Королева спасает короля [Барбара Картленд] (fb2) читать онлайн

Барбара Картланд Королева спасает короля

 От автора

События этой книги относятся к тому времени, когда Сербия объявила войну Турции и тысячи русских добровольцев направились в Санкт-Петербург.

Царь Александр не хотел войны, но царица и ее фрейлины, постоянно твердившие о священной миссии России, вынудили его вступить в нее, и в ноябре 1876 года великий князь Николай повел войска на Константинополь.

Военные действия длились восемь месяцев и стоили множества жизней. В одном из боев русские потеряли 25 тысяч человек, не продвинувшись ни на дюйм.

Однако армия находилась уже в шести милях от Константинополя, когда королева Виктория, взволнованная происходящим, убедила кабинет послать адмирала Хорнби во главе шести миноносцев в Дарданеллы, с тем чтобы напомнить России, что Великобритания не всегда будет сохранять нейтралитет.

Россия вынуждена была отступить, и на конгрессе в Берлине был подписан договор.

Самым важным было то, что Россия не получила, как надеялась, доступа к Средиземному морю через Болгарию.

Глава 1

1874

- Черт возьми, что им нужно? - Алексиус, король Валтарнии, был зол.

Он как раз собирался прокатиться верхом, когда адъютант сообщил, что премьер-министр в сопровождении еще трех джентльменов хотят видеть его по неотложному делу.

- Не знаю, что им нужно, ваше величество, - извиняющимся тоном сказал адъютант, - но премьер-министр не приехал бы в такой час, если бы дело не было важным.

- Важным! Важным! - повторил король с раздражением. - Для них важно все, но только не то, что интересует меня!

В это утро он предвкушал прогулку на великолепном новом жеребце, выращенном в Венгрии. Король уже успел насладиться борьбой с умным животным, почуявшим, что оно обрело своего хозяина.

- Будь я проклят, если позволю им надолго удержать себя, - заявил король и почувствовал прилив оптимизма.

Он знал, каким многословным и скучным бывал премьер-министр, а другие члены кабинета и того хуже. Король был молод, и его чрезвычайно утомляли эти многочасовые сессии, когда приходилось выслушивать речь за речью.

Крохотная Валтарния граничила с Черногорией и Албанией, а на юге - с Македонией. Страна была необыкновенно красива, но бедна и неразвита.

Король вступил на трон совсем недавно, после смерти своего семидесятилетнего отца. И пока еще он не слишком хорошо представлял, что делать со своей страной. Более того, он был даже слегка расстроен тем, что ему пришлось вернуться на родину, прервав чудесное путешествие по Европе.

Значительную часть времени король провел в Париже. Он был необыкновенно красив, и женщины находили его неотразимым - так же как и он их.

Итак, ничего больше не сказав адъютанту, он вышел из комнаты.

Он шел по коридору, и провожавшее его солнце еще больше усиливало его раздражение.

Дворец был огромным зданием, которое на протяжении веков достраивалось и перестраивалось и от этого приобрело своеобразное очарование.

Главные покои были обставлены инкрустированной мебелью, доставленной из Франции, и освещались люстрами венецианского стекла. Мать короля наняла также множество местных мастеров, которые украсили дворец резьбой и картинами в традиционном стиле, господствующем на Балканах.

Король спустился по красивой лестнице в холл, и лакей поспешно открыл перед ним дверь в зал для совещаний.

Эта комната была гораздо более привлекательной, чем можно было предположить по ее названию.

По приказу покойной королевы перед пустыми гладкими стенами поставили колонны, а итальянские художники изобразили на потолке Венеру, выходящую из морской пены.

Стулья, стоявшие по обеим сторонам длинного стола, были обиты темно-розовой тканью, гармонировавшей с занавесками.

Комната казалась слишком пустой для сидевших за столом четырех человек.

При виде короля они поднялись.

Король, как и ожидал, увидел премьер-министра, канцлера и государственного секретаря по иностранным делам. Четвертый посетитель был ему не знаком.

- Доброе утро, господа! - произнес король, подходя к своему стулу, похожему на трон, и усаживаясь.

- Доброе утро, ваше величество, - ответили государственные деятели.

- Позвольте мне, ваше величество, - начал премьер-министр, - представить вам графа Кожотски, который прошлой ночью вернулся домой.

Король улыбнулся. Теперь он знал, кто этот незнакомец.

Несколько месяцев назад ему говорили, что этот человек, наполовину русский, наполовину - со стороны матери - уроженец Валтарнии, помогал его министру иностранных дел.

Граф и его родные жили в Толскари, столице Валтарнии. В то же время сам он часто возвращался в Россию.

Его величество знал, что этот человек был для государственного секретаря прекрасным источником информации.

- Граф прибыл во дворец сегодня утром, ваше величество, - продолжал премьер-министр патетическим тоном, - чтобы сообщить нам об очень опасной ситуации, которая повлияет не только на положение в нашей стране, но и на всех Балканах.

Король вопросительно поднял брови, не представляя, какое событие в России могло бы изменить жизнь его страны. Он знал, что многие с опаской следили за тем, что происходит в России, но тем не менее считал, что эти тревоги излишне преувеличены.

Поймав на себе взгляд премьер-министра, граф Кожотски вступил в разговор:

- Я думаю, вам известно, ваше величество, что Россия все больше завидует объединению Германии с Бисмарком.

- Я слышал об этом, - ответил король, - но не представляю, как они могут этому помешать.

- Логика рассуждений Санкт-Петербурга, - продолжал граф, - такова: если Пруссия смогла создать из германских государств и немецких народов могущественную империю, то почему бы и России не сделать то же самое?

Король взглянул на графа:

- И как же они собираются это сделать?

- Вопрос в том, почему бы России не собрать под своими знаменами всех славян на Балканах и в европейской Турции.

Король - молчал.

Он вспомнил, что уже слышал об этом предположении, но не воспринял его серьезно.

- Вчера я вернулся из Санкт-Петербурга, - вновь заговорил граф, не получив ответа, - и посчитал необходимым сообщить премьер-министру то, о чем открыто говорят во дворце и в любом министерстве как в Санкт-Петербурге, так и в Москве.

Государственный секретарь наклонился к королю:

- Еще до возвращения графа, сир, я слышал о том, что происходит, но мои сведения нуждались в подтверждении.

- Императрица, - добавил граф, - смотрит на это как на религиозный крестовый поход. Она хочет вернуть церковь Святой Софии в лоно ортодоксальной церкви и сделать Константинополь величайшим христианским городом.

Король подумал, что этого от нее и следовало ожидать.

- А император, со своей стороны, решительно настроен открыть проливы для российских кораблей и присоединить тысячи миль новых земель на Балканах.

- Это кажется невероятным, - прошептал король, - зная в то же время, что это давняя мечта русских. У вас есть какие-либо основания, - спросил он, - считать, что это нечто большее чем просто разговоры?

- Все основания, сир, - ответил граф. - Брат императора, великий князь Николай, уже формирует огромную армию, с которой намеревается вторгнуться на Балканы и направиться в Константинополь.

- Вы уверены? - спросил король.

- Совершенно уверен, сир, - подтвердил граф. - Мои русские друзья говорят о вступлении в армию, и довольно многие уже это сделали. Они думают, что оппозиция будет невелика и, без сомнения, наступление начнется в ближайшие несколько месяцев.

- Я не могу в это поверить! - воскликнул король. - Но если это правда, то что же может сделать наша маленькая страна?

- Над этим вопросом, ваше величество, я размышлял всю ночь, - заявил премьер-министр, - а утром, после длительной беседы с государственным секретарем и, конечно, канцлером, я убедился, что мы можем кое-что предпринять, чтобы защитить свою независимость.

- И что же? - поинтересовался король.

- Вашему величеству следует просить у английской королевы Виктории найти вам жену.

Король смотрел на премьер-министра в изумлении.

Он и не думал о женитьбе; по правде говоря, он вовсе не собирался жениться. В этот момент у него был бурный роман с очень привлекательной и безумно экзотичной русской графиней.

Она приехала в Валтарнию после смерти мужа. Король случайно встретил ее и сразу же был покорен ею.

Она, безусловно, всем отличалась от женщин его страны, которые были очень милы, но их нельзя было сравнить с красавицами, восхищавшими его взор в других городах, особенно в Париже. Графиня, муж которой был дипломатом, тоже много времени проводила во Франции.

Она приехала в Толскари, потому что в Валтарнии жило множество ее друзей. Но с той минуты как она увидела короля, она почти позабыла о них.

Им было непросто встречаться, и король пригласил ее погостить во дворце. Та часть дворца, которая предназначалась для гостей, была постоянно заполнена визитерами со всех частей света, так что никому и в голову не приходило, что графиня находится под покровительством короля. А то, чем она занимается во дворце, не должно было волновать никого за его пределами.

Король находил ее очень привлекательной. Теперь же его мучила мысль о том, что после рассказа графа премьер-министр в первую очередь намекнет на его отношения с графиней.

Король не собирался позволять своим чиновникам вмешиваться в его личную жизнь. Но ему и в голову не приходило, что им так скоро потребуется королева.

Теперь же он упрекнул себя в том, что не предусмотрел этого заранее.

Он должен был предугадать, что последует после его вступления на трон. Не менее десяти родственниц королевы Виктории были успешно выданы замуж за королей или принцев.

Во Франции он услышал, что ее называли «европейской свахой». Но даже тогда он не подумал о том, что и сам может попасть в ее сети.

Британия, несомненно, стала одной из наиболее сильных и могущественных стран во всем мире, ее боялись. Никакое другое государство не смело бы оказать давление на Россию.

- Я не раз слышал, - заметил государственный секретарь, - что ее величество королева Виктория настороженно относится к амбициям России.

Король подумал, что это вполне возможно.

- С большой неохотой, - продолжил государственный секретарь, - ее величество согласилась на бракосочетание герцога Эдинбургского с русской великой княжной Марией.

Поскольку это событие произошло всего год назад, король хорошо его помнил, хотя и не присутствовал непосредственно на церемонии.

- Мы просим у вашего величества, - сказал премьер-министр, - согласия на то, чтобы немедленно отправить посланника в Британию и попросить ее величество королеву Викторию предложить достойную супругу вашему величеству, с тем чтобы церемония свадьбы произошла как можно скорее.

Король замер. Ему с трудом удалось сдержать слова, готовые сорваться с его губ.

Он хотел сказать, что не намерен на ком-либо жениться, а тем более на какой-то непривлекательной, неуклюжей молодой англичанке, с которой у него не будет ничего общего. Англичанки вообще ему не нравились. Он считал, что сравнение с грациозными, остроумными, неотразимо привлекательными француженками было не в их пользу.

Англичанки, как, впрочем, и датчанки и немки, казались ему необыкновенно скучными. Француженки, гречанки и итальянки были совершенно другими.

Однажды у него была любовница-испанка, необычайно соблазнительная. К сожалению, она обожала жирную пищу, и роман быстро завершился.

Он пытался найти какую-либо другую кандидатуру, кроме англичанки, которая бы обеспечила безопасность его страны, кого-либо, кто не был бы столь невыносим, как «английский флаг в постели».

- Вы понимаете, ваше величество, - государственный секретарь был очень серьезен, - единственный способ сохранить нашу свободу и избежать господства России - это иметь на нашем троне родственницу королевы Виктории.

- Вы уверены, что русские с уважением отнесутся к интересам столь далекой от них Британии? - с сарказмом спросил король.

- Английский флот - самый большой в мире, лучше всех оснащенный, - ответил государственный секретарь, - и я уверен, что, если русские действительно попытаются взять Константинополь, Британия вмешается.

Королю ничего не оставалось, как молча кивнуть в знак согласия.

- Я понимаю, сир, - вмешался канцлер, - для вас это предложение неожиданно, но если все мы придем к соглашению - и я знаю, что парламент нас поддержит, - то это будет единственно правильное решение, единственная, защита от вторжения русских.

На это возразить было нечего. Король знал, что в первом же бою огромная Россия разгромит их маленькую армию.

Слишком поздно он пожалел о том, что с самого начала своего правления не настоял на укреплении обороны страны. Ему следовало потратить больше на вооружение. Но он сомневался, что помогло бы даже это.

Все его существо протестовало против того, чтобы быть связанным с какой-то неуклюжей англичанкой, которая будет прекрасно сознавать, что делает ему одолжение, защищая его королевство.

Эта идея не только раздражала, но и отталкивала его, и он резким движением отодвинул свое кресло.

Он прошел через комнату и посмотрел в окно. Дворец возвышался над городом. И король видел башни и купола церквей, здание парламента.

Сквозь листву деревьев мелькали проезжавшие по главной улице экипажи. Вдалеке белели заснеженные горные пики.

Солнце освещало красные черепичные крыши домов. Оно отражалось в волнах реки, плавно катившей свои воды через весь город к плодородной долине, где крестьяне возделывали урожай.

Картина, раскинувшаяся перед ним, была живописной и мирной.

Это была его страна, и король очень ею гордился, хотя и не говорил об этом.

В отличие от многих других балканских стран здесь не происходило никаких революций. Его корона переходила от отца к сыну уже пять поколений. И он знал, что однажды его сменит сын. Но он не ожидал, что его женой может стать англичанка.

Ее общество будет постоянно тяготить его, сможет ли он это вытерпеть? Она наверняка разрушит его налаженную жизнь, и ему придется отказаться от развлечений, которыми он наслаждался с тех пор, как занял трон отца.

Стоя спиной к министрам, он догадывался, что они обмениваются понимающими взглядами.

Они думали о том, что ему придется отослать свою русскую любовницу. Они понимали, что чем раньше это произойдет, тем будет лучше.

Конечно, он знал, как их раздражает то, что его женщины - всегда иностранки.

Теперь, когда угроза исходит непосредственно от России, Наташе придется уехать.

«Будь я проклят, если позволю им диктовать мне свою волю!» - поклялся себе король.

В этот момент он словно почувствовал, что руки королевы Виктории тянутся к нему. Он попался в сети, и спасения не было.

«Спасения нет!» - повторил он про себя.

Он знал, что оказался между двух огромных держав, Россией и Британией. Иного выхода не было, и это бесило его.

Король вернулся к столу. Государственные мужи вновь поднялись, и король обратился к министру иностранных дел.

- Хорошо, - проговорил он, - вы не оставляете мне выбора. Вы можете отправить посланника к королеве Виктории!

И, не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью, хотя понимал, что такая несдержанность недостойна взрослого человека.

* * *

Ее величество королева Виктория всегда с удовольствием принимала министра Бенджамена Дизраэли. Он ей нравился. Эту привязанность можно было сравнить лишь с ее отношением к лорду Мельбурну в то время, когда она вступила на трон.

Мистер Дизраэли льстил ей. Он осыпал ее цветами и комплиментами, которыми ее не радовал ни один из прежних премьер-министров.

Этим утром, когда солнечные лучи пронизывали окна замка, Бенджамен Дизраэли показался ей еще более представительным, чем обычно.

Когда он поднес к губам руку королевы, та почти что по-девичьи улыбнулась ему.

На этот раз министра Дизраэли сопровождали граф Дерби, министр иностранных дел, и виконт Крэнбрук, военный министр.

Когда королева села, джентльмены встали перед ней.

- Мы пришли, ваше величество, - заявил премьер-министр, - чтобы, как обычно, попросить вас о помощи в решении сложной проблемы, суть которой уже была доведена до внимания вашего величества.

- В таком случае, премьер-министр, - заметила королева Виктория, - я уверена, что это касается России.

Мистер Дизраэли улыбнулся.

- Разве ваше величество когда-нибудь ошибались?! - воскликнул он. - Вряд ли кто-нибудь еще так хорошо разбирается в опасной ситуации, с которой мы можем столкнуться в Европе!

- Что же произошло на этот раз? - поинтересовалась королева.

- Вашему величеству известно, что в течение некоторого времени агенты докладывают нам о стремлении России покорить Балканы и европейскую часть Турции, - ответил Дизраэли. - Россия хочет стать такой же великой державой, как Германия и, конечно, Британия.

- А есть ли у вас какие-либо разумные предложения относительно того, как помешать ей в этом? - спросила королева.

- Конечно, то, что происходит, непосредственно касается и нас, - ответил мистер Дизраэли, - и мы следим за событиями. А сегодня мы получили просьбу от его величества короля Валтарнии Алексиуса, что для нас явилось приятным сюрпризом.

- Какую просьбу? - поинтересовалась королева.

- Это прошение к вашему величеству о том, чтобы, воспользовавшись своей мудростью и знанием сложной ситуации, сложившейся вокруг Валтарнии, вы нашли английскую невесту для его величества.

- Я понимаю его мотивы, - кивнула королева. - Надеюсь, у нас найдется принцесса королевской крови, которая справится с этой несомненно трудной задачей.

На некоторое время воцарилось молчание.

Трое государственных деятелей думали о том, что нет нужды предупреждать королеву о репутации короля Алексиуса.

Он достаточно молод, и неудивительно, что у него оказались привязанности как во Франции, так и в других странах Европы.

В то же время ему уже больше тридцати.

Королева полагала, что с тех пор, как вступил на трон, он наконец-то всерьез задумался о женитьбе.

Однако лорд Дерби знал от одного из своих агентов, что король очень увлечен русской графиней, которая гостила в его дворце.

Как будто читая его мысли, королева заметила:

- Нам необходима разумная молодая женщина лет двадцати восьми - двадцати девяти, которая бы привнесла во внутреннюю политику британские идеи об управлении государством, вместо того чтобы предоставить это мусульманам, которые, кажется, плохо в этом разбираются.

- Конечно, ваше величество, вы совершенно правы, - сказал мистер Дизраэли, - сложность в том, что как мы трое ни пытались, мы так и не смогли найти, кого порекомендовать вашему величеству.

- Но кто-то должен быть! - резко ответила королева. - Видит Бог, у меня достаточно родственников, и везде, где они оказывались на троне, они имели успех.

- Конечно, мадам, - подтвердил лорд Дерби, - и не могу выразить, как я благодарен вам за то, что вы понимаете, насколько это сложная задача для министра иностранных дел!

Королева рассмеялась:

- Я вполне этому верю, лорд Дерби. - Помолчав, она сказала: - Что же? Я жду ваших предложений.

- Умоляем вас, ваше величество, - откликнулся мистер Дизраэли, - посоветовать что-нибудь нам.

- Кто-то же должен быть! - снова сказала королева.

- Я только что вспомнил, ваше величество, - заявил вдруг лорд Крэнбрук, - что дальний родственник, принц Лусиан с острова Серифоса, женился на дочери графа О'Келли, друга моего отца.

Глаза королевы загорелись.

- Да, конечно! Принцесса Эйлин! После смерти ее мужа я подарила ей домик в самом конце парка.

- Память вашего величества, как всегда, изумительна, - заметил мистер Дизраэли, - и, если я не ошибаюсь, у нее есть дочь.

- Да, - откликнулась королева, - ее зовут Эрина, это имя ирландское, но мне оно всегда казалось неподходящим.

- Не будете ли вы, ваше величество, так добры, чтобы поговорить с принцессой Эйл, - после секундной паузы заговорил мистер Дизраэли. - Если мы не ошиблись в оценке донесений из России, то чем скорее эта свадьба произойдет, тем лучше!

- Неужели дела так плохи? - насторожилась королева.

- Нет сомнения, ваше величество, - ответил лорд Дерби, - что великий князь Николай собирает громадную армию. Россия - гигантская страна, понадобится время, но если он действительно намеревается затеять все это, то по одной лишь причине: чтобы покорить Балканы.

Королева вздохнула.

- Нам будет очень трудно предотвратить это. Я всегда думала, - добавила она, - что когда-нибудь неизбежно встанет вопрос о том, кто будет править в мире - Россия или Британия.

- Боюсь, вашему величеству будет нелегко убедить кабинет в реальности этой угрозы, - вздохнул мистер Дизраэли.

- Но нам придется это сделать. - Королева была тверда.

Затем, как будто решив расставить все по своим местам, она заключила:

- Я пошлю за принцессой Эйлин, с тем чтобы она посетила меня после обеда, и затем, премьер-министр, сообщу вам точно, когда принцесса Эрина сможет отправиться в Валтарнию.

- Я только могу от всего сердца поблагодарить вас, мадам, - откликнулся мистер Дизраэли, - я знал, что могу положиться на вас и вы никогда не подведете меня.

Он поклонился ей, и она понимающе улыбнулась в ответ. Они оба понимали, сколь необходимо убедить кабинет и парламент в существовании опасностей и сложностей, которые для них самих были очевидны.

Оставшись одна, королева долгое время сидела нахмурившись. Она пыталась сообразить, есть ли кто-либо более подходящий для этой роли, чем дочь принцессы Эйлин и покойного принца Лусиана. Ее острый ум перебирал родственников одного за одним. Так же, как мистер Дизраэли и лорд Дерби, она вскоре убедилась, что других принцесс нет.

Королева не помнила, видела ли когда-нибудь Эрину.

Теперь она подумала, что напрасно не приглашала принцессу Эйлин в Виндзорский замок.

Принц Лусиан с Серифоса, маленького острова в Эгейском архипелаге, когда-то посетил Ирландию, надеясь развлечься охотой, которой Ирландия славилась в Европе. Там он встретил старшую дочь графа О'Келли и от любви потерял голову.

Принцесса Эйлин была не только прекрасной наездницей, от ее красоты у окружающих просто захватывало дух.

С момента своего совершеннолетия она не так часто встречала молодых людей, и греческий принц, с его классическими чертами лица, покорил ее своим небывалым очарованием. Они поженились и отправились на Серифос. То, что их окружало, было так далеко от привычной для принцессы роскоши, но они были необыкновенно счастливы.

