уничтожение пяти городов?

Он перечислил названия. И подробно описал способ.

Бен сбился с шага. Шутить расхотелось.

Камаль заговорил довольным тоном:

— Наконец-то. Ты начинаешь понимать, с кем связался.

— Ты обречен на провал, Камаль.

— Почему? Полагаешь, у западных служб безопасности есть хоть малейшая возможность мне помешать?

— Нет, — ответил Бен. — У них не получится. Ты обречен, потому что тебя остановлю я. Будешь терроризировать кладбище. Я поставлю точку в твоей карьере.

— Сильно сказано. Очень патриотично.

— Дело не в патриотизме. Я давно не поклоняюсь флагу своей страны. Мне плевать на нефть, экономику, политику и грязную демагогию, позволяющую всенародно избранным бандитам под маской правосудия бомбить чужие страны. Прошли времена, когда я штыком защищал чужие интересы. Но это не значит, что я позволю мерзкой крысе убить миллионы невинных людей.

— За такие слова я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, — сказал Камаль.

— Тогда ты ни в жизнь не найдешь дорогу через лабиринт тоннелей. — Бен блефовал, чтобы выиграть время. — Здесь сотни тайных шахт и столько же ложных дверей. Тут можно бродить годами. Убей меня — и попрощайся со своим личным джихадом.

У Камаля от ярости перехватило голос.

— А ну втянул язык в жопу! Веди давай.

— Что, страшно? Сам понимаешь, без сокровища тебе не жить. Если ты вернешься с пустыми руками, те люди, у кого ты сторговал боеголовки, заживо спустят с тебя шкуру. Ты ведь считал себя самым злобным отморозком во всем мире. А оно вон как обернулось.

Камаль хотел было ответить, но тут под ногами застонала скала. По шахте разнесся треск. В свете фонаря Бен увидел, как в стене появилась щель шириной в большой палец. Впереди насыпало целую кучку мелких камешков.

— Это что такое? — спросил Камаль, с которого мигом слетела агрессивная самоуверенность.

— Прости, запамятовал, — бросил через плечо Бен, пинками расчищая путь. — Тоннели рушатся.

Камаль, быстро восстановив самообладание, угрюмо захохотал.

— Значит, не будем терять время. Шевелись!

Имад больно ткнул Бена в спину стволом. За поворотом открылась громадная пропасть. Свет фонарей выхватил из темноты веревочный мост.

— Не останавливайся, — приказал Камаль.

Пыль и камни сыпались дождем. Дело принимало совсем дурной оборот. Трещины змеились во все стороны. Гора буквально падала им на головы.

Очередной удар в спину толкнул Бена на мост.

— Не знаю, выдержит ли он четверых…

— Шагай.

Древние канаты протяжно скрипели. Лучи фонарей плясали впереди, отбрасывая во тьму конусы света.

Время стремительно уходило, а Бен болтался над бездонной пропастью, один против троих, безоружный против автомата, уткнувшегося в спину, без возможности уйти с линии огня. Он был уверен, что попадал в передряги и покруче, но решительно не мог вспомнить когда.

Оказалось, что может стать и хуже. С высоты донесся скрежещущий треск, и в луче фонаря промелькнула громадная тень.

Сталактит, толстенный каменный шип толщиной со старый дуб и высотой в два человеческих роста, едва разминувшись с мостом, врезался в сталагмиты внизу. Грохот удара сотряс всю пещеру. Шаткая опора дернулась под ногами. Перепуганный Фикри выматерился по-арабски.

И тут все повторилось. Булыжник величиной с добрый автомобиль ухнул вниз буквально в десяти футах от Бена, так что ветер мазнул по лицу. Дождем посыпались камни помельче. Один из них, размером с пушечное ядро, пробил дыру в досках у Бена за спиной. Имада зашатало, он едва не уронил оружие, пытаясь устоять на ногах.

От удара мост содрогнулся по всей длине. Древний канат, раскручиваясь, начал расплетаться на отдельные пряди. В этот миг Бен понял, что на ту сторону им не добраться.

Хрясь!

Все посмотрели вверх. Фикри завопил.

С потолка откололся еще один здоровенный сталактит. Бен видел его стремительно приближающийся кривой кончик. За миг до удара он сунул фонарь за пояс, пропустил руку под боковой канат и вцепился изо всех сил.

