КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Навсегда твоя роза [Робин Ли Хэтчер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Робин Ли Хэтчер Навсегда твоя роза

Увидеть ее — означало полюбить только ее и навсегда.

«Любовный поцелуй», Роберт Бернс

ГЛАВА 1

Хоумстэд, территория Айдахо. Май 1890 года.
— Отец возвращается домой.

Ложка с супом выпала у Розы из рук прямо в кастрюлю, от брызг на фартуке образовалось огромное пятно. Девушка зажмурила глаза и глубоко вздохнула, с отчаянием мечтая о том, чтобы слова матери оказались миражом. Но, распахнув ресницы, обнаружила себя на прежнем месте у плиты на постоялом дворе под названием «Бескрайняя равнина».

Роза круто повернулась: сердце бешено колотилось в груди, в ушах звенело, панический страх нарастал.

— Он едет сюда?! — почти шепотом спросила девушка.

Вирджиния Таунсенд молча кивнула и протянула конверт, который держала в руке.

«Это неправда! Не может быть!»

— Когда?

— Судя по письму, через пару недель. Он точно не знает, когда его отпустят, правда, сообщил, что собирается в Хоумстэд.

Пытаясь собраться с мыслями. Роза отчаянно замотала головой.

— Зачем?! Почему к нам?

— А куда еще? Отец потерял бар в Денвере, когда оказался в тюрьме. Несмотря на все проступки, тут его дом, — чуть погодя мать с нежностью добавила: — Он до сих пор мой муж.

Роза заговорила, не скрывая презрения:

— Этот человек не считался с семьей, даже когда жил здесь. Мама, не позволяй ему возвращаться, ты не должна допустить подобного.

Вирджиния беспомощно пожала плечами:

— Я поклялась хранить верность в горе и радости, когда выходила замуж. Он имеет право вернуться, если захочет… Я не могу чинить препятствий.

Роза собралась возразить, но сдержалась и опять повернулась к плите. Как заставить мать изменить решение? Вряд ли это возможно. Если бы Вирджиния желала перемен, то давно бы добилась своего. Первые мужнины побои должны были послужить сигналом тревоги, не говоря уже об избиении детей.

Похоже, ничто не помещает отцу вернуться в Хоумстэд и опять поселиться на постоялом дворе. А когда это случится, Роза уже не сможет оградить мать от его издевательств, да и себя тоже.

Девушка закрыла глаза, прижав руки к животу. Папенька приедет домой и займет соседнюю комнату. Потом напьется и в дикой злобе, которую нельзя не вспоминать с содроганием, примется избивать родных. В основном достанется маме. После очередной драки ей придется прятаться за закрытыми дверьми, чтобы кто-нибудь из соседей не заметил синяков под глазами и разбитых губ. Дочь будет бессильна помочь ей. Все станет на круги своя и пойдет, как до отцовского отъезда. Перемен ждать не стоит.

«Этому не бывать!» — со злостью думала Роза.

Она не позволит избивать маму и себя.

«Никогда! — поклялась она себе. — Больше такого не случится!»

Еле держась на дрожащих ногах, Роза опять повернулась к матери.

— Работая в ресторане, я скопила сорок пять долларов. Мы можем уехать из Хоумстэда, например, в Сан-Франциско… или дальше. Найти работу. Мамочка, я позабочусь о тебе.

Вирджиния горько улыбнулась.

— Ты слишком молода, чтобы брать на себя заботу о матери.

— Я уже не ребенок. Мне девятнадцатый год. Пообещай, что уедешь со мной.

— Не могу, Роза.

— Тогда я отправлюсь одна, — без тени сомнения заявила девушка.

— Роза…

— Я не останусь, потому что ненавижу отца… Неужели ты забыла, как он поступал с тобой и со мной…

При воспоминании о горящей лесопилке подступила тошнота. Роза никому не рассказывала о своих подозрениях и том, что произошло десять лет назад в Хоумстэде по вине ее папеньки. А посему решила и на этот раз придержать язык за зубами, дабы не высказать их вслух.

У Вирджинии ссутулились плечи.

— Делай, как знаешь. Я дам немного денег…

— У тебя в кармане пусто, — уверенно ответила Роза, ибо отлично знала, что ее драгоценный братец Марк регулярно пропивает все доходы от постоялого двора в салуне «У Пони». — У нас и жильцов-то сейчас нет…

Время поджимало.

— Прибереги хоть малость для себя, — она сняла фартук и повесила его на крючок у плиты. — Мне пора на работу, — добавила девушка, отправляясь в прихожую.

— Роза!..

Она остановилась и обернулась.

— Когда ты уедешь?

— До приезда отца. Следующим дилижансом.

— Так скоро? — тихо проговорила Вирджиния.

— Другого выхода нет, мама.

Женщина понуро кивнула.

— Я буду скучать по тебе, дочка.

— Я тоже.


Майкл Рафферти придержал лошадь и окинул взглядом пустую улицу Хоумстэда. Он предполагал, что городок не будет похож на Денвер или Сан-Франциско, но все же надеялся, что поселок не окажется таким захолустьем.

Пришпорив жеребца, Майкл медленно поехал по дороге, оценивая взглядом каждый дом и подмечая то, что для многих могло остаться незаметным. Например, солидный парикмахерский салон, хотя и блестевший свежей краской, — явно одно из старейших зданий в городе и простояло лет двенадцать-пятнадцать. В противовес ему первый банк Хоумстэда построен лишь пару лет назад, сие очевидно по цвету красных кирпичных стен.

Кроме банка и магазина в городишке были и другие строения, типичные для поселков западных поселенцев, — церковь, школа, конюшня, кузница, лавочки, ресторан, салун, баня, почта и тюрьма. Рафферти видел сотни подобных. Конечно, не хватало гостиницы.

Именно поэтому Майкл и приехал в Хоумстэд.

«Джон Томас должно быть свихнулся, послав меня сюда».

Джон Томас Рафферти всегда предпочитал возводить отели в самых крупных городах Америки. Отец тщательно обучил сына своему делу, и тот быстро наловчился строить новые объекты, а также руководить гостиницами в Сан-Франциско, Денвере, Чикаго и Нью-Йорке. Но Майкл не имел понятия, зачем понадобился отель в сей тихой заводи.

Губы младшего Рафферти сжались. Джон Томас выбрал забытое богом место, чтобы сын проявил свои деловые качества на еще не завоеванной территории, в этом сомнения нет.

— Поскольку вы двое вечно ссоритесь, — заявил отец несколько месяцев назад, — остается только одно. После моей смерти сеть отелей «Палас» достанется одному из сыновей. Только от вас зависит, кто этим человеком окажется.

В тот момент Майкл ощутил смешанное чувство удивления и предательства, которое не исчезло и теперь, ибо с детства не сомневался, что станет единственным наследником. Диллон не имеет никакого права на отели «Палас».

Мрачный Рафферти попытался отбросить неприятные мысли. Не время бередить старые раны, коль они еще болят. Он явился в Хоумстэд, чтобы завоевать то, что принадлежит ему по закону, значит, необходимо действовать, чтобы не проиграть Диллону.

Нужно найти жилье, но сначала стоит перекусить. Майкл остановил лошадь перед убогим деревянным зданием с гордой вывеской: «Ресторан «У Зои».

Спешившись, он отряхнул пыль с брюк и рукавов рубашки, сделал шаг на тротуар и вошел в заведение. Из кухни доносились аппетитные запахи. В животе заурчало от голода.

Посетителей не было. Если бы не посторонние звуки и аромат пищи, Майкл решил бы, что ресторан вообще не работает. Естественно, когда дверь открылась, никто не обратил внимания на перезвон колокольчика.

Надеясь, что кто-нибудь явится проверить, нет ли клиентов, Рафферти выбрал столик, с которого были видны входная дверь и вход в кухню, удобно устроился и положил шляпу на стоящий рядом стул. Ожидание не выводило его из равновесия. По словам мачехи, Майкл обладал выдержкой тореадора и упрямством быка. Поставив четкую цель, он мог либо терпеливо выжидать, либо моментально действовать в зависимости от сложившейся ситуации. А поскольку в данный момент требовалось заполнить пустой желудок, Рафферти приготовился ждать.

Спустя пять минут входная дверь ресторана распахнулась, и в нее торопливо вошла молодая женщина. Майкл увидел кудряшки каштановых волос, выбившиеся из узла, завязанного на затылке, и приятную девичью фигурку. Незнакомка была маленького роста и выглядела миниатюрной.

Когда дверь прикрылась, их взгляды встретились, и Рафферти решил, что у нее карие глаза, хотя из-за расстояния мог и ошибиться. Одно он разглядел точно: они смотрели слишком печально, а посему мгновенно вызвали жалость.

— Роза, это ты? — раздался голос из кухни.

— Да, миссис Поттер, — девушка отвернулась от Майкла.

Дверь в дальнем конце ресторана распахнулась, и появилась женщина среднего возраста. Рафферти тут же понял, что это Зоя, владелица ресторана, которую незнакомка назвала миссис Поттер. Темно-каштановые волосы хозяйки были слегка посеребрены сединой, щеки раскраснелись от работы на жаркой кухне.

— Я хотела… — она внезапно замолкла, увидев Майкла. — Я и не знала, что у нас клиент.

— Не беспокойтесь, мадам, — вежливо сказал он и поклонился. — Я жду совсем недолго.

— Роза, прими заказ у этого джентльмена, — Зоя Поттер заспешила в кухню. — У меня курица жарится.

Рафферти наблюдал, как Роза последовала за хозяйкой и через секунду вернулась в белом накрахмаленном переднике, одетом поверх простой голубой блузки и юбки. Копну темных волос прикрывал белоснежный чепец. В руке она держала маленький блокнот и карандаш.

Девушка пересекла комнату и остановилась перед столом.

— Что желаете, сэр?

Глаза у нее, оказывается, не карие, а пивного цвета, зрачки темно-коричневые, с золотыми отблесками вокруг.

Майкл сразу догадался, что официантке не больше восемнадцати или девятнадцати лет, но взгляд делал ее старше, мудрее и печальней. Интересно, почему?

— Сэр…

Он улыбнулся, словно извиняясь.

— Простите, — Рафферти перевел взгляд в том направлении, на которое указывала рука девушки.

Неподалеку от входной двери виднелось меню, написанное мелом на грифельной доске. Внимательно прочитав его, Майкл заговорил:

— Мне булочки из кукурузной муки, цыпленка и кофе.

Роза положила карандаш в кармашек фартука.

— Кофе я сейчас принесу, — сказала она и заспешила в кухню.

Тут же распахнулась входная дверь, и вошли двое мужчин: один в деловом костюме и при галстуке, другой — в джинсах и жилете, на котором красовалась звезда шерифа.

Все во внешности первого кричало о том, что он банкир. Майкл прекрасно сознавал, что в интересах дела следует побыстрее наладить хорошие отношения с местным финансистом. Подобные ему имеют большой вес в любом обществе, а простые горожане прислушиваются к их советам и почитают чуть ли не за провидцев.

Второй мужчина, шериф, сложен, как медведь гризли, давно поседел и обладает пронзительным взглядом. Рафферти решил, что он староват для такого поста, хотя выглядит подтянуто и не на свои годы. Когда шериф посмотрел в его сторону, Майкл почтительно кивнул, как подобает скромному приезжему в чужом городе.

Когда господа уселись за столик, дверь опять распахнулась, и появилась престарелая парочка, немедленно напомнившая Майклу детские стишки о Джеке Спрэте и его жене, те, что он читал младшим братьям и сестрам. Супруги словно пришли из старой сказки — тощий высоченный мужчина с сияющей на голове лысиной и маленькая пухленькая женщина с густыми седыми волосами.

Посетители тоже посмотрели на Рафферти. В глазах женщины читалось неприкрытое любопытство. Майкл мгновенно угадал ее мысли: «Приезжие так редко появляются в Хоумстэде».

Он поприветствовал супругов так же, как шерифа.

И тут наконец появилась официантка с кофе.

— Добрый день, Роза, — окликнула женщина, пока муж подвигал для нее стул.

— Здравствуйте, миссис Барба и мистер Барба, — улыбнулась девушка, поставила чашку перед Майклом и направилась к клиентам. — Здравствуйте, шериф, как поживаете, мистер Стэнфорд? — она достала блокнот и карандаш из кармана фартука. — Что будете кушать? Миссис Поттер приготовила прекрасных цыплят и бифштекс. Она даже напекла пирогов с вишней.

Попивая кофе, Майкл наблюдал, как официантка принимает заказ.

Сейчас печаль в ее глазах не была столь очевидна; Рафферти получил возможность получше разглядеть ее внешность и нашел, что девушка пришлась ему по вкусу.

Она являла собой нежное очарование: личико в форме сердечка, ямочки на щеках, появлявшиеся при улыбке, маленький розовый рот, красивой формы нос, длинные ресницы темно-коричневого цвета, обрамляющие выразительные глаза.

Несмотря на свежесть и молодость Розы, Майкл не мог не оценить соблазнительные женственные формы, которые отлично и откровенно рассмотрел.

«Лилиан выцарапает мне глаза», — подумал Рафферти и опустил взгляд на чашку с кофе, вспомнив, как злилась Лилиан, когда он объявил, что уезжает на длительное время.

— Неужели ты думаешь, что я буду сидеть и ждать целых двенадцать месяцев, пока ты играешь в дурацкие игры? — орала она.

Видимо, у него должно было возникнуть чувство вины. Все ждали, что они с Лилиан поженятся. Молодые люди встречались уже больше года. Мисс Оверхарт, красивая, утонченная и интеллигентная девушка, происходила из одной из самых известных семей Сан-Франциско. У Рафферти не было причин не жениться на ней. Наверное, он так и поступит. Просто подходящий, а точнее, критический момент еще не настал.

Майкл опять посмотрел на официантку. Интересно, как бы он себя чувствовал, женившись на женщине, подобной этой, — ему тут же пришли на ум мысли о домашних ужинах, шлепанцах и длинных ночах, проведенных на пуховой перине.

Подобное — не для Майкла Томаса Рафферти. Он обожал большие города. Любил рисковать в делах. Наслаждался походами в театр и карточными играми в мужском клубе. Такого человека не может заинтересовать официантка с печальными глазками из маленького городка, никогда.


— Кто этот незнакомец? — спросила Зоя у Розы, когда та принесла заказы на кухню.

— Он не представился, — девушка посмотрела на записи. — Одну порцию тушеной говядины, цыпленка, булочки из кукурузной муки, кусок пирога с вишнями, две порции ветчины, картофельное пюре и шинкованная капуста, — она положила блокнот в карман. — Я пока подам кофе.

Роза, конечно, притворялась, что ее не заинтересовал незнакомец. В Хоумстэде бывало полно проезжего люда, направлявшегося на шахты и разработки. Некоторые являлись с надеждой заполучить землю в долине или окрестностях. Но никто из них не был столь приятным и хорошо одетым, как этот путешественник. Трудно понять, что привело его в маленький городок.

Разнося заказы по ресторану, Роза исподтишка поглядывала на мужчину.

В его красоте она не ошиблась. Золотистые волосы доходили до ворота рубашки, а глаза напоминали голубое летнее небо. Мужественные черты не имели ни малейшего изъяна: прямой нос, твердый рот, хорошо выбритый подбородок классической формы. Профиль говорил о властности и уверенности в себе.

Он напомнил Розе сказочных героев, греческих богов из мифологии и средневековых рыцарей, о которых она читала еще в школе, но никогда не думала, что подобные им живут на свете, пока не увидела незнакомца.

Путешественник привлек ее не только великолепной внешностью, но и чем-то другим, более неуловимым, что нельзя точно назвать словами: ощущение силы сочеталось с добротой.

Он поднял глаза. Их взгляды встретились. Роза поспешила потупить взор, но прежде неловко покраснела. Неужели он прочел ее мысли?

— У тебя появился поклонник, — тихо сказала Эмма Барба, пока Роза ставила чашки с кофе на стол. — Кто он такой?

— Не знаю, — прошептала она в ответ. — Я никогда его раньше не видела.

— Стэнли, ты с ним знаком? — спросила Эмма.

Муж бросил мимолетный незаинтересованный взгляд на незнакомца, а потом повернулся к жене.

— Нет, — он взял чашку и подул на горячую жидкость.

— Должно быть, только приехал в город, продолжила. Эмма, не замечая, что мужа ее рассуждения не волнуют. — Интересно, он у нас останется?

Роза думала о том же, но не собиралась признаваться и убеждала себя, что это ее абсолютно не волнует. Она здесь задержится лишь на несколько дней. Какая разница, останется незнакомец в Хоумстэде или нет?

«Уехать из дома…»

Девушка почувствовала, как от волнения свело живот, а по спине пробежали мурашки. Она всегда жила только здесь. Что значит очутиться в полном одиночестве в чужом городе?

Она молча поставила кофе шерифу и Винсу Стэнфорду, потом вернулась на кухню, чтобы помочь Зое. Однако страх не покидал Розу: жутко уезжать из Хоумстэда.

Но поскольку возвращается отец, оставаться еще хуже.

Эмма не могла побороть любопытство. Во время еды она постоянно бросала взгляды на красивого незнакомца.


Женщина умирала от желания узнать, кто он такой и зачем приехал сюда. Она несколько раз еще до обеда прозрачно намекала Стэнли, что стоит подойти и расспросить джентльмена. Но муж либо не понял, либо просто проигнорировал женскую настойчивость. Последнее больше походило на правду.

Подобное поведение супруга Эмма сочла вполне естественным. Муж давно перестал удивлять ее.

Она наблюдала, как Роза убирает тарелки, и вспоминала, что была в том же возрасте, когда вышла замуж за Стэнли Барба восемнадцатилетней молодкой. С тех пор минуло тридцать два года, но Эмма не хотела бы ничего менять, радуясь шестерым детям, которые благословили их брак, и честно признавалась себе, что и сегодня любит мужа так же, как в день свадьбы.

Но поглядывая на незнакомца, она сознавала, что не всегда согласна с мистером Барба. Иногда женщине приходится все брать в свои руки, если появляется нужда что-либо выяснить.

Эмма поймала взгляд незнакомца, улыбнулась и произнесла:

— Вы впервые в Хоумстэде?

Он кивнул, встал и взял шляпу.

— Да, мадам.

Рафферти достал несколько монет из кармана и оставил плату за обед на пустой тарелке.

— Думаете обосноваться у нас?

— Да, я здесь по делу, — он подошел к их столику, перевел взгляд на Стэнли, протянул руку и сказал: — Меня зовут Майкл Рафферти.

— Стэнли Барба, — мужчины пожали руки. — А это моя жена, Эмма.

— Рад познакомиться, миссис Барба, — Майкл вежливо поклонился. — Возможно, вы сможете помочь мне. Я ищу, где бы остановиться. В Хоумстэде сдают комнаты?

— Около церкви есть постоялый двор «Бескрайняя равнина». Миссис Таунсенд берет разумную плату, и она прекрасная кухарка. Вам там будет удобно.

— Вы сказали, владелицу зовут Таунсенд?

— Да, Вирджиния Таунсенд. Она хозяйничает там уже больше десятка лет. Когда-то это место называли «Меблированные комнаты Таунсенда», но потом появилось больше приезжих, Вирджиния достроила дом, переоборудовала его и поменяла название. Постоялый двор нельзя не заметить, — Эмма показала на западную часть города. — Это большое двухэтажное здание. Над крыльцом висит вывеска.

— Премного благодарен, — Майкл Рафферти надел черную ковбойскую шляпу на золотистые волосы, дотронулся до полей и поклонился, прежде чем покинуть ресторан.

— Приятный молодой человек, — констатировала Эмма. — Как ты думаешь, чем он будет заниматься в Хоумстэде?

— Не знаю, — лаконично ответил Стэнли.

— Красавец. Возможно, Аннали…

— Эмма! — строго прервал муж. — Аннали уже почти замужем. Не лезь в ее дела.

— Я и не вмешиваюсь, — запротестовала жена. — Кстати, Зигмунд Леонхардт не торопится сделать ей предложение. Было бы неплохо, если бы наша дочь узнала других мужчин. Ты как отец обязан заботиться о ее благополучии. Ей ведь уже двадцать пять. Аннали давно пора замуж и обзавестись детьми. Я в ее возрасте…

— Не суй свой нос в чужую жизнь, Эмма, — Стэнли поднялся и помог отодвинуть стул жене. — Поверь, Аннали с Зигмундом поженятся, когда созреют для этого, — он взял супругу под руку. — У нашей дочери отличная голова на плечах, она знает, что делает.

Эмма не разделяла мнения мужа, но спорить было бесполезно. Недовольно вздохнув, она поздоровалась с шерифом МакЛеодом и Винсом Стэнфордом, пока Стэнли платил за обед, а потом они с мужем покинули ресторан.

ГЛАВА 2

Янси не собирался влюбляться, ибо и предположить не мог, что встретит девушку по имени Ларк Райдер. Иногда ему казалось, что для полного счастья вполне достаточно просто любоваться ею со стороны.

Парню очень нравилось, как она смотрится рядом с породистым жеребцом, которого нежно поглаживает по шее.

Вдали виднелись высокие горы с остроконечными снежными вершинами и склонами, покрытыми вечнозелеными соснами.

Взгляд почти черных глаз, напоминавших ягоды ежевики на медной тарелке, выражал умиротворение. Чувственные губы слегка скривились, орехового цвета кожа, цвета фисташковых орешков, безупречно оттеняет классическую красоту лица. Прямые черные волосы заплетены в косичку, лишь кудряшки обрамляют лоб. Девушка сбросила шляпу, но не развязала завязки, и та повисла на спине.

Ларк внезапно повернулась и взглянула прямо на него.

— Янси Джоунз, на что это ты пялишься?

Поскольку его застали врасплох, тот выпалил правду прежде, чей успел придумать подходящий ответ:

— Просто смотрю на вас, мисс Ларк.

Девичье личико осветила улыбка, глаза игриво заблестели.

— А ты ведь должен следить за скотом.

Можно подумать, он сам не знает, зачем его наняли.

Придется дорого заплатить, если босс догадается о чувствах к Ларк. И это будет заслуженно, признался себе мужчина. Девушка наполовину моложе его. Ей только семнадцать, а ему вот-вот исполнится тридцать. Кроме того, он простой пастух, имеет седло, лошадь, кое-какую одежду и больше ничего. Такому нечего предложить женщине, не говоря уже о такой, как Ларк Райдер, выросшей в прекрасном доме и имевшей все, что только душа пожелает.

Жизненная энергия Ларк била ключом, ее переполняла доброта. Янси понимал, что девушку немного избаловали, но это не имело значения. Мисс Райдер выглядела хорошенькой, умной, смешной и образованной. Ее воспитали, как настоящую леди, но она никогда не кичилась этим и казалась отличной от других.

Янси всегда перебивался лишь заработками простого ковбоя. Люди правильно говорят, что даже дурак не спутает лошадь с койотом. Так что придется довольствоваться только взглядами.

Но, Господи, он не мог не желать большего. Увидев девушку девять месяцев назад, пастух влюбился с первого взгляда и ничего не мог с этим поделать.

— Мне нравится весна, а тебе, Янси? — спросила она мелодичным голосом, прерывая его мысли.

— Мне тоже.

— Рождаются телята и жеребята. Поют птицы, распускаются листья на деревьях, расцветают цветы, — она сделала жест рукой. — Иди за мной. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел, — она пошла по берегу реки, ведя за собой жеребца по прозвищу Черныш.

Янси на мгновение заколебался: пора возвращаться к стаду. Вилли Райдер платит ему не за болтовню с Ларк. Но разве мог влюбленный не подчиниться девушке? Если бы она захотела, он бы горы сдвинул.

Янси выпрыгнул из седла и поплелся за Ларк в тополиную рощу, расположенную неподалеку. Девушка смотрела на верхушки деревьев, где крошечные почки уже почти раскрылись.

Когда Янси остановился рядом, она показала:

— Смотри.

Взгляд последовал за ее рукой, но Янси ничего не заметил.

— Что вы имеете в виду?

— Янси Джоунз, — проговорила Ларк внезапно охрипшим низким голосом.

Он опустил взгляд и только тогда увидел, что девушка стоит совсем рядом и не сводит с него глаз.

— Ты не хочешь поцеловать меня, Янси?

Во рту пересохло.

— Не думаю, что мистер Райдер одобрит этот поцелуй, мисс Ларк.

— Папе ты нравишься и мне тоже, значит, в поцелуе ничего дурного нет.

Девушка подошла еще ближе и облизала кончиком розового языка пересохшие губы. В глазах читалось ожидание.

Если она будет так смотреть, он продержится не дольше, чем поношенная рубашка в драке с медведем.

Голос Ларк стал еще тише, и она взглянула на Янси из-под, длинных ресниц.

— Янси Джоунз, я не маленькая. Я женщина и знаю, чего хочу. Моя мама, моя настоящая мама, вышла замуж в моем возрасте.

— Ларк… — пробормотал он, чувствуя, что теряет контроль над собой.

Она обняла его за шею и поднялась на цыпочки.

— Неужели ты настолько глуп и не понимаешь, что я люблю тебя, Янси Джоунз, — прошептала девушка и прижалась к нему губами.

— Будь, что будет, — пробормотал он, крепко обнял ее и ответил жарким поцелуем, о котором так долго мечтал.


Роза надеялась поговорить с Зоей об отъезде из Хоумстэда наедине, но, похоже, такой возможности не представится. До позднего вечера в ресторане было полно работы, а когда ушел последний посетитель и Роза вернулась на кухню, то обнаружила там Дорис МакЛеод с двенадцатилетней внучкой Сарой. Они сидели за столом в центре комнаты.

— Привет, Роза, — поздоровалась Дорис.

— Добрый вечер, миссис МакЛеод. Здравствуй, Сара, — девушка отнесла поднос с грязными тарелками и поставила его рядом с раковиной.

— Как мама?

— Спасибо, хорошо.

Роза взглянула на Зою. Может, стоит отозвать миссис Поттер и поговорить наедине, но тогда ее сочтут грубой, и девушка решила не делать этого. Дорис с Зоей — близкие подруги и делятся всеми новостями, так что хозяйка вряд ли сохранит в секрете чужие откровения.

— Миссис Поттер, — Роза высоко подняла голову. — Мне нужно кое-что сказать вам.

Три пары глаз уставились на Розу. Девушка сделала глубокий вдох.

— Я уезжаю из Хоумстэда, так что не смогу работать в ресторане.

— Уезжаешь?!

— Да, мадам, в Сан-Франциско, я останусь до вторника, потому что отправляюсь дилижансом до Буаза в среду.

— Но, Роза, почему ты…

— У меня нет другого выхода, миссис Поттер. Вот и все.

Зоя сделала шаг и положила руку на плечо Розы, чтобы успокоить девушку.

— Жаль терять тебя. Если что-нибудь поменяется, место всегда останется за тобой. Я хочу, чтобы ты знала это.

Роза не ответила, а только кивнула. Сообщить миссис Поттер об отъезде оказалось труднее, чем она предполагала. Да и вообще покинуть Хоумстэд гораздо сложнее, чем думалось раньше.

Роза повесила передник, быстро кивнула на прощание, вышла из кухни и направилась к парадной двери.

— Роза!

Она обернулась и увидела бегущую Сару. Лицо девочки горело от возбуждения.

— Я хочу попросить об одолжении, когда ты доберешься до Сан-Франциско.

— Что ты имеешь в виду, Сара?

— Ты мне напишешь? Расскажешь, как там? Какая ты счастливица, что уезжаешь, — голубые глаза заволокла мечтательная дымка. — Это божий дар — очутиться в таком интересном месте. Когда я вырасту, то тоже уеду. Ни за что не останусь в городе, где ничего не происходит. Отправлюсь в Чикаго, Нью-Йорк, Лондон и Париж. Может, навещу тебя в Сан-Франциско.

Слушая девочку, Роза думала о детстве Сары МакЛеод, потерявшей родителей еще в младенчестве. Однако дедушка с бабушкой обожали и пестовали ее. Сара мечтала о новых городах и приключениях, потому что хотела познать неизведанное. Роза же уезжала из Хоумстэда потому, что мечтала избежать боли, которую принесет возвращение отца. Покинула бы она родной очаг, если бы не печальные обстоятельства? Скорее всего, нет.

— Конечно, напишу, — ласково ответила девушка. — Расскажу тебе, как там прекрасно, — в душе же она сомневалась, что станет сообщать о себе правду, которая может оказаться горькой.

Роза повернулась, открыла дверь и оказалась на тротуаре у ресторана. Еще мгновение она просто стояла и смотрела на маленький город. На душе было очень тяжело.

В памяти всплыли слова миссис Поттер: «Если что-нибудь изменится, место всегда останется за тобой».

Конечно, такого не произойдет, она не может изменить свое решение и остаться, коль отец возвращается. Невыносимо жить по-прежнему, видеть избитую мать, прятаться от пьяного папеньки и притворяться, что все хорошо. Такая жизнь не для нее.

Роза отлично помнила, какое испытала ощущение, когда пришло известие, что отец попал в тюрьму за ограбление банка в Колорадо. Облегчение. Такое огромное, что она не смогла скрыть его.

Глен Таунсенд покинул Хоумстэд осенью восьмидесятого года, но Роза не переставала беспокоиться, что однажды он объявится. Тревога не проходила даже тогда, когда мать узнала, что отец приобрел салун в Денвере. Но после его ареста за ограбление банка, суда и отправки в тюрьму девушка, наконец, ощутила потрясающее, божественное облегчение: она думала, что папенька больше не вернется. Никогда.

Но Роза горько ошиблась.

Тряхнув головой от раздражения, она направилась к постоялому двору. Нет времени на пустые мечты. Нужно многое сделать до отъезда. Во-первых, хорошенько вычистить дом, чтобы матери не пришлось заниматься этим позднее. Во всяком случае, в ближайшее время. Один Господь знал, что Вирджиния никогда не получала помощи ни от мужа, ни от Марка.

При воспоминании о брате Роза сморщила носик. Говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, и Марк Таунсенд явно пошел в отца. Он унаследовал не только крупное телосложение и грубые черты лица, но и зверское отношение к окружающим. Слава Богу, что брат почти не бывает на постоялом дворе. Так легче избегать его дурного характера… и кулаков.

— Роза! Роза!

Услышав знакомый голос, девушка остановилась, наблюдая, как Ларк скачет на жеребце по центру улицы. Подруга улыбается во весь рот, значит, сообщит какие-нибудь потрясающие новости.

Вспомнив первую встречу с Ларк десять лет назад, Роза ощутила щемящую тоску. Каким образом грустная, нерешительная сиротка превратилась в энергичную, уверенную в себе красавицу? Наверное, произошло чудо.

Удивительно, что они стали подругами. Розе не позволяли дружить с полукровками. Именно так Марк называл Ларк, отец которой был наполовину индейцем. Но несмотря на все попытки брата помешать дружбе, девочки стали почти сестрами. С момента появления в Хоумстэде Ларк всегда играла первостепенную роль в жизни Розы.

Последняя призналась себе, что будет страшно скучать по подружке, если уедет. Обойтись без Ларк трудно.

— Ты не представляешь, что произошло! — воскликнула девушка, возвращая Розу к реальности. — Я хочу поделиться с тобой.

«И я тоже», — подумала Роза, но ничего не сказала вслух. Не хотелось портить настроение подруге. Лучше рассказать об отъезде позднее.

Ларк соскочила с лошади и схватила Розу за руки, а потом драматическим шепотом продекламировала:

— Янси поцеловал меня.

— Неужели?!

Ларк кивнула.

— Честное слово! Прямо в губы. Меньше чем час назад.

— Как он посмел!

— А вот и посмел! — Ларк обняла Розу и крепко прижала к себе. — Все было так прекрасно! Он собирается сделать мне предложение. Я в этом уверена, — она отступила на шаг, глаза радостно блестели. — Правда, великолепно? Роза, я так счастлива!

Подруга почувствовала укол зависти. У Ларк всегда все складывается хорошо. У нее прекрасная семья. Вилли и Ада Райдер любят Ларк так же, как двух собственных детей. Восьмилетний Престон и пятилетняя Наоми обожают сводную сестру. У Ларк очаровательный дом, красивая одежда и…

Роза запретила себе думать об этом. У нее нет повода для ревности, ибо Ларк заслуживает только самого лучшего. Она не виновата, что отец подруги — закоренелый преступник, а брат — пропащий никчемный пьяница.

— Я так рада за тебя, — заговорила Роза, надеясь, что Ларк не уловила ее сомнений. — Ты думаешь, отец разрешит тебе выйти замуж за мистера Джоунза?

— Конечно! Я ведь расскажу ему, как люблю Янси, — Ларк взяла Розу под руку, и они вместе направились к постоялому двору.

Хорошо выдрессированный жеребец шел сзади.

— А тебя когда-нибудь целовали? — спросила Розу подруга, хотя знала ответ наверняка.

— Меня? Но я не хочу, чтобы мужчина дотрагивался до меня.

— Когда-нибудь это произойдет. Ты же не сможешь пойти под венец без поцелуев.

— Мы уже говорили на эту тему, я замуж не собираюсь и сумею постоять за себя в жизни. Женщина теряет самостоятельность в браке.

— Когда тебя поцелуют, ты будешь думать иначе, — рассмеялась Ларк немножко таинственно. — У меня по всему телу бегали мурашки, а внутри появилось какое-то странное чувство.

Роза внезапно остановилась, а за ней и подруга.

— Ларк, мне нужно кое-что сказать тебе.

Услышав странную нотку в голосе Розы, девушка сразу стала серьезной.

— В чем дело? Что случилось?

— Отец возвращается.

— О, Роза… Не может быть.

— Я уезжаю из Хоумстэда дилижансом в следующую среду.

— Но Роза…

— Я вынуждена сделать это. Нельзя оставлять все по-прежнему. С Марком было неважно, но он, во всяком случае… — она замолкла.

Ларк знала правду об отце и о том, как он относился к ней и матери, но Розе не хотелось говорить о таких вещах вслух.

Слишком неприятно. Она всегда чувствовала, будто в этом есть ее собственная вина, и мечтала, чтобы отношения в доме наладились. Наверное, родись она похожей на Ларк, и в семье ее любили бы сильней.

— Ты можешь пожить у нас, родители всегда разрешат. Они к тебе так же хорошо относятся, как и я, и обрадуются твоему приезду.

Роза покачала головой.

— Не могу, я не останусь в Хоумстэде после приезда отца.

— Возможно, он изменился после тюрьмы и будет вести себя по-другому.

— Только не отец. Он может стать еще хуже.

— Почему ты в этом уверена? Мы-то стали другими после его отъезда.

Слова подруги не поколебали решимости Розы.

— Ведь это правда, — настаивала Ларк.

— Мы были детьми.

— А сейчас нет.

Роза не смогла сдержать усталой улыбки.

— Ты всегда такая оптимистка.

— А ты уже взрослая, Роза. Он не будет бить тебя, как в детстве, — настаивала подруга.

— Он начнет издеваться над матерью, — шепотом ответила девушка уже без улыбки. — Я не смогу пережить этого.

После долгой паузы Ларк заговорила:

— Я не вынесу твоего отъезда, — как только эти слова сорвались с уст, на лице Ларк появилось испуганное выражение. — Прости меня. У тебя все так плохо, а я думаю только о себе, хотя не хотела показаться эгоисткой. Ради Бога, извини меня.

— Все нормально, — у Розы сорвался голос. — Я тоже думала о том, что тяжело переживу разлуку с тобой.

Девушки обнялись. Ларк не сдерживала слез. У Розы першило в горле, но она не позволила себе расплакаться, ибо никогда не рыдала. Ни за что не расслаблялась, хотя душа болела.

Роза понимала, что лучшей подруги, чем Ларк, у нее никогда не будет. Она понимала ее без слов, иногда читала мысли раньше, чем Роза догадывалась о них. Эта девушка беспокоилась о ней, делила радость и боль. От грустных мыслей еще сильней защемило сердце. Роза отпустила Ларк и отступила назад.

— Мне пора домой, нужно помочь маме, — она сделала глубокий вздох. — До отъезда столько предстоит сделать.

— Может, тебе нужны деньги… Я могу…

— Нет, я со всем справлюсь сама. Теперь мне придется заботиться о себе.

Подруга грустно улыбнулась.

— Ты всегда боролась за место в жизни, Роза. Я помню, как ты ударила Марка, и он упал без памяти.

— Сколько раз это было? — Роза сделала неуклюжую попытку развеселить их обеих. Но шутка не сработала.

— О, милая…

Роза наклонилась и поцеловала Ларк в щеку.

— Увидимся в церкви в воскресенье, может, устроим пикник и проведем вместе весь день, как бывало. Решено?

— Конечно.

— До воскресенья, — Розы заспешила на постоялый двор. Грудь распирало от боли.


Майкл наблюдал, как миниатюрная официантка из ресторана «У Зои» торопливо шла по улице, и слегка удивился, когда она свернула к постоялому двору. Странно, ему показалось, что у миссис Таунсенд больше нет жильцов.

Опустив занавеску, Рафферти пересек комнату и прилег на кровать. Подложив руки под голову, он уставился в потолок, вслушиваясь в тишину.

Как провести целый год в подобном захолустье? Можно умереть от скуки. Хотя прошло лишь несколько часов после приезда в Хоумстэд, Майкл уже облюбовал место для отеля. Завтра он отправится к банкиру, узнает имя владельца земли и договорится о ее покупке. На следующей неделе закажет лес и начнет строительство. И вскоре гостиница откроется для посетителей.

А что потом?

«Вы все сумасшедшие!» — Рафферти явственно послышался голос мачехи, словно она находилась рядом в комнате.

«Джон Томас, неужели ты потерял рассудок? Собрался развязать войну между сыновьями? Найди другой выход!»

Кэтлин никогда со словами не церемонилась.

«А ты, Майкл? Давно пора простить брату, что он незаконнорожденный! Ты что, забыл, каким он был для тебя другом?!»

Ирландский темперамент мачехи давал о себе знать.

«А ты, Диллон? Когда прекратишь доказывать всему свету превосходство над Майклом? Лучше оставайся самим собой!»

Кэтлин зло смотрела на семейство блестящими от гнева зелеными глазами, уперев руки в бока.

«Все вы тупоголовые упрямцы!»

Конечно, она была права. Во всем. Но Майкл ничего не мог изменить. Придется играть в отцовские игры и непременно победить. Джон Томас перекрыл все пути для отступления.

ГЛАВА 3

Вирджиния с порога сообщила дочери важную новость:

— У нас появился жилец.

Роза подняла глаза на лестницу.

— Мистер Рафферти из Сан-Франциско. Приехал сегодня верхом. Я поселила его в зеленой комнате.

Незнакомец из ресторана. Значит, так предназначено судьбой.

Внезапно в памяти всплыл вопрос, заданный Ларк: «А тебя кто-нибудь целовал?»

Девушка вспомнила красавца с золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами, что, если он…

Разозлившись на собственные мысли, Роза махнула головой. Уж она-то не верит в греческих богов и средневековых рыцарей, бросающихся на спасение прекрасных дам, а тем более — в поцелуи тех, кто реально существует рядом.

Вирджиния направилась в глубь дома.

— У меня в духовке свиная лопатка. Нужно отварить немного картошки и открыть банку зеленого горошка, который законсервирован в прошлом году. Ты соберешь на стол? — она обернулась через плечо. — Накрой на четверых. Я жду к ужину Марка.

Роза последовала за матерью на кухню, но при упоминании о брате настроение мгновенно испортилось.

— Конечно, ему пора отметиться, — язвительно заметила девушка, прекрасно зная своего ближайшего родственника. Скоро ему расскажут, что на постоялом дворе появился жилец, и, как только это произойдет, братец тут же забежит, чтобы отобрать все деньги, уплаченные вперед. Так случается всегда.

Вирджиния остановилась на пороге.

— Постарайся не затевать с ним ссоры. Мы и так в последнее время редко видимся. Если бы к нему относились подобрее…

— Мама! — Роза судорожно сжала руки в кулаки. — Ты сама-то себя слышишь?

— Он мой сын, — прошептала Вирджиния, отворачиваясь к плите. — Я не могу от него отвернуться.

Задыхаясь от злости, Роза все же не стала спорить с матерью. Все уже говорено-переговорено.

Каждый раз, когда Марк являлся раздобыть денег, чтобы оплатить долги за выпитое в салуне, Роза возражала, но безуспешно. Вирджиния никогда не принимала во внимание разумные доводы дочери: брат сам давно бросил их на произвол судьбы. Марк жил в двух шагах от постоялого двора в комнате над салуном, но никогда не навещал ни мать, ни сестру просто так и заглядывал лишь в том случае, если появлялась нужда бесплатно перекусить, да запустить руку в чужой кошелек. Он вечно сидел без гроша в кармане. Заработков бармена едва хватало, чтобы платить за квартиру и беспрерывную выпивку.

Вздохнув с раздражением, Роза попыталась умерить свой гнев. Спор старый, нет смысла пререкаться с матерью.

— Поставлю картошку вариться, а потом накрою на стол, — девушка взялась за передник.

— Спасибо, дорогая.

Женщины молча принялись за работу, не мешая друг другу на просторной кухне. Привычные домашние хлопоты позволили Розе задуматься о своем.

Поначалу она не могла отделаться от мыслей о брате и опять начала злиться. Потом вспомнила о возвращении отца в Хоумстэд, но это еще больше расстроило девушку, и она заставила себя помечтать о Сан-Франциско.

Роза слышала, как кузнец Чэд Тэрнер рассказывал о поездке к сестре в этот город, и представляла, что там сплошное веселье и полно народу. Значит, это земля безграничных возможностей для любого, даже для одинокой женщины. Вероятно, через некоторое время она сможет открыть там собственное дело. Например, управлять постоялым двором или руководить рестораном. Ведь у Розы накопился приличный опыт. Ей нужно лишь достаточно денег, чтобы продержаться первое время, пока голубая мечта не станет реальностью.

Девушка рассеянно смотрела на кипящую воду. После отъезда отца бывали времена, когда она считала удачей, если имелась картофелина на обед. Трудностей встречалось предостаточно, но они проходили, не оставляя следа. Роза считала, что способна справиться с любыми препятствиями, лишь бы не пришлось остаться в Хоумстэде с папенькой.

Отвернувшись от плиты, она направилась в столовую, постелила свежую скатерть на видавший виды стол, вытащила тарелки из буфета, но тяжелые мысли вновь не давали покоя.

Сколько потребуется времени, чтобы до браться до Сан-Франциско на поезде? Два или три дня? Роза плохо представляла, на каком расстоянии расположен этот город. Наверное, мистер Тэрнер знает точно. Нужно спросить его. А вдруг появится возможность остановиться в доме его сестры на некоторое время, пока она не встанет на ноги.

«Мистер Рафферти из Сан-Франциско».

Девушка выпрямилась, и взгляд устремился на зеленую комнату. Их жилец родом из Сан-Франциско. Во всяком случае он так представился матери. Если сказанное — правда, то мистер Рафферти способен помочь ей, рассказать, сколько времени займет дорога до города, чего ожидать там, и, возможно, порекомендовать дешевую гостиницу, где Роза могла бы остановиться.

Настроение поднялось, появилась уверенность в себе. Девушка направилась к комоду, чтобы достать серебряные приборы.

— Значит, вы все-таки живете здесь.

Она повернулась к двери.

На пороге стоял улыбающийся жилец.

— Когда я увидел вас идущей к постоялому двору, то засомневался, — он вошел в столовую. — Разрешите представиться, меня зовут Майкл Рафферти.

Такого красавца Роза еще никогда не видела. Даже дядя Ларк не шел с ним ни в какое сравнение. Все в этом мужчине выглядело идеальным, от кончиков модных модельных ботинок до макушки золотистой головы.

«Тебя кто-нибудь целовал?»

Нет. Роза никогда не хотела этого и не раз предупреждала мальчиков не трогать ее.

«Все изменится, когда тебя поцелуют».

Девушке нравились губы жильца. В уголках рта затаилась усмешка, готовая превратиться в улыбку. Роза невольно представила, что будет, если его губы прижмутся к ее. Неужели поцелуй мужчины может заставить девушку дрожать, как прикосновение Янси к Ларк?

Роза заставила себя отвести взгляд от губ Майкла, но выражение лица приезжего красноречиво говорило, что он догадался о ее мыслях.

— Меня зовутРоза Таунсенд, — она подошла к столу и принялась раскладывать приборы рядом с тарелками. — Для ужина еще рано.

— Может, помочь вам?

— Нет, нет, — быстро ответила девушка, но Майкл уже очутился рядом.

В груди Розы появилось странное щемящее чувство.

Он усмехался, но смотрел тепло и дружелюбно.

— Вы думаете, я не умею накрывать на стол? — Рафферти потянулся за прибором.

Когда их пальцы встретились, у Розы по спине пробежали мурашки, которые остались на руках даже тогда, когда мужчина отошел.

— В моей семье пять братьев и только одна сестра. Мачеха никогда не разрешала мальчикам отлынивать от работы только потому, что они родились мужчинами, — разговаривая, он продолжал аккуратно раскладывать приборы.

Его семья… Сан-Франциско…

Роза пыталась сконцентрировать свои мысли на чём-то более важном, нежели красота Майкла Рафферти, ибо собиралась задать ему множество вопросов о городе и попросить совета.

— Мама говорит, что вы из Сан-Франциско. Ваши родственники еще живут там?

— Да.

— И всегда жили?

— Так точно, — ответил Майкл, остановившись рядом со стулом с высокой спинкой и глядя ей прямо в глаза. — А вы, видимо, никогда не уезжали из Хоумстэда?

— Так точно, — Роза машинально повторила его слова.

Что-то во взгляде Рафферти, который не выпускал ее из своих тисков, заставило девушку ощутить внутреннюю дрожь. Но она оказалась приятной и не могла не понравиться.

Рассказы Ларк о поцелуях и сладостных ощущениях преследовали Розу. Ее взгляд опять скользнул на губы Майкла. В голове все перепуталось. Вопросы о Сан-Франциско мгновенно испарились, как туман.

— У вас есть родственники, кроме матери, мисс Таунсенд?

— Брат, — при упоминании о Марке на лбу пролегла складка. — Он с нами не живет, работает барменом в салуне «У Пони».

Роза замолкла, и Майкл решил продолжить разговор:

— А отец?

— Его здесь тоже нет, — быстро ответила она, ибо воспоминания о брате и папеньке испортили приятные ощущения, которые еще совсем недавно пронизывали все ее существо.

— Мне нужно помочь маме с ужином. Подождите в гостиной, если хотите, — и Роза поспешно вышла из столовой.

Когда та исчезла на кухне, Майкл подумал, что новая знакомая — человек настроения. В одно мгновение на ее лице цветет дружеская улыбка, а в следующее — появляется выражение загнанной в капкан жертвы, мечтающей сбежать куда глаза глядят. Интересно, почему?

Рафферти отправился в гостиную и взглядом оценил комнату. Она показалась простой, чистой и привлекательной. Все здесь не было похоже на его собственный дом и шикарные люксы, где Майкл останавливался, когда ездил по делам, но, тем не менее, обстановка ему приглянулась.

Рафферти подошел к большому окну, отодвинул кружевную занавеску и посмотрел на главную улицу.

Мимо постоялого двора проскакала пара всадников, их лица были скрыты широкополыми шляпами, позы расслаблены, даже ленивы.

Шериф, встреча с которым произошла утром, стоял на противоположной стороне улицы. Он кивнул наездникам, когда те проезжали.

До слуха Майкла донеслась тихая фортепьянная мелодия. Ее наигрывали в салуне, расположенном на расстоянии нескольких домов.

Обычный тихий день в Хоумстэде. Рафферти подумал, что большая часть времени проходит здесь именно так, неприметно. Господи, этот год будет слишком длинным.

А как справляется Диллон в городе Ньютон штата Орегон? Майкл откровенно радовался, что брат чувствует себя таким же несчастным, как и он.

Может, им следовало прийти к компромиссу? Диллон ведь абсолютно не стремился завладеть компанией отца. Она не сидела у него в крови так, как у Майкла. Но брат всегда хотел того, что имел старший.

Что, если послать телеграмму Диллону…

Рафферти покачал головой. Младший не в состоянии что-то изменить и прекратить соревнование. Он должен доказать отцу свою правоту и выиграть так же, как и Майкл.

Нравится это или нет, а придется торчать в Хоумстэде двенадцать месяцев.

Рафферти уже собирался отойти от окна, когда увидел мужчину, шагающего вдоль улицы по направлению к постоялому двору. Неприятный парень, примерно одного возраста с ним, может, на год или два моложе.

Через мгновение он появился на пороге гостиной, остановился и недружелюбно уставился на Рафферти. Багровый нос и налитые кровью глаза производили удручающее впечатление.

— Вы, должно быть, жилец матери?

«Неужели сей господин — брат Розы?»

Майкл почувствовал отвратительный запах дешевого виски, который распространился по всей комнате. Похоже, родственник девушки не только работает барменом, но и поглощает большую часть продаваемого им же спиртного. В этом сомнения нет.

— Моя фамилия Рафферти, — Майкл продолжал молча разглядывать пришельца, сомневаясь, что хорошенькая миниатюрная Роза может оказаться сестрой столь отвратительного типа.

— Меня зовут Марк Таунсенд, — глазки сузились. — Вы собираетесь надолго задержаться в нашем городе?

— Пока не закончу дела.

— А чем вы занимаетесь?

— Отелями.

— Отелями? — хмыкнул Марк. — Здесь?!

Майкл просто пожал плечами.

— Надеюсь, вы заплатили вперед, — Марк, в свою очередь, оценивал жильца, размышляя, сколько можно выудить денег до его отъезда. — Мама не умеет брать деньги, некоторые уезжают, не оплатив по счету.

Майкл недружелюбно улыбнулся.

— Могу заверить вас, сэр, что всегда оплачиваю свои долги.

В этот момент из кухни появилась Вирджиния, увидела сына и поспешила к нему.

— Марк, я рада, что ты поужинаешь с нами.

Прежде чем мать успела обнять его, тот оттолкнул ее.

— Ужин готов? Я голоден, — и Марк направился в столовую.

Плечи Вирджинии сгорбились, на лице появилось тоскливое выражение.

Не глядя на Рафферти, она произнесла:

— Проходите к столу, пожалуйста. Ужин сейчас подадут.

Майкл вспомнил о мачехе, которую любили все дети Рафферти, и ее собственные, и приемные. Нельзя было не почувствовать жалость к поникшей женщине, и жилец молча отправился в столовую.

ГЛАВА 4

— Ларк, в чем дело? — Ада Райдер удивленно наблюдала за приемной дочерью. — Ты уже четвертый раз проверяешь, не приехал ли отец, хотя прекрасно знаешь, что он либо вообще не явится, либо доберется до дому очень поздно, ибо отправился по делу.

Девушка опять вошла в гостиную, но не села у камина. Вместо этого она подошла к окну, продолжая вглядываться в сгущавшиеся сумерки.

Ада отложила шитье.

— Ларк, расскажи мне, что тебя беспокоит, — ласково предложила она.

Даже не обернувшись, девушка спросила:

— Как ты влюбилась в папу?

«Влюбилась?»

Ада почувствовала зарождающуюся тревогу. Ларк не могла влюбиться. Она еще дитя.

Но глядя на дочь, матери пришлось признаться, что ее мысли не соответствуют истине. Ларк исполнилось семнадцать. Молодая женщина стояла на пороге новой жизни.

Она не напоминала ребенка даже два года назад, когда уезжала заканчивать школу. Да и сейчас меньше всего походила на девочку.

Аду внезапно захватили воспоминания о том, как она впервые увидела Ларк, испуганную сиротку с огромными печальными глазами, трагически выброшенную в неизвестный и жестокий мир. Тогда она взяла Ларк за руку, и они доверились друг другу — одинокий ребенок и одинокая школьная учительница. Им обеим был нужен друг, необходима любовь.

А несколько месяцев спустя Ларк в хорошеньком платьице светилась счастьем, когда Вилли с Адой венчались в церкви.

Последняя считала себя настоящей матерью Ларк с того момента, как стала женой Райдера. Ей не нужно было дожидаться юридического подтверждения, чтобы любить и холить ставшее родным дитя. Позже Ада испытала особую гордость, когда девочка перестала называть ее тетей и назвала мамой.

Сколько воспоминаний о Ларк…

— Как ты узнала, что влюбилась? — громче повторила дочь.

Ада замигала, возвращаясь в настоящее.

— Трудный вопрос… — уклончиво ответила она, избегая взгляда Ларк и опять принимаясь за шитье.

— Это произошло, когда он тебя поцеловал?

«Поцеловал?!»

Ощущая странное беспокойство, Ада отбросила шитье во второй раз и опять взглянула на дочь.

Ларк кивнула. Ее улыбка озарила комнату, как солнечный луч, и она открыла матери сокровенный секрет.

— Это правда. Я влюбилась, — она бегом пересекла гостиную, опустилась на колени перед Адой. наклонилась и взяла ее прохладные руки, чтобы согреть. — Я люблю, какое это прекрасное чувство! И не могу дождаться, чтобы открыться папе.

Аду эта перспектива не слишком обрадовала.

— Кто же молодой человек, завоевавший твое сердце?

Глаза девушки заволокла мечтательная дымка, и она уставилась в пространство.

— Янси Джоунз, — прошептала Ларк с таким благоговением, будто произносила слова молитвы.

— Янси Джоунз?! — Ада высвободила руку и взяла дочь за подбородок, так, чтобы та глядела ей прямо в глаза. Мать всеми силами старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало обвинение. — Что сделал этот мужчина, чтобы покорить тебя?

— Абсолютно ничего, — ответила Ларк, будто злясь и чувствуя разочарование из-за нерешительности Янси. — Он вел себя так, словно я и не существовала, и притворялся неприступным. Но меня так просто не проведешь… Ведь я-то знала, что влюблена, — девушка довольно ухмыльнулась. — И сегодня открылась ему сама!

— О, Ларк… — Ада на мгновение закрыла глаза и покачала головой. — И что же произошло?

Улыбка погасла, и дочь драматично вздохнула.

— Он меня поцеловал, — выражение глаз опять стало мечтательным. — Более прекрасного со мной никогда не случалось. Я даже не представляла, что это так здорово! Не удивительно, что вы с папой часто целуетесь.

— Мы женаты.

— Но вы ведь целовались до свадьбы? — отшутилась Ларк. — Я это видела.

Девушка сказала правду. Если говорить честно, Вилли с Адой делали значительно более серьезные вещи прежде, чем пойти под венец.

Щеки Ады непроизвольно вспыхнули при воспоминании о ночах, полных страсти, которые они провели в маленькой хижине много лет назад.

Но женщина заставила себя думать только о дочери. Ларк еще слишком молода для подобного. Обязанность матери — оградить ее от неприятностей до свадьбы.

Ада распрямилась и заговорила сухим учительским тоном:

— Тебе только семнадцать, Ларк Райдер. А мистеру Джоунзу значительно больше тридцати…

— Ему двадцать девять, — прервала дочь.

— Пусть так. Это не имеет значения. Он достаточно зрелый человек, чтобы целоваться с невинной, ничего не подозревающей девушкой. Я дрожу при мысли о том, что случится, когда отец узнает… Боюсь, мистеру Джоунзу придется подыскивать другую работу.

Ларк вскочила.

— Это несправедливо! Я люблю его! И собираюсь выйти за него замуж! Кроме того, вся вина за поцелуй лежит на мне.

— Я в этом ни на мгновение не сомневаюсь, — вздохнула Ада и продолжила: — Но он должен был контролировать себя, а не использовать твое увлечение.

Глаза дочери наполнились слезами.

— Это не увлечение. Я люблю его! Неужели не ясно? Уже много месяцев. Если вы его отошлете, я умру. Помоги мне, иначе я погибну, — сказав эти слова, она выбежала из гостиной и помчалась вверх по лестнице.

Ада услышала, как хлопнула дверь в спальне Ларк, потом дом погрузился в тишину.

Господи, помоги. Что ей делать?


Роза отнесла грязную посуду на кухню и внимательно посмотрела на Марка, склонившегося у стола. Руки Вирджинии уже были в мыле.

— Убирайся, Роза. Мне нужно поговорить с матерью.

Девушка сделала вид, что ничего не понимает.

— Почему бы тебе не помочь ей вымыть посуду?

Брат выпрямился и бросил угрожающий взгляд.

— Я сказал, проваливай.

— Этому не бывать. Я знаю, зачем ты явился. За деньгами, которые заплатил мистер Рафферти. Ты их не получишь, они нужны маме.

— Не твое дело, дрянь!

Роза ненавидела оскорбления и непроизвольно сжала кулаки.

— Оставь маму в покое!

— Роза… — Вирджиния бросила укоризненный взгляд через плечо, не вынимая рук из раковины. — Пойди поговори с мистером Рафферти, мне не нужна твоя помощь. Марк составит мне компанию.

— Компанию?! Ему нужны только деньги, а ты не можешь отдать их. Тебе понадобится каждая копейка, когда… — Роза замолкла, прежде чем сказала о своем отъезде, ибо не хотела, чтобы брат узнал о нем. Кроме того, мать все равно будет стоять на своем, в этом сомнения нет.

— Чего тебе-то беспокоиться? — скалился Марк. — Ты ведь работаешь в ресторане и не будешь голодать, если мама одолжит мне пару долларов.

— Одолжит? — она издала неженственный звук. — Мне хотелось бы дождаться дня, когда ты отдашь нам все свои долги.

Марк уже занес кулак, но Вирджиния успела встать между детьми до того, как сын ударил Розу. С рук матери на пол стекала мыльная вода. Она устремила молящие глаза на дочь.

— Пожалуйста, Роза, уходи. Дай нам поговорить.

Внезапно девушка почувствовала, как запершило в горле и подступили слезы, но не позволила себе расслабиться. Роза Таунсенд никогда не плачет, особенно в присутствии Марка. Ему, безусловно, плевать на ее чувства. Однако брат может почувствовать слабинку и немедленно воспользоваться ситуацией. Этого нельзя допускать. Ни за что.

Выйдя из кухни, девушка остановилась в темном коридоре, чтобы взять себя в руки. Глупо расстраиваться. Это ничего не изменит.