Через шестнадцать лет принц был убит во время одного из постоянно происходивших в Греции восстаний. Сердце принцессы Эйлин было разбито. Не в силах больше оставаться на Серифосе, она вернулась в Англию и привезла с собой шестнадцатилетнюю дочь.

За время отсутствия Эйлин отец ее скончался, а новый граф О'Келли, дальний ее кузен, не предложил им своего гостеприимства.

Ей стало ясно, что в Ирландии их особенно никто не ждет.

Она отправилась к королеве Виктории за помощью.

Когда- то Эйлин позволили выйти замуж за принца только потому, что графы О'Келли были потомками ирландских королей и сама она была в родстве с королевой Викторией.

В тот момент ей не смогли предоставить апартаменты в Хэмптон-корте, поэтому королева предложила ей небольшой домик в окрестностях Виндзорского парка. Она также назначила своей дальней кузине маленькую пенсию, достаточную, чтобы не умереть с голоду.

После того как мятеж на Серифосе был подавлен, в Англию иногда поступали оттуда небольшие суммы.

Принцессе Эйлин приходилось считать каждое пенни, и за последний год ее здоровье пошатнулось.

Королева послала одного из своих придворных к дому принцессы. После его ухода она достала из ящика стола изображение своего генеалогического древа и тщательно его просмотрела.

Королева все еще надеялась, что каким-то чудом найдет девушку, без сомнения, более подходящую для весьма искушенного короля Валтарнии.

Она изучила каждое имя и вдобавок справилась в нескольких книгах, чтобы убедиться, что не пропустила какую-то близкую родственницу. Но все это было напрасно.

Единственно подходящей была принцесса Эрина, которой, согласно записям, было только девятнадцать лет.

Если британский флаг окажется символом свободы для Валтарнии, то принцесса - единственная, кто сможет его удержать.

Королева спрятала рисунок.

Она снова упрекнула себя, что напрасно все это время почти что не интересовалась принцессой Эйлин и ее дочерью.

До сих пор для нее они ничего собой не представляли.

Обремененная множеством забот, она не подумала об образовании для девушки. Она никогда не имела ее в виду как возможную жену для монарха из Европы, если в этом возникнет вдруг нужда.

«Это моя вина! - подумала королева. - Но сейчас слишком поздно что-то изменить».

Она вспомнила, что завтра уезжает во Францию на один из своих любимейших праздников.

Впервые она побывала там в 1843 году, тридцать один год назад.

Эта поездка оказалась настоящим приключением, хотя ее возлюбленный принц-консорт находился рядом с ней. Она была готова отправиться с ним куда угодно. Теперь же она путешествовала одна, в окружении слуг.

Когда- то они прибыли во Францию на королевской яхте, и теперь королева снова мечтала повторить этот путь.

Она и без мистера Дизраэли знала, что, если Россия собирает армию, королю Валтарнии необходимо срочно жениться.

«С девушкой я уже ничего не могу поделать, - сердито продолжала размышлять королева. - И в конце концов, когда я вступила на трон, мне было только восемнадцать!»

Она вспомнила об успехе, который ей сопутствовал во всем, и о том, какого могущества она достигла с годами.

Она села за стол и сделала в дневнике запись о визите премьер-министра и о том, что он просил ее о помощи.

Проблема была решена, но ее волновало то, как воспримет все это король Алексиус.

Глава 2

Пифия принялась готовить ужин. У нее это получалось намного лучше, чем у Эрины.

Вскоре после того как Пифия поселилась в маленьком коттедже, она обнаружила, что приготовленная ею еда нравится абсолютно всем. И она взялась за готовку.

Для девушки это не составляло никакого труда, ей и раньше приходилось заниматься этим дома.

Когда она вспомнила, как весело было уплетать обед, сготовленный на цыганском костре или в крестьянском домике, ей захотелось плакать.

Но слезы не вернут ее родителей. Она должна быть такой же мужественной, как ее мать.

После того как леди Эйлин О'Келли сочеталась браком с принцем Лусианом, ее отец, граф, надеялся, что и вторая его дочь выйдет замуж так же удачно.

Он не был снобом, но очень гордился, что ведет свое происхождение от ирландских королей.

Известие о том, что жена после рождения двух дочерей больше не сможет иметь детей, оказалось для него жестоким ударом. Но дочери стали радостью его сердца.

Когда принц Лусиан сделал предложение Эйлин, граф с радостью согласился.

Конечно, ему и в голову не приходило, что в не столь отдаленном будущем принцу придется покинуть Серифос и дипломатические отношения с этим островом прекратятся.

Эйлин О'Келли была прекрасна, и неудивительно, что ее дочь Эрина оказалась тоже хороша собой.

Более того, она была прелестна. От отца она унаследовала темные волосы, а от матери - голубые глаза. У нее были темные ресницы. О таком сочетании ирландцы говорят: «Голубые глаза, вставленные грязными пальцами».

Вторая дочь графа, Клодэ, была тоже необыкновенно хорошенькой. Многие даже считали, что она еще красивее, чем сестра, которая была старше на полтора года.

После свадьбы, когда принц увез свою жену в Грецию, граф стал искать подходящего жениха для Клодэ. В Ирландии было довольно много молодых людей благородного происхождения. Но их семьи обеднели, а замки обветшали. Граф начал подумывать о том, что лучше всего найти ей богатого мужа-англичанина. Но его надежды потерпели крах.

Клодэ безумно влюбилась в Патрика О'Коннора, который жил в нескольких милях от ее дома.

Он был на семь лет ее старше и изучал в Англии медицину. Получив ученую степень, он вернулся навестить семью и решить, что делать дальше. Встретив леди Клодэ, он понял, что его единственное желание - жениться на ней.

Они были просто одержимы друг другом.

Граф знал, что запрещать им что-либо было бы бесполезно, поэтому предложил:

- Помолвка будет длиться долго - пока Патрик не получит собственную практику, если, конечно, вы не собираетесь питаться воздухом!

- Мы хотим посмотреть мир, - отозвался Патрик.

- Как вы намерены это сделать? - с удивлением спросил граф.

- Я все продумал, - ответил Патрик, - я не намерен похоронить себя и Клодэ в маленькой деревушке, где придется ухаживать за стариками и калеками да изредка лечить какого-нибудь мальчика, который, воруя яблоки, упал с дерева.

Граф молча слушал, и Патрик продолжал:

- Мне нужно лишь заплатить за дорогу. Поэтому я обратился в миссионерское общество.

- Миссионерское общество? - изумился граф. - Чем же они могут помочь?

- Всем, - отозвался Патрик. - Им очень не хватает миссионеров, разбирающихся в медицине.

- Вы собираетесь стать священником? - скептически поинтересовался граф.

Патрик покачал головой:

- Тогда я не смог бы жениться! Нет, я поговорил с ними, и они готовы послать меня за границу в качестве врача-миссионера. Эта должность не требует религиозного обучения.

- Не могу поверить! - воскликнул граф.

- Вы должны понять, милорд, - продолжал Патрик, - что мы с Клодэ отправимся в места, о которых читали и которые мечтали посетить. Иначе мы никак не сможем попасть туда - разве что вплавь!

Шутка не развеселила графа.

- Кажется, вы сошли с ума!

- Если ничего не выйдет, - продолжал Патрик, - мы всегда сможем вернуться домой. Но я бы поспорил на все деньги, которых у меня нет, что это будет фантастическое и чудесное приключение!

Так оно и оказалось.

Обвенчавшись, Патрик и Клодэ на борту грузового судна отправились в Грецию.

Они погостили у принцессы Эйлин и обнаружили, что она так же счастлива со своим принцем, как и они.

Посетить Грецию было самой большой мечтой Патрика, поэтому они задержались там на год. Они исследовали острова, Афины, местность вокруг города и наконец - Дельфы.

Пифия родилась в маленькой деревянной хижине недалеко от того места, где когда-то стоял храм Аполлона.

Роды принимал сам отец, заявивший, что это было самое волнующее переживание в его жизни.

Он вынес ее на руках к развалинам, которые прежде были великим храмом и убежищем других греческих богов.

Он обвел взглядом сияющие пики гор и долину внизу.

Именно здесь когда-то вышел на берег Аполлон, чтобы объявить богам, что все, что он видит с того места, где сейчас стоит, принадлежит ему.

Будучи богом не только света, но и хорошего вкуса, он выбрал себе прекраснейшие места в Греции.

После постройки храма в его честь тысячи паломников ежегодно прибывали в этот маленький порт. Они поклонялись Аполлону и внимали священнослужителям, из уст которых звучали последние предсказания оракула.

Когда Пифия подросла, отец объяснил ей значение ее имени.

- Недалеко от храма великого Аполлона была пещера, - рассказывал он, - где на бронзовом треножнике восседала жрица, по имени Пифия.

- Она была красивая, папа? - спросила Пифия.

- Несомненно, она была так же прекрасна, как ты, моя дорогая, - ответил Патрик О'Коннор, - но, видимо, время от времени они менялись, поскольку многие десятки поколений приходили к дельфийскому оракулу за прорицаниями.

- А чем она занималась? - поинтересовалась Пифия.

- Она впадала в транс, и ее бессознательные слова, вдохновленные богом, истолковывались жрецами и записывались метрическим стихом. В такой форме ответы излагались тем, кто прибывал в Дельфы со всех концов земли.

- Она, должно быть, этим очень гордилась.

- Я в этом уверен, и она, конечно, была подготовленной жрицей - единственная женщина, которую допускали в храм Аполлона.

- Поэтому ты и назвал меня Пифией?

- Держа тебя в своих руках, - ответил Патрик О'Коннор, - я понял, что это и есть твое имя. Поскольку я кельт, мое восприятие не совпадает с восприятием многих людей. - Он помолчал. - Однажды ты займешь особое место в мире, и тебе понадобится помощь духов и богов, которые до сих пор остаются в Дельфах.

Проникновенным голосом он продолжал:

- Я держал тебя и обращался к Аполлону: «Коснись этого ребенка своим светом, пусть ее слух, зрение и речь будут проникнуты мудростью, красотой и светом, исходящими от тебя. Позволь ей во имя тебя открывать путь тем, кто не так благословен».

Пифия тихонько вскрикнула:

- О папа, что за чудесная молитва, и я уверена, что Аполлон ее услышал!

- Конечно! - ответил Патрик О'Коннор. - И ты так прекрасна, моя дорогая, как я и мечтал.

Это, безусловно, было правдой.

Пифия обладала особой, возвышенной прелестью, отличавшей ее от других девушек. У нее были белокурые волосы, очень светлые, золотистые, как первые лучи зари на небе. Ее голубые глаза были такими же, как у матери, а ресницы - темнее, чем волосы. Она была более миниатюрной, чем ее кузина Эрина, очень хрупкой и грациозной. Для своего отца она всегда была олицетворением Афродиты, богини любви. Любовь была частью жизни Патрика О'Коннора, и он делился ею с другими, где бы ни находился. Путешествуя по Балканам, они завели множество друзей.

Патрик практиковал как врач, излечивая людей самых разных национальностей.

В тот год, когда лето перевернуло жизнь Пифии, они очень долго путешествовали по Румынии.

Девушке нравилась эта романтическая страна с ее горами и озерами, реками и дикими долинами.

Пифия, как и ее мать, любила животных. Они попадались им всюду. В горах им встречались серны, они видели бородатых орлов. В лесах на их пути оказывались рыси, медведи, дикие кошки и олени. И огромное количество птиц.

После Румынии они направились в Сербию. И через некоторое время они снова возвратились в Македонию.

Проведя свою недолгую жизнь на Балканах, Пифия легко говорила на всех местных языках.

Ирландская кровь и кельтская интуиция помогали Патрику понимать местных жителей. Как бы сложны ни были их проблемы, он старался оказать помощь каждому, кто в нем нуждался.

Теперь, после долгих путешествий по горам и равнинам, вдоль рек и озер, он решил отправиться куда-нибудь в более цивилизованное место.

Хотя вслух он этого и не говорил, но давно уже думал, что пришло время для дочери встретиться с людьми их круга.

В Италии у него были друзья, которые, он знал, им обрадуются.

Добравшись до Черногории, они обнаружили, что остались почти без денег.

Вскоре им удалось найти грузовое судно, которое должно было задешево доставить их в Италию, - дешево, поскольку груз был не слишком велик, а корабль очень старым.

Но когда они вошли в Адриатическое море, разыгралась трагедия. Поднялся ураган, который грозил унести суденышко.

Капитан решил попытаться вернуться в порт, но оказалось слишком поздно. Во время яростного шторма корабль буквально распался на куски.

Пифию разыскал и спас матрос. Было просто чудом, что они смогли добраться до берега. Все остальные утонули. Остатки корабля разбились о скалы.

С помощью английского посольства в Черногории Пифию отослали обратно в Англию. Путешествие заняло много времени, и однажды случайно она встретила свою тетю в Виндзорском парке.

Принцесса Эйлин была рада Пифии. Узнав о смерти сестры, она зарыдала.

Они с Эриной жили довольно скромно, едва сводя концы с концами. Но она была готова поделиться всем со своей осиротевшей племянницей.

Она так любила свою сестру, что едва могла поверить, что никогда ее не увидит или хотя бы не получит весточку из путешествия, как происходило все эти годы.

- Мама так часто рассказывала о вас, тетя Эйлин, - сказала Пифия, - и я так рада, что у меня есть кузина - такая же, как и я.

Принцесса Эйлин была довольна, что девочки подружились. Но по ночам она думала: что же станет с ними в дальнейшем? Ее здоровье постепенно ухудшалось. Последние три зимы она страдала от артрита в ногах и спине.

Дни стояли морозные, но они не могли позволить себе купить достаточно дров. В доме было сыро и холодно, принцесса Эйлин боялась жаловаться.

«Нам еще повезло, что есть крыша над головой», - говорила она себе.

Но она постоянно вспоминала о том безбедном существовании, которое они вели с мужем на его родине.

От сознания собственной беспомощности трудно было удержаться от слез.

Она часто думала о том, что королева Виктория могла бы уделять им чуть больше внимания, и не столько ей - это было не так важно, - сколько Эрине, которую ни разу не приглашали в Виндзорский замок.

А теперь принцессе Эйлин нужно было подумать и о восемнадцатилетней Пифии.

Ее юная племянница была так прекрасна, что когда они ходили за покупками, то люди на улице останавливались и смотрели на нее.

Экипаж, запряженный парой белых лошадей, остановился возле крытого соломой коттеджа.

Камергер вручил принцессе записку. Королева просила принцессу Эйлин посетить ее по очень важному делу.

Принцесса не могла представить, что произошло. У нее мелькнула мысль, что, возможно, народ Серифоса просит ее вернуться. Но она сказала себе, что это мало вероятно.

Лошади ждали.

Поскольку Эрины нигде не было видно, Пифия помогла тете надеть ее лучшее платье, которое висело в шкафу уже несколько лет. Принцесса надела также свою лучшую шляпу, которая оказалась уже давно вышедшей из моды.

- Как вы, должно быть, волнуетесь, тетушка, - сказала Пифия, - попробуйте запомнить все, что увидите, и всех, кого встретите, чтобы вечером рассказать нам.

- Обязательно, - кивнула принцесса. - Но я не могу предположить, почему ее величество желает меня видеть.

Голос выдавал ее волнение.

- Не бойтесь, тетя Эйлин, - отозвалась Пифия, - когда нам рассказывали о ком-нибудь, например о короле Чифтэйна, которого все боялись, папа всегда говорил: «В конце концов, он просто человек, и, если его уколоть, пойдет кровь!»

Принцесса попыталась рассмеяться, но у нее не очень-то получилось.

Помогая тете усесться в экипаж, Пифия почувствовала, как та дрожит.

Она проводила карету взглядом, а затем отправилась искать кузину. Она знала, что та где-то неподалеку рисует акварели, которые надеялась продать.

- Когда у меня станет получаться лучше, - заявила Эрина матери, - я отнесу свои картины в магазин в Виндзоре и попрошу продать их.

Принцесса ужаснулась:

- Ты не можешь этого сделать, дорогая! Представь, что будет, если узнает королева?

- Если королева не дает нам достаточно денег, нам придется их заработать! - твердо сказала Эрина. - Я устала от бедности, устала носить старые платья или шляпки, которые больше напоминают птичье гнездо!

Принцесса засмеялась, но в ее глазах таилась боль.

По пути в замок она вспомнила этот разговор. Она думала, удобно ли будет попросить у королевы немного денег для двух девушек. Ее величество еще не знала, что Пифия тоже живет в их домике с соломенной крышей.

Не было смысла сообщать ей или кому-либо из властей о том, что у них живет гостья. Вряд ли эта новость прибавит хоть пенни к их пенсии.

Пифия поискала Эрину среди деревьев и затем вернулась в дом.

«Интересно, куда она подевалась?» - задумалась она.

Девушка отправилась в кухню поискать что-нибудь для приготовления обеда. В кладовой почти ничего не было.

Пифия подумала, что, может быть, она потушит остатки кролика, пойманного вчера в лесу мальчишкой. Пифия дала ему несколько пенни, и он убежал в надежде поймать еще одного.

Девушка была уверена, что, узнав об этом, королевские лесничие придут в ярость. Но было бы глупо прогнать мальчишку и остаться голодными.

Она положила в мясо немного овощей, выращенных в их маленьком огороде.

Они с Эриной сами возделывали его, но не всегда могли позволить себе купить нужные семена и рассаду.

Хлопоча на кухне, Пифия представляла вкусные и необычные обеды, которыми ее и родителей угощали на Балканах.

В Румынии они даже ели медвежье мясо, а деликатесом там считалась серна, если ее как следует пожарить.

«Я бы сейчас съела кусочек серны!» - подумала Пифия.

Протирая один из соусников, она услышала стук лошадиных копыт - ее тетя вернулась.

Девушка побежала к входной двери.

Тете помог спуститься на землю лакей. Это было нелегко: ноги ее дрожали. Пифия бросилась, чтобы подхватить ее с другой стороны.

С их помощью принцесса добралась до входной двери и поблагодарила лакея за помощь.

- Был рад помочь, ваше высочество, - сказал он вежливо, сняв шляпу с кокардой.

Принцесса улыбнулась ему, и Пифия проводила ее в дом.

Они вошли в маленькую гостиную.

Когда принцесса опустилась на диван, Пифия спросила:

- Все в порядке, тетя Эйлин? Ее величество вас не съела?

- Нет… нет… совсем нет! Она была очень добра, - ответила та. - Но где же Эрина? Я хочу рассказать вам обеим хорошие новости!

Пока она говорила, дверь в гостиную открылась и вошла принцесса Эрина.

Она казалась взволнованной и возбужденной.

К своему удивлению, Пифия увидела рядом с ней очень красивого мужчину. Он не был похож на англичанина, и пока она гадала, кто бы это мог быть, Эрина подбежала к матери:

- Мама, я должна тебя кое с кем познакомить.

Принцесса взглянула на нее с удивлением, но дочь продолжала:

- Могу я представить тебе, мама, дона Маркоса Рока? Он из Перу.

- Здравствуйте, - вежливо произнесла принцесса.

- Для меня огромное удовольствие познакомиться с вашим высочеством, - поклонился дон Маркос Рока, - и я пришел для того, чтобы попросить о великой чести - дать согласие на то, чтобы ваша дочь стала моей женой!

Пифия раскрыла рот от удивления. Принцесса смотрела на дона Маркоса Рока в полном изумлении. Эрина опустилась на колени возле матери:

- Ты должна простить меня, мама, за то, что я не рассказала тебе о Маркосе раньше. Я встретила его всего неделю назад, когда рисовала замок, и с тех пор мы виделись каждый день.

- Почему ты ничего не говорила мне о нем? - мягко спросила принцесса.

Ее дочь улыбнулась:

- Я ужасно боялась, что он уедет и забудет обо мне, и мне так хотелось, чтобы он остался, я боялась, что спугну свое счастье.

- Я полюбил Эрину с первого взгляда, - прервал ее Маркос Рока, - и понял, что мои мечты сбылись.

Его взгляд встретился со взглядом Эрины, и весь мир замер - в нем были только они одни. Принцесса взглянула наних.

- Если вы просите, чтобы Эрина вышла за вас замуж, то это невозможно, совершенно невозможно! - воскликнула она вдруг.

Маркос Рока застыл:

- Невозможно, ваше высочество?

Эрина вскочила:

- Ты не можешь так думать, мама! Я люблю… Маркоса, я люблю его… всем сердцем… и знаю, что… он любит… меня. - Она подошла к нему, и он обнял ее, словно защищая.

- Боюсь, ваше высочество, - сказал он с уважением, - что для вас это было слишком неожиданно, но уверяю вас, что я позабочусь об Эрине и сделаю ее счастливой. - Помолчав, Маркос добавил: - Мой отец - премьер-министр в Перу, он очень богат. Моя семья будет рада Эрине.

- Рока! - произнесла принцесса. - Теперь я знаю, кто вы, и, должно быть, ваш отец жил у нас на Серифосе.

Маркос Рока улыбнулся:

- Я знаю, что мой отец был в Греции десять или двенадцать лет назад. Он считал ее одним из красивейших мест в мире.

- Я хорошо его помню, - проговорила принцесса. - И нахожу в вас определенное сходство.

Она замолчала. Затем она заговорила вновь, но совершенно другим тоном:

- Но… вы не сможете жениться на Эрине! Ее величество королева решила выдать ее замуж за Алексиуса, короля Валтарнии!

На секунду в комнате воцарилась тишина.

- Я не могу в это поверить! - воскликнула Эрина. - Когда королева сказала тебе об этом?

- Она послала за мной экипаж, - ответила принцесса, - и я только что вернулась из дворца. Для меня было загадкой, почему она хотела видеть меня, - как оказалось, причина была именно в этом.