Тяжеленное острие ударило Фикри прямо в лицо, выдрало ему челюсть и раскроило его напополам.

Мост лопнул, как нитка.

Бена приложило о стену пропасти так, что вылетел дух. К счастью, он сумел не выпустить веревку. Тело пронзила острая боль. В глазах потемнело.

Проморгавшись, Бен кое-как, пришел в себя, достал из-за пояса фонарь и посветил вверх. Мост превратился в раскачивающуюся лестницу, и Бен болтался на ней, как муха в паутине.

Он направил луч вниз — и вздрогнул. На него смотрела озверевшая морда Камаля. Террорист сумел удержаться и теперь полз к нему. Между ними на веревках повис с раздробленным черепом Имад.

Камаль схватил мертвеца за пояс и рывком выдернул из веревок. Труп, кувыркаясь, исчез во тьме. Падение с хрустом оборвалось на острие сталагмита.

В припадке ненависти оскалив зубы, Камаль стремительно взбирался, его руки ходили как поршни. Он ухватил Бена за лодыжку и, уворачиваясь от пинков, вытащил нож. Бен в последний момент сумел поджать колени, уходя от удара по ногам. Ему удалось лягнуть Камаля в плечо, сбив его на пару перекладин вниз. Террорист заорал от боли и злости. Сверкающее лезвие полетело в Бена.

Если бы они стояли на земле, бросок был бы смертельным. Но вертикальная траектория поглотила большую часть кинетической энергии. Бен успел отшатнуться. Острый кончик высек искры из скалы в дюйме от его головы. Бой над пропастью разгорелся с новой силой. Камаль атаковал снизу, Бен отмахивался фонарем.

Веревки не выдержали. Противники, не выпуская друг друга, ухнули вниз.

Две секунды свободного полета. Три. Четыре. Снова мощнейший удар: Бен попал на сталактит, едва не насадившись на острие. Он скользил по конусу вниз, отбивая себе все, что только можно. Грубый камень стесывал плоть. Камаль так и не разжал хватки. Даже летя навстречу смерти, он бил и пинал врага. Они упали на дно.

И с оглушительным плеском ушли под воду. Ошеломленный ударом, Бен почувствовал, что тело отказывается служить. Однако первый же глоток ледяной воды привел его в чувство. Пузырьки воздуха вырвались из легких, когда во мраке его одолела паника: он не знал, где верх, а где низ. Решение подсказал фонарь. Луч света прорезал толщу, уткнувшись в поверхность. Определившись с направлением, Бен быстро вырвался на воздух.

Камаль вынырнул в нескольких футах от него и сразу поплыл навстречу. Его руки сомкнулись на горле Бена. Тот отбивался вслепую. Случайный удар фонаря достиг цели. Террорист застонал.

Подземная река несла их в глубь земли. Чтобы удержаться на плаву, противники разжали хватку. С громким плеском упал очередной камень, накрыв волной обоих. Откашлявшись и проморгавшись, Бен изо всех сил поплыл против течения. Он сильно ободрался о скалы, когда вода протащила его через узкую дыру в очередной тоннель. Луч фонаря заметался по сторонам.

На свет тут же приплыл Камаль. В руке террориста мелькнуло золото, и Бену на плечо обрушился жестокий удар. Дюймом правее, и был бы перелом ключицы. На повторном замахе Бен перехватил импровизированную дубинку и выкрутил из рук врага. Статуэтка ястребоголового бога оказалась грозным оружием. Хрустнули ребра, и террорист ушел под воду.

Где-то впереди, закручиваясь воронкой, поток уходил в дыру на дне. Бена затягивало в водоворот. Течение, словно стая подводных демонов, тащило его за ноги. Груз в руках мешал грести. Выпустить фонарь Бен не осмеливался, а золотую статуэтку — не имел права. Она была ключом к спасению Зары.

Уже почти простившись с надеждой, Бен нащупал под собой твердую скалу. Хрипя и откашливаясь, он сумел выбраться из воды.

Камалю повезло меньше. Подземная река не дала ему уцепиться за скользкие камни.