Роза не могла понять, почему мать никогда не противится желаниям Марка. Почему не встает на защиту дочери?

Хотя бы один раз. Большего девушка и не желала. Она робко мечтала, чтобы мать приняла ее сторону хотя бы однажды. Как неприятно даже размышлять о подобном… Роза многие годы задавала себе подобные вопросы, но не находила на них ответа. Пустая трата времени и душевных сил.

Сделав глубокий вздох, она пошла в гостиную.

Майкл сидел в кресле у окна, на коленях лежала открытая книга. Он не читал, а смотрел вдаль, явно погруженный в свои мысли.

Девушка не могла решиться, войти ей в комнату или отправиться на второй этаж в спальню.

Именно тогда Рафферти почувствовал присутствие постороннего человека, поднял глаза и посмотрел на Розу так, будто та была загадкой, которую он тщетно пытался разгадать.

— Я помешала? — спросила девушка.

— Нет, — Майкл закрыл книгу. — Читать не хочется.

В окно пробивались последние солнечные лучи, освещая его голову и плечи. Они образовывали похожее на нимб сияние над головой мужчины, и в третий раз за день Роза подумала о греческих богах из старых школьных учебников миссис Райдер. Интересно, кто-нибудь уже говорил Майклу о сходстве с древним божеством? Наверное, он сочтет ее сумасшедшей, узнав о подобных мыслях.

— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Рафферти.

Солнце спустилось за горы, нимб исчез, и Роза устыдилась своих фантазий.

— В чем дело, мисс Таунсенд? — Майкл нахмурился и наклонился вперед, словно приглашая ее продолжить разговор.

Роза вошла в гостиную с гордым видом, решив больше не обращать внимания на внешность жильца.

— Да, я хотела спросить вас кое о чем, — она села в кресло напротив. — Расскажите мне о Сан-Франциско, пожалуйста.

Майкл удобно откинулся в кресле и расслабился.

— О, Сан-Франциско… Великолепный город. Отличная погода. Прекрасное общество. Потрясающие театры, в которых играют актеры со всего света. Лучшие отели. Что вы еще хотите узнать?

— Видите ли, я уезжаю туда на следующей неделе.

— Неужели? Зачем? Из-за семьи?

Роза сразу же подумала об отце.

— Можно сказать и так.

— А где живут ваши родственники?

Девушка покачала головой, нет смысла притворяться.

— У меня их нет. Я еду одна. И собираюсь найти работу…

— Одна? Мисс Таунсенд, Сан-Франциско неподходящее место для одинокой молодой женщины.

— Возможно, вы знаете гостиницу, где я бы могла остановиться. Не очень дорогую. У меня мало денег. Но как только я получу работу…

Рафферти наклонился и дотронулся до девичьей ладони, лежавшей на подлокотнике кресла. Слова застряли у Розы в горле. Она смотрела только на его пальцы: длинные, загорелые, ухоженные. Рядом с ними ее маленькая рука, покрытая красной, огрубевшей от работы кожей, создавала неприятный контраст. Но мужское прикосновение заставило девушку опять вздрогнуть.

— Мисс Таунсенд, мне не хотелось бы вас разочаровывать, но я никогда не посоветую красивой молодой женщине ехать без сопровождения.

Неужели он считает ее красивой?

— Некоторые районы города великолепны, но кое-где живут нежелательные элементы, которые немедленно заметят невинную провинциальную девушку, не способную позаботиться о себе. Вы и дня не проживете в безопасности…

— Что вы имеете в виду? — она пыталась понять ход его мыслей. — Разве я не могу постоять за себя? — Роза отдернула руку. — Вы ошибаетесь, мистер Рафферти. Я уже многие годы забочусь о себе.

Он посмотрел на нее и добавил:

— Но не в Сан-Франциско, — в голосе прозвучала издевка.

Девушка почувствовала растущую злость.

— Вы не обязаны что-то рассказывать, если не хотите, — сказала она раздраженным тоном, который не могла сдержать, и поднялась. — И все же, не сомневайтесь, я уеду. В среду на дилижансе.

Майкл положил книгу на стол, но остался сидеть.

— Тогда желаю вам всего хорошего, мисс Таунсенд.


После двухнедельной поездки и забот о покупке скота в Орегоне Вилли Райдер смертельно устал. Входя в родной дом, он мечтал хорошо поесть, принять горячую ванну и растянуться на постели.

Но судьба уготовила совсем иное.

Дверь еще не захлопнулась, а уже послышался голос жены из гостиной:

— Вилли, как я рада, что ты вернулся! Нам нужно поговорить.

При свете лампы рыжие волосы Ады напомнили Вилли тлеющие горячие угольки в камине.

Даже после рождения двух детей она осталась высокой и стройной. Годы пошли ей на пользу. Хорошо вернуться домой.

— Ты мне так нужна, — ответил Райдер, обнимая жену и крепко целуя ее. В это мгновение часть усталости как рукой сняло.

— Вилли… — Ада прижалась к его плечу, высвобождая губы. — Это очень важно и касается Ларк.

Муж отступил на шаг, еще держа Аду за плечи.

— Что с Ларк? Произошло несчастье? — он смотрел на лестницу.

— Нет, ничего подобного. Она в своей комнате и, надеюсь, спит, — женщина взяла мужа за руку и повела в гостиную. — Думаю, нам лучше присесть.

Подобное начало семейной беседы Вилли не понравилось.

Ада сделала глубокий вдох, выпрямила спину и расправила плечи.

Привычное поведение. Оно означает подготовку к серьезному разговору.

— Ларк думает, что влюбилась.

— Что?! — он не хотел кричать, но так получилось. — В кого?

Ада какое-то время покусывала нижнюю губу, словно раздумывая, говорить мужу или нет.

— В одного из сыновей Барба?

— Нет.

— Неужели в Поля Стэнфорда? Он не слишком умен…

— Не в Поля.

Вилли пытался вспомнить мальчиков, с которыми Ларк ходила в школу, но ни один из них не мог вызвать интерес у дочери, не говоря уже о любви.

— Это Янси Джоунз.

— Что? — И опять он перешел на крик. Идиотизм… Невероятно… Глупо… Конечно, это шутка Ады. Другого и быть не может. Только шутка.

Вилли хмыкнул.

— Я уж было поверил, Ада. Значит, Ларк любит Янси?

Но жена не улыбалась.

— Это правда, Вилли. Она клянется, что влюблена и умрет без него. Хочет замуж, — она помолчала, а потом добавила: — Ларк призналась, что он ее целовал.

На этот раз муж уже не закричал. Он был вне себя от ярости. Янси Джоунз целовал его дочь. Да он разорвет подонка пополам!

— Вилли… — Ада взяла мужа за руку. — Только не делай глупостей. Ей уже семнадцать. У нее настоящие чувства, даже если это не любовь. Нужно дать время, и Ларк одумается. Что же касается Янси…

Райдер немедленно поднялся.

— Я отправляюсь в барак.

— Вилли…

— Я сам разберусь, Ада, — сказал тот и решительно выбежал из дома.

На дворе Вилли благодарно вдохнул прохладный вечерний воздух. От горячего удушья он задыхался.

Слишком увлеченный поставленной целью, Райдер не заметил мужчину, стоявшего у барака и курившего сигарету, пока тот не сделал шаг и не появился в лунном свете.

— Думаю, вы ищете меня, — Янси бросил сигарету на землю и затушил ее каблуком.

Ковбой понравился Вилли с того момента, как приехал на ферму в поисках работы. Теперь же он его ненавидел.

Через мгновение кулак Райдера уже коснулся челюсти Янси, и тот повалился на землю. Это произошло как-то само по себе. Вилли стоял, потирая болевшие косточки на руке, и ждал, пока Джоунз поднимется на ноги. Тогда можно будет нанести второй удар.

Однако Янси не поднялся. Он просто потирал разбитый, подбородок одной рукой, а другой опирался на землю.

— Я ждал чего-то подобного.

— Мог бы не сомневаться.

— Будь Ларк моей дочерью, и я бы поступил точно так же. Ударил бы, чтобы вы отлетели за тридевять земель, туда, где собака искала бы ваш след много недель.

Вилли предпочел бы, чтобы ковбой встал, потому что настроился на драку. Все его естество жаждало возмездия.

— Вы, должно быть, не поверите, если я скажу, что не давал вашей дочери никакого повода.

— Мне плевать на твои слова, быстро собирайся и уматывай с моей фермы! Ты уволен!

Янси поднялся, отряхнул одежду от пыли и внимательно посмотрел на Райдера.

— Я обязан сказать вам о своих чувствах к Ларк.

— Не стоит!

— Я ее люблю.

Вилли опять ударил ковбоя.

Однако на этот раз Янси не упал, просто весь сжался, даже не пытаясь уклониться от кулака.

— Сам напросился, — сказал он мрачно, дотронулся до уголка рта и посмотрел на свои пальцы: они были в крови. — Я предупреждал Ларк, что вы будете вести себя, как разъяренный бык, когда узнаете о нас, и посчитаете меня недостойным ее руки. Я много размышлял о себе и вынужден согласиться с вашим мнением.

Вилли страшно хотелось, чтобы Джоунз заткнулся. Во время работы на ферме он почти не разговаривал, и теперь Райдеру тем более не хотелось выслушивать признания Янси.

Джоунз пригладил растрепанные волосы.

— Ларк — чистокровная леди, это факт. Не знаю, что ей могло во мне понравиться. Моя родословная больше напоминает колючку, чем дерево, — он наклонился и подобрал шляпу, упавшую в грязь. — Но я докажу, что способен стать достойным человеком.

Вилли сжимал и разжимал кулаки.

— С моей дочерью тебе это доказывать не придется, — предупредил он. — А теперь убирайся! — Райдер повернулся на каблуках и пошел к дому.

— Мистер Райдер!

Он остановился и обернулся через плечо.

— Если такая девушка, как Ларк, смогла меня полюбить, то придется постараться. Вы считаете меня ничтожеством. Не сомневаюсь, что вы отнесетесь так же к любому мужчине, который положит глаз на вашу дочь. Моя же цель — доказать, что она права. Если подойдет подходящее время, и Ларк не откажется от меня, я собираюсь сделать ей предложение.

Окажись в руках у Райдера ружье — и он бы на месте пристрелил Янси Джоунза.

— Вон! И никогда не возвращайся! — завопил хозяин.

Обернувшись, Райдер увидел тень у окна Ларк. Значит, скандал еще не закончен. Как неприятно.

ГЛАВА 5

Роза с нетерпением ждала появления Ларк в церкви, хотелось многим поделиться с подругой. Девушка переговорила с кузнецом Тэрнером о Сан-Франциско, и его красочный рассказ подбодрил ее. Роза, конечно, не намекнула на свой отъезд. Откровения с Майклом Рафферти многому научили. Кузнец отреагировал бы точно так же на ее признания. Большинство мужчин считают, что женщины не способны постоять за себя.

Как будто бы они что-то знают!

Сидя в церкви рядом с матерью, девушка бросала взгляды на скамейку, где обычно сидели Райдеры, но та оставалась пустой. Видимо, что-то произошло. Семейство никогда не пропускало воскресной службы.

Прежде чем повернуться к алтарю, Роза заметила Майкла Рафферти, сидевшего сзади. В черном выходном костюме он выглядел еще более импозантно. Большинство мужчин в Хоумстэде не умели носить ни галстука, ни красивой одежды. Этого не скажешь о Майкле. Он всегда уверен в себе.

Взгляды встретились. Потом Рафферти поклонился ей одной. Лично. Это опять вызвало бурю чувств в Розе.

Она выпрямилась и посмотрела на алтарь, охваченная щемящими ощущениями.

Вчера они с Майклом не виделись. Мать сказала, что жилец пообедал вечером, когда Роза прислуживала в ресторане. Интересно, чем он был занят, коль вернулся на постоялый двор так поздно.

Хотя их встречи не имеют значения. Она думает о Рафферти из простого любопытства.

Пастор Джекобс взошел на кафедру.

— Поднимемся и споем, — он кивнул своей жене Присцилле, сидевшей за органом. — Наш Господь — наша крепость… — Священник пел громко, хриплым голосом и немного фальшивил.

Роза скучала по великолепному тенору пастора Пендроя. Хор прихожан звучал при нем значительно лучше. Однако бедняга скончался два года назад, и на его место прислали Джекобса. Нельзя не признать, что нынешний настоятель — хороший проповедник и заботится о своей пастве. Но на кафедре абсолютно не смотрится. Покойный Пендрой больше нравился девушке.

Боковым зрением Роза заметила, как Райдеры усаживаются на своем ряду, и повернулась к ним.

Первым шел Вилли, потом его сын Престон, за ним дочери — Ларк и Наоми. Ада завершала процессию.

Увидев подругу, Роза моментально поняла, что с ней что-то не так. Никогда еще Ларк не выглядела столь печальной.

Она не поднимала глаз, руки сложены на груди, а плечи бессильно опущены. Лицо опухло. Роза догадалась, что девушка плакала, хотя в данный момент щеки были сухи.

Переведя взгляд на Вилли Райдера, Роза заметила, что тот стоит прямо с гордым видом, смотрит вперед, но не пытается петь. С первого взгляда можно было определить, что отец Ларк кипит от злости.

Ада смотрелась такой же грустной и несчастной, как Ларк, и не отрывала глаз от кафедры. Губы беззвучно повторяли слова молитвы, но Роза не слышала красивого голоса матери Ларк, обычно звучавшего в соборе.

«Она рассказала им о Янси».

Душа Розы болела за подругу. Девушка живо представила, как Вилли с Адой отнеслись к тому, что их дочь влюбилась в поденщика. Похоже, все сложилось еще хуже, чем можно было предположить.

После псалма прихожане сели. Глядя на кафедру, девушка почти не вслушивалась в проповедь. Поскорей бы служба закончилась и появилась возможность переговорить с Ларк.


Майкл взял себе в привычку посещать церковь, где бы ни бывал.

Отец не раз напоминал ему, что это необходимо для бизнеса, и привычка укоренилась. Люди больше доверяют человеку, если по воскресеньям он появляется на службе.

Рафферти нельзя было назвать атеистом. Он верил в Бога, но при этом поступал разумно и сочувствовал человеческим недостаткам. Иначе и быть не могло. Особенно теперь, когда все поставлено на карту.

— Ты слишком серьезно относишься к делам, — постоянно повторяла мачеха. — Отели «Палас» еще не все значат. В жизни должно быть иное. Найди себе жену и остепенись. Постарайся обрести счастье. У тебя есть право на собственную жизнь, Майкл. Твой отец — не святой. Я знаю это лучше других.

Возникли неприятные ощущения. Так всегда случалось, когда Рафферти думал об отце.

Разве Джон Томас святой? Конечно, нет. Это определение совсем ему не подходит.

Майкл вспомнил, как впервые встретился с Диллоном.

Они были похожи, как две капли воды, только у младшего — темные волосы, а у старшего — светлые. Почему же не возникло подозрений? Но разве возможно докопаться до правды, когда тебе десять лет от роду? Тогда Рафферти просто радовался появлению нового друга в доме.

За несколько месяцев до этого случая Джон Томас женился на Кэтлин. Майкл скоро почувствовал себя заброшенным и одиноким, ибо раньше жил вдвоем с отцом. Откуда ни возьмись, появилась мачеха, ставшая центром вселенной для отца, и сын выпал из его поля зрения, хотя Кэтлин старалась, чтобы пасынок не испытывал недостатка в любви и добром отношении. Именно тогда в их доме и оказался Диллон. Мальчики стали неразлучны, вместе шалили, подшучивали над домашней прислугой, выводили из себя служащих гостиниц, где останавливалась семья. Они стали тенью друг друга, переплелись даже их мысли.

И только когда обоим стукнуло по шестнадцать (Диллон был всего на три дня моложе), Джон Томас раскрыл им правду.

Майкл так никогда и не простил Диллону, что тот оказался ему братом. Жизнь наследника круто изменилась с того момента, когда он узнал, что в его доме жил не просто сирота, а незаконнорожденный сын отца, то есть его сводный брат.

Рафферти закрыл глаза и постарался не предаваться грустным воспоминаниям. Нельзя впадать в сентиментальность и желать невозможного. Все будет идти по-прежнему.

Майкл опять открыл глаза и посмотрел на окружающих. Простые люди с примитивными жизнями. Такие никогда не поймут его.

Взгляд Майкла задержался на женщинах из семьи Таунсенд. Вирджиния выглядела изможденной и забитой, а в Розе ощущалась странная смесь упрямой решимости и невыносимой печали.

Разглядывая хорошенький профиль девушки, Майкл невольно улыбнулся, вспомнив, как Роза разозлилась, когда он не советовал ехать в Сан-Франциско в одиночку. Несмотря на миниатюрное телосложение, молодая женщина способна постоять за себя. Может, ей и повезет в Сан-Франциско.


Роза догнала подругу на церковной лестнице.

— Ларк, подожди.

Девушка подняла печальные глаза и спросила отца:

— Мне можно поговорить с Розой наедине?

— Только минуту. У нас впереди длинная дорога.

Девушка угрюмо кивнула, схватила подружку под руку, и они вместе отошли к небольшой рощице, расположенной неподалеку от церкви. Еще школьницами девочки прибегали сюда во время обеда, чтобы поделиться секретами и планами на будущее.

— Ларк, что твой отец имел в виду, говоря о поездке? — спросила Роза, как только они остановились.

— Вся семья едет в Буаз.

Роза почувствовала облегчение и даже позабыла, что через несколько дней окажется еще дальше.

Ларк повернулась к подруге.

— Папа думает, что я забуду Янси, если не смогу с ним видеться, — темные глаза наполнились слезами. — Считает, что я не знаю, что такое любовь, ибо слишком молода, — она вытащила платочек из сумочки и вытерла нос. — Отец ошибается. Я никогда не перестану любить Янси.

— О, Ларк…

Роза не знала, что и сказать, ибо не имела понятия о любви, да и не стремилась к ней.

— Папа выгнал Янси и приказал ему убираться с ранчо. Все из-за меня. Это несправедливо. Янси ничего дурного не сделал. Отец думает, что он бедный ковбой и на несколько лет старше, а поэтому — не пара. И обращается со мной, как с ребенком.

Роза взяла подругу за руку.

— Уверена, все обойдется, — девушка не любила говорить пустых слов, но ничего лучше не могла придумать. — Вот увидишь, все будет хорошо.

— Роза, ты можешь помочь мне?

— Конечно.

Ларк достала конверт из кармана.

— Найди Янси и отдай ему это, прежде чем уедешь из города.

— Как же я разыщу его? — спросила Роза, глядя на послание.

— Не знаю, — крупные слезы покатились по щекам, оставляя мокрые дорожки на безупречной коже. — Фрости сказал, что Янси собирается искать работу на лесопилке. Может, его возьмут, — она вытерла слезы платком. — Нельзя, чтобы он уехал, не прочитав мое письмо. Что будет, если я его никогда больше не увижу? — голос сорвался, и девушка разрыдалась.

Роза прижала ее и, стараясь успокоить, поглаживала спину и бормотала что-то успокаивающее.

— Ларк! — у дерева появился Престон. — Папа говорит, что пора ехать.

— Иду, — ответила она, не глядя на брата, но оторвалась от Розы. — Ты найдешь его? Обещай мне, что просто так не уедешь.

— Клянусь.

— Спасибо, Роза. Я буду очень скучать. Как мне жить… — не закончив фразу, Ларк повернулась и поспешила за Престоном.

Роза застыла, продолжая смотреть на место, где только что стояла Ларк. Думая о будущем, девушка ощущала щемящее одиночество. Ларк много раз помогала ей в тяжелые минуты, а теперь они даже не смогли толком попрощаться. Прежде чем Ларк вернется из города, Роза уедет. Они могут больше никогда не встретиться.

Почувствовав, как подступают слезы, девушка вышла из рощи и направилась к постоялому двору.


Янси заглянул в дом, расположенный в горах на востоке от долины. Именно в этом месте ручей впадал в реку. Здание, когда-то принадлежащее мистеру Хандли, простояло незаселенным три года. Об этом рассказал Винс Стэнфорд. Хотя оно выглядело так, будто пустовало с десяток лет.

Пара окон была разбита. На полу лежали листья и пыль, чувствовался резкий запах диких животных. Должно быть, здесь нашли приют белочки, мыши и суслики.

Придется хорошенько поработать и попотеть, чтобы привести все в порядок, но Янси никогда не боялся тяжелой работы. И особенно теперь, когда у него появилась цель. Необходимо многое доказать, прежде всего себе, а потом уже и Вилли Райдеру. Янси намеревался держать ответ за сказанное прошлым вечером. Коль Ларк считает его достойным, он обязательно докажет ее правоту.

Мужчина медленно покачал головой. Если бы кто-нибудь сказал шесть месяцев назад, что он будет раздумывать о женитьбе на девушке по имени Ларк, то Янси обозвал бы его чокнутым, выжившим из ума. Однако в данный момент Джоунз раздумывал именно о свадьбе. Во имя Ларк он вчера побывал у банкира и теперь стоит перед полуразрушенным домом.

При входе в банк Янси чувствовал себя, как верблюд на Аляске. Он считал, что Винс Стэнфорд не решится одолжить деньги на покупку собственности. Но все произошло наоборот, и Винс предложил бывшее владение Хандли. Цена оказалась разумной. Пусть Джоунз за шестьдесят дней соберет сотню долларов, и тогда банк даст ему закладную на необходимую сумму.

Сто долларов… Большие деньги… Если продать лошадь и седло, то можно выручить половину. Но Янси решил, что этого делать не стоит. Без жеребца на скотоводческом ранчо не обойтись, а уж фермера из старого ковбоя ни за какие коврижки не выйдет. Янси отлично знал только лошадей и скот. Как только дом перейдет в его собственность, он создаст здесь первоклассное ранчо.

А пока ему везло. Зигмунд Леонхардт с деревообрабатывающего завода предложил место на лесопилке за восемь долларов в неделю. Кроме того, ему сказали, что Зоя Поттер ищет кого-нибудь для ремонта ресторана и дома. И Янси уже повидался с ней.

Хозяйка взглядом оценила Джоунза и сказала, что вдова с тремя дочерьми всегда нуждается в помощи мужчины, если тот не чурается работы. Янси заверил Зою, что готов помочь, и та пообещала пятнадцать долларов, когда все будет приведено в порядок. Еще пару таких приработков — и сто долларов в кармане.

Решив, что дом сам себя не отремонтирует, Янси сбросил шляпу, закатал рукава и решил приняться за дело.

Здание оставляет желать лучшего, это уж точно. В нем всего три комнаты и подсобное помещение, но после тщательной уборки и побелки оно будет выглядеть абсолютно иным. Хотя вряд ли это подходящее жилище для Ларк.

Таская мебель из дома, Янси представлял любимую в красивой одежде и шляпке, под которой скрываются черные волосы, со смеющимися глазами.

И тут же принимался ругать себя за глупость, за мысли о том, что он сам и этот дом подойдут для такой девушки. Вилли Райдер поступил правильно, выкинув его с фермы. Будь Янси разумней, он уехал бы из долины, позабыл бы о поцелуях с милой, которая так тесно прижималась к нему и приятно пахла духами.

Джоунз продолжал работать, хотя корил себя за глупость. Зачем он влюбился в Ларк Райдер? И все же какой бы сумасшедшей и недостижимой ни казалась цель, Янси решил, что обязательно добьется своего. Ларк станет его женой.

ГЛАВА 6

Деньги бесследно исчезли!

С ужасом и недоумением Роза смотрела на коробочку, в которой хранила свои сбережения. Еще вечером они были на месте. Вчера после окончания смены она добавила к ним недельное жалование, полученное у миссис Поттер. Сейчас же все сорок восемь долларов бесследно исчезли.

«Марк!»

Все внутри кипело от злости. Потребовалось работать около четырех месяцев по шесть дней в неделю в ресторане, чтобы скопить эту сумму, хотя Роза понемногу откладывала и раньше. Как брат посмел зайти в ее комнату, рыться в вещах и украсть деньги?! Причем, в тот момент, когда уехать из Хоумстэда жизненно необходимо!

Девушка высыпала содержимое коробочки на кровать. Ленточка для волос, подаренная матерью на десятилетие, кусочек мрамора, выигранный у Лоринг Барба, когда им обеим было по одиннадцать. Стихотворение, написанное Ларк и подаренное подруге. Осколки прошлого… которые что-то значат только для нее. Пропали лишь деньги, а с ними и надежда выбраться из города.

«Будь ты проклят!»

Роза вскочила с постели, выбежала из комнаты, ринулась вниз по лестнице и устремилась к входной двери в надежде отыскать Марка. Она не остановится, даже если придется зайти в салон. Однако девушке довелось добраться только до гостиной, где расселся брат, словно поджидая сестру.

Увидев ее на пороге, он ухмыльнулся, потянулся за виски и налил себе в затемненный стакан.

— Ищешь меня, дрянь?

Роза с негодованием смотрела на Марка, но от ярости на какое-то время будто онемела.

— Где мать? Опять поплелась к МакЛеодам на воскресный ужин?

Роза молчала.

— Тогда сообрази братишке что-нибудь поесть.

«Готовить для него? Да я лучше умру!»

— Верни!

— Что верни?

— Ты прекрасно знаешь, — в висках стучало, дыхание стало прерывистым.

Марк осушил стакан с виски, поставил его на стол и снова наполнил. На лице появилась противная усмешка.

— Этот напиток просто классный, лучший их тех, что есть у О'Нила. Но дорогой, черт! А как приятно пьется… Обычно мне не приходится пить виски такого качества. Хочешь глоточек, Роза? Может, это сделает из тебя женщину.

— Немедленно верни деньги, Марк! Ты их украл!

Он поднял стакан, любуясь коричневатой жидкостью, а локтями оперся о подлокотники кресла.

— Воровство — грубое слово. Скажем, я их одолжил.

Как в тумане. Роза пересекла комнату и рукой выбила стакан прежде, чем Марк успел отреагировать. Стекло ударилось о стену и разбилось. Виски оставило подтеки на обоях и лужицу на полу.

— Как ты посмел? — кричала девушка. — Зачем взял чужое?!

Вторым взмахом маленькой ладошки она сбросила бутылку со стола, та покатилась по полу, оставив пятно на ковре.

Лицо Марка потемнело, глазки сузились, и он тут же вскочил.

Однако Розе было наплевать. Она слишком разошлась, чтобы бояться.

— Немедленно верни деньги, — не унималась девушка.

— Ты, дрянь, их не получишь! Можешь считать, что часть их пролилась на пол… Какая небрежность, Роза. Нельзя понапрасну тратить деньги.

Она влепила ему пощечину.

— Сука!

Удар брата отбросил девушку к дивану, и она ребрами ударилась о дерево. Потом покачнулась, пытаясь устоять на ногах, но все же упала на пол. В ушах звенело, перед глазами поплыли черные круги. Собрав последние силы, Роза с трудом поднялась и стремглав бросилась на Марка, слишком злая, чтобы проявить осторожность.

— Верни деньги!

Он схватил ее за руку, но прежде девушке удалось оцарапать лицо обидчика, а уж потом мощный кулак опрокинул ее на пол во второй раз. Девушка попробовала встать, но пинок пригвоздил ее к полу. Марк принялся колотить сестру ногами в живот.

Комната поплыла, в глазах потемнело. Роза даже не могла понять, говорит ли что-то брат, а только судорожно глотала воздух, стараясь не замечать боли, охватившей все тело и заставлявшей лежать неподвижно. Но она не могла бездействовать. Необходимо заставить Марка вернуть деньги. Уехать из Хоумстэда — дело жизни и смерти. Ей нужно бежать отсюда.

Брат схватил Розу за волосы и поднял голову с пола, не переставая бить каблуками в живот.

— Это послужит тебе хорошим уроком, дрянь. Нужно было проучить тебя давным-давно, — он принялся таскать ее за волосы, но убрал ногу. — Вставай!

Роза не могла не подчиниться, даже если бы хотела: Марк поднимал ее с пола за волосы, не реагируя на крики.

— Не смей так вести себя, Роза, — Марк опять ударил ее, не выпуская волос. — Никогда!

И снова занес кулак. Девушка закрыла глаза и внутренне сжалась, стараясь подготовиться к острой боли, которая должна была последовать. Но удар не был нанесен.

— Отпустите-ка свою сестру.

Девушка открыла глаза и только тогда увидела Майкла, державшего Марка за запястье. Лицо Рафферти напоминало бесчувственную маску.

— Это не ваше дело, мистер, — огрызнулся Марк.

— Нет, мое. Отпустите ее.

Марк отпихнул Розу, и та ударилась о стену. Девушка даже обрадовалась появившейся опоре: дрожащие ноги не хотели слушаться.

Брат развернулся и попытался ударить Майкла, но тот сделал ложное движение. Левый кулак опустился на подбородок брата, а правый попал в солнечное сплетение и заставил Марка согнуться вдвое. Он попятился и судорожно выдохнул воздух. Но Майкл не дал Марку даже минуты, чтобы очухаться, и продолжил драку. На четвертом ударе бесчувственный брат распластался на полу.

В то же мгновение Рафферти подбежал к Розе. Его руки, которые только что так жестоко расправились с Марком, нежно обняли девушку.

— Вы в порядке? — спросил он обеспокоенным голосом.

— Да… Все нормально.

— Лучше присядьте. Вы дрожите, как осиновый лист, — Майкл осмотрел комнату. — Нам следует убраться отсюда, пока он не пришел в себя.

Девушка кивнула, глядя на неподвижное тело на полу.

Ужас охватил ее и смешался с болью. Дрожь стала еще сильней. Марк уже давно не избивал ее. Долгие годы она старалась держаться подальше от него, так же, как от отца, и забыла, какую боль может причинить грубая рука.

Почувствовав тошноту, девушка прислонилась к стене и начала сползать по ней.

Прежде чем она осознала, что происходит, Майкл уже подхватил ее на руки: одна рука поддерживала спину, а другая — колени.

Роза судорожно вздохнула и инстинктивно обняла Рафферти за шею, чтобы не упасть. Сердце бешено колотилось, не хватало воздуха.

Девушка не могла припомнить, чтобы кто-нибудь в жизни так обнимал ее. Она никогда не хотела оказаться в тисках мужских рук. А поэтому испугалась, но сил сопротивляться не было.

— Не волнуйтесь, Роза, — мягко сказал Майкл. — Со мной вы в безопасности.

Она взглянула ему прямо в глаза и увидела в них только заботу. Понимая, что нельзя доверять чужаку, она все же решила положиться на него, закрыла глаза и прижалась к плечу Рафферти, будто прячась от всего мира. На короткое время девушка позволила себе поверить, что ничего не боится, что паутина реальности, из которой не выбраться, не окутывает ее. Лучше думать, что брат вообще не дрался и отец не возвращается в Хоумстэд.В данную минуту никто не причинит ей вреда.

В эти мгновения Майкл быстро вынес легкую ношу из гостиной и стал подниматься вверх по лестнице в спальню Розы.

Когда Рафферти спустился на первый этаж, Марка уже не было. Какая жалость! Он бы с удовольствием выкинул эту скотину на улицу. Майкл не мог припомнить, когда в последний раз его обуяла ярость, подобная той, что он чувствовал, когда Марк избивал сестру.

Обычно Рафферти не взрывался. И уж тем более не вмешивался в чужие семейные ссоры.

Своих было предостаточно. Майкл всегда предпочитал спокойно и хладнокровно разбираться в ситуации. Тщательно прикидывал, а уж потом действовал. И никогда в спешке. Для его натуры были характерны продуманные поступки.

Но сегодня такое поведение не оправдало бы себя.

Поднимая бутылку с пола, рука непроизвольно сжалась в кулак, ибо воспоминание о драке разозлило Рафферти. Он снова искренне пожалел, что не поколотил Марка просто для того, чтобы самому немного успокоиться.

Поставив бутылку на стол, Майкл принялся собирать большие осколки и уже начинал корить себя. Вряд ли после случившегося его пребывание на постоялом дворе окажется возможным. Избиение сына хозяйки явно не повысит авторитет жильца в ее глазах. А что, если это дойдет до Джона Томаса? Майкл не имел права допускать такие ошибки.

Но что случилось, то случилось. И ничего уже не изменишь. Кроме того, Рафферти не сожалел о своем поступке, ведь Марк мог сломать Розе шею при таком жестоком избиении.

И опять вернулась ярость, но Майкл постарался успокоиться. Нельзя вмешиваться в чужие проблемы. С этого момента лучше обходить мисс Розу Таунсенд стороной. Если она так хочет уехать из Хоумстэда, ему не стоит больше о ней беспокоиться. Еще пара дней — и она отправится на дилижансе в Буаз. И всего хорошего.

— Мистер Рафферти, что случилось?

Майкл выпрямился, держа осколок стекла в руке, и встретился с удивленным взглядом Вирджинии.

— Небольшая неприятность. Стакан разбился.

Она заметила бутылку виски.

— Я не потерплю пьянства в своем доме, мистер Рафферти.

— Это не мое.

Хозяйка на мгновение застыла, а потом перевела глаза на бутылку.

— Марка? — выдохнула она имя сына, помрачнела, и плечи еще больше сгорбились.

— Да.

Вирджиния выглядела такой же миниатюрной, как и дочь, но в ней не чувствовалось внутреннего стержня, который присутствовал в Розе. Глядя на женщину, Майкл решил, что она напоминает мышь: худое морщинистое лицо и безрадостный взгляд делали ее значительно старше своих лет. Рафферти не мог не пожалеть Вирджинию, которая даже с улыбкой оставалась печальной.

— Мистер Рафферти, я не позволю, чтобы вы убирали после моего сына, — она протянула руки. — Отдайте мне это, вы порежетесь. Займитесь лучше своими делами.

После недолгого колебания Майкл передал ей осколки. Женщина права. Он приехал сюда не для того, чтобы убирать после Таунсенда, и не собирается вмешиваться в их семейные распри.

Вирджинии придется самой позаботиться о себе и ее дочери — тоже.


Роза лежала на кровати, свернувшись калачиком, гладила побитые ребра и тупо смотрела в стену. Тело болело, лицо начинало распухать. Во рту ощущался привкус крови. Такой горький. Горечь заполняла и ее душу.

Как подобное могло случиться? Она же клялась себе, что больше никогда не попадет в такую ситуацию. Ни за что. Роза Таунсенд не могла этого позволить.

Девушка закрыла глаза, борясь с болью и страхом и ужасаясь тому, что готовит будущее, если она не сбежит.

Как теперь уехать из Хоумстэда? Как сбежать до приезда отца?

Роза содрогнулась, вспомнив, как изощренно брат избивал ее. Она-то знала, кто старательно обучил Марка. Их папенька, тот, который скоро возвращается.

Девушка застонала. Господи, помоги! Что делать? Выхода нет, но жить так дальше больше нет сил.

Хотя отец пропал десять лет назад, Роза слишком хорошо помнила, что значит жить с ним под одной крышей. Ей казалось, что он отсутствовал всего неделю.

Настоящая боль… Настоящий страх… Настоящая ненависть…

Как же поступить теперь?

ГЛАВА 7

На следующее утро Роза стояла перед зеркалом и смотрела на свое отражение только правым глазом. Левый ничего не видел. Его прикрывала опухоль. Синяк казался черно-лиловым. На правой щеке красовалась ссадина.

Она осторожно дотронулась до раны и вздрогнула от боли.

«Я не могу появиться в ресторане в таком виде».

Недаром мать так часто пряталась дома, чтобы соседи не увидели побоев. Девушку охватило отчаяние.

Денег нет. Побег невозможен. Она в ловушке…

Неловко двигаясь, так как мускулы страшно болели от побоев брата, Роза сбросила ночную рубашку, ополоснулась в умывальнике, а потом надела линялую юбку и белую блузку. Было невероятно трудно согнуться, чтобы зашнуровать туфли.

Безысходность причиняла такую же боль, как удары Марка.

«Что делать?»

Тот же вопрос она задавала себе множество раз ночью.

Девушка сдержала слезы. Так горю не поможешь, напомнила она себе. Уже многие годы Роза не плакала. Она не допустит слабинки и сейчас. Нельзя расслабляться из-за того, что план побега провалился.

Нужно многое сделать, так что не стоит прятаться в комнате целый день.

Роза проверила, лежит ли письмо Ларк в кошельке, и направилась к двери. Во-первых, следует отправиться в ресторан и предупредить миссис Поттер, что отъезд откладывается. Есть надежда, что ее место еще не занято.

Во-вторых, необходимо найти Янси Джоунза. Роза не забыла обещание, данное Ларк, несмотря на собственные проблемы. Подруга доверилась ей, и она ни в коем случае не подведет.

Если бы Ларк была с ней…

Она нуждалась в друге больше, чем когда-нибудь.

Роза тихо спустилась по лестнице, не желая, чтобы мать услышала. Она вчера избегала Вирджинию, притворившись усталой. Время открыть правду еще не настало. Роза, конечно, не хотела расстраивать мать, но в душе не сомневалась, что та взвалит вину за случившееся не на Марка, а на нее. Вирджиния всегда вела себя так, ибо непоколебимо верила, что в семье мужчины всегда правы, несмотря на любые проступки.

Прежде чем открыть входную дверь. Роза надела широкополую шляпку и низко опустила поля, чтобы прикрыть лицо. Вряд ли это помогло, но гордость не позволяла выставить побои напоказ. Наконец девушка вышла на крыльцо.

Майкл стоял на последней ступеньке спиной к ней и, когда дверь отворилась, повернулся.

Роза на мгновение опешила, раздумывая, не вернуться ли назад, хотя знала, что обязана действовать решительно. Будь, что будет! И она потупила глаза, чтобы не встречаться со взглядом Рафферти.

— Доброе утро, мисс Таунсенд, — сказал он мягким тоном.

— Здравствуйте, — она сделала шаг вперед в надежде, что Майкл пропустит ее.

Но он этого не сделал.

Роза подождала секунду, а потом подняла глаза. Она стояла на верхней ступеньке, он — на нижней, их взгляды моментально встретились. На близком расстоянии девушка заметила, что у Рафферти темные зрачки, окруженные темно-синей оболочкой, длинные густые ресницы оказались темнее золотистых волос на голове. В глазах читалось сочувствие.

А может, жалость? Роза содрогнулась при этой мысли.

— Извините, — горло сжало, и она говорила шепотом.

Майкл не двинулся с места.

— Послушайте, вчера…

— Я предпочла бы не говорить об этом, — быстро сказала девушка, собрав всю оставшуюся гордость.

Рафферти собирался что-то сказать, но сдержался и уступил дорогу.

Роза потупила взгляд, поправила поля шляпки, пытаясь прикрыть лицо. И тут внезапно ее осенила идея — мистер Рафферти может оказаться полезным!

Она подняла глаза во второй раз, заметив, что мужчина внимательно наблюдает за ней.

Вчера он помог ей и спас от Марка. Повел себя как благородный человек. Он и сейчас обеспокоен. Возможно…

— Мистер Рафферти, — она остановилась, не зная, как начать.

— Да?

Роза расправила плечи и постаралась выпрямиться, потом приподняла подбородок, и он увидел ее избитое лицо.

— Мистер Рафферти, я хочу попросить вас об одолжении.

— Каком, мисс Таунсенд?

Похоже, ее прямота не смутила Майкла, выражение его лица не изменилось.

Почувствовав надежду, девушка продолжила:

— Возьмите меня с собой, когда будете возвращаться в Сан-Франциско.

Бровь мужчины удивленно приподнялась.

— Что вы сказали?

— Мне необходимо добраться до Сан-Франциско, но теперь у меня нет денег на билет, — девушка заметила, как мужчина нахмурился и торопливо забормотала: — Я вам не помешаю… Ни чуточки… Обещаю. Я очень мало ем и могу спать сидя. Как только подвернется место, я верну вам все до последнего цента. — Роза глубоко вздохнула. — Пожалуйста, мистер Рафферти. Возьмите меня в Сан-Франциско.

— Мне очень жаль, мисс Таунсенд, но это невозможно. Возвращение домой пока не входит в мои планы.

Чтобы окончательно не поставить себя в неловкое положение, не расплакаться и не умолять его, Роза шепотом извинилась, прошмыгнула мимо Рафферти и помчалась по дорожке, ни разу не оглянувшись назад.


Сегодня Дорис МакЛеод чувствовала себя на свои пятьдесят восемь лет. Замучило люмбаго, искореженные артритом пальцы с трудом держали чашку с кофе. Она наблюдала как Зоя возится на кухне, и мечтала иметь хотя бы половину жизненной энергии подруги.

— Присядь, Зоя, я устаю даже смотреть на тебя.

Женщина оглянулась через плечо, улыбнулась, налила кофе и присела за стол.

— Ты права, нужно отдохнуть, — она пригладила волосы рукой и поправила пряди, выбившиеся из узла. — Хорошо, что занятия в школе уже подходят к концу. Теперь, когда Роза не работает, мне понадобится помощь девочек даже днем.

— Неужели она действительно уезжает? Я думала, что девушка передумает.

Зоя покачала головой.

— Говорит, что отправится в Сан-Франциско.

— Одна?

— Кажется. Не могу представить, что Вирджиния оставит постоялый двор перед летом. Да и брат Розы вряд ли двинется с места.

Дорис презрительно хмыкнула. Никто, находящийся в здравом уме, не позволит себе даже перейти улицу с этим никчемным пьяницей, не говоря о том, чтобы отправиться в его сопровождении через всю страну. Дорис считала, что Марк так же плох, как его отец, если не хуже. Ее муж, Хэнк, частенько сажал Марка в камеру за нарушение порядка, как и его папеньку Глена.

Зоя вздохнула.

— Мне жаль мать Розы, если девушка уедет. Не знаю, как Вирджиния будет содержать постоялый двор. Она ведь слабая женщина. И от сына никакой помощи.

— Это точно, — согласилась Дорис.

— Нужно благодарить Бога. Пусть мои девочки не идеальны, но они не приносят мне такой головной боли, как дочери знакомых, а уж твои внуки — прекрасно воспитаны, значительно лучше, чем другие дети.

Дорис согласно кивнула.

— Томми напоминает своего отца в детстве. Тот обязательно радовался бы мальчику. Как бы я хотела, чтобы он увидел сына хотя бы однажды… — у Дорис сжало горло. Она вспомнила день рождения внука. Его появление на свет стало единственной радостью во время страшной трагедии. Зоя дотронулась пальцами до руки подруги.

— Том и Мария гордились бы своими детьми. По-настоящему. Ты прекрасно воспитала их.

Дорис выдавила улыбку. Она сделала все, что в человеческих силах, но была уже не молода. В таком возрасте сложно уследить за непоседливым восьмилетним мальчиком, даже если он ведет себя прекрасно, как Томми. Слава Богу, с Сарой полегче. Она немного растеряха, но хорошая девочка.

Дверь черного входа открылась, и в ресторане появилась Роза. Поля широкополой шляпки почти скрывали лицо, голова девушка была чуть-чуть наклонена вперед под странным углом. Что-то в ее осанке напомнило Дорис Вирджинию.

— Миссис Поттер, — тихо проговорила Роза. — Боюсь, что не смогу работать сегодня. Со мной произошел несчастный случай, — она слегка приподняла голову.

Дорис вскрикнула от ужаса. Ссадины была прекрасно видны, хотя лицо находилось в тени.

— Господи, Роза! Что произошло?

Зоя вскочила и уже направлялась к молодой женщине.

Та опять опустила голову.

— Я… поскользнулась и упала на лестнице. Но сейчас все в порядке… Просто не хочется, чтобы люди видели меня такой.

— Конечно, конечно, — захлопотала Зоя. — Я понимаю.

— Миссис Поттер, — девушка на мгновение заколебалась, а потом сказала: — Я не смогу уехать в Сан-Франциско, как планировала. Если вы не взяли человека, мне хотелось бы остаться на работе.

— Не беспокойся, Роза. Твое место не занято.

— Спасибо. Я появлюсь во вторник, если это вас устроит, — она направилась к двери. — Благодарю вас, миссис Поттер. Я очень ценю… — Роза выскользнула и закрыла дверь за собой.

Зоя повернулась и посмотрела на Дорис. Обе думали об одном — это дело рук Марка Таунсенда.

— Неужели закон ничем не может помочь? — спросила Зоя, возвращаясь к столу.

— Если бы Роза попросила Хэнка, то он бы поговорил с Марком, — Дорис безнадежно пожала плечами. — Когда дело доходит до семейных дел…


Янси не очень нравилась работа на лесопилке. Много шума, пыли и слишком тесно. Он предпочел бы очутиться на открытом воздухе под необъятным небом и прислушиваться к звукам природы. Но ковбой честно трудился, и платили хорошо. Это делало службу более сносной.

— Джоунз! К тебе пришли.

Янси повернулся и посмотрел на мастера, проследив за его рукой. В дверях стояла миниатюрная девушка, солнечные лучи освещали спину. На какое-то мгновение показалось, что это Ларк, но он быстро понял свою ошибку.

Взгляд мужчины вернулся к Теду Весли.

— Я сейчас вернусь.

Только у двери Янси понял, кто его ожидает. Он встречался с Розой на ранчо Райдеров и узнал миниатюрную женскую фигурку, хотя и не видел лица. От шляпки падала тень.

— Простите, что беспокою вас, мистер Джоунз, — сказала она, когда Янси остановился неподалеку. — Перед отъездом Ларк попросила меня кое-что передать вам.

Мужчину охватила тревога.

— Перед отъездом?

— Родители увезли ее в Буаз на некоторое время.

— О! — с облегчением выдохнул он.

Роза слегка приподняла подбородок, и Янси догадался, что девушка внимательно изучает его.

— Мистер Джоунз, Ларк считает, что любит вас. Когда она уезжала, я поняла это. Надеюсь, вы испытываете те же чувства, иначе разобьете ей сердце.

Она подала ему послание и опять опустила голову так, чтобы поля шляпки скрывали лицо.

— Благодарю, — он приблизился на шаг и взял письмо.

Даже не взглянув на Янси, Роза собралась уходить.

— Мисс Таунсенд!

Она остановилась, но не оглянулась.

— Я все сделаю, чтобы Ларк была счастлива. Даю вам слово.

Роза кивнула и ушла.

Янси несколько секунд смотрел на конверт, прежде чем осмелился вскрыть его и прочитать.


«Дорогой Янси!

Теперь ты знаешь, что папа увез всю семью в столицу. Он думает, что если я не буду видеться с тобой, то мои чувства изменятся. Это неправда.

По моей вине ты потерял работу на ранчо. Мне не следовало говорить папе о своей любви. Он не понимает. Наверное, слишком стар для этого. Думаю, он никогда подобного не чувствовал, иначе не поступал бы так и мог бы догадаться, что я умру без тебя. Именно это я сейчас ощущаю. Мне кажется, я просто кану в небытие.

Пожалуйста, не уезжай из Хоумстэда, что бы ни случилось. Я вернусь и приду к тебе. Папа не может запретить мне любить тебя. Ничто моих чувств не изменит. Клянусь своей жизнью.

Только твоя Ларк».


Янси грустно улыбнулся. Слова Ларк звучали у него в ушах. Она такая страстная и открытая в том, что чувствует. Трудно понять, почему эта девушка выбрала подобного человека, да еще и влюбилась в него.

Возможно, Ларк ошибается. И несколько дней, проведенных в Буазе, вернут ей разум, как того хочет отец.

Но есть шанс, что она действительно любит его и не перестанет любить. Так сказано в письме. Именно на это Янси и возлагал все свои надежды.

ГЛАВА 8

Глен Таунсенд придержал поводья взмыленной лошади и направил ее вниз по дороге. За время его отсутствия Хоумстэд изменился: появились новые дома, магазины и банковское здание из красного кирпича. Но Глен всегда воспринимал этот городишко как захолустье, неприметную точку на карте, ничто. Именно поэтому здесь можно затаиться. Во всяком случае его старый подельник Квин Трейси считал именно так.

Глен бросил взгляд на всадника, скакавшего рядом. Как обычно, лицо Сумасшедшего Джека ничего не выражало.

Их с Джеком Адамсом, известным под, кличкой Сумасшедший, освободили из тюрьмы в Колорадо в один день, поэтому мужчины и держались вместе. Джек украл лошадей, на которых они сейчас ехали, и их бывшие владельцы не станут заявлять о пропаже. Никогда. Сумасшедший позаботился об этом.

— За мной! — позвал Глен. — Дом в другом конце города.

Мужчины ехали медленно, и Таунсенд успевал подмечать все перемены. Недалеко от Пони Крик взамен сгоревшей выросла новая лесопилка. Вывеска «Древесина из Хоумстэда» была написана огромными буквами. Интересно, кто ее владелец.

Потом они миновали салун, еще два здания и постоялый двор.

Глен ухмыльнулся, наконец-то в Хоумстэде появилось заведение, где мужчина может промочить горло и не выслушивать укоры жены за то, что пьет дома. Нужно немного перекусить, а потом нанести визит в заведение «У Пони», пора проверить, насколько хороши там напитки.

Потянув за уздцы, Глен остановил лошадь у бывших меблированных комнат.

— Не может быть… — пробормотал он. Здесь многое изменилось: достроили большую веранду, выкрасили дом в темно-синий цвет и повесили претенциозную вывеску: «Постоялый двор «Бескрайняя равнина».

Возможно, тут окажется не так уж плохо. Предложение Квина повременить не слишком нравилось Глену, он-то предполагал, что сразу после освобождения из тюрьмы отправится за краденым.

— Полиция будет пасти нас, как ястреб жертву, — шепотом сказал Квин, когда заключенные шли на утреннюю молитву. — Отправляйся к жене и притворись, что собираешься жить там. Встретимся в июле, заберем деньги, а потом махнем в Мексику или Бразилию.

Глен опять удивился происшедшим за десять лет переменам. Похоже, в его отсутствие жена не слишком бедствовала. Учитывая, что пребывание здесь будет временным, можно сделать его вполне приятным. Особенно, если указать Вирджинии ее место. Прежде эта женщина действовала ему на нервы.

Таунсенд спешился, привязал лошадь к забору и в сопровождении Сумасшедшего Джека направился по тропинке в дом. Не стоило предупреждать Вирджинию о приезде, лучше бы явиться как снег на голову. Глен представлял, что почувствовала жена, узнав о его возвращении. Пусть бы поволновалась вдоволь, пребывая в неизвестности.

Он решительно вошел в дом. Гостиная пустовала, но с кухни доносились шорохи. Таунсенд пересек прихожую и распахнул дверь.

Вирджиния мгновенно обернулась. Глаза расширились. Лицо побледнело.

Она сильно постарела за десять лет. Волосы поседели, вокруг рта появились морщинки. Но эта дамочка никогда не была хороша собой, даже в молодости. Глен часто изумлялся, почему женился на подобной женщине. Наверное, другой в округе не оказалось, а он тогда был ретивым жеребцом.

— Мое величество собственной персоной! Есть что-нибудь пожрать? Я голоден после долгой дороги.

Взгляд Вирджинии скользнул поверх плеча мужа.

— Это Сумасшедший Джек, — представил Глен дружка. — Накорми его. Он поживет здесь некоторое время.

Жена, не отрывавшая испуганного взгляда от мужчин, словно окаменела.

— Прекрати пялиться! Немедленно собери поесть!

Злобный голос вывел Вирджинию из оцепенения. Глен с Джеком уселись за стол, бросив на него пыльные шляпы, а она лихорадочно засуетилась на кухне.

Ставя тарелку перед мужем, женщина осмелилась заговорить:

— Я не ждала тебя так скоро. У меня только жаркое…

— Сойдет, — ответил Глен, даже не удостоив взглядом жену, схватил ложку и начал жевать.


А в ресторане Роза занесла грязную посуду на кухню и поставила ее у раковины. Издав усталый вздох, девушка пожалела, чтобы тяжелый день еще не закончился.

Она просидела три дня без работы, а потом сделала все возможное, чтобы замаскировать ссадины и синяки пудрой и румянами. Но это, к сожалению, не сработало. Повсюду задавали одни и те же вопросы. Она много раз повторяла историю про падение с лестницы, но понимала, что правды не скрыть.

— Ты в порядке, Роза? — поинтересовалась Зоя, резавшая лук за столом.

— Все нормально.

— Иди-ка лучше домой. Я вымою посуду, а Эстер с Фейс помогут с ужином, когда появится толпа народа.

— Я не против остаться, — ответила девушка, взяла тряпкой горячий чайник с плиты и подошла к раковине, чтобы налить кипяток.

— Знаешь, о чем я сегодня слышала? Эмма говорила, что мистер Рафферти, жилец твоей матери, купил землю и собирается строить в Хоумстэде отель.

Роза опустила грязные тарелки в раковину и принялась мыть их.

— Отель? — машинально повторила девушка, чтобы просто продолжить разговор.

Этот человек не из простых. Даже по внешнему виду можно судить о его богатстве. Taкой не приехал бы в Хоумстэд, если бы не был уверен в успехе. Дорис считает, что мистеру Рафферти известно нечто такое, о чем мы даже не догадываемся. Должно быть, наш городок скоро станет процветающим.

Хоумстэд?! Роза обладала богатым воображением, но не могла представить подобного. Она вообще не имела понятия, что такое «процветающий город», ведь не бывала даже в Буазе. Какой-то мираж… Тысячи людей, живущих в одном месте.

А Сан-Франциско — еще больше. Как бы она себя чувствовала там? Радостной? Испуганной? Наверное, всего понемножку. Теперь трудно представить, придется ждать, пока не заработаешь денег, взамен украденных братом.

Хотя неизвестно, хватило ли бы сорока восьми долларов, чтобы добраться до Сан-Франциско. Собственно, это не имело значения. Она бы удрала как можно дальше и там подработала на дорогу к заветной цели.

А сейчас…

Внезапно девушка почувствовала страх. И еще больший, нежели раньше. Она в ловушке, отец возвращается. Пути для побега отрезаны. Нахлынули детские воспоминания: перед глазами стоял темноволосый грубый мужчина с железными кулаками и сиплым голосом.

Однажды в церкви Роза думала о ненависти к отцу, хотя понимала, что это большой грех, все же ничего не могла с собой поделать. Запуганная до смерти девочка в душе мечтала, чтобы папа куда-нибудь исчез, канул в небытие.

И потом ее желание наконец-то сбылось: он уехал. Словно в ответ на молчаливые молитвы отец покинул Хоумстэд, но прежде убил Тома МакЛеода и сжег старую лесопилку.

Роза знала это, как свои пять пальцев, но не поделилась ни с одной душой, боясь, что, открыв правду, власти вернут его в Хоумстэд. Позже, когда Глен был осужден за ограбление банка, девушка решила, что он наказан по заслугам и пути назад отрезаны навсегда. Во всяком случае Роза тешила себя эфемерной надеждой, что папенька исчез на все времена.

Теперь его приезд неотвратим, хочет она того или нет.

— Роза, — Зоя дотронулась до ее руки. — Присядь… Ты бледна как смерть.

Девушка позволила хозяйке помочь и бессильно опустилась на стул, ноги стали ватными.

— Вот, выпей воды, — Зоя подала чашку.

Роза пила мелкими глотками и не могла унять дрожь в руках. Наконец, опустошив все содержимое, попросила:

— Мне лучше пойти домой. Если вы, миссис Поттер, не возражаете…

— Конечно! Но ты уверена, что сможешь добраться одна? Подожди девочек, они скоро вернутся из школы. Эстер проводит тебя до дома.

— Не нужно, — покачала головой Роза. — Не стоит беспокоиться, — с трудом поднялась, ушибив бедро о стол, сделала несколько глубоких вздохов и попыталась улыбнуться Зое. — Все нормально, — повторила она, снимая чепец и фартук.

Хозяйка забрала их.

— Я сама все повешу. Иди домой, ложись в постель и не приходи завтра, если будешь плохо себя чувствовать.

У Розы лишь хватило сил кивнуть миссис Поттер на прощанье и сразу покинуть ресторан.


Полуденное солнце нещадно палило, бескрайнее голубое небо без единого облачка простиралось до горизонта.

На вершине холма под названием Тин Хорн Майкл натянул поводья жеребца под тенью огромной сосны и засмотрелся на простиравшуюся внизу долину. Недавно вспаханные поля с весенними посевами отливали коричневым и зеленым. На траве паслись лошади и скот. Голубая полоска реки Пони Крик разрезала местность, исчезая в горах.

Рафферти выехал с постоялого двора на рассвете, чтобы добраться до долины Дикого Лука. Теперь он возвращался в Хоумстэд. Многое из узнанного сегодня произвело сильное впечатление. Фермеры и владельцы ранчо процветали, заготовка древесины и добыча на шахтах приобретали воистину промышленный размах.

Через несколько месяцев Айдахо получит статус независимого штата, и сюда потянутся переселенцы. Хоумстэд не останется в стороне от перемен, в городе появится много приезжих.

Майкл был в курсе, что правительство планировало строительство ветки Орегонской железнодорожной линии в этом направлении. Отец никогда бы не рискнул начать строительство отеля там, где проект заранее обречен на провал, а посему предоставил обоим сыновьям равные возможности добиться успеха. Рафферти знал о его расчетах.

Однако впервые по-настоящему ощутил, что способен реально осуществить задуманное, и наконец-то перестал мучить себя сомнениями по поводу возможной победы Диллона. Нет ни единого препятствия, которое мешало бы достижению намеченной цели. Все в руках Майкла. Ему по праву достанутся отели «Палас».

Приятно просто добиться успеха, а не соперничать с братом. Прежде Рафферти никогда не приходилось заниматься подобным делом. Отцовские гостиницы строились для приезжей знати и знаменитостей, здесь же придется возводить отель для шахтеров, фермеров, дровосеков и коммивояжеров. Кто сказал, что в Хоумстэде нельзя преуспеть в делах?

Майкл снял пыльную ковбойскую шляпу и рукавом вытер потный лоб, потом опять водрузил ее на голову, окинув взглядом панораму долины и окружающие горы. Дикая грубая красота… Но какой покой! Этот вид заставил мужчину почувствовать давно забытое — появились ощущение новизны, жажда приключений и открытий, воцарился мир в душе.

Вероятно, по истечении этого года придется поблагодарить Джона Томаса за нечто большее, чем отели «Палас».


