Прекрасное пробуждение [Пенни Джордан] (fb2) читать онлайн

Пенни Джордан Прекрасное пробуждение

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Криста Беллинхем бежала от автостоянки к подъезду гостиницы, проклиная резкую и неожиданную смену погоды, из-за которой она оказалась без плаща и без зонтика под таким ливнем.

Впереди остановилось такси, и двое мужчин, выскочив из машины, быстро спрятались под навесом, а Криста все еще была далеко от входа в гостиницу и, втянув голову в плечи, ругала себя за тщеславие, из-за которого она вырядилась в изысканный светлый костюм. Она собиралась по дороге в Торговую палату заскочить в отель и оставить образцы тканей и прейскурант для Джона Ричардса, управляющею, а уже потом отправиться на заседание, вызывавшее у нее одновременно и интерес, и возмущение.

С самого начала Криста была против того, чтобы приглашать этого человека читать лекцию, но недавно вступивший в должность председателя Торговой палаты Говард Финдлей настоял на своем, так как, по его мнению, пришло время распрощаться с устаревшим стилем работы и ознакомиться с новыми теориями.

— С таким же успехом мы можем позвать любого шарлатана с ярмарки и выложить ему деньги неизвестно за что, — запротестовала Криста.

— Дэниел Гесхард будет выступать бесплатно, — мягко возразил Джон, но Кристу это не успокоило. Даже если Джон попал под влияние этого человека, Криста никогда не даст себя провести. Обман — вот название тем играм, в которые играют такие, как Дэниел Гесхард. Им наплевать на боль и страдания проигравших. Она-то хорошо это знает… слишком хорошо.

Дэниелу Гесхарду нужно только одно — продать себя и свои фальшивые теории Нового Поколения любому простачку, который захочет купить их. Криста могла голову дать на отсечение, что нечто похожее и произойдет на вечернем заседании палаты.

Вспомнив этот разговор, Криста в отчаянии прикрыла глаза. Говард Финдлей — прекрасный человек, искренний, сердечный. Он полная противоположность Дэниелу Гесхарду и ему подобным. В разговоре с кем-то по телефону Говард уже обмолвился о возможности убедить совет профинансировать чудодейственный проект Дэниела Гесхарда с тем, чтобы несколько ведущих специалистов смогли пройти этот курс.

— Это ему принадлежит удивительная мысль целенаправленно воздействовать на людей, трудно поддающихся влиянию, и помогать им, разобраться в себе, в своей душе, — вспомнила Криста его восторженные слова.

Это лишь подтверждало ее правоту. Криста верила только фактам и реалиям настоящей жизни и не витала в мире фантазий и иллюзий.

— Боже мой!

Удивленный вскрик и неожиданное столкновение с кем-то большим и сильным заставили Кристу очнуться. От неожиданного удара ее голова резко откинулась назад, и готовое сорваться извинение замерло на губах. Подняв взгляд, она утонула в глубине светло-серых глаз, окаймленных густыми ресницами. Эти удивительные глаза излучали тепло… тепло и симпатию.

Да, да, именно симпатию! В них читалось нечто гораздо большее, чем просто удивление, а их обладатель был не просто привлекательным, во всем его облике угадывалась неординарная личность. У Кристы внезапно перехватило дыхание, а участившийся пульс стал свидетельством того, что этот мужчина не оставил ее равнодушной.

Криста скорее почувствовала, чем увидела, что незнакомец — весьма обаятельный мужчина. Она стояла, остолбенев, не обращая внимания на стекавшие по лицу струи дождя, не в силах отвести взгляд от человека, буквально ошеломившего ее. Высокий и сильный, атлетически сложенный. Он наверняка без труда мог бы быстро и ловко увернуться от летящей, на всех парах Кристы и не допустить, чтобы она со всего размаху врезалась в него. У незнакомца были густые, темные, аккуратно подстриженные волосы, а кожа гладко выбритых щек пахла свежестью и дождем. Криста терпеть не могла резкие запахи одеколонов после бритья.

Опытным взглядом профессионала она сразу определила, что его темный строгий костюм сшит портным на заказ из дорогого материала. Значит, часы фирмы «Ролекс» у него на руке были немного поцарапаны от небрежности хозяина, а не оттого, что он купил их в комиссионке, как непременный атрибут состоятельного человека.

Криста с удовольствием отметила, что незнакомцу не было никакой необходимости специально подчеркивать свою фигуру. Этот мужчина выглядел бы достаточно впечатляюще даже в старых, потертых джинсах.

Уголки ее губ насмешливо приподнялись, когда, на минуту увлекшись, она в своем воображении сменила его строгий деловой костюм на пару потертых джинсов, а окружающую их обстановку — на одинокое ранчо Дикого Запада из очень популярного среди женского населения рекламного ролика с известным актером Ником Кеменсом. Глаза мужчины внезапно потемнели, будто он уловил ее физическое влечение к нему и испытал ответное чувство.

Кристу это застало врасплох. Ей показалось, что она шагнула в загадочный, неведомый ранее мир, где ее словно окутало теплом его улыбки. Она вдруг ощутила в своей душе удивительное спокойствие, как если бы исходившая от незнакомца аура заслонила ее от всех невзгод и опасностей жизни.

По мере того, как он продолжал смотреть на нее, у Кристы появилось непреодолимое желание выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее, совершенно не соответствовавшее ее характеру и глупое до безумия. И потом, ей страстно хотелось сделать еще один маленький шажок к нему и преодолеть разделявшее их расстояние. Незнакомец, казалось, ждал от нее этого шага и звал ее взглядом. Криста уже подалась вперед, но как раз в этот момент второй мужчина, все это время нетерпеливо ожидавший своего спутника у дверей отеля, воскликнул:

— Ну, идем же, Дэниел! Быстренько забронируем номера, и я пробегусь по городу, найду пару девиц, которые не прочь были бы провести с нами вечер после того, как ты отзаседаешь. Я думаю, тебе понадобится немного отвлечься и расслабиться, кроме того, не мешало бы выпить…

— Я сейчас, секунду, Дей.

Дэниел… У Кристы все внутри похолодело.

Она недоверчиво посмотрела широко раскрытыми глазами на человека, стоявшего перед ней.

— Что случилось, что-нибудь не так? — встревожено спросил он, сам делая к ней этот последний шаг, сокращая расстояние между ними до той близости, которая возможна только между влюбленными… или любовниками.

Дэниел… У Кристы перехватило горло.

— Вы случайно не Дэниел Гесхард? — сквозь зубы процедила она, непроизвольно сжимая пальцы в маленькие кулачки.

Мужчина нахмурился, на его лице появилось озабоченное выражение.

— Да, собственно. Но…

Криста не стала ждать продолжения. Ее лицо покраснело от гнева и разочарования. Она тут же отступила назад, не обращая внимания на протянутую к ней руку в попытке удержать ее. Когда Криста заговорила, в ее резком тоне слышалась плохо скрываемая неприязнь.

— Вы всегда, мистер Гесхард, относитесь к своим деловым встречам, как к утомительной скучной прелюдии перед настоящим удовольствием? Вам пора идти, — ядовито добавила она. — Кажется, ваш друг начинает терять терпение.

Прежде чем он успел что-нибудь возразить, она повернулась на каблуках и зашагала к машине. Придется Джону подождать с образцами и прейскурантом. Сейчас Криста не отвечала за себя, и если она последует в вестибюль гостиницы за Дэниелом Гесхардом, то может выложить ему все, что думает о нем и мужчинах, подобных ему.

Но сейчас, когда она торопилась к машине, гнев был не единственным чувством, переполнявшим ее. Это был сильный удар по ее непоколебимой уверенности в том, что она легко распознает сущность любого мужчины! Как она могла оказаться такой дурой? Почему сразу не догадалась, что это за тип? Как могла быть такой наивной?

Когда Криста, наконец, добралась до машины и поехала домой, то была близка к точке кипения. До начала заседания в Торговой палате было еще достаточно времени, чтобы сменить совершенно мокрую одежду. Теперь уж она обязательно будет на этой встрече. И прямо выскажет свое мнение о лекции Дэниела Гесхарда и всем покажет, что представляет собой сам выступающий.

Как только Криста вбежала в квартиру, она поспешно набрала номер отеля и извинилась перед управляющим за то, что не смогла завезти образцы, но пообещала обязательно сделать это позднее. В спальне Криста сняла мокрую одежду, поморщившись от неприятного ощущения прилипшей к телу ткани, вытерла насухо и расчесала длинные густые волосы каштанового цвета, подвязала их лентой и затем начала одеваться.

Маленькая и изящная, с широко открытыми глазами цвета аквамарина, с хорошеньким миленьким личиком, окаймленным ореолом каштановых волос, она всегда была вынуждена опровергать представление о ней, как о прелестной куколке, не способной к серьезному делу. И упрямо отказывалась идти на компромисс и менять что-либо во внешности и манере одеваться, не желая подгонять свой облик к широко распространенному среди мужчин стереотипу деловой женщины. Это было нелегко, особенно на первых порах, когда она только-только унаследовала текстильное предприятие от тети. Многие считали, что ей очень повезло с наследством, но не многие знали, что это она поставила дело на ноги, избежав кризиса, так как в последнее время тетя неумело вела дела и за год до ее смерти фабрика пришла в упадок и стала убыточной.

После смерти родителей Кристу воспитывала тетя. Прежде чем поступить в университет и выучиться на дизайнера, она часто сопровождала тетю в поездках за границу, где та встречалась с различными поставщиками тканей для текстильного производства.

Тетя считала, что гораздо дешевле и практичней возить племянницу с собой во время школьных каникул, чем искать кого-нибудь, кто приглядывал бы за ней, или отдавать в лагерь. Криста любила тетю и поэтому молчала о том, что в последние годы та потеряла свою былую хватку в бизнесе.

Она очень огорчалась, замечая, что тете все реже удается предвидеть конъюнктуру рынка, подбирать ткани, которые будут пользоваться спросом у потребителя. А уж видеть, как поставщики «надувают» тетю, подсовывая ей худший по качеству товар, было и вовсе невыносимо.

Ей пришлось много поработать, чтобы положить этому конец и поправить дела фирмы. Иногда приходилось быть более жесткой и безжалостной, чем это было свойственно ее натуре, но наконец, дела предприятия пошли полным ходом. Ей очень помогла профессия дизайнера и присущее ей чутье. Управляющий банком уже не хмурился каждый раз при виде Кристы.

— Ты чертовски сдержанная, — как-то пожаловался Кристе ее приятель, имевший на нее виды. — Иногда я спрашиваю себя, существует ли вообще такой человек, которому удастся наконец растопить твою холодность и достучаться до тебя. В любом случае, по-видимому, это не я… Ты кого ждешь, Криста, — рассерженно закончил он, — принца?

— Никого я не жду, по крайней мере, никого из мужчин, — честно призналась Криста.

А сегодня на какое-то мгновение… Она сердито сняла пиджак со спинки стула.

Слава Богу, она уже знала, что представляет собой Дэниел Гесхард, прежде чем… прежде чем что?

Ничего на самом деле не произошло. Ей просто не следовало позволять эмоциям, как бы сильны они ни были, одержать верх над здравым смыслом. Она слишком хорошо знала, к каким гибельным последствиям могут привести глупые женские фантазии о любви к самому замечательному человеку на земле, который на поверку оказался пройдохой, зарабатывающим на жизнь обманом… как Пирс Филипс.

Криста быстро закрыла глаза. Даже сейчас, когда прошло столько лет, ей все еще больно при мысли о Лауре. Старая рана не затянулась…

Криста и Лаура учились вместе в университете, были вместе и в последний год их учебы, когда Лаура встретила Пирса Филипса и влюбилась в него. Он тоже философствовал о теориях Нового Поколения и так запудрил девушке мозги, что та бросила университет на последнем курсе и вышла за Пирса замуж.

Отец Лауры был преуспевающим бизнесменом, состоятельным промышленным магнатом, к тому же Лаура унаследовала большую часть денег своей бабушки. «Мы с Пирсом собираемся воспользоваться ими, — непринужденно сообщила Лаура Кристе, — чтобы купить большой загородный дом, где Пирс откроет клинику».

Криста согласилась, что это замечательно. Даже ее обманули энтузиазм Пирса и его фальшивые идеи. Она тогда была так наивна и доверчива, что даже немного завидовала Лауре и той чудесной жизни, которую подруга и ее талантливый муж собирались строить вместе.

Но как только Лаура и Пирс поженились, все пошло наперекосяк. Лаура постоянно жаловалась, что Пирс ведет себя нечестно и пренебрегает ею.

Криста никогда не простит себе, что позволила Пирсу убедить себя в том, что Лаура просто раздражительна и подозрительна, как все беременные женщины. Она, мол, капризничает, ей мерещится всякий вздор, и все, в чем она его обвиняет, лишь плод ее фантазии. И вместо того, чтобы встать на сторону Лауры, она уговорила ту отбросить прочь все сомнения и думать только о судьбе будущего ребенка, ради которого ей надо было постараться сохранить свой брак.

Пирс пригласил Кристу на обед, чтобы выразить благодарность за поддержку.

— Лаура не может желать лучшего друга, — сказал он ей тогда.

Лучшего друга… У Кристы защипало в глазах от боли и горечи.

Единственным оправданием Кристы служили ее молодость и наивность, а Пирс был изворотливым обманщиком, получающим удовольствие от той игры, которую он вел с ними обеими. Он наслаждался безграничной властью над девушками и манипулировал ими, как ему вздумается.

Три месяца спустя после рождения ребенка, очаровательной девочки, Лаура оказалась по вине Пирса в центре всеобщего нездорового интереса, сплетники не давали ей прохода. Девушка, ради которой Пирс бросил Лауру, была родом из очень богатой аристократической семьи. Деньги Лауры, которые она унаследовала от бабушки, оказались истрачены до последнего цента. Все, что ей осталось, — это гора долгов, которые успел наделать Пирс за время их супружеской жизни.

— Некоторые его клиенты угрожали возбудить уголовное дело за преступную небрежность при лечении больных, — всхлипывала Лаура, когда Криста пыталась утешить ее.

— Тебе не составит никакого труда разделаться с ним, — успокаивала ее Криста.

— Нет, я этого не сделаю, — уныло отозвалась Лаура, — как я могу так с ним поступить?

Спустя шесть недель она умерла. «Передозировка снотворного в состоянии послеродовой депрессии» — так звучало официальное медицинское заключение. Криста же была убеждена, что причиной смерти Лауры послужили ее отношения с Пирсом, его систематический и хладнокровный обман. Она поклялась, что никогда не позволит ни себе, ни кому-нибудь другому снова попасться на удочку типу, подобному Пирсу. Она будет делать все возможное и невозможное, чтобы разоблачать таких подонков.

Именно это она и собиралась сделать сегодня вечером с Дэниелом Гесхардом.

Криста недовольно посмотрела на себя в зеркало, прежде чем подняться наверх. Ее обескуражило и огорчило, что она так легко стала жертвой ложного очарования Дэниела Гесхарда. Она допустила непростительную ошибку, или, может быть, ей свыше было предопределено не сразу раскусить этого человека? Ну что ж, она не позволит ему обвести себя вокруг пальца, в чем он сам скоро убедится.

— А теперь от вашего имени мне хотелось бы поблагодарить выступающего за столь содержательный…

Содержательный вздор, подытожила Криста. Все, что она услышала сегодня вечером, только подтвердило ее подозрения и упрочило ее уверенность в том, что подобные ролевые игры, которые так отстаивает этот жулик, всего лишь очередная мода делового мира и совершенно бесполезны, когда речь идет о настоящем бизнесе.

А что касается самого выступающего… Гнев окрашивал нежную кожу на щеках Кристы слабым румянцем, а в ее аквамариновых глазах вспыхивали недобрые искорки каждый раз, когда ее взгляд останавливался на мужчине, стоявшем перед ней на подиуме. Почему-то ей казалось, что для Дэниела Гесхарда психологически более правильно было бы выбрать из своего гардероба вместо безукоризненного дорогого костюма, сшитого на заказ, который она сегодня уже имела возможность рассмотреть поближе, что-нибудь более обезоруживающее, соответствующее «дружеской» обстановке, например потрепанные брюки из рубчатого вельвета и, может быть, толстый свитер с закатанными по локоть рукавами… или джинсы и…

О нет, только никаких джинсов! Гневный блеск ее глаз не остался не замеченным присутствующими, так же как и плотно сжатые губы, искривленные в насмешке. Она ругала себя за то, что была такой дурой. Надо же, вообразила себе, что наконец-то нашла мужчину, чье мужское обаяние заставило ее сердце предательски биться в груди. При этой мысли Криста опять почувствовала опасный холодок где-то глубоко внутри и восторженный трепет во всем теле.

Это всего-навсего шарлатан, любитель порисоваться, жулик, у которого талант уговаривать, опрометчивых дураков расставаться со своими деньгами, получая взамен пустые обещания превратить уставших и страдающих от стрессов работников в энергичных людей с огромным желанием трудиться. Тем самым одураченные бизнесмены надеются полностью компенсировать расходы на вышеупомянутые курсы. Но единственный человек, который получит выгоду от всех этих громких обещаний, — это он, Дэниел Гесхард, пришла к заключению Криста и презрительно сощурилась.

Председатель Торговой палаты обратился к присутствующим с просьбой высказать возможные замечания и задать вопросы.

Криста вскочила на ноги. Радость, вспыхнувшая в серых глазах Дэниела Гесхарда, когда их взгляды встретились, заставила ее вновь скривиться в презрительной усмешке. О, она заметила его реакцию, когда он увидел ее в аудитории среди присутствующих. Поспешная лживая улыбка наигранного удовольствия быстро сменилась недоумением, когда Криста в ответ на его приветствие отвернулась, отказываясь узнавать его.

Ну, конечно же, ему хочется заставить ее поверить в то, что он находит ее привлекательной особой. Интересно, сколько должностных лиц женского пола пали жертвой этих серых глаз, наполненных таким неподдельным интересом и восхищением, что замирает сердце, ядовито подумала Криста. Они отдавались своему чувству, упиваясь нежданно нагрянувшим счастьем, пока он не давал ясно понять наскучившим особам, что ему нужна была только их подпись под соглашением направить работников на эти его нелепые курсы.

— Да, Криста?..

Председатель нервно откашлялся, он давно заметил по лицу Кристы, что она твердо намерена выступить. В отличие от ее, ничего не подозревающего врага председатель, конечно же, догадывался, что сейчас последует. Криста с самого начала не скрывала своего мнения по поводу приглашения Дэниела Гесхарда на заседание палаты для сообщения. Она уверила себя, что ее намерение разрушить сотканный лектором при помощи вкрадчивых заверений и ловко используемых увещеваний воздушный замок в тщетных попытках подороже продать свои теории Нового Поколения не имело никакого отношения ни к ее личным чувствам к этому мужчине, ни к тому, что она неправильно истолковала его характер и приняла за чистую монету полный тепла и чисто мужского интереса взгляд, ни к досаде за свои глупые фантазии, что между ними возможны искренние чувства. Она тогда просто ошиблась, потому, что не знала, кто он такой.

К счастью, она вовремя выяснила его личность!

Для нее не имеет значения мнение других, ее не обманешь псевдопсихологическими экспертизами. Она тут же распознает подделку.

Он не представил никаких доказательств, что находящийся в его распоряжении Центр, затерянный где-то в горах Уэльса, действительно приносит пользу людям, посетившим его курсы.

— Мне бы хотелось задать мистеру Гесхарду один вопрос. Какие он может представить конкретные доказательства, что его Центр действительно увеличивает прибыль компаний, решившихся отправить своих работников на эти пресловутые курсы?

Он оказался неплохим актером, мрачно отметила Криста. На его лице не отразилось ни неловкости, ни удивления, которые неизбежно должен был вызвать ее вопрос.

— Почти никаких.

Его краткое «почти, никаких» заставило Кристу недоуменно нахмуриться.

— Вы считаете, что нет необходимости хранить подобные документы? — растягивая слова, пропела Криста елейным голоском. — В эпоху прогресса и всеобщей компьютеризации это очень необычно. Сейчас даже записные шарлатаны-чудотворцы настаивают на проведении тестов с фиксированием результатов «до и после».

Криста не сводила с него глаз. И хотя у нее не было возможности видеть выражение лиц присутствующих в аудитории, она почувствовала всеобщее неодобрение, нависшее над ней, как грозовая туча. Недовольство вызвали именно ее слова, а не речь выступающего. И неудивительно, горько подумала Криста, она ведь женщина и не принадлежит к негласному мужскому союзу, в который всех представителей сильного пола объединяет их нелепая мужская солидарность.

— Может, это и так, но прошел всего лишь год, как наш Центр начал работать. Еще ни одна компания, пользовавшаяся нашими услугами, не опубликовала годовой отчет. Поэтому, как вы понимаете, мы пока не имеем доступа к таким цифрам. Однако у меня создалось впечатление, что у вас сложилось ошибочное представление о работе нашего Центра. Нашей целью не является непосредственное увеличение дохода наших клиентов, скорее, мы стараемся улучшить и повысить качество жизни работающих, как в рабочих условиях, так и за пределами предприятия или фирмы.

— Заставляя их играть в сомнительные игры? — Кристина не сводила с него требовательного взгляда.

— Сейчас уже стал общеизвестным и общепринятым тот факт, что дети, лишенные возможности играть, вероятнее всего, вырастут плохо приспособленными к окружающей среде. Мы собираемся научить людей жить и работать в гармонии друг с другом, справляться со стрессами современной жизни.

— Но вы признаете, что не можете подкрепить свои заверения неопровержимыми фактами, — упрямо настаивала Криста, ничуть не смутившись под тяжелым взглядом Гесхарда. Теперь в его глазах и в помине не было того теплого участия, которым он одарил ее сегодня днем. Маленькая поправка: теплое участие, которым, как ей почудилось, он одарил ее. На поверку эти теплота и участие, так же как и его пылкие заверения, оказались всего лишь хорошо выполненной подделкой.

— Разве я это признал? Мне показалось, что, скорее, я пытаюсь исправить вашу… э… неверную интерпретацию моих слов.

Смешок в зале, последовавший за его ответом, заставил Кристу густо покраснеть. Но отступать она не собиралась. В его глазах промелькнуло выражение искренней симпатии, но Криста была не настолько глупа, чтобы поверить этому лживому «зеркалу» человеческой души.

— Значит, вы не располагаете никакими неопровержимыми доказательствами, что организованные вами курсы приносят какую-нибудь выгоду, кроме потока наличности в ваш собственный карман?

Криста злорадно отметила про себя, что на этот раз она задела его за живое. Об этом свидетельствовали его ожесточившийся взгляд и складки, которые пролегли у него в уголках губ.

— Может быть, в отношении сводного баланса моей или чьей бы то ни было фирмы, мои курсы не представляются доходным предприятием, но я твердо уверен: все, что я делаю, приносит немалую пользу. Более того, я даже готов поспорить, что если вы решитесь пройти полный курс занятий, то совершенно измените свои взгляды на жизнь.

Его голос слегка дрогнул, когда он это говорил, и Криста почувствовала, что снова краснеет непонятно почему. Ее мысли вернулись к тем нескольким предательским минутам, когда она под его чарующим взглядом потянулась к нему всем существом в ответ на ласку и нежность, которыми, он одарил ее, словно сказочный принц Золушку.

Ее сердце бешено забилось, но на этот раз учащенное сердцебиение было вызвано не влечением, а гневом, от которого прекрасные глаза потемнели, а подбородок вызывающе вздернулся.

— Это невозможно.

— Наоборот, я категорически заявляю всем присутствующим, что после того, как вы проведете всего лишь месяц в нашем Центре, ваши взгляды на жизнь изменятся. Более того, я уверен, что вы сами будете счастливы, признать эти перемены и вам захочется поделиться этим с другими…

— Никогда! — воскликнула Криста, задохнувшись от негодования.

— Позвольте мне доказать вам это.

Криста открыла, было рот, чтобы отклонить его вызов, но поняла, что сама загнала себя в угол.

— Я думаю, что это очень великодушное предложение и прекрасная идея, — обратился председатель к аудитории, воспользовавшись минутным замешательством Кристы. — Нам всем будет очень интересно увидеть результаты посещения Кристой вашего Центра.

— Но я не могу, — начала было протестовать Криста, похолодев от нехорошего предчувствия. — Мой бюджет не предусматривает расходы подобного рода…

— Это будет совершенно бесплатно.

Криста судорожно глотнула воздух. Что ей теперь делать? Если она откажется, то не только будет выглядеть полной идиоткой, но и позволит этому шарлатану считать себя победителем. Она уже успела заметить, какое он произвел на всех впечатление своей уверенностью.

— Теперь ты не можешь пойти на попятную, Криста, — весело предупредил Говард, явно пытаясь скрыть за наигранно непринужденным тоном недовольство, вызванное ее поведением. — Иначе мы начнем думать, что ты не отвечаешь за свои слова.

— Я и не собираюсь отказываться, — твердо заявила Криста. — Мне нужна неделя, чтобы привести в порядок свои дела, — не осмеливаясь поднять взгляд на своего оппонента, тихо сказала она.

— Да, конечно…

Как он предупредителен, как уверен в своей победе, но война еще не закончилась. Ему потребуется гораздо больше, чем просто уверенность в себе и мужское обаяние, намного, намного больше…

В конце концов, решила Криста, придя в себя после неожиданного удара судьбы, когда ее же оружие повернулось против нее, это он предъявил ей ультиматум, а не она, и он проиграет, так как, что бы он ни предпринял, что бы он ей ни сказал, ему не удастся ее переубедить.

— Ловко он обставил тебя, не так ли?

Криста нахмурилась и ускорила шаг, но непрошеный собеседник направился следом, явно намереваясь продолжить разговор. Она никогда не любила Пауля Томсона, особенно за какую-то слащавую манеру разговаривать. Он не скрывал своего нездорового интереса к женщинам, и Криста каждый раз замечала это, когда он смотрел на очередную представительницу слабого пола. Ей самой частенько приходилось давать отпор его грязным посягательствам и бесконечным попыткам завести с ней интрижку и забраться к ней в постель. Криста знала, что он на нее в обиде, и подозревала, что на самом деле он презирает женщин.

Криста всегда чувствовала себя неловко перед женой Томсона и, как только могла, старалась избегать его.

— Тебе нужно быть осторожной, — с деланной заботливостью предупредил он, насмешливо щуря глаза. — Он пойдет на все, чтобы заставить тебя отступить. Ему просто ничего другого не остается. Дело получило публичную огласку, слишком много нужных людей с интересом следят за развитием событий.

— Я не тот человек, которого легко переубедить, если уж он один раз что-то твердо решил, — коротко отозвалась Криста. — Тебе ли этого не знать, Пауль?

— Но ты всего лишь женщина, — парировал он, явно взбешенный ее замечанием, а судя по внешности, он как раз тот мужчина, который…

— Который что? — холодно спросила Криста.

— Который, знает, что всегда может убедить женщину поступиться своими принципами, соблазнив ее.

— Ну что ж, если дело только в этом, он зря потратит время и силы. Меня не очень легко убедить, а тем более соблазнить! — Хотя, может, ему это и удалось бы, подсказывал ей внутренний голос, не узнай она вовремя, кто он… Но она узнала, твердо напомнила себе Криста. Что ж, если Дэниел Гесхард хоть на минуту представил себе, что добьется от нее согласия, применив те грязные средства, на которые сейчас намекал ей Пауль, то он будет неприятно поражен, с мрачным удовольствием заверила себя Криста. Пусть только попробует, пусть только попробует…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Криста недовольно нахмурилась, услышав звонок в дверь. Мансарду, где располагался ее рабочий кабинет, отделяли от входной двери три лестничных марша большого особняка викторианской эпохи. Она поселилась здесь с тетей после смерти родителей.

Кто бы сейчас ни звонил в дверь, он в любом случае не имел на это права. Все знали, что ее рабочие часы неприкосновенны, ей нельзя мешать.

Тетя предпочитала работать в маленьком кабинете, примыкающем к складу товаров, в котором они хранили ткани, но Кристе больше нравилась просторная комната с окнами на север, где она могла спокойно заниматься и ее никто не отвлекал.

Где она обычно могла спокойно заниматься, поправила она себя, когда в дверь снова позвонили. Ну что ж, она не собирается открывать. Кто бы это ни был, ему придется уйти. Прежде чем она уедет в Уэльс сегодня вечером, ей нужно завершить проект, над которым она работала. Люди, ничего не сведущие в этом бизнесе, всегда удивлялись, насколько она заглядывала вперед в своей работе.

Образцы тканей, которые Криста сейчас изучала, появятся на рынке только следующим летом. А отдел дизайна вместе с модельерами ушли еще дальше. Они разрабатывали цвета и модели, которые появятся в продаже в зимнем сезоне через два года.

Дизайнеров увлекла тема двадцать первого века с космическими сюжетами. Особенно пристальное внимание завоевало созвездие Водолея по причине каких-то изменений звезд, понятных только ученым, но с интересом обсуждаемых обывателями. В образцах, которые сейчас рассматривала Криста, присутствовали небесные символы: звезды, солнце, луна вместе с различными вариантами изображения Водолея и водными сюжетами. Окраска образцов представляла собой гамму голубых и зеленых цветов, а также песочных оттенков — от бледного беж, до темно-золотого.

Криста задумчиво вертела в руках кусочек темно-синего дамаста — она рассматривала тонкие ткани образцов на столе перед собой до тех пор, пока не нашла то, что искала. Темно-золотая парча хорошо смотрелась с дамастом. Хорошо, но немного мрачновато, размышляла Криста, представляя себе, как разные комбинации тканей будут смотреться на показе мод. Ткань цвета морской волны с золотыми солнцами создавала драматический контраст с одноцветными тканями.

Ее постоянный заказчик из дома моделей, очень лестно отзывался о ее коллекции тканей, но покупал не так много, как ей бы хотелось.

— Мило, но очень дорого, — сказал он как-то об одном из образцов дамаста сочных изумрудных тонов, который она показывала ему.

— Дорого, потому, что материал высокого качества, — возразила Криста. — За это десятилетие такие ткани приобретут неслыханную популярность у покупателей, а нынешние дешевые материалы выйдут из моды.

— Ммм. В моем бизнесе я не всегда осмеливаюсь забегать так далеко, — сухо ответил он.

Дверной звонок умолк. Криста удовлетворенно улыбнулась, но снова нахмурилась, когда в дверь принялись трезвонить с прежним упорством.

Кто бы это ни был, он явно не собирался уходить.

Доведенная до бешенства, она отшвырнула образцы, которые изучала, и ринулась вниз по лестнице.

Когда она добралась до входной двери, то не только окончательно вышла из себя, но и выбилась из сил. Отбросив прядь волос, все время падающую ей на лицо, и придерживая ее одной рукой, Криста открыла дверь.

— Послушайте, — раздраженно начала, было она, — я работаю…

Ее голос замер, когда она увидела, кто был непрошеным гостем.

Дэниел Гесхард. Что ему здесь нужно? Может быть, он пришел сказать ей, что передумал и берет свой вызов обратно?

Насмешливое выражение, появившееся у него, когда Криста предстала перед ним на пороге, свидетельствовало о том, что он появился не затем, чтобы, теребя в нерешительности шляпу, вымаливать у нее благосклонность. Девушка густо покраснела, когда поняла, что его забавлял вид ее босых ног.

У Кристы была привычка расстилать образцы на полу и, сбросив туфли, ползать на коленях, рассматривая ткани. Она никогда раньше не думала, что босые ноги могут выглядеть сексуально, но теперь чувствовала, что ее щеки начинают пылать, а она сама безуспешно борется с желанием зарыть большие пальцы в ковер в тщетной попытке, как-то спрятать их от его взгляда.

Он оказался гораздо выше, чем ей подумалось при первой встрече, от него исходило ощущение необычайной крепости и мужской силы. На нем были джинсы и рубашка пастельно-голубого цвета, расстегнутая на груди. Криста почувствовала, что ее и без того красные щеки приобретают багровый оттенок при воспоминании о том, что именно в такую одежду она облачала его в глупых фантазиях.

Надо отдать ему должное: даже в моем разнузданном воображении он не был так хорош в джинсах, неохотно призналась себе Криста. Это несправедливо. Ни один мужчина не имеет права быть обладателем таких длинных ног и таких мускулистых бедер!

Она вся напряглась, когда Гесхард, так и не дождавшись приглашения, переступил порог и вошел в холл…

Криста нервно сглотнула. Позволить ему застать ее в таком неприглядном виде: в поношенном топике, но очень удобном, поэтому она и любила ходить в нем дома. В облегающих леггинсах, знавших лучшие времена; без макияжа; с растрепанными волосами, выбившимися из-под заколки. Откуда у него ее адрес? — размышляла Криста, искоса рассматривая гостя. Ей пришлось нехотя признать, что он очень привлекательный мужчина, с мужественными правильными чертами лица. Она слегка вздрогнула и поспешно отвела взгляд.

— Что вам здесь нужно? — нахмурилась Криста, пытаясь взять ситуацию под контроль, пока он внимательно изучал коллекцию тканей, собранную ею во время учебы в колледже. Тетя настояла на том, чтобы ее повесили в холле, и очень гордилась Кристой.

Ее следовало давно снять, недовольно подумала Криста. Гесхард отвел взгляд от коллекции и внимательно посмотрел на нее.

— Что мне здесь нужно? — повторил он. Что-то в его взгляде заставило ее почувствовать себя так, словно она ступила на тонкий лед и не может обрести равновесие на этом опасном отрезке пути.

— Я хотела сказать — что вы здесь делаете? — быстро поправилась она.

— А-а.

Сардоническая улыбка искривила его губы. Криста с самого начала настроилась враждебно по отношению к нему, поэтому, ее приятно удивило бы такое тонкое чувство юмора в любом другом мужчине, но с ним нужно быть осторожней. Она знала ему цену. В конце концов, это в его интересах — переманить ее на свою сторону. Эти томные взгляды всего лишь средство, с помощью которого он надеется изменить ее мнение о своем драгоценном Центре.

— Я приехал, чтобы забрать вас, — ответил Гесхард на ее вопрос. — Центр не так уж легко найти…

— Забрать меня? Я вам не посылка! — возмутилась она. — И если учесть, что я умею сама добираться до самых Богом забытых мест без посторонней помощи, сомневаюсь, что найти дорогу в ваш Центр станет для меня неразрешимой проблемой.

— Вы все еще хотите пройти курс нашего обучения?

Криста окинула его гневным взглядом. Неужели он действительно считает, что она могла передумать?

— Конечно же, я хочу пройти курс обучения, — сердито проворчала она.

— Отлично.

— Но занятия начинаются завтра не раньше десяти часов утра, а у меня еще есть работа, которую мне нужно закончить, так что, если вы меня извините… — ядовито начала Криста.

Гесхард удивленно приподнял бровь.

— Последний местный поезд отправляется в четыре часа от ближайшей станции. У вас еще достаточно времени, чтобы собрать вещи.

Поезд? Криста с глупым видом уставилась на него.

— Но я не собиралась… Я не собиралась ехать поездом. Я пользуюсь машиной.

— Боюсь, что в данном случае вам придется отказаться от подобной привычки. Нашим клиентам не разрешается приезжать на личном транспорте, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

— Но я не думала, что вы…

— Это было упомянуто в нашей брошюре, — как бы извиняясь, напомнил он. — Я посылал вам копию.

Да, действительно, она получила брошюру, но тут же отшвырнула ее, не потрудившись даже перелистать. Она тогда была слишком сердита за то, что он вовлек ее в эту историю, из которой все равно ничего не выйдет, а она позволила ему сделать это.

— Вот почему я решил, что, может быть, вы оцените то, что я предлагаю подвезти вас…

Криста подозрительно смотрела на него прищуренными глазами. Какова настоящая цель его визита? Она была уверена, что он пришел не затем, чтобы искать ее расположения. Если она не приедет вовремя к началу занятий, он имеет полное право объявить, что она отказалась от их соглашения, и воспользоваться ее неявкой в качестве доказательства того, что она испугалась оказаться побежденной.

— Я не могу сейчас ехать, — раздраженно возразила Криста. — У меня незаконченная работа, и вещи не собраны…

— Ничего страшного. Я подожду…

Подождет?.. Где? Ну, только не здесь, решила Криста. Но Гесхард, казалось, придерживался другого мнения и снова начал внимательно изучать ее коллекцию.

— Очень мило… — сказал он. — У вас удивительное чувство цвета. А вы знаете, что выбор таких сочных тонов, особенно с присутствием красного оттенка, говорит о сильной личности с амбициями.

— А вы, конечно же, специалист в подобных вещах, — насмешливо заметила Криста.

— Это один из предметов, которые я изучал, — согласился он, не заметив презрительных ноток в ее голосе или по крайней мере сделав вид, что не заметил. Криста была уверена, что в нем, может быть, все фальшиво, кроме его воспитанности, поэтому, скорее всего, он просто подавляет свои чувства… стараясь усыпить ее бдительность, создав у нее ошибочное ощущение безопасности. Ну что ж, она скоро заставит его признать свое поражение.

— Вы только зря теряете, время, — предупредила Криста. — Не думайте, что, проведя месяц или даже полгода в ваших горах, я изменюсь сама и переменю взгляд на жизнь. И, кроме того, — с вызовом бросила она, прищурив глаза, — я точно знаю, что продолжительность подобных курсов не больше двух недель, разве я не права?

И Криста с триумфом отметила озадаченное выражение, появившееся при этом на его лице. Некоторое время он, смутившись, не знал, что сказать. Пытаясь скрыть свое замешательство, он поспешно отвернулся от нее, не позволив рассмотреть выражение его глаз. Что в них было: смущение или гнев? Криста неожиданно развеселилась. Если ей удалось задеть его за живое, тем лучше.