- Я не выйду замуж… за короля… не выйду! - воскликнула Эрина. - Я хочу выйти за Маркоса… я люблю его! - Она увидела выражение лица матери и заговорила уже мягче: - Ты всегда убеждала меня, что вышла замуж за папу не потому, что он был принцем, а потому, что ты полюбила его. Как… любя Маркоса, я могла бы… выйти замуж за человека, которого никогда не видела?

Перуанец взял ее за плечи, повернул к себе и взглянул ей в лицо:

- Ты так думаешь? Ты правда так думаешь?

- Конечно! - сказала Эрина. - Я люблю тебя… и, если ты оставишь меня, я умру!

- Я чувствую то же самое, - откликнулся Маркос Рока, - но ты уверена, что сделала правильный выбор?

- Совершенно, абсолютно уверена, - подтвердила Эрина.

Секунду они стояли глядя друг на друга, и Пифии показалось, что их сердца бились в унисон. Эрина повернулась к матери.

- Мне жаль, мама, - промолвила она, - но ты должна сказать королеве, что я выйду замуж только за Маркоса и ей придется подыскать королю другую невесту!

Принцесса Эйлин всплеснула руками:

- О, дорогая, как я могу вернуться к королеве с такой вестью? Она не спрашивала меня, выйдешь ли ты замуж за короля. - Она вздохнула. - Она просто сказала, что тебе следует это сделать. Более того, она добавила, что больше некому.

- Что ты имеешь в виду… под словами… «больше некому»? - спросила Эрина.

- Ее величество считает тебя слишком молодой и неспособной занять такое важное положение в этот особый момент истории, но ты - единственная незамужняя и ни с кем не помолвленная ее родственница. Поэтому, хоть и неохотно, она дала согласие на то, что через две недели ты отправишься в Валтарнию.

Голос принцессы затих, а Эрина замотала головой:

- Я этого… не сделаю! Не сделаю! Никто не заставит меня… выйти замуж… даже за короля!

- Это правда, - согласился Маркос Рока.

- Но не в этой стране, - сказала принцесса. - Эрине придется выйти замуж за того, кого выберу ей я - ее законная опекунша, а если я не смогу выполнить свой долг, то королева может ей приказать!

Эрина спрятала лицо на плече у Маркоса и разразилась слезами.

- Я не… не выйду замуж за короля! О Маркос, спаси меня, хочу быть… твоей женой!

Прижимая ее к себе, перуанец спокойно поинтересовался у принцессы:

- Вы совершенно уверены, что не сможете заставить ее величество изменить решение?

- Она не станет меня слушать, - беспомощно проговорила принцесса. - Больше всего на свете я хочу счастья своей дочери, но, если королева рассердится, может случиться все что угодно. - Поколебавшись, она добавила: - Она может выгнать меня из этого дома, и нам с Пифией будет некуда пойти и не на что жить.

- Я не позволю вам голодать, - заявил Маркос Рока, - в этом можете быть уверены.

Эрина подняла голову с его плеча:

- Я люблю тебя… О Маркос… я люблю тебя! Ты такой умный… придумай, как спасти меня!

Ее голос вызывал жалость, и слезы струились по ее щекам.

Маркос вновь прижал ее к себе. Внезапно Эрина встрепенулась.

- У меня есть идея! - заявила она.

Все поглядели на нее, и она проговорила:

- Пифия! Почему бы Пифии не выйти замуж за короля? Королева не знает, что она здесь, и никогда прежде не видела меня!

Воцарилось молчание, Маркос и принцесса уставились сначала на Эрину, потом на Пифию.

Пифия покраснела и снова побледнела, а Эрина высвободилась из объятий Маркоса и опустилась на колени перед Пифией.

- Пожалуйста, Пифия… пожалуйста, дорогая, - умоляла она, - позволь мне выйти за Маркоса! Ты же была на Балканах и станешь гораздо лучшей королевой, чем я!

Казалось, что вся комната ждет ответа Пифии.

- Я сделаю все, дорогая Эрина… чтобы ты была счастлива.

Эрина вскрикнула, обвила руками шею кузины и поцеловала ее.

- О Пифия, Пифия, - говорила она, - я знаю, что прошу очень многого! Но ты не влюблена, как я… и как бы мы могли заставить маму навлечь на себя немилость и гнев королевы?

- Я… я уверена, что она все узнает, - с испугом сказала принцесса Эйлин.

- Вряд ли, - возразил Маркос, - Эрина рассказала мне, что никогда не встречалась с королевой и не была во дворце.

- Это… это правда, - прошептала принцесса.

- Я просто обдумываю ситуацию, - продолжал Маркос Рока, - и предлагаю, ваше высочество, чтобы мы с Эриной завтра рано утром отправились на мою родину.

Эрина, все еще обнимавшая Пифию, воскликнула:

- А мы можем это сделать?!

- Моя яхта, - ответил Маркос Рока, - стоит на якоре в Темзе, и, как только мы выйдем в море, мой капитан сможет поженить нас, что, как известно, абсолютно законно.

Эрина взглянула на мать.

- Я слышала, что это возможно, - слабым голосом произнесла принцесса, - но для моей дочери… это очень странный способ выйти замуж.

- Я знаю это, - согласился Маркое, - но это вынужденный шаг! - И чтобы его слова не были восприняты как оскорбление в адрес королевы, добавил: - Ваше высочество, имеет значение только то, что Эрина должна выйти замуж за меня, а не за короля Алексиуса.

- Но… вдруг… они все же узнают? - спросила принцесса.

- Никто не сможет ничего заподозрить, - заявила Эрина. - Ты знаешь, мама, что за все это время, что мы здесь, никто во дворце не интересовался нами. Откуда они должны были узнать, что здесь Пифия? А если она притворится мной, то кто будет ее расспрашивать?

- Вероятно, завтра ко мне зайдет английский посол в Валтарнии, - сказала принцесса, - ее величество предупредила, что если здоровье не позволит мне предпринять путешествие, то жена посла будет сопровождать Эрину в Валтарнию. Они поплывут на одном из британских военных кораблей.

- Если сюда придет посол, - сказал Маркос, - значит, мы с Эриной должны успеть уехать очень рано, до того, как он прибудет.

- Но у меня нет приданого… - начала Эрина.

- Королева сказала, что, поскольку у меня нет денег, она за две недели до отъезда Эрины подготовит для нее приданое, - прервала ее принцесса.

Эрина засмеялась:

- Значит, Пифия не явится перед королем босиком и обнаженная, а как же я?

- У тебя будут самые прекрасные наряды, какие когда-либо были у невесты, - пообещал Маркос, - если это будет безопасно, мы остановимся в Париже перед тем, как пересечь Атлантику. В ином случае, дорогая, тебе придется немного подождать.

- Если ты велишь, я поеду куда угодно и буду ждать годы, пока ты не будешь окончательно уверен, что я могу стать твоей женой, - тихо сказала Эрина.

- Я совершенно, совершенно уверен, и ничто не помешает нам пожениться не позже завтрашнего вечера, - ответил Маркос.

Принцесса прижала ладони к вискам:

- Все это слишком внезапно, и я боюсь… ужасно боюсь за ваш план.

Пифия присела рядом с ней на диван.

- Не бойтесь, тетя Эйлин, - сказала она, - я ваша племянница, и я уверена, зная, как вы любили маму и как она была счастлива, что легко смогу выдать себя за вашу дочь.

- Но свадьба… будет… незаконной, - с испугом возразила принцесса, - если ты воспользуешься чужим именем!

Пифия улыбнулась:

- Вы забыли, тетя Эйлин, что я была крещена Эриной. Принцесса вздрогнула.

- Конечно! - воскликнула она. - Я забыла! Это ведь было имя моей матери, и в день моей свадьбы она сказала мне и Клодэ: «Я хочу, чтобы вы обе были так счастливы, как я, и еще потому, что я люблю Ирландию, я хочу, чтобы своих дочерей вы назвали в мою честь».

- Так что видите, - продолжала Пифия, - что в честь бабушки я была названа Эриной, а имя Пифия дал мне отец, уверенный, что я принадлежу Аполлону.

Принцесса вздохнула.

Девушки не поняли - был ли это вздох облегчения, или он лишь выдавал крайнюю степень волнения. Маркос решил взять все в свои руки.

- Не волнуйтесь, - сказал он, - сейчас я поеду и займусь приготовлениями, а завтра в семь утра пришлю сюда экипаж. - Он улыбнулся: - Эрина должна быть готова отправиться со мной на яхте. Никто не будет знать, что она уехала, а когда приедет посол, вам придется представить ему мисс Пифию как вашу дочь.

Пифия покачала головой:

- Звучит все просто, но я не хочу, уезжая, оставить тетю Эйлин в одиночестве и в страхе, что одну из нас разоблачат.

- Я и об этом подумал, - ответил Маркос, - я как раз хотел предложить, чтобы после вашего отъезда в Валтарнию принцесса отправилась в Перу. Я знаю, моя семья и мой отец будут рады ей, и она будет жить в доме в нашем поместье.

Его лицо расплылось в улыбке.

- Уверен, ваше высочество, что множество друзей будут горды таким знакомством и не станут, как королева Виктория, пренебрегать вами.

- В самом деле? - спросила принцесса.

- Я не позволю вам сказать «нет», - ответил Маркос Рока, - я все улажу, вы будете путешествовать на самом комфортабельном корабле, с горничной и курьером.

Эрина издала крик восторга и снова бросилась в его объятия.

- О Маркос, Маркос, - восклицала она, - какой ты чудесный и столько счастья ты приносишь нам! Конечно, мама должна поехать в Перу! Она была так одинока и несчастна здесь без папы.

- Предоставьте все мне, - заявил Маркос Рока, - но, конечно, ваше высочество, вы не должны рассказывать кому-нибудь о том, куда отправляетесь. Только через некоторое время после того, как вы уедете из Англии, можно будет сообщить ее величеству, что вы не вернетесь.

- Я понимаю, - сказала принцесса, - и я очень благодарна… хотя все еще боюсь…

- Ничего не случится, - отозвалась Эрина, - но я волнуюсь за Пифию, которой придется выйти за ужасного человека, совершенно нам не известного!

- Я была бы счастлива снова оказаться на Балканах, - ответила Пифия. - Я не была в Валтарнии, но уверена, что их язык несложен. Я поучусь у посла, пока мы будем плыть.

- Значит, решено! - подытожил Маркос Рока.

Он говорил как человек, привыкший решать сложные проблемы и, конечно, делать это по-своему. Он поднес руку принцессы к своим губам:

- Благодарю, ваше высочество, от всего сердца за то, что вы позволили мне жениться на вашей прекрасной и восхитительной дочери. Клянусь вам всем святым, что сделаю ее счастливой.

Его слова прозвучали очень трогательно. Когда он вышел, Эрина отправилась вслед за ним, - видимо, она хотела попрощаться наедине.

Пифия взяла руки принцессы в свои.

- Не огорчайтесь, тетя Эйлин, - попросила она, - Эрина очень счастлива, и я нахожу дона Маркоса Рока очаровательным.

- Мне так страшно, - покачала головой принцесса, - если королева обнаружит, что мы ее обманули, не представляю, что она сделает.

- Она никогда не узнает, - ответила Пифия, - уж я постараюсь, а через две недели никого из нас не будет в Англии. Вряд ли она еще будет нами интересоваться.

Затем, будто о чем-то вспомнив, принцесса прошептала:

- Ты совершенно уверена, дорогое дитя, что не побоишься отправиться в чужую страну, чтобы стать королевой?

- Конечно, это страшновато, - отозвалась Пифия, - но когда Эрина попросила помочь ей, я почувствовала, что папа захотел бы этого. - Глубоко вздохнув, она продолжала: - Я почти слышала его голос. Мне кажется, все это было задумано, когда я родилась, а от судьбы не уйдешь.

Она говорила мечтательно, и слова ее слетали с губ, как будто кто-то подсказывал их.

Несколько секунд принцесса молчала. Затем сказала:

- Я уверена, дорогая, что раз ты это чувствуешь, то Господь и бог Аполлон благословят тебя.

Глава 3

На следующее утро, лишь только пробило семь, в экипаже, запряженном двумя лошадьми, прибыл Маркос Рока. И он и Эрина казались такими счастливыми, что принцесса поняла: соединив их судьбы, она поступила правильно.

- Всю ночь я обдумывал происходящее, мадам, - сказал ей перед отъездом Маркос Рока, - и уверен, что наш план ни в коем случае не раскроется, пока Пифия не выйдет замуж за короля.

Принцесса внимательно слушала, и он продолжал:

- Я передумал и не поеду с Эриной в Париж. Мы проведем наш медовый месяц на яхте в Средиземном море. Часть ее приданого я куплю в Марселе и Ницце, с тем чтобы платья, заказанные в Париже, прибыли вслед за нами в Перу.

Принцесса улыбнулась.

- Даже после того, как мы прибудем в Перу, было бы ошибкой называть Эрину ее настоящим именем и титулом. «Принцесса Эрина» - это так необычно, что в английском посольстве в Перу вряд ли сочтут это простым совпадением.

Принцесса подумала, что не предвидела этого осложнения.

- Я знаю, - продолжал Маркос Рока, - что ее крестили Мойрой, это ирландское имя. Я уверен, что ее бабушка, которая просила назвать девочек своим именем, будь она жива, все бы поняла.

- Я в этом уверена, - согласилась принцесса, - и считаю, что очень разумно с вашей стороны принять все возможные предосторожности.

- Если принцесса представится Мойрой, это вряд ли вызовет расспросы, - заметил Маркос Рока, - а когда Пифия станет королевой Валтарнии, они ничего не смогут поделать.

- Это верно, - согласилась принцесса.

Маркос протянул ей конверт, в котором та впоследствии обнаружила большую сумму денег. Ее хватило на все приготовления для отъезда в Перу.

- Все будет улажено, ваше высочество, - сказал он, - мы с Эриной сделаем вас счастливой и, конечно, менее одинокой, чем вы были все эти годы после смерти мужа.

Слезы навернулись на глаза принцессы Эйлин.

- Вы так добры, Маркос, и если Эрина будет счастлива, то мои молитвы исполнятся.

Когда они прощались, Маркос, ее будущий зять, поцеловал принцессу, а Эрина сжала ее в объятиях.

- Я не смогу отблагодарить тебя, мама, - сказала она, - за твое понимание. Мне невероятно повезло встретить Маркоса, и было бы так прекрасно, если бы ты отправилась с нами в Перу.

Они уехали.

Принцесса смотрела им вслед, слезы струились по ее щекам, но это были слезы счастья.

Но недолго они оставались одни - к их домику с соломенной крышей вскоре подъехал экипаж. Лакей вручил принцессе письмо. Оно было от королевы.

Когда принцесса Эйлин прочла его, она издала восклицание изумления и радости.

- Что это? - спросила Пифия.

- Ты не поверишь, - ответила принцесса, - но ее величество считает, что мы должны как можно скорее купить твое приданое, этот экипаж отвезет нас в Лондон и будет в нашем распоряжении до твоей свадьбы!

- Это, конечно, очень удобно, - согласилась Пифия.

Она понимала, что иначе ее тете было бы трудно путешествовать. Пифия не знала, что Маркос Рока оставил принцессе деньги, и волновалась, смогут ли они позволить себе нанять экипаж.

Принцессе Эйлин показалось, что королева хочет вознаградить их за годы пренебрежения.

- Я так признательна ей, и ты, дорогая Пифия, должна стать действительно прекрасной королевой Валтарнии.

Следующие дни были настолько утомительны, что Пифия забеспокоилась о здоровье принцессы.

Ей удалось воспользоваться услугами одной дамы, которая прежде служила горничной в Виндзорском замке.

Она сопровождала Пифию в Лондон, она следила за покупками и примеркой тех вещей, которые они уже заказали с принцессой.

Портные, узнав, что она станет женой короля, делали все возможное, чтобы подчеркнуть ее красоту. Они были уверены, что она будет одета лучше всех женщин в Валтарнии.

Поскольку платила за все королева Виктория, не было нужды торговаться. Пифия смогла купить все то, о чем она и ее мать всегда мечтали, но не могли себе позволить.

Однажды ее мать сказала:

«Мне бы хотелось увидеть тебя в чудесном белом платье, моя дорогая, когда тебя представят в Букингемском дворце королеве или прелестной принцессе Александре».

В это время они жили в дешевой гостинице в Румынии, и Пифия засмеялась.

«Я даже не мечтаю об этом, мама, - возразила она, - это все равно как если бы мы мечтали полететь на Луну или пересечь море, как Аполлон на спине дельфина».

Патрик О'Коннор не очень внимательно слушал их беседу. Внезапно он поднял голову от карты, которую изучал.

«Поскольку Пифия посвящена Аполлону, - заметил он, - он оденет ее в золото солнца и серебро луны. Чего еще могла бы желать женщина?».

Пифия подумала, что, вероятно, благодаря Аполлону у нее такое великолепное приданое.

Никогда она не могла предположить, что когда-нибудь к ее телу прикоснется настоящий шелк, и эти туалеты будут принадлежать ей.

У нее были платья ниспадающие, как у греческих богинь, или с небольшим турнюром.

Как и у ее матери, у нее был великолепный вкус - или, возможно, ее вновь вдохновил Аполлон, и она избегала одежды, подавлявшей ее красоту. Она покупала лишь те платья, в которых казалась изящной и воздушной.

Ее вкус был интуитивным, так же как и тот необычный способ, каким она укладывала свои волосы.

* * *

Британский посол в Валтарнии посетил принцессу.

Когда она объяснила, что не сможет по состоянию здоровья сопровождать свою дочь, он пообещал, что вместе с женой позаботится о девушке.

- Его величество послал горничную и адъютанта на корабле, который прибудет завтра, - сказал он, - так что, уверяю вас, принцесса будет путешествовать с комфортом, и мы постараемся компенсировать для нее отсутствие вашего высочества.

Именно Пифия в конце концов настояла на том, чтобы принцесса Эйлин не присутствовала на ее свадьбе в Валтарнии.

- Но почему, дорогая, - возражала принцесса, - я же смогу поехать с тобой, прежде чем отправиться в Перу к Маркосу!

Пифия покачала головой.

- С юга Черногории нам придется перебираться через горы Албании, - объяснила она. - Такое путешествие было бы слишком утомительным для вас!

Принцесса запротестовала, но в душе почувствовала облегчение.

Ее слишком донимал артрит, вызывая постоянные боли. Ей не хотелось, в этом Пифия была права, провести мучительные дни на плохих горных дорогах.

Поэтому с курьером, посланным к ней Маркосом Рока, она занялась приготовлениями к отъезду.

Он обещал зарезервировать для нее место на первом подходящем корабле, идущем в Перу, сразу после того, как Пифия отправится в путь в Валтарнию.

- На большом корабле вам будет очень удобно, - убеждала ее Пифия, - мы с мамой всегда мечтали о таком комфорте, но сами путешествовали на грузовых кораблях, таких неудобных и дурно пахнущих!

Она рассмеялась.

И все- таки она помнила, как они были счастливы. Они смирялись с неудобствами, подшучивали над почти несъедобной пищей.

«Вот что значит любовь, - говорила она себе, - это счастье и покой, несмотря на физические неудобства».

После того как она попрощалась с принцессой Эйлин и ее путешествие в Валтарнию началось, Пифии не приходилось испытывать неудобства.

Военный корабль, на котором она путешествовала, был одним из самых современных броненосцев. Он направлялся в Средиземное море, чтобы там присоединиться к пяти другим английским военным кораблям.

Посол знал причину, по которой их путь лежал в Восточное Средиземноморье.

Их целью было продемонстрировать военную мощь Британии, чтобы прекратить слухи о намерениях России.

Как будущая королева, Пифия получила в свое распоряжение капитанскую каюту, большую и очень удобную.

Посол и его жена размещались рядом, и горничная тоже находилась неподалеку.

К ее услугам был также адъютант короля, по имени майор Ньего Данило. Это был высокий, красивый мужчина, которому очень шла форма. Он был официален и даже сух, пока Пифия не сообщила, что хотела бы выучить язык его страны. Удивление в его взгляде сменилось насмешливым выражением.

Она догадалась: он думал, что ей вряд ли удастся выучить хотя бы несколько слов до прибытия.

- Майор будет давать мне двухчасовые уроки языка каждое утро, - сообщила Пифия послу.

- Это очень разумно с вашей стороны, - с одобрением откликнулся тот, - хотя я боюсь, что язык покажется вам трудным. Конечно, его величество говорит по-французски, по-итальянски и по-английски.

- Это неудивительно, - несколько едко заметила жена посла, - учитывая, сколько времени он провел в Европе, прежде чем взойти на трон.

Пифия заметила, что посол бросил на жену предупреждающий взгляд, после чего та, несколько смешавшись, продолжила:

- В наше время многие люди хорошо знают разные языки!

В первое утро после их отплытия из Англии море было спокойно, сияло солнце.

Сразу после завтрака Пифия в капитанской каюте ожидала майора Данило.

Он вошел, поклонился ей и жене посла и положил на стол книги и бювар.

- Если бы я знал, что ваше величество захочет выучить наш язык, - обратился он к Пифии, - то подготовился бы лучше, уезжая из Валтарнии. Я взял с собой лишь несколько книг для собственного чтения, которые, боюсь, покажутся вам неподходящими.

Пифия улыбнулась, но ничего не возразила.

После того как она села за стол, жена посла отправилась в свою каюту. Они остались вдвоем.

Пифия чувствовала, что майор Данило раздумывает, как бы получше начать занятия с человеком, не знающим ни слова на языке Валтарнии.

- Я думаю, ваш язык, - сказала она спокойно, - подобно языкам большинства балканских государств, является смесью греческого, македонского и азиатских языков. Конечно, они все различаются, но в них есть нечто общее, помогающее легко переходить от одного к другому.