Двое мужчин уставились на Розу, когда та открывала дверь на постоялый двор. Увидев отца, она застыла на пороге. Грудь сжало, колени подгибались.

— Черт меня подери… — пробормотал Глен, расплываясь в ухмылке. — Как ты выросла, — он отодвинул стул и поднялся из-за стола.

Роза не отрывала взгляда от матери, стоявшей у плиты. Вирджиния выглядела ещё более неприметной и изможденной, чем обычно.

— Подойди-ка, дай мне посмотреть на тебя.

Девушка неохотно приблизилась. Глазки отца неприятно сузились, когда он внимательно разглядывал дочь, но ухмылка не исчезла.

— Что с тобой произошло? — сказал Глен, дотрагиваясь до ее щеки.

Роза отпрянула.

— Ничего.

— А ты выросла недотрогой, — он схватил ее за руку и злобно оскалился. — Кажется, я спросил, что случилось?

— Марк, — Роза выдернула руку и стала по другую сторону стола.

Глен довольно хмыкнул.

— До сих пор дерешься с братом? Видимо, мне только показалось, что ты стала взрослой.

В этот момент со стула поднялся второй мужчина и привлек внимание Розы.

У него были спутанные черные волосы и кучерявая бородка. Серые, почти белесые глаза откровенно и похотливо пожирали девушку.

Она невольно вздрогнула, но постаралась скрыть недовольство.

— Ты кто такая? — спросил мужчина.

Отец ответил за нее.

— Моя дочь, Роза. Это Джек Адамс. Друзья называют его Сумасшедший Джек.

Суть клички была налицо. Девушка могла поклясться, что глаза мужчины безумны. Джек продолжал пялиться.

— Почему не предупредил, что в доме тебя ждет такая штучка, Таунсенд?

«Я его не ждала», — хотелось закричать Розе, но она промолчала.

— Я уже давно не видел подобной красотки, — широкая усмешка обнажила отсутствие зуба справа.

У девушки появилось непреодолимое желание поскорее отмыть грязь, словно прилипшую от его взгляда.

Сумасшедший Джек приблизился к Розе.

— Думаю, мы подружимся.

— Сомневаюсь, — сквозь зубы процедила она. Хотелось побыстрее удрать, но приходилось защищаться.

Глен искренне расхохотался.

— Бьюсь об заклад, Джек, ей не по душе твои ухаживания.

— Твоя дочь не знает, чего сама себя лишает, — ответил дружок, не отрывая глаз от Розы. — Но я ей все покажу.

— Если так, то тебе придется на ней жениться и снять заботу с моих плеч. Одной женщиной в доме будет меньше.

Девушка решительно повернулась к отцу.

— Жениться? Я не собираюсь выходить замуж ни за этого мужчину, ни за кого-то другого.

Прежде чем Роза успела отреагировать, Глен уже оказался рядом и так сжал ее пальцы, что она невольно вскрикнула от боли.

— Забыла, кто здесь хозяин, девчонка! Меня долго не было, но я вернулся, и теперь ты будешь поступать так, как я прикажу! Поняла?! — он толкнул дочь к матери и взглянул на Сумасшедшего Джека. — Пошли проведаем салун. Пора мне поздороваться с сыном. Да и нужно промочить горло после отвратительного жаркого.

Роза машинально смотрела вслед мужчинам. Боль и страх образовали холодный клубок в душе.

Так будет всегда. Кошмар начался наяву.

Поздно вечером Роза стояла у открытого окна своей комнаты. Из салуна, расположенного неподалеку, доносились музыка и громкий смех. Никогда еще они так сильно не раздражали девушку: Сейчас там находился отец.

«Нельзя дразнить папу».

Так Вирджиния увещевала дочь, когда Глен с Джеком ушли с кухни.

Девушка молча повторяла эту фразу: «Нельзя дразнить папу».

Сколько раз еще ребенком она слышала подобное? Десятки, сотни… Роза тяжело вздохнула. Мать всегда защищала Марка и мужа. Не важно, что бы они ни сказали и ни сделали, Вирджиния вечно стояла на стороне мужчин. Ни одной уступки дочери.

Почему?

Роза много раз поддерживала мать, когда отец жил с ними. После его отъезда из Хоумстэда именно она взвалила на себя непосильную заботу о постоялом дворе и работала не покладая рук. А потом пошла к Зое в ресторан, чтобы помочь семье пережить трудные времена. Пусть бы мама хоть однажды…

Не стоит предаваться подобным мыслям, они бесполезны. Вирджиния никогда не изменится, ибо считает, что такова женская доля, какой бы тяжелой она ни казалась.

«Забыла, кто здесь хозяин, девчонка… Теперь ты будешь поступать, как я прикажу… Тебе придется жениться и снять заботу с моих плеч…»

Роза ухватилась за подоконник. Необходимо уехать. Сбежать… Невозможно оставаться дома и наблюдать за тем, как отец издевается над матерью. Да и над ней самой! Им не удастся выдать дочь замуж за изверга. Сумасшедший Джек будет использовать ее, избивать и окончательно растопчет. Нельзя стать похожей на Вирджинию, сломанную и избитую одним и тем же человеком. Роза хотела от жизни большего.

Но что делать? Как найти выход? Пройдет много недель, прежде чем она компенсирует деньги, украденные Марком. Многое может случиться, пока появятся сбережения, которых хватило бы, чтобы добраться до столицы территории или дальше.

«Если бы Ларк осталась в Хоумстэде», — уже не в первый раз думала Роза. Тогда она могла бы либо пожить на ранчо, либо одолжить необходимую сумму. Но подруга уехала, и неизвестно, когда она вернется.

Роза отвернулась от окна и прилегла на кровать. Вечерний ветерок шевелил шторы, на потолке плясали тени.

При воспоминании о том, как отреагировал Майкл Рафферти на просьбу о деньгах, девушка покраснела. Только отчаяние заставило ее обратиться за помощью, да еще к незнакомцу. Трудно поверить, что она вообще решилась на подобное.

Миссис Поттер, кажется, говорила об отеле и о том, что Майкл — состоятельный человек. Он должен быть хорошо обеспечен, коль рискует начать строительство гостиницы, когда мать еле сводит концы с концами, содержа постоялый двор. Да, он очень богат, если способен бросать деньги на ветер, и мог бы помочь, если бы захотел…

Но зачем Рафферти помогать кому-то? И особенно Розе?

Девушка мгновенно припомнила, как он нес ее на руках и просил успокоиться. В его словах звучала искренняя забота. Тогда почему мне этот человек не протянул руку в беде?

Роза не позволила себе расплакаться. Не стоит отчаиваться. Нельзя расслабляться. Она способна постоять за себя и может обойтись без Майкла Рафферти, ибо не нуждается в помощи мужчины.

Повернувшись на бок, девушка закрыла глаза и постаралась отвлечься. Хотелось просто заснуть и… забыться.


В гостиничном номере в Буазе Ларк тоже лежала в постели, слезы намочили подушку. Теперь ей стало ясно, что имели в виду поэты, описывая разбитое сердце. Ее собственное раскололось на тысячи осколков.

Предполагалось иное. В книжках любовь всегда дает возможность пережить самые великолепные моменты в жизни. Их с Янси не должны были разлучать. Сейчас он ухаживал бы за ней. Они готовились бы к свадьбе.

А вместо этого между отцом, которого Ларк обожала, и дочерью пролегла пропасть, и ей приходится жить в разлуке с любимым. Послышался легкий стук в дверь.

— Ларк, — тихо позвала дочь Ада, — ты не спишь?

Девушка вытерла слезы.

— Нет.

Дверь открылась.

— Можно войти?

Ларк присела на постели.

— Да.

Ада остановилась на пороге, а потом зажгла газовую лампу.

— Ты в порядке, дорогая? — спросила она, поворачиваясь к кровати.

Проглотив комок, девушка прошептала:

— Да.

Ада была в облегающем изумрудном шелковом платье. На голове высокая прическа. Высокая, стройная женщина выглядела самым лучшим образом.

— Жаль, что ты не пошла с нами. Пьеса была прекрасной. Тебе бы понравилась.

— Не хотелось.

Ада вздохнула, присела на краешек постели и принялась легонько похлопывать Ларк по руке.

— Не стоит так наказывать папу. Ты скрываешься от всех и вся.

— Он поступает неразумно.

— И ты тоже. Детскими поступками отца не проймешь.

Ларк нервно вздохнула. Девушке казалось, что мать на ее стороне, потому что та уговаривала Вилли вернуться на ранчо с момента отъезда из Хоумстэда.

Ада приподняла пальцем подбородок дочери и заставила ее посмотреть прямо в глаза.

— Дорогая, ты не понимаешь, как отцы реагируют на то, что их дочери взрослеют. Вилли заботился о тебе с тех пор, как дилижанс привез несчастную сиротку Жаворонка в Хоумстэд. С его точки зрения ты до сих пор осталась пугливой девочкой, которая отчаянно нуждалась в любви. Папе трудно представить, что ты можешь любить другого мужчину больше, чем его.

— Но я уже не маленькая, — запротестовала Ларк.

— Тогда докажи это. Убеди папу, что ты взрослая, — Ада придвинулась к дочери и крепко обняла ее. — Если ваша любовь с Янси настоящая, то разлука не имеет значения. Если наоборот, то ты сразу почувствуешь это.

— Мамочка, — Ларк уткнулась в плечо Ады, — я страшно скучаю по Янси. Иногда мне кажется, что я умру, если не увижу его.

— Понимаю, сама испытала подобное.

— Неужели? — хмыкнула Ларк.

— Да, — Ада поцеловала дочь в лоб и поднялась. — Поспи, а завтра отправимся за новыми платьями. Отец не изменит решения, если ты будешь оставаться в комнате и рыдать. Нужно использовать поездку для себя.

— Мама…

— Да?

— Я очень люблю Янси и достаточно взрослая, чтобы понимать это.

Ада просто кивнула, задула лампу и вышла плотно прикрыв за собой дверь.

Ларк лежала в темной комнате. Какое-то время она просто наслаждалась тишиной, не пытаясь анализировать ни свои мысли, ни чувства. Но вскоре призналась себе, что мать права. Нельзя доказать папе, что она стала женщиной, поступая, как ребенок.

Завтра она все изменит и начнет с себя.

ГЛАВА 9

Утреннее солнышко подобно жидкому золоту проникало сквозь открытую дверь и отражалось на кухонном полу.

Прислонившись к дверному косяку. Роза отдавалась приятным ощущениям, подставляя лицо солнцу. Она слышала, как птички с голубым оперением, малиновки и воробьи насвистывали гимны заре. Было приятно вдыхать резкий сосновый запах, пропитавший воздух с гор.

Девушка обожала раннее утро, время, когда природа просыпается и оживает. Она наслаждалась этим рождением нового дня и дорожила им, потому что вскоре жизнь пойдет своим чередом.

А пока на постоялом дворе стояла тишина, все обитатели спали, даже мама не копалась на кухне.

Роза крепче зажмурила глаза, стараясь не вспоминать крикливый голос отца, раздававшийся из соседней комнаты ночью. Лучше не думать о молящем тоне матери и о ритмичном покачивании пружин на кровати, которое казалось нескончаемым.

«Мамочка, почему мы не уехали, пока имели такой шанс?»

Позабыв о прелести утра, Роза горько вздохнула, закрыла дверь, и солнечные лучи исчезли, превратив кухню в серое безликое помещение.

Девушка быстро занялась делом: подбросила дров и разожгла огонь, приготовила начинку для пирожков, смешала молоко, сахар и яйца в большой миске, затем добавила глазурь, кардамон, немножко соли и несколько капель розовой воды. Наконец она замесила тесто до готовности.

Роза делала все по привычке, даже не думая, потому что всегда помогала матери на кухне. Вирджиния заставляла маленькую девочку становиться на стул и смешивать продукты вместе, как она делала сейчас.

Может быть, поэтому Роза и любила утро. В доме было спокойно, никто их с матерью не беспокоил.

Внезапно ее размышления прервали громкие ругательства. Дверь в кухню распахнулась, и босой отец появился на пороге. Он ногой подпихнул под себя стул, а потом принялся разглядывать разбитый палец на ступне.

Папенька не переставал материться.

— Чего стоишь как вкопанная! Принеси чего-нибудь холодного. Я разбил ногу о стол в прихожей. Какой дурак его там поставил?

Роза качала воду, пока не потекла холодная, намочила тряпку, выкрутила ее, чтобы удалить лишнюю влагу, и отнесла отцу.

Даже не удостоив дочь взглядом, Глен выхватил тряпку и приложил к пальцу, продолжая грязно ругаться.

Роза не отворачивалась. Глядя на отца, она с ужасом думала, что кровь этого человека течет в ее жилах. Как произошло, что наследственность не сработала в ее случае? Сможет ли она когда-нибудь убежать от себя и от родственников?

Глен поднял глаза и заметил взгляд дочери.

— Чего пялишься? Иди занимайся готовкой.

Девушка с радостью подчинилась и принялась резать ветчину для жарки.

— Сумасшедший Джек положил на тебя глаз, Роза, — беззлобно констатировал отец. Казалось, он этим доволен. — Весь вечер в салуне болтал о тебе.

Нож застыл в руке Розы. Дышать стало трудно. Отец провоцировал ее, как обычно делал Марк. Она уговаривала себя не обращать внимания и молчать. Так будет лучше.

— Если он тебя повалит на сено в амбаре, то от попа не сбежит, я предупредил мерзавца, — рассмеялся отец. — Как ты думаешь, этот дурак не устоит?

Роза молчала, превозмогая себя, но не могла не обращать внимания на угрозы.

Отложив нож, девушка скрестила руки на груди. Поворачиваясь к отцу, она изо всех сил пыталась контролировать себя, чтобы голос даже не дрогнул.

— За твоего дружка я не отвечаю, но меня дурой не назовешь.

— Нечего задирать нос! Поступишь так, как я прикажу. Даже если придется выйти замуж за Джека.

— Нет, — напряженно прошептала она и, прочистив горло, добавила: — Никогда.

Опираясь на стол, хмурый Глен наклонился вперед.

— Я, видно, ослышался?

— Нет. Я не выйду замуж ни за Сумасшедшего Джека, ни за кого-либо другого. Не хочу уподобиться маме!

Глен так стремительно вскочил, что повалил стул.

— Марк говорил, что только пара тумаков способна привести тебя в чувство. Похоже, он прав, — и сделал шаг к дочери.

Роза прижалась к раковине, но не спускала глаз с двери. Успеет ли она добежать до выхода и скрыться прежде, чем отец искалечит вторую половину лица?

В этот момент дверь распахнулась, и в кухню вошел Майкл. Он смотрел на Розу.

— Доброе утро, мисс Таунсенд, — Рафферти перевел взгляд ясно-синих глаз на Глена, который застыл в нескольких шагах от дочери. — А вы, должно быть, мистер Таунсенд? Ваша жена сказала мне вчера, что ее муж вернулся в Хоумстэд. Меня зовут Майкл Рафферти, я ваш жилец, — и он протянул руку для рукопожатия.

Так Майкл, подобно средневековому рыцарю из сказки, опять пришел на помощь Розе даже не предполагая, что играет роль спасителя. Пожимая Таунсенду руку, он не мигая смотрел на Глена и раздумывал, рассказал ли Марк отцу о недавней потасовке. Рукопожатие хозяина показалось вполне дружелюбным, значит, брат Розы предпочел держать язык за зубами.

И все же, когда Таунсенд отпустил руку Майкла, тот почувствовал облегчение. Спускаясь по лестнице, он слышал крики и понял, что непроизвольно воспрепятствовал избиению Розы. Кровь закипала в жилах при мысли о том, как отец с сыном обращаются с несчастной девушкой.

Майкл уже в который раз корил себя за вмешательство в чужие дела. Похоже, подобное поведение входит у него в привычку, нужно заставить себя не реагировать. Он приехал в это захолустье совсем не для того, чтобы защищать Розу Таунсенд.

— Жена сказала, что вы собираетесь строить отель в Хоумстэде? — Глен поднял упавший стул.

— Да.

— По-моему, это глупость, — Таунсенд присел и положил ноги крест-накрест на стол. — Вы наш единственный жилец. Зачем в провинции гостиница?

Майкл безразлично пожал плечами.

— Интуиция… Ваш поселок будет расти.

— Вы сумасшедший, но речь ведь идет о ваших деньгах.

— Вот именно, — Майкл усмехнулся. Пусть считают дураком. Это только на руку.

Роза не отрывала взгляда от Рафферти. Он богат. Очень. И совсем не боится Глена. Этот мужчина уже дважды спасал ее. Он отнесся к ней по-доброму и отказал в деньгах лишь потому, что пока не собирается возвращаться в Сан-Франциско. Теперь Роза по-иному оценила его поведение. Если бы она не просила Майкла взять ее с собой, а просто одолжила деньги, то все сложилось бы по-другому.

Девушка решила поговорить с Майклом наедине, а посему не могла дождаться окончания завтрака. На этот раз он не откажет. Она в этом не сомневалась.

Розе удалось застать Рафферти одного только во второй половине дня. После завтрака он сразу уехал и вернулся, когда девушка была на работе в ресторане. Она обнаружила его в гостиной за чтением каких-то деловых бумаг.

Когда Роза появилась на пороге, Майкл оторвался от документов, но она еще колебалась.

— Можно отвлечь вас на минутку?

— Конечно, — он отложил бумаги на диван. — Чем могу быть полезен?

В этот момент девушка уже не была уверена, чтополучит помощь. Зачем оказывать поддержку незнакомке? Она для него никто, а поэтому запаниковала, и слова застряли в горле.

— Что вы хотели, Роза?

Услышав свое имя, девушка немного успокоилась. Страх улетучился. Она сделала глубокий вздох и гордо подняла подбородок.

— Мистер Рафферти, теперь я понимаю, почему вы отказались взять меня в Сан-Франциско. Я не знала, что вы собираетесь строить отель в Хоумстэде… Это займет некоторое время, и вы вынуждены жить здесь… — Она с мольбой протянула руки и поспешно продолжила: — Вам не нужно брать меня с собой… Одолжите мне денег. У вас их много, вы ведь богаты… Я обещаю, что верну все до последнего цента, — паника опять вернулась. — Очень прошу вас, мистер Рафферти. Мне необходимо отсюда уехать. Это вопрос жизни и смерти.

Роза выглядела столь хрупкой и беспомощной, что, глядя на ее великолепные с золотистым отблеском глаза и избитое лицо, Майкл ощутил укол жалости в сердце. Разве можно отказать ей? Не протянуть руку в беде? Ведь он действительно человек обеспеченный, девушка права. Дать Розе в долг так же легко, как подписать банковский чек. Не имеет значения, сможет ли она вообще вернуть деньги.

И все же какой смысл в такой помощи? Майкл ей ничего не должен. У него и так достаточно проблем без забот о Розе Таунсенд.

Рафферти видел, как девушка нервно перебирала пальцами, глаза тревожно блестели, хотя она старалась сохранить чувство собственного достоинства. Майкл понимал, что такой трудно обратиться за помощью к чужому человеку.

Пусть другие вмешиваются. Если бы не Диллон с Джоном Томасом и не страстное желание заполучить отели «Палас», Майкл никогда бы не узнал о существовании этой девушки, не говоря уже о ее бедах.

Однако нельзя бросать Розу на произвол судьбы и позволить Глену с Марком безнаказанно избивать ее. Майкл не допустит произвола, ни за что.

— Присядьте, Роза, — мягко произнес он и подождал, пока та устроилась на стуле.

А она необыкновенно хороша, даже синяки и ссадины не портят хорошенького личика. Майкл недоумевал, как такая девушка могла вырасти в семье Таунсендов. Она напоминала одинокий цветок — прекрасную розу в зарослях колючек. Ее место — среди себе подобных.

— Я уже говорил, что Сан-Франциско — не место для одинокой женщины. Там опасно.

Роза тяжело вздохнула, пытаясь не выказывать разочарования.

— Признаюсь честно, я не могу просто снабдить вас деньгами и отослать одну.

Уголки девичьего рта вздрогнули, тело напряглось. Майклу показалось, что она вот-вот заплачет. Нельзя позволять этого. Таких сильных духом женщин, как Роза Таунсенд, он еще не встречал.

— И все же, — продолжил он, заметив, как искорка надежды вспыхнула в девичьих глазах, — если вы позволите мне сделать необходимые приготовления, то я найду вам место в Сан-Франциско. У меня есть некоторые связи в отелях, можно поискать человека, который согласится взять вас на работу. Кроме того, я знаком с женщиной, содержащей приличный пансион для работающих девушек. Нужно разузнать, найдется ли там место и для вас.

— О, мистер Рафферти…

Майкл жестом остановил слова благодарности.

— Мне нужно позаботиться о том, чтобы вы отправились в Сан-Франциско с сопровождающим. Путешествие предстоит длинное, и одинокой женщине придется туго.

— Скажите им, что я буду хорошей служащей, мистер Рафферти… И обещаю, что верну все деньги, потраченные по дороге, до цента. Клянусь.

Майкл кивнул, опять ругая себя за то, что вмешивается в личные дела Розы Таунсенд.

— Не сомневаюсь, — он потянулся за бумагами, которые утром получил из банка.

Девушка тихо поднялась и заторопилась из комнаты. У двери она остановилась, обернулась и тихо произнесла:

— Вы даже не понимаете, что для меня это значит, мистер Рафферти. Обещаю, вам никогда не придется сожалеть о своем поступке.

Когда Роза вышла, Майкл уже пожалел о том, что сделал.

Как выполнить обещанное? Предполагалось, что он не будет связываться ни с кем в Сан-Франциско. И особенно в отелях и банках, не говоря уже о юристе компании и друзьях.

Отец хотел, чтобы сын не использовал фамилию и положение в системе отелей «Палас», чтобы получить преимущество перед Диллоном при строительстве гостиницы в Хоумстэде. Хотя дело Розы не имело к этому никакого отношения.

Однако Джон Томас строго придерживался собственных правил, и коль предупредил сына ни к кому не обращаться, значит, так тому и быть.

Придется написать Кэтлин. Отец не запрещал переписываться с мачехой. Конечно, та придумает нечто невероятное о его отношениях с Розой, но это можно уладить позднее.

ГЛАВА 10

Готовя вечером ужин на кухне, Роза пребывала в состоянии эйфории. Майкл обещал помочь. Скоро она уедет в Сан-Франциско. Хотя придется подождать недельку-другую. Больше не придется бояться ни отца, ни брата. Никто не заставит ее выйти замуж за человека, подобного Сумасшедшему Джеку. Она будет свободна.

И эту свободу подарил Майкл.

Роза и не догадывалась, что улыбается, пока не поймала недоуменный взгляд матери. Девушка лишь передернула плечами, продолжая резать морковку. Не хотелось портить великолепные мысли разговором.

Такого прекрасного человека, как Майкл, она еще не встречала. Наверное, даже отец Ларк не согласился бы помочь ей, хотя всегда относился к подруге дочери по-доброму.

Хотя Вилли Райдер насильно увез Ларк лишь потому, что возненавидел человека, которого та любила. Вряд ли он согласился бы вступиться за Розу.

А вот Майкл встал на ее защиту и сделал больше, чем просто одолжил деньги. Он обещал позаботиться о работе и доме.

Да, мистер Рафферти хороший… и очень симпатичный.

«Ты переменишь мнение, как только тебя поцелуют».

Рука машинально чистила морковку, а глаза смотрели в пустоту, когда слова подруги всплыли в памяти.

Поцелуй с Майклом Рафферти… Роза представила себя в центре гостиной. Майкла, обнимающего ее за плечи, притягивающего к себе и опускающего голову. Ей придется стать на цыпочки, а ему низко склониться. Он такой высокий.

Либо Ларк сумасшедшая, либо поцелуй нечто невероятное.

Но прежде чем представить губы Майкла, Роза встрепенулась и принялась яростно шинковать морковку. Подруге позволено предаваться глупым фантазиям, а ей не стоит. Роза отлично понимала, что в жизни прекрасных рыцарей не существует. Они не бросаются спасать прекрасных дам. Мужчина, несмотря на все благородные поступки, всегда остается самим собой. Он обладает верховной властью и юридическим правом заставить жену или дочь поступать так, как ему вздумается. Сбежав от тяжелой руки отца, Роза никогда не позволит постороннему человеку довлеть над собой. Замужество и его последствия ее не интересуют.

Но несмотря ни на что девушка вспоминала объятия Майкла, когда тот нес ее вверх по лестнице. Они были сильными, но и ласковыми. Что будет, если…

— Роза, тебя что-то беспокоит?

Девушка подняла взгляд на мать.

— Нет, ничего.

— Это не… — Вирджиния не договорила.

Девушка читала мысли матери. Она беспокоилась, не произошла ли очередная ссора с Марком, и недоумевала, почему брат ударил Розу. Однако Вирджиния не осмелится заговорить на эту тему вслух и спросить дочь, что между ними произошло. Скорее всего, такой вопрос просто не придет ей в голову. Мать всегда воспринимала побои как неизбежную женскую долю.

«Я не позволю себе стать похожей на тебя, мама…»


Сумасшедший Джек, откинувшись на стуле, следил за Розой, когда та подавала на стол во время ужина. Девушка протянула ему тарелку с нарезанной говядиной, и мужчина мгновенно почувствовал возбуждение. Блузочка плотно обтягивала красивую грудь, так что захотелось порвать тонкую ткань и получше рассмотреть молодое тело.

Такой красотки в юбке он давно не видывал. Три года, проведенных в тюрьме, пришлось обходиться без женщин, да и в Колорадо не было времени, чтобы развлекаться, особенно после убийства двух мужчин и кражи их лошадей. Прошлой ночью Джек переспал с грубой проституткой из салона «У Пони». Но та не утолила страсти, возникшей при первом взгляде на дочь Глена.

Молоденькая девственница. Сумасшедший Джек любил именно таких. Шлюхи много знают. Они либо слишком назойливы и притворяются, либо лежат в кровати, как холодные мертвые рыбины. А вот испуганная девственница, да еще такая хрупкая, но по-женски зрелая, как Роза… Все эти качества сулят ночь истинного удовольствия.

Плотское желание пронзило его до боли. Джек вознамерился овладеть Розой до отъезда, который не за горами. Не стоит задерживаться в этом забытом Богом захолустье. Джек Адамс должен жить в большом городе, где добыча сама идет в руки, он явился вместе с Таунсендом только потому, что прослышал о деньгах, припрятанных после ограбления банка. Он надеялся войти в долю. Но, видимо, слухи оказались пустыми. У Глена не было ничего, кроме постоялого двора и хорошенькой дочки.

Джек не спускал глаз с Розы, когда та внесла корзинку с горячими булочками. На этот раз он взглянул ей прямо в глаза. Даже с синяком под глазом она выглядит привлекательной и желанной. Какая жалость, что брат побил ее. Марка следует научить не оставлять следов, этим искусством Джек владел в совершенстве.

Он ухмыльнулся про себя. Его ведь не даром прозвали Сумасшедшим.

Взгляд гостя остановился на Глене. Этот человек ему не нравился, такому доверять нельзя. Во имя своей выгоды Таунсенд продаст кого угодно.

Джек нутром чувствовал, что нужно убираться подальше от Хоумстэда, и собирался последовать голосу инстинкта. Его взгляд опять остановился на дочери Глена. Как только он проведет несколько часов в постели с Розой, то тут же исчезнет.

— Простите за опоздание, — сказал Майкл, входя в столовую.

Все смотрели, пока он устраивался за столом.

— Вы вовремя, мистер Рафферти, — заговорила Вирджиния. — Мы только сели, — она протянула ему тарелку с говядиной. — Угощайтесь.

Майкл поддел вилкой хорошо поджаренное сочное мясо.

— Скажите-ка, Рафферти, — Глен склонился над пустой тарелкой, — вы давно занимаетесь отелями?

Майкл на минуту стушевался, потом поднял глаза на Глена и ответил:

— Это семейное дело.

— Вам когда-нибудь приходилось останавливаться в отеле «Палас» в Денвере?

Майкл, конечно, удивился, но выражение лица осталось невозмутимым. Неужели Таунсенд знает о том, что он представляет отели «Палас»? Догадался ли хозяин, кто он на самом деле? Зная о дурной репутации Глена, Рафферти засомневался, не собирается ли тот связаться с Джоном Томасом и шантажом выманить деньги у отца.

Не выдав своих тревог, Рафферти спокойно ответил:

— Бывал там.

— Я так и думал, коль вы занимаетесь строительством гостиниц, — расплылся в неподражаемой улыбке Глен. — Вот это местечко, правда? Перед тюрьмой я побывал там. Никогда раньше не видел ничего подобного. Одни канделябры стоят столько, что на них можно жить всю жизнь, — он вальяжно откинулся на стуле. — Владельцы отеля, должно быть, сказочно богаты и могут позволить себе пускать деньги на ветер. Как вы думаете, они бы потратились на строительство гостиницы в нашем городишке, как вы?

— Я не транжирю свои капиталы, мистер Таунсенд, — Майкл намеренно принялся резать мясо, притворяясь, что разговор для него ничего не значит.

— Вы настолько богаты, что не боитесь прогореть?

Майкл опять поднял глаза.

— Даже самый обеспеченный человек не хочет нести потери.

— Это уж точно, — ухмыльнулся Глен. — А вы женаты, мистер Рафферти?

— Нет.

Глен перевел взгляд на дочь.

— Давно пора остепениться. Мужчине нужна жена, чтобы согревать постель и готовить пищу. Возьмите мою Розу, она как раз созрела для замужества. Вас она интересует, Рафферти?

— Папа!

— Девчонку нужно лишь изредка приводить в чувство, так же, как и ее мать. Вирджиния не умеет держать дочь в ежовых рукавицах. К счастью, теперь я на месте и научу ее правильно относиться к мужчине.

Майкл даже не моргнул, но внутри все кипело. Так вот что задумал Глен Таунсенд. Как и остальные горожане, он подозревал, что Майкл богат, и решил женить его на своей дочери, не считаясь с ее собственными чувствами.

Рафферти представил, как разозлится Глен, когда узнает об отъезде Розы из Хоумстэда. Необходимо сделать все возможное, чтобы девушка уехала как можно быстрее.

Глен положил себе огромную порцию картошки и полил ее подливой.

— Я долго отсутствовал и не предполагал, что она вырастет такой хорошенькой, мать ведь красавицей не назовешь. Даже Сумасшедший Джек заметил это. Но если моя дочь вас интересует, я дам вам первый шанс.

Майкл увидел, как Роза мгновенно побледнела. Но, к сожалению, он ничем не мог ей помочь, хотя и хотел. Во всяком случае не сейчас. Завтра он напишет Кэтлин.

Девушка подняла глаза, и Рафферти попытался успокоить ее взглядом, надеясь, что она все поняла и не будет принимать отцовские разговоры близко к сердцу.


Поздно вечером Роза, одетая в белую ночную сорочку, сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Она смотрела на свое отражение, но даже не замечала его, думая о том, что произошло за ужином.

Как посмел отец предложить Майклу жениться на ней?! Неужели не понимает, что она не собирается выходить замуж, несмотря на все угрозы? Вспомнив взгляд Рафферти, она заволновалась.

Девушка уже фантазировала о поцелуях с ним, теперь же ее беспокоили иные мысли. Что значит стать женой? Однажды мать туманно объяснила, что приходится выносить женщине, дабы потом родить детей, но Роза так и не поняла, как ведут себя муж и жена, когда остаются наедине. Да и не хотела знать этого. Но может, с Майклом…

Девушка с отчаянием взмахнула головой и посмотрелась в зеркало.

«Мне ничего не нужно от мистера Рафферти, кроме денег в долг», — отчаянно убеждала она себя, удивляясь, что могла даже на мгновение допустить подобную мысль.

Роза отложила щетку на трюмо и быстро заплела длинные волосы в толстую косу. Потом встала со стула и подошла к кровати. Там она загасила лампу, и комната погрузилась в темноту.

Никто не заставит ее выйти замуж. Девушка забралась в постель и укрылась до подбородка. Никогда. Она ни за что не позволит мужчине руководить собой так, как отец матерью. Да и дочерью. Неважно, насколько он красив. Ничего нельзя позволять.

«Возможно, Майкл…»

Нет. Никаких «может». Роза не имела права рисковать.

Она закрыла глаза и повернулась лицом к стене. Скоро предстоит отъезд из Хоумстэда. А в Сан-Франциско ожидает новая жизнь. Ее собственная.

Сон постепенно затуманил мысли. Девушка вздремнула, позволив себе погрузиться в забытье.

Но рука, прижатая ко рту, вернула ее к реальности. Роза почувствовала небритую мужскую щеку рядом, попыталась закричать, но горло свело.

— А на подоконнике холодновато, — прошептал на ухо Сумасшедший Джек. — Ты слишком долго не тушила свет, дай согреться, — рука схватила грудь. — Не беспокойся. Я научу тебя отлично проводить время.

Роза попыталась вывернуться, но очутилась на спине. Над ней склонилась мужская тень. Пальцы Джека лезли в вырез рубашки и уже рвали тонкую ткань. Прохладный ночной воздух остудил голую кожу.

Ладонь, закрывавшая рот, не давала дышать. Девушка мотала головой из стороны в сторону, стараясь вырваться или хотя бы глубоко вздохнуть. Мужская рука схватила грудь, потом принялась ласкать сосок, и сердце Розы остановилось. Тело словно окаменело.

— Можешь сопротивляться, если хочешь, — он залез сверху и прижал девушку ногами. — Мне нравится знать, что чувствует женщина.

Паника переросла в ярость. Роза заколотила кулаками по ненавистному телу, но в ответ послышалось только хриплое хмыканье. Джек наклонился, намереваясь поцеловать ее, и девушка мгновенно впилась ногтями в лицо. Мужчина отпрянул, она моментально отреагировала и ударила его коленом между ног.

Сумасшедший Джек грязно выругался и повалился набок. Этого оказалось достаточно, чтобы Роза соскользнула с кровати, но он успел схватить ее за рубашку и замедлил побег.

— Нет! — закричала она, пытаясь вывернуться из лохмотьев, и опять запаниковала.

Несмотря на темноту, Роза заметила, как Джек добрался до края постели. Еще мгновение — и спасения не видать.

Она выскользнула из рубашки, но левая нога попала в прореху.

— Нет! — снова воскликнула она, споткнулась, и нога запуталась в разорванной ткани. Девушка рванулась еще раз, сорочка полностью порвалась и осталась на полу. Несясь к двери, она услышала, как насильник, устремившийся в погоню, ударился о тумбочку.

Роза распахнула дверь и нагая побежала в коридор, несясь к единственно безопасному месту в этом доме…

К комнате Рафферти…

— Майкл!

Услышав испуганный крик Розы, Майкл мгновенно проснулся. Он распахнул дверь, и та с шумом ударилась о стену, а через секунду вбежавшая девушка уже прижималась к нему. Рафферти машинально обнял ее.

— Роза?

Она дрожала, как осиновый лист, и была абсолютно голой.

— Роза, — прошептал он опять, сжимая объятия.

Боже, она такая хрупкая и такая испуганная.

— Что здесь происходит? — послышался из коридора голос Глена Таунсенда.

Свет керосиновой лампы осветил комнату и нагую девушку в объятиях мужчины. Майкл быстро заслонил ее своим телом и повернулся к двери.

— Рафферти, что это ты делаешь с моей дочерью?

Майкл мог поклясться, что в глазах Глена появилось довольное выражение.

— Все не так, как кажется на первый взгляд.

— Неужели? — Таунсенд повернулся к жене, стоявшей неподалеку. — Вирджиния, зови шерифа.

— Глен…

— Зови, черт побери! Я не позволю этому парню трахаться с моей дочерью до свадьбы. Видишь, он в нижнем белье, а она совсем голая. Он либо женится на ней утром, либо пойдет в тюрьму. Пусть выбирает — первое или второе.

Роза испуганно выглянула из-за спины Майкла.

— Папа, ты не…

— Заткнись! Я с тобой поговорю позднее.

— Послушайте, Таунсенд, — Майкл полностью взял себя в руки. — Я не знаю, что случилось с Розой, но не имею к этому никакого отношения. Дайте ей возможность объясниться, и мы узнаем правду.

Глен сделал шаг вперед.

— Давайте выясним, — он схватил Розу за запястье и вытащил из-за спины Майкла. — Скажи-ка, что ты здесь делала, девка? Почему оказалась голой в объятиях этого парня и вела себя, как шлюха? Говори, дрянь!

— Па… — шепотом умоляла она.

Голова девушки была опущена, а тяжелая коса свисала через плечо. Она старалась прикрыть наготу рукой, но унижения избежать не могла. Глен либо не понимал, что ставит дочь в неловкое положение, либо поступал намеренно, стараясь добить ее.

Разозленный Майкл повернулся, стащил покрывало с кровати и набросил на плечи девушки.

Она взглянула на него, в глазах блестели слезы благодарности, а потом губами беззвучно прошептала:

— Спасибо…

Роза была бледна как смерть, губы посинели. Майкл понимал, что девушка выглядит так от страха, а не от холода, и пожалел, что ничем не может ей помочь.

Наконец она повернулась к отцу.

Майкл также, как и остальные, ждал объяснений Розы, желая узнать, что привело ее в комнату постороннего мужчины глубокой ночью. На то должны быть веские причины. Рафферти надеялся, что ее ответ прояснит их.

Роза уже собралась заговорить, когда заметила Сумасшедшего Джека, стоявшего в дверном проеме за матерью. Он взглядом показал, что ей позволено рассказать о случившемся в спальне. Своим присутствием насильник словно бросал вызов.

Что, если отец заставит ее выйти замуж за этого человека? Ведь именно Джек порвал ночную рубашку, ласкал ей грудь и собирался совершить большее.

Правда застряла у Розы в горле. Глаза уставились в пол.

Отец заставит дочь пойти под венец за любого после того, что произошло сегодня ночью. Не лучше ли, если им окажется Майкл? Во всяком случае, он не причинит ей вреда и не станет относится так грубо, как Сумасшедший Джек. В Рафферти жестокости нет. Он всегда вел себя доброжелательно, много раз спасал от беды.

Отец больно ухватил Розу за подбородок и заставил поднять глаза.

— Говори, что было?!

Стать женой Джека Адамса невозможно, уж лучше умереть, чем позволить ему дотронуться до себя.

— Я просто хотела его видеть, — прошептала девушка. — Ничего не случилось.

— Возвращайся в свою комнату, — Глен подтолкнул дочь к двери. — Утром ты выходишь замуж.

Розе хотелось взглянуть на Майкла, объясниться, но она не посмела. Правду все равно не откроешь. Выбора нет. Никакого.

ГЛАВА 11

Неестественно спокойный и подтянутый, Майкл стоял перед преподобным Джекобсом, монотонно повторяя за ним брачную клятву, и за время церемонии ни разу не взглянул налево туда, где стояла невеста.

Его невеста…

Нужно быть сумасшедшим, чтобы позволить втянуть себя в подобную ситуацию. Лучше бы шериф МакЛеод посадил его за решетку. Тогда можно было бы послать в Лос-Анджелес за адвокатом Кристианом Довером. Парочка недель, проведенных в тюрьме, не нанесла бы делу непоправимый ущерб. Будь у него в запасе немного времени, и желанная свобода не заставила бы себя долго ждать, учитывая опыт Кристиана в решении правовых вопросов и состояние семьи Рафферти, из которого вполне можно выделить приличную сумму на подкуп.

Но просить помощь у Довера значило бы нарушить строгие указания отца. Тогда бы Майкл потерял всякую надежду заполучить отели «Палас», и победа досталась бы Диллону. Этому не бывать! Даже если придется жениться дюжину раз.

Кроме того, проклятый Глен Таунсенд не получит ни цента из денег Рафферти.

Угрюмая усмешка появилась на лице Майкла. Отец Розы явно надеется погреть руки на их браке. Видимо, предполагает, что сможет тянуть из зятя деньги, когда пожелает. Если так, он глубоко ошибается.

— А теперь властью, возложенной на меня церковью и правительством территории Айдахо, провозглашаю вас мужем и женой. Пусть никто не посмеет разрушить союз, созданный Богом.

Как только пастор Джекобс перестал говорить, вся торжественность в его поведении мгновенно улетучилась. Он расслабился и, довольный совершенной работой, уставился на молодоженов.

И тогда Майкл впервые взглянул на Розу.

Девушка выглядела бледной, под глазами легли черные круги, синяк на щеке приобрел желтоватый оттенок, искажая, но не пряча, красоту, которой ее наделила природа. Она казалась хрупкой, беспомощной и более чем испуганной.

Рафферти почувствовал прилив необузданной ярости. Когда-то он жалел это существо и хотел помочь. А негодница отплатила ему червой неблагодарностью и предательством. Помогла отцу устроить ловушку и полностью одурачить жениха.

Но авантюристка тоже получит по заслугам. Майкл не собирался вступать с ней в супружеские отношения. Когда годичная ссылка в Хоумстэде завершится, незамедлительно поступит его просьба об аннулировании брака. В крайнем случае, можно пойти и на развод. Тогда он уедет из города от Розы, чтобы никогда не видеть ни это место, ни эту женщину.

Невеста мельком взглянула на жениха, и тот прочел грусть в ее глазах. Вот и отлично. Майкл надеялся, что она искренне пожалеет о том, что совершила. Если не сейчас, то уж позже — обязательно.

Преподобный прочистил горло:

— Мистер Рафферти, можете поцеловать невесту.

Лучше умереть, чем дотронуться до нее.

Майкл ухватил Розу за локоть, развернул ее и, — не сказав ни слова, быстро повел мимо Таунсендов к боковой двери, а затем из церкви. Девушке пришлось почти бежать, чтобы поспевать следом, но новобрачный словно не замечал этого. Он не собирался облегчать ей жизнь ни сейчас, ни потом.

Когда они очутились на постоялом дворе, Рафферти заговорил:

— Собери вещи. Мы уезжаем.

— …Куда?

— Не в Сан-Франциско, напрасно надеешься. Подыщем другое место для жилья в Хоумстэде.

— Но…

— Неси свои пожитки и не спорь! — огрызнулся он, уже не сдерживая злость.

Девичьи глаза расширились, подбородок непроизвольно приподнялся. На мгновение она словно ожила и была готова дать отпор, но вспыхнувший свет почти мгновенно погас.

— Я вас не задержу, — тихо произнесла Роза и стала подниматься по лестнице.

Майкл ненавидит ее. Разве можно винить его?

Роза не смела обижаться. Ведь это она влетела нагая посреди ночи в комнату Рафферти. По ее вине состоялась свадьба. Майкл просто пытался защитить ее, а в результате обзавелся постылой и ненужной женой.

Девушка поплелась к кровати и закрыла лицо руками.

Нужно было сказать правду.

Однако Роза отлично сознавала, почему утаила случившееся. Поведение отца было легко предугадать: докопайся он до истины — и беды не миновать, так что ничего другого не оставалось. Безумие выходить замуж за Сумасшедшего Джека. Брак с Майклом Рафферти и так достаточное наказание.

Замужество… Это слово звучало как зловещий приговор.

Роза вообще не собиралась идти под венец.

Никогда. Ей претило сознание, что придется подчиняться воле чужого мужчины. Теперь все страхи воплотились в жизнь. Они женаты всего несколько минут, а он уже командует и даже не спросил, хочет ли она остаться на постоялом дворе или переехать отсюда. Майклу плевать на ее желания. Как только клятва была произнесена, он стал похожим на остальных мужчин и проявил себя настоящим диктатором. Уважать и подчиняться… Именно это Роза обещала перед алтарем. Придется повиноваться до гробовой доски мужу, который не переносит ее.

Наступил самый тяжелый момент в жизни девушки.

Она в горе не помнила, сколько просидела на кровати, прижав ладони к лицу и плача в душе, но не проронив ни единой слезинки.

Хотелось, как много раз за предыдущую бессонную ночь, сжаться в комок и умереть. Конечно, лучше смерть, чем ненавистный брак.

— Роза?

Обнаружив мать на пороге комнаты, девушка от удивления вздрогнула.

— Все не так плохо, как тебе кажется, — Вирджиния сделала шаг в спальню.

— Неужели? — ледяным тоном сказала Роза.

Садясь рядом с дочерью, мать закивала головой.

— Он будет хорошо к тебе относиться. И совсем не похож на… От природы другой. Тебе будет лучше с Майклом, чем рядом с папой.

Так впервые миссис Таунсенд почти признала, что Глен далеко не лучший из отцов и мужей.

— О, мамочка, — прошептала Роза, теснее прижимаясь к Вирджинии и кладя голову ей на плечо. — Если бы мы уехали из Хоумстэда до его приезда…

Мать гладила дочь по голове.

— У тебя появился шанс на лучшую жизнь. Не упусти его, несмотря на дурное начало, — она отстранила дочь и посмотрела ей прямо в глаза. — Ты всегда была сильнее меня. Не сдавайся, Роза. Возможно, сам Господь предоставил тебе случай убежать. Твой брак не должен быть похож на мой.

Слова матери заставили девушку вспомнить о теплых объятиях Майкла.

Может, у нее осталась надежда?

Вирджиния встала с постели.

— Я помогу собраться. Муж ждет тебя.

Муж… Майкл…

Странные ощущения охватили Розу, с одной стороны — страх, а с другой — ожидание нового. Возможно, мама и права.


Майкл обнаружил Винса Стэнфорда за письменным столом, банкир внимательно изучал какие-то цифры. Рафферти подошел совсем близко, и только тогда хозяин увидел, кто посмел вторгнуться в его финансовое святилище.

Винс удивленно смотрел на посетителя, даже брови изогнулись. Потом он снял очки и поднялся.

— Мистер Рафферти, как неожиданно, — Стэнфорд с улыбкой протянул руку. — Должен поздравить вас.

Майкл ответил на рукопожатие, раздумывая над тем, какие слухи успели дойти до банкира. Должно быть, он знает многое. Весь город судачит о поспешной свадьбе Розы Таунсенд и Майкла Рафферти.

Челюсти сжались. Майкл ненавидел сплетни, и особенно о себе. Что, если они дойдут до Джона Томаса?! Отец не потерпит, коль незапятнанное имя Рафферти втянут в скандал, и тогда шансы получить отели равны нулю.

Свадьба оказалась неизбежной, значит, нет смысла опровергать случившееся и вызывать ненужные толки.

— Спасибо, — ответил он, стараясь выказать хоть подобие благодарности.

— Что привело вас ко мне в такой день, мистер Рафферти? Думаю, не дела?

— Именно они. Будьте любезны, подыщите дом, который я мог бы снять или купить. Мы с… женой (как трудно называть ее так) не хотели бы дольше злоупотреблять гостеприимством ее родителей.

Вине понимающе кивнул.

— Конечно, это очевидно. Кстати, буду рад услужить вам. В западной части города есть дом, который пустует уже год. В нем даже мебель сохранилась. Это здание когда-то принадлежало преподобному Пендрою и его сестре. По приезде в город пастор Джекобс с семьей сняли его, но из-за детей появилась нужда в большем доме, и они его построили. Жилище Пендроя как раз подойдет для молодоженов, — банкир вернулся к столу, открыл ящик и стал просматривать папки. — Мисс Пендрой хочет продать его, причем, по разумной цене. Затем пробормотал себе под нос. — Куда это я подевал бумаги?

— Деньги для меня не проблема.

Винс поднял глаза, явно не одобряя заявление Майкла. На лице застыл немой вопрос: «Неужели есть на свете люди, которых не заботит цена?»

— Мы можем сразу переехать?

— Ну… — Стэнфорд прочистил горло. — С прошлой осени там не убирали и не проветривали…

— С этим мы сами справимся. Подготовьте необходимые бумаги. Я зайду завтра, чтобы подписать их, — Майкл протянул ладонь. — Ключ у вас?

— Да, да… — Винс открыл другой ящик, достал ключ и отдал его Рафферти. — Вы даже не хотите посмотреть дом перед покупкой?..

— Нет, — из-за нетерпения Майкл ответил резковато и моментально попытался смягчить тон. — Думаю, нас все устроит.

Майкл повернулся, чтобы уйти, но в этот момент дверь распахнулась, и появился дюжий парень в грязных джинсах и поношенной ковбойской шляпе.

Заметив Рафферти, ковбой остановился, потом кивнул Винсу и снял стетсон.

— Доброе утро.

— Здравствуйте, мистер Джоунз, — банкир подошел к Майклу. — Вы знакомы с мистером Рафферти?

— Не имел удовольствия, — ковбой дружелюбно улыбнулся. — Янси Джоунз, — он протянул руку.

Майкл опять разозлился, но быстро взял себя в руки. Многолетний опыт научил его оценивать всякого как будущего партнера по бизнесу. Нельзя изменять привычкам даже в такой день.

— Майкл Рафферти, — ответил он на рукопожатие.

— Роза Таунсенд и мистер Рафферти сегодня поженились, — некстати вмешался Винс.

— Неужели? — На лице Янси появилась добродушная улыбка. — Вы счастливчик, мистер, Рафферти. Ваша жена красива, как красная роза, если вы позволите мне это заметить.

Его жена…

Майкл почувствовал, как копившееся раздражение перерастает в ярость.

Не хотелось стоять в банке и обсуждать женщину, на которой заставили жениться силой. Пусть она даже симпатичнее Елены, покорившей Трою, но это абсолютно не влияет на его отношение к Розе.

Майкл улыбнулся в ответ, хотя гримаса получилась вымученная.

— Благодарю. А сейчас, — он перевел взгляд с Янси на банкира, — простите, но мне пора.

— Конечно, конечно, — весело ответил Вине. — Нельзя заставлять женщину ждать. Ведь сегодня день вашей свадьбы.

Еще немного, и этот мужчина подмигнет, а потом по-дружески стукнет Майкла по ребрам.

Рафферти с трудом промолчал, собрав последние силы. Сжав зубы, он поспешил из банка.


Роза собрала свои вещи в два баула из мешковины и на крыльце ожидала возвращения Майкла. Девушка сидела на деревянных ступеньках, прижавшись спиной к стене и спрятав руки в складках юбки. Будучи слишком погруженной в мрачные мысли, она не замечала золотистую красоту весеннего дня и машинально смотрела на противоположную сторону улицы.

Хорошо, что муж решил уехать с постоялого двора. Не хотелось оставаться под одной крышей с отцом.

Во всяком случае, не придется встречаться с Сумасшедшим Джеком. Роза размышляла с облегчением, но одновременно чувствовала злость. Утром, когда она стояла перед священником и теряла пусть минимальную, но драгоценную свободу, друг папеньки сбежал из Хоумстэда.

Девушка повернулась налево и увидела Майкла, выходящего из банка. Он остановился и посмотрел в ее сторону. Кровь забила в висках.

Внезапно вспомнились слова Ларк: «Нельзя выйти замуж, не позволив мужу поцеловать себя».

Для подруги это верно, а вот для Розы все складывается по-другому. Очевидно, что Майкл вообще не собирается целоваться с ней. А жаль…

От подобной мысли Роза разволновалась, живот свело.

Не может быть. Ложь. Она не ждет поцелуев Майкла. И не хотела стать его женой. Ее загнали в ловушку так же, как и его. Женщине всегда хуже.

Пришли на память рассуждения матери: «У тебя есть шанс прожить лучше. Не упусти его, несмотря на дурное начало».

Неужели мама права? Возможно ли обрести счастье с Майклом?

Когда он приблизился к постоялому двору, Роза поднялась. Рафферти шагал властно и уверенно, быстро перекрывая расстояние между ними. Она никогда не знала подобных людей, никогда не встречала мужчину, способного защитить ее. Майклу это удалось.

Девушка внезапно осознала, что ее поведение в ближайшие часы решит дальнейшую судьбу, и принялась молиться, дабы не совершить ошибки.


Дом Пендроя оказался не так уж плох. Толстый слой пыли покрывал белые простыни, которыми зачехлили мебель, окна давно не мыли, но в целом жилище вполне пристойное, учитывая тот короткий период, который Майкл собирался провести в Хоумстэде.

Он осматривал комнату за комнатой. На первом этаже была небольшая гостиная и крошечная, но вполне удобная кухня. На втором этаже находились две спальни. Рафферти оставил баулы Розы на пороге первой комнаты, а свои вещи отнес во вторую. Обернувшись, он обнаружил, что девушка наблюдает за ним, стоя на узкой лестнице.

— Тебе досталась комната с видом на грот, — мрачно произнес он. — Надеюсь, она тебя устроит.

— Майкл… — она шепотом произнесла его имя, до боли сжав кулачки на перилах. — Майкл, простите за то, что произошло прошлой ночью. Я совсем не хотела…

Он мгновенно вышел из себя и презрительно произнес:

— Послушай, давай выясним наши отношения раз и навсегда. Мне твои извинения ни к чему. Я не искал жену, а если бы и нуждался в ней, то никогда не выбрал бы ту, кто подло гоняется за деньгами…

— Вы не правы, — возмутилась Роза, моментально лишившись покорного вида. — Мне так же не нужен муж, как вам — жена. И вы — тем паче!

— Отлично! Значит, так и порешим: наш брак — пустой звук, это временное явление.

— Меня это очень устраивает.

Золотинки в глазах заблестели, щеки разрумянились. Девушка гордо кивнула, повернулась и стала спускаться по лестнице.

— Подожди минутку! — прокричал Майкл. — Я еще не закончил, — и бегом бросился за ней, перепрыгивая через две ступеньки.

Роза ждала его в середине гостиной. Кулаки были прижаты к бокам. Все тело напряглось, глаза смотрели настороженно.

Что-то в ее виде заставило Майкла остановиться у лестницы. Рафферти инстинктивно понял, что она ждет, когда он применит физическую силу. Однако, несмотря на все опасения, Роза не выбежала за дверь, а осталась стоять на месте, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и, если нужно, защитить себя.

Сделав глубокий вдох, Майкл взял себя в руки. Ему стало стыдно за необузданную вспышку гнева. А ведь он всегда гордился своим умением прятать эмоции от посторонних глаз. В жизни приходилось встречаться с более злобными и опасными противниками, чем Роза Таунсенд, но именно эта крошечная девчонка заставила его полностью потерять контроль над собой, напрочь вывела из равновесия.

Майкл нервно провел пальцами по голове, потом спокойно подошел к невесте.

— Сядь, — приказал он.

Роза гордо вздернула подбородок.

— Пожалуйста.

После недолгих колебаний она подчинилась и устроилась на диване, прикрытом простыней. Спина девушки была выпрямлена, голова высоко поднята, взгляд пылал.

Неужели она до сих пор боится, что муж ее ударит?

Рафферти в душе содрогнулся при этой мысли. Ему бы никогда не пришло в голову ударить женщину, неприятно, что Роза могла предположить подобное.

Хотя поводов дала немало.

В комнате повисла напряженная тишина. Нижняя губа девушки слегка дрожала, хотя она всеми силами старалась скрыть это. Ее страх и печаль казались осязаемыми. Майклу захотелось присесть рядом и успокоить Розу.

Но такому не бывать! Она уже надула его. Значит, готова сделать это еще раз.

Чтобы не пасть жертвой ее беспомощного вида, Майкл позволил справедливому гневу вновь овладеть собой.

Он понимал, что у Розы было множество причин, чтобы постараться сбежать от отца с братом и даже из Хоумстэда. Ведь он обещал помощь. Но эта девица захотела значительно большего, чем работа и жилье в Сан-Франциско. Решила заполучить богатого муженька.

— Нам нужно достичь взаимопонимания, — резко заявил Майкл.

При звуке его голоса девушка вздрогнула, но не отвела взгляда.

— Дела задержат меня в Хоумстэде примерно на год, и во имя успеха моего предприятия я не собираюсь разводиться с тобой. Скандал ни к чему. Но когда истечет это время, мы расстанемся. И не думай, что сможешь получить у меня деньги.

— Они мне не нужны.

— Наш брак — формальность. Ты будешь жить в одной комнате, а я в другой. Тебе придется убирать дом, готовить еду, а я беру на себя материальное обеспечение. Чтобы не вызвать сплетен, придется создать видимость счастливой супружеской жизни. Когда год закончится, пойдем каждый своей дорогой.

— Лучше не придумаешь.

Черт побери! Опять глаза затянулись печальной пеленой, а нижняя губа задрожала.

— Ну, тогда… — он прочистил горло, отвернулся и посмотрел в окно. — Поскольку мы пришли к определенному согласию насчет нашего брака, то сможем ладить, пока все не станет на свои места.

Роза затаила дыхание и тихо всхлипнула.

Майкл понял, что она плачет, и решил не поворачиваться, чтобы не почувствовать к ней жалость. Нельзя расслабляться!

Направившись к выходу, он небрежно бросил:

— У меня дела.

И выскочил из дома, хлопнув дверью.

ГЛАВА 12

Мужчины! Все они одинаковы. Роза ожесточенно драила щеткой пол на кухне и мыла его мыльной водой.

Как можно было предположить даже на мгновение, что Майкл Рафферти другой! Диктатор. Упрямец. Гордец. Властолюбец. Грубиян. Ну пусть он ее не ударил, так что из этого? Лучше бы влепил оплеуху. Так честнее. А ведь предлагал помощь, обещал поспособствовать отъезду из Хоумстэда, найти работу и жилье. Пустозвон. Ему на нее наплевать.

Можно было рискнуть, и тогда отец выдал бы ее за Сумасшедшего Джека. А вдруг нет? Тот сбежал бы ночью, и Розе не пришлось бы ютиться в одном доме с человеком, который ее презирает.

Чертовы мужчины!

Девушка со злостью бросила щетку в ведро, вода расплескалась, потом она опустилась на колени и продолжила скрести пол.

Сумасшедшая, она еще перед ним извинялась! Но Майкл ничего не понял. Роза не заплакала, но была уверена, что он посчитал это само собой разумеющимся. Несмотря на разочарование и страх, рыдать не хотелось.

Девушка предпочла бы заколоть Рафферти ножом!

Она так разозлилась! Обвинить ее в том, что она вышла замуж из-за денег?! Можно подумать, Роза променяла бы свою независимость на хорошенькое вечернее платье или что-нибудь в этом роде! Ха-ха-ха! Так дешево она себя не продаст. Ей нужно от жизни большее, чем просто муж, особенно тот, кто ее не выносит.