Она не боится его гнева, ей даже хочется довести его до бешенства. Когда такие люди теряют над собой контроль, они выдают себя с головой.

— Обычно это так, — согласился Гесхард, — но в вашем случае…

— Вы решили дать себе фору, увеличив время учебы вдвое больше положенного? — язвительно предположила Криста.

К удивлению Кристы, он не стал даже пытаться отрицать обвинение. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь в свою защиту, он посмотрел на нее взглядом, от которого у нее бешено забилось сердце, гулко отзываясь в груди.

— Все равно из этого ничего не получится, — быстро отозвалась Криста. — Я не собираюсь менять свое мнение…

Этот долгий спокойный взгляд удивил ее. Она понимала, что ему ничего не останется делать, как признать ее враждебное отношение, но никак не ожидала, что он позволит ей заметить, как ему это неприятно. Подобные мужчины обычно хорошо умеют владеть своими чувствами. Криста считала, что он попытается создать видимость полного безразличия к ее враждебности. Он же принял брошенный вызов. Она поняла это по особому блеску его холодных серых глаз. Если бы Криста была наивной дурочкой, то, без сомнения, попалась бы в сети этого особого мужского магнетизма, исходящего от всего его облика, блеск его глаз заставил бы ее сердце биться быстрее, а ее тело…

— Вы очень уверены в себе.

Блеск, в глазах сменился холодным испытующим взглядом.

— Да, уверена, — твердо сказала Криста, — ибо хорошо себя знаю.

— Вы знаете себя настоящую или имеете в виду ту женщину, которой позволяете себе быть? Вы понимаете, сколько стрессов порождает подобный жесткий контроль над своей личностью?

Криста гневно сверкнула глазами.

— Я уже поняла, что вы хорошо разбираетесь в подобных вещах. Скажите… чем именно вы занимались до того… до того, как примазались к популярному движению так называемых профессионалов, которые на самом деле всего лишь, слащавые обманщики, подпевающие своим клиентам елейным голоском? — ядовито спросила Криста, стараясь оскорбить его.

Она ждала, что разразится буря: серые глаза потемнеют от гнева, чувственный рот перекосится от негодования и на нее обрушится поток брани и ответных оскорблений, чтобы, как можно больнее задеть ее, но, к удивлению Кристы, ничего этого не последовало. Он просто сказал:

— Я читал лекции по психологии в Оксфордском университете. Не хочу подгонять вас, но будет лучше, если мы отправимся в путь прямо сейчас. Хорошо бы приехать до наступления темноты. Сегодня стояла безветренная погода. Скорее всего, придется подключать запасной генератор, основного будет недостаточно…

Поспешность, с которой он сменил тему разговора, его кажущееся спокойствие и тихий голос быстро охладили пыл Кристы. Она чувствовала себя так, словно на нее вылили ушат холодной воды. Ее мысли спутались, а нужные слова никак не приходили в голову. Криста рассердилась, но теперь гнев был вызван скорее ее собственным поведением, чем словами Дэниела Гесхарда.

Преподаватель психологии…

— Все это есть в брошюре вместе с характеристиками профессиональной пригодности других членов нашего коллектива.

Этот тихий ответ заставил Кристу густо покраснеть от стыда.

— Генератор, — повторила она, воспользовавшись его собственной тактикой. — Значит, у вас нет постоянного снабжения электрическим током?

— Да, к Центру не подведены провода высоковольтного напряжения, — согласился он. — Электричество вырабатывается при помощи ветровой энергоустановки. Мы в Центре стараемся, как можно меньше зависеть от внешнего мира: сами вырабатываем энергию, выращиваем овощи и фрукты. Мы даже пытались обеспечить себя мясом, но у нас ничего не получилось.

— Почему?

— Овцы становятся ручными, и никто не отваживается, послать их на бойню, — объяснил он. — То же и с курами: никто из нас не может заставить себя отрубить им голову.

Мысленно Криста сопоставила его рассказ с тем, что она видела в деревнях Индии и Пакистана. Там люди не могут позволить себе роскошь держать прирученный домашнийскот.

Он словно прочитал ее мысли, тихо сказав:

— Я понимаю, что вы сейчас думаете. Может быть, вы и правы. Но смогли бы вы хладнокровно поставить свою подпись под смертным приговором?

Его восприятие действительности привело Кристу в замешательство.

— Это зависит от того, чье имя стоит в этом приговоре, — решительно сказала она.

Ее уже стали порядком раздражать его постоянные улыбки в ответ на любые ее замечания. Он должен злиться, чувствовать себя оскорбленным, как человек, задетый за живое. Гордость и эгоизм должны выдать его, представив обманщика в истинном свете. А он вместо этого проявляет редкое терпение и, кажется, находит ее поведение даже забавным.

Пришлось признать, что противник опасней, чем она думала. Криста не приняла всерьез его заявление о том, что после месяца занятий на его курсах она полностью изменит свое представление о жизни. Она теперь хорошо его знала, тем более имела представление о роде его занятий, и заверила себя, что нет никакого риска, вновь попасть под его влияние. Ему не удастся воспламенить в ней чувство симпатии, как это случилось при первой встрече. Но велика ли цена этому ее заверению?

— Что не так?

Криста невольно насторожилась. Он выбрал странное словосочетание. Дэниел не спросил: «Что-то не так?» Он задал вопрос в такой форме, словно очень хорошо ее знал. Это «Что не так?» подразумевало его полную уверенность в том, что у нее на самом деле что-то не в порядке.

— Что не так? — Она смерила его ледяным взглядом. — Все в порядке, — съязвила Криста, — если не принимать во внимание такие пустяки, как то, что вы прервали меня в самый разгар очень важной работы, фактически силой ворвались в мой дом и пытаетесь полностью контролировать мою жизнь…

— Но решение принимали вы, — непринужденно напомнил он. — В любой момент можете отказаться.

Лжец, хотелось крикнуть Кристе. Он ведь хорошо понимал, что она не может отказаться, иначе опозорит себя. Она резко повернулась, собираясь уйти, но услышала, как он сказал вслед:

— Вам нужно упаковать, по крайней мере, три смены верхней одежды и теплый плащ, который защитит вас от непогоды. Когда у нас идет снег…

— Снег? — Криста обернулась. — Но сейчас октябрь, — насмешливо возразила она. — В это время года в стране не бывает снега.

— Вполне вероятно, но в Уэльсе другой климат, и там идет снег. Тем более Центр расположен в горах, достаточно высоко, чтобы иногда снег шел даже в начале сентября. Между прочим, у вас есть горные ботинки? — окликнул ее Дэниел.

— Горные ботинки?

— Они были упомянуты в списке снаряжения, которое может вам потребоваться.

Список, без всякого сомнения, находился в брошюре, которую она выбросила, уныло подумала Криста. Интересно, что еще она упустила из-за своего упрямства и глупой гордости?

— Нет у меня никаких горных ботинок, — мрачно отрезала она. — Но мне они все равно не понадобятся. Я не собираюсь заниматься горным туризмом.

Если она рассчитывала, что он примет ее вызов и будет спорить с ней, то ее опять ожидало разочарование… Он непринужденно продолжил, словно Криста ничего не говорила:

— Но вы можете об этом не беспокоиться. В маленьком городке, недалеко от нашего Центра, есть замечательный магазинчик спортивного снаряжения. Вам понравится там бывать — всем нравится. В этом маленьком городке часто проходит распродажа крупного рогатого скота. Вам понравится…

Криста устало воззрилась на него.

— Я так не думаю, — поспешно отреагировала она. — Я горожанка, и, боюсь, наблюдать, как несколько фермеров торгуются из-за пары потрепанных овец, вряд ли доставит мне удовольствие… — Это было неправдой. Кристу начинала беспокоить та легкость, с которой он угадывал ее мысли, словно читал раскрытую книгу.

— Нет? — Его темная бровь взметнулась вверх. — Это противоречит тому, что я слышал о вас. По-видимому, торговцы на фабриках Индии и Пакистана научились вести себя очень осторожно в присутствии английской леди.

Криста насторожилась. Откуда он это узнал?

— Покупать ткани — моя работа… а наблюдение за покупкой овец таковой не является. Кроме того, я всегда считала, что характерной особенностью подобных курсов является то, что люди перестают думать о работе и учатся играть, — насмешливо парировала Криста.

— Наша характерная особенность, как вы изволили выразиться, состоит в том, чтобы научить людей жить полноценной жизнью со сбалансированными интересами. Люди должны понять, что потребности духовные куда важнее для них, чем материальные.

— А как же психологические травмы, появляющиеся у бедных сотрудников в результате постоянных стрессов, — едко отпустила очередную шпильку Криста. — Как грандиозны потребности рядового работника, как благородна роль того, кто освободит его от них. Но ведь перед вами реальный мир, населенный людьми, которые голодают… умирают…

— Я знаю, — сказал он спокойно.

Была такая убежденность в тихом голосе мужчины, что Криста слегка покраснела и отвела от него взгляд, растерянная и смущенная.

— Я не могу помочь всем голодающим — это не в моих силах, — но я могу помочь людям прийти к согласию с самими собой, научить их жить в гармонии с другими людьми. Если все люди будут жить в согласии, — сказал он мягко, — не будет войн и голода. Я подожду вас внизу, ладно? — неожиданно произнес он.

Криста взглянула на него озадаченно. Его слова заставили ее почувствовать что-то… Он сбивал ее с толку и смущал и уже не первый раз заставал врасплох, так что она начинала чувствовать себя куклой на ниточках, которой он управлял, как хотел.

Осторожно, предостерегла она себя. Если ты сейчас поторопишься наверх, то позволишь ему добиться своего, но ты не должна. Помни, кто он, ведь он не тот, кем кажется. Он психолог, он знает, как люди ведут себя, как они реагируют, и он знает, как создать определенный образ и добиться чьего-то восхищения и симпатии.

Ничего, скоро он узнает, что ее не так легко обмануть, и, прежде чем закончится месяц ее пребывания в Уэльсе, он горько пожалеет о своем глупом заявлении, что может изменить ее взгляды на жизнь. Только Бог мог добиться этого от Святого Павла по дороге в Дамаск, но Дэниел Гесхард всего лишь простой смертный.

Простой смертный… Она замерла, поставив ногу на следующую ступеньку, сердце тревожно екнуло в груди. Этот мужчина не так уж прост, и ей следует постоянно помнить об этом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Это он и есть? — встревожено спросила Криста, слегка запаниковав при виде скопления ветхих каменных домишек с низкими крышами за забором с закрытыми воротами. «Это» скорее было похоже на маленький домик фермера, окруженный сараями и пристройками, чем на научный центр. Кроме того, если судить по размеру главного здания, вряд ли оно способно вместить больше четырех-пяти человек.

— Не совсем, — спокойно отозвался он, остановив «лендровер» перед закрытыми воротами.

Криста вспомнила, какое недоумение вызвал у нее этот автомобиль. Она ожидала увидеть что-то более… более роскошное… соответствующее его имиджу… Это, конечно же, должно было быть что-то из последних моделей. Перед ней же предстала видавшая виды развалюха, угрожающая в любой момент рассыпаться на запчасти, которые, как подозревала Криста, когда-то принадлежали разным машинам.

Заметив, что она рассматривает это чудо техники, Дэниел с видимой гордостью заявил, что сам отремонтировал машину.

— Это бросается в глаза, — мрачно согласилась Криста, но, когда заметила, как искорки удовольствия погасли в его глазах, почувствовала себя стервой. Мужчины где-то в глубине души всегда остаются маленькими мальчиками и с восторгом лелеют детища, сделанные собственными руками.

— Что значит — не совсем? — подозрительно спросила она теперь, когда он открыл дверцу «лендровера».

— Это не сам Центр, — пояснил он. — Это мой дом… Центр закрыт до конца месяца… Я отпустил служебный персонал в отпуск, чтобы рабочие могли закончить строительство новых корпусов.

— Что?.. Значит, вы заманили меня сюда обманом? — вспыхнула Криста. — В таком случае вам лучше немедленно развернуть эту… эту груду металлолома и отвезти меня обратно.

— Боюсь, что это невозможно, — спокойно возразил Дэниел. — Во-первых, у меня совсем не осталось бензина, а Дей привезет его не раньше завтрашнего утра, а во-вторых, уже, слишком поздно, Криста, — мягко добавил он, не сводя с нее глаз.

Криста почувствовала уже знакомое волнение, от которого сладко замирало сердце. Это всего лишь гнев, вызванный тем, что он обманул меня, напомнила себе Криста. Нет, это облегчение, оттого что он не позволил тебе уйти, возразил внутренний голос.

— Вы добровольно согласились приехать, никто вас к этому не принуждал, — напомнил он.

— Я согласилась пройти курс в вашем Центре, а не… Что вы сказали? Все служащие в отпуске? — недоверчиво переспросила Криста.

— Точно. Но вам незачем беспокоиться. Я буду просто счастлив, провести этот курс лично, — заверил он. — Если честно, — он понизил голос, в котором появилась хрипотца, взволновавшая девушку, — я страстно желаю этого…

— Это ваши проблемы. А я вот испытываю прямо противоположные чувства, — огрызнулась Криста. — Если честно… Что это? — вскрикнула она, и ее глаза округлились от страха, потому что «лендровер» неожиданно стало качать из стороны в сторону. Пытаясь удержаться, она одной рукой схватилась за дверцу машины, а другой…

Другой, она оперлась обо что-то теплое и мягкое. Это «что-то» оказалось грудью Дэниела. Она почувствовала под своей рукой размеренное биение его сердца.

— Все в порядке. — Она услышала, что он смеется. — Это всего лишь Клеренс. Он пришел сказать нам — добро пожаловать домой…

— Клеренс… — Криста глупо уставилась на него. — Клеренс, — недоверчиво повторила она. Через окно машины никого не было видно.

— Клеренс — это козел, — объяснил Дэниел, — который никак не может усвоить, что бодание головой не самый лучший способ приветствовать гостей. — Он опять смеется над ней, возмутилась Криста, заметив у него в уголках глаз лучики морщинок и мелькнувшую на губах улыбку. — Извините, если он напугал вас. Я должен был предупредить…

— Я не испугалась… — соврала Криста.

Она хотела уже отдернуть руку от его груди, когда он накрыл ее своей рукой с длинными сильными пальцами и нежно погладил мягкую кожу на запястье.

Она почувствовала дрожь во всем теле; кожа на его пальцах была шероховатая, как у людей, которые много времени проводят, занимаясь физическим трудом. Его мозолистая рука слегка царапала ее нежную тонкую кожу, вызывая у Кристы странный трепет во всем теле.

— Врунишка, — мягко пожурил Дэниел. Вздрогнув, она попыталась сосредоточиться на его словах, вместо того чтобы прислушиваться к тому, что происходит у нее внутри. — У тебя учащенный пульс, — объяснил он, — а учащенный пульс свидетельствует о том, что…

— Ну, хорошо, хорошо, я испугалась, — призналась Криста, обеспокоенная тем, что дело принимает опасный оборот, и стараясь поскорее положить этому конец. Страх действительно был причиной ее учащенного пульса, но ведь существовали еще и другие… Она сжала губы, досадуя на себя за то, что приняла простую проверку пульса за ласку.

— Держись… — Внезапно Криста ощутила руки Дэниела на спине. Он стремительно заключил ее в объятия, крепко прижав к груди. У нее захватило дух, она беспомощно хватала воздух ртом, пытаясь сделать вдох, и, когда Клеренс снова начал раскачивать машину, у нее не было никакой возможности запротестовать. — Он начинает терять терпение, — услышала Криста голос Дэниела где-то у себя над головой.

Он так крепко прижал ее к груди, что, ответь Криста хоть одно словечко, она рисковала прикоснуться губами к теплой коже на его обнаженной шее. Малейшее ее движение он мог принять за попытку поцеловать его.

— Эй… ты вся дрожишь… все в порядке. Клеренс не такой уж страшный. На самом деле он очень ласковый, вот увидишь…

Слава Богу, он выпустил ее из объятий и отвернулся, чтобы открыть дверцу. Это спасло Кристу, иначе бы он догадался, что дрожь не имела никакого отношения к Клеренсу, хотя животное и встревожило ее.

Что с ней такое происходит? Одно очевидно: между ее холодным рассудком и сердечными чувствами легла непреодолимая пропасть. Ее тело еще помнило трепет, вызванный их первой встречей, и в то же время здравый смысл все время напоминал ей, как на самом деле обстоят дела. И как ни старалась Криста, ей не удавалось подавить в себе влечение к этому ужасному человеку.

— Выходи, поздоровайся с Клеренсом, — пригласил Дэниел, открывая перед ней дверцу.

Криста нехотя выбралась из машины. Она нервничала вовсе не из-за этого козла с довольно устрашающей парой рогов, ей было не по себе из-за мужчины, стоящего рядом с ним.

— Я купил его совсем маленьким. Козье молоко очень полезно. Мы надеялись, что его гарем внесет свою лепту в нашу независимость от внешнего мира. К сожалению, дело обернулось не совсем так, как мы ожидали. Гораздо легче и дешевле, оказалось покупать молоко в супермаркете. К тому же у нас возникли разногласия с Клеренсом и его благородным семейством. У них оказалось пристрастие к прогулкам вне загона, который они постоянно ломали, причиняя нам страшные неудобства. Они попробовали на вкус нашу одежду… и им понравилось. Они ее ели, — усмехнувшись, пояснил он, заметив, как Криста быстро перевела встревоженный взгляд с козла на Дэниела. — Мне удалось пристроить его жен, но с самим Клеренсом возникли проблемы. По крайней мере, из него хоть получился замечательный сторож, даже лучше, чем собака: не надо получать разрешение и надевать намордник.

Кристе совсем не понравилось, как смотрел на нее этот козел. Привлекла ли его внимание она сама или ее костюм, но в любом случае она не собирается проявлять беспокойство в присутствии его хозяина.

Когда Дэниел отошел, оставив ее наедине с этим чудовищем, бросив ей через плечо: «Подождите, я принесу ваши вещи», Криста с трудом подавила в себе желание запротестовать и выказать этим свою слабость.

Клеренс уставился на Кристу немигающим взглядом, в котором, она могла поспорить, промелькнуло насмешливое, как у хозяина, выражение. Она едва удержалась, чтобы не броситься к Дэниелу, когда животное медленно двинулось к ней.

— Я не могу ждать, — с иронией отозвалась Криста, и, когда они втроем направились к дому, она старалась идти так, чтобы между нею и козлом все время находился Дэниел.

Господи, во что я впуталась! — горько вопрошала Криста, пока Дэниел отпирал дверь. Провести целый месяц фактически наедине с мужчиной, представляющим для нее реальную опасность, и ради чего? Ради того, чтобы кому-то, что-то доказать.

Криста почувствовала, что устала гораздо больше, чем предполагала. Дэниел легким толчком открыл дверь, жестом приглашая девушку войти.

За дверью находилась большая кухня с низким потолком. Криста огляделась. Комната была обставлена мебелью из красного дерева темного оттенка. Для создания такой роскошной обстановки, которая только на первый взгляд могла показаться простой и практичной, денег явно не пожалели.

Криста скептически прищурилась. Уж кого-кого, а ее, сведущую во всех аспектах моды и дизайна и лучше других знавшую, что к чему, не провести, как хотелось бы некоторым личностям.

Ну конечно, он может позволить себе быть экстравагантным на те, огромные гонорары, которые получает за так называемую «профессиональную» деятельность.

Но надо признать, что у него хороший вкус. Она точно так же обставила бы кухню в своем доме, если бы могла позволить себе такую роскошь. Сервант, может быть, и выглядел просто, но покорял особым блеском дорогого красного дерева, и незамысловатость формы только подчеркивала богатство фактуры.

Интересно было бы посмотреть, как обставлены остальные комнаты в доме.

— Проголодалась? — услышала Криста голос Дэниела.

— А что, еда оплачивается отдельно?

Она и не пыталась скрывать свою враждебность, но тихие слова, прозвучавшие в ответ на ее грубость, заставили Кристу густо покраснеть от стыда за свое поведение.

— Нет, конечно же, не оплачивается. Как я уже сказал, с вас не будет взиматься никакая плата за пребывание здесь. Я создал этот Центр не просто из соображений выгоды, хотя и соврал бы, сказав, что мои мотивы имеют только альтруистический характер. Мне приходится зарабатывать себе на жизнь, но получение дохода никогда не было единственной целью, чем бы я, ни занимался. Но вы решительно настроены, думать обо мне только плохое, не правда ли? — мягко пожурил он. — Интересно, почему?

Криста сердито отвернулась.

— Прекратите подвергать меня психологическому анализу, — раздраженно отозвалась она. — Да, я голодна…

— Отлично, я тоже. Хотя боюсь, что меню будет очень простое: суп и салат. Но сначала я покажу вам вашу комнату. Сюда, пожалуйста.

Они прошли через вторую дверь и оказались в просторной прямоугольной прихожей.

— Этот дом был построен еще в викторианскую эпоху младшим сыном одного промышленника, который хотел вернуться в родные края, к своим корням. Отсюда формы и размер. Но то, что вокруг дома мало свободной земли, большой недостаток, с точки зрения фермерского сообщества, поэтому мне посчастливилось купить его довольно дешево.

Кристу удивляла его откровенность. Может, это способ усыпить мою бдительность? — промелькнуло у нее в голове. Ну что ж, тогда это не сработает.

Его наигранное откровение не произвело на меня никакого впечатления, чего нельзя сказать о доме, призналась себе Криста, поднимаясь за Дэниелом по лестнице. У этого младшего сына викторианского промышленника, без сомнения, были немалые деньги и хороший архитектор. Дом большой и добротный.

Криста замедлила шаг на лестнице, восхищаясь соотношением панелей стен и перил. Ей на глаза попалась небольшая полоска дерева, которая выглядела свежее, чем остальные. Здесь, очевидно, недавно реставрировались перила. Она не удержалась и, протянув руку, провела подушечками пальцев по дереву: место соединения было таким гладким, что его трудно было нащупать, и только небольшая разница в цвете говорила о том, что этот отрезок недавно меняли.

— Я вижу, что вы заметили мою реставрацию. Не многие так внимательны.

Криста подняла на него глаза.

— Вы это сделали сами? — спросила она, не в состоянии скрыть удивление.

— Да, столярное ремесло — мое хобби… Я своими руками сделал мебель на кухне. Мой дедушка был столяром, настоящим мастером. Он по праву гордился своим умением и своей работой.

Криста молча, последовала за ним. Эта его непринужденная дружеская манера — была ли она в его характере, или он просто использовал ее, умело притворяясь? Обман, посредством которого он зарабатывал себе на жизнь, должно быть, стал неотъемлемой частью его натуры. Искусство обманывать, создавать фальшивый образ, доведенное до совершенства, помогало ему убеждать других верить тем иллюзиям, которые он создавал.

Взять хотя бы то, как он обманул ее в день их первой встречи. Она поверила, что это тепло и восхищение, адресованные ей, были настоящими, пока спутник Дэниела не выдал его.

А что бы произошло, не узнай она его настоящее лицо? Если бы он оказался один в то утро и решил до конца довести свои намерения…

Сколько бы он причинил ей горя, прежде чем она узнала бы правду?

Откровенно говоря, ее собственная уязвимость явилась для нее неприятной неожиданностью. Она всегда считала себя «огнеупорной» по отношению к мужчинам подобного типа.

Криста находила пока одно-единственное объяснение тому, что он привез ее сюда, фактически похитив. Нет такого мужчины, которому понравилось бы, что женщина осмелилась бросить ему вызов. И как профессионал, и как настоящий мужчина он не мог позволить, чтобы ему нанесли поражение.

Кажется, между ними разгорается настоящая война. И приходится признать, что у него в арсенале имеется довольно разрушительное оружие.

Дэниел остановился перед одной из дверей просторного коридора.

— Я поселю вас здесь, — сказал он. — У вас будет своя ванная.

Он толчком открыл дверь и остановился, пропуская Кристу вперед. Комната была обставлена очень просто. Старинная бронзовая кровать, хорошо отполированный дубовый шкаф, обстановку довершал письменный стол.

— Я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно устроиться, а после ужина мы сможем обсудить структуру вашего курса. Мы стараемся убедить людей в том, что именно коллективная работа дает наилучший результат. Мы выяснили, что многие работники забывают о преимуществах коллективной работы. Люди воспитаны таким образом, что у них постоянно возникает необходимость доминировать, им присуще постоянное стремление к мнимому превосходству. Наша цель — сгладить этот недостаток. Мы учим, что результатом сосуществования, поддержки и правильной оценки людей, которые окружают вас, с которыми вы должны составлять одно целое, единый коллектив, является согласованная работа.

— Я не испытываю необходимости в согласованной работе, — сухо возразила Криста. Чем больше он говорил, тем сильнее росло в ней сопротивление его словам. — Вам следует спуститься с небес на землю, — язвительно отозвалась она. — Я же предупреждала, что у вас ничего не получится. Если я и мои импортеры начнем сочувственно относиться друг к другу, то наши покупатели обвинят нас в создании монополии и фиксировании цен.

— Вы не обманете меня, Криста, — мягко сказал Дэниел. — Вы думаете, что ваши слова звучат резко и цинично, но я-то знаю, что это всего лишь маскировка, своеобразная форма защиты.

И он вышел, прикрыв за собой дверь, прежде чем Криста нашлась что ответить.

Своеобразная форма ее защиты? Чушь. Защиты от чего, от кого?

Криста в нерешительности остановилась в коридоре. Из кухни доносился соблазнительный запах супа, приглашая ее войти, но сознание того, что Дэниел там, за дверью, ждет ее, останавливало. Дверь внезапно открылась, и на пороге кухни появился Дэниел, не оставляя ей возможности передумать.

— Суп готов, — радостно объявил он. — Правда, моей заслуги здесь нет. Все, что от меня требовалось, — это разогреть его в микроволновке.

Кто же его приготовил? Сидя десятью минутами позже на кухне и задумчиво помешивая ложкой густой, наваристый бульон, Криста все еще мучилась в догадках. Дородная, уже не молодая жена местного фермера или другая особа — молоденькая и хорошенькая девушка? Дэниел очень привлекательный и сексапильный мужчина. По крайней мере, казался бы таким, быстро поправилась Криста, не рассмотри она сразу же обман, умело скрытый мужским обаянием.

Однако не всем женщинам удается извлечь из своего прошлого опыта уроки, которые предостерегли бы их от подобных ошибок в будущем.

Ему ведь не составит никакого труда обмануть таких уязвимых женщин, создав видимость теплого отношения и заботы, тем более это будет легко с его чувством юмора, с этой псевдо готовностью рассказать все о себе. Никакая женщина не устоит, взглянув в его глаза и увидев в них, то выражение, которое казалось Кристе таким искренним в день их первой встречи!

Рассердившись на себя за то, что она опять вернулась к воспоминанию о своих ощущениях, Криста, не сдержавшись, в сердцах бросила ложку.

— Что такое? — озабоченно спросил Дэниел. — Суп слишком горячий?

Слава Богу, что на самом деле он все-таки не может читать мои мысли, усмехнувшись про себя, подумала Криста. Избегая встречаться с ним взглядом, она покачала головой.

— Нет, все хорошо. Правда, все в порядке. Кто это приготовил?

— Я точно не знаю. Несколько фермерских жен занимаются своим малым бизнесом: готовят и приносят домашнюю еду, — объяснил он, — обслуживают и снабжают провизией торжественные приемы и особые события — свадьбы и тому подобное, — закупают на рынке продукты. Одним словом, обеспечивают и меня, и персонал Центра, когда тот работает, всем необходимым. Этот суп был среди продуктов в холодильнике Центра. Я принес его сюда, когда делал запасы. Обычно я сам готовлю себе или ем в Центре. Я составил конспект основной программы вашего курса, — продолжал он. — Обычно мы придерживаемся определенной методики, но в вашем случае…

— Что в моем случае? — подозрительно спросила Криста, пока он открывал папку, которую до этого держал в руках. — Что делает мой случай особенным? Я могу догадаться? — Криста с вызовом вздернула подбородок. — Вы и так уже увеличили вдвое продолжительность курса. Но вот что я вам скажу: для меня не имеет значения, что вы говорите или делаете. Я не изменю своего мнения.

Только на долю секунды взгляд его серых глаз, обращенный к ней, ожесточился.

— Увеличенная продолжительность вашего курса не имеет ничего общего с попытками склонить чашу весов в мою пользу, как вам кажется, — усмехнулся Дэниел. — Просто вне группы требуется больше времени, чтобы…

— Чтобы запудрить мне мозги, — холодно закончила Криста фразу. — Почему бы вам не запереть меня в комнате и морить голодом, пока я не покорюсь?

Она со злорадством, отметила про себя, что на этот раз он все-таки рассердился. По ее спине побежали мурашки, когда она увидела его потемневшие от гнева глаза и жесткие складки у рта.

— Не искушайте меня, — мягко предупредил он. Его глаза посветлели, рот тронула едва заметная улыбка. — Это вы-то можете быть покорной?! Я что-то сомневаюсь.

В его взгляде… в улыбке было что-то такое… Взволнованная Криста, опустила голову.

Проклятый самец! Как ему всегда удается повернуть дело так, что ее гневный вызов вдруг приобретает форму флирта и ее бросает в жар?

— Так что вы планируете со мной делать? — поспешно спросила она. Слишком поспешно, прикусила губу Криста в досаде на свою оплошность.

Она ждала, что он воспользуется этим, но, к ее облегчению и удивлению, опустив взгляд на свои руки, он продолжал:

— Курс содержит практическую и теоретическую части. Наши упражнения разработаны специально для того, чтобы научить людей доверять друг другу, выработать у них способность коллективно разрешать проблемы, обсуждая их в группе. Горная местность, как нельзя лучше подходит для реализации наших проектов. Люди в группе делятся на пары и по двое совершают восхождения на невысокие вершины, занимаются греблей на каноэ…

— Гребля на каноэ… — Криста тупо уставилась на него. — Ни за что, и вам лучше сразу забыть об этой затее, — твердо заявила она, вздрогнув от ужаса, когда представила себе непрочное, хрупкое суденышко, в котором ей предлагали прокатиться. Ей нравилось плавать, но она предпочитала заниматься этим в теплом бассейне, где нет, ни течения, ни волн. Если он ждет, что она добровольно станет рисковать своей жизнью…

— Здесь совершенно нечего бояться… — услышала Криста его спокойный голос, словно он опять читал ее мысли. — Каноэ — непотопляемое судно. Самое страшное, что может случиться, — оно может опрокинуться, если им плохо управлять. Но вы будете в гидрокостюме и…

— Нет. Ни за что, — повторила Криста с прежней горячностью.

— Я уверяю вас, что здесь действительно нечего бояться, — убеждал ее Дэниел. — Я высококвалифицированный инструктор…

— Мне наплевать, какой вы замечательный инструктор, — со злостью выкрикнула Криста. — Я и не подумаю сесть в каноэ.

— Это очень важная часть нашего курса, без нее… Хотя если вы передумали и больше не хотите участвовать в этом эксперименте…

Криста бросила на него испепеляющий взгляд. Она не ручалась за себя, поэтому промолчала. Открой она рот… Он подготовил ей ловушку, стараясь обманом заставить ее бросить эту затею, отступить, тем самым позволив ему выиграть нечестным способом.

— Я надеюсь, что ради вашего же блага вы обеспечите безопасность, — сквозь зубы процедила Криста.

— Конечно, — заверил Дэниел. — Для вашего спокойствия могу сообщить, что мы не утопили еще ни одного нашего клиента.

— Один синяк… всего лишь один синяк… — пригрозила ему Криста, стараясь не замечать вспыхнувшие в его глазах искорки смеха.

— Если ходить на каноэ представляет для вас такую уж проблему… — Дэниел больше не смеялся. В его голосе опять слышались нотки искреннего участия, на которые так охотно откликалось ее сердце.

— Это вы представляете для меня проблему, — с горечью ответила Криста. — Вы и вся эта кутерьма, затеянная ради того, чтобы получить деньги.

— Кутерьма! — На этот раз он рассердился. Криста изо всех сил старалась не съежиться в кресле, когда он, вскочив, направился прямо к ней, с перекошенным от злости лицом и сверкающими глазами. — Это не кутерьма. Наоборот, я очень серьезно отношусь к тому, что здесь делаю.

— Серьезно? — язвительно перебила его Криста. — Вы называете серьезным делом эти ваши посиделки в кружочке с сочувственными минами… лазанье по горам и греблю на каноэ?.. О-о, между прочим, когда будет проводиться это испытание водой?

— Многие находят это довольно приятным опытом, однако, если вы на самом деле боитесь, мы можем…

— Я не боюсь, — процедила Криста сквозь сжатые зубы. — Просто не вижу смысла.

— Ты лжешь, Криста, ты боишься, — сказал Дэниел тихо.

— Но не каноэ, — быстро возразила она.

— Нет? Тогда чего? Интересно. А может быть, ты боишься, что тебе докажут, что ты не права?

Он определенно злился. Это было очевидно, несмотря на его тихий голос и видимое спокойствие.

— Нет, — горячо запротестовала она. — Я не боюсь, потому что вы мне не докажете, что я не права. Вы никак не сможете изменить мое мнение о вашей деятельности здесь и о результатах, о которых вы кричите на каждом углу. — Или о вашей персоне, хотела было добавить Криста, но слова застряли в горле. Она почему-то не испытывала радости оттого, что довела его до бешенства. Триумф имел горький привкус. — Все это… все эти дискуссии… прогулки, гребля, — горячо защищалась Криста. — Все это только пустая трата времени…

— Нет, — возразил Дэниел. Отойдя от нее, он встал за креслом, в котором сидел минуту назад. — Это не пустая трата времени. Это прекрасный способ создать уверенность и взаимное доверие у людей.

— Создать. — Криста остановила его, насмешливо приподняв бровь. — Доверие, оно либо существует между людьми, либо нет.

— Я согласен, но иногда по каким-то причинам мы теряем или, что еще хуже, сами намеренно блокируем нашу способность доверять другим. И когда такое случается, необходимо взрастить ее снова из заложенного в нас семени…

— Или насильно заставить? — насмешливо предположила Криста, пожав плечами. — В любом случае, с тех пор, как я здесь по собственному желанию, я не вижу никакой необходимости подробно останавливаться на этой части вашего курса. Здесь нет никого, кому бы я хотела учиться доверять…

— Почему же, есть, — возразил Дэниел. — Это я…

— Вы? — Криста в негодовании резко отодвинула от себя тарелку с супом. — Вы ожидаете, что я научусь вам доверять? Никогда… Это будет чудом…

— Чудеса иногда случаются, — немного помолчав, мягко возразил Дэниел.

— Но не на этот раз, — пылко заверила Криста. — Вот увидите!

— Научиться доверять самому и оправдывать доверие других — неотъемлемая часть нашего курса. Сознание того, что тебе доверяют другие и, что ты в свою очередь сам можешь доверять, рождает у человека чувство собственного достоинства. Очень часто оно приходит к человеку через профессиональный и финансовый успех. Всегда приятно сознавать, что твоя работа ценится и хорошо вознаграждается, но еще приятней знать, что ценят тебя самого.

Криста слушала его речь с легким скептицизмом. Нужно отдать ему должное: он хорош — эта искренняя убежденность, эта манера горячо говорить, слегка подавшись вперед, этот энтузиазм и вера в голосе. Вне всяких сомнений, он хорош. Она теперь понимала привлекательность его речей для карьеристов, перепуганных возможной борьбой.

— Извините, я увлекся собственным энтузиазмом, — невесело улыбнулся он. — Хуже нет, когда изменяешь своим мечтам.

— Звучит идеалистично, — холодно отозвалась Криста. — Но человек не может жить исключительно с мыслью о чувстве собственного достоинства.

— Может быть, но он, это уж точно, не может жить вообще без него, — парировал Дэниел. — Это доказано всеми научными работами по данному вопросу. Лишите человека чувства собственного достоинства, и вы обречете его на такое жалкое существование, какое нельзя назвать жизнью.

— Послушать вас, так получается, что развитие у человека чувства собственного достоинства является панацеей от всех бед, — подытожила Криста.

Она старалась вложить в слова как можно больше сарказма, но, к ее удивлению, Дэниел, вместо того чтобы ответить колкостью на колкость, тихо сказал:

— Я верю, что во многих случаях это именно так. Когда мне было пятнадцать, моего отца уволили по сокращению штатов; через три месяца он покончил с собой. Ему было сорок три, и он не смог перенести позор, что потерял работу. Для него слишком мало значил тот факт, что мы любим его, что мы его ценим, что он является неотъемлемой частью нашего маленького мирка, что он нужен нам.

Криста с трудом проглотила подкативший к горлу комок. Его простые слова, лишенные театрального пыла, поражали до глубины души.

Может быть, потому, что Криста сама когда-то потеряла родителей, она понимала то, что было недосказано.

Слезы затуманили глаза. Ей очень хотелось протянуть руку и дотронуться до него, сказать, как она его понимает.

— Может быть, по этой причине финансовый и профессиональный успех никогда не имел и для меня большого значения. После его смерти мы нашли акции, которые он приобрел несколько лет назад. Ему всегда нравилось потихоньку играть на рынке ценных бумаг, в небольших размерах. Акции сильно поднялись в цене. Это была трагедия: цена акций выросла настолько, что мой отец мог бы безбедно прожить на дивиденды всю оставшуюся жизнь, если бы не принял тогда рокового решения. Деньги я потратил потом на покупку дома. Мне показалось, что это самое подходящее их вложение.