Низкий потолок ощетинился острыми сколами, как в мясорубке, и свирепое течение буквально размазало террориста. Пена вокруг него окрасилась алым. Водоворот принял кровавую жертву. Камаль исчез.

Бен смотрел на луну.

Возвращение заняло бездну времени. Сперва поток так и норовил утащить его назад. Потом был кошмарный, убийственный подъем по стене ущелья Себека. Добравшись до выхода из пещеры, Бен рухнул без сил. С ладоней, изрезанных о камни, текла кровь. Каждый мускул молил об отдыхе, но миссия пока не была завершена.

Сориентировавшись по трупу Лоренса Кирби, Бен нашел пистолет и телефон. Золотая статуэтка за поясом блестела в лунном свете. Теперь у него есть чем расплатиться за жизнь Зары. Осталось выбраться живым из пустыни, пересечь границу Египта, а потом найти место, где ловит мобильная связь. На все про все у него два дня.

Падающий от усталости, Бен кое-как спустился в каньон. Трупы мотоциклистов и дымящийся остов танка постоянно напоминали, что он идет по минному полю. На каждом шагу Бен вздрагивал, ожидая услышать хлопок под ногой.

Вид железной лепешки, в которую превратилась «тойота», неприятно кольнул сердце. Однако Бен не без основания рассчитывал, что спасительный билет ждет его неподалеку.

Он не ошибся. «Ниссан» Камаля прятался за первым же поворотом. Даже ключи торчали в зажигании. В багажнике нашлись фляги с водой, запас еды, инструменты и запасные колеса. Стальные канистры отозвались приятной тяжестью; на обратный путь горючего вполне достаточно.

Первым делом Бен присосался к фляге с водой. Затем позволил себе глубоко вдохнуть и расслабиться. А потом его взгляд зацепился за знакомый предмет.

— Мой старый рюкзак, — сказал он вслух.

57

Бен мчался на север как одержимый. Лишь когда глаза начали закрываться на ходу, он остановился, чтобы урвать пару часов сна. Весь следующий день, пока он ехал по просторам суданской пустыни, нещадно палило солнце, а ночью он уже пересек границу Египта. Несколько напряженных часов пришлось бегать от патрулей пограничников.

К утру «ниссан» перегрелся, а бензин подошел к концу, но дело было сделано. Пока машина еще могла ехать, Бен нещадно гнал ее по шоссе. Когда ее запас прочности иссяк окончательно, вдалеке уже виднелись первые признаки зелени, отмечающие долину Нила. Бен бросил автомобиль и пошел пешком.

Вряд ли дальнобойщики и перевозчики скота, пролетающие по трассе, могли бы хоть на миг предположить, что одинокий пыльный путешественник, из последних сил перебирающий ногами, несет в изношенном армейском рюкзаке больше золота, чем они увидят за всю жизнь, и ключ к сокровищу ценой в миллиарды долларов.

Когда на горизонте показался первый городок, телефон поймал сигнал, и Бен позвонил Пакстону.

Начинался седьмой день.

Дальше все происходило быстро. Бен купил рубашку и джинсы, нашел небольшой отель и снял комнату. Долго стоял под холодным душем, смывая с себя песок, пот и кровь.Переодевшись, отдохнул, потом вышел на улицу с рюкзаком на плече. Жара больше не донимала его. Вскоре ему попалась табачная лавка и продуктовый лоток, где продавали свежую еду в корзинках из пальмовых листьев. Присев в тени под пальмой на краю города, он умял питу с хумусом и выкурил пару сигарет.

Вскоре за ним приехал черный «лексус». Бен сдал «иерихон» двум молчаливым мужчинам в костюмах, и ему предложили устраиваться на заднем сиденье. После стольких дней лютой гонки по пустыне шикарный кондиционированный салон показался Бену чудом господним. Он развалился на прохладной коже и дремал до ближайшего аэродрома.

Маленький реактивный самолет «сессна мустанг» понес его дальше, в Александрию, портовый город на Средиземном море.

Бен отдал должное организации Пакстона. Не успел он сойти с трапа, как его усадили в очередную машину, а высадили уже на длинном причале Восточного порта. Перед ним по голубой воде сновали сотни лодок.