Майор Данило глядел на нее в полном недоумении.

- Вы хотите сказать, ваше высочество, что знаете какой-то из этих языков?

Пифия улыбнулась:

- Конечно, я бегло говорю по-гречески и достаточно свободно на румынском, сербском и черногорском, на которые, как подозреваю, должен походить валтарнийский!

Майор смотрел на нее словно не веря своим ушам.

Пифия открыла одну из принесенных книг.

Она обнаружила, что легко вникает в напечатанное, как только увидела первые несколько слов в предложении.

К концу урока она знал а, что скоро будет понимать язык.

Он был похож на черногорский и насчитывал множество греческих слов.

Когда урок окончился, майор Данило закрыл книгу.

- Мне трудно поверить, что это не сон, ваше высочество. Придя в вашу каюту, я думал, что буду счастлив, если ко времени прибытия в Валтарнию вы сумеете сказать «здравствуйте» и «доброе утро»! - Он улыбнулся. - Теперь я знаю, что народ моей страны будет глубоко тронут, если вы заговорите на его языке.

- Уверяю вас, майор Данило, я намерена серьезно работать, так, чтобы не только говорить на вашем языке, но и понять проблемы вашего народа. Я хочу совершенствоваться в вашем языке, который станет моим!

По выражению глаз майора она поняла, что он взволнован и очарован ею.

На следующий день в Бискайском заливе море было бурным, но это не помешало им трудиться с целью достичь большего представления о новом для Пифии языке. Она также забросала посла и его жену вопросами о стране и, конечно, о короле.

- Расскажите мне о нем, - умоляла она.

Они отвечали, но Пифии все же казалось, что от нее что-то скрывают.

Средиземное море вновь успокоилось.

Погода стояла теплая и солнечная, и если она не занималась с майором Данило, то гуляла по палубе.

Корабль был великолепен, и матросы смотрели на нее с восхищением.

Пифия нашла себе укрытие от ветра, где, защищенная и от солнца, могла читать книги майора Данило, написанные по-валтарнийски.

Однажды, погруженная в чтение, она вдруг услышала голоса.

Звуки шли из ботовых отверстий в надстройке, напротив которой она сидела.

Говорили двое, она узнала майора и посла.

- Я вижу, - сказал посол, - что ее высочество чудесным образом совершенствуется в вашем языке. Это, несомненно, будет приятным сюрпризом для его величества, когда мы прибудем.

- Безусловно, - подтвердил майор, - в особенности потому, что, как известно вашему превосходительству, он не любит все английское.

Посол вздохнул:

- Я знаю, премьер-министр был прав, думая, что королева родом из Англии станет для Валтарнии наилучшей защитой.

- В любом случае лучше, чем пушки, которых у нас нет, - горько произнес майор Данило.

Повисло молчание.

Затем, будто бы испугавшись, что их могут подслушать, майор заговорил на своем языке:

- Ваше превосходительство, меня очень беспокоит, как такая юная и невинная принцесса сможет поладить с королем.

- Та же мысль тревожит и меня, - заметил посол.

- Когда я уезжал, через неделю после вас, - продолжал майор, - при дворе поговаривали, что король не намерен отказаться от графини Наташи.

- Не, собирается же он держать ее во дворце и когда женится! - воскликнул посол, явно шокированный его словами.

- Я уверен в одном, - ответил майор, - графиня будет бороться, чтобы всеми силами удержать короля в своих руках!

Посол молчал, и он продолжал:

- Если бы кто-либо поинтересовался моим мнением, я бы сказал, что она - русская шпионка! Вероятно, она шлет донесения в Санкт-Петербург, так что если в стране что-то случится, русские воспользуются этим как предлогом для вторжения!

- Я и сам об этом думал, - согласился посол, - но если у нас будет королева из Англии, они не осмелятся!

- Вы уверены? - спросил майор.

- В Лондоне я имел долгую беседу с мистером Дизраэли, - ответил посол, - и я совершенно убежден в одном: Россия не хочет войны с Британией.

- Надеюсь, вы правы, - отозвался майор, - но я слышал, что они мобилизуют войска!

- Мистеру Дизраэли это известно, - кивнул посол, - и, что бы ни случилось на Балканах, мы можем только молиться о том, чтобы развевающийся над Валтарнией британский «Юнион Джек» послужил для нее спасением.

- Я также на это надеюсь, - вздохнул майор, - в то же время я очень беспокоюсь за принцессу.

- Она восхитительна, - воскликнул посол, - но вам более чем кому-либо известно, что его величество совершенно непредсказуем!

- Это верно, - согласился майор, - он терпеть не может, когда его вынуждают или заставляют делать то, чего он не хочет.

Посол снова кивнул:

- Жаль, что ее величеству не удалось найти кого-либо постарше и поопытней, чем принцесса Эрина!

- Из моих бесед с ней, - заметил майор, - я понял, что для своих лет она удивительно мудра и во многом разбирается. Но понравится ли это его величеству, вот в чем вопрос.

- Мы можем лишь надеяться и молиться, - отозвался посол. - И я знаю, что вы, майор, будете держать меня в курсе и обратитесь ко мне, если обстоятельства будут складываться не лучшим образом и принцессе вдруг понадобится моя помощь.

- Вы можете быть в этом уверены, - ответил майор. Пифия различила звук шагов и поняла, что мужчины вышли из каюты.

Она смотрела на море, обдумывая услышанное.

Впервые она поняла, что перед ней стоит задача понять не только народ Валтарнии, но и ее короля.

Она согласилась выйти за него замуж, пожалев свою кузину, которую очень любила и которой хотела помочь уехать с Маркосом Рока. Она думала тогда не о короле, а только о стране.

Ей нравилось жить на Балканах. Она подумала, что быть там с улыбающимися, добрыми людьми, которых ее родители знали и любили, - это все, что можно желать в жизни.

Пифия никогда никому не говорила, что в Виндзоре ей было ужасно скучно. Ей часто казалось, что стены маленького домика давят на нее будто темница, откуда нет выхода.

Она привыкла к великолепным видам на долины и высокие, покрытые снегом горы. Тогда у них то и дело возникали неожиданные проблемы вроде переправы через реку или спасения от лавины.

Иногда они проводили ночи под звездами, иногда останавливались в чудесных маленьких деревушках или городах, где ее отца приветствовали и ценили как врача.

Все это было, как сказала ее мать в самом начале, чудесным приключением.

В Виндзоре она была поражена тем, как ей удается выносить тягостные долгие дни, когда не с кем было поговорить.

Все, что обсуждали принцесса и Эрина, она, казалось, слышала уже сотню раз.

С того мгновения, когда она решила занять место кузины, Пифия была уверена, что полюбит Валтарнию.

Но теперь вопрос стоял по-другому: полюбит ли она короля?

Она обдумала этот вопрос и изменила его так, что он действительно стал важен: полюбит ли ее король?

Ей не приходило в голову, что король мог возражать против того, чтобы жениться на англичанке.

Она знала, что многие мужчины имеют любовниц. Но она не предусмотрела, что и у короля есть любовница. И уж конечно то, что она русская.

Когда они с отцом и матерью путешествовали по Румынии, повсюду она слышала разговоры о напряженной ситуации, сложившейся на северных границах.

Страны, расположенные дальше на юг, особенно Болгария, страдали от нападений турок, которые повергали всех в ужас своей жестокостью. Впрочем, отец Пифии старательно оберегал ее от этих слухов.

Хорошо зная Балканы, она понимала нависшую над ними угрозу.

Теперь Оттоманскую империю сменила Россия с ее амбициями и алчностью. Было крайне странно, что король при сложившихся обстоятельствах имел русскую любовницу.

Отец Пифии часто говорил ей, что на русских работало множество шпионов.

В то время было легко посеять страх среди простого народа. Их самих, как иностранцев, часто принимали холодно и подозрительно. Затем, когда обнаруживалось, что он ирландец и, главное, врач, двери открывались. Его медицинские познания служили волшебным паролем.

Местные жители рассказывали о том, что у них болит, и заодно о домашних проблемах, а старшие члены общины доверяли врачу и свои страхи, и сомнения в своей безопасности.

«Но королю это, конечно же, известно?» - спрашивала себя Пифия.

- Расскажите мне еще о короле, - попросила она как-то, оставшись наедине с женой посла. - Мне неловко расспрашивать, но так хочется побольше узнать о нем.

- Конечно, ваше высочество, - ответила та, - я могу сказать вам, что он очень красив и большинство женщин находит его неотразимым.

- Но не был ли он одинок, когда взошел на трон? - спросила Пифия.

Вопрос этот казался невинным. Но перед тем как ответить, жена посла искоса посмотрела на нее:

- У его величества много друзей.

- Все они из Валтарнии?

- О нет! - возразила ее собеседница. - Его величество достаточно путешествовал, и у него бывают гости из многих стран Европы, большинство из них, вы понимаете, хотят посмотреть, как после жизни свободной и полной удовольствий он справляется с ролью монарха.

- Должно быть, для него это многое изменило, - заметила Пифия, - я слышала, не помню от кого, что он был влюблен в женщину, на которой не мог жениться.

Жена посла застыла.

- До сих пор вопрос о женитьбе короля не возникал, - холодно произнесла она.

- Но он был влюблен? - настаивала Пифия.

Жена посла вздохнула:

- Вы очень молоды, ваше высочество. Но я уверена, вам известно, что мужчины часто бывают очарованы женщинами, на которых ни при каких обстоятельствах не смогли бы жениться.

- Если так, - отозвалась Пифия, - то, конечно, для мужчины было бы несчастьем отказаться от женщины, которая так много для него значит, лишь потому, что он должен жениться на ком-то другом?

Девушка видела, что ее собеседница отчаянно ищет подходящий ответ.

- Конечно, такого привлекательного и могущественного человека, как наш король, преследуют многие женщины, и ему льстит их внимание, - наконец промолвила она.

- И вы думаете, - тихо произнесла Пифия, - что его величество заинтересует девушка, которую он ни разу не видел и которую прислали ему просто потому, что она англичанка и защитит Валтарнию от России?

- Я думаю, ваше высочество, - коротко заметила жена посла, - что вы должны поговорить об этом с моим мужем. Я очень плохо разбираюсь в политике, но я знаю одно, моя дорогая, что женщины Валтарнии встретят вас с распростертыми объятиями.

Пифия подумала, что это очень слабое утешение. Она чувствовала, что при мыслях о Валтарнии ее охватывает беспокойство.

А что если она сразу не понравится королю?

Вспоминая подслушанный разговор, она чувствовала, что это очень вероятно.

И вдруг перед ней словно возник ее отец, который говорил ей, что это ее судьба, ее предназначение и что все это он предчувствовал, когда после ее рождения посвятил ее Аполлону.

Ей предстояло что-то сделать для Валтарнии, но она еще не знала, что именно.

Она только молилась, чтобы, когда придет время, Аполлон руководил ею и она сделала то, что должна будет сделать.

- Помоги мне, папа, помоги мне! - молила она.

Она подошла к иллюминатору и посмотрела в небо, где в окружении звезд сияло ночное светило. Пифия думала о том, как прекрасно отраженное в море лунное серебро. Это был свет Аполлона, свет, под которым она родилась, который всегда будет направлять и защищать ее.

Забравшись в постель, она почувствовала, что страхи покинули ее.

Она будет жить так, чтобы оправдать свое настоящее имя. Слова, которые Пифия произнесет, будут словами бога, говорящего ее устами.

Глава 4

Когда военный корабль входил в порт Каттаро, Пифия еще издалека увидела горы Албании, и ей почудилось, что она вернулась домой. Но больше всего ее тронули улыбающиеся лица черногорцев.

Во время их последнего приезда в Валтарнию отец рассказал Пифии о многолетней борьбе населения Балкан с турками за свою независимость.

Ее отец считал, что это постоянное стремление отстоять свою свободу помогло им понять, что такое настоящие героизм и мужество.

«Они, - говорил Патрик О'Коннор, - служат примером для окружающих стран в том, как переносят личные жертвы и никогда не теряют решимости достичь своей цели».

Поглазеть на Пифию, посла и его жену, когда те, сопровождаемые майором Данило, спускались по трапу, собралась целая толпа.

Прибывших ожидали экипажи, в которых им предстояло отправиться в трудное путешествие по Валтарнии.

Один из них заполнили багажом, в другом разместились слуга посла, горничная его жены и, конечно, Афайя - так звали женщину, прислуживавшую Пифии.

Чтобы попрактиковаться в валтарнийском языке, Пифия говорила на нем со служанкой.

- Ваш народ доволен своим королем? - спросила ее Пифия, когда корабль входил в порт.

Афайя ответила не сразу.

- Он правит всего год, ваше высочество.

- За год можно понять, нравится вам человек или нет, - настаивала Пифия.

Афайя поспешно оглянулась, как будто боялась, что ее подслушают.

- Его величество совсем европеец, ваше высочество, а мой народ прост и не понимает, что и как происходит вне нашей страны.

- То есть вы хотите сказать, что Валтарния достаточно отсталая страна.

Афайя кивнула:

- Это верно, ваше высочество. Я видела другие страны, путешествуя с ее величеством и некоторыми родственниками покойного его величества.

- Значит, вы считаете, что в Валтарнии необходимо кое-что изменить, - тихо произнесла Пифия.

Она понимала, что Афайя колеблется, не осмеливаясь произнести то, что думает.

- Прошу вас, будьте со мной откровенны, - повинуясь какому-то порыву, попросила Афайю девушка. - Я знаю, что мне многому нужно учиться, и ваша откровенность и честность могли бы очень мне помочь.

Она почувствовала, что горничную тронули ее слова.

- Некоторые молодые люди в нашей стране считают, что мы должны идти в ногу со временем, - негромко проговорила Афайя, подойдя поближе. - Мы надеялись, что его величество, взойдя на трон, введет в стране множество новшеств, задумается о процветании нашей страны.

- А он этого не сделал! - воскликнула Пифия.

Афайя вздохнула:

- Мужчины, ваше высочество, всегда были одинаковы: пока они молоды и красивы, они ищут развлечений… - После недолгого молчания она добавила: - И красивых женщин, с которыми можно их разделить.

Пифия узнала то, что хотела узнать: Валтарния отсталая страна.

Она знала, что черногорцы, обретя свою свободу, пытаются строить новые города, создавать промышленность.

Ей захотелось снова посетить столицу Черногории, чтобы посмотреть, что нового там появилось.

Один из ожидающих их экипажей был предназначен для офицеров высшего ранга, которые должны были сопровождать их в Валтарнию.

Офицеры с уважением поклонились Пифии, но все необходимые приготовления обсуждали с послом.

Пифия была уверена, что для них она всего лишь юная англичанка, которая ничего не знает о трудностях путешествия в Валтарнию и конечно же не поймет обращенных к ней слов.

Ее посадили в самый большой и внушительный из экипажей, в который были запряжены великолепные лошади.

Она ехала вместе с женой посла и майором Данило, посла пригласили сесть вместе с офицерами.

За ними следовали слуги и багаж.

Пока они двигались по хорошим дорогам Черногории, солдаты замыкали шествие.

В горах Албании они маршировали по обеим сторонам экипажа. Пифия знала, что, если бы они проехали дальше по Черногории, можно было не забираться в горы. Тогда, чтобы добраться до Валтарнии, им пришлось бы пересечь северную часть Албании. Путешествие заняло бы ненамного больше времени. Однако выбранная ими горная дорога позволяла сразу же попасть в Валтарнию.

Подъем истощил силы лошадей.

Пифия была довольна, что принцесса Эйлин не поехала с ними. В этой поездке ей пришлось бы очень тяжело.

Несмотря на то что в экипаже было очень удобно, Пифия почувствовала, как она устала.

Солдаты, сопровождавшие их, спотыкались об огромные камни или тонули по колено в грязи.

Через некоторое время они остановились позавтракать и устроили пикник.

Жена посла, расположившаяся рядом с Пифией, заявила, что чувствует себя больной и просто мечтает поскорее достичь конечной цели этого путешествия.

- Я знаю, дорогая, как это неудобно, - сочувственно сказал ей муж, - но если бы мы двигались в обход, по территории Черногории, то они бы чувствовали себя обязанными приветствовать принцессу Эрину. Нам пришлось бы выслушать множество речей и, конечно, поучаствовать в грандиозном обеде перед нашим отъездом.

- В этом случае, - ответила его жена, - уж лучше трястись по этим дорогам, как горошина в стручке!

Муж уговорил ее выпить капельку бренди. Она также отведала отличного вина, поданного к завтраку, и после этого почувствовала себя лучше.

Пифия с облегчением узнала, что до монастыря, где им предстояло провести ночь, уже осталось менее двух миль.

К тому времени, как они добрались туда, все были просто измотаны.

Монастырь представлял собой древнее здание, в котором жили более пятидесяти монахов. Они вместе со своим аббатом молились в прелестной часовне, которую сами построили и расписали.

Каждый год они принимали огромное число путешественников, защищая их от разбойников и грабителей.

Комнаты, предназначенные для Пифии и ее спутников, были простыми, но очень чистыми. И кровати оказались не так неудобны, как опасалась жена посла.

- Я готова, - говорила она, - вспомнить о своих грехах, но не на жесткой доске, после чего мне кажется что лежала на острых камнях.

Пифия посмеялась, но и посочувствовала ей.

Они поели за старинным столом в трапезной, в домике для гостей. После этого их принял аббат.

Этот человек сразу же обратил на себя внимание, и Пифия мгновенно ощутила его духовную ауру.

Она заметила, как внимательно он смотрит на нее.

После недолгой беседы жена посла заявила, что отправляется в постель.

- Я думаю, нам всем следует хорошо выспаться, - подтвердил посол, - до Валтарнии долгий путь, а когда мы приедем, кабинет начнет приветствовать ее высочество еще до того, как она прибудет во дворец.

- Представляю, как это будет утомительно, - вздохнула жена посла.

Пифия также поднялась. Но не успела она двинуться к выходу, как ее остановил аббат:

- Мне бы хотелось поговорить с глазу на глаз с вашим высочеством, если вы будете так добры, чтобы выслушать меня.

- Ну конечно, - ответила Пифия.

Они говорили по-английски, но аббат изъяснялся не слишком бегло, подыскивая слова.

Поэтому, когда они остались одни, Пифия заметила:

- Я говорю по-валтарнийски, святой отец.

Он взглянул на нее с удивлением и произнес на этом языке:

- В работе, предстоящей вам, это будет огромным подспорьем.

Пифия взглянула на него:

- Вы считаете, что мне предстоит сделать что-то важное для Валтарнии?

Он кивнул, и она почувствовала, что ему трудно облечь свои мысли в слова.

- Я знаю, святой отец, - то, что я должна сделать, не связано с моим английским происхождением, но я еще не совсем понимаю, в чем состоит мой долг. В любом случае я знаю, что еду в Валтарнию по Божьей воле.

Лицо аббата засветилось.

- Мне хотелось, чтобы вы так думали, дитя мое. В Валтарнии нужно сделать очень многое, чтобы спасти ее народ, и не только от внешней угрозы.

- Я обещаю вам, - заявила Пифия, - что выполню все, что в моих силах. Но мне необходимы, святой отец, ваши молитвы и, если возможно, ваше руководство.

- Я буду молиться, - ответил аббат, - чтобы вы почувствовали святую волю, и я думаю, что вы уже знаете, откуда она будет исходить. Если я когда-нибудь смогу чем-то помочь как духовник или просто как человек, позовите меня. Вы понимаете?

- Я понимаю, святой отец, - ответила Пифия, - и очень благодарна.

Она опустилась перед ним на колени.

Он благословил ее, и Пифии показалось, что свет засиял над ее головой. Она видела и чувствовала его, хотя ее глаза были закрыты.

Это был божественный свет Аполлона, с рассветом несущийся к земле и прогоняющий тьму.

Это был и лунный свет, обещающий, что день вернется, когда Аполлон промчится по небу.

Когда аббат кончил свое благословение, Пифия поднялась, и он улыбнулся ей, как будто она сделала его счастливым.

- Я не увижу ваше высочество утром, - сказал он, - но поезжайте с миром и знайте, что Бог с вами.

Открыв дверь, она обнаружила, что майор Данило ожидает ее, чтобы проводить в спальню. Они шли в молчании.

- Аббат - святой человек, - молвила наконец Пифия, когда они были уже у дверей спальни.

- Мы вВалтарнии знаем, что его молитвы оберегают и нас, и его паству в Черногории.

- Я рада, очень рада, что он здесь, - заметила Пифия, - и теперь, получив его благословение, уже не так боюсь встречи с королем.

Мгновение майор безмолвно смотрел на нее. Затем он неожиданно опустился на одно колено и поцеловал ее руку.

- Что бы ни случилось в будущем, - сказал он, - я посвящаю себя служению вашему высочеству, и, если вы попросите помощи, я никогда не подведу вас!

Пифия была очень тронута.

- Благодарю вас… - сказала она, когда он поднялся. - Благодарю вас за то, что вы для меня уже сделали!

Не ожидая его ответа, она прошла в спальню и закрыла дверь.

Стоя у окна и глядя на звезды, она думала, что ей очень повезло.

Какие бы трудности ни были впереди, она знала, что по крайней мере сделает нечто стоящее, вместо того чтобы вести растительное существование в Виндзоре.

- Это потрясающее приключение! - сказала она звездам. И услышала смех своего отца, который всегда надеялся, что ее жизнь станет именно такой.

* * *

На следующее утро они отправились в путь очень рано.

Сначала спускаться вниз по ухабам было так же неудобно, как подниматься. Вся разница состояла в том, что это приходилось делать гораздо быстрее. Скоро они выбрались на тропинку, петляющую среди елей.

В полдень путники остановились позавтракать.

Теперь перед Пифией протянулась дорога, ведущая в страну, которой ей предстояло править.