Криста сглотнула. Он казался таким искренним, таким… каким она всегда представляла мужчину, который мог бы завоевать ее сердце.

Но в то же время, он был занят в бизнесе, который, как она убедилась на своем горьком опыте, привлекает ловкачей, играющих на доверчивости попавших к ним в лапы простачков.

Женский инстинкт, какое-то шестое чувство побуждали ее открыться навстречу этому человеку, поверить ему, но опыт и здравый смысл предостерегали от подобного шага.

Чему же верить?

Почему бы не открыться ему? — безрассудно шептало сердце. Почему бы не дать ему шанс доказать, что на него можно положиться? Ведь, в конце концов, ради этого ты сюда и приехала? Разве не будет честнее признаться ему во всем, отбросив в сторону нелепое предубеждение против мужчин его склада? Чтобы… чтобы, что? Чтобы дать волю своим чувствам и влюбиться в него, рискуя испытать боль… сломаться, как это произошло с ее подругой?

Нет. Нет… Никаким хитроумным способом не заманить ее в эту ловушку, каким бы честным, каким бы обезоруживающе искренним он ни казался.

Никаким способом!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Криста сонно потянулась и, сделав над собой усилие, села в кровати. Который час? Она удивилась, посмотрев на часы. Она не могла припомнить, когда в последний раз спала так долго и так безмятежно. Дэниел, конечно же, определил бы ее состояние, как акклиматизацию, вызванную переездом в этот забытый Богом и людьми уголок дикой природы.

Но Криста придерживалась другого мнения. Интересно, что на самом деле было в той чашке какао, которую по его настоянию она выпила перед сном? Какао! Она не пила его с тех пор, как уехала из дома и поступила в университет.

В доме стояла мертвая тишина… Здесь царили покой и… пустота…

Нахмурившись, Криста выбралась из-под одеяла и, спустив ноги с кровати, на ощупь всунула их в мягкие тапочки. Вчера Дэниел сказал, что утром они обсудят все детали предстоящего курса.

— Скорее всего, этот курс будет немного отличаться от тех, которые мы обычно проводим с нашими клиентами.

— Скорее всего, — сухо согласилась Криста. — В конце концов, люди, с которыми вы обычно имеете дело, еще до начала ваших занятий переходят в новую веру, разве я не права?

— Не совсем, — возразил, Дэниел, убежденно добавив: — Между прочим, они приходят сюда не затем, чтобы обратиться в новую веру. Они приходят сюда в надежде на то, что им помогут выявить причины их стрессов и научат, как с ними бороться. Они хотят познать таинство человеческого общения, при помощи которого люди легко находят общий язык друг с другом, в том числе и со своими коллегами по работе.

— Вы никогда серьезно не думали о карьере дипломата? — насмешливо спросила Криста, стараясь казаться совершенно спокойной, но, похоже, ей это плохо удавалось; Дэниел посмотрел на нее исподлобья.

— Нет. Я не обладаю ни необходимым терпением, ни достаточной тонкостью ума для этого поприща.

Кристу так и подмывало затеять с ним спор, но совершенно неожиданно ею овладела страшная усталость, и, не сдержавшись, она широко зевнула, отчего сильно смутилась.

— Вы устали, — прокомментировал Дэниел, поднимаясь с кресла. — Или я вас утомил, — сухо добавил он.

Если он и в самом деле ждал от меня ответа, то я его, должно быть, разочаровала, мрачно подумала Криста. Ведь прекрасно же знает, что ни одна здравомыслящая представительница слабого пола не назовет его «скучным». Это определение и впрямь не вязалось с его личностью.

Интересно, где он сейчас? По какой-то непонятной причине она смутно чувствовала, что в доме его нет.

Криста медленно подошла к окну, отдернула занавеску и зажмурилась от ослепительно яркого света. Необычайно синее безоблачное небо и сияющее утро ошеломили Кристу.

Сощурившись от блеска за окном, она не сразу поняла, что белое сияние на вершинах гор — не оптический обман, вызванный ярким солнцем, а снег, покрывший гряду отвесных скал и уже спускавшийся по расщелинам в долину.

Не поверив глазам, Криста зажмурилась в надежде, что видение исчезнет. Но это на самом деле был снег. Ей стало не по себе при воспоминании о своем презрительном отношении к словам Дэниела.

Снег в октябре?

Уэльс — другая страна, предупреждал ее Дэниел. И теперь эта бесплодная горная местность неожиданно показалась ей чужой и немного пугающей. Она читала и слышала в новостях сообщения об альпинистах, которые пропали без вести при сходе лавин или погибли во время снежных бурь в горах Уэльса и Шотландии. А ведь это происходило тогда, когда в других частях страны сама мысль о снеге казалась нелепой.

В городе очень легко забыть, что где-то на земле существуют горы.

— Я обещаю вам, что, когда придет время уезжать, все для вас предстанет в ином свете, — тихо заверил ее Дэниел прошлой ночью.

— Как это? — с вызовом вздернула Криста подбородок.

— Подождите — и увидите, — был его ответ.

Она вздрогнула, словно на нее повеяло зловещим холодом, исходящим от этих заснеженных вершин. Криста ощутила его каждой клеточкой своего тела, хотя стояла в тепле и безопасности своей спальни.

Может быть, где-то в глубине ее души уже происходят какие-то изменения, выражающиеся в странной реакции на эти горы, в почти физическом ощущении их холодных камней и зловещих расщелин… Неужели это возможно? Не будь смешной, сердито одернула себя Криста. Все в порядке, просто для тебя было полной неожиданностью увидеть покрытые снегом вершины. Что за нелепая идея, будто твои твердые позиции подорваны и тебе что-то угрожает!

Дэниел едва ли несет личную ответственность за снег, ведь так?

Когда она будет собираться домой, то не только не изменит мнения, но и еще сильнее утвердится в своей правоте и по возвращении повторит уже раз сказанное председателю и совету. Дэниел может сколько угодно играть роль человека, искренне убежденного в своих благородных идеях, или на самом деле верить во всю эту чепуху, но ему не удастся убедить ее. В то время как его «новообращенные» будут честно исполнять роли, которым он их научил, другие, обладающие трезвым умом и не так легко поддающиеся влиянию, будут обманывать этих наивных простачков, преследуя свои личные интересы. Это и есть трезвое представление о человеческой природе.

Ну, а если Дэниел прав, если люди способны научиться сосредотачиваться на своих чувствах и черпать душевные силы из другого, нематериального источника, далекого от конкурентной борьбы за выживание?..

Невозможно, быстро возразила себе Криста. Это какой-то идеальный мир, который населяют идеальные люди.

Она напряглась: непонятный звук за окном привлек ее внимание. Выпрямившись, Криста стала внимательно прислушиваться, недовольно хмурясь. Звук был такой, словно кто-то работал. Дэниел? Работал? Разве не Криста была предполагаемым объектом приложения его способностей?

Или это и есть его метод переубеждения — просто игнорировать ее? Или, может быть, у него появились сомнения? Вероятно, до него начало доходить, что она не такой уж слабый противник… А может быть, он уже подумывает о том, чтобы сдаться?

Прихватив с собой чистое белье, Криста поспешила в ванную. Если ей удастся заставить его признать свое поражение, она может уехать прямо сейчас, вернуться к настоящей жизни, прежде чем…

Прежде чем что? Прежде чем она начнет забывать цель своего пребывания здесь и станет фокусировать свое внимание не на реальности, а на нелепой фантазии? Закроет глаза и позволит себе отдаться влечению плоти, станет всего лишь слабой женщиной, которая не в силах сопротивляться обаянию этого человека?

Нелепость! Как будто она на самом деле способна сделать такую глупость.

В кухне никого не было. Кристу поразили чистота и царивший в ней порядок; на столе она нашла адресованную ей записку. Криста пробежала ее глазами, стараясь подавить внезапное волнение, охватившее ее при виде твердого почерка Дэниела.

«Заглянул к Вам в семь, но решил Вас не будить. Завтракайте без меня».

Он заходил к ней!

Она с трудом сглотнула, ее бросило в жар. Кристу охватило смутное беспокойство при мысли, что он смотрел на нее, когда она спала, не подозревая о его присутствии, совершенно беззащитная. Она вспыхнула, вспомнив, что ее ночная рубашка расстегнулась во сне и сползла с плеча, открыв его для нескромных взглядов.

Чем больше Криста об этом думала, тем сильнее раздражалась. Он не имел права заходить к ней в спальню, и она непременно скажет ему об этом при встрече.

Криста сварила себе кофе. Есть ей не хотелось, она была вся как на иголках. Любопытство взяло верх, и она вышла из дома, прошлачерез двор туда, откуда доносились звуки.

Снаружи оказалось гораздо прохладней, чем предполагала Криста. Прекрасная, но слишком тонкая шерстяная ткань брючного костюма, который она купила в момент охватившей ее слабости к роскошным вещам, не защищала от порывов ледяного ветра. Криста пожалела, что не надела теплую кофту, которая пришлась бы как раз кстати: она бы, не ежилась на ветру, покрытая гусиной кожей в своем не подходящем для такой погоды наряде.

Она собиралась развернуться и пойти в дом переодеться, но остановилась как вкопанная, услышав звуки за спиной.

Ее сердце бешено забилось. Кристу охватило мрачное предчувствие, когда она поняла, что звук, привлекший ее внимание, был не чем иным, как цокотом копыт по булыжной мостовой. Она резко обернулась и увидела Клеренса. Он отрезал ей путь к отступлению, встав на дорожке, ведущей к дому. Ее наполненные ужасом глаза встретились с его недоброжелательным взглядом.

Криста почувствовала неприятный холодок внутри живота, она вновь была маленькой девочкой, приехавшей погостить к бабушке, у которой была та строптивая коза. Мама взяла ее посмотреть на маленьких козлят, таких беленьких и пушистеньких, что так и хотелось протянуть руку и взъерошить их шелковую шерстку, но коза была против, ей не понравилось их присутствие. Она, низко нагнув голову и угрожающе выставив вперед длинные рога, двинулась на людей.

Эта атака не произвела особого впечатления ни на маму, ни на бабушку. Но маленькой девочке эта коза показалась страшным чудовищем, и Криста до сих пор не могла забыть свой первый неудачный опыт общения с рогатыми животными.

Вчера где-то в глубине у нее шевельнулись отголоски детского страха, но она чувствовала себя в безопасности, потому что, во-первых, наблюдала за козлом из машины, а во-вторых, находилась под защитой Дэниела. Сейчас же Криста оказалась один на один с Клеренсом во внешнем дворе, хорошо понимая, что путь к дому ей отрезан и если она, поддавшись панике, попробует спастись бегством, то он быстро настигнет ее.

Казалось, он знает, что она чувствует. Криста зябко поежилась, когда внимание козла переключилось с брюк на нее саму.

— Только попробуй меня боднуть, и тебе несдобровать, — угрожающе предупредила Криста, но она могла поклясться, что он смеется над ней, прекрасно понимая ее неспособность защитить, ни себя саму, ни свои брюки.

Он сделал сначала один шаг по направлению к ней, затем второй.

У Кристы гулко застучало в висках, во рту пересохло.

— Кшш, — нерешительно пролепетала она. — Кшш… уходи… убирайся…

Тоненький голосок, прозвучавший слабо и нерешительно, не произвел на глупое животное никакого впечатления. Неужели это она — та женщина, которая проявила твердость и добилась своего, одержав победу над хитрыми и изворотливыми торговцами Индии и Пакистана?

Где-то в глубине ее сознания неясно промелькнула мысль, что равномерный стук металла о булыжную мостовую прекратился, но Криста была слишком испугана, чтобы проанализировать этот факт и искать его причину, поэтому она вздрогнула от неожиданности, когда над ее ухом раздался насмешливый голос Дэниела:

— Вы встали, прекрасно… Я как раз подумывал о том, чтобы сделать перерыв на ланч.

В другое время Криста незамедлительно прореагировала бы на его дразнящий тон, намекающий на добродетельность раннего подъема. Она непременно бы вспыхнула, обрушив на него поток гневных слов, но сейчас ей было не до того. Напуганная его внезапным появлением не меньше, чем присутствием козла, она резко повернулась. Страх, вызванный злобным животным, сменился чувством унижения, которое больно кольнуло ее при мысли, что Дэниел стал невольным свидетелем ее малодушия.

Клеренс словно ждал, когда ее захлестнет паника, и она отведет взгляд. Он воспользовался возможностью, невольно предоставленной ему Кристой, и ринулся на свою жертву с видом завоевателя.

Криста в ужасе развернулась, услышав приближение своего врага, забыв про присутствие Дэниела и его кривую усмешку, — она была во власти неописуемого страха, охватившего ее от головы до кончиков пальцев на ногах. Ее глаза наполнились ужасом, она попыталась бежать — куда угодно, лишь бы подальше от этого чудовища. Но ее модельные туфельки явно не были предназначены для прогулок по грязному, вымощенному булыжником двору. Остатки здравого смысла говорили ей, что ни один человек на двух ногах не может убежать от злобного животного на четырех.

Ее сердце бешено колотилось, ей не хватало воздуха, она опять была той маленькой девочкой, которая понимала, что ей некуда бежать, что нет спасения…

Сердце замерло, когда земля неожиданно стала уходить у нее из-под ног. Криста зажмурилась: она представила, что уже лежит на грязных булыжниках и слышит над ухом жаркое дыхание Клеренса, наклонившегося, над ее распростертым телом. Очнувшись, она сообразила, что упала не на землю, а в прочные объятия, в которых так уютно и спокойно, и чьи-то сильные руки, руки мужчины, крепко прижимают ее к широкой груди.

Человек… мужчина… Дэниел.

Криста открыла глаза. Дэниел! Дэниел поймал ее. Руки Дэниела обхватили ее за талию и крепко прижимают к сильному телу. Пальцы Дэниела скользнули в волосы; взъерошив их, он прижал ее лицом к ямке у себя на шее. Голос Дэниела, живой, настоящий, немного дрожал от плохо скрываемой насмешки, когда он нежно выдохнул ей в ухо:

— Эй, перестань, все в порядке. Это всего лишь Клеренс.

Всего лишь!

Криста подняла голову и бросила на него негодующий взгляд.

— Он собирался напасть на меня, — нерешительно отозвалась она, прикусив губу от досады, вспомнив, как была напугана. Она почувствовала невероятную слабость и дрожь во всем теле, ее зазнобило, а к горлу подкатил тошнотворный комок, слезы, которые она пыталась безуспешно сдержать, предательски хлынули из глаз. — Все в порядке, — сердито передразнила Дэниела Криста, — вам смешно, но…

Она попыталась высвободиться из рук, которые все так же крепко сжимали ее в объятиях, хотя каждой клеточкой чувствовала присутствие Клеренса, а тот с невинным видом стоял в стороне, вежливо сохраняя дистанцию.

— Мне вовсе не смешно, — возразил Дэниел. В его голосе, как и в его прикосновениях к ее лицу, было что-то, от чего у нее перехватило дыхание, в чем она боялась признаться себе.

— Пустите меня, — потребовала она, но ее голос прозвучал слабо и неубедительно.

— Я отпущу вас после того, как благополучно провожу в дом. Вы должны понимать, что вам совершенно незачем бояться Клеренса, — сказал Дэниел, развернув ее за плечи и провожая к дому.

— Он напал на меня, — возразила Криста.

— Он животное. Он чувствует ваш страх и пользуется этим, как и все животные. Но Клеренс не первый козел, напугавший вас, я прав? — с присущей ему проницательностью догадался Дэниел.

— Да, — согласилась Криста, шмыгнув носом. — Это была… У моей бабушки была коза, и я ее боялась до ужаса. Бабушка всегда посмеивалась надо мной, советовала не глупить, потому, что в жизни есть вещи, которых следует опасаться, пострашнее, чем строптивая коза. Она презирала слабость в людях. Она была очень сильной женщиной.

Криста нахмурилась, заметив взгляд, которым Дэниел смотрел на нее.

— Что такое? — неуверенно спросила она. — Почему вы так на меня смотрите?

— Я просто подумал, что ты еще совсем ребенок…

— Ничего подобного, — возмутилась Криста. — Я уже не ребенок, я женщина и…

— Я знаю…

В его голосе прозвучал какой-то едва уловимый оттенок, придавший словам двусмысленное значение. Криста подняла глаза. Ее тело внезапно пронзило острое ощущение, что она тоже знает, чувствует это.

— Женщина в полном смысле этого слова, — тихо прошептал Дэниел.

— Нет.

Возражение вырвалось у нее автоматически, но прозвучало так слабо и неубедительно, что Криста совсем не удивилась, когда он не обратил на него никакого внимания. Дэниел наклонился и обнял ее. Его руки легли ей на талию и начали медленно ласкать ее спину, поднимаясь вверх и спускаясь вниз, обжигая жаром ладоней спину, шею, бедра. Его глаза выражали такое сильное желание, что Криста, утонув в глубине его страсти, не в силах была пошевелиться.

Если когда-то другой мужчина и испытывал такое сильное наслаждение от простого прикосновения к ней, то он не показал этого, не позволил ей заметить, какой чувственный трепет вызывает у него ее тело, тепло ее кожи под легким прикосновением кончиков его пальцев.

Она понимала, что Дэниел собирается поцеловать ее, понимала и не в силах была остановить его, не могла совладать с легкой дрожью, пробежавшей по всему телу и выдавшей ее истинные чувства.

Все ее существо сосредоточилось на том, что сейчас должно произойти, ее охватило нетерпение, она вся отдалась приятному чувству истомы, разлившейся по телу, когда Дэниел взял ее лицо в руки, едва прикасаясь к ней, словно держал хрупкую снежинку на ладони, словно боялся причинить ей боль. Подушечки его пальцев нежно гладили ее лицо, оставляя горячие следы на коже. Она чувствовала, как бурно вздымается его грудь, словно он пробежал спринтерскую дистанцию и теперь никак не мог отдышаться, видела, как потемнели его глаза, наполнившись острым желанием.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, дыхание стало частым и прерывистым; он дотронулся губами до ее щеки, мягким движением руки отбросил назад со лба ее волосы. Немного помедлив, принялся ласкать нежную кожу у нее за ухом, вызывая трепет во всем теле. Криста закрыла глаза. У нее вырвался слабый стон то ли возражения, то ли удовольствия, когда его губы, последовав за пальцами, оставили на ее лице горячий след.

Она чувствовала, что все ее тело ожило, наполнилось трепетным восторгом, и вместо того, чтобы проявить благоразумие и отстраниться, она еще ближе придвинулась к Дэниелу и оказалась так близко, что слышала тяжелое, неровное биение его сердца, чувствовала, как напряглись и затвердели его мускулы, ощутила подушечками пальцев тепло его кожи, когда, даже не заметив, протянула руку в непреодолимом желании прикоснуться к нему.

Пульсирующая жилка у него на шее вызывала головокружение. Его тело пылало жаром, его ненасытные губы блуждали по лицу, становясь все настойчивей, изучая каждую впадинку, каждую черточку. Дэниел проявлял все меньше сдержанности, его охватывало всепоглощающее пламя желания.

И она тоже желала его. Наперекор логике, вопреки всем доводам разума она чувствовала электрические разряды, вызываемые соприкосновением их тел. Ее желание было столь сильно, что она была не в состоянии контролировать его, хотя ясно понимала, что поступает вразрез со своими убеждениями.

Внезапно ее охватили страх и паника, но вместо того, чтобы придать сил, необходимых сейчас, чтобы справиться, наконец, со своими желаниями и оттолкнуть Дэниела, они только ослабили ее, сделав совершенно неспособной сопротивляться властному потоку, поглотившему все ее существо.

Криста пыталась остановить его, протестовать, но неуверенные слова, похожие на вздох, затерялись в его страстном шепоте. Он заставил ее замолчать, крепко прижавшись к ее рту теплыми губами. Он целовал Кристу с нежной настойчивостью, и ее тело, над которым она уже была не властна, медленно таяло, растворяясь в его руках.

Ни один мужчина прежде не целовал ее так, заставляя переживать подобную бурю ощущений, не просто возбуждая в ней неистовое физическое влечение, а наполняя ее этим необыкновенным чувством, от которого слезы жгли глаза под сомкнутыми веками, а в горле до боли першило, и каждая частица тела ныла в сладком предчувствии.

Все — ее воля, жизнь, сила — находилось в его власти, а тело с радостной покорностью отдавалось его губам, которые становились все требовательней с каждым поцелуем. Нежные прикосновения его языка, настойчиво ласкающего губы, как бы уговаривали их смягчиться и открыться ему навстречу, соединиться в великом таинстве поцелуя. Криста и думать не думала, что когда-нибудь ей так страстно захочется поцеловать мужчину и она будет испытывать при этом такое наслаждение.

Наслаждение… Разве можно при помощи этого простого слова выразить эмоции, переполняющие ее, приводящие в чувственный трепет каждую клеточку истосковавшегося по ласке и теплу тела, доводящие до неистовства, до того чувства, когда невозможно терпеть грубое прикосновение одежды к коже, хочется избавиться от ее гнета, подставив всю себя под ласки, как под теплый летний дождь, когда уже нет сил сдерживать легкую дрожь, вызванную касанием его рук, горячим давлением его тела…

— Нет, — Криста с силой оттолкнула Дэниела, прервав их поцелуй и нарушив магическое колдовство нежеланных и столь опасных чувств.

Ее лицо вспыхнуло от досады. Она с трудом узнавала себя в этом разгуле распутных мыслей и желаний.

Дэниел шагнул, пытаясь опять заключить ее в объятия. Сердце Кристы тревожно екнуло, когда она поняла, что тоже страстно хочет этого. Да, ей хотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе и подавил протесты требовательным волнующим поцелуем. Ей хотелось откинуть стройную логику своих мыслей и дать волю телу, чувствам, болезненным желаниям, притаившимся в глубине ее существа, прокравшимся в ее сознание. По спине побежали мурашки.

Сердце колотилось, словно пыталось вырваться на волю из опутавших его сетей здравого смысла. Ее охватила паника при мысли, что она оказалась на волоске от того, чтобы полностью потерять контроль над своими эмоциями. Криста сделала еще один шаг назад.

Она увидела, как Дэниел нахмурился, руки, которые он, было протянул, пытаясь удержать ее, безжизненно повисли вдоль тела, улыбка медленно угасла в глазах.

— Я пойду в дом, — коротко сказала Криста. Неудивительно, что он перестал улыбаться. Сколько женщин до нее поддались на обманчивые, но такие многообещающие поцелуи, способные соблазнить, кого угодно, поверили его деликатным прикосновениям и мнимой уязвимости, чувственности его тела, которое так правдоподобно застыло в немом крике, когда ему пришлось отпустить ее, как будто ему очень тяжело расставаться с ней! Какой искренней казалась его неумелая попытка скрыть охватившее его возбуждение, когда он быстро отвернулся от нее!

О-о, он прекрасно знает все трюки, которыми можно заставить женщину думать, будто при виде ее, его охватывает такое сильное возбуждение, что он едва справляется с собой, чтобы насильно не завладеть столь желанным телом.

Горькие слезы застилали ей глаза, когда она, низко опустив голову, спешила через кухню. Ее всю трясло, но Клеренс здесь был, ни причем. Подойдя к двери, она вопреки твердому решению не оглядываться, обернулась и посмотрела на Дэниела.

Он стоял неподвижно, молча провожая ее взглядом. Легкий ветерок ласково трепал его волосы и воротничок рубашки, расстегнутой на груди.

Интересно, виден ли ему с такого расстояния румянец на ее щеках, догадывается ли он, что является причиной этой вспышки; беспокоит ли его то, что он причиняет ей сильную душевную боль?

Вряд ли… Скорее всего, его это не волнует. Такие мужчины никогда не переживают о подобных вещах, горько подумала Криста, повернувшись на каблуках и резким движением открыв дверь.

Ее туфли, дорогие туфли из мягкой кожи, которые она купила специально для особо торжественных случаев всего месяц назад, были безнадежно испачканы грязью, брызги которой Криста обнаружила и на брюках. Легкий ветерок, недавно ласкавший волосы Дэниела, заставил Кристу поежиться. Она озябла, и ее нежная кожа покрылась мурашками.

Теперь было уже поздно сожалеть о том, что она не взяла с собой теплое нижнее белье, сослужившее ей неплохую службу прошлой зимой. Мрачно размышляя о своей ошибке, Криста поднялась в свою комнату и попыталась найти, что-нибудь потеплее. Но, войдя в спальню, она забыла, зачем пришла. Подойдя к окну, она прижалась лицом к холодному стеклу, устремив невидящий взгляд на открывающийся за окном пейзаж. Она слепо смотрела на сказочные горы, застывшие на фоне серого неба, чьи седые вершины острыми пиками впивались в облака, но оставалась равнодушной к магическому великолепию природы. Ее мысли были далеко, она вновь и вновь переживала те минуты, которые провела в объятиях Дэниела.

С ее губ сорвался слабый стон, она ругала себя, на чем свет стоит.

Как это могло произойти? Как она позволила этому случиться?.. Как она могла желать этого?

— Нет, — простонала Криста, но коварный, насмешливый вопрос уже прокрался в ее сознание. Она не хотела, чтобы это случилось, она не…

Она не хотела, чтобы Дэниел ее поцеловал?

Кристу охватила нервная дрожь. Она прикрыла глаза, снедаемая муками совести. Криста прекрасно понимала, что не может опровергнуть, это язвительное предположение, не солгав.

Ей хотелось, чтобы Дэниел поцеловал ее, прикоснулся к ней…

Это какое-то безумие. Она вполне взрослый человек, зрелый, разумный, слишком искушенный, чтобы очертя голову бросаться в омут любви только потому, что этот человек своим поцелуем заставил пережить ее сильное возбуждение, чего не удавалось сделать до него ни одному мужчине.

Влюбиться без памяти! Криста почувствовала, что от этого пугающе неизвестного головокружительного чувства земля уходит из-под ног. Неужели это вызвано, всего лишь угрозой влюбиться в Дэниела?

Угрозой, которая кажется нелепой в своей невозможности.

Да, она допускает, что, может быть, и испытывает сильное сексуальное влечение, к этому человеку и непростительной ошибкой с ее стороны было позволить этому чувству взять вверх над благоразумием, вести себя на удивление легкомысленно, но влюбиться… нет… никогда. Только не она и, конечно же, не в такого мужчину, как Дэниел.

Если она останется здесь…

Если… В этом деле не может быть никаких «если». Ей придется остаться, твердо сказала себе Криста. Если она уедет сейчас, то не только Дэниел, но и все остальные подумают, что причиной ее отъезда явилось то, что она убедилась в ошибочности высказанного ею ранее заявления.

Она должна остаться, и ей придется найти способ контролировать свои буйные сексуальные фантазии. Только вспомни, что случилось с Лаурой! Лаура тоже влюбилась, и что из этого вышло?

Лазанье по горам для закалки характера, групповые упражнения, гребля на каноэ!

Криста сердито отшвырнула программку, которую дал ей Дэниел. Неужели он, правда, считает, что вся эта глупость может изменить ее взгляды?

Водная прогулка была назначена на сегодня. Тревожные морщинки залегли между бровями Кристы, когда она досмотрела в окно. Ей был виден стальной блеск озера, в зеркале которого отражалось серое небо.

Она никогда не была страстной любительницей приключений. Она любила понежиться под жарким солнцем, холод и сырость были не для нее. Свой единственный опыт водных прогулок она приобрела на островах Греции, далеко от Уэльса. У капитана катера не было ничего общего с Дэниелом, размышляла Криста, мысленно сопоставляя крепкое приземистое тело грека с мускулистым торсом Дэниела, а холодную серость Уэльских гор в это позднее утро — с теплыми лучами солнца над Эгейским морем. Не удержавшись и нарушив наложенный запрет, она опять стала фантазировать, сменив привычную одежду Дэниела, джинсы и рубашку, на пару выцветших шорт, представив, как его обнаженное тело приобретает матовый оттенок под жарким солнцем Греции. Она мысленно дотронулась рукой до жестких завитков черных волос, густо покрывающих его грудь, живот и скрывающихся за поясом шорт.

Криста застонала от бесплодной попытки изгнать прочь из своих мыслей это дьявольское видение, вызванное ее разгоряченным воображением. Во рту у нее пересохло, а в висках пульсировала кровь.

Ну что ж, по крайней мере, ей не придется беспокоиться о том, что сегодня утром на Дэниеле не будет ничего, кроме пары выцветших шорт, криво усмехнулась она. Кажется, гидрокостюм будет их сегодняшним нарядом.

Криста приходила в ярость оттого, что Дэниел, как мужчина производил на нее такое впечатление.

Но она чувствовала не только раздражение, ее переполняли и другие эмоции, но какие? Беспокойство, мрачное предчувствие… неуверенность и… Она устало закрыла глаза. То, что она испытывает непреодолимое влечение к этому человеку, противоречит логике здравого смысла. Она не должна хотеть его… жаждать близости с ним. Она должна подавить в себе эти чувства… разрушить его чары.

— Готова.

Криста бросила на Дэниела испепеляющий взгляд, а тот, как ни в чем не бывало стоял на маленькой пристани, поджидая ее. Они переоделись в гидрокостюмы в комнате, приспособленной под раздевалку, в хорошо оборудованном домике недалеко от пристани. Дэниел шагнул на деревянную лестницу, спускающуюся к воде.

Криста последовала за ним, крепко стиснув зубы. Наклонившись, она увидела на воде каноэ — хрупкое суденышко, легко покачивающееся на волнах.

— Ты не можешь заставлять меня рисковать жизнью в подобной посудине, — пролепетала Криста, так до конца и не поверив в возможность этого. — Каноэ выглядит как детская игрушка.

— Оно совершенно безопасно, — заверил ее Дэниел. — Практически непотопляемо. Самое худшее, что может случиться, — это опрокинуться…

— Опрокинуться? — подозрительно переспросила Криста.

— Да, — подтвердил он, поясняя: — Неопытный гребец может перевернуть судно, но оно сконструировано таким образом, что легко переворачивается обратно, не пострадав само и не причинив никакого вреда людям, находящимся в нем.

Вот почему мы пользуемся каноэ. Ты будешь в полной безопасности, я обещаю, Криста. В противном случае я бы не настаивал на этой прогулке…

— О нет, — слабо выдохнула Криста, но он, должно быть, услышал ее возглас, потому что она заметила гневный блеск в тяжелом взгляде, прежде чем он успел скрыть свои чувства под дружелюбной маской и непринужденно сказать:

— Вы что — воображаете, что я завезу вас на середину озера и буду угрожать, что утоплю, если не согласитесь с моим мнением?

У нее и в мыслях, конечно же, не было ничего подобного. Но его слова, насмешливые искорки в глазах привели ее в ярость. Она вспыхнула, зло огрызнувшись:

— Вам палец в рот не клади. В конце концов, вы должны быть отчаянным человеком. В таком бизнесе, как ваш, нужно рисковать: или пан, или пропал…

— И вы возомнили, что являетесь центром вселенной, и от вас зависит мой успех или неудача? — язвительно поддел ее Дэниел.

Криста понимала, что это была справедливая «шпилька», но все равно удивилась его реакции. Ведь это она должна делать ядовитые замечания, а не он.

— О, ради Бога, давайте поскорее покончим с этим, — устало отозвалась она.

День выдался холодным и пасмурным. Сгущавшиеся тучи грозили разразиться дождем, сильные порывы ветра поднимали волны на матовой поверхности озера.

Криста содрогнулась, переводя взгляд с небольших волн на ярко раскрашенное крохотное каноэ.

Но она решила не высказывать вслух свои мрачные мысли, чтобы не нарваться на очередную колкость.

Набрав в легкие побольше воздуха, она подошла к краю пристани.

— Я спущусь первым, — сказал Дэниел. Криста неохотно признала, что в его уверенных действиях не было и тени нерешительности: он легко спустился по деревянной лестнице и смело устроился на одном из сидений каноэ. Сделав пару гребков веслами, он поближе подогнал лодку к деревянной лестнице и велел ей присоединиться к нему.

Криста начала спускаться, но с гораздо меньшей уверенностью, останавливаясь на каждой ступеньке. Ее трясло нервной дрожью, когда она, наконец, добралась до последней деревянной перегородки, отделяющей ее от воды.

— Все в порядке, вы все делаете отлично, — подбодрил ее Дэниел. — Теперь встаньте ногами на дно лодки, обопритесь о деку и садитесь.

Какую-то долю секунды она отчаянно боролась с желанием отказаться. Во рту у нее пересохло, ее била крупная дрожь, когда она схватилась за лодку. Дэниел удерживал каноэ в равновесии, уцепившись одной рукой за лестницу. Другую он протянул ей, чтобы помочь, но если он отпустит…

— Все хорошо, Криста…

Досадуя на себя за то, что ей никак не удается скрыть свой страх, Криста ступила вперед, стиснув зубы.

В первое мгновение, отпустив лестницу и встав на дно лодки, она запаниковала, но справилась с волнением, моля Бога, чтобы Дэниел не заметил ее ужаса, и благополучно скользнула в каноэ. Дэниел потянулся за веслами и легко направил лодку на середину озера мощными гребками. Лодка скользила по водной поверхности с такой скоростью, что захватывало дух. Даже под толстой тканью гидрокостюма Кристе было видно, как играют, его сильные мускулы.

Теперь стало понятно, откуда у мужчины, занимающегося наукой, могла появиться хорошо развитая мускулатура, удивившая Кристу при первом знакомстве.

— Обычно это упражнение выполняется группой, — спокойно начал Дэниел. — В ее состав входят четыре обучающихся и инструктор. Они размещаются в каноэ на пятерых человек. Инструктор демонстрирует им необходимую технику водного слалома и проверяет усвояемость материала. Если результаты, полученные во время занятий, удовлетворяют его, он оставляет лишь два весла, которые отдает двум членам группы. Им приходится добираться до пристани, координируя действия, друг друга и совместно выбирая направление. В этом участвуют все, так как от их успешных действий зависит, доберутся они до берега или нет. В результате они оказываются в тесной зависимости друг от друга.

— Звучит как инструктаж для массового убийства, — иронически заметила Криста. — Если что-нибудь подобное случится в реальной жизни, то один из счастливчиков, получивших весло, будет пытаться завладеть и вторым веслом, а потом…

— И что потом? Никому из них не удастся завладеть обоими веслами одновременно, и они будут беспорядочно грести, тщетно пытаясь направить лодку куда нужно, а в это время остальные члены экипажа будут в постоянном страхе, так? — закончил фразу Дэниел.

— Они могут избавиться от них: убить их веслами, выкинуть за борт…

— Ммм… они могут, но разве не разумней будет совместными усилиями выполнить поставленную задачу: доставить лодку к берегу?

— В совершенном мире, может быть, так и произойдет, но только в совершенном мире, — раздраженно ответила Криста.

— А может, нам нужно просто сильно захотеть и постараться?..

Он же не рассчитывает, что я настолько наивна и поверю в то, что такой идеализм сработает? — усмехнулась про себя Криста.

Они были уже на середине озера. Здесь маленькие волны превратились в огромные валы.

— Что ты будешь делать, Криста, если мы вдруг потеряем оба весла?

— Неужели? — проворковала девушка. Дэниел рассмеялся.

— Тебе придется как-то добираться до твердой земли. — Дэниел посмотрел на нее испытующим взглядом.

— Я умею плавать, — с вызовом ответила Криста.

— До берега далеко, а вода очень холодная. Попробуй размышлять в ином направлении, — посоветовал ей Дэниел. — Руки могут сослужить неплохую службу в качестве весел, особенно если мы будем работать синхронно, но сначала один из нас должен встать и повернуться в другую сторону.

— Я не собираюсь поворачиваться к тебе спиной… — быстро выпалила Криста. — Ни за что!

— Значит, ты предпочитаешь оставаться здесь, а не попробовать просто довериться мне? Прекрасно, — спокойно сказал Дэниел, но в его глазах вспыхнул недобрый огонек, предупреждающий Кристу о том, что он начинает терять терпение. К ее ужасу, он невозмутимо выкинул оба весла за борт, и, пока Криста, не веря своим глазам, провожала взглядом медленно скользящие по течению и все больше удаляющиеся от лодки весла, он быстро встал и прыгнул в воду.

— Дэниел, что ты делаешь? Ты не можешь оставить меня здесь одну, — испуганно пролепетала Криста, увидев, что Дэниел не собирается возвращаться и мощными гребками плывет к берегу.

Он остановился и, приподнявшись в воде, обернулся.

— Это твой выбор, Криста, — спокойно возразил он.

Ее выбор. Ее выбор оказаться одной посреди озера, которое только Богу известно, какой глубины, к тому же вода уже холодная и обжигает кожу.

Дэниел отплыл на несколько ярдов и не выказывал намерения возвращаться.

Кристу охватил панический страх, но гордость не позволяла ей позвать его обратно. Одно весло все еще покачивалось на волнах недалеко от лодки. Используя руки вместо весел, Криста подгребла поближе и протянула руку, стараясь схватить его. Но весло оказалось далеко, и ей пришлось слишком перегнуться из лодки, чтобы достать его.

Криста с ужасом почувствовала, что лодка сильно наклоняется на один борт и переворачивается. У нее перехватило дыхание, когда она оказалась в ледяной воде, и в панике она забарахталась, забыв, что умеет плавать.

Криста понимала, что делает все, что ни в коем случае не должна была делать. Она била руками по воде, беспомощно открывала рот, пытаясь закричать и каждый раз захлебываясь, уходила в ледяную воду с головой, вместо того, чтобы успокоиться и трезво оценить ситуацию. Ей показалось, что пришел ее последний час, и она вот-вот пойдет ко дну.