Вскоре из этой суеты появился белый баркас. Капитан баркаса, заметив на пристани Бена, с кем-то переговорил по телефону и пошел навстречу.

Это был Берг.

У Бена от еле сдерживаемой злости задрожали руки.

— Мистер Пакстон ожидает в нетерпении, — ухмыльнулся Берг.

Хотя Бену дико хотелось стереть усмешку у него с лица, он поднялся на борт, не подавая виду. Берг завел двигатель и, с большим мастерством лавируя между рыбацких лодок, вышел в открытое море. Голубая вода была гладкой как зеркало.

Через двадцать минут на горизонте возникла белая точка. Двухмачтовая девяностофутовая яхта безмятежно стояла на якоре. Вскоре стало заметно название «Эклипс», написанное на корме. По сравнению со «Скимитаром» она казалась небольшой. Бен не заметил ни одного матроса. Видимо, Пакстону с Бергом не нужны были лишние свидетели.

Бен подождал, пока баркас подойдет к борту яхты, и перелез на палубу. Пришвартовавшись, Берг взобрался следом.

— И где он? — спросил Бен.

— Я здесь, Бенедикт, — произнес знакомый голос. Пакстон, стильный и расслабленный, с коктейлем в руке неторопливо поднимался по трапу. — У тебя такой вид, будто ты вернулся с войны.

— Давай светские разговоры оставим на потом. — Золотая статуэтка, завернутая и тряпицу, с глухим стуком ударилась о палубу.

Пакстон не замедлил ее подобрать. Приятная тяжесть заставила его довольно улыбнуться.

— Это не свинец, — сказал Бен.

— Никто и не сомневался. — Пакстон сдернул ткань, и на золоте заиграло солнце. — Изумительно. Выходит, сокровище на самом деле существует.

— Да, Гарри, существует.

— Значит, хоть раз в своей жалкой жизни ублюдок Хелен принес какую-то пользу. Сколько там осталось?

— Вряд ли ты будешь разочарован. — В руки Пакстону полетел телефон. — Я все сфотографировал.

Тот быстро нашел фотографии и видеозапись и пару секунд внимательно их изучал. Бен заметил в глазах полковника тот же блеск, как у Кирби, когда золотая лихорадка затмила его разум.

Только шелест моря нарушал воцарившуюся тишину.

За плечом Пакстона появилась бесстрастная физиономия Берга. Бен изо всех сил не обращал на него внимания.

Пакстон дошел до последнего снимка.

— Это что такое?

— Карта, — тихо ответил Бен. — Нарисована тысячи лет назад верховным жрецом, который спрятал сокровище. Подробности тебе ни к чему.

— Какая-то тарабарщина. Сплошные иероглифы.

— Не переживай, Гарри. — Бен достал из кармана записку, подготовленную в самолете. На просьбу о бумаге ему выдали фирменный бланк с шапкой «Пакстон энтерпрайзиз». Под ней аккуратными печатными буквами Бен изложил перевод всех подсказок. — Я выполнил твои требования.

Пробежав глазами инструкцию, Пакстон сложил ее вчетверо и вместе с телефоном убрал в приготовленную заранее барсетку.

— Спасибо, Бенедикт. Отличная работа. Я знал, что ты меня не подведешь. Определенно, я выбрал для этого задания правильного человека.

— Замечательно. Ну что, где она?

— Ты про мою жену? — уточнил Пакстон с притворной невинностью в голосе.

— У нас договор, помнишь?

— Помню. А вот ты можешь забыть.

Бен покачал головой.

— Так дело не пойдет.

— Дело пойдет так, как скажу я, — отчеканил Пакстон. — Ты сейчас на моей территории.

— Где она? — снова спросил Бен.

— Там, где ты ее никогда не найдешь.

Берг ухмыльнулся.

Бен старался не смотреть на него. Ладони сжались в кулаки.

— Какая же ты все-таки сволочь, Гарри…

— Я тебе объяснял, как поступаю с предателями.

Берг оскалился еще шире.

У Бена свело живот. На жуткий миг перед мысленным взором возникла картина трех отрезанных голов. Потом изувеченный труп Линды Дауни, только с лицом Зары. Остекленевшие голубые глаза, безжизненные, немигающие. Светлые волосы, испачканные засохшей кровью. Бен пытался прогнать это видение и не мог.