Даже отсюда эта страна казалась прекрасной. Впоследствии, подъехав поближе, она нашла ее очаровательной.

Горы Валтарнии переходили в горы Албании. Внизу находились водопады, реки и озера. Просеки таяли у туманного горизонта, и красота открывающихся видов казалась прекрасным сном. Солнце сияло, но было не жарко.

Когда по просьбе Пифии верх экипажа был опущен, она смогла еще лучше разглядеть окрестности.

Как она и ожидала, Валтарния оказалась менее развита, чем Черногория. Отдельные местности были не заселены.

В долинах среди высокой травы росли дикие цветы. В других балканских странах земля по берегам рек обязательно была бы возделана и крестьяне в своих национальных костюмах трудились бы на ней от рассвета до заката.

Они проезжали мимо маленьких деревень, дома которых казались заброшенными. Дети махали им вслед и страшно радовались, увидев солдат. Но Пифии они казались слишком худыми и не такими розовощекими, какими бы должны были быть.

Однако она ничего не сказала. Она знала, что майор Данило наблюдает за ней. Жена посла, которая плохо спала ночью, дремала на заднем сиденье.

Наконец, в четыре часа дня они въехали в предместья столицы. Издалека Пифия заметила, что город окружен древней стеной.

Когда они приблизились к огромным воротам, она увидела массу людей, приветствовавших ее.

- Они будут рады, если вы поблагодарите их на их родном языке! - проговорил, наклонившись к ней, майор Данило, которому показалось, что Пифия напугана.

Пифия улыбнулась ему:

- Я как раз об этом думала.

- Вы будете сенсацией! - уверил он.

Экипаж остановился точно напротив помоста, на котором стояло с десяток важного вида людей.

Все они были уже немолоды, и Пифия догадалась, что среди них должен находиться премьер-министр.

Не дожидаясь ее ответа, премьер-министр представил ее другим членам кабинета, стоявшим на помосте.

- Речей здесь не будет, - обратился он по завершении церемонии к послу, - поскольку его величество ожидает ее высочество во дворце, и важно, чтобы она не опоздала.

- Я понимаю, - сказал посол. Премьер-министр, видимо, ожидал, что произнесенные на его родном языке слова будут переведены Пифии.

Посол взглянул на нее.

Девушка встала рядом с премьер-министром.

Теперь окружавшая помост толпа могла ее хорошо разглядеть, и ясным, сильным голосом Пифия произнесла на языке Валтарнии:

- Я хочу поблагодарить вас, премьер-министр, и всех, кто собрался здесь, за приветствие. Я уверена, что когда узнаю Валтарнию так же хорошо, как вы, то полюблю эту прекрасную, приветливую страну!

Когда она кончила говорить, все в изумлении молчали. Затем толпа разразилась радостными криками.

- Очень любезно и умно со стороны вашего высочества заговорить на нашем родном языке, - заметил премьер-министр.

- У меня был хороший учитель - майор Данило, - ответила Пифия.

Она понимала, что премьер-министр и другие присутствующие решили, что она выучила речь наизусть.

Она и в самом деле говорила несколько скованно, поскольку думала, что было бы ошибкой обнаружить сейчас, как бегло она говорит на их языке.

Поэтому она попрощалась с членами кабинета и направилась к экипажу.

Теперь посол сидел рядом с ней, а его жена напротив, с майором Данило.

По дороге в город Пифия заметила несколько британских флагов, которые трепетали на ветру рядом с оранжево-бело-зелеными флагами Валтарнии.

Улицы были полны народа.

Снова Пифия обнаружила, что люди одеты не так хорошо, как в столицах других балканских стран. Она отметила, что многие дома нуждаются в ремонте. Церкви следовало покрасить, а в главном соборе виднелись разбитые окна.

- Вся страна так бедна? - спросила она посла.

- Несмотря на то что многие землевладельцы-аристократы очень богаты, - это так, - ответил тот. - В городах нет новых отраслей промышленности, что, к несчастью, означает большое количество безработных.

- Я давно хотела спросить, - сказала Пифия, - каковы природные ресурсы страны. Есть ли здесь минералы?

- Довольно много, - ответил посол, - но местонахождения их не разрабатываются, и, как вы видели по дороге, огромные плодородные участки земли не возделываются.

Пока они говорили, Пифия махала рукой приветствовавшим ее горожанам.

Толпа отхлынула, удовлетворенная новым необычным зрелищем будущей королевы.

Процессия, в сопровождении солдат и присоединившихся к ним у городских ворот других военных, была очень живописной.

Неожиданно Пифия увидела возвышающийся на горе дворец.

Солнце освещало его. Он был белым и сиял, как драгоценный камень, среди зелени деревьев. Королевский флаг реял на ветру.

Лошади начали взбираться на гору.

Пифия заметила два действующих фонтана. Парк вокруг дворца пестрел великолепными цветами. Везде рос гибискус, и ползучая герань покрывала стены террас. Лошади остановились в самом низу длинной лестницы.

Пифия почувствовала, что сердце ее сжалось. Сейчас она увидит человека, который станет ее мужем.

* * *

День близился к вечеру, когда король с неохотой проговорил:

- Кажется, мне пора пойти переодеться, чтобы встретить эту проклятую женщину!

Он говорил по-французски.

Графиня Наташа поднялась с кушетки. На ней был почти прозрачный пеньюар, скорее обнаруживающий, чем скрывающий ее фигуру.

Ее шею обвивало изумрудное ожерелье, только что подаренное королем.

- Бедняжка! - откликнулась она. - Я знаю, как это тяжко для тебя, но я буду рядом, и пока мы вместе, как сейчас, что может значить какая-то толстая, скучная англичанка?

- Я не хочу жениться! - с раздражением произнес король.

- Я знаю, - прошептала графиня, - и все эти разговоры твоего премьер-министра имеют лишь одну цель: испугать тебя и заставить дать им королеву, которая бы слушала все эти бесконечные жалобы.

- Как ты думаешь, твоя страна сможет завоевать нас? - спросил король.

Графиня засмеялась, и ее смех прозвучал как звон колокольчиков.

- Нет, конечно, нет! К чему России, которая и так огромна, новые земли? Твои министры сделали из нее страшилище, чтобы пугать маленького мальчика!

С этими словами она обвила руками шею короля и прижалась губами к его губам.

Он обнял ее, чувствуя тепло и мягкость ее тела.

Но когда ее губы стали более жадными, он отстранил ее.

- Не соблазняй меня, Наташа! - сказал он. - Я и так устал.

- Я не верю, - ответила графиня. - Я не знаю никого, кто был бы силен и пылок, как ты! Ах, мой дорогой, почему ты должен уйти?

Она попыталась снова обнять его, но король направился к двери.

Она тихонько вскрикнула:

- Когда я снова тебя увижу?

Его глаза сверкнули.

- Я думаю, уже через несколько часов я обнаружу, что она невыносима.

Графиня рассмеялась.

Но когда она вновь протянула к нему руки, как будто приглашая сжать ее в объятиях, он вышел.

Из крыла, предназначенного для гостей, король направился в главное здание дворца, и этот путь оказался довольно долгим.

Он проходил мимо часовых, камергеров и адъютантов, которые спешили по своим делам.

Он не замечал, что их взгляды говорят о том, что они знают, откуда возвращается их король. Иногда на их губах появлялась усмешка.

Все во дворце судачили об увлечении короля русской графиней. Им, однако, приходилось признать, что, хотя тот союз не был счастливым, молодого монарха можно было понять.

Во всем дворце не было человека, не знавшего, что графиня Наташа Зарлински - воплощение чувственной эротики. Каждое ее слово, каждое движение было призвано обратить на нее внимание любого мужчины, оказывавшегося рядом.

Она была красива истинно русской красотой. У нее были темные волосы с голубоватым отливом и слегка раскосые зеленые глаза. Ее сияющая белая кожа напоминала снег на горных вершинах.

Все придворные понимали увлечение короля. В то же время он пренебрегал своими обязанностями по отношению к стране, и об этом знала вся Валтарния.

Когда он шел по коридорам, не возникало сомнений, что это король.

Его красивое лицо и квадратные плечи отражались в зеркалах с резными рамами, висевших на стенах.

Когда наконец он добрался до своих покоев, слуга уже ждал его.

На спинке стула висел его белый мундир с медалями и украшениями, в котором он собирался принять будущую королеву Валтарнии.

Он ничего не сказал, просто снял рубашку и начал умываться.

Он чувствовал на своей коже запах экзотических духов, которыми всегда пользовалась Наташа.

Духи были французскими.

Только на прошлой неделе он послал за несколькими флаконами этих духов, думая, что они безумно дорогие.

Но по сравнению с изумрудным ожерельем это были пустяки.

Он чувствовал, что должен ей что-нибудь подарить. Она так горько плакала, узнав, что по просьбе министров он вынужден жениться.

«Что я мог сделать, кроме как согласиться?» - спросил он.

«Это потому, что они хотят избавиться от меня! - рыдала Наташа. - Если мне придется оставить тебя, мой удивительный, восхитительный возлюбленный, я умру!»

«Ты в самом деле думаешь, что я позволю тебе уехать?» - спросил король.

Он сжал ее в объятиях. Пламя, пылающее в них обоих, взметнулось в небо, и уже не было нужды в словах.

Он думал о том, как она прекрасна, как неотразимо привлекательна.

Он зашел к ней после завтрака, чтобы поговорить, прежде чем подготовит себя к встрече со своей английской невестой и к скучному обеду вместе с ней.

Наташа ждала его.

Войдя в комнату, король увидел, что она обнажена.

Только изумрудное ожерелье, подаренное им прошлой ночью, поблескивало на ее белой коже.

В ту ночь он так и не заснул до самого рассвета, только тогда наконец утих пожиравший его огонь.

И ему понадобилась вся его воля, чтобы заставить себя уйти.

Застегивая рубашку, он услышал стук в дверь.

Слуга открыл ее, и адъютант в полной парадной форме приветствовал короля.

- Имею честь доложить вашему величеству, что показался экипаж с ее высочеством принцессой Эриной.

- Они прибыли раньше! - воскликнул король.

- На самом деле, ваше величество, они опоздали, - вероятно, горные дороги также плохи, как и два месяца назад.

Король хорошо помнил эти дороги.

Он был очень раздражен тем, как медленно движутся лошади.

Он спешил во дворец, где его ждала Наташа.

Среди его любовниц не было во всей Европе более соблазнительной и более ненасытной. «Будь я проклят, если оставлю ее!» - сказал он себе.

Затем, заметив, что адъютант обеспокоен тем, что он задерживается, король облачился в свой белый мундир.

Слуга надел ему через плечо ленту креста Св. Витуса.

- Я готов! - сказал он.

Он знал, что адъютант подумал: «И не минутой раньше!» - но тот лишь вежливо поклонился королю.

Король вышел в широкий коридор, ведущий к главному входу, и спустился по ступенькам.

В окно он видел, как экипаж с англичанкой уже подъехал к лестнице, но он нарочно не торопился, чтобы унять закипающий в его душе гнев.

Ради того, чтобы просто развеять страхи нескольких глупых старых государственных мужей, ему придется жениться на женщине, которую он никогда не видел и которая ему наверняка не понравится.

Зал был заполнен офицерами, камергерами, адъютантами, чиновниками. Их лица были обращены к нему.

Лакеи распахнули стеклянные двери, и, все еще не торопясь, король прошел сквозь них.

Эта проклятая англичанка поднялась уже до половины лестницы.

Глава 5

Король смеялся. Оглянувшись, он увидел, что все остальные тоже смеются.

Он ожидал, что за обедом обнаружится, как невыносимо скучна англичанка. Вместо этого, едва увидев ее, он был потрясен.

Он заранее решил, и сказал об этом Наташе, что она будет большой, толстой и скучной. Но когда Пифия появилась перед его глазами, он увидел маленькую, хрупкую и прекрасную женщину, такую легкую и изящную.

Она была одета в великолепное платье бледного цвета «нильской воды». Корсаж обрисовывал линию ее груди и тонкую талию.

Она поклонилась ему с необычайной грацией. Когда она поднялась, он взглянул в ее голубые глаза, обрамленные темными ресницами, и почувствовал, что грезит наяву.

Он намеренно устроил лишь небольшой прием, ожидая, что будет стыдиться своей невесты, но вместо этого увидел, что Пифия, едва появившись, покорила сердца присутствующих.

На этот раз на ней было белое платье, о чем-то напоминавшее ему, хотя он и не смог вспомнить, о чем именно, а в ее волосах была приколота маленькая розовая роза.

Сделав реверанс, она застенчиво улыбнулась ему.

Он провел ее по залу и представил своим родственникам, а также несколькими офицерам. Он видел, что все они очарованы ее нежностью и молодостью.

За обедом он сказал ей:

- Неужели вы действительно англичанка?

Ее глаза блеснули.

- Мои мать и дедушка были бы оскорблены таким предположением!

Сначала король не понял ее слов, но потом воскликнул:

- Конечно - ирландка! Я прошу прощения!

- Мы очень гордимся своим изумрудным островом, - сказала Пифия.

- Если все тамошние женщины похожи на вас, - заметил король, - то не могу понять, почему я там еще не побывал!

Пифия почувствовала печаль оттого, что хотя отец много рассказывал об Ирландии и любил ее, но ей так и не довелось там побывать.

Патрик О'Коннор намеревался отвезти туда жену и дочь после поездки в Италию.

Но он утонул, и Пифия провела тоскливый год в Виндзорском парке.

- Я думаю, - произнес король, когда они вышли и направились в гостиную, - что должен поздравить вас с выбором нарядов. - Он улыбнулся и продолжал: - Если все ваши платья так элегантны, как те два, которые я видел, то каждый день я буду восхищаться вами.

- За это вы должны поблагодарить англичан, - ответила Пифия, - ведь мое приданое - подарок королевы Виктории.

- Я и не знал, что у нее такой хороший вкус! - воскликнул король.

Они оба снова засмеялись.

- Что запланировано для нас на завтра? - спросила короля Пифия.

- Множество необычайно тягостных вещей, - вздохнул король, - вас представят членам парламента, придется принять несколько депутаций и поблагодарить за коллекцию свадебных подарков, без которых мы вполне могли бы обойтись!

- Звучит довольно утомительно! - заметила Пифия. - Она взглянула на короля и затем застенчиво спросила: - Будет ли у меня… возможность ездить верхом?

- Я слышал об ирландских лошадях, - ответил король, - но надеюсь, что мои не проиграют при сравнении.

- Так я могу… поехать верхом? - настаивала Пифия.

- Только если вы присоединитесь ко мне в семь часов утра.

Он заметил, что ее лицо засветилось от радости.

- Конечно!

- Тогда у нас будет полтора часа до завтрака, - заметил король.

Когда он прощался, она добавила:

- Я обещаю, что не опоздаю!

Он смотрел, как, окруженная придворными дамами, она поднимается по лестнице.

Когда она исчезла из виду, он почувствовал, что устал. Он не испытывал желания видеть Наташу, хотя обязательно она будет его ждать, и пошел прямо в свою комнату.

Лежа в постели, он думал о Пифии.

- Она совершенно не такая, как я ожидал, - прошептал он, засыпая.

* * *

Пифия привыкла вставать рано, и, когда служанка пришла ее будить, она уже поднялась.

Она привыкла одеваться сама и успела примерить чудесный летний костюм для верховой езды, купленный на Бонд-стрит.

Он был необычайно дорогим, и Пифия не сразу решилась купить его, опасаясь, что королева Виктория посчитает это излишней тратой.

Когда Пифия рассказала тете о том, что она выбрала, принцесса Эйлин успокоила ее: «Не беспокойся, дорогая. Если королева не согласится, я смогу отдать ей деньги из суммы, которую получила от Маркоса. - И добавила: - На самом деле мне кажется, что ее величество мучает совесть за то, что она так долго пренебрегала Эриной и мной».

Пифия надела прелестную шляпку.

Без трех минут семь она выпорхнула из комнаты и поспешила вниз по лестнице.

Король уже ждал ее внизу.

- Я не опоздала! - чуть запыхавшись, произнесла Пифия, подходя к нему.

- Вы удивительно пунктуальны, - ответил он, - редкое качество для женщины.

- Смотря о каких женщинах вы говорите, - возразила Пифия, - я никогда не осмеливалась опоздать, если меня ждал отец.

Конечно, она думала о Парике О'Конноре, а не о принце Лусиане, как считал король.

Она сказала себе, что должна быть очень осторожной, чтобы ничего не перепутать. Она не должна была заронить в короле сомнение, что она не та, за кого себя выдает.

Они вышли через заднюю дверь. Увидев двух ожидающих их лошадей, Пифия издала крик восторга.

Король указывал ей путь через дворцовый парк. Тропа вела в долину, раскинувшуюся рядом с городом. Это была пустынная, необработанная земля, уходящая далеко к горизонту.

За ними, сохраняя дистанцию, ехали два адъютанта.

Пифия поняла, что королю ненавистно ощущение, что его постоянно охраняют. Не сказав ни слова, она пришпорила коня, он сделал то же.

Диким галопом они понеслись над землей. Бабочки, парящие над цветами, поднимались перед ними, как облака. Они растревожили множество птиц, взмывших в воздух.

Пифия думала о том, как же ей не хватало этого.

Когда- то таким же образом она, ее отец и мать путешествовали по степям Румынии. Но в Виндзоре она была полностью лишена радости верховых прогулок.

У принцессы Эйлин была лишь одна лошадь, которую запрягали в экипаж, когда они с Эриной ездили за покупками.

Пифии разрешали на ней покататься, если лошадь была не нужна. Но лошадь была ленивой, вялой и не любила упражнений, которые ее заставляли выполнять.

Но сегодня Пифия неслась как ветер. Ей казалось, что она может взлететь в небо и на вершину снежных горных пиков.

После долгой скачки они остановились.

Король взглянул на раскрасневшиеся щеки Пифии и белокурые кудри, выбившиеся из-под шляпки.

- Вы чувствуете себя лучше? - спросил он понимающе.

- Намного, намного лучше! - ответила Пифия.

- Мне показалось, что вы чем-то были испуганы, когда приехали, - заметил он, - это из-за меня?

- Все, что я слышала о вас, меня пугало, - честно ответила Пифия, - я также боялась, что если мы возненавидим друг друга, то мне будет очень трудно жить с вами здесь, в Валтарнии.

- А теперь? - спросил король.

- Бабочки больше не мечутся в моей душе, - произнесла она, - они летят впереди, показывая дорогу.

Засмеявшись, он сказал:

- Все, что вы говорите, так отличается от того, что я ожидал. Я и не думал, что можно быть похожей на вас и жить на земле, а не на Олимпе. - Он вскрикнул: - Именно об этом я думал прошлой ночью, но не нашел для этого названия. Конечно, это из-за вашей греческой крови.

Не желая больше лгать, Пифия тронула лошадь каблуком, и они снова помчались вперед.

- Куда мы направимся теперь? - спросила она.

- К сожалению, обратно, - сказал король, - но другим путем.

Это означало, что они поедут на север. Повернувшись, Пифия увидела вдалеке двух адъютантов.

Они поехали дальше.

Добравшись до города, они пустили лошадей шагом.

- Все это так прекрасно! - воскликнула Пифия. - Весь день мне бы хотелось смотреть на эти дикие, нетронутые места!

- Мне бы тоже этого хотелось, - согласился король. - Все, что я должен делать, кажется ужасно скучным.

«Он не имеет права так думать», - расстроилась Пифия.

Она решила заставить его понять, что быть правящим монархом очень интересно, однако тут же упрекнула себя за самонадеянность, - с какой стати король послушает ее?

Город приближался, и уже показалось несколько грубо построенных деревянных домов возле скал.

Вдруг из одного выбежал маленький мальчик и бросился к ним навстречу.

- Помогите! Помогите! - кричал он по-валтарски. - Пожалуйста, помогите! Моей маме очень больно!

Пифии показалось, что она слышит крики женщины. Ни минуты не колеблясь, она отдала поводья своей лошади королю, ехавшему рядом, и сказала:

- Я пойду посмотреть, что случилось.

- В этом нет необходимости, - резко произнес король, но Пифия его не слушала.

Она соскользнула с седла, и вместе с мальчиком они побежали к дому.

Она увидела бедно обставленную комнату с очагом и дверь, открытую в спальню. Оттуда неслись громкие крики.

Пифия вошла и обнаружила там женщину, готовую дать жизнь ребенку.

Пифии не приходилось самой принимать детей, но она часто помогала своему отцу и, даже не думая, скинула жакет и шляпу.

Она сняла фартук с гвоздя на двери и надела его.

- Найди мне все полотенца, какие есть в доме, и одеяло, - велела она мальчику. - И попробуй вскипятить немного воды!

Ей приходилось говорить громко, чтобы заглушить стоны женщины.

Пифия обратилась к ней уверенным, но мягким голосом, как говорил в таких случаях Патрик О'Коннор.

Женщина, казалось, вняла ее словам и немного успокоилась.

Пифия увидела, что ребенок почти уже вышел и нужна лишь небольшая помощь. Она хорошо помнила, как действовал ее отец.

Мальчик вернулся с охапкой ветоши, которая, по крайней мере, была чистой, и одеялами, и она послала его за ведром.

Минут через десять в спальню вошел король.

Ему пришлось дождаться адъютантов, чтобы оставить с ними лошадей.

Он и представить не мог, чем занималась его невеста.

Он думал, что ее исчезновение выглядит довольно странно. Когда, с хмурым лицом, он появился в дверях, Пифия уже держала в руках завернутого в одеяло младенца.

Она уже собиралась отдать его матери, но, увидев короля, сказала:

- Новый гражданин для вашего величества, и мне кажется, в этих обстоятельствах вы милостиво разрешите ему получить ваше имя.