Очнувшись, она с удивлением поняла, что находится не в воде, а полулежит в перевернутой в нормальное положение лодке и, более того, Дэниел вернулся и, сделав несколько ловких движений, без труда забрался обратно в каноэ, усевшись на сиденье впереди Кристы. Но вместо облегчения сознание того, что Дэниел пришел ей на помощь и спас ее, захлестнуло Кристу волной безудержного гнева и болезненного чувства досады. Переполняющие ее эмоции вызвали мелкую дрожь во всем теле и отняли дар речи.

Но ненадолго.

Когда Дэниел, искусно маневрируя, причалил к лестнице, она быстро вскарабкалась по трапу и подождала, когда он присоединится к ней. Весь ее вид являл враждебность. Гневно сверкнув глазами, она яростно набросилась на него с обвинениями:

— Вы сделали это намеренно, разве не так? Вы пытались меня утопить…

— Нет, Криста… Вы поддались панике и сами перевернули каноэ, но, уверяю вас, никакой опасности, что вы утонете, не было…

— Это вы так говорите… Что, черт возьми, вы пытались сделать?

— Я пытался показать вам выгоду, которую получает человек, осмелившись довериться другому человеку.

— И наказали меня, когда я воспротивилась, испугав до полусмерти…

— Вы сами наказали себя. Вам нечего было бояться.

— Это всего лишь слова. О, я прекрасно понимаю, что вы замышляли, — возразила Криста, не желая ничего слушать. — Если вам не удается добиться добровольного согласия от человека, вы заставляете его принять вашу точку зрения, угрожая ему. Со мной этот трюк не сработает, Дэниел. В моем понимании вы самонадеянный, безответственный…

К своему ужасу, она почувствовала, что продолжать не в силах. Ее охватила непреодолимая дрожь. Только теперь, когда ее гнев немного остыл, она почувствовала, что продрогла до мозга костей: зуб не попадал на зуб, ноги вдруг стали ватными и отказывались слушаться. Она удержалась в вертикальном положении только благодаря усилию воли.

Как сквозь пелену до нее донеслись слова Дэниела:

— Вам никогда не приходило в голову, что точно такие же прилагательные можно использовать при вашем описании, Криста? Криста!

Она услышала, как его голос, дрогнув, изменился: презрение в нем сменилось обеспокоенным участием. Но все звуки доносились до нее уже откуда-то издалека. Он сгреб ее в охапку, и его объятия, как ни странно, не вызвали в ней чувства гнева, ей стало невообразимо приятно от прикосновения его сильных рук, ее охватило ощущение покоя и тепла, словно она вернулась домой.

Купание в озере, по-видимому, произвело большее впечатление, чем я ожидала, подумала Криста пятью минутами позже, когда покорно стояла, блаженствуя под теплым душем в домике на берегу, в то время, как Дэниел стягивал с ее безвольного тела гидрокостюм.

— Все в порядке, Криста, сейчас ты придешь в себя. Ты просто в шоке, вот и все, — слышала она его слова, когда он, выключив душ, завернул ее в большое махровое полотенце. Голубые глаза Дэниела вдруг потемнели, став почти серыми, и он поспешно отвел взгляд от ее обнаженного тела. Его руки слегка дрожали, когда он прикасался к ней.

Несмотря на то, что она еще не совсем оправилась от шока: ее била дрожь, зубы клацали, не попадая друг на друга, — сердце сладко екнуло, и она с радостью отметила, что вид ее обнаженного тела произвел на него столь сильное впечатление, что он не осмеливается взглянуть на нее, боится к ней прикоснуться. Ее женскому тщеславию льстило, что она была здесь не единственной, кого охватывало беспокойное чувство желания, пусть даже ему удавалось скрыть свое вожделение под маской профессиональной беспристрастности.

Как только он убедился, что она вполне оправилась от шока и находится в безопасности, он ушел, предоставив ей возможность одеваться самой. А если бы он не сбежал, а взглянул на нее еще раз, прикоснулся бы к ней… Ее поразило до глубины души то, что, хотя она все еще сердилась на него, при этом воспоминании волна чувственного наслаждения прокатилась по ее телу.

Через полчаса в «лендровере» рядом с Дэниелом, который вел машину обратно на ферму, Кристу все еще обуревал гнев, хотя теперь уже она сердилась скорее на себя, чем на него. Почему она запаниковала и тем самым дала ему возможность в очередной раз показать, как сильно физическое влечение, которое он вызывает у нее?

— Как вы теперь себя чувствуете?

— Прекрасно, хотя это нельзя поставить вам в заслугу, — бросила Криста ядовито, опять распаляясь при воспоминании о недавних событиях. — Только Богу известно, что вы пытались доказать…

— Я ничего не пытался доказать, — нетерпеливо прервал ее Дэниел.

Криста заметила гневные искорки, метнувшиеся в его глазах, и сердитые нотки, прозвучавшие в голосе. Но вместо того, чтобы торжествовать, так, как ей, наконец, удалось пробить брешь в его профессиональной беспристрастности, ей стало не по себе.

— Я, по-моему, никогда не встречал человека, который так упрямо цеплялся бы за свои предубеждения, как вы, Криста. Что вас на самом деле так пугает?

— Тот неопровержимый факт, что вам никак не удается заставить меня отказаться от своего мнения или изменить мой образ мыслей, еще не значит, что я боюсь. Это далеко не так, — горячо возразила Криста. Но ее не оставляло смутное чувство, что она не до конца честна, поэтому она не выдержала его долгого проницательного взгляда и отвела глаза.

Отвернувшись, чтобы он не мог видеть ее лица, она почувствовала, как краска медленно заливает ее щеки.

— А чего вы ждали? — накинулась она на Дэниела, чтобы скрыть свое замешательство. — Что после этого небольшого урока, который вы преподали мне на озере, я брошусь к вам на шею и объявлю о своем безграничном доверии?

Она поняла, что зашла слишком далеко, уже, когда произносила последние слова. Глупо было говорить о том, что она бросилась бы ему в объятия, из-за этого их разговор перешел в область личных переживаний, чего не мог не заметить Дэниел, и, конечно же, как профессионал он правильно интерпретировал ее слова, несмотря на иронию, которую она старалась вложить в свой голос.

— Ничего столь драматического, — с готовностью отозвался он. — Мне было бы достаточно откровенной готовности слушать меня, отбросив бесполезные предубеждения. Вот все, что я хочу от тебя, Криста. Но, без сомнения, я с таким, же успехом мог пожелать звезду с небес, так? — с горечью заключил он, резко притормозив на крутом повороте. Кристу бросило в сторону, и она навалилась на Дэниела.

Еле уловимый запах свежести и мыла, исходивший от его кожи, заставил ее желудок завязаться в узел, и она с силой впилась ногтями в ладони, чтобы не застонать от пронзившего ее тело острого чувства.

Почему она так эмоционально реагирует на него?

Вопрос продолжал мучить ее весь оставшийся день. Эта мрачная задумчивость заставляла Дэниела тревожно хмуриться каждый раз, когда он пристально смотрел на нее.

Купание в озере не было запланировано, но Криста была достаточно сильна и физически, и морально, чтобы быстро оправиться от первоначального шока. К тому же выздоровлению немало способствовало то, что она сердилась на Дэниела.

Но вместо того, чтобы вслух высказать, свое недовольство, как ожидал Дэниел, она погрузилась в задумчивое молчание и казалась подавленной.

— Криста… Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?..

— В чем дело? — вяло огрызнулась она. — Боишься, что я могу умереть от воспаления легких?

Ее поспешный ответ только подтвердил его догадки. В глазах мелькнули удивленные искорки, когда он мягко сказал:

— Я знаю, как решительно ты настроена на то, чтобы дискредитировать работу, которую я здесь выполняю. Но почему-то я сомневаюсь, что даже ты захочешь довести свои намерения до конца…

— Советую тебе не заключать пари, — обиделась Криста. — Вряд ли стоит это делать.

— Что случилось?

Криста напряглась, когда Дэниел запнулся в самый разгар объяснений своей теории и методов изложения интересующего их вопроса.

Они сидели в его кабинете, теплой светлой комнате, выполненной в сочных терракотовых и нежно-зеленых тонах. Книжные полки, занимавшие целую стену, были до отказа заполнены книгами по самой разной тематике. В камине уютно потрескивал огонь. Все в этой комнате способствовало приятному расслаблению. Но расслабиться — это было последнее, что могла сделать Криста, особенно когда Дэниел, подкинув несколько поленьев в огонь, не вернулся на свое прежнее место, а облокотился на стол, за которым Криста изучала данные им бумаги.

Теперь, когда он склонился над ней, опершись одной рукой о спинку ее стула, а другую положив на край стола всего в нескольких дюймах от пальцев Кристы, она чувствовала, как жар начинает подниматься по телу, постепенно разливаясь по всем членам и вызывая у нее почти животный страх. Кровь снова гулко стучала в висках, сердце билось как птица в клетке, в ушах шумело.

Она остро ощущала его физическую близость, жадно вдыхала запах свежести морозного воздуха, который он принес вместе с собой с улицы, когда ходил за связкой поленьев, и запах, который принадлежал только ему.

Сознание того, что она так остро чувствует его присутствие, воспламенило кровь, которая быстрей побежала по жилам, пульсируя жилкой на виске, окрашивая щеки в багровый румянец. Она не смогла удержаться и вздрогнула всем телом.

Стремительно поднимающаяся внутри нее паника, неудержимо перерастающая в холодный ком в желудке, не отрезвила ее, а, наоборот, вызвала в ее воспаленном мозгу беспорядочные образы: Дэниел держит ее в объятиях, Дэниел, обнаженный, легкими прикосновениями ласкает ее… От него исходила особая возбуждающая мужская сила желания, пробуждающая в ней ответные чувства и непреодолимое страстное влечение к нему, готовность отдаться без остатка всепоглощающей страсти.

— Криста, что случилось? Ты вся горишь…

Криста не была уверена, кого больше ошеломил резкий вскрик, с которым она метнулась в сторону, стараясь увернуться от протянутой к ней руки.

— Со мной все в порядке… ничего не случилось. Здесь просто жарко. — Криста едва нашлась что ответить. — Я… я стояла около огня, пока тебя не было, — добавила она, понимая, что это звучит совершенно неправдоподобно. Она затаила дыхание, лихорадочно соображая, что ответить, если он обвинит ее во лжи. Но, к счастью, его, казалось, удовлетворило объяснение, хотя он продолжал хмуриться.

— Для женщины, которая ясно представляет себе, чем мы здесь занимаемся, звучит на удивление неубедительно, — сухо заметил он.

— Это не потому, что я изменила свое мнение, — заверила его Криста. Обсуждая с ним эту тему, она была в безопасности. — В теории все, о чем вы говорите, звучит очень красиво, — признала она, и уголки ее губ искривились в презрительной усмешке. — Очень возвышенно и альтруистично.

— Но ты не веришь, что в реальной жизни это именно так, — закончил фразу Дэниел.

Он пристально смотрел на нее, слишком пристально. Кристе стало неуютно под его проницательным взглядом. Казалось, все сказанное ею никоим образом не задело Дэниела.

— Почему? — потребовал ответа Дэниел.

— Почему? — глупо переспросила она. Ее мысли блуждали далеко от предмета их разговора. Она размышляла над своей уязвимостью и возможными последствиями, к которым это может привести. Тревожные размышления отозвались болезненным ощущением где-то в области сердца, она с трудом подавляла охватившее ее желание протянуть руку и дотронуться до него.

Разве может такое случиться со здравомыслящим человеком, спрашивала себя Криста, чтобы его поведение и обуревающие его эмоции полностью противоречили тому, как он хочет себя вести и что чувствовать?

Это называется помешательством, резко оборвала себя Криста, стараясь поскорее собраться с мыслями, так как сообразила, что Дэниел все еще ждет ее ответа.

— Почему ты не можешь допустить мысль, что мои мотивы носят чисто альтруистический характер?

— Ну, для начала потому, что вы взимаете плату с тех, кто посещает ваши курсы, — сухо сказала Криста. — Это вряд ли можно назвать альтруизмом.

— Может быть, и так, но плата едва покрывает расходы, возникающие при организации подобного профессионального обучения.

— При этом вы не упускаете возможности хорошо поживиться, — предположила Криста.

Она поняла, что на этот раз не на шутку рассердила Дэниела.

— Ты действительно так думаешь обо мне? — тихо спросил он, невольно пробивая брешь в ее защите тем, что так внезапно перешел из области общих рассуждений в сферу более личных отношений.

Криста почувствовала, что твердая почва уходит у нее из-под ног.

— Это не имеет никакого отношения к тому, что я думаю о вас… как о человеке, — пыталась Криста сказать хоть что-нибудь в свою защиту.

— Нет, имеет, — решительно возразил Дэниел. — Когда что-нибудь начинает тебя беспокоить, твой голос совершенно меняется… Я хорошо слышу нотки презрения и антипатии в твоем голосе, а еще страх, — сухо констатировал Дэниел.

Когда что-нибудь беспокоит ее? А как насчет того, когда кто-нибудь беспокоит ее? Неужели она выдает себя с головой?

Внезапно Криста поняла, что значит иметь дело с психологом. Он знает о поведении людей, о их возможных реакциях и мыслях гораздо больше, чем она могла себе представить.

— Что это, Криста? — стараясь вызвать ее на откровенность, спросил Дэниел. — Что ты нашла во мне такого ужасного, что вызывает в тебе такой антагонизм? Причина кроется во мне или в том, что я делаю?

— Ни в том, ни в другом, — быстро возразила Криста. Слишком быстро. Криста закусила губу от досады. Его глаза сузились, и она почувствовала на себе его изучающий взгляд. — Мне… мнепросто не нравится, когда людей обманывают… вредят им. — Она запиналась перед каждым словом, жалея о том, что ввязалась в этот спор, и страстно желая поскорее перевести разговор на другую тему, но, не зная, как это сделать и при этом еще больше не выдать себя.

— И ты думаешь, что я на это способен? Готовое было сорваться возражение замерло у нее на губах. Ей стоило большого труда подавить в себе этот быстрый ответ, чтобы не вызвать новых подозрений у своего проницательного собеседника. От напряжения у нее защипало глаза и запершило в горле.

— Я не настолько хорошо вас знаю, чтобы делать столь поспешные выводы, — удалось ей выдавить из себя.

Криста удивилась, заметив, что уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.

— А ты настоящий боец, — похвалил он.

Криста в недоумении уставилась на него.

— Вам нравится, что я не согласна с вами?

— Не совсем, но, когда обсуждаешь вопрос с человеком, у которого имеется свое мнение на этот счет и который не боится высказать его вслух, это всегда, интереснее, вносит особый электрический заряд… магнетизм в спор. Но это может возникнуть не только между спорщиками, но и между людьми, которых неудержимо тянет друг к другу, — мягко сказал Дэниел.

Криста притихла, пораженная его словами. На ее застывшем лице жили только глаза, которые против воли все время возвращались к лицу Дэниела.

— Я не утверждаю, что не буду спорить с тобой по некоторым вопросам, — продолжал Дэниел, как ни в чем не бывало. Он говорил спокойно и непринужденно, словно и не было этого замечания о магнетизме, не обращая внимания на то, что его слова повисли в воздухе. Кристе казалось, что она еще слышит их эхо, гулко отдающееся во всем теле. — Но человек, женщина, воспринимающая в штыки любые заверения, тем самым просто хочет облегчить себе жизнь… — Дэниел пожал плечами.

— Но мужчинам не нравятся женщины, которые спорят с ними, которые слишком независимы, — быстро возразила Криста.

— Разве? — мягко спросил Дэниел. — Это миф, преувеличенно раздутый и благополучно прижившийся. Мужчина, интеллигентный мужчина, думает одинаково о женщине, которая покорно соглашается с каждым сказанным им словом, почитая его законом, и о женщине, которая ведет себя покорно во время их близости.

Этого Криста уже не могла выдержать. Его слова пробудили жар внизу живота. Все тело вспыхнуло.

— Секс… занятия любовью, — продолжал Дэниел, — как хороший спор, требуют взаимных усилий. Этот интимный процесс должен происходить при активном участии обеих сторон… и при их обоюдном желании… Разве ты не согласна?

— Секс ради секса никогда меня не привлекал, — сказала Криста, стараясь, чтобы ее голос звучал пренебрежительно и спокойно.

— Да, — согласился он, — я тоже не вижу никакого удовольствия только в физической близости, если она не сопровождается эмоциональной и духовной близостью. Это, наверное, объясняет тот факт, что я до сих пор сознательно остаюсь холостяком… — усмехнулся Дэниел.

Холостяк? Такой мужчина? Сердце Кристы испуганно замерло, сделало несколько ударов и бешено забилось с таким глухим стуком, что было бы странно, если бы Дэниел не заметил.

— Что не так? — услышала Криста его голос.

— Все в порядке, — поспешила она заверить, добавив: — Просто мужчины… большинство мужчин не рассказали бы… не открыли бы… своих… — Она запнулась, тряхнув головой, стараясь привести в порядок, царящий в ней хаос.

— Может быть, это происходит потому, что по своему горькому опыту они знают: женщины не всегда хотят их выслушать, — ответил Дэниел, по-видимому, догадавшись о том, что хотела сказать Криста. — Многие женщины настороженно относятся к проявлению мужских эмоций, мужской уязвимости. Они воспитаны в другом духе и не ждут ничего подобного от мужчины. Возьмем маленького мальчика и мать. Она относится к нему совершенно по-другому, чем к его сестре… так, как это принято в обществе. Когда мальчик достигает определенного возраста, он уже не осмеливается открыто проявлять свои чувства, но это не значит, что они у него отсутствуют; то же, происходит и с мужчинами. Что ты чувствуешь здесь, Криста? — мягко спросил он.

Вопрос захватил ее врасплох. Она непонимающе уставилась на него в полном смятении, то бледнея, то краснея, пока лихорадочно подбирала подходящие слова.

— Я… я не хочу говорить об этом, — удалось ей, наконец, выдавить из себя. — Я приехала сюда не за этим, — горячо добавила она.

— Ты здесь для того, чтобы убедиться в эффективности работы нашего Центра, но есть еще кое-что, Криста, разве я не прав? Где-то внутри тебя спрятано что-то, что, конечно же, не похоже на страх или навязчивую идею, но это «что-то» имеет над тобой огромную власть.

Криста резко вскочила на ноги.

— Прекрати, — негодующе потребовала она. — Я не собираюсь выслушивать все это от тебя. Я…

— Криста…

Она почти успела добежать до двери, порываясь поскорее выбраться из комнаты, но он настиг ее, как раз в тот момент, когда она протянула руку, чтобы открыть ее, встав между Кристой и спасительной дверью и схватив ее за плечи, как делал это раньше. Только на этот раз ее напряженное тело, ее обостренные чувства отметили едва уловимую, но довольно красноречивую перемену в его прикосновениях. На ее плечах лежали руки человека, который, один раз увидев ее обнаженное тело, уже не мог его забыть. Криста уперлась ладошками в широкую грудь, стараясь высвободиться из стиснувших ее объятий. Но, прикоснувшись к его теплой коже, почувствовав глухие удары его сердца под своими ладонями и жесткие волосы под рубашкой на его груди, она неистово захотела пережить эти сладкие мгновения в его объятиях еще и еще тысячу раз, хотя понимала, что это становится опасным.

— Прости. Прости… Я не хотел расстраивать тебя. Я просто…

Инстинктивно, уловив нежные нотки в его шепоте, Криста подняла глаза.

Это было роковой ошибкой. У нее во рту пересохло, и пока она смотрела на его губы, не в силах отвести взгляд, сердце гулко колотилось в груди. Ею завладело страстное желание подняться на цыпочки и обвить руками его шею, крепко-крепко прижавшись к его сильному телу. Ей до боли хотелось дотянуться до его губ своими губами. От этих мыслей у Кристы сладко заныло под ложечкой и из горла вырвался сдавленный стон. Она закрыла глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но это не помогло. Другие чувства только обострились. Она слышала его дыхание, чувствовала учащенное биение его сердца.

— Криста.

Он выдохнул ее имя ей в губы, и она сдалась, признавая свое поражение, не в силах больше вести борьбу с завладевшим ее мыслями страстным желанием.

Его еле слышное «Приоткрой губы и, пожалуйста, не сопротивляйся» пронзило ее тело как электрическим током. Криста пошатнулась и была вынуждена опереться на руку Дэниела, чтобы не упасть. Она прильнула к нему и сделала то, о чем он ее умолял, но не потому, что он так просил, а потому, что сама испытывала непреодолимое желание познать теплоту его языка. Это было сильнее ее. Она была не в силах сопротивляться.

Сопротивляться… Если бы он не сказал этого магического заклинания, то, может быть, дело ограничилось бы одним сдержанным поцелуем. Теперь же Кристу поглотила волна чувственного наслаждения; она несмело отвечала на ласковые прикосновения его языка, робко проводя языком по его губам, зубам, повторяя все его движения.

Она чувствовала себя, как в безумном бреду от охватившего ее иступленного возбуждения. Она услышала сдавленный стон чувственного наслаждения, подстрекающий ее на более смелые ласки. Криста осторожно проникла языком в глубину его рта, тая от нежных прикосновений его полуоткрытых губ. Она чувствовала на спине жар его ладоней. Его руки ласкали ее тело, нежно поглаживая, забираясь под одежду, в которой ей вдруг стало невыносимо тесно. Криста никогда раньше не испытывала ничего подобного.

— Бог мой, как я хочу тебя… Я так хочу тебя…

Охрипший от страсти голос Дэниела вернул ее к реальности. Криста с ужасом почувствовала, что способность контролировать себя неудержимо ускользает от нее, внутри вспыхивает голодный огонь нестерпимого желания слепо повиноваться ему. Она не может этому сопротивляться. Но она должна сопротивляться. Должна. Ее вымученное «нет» обожгло горло. Она прошептала это слово так тихо, что думала, Дэниел не услышат его. Но он услышал и повиновался ее просьбе, медленно… неохотно отпустив ее. Его губы слегка дрожали, когда он смотрел на нее.

Она никак не могла спрятать от него свои истинные чувства, скрыть тот факт, что он возбуждает ее… что она хочет его. Криста так сильно дрожала, что едва стояла на ногах. Единственное, чего она сейчас желала всей душой, — это снова оказаться в объятиях Дэниела.

— Прости, — хрипло сказал он. — Я не думал, что так получится. Это не было запланировано… это просто… — Он встряхнул головой и закончил шепотом: — Непредвиденные обстоятельства.

Криста подумала, что он выглядит и говорит, как человек, переживший сокрушительный удар. Он пристально смотрел на нее взглядом, в котором отражалась мольба понять его.

Казалось, весь его облик выражал одно желание — дотянуться до нее…

Кристу снова захлестнула волна панического страха, на этот раз она добралась до самых сокровенных уголков ее души потому, что его причина скрывалась в недоверии, но не к нему, а к самой себе.

Он обманывает ее, нагло лжет, манипулирует ею. Она будет последней дурой, если позволит себе даже просто подумать о своем доверии к нему. Она не желает доверять ему, потому что как только она ему поверит… Он не тот мужчина, которому бы она хотела отдать свое сердце… вверить свою судьбу и счастье.

— Забавно, правда? — В голосе Дэниела слышались хрипловатые нотки, словно он еще не совсем овладел собой. — Такая совершенно безобидная вещь, как поцелуй, может иметь столь фатальный исход. Неудивительно, что они называют это сексуальным магнетизмом. Нас закружило в оглушительном водовороте…

Криста напряглась.

— Нас? «Нас» не существует, — рассерженно возразила она. — Все, что случилось, нелепая ошибка…

— Наши тела, кажется, придерживаются иного мнения, — мрачно перебил ее Дэниел.

— Я… я представляла себе другого человека, — солгала Криста. Что он пытается с ней сделать? Заставить ее допустить… — Я, знаешь ли, не набитая дура, — сказала она ледяным тоном, судорожно цепляясь за последнюю возможность опровергнуть все, что произошло между ними, скрыть свои чувства. — Я прекрасно понимаю, что существует такой тип учителей, обычно это мужчины, которые считают, что сексуальное давление на своих учениц, проявление господства над ними является одной из привилегий их профессии. Обычно это мужчины, не способные поддерживать нормальные отношения с женщинами, которые ни в чем им не уступают, их собственное «я» не приемлет этого, — добавила Криста для пущей убедительности, заставив себя поднять голову и встретиться с Дэниелом глазами.

То, что Криста увидела, заставило ее пожалеть о своей смелости. Он никогда еще не был таким взбешенным. Обычно люди проявляют свой гнев, повышая голос, яростно размахивая руками, и вообще от них всегда много шума. Но Дэниел ничего этого не делал.

И все же он был просто взбешен. Она никогда не встречала такого леденящего душу взгляда. Криста и представить себе не могла, что обычно улыбающиеся губы могут искривиться в такой поистине хищной ухмылке, исказив лицо и сделав его практически неузнаваемым. Его холодные глаза мрачно сверкали в сгущающихся сумерках, от этого зловещего взгляда по спине Кристы побежали мурашки.

— Если ты действительно так считаешь, — наконец нарушил тягостное молчание Дэниел, — тогда я еще сильнее ошибся в своих суждениях, чем предполагал.

Не дав ей возможности ответить, он повернулся и вышел из кабинета.

Криста затаила дыхание. Где-то в глубине сердца у нее смутно теплилась надежда, что он остановится в дверях, обернется, улыбнется ей и предложит обсудить все, что он делает, как это было раньше в аналогичных случаях, когда она отпускала ядовитые замечания на его счет.

Но он ничего этого не сделал. Он просто открыл дверь и вышел, оставив ее праздновать победу. Но она не ощущала себя победительницей. Ей стало жалко себя от щемящего чувства одиночества и беззащитности, и, что хуже всего, у нее появилось ощущение какой-то очень серьезной потери чего-то. Или кого-то.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Удобно расположившись в одном из кресел, выставленных в тенистом саду, Криста наблюдала из своего укрытия за работой Дэниела. Он клал кирпичи, реставрируя почти осыпавшуюся стену, отделяющую сад от пастбищ. Сначала Криста очень удивилась и, если быть честной, даже посмеялась про себя, что такой интеллигентный человек, как Дэниел, настоящий профессионал-психолог высокой квалификации, находит удовольствие в столь прозаичном деле. Она даже высказала ему свои мысли вслух, но он покачал головой и спокойно ответил, что она ошибается. Эта работа требует большого мастерства и умения, которых он еще не достиг, поэтому он дилетант в этом деле. Дэниел уверял ее, что можно получать одинаково полное удовлетворение, как воздвигая своими руками стену, так и помогая людям раздвигать границы их представлений о полноте жизни, находить свои прелести в том, что далеко выходит за рамки профессиональной принадлежности, налагаемые общественной моралью на человека.

После ссоры в кабинете, когда он ушел, хлопнув дверью, и оставил ее наедине со своими мыслями, прошло три дня. Все эти дни он был с ней неизменно вежлив и учтив, постоянно сохраняя определенную дистанцию.

Руководитель, учитель, наставник, шарлатан — можешь присвоить мне любое имя, какое тебе нравится, словно говорил его безразличный вид. Его отношение к Кристе стало чисто профессиональным и безукоризненно строгим.

Сейчас Кристе казалось смешным, что ей могла прийти в голову нелепая мысль обвинить его в стремлении господствовать над беспомощными, одурманенными его сладкими речами ученицами. Теперь создавалось впечатление, что все попытки с ее стороны пробить брешь в профессиональной отчужденности, которую он напустил на себя, отгородившись от любых посягательств Кристы на что-то более личное, будут неизменно разбиваться вдребезги об учтивый, но решительный отказ, очень решительный отказ. Такой же, каким она отвергала все его попытки внести интимную нотку в их отношения, придав им более личный характер?

Она беспокойно заерзала в кресле, почувствовав приступ щемящей боли, эхом отозвавшейся во всем теле и жесткое деревянное сиденье или неудобное положение не имели к этому никакого отношения.

Наклонившись она недовольно поморщилась, заметив свежее пятно грязи на светлых брюках. Ее гардероб состоял исключительно из светлой одежды пастельных оттенков, что было вполне оправданно в ее обычной жизни, но в данных обстоятельствах выглядело совершенно неуместно!

Какое-то время она раздумывала, что тонкую блузку песочного цвета отстирать намного сложнее, чем темную клетчатую рубашку Дэниела, но считала, что не принадлежит к тому типу женщин, которые прекрасно выглядят в одежде, позаимствованной из мужского гардероба. Она была недостаточно высокой для подобного наряда, который к тому же требовал спортивного сложения, а в ее фигуре были ярко выражены мягкие женственные формы.

Это опасно, подумала Криста, когда тонкая блузка прилипла к телу под порывом ветра, подчеркивая выпуклости груди.

Но можно было не волноваться. Брошенный исподтишка осторожный взгляд в сторону Дэниела в очередной раз доказал, что тот полностью поглощен работой и не обращает на нее никакого внимания. Ветерок, разгладивший ее блузку, взъерошил его густые волосы, настолько густые, что Криста не заметила даже просвета кожи на затылке, где разметались темные пряди. Она, затаив дыхание, наблюдала за игрой его сильных мускулов под рубашкой, когда он протягивал руку за очередным кирпичом. Против своей воли она продолжала смотреть на него, не в силах отвести зачарованный взгляд от его мускулистой фигуры. От Дэниела исходили особое мужское обаяние и сила, превращающая Кристу в безвольное, трепещущее создание.

Странно, ей никогда не доставляло особого удовольствия смотреть на хваленую игру мускулов в бодибилдинге или тренажерных залах, тогда как наблюдать за работой Дэниела…

Что с ней происходит? Она и раньше видела привлекательных мужчин… например, в Милане, на ежегодных показах мод, или во время путешествия, где ей встречались греки, покрытые бронзовым загаром, темноглазые, похожие на языческих богов, близкие к совершенству.

Если смотреть с этих позиций, то Дэниел выглядел, не таким уж красавцем. Черты его лица были слишком резкими, нижняя челюсть немного тяжеловата, жестко очерчен рисунок губ… Глаза были другого цвета, нежели требует эталон красоты, но разве есть другие такие глаза, обладающие проницательным взглядом провидца, разбивающим вдребезги сердце любой женщины, осмеливающейся встретиться с ним глазами? Разве можно устоять перед этим долгим красноречивым взглядом, ласкающим каждый изгиб твоего тела, возбуждающим целую бурю томных ощущений? Нет… если ей действительно хочется испробовать подобное неуместное сексуальное влечение к сильному полу, то следует выбрать более подходящую кандидатуру на роль соблазнителя.

Она нахмурилась, стараясь сосредоточиться на книге, которую Дэниел дал ей почитать. Намерения и взгляды автора, может быть, и заслуживали восхищения, но Криста находила их слишком идеалистическими, о чем она не раз говорила Дэниелу.

— Ты знаешь, в чем твоя проблема? — возражал Дэниел. — Ты стараешься казаться циничной, потому что боишься впустить собеседника дальше, чем позволяют придуманные тобой рамки безопасности. Это стало для тебя своеобразной защитой. Ты не осмеливаешься позволить себе такую роскошь, как доверие, которое может повлечь за собой боль разочарования и утраты. Поэтому ты соорудила непробиваемую стену, отгородившись ею от окружающих тебя людей.

— Может быть, — соглашалась Криста. — Но, по крайней мере, таким образом я в безопасности…

— В безопасности от чего? — осторожно спросил Дэниел.

— В безопасности от того, что может произойти, если ты слишком наивен, — грубовато ответила Криста.

— А что может произойти? — быстро спросил Дэниел, но Криста замотала головой, не желая продолжать разговор на столь болезненную для нее тему.

Кажется, она никогда не избавится от чувства вины, что так же легко обманулась в Пирсе, как и Лаура. Если бы она не послушала его тогда. Не поверила, что Лаура впала в депрессию, а вместо этого обвинила бы его в неверности жене, признала бы тот факт, что он встречается с другой женщиной, что полностью соответствовало действительности… если бы она только поверила Лауре и помогла справиться с горем, может быть, ее подруга была бы жива. Но гораздо легче было поверить Пирсу, привлекательному, слащавому обманщику, чем прислушаться к тому, что говорила Лаура.

— Ты когда-то была слишком наивной, Криста? — легонько нажал на нее Дэниел.

— Я не желаю говорить на эту тему, — рассердилась Криста.

— Настолько наивной, что боль так никогда и не прошла, и ты твердо решила никому больше не доверять, — высказал догадку Дэниел.

И на этот раз интуиция его не подвела, с досадой подумала Криста, не в силах больше оставаться и вести этот разговор.

— Кто это? — тихо спросил Дэниел, пока она торопливо собирала бумаги. — Любовник? Твоя первая любовь?..

— Нет. Он не был моим любовником, — горячо возразила Криста. — Он был мужем моей лучшей подруги. Лжец и мошенник, разбивший ее сердце, послуживший причиной ее смерти. Он… — Она запнулась и покачала головой, испугавшись, что ему так легко удалось вызвать ее на откровенность и так много узнать о ее жизни. У него, без сомнения, есть немалый опыт в таких вещах, он очень ловко заставил ее раскрыться, вести себя совершенно несвойственным ей образом.

Проникнув в скрытые уголки ее души, он освободил ее от тяжелых оков, призывая Кристу быть такой, какая она есть. Но она и так такая, какая есть… такая, какой хочет быть…

При воспоминании об этом разговоре она судорожно вцепилась руками в подлокотники кресла и, отвернувшись от Дэниела, посмотрела в сторону дома. Это было довольно симпатичное, правильных пропорций здание. Что-то в нем напомнило ей дом, в котором она жила вместе с родителями.

Когда она была еще несмышленым подростком, то страстно мечтала вырасти и выйти замуж. Ей хотелось, чтобы у нее была большая семья, которая подарила бы ей любовь и чувство безопасности, безвозвратно утерянные со смертью родителей.

Только очень маленькая девочка может верить в эти сказки. Мужья не всегда продолжают любить своих жен, в отличие от детей, которые никогда не перестают любить своих родителей. Ей лучше уйти…

— Время обедать!

Погруженная в свои невеселые мысли, Криста не слышала, как подошел Дэниел. Ее тело отозвалось на его присутствие крупной дрожью, мышцы непроизвольно напряглись. Ей пришлось сжать зубы, чтобы они не стучали, выдавая ее волнение.

Дэниел стоял слишком близко, чтобы не заметить, что с ней происходит. Почувствовав, как кровь заливает краской шею, щеки, лоб, Криста поспешно отвернулась.

— Ты вся дрожишь. Тебе следует надеть, что-нибудь потеплее.

Он решил, что она замерзла. Криста закрыла глаза, с видимым облегчением, немного расслабившись.

— И более практичное.

Прежде чем она успела остановить его, он наклонился и дотронулся до темного пятна грязи на ее брюках.

Инстинктивно она дернулась, не в силах вынести ответную реакцию своего тела на прикосновение, и почувствовала, как бедро обожгло огнем там, где он провел пальцами. Это тепло медленно поползло по всему телу, бросая ее в жар. Где-то внутри кольнуло от невыносимого желания, которое полностью завладело ею, на глазах выступили горячие слезы.

Если Дэниел прикоснется к ней, обнимет ее…

Уголком глаза она увидела жесткие складки у его рта, и ей стало невыносимо тоскливо от охватившего ее безнадежного чувства ненужности и одиночества.

— Скоро мы приступим к прогулкам по горам. Прогноз обещает снег уже в конце следующей недели.

— Прогулки? — повторила Криста в замешательстве, все еще находясь в плену своих мыслей и чувств, которые были так далеки от его слов, что она не сразу поняла, о чем он говорит.

— Да, — нахмурившись, повторил он. — В брошюре и конспектах говорится, что очень важная часть нашей программы состоит из целого комплекса пеших прогулок по горам, выстроенных в определенном порядке. Эта серия завершается заключительным восхождением, когда обучающиеся, разбитые по парам, оказываются в суровых условиях гор, где могут положиться только на себя и своего партнера по связке.

На этот раз ему удалось привлечь внимание Кристы.

— Ты хочешь сказать, что вы оставляете их там совсем одних? Разве это не опасно?..

— Это довольно опасно, — сухо согласился Дэниел. — Но прежде чем отправить в горы, мы тщательно проверяем их подготовку, пока не убедимся, что они справятся с поставленной задачей с минимальным риском и с высоким профессионализмом. Цель этих упражнений в том, чтобы поселить в их сердцах доверие, заставить их понять, что человеку необходимо уметь доверять и полагаться на других, а не пугать их до полусмерти.

Криста содрогнулась.

— А что произойдет, если появятся непредвиденные обстоятельства, случится беда? Если один из них пострадает, сорвется в пропасть, и его жизнь полностью будет зависеть от него самого или его партнера по связке?

— Этого не случится. Но если это и произойдет, то благодаря отношениям, которые появились между ними во время учебы, — обоюдному доверию и чувству взаимовыручки — попавший в беду будет твердо уверен, что партнер, находящийся с ним в одной связке, придет к нему на помощь.

— Я никогда не смогу так доверять, кому бы то ни было. Никогда.

Она бросила тревожный взгляд на горы, думая о том, как ужасно будет себя чувствовать, если потеряется и окажется совсем одна в этих горах или, не дай Бог, сорвется в пропасть, и неподвижно будет лежать на дне ущелья, поранившись при падении, не в силах пошевелиться. Ничто на свете не заставит ее поверить, что кто-нибудь придет ей на помощь. Если такое случится, она лучше будет карабкаться, сбивая пальцы в кровь, ползти из последних сил, полагаясь только на себя, доверяя только себе, чем бездействовать в ожидании чьей-то сомнительной помощи.

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что твоя боязнь довериться кому-нибудь может иметь свои корни в смерти твоих родителей?