Тошнота подкатила к горлу. Они убили ее. Когда Бен выполнил свою часть сделки, Зара стала не нужна и с ней расправились.

В глазах потемнело, ноги подкосились. Чтобы не упасть, Бен рукой ухватился за поручень.

Когда он открыл глаза, на него смотрели два ствола. Пакстон в правой руке сжимал тот самый «зиг-про», которым угрожал в Париже, а в левой — барсетку. Берг держал здоровый полуавтоматический «дезерт игл» слоновьего калибра.

— Мы тебя пристрелим, — сообщил Пакстон. — А тело скормим акулам. Но прежде чем ты умрешь, Берг расскажет тебе обо всем, что сотворил с моей дорогой женушкой. В подробностях.

58

Все кончено. Пакстон его обыграл. Вернее, обманул. Чего и следовало ожидать. Зря он бросился на поиски проклятого сокровища.

— Просто застрели меня, — попросил Бен. — Я не хочу ничего слушать.

— Конечно не хочешь, — с улыбкой ответил Пакстон. — Однако слушать будешь, никуда не денешься. — Он повернулся к Бергу. — Валяй. Повтори свой рассказ для нашего друга.

У Берга засияли глаза. Он собрался было заговорить.

И замер. Из распахнутого рта вырвался воздух. По телу пробежала судорога, глаза закатились, словно он пытался разглядеть странный предмет, внезапно выросший посреди лба.

Это был треугольный наконечник охотничьей стрелы, на четыре дюйма выступающий из черепа.

Берг упал, как подрубленное дерево, с хрустом приземлившись на лицо. «Дезерт игл» скользнул по палубе. Тонкое древко, торчащее из затылка, еще дрожало после выстрела.

За спиной Гарри и его подельника стояла Зара. В белом летнем платье, подчеркивающем загар, она казалась еще красивее, чем раньше. В волосах у нее играло солнце. А в руках был тот самый лук, из которого она стреляла при первой их встрече. Колчан со стрелами висел на боку.

Бен не мог выдавить из себя ни слова, не мог оторвать от нее взгляд. Сердце подкатило к горлу. Зара жива. Пакстон его жестоко разыграл, просто хотел помучить перед смертью.

Пакстон, развернувшись, уставился на жену, потом, не веря глазам, на труп Берга.

— Ты убила его, — запинаясь, выдавил он.

Зара не ответила. На тетиву легла новая стрела. Бен по лицу прочитал мысли Пакстона и рыбкой нырнул за пистолетом Берга. «Депорт игл» выстрелил первым. Пуля выбила оружие у полковника из рук. Тот дернулся, баюкая отбитые пальцы; барсетка упала на палубу. Вся бравада слетела, на Бена глядел перепуганный старик.

— Толкни сюда барсетку, — приказал Бен.

Пакстон подчинился. Бен убрал кожаную сумочку в карман штанов.

— Все кончено, Гарри. Теперь тобой займется Интерпол. Я везу тебя на берег.

Зара подошла на шаг, не опуская лук. Она покачала головой.

— Нет, Бен.

Он посмотрел на нее.

— Никуда ты его не повезешь, — продолжала она.

Бен не успел ничего предпринять. Она навела лук, оттянула тетиву и выстрелила в упор.

Стрела попала ему в правое плечо. Пакстон завопил от боли и страха. Левая рука вцепилась в древко. Он попробовал вытащить ее, но она застряла в ране. Пятно крови растеклось по шелковой рубашке. Пакстон упал на колени.

— Что ты делаешь? — крикнул он жене.

— То, что хотела сделать очень давно, — тихо ответила Зара.

На ее лице застыло равнодушное выражение, какого Бен прежде никогда не видел. Рука наметанным движением метнулась к колчану за новой стрелой.

Та вонзилась Пакстону в левое плечо. Окровавленный наконечник на пять дюймов вылез из лопатки.

Внезапно Бен понял. Зара стреляла не как придется. Лучница-чемпионка, с такого расстояния она могла попасть в любую точку на выбор. Она намеренно, из чистой жестокости растягивала процесс.

Пакстон с криком упал на палубу, извиваясь в луже крови.

— Зара! — заорал Бен. — Ты что, с ума сошла?