Самоуверенный болван!

Тяжело вздохнув, девушка присела на корточки и ладошкой откинула влажные завитки со лба.

Ничего себе день свадьбы! Интересно, куда отправился Майкл. «Нет, Роза Таунсенд, ты не будешь вести себя, как ворчливая жена, — молча ругалась она. Пусть ходит, куда ему заблагорассудится! И ты не попрекнешь его ни единым словом. Никогда».

Девушка оторвала взгляд от пола и осмотрела кухню. За два часа она все вычистила до блеска. Наверное, при Эллен Пендрой здесь никогда не было так чисто.

Во всяком случае, она свое слово держит и занимается хозяйством.

Роза бросила щетку в ведро и поднялась, напомнив себе, что еще остались гостиная и две спальни. Прежде чем Майкл вернется, все должно блестеть.

Дотронувшись пальцами до затылка, она выпрямилась, чтобы натруженные мышцы расслабились.

Возможно, соглашение и не такое плохое. Нужно на несколько месяцев притвориться женой Майкла, развестись, а потом — долгожданная свобода! Не такая уж дорогая цена. Ничего не стоит содержать в порядке дом и готовить еду, ведь Роза десять лет без устали трудилась на постоялом дворе. Теперь она не живет под одной крышей с отцом. Он не сможет издеваться и бить ее. Нужно благодарить хотя бы за это.

Девушка отнесла ведро к черному ходу, пошла по тропинке, остановилась в рощице и вылила мыльную воду в кусты.

Повернувшись, она заметила, что к дому Пендроя направляется Эмма Барба в сопровождении Зои Поттер и Дорис МакЛеод.

Роза с досадой взглянула на промокшее платье. Потные волосы прилипли к вискам. Ну и видок! Но ничего не поделаешь. Женщины уже заметили ее и ускорили шаг.

— Роза! — воскликнула Зоя, заспешила и горячо обняла девушку. — Дорогая девочка, ну ты и удивила нас! Не могу поверить, что ты так быстро вышла замуж, не сказав об этом ни единой душе. Похоже, мистер Рафферти совсем сбил тебя с толку. Но это так романтично, правда?

Эмма прервала словоизлияния подруги:

— Мы пришли, чтобы помочь, — она взглядом оценила растрепанный вид Розы. — Господи, ты не должна столько трудиться в день свадьбы. О чем думал твой муж, когда вселялся в дом, даже не приведя его в порядок? — женщина качала головой и даже причмокивала. — Иногда мне кажется, что Господь наградил мужчин умом гусака, — Эмма взяла девушку за руку и повела к черному ходу. — Предоставь все заботы нам.


Майкл вернулся только к вечеру. Уходя, он не сказал Розе ни единого слова о том, чем собирается заниматься и когда придет домой. Он и сам ничего точно не знал. Просто хотелось сбежать и немного подумать. Рафферти провел весь день на горе, возвышающейся над долиной, тысячу раз упрекая себя за ту ситуацию, в которую попал, и раздумывая над тем, как из нее выбраться. Но решения так и не нашлось. Появились лишь лишние вопросы.

Какого черта Джон Томас из всех маленьких городков Америки выбрал для идиотского состязания сыновей именно Хоумстэд в Айдахо? Как вышло, что Майкл угодил на постоялый двор миссис Таунсенд? Да еще и поддался на выражение притворной печали в глазах молодой женщины. Слабак.

Рафферти от огорчения хмыкнул. Кэтлин давно убеждала его жениться. Вот уж она посмеется, если узнает, в какую переделку попал пасынок. Какое счастье, что он ей еще не написал.

Диллон тоже позлорадствует, учитывая их соперничество, касательно белокурой Лилиан Оверхарт. Сводный брат явно посчитает, что Майкл заслуживаеттакой судьбы. Рафферти нехотя признался себе, что в этом вопросе вполне согласен с Диллоном.

Остается Лилиан, собственной персоной. Упаси Боже, если она прознает о неравном браке Майкла. Красавица придет в бешенство, узнав, что ее кавалер женился на женщине, которую знал чуть больше недели, когда ей самой не удалось затащить его к алтарю за год с лишним.

Майкл выругался, безумно злясь на себя. Можно ли быть столь наивным? Почему он не распознал хитрость в притворившейся несчастной Розе? Как пережить предстоящие двенадцать месяцев?

В доме Пендроя в нос ударил приятный запах жареного лука и говядины. Внезапно разыгрался аппетит: Майкл не ел целый день. Окинув беглым взглядом гостиную, Рафферти засомневался, туда ли он попал. Царила идеальная чистота. Все признаки пыли и грязи бесследно исчезли.

И тогда в дверях появилась Роза. Увидев Майкла, она застыла на месте.

На девушке было темно-желтое платьице с короткими пышными рукавами и скромным вырезом. Каштановые волосы каскадом падали на спину, подхваченные по бокам черепаховыми гребнями.

Она являла собой само очарование.

— Привет, — тихо сказала Роза. — Рада, что вы вернулись.

Без единого слова Майкл снял шляпу и довесил ее на крючок у двери.

— Обед скоро будет готов.

Он второй раз осмотрел гостиную и подумал, что эта дьяволица задумала на сей раз.

Словно догадавшись о немом вопросе, который муж задал себе, девушка встрепенулась. В голосе прозвучала нотка оскорбленной гордости:

— Вы, конечно, считаете, что я заманила вас в ловушку и женила на себе. Но правда остается правдой. Я не хотела и не планировала выходить замуж ни за вас, ни за кого-то другого. Но так получилось, нравится вам это или нет, — она сделала глубокий вздох и расправила плечи. — Вы точно определили мои обязанности на год, и я собираюсь выполнять их. Дом будет содержаться в порядке, и еда всегда будет на столе. Я позабочусь о том, чтобы никакой скандал не помешал вашим делам, и постараюсь не доставлять лишних хлопот. Но когда истечет время, пожалуйста, помогите мне уехать из Хоумстэда до развода. И тогда вы меня больше не увидите, — она какое-то мгновение смотрела Рафферти прямо в глаза, а потом добавила: — Умойтесь, я подам на стол через несколько минут, — и исчезла на кухне.

Черт подери! Ее поступки непредсказуемы. В один момент она выглядит хрупкой, как стекло, а в другой — твердой, как железо.


«Мистер Рафферти, наверное, совсем сбил тебя с толку. Но это так романтично, не правда ли?»

Роза откинулась на кухонном стуле и горько вздохнула.

«О, да, миссис Поттер, очень романтично. Мой муж боготворит землю, по которой я хожу».

Она посмотрела на симпатичное платье, подаренное миссис Барба к свадьбе. Такого у нее никогда не было, но Майкл ничего не заметил. А ей бы хотелось, чтобы все сложилось наоборот, хотя признавать такое неприятно.

Нельзя забивать голову глупостями. Эмма, Зоя и Дорис прожужжали Розе все уши о том, как прекрасна любовь, как надежен брак, какой красивый у нее муж и как романтично сложилась ее судьба. И все из-за того, что она послушалась материнского совета и обрела надежду на счастье, несмотря на такое печальное начало. Зря Вирджиния убеждала ее, что сам Господь подарил этот шанс.

Все чушь! Роза не хотела выходить замуж за Майкла Рафферти, а он не желал жениться на ней. Так оба попали в невыносимую ситуацию. Девушка, во всяком случае, пыталась мирно сосуществовать с ним, а Майкл, в свою очередь, вел себя так, как она ожидала, — проявлял неразумное упрямство, присущее только мужчинам.

Заслышав его шаги на лестнице, Роза повернулась и поднялась. Он надел чистую рубашку, смочил волосы водой и причесал их в своей комнате наверху.

Зоя Поттер права. Он настоящий красавец.

— Роза! — Майкл прочистил горло. Брови нахмурились. — Давай присядем.

Подав девушке стул и дождавшись, пока она сядет, он устроился сам.

Она не хотела думать о его прекрасной внешности. Это вызывало странные ощущения и мешало мыслить логично.

— Нам нужно поговорить.

Розе показалось, что у нее подкашиваются ноги, хорошо, что она чувствовала опору.

Майкл расположился напротив, оперся локтями на стол и посмотрел жене прямо в глаза.

— Ты постоянно твердишь, что не хотела выходить за меня замуж. Почему же не сказала правду отцу?

— Не могла, — ответила она, глядя на стол.

— Почему?

— Боялась… того, что он заставит меня сделать…

— Чего же? Объясни, Роза!

Она проглотила комок и подняла глаза.

— Я не могла говорить, он бы выдал меня замуж за Сумасшедшего Джека… Папа так разозлился, застав нас в обнимку, что вынудил вас жениться на мне. Если бы он догадался, что произошло между мной и Джеком…

Майкл уже не хмурился, он откровенно бушевал.

— И что же случилось?

— Он пролез в мою комнату через окно, — Роза больше не могла выдерживать его взгляд и смотрела на свои руки, сложенные на столе. — Он пытался… Собирался… Когда я вырвалась, Джек разорвал на мне рубашку… Я боялась, что он… — горло горело. — Клянусь, я не хотела, чтобы так случилось…

— Он что-нибудь сделал? — разгневанно спросил Рафферти. — Он тебя…

Покраснев от стыда, Роза покачала головой.

В комнате стояла абсолютная тишина, если не считать бульканья кипящей воды на плите.

Спустя пару минут девушка услышала тяжелый вздох и подняла глаза. Майкл держал лицо в ладонях и некоторое время сидел неподвижно. Потом провел пальцами по волосам и выпрямился, не отводя небесно-синих очей от девичьего личика. Молчание затянулось.

К счастью, он поверил ей.

Рафферти потянулся и накрыл ладонью руку Розы.

— Прости, я несправедливо судил о тебе.

И на этот раз нижняя губа дрогнула, но на лице появилась робкая улыбка. Взгляд говорил о страшной душевной тоске. Майклу показалось, что он прочел в нем сожаление и страх. Если не проявить осторожность, то он через минуту обнимет Розу и пообещает заботиться о ней в прекрасном будущем. И тогда конец всему, что действительно важно в жизни.

Майкл отдернул руку.

— Нужно постараться и сделать все возможное, чтобы этот год прошел нормально. Согласна?

Она молча кивнула.

— Что касается развода… Думаю, мы просто тихо аннулируем брак. Тогда на тебе не останется пятна. Никто не узнает, что мы были женаты. А когда ты найдешь подходящего человека…

— Вы очень добры, мистер Рафферти, но я не собираюсь больше выходить замуж, — слезы исчезли, и девушка вновь воплощала достоинство и железную выдержку.

И все же Майклу хотелось успокоить ее и защитить от тех, кто может причинить зло. Он мог поклясться, что за маской непоколебимости кроется доброе и ранимое сердце.

— Ну… — он опять откашлялся. — И все же так будет лучше для тебя.

— И для вас, — тихо добавила она.

В это мгновение Рафферти уже не считал так. Уж слишком прекрасная женщина сидела напротив.

ГЛАВА 13

Ларк склонилась, чтобы получше расслышать слова сына мэра. Разговор шел довольно живо, парень был приятный, и девушка смеялась в нужные моменты, хотя предпочла бы оказаться в любом другом месте, но только не да этом вечере.

— Твой отец предполагает остаться на лето в Буазе? Скоро Айдахо станет штатом. Церемония предстоит интересная.

Ларк перевела взгляд с красивого собеседника на отца, сидевшего на другой стороне стола.

— Я не знаю его планов. Думаю, мы здесь надолго не задержимся. Для того чтобы вести хозяйство на ранчо Рокинг, нужно многое. Так что папа не всегда располагает временем.

Девушка помимо воли надеялась на это. Отцу придется возвращаться в долину Лонг Бау и на ранчо. И скоро. Хотя семья провела в Буазе всего одиннадцать дней, они показались Ларк вечностью.

— Мисс Райдер, — приятный мужской голос прервал ее мысли.

Она перевела взгляд на элегантного джентльмена, сидевшего напротив.

Эдвард Паттон был профессором одного из университетов на востоке, находился в командировке и, много путешествуя, занимался изучением западных штатов и территорий. Этот мужчина снискал популярность в обществе. Он разменял четвертый десяток, был холост и обладал прекрасной внешностью.

Однако Ларк считала его занудой.

— Обретение государственности — важное событие, мисс Райдер. Праздник пройдет именно здесь, в столице. Убедите отца остаться.

Улыбка профессора напомнила девушке гримасу кошки, вылакавшей блюдце сливок.

Он наклонился и заговорил с намеком на личные отношения:

— Я надеялся провести это время с вами.

И в словах, и во взгляде читался явный подтекст. Несмотря на свои семнадцать, Ларк отлично раскусила таких мужчин, как Эдвард.

— Я уже говорила, что это дано решать только папе. Судьба владельца ранчо не зависит от светской жизни. Полагаю, мы скоро покинем Буаз. Так что пригласите на праздник кого-нибудь другого, мистер Паттон.

— Если вы говорите правду, мисс Райдер, то я чувствую себя несчастным. И даже очень.

В висках стучало, и Ларк мечтала об окончании вечера.

После разговора с матерью на прошлой неделе девушка принимала все приглашения. Днем они с Адой ходили за покупками, так что ее чемодан был заполнен новыми платьями, шляпками, перчатками и туфлями. Ларк вела себя предельно вежливо с мужчинами, молодыми и постарше, пытавшимися ухаживать за ней, ибо пообещала избавиться от манер капризной девочки и превратиться во взрослую женщину. И полагала, что ей это удалась.

Но девичье сердце по-прежнему оставалось разбитым. Глядя в темные глаза Эдварда Паттона, она представляла серые, с морщинками в уголках, добрые и открытые, без задней мысли. Смеясь утонченным шуткам сына мэра, Ларк предпочла бы наслаждаться образной речью Янси. Видя прекрасные вечерние туалеты, она мечтала только о крепкой, кряжистой фигуре в грязных джинсах, линялой рубашке и поношенном стетсоне, прикрывающем глаза.

Сколько еще придется притворяться?


Роза украдкой посматривала на мужчину, сидевшего напротив. Уже целую неделю во время ужинов на кухне слышалось лишь лязганье столовых приборов по тарелкам.

Быть женой Майкла оказалось значительно легче и труднее, чем предполагала Роза.

Не считая воскресного посещения церкви, она видела его только во время еды. Трапезы проходили в молчании, пара лишь изредка обменивалась словами.

Каждое утро девушка просыпалась одна, умывалась в тазу, одевалась и шла готовить завтрак. Майкл появлялся на кухне, быстро ел и, сославшись на обилие работы, торопливо убегал. А потом не возвращался раньше ужина.

Вечерами он сидел в углу гостиной, читая книги или изучая бумаги, а Роза, расположившись неподалеку, делала вид, что занята шитьем, но ничего не получалось.

Молчание было пыткой, однако девушка не осмеливалась нарушить его. Муж, видимо, принял решение, что наилучший способ пережить год — как можно меньше общаться с ней. Роза стыдливо признавалась себе, что предпочла бы, чтобы Майкл хоть немного впустил ее в свою жизнь.

— Прекрасный ужин, Роза.

От неожиданности она чуть не вскочила. Вилка с грохотом упала на тарелку. Чувствуя на себе взгляд, девушка покраснела.

— Извини, я не хотел напугать тебя.

Она подняла глаза.

Прежде чем заговорить, Рафферти внимательно посмотрел на жену.

— Тебе со мной трудно, не так ли?

Роза пожала плечами.

— Не отнекивайся… — он слегка склонил голову на сторону. — Я постараюсь исправиться. Нужно вместе наладить отношения. Согласна? — на лице Майкла появилась добрая улыбка. — Скажи, Роза, чем ты собираешься заняться, когда уедешь из Хоумстэда?

Сердце девушки бешено колотилось в груди. Во рту пересохло. Она мечтала о разговорах с мужем, но сейчас, когда и он был не против поболтать, слова словно застряли в горле.

Рафферти поставил локти на стол и почесал подбородок, ожидая ответа.

— Мне хотелось бы… когда-нибудь открыть ресторан.

— Ресторан?

Она кивнула.

— Я многому научилась, работая у мисс Поттер. И от мамы тоже. Это касается не только приготовления пищи, я умею вести дела. Если представится случай, у меня обязательно получится.

— Ты еще хочешь уехать в Сан-Франциско?

Она опять пожала плечами.

— Не обязательно в Сан-Франциско. Мне все равно, где работать, в большом городе или маленьком. Только не здесь.

Девушка взглянула в окно в направлении города. За неделю, прошедшую после свадьбы, она лишь однажды встречалась с матерью. У той на лбу красовался страшный рубец. Вирджиния, конечно, убеждала дочь, что ударилась о комод. Однако Роза знала о его происхождении наверняка.

— Убраться бы подальше отсюда, — шепотом повторила она.

Майкл наблюдал, как менялось выражение лица жены, и казалось, читал ее мысли. Он не мог винить девушку за то, что она хотела уехать из Хоумстэда и избавиться от отца с братом.

Рафферти опять подумал, что эта женщина напоминает розу, выросшую среди сорняков. Удивительно, как она вообще выжила в такой семье. Он был вынужден признать, что Роза заслуживает лучшей доли.

Ей трудно быть замужем и не иметь настоящего мужа. Забот у девушки мало: прибрать дом и приготовить еду для двоих. Все дни она проводит в одиночестве.

Зоя Поттер решила, что Роза не будет больше работать, так как вышла замуж и имеет человека, способного позаботиться о ней. Именно поэтому девушка перестала ходить в ресторан. А Майкл был настолько занят планами по строительству отеля, что не обмолвился с ней и парой слов.

Где бы Роза ни жила через год, понадобятся средства, пока она не найдет себе мужа. Если узнают о разводе, то работу найти будет трудно. А этот ресторан — хорошая идея! Когда девушка решит, где остановиться, Майкл поможет ей на первых порах. Не трудно оказать небольшую материальную поддержку, дабы убедиться, что в будущем она крепко стоит на ногах.

— Ты не хотела бы вести дела в моем ресторане, когда откроется гостиница?

Проклятье! Майкл не верил, что мог сказать подобное. Не стоит усложнять жизнь, предлагая Розе работу в отеле.

Карие глаза расширились, в них засияла надежда.

— Правда?! — мягко спросила она. — Вы мне позволите?

Отбросив сожаления, Рафферти произнес:

— Так ты действительно определишься с работой до отъезда из Хоумстэда.

— О, Майкл. Как бы мне хотелось, — улыбнулась Роза.

Видимо, поэтому он сделал такое предложение. Хотелось понаблюдать, как оживают прекрасные карие глаза и появляются ямочки на щеках. Она не улыбалась со дня свадьбы. И Майкл почти забыл, насколько красива улыбающаяся Роза.

Он взял нож с вилкой и опустил глаза в тарелку.

— После ужина я покажу тебе планы строительства гостиницы. Может, подскажешь мне что-нибудь дельное насчет ресторана.

Через час пара расположилась в гостиной, разложив чертежи прямо на полу.

Первые полчаса Майкл отвечал на многочисленные вопросы Розы, но она быстро схватывала. И он не мог не восхищаться, как мгновенно эта женщина впитывает незнакомую информацию.

Роза выпрямилась и присела на корточки, перекинув толстую косу за плечо.

— Меня беспокоит лишь одно, — нахмурившись, произнесла девушка. — Нужны ли два ресторана в Хоумстэде? Мне бы не хотелось, чтобы миссис Поттер пострадала. Она ведет дело после смерти мужа и других средств к существованию не имеет… Будет неприятно, если ваш ресторан отберет у нее клиентов.

— Об этом не нужно беспокоиться. Работы хватит всем.

Глаза девушки слегка сузились.

— Вы знаете нечто такое, о чем никто не догадывается. Миссис МакЛеод говорила об этом. Вы, видно, полагаете, что Хоумстэд превратится в процветающий город. Так? — Роза наклонилась вперед, уперев руки в бока, коса опять упала на грудь. Их отделяли лишь сантиметры. — Пожалуйста, расскажите мне.

Майкл рассмеялся.

— Хочешь, чтобы я выдал деловой секрет?

— Да!

— Как я могу быть уверен, что ты не проболтаешься? — прошептал он, словно их кто-то подслушивал.

Она выпрямилась и с шутливой серьезностью заявила:

— Потому что, сэр, я ваша жена.

Но стоило Розе произнести эти слова, как в комнате воцарилась напряженная обстановка. Смешинка в глазах исчезла, а взамен появилось неподдельное выражение, что притворство ей претит. Его жена… И к тому же весьма красивая. Взгляд Майкла будто ласкал лицо девушки, задержавшись на губах.

«Тебя когда-нибудь целовали?»

Она не могла дышать. Какой ужас, так хочется поцелуев, но в то же время боязно, что муж дотронется до нее.

«У меня по коже пробежали мурашки. А внутри все похолодело».

Роза вспоминала признания Ларк и раздумывала, имеют ли ее собственные пульсирующие ощущения от взгляда Майкла нечто общее с тем, что чувствовала подруга. Девушке показалось, что на нее вдруг пало неведомое заклятье. Оно требовало, подталкивало, чтобы она склонилась к мужу и предложила себя.

Из приоткрытых губ вырвался прерывистый вздох.

Майкл внезапно выпрямился.

— Ну… — он посмотрел на чертежи, разделявшие их. — Еще вопросы есть? Я имею в виду ресторан. Если нет, то пора спать. Завтра у меня тяжелый день.

— Нет… Больше вопросов нет.

— Вот и хорошо, — сказал он и скатал чертежи.

Роза с трудом встала, но сердце так стучало, что она засомневалась, не больна ли, ибо не могла ориентироваться, словно внезапно очнулась ото сна.

— Иди наверх, — предложил Майкл. — Не жди меня. Я выключу свет.

— Спасибо, — и даже не оглянувшись назад, девушка заспешила по лестнице.

Очутившись в своей комнате, прикрыв дверь, она сбросила одежду, надела рубашку и забралась под одеяло.

«Еще вопросы есть?»

Да, да. Конечно, они остались. Каким будет поцелуй Майкла? Что, если кто-нибудь возьмет на себя заботу о ней? Неужели найдется человек, который станет интересоваться ее мыслями, чувствами, разделит надежды и грезы?

Что значит влюбиться?

ГЛАВА 14

Дорис облокотилась о перила и позвала:

— Сара Мари, в последний раз прошу тебя, помоги накрыть на стол.

Когда ответа не последовало, женщина раздраженно вздохнула и принялась подниматься на второй этаж дома МакЛеодов. Она даже не удосужилась постучать в комнату Сары, ибо по опыту знала, что та все равно не услышит.

Дорис взялась за ручку и распахнула дверь. Девочка с раскрытым журналом на коленях смотрела в пустоту.

— Сара…

Никакой реакции.

Дорис вошла в комнату и остановилась рядом с внучкой.

— Сара… — она положила руку на плечо девочки.

Та встрепенулась и удивленно посмотрела.

— Бабушка, ты напугала меня.

Дорис покачала головой.

— Я не могу дозваться тебя уже десять минут. Нужно помочь собрать на стол. Скоро придет дедушка, а он не любит ждать, ты ведь знаешь.

Сара кивнула и посмотрела на журнал.

— Взгляни, бабуля, ты видела что-нибудь подобное? — она показала на странное сооружение. — Это Эйфелева башня. Ее построили в прошлом году для Парижской выставки. Тебе хотелось бы увидеть это собственными глазами?

— Боже сохрани! Не думаю, — Дорис через плечо внучки рассматривала изображение, башня показалась ей весьма ненадежной. — Мне больше по душе оставаться дома, здесь я со всеми знакома. То же будет и с тобой, когда повзрослеешь.

Сара закрыла журнал и отложила его.

— Ничего ты не понимаешь, — вздохнула она. — Как ты думаешь, почему Роза не уехала?

— Думаю, она влюбилась и решила, что лучше выйти замуж, обзавестись мужем, чем обживать незнакомые места. Станешь большой — поймешь.

— Я и сейчас догадываюсь, бабуля, но меня ничто не удержит в Хоумстэде. Даже любовь. Теперь Роза застрянет здесь. Мне ее жаль.

Дорис покачала головой.

— Сейчас нет причин жалеть Розу Рафферти.

Сара снова вздохнула.

— Бабушка, ты ничего не понимаешь…

Женщина заметила раздражение в голосе внучки и, когда та поднялась со стула, обняла девочку за плечи.

— Возможно, и так, дорогая. Вполне. Но я надеюсь, что когда-нибудь мы поймем друг друга… Иначе тебя ждет страшное разочарование.

— Ничего подобного, бабуля, — запальчиво возразила Сара, — потому что когда-нибудь я побываю во многих прекрасных местах, как и говорила. Съезжу в Париж, Нью-Йорк и другие города. Вот увидишь!

Тяжело вздохнув, Дорис поцеловала девочку в голову.

— Может быть, милое дитя. Вероятно… — она обняла внучку за талию и повела к двери. — Но пока мы живем в Хоумстэде, нужно приготовить ужин для брата и дедушки.

Сара с тоской бросила последний взгляд на журнал и тихо последовала за бабушкой.


Роза положила в корзинку холодного цыпленка, немного бобов, печенье с медом и отправилась на строительную площадку отеля Рафферти. Землю, предназначенную для гостиницы, утыкали деревянными балками различных размеров, и это удивило девушку. Еще вчера здесь ничего не было, не считая травы да пары деревьев. Теперь же наметка точно указывала место, где будет построено здание, и, сравнив ее с чертежами Майкла, она могла визуально представить, как будет выглядеть отель в готовом виде.

В Хоумстэде появится собственная гостиница… Даже трудно представить. Майкл обещал жене ответственную работу в ресторане. В это просто не верится. Если девушке будет сопутствовать успех, то, уехав из родного городка, она всегда найдет место, сможет обеспечить себя в жизни и не позволит ни единому мужчине вмешиваться в свою жизнь, потому что станет независимой.

В это время на строительной площадке появился Майкл, и у Розы радостно забилось сердце.

Как только муж позволит уехать из Хоумстэда, она обретет желанную свободу. Для этого необходимо аннулировать их брак. Тогда все сочтут, что мужа у нее как будто и не было. Только бы дождаться этого.

— Привет, — позвал Майкл девушку и поприветствовал теплой улыбкой.

Роза же думала только об отъезде.

— Что тебя сюда привело?

Чувствуя себя неловко, она протянула корзинку с едой.

— Я подумала, что вы проголодались. Тут холодный цыпленок, то, что осталось от ужина.

— Люблю холодного цыпленка, — улыбнулся он еще дружелюбнее. — Я так голоден, — Майкл показал на доску, лежавшую на двух пеньках. — Может, побудешь со мной?

Роза кивнула и подошла к самодельной скамейке.

— Это ты хорошо придумала. Надоело пропускать обеды, — Майкл взял корзинку у девушки.

— Мне не трудно, — пожала плечами Роза. — Я зайду по дороге за покупками.

— Останься, хотя бы на пару минут.

— Ну… — Кровь прилила к лицу. Почему она всегда чувствует смятение в его присутствии? — Немного времени у меня есть.

— Вот и хорошо, — Майкл присел и поднял белую салфетку, прикрывавшую продукты. — Сегодня утром я нанял рабочих. Нас пятеро. Строительство начнем в понедельник, — он достал цыпленка и положил на салфетку. — Но, к сожалению, я не смог найти достаточное количество людей. Фермеры заняты посевами и скотом, — Рафферти поставил миску с бобами рядом с цыпленком. — И все же, мы откроем отель летом, где-то в июле, в крайнем случае осенью.

— Так быстро? — Роза смотрела на сложенные доски. Неужели они превратятся в отель через несколько месяцев?

Словно прочитав мысли девушки, Майкл сказал:

— Я заказал мебель еще до отъезда из Сан-Франциско. Через пару недель ее привезут сюда, — он с аппетитом жевал куриную грудку.

Роза наблюдала за мужем. Солнечные лучи отражались в его золотистых волосах, один локон выбился и завитком свисал на лоб, достигая бровей. Девушке все в Майкле нравилось, даже эта прядь волос, ибо она привлекала внимание к точеным чертам лица, прямому носу и мужественному подбородку.

Она взглянула на широкие плечи, резко очерченные под рабочей синей блузой. Рукава были закатаны, и виднелись сильные бицепсы.

Этот мужчина удивительно красив.

И он ее муж. Опять появилось странное чувство.

Муж…

Майкл отложил цыпленка, вытер руки бумажной салфеткой, все время глядя на Розу. Он словно заглядывал в ее разум и душу. Девушка почувствовала необыкновенный жар, и теплый весенний день не имел к нему никакого отношения. Поведение мужа странно волновало ее, будило ненужные чувства и множество вопросов, на которые не хотелось бы отвечать. Роза предпочла бы, чтобы он отвернулся, но ничего не могла поделать, такого человека не заставишь подчиниться себе.

Потом он поднял руку. Она приблизилась к девичьему лицу, и та затаила дыхание. Когда Майкл дотронулся до щеки, легонько, будто пролетела бабочка, Розу пробила дрожь, и она не сдержала изумленного вздоха.

— Синяк прошел, — Майкл отдернул руку. Девушка непроизвольно дотронулась до того места, где только что была его рука. Хотелось спросить, почему муж сделал это, но слова застряли в горле.

— Ты очень симпатичная, Роза. Тебе когда-нибудь говорили об этом?

Она покачала головой, так и не отпустив щеку.

— Какой стыд, кто-то должен был заметить это.

Роза внезапно запаниковала, и кровь застыла в жилах. Она быстро поднялась с деревянной скамейки.

— Мне пора по магазинам. Не забудьте принести домой корзинку, — она торопливо отправилась за покупками.

Майкл с сожалением наблюдал, как уходила жена. Ему не хотелось пугать ее, и женщинам обычно нравятся, когда им делают комплименты.

Рафферти вспомнил о Лилиан Оверхарт. Та постоянно жила в ожидании комплиментов о своей красоте. Конечно, Лилиан старалась не набиваться на них открыто, но, тем не менее, жаждала похвалы.

А вот Роза — нет. Она вообще не ждала добрых слов ни от кого. Видимо, девушка рада, что через год они расстанутся и она пойдет своей дорогой.

Этого хотел и Майкл. Через двенадцать месяцев жизнь войдет в нормальную колею, и все дела будут приведены в порядок. Хотя, возможно…

Мысли Рафферти были прерваны появлением мужчины, который направлялся к лесопилке. Несмотря на то, что он находился на другой стороне улицы, Майкл узнал человека, с которым познакомился в банке неделю назад. Джоунз. Янси Джоунз.

Мужчина остановился и приподнял шляпу, приветствуя Майкла.

— Мистер Рафферти, я слышал, что вы нанимаете людей для строительства отеля.

— Верно.

— Вам еще нужна помощь? Я работаю четыре дня на лесопилке, но заинтересован в заработках, хотя не слишком часто плотничал. Однако я не боюсь попотеть и быстро учусь. Кроме того, у меня нет семьи, а значит, нет нужды торопиться домой, пока на улице светло. Я бы с удовольствием работал по вечерам и в оставшиеся два дня. Или даже три, если вы позволите мне трудиться по воскресеньям.

— Сомневаюсь, что в Хоумстэде одобрят воскресный труд, — ответил Майкл, размышляя, почему этому человеку так нужна работа. Ведь он даже не спросил о заработке.

— Вы правы, — согласился Янси. — Но меня разговоры не волнуют, если взамен я получу приличные деньги.

Рафферти вопросительно поднял брови.

— Я хочу купить себе ранчо, а потом жениться, как только отец невесты позволит это, но он не даст согласия, пока я не обзаведусь собственностью, — мужчина ухмыльнулся. — Думаю, вы поймете, почему я так тороплюсь в аркан.

Майкл не сказал Янси, что не имел ни малейшего понятия, почему тот желал так быстро жениться. Ковбой бы не одобрил его раздумий.

— Я настоящий труженик, мистер Рафферти. Вы не пожалеете, если возьмете меня.

Майкл поднялся со скамейки и внимательнее присмотрелся к Джоунзу. Он всегда умел распознать человека, и инстинкт подсказывал, что обещание Янси — не пустые слова, а поэтому кивнул и протянул руку.

— Зарплата шестьдесят пять центов в час. Мы начинаем в понедельник утром. Скажите, когда вас ожидать, и вы сможете работать, сколько пожелаете и насколько хватит сил.

— Вы очень добры, мистер Рафферти, — Янси схватил Майкла за руку и потряс ее, улыбаясь до ушей. — И очень щедры.

— Называйте меня Майклом.

Через пару минут Янси заторопился на лесопилку, а Рафферти расправился с цыпленком, печеньем с медом и бобами, но его мысли были о новом работнике.

Что за человек… Покупает ранчо, собирается жениться и как можно скорее. К чему такая спешка? И почему Янси решил, что Майкл должен разделять его мнение?

Ни черта он не понял. Не мог понять. Зачем торопиться с женитьбой?

В этот момент перед глазами возник образ Розы, но он заставил себя не думать о ней.

Пара выразительных карих глаз не собьет с намеченного пути такого человека, как Майкл Рафферти.

ГЛАВА 15

— Роза! Роза Рафферти!

Майкл с женой опешили, ибо это имя прозвучало странно для обоих.

Молодожены одновременно повернулись к спешащей Рэйчел Хендерсон.

— Господи, вы так быстро сбежали из церкви, что не дали никому ни слова сказать, — женщина обмахивалась рукой, потому что запарилась, догоняя их. — Я не была в церкви в воскресенье и не поздравила вас. Роза, мы с твоим мужем даже не знакомы.

Девушка не знала, как Майкл отнесется к напоминанию о вынужденной женитьбе, и быстро заговорила:

— Рэйчел Хендерсон, позволь представить тебе Майкла Рафферти. Майкл, Рэйчел — дочь миссис Эммы Барба, она замужем за Норманом Хендерсоном.

— Счастлив познакомиться с вами, миссис Хендерсон, — Майкл почтительно дотронулся до полей шляпы.

— И я тоже, мистер Рафферти. Известие о вашей свадьбе так взволновало меня. Большинство замужних женщин в здешних местах старше нас с Розой, — она посмотрела на молодую. — Завтра днем у меня собираются подруги, пожалуйста, приходи. Там будут Присцилла Джекобс и Офелия Тэрнер. Только не отказывайся.

— Видишь ли…

— Не огорчай нас. Я уверена, что Офелия с Присциллой будут рады твоему обществу.

Роза не могла придумать причину для отказа, да и не очень хотела, хотя находила странным, что ее пригласили на эти посиделки. Раньше подобного не случалось. В школе она дружила только с Ларк и держалась в стороне, однако часто представляла, как хорошо было бы иметь настоящую семью, любящего отца и брата-защитника. Даже после отъезда Глена девушка стыдилась родных, вела себя отчужденно и ни с кем не общалась, как и ее мать.

Хотя времени на подруг не оставалось. Приходилось много работать — сначала на постоялом дворе, а потом в ресторане.

— Ну, пожалуйста, — повторила Рэйчел, отрывая Розу от мыслей о прошлом.

— Хорошо, приду, — тихо ответила девушка.

— Вот и отлично, — Рэйчел схватила Розу за руку и дружески пожала ее. — Заходи в полдень. Пообедаем вместе до прихода остальных.

— Решено.

Миссис Хендерсон через плечо улыбнулась Майклу и заспешила к церкви.

— Школьная подруга? — спросил Рафферти.

— Нет, — покачала головой Роза. — Мы, правда, были знакомы, но Рэйчел на пару лет старше меня.

— Довольно приятная. Желаю хорошо провести время завтра.

— Спасибо.

Они вместе направились мимо зарослей осин, отделявших церковь от дома Пендроя.

Роза продолжала раздумывать над приглашением. Почему теперь она занимает иное положение? Никто, кроме Ларк, никогда не приглашал ее на вечеринки и дружеские сборища. Что изменила свадьба? Неужели она переменилась всего за неделю по сравнению, скажем, с прошлым месяцем?

Девушка посмотрела на мужчину, шагавшего рядом. Суть в нем.

Роза Рафферти…

Душа затрепетала, как птица в клетке. Она опустила глаза.

Роза Рафферти…

Жена Майкла…

Что значит быть супругой, раздумывала она. Рэйчел Хендерсон собиралась ввести ее в круг замужних женщин. Однако Роза чувствовала себя посторонней, ибо не стала настоящей женой. Скорее, просто экономкой. Готовила, стирала, убирала в доме, а взамен получала кров и пищу. Но через год и этого. не будет.

Девушка вспоминала вечер, когда Майкл показывал планы строительства отеля и уже был готов поцеловать ее.

Роза Рафферти…

Жена Майкла…

Интересно, какой вкус у его поцелуев? Что значит стать настоящей супругой? Делить его надежды, мечты… И постель…

Отбросив беспокойные мысли, Роза заторопилась домой. Там можно укрыться в комнате до ужина и взять себя в руки.

Но в этот момент девушка заметила отца, поднявшегося со ступеньки крыльца. Душа мгновенно ушла в пятки, появилось неприятное ощущение.

Майкл взял жену под руку, она подняла глаза, и их взгляды встретились.

Роза успокоилась, ощутив поддержку мужа, из-за которой почувствовала себя сильной и непоколебимой. Она ждала улыбки Майкла, но выражение его лица не изменилось.

— Что-то вы запаздываете, — заговорил Глен. — Жду уже больше получаса. Наверное, пастор сегодня перестарался.

— Мы тебя не ждали, — ответила Роза.

— Я не видел дочурку со дня свадьбы, вот и решил наведаться, чтобы убедиться, как тут дела.

— У нас все нормально, мистер Таунсенд, — вмешался Майкл и слегка сжал локоток жены.

— Вот и отлично. Вы не против, если мы с дочкой поболтаем пару минут?

Рафферти вопросительно посмотрел на Розу.

Конечно, ей не хотелось оставаться наедине с отцом.

Это никогда не доставляло удовольствия. Любое общение с ним приносило неприятности и даже боль.

Но девушка кивнула Майклу в знак согласия.

— Мы немного посидим на крыльце.

Рафферти заколебался, опять взглянул на жену, но потом помог ей подняться по ступенькам и отправился в дом.

Звук захлопнувшейся двери резанул девушку, как нож по сердцу.

Глен облокотился на перила и сложил руки на груди.

— Похоже, твой отец не ошибся, так, Роза? Посмотри на себя. Заполучила богатого муженька. Да еще и дом в придачу…

— Что тебя нужно, папа?

Он нахмурился.

— Не слышу слов благодарности.

Роза сжала кулаки в складках юбки.

— За что мне говорить спасибо?

— Ясно, как божий день, — отец приблизился. — У тебя богатый муж.

— Ты заставил меня выйти замуж за незнакомца.

— Ничего подобного! Я застал тебя голой в его комнате!

Роза злилась, но все равно покраснела от смущения. Не хотелось, чтобы ей напоминали о той ночи.

— Что тебе нужно? — опять повторила она.

— Дела на постоялом дворе идут плохо, и у твоей матери совсем нет денег. Нам кое-что нужно купить, чтобы прожить какое-то время. Хотя бы до приезда новых жильцов.

— Я ничем не могу помочь. Марк украл у меня все до последнего пенни перед твоим приездом в Хоумстэд.

Глен довольно хмыкнул.

— Я не имел в виду ту пару долларов, которую ты припрятала в копилке. Попроси мужа…

— Нет.

— Послушай! Не смей возражать! Так не выказывают благодарность за добрые дела. Улыбнись мужу и скажи ему…

— Нет!

Глен так быстро схватил дочь за руку, что та не успела подготовиться к резкой боли, а потом стащил со ступеньки.

— Я уже говорил, чтобы ты не смела огрызаться! — он развернул девушку, прижал ее спиной к перилам и затряс со всей силой. — Я не прошу невозможного. Коль не поможешь, знаешь, что случится с твоей мамой?!

— Она прекрасно справлялась без тебя все эти годы. Если бы ты не вернулся, мы были бы счастливы.

Отец уже занес руку, чтобы ударить дочь, но кулак так и застыл в воздухе. Майкл оттолкнул Таунсенда от Розы, отпустив его руку лишь для того, чтобы схватить за шиворот, потом притянул Глена к себе так, что их носы почти соприкасались, и наклонился к коротышке.

— Позвольте кое-что объяснить! — произнес он угрожающим тоном. — Если вы хоть пальцем дотронетесь до моей жены, я вам все кости переломаю. Понятно, Таунсенд?!

— Отец имеет право…

Майкл еще сильнее схватил обидчика, приподняв его над землей.

— Ваши права закончились в день нашей свадьбы. А теперь убирайтесь с моего крыльца!

Глен попятился назад, споткнулся и удержался на ногах, ухватившись за перила.

Не обращая ни малейшего внимания на грозное рычание тестя, Майкл повернулся к Розе и нежно взял ее за плечи. Лицо девушки было мертвенно-бледным.

— С тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Пошли в дом.

Роза и Рафферти взглядами проводили Глена, спустившегося по ступенькам и вскоре скрывшегося из виду.

Майкл физически ощущал страх, парализовавший Розу, стоящую рядом, и это удивило его. Ведь она так храбро противостояла брату? Отец и сын сделаны из одного теста, сие очевидно, значит, и девушка должна была так же обращаться и с Гленом. Но все вышло наоборот.

— Иди ко мне, — Майкл прижал лицо девушки к своему плечу, гладя одной рукой ее волосы, а другой — спину, нежно прикасаясь пальцами, описывающими круги. — Я с тобой… Не нужно бояться.

Роза судорожно вздохнула, однако страх, несмотря ни на что, покинул ее.

Объятия Майкла были такими сильными, уверенными и… надежными. Ухо, прижатое к груди, улавливало ритмичное биение его сердца. Оно тоже звучало гулко, уверенно… и надежно.

Девушка не помнила, сколько они простояли на крыльце, тесно прижимаясь друг к другу. Время не имело значения. Ничто не имело значения, кроме объятий Майкла. В его руках она чувствовала себя в безопасности. Больше никто не сможет причинить ей зло.

Сердце екнуло.

Неужели в это можно поверить?

Она откинула голову так, чтобы заглянуть Майклу в глаза. Они были такими прекрасными и голубыми. Подобной синевы ей не приходилось видеть. И подобной теплоты во взгляде тоже. «Ты поменяешь мнение после первого поцелуя». Роза не могла дышать.

Его руки прижались к ее щекам и запрокинули лицо назад. Роза видела, как Майкл наклоняется все ближе, казалось, прошла вечность, прежде чем его рот приблизился.

Когда их губы соприкоснулись, колени Розы подкосились. Чтобы не упасть, она ухватилась за шею мужа.

Поцелуй не был долгим, но после него все в мире поменялось для Розы. Более того, изменилась она сама.

Майкл поднял лицо, но еще продолжал ласкать лицо девушки. Его вопросительный взгляд проникал в ее душу. И Роза почувствовала себя такой же обнаженной, как в ту роковую ночь на постоялом дворе. И в это мгновение вернулись все страхи. Она испугалась Майкла больше, чем отца или брата, ибо понимала, что муж способен причинить ей большую боль, нежели оба родственника вместе взятые. Брат и Глен оставляли синяки на ее теле, а Рафферти, если ему позволить, погубит душу и разобьет сердце.

Девушка отступила на шаг и отчаянно ухватилась за поручни крыльца.

— Нам не стоило допускать этого, — хрипло прошептала она, а потом, собрав силы, добавила: — Мы никогда не повторим подобного.

Майкл наблюдал за Розой. В воздухе повисла напряженная тишина. Наконец он кивнул:

— Ты права. Такое не повторится.

В это мгновение двенадцать месяцев показались ему вечностью.

ГЛАВА 16

Роза с облегчением вздохнула, когда Майкл ушел раньше обычного на следующее утро. Воскресный день и вечер прошли беспокойно, и когда взгляды молодоженов встречались, они мгновенно вспоминали о поцелуе. Роза не смогла бы вынести напоминаний утром, ибо не сомневалась: муж чувствует то же самое. Раз ушел рано, значит, избегает ее.

Вспомнив о приглашении Рэйчел Хендерсон на посиделки, Роза одевалась с особой тщательностью. Она нарядилась в самое хорошенькое платье, то, что мать Рэйчел, Эмма, подарила ей на свадьбу, а потом расчесывала каштановые волосы до тex пор, пока те не заблестели, как солнышко. Уложив высокую прическу и убедившись, что выглядит старше своих лет, Роза почувствовала себя более уверенной.

Непонятно, почему она так нервничает. Ведь предстоит встреча со знакомыми людьми. Она помнила и Присциллу Джекобс, жену священника, и Офелию Тэрнер, супругу кузнеца.

Нет смысла переживать. И все же девушка беспокоилась.

Ровно в десять утра она отправилась в сторону дома Хендерсонов, ибо знала: дорога займет не меньше двух часов. Вчера Майкл предложил нанять для нее повозку, но Роза отказалась, сославшись на то, что любит пройтись пешком. Хотя дело было в том, что она не имела ни малейшего понятия, как управлять лошадью. У матери никогда не было нужды в экипаже: Вирджиния никуда не выезжала.

Самое ужасное, что во время пешей прогулки много времени для размышлений, а ее мысли постоянно возвращались к Майклу.

Рафферти видел, как жена направилась через город к дому Рэйчел. На ней было хорошенькое платьице, гармонирующее с золотыми искорками в глазах. Подарок Эммы Барба на свадьбу. Жаль, что он сам ничего не купил Розе.

Майклу хотелось сделать ей множество подарков: модные платья, сверкающие драгоценности, шляпки с цветами и перьями. Более всего он мечтал подарить ей свободу улыбаться как можно чаще и даже смеяться. Он хотел большего, чем тот краткий поцелуй. Мечтал отнести в свою постель и заняться любовью.

Так хотелось…

— Черт подери, — пробормотал Майкл, когда Роза исчезла из виду.

Интересно, когда он успел влюбиться в свою жену?


Роза никогда не умела шить и поначалу чувствовала себя неловко в компании вышивающих женщин, в руках которых так и порхали иголки. Но вскоре девушка расслабилась и наслаждалась товарищеской обстановкой, царившей в гостиной Хендерсонов.

Разговор шел о привычных вещах — о Хоумстэде и его жителях. Они болтали об урожае и разведении скота, о тех, кто заболел, кто собрался уезжать и кто только что приехал в долину. Хотя Роза говорила очень мало, женщины старались, чтобы она чувствовала себя уютно. И с течением времени девушка уже не ощущала себя белой вороной.

— Томми МакЛеод вчера сломал руку, — заявила Офелия, втягивая нитку в иголку. — Он свалился с дерева у реки, — она откусила нитку зубами. — Чэду пришлось отнести его к доктору Варнею.

— Мальчик очень непослушный, — подтвердила Присцилла. — Не знаю, как Дорис справляется с ним. Я на тридцать лет моложе, но не могу сладить с двумя детьми.

Рэйчел кивнула.

— Мама часто говорила, что надеется на рождение внучки. Тогда я узнаю, что значит воспитывать девочку, — теплая улыбка озарила ее лицо. — Возможно, следующей зимой мне представится такая возможность.

— О, Рэйчел! — Офелия бросила иголку и схватила подругу за руку. — Неужели ты ждешь ребенка? Вы с Норманом собираетесь сделать меня тетушкой?

Женщина опять кивнула, ее глаза странно увлажнились.

— Какое счастье. — добавила Присцилла. — Надеюсь, роды пройдут нормально.

— Если я похожа на маму, то все обойдется. Она всегда говорила, что роды означали для нее лежать спокойно и позволить природе делать свое дело.

— А вот моя матушка считает рождение детей одновременно божьим даром и наказанием, — Офелия взяла иголку и принялась осторожно вышивать. — Я пройду через все трудности, только бы родить Чэду сына.

Две женщины сочувственно закивали, а Роза просто слушала и наблюдала.

— Я рада быть женой Чэда, — продолжила Офелия. — Я влюбилась в него с первого момента, когда увидела на танцах много лет назад, но он был так увлечен Адой Райдер, что не обращал на меня внимания, — она вздохнула.

Рэйчел кивнула.

— Я тебя прекрасно понимаю, мне тоже с трудом удалось понравиться твоему брату.

— Когда мы с Чэдом поженились, то мне не хотелось делить его даже с детьми. Я думала, что буду счастлива, просто деля с ним постель. А уж если после этого появится ребенок… — краска залила ей щеки.

Женщиныобменялись многозначительными взглядами. Рэйчел причмокнула языком, а Присцилла хохотнула.

Несмотря на то, что лицо покраснело, Офелия продолжила:

— Правда, ведь мы знаем, как это здорово, — она обвела взглядом женщин и остановилась на Присцилле. — Даже в Библии сказано, что союз мужчины и женщины благословен. Помните «Песню Соломона»? Не знаю, почему об этом нельзя говорить и все нужно держать в секрете. Мы вечно болтаем о рождении детей. Почему же постель — табу? Ведь мы все замужем?

Рэйчел слегка наклонилась вперед, ее щеки порозовели, и женщина заговорила шепотом:

— Не знаю, но это совсем другое…

Розе казалось, что она подслушивает чужие секреты. Она, конечно, догадывалась, о чем они разговаривают, но знала об этом не из собственного опыта. Раньше ей никогда не хотелось приобрести подобные знания. Ведь замужней женщине приходится просто выносить присутствие мужчины. Во всяком случае, так было у ее матери, и девушка полагала, что подобное происходит и с другими женщинами.

Однако Офелия так не считает. Для нее постель — волшебство.

И опять нежеланные воспоминания об объятиях и поцелуе Майкла стали преследовать Розу. Она думала о сильных руках и гулко бьющемся сердце, о его запахе, смешавшем в себе мыло, воду и чуточку рома.

Интересно, как она будет себя чувствовать, очутившись в его постели?

Щеки Розы вспыхнули. Подняв глаза, она заметила, что Рэйчел внимательно наблюдает и улыбается, словно делясь чем-то очень сокровенным.

И опять Роза почувствовала себя чужой.


Рабочие не имели опыта, но трудились с огромным энтузиазмом. Они точно следовали инструкциям Майкла и к вечеру почти покончили с фундаментом. Скоро появится отель Рафферти.

Майкл отошел и посмотрел на строительную площадку, представив гостиницу, выкрашенную в белый цвет, с вывеской, написанной огромными черными буквами.

Они построят десять спален. Поначалу многие из них будут пустовать, но впоследствии, когда будет нужда, гостиницу можно расширить. Вестибюль будет свободным, но не слишком большим. Самое огромное помещение Майкл отводил под ресторан, который первым принесет деньги. Он станет приносить прибыль еще задолго до того, как после строительства железнодорожной ветки из Буаза появятся приезжие. Позднее шахтеры и лесорубы, владельцы ранчо и фермеры будут приезжать в Хоумстэд по дороге на север. Тогда гостиница будет переполнена.

Рафферти покачал головой, посмеявшись над своим желанием добиться пусть ничтожного, но успеха. Когда-то он мечтал о том, что будет руководить всей сетью отелей, а не о столь малом начинании.

Майкл вспомнил отель «Палас» в Сан-Франциско, выстроенный по типу европейского замка с широкими лестницами, сверкающими канделябрами, турецкими коврами, покрытыми зеркалами бальными залами и огромным рестораном, в котором готовили повара со всего мира. Это величественное сооружение лишний раз напоминает, сколь призрачны его успехи в Хоумстэде.

И все же, напомнил себе Майкл, для жителей этого городка гостиница очень важна. Она означает прогресс, а для путешественников — удобное место для отдыха и возможность хорошо пообедать.

Боже, о чем он думает?! Неужели подобное строительство способно удовлетворить его? Ни в коем случае. Майкл принадлежал Сан-Франциско и Нью-Йорку. Он не останется в крошечном городке только потому, что влюбился в здешнюю девушку. Ведь Роза так же хочет уехать, как и он. Когда год завершится, она с удовольствием отправится куда глаза глядят.

Конечно, девушка думает, что отправится в путь одна. Стоит потрудиться, чтобы заставить ее отказаться от аннулирования брака.

Майкл вспомнил жену в своих объятиях и ухмыльнулся. Может, ее и не придется сильно убеждать. Вполне возможно…

— Эй, мистер Рафферти! — окрик вывел его из задумчивого состояния.

— Что делать с этими камнями?

Рафферти направился к Полу Стэнфорду.

— Нужно вывезти их. Берите повозку, и мы погрузим валуны.

— Хорошо, сэр.

Майкл дождался, пока молодой мужчина устроился на сиденье, взял поводья и направил тележку к груде камней, разбросанных там, где будет построена кухня отеля. Должно быть, эти валуны остались после какого-то строительства, тогда никто не думал, что город будет расти. Хотя неважно, откуда они взялись, все необходимо убрать.

Рафферти хватал огромные камни и бросал их в повозку. Лицо и шея покрылись потом. День оказался жарче, чем он предполагал. Но физический труд всегда приятен. Майкл уже давно не закатывал рукава и не принимал непосредственного участия в строительстве отелей Рафферти.

Внезапно несколько мелких камней свалились сверху. Майкл решил, что это произошло непроизвольно.

Он двумя руками ухватился за большую глыбу внизу и слишком поздно услышал предупреждающий крик Пола.

— Отойдите, мистер Рафферти. Там целое гнездо змей!

Майкл недоуменно уставился на правую руку. На ней виднелось несколько укусов змей.

— Мистера Рафферти укусила гадюка! — закричал Пол рабочим. — Немедленно приведите доктора Варнея!

Теперь и Майкл увидел копошащихся рептилий. Черт! Рука горела, как в огне.

Большинство змей казались крошечными.

Значит, они не опасны. Боль скоро пройдет. Это только детеныши.

— Отец предупреждал меня, что гадюки очень опасны, — сказал Пол, оттаскивая хозяина подальше от клубка змей.

Разве он говорил вслух? Майкл посмотрел на мужчину, а потом на свою руку.

Казалось, что кто-то несколько раз уколол его горячей иголкой. Неприятно, но не опасно. Змеи слишком малы.

— Присядьте в тени, мистер Рафферти. Нужно сохранять спокойствие. Доктор разрежет место укусов и высосет яд.

Внезапно рука полностью онемела. Перед глазами появилась бутылка виски.

— Сделайте глоток, — предложил кто-то. — Говорят, это помогает при укусах.

Майкл услышал выстрелы. Сердце бешено заколотилось в груди. Он смотрел на груду камней. Мужчины расстреливали змей. Шум неприятно отозвался в его голове.

Подчиняясь просьбе, Майкл сделал глоток виски.

— Нужно отнести его домой.

Перед глазами все плыло, но Рафферти показалось, что рядом появился врач. Когда он пришел?

— Когда это случилось?

— Десять или пятнадцать минут назад.

Прошло так много времени? Не может быть. Все произошло только что. Змеи укусили его, потом Майкл присел и ему предложили виски.

Нет, сначала стреляли, а потом подали бутылку.

Похоже, он ошибается… Сначала виски, а потом выстрелы.

— Расслабьтесь, мистер Рафферти. Мы положим вас на повозку и отвезем туда, где я смогу оказать вам помощь.

Господи, как хочется пить. Куда подевалась бутылка? Хочется сделать глоток. Доллар за воду, за стакан холодной воды.

— Вот так, мистер Рафферти, ложитесь на кровать, а я осмотрю вашу руку.

Кровать? Откуда она взялась? Как он добрался до комнаты? Майкл ничего не помнил.

Тело покрылось потом, силы покинули его. Неужели май такой жаркий в этих местах?

Нет. Дело не в температуре. Все из-за работы. Из-за камней. Из-за них он вспотел и чувствует себя таким усталым. Но откуда тошнота и странное ощущение?

— Ничего хорошего…

Это голос доктора?

— Два укуса, может быть, три. Боюсь, яд попал в вену.

Голос врача слышался издалека.

— Нужно наблюдать…

Майкл почувствовал прилив тошноты и погрузился в темноту.

— Майкл? Это Роза. Я здесь, ты меня слышишь?

Роза. Сладкая маленькая Роза. Он хотел сказать, что любит ее.

ГЛАВА 17

Несчастный случай на северном лесоповале заставил доктора Варнея уехать перед заходом солнца. Если бы Янси Джоунз не остался, чтобы помочь Розе в хлопотах о Майкле, она не справилась бы.

— Вы совсем крошечная, как мышка, миссис Рафферти. У вас не хватит даже сил поднять его. Если вы не против, я останусь.

— Спасибо, мистер Джоунз. Вы очень добры.

— Я лягу на кушетке. А вы зовите, если понадобится.

После полуночи начались сильные приступы рвоты. Перед этим Роза вздремнула, сидя на стуле в комнате мужа. Неприятные звуки заставили ее мгновенно очнуться.

Майкл перевернулся на бок, свесился с кровати, и рвотные судороги охватили его. Роза подставила таз и схватила мужа за плечи, чтобы тот не вывалился из постели.

— Янси! На помощь!

Девушка не знала, способен ли человек пережить столь тяжкие муки. Тело Майкла словно разрывалось на части. Он судорожно отмахивался и чуть не ударил себя рукой.

— Янси!

— Я здесь, мадам.

Руки Джоунза заменили руки Розы на плечах Майкла. Девушка споткнулась и с замиранием сердца смотрела на мужа.

«Майкл умрет…»

— Почему бы вам не привести холодной воды? — попросил Янси. — Она ему понадобится после приступа.

— Да, да, принесу, — прошептала она и выбежала из комнаты.

На кухне Роза облокотилась на стол и бессильно опустила голову. Сделав глубокий вздох, девушка попыталась унять сердцебиение. Почему она так испугана и расстроена? Врач сказал, что дела плохи, но все же есть надежда. Майкл, возможно, выживет. Нужно хорошо заботиться о нем.

А что, если он умрет? Но тогда она будет сожалеть. Ведь Рафферти по-доброму относился к ней. Смерть мужа только облегчит жизнь. Роза станет уважаемой вдовой, а не всеми презираемой разведенной женщиной. Причем, богатой вдовой. Если оправдаются все разговоры. Она сможет уехать и начать свое дело, а мать присоединится позднее, если пожелает. Все будет отлично. Девушка закрыла глаза. «Господи, прости меня!»

Роза не могла поверить, что допустила подобные мысли. Она не подлая и не жестокая. И не позволит мужчине умереть только для того, чтобы облегчить ей жизнь.

Майкл не умрет. Она не позволит.