Откровенность этого вопроса, заданного тихим, вкрадчивым голосом, повергла Кристу в оцепенение. Оправившись от шока, она яростно набросилась на Дэниела. Ее кровь кипела от негодования, гулко отдаваясь в висках, гнев душил, мешая говорить.

— Что ты такое говоришь! Они не виноваты, что погибли. Кроме того, у меня осталась тетя. Она дала мне крышу над головой… окружила меня любовью…

— Но она не была твоей матерью, — тихо возразил Дэниел, — а дети не всегда размышляют, так же логично, как взрослые. Повзрослев, ты поняла, что смерть твоих родителей была результатом несчастного случая, предотвратить который они были не в силах, но ребенком, испытывая чувства одиночества и страха, ты безотчетно сердилась на них за то, что они тебя бросили.

— Нет, — поспешила она возразить. Как он догадался, как узнал о том темном чувстве горечи и негодования, которое мучило ее даже спустя месяцы, годы после смерти родителей, когда она почти ненавидела их за то, что они оставили ее одну? — А как насчет тебя? — с вызовом парировала Криста, стараясь подавить в себе непрошеные воспоминания. — Если следовать твоим рассуждениям, ты должен был чувствовать себя виноватым в смерти своего отца…

Даже в пылу гнева она не могла заставить себя произнести жестокое слово «самоубийство», осмелиться поднять на него глаза, нанося ответный удар.

Вначале ей показалось, что он не собирается отвечать, но, когда он наконец заговорил, Криста замерла в тягостном молчании.

— Да, — сказал он, — я чувствовал себя виноватым… иногда и сейчас чувствую. Мне было очень тяжело смириться с этим чувством, научиться жить с ним, вместо того, чтобы вести безрезультатную борьбу с самим собой. Это самая тяжелая задача, которую мне когда-либо приходилось решать в своей жизни, и самая путающая. Прекратить постоянно обвинять себя, изводить нелепыми наказаниями, перестать искать оправдания, своему бездействию было очень, очень тяжело. Отрицательные эмоции могут превратиться в пагубную привычку, не менее опасную, чем любой наркотик. Подумай об этом, — сказал он, повернув к дому.

Криста вскочила на ноги, разозлившись на его последнее замечание. Ей хотелось опровергнуть все то, что он сейчас сказал, но вместо этого она вскрикнула от внезапной боли: при очередном порыве ветра что-то попало ей в глаз. Она быстро заморгала и стала тереть слезящийся глаз рукой, стараясь избавиться от соринки.

Дэниел повернулся на ее крик и быстро вернулся обратно.

— Что случилось? — встревожено спросил он.

— Ничего… Что-то попало в глаз.

— Дай я посмотрю.

— Не надо.

Она инстинктивно отодвинулась от него. Но было уже поздно. Он быстро подошел, взял ее лицо в руки, немного развернув его к свету.

Криста почувствовала сухость его кожи и мозоли на пальцах. Даже сквозь боль, которую причинял ей слезящийся глаз, она ощущала горячие следы на коже там, где к ней прикасались его пальцы.

Она вздрогнула. Нежные соски ее грудей напряглись, проступая через тонкую ткань блузки.

Криста понимала, что холод здесь был нипричем.

Заметил ли Дэниел предательскую перемену, происходящую с ее телом при его прикосновениях?

— Посмотри наверх…

Естественно, она сделала все наоборот: еще сильнее заморгала ресницами и снова потерла рукою глаз, загоняя соринку глубже под веко. Ей стало нестерпимо больно.

Из глаз брызнули слезы. Она попыталась вырваться из сильных рук Дэниела, но он не позволил.

— Стой спокойно, — сказал он.

— Пусти меня, — потребовала Криста. — Я немного поплачу, и все будет в порядке…

— Я так не считаю, — невозмутимо возразил Дэниел. — Я уже заметил причину твоих слез: у тебя под нижним веком кусочек металлической стружки…

— Я знаю, — сварливо пробурчала она. — Это мой глаз, не забывай…

— Нужно добраться до дома, чтобы я смог промыть тебе глаз, — сказал Дэниел, не обращая внимания на ее детское замечание. — Постарайся не моргать слишком часто…

Как только Дэниел выпустил ее, Криста постаралась открыть глаза, чтобы посмотреть, куда идти, и тут же вскрикнула от резкой боли, так как стружка в глазу сдвинулась.

— Не дергайся…

На этот раз она беспрекословно повиновалась, но не потому, что ей так хотелось, а потому, что у нее не было другого выхода. Едва ли она могла двинуться с плотно зажмуренными глазами, слезящимися от боли.

— Обопрись на меня, — услышала Криста команду Дэниела, когда его рука взяла ее за талию, крепко прижимая к мускулистому телу, заставляя сердце гулко забиться в груди, где ему вдруг стало невыносимо тесно. — Держи глаза закрытыми, если тебе так лучше. Теперь пойдем потихоньку к дому…

— Я не могу… — испуганно запротестовала Криста, — я не могу идти с закрытыми глазами.

— Сможешь, если обопрешься на меня, — сказал Дэниел совсем близко над ухом. Криста чувствовала тяжесть его теплой руки на своей талии, слышала его шумное дыхание, вдыхала запах его кожи. — Тебе надо лишь довериться мне…

— Нет…

Уловил ли он панические нотки в ее голосе, которые так ясно услышала она сама? — испуганно подумала Криста, стараясь превозмочь боль и открыть слезящиеся глаза.

— Я сама справлюсь, — поспешно сказала она.

— Может быть, и справишься, — согласился он. — Но я тебе не позволю…

У Кристы перехватило дыхание, когда она с ужасом почувствовала, что он поднимает ее и берет на руки. Он собирается отнести ее в дом на руках… Невозможно. Он просто не сможет это сделать…

Но оказалось, что на самом деле смог, причем с гораздо меньшим усилием, чем могла предположить Криста.

Когда наконец он поставил ее на ноги в кухне, Криста не чувствовала больше боли в глазу. Она осторожно моргнула, потом еще.

— Ее больше нет, — с восторгом заявила она. — Соринка выскочила…

— Дай мне посмотреть…

Криста нарочито послушно повернула к нему лицо, задохнувшись от его неожиданной близости. Она судорожно глотнула воздух, почувствовав, что прикосновение его пальцев к лицу стало другим: в нем не было больше профессиональной беспристрастности, а было… Ей стало нечем дышать, в висках пульсировала кровь, мозг просто взрывался от царящего в нем хаоса. Инстинкт самосохранения требовал от нее отодвинуться, как можно быстрее, но ее жаждущее тело страстно шептало: останься и рискни вкусить запретного плода.

— Ты имеешь хоть малейшее представление о том, как, черт возьми, я сильно тебя хочу? — Этот хриплый голос изголодавшегося мужчины пронзил ее тело тягучей истомой. Большими пальцами, едва касаясь горящей кожи, Дэниел ласкал ее круговыми движениями, медленно двигаясь от скул к подбородку, а затем к мочкам уха, нежно поглаживал чувствительное место за ушами. Вызывая цепную реакцию взрывающихся ощущений по всему телу, побуждая ее еще ближе прильнуть к нему и закрыть глаза, чтобы полностью раствориться в блаженной неге его покалывающих прикосновений.

— Ты не можешь хотеть меня, — запротестовала Криста внезапно охрипшим голосом. Но в ее протесте не слышалось должной убедительности. Его слова воспламенили в ней ответную жажду близости, и эта жажда неудержимо росла, становясь все сильнее, угрожая стереть все условности, вычеркнуть все лишнее, оставив в ее разгоряченном мозгу только образ этого мужчины.

Она попробовала было бороться, призывая себя к благоразумию, но неожиданно почувствовала желание, охватившее тело Дэниела… его силу и неистовость.

— Ты тоже меня хочешь, — прохрипел он.

— Нет, — слабо возразила Криста, понимая, что лжет.

Видимо, Дэниел это тоже понял, потому, что проигнорировал, ее протест, глухо проговорив:

— Если я не буду сдерживаться, то ты прямо сейчас окажешься в моей постели, в моих объятиях. О мой Бог, не делай этого, — услышала Криста вырвавшийся из его груди протестующий стон, когда она инстинктивно подалась вперед, тесно прижавшись к его разгоряченному телу. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, которые породили его слова в ее вздрагивающем теле.

— Не делать что? — лукаво спросила Криста, наслаждаясь своей властью над ним с чисто женским упоением.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Пальцы Дэниела скользнули вверх, зарываясь в ее волосах, запрокидывая ее голову назад.

— Тебе рассказать, что ты делаешь со мной, Криста? — прошептал он ей в губы, вдыхая их тонкий аромат. — Рассказать, что ты заставляешь меня переживать… какую боль ты мне причиняешь?

Его пальцы скользнули вниз, переплетаясь с ее пальцами. Он поднес ее руку к губам, медленно поцеловав каждый пальчик, потом еще медленнее втянул их в рот в обратном порядке.

Чувственный шок пронзил ее тело. Она была не в силах сдержать ни приглушенный стон, вырвавшийся из груди, ни трепет во всем теле от испытываемого наслаждения.

— Тебе нравится, — прошептал Дэниел. — Так же, как и мне. Мне нравится вкус твоей кожи, Криста… ее запах. Мне нравится каждая черточка твоего лица. Мне нравится то, как ты отзываешься на мои ласки: этот сдавленный стон, эти возбуждающие движения. Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела, вот так, — сказал он, понижая голос до прерывающегося шепота. — Каждый дюйм, начиная отсюда… — он нежно прикоснулся губами к ее лбу, — потом здесь… — он поцеловал ее в приоткрытые губы, — и здесь… — Криста задрожала, почувствовав его влажный рот на изгибе шеи, — и здесь…

Она застонала, когда кончики его пальцев описали дугу вокруг набухшего соска.

— Но больше всего… больше всего я хочу прикоснуться и изведать вкус самого заветного, — сказал он охрипшим голосом.

Было совершенно бесполезно пытаться скрыть от него свои чувства, реакцию своего тела, возбуждение, которое охватывает каждую ее клеточку, когда он так говорит.

Я тоже хочу тебя, хотелось ей сказать, но она не могла заставить себя произнести, ни слова. Вместо этого она протянула руку и дотронулась до его щеки. Его губы задрожали в ответ на прикосновение пальцев к жесткой щетине на скулах. Обведя его упрямый подбородок, она медленно двинулась дальше, легко касаясь кончиками пальцев маленькой ямочки на подбородке, повторяя рисунок его губ, стараясь запомнить каждую черточку лица. Эти мужественные черты сводили ее с ума, заставляя сердце, бешено колотиться в груди.

— Знаешь ли ты, что я почти оставил всякую надежду встретить тебя? — сказал Дэниел, снова целуя кончики ее пальцев. — Женщину, которая заставит меня чувствовать…

— Что чувствовать? — срывающимся голосом спросила Криста, испытывая сладостное удовлетворение оттого, что может быть столь желанной.

— Что я хочу знать каждый изгиб, каждую клеточку твоего тела. Разделять твои мысли, чувства… чтобы в твоей жизни не било ни одной секунды, в которой не было бы меня.

— Но ты не можешь испытывать ко мне такие чувства, — запротестовала Криста.

— Не могу? — Он опять целовал ее пальцы, но его взгляд не отрывался от губ. Ее охватило пьянящее возбуждение в предчувствии того, что должно было последовать. Она затаила дыхание, ощутив, как томительное ожидание пульсирует во всем теле, инстинктивно закрыв глаза, когда он бережно взял ее лицо в руки. — Не закрывай глаза, — попросил он. — Не пытайся спрятаться, скрыть от меня свои чувства, Криста. Я хочу разделить их с тобой.

Неужели такой, казалось бы, пустяк, как держать глаза открытыми, всматриваться в глаза другого человека во время поцелуя, имеет магический смысл интимной близости? Близости, которая намного глубже, чем этот жадный, страстный поцелуй, нетерпеливая, ищущая ласка языка, напряженные в первобытной страсти мышцы тела?

Взгляд глаза в глаза в момент всепоглощающего вожделения, когда ты наиболее уязвима, вызывает ощущение большей близости с мужчиной, чем, если ты стоишь обнаженной перед ним. Это требует такого же обоюдного доверия, как сам акт соития. В этот момент ты погружаешься в такое же небытие, как и при самом оргазме.

Эмоции переполняли ее, готовые вырваться наружу. Она закрыла глаза и вся, дрожа прильнула к его груди, тихо пробормотав:

— Нет… Я не могу… Я…

Казалось, он все понял без лишних слов. Нежно обняв, он ласково поглаживал ее по спине, успокаивая, убаюкивая, как маленького испуганного ребенка, словно чувствовал, что ей сейчас необходимы покой и утешение, а не страстные ласки.

Если ему удалось пробудить в ней столь сильные чувства простым поцелуем, то, что же случится с ней, когда… Что она будет испытывать?..

— Я боюсь, — прошептала она. Нахлынувшие на нее эмоции разрушили барьеры непонимания и недоверия, с ее приоткрывшихся губ готово было сорваться признание.

— Я знаю. Я тоже боюсь. — Он горько улыбнулся ей, когда она подняла голову от его груди и недоуменно посмотрела на него. Но улыбка, тут же исчезла, когда он тихо спросил: — Чего ты боишься сильнее, Криста? Того, что я хочу только переспать с тобой, или того, что я хочу намного больше, чем просто секс?

Выражение лица выдало ее с головой.

— Я не хочу любить тебя, — горячо сказала Криста. — Я не хочу так рисковать… — Она беспомощно покачала головой и почти прокричала: — Я не готова к этому…

— Ты думаешь, я готов? — мрачно спросил Дэниел. — Ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь бывает готов?

— Я не могу заниматься с тобой любовью, — прошептала она. — Я не… у меня нет… я… мы должны подумать о безопасном сексе, — закончила Криста с несчастным видом.

— Я не прошу тебя заниматься со мной любовью, — спокойно сказал Дэниел. — Впереди еще целых три недели обучения, и я просто хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений. Я хочу, чтобы мы беспрепятственно могли сосредоточиться на своих чувствах, на ощущениях друг друга. А что касается безопасного секса…

Взгляд, которым он окинул Кристу, вызвал спазм в желудке.

— Безопасный секс, — последняя вещь, которой я хотел бы заняться с тобой, — решительно сказал он. — В том, что я чувствую к тебе, как я хочу тебя, нет ничего безопасного, а что касается секса… Я думаю не о сексе. Секс — не единственная вещь, которую я хочу получить от тебя… То, что я мечтаю дать тебе, разделить с тобой, так далеко от безопасного секса, как это только возможно. Я хочу обнять тебя и заставить кричать от радости и наслаждения, любоваться тобой в тот момент, когда ты станешь частью меня самого, и между нами появится близость, которая возможна только между мужчиной и женщиной, которая превращает их в одно неразделимое целое. Мне хочется лелеять и защищать тебя. При виде нежности твоей кожи, хрупкости твоего тела у меня захватывает дух, и я почти с благоговейным ужасом прикасаюсь к тебе, но в то же, время я испытываю непреодолимое желание овладеть тобой со всей страстью, на которую способна моя изголодавшаяся плоть, чтобы каждый мускул твоего тела навсегда запомнил эти мгновения. Мне хочется просыпаться каждое утро рядом с тобой и видеть доказательства моей любви на бледной матовости твоей кожи. Мои мысли, потребности, желания можно назвать как угодно, но только не безопасным сексом…

— Да, наверно, — согласилась, Криста, порывисто вздохнув.

Ни один мужчина не говорил ей раньше ничего подобного, возбуждая одним звуком своего голоса, откровенностью жарких слов.

Она чувствовала острое желание, вскипающее в жилах, пульсирующее во всем теле. Ей захотелось прижать его руку к низу живота — там, где зарождался беспокойный огонь, неудержимо разгораясь по мере того, как Дэниел все более откровенно описывал ей, как он сильно ее хочет.

— Что до остального, — продолжал Дэниел, уже лучше владея собой, — я обещаю, что тебе не о чем волноваться. Только одно… — Он, сделав паузу, серьезно посмотрел на нее. — Мне даже стыдно признаться, но когда я последний раз, спал с женщиной, то занимался с ней любовью скорее из сострадания, чем из-за страсти. Она была моим старым другом, мы учились вместе, и пришла ко мне… в поисках утешения, когда муж бросил ее. — Дэниел отвернулся. Его голос стал резким. — Она чувствовала себя ужасно несчастной. Ее постоянно преследовала мысль, что девушка, ради которой он ее оставил, много лет была ее подругой, и она боялась, что как женщина, больше не представляет интереса для мужчин. Чтобы убедить ее в обратном…

Криста с трудом проглотила слюну. Она поняла то, что Дэниел недоговаривал: это не он спровоцировал их близость. Выступившие слезы обожгли глаза. Какая женщина может отказаться от любви к такому мужчине? Конечно же, не она.

— Теперь она встретила кого-то, и они очень счастливы вместе, — продолжал Дэниел.

Но Криста почти не слушала. Она любит его! Это открытие грянуло, как гром среди ясного неба.

— А до этого… до этого я вел образ жизни убежденного холостяка и уже решил, что…

— Как я, — услышала Криста свой дрожащий голос. — На самом деле, если быть честной, был только один… ну, просто школьный товарищ… скорее из любопытства, чем из серьезных побуждений. Считается, что девушке после определенного возраста стыдно оставаться девственницей. У нас были довольно непродолжительные отношения, которые сразу же прекратились, когда моя подруга… заболела…

Голос Кристы дрогнул, и она отвела взгляд. Они с Крисом собирались стать любовниками как раз в тот момент, когда Лаура позвонила в дверь. Она была в панике и с вытаращенными глазами объявила, что муж никогда не любил ее и женился на ней только из-за денег.

Крис очень обижался, что ей приходится много времени проводить с Лаурой, говорил, что подруга значит для нее больше, чем он. В конце концов, их отношения закончились, так и не начавшись, без каких-либо сожалений с обеих сторон.

— Я не… у меня нет опыта, — тихо сказала она. — Секс никогда не был для меня чем-то важным в жизни.

Криста чувствовала на себе пристальный взгляд Дэниела. Интересно, о чем он сейчас думает? Может быть, его неприятно поразил тот факт, что у нее нет сексуального опыта? Она знала, что некоторым мужчинам было бы…

— Я не думаю, что позволил бы себе какие-нибудь вольности, — тихо сказал он, — особенно сегодня… но в женщине, явно не искушенной в интимных делах, которая признаетсямужчине, что не пользуется противозачаточными средствами, есть какое-то скрытое эротическое очарование… которое заставляет мужчину чувствовать себя как-то особенно… по-мужски. Или, по крайней мере, так чувствую я.

В выражении его глаз было что-то, от чего сердце Кристы радостно забилось.

Теперь Дэниел улыбался. Его глаза весело блеснули, искрясь дразнящей насмешкой.

— Почему-то мне кажется, что даже если ты постоянно носишь с собой пакетик резиновых штучек, то не можешь похвастаться умением надевать их.

— Может быть, я и не могу этим похвастаться, но, по крайней мере, знаю, как это делается, — сказала Криста, немного покраснев от его безобидной шутки. — Один парень моей подруги рассказывал мне об этом. У них в школе проводилась демонстрация… на огурцах…

— На огурцах? — Дэниел разразился громким смехом. — И женщины после этого удивляются, почему мужчины так уязвимы, когда дело касается их сексуальных достоинств. Я думаю, мы можем заняться, чем-нибудь получше, — пробормотал он и, наклонившись, привлек ее к себе. — Гораздо лучше…

— Ты преподашь мне урок на настоящем экспонате? — смеясь, предположила Криста.

Он снова рассмеялся, но, когда его мускулы напряглись при соприкосновении с ее телом, улыбка исчезла из их глаз.

— Три недели, — прошептал он, склонившись над ее губами. — Только Богу известно, как я вынесу это ожидание. Поцелуй меня, Криста, — охрипшим голосом потребовал он, приближаясь к ней, и, не дожидаясь ее ответа, нетерпеливо провел языком по ее губам, еще крепче сжимая Кристу в объятиях. Движение сильных мускулов под рубашкой, нежные исследования его языка становились все настойчивее. При каждом прикосновении его разгоряченного тела к ее груди ткань лифчика терлась о набухшие соски, вызывая пронизывающую тягучую боль и желание. Не в силах больше терпеть эти танталовы муки, она вскрикнула. — Что такое? Что случилось? — встревожено спросил Дэниел. Отстранившись, он заглянул ей в глаза.

Криста старалась справиться с горячей краской, которая постепенно заливала шею, лицо, уши, когда Дэниел, не дождавшись ответа, окинул ее тело быстрым взглядом, инстинктивно задержавшись на круглых холмиках, которые предательски топорщились под майкой.

Последовав за его взглядом, Криста от досады прикусила губу, заметив четкие очертания темных набухших сосков под тонкой тканью.

— Тебе не нужно этого стыдиться, — мягко сказал Дэниел, правильно истолковав причину, по которой ее лицо зарделось, а руки взметнулись вверх в беспомощной попытке прикрыть грудь. — Нет, не делай этого, — хрипло сказал он, убирая ее руки. — Мне нравится видеть тебя такой… знать, что ты хочешь меня. — Он закрыл, глаза, тяжело вздохнув. — Это самое лучшее доказательство.

Он протянул руку, очень нежно дотронулся до ее груди и обвел кончиком пальца ее контур. Его прикосновение пронзило тело приятной истомой, и Криста не смогла сдержать вырвавшийся из груди протяжный стон.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — прошептал Дэниел. Но прежде чем Криста успела покачать головой, он крепче прижал ее к себе. Его губы, медленно двигаясь по лицу, оставляли горячие следы на нежной коже, его пальцы проворно расстегивали пуговицы на кофточке… Очень проворно, но не так быстро, как бы хотелось, подумала Криста, прильнув с блаженным вздохом обнаженной грудью к его теплому телу.

Раньше она никогда не думала, что ласкающие прикосновения рук, губ любовника к ее груди могут вызывать особое сексуальное возбуждение. Наблюдая в кино любовную сцену, в которой подобное действие сопровождалось красноречивой мимикой обоих любовников, не оставляющей никакого сомнения в том, что это невероятно приятная процедура, Криста только смущалась, не находя в этом ничего возбуждающего. Но теперь, когда губы Дэниела медленно спускались вниз по склону груди, а пальцы ласкали набухшие соски, желание почувствовать его влажный рот на своем теле стало столь требовательным, что она вся обмякла. Откинувшись, Криста подняла руки, чтобы крепче прижать его голову к своему трепещущему телу.

Она облегченно всхлипнула, когда его губы, наконец, удовлетворили ее жажду, сомкнувшись над торчащим соском. Кристе стало нечем дышать, кровь гулко стучала в висках. Ей пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не разрыдаться от переполняющего ее восторга, когда он медленно втянул сосок в рот, лаская его языком, легонечко покусывая зубами. Он усилил свой натиск, почувствовав ответную реакцию ее тела, задвигавшегося под его руками.

Жар и восторг, сосредоточившиеся в груди, побежали по венам, согревая и приводя в неистовство каждую клеточку. Где-то в низу живота появилось болезненное тянущее ощущение, и, когда Дэниел раздвинул ей бедра так, что оказался между ними, она страстно прильнула к нему в порыве нестерпимого желания слиться с ним в одно целое.

Ощущая явное доказательство его желания через одежду, ощущая толчки его плоти, прижавшейся к ее животу, она выкрикнула его имя, словно бросаясь в бездну.

— Да, я знаю, знаю, — прохрипел он, отпуская ее грудь. Дэниел поднял горящее лицо с бисеринками пота на лбу. Дрожащими пальцами он пытался справиться с пуговицами, прикрыв влажную грудь кофточкой. — Я обещал, и мне придется остановиться. Я знаю…

Нет, это не то, чего я жажду, хотелось крикнуть Кристе, но он уже выпустил ее из объятий, вымученно улыбнувшись, когда она подняла голову.

Как он мог так поступить с ней, с ними обоими, прекрасно зная, как сильно она жаждет их близости? — горько подумала Криста, когда он сделал шаг назад.

— Я не хочу, чтобы это произошло случайно, между прочим, — мягко сказал он, словно прочитав ее мысли. — Так же, как и у тебя, у меня нет ничего для безопасного секса, и, как только я проникну в тебя, я не смогу уже остановиться. Последнее, что я хочу… — Он запнулся, встряхнув головой, но Кристе не требовалось продолжения.

Она догадалась: последнее, что он хочет, — это чтобы она забеременела от него. Она, конечно, тоже к этому не стремится, но почему, же мысль о том, что он не хочет этого ребенка, причинила ей такую острую боль? — В любом случае, — сказал Дэниел, отодвигаясь от нее, — я думаю, что лучше перевести разговор на более безопасную тему, не возражаешь? Завтра мы совершим нашу первую прогулку в горы. Ничего сложного, обещаю. Но тебе необходимо надеть крепкие ботинки для лазанья по горам и соответствующую одежду… Что такое? — спросил он, заметив, что Криста прикусила нижнюю губу.

— У меня нет ни подходящей одежды, ни ботинок, — напомнила она. — Брошюра… — Она запнулась. Ей не хотелось врать ему, но сказать правду она тоже была не в силах.

— Понимаю. Ну, это не конец света. Как я тебе уже говорил, в городе, к счастью, есть первоклассный магазин туристского снаряжения. Завтра мы первым делом отправимся туда и подберем тебе нужную экипировку.

Криста смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Больше всего на свете ей хотелось оказаться в его объятиях, крепко обхватить его за шею и ощутить тепло его ладоней на спине. Но он совершенно прав: нельзя давать волю своим чувствам, пока курс не закончился.

Эта мысль напомнила ей, что она должна ему кое-что сказать.

— Дэниел, — тихо начала она, не смея поднять на него глаза. — Это… то, что случилось, что происходит между нами, не изменит моего мнения по поводу… в общем, не повлияет на мое решение. Я должна быть откровенна с тобой. Я все еще не верю, что твоя работа может на самом деле…

— Курс еще не окончен, — решительно перебил Дэниел. — И можешь не беспокоиться, Криста, я вовсе не хочу, чтобы ты позволила своим чувствам повлиять на твое решение. Я не тот человек, которому доставляет удовольствие управлять женщиной посредством секса.

— Есть мужчины, которым нравится утверждаться в своей власти над женщиной через секс, — тихо заметила Криста.

— Да, — согласился Дэниел. — Но я не принадлежу к их числу. Так же как ты не из тех женщин, которые стремятся управлять мужчиной, умело используя его влечение к ней. Знаешь, Криста, — задумчиво добавил он, — иногда мне кажется, что ты стараешься загнать меня в рамки своего предвзятого суждения обо мне. Словно, еще не зная меня, ты уже решила, что я собой представляю.

Я наблюдал за тобой, когда говорил или делал что-то такое, что противоречило созданному тобой образу. Ты даже не знала в тот момент, нравится тебе это несоответствие или нет, так? Не беспокойся, — сказал он, когда она промолчала и никак не отреагировала. — Я не пытаюсь совать нос в твою личную жизнь. Когда ты сама захочешь, то расскажешь мне подробнее о нем, кто бы он ни был, я буду готов выслушать. Но не наказывай меня за то, что он сделал, Криста, потому что я — не он. Кому из нас тебе труднее доверять? Мне или самой себе?

То, как он улыбался ей и, протянув руку, бережно коснулся ее щеки, смягчило резкий смысл его слов, но они все-таки больно жалили, подумала Криста. И не потому, что он так точно догадался об ее чувствах, а потому, что помог осмыслить ее страхи, облачив их в слова, на что Криста сама не решалась.

Она боялась довериться самой себе, своим взглядам.

Она боялась своих чувств… своей жажды этого человека… любви к нему. Ее пугала возможность его вторжения в ее жизнь, в ее сердце.

Но было уже слишком поздно, шептал ей внутренний голос. Он уже там. Она стала уязвимой… незащищенной. Над ней нависла опасность.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Быстро, посмотри вон туда — это не космический корабль приземляется?

Выхваченная из обуревающих ее мыслей скорее неожиданно громким восклицанием, чем смыслом сказанного, Криста послушно подняла глаза, всматриваясь в запотевшее ветровое стекло «лендровера». Она недоуменно подняла одну бровь, услышав, что Дэниел смеется.

— Ну, по крайней мере, хоть это привлекло твое внимание, — оправдывался он, когда Криста скорчила недовольную гримасу. — В последние полчаса ты совсем притихла, полностью погрузившись в раздумье. Что-нибудь, о чем мне следует знать?

Вопрос был задан довольно непринужденно, но выражение его глаз было совсем не безразличным, подумала Криста, чувствуя себя неуютно под этим проницательным взглядом, от которого сердце, сделав несколько робких ударов, стремительно понеслось вскачь.

Она почти всю ночь не могла уснуть, снова и снова прокручивая в памяти события прошедшего дня, и даже когда, наконец, забылась в тяжелой дремоте, то не переставала грезить о Дэниеле в своих снах. Она теперь знала, как сильно желает его, нуждается в нем, как самозабвенно любит его. Но какая-то часть ее существа все еще панически боялась этих эмоций, несколько раз, за ночь, заставляя ее вскакивать с кровати и начинать собирать вещи, чтобы бежать из этого дома, пока она еще в силах это сделать.

— Да, нет, — ответила она, лихорадочно соображая, что бы придумать. — По крайней мере, если тебя не занимает коллекция тканей следующего сезона.

Она не обманула его, подумала Криста, но, к ее счастью, несколько разбредшихся по дороге овец довольно надолго заняли его внимание, и она смогла сменить тему разговора, когда машина сделала поворот, и перед нею открылся вид на конечную цель их путешествия.

— Это и есть тот город? — неуверенно спросила она.

— Угу.

Он похож скорее на большую деревню, чем на город, решила Криста, рассматривая сверху беспорядочно разбросанные дома и узкие извилистые улочки. Все постройки в городе были выполнены из серого камня, а крыши покрыты серым шифером. Городок был стиснут со всех сторон железным обручем гор. Кристе хорошо было видно огороженное пространство рынка для продажи крупного рогатого скота на краю города.

— Было время, когда англичане, а не уэльсцы составляли большинство местных жителей, — объяснял Дэниел. — Предметами гордости жителей города являются гостиница, церковь и небольшой минеральный источник, закрытый в данный момент на реставрацию. Шифер, которым здесь покрывают крыши, местные жители добывают в горах, богатых в этом районе месторождениями сланца, но это не безопасно. Многие пласты пород весьма неустойчивы, и часто происходят оползни, особенно в это время года, когда уровень воды достигает своей наивысшей точки.

— А какая связь? — поинтересовалась Криста.

— Самая прямая: под пластами сланца находятся подземные воды.

Они были уже в городе. На узких улочках, толпилось очень много народу, что показалось Кристе довольно неожиданным. Она не завидовала водителям, которым приходилось лавировать в потоке снующих пешеходов.

Однако здесь отношения между людьми разительно отличались от поведения людей на улицах ее родного города. Криста обратила внимание, что люди останавливались переброситься словечком друг с другом, весело приветствовали водителей, уступая им дорогу. В ее городе в воскресный день, когда улицы запружены транспортом, создающим на дорогах то здесь, то там многочасовые пробки, а сам город становится похожим на муравейник от спешащих в разных направлениях пешеходов, люди проявляют друг к другу скорее плохо скрываемую враждебность, чем дружелюбие.

Навстречу им шла пожилая женщина с шарфом на голове и корзинкой в руке. Ее лицо расплылось в улыбке, когда она заметила Дэниела.

Он притормозил «лендровер» и, опустив стекло, тепло приветствовал старушку:

— Рад видеть вас снова без этих ужасных костылей, Мег. Кость уже срослась?

— Слава Богу, уже, — согласилась она.

— Не забывайте, — предупредил ее Дэниел, — больше никаких ремонтов крыш…

— Ремонт крыш? — изумленно переспросила Криста, когда машина тронулась с места.

— Ммм… У Мег есть небольшая ферма за городом. Во время сильного урагана ветер снес почти половину черепицы с крыши дома. Мег упала и сломала ногу, когда пыталась починить крышу.

— Что? — воскликнула ошеломленная Криста. — Но ей, наверно, далеко за шестьдесят…

— Ей семьдесят один, — сухо поправил Дэниел.

— Ради всего святого, что заставило ее саму взяться за работу? Почему она никого не пригласила?

— Потому что здесь это не принято, — сказал Дэниел. — Местные жители очень независимы, и гордятся этим. Им приходится быть такими, но в случае с Мег… Овощи, которые она выращивает, не приносят ей большого дохода, а она слишком горда, чтобы попросить кого-нибудь о помощи.

— Но она могла разбиться, — возразила Криста, придя в ужас от одной мысли, что она сама попыталась бы сделать подобный ремонт на крыше своего дома.

— Мы припаркуем машину здесь, — сказал Дэниел, сворачивая на обочину. — Спортивный магазин всего в нескольких ярдах отсюда…

— Я не такая уж беспомощная, — возмутилась Криста. — И могу преодолеть пешком расстояние в несколько улиц.

— Сегодня довольно прохладно, дует пронизывающий ветер. Ты одета неподходяще для такой погоды, — заметил Дэниел. — Но не то, чтобы ты выглядела плохо, — мягко добавил он. — Очень неплохо. Этот цвет идет тебе… От Армани? — добавил он, кивнув на костюм.

Криста удивилась. Брючный костюм цвета спелого персика был одним из ее любимых нарядов и очень шел ей, но почему-то она не ожидала, что Дэниел узнает кутюрье.

— Совершенно верно, — мрачно подтвердила она.

У нее появилось желание подтрунить над ним, спросив, как он узнал имя модельера, но что-то удержало ее.

Что? Может быть, она подозревала… боялась, что столь широкие познания в области моды могли быть связаны с близкими отношениями с какой-то женщиной?

Пирс был хорошо осведомленным человеком, знал всех модных дизайнеров, следил за новыми направлениями в моде. Когда они с Лаурой начали встречаться, он настоял, чтобы она полностью изменила свой имидж.

— Он говорит, что я должна носить только натуральные ткани, шелк, кашемир, — говорила Лаура Кристе, страшно краснея от подобных признаний. — Он говорит, что нет ничего более возбуждающего, чем прикосновение нежного шелка к женской коже.

Лаура, также по его настоянию, подстригла свои прекрасные длинные волосы по последнему слову моды в самом престижном салоне Лондона. Его заслугой были и последовавшие за этим посещения уроков по макияжу.

Но, ни одно из этих средств, по-видимому, не сделало из Лауры той женщины, какой он хотел ее видеть, и, конечно же, не помешало ему завести роман за ее спиной после свадьбы.

— Очнись, — тихо произнес Дэниел. — Нет, я не собираюсь допытываться, — добавил он, когда она устало, посмотрела на него. — Когда ты захочешь, чтобы я знал, ты скажешь мне… Я надеюсь. Понимаешь, Криста, я не такой, как ты. Я умею верить… и доверять…

Криста открыла, было рот, чтобы опровергнуть его замечание, но тут же закрыла его.

Если бы это было так легко, уныло подумала она, когда Дэниел, выбравшись из машины, обошел ее, чтобы открыть ей дверцу и протянуть руку, помогая выйти из «лендровера».

Спортивный магазин оказался довольно просторным и веселым местом, заполненным ярким туристским снаряжением, с улыбающимися продавцами, пышущими здоровьем. Девушка демонстрировала тренажер женщине с двумя детьми. Другой продавец, мужчина, обладатель впечатляющих мускулов, направился к ним.

Криста молча, слушала, пока Дэниел объяснял, что им нужно. Она ожидала увидеть куртку мрачной расцветки, из грубого толстого материала, но вместо этого молодой человек вынес легкую ветровку необычайно яркого желтого цвета.

— Этот цвет хорошо заметен с вертолета и облегчает поиски в горах спасательным группам, — объяснил Дэниел.

Криста поморщилась, но с облегчением подумала, что хоть перспектива потеряться в горах ей не грозит.

Через полчаса, когда они вышли из магазина, у Кристы было все необходимое: ветровка, плотные, хорошо защищающие ноги брюки, толстые носки, куртка с теплой подкладкой и ботинки.

— Теперь, когда ты полностью экипирована, мы можем уже завтра утром совершить наше первое восхождение… — Дэниел усмехнулся, услышав тяжелый вздох Кристы.

Они остановились, поджидая старую женщину, с которой уже встречались сегодня утром.

— Я только хотела поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал, — смущенно сказала она, не обращая внимания на присутствие Кристы. — В общем-то, в этом не было необходимости. Я могла бы сама справиться с ремонтом… Алан Джонс сказал, что мне не нужно оплачивать счет, — добавила она, пристально посмотрев на Дэниела. — Я не люблю быть перед кем-то в долгу…

— За добро платят добром, Мег, — просто сказал Дэниел.

— Это правда, но я не оказывала тебе никакой услуги…

— Пока не оказывала, — согласился Дэниел. — Но надеюсь, что окажешь. Это касается моего козла, ему стало так одиноко. Ты держишь коз…

— Ты хочешь, чтобы я забрала его у тебя? Ну что ж, я думаю, что смогу… — согласилась Мег. — Но я не хочу брать милостыню даже от тебя. Я не хочу, чтобы другие оплачивали мои счета. Я смогу взять твоего козла только в конце этого месяца, приводи его в последних числах.

— Заметано, — согласился Дэниел с улыбкой. — В конце месяца.

— Ты хочешь избавиться от Клеренса? — спросила Криста, когда Мег ушла. Она все еще находилась под впечатлением от этого диалога, медленно усваивая сказанное. Было совершенно очевидно, что Дэниел оплатил счет по ремонту крыши Мег.