Не обращая внимания, она обошла мужа по кругу, любуясь результатом. Рука повторила быстрое движение от колчана к тетиве.

Стрела вонзилась Пакстону в бедро, пришпилив его к доскам. Кровь фонтаном ударила из перебитой артерии. Полковник больше не мог кричать. Рот безмолвно открывался и закрывался. Пакстона сковало предсмертное оцепенение.

— Хватит! — Бен навел на Зару «дезерт игл», потому что не знал, как еще можно поступить. — Прекрати!

На луке уже лежала новая стрела. Зара невозмутимо повернулась к Бену.

— Ладно. Ты прав.

И сделала последний выстрел. Стрела вошла Пакстону в ноздрю, откинув голову. Тот задергался, из горла хлынула кровь. Мышцы его обмякли, он распластался на палубе и испустил дух.

Пистолет в руке Бена дрожал.

— На черта ты это сделала? — спросил он, затаив дыхание.

Зара шагнула к Бену. Острый наконечник смотрел ему в сердце. Колчан был пуст. У нее осталась последняя стрела. Предназначенная ему.

— Барсетка, — сказала она. — Давай сюда.

На миг Бен потерял дар речи. Он окончательно перестал понимать, что происходит.

И тут к нему пришло кошмарное озарение. Какой же заложник может свободно разгуливать со смертельным оружием?

— Ты была с ним заодно, с самого начала, — прошептал он.

Зара вздохнула.

— Да, Бен. Прости.

— Но Валентайн…

— Гарри знал, что за ним ведут охоту, — объяснила Зара. — Мы разработали встречный план. Если честно, идея была моей. Изобразить, что мы ссоримся. Гарри дал мне пощечину в ресторане, я облила его вином и ушла. Чистая постановка, чтобы создать впечатление, будто у нас проблемы. Интерполовцы купились. — Улыбнувшись, она пожала плечами. — Вскоре ко мне подкатила Валентайн с историей про свою подружку, Дауни, и бедных африканских детей, убитых из оружия Гарри. Ну, ты слышал эту душещипательную байку… Я подыграла, притворилась, что потрясена.

— А на самом деле тебе было плевать.

— Требовалось втереться к ним в доверие, — пожала плечами Зара. — Только так мы могли гарантированно собрать врагов в одном месте. Мы защищали интересы Гарри.

— Которого ты только что убила.

— Есть такое дело. Я его ненавидела. Он был жестокой сволочью и паршивым мужем. Хотя, надо признать, исключительно богатым.

— А не проще было бы развестись?

— Он бы ни за что меня не отпустил. И в любом случае, мы подписали брачный контракт. Я осталась бы с пустыми руками.

— Зато свободной.

— И такой вариант я обдумывала. Но тут на горизонте появился ты, и все изменилось. Встретив тебя, я начала искать способ избавиться от Гарри. Прости, что пришлось тебе врать. Мне очень жаль, но иначе было нельзя.

Бен не находил слов. В животе поселилась ледяная дрожь.

— Любимый, мне нужно сокровище. Я мечтаю получить его с того дня, как Морган напился на борту «Скимитара». — Она фыркнула. — Типичный слабый самец, хотел одновременно пустить пыль в глаза женщине, которую вожделел, и утереть нос отцу. Разговорить его было совсем несложно. Сунуть в руку стакан виски, потрясти сиськами, и готово дело. Очень действенный метод.

— Получается, ты всех использовала. Так же, как меня. Все, что ты говорила мне, было ложью. Наши отношения — фикция.

Зара покачала головой.

— Нет. Я на самом деле тебя люблю.

— Ты меня любишь, но позволила мне верить, что тебя держат заложницей? Ты сознательно заставила меня пройти через кошмар?

— Что сказать? У меня не было выбора. Я не видела другого пути.

— Все ради денег.

— Ради нас. — Ее глаза сверкал и от возбуждения. — Ради тебя и меня.

— А если бы я погиб?

— Ты? Тебя так легко не возьмешь. Я знала, что ты вернешься.

— Выходит, пока я там воевал, ты загорала с коктейлем в руке.

Эти слова ее задели.