Секунду король смотрел на нее.

Она была прелестна, ее щеки разрумянились, вьющиеся волосы выбились из прически. К груди она прижимала ребенка.

Желая заинтересовать его, она подошла поближе:

- Боюсь, маленький Алексиус пока не слишком красив, но я уверена, что, нося ваше имя, он постарается во всем подражать вам.

Женщина ничего не понимала, так как Пифия говорила по-английски.

Король знал, что она поддразнивает его.

В то же время, догадавшись наконец, что она только что приняла роды, он не находил слов.

Пифия отдала ребенка матери.

- Вероятно, он скоро проголодается, - сказала она по-валтарски, - и я уверена, что вы рады иметь второго сына.

- Спасибо, милостивая госпожа, - слабо отозвалась женщина, - но правда, что это сам его величество король здесь стоит?

- Да, - сказала Пифия, - и он благословляет вас и дает вашему сыну свое имя.

Та в изумлении только и смогла ответить:

- Спасибо, ваше величество! Спасибо! Спасибо!

- Вы должны поблагодарить вашу будущую королеву, - наконец сумел выговорить король, - она замечательный человек!

Женщина была настолько потрясена его присутствием, что лишь слабо улыбнулась.

Пифия поправила ей постель, затем отправилась в кухню вымыть руки. Король, взяв ее жакет и шляпу со стула, последовал за ней.

- Где твой отец? - спросила она уставившегося на них мальчика.

- Он пошел в город купить еды.

- Хорошо, - сказала Пифия, - скажи ему, чтобы он дал твоей матери поесть и, если можно, немного молока.

Мальчик, которому было лет шесть, понял ее.

Пифия взглянула на короля. Чувствуя ее молчаливую просьбу, тот достал из кармана серебряную монету и отдал ее ребенку. С криком радости тот зажал ее в ладони.

- Ты очень помог своей матери, - улыбаясь, заметила Пифия.

Король вышел из дома, и она последовала за ним.

- Мы успели вовремя. Не будь меня, ребенок бы умер! - воскликнула она, приблизившись к нему.

- Откуда вы знали, что делать? - с удивлением спросил король.

Пифия чуть было не рассказала ему правду, но, опомнившись, быстро перевела разговор на другое:

- Нам нужно торопиться! Мы опоздаем к приему первой депутации, а значит, и всех остальных.

Спешившийся адъютант помог Пифии забраться в седло.

Как можно быстрее они помчались в город. Когда они были уже возле дворца, король сказал:

- Весь парадокс в том, что все подумают, что мы просто развлекались. Но я уверен, история о том, как вы были «ангелом-восприемником», станет известна в городе еще до ночи.

- Надеюсь, что нет, - ответила Пифия, - иначе мне придется бесконечно принимать детей, и тогда не останется времени на все остальное!

Она сказала это с таким забавным видом, что король снова рассмеялся.

Как он и предвидел, их ожидало несколько депутаций.

К счастью, король был с ней рядом и Пифии пришлось говорить очень мало.

Она только пожимала руки и улыбалась, пытаясь понять ломаный английский некоторых членов парламента.

Она думала, что было бы бестактно и, может быть, не очень учтиво показать, что она говорит на их языке. Они же делали очевидные усилия, чтобы говорить по-английски.

Тем не менее когда ушла последняя депутация, она, так же как и король, ощутила усталость. Им приходилось по нескольку раз произносить одни и те же фразы.

- Что же теперь? - спросила Пифия, когда они выходили из зала, предназначенного для приемов.

- Я едва осмеливаюсь вам сказать, - ответил король, - что нам предстоит обед, на который мне пришлось пригласить премьер-министра, членов кабинета, моих родственников, а также вашего посла и его супругу.

- Я бы предпочла остаться с вами наедине. Мне хочется о многом расспросить вас.

- Завтра день нашей свадьбы, - сказал король, - и после этого, если повезет, мы останемся одни.

Говоря это, он подумал, не предложит ли она поехать куда-нибудь на медовый месяц. До ее приезда это не приходило ему в голову. Он давно решил, что сразу после свадьбы постарается как можно реже встречаться со своей женой-англичанкой.

Пифия, как будто почувствовав, что навязывает ему свое общество, быстро сказала:

- Конечно, сначала надо пройти через свадьбу. Поскольку мне тоже предстоит короноваться, надо подготовиться, чтобы не допустить оплошность.

- Я уверен, что вы все сделаете правильно, - откликнулся король, - даже если возникнет нечто неожиданное, например, принять ребенка в центре собора!

- Вы не очень добры, - возразила Пифия, - и, по крайней мере, вам придется признать, что благодаря мне выросло население страны.

Король расхохотался, а она убежала вверх по лестнице в свою спальню.

* * *

После бесчисленных и бесконечных речей, вечер наконец окончился.

Не одна Пифия чувствовала, что силы ее на исходе, - король тоже устал.

Он отправился в свою комнату.

Как только его голова коснулась подушки, он заснул, даже не вспомнив о Наташе.

* * *

Когда утром следующего дня Пифия проснулась, она едва могла поверить в то, что это день ее свадьбы.

Она подумала, что король совсем не такой, как она ожидала.

Ей было бы страшно выходить замуж за человека, с которым бы у нее не было ничего общего. А теперь она по крайней мере знала, что он прекрасно ездит верхом и у него есть чувство юмора. И без сомнения, это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось встречать.

«Мне очень повезло, папа, - сказала она про себя, - я не люблю его так, как мама любила тебя, и знаю, что он не любит меня, но, может быть, у нас есть хотя бы кое-что для того, чтобы построить счастливый брак».

Чем больше она узнавала дворец, тем больше убеждалась, что он построен для любви.

Он был так прекрасен. Каждый день воздух был наполнен ароматом срезанных в саду цветов. Солнце, врывавшееся сквозь окна, слепило глаза.

Она думала, что сейчас медовый месяц Эрины и Маркоса подходит к концу. Они собираются в Перу, куда потом отправится ее тетя.

Пифия не знала, подумает ли кто-нибудь из них о том, как ей живется в чужой стране, с мужем, околдованным русской графиней.

Понимая, что это неосторожно, она все же сказала Афайе:

- Я знаю, что в доме для гостей живет русская дама. Вы ее видели?

Горничная бросила на нее быстрый понимающий взгляд:

- Да, ваше высочество.

- Она красива?

- Очень красива, - ответила горничная, - но эта красота от дьявола, а не от Бога!

Пифия ничего больше не спрашивала. Она поняла.

Что- то говорило ей -она должна спасти короля от чего-то злого и жестокого.

«Как мне это сделать, папа?» - спрашивала она.

В своих путешествиях она узнала, что бывают женщины, которые увлекают мужчин, отрывая их от жен и семей. Они погрязли в грехах, и их часто позорили и клеймили, как колдуний.

Поскольку графиня была русской, Пифию не покидала уверенность в исходящей от нее опасности не только потому, что та соблазнила короля как мужчину, но и потому, что он - король.

Как всегда в минуту горестей и проблем, ее мысли обратились к Дельфам.

Когда ей было десять лет, отец взял ее туда.

Он показал ей развалины хижины, где она родилась, он показал ей «сияющие скалы» и рассказал, почему в честь жрицы, чьими устами говорил бог, он назвал ее Пифией.

«Я уверен, - заявил Патрик О'Коннор, - что жрица Пифия всегда охранит и защитит тебя, а если в минуту опасности ты позовешь Аполлона, он придет к тебе».

Мысли Пифии, одетой в подвенечное платье, вернулись к «сияющим скалам».

Ей почему-то казалось, что свет Аполлона льется в ее сердце.

Она думала о том, что, возможно, король провел эту ночь с прекрасной графиней и, может быть, он предпочел бы жениться на ней.

Когда служанки прикалывали к ее волосам фату, Пифия молилась, чтобы однажды он смог отдать ей все свое сердце, а не его часть.

Ее платье было необыкновенно прелестно. Оно выглядело довольно простым по сравнению с богато расшитым шлейфом, который тянулся за ним. Его должны нести два пажа, сыновья одного из кузенов короля.

У невесты не было подружек ее возраста. Вместо них за пажами пойдут шесть одетых в розовое маленьких девочек - родственниц короля. Увидев их, Пифия подумала, что они похожи на букет роз.

Она была очень благодарна жене посла: именно она сказала, что взрослые девушки отвлекут внимание от невесты.

Сначала даже и в голову не приходило, как хрупка и изящна Пифия. Но, посетив ее перед тем, как отравиться в церковь, жена посла воскликнула:

- Вы выглядите прекрасно, ваше высочество! Вы так молоды и невинны, что кажетесь ангелом, а не невестой!

- Мне бы хотелось быть и тем и другим, - сказала Пифия, - и благодарю вас, ваше превосходительство, за то, что вы так великолепно все устроили!

- Надеюсь, дети будут себя хорошо вести, - с беспокойством заметила ее собеседница. - Но они так прелестны, что им все простят.

- Ну конечно, - согласилась Пифия.

Жена посла заколебалась:

- Правду ли, моя дорогая, говорят будто бы вы вчера приняли ребенка во время прогулки с его величеством?

- Женщина упала, и роды начались раньше, чем предполагалось, - объяснила Пифия, - никого рядом не было, кроме ее сына лет шести, и, если бы не я, ребенок бы умер.

- Так трудно было в это поверить! - сказала жена посла. - Моя служанка говорит, что все в городе об этом друг другу рассказывают. Вероятно, впервые в истории королева принимает роды!

- Надо посмотреть в книгах, - с улыбкой откликнулась Пифия. - Я очень рада, что не растерялась.

- Ваш поступок необыкновенен! - ответила жена посла. Пифия подумала, что чем меньше говорить об этом, тем лучше.

С облегчением она заметила, что к двери подошел майор Данило, который сообщил, что его величество отправился в собор, а посол ждет ее, чтобы сопроводить туда же.

Жена посла поспешила выйти.

Поблагодарив служанок, Пифия вместе с майором спустилась по ступенькам.

- Я надеюсь, вы понимаете, - сказал он, - тем, что вы вчера сделали, вы завоевали сердца всех женщин в городе.

- Это, конечно, было сюрпризом, - ответила она, - надеюсь, сегодня их не будет!

- Вы знаете, что если понадоблюсь вам, я здесь, - тихо произнес майор Данило.

Его слова удивили Пифию, но времени на вопросы не оставалось. Внизу ее ждал посол.

Лакей уставился на нее, как на некое неземное существо.

Пажи и девочки уже дожидались ее у дверей собора.

В открытый экипаж, который предназначался для Пифии и посла, были запряжены две белые лошади, их уздечки украшали гирлянды цветов. Открытый верх экипажа был также убран цветами.

Они двинулись по дороге, ведущей в собор.

Дети, пробравшись между стоявшими вдоль дороги солдатами, подбегали к экипажу и бросали в него букеты.

Это были полевые цветы, среди которых вчера мчалась Пифия.

Она улыбалась детям и махала толпе, собравшейся по обеим сторонам дороги.

Пифия надеялась, что все происходящее окажется хорошим предзнаменованием и больше ей не придется бояться будущего.

Когда она прибыла в собор, ее встретили приветственные возгласы. Женщины кричали:

- Желаем счастья! Благослови вас Бог!

У западной двери ее ожидали пажи и девочки в розовом. Они так разволновались, оттого что принимают участие в такой важной церемонии, что забыли идти парами.

Когда Пифия пошла вперед по проходу, они последовали за ней гурьбой, словно букет роз.

Собор был полон родственников короля, богатых землевладельцев, горожан и даже крестьян. Многие из них были бедно одеты и прошли немало миль, чтобы потолкаться в толпе где-нибудь сзади.

* * *

Король во всех регалиях выглядел великолепно.

Пифия глядела на него сквозь вуаль. Она заметила, что на его лице нет выражения недовольства, которого она так опасалась, и он не хмурится.

Церемония венчания была долгой и впечатляющей.

В конце ее, когда они уже были мужем и женой, Пифия преклонила колени перед королем.

Он надел ей корону королевы.

В этот момент она молилась о том, чтобы с помощью короля принести пользу Валтарнии, сделать ее более богатой и процветающей, чем сейчас.

Это была очень искренняя молитва. В своем сердце она говорила:

«Пожалуйста, Господи, помоги мне… пожалуйста!»

Вдруг она почувствовала, как свет Аполлона ослепил глаза и она ничего не видит. Корона была на ее голове, и она стала королевой Валтарнии.

* * *

Когда в карете, запряженной шестью белыми лошадьми, они возвращались во дворец, приветствия толпы стали оглушительными.

Нельзя было запретить детям бежать рядом с ними. Казалось, цветов стало еще больше. Цветы теперь почти покрывали их, а приветствия звучали так громко, что невозможно было разговаривать.

Взволнованная этим энтузиазмом, Пифия вложила одну руку в руку короля, другой же продолжала махать толпе.

Когда его пальцы сжали ее руку, она почувствовала, что он словно стремится защитить ее, хотя и не знала от кого.

Они въехали во дворцовый парк.

Солдаты преградили путь толпе, и она осталась бушевать за воротами.

Поднявшись по лестнице, король и Пифия обернулись, чтобы помахать приветствовавшим их людям.

Постояв там немного, они вошли во дворец, и начался Прием.

- Я никогда не наблюдал у нашего народа такого энтузиазма! - заметил один из родственников короля.

- Они приветствуют свою новую королеву - не меня! - отозвался король.

Пифия надеялась, что это неправда, но что-то подсказывало ей, что это действительно так.

«Я должна помочь ему», - подумала она. И снова ей было непонятно, как именно.

Банкет состоялся только в четыре часа. Столы ломились от еды и питья, и им пришлось выслушать множество речей.

До этого король и королева принимали гостей.

Они подходили один за другим, среди них было несколько послов из других балканских стран. Изумленный король обнаружил, что с каждым из них Пифия разговаривает на его родном языке. Сначала он решил, что, должно быть, ошибся, но потом услышал, как она расспрашивает румына о разведении лошадей в его стране и оживленно болтает с послом Сербии.

Он подумал, что это просто невероятно. Он ожидал, что она с легкостью будет общаться с гостями из Греции, но он не предполагал, что она знает другие балканские языки.

Возможно, живя с принцем Лусианом на Серифосе, она общалась со многими людьми, но в то время она была совсем еще девочкой.

Насколько ему было известно, принцесса Эйлин, став вдовой, жила очень бедно в Англии и при дворе ее почти не замечали.

Откуда королева так много знает?

- Она так необычна, - прошептал он, - и совсем не такая, как я ожидал.

Пифия повернула голову и улыбнулась ему. Король подумал, что невозможно быть прелестнее.

В то же время ее окружает аура чистоты, чего он еще не встречал ни в одной женщине.

Но в этом не было ничего удивительного, если принять во внимание тип женщин, с которыми он проводил время, путешествуя по миру.

Все связанное с этой девушкой казалось волшебным. Он относился к ней совсем не так, как к женщинам из своего прошлого, к которым он не испытывал ничего, кроме жгучего физического влечения. Но он всегда знал, что их связь долго не протянется. И вскоре он, по его собственным словам, пускался «на поиски новых пастбищ».

Но теперь рядом с ним стояла его жена.

Он подумал, что она подобна бабочкам, взлетавшим перед их лошадьми вчера утром. Она так же хрупка, так же прекрасна - и в то же время ее трудно схватить и удержать.

Он не знал, почему его посещают такие мысли, но они не оставляли его все время, пока они принимали гостей. Он благодарил их за поздравления совершенно искренне.

Только после того как была сказана последняя речь и произнесен последний тост, король смог сказать Пифии:

- Еще чуть-чуть, и мы сможем отдохнуть!

- Я буду рада снять свою диадему, - ответила Пифия, - она очень тяжелая!

После приема она сняла корону. Однако занявшая ее место диадема, сияющая огромными бриллиантами, оказалась довольно тяжелой.

- Помню, что моя мать тоже жаловалась на это, - ответил король. - И я думаю, что мы поднимемся в ваш будуар и немного отдохнем.

- Это было бы чудесно! - воскликнула Пифия.

Но когда она это говорила, к королю подошел майор Данило:

- Боюсь, ваше величество, что возникли некоторые неприятности!

Глава 6

- Неприятности? - воскликнул король.

- Да, ваше величество, и мне кажется, вам следовало бы выйти.

Король поднялся, Пифия тоже.

Он ничего не сказал, и гости за столом следили за ним, не зная, следует ли им тоже выйти вслед за ним. Однако они покорились жесту майора Данило и остались сидеть.

Король вышел из столовой и быстро направился в вестибюль дворца. Теперь Пифия расслышала голоса и крики, которые раздавались рядом с дворцом.

В зале находилось множество людей, в том числе и слуги, стоявшие у дверей.

Поскольку двери были стеклянные, сквозь них можно было все увидеть.

По обеим сторонам дверей располагались окна.

- Что случилось? - спросил король у майора Данило.

- Это городская молодежь, которая уже давно пытается бунтовать и подбивает других, - ответил майор, - теперь они пришли сюда, чтобы протестовать по поводу колоссальных сумм, потраченных на свадьбу, в то время как у них нет работы и им нечего есть.

Король нахмурился.

Подойдя к двери, Пифия увидела огромную толпу, собравшуюся перед дворцом, и часть протестующих проникла даже на лестницу.

Люди жестикулировали и кричали, но солдаты не давали им подойти ближе.

И она и король долго молча смотрели на них. Адъютант, стоявший сзади, произнес:

- Генерал прибыл, ваше величество.

Король повернулся, чтобы поговорить с генералом. В этот момент, как будто повинуясь голосу, говорившему ей, что делать, Пифия поняла, что это ее шанс. Она тихо обратилась к майору Данило:

- Я выйду, чтобы поговорить с ними. Не позволяйте никому следовать за мной.

Он глядел на нее с изумлением, и она добавила:

- Я знаю, что так нужно. Откройте дверь!

На секунду их глаза встретились.

Как будто осознав, что ею движет более могущественная сила, он повиновался.

Он приоткрыл дверь, чтобы только она могла проскользнуть, и снова ее захлопнул.

Пифия подошла к верхней ступеньке.

- Встаньте с одной стороны! - приказала она солдатам.

Они обернулись и посмотрели на нее с удивлением, но послушались приказа.

Теперь толпа увидела ее.

Пифия возвышалась над ними, и те, кто толпился на лестнице и на дороге, увидели, что она одна.

Диадема ее сверкала, а в своем наряде она казалась эфирной и в то же время прелестной.

Когда отошел последний солдат, воцарилась полная тишина.

Пифия заговорила очень громко и четко, как будто ей диктовали, что именно она должна произнести.

- Народ Валтарнии, - сказала она. - Теперь я ваша королева. Я хочу принести вашей прекрасной стране многое, и прежде всего то, о чем вы просите, - перемены!

Толпа застыла от удивления. Потом кто-то крикнул:

- Да, нам нужны перемены, и к лучшему!

- И вы вправе их желать, - сказала Пифия. - Возможно, некоторые из вас слышали, что я приняла мальчика, и, делая это, я думала, что мы должны превратить город и всю эту страну в место, где он будет счастливо расти.

- Как мы можем сделать это, оставаясь без работы? - спросил мужчина, стоявший на середине лестницы.

- Именно об этом я и хочу вам рассказать, - ответила Пифия. - Но сначала я хочу обратиться к женщинам Валтарнии, потому что знаю - они поймут меня.

Пифия заметила в толпе множество женщин. Еще громче, чтобы они могли ее услышать, она произнесла:

- Я хочу, чтобы женщины города помогли мне сначала построить больницу, а потом хорошие школы для наших детей. Наши дети должны быть не глупее своих сверстников в соседних странах и даже в странах Средиземноморья. Мы, женщины, знаем также, что должны получше и побольше кормить детей.

Когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, прозвучал вопрос:

- А откуда мы возьмем деньги?

Его задалчеловек, стоявший на лестнице чуть ниже ее, который показался ей лидером демонстрации.

В этот момент Пифия почувствовала, что король стоит рядом.

Он вышел к ней в тот момент, когда она заговорила. Но до сих пор он просто стоял невдалеке, а теперь подошел к ней.

- Моя жена права, - произнес он так, чтобы все могли его услышать, - и я могу только попросить у вас прощения за то, что прежде не понимал, как много нужно сделать в нашей стране. Но еще не поздно. Я хочу создать сильную армию и надеюсь, что многие молодые люди, не обремененные семьями, присоединятся ко мне и помогут собрать побольше войск и лучше вооружить их, чтобы в случае необходимости бороться за нашу независимость.

По толпе пронесся легкий гул, как будто многие понимали, о чем он говорит.

- Вы уже слышали слова королевы о том, что вам нужна пища получше, - продолжал король. - Всем вам известно, что в Валтарнии много необработанной земли. Я собираюсь дать каждой городской семье по два акра земли, которую бы вы могли возделывать и продавать излишки урожая.

Громкий шепот восторга раздался в толпе, а король говорил:

- Многие из вас хотят разводить скот. Каждый, кто обратится ко мне, получит коз, овец или коров, чтобы завести свою отару или стадо.

С нижних ступеней лестницы послышались радостные возгласы, но король жестом восстановил тишину.

- Королеву спросили, чем мы заплатим за больницу, школы и прочие необходимые вещи. Я скажу вам. Я собираюсь послать в Грецию, Италию и Францию за специалистами-экспертами, которые узнают, есть ли в наших горах полезные ископаемые, которые создадут нам необходимую финансовую базу. - Улыбнувшись, он добавил: - Когда я был мальчиком, то думал, что они полны золота, но, возможно, там есть другие такие же ценные металлы или минералы, необходимые как для нас, так и для всех балканских стран и других стран мира.