Отпрянув от стола, Роза побежала к умывальнику и принялась качать воду, пока та не потекла из крана. Потом схватила кувшин и наполнила его до краев.

Он не умрет. Она позаботится о том, чтобы Майкл жил, потому что обязана ему. Он много раз помогал ей, защищал от отца и брата. Был добр. И даже поцеловал…

Нужно сделать все для его выздоровления… А потом она уйдет из жизни Майкла Рафферти навсегда.

— Это несправедливо, отец. Отели «Палас» принадлежат мне. Ты сказал об этом, когда мне исполнилось шесть лет.

— Тогда я не знал о существовании Диллона.

— Но я твой законный сын!

— Я не могу винить Диллона за его рождение. Если бы я знал раньше…

— Если бы ты знал, то не женился бы на моей матери, и я бы не родился. Ты предпочел бы это? Ответь. Так?

— Нет, нет, Майкл, я всегда гордился тобой, но и Диллоном тоже… Если бы вы оба научились приходить к компромиссу. Вы ведь когда-то были друзьями и смогли бы делить отели «Палас».

— Слишком поздно. Ты уже принял решение. Я поеду в этот забытый богом городишко и добьюсь, чтобы мое досталось мне.

— Майкл…

— Встретимся через год.

— Майкл…

Роза приложила мокрую тряпку к горячему лбу Майкла. Он лежал абсолютно спокойно, кожа на лице казалась болезненно белой, губы посинели, дыхание стало прерывистым и почти неслышным. Приступы рвоты прошли, но их сменили забвение, жажда и холодный пот.

Проведя два дня без сна, Роза выбилась из сил, но не отходила от Майкла, даже когда Янси являлся на ночь. Девушка хотела остаться с мужем, если внезапно понадобится ему. Она надеялась на выздоровление мужа. Если Майкл умрет, придется всю жизнь чувствовать вину за дурные мысли.

Рафферти часто бредил. Он кричал и бормотал большую часть времени. Иногда обращался к отцу, но чаще к мужчине по имени Диллон. Однажды звал Лилиан. Кто она такая?

Сегодня, осматривая пациента, врач сказал, что наступил момент кризиса, и дела пойдут на поправку. Роза страшно надеялась, что это так, однако Майкл выглядел слишком бледным и обессиленным.

«Пожалуйста, поправляйся!»

Роза мысленно представляла мужа, каким он был в день поцелуя: одетый в воскресный костюм, темный пиджак, белую рубашку с черным галстуком. Без шляпы. Он снял ее в доме, и солнце позолотило волосы. Девушка помнила силу его объятий и биение сердца.

Теперь она наклонилась и смахнула со лба непокорную прядь золотистых волос. Рука задержалась, пока Роза рассматривала суженого.

Даже с двухдневной щетиной на лице муж выглядел красивым. Даже чересчур. Он прекрасно сложен.

Роза покраснела, разглядывая голую мужскую грудь и простыню, прикрывавшую живот. До вчерашнего дня она не видела обнаженного торса, а теперь знала о его теле все.

Обмывая горячее от температуры тело, она старалась не замечать разницу между мужчиной и женщиной. Муж был очень болен, а Роза просто исполняла свои обязанности. Их физические различия не имели значения.

Но она все заметила и с испугом думала, что значит оказаться с Майклом в постели и позволить ему большее, нежели поцелуй. Туманные рассказы матери и откровенные замечания женщин на посиделках теперь казались ей более понятными, но и рождали множество вопросов.

Неужели можно стать настоящей женой Майкла?

Девушка закрыла глаза и отдернула руку. Грешно иметь такие мысли, когда муж, возможно, умирает.

Кроме того, подобные интимные подробности ей ни к чему. Через год она покинет Хоумстэд и Майкла Рафферти. Ничто не заставит ее остаться. Никогда.

Кэтлин обняла его.

— Майкл, это Диллон. Он будет жить с нами. Надеюсь, ты, будешь относиться к нему, как к родному брату.

— Почему он должен жить с нами? А где его семья?

— Его бедная мама умерла от воспаления легких. А его отец… Диллон никогда не знал папу… Но это не его вина. Он хороший мальчик. Будь добр с ним, Майкл. Ему меньше повезло в жизни, чем тебе.

— Мы станем большими друзьями, обещаю.

— Большими друзьями, — тихо произнес Майкл и повернул голову на подушке. — Обещаю.

Роза мгновенно склонилась над ним и провела рукой по лбу.

— Майкл, Майкл…

— Обещаю…

— Майкл, ты слышишь меня?

Девушке показалось, что ресницы мужа вздрогнули.

— Пожалуйста, проснись, — она склонилась ближе.

Он подчинился, открыл глаза и посмотрел на жену.

— Он был моим другом, — проговорил муж хрипловатым от болезни голосом. — Зачем я сделал это?

Потом глаза опять закрылись.

— Майкл!

Но он опять ускользнул от нее.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы, самая красивая женщина в Сан-Франциско, мисс Оверхарт? — спросил он, когда они вальсировали в бальном зале отеля «Палас». — Зачем вы тратите время на Диллона, если знаете, что я лучше?

— Ничего я не знаю, Майкл Рафферти. И что вы имеете против собственного брата?

— Вы знаете, что отели унаследую я, а не Диллон. Ему придется уехать из Сан-Франциско и добиваться успеха в другом месте.

— Значит сплетни — правда? Диллон незаконнорожденный? — ее глаза удивленно расширились. — Но вы так похожи. Я никогда не верила разговорам.

Он мог бы сказать больше, но навредил сильнее, промолчав.

— Все будет в порядке, Роза, — заверил доктор Варней, пряча стетоскоп в черный кожаный портфель. — Давайте ему бульон и чаще протирайте тело мокрой губкой. Лучше всего, если ваш муж останется в постели, пока весь яд не выйдет из организма.

— Но почему он до сих пор не проснулся?

— Майкл очень болен. Укусы змей опасны. Их было три, и яд мог убить его. Если бы он действительно попал в вену, то привел бы к смертельному исходу. Ваш муж — счастливчик, и сон для него — лучшее лекарство.

Роза смотрела на Майкла, страстно желая его пробуждения, благодарная, что он выжил. Теперь не придется чувствовать себя виноватой.

— А как вы, Роза? Поспали?

— Немножко.

Врач приподнял пальцем ее подбородок.

— Пусть мистер Джоунз присмотрит за вашим мужем ночью, а вы отдохните. Присутствие Янси в вашем доме бесполезно, коль вы не позволяете ему даже пальцем шевельнуть.

Девушка пожала плечами.

— Со мной все в порядке, честно.

— Я не шучу, милая. Вы должны сегодня поспать.

— Хорошо, обещаю.

Роза проводила врача из спальни, спустилась с ним по лестнице и вышла на крыльцо. А потом наблюдала, как мистер Варней, забросив портфель на сиденье, садится в бричку.

— Я заеду завтра утром и надеюсь найти вас отдохнувшей.

— Так и будет.

Доктор взял поводья и направил лошадь в сторону своего кабинета, находившегося на другом конце города.

Тяжело вздохнув, Роза опустилась на ступеньку, закрыла глаза и позволила себе на мгновение насладиться свежим воздухом и теплым утренним солнцем. Жужжание пчел успокоило девушку.

Доктор прав. Ей нужно поспать. Сегодня она позволит Янси Джоунзу посидеть с Майклом. Он много раз предлагал это, но не хотелось оставлять мужа одного.

Отдых не повредит. Она может позволить себе передышку, потому что Майкл поправляется.

Утреннее солнце ласкало щеку Розы, а она представляла, что это руки Майкла.

Ветерок коснулся рта и напомнил о прикосновении нежных мужских губ.

Возможно, когда он поправится, то снова будет ласкать и целовать ее… Разве это повредит?

Роза открыла глаза и подскочила, как от выстрела, разволновавшись, с какой легкостью позволила себе думать о том, что может причинить реальный вред.

Поцелуи Майкла не безделица. Они опасны. Более опасны, чем все, о чем она знала. И не стоит забывать об этом.

ГЛАВА 18

Вилли осмотрел элегантную гостиную и остановил взгляд на дочери. Ларк стояла у окна, глядя в темную безлунную ночь. Тоскливое выражение ее лица заставило Райдера содрогнуться.

Знай девушка, что отец наблюдает за ней, тут же изобразила бы улыбку и принялась бы хохотать со всеми мужчинами подряд. Но ее поведение не могло обмануть Вилли. Сердце Ларк было разбито, а поэтому — и его тоже.

Признавать свою неправоту всегда трудно, но Райдер, пожалуй, созрел для этого. Во всяком случае, он признался себе, что напрасно увез семью в Буаз. Пора возвращаться в Хоумстэд на ранчо. Придется поискать иной способ, дабы избавить дочь от глупого увлечения. Вилли еще сомневался, что ошибся и в отношении Янси Джоунза.

Он почувствовал легкое прикосновение и запах неуловимых духов Ады, таких знакомых, и улыбнулся прежде, чем повернулся к жене.

— Тебе всегда нужно время на раздумье, чтобы потом определиться, — сказала она, улыбаясь в ответ.

— А ты видишь меня насквозь.

— Не всегда…

— Почти всегда.

— Когда поедем домой?

— В понедельник утром. Нет смысла откладывать.

Ада сжала руку мужа.

— Иди и скажи Ларк. Не заставляй ее ждать:

— Что, если я ошибся, и она не освободится от привязанности к Янси? — улыбка превратилась в угрюмую гримасу.

— Ну и что ужасного? Если Ларк действительно любит Джоунза, придется выдать ее замуж, хотя мы сами не выбирали его, — зеленые глаза Ады светились любовью. — Ты ведь хочешь, чтобы дочь обрела то, что мы имеем уже долгие годы. Возможно, она уже нашла свою судьбу.

— Ларк слишком молода, — тихо сказал Вилли, опять поглядывая на дочь.

— Да, но это совсем не значит, что она не способна распознать свои чувства, — Ада слегка подтолкнула мужа. — Иди и скажи ей.

Вилли неохотно пошел к окну, прокладывая дорогу среди столпившихся гостей.

Когда он очутился рядом, Ларк бросила на отца мимолетный взгляд и тут же отвела глаза.

— Нам пора? — с надеждой спросила она.

— Похоже, что так.

— Я возьму плащ.

— Не нужно, — Райдер обнял девушку за плечи прежде, чем та успела уклониться. — Я говорил не об этой вечеринке.

Дочь удивленно посмотрела на отца.

— Пора покинуть Буаз. Мы возвращаемся на ранчо.

Лицо Ларк засияло от радости, такого выражения Вилли не видел уже долгие недели.

— Мы едем домой? — спросила она. — Когда, папочка? Когда?

— В понедельник утром.

Ларк схватила его руки.

— Спасибо, дорогой!

Вилли почувствовал укол в сердце. Он знал, что будет скучать по дочери, когда она покинет дом, и надеялся отсрочить этот момент хотя бы на некоторое время.

Он внезапно вспомнил своего Жаворонка, Ларк, какой та появилась в 1880 году. Бедная сиротка приехала в простом коричневом платье на два размера больше нужного, с приколотым на груди клочком белой бумаги. Старый капор, который был чересчур велик, почти скрывал лицо. Две черные косички свисали на спину.

Райдер был напуган так же, как и девочка, ибо не имел понятия о воспитании детей.

Но он прилично справился со своей задачей. Она выросла здоровой, умной и чувствительной. Отец научил дочь различать добро и зло. К счастью, Ларк не унаследовала его дурных привычек. Но за это нужно благодарить Аду.

Обняв дочь, Вилли погладил ее щеку большой натруженной рукой.

— Я люблю тебя, Ларк, — прошептал он.

— И я тебя тоже, папа, — срывающимся голосом произнесла она. — Очень-очень.


Янси откинулся на стуле, сложив длинные ноги крест-накрест, и неусыпно наблюдал за человеком, лежавшим в постели. Грудь Майкла мерно вздымалась, и, как показалось Джоунзу, лицо больного слегка порозовело.

Похоже, ему больше не придется оставаться в доме Рафферти. Хозяин пошел на поправку, и, когда муж придет в себя, Роза прекрасно справится с ним одна. Хотя утро вечера мудренее.

Хорошо, если все сложится нормально. Янси был не против помочь миссис Рафферти, да и она не слишком загружала его. Однако давно пора заняться собственным домом. Там полно дел. Имея две работы в городе, Янси затянул с ремонтом.

Сложив руки на груди и закрыв глаза, он прислонился спиной к стене. Неплохо хоть немного вздремнуть.

Джоунз, конечно, старался доказать, что Вилли Райдер ошибся на его счет. Он не только простой ковбой. Сумел отложить тридцать девять долларов за это время, да еще Майкл задолжал ему пятнадцать за неделю.

Пока хозяин болел, рабочие решили не останавливать стройку. Янси стал кем-то вроде мастера, наверное, потому, что каждую ночь дежурил в доме Рафферти. Вот остальные и решили, что он себе на уме. Ничего они не понимают.

Джоунз ухмыльнулся. Он сам удивился, когда с легкостью прочел чертежи. В прошлом Янси не сильно перегружал свои мозги, крошечные, как у птички. Но решившись взяться за ум, осилил все, что нужно.

Теперь Джоунз мог побиться об заклад, что Ларк будет гордиться им.

Господи, как он скучал по любимой. Интересно, а она еще чувствует, что погибает без него?

Мужчина опять улыбнулся, словно воочию услышав страстное обещание девушки.

«… Я без тебя умру. Именно это я сейчас чувствую. Будто погибаю…»

Ларк Райдер всегда поступает с демонстративной чувственностью. Конечно, он любит ее любую, но приятно осознавать, что лучшей партнерши для постели нельзя и пожелать. Янси был более чем готов связать себя брачными узами.

Черт! Еще не известно, кто погибнет, если она не вернется как можно скорее.


Роза проснулась глубокой ночью, тело покрылось потом, а сердце колотилось в бешеном ритме. Ей снились Майкл и змеи. Болезнь и смерть.

Девушка напомнила себе: врач настаивал на том, что муж находится в безопасности. Он, наверно, сладко спит, и Янси, безусловно, позвал бы ее, случись непредвиденное.

Собственно, ничто не имеет значения. Нужно избавиться от кошмарных видений. И взглянуть на Майкла. Просто убедиться, что все в порядке.

Схватив халат, лежавший на стуле рядом с кроватью, Роза накинула его и завязала пояс. Потом взяла лампу, которая еле горела, и поспешила в спальню мужа, расположенную напротив.

Янси дремал на стуле, опустив голову на грудь. Она окинула его лишь мимолетным взглядом, обратив все внимание на мужчину в постели.

Девушка наклонилась, чтобы рассмотреть его лицо. Муж выглядел значительно лучше, чем в ее кошмарном сне. Стал еще красивее, чем до несчастного случая. Цвет лица полностью восстановился. Дыхание было глубоким и ровным.

Роза с облегчением вздохнула.

Словно услышав ее, Майкл открыл глаза и посмотрел прямо на жену. Та с испугом выпрямилась, хотя сердце подпрыгивало от радости. Ничего прекраснее этой голубизны девушка не видела.

— Не уходи, — шепотом произнес он.

Роза опять склонилась над мужем.

— Я и не собиралась, — она заботливо отбросила волосы с его лба. — Как вы себя чувствуете?

Он нахмурился.

— Не слишком хорошо. Что… — он заколебался, а потом ответил на собственный вопрос. — Змеи.

Девушка кивнула.

— Да, вы сильно болели.

Янси встрепенулся на стуле.

— Миссис Рафферти?..

Она оглянулась.

— Он проснулся, мистер Джоунз.

Ковбой поднялся и подошел к Майклу.

— Ваша жена так беспокоилась. Да и весь город только и расспрашивает о вас.

— Сколько я пролежал?

— Пять дней, — ответила Роза. Она поставила лампу на тумбочку и налила воды в стакан. — Вот, пейте, — и приподняв голову мужа, поднесла стакан к губам.

Какое-то мгновение он просто смотрел на нее, потом поднял руку, положил ее ладонью на руку Розы, опустил глаза и выпил все. Затем откинулся на подушку, словно простые движения полностью лишили его энергии. Майкл даже не мог держать глаза открытыми.

— Останься… Роза… — тихо попросил он и мгновенно заснул.

Что еще она должна была сделать? Просто кивнула Янси, и тот на цыпочках вышел из комнаты. Потом уселась на стул, который прежде занимал ковбой, и наблюдала, как муж спит.

Когда Майкл проснулся в следующий раз, солнце уже пробивалось в окна. Он лежал без движения, глядя на потолок, и пытался припомнить, что произошло. Постепенно все прояснилось.

Последнее воспоминание было о Розе, стоявшей у постели. Ее каштановые волосы были заплетены в косу, которая свисала через плечо, когда девушка склонилась над ним.

«Не уходи…»

«Я и не собиралась…»

Он повернул голову и обнаружил ее сидящей на стуле. Голова лежала на его кровати, руки служили подушкой. Девушка крепко спала, и Майкл имел возможность получше разглядеть ее.

Ему всегда нравились лицо в форме сердечка и маленький розовый рот. Если уж быть до конца честным, то тонкий нос и решительный подбородок тоже пришлись по душе. Майкл любовался длинными густыми ресницами, бросавшими тень на щеки.

Она выглядела усталой, и Рафферти понял, что жена не отходила от него во время болезни. Пять дней? Кажется, так она сказала? Эта женщина постоянно находилась рядом.

«Я должен хоть немного нравиться, если ты провела здесь столько часов, — размышлял Майкл. — Что ты скажешь, когда я признаюсь в своей любви?»

Рафферти признался себе, что действительно любит Розу. Почему это так удивительно? Ведь он вечно сострадал бедным сиротам и бездомным дворнягам, которые боролись с тяжкой судьбиной.

И что сочувствие принесло в прошлом? Одни неприятности. Взять, к примеру, Диллона. Люби он брата по-настоящему, доверяй ему, и ничего бы не случилось. Не пришлось бы сражаться за то, что принадлежит по праву.

Да, Майкл любил Диллона. Шесть лет они жили душа в душу. И еще десять — соперничали во всем.

Неприятности…

Он опять посмотрел на Розу. Она зашевелилась и потерлась щекой о свою руку.

Влюбляться в нее не слишком разумно. В его жизни и так довольно проблем. Лишние осложнения ни к чему.

Но Майкл все же любил Розу, несмотря на грозящие сложности и беды. И твердо решил любым способом заставить ее полюбить себя.

ГЛАВА 19

Рафферти бесился от скуки.

Просто сходил с ума. Два дня он только и делал, что пил бульон, глазел на безоблачное голубое небо через окно и размышлял о том, о чем не следовало даже думать. Во-первых, об отце. И, во-вторых, о Диллоне.

— Черт подери! Ты что, не можешь приготовить мне что-нибудь кроме супа? — ворчал Майкл, когда Роза принесла поднос с ужином в спальню.

Девушка недоуменно уставилась на мужа.

— Мистер Рафферти, вам кто-нибудь говорил, что вы похожи на медведя, только недавно проснувшегося от зимней спячки?

Он нехотя признавал правоту жены, но в данный момент хотелось наплевать на все.

— Мне пора выбираться из постели и начинать работать. Дел полно.

— Вы же знаете, что доктор Варней приказал вам отдыхать, и вы будете лежать до тех пор, пока он не даст других указаний.

— Я здоров! — Майкл уже собрался откинуть простыню, когда вспомнил, что лежит под ней голый.

Заметив неудачную попытку мужа, Роза слегка улыбнулась. Однако это только подлило масла в огонь.

— Принеси мои брюки.

Девушка гордо вздернула подбородок.

— Они на комоде. Возьмите сами.

— Отлично! Как только ты выйдешь из комнаты.

— Но прежде обещайте съесть ужин.

Услышав ультиматум, Майкл понял, что жена на этот раз выиграла. Он не собирался вылезать из кровати в ее присутствии, не будучи уверен, что сможет твердо держаться на ногах. Одно дело быть обнаженным с женщиной в моменты близости и совсем другое — предстать в неглиже беспомощным и не способным даже поднять ложку. Не хотелось даже вспоминать, что Роза ухаживала за ним в моменты беспамятства.

— Подай штаны, — заметно помрачнев, потребовал Майкл.

Девушка хмыкнула и протянула поднос.

— Зайду позднее, посмотрю, как у вас дела.

— Не стоит беспокоиться, — огрызнулся он. — Я буду на строительной площадке.

— Я в этом не сомневаюсь, — выходя из комнаты, Розы откровенно смеялась.

Майкл стиснул зубы. Будь он здоров… Глядя на пустой дверной проем, Рафферти внезапно одернул себя. Черт ее подери! Роза права. Он еще слишком слаб, чтобы самому одеться, не говоря уже о работе.

Хитроватая улыбка тронула уголки рта.

Она не ошиблась и в другом. Ее муж — тупоголовый неуклюжий старый медведь.

Нельзя заставить женщину полюбить себя, вечно ворча, да еще такую упрямицу, как и он сам.

Майкл поднял тарелку с борщом с подноса. Жена недаром настаивала. Нужно кушать, чтобы восстановить силы. Кстати, это варево действительно вкусно пахнет.

Вскоре Рафферти полностью опустошил содержимое тарелки и уже собирался поставить ее, когда вновь появилась Роза.

Она задержалась в дверях.

— Майкл, простите меня.

На лице читалось искреннее раскаяние, и жена казалась такой хорошенькой. Имея такую женщину для общения, нетрудно и полежать подольше. На нее просто приятно смотреть.

— Это я прошу прошения, — сказал Майкл со смыслом, — потому что вел себя неразумно. Ты во всем права.

Роза покачала головой.

— Мне стыдно за свое поведение.

— Стыдно?! — это он бурчал, как старый медведь.

— Я поклялась, что буду хорошо заботиться о вас до полной поправки. После того как вас заставили жениться на мне, это лишь малая толика, которой я могу отплатить за причиненные неприятности.

Рафферти содрогнулся внутри. Не хотелось, чтобы Роза строила их отношения лишь по обязанности и из чувства вины. Он похлопал по кровати.

— Дело в том, что мне тошно и скучно. Может, присядешь и поговоришь со мной? Это хоть немного развлечет.

Девушка, безусловно, удивилась подобной просьбе.

— Не смогу… Много стирки.

— Это подождет…

— Ну, я…

— Пожалуйста!

Роза инстинктивно понимала, что лучше сбежать из комнаты и не поддаваться умоляющему взгляду ярко-синих глаз. Она многим обязана Майклу Рафферти, но составлять ему компанию совсем не обязательно, это не входило в их соглашение. Да и слишком опасно приближаться к нему. Он заставлял ее думать о недозволенном. И чувствовать то, что не стоит брать в расчет. Лучше уйти…

Однако девушка все же присела на краешек постели.

— Я не могу оставаться надолго, — сказала она. — Много дел.

Майкл не улыбался, но выглядел довольным. Он смотрел на Розу так, будто ласкал ее взглядом.

— Скажи, если бы не было работы, как бы ты провела день отдыха?

Без работы? Такого дня в ее жизни не случалось. Даже в воскресенье. Всегда накапливалось слишком много дел.

— Не знаю… — отмахнулась девушка.

— Да ладно. Неужели ты ни о чем не мечтаешь?

Она пожала плечами, не имея понятия, как ответить. Под пристальным взглядом мужа Роза нервничала. Он словно притягивал ее, пусть не физически, а эмоционально, и это пугало.

Майкл довольно долго наблюдал за женой.

— Расскажи, что тебе дорого. Вспомни себя маленькой девочкой.

Роза мгновенно восстановила приятную картинку из детства… Вот она взбирается на лошадку Ларк и хохочет, слушая подробный инструктаж подружки. Какой великолепный день!

— Ну, говори…

— Мне тогда исполнилось девять, — с улыбкой вспоминала Роза. — Ларк подарила мне поездку верхом. Это был самый лучший подарок в моей жизни. Я прокатилась всего один круг, но ощущения остались незабываемые. Потом ко мне присоединилась Ларк, и мы долго катались по двору около церкви, — перед глазами внезапно ожила девушка, скачущая верхом по улице, чтобы рассказать о поцелуе Янси Джоунза. — Она до сих пор ездит на Черныше.

— А у тебя когда-нибудь была своя лошадь?

Вопрос мгновенно вернул Розу в настоящее.

— Нет.

— Тебе хотелось бы ее иметь?

Она кивнула, злясь, что муж так легко читает ее мысли. Конечно, любой мечтает о собственной лошади. Роза долгие годы помнила о том дне рождения и мечтала, что мать когда-нибудь сделает ей подобный подарок. Но в доме Таунсендов всегда было туго с деньгами, и до отъезда отца, и после его возвращения. Даже тогда, когда дела на постоялом дворе шли неплохо, всегда появлялась нужда в чем-то более важном: сначала достроили дом, крыльцо и покрасили здание, а потом пришлось покупать новые занавески. Денег на удовлетворение детских грез Розы никогда не хватало.

Постепенно мечта о собственной лошади забылась вместе с другими, которым никогда не суждено осуществиться.

— Ты когда-нибудь еще ездила верхом?

— Несколько раз… с Ларк…

«Но это было так давно», — Роза закончила мысль про себя.

Майклу хотелось подарить девушке все, чего она раньше не имела: беззаботные дни, чтобы просто полежать и полюбоваться странными очертаниями облаков на небе; прогулки верхом, когда можно наблюдать, как великолепные каштановые волосы развеваются на ветру, словно крылья у Пегаса.

Счастье Розы значило для Рафферти больше, чем его собственное.

Девушка встала с постели.

— Мне действительно нужно кое-что перестирать. Работа сама собой не делается.

Майкл посмотрел на нее и поразился глубине собственных чувств. Он не ошибся. Ее благополучие важнее всего.

— Крикните, если что-нибудь понадобится, — она забрала поднос и вышла из спальни.

Всю жизнь, во всяком случае, с шестнадцати лет, Майкл мечтал об одном — унаследовать отели «Палас». Даже любовь к семье стояла на втором месте. Единственной страстью стало дело, причем с момента пробуждения ранним утром и до той секунды, когда Рафферти засыпал ночью. Он, безусловно, собирался жениться и завести детей, но бизнес и в данном случае остался бы превыше всего. Сие казалось вполне разумным и естественным. Так все живут в этом мире.

Невозможно было представить, что женщина может быть важнее, чем дело отца. Майкл знал Розу меньше четырех недель и вырос в великолепных отелях, построенных Джоном Томасом. Двадцать шесть лет жизни были связаны с люксами, бальными залами, кухнями и прачечными отелей «Палас». Гостиницы составляли суть его существования.

Во всяком случае, раньше…

Кэтлин не раз говорила, что все изменится, как только встретится настоящая женщина. Рафферти всегда считал, что мачеха просто недолюбливала Лилиан Оверхарт.

«После первой встречи с твоим отцом я поняла, что этот мужчина создан для меня. Ты тоже мгновенно догадаешься, и, если полюбишь по-настоящему, женщина будет значить для тебя больше, чем даже жизнь».

Майкл считал подобные рассуждения глупой женской болтовней, относил на счет излишней дамской чувствительности. Но теперь…

Если придется выбирать, что предпочесть? Отели или Розу?

Рафферти закрыл глаза.

О чем это он думает? Выбирать не придется. Роза уже стала его женой. Нужно завершить работу, ради которой его отослали в Хоумстэд, и завоевать любовь жены во что бы то ни стало.


Глен удобно устроился на стуле, стоявшем на крыльце дома, и сделал добрый глоток виски, поглядывая на главную улицу.

Вдали виднелся дом Розы, и Таунсенд задумался о своем зяте. Как он выкарабкивается? Ходили слухи, что Майкл поправляется. Вот жалость! Дочь стала бы богатой вдовой. И это вполне устроило бы Глена.

Он еще раз глотнул из бутылки.

Неблагодарная девчонка! Не хочет и пальцем шевельнуть, чтобы помочь отцу. Могла бы поискать выход. Этот негодяй, ее муж, заслуживает смерти. Впейся в него еще одна змейка, и хладный труп уже давно бы покоился в двух метрах под землей.

— Нужно ему помочь, — пробормотал Таунсенд, снова поднося бутылку ко рту. — Человек может погибнуть не только от укуса гадюки.

Молча ругаясь, он сделал глоток и вытер губы рукавом рубашки. Не убеди его Квин, что так будет лучше, и Глен никогда бы не вернулся в Хоумстэд.

— Необходимо затаиться на время, — уговаривал подельщик. — Если мы будем бездействовать, власти устанут наблюдать и решат, что денег нет. Тогда я заеду за тобой, и мы вместе отправимся за краденым.

Таунсенд нервно вскочил со стула и принялся ходить взад-вперед по крыльцу. Если Квин не объявится в июле, ему поможет только Бог, ибо он все равно разыщет обманщика и убьет его голыми руками. Провел столько лет в тюрьме за ограбление банка, а теперь сидит в Хоумстэде без гроша в кармане. Мысли о немалых деньгах, целом состоянии, припрятанном в укромном местечке в горах Яоминг, помогли Глену сохранить разум, сидя за решеткой. Теперь, думая о них, он просто сходил с ума. Конечно, Сумасшедший Джек, как и остальные заключенные, слышал разговоры о нападении на банк и о том, что украденное так и не вернули. Именно поэтому он и увязался за Гленом в Айдахо, но это не имеет значения. Таунсенд ни на секунду не сомневался, что Джеку ничего не достанется (хотя и не ожидал, что тот сбежит среди ночи). К счастью, подлец уехал, так и не узнав о добыче и том месте, где она хранится.

Квин Трейси — другое дело. Этот в курсе, где все зарыто. Что, если он заберет краденое один? Вдруг Квин уже выкопал сокровища и отправился в Латинскую Америку? А может, еще подальше?

И опять взгляд Глена устремился на запад к дому дочери. Черт ее побери! Могла помочь своему старику. Эгоистичная сучка! А ведь это отец обеспечил ей мужа. Именно он не позволил мужчине бесплатно воспользоваться тем, за что должно платить либо деньгами, либо женитьбой. Девчонка задолжала. И причем, много.

Грязно выругавшись, Таунсенд вернулся в дом. Вирджиния где-то припрятала деньги. Нужно обязательно забрать их или, по крайней мере, узнать, где они находятся.

ГЛАВА 20

Ларк никогда не испытывала такого счастья, как при виде Хоумстэда. Так хотелось остановиться и расспросить Розу о Янси. Получил ли он ее письмо? Но в тоже время девушка боялась, что любимый уехал из города, и она его никогда не увидит.

Отец не захотел делать остановку до ранчо, и Ларк пришлось довольствоваться мимолетным взглядом на окрестности. Они махали знакомым на улице, здоровались, но Вилли ни на секунду не замедлил ход. Все, даже пятилетняя Наоми, заметили большое новое здание, возводимое между церковью и домом Зигмунда Леонхардта. Семья оживленно обсуждала его предназначение по дороге на ранчо.

Как только повозка остановилась, Престон с Наоми выскочили из нее. Ларк хотелось сделать то же самое, но она дождалась помощи отца, надеясь доказать ему, что стала взрослой женщиной. Несколько недель ссылки сослужили добрую службу. Ларк научилась сдерживать импульсивную натуру, дабы убедить Вилли, что она способна отвечать за свои душевные порывы и поступки.

Без просьбы родителей девушка отправила брата с сестрой в их комнаты и приказала им переодеться. А потом пошла в свою спальню и сделала то же самое.

Вымывшись и надев чистый халат, она как раз взялась за розовое в полоску шелковое платье, когда услышала стук в дверь.

— Ларк!

— Войди, мама.

Ада открыла дверь.

— Фрости нас не ожидала, — сказала она, имея в виду кухарку, — так что продуктов нет. Может, съездишь со мной в город?

— Сейчас? — сердце девушки выскакивало из груди. Возможно, она встретит Янси.

— Да.

И тут Ларк осенило, что мать делает это специально для нее. Провизии вполне бы хватило, и Аде не нужно было возвращаться в город после столь долгого путешествия. Фрости прокормила бы семью до завтра. Однако мать понимала, насколько Ларк стремится увидеть любимого, и решила помочь.

Девушка сделала шаг и схватила Аду за руки, потом нежно сжала их, безмолвно благодаря мать за понимание.

Та ласково улыбнулась и сказала:

— Я сказала Фрости приготовить повозку. Мы поедем, как только ты соберешься.

— Мне достаточно и пяти минут.

Девушка отвернулась и мгновенно всунула руки в рукава платья. Пальцы неуклюже расстегивали крючки и пуговки на корсете. Она с трудом повязала пояс бантом.

Ларк сдержала свое слово и спустилась раньше, чем через пять минут. Лицо девушки горело от возбуждения, когда та спешила к бричке и садилась рядом с Адой.

Бросив мимолетный взгляд на дом, она подумала, возражал ли отец. Он, должно быть, догадался, что поездка в город — это только предлог.

Словно прочитав мысль дочери, Ада пояснила:

— Папа с мистером Симпсоном заняты скотом на западе ранчо. Думаю, они вернутся поздно.

Ларк посмотрела на мать.

— Он разозлится, когда узнает?

— Но ненадолго, — ухмыльнулась Ада, глядя на дорогу. — Он хочет, чтобы ты была счастлива, Ларк. Мы всегда мечтали об этом.

— Мамочка…

Женщина посмотрела на дочь.

— Папа очень счастливый человек.

Ада взяла Ларк за руку.

— И Янси Джоунз тоже.


Роза как раз выходила из магазина, принадлежащего семейству Барба, держа в руках корзинку с мукой, кукурузой и сахаром, когда перед ней остановилась черная бричка.

— Роза!

Она удивленно подняла глаза.

— Ларк?

Подруга выскочила из повозки и с распростертыми объятиями бросилась к Розе.

— Я так рада видеть тебя! Мне кажется, прошла вечность, — она отпустила девушку и сделала шаг назад. — Я хотела сходить на постоялый двор. Но здесь мы можем поговорить спокойно.

— Я… — Роза перевела взгляд с Ларк на Аду, ступившую на тротуар.

— Здравствуй, девочка. Как мама?

— С ней все нормально, миссис Райдер.

— Передавай ей привет, — женщина посмотрела на дочь. — Вам нужно поболтать, я зайду за тобой на постоялый двор через полчаса.

— Миссис Райдер, — быстро вмешалась Роза. — Я… не собиралась на постоялый двор.

Ада удивленно подняла брови, ожидая объяснений.

— Я… там больше не живу.

— Не живешь? — изумленно спросила Ларк.;— Господи, так где же твой дом?

Роза почувствовала, что краснеет.

— С мужем…

Из опыта девушка знала, что Ларк редко поражается чему-либо, но на этот раз она застыла на месте. Подруга недоуменно смотрела, широко раскрыв карие глаза и слегка приоткрыв рот.

Прежде чем женщинызаговорили. Роза объяснила:

— Моего мужа зовут Майкл Рафферти. Он приехал в Хоумстэд строить гостиницу.

— Господи, похоже, мы пробыли дольше, чем я предполагала, — тихо вымолвила Ада.

— Муж купил дом Пендроя, там мы и живем.

Ада внимательно наблюдала за Розой, и та почувствовала себя неуютно, словно вновь стала маленькой девочкой, которую допрашивает учительница.

Она боялась, что миссис Райдер с легкостью прочтет ее мысли, как когда-то в детстве, когда преподавала в школе.

Наконец Ада перевела взгляд на дочь.

— Вам есть о чем поговорить, я зайду через полчаса к Розе домой.

Она уже приготовилась открыть дверь магазина, но повернулась и дотронулась рукой до щеки Розы.

— Надеюсь, ты будешь счастлива.

— Спасибо, — ответила девушка сдавленным от волнения голосом.

Не говоря больше ни слова, миссис Райдер вошла в магазин, и дверь за ней захлопнулась.

— Рассказывай! Все и начистоту! — немедленно заявила Ларк.

— Но говорить-то нечего, — Роза пошла по тротуару.

— Как бы не так. Преступница! Неужели ты вышла замуж! — подруга схватила ее за руку и заставила остановиться. — Я не успокоюсь, пока ты не опишешь, что случилось. Как вы познакомились? Кто он такой? Это любовь с первого взгляда?

Роза не отрывала глаз от деревянного тротуара. Что сказать Ларк? Все сложилось не так романтично, как предполагала ближайшая подруга.

— Роза, что-нибудь не так? — уже помягче спросила Ларк.

Девушка сделала глубокий вздох и посмотрела на нее.

— Все нормально. Просто рассказывать действительно нечего. Мистер Рафферти приехал к нам, чтобы построить отель, и остановился на постоялом дворе. Там мы познакомились. Он хороший человек. Все произошло очень быстро, и я счастлива.

Но Ларк этот рассказ не убедил.

— Когда я смогу познакомиться с этим потрясающим мистером Рафферти? Мы видели строительство у церкви. Это отель? Твой муж там? Давай сходим, и ты меня представишь.

— Его там нет, — но внезапно Розу осенило, — а вот мистер Джоунз на строительной площадке.

— Янси? — Ларк мгновенно посмотрела вдоль улицы. — Он здесь и не уехал из Хоумстэда?

Роза кивнула, обрадованная, что разговор перешел в другое русло.

— Он работает несколько дней в неделю на мистера Рафферти, а остаток времени — на лесопилке. Миссис Барба говорит, что Янси покупает старый дом Хадли, неподалеку от речки.

— Ты не против, если мы пройдемся мимо гостиницы? А вдруг он там?

— С удовольствием.

По дороге к строительной площадке Роза раздумывала, не расспросить ли подругу о Буазе, но отказалась от этой мысли. Слишком уж взволнованной выглядела Ларк. По выражению ее лица было видно, что девушку интересует только встреча с Янси Джоунзом.

Что, если влюбиться так же, как Ларк в своего ковбоя? Такое случается со всеми или подруга из избранных?

Роза покачала головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей. Они бесполезны.

Любовь не для таких, как Роза Таунсенд Рафферти. Нет смысла эмоционально привязываться. И особенно к мужчине. Слишком опасно. Это может принести боль.

В ее жизни нет места романтическим фантазиям Ларк.

Но внезапно Роза представила себя на крыльце нового дома, почувствовала объятия Майкла и ощутила прикосновение его губ.

Девушке припомнились невероятные щемящие ощущения, охватившие ее тогда и не оставлявшие ни на минуту.

— Вот он, — Ларк схватила Розу за руку. — Он…

Едва сказав эти слова, девушка отпустила Розу и побежала к мужчине, стоявшему на лестнице.

— Янси?

При звуке ее голоса его сердце подпрыгнуло, как отбивная на горячей сковородке. Джоунз посмотрел вниз и увидел Ларк, еще более прекрасную, чем прежде.

Потом медленно спустился с лестницы и еле сдержался, чтобы не сжать ее в объятиях и не зацеловать до беспамятства.

— Ты вернулась, — сказал Янси. Господи, она — бальзам на больную душу. Красивей женщины он не встречал.

— Сегодня. Мама в магазине, покупает продукты. В нашем распоряжении только минутка.

Джоунз понимающе кивнул.

— Мне тоже нужно работать, за болтовню не платят.

— Я очень скучала по тебе, Янси, — прошептала Ларк.

Джоунз клял себя за косноязычие: даже выразить мысли не способен. Но словами чувств не выскажешь.

— Я боялась, что ты уедешь, — чуть слышно произнесла она. В больших карих глазах появились слезы.

— Я не собирался этого делать: было слишком много причин, чтобы остаться.

Черт подери! Ее взгляд заставлял мужчину чувствовать себя так, словно в груди плавился медвежий жир. Как трудно не прижать ее к себе!

— А я имею отношение к этим причинам? — спросила девушка.

Янси, конечно, считал, что только одна Ларк имеет значение, но не мог высказать это вслух. Не то место и не то время. Если они будут разговаривать о чувствах, то не в присутствии группы плотников. Джоунз не собирался спешить с объяснениями, пока в его распоряжении лишь седло да хорошая лошадь.

— Ты — одна из них, — ответил он, зная, что Ларк жаждала другого ответа.

— Говорят, ты покупаешь дом?

— Пытаюсь… Мне пора возвращаться к работе.

— Ты приедешь ко мне на ранчо…

Янси покачал головой.

— Думаю, что пока мне туда путь заказан.

Девушка опустила голову, и Янси заметил, как она задрожала. Потом сделала глубокий вздох и подняла глаза.

— Когда мы увидимся?

— Скорее всего, в воскресенье… в церкви, — если она еще будет так смотреть, то к заходу солнца Вилли Райдер станет гоняться за ним с ружьем. — Или когда ты приедешь в гости к миссис Рафферти в город.

— Миссис Рафферти… А… ты имеешь в виду Розу? — лицо просветлело, а на губах заиграла улыбка. — Конечно, я буду часто навещать ее. Мы ведь можем случайно встретиться в ее доме?

— Думаю, что да.

Ларк бросила взгляд через плечо на Розу, ожидавшую неподалеку на улице.

— Мне пора, — девушка приблизилась к лестнице и опять посмотрела на мужчину. — Янси, я люблю тебя, — прошептала она, прежде чем уйти.

Провожая Ларк взглядом, видя, как мерно покачиваются бедра под хорошеньким платьем, Джоунзу захотелось броситься вдогонку, забросить девушку в седло и ускакать в неизвестном направлении. Но тогда он не докажет, что достоин просить ее руки.

Нет, когда Янси женится на Ларк Райдер, это произойдет в присутствии ее отца и всего города, который будет знать, что они принадлежат друг другу.

Взбираясь по лестнице, Джоунз довольно хмыкнул. Кто мог подумать, что его приручит хорошенькая маленькая девчушка по имени Ларк?

ГЛАВА 21

Хэнк сидел с удочкой в руках, облокотившись спиной о сосну, и наблюдал за внуками, резвившимися на берегу реки. Легкий ветерок доносил их смех.

Это было любимое укромное место Хэнка, и он частенько говорил Дорис, что хотел бы на пенсии пожить у реки рядом с дорогой на Буаз. Здесь она была широкой и глубокой, а течение медленным. Отлично для рыбной ловли. Через полмили река сужалась и бежала по каскадам камней.

Да, прекрасное место, где человек может провести остаток дней.

Хэнк считал, что давно пора на пенсию. Он слишком стар для шерифа даже в таком тихом городке, как Хоумстэд. Когда-нибудь понадобится другой человек, чтобы сделать нечто большее, чем просто сажать мужчин на ночь в тюрьму, чтобы те протрезвели.

Шериф нахмурился, вспомнив о телеграмме, полученной вчера из Колорадо. Ему советовали присмотреть за Гленом Таунсендом и обещали прислать дополнительную информацию. Неважно, что она будет содержать, все равно неприятностей не миновать. Таунсенд всегда приносил одни беды.

Хэнк непроизвольно покачал головой: пора на покой. Шериф должен быть моложе. Он ведь пережил многих старых друзей, нужно хоть немного насладиться жизнью. Поваляться на берегу реки, порыбачить и заняться внуками.

— Дедушка, смотри!

Он взглянул в направлении протянутой руки Томми и увидел огромного оленя с ветвистыми рогами прежде, чем тот успел скрыться среди деревьев. Когда это произошло, мальчик разочарованно всхлипнул.

Хэнк опять перевел взгляд на детей. Они растут очень быстро. Не успеешь оглянуться, как за Сарой начнут ухаживать молодые люди, а Томми…

При виде мальчика сердце шерифа сжалось.

Томми и его отец были похожи, как две капли воды, когда тот был в его возрасте. Черные как смоль волосы, серые с примесью стали глаза, которые были у всех представителей мужской половины рода МакЛеодов.

Томми рос живым и умным, но шкодливым и был подвержен несчастным случаям. Удивительно, что он сломал только руку, падая на прошлой неделе с дерева.

Отец мальчика был точно таким же. Вечно ходил по острию ножа. Хэнк попытался представить сына, если бы тот остался в живых. Сейчас его волосы, вероятно, поседели бы, а под глазами появились бы мешки, но даже возраст не испортил бы его улыбку.

Трудно поверить, что Тому исполнилось бы сорок два в этом году. Не умри Мария при рождении мальчика, и ей бы стукнуло тридцать семь.

Хэнк смахнул непрошеную слезу. В старости нельзя уподобляться женщинам. Это ничего не изменит и не вернет Тома с Марией. Кроме того, ему есть за что благодарить судьбу.

Топот лошадиных копыт на другой стороне реки привлек внимание шерифа.

— Сегодня она запаздывает, — пробормотал Хэнк, когда кибитка скрылась в узком каньоне, и посмотрел на часы. — Да, запаздывает.

— Дедушка, у тебя клюет! — закричал Томми, возвращая мысли Хэнка к реке и к удочке. Шериф поднялся и принялся натягивать леску, пока внук бежал к нему.

— Огромная рыба! — подскочил Томми и влетел в реку рядом с дедом.

Хэнк, не спеша, занимался своим делом. В пожилом возрасте человек ценит хорошие моменты. А в рыбной ловле нельзя торопиться.

Он широко улыбался внуку, вытягивая из речки огромную форель.

— Ты прав, Томми. Рыба большая. Бабушка с трудом втиснет ее на сковородку, — шериф наблюдал, как мальчик самостоятельно вынимает крючок из рыбьего рта одной рукой, но не пытался помочь. — Готов половить еще?

— Да.

Хэнк повернулся, чтобы задать Саре тот же вопрос, но не обнаружил ее рядом. Девочка сидела на скале и мечтательно смотрела вдаль.

— Она думает о какой-то проклятой башне из журнала, — расстроенно пробормотал Томми. — Бабушка говорит, что Сара вечно витает в облаках.

— Мечты никогда и никому еще не помешали, — ответил Хэнк и взъерошил волосы мальчика. — Давай еще наловим рыбы для ужина.


Одевшись, Майкл совсем обессилел, присел на стул у кровати и сделал несколько глубоких вдохов. Поймай его Роза бледным и изможденным, немедленно уложит в постель.

Если это произойдет, то он наговорит жене такое, о чем позже пожалеет. Лучше избегать ссор. Отношения между ними постепенно налаживались, не стоит портить их ворчанием.

Майкл оказался капризным больным, никуда от этого не денешься, ибо никогда в жизни не болел, разве что пару дней в далеком детстве, и не привык подолгу праздно валяться в постели.

Имея слишком много времени для раздумий, он постоянно вспоминал отца и брата, злость и соперничество, хотя отчаянно противился мыслям о родственниках. Не следует погружаться в прошлое. Во всяком случае, не сейчас, когда зародились сомнения.

А они действительно появились. Рафферти был всегда уверен в своей правоте, отлично знал, чего желает, и вдруг все полетело вверх тормашками. Оказывается, некоторые поступки гордости не вызывают. Майкл увидел себя в новом свете и не находил места.

Покачав головой, Рафферти постарался отбросить неприятные мысли, постоянно преследовавшие его, потом поднялся со стула и подошел к двери. Опершись о косяк, он прислушивался, не доносятся ли звуки с кухни. Дом был погружен в тишину. Роза еще не вернулась из магазина. Отлично. Прежде чем она появится, нужно добраться до крыльца. Майкл с трудом спускался по ступенькам, опираясь на перила. Перед глазами плыло, все же он чувствовал себя лучше, чем предполагал, и продолжал двигаться дальше.

Как приятно было оказаться на улице. Рафферти вдохнул свежий воздух и присел на ступеньку крыльца. Удалось! Но колени дрожали, и ладони вспотели.

Он закрыл глаза и позволил себе расслабиться, глубоко дыша и прислушиваясь к шелесту листьев, которые шевелил легкий бриз. В кустах пели соловьи. Эти звуки успокаивали. Майкл раньше не представлял, как приятна природа. Силы медленно возвращались.

Открыв глаза через несколько минут, он увидел Розу на повороте дороги. С ней шла молодая женщина. Их головы почти соприкасались. Девушки были погружены в разговор. Мельком, взглянув на незнакомку, Майкл не спускал глаз с жены.

В темно-розовом платье она выглядела очень хорошенькой, этот цвет Роза носила постоянно.

Наряд тоже показался Рафферти знакомым. Она не снимала его с первой встречи. Внезапно до него дошло: у нее просто нет платьев, чтобы носить на выбор.

Так вот что он может сделать для Розы! Нужно обратиться к Эмме Барба, завтра же сходить в магазин и попросить ее заказать дюжину новых нарядов.

Майкл ухмыльнулся, довольный собой. Как она удивится, когда прибудут покупки!

Когда Роза взглянула на мужа, он все еще улыбался. Сначала ее лицо приняло изумленное выражение, а потом глаза засветились недовольством. Сейчас ему зададут! Жена запретила вставать с постели до указаний доктора и нарушений режима не потерпит. Если бы с ней не было подруги, то без взбучки не обошлось бы.

От этой мысли Майкл еще сильнее заулыбался. Не стоит, конечно, признаваться, но настойчивость Розы пришлась ему по душе.

Когда женщины стали подниматься по ступенькам, он встал.

— Майкл, не ожидала найти вас здесь, — в голосе звучали цензорские нотки, присущие всем супругам.

Она говорила как настоящая жена, и Рафферти это очень понравилось.

— Доктор Варней велел вам не вставать с постели еще несколько дней.

— Он не прав, — Майкл перевел взгляд на незнакомку, симпатичную брюнетку с темно-карими глазами.

Она была намного выше Розы и имела более угловатую фигуру, чем жена. Глядя на дорогое платье, Рафферти решил, что нарядов у нее хватит, чтобы не повторяться целый месяц. Наверно, симпатичная и избалованная? Возможно… Но жизненная интуиция подсказывала иное: в этой женщине есть нечто большее.

Прежде чем заговорить, она тоже внимательно осмотрела Майкла с головы до пят.

— Меня зовут Ларк Райдер… Надеюсь, вы сделаете Розу счастливой.

— Ларк!

— Приложу к этому все силы, мисс Райдер.

Девушка улыбнулась.

— Вот и хорошо. Тогда мы с вами тоже подружимся, — и протянула руку. Майкл крепко пожал ее.

— Пожалуйста, сядьте, — ласково обратилась к мужу Роза.

Услышав искреннюю заботу в голосе, он почувствовал себя лучше и без пререканий подчинился.

— Видишь, вот и мама, — Ларк смотрела на дорогу. — Не вставайте, мистер Рафферти. Познакомитесь с ней позднее. Роза рассказала мне о несчастном случае, я маме все объясню, — она быстро обняла подругу. — Приеду, как только смогу.

Ларк заспешила по ступенькам и выбежала на дорогу прежде, чем бричка подъехала к дому. Через мгновение и повозка, и пассажиры исчезли из виду.

— Должно быть, близкая подруга? — сказал Майкл, поворачиваясь к Розе.

— Да.

— Тогда мне приятно, что она решила дружить и со мной.

Он одарил девушку синим взглядом, похожим на солнечный день. Она мгновенно почувствовала дрожь внутри, дыхание стало прерывистым, словно не хватало воздуха.

— Ларк по натуре дружелюбна, — тихо ответила Роза.

Майкл опять подарил ей очаровательную улыбку.

— Ясно. Рад, что со мной ей не придется идти против природы.

Девушка почувствовала насмешку в голосе. Сердце как-то странно отреагировало на нее.

— Посиди со мной. Роза.

Она покачала головой.

— Мне нужно печь.

— Ну, немножко…

Почему ему так сложно отказать?

— Ты ведь можешь уделить мне немного времени?

Роза до сих пор не закончила стирку, так как вчера сидела с Майклом.

Сегодня поздно затевать выпечку хлеба, но девушка хотела сделать на ужин булочки из кукурузной муки и яблочный пирог.

Они договорились, что она обязана вести хозяйство и готовить еду. Однако никто не предупреждал Розу, что придется сидеть на крыльце и бесцельно тратить время.

Но несмотря ни на что она все же присоединилась к мужу. Прежде чем перевести взгляд на горы, он улыбнулся девушке.

— Приятно вырасти в такой красивой долине.

«Майкла пора постричь. Интересно, это тоже входит в обязанности жены?»

— Здесь тише, чем в городе. И очень спокойно. В Сан-Франциско шумно, людно, и все толкаются.

Она не могла удержаться от вопроса:

— Почему вы приехали в Хоумстэд, Майкл?

— Строить гостиницу.

— Зачем?

По лицу Рафферти пробежала тень.

— Надеялся кое-что доказать.

— Что?

— Я сам уже сомневаюсь.

Он собирался продолжить, но в этот момент послышался скрип колес. Роза повернула голову, чтобы посмотреть, кто проезжает мимо.

Но бричка не миновала дом, а направилась прямо к нему. Девушка узнала Нормана Хендерсона, однако рядом сидела не Рэйчел.

— Лилиан… — крайне удивленно пробормотал Майкл.

Роза взглянула на мужа, который вскочил, как пружина, а потом — на великолепную женщину. Недаром он звал ее в бреду.

Когда повозка остановилась, Майкл оперся на перила крыльца.

— Вот мы и приехали, мисс Оверхарт, — сказал Норман, поднимаясь с сиденья и помогая ей спуститься на землю.

Шелковое платье Лилиан в лавандово-белую полоску казалось абсолютно новым, на дорогом материале не осталось ни пылинки после дороги. Не похоже, что дама совершила утомительное путешествие из Буаза. Из-под шляпы цвета лаванды не выбился ни один локон.

Опираясь на руку Нормана, женщина склонилась к нему.

— Огромное спасибо, что привезли меня сюда, мистер Хендерсон. Вы само великодушие. Я бы без вас потерялась.

Неужели ей понадобилась бричка, чтобы добраться от станции?!

— Счастлив помочь, мисс Оверхарт, — улыбался он, дотрагиваясь до полей шляпы и поклоном приветствуя Майкла с Розой.

Девушка не сомневалась, что Норман рад до безумия. А что сказала бы Рэйчел при виде своего благоверного, внезапно ставшего бравым кавалером?

— Майкл, в городе сказали, что произошел несчастный случай, — Лилиан приблизилась к крыльцу, даже не удостоив уезжавшего Хендерсона взглядом. — Говорят, ты тяжело болел. Я так беспокоилась, что бросила чемодан на станции и сразу же помчалась к тебе.

— Я в норме, Лилиан.

Именно в этот момент мисс Оверхарт заметила Розу, которая так и осталась сидеть на ступеньке. Глаза расширились, но она мгновенно перевела взгляд на Майкла.

— Я тебя не ждал, — сказал он, заметив ее вопросительный взгляд.

— Хотелось сделать тебе сюрприз.

— Это удалось.

Лилиан изумленно подняла брови.

— Похоже, вы разучились вести себя с дамами, мистер Рафферти?

Она протянула руку, ожидая, что джентльмен немедленно спустится и поможет ей подняться на четыре ступеньки, у Роза внезапно разозлилась, встала и подошла к Майклу, намеренно загородив дорогу.

— Майкл сегодня первый раз поднялся с постели, он еще очень слаб. Вам придется самой взобраться на эту высоту.

— Ox… — перчатка Лилиан цвета лаванды манерно прижалась к груди.

В другое время у Розы, возможно, хватило бы чувства юмора, чтобы оценить курьезность ситуации. Но не сегодня. Она повернулась к мужу:

— Лучше присядьте, Майкл.

Он пребывал в таком же шоке, как и мисс Оверхарт.

— Думаю, вам нужно сесть, — повторила она, взяла мужа под руку и помогла устроиться на скамейке.

Аккуратно придерживая бесчисленные юбки, Лилиан осилила четыре ступеньки.

— Майкл, кто эта девушка? — вопрос прозвучал как оскорбление.

Роза вздернула подбородок, стараясь скопировать презрительное выражение мисс Оверхарт, и через плечо бросила:

— Я жена мистера Рафферти. А кто вы такая?

ГЛАВА 22

За подобную сцену Диллон заплатил бы огромные деньги. Случись это с кем-то другим, и Майкл посмеялся бы над создавшейся ситуацией. Но это происходило не с посторонними. А именно с ним.

— Майкл?

Он повернулся к Лилиан.

— Мисс Оверхарт, позвольте представить Розу Рафферти. Роза, это Лилиан Оверхарт, моя… знакомая из Сан-Франциско.

Пальцы жены сжали его руку.

— Садитесь, Майкл. Вы похожи на призрак.

Как безобразно он себя чувствовал. Ноги дрожали, к горлу подступила тошнота, но совсем не от змеиных укусов. И Рафферти с благодарностью подчинился просьбе Розы.

— Я… Я тебе не верю, — Лилиан подошла к перилам и уцепилась за них, как утопающий, хватающийся за соломинку. Щеки побледнели.

Майкл посмотрел на Розу. Золотистая искорка, которая зажглась в глазах, погасла, и жена опять приобрела вид затравленного зверька. Так девушка выглядела до свадьбы. Майкл надеялся, что никогда не увидит ее в прежнем состоянии, но именно по его вине все вернулось на круги своя.

— Думаю, вам нужно поговорить наедине. Позовите, когда соберетесь в спальню, — Роза резко повернулась и исчезла в доме.

Рафферти долго смотрел на закрывшуюся дверь.

— Майкл?

Он неохотно повернулся к Лилиан и осознал, что несет ответственность за обиду, написанную на ее лице. Она не виновата, что нет любви. Лилиан избалована и эгоистична, но в то же время красива и умна. В целом, она похожа на других девушек, с которыми Рафферти после совершеннолетия регулярно встречался. Он выбрал Лилиан среди многих лишь потому, что она нравилась Диллону.

И поступал нечестно по отношению к этой женщине, совсем не так, как во время любовных интрижек без взаимных обязательств с хорошо воспитанными молодыми женщинами из общества. Позволил Лилиан поверить, что женится на ней. Все в его и ее семье ждали свадьбы. Нужно признаться честно: даже он сам считал их брак возможным. Противилась только Кэтлин. Мачеха много раз повторяла, что он еще не встретил своей женщины, и, как всегда, оказалась права.

Но теперь ее доводы не помогут и не избавят его от чувства вины за совершенное. Во всяком случае, разочарование Лилиан не станет меньше.

— Значит, это правда? — спросила она шепотом. — Ты женат на… ней?

— Да.

— Что заставило тебя?

Рафферти вздохнул.

— Это длинная история, Лилиан. Если бы я знал, что ты собираешься приехать, то написал бы. Я не думал, что твой отец разрешит поездку.