Но, ни Пирс, ни Дэниел — тот Дэниел, каким она его себе представляла, — не были способны на столь благородный поступок.

Она почувствовала, как на сердце стало необычайно тепло и радостно. Криста испытывала невероятное облегчение, словно с ее плеч свалилась непосильная ноша, и где-то внутри растаял ледяной панцирь, сковывающий душу. Ей хотелось парить от необычайной легкости тела, ставшего вдруг невесомым. Ей хотелось петь, смеяться, прыгать от радости…

— Я думаю, что ему пришло время обзавестись новым домом, — ответил Дэниел. — Ему будет веселей в компании, а кроме того…

— А, кроме того? — подзадорила его Криста, блеснув глазами и зарумянившись.

— Кроме того, я не могу допустить, чтобы он каждый раз пугал тебя до полусмерти, заставляя бросаться в мои объятия, — мягко сказал Дэниел.

Его глаза, подумала Криста, затаив дыхание, светятся живым огнем, когда он счастлив… возбужден.

— Я не бросалась в твои объятия… — изобразив на лице негодование, притворно возмутилась она.

— Может быть, и не бросалась, — пробормотал он. — Но непременно там окажешься, если будешь продолжать смотреть на меня такими глазами. Ты же знаешь, что со мной делаешь, знаешь?

— Да, — прерывисто прошептала Криста, задыхаясь от переполняющего ее счастья.

Она протянула руку и коснулась пальцами его руки, восхищаясь тем, как всего лишь легкое прикосновение кончиков ее пальцев действует на него.

— Давай не будем ждать, Дэниел, — дрогнувшим голосом сказала она. — Я не хочу… ни одной минуты, и… и не думаю, что могу, — честно призналась она.

Дэниел на мгновение замер, и она решила, что сказала что-то не так. Радость сразу потускнела. Криста вспыхнула и отвела смущенный взгляд. Ее голос был совершенно тусклым, когда она сказала с несчастным видом:

— Извини… мне не следовало…

— Что не следовало? Говорить мне, что ты хочешь меня? Ты об этом подумала сейчас?

Она напряглась, когда он, положив руки ей на плечи, развернул ее лицом к себе.

— Знаешь ли ты, что со мной сделали твои слова? Знаешь ли ты, что заставляешь меня чувствовать, когда говоришь такое? Понимаешь ли ты, что я страстно хочу тебя прямо сейчас… как легко могу поднять тебя на руки и…

Ее тихий испуганный вскрик остановил его.

— Прости, — извинился он, тряхнув головой, словно стараясь избавиться от наваждения. — Просто… прошлой ночью я чувствовал себя человеком, который делает то, что хочет, что чувствует, в чем нуждается, а ты воздвигла между нами барьер, который я не в силах был преодолеть.

— Я боялась, — прошептала Криста. Ее тело била такая сильная дрожь, что Дэниел, чьи руки сжимали ее плечи, не мог не заметить этого.

— О, ради всех святых… — простонал он. — Если бы мы были сейчас одни… Может быть, хорошо, что мы не одни, — прерывающимся голосом добавил он, когда его взгляд сначала остановился на ее губах, а потом встретился с глазами. — Здесь неподалеку есть очень неплохое кафе. Ты не будешь возражать, если я отвезу тебя туда, и ты закажешь ланч на двоих, пока я сделаю кое-какие покупки?

Криста злилась на себя. Несмотря на то, что она была вполне взрослая женщина, зрелый человек, искушенный в житейских делах, краснела она, как девчонка.

— Что на этот раз не так? — мягко спросил он. — Замерзла?..

Когда она покачала головой, напряженные мускулы его лица немного расслабились.

— Хорошо, тогда мне не нужно добавлять теплую пижаму к моему списку покупок, не так ли? — подтрунил он над ней, быстро поцеловав в губы.

— Я заказала говядину в соусе для нас обоих. Хорошо?

— Замечательно, — заверил ее Дэниел, садясь за столик, где Криста ждала его. Он отсутствовал гораздо дольше, чем она ожидала. — Не хочешь спросить меня, что я купил? — спросил он.

Криста снова залилась румянцем.

— Мне нравится, как ты краснеешь, — сказал он. — Между прочим, огурцов у зеленщика не оказалось…

— Прекрати, — строго сказала Криста, чуть не поперхнувшись, делая большой глоток воды в тщетной попытке остыть.

Все было для нее так ново — безобидное подшучивание, интимность… любовь, но она может очень, очень быстро привыкнуть к этому. Привыкнуть к нему, с радостным волнением подумала Криста, почувствовав нежное прикосновение руки Дэниела под столом.

— Ммм… замечательно, — одобрительно кивнула Криста, когда официант принес их заказ.

— Неплохо, — согласился Дэниел, — но подожди, когда ты попробуешь…

Он запнулся, заметив, что лицо Кристы приобретает нежный оттенок коралла.

— Что теперь? — хрипло спросил Дэниел. — Интересно, какова на сей раз причина?

Криста яростно замотала головой. Волосы, рассыпавшись, заструились по плечам, закрывая от Дэниела горящее лицо. Она и не собиралась рассказывать ему. По крайней мере, не на данном этапе их отношений.

Ее мысли и образы, вызванные его словами, желание узнать вкус его обнаженной кожи были слишком личные, чтобы она могла сказать ему о них.

— Я не думала, что ты умеешь готовить, — вместо этого отрывисто произнесла она.

— Только самое элементарное, — усмехнулся Дэниел. Его глаза затуманились. — И в основном то, чему сам научился. После смерти отца… мать потеряла всякий интерес к повседневным заботам. Казалось, что, когда отца не стало, у нее пропал стимул к жизни. Он был центром ее существования…

— Я думаю, большинство женщин испытывают такие чувства к мужчинам, которых любят… — мягко предположила Криста. Интересно, как это — любить человека до такой степени, что хочется защитить его даже от малейшей боли?

Любить мужчину. Эти слова все еще немного пугали ее, и она постаралась, как можно быстрее отогнать подобные мысли, не желая задумываться над их значением.

— Разве? — покачал головой Дэниел. — Я так не думаю. Современные женщины считают, что подобная эмоциональная зависимость слишком обременительна, они почти презирают ее.

— Если мы недостаточно доверяем мужчинам, то боимся открыться им, показать свою уязвимость. Возможно, мы слишком часто убеждаемся в их неверности…

— Ты знаешь, что это обоюдное чувство, — сказал Дэниел. — А все в конечном итоге сводится к одному — к доверию, и не имеет значения, относишься ли ты к числу людей, которые легко доверяют другим, или к тем, которые полагают, что доверие нужно сначала заслужить.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — взмолилась Криста. Этот серьезный разговор начинал потихоньку омрачать ее приподнятое настроение. Ее отношения с Дэниелом были еще хрупкие и ломкие, как весенний лед, и она боялась, что они могут не выдержать. Не лучше ли осторожно скользить по тонкому насту, пока не испытывая его на прочность? Ей не хотелось, чтобы пропало очарование этого невероятного возбуждения и страстного желания; она боялась все испортить неосторожными вопросами. Она приняла решение и теперь желала одного…

Она жаждет Дэниела всей душой, взволнованно подумала Криста, посмотрев на него из-под опущенных ресниц. Она так сильно желала их близости, что чувствовала, как пульсирующая боль отзывалась во всем теле. Она не хотела анализировать ситуацию, испытывая подспудный страх, что сомнения могут вернуться. Совершенно неожиданно ее глаза наполнились обжигающими слезами. Она положила вилку, не в силах проглотить ни одной крошки.

— Криста, что случилось? — встревожено спросил Дэниел. — Это из-за еды… да?..

— Нет, — дрожащим голосом откликнулась она, качая головой. Виновата не еда… а ты, хотелось ей сказать, но она не могла заставить себя произнести эти слова. Но, должно быть, что-то в выражении лица выдало ее чувства, потому что, когда она шепотом добавила: «Ты не возражаешь?.. Может… может быть, пойдем?..», Дэниел посмотрел на нее таким взглядом, отодвигая стул и подходя к ней, что Кристу обдало жаром.

Она задрожала всем телом. Он знает… Каким-то образом он догадался, что она думает… чувствует.

Оказавшись на улице, она вдохнула полной грудью чистый морозный воздух, пытаясь успокоиться. Я совершенно не владею собой, горько усмехнулась Криста, ее тело, чувства, даже мысли больше не принадлежали ей одной. Дэниел всецело завладел ею.

Он стоял рядом, наблюдая за игрой теней на ее лице. Между бровями пролегли морщинки, но его глаза… его глаза… Она опустила ресницы, ошеломленная и счастливая, ибо прочитала в его глазах бесконечную любовь.

Неужели обуревающие ее страсти так же неприкрыто отражаются в глубине ее собственных глаз?

Она поразилась, заметив это голодное свечение, особенно неожиданное для человека, который все время казался сдержанным, хорошо владеющим собой. Они молча, дошли до машины. Открыв дверцу «лендровера», Дэниел хотел было помочь ей сесть, но замер на полпути.

— Я не могу, — хрипло сказал он. — Если я дотронусь до тебя…

Кристе не требовалось спрашивать, что тогда случится. Она уже знала. Она сама чувствовала, что, как для сухого хвороста достаточно одной искры, так и для нее сейчас хватит одного его прикосновения.

На обратном пути никто не делал попытки начать разговор. Солнце быстро опускалось к горизонту, подсвечивая горы, от которых ложились огромные тени. Кристе казалось невероятным, что завтра она будет бродить по ним.

Завтра… сердце прыгнуло в груди, как лягушонок. Между сегодня и завтра, настоящим и будущим лежит бесконечность длиною… в ночь.

Криста нервничала, горела от нетерпения и чувствовала себя еще более целомудренной, чем всегда. Ее мускулы напряглись, когда машина, мягко прошуршав по гравию внутреннего двора, остановилась.

Выключив зажигание, Дэниел повернулся к ней.

— Еще не поздно. Если ты передумала, — тихо сказал он. — Не только сейчас… никогда.

Криста понимала, что он хочет сказать. Горячие слезы радости заблестели на глазах.

— Нет… Я не хочу менять свое решение, — заверила она его.

Это было правдой, но это не мешало ей почувствовать неприятный холодок внутри. Она боялась ни Дэниела, а себя, своего желания, влечения… своей любви.

Пока Криста забирала покупки с заднего сиденья «лендровера», Дэниел извлек из багажника огромную коробку с продуктами, которые он купил, когда она ждала его в кафе. Сердце Кристы гулко забилось, отдаваясь в висках дробным стуком молоточков, едва она вспомнила его взгляд, когда он говорил, что ему нужно кое-что купить.

Холодное прикосновение свежего ветерка к разгоряченной коже вызвало у Кристы дрожь, поэтому она обрадовалась пахнувшему из кухни теплому воздуху, когда Дэниел открыл дверь.

— Я только отнесу вещи наверх, в мою комнату, — смущенно начала она, когда Дэниел поставил коробку на кухонный стол.

— Нет, пока нет, — тихо сказал он, забирая у нее свертки. Положив их на пол, он обернулся.

В какой-то момент его спокойная решимость смутила ее. Он шагнул к ней, раскрыв объятия.

— Иди сюда, — мягко потребовал он.

У нее во рту вдруг пересохло, в груди что-то сжалось, словно на нее взвалили груз, и сердце бешено забилось под этой неожиданной тяжестью.

Она бросилась к нему, задрожав от наслаждения, когда его сильные руки легли ей на спину. Криста слышала тяжелое биение его сердца, когда он склонился над ее лицом, нежно целуя в губы, едва касаясь их влажным ртом. Судорога пробежала по его телу. Неожиданно он замер и неохотно оторвался от ее губ.

— Я не могу… я не смею, — простонал он. — Я хочу, чтобы тебе было очень хорошо, Криста… Мне хочется все сделать замечательно… как в сказке, — взволнованно произнес он.

— Все так и будет, — заверила его Криста. Ее собственные опасения растворились при виде его уязвимости. Ей захотелось встать на цыпочки и прикоснуться к его волосам, обвить его шею руками и сказать, что она уже точно знает: все, что произойдет между ними, будет так по-особенному прекрасно, что перевернет всю ее жизнь. Едва заметная улыбка тронула уголки ее губ. Он ей говорил до того, как она приехала сюда, что именно это с ней здесь и произойдет, но никто из них не догадывался тогда, что все случится таким образом.

— Иди, садись, — сказал Дэниел, подталкивая ее к одному из стульев. — Я приготовлю кое-что особенное на ужин, а потом…

— Ужин? — рассмеялась Криста. — Но мы ведь только что поели…

— Ты не притронулась к еде, — напомнил ей Дэниел. — А разве не этого желает каждая женщина: ужин при свечах с бокалом вина, прежде чем…

— …ее соблазнят? — насмешливо предположила Криста. Она чувствовала себя гораздо увереннее теперь, когда сознавала, что он так же уязвим в своих чувствах, как и она. — Это то, что ты замышляешь со мной сделать, Дэниел, — соблазнить меня?

Она непринужденно смеялась, произнося эти слова вслух, но озорные искорки потухли в ее глазах, когда Дэниел повернулся и посмотрел на нее. Сердце Кристы радостно подпрыгнуло в сладостном предчувствии, кровь побежала быстрее по венам, горяча и возбуждая.

— Мне не нужно никакого ужина при свечах, Дэниел, — дрогнувшим голосом сказала она. — Меня не нужно соблазнять. Все, что мне нужно… чего я хочу, — это ты.

Горло сжалось от переполняющих ее чувств. Знает ли он, как ей несвойственно такое открытое выражение эмоций? Обычно она более осторожна и сдержанна, но то, что она переживает сейчас, то, как сильно желает его, переполнило ее до краев.

Он медленно направился к Кристе. Она резко встала, держась за спинку стула, чтобы не упасть. Ее взгляд был прикован к лицу Дэниела, сердце колотилось, как птица в клетке.

— Криста, Криста… — Она дрожала от звуков его хриплого голоса, когда он шептал ее имя между страстными поцелуями. Его руки больно впились ей в плечи, наверняка останутся синяки, но это ее не беспокоило. Ей хотелось, чтобы он еще сильнее сжимал ее в объятиях. Чтобы он желал ее с такой же необузданной страстью, какую переживала она.

Он целовал ее с ненасытной жадностью, словно никак не мог насладиться ее губами, его руки блуждали по телу, разглаживая складки на ее одежде.

— О, мой Бог, я хочу тебя… Я хочу тебя, Криста, я так хочу тебя…

Его руки легли ей на бедра. Она чувствовала упругость его плоти так же явственно, как набухшие соски своих грудей. Желание пронзило ее, болью отозвавшись между бедер…

Она услышала какой-то шум, доносившийся с улицы. Это было, похоже… Криста напряглась, недоверчиво прислушиваясь, — это был звук подъезжающей машины.

Дэниел, по-видимому, тоже обратил на это внимание, потому что отстранился от нее, выпустив из объятий. На лбу у него пролегли недовольные морщинки.

Через кухонное окно Криста заметила «лендровер», приближающийся к дому. Его водитель затормозил на полном ходу, чуть не врезавшись в стену, выключил зажигание и выпрыгнул из машины.

Криста тут же узнала его. Это был мужчина, которого она видела вместе с Дэниелом в их первую встречу в отеле.

Молча, наблюдала она, как он неровной походкой добрел до входа и принялся яростно колотить кулаками в дверь.

— Я пойду… — начала, было она, но Дэниел покачал головой.

— Нет, не надо… Останься здесь, — сказал он, направляясь к двери.

От нежданного гостя разило спиртным, видно было, что он сильно пьян. Криста брезгливо поморщилась, наблюдая, как он, шатаясь на подкашивающихся ногах, все же смог преодолеть расстояние от дверного проема до стола. Тяжело навалившись на него, он мрачно уставился тупым взглядом на Кристу, с видимым усилием стараясь сосредоточиться на ее лице.

Было очевидно, что он не узнал ее. Криста напряглась под его неприятным взглядом, поежившись от хищной ухмылки.

— Ты очередная девка Дэниела, да? — заплетающимся языком проговорил он. — Нашему Дэниелу всегда удается получить самое лучшее. Может быть, мне следует поменяться с тобой местами, Дэниел? — сказал он, переводя взгляд с Кристы на Дэниела. — Ты срываешь неплохой куш в своем Центре, и в придачу тебя все время окружают разные дамочки, мечтающие забраться в твою постель. Ты неплохо устроился, Дэниел, друг мой. Столько секса, сколько захочешь, когда захочешь, да к тому же тебе за это еще и платят… Бог мой, это куда лучше, чем моя скотская жизнь. Никакого секса — и бывшая жена, которая сделала все, чтобы выжать из меня все соки, прибрав к рукам, как можно больше моих денег. Ты знаешь, что эта стерва придумала? Она заявила, что я намеренно привел в упадок дела на ферме, и она собирается потребовать пятьдесят процентов от ее первоначальной стоимости. Бог мой, это было десять лет назад. Теперь дела обстоят совсем по-другому. Я по уши в долгах, а требуемая сумма гораздо больше, чем я могу заработать на этой чертовой ферме. Она пытается обобрать меня, стерва. Вот что она хочет сделать… — Он замолчал и, развернувшись, снова обратил затуманенный взгляд на Кристу. — А что случилось с той, рыжеволосой? Она выглядела довольно горячей штучкой… Помнишь, я так думал об Элисон? Она покорила меня в первую же встречу. Мой Бог, она, конечно, просто дурачила меня. Ты, безусловно, прав, Дэниел. Нужно их всех держать на приличном расстоянии и менять как перчатки… Как только они вцепятся в тебя своими острыми коготками… Они вышвырнули меня из бара, ты знаешь об этом? Сказали, что я слишком пьян. Лжецы… Ну что ж, подумал я, поеду к тебе, и мы разопьем с тобой бутылочку-другую. Ты всегда был хорошим другом, Дэниел… Помнишь наши старые добрые времена?

Он сильно пошатнулся, чуть не потеряв равновесие, когда отпустил стол и направился неверной походкой к буфету, где стоял Дэниел.

Криста наблюдала за ним со смешанным чувством неприязни и шока. Он внушал ей отвращение, потому что был пьян и не владел собой, в шок же ее повергли его пьяные россказни, разоблачающие Дэниела.

С трудом сдерживаемые слезы обжигали глаза; неприятно покалывая, как острые льдинки. Но причиняемая ими боль, не шла, ни в какое сравнение с той тяжестью, которая легла на сердце.

Мысль, что она узнала правду до того, как чуть не совершила самую ужасную глупость в своей жизни, не принесла облегчения. Судя по тому, что она сейчас услышала, бесчисленное множество женщин до нее попадалось на удочку, закинутую Дэниелом.

У нее появилось неприятное ощущение в животе, к горлу подкатила тошнота, когда она вспомнила, как правдиво Дэниел лгал ей, а она оказалась настолько глупа, что поверила ему. И это после того урока, который она извлекла или должна была извлечь из истории, случившейся с Лаурой. Такого рода мужчины одинаковы, яростно, сказала она себе. Среди них нет исключений.

— К черту дом, я не хочу туда возвращаться, — громко ругался Дей. — Это проклятое место перестало быть домом… с тех пор, как эта стерва ушла, забрав с собой половину мебели. Я хочу выпить…

Он нетвердо направился к двери в коридор, но Дэниел схватил его за руку и решительно потащил к выходу.

— Прости, что так случилось, — сказал он Кристе. — Но, похоже, нам придется на время отложить наши планы, но только на время, — многозначительно добавил он.

О Господи, как он может быть таким самонадеянным?.. Неужели он не понял, что его друг вывел его на чистую воду, положив конец этим играм? Он должен был слышать, о чем говорил Дей, или он решил, что она настолько влюблена в него, испытывает такую отчаянную, непреодолимую потребность в их физической близости, что пропустит разоблачение мимо ушей?

Она почувствовала очередной приступ тошноты. Ей хотелось кричать, наброситься на него с кулаками, выместить на нем свою боль и отчаяние, но гордость ей этого не позволила.

— Пойдем, Дей, — сказал Дэниел. — Я отвезу тебя домой…

— Я не хочу домой, — снова и снова повторял Дей, но Дэниел уже открыл входную дверь и почти насильно вывел его на улицу.

Криста стояла в оцепенении, не в силах сдвинуться с места, пока звук работающего мотора не вывел ее из столбняка. Она тупо проследила, как огни фар, сделав полукруг во внутреннем дворе, растворились в темноте. Дэниел уехал, а она все еще не могла пошевелиться.

Она теперь понимала, что имеют в виду, когда говорят: превратился в каменное изваяние… Даже не просто в каменное, а в леденящее душу мраморное надгробие. Она почувствовала невероятную тяжесть внутри, сердце неприятно ныло, ноги сделались ватными. Ей показалось, что она постарела сразу на несколько лет от горя и разочарования.

Ну почему, почему она не прислушалась к логике здравого смысла… к своим инстинктам? Почему она так глупо поддалась эмоциям? И сейчас эти же чувства шептали ей: беги отсюда, пока сердце не разорвалось от боли. Ее чувства… Она уже однажды совершила ошибку, пойдя у них на поводу, и не собирается делать это вновь, кроме того, ее гордость не позволит ей это сделать. Не сейчас.

«Ты не поверишь, как долго я оставался холостяком», — говорил он, и она, как последняя дура, верила ему — потому что хотела верить. Теперь его слова, как и ее любовь, имели привкус горечи.

Он, должно быть, потешался, насмехался над ней. Тебе, следует прямо сказать, себе об этом, повторяла Криста, испытывая злорадное удовольствие от подобного мазохизма.

У него не хватило порядочности даже на то, чтобы выглядеть смущенным и пристыженным, когда его пьяный друг выболтал всю правду.

Интересно, как долго он будет отсутствовать? — устало подумала Криста, бросив взгляд на часы. Конечно же, ей нет никакого дела до него, сердито заверила она себя. Лично для нее было бы лучше, если бы он не вернулся совсем.

Криста сердито мерила шагами кухню, вызывая в памяти вновь и вновь сказанные им слова, поражающие искусно скрытым в них обманом. Человек, получающий удовольствие от собственной лжи и причиняемой им боли, должен хорошо владеть искусством лицедейства, решила Криста. В ее случае Дэниел одним выстрелом убивает двух зайцев. Во-первых, она влюбляется в него, а во-вторых… он, вне всяких сомнений, ожидал, что, как только девушка окажется в его постели, в его объятиях, ее мысли придут в такое смятение, что она с готовностью будет соглашаться с каждым его словом, даже если он заявит, что луна сделана из зеленого сыра или что работа его Центра полезна и эффективна.

Тщательно сдерживаемые слезы навернулись на глаза, прокладывая влажные дорожки на щеках. Криста решительно вытерла мокрое лицо, до боли сжала пальцы в кулаки и твердо сказала себе, что больше не будет такой дурой.

Мужчины, по которому она проливала горькие слезы, просто не существовало. Вместо того, чтобы плакать, ей следует на коленях благодарить Бога за своевременное вторжение пьяного друга Дэниела, вместо того…

Вместо чего? — спросила себя Криста с горькой усмешкой. Вместо того, чтобы узнать правду на следующее утро или через день… вместо того, чтобы пробыть еще несколько часов в неведении, а затем расплачиваться нестерпимой болью и самоистязанием всю оставшуюся жизнь?

Интересно, как долго Дэниел будет отсутствовать и как будет себя вести, когда вернется? Хватит ли у него наглости проигнорировать случившееся и предположить, что они могут продолжить с того момента, на котором их прервали? Что, например, она сделает, если он войдет сейчас и заключит ее в объятия?

Она будет сопротивляться, оттолкнет его, конечно же. Но будет ли?

Наверное, разумней подняться к себе в комнату, решила Криста, убеждая себя в том, что это, не малодушное бегство, а тактическое отступление перед боем.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дэниел устало вошел в пустую, погруженную в тишину кухню. Ему пришлось остаться с Деем дольше, чем он планировал, но не потому, что он не мог избавиться от пьяных попыток соседа в сотый раз рассказать ему историю крушения его брака, а потому, что беспокоился о здоровье друга.

Развод нанес ему сокрушительный удар, несмотря на все попытки сделать вид, что ему абсолютно все равно. Он, как подозревалДэниел, все еще сильно любил свою бывшую жену. Финансовые проблемы, возникшие в результате развода, занимали главное место в ярости уэльсца, но он не мог в этом признаться. Для человека с его воспитанием и характером было легче обзывать свою бывшую жену стервой, прибравшей к рукам его деньги, чем признаться самому себе, что уход жены нанес ему незаживающую рану.

Пагубное пристрастие Дея к алкоголю, в котором он искал способ заглушить ноющую боль, только ухудшало его положение, но все же, он мог бы выбрать более подходящее время для визита, устало подумал Дэниел. Он пытался дозвониться домой и предупредить Кристу, что задержится, но никто не отвечал, и он решил, что Криста уже легла спать.

В своей спальне… одна… в то время, как должна быть в его постели… в его объятиях, прямо сейчас. Дэниел застонал, стиснув зубы. Он был ошеломлен опасной легкостью, с которой терял самообладание даже при мысли о Кристе.

Когда-то он пришел к выводу, что не способен потерять голову от любви из-за аналитического склада ума, умения слишком хорошо владеть собой.

Как жестоко он ошибался, доказало появление Кристы в его жизни. Дело было не в его неспособности переживать глубокие чувства, а в отсутствии той единственной женщины, которая бы их вызвала.

Криста и есть та женщина. Он понял это сразу, инстинктивно почувствовал, но она… Дэниел покачал головой.

Ему хотелось надеяться, что когда-нибудь она расскажет ему, что заставляло ее быть такой недоверчивой и колючей, почему она так неохотно пустила его в свою душу.

По его лицу пробежала тень, между бровями появились напряженные морщины. Он всегда думал, что взаимное доверие — краеугольный камень в фундаменте личных отношений. Сегодня он был на грани свершения самого важного события в своей жизни и, как он догадывался, в жизни Кристы, — события, исполненного сильными душевными переживаниями и неповторимыми физическими ощущениями. В то же время он чувствовал, что какая-то часть сердца Кристы по-прежнему закрыта от него и не принадлежит ему, что она не доверяет ему в полной мере… Такое впечатление, что она страстно желала найти причину не доверять ему, чтобы избежать разрушительной силы отношений, которыми она не хотела связывать себя. Она не была уверена, что хочет этого, потому что чувствовала всепоглощающую силу его влечения к ней и, вероятно, это пугало ее.

В наше время многие женщины проявляют осторожность в отношениях с мужчинами, опасаясь потерять завоеванную в упорной борьбе независимость. Дэниел не обвинял их за это, но у него никогда не возникало желания превратить Кристу в свою молчаливую тень, покорную бесправную рабыню. Если быть честным, ему причиняла боль одна мысль, что она могла так про него подумать.

Он любил ее такой, какая она есть. Любил ее… нуждался в ней… желал ее.

Он закрыл глаза, стиснув зубы. Когда она сегодня подняла на него свой чистый взгляд и сказала, что хочет его, что не желает ждать…

Все его знакомые считали, что он человек, прекрасно владеющий собой, легко контролирующий свои чувства, человек, который никогда не действует под влиянием минуты и никогда не выказывает на людях сильного душевного волнения.

Если бы они могли прочесть мысли, вихрем промчавшиеся сегодня днем в моем воспаленном мозгу, то были бы немало шокированы, мрачно усмехнулся Дэниел. Он сам был немного шокирован, ведь дай он волю своим чувствам, и Криста оказалась бы брошенной на заднее сиденье «лендровера» и… Достаточно сказать, что он не был уверен в том, что они вообще добрались бы домой в тот день…

Нет, не так он представлял себе их первую близость. Наверное, он был неисправимым романтиком, но их первый любовный опыт не должен быть стремительным натиском, с каким голодный человек быстро проглатывает наспех приготовленный сандвич.

Заниматься с ней любовью, любить ее было для него чем-то вроде смакования для гурмана, если уж продолжать тему о еде… Его сердце бешено стучало в груди, как будто он только что преодолел крутой горный подъем.

Дэниел бросил взгляд на часы. Уже далеко за полночь. Криста спит?

Он вышел из кухни, тихо поднялся наверх. Дверь в спальню Кристы была закрыта. Дэниел, помедлив, осторожно повернул ручку. Криста лежала на боку, уткнувшись лицом в подушку. Шелковистые пряди волос разметались по плечам, выделяясь ярким пятном на белоснежной наволочке. Его охватило непреодолимое желание протянуть руку и коснуться их. В лунном свете, пробивающемся из-за шторы, нежная кожа обнаженного плеча и рук была матово-бледной.

Криста беспокойно зашевелилась во сне. На лбу появились тревожные морщинки, под глазами легли темные круги, словно… словно она долго плакала, прежде чем уснуть.

У Дэниела перехватило дыхание. Необычайная нежность отозвалась в груди щемящим чувством. Плакала? Из-за него? Ему до боли хотелось наклониться и прикоснуться к ней, разбудить ее, нежно шепча слова любви и осыпая поцелуями. Сердце кольнуло страстное желание увидеть, как распахнутся ее глаза, в глубине которых отразятся удивление и наслаждение, почувствовать на себе томный взгляд, излучающий любовь и откровенное желание. Нет, то, что он хотел получить от нее, было больше, чем просто секс. Его вовсе не устраивала только бурная интимная связь. Он любит ее и хочет, чтобы она навсегда вошла в его жизнь, но не уверен, что она испытывает, такие же чувства к нему. Что-то отталкивает ее, встает непреодолимым барьером между ними, несмотря на слова, которые она сказала ему сегодня днем.

Может быть, она уже была готова отдаться ему, и если бы Дей не приехал, то к этому часу они стали бы любовниками. Но Дей приехал и таким образом дал ему время подумать. Дэниел посчитал, что его первоначальное решение было разумным, особенно если он был прав и одна из причин противоречивости испытываемых Кристой чувств лежит в неприятии ею его работы.

Лучше будет подождать, пока курсы и все, что с ними связано, останутся позади, прежде чем…

Если бы он только смог сдерживать себя так долго… Ну, по крайней мере, завтра не так уж трудно будет справиться с этим, горько усмехнулся он, когда его взгляд упал на ботинки, купленные Кристой утром. Они будут в горах большую часть дня.

Была какая-то насмешка в том, что ему приходилось проводить уроки, чтобы создать базу для доверительных отношений с женщиной, с которой ему это было особенно важно, но которая, как он подозревал, не хотела ему доверять.

Он наклонился и очень, очень нежно прикоснулся губами к ее обнаженному плечу… Это был самый воздушный поцелуй, какой только может быть. Но, несмотря на это, выпрямившись, он почувствовал, что в нем толчками начинает подниматься столь сильное и всепоглощающее желание, что мускулы задрожали от напряжения в отчаянной попытке подавить вскипающую страсть.

В глубине души он не сомневался: что бы Криста ни говорила, во что бы ни верила, она все еще не готова отдаться ему всем сердцем, доверять ему в той мере, в какой он этого хочет. И как бы ни было им хорошо в постели, а он знал, что для него их близость будет сказочным наслаждением, — но без полного обоюдного доверия этого будет недостаточно.

— Ты уверена, что все в порядке?

Криста сердито отвернулась от Дэниела. Ее пальцы яростно сжали чашку с горячим кофе. Как он смеет быть таким… таким… заботливым и внимательным… таким искренним, когда она знает — и он тоже должен понимать, что она знает, — как фальшивы и наигранны эти заботы?

— Конечно же, со мной все в порядке, — солгала Криста, все еще не решаясь поднять на него взгляд. — Почему что-то должно быть не так? — с вызовом добавила она.

— Мне очень жаль… что так получилось прошлой ночью. Я звонил, но ты, должно быть, уже легла, — сказал Дэниел, когда она наконец-то заставила себя спуститься вниз.

Она отрицательно покачала головой, когда он спросил, что сделать на завтрак.

— Тебе нужно поесть, — настаивал он. — Впереди, длинный день, на ланч будет только горячий бульон и сандвич. Когда мы будем подниматься в гору, тебе придется собрать все силы, какие только у тебя есть.

Кристу все время подмывало заявить, что она не сдвинется с места и останется в доме, но предусмотрительность одержала верх. По крайней мере, в горах она сможет отвлечься от своих невеселых мыслей о том, как она несчастна, как ей нестерпимо больно.

Боль. Такое коротенькое слово не в состоянии выразить то, что она испытывает.

Она не понимала, откуда у Дэниела столько нахальства, чтобы вести себя так, словно ничего не произошло, смотреть на нее лживым взглядом, в котором отражалась притворная забота, когда все это время…

— Мне показалось… я не ослышалась, когда ты сказал, что хочешь рано выйти из дома? — холодно напомнила она, допивая кофе. Поднявшись, она начала убирать со стола, все время, стараясь повернуться к нему спиной, чтобы не видеть его лица, глаз… его губ.

О Господи! Пожалуйста, не позволь этим предательским слезам, обжигающим глаза, покатиться по щекам, обнажая перед ним ее чувства.

— Криста…

— Я поднимусь наверх и переоденусь, — холодно сказала Криста, не обращая внимания на его оклик.

Через полчаса, спускаясь по лестнице, она чувствовала на сердце тяжесть несравнимо большую, чем внушительный вес ботинок у нее на ногах.

Вместе с гневом и горечью ее охватили панический страх и острая боль. Несмотря на то, что она теперь все знала про него, крохотная частичка ее сознания шептала ей, что она может оказаться не настолько сильной, чтобы вести себя так, как решила. Она вздрагивала при мысли, что ее чувства, ее любовь могут предать ее и одержать верх над благоразумием. Она не могла смотреть на Дэниела и не вспоминать каждый раз, как приятно находиться в его объятиях, не сознавать, что какая-то часть ее все еще страстно мечтает очутиться там, не желая знать правду и нашептывая, что, возможно, он не лгал, а на самом деле чувствовал то, о чем говорил.

Она боялась своей собственной уязвимости, поняла Криста, отворачиваясь в очередной раз, чтобы не встретить вопросительный взгляд Дэниела.

— Иди сюда и сядь, — скомандовал он, мягко толкнув ее на стул, прежде чем она опомнилась и стала сопротивляться.

Когда он опустился перед ней на колени, на какое-то безумное мгновение она подумала, что он собирается умолять ее о прощении. Она смотрела вниз, на склоненную темноволосую голову, на шею с завитками волос, неожиданно показавшуюся ей уязвимой в своей незащищенности, с болезненным ощущением любви к этому человеку.

Его пальцы крепко сжали ее лодыжку, приподнимая ногу, обутую в новый ботинок.

— Ты недостаточно туго завязала шнурки, — сказал он.

Ее ботинки… Он всего лишь проверял, хорошо ли она завязала шнурки. У нее вырвался истерический смешок, когда она с горечью подумала, как разительно отличались его прозаические намерения от того, что нарисовало ей разыгравшееся воображение.

— Нельзя оставлять кончики шнурков снаружи, — добавил он, туго затягивая шнуровку и пряча оставшиеся концы внутрь ботинок. — Ты можешь настудить на них и упасть.

— Спасибо, — сквозь зубы процедила Криста. Дэниел медленно поднял голову и испытующе посмотрел на нее. В его глазах стоял немой вопрос, но Криста отказалась отвечать на него. Какого черта он не отнимает свои проклятые руки от ее тела?

Если он будет продолжать сжимать ее ногу в этом, до смешного театральном жесте, призванном показать его псевдо любовь, если так и будет поглаживать чувствительное место под коленкой, словно не в силах сопротивляться желанию прикасаться к ней, она выскажет ему прямо в лицо все, что думает на его счет. О… ей стоило огромного труда подавить предательский стон, готовый сорваться с ее губ в ответ на неожиданный отклик тела на его ласки. Наслаждение пронзило ее с головы до ног, прокатившись по телу мелкой дрожью. Испугавшись, что он заметит ее реакцию, она поспешно вырвалась из плена его пальцев.

Когда они вышли за ограду фермы и направились по тропинке, неровной лентой поднимающейся в горы, Криста старалась не думать о том, что происходило бы сейчас, не будь этого непрошеного вторжения. Может, они лежали бы в кровати и их тела переплетались бы в тесном объятии?

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — обернувшись, спросил Дэниел, поджидая, когда она поднимется к нему. — Утром ты была бледная как полотно, сейчас вся горишь.

— Я в порядке, — опять солгала Криста.

Для нетренированного глаза — ее глаза, неохотно призналась Криста, — тропинка, которую выбрал Дэниел, медленно и легко поднималась по самому пологому склону, но ее ноги придерживались иного мнения. Она никогда не была фанатиком, но ей всегда нравилось гулять пешком, и делала она это регулярно, стараясь, как можно реже пользоваться машиной. Но совершаемые ею прогулки, не шли, ни в какое сравнение с тем, чем она занималась сейчас. И причиной ее односложных ответов на все вопросы Дэниела в попытке завязать непринужденный разговор были не только гнев и разочарование.

И не только ноющая боль в ногах — она начинала задыхаться, испытывая неприятное жжение в груди.

Тайком взглянув на часы, Криста обнаружила, что они поднимаются всего лишь пару часов, еще не было и одиннадцати. Дэниел сказал, что у них будет привал в половине первого, а затем они начнут спускаться обратно в долину.

— У тебя хорошо, получается, — услышала она теплый голос Дэниела. — Многие, кто поднимается впервые, уже давно запротестовали бы, утверждая, что на первый раз достаточно.

Неужели? Криста стойко сжала зубы, стараясь не обращать внимания на тянущую боль в мышцах ее протестующих против такого насилия икр.

— Если ты устала, можешь отдохнуть. Через несколько ярдов будет очень удобное место, откуда открывается отличный вид на ферму…

— Я не хочу останавливаться, — процедила сквозь зубы Криста. — Я хочу поскорее разделаться со всем этим и…

Она сердито прикусила губу, когда шедший впереди Дэниел остановился, вынуждая последовать его примеру.