Чуть громче он закончил свою речь:

- Пока пройдут исследования, которые, конечно, потребуют времени, я заплачу каждому безработному в Валтарнии, который сможет работать плотником, маляром или, если у него есть опыт, строителем. - После небольшой паузы он проговорил: - Я хочу, чтобы наша столица соответствовала своей прекрасной королеве, - и поднес руку Пифии к губам.

Собравшиеся разразились приветственными криками. Пифия заметила, что громче всех кричал стоявший рядом с ней человек, который наверняка и начал демонстрацию.

Ее пальцы сжали руку короля, и она потянула его вперед. Он понял, чего она хотела.

Они спустились по лестнице, пожимая руки стоявшим, которые были слишком удивлены, чтобы говорить.

Они только стояли и смотрели на монаршую чету.

Когда король и королева спустились, женщины окружили Пифию.

Они взволнованно говорили о ребенке, которого она приняла вчера, и о том, что мать его едва могла поверить в происходившее.

- Вам придется поддержать меня, - сказала им Пифия, - я знаю, вы поможете мне построить по-настоящему хорошую больницу.

- Это будет небесным даром, - ответила одна из женщин. - В Валтарнии только три доктора, и они ходят только к тем, кто платит.

- Тогда я устрою так, что доктора будут дежурить в определенные часы, - заявила Пифия, - и каждый, кто придет к ним, будет обслужен бесплатно.

Когда она говорила, одна женщина заплакала. Опустившись на колени, она поцеловала подол платья Пифии.

- Вы ангел, посланный Богом, чтобы спасти нас! - рыдала она.

Пифия успела пожать руки уже сотне людей, когда король вновь обратился к толпе:

- Вы должны понять, что королева устала. День был очень длинным, но счастливым. Благослови вас Господь!

Он повернулся к Пифии, и они стали подниматься по лестнице, а толпа радовалась и кричала внизу.

Наверху они увидели премьер-министра и некоторых других гостей, покинувших праздничные столы.

Они следили за происходившим в полном изумлении.

Когда король и Пифия присоединились к ним, премьер-министр покачал головой:

- Я не могу припомнить, ваше величество, чтобы такое происходило прежде!

- У меня такое чувство, премьер-министр, - ответил король, - что это еще не раз повторится в будущем. Теперь нам нужно все обдумать и сделать займы, чтобы заплатить за все, что мы предложили, пока эта страна не начнет использовать свои ресурсы, что следовало бы сделать уже давно.

Пифия подумала, что вид у членов кабинета виноватый.

Король повел ее во дворец, где их ожидали его родственники, чтобы еще раз поздравить.

Наконец все ушли, и Пифия с королем смогли подняться к себе.

Как он и предлагал, они направились в ее будуар. Это была очаровательная комната, соединенная с ее спальней. Она едва разглядела ее из-за недостатка времени: после приезда Пифия постоянно куда-то торопилась.

Она утонула в мягкой софе, а король подошел к столу, на котором в золотом ведерке стояла бутылка шампанского.

- Мы это заработали, - заметил он. - Не знаю, как у вас, а у меня пересохло в горле!

Пифия сняла диадему, положила на столик и поправила прическу.

Король вложил бокал шампанского в ее руку и, усевшись на стул рядом с ее софой, сказал:

- Теперь расскажите мне, почему вы прекрасно говорите на моем языке и почему не рассказали мне об этом.

- Майор Данило оказался отличным учителем, - ответила Пифия, - и, кроме того, этот язык похож на языки других балканских стран и особенно на греческий.

Она знала, что объяснение звучит убедительно.

- Я совершенно потрясен тем, что вы только что сделали, - проговорил король. - Я могу лишь сказать, что, если вы и далее будете вести себя так же неожиданно, у меня будет сердечный приступ.

Пифия засмеялась:

- Вряд ли, к тому же мне кажется, ваши идеи великолепны, и это то, что нужно.

- Именно вы заставили меня найти способ исправить ошибки, - ответил король. - Я с горечью понял, что был слишком небрежен, не думая о своей стране.

- Давайте не будем тратить время, оглядываясь назад, - попросила Пифия. - Это вчерашний день, а завтра нам предстоят подвиги Геракла.

Король рассмеялся:

- Сказано верно, но я уверен - вы исполните все, что наметили.

- Только вместе с вами, - убежденно заявила Пифия. - Это ваша страна.

Их взгляды встретились, и обоим было трудно отвести глаза.

- Но вы не забыли, что сегодня у нас первая брачная ночь? - проговорил король.

Ресницы Пифии задрожали, и, не в силах взглянуть на него, она тихо произнесла:

- Я… я не… забыла.

Он молчал, и Пифия решилась:

- Я… кое-что хочу сказать вам.

- Я слушаю.

- Я… знаю, что наша свадьба вызвана… необходимостью, - очень тихо начала Пифия, - и поскольку вы… просили королеву Викторию… дать Валтарнии королеву-англичанку, то не возникал вопрос о том, что избранница… сможет отказаться.

- К этому меня принудил кабинет министров, - сказал король. - Я буду искренен с вами - я не собирался жениться, и раз уж мне пришлось сделать это, то, конечно, я предпочел бы выбрать невесту сам.

- Конечно, - согласилась Пифия. - Я понимаю ваши чувства. И я, со своей стороны, хотела выйти за человека… которого бы любила.

- Разве вас не привлекает корона? - спросил король.

Пифия покачала головой:

- Все, о чем я мечтала… это о любви… настоящей любви, как у моих отца и матери.

- Но теперь мы женаты, - заметил кроль, - и никто из нас не может ничего поделать, хотя ситуация совершенно не такая, как я представлял себе.

Поставив свой бокал и наклонившись вперед, он сказал:

- Вы очень красивы, Эрина. Так красивы, что нет мужчины, который бы не захотел обладать вами и сделать так, чтобы вы принадлежали ему!

Он увидел, как краска залила щеки Пифии, и подумал, что от этого она еще больше похорошела.

- Я хочу сказать, - продолжал король, - что вы привлекаете меня как женщина. Я думаю, что если мы узнаем друг друга ближе, то будем очень счастливы.

В его глазах теперь, несомненно, появилось выражение, которого прежде не было. Пифия смутилась.

- Я думала об этом… - с усилием выдавила она из себя, - и еще хочу вам сказать…

- Буду рад выслушать, - сказал король.

- Я… я уже говорила, - с некоторым колебанием произнесла Пифия, - что хочу любви и думаю, что все было бы очень просто, если бы и вы хотели, чтобы я полюбила вас.

Она продолжала так тихо, что он едва мог расслышать:

- Но… я знаю, вы любите другую, и я могу только надеяться, что, может быть, однажды, если подождать… вы полюбите меня.

Как трудно было Пифии произнести эти слова.

Когда она кончила говорить, король поднялся. Он подошел к окну, будто желая вдохнуть свежего воздуха.

После долгого молчания он, не оборачиваясь, проговорил:

- Я думаю, вам рассказали о моей гостье - русской графине?

- Я… подслушала разговор на корабле, по пути сюда, - сказала Пифия. - И… я понимаю… конечно, я понимаю, что она очень красива, а вы были одиноки… она была именно тем, что вы хотели.

Король по-прежнему стоял к ней спиной.

Он, сам поражаясь своим мыслям, мечтал о том, чтобы его чистая и невинная жена никогда не встретилась с Наташей.

Он чувствовал, что не перенес бы, узнай она, какой бурной и экзотичной была их страсть. Меньше всего он хотел, чтобы она была шокирована этим.

Ее голос звучал совсем близко:

- Пожалуйста… не сердитесь… Я не должна была так говорить с вами, но все в вашей стране так прекрасно, что я не смогла бы нарушить эту гармонию.

Король прекрасно знал, о чем она говорит: для нее все было бы испорчено, если бы она думала, что, отдав свое сердце другой женщине, с ней он будет лишь из чувства долга, поскольку она - его законная жена.

Он чувствовал, что может читать ее мысли. Они были так же возвышенны и одухотворены, как она сама. Небрежный жест, случайное слово могли испугать и даже оттолкнуть ее.

Как и она, он не хотел испортить это совершенство.

Король обернулся.

- Я совсем не сержусь, - сказал он. - По правде говоря, я считаю вас, Эрина, замечательной и удивительной молодой женщиной. Когда вы стояли лицом к лицу с этой беснующейся толпой, я испугался, как бы с вами чего-нибудь не случилось. Мне было очень трудно заставить майора Данило выпустить меня, чтобы встать с вами рядом.

- Я… я велела ему никого не выпускать, - объяснила Пифия.

- И конечно, он послушался вас, а не своего монарха, которому присягал на верность.

- Вы… не сердитесь на него? - быстро спросила Пифия.

Король покачал головой:

- Он лучше, чем я, знал, что вы поступаете правильно. Но конечно, он был знаком с вами дольше.

- Надеюсь, то, что вы сказали, осчастливит целый город, - заметила Пифия.

- То, что вы сказали, - поправил ее король. - И я лишь снова могу поблагодарить вас за то, что вы показали мне, как верно править моим народом, что мне следовало узнать самому в течение прошлого года.

Пифия протянула к нему руки.

- Вы снова оглядываетесь назад, - сказала она, - а я думаю о завтрашнем дне. Я знаю, нас ожидают восхитительные вещи, даже если нам придется всего лишь наблюдать за тем, как на стене одного из домов появляется первый слой краски. И, я надеюсь, кто-нибудь вставит стекла в окна собора!

Король рассмеялся.

- Как удается вам быть такой фантастичной? - спросил он. - Вы только что голыми руками предотвратили революцию и уже волнуетесь о стеклах в окнах собора!

Он снова расхохотался, она тоже.

- В ваших устах это звучит абсурдно, но в жизни наибольшее значение имеют мелочи. Кто мог предположить, когда мы катались верхом перед завтраком, что мне придется принять ребенка, благодаря чему все женщины города окажутся на моей стороне?

- Я тоже на вашей стороне, - сказал король. - Если вы мне позволите.

Снова их глаза встретились. У Пифии возникло странное чувство - что стоит ей сделать малейшее движение, и он заключит ее в свои объятия.

Но внутренний голос говорил ей, что это было бы слишком скоро. Им обоим нужно подождать. Она была уверена, что почувствует, когда этот момент настанет, или Аполлон укажет ей.

Король стоял и смотрел на нее.

- Я хочу, чтобы вы легли в постель. Вы устали, а мы знаем - завтра будет волнующий день, и нам вместе придется многое совершить.

- Я сделаю так, как вы говорите, - откликнулась Пифия. - Банкет был таким долгим и столько всего произошло после него, что действительно уже пора спать.

- Тогда все, о чем я могу вас попросить, - сказал король, - это увидеть меня во сне, и я совершенно уверен, что увижу во сне вас.

Пифия снова протянула ему обе руки, и он помог ей подняться. Минуту они стояли молча, глядя друг на друга. Затем он поцеловал одну ее руку, потом другую, губами ощущая нежность ее кожи.

Пифия почувствовала, что в ее груди словно промелькнула вспышка молнии. Смутившись, она повернулась к двери, ведущей в ее спальню.

Открывая перед ней дверь, король мягко произнес:

- Спасибо вам, я знаю, что Бог благословил нас обоих, и нам очень, очень повезло.

Она подумала о демонстрации, но король, глядя на нее, повторил:

- Очень повезло, и я не могу не выразить свою благодарность.

Она улыбнулась ему, и он закрыл дверь.

Он не сразу отправился в свою спальню. Он выпил еще бокал шампанского и опустился на стул, с которого только что поднялся.

Он принял решение, и оно оказалось не очень трудным, - Наташа должна оставить дворец.

Теперь он знал, что это непременно следовало сделать еще до свадьбы. Это нужно было сделать еще тогда, когда он узнал, что королева Виктория откликнулась на его просьбу и принцесса отправилась в путь на военном корабле.

Он размышлял о том, что любая другая женщина, кроме его жены, посчитала бы величайшим оскорблением пребывание во дворце его любовницы.

«Я вел себя как совершенный безумец!» - упрекал себя король.

Снова он подумал, что это прелестное, неиспорченное дитя никогда не должно узнать о том, как он вел себя с Наташей и многими другими женщинами в своей жизни.

Для нее любовь - это нечто священное, идущее от Бога. Она не имеет понятия об извращениях и пороках, которым предаются во имя любви, но которые есть не что иное, как похоть.

Он часто говорил себе, что любовь - только мечта, которую выражали поэты и музыканты.

Он принадлежал к тому типу людей, которые находили успокоение в страсти, которая, несмотря на то что длилась недолго, приносила им удовлетворение.

Теперь впервые в жизни он встретил девушку, любовь которой была столь же одухотворена и прекрасна, как и ее душа. И столь же чиста и невинна.

«Я хочу ее как женщину, - говорил он себе, - и, видит Бог, нужно быть лишенным всего человеческого, чтоб не почувствовать к ней влечения».

В то же время он точно знал, чего она хочет от него. Она искала в нем его сердце и его душу.

Но была ли у него душа?

До этого женщины хотели от него совсем другого.

Прошло довольно много времени, прежде чем король очнулся от своих мыслей. Он вышел из будуара и направился в свою комнату, находившуюся на другой стороне коридора.

В спальне его ждал слуга.

- Здесь записка для вашего величества, - сказал он. - Меня предупредили, что дело очень срочное и вы должны как можно быстрее получить ее.

Он протянул королю золотой поднос. Король сразу понял, от кого она, и вдруг почувствовал, что не хочет ее открывать, более того, в этот момент ему даже не хотелось видеть ту, которая написала ее. У него возникло желание разорвать письмо, и, словно читая мысли своего господина, слуга заговорил вновь:

- Мне сказали, что это срочно, ваше величество, но я не хотел беспокоить вас, пока вы были у королевы.

Король нетерпеливо открыл послание. К его удивлению, оно состояло лишь из двух строк:

«Приходите ко мне скорее, я в отчаянии! Я должна поговорить с вами.

Наташа».

Он перечел это дважды и подумал, что, вероятно, случилось нечто неожиданное, иначе она не стала бы присылать ему записку в его первую брачную ночь.

Он не мог даже предположить, что случилось. Но сказал себе, что обязан по крайней мере выслушать ее. И тогда он объяснит ей, что она должна покинуть дворец и что они больше не увидятся.

Король предполагал, что Наташа поднимет шум. За этим последуют слезы и обвинения, которые он уже слышал от многих других женщин.

Положив записку в карман, он пошел по коридору, думая о том, что этой ночью Наташа не должна была искать с ним встреч.

* * *

В своей комнате Пифия нашла ожидавшую ее Афайю. Когда та расстегивала на ней платье и помогала облачиться в ночную рубашку, Пифия почувствовала, как сильно она устала. Однако события прошедшего дня не давали ей покоя.

Когда Афайя вышла и Пифия осталась одна, она шепотом обратилась к своему отцу:

- Я помогла Валтарнии, папа! Теперь король почувствует интерес к тому, чтобы править своим народом, и мы превратим эту страну в счастливейшее королевство на Балканах!

Ей казалось, что она видит улыбку своего отца и слышит его смех, как будто он доволен тем, что она сделала. Потом она заснула.

* * *

Пифии снился король, когда она услышала, что кто-то стучит в ее дверь.

Пока она в смятении пыталась понять, кто бы это мог быть, дверь открылась и кто-то со свечой в руках вошел в комнату.

На миг ей показалось, что это король. Но потом она поняла, что вошедший воспользовался дверью, ведущей в спальню из коридора.

- К-кто это? - спросила Пифия.

- Простите, что разбудил вас, ваше величество, - извинился майор Данило. - Но здесь монах из монастыря. Он настаивает на встрече с вами. Его послал аббат, и он утверждает, что это дело жизни и смерти!

Пифия вспомнила слова аббата о том, что в случае опасности он поможет ей.

- Сейчас иду! - ответила она.

Не сказав больше ни слова, майор Данило поставил свечу на туалетный столик и вышел, оставив дверь приоткрытой.

Пифия вскочила с постели и взяла пеньюар, который Афайя оставила на стуле. Сшитый из атласа и кружев и купленный на Бонд-стрит, он, как и остальное ее приданое, был очень дорогим.

Пифия надела его и опустила ноги в бархатные мягкие тапочки. Даже не взглянув на себя в зеркало, она поспешила к двери.

Она знала, что если аббат послал монаха с сообщением о деле «жизни и смерти», то это действительно так.

Майор Данило ждал в коридоре, и теперь он держал в руке другую свечу, которую вынул из настенного канделябра.

- Где монах? - прошептала Пифия.

- Он внизу, в маленькой комнате, - ответил майор. - Если мы спустимся по черной лестнице, вас никто не увидит.

Он пошел так быстро, что Пифии пришлось почти бежать за ним.

Она чувствовала его волнение и обеспокоенность тем, что же расскажет монах.

Они спустились по лестнице, и, лишь когда свернули в главный коридор, майор Данило заговорил вновь:

- Монах совершенно измучен, но хочет говорить только с вами.

С этими словами он открыл дверь, и Пифия вошла в маленькую комнатку, где в кресле сидел монах. Грудь его судорожно вздымалась, как будто он все никак не мог отдышаться после долгого и трудного пути.

Когда Пифия приблизилась к нему, монах хотел подняться, но девушка поспешно положила руку ему на плечо:

- Прошу вас, не двигайтесь. Просто передайте мне то, что должны.

Монах был немолод. Пифия догадалась, что он родом из Валтарнии и аббат послал его, потому что тот знал дорогу.

- Они… идут за мной! - с усилием проговорил монах. - Мне удалось… опередить их… и добраться сюда первым. У нас мало времени, чтобы спасти его величество!

- Кто они и что они замышляют? - спросила Пифия.

- Это русские, они прибыли вчера поздно вечером. Их корабль с трудом вошел в порт. Один из наших монахов говорит по-русски. Он случайно услышал, что они собираются похитить короля и увезти его в Россию!

Пифия издала сдавленный крик ужаса, а монах продолжал:

- Они схватят его сегодня и увезут из дворца, и никто не узнает, куда они отправятся, кроме графини Зарлински, которая уедет вместе с ними.

У Пифии перехватило дыхание, она повернулась к стоящему рядом с ней майору Данило:

- Где его величество?

- Я встретил его по пути к вам, - ответил майор Данило. - Он направился в крыло для гостей.

- Тогда и нам нужно туда, - сказала Пифия. - Сколько там русских? - спросила она у монаха.

- Четверо, - ответил тот. - И они опасны, ваше величество, очень опасны!

Голос его затих, и он в изнеможении закрыл глаза.

Пифия бросилась к двери, майор Данило последовал за ней.

Выйдя, он заметил, что один из старших слуг с удивлением смотрит на Пифию.

- Здесь в комнате монах, - сообщил ему майор Данило. - Он сильно утомлен после долгого пути. Приглядывайте за ним, пока я не вернусь, и проследите, чтобы ему дали еду и вино.

Слова его прозвучали, как команда, - резко, отрывисто, и, не дожидаясь ответа слуги, майор побежал за Пифией, которая была уже на середине коридора.

Пифия знала, где расположены апартаменты Наташи, хотя никогда там не бывала.

Когда они добрались до нужной комнаты, от волнения Пифия едва дышала, но с облегчением обнаружила, что все спокойно.

Некоторые свечи в подсвечниках совсем оплыли и погасли, поэтому в коридоре царил полумрак, но один из канделябров находился как раз напротив двери в середине коридора. К этой двери и торопился майор Данило.

Но если дверь заперта?

К своему облегчению, Пифия заметила, что ее спутник достал из кармана отмычку, которая, однако, не понадобилась.

Когда он повернул ручку, дверь отворилась.

Майор отошел в сторону, чтобы пропустить Пифию, и она оказалась в роскошно обставленной гостиной.

Когда она увидела, что короля здесь нет, сердце ее сжалось. И тут она услышала его голос из соседней комнаты.

Дверь в нее была приоткрыта, и Пифия различила сначала огромную кровать и уже потом короля.

Он был полностью одет и стоя с кем-то разговаривал, как ей показалось, довольно агрессивно.

На кровати лежала женщина необыкновенной красоты - так, по крайней мере, показалось Пифии.

Ее длинные темные волосы струились по плечам, и на ней была лишь полупрозрачная ночная рубашка того же оттенка, что и изумруды на ее шее.

Они говорили по-французски и не сразу заметили застывшую в дверях Пифию.

Она сделала два неуверенных шага вперед, и тут король воскликнул:

- Эрина! Что ты здесь делаешь?

От неожиданности Пифия ответила не сразу, в тот момент она даже не знала, что сказать, но через мгновение слова уже словно слетали с ее губ.

- Случилось… нечто ужасное! - произнесла она. - Вам… привезли срочное… важное послание, но тот, кто привез, умирает… и если вы не поторопитесь, то не застанете его в живых и не узнаете, что он хотел сказать!

- Что такое? Почему ко мне явилась королева? - раздраженно заговорила графиня.

Графиня не знала английского языка и не поняла, что Пифия сказала мужу.

- Иду, - кивнул король.

- Благодарю вас… но… пожалуйста, торопитесь, - умоляла Пифия. - Он не расскажет никому, кроме вас!

Она повернулась и направилась к двери, король последовал за ней.

Графиня вскочила.

- Это странно! - воскликнула она. - Ты не можешь оставить меня, Алексиус! Я хочу тебя! Ты мне так нужен!

- Это неправда, - ответил король. - Но я вернусь позднее и скажу тебе то, что был намерен сказать.

Графиня схватила короля за руку:

- Останься со мной, Алексиус! Я должна тебя видеть!

Король стряхнул ее руки.

- Ведите себя прилично! - приказал он.

- Вы вернетесь?!

- Возможно.

Он вышел и захлопнул за собой дверь.

Когда Пифия вышла в коридор, то обнаружила, что майора Данило там нет. Она взглянула в сторону, противоположную той, откуда они пришли, и, различив его неясную фигуру, подумала, что он, вероятно, специально притушил свет.