— Папа не знает, что я здесь. Я приехала… потому что… — слезы показались у нее на глазах. — Почему ты это сделал, Майкл?

Она отвернулась, вытащила платочек из сумочки и вытерла слезы.

Майкл поднялся со скамейки, подошел к Лилиан и, даже не глянув на нее, перевел взгляд на горы, возвышавшиеся над долиной.

— Дело в том, что байструк в семье не Диллон, а я.

Женщина затаила дыхание.

Майкл покачал головой.

— Я не имею в виду по рождению. Просто сужу по поступкам, — он закрыл глаза, а потом посмотрел на Лилиан. — Если можешь, прости. Ты имеешь право ненавидеть меня. Жаль, что я не могу найти ни нужных слов, ни оправданий себе…

Девушка схватила Рафферти за руку.

— Возвращайся в Сан-Франциско со мной, Майкл! Мистер Довер поможет тебе. Мы сможем аннулировать брак. Коль ты женился так поспешно, есть надежда все разорвать?

— Мне не нужна помощь Кристиана, — он положил ладонь ей на руку. — Лилиан, я люблю ее.

Всхлипнув, она вырвала руку.

— Не верю! Ты не можешь любить ее! Ты любишь меня.

— Нет, я люблю Розу.

Лилиан залепила ему пощечину. Майкл знал, что заслужил ее. Не имеет значения, что он не пытался преднамеренно обидеть или предать Лилиан. Словами правды не изменишь. И все же он сделал еще одну попытку:

— Лилиан, позволь мне объясниться.

Она высоко подняла голову и сказала:

— Слушаю.

— Мне нет прощения. Хотя я никогда не признавался тебе в любви и не просил руки, все предполагали, что мы поженимся. И ты так думала. Признаюсь честно, у меня самого были подобные мысли. Мы отлично подходили друг другу, — он сделал глубокий вздох и продолжил. — Но теперь я другой, и ты не подходишь мне, Лилиан.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Просто отели, балы и все, что составляло мою жизнь в Сан-Франциско, теперь не имеет значения.

— Неужели ты собираешься остаться здесь?

Он пожал плечами.

— Это решать Розе, — Майкл взял Лилиан за руку. — Пошли, я провожу тебя на постоялый двор. А завтра отправлю в Сан-Франциско. Твое место там.

Девушка отчаянно вырвалась.

— Меня не нужно провожать, мистер Рафферти. Вы слишком слабы, и ваша жена будет беспокоиться, — она собрала всю гордость и посмотрела на него. — Обойдусь!

Мисс Оверхарт повернулась и быстро спустилась по ступенькам.

— Лилиан!

Она остановилась и взглянула назад.

Майкл отчаянно старался, но не мог подыскать подходящих слов и в конце концов произнес:

— Я искренне сожалею.

Лучшего не придумал.


Роза ждала, что Рафферти позовет ее, но он этого не сделал. Наконец ее терпение истощилось и она подошла к окну в гостиной и выглянула из-за занавески. Муж сидел один на скамейке, упершись локтями в колени и зажав голову руками.

Она поспешила к двери.

— Майкл? — Роза выбежала на крыльцо. — Майкл?

Он не ответил, и, почувствовав необъяснимую тревогу, девушка склонилась рядом, положила руку на его плечо и опять позвала по имени:

— Майкл…

Муж поднял глаза.

— Ты когда-нибудь смотрелась в зеркало и ненавидела себя? — мрачно спросил он.

— Все хорошо, Майкл, — прошептала Роза, помогая ему подняться. — Отдохнете — и жизнь покажется лучше. Вы просто устали, а в таком состоянии все видится в черном свете, — девушка обняла его за спину. — Пошли наверх.

Они поднимались медленно и без разговоров. Прошло порядочно времени, когда Майкл с Розой добрались до спальни, и она помогла ему опуститься на постель. Когда девушка собиралась уйти, муж схватил ее за запястье и задержал.

— Присядь, Роза. Я обязан объясниться.

— Не нужно, вы мне ничего не должны. Я понимаю, — у нее свело горло, и говорить было больно.

Роза действительно все понимала. Нужно быть идиоткой, чтобы не догадаться, что муж не хотел скандала и просил развода через год из-за Лилиан Оверхарт. Теперь он будет настаивать на более скором расставании.

— Пожалуйста, Роза, — он тянул ее к кровати.

Не имея сил сопротивляться, девушка присела на постель рядом. Так не хотелось слушать рассказы Майкла о любимой женщине, о причинах, заставивших его бояться огласки, о том, что он собирается развестись. Роза не решалась думать о писаной красавице, приехавшей из Сан-Франциско, за которой муж побежит без оглядки.

— Я рассказывал тебе о моем брате Диллоне?

Девушка бросила на него удивленный взгляд, ибо ожидала других слов.

Рафферти покачал головой.

— Конечно, нет. Я ни с кем не говорю о Диллоне, — он взъерошил волосы на голове. — Брат когда-то любил Лилиан, а я ее увел. И совсем не потому, что нуждался в этой женщине или любил… Просто назло.

Роза недоуменно смотрела на мужа, не понимая, что он пытается объяснить, и боялась слушать дальше.

— Я много думал, пока болел, — продолжил Рафферти. — Размышлял, как мы с отцом и братом прожили последние десять лет… Даже в бреду… Это меня мучило. Но я не осознавал причин, пока не увидел Лилиан.

Во взгляде Майкла читалась такая боль, что Роза почувствовала укол в сердце. Ей хотелось успокоить мужа.

— Я расскажу ей, Майкл, как все произошло. Это моя вина, а не ваша. Она вас простит… Я уверена… Мы можем моментально аннулировать брак. Вы станете свободным и женитесь на ней.

Сначала в его глазах появилось раздражение, потом сомнение и затем теплота.

— Я не хочу жениться на Лилиан, потому что не люблю ее, — он немного помолчал и добавил. — … Я люблю тебя, Роза.

Сердце остановилось. Девушка задыхалась.

— Женившись на тебе, я совершил единственный правильный поступок в жизни.

Она вскочила на ноги.

— Ложитесь и отдыхайте. Я принесу ужин позднее.

Выбежав из комнаты, Роза мгновенно спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Она не останавливалась, пока не дошла до реки, а потом свернула и пошла вдоль ручья, текущего из Хоумстэда, стараясь не думать и не чувствовать.

«Я люблю тебя, Роза».

Нет! Она не хотела слышать такого, не желала, чтобы Майкл говорил о любви.

Чувства — для других, а не для нее. Розу никто по-настоящему не любил. Ни отец, ни брат. Даже мама всегда предпочитала Марка, хотя девушка старалась быть хорошей дочерью и завоевать любовь Вирджинии.

Роза со стоном опустилась на землю и закрыла лицо руками, отчаянно всхлипывая.

Она не заплачет. Слезы — слабость, а Роза считала себя сильной. Ей приходилось быть такой. И никто ей не нужен. Она сама справится. Всегда предпочитала действовать в одиночку, ибо ни на кого не надеялась.

Неужели? Разве она этого хочет?

Девушка подавила рыдания, но вопросы роились в голове.

Что значит почувствовать себя любимой?

По-настоящему?

Может, позволить себе расслабиться?

Но стоит ли рисковать?


Лежа на спине, Майкл смотрел в потолок. Что он натворил, какой дурак.

Неприятно смотреть на себя. Гордиться нечем. Ревность и жадность исковеркали его жизнь.

Рафферти знал все о делах; он мог построить отель и прекрасно руководить им, был мастером при заключении сделок и отлично распознавал людей. Служащие его уважали, друзья считали великолепным хозяином и обаятельным кавалером. Он не отказывался помочь в беде. Столп общества.

Но в частной жизни абсолютно ничего не достиг. Предавал тех, кто был особенно близок. Отвернулся от Диллона, брата, которого любил мальчиком, но возненавидел, узнав тайну его рождения. Рафферти боролся с отцом, вечно ставил ему подножки. А ведь когда-то Джон Томас был для него идеалом.

Во имя чего бесконечные битвы? Из-за наследства?

Как все исправить? Можно ли компенсировать десять лет, которые он боролся против Диллона только потому, что тот оказался незаконнорожденным сыном? Как вернуть уважение Джона Томаса? Как стать настоящим сыном и братом?

Много вопросов и почти все — без ответа.

И Роза…

Как быть с Розой?

Рафферти закрыл глаза. Любовь к ней — чувство, лишенное эгоизма, а женитьба — первое, что он сделал не по расчету. Без жены Майкл не понял бы, насколько пуста его жизнь. Придется стать достойным этой женщины.

Больше всего в жизни Майкл мечтал добиться взаимности от миссис Таунсенд Рафферти.

ГЛАВА 23

Ночью Майкл почти не спал, а просто мысленно пересматривал свою жизнь: и в детстве, и в зрелые годы. Пришлось признать в себе неприятные качества. Некоторые черты откровенно удивили Рафферти, а многие — разочаровали.

К утру он нашел выход. Решение переменит жизнь, но сделает его человеком. Тем, кого может полюбить Роза, — и навсегда.

До полудня Майкл отправил два письма — одно Диллону Рафферти в Ньютон, штат Орегон, а другое — Джону Томасу Рафферти, в Сан-Франциско, штат Калифорния. Потом пошел на постоялый двор и спросил мисс Оверхарт.

Вирджиния подозрительно смотрела на зятя.

— Ее здесь нет, мистер Рафферти. Уехала утром. Наняла бричку с кучером и отправилась на юг. Собиралась пересесть на орегонскую железнодорожную линию в Нампа и вернуться в Калифорнию.

— Понятно. Спасибо, миссис Таунсенд, — он надел шляпу и собрался уходить.

— Не знаю, что вы затеяли, но надеюсь, что это не повредит Розе. У моей дочери была тяжелая жизнь.

Майкл по-доброму улыбнулся.

— Обещаю, миссис Таунсенд, что никогда не причиню боль Розе.

— Рада слышать это, — она некоторое время смотрела на него и потом произнесла: — Я вам верю.

— И правильно делаете, мадам, — Рафферти кивнул и вышел с постоялого двора, чтобы отправиться на строительную площадку.

По дороге на почту Майкл лишь бегло взглянул на результаты работы и теперь вынужден был признать, что остался ими весьма доволен. Рабочие сделали много, пока он болел. Янси подробно рассказывал о происходящем, но Рафферти верил с трудом. Когда он увидел все собственными глазами, то настроение поднялось.

Переговорив с плотниками, Рафферти извинился и направился домой уже более медленным шагом. Когда он добрался до крыльца, то обрадовался, что может присесть. Прогулка в город отняла все силы, хотя здоровье постепенно приходило в норму. Завтра будет еще лучше.

Открылась парадная дверь, и на крыльце появилась Роза. Майкл встретился с ее обеспокоенным взглядом. Оба молчали.

Вчера вечером жена избегала его. Принеся поднос с ужином, она не дала Майклу возможности заговорить, если бы он даже имел, что сказать. Утром перед уходом Рафферти тоже не видел ее.

«Как мне тебя добиться, Роза? Как заставить поверить в мою любовь? Как тронуть твое сердечко? Ты чересчур оберегаешь его».

Рафферти умел завоевывать женщин, но только теперь почувствовал необходимость во взаимности.

Он поднялся со скамейки.

— Мне нужно было отправить письма, — сказал Майкл, словно Роза интересовалась его отсутствием, и приблизился к ней, чтобы посмотреть в выразительные, с золотыми искорками глаза. Хотелось дотронуться до мягкой кожи, обнять и поцеловать в сладкие губы.

Словно догадавшись о его мыслях, она широко раскрыла глаза и стала похожа на птичку, попавшую в закрытое пространство и готовую вспорхнуть.

Майкл не двигался. Придется действовать осторожно. Сначала нужно завоевать доверие, а потом — любовь.

— Я знаю, что ты подвергаешь мои слова сомнению, но надеюсь, что сумею стать достойным тебя. Я люблю тебя и собираюсь позаботиться о нашем будущем.

— Не нужно, Майкл.

Потеряв контроль над собой, он протянул руку и дотронулся до ее щеки кончиками пальцев.

— Дай мне шанс, я тебя не подведу.

Роза почувствовала, как вспыхнула кожа от его прикосновения. Появилось неведомое ощущение, которого она раньше никогда не испытывала. Сердце стремилось к тому, чему никогда не бывать. Роза уговаривала себя, что не может надеяться. Любовь не для нее.

— Ты знаешь, чего бы я хотел, миссис Рафферти? Отправиться на пикник на скалу, — Майкл убрал руку и показал на горы. — Оттуда потрясающий вид на долину. Поедешь со мной завтра? Я одолжу бричку, потому что еще не могу ездить верхом.

Можно было придумать тысячу причин, чтобы отказаться, но Роза сказала:

— Я приготовлю перекусить.

Майкл улыбнулся жене, а та чувствовала себя счастливой и растерянной, спокойной и испуганной одновременно.

— Мне нравится твой жареный цыпленок, — подмигнул он. — Даже очень.

Девушка улыбнулась в ответ. Ничего не поделаешь.

— Тогда я его приготовлю.

На секунду Розе показалось, что Майкл сейчас поцелует ее. Она мгновенно встревожилась и отодвинулась в сторону.

— Мне пора заняться домом, — быстро повернулась и исчезла из виду.


Ларк скакала верхом на Черныше к тому месту на востоке, которое называли домом старого Хадли. Она знала, что Янси там не будет. Он либо на лесопилке, либо на строительной площадке. Конечно, ей хотелось бы опять повидаться с ним, но не стоит испытывать судьбу и давать отцу повод возражать против их любви.

Девушка увидела маленький домик на склоне горы, натянула поводья и конь замедлил шаг. Во дворе она остановилась.

Перед ней стоял одноэтажный деревянный дом, возможно, с двумя-тремя комнатами, если судить по его размерам. Два из трех окон были закрыты ставнями. Это простое строение в горах Айдахо напоминало многие дома для молодоженов.

Ларк смотрела на здание с улыбкой. Янси все сделал для нее; нанялся на работу на лесопилку и к мистеру Рафферти для того, чтобы купить дом и землю. Потому что хотел жениться на ней. Безусловно, он еще не сделал предложение. И даже не сказал, что любит ее. Во всяком случае, не открылся полностью. Но в душе Ларк не сомневалась в его намерениях.

Она пришпорила лошадь, но потом задержалась у дома, чтобы заглянуть в окно.

Это была гостиная, чистая, но практически пустая. Дальше — кухня. Стена отделяла спальню, в которой виднелась кровать.

И такая огромная! Ларк представила, как они с Янси лежат в ней под несколькими одеялами, дотрагиваясь друг до друга и крепко обнявшись.

По спине пробежали мурашки. Ларк не знала точно, что происходит в постели, но догадывалась. Когда ее тело находилось вблизи Янси, происходило нечто невероятное, приносящее огромное удовольствие.

Девушка устыдилась нескромных мыслей и покраснела, а потом пришпорила Черныша и поскакала от дома.

Она сошьет хорошенькие занавески на окна, а ковер из спальни подойдет для гостиной. Мама спрятала несколько картин на чердаке, и родители не будут возражать, если она возьмет их. С ними дом не будет выглядеть столь аскетичным.

Что же касается кухни…

Ларк скривила губку. Приготовление пищи не входило в ее таланты. Фрости много раз пыталась научить ее готовить, но девушка предпочитала кататься верхом, а не стоять на душной кухне. Чтобы Янси не умер с голоду, придется научиться. Кроме того, и самой голодать не хотелось. Гриф Симпсон, надсмотрщик на ферме отца, частенько посмеивался, что леди не обладают таким аппетитом. Он говорил, что в старости она растолстеет, когда заведет дюжину ребятишек и две дюжины внуков.

Опять представив себя в постели с Янси, Ларк улыбнулась.

Нужно поторопить отца и заставить его переменить решение, чтобы поскорее выйти замуж. Вряд ли у нее хватит терпения ждать долго, дабы разузнать, что происходит под простынями.


Ада рассматривала последний номер журнала мод «Харперс Базар» и читала описание фасонов.

«Тонкий муар — идеальный материал для подвенечного платья с расклешенной юбкой и коротким корсажем без швов, украшенным кружевами спереди. Тюлевая вуаль, закрепленная на голове при помощи цветов апельсинового дерева, дополняется такими же украшениями на груди».

Такой наряд прекрасно подойдет Ларк. Если заказать материал немедленно, то можно будет покончить с шитьем к осени.

Естественно, что Вилли хотел бы заставить парочку подождать подольше, но Ада считала, что не следует тянуть с неизбежным. Ларк и Янси любят друг друга и должны быть вместе.

«Господи! Следующим летом я могу стать бабушкой».

Женщина отложила журнал мод, подошла к зеркалу, висевшему в холле, и критически осмотрела свое изображение.

«Неужели я выгляжу, как бабушка?»

Ада никогда не была красавицей, но и не постарела. В тридцать семь у нее не было морщин и противные веснушки, покрывавшие раньше нос, полностью исчезли. Волосы еще были ярко-рыжими и с такими же непослушными завитками, как в юности.

Женщина отступила на шаг и внимательно осмотрела свою фигуру. Не такая худенькая, как десять лет назад, а более округлая. Ведь она родила двоих детей — Престона и Наоми. Во всяком случае, Вилли эти изменения нравились.

Ада рассмеялась, подумав, что муж тоже станет дедушкой.

О, Боже! Лучше не говорить ему об этом. Иначе он не позволит Ларк выходить замуж еще лет десять.

Дверь распахнулась, и вбежали дети. Престон бросил учебники на стол и направился в свою комнату.

— Мама, — заявила Наоми со слезами на глазах, — Престон говорит, что мне не позволят оставить щенка, потому что в моих руках он умрет.

Мальчик остановился и прислушался. К счастью, у него хватило совести покраснеть.

Ада злилась на непослушного сына. Он часто выходил за рамки дозволенного. Подруги говорили, что старшие братья обожают издеваться над маленькими сестренками, но Наоми от этого не пострадает. Было бы хорошо, чтобы женщины оказались правы. Остановить Престона было невозможно.

— Ладно, ладно, — сказал мальчик, вздохнув с притворством и глядя на сестру, добавил: — Прости, Наоми.

И прежде чем Ада успела сказать хоть слово, исчез на кухне, чтобы побыстрее выбраться на двор.

Ада обняла пятилетнюю дочь.

— Не обращай внимания на Престона. Можешь взять щенка, если хозяин не будет возражать. Маленькие собачки любят, когда их гладят и ласкают. Им не больно, — она поцеловала девочку в голову. — Пошли на кухню, посмотрим, что есть у Фрости перекусить. Ты, должно быть, проголодалась.

Женщина выпрямилась и взяла за руку дочь, отбросив все мысли о будущем статусе бабушки. Не время беспокоиться. Она была очень занятой матерью и обожала своих детей.

ГЛАВА 24

Все благоухало летом. Когда повозка проезжала по дороге, Роза впервые заметила, что оно наступило. Дикие цветы — красные, желтые и голубые — покрывали пологий склон долины. Воздух казался свежим, а небо — божественно голубым. Оно простиралось от горы к горе до самого горизонта.

День для пикника выдался отменный.

— Ты когда-нибудь бывала на скале? — спросил Майкл, показывая на место, куда они направлялись, когда лошадь пошла в гору.

Роза покачала головой. Если не считать посещений ранчо Райдеров, то она вообще не выбиралась из города, не говоря уже об экскурсиях в горы.

— Прекрасный вид! Здесь отлично думается. Можно даже заглянуть в будущее.

Она искоса посмотрела на мужа. Что он имеет в виду?

— Я умираю от голода, — продолжил он. — Все утро пахло жареным цыпленком.

Роза слегка расслабилась. Может, нет ничего опасного в этой поездке. Они посидят на одеяле, пообедают, а потом вернутся в Хоумстэд. Просто отдохнут. Почему же не насладиться мгновением?

Когда в последний раз у нее был целый выходной день? Всегда находились дела то на постоялом дворе, то в ресторане. После замужества приходилось крутиться по дому даже до того, как Майкла искусали змеи. Роза заслужила праздник, как никто другой.

Девушка сделала глубокий вдох. Да, заслужила. Сегодня она не станет ни о чем беспокоиться и расслабится хотя бы на несколько часов.

Роза опять посмотрела на мужчину, сидевшего рядом. Что плохого, если она насладится тем, что он просто находится рядом? Пусть у них нет будущего, но остается соглашение на год. Нужно поддерживать дружеские отношения хотя бы это время. А следующим летом она станет свободной женщиной. И уедет, куда захочет, благодаря Майклу. Значит, обязана вести себя по-доброму.

Вместе со звуками леса и скрипом колес до Розы доносился какой-то писк. Она оглянулась, но так и не догадалась, откуда он раздается.

Девушка покачала головой в надежде, что слух подвел, но тоненький писк не прекращался.

Майкл, как заговорщик, улыбнулся ей.

— Когда я одалживал бричку у миссис Барба, она предупредила, что нужно опасаться медведей. Ты с ними дела не имела?

— Они иногда спускаются с гор, но только ночью или рано утром.

— Хм… Не хотелось бы встретиться со зверем во время пикника с такой красивой леди. Хорошо, что я захватил нечто такое, что отпугнет медведей.

Она уже собиралась задать вопрос, но лес внезапно закончился, и дорога вывела на открытое место.

Майкл придержал поводья, и бричка остановилась, потом он спрыгнул на землю, повернулся и подал рукуРозе.

— Пошли. Осмотримся вокруг.

Она приняла помощь, и они, держась за руки, подошли к краю скалы по пологой поверхности.

Внизу на многие мили простиралась равнина. Длинная и плоская. На зеленых полях паслись лошади и другой скот, коричневатые отрезки были засеяны и засажены различными зерновыми. Река Пони Крик, как голубая лента, виднелась вдали. Хоумстэд с расстояния выглядел еще меньше, чем обычно.

Роза опять услышала писк.

— Что это? — пробормотала она, обращаясь к Майклу.

— Наша защита от медведей, — ответил он.

— Что? — девушка нахмурилась.

Муж ухмыльнулся.

— Идем посмотрим.

Майкл повел Розу к бричке. Тут он пустил руку жены и достал из-под сиденья плетеную корзинку.

Девушка все еще вопросительно смотрела на мужа.

Он отстегнул петлю из бечевки и поднял крышку. Внутри был золотисто-белый щенок.

— Миссис Барба сказала, что она своим писком отпугивает всех зверей, — Майкл достал собачку из корзины и протянул Розе. — Держи, она твоя.

— Моя? — она взяла пушистый комочек.

— Мне хотелось подарить тебе что-нибудь особенное, а в магазин бриллиантовых ожерелий не завезли. Вот я и решил, что Герцогиня подойдет.

— Герцогиня… — прошептала Роза, даже не почувствовав, что улыбается.

Щенок завыл еще сильнее. Девушка прижала его и потерлась о шерсть подбородком. В благодарность он лизнул ее в лицо.

Роза ликовала, ей всегда хотелось завести домашнее животное, но на постоялом дворе не водились даже мыши. Кроме того, Марк вечно избавлялся от кошек, если те появлялись в округе.

— Нравится? — ласково спросил Майкл.

— Она очаровательна, — Роза подняла глаза и встретилась с любящим взглядом. Сердце подпрыгнуло, как обычно, когда она смотрела на мужа. — Просто идеальна, — прошептала девушка. От избытка чувств перехватило горло.

— Идеальна… Я тоже так думаю, — сказал Майкл, не сводя глаз с жены.

Они сидели на расстеленном одеяле в тени сосны и ели жареного цыпленка, печенье с медом, консервированные зеленые бобы с ветчиной и луком и пирог из ревеня, постоянно отгоняя Герцогиню, чтобы та не хватала еду с тарелок. Они много смеялись и мало говорили, обратив все внимание на щенка, но отчетливо осознавали присутствие друг друга.

Иногда внезапно хватались за одну и ту же вещь, и их руки на мгновение соприкасались. Но только на мгновение. Однако ощущения сохранялись, даже когда они не касались друг друга.

Время незаметно плыло. Даже место, в котором они находились, не имело значения. Хоумстэд вроде бы находился на другом конце света, а не в долине внизу. Проблемы, заботы, страхи и разочарования принадлежали другим, но только не им.

Во всяком случае, на какое-то время.

Майкл лежал на спине на одеяле, а усталый щенок свернулся рядом. Мужчина машинально гладил мягкую шерсть.

— У моей младшей сестренки есть собака, она очень похожа на Герцогиню.

— У тебя есть сестра?

Рафферти повернулся к Розе, которая тоже лежала на спине, но не смотрела на него, а устремила взгляд в небо.

— Да. Ее зовут Фианна, ей десять. У меня четыре брата. Сину одиннадцать, Колину двенадцать и Джозефу тринадцать, — он замолчал, а потом добавил. — И кроме того, Диллон. Он… ближе мне по возрасту, чем другие, — Майкл повернулся и облокотился на землю, подперев рукой голову.

— Фианна похожа на Кэтлин, мою мачеху. Темно-каштановые волосы и зеленые глаза. Настоящая красавица, — он улыбнулся. — Это из-за Кэтлин у меня столько младшеньких. Отец полностью выжил из ума, как только положил на нее глаз. Никогда не думал, что мужчина может так потерять голову из-за женщины, пока не увидел Джона Томаса с Кэтлин, — тон смягчился. — Теперь я их понимаю.

Взгляды встретились. Майкл сел и осторожно поднял спящего щенка, затем потянул за одеяло и вместе с ним приблизил Розу. Она не села и не сопротивлялась. Просто следила за ним влюбленным взглядом.

— Я никогда не имел ни времени… ни желания… выучить стихи о любви, миссис Рафферти, но сейчас сожалею об этом, — Рафферти приблизился, и теперь лица находились на одном уровне, всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Тогда я смог бы описать, что твои волосы прекрасны, — он дотронулся до ее головы. — И воспел бы, как золото вспыхивает в твоих глазах. В них я вижу радость и грусть, — Майкл осторожно провел пальцем по ободку губ. — Жаль, что мне не хватает слов, чтобы высказать то, что я испытываю, целуя тебя.

Губы девушки раскрылись, она издала легкий вздох.

— Возможно, и ты чувствуешь то же самое, — сказал он и наклонился еще ближе.

Губы соприкоснулись. Майкл не пытался обнять ее, приблизить или на чем-то настаивать. Роза не отодвинулась.

Майкла охватило желание, но он заставил себя действовать медленно, осторожно подложив руку под затылок девушки.

Язык вкушал ее губы, пахнувшие медом.

Он склонился ближе и лег рядом, ожидая, что его оттолкнут. Но Роза этого не сделала.

Язык медленно открывал ее губы, а пальцы машинально вытаскивали шпильки из волос. Хотелось увидеть сверкающие на солнце темно-каштановые локоны, разбросанные по одеялу. Однако Майкл боялся прервать поцелуй. Вдруг она исчезнет, и между ними опять вырастет стена.

Девичьи губы открылись. Рафферти легонько провел языком по губам и услышал, как у нее перехватило дыхание, все это еще больше воспламенило мужчину.

Даже не сознавая, что делает. Роза прислонилась к мужу. Мягкая грудь прижималась к мускулистому торсу. Ему хотелось дотронуться до нее, взять в руку, но Майкл воздержался, страшась поколебать то хрупкое доверие, которое возникло у девушки. Слишком рано. Роза даст понять, когда будет готова.

Может, это произошло бы и тогда. Если бы не щенок.

Майкл удивился, когда язык Розы оказался у него во рту. Поцелуй стал более страстным, его пальцы ласкали густые волосы.

В этот момент на спину вскочила Герцогиня и очутилась прямо на их лицах.

Молодые люди от испуга отпрянули друг о друга. На какое-то мгновение установилась тишина, а потом щенок принялся радостно лизать Розу, выказывая благодарность хозяйке.

Девушка рассмеялась.

— Ах ты, глупышка, — сказала она, садясь и держа Герцогиню в руках, как любимого ребенка.

Майкл явно не испытывал подобных чувств, но все равно через силу улыбнулся Розе.

Потом поднялся и отправился смотреть на простирающуюся долину, хотя нужды в этом не было. Он просто пытался обуздать вспыхнувшую страсть.

— Майкл!

Он обернулся.

Девушка стояла на одеяле, густые перепутанные волосы темной массой падали на плечи и спину, она прижимала щенка к груди. Блузка выбилась из юбки. Щеки горели. Роза выглядела столь привлекательной, что вместо того, чтобы погаснуть, желание вновь разгорелось в нем. Она сделала шаг вперед.

— Такой прекрасный день. Я рада, что ты привез меня сюда. И спасибо за то, что подарил Герцогиню.

Рафферти глубоко вздохнул, прежде чем сказать:

— Счастлив, что тебе понравилось. И щенок тоже.

— Наверно, нам пора домой?

Он ласково улыбнулся. Роза слишком напугана собственными чувствами, не уверена в себе и в том, чего хочет. Но у него есть время.

Целая жизнь.

«Я буду любить тебя всегда и могу немножко подождать взаимности».

— Да, — сказал он, направляясь к ней. — Пора домой.

ГЛАВА 25

При звуке громких голосов в гостиной Вирджиния содрогнулась. Сын с мужем большую часть вечера проспорили. Это касалось ограбления банка, за которое Глена посадили в тюрьму восемь лет назад. Во всяком случае, так ей послышалось.

Женщина села на табуретку в кухне и закрыла глаза. Что делать? Может, пробраться наверх и спрятаться в спальне, пока ссора не прекратится? Там она будет в безопасности.

Но если Глен увидит ее…

Вирджиния задрожала, потому что не хотела даже думать о том, что произойдет, если муж догадается, что она подслушивает. Он становился все более жестоким. Днем они с Марком пили и вечером тоже. Когда Глен накачивался виски, то становился непредсказуемым и издевался над ней.

Женщина услышала звук разбивающегося стекла и слезы покатились по щекам. Она так старалась сделать гостиную уютной. Вечно экономила, чтобы купить красивые вещи. Роза тоже зарабатывала.

— Я сказал, убирайся к чертовой матери!

Вирджиния уставилась на закрытую дверь, испугавшись, потому что голос мужа доносился так близко. Он, должно быть, в прихожей.

Через мгновение входная дверь хлопнула, потом послышались шаги по лестнице и дверь в спальню закрылась. Наконец, в доме воцарилась мертвая тишина, которая пугала еще больше, потому что Вирджиния не знала, чего ждать. Глен не останется долго наверху, скоро спустится, но что он потребует?

Нужно было слушаться Розу. Уехать с дочерью, когда Глен вышел из тюрьмы. Просто собрать пару вещей и бежать, куда глаза глядят.

Но что она могла делать в другом месте? В Хоумстэде ее дом. Она зарабатывает деньги на постоялом дворе. Такова жизнь, и Глен ее муж. Он относится к ней так, потому что она плохая жена. Если бы научиться ублажать его…

— Я сказал тебе убираться! Что ты здесь делаешь?

Услышав злой голос Глена, Вирджиния вздрогнула. Она не слышала ответа Марка и после недолгих колебаний подошла к кухонной двери, приоткрыла ее и выглянула в щель.

Мужчины стояли наверху лестницы. Лицо Глена исказила гримаса ярости, результат выпивки. Руки были сжаты в огромные мясистые кулачищи.

— Убирайся, — приказал Таунсенд, — и не смей здесь подглядывать!

— Я не скажу никому, где ты спрятал краденое. Я твой сын… И просто хочу…

— Знаю, чего ты хочешь, ублюдок!

Глен замахнулся и кулаком ударил Марка в челюсть.

Яростно размахивая руками, тот пытался удержаться на ногах, но безуспешно. Марк повалился назад, ударился головой о лестницу, раздался треск, а потом он покатился вниз.

Плюх!

По тому, как сын неуклюже лежал, Вирджиния сразу же догадалась, что он мертв. В положении тела было что-то неестественное.

— Иди сюда!

Она подняла глаза и встретилась с взглядом Глена.

— Немедленно шагай! — приказал он.

Пока муж спускался по лестнице, дрожащая Вирджиния сделала несколько шагов. Глен ударил Марка ботинком, и видя, что тот лежит без движения, перешагнул через сына и схватил Вирджинию за запястье.

— Ступай за доктором. Скажешь, что Марк упал с лестницы. Поняла? — Он дождался ее покорного кивка и продолжил: — Да не забудь объяснить, что я плохо себя чувствовал и был в спальне, когда это случилось. Мальчишка приходил навестить больного, на обратной дороге поскользнулся и упал с лестницы, — хватка усилилась. — Все ясно?!

Вирджиния опять кивнула.

Он отпустил запястье, но тут же ухватил жену за шею так, что она начала задыхаться.

— Постарайся не забыть, как все случилось.

— Я… не забуду.

— Вот и хорошо, а теперь — пошла вон!


Хэнк вытянул длинные ноги перед стулом. В доме было спокойно, потому что дети спали.

Он посмотрел на Дорис, сидевшую на другом конце гостиной около лампы. Она чинила платье Сары, корзинка с нитками стояла рядом.

— Дорис, я собираюсь на пенсию, как только в городе подыщут нового шерифа, — заявил он.

Жена отложила шитье и смотрела на Хэнка так, будто у него выросла вторая голова.

— Я слишком стар для такой работы. Нужен человек помоложе.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Прошло мое время. У меня старые кости. Если в городе заварится какая-нибудь заваруха, я не справлюсь… — он потянулся и вздохнул. — Пора передать звезду другому.

— Я уже эту песню слышала, — сказала Дорис, продолжая работать иголкой. — Ты чувствуешь себя вдвое моложе, чем люди твоих лет. Что ты будешь делать без работы?

— Построю новый дом на берегу реки и займусь рыбалкой.

Дорис улыбнулась и принялась за шитье без комментариев.

Жена ему не верит. Думает, что он не бросит должность шерифа. Дорис много раз намекала на это. Но она ошибается. Хэнк тяжело проработал всю жизнь и был представителем власти дольше, чем многие люди прожили на этой земле. Пора вознаградить себя за это.

Да, нужен дом у реки. Таково желание Хэнка.

Громкий стук в дверь прервал его мечты.

— Шериф! Шериф!

Он моментально поднялся и пошел к двери. На пороге стояла Вирджиния. Слезы стекали по щекам, лицо было белым, как полотно.

— Миссис Таунсенд, что случилось?

— Марк. Он упал с лестницы и поранился… Очень сильно. Возможно… сын мертв. Я ходила к доктору Варнею, но он в отъезде. Не знаю, что и делать. Умоляю, помогите мне!

Дорис прорвалась вперед, оттолкнула Хэнка, обняла Вирджинию за плечи и сказала:

— Конечно, поможем.

— Где ваш муж, миссис Таунсенд? — спросил Хэнк.

При этом вопросе она еще больше побледнела и быстро ответила:

— Он болен, по-настоящему… Весь день провел в кровати.

— Хэнк, отправляйся туда, а я поищу врача.

Он кивнул и потянулся за шляпой.

— Сделаю все возможное, пока не явится доктор, — шериф вышел через дверь. — Пойдемте, миссис Таунсенд.

Постоялый двор находился близко, и они быстро добрались до места. Не дожидаясь, пока Вирджиния откроет дверь, Хэнк пошел вперед.

Из гостиной появился Глен в ночной рубашке и халате. Увидев Хэнка, он насторожился.

— Где врач? Мой мальчик нуждается в помощи.

Хэнк прошел мимо и опустился на колени перед телом. Потом приложил палец к горлу Марка, чтобы проверить пульс. Его не было. Шериф медленно поднялся и повернулся.

— Доктор ему больше не нужен.

Вирджиния покачнулась, словно едва не упала в обморок. Хэнк рванулся и поддержал ее. Затем заботливо помог сесть на ближайший стул.

— Мне искренне жаль, — тихо сказал он.

Потом выпрямился и через плечо бросил Глену:

— Что произошло?

— Не знаю. Я был в своей комнате, — Глен вытер потный лоб рукавом халата. — Я себя плохо чувствую и весь день провел в постели. Марк приходил навестить меня. Мы пару минут поболтали, и он ушел. А потом я услышал крики Вирджинии, что наш мальчик поранился. Как только я увидел его, то сразу послал ее за доктором.

Хэнк не был подозрительным человеком, но не верил ни единому слову Глена Таунсенда. И все же, Марк — его сын. У отца нет причин лгать. Хэнк повернулся к Вирджинии и взял ее за руку.

— Вы можете рассказать, как все случилось?

— Он просто… — она испуганно взглянула на мужа. — Поскользнулся и упал. Я думаю… он выпил.

«А когда Таунсенды не пили», — размышлял Хэнк.

Он во второй раз отвернулся от Вирджинии.

— Нельзя оставлять его здесь. Куда отнести? — он подошел к Марку, склонился и поднял тело с пола.

— Наверх, — сказала Вирджиния, — и… спасибо, шериф.


Чувство близости, возникшее между Розой и Майклом, не испарилось по возвращении домой. А потом Майкл напомнил, что пора спать.

— Да, — ответила Роза, — уже поздно.

— Позвольте проводить вас наверх, — он галантно поклонился, выпрямился и с улыбкой протянул ей руку.

Девушка внезапно почувствовала себя неуверенно. Она отлично помнила его прикосновения и свои чувства. Ей казалось, что он и сейчас ее касается. От этой мысли все внутри переворачивалось.

— Роза…

Она посмотрела в направлении кухни.

— Может, мне еще раз проверить Герцогиню?

— Хочешь разбудить ее? Не смей.

И он кивком головы пригласил жену наверх.

— Пошли, уже поздно.

Загасив лампу, Роза решила, что ведет себя глупо.

Как раз когда пламя погасло, раздался громкий стук в дверь. Роза посмотрела на темный силуэт мужа и интуитивно почувствовала, что беда не за горами.

Майкл открыл дверь.

— Миссис МакЛеод?

— Можно поговорить с Розой, мистер Рафферти? На постоялом дворе произошел несчастный случай.

У Розы душа ушла в пятки.

— Мама? Что-то произошло с мамой?

Она заспешила к двери и машинально схватила Майкла за руку.

Дорис покачала головой.

— Нет, дорогая. С мамой все в порядке… Это Марк. Он упал и сломал шею, — и чуть тише добавила: — Боюсь, что твой брат мертв.

Чувство потери удивило Розу, но она тосковала не о Марке, а о том, чего между ними не было.

— Мне кажется, ты нужна маме, Роза, — продолжила Дорис. — Она вне себя от горя.

— Да, да. Я иду немедленно, — она посмотрела на Майкла.

— И я с тобой.

— Может, не стоит? Ты еще не совсем хорошо себя чувствуешь…

— Достаточно хорошо, чтобы быть с женой, когда она нуждается во мне.

Его слова и забота были столь искренни, что заставили ее вздрогнуть. В лунном свете она не сводила глаз с Майкла, почувствовав удивительное облегчение от его близости. Он взял руки Розы и сказал:

— Я сделаю все, что тебе понадобится.

— Спасибо, — прошептала девушка.

И вместе с Дорис МакЛеод они поспешили на постоялый двор.

ГЛАВА 26

Следующая неделя прошла для Розы, как в тумане. И дело было не в том, что она скорбела по брату. Девушка беспокоилась о матери. Горе Вирджинии граничило с безумием.

После похорон Марка она закрылась в старой спальне сына и отказалась выходить. Роза не обращала внимания на дурное настроение отца и его оскорбления, все-таки вошла в комнату и проводила долгие часы у постели матери, заставляя ее кушать и пить горячий чай и холодный лимонад.

Майкл вернулся на строительство, которое шло через улицу, и по несколько раз в день приходил справиться о Розе и Вирджинии. Девушка даже не могла передать словами, как много значила его забота.

Шел десятый день после смерти Марка. Погода выдалась слишком жаркой для июня, и ветерок даже не колыхал шторы на открытом окне.

Роза сидела на стуле рядом с кроватью матери и читала ей одну из своих любимых книг.

— Он нас всех в могилу сведет, — внезапно сказала Вирджиния, глядя в потолок.

Девушка оторвалась от чтения.

— Что ты сказала?

— Это моя вина… Полностью.

— Мама, о чем ты говоришь?

— Все дело в пьянке, — Вирджиния повернула голову на подушке. — Я была для тебя плохой матерью, Роза, и сожалею об этом.

— О…

Глаза Вирджинии наполнились слезами.

— Мне хотелось, чтобы Марк вырос мужчиной, которым можно было бы гордиться. Но он все худшее унаследовал от отца. Алкоголизм и подлость… Мне следовало знать, что все так закончится.

— Я не понимаю, мама. Как закончится?

Внезапно мать повернулась спиной к дочери.

— Уходи… Оставь меня… Если он узнает, что я говорю не то… — она закрыла лицо руками.

— Может, переедешь ко мне, пока тебе не станет лучше?

— Нет! — Вирджиния села, глаза тревожно блестели. — Я не могу уйти отсюда! Это мой дом. У меня его не заберут.

Роза положила ладонь на руку матери.

— Конечно. Никто не собирается этого делать, — она поднялась и обняла Вирджинию за плечи. — Ложись и постарайся заснуть.

Женщина неохотно подчинилась. Роза дождалась, пока дыхание матери стало ровным, а потом вышла из комнаты и спустилась вниз. Слава богу, что отца нет. Не хотелось связываться с ним сейчас.

Девушка вышла на улицу и оперлась о колонну крыльца.

Взгляд остановился на большом двухэтажном здании, которое быстро строилось. Майкл стоял у гостиницы, отдавая указания рабочему на высокой лестнице.

Роза чувствовала удовольствие, просто глядя на него. Сколько доброго этот человек сделал, когда они узнали о смерти брата. Он помогал ей по-разному.

«Я влюбилась в него».

Она присела на ступеньку, даже не удосужившись дойти до скамейки. Боялась, что ноги подведут.

Неужели она влюбилась в него?

Роза смотрела на объект своих мыслей, любуясь уверенными движениями Майкла. Раньше она не понимала, как приятно наблюдать за ним. Рафферти — человек сильный, но никогда не использовал власть, чтобы обидеть ее. Роза видела его в гневе, но муж никогда не руководствовался им.

В этот момент она заметила, как Герцогиня поднялась с места в тени и потопала к Майклу. Она терлась о его ноги, требуя внимания. Майкл, разговаривая с рабочими, машинально наклонился и почесал собаку за ухом.

Неужели Роза влюбилась в него?

Она может многое потерять. Что, если она ошибается в нем? Каким станет муж, если запьет? Как поступит, если она разозлит его по-настоящему? Можно ли верить, что он будет любить ее и тогда? Стоит ли вообще доверять ему? Способен ли он обидеть ее?

Если Роза признается, что влюбилась, то потеряет свободу. Она навсегда останется его женой и будет подчиняться во всем. Ее жизнь будет принадлежать Майклу.

Стоит ли любовь такого риска? Девушка вспомнила Вирджинию, лежащую наверху в старой спальне Марка. Она вечно страшится ярости мужа и вообще жизни. Если Роза допустит ошибку и неправильно оценит Майкла, таким ли будет ее будущее?

Словно угадав, что жена думает о нем, Майкл повернулся и посмотрел в ее сторону. Она заметила его улыбку. Потом Рафферти наклонился, подобрал Герцогиню на руки и пошел через улицу. Прежде чем он приблизился, Роза встала и ухватилась за колонну.

«А если я все-таки не смогу себя остановить? Что, если уже поздно?» — думала она, глядя в синеву его глаз.

Майкл не мог не заметить усталости Розы.

Сердце сжалось от ощущения ее боли. Он понимал свою беспомощность: жене не поможешь.

— Как твоя мать?

Роза пожала плечами.

— Так же.

— Тебе пора отдохнуть. Во-первых, ты долго заботилась обо мне, а теперь иссушаешь себя, беспокоясь о ней. Пусть миссис МакЛеод или миссис Барба немного побудут с ней. Они обе предлагали.

— Не могу, — со вздохом ответила она.

— Можешь и должна! Сейчас же.

Девушка напряглась, словно муж ударил ее, а не просто настаивал. Ему придется долго добиваться своего.

Майкл опустил Герцогиню и наблюдал, как та подошла к хозяйке, стараясь привлечь внимание Розы так же, как его несколько минут назад. Девушка наклонилась и взяла щенка на руки. Она даже рассмеялась, когда он лизнул ей лицо.

Майкл опустился на ступеньку рядом.

— Роза…

Улыбка исчезла, ее сменило выражение паники.

— Я боюсь, Майкл.

— Знаю.

— Все очень сложно.

— Нет. Ты можешь довериться мне.

— Как я могу быть уверена?

— Попытайся, — он взял ее за руку. — Я люблю тебя, Роза. Этого ничто не изменит.

Она долго смотрела ему в глаза, потом высвободила руку и поднялась. Майкл тоже встал.

— Я приготовлю тебе ужин дома, — прошептала Роза, повернулась и вошла в дом.

Майкл смотрел на закрытую дверь. Чем он мог помочь? Нужно сделать хоть что-нибудь. Взгляд устремился на салун «У Пони». Мать Розы жила в страхе. Это понятно. Судя по опыту Майкла, ей было чего бояться. И дело тут не в умершем сыне, а в живом муже.

Он принял решение и быстро зашагал к салуну.

Тесть явно там. Наслаждается дешевым виски. Его ждет приятный сюрприз.

Рафферти подошел прямо к столу, отодвинул стул и сел прямо напротив Глена Таунсенда.

— Что тебе нужно? — спросил мужчина.

— Хочу заключить с вами сделку, Таунсенд.

Глазки подозрительно сузились.

— Какую?

— Хотите заработать пятьсот долларов?

— Каким образом?

— Продайте мне постоялый двор.

— Он стоит больше, — хмыкнул Глен.

— Нет, — Майкл оперся локтями о стол. — Не стоит. А когда отель откроется, то вообще потеряет всякую цену. Потому что я стану регулярно переманивать жильцов. Ничего невозможного нет. Такая политика будет продолжаться, пока вы имеете хоть какое-то отношение к постоялому двору.

— О чем ты говоришь? Хочешь выбросить меня с женой из…

— Только вас, а не миссис Таунсенд, — он наклонился и понизил голос. — Деньги будут завтра. Подпишите бумагу и езжайте, а я дам пять сотен, — он вытащил из кармана двадцать долларов и положил на стол. — Это залог, если вы согласитесь.

Глен вожделенно смотрел на деньги, лежащие на поцарапанном столе.

— Но есть еще одно условие.

Мужчина поднял глаза.

— Какое?

— Держитесь подальше от миссис Таунсенд, так же как от Розы. Не разговаривайте с ней, не ходите на постоялый двор и больше не просите у нее денег.

Глен злился, но корысть заела. Глазки уставились на деньги, пока он обдумывал предложение Майкла. Жадность победила.

— Тысяча. За тысячу я это сделаю.

— Семьсот пятьдесят, — торговался Майкл. — Это последнее предложение, другого я не сделаю, — и встал со стула.

— Договорились! — Глен ударил ладонью по столу и ехидно засмеялся. — Ты идиот, Рафферти. Гостиница не заработает и оловянного гроша, а теперь ты вдобавок купил и постоялый двор, — он быстро проглотил виски и вытер рукавом рот. — Я знаю, что ты джентльмен и сохранишь секрет. Поэтому скажу тебе, что я и не собирался оставаться здесь, — он опять захохотал.

Майкл не выдал своих мыслей. Плевать, собирался Глен оставаться или нет. Отличный вклад семисот пятидесяти долларов, если этот подлец будет держаться подальше от Вирджинии и Розы. Постоялый двор тут ни при чем. Рафферти намеревался проследить, чтобы Таунсенд никогда больше не крутился около своей семьи.

Он придвинул стул к столу.

— Соберитесь сегодня к отъезду. Жду в банке в десять утра.

— Я буду там, Рафферти. Не беспокойся!

ГЛАВА 27

Когда Роза спешила домой с постоялого двора, в голубом небе над вершинами гор появились перистые облака. С кухни доносились булькающие звуки, пахло жареным мясом. В обычных условиях это вызвало бы аппетит, но сейчас девушка не чувствовала голода.

— Майкл?

Он появился из кухни в переднике Розы.

— Это правда?

— Что?

— Ты действительно купил постоялый двор?

Муж кивнул, довольный собой.

— Конечно. Как раз собирался сказать тебе об этом.

— Какой бес тебя попутал? — голос сорвался на крик. Кулачки прижались к бокам, все тело содрогалось от ярости. — И что теперь прикажешь делать маме? Это был ее дом!

— Не спеши! Твоей матушке ничего не нужно делать. Постоялый двор останется ей.

— Но отец сказал…

— Не обращай внимания на его слова, — Майкл быстро пересек гостиную. — Я купил двор для того, чтобы у миссис Таунсенд всегда было свое жилье, но отцу приказал собрать вещи и убраться оттуда. Он подчинился?

— Да, он… — Роза смотрела на мужа, стоявшего совсем близко, — съехал в комнату Марка над салуном, — и чуть погодя добавила: — Миссис Барба обещала сегодня остаться у мамы.

Рафферти протянул руку и отбросил выбившиеся на лоб локоны жены.

— Я рад, что она будет не одна.

— Зачем ты это сделал, Майкл?

— Для тебя, — он шагнул и оказался совсем рядом. Потом приподнял подбородок девушки пальцем. — Я сделаю для тебя все, что в моих силах.

Роза знала, что сейчас он ее поцелует. Все внутри сжалось, сердце застучало, как молот. Взгляд не отрывался от его губ. Девушка не могла ни отвести его, ни отступить назад. Муж ее не держал и даже дотрагивался только пальцем до подбородка. Но силы словно испарились. Оставалось покорно ждать, когда губы Майкла дотронутся до ее рта.

Наконец, это произошло.

Она обняла его за шею и полностью отдалась сладостным поцелуям, упиваясь мужским запахом и прикосновениями языка.

Возникли мириады разнообразных ощущений. Роза чувствовала себя одновременно сильной и слабой. Это было похоже на мечту, но вместе с тем все происходило в реальности.

— Роза, — прошептал Майкл. — Я люблю тебя.

«Не говори. Не нужно».

Она сама поцеловала его, чтобы заставить замолчать. Хотелось утонуть в огне его поцелуев, успокоиться в мужских объятиях. Не стоит думать о том, чем это грозит. Ему. Ей. Им обоим.

Майкл оторвался на мгновение.

— Ты голодна? Там бифштекс…

— Нет…

— Вот и хорошо.

Он мгновенно подхватил девушку на руки и поцеловал в губы. Роза закрыла глаза, но почувствовала, как он отнес ее на кухню, снял сковородку с огня, потом стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и догадалась, что они направляются в его спальню.

Сквозь окно еще пробивался слабый свет, и девушка увидела лицо мужа, когда он клал ее на кровать и затем выпрямился рядом. Он молча стоял, словно ожидая чего-то. Она не знала — чего. Да и не хотела знать. Просто чувствовала себя одинокой, утратив теплоту объятий мужа.

— Майкл… — прошептала Роза.

Он лихорадочно расстегивал пуговицы на рубашке и уже стягивал ее через голову, обнажив торс. Девушке хотелось дотронуться до его кожи, почувствовать ее шелковистость под золотистыми волосками. Она помнила это тело во время болезни, но тогда все было по-другому. Теперь прикосновения казались иными.

Майкл взял жену за руки и заставил сесть, а сам устроился рядом, медленно вытягивая шпильки из копны волос, которые, как облако, укрыли ее плечу и спину.

От его ласк дыхание стало прерывистым.

— Ты такая красивая… — прошептал муж.

«И ты — тоже».

Рафферти страстно целовал жену, пока его пальцы расправлялись с пуговицами и крючками на блузке. Через мгновение прохладный воздух коснулся обнаженных плеч и шеи.

Когда Майкл дотронулся до груди, покрытой тонкой рубашкой. Роза затаила дыхание. Обводя круговыми движениями коричневые соски, он довел Розу до такого состояния, что они превратились в чувствительные вершины.

Руки продолжали сладостные пытки, а губы покрывали пылкими поцелуями шею. Девушка запрокинула голову, чтобы насладиться ощущениями, и ухватилась за плечи мужа, дабы не упасть. Сил совсем не осталось.

Позднее она не сможет вспомнить, как Майкл раздел их обоих. Он не переставал целовать и ласкать ее, не отпускал даже на мгновение. Но Рафферти как-то удалось сделать это, ибо они, нагие, оказались на кровати, ежесекундно касаясь друг друга и упиваясь новыми ощущениями.

Когда муж взял сосок в рот, Роза сначала ойкнула, а потом застонала. Мужские руки ласкали бедра. Майкл заставлял ее мечтать о том, чего раньше она не хотела, играл на ее теле, как великий музыкант на инструменте, извлекая из него прекрасную и пугающую мелодию.

Она была натянута, как лассо на необъезженной лошади, но уже готова сдаться. Тело пылало, дыхание стало неровным. Плоть ощущала неизведанную благодатную боль. Хотелось остановиться и продлить эти чувства навечно.

Майкл накрыл ее собой так, чтобы Роза не чувствовал его веса. Он облокотился на локти и колени, продолжая целовать веки, лоб и кончик носа.

— Мне не хочется причинить тебе боль, любимая.

Она инстинктивно прижалась бедрами к его телу, издавая сладострастные стоны.

— Тебе будет больно… Но только в первый раз…

— Неважно, — со значением ответила она. — Пожалуйста…

Муж оказался прав: боль пришла, но Роза постаралась не замечать ее, и постепенно, когда пара слилась в любовных ласках, неприятные ощущения отступили.

Майкл не пытался учить жену, ибо она инстинктивно следовала за его движениями, подчиняясь прекрасному ритму страсти. Как приятно было чувствовать рядом его дыхание, слышать свое имя, ощущать мужскую силу и не бояться ничего.

Они — муж и жена, единое целое. Роза поняла это лучше, чем все другое на свете.

Волна удовольствия захватила ее, и девушка вскрикнула от счастья, когда тело Майкла вздрогнуло и он застонал от удовлетворенной страсти.

Казалось, время остановилось. В мире существовали только двое. Роза чувствовала только объятия мужа, его поцелуи, его ласки. В ту ночь он разделил с ней свою любовь. Только Майкл…

Лунный свет освещал комнату, а молодые люди лежали, тесно прижавшись друг к другу.

Голова Розы покоилась на плече мужа, а его подбородок упирался ей в голову.

Майкл решил, что жена заснула. Она уже давно лежала без движения. Ему было приятно просто прислушиваться к мерному дыханию. Слава Богу, она научилась доверять ему хоть немного, и не вырывается из объятий.

— Откуда шрам? — тихо спросила девушка.

— Я думал, ты спишь.

— Мммм… Немножко, — она провела по шраму пальцем. — Как это случилось?

— Мы с Диллоном украли серебряный таз у дворецкого и решили покататься на нем с лестницы. Все закончилось печально. Разбилась дорогая ваза. Миссис Джергенс, наша экономка, была страшно недовольна, — от детских воспоминаний он улыбнулся.

— Расскажи мне о своей семье. Откуда ты родом. Обо всем.

— Обо всем?! — засмеялся Майкл. — Ну, с чего начать? — он внимательно смотрел на лежавшую рядом женщину и жалел, что отсутствие света не позволяет видеть ее лучше.

Когда молчание затянулось, она сказала:

— Начни с самого начала.

«С начала…» Рафферти представил отца, мачеху, Диллона и детей. Миссис Джергенс и мистера Харви, дворецкого. Потом родительский дом и отели «Палас» Это были его семья и его прошлое, но воспоминания оказались горькими.

— Мой отец приехал в Америку из Ирландии бедняком. У него не было ничего, кроме страстного желания заработать и реализовать свою мечту. Джон Томас отправился в Калифорнию добывать золото.

Майкл ощутил, как забилось сердце, припоминая хорошее и плохое.

— И оказался одним из счастливчиков. Собрал достаточно золота, чтобы построить отель для королей и королев, и назвал его «Палас».

Челюсти сжались, рассказывать не хотелось, но Майкл сделал над собой усилие, пора открыться жене.

— Долгое время отец содержал любовницу, простую ирландку, как и он сам, — он замолчал на мгновение. — Потом встретил мою мать, она была из высшего общества, и решил жениться на ней. Строил грандиозные планы для своего отеля, и жена должна была помочь в их осуществлении. За три дня до свадьбы он дал деньги любовнице и отослал ее.

Майкл представил Джона Томаса — красивого, гордого, полного амбиций, вознамерившегося добиться своей цели. Интересно, любил ли он ту ирландку? Было ли ему легко избавиться от нее, или отец все же страдал? Майкл никогда не спрашивал его об этом. Непонятно, почему?

Роза нежно гладила спину мужа, чувствуя, как тяжелы для него откровения.

— Я родился через девять месяцев после свадьбы. Вскоре мама умерла. И миссис Джергенс, наша экономка, заменила ее в детстве. Когда Джон Томас начал строить сеть отелей, я все время ездил с ним. Денвер. Чикаго. Нью-Йорк… Маленькому мальчику все было интересно.

— Но ты был одинок, — прошептала Роза, не спрашивая.

Рафферти посмотрел на жену: как быстро она его раскусила.

— Думаю, что да.

— Продолжай, — попросила девушка.

Он прижал ее крепче.

— Полагаю, что отец тоже был одинок. Он сильно переменился после знакомства с Кэтлин О'Хара. Они поженились, когда мне исполнилось десять лет. Через пять месяцев в нашем доме появился Диллон.

— Диллон? Но я думала…

— Что он мой брат? Конечно. По отцу. Любовница-ирландка родила его после того, как Джон Томас отослал ее. День рождения Диллона через несколько дней после моего. Понимая, что умирает, мать отослала его к нам.

— О, Майкл…

— Я не знал правды до шестнадцати. А потом возненавидел его.

— О…

Рафферти покачал головой.

— Причин для этого не было. Я ведь не испытывал подобных чувств по отношению к другим детям Джона Томаса и Кэтлин. А вот Диллона не выносил. Завидовал тому, как отец относится к нему, успехам в учебе и бизнесе, всему, что у него получалось.

Он замолчал: не хотелось вновь возвращаться в прошлое. Майкл уже изложил свои мысли на бумаге. Отослал письма. Сделал все, чтобы исправить ошибки. Эта ночь — не время для воспоминаний.

— Но ты больше не завидуешь ему, — и опять ее слова прозвучали как утверждение.

Рафферти поцеловал волосы жены.

— Ты права, — и чтобы поменять тему разговора, провел пальцем по шраму на ее руке. — Теперь твоя очередь. Откуда это взялось?

— Мы с Марком часто дрались, — без колебаний ответила Роза. — Мне было семь, когда брат загнал меня на дерево. Там оказалась острая сломанная ветка. Доктору Варнею пришлось зашить рану.

Майкл опять поцеловал девушку в голову, ему бы хотелось, чтобы ее воспоминания были более счастливыми, такими, каким он видел их общее будущее.

— Могу поспорить, что ты всю жизнь с кем-то сражалась.

— Большую ее часть.

— Теперь это не нужно, — он укусил ее за мочку и услышал вздох удовольствия.

— Ты можешь довериться мне, Роза.

Она подняла глаза и посмотрела на мужа. Тот заметил, что ее взгляд жаждал ответа. Девушка еще боялась, и Рафферти понимал ее страхи. Она никогда никому не верила. И он хотел стать этим кем-то.

Не дождавшись ответа, Майкл прижал щеку жены к своей груди.

— Не стоит говорить. Обещаю, что все теперь наладится.

ГЛАВА 28

Потрясающие новости дошли до Розы, когда она утром отправилась за покупками.

— Строительство железной дороги?

За несколько минут все жители Хоумстэда столпились в магазинчике и радостно загалдели.

— Это значит больше, чем принятие Айдахо в штаты, — заявил доктор Варней. — Теперь я смогу быстрее получать медикаменты.

— Станет удобней доставлять урожай на рынок, — констатировал Тед Весли.

Эмма Барба вообще не могла сдержать волнения.

— Город будет быстрее расти. Дела пойдут лучше. Все от этого только выиграют.

В этот момент Роза увидела Майкла. Он стоял у двери и с таинственной улыбкой наблюдал за происходящим. Его взгляд сказал жене о любви. От этого потеплело внутри, всплыли воспоминания о прошедшей ночи, и девушка забыла, где она и что происходит.

Рафферти медленно пошел к жене. У нее в жилах мгновенно запульсировала кровь. Хотелось отвернуться, чтобы не выдать чувств, переполнявших душу. Роза стремилась скрыть от Майкла, как много он для нее значит, пытаясь убедить и себя, и его, что их близость — простое удовлетворение физической страсти.

Рафферти приблизился и сказал:

— Хорошие новости для Хоумстэда.

И тогда девушка вспомнила, как они сидели вдвоем на полу и смеялись, рассматривая чертежи отеля.

— Хочешь, чтобы я открыл деловой секрет?

— Да.

— Как я могу быть уверен, что ты не проболтаешься?

— Я ведь ваша жена!

В тот вечер они оба испытали неловкость.

И Роза потом думала, что значит быть любимой и любить.

— Так вот что ты скрывал, — сказала она, пытаясь не выдать бурливших эмоций.

Он удивленно поднял брови, будто не догадался о подтексте.

— Ты не сомневался в успехе своего предприятия.

Майкл ухмыльнулся.

— Похоже, меня вычислили.

— Неужели все будет так, как говорят люди?

— Даже лучше, — он обнял Розу за плечи и прижал к себе.

Чувствуя покой в его объятиях, девушка не могла противиться. Конечно, лучше не замечать Майкла, но вместо этого Роза терялась в его присутствии и постоянно напоминала себе, что скоро наступит день, когда ее сердце будет разбито.

Майкл поймет, что ошибся, не захочет остаться с ней, и все закончится.

Он родом из богатой и знатной семьи. А она — дочь пьяницы, да еще и преступника. Ему следовало жениться на такой, как Лилиан Оверхарт, рафинированной молодой леди из высшего света. Роза же — девушка без иллюзий из провинциального городка, и жизнь не уготовила ей ничего приятного.

Один год… Ровно столько продлится их брак. Девушка понимала, что не может и не должна ни на что рассчитывать. Хотя отдавала себе отчет, что жаждет значительно большего.

Она с трудом заставила себя переключить внимание на то, что происходило вокруг. Жители городка возбужденно планировали вечеринку. Вскоре женщины заторопились из магазина, дабы успеть испечь что-нибудь вкусненькое для праздничного стола.

Роза тоже ушла, надеясь хоть немного побыть без Майкла, чтобы тот не догадался об истинном ходе ее мыслей.


Тем же вечером Ада Райдер вошла в широкие двери амбара, принадлежавшего доктору Варнею. Окинув взглядом собравшихся, женщина вспомнила похожую вечеринку. Ее захватили призраки прошлого.

В первый раз она пришла на танцы именно сюда. Кажется, собирались по поводу сбора урожая. Как и сегодня, грязный пол тщательно выскребли, в воздухе пахло свежим сеном. Длинные столы накрыли белыми скатертями и поставили многочисленные блюда с едой. Даже китайские фонарики остались те же.

Ада посмотрела на самодельную сцену, на которой расположились музыканты. Они играли знакомую народную мелодию.

— Помнишь наш первый танец? — спросил Вилли, подойдя к жене.

Ада кивнула.

— Очень хорошо, — она взглянула на мужа. — Все, как в тот вечер. Помнишь?

Райдер поцеловал ее в висок и прошептал:

— Конечно. Особенно, как ты выглядела в отблесках погасших огней… Без ночной рубашки.

Щеки залила краска, и женщина легонько хлопнула мужа по плечу.

— Тихо! Что, если кто-нибудь услышит?

— Думаешь, люди не знают, что я люблю спать со своей женой? — хмыкнул Вилли.

Ада против воли улыбнулась.

— Может, потанцуете со мной, миссис Райдер? — подмигнул муж.

— С удовольствием, мистер Райдер, — ответила Ада и дала обнять себя.

Танцевать с Вилли было так же прекрасно, как десять лет назад. Пока играла музыка, они оставались только вдвоем. Не нужно было беспокоиться о детях, о ранчо или о чем-то другом. Существовали только ночь и любовь.

Ада про себя поблагодарила Бога за то, что много лет назад он направил ее в Хоумстэд. Сердце трепетало от счастья: муж подарил ей необыкновенную любовь.

Когда мелодия закончилась, Вилли взял жену под руку и повел к столу, где Роза Рафферти налила им по бокалу пунша. Райдеры медленно потягивали напиток и болтали с Эммой Барба, Дорис МакЛеод и Зоей Поттер, наблюдая за друзьями и соседями.

И опять Ада молча воздала хвалу Господу за то, что встретила всех этих людей, ставших для нее особенными за последние годы. Почти семьей.

Опять заиграли музыканты. Ада сразу же заметила, как Янси обнял Ларк, и они пошли в круг танцующих. Вилли заметно напрягся. Боже, что он задумал?

Когда же муж ничего не предпринял, Ада украдкой взглянула на него.

На лице Райдера не было ни злости, ни возмущения. Просто разочарование. Видимо, он признался себе, что Ларк действительно влюбилась, что нет смысла бороться с неизбежным что его место в душе дочери занял другой мужчина. Ларк выросла и стала отдаляться от отца, начиная собственную жизнь.

Ада взяла мужа за руку и пожала ее. Добрая улыбка говорила о том, что она разделяет его чувства. Потом, словно сговорившись, они повернулись и стали смотреть на дочь.

В этот момент Джоунзу было наплевать, кто и что о нем подумает. Имела значение лишь Ларк. Она смотрела так, словно Янси стал более красивым, чем тридцатидолларовая веревка для мерина, подрос до головы породистого быка, а мудростью уподобился стае сов. Блестящие глаза ни на секунду не отпускали ковбоя, пока он вальсировал с девушкой по амбару. Ее длинное платье шелестело, как свист кнута.

Он, конечно, не мог отказать, когда Ларк появилась ниоткуда и пригласила его на танец. Джоунз уговаривал себя, что не посмел поставить девушку в неловкое положение, ибо находился в компании куривших ковбоев, которым в любопытстве не откажешь. Но если быть до конца честным, думал Янси, он согласился на танец потому, что прочел голод в черных девичьих глазах и от такого взгляда почувствовал себя таким покорным, как корова передбойней.

Может не так уж и плохо очутиться сегодня на танцах. Пусть мужчины в долине знают, что Янси застолбил свое место. Им нет смысла ухаживать за Ларк Райдер.

Уголки губ скривила улыбка. Еще две недели — и у него будет сто долларов для мистера Стэнфорда из банка, и тогда дом старого Хандли станет новым жилищем Джоунза. Благодаря щедрости Майкла Рафферти, долгим часам работы на стройке и лесопилке, Янси соберет деньги на материалы для ремонта и даже на кое-какую мебель. Хотя и не на всю. Просто ту, без которой не обойтись. Пройдет еще много времени, прежде чем дом станет пригодным для Ларк.

— Янси? — она произнесла его имя с вожделением.

Ковбою так хотелось рассказать девушке о своей любви. Отправиться к ее отцу и объявить, что все решено окончательно и бесповоротно. Обнять девушку, поцеловать и заниматься любовью с заката до восхода солнца.

Но время еще не пришло. Нет ни собственного дома, ни скота, а из мебели — лишь кровать да стул. Придется доказывать Вилли Райдеру, всему городу и себе самому, что он все-таки достоин Ларк. Нельзя делать то, о чем она без слов просит его.

— О, Янси, — со слезами на глазах прошептала Ларк.

Он сам удивился, как схватил девушку за руку и потащил из амбара на улицу мимо мужчин, куривших сигары под открытым небом, и дальше — к тому месту, где стояли лошади, повозки и брички.

Джоунз остановился так же быстро, как отправился в этот путь, обнял Ларк и страстно поцеловал. Мечта стала реальностью, раньше он и мечтать не мог о таком. Прошло много недель с тех пор, как она заманила его в рощу и подставила губы для поцелуя. Янси чувствовал то же, что голодный на богатом банкете, и брал от жизни все, наплевав на возможные последствия.


Роза видела, как подругу увели из амбара.

— Похоже, Янси влюблен так же, как и я, — тихо прошептал на ухо Майкл.

Девушка вздрогнула.

— Пора нам станцевать, миссис Рафферти. Ты весь вечер проторчала рядом с пуншем, пусть теперь поработает кто-нибудь другой.

— Но я…

Подражая Янси, Майкл решительно взял жену за руку и повел в круг танцующих. Она хотела изобразить гнев, представив, что муж опять навязывает ей свою волю, но ничего не получилось. Розе искренне хотелось станцевать с Майклом.

И она отдалась в его объятия так, словно провела в них долгие годы. Рафферти прекрасно вел жену под музыку, позволив ей чувствовать себя умелой и грациозной, хотя Розе казалось, что у нее обе ноги левые.

Она, наконец, подняла глаза на мужа. От его взгляда сразу стало теплее на душе.

Будут ли они сегодня заниматься любовью?

— Рафферти!

Услышав голос отца, Роза застыла на месте, хотя Майкл прикрыл ее своим телом так, что девушка оказалась за спиной и выглядывала из-за мужнина плеча, надеясь увидеть происходящее.

— Похоже, ты все знал? — пьяный Глен сотрясал кулаком перед лицом Майкла. — О железной дороге… И поэтому купил постоялый двор!

Музыканты перестали играть, вокруг собрались люди.

— Сейчас не время обсуждать дела, мистер Таунсенд, — спокойно ответил Рафферти.

— Да мне плевать! Тебе это так не пройдет! — и он, как зверь, бросился на зятя.

Еще держа Розу за руку, чтобы обезопасить ее, Майкл перехватил нападавшего.

Прежде чем Глен снова занес кулак, появился шериф, схватил его за запястье и вывернул руку. Раздался протестующий крик.

— Достаточно, — сказал Хэнк. — Придется отправиться в тюрьму и отоспаться там.

— Не того арестовываешь, шериф! Посади его за решетку! Этот сукин сын не только соблазнил мою дочь, но и украл постоялый двор!

Роза услышала возгласы удивления и заметила, что все смотрят на них.

Майкл быстро подскочил к тестю, схватил его за шиворот, оттолкнул от Хэнка и поднял над землей.

— Болтайте обо мне, что хотите, Таунсенд, но не смейте трогать мою жену! И немедленно объясните людям, что солгали. Иначе шерифу придется арестовать меня за то, что я сломаю вам шею.

Роза чувствовала ярость мужа и видела ужас, написанный на лице отца.

— Говорите, — опять приказал Рафферти, сжимая хватку на шее тестя.

— Майкл… — предупреждающе сказал шериф.

— Я жду! — тон смягчился, но в голосе прозвучала еще большая угроза.

— Это… — выдавил Глен хриплым шепотом, — неправда…

Рафферти кивнул.

— Благодарю. А теперь послушайте меня. Случилось так, что я люблю вашу дочь, и не позволю ни вам, ни кому-либо другому причинять ей неприятности. Ясно, Таунсенд?

Глен лихорадочно закивал головой.

— Отлично, — Майкл толкнул тестя в сторону ожидавшего шерифа. Потом отряхнулся, словно от прилипшей грязи, и повернулся к Розе. — Кажется, ты обещала мне танец, — он опять обнял жену, кивнул музыкантам, и те начали играть.

Роза даже не заметила, как Хэнк увел отца и другие пары начали вальсировать, ибо была слишком занята мужем, слова которого звучали у нее в ушах:

«Случилось так, что я люблю вашу дочь, и не позволю ни вам, ни кому-либо другому причинять ей неприятности».

Майкл отвечает за каждое сказанное слово. Он любит ее.

«Но как долго это продлится?»

Роза боялась верить, ибо хорошее никогда не оказывалось долговечным в ее жизни. Вдруг так произойдет и сейчас?

Однако всей душой она стремилась к тому, чтобы любовь мужа выдержала испытание временем.

Если бы только она не сомневалась.

ГЛАВА 29

Вилли не удивился, увидев, как во второй половине следующего дня Янси въезжает на гнедой кобыле во двор ранчо. Райдер предполагал, что ковбой появится даже раньше, с самого утра.

Хозяин спустился с крыльца, щурясь на солнце, и ждал, когда будущий зять приблизится.

Янси остановил лошадь в нескольких ярдах от того места, где стоял Вилли, и почтительно дотронулся до полей стетсона.

— Добрый день, мистер Райдер.

— Здравствуй, Янси.

Джоунз спешился.

— Я пришел поговорить с вами о Ларк.

— Знаю.

— Вы, конечно, догадались, что я люблю вашу дочь и хочу сделать ее своей женой.

— Понимаю.

Янси нервно откашлялся.

Вилли догадывался о большем, нежели молодой человек сказал ему, ибо выяснил, что Янси работает сразу в двух местах, да еще и ремонтирует старый дом в восточной части долины. Ему сообщили, что Джоунз не только упорно трудится, но и преуспевает в любом порученном деле. Парень оказался честным и целеустремленным, а поэтому Вилли не сомневался, что Янси будет любить Ларк так, как она этого заслуживает. Райдер еле сдерживал улыбку. Не нужно облегчать задачу молодому мужчине. Он помнил, как сам нервничал, когда делал предложение Аде.

— Я люблю Ларк, мистер Райдер, и создам для нее хороший дом. Безусловно, она не будет иметь того, что здесь. Во всяком случае, не сразу. Но я постараюсь, чтобы она никогда не нуждалась и была счастлива.

— Ясно, — мягко ответил Вилли.

— Я покупаю старый дом Хандли и ремонтирую его. Придется работать на мельнице, пока мы не купим скот и лошадей.

— Хм…

Янси сделал шаг вперед, его лицо выглядело предельно искренним.

— Мистер Райдер, я прошу вашего разрешения на брак. Надеюсь, вы согласитесь, потому что просто так я не уйду. Останусь здесь в любом случае.

— Ну, тогда мне не следует отказывать тебе. Пусть Ларк сама решает, выходить ей замуж или нет. Придется тебе спросить ее.

Услышав ответ Вилли, Янси остолбенел и потерял дар речи. Райдер повернулся и посмотрел на окно в комнате дочери. Шторы тут же закрылись, и отец ухмыльнулся про себя.

— Видимо, она знает, что ты здесь, и захочет выяснить причину визита, — он опять посмотрел на Янси и протянул руку. — Желаю удачи.

Ковбой ухватился за протянутую руку и принялся трясти ее.

— Спасибо, мистер Райдер.

— Только никогда не называй меня папой, — с притворной злостью ответил тот.

Янси откровенно хмыкнул.

— Что вы, сэр. Мне бы это и в голову не пришло.

Вилли жестом показал на дом.

— Иди туда. Почувствуешь себя лучше, когда разделаешься с предложением.

Он следил, как мужчина поднимался по ступенькам и стучал в дверь, а потом поднял глаза на окно дочери.

Дом опустеет, когда она уедет.


Роза развешивала выстиранное белье, когда Ларк прискакала на Черныше в Хоумстэд.

Она, видимо, заметила подругу и резко повернула жеребца к дому, успев затормозить, чтобы не поднять облако пыли рядом с бельевой веревкой, на которой висели простыни. Роза сразу же поняла по выражению лица Ларк, что произошло нечто великолепное.

Подруга мгновенно спешилась.

— Мы помолвлены! — закричала она и бросилась в объятия Розы. — Янси сделал мне предложение, и я согласилась! — она быстро завертелась на месте, подняв руки к небу. — Я сейчас умру от счастья!

Роза рассмеялась.

— Успокойся и расскажи обо всем по порядку.

Девушка перестала вальсировать, схватила подругу за руки и потянула в тень дерева. Там они обе повалились на землю.

— Янси сегодня приезжал на ранчо и просил моей руки у папы. И тот не отказал. Представляешь? При его-то упрямстве! Отец ведь ударил Янси перед отъездом в Буаз только за то, что он поцеловал меня. Но сейчас все уладилось. Мы поженимся в сентябре, мама уже обдумывает, как организовать свадьбу и сшить платье. О, Роза, я не могу ждать!

Роза молчала и просто улыбалась, зная, что нужно выслушать тираду до конца, и тогда Ларк успокоится.

— Янси купил дом. Ты знала? Я однажды ездила туда, чтобы посмотреть. Он маленький, простой, но там можно хорошо устроиться. И нас не будут беспокоить. Янси сможет целовать меня всю ночь без всяких запретов!

Роза вспомнила поцелуи Майкла и то, к чему они привели, и в душе появились странные ощущения.

Ночью они опять занимались любовью, и это было еще прекраснее, чем в первый раз. Позже она молча прижималась к мужу, молясь, чтобы время остановилось и чтобы ей не пришлось покидать его объятия.

— Как… все происходит, Роза?

Девушка моргнула и посмотрела на подругу.

— Прости, не расслышала. Что ты сказала?

— На что это похоже? Ну ты знаешь, что… когда…

Роза покраснела и уставилась на руки, вырывавшие травинки из земли.

— Это нечто… особенное.

— Роза… — голос Ларк звучал удивленно. Однако подруга не подняла глаз.

— Значит, ты его любишь? Ты больше не притворяешься?

Ларк говорила утвердительно, и девушка кивнула.

— О, Роза… — Ларк схватила ее за руку. — Я так рада за тебя. Ты заслуживаешь счастья! — она наклонилась и поцеловала подругу в щеку.

Если бы Роза была так уверена в своем счастье, как Ларк. Не хотелось загадывать больше, чем на год, и предсказывать ожидавшую ее печаль.

Ларк устроилась на земле, подложив руки под голову, и смотрела на безоблачное голубое небо.

— Когда-то в детстве мы сидели здесь в тени и делились нашими мечтами… Я тогда была боязливой, скромной и почти ни с кем не разговаривала, кроме тебя.

Было трудно поверить в это сейчас.

— Ты вечно дралась с Марком из-за его оскорблений. Помнишь, когда он обозвал меня… — Ларк внезапно села. В глазах отразился ужас, они потеряли блеск, голос перешел на шепот. — Роза, а он ведь не знает…

— Что? — спросила девушка, не понимая перемены в настроении подруги.

— Что, если Янси не знает о моем настоящем отце? Он ведь наполовину индеец…

— Это не будет иметь для него никакого значения.

— А если будет?

Роза помнила, как ее брат издевался над Ларк из-за индейской крови, называл ее краснокожей и твердил, что таких никто не любит. Какое-то время дети и даже взрослые были солидарны с Марком, но постепенно отчуждение прошло. Сегодня никто не вспоминал, что Ларк — приемная дочь Вилли и Ады Райдеров, не говоря уже о ее предках-индейцах.

— Придется сказать ему… — тихо вымолвила Ларк, и в глазах появились слезы. — Почему я об этом раньше не подумала?

Роза обняла подругу и прижала ее к себе.

— Потому что это не имеет значения… Никакого…

Ларк еще никогда не чувствовала себя такой испуганной, когда медленно ехала на Черныше к дому Янси. Спешка прошла.

Она увидела жениха первой. Он копал ямы под столбы, мускулы напряглись, руки ритмично двигались. Ковбой бросал землю лопатой.

Девушка хотела бы быть уверенной, подобно Розе, в чувствах Янси, но отлично помнила, как плохо относились к ней люди после смерти родителей и в сиротском приюте, и в Хоумстэде. Даже уважаемые и образованные горожане испытывали расовые предрассудки, имея дело с теми, кто отличался от них цветом кожи. Девушка частенько слышала оскорбления.

Янси трудился без рубашки, торс покрылся потом. Ларк казалось, что ни один мужчина не выглядит таким красивым без рубашки, как он. Хотя жених и ее считает симпатичной. Он неоднократно говорил Ларк об этом. Изменится ли его мнение, когда он узнает правду?

Джоунз поднял руку, чтобы вытереть лоб, и только тогда увидел наездницу. Губы расплылись в улыбке, он потянулся за рубашкой и накинул ее. Когда девушка собиралась спешиться, жених уже подоспел, чтобы помочь ей.

— Не ожидал тебя сегодня, — сказал он, прежде чем поцеловать в губы. — Папа знает, что ты здесь?

— Мне нужно сказать тебе кое-что… Прежде чем мама займется приготовлениями к свадьбе.

Улыбка моментально исчезла.

— Что случилось?

Ларк сделала глубокий вдох. В горле стоял ком, колени подкашивались. Голос срывался.

— Ты кое-чего не знаешь обо мне, Янси… Я никогда об этом раньше не думала, но…

Джоунз взял ее за плечи и повернул к себе.

— В чем дело, Ларк? Не нужно так пугать меня.

Теперь уже слова полились сами собой.

— Янси, если ты женишься на мне, то в наших детях будет течь часть индейской крови… Моя бабушка была из племени лакота… Вилли Райдер — мой дядя. Они с Адой удочерили меня, когда мне исполнилось восемь лет. Многие люди забыли о том, откуда я родом. Но я не могу выйти замуж, не открыв тебе правду, — она перестала говорить так же внезапно, как начала, ожидая его реакции и боясь ее.

Выражение лица Янси смягчилось, он прижал девушку к груди и крепко обнял, а потом прошептал на ухо:

— Неужели ты думала, что это имеет значение?

Она кивнула, и огромные слезы покатились по щекам, намочив рубашку жениха.

— Ларк, я самый счастливый мужчина к западу от Миссисипи и надеюсь, что у нас будет достаточно детей, чтобы организовать целую школу. Я буду любить каждого из них, особенно, если они будут похожи на свою маму, — Янси поцеловал невесту в голову. — Я работал на разных ранчо почти полжизни и сразу понял, то ты не похожа ни на Вилли, ни на Аду. Так что об остальном я сам догадался.

— И тебя это не останавливает? — прошептала она.

— Нет, конечно. Я боялся только одного: что недостаточно хорош для тебя. Это действительно так, но я тебя не отпущу. И не придумывай причин, чтобы отложить свадьбу. Мы поженимся в сентябре.

Наконец она осмелилась поднять голову и посмотреть на Джоунза. Его глаза говорили правду. Ее происхождение не имело никакого значения.

— О, Янси, я так люблю тебя.

— Это к лучшему, потому что я люблю тебя еще больше, — он взял ее лицо в руки. — И никогда не сомневайся в этом.

Джоунз целовал девушку так, как ей нравилось. От этих поцелуев перехватывало дыхание, подкашивались ноги, и она становилась похожей на тряпичную куклу. Он целовал ее до тех пор, пока внутри не появилось странное томление, пока в душе не стерлись последние остатки сомнений и страхов.

Когда они разомкнули объятия, Ларк думала только о том, что сентябрь еще очень далеко.

ГЛАВА 30

Майкл оторвался от бумаг и посмотрел на Розу, сидевшую в другом конце комнаты. Лампа бросала на нее блеклый желтый свет, оттенявший каскад каштановых волос, ниспадавших на плечи. Ему нравилось, когда жена распускала волосы.

Неделя, прошедшая после танцев, показалась Рафферти лучшей в жизни. Жители Хоумстэда стали относится к нему как к уважаемому горожанину, забыв о том, что он приезжий. Строительство отеля шло по графику, мебель должна была прибыть на следующей неделе, и каждый вечер они с Розой поднимались по лестнице и шли в его комнату.

Майкл удивлялся чувству умиротворения, которое испытывал, находясь в маленькой гостиной и наблюдая, как жена чинит его рубашку, порванную о гвоздь. В доме стояла тишина, только на столе мерно тикали часы. Теплый июньский ветер шелестел листьями, да изредка доносилось кваканье лягушек.

Эти тихие деревенские звуки должны были бы наполнить его нетерпением. Во всяком случае, пару месяцев назад. Если бы Рафферти не приехал в Хоумстэд и ужинал в шикарных особняках друзей, посещал бы балы и общался с представителями высшего света Сан-Франциско, он не сидел бы сейчас в тишине и не наблюдал за красивой женщиной, которая чинит его рубашку. Не попади он в этот городок, он не обсуждал бы сделки в прокуренных комнатах, даже не замечая шумных голосов спорщиков в клубе.

Свершилось чудо, ибо Майкл не испытывал сожаления. Он чувствовал себя расслабленным и довольным. Более того, по-настоящему счастливым, как никогда в жизни. Для полного удовлетворения всех желаний не хватало только одного: заставить Розу признаться, что она любит его.

Как научить жену доверять ему? Как добраться до сердца, которое она охраняет с такой тщательностью?

Роза отложила шитье и потерла глаза рукой. Потом заметила, что муж наблюдает за ней, и просто ответила ему добрым взглядом.

Майкл пытался догадаться, какие мысли одолевают ее.

— Я устала, — наконец сказала Роза. — Думаю, пора спать.

Рафферти моментально представил жену в постели с откинутыми простынями. Роскошное обнаженное тело. Его охватило желание.

— Мне тоже пора, — прошептал он хриплым голосом, сдерживая страсть.

Почему она так легко возбуждает его? Майкл не был новичком в сексуальных делах, но никогда не чувствовал такого всепоглощающего голода. Ему всегда не хватало Розы, сколько бы раз они ни занимались любовью. Даже после недели аппетит не прошел. Он увеличивался с каждым днем.

Они одновременно поднялись, и тишина словно испарилась. Воздух вибрировал от безумных невысказанных эмоций.

Майкл понимал, что даже держа Розу в объятиях и чувствуя ее желание, не может добраться до ее сердца, хотя искренне надеялся, что когда-нибудь это произойдет.

Позднее, значительно позднее Роза прислушивалась к мерному дыханию мужа, понимая, что он наконец-таки заснул. Стараясь не разбудить его, она выскользнула из ослабевших объятий и встала с постели. Набросив ночную рубашку, девушка подошла к окну.

Ночное небо приобрело чернильный цвет, на нем рассыпались тысячи звезд, но луны не было. Землю покрывала темнота различных оттенков черного.

В этот момент Роза чувствовала себя в безопасности. Она ощущала себя любимой и желанной, хотя знала, что это пройдет. Майкл уедет, как когда-то вернулся отец. Хрупкое счастье, которое она нашла, исчезнет, как туман.

Но не сейчас. Еще есть время.


На следующий день дилижанс прибыл в Хоумстэд по расписанию. За ним клубилась густая пыль, заставляя прохожих кашлять и протирать глаза.

— Приехали, — прокричал кучер, спрыгивая с сиденья, и распахнул дверь. — Добро пожаловать в Хоумстэд!

Джон Томас Рафферти выскочил первым и наметанным глазом оценил городок, потом повернулся и помог жене выйти из экипажа. За Кэтлин следовали Джозеф, Колин, Син и Фианна.

Джон Томас еще раз обернулся и сказал:

— Сначала устроимся, а потом я разыщу Майкла.

— Мы его разыщем, — твердо добавила Кэтлин.

Глаза у мужа сузились, но он предпочел не спорить, ибо понимал: сие бесполезно. Ее зеленые глаза возражений не терпели.

Джон Томас нашел кучера, когда тот разгружал багаж.

— Можете порекомендовать хороший отель?

— В Хоумстэде только постоялый двор, гостиница еще не готова, — и он показал. — Вниз по дороге.

— Спасибо, сэр. Мы высоко ценим вашу помощь.

— Пошли, дети, — ласково позвала Кэтлин. Семья перешла улицу и по разбитому тротуару миновала каретный двор, кузницу, салун, парикмахерскую и баню. Вскоре они увидели вывеску «Постоялый двор». Напротив строился отель.

Джон Томас замедлил шаг, глядя на почти готовое двухэтажное здание.

— Парень рехнулся, — пробормотал он.

— Или влюбился, — добавила жена, когда они разом остановились на месте.

Рафферти посмотрел на Кэтлин.

— Ни один мужчина не лишится наследства, чтобы жить в подобном городе ради любви.

— Нельзя сказать, что твой сын бедняк. У него приличное состояние. Ему не нужны твои отели, чтобы существовать вполне достойно.

— Чушь! С шести лет он мечтал только об отелях «Палас». Как ты думаешь, почему он вечно сражался с Диллоном? Гостиницы для Майкла — смысл всей жизни.

Кэтлин мирно улыбнулась.

— А как насчет его жены?

— Эта авантюристка, видимо, охотится за состоянием и оставит Майкла, если получит приличную сумму.

— А вдруг она действительно любит его?

Джон Томас презрительно хмыкнул.

— Мне кажется, ты не прочитал ни единого слова в письме, после того, как узнал, что он собирается руководить отелем в Хоумстэде.

Кэтлин была близка к правде, но муж не собирался признавать это. Он приехал, чтобы вразумить старшего сына. К черту матерей, у них вечно романтические идеи. Рафферти не хотел везти с собой Кэтлин, но та всегда добивалась своего, ибо муж просто не мог отказать ей.

Словно прочитав его мысли, женщина улыбнулась, покрепче сжала руку Джона Томаса и чмокнула в щеку.

— Вы такой наглец, мистер Рафферти, — прошептала она ему на ухо. — Но все равно я люблю вас.


Майкл обедал на кухне, когда в дверь постучали.

— Я открою, — сказала Роза и вышла из комнаты.

Через мгновение послышался мужской голос:

— Мне нужен Майкл Рафферти, — последовала пауза. — Я его отец.

Майкл моментально вскочил. Этого он не ожидал. Надеялся на письмо, может быть, телеграмму. Но не на такое.

Прежде чем ему удалось добраться до двери, раздался голос Кэтлин:

— Вы, должно быть, Роза, а я Кэтлин Рафферти, мачеха Майкла.

Несколькими прыжками Майкл достиг двери.

— Папа. Кэтлин. Я не ожидал…

— Ведь мы получили известие о твоей свадьбе, — Кэтлин сделала шаг вперед, тепло обняла пасынка и поцеловала в щеку. Но успела шепнуть на ухо: — Теперь я понимаю, почему ты женился. Она очаровательна.

Майкл тоже обнял Кэтлин, но напряженно ждал реакции отца, удивляясь собственным противоречивым эмоциям: старым обидам, неуверенности, надеждам и ожиданиям, восхищениям и разочарованиям.

— Мне можно войти? — спросил Джон Томас.

— Конечно, — Майкл жестом показал на диван. — Пожалуйста.

Сын видел, как отец огляделся вокруг, и осмотрел дом его глазами. Майкл уже начал сомневаться, не сошел ли он с ума, бросив все, что имел в Сан-Франциско: роскошную жизнь, путешествия, балы, благотворительные вечера и умопомрачительные сделки. Но потом взглянул на Розу, и все стало на свои места. Майкл обнял ее за плечи и прислонился головой.

— Ты им понравишься, — тихо сказал он.

Роза не была столь уверена, ибо наблюдала за отношением отца Майкла и тем, как он осмотрел дом, который она создала для своего мужа. В поведении старика читалось осуждение.

— Пошли, — Майкл повел жену к стульям, стоявшим напротив дивана.

Когда она села, он поставил свой стул рядом и взял ее за руку, а потом, глядя на родителей, сказал:

— Думаю, вас удивило известие о моем браке.

— Без сомнения, — ответил Джон Томас. — Но не так, как другое.

Роза наблюдала за мужем. О чем говорит его отец? Какое еще известие?

— Надеюсь, ты изменил свое мнение, — продолжил мистер Рафферти.

— Нет.

— Как ты можешь бросить все, во имя чего трудился? — Отец Майкла покачал головой. — Это из-за Диллона? Возможно, Кэтлин права. Мне нужно было решать по-другому. Возвращайся в Сан-Франциско, и мы все обговорим.

Роза все больше терялась и вконец испугалась.

— Ты нужен отелям «Палас», Майкл. И они необходимы тебе, как воздух. Ты никогда не удовлетворишься жизнью в провинции и владением маленькой гостиницей.

Младший Рафферти сжал руку жены, не отрывая взгляда от отца.

— Ты ошибаешься, отелям «Палас» я не нужен. Пройдет еще много времени, прежде чем ты сам уйдешь в отставку. Потом ими смогут руководить Диллон, Джозеф, Колин или Син. Ты не прав и в другом. Я могу чувствовать себя комфортно в маленьком городе и в маленьком отеле. Я более счастлив сейчас, чем когда-либо. Если надоест просиживать штаны в кабинете, то куплю землю и начну разводить скот. Здесь у меня появились друзья, которые с удовольствием научат, как стать настоящим ковбоем, — Майкл повернулся и посмотрел прямо в глаза жене. — Не сомневаюсь, только нам с Розой придется решать, что делать в будущем.

Сердце девушки бешено колотилось.

— Видишь ли, отец, я нашел здесь нечто большее, чем преуспевающие отели… Розу.

Ее душили непрошеные слезы, лицо мужа поплыло перед глазами. Стена, которая столь тщательно охраняла девичье сердце, рухнула за одно мгновение. Так Роза ощутила себя нагой и беззащитной перед волей рока.

ГЛАВА 31

Роза изумленно разглядывала свое отражение в зеркале и не могла поверить, что эта женщина — бывшая мисс Таунсенд.

Губы тронула легкая улыбка. Видимо, она действительно не похожа на прежнюю Розу, ибо перед ней — миссис Рафферти.

Полосатое платье из темно-синего шелка прибыло вчера на дилижансе вместе с дюжиной других нарядов, сшитых по последней моде. Таких дорогих вещей девушка никогда не носила. Их доставили домой вскоре после ухода родителей Майкла на постоялый двор.

Муж следил, как она распаковывала покупки, ожидая реакции Розы на каждое платье. Привезли еще множество женских мелочей. Ночные пеньюары с многочисленными оборками. Перчатки, зонтики и сумочки в комплектах. Обувь из шелка и тончайшей кожи, причем, не грубые ботинки с пуговицами, а настоящие туфельки. Шелковые чулки различных оттенков. Шляпы с ленточками, искусственными фруктами и даже меха.

— Зачем это, Майкл? — спросила Роза, прижимая одно из платьев к груди и любуясь широким подолом до пола.

— Потому что, моя дорогая, ты красавица и заслуживаешь хороших вещей.

Боже, как ей хотелось поддаться теплоте, звучавшей в его голосе. Поверить мужу. Навсегда.

Прервав воспоминания, она мигнула и опять посмотрела в зеркало. Придется отбросить ненужные мысли. Во всяком случае, на сегодня. Нужно приготовить ужин на постоялом дворе для всей семьи Рафферти. Это задумка Майкла. Муж решил доказать отцу, что гостиничный ресторан с Розой во главе будет непременно преуспевать.

Интересно, как справляется мама по дому, в котором полно гостей по фамилии Рафферти? Здоровье и моральное состояние Вирджинии несколько улучшились с тех пор, как Майкл купил постоялый двор и выставил отца. И все же запуганный взгляд матери беспокоил дочь. Как она общается с родственниками Майкла, и особенно — с его батюшкой?

При воспоминании о пронзительном взгляде, которым Джон Томас Рафферти вчера одарил невестку, она невольно вздрогнула. По меньшей мере, в нем читалось презрение.

Роза глубоко вздохнула.

«Я не буду бояться, — молча ругала она себя. — Я ничем не хуже его, несмотря на деньги и власть».

Девушка подняла подбородок и расправила плечи. Майкл будет гордиться ею. Она приготовит такой ужин, какого ни Джон Томас, ни Кэтлин, ни дети никогда не ели. Роза понимала, что обязана постараться и отплатить мужу за доброту.

И потому, что любит его.

Однако не стоит размышлять на эту тему сейчас. Роза не осмеливалась думать о своих чувствах. Иначе ей пришлось бы признать и то, что она не чета и Джону Томасу Рафферти, и тем более его сыну.

Роза отвернулась от зеркала, решительно вышла из спальни и спустилась по лестнице. А потом, не замедляя шага, миновала строительную площадку, где Майкл показывал отцу плоды своей деятельности. В магазине она быстро выбрала продукты, нужные для приготовления ужина.

Девушка думала только об этом и слишком поздно заметила отца, который грубо схватил ее за руку и затащил в темную аллею между салуном и каретным двором.

— Папа! — воскликнула она, когда пальцы впились в кожу.

— Похоже, ты не забыла, кто я тебе…

Роза отпрянула от запаха дешевого виски и мгновенно вспомнила, как бесконтрольно вел себя в пьяном виде Глен, однако постаралась скрыть страх и заговорила вполне решительно:

— Отпусти, — потребовала девушка. — Ты делаешь мне больно.

Вместо того чтобы подчиниться, Таунсенд еще крепче, до боли сжал руку дочери.

— Думаешь, заполучила богатого мужичка и на этом все? Видишь, разоделась, как леди. Не зазнавайся, я еще твой отец, — Глен притянул дочь и склонил к ней лицо. — Не надейся, я не уеду из города, и он не приберет к рукам то, что принадлежит мне! Подлец, украл постоялый двор! Ты сама помогла ему обмануть родного отца.

— Постоялый двор никогда не принадлежал тебе. Мама заработала его кровью и потом. Это ее дом.

— Заткнись! — зарычал Таунсенд. — А то вдруг тоже нечаянно свалишься с лестницы, — и оттолкнул дочь.

Дыхание перехватило. Глаза Розы от ужаса округлились.

— Что ты хочешь сказать?!

— Следи за тем, что делаешь, — отец пригрозил дочери пальцем. — И не спускай глаз со своего муженька, — и пошатываясь, отошел.

Девушка прислонилась спиной к стене каретного двора, сердце замерло от ужаса. Неужели она правильно поняла угрозу? Что, если Глен виновен в смерти Марка?

Не может быть… Хотя Роза знала, что отец способен на все. Ведь это он убил Тома МакЛеода и поджег лесопилку, когда сбежал из Хо-умстэда. Но мог ли он решиться на убийство собственного сына? Нет. Нет… Даже папенька на такое не пойдет.

«Следи за тем, что делаешь. И не своди глаз со своего муженька».

Девушка непроизвольно задрожала. Если что-нибудь случится с Майклом…


Младший Рафферти гордился тем, что сделал после приезда в Хоумстэд, и показывал отцу строительную площадку без колебаний и извинений. Конечно, это не отель «Палас», но гостиница принадлежит ему. Майкл сам сделал чертежи и не сомневался в успехе. Его отель станет важным для жителей города. Для его друзей и соседей.

Джон Томас поначалу неохотно выражал одобрение, но постепенно оттаял.

— Отлично поработал, сын. Ты доказал свою правоту. А теперь пора уезжать домой.

— Мне кажется, мы все выяснили вчера. Я не собираюсь возвращаться. Мы с Розой счастливы здесь.

— Но неужели…

— Папа, — прервал он, положив руку на плечо старшего. — Я делаю это не из мести или злости. Просто таков мой выбор. Я так хочу. Прежние помыслы не имеют теперь значения. Тут… — Он показал на город, — я нашел нечто большее. И стал лучше.

Джон Томас какое-то мгновение смотрел на сына, а потом покачал головой.

— Не понимаю…

— Останься здесь ненадолго и поймешь, — Майкл посмотрел на постоялый двор. — И дай Розе шанс показать себя, — добавил он.

Отец заворчал:

— Ты не рассказал, как вы познакомились и что заставило тебя жениться столь поспешно.

— Мы встретились на постоялом дворе. Я женился быстро… так было нужно. И не ошибся.

— Ты действительно думаешь, что влюблен в эту девушку?

Майкл открыто посмотрел на отца и твердо ответил:

— Я не просто думаю. Я точно знаю.

Джон Томас сначала намеревался оспорить слова сына, но потом сжал губы и сдержался.

Майкл вздохнул с облегчением. Спорить с отцом не хотелось. Во всяком случае, не о жене.

— Идем, я покажу тебе, где будет ресторан, — и он повел Рафферти за собой.


А на постоялом дворе, на кухне, Роза трудилась в одиночестве. Она отказалась от помощи матери и Кэтлин Рафферти. С сегодняшним ужином придется справиться своими силами. Это крайне важно. Необходимо кое-что доказать и себе, и Майклу, и его семье.

К тому же никто не мешал ей обдумать столкновение с отцом.

Поразмыслив немножко, девушка решила, что не стоит бояться его угроз. Майкл умеет постоять за себя и неоднократно ставил Глена Таунсенда на место.

Кроме того, отцу придется уехать из Хоумстэда поздно или рано. Она надеялась, что это произойдет как можно скорее.

Роза ладонью отбросила слипшиеся волосы со лба. Во второй половине дня в кухне всегда жарко. Вот и выступил пот. Можно было бы освежиться на крыльце, если бы ужин был готов полностью.

Роза была довольна собой, она сделала многое: на плите варилась картошка, говяжий окорок тушился в духовке с морковкой и нарезанным луком, на подоконнике остывали два пирога и свежеиспеченный хлеб.

Жаль, что сейчас не осень. Было бы здорово подать яблоки и вишни, которые росли в садах, расположенных на Змеиной речке.

Снимая кастрюлю с картошкой с плиты, девушка услышала, как открылась дверь в кухню.

— Лучше отдыхай, мама. Я все сама приготовлю.

— Она сказала мне, что ты будешь одна.

Роза чуть не уронила кастрюлю, но успела поставить ее и обернулась к свекру.

— Мистер Рафферти… Вы испугали меня, — смахнув пот со лба, она неловко вытерла руки о передник.

— Пахнет вкусно, — прокомментировал Джон Томас, который, миновав кухню, подошел к столу.

— Благодарю.

Мистер Рафферти нервно покашлял:

— Видишь ли, я полагаю, что мой сын допускает серьезную ошибку, о которой скоро пожалеет. Но в данный момент он не склонен прислушиваться к мнению отца. Поэтому мне необходимо заручиться твоей поддержкой.

В горле застрял комок. Роза уже не чувствовала жары. От дурного предчувствия у нее похолодела кровь.

— Чего вы ждете от меня, сэр? — тихо спросила девушка, с трепетом ожидая его ответа.

— Думаю, ты меня понимаешь. Мне предельно ясно, почему ты вышла замуж за моего сына. Пять тысяч долларов устроят?

— Пять тысяч? — задыхаясь переспросила она. — За что?

— Чтобы оставить Майкла в покое.

Все тревоги, страхи и неуверенность собрались воедино и закончились взрывом. Роза вышла из себя:

— Я не выходила за вашего сына из-за денег, мистер Рафферти. И ваши тысячи мне не нужны, — она сделала шаг вперед и остановилась напротив. Только стол разделял их. — Я не собиралась вступать в брак, когда Майкл приехал в Хоумстэд. Да и вообще никогда не помышляла о муже. Он подтвердит мои слова. Мне хотелось только уехать куда глаза глядят. А потом… Ваш сын женился на мне. Он делал мне только хорошее. И я не посмею ни причинить ему боль, ни тем более — предать. Только Майкл имеет право отослать меня! Я не оставлю его ни ради вас, ни ради ваших денег.

Роза внезапно замолчала. Тело сотрясала дрожь, но девушке очень хотелось, чтобы ее состояние осталось незаметным для посторонних глаз. Иначе этот человек подумает, что она испугалась.

Может, и так. Роза боялась правды.

Джон Томас молча наблюдал за девушкой довольно долгое время. Потом склонил голову.

— Похоже, я ошибся насчет тебя и прошу прошения.

Силы ушли, как воздух из проколотого шарика.

Роза вцепилась в спинку стула, молясь, чтобы ноги не подвели.

Дело было в том, что мистер Рафферти рассуждал вполне разумно. Их мнения совпадали: Майкл совершает ошибку, о которой пожалеет. Когда-нибудь жена ему надоест, и муж бросит Розу, чтобы вернуться к настоящей жизни. В Сан-Франциско, туда, где отели «Палас», где можно жениться на женщине, подобной Лилиан Оверхарт. Чувства к Розе не выдержат испытания временем. Не смогут.

Но девушка еще не была готова к неизбежному. Во всяком случае, пока.

— Надеюсь, ты не передашь наш разговор сыну? — тихо спросил Джон Томас.

— Нет, сэр.

— Спасибо, — и он вышел из кухни.

«Я не могу, — опять подумала Роза. — Еще не время. Почему ты заставил меня полюбить себя, Майкл? Да еще навсегда…»


Мистер Рафферти казался необычайно тихим, когда они с Кэтлин собрались ложиться спать. Да и весь вечер Джона Томаса не было слышно, что не могло не показаться необычным, учитывая его натуру.

— Ужин получился очень вкусный, — сказала Кэтлин, расчесывая густые каштановые волосы перед зеркалом.

— Да, да… — Джон Томас рассеянно смотрел на улицу.

Жена повернулась на пуфике.

— Скажи, что тебя беспокоит?

Он обернулся и встретился со взглядом жены.

— Помнишь, в письме Майкла мы прочли о том, что он стыдится некоторых поступков, которые совершил, дабы заполучить отели?

— Да.

— Я тоже сделал нечто подобное, чтобы вернуть его, — Джон Томас провел пальцами по соломенным волосам.

— Что бы ты ни сделал. Роза зла не затаит. Она любит Майкла и простит все, потому что ты его отец.

Рафферти удивленно поднял брови и молча задал себе вопрос, откуда жена знает, что он разговаривал именно с Розой.

С ласковой улыбкой Кэтлин поднялась со стула и направилась к окну. Фалды шелкового халата шелестели при движении.

Она обняла мужа и положила голову ему на грудь.

— Я слишком хорошо тебя знаю, Джон Томас. Ты упрямый и от своего не отступишься, а поэтому часто навязываешь свои решения и мне, и детям. Но, к сожалению, ты не всегда знаешь, что нам действительно нужно. Майкл же в себе уверен. Ты воспитал его умным, да еще и с добрым сердцем. Это ему пригодится в жизни.

— Хм… — его объятия сжались.

— Перестань волноваться, у меня хорошее предчувствие по поводу твоего сына и его жены. Оно такое же, как о нас, когда мы познакомились.

Рафферти погладил волосы жены.

— Это чудо, что ты в меня влюбилась.

— Как прекрасно, что в нашей жизни случаются чудеса.

Он ласково улыбнулся и заговорил с сильным ирландским акцентом, который тщетно пытался изжить с годами:

— Ей-ей, моя любовь, Кэтти. Все именно так.


В ту ночь Майкл не пытался заниматься любовью с Розой. И не потому, что не хотел. Она постоянно притягивала его физически. Однако жена казалась особенно хрупкой. Ему хотелось спросить, что произошло, но Майкл страшился ответа.

Лежа в постели, он прижимал Розу, положив ее голову себе на грудь, а потом просто целовал волосы и гладил спину.

В принципе, расспросы были не нужны. Младший Рафферти догадался обо всем.

Дело не в его семье в целом: что-то явно случилось между Розой и отцом. Поначалу Джон Томас отнесся к ней крайне недружелюбно. Но сегодня вечером все поменялось. Когда они уходили с постоялого двора, Майкл уже не сомневался, что жена завоевала сердце отца так же, как его собственное.

Ее родственников это тоже не касалось, хотя Майкл подозревал, что Глен Таунсенд будет причинять неприятности при любой возможности. Тестю не поздоровится, если слухи дойдут до Майкла.

Рафферти не сомневался, что жена в состоянии противостоять обоим мужчинам, не глядя на ум первого и животную силу второго. Его Роза настоящий борец. Ей пришлось им стать. Она сражалась всю жизнь.

Но Майклу хотелось, чтобы вечное противостояние прекратилось. Он надеялся, что они не будут ссориться, и мечтал о доверии не только к себе, но и к ее собственным чувствам, и хотел, чтобы жена высказала их вслух. Надеялся, что она признается ему в любви.

«Когда-нибудь ты заговоришь, — думал он, лаская ее волосы. — Я заставлю тебя признаться. И буду ждать, сколько потребуется».

ГЛАВА 32

Следующая неделя стала самой необычной в жизни Розы. Семейство Майкла оказалось шумным, смешливым, живым и склонным к шуткам. Родственники открыто демонстрировали свои чувства, частенько обнимались, целовались и вскоре вовлекли девушку в свой магический круг. На постоялом дворе запульсировала жизнь. Даже Вирджиния слегка вылезла из своей скорлупы, чем сняла беспокойство дочери.

Поначалу Роза чувствовала себя неловко с четой Рафферти и их отпрысками, а особенно с Джоном Томасом, но свекор словно забыл, что предлагал ей деньги взамен ухода от Майкла. Иногда девушке казалось, что она сама придумала эпизод на кухне. Джон Томас начал казаться ей тем отцом, которого должен иметь счастливый ребенок.

Постепенно Роза стала частью этой семьи.

Они покорили ее разговорами о детстве Майкопа и рассказами о его триумфе в мире бизнеса, очаровали своей заботой, весело подшучивали, но не терпели критики от других. Все относились к девушке, будто она давным-давно жила рядом.

В свою очередь, Майкл продолжал относиться к Розе с любовью и нежностью, гася ее страхи и шаг за шагом подавляя сопротивление. Несмотря ни на что, Роза начинала верить в вечную любовь, существовавшую не только для Кэтлин и Джона Томаса, а и для нее самой. Ей казалось, что Майкл будет любить ее не только сегодня, но и завтра. Что впереди счастье, которого никогда не было, что стоит ей протянуть руку — и она получит его.

Роза стала доверять мужу.

— Куда это ты везешь меня? — уже в пятый раз спрашивала девушка, пока бричка тряслась на дороге.

— Подождешь и увидишь, — отвечал Майкл.

Она улыбнулась, раздумывая, что за сюрприз приготовил ей муж. Ожидание тоже приносило удовольствие.

Роза помогала матери с Кэтлин готовить обед, когда Майкл ворвался на кухню, ухватил ее за руку и заявил, чтобы их не ждали к столу, а потом повел к бричке, стоявшей у ворот.

— Что ты задумал? — спросила девушка, когда муж усаживал ее на сиденье.

— Мне надоело делить тебя с семьей, — ответил он, берясь за поводья. — Проведем вторую половину дня вдвоем, — Майкл подмигнул и таинственно улыбнулся. — Кроме того, у меня для тебя сюрприз.

Конечно, Роза догадывалась, куда он ее везет. Они ехали по дороге к скале, где во время пикника Майкл подарил ей Герцогиню, но не могла представить, что ее ждет теперь. Не собирается ведь муж дарить ей нового щенка, шляпки, туфли и платья?

Когда они стали подниматься в гору, Майкл потянул за поводья.

— Закрой глаза, — сказал он, не глядя на Розу.

Она подчинилась, чувствуя глупое волнение, которое дарило увлекательное приключение. Никто никогда не преподносил ей подарков, не говоря уже о том, чтобы освобождать от домашних дел.

Повозка выехала из тени деревьев на открытое место, и Роза почувствовала теплые солнечные лучи на лице.

— Можно открыть глаза?

— Нет еще.

Движение замедлилось, а потом бричка остановилась.

Девушка услышала, как скрипнули рессоры, когда Майкл соскочил с сиденья. Потом послышались шаги по гравию к тому месту, где она сидела.

— Не открывай, — напомнил муж, обнимая ее за талию и опуская на землю.

Его поцелуя Роза не ожидала. Сердце подпрыгнуло от радости, дыхание участилось. Так происходило всегда, когда Майкл целовал ее. Потом муж подхватил девушку на руки. Она прижималась к нему, упиваясь вкусом любимых губ и теплотой объятий.

Когда поцелуй завершился, Роза открыла глаза и посмотрела на Майкла.

— Зачем ты это сделал? — прошептала она.

— Потому что люблю вас миссис Рафферти, — ухмыльнулся он. — А теперь закрывай глаза.

— Майкл…

— Закрывай.

— Ну…

— Придется ублажить меня.

Девушка со вздохом подчинилась, положила голову ему на плечо, и муж понес ее дальше. Она честно призналась себе, что ей все равно, куда он ее несет и зачем. Наконец Майкл остановился и губамидотронулся до волос Розы.

— Я знаю, что твой день рождения еще через три месяца, но все равно не мог удержаться, — он поставил ее на ноги и обнял. — Открой глаза, Роза… Тебе уже не десять, но я надеюсь… — он замолчал.

Роза сделала шаг к великолепной золотистой лошади, которая паслась на поляне. Та подняла голову, а потом уткнулась носом в землю. Девушка дотронулась до крупа, оглядываясь назад.

— Этот жеребец твой, — сказал Майкл, отвечая на молчаливый вопрос.

— Мой? — она опять посмотрела на животное.

— Теперь ты сможешь кататься верхом с Ларк, когда захочешь.

Как он догадался? Как проник в секретные уголки ее сердца, узнал старые обиды, похороненные мечты и надежды? Видимо, Майкл понял ребенка, столь отличного от других, девочку, которую никто не любил, молодую женщину, работавшую так много и имевшую так мало. Роза никогда не признавалась даже себе, что хотела иметь собственную лошадь, но муж догадался, также как о собаке.

Руки Майкла сжали плечи жены.

— Я хочу сделать тебя счастливой, Роза. Только скажи, чего ты хочешь, — и это станет твоим.

— Какой он прекрасный, — прошептала девушка дрожащим от волнения голосом.

Майкл повернул ее к себе.

— Но не такой красивый, как ты, — он взял лицо жены в руки. — Никто не сравнится с тобой.

Майкл подарил Розе поцелуй, показавшийся таким же сладким, как сон утром, и нежным, как летний ветерок.

«Я люблю тебя, Майкл».

Она хотела сказать ему о своих чувствах.

Заговорить вслух. Объявить о них всему миру. Но слова застряли в горле, потому что казались слишком странными и непривычными. И девушка поведала ему о своих ощущениях по-женски, как смогла.


Рафферти вернулись в Хоумстэд уже к вечеру.

Майкл смотрел на жену, сидевшую рядом. Она постоянно оборачивалась, чтобы взглянуть на жеребца, привязанного к бричке.

— Не могу поверить, что он мой, — сказала девушка, заметив, что муж наблюдает за ней. — Хочу съездить на ранчо и показать его Ларк.

— Только со мной. Скажем, в воскресенье после церкви.

— Не могу ждать так долго.

— Он еще молод, Роза, да и ты не умеешь ездить верхом, — Майкл увидел, как она заупрямилась. — Пообещай, что не будешь кататься без меня. Во всяком случае, до тех пор, пока вы не привыкнете друг к другу.

Девушка смотрела то на мужа, то на жеребца и обдумывала просьбу Майкла. Тот не сомневался, что жена согласится с ним, ведь в последнее время они отлично ладили. Ей нет смысла поступать вопреки.

Именно в этот момент Майкл увидел человека на крыльце своего дома. И узнал его прежде, чем бричка повернула на дороге. Роза, должно быть, почувствовала внезапное напряжение и заерзала на месте. Она ничего не сказала, но вопросительно посмотрела на мужа.

— Это Диллон, — ответил он.

Брат спустился с крыльца. Темные волосы спутались, одежда казалась пыльной, лицо ничего не выражало.

Майкл потянул за поводья, и лошадь остановилась. Не сказав ни слова, он бросил поводья Розе и соскочил с брички.

— Диллон…

— Привет, Майкл, — брат усмехнулся. — Дорога из Ньютона оказалась тяжелой. Мне туго пришлось, хотелось побыстрей попасть сюда.

Майклу было приятно видеть Диллона и, заметив его ухмылку, почувствовать, что брат больше не враг. Но что у Диллона на уме?

— Я слышал, все семейство здесь?

Майкл кивнул.

— Да. Они приехали неделю назад.

— Джон Томас согласился с твоим решением?

— Думаю, что да.

— Ты уверен в том, чего хочешь?

— Безусловно.

Диллон повернулся к бричке, в которой ждала Роза.

— Никогда не думал, что ты поставишь удовольствие выше бизнеса, но теперь причина понятна, — он сделал шаг вперед, на лице засияла улыбка. Диллон Рафферти всегда слыл любимцем женщин и считал себя неотразимым. — Вы, должно быть, Роза. А я ваш брат Диллон, — он подал руку и помог девушке выйти из брички.

Роза переводила взгляд с Диллона на Майкла и наоборот.

— Не верю своим глазам, — наконец сказала она.

Диллон хмыкнул и склонился к Розе.

— Я красил ему волосы обувным кремом, чтобы Майкл выглядел, как я. Люди принимали нас за близнецов. Если он только не смывал краску, — мужчина подмигнул ей. — Но когда мы повзрослели, то стало очевидно, что я значительно красивее.

Майкл не знал, смеяться ему вместе с Диллоном или ударить его.

При взгляде на брата улыбка Диллона мгновенно исчезла.

— Я рад, что ты написал мне, Майкл. В последние месяцы у меня было время, чтобы многое обдумать и прояснить. Джон Томас не ошибся, когда отослал нас, — он протянул руку. — Я скучал по тебе. Давай забудем все плохое.

Майкла захлестнули эмоции.

Он схватил протянутую руку Диллона и принялся трясти ее. Однако поняв, что этого недостаточно, крепко обнял брата. Когда они разомкнули объятия, то все еще держали друг друга за плечи.