— Послушай, что-то не так, — тихо сказал он. — Пожалуйста, не отрицай… Если это из-за прошлой ночи…

— Если… — Криста задохнулась от негодования, не в силах больше сдерживать свой гнев. Если… Какие могут быть «если»? Она гневно сверкнула глазами. — Какие могут?..

— Послушай, я понимаю… я… я тоже разочарован… — перебил Дэниел.

— Я разочарована… — Криста тупо уставилась на него. Унизительная догадка неожиданно поразила ее, как удар молнии. Она вся вспыхнула, когда поняла, что он имел в виду. — Боже мой, твоя самонадеянность просто невероятна, — сказала она, рассмеявшись ему в лицо. — Разочарована, но почему, Дэниел?.. Потому, что не удалось забраться к тебе в постель? И что упустила возможность приобрести чудесный опыт, так? Чудесный, но едва ли единственный в своем роде… Не для меня… И не для всех тех наивных дурочек, которые при помощи твоего хитрого обмана оказались в твоей постели до меня…

— Что?..

Она явственно различила недоумение в его голосе, увидела отпечаток боли на его лице…

— Игра окончена, Дэниел, — предупредила она. — Можешь больше не утруждать себя низкой ложью. Не теперь, когда Дей вывел тебя на чистую воду. Неудивительно, что жена бросила его, если он старался во всем походить на тебя. Как это он сказал про тебя? Ах да, вспомнила, он сказал, что завидует тебе, череде твоих побед и той возможности, которую дает тебе бизнес: и множить победы, и увеличивать счет в банке. — В голосе Кристы сквозил ядовитый сарказм, когда она бросала обвинения ему в лицо, со злостью выплевывая каждое слово. Гордость и гнев заглушали острую боль, впившуюся когтями в ее сердце.

— Криста, нет… — услышала она протест Дэниела. — Пожалуйста, послушай меня. Ты неправильно поняла…

— Неправильно поняла? — холодно перебила она. — О нет, Дэниел. Это ты все неправильно понял. Вини во всем только себя… — Ее рот искривился в горькой усмешке. — В конце концов, я знала, что ты за тип, как мало, тебе можно доверять… Я должна была прислушаться к здравому рассудку, вместо того…

— Как мало, мне можно доверять? — с грустью переспросил Дэниел. — Или как мало, ты хочешь мне доверять? Криста, все, что наговорил Дей, нельзя прямо соотносить с моим образом жизни; это всего лишь его фантазии о том, как бы он жил, окажись на моем месте, его способ утвердиться, как мужчине, возродить веру в свою сексуальную состоятельность.

Криста облизала пересохшие губы, ее голос, дрогнув, перешел на шепот:

— Если это правда, почему ты ничего не сказал ему тогда, почему позволил?..

— Потому что мне даже в голову не пришло, что ты поверишь всему, что он про меня наговорил. Потому что я решил, что ты отнесешься к его словам должным образом — как к печальным душераздирающим бредням пьяного мужика, который страдает, из-за того, что от него ушла жена. Все, что говорил Дей, было настолько непохоже, на те отношения, которые связывали нас, мне даже в голову не пришло, что ты воспримешь его слова всерьез, — тихо сказал он.

Криста почувствовала головокружение и подкатившую к горлу тошноту от хаоса, в который обратились ее мысли. Он лжет. Он должен лгать.

— Я не могу заставить тебя поверить мне, Криста… Так же, как не могу заставить тебя доверять мне. Вот к чему сводятся все наши отношения, разве не так? Доверие… — Он сделал шаг к ней, когда говорил, и Криста запаниковала. Еще несколько шагов, и он дотронется до нее, обнимет ее, и как только он это сделает…

— Нет, не надо! — крикнула Криста, пятясь назад. — Не приближайся ко мне, не трогай меня…

— Криста, стой… не двигайся!

Услышав его резкое предостережение, Криста пришла в ужас: она уже сделала следующий шаг назад… в никуда. В этом месте горная тропинка обрывалась, и начинался крутой спуск, покрытый подвижными сланцевыми породами. Криста всем телом грузно рухнула вниз, кубарем покатившись по склону. Все ее тело превратилось в клубок боли, ужас перехватил горло, не давая возможности крикнуть. Она стремительно падала вниз, катилась, скользила, увлекаемая в пропасть лавиной камней и мягких сланцев, задыхалась от пыли, ударялась всем телом о скалистые выступы. В ушах стоял грохот, эхом отзывающийся внутри.

В воспаленном мозгу ураганом пронеслись леденящие душу мысли. Дэниел говорил, как опасны подвижные сланцевые породы. Дэниел показывал ей обрывистые склоны гор, переходящие в глубокие узкие ущелья.

Пыль забилась в глаза, ноздри, скрипела на зубах. Тихий вначале стук падающих камней теперь превратился в угрожающий рев. Она вскрикнула, когда от неожиданного удара обо что-то твердое у нее перехватило дыхание.

— Криста, Криста…

Все тело пронзила острая боль. Оправившись от шока, она поняла, что ее падение приостановил огромный валун, лежащий на самом краю узкого выступа из затвердевшего сланца, нависающего над пропастью.

Она лежала на боку. Каждая клеточка пульсировала, отзываясь нестерпимой болью, но самое невероятное, что, кажется, ничего не было сломано.

Криста попыталась принять вертикальное положение и услышала крик Дэниела:

— Нет, Криста, не шевелись… Старайся лежать неподвижно.

Лежать неподвижно? Почему? Что может случиться? Выступ, на котором она распростерлась, был довольно узким. Скосив глаза, Криста заметила обрывистый склон, исчезающий в бездонной пропасти.

Ее охватила дрожь. Воображение с готовностью рисовало страшные картины того, что может произойти, если ее непрочное убежище обрушится в пропасть. Показалось ли ей, что, когда она попробовала поменять положение, сланец начал медленно сползать?

— Мне придется пойти за помощью, — услышала она сверху голос Дэниела. — Пока меня не будет, старайся не делать ни малейшего движения…

— Нет!.. — в ужасе закричала Криста. — Нет, Дэниел. Не бросай меня здесь… пожалуйста, останься со мной…

Криста жалобно всхлипнула. Страх вытеснил все чувства, мозг сверлила одна мысль: Дэниел уйдет, она останется лежать совсем одна на узком выступе, который в любой момент может обрушиться в пропасть… Дэниел так поступает, чтобы наказать ее. Он собирается уйти и оставить ее… оставить здесь на произвол судьбы… медленно умирать… умирать в одиночестве… Он вовсе не собирается звать на помощь. Он…

— Криста, я должен идти. Нам нужна помощь, но я твердо обещаю: если ты послушаешься меня и сделаешь так, как я сказал, ты будешь спасена. Согласись, Криста… поверь мне…

Поверить ему… У Кристы вырвался истерический смешок. Если бы она сразу поверила ему, то не оказалась бы в такой ситуации. Поверить ему? Как она может? Как она может позволить себе оказаться совсем незащищенной, уязвимой? Как она может отважиться на такой риск… на такую боль?

Он может уйти прямо сейчас и оставить ее здесь одну. Никто не узнает. Он может сказать, что это был несчастный случай… Он может…

— Криста, обещай мне сделать так, как я сказал… обещай не пытаться выбраться сама…

Как он догадался, что именно об этом она подумала? Криста решила, что, как только он уйдет, она попробует, хотя у нее нет ни малейшего представления, как это сделать, но так или иначе она должна выбраться на твердую почву…

— Обещай мне…

Обещать ему. Довериться ему!

Она плотно сжала губы, чтобы не закричать.

— Я не могу, — яростно бросила она. — Не могу…

— Тогда я не могу оставить тебя, — услышала она голос Дэниела сверху. — А так как я не могу спасти тебя своими силами, без специальной помощи, у меня остается единственный выход…

Сердце Кристы замерло. Он собирается покинуть ее. Уйти и оставить на произвол судьбы.

— Я не могу спасти тебя, Криста… но, по крайней мере, могу умереть вместе с тобой…

Умереть с ней… Криста подняла голову и увидела, что Дэниел распластался на склоне, потихоньку начиная спускаться вниз.

— Дэниел, нет!..

В отчаянии она вскрикнула с такой мукой в голосе, что не оставалось никаких сомнений в истинных чувствах, переполняющих ее сердце.

Он был готов умереть вместе с ней…

— Я сделаю, как ты велел. — В ее голосе дрожали слезы. — Я останусь здесь. Я не двинусь с места… Я обещаю.

— Криста?

Криста удивленно приподняла голову и с трудом разлепила веки. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Дэниел ушел за помощью. Вначале она чувствовала себя сильной и храброй. Ее поддерживала и согревала мысль, что он готов был пожертвовать собой ради того, чтобы быть с ней. Но постепенно приподнятое состояние духа покинуло ее, паника и страх задули теплившийся в ней огонек надежды. Она с трудом подавляла желание предпринять хоть что-нибудь для своего спасения, это бездействие стало просто невыносимо.

Но она обещала Дэниелу, дала ему честное слово. Слезы душили ее, спазмами сжимая горло. А что, если он все-таки ей лгал?

— Криста… — Она напряглась, прислушиваясь, когда Дэниел во второй раз позвал ее по имени.

Услышав голос Дэниела в первый раз, она решила, что это игра воображения. Мысли путались, реальность приобрела расплывчатые очертания, она проваливалась в дремоту, и перед ней в беспорядке проплывали чьи-то смутные образы. Голос Дэниела, зовущий ее, скорее всего, ее очередная галлюцинация. Нельзя поддаваться искушению и смотреть наверх: ее оставят последние силы. Криста напряглась, тщетно пытаясь не поддаваться панике, когда услышала, как сверху посыпалась галька.

— Криста…

На этот раз она поняла, что голос Дэниела не плод ее воображения, хотя он доносился не сверху, а откуда-то сзади.

Осторожно поворачивая голову, она осмотрелась по сторонам. Ее сердце радостно екнуло в груди, она все еще не верила в реальность происходящего: Дэниел осторожно спускался к ней по крутому склону на стальном тросе, прикрепленном одним концом у него на груди. Он продвигался мучительно медленно.

Криста понимала теперь, почему он велел ей не двигаться. Каждое осторожное движение, когда он, делая очередной шаг, упирался носком ботинка в насыпь, вызывало целый град камней, выскакивающих у него из-под ноги. Незаметный сначала ручеек из крошечной гальки превращался затем в гремящий поток, собирая и увлекая за собой камни на своем пути и устремляясь в пропасть, с все возрастающей скоростью.

Криста, распластавшись на узком выступе, молча, наблюдала за ним, не замечая слез, которые катились по щекам, оставляя чистые дорожки на покрытом грязью лице. Так она лежала и тихо плакала, пока он не повис на тросе напротив нее и не сказал взволнованно:

— Теперь все будет хорошо, Криста… Не плачь, любовь моя. Все будет хорошо. Спасательная служба в горах послала вертолет, чтобы забрать нас… он скоро должен быть здесь…

Он осторожно встал на уступ.

Вертолет… Машинально Криста подняла голову вверх, проследив взглядом весь путь, проделанный Дэниелом по сыпучей гальке, и, хотя она не произнесла ни слова, Дэниел, видимо, догадался, о чем она подумала.

— Это очень рискованно, — мягко сказал он. Очень рискованно… но он рискнул, чтобы быть рядом с ней. Сердце защемило от боли, из глаз брызнули слезы и побежали по щекам.

— Все хорошо… все хорошо, — повторял Дэниел, подвигаясь и протягивая к ней руку.

От него исходило тепло и уверенность, запах его кожи был до боли знаком. Здесь не было комнаты, чтобы Криста смогла сделать то, что ей хотелось: броситься в его объятия и умолять прижать ее крепче к груди. Уступ был довольно узкий даже для одного человека, поэтому Дэниел почти полностью свисал с него, ему пришлось вбить металлический штырь, чтобы удержаться на склоне.

Верь мне, сказал он, и, ожидая его возвращения, где-то в самых отдаленных уголках своего сердца она уже знала, что может ему доверять, что он просто не такой человек, чтобы уйти и оставить человека в опасности или страдающим.

И если она может доверить ему свою жизнь, то, конечно же, может доверить и сердце… свою любовь…

— Тебе не надо было спускаться, — взволнованно прошептала она. — Ты не должен был так рисковать…

— Я хотел быть с тобой, — просто сказал он, накрыв рукой ее руку, заключая ее замерзшие пальцы в свою теплую ладонь и легонько пожимая их. — Вот уж не планировал так провести этот день. — Уголки его губ искривились в горькой усмешке.

— Нет? — с наигранным удивлением переспросила Криста, стараясь поддержать его беззаботный тон. — Насколько я понимаю, это часть твоего мастерски продуманного плана, как убедить меня в эффективности твоих курсов: обоюдное доверие, обоюдная вера…

На глазах снова выступили слезы.

— Тебе не следовало спускаться сюда. Ты не должен был так рисковать. Это моя вина…

— Нет, это моя вина, — сердито поправил ее Дэниел. — Я знал сегодня утром — что-то не так, но подумал…

— Что я дуюсь из-за прошлой ночи…

Кровь отхлынула от лица Кристы, в глазах появилось страдание. Дэниел обеспокоенно спросил:

— Что случилось? Что не так?

— Ничего, — сказала Криста. — Просто… — Она подняла голову и заглянула ему в глаза. — О, Дэниел, если что-нибудь случится с нами… с тобой… мы никогда не будем вместе. Я никогда не почувствую, прикосновения твоего обнаженного тела к моему. Никогда больше не дотронусь до тебя, не обниму тебя… Я думала об этом, пока ждала тебя. Какая же дура я была… сколько времени мы потеряли. Ты был прав, я не хотела доверять тебе. Я боялась.

Взволнованная Криста, рассказала Дэниелу все, что произошло с Лаурой. Когда она закончила свой рассказ, ей показалось, что Дэниел сердится, потому что он продолжал молчать, невидящими глазами глядя перед собой.

— Я знаю, что не должна была сравнивать тебя с ним, — с тревогой в голосе произнесла она. — Я поняла, что ты был прав, — мои страхи, мое нежелание доверять связаны с потерей родителей… Пожалуйста, Дэниел, ты не будешь меня ненавидеть?

— Ненавидеть тебя?

Его голос звучал хрипло, словно он наглотался пыли.

— О Господи, Криста, если я кого и буду ненавидеть, то не тебя… а только себя… Я должен был дать тебе больше времени… проявить больше понимания, а я набросился на тебя с требованиями довериться мне… — Он, нахмурившись, замолчал и закинул голову, пытаясь рассмотреть что-то. — Слушай, — сказал он. — Это вертолет. Ты слышишь?

Криста слышала…

— Он скоро будет здесь, — пообещал Дэниел, — и когда все это… — Взгляд, которым он на нее посмотрел, пронял ее жаром от кончиков пальцев до корней волос. — Когда все это кончится, я собираюсь потребовать, чтобы ты прилежно выполнила все свои обольстительные обещания. Мы подробно остановимся на каждом из них! — внезапно охрипшим голосом предупредил он. — Ставки увеличатся в десятикратном размере…

— Звучит так, словно мне придется провести всю оставшуюся жизнь в твоей кровати, возвращая долги, — рассмеялась Криста. Испытывая легкое головокружение не только оттого, что можно было с облегчением вздохнуть, зная, что их скоро спасут, но и от незнакомой раньше легкости, которая появилась на сердце, — беспечного чувства, от которого хотелось прыгать и смеяться, появившегося, как она догадывалась, потому что она все ему рассказала. Впервые в жизни она поделилась с кем-то своими тайными страхами.

Новое чувство опьяняло ее, все внутри пело от счастья. Она была в таком восторге, что, не задумываясь, могла бы прыгнуть прямо в пропасть.

— О, Дэниел… — Сердце Кристы, казалось, вот-вот разорвется, не выдержав переполняющих его эмоций. Она потянулась вперед и нежно коснулась его щеки.

— Не надо, — простонал он. — Вертолет будет здесь с минуты на минуту. И последнее, чего бы мне хотелось, — это войти в историю первым мужчиной, который пытался овладеть женщиной, находясь в подвешенном состоянии над пропастью. Конечно, общеизвестно, что опасность возбуждает, но не до такой же, степени.

Криста попыталась ответить, но вертолет уже висел над ними, и звук его работающих двигателей заглушил ее слова. После прибытия вертолета со спасательной командой события разворачивались с такой быстротой, что у Кристы остались смутные воспоминания. Смешанное чувство страха, неприятно сосущего под ложечкой, и облегчения испытывала она, когда ее с помощью лебедки подняли на вертолет. К этим чувствам примешивалось беспокойство за Дэниела, который все еще оставался внизу, поджидая своей очереди. Она сомневалась, что когда-нибудь сможет забыть эти ощущения и обрывки разговора между Дэниелом и спасателем, который нечаянно подслушала, когда они возвращались на базу.

— Ты дал точные координаты. Это было очень кстати: с побережья движется фронт грозовых облаков, и, если бы нам пришлось тратить время на ваши поиски, все могло бы кончиться тем, что вы провели бы на этом уступе целую ночь. И еще, вам чертовски повезло, что это не случилось немного выше, где пласты выходят наружу, там погибло много альпинистов. Какого черта тебя дернуло спускаться вниз? Ты же сам спасатель, входишь в специальную группу поиска, тебе не нужно объяснять, как чертовски коварны эти насыпи из сланца. Мог произойти обвал, как это нередко случалось раньше. Всего пару лет назад в этих местах пропала целая группа из пяти человек, опытных альпинистов. У них произошел аналогичный случай. Хорошо, что девушку задержал этот камень. Хотя я не стал бы особо полагаться на выступ, но она все же была в относительной безопасности, но ты… Если бы насыпь начала сползать…

— Это был продуманный риск, — тихо ответил Дэниел, так тихо, что Кристе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, что он сказал.

— Вздор, — живо перебил его спасатель. — На свете есть только две вещи, которые могут заставить человека пойти на такой риск… Либо этот человек просто любитель острых ощущений и рискует, совершенно не отдавая себе отчета о последствиях. Такие смельчаки доставляют нам немало хлопот, они любят поиграть в героев, каковыми не являются. Либо это человек, никогда не совершающий в своей жизни непродуманных безрассудных поступков, который представляет степень риска и сознательно идет на это из-за любви. — Он замолчал, окинув Дэниела задумчивым взглядом. У Кристы на глазах выступили горячие слезы благодарности, излечивающие ее душу, как целебный бальзам.

Дэниел любит ее, и ей не нужны подтверждения от постороннего человека. Не имеет значения, что произойдет между ними в будущем; пусть Дэниел по благородству души простит ей сомнения, все равно где-то в глубине сердца она никогда не простит себя и будет вечно сожалеть о том, что у нее не хватило храбрости поверить в него.

Неохотно Криста открыла глаза, ее сердце забилось в страхе, прежде чем она сообразила, что находится не в горах, а лежит в безопасности на мягкой кровати в доме Дэниела.

Несмотря на все ее горячие заверения, что она чувствует себя хорошо, врач настоял на том, чтобы провести полное медицинское обследование, прежде чем отдать ее на попечение Дэниелу со строгим предписанием соблюдать постельный режим.

Кажется, Дэниел, кроме какао, еще что-то добавил в стакан с горячим молоком, устало подумала Криста, почувствовав вялость во всем теле и полную апатию.

Дэниел…

Словно она произнесла его имя вслух, дверь спальни тут же открылась, и вошел Дэниел, угрюмое выражение исчезло с его лица, как только он заметил, что она проснулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подходя к кровати.

— Так, словно только что провела десять раундов со свирепым гризли, — попробовала пошутить Криста.

— Попробуй заменить медведя десятью тоннами сланца, — сухо предложил Дэниел.

Он настоял на том, чтобы остаться в палате, когда сестра разрезала ее одежду.

— Это только поверхностные ссадины, вот и все, — заверила медсестра, постаравшись успокоить его, когда увидела выражение лица Дэниела. — Они просто на вид кажутся ужасными, на самом деле ничего страшного, раны скоро заживут.

Поверхностные это ссадины или нет, но что-то переворачивалось у него внутри, когда он видел синяки, рваные раны на ее нежной коже. Ему хотелось обнять ее и защитить от всех угрожающих ей неприятностей. Он страстно желал взять на себя хоть часть той боли, которую причиняли ей ссадины, и этим хоть как-то искупить свою вину перед ней.

Доверься мне… Пообещай мне, умолял он ее, собравшись уходить, хотя хорошо представлял себе, что ее безопасность находится в руках капризной судьбы и нисколько не зависит от него. Кто знает, как давно образовался этот выступ на сыпучем склоне из сланца? Но в данной ситуации, и Дэниел это понимал, у него не было другого выхода, как оставить ее и пойти за помощью.

— Который час? — спросила Криста, сладко потянувшись в кровати.

— Почти половина седьмого.

— Половина седьмого? — Криста резко села в постели, поморщившись, когда ушибы напомнили о своем существовании ноющей болью. — Значит, я проспала почти двадцать четыре часа.

— На самом деле восемнадцать, — сказал Дэниел, не упомянув, что он ни разу не прилег за все это время, боясь даже закрыть глаза, на случай если он может ей понадобиться.

— А ученые утверждают, что человеку достаточно пяти часов сна, чтобы восстановить силы, — с воодушевлением произнесла Криста. — Я встаю. Я хочу, есть, — жалобно добавила она, когда Дэниел попробовал возразить. — У меня не было во рту и маковой росинки с прошлой ночи, нет, с позапрошлой ночи…

Они, молча, обменялись взглядами, которые были красноречивей любых слов.

— Я не хочу лежать в своей комнате совсем одна, Дэниел, — дрогнувшим голосом пожаловалась Криста. — Мне хочется быть с тобой. Мы были так близки к тому, чтобы потерять друг друга… Я имею в виду не только мое падение…

— Не надо, — запротестовал Дэниел сорвавшимся голосом, накрывая своей широкой ладонью пальчики Кристы. Она заметила, что его руки немного дрожат. — Я никогда не прощу себя за то, что случилось.

— Ты должен, — твердо сказала Криста. — Я была виновата не меньше тебя. Даже больше… Если бы я только поверила тебе… Я никогда больше не буду сомневаться в тебе, Дэниел. Никогда, обещаю…

Она неуверенно прижалась к нему, задержав умоляющий взгляд на его губах.

— О, мой Бог, Криста… — Дэниел поцеловал ее с трепетным благоговением, едва прикоснувшись к губам, словно она была хрупкой вазой из китайского фарфора.

Когда он отстранился, она бросила тоскливый взгляд на его губы. Как же объяснить мужчине, что, несмотря на ссадины и синяки, ты так страстно жаждешь его, что с готовностью все вытерпишь ради удовольствия быть в его объятиях, заниматься с ним любовью со всей страстью и горячностью, которые он когда-то обещал тебе?

Это не так легко, решила Криста, когда Дэниел отошел от кровати.

— Я выйду, чтобы ты могла одеться. Мне нужно позвонить…

Открывая дверь спальни, Дэниел шепотом выругался. Неудивительно, что Криста смотрела на него со смешанным чувством недоумения и обиды, отразившимся в ее прекрасных глазах. Но если он останется с ней хоть на одну секунду, в синяках она или нет, никакая сила в мире не заставит его взять себя в руки и не сделать того, что он страстно желал. Присоединиться к ней в постели и любить ее горячо и нежно, благодаря Бога не только за то, что они спаслись, но и за разрешение проблем, которые стояли между ними непробиваемой стеной. Действительно, ведь чаще всего женщины обижаются на мужчин за то, что они упорно показывают свои чувства только через секс? Секс — это один из самых древних и основных инстинктов мужчины.

Он видел синяки на нежной коже Кристы. Если он дотронется до нее сейчас, заключит в свои объятия, прильнет к ее губам, ничто на свете не заставит его быть с ней таким нежным и сдержанным, как требует ее израненное тело. Даже чуть прикоснувшись к губам Криста в легком поцелуе, он едва сдержался, чтобы не впиться губами в ее влажный рот, обхватив ее лицо руками и накрыв теплое после сна тело своим.

Он никогда не думал, что может пасть жертвой столь первобытных инстинктов и потребностей. Он никогда не чувствовал ничего подобного ни к одному человеку, но он никогда раньше и не был влюблен.

Криста нахмурилась, переступив порог погруженной в тишину, пустой кухни. Ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы принять душ и переодеться, чем она рассчитывала. Ее руки так болели, когда она намыливала шампунем волосы и вытирала их полотенцем, что ей пришлось отказаться от затеи красиво одеться, и она ограничилась огромной свободной рубашкой из мягкого шелка, которая закрывала ее тело от подбородка до колен. Через тонкую ткань просвечивал треугольник хлопковых трусиков, и отчетливо различались темно-розовые круги вокруг сосков на бледно-матовой коже. Криста надеялась, что Дэниел поймет: ее наряд не предназначается для того, чтобы спровоцировать его или соблазнить, и ссадины, полученные ею во время падения, намного серьезней, чем она говорит.

Но, где же все-таки Дэниел? Она вышла из кухни, снова прошла по коридору. Дверь в его кабинет была приоткрыта, и через щель пробивалась полоска света. Позвав его, она толкнула дверь и вошла в комнату, застыв на пороге при виде открывшегося перед ней зрелища. Он сидел в кресле… и крепко спал.

Волна любви и нежности захлестывала ее, когда она смотрела на Дэниела. Поддавшись импульсивному желанию, она подошла к нему, опустилась на колени и с нежностью прошептала его имя.

Он пробормотал что-то во сне, но не проснулся. Огонь в камине отбрасывал блики на его лицо, подчеркивая мужественные черты. Криста протянула руку и дотронулась до него, проводя подушечками пальцев вдоль упрямой линии волевого подбородка. Любовь и страстное желание, смешанные с чувством благодарности судьбе и самому Дэниелу, наполнили сердце.

Менее сдержанный, менее внимательный мужчина не проявил бы к ней такого терпения и понимания, такой… заботы. Дэниел обладал сильной волей, которой мог похвастаться не каждый мужчина. Она поняла, что может полностью положиться на него, безоговорочно довериться ему.

Горячие слезы набежали на глаза, когда она медленно наклонилась и поцеловала его в губы.

Несколько верхних пуговиц его рубашки было расстегнуто, и ее рука скользнула под мягкую ткань. Криста опустила голову ему на грудь, наслаждаясь теплом его тела под своей ладонью, прислушиваясь к его спокойному дыханию. Ей было очень хорошо вот так сидеть.

Криста любовно провела пальцами от ямочки на шее до подбородка и, наклонившись, проделала этот же путь губами. Ее ласка поначалу была благодарностью за то, что он такой замечательный и особенный мужчина, но быстро сменилась более чувственным и страстным движением языка, когда ее тело неожиданно пронзило желание, которое было реакцией на вкус и запах его кожи.

Криста беспомощно капитулировала. Она прильнула губами к его теплой коже, медленно лаская изгиб шеи, постепенно двигаясь все ниже. Нетерпеливо отодвинув рукой рубашку, ставшую препятствием между ней и любимым телом, она легко коснулась языком его плеча, вдыхая пьянящий запах кожи. Затем придвинулась ближе, ощущая возбуждающее прикосновение мягкой ткани к требовательно напрягшейся груди.

Она содрогнулась всем телом, закрыла глаза и мысленно представила, как Дэниел касается ее, снимает рубашку, накрывает ее груди ладонями, глубоко заглядывает ей в глаза, нежно лаская набухшие соски. Она явственно почувствовала тепло его рук, горячее желание стало неумолимо нарастать внизу живота, пронзая все тело электрическим зарядом.

Она инстинктивно попыталась избавиться от тянущего ощущения, плотнее прижимаясь к Дэниелу и опираясь одной рукой о его бедро, чтобы удержать равновесие. Она это сделала автоматически, не думая о том, как это может выглядеть со стороны. Ее пальцы, задержавшись на внушительной выпуклости под джинсовой тканью, не замедлили сообщить, что даже во сне тело Дэниела отзывается на ее ласки.

Тело заныло от истомы, когда она боролась с искушением провести рукой по твердой плоти у нее под пальцами. Сердце то бешено колотилось, то отдавалось медленными глухими ударами.

Удивленная силой проснувшейся в ней сексуальности, она не сознавала, как ее руки метнулись к пуговицам на ее рубашке. Мягкая ткань разлетелась в стороны, обнажая шелковистую нежную кожу и напрягшиеся соски.

Медленно, пуговицу за пуговицей Криста расстегнула рубашку Дэниела, порывисто вздохнув, когда перед ее взором предстала покрытая бронзовым загаром мускулистая грудь с мягкими темными волосами. Она осторожно дотронулась до них, восхищаясь сочетанием сильного теплого тела с шелковистыми вьющимися завитками. Беспомощная перед охватившим ее желанием, она порывисто спрятала лицо у него на груди, вдыхая неповторимый аромат мужского тела, оставляя влажный след поцелуев на теплой коже; постепенно добравшись до его шеи, она почти касалась острыми сосками его обнаженной груди.

Из горла вырвался тихий стон, когда она подавила в себе желание прижаться к нему, почувствовать прикосновение его тела.Вместо этого она быстро поцеловала его шею, провела языком по решительной линии скул, повторила рисунок губ… закрытых глаз.

Только его глаза уже были открыты.

Она смущенно зарделась, когда, наконец, поняла, что делает.

— Когда… когда ты проснулся? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Я проснулся? — выдохнул Дэниел. — Я думал, что все еще сплю. — Он заметил ее пылающее лицо и, протянув руку, коснулся пальцем щеки Кристы. — Не смущайся, — сказал он охрипшим голосом. — Я не думаю, что существует более чувственный комплимент, который женщина может сделать мужчине, чем тот, который ты сделала мне.

Окончательно смешавшись, Криста подалась назад, стараясь отодвинуться, но Дэниел обхватил ее за талию и зажал, между ног, не отпуская.

Криста задрожала, поймав на себе его жадный взгляд. Дэниел очень медленно, с чувственной неспешностью, от которой еще сильнее билось сердце, изучал свою пленницу. Его горящий взгляд надолго задержался на красиво очерченных губах, заставляя Кристу содрогнуться всем телом, но это не шло, ни в какое сравнение с тем чувством, которое она испытала, когда он переключил свое внимание на ее грудь.

— Я не имела в виду… Я просто хотела… Я никогда… — заикаясь, попробовала оправдаться Криста, воспламеняясь от одного его взгляда, приходя в ужас от силы испытываемого ею наслаждения.

— Тебе не за что извиняться, Криста… что-то объяснять, — мягко сказал он, склонив голову. — Если ты испытываешь, хоть одну десятую того, что чувствую я…

Криста судорожно глотнула воздух, ее тело пронзила острая боль желания, когда его губы сомкнулись над соском правой груди. Она мысленно представляла себе Дэниела, ласкающего ее грудь, но даже в самых смелых фантазиях она не могла подумать, что это так хорошо.

Его руки, забравшись под рубашку, поддерживали Кристу за спину. Она откинулась назад, выгнувшись дугой, не в силах терпеть эротические движения его языка, напоминая собой языческую богиню любви.

Огонь золотил ее матовую кожу, оттеняя округлые формы грудей, высвечивая склоненную над ними темноволосую голову Дэниела.

Когда она резко вскрикнула, не выдержав острого пика возбуждения, он мягко освободил торчащий сосок. Криста содрогнулась, когда, опустив глаза, увидела влажное мерцание своего преображенного от физического желания тела.

Она покрылась мурашками, словно с улицы повеяло холодом, и легкий ветерок коснулся разгоряченной кожи. Чувствуя теплое давление ладоней Дэниела на своей спине, Криста ощущала его нестерпимое желание, которое он отчаянно старался контролировать, видела нетерпеливый блеск его глаз.

— Боже, Криста, — простонал Дэниел, подавшись вперед; склонив лицо, он прижался к нежной коже губами, рисуя кончиком языка круги вокруг пупка. — Я хочу тебя… Я хочу всю тебя, — прошептал он, скользнув рукой между бедрами.

— Нет, Дэниел. Подожди… Пожалуйста… Кое-что… Сними джинсы, — взволнованно прошептала она, заливаясь краской, когда он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Собственные слова шокировали Кристу так же, как, по-видимому, удивили его; но было поздно брать их назад, кроме того… — Я хочу увидеть тебя, Дэниел, — сказала она. — Я хочу дотронуться до тебя, хочу… — Помедлив в нерешительности, она протянула руку, и пальцы легко коснулись молнии на его джинсах. Она вздрогнула, засомневавшись, не слишком ли далеко зашла, не означает ли застывшее тело Дэниела, что его оттолкнула ее почти агрессивная похоть. Она никогда не чувствовала раньше ничего подобного, никогда не переживала такого непреодолимого желания дотронуться до мужчины, ласкать его легкими поглаживаниями, как это она делала с Дэниелом. — Пожалуйста… — страстно умоляла она, залившись жарким румянцем.

— Ты ведь должна отдыхать, — запротестовал Дэниел, но по его глазам было видно, что с ним делает ее тихая мольба, и, когда он потянулся к молнии, его пальцы дрожали, так же сильно, как и ее.

Он быстро разделся, ничуть не смущаясь, спокойно принимая ее изучающий взгляд, в котором одновременно отражались бесстыдное женское любопытство, застенчивая робость и благоговейный трепет. Дэниел немного помедлил, заглянул ей в глаза и сказал внезапно охрипшим голосом:

— Я думал, что знаю все, что полагается знать… о том, что значит быть мужчиной, о размерах своей сексуальности, но то, как ты смотришь на меня сейчас…

Криста видела в его глазах беспредельную любовь. Это разрушило последние сомнения. Дрогнувшим от переполняющих ее эмоций голосом она смело произнесла:

— Ты такой красивый, Дэниел.

— Красивый? О, Криста… — Его тело задрожало от смеха, когда он сказал: — Я теперь понимаю, почему говорят, что любовь слепа.

— Не слепа, — с трогательной серьезностью заверила его Криста. — Наоборот, ты на самом деле для меня самый красивый мужчина, Дэниел. Я бы все равно любила тебя за твою душу, даже если бы ты не выглядел таким сексуально привлекательным, — тихо сказала она, стараясь скрыть дрожание в голосе.

— Криста…

Она услышала предупреждение в его голосе и… не обратила никакого внимания, так как желание, все это время тщательно сдерживаемое, взорвалось внутри, обдавая ее нестерпимым жаром. Дэниел поднял ее на ноги, крепко обхватив руками за талию, еще теснее прижимая к себе, заглушив ее протест, страстным требовательным поцелуем. Криста не в силах была унять дрожь, вызванную нестерпимым желанием.

Она не помнила, как были сброшены его рубашка и ее трусики, в памяти осталось только разрушительной силы, сводящее с ума наслаждение от прикосновений влажного рта Дэниела к ее коже на шее, груди, к ямочке на животе и дальше…

Она задрожала, когда опустила глаза на темноволосую голову, прильнувшую к ее телу. Криста взъерошила густые волосы Дэниела, судорожно прижав его голову к своему животу, когда он, скользнув рукой между ее бедрами, раздвинул ей ноги. Она ощущала его горячее дыхание, когда он нежно ласкал языком самые чувствительные участки ее тела.

Никогда, никогда в жизни не переживала она таких сильных ощущений, не знала, что такое быть любимой и желанной.

Она слышала, как Дэниел шептал между ласками, что вкус ее тела — сладкий нектар, пища богов, эликсир самой жизни, что он навсегда пристрастился к этому божественному аромату, что жизнь потеряет, без нее всякий смысл.

Когда он, наконец, внял ее мольбам, то бережно поднял на руки и отнес к камину, где положил на разбросанные по полу диванные подушки.

— Дэниел, я так сильно хочу тебя, — прерывающимся шепотом выдохнула Криста. — Я хочу тебя. — Ее спина изогнулась дутой, с губ слетел стон наслаждения, когда он сильным ударом вошел в нее, заглушая страстным поцелуем ее сдавленный крик.

Она была на вершине блаженства, не веря, что может быть так хорошо. Исступленно обвив его тело, она двигалась с ним в одном ритме, с каждым его толчком приступ наслаждения закручивался в ней по спирали, ввергая ее в сладкое безумие.

Она ощущала его влажные губы на своей груди, возбуждающие ласки на самых чувственных и интимных частях своего тела, в ушах гулко стучала кровь, острое желание взрывалось внутри, обдавая жаром. Она выкрикнула имя Дэниела, и ее глаза затуманились слезами.

— Посмотри на меня, — попросил Дэниел, овладевая ее телом. Криста широко распахнула глаза, погружаясь в глубокий омут его глаз, испытывая при этом удивительное чувство близости, которое было несравнимо интимней, чем сплетение их тел в физическом акте любви.

Он коснулся ее мокрого от слез лица, его глаза потемнели, когда в них отразилось обожание и благоговение перед нею.

— Я знал, что это будет прекрасно, — хрипло сказал он. — Но это… ты… Я чувствую себя бессмертным, погружаясь в блаженную глубину твоего тела. — Он нежно откинул влажные волосы с ее лица, наклонился и едва коснулся ее трепетных губ, обвел кончиком языка их красивый рисунок и, не в силах дольше сдерживать свое желание, впился в ее рот, стиснув в руках ее лицо.

— Дэниел, — дрожащим голосом проговорила Криста. — Сегодня ночью я хочу быть с тобой… спать с тобой… — Она вгляделась в его глаза, боясь увидеть неуверенность, отказ, но этого в них не было.