Майор сделал предупреждающий жест рукой, это означало: русские приближаются.

Пифия поторопила короля.

Они подошли к лестнице и остановились.

- Подождите минутку, - шепотом сказала она. Пифия задула свечи, освещавшие эту часть коридора, и они оказались в темноте.

Оглянувшись, она заметила какое-то движение там, где стоял майор Данило. Схватив короля за руку, Пифия потянула его в темноту.

Но он, так же как и она, увидел человека, пробиравшегося по коридору. Он направлялся к двери комнаты, из которой они только что вышли. Он шел на цыпочках, согнувшись, словно прячась. За ним следовал еще один человек, потом еще двое.

Король понял, что следует молчать. Он слегка подвинулся, чтобы лучше видеть. Теперь он, как и Пифия, вглядывался в темноту коридора.

Пифия догадалась, что четверо незнакомцев и есть те самые русские.

Они постояли возле двери, потом трое из них достали длинные ножи, их лезвия сверкнули в ярком отблеске пламени свечей. Четвертый нес в руке веревку.

Первый русский осторожно постучал в дверь, и вдруг она распахнулась.

На миг король застыл.

Он подумал, что Наташа в опасности и он должен ее спасти. Но ее лицо было хорошо освещено, и она совсем не казалась испуганной. Она кивком приказала им войти и начала, жестикулируя, о чем-то говорить.

Пифия не понимала по-русски, но она была совершенно уверена, что графиня рассказывает им о том, что король ушел, но должен вернуться.

Когда дверь в комнату закрылась, Пифия судорожно вздохнула. Все это время она изо всех сил сдерживала дыхание.

К ним поспешно подошел майор Данило. Он молча повел короля вниз по лестнице.

Пифия следовала за ними, и когда они дошли до освещенного нижнего коридора, майор Данило решился заговорить:

- Ее величество спасла вас, сир! Вы опередили их всего на две минуты! Я так боялся, что они увидят, как вы выходите из комнаты!

Пифия взглянула на короля.

Она увидела его квадратный подбородок и сжатые в жесткую линию губы.

- Как эти люди пробрались во дворец? - потребовал он ответа.

- Боюсь, ваше величество, что они убили стражу у боковых дверей.

- Возьмите солдат и немедленно их арестуйте! - приказал король. - Их обвинят в убийстве и попытке кражи со взломом!

- Да, ваше величество!

- А графиню в сопровождении вооруженной стражи переправьте через границу. Велите офицеру дать ей ясно понять, что, если она еще когда-нибудь появится в Валтарнии, ее арестуют и посадят в тюрьму.

Майор Данило отдал ему честь. Пифия увидела, как блестят его глаза, и поняла, что он доволен приказом.

Они пошли дальше, и Пифия рассказала о случившемся:

- Один из монахов монастыря был послан аббатом, чтобы предупредить вас о том, что сюда пробрались русские, а в порту стоит русский корабль, на котором вас должны были увезти в Россию.

Глаза короля гневно вспыхнули, и Пифия добавила так тихо, что он едва мог слышать:

- С вами должна была ехать графиня.

Пока она говорила, они дошли до комнаты, где ждал монах.

Отрыв дверь, король увидел, что тот сидит за столом.

Монах явно наслаждался обильной пищей и вином.

Увидев короля, монах немного нетвердо поднялся на ноги.

- Ваше величество в безопасности! - воскликнул он.

- В безопасности благодаря вам, - ответил король. - И я очень признателен и вам, и вашему аббату.

Пифия догадалась, что король пошлет в монастырь щедрое пожертвование.

Она подумала, что больше здесь не нужна. Теперь, когда все было позади, ее несколько смутило то, как небрежно она одета.

Пифия вышла из комнаты и поспешила вверх по лестнице, по которой ее провел вниз майор. Никто не видел, как она скользнула в спальню.

Только теперь Пифия начала понимать, что, если бы она не узнала все вовремя, король был бы уже в плену.

Чувство благодарности заставило ее опуститься на колени. В своих молитвах она благодарила Бога, своего отца и Аполлона.

Она чувствовала, что они все вместе спасли жизнь короля.

«Спасибо… Спасибо…» - снова и снова повторяла она.

Слова сами собой слетали с ее языка.

И она поняла, что любит короля.

Глава 7

Король внимательно выслушал все, что рассказал ему монах.

Он лучше, чем Пифия, знал, к чему бы привело его похищение.

Его отвели бы на корабль, ожидавший в гавани Катарро. И он навсегда бы исчез из Валтарнии. Поскольку тут была замешана Наташа, то возможно, что некоторое время он еще оставался бы в живых.

Его похищение держалось бы в строжайшей тайне, и он был бы лишен возможности хоть как-то связаться с внешним миром, а вскоре он стал бы жертвой какого-либо несчастного случая.

Вся операция была тщательно продумана, так что он не успел бы подарить своей жене сына - прямого наследника. Это означало, что страну будет легко подчинить себе.

Не было нужды уточнять, кто к этому стремился. Это был такой умный план, что трудно было поверить в то, что только мужество Пифии спасло его.

Он не мог вообразить, что какая-то другая женщина могла оказаться настолько отважной, чтобы решиться войти в комнату его любовницы и вызволить его оттуда как раз перед тем, как появятся русские.

Любая другая женщина постеснялась бы это сделать.

И тогда, пока бы искали, кого послать за ним, драгоценные минуты были бы упущены и похитители ворвались бы к Наташе, когда он еще находился там.

Все это, пока монах говорил, пронеслось в сознании короля.

Монах рассказывал, как трудно было опередить русских. Он спускался по склонам гор и даже бежал, чтобы успеть раньше них.

- Я никогда не смогу отблагодарить вас за вашу доброту и мужество, - сказал король. - И я хочу, чтобы, прежде чем вы двинетесь в обратный путь, вы с удобствами провели ночь здесь.

Монах явно обрадовался возможности остаться во дворце, а король продолжал:

- Думаю, ваши ноги болят после тяжелой дороги, я пришлю за вами экипаж, который отвезет в монастырь вас, а также дары для аббата, которыми, уверен, он воспользуется как должно.

Монах поклонился почти до земли.

- Господь воздаст вашему величеству, - прошептал он.

- Он это уже сделал, - ответил король. Обнаружив, что Пифии нет в комнате, король вышел в коридор.

Он приказал стоявшему у дверей слуге разместить монаха в удобной спальне, где тот мог бы провести две или три ночи.

- Я хочу увидеться с ним перед тем, как он уедет, - продолжал король. - В монастырь его отвезет экипаж.

Слуга поклонился, показывая, что он понял приказ. Король поспешил вверх по лестнице. Ночь была жаркой. Он нетерпеливо снял свой белый мундир и перекинул его через руку.

Король подумал, что Пифия ждет его в своем будуаре. Он был уверен, что ей захочется обсудить с ним драму, участниками которой они оказались.

Она убежала, потому что смутилась из-за того, что, торопясь спасти ею, не думала о себе, о приличиях и даже не успела толком одеться, когда бросилась ему на помощь.

Идя по коридору, он чувствовал, что очень хочет увидеть ее. И был крайне обескуражен, когда, войдя в будуар, увидел комнату погруженной во тьму. Однако через щель приотворенной двери, ведущей в спальню, пробивался свет.

Король бросил мундир на стул. Нащупав в темноте ручку, он распахнул дверь.

Пифия молилась, стоя на коленях у кровати. Ошеломленный увиденным, король застыл, думая о том, что вряд ли можно быть еще прекраснее.

Он не мог припомнить, когда в последний раз видел женщину, преклонившую колени в молитве, разве только в церкви.

Пифия сняла пеньюар, оставшись лишь в отделанной кружевами рубашке. Ее ладони были сложены вместе. Лицо было обращено к небесам, глаза закрыты, и казалось, что она говорит с Богом.

Король не решался пошевелиться, но Пифия, почувствовав его присутствие, повернула к нему голову. Его появление не удивило ее, как будто именно об этом она просила Господа в своих молитвах. Девушка поднялась и подбежала к королю.

Приблизившись, она проговорила:

- Вы в безопасности… в безопасности… и лишь минуты отделяли вас от трагедии… от участи оказаться в руках этих ужасных людей! Я так благодарна… так благодарна Богу.

Ее голос дрожал.

Король увидел, как ее глаза от волнения наполнились слезами.

- Я тоже очень благодарен Богу, - сказал он, - и вам!

- Но… они… могут опять попытаться!… - прошептала она.

- Вас это пугает? - спросил король.

- Конечно! - ответила Пифия. - Но… Бог защитит вас! Он должен… Он должен!

В ее голосе прозвучал страх.

- Так и будет, - подтвердил король. С этими словами он привлек ее к себе.

Сначала она как будто не поняла, что он делает. Она просто прижалась к нему и, подняв лицо, спросила:

- Что… мы можем сделать? У вас достаточно солдат?

- У меня есть ты! - воскликнул король, и Пифия почувствовала его губы на своих губах.

Первым ее чувством было удивление, но потом король ощутил, как ее тело пронизала дрожь, и прижал ее еще сильнее.

Ее губы - как он и ожидал - были мягкими и невинными.

Король старался быть очень нежным. Он знал, что должен защитить ее не только от того, что может причинить ей боль, но и от самого себя.

Вдруг Пифии почудилось, что внутри нее словно вспыхнула молния, это новое ощущение было настолько сильным и ярким, что Пифия чуть не задохнулась.

Она никогда не подозревала, что будет переживать нечто подобное - удивительное и чудесное.

И в этот момент она увидела, как и ее и короля окутал неземной свет. Это был свет Аполлона.

Король целовал ее.

- Неужели мне довелось так полюбить? - немного неуверенно проговорил он.

- Я… я люблю тебя!

Голос Пифии звучал как пение соловья.

- И я люблю тебя! - сказал король. - Теперь я знаю, что полюбил тебя с первого момента, как увидел, но не поверил своим чувствам.

- Но ты… любишь меня?

- Люблю и восхищаюсь тобой! Нет никого смелее, удивительнее и прекраснее тебя.

Он снова поцеловал ее.

Только благодаря Пифии он смог испытать всепоглощающее чувство настоящей любви. Они отныне навеки соединены друг с другом и телом, и душой.

Король не помнил, как долго они стояли, слившись в поцелуе. Потом, словно опомнившись, Пифия спрятала лицо у него на плече.

Король подхватил ее на руки и понес к большой кровати под балдахином. Осторожно опустив Пифию на покрывало, он прислонил ее к подушкам.

Когда король отстранился от нее, Пифия прошептала:

- Пожалуйста… не оставляйте меня!

- Конечно нет, - откликнулся он.

Король подошел к окну и отдернул занавески.

Небо было усыпано сияющими звездами, и молодая луна лила свой свет на спящий город.

Король задул свечи.

Пифия взглянула на небо. Она подумала, что лунный свет, заливавший комнату, обещает ей, что завтра Аполлон снова двинется в путь по миру, даря новый день.

Тогда король присоединился к ней и сжал ее в своих объятиях. Это было так естественно. И Пифия желала этого.

- Я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя! - произнес король. - И, моя дорогая, я хочу научить тебя любви.

- Я… тоже этого хочу, - прошептала Пифия.

- Я мечтаю об этом с тех пор, как увидел тебя. Но я думал, что любви, в которую ты веришь, на самом деле не существует.

- Но теперь… ты любишь меня? - спросила она.

- Я люблю тебя всем сердцем, всей душой и всем телом, - сказал король. - И я думаю, моя драгоценная маленькая жена, что нам есть чему поучиться друг у друга.

Говоря это, он знал, что научит ее порыву и страсти любви, а она введет его в мир своей одухотворенной любви, которая, как до сих пор казалось ему, существует только в воображении тех, кто воспевает ее.

Пифия чуть ближе подвинулась к нему.

- Научи меня… о, пожалуйста… научи меня… Вдруг у меня ничего не получится.

- Тебе нужно лишь помнить, что ты любишь меня, - откликнулся король.

И он снова стал целовать ее, требовательно и настойчиво.

Он прикасался к ее губам, глазам, к жилке, пульсирующей у нее на шее, к ее нежной груди.

Ее тело трепетало, и дыхание судорожно рвалось с ее губ.

- Я люблю… тебя… Я люблю… тебя.

Пифия уже не сознавала, где она находится, ей казалось, что они вознеслись в небеса.

Звезды сияли не только над ее головой, но в ее сердце.

Король сделал ее своей, и свет Аполлона залил их, и они соединились с богами.

* * *

Прошло довольно много времени… Пифия подняла голову и посмотрела на мужа.

- Ты проснулась, моя драгоценная?

- Я слишком счастлива… чтобы заснуть, - сказала Пифия. - Любовь оказалась гораздо удивительнее, чем я думала.

- Я не напугал тебя?

- Нет, мы словно плыли над «сияющими скалами»… и Аполлон благословлял нас.

- Так и было, - заявил король, - и я никогда - это правда, моя дорогая - не был так счастлив и так влюблен, как сейчас!

- Ты - будешь любить меня? - спросила Пифия. - И ты… я не наскучу тебе… я же так мало знаю о любви, которой ты меня научил?

Король громко рассмеялся:

- Это только начало, и учить тебя, моя чудесная жена, будет самым увлекательным делом в моей жизни. Ты же не только научила меня любви, но и тому, как много я должен сделать для моей страны и ее народа. Ты нужна мне, так нужна, чтобы вдохновлять и направлять меня!

Пифия что-то счастливо прошептала.

- Аполлон потому так много значит для тебя, что ты наполовину гречанка, но когда ты стала моей, и я заметил этот свет.

К его удивлению, Пифия вдруг сжалась, и в воцарившейся тишине она испуганно и почти неслышно произнесла:

- Я… я должна что-то тебе рассказать.

Король недоуменно взглянул на нее. В свете луны он хорошо увидел ее лицо. Глаза Пифии казались просто огромными, и в них застыл ужас.

- Тебя что-то расстроило? - спросил он.

- Я люблю тебя, - сказала она тихо, - и не могу больше лгать… я должна… сказать тебе правду.

- Правду? - спросил король. - В чем ты лгала мне?

Пифия молчала.

- Ты не можешь сказать, что не любишь меня! Я знаю, что в твоей жизни прежде не было мужчины…

- Нет, нет… ничего подобного, - быстро возразила Пифия. - Но, может быть, ты рассердишься на меня… и больше не будешь любить.

При этих словах она всхлипнула. Король улыбнулся и сильнее прижал ее.

- Никто и никогда не заставит меня тебя разлюбить. Это невозможно!

- Тогда… я скажу тебе, что произошло, - решилась Пифия. - Но, прошу тебя… сначала поцелуй меня еще раз… вдруг тебе больше не захочется.

Король не стал говорить, что этого не может быть. Он просто нашел губами ее губы.

Теперь он целовал ее требовательно и жадно, как будто хотел убедиться, что она принадлежит ему.

Он почувствовал, как кровь его побежала быстрее, и снова ее тело трепетало, прижимаясь к нему.

Он откинулся на подушки.

- Доверься мне и ничего не бойся.

- Когда королева Виктория… - тихо, колеблющимся голосом начала Пифия, - послала за принцессой Эйлин, чтобы сказать ей, что ее дочь, принцесса Эрина, должна… выйти замуж за короля Валтарнии, Эрина отказалась это сделать.

Этого король не ожидал. Он пристально посмотрел на жену.

Ее белокурые волосы, почти серебряные в свете луны, разметались на ее плечах и по его груди.

Говоря, она смотрела вверх, на звезды.

Он подумал о том, что ее профиль самая прелестная вещь, какую он когда-либо видел.

- Моя кузина Эрина, - продолжала она, - незадолго до этого встретила перуанца и полюбила его. И я… я заняла ее место.

Последние слова она выговорила почти беззвучно, ей казалось, что сейчас все рухнет и она навсегда потеряет свое счастье.

- Что ж, если ты не Эрина, - спокойно сказал король - то кто ты?

- Я ее кузина… Моя мать была младшей сестрой принцессы Эйлин, а мой отец - врач ирландец по имени Патрик О'Коннор.

- И принцесса Эйлин согласилась на это? - поинтересовался король.

- Ей ничего не оставалось делать, - ответила Пифия. - Эрина уезжала рано… на следующее утро… с Маркосом на яхте, где их должен был поженить капитан. Когда посол получил инструкции королевы, он ни одной минуты не сомневался, что я дочь моей тети!

Она так боялась, что будет потом, что слезы заструились по ее щекам. Она закрыла глаза и тут, к своему изумлению, услышала смех короля.

- Всегда неожиданности! - сказал он. - Всегда сюрпризы! Я и предположить не мог того, что ты мне рассказала!

- Т-ты… не сердишься? - спросила Пифия с умоляющими нотами в голосе.

Он прижал ее к себе.

- Кто бы ты ни была, - сказал он, - ты единственная, кого я когда-либо любил, а теперь расскажи мне поподробнее об этой фантастической истории.

Чувствуя себя более уверенно в его сильных объятиях, Пифия послушалась.

Она рассказала, как путешествовала по Балканам со своим отцом, как помогала ему лечить людей. Она объяснила, что он на самом деле не проповедовал, как этого ожидали члены миссионерского общества. Он прислушивался к бедам этих людей. Когда они просили, он давал им советы и помогал стать счастливее.

Она призналась королю, что ее настоящее имя Пифия, хотя ее окрестили также Эриной, и что ее отец, когда она родилась, посвятил ее Аполлону, и как он был уверен, что бог будет говорить устами Пифии.

- Он был прав, - заметил король. - Именно это и происходит. Теперь я понимаю, почему со времени твоего приезда мне казалось, что ты - неземная женщина.

Пифия вопросительно взглянула на него, и он сказал:

- Или ты богиня с Олимпа, сошедшая, чтобы помочь смертному, или перевоплощение Пифии. Вот почему твои советы мне идут от самого Аполлона.

Пифия вскрикнула:

- Ты… хочешь сказать… ты… действительно так думаешь?

- Конечно, - ответил король. - И для меня большая честь иметь женой богиню!

Он увидел, что страх исчез из ее глаз, и она уже не дрожит.

- Кто бы ты ни была, откуда бы ни явилась, - сказал он, - ты теперь моя, и я никогда не отпущу тебя, моя прелестная маленькая богиня!

- Ты… не сердишься на меня?

- Я только поражен, что мне, простому смертному, так повезло! - ответил король.

Он говорил так искренне, что она не могла не поверить ему.

Она подняла руки и приблизила его голову к своей.

- Я люблю тебя… я люблю тебя, - прошептала она. - И теперь между нами нет секретов. Но… было бы лучше, если бы королева Виктория не узнала, кто я на самом деле.

- Не думаю, что она заглянет к нам без уведомления, - смеясь, сказал король. - Так что, дорогая, я уверен - ты в полной безопасности.

Он очень нежно дотронулся до ее щек, вытирая последние слезы.

- Когда мы будем наедине, - произнес он, - я буду звать тебя Пифией, потому что это имя тебе подходит, но для всего остального мира ты - королева, и этого титула само по себе достаточно.

- И тебе не важно, - спросила Пифия, - что исторические книги не будут достаточно точными, когда ваше генеалогическое древо представит меня как дочь принца Лусиана?

- Я не думаю, что кого-нибудь особенно заинтересует мое фамильное древо, - ответил король, - разве что в будущем моего старшего сына.

Воцарилось молчание. Затем он сказал:

- Когда я увидел тебя, держащую на руках принятого тобою ребенка, то понял, что больше всего на свете хочу, чтобы ты подарила мне сына и чтобы у него были братья и сестры, с которыми он мог бы играть.

- О дорогой, дорогой, - воскликнула Пифия, - я так этого хочу не только для того, чтобы твой трон был в безопасности, и тогда русские не станут пытаться вторгнуться в нашу страну, но и потому, что знаю: наш сын будет красив, как ты, и станет чудесным наездником… как ты и Аполлон!

Король рассмеялся:

- Так и случится. И, моя дорогая, я хочу еще дочерей, прекрасных, как ты, а во дворце достаточно места для множествадетей!

Он наклонился, чтобы поцеловать Пифию, но…

- Ты уверен… Тебя правда не разочаровало, что твоя жена не принадлежит к королевской семье? О'Келли - родственники ирландских королей, но О'Конноры вряд ли!

- Во мне достаточно королевской крови для наших детей, - ответил король, - а ты, дорогая, дашь им то, что даешь мне, - знания и духовную любовь, которыми владеют лишь немногие люди на земле.

Пифия затаила дыхание.

- Ты действительно веришь, что я - Пифия и дельфийский оракул?

- Я верю, - подтвердил король. - И в то, что ты помогаешь с момента своего приезда моей стране, ее народу и ее королю, предвидя, что ожидает нас в будущем.

- Я хочу в это верить, - ответила Пифия. - Я буду молиться и стараться всеми способами быть полезной и выполнить свое предназначение.

- Я думаю, что сейчас самое важное для тебя, - заметил король, - это сделать меня счастливым. Я люблю тебя, моя драгоценная, каждый мой вздох и биение сердца принадлежат тебе. Ты нужна мне как женщина и моя жена. - Помолчав, он сказал: - Ты не забыла, что, несмотря на все происшедшее, сегодня наша первая брачная ночь?

- Как я могу… забыть об этом? - спросила Пифия. Пока она говорила, король смотрел на нее и думал, что был прав; она не женщина, а богиня, жрица оракула Аполлона.

Но потом, поскольку его страсть к ней была очень земной, его губы коснулись ее губ и его руки ласкали ее тело.

Свет Аполлона окутал их.

Когда король вознес Пифию в небеса, он понял, что нашел то божественное совершенство, которого ищут все люди.

Имя ему - любовь.

Оглавление

 От автора

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7