— Мне придется многое наверстать в отношении тебя, — признался Майкл.

— И мне не меньше. Давай все оставим в прошлом, — он повернул голову к Розе. — А теперь мне нужно получше познакомиться с новой сестрой, — Диллон опять ухмыльнулся, и в неподражаемой улыбке мелькнула насмешка.

— Запомни, она моя жена, — предупредил Майкл, шутя только наполовину.

Диллон Рафферти сразу пришелся Розе по душе. В нем были тот же блеск, та же радость жизни, что и у остальных Рафферти. Но Диллон нравился девушке больше всех. Возможно, из-за потрясающего сходства с Майклом, но, скорее всего, из-за того, что муж так любил сводного брата.

Вечером Роза тихо наблюдала, как мужчины рассказывают истории и наводят мосты, которые когда-то были сожжены. Девушка завидовала, что никогда не имела брата, который бы любил ее столь глубоко, как эти двое — друг друга. Но потом поняла, что имеет этот шанс теперь. Диллон стал ее братом, так же как Джозеф, Колин и Син. А в маленькой Фианне Роза получила сестру. Благодаря Майклу она обрела любящую семью.

Взгляд девушки вернулся к мужу. Как много он дал ей, осуществил несбыточные мечты — очаровательный щенок, красавец-жеребец, приятный дом, модные платья, свобода и теперь — семья.

Но самое главное — Майкл подарил ей свою любовь. Роза считала себя самой счастливой женщиной на свете.

ГЛАВА 33

3 июля 1890 года Айдахо признан штатом! Новости разнеслись по Хоумстэду, как пожар. Несмотря на все разговоры о том, что железная дорога более важна, жители долины готовились к великому празднику, который еще долго не забудут.

Они приезжали верхом. На бричках и повозках. Приходили пешком. Со стариками, согнувшимися от возраста, и с младенцами, которых матери несли на руках. Они появлялись в одиночку, парами, группами — родители и дети, замужние и одинокие. Все несли с собой одеяла и корзинки с провизией, свирели и губные гармошки.

Люди собрались на праздник. Значит, так тому и быть.

Глен сидел в салуне «У Пони» почти в одиночестве, если не считать бармена да проституток, и слышал радостные крики, доносившиеся отовсюду, даже из района церкви. Смех и веселье. Но ему не хотелось ни того, ни другого. Глен был настроен скорее на убийство.

Днем он получил телеграмму с плохими новостями. Квин Трейси удрал из страны. Глену никуда не нужно было ехать, чтобы знать наверняка: спрятанные восемь лет назад деньги бесследно исчезли. Подлый подельник оставил его с носом. Годы, проведенные в тюрьме, пошли коту под хвост. Квин забрал все и сбежал в Южную Америку один.

Глен считал, что всю жизнь оставался в проигрыше. Он тяжело трудился, чтобы обеспечить ворчливую жену и двух ублюдков, которых она ему родила. Разве он не привез Вирджинию в Хоумстэд, как та хотела? Разве не он построил ей проклятый постоялый двор? Вкалывал на лесопилке, чтобы заработать на еду. И что взамен?

Ничего. Вирджиния получила постоялый двор, Роза — богатого мужа, а он — кукиш.

Глен опять проглотил виски, наслаждаясь тем, как оно обжигает горло.

Какой дурак, не догадался, что Рафферти — владелец отелей «Палас». А должен был… Этот щенок получит приличное наследство, когда подохнет старик. Роза будет жить на широкую ногу, а у Глена в карманах хоть шаром покати.

Семьсот пятьдесят долларов. Вот что он получил за то, что воспитал неблагодарную языкастую девку с жеманными манерами. Она никогда не относилась к нему с должным уважением. Вечно задирала нос. Нужно было чаще пороть ее. Черт побери, жаль, что он этого не делал.

— Принеси еще бутылку, Грейди, — позвал бармена Глен.

Сколько осталось денег? Кажется, двести пятьдесят. Куда подевались пять сотен?

Конечно, на виски. Он много покупал, но куда пошли остальные? Прилично проиграно в карты, заплачено за комнату над салуном, причем, дороже, чем она того стоит. Кроме того, пришлось питаться в ресторане каждый день.

Двести пятьдесят. Что можно позволить на такую сумму? Она улетучится, как дым. Раньше Глен об этом не беспокоился, ибо надеялся, что получит деньги, припрятанные после ограбления банка. Но их больше нет. И скоро он останется ни с чем.

Закипала злость. Таунсенд сложил кулак, словно надеясь, что сумеет дать волю ярости, а потом взглянул на проституток, сидевших за столом рядом с лестницей. Опал была самая симпатичная из них, если подобное определение вообще подходило к шлюхам.

— Иди сюда, Опал, — кивком головы он указал на стул.

Она заколебалась и посмотрела на двух других женщин.

— Немедленно двигайся, я сказал!

Ее нежелание разозлило еще больше. Черт подери эту девку! Глену приходилось платить за свои удовольствия, и проститутке надлежит вести себя так, словно ей все нравится. Иначе она пожалеет.


Жители городка расстелили одеяла на земле и разложили огромное количество еды. Они ужинали жареными цыплятами, ветчиной, картошкой, жареными бобами и хлебом. Многие испекли пироги, пирожные и пудинги. Пили сладкий пунш и горячий чай. Каждый угощал соседей. В ту ночь надежды и мечты всех без исключения горожан казались одинаковыми.

Вирджиния наблюдала за праздником из окна спальни, расположенной на втором этаже. Причем женщина чувствовала себя отстраненной от происходящего, ей казалось, что это происходит гораздо дальше, чем на незначительном расстоянии от постоялого двора до церкви.

Мать Розы знала всех людей, собравшихся на гулянье, уже более десяти лет. Она наблюдала, как они женились и заводили детей. Вроде бы друзья и соседи, но Вирджиния всегда оставалась для них чужой.

Там веселится дочь Роза, ее муж и вся его семья. Миссис Таунсенд радовалась их счастью. Господь знал, что мать не подарила дочери ни единого радостного мгновения. Нельзя сказать, что она не хотела этого, просто не могла.

Теперь же Вирджиния вздохнула с облегчением: случись ей умереть, и о Розе можно не беспокоиться. Она нашла в жизни нечто особенное.

В последнее время Вирджиния частенько размышляла о смерти, как когда-то, когда Марк и Роза были детьми и с ними жил Глен. Каждый раз, когда муж бил ее, затаскивал против воли в супружескую постель, она сожалела, что не мертва. И считала, что смерть принесет только облегчение.

Почти десять лет Вирджиния жила, день ото дня не ощущая страха. Теперь животный ужас вернулся. Вместе с Гленом.

Мать Розы закрыла глаза. Пусть Господь не поскупится и приготовит ей место в раю, когда настанет смертный час, хотя она оказалась плохой матерью своим детям и даже стала свидетелем убийства сына мужем. При этом Вирджиния не вымолвила ни слова, потому что боялась. Она подлая трусиха и всегда такой была, особенно с Гленом.

Глен… Где-то он бродит? Муж, с которым; она прожила больше двадцати пяти лет. Никуда он не делся и, если захочет, то покончит с ней так же, как с Марком. Именно поэтому Вирджиния и не вышла с постоялого двора, j просто спряталась из-за страха. Трусость насквозь пропитала ее, и женщина мечтала o смерти как об избавлении.

Хорошо, что хоть Роза нашла любовь и счастье. Если конец придет завтра, тем лучше для Вирджинии.


Когда на долину спустились сумерки, женщины собрали остатки еды, а мужчины стали готовить фейерверк в центре большой поляны.

Появились свирели и губные гармошки, музыканты заиграли веселую танцевальную мелодию.

Тед Весли глубоким баритоном отдавал команды танцующим парочкам.

Наступила волшебная, удивительная ночь. Сара МакЛеод представляла, что находится не в поле под открытым небом, а на балу в Англии. Вокруг нее танцевали лорды и леди, а не простые горожане. Девочка притворялась, что дедушка — герцог, бабушка — герцогиня. Ну, а остальные горожане — их подданные. Это было прекрасное романтическое видение.

— Сара! Сара! Сейчас начнется фейерверк.

Девчушка тяжело вздохнула: зачем ее вернули в реальность?

— Ты такой провинциальный, Томми, — высокомерным голосом заявила она младшему брату.

Сара сама не понимала значения слова «провинциальный», но звучало оно благозвучно. Она вычитала термин в одном из журналов и добавила к своему словарю. Чтобы много путешествовать, подружиться с лордами и леди, а также с американскими миллионерами, нужно уметь красиво говорить.

— Пошли, Сара, — повторил Томми, таща сестру за руку.

— Ладно, ладно, иду, — она вывернулась, но поднялась и пошла за мальчиком вдоль улицы к тому месту, где люди расстелили одеяла подальше от фейерверка.

Сара увидела Розу Рафферти с мужем и его семьей, приехавшей из Сан-Франциско. В разговоре с миссис Барба бабушка упомянула, что Роза останется в Хоумстэде и не уедет в Сан-Франциско. Они с мистером Рафферти обоснуются здесь. Саре казалось, что Роза выжила из ума.

Конечно, всем известно, что мистер Рафферти богач. Люди сплетничали, что муж мог бы отвезти Розу куда угодно, но она предпочла остаться здесь. Миссис Барба относила это за счет того, что девушка влюбилась.

Сара сморщила носик. Любовь, безусловно, прекрасна, но ей хотелось значительно большего от жизни, чем просто мужа и кучу ребятишек. Девчушка давно решила, что как только повзрослеет, тут же уедет куда глаза глядят. Она повидает мир — Лондон, Рим, Париж. Может, станет известной актрисой или оперной певицей. Пастор Джекобс считает, что у нее хороший голос.

Когда же дело дойдет до замужества, то избранником станет не фермер и не шериф из Хоумстэда, штат Айдахо. Сара выйдет замуж за графа или герцога, а возможно, — и за принца.

Девочка закрыла глаза и опять погрузилась в одну из своих любимых сказок.


Роза опиралась на руку Майкла, голова покоилась на плече. Ей нравилось ощущать теплоту его тела. Они были созданы друг для друга.

Майкл погладил волосы жены.

— Хоумстэд станет важным перевалочным пунктом для перевозки древесины и угля с горных шахт, особенно после строительства железной дороги. Город будет расти, так что нужно подумать о покупке земли, пока еще есть возможность.

Девушка повернула голову и посмотрела на мужа.

— Ты действительно собираешься остаться здесь? И не вернешься в Сан-Франциско?

— Зачем? Ты хочешь уехать?

Роза на мгновение задумалась. Хотелось ли ей покидать город? Воспоминания о нем несчастливые. И все-таки…

— Посмотри на небо, — прошептал Майкл, прижимая жену. — В Калифорнии другое небо. И горы тоже.

Роза не была уверена, что он говорит правду. Небо — всегда небо, а горы — всегда горы. Но здесь родина. Это ее небо и ее горы.

Взлетела ракета и рассыпалась дождиком белых и голубых бусинок. Фейерверк прервал размышления девушки. От взрывов содрогалась земля, закладывало уши, а петарды взлетали в небо, соревнуясь в красоте со звездами.

По жилам разлилась радость, и Роза почувствовала прилив смелости.

— Я люблю тебя, Майкл, — произнесла она вслух, но слова затерялись в грохоте ночи.

Девушка знала, что муж не слышал ее. Ничего страшного. Будут другие возможности сказать ему эти слова. Хорошо, что она сумела высказать их вслух. Теперь они обрели еще больший смысл.

Что-то в этот вечер поменялось в Розе. Хотя Майкл не мог определить это точно. Изменились и их отношения.

Окно в спальню было открыто, дул прохладный ночной ветерок. Несмотря на то, что фейерверк давным-давно закончился и зола потухла, в воздухе еще пахло дымом и серой. На вершины гор забралась огромная круглая луна, освещавшая комнату.

Роза стояла спиной к окну, лунный свет струился вокруг нее. Майкл наблюдал, как жена вытаскивает шпильки из волос и те падают на плечи. Потом медленно, словно нарочито, она сняла платье и чулки, продляя ощущение сладкой пытки для Майкла.

В последние две недели они много раз занимались любовью. Вчера на скале при свете дня Рафферти считал, что знал каждую частичку тела жены.

Но сегодня Роза казалась новой, очаровательной и предельно соблазнительной.

Желание росло.

Наконец она предстала перед ним абсолютно нагая, не стараясь спрятаться под простыней. Девушка просто стояла и ждала мужа. У него пересохло во рту. Кровь пульсировала в висках. Хотелось дотронуться до прекрасного тела, ласкать его и обладать женой.

Майкл медленно миновал спальню, потом взял лицо Розы в руки и впился жадным поцелуем в уста. Почувствовав, что она обняла его за талию, он еле сдержался, чтобы не взять ее слишком быстро.

Разум не действовал, но сердцем Рафферти понимал, чего добивается жена. Она дает ему нечто большее, чем прежде. Не просто занимается любовью. Она вручает ему свое доверие, свое сердце, свою любовь.

Роза так же медленно раздела мужа, как сделала это сама.

Майклу казалось, что он горит, и прохладный ночной воздух приятно охлаждал пылающую кожу.

Когда одежда оказалась в беспорядке на полу, Роза приложила ладони к животу мужа, потом ласково провела ими по груди и плечам, остановившись лишь на шее. Наконец девушка приблизилась, стала на цыпочки, и поцеловала Майкла так, что у них обоих захватило дыхание.

Он застонал и приподнял Розу сзади, прижимая к себе. Девушка вздохнула, легкое дыхание щекотало мужскую шею.

— Люби меня, Майкл, — прошептала она, поднимая глаза.

— Я очень люблю тебя. Роза.

Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Они нашли наслаждение на простынях, воспаленных страстью, целуясь и лаская друг друга.

Позднее, когда крики удовольствия стихли, Майкл опять повторил сказанное:

— Я очень люблю тебя. Роза, — и тут же заснул, не услышав ее ответа:

— И я люблю тебя, Майкл.

ГЛАВА 34

Роза проснулась перед рассветом, сердце пело от радости, а тело испытывало неописуемые ощущения. Почувствовав странный прилив энергии, она удивилась, что обычно чувствовала себя разбитой после столь короткого сна.

Девушка собрала одежду с пола, которая валялась после ночи, когда она раздевалась перед Майклом. Вспомнив свое бесстыдство, Роза покраснела, а затем на цыпочках спустилась вниз и оделась на кухне.

Она сначала решила развести огонь и испечь что-нибудь на завтрак, но потом отказалась от этой мысли. День будет теплым, и не нужно согревать кухню так рано.

Открыв дверь черного хода, она впустила свежий утренний воздух и взвизгивающего от радости щенка.

Роза сняла веревку, которой Герцогиню привязывали на ночь, и взяла золотисто-белую собачку на руки. Потом она прислонилась к дверному косяку, наблюдая, как небо из черного становится серым, а звезды исчезают одна за другой.

Герцогиня нетерпеливо взвизгивала.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Роза и поставила щенка на пол. — Скоро ты станешь большой, и тебя нельзя будет держать на руках. Пошли-ка на прогулку.

Дорога привела их в сарай, где стояли две лошади: высокий конь Майкла и золотистый жеребец Розы. Герцогиня попыталась пролезть в стойло, но девушка вовремя схватила ее.

— Нечего тебе там делать, — шепнула она беспокойному щенку.

В этот момент жеребец высунул голову и носом провел по лохматой шерсти Герцогини, которую Роза держала в руках.

— Да вы оба одной масти, — девушка погладила шею лошади. — Я тебя назову Герцогом. Каждая Герцогиня должна иметь пару.

Жеребец покачал головой, словно понял хозяйку, и Роза радостно рассмеялась.

— Ты знаешь, чего бы мне хотелось, — конспиративным тоном сказала она Герцогу. — Покататься верхом. Нам надо подружиться.

Почему бы и нет? Ведь конь принадлежит ей.

Майкл предупреждал, что жеребец еще молод, но выглядит вполне спокойным. Вчера на скале, после того, как они занимались любовью, — девушка покраснела при этом воспоминании — Майкл посадил ее на спину Герцога, и она проехала несколько кругов. Жеребец вел себя спокойно, и справляться с ним не составляло труда.

Чем больше Роза думала о прогулке, тем больше хотела покататься верхом, чтобы удовлетворить все глупые детские мечты.

Она уже чувствовала ветер в волосах, представляла, как скачет галопом по густой траве долины, даже позволяя жеребцу перепрыгнуть через упавшее дерево.

Роза покачала головой. С галопом и прыжками придется подождать, пока она научится сидеть в седле, но до ранчо Ларк добраться вполне возможно. Там она покажет лошадь подруге.

Приняв решение, девушка принялась седлать лошадь. К счастью, Ларк несколько раз показывала ей, как закреплять седло и стремена. Конечно, несколько раз Роза ошибалась, но, в конце концов, сделала все, как помнила, и была готова поклясться, что правильно.

Если седло будет съезжать, она это заметит.

Но чудо, оно держалось, и после нескольких неловких попыток Роза уже сидела верхом. Потом не по-женски завязав юбки вокруг ног, она вывела Герцога из конюшни и направила к ранчо Ларк. За ними бежала Герцогиня.


Еще в дреме Майкл протянул руку… и обнаружил пустое место там, где должна была лежать Роза.

Он открыл глаза и увидел, что наступило утро. Рафферти издал сладостный стон. Все рабочие на стройке на сегодня отпущены. Нет нужды на рассвете отправляться на работу. Майкл намеревался провести большую часть дня в постели с женой.

Он вспомнил прошлую ночь и улыбнулся. Даже в первый раз, когда они занимались любовью, Роза была страстной, и ее отношение к нему не изменилось. Но прошедшая ночь оказалась иной. Жена доставила ему не только физическое удовольствие, и хотелось продолжить наслаждение.

Моргая, Майкл приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Вещи Розы исчезли, значит, она встала и оделась.

Рафферти неохотно сел в постели, взъерошил волосы рукой и убрал их со лба. Потом вдохнул воздух. Похоже, завтрак еще не готов.

Можно просто полежать и дождаться Розы или отправиться на ее поиски. Но сколько пройдет времени, прежде чем жена решит, что ему пора вставать? Возможно, она посчитает, что муж заслужил целый день отдыха. Конечно, но не в одиночку. Майкл отбросил одеяло и опустил ноги на пол. Затем быстро оделся, проверил спальню напротив, но она оказалась пуста, и, наконец, спустился. Однако Розы не было ни в гостиной, ни на кухне.

Рафферти нахмурился. Куда она отправилась так рано? Может, в туалет? Он открыл дверь черного хода. У ступенек валялась веревка Герцогини, но ни щенка, ни хозяйки не было видно. Если Роза в туалете, то собака крутилась бы рядом.

Майкл не намеревался провести целый выходной день в поисках жены. Должно быть, у нее появилась причина съездить на постоялый двор. Тогда им придется провести целый день с семьей, а не в постели, как надеялся Рафферти.

Раздраженно вздохнув, Майкл пошел к сараю, решив заняться делами, прежде чем искать Розу.


Конечно, все произошло по ее вине. Герцог довольно долго бежал рысью, и Розе удавалось сдерживать его. Потом она проявила беспечность, отпустила поводья и пришпорила жеребца, пуская все на волю случая.

Трудно сказать, когда его галоп вышел из-под контроля. Скорее всего, когда они свернули с главной дороги на поле. Топот копыт становился все громче и громче, земля неслась с бешеной скоростью.

Но даже тогда Роза не испугалась. Во всяком случае, не по-настоящему. Она держалась за седло, закрывала лицо от ветра и говорила себе, как прекрасна прогулка.

Все шло отлично, пока Герцог не перепрыгнул через сваленное дерево, которое она так явно представляла утром. Девушка выскользнула из седла, подпрыгнула в воздухе, и лошадь куда-то исчезла.

Роза упала на землю, как мешок, судорожно выдохнув. Тело коснулось земли, она увидела темные круги перед глазами и больше ничего…

Девушка не знала, сколько пролежала без сознания. Она очнулась, когда Герцогиня лизала лицо. Сначала Роза не поняла, что щенок делает в спальне, потом сознание полностью вернулось и вместе с ним боль.

Она вновь открыла глаза и вспомнила, как попала сюда, с трудом села, но тут же вскрикнула от боли, пронзившей в разных местах. На голове была шишка, правая рука и щека — в ссадинах, левое бедро разбито. Ничего серьезного, но все равно больно. Тогда она попыталась встать, но тут же с криком повалилась на землю.

Смахнув слезы, Роза подняла юбку и посмотрела на колючку, которая впилась в ступню. Она выдернула ее, далее не взглянув на ранку. Потом осмотрелась, пытаясь разыскать утерянную туфельку, но тщетно.

Что теперь? Герцога не было видно, так что верхом не доберешься. Придется идти. А это не простая задача с больной ногой и в одной туфле.

Трудно описать реакцию Майкла, когда он увидел Розу у ручья в грязном изорванном платье. Все лицо и рука были в ссадинах, юбка задрана до колен. Девушка рассматривала ушибленные ноги.

Она подняла глаза, увидела мужа и улыбнулась.

Облегчение. Именно это он почувствовал. Слава Богу, с ней все в порядке. Какое невероятное облегчение.

Но вслед за этим чувством последовал благородный гнев.

— О чем, черт побери, ты думала? — потребовал Майкл ответа, спешившись.

Улыбка исчезла с лица Розы.

— Я ездила верхом.

— Я же говорил тебе не ездить одной. Так?! — он склонился рядом с женой. — Всего два дня назад.

Роза недовольно смотрела на мужа, но Майкл был слишком озабочен и зол, чтобы увидеть это.

— Неужели ты не думала о последствиях? Ты могла сломать свою дурацкую шею! Слава Богу, что я нашел тебя так быстро. Я бы никогда не купил лошадь, если бы знал, что ты решишься на такой сумасшедший поступок.

— Я имею право кататься, когда захочу.

— До тех пор, пока вы с лошадью не привыкнете друг к другу, ты этого права не имеешь!.. А теперь дай мне посмотреть твою правую ногу. В чем дело? Ты ее вывихнула?

Девушка отпрянула от мужа.

— Не дотрагивайся до меня.

Майкл не понимал, в чем дело.

— Мне нужно посмотреть, насколько серьезно ты поранилась.

— Несколько ссадин. Все будет хорошо, если ты найдешь Герцога и мы вернемся в город.

— Я поищу… Герцога… позднее.

Он поднялся и собрался взять Розу на руки.

Она злобно смотрела на него, все тело было напряжено, на лице застыло выражение упрямства.

— Я не двинусь с этого места, пока ты не найдешь мою лошадь.

— Черт тебя подери, Роза Рафферти, — огрызнулся он. — Ты поранилась и должна обратиться к врачу. Я не могу оставить тебя здесь, а сам броситься на поиски Герцога. Придется отдать жеребца Чэду Тэрнеру, чтобы тот пристрелил его за то, что случилось.

Роза схватила ком земли и бросила им в мужа.

— Только попробуй! Только посмей что-нибудь сделать с лошадью!

Майкл полностью вышел из себя, схватил жену на руки и пошел к своему коню.

— Пошли, Герцогиня, — позвал он щенка.

— Отпусти меня, Майкл! — кричала Роза, стараясь вырваться из мужниных объятий.

Ему хотелось бросить ее в холодный ручей. Если бы жена не ушиблась…

— Отпусти! — как-то странно закричала она. — Немедленно!

Рафферти внезапно вспомнил, как выглядела Роза в день свадьбы, когда ей показалось, что он собирается ударить ее. Видимо, посчитала, что все споры заканчиваются потасовкой. Но он ведь не бил ее и даже не пытался припугнуть. После свадьбы они ни разу не повздорили. Майкл пытался показать, насколько он любит жену, чтобы добиться ее доверия. Видимо, он перестарался.

Он опустил девушку на землю, но все еще держал за плечи. Роза вновь попыталась вырваться, однако Майкл не позволил.

— Не нужно, Роза, — низким голосом произнес он. — Супруги, даже любящие, часто спорят и не сходятся во мнениях. Мы тоже будем ссориться. И возможно, я не раз повышу голос, ибо не собираюсь всю жизнь ходить вокруг тебя на цыпочках. Пойми, я беспокоился и злился из-за твоего глупого поступка. В таком состоянии я часто кричу, и сегодня это произошло не в последний раз. — Он сделал паузу и глубоко вдохнул. — Прости, что я сказал насчет Герцога. Это была не его вина. Только твоя, — Майкл опять остановился. — Но даже в злости и в случае, если вина будет лежать на тебе, я никогда не ударю тебя, Роза. Ни за что.

Она подняла глаза и встретилась с взглядом мужа.

— Присядь и подожди здесь с Герцогиней. У тебя будет время подумать над моими словами, а я пойду поищу твою лошадь.

ГЛАВА 35

Роза серьезно думала над словами Майкла, пока муж искал Герцога. Потом размышляла по дороге домой. И продолжала обмозговывать случившееся, когда Рафферти помогал ей раздеваться и промывал раны, а затем заставил весь день пролежать в постели.

Но больше всего Роза вспоминала о том, как много он говорил ей о своей любви. И наконец решила, что пора перестать ожидать плохого и настроиться на хорошее. Муж не станет бить ее. Не важно, что Роза скажет или сделает, Майкл никогда не поднимет на нее руку. Когда ему пришлось жениться из-за того, что Роза из трусости промолчала, муж мог это сделать, но не воспользовался ситуацией.

Он любит ее, она любит его. Они женаты. И всегда будут вместе. Впереди долгое счастливое будущее.

Наконец-то девушка поняла, какой великолепный подарок преподнес ей Майкл.

Роза стремилась сказать мужу, что понимает его, что любит. И не во время взрывов ракет. И не во сне. Хотелось посмотреть Майклу прямо в глаза и признаться, что он для нее дороже всех на свете. Что ее чувства никогда не изменятся. Что она будет любить его вечно.

Девушка отбросила простыню и выбралась из постели. Потом отправилась вниз, зовя мужа по имени, но его на месте не оказалось. На столе лежала записка.

«Я повез семью на ранчо Райдеров. Отец хотел посмотреть его до возвращения в Калифорнию. Не вставай и отдыхай. Не нужно готовить ужин. Мы все поедим в ресторане. Cлюбовью, Майкл».

Роза, безусловно, предпочла бы, чтобы муж взял ее с собой. Она не настолько хрупкая, чтобы несколько ушибов и ссадин заставили проваляться в постели целый день. Вот бы оседлать Герцога и поскакать на ранчо, но разум взял вверх. Именно туда она собиралась сегодня утром, и что из этого вышло? Можно пережить еще одно падение с лошади, но не стоит заново выслушивать лекцию мужа. Роза довольно хмыкнула, как-то нелогично радуясь при воспоминании о том, как Майкл ругал ее. Раньше о ней никто не беспокоился и никто не искал. Кроме того, в ярости муж такой красивый.

Не имея никаких хлопот по дому, Роза вернулась наверх и примерила одно из новых платьев. Потом причесала волосы и закрепила их гребешками, оставив свободными сзади. Девушка решила отправиться на постоялый двор, чтобы наедине повидаться с матерью. Возможно, у Вирджинии поднимется настроение, когда она узнает, что дочь влюбилась.


Прочитав телеграмму, Хэнк МакЛеод нахмурил густые седые брови. Глен Таунсенд и Джек Адамс подозревались в убийстве двух мужчин в Колорадо. Они совершили преступление после освобождения из тюрьмы. Украли двух лошадей. На обеих метка ранчо «Поломанная стрела».

Шериф помнил неприятного парня, который вернулся в Хоумстэд вместе с Гленом, и ни на секунду не сомневался, что либо Сумасшедший Джек, либо Таунсенд, а, возможно, и оба виноваты в убийстве.

Это легко выяснить. Нужно только проверить метку на лошади Глена.

Хэнк схватил шляпу, висевшую на крючке двери, и вышел на улицу. Именно в этот момент послышались хлопки. Шериф мгновенно отреагировал, тело напряглось, но вскоре расслабилось: это мальчишки готовили петарды для праздника Четвертого июля.

Хэнк глубоко вздохнул и выдохнул. Пора на покой. Ни один шериф, находящийся в здравом уме, не перепутает взрывы петард с перестрелкой.

Он решительным шагом направился на каретный двор.

В сарае находились только животные. У Чэда Тэрнера был выходной. На пенсии и шериф сможет наконец-то отдохнуть вдоволь, сидя у реки и ловя форель для ужина.

Он тщательно проверил всех лошадей, даже чужих, и напоследок оставил жеребца Глена. Зайдя в загон, шериф повернул животное к свету, сочившемуся из открытой двери. Услышав взрывы на улице, животное нервно заплясало.

— Тише, тише, — пробормотал Хэнк. Метка нашлась. Поломанная стрела на левом бедре.

Хэнк сдвинул стетсон назад. Черт подери!

Почти десять лет здесь было спокойно. Иногда приходилось сажать пьяниц, чтобы те протрезвели до утра. А теперь над салуном живет убийца.

Хэнк опять подумал, что давно пора уйти в отставку. Какая жалость, что он не сделал этого вовремя.


Глен не знал, что привело его на каретный двор в тот день: предчувствие или просто удача. Когда он увидел, как МакЛеод проверяет метку, то понял, что отдыху в Хоумстэде пришел конец. Теперь не имело значения, что у него осталось мало денег и некуда ехать.

— Стой на месте, МакЛеод, — сказал он, вытаскивая пистолет. — Руки вверх. И так, чтобы я видел.

Хэнк посмотрел на мужчину.

— Ты делаешь хуже только себе, Таунсенд.

Убери оружие.

— Я не вернусь в тюрьму. Особенно за то, что я не делал.

— Ты не убивал этих людей?

— Нет. Это работа Сумасшедшего Джека. Я его остановить не мог, — Глен ухмыльнулся про себя: он, конечно, и не пытался. — Двигай на открытое место. И подними руки.

Шериф вышел из загона с поднятыми руками, ни на секунду не спуская глаз с Глена. Таунсенд чувствовал, как по лицу стекает пот. В сарае стояла удушливая жара.

Когда взорвались петарды, он подскочил, нервно взглянул через плечо и потом снова уставился на шерифа. Нужно решать, что делать с Хэнком… И как можно скорее.


Вирджиния сжала руку Розы.

— Я рада, что ты счастлива, девочка. Жаль, что я не смогла тебя сделать такой.

— Неправда, мама. Ты ведь учила меня не упускать свой шанс и постоянно повторяла, что мой брак не будет похож на твой. Именно поэтому я постаралась наладить отношения с Майклом, хотя считала, что мое замужество — ошибка, — Роза наклонилась. — Мама, тебе не нужно больше бояться. Отец скоро уедет из Хоумстэда. Его здесь ничто не держит. И Майкл приказал ему убираться подальше от постоялого двора.

— Глен не уедет… Я слишком много знаю.

Девушка испуганно вздрогнула.

— Что?

Вирджиния покачала головой и опустила глаза.

— Слишком много. Я знаю слишком много…

— Мама…

— Я была тебе плохой матерью. Прости, Роза. Я сожалею больше, чем ты можешь предположить, — она встала. — Я устала и хочу прилечь, прежде чем вернутся Рафферти и в доме опять станет шумно, — Вирджиния направилась к лестнице. — Я не буду провожать тебя.

Роза еще некоторое время сидела в гостиной, слушая тиканье часов и раздумывая над тем, что она может сделать для матери. Вирджиния никогда не была сильной женщиной и еще больше замкнулась в себе после возвращения Глена из тюрьмы. Если бы Роза была способна помочь ей…

Девушка со вздохом поднялась с дивана и пошла к входной двери. Домой возвращаться не хотелось. Без Майкла там пусто. Она опять подумала, не поехать ли на Герцоге на ранчо Райдеров, но быстро опомнилась.

Постояв несколько минут на крыльце, Роза решила отправиться в ресторан к Зое. Там ее ждут дружеская беседа и вкусный пирог.

По улице пробежали несколько мальчиков школьного возраста. Они кричали и смеялись, а через несколько секунд раздался взрыв петарды. Роза подскочила, хотя и ожидала грохота. Лучше привыкнуть к нему. Это будет продолжаться до темноты.

Девушка как раз проходила мимо двери каретного двора, когда раздались два выстрела. Послышалось испуганное ржание лошадей.

Если мальчишки устроили фейерверк на каретном дворе, Чэд Тэрнер разорвет их живьем.

Роза вошла в сарай.

— Здесь кто-нибудь есть? — спросила она.

И прежде, чем глаза привыкли к темноте, сильные пальцы схватили Розу за запястье и заломили руку за спину.

— Молчи, — прошептал грубый голос прямо в ухо.

— Папа?

Она уже собиралась обернуться, но в этот момент увидела шерифа, лежавшего на полу. На голове виднелась кровь и на рубашке тоже.

— Господи…

Отец еще сильнее заломил руку.

— Он сам напросился. Если не заткнешься, то тоже доиграешься.

— Он…

— Я не выносил эту семью. Пришлось работать на его сына. А ведь лесопилка приносила доход только благодаря мне. Том МакЛеод такой же дурак, как его старик.

Кровь похолодела в жилах.

— Ты его тоже убил?

— Глупый вопрос, девчонка, и я не собираюсь отвечать на него, — он толкнул ее в конюшню. — Сейчас мы оседлаем парочку лошадей и уберемся отсюда. Если ты будешь вести себя хорошо и твой муж пожелает заплатить выкуп, то проживешь дольше, чем брат.

И тогда Роза поняла все. Она уже не сомневалась. Отец убил Марка так же, как Тома и Хэнка МакЛеодов. Если не проявить осторожность, ей уготована та же участь.

Девушка старалась, чтобы в ее голосе не прозвучал страх.

— Тебя будут искать. Люди, должно быть, слышали выстрелы.

Глен просто рассмеялся, засунул кляп в рот дочери, связал ей руки за спиной и привязал к столбу.

Убедившись, что Роза не убежит и не сможет кричать, Глен подошел к неподвижному телу шерифа, затянул его в пустое стойло и прикрыл соломой.

Девушка думала, что отец недаром рассмеялся над ее предположением. Учитывая грохот фейерверка, никто ничего не подумает. Люди привыкли к взрывам и детскому смеху. Они не догадаются, что два из них убили Хэнка МакЛеода. Выстрелы прозвучали, как взрывы. Их не отличить.

Если Чэд не обнаружит тело Хэнка вечером, когда придет кормить животных, то Розу вообще не найдут.

Она не пыталась успокоить себя. Отец не оставит ее в живых, если это пойдет вразрез с его интересами. Если она станет препятствием, а не приманкой для добычи, он выстрелит прямо в голову дочери, даже не мигнув.


Майкл стремился побыстрей вернуться с ранчо Райдеров назад к Розе и не переставал беспокоиться о ней, хотя понимал, что ушибы несерьезные. Если бы Джон Томас не заявил вчера, что семье пора возвращаться в Сан-Франциско, то можно было бы отложить поездку на ранчо и ухаживать целый день за женой.

В этот момент Майкл напомнил себе, что она не заслуживает заботы из-за своего поведения, но злость прошла. Важно, чтобы Роза поправилась.

Рафферти вспомнил ее гневный взгляд. Такой не прикажешь и на такую не покричишь. Вполне возможно, что она еще злится на него.

Она не сказала и двух слов, когда они с Герцогом вернулись домой, а потом Майкл повез родителей и детей на ранчо. Он очень надеялся, что трещину в их отношениях легко загладить.

Как только Майкл добрался до дома, то побежал наверх проверить, как Роза. В спальне ее не оказалось. Дом пустовал. Он открыл дверь черного входа. Герцогиня была на привязи. Рафферти не сомневался, что Роза не осмелится отправиться верхом на Герцоге, но все же проверил конюшню. Жеребец находился в стойле, как и предполагалось.

Майкл покачал головой. Как он мог ожидать, что она подчинится и останется в постели. Какая глупость. Жена, должно быть, на постоялом дворе и рассказывает Джону Томасу об утренней прогулке. Она не преминет сказать, что его сын грубиян и не умеет держать себя в руках.

Майкл вернулся в дом, схватил шляпу и направился на постоялый двор, даже не предполагая, что случилось нечто дурное.

ГЛАВА 36

По дороге Рафферти расспрашивал прохожих о жене, а потом узнал, что Хэнка МакЛеода нашли на каретном дворе с двумя пулевыми ранениями.

Когда Майкл с остальными горожанами добрался туда, врач уже обрабатывал раненое плечо. Дорис МакЛеод склонилась над мужем и ласково гладила его по седой голове, покрытой кровью.

Увидев Рафферти, Хэнк с трудом подозвал его охрипшим голосом.

— Глен… Таунсенд… — прошептал шериф и, собрав последние силы, ухватился за рубашку Майкла. — Он убил… моего мальчика… Он…

Рафферти не знал о том, что у Хэнка был сын, и не понял шерифа.

— Забрал… Розу…

Сердце похолодело от ужаса.

— Таунсенд забрал Розу?

Хэнк кивнул.

— Как давно? Куда?

Шериф не ответил. Глаза закатились, и человек потерял сознание.

— Я займусь этим, — сказал Чэд Тэрнер. — Мы организуем погоню. Не беспокойтесь. Мы найдем ее.

Еще глядя на шерифа, Майкл сказал:

— Если с ней что-нибудь случится, я буду охотиться за ним до конца своей жизни. И да поможет мне Бог.

Он выпрямился и молча вышел с каретного двора, а потом решительным шагом направился домой за лошадью и ружьем.


В течение первого часа Роза была в ужасе. Девушка держалась за седло связанными руками и молилась, чтобы не упасть. Задержи она отца в Хоумстэде, и неизвестно, что бы случилось.

Весь второй час Роза размышляла, почему никто из горожан не заметил, как они уезжали с отцом. Не может быть, чтобы все, кроме детей, остались дома в жаркий день Четвертого июля? Неужели никто не посчитал странным, что они с Гленом отправились на прогулку верхом? Вполне возможно, люди видели то, что хотели видеть. Они не предполагали, насколько жесток отец.

За третий час Роза решила, что не будет ползать перед ним на коленях. Она всегда сражалась с Таунсендом, хотя он обычно добивался своего и насильно заставлял дочь подчиняться. Это ее вина. Во всем повинна трусость, но теперь Роза не позволит манипулировать собой, не покажет, что боится. Ни за что.

— Зачем ты это сделал? — Когда лошади бежали по тропе, пролегавшей у бурной горной речки, девушка окликнула Глена. — Почему взял меня с собой?

— Потому, что твой муженек задолжал мне. Если он захочет тебя вернуть, пусть платит!

Роза пыталась ослабить веревки на запястьях и попутно изучала местность. Вдруг удастся сбежать? Сможет ли она сама добраться до Хоумстэда? Во всяком случае, не потеряется, если будет держаться реки.

— Почему ты уверен, что он захочет меня вернуть? — спросила девушка, чтобы позлить отца. — Ты же знаешь, что Майкл не хотел жениться на мне. Ты его заставил. Муж будет рад избавиться от меня.

— Ничего подобного. Мужчина ничего не делает для женщины, если он ее не хочет.

— Майкл купил постоялый двор для себя, видимо, хочет монополизировать гостиничное дело в Хоумстэде. Его интересуют только деньги. Вот и все.

— Нужно было лучше сжечь дом, чем продавать ему.

— Ты ведь так поступил с мельницей? Потом убил Тома МакЛеода, потому что у него в сейфе хранились деньги, и поджег лесопилку?

Глен оглянулся назад и долго молчал.

— Ждет тебя горе от ума, девка.

К горлу подступил комок. Значит, она не ошиблась. Все эти годы Роза знала о случившемся, но боялась открыться. Теперь из-за ее трусости Хэнк МакЛеод погиб так же, какего сын.

Отец опять смотрел вперед на дорогу.

— Тебе остается надеяться только на то, что муженек заплатит достаточно денег, которых хватит, чтобы убраться из страны.

Девушка уловила в его словах скрытую угрозу. Она слишком много знает. Если отцу не удастся сбежать, он убьет ее, чтобы заставить замолчать. Скорее всего, он так и поступит в любом случае. Человеческая жизнь не имеет для него значения.

— Ты ведь не сможешь запросить выкуп, если мы будем вдали от города. Зачем едешь так далеко?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Заткнись и дай мне подумать.

Значит, Глен планирует убить ее. Роза поняла это из ответа отца. Таунсенд не захочет вернуть дочь мужу. Хэнк МакЛеод мертв. Роза — единственная, кто знает, что Глен застрелил шерифа. Отец не отпустит ту, кто может указать на убийцу.

Девушка молилась: «Господи, не допусти. Только не такой конец».


Янси Джоунз скакал рядом с Майклом, а за ними Диллон и Джон Томас. Все мужчины из долины сели на лошадей и отправились искать Розу. Группа Майкла ехала по речному каньону.

Младший Рафферти был благодарен за присутствие Янси. От опытного глаза ковбоя не ускользали детали. Он заметил, что здесь недавно проехали две лошади и очень быстро. У Майкла появилась надежда, что они на верном пути.

Четверо мужчин молча скакали галопом. О чем им в сущности было говорить?


Сумерки быстро спустились на реку. Горы, покрытые лесом, возвышались по обе стороны и закрывали свет, хотя в долине еще продолжался день.

К вечеру стало менее жарко. Температура быстро падала. Роза дрожала и мечтала о теплой одежде, но знала: жалобы бесполезны. Отцу плевать, что она замерзла.

Когда наступила темнота, она казалась кромешной, и в двух шагах ничего не было видно. Это заставило Глена остановиться.

— Слезай и отдохни. Подождем луны и двинемся в путь.

Девушка с трудом выскользнула из седла, потому что ее руки были связаны. Как только ноги коснулись земли, колени подкосились, и если бы она не ухватилась за седло, то тут же упала бы. Сейчас Роза чувствовала все ссадины и ушибы от утреннего падения. Плюс новая боль в мускулах. Она заставила себя медленно и ровно дышать, ожидая, пока силы вернутся, и не отпускала седло.

Ночные звуки казались странными и даже зловещими. Шум бурлящей воды. Крик совы. Шаги лесных животных, пробиравшихся сквозь лес и заросли. Крик койота вдали и отклик другого.

— Оставайся у лошади, — приказал Глен. — Не хочу, чтобы лев тобой поужинал.

Роза вздрогнула от страха. Отец намеренно пугает ее. Он хочет, чтобы она боялась. Однако ничего страшнее сложившейся ситуации быть не может. Если удастся сбежать, то можно спрятаться…

— Папа, пожалуйста, развяжи мне руки.

Он рассмеялся и опять напугал дочь. Роза не видела отца и не могла разобрать, где он находится.

Девушка выпрямилась и, поборов страх, произнесла ровным голосом:

— Мне нужно в туалет, а руки связаны. Ты должен понять это.

Таунсенд хмыкнул.

Роза затаила дыхание, выжидая.

Через две секунды отец оказался рядом. Он видел в темноте лучше, нежели она. Понимание этого заставило девушку задуматься, осуществим ли ее план. Но разве есть другой выход? Роза не могла позволить Глену использовать ее как приманку, чтобы вытянуть деньги из Майкла, и вознамерилась сбежать от отца.

Глен схватил дочь за руку, и та немедленно почувствовала холодное лезвие ножа на коже. Потом упала веревка. Руки пронзила боль. Роза ожесточенно терла занемевшие места, надеясь испытать облегчение.

— Не ищи дерево, — предупредил Глен, когда она отошла от него. — Можешь оправиться здесь, у тропы.

— Я не такая дура, чтобы бежать, — огрызнулась Роза. — У тебя ведь есть ружье, и ты чувствуешь себя храбрецом.

— Кончай издеваться, ты еще пожалеешь?

Девушка сделала несколько шагов по тропе, а потом отступила в сторону. Дрожащими от страха руками, она расстегнула юбку и та соскользнула на землю, затем Роза быстро подобрала ее и набросила на плечи.

— Поторопись, — нетерпеливо приказал отец.

— Хорошо.

Глаза почти привыкли к темноте. Различив конский круп, девушка решила, что отец стоит между лошадьми, держа их за уздцы. Хоть бы это было правдой! Тогда у нее есть шанс.

Затаив дыхание. Роза двинулась вперед, пока не оказалась рядом с животными. Затем она с криком схватила накидку, ударила лошадь ногой и набросила белую юбку на головы животных, которые немедленно вздыбились и испуганно заржали. Эти звуки разорвали ночную тишину.

Роза не стала дожидаться, что произойдет дальше. Она поскользнулась и кубарем скатилась на берег реки. Там девушка поднялась и, низко пригнувшись, быстро побежала. В висках пульсировала кровь. Девушка надеялась, что ее шаги заглушит шум бурлящей воды.

Ветки деревьев и кустов царапали лицо и руки. Вода пенилась на камнях и обдавала брызгами, заставляя дрожать от холода. Не хватало воздуха, но Роза боялась даже рот открыть, чтобы не выдать себя.

Силы быстро оставляли ее, но страх заставлял идти. Девушка пару раз споткнулась и чуть не плюхнулась в воду. Ее спасла только ветка, за которую удалось ухватиться в последний момент. Роза еще долго держалась за спасительную соломинку, хотя опасность утонуть давно миновала.

Роза прислушивалась, не распознал ли отец ее крик, хотя не знала, вскрикнула ли на самом деле. Шаги отца были так же приглушены шумом воды, как и ее собственные. Было непонятно, пустился ли он в погоню. Если это так, то Роза узнает об этом слишком поздно.

Она заставила себя подняться и пошла дальше. Необходимо найти укрытие прежде, чем появится полная луна и осветит каньон, как днем.


— Майкл, нам нужно остановиться, — сказал Янси. — Сейчас опасно для лошадей. Сплошная темень. Таунсенд, должно быть, тоже остановился и ждет, пока не взойдет луна.

Майкл спешился.

— Тогда я пойду пешком, а вы приведете мою лошадь. Догоните меня, когда сможете.

— Майкл, веди себя разумно, — сказал отец.

— Не могу! — прокричал он в ответ. — Глен забрал Розу. Оставайтесь с лошадьми. Они нам позднее понадобятся.

Он не сказал, зачем, но все время думал об этом. Вдруг придется везти тело жены. Глен — убийца и может пойти на все. Его не остановит то, что Роза — родная дочь.

Майкл вытащил ружье из чехла. Он умел обращаться с оружием, но не был хорошим стрелком, однако выстрелил бы без колебаний, причини Таунсенд вред Розе.

Младший Рафферти быстро пошел, глаза сузились, взгляд сконцентрировался на тропе. Прислушиваясь к шуму воды, Майкл старался держаться реки, когда зрение подводило его.

Он не мог сказать, сколько прошел, когда пришлось передохнуть. Если бы Майкл не остановился, то не услышал бы ржание испуганных лошадей. Во всяком случае, какой-то странный звук.

Он произнес про себя имя жены и ринулся дальше, молясь, чтобы не опоздать.

ГЛАВА 37

Как дурной знак, на восточной горе появилась луна. Белый свет разлился над деревьями, казавшимися скелетами, лесом и рекой. Ночь стала похожей на день.

Тени казались огромными… И страх еще сильнее охватил девушку.

Роза прижалась к стволу дерева, присев на корточки. Отец ехал по тропе по направлению к ней. Девушка могла поклясться, что видела ярость в его глазах. В руке Глена блестел револьвер. Если он ее заметит, то непременно убьет. Она в этом не сомневалась ни на секунду.

Внезапно Таунсенд придержал поводья лошади. Сердце Розы было готово выскочить из груди.

Потом Глен спешился и повернул лошадь обратно по тропе. Он присел у края в ожидании.

Роза проследила за взглядом отца. На этот раз сердце замерло. Майкл… Он не знает, что Глен в засаде.

Девушка не ведала, что творит. Это была естественная реакция. Она выскочила из укрытия и закричала:

— Майкл, осторожно!

Роза одновременно услышала выстрел и почувствовала, как мимо руки просвистела пуля. Потом она повалилась и покатилась по берегу к ожидавшей жертву реке.

Майкл увидел, как Глен бросился к месту, где только что была Роза. Рафферти тоже побежал, несмотря на опасность, но Таунсенд добрался первым и исчез за обрывом.

Майкл продолжал бежать и молиться: «Господи, возьми лучше меня. Не дай ей умереть».

Он остановился на краю и мгновенно увидел Розу, лежащую у ног отца. Дочь Глена не интересовала. Его револьвер был направлен на Майкла.

— Не двигайся, Рафферти.

Майкл застыл на месте.

— Брось винтовку… И побыстрее.

Рафферти подчинился, мысленно заставляя Розу хотя бы шевельнуться. Тогда он узнает, что она жива.

«Двигайся, черт подери! Умоляю тебя!» Но девушка лежала неподвижно. Тело словно застыло на месте.

— А теперь револьвер… Сними портупею и отбрось. Никаких резких движений!

— Почему ты меня не пристрелишь, Таунсенд? — спросил он, отстегивая пояс.

— Твой старик хорошенько заплатит, чтобы увидеть сына живым, — он ткнул Розу ногой. — Не думаю, что за нее теперь что-нибудь дадут.

Ярость кипела в груди Майкла, но он держал себя в руках и не думал о смерти. Теперь все равно. Роза умерла. А он не уйдет на тот свет, не забрав Глена Таунсенда с собой. Именно поэтому Рафферти сфокусировал все свое внимание на убийце. Как только Глен допустит ошибку, наступит черед Майкла.

Провидение помогло Розе оставаться без движения, пока она полностью не пришла в сознание. Сначала послышался голос Глена, потом — Майкла.

Даже не открыв глаза, девушка поняла, что пистолет отца направлен на мужа. Глен без колебаний пристрелит его. Роза затаила дыхание и лежала как мертвая, прислушиваясь и выжидая момента.

— Нет смысла оставлять ее здесь, — сказал Глен, поставив ногу на живот дочери. — Пусть достанется рыбам, — он слегка подтолкнул тело.

— Нет! — закричал Майкл.

В этот момент Роза схватила отца за ногу и отчаянно потянула за нее. Раздался выстрел. Она открыла глаза, когда Майкл подлетел к Глену и подмял его. Нога Таунсенда высвободилась. Оба мужчины упали и покатились к реке.

— Майкл! — Роза вскочила на ноги. — Майкл!

В одно мгновение головы показались на поверхности, а потом опять исчезли.

— Майкл!

Девушка бегала по берегу, надеясь увидеть хотя бы какой-то признак жизни, и даже не услышала оглушающий топот лошадиных копыт, пока лошади не оказались рядом.

Роза остановилась, не зная, бояться или радоваться, посмотрела на тропу и увидела трех наездников.

Диллон первым выскочил из седла и побежал к берегу. Он был так похож на Майкла. Сердце нещадно болело.

— Майкл, — она схватила Диллона за руку. — Он в реке. Отец стрелял в него, но не знаю, ранил ли. Нужно найти его.

— Где Таунсенд? — прокричал Янси, сбегая по тропе.

— Тоже в реке.

— Оставайся здесь, — приказал Диллон, заставив девушку сесть. — И не двигайся, пока мы не вернемся, — он побежал по спуску.

— Ни за что, — Роза вскочила на ноги и помчалась за ним. — Я иду с тобой.

Она вскочила на жеребца Майкла и поскакала впереди всех.

Никто ее не остановит на пути к мужу.


Майкл с Гленом боролись между собой и с бурлящим потоком, не сдаваясь, хотя постоянно опускались под воду.

Рафферти знал, что Роза жива, и решил во что бы то ни стало остаться в живых. Однако нельзя позволить Таунсенду сбежать, иначе он опять будет вредить Розе. Майклу удалось ухватить Глена за горло и нажать на солнечную артерию. Таунсенд отчаянно отбивался, и оба опять пошли на дно.

Майкл отпустил горло, но ухватился за рубашку Таунсенда. Легкие готовы были разорваться, но ему удалось всплыть вместе с Гленом. Рафферти уже собрался второй раз впиться в горло убийцы, но в этот момент они столкнулись с выступавшим из реки камнем, и река разделила их.

Когда Майкл перелетел через валун и плюхнулся в реку, у него остановилось дыхание. Он собрал последние силы и поплыл к берегу. Несколько раз Рафферти казалось, что все бесполезно. Он то и дело хватался за ветку, камень и землю, но течение опять уносило его.

Наконец, когда шансы были минимальными, Майклу удалось ухватиться за куст и продержаться. Судорожно дыша и кашляя, мужчина с трудом выполз на берег.

Усталость навалилась, как гора, и Рафферти в изнеможении закрыл глаза. Нужно двигаться. Вернуться к Розе. Но тело не подчинялось.

Роза не знала, как заметила Майкла. Поворот реки был скрыт от лунного света. Многочисленные тени окрасили местность в серо-черный оттенок. Тело, лежавшее на берегу, напоминало огромный темный камень, каких было полно вокруг.

Но сердце екнуло: это муж.

Роза резко потянула за поводья, и лошадь стала на дыбы. Не дав ей опомниться, девушка выскочила из седла и съехала по берегу к воде.

— Майкл, — она упала на колени. — Майкл!

Роза протянула руки, стараясь вытянуть его из воды.

— Все нормально, — задыхаясь, сказал он.

— О, Майкл, — неожиданно полились слезы. Слезы облегчения. Слезы радости.

Девушка прижалась к мужу, положила его голову к себе на колени и повернула так, чтобы видеть любимое лицо. Она хотела убедиться, что все в порядке.

«Майкл, я люблю тебя», — думала она, но не могла говорить. Чувства были настолько остры, что высказать их словами было невозможно. Слезы текли по щекам.

Рафферти открыл глаза и взглянул на жену так, будто прочитал ее тайные мысли. Роза видела, что появились Джон Томас, Диллон и Янси, но не обращала на них внимания. Она следила только за Майклом.

— Я никогда не видел тебя плачущей, — удивленно сказал он.

— А я никогда не плачу, — с трудом произнесла она.

Собрав силы, Рафферти вылез из реки, встал и прижал жену.

— Как ты? Он тебе ничего не сделал? — тихо спросил он.

Девушка покачала головой.

Майкл целовал ее волосы, лоб, веки, нос, губы.

— Я думал, что потерял тебя.

— Я здесь, и все в порядке, — она отвечала на его поцелуи и наконец сказала вслух, чтобы все услышали:

— Я люблю тебя, Майкл. И буду любить всегда.

ГЛАВА 38

На рассвете они вернулись в Хоумстэд. Роза ехала впереди Майкла, и он обнимал ее. Тело отца было привязано к седлу лошади. Янси обнаружил утонувшего Глена неподалеку от того места, где выбрался Майкл.

Муж отвез Розу домой. Похоже, весь город ожидал их там.

Вирджиния тоже пришла.

— Это моя вина. Если бы я сказала…

— Нет, мама, не твоя. Отец был таким от природы. Ты бы его не остановила. Я люблю тебя, мамочка.

Потом появился доктор Варней.

— Хэнк МакЛеод поправится, но он упрямец. Нам будет трудно удержать его в постели. Не беспокойся о нем, Роза. Подумай о себе.

Ларк, конечно, ждала.

— Я бы никогда не простила, если бы ты не стала подружкой на моей свадьбе, Роза Рафферти.

В доме были Зоя Поттер с дочерьми, Эмма и Стенли Барба, пастор с женой. Винс Стэнфорд и другие соседи, которых Роза знала всю жизнь. Они явились, потому что беспокоились о ней и искали. Всеобщая забота была приятной, но прошла вечность, прежде чем люди распрощались, наконец оставив девушку наедине с мужем.

После ухода последних доброжелателей, Майкл закрыл за ними дверь, взял Розу за руку и повел в спальню. Каждый шаг давался с трудом.

Муж обнял ее и тепло прижал к себе. После купания в реке одежда была мокрой и кололась, но Роза не обращала внимания. Все не имело значения, кроме объятий Майкла.

Они очень долго стояли без движения. Роза, прижимаясь к груди мужа, ощущала биение его сердца, чувствовала прикосновение мускулистых рук к спине. Девушка понимала этого мужчину, его сердце и тело. Она узнала его настолько хорошо, что стала частью мужа. А кроме того, Роза любила Майкла.

Он поцеловал ее в голову и пальцем приподнял подбородок.

— Я хочу разорвать наше соглашение, — Майкл наклонился и страстно поцеловал жену в губы долгим поцелуем.

Кровь пульсировала в висках, и пришлось сделать несколько вдохов, прежде чем Роза сказала:

— Какое?

— О фиктивном браке, — пальцы принялись расстегивать корсет.

Она соблазнительно улыбнулась.

— Я думала, мы расторгли его несколько недель назад.

Он тоже засмеялся и помог снять платье, которое упало к ногам. Усталость будто испарилась вместе с одеждой. Ее тело проснулось от его прикосновений.

— В нашем соглашении было и кое-что другое, — прошептал он, лаская ее грудь и покрывая поцелуями шею.

— Что?

Роза не понимала, о чем говорит муж. Из-за его ласк и поцелуев рассудок отказывался подчиняться.

— Года будет мало, — он положил ее на кровать и, сбросив одежду, устроился рядом. — Слишком мало, — и опять подарил поцелуй страсти.

Потом Майкл оторвался от жены и приподнялся на локте. От холодного воздуха по спине девушки пробежали мурашки.

Она открыла глаза и недоуменно посмотрела на мужа.

— Почему?

— Ты мне нужна навсегда. Обещай, что останешься моей навсегда, Роза.

Она смотрела на мужчину, которого полюбила. Голубые глаза, как летнее небо, волосы, подобные золотистым колосьям, прекрасные черты лица. Греческий бог. Ее собственный рыцарь в блестящих доспехах.

Роза нежно провела пальцами по лицу Майкла.

— Клянусь, что буду твоей всегда, но даже этого времени для моей любви недостаточно.


КОНЕЦ


Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам


Оглавление

  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  • ГЛАВА 16
  • ГЛАВА 17
  • ГЛАВА 18
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23
  • ГЛАВА 24
  • ГЛАВА 25
  • ГЛАВА 26
  • ГЛАВА 27
  • ГЛАВА 28
  • ГЛАВА 29
  • ГЛАВА 30
  • ГЛАВА 31
  • ГЛАВА 32
  • ГЛАВА 33
  • ГЛАВА 34
  • ГЛАВА 35
  • ГЛАВА 36
  • ГЛАВА 37
  • ГЛАВА 38