— Неужели ты на самом деле думаешь, что я позволю тебе уйти? — хрипло спросил Дэниел, притягивая ее руку к губам и нежно целуя в раскрытую ладонь. — Или ты думаешь, что я после всего происшедшего отпущу тебя дальше, чем на расстояние вытянутой руки?

Дэниел нежно провел пальцами по ее руке, вызывая трепетное наслаждение, от которого тело Кристы покрылось мурашками.

— Существует только одна проблема, — хмурясь, сказал он. Криста в нерешительности посмотрела на него. Что он собирается ей сказать?.. Может быть, он не хочет, чтобы она навсегда вошла в его жизнь? Или когда говорил, что любит ее, то не имел в виду, что это надолго?.. Что?..

— Какая?.. — спросила она, облизнув пересохшие губы.

— Проблема безопасного секса, которую мы, помнится, обсуждали, — мрачно сказал он. — Мы этого не делали, ведь не делали?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы смысл слов дошел до нее. Когда Криста поняла, о чем он говорит, она виновато зарделась.

— Это моя вина. Я… я так сильно хотела тебя… что любое ожидание… или…

— Нет, это не твоя вина, — перебил ее Дэниел. — Вся ответственность лежит на мне, я должен был… но когда я попробовал вкус твоего тела и почувствовал его податливость в моих руках… Мне совсем не хотелось, чтобы что-то встало между мною и сладкой чувственностью. Но если появятся последствия…

— Последствия? — неуверенно повторила Криста.

— Да, — решительно сказал Дэниел, описывая круги подушечками пальцев на ее животе. — Если ты забеременеешь, и будешь носить моего ребенка, Криста, мы поженимся. Ты и я — мы оба знаем, как для ребенка важна безопасность, как сильно он нуждается в отце и матери и страстно желает знать, что его родители, оба его родителя, всегда будут рядом с ним.

— Ж-жениться? — заикаясь произнесла Криста заветное слово, в недоумении уставившись на него. — Но…

— Наверно, нам следует примять все меры предосторожности и на всякий случай все равно пожениться… — продолжал Дэниел.

— Ты это сделаешь? Женишься на мне… в том случае, если я буду беременна?..

— Я женюсь на тебе завтра, — хрипло сказал Дэниел. — И не имеет значения, будем ли мы предохраняться или нет, я хочу, чтобы ты стала моей женой, хочу навсегда связать свою судьбу с твоей. Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы решиться на такой серьезный шаг. Два дня назад ты даже не могла представить себе, что сможешь мне доверять…

Она сделала ему больно, отказавшись поверить в его честность, поняла Криста, обвивая его шею руками и крепко прижимаясь к его груди.

Она больше никогда не причинит ему боль… никогда!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты проснулась?

— Нет, — слукавила Криста, плотнее прижимаясь к теплому обнаженному телу Дэниела, пряча лицо у него на груди и тихо улыбаясь в ответ на его протестующий стон.

— Перестань подлизываться ко мне, а то сама прекрасно знаешь, чем это кончится.

— Нет, — ответила она невинно. — Почему бы тебе не продемонстрировать это?

Но перестала смеяться, и озорной блеск погас в ее глазах, когда Дэниел, поймав ее на слове, стал — о! — медленно и эротично ласкать ее тело, шепча ей на ухо, что именно он собирается с ней сделать и что она уже сделала с ним.

— Дэниел, нет, — запротестовала теперь Криста, когда тело против ее воли стало отвечать на его возбуждающие поглаживания. — Ты сказал, что тебе нужно встать рано утром, помнишь?

— Да, но это было до того. — Его голос звучал приглушенно, потому что в этот момент он склонился над ее грудью и нежно втянул в рот напрягшийся сосок.

— До чего? — спросила Криста охрипшим голосом.

— До того, как я вспомнил, что в жизни есть гораздо более важная вещь, чем работа, — ответил Дэниел. — Гораздо более важная.

Порывисто вздохнув, Криста не стала продолжать этот спор. В конце концов, она сама бы предпочла остаться в объятиях Дэниела.

Последние две недели пролетели с захватывающей дух скоростью, подумала Криста, проводя кончиком пальца по спине Дэниела. Она прикрыла глаза от неповторимого наслаждения, ощущая тепло его кожи под своей рукой и чувствуя его ответную реакцию на ее прикосновение.

Пройдет еще три дня, и настанет время возвращаться домой, к своей прежней жизни.

— Я не могу позволить тебе уехать, — сказал Дэниел прошлой ночью, когда после ужина они уютно устроились на диване в гостиной. — Я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной, Криста…

— Мне нужно ехать, — сказала она. — У меня есть работа… дом…

— Ты можешь работать здесь, — возразил Дэниел, но покачал головой, когда увидел выражение ее лица. — Ну, хорошо, я понимаю. Тебе требуется время. Может, мне не следовало проявлять осторожность и принимать соответствующие меры, чтобы ты не забеременела, а вместо этого…

— О, Дэниел, — запротестовала Криста, — это не потому, что я не хочу остаться с тобой!

— А потому, что еще не готова, связать себя узами брака со мной? — предположил он.

— Это такой серьезный шаг. Я уверена, что люблю тебя… но образ жизни, который ты ведешь здесь… твоя работа… — Она запнулась, покачав головой. Ей не хотелось причинить ему боль, но она заставила себя быть с ним честной. — Я знаю, как ты любишь свое дело, Дэниел. Но я не уверена, что смогу испытывать, такое же чувство по отношению к тому, что ты здесь делаешь… что буду такая же одержимая…

— Разве я прошу тебя об этом? — Дэниел удивленно приподнял бровь. — В конце концов, ты же не ждешь, что я начну разрабатывать модели для очередного сезона, разве не так? Я не хочу, чтобы ты менялась, Криста. Любить кого-либо не значит, что…

— Но когда я приехала сюда, ты сказал, что изменишь мои мироощущения, — напомнила Криста. — Мои чувства изменились, Дэниел. Я признала тот факт, что ты искренне веришь в то, что здесь делаешь, но…

— Но какая-то частичка твоего сознания все еще не верит мне, — горько закончил он.

— Нет. Это совсем не то, — возразила она. — Конечно же, я верю тебе… Как я могу не верить после того, что ты сделал для меня… после нашей близости? Нет, дело не в том, что я тебе не доверяю, Дэниел… просто я не могу…

— Ты не можешь избавиться от теней прошлого, — закончил за нее Дэниел. — Боишься, что я могу оказаться таким же негодяем, как муж твоей подруги. Криста, непорядочность лежит в характере самого человека, она не зависит от того, как он зарабатывает себе на жизнь…

— Нет, но…

— Но что? Стереотипы всегда должны оправдывать себя?..

Криста покачала головой, не в состоянии ответить. Они вовсе не поссорились, но сказанные ими друг другу слова наложили отпечаток на их отношения. Этой ночью Дэниел так же страстно любил ее, как и раньше, но она чувствовала в нем отчужденность, и сердце больно кольнуло от смутного ощущения какой-то потери.

— Мне нужно ехать, — повторила она. — Я должна вылететь в Пакистан в тот же день, когда вернусь домой. У меня там запланированы встречи, которые я не могу отменить… — Она закрыла, глаза, горячо воскликнув: — О, Дэниел, я буду так по тебе скучать. Я хочу остаться здесь с тобой, я хочу этого больше всего на свете…

— Но… — продолжил он, передразнивая ее. Криста грустно посмотрела на него.

— Не надо торопить события, — умоляюще попросила она.

— Ты права, нам не следует этого делать, — согласился Дэниел, — к тому же можно найти еще тысячу весомых причин, почему мы должны вести себя разумно и не спешить, но дело совсем в другом, разве не так? Ты все еще прячешься от меня, Криста. От нас…

— Нет, это неправда, — воскликнула она, но внутренний голос подтвердил обратное.

Дело было не в том, что она не любила его, совсем наоборот. Даже не в том, что она не доверяла ему. Теперь она была твердо уверена, что он никогда не причинит ей боль, что для него ее чувства и желания всегда будут на первом месте.

Но где-то в глубине души ее не оставляло смутное беспокойство по поводу Центра и его работы. Если быть до конца честной, то если он будет продолжать работу преподавателем… Но она, же любит человека, а не его работу, сердито прервала себя Криста.

Когда Дэниел с мальчишеской горячностью и энтузиазмом говорил ей о своих будущих планах, о пользе того, что он пытается сделать, Криста представляла себе другую сторону медали: напрасные надежды и обманчивые мечты, торжествующее бахвальство Пирса, боль и разочарование, которые он причинил людям.

Ей отчаянно хотелось быть с Дэниелом, но в то же время, она боялась — боялась того, что просто невозможно, чтобы он был таким замечательным, как кажется. Что у него должны быть умело скрываемые пороки, которые в свое время разрушат ее хрупкое счастье.

Она все еще боится, поняла Криста, боится связать свою судьбу с этим человеком, боится, что он сделает ей больно.

— Как бы я хотела, чтобы мне не надо было ехать в Пакистан, — сказала она, противореча своим мыслям. — Я буду так скучать по тебе…

Дэниел улыбнулся ей с нежностью и поцеловал ее мягкие губы, но не предложил отменить поездку.

— Тебя не будет всего три недели, — вместо этого сказал он.

Три недели… Криста закрыла глаза. Уже сейчас, если она не видела его каких-нибудь три часа, ее начинала мучить тоска и преследовал страх, что она может его потерять.

Когда она и Дэниел были вместе в особом мире, который они создали друг для друга, казалось, что, кроме их близости, ничто больше не имеет значения. Казалось, что ничто не в силах разлучить их.

— Ты же знаешь, что любить другого человека вовсе не значит во всем соглашаться с ним и испытывать одинаковые чувства к тому, что является предметом вашего спора, — мягко объяснял ей Дэниел. — Мы всего лишь простые смертные. Мы рассуждаем по-разному о некоторых вещах, и нужно просто постараться понять друг друга, а для этого необходимо время.

— Но только о некоторых вещах, — согласилась Криста. — Мне бы хотелось…

Она умолкла. Что бы ей хотелось? Чтобы все было по-другому? Нет, только не это.

— Да, мне просто требуется время, — сказала она. — Все произошло так быстро. — Но она не могла заставить себя встретиться с ним взглядом, и, когда он целовал ее, она чувствовала, что причинила ему боль.

Через три дня курс закончится, и она вернется, к своему привычному, образу жизни. В это же время на следующей неделе она уже будет в Пакистане вести переговоры с поставщиками, уточнять с ними прейскуранты и условия контракта на ткани к предстоящему сезону.

Перед отъездом Дэниел, конечно же, спросит, произошли ли в ее сознании чудесные изменения, как он предсказывал. Что она может ответить? Что она, конечно же, изменилась, но он не смог убедить ее в том, что его курс может предложить нечто большее, чем игры, которые уводят от действительности тех, кто играет в них?

Криста украдкой смахнула слезы, набежавшие на глаза, и повернулась к Дэниелу. Она обхватила его руками и прижалась к нему так крепко, как только могла, закрыв глаза от щемящей боли.

Она чувствовала тепло его тела под своими ладонями, мускулистый рельеф его спины. В течение этой последней сказочной недели каждый изгиб его тела, запах его кожи, охрипший от страсти голос, его жесты — все стало ей до боли знакомым.

И чем больше ночей они проводили вместе, тем сильнее становилась ее любовь, тем нестерпимей жгло желание. Очарование близости с ним не померкло, а лишь мучительней разгорелось. И сейчас Криста испытывала невероятное возбуждение только оттого, что провела кончиками пальцев вдоль позвоночника от широкой шеи к крепким ягодицам.

Она нежно целовала его, оставляя влажные следы на его шее, плечах, довольно улыбнувшись про себя, когда услышала, как он тихо чертыхнулся, и его руки скользнули вдоль ее тела, ладони нежно накрыли груди, пальцы нетерпеливо затеребили набухший сосок. Он притянул ее к себе, медленно втягивая сосок в рот, обводя его влажным горячим языком. Криста растворялась в его ласках, руки Дэниела поглаживали ее бедра, повторяя их округлые формы, замирая с восхищением между ними и лаская самую интимную часть с возросшей страстью.

Она уже ждала, готовая принять его жаркую плоть. Слияние двух тел в первобытном действе, ласкающие губы Дэниела, хриплый стон наслаждения в ответ на ее интимное прикосновение, сжавшиеся пальцы, двигающиеся в такт биению их сердец. Через эту смелую ласку Криста, движимая не вожделением, а невероятной нежностью к нему, хотела выразить всю свою любовь и благодарность. Он казался ей таким беззащитным в эти мгновения, сжигаемый безумным желанием, шепчущий ей на ухо нежные слова; в движениях его тела, в жадном взгляде отражалась вся мера его любви.

Ее очаровывала его мужественная красота в эти мгновения. Ей не была знакома раньше такая всепоглощающая близость с мужчиной. Что-то в его взгляде, каким он смотрел на нее, когда она поднимала на него глаза и прикасалась к нему, пробуждало в ней невероятную нежность, которая доводила ее любовь до степени безумия.

Она ласкала языком его мускулистое разгоряченное тело, приводя его в неистовство, движимая не страстью, а потребностью показать ему, как много он для нее значит. Осуществление самого заветного мужского желания, усмехнулась про себя Криста: поклонение источнику его мужской сексуальности. Однако она не сомневалась, что Дэниел никогда столь превратно не поймет ее действия. Он просто принадлежит к совсем другому типу мужчин. На глаза набежали горячие слезы. Ну почему она не может избавиться от последней тени сомнения? Почему она не может просто принять его выбор способа зарабатывать себе на жизнь вместо того, чтобы?..

Почувствовав ее слезы у себя на животе, Дэниел потянулся к ней, приподняв над собой. Он взял ее лицо в ладони, заглядывая в грустные глаза.

— Криста, — прошептал он. — Ты даже не можешь представить себе, как мне хочется сделать невозможным твой отъезд из этого дома. Оставить тебя здесь…

— Как? — спросила Криста. — Босую и беременную… — Она попыталась улыбнуться и обратить свои слова в шутку, но ее голос предательски дрогнул, когда она поняла по выражению глаз Дэниела, что его не обманешь.

— Не искушай меня, — хрипло предупредил он. — Не искушай…

Печальнее всего, подумала Криста, засыпая в его объятиях, что где-то в глубине души она почти страстно желает, чтобы он взял инициативу в свои руки и велел ей остаться, чтобы он принял за нее это важное решение, на которое она никак не может отважиться.

Криста нахмурилась, когда услышала звонок в дверь. Она вернулась домой всего пару часов назад. Дэниел завез ее, проводив до порога, и заявил, что у него деловая встреча с президентом Торговой палаты.

— Но я вернусь так быстро, как только смогу, — сказал он. — Нам еще надо хорошенечко попрощаться…

Криста покраснела, размышляя над тем, как им удастся поместиться на ее узкой кровати, при этом страстно желала, чтобы ее рейс был завтра утром, а не сегодня вечером, тогда она могла бы провести ночь с Дэниелом.

— Ты созвонишься со мной… когда я вернусь?.. — с тревогой спросила она, начиная сходить с ума оттого, что они расстаются.

— Я буду ждать на пороге у твоих дверей, — улыбнулся Дэниел…

Ее сердце забилось от радостного предчувствия, когда она бросилась к дверям, но на пороге стоял Пауль Томсон.

Криста в недоумении уставилась на него. Он широко улыбнулся ей своей хищной улыбкой, его взгляд изучающее скользнул по ее фигуре. Он вызывает отвращение, с неприязнью подумала Криста. Как ему удается одержать столько сексуальных побед, в уме не укладывается.

— Я слышал, что ты вернулась, — сказал он, переступая порог, прежде чем она успела остановить его. — Твой новый друг в данный момент в Торговой палате. — Он покачал головой, изображая притворное огорчение. — Я разочаровался в тебе, Криста. Я никогда не считал тебя настолько глупой, чтобы втюриться в мужчину подобного типа. Он уже всем трезвонит, что дело в шляпе. И как он в постели? Он должен быть хорош, я думаю… Жаль. Если бы я знал, что именно это тебе нужно, сделал бы тебе одолжение, — добавил он, стараясь оскорбить ее. — Он сделал из тебя полную дуру Криста, — ядовито прошипел он. — На следующем заседании Торговой палаты ты станешь всеобщим посмешищем, когда все узнают, как легко ему удалось затащить тебя в постель. Это старый трюк, не мне тебя учить.

Пауль Томсон оставил входную дверь открытой, и уголком глаза Криста заметила подъехавший к дому «лендровер» и выходящего из него Дэниела.

Она с облегчением вздохнула. Появление Дэниела растопило леденящий душу холод, который сковал ее, пока она слушала ядовитые замечания Пауля.

— Он всем дал ясно понять, что переспал с тобой, — насмешливо продолжал Пауль. — Теперь ни для кого не секрет, каким способом он заставил тебя изменить свое мнение. Теперь ты понимаешь, зачем он это сделал, понимаешь? Ты ему обеспечила контракт на кругленькую сумму. Он умело совмещает приятное с полезным: выгода плюс удовольствие… вот что я называю настоящим бизнесом. Ты должна была поближе узнать его, Криста, прежде чем так сглупить и довериться ему, — ядовито брызгал слюной Пауль, не чувствуя молчаливого присутствия Дэниела за своей спиной.

— Я не… — начала было сердито Криста, но замолчала, когда Пауль, почувствовав чье-то присутствие у себя за спиной, обернулся.

Ему доставляло удовольствие запугивать ее, издеваться над ней, но вся его смелость улетучилась, когда он столкнулся нос к носу с Дэниелом. Он испуганно вытаращил на Дэниела глаза и с трусливой поспешностью сбежал с крыльца, стараясь, как можно быстрее исчезнуть.

— Он пришел рассказать мне… — начала было Криста, но Дэниел, перебил ее, резко сказав:

— Я слышал, что он пришел тебе рассказать.

Волнение начинает давать о себе знать, подумала Криста, почувствовав легкий озноб. Она плотнее сжала губы, чтобы они перестали дрожать, но вместе с шоком и неприязнью, вызванными словами Пауля, она чувствовала необычайное облегчение, от которого радостно забилось сердце. Когда она слушала Пауля, брызгающего слюною в своей беспомощной злобе, она неожиданно поняла — Дэниел никогда бы не сказал ничего из того, что сейчас со злорадным удовольствием повторяет Пауль. Она понятия не имела, откуда Пауль мог узнать об их отношениях. Единственное, в чем она была уверена, — это то, что Дэниел, ее Дэниел, никогда и ни при каких обстоятельствах не будет бахвалиться тем, что при помощи обмана достиг своей цели. Он никогда так не поступит ни с ней, ни с кем бы, то ни было просто потому, что Дэниел неспособен на это.

— Дэниел…

Она метнулась к нему, чтобы рассказать ему о своем открытии, о своих чувствах, но он не захотел слушать. Черты его лица ожесточились, когда он с горечью сказал:

— На самом деле ничего не изменилось, ведь так? Ты так и не преодолела ту глухую стену, которой отгородилась от меня. Твое замерзшее сердце не растопило даже тепло нашей любви, ты ищешь подтверждения тому, что я именно такой, каким ты меня представляла. К твоему сведению, все, что он сказал, чистая ложь. Я сказал председателю Торговой палаты о… о наших отношениях только из-за того, что должен был как-то объяснить, почему я беру назад свое обещание заставить тебя изменить мнение о работе нашего Центра. Это все, что я ему сказал. Но тебе незачем беспокоиться, Криста. Я понимаю, тебе просто необходимо испытывать чувство недоверия ко мне… И это чувство для тебя важнее того… того, что я могу тебе дать взамен. Когда я тебе сказал, что для меня доверие является основополагающим звеном в отношениях с любимым человеком, то именно это я и имел в виду. Ты не веришь мне, Криста, и сомневаюсь, что когда-нибудь это произойдет.

Он развернулся и вышел через оставшуюся открытой дверь.

— Дэниел, — запротестовала Криста, когда поняла, что он на самом деле собирается уйти, что он уходит от нее. Но было слишком поздно. Он опередил ее на несколько секунд и уже открывал дверь «лендровера», когда она бросилась за ним. Он завел машину и уехал, даже не оглянувшись. Она одиноко стояла на тротуаре, провожая его невидящим взглядом, слишком потрясенная, чтобы расплакаться. И продолжала стоять в оцепенении, не замечая и не чувствуя ничего вокруг, когда боль утраты медленно начала доходить до ее сознания, а чудовищная нелепость случившегося разрывала сердце. Потом она пыталась найти его, обзвонив все отели в городе, но, ни в одном из них он не останавливался. Отчаявшись, она связалась с председателем Торговой палаты, но и он не знал, где может быть Дэниел.

Через три часа Криста, бледная, от боли и горя, пыталась дозвониться ему домой из аэропорта. Она прижалась губами к трубке и отчаянно молила его ответить.

Объявили вылет ее рейса. Ей очень хотелось махнуть на все рукой и остаться, но чувство ответственности, привитое ей тетей, не позволило отменить поездку.

Она позвонит из Карачи. Поговорит с ним… все ему объяснит.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Криста прилетела в Карачи поздно вечером. Город встретил ее проливным дождем. Ей пришлось пробираться через толпу пассажиров, носильщиков и горы багажа, затем прождать двадцать минут в очереди к телефону — все бесполезно. Номер Дэниела не отвечал.

Глотая слезы, она выбралась из здания аэропорта и поймала такси.

Криста останавливалась в Карачи все время в одном и том же отеле, но, несмотря на то, что она забронировала себе номер, администратор сообщил ей, что у них нет свободной комнаты.

— Мне очень жаль, — хорошенькая девушка в администрации, казалось, искренне сочувствовала ей. — Весь этаж снят по случаю банкета. Я могу позвонить и заказать вам номер где-нибудь в другом отеле, если хотите.

Криста устало кивнула. Через полчаса девушка сообщила ей, что нашла комнату в отеле, о котором Криста никогда раньше не слышала, на другом конце города.

Добравшись, наконец, до места, она обнаружила, что отель довольно старый, а в ее комнате нет ни телефона, ни факса.

Криста не могла найти себе места, вновь и вновь переживая случившееся. Беспокойно меряя шагами комнату, она мысленно попробовала сочинить письмо Дэниелу, но после нескольких неудачных попыток поняла, что сможет ему все рассказать только при встрече.

Она ни в чем его не винила, но если бы он тогда только остановился и позволил ей доказать, что он сделал неправильные выводы, что она не поверила ни одному слову Пауля Томсона и как раз собиралась сказать этому грязному типу, что Дэниел никогда бы так не поступил…

Как только Пауль заговорил, Криста сердцем почувствовала, что Дэниел не мог ее предать.

Но почему, почему, если она так легко поняла, что Пауль Томсон лжет, она с такой же легкостью не могла сразу полностью и безоговорочно поверить Дэниелу, как он того хотел?

Почему она с таким упрямством продолжала твердить себе, что ей не нравится его способ зарабатывать на жизнь? Ей не нравится или она ревнует?

Она замерла посреди комнаты и уставилась невидящим взглядом в стену.

После смерти родителей она стала жить с тетей, и та часто объясняла, что ей приходится много работать, что Криста должна понять, как важно для нее ее собственное дело.

Тогда Криста была слишком мала, чтобы распознать, что за суровым видом и внешней строгостью скрывается доброе сердце, и чтобы понять, как тяжело женщине ее возраста и воспитания вести семейный бизнес, стараться выжить в конкурентной борьбе, занимаясь мужским делом.

Криста думала, что для тети этот бизнес важнее, чем она, не в силах понять, что старая женщина беспокоится о том, как воспитать и выучить свою племянницу, ставшую сиротой, как заработать достаточно денег, чтобы обеспечить им обеим безбедное существование.

В те дни она считала этот бизнес своим соперником в сердце тети, догадалась Криста. Естественно, позднее она увидела вещи в их истинном свете и поняла, как было трудно тете в первое время, когда на ее плечи легла забота о племяннице.

По истечении многих лет детская ревность превратилась в смутное воспоминание, которое теперь вызывало лишь грустную улыбку, когда Криста оглядывалась на годы своей юности.

Но так же, как смерть родителей и вызванная этим подсознательная мысль, что они бросили ее, а значит, кто-то кого она полюбит, может поступить с ней точно так же. Эта детская ревность оставила более глубокий след в ее душе, чем она предполагала.

Дэниел был очень увлечен своей работой. Он искренне верил в пользу своего дела. Криста, сама сделав свой выбор, не захотела принимать участие в том, что стало для него неотъемлемой частью жизни.

Скорее всего, в подсознании она воспринимала Центр, как соперника, как потенциальную угрозу их отношениям, как что-то, что отдалит Дэниела от нее… станет для него важнее, чем она. Может быть, причиной неприятия ею его образа жизни послужила эта слепая ревность?

Неужели она на подсознательном и совершенно, детском уровне пыталась избавиться от опасного «соперника», заставив Дэниела выбирать между ними, неужели она думала, что если он не поставит ее на первое место, то его любовь ничего не стоит?

У Кристы между бровями залегли тревожные морщинки. Не очень-то приятно и совсем не просто посмотреть на себя со стороны. В первый момент Криста даже немного испугалась сделанного ею открытия.

Она никогда не стремилась манипулировать людьми. Это было не в ее характере… Она взрослый, зрелый человек… И если это все-таки случилось, то сделала она это несознательно. Может, в ней говорили не детские чувства, а… О, Дэниел, если бы он только был сейчас с ней рядом… Если бы она только могла с ним поговорить, все ему объяснить…

Неожиданно ее охватило страстное желание не только убедить его в том, что он все неправильно понял, но и поделиться с ним теми чувствами, которые она открыла в себе.

Она испытала огромное облегчение, выяснив, наконец, истинную причину, по которой боялась поверить и довериться Дэниелу, но в то же время сердце неприятно заныло при мысли, что его нет рядом с ней и она не может поделиться с ним своим открытием.

Если бы только она могла закрыть глаза и перенестись с помощью волшебного слова обратно в Уэльс, в домик в горах, в объятия Дэниела…

Она попробовала дозвониться до него еще раз перед сном, но снова никто не ответил.

Всю ночь дождь лил как из ведра, затопив окраины города и вызвав значительные повреждения. Телефонная линия была оборвана, и, когда Криста проснулась на следующее утро, она не могла не только дозвониться до Дэниела, но и связаться с поставщиками.

День прошел в бешеном ритме. Криста спешила с одной встречи на другую, отчаянно стараясь не думать о Дэниеле и полностью сосредоточиться на деле, которое требовало от нее не только внимательной оценки качества предлагаемых образцов, но и умелого ведения переговоров с хитрыми торговцами тканями. К концу дня она чувствовала себя измотанной до предела напряженным расписанием и духотой, которая висела в воздухе после дождя.

Когда она вернулась в отель, то от пота и влаги волосы и одежда прилипали к телу. Но как ей, ни хотелось испытать на себе освежающее действие холодного душа, первым делом она бросилась к телефону.

Когда, подняв трубку, она обнаружила, что телефон все еще не работает, то испытала острое разочарование.

Сегодня, рассматривая представленные образцы, она несколько раз ловила себя на том, что ее мысли где-то далеко. Приятного возбуждения, которое охватывало ее каждый раз, когда она видела новые модели, сегодня не было. Она могла с таким же успехом рассматривать грубую мешковину, уныло подумала Криста.

О, Дэниел… Где ты сейчас? Что ты делаешь? Думаешь ли обо мне, скучаешь ли… хочешь ли меня?

То, как он, вспылив, ушел, было совсем не в его характере; он спокойный, уравновешенный человек, которого не так-то легко вывести из себя. Из них двоих именно Криста была импульсивной, непостоянной натурой.

О, Дэниел!

Она упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Один день сменялся другим, длинные, часы пребывания Кристы в Пакистане были наполнены горечью и тоской, даже работа не могла отвлечь ее от грустных мыслей. Обрыв на телефонной линии был устранен, но ее звонки продолжали взывать в пустоту.

Криста посетила несколько фабрик, пересмотрела огромное количество образцов тканей, ее приглашали на ужин, приемы, где ей приходилось мило улыбаться и вести светские беседы, но ее мысли находились далеко, призналась себе Криста, когда, наконец, наступил день отъезда.

Нетерпеливое предвкушение того, как она снова окажется дома, сменилось смутным беспокойством. Теперь она почти боялась возвращаться домой. Пока она находилась в Пакистане, она еще тешила себя надеждой, что все будет хорошо, что Дэниел ушел не насовсем, не бросил ее, что все осталось по-прежнему. Она вернется к нему домой… к его любви… к их будущему.

Но теперь, возвращаясь обратно, она уже не могла дольше обманывать себя радужными надеждами. Она страшилась своего возвращения, ее пугала мысль, что придется столкнуться с ужасной реальностью: она потеряла любовь Дэниела.

И скорее всего, это именно так, иначе… конечно же, он бы нашел способ связаться с ней.

В аэропорту Карачи она обнаружила, что произошла путаница с билетами, и на ее место оказалось два претендента. Служащий, извиняясь, пообещал ей, что они посадят ее на первый же рейс, где окажутся свободные места. Через восемнадцать часов, когда она, наконец, поднялась на борт самолета, летящего до Манчестера, Криста была не уверена, вызвана ли тошнота и спазмы в желудке каким-нибудь вирусом, который она, должно быть, подхватила в Пакистане, или нервным напряжением, связанным с задержкой вылета. Когда она покачала головой, отказываясь от еды, предложенной стюардессой, стараясь подавить очередной приступ тошноты, которая преследовала ее все время полета, женщина рядом сочувственно сказала:

— Я знаю, что это такое, меня тошнило постоянно шесть месяцев, когда я носила первенца. Утренняя тошнота! Это еще цветочки… Меня рвало утром, днем, вечером, ночью, двадцать четыре часа в сутки день за днем… Но, в конце концов, это стоило того, — добавила она с улыбкой.

Криста, ошеломленная, уставилась на нее. Беременна… Она… О, нет… Невозможно, этого не может быть… Неужели?

— Если будут последствия, то мы поженимся, — сказал ей Дэниел. Но это было тогда, а не теперь.

Женщина, конечно же, может ошибаться. Она, может быть, и не беременна. Но что, если она беременна, что скажет Дэниел?..

К тому времени, когда самолет приземлился в аэропорту Манчестера, Криста чувствовала себя морально и физически истощенной.

У нее было много времени, чтобы подумать, какие последствия может за собой повлечь эта неожиданная беременность. Страшная правда подкралась, как смертельный враг, нанеся удар в спину.

Если Дэниел будет настаивать на том, чтобы пожениться, она никогда точно не узнает, поступил ли он так потому, что это был его долг, или потому, что он на самом деле любил ее. Он же в свою очередь тоже будет сомневаться, не обманывала ли она его, когда сказала, что полностью ему доверяет. Ребенок, их ребенок будет мучиться от их неспособности быть открытыми и искренними друг с другом, тогда как он должен родиться в мире любви и радости.

К тому времени, когда Криста проходила таможню, она приняла решение. Она не скажет Дэниелу, что беременна, не ради него, а ради ребенка.

Погруженная в невеселые мысли, она прошла бы мимо высокой фигуры, наблюдавшей за тем, как усталые пассажиры тащатся через холл, если бы ее не окликнули по имени.

— Дэниел! — Криста уставилась на него, не веря своим глазам. Он выглядел уставшим и мрачным, глаза немного покраснели, на скулах лежали тени от небольшой щетины.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, — охрипшим голосом сказал Дэниел, взяв у нее чемодан и крепко сжав ее руку в своей большой ладони. — Я пытался дозвониться до тебя, но в записях отеля не было твоего имени, а когда тебя не оказалось в числе пассажиров рейса, на котором ты должна была прилететь…

Он держал ее так, словно решил никогда, никогда не отпускать, подумала Криста.

— У меня были осложнения с номером, — чувствуя легкое головокружение, ответила Криста. Неожиданно у нее стало легко и весело на душе.

Дэниел был здесь. Он приехал встретить ее. Он пытался связаться с ней…

— Я пыталась дозвониться тебе, — сказала она, — но тебя все время не было дома…

— Я был у Дея. Он слег с алкогольным отравлением в тот вечер, когда ты уехала. Мне приходилось неотлучно оставаться с ним, пока дела не пошли на поправку. Криста…

— Дэниел…

Они остановились и посмотрели друг другу в глаза.

— Дэниел, — взволнованно начала Криста. Она чувствовала, как сердце ее радостно бьется от любви к этому человеку, от сознания того, что она ему все так же небезразлична, что много значит для него, поэтому он здесь…

— Нет, — мягко остановил он ее, — дай мне первому сказать, пожалуйста…

Криста нежно посмотрела на него. Сначала она объяснит ему, как он ошибался, подозревая, что она собиралась сказать Паулю, что не доверяет ему, а затем убедится, что он знает, что значит для нее видеть его здесь ожидающим ее приезда, видеть отражающуюся в его глазах любовь.

— Я люблю тебя, Криста, — горячо воскликнул он. — Если даже это принижает меня как мужчину, я все равно признаюсь, что ты нужна мне больше всего на свете. Я не хочу притворяться, что твое доверие…

— Дэниел, не надо, — взмолилась Криста. — Я доверяю тебе… я поняла это, когда слушала жуткую чепуху о том, что ты затащил меня в постель только для того, чтобы заставить изменить мое мнение о твоей работе. Это было так нелепо, что не могло быть правдой, — смущенно добавила она. Ее голос потеплел, когда она произнесла: — Вот что я собиралась сказать Паулю, когда ты подошел. Смешно, правда? — добавила она дрогнувшим голосом. — Мне потребовалось послушать типа, подобного Паулю, чтобы понять правду. Я ревновала тебя к твоей работе, твоему энтузиазму. Я боялась, что что-то встанет между нами.

— Ничто, ничто не в силах разлучить нас, — заверил ее Дэниел. — Ты моя жизнь, Криста, моя любовь… моя душа…

Когда она слушала его, то чувствовала, что ее ноги превращаются в желе, тело начинает таять и отзываться ноющей болью.

— Не смотри на меня так, — хрипло предупредил ее Дэниел. — Не здесь, где полно народа. Ты хоть представляешь себе, что это такое — не знать, где ты находишься? Как ты… Я провел последние восемнадцать часов, разглядывая пассажиров с каждого рейса из Пакистана…

— Произошла путаница с билетами, и мне пришлось ждать свободного места, — сказала Криста. — О, Дэниел…

Так они стояли лицом к лицу и смотрели в глаза друг другу до тех пор, пока кто-то, проходя мимо,не толкнул Дэниела, извинившись.

Из кармана пиджака Дэниела от толчка выпало несколько листов бумаги. Когда Дэниел наклонился, чтобы поднять их, листы рассыпались. Это было письмо, поняла Криста, которое начиналось обращением к ректору самого престижного университета страны.

Нахмурившись, она недоуменно уставилась на листок и, прежде чем Дэниел успел остановить ее, наклонилась и подняла его. Криста быстро пробежала листок глазами, прежде чем Дэниел отнял его. Она побледнела, уставившись на него.

— Ты подаешь прошение вернуться к преподавательской практике? — недоверчиво спросила она. — Но ты, же говорил, что больше никогда не станешь этим заниматься.

— Да, — тихо ответил Дэниел.

— Но тогда почему? — спросила Криста, хотя уже подозревала, в чем дело.

— Потому что ты значишь для меня больше, чем Центр, Криста, и я понял, что он всегда будет стоять между нами и, пока он существует, тебя не покинут страхи и сомнения.

— Нет, Дэниел. Нет! — воскликнула Криста. Она чувствовала себя так, словно он поднес зеркало, в котором отразилась ее душа, обнажая ее эгоизм. — Нет. Ты не должен делать это, — горячо возразила он. — Ты не должен.

Но видела по его глазам, что не убедила.

Набрав в легкие побольше воздуха, и приложив пальцы к вискам для большей храбрости, она быстро произнесла:

— Ты не можешь это сделать. Это будет нечестно. Ребенок… ребенку требуется свежий воздух и свобода, а не… а не спертая, атмосфера университета. Ему или ей нужен такой отец, который все время будет с ним, а не такой, который будет слишком занят в университете или будет постоянно в командировках.

— Ребенок… — Дэниел сильно побледнел. — Ты уверена?

— Нет, — честно призналась Криста. — Но… но рано или поздно он появится, Дэниел… ребенок… наш ребенок. Ведь так?

— Да, — согласился он внезапно охрипшим голосом. — Да. Да… Да… О Боже, Криста, какого черта мы тут стоим? Поехали домой…

Через два часа, уютно устроившись у него на коленях в своем рабочем кабинете, среди образцов тканей, которые она показывала Дэниелу, разбросав на полу, Криста счастливо вздохнула и еще ближе прижалась к нему.

— Ты так и не спросила меня, что именно я сказал Говарду Финдлею, — напомнил ей Дэниел.

— Мне это не нужно, — ответила Криста. — Просто не важно…

— Ммм… может быть, нет, но просто, чтобы внести ясность. На самом деле я ему сказал, что, принимая во внимание, что наши отношения за время учебы переросли из чисто деловых, в более близкие, я отзываю свой вызов и свое заявление, как потерявшее законную силу. Это было самым честным решением, — добавил он, когда Криста нежно посмотрела на него.

— Таким же, как женитьба на мне по той причине, что я, может быть, ношу твоего ребенка? — поддразнила она Дэниела, прикасаясь к его губам.

— Нет, не совсем, — рассмеялся он. — Это нечестно, учитывая тот факт, что если я порядочный человек, то должен втайне молиться, чтобы ты забеременела.

— А если я не беременна? — спросила Криста. Дэниел, склонившись над ней, нежно сказал:

— В таком случае нам остается только постараться, не так ли, любовь моя?

Криста не произнесла свой ответ вслух, но он и так был очевиден.

КОНЕЦ.

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