кажется, через десятилетия разочарования. Каждое новое поколение было недовольно миром, который достался ему в наследство. Иногда реакция была наивна, но искренна. Так, например, те, кто приносил цветы и расписывал плакат «Любите, а не воюйте», не смогли положить конец ужасам Вьетнама, хотя их протест и не остался незамеченным. Иные сегодня отвергают чрезмерное западное изобилие (которое, сдается, только разрастается за счет загрязнения окружающей среды, эксплуатации развивающихся народов или за счет того и другого одновременно) и демонстрируют свой протест тем, что живут просто, одеваются скромно, ходят босиком и избегают избытка. Вместо подделок буржуазного общества они ищут подлинных взаимоотношений любви. Им чужда поверхностность как нерелигиозного материализма, так и религиозного конформизма, ибо они чувствуют, что существует некая «реальность», гораздо большая, нежели эти банальности, и они ищут это ускользающее «трансцендентное» измерение в медитации, наркотиках и сексе. Они испытывают отвращение к общепринятому представлению о жизни как о гонках и за большую честь почитают устранение, нежели участие. Все это — симптомы неспособности младшего поколения приспособиться к status quo и акклиматизироваться в господствующей культуре. Они не дома. Отчуждены.
В поисках альтернативы они используют термин «контркультура». Этот термин включает в себя широкий набор идей и идеалов, опытов и целей
[2].
Христиане считают эти поиски альтернативной культуры одним из наиболее обнадеживающих, даже волнующих знамений времени. Ибо мы узнаем в этом действие того Духа, Который перед тем, как стать Утешителем, сначала вызывает волнение, и мы знаем, к Кому приведет их этот поиск, если он только найдет свое завершение. Знаменательно и то, что Теодор Рошак, подыскивая слова для выражения реальности, которую ищет современная молодежь, и стараясь быть
объективным, чувствует себя обязанным опереться на слова Иисуса: «Что в том человеку, который приобретет весь мир, а душе своей повредит?»
[3]
Однако наряду с надеждой, возникшей у христиан в связи с подобным проявлением протеста и поиска, также присутствует (или должно бы присутствовать) чувство стыда. Ибо если сегодняшняя молодежь ищет истинных вещей: смысла жизни, мира, любви, реальности, — то она ищет их не там. Первое, куда они должны были бы обратиться, — это то, что они обычно игнорируют, а именно — церковь. Ибо слишком часто они видят в церкви не контркультуру, а конформизм, не новое общество, воплощающее их идеалы, а иной образ старого общества, отвергнутого ими, не жизнь, а смерть. Они с готовностью подтвердят сегодня то, что сказал Иисус о церкви первого века: «Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» (Отк. 3:1).
Важно, чтобы мы не только видели, но и понимали всю глубину этой трагедии. Ибо чем больше церковь уподобляется миру, так что обе общности кажутся стороннему наблюдателю лишь двумя образами одной и той же вещи, тем дальше уходит церковь от своей истинной подлинности. Не может быть замечания более обидного для христианина, чем: «Но ты же такой, как все».
Основную тему Библии, которая проходит через все Писание и в которой сосредоточена его суть, можно сформулировать так: историческая цель Бога — призвать народ для Себя; и эти люди должны стать народом
святым, отличающимся от мира, чтобы принадлежать Ему и слушаться Его; и они должны соответствовать своему предназначению, т. е. быть
святыми и
непохожими на других как внешне, так и внутренне.
Вот что заповедовал Бог народу израильскому после того, как освободил его от египетского рабства и сделал Своим особым народом: «Я Господь, Бог ваш. По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите. Мои законы исполняйте и Мои постановления соблюдайте, поступая по ним. Я Господь, Бог ваш» (Лев. 18:1–4). Это обращение Бога к народу Своему, следует добавить, начиналось и заканчивалось утверждением, что Он Господь, Бог их. Именно потому, что Он был Богом их завета, а они Его особым народом, они должны были отличаться от кого бы то ни было. Они должны были соблюдать заповеди Его и не руководствоваться нормами окружающих их народов.
На протяжении последующих веков народ израильский постоянно забывал свою исключительность народа Божьего. Хотя, по словам Валаама, они были «народом, живущим отдельно, и между народами не числящимся», на практике же они продолжали смешиваться с соседними народами: «Они смешались с язычниками, и научились делам их» (Чис. 23:9; Пс. 105:35). Так, потребовали они царя, чтобы управлял ими, «как у всех народов», когда же Самуил возразил им на том основании, что их царь — Бог, они упорствовали в своей настойчивости: «Итак, поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов» (1 Цар. 8:5,19,20). Но еще хуже, чем монархия, было их идолопоклонство. «Будем, как язычники, — сказали они в себе,