— Мне тоже было нелегко. Улыбаться этой скотине, доставлять ему удовольствие, притворяться, что между нами все прекрасно, когда мне больше всего на свете хотелось увидеть тебя… Но все позади. Теперь мы свободны. И скоро разбогатеем. Состояние Гарри — семечки по сравнению с тем, что мы получим. Подумай, какие открываются возможности. Подумай о жизни, что нас ждет.

— Значит, мы с тобой уходим в закат с вагоном золота. Так все должно закончиться?

Зара засмеялась.

— Почему бы и нет? Что нас остановит? Я люблю тебя, ты любишь меня… — Ее улыбка дрогнула. — Ты ведь меня любишь?

Бен издал долгий вздох.

— Да. Я тебя люблю.

— Так будем же вместе, — сказала она. — Как мы мечтали той ночью в Париже.

Бен молчал.

— Ты согласен? Ответь.

— Зара, не выйдет. Все кончено.

— Пожалуйста, Бен. Ты мне нужен.

— Ты ненормальная. Даже подумать страшно, что ты за чудовище. Ты еще хуже, чем твой покойный муж. Я тебя люблю — и при этом ненавижу.

Лицо Зары скривилось, зубы слегка оскалились, блеск в глазах померк.

— Ладно. Если ты решил так, пускай. Я привыкла рассчитывать только на себя. Справлюсь и теперь.

С этими словами она уцепила тремя пальцами тетиву. Рука скользнула к щеке. Стрела тихо скрипнула по полочке. Толстые плечи лука согнулись. Бритвенноострый наконечник изготовился сорваться в полет.

— Ты сможешь в меня выстрелить? — спросил Бен.

Костяшки руки, удерживающей лук, побелели. Зара кивнула.

— Я дала тебе шанс разделить со мной богатство. И жизнь. Ты от него отказался. Ты сам так решил. Прости, иного пути ты мне не оставил.

— Ты можешь сдаться полиции. Попробуй искупить вину.

Зара засмеялась.

— Не пори чушь.

Бен поднял тяжелый пистолет и прицелился ей в живот. Смех замер у нее на губах. В глазах промелькнуло замешательство.

— Ситуация усложнилась, — сказал Бен. — Я выбрал два фунта давления на спусковой крючок. Ты пустишь в меня стрелу. Достаточно мельчайшего нажатия, когда мышцы охватит спазм. Ты умрешь сразу после меня. Мы будем вместе лежать на этой палубе. И никаких сокровищ.

Зара не ответила.

— Теперь выбор за тобой, — предложил Бен. — Опусти лук, ответь за свои дела. Или я выстрелю.

— Не сможешь.

Он нажал на крючок. «Дезерт игл» рявкнул, дернувшись в руке. Над морем прокатился грохот выстрела.

Зара вскрикнула, падая. Стрела бессильно звякнула о палубу. Ролик слетел с верхнего плеча и покатился, как большая монета.

Зара лежала на досках, не выпуская сломанный лук, и рыдала от злости и испуга.

Бен убрал пистолет, вынул из кармана кожаную барсетку и зашвырнул ее в море. Черная точка мелькнула на фоне солнца и с плеском ушла под воду.

Осталось последнее свидетельство того, что где-то под горой ждут своего часа несметные сокровища, — золотая статуэтка ястребоголового бога. Она тоже полетела за борт и, сверкнув напоследок в лучах солнца, скрылась из глаз. Возможно, когда-нибудь везучий ныряльщик достанет ее со дна.

— Попрощайся с богатством, — сказал Бен. — Все кончено. Стоило оно того?

Опираясь на его руку, несчастная девушка встала на ноги и полными слез глазами поймала взгляд Бена. Ее волосы были спутаны, зубы стиснуты.

— Теперь у меня ничего нет, — горько сказала она. — Ты меня уничтожил. Оставил без гроша.

— Ты сама все уничтожила, Зара.

— Как ты со мной поступишь?

Бен долго молчал. Смотрел ей в лицо. То, что он испытывал к ней, никуда не делось. Эти чувства останутся надолго.

— Ты же знаешь, я не способен причинить тебе вред.

— Не сдавай меня в полицию, — взмолилась она. — Я не смогу жить в тюрьме. Для меня это смерть.

— Кто мне поверит? Твое слово против моего. Вы с Гарри отлично замели следы. Теперь он мертв. Ты свободна. Прощай.

— Нет, Бен. Не уходи.

Повернувшись к ней спиной, он пошел туда, где на волнах покачивался баркас.

В последний момент Зара бросилась к нему и крепко ухватила за руку. По щекам у нее катились слезы.

— Останься со мной, — шепнула она. Прижавшись к нему, погладила его лицо.

Прикосновение ее пальцев было нежным и теплым, и на миг Бен едва не поддался. В нем вскипела буря эмоций.

Эти чувства остаются надолго.

Но со временем угаснут и они. Тяжело сглотнув, он оттолкнул любимую девушку.

— Прощай, Зара.

— Бен… — Ее голос надломился, перешел во всхлип.

Он не ответил. Зара потерянно смотрела, как он спрыгивает в баркас и уплывает прочь.

Отойдя от борта ярдов на двадцать, Бен повернулся. Одинокая фигура глядела ему вслед. Ветерок развевал длинные светлые волосы на фоне садящегося за спиной солнца.

Больше он назад не смотрел.

ЭПИЛОГ

Лe-Валь

Следующий вечер

С беззвездного неба хлестал дождь. Дом казался пустым и заброшенным. Заперев «мини-купер», Бен по лужам поскакал к крыльцу.

В коридоре было пусто и темно. Мокрая куртка повисла на своей законной вешалке.

Из-под кухонной двери пробивалась полоска света. Бен повернул ручку.

— Привет. — Брук сидела под лампой и читала. Отложив раскрытую книгу, она долгую секунду любовалась вошедшим мужчиной. — Ты вернулся.

Бен со вздохом опустился на деревянный стул.

Брук молча поднялась, достала из буфета бокал и наполнила вином. Не говоря ни слова, поставила его перед Беном.

— Да, — сказал он. — Я вернулся.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Возможно, как историческая фигура, фараон Эхнатон лишен блеска и романтики Рамзеса или Тутанхамона, однако ни один правитель Древнего Египта не был таким эксцентричным и таинственным. Его причудливую историю пересказывали неоднократно: известный автор детективов Агата Кристи написала об Эхнатоне пьесу, современный композитор Филип Гласс — оперу, а фанаты дэт-метала могут послушать о нем песню группы «Nile» под названием «Cast Down the Heretic».

Этого загадочного фараона окружает множество странных и удивительных теорий: основываясь на гипотезе известного психолога Зигмунда Фрейда, что Моисей был последователем Эхнатона, некоторые историки выдвинули предположение: Моисей и Эхнатон могут быть одним лицом. Если углубиться дальше в сферу фантазий, мы дойдем до версии, что Эхнатон был не с нашей планеты. Действительно, любой, кто видел его портрет, подтвердит, что внешность его весьма необычна и чужеродна.

Но кем бы (или чем) ни был Эхнатон, в первую очередь он прославился легендарной попыткой заменить государственную религию Древнего Египта собственным изобретением, так называемым культом Атона. Это первая монотеистическая религия в истории, и, преуспей Эхнатон в ее утверждении, он бы навсегда изменил лик своей родины. К несчастью для него, религиозный переворот закончился плачевно. Сразу после его смерти Египет вернулся к политеизму. Были приложены громадные усилия к тому, чтобы стереть все следы презренного еретика и сделать вид, что его вообще не существовало.

Историческая подоплека этого романа по большей части основана на реальных фактах. Три жреца-бунтовщика, составившие заговор с целью украсть обреченные сокровища из-под носа Эхнатона, фигуры полностью вымышленные, хотя я полагаю, что с учетом деяний своенравного фараона и того возмущения и ненависти, что он породил, нельзя исключать вариант, что такая «кража» планировалась или далее имела место. В конце концов, о том времени известно очень мало: ученые даже не могут прийти к согласию по поводу точного времени правления Эхнатона. Каждый год происходят новые потрясающие открытия, и кто знает, какие еще секреты откроются в песках в будущем?

Надеюсь, чтение «Сокровища еретика» доставило вам удовольствие. Бен Хоуп еще вернется!

Оглавление

Скотт Мариани Сокровище еретика

БЛАГОДАРНОСТИ

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

ЭПИЛОГ

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА