Русский бунт - 2030 [Александр Абердин] (fb2) читать онлайн

Абердин Александр Русский бунт — 2030

Часть первая ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД (ВЫХОД ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ТУПИКА)

Глава первая Бессонная ночь подполковника Первенцева

Подполковнику Первенцеву в эту тёплую, майскую ночь не спалось. Словно вернувшись в далёкое прошлое, когда ему частенько приходилось буквально на бегу и тоже ночью перекраивать планы, составленные мудрыми мужами с большими звёздами на погонах, он занимался почти тем же самым. Разница между теми ночными бдениями и сегодняшней бессонной ночью была по сути небольшой, но очень уж сильно отличалась по обстоятельствам. Максим обдумывал генеральный план действий в последнюю ночь своего заключения. Лёжа на жесткой шконке под тонким, байковым одеялом, пахнущим карболкой, он мысленно возвращался к тому, безусловно, грандиозному плану, который разработали его друзья.

План этот был, что ни говори, практически безупречен, но слишком уж велик и всеобъемлющ, что пугало. Максим пытался найти в нём хоть какие-то изъяны, но это ему не удавалось. Впрочем, один недостаток ему всё же удалось найти — он не принимал никакого участия в его разработке. Больше он ни к чему не мог придраться и хоть это радовало его. Ничего удивительного, за пятнадцать лет, истекшие с того дня, когда Максима Первенцева бросили в застенки внутренней тюрьмы ФСБ, его боевые друзья преуспели в том числе и в планировании сложных, многоходовых операций. К тому же над тем планом, который он изучал вот уже почти полгода, его друзья работали больше пяти лет.

Подумав о масштабах разработанного друзьями плана, Максим вздохнул, чуть-чуть приоткрыл правый глаз и тут же поспешил закрыть. Тюрьма зрелище безрадостное. В серой, бетонной клетке камеры, возвышались в три яруса прочные стальные койки, прикрученные к полу. Три окна — мощная стальная решетка с вставленными в неё «слепыми» стеклоблоками, пропускали в камеру свет, но через них не было видно, что творится снаружи. Интерьер камеры жутко бесил Максима своей тщательно продуманной скудностью. На стенах была набросана какая-то невероятно прочная цементная «шуба» грязно-серого цвета. Посреди камеры чуть ли не монолитным блоком стояли стальные койки, а вдоль длинной стены напротив окон, выстроились в ряд стальные шкафы, стоящие в два этажа и никаких тебе табуретов и столов. Они не были предусмотрены в спальном помещении лагерного блока, построенного по новому проекту, последнему слову тюремной науки.

Подполковник ФСБ Максим Викторович Первенцев был в числе тех заключённых, которым пришлось обживать новый лагерь особого режима, построенный по последнему слову тюремной науки. В лагерь, спрятавшийся в глухих мордовских лесах, получивший от зеков название «Титаник» из-за того, что грунтовые воды находились на глубине меньше метра, его доставили ровно через год после ареста. На первых порах, после внутренней тюрьмы со всеми её «прелестями», пребывание в «Титанике» показалось Максиму чуть ли не отдыхом на Канарах, ну, а потом его друзья, оставшиеся на воле, сделали всё возможное, чтобы ему было легко и комфортно мотать свой срок. Подполковник Первенцев мог легко избежать как ареста и заточения во «Внутряк», так и приговора суда, но он сам принял решение «сесть», а вот сделал это не под своей фамилией. Пятнадцать лет назад он добровольно отдался в руки своих коллег по работе под видом Николая Ивановича Бойцова, в те годы майора ФСБ и специального секретного агента, чьим основным профилем было пилотирование каких угодно летательных аппаратов в любых метеоусловиях.

Закрыв глаза, чтобы не видеть проклятых лампочек под потолком, горящих всю ночь напролёт, Максим снова вздохнул. Кроме лампочек больше ничто, даже тяжелый запах, если не просто вонь от шести десятков мужских тел, его не беспокоило. Хотя нет, кое-что его всё же беспокоило Максима. Например, действия его бывшего руководства, влупившего ему пятнадцать лет особого режима ни за что, просто так, спокойствия ради. Оно могло запросто добавить майору Бойцову ещё лет десять, а то и все двадцать, даже не утруждая себя лишними объяснениями. Да, Москва, как говорится, бьёт с носка и слезам не верит. Ну, ударов, какими бы сильными они не были, Максим не боялся, да, и слёз никогда не лил. Не мужское это дело, лить слёзы. Мужчина так же не имеет права вообще выставлять напоказ свои чувства, какими бы они не были. Особенно если этот мужчина солдат, боец и даже более того, полевой агент специального назначения, каких во всём мире насчитывается намного меньше, чем космонавтов и астронавтов. Показать свои чувства, выразить их открыто, ничто иное, как указать на свои слабости. Как следствие, ты можешь вооружить вероятного противника и дать ему шанс победить себя хоть в открытом поединке, хоть в тайном, куда больше похожем на партию в шахматы со смертельным исходом.

Не верь, не бойся, не проси. Старые тюремные истины, следуя которым человек должен вести себя на зоне так, словно он один на льдине. Только так и можно выжить в тюрьме, если ты не хочешь принять ни одну, ни другую сторону, лежащую справа и слева от жизненного водораздела, прописавшего одних, как мужиков, а вторых, как блатных. Максим не мог, не имел права показывать, чего он стоит на самом деле, ведь согласно последней легенде ему нужно было выдавать себя за бесбашенного лётчика, который в жизни умел хорошо делать только одно — летать. Естественно, что при такой легенде Максим уже не мог показывать как блатным (в первую очередь блатным), так и мужикам своей силы и боевой подготовки. Этим он выдал бы себя с потрохами, а потому был вынужден все четырнадцать лет упрямо гнуть свою линию, я, ребята, один на льдине и меня не колышут все ваши разборки и дела. С одной стороны это было чертовски трудно, выживать в «Титанике» в одиночку, а с другой проще, поскольку Максим от этого не превратился в отверженного. Более того, его уважали как блатные, так и мужики, правда, в «Титанике» что одни, что другие звались несколько иначе — крутые и деловые, но от перемены мест слагаемых, сумма не менялась.

Максима, выдававшего себя за майора ФСБ Николая Бойцова, оперативный позывной Ястреб, выручало и то, что срок ему дали по сфабрикованному делу якобы за нарушение правил полета, последовавшую вслед за этим катастрофу и гибель людей. Получалось так, что из-за его халатности, разгильдяйства и хулиганства в воздухе погибла группа разведчиков-нелегалов, полевых агентов специального назначения, которую ему было приказано доставить на вертолёте с территории Ирана в Россию. Таково было обвинение и именно за это Николаю Бойцову влепили пятнадцать лет, хотя на самом деле его задание заключалось в том, что он должен был каким угодно способом заманить разведчиков на борт вертолёта, подняться вместе с ними в воздух и затем, находясь над Каспием, взорвать винтокрылую машину в воздухе так, словно её подбили выстрелом из «Стингера». Вообще-то майор Бойцов имел право уничтожить проштрафившихся полевых агентов каким угодно способом, что он и сделал. Да, своё столь странное задание Ястреб выполнил, но начальство почему-то решило его закрыть. Выводить его в расчёт начальство не стало не столько по причине порядочности, сколько из соображений своей собственной безопасности.

ФСБ, как и всякая другая контора подобного рода, вовсе не является той организацией, в которой дела подобного рода кладутся под сукно и про них больше никто не вспоминает. В том, что руководство конторы приняло решение вывести в расход всю группу подполковника Первенцева и его самого, не было ничего удивительного. Ну, съехали парни с катушек и вместо того, чтобы выполнить порученное им задание в полном соответствии с приказом, сделали всё ровным счётом наоборот. Такие случаи не редкость и именно для этого в конторе держат «чистильщиков». Не было ничего удивительного и в том, что на этот раз в роли «чистильщика» должен был выступить кадровый пилот конторы. Зато зачистка самого «чистильщика» могла вызвать множество неприятных вопросов и куда более серьёзных выводов, которые могли сделать другие полевые агенты конторы и «чистильщики».

В такой ситуации «выведение» Ястреба за скобки через отсидку в лагере, было делом вполне понятным и приемлемым. Эка невидаль, посадили «извозчика». Сначала с помпой посадили, а потом тихонько выпустили, а вместо него стал мотать срок поручик Киже. Тут, как говорится, — и парни сыты, и девки целки. Так, во всяком случае, должны были подумать рядовые сотрудники конторы, далёкие от того уровня, на котором принимают самые важные решения.

Серьёзные дяди с большими звёздами на погонах, которые не боялись даже гнева верховного главнокомандующего, приказавшего любой ценой доставить подполковника Первенцева в страну целым и невредимым, решили перестраховаться. Добившись же своего, то есть уничтожив руками майора Бойцова всей разведгруппы вместе с её командиром, они решили ещё и подстраховаться. Максим пятнадцать лет назад просчитал такой вариант ещё до того, как они покинули Россию и направились через третьи страны в Великобританию. Просчитал и решил сыграть с начальством в свою игру, тем более, что оно толком даже и не знало, с кем имеет дело в действительности.

Высокое начальство считало подполковника Первенцева, а вместе с ним и всех членов его группы, тупыми и недалёкими мордоворотами, правда, весьма изящной комплекции. Тупыми за молчаливость, а мордоворотами за физическую силу и умение ловко сносить «шкафы с антресолями» — мордоворотов гипертрофированных. А ещё высокое начальство знало, что для группы Максима Первенцева нет невыполнимых заданий. Если, конечно, никто не станет настаивать на том, что порученное им задание должно быть выполнено именно таким, а не каким-либо другим способом.

В Великобританию подполковника Первенцева и его людей направили для того, чтобы они помогли двум бывшим российским олигархам, перебравшимся на запад, провести крупную финансовую аферу. Можно сказать, парни Макса Первенцева должны были совершить ограбление тысячелетия. Однако, вместо этого сначала кто-то устроил настоящую Варфоломеевскую ночь на вилле олигарха, после чего в Тегеране ещё и был произведён крупномасштабный теракт, унесший свыше девятисот жизней. То, что часом раньше ещё один крупный теракт произошел в Соединённых Штатах, в вину группы подполковника Первенцева не ставилось.

Как бы то ни было, их было решено зачистить и как можно скорее, без лишних разговоров о том, что оба олигарха и один из руководящих сотрудников ФСБ хотели ограбить не какую-то там Хренландию, а Россию. Это начальство не интересовало, как и то, что в Тегеране внезапно тайно собрался саммит чуть ли не самых влиятельных главарей террористических организаций и кто-то ловко спровадил эту братию на тот свет. Если где и вздохнули облегчённо, то только не в России и уж точно не в ФСБ, так как на это никто и ни кому санкции не давал, но руководство конторы почему-то сразу же подумало, — во всём виноваты подполковник Первенцев и его люди, от которых можно ждать всё, что угодно

Максиму не было известно, какие ещё планы по их уничтожению вынашивало руководство конторы, но он сделал всё, чтобы ликвидацию поручили Ястребу. В этом не было ничего удивительного. Во-первых, майор Бойцов и подполковник Первенцев были дружны между собой, а, во-вторых, у Николая была жена и трое детей. Именно поэтому Ястреб безропотно согласился сесть в тюрьму по сфабрикованному против него делу. Правда, никто в ФСБ даже и не догадывался, что под видом Николая Бойцова во внутренней тюрьме ФСБ на Лубянке почти целый год содержался под стражей Максим Первенцев. Более того, после целого года допросов, куда больше похожих на пытки, следователи из службы внутренней безопасности так и не сообразили, кого же они допрашивали всё это время. Уже в первую неделю карантина Максим понял, что его посадят и, скорее всего, надолго, если не навсегда

Операция в Великобритании, жертвами которой стали два олигарха, генерал из ФСБ, а также телохранители одного из олигархов, все, как один, действующие сотрудники Ми-6, а затем крупнейший теракт, направленный против исламских и прочих террористов, по какой-то нелепой случайности совпала по времени с тихим и мирным, но радикальным переворотом во властных структурах России. В те годы, можно сказать, произошла самая настоящая чиновничья революция, но Максим Первенцев и его друзья не сразу это заметили. Хуже того, они не сразу это поняли и только года через четыре догадались, на какой путь новая власть перевела поезд под названием «Россия». Зато Максим первым столкнулся с очевидным фактом, упрямо говорящем, что новая власть настроена очень серьёзно. Этим фактом оказался «Титаник», который по своей сути был не обычной зоной, а самым настоящим гитлеровским концлагерем, причём заточенным в том числе и под то, чтобы планомерно уничтожать людей. Грамотно спроектированный и потому компактный, «Титаник» с его трёхэтажными железобетонными бараками, легко вмещал в себя полторы тысячи заключённых и был заполнен быстро, практически в первые же полгода. Ещё о «Титанике» можно сказать, что это не совсем обычная, традиционная зона, не ментовская, где он должен был по идее сидеть, и не петушиная зона.

Да, это была первая в стране зона особого типа, предназначенная для того, чтобы в ней мотали свой срок всякие беспредельщики из числа воров и бандитов, а вместе с ними банкиры, предприниматели, коммерсанты и менеджеры из рядов высшего и среднего руководства. Столкнувшись с таким положением вещей, подполковник Первенцев чуть не ошалел, так как поначалу ничего не понял, ведь это шло вразрез с прежней тюремной политикой властей, когда «хозяйственников» и обычных уголовников сажали порознь. Уже тогда Максим подумал, что власти создали этот лагерь не от нечего делать, а с какой-то целью и вскоре убедился в этом. Однако, даже узнав через два года, что в Мордовии и других, самых укромных и неприметных местах России построено ещё несколько десятков точно таких же лагерей, он всё ещё отказывался поверить в то, что власть в России перешла в руки откровенных негодяев и что они ведут страну по самому страшному пути из всех тех, которые можно себе только представить, ведь речь теперь шла ни о чём ином, как о самом настоящем рабовладельческом строе, только современном и уже по этому жутко страшном.

Поняв это, Максим быстро сообразил, что его могут оставить в зоне до конца жизни. Похоже, точно такая же участь ждала всех остальных заключённых. Вместе с ним большинство зеков отсидело уже по четырнадцать лет и никого не выпустили из «Титаника» ни по УДО, ни по амнистии. Эту зону если кто из заключённых и покидал, то лишь потому, что его переводили в другой лагерь. Ну, а поскольку меньше пятнадцати лет никому из новых коллег Максима суды не отмеряли (зато некоторым дали по семнадцать и даже по двадцать лет), то завтра утром всем станет известно, выпускает новая власть зеков на свободу или нет. В том, что она постаралась создать для них нечеловеческие условия жизни, обитатели «Титаника» давно уже убедились. Шутка ли дело, загнать в одну зону тысячу деловых и по сути дела натравить на них полтысячи крутых. Быть бы беде, но у людей внезапно сработал инстинкт самосохранения и даже самые конченые отморозки призадумались. За минувшие четырнадцать лет Максиму довелось повидать многое, но только не убийства и жестокие расправы крутых над деловыми, хотя драк хватало. Не было и такого, чтобы крутые опускали деловых и затем издевались над ними, как над петухами. Среди деловых и так хватало голубых, вот только мальчиками для битья этих, спортивного вида, типов, назвать было нельзя.

Тем не менее, никакого братания между крутыми и деловыми не было и даже не намечалось. Между ними всё же лежала бездонная пропасть и если одни рвались в цеха на работу, то вторые делали всё, что угодно, лишь бы откосить от реальной работы и протирать штаны в каком-нибудь вонючем углу, собравшись вокруг чифирьбака. Зато у них хватало ума не требовать себе усиленной пайки и, вообще, в камере они вели себя нормально, не наглели. Вместо них беспределом занимался конвой пострашнее вологодского. Конвоиров мало того, что насчитывалось много, так все они ещё и являлись контрактниками-иностранцами — таджиками, узбеками, казахами и даже выходцами из Африки. Любимым занятием охранников был ночной шмон, сопровождавшийся жестокими побоями, после которых порой больше половины обитателей камеры оказывались на больничной койке. Интернациональный конвой зверствовал так, что койко-места в лагерной больнице были постоянно заняты избитыми зеками.

Зеки вот уже несколько месяцев гадали, выйдет на свободу одинокий терпила по прозвищу Чкалов или ему дадут по рогам и он останется в лагере ещё бог весть на сколько лет. Для них это имело огромное значение, а вот Максиму, которого в этом лагере все знали, как Николая, было всё равно. Словно тому ребе из бородатого еврейского анекдота, который сказал девице, наставляя ту перед первой брачной ночью: — «Милая, будет на тебе надета ночная рубашка или нет, неважно. Итог сегодняшней ночи предопределён. Тебя в любом случае трахнут.» Точно так же и для Максима эта ночь в «Титанике» была последней и вот почему, — немногим более десяти лет назад он приказал своим боевым друзьям готовиться к вооруженному восстанию против нынешней власти и вот, наконец, всё было готово. Точнее это его друзья были готовы поднять восстание, причём ещё в начале прошлой осени, но он попросил не торопиться и дать ему возможность спокойно отсидеть свой срок до конца. В чём Максим не был уверен полностью и потому помимо плана восстания размышлял ещё и на такую тему — приготовила Москва для него сюрприз или всё-таки решила выпустить его на свободу.

Сюрпризы конторы могли быть разными, начиная новым сроком на пустом месте и заканчивая чистильщиком, который прибудет в «Титаник» под видом простого зека, чтобы окончательно разобраться с Ястребом. Вообще-то было похоже на то, что ни о чём подобном речи пока что не шло, иначе друзья Максима моментально выдернули бы его из «Титаника». Что же, если так, значит новое руководство конторы так ничего и не узнало, кто именно и почему отдал приказ о проведении операции «Олигарх». Единственное, что было им известно, так это то, что пятнадцать с лишним лет назад вторая особая разведывательно-диверсионная группа специального назначения уничтожила одного из богатейших людей планеты, бывшего российского олигарха Романа Нахмановича вместе с его учителем, давним другом и подельником Борисом Дубовицким, а также генерал-полковником ФСБ Иваном Нефёдовым. Зато руководство конторы так никогда и не узнало куда и как были переведены капиталы всей троицы, а это были огромные деньги, в общей сумме почти пятьдесят миллиардов долларов, что очень помогло новой власти укрепиться в Кремле уже только потому, что они не были направлены прежней шайкой правителей против неё.

Может быть высшее руководство России того времени рвало и метало по этому поводу, оно всё равно было счастливо уже хотя бы потому, что ни ЦРУ, ни Моссад, ни британская Ми-6 так и не смогли связать убийство олигархов с ФСБ. Как и в ФСБ, во всех трёх этих конторах никто не то что не знал, что в России есть спецгруппа «Рикошет-2», а до того были ещё и группы «Рикошет-1» и «Рикошет-3». Никто во всём мире никогда даже и не догадывался, что одним из наследий Советского Союза являются специальные полевые агенты-оборотни, способные выполнить любое задание руководства страны. Максим прекрасно понимал, что любое решение, принятое относительно него в конторе, будет связано с чем угодно, но только не с проектом КГБ «Оборотень». Был он уверен и в том, что нынешнее руководство ФСБ не имеет никакого понятия о том, что в России на протяжении пяти лет шла планомерная подготовка к операции «Феникс», в которой было задействовано несколько десятков тысяч человек по всей стране, а сама операция была задумана ещё в годы так называемой «Перестройки», а на самом деле планомерного развала великой страны и уничтожения всех нравственных и духовных ценностей, созданных советским народом в двадцатом веке.

Прекрасно отдавая себе отчёт в том, к чему приведёт операция «Феникс», Максим тем не менее понимал, что без неё уже не обойтись. Понимал это и, скрепя сердце, был вынужден согласиться с необходимостью её проведения. А ещё он поражался пророческому дару Андропова. Маршал Тухачевский когда-то заявил, что грядущая война, это война моторов. Уже много позднее американский президент Рональд Рейган, приказав создать войска быстрого реагирования, довёл весьма здравую мысль Тухачевского до полного совершенства и к тому же весьма лихо, хотя и не совсем умно и продуманно, дополнил её идеей Звёздных Войн. Правда, враги России так и не догадались в те времена, что если говорить о Третьей мировой войне, то нужно в первую очередь понять одну простую истину, — это будет война спецназов и именно Юрий Андропов сделал для развития этой доктрины очень много. Благодаря ему были созданы не только «Вымпел» и «Альфа», но и был дан зелёный свет проекту профессора Орлова, который первоначально назывался проект «Индиго» и уже впоследствии, годы спустя, был переименован в проект «Оборотень», но не полностью, а частично.

За все пятнадцать лет подполковник Первенцев так ни разу и не применил на практике ничего из арсенала своих боевых навыков и других способностей. Вместо того, чтобы пустить в ход против следователей службы собственной безопасности ФСБ чуть ли не полностью парализующий человека гипнотический голос или применить технику повелевающих жестов, он предпочёл не спать по трое суток подряд и терпеть боль во время допросов. Даже в «Титанике», когда ему приходилось драться, защищая свою честь и достоинство, Максим, играя роль майора Бойцова, бил своих противников чуть ли не в четверть силы и отнюдь не так умело, как мог это делать. Зато он сумел сохранить в тайне, что является настоящим суперагентом, рядом с которым Джеймс Бонд — зелёная сопля в коротких штанишках. Более того, таким он стал не благодаря какой-то особой системе тренировок и обучения, а по причине необычного способа своего появления на свет. У Максима Первенцева, как и у всех остальных детей, родившихся по проекту «Индиго», фактически было четыре матери и семеро отцов, хотя выносила его в своём чреве всего одна женщина, да, и та являлась всего лишь суррогатной матерью.

Однако, это вовсе не говорило, что Максим Первенцев, эту фамилию ему дали потому, что он появился почти на два года раньше всех остальных детей проекта «Индиго», не знал материнской ласки и заботы. Хотя те две женщины, которые кормили его грудью, являлись его матерями лишь генетически, заботились они о нём ничуть не хуже, чем настоящие, пусть и по приказу партии и руководства КГБ. Но, не смотря на то, Максим появился на свет благодаря проекту «Индиго», сам он так и не стал человеком-индиго в полном смысле этого слова, хотя и обрёл паранормальные способности. Впрочем, они появились и были специально развиты искусственным путём, благодаря тому, что на его организм ещё в чреве суррогатной матери оказывалось воздействие специальными химическими веществами из разряда психотропных. Да, и впоследствии, ещё в младенчестве и чуть постарше, но только до трёхлетнего возраста, ему ещё несколько раз делали различные инъекции химических веществ, которые, тем не менее, не причинили ему никакого вреда. В общем Максим Первенцев вырос довольно высоким, метр восемьдесят три, парнем с фигурой легкоатлета и симпатичным лицом с серо-голубыми глазами.

Как и все дети проекта «Индиго», Максим обрёл паранормальные способности. Самой удивительной и к тому же редкой его способностью было то, что он мог видеть ауру человека и даже воздействовать на неё, что требовало от него огромного напряжения сил. Действуя тем или иным образом, он мог как лечить, так и калечить вплоть до лишения человека жизни. Помимо этого Максим умел угадывать мысли людей, находящихся в поле его зрения с такой точностью, что это походило на телепатию, но читать мысли и сканировать сознание человека, всё же не мог. Другой его способностью было то, что он умел, сконцентрировавшись до предела, изменять свою внешность и, вообще, мог управлять своим организмом точно так же, как грамотный строевой командир управляет прекрасно обученным батальоном. Всему причиной был проект «Индиго» — по своей сути чуть ли не прямое продолжение тех научных исследований и опытов, которые проводились в гитлеровской Германии и были нацелены на создание элиты арийской расы. Правда, у проекта «Индиго» всё же была другая цель — просто улучшить породу Homo Sapiens Sapiens в целом и сделать так, чтобы в них раскрылись дремлющие с древних времён способности, которые помогли бы им научиться раскрывать потенциал человеческих способностей в других людях. Именно с такой целью и было порождено на свет триста сорок младенцев мужского и женского пола, то есть мальчиков и девочек было поровну в надежде на то, что они поженятся друг на друге. Самым же удивительным являлось то, что поначалу никто из руководства даже и не думал о создании суперагентов.

После того, как одна разбитная деваха, совершившая несколько тяжких преступлений, в обмен на свободу согласилась стать суррогатной матерью и родила Максима совершенно здоровым мальчиком без единого изъяна, профессору Виктору Евгеньевичу Орлову позволили продолжить эксперимент. Тем более, что юный Максим уже в первые дни жизни поразил всех врачей своим осмысленным взглядом. Не смотря на то, что проект курировал лично Андропов, который не только дал на него добро профессору Орлову, но и финансировал по линии КГБ и обеспечивал всем необходимым, он не заявлял учёным никаких особых требований. Руководителя КГБ вполне устраивало, что в Советском Союзе появится триста с лишним гениев, которые двинут вперёд науку. Нравилось ему и то, что таким образом за счёт генетической комбинаторики будет значительно улучшена порода людей, как биологического вида, ведь все они будут советскими людьми. Для того, чтобы достичь такой цели, Виктору Евгеньевичу Орлову пришлось обратиться к научному и оккультному наследию такой одиозной фашистской организации, как «Ананербе», но и помимо неё в КГБ имелось немало людей, обладавшими куда более сакральными знаниями.

Точно так же, как Максиму Первенцеву пришлось обживать лагерь «Титаник», ему пришлось когда-то стать первым и единственным обитателем подмосковного интерната «Радуга», но уже через год он стал заполняться младенцами, родившимися в семьдесят четвёртом, семьдесят пятом и семьдесят шестом году. Сам же Максим родился в семьдесят втором и потому был самым старшим среди детей проекта «Индиго». Сто шестьдесят мальчиков и сто шестьдесят девочек были окружены такой любовью и заботой, какой не было и в иных благополучных семьях того времени. Все они были вундеркиндами и развивались в три, четыре раза быстрее своих сверстников, причём не только умственно, но и физически. Скорее всего они не смогли бы общаться с обычными детьми и представляли бы для них опасность в самые первые годы, но этого никто не проверял. К детям было приставлено чуть ли не впятеро большее число нянь, воспитателей и учителей. Почти все они были людьми среднего и пожилого возраста и до нынешнего времени дожило немногие. Поэтому большинство участников проекта «Индиго» унесли его тайну с собой в могилу, а те, кто ещё жив, ни разу о нём не обмолвились. Наверное потому, что были настоящими коммунистами и куда большими патриотами, чем вся верхушка КПСС конца двадцатого века.

В специнтернате «Радуга» их не учили быть ни героями, ни патриотами, но так уж случилось, что в возрасте всего лишь семи, восьми лет (Максиму тогда было десять), тридцать шесть мальчиков захотели стать военными. Профессор Орлов, в то время глубокий старик, который был полковником ещё царской армии, отнёсся к их решению серьёзно уже хотя бы потому, что по своему интеллекту эти мальчики значительно превосходили выпускников ВУЗов. Ну, а ещё они все были прекрасно осведомлены о том, что происходит в Советском Союзе на самом деле и какой была история страны. Им всегда давали всю информацию в полном объёме и доводили до них только голые факты без какой-либо оценки. Поэтому Максим ещё в детстве решил, что его удел военная служба, причём сразу же выбрал профессию тайного агента и, поговорив на эту тему с несколькими самыми бойкими мальчишками, пришел с такой новостью к деду Вите, позднее ставшему для них просто Дедом. Подполковник Первенцев так никогда и не узнал, вынашивал ли Андропов планы, связанные с ними. Наверное всё-таки вынашивал, но не успел воспользоваться их услугами.

Начиная с того памятного дня, тридцать шесть воспитанников специнтерната «Радуга» стали, как бы курсантами военного училища. Когда Максиму Первенцеву исполнилось восемнадцать лет, он поступил в самое обычное военное училище погранвойск КГБ и закончил его в девяносто пятом. После этого была война в Чечне и четыре года службы на Северном Кавказе и как только все выпускники специнтерната «Радуга», избравшие точно такую же профессию, как и он, закончили различные военные училища, в том числе и лётные, как Николай Бойцов, они собрались в трёх разведшколах ФСБ. Точнее их собрали там кураторы во главе с тогда ещё довольно молодым генералом ФСБ Борисом Евгеньевичем Прохоровым. Делалось это скрытно и так, чтобы никто не смог отследить, кем на самом деле являются эти талантливые сироты. Точно так же устраивали свою жизнь остальные юноши и девушки проекта «Индиго», выбравшие себе сугубо гражданские профессии, вот только у тех были свои кураторы, которые заменили им отцов и матерей. Да-да, именно так и не иначе дети-индиго относились к своим наставникам и воспитателям, специнтернат считали своим родным домом, а своё странное сообщество — семьёй. А ещё им с раннего детства привили мысль о том, что в случае чего они должны бросать всё и мчаться друг к другу на помощь.

Проект же «Индиго» был переименован в своей военной части в проект «Оборотень» только благодаря тому, что Максим Первенцев и ещё несколько мальчишек сами, без чьей-либо подачи научились так радикально изменять свою внешность, что их было невозможно узнать. Именно поэтому Максим и отважился выдать себя за Николая Бойцова. Только он один мог «изобразить» на своих руках отпечатки пальцев друга. Трудностей, которые ждали его, он при этом не боялся и даже находясь во внутренней тюрьме ФСБ чувствовал поддержку якобы погибших друзей. Контора, руками своих самых лучших специалистов, обрушила на него самые современные средства допроса, круто замешанные на химии. Цели убить или навсегда искалечить майора Бойцова перед ними ни кто не ставил, но это вовсе не означало, что с ним сюсюкали. Максима Первенцева допрашивали жестко и бесцеремонно, но он вытерпел всё и следователи ФСБ так и не смогли узнать от него ничего нового кроме того, что майор Бойцов рассказал и даже написал раньше.

Увы, но к тому времени пять лет, как ушел из жизни генерал Прохоров, а также почти все их кураторы. Впрочем, начиная с девяносто третьего года те и сами уже ничего не могли понять и лишь вздыхали, разводя руками. Уже в то время они говорили о необходимости проведения операции «Феникс», чтобы спасти от уничтожения если не Советский Союз, то хотя бы Россию. К началу две тысячи пятнадцатого года в стране творилось что-то непонятное. Мало того, что коррупция достигла невиданных ранее масштабов, чиновники в Москве и регионах обнаглели настолько, что уже открыто и чуть ли не с экранов телевизоров посылали президента страны по всем известному адресу. Вспоминая конец две тысячи четырнадцатого, начало две тысячи пятнадцатого года, подполковник Первенцев только вздыхал, прекрасно понимая, что в то время ни они, имей на то решимость, ни кто-либо другой уже не могли ничего поделать. В стране начались практически необратимые процессы и просто политическими мерами изменить ситуацию было невозможно. Время терапевтических мер закончилось где-то двадцатью годами раньше, ещё в эпоху Ельцина и теперь действенными были только хирургические меры, а они, как правило, кровавые.

Мысли подполковника Первенцева так или иначе вертелись вокруг этого аспекта операции «Феникс», разработанной детьми проекта «Индиго», выросшими и возмужавшими за эти долгие годы. В том, что в конце концов в стране будет пролита большая кровь, он нисколько не сомневался. Без кровопролития и жертв, часто невинных, не обходится ни одно восстание, но даже не это самое страшное. Тщательно подготовленное ими по плану операции «Феникс» вооруженное восстание может перерасти во всенародный бунт и вот тогда крови прольётся просто чудовищно много, так как очень уж большое число обид было причинено в первую очередь русскому народу. Если дело дойдёт до всенародного бунта, а он, как всегда, будет кровавым, слепым и беспощадным то тогда может случиться и так, что в России уже ничто не сможет возродиться. Во всяком случае в ближайшие десятилетия, чем воспользуются её враги и то, чего Антанта не смогла добиться во время Гражданской войны, сделает новая Антанта.

Глава вторая Тревожное утро подполковника Первенцева

Наконец наступило время побудки. Максим, так и не уснувший в эту ночь, чуть ли не со старческим кряхтеньем поднялся со шконки и, шаркая ногами, направился в умывальник. При ходьбе он сутулился и вообще изображал из себя доходягу, хотя на самом деле это было не так. Дети проекта «Индиго» отличались от обычных детей чуть ли не вдвое большей силой, но что самое главное, мощным иммунитетом и способностью к регенерации, что позволяло им хорошо сохраниться. Подполковнику Первенцеву не так давно исполнилось пятьдесят восемь лет, но хотя он выглядел на все семьдесят, на самом деле по своему самочувствию и физиологическим показаниям ему нельзя было дать больше сорока лет. Как и все питомцы «Радуги», которую они обычно называли Лицеем с большой буквы, Максим в совершенстве владел своим телом и мог вытворять с ним всё, что угодно. Во всяком случае ему ничего не стоило держать мышцы тела в расслабленном состоянии, а лицо делать чуть ли не старческим. В «Титанике» Максим был самым пожилым зеком и потому никто не возмущался, что он ещё в самом начале своей отсидки купил себе у лагерного начальства место библиотекаря, хотя оно и было чуть ли не единственным светом в окошечке для каждого из полутора тысяч крутых.

Практически все зеки, мотавшие свой срок в «Титанике», относились к Чкалову с уважением за то, что тот как сказал однажды, что он один на льдине, так с тех пор ни разу не обратился ни к кому за помощью и даже более того, ни с кем не заговорил первым. А ещё они побаивались бывшего фээсбэшника потому, что для того, похоже, не было ничего невозможного и у него на воле имелись серьёзные покровители. Во всяком случае не смотря на то, что Чкалов не был деловым, деньги у него никогда не переводились и он каким-то образом получал с воли, минуя лагерную систему, передачи. Только у него имелся телефон космической связи, а также миниатюрный нэтбук. И то, и другое было так ловко спрятано в библиотеке, что никто из вертухаев не смог их найти. Уже одного этого хватало, чтобы перед Максимом заискивали самые борзые и отвязанные из всех крутых, не говоря уже про деловых, для которых информация с воли была намного важнее, хотя все они давно уже перестали быть бизнесменами и всякими там топ-менеджерами. Все они, как и в прежние времена, живо интересовались самой разной инсайдерской информацией.

В это утро обошлось без шмона и вскоре стальные двери камеры раскрылись и Максим вместе с остальными зеками направился в столовую, но завтракать вместе со всеми не стал, а лишь взял свою пайку хлеба и пошел в свою библиотеку. Там у него имелся электрический чайник, большая расписная чашка, чай и кофе, а к ним сахар и даже печенье и конфеты. В общем ему было чем позавтракать, чтобы ждать вестника от лагерного начальства не натощак. О том, что он отсидел свой срок и свободен, Максиму должны были объявить в одиннадцать утра, а ровно в полдень перед ним по идее раскроют ворота «Титаника». По идее. В библиотеку он вошел в десять минут восьмого и сначала хотел достать из тайника ноутбук, но вскоре передумал, побоявшись нарваться на шмон. В половине восьмого в библиотеку вошел бизнесмен из Архангельска, севший три года лет назад, который купил себе должность библиотекаря за двадцать тысяч евро. Аркадий Вадимович Рычков, лагерное прозвище Сом, был степенным и рассудительным мужчиной сорока семи лет от роду. Войдя в библиотеку, он сказал:

— Доброго вам утра и приятного чаепития, Николай Иванович. Вот, пришел принять у вас хозяйство.

Максим кивнул и ответил:

— И тебе доброго утра, Аркадий Вадимыч. Подсаживайся к столу, покофейничаем. Или тебе чайку заварить?

Аркадий Рычков, широкоплечий и кряжистый, как, наверное, все поморы без исключения, улыбнулся и тихо сказал:

— Бог с ним, с кофейком, Николай Иванович. Меня не он интересует, а твоя музыка, за которую я готов заплатить ровно столько, сколько ты скажешь. Ты же меня знаешь, я хотя и на киче, всё же не бедствую, как многие другие.

Хитро усмехнувшись, Максим так же тихо ответил:

— Не спеши, Вадимыч. Всему своё время. Подожди с недельку или чуть больше. Явится к тебе человек от меня и вручит мою музыку вместе со всем, что к ней прилагается, а сейчас подсаживайся к столу и угощайся. Ты, насколько я знаю, мужик порядочный и ничего, чего я не терплю, за тобой не водится, а потому мне с тобой не западло разговаривать.

Бывший добытчик алмазов, заложивший в Архангельской области целых три карьера и добывший первые сто тысяч карат европейских алмазов невероятно высокого качества, не стал кочевряжиться. Сом охотно подсел к столу и попросил налить ему чашку кофе, а не чая или, тем более, чифиря. Максим налил себе и незадачливому русскому Оппенгеймеру по чашке кофе, поставил на стол блюдечко с конфетами и печеньем и слегка улыбнулся. С его стороны было бы большой глупостью говорить, что он надеется на скорую встречу с Сомом, но именно так оно и было. Аркадий Вадимович относился к числу тех самых людей, ради которых как раз и следовало поднять в стране вооруженное восстание. Впрочем, среди деловых почти все были такими, да, и далеко не все крутые показывали себя кончеными подонками и мерзавцами. Наверное потому, что их посадили свои же собственные кореша, переметнувшиеся к ментам. Что же, это заставит кого угодно задуматься и сделать переоценку всего того, чем он жил раньше. Наблюдая за обитателями «Титаника» из своей библиотеки, Максим давно уже понял, чего именно добивалась нынешняя власть сажая в подобные лагеря крутых и вместе с ними деловых, они ведь отличались от большинства людей тем, что все поголовно были нонконформистами и потому власть их так ненавидела.

Впрочем, говоря о причинах чиновничьего переворота в России говорить о ненависти, как о какой-то движущей силе, всё же было нельзя. Благодаря своему спутниковому телефону и нэтбуку с десятидюймовым экраном, Максим имел возможность получать нужную ему информацию, а уж времени для раздумий у него было с избытком. После поступления в военное училище погранвойск, у Максима уже не было времени на размышления. Слишком уж отличалась жизнь в Лицее от жизни в казарме училища. Там они все были друзьями не разлей вода и для них не было людей ближе и дороже, чем их наставники. Хотя от них никто не прятал изнанки жизни, попав в казарму Максим сразу же понял, как сильно повлияла на его сверстников вся та лживая пропаганда, которая мутным потоком лилась с экранов телевизоров, из радиоприёмников и со страниц газет и журналов. В отличие от большинства советских людей, Максим прекрасно знал о том, как дорого далось русскому народу построение такой грозной громадины, как СССР. Знал и понимал, почему всё происходило именно так, а не иначе. И тем не менее он хотя и порицал того же Сталина, всё же был человеком левых взглядов.

Громкоголосые витии гласности вроде бы и говорили людям правду, но при это всегда очень ловко и хитро, по-жидовски, в самом дурном смысле этого слова, смещали акценты и тем самым переворачивали всё с ног на голову, отчего трагические ошибки превращались в страшные преступления, вынужденные меры — в злокозненную, целенаправленную политику, а преступные деяния откровенных врагов, выдавали за генеральную линию партии. Однако, даже не в этом дело, в конце концов Максим не был таким уж убеждённым коммунистом, чтобы отрицать очевидные провалы руководства Советского Союза. Не смотря на то, что в училище погранвойск большинство ребят поступало по идейным соображениям и очень многие сделали свой выбор в армии, Максима до онемения поражал их моральный облик, а точнее чуть ли не полное отсутствие морали, когда речь заходила о том, что они называли мелочами. Перемахнуть через забор, чтобы сбегать в самоволку и попутно спереть в магазине или на рынке какую-нибудь мелочёвку, было вполне нормальным, не говоря уже о том, чтобы обмануть девушку, говоря о своих чувствах, лишь бы переспать с нею. Максима, привыкшего в Лицее к совершенно другим отношениям, такие вещи повергали в ужас, но вслед за этим обязательно случалось что-либо такое, что иначе, как подвигом, не назовёшь и совершал его не кто-нибудь, а тот, кто ещё вчера слямзил в магазине бутылку водки. Более того, этот балбес, вернувшись в казарму из госпиталя, где ему залечивали ожоги, потом ещё и сетовал: — «Нет, ну, дёрнул же меня чёрт полезть спасать из горящего дома эту старую каргу. Ладно бы молодая деваха была, а то ведь чуть ли не столетняя старуха, да, ещё такая толстая.»

Вот и пойми их, этих русских, после такого. Однако, то были пока что ещё только цветочки. Опылённые пропагандой рыночного образа жизни и даже не столько ими, сколько хитрыми жидовскими вывертами, они породили на свет совершенно жуткие, несъедобные ягоды полного беспредела во всех сферах жизни. Максим не был таким уж ярым антисемитом. Более того, он очень уважал евреев (их было немало среди наставников в Лицее), но как же он при этом, вслед за ними, ненавидел и презирал жидов, всех этих жуликов и аферистов, готовых продать родную мать ради собственной выгоды, вспоминающих о том, что они евреи, только тогда, когда их жестко хватали за шкуру. Ну, и, попутно, он терпеть не мог москалей и кацапов, хохлов и хачиков, азеров и прочих чурок, достойных такого прозвища. Будучи по своему воспитанию интернационалистом, Максим, русский по своему генотипу, как и все дети проекта «Индиго», не обращал никакого внимания на национальность человека и оценивалтого только по личным качествам. Правда, то, что в начале девяностых годов творили в Чечне и по соседству чеченцы, заставило его начать оценивать по тому же принципу уже весь народ.

Между тем ещё в самом начале перестройки, когда пресловутая гласность делала свои первые шаги и дальше прожектора перестройки дело пока что не шло, как сам Максим, так и все лицеисты-индиго дружно, в один голос заявляли, что это совершенно недопустимо, таким образом препарировать исторические факты и подавать их в виде сенсации. В годы перестройки было совершено одно из самых страшных преступлений против всех народов Советского Союза, — им исподволь внушили мысль, что во всём виноваты русские и Россия. А ещё в эти годы правящей элите была сделана прививка безответственности и наплевательского отношения к нуждам народа. Получив на западе под проект, называемый «Перестройка», огромные кредиты, Горбачёв и компания их моментально разбазарили, разворовали и пустили по ветру, так ничего и не перестроив. Тем самым эта братия заложила идеологические основы грабительской приватизации, за которой Максим наблюдал через окно казармы. Он прекрасно понимал, к чему всё идёт, очень часто, во время встреч с их главным куратором требовал выступить против, но Борис Евгеньевич только вздыхал и, пристально глядя ему в глаза, говорил:

— Максимка, сынок, пойми, мы никак не можем повлиять на этих гадов. Всё, что я смог, это зацепиться за развалины КГБ. Подожди немного, Максим, дай мне собрать вас всех в нашей конторе и расставить по местам, может быть тогда мы сможем хоть чем-то помочь своему народу.

Хотя через несколько лет Максим и тридцать пять его товарищей стали кадровыми сотрудниками ФСБ, они если чем и смогли помочь своему народу, так это тем, что уничтожили несколько сотен самых злобных и кровавых его врагов, причём зачастую без приказа. Между тем, к началу двадцать первого века ситуация в России усугубилась настолько, что генерал Прохоров приказал Максиму начать выводить своих людей в отставку и переводить их на нелегальное положение. Все три «Рикошета», а в ФСБ никто даже и не предполагал, что спецгруппы майора Часового, подполковника Первенцева, и подполковника Гусара называются «Рикошетами» с порядковыми номерами, в каждом из которых насчитывалось по десять, двенадцать человек, стали нести потери в боях, чего до этого никогда не было. К две тысячи пятнадцатому году в ФСБ осталось всего восемь действующих суперагентов и один суперпилот.

К тому времени в стране окончательно укрепился и заматерел класс профессиональных чиновников. Как только не критиковали эту братию, как только её не бичевали и каких мер по борьбе с коррупцией в рядах чиновников не предпринималось, а с них, словно с гуся вода. Начало двадцать первого века прошло, можно сказать, под знаменем борьбы президента и правительства с коррупцией и самоуправством чиновников, — чиновники победили, причём с крупным счётом. Однако, им уже было недостаточно того, что они могли практически открыто плевать на президента и правительство, которые погрязли в коррупции точно также, как и они сами. В первую очередь чиновников крупного ранга — президентов национальных республик и губернаторов краёв и областей, не устраивало то, что купив свои посты за большие деньги они всё же не могли считать их своими навечно. Не то что бы они хотели сделать их наследуемыми, но по крайней мере мечтали о том, чтобы те стали пожизненными. А ещё чиновники, но уже более низкого ранга, чуть ли не негодовали из-за того, что губернаторские и президентские посты покупала всякая вшивота, мелкотравчатое жульё, а не люди их круга. В общем к две тысячи пятнадцатому году чиновники всех уровней дозрели до понимая того, что власть нужно брать в свои руки, а президента избирать из числа тех людей, которые никогда не пойдут против них. То есть из их же собственной среды.

В сентябре две тысячи пятнадцатого года в Москве произошло знаменательное событие, практически все губернаторы и президенты России предъявили президенту страны ультиматум — или тот досрочно уходит в отставку со всеми теми деньгами, которые успел хапнуть из государственной казны и получает огромные отступные, или в стране начнётся самая настоящая революция. Переговоры шли на протяжении двух месяцев и президент сдался, но лишь потому, что ему была предложена такая сумма отступных, что он попросту не устоял. Ещё через два с половиной месяца, в середине января две тысячи шестнадцатого года, состоялись президентские выборы, но это были такие выборы, на которых тем, кого это действительно касалось, было заранее известно, кто станет президентом. Зато для народа было разыграно политическое шоу с многочасовыми дебатами на телевидении, громкими и многозначительными предвыборными заявлениями, а так же всей прочей демократической говорильней, без которой на западе выборы не считаются таковыми.

Грустная вышла история. Горбачёвская перестройка государственного капитализма в России вылилась в полный и всеобщий бардак, который привёл страну к бандитскому капитализму наихудшего пошиба. Через ограбление народа посредством приватизации, кровь бандитского и ментовского беспредела, через падение нравов, страна пришла в конечном итоге к номенклатурно-бюрократическому капитализму и тот принёс с собой, как это ни странно, порядок и безопасность, рост заработной платы и повсеместное снижение цен. То есть всё то, что обещали оба кандидата в президенты, только один был от КПРФ, а второй от «Единой России». Тут же началась политическая реформа. В России осталось только две партии — Социалистическая Партия России на левом фланге и Народная Демократическая Партия России на правом. Они в считанные месяцы поглотили все остальные партии и что самое интересное, партийные функционеры при этом стали получать зарплаты ничуть не хуже министерских.

Однако, вовсе не это было самым удивительным. Чиновники сразу же перестали брать взятки и их число стало стремительно сокращаться. Максим в это время сидел во внутренней тюрьме на Лубянке и ему как-то было не до этого. Зато когда его перевели в лагерь, позднее названный зеками «Титаником», и он узнал о том, что произошло в стране, то ничему не удивился. Чиновники готовились к своей революции очень долго, да, и началась она почти двадцать пять лет назад. Все те реформы, которые то и дело устраивались в России, торпедировались ими отнюдь не случайно. Они совершенно не учитывали интересов чиновников, а потому сливались в унитаз вместе со всем прочим дерьмом. Люди приходили на государственную службу разными путями и по разному к ней относились. Одни чиновники совершенно ни в чём не разбирались и знали только одно, хапать, хапать и хапать. Другие были довольно неплохими специалистами, но попадали в такую среду, где всё было поставлено на то, чтобы вымогать у просителей взятки. Тут даже ангел станет взяточником. Одни слетали со своих мест быстро и их даже сажали, зато другие буквально врастали в свои кресла и если покидали кабинет, то только уходя на повышение и постепенно обрастали своими людьми.

Чиновник не может существовать в вакууме, ему обязательно нужна не просто среда для общения, а свой собственный клан. Так было во времена Советского Союза и часть чиновничьих кланов сохранилась ещё с тех пор. К две тысячи пятнадцатому году большинство чиновничьих кланов окрепли настолько, что высшие иерархи в чиновничьем мире, понимая простую и давно всем известную истину — пирога-то на всех не хватает, всерьёз озаботились своими судьбами. Тем более, что самыми алчными чиновниками с невероятно широкими глотками, были президент и его присные. Они же и пытались диктовать чиновникам свои правила игры, что их всех бесило более всего. Когда дело с ультиматумом выгорело и власть окончательно перешла в руки чиновников, так как в Кремль чуть ли не на руках внесли такого президента, который без согласования с Советом Федерации не подписывал ни одного распоряжения, настало время подумать и о людях. Правда, в том смысле, что теперь каждый чиновник уже не мечтал, а мог спокойно получить, в зависимости от занимаемого поста, то или иное количество новых крепостных вместе с прилагающимися к ним предприятиями самого разного профиля — банками и заводами, фабриками и парикмахерскими, гипермаркетами и просто небольшими магазинами. К тому же теперь, когда в среде чиновников был окончательно решен вопрос о стоимости карьерного роста, а также с правами на освобождаемые должности, чиновники сами озаботились вопросами своей собственной численности и принялись жестко чистить свои ряды.

Пирамидальные структуры власти существовали в России всегда, но поскольку их пыталась подмять под себя Москва, из этого почти ничего не получалось. Пожалуй, только прокуратура, армия и ФСБ ещё управлялись из Москвы, а все остальные государственные структуры и ведомства, на местах отчаянно сопротивлялись всем московским приказам и распоряжениям. Теперь же в каждом регионе воссел на престол свой собственный властитель, взращённый на месте, а не присланный из Москвы в пломбированном вагоне и потому вся полнота власти возлагалась на него вместе с личной ответственностью за тишину, покой и порядок. Таким образом в стране было создано восемьдесят восемь демократических феодов со своими пожизненными правителями и им было передано всё, что только имелось на этих территориях плохого и хорошего. Москва и Питер стали соответственно восемьдесят девятым и девяностым отдельными субъектами Российской Федерации.

Чиновники не один и не два года вынашивали такие планы государственной реформы в России и сделали всё, что только можно, чтобы о них никто кроме тех людей, которые были в этом лично заинтересованы, не узнал. Во власть, то есть в феоды, они пришли уже с полностью сформированными командами-кланами, а потому никакой сумятицы и неразберихи не было. Любая пирамида власти тем и хороша, что она действует по принципу прямой вассальной зависимости и гласит, что вассал моего вассала, не мой вассал. Поэтому, прекрасно зная размеры пирога грядущих дней, чиновники в считанные дни выставили за дверь всех лишних людей, даже не позаботившись о том, чтобы выплатить им выходное пособие. Ну, а поскольку речь сразу же зашла о их личной ответственности, то во всякого рода конторах и управах, число которых также сократилось до масштабов необходимого, остались одни только профессионалы. Правда, это вовсе не говорило о том, что все они были честными и порядочными людьми. И сразу же взятки были поставлены вне закона на всей территории России.

У чиновников появилась новый, куда более надёжный и безотказный способ набить карманы. Ничего нового они не изобрели и взяли на вооружение старый, хорошо зарекомендовавший себя способ отъёма чужой собственности — рейдерская атака. К успешному бизнесмену, имевшему хорошо налаженный бизнес, подходил представитель чиновника, имевшего права на кормление с него, и заявлял, что тот должен отписать свой бизнес такому-то человеку, если не хочет нажить себе крупные неприятности. В таком случае ему позволят сохранить за собой всё нажитое недвижимое имущество, а также денежные вклады в отечественных и зарубежных банках. Ну, а если он захочет и дальше управлять своим бизнесом, то может остаться генеральным директором и делать это за десять процентов от прибыли. В качестве поощрения за понятливость, бизнесмену предлагалось получить на льготных условиях крупный кредит и создать новый бизнес в этом же городе, раскрутить, снять пенки и через пять, шесть лет передать тому чиновнику, который станет его в дальнейшем курировать.

Разумеется, это мало кому понравилось и тогда в стране заработали жернова правосудия. В общем с началом этого процесса уже не было никаких проблем с заполнением новых лагерей, которые строились по всей России. Пока чиновники, отбирая чужую собственность и одновременно всячески шельмуя тех, кому та принадлежала, как наглых спекулянтов, бессовестных фальсификаторов, травящих народ чем попало, а также обвиняя во всех прочих смертных грехах, бандиты и воры, что спелись с ними, занимались практически тем же самым. Они составляли списки тех братков, которые, на их взгляд, не вписывались в новую систему мироустройства. В основном потому, что имели на всё свой собственный взгляд, проявляли излишнюю инициативу и что самое главное, были готовы шагать по трупам вверх по бандитской карьерной лестнице. Им было уготовано стать в лагерях истязателями всех тех бизнесменов и их менеджеров, которые сдуру отказались подчиниться чиновникам. Народ тем временем ликовал, а чего бы ему не радоваться? Цены сразу же поползли вниз, а зарплаты пусть и не намного, но всё же повысились, ну, а то, какой ценой это было достигнуто, никого, по большому счёту, не волновало.

Начиная с две тысячи шестнадцатого года, Россия и без объявления каких-либо реформ стала стремительно меняться и удивляться тут было нечему. Каждый губернатор прекрасно знал, сколько у него в республике или области живёт народа, сколько в ней городов и сёл, а в них предприятий. Теперь, когда он стал полновластным хозяином своего улуса, только от него самого зависело, насколько он обогатится и что оставит своим потомкам. Ну, а поскольку его окружали верные нукеры из числа спецслужб, прокуратуры, суда и милиции, а под ним стояли коленопреклонённо главы всех остальных администраций, которых он мог не только снять с должности, но и загнать туда, куда Макар телят не гонял, то порядок новая власть навела очень быстро. В принципе в смысле государственного строительства ничего не изменилось. Как в Москве, так и на местах прекрасно понимали, что разваливать Россию нельзя ни в коем случае, а потому нужно платить налоги, чтобы содержать спецслужбы, армию и флот. В отличие от них — прокурорские, судейские, менты, а также все прочие госчиновники, прокормятся сами. Тем более, что их поставили на кормление, как и всех остальных чиновников, практически официально.

В общем с этого момента чиновники в России стали полноправными хозяевами всего и вся. Всякие там ЧОПы быстро оценили обстановку и перешли на их сторону беспрекословно, позабыв о том, что некогда кормились с рук бизнесменов. Ну, а сами бизнесмены, если не имели длительных и устойчивых связей с чиновниками и даже более того, зависели от них, моментально стали точно такими же париями, как и любой другой человек труда, а вместе с ним деятели науки и культуры, спорта и искусства. Разумеется, поначалу этого никто не понял, ведь все восприняли эти телодвижения, как исполнение президентом своих предвыборных обязательств. Народ, так ничего и не понявший, что произошло, был доволен переменами и в этом не было ничего удивительного. Действительно, чего ещё желать, когда у тебя есть работа, тебе стабильно платят высокую зарплату, да, ещё дали в банке кредит под смешные проценты на покупку отличной квартиры и автомобиля в придачу? По сравнению с прежними временами, когда ни о чём подобном простой работяга не мог даже мечтать, новая власть выглядела подлинным благодетелем и именно так её воспринимали люди. Про то, что рабочий день был увеличен с восьми до десяти часов и очень часто людям приказывали выйти на работу в субботу, никто не вспоминал.

Новая власть вместе с тем ещё и закручивала гайки там, где это было нужнее всего. В стране действовали не одна, а две милиции — федеральная и муниципальная, а также появилось нечто вроде жандармерии, но с куда более привычным названием СОБР — специальный отряд быстрого реагирования. И вот тут-то выяснилось, что у кого-кого, а как раз у ментов повадки практически не изменились. Словно голодные волки, они рыскали по городам и весям, чтобы вывернуть карманы какого-либо мужика или изнасиловать и ограбить попавшуюся под руку женщину и попробуй возрази, в лучшем случае за такие дела сломают несколько рёбер. В худшем, как и прежде, могли и убить. По меткому выражению одного из друзей Максима, менты вели по населению неприцельный беспокоящий огонь, напоминая людям, что в России есть милиция и что это она охраняет покой истинных хозяев жизни, но только не её граждан. Федералы, муниципалы и собровцы чинили беспредел не везде, а только в так называемых местах «дикой охоты». Это были, как правило, неблагополучные районы городов, а попросту трущобы, некоторые парки, в основном заброшенные, пустыри и стихийные места отдыха вблизи городов. Правда, вместе с тем как федералы, так и муниципалы, получив конкретный приказ от властей предержащих, дружно ополчились против наркоторговцев, хулиганов и вороватой шпаны. Попутно они уже совершенно открыто, без малейшего зазрения совести не просто крышевали проституток, а по сути дела превратили их в своих рабынь.

В общем по большому счёту в России практически ничего не изменилось кроме того, что чиновники наложили свою лапу на всё более или менее ценное. Это в первые пять шесть лет. Теперь же дело дошло до того, что их собственностью мало-помалу становились не одни только проститутки обоего пола, которые превратились в рабов, но и другие люди, в основном те, кто каким-то образом задолжал чиновникам денег. Их, как и проституток, обращали в самое настоящее рабство, а некоторых даже клеймили. Таким образом достигалось беспрекословное повиновение народа в глубинке, в малых и средних городах России. В крупных городах, куда часто приезжали иностранцы, такое практиковалось редко. Однако, не смотря на это народ в своей основной массе был доволен. Ещё бы ему не быть довольным, ведь на экранах телевизоров уже не мелькали рожи олигархов и гламурных шалав, разжиревших на бешенных гонорарах деятелей культуры и искусства, а так же спортсменов. Нет, они не перестали зарабатывать меньше, им просто запретили кичиться своим богатством и пускать пыль в глаза простым людям, чем власти очень сильно понизили градус недовольства в обществе. В общем собака не видит — не лает.

Ну, а для того, чтобы россияне чувствовали себя совсем уж счастливыми и довольными, в самых разных местах России то и дело гремели взрывы, уносящие жизни одного, полутора десятка человек, а вслед за этим ФСБ выходило на след террористов и безжалостно «уничтожало» их. Если раньше подобные теракты устраивали преимущественно исламские террористы, то теперь кто только этого не делал — воинствующие христиане и люди, поклоняющиеся славянским богам, католики и даже ламаисты, в общем всё зависело от фантазии специального секретного отдела ФСБ, в котором готовились все эти теракты. Не забывали фээсбэшники и о международном исламском терроризме, но уже для того, чтобы поддерживать в стране патриотические настроения. А ещё, чтобы было легче договариваться со странами запада, которые перестали видеть в России врага не смотря даже на то, что её военная мощь снова стала быстро нарастать. Запад приветствовал перемены, происходящие в России, лишь потому, что Кремль перестал быть конкурентом США и Западной Европы на мировой политической арене. Россия, пусть и с огромным скрипом, всё же вышла на рынок высоких технологий, точнее её туда пустили, но что самое главное, резко снизила объёмы продажи вооружений.

Более того, новая власть заявила, что все интересы России замыкаются ровно в пределах её границ, а всё, что лежит за ними, Кремль попросту не интересует. В доказательство этого были проданы практически все крупные корабли всех четырёх флотов, а также большинство тех атомных подводных лодок, которые представляли из себя угрозу вражеским флотам. Видимо в порядке компенсации потери лица, российская армия создала свои собственные силы быстрого реагирования, а также почти вдвое увеличила количество мобильных пусковых установок ядерных ракет. НАТО на это практически никак не реагировало, прекрасно понимая, что первое, это внутреннее дело России, а второе относится к силам сдерживания. Лишь однажды американцами был задан вопрос, — зачем России столько новых ракетных дивизий? Ответ последовал незамедлительно и поразил натовцев своей наивной простотой, — а так, на всякий случай, вдруг какая-то мобильная пусковая установка возьмёт и сломается. Получив такой ответ, президенту Америки только и оставалось, что улыбнуться и развести руками. Никаких претензий к новой власти у него не было и в помине, тем более, что в России американские бизнесмены купили уже несколько сотен крупных компаний чуть ли не стратегической важности.

Да, большинство крупных чиновников, в отличие от местечковых держиморд, предпочитали не связываться с такой головной болью, как бизнес и предпринимательская деятельность. Поэтому, отобрав очередное предприятие, они просто продавали его иностранцам и лишь в редких случаях сдавали в аренду. Из-за такого подхода к бизнесу со стороны чиновников, Россия сразу сделалась едва ли не Меккой для бизнесменов со всего мира. За рубежом даже стали считать, что русские изобрели новый вид бизнеса, — создание новых бизнесов с целью их перепродажи иностранцам и очень в этом преуспели. Действительно, уже в первые же годы выяснилось, что при наличие дешевых кредитов, свободного ввоза оборудования и отсутствия чиновничьих поборов, русские бизнесмены способны создать с нуля такое предприятие, продукция которого будет уходить на ура даже в Штатах, не говоря уже про Западную Европу, только не мешайте работать.

И такие компании очень охотно покупали западники, так как в отличие от тех, которые находились в Китае, они не гнали брак, а зарплату русским платили вдвое меньшую, чем в Европе. Всё остальное, что происходило в России, иностранцев уже не интересовало, как не интересовало их то, что половина китайцев чуть ли не голодает. Мало ли каким образом российские власти сумели навести порядок в своей стране? Главное, что Россия сделалась полностью предсказуемой и от неё больше не исходила угроза западной цивилизации, ну, а то, что огромное число бизнесменов сидит в тюрьмах, является внутренним делом этой суверенной страны. Все они ведь в любом случае сидят по приговору суда и предъявленные им обвинения более, чем серьёзные. За такие преступления в тюрьмы сажают везде.

Максим не понимал только одного. Как в таких условиях находятся люди, согласные создавать новые компании, которые у них потом отбирают тотчас, как только те выходят на уровень нормальной рентабельности. Точно так же когда-то, в девяностые годы, поступали самые отмороженные бандиты, крышевавшие коммерсантов, называя такое — «Откормить кабанчика». Это казалось ему какой-то особо изощрённой формой мазохизма и один из таких мазохистов сидел сейчас перед ним и молча пил кофе. Насколько он знал, всё преступление этого человека только в том и заключалось, что он, слишком увлекшись добычей алмазов, просто попросил дать ему ещё два года полной свободы, чтобы довести свой бизнес до полного совершенства. В чём это могло выражаться, Максим не знал, но понимал, что именно так всё и было бы. Теперь компания Сома принадлежала компании «Де Бирс», а сам он, если оставить всё, как есть, больше никогда не увидит родного Архангельска. Глядя на него, Максим улыбнулся и подумал: — «Это хорошо, что мы начнём восстание ещё и на европейском севере России. Надо будет обязательно сделать так, чтобы этот парень лично взял губернатора Архангельской области за шкуру и после короткого суда шлёпнул его прямо на ступеньках губернаторского дворца. Но сразу после этого Аркашу нужно будет посадить на цепь прямо на его алмазных копях и не спускать с неё до тех пор, пока он и в самом деле не доведёт свой бизнес до какого-то там ума. Интересно, а что ещё кроме бриллиантов можно сделать из алмазов? Жаль, что этот хитрый чёрт держит всё в такой тайне, что даже я так не смог догадаться, что он об этом деле думает.»

Глава третья Последний наезд вертухаев «Титаника» и долгожданная свобода

Не прошло и получаса, как в лагерную библиотеку, в гости к Максиму, зашел Сом, её дверь с грохотом распахнулась и от порога послышался громкий, неприятный голос:

— Чикалов, сабирайса. Тибя завут сы вищами на выхуд. — Это был Клещ собственной персоной, старший контролёр и редкостная мразь лет сорока от роду, приехавшая в Россию из какой-то вонючей дыры, расположенной в самом глухом углу Восточного Памира, лет десять назад — Но сыначала ми сделаум шимон в твоя конура с киныжками. Паищем, что у тибе ест.

Одновременно с этим в библиотеку ввалилось трое широкоплечих, массивных вертухаев — узбек, казах и чудо из чудес, чернокожий суданский красавец. Эту интернациональную троицу объединяло одно — редкостная засаленность их неказистых мундиров. При взгляде на них даже возникало такое ощущение, что они были не вертухаями, а свинарями. Максим сразу же понял, зачем они явились. Этих отморозков, забивших насмерть и искалечивших почти три десятка зеков, интересовали его нэтбук, спутниковый телефон и деньги. Ну, денег у Максима уже не осталось, он потратил всё до последнего рубля, а нэтбук и старенький корейский спутниковый видеотелефон с возможностями хорошего компьютера, были дороги ему, как память. Четырнадцать лет назад они были верхом технического совершенства, что и доказали за эти годы тем, что не сломались ни разу.

У Максима немедленно засосало под ложечкой. Он знал, что охрана лагеря обязательно устроит ему сегодня торжественные проводы, но даже и не предполагал, что, во-первых, этим займётся данная троица, прозванная Костоломами, а, во-вторых, они вознамерятся устроить шмон в библиотеке. Время от времени вертухаи «Титаника» делали это, но безрезультатно и после примерно сороковой попытки, отчаялись найти незаконный узел связи, по которому из зоны на волю и наоборот, бесконечным потоком шла самая различная информация, а она была, зачастую, очень важной, так как содержала, например, рукописные указания зеков своим западным адвокатам и банкирам относительно перевода денежных средств, а не одни только чмоки-чмоки, передаваемые любовницам.

Как не хранили тайну своей библиотеки и её библиотекаря обитатели «Титаника», а слухи, пусть и не слишком достоверные, доходили до ушей лагерного начальства, а оно было двух видов. Главным в лагере считалось то начальство, которое отвечало за выполнение плана, ведь «Титаник» был ещё и современной швейной фабрикой, спрятанной за высокими бетонными стенами и укрывшейся в заповедных мордовских лесах на северо-западе республики. Так оно и было в рабочей зоне круглые сутки и днём в жилой, но зато ночью вся власть в ней автоматически переходила в руки охранников лагеря, а это была редкостная сволота. Они с гордостью говорили о себе, что охранники Бухенвальда рядом с ними сопляки. Вряд ли кто из них знал, где находился лагерь смерти Бухенвальд и какие в нём зверствовали охранники, ведь вертухаи «Титаника» были не только людьми малообразованными, но к тому же ещё и недалёкими личностями, если и не вовсе тупыми, жестокими скотами. Да, ничего не скажешь, весёленькая история случилась в России. Если раньше эти господа составляли самую презренную часть гастарбайтеров, которая была способна выполнять только самую простую работу, не требующую никаких умственных усилий, то теперь они выбились чуть ли не в элиту, вот только элиту самого худшего сорта.

Наёмная охрана, состоящая из одного только отребья, не знала пощады ни к кому, как и не ведала стыда за содеянное и лишь то обстоятельство, что лагерь должен выполнять план по пошиву женской и мужской модной одежды, отправляемой в Западную Европу, удерживало её от зверств. Сегодня явно был не тот случай. Это Максим понял сразу. Понял это и Аркадий, который чуть слышно шепнул ему:

— Ну, что, майор, вломим им?

Максим отрицательно помотал головой, встал и громко, вызывающе и насмешливо спросил:

— Вы кого пришли лечить, уроды? Меня? Ну, так учтите, я уже заплатил начальнику лагеря пять штук баксов за билет от «Титаника» до Павловки, где меня ждут друзья. Если я не приеду вовремя, они с него спросят по всей строгости, а потом вздрючат вас так, что вам не поздоровится. Понятно?

Какими бы тупыми не были трое битюгов, они поняли, что Чкалов заплатил отступную начальнику лагеря и им теперь вроде бы не с руки его прессовать, чтобы вытрясти из него хоть что-то, но жаба-то душила. Немного подумав, Клещ проворчал:

— Чикалов, раз ты эта, запалатил начальнику, то запалатишь и нас, а то непарядок палучаеца.

Максим криво улыбнулся и тихо шепнул:

— Аркадий, иди в цех. За меня не волнуйся и, вообще, до скорой встречи. Мы с тобой обязательно свидимся. — После чего, выпроваживая Сомова, угрожающе проворчал — Ну-ну, сейчас я вас за всё запалачу. Так запалачу, что вы это запомните до конца своей недолгой собачьей жизни.

Трое тяжелоатлетов, все на полголовы выше Максима, невольно опешили от тона голоса зека. Если Аркадий Сомов ничего не почувствовал и вышел из библиотеки, то вертухаев внезапно охватило странное волнение и они невольно направились в угол, но были остановлены грозным окриком:

— А вы чего здесь забыли? Шагом марш в караулку.

Это был майор Завьялов, кум лагеря «Титаник», высокий и стройный мужчина тридцати пяти лет от роду, тоже выпускник училища погранвойск, которого партия, а он был членом НДПР ещё с курсантских времён, направила по окончании училища в Мордовию. Как и начальнику лагеря, а вместе с ним ещё нескольким его заместителям, Максим, чтобы его не трогали лишний раз, однажды преподнёс в дар Игорю Завьялову пятнадцать тысяч долларов. Вообще-то этого можно было и не делать, майор Завьялов был неплохим парнем и за одиннадцать лет не совершил ничего такого, за что его можно было ненавидеть. Главным злом в «Титанике» были вертухаи-наёмники и их шестёрки из числа заключённых, так называемые «бугры», но совсем не те, которые были бригадирами. Эти бугры, продавшиеся с потрохами вертухаям, даже жили отдельно от всех остальных зеков, в своём собственном боксе. Их было немного, всего чуть больше семи десятков, но зверствовали они похуже, чем вертухаи. Майор Завьялов, который, как всякий кум имел в зоне стукачей, относился к буграм с презрением уже только потому, что их не имело смысла вербовать. Войдя в библиотеку он огляделся, покивал головой и с усмешкой спросил:

— Ну, что, майор, ты уже собрался? Твоя электронная карточка-паспорт готова и лежит у меня в кармане. Забрал я её из канцелярии. Полковник Кравцов попросил меня проводить тебя честь по чести и посадить на автобус до Темникова.

Максим, вздохнувший с облегчением, обрадовано сказал:

— Конечно готов, гражданин начальник. Нищему в дорогу собраться, только со стула встать и за порог выйти.

Кум вздохнул и огорчённо сказал:

— Это ты правильно сказал, майор. Нищие легки на подъём, это не разжиревшие богатеи. Ну, раз ты готов, пошли на склад, что при канцелярии, где твоё барахло хранится, переоденешься. Хотя прошло четырнадцать лет, как тебя сюда привезли, думаю, что оно сохранилось, а потом я тебя провожу до автобуса. Он через час двадцать отправляется. До Темникова отсюда езды чуть больше полутора часов.

Хотя Максим и не «прислушивался» к куму, его сознание чуть ли не кричало ему: — «Майор, помоги мне! Один раз ты уже меня здорово выручил, так сделай милость, помоги ещё раз. Ты же не простой зек, майор, я ведь не дурак и вижу это.» Это его заинтересовало, но он не мог взять и расспросить майора Завьялова, в чём корень его проблем. Благодарно кивнув куму, Максим вышел вместе с ним из библиотеки, но закрывать её ему не пришлось, поблизости находился Сомов, которому он молча передал ключ и слегка подмигнул на прощание. Через несколько минут Максим вошел вслед за майором Завьяловым в помещение склада, там ему выдали опечатанную коробку с личными вещами и он погрузился в их изучение. Его арестовали в середине апреля две тысячи пятнадцатого года в Дербенте, но обвинение предъявили гораздо позднее. В Дагестане, едва добравшись вплавь до берега, Максим добрался до закладки, спрятанной на берегу, и переоделся в гражданскую одежду — джинсы, летнюю рубашку с короткими рукавами, ветровку и кроссовки, к ним прилагались также солнечные очки, носовой платок и кепка-бейсболка. Ещё у него имелся с собой бумажник с двадцатью тремя тысячами рублей, но это были ещё старые, дореформенные деньги. Их Максим и нашел в отдельном, запечатанном конверте — четыре купюры по пять тысяч, три тысячные купюры и десятка три рублей монетами.

Все его вещи были новыми, можно сказать ещё не обмятыми и абсолютно чистыми. Такими он снял их с себя перед тем, как лечь на кушетку в медсанчасти местного отделения ФСБ. Когда же Максим поднялся с неё, ему пришлось надеть на себя уже совсем другую одежду. Хотя это и был армейский камуфляж, для него он стал фактически тюремной робой. Чуть ли не сдёрнув с себя тёмно-серый лагерный клифт, мятые штаны и прочее барахло, сбросив с ног тяжелые ботинки, Максим, подождав, когда с ноги снимут электронного сторожа, быстро переоделся и вздохнул с облегчением. Ему, вдруг, показалось, что он уже на свободе, хотя всё ещё находился в лагере. Майор Завьялов, глядя на него, улыбнулся и Максима снова резанула его невысказанная даже не просьба, а мольба. После этого они зашли в кабинет майора Завьялова, перед входом в который кум прижал палец к губам и вместе позавтракали в нём. Из здания управления, в нём находилась также лагерная больница, через большой двор, с одного края которого стояли в шахматном порядке шесть трёхэтажных бетонных зданий жилой зоны, а с другого четыре пятиэтажных корпуса швейной фабрики, они направились к четырёхэтажному зданию казармы вертухаев. Только через него можно было выйти пешком или выехать на автомобиле из «Титаника», да, и то не сразу, а сначала попав во внешний двор. Когда они отошли от управы метров на десять, кум тихо попросил:

— Николай Иванович, как я погляжу, вы человек непростой, хотя и оказались в лагере. Думаю, что на воле вас ждут друзья и вы недолго будете бедствовать. Прошу вас, если такое будет возможно, возьмите меня на какую-нибудь приличную работу. Мне тут всё давно уже обрыдло. Недавно тридцать пять лет стукнуло, а до сих пор не имею собственного жилья, а у меня ведь пятеро детей. Однажды, дав мне те пятнадцать тысяч, вы меня очень сильно выручили, мы добавили ещё три и в Саранске моей жене сделали операцию, так что я и без того ваш должник.

Замедлив шаг, Максим задумчивым тоном ответил:

— Майор, думаю, что через несколько дней, максимум через три недели, когда мои друзья будут готовы к серьёзному разговору, мы с тобой обязательно встретимся. Вот тогда я точно смогу сделать тебе деловое предложение. Ты ведь училище погранвойск заканчивал, а у меня к погранцам всегда было особое отношение.

Майор Завьялов тихо спросил:

— Николай Иванович, а там мне смогут помочь с деньгами на вторую операцию Нине?

— Там всё смогут, майор. — Уклончиво ответил Максим и с усмешкой добавил — И между прочим мои друзья смогут помочь не только тебе, но и многим другим людям.

Вслед за этим Максим почувствовал, как майора Завьялова охватила радость, но тот сдержал свои эмоции и лишь кивнул головой. Они пересекли лагерный двор, прошли через здание казармы и вышли во внешний двор, а точнее большой сквер, с одного краю которого находилась отгороженный от него и перекрытый сверху стальной решеткой широкий проезд для грузовых автомобилей, привозивших в лагерь всё необходимое и увозивших из него готовую продукцию. Охрана в «Титанике» была поставлена настолько чётко, что из него за все четырнадцать лет не было совершено ни одного побега. Снова оказавшись за пределами лагерных помещений, битком напичканных микрофонами подслушивания и камерами слежения, о которых майору Завьялову, как куму, было известно практически всё, он сказал:

— Николай Петрович, а ведь вы первый человек, который выходит из этого чёртового лагеря на свободу.

Везде, где они находились под прицелом телекамер, Игорь Завьялов вёл себя по отношению к Максиму Первенцеву либо с повелительной надменностью в разговоре, отдавая ему приказы, либо молчал. Стоило же им оказаться в «чистой» зоне, свободной от систем слежения, его тон тут же менялся, но при этом не становился заискивающим, а все движения и жесты и вовсе оставались прежними. Максиму это понравилось. Этот парень умел прекрасно контролировать как самого себя, так и ситуацию вокруг него. Когда же они выходили за пределы лагеря через последнюю стальную дверь, оснащённую электроникой не хуже банковской и почти такую же прочную, кум неуловим глазом движением сунул что-то небольшое в карман Максима, после чего протянул ему пластиковую карточку с фотографией и принялся читать последнюю наставительную нотацию:

— Господин Бойцов, вы теперь свободный человек. Вы не настолько стары, чтобы не попытаться начать новую жизнь, так что задумайтесь над тем, чем вы займётесь на свободе. — Максим хотел было сказать, что он займётся как раз совсем не тем, о чём думает кум, но промолчал, а тот, между тем, отойдя от массивных, стальных раздвижных дверей тихо добавил — Николай Иванович, я подбросил вам в карман газовый баллончик с защитными линзами на глаза и фильтрами, и сотовый телефон, чтобы вы могли позвонить своим друзьям. Свой телефон я тоже внёс в его память, так что если что, звоните. Пока вы переодевались и мы завтракали, Костоломы выехали за пределы лагеря на джипе, принадлежащем контролёру Юнусову. Боюсь, что они захотят перехватить вас по дороге, а потому как только сядете в автобус, сразу же наденьте контактные линзы и вставьте в ноздри фильтры. Так вы защитите глаза и лёгкие, только ни в коем случае не открывайте рот. Это новейшая разработка.

Максим оторопело сказал:

— Спасибо, майор. Особенно за телефон.

Кум улыбнулся и вместе с улыбкой Максим поймал ещё и странную волну уважения, исходящую от этого человека. Все те годы, которые Игорь Звягинцев провёл в «Титанике», он делал всё возможное, чтобы не скомпрометировать Максима в глазах остальных заключённых и вместе с тем обеспечивал ему защиту от вертухаев. Было очень сомнительно, что всё это кум лагеря делал это из-за каких-то паршивых пятнадцати тысяч долларов. В нём сидело немало богатых людей, до денег которых власть так и не смогла добраться, а потому за место библиотекаря Максиму пришлось заплатить свыше восьмидесяти тысяч долларов, так что это была лишь жалкая подачка. Тем не менее в лице сначала старшего лейтенанта Завьялова, а теперь уже майора, он обрёл чуть ли не ангела-хранителя. Слегка улыбнувшись куму, Максим чуть заметно кивнул ему и пружинистым шагом направился к автобусу. Вот теперь он действительно был на свободе и ему даже было как-то непривычно не чувствовать тяжести на левой ноге. А ещё в его бумажнике лежало семьсот тридцать новых рублей, называющихся золотыми, хотя это и были всего лишь банкноты из негорючего, химически стойкого пластика. Ровно столько подполковник Первенцев заработал в лагерной библиотеке за четырнадцать лет. Если бы власти предержащие знали, сколько вреда он принёс им, отправляя на волю электронные малявы зеков, те точно удавились бы от жадности и не выплатили ему ни копья, но скорее всего просто расстреляли, если не закопали бы в землю живьём.

Вдохнув полной грудью тёплый майский воздух, была всего вторая половина месяца, но погода стояла уже вполне летняя, Максим направился к автобусу. «Титаник» был расположен в заповеднике, довольно далеко от населенных пунктов. Ближайший из них, село Павловка, находился в двенадцати километрах, но Максим не собирался доезжать до него. Он хотел выйти раньше, чтобы пересесть в автомобиль своих друзей, но судя по всему, теперь ему придётся выйти ещё раньше. В автобусе, а это была на редкость комфортабельная машина, сидело всего человек двадцать и водитель явно дожидался его. Оба места в переднем ряду были свободны и Максим сел впереди, чтобы быстро выйти из автобуса, когда это потребуется. Ему стало интересно, что предпримут Костоломы и, последовав совету майора Завьялова, надел на глаза защитные контактные линзы, а в нос вставил фильтры, пахнущие фиалками и ещё чем-то очень приятным. Автобус тронулся и быстро поехал по асфальтированному, четырёхрядному шоссе.

Максиму уже давно было известно, что с приходом к власти чиновничьей братии, дураков перестали допускать до строительства дорог. Теперь он убедился в этом воочию. Красноватое дорожное полотно было ровным, как бильярдный стол, а сама дорога прекрасно пережила суровую зиму и не нуждалась ни в каком ремонте, даже в самом маленьком, чисто символическом. Да, и «Титаник», надо отдать должное строителям, те отгрохали с таким качеством, что это мрачное железобетонное сооружение точно простоит ничуть не меньше, чем Московский Кремль. Однако, Максиму недолго пришлось наслаждаться поездкой в комфортабельном автобусе по прекрасной дороге. Вскоре путь им преградил большой тёмно-зелёный внедорожник, что-то китайское, с тонированными стёклами, из чего быстро выскочили замызганные, злые и красные вертухаи. Водитель автобуса резко затормозил и Максим, насмешливо улыбаясь, немедленно поднялся со своего сиденья и стал спускаться по лесенке к выходу. Дверь с мягким, протяжным вздохом открылась и он тотчас угодил чуть ли не в объятья всех Костоломов. Водитель автобуса нажал на педаль газа и умчался по лесной дороге подальше от вертухаев-наёмников, от которых вольнонаёмным доставалось иной раз не меньше, чем зекам.

Не долго думая, Максим, плотно сжав губы, достал из кармана ветровки газовый баллончик размером с газовую зажигалку и пустил в сторону Костоломов. Двоих, казаха и негра, снесло, как порывом урагана. Они согнулись пополам, упали на колени и утробно взревели. Насколько это было известно Максиму, теперь добрых трое суток им будет не до него. Хорошо, если они не выкашляют лёгкие, а их глаза не лопнут от внутреннего кровоизлияния. Зато Клещ был готов к подобному повороту событий и потому попытался сразу же перейти в контратаку и вырубить Максима мощным электрошокером, но он увернулся от дюжины стальных игл. Не дожидаясь, когда вертухай выстрелит из электрошокера, похожего на карманный фонарик, ещё раз, Максим бросился на него и ударил левой рукой по запястью его правой руки, а ребром правой по горлу.

Первый удар достиг цели, но ему не удалось выбить электрошокер, а вот второй Клещ парировал и резко отскочил назад, чтобы снова выстрелить по прыткому зеку. Узбек оказался неплохим бойцом и Максиму пришлось повертеться, уклоняясь от выстрелов. Попади в него хотя бы одна единственная иголка и всё, с ним было бы покончено раз и навсегда. Это он понял по налитым кровью глазам Клеща. Когда же вертухай выстрелил в пятый, последний раз, ему ничего не оставалось делать, как выхватить телескопическую дубинкуи с диким рёвом броситься в настоящий рукопашный бой. Судя по этому рёву, вертухай уже понял, что надеяться ему не на что и что Аллах с презрением отвернулся от него и смотрит в другую сторону. Ну, так оно было или не так, сказать трудно, зато Максиму наконец-то ничто не мешало наброситься на мощного, отлично накачанного подонка и начать избивать его. Однако, Клещ прекрасно держал удары и не собирался отрубаться после первых же. Наоборот, он сам закрутился винтом, делая стремительные выпады и нанося удары по Максиму, от которых он ловко уклонялся и с силой наносил ответные.

Для того, чтобы склонить чашу весов на свою сторону, Максиму пришлось ускориться по максимуму и сломать Клещу правую руку и заодно левую ключицу, только после этого тот отрубился. С непривычки тяжело дыша, он схватил Клеща за шиворот и потащил к джипу. За время короткой схватки они успели отбежать от него метров на сорок. Вертухаи задали ему работы своим идиотским наездом на ровном месте и Максим теперь даже и не знал, что с ними делать. Немного подумав, он решил засунуть их в джип и ехать на нём в сторону Павловки, чтобы уже там решать эту проблему. Впрочем, этот вопрос был давно уже решен — всех троих подонков ждала смерть за все те преступления, которые они совершили как в стенах «Титаника», так и за его пределами и решить нужно было только одно, где поставить их к стенке и шлёпнуть. Хотя если говорить по большому счёту, то самым правильным было отдать их зекам.

Загрузив Костоломов в джип, Максим сел за руль и поехал в сторону Павловки. Выходить на связь со своими друзьями по телефону майора Завьялова он не стал. Мало ли что могло случиться после этого, но и выбрасывать миниатюрный плоский телефон тоже не стал. Километров через семь Максим увидел два чёрных джипа. Это были новейшие «Мерседесы», не чета китайскому гробу Клеща. Впрочем, на него тоже было грех жаловаться. Пятнадцать лет назад он счёл бы за счастье иметь такую машину как для личного пользования, так и для решения куда более важных задач. Подъехав поближе, оба «Мерседеса» стояли на обочине, под кроной раскидистого дуба, Максим вышел из машины и направился к друзьям. Его приехали встречать майор Бойцов, за которого он мотал срок, вместе со своими сыновьями, а также ещё два командира разведгрупп, подполковник Гусар и майор Часовой. Они бросились друг к другу со всех ног, крепко обнялись и несколько минут стояли молча, пока Николай Бойцов не сказал одному из своих сыновей:

— Боря, сядешь за руль джипа и поедешь на нём. — После чего с улыбкой добавил — Макс, руководство конторы всё-таки решило покончить с тобой и направило в «Титаник» двух чистильщиков под видом проверяющих из Москвы, но мы перехватили их в аэропорту «Торбеево» и вырубили, с понтом клофелином, так что теперь они не опасны.

Кивнув, Максим спросил:

— В Москве уже знают об этом?

— Нет, но Москва ещё со вчерашнего вечера пытается связаться с «Титаником». Мы блокировали все их попытки. — Тут же ответил ему Виктор Коршунов — Москве остается только нарочного послать, но теперь им и это не поможет.

Максим, направляясь к одному из джипов вместе с ним и Николаем, на ходу поприветствовал сыновей своего старого друга, рослых и крепких парней с красивыми лицами, и с облегчённым вздохом сказал:

— Да, парни, теперь им уже ничто не поможет. Хотя ради этого мне и пришлось отсидеть пятнадцать лет, я всё равно доволен. Не возьми мы те деньги, у нас ничего бы не выгорело.

— Это точно, Макс. — Согласился Николай — Пятьдесят ярдов это тебе не шуточки. Только благодаря этим деньгам у нас всё в конечном итоге и срослось. Подготовка всенародного восстания дело не только ответственное, но ещё и жутко дорогое. Без тех денег нашим финансистам никогда бы не удалось провернуть свои хитроумные операции и создать внешние базы.

Да, всё именно так и было. Для того, чтобы подготовить операцию «Феникс», друзьям Максима действительно пришлось создать базы в Венгрии, Чехии, Финляндии, Южной Корее, Китае, а также в Канаде и Мексике. Именно там они готовили таких спецназовцев из числа особой молодёжи, спасённой из лап режима, которые ни в чём не уступали им самим. Отсидка Максима позволила надёжно спрятать концы в воду. Никто ни в ФСБ, ни в Кремле так и не смог узнать, куда делись деньги олигархов. Ну, а с такой суммой денег, добрую половину которых тут же пустили в оборот, можно планировать всё, что угодно, даже третью мировую войну. Однако, самое главное всё же заключалось в том, что никто в России так и не догадался, что в стране готовится крупномасштабное восстание и чем они было ближе, тем тяжелее становилось на душе у Максима. Находясь в тюрьме и видя ту озлобленность, которая охватила людей, он прекрасно понимал, что помимо того восстания, которое поднимут они, в стране ещё и может вспыхнуть самый настоящий бунт, причём бунт просто чудовищно жестокий и кровавый.

Когда он думал, сколько крови прольётся в результате народного бунта, то ему, право же, порой хотелось оставить всё, как есть и не испытывать лишний раз судьбу, ведь Вторая Гражданская война может стать куда более разрушительной, чем первая. Так-то оно так, но с другой стороны дела в стране становились всё более и более хреновыми и в России снова во весь рост запахло крепостничеством. Во всяком случае уже появились такие Салтычихи и всякие там Троекуровы, что от их зверств стыла в жилах кровь. Поэтому не приходилось и мечтать, что режим хоть в чём-то смягчит своё отношение к простому народу, а раз так, то и с ним нечего цацкаться и уничтожать его физически. На протяжении всех тех пятнадцати лет, что Максим сидел сначала во «внутряке», а затем в «Титанике», вёлся тщательный учёт преступлений чиновничьего режима и составлялась «Белая книга России». Это был не только почти полный перечень жертв, но и подробное досье на преступников со списком их преступлений. Ну, и, естественно, смертный приговор всей этой бандитско-чиновничьей братии. Вот их крови Максиму не было жалко совсем и её он был готов проливать хоть реками. В любом случае ни о каком прощении, когда речь заходила о прямых убийствах, причём очень часто зверских, если не просто чудовищных и речи не могло идти. Таким убийцам и их высоким покровителям дорога была одна — на колесо.

Обсуждая по телефону эту животрепещущую тему с друзьями, Максим иногда просто с яростью в голосе доказывал, что обычных расстрелов будет в некоторых случаях недостаточно. За варварские, чудовищные зверства преступников нужно приговаривать к колесованию. Заодно это, по его мнению, должно остудить те горячие головы, которые захотят творить то же самое, но на свой собственный лад и без достаточных к тому оснований. Да, русский народ бывает иногда просто парадоксален и, не имея возможности покарать настоящего преступника, быстро подыскивает замену, хватая первого же попавшегося человека, который кому-то чем-то не понравился. Правосудие такого рода было особенно опасно для операции «Феникс», так как искупавшись в такой крови, уже никто не сможет очистить Россию от того дерма, в которое её затолкали всякие ловкие пройдохи, решившие, что они ухватили бога за бороду и теперь вправе творить всё, что угодно. Самым отвратительным во всём этом Максим считал то, что среди чиновников не только среднего, но и высшего ранга оказалось так много жидов. Он по прежнему был убеждён, что настоящие, правоверные евреи на такие подлости и преступления не способны, хотя если обратиться к «Протоколам сионских мудрецов», то в России всё как раз по ним и происходит, если не считать того, что кое-что явно было списано с гитлеровского наследия, причём под копирку.

Постояв несколько минут с друзьями и обменявшись с ними несколькими фразами, Максим пожал руки сыновьям Николая Бойцов и сел в один из джипов на заднее сиденье, чтобы продолжить разговор. Машина сорвалась с места и поехала по лесной дороге. Впереди ехал второй джип «Мерседес», а позади них «китаец», в салоне которого находились связанные по рукам и ногам, надёжно вырубленные вертухаи-наёмники. Максим пока что так ещё и не решил, где пустить их в расход и каким образом. На колесование эти мерзавцы всё же не тянули, но и для расстрела их ещё предстояло подлечить и привести в полный порядок. Они же не изверги в конце-то концов. Вспомнив о своих пленных, он спросил:

— Парни, вы хорошо обо всём подумали? Вы хоть представляете себе, какие реки крови мы прольём, если поднимем восстание? Может быть нам всё-таки стоит задуматься над тем, чтобы найти какой-то другой выход из этого дерьма?

— Бла-бла-бла! — С издёвкой в голосе воскликнул подполковник Гусар, бывший командир группы «Рикошет-1», имевший оперативный позывной Разгон — Макс, ты опять взялся за своё? Послушай, чудило, ты же лучше кого-либо из нас знаешь, сколько бед натворили эти твари в России. Тебе что, больше нечем заняться, как болтать об этом? Всё давно уже решено и это не наша вина, что будет пролита кровь. Извини меня за выспренность, но кому-то нужно снова умыть Россию кровью.

Николай, кивая в знак согласия, присоединил свой голос:

— Да, Макс, так всё и есть. В той гражданской войне, которая разразилась после Октябрьского переворота, на революцию он, как ты сам знаешь, никак не тянул, тем более на Великую, были убиты миллионы ни в чём неповинных людей, а вся мразь мало того, что осталась в живых, так ещё и прорвалась к власти. Сейчас у власти тоже оказались одни только негодяи, а раз так, то чего их жалеть? Поверь, они за свою жизнь никого не пожалели и ты, сидя в тюряге, это видел.

— Так-то оно так, Коля, но ты представляешь себе, что случится, если начнётся большой русский бунт? — С тягостным вздохом спросил Максим — Той крови, которую прольём мы, я не боюсь. Без неё нам будет не обойтись, не сажать же этих зверей в лагеря и тюрьмы. Меня больше всего волнует кровь невинных людей и тех придурков, которые решили поймать свою рыбку в грязной водице, думая, что они при этом не испачкаются. Их ведь ещё можно будет отмыть, но только не тех, кто всё это затеял и кто зверствовал всё это время, измывался над народом. Да, и сам посуди, ведь так или иначе, но порядок они в стране всё же навели.

— Подумаешь, порядок! — Возмущённо крикнул Николай и злым голосом добавил — Между прочим, Максим, Гитлер и Муссолини тоже навели в своих странах порядок, а если говорить о Дуче, то не нужно забывать, что уж он-то пролил крови куда меньше, чем все остальные тираны. Зато при нём мафия мигом забилась под лавку и даже тявкнуть оттуда не смела. Макс, дело не в том, что в стране должен быть порядок, а в том, какой ценой он будет достигнут. У Наполеона во Франции тоже был порядок, вот только куда девать миллион с лишним французов, которые отдали за него свои жизни? Но знаешь, Максим, ведь даже не это самое главное, а то, что все они, прежде всего, душили как свой, так и чужие народы. Ну, и подумай теперь сам, как должны будем поступить мы?

Снова тяжко вздохнув, Максим промолвил:

— Это точно, парни, нам тоже придётся поссориться с хотя и братскими, а всё же чужими нам народами. Если мы не вернем Крым и те области Казахстана, которые Россия потеряла из-за дурости Хрущёва, то умными нас никто не назовёт. Да, и восточные области Украины ей тоже не принадлежат.

— Но это же война, Макс. — С усмешкой сказал Виктор Коршунов — Ты об этом подумал, стратег ты наш?

Нервно дёрнув плечом, Максим ответил:

— Не будет у нас с ними никакой войны, Витя, если сделать всё по-умному. А для этого нам всего-то и потребуется, что отпустить на волю Северный Кавказ с его новыми князьями, отобрав кое-какие земли, после чего объявить, что мы не только намерены собрать воедино все исконно русские земли, но и собрать в России всех русских.

— Думаешь это прорежет? — С сомнением в голосе спросил подполковник Коршунов — Сомневаюсь и, вообще, откуда у тебя взялись такие мысли? Раньше ты на эту тему помалкивал и, насколько мне помнится, не очень-то поддерживал Егора с его русской фракцией. Хотя они и горлопаны, Макс, во много я с ними согласен, а вот с тобой почему-то нет.

Николай заулыбался и возразил ему:

— А мне предложение Макса нравится, Витёк. Знаешь, а ведь вся наша молодёжь его тоже поддержит. Собрать всех русских в России, это ведь мечта многих из них.

Махнув рукой, Максим сказал строгим голосом:

— Ладно, давайте пока не будем об этом. Рано. Сначала нам нужно разобраться с первоочередными делами. Когда мы будем готовы к штурму тех лагерей, которые стоят по списку первыми?

Подполковник Коршунов быстро ответил:

— Думаю, что в течение ближайших трёх недель всё решится, Максим. Вопрос уже назрел и рейдеры скоро пойдут в атаку, но мы их опередим. В любом случае у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться.

Глава четвёртая Взятие «Титаника»

Не прошло и двух часов, как Максим вместе со своими друзьями добрался до места, глухого лесного урочища, где был разбит небольшой военный лагерь. Одновременно с этим, с «Титаника» была снята электронная блокада и Москва смогла, наконец, дозвониться до начальника лагеря. Тот как раз сидел в своём кабинете и разгадывал кроссворд. Когда зазвонил телефон спецсвязи, полковник Кравцов от неожиданности подскочил в кресле. Когда же он взял трубку в руку, то ему в ухо ударил мат такой густоты, что ему чуть не снесло полголовы. Дождавшись, когда московское начальство выговорится, он вежливо спросил:

— Простите, кто говорит?

— Не твоё дело, Кравцов! — Рявкнул в ответ всё тот же матершинник и поинтересовался — К тебе в лагерь приехали два идиота из Москвы? Если да, быстро позови их к телефону.

Начальник лагеря, поняв причину беспокойства какого-то московского начальника, облегчённо вздохнул и ответил:

— Никак нет, никто не приезжал.

— Тогда ответь мне, Кравцов, почему у тебя уже вторые сутки все телефоны, на какой только не позвони, включая твой домашний и сотовый, всё время заняты? — Спросил всё тот же москвич и язвительно поинтересовался — Ты не зае**лся пи**еть по телефону?

Полковник Кравцов энергично замотал головой и возмущённо возразил:

— Прошу прощения, но больше необходимого, а это какие-то несколько минут, я по телефону не разговариваю и все, кому нужно, до меня и вчера, и сегодня дозванивались.

В Москве шумно вздохнули и начальство, снова матернувшись, уже куда более спокойным голосом призналось:

— Ладно, Кравцов, забудь. Я не только до тебя, но и вообще ни до кого в Мордовии дозвониться не мог. Ты мне вот что скажи, Кравцов. Сегодня с твоей зоны должен был откинутся некто майор Бойцов, он уже на свободе или задержался?

— А чего ему задерживаться? — Удивился начальник лагеря и добавил — Он ещё два часа назад уехал на автобусе вместе с вольнонаемными. Наверное уже добрался до Темникова. Это же совсем недалеко от лагеря.

— Это хреново, Кравцов, — мрачно сказал москвич и тут же отдал довольно странный приказ, — быстро объявляй тревогу и делай что хочешь, но чтобы ровно за сутки ты мне этого сидельца поймал. Считай, что он совершил побег из лагеря.

Хотя полковник Кравцов и опешил от такого поворота дел, он всё же с опаской поинтересовался:

— Простите, от кого исходит такой приказ?

Московское начальство, наконец, представилось:

— От директора ФСБ генерал-лейтенанта Никифорова, полковник, и запомни, тебе даются ровно сутки, чтобы его разыскать. При малейшем сопротивлении твои люди могут открывать огонь на поражение. Помощь мордовских спецслужб я тебе обеспечу, но руководить операцией будешь ты. Понял?

Как только в трубке загудели гудки, начальник лагеря раздраженно бросил её и тоже выматерился. Этого ему только не хватало, руководить операцией по задержанию беглеца, у которого на руках имеется электронный паспорт. Ну, паспорт это хорошо, по нему можно будет легко отследить майора Бойцова, если тот, конечно, не поедет на перекладных. Плохо было другое. Если майор не будет пойман, то все шишки достанутся ему. Ещё раз выматерившись, полковник Кравцов принялся бить во все колокола и ровно через четверть часа Мордовия стояла на ушах. Генерал Никифоров сдержал своё слово. Однако, как бы то ни было, вся эта суета ни коим образом не коснулась подполковника Первенцева. Он уже сидел во главе накрытого стола под прицелом телекамеры и отмечал вместе с друзьями своё освобождение. В этот день Максим Валерьевич решил не делать ничего, кроме одного важного дела — напиться если не в лоскуты, то, по крайней мере, в дымину, что он и сделал.

На следующий день, проснувшись в шесть часов утра как ни в чём не бывало, он вскочил с кровати, выбежал в одних трусах и майке из надувной, хамелеоновой палатки, надо же, как продвинулись военные технологии, и принялся делать физзарядку, но не простую, а особую. В совершенстве владеть своим телом его начали учить ещё в годовалом возрасте, когда он, довольно связно для младенца, заговорил. Делалось это по системе йоги, но уже через каких-то три с половиной года маленький Максимка обогнал своего наставника, который знал йогу в совершенстве, настолько, что тот даже не пытался повторить то, что делал его ученик. Когда минувшим днём Максим увидел друзей, то даже не удивился, что Николай выглядит так, словно он ровесник своих сыновей. Может быть в нём накопилась какая-то усталость, ему всё-таки исполнилось уже пятьдесят пять лет, это не было заметно, зато сам он выглядел чуть ли не стариком. Вчерашняя пьянка, длившаяся до самого вечера, и глубокий, покойный сон после неё, кое-что поправили, но Максим всё равно смотрелся старше своих пятидесяти восьми лет, а потому решил немедленно это исправить.

В лагере он был вынужден специально «старить» себя, хотя ему намного привычнее было делать как раз наоборот. Нет, дети проекта «Индиго» вовсе не были вечно юными созданиями, но, то владение телом, которого они достигли ещё в детстве, позволяло им выглядеть гораздо моложе своих лет. Ещё вчера Максим определил для себя, где он займётся реставрацией и потому, выскочив из палатки, сразу же направился к большому дубу и, не мешкая, взобрался на него. Дуб был его деревом. Так это или нет, но Максим всегда считал, что только дуб способен напитать его тело живительной энергии и потому, взобравшись на широченный, словно скамья, сук, стал принимать различные асаны. Одновременно он делал дыхательную гимнастику и занимался самосозерцанием. Максим быстро вошел в нужную частоту и вскоре стал контролировать практически каждый свой внутренний орган. Как это ни странно, но алкоголь, а они пили даже не водку, а разведенный спирт наивысшей очистки, тоже сделал своё дело, заставив работать печень и почки на полную мощность. Физзарядка Максима продлилась почти три часа, зато с дуба он спрыгнул, помолодев лет на двадцать.

Ну, а после этого потянулись дни ожидания, сплошь наполненные совещаниями со штабом повстанцев. Все терпеливо ждали, когда окончательно решится судьба одного крупного сельхозпредприятия. Верховный бай Мордовии, верный правилам, принятым в среде чиновников высшего ранга, «откормил» жирного кабанчика и вот, наконец, решил его «зарезать» на мясо, причём по-крупному. Мало того, что этот мерзавец намеревался отобрать предприятие у его создателя и пока ещё владельца, так ему нужно было обязательно сделать так, чтобы тот непременно загремел в тюрьму по серьёзному обвинению. Поскольку этот человек был крепким хозяйственником и отличным специалистом, он для того, чтобы с самого начала искоренить текучесть кадров, построил в семи деревнях своим работникам прекрасное жильё. Агропромышленную компанию Бориса Петровича Земцова, хозяин Мордовии решил продать китайцам, а всех её работников обратить в самое настоящее рабство, как не расплатившихся за жильё.

В общем, это была на редкость подлая операция и вот ведь что странно, китайцы пришли в восторг от такого предложения. Компанией Земцова заинтересовался знаменитый на весь мир китайский лохотрон — компания «Тяньчжи». Её дела в последнее время пошли на спад, что немудрено. Как и у любой другой «пирамиды», у этой тоже наступил предел «насыщения» и теперь ей срочно требовались крупные вливания, а ещё лучше серьёзные производственные активы. Ну, а что может быть серьёзнее компании, производящей в огромном количестве экологически чистые продукты питания, причём поставляющей свою продукцию на экспорт в готовых формах, а не в виде сырья? Ясное дело, что при таком раскладе компания «Тяньджи» и дальше будет прирастать в объёмах, но уже сугубо производственных. Теперь осталось только дождаться того дня, когда в суде Саранска будет заочно вынесен обвинительный приговор и банда рейдеров ворвётся в райцентр Кадошкино, чтобы завершить чёрное дело, затеянное Эмилем Царёвым, между прочим, горским евреем, приехавшим в Мордовию лет двадцать назад и умудрившимся стать здесь хозяином.

Сидя в «Титанике», не смотря на то, что Максим был библиотекарем, он немало натерпелся от мордвинов с их неуёмной страстью чуть что, так сразу же заявлять: — «Пустим красного петуха». Они почему-то считали, что Мордовия это их земля и русским на ней нечего делать. Было так за пределами лагеря или нет, Максим не знал, но те вольнонаёмные, которые работали на швейной фабрике, во весь голос заявляли об этом в цехах. Слушать это, ему было крайне неприятно. Вчера за столом сидели вместе как русские, так и мордвины, но вот как раз они ни о чём подобном не говорили. Скорее наоборот, эти ладные, крепкие и подтянутые парни, недавно прибывшие из Мексики и потому дочерна загорелые, чуть ли не клялись в своей преданности русскому народу и говорили, что если в России будет хорошо русским, то остальным малым народам будет ещё лучше. Того же мнения были и татары, сидевшие с ними за одним столом. Вместе с этими парнями, Максиму в самом скором времени предстояло брать штурмом «Титаник» и освобождать тех бедолаг, которые в нём маялись.

Друзья Максима, которые за эти годы создали три крупных транснациональных корпорации с огромным, да, что там, просто гигантским оборотом, подготовили почти двадцать тысяч прекрасных бойцов, многие из которых успели послужить во французском Иностранном легионе и потому имели внушительный боевой опыт. Для того чтобы отвоевать у бандитско-чиновничьего отребья такую огромную страну, как Россия, в которой те установили свой жестокий и бесчеловечный режим, этих сил было мало. Максим, прекрасно знавший, какие настроения царят в «Титанике», ещё лет десять назад заявил, что именно лагеря дадут им неисчислимую армию самых яростных и непримиримых борцов с правящим режимом чиновников. По большому счёту, никаких других «кадров» для грядущего восстания и гражданской войны, у них попросту не было. На народ надеяться даже не приходилось. Он был забит и замордован опричниками чиновничьей братии и к тому же многие люди были несказанно рады тем подачкам, которые получали и даже не думали возмущаться.

Нет, всё правильно, чиновники избрали беспроигрышную тактику. Кнут и пряник, что может быть лучше? Ещё и поэтому Максиму было не по себе все те дни, пока они ждали дня заочного суда над Борисом Земцовым. А, ну, как народ всей своей массой встанет на сторону режима? Что им делать тогда? Идти против собственного народа? Хотя социальные опросы, проводимые в тайне их специалистами, и говорили, что народ люто ненавидит чиновничий режим, такой вариант тоже нельзя было исключать полностью. Поэтому, когда в минувший четверг, спустя две недели после его освобождения, стало известно, что суд состоится в пятницу, в пятнадцать часов, на сердце у Максима тревожно ёкнуло. Он снова задумался, пойдёт за ними народ, в конце концов, или нет. Правда, он не стал слишком уж долго заморачиваться на эту тему и сразу же приказал своему отряду подготовиться к выезду из лагеря.

Рейдеры выедут из Саранска в Кадошкино в понедельник утром. Не те это люди, чтобы работать в выходные. Ну, а раз так, то они успеют не только взять штурмом «Титаник», но и произвести в нём мобилизацию. Заодно они смогут хоть немного «причесать» ту расхристанную братию, из которой им предстояло создать хотя бы пару мотострелковых батальонов, чтобы отправиться потом в Кадошкино, а вслед за этим двинуть на Саранск. В «Титанике» сидел в основном довольно молодой народ. Средний возраст зеков был тридцать пять лет и Максим среди них был самым старым. Правда, далеко не всех можно было ставить под ружьё. Голубых, например, подполковник Первенцев не собирался включать в своё воинское подразделение ни при каких условиях. Только их ему не хватало. Кое-кого из зеков, а точнее шестёрок вертухаев, нужно будет скорее всего поставить к стенке, очень уж много они сотворили зла, убивая точно таких же бедолаг, попавших под раздачу, по их приказу. Не хотел он мобилизовать и тех бизнесменов, от которых куда больше пользы было на их же предприятиях.

По всем прикидкам, Максим мог рассчитывать не более, чем на восемьсот штыков, что его вполне устраивало, ведь вместе с ним пойдут в бой трое сыновей Николая Бойцова, ещё трое парней и четыре девушки из числа второго поколения проекта «Индиго», а также сорок отличных спецназовцев, в основном мордвинов и татар, коренных жителей Мордовии. Дети его друзей имели куда больше оснований именовать себя индиго, ведь они, в отличие от них, действительно обладали настоящими, врождёнными паранормальными способностями и среди них имелось немало телепатов. Ну, это ещё цветочки, так как их дети, которые были совсем малышами, во всём превосходили своих родителей. Однако, самое удивительное заключалось в том, что дети индиго стали рождаться и в обычных семьях. По всему выходило, что профессор Орлов, затевая этот эксперимент, не ошибся. Некоторые ребята оказались настоящими гениями, и им удалось сделать нечто невообразимое. Они создали «Сыворотку расширения сознания», которая резко увеличивала умственные способности человека и делала дурака самым настоящим умником, а также сыворотку, мобилизующую чуть ли не все ресурсы человеческого организма. Да, и некоторые другие их изобретения, такие, как боевой тактический шлем, тоже вызывали восхищение «стариков».

В общем, по всему выходило так, что те два полка, которые уже очень скоро получит под своё командование Максим, будут по своей армейской выучке чуть ли не на порядок лучше обычных солдат. Произойти это было должно даже не из-за умной сыворотки вкупе с сывороткой здоровья, они ведь подействуют не сразу, а благодаря тактическому шлему и тому, что Максиму будут помогать командовать его маленькой армией четыре прекрасных стратега, вооруженных хотя и миниатюрными, но очень мощными тактическими компьютерами. Наташа, Марина, Валя и Ира уже провели с Максимом несколько тренировок и хотя он имел достаточно полное представление о БТШ, реальность превзошла самые смелые ожидания. В режиме реального времени он мог управлять с помощью своих стратегов не то что двумя полками, а добрыми тремя десятками дивизий и направлять их туда, куда нужно. А ещё в компьютеры девушек были внесены точные ориентировки на всех особо опасных преступников.

Как только в Саранске был вынесен обвинительный приговор Земцову и суд закончился, Максим вышел на связь со своим штабом. Пока он сидел в «Титанике», те его друзья, которые раньше были далеки от воинского дела, освоили его в совершенстве и стали блестящими офицерами. Их дети тоже, но они честно признавались, что им не хватает жизненного опыта для того, чтобы принимать решения в такие сложные времена, которые должны были вскоре наступить. Они были слишком подвержены эмоциям. Зато Максим отключил все свои эмоции, когда спокойным и бесстрастным тоном сказал:

— Всё, друзья мои, ожидание закончилось. Не буду говорить вам никаких напутственных слов, а лишь попрошу вас подтвердить мой приказ — начать восстание. Вы все и без меня прекрасно знаете, что нужно делать, так что, с Богом.

На голове у него был надет кевларовый шлем с миниатюрным экраном, надвинутым на правый глаз, и, судя по тому, что зелёный маячок справа вверху не сменился на красный, все согласились с его приказом, хотя он и не был официальным главнокомандующим. Все решения они принимали сообща и называли себя, в противовес «Комитету триста» — «Комитет триста сорок». Подождав ещё минуту, подполковник Первенцев скомандовал:

— Парни, по коням, выдвигаемся на исходную позицию. — И первым направился к головной боевой машине, бронированному микроавтобусу «Фольксваген», сев в который, быстро достал из кармана сотовый телефон майора Завьялова, в нём специалисты не нашли никакого подвоха, чтобы спросить:

— Майор, ты где?

Из трубки донёсся взволнованный, радостный голос:

— Николай Иванович, вы живы? Уф, у меня прямо от сердца отлегло. Что я должен сделать? — Задав такой вопрос, кум поторопился сказать — Николай Иванович, я как раз обхожу периметр и могу разговаривать совершенно спокойно.

— Вот и хорошо, майор. — С улыбкой сказал Максим — Ты вот что, задержись на работе, дождись меня. Как только стемнеет, я подъеду и мы с тобой поговорим. Ты готов к серьёзному разговору, который полностью изменит твою жизнь?

В трубке послышалось прерывистое дыхание, а вслед за этим тихий, напряженный голос:

— Николай Иванович, я готов к любому разговору. Как только подъедете к «Титанику», позвоните мне и я выйду.

Боевые машины, а это были микроавтобусы не только нескольких популярных марок, но и разного цвета, у отряда подполковника Первенцева оказались под стать экипировке бойцов, а она ему понравилась с первых же минут. Натовские хамелеоновые боекостюмы мало того, что заслуженно считались лучшими в мире, так после того, как над ними поработали спецы из корпорации «Новаком», превратились в настоящие рыцарские доспехи двадцать первого века. Умные, надёжно защищающие бойца от пуль и осколков, они были битком набиты не только электроникой, но и другими, куда более серьёзными устройствами и приспособлениями, которые делали их самыми совершенными средствами индивидуальной защиты.

Точно так же самой основательной переделке спецы «Новакома», занимавшиеся подготовкой экипировки, оружия и техники, подвергли микроавтобусы, превратив их в самые комфортабельные боевые машины. Рассчитанные каждая на шестерых бойцов, облачённых в боекостюмы, не уступающие по своему бронеоснащению лёгкому танку, они могли ехать по шоссе со скоростью сто сорок километров в час, да, и бездорожья они тоже не боялись.

Одиннадцать ярких, нарядных туристических микроавтобусов, борта которых были расписаны названиями мордовских городов, быстро выехали из лесного урочища и поехали к цели ещё засветло. Лагерь «Титаник» находился на территории Мордовского государственного заповедника, который всё ещё существовал только за его счёт. С одной стороны это было очень удобно, туда не совались посторонние, но с другой в этот заповедный лес им, скорее всего, придётся прорываться после наступления ночи с боем. Так оно и случилось. Почти шестьдесят километров они проехали не привлекая к себе внимание ни муниципальных, рыскающих по городам, ни федеральных, охотящихся на водителей за пределами городов, гаишников. Оно и понятно, ведь микроавтобусы были свои, мордовские и принадлежали они не частнику, а серьёзной туристической компании, которую держал главный мент республики. К шести часам вечера, ещё засветло, отряд подполковника Первенцева находился на исходной позиции, на большой стояночной площадке, расположенной в нескольких километрах от Павловки, на которой, по пути в Нижегородскую область, обычно «ночевали» водилы-дальнобойщики. Там их уже ждали двадцать три большегрузные фуры с оружием и обмундированием, носящие на своих бортах уже московские надписи.

После нескольких часов томительного ожидания, с наступлением темноты они снова двинулись в путь и уже через пять километров подъехали к федеральному посту ГИБДД, сплошь состоящему из одних только странностей. Во-первых, государственная инспекция давно уже не была государственной, а стала частной лавочкой, во-вторых, её совершенно не волновала безопасность движения, и, в-третьих, ГИБДД давным-давно превратилась в самый настоящий бордель. По той причине, что пост ГИБДД, стоящий перед заповедным лесом, отличался крайней жестокостью по отношению к девушкам, самым настоящим рабыням федералов, Максим приказал взять их всех с собой, чтобы уже потом, после захвата «Титаника», шлёпнуть.

Бойцам его приказ бойцам понравился ещё и тем, что им было разрешено не слишком-то церемониться. Когда они подъехали к посту, на площадке перед ним помимо двух больших автобусов стояло несколько роскошных, дорогих иномарок, принадлежащих крупным чиновникам районного масштаба. Те сидели в машинах, а девушки дефилировали перед ними в чём мать родила. Бойцы Максима были на редкость опытными, все прошли через Иностранный легион и имели опыт городской войны. Двигаясь на большой скорости, они лихо пошли на таран и врезались в дорогие иномарки с такой силой, что три из пяти перевернулись. Девушки с истошным визгом бросились прочь от машин к автобусам и за всем дальнейшим наблюдали уже из них. Менты-федералы, а это были карачаевцы, приехавшие в Мордовию на заработки, поначалу ничего не поняли и даже выбежали с рёвом и матом из небольшого двухэтажного здания поста и трёх патрульных машин, прозванных шмаровозками. Когда же несколько секунд спустя из туристических микроавтобусов под истошные вопли чиновников, их водителей и телохранителей выскочили бойцы подполковника Первенцева, похожие в своих хамелеоновых боекостюмах на призраков, и он сам, их боевой задор немедленно испарился.

С изумлением глядя на непонятные фигуры, несущиеся к ним, некоторые из ментов-карачаевцев, существ жадных и крайне жестоких, схватились за оружие. Бойцы-призраки были вооружены старыми, добрыми «Винторезами», правда, модернизированными, на которые были установлены телевизионные системы наведения, а также подствольными пневматическими ружьями, стреляющими парализующими дротиками. Они могли, при желании, не убивать, а всего лишь парализовать самых «отважных» из добрых двух дюжин горцев, но не стали этого делать. «Винторезы» глухо фыркнули и пятеро федералов рухнули на асфальт. Одновременно с этим ещё один боец не поленился заглянуть в перевернувшийся «Майбах» и расстрелять в нём чиновника вместе с водителем. Максим даже не поморщился из-за этого. Ствол его «Винтореза» тоже курился дымком и ему было прекрасно известно, что Мусе Плиеву было бы мало и ста смертей за то зло, которое тот причинил русским людям.

После этого они набросились на федералов-гаишников и чиновников с их приспешниками всей толпой, принялись вязать их по рукам и ногам и сносить в автобусы. Бледные, испуганные девушки, многие из которых были по-прежнему голыми, глядя на такое, боялись даже пикнуть. На налёт у них ушло всего лишь каких-то четверть часа и отряд снова двинулся в путь, но теперь за ним следовало ещё и два автобуса с проститутками. Девушек насчитывалось почти полторы сотни душ и бросать их на произвол судьбы в лесу было бы полным свинством. По пути к «Титанику», до которого было двадцать пять минут езды, бойцы, пересевшие в автобусы, рассказали девушкам о грядущем штурме лагеря и восстании, сказав, что хотя они и будут ночевать сегодня в гостях у зеков, бояться им нечего и их там никто не обидит, точнее не дадут в обиду. Единственное, о чём им было сказано особо, это о необходимости сохранять всё в тайне до понедельника, из-за чего никто из девушек, привезённых ментами на «работу», не мог отправляться куда угодно прямо сейчас. Девушки были слишком напуганы, чтобы понять хоть что-то, но одно уяснили чётко — из автобуса им лучше даже не пытаться выходить. В полутора километрах от «Титаника» Максим приказал всем остановиться и снова вышел на связь с майором Завьяловым, спросив его:

— Ну, что, Игорь, ты готов к встрече со мной?

— Да, Николай Иванович, готов. — Твёрдо и решительно сказал майор Завьялов, начальник режима лагеря особого режима, хотя и кум, но всё же человек справедливый и, что самое главное, напрочь лишенный всяких подлых вывертов — Я сейчас же выйду за ворота лагеря и пойду туда, куда вы скажете.

— А вот этого как раз и ненужно делать, Игорь, — с улыбкой сказал Максим, — я сам войду внутрь «Титаника», но не один, а вместе со своим отрядом спецназа. Это будет самый настоящий штурм, майор, и вохру мы будем класть мордой в бетон направо и налево, а потом я подниму восстание во многих областях страны. Сегодня мы освободим девяносто семь лагерей и тебе нужно срочно решать с кем ты, парень, со своим народом или с чиновниками, севшими ему на шею. Ты можешь, конечно, попытаться сообщить об этом в Саранск или в Москву, Игорь, но ты поверь, у тебя из этого ничего не выйдет. В общем, парень, не делай глупостей и присоединяйся к нам. Сделаешь так и я тебе гарантирую, что твою жену будут лечить наши лучшие врачи, а они у нас такие, каких даже в Америке нет.

Майор Завьялов молча выслушал Максима и дрогнувшим голосом ответил:

— Николай Иванович, не знаю почему, но после нашего первого разговора я позвонил нескольким своим друзьям из числа офицеров охраны лагеря, тем, которые, как и я, ненавидят вертухаев-наёмников, и все они немедленно приехали. Если вы не шутите на счёт штурма, Николай Иванович, то как только он начнётся, мы ударим им в спину. Давайте скоординируем наши действия. Хотя нас всего семеро, мы вас не подведём.

Максим поторопился воскликнуть:

— Нет-нет, Игорь, только без глупостей. До тех пор, пока в твой кабинет не постучатся мои парни, даже и не пытайся ничего предпринимать, ещё успеешь навоеваться, майор. Работы у нас впереди чёртова прорва. — Поражаясь такой странной прозорливости кума, он приказал — Парни, на выход. Девочки, как только поймаете сигнал со спутника, давайте целеуказание.

Микроавтобус, в котором сидели четыре девушки и три бойца их охраняющих, ещё двумя километрами раньше съехал с дороги в лес и теперь стоял на небольшой полянке. Его крыша раздвинулась и из неё высунулась наружу тарелка антенны космической связи. У корпорации «Новаком» имелось двадцать шесть спутников связи и все они помимо этого могли ещё и шпионить за кем угодно не привлекая к себе излишнего внимания. Максим не успел добежать до опушки леса, от которой до семиметровой железобетонной стены «Титаника» было не более километра пустыря с малозаметными заграждениями, а так же сигнальными и противопехотными минами, как Наташа сказала ему на редкость красивым, певучим голоском:

— Гроссмейстер, спутник будет над нами через семнадцать минут двадцать пять секунд, так что у вас есть время продумать всё ещё раз. — Совет был отнюдь не лишним, Максим решил ему последовать и ещё раз внимательно просмотреть маршрут своего пути к внешней стене, огородившей «Титаник», ну, а вскоре он услышал — Ребята, спутник над нами. У вас есть двадцать четыре минуты, чтобы сделать всю работу, имея постоянное целеуказание. После этого вам придётся самим искать врага. Поторапливайтесь, не испытывайте лишний раз судьбу.

Правым глазом Максим увидел трёхмерную картинку, показывающую лежащий перед ним пейзаж полупрозрачным и каркасно-схематичным. Левый глаз видел всё, как и прежде, но через прибор ночного видения. Если смотреть сразу обоими глазами, то одно изображение наползало на другое и становилось видно, что находится за стенами лагеря, но сейчас его, как Гроссмейстера, волновало не это, а то, как ему подойти к своему участку стены незамеченным, но при этом не красться, словно тать в нощи, а бежать со скоростью хорошего орловского рысака. Вместе со всеми своими бойцами он сорвался с места и побежал к внешней стене, чтобы, перемахнув сначала через неё, а затем через ещё более высокую, десятиметровую внутреннюю стену, очутиться в рабочей зоне.

До стены он добежал за полторы минуты ни разу не наступив ни на одну из ловушек. Резко остановившись в десяти метрах от стены и слегка наклонившись вперёд, он по команде Наташи включил ракетный ранец и две реактивных струи подняли его в воздух на двадцатиметровую высоту и одновременно увлекли вперёд. Прямо перед ним стояла пулемётная вышка, а в ней несли ночное дежурство два наёмника. Среди них были разные люди, одни жестокие и бессердечные, настоящие садисты, другие просто равнодушные к чужим страданиям, но тем, кому сегодня пришлось заступить на пулемётные вышки, не повезло.

Гроссмейстер открыл огонь тотчас, как только пулемётная вышка оказалась в поле его зрения. Бронебойные пули прошили стальные плиты и оба вертухая упали на пол изрешеченные пулями подполковника Первенцева, оперативный позывной Гроссмейстер. После этого Наташа, управлявшая его полётом с помощью тактического компьютера, увеличила скорость истечения газов из ракетных дюз и Гроссмейстер вознёсся ещё выше, чтобы сходу совершить посадку на железобетонной крыше третьего корпуса как раз над комнатой отдыха вертухаев. Запертая изнутри на ключ, она стала сегодня ловушкой для двенадцати наёмников, приехавших в Россию чёрт знает откуда для того, чтобы истязать её граждан, брошенных чиновничьим режимом в лагеря и тюрьмы. Ну, что же, раз вы решили, что можете хорошо заработать на чужих страданиях, боли и крови, то не обижайтесь, если Фортуна повернётся к вам своим крепким, мускулистым задом, затянутым в стальные трусы.

Хотя на реактивном ранце можно было летать ещё добрых сорок минут, Гроссмейстер снял его, положил на крышу и отошел немного в сторону, к середине большой комнаты, где очертил вспенивающейся взрывчаткой из баллончика круг диаметром немного больше метра. Вставив детонатор, он выпрямился и принялся ждать, когда Наташа подорвёт взрывчатку и в крыше образуется пролом. В это же самое время весь спецназ повстанцев приступил к выполнению тех боевых задач, которые были поручены каждому отряду. К северу от «Титаника» четыреста пятьдесят спецназовцев скрытно проникали в святая святых Советского Союза, а затем и России, на то самое предприятие, на котором изготавливались атомные и термоядерные боеприпасы. То же самое происходило в Снежинске, Воткинске, Энгельсе, Северодвинске и некоторых других городах, которые нужно было захватить во что бы то ни стало. Вместе с ними отряды спецназа также стали проникать и на территории дислоцирования восьми дивизий РВСН, на вооружении которых имелись как мобильные пусковые установки, так и пусковые установки шахтного типа.

Увы, но на большее сил у повстанцев не хватало и потому как город Власиха, столица РВСН России, так и некоторые другие остались неохваченными подготовкой к восстанию. Главные силы повстанцев были брошены на освобождение лагерей и приказ был чётким и ясным — ни в коем случае не допустить утечкиинформации. То, что накатывались выходные дни, позволяло сохранить всё в тайне до понедельника, а потом хоть трава не расти. Начиная с полудня понедельника, по московскому времени, во всей стране, если не во всём мире только и будет разговоров, что о восстании в России, отягощённым захватом восставшими большей части атомного арсенала страны. Вряд ли эта новость сойдёт со страниц газет уже на второй день. Максим думал об этом дне очень часто, но так и не смог представить себе, какой эффект произведёт известие о восстании под руководством «Комитета триста сорок» в России и во всём мире.

Послышался громкий треск, затем весьма ощутимый толчок, это содрогнулось бетонное перекрытие, а вслед за этим громкий грохот — бетонный кружок рухнул вниз. Гроссмейстер подбежал к круглой дыре, из которой бил наружу свет и поднимались клубы пыли, и заглянул внутрь. Из-за пыли он ничего не увидел, зато услышал громкие, испуганные крики. Усмехнувшись, он спрыгнул вниз и тут же выяснилось, что вертухаям было не до него. Бетонный блин толщиной в полметра, упал точно посередине комнаты отдыха и никого не задел. Зато он переполошил вертухаев и те дружно бросились к дверям, напрочь забыв, что в комнате отдыха имеется сейф с оружием, достать которое не составило бы им никакого труда.

Глядя, как вертухаи мешают друг другу отпереть замок двери, Гроссмейстер открыл по ним огонь парализующими дротиками и сделал это сам. Выйдя в коридор пятого этажа, он запер за собой дверь и помчался зачищать корпус от оставшихся в нём вертухаев, но поскольку вместе с ним то же самое делали ещё трое бойцов, то настоящая работа его ждала только в гладильном цехе на этом же этаже. Дверь в него была заперта на электронный замок, но у Гроссмейстер имелась при себе универсальная отмычка, которой он воспользовался.

В жарком и влажном от пара цехе работало человек тридцать пять. Это были самые «уважаемые» из деловых, так как работа в гладильном цеху, где только и делай, что закладывай платья или пиджаки в паровые прессы и расправляй их, считалась не бей лежачего. Наверное в том числе и поэтому в цеху окусывалось трое мордастых подонков. Они стояли неподалёку от двух мужчин среднего возраста, которые, затравленно глядя на вертухаев, суетливо закладывали демисезонные женские пальто в большой гладильный пресс.

Гроссмейстер, с силой пнув ногой дверь, наделал немало шума и тем самым привлёк к себе внимание вертухаев. Хамелеоновая система камуфлирования делала его похожим на полупрозрачного, переливчатого и постоянно мерцающего призрака, вооруженного модернизированным и потому страшноватым на вид «Винторезом». Вертухаи, увидев прямо перед собой в полутора десятках метров такое чудище, немедленно выхватили из карманов газовые баллончики, но привести их в действие не успели. В такой жаркой, насыщенной паром атмосфере поражающая способность нового нервнопаралитического газа увеличивалась раз в пять и потому Гроссмейстер, не раздумывая, открыл по наёмникам прицельный беглый огонь разрывными пулями. На глазах у онемевших зеков трое вертухаев из числа самых злобных и жестоких, с криками рухнули на пол и забились в агонии. Большинство зеков, прекратив работу, тут же бросились к Максиму, но несколько человек, вооружившись тяжелыми противовесами, добили умирающих вертухаев. Зачистка «Титаника» началась. Подняв руку, Максим громко крикнул:

— Мужики, мы повстанческая армия, пришли, чтобы освободить вас. Подумайте о завтрашнем дне и не громите тут ничего. Всё это оборудование нам ещё пригодится. Подождите, когда мы зачистим всю сволоту, и выходите во двор. У нас там состоится серьёзное толковище.

Считая, что для начала и этого будет достаточно, он помчался дальше. Его бойцы тоже не стояли на месте. Девушки точно и, что самое главное, своевременно выводили их на вертухаев, которых спутник-шпион видел с орбиты даже под железобетонными перекрытиями благодаря тому, что те задолго до этого штурма получили обмундирование, обработанное специальным образом, а попросту меченное изотопами. Поставить меченую ткань на нужные швейные фабрики не составило особого труда и хотя эта операция обошлась недёшево, результат был налицо. Из этой же ткани, прочной, красивой и очень ноской, было пошито также обмундирование ментов, собровцев и даже фээсбэшников, и те не догадывались, что их превратили в ходячие мишени, которые было прекрасно видно из космоса. В первую очередь поэтому им удалось захватить «Титаник» всего за каких-то семнадцать минут, после чего в лагерь въехали сначала два автобуса с проститутками, затем фуры с оружием и экипировкой для нового воинского подразделения подполковника Первенцева и последними девушки-стратеги на штабном микроавтобусе.

Глава пятая Розовый батальонс голубой каёмочкой и мотострелковый полк «Титаник» вступают в бой

Майору Завьялову и его друзьям не пришлось ждать слишком долго. Уже в первые же минуты штурма четверо бойцов Гроссмейстера ворвались к нему в кабинет и притащили с собой бронежилеты, тактические шлемы и «Винторезы». Трое моментально умчались, а четвёртый соизволил подождать пару минут, когда те оденутся и повёл их в бой. Зеки, увидев, что кум зоны вместе с ещё несколькими офицерами находится на стороне каких-то повстанцев, обалдели настолько, что даже не посмели пикнуть после того, как «Титаник» был полностью захвачен и началась сортировка. То, что повстанцы при первом же намёке на опасность со стороны вертухаев, разносили их из «Винторезов» в клочья, сразу же настроило всех на серьёзный лад и потому никто не ставил пальцы веером. Вдруг и по отношению к крутым будут приниматься точно такие же меры? В таких случаях лучше всего стоять в тени и не отсвечивать.

Зеки без особого недовольства выслушали приказ кума построиться во дворе и даже поблагодарили майора Завьялова за то, что тот навёл на «Титаник» повстанцев. Только после того, как посреди лагеря началось построение, во время которого вертухаев, а также захваченных в плен гаишников и чиновников поставили под высоченной бетонной стеной и свалили им под ноги трупы убитых, Максим встретился со своим крестником и тот, удивлённо хлопая глазами, спросил:

— Николай Иванович, это правда вы? Но вас же совсем не узнать. Как вы сумели так быстро помолодеть?

И это при том, что Максим специально не стал слишком уж молодиться и делать кожу на лице подобной попке младенца, в общем старался выглядеть лет на сорок, что очень нравилось всем четырём девушкам. С улыбкой кивнув, он ответил:

— Игорь, вношу ясность. В «Титанике» я мотал срок под чужим именем. На самом деле, я подполковник Максим Первенцев, командир особой группы спецназа внешней разведки, оперативный позывной Гроссмейстер. Все остальные подробности ты узнаешь немного позднее, после того, как я выступлю перед своими бывшими товарищами по несчастью.

Майор Завьялов оказался терпеливым человеком и не стал требовать большего. Между тем на лагерном дворе стала складываться комическая ситуация. Как только зеки построились, то самые ушлые из них принялись прятаться за спины товарищей и тут из автобусов с затенёнными стёклами стали выходить девушки, одетые так, как это и полагается ночным бабочкам, и выстраиваться напротив. Умники, предпочитавшие держаться в тени, попытались было пробиться вперёд, но кто же их теперь пропустит? Тогда они стали подпрыгивать и забираться на плечи друг к другу. Преодолеть те три десятка метров, которые отделяли их от девушек, они побоялись. Очень уж строгие лица были у загорелых дочерна молодых, плечистых парней, да, и кулаки у них были такие, что под них лучше не попадать. В общем когда Максим вышел вперёд, то ему пришлось невольно задуматься над тем, как привлечь к себе внимание толпы. Сдвинув на лоб тёмно-синий берет, он почесал затылок, вздохнул и отрывисто рявкнул:

— Всем подобрать слюни и слушать меня внимательно. Мы бойцы повстанческой армии России, которая через двое суток, в следующий понедельник, поднимет восстание сразу в нескольких регионах страны, чтобы освободить её из-под власти нынешнего бюрократического режима. Для этого уже сегодня мы захватили под сотню лагерей вроде «Титаника» и доставили в них оружие и амуницию. Не вам мне объяснять, до чего дошло дело в стране и конец этому можно положить только силой. У вас эти мерзавцы отобрали всё и потому вам самим придётся восстанавливать справедливость, а это означает следующее, вы либо записываетесь в повстанческую армию, либо остаётесь в «Титанике» мотать свой срок дальше. Последнее касается по большей части крутых. Третий вариант самый суровый, — присоединиться к вертухаям, стоящим возле стены. К стенке мы поставим всех тех шакалов, которые ходили в шестёрках у этих отмороженных садистов и прессовали вас со страшной силой всякий раз, когда кума и ещё нескольких офицеров, не было в зоне. Исключение будет сделано только для голубых. Они мне и даром не нужны как в качестве солдат, так и в качестве охранников в лагерях и тюрьмах.

Едва только Максим умолк, как кто-то громко крикнул:

— Эй, командир, а ты кто такой и почему командуешь тут? Или что, раз шпалер есть, так ты уже герой?

Майор Завьялов, стоявший рядом с подполковником Первенцевым, хотел было шагнуть вперёд и объяснить зекам что и как, но Максим попридержал его и ответил сам:

— Я для вас личность достаточно хорошо известная и вы должны были запомнить меня под погоняловом Чкалов, который один на льдине. Присмотритесь внимательнее, узнаете.

— Иди ты! — Раздался громкий возглас и всё тот же голос воскликнул ещё громче — Братва, а ведь это и правда, Чкалов! Дед, это что же ты над собой такое сотворил за эти дни, что так помолодел? Поделись секретом, мне тоже хочется помолодеть, чтобы девчонкам понравиться.

Те обитатели «Титаника», над которыми не висел Дамоклов меч, громко заржали, но стоило только Максиму нахмуриться, тотчас умолкли. Усмехнувшись, он принялся объяснять:

— Наша повстанческая армия не слишком-то большая, но и не маленькая. У нас под рукой имеется без малого двадцать тысяч прекрасно подготовленных спецназовцев, ну, а мы, те люди, которые взяли на себя ответственность подготовить и возглавить грядущее восстание, называем себя «Комитет триста сорок». Когда-то, в середине семидесятых, нас, сирот в возрасте от года до трёх, собрали в подмосковном интернате «Радуга» и стали воспитывать и обучать по специальной программе, нацеленной на расширение сознания. Она дала кое-какие положительные результаты, но когда в стране началась перестройка, мы так ничем и не смогли ей противостоять. В то время мы были ещё слишком молоды и неопытны, да, и ответственных должностей мы в то время не занимали. Вместе с несколькими десятками своих друзей, я избрал для себя карьеру военного и стал спецназовцем, боролся с врагами России в составе спецназа внешней разведки. Другие мои друзья пошли по гражданской линии и стали по большей части учёными. Моё настоящее имя Максим Викторович Первенцев и я подполковник ФСБ, но не нынешнего, а прежнего и пятнадцать лет назад сел для того, чтобы прикрыть одну очень важную операцию, которую мы провели. Как раз с того самого момента мы занялись подготовкой к проведению операции «Феникс». Думаю, что никто из вас не сомневается в том, что нынешний режим нужно уничтожить, покарав отъявленных негодяев, и тогда Россия возродится, словно птица Феникс из пепла. Ну, а теперь давайте, высказывайтесь, кто за, а кто против. За это означает ты наш друг, а если против, то враг.

— Ну, ты даёшь, Чкалов! А если я и не за, и не против, а просто хочу идти своей собственной дорогой? Раз так, то значит меня можно взять и поставить за это к стенке?

Недовольного поддержал одобрительный гул голосов, который, однако, разорвал звонкий женский крик:

— Максим Викторович, а про нас вы что, забыли? Зачем тогда привезли сюда? Оставили бы в лесу и дело с концом. Если всё хорошенько взвесить, то нам теперь самое лучшее, записаться в вашу повстанческую армию, а не то нам точно всем хана будет, причём уже в самое ближайшее время.

Неизвестно, что имела ввиду высокая, спортивного телосложения девушка лет тридцати пяти, когда говорила, что им скоро будет хана, но её дружно подержали все остальные ментовские рабыни и они даже сделали несколько шагов по направлению к Максиму и его бойцам, стоявшим между ними и зеками по левую руку. Голубая публика стояла немого особняком и помалкивала, но после того, как в повстанческую амию решили записаться пусть и невольные, о всё же проститутки, они тоже истошно завопили:

— Командир, это чо за базар такой? Записывай и нас в свою бригаду. Уж если шмары не хотят по домам расходится, там им кто угодно предъяву сделает, то и нам лучше воевать всей кодлой, чем пытаться выжить в одиночку в такие времена.

— Нет, вы посмотрите! — С громким смехом закричал кто-то из зеков — Шлюхи и пидоры воевать намылились, а мы тут яйца мнём. Братва, Чкалов со своими пацанами может быть и не станут нас расстреливать, зато эти черти мигом порвут в клочья.

Максим громко расхохотался, его развеселила перспектива воевать с ментами и прочей сволочью вместе с голубыми, и, взяв в руки мегафон, крикнул:

— Стоп-стоп! Извините, господа голубые, но у нас нет для вас штанов с ширинками на заднице, поэтому определяйтесь в жизни как-нибудь по-другому. В общем воюйте без нас, а ещё лучше отправляйтесь по домам.

Тем самым он только подлил масла в огонь. Голубые взревели, словно стая белых медведей при виде песков Сахары:

— Максим Викторович! Товарищ полковник! Чкалов! Побойся бога! Мы же к тебе не в любовники записываемся, а в армию, чтобы с козлами воевать. Пойми сам, если ты собираешься начать в стране большое восстание, то тебе каждый боец должен быть дорог. Тем более проверенный. Мы может быть и голубые, зато не ссучились, подобно некоторым мразям, да, и с дисциплиной у нас полный порядок, не то что у крутых. А ещё нас можно смело соединять с бабским батальоном и тогда он у тебя будет розовым с голубой каёмочкой.

Максим растерялся от этих слов, но вида не подал. Он не знал, что ему ответить на это и уже хотел было громко выматериться и послать голубых куда подальше, как майор Завьялов тронул его за руку и попросил:

— Товарищ подполковник, назначьте меня командиром смешанного батальона. Поверьте, я с ними справлюсь.

Пристально посмотрев на Игоря, Максим спросил:

— Точно справишься? Учти, майор, я не потерплю, если твой батальон превратится в бордель.

Эти слова были сказаны достаточно громко, чтобы их услышали и ментовские рабыни, а это были отнюдь юные гимназистки, и голубые. Первые, радостно улыбаясь, придвинулись ещё ближе к Максиму и его бойцам, а вторые, почему-то облегчённо вздохнув, радостно загалдели:

— Командир, нема базара! Мы теперь к своей заднице никого и близко не подпустим и кума под монастырь не подведём. Ты только того, прикажи своим бойцам малость подучить нас. Морды бить мы насобачились, строем ходить вроде бы тоже, но в армейке никто из нас не служил.

Сосредоточенно кивнув, Максим скомандовал:

— Хорошо, раз вы так сами решили, то немедленно отправляйтесь в вертухайскую казарму и определите в ней на постой девушек. Да, и сами тоже заселяйтесь в неё до воскресенья.

Но не тут-то было. Как голубым, так и девушкам захотелось узнать, как отряд повстанцев намерен поступить с захваченными в плен вертухаями, ментами и несколькими чиновниками. Все они молча стояли у высоченной железобетонной стены и, глядя на трупы, лежащие перед ними, в ужасе молчали. Максим не стал торопиться и сначала разобрался со всеми остальными зеками. Всем, кто был старше сорока, он предложил переждать несколько дней в «Титанике», после чего обращаться к представителям новой власти за помощью. А ещё он попросил их не забивать ему голову всякими пустяками и лишь к одному Сому обратился с отдельным предложением, сказав тому:

— Аркадий, мы ещё не определились полностью, какое именно государство хотим построить, но это не так уж и важно. Для меня куда важнее, чтобы ты поскорее вернулся к своим алмазным копям и продолжил работу. Уже очень скоро нам понадобятся твои алмазы.

Рычков озабоченно откликнулся:

— Но, Максим Викторович, ведь моя компания давно уже принадлежит «Де Бирсу». Как быть с этим?

— Да, очень просто, Аркадий, гнать этот чёртов «Де Бирс» в шею. — С ухмылкой ответил Максим — Зря что ли мы поднимем восстание в Архангельской области? Поэтому быстро собирайся и немедленно поезжай в свои родные края. Один из отрядов там будет как раз штурмовать твоё бывшее хозяйство. Он же и останется его охранять от всякой гопоты.

— Мне что же так и не удастся посмотреть, как расстреляют этих зверей? — Поторопился спросить добытчик алмазов.

Максим вздохнул и спросил:

— Аркадий, неужели это может вызвать у тебя интерес?

Тот усмехнулся и ответил, процедив сквозь зубы:

— Ну, интерес не интерес, но кое-какое любопытство у меня имеется. Хочется мне услышать, Максим Викторович, что эти господа запоют перед смертью.

Сом и в самом деле, как в воду глядел. Стоило только подполковнику Первенцеву подойти к задержанным, стоящим со связанными руками, ему в уши ударили жалобные крики. Как издеваться над безоружными людьми, особенно беззащитными женщинами, так все они были героями, а как отвечать за свои преступления, так стали взывать к гуманности и человеколюбию. Тем не менее они не стали расстреливать всех задержанных оптом. Пока решался вопрос, кто вольётся в мотострелковый полк, который был сходу назван «Титаником», юные, но уже достаточно опытные бойцы-индиго, применив телепатию, провели дополнительное расследование и окончательно отделили баранов от козлищ, из-за чего чуть больше половины задержанных всё же не стали расстреливать. Под телепатическую амнистию попали одни только вертухаи-наёмники, зато гаишники-карачаевцы, которые на самом деле работали в Мордовии сутенёрами, а также чиновники вместе с их верными нукерами, не заслуживали никакого снисхождения и приговор в отношении них был немедленно приведён в исполнение, после чего оставшиеся в живых и потому здорово обрадовавшиеся вертухаи зажгли все четыре печи крематория «Титаника» и из их труб вскоре повалил чёрный дым.

На следующий день, начиная с шести часов утра, в «Титанике» развернулось формирование отделений, взводов, рот и батальонов. Максим и его друзья, имевшие полное досье на каждого сидельца, быстро во всём разобрались. Среди зеков имелись такие, кто имел военное образование, но не это было главное, а то, что в «Титаник» завезли свыше двух с половиной тысяч боевых тактических шлемов и защитно-маскировочных боевых костюмов, изготовленных из наноброни. Довольно лёгкие, но невероятно прочные, способные защитить солдата даже от пули крупнокалиберного пулемёта, при этом герметичные, а потому защищающие от боевых отравляющих веществ и радиоактивной пыли, напичканные электроникой, они обладали совершенно фантастической хамелеоновой маскировкой. Нечто подобное имелось на вооружении у американцев, но молодые учёные из числа второго поколения проекта «Индиго», довели их до полного совершенства ещё восемь лет назад и тайно наладили массовое производство. На эту экипировку возлагались большие надежды.

Боекостюмы-невидимки были не единственной научной разработкой молодых учёных. На базе научных работ профессора Орлова были созданы два уникальных препарата, названные просто и незатейливо «Сыворотка расширения сознания» и «Сыворотка здоровья». Первая, словно бы включала в мозгу форсаж, отчего в мыслительной деятельности уже через шесть часов оказывалось задействовано не два, три процента нервных клеток, а десять-двенадцать. Знаний в голове от этого не прибавлялось, но человек уже через шесть часов начинал соображать в несколько раз быстрее. Правда, все шесть часов после инъекции «СРС» пациенту приходилось туго, его не просто бросал то в жар, то в холод, а нешуточно трясло даже при том условии, что одновременно с ней ему кололи ещё и «СЗ». «Сыворотка здоровья» тоже была не подарок, от неё в голове добрых два часа гудели колокола, но зато она включала в организме человека все внутренние ресурсы разом, подстёгивала иммунитет и увеличивала способности к регенерации, хотя и не до бесконечности. Благодаря тактическим шлемам, на экраны которых можно было выводить любую информацию, и медицинским препаратам, уже к вечеру толпа людей с горящими от ненависти к врагу глазами, стала походить на воинское подразделение и сумела встать строем на плацу. Сутки спустя мотострелковый полк, получивший легкомысленное название «Титаник», был готов к выступлению и ночному марш-броску на Кадошкино, чтобы навестить Бориса Петровича Земцова и помочь тому отбиться от рейдеров.

Точно такая же работа велась во всех остальных лагерях, захваченных отрядами повстанцев, но самое главное, все те штурмовые отряды, которым предстояло захватить в ночь с воскресенья на понедельник стратегически важные пункты обороны врага, беспрепятственно вышли на рубежи атаки. Им теперь предстояло тихо и аккуратно завершить свою работу в течение ночи, чтобы уже завтра, в полдень по московскому времени, «Комитет триста сорок» мог сделать своё первое политическое заявление и одновременно с этим выплеснуть в Интернет огромное количество материалов. Бойцы «Титаника» быстро уяснили свою боевую задачу на понедельник и согласились с тем, что никому не дадут заниматься беспределом. Наказание за насилие и несанкционированные убийства было одно — смерть. Увы, но таковы суровые законы военного времени.

Максим, которому волей неволей пришлось принять участие в расстреле, всё это время чувствовал себя подавлено, но всё же держался и не подавал виду, что тяжело переживает расстрел отъявленных негодяев. Как и в прежние годы, он показывал себя молчаливым, мрачноватым и нелюдимым типом, которому нужно время, чтобы оттаять. Вместе с остальными бойцами он учил новобранцев, как нужно обращаться с оружием, экипировкой и боевым тактическим шлемом. Именно последний делал из них солдат, так как с его помощью каждый болван знал, что и в какой момент он должен делать, куда бежать и в кого стрелять. Свою роль сыграла также и «Сыворотка расширения сознания», которая пусть и не сделала никого умнее, зато обострила у всех память и те лекции, которые были прочитаны новобранцами, а они, начиная с утра субботы, не снимали тактических шлемов с головы ни на минуту, прекрасно отложились в их сознании. В том числе и на это надеялся Максим.

В воскресенье вечером полк «Титаник» погрузился на автобусы, фуры и микроавтобусы, чтобы покинуть лагерь и направиться в Кадошкино. До райцентра ехать было всего каких-то шесть с половиной часов, но прибыв на место, им нужно будет разделится и ещё затемно зачистить добрый десяток деревень района. Выехав из лагеря, за его пределами никто так ничего и не заподозрил, они помчались по шоссе. Бесследное исчезновение нескольких чиновников, гаишников и их проституток никого не насторожило и это позволило им без особых помех доехать до Кадошкинского района и перед райцентром разъехаться во все стороны. Подполковник Первенцев и майор Завьялов ехали в одном микроавтобусе. Как Максим и обещал это куму, его жену и детей ещё в субботу забрали из Жегалово и даже более того, уже в воскресенье ей сделали операцию, у той был рак желудка. Поскольку Игорю дали стопроцентную гарантию, что на этот раз его жена выздоровеет окончательно, настроение у него в этот вечер было прекрасное. Парень буквально рвался в бой. Однако, вместе с тем он был сосредоточен и молчалив. Лишь через полчаса после того, как они покинули лагерь, в котором он был кумом, майор спросил:

— Командир, тебе не страшно затевать эту бучу?

— В каком смысле страшно, Игорь? — Поинтересовался Максим — Боишься той крови, которая обязательно прольётся?

Игорь Завьялов, на правый глаз которого был опущен, как и у подполковника Первенцева, чёрный, непрозрачный, каплевидный экран, шумно вздохнул и пояснил свою мысль:

— Ну, крови и сейчас льётся немало, командир. Почитай каждый год в России убивают до восьмидесяти, а иной раз и до ста двадцати тысяч человек, причём ни за что, просто так, чтобы держать народ в повиновении. Поэтому меня куда больше волнует совсем другое. Мы сможем сломать им хребет? Пойми меня правильно, Максим Викторович, моей мечтой с детства было служить на границе, защищать родину от внешнего врага, а в жизни всё повернулось так, что мне пришлось охранять её от врага внутреннего, как это нам вдалбливала в головы власть. Ну, что бы они там не говорили, я видел, кого они бросают в лагеря. У каждого областного царька, командир, есть под рукой целая армия таких опричников, какие даже и не снились царю Ивану Грозному. Как только по всей России прогремит набат, они мигом собьются в кучу и это будет не один миллион штыков.

— Знаю, — спокойно сказал Максим, — всего у них насчитывается семь с половиной миллионов вооруженных до зубов бойцов не считая армии. Правда, все они не солдаты, а всего лишь каратели и я очень надеюсь, что армия за ними не пойдёт. Ну, а раз так, то качественный перевес будет на нашей стороне. Ты мне лучше вот что скажи, майор, какое настроение царит в твоём розово-голубом батальоне. Они нам Кадошкино не спалят?

Майор Завьялов коротко хохотнул и ответил:

— На этот счёт можешь быть спокоен, командир. Вот увидишь, мой батальон покажет себя с наилучшей стороны, хотя по своему составу он и выглядит пугающе.

Максим от этих слов даже подпрыгнул в кресле:

— Это чем же меня могут испугать пидоры и проститутки?

— Ну, допустим, не такие уж они и пидоры, командир. — С усмешкой сказал бывший кум — Во всяком случае среди них нет ни одного опущенного и этим уже много сказано. Вообще-то они все бисексуалы, золотая молодёжь, а потому даже не гомики в чистом виде, а просто сексуально развращённые типы. Ну, эту дурь я из них рано или поздно выбью. Тут ведь главное вот в чём заключается. Они практически все москвичи, и мужики, и бабы, причём большинство баб и раньше были проститутками. Они потому и решили записаться в нашу повстанческую армию, что прекрасно понимают всю сложность своего положения.

Если относительно голубых, сидевших в «Титанике», у Максима имелась информация, то про проституток он мало что знал. Подумав немного, он с сомнением в голосе сказал:

— Ну, не знаю, Игорь. Это твой батальон, тебе и решать. Как по мне, то я их всех прямиком в Москву отправил бы.

— Не выйдет, — насмешливо возразил майор Завьялов, — в Москву они все мечтают въехать верхом на белом коне.

— На одного они не поместятся, а табуном я тебе не позволю обзавестись. — Хмуро проворчал подполковник Первенцев и добавил — Хотя в одном я с тобой, пожалуй, соглашусь. Как знать, может быть война и в самом деле выдует у них всю дурь из головы. Так ты говоришь бабы и раньше были шлюхами? За что же это их из Москвы в Мордовию спровадили?

Игорь мотнул головой и сердито проворчал:

— Тут всё просто. Московские власти решили зачистить первопрестольную от нежелательных элементов. Это на словах, а на самом деле они просто продали всех проституток в регионы. У московских ментов хватает и других, куда более доходных кормушек. Зато Москва сегодня чуть ли на самом первом месте в списке городов с высокой моралью.

Максим кивнул. Он уже читал об этом в тех материалах, которые отправляли ему по Интернету друзья. Московские власти действительно на словах перевоспитали всех проституток и они больше не стояли на трассах. Вместо этого в Москве появились фешенебельные публичные дома, в которых всё те же менты заставляли заниматься проституцией молодых, красивых девушек. Сегодня в России, как никогда ранее, была актуальна пословица — «Не родись красивой, а родись счастливой». На красивых девушек, родители которых были простыми работягами, велась самая настоящая охота и их не только заставляли заниматься проституцией, но и тысячами продавали за границу. Это был побочный бизнес высокопоставленных генералов ФСБ. Что же, тем самым они подписали себе смертный приговор, как и все те люди, независимо от национальной принадлежности, кто истязал русский народ.

Как только повстанцы въехали в Кадошкинский район, на первом же посту ГИБДД были частично уничтожены огнём из «Винторезов» и «Печенегов», частично ранены полтора десятка находящихся там «федералов». На этот раз наёмников-молдован, самых жестоких и безжалостных из ментов. На посту осталось два отделения бойцов. Они сволокли трупы и раненых в небольшой овражек неподалёку, обильно полили их бензином, бросили на вопящую от боли кучу вчерашних хозяев жизни две большие ёмкости с напалмом и подожгли. Максим видел через систему контроля и наблюдения, с каким презрением освобождённые зеки выполнили эту тяжелую обязанность, покарать негодяев. Никто не проявлял никаких эмоций и тем более не выражал радости по этому поводу, что его порадовало.

С бойцами уже была проведена работа и им в первую очередь объяснили, что по отношению к садистам и мародёрам будут применяться самые суровые меры, начиная от двадцати ударов плетью и вплоть до расстрела. Казнь без суда и следствия в том случае, если о ком-то уже известно, что тот убийца и насильник, это не произвол, а вполне закономерный итог. «Комитет триста сорок» не собирался оставлять тюрьмы и лагеря пустующими, но это была задача ближайшего будущего, а пока машины с бойцами стремительно неслись каждая к своему населённому пункту. Все командиры и бойцы без исключения имели чёткий и конкретный приказ. Все знали, что, где и в каком порядке делать. Стратеги довели до их сведения, где находится враг и что с ним нужно делать, кого захватить в плен, если это будет возможно, а кого уничтожить на месте или расстрелять некоторое время спустя.

Всего в Кадошкинском районе нужно было ликвидировать триста семнадцать человек и это были не одни только менты. Под ликвидацию подпадали также многие главы администрации и другие мелкотравчатые чиновники вплоть до врачей, «работавших» по программе экспорта внутренних органов. В этом случае было решено не щадить даже женщин. Конфискациями займутся уже новые власти района. Ну, а пока что маховик восстания быстро набирал обороты и вскоре розово-голубой батальон ворвался в Кадошкино и быстро растёкся по улицам и переулкам этого красивого, заново отстроенного посёлка городского типа. Микроавтобус подкатил к дому Бориса Петровича Земцова. Майор Завьялов покинул его ещё при въезде в Кадошкина и уже брал штурмом районное УФСБ.

Максим вышел из машины и направился к калитке. В нескольких кварталах от дома раскатисто и часто грохотали «Печенеги». Когда он нажал на кнопку звонка, оглушительно прогремел выстрел из гранатомёта. Похоже, что местные менты решили, будто смогут отбить внезапную атаку неизвестно откуда взявшихся вооруженных людей. Хозяин дома хорошо слышал стрельбу и потому спросил через переговорное устройство:

— Кто там? Учти, у меня в руках карабин «Тигр».

Наклонившись, Максим с усмешкой сказал:

— С вами разговаривает командир повстанческого полка «Титаник» подполковник Первенцев. Откройте, Борис Петрович, и ничего не бойтесь. Особенно стрельбы. Это мои бойцы штурмуют вашу ментовку.

Земцом истерично выкрикнул:

— Вы что, с ума сошли? Какой ещё повстанческий полк?

— Высунь нос из дома и увидишь, какой. — Сердито крикнул Максим — Хватит выкобениваться, открывай калитку, пока я ворота вместе с забором не снёс. Разговор у меня к тебе есть, мать твою в дых. Серьёзный и важный.

Такие слова дошли до сознания Земцова куда быстрее и уже через две минуты подполковник Первенцев сидел на кухне и рассказывал хозяину агрофирмы, что тот ещё с пятницы арестант и что его решили застрелить при попытке бегства, чтобы потом никому и ничего не объяснять. Видеозапись, сделанная разведчиками, быстро возымела своё действие и Борис Петрович, бледный, как полотно, запинаясь спросил:

— Что же мне теперь делать, товарищ полковник?

Максим пожал плечами и ответил:

— Брать власть в районе в свои руки, Борис Петрович. Район мы тебе уже практически полностью зачистили, осталось всего несколько населённых пунктов, но и там в ближайшие полчаса всё закончится. Так что принимай хозяйство. Сегодня к вечеру мы возьмём штурмом Саранск, а в ближайшие три дня захватим всю республику. Оружия для твоих сил местной самообороны мы тебе подкинем, да, и кадрами поможем. В твоём районе у нас имеются надежные, проверенные люди. Ну, а сейчас быстро одевайся и поехали в твой офис. Нам нужно подготовиться к встрече рейдеров и китайцев.

Через три с половиной часа уже ничто не напоминало о том, что посёлок Кадошкино был захвачен повстанцами. Трупы всех, кого требовалось вывести в расход, уже не только сожгли с помощью термита и напалма, но и закопали в трёх километрах от посёлка. Жители Кадошкино, поняв, что произошло, особенно не радовались, но рвались разобраться с членами семей их самых злобных мучителей. Максим отнёсся с пониманием к их чувствам, а потому число убитых пополнилось ещё на семнадцать человек, после чего толпа, словно устыдившись содеянного, быстро разошлась по домам. По этому поводу Борис Петрович, узнав о самосуде, сказал:

— Как волки жили, как собаки подохли.

Арестованных китайцев заперли под замок в спортзале школы. Те сразу поняли, что восстание не только нешуточное, но и прекрасно организованное, а потому схватились за голову. Только теперь они сообразили, в какую историю влипли благодаря алчности своего начальства. Женщины бились в истерике, да, и мужчины тряслись от страха, с ужасом глядя на мрачные, полные решимости лица своих охранников. Никому из китайцев не хотелось умирать в далёкой Мордовии, а на счастливый исход они, похоже, даже и не надеялись. Да, и как им было на что-то надеяться, если никто не соизволил ответить на их вопросы и к тому же охрана нацелила на них оружие. Никакого сочувствия никто из бойцов розово-голубого батальона к ним не испытывал. В их глазах они были напастью ничуть не меньшей, чем монголо-татарское иго и китайцы это быстро поняли. Поняли и не предпринимали никаких попыток к тому, чтобы попытаться наброситься на охранников.

В половине десятого, когда подполковник Первенцев сидел вместе Земцовым и ещё тремя спецназовцами в его кабинете, в Кадошкино въехали на шикарных иномарках рейдеры, вместе с ними целая рота собровцев и почти три дюжины китайцев. Часть из них приехала на двух лимузинах, а остальные на автобусе. К их прибытию все были готовы. В офисе, кроме спецназовцев, не было ни одного сотрудника, да, и те попрятались по кабинетам, чтобы ударить рейдерам, когда те начнут своё маски-шоу, в спину. Так оно и случилось. Пока главные персоны поднимались в лифте на седьмой этаж, собровцы, дробно стуча подкованными каблуками по гранитным плитам пола, стали вбегать в здание и разбегаться по кабинетам. Своей главной задачей они видели грабёж и насилие, однако, каково же было их изумление, когда они, влетая в какой-нибудь кабинет, не видели в нём ни единой живой души. Изумление и разочарование.

Максим и трое спецназовцев встали по обе стороны от входной двери и терпеливо ждали, когда в кабинет Земцова войдёт судебный пристав со своим помощником, трое адвокатов и шестеро собровцев во главе со своим командиром, толстозадым майором Ефимовым. Первыми к столу хозяина кабинета шагнули рейдеры, а собровцы вошли в него последними и выстроились в ряд. Вот тут-то подполковник Первенцев и отдал команду произвести захват вражеских бойцов. В кабинетах, где собровцы шарили по столам и сейфам, всё произошло до банального просто. Спецназовцы, спрятавшиеся кто где, вышли из своих укрытий и рявкнули:

— Лапы в гору! Одно лишнее движение, козлы драные, и вы покойники.

Для некоторых мордоворотов, регулярно хаживавших в «качалку» и тренировавшихся в спортзалах, это было похуже любого оскорбления и они попытались было сыграть в ганфайтера, но сиплое фырчание «Винторезов» пресекло такие поползновения в корне. Их грубо сбивали с ног жестокими ударами, с хрустом заламывали им руки за спину и скручивали «пластиком» так, что и пальцем не пошевелишь. От такого неласкового обращения, собровцы начали было материться и даже угрожать спецназу повстанцев, но это привело только к одному, с них стали немедленно срывать чёрные маски с прорезями для глаз и сличать с ориентировками на тех, кто подлежал немедленному уничтожению. После того, как компьютер определял, кто есть ху, некоторых подтаскивали к распахнутым настежь окнам, сажали на подоконник и выбрасывали из офиса очередью из «Винтореза» с развороченной пулями грудью.

Не успел Максим рвануться к майору Ефимову, как его опередил капитан Эрзя, однофамилец знаменитого мордовского художника. Майор ничего не успел толком сообразить, как ухваченный мощными руками опытного бойца за шиворот и ремень, взлетел, чуть ли не под потолок, после чего стремительно рухнул вниз. Виктор Эрзя мгновенно присел, выставив одно колено, и майор, садист, насильник и убийца, приземлился поясницей на его колено. Послышался тошнотворный треск, предсмертный вскрик, глухой хрип, после мощнейшего удара ребром ладони по горлу, и ещё одним мерзавцем в России стало меньше. После этого по отработанной схеме, через окно, было расстреляно ещё три собровца, все трое негодяи ничуть не меньшие, чем их командир, который уже не мог жить без, крови, убийств и насилия.

Всё это произошло на глазах изумлённых китайцев, которые к этому моменту вышли из машин и, радостно лопоча, кивали головами. Им понравился как сам посёлок, так и офис компании, не говоря уже о её подразделениях. В ту же секунду на площадь выбежало почти две сотни бойцов, мужчин и женщин. Они выглядели столь устрашающе, что некоторые китайцы без какой-либо команды встали на колени и заложили руки за голову. Бойцы розово-голубого батальона хотя и оказалось новобранцами, действовали чётко и слажено. В числе китайской делегации было двадцать три представителя китайской мафии. Все они были вооружены, но только двое попытались выхватить оружие и тут же были сражены выстрелами из «Винторезов». Остальных гангстеров расстреливать не стали. С ними нужно было ещё разбираться и разбираться. Кто их знает, чего они там натворили в своей жизни.

Всех арестованных Максим решил взять с собой в Саранск, но перед этим приказал собрать на площади сход жителей Кадошкино и обратился к ним с речью. В ней он коротко объяснил, что такое «Комитет триста сорок», зачем он поднял в стране восстание и чего добивается. Кадошкинцы стояли молча и всем стало понятно, что им было страшно. Боялись они, конечно, мести со стороны власть имущих и Максим поспешил успокоить их такими словами:

— Граждане, вам нечего бояться. Мордовию мы зачистим полностью и все те мерзавцы, которые гнобили вас столько лет, будет либо расстреляны по совокупности своих злодеяний, либо отправлены в лагеря. Грабежей и погромов вам бояться нечего, для этого силами новой власти будет организованы народные дружины самообороны. Оружие для них мы завезли. Гнева московских властей вы тоже можете не бояться. Мы захватили несколько дивизий РВСН и наши специалисты в самое ближайшее время перепрограммируют ядерные боеголовки ракет, так что в этом плане у нас теперь паритет не только с Москвой, но и с Америкой, не говоря уже о Китае. Саров тоже захвачен нами, так что при необходимости мы в любой момент сможем изготовить новые атомные и термоядерные боеприпасы огромной мощности. Если у нас что и вызывает беспокойство, так это вы сами и ваше желание пограбить тех, кто ещё вчера был хозяином в этой жизни. Этого мы не допустим. На освобождённых районах мы вводим военное положение и поэтому насильники, грабители и мародёры будут расстреливаться на месте. У меня к вам одна единственная просьба, работайте, как и прежде, а мы позаботимся о том, чтобы больше никто и никогда не ущемлял ваших законных прав. Прежняя власть, с её беспределом, осталась в прошлом.

Кто-то обиженно выкрикнул из толпы:

— А вы что, не беспредельничаете? Эвон сколько народа постреляли у нас без суда и следствия.

— Без суда и следствия? — Гневно воскликнул Максим — Ошибаешься! Следствие мы вели долго, всё то время, что готовили восстание, а относительно суда я тебя так скажу, как раз судей-то и нужно в России вешать, как бешеных собак, в первую очередь. Чтобы тебе было понятно, почему мы расстреляли этих мерзавцев, когда будешь уходить, не поленись взять распечатку с их фотографиями и полным перечнем преступлений, которые они совершили здесь, в Кадошкинском районе. Как знать, может быть ты найдёшь среди них того, кто причинил горе тебе и твоей семьи. Всё, хватит болтать, принимайтесь за работу, а мы отправляемся в Саранск. Нам придется там хорошенько поработать.

Бойцы погрузились в машины и, оставив в Кадошкино лимузины, иномарки и автобусы, на которых в этот посёлок заявились незваные гости, уехали из него, а митинг продолжился. Теперь перед кадошкинцами стали выступать те люди, которые, находясь в подполье, долгое время сотрудничали с «Комитетом триста сорок» и собирали сведения. Они имели чёткие и ясные директивы, были хорошо подготовлены к этому митингу, а потому быстро успокоили кадошкинцев. Устраивать игр в демократию они не стали и лишь представили тех людей, кого «Комитет триста сорок» назначил управлять районом. Закон для освобождённого района вводился один — закон военного времени, с комендантским часом и военными патрулями.

Когда те кадошкинцы, кто был к этому пригоден, стали записываться в народную дружину самообороны, к розово-голубому батальону присоединилось два полка — мотопехотный в полном составе и танковый. Присоединился к повстанцам и вертолётный полк, но перед ним была поставлена конкретная боевая задача. За Ялгой повстанцы вступили в бой. В Саранске уже узнали про восстание и про то, что к столице Мордовии с четырёх сторон движутся войска повстанцев. Против отряда подполковника Первенцева был брошен сводный отряд, впопыхах собранный из саранских силовиков. В самом городе спешно строились баррикады, а к ним стягивались отряды охранников, собровцев и фээсбэшников. Их бойцы уже знали, что повстанцы без лишних разговоров расстреливают всех, кто ещё вчера терроризировал население, чтобы оно не расслаблялось и чувствовало над собой власть все двадцать четыре часа в сутки. Поэтому настроение у них было подавленное.

Ялга к этому времени уже была захвачена, а потому вряд ли отряд, посланный из Саранска, смог бы отбить её, да, он и не успевал это сделать. Единственное, чем он былопасен, так это полутора десятками танков «Т-90» и двадцатью «БМП-3». Максим принял решение атаковать противника сходу и поскольку его танкисты, у которых были более новые танки «Т-95», то, получив целеуказание из космоса, открыли огонь с дистанции в семь километров и подбили передние и задние машины бронетанковой колонны. После этого за дело взялись вертолётчики, которые также открыли по врагу огонь с безопасной дистанции. Когда дошло до прямого боестолкновения, враг уже разбегался во все стороны. Да, это и были всего лишь каратели, мечтавшие только о том, чтобы спасти свою шкуру любой ценой, но вокруг Ялги не было лесов и потому они стали отличной мишенью для вертолётов-штурмовиков. Те моментально расстреляли разбегающихся в страхе вояк.

Больше половины бронетехники врага удалось захватить в целости и сохранности, а вся остальная требовала как минимум капремонта, но на него не было времени. Среди голубых нашлось пара десятков бойцов, знакомых с танками и боевыми машинами пехоты хотя бы, как механики-водители и после сорокаминутной задержки отряд помчался дальше. С недобитками было приказано разобраться тому отряду, который брал штурмом Ялгу. Максим хотел было пересесть из своего микроавтобуса в боевую машину пехоты, как это сделал майор Земцов, но передумал. Так он терял все те средства связи, которыми был обеспечен, а от него требовалось сейчас только одно, держать всё под контролем и управлять боем. Куда предпочтительнее для него было самому идти в атаку с «Винторезом» в руках, но он не имел на это права.

Пока что всё шло гладко. За исключением нескольких десятков легкораненых, его отряд не понёс никаких потерь, но штурм Саранска обещал быть трудным. Подполковник Первенцев предусмотрительно решил не лезть на рожон. Он приказал выдвинуться вперёд снайперам, вооруженным дальнобойными американскими, крупнокалиберными снайперскими винтовками «Мак-Миллан» с баллистическими компьютерами и те стали бить по врагу практически наверняка. Спутники снова давали прекрасное целеуказание и потому их огонь был чрезвычайно губителен для врага. Остальные бойцы стали просачиваться в город обходя несколько баррикад, преградивших им путь, но вперёд шел только спецназ. Зло и нервно фырчали «Винторезы», временами, когда становилось ясно, что на баррикадах нет гражданских лиц, ухали термобарические взрывы, после которых с них уже никто не стрелял. Это возымело своё действие.

Увидев, что баррикады впереди на несколько мгновений охватывало пламя, после чего там наступала полная тишина, защитники баррикад, расположенных ближе к центру города, удирали с них бегом, но по большей части попадали под пули повстанцев. Враг стремительно откатывался к центру города, но там уже было выброшено на крыши зданий несколько вертолётных десантов спецназовцев. Они действовали тройками, группами по девять человек и их огонь был чрезвычайно губительным. В городе в это время царила паника. Люди не знали, куда им прятаться, но потерь среди мирного населения было мало. В первую очередь этому препятствовали спецназовцы, да, и остальные бойцы не палили куда попало. Все уже знали, что нажимать на курок «Винтореза» или «Печенега» нужно только тогда, когда компьютер даёт добро.

К восьми часам вечера все в основном закончилось и боевые действия происходили только в центре города. По всему же Саранску в этот момент проходил повальный шмон. Большая часть бойцов прочёсывала квартиры и подвалы в поисках спрятавшихся там вояк врага. Бой ещё был в самом разгаре и даже более того, только начался, а по городу уже повели арестованных. Невиновных среди них не было и тут жителям Саранска нужно было благодарить всех тех людей, которые, зачастую рискуя жизнью, вели в их городе разведку и фотографировали тех, кто не просто имел отношение к режиму, а был его активным функционером. На них велась планомерная охота, а потому уже очень скоро жители города увидели, что под конвоем оказалось большинство людей, на которых они раньше даже боялись взглянуть лишний раз, чтобы не прогневать.

Те из саранцев, кто включил телевизор, радио или вошел в Интернет, с удивлением узнавали, что какой-то «Комитет триста сорок» поднял в стране восстание против преступного режима чиновников. В отличие от предутренних часов, когда повстанцы действовали скрытно, в десять часов до сведения людей довели, какие города в России полностью очищены от сатрапов прежней власти и её самой. Максиму было не до телевидения и Интернета. В президентском дворце заняли оборону до двух тысяч человек, а в мордовском парламенте и того больше, тысячи под три. Оружия у них имелось предостаточно, но что самое главное, они не спешили сдаваться. Ну, с этим Максим как раз мог смериться, но дело осложнялось тем, что эти мерзавцы взяли в заложники множество женщин и детей, с которыми обещали жестоко расправиться.

Не долго думая, он немедленно отдал приказ привезти к обоим зданиям жен, детей, родителей и близких их защитников. Положение спасало то, что они получали из космоса прекрасные фотоснимки и видеозаписи, позволяющие определить, кто именно успел укрыться в зданиях. В результате изумлённые жители Саранска увидели нечто невообразимое и пугающее. К центру города на бортовых автомобилях повезли женщин, детей и стариков. Те, кому удалось подобраться поближе, видели, как машины задом сдавали на площадь и что к заднему борту привязаны бочки с бензином. Вояки, пытавшиеся, словно террористы, спрятаться за живым щитом, вскоре услышали:

— Либо вы немедленно сдаётесь, либо первыми при штурме погибнут ваши родители, жены и дети. Даю вам на раздумья ровно десять минут.

Из обоих зданий уже через пару минут вышли парламентёры с белыми флагами, чтобы узнать, каковы будут условия освобождения заложников. Ответ был неутешительным — суд военного трибунала над всеми, кто совершал преступления против своего народа и безжалостно грабил его. Под громкий плач жен и детей кто-то предпочёл застрелиться сам, но таких было немного. Не прошло и десяти минут, как загнанные в угол вояки и чиновники стали сдаваться. На этот раз никого не стали расстреливать немедленно. Последним из здания президентского дворца вышел трясущийся от страха Эмиль Царёв. На вчерашнего хозяина Мордовии было противно смотреть. От былой спеси не осталось даже малейшего следа.

В скоротечном бою за Саранск погибло семнадцать человек и среди них ни одного спецназовца или бывшего зека. Сказывалось то, что повстанцы имели куда более совершенные средства защиты. Да, и этих смертей можно было избежать, не лезь некоторые офицеры туда, куда их не просили, но слишком уж было велико их желание поквитаться с врагом. К полуночи всё закончилось, но зачистка города продолжилась. Далеко не все чиновники и их преданные нукеры были захвачены в плен. К этому времени Максим получил подтверждение, что вся Мордовия, а вместе с ней Чувашия, Нижегородская и Ульяновская области были захвачены повстанцами почти полностью. Так же успешно восстание проходило и в других регионах. Враг проявил поразительную беспечность и был за это жестоко наказан и пусть от власти чиновников была освобождена не вся Россия, начало этому было положено.

Глава шестая Ещё одни десять дней, которые потрясли мир

Максим и сам не ожидал, что он так быстро станет для множества людей Максимом Викторовичем. Не ожидал он и того, что всего за каких-то десять дней им удастся сделать так много. Они без малого чуть ли не перерезали Европейскую часть России, взяв власть в свои руки от Мурманска до Вологды и от Нижнего Новгорода до Кургана, покончив с чиновничьим режимом в Приморье, Хабаровском крае, на Сахалине и на Камчатке, а также освободили русские территории Северного Кавказа от Ставропольского края вплоть до Ростова. Татарстан и Башкирию они не трогали специально, как и Северокавказские республики. Разобраться с первыми они собирались через пару месяцев, а в отношении вторых уже были сделаны громкие, чёткие и внятные заявления — новая Россия в ультимативной форме предоставляла им полную свободу, но жестко потребовала немедленно освободить всех русских рабов, иначе с началом зимы горцев ждет такая война, что генерал Ермолов покажется им сущим ангелом, поскольку речь будет идти о тотальном уничтожении врага. Хотя ответная реакция еще не последовала, до войны, похоже, дело не должно было дойти.

Сам Максим за это время с боями дошел до Оренбурга, но это сильно сказано. Местами бои действительно были тяжелыми, но на их стороне был профессионализм и отличная выучка своего собственного спецназа, плюс массовый переход на сторону повстанцев солдат и офицеров. Восстание продолжало расширяться, но по большей части с Запада на Восток и с Дальнего Востока в Сибирь. Двигаться за Волгу, на Запад, было опасно. Центр Европейской части России был хорошо вооружен, но самое главное заключалось в том, что Власиха, столица РВСН России, находилась под контролем Кремля. Поэтому пусть и небольшое, но какое-то количество ракет с ядерными боеголовками у режима имелось и с этим нужно было считаться. Работа по Власихе велась давно, но каких-то особых успехов не было достигнуто. Как и придворная Кантемировская дивизия, ракетчики, можно сказать, были на стороне чиновничьего режима. Подполковник Первенцев не впадал из-за этого в панику, но вместе с тем не торопил событий.

Им удалось сделать едва ли не самое главное — перерезать все нефте и газопроводы, идущие из Сибири на Запад. Пока что это не имело особого значения, ведь хранилища были полны. Когда запасы нефти и газа иссякнут, чиновничий режим пусть и с трудом, но все же сможет какое-то время выкручиваться, покупая нефть и газ за рубежом, но зима быстро наведет в этом деле свой порядок. Поэтому вся дальнейшая борьба с режимом переносилась на позднюю осень и зиму. Имелась у повстанцев, начавших освобождать Россию от внутреннего врага, захватившего власть в стране, еще одна причина, по которой они были вынуждены притормозить, у них просто не хватало боеприпасов. Какой-то острой нехватки они ещё не испытывали, но следующие десять дней точно такой же активности приведут к тому, что бойцам придётся использовать автоматы и снайперские винтовки, как дубины. А ведь они накапливали патроны и снаряды на тайных складах свыше семи лет, но та плотность огня, которую армия повстанцев обрушивала на врага, быстро сделала своё дело и теперь повсюду, где только можно, срочно организовывали выпуск патронов и снарядов.

В три часа пополудни подполковник Первенце возвращался в Оренбург из короткой инспекционной поездки. Одетый в полевой камуфляж, с тактическим шлемом на голове, экран-забрало которого было опущено на глаза, он сидел за рулём старинного армейского джипа «Хаммер» с усиленной бронёй и ехал в сторону центра города на максимальной для этого автомобиля скоростью. Максим никогда прежде не бывал в этом городе, но по словам горожан и своих друзей знал, что за пятнадцать лет Оренбург был отстроен практически заново. Новой власти было плевать на архитектурные памятники. Они сносили их без малейшего сожаления и строили себе такие особняки, что им могли позавидовать богатейшие люди планеты за рубежом. До того момента, пока они не подняли восстание и не стали безжалостно бороться с чиновничьим режимом. Да, безжалостность и жестокость, как это ни печально, были их главным оружием и именно поэтому они смогли так стремительно захватить огромные территории. Как только весть о восстании, поднятом «Комитетом триста сорок», распространилась по всей России и чиновничьей клике стало известно, какие регионы захвачены повстанцами и как те расправляются со вчерашними хозяевами жизни и вершителями судеб, сатрапы, бросив всё, бежали вместе со своими самыми преданными приспешниками в Москву и Центр России, благо там у них имелись как шикарные квартиры, так и роскошные поместья, разбросанные по всему Подмосковью.

Однако, вовсе не массовые казни палачей, карателей и их хозяев ввергли весь мир в состояние шока, а то, что повстанцы без малейших проволочек казнили вице-президента компании «Тяньжи» вместе с тремя десятками других китайцев. По сравнению с этим померкло даже колесование бывшего президента Мордовии Эмиля Царёва и нескольких других преступников, отличавшихся особой жестокостью. За ними ведь не стоял Китай со своей огромной армией. Насколько жестокими и беспощадными были преступники, истязавшие свой народ, настолько же жестоко казнили и их, причём публично, хотя и не в центре города. Трупы казнённых сжигались в ямах, а те засыпались землёй и перепахивались, чтобы родственники не смогли похоронить их на кладбище. Чего-чего, а казней и трупов было много, как и публичных наказаний. Новая власть сразу же объявила, что с самосудом и беспределом она будет бороться жестко и принципиально.

Уже на второй день «Комитет триста сорок» заявил на весь мир, что у новой России есть оружие пострашнее атомных бомб, бойцы с паранормальными способностями и следователи-телепаты, но не от слова телепать языком. Скрывать то, что все члены этого самого «Комитета триста сорок» и очень многие из их детей были так называемыми индиго или псиониками, уже не имело смысла. Интернет, радио и телевидение, а у повстанцев имелись свои собственные спутники связи, быстро разнесли эту весть по всей России. Вместе с тем до сведения людей было доведено, что за самосуд будут расстреливать точно так же, как и за те преступления, которые уже были совершены в стране прежней властью. Людям предлагалось потерпеть и не бросаться с голыми руками на штыки. Зато на всех освобождённых территориях по сию пору полным ходом шла зачистка и одновременно с ней новая власть налаживала жизнь сограждан, оказавшихся в сложной жизненной ситуации.

Линии фронта, как таковой, между старой и новой Россией не было, а потому в освобождённые районы хлынули люди. Множество людей. Первым делом их отправляли в фильтрационный пункты, где с ними беседовали самые опытные телепаты, хотя таких насчитывалось немного. Максим и его друзья боялись засланных агентов и не зря. Их действительно засылали к ним под видом беглецов, но далеко не всех ставили к стенке на самом деле, а лишь имитировали расстрел, хотя они и не были такими уж ангелами. «Комитет триста сорок» стремился доказать на деле, что новая власть действует хотя и жестоко, но справедливо и тщательно отделяет зёрна от плевел.

С такой же жесткостью новая власть боролась за чистоту своих рядов. Беспредел и пьянство были поставлены вне закона, но если за самовольную жестокость и убийство невиновного человека бойца запросто могли поставить к стенке и расстрелять, то пьяниц наказывали по другому, физически, и это происходило довольно часто. У вчерашних зеков частенько сдавали нервы и они, дорвавшись до спиртного, не всегда могли устоять против соблазна надраться в лоскуты. Пороть таких идиотов плетями и тем самым покрывать их спины шрамами, было бы неосмотрительно и накладно, ведь после этого их нужно будет лечить. Поэтому к ним применялись другие виды физического воздействия, весьма похожие на пытку.

Максим, лавируя между армейскими грузовиками, ехал по центральному проспекту города к губернаторскому дворцу. Оренбург был всего три дня, как захвачен повстанцами. Во многих домах окна были заколочены листами пластика и фанеры, а стены покрывали пулевые отметины. Бои за город не были такими уж и тяжелыми, тем более, что большая часть чиновничьей братии во главе с губернатором загодя сбежала в Казахстан. Власти южного соседа подтянули к границе армию и перекрыли её, но после того, как пропустили тех, кто позволял их отребью кормиться в России. Дальше этого дело пока что не шло, но «Комитет триста сорок» уже планировал стремительный бросок на юг, чтобы восстановить статус-кво и вернуть России её законные земли, всегда бывшие русскими, ну, и заодно преподать хороший урок как властям Казахстана и казахам, так и заодно всему миру. В отношении Украины, а точнее Крыма и её восточных районом, они собирались принять точно такие меры, но не летом, а ближе к зиме. Вторжение же в Казахстан было запланировано на начало июля. До этого времени Максим решил никуда не уезжать из Оренбурга.

Вскоре подполковник Первенцев, который всю ночь провёл в танковой дивизии, подъехал к губернаторскому дворцу, доставшемуся им без боя. Прежние обитатели, спасаясь бегством его даже не заминировали. Да, это был настоящий дворец, двадцатипятиэтажное здание из белого мрамора, стекла и анодированного алюминия. Причудливой формы здание, построенное в стиле хай-тек, стояло на огромном участке и было окружено красивым парком с несколькими прудами и огорожено роскошной чугунной оградой. Главные ворота были распахнуты настежь, но по обе стороны от них стояло по паре танков «Т-95» и по четыре боевых машины поддержки танков, грозно ощетинившейся четырьмя сдвоенными скорострельными пушками. Да, и помимо них в губернаторском саду находилось два с лишним батальона, отчего его красота несколько поблекла. Бойцы полюбили дарить цветы проходившим мимо дворца девушкам. Максим, снизив скорость, въехал на территорию дворца, к которому, не смотря на раннее утро, направлялась длинная вереница людей. Каждый человек шел к ним со своими проблемами и никому не давали от ворот поворот. С каждым жителем Оренбурга беседовали и входили в его положение.

На просторной площади перед главным входом находилось лобное место — деревянный помост, к которому тянулся электрический кабель. На самом помосте стояло в два ряда две дюжины дубовых столбов с широкими кожаными ремнями, медным обручем, скользящим по металлической штанге позади столба вверх и вниз, и медным поддоном, стоящим под ним. На глазах у все на лобном месте проходила экзекуция провинившихся бойцов. В основном тех, кто, не смотря на строгий запрет, всё же был пойман пьяным. В это утро таких насчитывалось девять человек и все из полка «Титаник», то есть его старые знакомые, но экзекуции проводились обычно не утром, а после обеда. Максим подъехал поближе, вышел из машины и подошел к босоногим парням. Трое из них были деловыми, а четверо крутыми, все в возрасте от тридцати до тридцати пяти лет. Он подошел поближе, покрутил головой и с укоризной посмотрел на них. Командир боевой группы, почти двухметрового роста верзила, сержант Сергей Окороков по прозвищу Румпель, пробасил, широко улыбаясь:

— Извини, Чкалов, бес попутал. — После чего рявкнул — Чего встали, как во время штиля? Давайте, шевелите вёслами, гребите к столбам! Быстро!

Бывший питерский бандюган и заядлый яхтсмен, он запрыгнул на помост, подошел к ближайшему столбу и встал в медный поддон, в котором было по щиколотки налито воды. Румпель сам пристегнулся к нему ремнём на уровне груди. Подошедший к нему сержант с мокрым вафельным полотенцем в руках, положил его на голову командира боевой группы и, недовольно бурча что-то себе под нос, опустил медный обруч, после чего сунул в руку Румпелю прерыватель, замыкающий и размыкающий электрическую цепь. К медному кольцу и поддону были подведены электрические провода. Когда все бойцы встали каждый возле своего столба и приготовились к экзекуции, сержант, которому в это утро выпало её проводить, сказал:

— Так, мужики, поскольку это у вас первый раз, то вы получите по пять ударов током. Каждый удар по двадцать секунд. Если кто не сдюжит и разожмёт руку раньше, чем перестанет играть музыка, тому придётся повторить всё снова. К вашему сведению, Чкалов двадцать семь ударов в Саранске вытерпел, чтобы вас, ослов, вразумить.

— Да, знаем мы это, Стервень, — сердито огрызнулся кто-то из деловых, — давай, включай свою шарманку. Причастимся липездричеством и жрать пойдём.

Через минуту над площадью загрохотал марш «Прощание славянки» и старший сержант Зацепа опустил ручку рубильника. Бойцов затрясло, но первый удар они перенесли не издав ни звука и только во время четвёртого их рты открылись, но марш заглушил крики. Зато никто не отбросил от себя прерыватель. Как только звуки марша утихли, Максим сердито спросил:

— Ну, и стоило оно этого?

— Стоило, Чкалов, ещё как стоило. — Ответил за всех Румпель, губы которого были искусаны до крови — Но нам же надо было как-то доказать всему «Титанику», что в нашей роте нет слабаков. Голубые со своими ведьмами уже почти всем батальоном через это твоё липездричество прошли, так что же мы, дрисливее их что ли?

Демонстративно, с показным огорчением, вздохнув, Максим махнул рукой и направился ко входу. По большому счёту с дисциплиной где-где, а в полку «Титаник», как и во всех остальных точно таких же полках, был полный порядок. Как только он доказал, что пытка электротоком не является для человека со здоровым сердцем смертельной, нашлось немало желающих испробовать её на себе, а потому офицеры то и дело отлавливали пьяных бойцов. Максиму было хорошо известно, что больше половины из этого числа устраивали попойки только для того, чтобы доказать своим товарищам, что они самые крутые. Те же бойцы, которые напивались по каким-то другим причинам, после экзекуции вообще зарекались пить и клялись, что лучше в петлю, чем напиться водки и получить уже не пять, а десять ударов электрической плетью. Таких электрических эшафотов в повстанческой армии было несколько сотен и мало кому хотелось заработать столь суровое наказание за обычную пьянку.

Им крайне редко приходилось расстреливать тех бойцов, которые потеряли человеческий облик и, взяв в руки оружие, начинали зверствовать точно так же, как и те нелюди, с которыми они боролись. Неподалёку от эшафота Максим увидел совсем уж редкую птицу, оператора с видеокамерой и кофром, висевшим через плечо, и молодую женщину с микрофоном в руках. Рядом с ними стояли трое офицеров и один из них, указав рукой на него, что-то негромко сказал дамочке. Женщина с микрофоном, на котором Максим увидел аббревиатуру «Би-Би-Си», решительными шагами направилась к нему и когда приблизилась метров на пятнадцать, громко попросила:

— Господин президент, вы позволите задать вам несколько вопросов? Я Маргарет Ланкастер, корреспондент «Би-Би-Си».

Максим кивнул и когда молодая женщина и оператор приблизились, жестом предложил им иди к входу и тайком показал кулак офицерам за то, что они представили его, как президента. В последнее время его друзья всё чаще и чаще говорили ему, что именно он должен возглавить восстание. Сегодня они сделали в этом направлении ещё один шаг, отчего настроение у Максима основательно испортилось. Не смотря на это он решительно направился в губернаторский дворец, которому позавидовал бы любой арабский шейх, сидящий на нефтяной скважине. Вместе с Маргарет Ланкастер и её оператором он поднялся почти на самый верх, вошел в огромный кабинет бывшего хозяина Оренбургской области и по-хозяйски направился к письменному столу. Тот мог своей монументальностью поспорить с пирамидой Хеопса. Он оправил на себе полевой мундир, сел в роскошное кресло тёмно-вишнёвой кожи и кивнул англичанке.

Маргарет Ланкастер, симпатичная шатенка лет тридцати пяти с проницательным взглядом карих глаз и неожиданно волевым лицом профессиональной спортсменки, спросила:

— Господин президент, вы можете дать интервью моей телекомпании? — И с улыбкой прибавила — Я добиралась до вас целую неделю и даже не надеялась, что смогу это сделать. О вас можно сказать только одно, вы не сидите на одном месте.

— Точнее целую неделю гонялись за мной. — С улыбкой сказал Максим — Хорошо, я дам вам интервью, миссис Ланкастер, но сначала давайте пообедаем.

Подполковник Первенцев позвонил по телефону и попросил принести в кабинет обед, распорядившись приготовить для журналистки её любимый салат с артишоками, поджарить тосты, поджарить стейк из свинины, к нему подать картофель-фри и бокал свежевыжатого апельсинового сока. Её оператору тоже был заказан именно такой обед, о котором тот мечтал вот уже добрую неделю. От аперитива англичане отказались. Услышав, что именно Максим говорил в телефонную трубку, делая для своих гостей заказ, Маргарет Ланкастер удивлённо спросила:

— Господин президент, неужели все эти разговоры про телепатию правда? Мы с Билли проснулись очень рано и ещё даже не завтракали, а вы заказали для нас такой обед, о котором мы даже и не мечтали. Вы прочитали наши мысли?

Максим усмехнулся и ответил:

— Да, нам не имело смысла скрывать это дальше. Вы только что убедились в этом на собственном опыте? Хотя я и не телепат, мисс Ланкастер, я умею весьма точно угадывать мысли.

Обед подали через полчаса в большую гостиную, расположенную рядом с кабинетом. За завтраком Максим коротко обсудил с журналисткой будущее интервью, ограничив его по времени двумя часами и разрешив задавать любые вопросы. Вскоре они вернулись в кабинет и он сел в правое из двух кресел, между которыми стоял журнальный столик. Маргарет Ланкастер встала на фоне гобелена, быстро посмотрелась в зеркальце, поправила прическу и поскольку Максим был не против прямого эфира, сказала:

— Дамы и господа, я, Маргарет Ланкастер, нахожусь сейчас в городе Оренбурге, в огромном дворце бывшего губернатора Оренбургской области. Сегодня вы имеете уникальную возможность узнать о том, что происходит в России, из уст главного руководителя вооруженного восстания, которого все повстанцы называют президентом новой России. Его имя Максим Первенцев и я советую вам запомнить это.

Журналистка подошла к Максиму, поднявшемуся из кресла, и поприветствовала его. Они сели и Маргарет Ланкастер задала первый вопрос, касающийся всего происходящего. Максим сосредоточенно кивнул и пристально посмотрел в объектив портативной телекамеры. Сурово нахмурившись, он ответил:

— В России произошло то, чего было невозможно избежать начиная с того момента, как в Советском Союзе затеяли перестройку, быстро выродившуюся в целенаправленный развал великой страны, ограбление и закабаление русского народа. Делалось это нагло и цинично, под видом демократизации советского общества и борьбы с тоталитарной системой, но привело к возрождению в России феодализма и ничем не прикрытого рабства. За тридцать пять лет против русского народа были совершены чудовищные преступления и он понёс такие жертвы, что холокост рядом с этим детский сад. Если евреев во время Второй мировой войны было убито в фашистских концлагерях шесть миллионов, то русских людей за эти годы без войны уничтожили уже свыше двадцати миллионов. Всё это произошло с прямой подачи западной демократии и благодаря тому, что западная цивилизация так трепетно сжимала в своих объятьях каждого негодяя, дорвавшегося до власти вместе со своими прихвостнями сначала в Советском Союзе, а потом в России. В результате в нашей стране произошло то, чего так боялись ваши спецслужбы — патриотически настроенные офицеры спецслужб, к которым я отношусь, подготовили вооруженное восстание, возглавили его и оно уже увенчалось успехом. Сейчас в наших руках находится большая часть ядерного арсенала, а так же военные заводы по его производству и заводы по производству средств их доставки. В военном плане новая Россия неуязвима для НАТО, так как при малейших признаках широкомасштабной агрессии мы нанесём такой удар, что от западной цивилизации мало что останется и Великобритания, как страна, так любящая принимать у себя воров, сбежавших из России, должна задуматься о последствиях первой. Ваша страна рискует стать радиоактивной пустыней, если вы не дадите жесткий укорот вашему правительству.

Подполковник Первенцев замолчал и снова вперил суровый взгляд в объектив телекамеры. После короткой паузы Маргарет Ланкастер, сидевшая с каменным лицом, спросила:

— Именно с этим связаны массовые казни в России?

— Да, — отрывисто сказал Максим, — хотя это и тяжело, никому не нравится быть палачом, мы просто вынуждены физически уничтожать тех преступников, кому нет прощения. В течение пятнадцать лет мы собирали сведения о их преступлениях, а поскольку именно русские люди первыми совершили эволюционный скачок и среди нас немало таких, кто обладает паранормальными способностями, то мы караем только тех преступников, которые убивали и истязали людей целенаправленно, ради собственной выгоды или из-за своих садистских наклонностей. Если в наши руки попадает человек, который совершил убийство по приказу и не мог ослушаться потому, что его близким грозила смерть, мы сохраняем ему жизнь.

Английская журналистка, вздохнув, кивнула и задала уже куда более конкретный вопрос, так предварив его:

— Господин президент, вчера я наблюдала за казнью одной женщины, врача, которая, как мне стало известно, никого не убивала. Она была главным врачом областной больницы и её казнили вместе с какими-то карателями, как их назвали. Почему она была казнена? Лично у меня эта женщина, а ей ещё не исполнилось сорока лет, вызвала сочувствие. Ваши люди безжалостно повесили её. Почему?

Подполковник Первенцев нахмурился, вздохнул, покрутил головой и суровым тоном сказал:

— Я знаком с этим делом, миссис Ланкастер. Да, Роза Абрамовна Бронштейн действительно умела составить о себе хорошее впечатление. Между прочим, вы удивляете меня, мисс Ланкастер. Каждый человек, который решил посмотреть, как казнят преступников, имеет возможность узнать всё об их злодеяниях. Госпожа Бронштейн виновна в том, что создала вместе с губернатором Оренбургской области целую сеть хирургических пунктов, в которых у людей насильственным образом изымались внутренние органы. Так называемые врачи занималась в них также тем, что производили насильственные аборты и вызывали у пойманных милиционерами беременных женщин искусственные роды, чтобы добывать из биоматериала стволовые клетки. В Великобритании, между прочим, такие омолаживающие препараты пользуются большим спросом и никого из жителей вашей страны, похоже, совершенно не интересует, как эти стволовые клетки были добыты. Всего за одиннадцать лет жертвой этой хищной твари стали почти девять тысяч мужчин и женщин. Она лично производила операции по изъятию внутренних органов и делала это так, что человек, одурманенный наркотиками, уходил из хирургического пункта так и не поняв, что с ним произошло, а спустя несколько часов умирал. Думаю, что в данном случае будет уместно привести слова Конфуция, сказавшего когда-то: — «За добро нужно платить добром, а за зло воздавать по справедливости.» Поэтому единственное снисхождение по отношению к этой импозантной даме было выражено в том, что её просто повесили. Мужчин за такие преступления у нас принято колесовать. Рано или поздно губернатор Оренбургской области и оба его старших сына будут пойманы и подвергнуты этой страшной казни. Пользуясь случаем, я обращаюсь к британским банкирам. Господа, на банковских счетах Розы Абрамовны Бронштейн в Национальном Вестминстерском Банке хранится триста двадцать миллионов евро. Если эти деньги не будут возвращены в Россию, мы объявим руководство этого банка соучастниками преступления и они все будут приговорены к смертной казни. Поверьте, нашим агентам не составит особого труда привести приговор суда в исполнение. Мои слова также относятся к денежным вкладам всех преступников, осуждённых в России на казнь или длительные сроки заключения. Никто из тех людей, которые тридцать четыре года истязали не только русский, но и все остальные народы России, грабили их, убивали и втаптывали в грязь человеческое достоинство, а также потворствовали преступникам и всячески помогали им, не останется безнаказанным. Пусть даже это будут президенты держав, считающих себя великими. Мы сурово, от мала до велика, покараем всех, кто планомерно уничтожал русский народ, и у нас хватит на это сил и политической воли. Поэтому призываю вас задуматься над тем, как вы можете загладить свою вину перед Россией и её народом. — Англичанка, услышав эти слова, в ужасе отшатнулась, а Максим, одарив её строгим взглядом, ледяным тоном сказал — Миссис Ланкастер, хотя я и не телепат, поверьте, мысли человека я угадываю очень легко. Вы сейчас подумали, что нас нужно уничтожить, как можно скорее, пока мы не набрали силу и не захватили всю Россию. Я не вправе осуждать вас за такие ваши мысли и потому буду рассматривать их, как самую обычную реплику, содержащую в себе вопрос, а может быть западной цивилизации действительно стоит поступить именно так, уничтожить нас? Поверьте, как только ваши президенты и премьер-министры наберутся решимости отдать такой приказ, мы первыми нанесём превентивный удар по вашим штабам, а если и это не отрезвит вас, последует второй удар, куда более мощный. У нас очень хорошо поставлена разведка и мы знаем всё, что происходит в Белом доме, на Даунинг стрит и на Елисейских полях, как знаем то, что происходит в Пекине. Поэтому нас невозможно застать врасплох. Каким будет ваш следующий вопрос?

Заметно побледневшая английская журналистка запинаясь и судорожно потирая руки спросила:

— Господин президент, неужели вы способны развязать Третью мировую войну и обрушить на миллионы ни в чём неповинных людей свои ракеты с атомными и термоядерными боеголовками? Но это же ужасно.

Максим усмехнулся и чуть ли не ёрнически ответил:

— Маргарет, давайте отнесёмся ко всему по-философски. Для нас, русских, в сложившихся условиях лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Вы, ловко манипулируя нашими политиками в восьмидесятые и девяностые годы, к началу четвёртого десятилетия низвели русских людей до положения безропотных рабов, которых может безнаказанно убивать кто угодно. Знаете скольких чернокожих граждан Великобритании, приехавших в нашу страну, чтобы работать здесь наёмными карателями и надсмотрщиками, мы казнили за совершенные ими преступления? Четыре тысячи двести тридцать семь человек и это далеко не все негодяи, которых мы обязаны уничтожить во имя человеколюбия и гуманизма. Эти подонки, которые и у вас в стране не отличались законопослушностью, приехали в Россию полагая, что наша страна является территорией дикой охоты, где по приказу начальников, а среди них не так уж много русских, можно безнаказанно насиловать, истязать и убивать безоружных людей. Они жестоко ошиблись и будут казнены все до единого, но есть другие подонки из числа высокопоставленных господ, прямо влияющих на политику ваших стран. Они поступали все эти годы по иному. Эти господа сначала всячески потворствовали тем негодяям, которые разворовывали нашу страну, сколачивая невиданные состояния, а попутно ещё и разваливали её до тех пор, пока другие негодяи не поняли, что в России, природные богатства которой разворовать полностью невозможно физически, можно снова ввести феодальный режим, разделить её территорию между собой и воцариться в своих вотчинах навечно. О, этот эксперимент так восхитил ваши правящие элиты, что они моментально изменили своё отношение к России и стали укреплять режим чиновников, окончательно взявших власть в свои руки. Вы тоже просчитались, господа. Даже в том случае, если бы благодаря смелому эксперименту, поставленному много лет назад ещё во времена Советского Союза, который получил название проект «Индиго», не произошло эволюционного скачка, в России всё равно нашлись бы такие патриоты, которые свергли бы этот античеловеческий режим. Если народ Великобритании захочет узнать имена тех политиков, которые хотят, точнее теперь уже хотели, поработить его точно так же, как чиновники поработили русский народ, другие народы нашей страны пострадали в гораздо меньшей степени, то мы назовём их имена. В таких условиях, миссис Ланкастер, западной цивилизации трудно надеяться, что русские люди после всего того, что они пережили, станут сожалеть о миллионах людей, погибших в ваших странах в результате Третьей мировой войны, но я вас обнадёжу — её не будет. Мы не самоубийцы и нас совершенно не прельщает перспектива жить в стране, окруженной радиоактивными пепелищами. Пять, шесть термоядерных взрывов, причём взрывов сверхчистых, а такие термоядерные боеприпасы у нас имеются, которые уничтожат некоторые из ваших самых крупных военных объектов, это ещё допустимо в том случае, если у военных сдадут нервы. Тем не менее я полагаю и у меня имеются для этого все основания, что этого не произойдёт. Когда я говорю о превентивном ударе, речь идёт вовсе не о ракетах с термоядерными боеголовками, а о совсем ином оружие, которое мы применим не задумываясь ни на минуту и применим адресно, причём с потрясающей точностью. Поверьте мне, некоторые люди уже поняли, о чём именно идёт речь и сейчас пребывают в паническом ужасе. Ещё бы, как раз об этом они даже не могли и помыслить, но это так. Новая Россия может в любую секунду нанести по вашим ракетным базам и подводным лодкам удар такой сокрушительной силы, что у вас попросту не останется ни одной атомной бомбы или боеголовки. Поскольку думать над этими словами задача ваших политиков и военных, Маргарет, давайте перейдём к каким-нибудь другим вопросам.

Англичанка, приободрённая его словами, проглотила комок в горле и всё же поинтересовалась:

— Неужели это правда? — Максим только насмешливо улыбнулся и молча кивнул головой, а Маргарет Ланкастер задала ему довольно сложный вопрос — Господин президент, почему в выложили свои козыри так быстро, ведь игра только началась? Мне всегда казалось, что прямота и простодушие не являются отличительной чертой политиков вашего масштаба. Зачем вы сказали, что Россия может быстро разоружить весь западный мир и лишить его военного преимущества? Вам не кажется, что люди расценят ваши слова, как элементарный блеф?

Подполковник Первенцев хитро улыбнулся и ответил:

— Вообще-то я не политик, миссис Ланкастер. Я кадровый разведчик, полевой агент экстра-класса, которому по плечу выполнить практически любое задание из разряда невыполнимых. Этому меня не только учили с юных лет, но и для этого, отчасти, породили. Таких полевых агентов, как я, в России насчитывается немало и некоторые из них сейчас находятся в Вашингтоне, Лондоне, Париже, Пекине, Иерусалиме и в некоторых других столицах. Поэтому я имею достоверную информацию о том, что происходит, например, в Белом Доме. Поверьте, президент США Роберт Стюарт ещё может надеяться на то, что специалисты смогут защитить его телефон от прослушивания вражескими агентами, но они никогда не защитят его сознание от опытного телепата, способного читать чужие мысли. Но и это ещё не всё, миссис Ланкастер. Хотя моё истинное призвание это целительство, я ведь ещё могу и убивать даже не приближаясь к человеку. Ничего не поделаешь, вы у себя на Западе так надули общемировой эгрегор зла, нацеленный на русских людей, что тем самым заставили некоторых из них совершить эволюционный скачок. Если раньше, всего каких-то тридцать лет назад, настоящие индиго, не чета нам, детям проекта «Индиго», рождались только в наших семьях, то уже каких-то пять лет спустя они стали рождаться в семьях самых обычных людей, причём не только русских. Мы нашли их всех и помогли им выжить в то жестокое и безжалостное время. Теперь уже некоторые из них стали родителями и поверьте, Маргарет, хотя все эти молодые люди мечтают только о спокойной, счастливой жизни, в военном отношении они будут пострашнее всех ваших атомных бомб и прочих средств массового уничтожения. Человечество вошло в новую фазу своего развития и лично я уверен, что соседство обыкновенных людей с людьми новой генерации, не грозит им бедами. Наоборот, наши молодые учёные уже создали такие препараты, которые могут значительно расширить человеческие возможности. Сегодня вы присутствовали на самоэкзекуции и видели сами, как девять парней прошли через пытку электрическим током. Они специально распили вчера несколько бутылок водки, чтобы их поймали пьяными и подвергли этому болезненному наказанию. Таким образом они доказали своим боевым товарищам, что способны стоически терпеть любую боль. Поверьте, обычный человек не смог бы перенести этой пытки, а ведь каждый из них мог в любую секунду разжать руку и разъединить электрическую цепь. Такими они стали благодаря инъекции «Сыворотки расширения сознания» и «Сыворотки здоровья», которую им сделали две недели назад. Поэтому я могу смело утверждать, что таких солдат нет ни в одной армии мира, но мы не ставим перед собой никаких задач, кроме возрождения России и мечтаем только об одном, собрать всех русских людей, кроме весьма небольшого числа преступников и отщепенцев, живущих на Западе, в своей стране. Мы не собираемся хоть чем-то угрожать миру, но при этом будем защищать законные права каждого русского человека в любой точке земного шара. Пользуясь случаем, я требую, чтобы силовые структуры всех стран, куда были вывезены сотни тысяч русских девушек и юношей, приложить все усилия к тому, чтобы те могли немедленно вернуться домой. В противном случае «Комитет триста сорок» объявит войну любому государству, в борделях которого эксплуатируют наших сограждан и тогда вы узнаете, что такое армия новой России и как она умеет защищать свой народ. Правительства и парламенты этих стран мы уничтожим физически и сделаем это в самой жестокой и кровавой форме. Ну, а теперь, дамы и господа, думайте сами, зачем я так откровенен с вами. Надеюсь вы поймёте, что по одной единственной причине, я полностью уверен в своей правоте, опираюсь на поддержку всех тех людей, которые в нас поверили, и имею более, чем достаточные основания, чтобы разговаривать с вашими правительствами не на равных, а с позиции силы. Если вам будет так угодно, можете рассматривать мои слова, как прямую и явную угрозу, хотя это всего лишь предупреждение.

Маргарет Ланкастер после этих слов, сказанных с мрачной решимостью на прекрасном английском, как это ни странно, осмелела и стала задавать вопросы уже куда более раскованно. Английскую журналистку интересовало буквально всё, но самым острым и неудобным для Максима оказался такой вопрос:

— Господин президент, какую новую политическую доктрину выдвинет «Комитет триста сорок» и какая экономика будет построена в новой России, если вы сможете взять власть в свои руки во всей стране? Это будет какая-то новая общественно-политическая формация или вы возьмёте на вооружение лучшие западные образцы?

Максим огорчённо вздохнул и после непродолжительной паузы глухим голосом проворчал:

— Полагаю, что об этом ещё слишком рано говорить, но раз вы задали этот вопрос, то постараюсь ответить и на него. Всё то, что вы называете лучшими западными образцами, это путь в никуда. Лично на мой взгляд все экономисты, равно как и подавляющее большинство ваших предпринимателей и политических деятелей, люди, неимеющие никаких моральных и нравственных ориентиров, а все ваши экономические системы по большому счёту преступны. В общем всем тем людям, которые сегодня занимаются экономикой, место в лучшем случае в тюрьме и вот почему. Для них на земном шаре нет людей, а есть одни только трудовые ресурсы. Куда не посмотри, везде эта оголтелая братия мечтает только об одном, чтобы эти самые трудовые ресурсы стоили как можно дешевле и имели при этом наивысшее качество, были поголовно образованы, талантливы и чертовски трудолюбивы, но чтобы при этом ничего не требовали, если они работают на тебя. Правда, ваши бизнесмены, мечтающие об очередном эпохальном прорыве планетарного масштаба и думая, как бы им порвать в клочья конкурентов, при этом мечтают, чтобы их продукцию кто-то покупал по баснословным ценам. Ну, и кто это будет? Марсиане? Да, мы разработали новую экономическую модель и как только освободим всю Россию, немедленно начнем внедрять её в жизнь. Извините, но пока что я не стану говорить о том, что это за модель и что она принесёт людям. Могу лишь сказать, что мы не придумали ничего сверхъестественного и никаких очередных экспериментов на людях мы ставить не станем.

Когда два часа, отведённые на интервью, закончились, Максим, не глядя на часы, известил об этом англичанку и та коротко подвела итог, поблагодарив его и телезрителей. Как только её оператор выключил телекамеру, она шумно выдохнула воздух и сказала:

— Господин президент, я надеюсь, что моя телекомпания дала это интервью в эфир полностью. Если произошло именно так, то я гарантирую вам, вся Великобритания прилипла к экранам телевизоров, но я не уверена, что вы обрели в моей стране много друзей, хотя некоторые люди будут теперь полностью на вашей стороне.

Подполковник Первенцев усмехнулся и ответил:

— Маргарет, поверьте, мне нет до англичан никакого дела. Они могут думать обо мне всё, что угодно и мне не сделается от этого ни холодно, ни жарко. Ваша страна причинила России и русским людям столько зла, что будь я верующим человеком, то обязательно попросил бы Бога — Господи, покарай Англию своею десницей, но, повторяю, я не верю ни в Бога, ни в чёрта, а потому никогда не попрошу его об этом. Мы не станем вам мстить, хотя и можем. Живите, как хотите, только оставьте нас наконец в покое. Россия как-нибудь проживёт и без вас, но в одном я вас хочу заверить, ни Запад, ни Восток больше не получат из нашей страны никаких сырьевых ресурсов. Нам они и самим понадобятся, а ещё я сообщу вам по секрету вот какую новость, не за горами тот день, когда вся ваша хвалёная западная цивилизация откроет рот от удивления, узнав, что придумали эти проклятые русские. Только не надейтесь, что мы станем с вами хоть чем-то делиться просто так. — Натянуто улыбнувшись не на шутку испугавшейся англичанке, Максим, вставая, добавил — Я сейчас выпишу для вас и вашего оператора специальный пропуск и прикреплю к вам троих бойцов, которые будут охранять вас. Вы можете совать свой нос куда угодно, даже на наши ядерные объекты, и при желании сможете посетить все освобождённые территории или в любой момент улететь домой. В общем за свою жизнь вы можете не опасаться. С вами ничего плохого в России не случится.

Оформив на англичан пропуска, Максим выпроводил их из кабинета и задумался. Операция «Интервью» прошла даже лучше, чем он мечтал. За этой парочкой вели наблюдение задолго до того дня, когда они прибыли в России и принялись искать подполковника Первенцева. Маргарет Ланкастер исподволь внушили мысль о том, что Максим Первенцев человек хотя и со сложным характером, но вполне вменяемый и, что самое главное, доступный и общительный. Точно так же агенты влияния в Лондоне намекнули руководству «Би Би Си», что интервью с главным возмутителем спокойствия было бы неплохо пустить в прямом эфире, чтобы специалисты смогли тщательно проанализировать его ответы и сделать свои выводы. Если, конечно, Маргарет Ланкастер сможет «раскрутить» подполковника Первенцева на большое интервью. Теперь, когда он разворошил осиное гнездо, следовало ждать ответных ходов сразу с нескольких сторон и ему было интересно, кто проснётся первым.

Максим не собирался играть с западными политиками в какие-то очень уж сложные игры. Он и его друзья действительно думали только об одном, как поскорее покончить с чиновничье-бюрократическим режимом и начать заново отстраивать Россию, а точнее создавать в ней все условия для возрождения русского народа. Для этого следовало снова, как и в сталинские времена, закрыть страну, но не от внешнего научного и культурного влияния. Естественно, под словом культура понималась вовсе не та мутная пена массовой поп-культуры, а лучшие мировые образцы классической культуры. Страну нужно закрывать от огромной массы проходимцев, аферистов, а также хорошо замаскированных троянских коней, которые снова приложат огромные усилия к тому, чтобы не дать России подняться. Какой бы независимой не была судебная система на Западе, да, и во всех остальных странах мира, ни один из её представителей не захочет совать свою голову в петлю, чтобы воспрепятствовать возвращению награбленных капиталов в Россию. Этих господ невозможно испугать хоть чем-либо, кроме угрозы физического уничтожения и Максим был настроен в этом плане решительно, как и все его друзья.

Посидев за губернаторским столом ещё несколько минут, он с улыбкой встал и вышел из кабинета. Постояв в огромном зале, служившем во дворце предбанником губернаторского кабинета, Максим с удовлетворением отметил, что спать ему не хочется, а потому бодрой походкой направился к лифту. Во дворце было немноголюдно и тихо. Почти все бойцы полка «Титаник», который уже стали называть не только гвардейским, но ещё и президентским, находились в парке и, используя каждую его дорожку, мощёную камнем, и все площадки и лужайки, тренировались, оттачивая боевое мастерство. В наставниках у них недостатка не было. Полк «Титаник» был укреплён специальным десантно-штурмовым батальоном специального назначения, в котором одна рота и вовсе полностью состояла из бойцов-псиоников. Этот термин появился недавно и быстро вытеснял все остальные, такие, как экстрасенс, индиго и человек с паранормальными способностями. Полком «Титаник» командовал Борис Бойцов, ДШБ его младший брат Владимир, а девушки-стратеги, когда-то наводившие отряд подполковника на лагерь, в котором он когда-то мотал срок, стали его коллективным начальником штаба.

«Титаник» был не совсем обычным полком, так как его численный состав насчитывал две тысячи четыреста пятьдесят бойцов и офицеров. Весь полк передвигался на «БМП-3», практически лёгких танках, имел мобильную огневую поддержку из тридцати новейших танков «Т-95» и восьмидесяти боевых машин поддержки танков. Имелась в полку и воздушная поддержка в виде двадцати восьми вертолётов огневой поддержки «Ка-56». Остальные полки повстанческой армии были ничуть не слабее, но сильно разнились по своему численному составу. Суматоха первых двух дней привела к тому, что повстанцы понесли пусть и не такие уж большие, но всё же обидные и горькие потери в людях. Всё это уже было в прошлом, хотя времени прошло совсем ничего. Друзья Максима по «Комитету триста сорок» только теперь оценили то, что он отложил начало восстания почти на три года, потребовав во что бы то ни стало изготовить для повстанческой армии шестьсот тысяч комплектов защитно-маскировочного обмундирования. Получив сведения о потерях, подполковник Первенцев отдал приказ не пускать в бой ни одного солдата и офицера до тех пор, пока тот не будет экипирован в новый маскировочный боекостюм из наноброни и не освоит тактический шлем.

Прошло всего десять дней с начала восстания, а они уже довели численность повстанческой армии до шестисот тысяч солдат и офицеров, экипированных так, как это не снилось ни одной армии мира. Правда, мало кто знал, что каждый маскировочный боекостюм в комплекте с тактическим шлемом стоил почти столько же, сколько стоит новая модель «Мерседеса» — восемьдесят тысяч евро, а всего на восстание было потрачено почти семьдесят миллиардов евро. На это ушла львиная доля денег, заработанных финансистами «Комитета триста сорок» и изъятыми у некоторых типов, грабивших Россию в прежние времена. В повстанческой армии уже шла ротация. Из неё после нескольких дней боёв возвращались домой те деловые, кому было больше тридцати пяти лет. Их место занимали не только солдаты и офицеры действующей армии, но и те люди, которые с оружием в руках служили прежнему режиму, но тем не менее не были замешаны в кровавых преступлениях. Коснулось это и полка «Титаник». Из него торжественно проводили на гражданку почти триста бойцов, дошедших вместе с Гроссмейстером Чкаловым до Оренбурга.

Благодаря расширителю сознания и уколу здоровья, они за эти дни основательно окрепли и хотя знаний в их головах не прибавилось, тем не менее поумнели, так как мозги у них стали соображать быстрее. «Сыворотка здоровья» хотя и не преображала организм, всё же за счет эффекта мобилизации внутренних ресурсов ощутимо омолаживала людей, но для этого требовалось усиленное питание. В этом плане действие расширителя сознания было куда основательнее и вот что удивительно, розовый батальон с голубой каёмочкой сделался самым настоящим оплотом морали и нравственной чистоты. Голубые перестали быть таковыми, а вчерашние шлюхи вели себя так, словно снова стали девственницами. Ни одни, ни другие не желали уходить на гражданку до тех пор, пока Россия не будет освобождена полностью и внешние враги окончательно поймут, что теперь эта страна уже никому не по зубам.

Именно в смешанный батальон и направился подполковник Первенцев, чтобы заняться с ними рукопашным боем и побегать в тактическом шлеме по парку. Вскоре им предстояло брать штурмом Астану и снова превратить её в Целиноград. Исконно русские земли должны снова стать таковыми, прежде чем Россия сможет найти окончательное решение русского вопроса. После этого президентскому полку предстояло брать штурмом Москву. В «Титанике» все знали об этом и потому каждая свободная минута использовалась его бойцами для того, чтобы повысить свои боевые качества. Тактический шлем позволял это делать с минимальными затратами времени, мощностей полкового суперкомпьютера хватало и потому бойцы не снимали их даже в столовой. Что же, это только радовало подполковника Первенцева. С такими бойцами можно было смело идти в бой, они не струсят и не побегут при виде врага. Они навалятся на него с такой силой, что он сам станет спасаться бегством.

Глава седьмая Переговоры подполковника Первенцева с президентом США

Максим прекрасно размялся за те два часа тренировки, которые ему удалось выкроить после интервью. В половине седьмого, когда на Восточном побережье США была поздняя ночь, к нему подошел широко, даже гланды видно, улыбающийся командир полка «Титаник» и сказал:

— Дядя Максим, тебе нужно срочно вернуться в кабинет. Американцы созрели и выйдут с тобой на связь с минуту на минуту. Наши связисты уже всё подготовили, а девочки даже погладили твой мундир.

Подполковник Первенцев вернулся в кабинет и узнал, что времени у него в запасе ещё минут сорок пять, пятьдесят. В Овальном кабинете шла нешуточная грызня. Президент США не хотел первым звонить руководителю русских повстанцев, которого какая-то английская дура назвала президентом. Он пытался переложить эту обязанность на своего госсекретаря, но тот упорно отбрыкивался, говоря, что ему просто нечего сказать русскому разведчику, сумевшему организовать такой грандиозный военный переворот. Остальные господа, приглашенные в Овальный кабинет, включая министра обороны и директора ЦРУ, были с ним полностью согласны, но президент не сдавался. Это дало Максиму возможность принять душ, надеть отутюженный мундир с орденскими колодками на груди и после этого ещё и поговорить чуть более четверти часа с парнями и девушками, детьми своих старых друзей, собравшимися в губернаторском кабинете. В половине восьмого Белый дом вышел на связь с Оренбургом и вскоре подполковник Первенцев увидел на большом экране Роберта Стюарта. На экране поменьше он видел весь Овальный кабинет и расстановку сил в нём. Американский президент, слегка кивнув, поприветствовал его:

— Добрый вечер, господин полковник.

Максим решил не щадить нервную систему американского президента. Он дружелюбно улыбнулся ему и сказал по-английски:

— И вам доброй ночи, господин президент. Вы всё-таки согласились позвонить мне, хотя и не хотели этого делать. Поэтому я буду с вами максимально откровенен. Поначалу вы хотели, чтобы со мной поговорил госсекретарь США Джеральд Митчел и лично убедился в том, что я не отрекаюсь от того, что сказал в своём недавнем интервью. Вашей первой мыслью было заявить новой России жесткий ультиматум, но вы всё же сдержались и промолчали. Это похвально, господин президент, и настраивает меня на оптимистический лад.

Врезав Роберту Стюарту, которому было всего сорок два года, Максим снова добродушно улыбнулся. Американец напрягся и желчно спросил:

— Вы что же, господин полковник, умеете читать мысли через океан? Это ставит меня в неравное положение.

— Нет, господин президент, я сейчас вижу на втором экране всё, что происходит сейчас в Овальном кабинете. — С усмешкой сказал Максим и добавил — Что доказывает лишь одно, наша разведка работает намного лучше вашей. Наши разведчики-телепаты в данный момент находятся в Вашингтоне и вот они-то читают не только ваши мысли, господин президент, но и мысли ваших ближайших помощников. Поэтому мое положение действительно намного лучше вашего, но я все же предлагаю вам провести эти переговоры.

Президент США помрачнел и напряженным, взволнованным голосом спросил:

— Если вы знаете, о чем мы тут все думаем, то стало быть говорить должны вы, а не я или господин Митчел?

Утвердительно кивнув, подполковник Первенцев сказал:

— Да, это именно то, к чему я стремлюсь, господин президент. Я постараюсь быть краток. Справа от вас сидит директор ЦРУ Гарольд Робинсон, который охотно подтвердит вам, что мы знаем о вашей стране практически все. Ещё семь дней назад он предлагал вам нанести по нам сокрушительную серию ударов волновым оружием с борта вашего новейшего боевого спутника «Скайхаммер». Вы, господин президент, не согласились, так как не были уверены в том, что это оружие обладает достаточной эффективностью и правильно сделали, так как в противном случае и вы, всё прочее руководство США уже отправилось бы к праотцам. Боевой спутник «Скайхаммер», на создание которого у корпорации «Нуклеар дайнемикс» ушло почти пятнадцать лет, является всего лишь бледной тенью вашего же боевого спутника «Спейсхаммер», созданного столь же гениальным, сколько и безумным учёным Дугласом Маккормиком. «Спейсхаммер» не взорвался после первых двух выстрелов из волновой пушки, господин президент. Дуг Маккормик произвёл из него первый выстрел, уничтоживший научно-исследовательский центр и производственный комплекс в штате Невада. Мы вовремя его похитили и перевели на другую орбиту. Не сделай мы этого, ваш сумасшедший гений, который изначально замыслил создать сверхмощное оружие против США, уничтожил бы Вашингтон. Лично я и моя разведгруппа не дали ему это сделать. Мы похитили спутник и уничтожили этого безумца вместе с теми людьми, для которых он его построил и кому хотел продать. Хотя это произошло немногим более пятнадцати с половиной лет назад, боевой спутник «Спейсхаммер», мощность которого более, чем на порядок выше, чем у «Скайхаммера», находится в полной боевой готовности и что самое главное, он постоянно держит под прицелом как «Скайхаммер», так и все ваши разведывательные спутники. Вот поэтому мы и неуязвимы, господин президент, но поверьте, мы не станем заявлять вам никаких ультиматумом кроме тех, о которых я уже сказал в своём интервью. Вы вернёте нам все деньги, которые были украдены у русского народа, и больше нам от вас ничего не нужно. Россия вскоре станет очень привлекательным рынком сбыта европейских и американских товаров, но она уже никогда не будет для остального мира дешевой сырьевой базой. Более того, господин президент, русские не будут слишком долго мозолить глаза западной цивилизации. Как только мы очистим Россию о той нечисти, которую Запад в ней насадил, мы объявим, что нашими учёными открыт принцип движения в космическом пространстве с умопомрачительной скоростью, в сотни раз превышающей скорость света, и создан генератор антигравитации. Поэтому мы бросим все силы на то, чтобы построить сначала небольшой космический корабль-разведчик, который найдёт в Рукаве Ориона подходящую для колонизации планету, а затем гигантские звездолёты и в конечном итоге освободим Землю от присутствия русских, которых лично вы ненавидите так, что уничтожили бы нас, словно тараканов. Ненависть к русским это лично ваша проблема и она нас не пугает. Наша главная цель улететь с Земли и мы её достигнем. Наберитесь терпения, это произойдёт ещё до конца двадцать первого столетия.

Роберт Стюарт, розовощёкий красавец со спортивной фигурой, посмотрел на подполковника Первенцева, как на умалишенного, и задал ему совершенно аналогичный вопрос:

— Вы там, у себя в России, действительно совсем сошли с ума со своим восстанием? Как вы можете руководить людьми, если говорите такое?

Максим насмешливо улыбнулся, отрицательно покрутил головой и без малейшей тени смущения ответил:

— Нет, я совершенно здоров психически, молодой человек. Те открытия, о которых я вам сказал, сделаны ещё совсем молодыми людьми, получившими образование в Массачусетском Технологическом Университете. Они настоящие гении и они патриоты своей страны. Вы, возможно, не поверите и очень удивитесь, но наши учёные уже построили принципиально новый космический корабль, который мало того, что поднимается с Земли с помощью антигравитации, так ещё и практически невидим. Более того, они модернизировали «Спейсхантер» и превратили его в куда более грозное оружие, заменив прежний атомный реактор на термоядерный. Их мы тоже уже умеем строить. Ничего не поделаешь, ведь они все псионики и потому гении не чета другим. Мы намерены, подобно Моисею, увести свой народ с Земли вовсе не потому, что она нам так надоела, хотя и поэтому тоже, а только по той причине, что это русские люди совершили эволюционный скачок и теперь наше присутствие на этой планете становится нежелательным. Поэтому вместо того, чтобы беспокоиться о моём психическом здоровье, начинайте вырабатывать такую политику, с которой после нашего отлёта с Земли, вы не останетесь на бобах. Поверьте, один только генератор антигравитации вполне стоит того, чтобы оставить Россию в покое и не мешать нам. Про наш термоядерный реактор я уже и не говорю. Сегодня он имеет размеры атомного реактора подводной лодки, но уже скоро мы начнём производить термоядерные реакторы таких размеров, что их можно будет ставить на автомобили и самолёты. Я не требую, чтобы вы немедленно дали мне такой ответ, который полностью удовлетворит нас, на это вам потребуется какое-то время, а лишь призываю вас к элементарному благоразумию. Вы все, кто сейчас находится в Овальном кабинете, будете нести персональную ответственность за любые враждебные действия и именно вас мы ликвидируем в первую очередь, так что хорошенько подумайте, прежде чем предпринимать хоть что-то.

После очередной длинной тирады, подполковник Первенцев умолк. Президент США несколько секунд молчал, а затем потрясённым тоном сказал:

— Похоже, что вы правы, господин президент, нам действительно нужно хорошенько всё осмыслить и подумать. Как нам связаться с вами в следующий раз?

Максим с улыбкой кивнул и ответил:

— Вы только пожелайте этого и я сам свяжусь с вами, господин президент. Это не составит для нас никакого труда. Мы действительно вездесущи, как тараканы. До свидания.

Американцы первыми выключили связь и он увидел, как они чуть ли не бегом бросились из Овального кабинета, громко восклицая на ходу:

— Это возмутительно! Нахальство русских не имеет никакого предела. Как они посмели установить жучки в Белом доме.

Глядя на это, Максим рассмеялся. Никаких жучков их агент в Белом доме не устанавливал. Подделав внешность одного из секьюрити и воспользовавшись его документами и автомобилем, он просто подсоединился к системе видеоконтроля, установленной самими американцами. Скорее всего её теперь полностью сменят, но тогда эту операцию можно будет просто повторить. Как и можно, при желании, украсть у них второй боевой спутник, с которым американцы связывали столько несбыточных надежд. Волновая пушка была очень грозным оружием, но при этом имела несколько слабых мест. Её четыре антенны-излучателя, телескопически выдвигаемые из корпуса спутника на сорок метров каждая, посылая электромагнитные волны в какой-то материальный объект, расположенный на поверхности земли, мгновенно разогревали до двадцати пяти кубических метров любого вещества до огромных, воистину, космических температур и происходил взрыв мощностью от крупнокалиберного артиллерийского снаряда до атомного боеприпаса мощностью в тридцать килотонн.

Таким образом можно поражать как наземные, так и подземные объекты противника, но при этом нельзя стрелять по подводным лодкам, если они находятся не на перископной глубине. Однако, самым большим минусом было то, что даже слабое электромагнитное поле, подобное тем электромагнитным силовым экранам, которые имели новые русские танки «Т-95», делало волновую пушку бесполезной железкой, выведенной в околоземное пространство. Американцы об этом ещё не знали, но изучив принцип электромагнитного силового экрана, уже создали точно такие же для защиты своих стратегических объектов даже не предполагая, что тем самым защитили их от своего же собственного оружия, однажды попавшего в руки подполковника Первенцева и его друзей. Поэтому на «Спейсхаммер», как на супероружие, никто не полагался.

Максим, озадачив американского президента своей откровенностью, тотчас устроил селекторное совещание, вызвав на него всех членов «Комитета триста сорок», мнения внутри которого по поводу слива информации о научных достижениях детей разделились. Были приглашены на это совещание и эти молодые гении, старшему из которых недавно исполнился тридцать один год, а младшей не было ещё четырнадцати. Присутствовали на нём и его собственный штаб. Всех очень интересовало, что по этому поводу думает президент США, его министр обороны и особенно директор ЦРУ. Их пасли в Штатах разведчики-телепаты, которые, настроившись на чей-то мозг, могли легко читать мысли подопечного даже на расстоянии в тридцать, сорок километров, но находились гораздо ближе. Пораскинув мозгами, эта троица немедленно направилась вместе с остальными господами в Пентагон и заперлась там в ситуационной комнате. Больше всех негодовал президент США:

— Эти чёртовы русские подобны тараканам! Сколько ты их не трави, они всё равно выживают и лезут изо всех щелей.

Ему вторил госсекретарь:

— Да, я ожидал от русских чего угодного, но только не такой новости. По сравнению с той, которую сообщил нам этот сумасшедший русский полковник, даже их восстание кажется мне мышиной вознёй, хотя повстанцы и захватили почти все ядерные арсеналы наших друзей в России.

Его немедленно одёрнул директор ЦРУ:

— Джерри, не говорите глупости. Если вам нечего сказать, лучше промолчите, вы не на предвыборном митинге. Господа, позвольте довести до вашего сведения следующее. Похоже, что русские повстанцы действительно имеют новый космический корабль. Хотя полковник Первенец и говорит, что он невидимый, наши службы зафиксировали три с половиной месяца назад пролёт какого-то НЛО над Аляской. Тот космический корабль явно заходил на посадку и двигался с востока на запад, нацелившись на пустынный район Восточной Сибири. Туда были немедленно переориентированы наши спутники наблюдения, но из-за плотной облачности ничего не увидели. В общем мы решили, что это очередное НЛО и не стали ничего предпринимать. Полагаю, что напрасно, хотя как знать. По всей видимости посылать туда поисковую экспедицию было крайне опасно.

Президент США внимательно выслушал директора ЦРУ, подумав при этом: — «Боже мой! Каким же я был идиотом, что назначил тебя на эту должность. Это восстание стало для меня полной неожиданностью.» Вслух же он негромко сказал:

— Оливер, воспоминаниями будем делиться потом. Сегодня нам нужно решить, какую политику избрать в отношении повстанцев. Не знаю, что по этому поводу думаете вы, я не телепат, в отличие от русских шпионов, загнавших нас на сто двадцать метров под землю, но мне почему-то кажется, что их новая армия способна за две недели разгромить все наши войска вместе с войсками союзников по НАТО в Западной Европе и оккупировать её. Думаю, что именно об этом нам нужно подумать в первую очередь. Как нам ответить русским, если они после Казахстана и Крыма вторгнутся туда?

Все собравшиеся загалдели, думая каждый о своём, но точнее всех подумал об этом госсекретарь: — «Идиот! Сопляк! Выскочка! Мало было Америке одного юного президента, точнее двоих, если считать ещё и Джона Кеннеди, так эти болваны и за тебя проголосовали. Да, русским после того, как над ними столько лет издевались, на долгие годы хватит своих собственных проблем.» Вежливо кашлянув в кулак, он сказал то же самое, только в более мягкой форме:

— Господа, прошу прощения, но вы забыли о том, что творилось в России на протяжении последних тридцати пяти лет. Думаю, что полковник Первенцев был искренним, когда сказал, что они готовы поделиться с нами величайшим научным достижением современности, лишь бы их навсегда оставили в покое. Если кто-то не понимает, что такое генератор антигравитационного поля, советую ему прочитать какую-нибудь фантастическую книжку. Этот генератор совершит переворот не только в области транспорта. Преодолев с помощью антигравитации земное притяжение, космические корабли легко достигнут Луны и Марса. Полагаю, если мы не в состоянии помочь России, давайте хотя бы не мешать этой стране.

Министр обороны, думавший только о том, что мало того, что сегодняшний вечер пошел псу под хвост, так ещё и вся ночь обещала пройти в глупых и бессмысленных разговорах, язвительно сказал:

— И дождаться того дня, когда русские улетят с Земли.

— Не верю! — Громко и истерично воскликнул председатель комитета штабов, думая: — «Болваны, вы стали жертвами наглого обмана, неужели вам это не ясно.» — Я не верю, что русские смогли взять под свой контроль «Спейсхаммер» и не верю в то, что среди них есть телепаты. Всё, что они смогли сделать, это внедрить своего шпиона в окружение президента. Всё остальное это самый настоящий бред.

Президент США внезапно оживился и сказал:

— А ведь это легко проверить, господа. Если русские направили в Вашингтон шпиона-телепата и действительно украли у нас боевой спутник, пусть продемонстрируют это, выстрелив из волновой пушки по Луне. Сегодня третий день новолуния и на небе виден только узкий серп, поэтому если выстрел будет произведён с достаточной мощностью, то люди, находящиеся наверху, даже в самый обычный бинокль смогут увидеть вспышку. Оливер, распорядитесь.

Оливер Сайнс, министр обороны, позвонил по телефону и приказал подняться на крышу здания трём офицерам с биноклями, чтобы те нацелили их на Луну и смотрели, что там будет происходить в самое ближайшее время. После этого он позвонил в обсерваторию университета, в котором когда-то преподавал, и приказал нем немедленно нацелить телескоп на Луну и записывать всё происходящее там. Члены «Комитета триста сорок» громко рассмеялись и боевой спутник уже через четыре минуты открыл стрельбу из волновой пушки серией импульсов с разными промежутками времени, сложившимися в сигнал «SOS». Изумлённые офицеры, находившиеся на крыше, немедленно доложили об этом министру обороны и тот, выпустив из рук трубку, чуть ли не прохрипел:

— Господа, русские просигналили нам с Луны — «SOS». Всё, что я могу сказать по этому поводу, легче всего выразить загадочным и непонятным русским словом «П…дец». Я присутствовал при испытаниях той волновой пушки, которую установили на «Спейсхаммере», и прекрасно помню, какова мощность этого оружия. Поверьте, она просто чудовищна. Теперь нам не остается ничего иного, как выполнить все требования нового президента России. И молить Бога, чтобы русские улетели с Земли как можно скорее и никогда не возвращались.

— Боюсь, что это не приведёт ни к чему хорошему. — Со вздохом сказал президент США.

Госсекретарь горестно усмехнулся и высказался на этот счёт куда оптимистичнее:

— О, нет, за Великое Северное Наследство разгорится ожесточённая война и в её пожаре сгорят многие народы, от которых мы давно мечтаем избавиться. И виноваты в этом, разумеется, будут русские, так что пожелаем им успеха в их новом начинании. Если они добьются своего, то выиграют в итоге Соединённые Штаты.

Роберт Стюарт, который был на тридцать лет моложе госсекретаря, выслушав его, подумал: — «Возможно, что так оно и будет. Жаль только, что благодаря таким засранцам, как ты, Америка истратив столько денег на развал сначала Советского Союза, а потом России, потеряв ещё большие деньги и не только деньги, на взращивании в ней хищников, так ничего и не приобрела. Думаю, что настало время избавиться от этой старой сволочи. Теперь он будет мне только мешать, а вот русским самое время начать оказывать реальную, а не мнимую помощь, чтобы и у нас появились такие космические корабли, на которых можно будет совершать межзвёздные полёты. Что же мне делать с этим учеником Старого Збышека? Лучше всего будет ликвидировать его, чтобы не мешал, но сначала пусть известит своих шавок в Москве, что Америка не окажет им никакой помощи. Пусть спасаются, как могут, если сумеют, конечно. Ну, а начнётся война за Русское Наследство или нет, это ещё неизвестно, но скорее всего всё-таки начнётся и это надолго отвратит русских от Земли.» С таким настроением президент подвёл итоги:

— Господа, я полагаю, что мы выяснили всё, что хотели. Теперь в отношениях между новой Россией и Америкой начнётся новая эра и я больше не стану следовать прежним доктринам. Джеральд, срочно свяжитесь с Москвой и известите своих друзей, что Америка не только отказывает им в помощи, но и замораживает все их банковские счета и налагает арест на движимое и недвижимое имущество. Они потеряли свою страну и теперь не представляют для нас никакого интереса. Оливер, срочно разработайте операцию по розыску и задержанию всех тех русских, которые хоть как-то замешаны в развале Советского Союза и превращении России в феодальное государство. Их нужно немедленно депортировать в эту страну. Нам они больше не нужны. Всё, господа, совещание закончено.

Американцы поднялись из-за стола и стали покидать ситуационную комнату в полном молчании. Каждый думал о своём, но у всех вместе настроение было крайне подавленное. Новый президент России предоставил им более, чем убедительные доказательства могущества новой России. Агенты, находящиеся в Вашингтоне, прекратили докладывать, о чём говорят и думают президент США и его ближайшие помощники. Максим, сокрушенно кивая, заметил:

— А ведь этот сукин сын прав. Если нам действительно удастся построить огромные звездолёты и русский народ сможет улететь на них, то именно большой войной на территории России всё и закончится. Прав он и в том, что именно нас, русских, обвинят в этой войне.

Подполковник Гусар, командовавший Северокавказским фронтом, веским тоном сказал:

— Макс, поверь, это будут уже не наши проблемы, но я предвижу, что с Земли захотят улететь не только русские, но и многие другие европейские народы. Эй, друзья-ракетчики, так через сколько лет вы сможете построить для нашего Ястребка свой подпространственный космический корабль?

Ему ответил Геннадий Есаулов, главный закоперщик в этом деле, которому ещё на первом курсе пришла в голову идея, что в обычном пространстве можно пробить дыру и выйти через неё в подпространство, где космический корабль сможет лететь со скоростью в десятки и сотни раз больше скорости света. Высокий, стройный парень, одетый в армейский камуфляж, сказал:

— Дядя Валера, для этого нам нужен большой термоядерный реактор, он у нас уже есть, но для него нужен гелий три. Тот гелий, который мы сумели добыть, уже почти весь израсходован. Его хватит на заправку трёх реакторов, но мы бережем его для проведения экспериментов. Только после этого мы сможем завершить строительство подпространственного космического корабля. Это не займёт много времени. Теория полёта в подпространстве нами уже разработана, но путешествие в нём будет делом не простым. Что же касается сроков, то я полагаю, что через десять, двенадцать лет дядя Боря сможет отправиться в первый полёт, если не состарится к тому времени.

Майор Бойцов с притворной сердитостью прикрикнул:

— Но-но, молодёжь, не дождётесь!

Подполковник Первенцев, видя, что всех охватила чуть ли не радость по поводу реакции американцев, перед которыми приоткрыли истинную картину, хлопнул в ладоши и громко, насмешливо воскликнул:

— Всё, ребята, сосредоточились! Обстановка только усложнилась. После заявления госсекретаря США, в рядах наших врагов будет какое-то время царить паника, но не долго. Припёртые к стене, они будут теперь драться с отчаянностью обречённых. Поэтому срочно вводим в действие план «П» и начинаем уводить народ в леса, а также готовиться к увеличению наплыва беженцев. Пожалуй, нам нужно пересмотреть свои планы относительно наступления на Центральную Россию. Если в Сибири нам противостоят не такие уж большие их силы, то там они смогут поставить под ружьё миллионы людей. Ну, а мы ускорим подготовку к вторжению в Казахстан. Если мы не разобьём казахскую армию, а она представляет из себя довольно грозную силу, то в самый неподходящий момент казахи, связанные с Москвой договором, обязательно ударят нам в спину. Во всяком случае их Генштаб уже готовится к этому и всех русских свозят в Астану. Пора прийти к ним на помощь. Всем всё ясно? Стратеги, срочно принимайтесь за работу.

Госсекретарь США не просто известил своих московских друзей, а выступил с гневным заявлением в Совете Безопасности ООН, после которого в Москве действительно началась паника. Крысы были бы рады бежать с тонущего корабля под названием Россия, да, вот только море вокруг них горело на многие сотни миль. Паника быстро сменилась решимостью и жестокими репрессиями. Народ стали дубинками загонять в армию, но оружия никому не давали. План «Партизаны», был введён в действие немедленно, до выступления госсекретаря в Совете Безопасности, а потому население малых городов России стали уводить в леса ещё рано утром. Эти города быстро обезлюдели. Бежали люди и из Москвы, хотя на их пути и выставлялись заслоны. Как и само восстание, план «П», как важнейшая его составляющая, также готовился на протяжении нескольких лет и потому в каждом лесном массиве были заранее созданы схроны и лагеря беженцев, в которые загодя завезли оружие, продукты питания и одежду. По-прежнему никаких действий не предпринималось против Татарии и Башкирии, где обстановка была точно такой же, как и везде, но с некоторой поправкой на то, что русским людям в этих республиках жилось на порядок хуже.

На Северном Кавказе горские князьки быстро сообразили, чем всё пахнет и как только стало известно, что сначала Америка, а потом и Западная Европа отвернулись от Москвы, там стали срочно одевать рабов во всё новое и отвозить их на сборные пункты. Горцы поняли, что повстанческая армия не станет с ними церемониться. Если раньше они ещё возмущались, что их джигитов в России казнят без суда и следствия, то теперь притихли. Ну, а то, что Адыгею соединили широким коридором с Карачаево-Черкесией, послужило всем сигналом к тому, что теперь им придётся рассчитывать только на свои собственные силы. Вот тут-то очень многим людям и стало ясно, что уже нынешней зимой им придётся очень туго, если Россия лишит их электричества и газа, а вместе с ними поставок продовольствия. Нукеры, ещё вчера служившие чиновничьему режиму, стали с боем пробиваться в родные горы. Теперь они не представляли из себя хоть какой-то опасности для безоружного населения, так как знали, что в противном случае их достанут даже в горах и в лучшем случае расстреляют.

В куда более худшем положении оказались наемники из-за рубежа. Им по сути дела было некуда бежать, а потому они пусть и с неохотой, но всё же вступали в армию прежнего режима. Деваться ведь им было некуда. Однако, самые страшные времена наступили для жителей крупных городов. Новые баре им не просто угрожали, а обещали убить всех до одного, если повстанцы только приблизятся к городу. Не имея оружия, люди были вынуждены молча терпеть оскорбления. После памятного всем интервью нового президента России телекомпании «Би Би Си», прошла неделя. Через два дня должен был начаться поход на Астану и все мысли Максима были заняты только этим, когда к нему в кабинет вошел Борис и сказал:

— Дядя Максим, с тобой хочет встретиться какой-то тип из Москвы. Их самолёт сбросил вымпел с приглашением на переговоры и если ты не согласишься, они обещают пульнуть ракетой по Оренбургу. Мы её, конечно, собьём, но радиоактивное заражение местности будет обеспечено.

Подполковник Первенцев спросил:

— Кто он такой и где предлагает встретиться?

— Какой-то генерал Троицкий, дядя Максим, — ответил Борис, наотрез отказывающийся обращаться к лучшему другу отца иначе, — а встреться предлагает на берегу Оки. Он прилетит туда на вертолёте и с ним будет только два человека, пилот вертолёта и телохранитель. Я сказал о нём бате и он предлагает тебе хоть разок прокатиться на «Пионере». Ну, что мне ответить бате?

Борис был «говорящим» телепатом, но слышать его мог далеко не каждый из детей проекта «Индиго». Николай принимал телепатический голос сына с того момента, как тот только начал говорить. Слышал телепатический голос этого рослого парня и подполковник Первенцев. Правда, не всегда громко и отчётливо, а точнее, если не видел его. Пожав плечами, он спокойным, негромким голосом ответил:

— На «Пионере», так на «Пионере». Когда этот Троицкий предлагает встретиться?

— Сегодня в шесть вечера, дядя Максим. — Сказал Борис — Он явно надеется что-то выторговать у нас.

Иногда Максим не мог понять, слышит он голос этого парня ушами или у себя в голове, но если тот что-то говорил ему, то только по делу. Иметь на переговорах с московским генералом такого помощника, пусть и не сидящего рядом, было очень полезно, но он всё же поинтересовался на всякий случай:

— Боря, у нас есть досье на этого типа?

— А как же, дядя Максим. — С улыбкой ответил командир полка, достал из планшета диск и протянул его подполковнику Первенцеву со словами — Здесь всё про него прописано. Поверь мне, это ещё тот герой.

Максим вложил диск в компьютер и стал просматривать файл. Была первая половина дня и времени на изучение досье у него хватило с запасом. В половине третьего он отправился на аэродром, где на самом краю, за ангарами, совершил посадку «Пионер». Это был массивный летательный аппарат, похожий на головной вагон скоростного электропоезда, только большего размера и потому двухэтажный. Ни киля, ни крыльев у него не было. Их заменяли небольшие дюзы маневрирования. Маршевый двигатель, расположенный сзади, также был непривычно маленьким, но Максим знал, что благодаря термоядерному реактору, занимавшему треть космического корабля, ещё треть занимал танк, заполненный порошковой расходной массой с большим удельным весом, скорость истечения газов из дюз была чудовищно велика. Когда он вышел из джипа, то практически не увидел корабля. Как и боекостюмы, тот имел хамелеоновую маскировку и сливался с окрестным пейзажем.

Если бы майор Бойцов не открыл люк, Максиму пришлось бы долго вглядываться, чтобы увидеть космический корабль, способный долететь до Луны. Он поднялся на борт вместе с Борисом и Николай, посмеиваясь, подтолкнул обоих к пилотской кабине. В ней было установлено пять кресел, но они, как и договаривались, отправились к месту переговоров втроём. Майор Бойцов, усадив их в кресла, веселым голосом сказал:

— Макс, я уже связался с пилотом вертолёта и дал ему координаты места посадки. Там чисто, я специально слетал, чтобы посмотреть. Самого вертолёта я не видел, но не думаю, что они погрузят на борт атомную бомбу или боеголовку, но даже если и сделают так, то широкополосный сканер «Пионера» обнаружит её ещё на подлёте.

Все трое были облачены в боекостюмы, но вооружены одними только пистолетами, старыми, надёжными «Глоками». Космический корабль плавно поднялся на высоту в триста метров, для этого хватило всего одного импульса шести дюз, расположенных на днище, и стремительно рванулся вперёд. В атмосфере «Пионер» мог летать со скоростью в девять тысяч километров в час, но тогда его можно было увидеть невооруженным взглядом на любой высоте. Такой яркий огненный след он оставлял после себя. Зато на скорости в восемьсот километров, он был почти незаметен и летел так тихо, что услышать его можно было только вблизи. К месту встречи, а Николай выбрал для неё вековой дуб, растущий на высоком берегу метрах в трёхстах от реки, они прилетели на двадцать минут раньше. Генерал Троицкий прилетел на вертолёте «Ка-56». Тот облетел дуб дважды и совершил посадку метрах в трёхстах от него. Пилот посадил вертолёт боком к дубу, но при желании мог нацелить скорострельную пушку на него. «Пионер» огнём своих пушек, мог накрыть и вертолёт, и дуб.

Из вертолёта выбрался сначала генерал Троицкий, одетый в полевой мундир, который сразу направился к дубу, а вслед за ним спрыгнул на траву его телохранитель. Николай поднялся из пилотского кресла и вышел из пилотской кабины первым, чтобы достать складные столик и стулья. Максим и Борис вышли из «Пионера», стоящего чуть дальше вертолёта, и направились к дубу. Генерал и его телохранитель, зорко оглядывающиеся по сторонам, вытаращили от удивления глаза. Космический корабль, оснащённый хамелеоновой маскировкой, был совершенно не виден на фоне группы берёзок и кустов ракиты, растущих в полусотне метров позади него. Они подошли к дубу почти одновременно и Максим спросил, хотя мог этого и не делать:

— Вы генерал Троицкий?

Генерал молча кивнул головой. Ему было на вид лет пятьдесят, но на деле он был старше. Генералу ужеисполнилось шестьдесят три года. По всей видимости сказалось действие омолаживающих препаратов, изготовленных из стволовых клеток, которые извлекались из тел убитых младенцев. После небольшой паузы генерал напряженным голосом представился:

— Меня зовут Артём Антонович, а вы, как я понимаю, Максим Викторович Первенцев. — Борис быстро поставил под дубом стол и два стула, оценивающим взглядом посмотрел на телохранителя генерала, рослого, широкоплечего мужчину, оба попятились назад и Троицкий, кивнув, предложил — Давайте присядем и поговорим о наших делах.

Максим присел за стол и насмешливо ответил:

— Генерал, никаких дел у нас с вами нет и быть не может.

Троицкий хмуро проворчал:

— Это вы так считаете, а у нас совсем иное мнение. Позвольте мне обозначить рамки, прежде чем мы начнем переговоры. Вы заявляете, что подняли это восстание во имя спасения русского народа и занимаетесь тем, что без суда и следствия расстреливаете всех, кто на протяжении целого ряда лет наводил в этой стране порядок. Полагаю, что точно так же вы будете поступать и дальше. Извините, но нас это не устраивает и мы готовы превратить всю Европейскую часть России в радиоактивное кладбище. Да, для нас это будет самоубийство, но только таким образом, уничтожив большую часть русского народа, мы можем лишить ваше восстание всякого смысла. Поэтому, если вам действительно не безразличен русский народ, хотите вы того или нет, но вам придётся иметь с нами дело.

В голове у подполковника Первенцева тотчас прозвучало:

— Дядя Максим, этот гад не врёт, они действительно уже сняли с ракет большую часть боеголовок, тайно развозят их по всем крупным городам и минируют их. В одной только Москве они установили двадцать пять мин, но помимо этого заминировали все атомные электростанции. Чтобы спасти свои шкуры, они готовы сдать нам всех своих помощников. Потяни время и я вытащу из него всё.

Горестно усмехнувшись, Максим спросил:

— Что же вы за звери такие? Ну, хорошо, вы отпустим вас. Где вы будете жить? Какая страна согласится вас принять после того, как мы расскажем всему миру о том, кто вы такие?

— А кто мы такие? — Запальчиво выкрикнул генерал Троицкий и обиженно добавил — Это мы настоящие патриоты России, а не вы, подполковник. Оглянитесь вокруг и посмотрите на то, что сделано. Пьянства и наркомании нет и в помине, повсюду заново отстроены города и проложены прекрасные дороги, мы покончили с вечным разгильдяйством русского народа и приучили его трудиться, а не изображать бешенную трудовую активность. Ещё десять, пятнадцать лет и мы дали бы русским людям свободу, но тут, неизвестно откуда, вылезли вы со своим идиотским восстанием.

Максим вздохнул и покрутил головой. Ещё раз вздохнув, он с горечью в голосе сказал:

— Самое страшное заключается в том, генерал, что вы сами верите в то, что говорите, но думаете при этом только о своей выгоде, мечтаете отделаться от нас половиной тех денег, которые украли. На чём вы сделали свои миллиарды, генерал? Не только на продаже нефти, газа и угля, но и на торговле людьми, органами для пересадки. Вы не гнушались ничем, а теперь бросили на весы последнее, жизни миллионов русских людей, чтобы выторговать жизнь себе.

Генерал Троицкий возмущённо воскликнул:

— Не надо меня воспитывать! Мы сделал огромное благо для русского народа, уничтожив маргиналов. Неужели вы не понимаете, Максим Викторович, что их нельзя было ни оторвать от водки, ни приучить относиться к труду хотя бы как к обязанности. Мы были вынуждены так поступить.

— Может быть и так, генерал. — Неожиданно для Троицкого согласился подполковник Первенцев, отчего тот даже подался вперёд и заметно оживился — Но сначала вы превратили в маргиналов миллионы русских людей, посадив на шею русскому народу толпы бандитов, олигархов, гастарбайтеров и обложив его поборами в виде взяток. Вот вы, генерал, стремитесь выдать себя за русского, хотя ваша настоящая фамилия Зиберман и вы не Артем Антонович, а Абрам Аронович. Почему вы не уехали, как многие другие евреи, в Израиль? Да, потому, что вы никакой не еврей, вы типичнейший жид и вашей любимой пословицей в молодости была такая: — «Русские, не мешайте нам воровать, мы же не мешали вам воевать.» В Израиле нужно воевать и работать, но вы всю свою жизнь только и делали, что крутились. В ФСБ вы пришли пятнадцать лет назад, а до этого работали в правительстве. Вы не главный фигурант заговора чиновников, но являетесь членом одного из самых могущественных министерских кланов, созданного ещё Лазарем Кагановичем. Вы и ваши предшественники во все времена стремились только к одному, к личному обогащению и это благодаря вам в России был создан такой бюрократическо-чиновничий класс, который подмял под себя всю страну. Из-за вас численность русского народа, по сравнению с началом прошлого века, снизилась почти в четыре раза, но вы и здесь просчитались, русские люди в итоге совершили эволюционный скачок и его, как мне кажется, совершат и евреи, а вот вы, жиды, сгинете бесследно. Мы отпустим вас, но не всех. Вам придётся сдать не только своих приспешников, но и тех, кто пролил крови больше всего. Вам также придётся отдать половину награбленного. Только на таких условиях я согласен продолжить переговоры.

Генерал Троицкий выслушал все обвинения не моргнув глазом. Не дрогнул он и тогда, когда речь зашла о сдаче главарей. С каменным лицом кивнув Максиму, он положил на стол компьютерный диск и сказал:

— Это список людей, которые должны покинуть Россию. Он состоит из двух частей. Вы можете его отредактировать, но только вычеркнув из списка те имена, которые находятся во второй его части. Мы предполагали, что вы потребуете от нас именно это и потому заранее подготовились. Кстати, Максим Викторович, я никогда не был связан с откровенно криминальным бизнесом и сделал своё состояние на финансовых операциях. В ФСБ меня направили, чтобы я курировал там как раз финансовую деятельность этой конторы. Зря вы так ополчились против евреев

Максим усмехнулся:

— Не причисляйте себя к ним, генерал. Вам плевать на евреев и на Израиль. Вы надеетесь обосноваться в Канаде, где у вас есть огромный участок земли, и дожить там до глубокой старости. Ну, что же, желаю удачи, она вам непременно понадобится. А теперь давайтесь договоримся о том, как вы передадите нам термоядерные боеголовки, чтобы получить возможность улететь из России.

У генерала Троицына был готов ответ и на этот вопрос:

— Нет ничего проще, Максим Викторович. Как только мы покинем Россию на самолётах и благополучно приземлимся в Канаде, наши люди передадут вам все боеголовки под роспись и как только они покинут вашу страну, вы получите деньги в любой валюте.

Максим пристально посмотрел в глаза генералу, пожал плечами и равнодушным тоном согласился:

— У меня нет никаких возражений, генерал, но я советую вам воздержаться от попыток провести на борт самолётов тех, кого мы вычеркнем из вашего списка. Завтра же вы получите его по электронной почте. На бегство из страны, мы даём вам ровно пять дней.

Они разошлись в разные стороны и через пару минут вертолёт с генералом на борту взлетел первым и полетел в сторону Москвы. Максим сплюнул и поднялся на борт «Пионера». Николай, усмехнулся и отрывистым голосом сказал:

— Выкрутились, гады. Ну, ничего, никуда они не денутся. Главное всё равно заключается в том, что мы выдернем у этой братии её атомные зубы. Теперь нам будет намного легче, а раз так, то ты должен разрешить ребятам заправить реактор гелием.

— Боюсь, что нам будет не намного легче, Коля. — Ответил другу Максим — Хотя в одном я с тобой согласен, теперь нам придётся бороться не с этими зубрами, а со всякой мелкой сволотой. Кстати, я не буду настаивать на том, чтобы ликвидировать их. Это будет наш подарок Западу. Нам ведь всё равно придётся закрывать Россию, так что они никогда не вернутся, а это, Коля, уже огромное благо. Ну, а что касается заправки реактора гелием и завершения строительства экспериментального звездолёта, то я даю добро на это.

Борис, которого пока что не очень-то интересовали полёты к звёздам, вздохнул и мрачно проворчал:

— Нет, я бы их всех ликвидировал, дядя Максим.

— Не волнуйся, — успокоил парня подполковник Первенцев, — их и без нас ликвидируют, да, ещё и все оставшиеся деньги отберут. Американцам же нужно будет как-то компенсировать потери, вот они и предъявят им счёт. Это победителей не судят, а они, Боря, побеждённые. Поэтому за них в Штатах никто не вступится и правильно сделает.

«Пионер» быстро домчался до Оренбурга и Максим вернулся к прерванным делам. Вскоре «Титанику» предстояло вступить в бой с казахской армией и хотя это был не тот противник, которого стоило бояться, война есть война. Он прекрасно понимал, что отношение к русским людям после этого только ухудшится, их снова назовут агрессорами, но разве это агрессия, вернуть России исконно русские земли? Тем более, что там жили русские люди. Аннексия Крыма конечно поссорит на какое-то время русских с украинцами, но если Россия поднимется с колен и начнёт успешно двигаться вперёд, да, ещё всему миру станет известно, что русский народ устремлён к звёздам, это приведёт к скорейшему объединению братских народов. Хотя Максим и был убеждённым атеистом, он прекрасно понимал, что ради этого им придётся взять на вооружение православие, но это всё были довольно дела отдалённого будущего, а пока что он думал о дне сегодняшнем.

Глава восьмая Китайский гамбит

— Вы должны немедленно прекратить репрессии против русского населения и передать нам все русские земли, которые отошли Казахстану. Своё согласие на возвращение земель России вы должны выразить в трёхдневный срок. Если этого не произойдёт, то четвёртого июля, в шесть часов утра наша армия вторгнется на территорию Казахстана и вернёт их силой. Всякое сопротивление будет жестоко подавляться. Если какое-то государство окажет военную помощь Казахстану, оно будет признано агрессором и мы применим против него военную силу, нанеся ответный удар по его военной инфраструктуре. При этом мы постараемся избежать массовых жертв среди мирного населения, но гарантируем максимальный ущерб армии и флоту любого государства. Такие возможности у нас имеются. Мы настоятельно советуем всем проявить выдержку и отнестись ко всему спокойно. Россия не захватывает чужого, она возвращает своё. Тем же, кто этого не поймёт и попытается воспротивиться нашему решению, мы докажем свою правоту иначе, силой оружия и неотвратимостью возмездия.

Максим произнёс эти слова суровым тоном, сверля взглядом объектив видеокамеры. Запись обращения производилась в кабинете бывшего губернатора Оренбургской области в присутствии нескольких десятков человек. Как только всё было закончено, Николай Бойцов с усмешкой сказал, не обращаясь ни к кому персонально:

— Вот так-то, господа хорошие, не всё коту масленица.

— Тем более, что на этих землях сейчас хозяйничают одни только иностранцы, — веско заметил майор Завьялов, — и сейчас они по сути дела грабят не казахов, а русский народ, у которого эти земли отобрали. Это всё хорошо, но я боюсь, что казахи бросятся в ноги к китайцам и те окажут им военную помощь, если и вовсе не захотят присоединить Казахстан к Китаю.

Максим пожал плечами:

— Ну, и пусть присоединяют. Только без наших, исконно русских земель. Вообще-то именно так всё и произойдёт. Посылать войска в Китай мы не будем, но удар по его ракетным базам и аэродромам бомбардировочной авиации при необходимости нанесём. Ладно, мужики, время покажет, а сейчас разбегаемся по своим частям и готовимся к войне.

Всё произошло именно так, как говорил майор Завьялов. Президент Казахстана, получив ультиматум из рук специального посланника, тотчас помчался в Пекин, где попросту слил свою страну Китаю. Китайское руководство отреагировало практически мгновенно. Уже утром второго дня в Казахстан были направлены элитные части воздушно-десантных войск, которые не только взяли под свою охрану крупнейшие города Северного Казахстана, но и выдвинулись к границе, а в некоторых мессах даже перешли её и углубились на территорию России на пятнадцать, двадцать километров. Одновременно с этим танковая армия выдвинулась из Китая по направлению к верховьям Иртыша и помчалась в Казахстан на полной скорости. Полк «Титаник» ещё за двое суток до ультиматума был передислоцирован поближе к границе. Ему предстояло с ходу взять Актюбинск, затем двинуться на Аральск, после чего повернуть на Байконур, захватить русские ворота в космос и закончить свой путь в Астане. На действия китайцев «Комитет триста сорок» не отреагировал никак. Зато на ультиматум Максима Первенцева откликнулся весь мир, причём очень резко. Все средства массовой информации обзывали его сошедшим с ума диктатором и вторым Гитлером, а военные аналитики гадали, за сколько дней Китай разгромит армию русских повстанцев. По самым оптимистичным подсчётам выходило, что всего за три дня. Пессимисты высказывались осторожнее и говорили о трёх, максимум четырёх неделях. Один только Китай предпочитал помалкивать и что самое главное, не двинул свои войска на север и восток, по направлению к Амуру и Уссури. Что было понятно, всё должно было решиться на территории Казахстана, куда «Комитет триста сорок» направил немногим более половины своей армии.

Максим отправился в полк тотчас, как только ультиматум был записан на видео. Настроение у бойцов было решительное. На повстанцев никак не подействовали те ушаты грязи, которые лились на них за рубежом. Пока они ждали окончания срока ультиматума, разведка каждый день доносила с сопредельной стороны сведения о бесчинствах сначала казахских, а затем и китайских солдат в отношении русского населения. Те избивали и даже убивали мужчин, а женщин насиловали чуть ли не до смерти. Поэтому, когда наступило утро четвёртого июля, полк выступил ещё затемно, за три часа до начала вторжения. Казахи укрепляли свою границу уже почти месяц, но это никого не пугало. Подполковник Первенцев не стал подводить танки и бронемашины непосредственно к границе, чтобы не демаскировать себя. Развернувшись по всей линии в пяти километрах от неё, бойцы «Титаника», храня полное молчание, побежали в атаку держа неторопливый темп, чтобы не сбить дыхание. Штаб полка выводил на экраны тактических шлемов каждого бойца его положение в цепи атакующих и не только задавал направление движения, но и предупреждал обо всех опасностях. Сканеры, размещённые на шлеме, даже в кромешной тьме были способны «разглядеть» противника, его вооружение, а так же практически все мины и сигнальные устройства.

Первый же секрет противника, выдвинутый далеко вперёд, был моментально парализован ампулами с быстродействующим снотворным. Этим солдатам повезло. Вскоре, сразу в нескольких десятках мест наступающие увидели такое, что это сразу же привело их в неописуемую ярость. Перед своими окопами вконец озверевшие вояки врыли в землю длинные, острые колья, на которые были нанизаны обнаженные, истерзанные и окровавленные женские тела. Некоторые из их изнасилованных и замученных насмерть жертв были детьми не старше двенадцати лет. Особенно Максима поразил самодельный плакат с надписью «Русские, так мы поступим со всеми вашими женщинами, если вы не повернёте назад». Ноги у него сами побежали быстрее, а в голове мелькнула мысль: — «А ведь это для их в порядке вещей.» Одновременно ему припомнился давний случай, имевший место быть в небольшом городке в Калининской области, в восьмидесятые годы. Трое солдат-казахов, служивших в стройбате, работавшие на торфоразработках, похитили десятилетнюю девочку и целую неделю насиловали её, после чего зверски убили. Их тем не менее почему-то не расстреляли. Наверное в память о той девочке он приказал:

— Солдат в плен не брать, только офицеров. После боя всех посадим на кол. Примкнуть к стволам тесаки.

Максим бежал в цепи атакующих вовсе не потому, что хотел воодушевить своим примером бойцов, это было излишне. Просто он со своей боевой выучкой стоил десятка парней. Хотя все они и тренировались с утра и до ночи, их ещё нельзя было назвать опытными бойцами. Положение в известной степени спасало то, что в полку «Титаник» не было необстрелянных, безусых мальчишек. Самому молодому из бойцов исполнилось двадцать шесть лет, но это была такая бой-баба, которая гоняла даже мужиков. Искушенные в тюремных драках деловые, про крутых и вовсе говорить не стоило, были способны порвать кого угодно. Особенно если они навалятся на кого-то скопом. Хотя боекостюмы весили полтора пуда, они не ощущали их веса. Тут сказывалось действие «Сыворотки здоровья», ежедневные тренировки до седьмого пота и хорошее питание. Все бойцы, даже девушки из смешанного батальона майора Завьялова, успели набрать солидную мышечную массу и в их физической подготовке сомневаться не приходилось. Они бежали легко и почти бесшумно, сходу перепрыгивая через кочки и рытвины.

Как и все титаниковцы, подполковник Первенцев сжимал в руках «Винторез» с пристегнутым к нему чёрным тесаком. По сути дела только клинок тесака, похожего на нож выживания «Джангл Кинг» и мог увидеть враг. «Винторез», а вместе с ним рукоять тесака, были покрыты хамелеоновым пластиком, способным по команде компьютера превращаться в подобие жидкокристаллического экрана, на котором изображался окружающий бойца пейзаж. Штыковой бой они отрабатывали особенно тщательно, так как в прямом боестолкновении ему не было цены. Умение ловко обращаться с оружием, оснащённым штыком, вещь хорошая, но умение группы солдат действовать в штыковой атаке, как единое целое, стократ лучшее. С каким количеством солдат противника не столкнутся титаниковцы, они в первую очередь будут действовать боевыми тройками и поэтому спина каждого не откроется перед врагом ни на секунду.

Максим бежал в атаку в точно таком же боевом порядке. Справа от него находился Борис Бойцов, а слева сын ещё одного старого друга, верзила за два метра ростом — Евгений Часовой. Для обоих, хоть ты тресни, он был дядей Максимом или Максом, но никогда товарищем подполковником. Ни казахские, ни китайские солдаты, хотя те и не спали, не увидели атакующих до тех пор, пока они не ворвались в хорошо обустроенные окопы. Тот китайский солдат, который стоял в окопе прижав к плечу приклад пулемёта «ПК» и с тревогой во взгляде всматривался в темноту, так никого и не увидел, когда носок тяжелой бутсы Максима врезался в его кадык с такой силой, что лопнул ремешок каски и та полетела в темноту. Подполковник Первенцев, ворвавшись в окоп, тут же выпустил из «Винтореза» короткую очередь вдоль него, вправо, и немедленно вонзил тесак в бок ошеломлённого заряжающего, стоявшего слева от пулемётчика. Вслед за ним в окоп спрыгнули Борис и Женя, после чего они помчались по окопу влево. Максим и Женя умудрялись орудовать в окопе, обшитом досками, тесаками, а командир полка «Титаник» прикрывал им спины и добивал ударами тесака или выстрелами раненых китайцев и казахов.

Группы по три бойца, двигаясь к линии окопов, держали дистанцию в тридцать метров. Добравшись до них, они, как и боевая тройка подполковника Первенцева, тоже двигались влево до первого же хода сообщения, ведущего вглубь линии обороны. Титаниковцы стреляли редко, схватившись с врагом врукопашную, они по большей части предпочитали вспарывать этим мерзавцам животы длинными, широкими тесаками. На китайское кунгфу они плевать хотели. Оно пасовало перед яростью русского солдата, доведённого до крайней степени ожесточения. Может быть кунгфу и хорошая штука на площадке какого-нибудь монастыря в Шаолине или в спортзале, но только не в окопе и не против тройки бойцов, вооруженных автоматами с пристёгнутыми к ним штыками, которые действовали слаженно и чётко. В общем учитывая то обстоятельство, что даже очередь из ручного пулемёта не могла убить бойца, облачённого в боекостюм, а лишь сбивала того с ног, шансов у обороняющихся не было. Лишь немногие из бойцов после этого не могли после этого вскочить на ноги сразу же и снова ринуться в бой, но и они приходили в себя через несколько минут и, матерясь, бежали догонять своих товарищей, хотя у некоторых и была сломана пара, другая рёбер.

Титаниковцы бились молча, а вот их противник уже очень скоро завопил от ужаса. Некоторые падали на колени, и, задрав вверх руки, молили о пощаде, но их поднимали с коленей на тесаках. У бойцов стояли в глазах женщины, посаженные на колы. После такого варварства врагу было невозможно рассчитывать на милосердие. Титаниковцы, действуя быстро и сноровисто, продвигались вперёд, оставляя после себя только трупы со вспоротыми животами. С рассветом линия приграничных укреплений была полностью захвачена. В плен было взято почти три сотни офицеров, включая китайского полковника. Их всех отдали девушкам и те принялись избивать их и отрезать всё лишнее. Быстро нашлись довольно толстые жердины и уже очень скоро к заднице китайского полковника, громко требовавшего по-английски, чтобы к нему было проявлено уважение, приставили остриё самого толстого кола. Когда кол встал вертикально, китаец терпеливо сносил боль минуты полторы, после чего завопил во всю мощь своей глотки. Каждый желающий мог увидеть как избиение офицеров, так и их страшную казнь в Интернете, в режиме реального времени.

Как только последний оскоплённый казахский офицер был посажен на кол, полк «Титаник» погрузился на боевые машины и помчался по пыльной степи к Актюбинску. К месту боя уже спешили машины похоронной команды, а вместе с ними бульдозеры. По пути к городу им попалось пять заградотрядов и все, кроме одного, догадавшегося вовремя поднять руки вверх, были уничтожены. Бой сходу тоже проходил под диктовку «Титаника». Спутники-шпионы, пролетавшие над территорией Казахстана один за другим, давали полную информацию о том, что происходило внизу. Поэтому орудия танков открывали огонь с дистанции в три-четыре километра и он был убийственно точным. Затем в бой вступали вертолёты огневой поддержки, а завершали разгром заградотрядов довершали боевые машины поддержки танков, так что бойцам даже не приходилось покидать боевых машин. Они сделали это только раз, чтобы разоружить батальон казахов, сдавшийся в плен без боя. Это были к тому же не солдаты регулярной армии, а резервисты и потому к ним никто не предъявлял никаких претензий.

Ближе к вечеру китайская танковая армия, двигавшаяся чуть ли не на максимальной скорости к Зайсану, пересекла границу Казахстана. Судя по всему это явно была домашняя заготовка китайцев, очень уж всё у них получалось складно. Не иначе, как её вторжение в Казахстан было хорошо отрепетировано на командно-штабных и общевойсковых учениях. «Спейсхантер» уже вышел на позицию открытия огня и произвёл всего пять выстрелов по вершинам горного хребта, лежащего слева от длинной танковой колонны, змеёй вползавшей в Казахстан, чтобы ударить по повстанцам. Волновая пушка, стрелявшая на максимальной мощности, превратила почти три десятка кубометров гранита в сверхгорячую плазму и тем самым последовательно, с промежутком в три секунды, инициировала пять взрывов, каждый из которых был примерно равен взрыву атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму. Да, и внешне взрывы были похожи на атомные, а потому произвели на китайских танкистов огромное впечатление. Электромагнитный импульс и световое излучение были несравненно меньше, чем при атомном взрыве, а вот ударная волна несколько сильнее. Она быстро докатилась до танковой колонны и ударила по ней своим пыльным кулаком, сопровождаемым чудовищным грохотом. Большинство танков устояли, а вот грузовики кубарем покатились под откос. Вскоре всё стихло и над горным хребтом стали подниматься хотя и грибовидные, но всё же совершенно безобидные облака раскалённой пыли. Именно они привели китайцев в панику.

Китайские танкисты, танки которых имели антирадиационную защиту, давя грузовики бросились наутёк. Паника быстро приобрела чудовищные масштабы. Танки сталкивались друг с другом и даже загорались, давили пехоту. Над долиной разносился рёв моторов и крики умирающих. Лёгкая, по мнению китайского командования, прогулка, обернулась кошмаром. Ни о каком вторжении в Казахстан и ударе по войскам повстанцев уже не шло. Боевой спутник, пролетев над разгромленной колонной, полетел над Китаем и по пути своего следования сделал ещё несколько десятков выстрелов, совершенно невидимых глазу. В считанные минуты была разрушена половина китайских пусковых установок, взорвано восемь огромных складов с боеприпасами и уничтожены все радарные установки и станции слежения. Ещё никогда в жизни по Китаю не наносился удар такой мощности, но самое главное, на весьма неопределённый срок эта страна перестала быть ядерной державой. Впрочем, жертв при этом было мало, так как удар был нанесён в щадящем режиме, о чём подполковник Первенцев немедленно известил китайского премьера, позвонив тому на номер его сотового телефона приватной связи. Высказав ему свои претензии на довольно приличном китайском, Максим тут же переключил своё внимание на куда более важные дела. Актюбинск они взяли практически сходу. Поскольку им почти никто не оказывал сопротивления, то и они только и сделали, что разоружили казахов и раздали оружие русскому населению. В городе действовало несколько ячеек повстанческого движения и теперь вся власть перешла к ним.

«Титаник», даже не передохнув толком, помчался дальше и так же сходу захватил ещё несколько городов. В бой бойцам подполковника Первенцева пришлось вступить только на следующее утро, когда, поспав всего шесть часов, они добрались до Аральска. Вот там им пришлось показать всё, на что они способны. В этом городе обосновались китайские десантники, получившие приказ дать отпор повстанцам любой ценой. В итоге китайцы действительно заплатили высокую цену за алчность своего руководства. Хотя китайские солдаты сражались не только храбро, но и умело, на стороне атакующих всё же была прекрасная погода и космическая поддержка.

Спутники повстанцев чётко распознавали диспозицию сил противника и корректировали огонь танковой артиллерии с потрясающей точностью. Только благодаря техническому превосходству и особенно маскировочной экипировке, бойцам «Титаника» удалось победить в ходе этого боя, продлившегося почти двое суток. В итоге китайцы, понеся большие потери, отступили к космодрому, к которому им было приказано не пропустить русских. Так, на плечах отступающих китайских десантников, титаниковцы ворвались на территорию Байконура, всё ещё являвшегося космодромом, но совершенно не нужного повстанцам. Для Максима просто было очень важно показать всему миру, что новая Россия не уступит никому и ничего из того, во что когда-то русский народ вложил столько труда и денег. Про то, что исторически эти земли были русскими разговора не было.

Минувшие трое с лишним суток сильно измотали бойцов полка «Титаник», но они были полны решимости идти вперёд. Полк понёс небольшие потери, двенадцать человек убитыми и полторы сотни ранеными, из которых только сорок два бойца были срочно отправлены в госпиталь. Остальные наотрез отказались лететь в тыл. Боекостюмы показали самым наилучшим образом. Потери китайцев были во много раз больше, до пятидесяти процентов личного состава, но они, отступив, пополнили довольно большую группировку. Правда, по большей части состоящую из казахов. Как одним, так и другим совершенно не хотелось умирать. Подполковник Первенцев не стал атаковать Байконур, представлявший из себя огромную для «Титаника» территорию, сходу. Он приказал разбить лагерь прямо в степи и отдыхать, пока самолёты военно-транспортной авиации будут подвозить им продовольствие, боеприпасы и топливо. На тот случай, если кто-то захочет помочь китайцам фотоснимками из космоса (все китайские спутники-шпионы к этому времени были сбиты), над лагерем натянули маскировочные сети, а вокруг него организовали из зенитных комплексов «С-400» противовоздушную оборону. Вторжение в Казахстан проходило успешно, но Астана еще не была освобождена, хотя из неё бежало всё казахское руководство.

Максим сидел в штабной машине с тактическим шлемом на голове и выслушивал доклады командиров полков и корпусов. Временами они были неутешительными. Казахи буквально растерзали несколько тысяч русских и это мучило его больше всего. То, что их положение в этой стране было незавидным и к этим людям нужно было обязательно прийти на помощь, его мало утешало. Может быть над ними здесь и издевались, но по крайней мере не убивали. Выслушав очередной доклад и узнав, что казахи под Костанаем сожгли в одном из посёлков заживо почти восемьсот человек, в том числе детей и беременных женщин, и это сделали не каратели, а самые обычные люди, их соседи, он застонал, как от сильнейшей боли, и спросил:

— Ну, и что вы, Володя?

— А что мы, Максим? — Громко закричал майор Ротмистров, видевший всё своими глазами — Мы выявили всех, кто сотворил это и посадили на кол на глазах у их детей и родителей. Пусть знают, что начиная с этого дня за каждого убитого соотечественника мы будем жестоко мстить. Ну, а после этого я приказал всем остальным собирать манатки и уматывать за линию разделения. Извини, но теперь я, как и ты, тоже настаиваю на этнической чистке этой территории.

В этот момент в штабную машину заглянул майор Завьялов и Максим, кивнув, указал ему на сиденье. Вздохнув, он сказал усталым, слегка осипшим голосом:

— Володя, России давно нужна не столько этническая чистка, сколько освобождение страны от тех уродов, которые всех, кроме себя, считают быдлом, а это в первую очередь — русские. Как не противно это осознавать, но среди русских людей тоже очень много дерьма. Ну, ничего, теперь, благодаря чиновникам, решившим вернуть нашу страну в шестнадцатый век, всё стало просто и ясно. Эти уроды дали русским людям возможность полностью проявить себя и теперь даже без телепатии не нужно гадать, кто плохой, а кто хороший. Всё и так понятно, но тем не менее наши телепаты должны проверить на вшивость чуть ли не каждого человека.

Это был последний доклад и как только майор Ротмистров отключился, Максим молча посмотрел на майора Завьялова. Тот смущённо опустил голову и спросил вполголоса:

— Максим Викторович, можно задать тебе вопрос личного плана, не по службе?

— Да, хоть десять, Игорь. — С улыбкой ответил Максим.

Майор Завьялов как-то огорчённо вздохнул и сказал:

— Понимаешь, Максим Викторович, наш «Титаник» почти весь состоит из русских парней, за исключением женской части моего батальона. У меня в батальоне, кроме русских девчат есть армянки, грузинки, татарки и даже одна мулатка. Хотя они ни о чём таком не говорят, я же по глазам вижу, что это их беспокоит. После того, как закончится эта война, мы что, их тоже выдворим из страны, как нерусских?

Максим подался вперёд и чуть ли не прорычал:

— Даже думать об этом не смей, майор! За твоих девчат я кому угодно глотку перегрызу. Пойми, мы воюем не с какими-то инородцами, а со сволочами всех мастей. Если Володька Ротмистров дал под зад коленом казахам, то сделал это только потому, что те молча смотрели, как сжигают русских и пальцем не пошевелили, чтобы остановить тех тварей, которые это делали. Армяне, грузины, евреи… Да, какая разница, кто ты по национальности! Будь нормальным человеком и никто в России тебе слова поперёк не скажет, но если ты ненавидишь русских и мечтаешь жить за их счёт — вон из страны! Игорь, сейчас, когда у нас есть телепаты, это не так уж и сложно определить. Между прочим, они в том числе занимаются и этим, так что успокойся.

— Значит я могу построить своих девчонок и честно сказать, что они давно прошли проверку на вшивость и теперь никто не попрёт их из России? — Максим кивнул, а майор Завьялов, широко заулыбавшись, продолжил — Ну, тогда я задам второй вопрос, уже чисто по-дружески. Какого хрена мы здесь сидим? Ночь ведь только-только началась. Максим, ну, что нам стоит двинуть полк на Ленинск? Ночью, в кромешной тьме мы подберёмся к ним вплотную и снова сойдёмся врукопашную. Ты только отдай нам такой приказ.

Отрицательно помотав головой, Максим строго сказал:

— Угомонись, вояка. Утро вечера мудренее. Не нужно давить на китайцев больше необходимого. Пока что они понесли не такие уж и большие потери в живой силе. Зато в военном отношении мы их здорово ослабили своими ударами из космоса. Сейчас в Пекине ещё полны решимости сражаться за Казахстан, точнее за казахскую нефть, но уже завтра утром всё изменится. Мы покажем китайскому руководству, что никто из них не застрахован от внезапной смерти и тогда, как мне кажется, им навсегда расхочется воевать с нами. Они же в конце концов не полные идиоты, чтобы мочиться против ветра.

Майор Завьялов покрутил головой и спросил:

— Максим, твои парни хотят приставить пистолет к голове китайского премьер-министра?

— Бери выше, Игорь. — Насмешливо ответил подполковник Первенцев — Наш спецназ уже в Пекине и завтра, когда в китайском Генштабе состоится совещание, на котором будет присутствовать председатель КПК, мы объясним им, что к чему.

Пристально посмотрев на Максима, Игорь тихо сказал:

— Максим Викторович, что-то подсказывает мне, что ты намерен посетить китайский Генштаб. Я прав или мне так только показалось?

— А мне, Игорь, что-то подсказывает, что ты начал потихоньку подслушивать, о чём думают другие люди. — Насмешливо сказал Максим и добавил — Ну, вот, так и есть. Что же, парень, я только рад за тебя. Похоже, что «СРС» подействовала на тебя лучше, чем на кого-либо другого. Если это действительно так, Игорёк, то тебе нужно обязательно предстать перед нашими Эскулапами. — И тут же сказал — Разумеется не сейчас, а после того как мы возьмём Москву.

Майор Завьялов, который сразу же напрягся, облегчённо вздохнул и почти радостным голосом признался:

— Есть такое дело, Максим Викторович. Правда, иногда я отчётливо, как бы читаю чужие мысли и даже могу заглянуть в память человека, а иногда, словно слышу шепот издалека. Нет, если это действительно так важно, то я готов поговорить с медиками, но только не в тылу. Понимаешь, Максим, мысли врага, хотя он и думает на своём языке, я всё же читаю быстрее всего и это помогает мне лучше командовать батальоном. Я просто моментально определяю, где у врага в обороне самое слабое место. Хотя надо сказать, что во время боя я, как бы сливаюсь со всеми своими бойцами и это мне тоже здорово помогает.

— Да, спору нет, телепатия хорошее подспорье в бою, — согласился подполковник Первенцев, — особенно такая. Ну, всё, Игорь, давай, иди к своим ребятам, а мне нужно вздремнуть несколько часов.

На сон Максиму удалось выкроить целых пять часов. Ещё затемно он проснулся, быстро умылся-побрился и вскоре поднялся на борт «Пионера». Именно на нём он и отправился вместе со всей своей разведгруппой в Пекин. Там уже находился «Рикошет третий», который не только провёл рекогносцировку, но и разработал план предстоящей операции. Любая попытка взять здание Генштаба штурмом, непременно провалилась бы. Пока они прорывались бы внутрь под шквальным огнём, все самые важные персоны смылись бы, спустившись на лифте вниз и уехав на поезде специального правительственного метро. Зато в здание китайского Генштаба можно было проникнуть как раз через тоннель метро. «Пионер» долетел до Пекина всего за два часа. Погода в столице Китая стояла жаркая и ясная, что только облегчало дело, а потому уже через несколько минут они высадились из космического корабля-невидимки и быстро спустились под землю, чтобы ещё через несколько минут оказаться буквально в десяти шагах от цели. Тоннель метро привёл их к роскошной станции, которую охраняло два десятка офицеров. Никто из них так и не понял, что погрузило их в беспамятство.

Совещание было в самом разгаре, когда они поднялись по шахте лифта, его кабина находилась внизу, на тот подземный этаж, на котором размещалась ситуационная комната. От дверей лифта до неё было каких-то тридцать пять метров и они преодолели это расстояние стремительным броском, расстреляв дверные петли свалили дубовые входные двери, промчались через просторное помещение, в котором находилось до полусотни мужчин и женщин в мундирах, и влетели в ситуационную комнату. Подполковник Первенцев и его разведгруппа появились в ней в тот момент, когда председатель КПК сурово отчитывал военных. От грохота пожилой китаец с непроницаемым лицом лишился дара речи, но ничего не понял, поскольку только и увидел, что двери, отделяющие квадратный в плане зал от помещения операторов, внезапно рухнули. Только несколько секунд спустя он увидел, как вокруг круглого стола, позади генералов материализовались высокого роста люди, облечённые в массивные, чёрные боекостюмы. В руках они держали грозное на вид оружие, но их лиц не было видно. Они были закрыты чёрными лицевыми щитками тактических шлемов. Подполковник Первенцев шагнул вперёд и, держа автомат с глушителем и оптическим прицелом вертикально, поднял бронещиток шлема и громко сказал по-китайски:

— Я же предупреждал вас, господа, что мы сможем доказать свою правоту силой и что возмездие за преступления против русского народа, неотвратимо. Вы послали своих убийц и насильников в Казахстан и те были казнены за свои зверства. Неужели для того, чтобы вразумить вас, нам нужно посадить кого-то на кол? Именно так мы и сделаем. Можете успокоиться, сегодня, чтобы продемонстрировали вам свою силу и решительность, мы предадим смертной казни командующего воздушно-десантных войск за то, что этот мерзавец отдал своим подчинённым преступный приказ любым, даже самым бесчеловечным образом устрашить нас. Если вы немедленно не отдадите приказ своим войскам, находящимся в Казахстане, сдаться, то через какое-то время мы снова появимся в Китае, но уже для того, чтобы посадить на кол вас всех. Запомните, Россия больше никогда не будет молчать, когда кто-то убивает и истязает русских людей. Кара будет одна — смерть. Страшная смерть.

После такого заявления подполковник Первенцев выпустил длинную очередь в бетонный потолок. Сбитая пулями штукатурка посыпалась вниз и китайцы невольно пригнулись. Они были в ужасе от того, что русский спецназ во главе с самозваным президентом новой России появился там, где его никто не ждал. О самом страшном китайцы почему-то так и не подумали, а зря. Двое русских диверсантов схватили маршала Лю Гофена за руки, это был довольно крупный мужчина пятидесяти семи лет, швырнули его на стол, и как он не брыкался, ещё один диверсант, сноровисто действуя большим, чёрным мачете, быстро отрубил ему по предплечья обе руки и ноги чуть выше колен. Маршал взревел от боли нечеловеческим голосом, его стащили с окровавленного стола и поволокли к тому месту, где русские уже установили на крестовине кол. Посажение на кол так же произошло быстро и вот тут-то военное руководство Китая смекнуло, что русские не шутят. Правда, они не стали мучить маршала, отдавшего преступный приказ, слишком долго. Тому воткнули в рот светошумовую гранату, выдернули чеку и та через несколько секунд с оглушительным грохотом взорвалась.

Как только казнь свершилась, Максим опустил лицевой щиток и попятился назад, к выходу. После их вторжения в ситуационную комнату в той царила паника и неприятный запах. Кое-кто из китайцев наделал в штаны. Часть огромного стола, за которым они сидели, была залита кровью и на ней лежали руки и ноги маршала Лю Гофена, которому взрывом гранаты оторвало голову и всё это миллионы людей могли увидеть в Интернете. Несколько бойцов, остававшихся в помещении операторов, уложили их всех на пол. Вдобавок ко всему были брошены дымовые шашки и потому никто не смог помешать обоим «Рикошетам» добежать до шахты лифта. Через несколько секунд наверху раздался взрыв. Это была взорвана часть крыши. Спецназовцы по одному вбегали в шахту и поднимались вверх с помощью реактивных ранцев, после чего исчезали в клубах пыли. Подполковник Первенцев, бросив ещё пару дымовых шашек, поднялся последним. Его буквально втащили в люк «Пионера». Как только люк закрылся, майор Бойцов врубил двигатели на полную мощность и на пару секунд космический корабль стало видно, вот только никто его так и не увидел.

Ответная реакция китайского руководства наступила через три с половиной часа. Председатель КПК, оценив весь тот ущерб, который нанесли его стране русские повстанцы, решил их больше не сердить и отдал приказ о капитуляции. Китайские солдаты, которые уже знали, какая участь постигла парашютно-десантный полк, вставший на границе с Россией, и маршала Лю Гофена, сдавались в плен неохотно. Некоторые из них успели позверствовать, а потому и на этот раз кара была неотвратима. Насильников и убийц расстреливали, а их трупы сжигали в ямах и потом засыпали землёй. Весь мир был в ужасе как от того, что повстанцы безжалостно казнили солдат и даже военачальников, повинных в смерти русских людей, так и от того, что Китай, эта мировая держава номер один, ничего не могла с этим поделать. Теперь военные аналитики стали рассуждать по-другому, поражаясь тому, как ловко президент Первенцев разыграл китайский гамбит, отправив страну с огромным населением в нокаут. Каждый желающий мог увидеть в Интернете видеоролики с казнями и что самое главное, они снабжались пояснениями, за что был казнён каждый человек. То обстоятельство, что русские при этом говорили, что среди них есть телепаты, пугало людей особенно сильно. Кое-кто даже поспешил объявить, что русские продались дьяволу.

Как это и предлагал Максим, сразу же после того, как Казахстан смирился с потерей северных земель и столицы, оттуда стали выдавливать всех тех казахов, которые не испытывали добрых чувств к русским. Параллельно с юга на север шли конвои с теми русскими, которым, наконец, новая власть оказывала помощь в возвращении на родину. Кто-то оставался на возвращённых в лоно России землях, кто-то предпочитал ехать дальше на север, но практически никто не захотел остаться в государствах Средней Азии, что было вполне понятно. Казахи тоже предпочитали, получив крупные суммы денег в долларах и евро, уехать на юг, а платили им за это помногу, хватит до конца жизни. Все те чиновники высшего ранга, за которых так хлопотал генерал Троицкий, уже не только улетели в Канаду, но и перечислили отступные. Пока что их никто не трогал, но никто не знал, как долго это будет продолжаться. Подполковник Первенцев лично подписал им амнистию, поскольку те действительно поступали весьма осмотрительно и не проливали крови русских людей покрайней мере впрямую, занимаясь одними только финансовыми аферами.

Максим не стал задерживаться в Казахстане слишком надолго, в России у него было куда больше дел. В первую очередь в Сибири. Зачистка на её огромной территории хотя и шла полным ходом, аналитики говорили, что эта работа выполнена всего лишь на пятнадцать процентов. Задача осложнялась в первую очередь огромными расстояниями, а во вторую тем, что в Сибири было построено множество таких охотничьих замков, которые больше походили на самые настоящие крепости. Окруженные колючей проволокой и даже минными полями, оснащённые новейшими системами сигнализации, с нешуточными гарнизонами, вооруженными до зубов и имеющие в том числе и артиллерию, да, к тому же воздушную огневую поддержку, они, после начала восстания, представляли из себя чуть ли не самую большую проблему. Пока что люди, засевшие в них, ушли в глухую оборону, но вскоре могли начать делать вылазки, а поскольку имели мощные бронированные джипы и вертолёты, то могли устроить в любой из сибирских деревень настоящий ад, а собрав свои силы в кулак, напасть и на крупный город.

Теперь, когда был решен вопрос с возвращением отторгнутых у России земель, а он был для новой власти принципиальным, и множество русских людей получили в руки оружие, можно было вплотную заняться Сибирью. Для того, чтобы находиться поближе к театру военных действий, подполковник Первенцем вместе с полком «Титаник» перебрался из Астаны, снова ставшей Целиноградом, в Усть-Илимск. Туда спешно перебрасывались все имеющиеся в наличие вертолёты «Ми-26», «Ми-28» и новые десантно-штурмовые вертолёты «Ми-32».

Восемнадцатого июля, когда они только начали размещаться на новом месте, пришла радостная весть. Русское население Крыма заявило о выходе из состава Украины и присоединении к новой России. Украинские власти, напуганные событиями в Казахстане, ничего не могли с этим поделать. В восточных областях Украины также набирало силу движение за присоединение к России, хотя её европейская часть всё ещё находилась под властью прежнего режима, но тот уже трещал по всем швам не смотря на все попытки закрутить гайки потуже. Вскоре всё должно было закончиться.

Приятные известия приходили и с Северного Кавказа. Мало того, что из горских республик возвращались вчерашние рабы, так в аэропорты Минеральных Вод, Краснодара, Сочи, Сальска и Ростова ежедневно прибывало по два, три чартерных рейса из Израиля, Кипра, Греции, Армении и других стран. В Россию, как выразился по этому поводу Максим, потянулись «дикие гуси», но это была только шутка. На самом же деле домой возвращались тысячи людей в возрасте от двадцати пяти до сорока, сорока пяти лет, которые хотели с оружием в руках очистить свою Родину от оккупировавших её негодяев. Впрочем, оккупанты это солдаты извне, а тут речь шла о тех людях, которые родились и выросли в России. Зато освобождать страну от них прилетали даже молодые люди, родившиеся в Израиле, причём очень многие из них были евреями, а не русскими и не только ими. Мягкая позиция «Комитета триста сорок», которую он занял в отношении кавказских народов, предоставив им полный суверенитет, не перекрыв при этом «кислород», а также то, что в Татарстан и Башкортостан так ещё и не были введены войска, сделали своё дело.

В Россию возвращались из стран Западной Европы бывшие жители этих республик, чтобы сначала покончить с прежним режимом в ней, а затем и у себя на родине, чего им никто не гарантировал. Максим и его друзья вовсе не стремились к тому, чтобы учить горцев жизни. Кавказу предоставлялся суверенитет, необходимые энергоресурсы и не более того в обмен на неприсутствие в России. Они даже не стали требовать, чтобы Чечня вернула исконно русские земли, прирезанные этой республике. Правда, от горцев в жесткой форме потребовали немедленного возвращения всех русских людей, а тем из них, кто проживал в освобождённых городах, но не был замешан в убийствах, выплачивалась компенсация за дома и квартиры, которые те оставляли. Причём такая, что горцы уезжали домой весьма охотно. О том, что новой властью были расстреляны сотни и тысячи их соплеменников, никто даже и не вспоминал. Пока не вспоминал. Некоторые из горцев, имевшие русских жен, не хотели возвращаться на Кавказ и им шли навстречу без каких-либо дополнительных условий и таких насчитывалось немало. В общем никто не заводил даже речи о том, что Россия только для русских. Может быть именно поэтому на освобождённых территориях дело не дошло до лозунга — «Бей всех чёрных».

Глава девятая Французская позиция в отношении России

Максим лежал на кровати мрачный и злой, как чёрт, держа в руках опустошенную наполовину бутылку водки. Сегодня под вечер он вернулся из рейда в Восточные Саяны, в ходе которого они взяли штурмом хорошо укреплённую, здоровенную виллу-крепость горах, построенную в стиле хай-тек и оснащённую по последнему слову техники. В ней, среди пейзажей невиданной красоты, засел со своими сатрапами и верными нукерами крупный золотопромышленник и бандит, долгие годы терроризировавший население Хакассии, Тувы и юга Красноярского края. Пётр Мамонов был просто каким-то выродком, чуть ли не дьяволом во плоти и собрал вокруг себя точно таких же негодяев, как и он сам. Когда он узнал о восстании, то сразу же подался в своё убежище, надеясь, что её никто не сможет взять штурмом, а чтобы полностью обезопасить себя, прихватил с собой свыше трёх тысяч заложников, причём одних только девушек и молодых женщин. С ним укрылось в горах полторы тысячи отъявленных головорезов и если бы не заложники, то Максим не раздумывая применил против этого ублюдка не то что «Спейсхаммер», а даже последнее изобретение их учёных-атомщиков — сверхчистую водородную бомбу.

После нескольких дней разведки они пошли на приступ и взяли крепость Петра Мамонова в ходе ожесточённого боя, но при этом погибла почти треть заложниц. Её хозяина, как и всю его семью, удалось взять в плен и тут выяснились очень неприятные вещи. Все три сына Мамонова, юнцы четырнадцати, пятнадцати и семнадцати лет, пошли в своего папашу. Они были такими же садистами и убийцами, как и тот. Не отличалась особым человеколюбием и их мамаша и если в отношении взрослых членов семьи было ясно, как поступить, то что делать с двумя самыми юными, но чудовищно жестокими отпрысками Петра Мамонова, Максим не знал. Точнее знал, как знали это все остальные спецназовцы, но приходил в ужас от одной только мысли, что им придётся казнить детей.

Да, но ничего другого им не оставалось делать, ведь это именно они устроили кровавую резню в подземной тюрьме отцовской крепости. Поэтому всех троих первыми посадили на колья и отцу с матерью пришлось долго смотреть на то, как их сыновья корчатся в муках. Вот тут-то вся спесь и сошла с Петра Мамонова, мечтавшего о том, чтобы его сыновья получили как можно большие наделы, а в итоге вышло так, что им вместо этого досталось по самому толстому колу.

У Максима до сих пор стояли в ушах истошные мальчишеские крики. Юные убийцы только на колах поняли, что такое боль и, предчувствуя скорую смерть, молили своих палачей о пощаде, но тщетно. Вот потому-то Максим и приложился уже к второй бутылке, мечтая поскорее если не уснуть, то хотя бы забыться, хотя он не забыл о том, что приказа о наказании за пьянку не отменял. Сон пришел к нему только после третьей бутылки водки и наутро, когда он проснулся, ему стало ещё противнее от того, что только водка смогла принести ему хоть какое-то облегчение. Быть палачом невероятно грязная и тяжелая работа, но кому-то ведь нужно было отправлять подонков на тот свет таким образом, чтобы те испытали хотя бы тысячную долю тех страданий, которым подвергли других людей.

Хотя его и мутило с похмелья, к нему вернулись и прежняя уверенность в своей правоте, и решимость уничтожать мерзавцев и дальше, не взирая ни на что, даже на их юный возраст. От этого, что ни говори, уже было немало пользы. Хотя они продвигались на запад черепашьими темпами, там установилась хотя бы видимость какого-то если не порядка, то равновесия.

Вчерашние хозяева государства хотя не были окончательно разгромлены и отправлены на эшафот, резко поумерили свой пыл и забились в свои крысиные норы. Те из их нукеров, которым не хватило места в загородных особняках-крепостях и посёлках, превращённых в укрепрайоны, уже не лютовали, как прежде, а ушли в леса и забились в самые дальние чащобы. Народ был по большей части предоставлен сам себе и выживал, как мог. Кто-то предпочитал дождаться прихода новой власти в лесах, кто-то наоборот, в городах, создавая коммуны.

Как одни, так и другие получали от повстанцев оружие, но в ход его пускали только в случае самообороны. Во всяком случае ни у кого не появлялось желания взять штурмом какой-нибудь посёлок, застроенный шикарными дворцами. Люди понимали, что в сложившейся ситуации только телепаты могли с абсолютной точностью сказать, кто достоин виселицы, а с кого хватит одних только батагов или просто изгнания из России. Последняя мера наказания применялась всё чаще и чаще, но вовсе не потому, что «Комитет триста сорок» смягчил свои же собственные понятия о справедливости. Объяснялось всё просто — далеко не все приспешники прежней власти были востребованы ею, как палачи и не все каратели были отпетыми садистами.

Поэтому всех тех людей, которые служили прежней власти по «идеологическим» соображениям, не были повинны в злодеяниях, но при этом всё же люто ненавидели повстанцев, просто изгонялись из России навсегда. По большому счёту их нельзя было расстреливать, а сажать в тюрьмы не имело никакого смысла. Там они снова будут сидеть на шее народа, а тут как раз Запад открыл для них настежь все двери. Поэтому к середине августа уже несколько тысяч человек было отправлено в Западную Европу. Подавляющее большинство изгнанников, а это были мужчины в возрасте от тридцати до пятидесяти, улетали без жен и детей, отказавшихся покинуть Родину только потому, что их отец добровольно служил прежней власти. В том, что чиновничье-бюрократический режим был преступным, никто не сомневался и потому люди считали преступниками практически всех его приспешников. Однако, русские люди не были бы таковыми, не прости они тех, кто покаялся в своих грехах прилюдно. К тому же им вполне хватало слов следователей-телепатов, сказавших, что человек действительно раскаялся.

Ещё каких-то три месяца назад в рядах повстанцев насчитывалось всего четыре сотни телепатов, но теперь их число перевалило за семнадцать тысяч, так что майор Завьялов не стал исключением. После инъекции «Сыворотки расширения сознания» люди обретали и другие псионические способности, подчас совершенно удивительные. В основном псиониками становились русские люди, а из представителей других национальностей преимущественно те, кто прошел через лагеря и тюрьмы. Учёные, занимавшиеся исследованиями в области псионики, говорили, что всему виной то невероятное напряжение, в котором русские люди находились всё последнее время. При этом они отмечали ещё и то обстоятельство, что псиониками, после применения сыворотки расширения сознания, чаще всего становятся люди высоких моральных и нравственных качеств. Одно это уже наводило на определённые размышления. Вообще-то «Сыворотка расширения сознания» и «Сыворотка здоровья», которые были показаны к применению начиная с двенадцатилетнего возраста, производились в огромном количестве и применялись в массовом порядке не смотря на то, что некоторых людей после инъекции трясло чуть ли не по трое, четверо суток, но ещё никто не отдал в результате Богу душу.

«Сыворотка расширения сознания» действовала на людей благотворно. После неё даже дауны обретали способность рассуждать так же здраво, как и обычные люди, а вкупе с «Сывороткой здоровья» и вовсе становились практически нормальными людьми. У них за каких-то несколько недель даже внешний облик менялся. По большому счёту в том числе и поэтому распадались семьи тех людей, которых приговаривали к изгнанию. Стать умнее и здоровее было всё же предпочтительнее, чем ехать на Запад с подлецом и негодяем. Тут не надо быть провидцем, чтобы предугадать исход. Русских людей и раньше никто не считал дураками, но «Сыворотка расширения сознания» уже предопределила огромное интеллектуальное превосходство России на ближайшие десятилетия и не понимать этого мог только конченый идиот. После инъекции «СРС» человек вовсе не становился автоматически гением, но обретал способность рассуждать быстрее, легко запоминал большие объемы информации и что самое главное, очень быстро учился, осваивая самые сложные действия.

Бойцы полка «Титаник» мало того, что от боя к бою набирались опыта, так ещё и научились мгновенно реагировать на любое изменение ситуации и обрели молниеносную реакцию. Теперь их стало чертовски сложно ранить, не говоря уже о том, чтобы убить. Они в считанные секунды запоминали все вводные данные и потом могли чуть ли не с закрытыми глазами двигаться по полю боя, разя врага хоть пулей, хоть штыком. По части боевой выучки, они быстро догоняли тех парней, которые оттачивали свои воинские умения годами. Однако, практически все бойцы мечтали только об одном, поскорее очистить Россию от нечисти и зажить мирной жизнью, найти себе любимое дело и достичь в нём самых высоких вершин.

О том же самом мечтал и Максим, но своей главной задачей он видел несколько иное, проложить русскому народу широкую дорогу в космосе и найти в галактике такую планету, где можно будет жить без оглядки на весь остальной мир. Однажды он поделился своей мечтой с Игорем Завьяловым, тот рассказал о ней ещё нескольким офицерам и теперь уже весь полк был настроен точно так же. Вот тогда-то он и отдал «ракетчикам» приказ срочно завершить строительство экспериментального звездолёта, способного летать в подпространстве, так как ждать десять лет было бы просто глупо. Русскому народу нужно было дать новую идеологему, причём куда более великую, чем просто освобождение от угнетателей и возрождение империи. Её уже было невозможно восстановить и с этим им всем придётся смириться. Именно с мечтой о переселении на другую планету Максим поднялся с кровати и, даже не умывшись, надел брюки и вышел из своей комнаты в офицерском общежитии.

Было раннее утро. Лето в Усть-Илимске закончилось и началась осень, пока ещё тёплая и сухая. Ещё месяца полтора и в этих краях наступит зима, но к тому времени он вместе с «Титаником» будет воевать за Волгой. Именно там должны разыграться основные события, но пока что Максиму нужно было разобраться с первоочередными делами отнюдь не личного характера. Полк «Титаник» разместился чуть ли не по-царски в небольшом микрорайоне, застроенном домами высотой в три этажа. Раньше в нём жили по большей части наёмники, милиционеры и просто охранники, приехавшие в Сибирь из сопредельных государств, в основном из Монголии и Казахстана. Поэтому все квартиры после их бегства были в чудовищном состоянии, но их отмыли от грязи, сделали косметический ремонт и вообще привели в приличный вид. Зато из этого микрорайона, огороженного высокой кирпичной стеной, получился на диво прекрасный военный городок с большой асфальтированной площадкой на краю. Раньше на ней тренировались вертухаи, державшие в страхе весь Усть-Илимск, а теперь стояли вертолёты и автомобили-заправщики.

Возле офицерского общежития номер один, в котором поселился Максим, стоял помост с шестью деревянными столбами. Электрическое лобное место имелось возле каждого дома и офицерская гостиница не была исключением. В «Титанике» давно уже никто не выискивал пьяных. Если кому-то понадобилось вечером выпить пару бутылок водки, то наутро он сам шел на лобное место, чтобы похмелиться электрическими разрядами, но теперь уже не требовалось включать на всю громкость музыку, чтобы заглушить невольные крики. Может быть это был идиотизм, но никто не возмущался. Водка, как и любые другие крепкие напитки, в армии была вне закона. Максимум что разрешалось, это выпить вечером в одном из ресторанов городка или у себя в кубрике с друзьями пива.

Хотя три поллитровки и принесли Максиму облегчение, он считал своим долгом принять свои пятнадцать ударов электрической плетью. Не смотря на раннее утро, на улице было довольно многолюдно, но никто даже не посмотрел в его сторону, когда он поднялся на помост и встал возле столба. Максим сам отсчитал себе пятнадцать ударов и не вскрикнул ни разу, прекрасно зная, что его боевые друзья даже не повели бы ухом, начни он стонать или даже кричать. После экзекуции, которая мигом прогнала остатки хмеля из его головы, он направился в гостиницу. Возле высокого крыльца его уже поджидал Борис. Отдав ему честь, он сказал:

— Дядя Максим, тебя просят срочно приехать в управу. Там тебя ждёт такая красотка, что закачаешься. Прямиком из Москвы прилетела. По очень важному делу. Эта дурёха вышла замуж за француза, а тот оказался полным подонком и отобрал у неё дочку, но что хуже всего, дядя Максим, этот урод, как она недавно это выяснила, снимает порники с малолетками и намерен даже родную дочь засунуть в эту грязь, а ведь девчушке всего пять лет. В общем нужно срочно выручать мамашу.

Максим от такого известия помрачнел, а с другой стороны подумал, что оно и к лучшему. Теперь у него имелся очень веский повод врезать по мозгам как президенту Франции, так и французам. Эта страна, в «лучших» своих традициях, больше всех поносила повстанцев, объявив всех русских людей фашистами, кровавыми злодеями и убийцами ни в чём неповинных людей, приехавших в Россию. Ну, такое было в истории уже не раз и даже не два. Страна, чуть ли не по-матерински вскормившая людоеда Бокассу и давшая приют таким чудовищам, как Папа Док Дювалье и его сынок Беби Док, командовавший на Гаити тонтон-макутами, выступала в привычном ей амплуа поборницы демократии. В общем Максим, получив от Бориса подробный телепатический доклад, решил привести французов в чувство и сделать это своими собственными руками. Тем более, что Францию и особенно Париж, он знал хорошо. Он быстро принял душ, побрился, надел отглаженный мундир и отправился вместе с Борисом в управу Усть-Илимска. Максим уже знал, каким тяжелым был путь Ирины Авдеевой, по мужу Дюбуа, в этот город. Правда, начиная с того момента, как эта женщина добралась до освобождённых районов страны, всё переменилась и везде ей не только сочувствовали, но и помогали.

В Усть-Илимск Ирина и вовсе прилетела тяжелом истребителе-перехватчике «Миг-31». Она очень боялась за жизнь и здоровье своей дочери и потому хотела как можно скорее добраться до тех людей, которые смогут ей помочь, а это был, прежде всего Максим Викторович Первенцев. В этом она не ошиблась. Максим действительно принял её беду близко к сердцу и был намерен отправиться во Францию тотчас, как только будет выяснено, где находится её дочь в настоящий момент, а он поговорит с президентом Франции, Жераром Паскуалем. На то, что французы отдадут дочь матери, он даже не надеялся, так как её муж мало того, что фактически ограбил Ирину, добившись развода, присвоив все деньги, хранившиеся на совместном счёте, так ещё и отобрал по суду у неё дочь. Для французского правосудия это было вполне закономерное решение и таких матерей насчитывались десятки, причём это были, как правило, русские женщины. С американками французское правосудие так поступать не решалось. Вот Максим и решил преподать французам такой урок, который они запомнят навсегда.

Для себя он сразу же решил, если ему придётся разгромить любую половину Парижа, чтобы вернуть дочь матери, то он сделает это не считаясь ни с какими жертвами. Борис сразу же мысленно сказал, что полетит с ним, но он молча сунул тому кулак под нос. У Максима имелась своя собственная группа старых ландскнехтов, которые не теряли головы ни при каких обстоятельствах. Через четверть часа они уже были на месте. Ирина Авдеева ждала его возле входа в здание администрации города, новое, построенное в современном архитектурном стиле бывшим хозяином Усть-Илимска, большим поклонником творчества Ле Корбюзье.

Когда они подъехали, этак красивая женщина со стройной фигурой, но бледным лицом и усталыми глазами, одетая в потёртые джинсы и ветровку, испачканную маслом разговаривала с несколькими мужчинами и женщинами. Те пытались завести её внутрь, чтобы хотя бы угостить чаем, но Ирина упрямо отказывалась. Как только ей сказали, что Максим Викторович уже приехал, чуть ли не обезумевшая от горя мать круто развернулась и бросилась к нему. Упав на колени, Ирина обхватила его ноги и сквозь слёзы принялась умолять:

— Максим Викторович, прошу вас, помогите мне!

Максим наклонился к ней, взял за плечи, поднял и ласковым голосом, применяя, однако, специальные техники, сказал:

— Встань, доченька, тебе нет нужды меня упрашивать. Я обязательно верну тебе Машеньку. Успокойся, ты уже очень скоро увидишь свою дочурку. Приказ нашим людям в Париже я отдал, так что они уже приступили к её поискам. Хотя в Париже ещё ночь, я немедленно позвоню президенту Франции и заявлю ему такую ноту протеста, что всем французам не поздоровится. Пойдём в машину, из штаба мне удобнее связаться с Парижем.

Они поехали обратно в военный городок, куда Ирину Авдееву не привезли только потому, что Максим решил сам себя подвергнуть наказанию. По той же причине новый мэр города позвонил Борису, а не ему и тот решил, что будет куда лучше, если они сами заберут Ирину. По дороге в штаб Максим объяснил женщине, что ему уже всё известно, так как Борис очень мощный телепат и потому смог прочитать её мысли на расстоянии, что её сразу же успокоило. Когда они приехали в штаб, то там уже был готов завтрак для всех троих.

Максим приложил немало усилий, чтобы успокоить Ирину, но окончательно у той отлегло от сердца только тогда, когда из Парижа позвонил один из русских агентов и сказал ей, что с Машенькой всё в порядке, хотя девочка и находится практически под замком в доме её бабки, старой стервы-мароканки, удачно вышедшей замуж за французского полковника. Семейство Дюпре не разделяло увлечения Жоржа, бывшего мужа Ирины, русской красавицей, но не стало возражать против этого брака по той причине, что та была прекрасным программистом и высокопоставленным сотрудником одной из крупнейших французских компаний с таким высоким окладом, что это снимало все остальные вопросы.

Поскольку Жорж Дюпре вылил на свою супругу не один десяток вёдер помоев во время бракоразводного процесса, той пришлось уволиться с работы. Руководство компании боялось, что её присутствие в компании испортит им репутацию. Жаль, что французы далеко не всегда были так щепетильны в отношении к настоящим подлецам и мерзавцам. Агенты в Париже попросили дать им полтора часа, чтобы обеспечить разговор Максима с Жераром Паскуалем. Поэтому сразу после завтрака он предложил Ирине немного отдохнуть, принять душ и переодеться в женской гостинице. Там её встретили так тепло и радушно, при этом сказав, что Чкалов всю Францию разорвёт на куски, но дочь ей обязательно вернёт, что та окончательно успокоилась. Ну, а Максим, не веря в то, что он сможет убедить президента Франции быть благоразумным, немедленно приказал группе «Рикошет два» срочно собраться в Энгельсе и начать готовиться к вылету в эту страну со столь странными понятиями о демократии и правах человека, по которым крупный делец порнобизнеса, маскирующийся под респектабельного гражданина, мог не только ограбить свою жену, но и отнять у неё самое дорогое, единственную дочь.

Максим был настроен очень серьёзно и решил в случае необходимости примерно наказать всех, кто был замешан в этом подлом и грязном деле. В Париж были срочно направлены все европейские агенты-телепаты и им было приказано срочно провести самое полное расследование, чтобы потом уже чистильщики-псионики взялись за дело со всей серьёзностью. Полумерами он решил не отделываться и так приложить всех мордой к бетонной стене, чтобы зубы и брызги крови летели на три квартала. Китайцы после того, как они казнили маршала Лю Гофена, были тише травы и ниже воды. В сторону русских, не говоря уже о самой России, они боялись бросить взгляд и даже отвели свои войска подальше от русской границы. Они быстро выучили урок, преподанный им, и не желали его повторения, зато французы вели себя так, словно снова высадились в Крыму, чем бесили Максима и его друзей. Их мнение было единодушным, одёрнуть Францию как можно резче.

В эту ночь президент Жерар Паскуаль ночевал не в Елисейском дворце, а в особняке «Отель Мариньи» возле Елисейских полей, что немного усложняло задачу. Поскольку президент посещал его не так уж и часто, в нём ещё не успели поработать русские агенты, но это ничего не меняло. Два опытных агента-телепата взяли резиденцию президента Франции под свой контроль и в любой момент могли устроить там такую панику, что тому будет не до сна. Как только всё было готово, Максим попросил известить об этом Ирину. Та прибежала буквально через три минуты. В элегантном тёмно-синем костюме эта особа с роскошными волосами цвета пшеницы, была очень красива. Не мудрено, что на неё запал этот чёртов француз. В большой комнате заседаний кроме Максима и Ирины находилось ещё несколько офицеров, и все они смущённо заулыбались при виде неё. Они если и видели женщин, то преимущественно одетых в военную форму, так как отдыхать им приходилось крайне редко. В Париже было половина шестого утра, но президент Франции ещё спал, но когда зазвонил сотовый телефон приватной связи, тут же поднял трубку и спросил спросонья:

— Кто это? Анри, это ты? Я же просил тебя не будить меня так рано. Неужели мне нужно для этого издать указ?

Капризный голос президента услышали через динамики все присутствующие. Максим, сдержав смешок, строго сказал:

— Господин президент, это не ваш секретарь. Моё имя вам хорошо известно, я Максим Первенцев, временный президент новой России и у меня к вам весьма срочный и неотложный разговор. Советую вам не отключать телефон, чтобы прекратить его, иначе я заставлю вас выслушать меня, применив силу. Поверьте, я настроен очень серьёзно.

Президент Франции мигом проснулся и буркнул:

— Что вам от меня нужно? Хотя я и не склонен вести с вами переговоры потому, что вы чудовище, всё же выслушаю вас.

Максим чуть было не сказал ему — а за козла ты мне сейчас ответишь, но сдержался и стал выговаривать французу из Шампани, сыну далеко не самого успешного винодела:

— Господин президент, ко мне только что обратилась с жалобой на французские судебные власти одна женщина, Ирина Авдеева, в замужестве Дюпре. Её муж, Жорж Дюпре, делец порнобизнеса, хорошо известный в Европе под прозвищем Скунс, проведав о том, что его жене стало известно, кто он на самом деле и что она собирается развестись с ним, помчался в суд раньше неё и с помощью нечистых на руку адвокатов и судьи, получившей солидную взятку, добился не только развода, но и отобрал у неё дочь Марию пяти лет, которую грозится теперь использовать для съёмок жесткого порно. Про то, что этот подлец оклеветал её и ограбил, сняв с совместного счёта семь миллионов евро, заработанных Ириной, и отсудил у неё квартиру, я уже молчу. Поэтому я требую от вас, чтобы ещё до обеда в отношении гражданки России Ирины Авдеевой, была восстановлена справедливость. В противном случае наши вооруженные силы преподадут вам урок не менее понятный и жесткий, чем тот, который мы преподали Китаю.

— Что? — Завопил француз — Вы угрожаете Франции? Да, вы с ума сошли, господин Первенцев! Я этого не потерплю и, как президент Франции заявляю, если французский суд принял такое решение, то оно может быть оспорено только в Верховном суде, а если вы вздумаете силой отобрать дочь-француженку у её отца, то вооруженные силы Франции встанут на его защиту. Не забывайте, что Франция ядерная держава!

Лицо Ирины помрачнело, а Максим усмехнулся и попытался воззвать к разуму президента Франции:

— Господин президент, поверьте, девочке угрожает реальная опасность, её отец преступник. Это маньяк, который совершил уже не один десяток преступлений против детей, а судья Жаклин Сёра нечиста на руку. Она за крупную взятку буквально растоптала Ирину и отняла у неё дочь. Вы, как президент Франции, просто обязаны выступить в защиту ребёнка.

— Это всё пустая болтовня! — Истерично завопил президент Паскуаль — Вы клевещете на французское правосудие и я не верю ни единому вашему слову. Франция никогда не пойдёт у вас на поводу. Не знаю, кем вы у себя там возомнили, господин Первенцев, но вам не сойдёт с рук то, что вы устроили в своей стране и я не позволю вам вмешиваться во внутренние дела Франции, так это себе и запишите, если умеете писать и читать.

Максим шумно вздохнул и гневно рявкнут:

— Тогда слушай меня внимательно, подонок! Я сам отправлюсь во Францию вместе со своими бойцами и во всём разберусь на месте. Может быть я ещё не настолько продвинулся, как телепат, но моих умений вполне хватает, чтобы докопаться до самых тайных мыслишек всяких подонков. Если я узнаю, что в отношении моей соотечественницы и её дочери совершено тяжкое преступление, то тем, кто это сделал, не поздоровится и их ждёт суровое наказание. Если вся твоя армия, жирный ублюдок, встанет у нас на пути, то французы первыми узнают, что такое бойцы-псионики, идущие напролом и не дай Бог твоим щенкам хотя бы попытаться помешать нам. Они может быть и отделаются всего лишь сильным испугом, но если ты отдашь им приказ остановить нас, то я лично переломаю тебе все кости, после чего твоя Франция перестанет быть ядерной державой. И учти, мерзавец, наш сегодняшний разговор уже через несколько минут станет всеобщим достоянием и каждый факт преступной деятельности французов, хоть как-то причастных к этому грязному делу, тоже. Уже с завтрашнего дня Францию помимо необычно жаркого августа, ждёт ещё и жара совсем иного рода.

Ирина, чуть не плача, прошептала:

— Теперь они убьют мою дочь…

Максим улыбнулся ей и сказал:

— Не волнуйся, Ира, с Машенькой ничего плохого не случится. Поверь, уже через несколько часов девочку заберут от бабки и поместят в надёжно охраняемое место. Своим демаршем я именно этого и добивался, ну, а забрать её оттуда, для нас не составит особого труда. Мы же супердиверсанты, девочка моя, а потому нам по плечу и не такие операции.

Глава десятая Жуткая августовская жара во Франции

В Париже, после звонка Максима президенту Франции, началась суматоха. Не одевшись как следует, президент прямо в пижаме поехал в Елисейский дворец и уже из автомобиля принялся отдавать приказы. Жерар Паскуаль велел срочно выяснить, кто такой Жорж Дюпре по прозвищу Скунс, а также приказал французским спецслужбам найти и взять под охрану его малолетнюю дочь Марию Дюпре, заодно приказав обеспечить охрану ещё и судье Жаклин Сёра. Злой, как чёрт, он решительным, командирским голосом, хотя никогда не служил в армии, отдавал приказы и при этом не уставал повторять, что русские совершенно обнаглели и их нужно проучить.

В случае появления русских агентов, он приказал открывать огонь на поражение и, по возможности, захватить кого-либо из них для последующего допроса. Любые попытки задать уточняющие вопросы, он принимал за возражение и пресекал их в корне, причём в самой грубой форме. Руководители французских спецслужб из-за этого всерьёз обеспокоились. Они, в отличие от своего президента, были хорошо извещены о том, с кем им придётся иметь дело. По мере того, как они узнавали всё больше и больше подробностей этого странного дела, их обеспокоенность увеличивалась и некоторые ещё до появления русских бойцов-псиоников пребывали если не в панике, то, как минимум, в растерянности.

Когда же в Интернет была выложена запись разговора французского и русского президентов, это и вовсе вызвало панику чуть ли не во всей Франции, особенно в Тулоне, главной базе французских военно-морских сил. Из заявления русского президента следовало, что Франция рискует потерять статус ядерной державы, а это прямо означало, что французские военные корабли могут быть в любой момент подвержены удару из космоса волновой пушкой этого чёртового американского спутника «Спейсхаммер». Особенно сильно из-за этого нервничали старшие офицеры, да и некоторые матросы догадались, что русские могут проделать во Франции то же самое, что на границе Китая и Казахстана, только с куда большими жертвами. К тому же кто-то запустил в Интернет информацию о том, что русские разведчики под руководством подполковника Первенцева, спёрли пятнадцать лет назад у американцев их новейший военный спутник «Спейсхаммер», который сейчас летает у всех над головами и только по этой причине американский президент даже не пытается возражать русским и чуть ли не танцует перед ними на задних лапках, словно дрессированный пудель.

Американцев можно было понять, так как для них удары из космоса, нацеленные на ядерные объекты, были смерти подобны. Понятно было и то, почему новая Россия заняла в отношении Соединённых Штатов столь мирную позицию. Это было в её интересах. Зато могла пострадать Франция, причём очень серьёзно и всё из-за того, что её президент отказался принять доводы президента новой России. Французы приникли к экранам компьютеров и айподов, так как русские чуть ли не ежеминутно выкладывали в Интернете сведения о всех лицах, прямо или косвенно замешанных в этом грязном деле, пахнущем крупным политическим скандалом.

Жорж Дюпре был мало кому известен, зато подпольный продюсер порнофильмов по прозвищу Скунс, оказался личностью мало того, что широко известной в кругах педофилов, так ещё и чрезвычайно грязной и подлой. В некоторых странах ему грозила отсидка в тюрьме сроком от двадцати лет и вплоть до пожизненного заключения, а в США так и вовсе химическая кастрация не говоря уже о том, что сотни разгневанных отцов были готовы разодрать его в клочья, а то и сжечь на медленном огне. И этого человека президент Франции чуть ли не поклялся защищать всей мощью вооруженных сил своей страны.

Информационные атаки русских продолжились и к полудню достигли такого градуса, что о Скунсе и судье Шестого округа Парижа, мадмуазель Жаклин Сёра, заговорили на телевидении и их имена стали мелькать в газетах. Если в средствах массовой информации только задавались вопросом, могла ли судья взять взятку у мсье Дюпре и является ли тот тем самым Скунсом, то на множестве сайтов в Интернете на этот счёт уже был дан полный и исчерпывающий ответ — да, судья взяточница и это не первый её вердикт, вынесенный за деньги, а Жорж Дюпре, француз с марокканскими корнями, однозначно является крупным дельцом преступного порнобизнеса.

Не смотря на это к обоим была приставлена вооруженная до зубов охрана, а пятилетнюю Машеньку забрали у бабки Халиды и перевезли не куда-нибудь, а в Централ — штаб-квартиру Генеральной дирекции внешней безопасности и поместили в неприметном, небольшом, но хорошо защищённом здании большого комплекса зданий и сооружений, принадлежащих самой главной и многочисленной французской спецслужбе. Всего на территории комплекса в этот день находилось более пяти тысяч человек и добрая треть из них — военные.

Президент Франции закусил удила и решил во что бы то ни стало отвесить крепкую оплеуху русским. Некоторые из руководителей спецслужб его полностью поддерживали, но далеко не все полевые агенты DGSE были готовы пожертвовать жизнью ради дельца порнобизнеса и продажной суки-судьи. Не смотря на то, что в Париже не вводился режим чрезвычайной ситуации, город был наводнён полицейскими, жандармами и агентами спецслужб. Парижане с тревогой ждали визита русских казаков. Странно, с тех пор, как казаки атамана Платова заглянули в Париж на огонёк, прошло больше двух столетий, а парижане всё ещё помнили их.

Разговоров было не только о казаках, но и о марокканцах. То, что бабка Жоржа Дюпре мало того, что сама была ярой поборницей ислама, так ещё и внука воспитала исламистом, хотя тот и был крещёным католиком, только подлило масла в огонь. Те парижане, которые имели полное право называться французами, вполголоса проклинали грязную марокканскую свинью, но находились и другие. В Мёдоне, возле особняка полковника Дюпре, скончавшегося несколько лет назад, собралась огромная толпа добровольных защитников его внука и особенно вдовы. Это были отнюдь не сопляки, а люди куда более зрелого возраста, называвшие себя исламской гвардией Парижа. Практически все они были вооружены.

Вооруженная охрана, приставленная к Жоржу Дюпре и приехавшая вместе с ним в этот трёхэтажный особняк, расположенный на авеню Родена, чувствовала себя неуютно. Семеро парней были настоящими французами и только одна дама, ими командовавшая, капитан Мадлен Захриди, наполовину ливанкой. Отдав распоряжения агентам DGSE, она пила чай с бабкой Маши и временами поглядывала в окно. На исламскую гвардию, заполонившую улицу, она надеялась больше, чем на своих подчинённых, а те, в свою очередь, не раздумывая пристрелили бы Скунса, холёного, рослого красавчика со спортивной фигурой, и свалили бы в Централ. Между тем Маша недолго оставалась в Централе, куда девочку привезли с помпой на лимузине в сопровождении чуть ли не целого взвода жандармов. Уже через час девочку вывезли в неприметном сером «Рено» и доставили в одну из двух башен «Эрмитаж Плаза», взметнувшихся вверх более, чем на трёхсотметровую высоту на берегу Сены, в Дефан-Курбевуа и вместе с полутора дюжинами агентов разместили в апартаментах на одном из верхних этажей.

Максим, узнав об этом, облегчённо вздохнул. Французы тем самым упростили их задачу. Забрать Машу из башни «Эрмитаж Плаза» было куда проще, чем из Централа, битком набитого как военными, так и гражданскими людьми. Вопрос с судьёй тоже решался просто. С той пока что вежливо беседовали в её шикарной квартире на улице Клода Бернарда. Неподалёку от этой квартиры находился агент-телепат, который вполголоса пересказывал всё, что обнаруживал в голове этой сорокапятилетней неудовлетворённой дамочки. Почему-то все говорят, что парижанки и, вообще, француженки очень красивы. Если в Париже и есть действительно красивые женщины, то они, как правило, отнюдь не француженки. Да, среди француженок много если не красивых, то по крайней мере очень симпатичных женщин, но Жаклин Сёра к ним точно не относилась. Это была толстозадая, плоскогрудая бабища с такой рожей, что запросто смогла до полусмерти перепугать целый батальон эсэсовцев, стоило бы ей улыбнуться и показать свои кривые, лошадиные зубы. Ирину она возненавидела сразу же за её красоту, стройную фигуру, стать и осанку настоящей королевы, как и Машу.

В том числе и об этом рассказывал по телефону тем людям, которые осуществляли информационную поддержку операции в Интернете, хотя сведения о пополнении банковского счёта одном из банков Гибралтара были куда важнее. Кое-какие компрометирующие её документы, файлы и вещественные доказательства мадмуазель Сёра, мадам в силу объективных причин она так и не стала, хранила в своём загородном имении в Туари под Парижем и русские агенты добрались до него раньше, чем французские спецслужбы. Их было решено немного попридержать и вбросит в Интернет завтра утром, за пару часов до начала активной фазы операции.

Чтобы заставить французские власти нервничать, в три часа пополудни, в самый разгар жары, с борта «Пионера» над Парижем было выброшено несколько сотен тысяч листовок. В них рассказывалось о том, кто такие Жаклин Сёра, Жорж Дюпре, его бабка, тесно связанная с исламскими фундаменталистами, и русская красавица Ирина Авдеева, сумевшая к своим двадцати девяти годам, работая программистом, честно заработать одиннадцать миллионов евро и это при том, что хозяева фирмы ей очень сильно недоплатили.

Не смотря на жару, август в Париже выдался, как в Сахаре, парижане не ленились бегать за листовками русских, свалившимися прямо с безоблачного неба чуть ли не во всех районах города. Ближе к вечеру в Интернет была выложена чуть ли не вся подноготная семейки Дюпре, а точнее Халиды, знавшей всё о бизнесе внука, и самого Скунса. Больше всего парижан возмутило то, что эта ведьма вносила щедрые пожертвования на дело борьбы с неверными, а потому «Исламская гвардия мусульманской Франции» считала делом чести встать на защиту этой карги и её внука, так искусно эксплуатирующего страсти неверных. Грязи в мыслях обоих было столько, что всякого нормального человека от неё просто тошнило.

По сравнению с этими ублюдками мадмуазель Сёра была невинной овечкой, зато президент Франции, переполненный ненавистью к Максиму Первенцеву, во всей этой грязной истории выглядел полнейшим скотом, но что самое главное, ещё и трусом. Больше всего он боялся волнений в мусульманских кварталах, как всегда неспокойных. Правда, на этот раз очень многие мусульмане считали, что Халида и её внук перешли все границы, ведь что ни говори, а в отношении Ирины и её дочери они уже поступили крайне подло, но то, что ими было задумано, вообще не лезло ни в какие ворота. Такого, чтобы родной отец намеревался изнасиловать свою пятилетнюю дочь, не ожидал никто, даже самые отъявленные мерзавцы.

Ближе к ночи в Интернет было выложено обращение президента России к французам. В нём Максим Первенцев говорил о своей любви к трудовой Франции и великой французской культуре, но в то же время бичевал всё то, что не нравилось и самим французам, называя это пороками буржуазного общества. Досталось от него и тем мусульманам, которые позволяли себе в стране, давшей им возможность не только жить и трудиться, но и кормившей бездельников, создавать нелегальные военизированные организации, поставившие перед собой цель сделать Францию мусульманской страной, живущей по законам шариата. Русский президент ещё раз предложил президенту Франции одуматься, добровольно отдать дочь матери и затем разобраться с преступниками по всей строгости французских законов, иначе ему придётся взять правосудие в свои руки.

В отношении судьи Жаклин Сёра он высказался хотя и грубо, но всё же не собирался четвертовать эту глубоко несчастную, озлобленную на весь мир женщину. Зато по отношению к Халиде и её внуку Жоржу, Максим Первенцев намеревался предпринять самые жестокие меры, попросту покарать их за уже совершенные преступления как раз именно по законам шариата, а дочь немедленно вернуть матери.

Ночь прошла относительно спокойно, как и утро. Начиная с девяти часов утра курьеры различных курьерских компаний принялись доставлять в редакции газет, телевидения и информационных Интернет-порталов пакеты с копиями документов ифайлов, компрометирующих судью Жаклин Сёра. Оригиналы, изъятые в её имении, были доставлены опять-таки курьером в Генеральную прокуратуру. Об этом было немедленно сообщено в новостях чуть ли не всеми каналами телевидения Франции.

В одиннадцать часов «Пионер» с семью бывалыми, а потому очень опытными русскими спецагентами на борту и Ириной Авдеевой, предварительно высадив шесть спецназовцев поблизости от особняка Жоржа Дюпре на авеню Родена, вплотную подлетел к башне трёхсотдвадцатитрёхметрового небоскрёба «Эрмитаж Плаза» и Максим вместе с друзьями, включив всю имеющуюся у них аппаратуру, принялись просвечивать его верхние этажи насквозь. День снова был безоблачный и жаркий, а потому ничто не мешало спутникам-шпионам давать им представление о том, что творилось в данный момент в Париже. Президент Франции, предчувствуя недоброе, спустился в кабинет Юпитера, самое надёжное укрытие Елисейского дворца, из которого мог отдать приказ на ядерные пуски.

На всякий случай «Спейсхаммер» также был выведен на боевую позицию. Никто же не знал, что взбредёт в голову Жерару Паскуалю, проявившему себя крайне неуравновешенным человеком и ни на что негодным политиком. Как это ни странно, но во Франции у него имелось немало поклонников и большинство французских буржуа его полностью поддерживали. Либералы и всякого рода поборники прав человека, особенно если тот конченный мерзавец и подонок, так и вовсе готовились к провести демонстрацию в его поддержку и в очередной раз заклеймить позором русских, новую Россию и её президента, которого иначе, как палачом, они не называли. В том, что он и в самом деле палач, причём совершенно безжалостный к тем подонкам, которые истязали русских людей, Максим был с ними полностью согласен и даже не отрицал этого.

Апартаменты, принадлежавшие Генеральной дирекции внешней безопасности, предназначались для содержания в них тех людей, которые представляли особый интерес для Франции и нуждались в защите. Помимо обычных семи комнат, в них имелась восьмая, которую можно было рассматривать и как камеру, и как одно из самых надёжных убежищ. Именно в ней поместили пятилетнюю Машу, к которой приставили няню из числа агентов DGSE, к счастью вполне нормальную женщину, относившуюся к девочки с сочувствием и проявляющую о ней заботу. Эта комната не имела окон и располагалась таким образом, что к ней нужно было буквально прорываться с боем, чтобы потом ещё и взламывать бронированную дверь.

Именно так и решили поступить Максим и его друзья. Высаживаться сверху не имело никакого смысла. На крыше небоскрёба находилось пятеро французских агентов. Не дай Бог, ещё свалятся с перепугу вниз. К тому же, если идти в апартаменты сверху, то нужно было спускаться на три этажа вниз. Проще было высадить окно с пуленепробиваемыми стёклами, усыпить бойцов команды антитеррора и затем, взломав дверь комнаты, где мадам Гоше читала Маше книжку, забрать девочку и моментально убраться из Франции.

«Пионер» полетел к окну практически вплотную и четверо бойцов встали возле люка. Трое французов, находившиеся в комнате напротив него, ничего, кроме голубого неба и прекрасного вида, открывшегося с этой высоты, не видели. Стекло хотя и было зеркальным, всё же не мешало русским суперагентам видеть французов. Когда люк открылся, один из французских агентов, стоявших у окна, вытаращил глаза от изумления, увидев прямо перед собой тёмный прямоугольник с закруглёнными углами, ощетинившийся четырьмя стволами страшенного калибра. Когда в следующую секунду русские выстрелили из этих пушек, он с криком, «Тревога, нас атакуют!», нырнул в сторону, но никакого грохота не последовало.

В окно вмазались и приклеились к нему четыре большие липучки из особо прочного пластика, с прикреплёнными к ними прочными тросами. «Пионер» резко рванулся вбок, выдернул пуленепробиваемое стекло из рамы и снова подлетел к небоскрёбу вплотную. Максим вместе с тремя бойцами, моментально влетел в апартаменты. Он один из всех спецназовцев был без оружия. Зато его спутники, вооруженные одними только пневматическими пистолетами, стреляющими ампулами, их «Винторезы» были закинуты за плечо, тут же усыпили французов и рванулись вперёд, чтобы преградить путь остальным агентам DGSE, если те отважатся ворваться в комнату.

Вслед за ними в просторную гостиную ворвались ещё двое боевых друзей Максима, бросились к бронированной, чуть ли не банковской, двери, оснащённой электронным замком и принялись вскрывать его. Аньез Гоше, услышав крик в гостиной, отбросила книгу, взяла Машу на руки и, достав нож, принялась ждать, гадая, смогут ли её товарищи выбить из апартаментов русских или те откроют дверь раньше. Максим, открыв ударом ноги дверь, ведущую в соседнюю комнату, встал рядом с дверным проёмом и громко крикнул:

— Господа, с вашими парнями ничего не случилось! Мы просто усыпили их, но уже максимум через два часа все трое придут в себя. Не делайте глупостей, дайте нам забрать девочку. Её мать находится здесь, так что проявите к ней хотя бы элементарное сочувствие. Вам ведь прекрасно известно, кем является её отец на самом деле. Неужели вы станете на защиту этого подонка точно так же, как и ваш президент?

Майор Владимиров, вскрывавший электронные запоры, прочитав мысли Аньез Гоше, громко крикнул:

— Мадам, имейте совесть! Хотя вы и получили этот чудовищный приказ, не делайте глупостей, иначе «Спейсхаммер» нанесёт удар по военным объектам вашей страны, а также по всем вашим крупнейшим заводам и научно-исследовательским центрам. Вас мы убивать не станем, чтобы вы смогли полюбоваться на то, как Франция возвратится в средневековье, да, она, судя по тому, что делает ваш президент, находится в нём. Вместо того, чтобы выполнять приказ злобного идиота, которого вы избрали своим президентом, подумайте лучше о своих детях, мадам. Особенно о своём старшем сыне. Поверьте, всего две инъекции нашего нового лекарственного препарата и уже через пару недель ваш Поль станет точно таким же парнем, как и Ренье. Болезнь Дауна прекрасно поддаётся лечению и представьте себе, таких детей в той части России, которую мы освободили, давно уже нет. Они все превратились в абсолютно нормальных мальчиков и девочек. Мы не подкупаем вас, мадам Гоше, а просто доказываем, что мы не враги ни вам, ни Франции. Наша единственная — цель вернуть дочь матери живой и здоровой.

Сергей, надо сказать, нашел нужные слова и ударил по самому больному мадам Гоше. Женщина, которую не очень-то волновали угрозы в адрес Франции, услышав, что её старший сын может получить исцеление из рук русских, вздрогнула. Крепко прижимая к себе Машу, она встала, подошла к двери и сказала в переговорное устройство:

— Если вы сделаете это немедленно, прямо на моих глазах, то за жизнь Маши я буду сражаться, как и за жизнь Поля. Поклянитесь мне, что сделаете так и я сама открою вам дверь.

Сергей поторопился ответить:

— Клянусь вам, Аньез, что мы сейчас же полетим в Сен-Дизье, где находится ваш парень, и вы сами сможете ввести ему обе сыворотки. Аньез, я ведь действительно умею читать мысли людей, да, и до этого в Париже работала целая группа наших телепатов. Поэтому мы ещё вчера узнали о вашем горе. Для матери не самое приятное иметь такого ребёнка, но поверьте, «Сыворотка здоровья» вместе с «Сывороткой расширения сознания», преобразят Поля за каких-то две, максимум три недели. У него даже лицо станет точно таким же, как у вашего младшего сына. Мы взяли с собой несколько доз, так что вы также сможете поставить на ноги ещё и вашего отца. Аньез, мы вам не враги.

Майор французской контрразведки Аньез Гоше быстро набрала на панели код, посмотрела в специальный объектив, чтобы компьютер смог опознать её по рисунку сетчатки глаза, дверь открылась и женщина, одетая в лёгкое, нарядное платье, вышла из убежища. В гостиную одним прыжком влетела Ирина Авдеева и громко закричала по-русски:

— Доченька!

— Мамочка! — Ответила той дочь также по-русски, а вслед за этим из другой комнаты послышался возмущённый вопль:

— Эта сука всё же открыла дверь убежища! Огонь!

Кричал капитан Эрик Ренье, здоровенный негр, также сотрудник контрразведки. Правда, стрелять через прочные железобетонные стены не имело особого смысла, а к дверному проёму и он сам, и его подчинённые сунуться побоялись. Максим, чтобы предотвратить пальбу, сделал рукой резкий жест, приказывая бойцам немедленно отходить на корабль, крикнул:

— Капитан Ренье, прошу вас ещё раз, не делайте глупостей! В комнате, на полу, лежат ваши люди и, уж, они-то точно ни в чём не виноваты, да, и майору Гоше вам тоже не имеет смысла предъявлять никаких претензий. Единственный человек кто заслуживает, чтобы я переломал ему все кости, это ваш президент и избавить его от этого можете только вы, проявив благоразумие. Если вы откроете по нам стрельбу, то я точно после этого вломлюсь в Елисейский дворец и набью ему морду так, что он полгода в госпитале проваляется, если и того не больше. Полагаю, что первым делом, как только этот мерзавец очнётся, он отдаст вас под суд военного трибунала.

Спутники Максима проявили не только благоразумие, но и предосторожность. Один из них, примчавшийся вслед за Ириной, принёс с собой специальный защитный полог, похожий на плащ-палатку, пошитую из ватного одеяла. Сама Ирина была облачена в точно такой же боекостюм, как и у остальных спецназовцев. Она хотела взять дочь на руки, но её довольно грубо оттолкнули и двое бойцов быстро набросили на майора Гоше, крепко прижимавшую к себе Машеньку, пуленепробиваемую защитную накидку, но ещё до этого та выбросила нож. Спецназовцы попарно подхватили женщин и, стараясь не шуметь, быстро двинулись вместе с ними на борт «Пионера». Ещё двое, пятясь, прикрывали их своими телами от возможного огня. Вскоре и они оказались на борту небольшого космического корабля-невидимки. Последним, также пятясь, практически бесшумно стал отходить Максим Первенцев. Ему под ногу попался нож, выброшенный майором Гоше и хотя он не оступился, всё же немного шумнул.

Капитан Ренье, вооруженный английским пулемётом «Брен» калибра девять миллиметров, сразу же всё понял и влетел в гостиную. Хотя ему и было прекрасно видно, что Максим Первенцев, уже почти добравшийся до окна, ничем не вооружен, капитан немедленно принялся стрелять от бедра, чтобы хоть как-то отвести от себя подозрение в том, что он струсил, а именно это и произошло с ним. Максим прекрасно понимал, что бежать уже поздно, так как в таком случае пули могли угодить в майора Гоше и Машеньку. Защитная накидка ведь не была такой же сплошной, как его боекостюм, ну, а если он останется стоять на месте, то тем самым хоть немного закроет их от града пуль. Чернокожий верзила, вопя от ярости, стрелял веером, стараясь попасть в тёмный прямоугольник, едва видневшийся за сумасшедшим русским, закрывшим собой своих товарищей. Максима чуть было не свалило первой же очередью, но он каким-то чудом устоял на ногах и заорал во всё горло:

— Боря, вверх! Вверх, а я ещё побегаю по Парижу!

Борис, сидевший в пилотской рубке, прекрасно всё понял и «Пионер» взвился вверх, тем самым дав возможность его командиру спокойно вывалиться из окна. Максиму нельзя было поворачиваться к капитану Ренье спиной, чтобы тот не повредил ранцевый реактивный двигатель. Он быстро попятился к окну, мечтая, чтобы это чёртов «Брен» заклинило. Капитан, видя это и понимая, что русский вот-вот вывалится в окно, выпустил в Максима Первенцева ещё одну очередь и если в первые мгновения в него угодило всего четыре пули, то теперь этот тип вогнал в него одиннадцать. Этой очередью его просто выбросило в окно, но все пули попали в кирасу и хотя удар был страшной силы, он даже не потерял сознание. Капитан Ренье, сжимая в руках дымящийся пулемёт с присоединённым к нему цинком на двести патронов, бросился к окну и увидел, как русский спецназовец, облачённый в такой боекостюм, который не пробивали пули с вольфрамовым сердечником, падает вниз. Судя по всему он должен был упасть на набережную, но не прошло и двух секунд, как уменьшающаяся человеческая фигура подёрнулась зыбью и исчезла из вида. В следующее мгновение послышался какой-то свист, звук стал приближаться и вскоре пораженный капитан Ренье услышал такие слова:

— Ну, и козёл же ты, шоколадный заяц! Набить бы тебе морду за такие дела, да ладно, хрен с тобой.

Свист резко усилился и тут же стих. Пулемёт с громким стуком выпал из рук капитана, больно ударив по ноге. Капитан Ренье зашипел и крепко выругался. Ещё через несколько секунд в комнату вбежал взбешенный полковник Рюбантар и принялся что-то громко кричать. В момент нападения русских он находился внизу, но слышал практически всё, в том числе и угрозы, высказанные Максимом Первенцевым непосредственно в адрес президента Франции. Последними его словами были:

— Фабрис, если президент России и в самом деле набьёт морду президенту Франции, что было бы вполне понятно в таких обстоятельствах, вся вина за это ляжет на тебя. Идиот, ты разозлил этого русского до последней крайности.

Ирина, Аньез и тем более Машенька, которых буквально втолкнули на борт «Пионера» и к тому же ещё и загнали в пилотскую рубку, так ничего поначалу и не поняли. Правда, услышав выстрелы, майор Гоше встрепенулась, но вслед за этим раздался приказ Максима и пилот самого необычного летательного аппарата, который ей только доводилось видеть, хмуро проворчав что-то, взлетел вертикально вверх. Вот тут-то француженка, моментально поняв всё, и завопила:

— Что вы делаете! Ваш человек остался в убежище!

С неё и Машеньки бережно сняли защитную накидку, но Ирине не позволили взять дочку на руки. Далеко не тем одеянием был боекостюм, чтобы приласкать в нём ребёнка. Француженку же поспешили успокоить, сказав:

— Ничего с Максом не случится, мадам. Он мужик крепкий и ему приходилось и не из таких ситуаций выбираться. Хотя с другой стороны, этот черномазый придурок всё же влепил в него пару очередей, как минимум.

Борис поспешил уточнить:

— Всё в порядке, парни, жизненные показания Макса в норме. Сейчас наши девчонки посадят его на какой-нибудь крыше и там Сергей и Виктор окажут ему первую помощь. Ну, а теперь летим в Сен-Дизье, отдавать Франции долги. Мадам Гоше, присаживайтесь в кресло справа от меня, покажете, где находится ваш дом. Игорёк, принеси сыворотку для её парня.

Ирина, наконец поняв, почему ей не отдают дочь, уже начавшую проявлять беспокойство, принялась снимать с себя боекостюм. Под ним на ней был надет серебристый комбинезон с шапочкой, как у спортсменов-конькобежцев. Француженка, отдавая ей дочь, чуть не плача стала извиняться:

— Ирен, простите меня за всё! Поверьте, во Франции не все люди такие, как та уродина, которая отняла у вас дочь.

Подхватив Машеньку, одетую в шортики и маечку, на руки, хотя дочь и обняла её изо всех сил, Ирина всё же извернулась, поцеловала Аньез в щёку и сквозь слёзы радости сказала:

— Спасибо вам, Аньез. Я ведь всё слышала. Поверьте, теперь с вашим мальчиком и отцом всё будет хорошо. Вы не представляете себе, какое чудо сотворили наши учёные. Две эти сыворотки действительно способны исцелить болезнь Дауна даже у взрослого человека, не говоря уже про ребёнка.

В рубку вошел капитан Дроздов, державший в руках контейнер размером с автомобильную аптечку, протянул её майору Гоше и принялся торопливо объяснять:

— Аньез, в этом контейнере шесть полных комплектов, состоящих из «Сыворотки расширения сознания» и «Сыворотки здоровья», и десять шприц-ампул с одной только сывороткой здоровья. Используйте их, как сочтёте нужным, но одну шприц-ампулу я советую вам оставить для вашего президента. Вот теперь Макс после того, как ему сломало пулемётной очередью штук шесть рёбер, точно набьёт этой сволочи морду, а мы поможем ему добраться до этого придурка. Пусть эта ампула будет вашей страховкой, хотя с другой стороны мы ведь всё равно открыли бы ту дверь. Да, и вот ещё что, Аньез, Россия готова поставлять «Сыворотку здоровья» во все страны земного шара, но только не для того, чтобы на ней кто-то наживался. Так и передайте это журналюгам. Думаю, что теперь вас попрут со службы, а потому один комплект обязательно введите себе. Хотя вы и так не дура, в будущем вам это наверняка пригодится. Мне кажется, что со службы вас обязательно попрут.

Прижимая к груди заветный контейнер с сыворотками, благодаря которым её десятилетний сын должен был стать совершенно нормальным парнем без каких-либо отклонений в психическом развитии, Аньез Гоше спросила:

— Господа, неужели это лекарство действительно в состоянии вылечить такое страшное заболевание, вызванное трисомией, аномалией хромосомного набора? Но это же нечто совершенно невероятное. Как это происходит?

Майор Бойцов, не отрывая взгляда от обзорного экрана, слегка усмехнулся и ответил:

— Всё очень просто, Аньез, сыворотка здоровья сама ничего не лечит. Она лишь приводит в действие механизм регенерации на всех уровнях, начиная с клеточного. Вы не поверите, но людей постепенно начинают вырастать ампутированные части тела и заново врастать удалённые внутренние органы. В общем организм Поля сам устранит все генетические аномалии, а «Сыворотка расширения сознания» просто компенсирует задержку в его психическом развитии. На всякий случай, Аньез, я посоветовал бы вам приберечь для него одну шприц-ампулу с умной сывороткой, но это уже вам решать. На умную сыворотку если кто и сможет рассчитывать в дальнейшем, то только люди с болезнью Дауна и им подобными заболеваниями. Извините, но нам вовсе не улыбается вооружать своих злейших врагов таким мощным и действенным оружием.

Через несколько минут майор Гоше была доставлена прямиком к дому её родителей. Напоследок француженка сказала:

— Господа, я ничего вам не обещаю, никто ведь не знает, что теперь со мной будет, но теперь я не просто друг новой России, а ваш союзник, если и того не больше.

Глава одиннадцатая Мастер-класс антитеррора по-русски и несостоявшийся мордобой в Елисейском дворце

Максиму, приземлившемуся на крыше одного из высотных зданий в полутора километрах от «Эрмитаж Плаза», уже была оказана первая помощь, а потому ничто не помешало ему самостоятельно подняться на борт «Пионера». Хотя он и чувствовал себя неважно, нельзя было сказать по его внешнему виду, что он получил сильнейшие ушибы и у него действительно были сломаны рёбра. Новость о том, что русским спецназовцам во главе со своим президентом удалось вырвать дочь Ирен Авдеевой из рук агентов DGSE, уже стала достоянием гласности и взбудоражила не только весь Париж, но и всю Францию, а вместе с ней половину Западной Европы. Более того, всё, что происходило в «Эрмитаж Плаза», было заснято на видео и выложено в Интернете. Особенно всех возмутило то, что капитан Ренье стрелял в практически безоружного человека. То, что за эту стрельбу русский президент обещал набить морду французскому, у рабочей Франции вызвало веселье, а вот весь истеблишмент заставило обеспокоиться.

Зато в Мёдоне сложилась совершенно непредсказуемая, взрывоопасная обстановка. На авеню Родена собралось свыше тысячи исламских боевиков, открыто бахвалившихся тем, что они были вооружены до зубов не только пистолетами, но и автоматическим оружием, включая пулемёты. Имелись у них и гранатомёты. Большинство жителей Мёдона ещё вчера вечером покинули их дома и многие уже были разграблены этими «отважными воинами», отнюдь не юнцами, а с длинными бородами и бритыми головами. Хуже того, они разгромили музей Родена и французская полиция ничего не могла с этим поделать. Исламские гвардейцы оказались той просто не по зубам, но самое паршивое заключалось в том, что восемь агентов из управления по борьбе с терроризмом фактически оказались в заложниках у тех самых исламских террористов, с которыми они боролись. Судя по докладам телепатов, почти все эти герои успели повоевать во многих горячих точках планеты.

Жорж Дюпре, которого исламские гвардейцы называли чуть ли не своим вождём, окончательно распоясался. Стоя на балконе своего особняка, он открыто призывал их к джихаду и просил отомстить французам за то, что русские его так унизили. Максим, быстро оценив обстановку, отвёл Ирину и Машеньку в небольшую каюту на втором этаже, спустился вниз и приказал всем готовиться к бою. Вместе с теми парнями, которые находились вблизи от особняка полковника Дюпре, набиравшего обороты в гробу, их насчитывалось всего семнадцать человек, если не считать майора Бойцова, но тот не мог пустить в ход скорострельные крупнокалиберные пулемёты «Пионера». Зато на их стороне была внезапность, возможность скрытно подобраться к врагу и несомненная огневая мощь, выраженная в виде четырёх «Кордов-М», трёх «Печенегов» и тридцати пяти выстрелов к семи реактивным огнемётам «Шмель-М», термобарический заряд которого накрывал площадь в сто квадратных метров. В принципе этого было вполне достаточно, но самое главное, все террористы в данный момент митинговали возле особняка, но при этом не вторгались на его территорию.

Майор Бойцов, добравшись до места, не стал особенно гадать, где бы ему совершить посадку. Он просто посадил многотонный космический корабль прямо на головы исламских гвардейцев. Многих при этом отшвырнуло в стороны струями, вырывавшимися из дюз, расположенных на днище, но некоторых всё-таки раздавило в лепёшку. Тотчас были открыты оба люка и из них сначала ударил по толпе град пуль, а затем вылетели спецназовцы. Раздался дробный грохот «Кордов-М» и «Печенегов». Их огонь был просто убийственным и исламские гвардейцы не видя, кто по ним стреляет, бросились наутёк, отстреливаясь на бегу, но куда чаще попадая в своих же соратников. С обеих сторон их поливали свинцом из «Винторезов» остальные спецназовцы, а как только позволила дистанция, пулемёты умолкли, но тут же глухо ухнули реактивные гранатомёты, чтобы через несколько секунд на авеню Родена образовался самый настоящий ад. Семь термобарических взрывов уничтожили большую часть террористов, но на этом стрельба не закончилась. Спецназовцы помчались вперёд, добивая всех уцелевших.

У парней, вооруженных «Винторезами», быстро закончились патроны и они пошли на врага врукопашную, вспарывая бородачам, не знавшим, что такое жалость по отношению к пленным, животы. «Пионер» в это время взмыл в воздух и завис над полем боя на высоте в сотню метров. Невольные заложники этой совершенно идиотской ситуации, у которых никто не отобрал оружия, недолго оставались безучастными. Капитану Захриди к тому времени уже до смерти надоела своей злобной болтовнёй Халида Дюпре. Поняв, что это русские, которых она так опасалась ещё вчера, пришли к ним на помощь, она громко выругалась по-арабски, выхватила из кобур две «Беретты» и не мешкая ни секунды, разрядила их в эту стерву. Перезарядив пистолеты, она громким, гортанным голосом скомандовала:

— Парни, не дайте русским сделать то, что входит в наши должностные обязанности! Пристрелите этого подонка, а потом все на улицу, возможно, что там остались недобитки и я не хочу, чтобы их потом лечили за государственный счёт.

Тут же послышались короткие очереди «Беретт» и «Глоков», а ещё через несколько секунд под звон разбитых стёкол изрешеченное пулями тело Скунса вылетело в окно. Восемь агентов из подразделения антитеррора выбежали из особняка и принялись добивать раненных исламских гвардейцев. Вскоре они увидели, как по улице бегут в сторону музея Родена шестеро парней, одетых в зеленовато-серые боекостюмы, изрядно забрызганные кровью. Французы резко повернулись к ним, встали среди груд окровавленных трупов по стойке смирно и слаженно отдали союзникам честь. Парни козырнули им на ходу и побежали ещё быстрее. Вскоре они исчезли, нырнув во что-то невидимое и один из бойцов деловито спросил:

— Что напишем в отчётах, Мадлен?

Капитан Захриди усмехнулась и ответила:

— Пьер, так ведь мы вообще ничего не видели. У русских, как я понимаю, есть боекостюмы, оснащённые системой оптической прозрачности, а эти ублюдки так взвинтили нам нервы, что мы не выдержали и пришили их руководителей и идейных вдохновителей. Эта старая карга мне все уши прожужжала, говоря о том, какие порядки нужно установить во Франции.

Прозвучало ещё несколько выстрелов и уже другой парень, перезаряжая «Глок», мечтательно сказал:

— Эх, вот бы оказаться в Елисейском дворце тогда, когда Макс Первенцев, — он особенно старательно выговорил фамилию Максима, — будет приводить в чувство Толстяка.

— Да, я тоже от этого не отказалась бы, Жан-Мишель, — с улыбкой сказала Мадлен Захриди, — но ты знаешь, я тебе так скажу, парень, Франции не нужен такой президент, которому набили морду, причём за дело. Думаю, что новые выборы состоятся ещё в этом году и теперь люди проголосуют за настоящего мужика, а не за второго точно такого же слизняка, который тоже будет пытаться договориться с фундаменталистами.

Жан-Мишель ухмыльнулся и насмешливо сказал:

— Вот даже как, а я почему-то считал, что ты испытываешь симпатии к исламистам.

Капитан Захриди улыбнулась и ответила:

— Ошибаешься, парень. Хотя я и мусульманка, всё же выступаю за такой ислам, который будет самым основательным образом перемешан с католической религией. В общем, Жан-Мишель, я за исламо-католическую веру или за католическое мусульманство, но чтобы без законов шариата, со светскими устоями жизни без блуда и разврата. Я хочу, чтобы все люди веровали в единого Бога и не было ненависти друг к другу.

Французские спецназовцы, двигаясь широкой цепью по авеню Родена, усыпанной трупами, стараясь держаться подальше от охваченных пламенем автомобилей, среди них было даже несколько автобусов, продолжили свою грязную и неприятную работу — добивать раненых. Через несколько минут в воздухе показались полицейские вертолеты, а затем в той сторону, куда умчались русские спецназовцы, завыли сирены. Ещё через несколько минут к ним подошел комиссар полиции и, утирая пот со лба, день и без того был жаркий и душный, а тут еще повсюду горели автомобили, принялся беззвучно материться. Стравив пар, он спросил поникшим голосом:

— Что здесь было, капитан Захриди?

Мадлен, а это была симпатичная, спортивного телосложения женщина сорока двух лет, одетая, как и её коллеги в чёрную униформу, издала гортанный звук и громко сказала:

— Это было нечто бесподобное, господин комиссар. Русский спецназ устроил для нас мастер-класс на тему, как нужно подавлять вооруженные вылазки террористов. Сначала эти чертовски отважные парни, а их, господин комиссар, поверьте, было не более полутора десятков, приземлились на какой-то невидимой и почти беззвучной штуковине прямо на головы террористов, после чего начался настоящий цирк. Они выскочил из своего летательного аппарата и открыли по ним шквальный огонь из четырёх «Кордов» и трёх «Печенегов». Вы можете поверить, что из крупнокалиберного пулемёта можно стрелять с рук, на ходу? До этого дня я тоже не поверила бы в это. Они смели эту шваль, как из брандспойта, после чего применили реактивные огнемёты с термобарическими зарядами. Вместе с этими семерыми ребятами работало ещё восемь, от силы десять парней, вооруженных «Винторезами», но у них быстро закончились патроны и тогда эти черти пошли в штыковую атаку. Дерьмо из бородатых уродов летело во все стороны. Нам тоже пришлось немного поработать, так что мы расстреляли практически весь свой боезапас… Тут Мадлен Захриди сделал паузу, чтобы с силой метнуть нож в грудь какого-то обгоревшего типа, после чего сказала — Я только что спасла вам жизнь, господин комиссар, этот мерзавец целился в вас.

Комиссар полиции, увидев, что у добитого капитаном спецназа раненого нет оружия, не поленился пнуть ногой в его сторону брошенный «Калашников» и с поклоном сказал:

— Благодарю вас, Мадлен. Ваша реакция и мастерство владения холодным оружием заслуживают не только наивысшей похвалы, но и правительственной награды. Ну, что же, капитан Захриди, теперь мне всё понятно. Вам и вашим парням пришлось побывать в аду и вы выбрались целыми и невредимыми, а если ещё наденете на лица маски и дадите интервью журналистам, то тем самым не дадите попасть в ад нам. Думаю, что одним только мастер-классом дело не закончится.

Группа Максима вместе с бойцами усиления высадилась в Булонском лесу. Хотя этот знаменитый лес и находился практически в черте города, в нём всё же нашлось такое местечко, где на несколько сотен метров вокруг не было ни души. Максиму срочно требовалось снять с себя боекостюм и, оставшись в одних только трусах, прислониться к какому-нибудь вековому дубу, а такие в Булонском лесу имелись. Именно это он и сделал сразу же, как только спустился с борта «Пионера».

Его бойцы тоже залезли на деревья, но уже для того, чтобы какой-нибудь праздношатающийся француз случайно не наступил на прилегшего отдохнуть в траве спецназовца. Максиму было отбрехаться куда проще, если его застукают на дереве в одних только плавках. В Булонском лесу ведь и не такие психи встречаются. В общем по этому поводу он не очень-то волновался. Прижавшись к горячему стволу спиной, Максим облегчённо вздохнул. Хоть русские, хоть французские, но столетние дубы были для него самым лучшим лекарством. О сидел на толстой ветке, прижавшись спиной к стволу, и блаженствовал, чувствуя, как энергия дуба вливается в его тело и заставляет организм залечивать ушибы.

«Пионер» улетел, майор Бойцов повёз Ирину с дочерью в Россию, Екатеринбург, где временно находилась столица новой России, но уже с наступлением вечера должен был вернуться. Для того, чтобы проникнуть в Елисейский дворец, им требовалась поддержка тяжелой техники, желательно летающей, а их самым лучшим тяжелым штурмовиком как раз и был этот космический корабль-неведимка длиной в двадцать четыре метра, шириной в пять и высотой в семь. Построенный из композитных материалов, имеющий мощную силовую защиту, способную оттолкнуть от себя даже снаряд калибром в двести десять миллиметров, «Пионер» хотя и не отличался слишком уж большой вместительностью, всё же мог взять на борт восемнадцать бойцов в полном боевом облачении, весь их груз и при этом ещё и имел на вооружении двенадцать скорострельных, шестиствольных крупнокалиберных пулемётов. Правда, ни ракетами, ни авиабомбами он не был укомплектован, но они ему не очень-то и были нужны, ведь Эт о же не космический бомбардировщик.

Главное преимущество «Пионера» заключалось в его скорости, а также в том, что он был оснащён шестью такими сканерами, которые позволяли просвечивать насквозь десятиметровый слой железобетона и видеть, пусть и не очень чётко, что находится внутри зданий и даже подземных бункеров. Поэтому для предстоящей операции помощь «Пионера» была неоценима. Максим был чертовски зол на президента Франции. Хотя ему нравилась эта страна и особенно Париж с его неповторимой атмосферой, очень многое во Франции и французах он просто ненавидел. Особенно лицемерность и двуличие некоторых деятелей, ратующих за демократию и тот наглый, бесцеремонный тон, который они всегда позволяли в отношении России и русских. Франция была виновницей многих бед, свалившихся на голову русского народа, но как-то так уж получалась, что никогда не получала за своё свинство в зубы.

Набить морду всем тем французам, которые были ярыми врагами России, Максим не мог, для этого Россия должна была оккупировать Францию, но зато он мог и очень хотел набить морду одному единственному французу — президенту этой, без малейшего сомнения, великой страны. Жерар Паскуаль был старше президента США, но моложе Максима на четыре года. Он отличался крупным телосложением и даже играл в молодости он играл в регби, да, к тому же весил под сто сорок килограмм и не был при этом толстым увальнем. Скорее наоборот, имея лишних килограмм двадцать веса, президент Паскуаль, ратовавший за здоровый образ жизни, четыре раза в неделю занимался в тренажерном зале, а потому мог постоять за себя и Максим не считал зазорным поговорить с ним по-мужски. Тем временем часть парижан пребывала в шоке, ещё бы, сумасшедшие русские перестреляли их собратьев, как бешенных собак, зато другая тихо ликовала. Наконец-то нашлись люди, которые дали отпор зарвавшимся бандитам. Правда, находились и такие, кто жутко негодовал по этому поводу и их было немало.

У парижан появилась новая забота. После всего произошедшего, они гадали, исполнит новый русский президент свою угрозу в отношении Жерара Паскуаля или нет. Вообще-то это противоречило всем нормам международного законодательства. Что ни говори, а сама мысль о том, что один президент набьёт морду другому, причём за дело, выглядела кощунственной, но если рассуждать с позиции настоящего, а не показного рыцарства, то так оно и должно быть. В конце концов президент Паскуаль в ответ на обращение президента Первенцева, хотя тот и не был всенародно избранным президентом, мог взять это дело под свой контроль и восстановить справедливость, но не пожелал этого делать. Если бы речь не шла о таком одиозном типе, как Скунс, тогда его ещё можно было понять, но вставать на защиту педофила и дельца порнобизнеса, было верхом безнравственности, но мнения французов по этому поводу всё равно разделились и теперь они делали ставки, как на собачьих бегах.

Для Максима Первенцева разговор с Жераром Паскуалем был делом чести, но вместе с тем ещё и предметом большой политики. Будет он президентом новой России или нет, мог решать только «Комитет триста сорок», но не народ этой страны. В настоящее время его, народа, как такового, просто не существовала. Население России, как это ни печально, представляло сегодня стадо овец, безвольных и бессильных, с которыми можно было делать всё что угодно. Русских людей ещё только предстояло сделать гордыми, сильными, дерзкими, с горящими глазами, настойчивыми, готовыми бросить вызов кому угодно, но при этом ещё и дружными, спаянными, приходящими друг другу на выручку и совершенно бесстрашными.

Лозунг — бей своих, чтобы чужие боялись, тут уже не работал. Поэтому Максим и его друзья решили заменить его на лозунг — бей чужих, чтобы свои смотрели на мир веселее. Тем более, что им было кого и за что бить без малейшей жалости. Жерар Паскуаль нарвался, как президент страны и поэтому по морде он тоже получит, как президент Франции, а не как частное лицо, иначе это будет просто хулиганская выходка.

К вечеру Максим полностью восстановился. С дуба он спрыгнул легко и ловко, словно ягуар. Ему жутко хотелось есть и он первым делом достал из набедренного кармана боекостюма НЗ и принялся жевать сухую колбасу и галеты, запивая их витаминизированной минеральной водой. «Пионер» уже был на подлёте и как только они поднялись на его борт, Максим сразу же направился на крохотный камбуз. Всё равно до наступления темноты им в Париже делать было нечего. Достав из холодильника и разогрев сразу два пайка, он принялся трескать тушенку, одновременно слушая доклады бойцов. Те, пока он тёрся спиной о дуб, смотрели через тактические шлемы новостийные каналы французского телевидения и Интернета. Бойня, учинённая в Мёдоне, остудила самые горячие головы и потому в мусульманских кварталах было тихо, как никогда. Там уже поняли, что с русскими, взявшими за правило наводить порядок в чужой стране с такой беспримерной жестокостью, лучше не шутить и потому мусульманские кварталы, словно вымерли.

Агенты-телепаты, добравшиеся до центра Парижа, докладывали, что в Елисейском дворце царит чуть ли не паника. К нему были стянуты армейские подразделения, усиленные частями войск ПВО. Никакого особого волнения это ни у кого не вызвало. «Пионер» имел прекрасную антирадарную защиту и потому его было невозможно засечь, а установить аэростаты воздушного заграждения, французы не догадались. Точнее их у них просто не было. То, что вокруг Елисейского дворца было сосредоточенно столько солдат, тоже не волновало русских спецназовцев. Вряд ли им прикажет брать президентский дворец штурмом, если они туда проникнут. Служба безопасности Елисейского дворца понимала, что преимущество на стороне русских, ведь они были прекрасно экипированы и вооружены, но что самое удивительное, только несколько человек были полны решимости сражаться до конца. Все остальные агенты службы безопасности считали, что их президент показал себя последним идиотом и заслуживает взбучки. Сам же президент сидел в кабинете и выслушивал рекомендации министра обороны. Тот хотя и был штатским, призывал его укрыться на какой-либо военной базе или, на худой конец, в Централе. И вот тут произошло нечто совершенно неожиданное, Жерар Паскуаль крикнул:

— Жан-Пьер, я приказываю гнать всех солдат в шею! Это не дело, подставлять их под удар. Мои отношения с этим русским казаком моё личное дело. Пусть во дворце останутся только агенты службы безопасности. Прикажи им в случае появления русских проявить выдержку и пропустить их ко мне. Если президент России хочет набить мне морду, то пусть попробует это сделать. Я не трусливый слюнтяй, чтобы бояться драки. Франсуа, вы свободны. Уводите отсюда солдат и ни о чём не думайте. Я ни в коем случае не допущу, чтобы французские солдаты вступили в бой с русскими бойцами-псиониками. Судя по тому, что те устроили в Мёдоне, любое боестолкновение с ними закончится большой кровью, а мне дорога жизнь каждого француза. Именно на этом я недавно и погорел, так как не подумал о том, что слово француз не является синонимом слова ангел. Из-за этого мерзавца по прозвищу Скунс я уже допустил большую ошибку и это мне, а не французам, нужно её исправлять. Во всяком случае я не стану лебезить перед господином Первенцевым, хотя и имеет по рукой целую армию великолепных солдат-псиоников. К тому же он для меня, пока что ещё не президент России, а всего лишь военный лидер повстанцев.

Мысли президента Франции читались очень отчётливо и ясно, сожалея о своей ошибке, тот не собирался унижаться и действительно был готов дать Максиму бой. Подполковник Первенцев улыбнулся и сказал майору Бойцову:

— Боб, а он ничего, мужик с характером. Раз так, летим в Париж, к Елисейскому дворцу и как только солдаты уберутся, посадишь «Пионера» перед дворцом и снимешь маскировку. Не думаю, что французы, увидев наш летающий танк, захотят по нему стрелять. Что ты на это скажешь?

Майор Бойцов пожал плечами и ответил:

— Макс, в нашем «Комитете триста сорок» нет незаменимых людей. Если тебя там грохнут, то французы всего лишь накличут на свою голову большую беду, а Россия что с тобой, что без тебя всё равно проложит себе дорогу в космос, но на этот раз я пойду с тобой. Поверь, вовсе не потому, что боюсь за тебя. Мне просто хочется посмотреть ему в глаза. Понял?

— Отчего же не понять, — усмехнулся Максим, — ты хочешь, чтобы мордобой в Елисейском дворце всё же состоялся, но прошел в несколько иной форме.

— Правильно понимаешь, догадливый ты наш. — Коротко рассмеявшись сказал Борис — Ну, моё мнение тебе по этому поводу хорошо известно, так что обязательно учти его, иначе я сам скажу об этом президенту Франции.

Через три четверти часа вокруг Елисейского дворца не было ни одного солдата. Президент Франции, одетый, как для приёма, сидел в кресле и читал дайджест вечерних газет. Думал он в этот момент вовсе не о возможном визите во дворец Максима Первенцева, а о том, что после резни в Мёдоне будет правильным самым тщательным образом прочесать не только предместья Парижа, но и другие города, чтобы конфисковать у мусульман всё имеющееся у них незарегистрированное оружие, вплоть до кинжалов, которые те выдавали за деталь национального костюма. Франция светская страна и национальным костюмом в ней может быть только партикулярное платье, к которому не прилагается никакое оружие.

Прежде, чем приземлиться во дворе Елисейского дворца, Борис позвонил начальнику службы безопасности президента Франции и предупредил его о том, что ровно через три минуты их шатл совершит посадку. Хотя голос у того и дрогнул, исполняя приказ президента он дал разрешение и тут же доложил Жерару Паскуалю что русские прилетели. Со строем почётного караула французы не успевали, с оркестром тоже, да, и сам президент, выслушав своего начальника службы безопасности, не прерывая чтения, буркнул:

— Пропусти его ко мне, Жан-Пьер, и если с ним будет сопровождающий, тоже войдёшь в мой кабинет. В случае драки будете нашими секундантами.

Через пять минут подполковник Первенцев и майор Бойцов, одетые в новенькие полевые мундиры, шагали по ковровой дорожке к кабинету президента Франции. Тот встретил их стоя перед письменным столом сняв с себя пиджак дорого костюма. Максим, войдя в прохладу кабинета, негромко сказал:

— Драки не будет, Жерар. Можешь также не извиняться. Я знаю, о чём ты думаешь, а потому уже принял твои извинения. Каждый может допустить ошибку, но только самый последний дурак никогда не захочет её исправлять. Мы пришли, чтобы поговорить о судьбе других детей, которых ваши судьи отняли у их матерей. Случай с Ириной не единичен.

Президент Франции сдержано кивнул, надел пиджак, шагнул вперёд и, протягивая руку, сказал:

— Добрый вечер, господа. Присаживайтесь, мы обсудим этот и все другие вопросы, которые вы только пожелаете затронуть. — Пожав обоим руки и дождавшись, когда гости сядут за стол, лукаво улыбнувшись, он добавил — Господин Первенцев, вы для меня пока что лидер повстанцев, стоящих в двух шагах от победы и самый реальный претендент на президентский пост. Тем не менее я готов обсуждать с вами любые вопросы. Сегодня в Мёдоне Россия, точнее сказать новая Россия, оказала Франции большую услугу, после чего вы, господин военный лидер, оказываете услугу уже лично мне. Президенту с разбитым в кровь лицом будет трудно показать всем французам свою решимость закрутить гайки и навести в стране такой порядок, чтобы всяческого рода маргиналы не могли и пикнуть, не говоря уже о том, чтобы раскатывать по Парижу с оружием в руках. Уже только за одно это Франция готова сотрудничать с Россией по самым актуальным вопросам, как это уже делают Соединённые Штаты.

Максим отрицательно помотал головой и спокойным, ровным тоном заявил:

— Господин президент, Россия не будет сотрудничать ни с Францией, ни с какой-либо другой страной. Мы хотим только одного, чтобы нас оставили в покое и дали возможность самим решать все наши проблемы. Как только Россия будет полностью освобождена, мы закроем нашу страну от внешнего влияния новым, на этот раз куда более прочным, чем при Сталине, железным занавесом. Хватит, мы сыты вашей хвалёной демократией, либерализмом, монетаризмом и прочими измами,включая ваш же, европейской закваски, марксизм. Нам нужно возрождать страну и восстанавливать численность населения. Всё, что нужно для развития и процветания, у нас имеется, а то, чего нам не будет хватать, мы купим у вас, но вы больше не получите ни грамма нашего сырья, ни капли нефти и ни одного кубометра газа. Рассчитывайте на свои собственные источники сырьевых ресурсов. Мы уже сейчас готовы поставлять во все страны мира нашу «Сыворотку здоровья», эту панацею, способную исцелить любое заболевание, но только на государственной основе и при том условии, что никто не станет наживаться на этом. Это наш пропуск на ваши рынки и мандат на изъятие всех тех денег, которые были похищены у русского народа. Хотите быть здоровыми и сбросить лет двадцать пять, тридцать с плеч, будьте добры выполнить все наши требования. Если мы говорим, что какой-то матери нужно вернуть её ребёнка, то будьте уверены, ни одна шлюха, надеющаяся таким образом отомстить мужу за развод, ничего, кроме пинка под зад, не получит.

Жерар Паскуаль посмотрел на максима задумчивым, пронзительным взглядом и тихим голосом спросил:

— Максим, но это же ужасно, вы хотите запереть свой народ среди ваших снегов в то время, как перед вашими людьми может быть открыт весь земной шар, все континенты. Вам не кажется, что вы поступаете очень жестоко?

Подполковник Первенцев усмехнулся и сказал:

— Земной шар уже занят, Жерар, и нас, русских, если и хотят видеть в отдельных его районах, то только в качестве пушечного мяса. Этого никогда не будет. Нами уготована для русского народа иная судьба, покинуть эту планету и обрести новую родину как можно дальше от Земли. Уже очень скоро об этом будет объявлено во всеуслышанье и мы станем готовиться к тому, чтобы навсегда покинуть эту планету. На это уйдут десятилетия упорного труда, но в результате русские не только улетят с Земли, но ещё и станут народом, регулярно совершающим межзвёздные перелёты.

Теперь уже президент Франции отрицательно помотал головой, но уже куда энергичнее, и воскликнул:

— Я в это не верю! Это полнейшая утопия.

Борис, который был очень доволен, что Максим заявил требования в отношении детей русских женщин, поднялся со стула и громким голосом попросил Жерара Паскуаля:

— Господин президент, подойдите к окну и вы увидите прототип того космического корабля, который уже практически построен нами и теперь его термоядерный реактор снаряжается гелием три. В отличие от «Пионера», первый русский звездолёт «Юрий Гагарин» сможет входить в подпространство и летать со скоростью минимум в пятьдесят раз быстрее скорости света. Уже очень скоро он совершит свой первый полёт и достигнет ближайшей звёздной системы, имеющей планеты.

Президент, которого до этой минуты не очень-то волновало, на чём русские прилетели в Париж, чуть ли не бегом бросился к окну. Внизу стоял «Пионер» с отключённой оптической маскировкой, который и в самом деле выглядел очень необычно. Глядя на этот небольшой космический корабль, он спросил:

— Неужели этот вагон может покинуть пределы Земли?

Борис усмехнулся и ехидным тоном ответил по-еврейски, то есть вопросом на вопрос:

— Таки на чём я тогда летал на Луну? Не в снаряде же. — И уже совсем серьёзным тоном пояснил — Этот вагон, господин президент, уже трижды побывал на Луне. Полёт до Луны занимает всего семнадцать часов, но наш новый космический корабль станет летать ещё быстрее, ведь на нём будут стоять уже нереактивные космические двигатели. Да, и термоядерные реактор «Юрия Гагарина» тоже имеет иную конструкцию, он намного мощнее того самовара, который установлен на «Пионере». Россия уже сейчас может предложить самым передовым странам Запада такие технологии, но мы всерьёз опасаемся, что вы обернёте их против нас и потому всё это вы получите только после того, как на Земле не останется ни одного русского, разумеется, жившего в России. А ещё вам достанутся наши огромные территории с их природными ресурсами. Полагаю, что только ради этого вы сможете набраться терпения.

Огорчённо вздохнув, президент Франции, глядя на «Пионера», задумчиво сказал:

— Вот уж о чём я никогда не думал, что доживу до того дня, когда Россия сможет совершить такой огромный скачок вперёд. Господа, вот уже несколько лет я думал, что на России можно поставить крест и забыть о ней навсегда, однако, теперь я вижу, что ошибался. Что же, теперь вы и в самом деле вправе диктовать свою волю всем остальным народам, но если вы действительно считаете, что дальнейший путь вашего народа лежит среди звёзд, то я искренне этому рад и желаю вам успеха. И всё же не забывайте, господин президент, что Франция это пока что не пустой звук и французский гений также может быть полезен русскому народу. Во всяком случае я на это надеюсь. — Широко заулыбавшись, он спросил — И знаете почему? Только по одной причине, с вами захотят улететь очень многие французы и если я доживу до той поры, то тоже захочу присоединиться к вам, но боюсь этого не случится..

Максим усмехнулся и успокоил Жерара Паскуаля:

— С помощью нашей сыворотки здоровья обязательно доживёте, Жерар. Ну, что же, мы, кажется, всё-таки нашли общий язык, но не смотря на это знайте, от железного занавеса мы не откажемся ни в коем случае.

Президент Франции усмехнулся и едко заметил:

— С вашей стороны, Максим, это было бы весьма разумно, ведь вам теперь предстоит перековать русских заново, да, ещё и закалить их, как ваш знаменитый булат, а это вы сможете сделать только в том случае, если сумеете изолировать свою страну от внешнего влияния. Что же, желаю вам удачи.

Подполковник Первенцев улыбнулся и, стараясь говорить ровным голосом, пообещал:

— Поверьте, именно так мы и сделаем. Можете не сомневаться, уже очень скоро весь мир убедится в том, что русские люди не задержатся на этой планете. Вам больше не придётся ломать голову над тем, как бы от нас избавиться. Мы сами покинем Землю, а вам оставим огромную территорию, на которой будут стоять города без памятников нашей истории и могил предков, а также те заводы, которые мы не сможем забрать с собой на другую планету. Так что и вам придётся подумать над тем, что произойдёт после того, как мы улетим и я не побоюсь высказать предположение, что вы все будете драться за неё друг с другом очень яростно, но мы уже не будем иметь к этой войне никакого отношения. Прощайте, господин президент и, да, поможет Бог Франции, французам и вам.

Максим и Борис сухо попрощались с Жераром Паскуалем и покинули кабинет, а тот глубоко вздохнул и понуро опустил голову, так как чувствовал, что русские действительно намерены сделать то, о чём говорили. Ему почему-то сделалось страшно, хотя он и не испытывал никаких приятных чувств в отношении России и её народа. Русские ведь выживут на любой планете, такой уж они народ, но что ждёт теперь французов? Он знал ответ на этот вопрос, но боялся признаться даже себе самому, что уже через каких-то сто лет французов попросту не останется на Земле. Они исчезнут точно так же, как когда-то исчезли мамонты, а ещё раньше динозавры и Париж действительно станет тем городом, в котором когда-то жили французы.

Глава двенадцатая Псионическое преображение подполковника Первенцева

Французский вояж подполковника Первенцева широко освещался во всём мире. В первую очередь этому послужила та пресс-конференция, на которой майор Захриди подробно и очень обстоятельно рассказала журналистам о том, как отряд русского спецназа, бойцы которого были практически невидимы, поставил последнюю точку в биографии отъявленных террористов. При этом Мадлен Захриди даже не скрывала своих симпатий в отношении русских спецназовцев и заявила, что если бы им приказали уничтожить исламских террористов с Мёдоне, то они сделали бы это ничуть не хуже, но понесли бы большие потери. Та груда оружия, которая была продемонстрирована журналистам, свидетельствовала об этом самым наглядным образом, ведь у них имелись даже гранатомёты.

Ещё больше масла в огонь подлили несколько видеороликов, снятых теми жителями Мёдона, которые спрятались на чердаках и вот ведь какая странная вещь случилась, все они были переданы в информационные агентства уже отредактированными. Те французы, которые вели видеосъёмку с помощью своих сотовых телефонов и видеокамер, вырезали все кадры, на которых было запечатлено, как команда майора Захриди добивала раненых. Зато на одном из видеороликов было хорошо видно, как французские спецназовцы отдали честь русским парням, бегущим по авеню Родена, усеянному трупами, а те им ответили. Съёмка была сделано очень качественно и потому можно было хорошо рассмотреть амуницию русских спецназовцев, обильно забрызганную кровью и их окровавленные «Винторезы» с пристёгнутыми к ним длинными, чёрными тесаками.

Как говорится, от любви до ненависти один шаг. В обратную сторону путь, оказывается, такой же короткий и на какое-то время французы полюбили если не всю Россию, то тех русских, которые так жестко дали отпор исламским террористам в Мёдоне. Газеты запестрели заголовками — «Россия возрождается!», «В России наконец-то появилась сильная власть!» и «Русские снова спасают Францию от террора!» Когда русские сделали это в первый раз было не совсем ясно, ведь французы после этого так и не разлюбили своего корсиканского вожачка, из-за амбиций которого их погибло немногим более миллиона. Тон подавляющего большинства статей и высказываний на радио и телевидении был вполне благожелательным.

Президент Франции не стал делать никаких заявлений лично, но его пресс-секретарь распространил официальное сообщение из которого следовало, что между Жераром Паскуалем и подполковником Первенцевым, военным лидером русских повстанцев, в Елисейском дворце состоялась часовая беседа. О чём говорилось во время этой встречи не сообщалось, но президент Паскуаль сообщил, что он лично пригласил русского военного лидера, послав ему мысленное сообщение и тот немедленно прилетел в Париж на очень необычном летательном аппарате и прибыл на встречу только со своим личным пилотом майором Бойцовым. Фотографии летательного аппарата, а также подполковника Первенцева и майора Бойцова, облачённых в странного вида боекостюмы, но без оружия, прилагались. Специалисты сразу же сделали из этого вывод, что таким парням, как русский президент и его пилот оружие вообще не требуется, так как они бойцы-псионики и потому сами по себе мощное оружие.

О том, кто такие бойцы-псионики, французы и не они одни могли только догадываться и их догадки были не так уж и далеки от истины. Главным образом потому, что на Западе уже имелась на этот счёт весьма обширная база свидетельских показаний и все они были сделаны очевидцами. Об этом говорили также кадры видеосъёмки, сделанные на авеню Родена, на которых было видно, как в воздух взлетали лежавшие на земле автоматы и, выпустив очередь по разбегающимся в панике террористам, падали на асфальт. Вот только ни Борис Бойцов, ни Максим Первенцев не могли сказать о себе, что они являются бойцами-псиониками в полной мере, хотя в их способностях никто не сомневался, как и в боевом опыте.

Псионическими способностям, развитыми в той или иной степени, обладали многие, но настоящих бойцов-псиоников среди них насчитывалось всего тридцать семь человек и лишь девять можно было назвать действительно мощными. Они и в самом деле могли творить в бою чудеса, в доли секунды читая мысли противника, телепортом перемещаясь на несколько десятков метров, поднимая в воздух предметы, причём весом до сотни килограммов, и нанося по врагу мощные телекинетические удары, разрывающие внутренности или ломающие кости. Могли они и воспламенять взглядом даже негорючие вещества, но все они были очень молоды, самому старшему, внуку Бориса Бойцова, женившемуся в возрасте восемнадцати лет — Игорю, исполнилось всего лишь шестнадцать лет и потому в бой их не пускали ни при каких обстоятельствах.

Все их бойцы-псионики были на первый взгляд ничем не примечательными юношами и девушками, но именно потому, что они обладали такими фантастическими способностями, которые могли передать очень многим людям, «Комитет триста сорок» и ставил перед собой задачу увести всех русских с Земли, как когда-то Моисей увёл евреев из Египта. Ну, тем хотя бы жилось там неплохо, а вот русский народ будут ненавидеть всегда лишь потому, что это именно он стал духовным наследником Византийской империи. Москва — Третий Рим, а четвёртому не бывати. Эти слова всё чаще и чаще приходили на ум Максиму и он понимал, что Третий Рим на Земле им уже никогда не возродить, зато на какой-нибудь другой планете, подходящей для колонизации, они смогут построить новый Третий Рим. Иначе зачем они тогда обрели такие способности? Ведь не для того, чтобы вечно обороняться и отражать атаки врагов?

Ещё за неделю до вылета в Париж учёные-медики предупредили подполковника Первенцева, что со дня на день они выйдут на финишную прямую и создадут нечто удивительное, но что именно, не сказали и вот, через неделю после парижской командировки они срочно вызвали его на Байкал. Там, на южном берегу озера, в небольшом коттеджном посёлке располагался научно-исследовательский центр занимавшийся проблемами включения псионических способностей человека, так называемым пси-стартингом. Именно через это они все прошли в детстве, но то был очень долгий процесс и только благодаря тому, что профессор Орлов и его коллеги положили на это всю жизнь, да к тому же были гениями, им удалось появиться на свет и стать первыми людьми с ярко выраженными псионическими способностями, хотя и не полными псиониками.

Впрочем, некоторые их способности, например то, что Максим Первенцев мог менять свою внешность, поражали даже полных псиоников, как и то, что Николай Бойцов мог в считанные минуты освоить любой летательный аппарат по той причине, что имел способность не только видеть его весь целиком, но ещё и как бы составлять с ним единое целое. Этому его качеству даже не смогли придумать научного названия. На Байкал было они летели вдесятером и все, кто поднялся на борт пионера, относились к числу «стариков», хотя и выглядели не старше тридцати пяти, максимум сорока лет. Все они входили в «Комитет триста сорок» и были военными руководителями восстания. Профессор Сотников, командующий всей медициной, попросил Максима прилететь на Байкал с конкретными людьми.

Во время недолгого полёта они молчали. Каждый думал о своём и подполковник Первенцев с необычайной лёгкостью угадывал мысли каждого. Его друзья с волнением ждали от Женьки Сотникова чего-то на редкость важного. Иначе он вообще не вызвал бы их в свои владения, привольно раскинувшиеся на берегу Байкала. Свой выбор он объяснил тем, что ему нужна особо чистая окружающая среда. Она же оказалась ещё и очень красивой. На берегу озера, среди высоченных сосен стояли красивые виллы, ранее принадлежавшие местным чиновникам-миллионерам. Теперь в них жили небольшими группами по два-три человека внуки проекта «Индиго», а вместе с ними учителя, стремившиеся превратить их в настоящих учёных. Сын Бориса, оставшегося в Усть-Илимске, тоже жил в этом посёлке. Он мечтал стать, как и отец, лётчиком и космонавтом.

«Пионер» совершил посадку на местной баскетбольной площадке и как только они стали выходить из него, сразу же увидели радостную физиономию старого друга. Евгений Сотников, высокий, атлетически сложенный, был одет совсем не по профессорски — в синюю тенниску, джинсы и потрёпанные кроссовки. Зато вид у него был, как у какого-нибудь римского полководца, разгромившего в пух и прах всех врагов. Максим сразу же всё понял, едва встретился с ним глазами и даже растерялся, поняв, что отныне уже больше никому из них не придётся сдавать каждую неделю по пол литра крови, чтобы потом из этого количества так называемого биоматериала можно было приготовить сложнейшим путём всего три дозы «Сыворотки здоровья» или «Сыворотки расширения сознания», нашпиговав плазму крови Бог знает каким количеством других компонентов. Процесс производства сывороток был очень сложным.

Он не разобрался в подробностях, но всё же понял главное, отныне из того же количества крови псионика можно будет приготовить две с лишним тысячи доз обоих сывороток, если прибавить к «биоматериалу» микроскопическое количество вытяжки из поджелудочной железы и надпочечников, но донором обязательно должен быть потомственный псионик. Теперь же они могли получать куда более мощные сыворотки мало того, что очень быстро, так ещё вдобавок ко всему без огромных затрат времени, чрезвычайно дорогих компонентов и к тому же в очень больших количествах. Растерянно улыбаясь, Максим шагнул вперёд и Евгений, покрутив головой со смехом сказал:

— До чего же ты догадливый, Максимка, аж противно.

Они поздоровались, потузили своего старого друга по крепко накачанным плечам и направились в здоровенный дворец, стоявший неподалёку. В этом четырёхэтажном фешенебельном, громадном особняке с колоннами, построенном в древнеримском стиле, размещался научно-исследовательский центр профессора Сотникова. В огромном зале первого этажа собрались все обитатели посёлка, чуть более сотни учёных и тридцать девять юных псиоников, ставших донорами. На этот счёт у Максима не было никаких сомнений и вскоре, выслушав подробный доклад друга, он окончательно убедился в том, что благодаря тонким, лишь втрое толще человеческого волоса, золотым катетерам, вживлённым в тела юношей и девушек, и двум золотым капсулам, размером с небольшую фасолину, находящимся под кожей в области пупка процедура сдачи донорами исходного материала является совершенно безболезненной, но что самое главное, ещё и абсолютно безопасной.

Впрочем, все юноши и девушки, сидевшие за большим столом с видом именинников, обладали таким здоровьем, что подобного рода пустяки их совершенно не беспокоили. Они были горды тем, что смогли стать донорами и благодаря их врождённым способностям теперь многие миллионы людей тоже станут псиониками с расширенным сознанием. Это дорогого стоило. В заключении профессор Сотников сказал:

— Макс, как и ты, все вы, друзья мои, не отличаетесь большой псионической силой и вам всегда приходилось тяжелее остальных, но вы ведь настоящие солдаты и бойцы, каких мало. Поэтому я очень хочу испытать карингфорс и экспандминд в первую очередь на вас, — увидев удивлённые лица, профессор поспешил сказать, — ребята, извините, что я решил назвать наши препараты на английский манер — «заботящийся о силе» и «расширяющий ум». Нам всё равно нужно будет делиться по крайней мере карингфорсом с западниками, так что пусть уж они называются так. Всё уже готово, так что вам осталось всего лишь подняться на верх и лечь на кушетки. Мы рассчитали дозу, способную полностью преобразить всего за десять, двенадцать часов даже дауна. Это десять кубиков каждого снадобья и я гарантирую, что плохо от него никому не станет.

Максим не имел ничего против и вскоре они поднялись на второй этаж. Там он снял с себя в одном из небольших медицинских боксов боекостюм и лёг на кушетку. Евгений сам сделал ему пневмошприцем инъекцию карингфорса и экспандминда, после чего у него всё в глазах потемнело и зашумело в ушах так, словно он засунул голову в реактивный двигатель. Затем темнота взорвалась тысячами разноцветных осколков и они закружились вокруг него с бешеной скоростью. Хотя он и не чувствовал своего тела, похоже, что его всё-таки мотало и швыряло из стороны в сторону, словно тряпичную куклу, но постепенно разноцветные огненные блики, кружащиеся вокруг него погасли и вскоре подполковник Первенцев ощутил полную безмятежность и такой покой, что и сам тому удивился.

Он не терял сознания ни на минуту, но в то же время и не бодрствовал, а находился, словно в полусне. Прошло какое-то время и Максим стал «слышать» мысли людей, находившихся поблизости. Кто-то подумал:

— Как же всё-таки жалко, что не я, здоровенный мужик, а только эти мальчики и девочки вынуждены стать донорами. Хотя Женька и говорит, что в этом нет ничего страшного, мне всё же как-то боязно за них. Чёрт, но до чего же они все славные ребята и какие умницы, буквально всё понимают с полуслова.

Буквально через несколько секунд он услышал мысль, обращённую к тому из его друзей, который был обеспокоен тем, что их внуки были вынуждены стать донорами:

— Стас, ты прямо, как ребёнок. Неужели тебе до сих пор непонятно, что эти мальчики и девочки не испытывают никакого дискомфорта? Всё в порядке, Стасик.

Максим тотчас понял, что стал, наконец, полным телепатом. Он даже определил, что вторая мысль была телепатеммой, посланной Станиславу Бестужеву, и её направила женщина, которую он внезапно увидел за стеной, в другом боксе, где лежал на кушетке Николай Бойцов. Он мысленно позвал его:

— Ястребок, ты как, оклемался?

— А что со мной может сделаться, Максимка? — Весело отозвался его друг — А ты, как я погляжу, делаешь успехи. Уже телепатом стал на старости лет.

А вот тут майор Бойцов конечно же поторопился. Как и подполковник Первенцев, ещё не открыл глаз и не поднялся с кушетки, но уже чувствовал себя очень хорошо, вот только сильно проголодался и потому поторопился встать. Вслед за ними выходили из состояния полудрёмы остальные их товарищи и сразу же послышались их восхищённые возгласы:

— Ни черта себе! Да я же лет двадцать скинул!

Именно так всё и было. Когда Максим поднялся с кушетки и посмотрел на своё отражение в зеркале, висящем на стене, то увидел себя максимум двадцатилетним. Он сделался стройнее и, кажется, немного выше ростом. Точно такие же перемены произошли со всеми, кто в это утро принял карингфорс и экспандминд. Все резко помолодели и что самое удивительное, сделались физически сильнее. Подполковник Первенцев и раньше знал, что их дети сильнее родителей, а внуки сильнее, выносливее и подвижнее детей. Теперь же он сам почувствовал на себе, что это такое, быть настоящим индиго.

Медики дали им плотно поужинать, после чего сразу же начали тестировать и тут участие в работе приняли также их внуки. Они в плане псионических умений и навыков сильно опережали своих отцов и дедов, а потому их знания пришлись всем очень кстати. Максим сначала счёл то, что все десять подопытных «кроликов» стали полными псиониками и при этом не утеряли ни одной из своих индивидуальных особенностей случайностью, но уже в тот же вечер профессор Сотников, с которым он вышел из дворца, чтобы подышать свежим воздухом, с убеждённостью в голосе сказал:

— Вот всё и встало на свои места, Макс. Профессор Орлов окончательно доказал всем свою правоту. Он не зря столько лет готовился и отбирал доноров с необходимыми ему генетическими данными. Более того, наши отцы и матери, которые также, как и мы, получали отдельные компоненты карингфорса и экспандминда, сделали особыми людьми не только нас, но и произвели на свет всех наших индиго, но только мы всё равно совершенно особые люди и потому с нас и спрос особый.

— Что ты имеешь ввиду? — Спросил подполковник Первенцев — Если что-то касающееся Русского Пути, Женя, то он лежит только среди звёзд. На Земле мы все и без своих псионических способностей испокон веку чужие.

Профессор кивнул и согласился:

— С этим я не спорю, Макс. Только так русский народ и сможет сбросить с себя оковы — улетев с Земли. Поскольку ты отказываешься читать мои мысли, скажу тебе прямо, с этого момента всю самую тяжелую и грязную работу должны делать мы и только мы. Или ты не согласен?

Максим даже рассердился от таких слов и воскликнул:

— А я что, по-твоему, делал всё это время, Жека? Кто отправился в Пекин и Париж, Пушкин что ли?

— Попробовал бы ты не выйти из строя первым, — нарочито угрюмо сказал Евгений, — я бы тогда тебе руки не подал, Макс, но не в этом дело. Кроме тебя есть и другие Первые, которых ты вечно отодвигаешь в глубокий тыл. Парень, наши дети намного умнее нас и мы, старые барбосы, им только мешаем.

Подполковник Первенцев хотел было напомнить другу, что старый конь борозды не портит, хотя и глубоко не пашет, но вместо этого сделал другое наставление:

— Жека, а ты вкати себе десять кубиков карингфорса и экспандминда. Вот мы потом и посмотрим, кто тут умнее, вы, старые барбосы, или молодая поросль? Парень, не забывай, ты ученик самого профессора Орлова и имеешь такой опыт, который им всем ещё нарабатывать и нарабатывать. Поэтому запомни, война это дело нас, военных, а вы, учёные, должны своими научными делами заниматься и нечего у нас хлеб отбирать. Всё равно мы вам этого не позволим.

На следующее утро начались практические занятия и поскольку их учителями были люди, родившиеся полными псиониками, которые ещё в детстве поражали своими способностями родителей, то дело быстро заладилось. В первую очередь Максим освоил телепортацию. Как различных предметов, лежащих порой за несколькими бетонными стенами, так и самого себя. Левитация и телекинез ему также давались легко, а вот с пирокинезом пришлось немного помучиться, но и тут он не оплошал и вскоре научился поджигать всё, что горит, а также нагревать и плавить то, что гореть не могло. Занятия начинались рано утром и длились до позднего вечера, но им было не привыкать. Через неделю профессору Сотникову окончательно стало ясно, на что нужно равняться и он даже разработал двенадцатиуровневую шкалу мощности псионика.

Никакого особого значения это не имело, но Максиму было приятно узнать, что он и его друзья имеют восьмой, девятый уровень и только один Игорь, внук Николая Бойцова и сын Бориса, имел одиннадцатый уровень. Этого рослого, уже за два метра, парня, все и раньше считали уникумом. Не смотря на свою атлетическую фигуру качка-великана, он был к тому же не по годам умён и обещал вырасти в крупного учёного во всех смыслах этого слова. Вечером пятого дня, когда стало окончательно ясно, что ещё максимум пара дней и с курсом молодого бойца-псионика можно заканчивать, было принято очень важное решение. Они сидели после ужина в просторной беседке и мирно разговаривали, пока Ястреб не сказал:

— Мужики, если что, навалитесь на Гроссмейстера и будете ему что-нибудь крутить, пока он не согласится. — После чего с улыбкой пояснил — Макс, «Гагарин» готов к ходовым испытаниям, а потому я хочу смотаться на нём к звёздной системе Альфа Центавра и привезти оттуда какой-нибудь сувенирчик. Трюм у корабля большой, так что в него много чего можно засунуть. Желательно такого, чего на Земле точно не найдёшь. Таким образом мы откроем русским людям дорогу к звёздам. Что вы на это скажете, ребята? Пора или ещё рано?

Подполковник Первенцев отреагировал первым.

— Конечно пора, Ястреб. Хотя мы ещё и не освободили всю Россию, нам не помешает заявить миру о том, что наши планы покинуть Землю имеют под собой реальную основу. Поэтому, ребята, я сейчас же отдам приказ, чтобы технари готовили «Гагарина» к первому межзвёздному полёту.

Майор Никита Новиков, как и Николай Бойцов тоже лётчик, только не для спецпоручений КГБ-ФСБ, а испытатель, великан ещё побольше ростом, чем Игорь, тут же заулыбался:

— Коля, я лечу вторым пилотом.

— Не вопрос, Никита, — с улыбкой согласился майор Бойцов, — уж если ты в кабине «Мигаря» помещался, то кресло второго пилота тебе точно придётся впору.

Максим усмехнулся и задумчиво сказал:

— Всё это хорошо, парни, но нам придётся взять с собой в полёт двух гражданских лиц, чтобы доказать всем остальным людям, что мы побывали возле Альфы Центавра. Никакой сувенир им ничего не докажет, а вот если наш полёт и подготовку к нему будет освещать Маргарет Ланкастер и её оператор Билли Форест, то нам точно поверят. Ещё нам нужно взять с собой Генку Есаулова в качестве бортинженера и двух его дружков, Вовку Ротмистрова и Диму Вольного. Они слепили нам «Пионера» и этот корабль тоже знают до последнего винтика.

— А ты, как я погляжу, хочешь полететь с нами в качестве командира корабля? — С весёлой улыбкой спросил Николай Бойцов Максима и сам же ответил — Всё правильно, Чкалов, я на твоём месте поступил бы точно так же. Со штурманами у нас никаких проблем нет, их у нас трое, а вместо врача я предлагаю взять с собой побольше карингфорса. На худой конец мы и сами сможем себя исцелить.

Профессор Сотников коротко хохотнул и воскликнул:

— Не выйдет, Коля! Карингфорс мы конечно же с собой возьмём, но я с вами обязательно полечу и ещё возьму в этот полёт Зину Майорову потому, что ей, как врачу, цены нету. Ребята, вы забыли о том, что как-то раз сказал Генка — при полётах в подпространстве космонавтам придётся столкнуться с микровозмущениями в воздушной среде внутри корабля, так называемыми волновыми вихрями, которые, скорее всего, будут нарушать целостность кожного покрова, а попросту воздух станет царапаться, как разъярённая кошка. Так что помощь врачей вам всем обязательно понадобится. Зина прекрасно разбирается в обычной медицине и ещё она хороший целитель, ну, а я как вы все давно уже об этом хорошо знаете…

Подполковник Первенцев рассмеялся и сказал:

— Да-да, Жека, мы хорошо знаем, что ты среди нас самый лучший целитель ещё с тех времён, когда мы к тебе в пансионате тащили всех покалеченных кем-нибудь зверушек. Ну, что же, парни, сегодня у нас двадцать второе августа, а раз так, я назначаю старт «Гагарина» на полдень двенадцатого сентября. Это будет суббота, выходной, так что все желающие посмотреть, отправятся русские к звёздам или всё же их космический корабль взорвётся к чёртовой матери, смогут увидеть в прямом эфире. «Гагарин», после того, как его термоядерный реактор заправили гелием три и включили, к испытательному полёту полностью готов, а раз так, то давайте проверим на себе, что это такое, лететь в космосе со скоростью в пятьдесят раз большей, чем скорость света.

На следующий день, в полдень, в посёлок прилетели Маргарет Ланкастер, Билли Форест, а также все остальные члены экипажа первого звездолёта. Англичан ни о чём не известили и лишь сказали, что подполковник Первенцев хочет с ними встретиться. Маргарет первая вошла в кабинет, где за письменным столом сидел Максим. Молодая женщина, как и её спутник, была одета в облегающий тело зеленовато-серый боекостюм, хорошо подчёркивающий спортивную фигуру англичанки. Она впервые летала на настоящем космическом корабле и потому была взволнована. Её видеооператор, с которым она работала уже семь лет, сорокатрёхлетний сухощавый мужчина, по внешнему виду типичный англосакс, хотя и старался держать себя в руках, тоже был очень взволнован. Русские разрешили ему заснять на видео свой секретный летательный аппарат как снаружи, так и изнутри, да ещё и подробно обо всём рассказали. Максим встал из-за стола, поздоровался с гостями и спросил:

— Господа, вы не хотели бы полететь вместе со мной на настоящем звездолёте к Альфе Центавра?

Едва пожав ему руку, Билли Форест немедленно отступил на несколько шагов назад и тотчас вскинул на плечо свою большую, даже больше старинного, давно уже списанного в утиль «Бетакама», видеокамеру «Сони-Профессионал», точнее видеокомпьютер с мощным телеобъективом. Поэтому временный русский президент, произнося эти слова, оказался в одном кадре вместе с Маргарет Ланкастер, державшей в руке микрофон и та, слегка улыбнувшись, ответила:

— Разумеется, господин президент, ведь мы репортёры и уже только поэтому готовы отправиться куда угодно, чтобы донести информацию до наших телезрителей. Когда состоится этот полёт и как долго он продлится?

— Старт назначен на двенадцатое сентября, Маргарет, — ответил Максим, — полёт в одну сторону займёт не больше тридцати двух дней, неделя уйдёт у нас на научные исследования в звёздной системе Ригеля Центавруса и если там есть планеты, мы обязательно высадимся на одной из них и затем отправимся в обратный путь. На землю мы вернёмся через семьдесят дней. Это будет не научно-исследовательская экспедиция, а ходовые испытания нашего нового звездолёта «Юрий Гагарин», но кое-какие научные исследования мы успеем там провести.

Маргарет Ланкастер широко заулыбалась и не преминула обратиться к телезрителям:

— Дамы и господа, как вы уже слышали, вскоре я, Маргарет Ланкастер и мой видеооператор Билли Форест отправимся на новейшем русском звездолёте «Юрий Гагарин», напоминаю, так звали первого русского космонавта и первого человека, совершившего космический полёт, к звезде Альфа Центавра, которую также называют ещё и Ригелем. До тех пор, пока звездолёт будет находиться в Солнечной системе, я буду регулярно выходить в эфир и сообщать вам о ходе этого полёта. Надеюсь, вы понимаете, дамы и господа, что русские учёные и инженеры снова совершили подвиг. Многие из вас давно уже похоронили Россию и великий русский народ, но, как вы видите, это далеко не так. До новых встреч, дамы и господа, с вами были Маргарет Ланкастер и Билли Форест, который всегда остаётся за кадром, но такова уж его профессия. — Как только она произнесла эти слова, Билли спустил видеокамеру с плеча и англичанка отрывистым голосом приказала — Бил, быстро перегони материал в Лондон и скажи, чтобы редактор пустил эту новость вне очереди. Парень, это будет сенсация даже погромче той, когда президент России лично отправился во Францию, чтобы вернуть дочь матери. Да, кстати, Билли, ты согласен лететь со мной?

Видеооператор, который уже возился со своим видеокомпьютером, насмешливым голосом ответил:

— Куда же я денусь, Мэгги. Это моя работа, девочка, постоянно следовать за тобой, а тебя вечно заносит в такие места, куда мало кто отваживается забираться. Господин президент, мне непонятно только одно, а как же подготовка к полёту? Даже космические туристы и те готовятся по году, хотя они никогда не улетают от Земли дальше, чем на каких-то семьсот километров. Мы ведь с Мэгги всё-таки не космонавты.

Маргарет поторопилась одёрнуть его:

— Билли, русский президент тоже не космонавт, но всё-таки отправляется в этот полёт.

Максим улыбнулся и ответил:

— Маргарет, Билли, вам обоим придётся пройти ускоренный курс подготовки к полёту и вы приступите к этому немедленно. Сейчас вы подниметесь наверх и там вам сделают два укола, от которых вы на некоторое время отключитесь. Наши учёные разработали два новых препарата — карингфорс и экспандминд, и, как вы видите, лично мне они пошли только на пользу, я помолодел и к тому же стал значительно сильнее физически. Помимо этого вы скорее всего ещё и станете псиониками, но никто не может сказать заранее, какие именно псионические способности вы при этом приобретёте. Однако, в любом случае ваше сознание значительно расширится, ум обострится и вы станете соображать намного быстрее. Извините, но это обязательное условие. Без карингфорса и экспандминда вам будет весьма сложно пережить этот полёт. Увы, но полёт в подпространстве со скоростью в пятьдесят световых, будет причинять нам всем некоторые неудобства, хотя это пока что всего лишь теория. Если волновые вихри всё же будут возникать в атмосфере звездолёта, то мы все будем покрыты царапинами и ссадинами, но поскольку ваш организм обретёт просто невероятную способность к регенерации, то ничего страшного с вами в конечном итоге не произойдёт. Так что подумайте над этим.

Билли Форест несколько нервно рассмеялся и сказал:

— Мэгги, если я стану телепатом, то наконец смогу понять, чего именно ты от меня добиваешься.

— Только строго выверенного кадра, Билли, — насмешливо ответила ему англичанка и с улыбкой добавила, — господин президент, наши поклонники никогда не простят нам только одного, трусости. Поэтому мы согласны на всё.

— Вот и прекрасно, Мэгги, — с улыбкой сказал Максим, давно уже прочитавший мысли английской журналистки, которая испытывала по отношению к нему довольно глубокие чувства, — называйте меня Максом, ведь мы теперь члены экипажа звездолёта «Гагарин», командиром которого я являюсь со вчерашнего дня. Если вы станете псиониками, то проведёте в этом посёлке ещё дней пять, после чего немедленно отправитесь в Самару. Именно там находится сейчас «Гагарин». Если нет, то вылетите туда уже завтра. О том, что вы намерены испытать на себе действие наших новых препаратов, вам разрешается рассказать всему миру, но только не о том, что вы оба хотите примкнуть к нам. Извините, но я стал недавно телепатом и если раньше просто угадывал, о чём думают люди, то теперь читаю ваши мысли, причём довольно легко. Ну, это в первую очередь потому, что вы очень «громко» думаете.

Уже вечером этого же дня стало ясно, что Маргарет Ланкастер и Билли Форестер обрели псионические способности почти в полном объёме. Англичанка, которой теперь нельзя было дать на вид больше двадцати трёх лет, не овладела даже азами пирокинеза, а её видеооператору придётся теперь долго тренироваться, чтобы развить способности к телепортации. Немного поразмыслив об этом, они всё же решили заявить о том, что никаких псионических способностей не приобрели. Что же, по своему они были правы, хотя ещё до начала полёта попросили Максима предоставить им вид на жительство в России. Тот, немного подумав, кивнул и сказал в ответ:

— Ребята, вы оба понравились мне с первых же минут знакомства своей честностью и искренностью. Поэтому я буду требовать, чтобы вам было предоставлено гражданство, но всё же попрошу вас не заявлять об этом немедленно. Мы не собираемся воевать с кем-либо или каким-то другим способом отстаивать своё право на жизнь. Нам, русским, нужно будет улететь с Земли как можно дальше только потому, что среди нас будет очень много полных псиоников, а просто псиониками явно станут почти все. Из-за этого мы будем казаться всем остальным людям чудовищами, так что пусть лучше весь мир как можно скорее узнает о том, что я хочу увести свой народ с Земли на какую-то очень далёкую планету. Если мы сделаем карингфорс и экспандминд всеобщим достоянием, это ничего не изменит. По мнению наших учёных всего лишь пятнадцать процентов остальных людей, живущих за пределами России, станут хотя бы частичными псиониками и если мы так поступим, то и их все остальные будут считать чудовищами. Сейчас мы не ведём наступательных боевых действий в центре России и лишь делаем всё возможное, чтобы русские люди не гибли. После возвращения мы дадим возможность всем, кто этого захочет, покинуть нашу страну. Кроме самых жестоких убийц и садистов. Их всех ждёт смертная казнь. Мы восстановим Железный занавес и отгородимся им от всего мира, но оставим в нём множество дверей и каждый человек, который захочет присоединиться к нам, получит такую возможность. Побывав недавно во Франции, я узнал, что многие французы хотят перебраться в Россию, поэтому, друзья мои, нам нужен мощный рупор и вам придётся какое-то время поработать в этом качестве.

Билли Форест улыбнулся и признался:

— Макс, хотя во мне нет ни капли славянской крови, в моей семье всегда очень хорошо относились к России, а мой прадед даже был в числе тех, кто проводил конвои из Англии в Мурманск. Думаю, что мои родители тоже захотят перебраться в вашу страну, как и моя младшая сестра. Им не очень-то нравится, что в Лондоне даже в самом центре теперь почти не встретишь англичанина. Арабы скупили его полностью и…

Маргарет перебила его:

— Парень, успокойся, Макс давно уже прочитал твои мысли, — после чего сказала, — Макс, мы отправимся в Самару уже завтра. Свои псионические способности мы можем начать развивать и позднее. Сейчас самое важное, показать всему миру всю мощь новой русской науки и её самое главное достижение, звездолёт «Юрий Гагарин». Ну, а сейчас, если ты не против, я хочу пригласить тебя на свидание. Мы ведь на Байкале, а это самое удивительное озеро на планете. Оно даже глубже, чем некоторые моря в иных местах. Прогуляемся по берегу?

Подполковник Первенцев смущённо улыбнулся в ответ. Ему с первого же дня понравилась эта англичанка, хотя он и напускал на себя излишне суровый вид, когда разговаривал с ней. Теперь же ему хотелось забыть ненадолго о том, что он стал президентом России, хотя за него никто не голосовал и снова вернуться в молодость, ведь у него никогда не было настоящей первой любви, а те девушки и женщины, с которыми он был когда-то близок, не оставили никакого следа в его памяти. На этот же раз всё складывалось совсем иначе. Уже на берегу Байкала, когда они остались одни, Маргарет, снова взяв на себя инициативу, первой обняла его, поцеловала и тихо сказала:

— Макс, хотя ты, наверное, уже всё и так знаешь, я всё же скажу — мне всегда нравились сильные, волевые мужчины более старшего возраста, чем мои сверстники. Странно, но я почему-то отпугивала их своей решительностью и ещё независимостью.

— Меня ты этим не отпугиваешь, Мэгги, — ответил Максим и поцеловал девушку, — ты меня этим только привлекаешь.

Глава тринадцатая Подготовка к полёту

Маргарет Ланкастер и Уильям Форестер появились в России не случайно. Они работали в тандеме вот уже девять лет и успели завоевать своё место на Олимпе в British Broadcasting Corporation — «Би-Би-Си». В тележурналистику Мэгги пришла ещё шестнадцать лет назад и очень быстро зарекомендовала себя, как «удачливый» телерепортёр. Билли Форестер работал в «Би-Би-Си» ещё дольше, двадцать три года и был одним из лучших телеоператоров планеты, но по-настоящему его талант раскрылся только после того, как он стал работать в паре с Маргарет Ланкастер, коньком которой была политическая журналистика и освещение военных действий. Вместе они побывали в таких горячих точках, где плавится даже сталь.

Разведка «Комитета триста сорок» заинтересовалась Маргарет Ланкастер ещё пять лет назад, после того, как она сняла весьма нелицеприятный фильм про Новый Русский Порядок и подала его, как возрождение феодализма в России. Без царя, но с множеством жестоких опричников. Когда в России началось восстание, Маргарет и Билли находились в Саудовской Аравии и сразу же вылетели оттуда в Азербайджан. Рейса на Москву не имело ждать смысла по той причине, что оттуда они точно не смогли бы быстро добраться до Поволжья. До Астрахани они добирались морем, на скоростном катере контрабандистов, даже не зная, что их сопровождает агент разведки «КТС».

Именно он, будучи не самым сильным телепатом, прочитал в сознании Маргарет и Билли ту радость, которая охватил англичан по поводу восстания. Когда-то на их руках умерла русская девушка, которой они обещали помощь, но ничего не смогли сделать. Катю убили, а точнее просто казнили, двумя выстрелами в грудь прямо у них на глазах. С тех пор они оба ненавидели Новый Русский Порядок, а потому хотели стать свидетелями его полного краха. Хотя их ишокировали массовые казни в России, они оба понимали, что по другому в этой стране просто не может быть. Понимали они и другое — телепаты не могут ошибаться, когда речь идёт о поиске доказательства вины или невиновности и они часто видели, как повстанцы буквально лупцуют кулаками некоторых людей за попытки самосуда в отношении тех, кто жил богаче и лучше.

«КТС» быстро справился с волной насилия, а точнее просто не дал ей родиться. Мысль о том, что только те люди, которые способны читать чужие мысли могут определять степень вины человека, быстро утвердилась в головах людей. Огромную роль тут сыграли две удивительные русские сыворотки — здоровья и расширения сознания. Особенно вторая, благодаря которой человек мог обрести псионические способности. Сыворотка расширения сознания по свидетельству тех людей, которым её вкололи, не приносила им каких-либо очень уж сильных мучений, но от неё всё же сильно «колбасило» несколько часов подряд, прежде чем твоё сознание становилось на редкость чистым, а мысли ясными и быстрыми.

Некоторые из людей при этом становились телепатами, но не часто, примерно три процента от общего количества и так было до появления карингфорса и экспандминда. Ни Маргарет, ни Билли, которые уже несколько раз говорили о том, что им было бы неплохо остаться в России, чтобы однажды полететь к звёздам, они ведь побывали уже везде, где только можно, даже не надеялись на то, что им разрешат остаться в этой стране навсегда. Больше всего их тяготило то, что Англия с каждым годом переставала быть Англией и стремительно превращалась в мусульманскую страну. Русские этого явно не хотели допустить в России и они часто слышали, что разговор идёт о переселении мусульман в другие страны с выплатой им огромной компенсации. Скорее всего они позарятся на это и Россия станет страной с чисто славянским населением, причём уменьшится в размерах.

«КТС» уже отказался от Северного Кавказа и намеревался отказаться от Чукотки, части Якутии и даже Камчатки и Курил, которые собирался уступить США и Японии в обмен на новейшее оборудование. Если ещё совсем недавно Маргарет Ланкастер не понимала, как такое может быть, то после того, как она побывала на Байкале, всё встало на свои места. От Максима она также узнала, что их обоих разведка «КТС» вела несколько лет, но рассматривала не как возможных агентов влияния, а как друзей России. Он сам рассказал ей это, так как телепатические способности Мэгги были довольно слабыми. Однако и их хватило, чтобы осознать то, какие сильные чувства испытывает этот человек, который стремительно обретал в народе черты легендарной личности и такого лидера, за которым люди пойдут в огонь, а не то что полетят к звёздам. Перед ней же он предстал совсем другим человеком — робким и застенчивым.

В полдень следующего дня они вылетели в Самару, на ЦСКБ-Прогресс, где раньше строились ракеты-носители семейства «Союз», а теперь готовился к полёту к звёздной системе Альфы Центавра звездолёт «Юрий Гагарин». В девятнадцать часов по Гринвичу, в прайм-тайм, «Би-Би-Си» пустила в эфир получасовую передачу, посвящённую предстоящему полёту нового русского президента в другую звёздную систему. Выступление Максима Первенцева заняло всего три минуты и он известил весь мир о том, что русские учёные-псионики сделали ещё один шаг вперёд и создали препараты карингфорс и экспандминд, которые чуть ли не в десять раз эффективнее прежних сывороток здоровья и расширения сознания. Маргарет Ланкастер и Билли Форест, как первые англичане и вообще европейцы, испытавшие на себе действие этих препаратов, поделились своими ощущениями с телезрителями.

После этого новый русский президент уже на весь мир заявил о том, что он на своём личном опыте намерен доказать русским людям, что полёты к звёздам стали реальностью и если они захотят, то смогут построить далеко от земли даже не колонию, а новую славянскую цивилизацию. При этом он заметил, что не видит ничего плохого в том, если те люди, которые чувствуют духовную сопричастность к русской культуре и христианским традициям отправятся в космос вместе с ними, чтобы создать там свои собственные этнические государства, пообещав при этом, что пилоты русской дальней космической разведки обязательно найдут в космосе такую планету, на которой хватит места для всех. После этого Маргарет Ланкастер показала телезрителям новейший русский звездолёт «Юрий Гагарин», способный летать быстрее скорости света.

Это был по меркам земного космического кораблестроения просто гигантский космический корабль размером побольше, чем авианосец, и имел в длину триста семьдесят пять метров, в ширину сто восемьдесят четыре, а в высоту сто двадцать пять. Звездолёт имел обтекаемую форму и больше всего походил на два океанских парома, положенных набок и соединённых вместе по линии своей верхней части. Очень многие люди, смотревшие в этот день репортаж Маргарет Ланкастер, сразу же узнали в русском звездолёте продукцию судоверфи «Newport News», принадлежащую американской компании «Northrop Grumman Corporation», одну из старейших в США. Когда-то её основатель — Коллис Хантингтон сказал: — «Мы должны строить здесь хорошие корабли. С выгодой — если сможем. С убытком — если должны. Но всегда только хорошие корабли». Тогда он даже не догадывался, что на его верфи однажды будут построены настолько хорошие корабли, что они смогут полететь к звёздам.

В данном случае огромные суда были построены с очень большой выгодой, хотя и непонятно для каких целей. Компания «Underwater Mining Corporation», зарегистрированная в Гибралтаре, пять лет назад заказала на судоверфи «Newport News» в Виргинии шесть однотипных и на редкость несуразных несамоходных барж гигантского размера с невероятно высокими бортами без каких-либо намёков на иллюминаторы и огромными, сигарообразными носовыми бульбами. Вместо них вдоль правого борта на трёх первых судах и вдоль левого борта на трёх последующих размещались в три ряда огромные люки прямоугольной формы. Шестью рядами такие же люки, только меньшего размера, протянулись вдоль плоского дна. Помимо них в средней части дна размещались люки длинной в семьдесят пять и шириной в двадцать пять метров. На каждом противоположном от люков борту были заказаны странные вырезы, а также ещё несколько круглых люков. Странной была и технология строительства судов — их все нужно было изготовить из сверхпрочного железобетона с толщиной наружного борта в девяносто сантиметров, облицованного броневыми листами толщиной в шестьдесят пять миллиметров.

Ещё более удивительным этот заказ оказался по части трюмов всех шести судов. Это были прямоугольные отсеки с железобетонными стенками толщиной в два с половиной метра, в которые была вмурована целая система трубопроводов, разбитые на разновеликие отсеки. На корме находилось нечто вроде съёмных ворот на всю высоту судна и кораблестроителем было совершенно непонятно, для чего они строили эти нелепые суда, но за их корпуса было хорошо заплачено. Менее, чем за три года все шесть «коробок» были спущены на воду и заказчик отбуксировал их куда-то в Бразилию, после чего о них не было не слышно ни слова. Только теперь, когда эти огромные суда были соединена по два, стало ясно, что у новой России есть три огромных звездолёта и теперь весь мир затаил дыхание в ожидании двенадцатого сентября, чтобы увидеть, отправится космический корабль «Юрий Гагарин» в свой первый полёт или нет.

Хотя как раз в этом можно было не сомневаться, ведь огромный звездолёт, лежавший на двух железобетонных эстакадах, плавно поднялся вверх на высоту метров в двадцать и потом также плавно опустился. Носовые бульбы были оснащены какими-то огромными сдвоенными орудиями и кроме того на носу и на корме явно просматривались люки пусковых ракетных установок, отчего звездолёт выглядел весьма опасным. Между носовыми бульбами далеко вперёд выдавался острый треугольный нос корабля с пилотской рубкой, которая сверкала толстенными хрустальными плитами. Справа и слева от рубки находились уже счетверённые орудия с чуть ли не метрового диаметра жерлами медно-красного цвета.

Над кораблём-звездолётом поднимался на мощной консоли на высоту в семьдесят метров четырёхэтажный пассажирский отсек длиной в сто двадцать, шириной в восемьдесят и высотой в двадцать пять метров. Самым удивительным было то, что на корме не находилось никаких реактивных двигателей, а на корпусе корабля, окрашенном серебристо-серый цвет, не было видно никаких маневровых дюз. Геннадий Есаулов, отвечавший на вопросы Маргарет Ланкастер, коротко рассказал, что космический корабль «Юрий Гагарин» способен принять на борт шестьдесят тысяч тонн грузов и две с половиной тысячи пассажиров, но в свой первый полёт он отправится с экипажем, состоящим из тридцати двух человек, больше половины из которых учёные и плюс к этому с ними отправятся к Альфе Центавра Маргарет Ланкастер и Билли Форест.

Больше всего телезрителей поразило то, что «Юрий Гагарин» был оснащён генераторами антигравитации, с помощью которых он преодолеет земное протяжение, а также нереактивными двигателями. О том, что они из себя представляют, он говорить не стал и всем сразу же стало понятно, что это самая большая тайна русских наряду с их карингфорсом и экспандминдом. О том, чем вооружен звездолёт, также не было сказано ни слова, но поскольку пушки у него имелись, всем сразу стало ясно, что они установлены не для красоты. В этот день Человечество испытало даже куда больший шок, чем после взрыва атомной бомбы в Хиросиме.

Очень многим людям стало ясно, что рано или поздно русские покинут Землю навсегда и с этим нужно смириться. На следующий день большинство газет вышло под заголовками касающимися предстоящего полёта русских к Альфе Центавра и всё прогрессивное Человечество негодовало из-за того, что в первом межзвёздном полёте не примут участие учёные из Западной Европы, США, Японии, Китая и других стран. Можно подумать, что оно было до того хоть сколько-нибудь озабочено судьбой русского народа и его страданиями. Об этом почему-то никто не писал в газетах, в Интернете и не говорил по радио или на телевидении. Зато претензий России было предъявлено немало и все они касались русского великодержавного шовинизма.

Вместе с тем все живо принялись обсуждать все проблемы предстоящего полёта к Альфе Центавра. Впрочем, всех куда больше интересовало, как устроены русские звездолёты. Тотчас были найдены чертежи, по которым на судоверфи «Newport News» строились суда, в редакции были вызваны специалисты, а вскоре были обнародованы все компании, которые изготавливали различные компоненты звездолётов и комплектующие к ним. Уже очень скоро стали раздаваться возмущённые вопли, что все три звездолёта построены США, Германией, Францией и Японией, а русского там всего ничего. О том, что сконструировали их русские учёные и инженеры, не было почему-то не сказано ни слова, как и о том, что больше никто, кроме русских, не мог изготавливать генераторы антигравитации и непонятно как действующие двигатели, способные развивать скорость в пятьдесят раз больше, чем скорость света.

Когда Маргарет Ланкастер позвонила после окончания трансляции её репортажа в Лондон и спросила, может ли она готовить новый репортаж, ей сказали, что уже завтра она может рассчитывать на два часа и это снова будет прайм-тайм. Поэтому на следующий день девушка проснулась очень рано, поцеловала спящего Максима в щёку и, выпив стакан апельсинового сока, помчалась вместе с Билли на стартовую площадку. Хотя звездолёт действительно был полностью готов к полёту, работы по подготовке экспедиции было ещё очень много. Русские учёные после вчерашнего репортажа, словно очнулись после зимней спячки и тут же стали требовать увеличить их численность в составе членов экспедиции.

Объяснения, что это, дескать, всего лишь ходовые испытания, ни на кого не подействовали. В космический полёт хотели отправиться даже филологи, мотивируя это тем, что на одной из планет, обращающейся вокруг Альфы Центавра, могут жить разумные существа. Всё это не касалось Маргарет никоим образом, но к ней почему-то стали обращаться, чуть ли не как к третейскому судье. Не давая никому никаких обещаний, девушка поступила очень мудро — взяла интервью у учёных самых разных специальностей и задала всем один и тот же вопрос: — «Зачем лично вам нужно участвовать в этой экспедиции?» Примерно треть учёных, разведя руками ответила, что только из-за личного интереса, так как для их области наук полёт к Альфе Центавра не представляет из себя никакой научной ценности.

Зато все остальные чуть ли не с пеной у рта стали доказывать ей, что в этом полёте они смогут испытать те или иные разработки. Всем уже было известно о том, что во время полёта их будут терзать волновые вихри, но это никого не останавливало. Наоборот, чуть ли не каждый второй учёный предлагал свои собственные способы защиты вплоть до наркомовских ста грамм на всякий случай. Наконец Маргарет и Билли смогли пройтись по всему огромному кораблю и заснять на видеокамеру всё, включая все восемнадцать огромных нереактивных двигателей длиной в сто двадцать метров, которые имели в сечении форму квадрата со стороной в восемь метров.

На этот раз Геннадий Есаулов соизволил сказать телезрителям, что эти двигатели нереактивные, но всё же создают вектор-тяги просто чудовищной мощности и при этом потребляют чуть ли не половину электроэнергии, вырабатываемой термоядерным реактором, способным обеспечить энергией такую европейскую страну, как Бельгия. Маргарет и Билли показали телезрителям свои каюты, в которых они будут жить во время полёта. Они были хотя и просторными, отличались весьма незамысловатым интерьером, полностью изготовленным из цепторовской нержавейки. На всякий случай в каждой каюте была установлена специальная гидрокамера, в которой, по идее, можно будет «отдохнуть» от волновых вихрей.

Геннадий вкратце описал их физическую природу и объяснил, что они по сути дела сродни кавитации, только в воде образуются при вращении винта пузырьки газа, а тут возможно образование в воздухе вихрей размером с рисовое зерно, которые будут как бы прилипать на доли секунды к любой поверхности и хотя их воздействие не будет длиться больше тысячных долей секунды, они будут повторяться и повторяться, что, несомненно, создаст им множество проблем.

Для борьбы с волновыми вихрями они чего только не брали в этот полёт начиная от облегающих всё тело костюмов и заканчивая гусиным жиром. Всё из-за тех же волновых вихрей на борту «Гагарина» нельзя было иметь оранжерею, но трюмы звездолёта имели такую вместимость, что они могли запастись продуктами на несколько десятков лет вперёд. Брали они с собой также четыре шатла типа «Пионер», но с «холодными» термоядерными реакторами. По пути они намеревались спуститься в атмосферу Нептуна, верхние слои которого состоят на восемьдесят процентов из водорода и на девятнадцать из гелия, чтобы засосать как можно больше гелия три, подвергнуть его сжижению и заполнить им все взятые с собой дьюары. В каком-то смысле таким образом окупятся все затраты на полёт.

Зарядить гелием три термоядерные реакторы и зажечь его не составит особого труда. Если они так сделают то учёные смогут хотя бы немного исследовать планетарную систему Альфы центавра. Неделю, отведённую на исследования, они сочли издевательством над наукой и уже потребовали, чтобы «Гагарин» находился там не менее месяца. Маргарет поразилась той демократичностью, с которой обсуждался этот вопрос и тому, что Максим не проявлял никаких, даже самых малейших поползновений к тоталитаризму, хотя и был в России по сути диктатором, причём очень жестким. Она взяла и у него небольшое интервью, чтобы выяснить, так сколько же человек поднимется на борт «Гагарина» в конечном итоге? Тот пожал плечами и сказал:

— Думаю, что всё же не больше двухсот пятидесяти, максимум трёхсот. Больше брать просто не имеет смысла. Им там будет нечем заниматься, так что пусть сначала хорошенько всё продумают, а уже потом подают заявки. Если нам действительно удастся закачать на Нептуне в дьюары гелий три, то тогда наши учёные смогут хорошенько помотаться по Солнечной системе. Нам ведь всё равно нужно будет нарабатывать опыт.

Второй репортаж Маргарет Ланкастер, снова показанный в прайм-тайм, вызвал ещё больший ажиотаж и особенно то, что новый русский президент наотрез отказался делиться с учёными всего остального мира хоть какими-то научными данными объяснив это предельно просто — ещё ни одна русская инициатива не дала хоть какого-то положительного результата для России. Англичанка прекрасно понимала своего любовника, но была вынуждена задавать ему неудобные вопросы только потому, что была профессиональной журналисткой.

В период подготовки к старту «Юрия Гагарина» были прекращены все активные действия против чиновников и их опричников, окопавшихся в Центральной части России. Хотя Маргарет Ланкастер и удивлялась этому, ей было непонятно, почему с ними ещё не разобрались окончательно, их решили не трогать до возвращения подполковника Первенцева из первой межзвёздной экспедиции. В конце концов она сама поняла, в чём тут дело — ожидание смерти страшнее самой смерти, тем более тогда, когда ты видишь, чего вскоре лишишься. Что ни говори, но в каждом русском человеке есть частица Нестерова, Чкалова, Гагарина, а потому мечта бросить всё к чёртовой матери, улететь на другую планету и начать там жить с нуля, но самое главное, оказаться подальше от врагов и завистников овладевала умами людей всё больше и больше.

В России смотрели репортажи Маргарет Ланкастер, но лишь в числе многих других, рассказывающих о предстоящем полёте к звезде Альфа Центавра. На освобождённых от чиновниках землях жизнь уже наладилась, положение не стало хуже, наоборот, благодаря экспандминду и карингфорсу сделалось намного лучше и потому русским людям очень хотелось заглянуть в завтрашний день. Он казался всем очень обещающим и привлекательным в первую очередь из-за того, что они могли послать всех далеко-далеко и улететь с Земли ещё дальше. Маргарет задавала вопрос — почему вы хотите улететь с родной планеты навсегда многим людям и получала весьма прямой ответ:

— Да, пошли они к едрене свет матери — наши так называемые соседи! В гробу я их видал в белых тапочках. Пока наша космическая разведка будет искать подходящую планету, мы настроим побольше космических кораблей и свалим с Земли, а вы тут оставайтесь, грызитесь из-за России-матушки с нашей Сибирью, словно собаки на помойке. Мы нигде не пропадём, особенно если у нас таких соседей, как америкосы и все прочие не будет, а работать нам не привыкать, было бы ради чего, руки чай не из задницы растут, а космические корабли это пустяк, их ведь и из бетона отливать можно.

О том, что звездолёт «Юрий Гагарин» ещё не совершил своего первого межзвёздного полёта, никто даже и не заикался. В нём русские люди были уверены на все сто процентов. Была в нём уверена и Маргарет и даже более того, своими оптимистическими репортажами она вселила такую уверенность чуть ли не в весь западный мир. Правда, настроения в западном обществе, а также во всех остальных регионах планеты от такой уверенности становилось всё более и более мрачным. Хотя повстанческая армия ещё не освободила всей России, на Урале уже стали готовить площадки для строительства космических кораблей-звездолётов дальней разведки длиной свыше полутора километров. Эти работы начали планировать даже не смотря на то, что «Гагарин» ещё толком не оторвался от Земли. Впрочем, свой первый полёт от острова Колгуев, к берегам которого он приплыл по морю, до Самары он уже совершил.

Первого же сентября космический корабль и вовсе медленно, как бы нехотя, поднялся в воздух на высоту в пятнадцать километров, после чего резко увеличил скорость и через три минуты покинул атмосферу, чтобы, сделав три оборота вокруг Земли за сорок минут долететь до Луны, совершить там посадку и затем через четыре часа вернуться обратно. Маргарет Ланкастер таким образом стала первым репортёром «Би-Би-Си», которая вела репортаж с поверхности Луны. Почти вся Россия ликовала, зато весь остальной мир пребывал в глубоком унынии. Хотя это был ещё не межзвёздный полёт, та обыденность, с которой он был совершен, прямо говорили, что русские добились потрясающих результатов, перед которыми все остальные космические проекты были бледной тенью отца Гамлета.

Самые панические настроения царили в США, причём не в верхах, а среди обывателей. Вот тут-то русские ещё раз натянули нос всему миру, отправив за рубеж в качестве гуманитарной помощи восемьдесят миллионов доз карингфорса. Хотя это был так называемый лечебный карингфорс с дозировкой всего в пять кубиков, его действие всё равно имело фантастическую эффективность по сравнению с любым другим медицинским препаратом. Карингфорс поставили в десятки стран мира с жестким условием — ни в коем случае не продавать и использовать только для лечения тяжелобольных, практически умирающих людей. Одновременно с этим было заявлено, что российские целители, а их было уже несколько сотен человек, готовы вылететь куда угодно по первому же приглашению, чтобы буквально вытащить из могилы самых тяжелых больных и раненых, которым уже ничто не могло помочь.

Такие заявки немедленно поступили и целители вылетели в те страны, куда их позвали, на самых разнообразных реактивных пассажирских самолётах в сопровождении боевых самолётов, пилотируемых лётчиками-псиониками, да ещё и облачённые в боескафандры. Тем самым русские показали, что они не верят в этом мире никому. Целители отказывались покидать пределы аэропорта и проводили операции прямо на борту самолёта, наспех переделанного в летающий госпиталь. Они брались за самые безнадёжные случаи и умудрялись буквально собирать людей по кускам. В самых тяжелых случаях в ход шли ударные дозы карингфорса, после чего пациентов, потерявших глаза, руки и ноги успокаивали тем, что они у них обязательно вырастут уже через каких-то три-четыре месяца.

Так называемая мировая общественность была от таких действий новых властей России в полном шоке. Особенно всех удручало то, что русские целители если от кого и соглашались выслушивать слова благодарности, так это только от своих пациентов, к которым относились с заботой и над которыми зачастую проводили долгие часы, сражаясь за их жизнь. От всех же остальных они немедленно отворачивались, не считая нужным не то что разговаривать, а даже просто выслушивать то, что им говорили отцы, матери, дети. Это воспринималось очень болезненно и Маргарет Ланкастер в одном из своих последних репортажей не постеснялась сказать такие слова:

— Дамы и господа, вчера вечером, а точнее поздно ночью я смотрела телепередачу по каналу «Би-Би-Си Два» и была очень удивлена тем, что какая-то женщина была обижена на русскую целительницу, отказавшуюся назвать своё имя и вместо того, чтобы принять слова благодарности, повернулась к ней спиной и немедленно поднялась на борт самолёта с очередным тяжелобольным, а точнее просто умирающим ребёнком. Какие могут быть обиды, миссис Декстер? Ваш ребёнок здоров и ему уже не угрожает смерть, но знаете ли вы о том, что в России за последние тридцать лет было уничтожено свыше двадцати миллионов русских людей и вот как раз им-то никто не пришел на помощь? Поэтому мой вам совет, заткнитесь и больше никогда в жизни не высказывайте никаких претензий в адрес русских людей. Наберитесь терпения и просто дождитесь того дня, когда они покинут эту проклятую Богом планету, население которой по большей части состоит из мерзавцев, навсегда. Вам неведомо сколько страданий выпало на долю русских людей и потому вы не имеете никакого морального права осуждать их за чёрствость. Поймите, вы им всем просто надоели до смерти своей наглой бесцеремонностью и бесконечным хамством.

Возразить ей никто не посмел. В данном случае Маргарет Ланкастер, как очевидец, вполне имела право на резкие и жесткие суждения. Любому другому журналисту после этого указали бы пальцем на дверь, но только не ей. Кроме Мэгги и Чарли в России работало всего десятка полтора зарубежных журналистов максимум, но никто из них, во-первых, не имел такой высокой аккредитации, а, во-вторых, не был приглашен в состав экспедиции, отправляющейся к Альфе Центавра, а к ней было приковано внимание всего мира. В таких условиях корпорация «Би-Би-Си» не могла себе позволить такую роскошь — уволить журналистку, чуть ли не ухватившую Бога за бороду.

Тем временем Россия спешно возводила новый Железный занавес, но с односторонней прозрачностью и преимущественно сугубо информационный. Кроме считанного числа журналистов единственным источником информации о том, что происходит в этой стране, был Интернет, а в сети происходило то, что иначе, как информационной войной назвать было нельзя. Русские хакеры объединились и, пользуясь тем, что их мозги благодаря экспандминду работали на порядок лучше, попросту громили западников, а вместе с ними всех остальных со страшной силой ив первую очередь обрушили свой праведный гнев на всех тех, кто позволяет себе нелестно отзываться о России и русских. С непостижимой изобретательностью они докапывались до того, кто есть ху и под каким ником скрывается, после чего не только выставляли такого деятеля напоказ всему миру, но и уничтожали его с помощью хитроумных уловок, включая обнуление банковского счёта и многое другое.

Порносайты, а точнее информация о их владельцах, превратилась в один из видов оружия. Бороться со злыми русскими хакерами было бесполезно, они имели поддержку со стороны спецслужб и могли уничтожить практически любую Интернет-компанию. Более того, все досье, которые разведчики «Комитета триста сорок» собирали в течение долгих лет, моментально не только стали общедоступными, но и адресно рассылались всем тем людям, которые были близко знакомы с фигурантами. Начался просто невиданный слив компромата и это пугало врагов России более всего. Стоило кому-то начать думать над тем, как бы устроить против русских какую-нибудь провокацию, как подобного рода думки тотчас появлялись в Интернете и люди на Западе стали понимать, что с этой страной связываться крайне опасно и что русские люди стремительно объединяются.

Одновременно с Железным занавесом укреплялась и граница, которая стала непроходимой для контрабандистов и вообще кого угодно. Попутно из страны выдворялись все нежелательные элементы, то есть те иностранцы, которые приехали в Россию только грабежа ради. Даже те ловкачи, которые женились на русских Маньках и Дуньках, не отличавшихся особой разборчивостью, выдворялись из страны и очень часто получалось так, что их жены, понимая, что пора пусть и чуть ли не на старости лет браться за ум, разводились и делали бывшим мужьям ручкой. Отношение к таким дамам было вполне нормальным, поскольку следовало в русле новой государственной политики — если ты не был садистом и убийцей в недавнем прошлом, то неважно кем ты вообще был, куда важнее, кем ты станешь, если возьмёшься за ум, вспомнишь, что ты русский и в дальнейшем будешь поступать так, чтобы дети тобой гордились.

Россия, благодаря экспандминду, стремительно менялась и именно резкое, взрывообразное расширение сознание привело к столь же взрывному росту национального самосознания. В людях, словно бы проснулись гены былинных русских богатырей и мудрецов-волхвов. Русская Православная Церковь, которая последние четыреста лет без малого болталась без руля и без ветрил, очнулась и энергично взялась за работу. Карингфорс и экспандминд были признаны ею наравне со святым причастием и попросту взяты на вооружение, но что самое поразительное, православная церковь наконец преодолела раскол и вспомнила про то, что это именно она унаследовала душу Византийской империи, о чём и объявила на Вселенском объединительном соборе во весь голос, призвав весь христианский мир следовать за нею по пути очищения учения Христа от наслоений мракобесия.

Для «Комитета триста сорок» это явилось большой неожиданностью и чуть ли не подарком судьбы. Тем более, что среди священнослужителей-псиоников чаще всего открывался дар целительства и чуть ли не семьдесят процентов батюшек становились телепатами. Католическая церковь от такой новости содрогнулась, но не посмела назвать это кознями дьявола, поскольку целители были нужны во всём мире, как и карингфорс. Вскоре выяснилась ещё одна особенность — практически все целители могли быть одновременно и донорами, дающими биоматериал для изготовления каринга и экспанда. Это стало точно такой же государственной тайной, как чертежи термоядерного реактора, генератора антигравитации, а также принципов действия нереактивного космического двигателя и полёта в подпространстве. Вот теперь церковь стала полезна стране.

Между тем отцы церкви из числа тех, кто не был причастен к преступлениям режима, возвысили свой голос в защиту павших и потребовали от «Комитета триста сорок» вышвырнуть из страны всех волков и козлищ, а агнцев, извазюкавшихся в грязи, оставить. Подполковник Первенцев, приняв делегацию митрополитов во главе с новым Патриархом Иоанном, выслушал их с мягкой, хотя и несколько насмешливой, улыбкой, несколько раз кивнул, соглашаясь с их доводами, после чего встал и решительным голосом сказал:

— Вот и прекрасно, коллеги. Раз вы считаете, что именно так нужно поступить, то немедленно получайте на складах экипировку для вашего воинства Христова и с Богом, в атаку. Ставлю перед вами боевую задачу, пока меня не будет на Земле, очистите Святую Русь от негодяев по своему. Как бы вы не поступили, мы примем любое ваше решение, но помните, вы будете в ответе за каждого человека. Естественно, отвечать будете перед Богом, а не перед государством. Ну, а когда я вернусь и увижу, что вам удалось освободит оставшуюся часть России от прежних хозяев жизни без кровопролития, то сделаю свой ход, явлюсь в первый же храм и попрошу меня окрестить. Думаю, что ни у кого из вас это не вызовет протеста.

Патриарх Иоанн улыбнулся в ответ и негромко сказал:

— Хотя ты и некрещёный, я благословляю тебя на сей космический полёт, сыне Божий. Да, хранит тебя Господь.

Первое, что сделала Русская Православная Церковь, это приняла решение, что по глубокому убеждению большинства людей, Господу Богу никогда не были нужны рабы, а потому каждый человек это сын Божий, но никак не раб. Такая модернизация была принята может быть и не с величайшей радостью, но зато с пониманием. Тем более, что время от времени оглядываясь назад, Церковь смотрела в будущее, а впереди она видела Святую Православную Русь, которую предстояло построить на какой-нибудь далёкой планете. Поэтому если священники о чём и говорили в храмах чаще всего, так это о духовном просветлении народа и о прощении врагов, но не об отмщении. По большому счёту всех, кого нужно было обязательно покарать, повстанцы уже и так покарали смертной казнью, а те люди, которые сейчас находились в кольце окружения, заслуживали милосердия и снисхождения не смотря на совершенные преступления.

Об этом было объявлено десятого сентября и в тот же день сотни священников-телепатов отправились в Центральные районы России, чтобы начать отделять зёрна от плевел. Уже одиннадцатого сентября началась массовая сдача в плен как бывших хозяев, так и их нукеров всех мастей. Никто и в самом деле не стал никому мстить и к изгнанию приговаривались только самые одиозные личности, но членам их семей разрешалось остаться, а малолетних детей так и вовсе было запрещено лишать родины. Особых страданий по этому поводу не было, так как большинство этих господ попросту «покупало» себе самых красивых девушек в жены и поскольку теперь им уже нечего было им предложить те, как и жены всяких китайцев и прочих иностранцев, также делали им ручкой.

В любом случае все эти красотки, падкие на «красивую» жизнь, ничего не теряли, так как они в первую очередь снова обретали молодость. Учёные-медики, тщательно изучив то, как действует на организм человека карингфорс, заявили, что отныне продолжительность жизни только за счёт этого препарата автоматически увеличивается минимум до ста пятидесяти, ста шестидесяти лет, а вместе с экспандминдом так и вовсе до двухсот пятидесяти, двухсот семидесяти, если и вовсе не до трёхсот лет и это будет жизнь без старости. Это заявление, сделанное профессором Майоровой за сутки до старта звездолёта «Гагарин», вызвало во всём мире бурю восторгов ещё и потому, что она пообещала от имени «Комитета триста сорок» сделать карингфорс широко доступным лекарственным средством.

Глава четырнадцатая Старт звездолёта "Гагарин" и полёт к Нептуну

Максим с насмешливой улыбкой посмотрел на девушку, с которой так сблизился в последние дни, и решительно сказал:

— Мегги, мы пошли на посадку, а ты займись своей работой, ты у нас всё же репортёр. Только у меня есть к тебе одна просьба. Поскольку это будет прямой эфир, будь с ними поласковее что ли. Не надо наезжать людям на психику.

Маргарет Ланкастер нахмурилась и сердито ответила:

— Макс, ты так говоришь, как будто это хоть что-то изменит. Единственное, они все мечтают только о том, чтобы "Гагарин" взорвался и уничтожил взрывом всех русских. Или хотя бы только тех, кто стали псиониками. — вздохнув, она всё же согласилась с доводами своего бой-френда — И не смотря ни на что ты прав, Макс. Сегодня я не допущу никаких выпадов в их адрес. Во всяком случае резких и уничижительных.

Машина, на которой они ехали к эстакаде, на которой лежал звездолёт, плавно замедлила ход и остановилась рядом с небольшим, на треть больше легкового автомобиля среднего класса, флайером. Это был лёгкий летательный аппарат рассчитанный всего на четыре пассажира. Ярко-синего цвета, с подчёркнутой аэродинамикой, он больше всего походил на спортивный суперкар с двумя небольшими крылышками в носовой, более узкой части и двумя килями, так же небольшими — на корме. Салон флайера был более, чем просторным для одного пилота и трёх пассажиров. Самой характерной особенностью флайера был его полностью прозрачный цельный колпак накрывавший весь салон. Сейчас он был откинут.

Только кресло пилота было прочно прикреплено к полу салона. Три других больших, удобных кресла могли свободно перемещаться, но только по горизонтали и лишь в том случае, если так пожелал пассажир, сидящий в кресле. Таких флайеров было построено уже более трёхсот штук, но только термоядерный реактор одного из них был заправлен гелием три специально для того, чтобы Маргарет Ланкастер смогла показать своим телезрителям старт "Гагарина" во всех подробностях. Билли Форестер вышел из китайского джипа первым и сразу же вскинул на плечо свою видеокамеру. Маргарет взяла в правую руку микрофон, вышла вслед за ним и начала свой репортаж:

— Дамы и господа, вас приветствует президент России Максим Первенцев. Он прибыл в этот прекрасный солнечный день к месту старта для того, чтобы подняться вместе с остальными космонавтами-исследователями на борт звездолёта "Юрий Гагарин". В первом полёте Макс Первенцев будет командиром, а мы все станем исполнять его приказы. Это первая и, наверное, главная новость сегодняшнего дня. Как вы видите, вслед за президентом Первенцевым к звездолёту направляется гораздо больше членов экспедиции, чем об этом было сказано ранее. Всего в полёт к Альфе Центавра отправится пятьсот двадцать семь человек. Как вы видите, все они одеты в разноцветные космокомбинезоны, специальную защитную, космическую одежду, о которой я уже вам рассказывала. Все члены экспедиции, за исключением семнадцати человек — Макса Первенцева, он профессиональный разведчик, и шестнадцати военных лётчиков, учёные и инженеры-конструкторы. Я не ошибусь, если скажу, что только военные лётчики-псионики способны управлять космическими кораблями, которые могут летать быстрее скорости света в пятьдесят раз и это им предстоит пилотировать "Гагарин", а также четыре малых космических корабля типа "Пионер". А теперь, дамы и господа, я покажу вам нечто совершенно фантастическое, о чём вы не могли и помыслить…

Маргарет сделал рукой приглашающий жест и повернулась вполоборота, а Билли Форест, повинуясь ей, нацелил видеокамеру на флайер и стоящего рядом с ним майора Новикова, облачённого, как и все члены экспедиции в космокомбинезон, но только тёмно-синего цвета, с погонами и нашивками на рукаве. Английская журналистка была одета в белоснежный комбинезон с буквами "BBC", взятыми в квадрат, на спине и справа на груди. На Билли Форесте был надет точно такой же космокомбинезон, представляющий из себя по сути боескафандр, только с отложным воротничком. К нему прилагался гермошлем с дыхательным прибором, заряженным сжиженным воздухом, и гермоперчатки. Хотя космокомбинезон не портил фигуру девушки, в нём можно было выходить в открытый космос. Как только в кадре появился флайер, Маргарет сказала:

— Дамы и господа, позвольте представить вам майора Новикова. Он один из трёх главных пилотов "Гагарина", но в данный момент он пилот этого летательного аппарата, который русские инженеры-конструкторы назвали точно так же, как подобного рода летательные аппараты всегда называли многочисленные писатели-фантасты — флайером. По этому поводу я хочу сделать только одно уточнение — этот флайер настоящий и он является самым маленьким космическим кораблём из довольно большого списка уже сконструированных, а частично и изготовленных, летательных аппаратов. Этот флайер типа "Метеор", сугубо гражданский летательный аппарат. Он способен развивать в атмосфере скорость до двадцати тысяч километров в час, а в космосе в сто раз большую и может долететь не только до Луны, но даже до Марса. Именно с борта "Метеора-1" я и буду вести свой репортаж о старте "Гагарина" и Билли Форест покажет вам, как звездолёт покинет орбиту вокруг Земли и возьмёт курс на Нептун, где мы сделаем первую остановку. Это произойдёт всего через тридцать шесть часов. И вот ещё что я хочу вам сказать, дамы и господа, даже не надейтесь, что "Гагарин" взорвётся или погибнет в результате столкновения с каким-нибудь небесным телом. Сейчас я расскажу вам о его противометеоритных пушках, обладающих огромной мощностью.

Маргарет Ланкастер подошла к флайеру и Никита Новиков, высоченный молодой парень с треугольной фигурой, широко улыбнувшись, отдал ей честь и весело сказал:

— Добро пожаловать на борт "Метеора Раз", Мэгги. Чарли, ты можешь даже не садиться в кресло.

— Да, дамы и господа, хотя "Метеор-1" совсем крохотный космический корабль, его палуба оснащена генераторами гравитации и антигравитационными компенсаторами, а потому ни пилоту, ни пассажирам не страшны никакие перегрузки. — продолжила репортаж Мэгги Ланкастер — Единственное неудобство флайеров этого типа заключается в том, что такие великаны, как Никита Новиков, почти упираются головой в колпак, изготовленный из сверхпрочного, многослойного ситалла. Это ещё одно изобретение русских учёных, благодаря которому Билли Форест сможет показать, как будет проходить старт и полёт "Гагарина" к Нептуну. Только после того, как "Гагарин" погрузится в атмосферу этой синей планеты, чтобы заполнить дьюары жидким водородом, гелием и что самое важное — гелием три, он отправится в путь к Альфе Центавра. Именно это является второй по значимости целью предстоящей экспедиции на "Гагарине". Россия обладает уже почти тремя тысячами термоядерных реакторов размером от газового баллона до карьерного самосвала, но для того, чтобы "зажечь" их, требуется гелий три и уже очень скоро он будет доставлен на Землю, как бы некоторые из вас, уважаемые дамы и господа, этому внутренне не противились.

Никита Новиков помог Маргарет Ланкастер, которая так и не смогла удержаться от того, чтобы вставить шпильку недругам России, подняться на борт флайера, забрался в него сам и тут же сел в кресло. Едва Билли Форестер запрыгнул в него, даже не закрыв колпака, он поднял машину в воздух и, резко накренив её, стал медленно подниматься вверх, одновременно облетая звездолёт по кругу.

За спинкой пилотского кресла находился бар. Маргарет, положив микрофон на крышку бара, достала из него бутылку шампанского и три бокала, после чего изумлённые телезрители чуть ли не во всём мире увидели, как девушка открыла шампанское так ловко, словно была барменшей. Пробка сначала взлетела вертикально вверх, а потом резко отклонилась вправо и упала вниз. Шампанское лилось из бутылки спокойной пенистой струёй в бокалы и всем стало ясно, что всё происходит так, словно тележурналистка находится у себя дома, а не на борту крохотного космического кораблика.

Как только вино было налито в бокалы, Маргарет вручила по бокалу пилоту и своему оператору, а третий взяла сама и, кивнув, отпила несколько глотков и поставила рядом с микрофоном. Никита Новиков выпил шампанское и передал ей пустой бокал, после чего закрыл колпак и флайер рванулся вперёд на огромной скорости, закрутил стремительную бочку, отчего всё, что телезрители видели позади Маргарет Ланкастер, снова взявшей в руки микрофон, бешено завертелось. Как только Никита направил флайер вертикально вверх, девушка забрала пустой бокал у Билли, тут все телезрители очень удивились, оператор умудрился выпить шампанское так, что камера ни разу не дрогнула, и поставила его рядом с двумя другими, после чего улыбнулась, встала за спинкой пилотского кресла вполоборота и принялась объяснять телезрителям:

— Дамы и господа, обратите внимание на то, как быстро темнеет небо прямо по курсу "Метеора", ещё несколько секунд и майор Новиков выведет его в космос. О, вот уже стали видны звёзды и вот мы, наконец, покинули земную атмосферу. Сейчас Билли покажет вам Землю с высоты в триста километров и мы снова вернёмся в Самару, где заканчивается посадка на звездолёт, ведь нам предстоит показать вам, как он стартует к звёздам не в переносном, а в прямом смысле.

Никита перевёл флайер в горизонтальный полёт и множество людей увидели на экранах своих телевизоров давно уже ставшую для всех привычной картинку — вид Земли из космоса. Нос флайера опустился вниз и он стремительно полетел туда, откуда только что стартовал и уже через несколько секунд колпак окутало золотистое свечение, а Маргарет сказала:

— Хотя флайер изготовлен из сверхпрочных наноматериалов, дамы и господа, при спуске главной его защитой от перегрева является плазменная рубашка. План старта звездолёта "Гагарин" таков, что его смогут увидеть невооруженным глазом очень многие люди на Земле. Поднявшись навысоту в пятьдесят километров, звездолёт сделает над планетой десять витков, двигаясь со скоростью в сто двадцать тысяч километров в час. Его также будет окружать плазменный кокон и это никакая не бравада. Учёным, создавшим это чудо техники, просто нужно испытать его во время скоростного полёта в стратосфере, а точнее на границе стратосферы и мезосферы. Окружность Земли составляет сорок тысяч километров и потому испытания продлятся три часа двадцать минут. Мы покажем вам их начало, потом сделаем перерыв продолжительностью два с половиной часа и после этого я продолжу свой репортаж. В результате этого полёта звездолёта "Гагарин" в атмосфере Земли, многие из вас смогут увидеть, как небо прочертит огненный метеор, но это не причинит никому вреда. Русский звездолёт чертовски прочная машина, как и этот крохотный космический кораблик, который всё-таки зря назвали флайером. Как вы видите, дамы и господа, мы пронзили земную атмосферу на огромной скорости, наш пилот, майор Новиков, резко сбросил её, а на "Метеоре" даже не обгорела его ярко-синяя краска и он по прежнему сверкает, словно синяя птица из сказки.

"Метеор-1" действительно резко снизил скорость на высоте в двадцать километров в час и понёсся вниз уже со скоростью пикирующего бомбардировщика и вскоре перешел в горизонтальный полёт. На борт "Гагарина" тем временем поднимались последние члены экспедиции и Никита стал плавно облетать его по кругу, а Маргарет Ланкастер насмешливым, но вместе с тем торжествующим голосом продолжила свой рассказ:

— Никита, зависни, пожалуйста, перед противометеоритными пушками. Да, так будет хорошо, Билли сможет показать сразу все. Дамы и господа, русские учёные и конструкторы снова поразили меня, когда я узнала, что они назвали эти орудия, способные извергать из себя невероятно горячую плазму, бластерами. Что же, это их право и я лишь скажу вам, что благодаря этим бластерам полёт на досветовой скорости не будет представлять из себя хоть какую-то опасность для звездолёта и членов экспедиции, находящихся на его борту. Это полностью исключено, хотя в космосе летает довольно много камней. Любой небесный объект имеющий размер до двух метров в диаметре будет развеян в плазму всего максимум пятью выстрелами, но такие встречаются редко. А теперь мы сделаем небольшой перерыв на рекламу и я продолжу свой репортаж.

Как только Билли подал голос, Никита сказал:

— Мэгги, девочка, хватит дразнить гусей.

— Ничего не хватит, Ник, — возразил Билли, — пусть знают, какой мощью обладает "Гагарин". Думаю, когда два других звездолёта отправятся к звезде Барнарда и Лаланду, они поймут наконец-то, что мы настроены серьёзно. Ник, ты просто не представляешь себе, сколько англичан смотрят на этот полёт с надеждой и мечтают перебраться в Россию, чтобы улететь с Земли навсегда и создать Новую Англию на другой планете.

Через две минуты Маргарет Ланкастер снова вышла в эфир и объявила всем телезрителям:

— Дамы и господа, все члены экспедиции находятся на борту звездолёта. Все люки закрыты и буквально с минуты на минуту состоится старт. Ничего подобного, что в таких случаях происходит на обычных космодромах, со всеми тридцатисекундными и прочими отсчётами времени, а также протяжками, продувками и предварительными зажиганиями, не будет. Звездолёт "Гагарин" это ведь не какая-то там железная труба, битком набитая взрывчатыми материалами, а совершенно иной космический корабль. Его нереактивные двигатели способны придать ему такое ускорение, которое немыслимо для обычных ракет и это достижение русского гения. Не думаю, что в ближайшие двести, триста лет кто-то на Западе сможет повторить столь грандиозное открытие. Для этого мало быть гениальным учёным, нужно ещё и иметь расширенное сознание и мозги, работающие раз в десять быстрее, чем среднестатистические. Я не сказала бы, что экспандминд делает людей не то что гениями, а хотя бы просто талантливыми людьми. Нет, этого не происходит. Не даёт он человеку также никаких новых знаний и вместо этого просто делает мозг человека невероятно восприимчивым к знаниям, резко увеличивает его быстродействие и объём памяти и всё, что человек когда-то видел и слышал, он вспоминает и наконец усваивает должным образом. Ну, а дальше всё зависит от того, насколько человек пытлив, трудолюбив и усидчив. Мне подсказывают, что через несколько секунд звездолёт начнёт подъём, дамы и господа. Давайте посмотрим на это вместе.

Англичанка встала рядом с оператором, нацелившимся на космический корабль своей камерой. Никита Новиков отлетел подальше и занял такую позицию, чтобы звездолёт находился под углом и попадал в кадр целиком от носовой части до кормы, уходящей вдаль. В огромной рулевой рубке собралось человек пятьдесят, но фигурки людей были такими крохотными, что их было трудно разглядеть. "Метеор" замер в воздухе на уровне верхней части эстакады и потому все телезрители на планете увидели, как звездолёт оторвался от неё и стал подниматься вверх. Никита также стал поднимать флайер вертикально вверх и начал плавно приближаться к пилотской рубке "Гагарина" и вскоре оказался буквально в трёх метрах от неё.

Их моментально увидели все, кто в ней находились и разразились аплодисментами, а майор Бойцов, сидевший в кресле главного пилота, широко заулыбался и помахал другу рукой, зато командир звездолёта, невозмутимый, словно стог сена в безветренную погоду, внезапно послал кому-то воздушный поцелуй, а поскольку он мог быть адресован только Мэгги, очень многим людям за пределами России стало ясно, что это не случайно. Сразу после этого Никита Новиков принялся облетать звездолёт по кругу и вскоре телезрители увидели через огромные иллюминаторы на его борту множество веселящихся людей, которые откупоривают бутылки с шампанским, отмечая таким образом старт экспедиции. Флайер же вскоре отлетел назад и поднялся на пару сотен метров выше огромного звездолёта.

Майор Новиков был лётчиком-асом и прирождённым пилотом. Летать для него было так же естественно, как для обычного человека ходить. Если есть ген лётчика, то Никита унаследовал его от десятерых своих отцов вместе с их хромосомами, но что самое удивительное, он действительно с самого раннего детства был прекрасным телекинетиком и левитатором, а потому умел летать и без механического приспособления. И всё же он стал военным лётчиком и летал так, как никто другой, хотя и не поднялся в звании выше майора. На авиабазе в Моздоке о нём рассказывали легенды, особенно о том, как он вернулся с боевого вылета с сухими баками на совершенно мёртвой машине и посадил её так, как другие пилоты не могут посадить полностью исправный аэроплан. Теперь таким вещам уже никто не удивлялся, а тогда это назвали чудом.

Никита поднимался всё выше и выше так, словно флайер являлся частью звездолёта, не приближаясь к нему и не удаляясь. Он накренил флайер таким образом, чтобы "Гагарин" был виден телезрителям, как на ладони. Маргарет Ланкастер объявила им, что она на время умолкает, чтобы дать всем возможность увидеть самим, что такое действительно современный космический корабль. Едва звездолёт достиг высоты в пятьдесят километров, как Николай Бойцов буквально "бросил" вперёд огромный космический корабль, с места развивая заранее оговоренную скорость. Никита также молниеносно "послал" "Метеора" вперёд, отчего вокруг него тут же появилось золотистое сияние, которое, однако, не испортило телевизионной картинки и телезрители увидели, как звездолёт окутал плазменный кокон и позади него появился длинный, огненный след, словно космический корабль превратился в болид.

Билли Форест был прекрасным оператором и к тому же телепатом, а потому показал всем телезрителям это удивительное зрелище во всей своей красе и грозном величие. Звездолёт на огромной скорости мчался к ночной половине Земли и люди, смотревшие на экраны телевизора, смогли ощутить ту невообразимую скорость, с которой он летел.

Вскоре флайер снова сблизился с жилым отсеком и все увидели, что люди на борту звездолёта продолжают веселиться, а некоторые даже танцевали, но всё же куда больше народа просто приникли к огромным иллюминаторам и махали руками Никите, Мэгги и Билли Форесту, приветствуя их поднятием бокалов. Именно это больше всего поразило специалистов из НАСА — к старту космического корабля, да к тому же ещё и межзвёздного, русские учёные отнеслись точно так же, как отплытию от причала круизного лайнера, отправившегося в плаванье по южным морям.

Вскоре первая часть телевизионного репортажа, который смотрели сотни миллионов людей, закончилась и поскольку Маргарет Ланкастер известила всех, где и когда над их головами будет пролетать "Гагарин", люди стали выходить из домов, чтобы посмотреть на это. Кому-то не повезло, над ними в это время стояла густая облачность, а кто-то смог своими глазами увидеть длинное золотое копьё, пересекшее земной небосклон.

Особенно красивым это зрелище было в ночном небе, но оно далеко не у всех людей вызвало положительные эмоции. Огромное количество людей мечтало, чтобы этот полёт завершился чудовищным взрывом и желательно в небе над Россией, число врагов у которой в последнее время резко увеличилось и тут даже то, что русские пообещали поделиться со всеми остальными людьми карингфорсом, ничего не меняло.

Они не хотели делиться с ними экспандминдом, а потому в души множества людей закралось подозрение, что русские хотят не просто завоевать, а чуть ли не поработить весь мир и даже не задумывались о том, что звездолёт "Гагарин" отправлялся к Альфе Центавра только для того, чтобы доказать в первую очередь русским, что они действительно смогут через какое-то время покинуть Землю и обрести мир на другой планете. Вот в это почему-то за пределами России мало кто верил.

Даже те люди, которые относились к России и русским людям с симпатией. Однако, именно в эти минуты им стало грустно, так как они поняли, что этот народ действительно вскоре покинет Землю и на ней если и останутся русские, то такие, которым место либо в тюрьме, либо на виселице. Наверняка все остальные русские давно уже мечтали от них избавиться.

Вместе тем некоторые из них вспомнили слова Маргарет Ланкастер, сказавшей недавно, что Россия теперь стала новым Ноевым ковчегом и что только там и смогут спастись от нашествия варваров многие европейцы, мечтающие сохранить свои национальные черты, культуру и язык. Наверное она всё же сказала это не просто так, ради красного словца, и скорее всего президент новой России послал ей воздушный поцелуй не шутки ради и если это так, то может быть им действительно стоило подумать о том, чтобы перебраться в эту страну, а потом вместе с её народом найти новую родину, а точнее Землю Обетованную далеко от родной планеты. Подумали многие из них и о том, что Земля наверное и в самом деле оказалась во власти дьявола. От грустных мыслей их отвлекла Маргарет Ланкастер, которая снова появилась на экранах телевизоров и сказала:

— Дамы и господа, приготовьтесь, заканчиваются последние минуты испытательного полёта в атмосфере. Как я и говорила, он не причинил никакого вреда земной атмосфере. Через пять минут "Гагарин" сойдёт с орбиты, но перед этим он произведёт на ночной стороне десять залпов из всех плазменных орудий, но вовсе не для того, чтобы кого-то напугать. Таким образом майор Бойцов всего лишь создаст "плазменный туннель" для атмосферного старта. До сих пор звездолёт летел на минимальной скорости, но сразу после этого перейдёт на среднюю. Наш "Метеор" сейчас поднырнёт под него и полетит на три километра ниже, чтобы вы смогли увидеть это зрелище. Честно говоря, я даже не могу предположить, каким оно будет, но уверена, что грозным и величественным.

Майор Новиков с ювелирной точностью бросил флайер вниз и на этот раз был дан тридцатисекундный отсчёт. Как и в первый раз Никита помчался вслед за "Гагариным" в ту же секунду, как его друг увеличил скорость, но перед этим он открыл огонь из всех бластеров и это было феерическое зрелище, так как плазменные шары, вылетая из стволов со скоростью лишь немного меньше, чем скорость света, мгновенно увеличивались в сотни раз, одновременно уносясь вдаль превращаясь в эдакую огненную дорогу. Вот только при этом не было слышно никаких устрашающих звуков, которыми киношники обычно сопровождают стрельбу в космосе.

Хотя мезосфера это и часть атмосферы, звуковые волны распространяются в ней крайне плохо, совсем не так, как в плотных слоях атмосферы. Те люди, которые наблюдали за стартом звездолёта вживую, не прогадали — они увидели действительно нечто невообразимое, в небе появилась длиннейшая огненная черта, которая вскоре растаяла и погасла. Никита и на этот раз был на высоте и помчался вслед за звездолётом не отставая от него ни на шаг. Запаса скорости для этого ему хватало с избытком.

— Дамы и господа, — снова обратилась к телезрителям Маргарет Ланкастер, — мы сошли с орбиты и летим в космическом пространстве. Сейчас Билли покажет вам, как Земля у нас за кормой постепенно уменьшается. Вскоре мы обгоним звездолёт и вы увидите его на фоне Земли. Думаю, что это будет очень красивый кадр, ведь мы сейчас находимся на ночной стороне.

Да, кадр действительно получился на зависть всем кинематографистам. Земля, расцвеченная тысячами огоньков и окруженная голубым сиянием атмосферы, посередине неё сверкающий разноцветными огнями, словно рождественская ёлка, звездолёт, причём очень маленький. Покружив вокруг "Гагарина" и дав возможность Билли Форесту показать телезрителям свой операторский талант, Никита повёл "Метеор" к распахнутому настежь шлюзу. Он завёл флайер в ангар так аккуратно, как не всякий автомобилист въезжает в гараж.

Люк закрылся, они подождали несколько минут, пока давление воздуха в ангаре станет точно таким же, как в салоне флайера, и спустились на стальную палубу. Маргарет всё это время рассказывала о том, что телезрители увидят в ближайшее время, когда она снова выйдет в эфир. Через четверть часа её время в эфире истекало и она могла заняться своими собственными делами.

Из ангара Маргарет Ланкастер направилась на самый верх "Отеля Хилтон", так острословы прозвали жилой отсек "Гагарина", в котором могло разместиться в каютах, больше похожих на гостиничные номера, всего триста человек. Каюты в нижней части корабля были ничуть не хуже, но самое главное, там размещалось множество лабораторий и потому в "Отеле" летело всего сто восемьдесят шесть человек и все они были "технарями". На самом верху находилось "воронье гнездо", восьмигранный пост наблюдения с огромными иллюминаторами и прозрачным потолком, ниже которого были даже радары. В этом помещении, имевшем в поперечнике шестьдесят метров, а в высоту двадцать пять, было установлено двенадцать мощных телескопов, позволявших разглядеть даже очень отдалённые объекты. Они передавали изображение в пилотскую рубку, но главными глазами "Гагарина" были всё же радары.

В помещении поста наблюдения уже находился Максим, который ответил на несколько вопросов Маргарет, после чего она попрощалась с телезрителями. Девушка пару минут молчала и, наконец, облегчённо вздохнув, сказала:

— Всё, отстрелялась. Макс, может быть пойдём в каюту? Мне хочется сказать тебе так много.

Максим улыбнулся:

— Думаю, что ребята справятся и без нас.

Звездолёт удалялся от Земли всё дальше и дальше, но никто не стоял у иллюминаторов и не смотрел на неё с сожалением. Работы хватало у всех, кроме максимум трёх десятков человек, которые хотели поскорее добраться до Нептуна, чтобы погрузиться в его атмосферу и начать сжижать её для последующего разделения. Подполковник Первенцев и вовсе рассматривал этот полёт как медовый месяц, хотя он так ещё и не сделал предложение Маргарет. Она и сама это прекрасно знала, поскольку они всё чаще и чаще общались телепатически. Вот только во время этого медового месяца им обоим предстояло испытать на себе такую напасть, как волновые вихри, а их побаивались даже самые стойкие псионики. Только из-за этого в полёт отправилось тридцать семь целителей.

Утро следующего дня для Мэгги началось с просмотра газет на экране компьютера и девушка тотчас разразилась проклятьями. Многие английские газеты вышли с такими заголовками: — "Будем молиться Богу, чтобы "Гагарин" не вернулся из этого полёта" и прочими подобными. Максим, готовивший завтрак, услышав, как его девушка костерит газетчиков, не выдержал и зашел в кабинет. Просмотрев вместе с ней несколько страниц Интернет-дайджеста, он с усмешкой спросил:

— А чего ты от них ещё хотела, Мэгги? Ребята отрабатывают свою зарплату, так что не надо ничему удивляться.

— Макс, но это же подло! — воскликнула англичанка — Вы дали им карингфорс и направили за рубеж почти две тысячи целителей. Разве этого недостаточно, чтобы хотя бы заткнуться?

Максим со вздохом ответил:

— Увы, девочка, чтобы мы не сделали, нас всегда будут поливать грязью и так будет всегда, даже тогда, когда мы улетим с Земли. Россия не яблоко раздора и не шкатулка Пандоры, она даже не красная тряпка для быка. Это всё слишком мелкие сравнения. Нас ненавидят не потому, что мы такой уж сильный раздражитель, а потому, что в конечном итоге не могут обойтись без нас. А ещё нам завидуют с самых древних времён. Россия, с момента принятия христианства, укрепила и усилила Византийскую империю, которую Запад ненавидел всей душой, хотя именно она подняла европейские государства из чуть ли не первобытной дикости. Потом мы спасли Запад от нашествия монголо-татар, хотя поляки до сих пор не могут простить русским наш совместный рейд на Сандомир. Ещё во времена Ивана Грозного на Западе нас поливали грязью, считая дикарями, но в то же время все европейские армии имели на вооружении русские пушки и мушкеты. Потом мы спасли Европу от Наполеона, Францию и Англию от кайзера, а весь мир от Гитлера. Когда американцы лишились своих шатлов, МКС существовала только потому, что русские ракеты доставляли туда грузы, но потом начался сплошной комар и всем уже казалось, что с Россией покончено, но тут появились мы, а вместе с нами тысячи псиоников и теперь, спустя каких-то несколько месяцев, их число уже перевалило за пять миллионов человек, а мы с тобой летим на огромном космическом корабле к Альфе Центавра и что самое страшное для всех, кто нас так ненавидит, только из наших рук они могут получить настоящую, действенную панацею. Но знаешь, Мэгги, даже не это для них самое страшное, а то, что только мы сможем сохранить для грядущих времён генофонд таких наций, как англичане и шотландцы, французы и шведы, немцы и испанцы, только мы сможем сохранить их уникальные культуры вдалеке от Земли, а все земляне тем временем превратятся в метисов, но и в этом нет ничего страшного. Хуже другое, они утеряют связь со своими древними корнями, но как раз именно об этом и мечтают все те, кто сейчас втайне правит миром…

— Ты говоришь о евреях? — спросила Мэгги.

Максим отрицательно помотал головой:

— Нет, евреи по большому счёту тут не причём, Мэгги. Я говорю об истинных господах, о той весьма немногочисленной части американо-европейского истеблишмента, которая контролирует практически всю финансовую систему и англичан среди них немало. Это как раз они распродали Лондон оптом и в розницу всего лишь по той причине, что давно уже сменили слуг. Те времена, когда на них работали евреи, да и то не все, давно уже прошли и ещё в конце двадцатого века они сделали ставку на арабских шейхов. Относительно же евреев я тебе так скажу, такого народа уже добрых полторы тысячи лет нет в природе, как единого этноса. Есть несколько разных этносов объединённых иудаизмом, которые не только относятся друг к другу недоверчиво, но довольно часто яро ненавидят точно таких же иудеев, как и они, но с другим цветом кожи. К нам уже сейчас присоединилось немало ашкенази, а вскоре их число увеличится раз в десять и мы не имеем ничего против того, что они будут исповедовать иудаизм. Поверь, они сами против ортодоксального иудаизма и потому подвергнут свою религию основательной модернизации, как это сделала православная церковь. Если какая-либо церковь не развивается вместе с обществом, то она рано или поздно отмирает или вырождается в античеловеческий, тоталитарный культ. Впрочем ты ведь всё это и сама знаешь, Мэгги, как знаешь и то, что мы, русские, готовы принять всех, кто не относится к нам с ненавистью и потому тот новый мир, в котором мы будем жить через несколько десятков лет, будет очень разнообразным и на той планете, куда мы улетим, появятся такие города, как Лондон и Париж, Берлин и Амстердам, а вот Мекки там точно не будет. Я не имею ничего против ислама, как религии, но являюсь самым ярым противником исламского фундаментализма и потому наша новая цивилизация будет иудо-христианской, но не такой, какой она была прежде. А теперь пойдём завтракать, я зажарил цыплёнка-табака.

И всё же во время завтрака Мэгги задала Максиму ещё один довольно непростой вопрос:

— Макс, почему ты не хочешь нанести по ним удар?

Подполковник Первенцев, обглодав крылышко цыплёнка, усмехнулся и с улыбкой спросил:

— А зачем, Мэгги? Они всё делали чужими руками и если кого из них взять за шкуру, тут же начнут вопить, что никогда не имели дела с новыми русскими и считали их всех преступниками и негодяями. Если мы станем мстить ещё и им, то тем самым развяжем третью мировую войну. Для того, чтобы мы, русские, смогли улететь на другую планету, нам нужно сорок, пятьдесят лет мира, а всё остальное у нас и так есть. Мы обязательно нанесём удар по тем, кто пытался нас уничтожить, но это будет очень хитрый и коварный удар. Мы дадим возможность перебраться в Россию всем тем европейцам, которые уже сейчас не нужны этим ублюдкам, так называемом умеренному среднему классу, а это рабочие, у которых отняли фабрики потому, что китайцам можно платить в пять раз меньше, инженеры, учителя, врачи и люди многих других профессий, а точнее тем из них, кто не испытывает ненависти к русским и страдает от засилья новых варваров. А им оставим всякую гопоту, то есть маргиналов, а также ни на что не годных высоколобых умников. Мэгги, как это ни печально сознавать, но уже лет через сто Европа уже не будет миром белых людей и даже в обоих Америкам им уготована участь раствориться в массе людей с куда более тёмной кожей. Негроидная раса тоже сгинет без следа, но всё это произойдёт уже без нас. Поэтому Православная Русь это единственное прибежище для таких людей как ты и Билли, а также для всех остальных англичан, которые не хотят жить в мусульманской Англии. Мы даже глубоких стариков увезём в новый мир и они проживут в нём лет сто, не меньше. Но и это ещё не всё. В тайне от всех мы сделаем псиониками индейцев Южной и Северной Америки, жителей Полинезии и Микронезии, а также аборигенов Австралии и некоторые народы Африки. Вот они-то и станут в конечном итоге нашим карающим мечом, ведь их считают отбросами, которые нужно уничтожить. Так что не считай нас такими уж безобидными романтиками. Мы отомстим своим врагам точно так же, как евреи в древности отомстили Риму, оккупировавшему Иудею. Прежде чем улететь с Земли, мы породим новую религию и она покончит с тем миропорядком, который создали эти господа и тогда им не поздоровится.

Маргарет улыбнулась и сказала кивая:

— Надеюсь, что я смогу увидеть, как начнут рушиться их бастионы. Лишь бы дальняя космическая разведка нашла для этого подходящую планету, Макс. Ты даже не представляешь себе, как много людей уже через несколько месяцев, когда мы вернёмся из экспедиции, захотят перебраться в Россию.

Максим громко расхохотался и воскликнул:

— Мэгги, не смеши меня. Милая, не забывай, твой Макс и сам профессиональный разведчик, не говоря уже о том, что он, как президент новой России, имеет в Европе мощную агентурную сеть, которая на четыре пятых состоит из европейцев.

Англичанка рассмеялась вслед за ним и сказала:

— Да, как раз об этом я и забыла.

Вскоре Маргарет Ланкастер снова вышла в эфир, чтобы рассказать о том, как проходит полёт. Это была получасовая экскурсия по космическому кораблю, в ходе которой она несколько раз сказала, что враги России могут молиться кому угодно, но со звездолётом "Юрий Гагарин" ничего плохого не случится. Она назвала его миниатюрным прообразом тех гигантских звездолётов, на которых русские, а вместе с ними лучшие представители других европейских народов, которые уже сейчас осознают надвигающуюся на них угрозу с юга, улетят с Земли на планету Православная Русь и она станет тем местом, где сохранится уникальная самобытность, культура и душа великих народов иудо-христианской цивилизации.

Полёт от Земли до Нептуна был на редкость скучным и неинтересным. Пилоты всего лишь трижды выстрелили из бластеров и кроме этого больше ничего не произошло. Единственное, чем он понравился Мэгги, так это тем, что уже через тридцать шесть часов они полетели по орбите вокруг Нептуна и вскоре она передала на Землю трёхчасовой репортаж, посвящённый этой планете и нескольким спутникам — Тритону, Нереиде, Талассе и Деспине. Передача с борта "Гагарина" уже завершилась, а телесигнал ещё не дошел до студии "Би-Би-Си", но это для неё ничего не значило. Нептун оказался просто сказочно красив — гигантский синий шар с лёгкими разводами и редкими, небольшими белыми облаками, которые на самом деле имели гигантские размеры, ведь он был в четыре раза больше Земли.

Дав учёным всего сутки на изучение окрестностей Нептуна, которых очень интересовали его кольца, Максим приказал приступить к работе. Никита Новиков, сидевший в кресле главного пилота, решительно направил космический корабль в атмосферу планеты в районе Северного полюса, где ветры дули с куда меньшей скоростью, чем на экваторе. Через десять минут они погрузились в такую густую синеву, что без светильников уже было не обойтись. Температура за бортом были минус сто девяносто градусов по Цельсию. Как только газоанализаторы показали, что корабль вошел в такой слой атмосферы, в котором наблюдалось оптимальное количество гелия, началась закачка смеси водорода и гелия в систему сжижения газов и поскольку они уже имели низкую температуру, этот процесс шел быстро.

Уже через девять часов криотехники начали сброс излишков сначала жидкого водорода, а затем и гелия, вскоре они дьюары для этих газов были заполнены, а их было не так уж и много, всего десять процентов от общего количества, и начался сбор одного только гелия три, отчего наст роение у всех было приподнятым. Физики-термоядерщики тотчас стали заправлять им термоядерные реакторы всех четырёх космических кораблей типа "Пионер". После недолгих раздумий Максим приказал пилотам отвезти на Землю весь собранный гелий три, а это было свыше восьмисот тонн и срочно вернуться. Это было самое разумное решение, ведь таким образом они могли взять с собой в полёт все четыре малых космических корабля.

Глава пятнадцатая Мучительный полёт к Альфе Центавра

Наконец-то все дьюары были заполнены жидким гелием три, звездолёт покинул атмосферу Нептуна, для полётов в которой нужно было быть асом с железными нервами и молниеносной реакцией, и был готов стартовать к Альфе Центавра. Маргарет Ланкастер отправила на Землю свой последний репортаж, в котором снова язвительно высказалась по поводу тех людей, которые проклинали их всё громче. Теперь у русских физиков-термоядерщиков имелось столько гелия три, они могли заправить им все термоядерные реакторы и отправить к звёздам ещё два огромных космических корабля — "Россию" и "Сергея Королёва", но им предстояло лететь пока что только к Нептуну и снова за гелием три. Этот вещество имело сейчас для новой России самое большое стратегическое значение.

Маргарет была очень удивлена, что за сутки до старта было принято решение использовать как можно более разнообразные средства защиты от волновых вихрей и в том числе варьировать скорость движения в подпространстве. Хотя Геннадий Есаулов и уверял всех, что выход в подпространство, ключом к которому служил силовой экран переменного напряжения, то и дело раздавались довольно мрачные шуточки, что смерть будет лёгкой и безболезненной. Наконец все разошлись по своим каютам и уселись в специальные противоперегрузочные кресла. Для прохода в подпространство требовалось разогнать звездолёт до скорости в двести тысяч километров в секунду, на что уйдёт не менее получаса времени и вся надежда была на антигравитационные компенсаторы.

Маргарет Ланкастер и Билли Форест были приглашены в пилотскую рубку и заняли свои места справа и слева от командира корабля. Как и все члены экипажа она свела на теле все волосы, кроме бровей, ресниц и волос на голове, которые обильно пропитала гелем и плотно причесала перед тем, как натянуть на голову шапочку эластичного комбинезона из серебристой ткани. По идее он должен был уберечь тело от силовых вихрей. Поверх него она надела космокомбинезон, а также гермошлем и даже гермоперчатки. Воздух в гермошлем должен был нагнетать небольшой компрессор, присоединённый к нему под подбородком. Когда к старту всё было готово, майор Бойцов будничным тоном доложил:

— Командир, корабль к старту готов. Курс проложен, все системы работают штатно. Каков будет приказ.

— Старт. — коротко сказал подполковник Первенцев.

— Есть, старт, командир, — ответил Николай, включил маршевые двигатели и решительно перевёл рычаг акселератора в положение три четверти, — корабль в пути, командир, набираем скорость. Идём с ускорением в три четверти от полного. Все системы корабля работают штатно.

На первый взгляд ничего не изменилось. Перед ними сияли всё те же яркие звёзды, но Маргарет, увидев, как стремительно уменьшается в размерах на обзорном экране находящийся позади них Нептун, торжественно сказала:

— Дамы и господа, звездолёт "Гагарин" отправился в путь. Как вы все это видели, Нептун, который несколько секунд назад занимал большую часть обзорного экрана, стремительно уменьшился в размерах и почти исчез. Это говорит о том, что мы удаляемся от него с умопомрачительной скоростью.

Силовой экран уже был включён на полную мощность, но пока что ничего не происходило. Через ситалловый фонарь рулевой рубки были хорошо видны звёзды. Антигравитационные компенсаторы прекрасно справлялись со своей задачей и никто не чувствовал никаких неприятных ощущений. Однако, минут через двадцать звёзды стали постепенно тускнеть и в тот момент, когда скорость была близка к двумстам тысячам километрам в секунду, перед звездолётом, словно появилась серая, бетонная стена, но Николай Бойцов не снизил скорости и через несколько секунд "Юрий Гагарин" пробил её и вошел в подпространство, а главный пилот всё также буднично сказал:

— Командир, корабль в подпространстве, включаю подпространственные стабилизаторы и ускоритель. Корабль идёт на пяти, семи, пятнадцати, тридцати, сорока девяти, пятидесяти световых. Всё, командир, скорость на максимуме, курс выдерживается с точностью плюс-минус полторы тысячных процента.

— Отлично, майор, — облегчённо вздохнув, сказал подполковник Первенцев, — прекрасная работа, Боб. — после чего весёлым голосом сказал: — Ребята, кажется, меня что-то чиркнуло по щеке, — поднеся к лицу зеркальце, Максим проворчал, — Ну, ребята, началось, у меня на скуле появилась маленькая царапинка. Особой боли я не почувствовал и она быстро затягивается. Крови почти не проступило, но это только начало.

Буквально через несколько секунд Маргарет тоже почувствовала, что её шею что-то царапнуло, но не смогла ничего рассмотреть из-за гермошлема. Так началось знакомство людей с тем, что уже очень скоро назвали кошачьей болезнью. Царапины, которые оставляли на коже волновые вихри, действительно походили на царапины от коготков котёнка. Положение спасало только то, что они были неглубокими и не очень-то болезненными, но до тех пор, пока их не становилось слишком много. Уже очень скоро выяснилось, что обтягивающие тело комбинезоны из эластика не помогают даже в том случае, если ты натираешь тело гусиным жиром. С этого момента начались сплошные эксперименты и вскоре Маргарет стала замечать, что все полированные стальные детали покрываются тончайшей паутинкой микроскопических царапин.

Потянулись томительные дни полёта в компании с невидимыми котятами, которые царапали каждого члена экипажа через три, четыре секунды в самых разных местах. Глаза, защищённые силиконовыми линзами, страдали гораздо меньше, только тогда, когда нужно было заменить линзы и вот эти царапины были самыми неприятными, но благодаря ускоренной регенерации царапины на всех заживали очень быстро, хотя в результате уже через какую-то неделю внешний вид у всех был довольно неприглядный. Лица людей огрубели и побурели, веки покраснели, но никто не унывал. Как это ни странно, но меньше всего от силовых вихрей страдало стекло, а также любые глазури и ещё золото. Больше всего же доставалось алюминию, тот старел буквально на глазах.

Всё происходящее моментально бралось на карандаш и вскоре выяснилось, что даже находясь в воде было невозможно избежать "столкновения" с противными кошаками. Единственное, что могло защитить тело, это густая, как сливки, жидкость на основе фторуглеродных соединений, но в ней было просто невозможно находиться больше десяти, двенадцати часов подряд. Зато за это время кожа полностью восстанавливалась и что самое приятное, после таких ванн часа три человек вообще не реагировал на царапины. В общем хотя всё это не доставляло особого удовольствия, лететь было можно не только до Альфы Центавра, но и к куда более отдалённым звёздам. Правда, для этого нужно было иметь железную волю и способность к ускоренной регенерации. В общем обычному человеку полёты в подпространстве были противопоказаны категорически.

Максим летел на "Гагарине" вовсе не потому, что завидовал Колумбу. Его главной задачей было почувствовать на своей шкуре что это такое — полёт в подпространстве. Точно так же он первым прошел через экзекуцию у электрического столба. Зато теперь он точно знал, что какая-то часть русского народа обязательно полетит в космос ни смотря ни на что. Хотя к подпространственным волновым вихрям было невозможно привыкнуть, для этого нужно быть мазохистом, их всё же можно было терпеть, а ещё подполковник Первенцев надеялся, что они смогут найти защитное средство. Поэтому он смотрел в будущее с оптимизмом, хотя у него всё же было тяжело на сердце.

За неделю до старта он побывал в своём полку и попытался уговорить хотя бы "деловых" отправиться на дембель, но титаниковцы отказались. После того, как на вопрос подполковника Первенцева: — "Кто хочет отправиться на дембель?" последовал ответ: — "Только ногами вперёд!" — всё, что он мог сделать, это в приказном порядке уволить в запас три с лишним десятка самых крупных бизнесменов и банкиров. Те и сами понимали, что принесут пользы на гражданке больше, чем в строю, но не хотели демобилизоваться по одной причине, чтобы их не посчитали трусами. Слабаков в полку "Титаник" не было.

Чкалов улыбнулся и зачитал приказ о создании отдельного, гвардейского, офицерского корпуса быстрого реагирования "Титан" и всем бойцам было присвоено первое офицерское звание, чего титаниковцы не ожидали. Дембелям же были и вовсе присвоены звания капитанов. Их провожали очень торжественно. Одетые в парадную офицерскую форму, дембеля построились на плацу и перед ними строем, с развёрнутым флагом, прошли боевые товарищи. На дембель они ушли не просто так, а взяв с собой не только свои боекостюмы, но ещё и оружие, которое стало именным. Крутые провожали их, как своих самых лучших и близких друзей и предупреждали, мол, если что, братан, ты знаешь, кому надо звякнуть. Мы с Чкаловым тут же примчимся хоть на край света. Так что не жохай, мы с кем угодно разберёмся по нашему, по-титаниковскому.

Так уж вышло, что полк "Титаник" оказался одним из самых боеспособных подразделений и к тому же самым спаянным и дружным. Он был, словно одна большая семья и потому Максим принял решение о его реорганизации и создании на его базе корпуса быстрого реагирования численностью в двадцать тысяч штыков. Он надеялся, что все титаниковцы станут псиониками и не ошибся, именно так на них и подействовали карингфорс и экспандминд. После того, как всему личному составу полка были сделаны "прививки от бешенства", как немедленно прозвали эту процедуру записные острословы, начались тревожные часы ожидания, но когда из псионического транса вышел последний боец, Чкалов на радостях разрешил всем отпраздновать это событие, ведь на следующий день им предстояло проводить дембелей на гражданку и те мечтали накрыть поляну.

Из этого получилось чинное и благопристойное офицерское собрание, хотя большинство титаниковцев по прежнему куда чаще ботали по фене, чем выражались обычным, нормальным языком. Командовать корпусом и вообще создавать его было поручено полковнику Игорю Завьялову, что титаниковцы восприняли, как единственно возможный вариант. Любого другого командира, кроме Чкалова, они попросту "съели" бы и даже не поперхнулись при этом. Теперь ему нужно было отобрать в остальных полках, созданных на зонах самых лучших бойцов-псиоников и ничего страшного, если отдельный, гвардейский, офицерский псионический корпус быстрого реагирования "Титан" получится больше или меньше расчётного.

Уже находясь на Нептуне, Максим узнал, что корпус получился очень большой, целых сорок две тысячи штыков и Игорь, у которого были полностью развязаны руки, поступил просто — разбил его на тридцать пять полков численностью тысяча двести бойцов-псиоников в каждом. Полки были разбиты на боевые отряды численностью в тридцать бойцов-псиоников, готовых немедленно вступить в бой. Местом дислокации пси-корпуса "Титан" была избрана Оренбургская область и сразу же началось его перевооружение.

Теперь, когда гелия три в России было хоть залейся, уже ничто не мешало ввести в строй две с половиной тысячи десантно-штурмовых космических кораблей типа "Пионер", которые стали строить буквально через две недели после начала восстания. Уже на первом этапе пси-корпус получил семьсот двадцать боевых машин и это была очень грозная сила. Тем более, что разведка доносила о подготовке нового похода на Россию и опять с юга. Правда, на этот раз уже не китайцы, а исламские фундаменталисты хотели наказать гяуров за то, что те посмели казнить их собратьев. В Северном Иране, а также в Таджикистане, Туркмении, Узбекистане и Азербайджане тайно накапливались силы и уже в конце сентября, начале октября следовало ожидать массированного наступления моджахедов.

На этот раз главари моджахедов, а это были наследники Аль-Каиды, решили бросить в бой не танковые колонны, а пойти широким фронтом, оседлав джипы, квадроциклы и кроссовые мотоциклы, а также сев на множество быстроходных катеров. Северный Кавказ их не интересовал. Они нацеливались главным образом на Урал и ставили своей целью освободить порабощённые братские народы — татар и башкир. Кое-какие горячие головы по этому поводу вносили на рассмотрение весьма экзотичные предложения, например наловить у побережья Австралии как можно больше тигровых акул и запустить их в Каспийское море, чтобы потом загнать в него всех моджахедов

Подполковник Первенцев по этому поводу решил вообще никак не высказываться. Более того, он предупредил своих старых друзей, как это вредно, отказывать в доверии своим собственным военачальникам и предложил полковнику Завьялову посылать подальше всех советчиков и самому решать, как разобраться с моджахедами. Хотя в Россию должна была вторгнуться как минимум полумиллионная армия современных басмачей, вооруженных самым лучшим оружием, включая новейшие модели "Стингеров" и даже самолёты-штурмовики, поставленные Саудовской Аравией, Максим не считал ситуацию смертельно опасной. Он полагал, что Игорь Завьялов справится с ними силами одного только своего пси-корпуса

В любом случае он сейчас был уже невероятно далеко от Земли и никак не мог ни на что повлиять. К тому же подполковник Первенцев знал, что саудиты, стоявшие во главе этой безумной авантюры, больше всего надеются на то, что без него Россия окажется беспомощной. Его друзьям предстояло доказать, что это не так. Полковнику Завьялову были приданы в помощь самые лучшие части спецназа, также состоящие поголовно из бойцов-псиоников, а также все три "Спейсхаммера" и это была самая грозная армия на планете. Поэтому Максим оставался спокойным и сражался с одним единственным безжалостным врагом — невидимыми подпространственными волновыми вихрями, а точнее с последствием их атак.

Самыми неприятными во время полёта были водные процедуры. Встать под душ означало ничто иное, как подвергнуть себя жестокой пытке. Между струек воды сразу же возникало множество волновых вихрей и так вместо того, чтобы помыться, можно было запросто истечь кровью. Это Максим проверил на себе в первый же день, после чего приказал тут же демонтировать все душевые кабинки, но когда ему возразили, дескать "Гагарин" рано или поздно долетит до Альфы Центавра, подумав, отменил свой приказ и велел всего лишь отключить воду. Умывание в раковине было пусть менее мучительной, но всё же неприятной процедурой с кровавыми последствиями.

Оставалось только принимать ванну, но так, чтобы вода покрывала тебя полностью. Вот и сейчас Максим лежал в большой ванне вставив в рот дыхательную трубку и зажав ноздри специальными клипсами, а Мэгги тёрла его тело жесткой поролоновой мочалкой. Это был самый лучший способ подремонтировать порепанную шкуру. Такого рода массаж плюс максимальная концентрация с целью самоисцеления, быстро превратили его в розового, словно поросёнок, атлета. Царапины исчезали прямо на глазах, но вскоре ему предстояла довольно сложная процедура выхода из ванны. Девушка, лицо которой было почти сплошь залеплено кусочками пластыря, так оно меньше страдало от волновых вихрей, хорошенько помыв своего парня, принялась вытаскивать его из ванны за ноги.

Едва только ноги Максима оказались снаружи, Мэгги сразу же стала намазывать их зеленоватым густым гелем, последним изобретением доморощенных химиков. Ни о каких полотенцах не могло идти и речи. Как только ноги почти полностью были подняты над водой, девушка быстро натянула на своего парня штанины эластичного комбинезона и вскоре он полностью выбрался из воды, потянулся, широко улыбнулся и пока англичанка меняла воду, быстро облепил лицо кусочками пластыря телесного цвета. Никакого удовольствия это ему не доставляло, но зато лицо и особенно шеястрадали от когтей космических кошаков-призраков гораздо меньше. Теперь настал черёд Мэгги погрузиться в воду и той требовалась его помощь. Она заключалась в том, что он чуть ли не рывком стащил с неё эластичный комбинезон, после чего девушка взяв в рот загубник дыхательной трубки быстро залезла в горячую воду.

Обильно смочив губку специальным жидким мылом, командир звездолёта встал перед ванной на колени и принялся энергично тереть тело своей невесты. Вернувшись на Землю они решили сразу же пожениться. По мнению некоторых товарищей их брак послужит залогом того, что те люди, которым осточертел на Земле бардак, станут больше доверять русским, хотя Максиму было плевать на чьё-то доверие. Он просто хотел иметь семью и как можно больше детей. На Земле у них с этим как-то не вышло, а во время полёта в подпространстве заниматься сексом было невозможно физически. Так что оставалось ждать того дня, когда полёт завершится.

Мэгги несколько раз хотела уже подняться из ванны, но Максим не давал этого сделать. Горячая вода благотворно действовала на тело, но он ждал, когда за счёт циркуляции с тела девушки будет полностью смыто жидкое мыло. Сам он вылез из ванны гораздо раньше. Наконец он счёл, что мыла в воде не осталось и принялся вытаскивать свою невесту из воды, одновременно одевая её в эластик. Вскоре она зачесала мокрые волосы, спрятала их под шапочку и залепила лицо кусочками пластыря. Громко рассмеявшись, они обняли друг друга:

— Макс, если бы я знала, что у нас будет такой медовый месяц, то ни за что не полетела бы в космос, — посмеиваясь сказала девушка, — самое противное, что я не могу поцеловать тебя. Интересно, другие люди смогут это выдержать?

Максим, глядя ей в глаза, ответил:

— Куда они денутся, Мэгги. К тому же я не назвал бы наш полёт таким уж мучительным. Зато представь себе огромный девственный мир полный новых открытий. Разве это не будет самой лучшей наградой за несколько месяцев пусть не самого приятного, но всё же не такого уж и мучительного полёта? Генка говорит, что модернизация подпространственных ускорителей позволит сократить их чуть ли не втрое.

— И всё же мне жалко, Макс, что я не могу поцеловать тебя. — смеясь ответила Маргарет — Но в одном ты прав, очень много людей захочет улететь с нами. Интересно, кроме нас есть в этой галактике другие разумные существа?

Максим пожал плечами и ответил:

— Не знаю, Мэгги, но на всякий случай на борту "Гагарина" имеется сто двадцать ракет с нереактивными двигателями и боеголовками мощностью в двадцать пять мегатонн. Думаю, что это достаточно серьёзное оружие. Тем более, что наши ракеты имеют такую систему наведения, которая позволит им врезаться в борт вражеского звездолёта. По другому воевать в космосе нельзя. Если взрыв произойдёт хотя бы на расстоянии в пять километров, то кроме электромагнитного импульса и светового излучения он больше ничем не сможет повредить врагу, а от них можно легко защититься.

Англичанка вздохнула и сказала:

— Хотя мне и неприятно это слышать, Макс, но ты прав. Мы не можем позволить себе быть безоружными. Тебе не кажется, что наши звездолёты нужно сделать невидимками?

Выходя из ванной в обнимку с девушкой, Максим признался ей вполголоса:

— Именно этим сейчас и занимаются на Земле. Система оптической маскировки не так уж и сложна, так что уже полёт к следующей звезде пройдёт в режиме невидимости. К сожалению мы не успели установить её на "Гагарине", как и не смогли окружить его силовыми экранами со всех сторон. У нас для этого просто не хватило бы мощности реактора. Теперь, когда заправлены гелием все пять термоядерных реакторов, это будет проще сделать, но я не думаю, что в этом полёте мы с кем-нибудь встретимся. Раз к нам никто не прилетел до этого дня, то значит нас ещё не скоро побеспокоят инопланетяне.

Надевая на себя космокомбинезон, Мэгги спросила:

— Чем ты собираешься заняться, Макс?

Максим провёл себя рукой по щеке и ответил:

— Хочу познакомит тебя с двумя своими старыми друзьями. Они говорят, что смогут, наконец, установить связь с Землёй и мы сможем передавать и получать даже телесигнал, не говоря уже о радиосигналах. Тебе ведь это интересно?

Англичанка остолбенела от удивления и спросила:

— И ты мне об этом ничего не говорил?

— Да, я сам только сегодня узнал, зачем двое из Трёх Медвежат увязались с нами в этот полёт, — ответил Максим и стал объяснять, — они же у нас завзятые домоседы. — понимая, что этого мало, он сказал: — Мэгги, я расскажу тебе о Трёх Медвежатах за завтраком. Пойдём, я голоден, как волк.

Девушка с улыбкой предложила:

— Тогда давай сделаем так, я готовлю завтрак, а ты рассказываешь мне о Трёх Медвежатах и о себе.

— О себе мне неинтересно рассказывать, — весело откликнулся Максим, — лучше я расскажу тебе про своих друзей. Ты ведь уже знаешь, что я самый старший из всех детей профессора Орлова. Другие дети появились только год спустя, а через полтора у меня появились первые товарищи. Их было одиннадцать мальчишек и шесть девочек. Нас с детства учили быть одной семьёй и жить дружно, но в то же время разбили на звёздочки по семь мальчиков и девочек в каждой. А ещё мы, старожилы, должны были брать под опёку кого-нибудь из новеньких и это, если ты мальчик, должна была быть девочка. Моим друзьям тогда было уже по четыре года, а мне пять, когда привезли Алину Громову. Она была такая красивая, что её сразу назвали Конфеткой. Уже в то время Вася, Боря и Егорка были друзьями не разлей вода и всё делали вместе, но когда воспитательница Лена привела в нашу звёздочку Алинку и спросила, кто хочет стать её товарищем, то все трое, забыв о дружбе, бросились к ней со всех ног и мы впервые увидели, как они стали бороться друг с другом за право опекать эту девчушку, рассмеялись и обозвали их Тремя Жадными Медвежатами. Мы как раз недавно посмотрели мультфильм "Два жадных медвежонка". Лена, посмотрев на них, приняла мудрое решение и предложила им втроём опекать Конфетку и всё тут же наладилось. Мир и согласие в компании были установлены и у Алины появилось сразу три преданных рыцаря. Впоследствии она вышла замуж за Ваську, хотя ей не было ещё семнадцати, но куда раньше в их компании появились ещё две Конфетки, которые поступили точно так же, как и она. Три тогда уже Медведя поступили в Бауманку, а Алина, Зоя и Лиза к ним присоединились. Они потом они все вместе уехали в Штаты и создали там компьютерную компанию. Это благодаря им мы имеем сегодня самые лучшие в мире компьютеры. В компьютерах Три Медведя и их Конфетки разбираются наверное Богу на зависть и до сих пор не было случая, чтобы они расстались хотя бы на день. Они ведь по прежнему живут одной семьёй, Три Медведя, Три Конфетки, а вместе с ними все их дети и внуки и их не разлить водой, такие они дружные. Поэтому я был очень удивлён, когда Вася и Боря вдруг примчались в Самару из Новосибирска и притащил с собой три здоровенных контейнера с каким-то своим оборудованием. Я думал, что это какой-то новый, очень мощный, раз он такой большой, компьютер но оказалось, что это не так. Они создали странный радиопередатчик. Васька сообщил мне об этом утром телепатически.

Мэгги, успевшая поджарить тосты и яичницу с ветчиной, а также разморозить два салата, накрывая на стол с явной завистью в голосе сказала:

— У тебя было счастливое, просто чудесное детство, Макс. Ты рассказываешь о своих друзьях с такой теплотой, что я просто чувствую это всей душой, но почему ты не женился на девочке из вашего круга?

— А я не один такой, Мэгги, — с улыбкой ответил Максим пододвигая к себе тарелку с яичницей, — нас семнадцать неприкаянных душ, но мы ни о чём не жалеем. Моя же история самая простая. Когда я впервые увидел Алинку, то у меня чуть сердце из горла не выпрыгнуло, так она мне понравилась, но у меня уже была подопечная — Галюська. Нас даже называли женихом и невестой, но потом настало время поступать в военное училище и мы расстались, но уже тогда моя Галочка была влюблена во внука профессора Орлова, а тот в неё. В общем когда ей через три года исполнилось восемнадцать лет, я был свидетелем на свадьбе и мы по-прежнему дружим, а теперь ещё и станем дружить семьями. Виктор Орлов замечательный мужик. Если бы ты знала, как я счастлив от того, что он тоже стал псиоником.

— Боже мой, — мечтательно прошептала девушка, — а я-то думала, что время рыцарей прошло. Макс, ну, почему вы такие? Неужели только из-за того, что вы индиго? Про индиго, и, вообще, людей с паранормальными способностями написано множество книг и снята куча фильмов. И везде вас выставляли чудовищами, стремящимися покорить весь мир. Когда вы подняли восстание, то я сразу же поняла, что это могли сделать только необычные люди вроде индиго. Мы примчались в Россию и первое, что увидели, это то, как самоотверженно вы помогаете людям, как поднимаете их с колен и как вдохновляете. Ваши бойцы ни с кем не сюсюкались, никому не утирали сопельки, но в то же время от них исходила такая волна доброты и заботы, что люди сами становились светлее и чище. Почему, Макс? Почему вы такие добрые? Про справедливость даже гадать не нужно, ведь уже тогда среди вас было немало телепатов или таких, как ты, улавливающих мысли людей, но что сделало вас такими добрыми, отзывчивыми и щедрыми?

Максим посмотрел на свою девушку и улыбнулся. Хотя всё его лицо было заклеено кусочками пластыря телесного цвета, словно маской, улыбка всё равно была видна, но лучше всего обо всём говорили его глаза и Мэгги всё поняла без слов. Кивнув, она вздохнула и негромко сказала:

— Да, я всё понимаю. Вы ведь русские и на вашу долю выпало столько страданий. Пусть вы сами и не перенесли всего того, что выпало на долю русского народа, глубину ваших страданий трудно чем-либо измерить отсюда и ваша доброта.

Подполковник Первенцев опустил взгляд и спросил:

— Мэгги, ты ведь понимаешь, что наша жестокость к палачам русского народа обусловлена лишь справедливостью?

— Макс, будь я на твоём месте и имей под рукой "Спейсхаммеры", вот тогда бы можно было говорить о жестокости.

Девушка внезапно встала, сорвала со своих губ кусочки пластыря, подошла к Максиму и, проделав с его губами то же самое, поцеловала его. В результате уже через несколько секунд оба почувствовали сильное пощипывание и солоноватый вкус крови во рту. Прервав поцелуй, Мэгги смеясь сказала:

— Вот теперь мне понятно, почему некоторые девчонки и парни предупреждают, что поцелуй вампира штука не из самых приятных. Ничего, в жизни всякое бывает.

Через несколько минут они вышли из своей каюты и спустились на лифте в широкий и такой высокий коридор, что каюты в нём стояли в два этажа. По пути им не встретилось ни одного члена экипажа. Все учёные давно уже находились в своих лабораториях, но когда они вошли в ту, которую выбрали для себя Два Медведя и десятка полтора их помощников и ассистентов, то застали там только одного из них, Бориса. Максим, удивившись этому, спросил:

— Боб, а где Васька? Что, взял себе больничный?

— Может быть и возьмёт, — задумчиво ответил Борис Саблин, — если в ходе испытаний выяснится, что его вертикальная ванна ни на что не годится. Наука, Максимка, дама строгая и очень любит, когда ей приносят кого-то в жертву. Так что Вася в результате может пострадать на её алтаре.

Максим забеспокоился:

— Что это ещё за вертикальная ванна и почему он испытывает её один, Борька? На вас, Медвежат, это непохоже.

Борис усадил их в кресла и хотел было рассказать о новом изобретении своего лучшего друга, как входной люк открылся и оттуда донёсся громкий, весёлый возглас:

— Не дождёшься, Борька, когда я слягу. — быстро подойдя он всё так же весело доложил — Всё, Максим, все старые ванны можно смело сдавать в утиль. Я сегодня почти два с половиной часа кайфовал в своей новой вертикальной ванне и представь себе, когда моющий раствор стал стекать в резервуар, не почувствовал ровным счётом ничего. Не знаю почему, но в цилиндре не возникали волновые вихри и поэтому я смог спокойно одеться. У меня ведь, в отличие от вас, на плечах голова, а не кочан капусты, и потому я оснастил свою вертикальную ванну специальным герметичным контейнером для эластика, чтобы можно было в него забраться как можно скорее.

Выслушав изобретательного друга, Максим сказал:

— И ванны, и душевые кабинки останутся на месте, Васёк, а поскольку твоя ванна вертикальная, то я полагаю, что она спокойно поместится в ванной комнате. Там ведь до чёрта свободного метра, восемнадцать квадратных метров это тебе не санузел, совмещённый с кухней. Так что, ты действительно не почувствовал никаких волновых вихрей? Немедленно доложи об этом Грише Донскому. Он как раз ломает голову над тем, как соорудить такую гидрокамеру, в которой можно будет хорошенько отдохнуть во время полёта. Ты же в курсе, что когда гидрокамера заполняется той голубоватой слизью, то на полчаса превращается в что-то вроде "Железной девы". Я так понимаю, что ты стоял в своей вертикальной ванне, а моющая жидкость подавалась снизу?

— Нет, я просто поднялся наверх, быстро сбросил с себя эластик и потом медленно спустился в неё по верёвке, — прояснил ситуацию Василий Вольный, — но твоё предложение тоже дельное, Макс. Ладно, сейчас покажем вам аппарат пси-связи, ребята, и я отправлюсь к атаману Грицьку. Пойдёмте, это рядом.

Они вышли из кабинета научного руководителя лаборатории и направились в собственно лабораторию, где встретились с помощниками Двух Медведей. Это были исключительно парни. Своих женщин в первый испытательный полёт Медведи не пустили, так они ими дорожили. Подполковник Первенцев, узнав рано утром об устройстве пси-связи, подумал, что оно представляет из себя что-то очень большое, иначе зачем Двум Медведям было притаскивать с собой три здоровенных контейнера? В просторном помещении стояло десятка три столов, причём небольших, и на каждом стояло по небольшому, серебристому предмету, очень похожему на радиолы семидесятых годов, а на них лежали большие виртуальные шлемы. Поприветствовав всех Медвежат, Максим спросил:

— Парни, неужели они такие маленькие?

— А зачем нам большие, дядя Максим? — смеясь спросил внук Бориса — Жорик — Размеры тут никакой роли не играют. Мы же их для вас, военных, делали, но как раз эти устройства пси-связи действительно стационарные и потому большие, а вот те, которые мы скоро доведём до ума, будут маленькими, не больше обычных очков. Мы всё это время занимались тем, что подбирали наиболее устойчивый режим пси-связи, а она, судя по всему, позволит общаться с Землёй на расстоянии до двухсот светолет. Уже сегодня мы вручим каждому по персональному устройству пси-связи и члены нашей экспедиции смогут разговаривать с Землёй, а также передавать и получать видеоизображение сколько угодно и тут ни скорость "Гагарина", ни расстояние не помеха. Это же пси-связь. Этот шлем считывает мысли, посылаемые человеком, и посылает их в пространство в виде пси-волн. Фактически это та же телепатия, только электронная и ни одни телепат не сможет перехватить пси-сигнал. Зато его с легкостью уловит пси-антенна второго точно такого же устройства или наша большая антенна в Новосибирске, после чего пси-сигнал будет декодирован и превращён в самый обычный радиосигнал. Ну, кто проверит пси-связь первым, ты, дядя Максим, или всё-таки Мэгги? Мэгги, вы можете позвонить по телефону своему боссу в Лондон.

Максим кивнул и, подталкивая девушку к ближайшему столу, негромко сказал:

— Мэгги, ты будешь первым человеком, который официально поговорит с Землёй с борта "Гагарина".

Англичанка села в кресло, надела на голову виртуальный шлем и с улыбкой ответила после некоторого замешательства:

— Хорошо, Макс, но сначала я позвоню родителям и скажу, что ты сделал мне предложение и я ответила согласием. Ребята, если вам не трудно, позовите Билли с его видеокамерой.

Через полчаса корреспондентка "Би-Би-Си" Маргарет Ланкастер вышла в эфир с очередным прямым репортажем, но на этот раз выглядела несколько иначе, чем обычно. У неё на голове был надет серебристый шлем. Поражало всех так же и то, что лица членов экипажа были сплошь облеплены кусочками пластыря. Увидели они и то, как на обнаженной руке какого-то парня появилось несколько царапин, сделанных подпространственными волновым вихрями, но тот сказал, что даже котёнок царапается больнее и в этом нет ничего страшного. Маргарет прошлась вместе с президентом России по кораблю и показала, чем занимаются члены экипажа и хотя лица были залеплены пластырем, все они смеялись и были очень веселы.

Максим в этот день узнал, что моджахеды должны были ринуться в бой буквально со дня на день, но пси-корпус был готов отразить её и не только полностью разгромить их орды, но и взять бандитов в плен, чтобы потом предать их суду, но не международному, а суду русского народа. Разрешения на это у него никто не спрашивал. Полковник Завьялов, с которым он поговорил с глазу на глаз, рассказал своему верховному главнокомандующему о том, что он намерен предпринять и также не просил дать ему на это разрешение. Всем и так давно уже было ясно, что кое-каким господам нужно срочно дать укорот путём отрубания хвоста по самые уши, иначе они никогда не успокоятся и будут снова и снова пытаться уничтожить Россию.

То, что русские вдобавок к тому, что они построили звездолёты, причём огромные и один из них уже летел к Альфе Центавра, ещё и изобрели систему мгновенной связи, работающую на таких огромных расстояниях, "прогрессивное человечество" почти сразу же назвало величайшим изобретением двадцать первого века. Так оно и было.

Телефоны в штаб-квартире "Би-Би-Си" раскалились от звонков телезрителей, требовавших, чтобы в эфир как можно чаще выходили репортажи Маргарет Ланкастер и Билли Фореста и руководство корпорации было вынуждено пойти навстречу их пожеланиям. Мэгги решила воспользоваться этим и уже открыто заявляла, что только в России англичане, шотландцы, валлийцы, ирландцы, как и все другие народы Европы, желающие остаться теми, кто они есть сейчас, смогут сохранить свою уникальную самобытность и, улетев с Земли вместе с русскими, не превратятся со временем в метисов, забывших о своих корнях и тем самым похоронят своё славное прошлое.

Как это ни странно, но в руководстве "Би-Би-Си" у неё нашлись не просто горячие поклонники, но и союзники, которые наотрез отказались "заткнуть глотку" этой сумасшедшей стерве. Маргарет часто звонили её поклонники и просили сказать президенту Первенцеву, что они готовы прибыть в Россию, чтобы немедленно приступить к строительству больших кораблей-разведчиков и отправиться на них в космос на поиски планеты Православная Русь, на которой найдется место, чтобы построить Новую Англию, Шотландию и Уэллс. Девушку очень радовали такие звонки, но ещё больше её порадовало то, что через трое суток в их ванной комнате была установлена переворачивающаяся в горизонтальное положение вертикальная ванна диаметром один метр сорок сантиметров, в которую можно было поместиться вдвоём.

Мэгги и Максим испытали её вместе, но войдя в вертикальную ванну вечером, выбрались из неё только наутро. Уже позднее, через несколько недель, когда девушка поняла, что ей нужно воспользоваться тестом на беременность, после простейшего подсчёта дней стало ясно, что это произошло с ней именно тогда. В это время "Гагарин" уже находился в релятивистском пространстве и она рассказывала своим телезрителям о планетарной системы Ригеля Центавра, окраинные планеты которого освещались вторым светилом, но не часто.

Глава шестнадцатая Бенефис полковника Завьялова

Полковник Завьялов лично приехал в Курган, чтобы принять последнюю партию из двадцати пяти десантно-штурмовых космических кораблей типа "Пионер". Хотя новые пионеры весьма отличались от своего предшественника "Пионера-1", которых было построено всего пять штук, причём только первый имел два двигателя, основной — реактивный, и вспомогательный нереактивный с неизменяемым вектором тяги, в принципе они были практически однотипными машинами. Первые пионеры имели довольно элегантную форму двухэтажного вагона и были прежде всего исследовательскими космическими кораблями в отличие от тех кораблей, которые начали поступать на вооружение пси-корпуса быстрого реагирования три недели назад.

Новые пионеры были побольше размером, чем корабль-прототип, почти вдвое шире, почти на треть длиннее и немного выше, а ещё они не отличались особой элегантностью. Эти пионеры имели некоторое сходство со старым "БТР-80" с его характерным клиновидным носом, разумеется, без колёс. Если смотреть на новый пионер сверху, он имел в плане форму вытянутого восьмиугольника длиной в тридцать шесть, шириной в четырнадцать и высотой в восемь метров без учёта орудийных башен, каждая из которых имела высоту в полтора метра, что увеличивало общую высоту до десяти метров, а потому штурмовик представлял из себя очень большой летающий танк.

Как и "БТР-80", пионер имел скошенные борта, но в них не было никаких бойниц и даже иллюминаторов. Их вообще не было нигде, даже в пилотской рубке по одной единственной причине — этот космический штурмовик был оснащён ещё более совершенной системой оптической маскировки, состоящей из огромного числа крохотных видеосенсоров и голографических проекторов, которые скрывали его от взгляда практически любого наблюдателя — живого или электронного. В каком-то смысле пионер по сути дела был огромным летающим глазом, смотрящим сразу во все стороны и для того, чтобы не запутаться в увиденном и правильно всё спроецировать, всей оптикой руководил сверхмощный суперкомпьютер.

Каждый отдельно взятый оптический элемент представлял из себя восьмигранную линзу, точнее квадрат с обрезанными углами, окруженный четырьмя голографическими проекторами. Сама линза имела в поперечнике все четверть миллиметра, а голографический проектор был ещё меньше, это был квадрат со стороной в одну десятую миллиметра. На "Пионере-1" линзы имели в поперечнике один и два десятых миллиметра, но не смотря на это его система оптической маскировки была весьма неплохой. На новых пионерах она была более, чем на порядок лучше, а благодаря сверхмощному суперкомпьютеру так ещё и намного надёжнее.

Каждая линза сечением даже меньше четверти миллиметра, ведь она была заключена в специальный "стакан", длиной в семнадцать миллиметров, была зорче человеческого глаза в полторы тысячи раз и потому панель площадью всего в четверть квадратного метра представляла из себя очень мощный телескоп, который был способен увидеть пламя свечи на расстоянии в пятьдесят тысяч километров. Вот и спрашивается, зачем дырявить корпус космического корабля и вставлять иллюминаторы, раз его обшивка всё равно способна видеть лучше, чем самый зоркий сокол с полевым биноклем на носу?

Благодаря "стаканам", изготовленным из специальных наноматериалов высокой прочности, оптическую панель можно было согнуть в трубу диаметром в восемьдесят два сантиметра. Поэтому геометрия пионеров была такова, что они не имели чётких граней, но это не добавляло им красоты, да и кому она была нужна, раз их всё равно не должен никто видеть? Борта и нос были скошены совсем по другой причине. Внутри все стены пионера были строго вертикальными кроме трёх мест, где находились десантные, погрузочно-разгрузочные люки, носовой и два боковых. В треугольных же пазухах были размещены генераторы силового поля — основа броневой мощи пионера.

Наружный корпус пионера был изготовлен из лёгких, но очень прочных, жаростойких композитов, способных противостоять не только пламени автогена, но и куда более высоким температурам, но на Солнце на этом космическом кораблике лететь всё же не следовало. Внутренний корпус пионера был сварен из листов прочнейшей корабельной броневой стали толщиной в семьдесят пять миллиметров. Это было сделано для того, чтобы того, чтобы придать несущему каркасу пионера необходимую прочность. По заказу компании "Новаком", в течение шести лет броневые плиты заранее определённого размера изготавливали на девяти российских металлургических заводах и складировали на площадка, расположенных рядом с крупнейшими машиностроительными заводами или прямо на них.

Сама же компания "Новаком", как и ещё несколько других компаний, все предшествующие восстанию годы готовилась к тому, чтобы сразу же после освобождения этих районов приступить к изготовлению пионеров третьего поколения, но на этот раз сугубо военного назначения. Основным штатным оружием пионера третьей модели были четыре орудийные башни, расположенные попарно сверху и снизу, которые позволяли вести огонь по всей сфере за исключением "слоя" толщиной в высоту корпуса космического корабля. Восьмиугольные, закруглённые башни со скошенными бортами, высотой в полтора метра, имели внушительные размеры — семь метров в ширину и десять в длину и в каждой насчитывалось пять пушек.

Термоядерный реактор пионера вырабатывал столько электроэнергии, что мог запитать не только маршевый, нереактивный двигатель, но и двадцать электромагнитных пушек, способных посылать в цель снаряды калибром в двести пятьдесят миллиметров, причём с чудовищной скоростью. Снаряды были двух видов — укороченные, стальные болванки длиной в триста пятьдесят миллиметров для поражения танков противника, и самонаводящиеся снаряды длиной в семьсот пятьдесят миллиметров шести типов: осколочные, фугасные, зажигательные, бронебойные, скалярные и термоядерные, мощностью в двадцать пять килотонн. Так что каждый пионер по своей огневой мощи был вполне сопоставим с современным ракетным крейсером или самым мощным линкором далекого прошлого.

Помимо этих пушек с квадратными снаружи стволами, которые могли стрелять даже вертикально вверх, каждая под своим углом, на пионере было также установлено ещё и два противометеоритных бластера. Космические штурмовики строились вовсе не для того, чтобы воевать на Земле. Их главное предназначение заключалось в другом — атаковать вражеские космические корабли, причём используя в качестве главного оружия даже не пушки, а бойцов-псиоников, чтобы брать корабли врага на абордаж. Ну, а пушки, которые могли расстрелять весь свой боекомплект в считанные минуты, в таком случае будут лишь создавать помехи. Тут оружейники полагались в основном на скалярные снаряды, особенно опасные в вакууме.

Боекомплект каждой пушки насчитывал всего шестьдесят снарядов и потому каждая башня была практически набита ими битком. Для того, чтобы осуществить перезарядку, её требовалось снять и отправить в специальный цех, а на пионер установить сменную. Главное преимущество электромагнитной пушки заключается в том, что она может выпускать снаряд с любой скорость и он может пролететь как сто метров, так двести пятьдесят километров в условиях земного притяжения и атмосферы, а в космосе снаряд и вовсе можно было разогнать до запредельно высоких скоростей, особенно если оснастить его ещё и нереактивным ускорителем, но и без него пушка, длина ствола которой составляла восемь метров, была очень дальнобойной.

Полковник Завьялов изучил пионер вплоть до мельчайших деталей и был очень удивлён, обнаружив, насколько проста его конструкция. Разумеется, за исключением электроники, системы оптической маскировки, генераторов антигравитации и силового поля, нереактивного двигателя с изменением вектора тяги, а также электромагнитных пушек. Во всём остальном он был куда проще танка. Пионеру даже не были нужны посадочные шасси, так как антигравы могли работать в стояночном режиме и зависать на любой высоте от поверхности.

Интерьер корабля был предельно простым, без изысков. На верхней палубе находились: в передней части пилотская рубка с пятью удобными креслами для пилота корабля и четырёх стрелков-операторов, с двумя небольшими каютами по бокам, позади неё располагалась кают-компания с камбузом, она же зал для совещаний, за ней "пятачок" с двумя траппами по бокам, ведущими вниз, и коридор до самой кормы с шестнадцатью небольшими каютами, рассчитанными на два бойца каждая. В самом конце корабля располагался санитарно-гигиенический блок Под коридором шириной в два метра, пол которого был на полметра выше, чем в каютах, проходил тоннель маршевого двигателя, от которого в нескольких местах вверх, вниз и в обе стороны отходили каналы вектор-дюз управления.

На нижней палубе, прямо под тоннелем, в той половине корабля, что была обращена к носовой части, посередине стояли шкафы с оружием и боескафандрами, в кормовой части находился вместительный грузовой трюм, а за ним реакторный отсек, занимавший совсем немного места. Перед трюмом справа и слева были расположены два десантных люка шириной в четыре метра и высотой в два с половиной. Через них же можно было загрузить в трюм пионера, имевший полезный объём триста шестьдесят кубических метров, много чего полезного, тем более, что два дьюара со сжиженным воздухом находились в реакторном отсеке. Третий десантный люк находился в носовой части космического штурмовика.

Экипаж каждого пионера, кроме пяти летающих штабов, состоял из командира боевого отряда, пилота, четырёх стрелков-операторов и тридцати бойцов-псиоников, вооруженных точно таким же оружием, что и обычный мотострелковый взвод, только без противотанковых гранатомётов и ПЗРК. Их с куда большим успехом мог заменить сам корабль, ведь четыре стрелка могли вести из электромагнитных пушек куда более эффективный огонь, так как они наводили их на цель с помощью баллистического компьютера и им всего лишь нужно было решить, уничтожить цель полностью или только обезвредить, для чего следовало выбрать тип боеприпаса.

Полковник Завьялов лично провёл испытания первого пионера и сразу же убедился, что на Земле не существует такого объекта, который он не смог бы уничтожить одним единственным выстрелом или залпом из всех орудий. Стальная болванка на куски разносила любой танк на дистанции тридцать пять километров, что объяснялось очень просто, она летела со скоростью двенадцать тысяч километров в час и при этом весила девяносто килограммов. Бронебойный снаряд при стрельбе с воздуха проникал под землю на глубину в сто семьдесят метров, а скалярный снаряд своим ЭМ-импульсом выводил из строя всю электронику в радиусе двух километров. Причём даже надёжно защищённую от ЭМ-импульса термоядерной бомбы.

Игорь Завьялов был очень удивлён, когда полтора месяца назад, пятого сентября, в полк "Титаник" прилетел подполковник Первенцев и объявил о том, что деловым настала пора демобилизоваться, после чего полк будет реорганизован. Большинство деловых наотрез отказались уходить в запас, сказав, что как бизнесмены они потеряли квалификацию. Свыше трёхсот бойцов им всё же удалось чуть ли не заставить вернуться домой, но из них почти треть дембелей, став после карингфорса и экспандминда весьма сильными псиониками, тут же заявила, что они останутся нести службу в "Титанике" до пенсии. Все почему-то решили, что новый мир тоже нужно будет кому-то защищать от агрессии извне.

В тот же вечер президент России объявил Игорю, что ему присваивается звание полковника и приказал ему создать отдельный, гвардейский, офицерский псионический корпус быстрого реагирования "Титан". На его вопрос, почему он, подполковник Первенцев ответил так:

— Игорь, при всём своём желании и очень большом опыте, я не могу руководить в бою более, чем полутора десятков бойцов. Подумай и скажи мне честно, сколько бойцов ты можешь контролировать в ходе боя и направлять их туда, где они нужны в данную, конкретную минуту, а то и секунду?

Игорь Завьялов в тот момент представил, что они окружены врагами не чета тем, с которыми "Титанику" уже приходилось сражаться и сам испугался, поняв, что его возможности больше численности полка. Подняв глаза на человека, сделавшего для него так много, он прошептал:

— Максим, это больше, чем полк.

— Намного больше, чем даже дивизия полного состава, Игорь, — с улыбкой сказал подполковник Первенцев, — мы уже успели это определить и, представь себе, ни у кого из нас, стариков, и ни у кого из наших внуков таких способностей нет, но даже не это самое главное. Игорь, ты и "Титаник" это одно целое. Наши с тобой друзья чувствуют тебя на уровне подсознания и это утраивает их силы. Поэтому пси-корпус "Титан" будет не только твоим самым главным делом, но и заменит нам все остальные вооруженные силы. Уже довольно скоро нас снова попытаются проверить на прочность наши южные соседи. У тебя есть примерно два месяца. Думаю, что к тому времени ты получишь не менее двух с половиной тысяч новых летающих десантно-штурмовых крепостей. Так что численность твоего пси-корпуса составит не менее девяноста тысяч бойцов. Наберёшь больше псиоников, добавим тебе пионеров. Мы ни в чём не станем тебя ограничивать по одной единственной причине, Игорь, уже довольно скоро в космос полетят наши малые и большие корабли-разведчики и на борту каждого из них должны находиться проверенные в бою бойцы-псионики. Понимаешь, у нас у всех сложилось такое мнение, пока Человечество было привязано к Земле, до него никому не было дела, но как только мы отправимся за пределы нашей планеты, то рано или поздно найдём на свою задницу массу приключений. Поэтому мы не будем жалеть на твой пси-корпус ни денег, ни материальных ресурсов, ни живой силы для его наполнения. Если мы хотим найти в космосе подходящую планету и благополучно переселиться на неё, то без твоей помощи нам будет не обойтись. Ты мало того, что должен создать компактный, но мощный и боеспособный пси-корпус, так ещё и передать командирам своё умение руководить боевыми отрядами и соединениями так, как это делаешь ты. Опорой тебе в этом будет в первую очередь наш с тобой "Титаник". Наш "Пионер-1" это была вынужденная мера, Игорь, по сравнению с новыми пионерами это детская игрушка, но он хорошо поработал на Луне и с его помощью мы собрали пусть и небольшое, но вполне достаточное количество гелия три, чтобы долететь до Нептуна и закачать этого сжиженного газа в дьюары столько, что его хватит нам лет на пятьдесят. Сам понимаешь, мы не стали бы так торопиться, не выясни сначала я, а затем куда более опытные телепаты, что ты просто подарок судьбы. Ещё тогда, когда наши учёные начали проектировать боевые корабли, нам стало ясно, что наша главная ударная сила, это бойцы-псионики, хотя настоящих псиоников тогда среди нас было очень мало, но мы верили, что вскоре они обязательно появятся, причём во вполне приличном количестве и это, наконец, произошло. Уже тогда учёные, занимавшиеся псионикой, предсказали, что среди нас появятся такие люди, которые даже не будучи мощными телепатами смогут командовать целыми армиями и ты это подтвердил. Игорь, то, что ты сделал с "Титаником", невозможно описать словами. Теперь ты должен, обязан создать мощный пси-корпус, чтобы нам уже никто не смог угрожать нам ни на Земле, ни в Большом космосе. К счастью наши телепаты уже выяснили, что ты в состоянии научить этому своих бойцов. Поэтому отныне ты, а не я Гроссмейстер.

Как только президент России покинул полк, Игорь Завьялов собрал всех бойцов-псиоников и, не поднимаясь на трибуну, а ведя с ними беседу в телепатическом режиме, объяснил, что они все должны сделать. Он уже успел к тому времени о много подумать, а потому не только наметил план действий, но и объяснил всем, каким именно образом они должны подбирать бойцов, чтобы создать такой пси-корпус, который в бою будет действовать, как единый живой организм, а не носиться по полю боя, как толпа истошно вопящих придурков.

На подготовку у них ушло трое суток, после чего бойцы "Титаника" разъехались и стали подбирать людей. Как это ни странно, но в этом им помогала не столько телепатия, сколько какое-то совершенно особое чувство, позволяющее определить, способен человек быть сопричастным к общему делу или же его волнуют одни только личные амбиции. Полк "Титаник" был силён в первую очередь тем, что каждый взвод действовал на поле боя тонко чувствую всю ситуацию в целом, а каждая тройка, в одиночку титаниковцы никогда не сражались, выполняя боевую задачу, стремилась прежде всего не допустить гибели друга внутри себя и за её пределами. Задача, поставленная Чкаловым перед Кумом, не только восхитила, но и воодушевила титаниковцев и чуть ли не половина деловых вернулась с полдороги.

Для них было просто немыслимо зная о том, что их боевым товарищам вскоре снова придётся вступить в бой, заниматься бизнесом. Полковник Завьялов только улыбнулся, когда они сами стали отколупывать от погон лишние звёздочки. Через месяц, когда они находились на своей базе в Оренбургской области, им пригнали новенькие пионеры. До этого они жили в самых обычных палатках и, едва осмотрев космические корабли, сразу же сказали, что казармы им теперь уже не нужны. Хватит одних только ангаров, где будет производится перезарядка орудийных башен, да ещё нескольких ресторанов и прочих увеселительных заведений.

Титаниковцы стали не только костяком созданного в кратчайшие сроки пси-корпуса, попасть в который мог даже какой-нибудь задохлик, способный дышать вместе со всеми в унисон, но и его душой. Ни о какой дедовщине речи не шло и близко, так как почти две трети бойцов-псиоников ещё совсем недавно "парилась на киче". Своего командира титаниковцы уже на следующий день перестали называть Кумом, так как его короновал не какой-то там конь в пальто, а сам Чкалов и дал ему новое погонялово — Гроссмейстер.

Помимо этого бойцы пси-корпуса приняли решение не спешить обзаводиться семьями и особенно детьми, чтобы в голове не было лишних думок "за жизнь". Среди них было свыше сорока процентов женщин, так как "дурной" пример "Титаника" оказался когда-то очень заразительным и потому женских батальонов было создано в первые дни и недели восстания немало, а потому все пришли к выводу, что как-нибудь перебьются без коттеджей с бассейнами, гераней на окошках и мыслей о том, куда пристроить дитятко после того, как оно закончит школу или институт.

Мысли каждого были устремлены в космос и все мечтали только об одном, поскорее разгромить моджахедов и отправиться в пояс астероидов, чтобы приступить там к тренировкам и хорошо подготовиться к встрече с куда более опасными и к тому же неведомыми врагами. В том, что такие появятся, никто почему-то не сомневался.

Не смотря на то, что карингфорс и экспандминд были чуть ли не на порядок лучше своих предшественников — "Сыворотки здоровья" и "Сыворотки расширения сознания", от которых всех так сильно "плющило и колбасило", именно эти прекурсоры сыграли свою главную роль. Подавляющее большинство бойцов-псиоников считало, что вот то было бесиво, так бесиво, а каринг и экс можно даже детишкам колоть. По их мнению экс моментально "ставил" мозги на место и только поэтому за каких-то два месяца боёв все они стали суперсолдатами. То, что карингфорс в сочетании с экспандминдом превратил их всех ещё и в псиоников, они называли прямым следствием и в какой-то мере так оно и было. Если пациентам колоть сначала прекурсоры, а через пару недель препараты второго поколения, то шансы на то, что они станут псиониками, возрастали втрое.

Бывшие зеки по инерции "ботали по фене" и называли чай чифирем, китель — клифтом, а паспорт — ксивой, но при этом уже никто из них даже в мыслях не возвращался к "грехам молодости". Новые звания они усваивали с потрясающей быстротой, но куда быстрее отказывались от прежних привычек. Голубые напрочь забыли о том, чем когда-то занимались, а бывшие проститутки вели себя так, словно были выпускницами института благородных девиц, но не в этом всё же было главное, а в том, с какой быстротой они освоили пионеры. Пилотами космических штурмовиков естественно стали лётчики, им ведь было не привыкать поднимать летательные аппараты в небо, но вместе с тем в каждом отряде чуть ли не все бойцы поголовно буквально налету схватывали всё то, чему они учились по несколько лет.

Сыграло здесь свою роль также и то, что в управлении пионеры были не сложнее велосипеда, а оно было построено по принципу — сел в пилотское кресло, взял в руки штурвал и лети. Всеми операциями, связанными с подъёмом корабля в воздух и самыми сложными эволюциями, брал на себя бортовой компьютер, а пилоту только и оставалось, что задавать курс и скорость. Защита от дурака была стопроцентной и потому даже в самой жуткой сутолоке пионеры никогда не сталкивались. Поэтому к тому времени, когда разведка предупредила, что наступления моджахедов следует ждать со дня на день, весь пси-корпус поднялся в воздух и уже через два часа занял свои позиции. Этого никто не смог заметить. Пионеры становились невидимыми ещё на заводах изготовителях, а потому никто в мире так и не узнал, что они, как и пси-корпус, есть на вооружении новой России.

Заводы, на которых их изготавливали, работали круглосуточно, без выходных и праздничных дней, практически точно так же, как и во времена Великой отечественной. Вдобавок ко всему все необходимые комплектующие были изготовлены заранее и поставлялись строго по графику. Задержка могла произойти только в том случае, если бы пионеры, отправившиеся в полёт на борту "Юрия Гагарина", не доставили бы на Землю вовремя гелий три, а как раз этого не произошло. Горючее для термоядерных реакторов было доставлено своевременно и потому к двадцатому декабря пси-корпус был готов отразить нападение моджахедов на всей линии фронта. У Саудовской Аравии имелось свыше полусотни спутнико-шпионов и к тому же всей этой ордой командовали офицеры её армии.

Ранним утром двадцать третьего октября, радуясь тому, что никаких российских войск из космоса невидно, вооруженные до зубов моджахеды, облачённые в чёрные боекостюмы с мощными бронежилетами, оседлали своих "железных" коней и помчались в свой полумесячный поход. Основную ставку зачинщики похода против гяуров делали на скорость, манёвренность, самое современное вооружение и экипировку, массовость, им удалось сколотить армию почти в полтора миллиона бородатых отморозков, и авиационную поддержку.

Она была представлена в виде двухсот сорока многоцелевых истребителей "F-22 Раптор", хотя и весьма устаревших, но после модернизации всё же довольно грозных, восьмидесяти новейших штурмовиков "А-25 Robber", совсем уж устаревших вертолетов "McDonnell Douglas AH-64 Apache", которых поднялось в воздух целых четыреста двадцать шесть штук, а также семидесяти двух куда более новых многоцелевых вертолётов "Bell АН-72 AH-1Winner" и это действительно была грозная сила. Правда, они не годилась пионерам даже в подмётки и вызывала у бойцов-псиоников только смех.

Банды моджахедов загодяподтянулись к границе с Казахстаном в Туркмении и Узбекистане, а также сосредоточились в Азербайджане и Дагестане. В пять утра вся эта дикая рать, восседавшая на быстроходных джипах, пикапах с пулемётами в кузове, квадроциклах и мотоциклах ринулась в перёд чуть ли не на максимальной скорости. Мчались они и на быстроходных катерах по Каспию.

Никто из моджахедов даже не заметил, что у них над головами летят пионеры с бойцами-псиониками на борту, которые читают все их мыслишки, не отличавшиеся человеколюбием. Хотя разведчики-телепаты уже доложили, что в отрядах моджахедов собрано сплошное отребье и немало таких, которых всего несколько недель назад выдворили из центральных областей России, полковник Завьялов всё же дал своим бойцам убедиться в том, что они имеют дело с патологическими убийцами и кончеными негодяями.

Вердикт бойцы-псионики вынесли единодушный и жесткий, кончать со всеми мерзавцами и пощадить только тех дураков, которым просто задурили головы. Игорь Завьялов, который находился на борту одного из штурмовиков незамедлительно отдал приказ и поставил в нём именно такую боевую задачу. Он не собирался проводить никаких воспитательных мероприятий после боя. Между тем, километрах в двадцати от новой российской границы, от которой заблаговременно отвели пограничников и гражданских лиц, моджахеды, которые до этого момента ехали по дорогам плотными, компактными колоннами, по команде саудовских офицеров стали перестраиваться в боевые порядки, а попросту в линию и вскоре снова помчались вперёд.

Выполняя приказ полковника Завьялова, штурмовики выстроили цепь из бойцов-псиоников в десяти километрах от границы. Над Каспием же они просто выстроились в линию в территориальных водах России. Сухопутную границу исламские фундаменталисты, почему-то уверовавшие в успех своего рейда, преодолели играючи. Взрывы сигнальных мин их только раззадорили и они, вопя что есть мочи, мчались вперёд, как во время ралли-рейда, вот только не обгоняя друг друга, а строго держа линию. Когда они приблизились к невидимой цепи бойцов пси-корпуса, а они стояли один от другого на расстоянии в двадцать пять, тридцать метров вне каких-либо укрытий, примерно на семьсот метров, штурмовики, сделавшие в воздухе "свечку", открыли огонь из всех орудий.

Стрельба велась с дистанции два с половиной километра. Пионеры были практически невидимы, если не считать того, что по обе стороны от каждого появилось по двадцать чёрных кружков. С едва слышными хлопками управляемые скалярные реактивные снаряды вылетели из стволов и помчались вперёд. В современном мотоцикле электроники ничуть не меньше, чем в автомобиле и потому, когда скалярные снаряды взорвались, от их ЭМ-импульса она тотчас "сдохла" и все "железные кони" до единого, проехав максимум полсотни метров, встали. В ту же минуту моджахеды увидели перед собой редкую цепочку пси-бойцов, вооруженных одними только "Винторезами" с пристегнутыми к ним широкими и длинными чёрными тесаками, а также услышали грозное предупреждение:

— Всем стоять и не двигаться! Бросить оружие, заложить руки за голову, сделать пятьдесят шагов вперёд и встать на колени. Вы все арестованы за вооруженное вторжение и если не выполните этого приказа, будете уничтожены.

Как того и следовало ожидать, в ответ моджахеды открыли шквальный огонь и даже бросились вперёд. Цепь в ту же секунду исчезла и пси-бойцы мало того, что немедленно открыли ответный огонь, так ещё и пошли в атаку. В этом бою были пущены в ход не только "Винторезы", но и куда более мощное оружие — псионическая сила. Кто-то применял телекинез и заставлял моджахедов стрелять по своим, кто-то и вовсе решил подпалить им бороды с помощью пирокинеза, а некоторые наносили по врагу такой удар, что того разрывало пополам. Левитаторы взлетели в воздух, а телепортисты перенеслись за спину моджахедам. В общем каждый действовал в меру своих псионических способностей, но больше всего моджахеды испугались того, что на них помчались длинные мечи, которые сносили головы или же вовсе перерубали человека пополам.

Бойцы пси-корпуса не испытывали к врагу никакой жалости и уничтожали его очень изобретательно, что и не мудрено, ведь это были не какие-то там безусые юнцы, но при этом как раз обкуренных дураков, которых заманили в эту бойню для количества, они не трогали. Полковник Завьялов стоял на вершине холма неподалёку от места боя и смотрел на всё бесстрастно и отрешенно. Он был одним из немногих людей, несших службу в рядах пси-корпуса, кто не принимал участия в этом сражении. Во всяком случае прямого и хотя находился чуть ли не в цепи истреблявших врага бойцов-псиоников, а не на штабном пионере, всё же руководил ходом боя и перед его мысленным взором была видна вся его картина

Точно такая же история творилась и на море. В воздухе же сложилась совсем иная ситуация. Саудиты, командовавшие нашествием, держались километрах в десяти позади и сначала не понимали, что происходит, но вскоре стали докладывать своему командованию, что русские безжалостно истребляют воинов Аллаха. Самолёты противника и вовсе находились в сотне километрах от границы и, получив приказ, приготовились открыть огонь по всему фронту, а полтора десятка "Рапторов", поднявшихся на высоту в двадцать два километра, и вовсе приготовились выпустить по российским городам ракеты с термоядерными боеголовками.

Одновременно с этим на территории Пакистана и Ирана были открыты пусковые шахты баллистических ракет, чтобы произвести массированный залп. Пилоты нескольких десятков самолётов и вертолётов тут же заявили, что они не станут стрелять по своим и потому им не пришлось почувствовать на себе мощь нового русского оружия. На этот раз пилоты пионеров, выполняя приказ полковника Завьялова, отключили оптическую маскировку и потому очень многие моджахеды увидели, что высоте в полтора километра зависли в воздухе странные летательные аппараты, ощетинившиеся пушками. В следующую секунду воздух содрогнулся. Когда электромагнитная пушка разгоняет снаряд до дозвуковой скорости, её почти не слышно, но когда она выпускает его с гиперзвуковой скоростью, выстрел получается очень громкий и к тому же заметный.

Снаряд-ракета вылетает с такой огромной скоростью, что не имей он плазменной рубашки, то непременно сгорел бы из-за трения об воздух. В небе, словно провели карандашом золотистые линии, после чего все самолёты и вертолёты, пилоты которых решили выполнить приказ, были немедленно сбиты. По ним стреляли "щадящими" снарядами, практически болванками, а вот те "Рапторы", которые готовились нанести по России термоядерный удар, были уничтожены специальными зажигательными снарядами, которые создавали огненный шар диаметром в полсотни метров. Температура горения пирофора, которым они были начинены, превышала десять тысяч градусов. Это был уже почти термоядерный взрыв, в пламени которого сгорало и превращалось в плазму всё, что угодно.

Поэтому смертоносная начинка ракет с термоядерными боеголовками даже не вызвала сколько-нибудь значительного радиоактивного заражения. По наземным пусковым установкам были нанесены удары "Спейсхаммерами", причём с точно таким же результатом. Хотя над теми местами, где они находились, взвились в небо характерные грибовидные облака, радиоактивных осадков после них не было. Были так же уничтожены в Саудовской Аравии, Иране и Пакистане, штабные бункеры военных, откуда исходили все приказы. Политическое руководство этих стран сочло за благо спрятаться там и потому превратилось в плазму и облака тончайшей серой пыли и не оно одно. У несостоявшегося джихада было много отцов и все они были уничтожены вслед за высшим руководством.

Имам Мехмед Аль-Бакри, благодаря пылким и страстным проповедям которого на север отправились многие сотни молодых людей, поверивших в его россказни, готовился выступить перед множеством верующих с победными реляциями. Ему щедро заплатили за пропаганду и он то и дело потирал свои пухлые руки с пальцами, похожими на сосиски. На площади перед мечетью собралось множество людей, когда какая-то неведомая сила вдруг увлекла толстого имама вверх. Его зелёная чалма слетела с лысой головы, распустилась, свилась в верёвку и петлей затянулась на шее. Имам завопил от ужаса и задёргал ногами. Толстое брюхо Мехмеда Аль-Бакри, отправившего на верную гибель множество людей, стало опасно раздуваться, отчего затрещала ткань. Имам закричал ещё громче и тут же захрипел. Глаза его вылезли из орбит, брюхо с громким звуком лопнуло, окатив всех его содержимым.

Вслед за этим выпотрошенная туша имама взлетела ещё выше и исчезла в огненной и такой яркой бело-голубой вспышке, что померкло солнце. Через несколько секунд на людей сверху посыпался чёрный, жирный пепел. Люди в ужасе закричали и побежали прочь от мечети, а вслед за имамом Мехмедом Аль-Бакри с криком взлетело в воздух и сгорело на высоте в сотню метров ещё десятка полтора человек. Менее, чем за час в исламском мире было уничтожено около двадцати тысяч подстрекателей этой несостоявшейся войны — священнослужителей, призывавших в мечетях священной войне против русских гяуров, политиков, военных и представителей бизнеса, финансировавших джихад. Пси-корпус не имел к этому никакого отношения, он занимался своим делом. Помимо него у новой России имелись ещё и супердиверсанты-псионики.

Менее, чем за час враг был уничтожен или взят в плен. К пленным отнеслись без какой-либо жестокости. Их моментально накачивали карингфорсом, после чего загружали в пионеры, отвозили домой и там вышвыривали на площадях перед мечетями. Никаких заявлений от "Комитета триста сорок" не последовало, всё и так было ясно, хотя ни Саудовская Аравия, ни Иран, ни Пакистан также не сделали никаких заявлений ни до, ни после инцидента. Вообще-то такие заявления делать было просто некому. Правительства всех трёх стран погрязли в этой гнусной истории по самые уши, за что все те люди, кто имел к этому прямое и непосредственное отношение, а также все те, кто отдавал приказы и принимал решения, были уничтожены.

Вместе с этим были также уничтожены десятки военных объектов и военных заводов. Делалось это довольно-таки гуманно. Сначала "Спейсхаммеры" наносили предупреждающий удар, заключавшихся в серии небольших взрывов, а после того, как люди разбегались, через час, полтора уничтожали объект. Без жертв не обошлось, так как некоторые люди по каким-то причинам не пожелали спасаться бегством, но это никого в России не смутило. По всей стране было объявлено, что недавно созданный пси-корпус полностью уничтожил вторгшихся на территорию государства моджахедов, а спецназ нанёс удар возмездия по тем государствам, которые подготовили этот поход и уничтожили всех его руководителей и идеологов. Никаких нот протеста заявлено не было.

Не стал "Комитет триста сорок" и извиняться перед кем либо и выражать свои соболезнования. Весь мир вздрогнул и оцепенел от шока и только на следующий день, когда специалисты изучили всю хронику событий, а она была прекрасно изложена в Рунете и освещена российскими СМИ, началось широкомасштабное обсуждение случившегося. В тех странах, родом откуда были моджахеды, в это время стоял истеричный вой и вообще творилось самое настоящее безумие. Разъярённая толпа бросилась громить не только давно уже опустевшие российские посольства, но все прочие, принадлежащие европейским странам, США и Канаде. Вот тут-то пси-корпус снова взялся за дело и если превращать в руины здания российских посольств в мусульманских странах их жителям никто не мешал, то при отражении атаки на остальные посольства, а также на те места, где жили русские, пусть это и бы ли уже не граждане России, были пущены в ход очень мощные, деморализующие нападающих, спецсредства, так что вонь повсюду стояла жуткая.

Пси-корпус промчался по всем странам мусульманского мира, словно самум, хамсин и прочие бешеные ветра. Если где-то имелся бордель и в нём имелись русские девушки и женщины, а вместе с ними секс-рабыни из других европейских стран, то все, кто содержал эти заведения, уничтожались безжалостно. Их сначала вешали, а потом испепеляли точно так же, как были сожжены трупы моджахедов.

К этой операции готовились основательно и не одну неделю, а потому и жертв было предостаточно. Всех, кто истязал женщин и девушек, убивали невзирая на возраст, пусть это даже были четырнадцати, пятнадцатилетние подростки. Только после этого представитель "Комитета триста сорок" сделал заявление и предупредил, что отныне расплата за любые козни, направленные против России будет только одна — смерть без возможности погребения. В том числе ультиматум прозвучал и на всех языках Востока, отчего население там тут же умолкло.

Глава семнадцатая Триумфальное возвращение Максима Первенцева

Максим пошел навстречу просьбам учёным и "Юрий Гагарин" задержался в системе Альфа Центавра до конца года, хотя им и этого было мало. Кое-кто начал было поговаривать, что не мешало бы основать на четвёртой планете Ригеля Центавруса, имевшей кислородную атмосферу и жиденькую биосферу, колонию. На это было заявлено, что большей глупости невозможно придумать, так как проку от этой колонии не будет никакого, одна только головная боль. Тем не менее учёные успели помотаться по всей звёздной системе и совершили свыше тридцати высадок на самых разных небесных телах. По их словам они собрали множество бесценных научных данных, хотя кому бы об этом говорить, только не телепатам. Не такими уж и бесценными они были по большому счёту.

Солнечная система в этом плане мало чем отличалась от системы Альфы Центавра, если не считать того, что это была тройная звезда. Во всяком случае в солнечной системе хоть можно было заниматься добычей полезных ископаемых на том же Марсе или Луне, не говоря уже о поясе астероидов. Правда, их вполне хватало на Урале, в Саянах и других горах. Тем не менее учёным пошли навстречу и они остались вполне довольны. Третьего января "Юрий Гагарин" стартовал по направлению к Земле. Модернизацию его нереактивных двигателей было решено провести после возвращения домой и потому обратный полёт занял всё те же тридцать два томительных дня. Как и при полёте к Альфе Центавра всем пришлось терпеть волновые вихри и противные, нудные царапины, но к этому они уже привыкли и потому не жаловались на неудобства.

С Земли Первенцевы улетали вдвоём, а домой возвращались почти втроём и то, что полёт в подпространстве никак не повлиял на ход беременности Маргарет, лишь доказывало его полную безопасность. Максим и Маргарет поженились в середине ноября. Сразу же, как только президент России почувствовал, что его девушка в положении. Свадьбу сыграли пышную, весёлую, вот только вместо проезда на лимузине или тройке был облёт ближайшего космоса на "Метеоре-1". О космической свадьбе было сообщено на Земле всем людям, но молодоженов поздравляли далеко не везде за пределами России.

Куда чаще их проклинали и почему-то особенно Маргарет. Причём так оголтело, что её родители и почти вся родня решили перебраться в Россию. Родители и родня Билли Фореста сделали то же самое. По мере приближения "Гагарина" к Земле, страсти на планете накалялись. Дело дошло даже до того, что Папа предал Максима Первенцева анафеме и буквально через час у него случился инсульт, причём обширный. Жизнь Понтифику спасла инъекция карингфорса, но поражение мозга было настолько серьёзным, что он по сути стал клиническим идиотом. Спасти его могли только русские целители и Православная Церковь направила их в Ватикан. Папу поставили на ноги за трое суток и "прочистили" ему мозги экспандминдом.

Целую неделю его святейшество размышлял, после чего сложил с себя сан и заявил, что переходит в православную веру, после чего уехал в Россию и уже там признался, что стал телепатом и, прочитав мысли окружавших его людей, ужаснулся. Папа был испанцем, а стало быть католиком до мозга костей, но то, что он пережил, заставило его переосмыслить всю свою жизнь и это повергло весь католический мир в ужас. Мусульманский мир и так пребывал в нём уже не один месяц. Вообще-то то, что произошло в России и особенно полёт первого звездолёта к Альфе Центавра, привело в ужас весь мир и заставило людей буквально содрогнуться. Россию и русских стали панически бояться. Сотни миллионов людей охватила жестокая депрессия и они впали в апатию.

Зато в России царила совершенно иная обстановка. Страна наконец была полностью освобождена от бюрократов и компрадоров. Домой стремились вернуться все, кто имел хоть какие-то русские корни, но вместе с тем, бросив буквально всё, в Новую Россию потянулось множество людей, которые вдруг почувствовали, что только там они смогут жить спокойно и упорно трудиться в надежде на то, что однажды смогут улететь с Земли вместе с русскими. Странное дело, но телепатический иммиграционный контроль пропускал даже тех, кто ещё совсем недавно был чуть ли самым ярым врагом России. Телепаты, а вместе с ними власти, объясняли это тем, что их куда больше волнует то, что думают люди сейчас, а не их прежние заблуждения. После нового года начались и вовсе странные дела.

Довольно многие люди из числа тех русских, которые смылись из России с миллионами и даже миллиардами долларов пятнадцать, двадцать лет назад, принялись обращать всё своё достояние в деньги, и, подъехав на такси к зданию посольства, останавливали машину за несколько кварталов и шли дальше на коленях, после чего умоляли разрешить им вернуться на Родину. Они отдавали всё ранее украденное, награбленное и заработанное честным путём до последнего цента, были готовы провести долгие годы на каторжных работах, лишь бы их пустили обратно в страну и таких людей насчитывалось немало. В посольства было отправлено множество суровых священников-телепатов и именно им новые власти поручили оценить всю глубину их раскаяния и принять окончательное решение.

Раскаивались в содеянном далеко не все русские и уже очень скоро всему остальному миру стало ясно, что оставшихся нельзя называть людьми. Во всяком случае приличными. К тем же, кто покаялся, не применялось никаких санкций и их встречали точно так же, как немцев и французов, итальянцев и испанцев, шведов и датчан решивших перебраться в Россию. Хотя Максим Первенцев находился невероятно далеко, он постоянно был на связи со своими друзьями и всё чаще и чаще получалось так, что только ему удавалось принять правильное решение, которое не вызывало ни у кого ни раздражения, ни даже сомнения в том, что поступать нужно именно так.

Одним из самых ключевых вопросов был такой, каким путём идти дальше, то есть какую модель экономики строить в Новой России. Максим поступил предельно просто, он задал этот вопрос не учёным-экономистам и социологам, а предпринимателям и попросил не только высказать своё мнение, но и сделать это так, как полагается патриотам. В результате была предложена такая модель экономики, которую правильнее всего было бы назвать патриархально-общинной, когда каждый предприниматель ощущает себя отцом большой семьи, которую ему нужно кормить, одевать, обувать и обихаживать, поселив в большом, удобном, чистом и тёплом доме.

Патриархальность и взаимовыручка ставились во главу угла новой русской экономики, а также бережливость, рачительность, нестяжательство и мысли о завтрашнем дне и о том, что с природой будет после того, как тебя не станет. Первый и самый главный лозунг отцы русского дела выдвинули на первый взгляд простой и незамысловатый — "Помни о завтрашнем дне". Разъясняя свою мысль они говорили: — "Хватит производить грошовые поделки, срок службы которых исчисляется месяцами и чуть ли не неделями. Давайте делать всё с таким расчётом, чтобы вещи служили не только нам, но и нашим внукам".

Вторым лозунгом было: — "Общество потребления — прямой путь в ад". Доказывая это, они объясняли: — "Жить стоит только ради созидания вечных ценностей и чего-то действительно нужного людям, но не для бесконечного наслаждения и потребления. Истинное наслаждение заключено в созидании, а не в роскоши и излишествах". При этом новые русские предприниматели говорили, что с такими мыслями любые люди, а не только русские, будут на Земле чужими и потому нужно покинуть эту планету как можно скорее. Они же первыми и подали всем остальным пример, отказавшись строить себе дворцы и роскошные виллы. Банкиры вторили им и говорили, что ценность денег заключается вовсе не в том, сколько можно купить на них товаров, а в том, что деньги при создании новой финансовой системы смогут с максимальной эффективностью работать на благо всех людей.

Хотя на первый взгляд в России всё было вроде бы в полном порядке, перекосов хватало, особенно в экономике, полностью ориентированной на экспорт. Ей нужна была самая капитальная реконструкция. Предприниматели и экономисты первыми посчитали, сколько нужно будет задействовать людей и техники в строительстве такого числа гигантских звездолётов, чтобы они смогли унести на себе всех людей на другую планету за считанные годы, максимум за полтора, два десятилетия, а не за многие десятки лет. Ещё не приступив даже к их конструированию, они сразу же заявили, что эти звездолёты нужно строить с таким расчётом, чтобы их можно было эксплуатировать столетиями и что та планета, на которой они поселятся, не должна повторить судьбу Земли и остаться вечно девственной, а потому звездолёты нужно будет переоборудовать в космические металлургические комплексы и заводы по производству самых различных конструкционных материалов.

Идея патриархально-общинной экономики быстро завоевала умы людей, как и то, что каждая вещь должна служить человеку многие десятилетия. Здесь свою огромную роль сыграло то, что учёные-псионики уже разработали такие наноматериалы и особенно наноткани, срок службы которых мог исчисляться и столетиями, но при этом одежду из них можно будет обновлять до бесконечности, меняя её цвет и фасон в весьма широком диапазоне. То же самое можно было сказать и о флайерах, способных с одной стороны быть идеальным транспортным средством, а с другой маленьким космическим корабликом для не таких уж и близких путешествий. Они также могли служить человеку не одну сотню лет и это определяло ближайшее будущее.

В день старта "Гагарина" к Земле состоялось весьма важное событие, "Комитет триста сорок" открыл, можно сказать, секрет Полишинеля — рассказал о том, кто и почему в конце шестидесятых, начале семидесятых годов прошлого века, практически не сговариваясь, но действуя в унисон, так и не дал возможности людям создать постиндустриальное общество, чем вверг Человечество в бесконечный кризис. Это были крупнейшие энергетические, горнодобывающие, перерабатывающие, металлургические и машиностроительные корпорации. Именно они выдвинули идею "общества потребления", но не в этом заключалась трагедия Человечества.

В это время наука уже была способна вооружить человека не просто ресурсосберегающими технологиями, к которым Человечество всё же пришло, а неиндустриальными технологическими циклами и процессами. От них отказались в пользу глобального разделения труда и якобы высокой экономической эффективности. Зачем, спрашивается, производить металлы неподалёку от месторождений на небольших предприятиях, когда можно перебрасывать миллионы тонн руды с одного континента на другой? Зачем строить автомобильные заводы, изготавливающие по пять, десять тысяч "неубиваемых" автомобилей, служащих человеку многие десятилетия, в год, когда можно штамповать сотни тысяч таких машин, которые через пять лет окажутся на свалке? При этом до семидесяти процентов всех ресурсов будет расходоваться на воспроизводство самих средств производства и только тридцать будут обеспечивать потребности людей в самой различной продукции.

Зачем создавать персональные компьютеры с тактовой частотой в двести пятьдесят гигагерц, когда можно каждые полгода добавлять по паре ядер к процессору? Бесконечное производство мусора с целью выкачивания денег и постоянный рост денежной массы устраивали корпорации куда больше, чем работа в условиях действительно постиндустриального общества, когда человек перестаёт зависеть от огромных корпораций, но что самое главное, общество имеет такое огромное количество рабочих мест, что сможет обеспечить ими всех желающих с большим избытком. Вот так и получилось, что в две тысячи тридцатом году люди забыли о том, что сломанный будильник, кофеварку или телевизор можно починить. Нет, их специально изготавливали таким образом, чтобы через год они "умирали".

Учёные-псионики предъявили русским людям такое количество постиндустриальных технологий, при которых уже были не нужны гигантские комбинаты и карьеры, что всем сразу же стало ясно, чем они смогут заняться уже завтра. Большая их часть была создана как раз в пятидесятые, шестидесятые и семидесятые годы, но доведены "до ума" в последнее десятилетие и теперь становились широко доступными с одной единственной целью — дать возможность Homo Sapiens Sapiens, ставшему тупым придатком бездушного, унифицированного индустриального производства, превратиться в Homo Sapiens Habilis, что очень далеко от просто Homo Habilis, австралопитека, первого из всех Homo на Земле, в человека, который не будет зависеть от государства и его диктата.

Больше всего людей поразило то, что учёные КТС создали триста сорок восемь самых различных производственных комплексов размером от трёх железнодорожных вагонов, поставленных рядом, до двухэтажного дома и все они были нацелены на то, чтобы обеспечить будущие мини-заводы и фабрики материалами, сырьём, полуфабрикатами, а также чуть ли не полностью готовыми комплектующими. В общем только и делай, что загружай в них металлы и другие полезные ископаемы. Сразу же было заявлено, что уже в самое ближайшее время все металлургические предприятия будут закрыты и утилизированы, а вслед за ними и остальные промышленные гиганты, уничтожающие природу. На первоначальном этапе в строю останутся одни только машиностроительные предприятия, но и те перейдут на выпуск одних только новых производственных комплексов.

Людям также были предъявлены первые пятьдесят научно-исследовательских космических кораблей, которые сразу после возвращения Максима Первенцева отправятся на Луну, Марс, в пояс астероидов и к спутникам Сатурна и Юпитера, чтобы вести там разведку полезных ископаемых. Одновременно было сказано, что в России, на Урале, уже начато строительство двух малых космических металлургических комплексов длиной три километра, шириной два с половиной и высотой в полтора и что они поднимутся с поверхности Земли уже через два с половиной года. Их задача уже была определена — астероид Амон, под номером NEO 33554, ближайший к Земле. Хотя он имеет в поперечнике всего два километра, самородного железа и никеля в нём находится на сумму в восемь триллионов долларов, а кобальта и металлов платиновой группы, на двенадцать. Двадцать триллионов долларов летали чуть ли не над головой у людей.

КМК "Павел Аносов" и КМК "Иван Бардин", названные так в честь великих русских металлургов, доставят на Амон роботизированные установки для резки металла и роботизированный комплекс для его плавки и разделения сплавов в вакууме, а также жилые комплексы. После этого они превратятся в космические корабли-доставщики, только громадные. По расчётам специалистов работы там всего на пять лет, после чего космические металлурги, которые будут жить в сказочно роскошных условиях, Семирамида от зависти удавилась бы, отправятся к следующему точно такому же астероиду. Работы по строительству космических металлургических комплексов уже начались и на обоих стапелях трудилось свыше ста тысяч человек.

От этого известия промышленники экономически развитых стран содрогнулись, но куда больше них перепугались военные, ведь оба космических корабля будут доставлять на землю не металлические болванки, а готовые конструкционные блоки. Совершенно однотипные, словно детали конструктора "Лего", они пойдут на изготовление корпусов больших звездолётов, зато как раз они будут иметь различные размеры и назначение. Речь ведь шла не только о строительстве космолайнеров для перевозки пассажиров, но и огромных боевых космических кораблей-носителей. Если космолайнеры длиной в семь с половиной километров будут впоследствии переделаны в большие космические металлургические комплексы, то пятикилометровые боевые корабли, которые уже назвали линкорами, такими и останутся на долгие годы, если вовсе не на столетия.

Космические планы русских пугали военных всех стран без исключения. Они, как никто другой, прекрасно понимали, что если всё это не блеф, то Православная Русь станет чуть ли не самым главным шерифом в галактике и мечтали только об одном, чтобы кто-то сумел остановить русских. Самые панические настроения царили в высших правящих кругах Китая и Индии. Им ведь русские не предложили участвовать в колонизации других планете, а положение что в одной, что в другой стране было уже сейчас очень серьёзное. Зато это заставило эти две страны с гигантским населением тайно сесть за стол переговоров, чтобы начать договариваться о полном объединении, без которого им, судя по всему, будет не выжить, если русские действительно покинут Землю навсегда, а именно об этом, судя по всему, как раз и шла речь на самом деле.

Вот и получалось, что нет худа без добра. Китай и Индия, отношения между которыми были крайне напряженными, быстро нашли точки взаимного соприкосновения. Точнее одну единственную точку и ею оказалось Северное Наследство, которое они решили не уступать никому. Одновременно с принятием такого стратегического решения, правительства обоих стран решили сделать всё от них возможное, чтобы помочь Новой России всем, что только может ей понадобиться даже в ущерб своим собственным народам. Очень уж привлекательным было Великое Северное наследство. Особенно при том условии, что русские уже сейчас заявляли, что после них останется возрождённая природа и множество экологически чистых городов без малейших признаков мегаполисов.

Пользуясь случаем, Китай, согласовав этот вопрос с правительством Новой России, фактически аннексировал Монголию и Казахстан, пообещав "завалить" своего северного соседа по крайней мере экологически чистыми продуктами питания и всем, о чём его только не попросят. Максим даже провёл три раунда переговоров с председателем КПК и, подумав, дал добро, но при одном единственном условии — ни казахи, ни монголы не будут ущемлены в своих правах. Зная о том, что Индия стоит в очереди, он сказал, после того, как Пакистан, а вместе с ним и Афганистан участвовали в агрессии против России, её руководство не будет возражать против того, чтобы индусы навели там порядок, равно как и в остальных странах Средней Азии, влачащих весьма жалкое существование.

США уже фактически были предложены Чукотка, Колыма, Камчатка и Магадан, но только в том случае, если эта страна поставит Новой России некоторые свои новейшие технологии и высокотехнологическую продукцию. Президент Стюарт, зная о тайном сговоре между Индией и Китаем, тут же стал напрашиваться на переговоры. С ним Максим тоже разговаривал несколько раз и американец сказал, что США окажут Новой России любую помощь чем угодно, хоть военной силой, лишь бы иметь полное юридическое право на её Европейскую часть от Поволжья до старых границ СССР, вплоть до Северного Кавказа вместе с Крымом. Все восточные же территории, кроме Камчатки и Курильских островов, он "отдавал" китайцам.

За это было обещано, что вся рыба, выловленная в районе Курильских островов, а также весь рений, добытый на Итурупе, будут поставляться исключительно в Россию и практически по себестоимости. Рения нужен был для изготовления контактов термоядерных реакторов и не только. Поэтому Максим пригласил президента США посетить Россию и тот намеревался прилететь десятого февраля. После Чили Соединенные Штаты располагали вторыми по объёмам запасами рения и до тех пор, пока не будет найден астероид из этого металла, его нужно будет где-то покупать. Так что сделка была очень выгодной.

Максим Первенцев думал не только о далёком, но и о самом ближайшем будущем. Самой главной проблемой Новой России были Татарстан и Башкортостан. Татарские и башкирские бай вжали головы в плечи и напряглись в отношении репрессий, но они всё не начинались. Русские из этих двух республик уже выехали, но далеко не все татары и башкиры вернулись на свою историческую родину. Их никто не гнал из русских городов. Больше всего татар жило в Москве и в этом году они даже не стали устраивать народных гуляний, празднуя курбан-байрам и тем более прилюдно резать коров и баранов. Все знали, что рано или поздно КТС начнет решать вопрос с заволжскими мусульманами, но только те татары и башкиры, которые были с повстанцами задолго до начала восстания или стали бойцами-псиониками пси-корпуса "Титан", знали о том, каким именно будет это решение.

В принципе они же сами его и предложили. Ещё до отлёта с Земли Максим встретился с патриархом РПЦ и довёл до его сведения, как татары и башкиры, которые участвовали в подготовке восстания, предлагают решить самый злободневный вопрос. Если Православная Церковь найдёт необходимые формулировки, то в Новую Россию смогут переехать многие жители Кавказских республик. В первую очередь значительная часть осетин и черкесов. Жители Закавказья новые власти России не интересовали. Подавляющее большинство армян из страны уехало после окончательной победы чиновников, а те которые остались, в большинстве своём были расстреляны, и хотя их насчитывалось всего несколько сотен человек, крови на них было, как на всех эсэсовцах Третьего рейха. Точно так же отличились грузины и азербайджанцы, а потому они были отрезанный ломоть и никто не хотел их в России видеть даже гостями.

Нет, довольно большое число армян вернулось чтобы воевать против тех, из-за кого они покинули Россию, но это были даже не десятки тысяч. Евреев приехало из Израиля почти втрое больше, почти семнадцать тысяч человек. Как одни, так и другие говорили, что по образу мыслей, воспитанию и даже духу они русские и потому не могли поступить иначе, но так думали далеко не все армяне. Зато очень много евреев действительно мечтали найти в России то, чего им не дала бы ни одна другая страна мира — прямую и самую короткую дорогу к звёздам и для них граница была открыта. Некоторые из них даже шли на это не смотря на то, что их родители наотрез отказывались вернуться вместе с ними в Россию.

Патриарх Иоанн I, в миру Иван Петрович Ребров, в числе первых иерархов РПЦ попросил чтобы ему сделали инъекцию карингфорса и экспандминда. Он и без каких-либо прекурсоров сразу же стал практически полным псиоником и весьма мощным телепатом. Псионический дар Иоанн I счёл Божьей благодатью, излившейся на многострадальный русский народ. Будучи митрополитом, он наотрез отказался обслуживать новую власть и ни один чиновник так и не смог получить от него благословления. Заставить его смириться новая власть так и не смогла, как и молчать. Он мог запросто остановить службу, если в храм входили ироды и никто не мог с ним ничего поделать. Теперь же ему предлагалось сделать то, против чего так яростно выступала всегда Православная Церковь — встать на путь экуменизма.

Правда, речь шла вовсе не о том, чтобы в лоне Русской Православной Церкви объединились христиане всех тех христианских церквей и учений, в которых они выросли и были воспитаны до того, как решили присоединиться к русскому народу, а таких было уже около миллиона человек. Речь шла о том, чтобы Русская Православная Церковь взяла под своё крыло мусульман и иудеев перед дальней дорогой сквозь звёзды на Православную Русь. Патриарх, услышав это, сначала опешил и воскликнул:

— Максим Викторович, что вы такое говорите? Это же всё идёт от лукавого и грозит гибелью Православной Церкви. Поймите, она Православная только потому, что правильно славит Бога. Вам ведь известно, что в действительности имело место постепенное отпадение западных народов и западноевропейских конфессий от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Русская Православная Церковь не отходила от неё ни на шаг с времён крещения Руси, а вы говорите, что мы должны принять в свои объятья мусульман и иудеев. Извините, это невозможно.

— Православие? Правильно славить Бога? — усмехнулся Максим и спросил — А Бог нуждается в том, чтобы его славили? Он что, по вашему, император или падишах какой-то, который без прославления обойтись не может? Бросьте, отец Иоанн, это всё благоглупости. Проходят времена, одна эпоха сменяет другую, а раз так, то и в православии должны наступить перемены. Вы же согласились, наконец, что люди это никакие не рабы Бога, а его сыновья. Знаете, я бы вообще никогда не стал бы с вами разговаривать, не будь наукой доказано, что кроманьонцы появились на нашей Земле каким-то совершенно удивительным, непостижимым, но в то же время отнюдь не чудесным образом. Увы, но Адам и Ева это всего лишь библейские сказки, зато давно уже доказано, что неандертальцы и все предшествующие им гоминиды к нам, людям, никакого прямого отношения не имеют. Да, они могли быть той самой глиной, из которой кто-то слепил человека, ведь у нас с ними есть общие гены, но тем не менее не являются нашими предками. Уже очень скоро мы полетим к Альфе Центавра, а затем наши звездолёты полетят к более далёким звёздам и потом, улетев от Земли так далеко, что той звезды даже не будет видно, найдут в Поясе Ориона ту планету, которую мы с вами назовём Православной Русью. Нашу точку зрения вы знаете. Мы хотим предоставить всем тем народам, которые волнует чистота крови, история, традиции и культура предков, их верования, наконец, возможность жить там бок о бок с нами и бережно хранить всё, что делает их французами, англичанами, шведами. Лишь бы они нас уважали и разделяли наше стремление жить так, как хотим мы, и не учили нас, какими мы должны быть, чтобы кому-то понравиться. Поймите, отец Иоанн, православие вышло из иудаизма, как вышло из него мусульманство и лично мне дороги как некоторые евреи, признаюсь честно, далеко не все, так и татары, башкиры, черкесы, осетины, правда, тоже далеко не все. Они хотят находиться под крылом Русской Православной Церкви и даже готовы несколько видоизменить свои обычаи и отказаться от самых одиозных аспектов шариата, а раз так, то почему бы вам не пойти им навстречу? Вы же не станете от нас требовать, чтобы ваша паства могла совершать паломничества на Землю. Может быть такое и будет, но только не в ближайшие пятьсот лет. Мы, наше поколение, улетим с Земли навсегда и может быть наши правнуки захотят увидеть материнскую планету, но и это не факт.

В тот день Максим разговаривал с патриархом Иоанном I до поздней ночи и они расстались так и не придя ни к какому решению, но на следующий день его святейшество вызвало к себе келаря монастыря, в котором он находился последние три года. Это был, как и Максим, в прошлом кадровый разведчик, постригшийся в монахи, но не забывший прежних навыков и даже более того, создавший в монастыре небольшую разведгруппу. С иноком Сергием патриарх беседовал едва ли не целую неделю, после чего поручил ему собрать всю информацию о настроениях мусульман. Иоанн прекрасно понимал, что президент Новой России, а вместе с ним КТС уже никогда не свернут со своего пути. Более того, он лучше кого-либо на Земле знал о том, как страстно мечтают русские люди о Земле Обетованной, о Православной Руси и что они готовы положить на это не только все свои силы, но в том числе и свою жизнь.

Ещё никогда у русских людей не было столь великой цели и что самое главное, словно сам Бог диктовал им это и даровал для достижения столь высокой цели псионические способности. Если для того, чтобы иметь высокую долю уверенности в том, что у тебя появятся псионические способности нужно было сначала принять инъекции прекурсоров, а уже потом карингфорса и экспандминда, то у священников и монахов дело обстояло совсем по-другому. Им для этого хватало одного только экспандминда и многие из них именно так и поступали. Они сначала просили сделать им инъекцию этого препарата, который буквально перекраивал твой мозг и делал сознание невероятно чистым и возвышенным, а уже потом соглашались на инъекцию карингфорса, возвращающего человека во времена полного расцвета сил и весьма основательно преображающего тело. Об этом можно было судить глядя на инока Сергия, красавца и атлета.

Вот и говори после этого, что в здоровом теле здоровый дух. В данном случае впереди шествовали кристально чистое, ничем незамутнённое сознание и дух, а уже затем к человеку приходило физическое совершенство. Инок Сергий быстро собрал команду и отправился сначала в Татарию, а затем в Башкирию. Команда состояла из монахов, священников, татар и башкир, примкнувших к КТС более десяти лет назад, а также из телепатов чуть ли не "первого призыва". Два месяца они встречались с муллами и просто правоверными мусульманами, вели с ними долгие беседы и старались выяснить только одно, что для них дороже — хаджи в Мекку или близость к русскому народу? Вскоре мусульмане России, узнав об этой экспедиции РПЦ, чуть ли не в один голос заговорили о том, что Мекка это, конечно, хорошо, но русские, если рассудить, это всё равно, что родные братья, причём старшие, лишаться которых они не хотели.

Полного единодушия в этом вопросе не было. Некоторые были настроены против русских откровенно враждебно и считали их всех поголовно грязными свиньями и скотами, которых нужно уничтожать без зазрения совести. Этому никто не удивлялся и даже более того, ничего, кроме улыбок такие мысли ни у кого не вызывали. Если некоторым русским людям (и не только им одним) было достаточно хорошей встряски в виде осознания того факта, что довольно скоро, до этого дня доживёт каждый, будь он даже глубоким стариком, вся Россия поднимется на крыло и улетит, как птица, к звёздам, то этим типам мозги мог вправить только экспандминд.

Почти две трети мулл, видя то, что русские не предпринимают против мусульман Поволжья никаких репрессивных, уже сообразили, что их вообще не будет. Вот им-то как раз первым и стало ясно, чего именно они лишатся, если не последуют за русскими и что самое главное, с чем столкнутся впоследствии, когда на их земли, откуда их попросят временно удалиться, чтобы не путались под ногами, придут индусы и китайцы, причём ставшие к тому времени одной нацией. К этому дело шло семимильными шагами, так как между Индией и Китаем были заключены широкомасштабные договоры. Китай дажепошел на то, что начал жестко душить противников Индии в Пакистане и готовился к совместной оккупации Афганистана, так как обе страны получили на это карт-бланш от России.

С санкции некоторых мулл был проведён такой эксперимент. Телепаты отобрали самых непримиримых и яростных врагов русских людей и России и вкололи им карингфорс и экспандминд против их воли. Всем было интересно посмотреть, что их этого в итоге получится и результат превзошел все ожидания. Те татары и башкиры, которые ещё вчера были готовы убивать русских, вдруг сразу же присмирели. При этом дело было вовсе не в том, что они резко помолодели и к ним стали быстро возвращаться силы. Нет, тут всё дело было в том, что они обрели расширенное сознание и стали думать своей головой вместо того, чтобы в неё есть и из неё орать.

Эксперимент с карингфорсом и экспандминдом эмиссары РПЦ договорились провести в несколько этапов и после того, как сотня самых оголтелых бабаев присмирела, поняв, что русские никогда не были их врагами, настала очередь мулл. Сначала сто человек получили инъекции прекурсоров и вскоре выяснилось, что у тридцати процентов псионические способности появились практически в полной мере. Ещё сто мулл получили инъекции карингфорса и экспандминда. На этот раз результаты были совершенно ошеломительными. Шестьдесят два человека стали полными псиониками, обладающими даром телепатии, зато когда ещё сто самых отважных духовных лица приняли монашескую дозу экспандминда, всё стало на свои места.

Что татары, что башкиры, что черкесы и кабардинцы одинаково с русскими монахами реагировали на чистый экспандминд и становились в первую очередь телепатами. Так в долгих разговорах о том, кто мы и кто они, была поставлена последняя точка. И мы, и они оказались людьми практически одной судьбы. В прессе об этом не писали специально и на телевидении также никто не выступал, зато Рунет был переполнен блогами, посвящёнными тому, как именно следует поступить мусульманам России — примкнуть к РПЦ как самостоятельному подразделению и заменить хадж в Мекку чем-либо или остаться правоверными мусульманами на Земле и навсегда позабыть о русских братьях и сёстрах?

Совершенно спонтанно, без какого-либо давления сверху или сбоку начались опросы населения и вскоре выяснилось, что шестьдесят семь процентов татар, пятьдесят четыре процента башкир, а вместе с ними до трети жителей Северного Кавказа хотят перебраться в Россию и дожидаться того дня, когда они смогут вместе с русскими улететь с Земли. За то, чтобы РПЦ приняла мусульман и иудеев под свою опеку высказалось свыше семидесяти процентов всех тех людей, которые не хотели покидать Россию. Всем остальным было всё равно, так как они вспоминали о том, что являются мусульманами только в дни праздников, да и то не всегда.

Максим знал об этом и нисколько не удивлялся, что всё именно так и произойдёт. Российские мусульмане, за исключением своей небольшой части, всё же отличались от зарубежных и понимали, что после того, как все русские улетят с Земли, они станут на этой планете изгоями. И это без экспандминда. Десятого января всем жителям Татарстана и Башкортостана было предложено пройти через карингфорс и экспандминд. Для жителей Северного Кавказа условия были жестче. Им всем делали инъекции карингфорса, а вот экспандминд кололи только тем, кто действительно хотел уехать в Россию. Больше всего в Россию собиралось уехать осетин и ещё черкесов. Те татары и башкиры, которые не хотели улетать с Земли, с тревогой ожидали того дня, когда будет окончательно решена их участь.

Они думали, что это произойдёт после возвращения звездолёта "Гагарин" на Землю, но всё произошло гораздо раньше, ещё пятнадцатого января, когда было объявлено о достижении договоренности между Новой России с одной стороны и США, Китаем и Индией с другой. В любую из этих стран татары и башкиры могли улететь немедленно, причём отнюдь не с пустыми карманами. Каждый человек мало того, что мог забрать весь свой скарб, так ещё и получал миллион долларов и гарантии правительств принимающих стран, что им будут предоставлены все возможности для того, чтобы жить общинами любой численности не говоря уже обо всём остальном и что самое главное, по прошествии времени они смогут вернуться в родные края. Люди с продвинутыми мозгами были им очень нужны.

Вопрос с мусульманами Поволжья решился мирно, хотя кое-кого всё же стоило поставить к стенке, но этого не стали делать. Наверное в том числе и поэтому возвращение Максима Первенцева в Россию было по-настоящему триумфальным. В мире о нём впервые заговорили как о мудром и проницательном политике и дело тут было вовсе не в том, что он заставил три великие державы встать перед Россией на колени. Только теперь к людям пришло осознание того факта, что этот человек сумел объединить под крышей одного храма верующих трёх конфессий и это была не церковь какой-нибудь военной базы США, где в одном зале частенько молились христиане, иудеи и мусульмане. Это было нечто совершенно иное по своему смыслу.

Часть вторая ИСХОД^[1]

Глава первая Неудачная попытка выйти в отставку

Первый президент Новой России готовился к грядущему итоговому совещанию давно и очень тщательно. С момента штурма лагерей и "Титаника", а это произошло двадцать пятого мая две тысячи тридцатого года, прошло полных пять лет. Именно такой срок был отведён Временной конституцией, чтобы страна смогла прийти в себя, стабилизировать ситуацию и избрать себе нового президента. Максим считал, что в Новой России имеется немало достойных кандидатов на этот пост и мечтал чтобы выборы произошли как можно скорее. На мнение внешнего мира ему по большому счёту было наплевать. С ним контакты были минимальными, как его собственные, так и России, не говоря уже о её гражданах, которые ни о чём другом, кроме как о делах своей собственной страны, ничего не хотели знать.

Первая и самая главная причина, по которой людям, живущим в Новой России, причём не одним только русским, всё происходящее за её пределами было до фонаря, до лампочки или вообще до одного места заключалась в том, что все они "сидели на чемоданах". Все те русские, украинцы и белорусы, кто не хотел покидать Землю, жили за пределами Новой России. Поток же тех европейцев, которым обрыдла жизнь на этой планете, постоянно увеличивался и в страну, которая несколько уменьшилась в размерах, так как Чукотка и Колыма была отдана Соединённым Штатам, Камчатка, Магаданская область и Курилы — Японии, Дальний Восток — Китаю, Калининградская область Польше, а значительная часть Северного Кавказа обрела полную независимость, переехало на постоянное место жительства уже двадцать семь миллионов европейцев. Всего же их собиралось переехать в Россию почти двести семьдесят пять миллионов.

Люди бросали в Европе не только дома, но и дорогие виллы, лишь бы больше не видеть всех прелестей европейской демократии и либерализма. Помимо более, чем половины украинцев и девяноста процентов белорусов, Россия получила восточные области Украины, Крым, восточные области Белоруссии и оставила за собой черноморское побережье Северного Кавказа, а также Калмыкию. Сами калмыки перебрались в Поднебесную вместе с якутами, тувинцами и другими народами, близкими по крови к монголам и китайцам. Цыгане в принудительном порядке откочевали в Индию. Зная, на что претендует, Китай обласкал их сверх всякой меры и никому даже в голову не пришло назвать всё это этнической чисткой. Президент Новой России обещал, что русский народ восстановит природу Сибири и ему сразу же поверили. Не верить Максиму Первенцеву было нельзя. Его слова никогда не расходились с делами. Всем, уезжающим из России по его просьбе, была обещана прививка от тупости и она была сделана.

Только поэтому Китай пошел на то, чтобы сделать якутов, других представителей коренных народов Сибири и Крайнего Севера и калмыков едва ли не людьми высшего сорта. То же самое сделала Америка по отношению к коренным жителям Чукотки и Колымы, а Япония точно так же отнеслась к коренным жителям Камчатки, Магаданской области и Дальнего Востока. И никто не прогадал. Экспандминд превратил их в самых лучших студентов, ведь бывший оленевод или охотник имел теперь такие мозги, что был способен всего за два с половиной года закончить университет вместе с аспирантурой и докторантурой, получить учёную степень и стать профессором или крупным учёным-исследователем. Примерно десять процентов людей ещё и приобрели псионические способности.

Тем не менее Новую Россию во всём мире тихо, но упорно и люто ненавидели сотни миллионов людей. Первой и самой главной причиной ненависти был карингфорс, насмерть убивший во всём мире производителей всех остальных медицинских препаратов и техники. Из-за него закрылись аптеки и госпитали, прочие лечебные учреждения и через пять лет остались в строю одни только травматологические пункты. В общем вся современная медицина, а вместе с ней медицина нетрадиционная, приказала людям долго жить и упокоилась в бозе. В результате десятки миллионов человек остались без работы и всё только потому, что всего за два года, с две тысячи тридцать первого по две тысячи тридцать третий год всему населению планеты были сделаны инъекции карингфорса.

Русские не спрашивали, хотят люди этого или нет. Их президент просто взял и послал свой пси-корпус, число бойцов в котором уже превысило триста тысяч человек, сделать инъекции всем без исключения, даже преступникам в тюрьмах. В них они ещё и выпускали людей на свободу, если выяснялось, что они сидят ни за что, да ещё и помогали им выехать из страны, когда оказывалось, что их преследуют по политическим или каким-то другим мотивам. Эта операция длилась два года и бойцы-псионики мало того, что пролечили всех людей на планете, так ещё и перестреляли немало господ, повинных в кровавых преступлениях против своего народа. Всё бы хорошо, но некоторые из пациентов пси-корпуса получали ещё и экспандминд, после чего об этом извещали власти тех стран, положение в которых было стабильным или переправляли их в Западную Европу.

Тем не менее Новую Россию люто ненавидели за то, что мало кто из тех людей, кому кололи экспандминд становились псиониками, что объяснялось весьма просто. Учёные, занимающиеся исследованиями в области пси-стартинга, научились определять, кому, что и как нужно колоть, чтобы человек стал псиоником. Телепаты пси-корпуса отбирали для пси-стартинга только тех людей, которые мечтали учиться, после чего у них брали на анализ слюну и выясняли, станут они псиониками или нет. Даже если выяснялось, что шансы невелики, то пациенту всё равно немедленно кололи ударную дозу экспандминда, но иногда всё происходило наоборот. По отношению к так называемым "дикарям" применялась совершенно иная практика.

В джунглях Южной Америки, в прериях и лесах Америки Северной, в Канаде и на Аляске, в Африке, Азии, Австралии и на островах Тихого океана телепаты выявляли тех людей, которые мечтали о лучшей жизни для своего народа и шли на любые ухищрения, чтобы сделать их псиониками. Чем хуже жилось людям, тем чаще они были восприимчивы к пси-стартингу. На тихоокеанских островах "дикари" ничего не могли сделать для своих племён, которые, как правило, поголовно получали экспандминд, после чего с ними пару месяцев занимались по специальной программе педагоги. Поэтому их переправляли в страны Западной Европы, США и Канаду. Там их ждали с огромным нетерпением. Ещё бы, ведь только с ними и были связаны все надежды "развитых" стран на прорывы в науке. Им прощалось всё, даже то, что они носили украшения из перьев и раковин.

Точно такой же была политика в отношении беднейших слоёв населения в мусульманском мире и их также отправляли в Европу, из которой непрерывным потоком уезжали в Новую Россию все те люди, которые хотели покинуть Землю. Размен был в принципе равноценным. Русские не пускали в свою страну маргиналов и представителей верхней части среднего класса, где были особенно сильны антирусские настроения. Зато открывали границу для рабочих, научной, технической и культурной интеллигенции, но с оглядкой на образ мыслей и предоставляли им в своей стране всё, что только могло потребоваться человеку для дальнейшего развития.

Хотя до отлёта с Земли было ещё очень много времени, русские уже сейчас начали сбор своих, а также древних православных культурных и исторических ценностей по всему миру и первое, о чем заявил президент Первенцев, это о том, что Новая Россия выкупает у Турции музей Айя-София в Стамбуле, а вместе с ним целый ряд православных святынь, находящихся на территориях, заселённых мусульманами. Если правительство Турции откажется его продать, то собор Святой Софии будет изъят в принудительном порядке не считаясь ни с каким жертвами, которые понесёт турецкая сторона. Ещё жестче он поступил в отношении албанцев, разрушавших сербские памятники истории. Им было приказано немедленно покинуть Косово, иначе против них будут применены санкции.

В Сербии было предложено собраться всем тем жителям бывшей Югославии, кто исповедовал православие, чтобы провести широкомасштабную подготовку к отлёту с Земли. Выражаться же она должна была в том, что им предстояло забрать все свои культурные и исторические памятники вплоть до мостов через Дунай. Россия дала гарантии, что Косово будет возвращено в неповреждённом виде, но относительно Сербии таких гарантий не давала. Так уже в две тысячи тридцать первом году Сербия стала на время российской территорией и такова была воля сербского народа и практически всех тех людей, которые исповедовали православие. Более того, некоторые сербы высказали было пожелание слиться с русскими полностью, но им в этом было отказано в самой жесткой форме — Сербия будет полностью возрождена на Православной Руси в своей прежней форме.

Молодёжь до тридцати лет вместе с детьми отправилась в Новую Россию, в Крым и на русский Северный Кавказ, а все старики остались, чтобы забрать на Православную Русь всё до последнего камня, включая могилы предков. Своим соседям они пообещали оставить вместо городов одни только ямы. Это послужило всему миру едва ли не самым громким сигналом. Все остальные события минувших пяти лет также свидетельствовали о том, что до семидесяти процентов славян, а также больше половины "чистокровных" европейцев намерены улететь с Земли навсегда и это пугало очень многих людей во всём мире. Даже в мусульманских странах стали понимать, что бегство белых людей ни к чему хорошему не приведёт.

Причин для ненависти хватало и русских людей ненавидели всё больше и больше. В том числе ещё и потому, что кроме некоторых европейцев Новая Россия не хотела принимать у себя больше никого. При этом русских людей было трудно обвинить в расизме, так как они давали разрешение на въезд даже арабам и неграм, но это были в основном те люди, которые когда-то учились в России и даже Советском Союзе. Хотя на страницы газет, экраны телевизоров и даже в Интернет эта ненависть не выплёскивалась, власти всех стран старались сдерживать её, все русские люди прекрасно знали, как их ненавидят во всём мире. Те люди, которые смогли наконец переехать в Россию, облегчённо вздохнув, говорили, что они наконец-то оказались дома. В своих странах им приходилось нелегко, ведь стоило кому-либо встретиться с работниками многочисленных русских консульств, как на них начинали смотреть враждебно.

В России уже было готово почти всё, чтобы принять огромное число беженцев. Для них были подготовлены площадки, на которых они смогут построить новые города и уже этим летом должен был начаться массовый переезд людей. Русские люди все эти пять лет только и занимались, что подготовкой к приёму переселенцев, но не забывали при этом о строительстве звездолётов. Космические металлургические комплексы были построены с опережением графика, но ещё раньше было построено шестьсот двадцать малых исследовательских кораблей и все они имели в длину сто пятьдесят метров. Внешне они были похожи на пионера и потому их сразу же назвали в шутку пионервожатыми. Первые десять таких кораблей стартовали через месяц после триумфального возвращения Максима Первенцева в Новую Россию и сразу же направились на Луну, на Марс и в пояс астероидов, неся на своём борту по двести пятьдесят учёных-исследователей. Вот среди них уже было немало людей, приехавших из Европы.

Когда же с Земли стартовали КМК "Павел Аносов" и КМК "Иван Бардин", причём одновременно, по всему миру разнёсся просто дикий зубовный скрежет. И это не смотря на то, что русские совершили за это время уже девять полётов к находившимся неподалёку от Солнца звёздам и ни одна из их экспедиций не закончилась трагедией. Просто всем стало ясно, что русские действительно улетят с Земли и что самое страшное, заберут с неё самых лучших представителей Человечества. По этому поводу только в Индии и Китае правящие круги злорадно потирали руки, хотя кое-что уже сейчас заставляло их насторожиться. В первую очередь то, что француженка Мадлен Захриди объявила себя халифом, заявила о том, что Максим Первенцев пророк, указавший путь всем мусульманам и что она, как его духовная дочь, объявляет о слиянии иудаизма, христианства и ислама.

Капитан Захриди, а вместе с ней ещё двести шестнадцать француженок-мусульманок, провели в две тысячи тридцать втором году в Новой России восемь месяцев и после своего возвращения начали свои проповеди. Все они, как и остальные духовные лица Православной Церкви, получив причастие в виде тройной дозы экспандминда мало того, что стали телепатами, так ещё и обрели дар целительства. Поэтому на их проповеди, а они были направлены на преодоление неприязни, ненависти, взаимного непонимания и на единение в одном храме исламокатолицизма, отвергающего законы шариата и призывающего мусульман к светскому образу жизни, а христиан к отказу от пагубных страстей и пороков, собирались десятки тысяч людей. Это была религия стадионов и она стала, неожиданно для всех, быстро завоёвывать сердца людей сначала во Франции, а затем в других странах Западной Европы и две тысячи тридцать пятому году стала весьма масштабным явлением, поддерживаемым государством.

Исламокатолики призывали всех людей к миру и терпению, говоря, что за это все люди Земли будут щедро вознаграждены Великим Северным Наследством, которое превзойдёт все их ожидания. Мадлен Захриди в своих проповедях говорила о том, что она читала мысли последнего пророка, как открытую книгу и заглянула в его душу, полную света и тепла, а потому призывает людей верить каждому его слову. Русские, улетев с Земли, откроют дорогу в галактику всем остальным людям, но что самое главное, сделают так, что им не придётся напрягаться нечеловеческим образом, чтобы повторить всё то, что уже сделали они и что ещё сделают. Халиф Захриди говорила, что русские люди подобны великанам, стоящими рядом с пигмеями и потому должны покинуть родную планету и призывала людей воздать им добром за добро. Увы, но её голос зачастую заглушали возмущённые вопли ярых приверженцев католицизма и ислама.

Тем не менее все те мусульмане, которым была сделана инъекция экспандминда, становились её сторонниками. Самое же главное, что ей удалось сделать, это заставить имамов и муфтиев вступить с ней в дискуссию и вот тут-то выяснялось, что лучше халифа Захриди и её женщин-имамов больше никто не знает Коран, Библию и Тору, а потому они всегда выходили победительницами. Самой главной победой Мадлен Захриди было то, что ей удалось стабилизировать ситуацию во Франции и теперь, когда из страны уезжали в Новую Россию сотни тысяч тех французов, которые хотели сохранить свою национальную самобытность, на их место приезжали те мусульмане, чьё сознание было подвергнуто расширению с помощью экспандминда и эти люди уже не хотели жить по законам шариата.

Но даже они не смотря на проповеди Мадлен Захриди и её женщин-имамов были настроены по отношению к русским крайне отрицательно, но хотя бы не ненавидели их. Они считали, что русским ни в коем случае нельзя покидать Землю и было бы куда правильнее её просто завоевать. Дискутировать с ними никто даже и не собирался. Главным образом потому, что такой сценарий был просто недопустим. Никто из русских людей не хотел работать за всю планету. Зато ради достижения цели они были готовы трудиться без выходных, что собственно и происходило. Карингфорс и экспандминд творили чудеса, а поскольку учёные, занимавшиеся пси-стартингом знали, что они делают, то свыше пятидесяти процентов их пациентов становились полными псиониками, а почти девяносто обретали псионические способности в той или иной степени, но мозги у всех без исключения работали на полную мощность.

Максим, вернувшись на Землю, не только принял в Москве несколько правительственных делегаций, но и сам совершил немало поездок. Новая Россия на первых порах могла не думать ни о продовольствии, ни о товарах народного потребления. Их поставляли в страну даже из Западной Европы. Поэтому все силы были сосредоточены на строительстве предприятий нового типа, космических кораблей, подготовке площадок под новые города, производстве строительных материалов и ещё научно-исследовательских работах. Об экологии думать пока что было некогда. Постиндустриальная экономика быстр набирала силу, но в Новой России всё же было построено несколько крупных предприятий и три из них занимались только изготовлением термоядерных реакторов для поставки за рубеж.

Это было жесткое требование трёх самых крупных партнёров Новой России — США, Евросоюза и Азиатского Союза. Поставлялись термоядерные реакторы и в другие страны, но только в те, положение в которых было стабильным. Термоядерная энергетика в русском исполнении отличалась абсолютной безопасностью. Из Новой России на экспорт шли термоядерные реакторы трёх типоразмеров. Самый большой имел в длину семьдесят пять метров, в ширину двадцать и в высоту тридцать. Средний был вдвое меньше, а малый был примерно вдвое больше железнодорожного вагона, но его мощность была такова, что он мог обеспечить электроэнергией город с населением в три миллиона человек, причём экологически чистой.

В этом специалисты в области энергетики убедились после того, как на одном из полигонов все три реактора были расстреляны из пушек нескольких пионеров. В результате был всего лишь зафиксирован небольшой вброс тепловой энергии и были замечены яркие вспышки. Термоядерная реакция погасла моментально и никаких выбросов радиоактивных веществ не было обнаружено. Одними только поставками термоядерных реакторов Новая Россия уже выводила весь остальной мир из затянувшегося, чуть ли не бесконечного экономического кризиса, но тем самым лишь восстанавливала против себя общественное мнение. Люди во всём мире почему-то считали, что если русские сделали эволюционный скачок, то значит должны теперь взять их чуть ли не на содержание, причём с ударением на слове должны и были уверены в своей правоте.

Более того, хотя дискуссии на эту тему были чуть ли не запрещены, очень многие господа постоянно находили всё новые и новые аргументы в защиту своей точки зрения. И русские люди прекрасно знали о том, как к ним относятся. Главным источником информации об этом были приезжающие в страну европейцы, но куда резче по этому поводу высказывались в Рунете все те целители, которые вахтовым методом работали за рубежом. Прекрасно знал об этом и Максим Первенцев, знал и понимал, что он не в состоянии хоть что-либо изменить. Причины этой ненависти ему были хорошо известны и главная была очень проста — зависть. Элементарная, ничем не прикрытая зависть, причём окрашенная в чёрный цвет. А ещё эта ненависть имела самый настоящий атавистический характер.

То, что Россию и русских людей по-прежнему ненавидят, его мало волновало. Всё равно дальше кухонных разговоров эта ненависть не распространялась. Политика крупнейших партнёров Новой России в этом плане была предельно проста — тотальный запрет на любые высказывания в адрес русских, их страны и особенно президента Первенцева. Никаких разъяснений, никаких объяснений и никакой дискуссии по поводу того, что они делают и зачем. А также минимум информации о том, что происходит в России, но информация во внешний мир всё равно поступала через Интернет, причём без каких-либо подробностей. В виде коротких информационных сообщений, фотографий и видеороликов, говорящих об очень многом.

Всего за пять лет в Новой России действительно было сделано очень много. Были уже почти полностью расселены крупнейшие города страны, как временная мера, множество автомобилей с самой хорошей аэродинамикой модернизировали и превратили в флайеры, усилив их корпуса, но вместе с тем начался выпуск куда более современных флайеров. По все стране было построено на бросовых землях уже семь крупных космических верфей, но что самое главное, завершалось строительство четырёх космических кораблей-разведчиков и это были весьма большие звездолёты длиной в полтора километра, прекрасно вооруженные и вместе с тем очень прочные. Их несущие корпуса, изготовленные из модулей, отлитых из легированной стали в космическом вакууме, в невесомости, имели колоссальную прочность, но помимо этого их защищал наружный корпус из ещё более прочных композиционных материалов и мощнейшие силовые поля.

В отличие от кораблей прототипов, таких как "Юрий Гагарин", они не имели высоких надстроек и иллюминаторов, но зато были оснащены двумя поворачивающимися толстыми "крыльями" и "килем" мощных радаров, сканеров и электронно-оптических систем. Как и пионеры, они были кораблями-невидимками и отследить их можно было только в момент входа в подпространство или выхода из него по характерному электромагнитному импульсу и тусклой, но довольно большой по размеру области свечения, вспышке. При входе в подпространство она была тёмно-красной, а при выходе фиолетовой. Хотя продолжительность таких вспышек и электромагнитных импульсов не превышала двенадцати тысячных секунды, на этой основе уже были созданы сканеры слежения за чужими космическими кораблями. Они уже были построены и выведены на очень высокую орбиту.

Максим Первенцев был доволен тем, как идут дела в целом, но крайне недоволен собой и своим стилем руководства. Как он ни старался, очень уж авторитарным он у него выходил. Он всегда требовал, чтобы ему всегда предлагалось несколько вариантов решения любой проблемы и чуть ли не заставлял своих подчинённых, чтобы по самым сложным вопросам всегда созывались пусть и короткие, но очные совещания, чтобы он мог выслушать оппонентов и принять окончательное решение. Без этого, зачастую, было невозможно двигаться дальше и потому в течение рабочего дня ему приходилось порой проводить до двух десятков таких совещаний и даже больше. Хотя Максим и понимал, что невозможно быть в курсе всех самых важных дел, он именно к этому стремился и ничего не пускал на самотёк.

В конце концов это ему смертельно надоело. Будучи далеко не самым мощным телепатом, он всё же часто сталкивался с тем фактом, что кто-то обязательно уходил из его громадного кабинета раздраженным, хотя и пытался скрыть это. Такой принцип работы, когда намечалось сразу несколько вариантов решения какой-нибудь проблемы, после чего он, заставив разные команды отстаивать точку зрения в ходе телепатической дискуссии, имел огромные плюсы. На таких совещаниях Максим очень чётко видел, какая из команд уверена в успехе больше всех и какое решение при этом нравится всем остальным разработчикам. Если два этих фактора совпадали, он отдавал приказ двигаться именно этим путём и такое решение всегда оказывалось самым правильным. После этого объединялись усилия даже самых непримиримых противников и дело всегда спорилось. Таким образом принимались решения по всем вопросам без исключения.

Правда, из-за такого подхода к руководству без дела оставались все те немногие министерства и ведомства, которые были созданы в Новой России. Впрочем, если рассматривать их как коллективных секретарей и референтов, то без них президент Новой России просто зашился бы, а так всё было прекрасно и ещё никто не заявил, что его идею зря задвинули в угол. Наверное потому, что ей нашлось несколько иной применение. Всё было бы просто замечательно, но сам Максим Первенцев, у которого в штате насчитывалось сорок три секретаря, включая жену, и не было по сути ни одного заместителя или просто второго лица, по этому поводу не просто расстраивался, а жутко комплексовал. Несколько раз он пытался чуть ли не силой заставить министров проводить точно такие же совещания, но после того, как они заканчивались чуть ли не скандалом, вызывал спорщиков к себе в кабинет и через пятнадцать минут они уходили либо дорабатывать свои предложения, либо пожимали друг другу руки.

Такой метод руководства огромной страной он считал совершенно неприемлемым, но пока что именно он давал прекрасные результаты и ещё не было случая, чтобы решение какого-то вопроса затянулось больше, чем на месяц. В Новой России всё делалось с колёс, но при этом каждая мелочь оказывалась выверенной и отточенной до полного совершенства. Первое такое совещание состоялось на третий день после его возвращения из экспедиции и в Георгиевском зале тогда собралось порядка четырёхсот религиозных деятелей, разбитых на семнадцать команд. Едва поприветствовав Патриарха, митрополитов, имамов и раввинов, он сразу же предложил им общаться между собой телепатически и тут же начался мозговой штурм. Через каких-то сорок восемь минут Максим внёс предложение, чтобы священнослужители поработали над тремя варианта объединения своих усилий в области пастырской деятельности и предложил пообедать.

Ещё через две недели они собрались снова и теперь уже через семнадцать минут было принято решение фактически об объединении и слиянии всех тёх религий, хотя прямо об этом не было сказано. Перед вторым совещанием президент Новой России провёл около семидесяти встреч с членами "Комитета триста сорок" и все они были точно такими же продуктивными. Вот с того-то злосчастного февраля всё и началось. К Максиму Первенцеву потянулись буквально целые толпы ходоков, которые почему-то считали, что только он способен решить их вопрос. Как-то сама собой выработалась система принятия решений, в его команду вошли специалисты из самых различных областей и дело быстро двинулось вперёд. Весь второй год их работы прошел под знаменем максимального ускорения и при этом как-то так получалось, что его рабочий день длился всего восемь часов.

Всё остальное время Максим посвящал семье и особенно сыну, которого они назвали Николаем. Он постоянно призывал людей не зацикливаться на одной только работе и буквально требовал, чтобы они не только работали, но и отдыхали. Его призывы не находили отклика. Сверхурочные стали чуть ли не нормой, а очень многие люди сами перешли на шестидневную рабочую неделю вместо пятидневки. Трудовой энтузиазм охватил всех, особенно тех людей, которые работали в горнодобывающей и металлургической отраслях. Они хотя и не стали работать больше, но погрузились в учёбу, чтобы освоить профессии космических шахтёров и металлургов. Максим прекрасно понимал их, но поскольку рождаемость резко увеличилась, был вынужден помалкивать. Правда, неделю назад он заявил, что намерен сложить с себя полномочия президента и его тотчас отправили в отпуск:

Не почуяв в этом никакого подвоха, он вместе с Мэгги и Николкой улетел в Крым, где установилась на редкость тёплая погода и сразу же оказался в информационном вакууме. Их поселили на небольшом искусственном острове в двух километрах от берега и они всю эту неделю только и делали, что купались, загорали и строили планы, как будут жить дальше вне стен кремля. Тем временем в стране был проведён референдум. Как только президента превратили в счастливого Робинзона с Пятницей, "Комитет триста сорок" обратился к народу с предложением обсудить сложившуюся ситуацию. В Новой России и раньше знали, что Максим Первенцев обладает уникальным даром принимать правильные, идеально взвешенные решения на основе практически мгновенной оценке проблемы, освещённой с самых разных сторон, над которой работало сразу несколько коллективов.

Надо сказать, что таким качеством он обладал всегда, начиная с Лицея и хотя никогда не рвался в лидеры, всегда получалось так, что за ним они были готовы идти хоть в огонь, хоть в воду. Будучи человеком скромным и совершенно не властолюбивым, президент хотел сложить с себя полномочия и отойти в сторону, но в таком случае темпы движения вперёд резко снизятся по той простой причине, что среди них так и не нашлось человека, который смог бы управлять государством столь же эффективно и потому "Комитет триста сорок" обращался к народу Новой России с одним единственным вопросом, подскажите, что нам теперь делать? Ответы КТС попросил направлять по электронной почте в ЦСУ. Сутки спустя аналитический компьютер изучив все предложения суммировал их и выдал три самых часто встречающихся в посланиях людей совета:

— Назначить Максима Первенцева президентом страны на весь переходный период вплоть до того дня, когда все жители Православной Руси обживутся и укоренятся на новой планете;

— Избрать Максима Первенцева царём;

— Назначить Максима Первенцева пожизненным диктатором.

Эти три совета в сумме составляли восемьдесят семь процентов из всех поданных, а всего на просьбу откликнулось восемьдесят два процента людей, живущих в новой России. На этом основании были подготовлены изменения, которые нужно было внести в конституцию, что и было сделано незамедлительно. Именно три этих вопроса, а также текст новой конституции, и были вынесены на референдум, о проведении которого сам президент так ничего и не узнал. Референдум состоялся через три дня и в нём участвовало уже девяносто два процента населения страны. Семьдесят шесть процентов людей проголосовало за то, чтобы Максим Первенцев стал президентом страны, а затем и планеты на весь переходный период, после чего он сам скажет, согласен стать царём или нет. Такое пожелание вписало шестьдесят девять процентов голосующих. Новая конституция давала ему права если не царя, то как минимум диктатора.

Отныне президент Новой России — Православной Руси мог самостоятельно принимать решения относительно формирования Правительства и мог назначать всех министров. Никаких совещательных органов при нём не было, а "Комитет триста сорок" заявил о своём самороспуске. Ответственность президент нёс только перед своим народом и то лишь в том случае, если за проведение референдума выскажется квалифицированное большинство граждан Новой России — Православной Руси. Когда ранним утром Максим вылетел из Крыма в Москву на флайере, то по-прежнему ничего не знал о референдуме. На совещание, посвящённое подведению итогов пяти лет работы, он пришел вместе с сыном и всей командой своих секретарей, с которыми уже был готов попрощаться, в Георгиевский зал Кремля. Едва он сел за стол, как Сергей Апрельский, министр экономики, встал и торжественно сказал:

— Друзья, поздравляю вас с нашим первым юбилеем. Пять лет это уже дата, тем более, что вам хорошо известно, что сделано в стране за столько короткий срок. Думаю, что Максиму нужно выставить за проделанную работу оценку отлично и дать ему на будущее такое напутствие — так держать, командир, мы готовы идти в бой.

Все собравшиеся зааплодировали и Максим, встав из-за стола, широко заулыбался. Когда аплодисменты стихли, он спросил:

— Я так понимаю, что это весь доклад, Сергей? Что же, и на том спасибо, хотя я ожидал чего-то большего. Раз так, друзья мои, тогда давайте перейдём ко второму вопроса сегодняшней повестки дня. Неделю назад я заявил, что слагаю с себя полномочия временного президента и поэтому прошу вас назначить дату выборов.

На этот раз встал Николай Бойцов и сказал другу:

— Максим, ты больше не временный президент. Мы обратились к народу и спросили, как нам следует поступить. Народ решил, что ты должен быть президентом до той поры, пока Православная Русь не будет нами всеми покорена. Поэтому продолжай работу, но уже в новом качестве, а про Временную конституцию лучше забудь. Мы предложили народу новый текст такого основного закона Православной Руси, с которым будут решены все самые главные вопросы, и он за него проголосовал. — только теперь Максим Первенцев понял, насколько же друзья сильнее его, как телепаты, он только сейчас смог заглянуть в их сознание и удивился тому, как они все удовлетворены решением народа и Николай это подтвердил — Макс, ты единственный из нас, кто способен чуть ли не в считанные секунды принять самое лучшее решение из всех возможных, но что самое главное, лучше кого-либо умеешь нацелить людей на работу в самом важном направлении. Без этой твоей способности очень многие вопросы так бы и не были решены. Извини, друг, но до тех пор, пока это возможно, мы будем эксплуатировать такую твою способность. Тебе некуда деваться, Макс. Это ведь не мы просим тебя остаться нашим командиром, а народ и ты обязан ему подчиниться. Поэтому продолжай работу.

Максим вздохнул, сосредоточенно кивнул и ответил:

— Мы все должны продолжить работу и сделать всё так, чтобы потом не было стыдно. Что же, я надеюсь, что всякие там торжества будут сведены к минимуму.

Торжества как раз и не были запланированы. Через три дня президент Первенцев принес присягу, после чего состоялся торжественный обед, и на следующий день продолжил работу на своем посту, но уже с осознанием того, что народ Новой России выказал ему своё безоговорочное доверие. Более того, народ, словно призвал его на царствование, хотя как раз царём Максим становиться не хотел. Понял он и то, что каждый лишний день, прожитый на Земле, будет им всем в тягость и потому первое, что сделал на следующий день, это ввёл чрезвычайный рабочий график для всех категорий трудящихся и выступил по телевидению с обращением. Оно было коротким. Он поблагодарил людей за оказанное доверие и сказал, что теперь только от совместных усилий народа Новой России зависит, как скоро они смогут перебраться в новый, совершенно девственный мир.

С этого момента была официально введена шестидневная рабочая неделя, установлен девятичасовой рабочий день, а отпуск отныне составлял всего двадцать два дня. За исключением Нового года, Рождества, Пасхи и Троицы все остальные праздники упразднялись. Рабочий день президента, членов Правительства и всех руководящих сотрудников увеличивался до десяти часов. Работы ведь было впереди непочатый край. Зато это позволило завершить строительство космических кораблей разведчиков на полтора месяца раньше и двадцатого августа они отправились в свой первый полёт на ходовые испытания к Альфе Центавра. На этот раз на борт звездолётов поднялось пять тысяч учёных со всего мира.

Вообще-то их взяли в полёт в качестве подопытных кроликов, так как никто из них не получал экспандминда, но он был наготове. Во время этого полёта была достигнута скорость в сто двенадцать световых лет, при которой кошки царапались пусть и ненамного, но всё же меньше. Были так же испытаны специальные защитные капсулы, в которых полёт было переносить намного легче, но невидимые космические кошки забирались и туда. Самым впечатляющим результатом этого межзвёздного полёта стало то, что подавляющее большинство учёных наотрез отказалось отправляться в следующую, куда более длительную экспедицию, хотя на обратном пути корабли развили скорость уже в сто сорок семь световых лет и потому менее, чем через одиннадцать суток звездолёты добрались до Земли.

Из пяти тысяч абсолютно здоровых, физически развитых мужчин и женщин только двести тридцать два человека заявили, что они отправятся в следующую экспедицию. Её старт должен состояться ровно через три месяца после возвращения. За это время трюмы космических кораблей будут заполнены всем необходимым. То, что русские наконец пригласили учёных из других стран в Большой космос, никак не повлияло на умонастроения людей. Между тем из двухсот тридцати двух человек в следующую экспедицию было отобрано только сто шестьдесят восемь и всем тем, кому было отказано, не стали давать никаких объяснений по этому поводу. Зато через каких-то две недели в газете "Крисчен Сайнс Монитор" появилась большая стать под названием: — "Чем пахнут наши мысли?"

В этой статье известный всему миру журналист Стивен Девис, который взял интервью у более чем двадцати американцев, побывавших в звёздной системе Альфа Центавра, высказал предположение, что русским людям нестерпимо противной находиться рядом даже с такими людьми, как учёные-исследователи. Телепатия ведь давала куда полное представление о человеке, чем вербальная форма общения. При этом Стивен Девис, изощрённая хитрость которого заставила бы побледнеть даже иезуитов, выяснил, что подавляющее большинство русских людей вели себя во время полёта очень скромно, были немногословны, исключительно дружелюбны, но при этом не были очень уж расположены к беседам наедине. Вот журналист и задался вопросом: — "Так чем же, господа, пахли ваши мысли, раз вам было отказано подняться на борт звездолётов?"

Статья Стивена Девиса и высказанные им подозрения относительно моральной нечистоплотности всеми уважаемых учёных, наверное, впервые заставила американцев и не их одних задуматься о том, как это сложно, быть телепатом, читать грязные мыслишки в чьей-то голове и при этом сохранять спокойствие и оставаться дружелюбным, а ведь практически во всех странах мира работали бригады русских целителей и ни одна из них не задерживалась больше, чем на три месяца. Не оттого ли, что эти люди просто не могли вынести тошнотворную вонь мыслей всех тех людей, с которыми им приходилось сталкиваться? Такие вопросы были крайне неприятны для тех же американцев, но русские в этом не были виноваты.

Глава вторая Первый прыжок вдоль Рукава Ориона

Гарри Нивен, сорокатрёхлетний профессор астрофизики из Массачусетского технологического института, даже и не предполагал, что получит приглашение от русских отправиться в длительную экспедицию к звёздам. Вместе с пятью тысячами других учёных он отправился в полёт к Альфе Центавра на одном из четырёх звездолётов, которому русские дали имя "Адмирал Крузенштерн". Наверное, чтобы понравиться немцам, ведь те так рвались в Россию, словно там снова воцарилась на троне их соотечественница. В том полёте Гарри Нивенуне понравилось всё, начиная от того, что ту группу американских учёных, в которую его включили вопреки желанию, поселили в громадном кубрике на шестьдесят человек. Еда, на его взгляд, тоже была совершенно отвратительная, но что хуже всего, он увидел в этом полёте так мало, что ему было жаль потраченного времени. А ещё он постоянно ругался с русскими астронавтами из-за того, что ему так и не удалось толком поработать с теми немногими приборами, которые имелись на звездолёте и хорошенько понаблюдать за тремя звёздами.

Жизнь звёзд интересовала Гарри Нивена даже больше, чем секс, деньги и всё остальное и лишь баскетбол мог отвлечь его от них, но не надолго. Товарищи по тому полёту часто шикали на него, то и дело одёргивали, когда он рвался в корабельную обсерваторию, да и немногие русские учёные-астрофизики порой не стеснялись в выражениях, выставляя его за дверь. Плюс к этому ещё и эта напасть, невидимые космические кошки, которые царапались, как дьяволы. В общем полёт к Альфе Центавра был отвратителен и его не скрашивало даже то, что в соседнем кубрике для женщин летела его ассистентка и по совместительству любовница Линда Бронсон. Всё равно им негде было уединиться в этом гигантском стальном гробу. Поэтому, промучившись в космосе три месяца, он в последний день высказал русским всё, что думает об их приглашении в этот стальной концлагерь и лишь потом подумал, что теперь ему больше не увидеть звёзд вблизи.

Три дня назад в МИТ прибыл личный представитель президента Стюарта и привёз два письма с приглашениями отправиться в длительную космическую экспедицию для него и Линды, а также приглашение в Белый дом. Русские пригласили в очередной полёт двадцать одну американскую пару, состоящую из учёных самого различного профиля. В состав этой звёздной экспедиции вошло шестеро учёных-астрофизиков, но только одна пара — Гарри Нивен и Линда Бронсон имели сходные научные интересы. Остальные четверо астрофизиков были хорошо известны им обоим и с ними они отправились бы не только в научную экспедицию, но и просто в туристический поход. Гарри поразил план полёта. За два года им предстояло долететь до Бетельгейзе, сделав по пути девять остановок возле звёзд, а затем, в следующие три, четыре года посетить ещё пятьдесят одну звезду, входящие в созвездие Ориона. Это было нечто потрясающее.

Гарри и Линда как раз обедали в студенческой столовой, когда в неё вошло четверо военных в парадной форме и полковник морской пехоты, отдав честь, вручил конверты с приглашениями, посланными президентом Первенцевым и президентом Стюартом. Русские всё-таки потрясающие люди. В самом начале президентского было написано всего пара строк, после чего шел список звёзд, которые были целью полёта космического корабля "Адмирал Крузенштерн", а вместе с ним перечислялось то научное оборудование, которое будет предоставлено американским астрофизикам. В приглашении было также сказано, что лекции студентам они смогут читать прямо с борта звездолёта и хоть двадцать четыре часа в сутки общаться с коллегами, друзьями и близкими. Вот теперь Гарри Нивен был согласен лететь к Бетельгейзе даже в том случае, если бы его поселили в конюшне и кормили исключительно одним только овсом, но русский президент в своём приглашении написал, что бытовые условия будут привычными.

Всего в Массачусетском технологическом институте точно такие приглашения получили двенадцать пар учёных в возрасте от тридцати двух до семидесяти трёх лет, но он, благодаря карингфорсу, уже не имел никакого значения. Даже семидесятитрёхлетнему профессору геофизики Ласло Берешу нельзя было дать больше сорока лет. Только четыре пары были женаты официально, но русских, похоже, совершенно не волновало то, что некоторые учёные не спешили жениться и выходить замуж. После торжественных проводов они все в тот же вечер выехали в Вашингтон. Наутро американские учёные встретились с президентом Стюартом, который благодаря своей позиции по отношению к Новой России, был избран на второй срок. В Америке уже знали о том, что президент Первенцев был избран своим народом чуть ли не на пожизненный срок.

Двое суток в Вашингтоне были с утра и до вечера заполнены встречами с политиками и вот, наконец, они все расселись в креслах громадного русского флайера и отправились в Новую Россию. Хотя комфорт на борту был ничуть не хуже, чем на океанской яхте, наслаждаться им пришлось недолго. Уже через сорок пять минут, поднявшись на высоту в сто десять километров, флайер завершил свой полёт в Москве и приземлился на Красной площади. В Кремле они встретились с президентом Первенцевым, но тот уделил им всего тридцать минут. После этого они совершили прогулку по Кремлю, снова поднялись на борт флайера "Мечта" и тот полетел на космодром Байконур. Там бок о бок парили над землёй с открытыми шлюзами четыре гигантских звездолёта. Четырёхпалубный флайер стодвадцатиметровой длины, который на самом деле был малым исследовательским космическим кораблём, влетел в огромный ангар, шлюз закрылся и полёт к Бетельгейзе начался без какой-либо помпы.

Всего за каких-то три месяца интерьер звездолёта "Адмирал Крузенштерн" полностью изменился. Теперь это был не стальной гроб, а современный отель в стиле хай-тек. Для Гарри и Линды на его борту была подготовлена прекрасная семикомнатная каюта с двумя кабинетами и профессорской кафедрой, ведь они пообещали не бросать своих студентов на произвол судьбы. Всего в этот полёт кроме сорока двух американских учёных отправилось ещё шестьдесят семь русских пар, тоже учёных, восемьсот шестьдесят членов экипажа, это тоже были семейные пары, а также семьсот двадцать шесть офицеров русского пси-корпуса. Среди них половина тоже были женщины. Они отправлялись в экспедицию вместе со своими боевыми космическими десантно-штурмовыми кораблями и все были псиониками, но не тупыми солдафонами, а ещё и учёными-исследователями.

Всего на "Крузенштерна" находилось сорок два малых космических корабля, из которых официально боевыми являлось только двадцать пионеров, а все остальные вроде бы считались научными, но были вооружены ничуть не хуже. Самым большим откровением для Гарри Нивена явилось то, что в своём главном ангаре звездолёт нёс ещё один космический корабль-цилиндр весьма внушительного размера, целых триста сорок метров в длину и сто девяносто в диаметре, но на самом деле это был спутник-ретранслятор пси-сигнала. Его предстояло доставить до Бетельгейзе и оставить там вместе со ста восьмьюдесятью специалистами в области пси-связи и шестью пионерами с экипажами. Этот космический корабль также имел мощное вооружение, но вместе с тем ещё и огромную оранжерею.

Когда Гарри узнал об этом, у него засосало под ложечкой. Снова перечитав полётное задание звездолёта, которым командовал космос-адмирал Никита Новиков, он сглотнул слюну и тихо спросил:

— Линда, ты поняла, чего добиваются русские?

Красивая брюнетка, которая была на двенадцать лет моложе профессора Нивена, вздохнула, покрутила головой и ответила:

— Чего уж тут не понять, Гарри, они хотят создать навигационную сесть. Судя по всему, они намерены двигаться от Солнца вдоль Рукава Ориона по направлению к Везену и дальше в одну сторону, и по направлению к Гамме Лебеды и Денебу, в другую. Интересно, как далеко они намерены улететь от Земли?

— Думаю, что очень далеко. Рукав Ориона имеет в ширину около четырёх тысяч световых лет, а в длину все двенадцать, но скорее всего всё-таки больше двадцати. Наше Солнце расположено почти в середине, но если лететь в сторону Везена, то в том направлении Рукав Ориона входит в Рукав Стрельца. Мне кажется, что именно там русские хотят найти ту планету, которая станет их новой родиной.

Линда, переодеваясь в специальный защитный космокомбинезон, снова вздохнула и с горечью в голосе сказала:

— Зря они решили так поступить. Им нужно было просто занять в отношении всего остального мира более жесткую позицию.

— Ты ведь знаешь, что насильно мил не будешь, — возразил своей ассистентке Гарри, — а потому они правильно делают. Это ведь будет не колонизация планеты землянами, а полный исход русских и очень многих других европейских народов с Земли. Русских людей очень долго давили, нещадно унижали и уничтожали, как когда-то индейцев, вот они и взбунтовались, но это совсем не тот бунт, каких было немало в истории. Тут произошло нечто иное. Против столетий несправедливости взбунтовалась сама природа и русские стали псиониками и уже только поэтому они для Человечества отрезанный ломоть.

— Ничего подобного, — сказала Линда, — во-первых, псионические способности у людей появились благодаря экспериментам профессора Орлова, а, во-вторых, инъекция экспандминда делает псиониками не одних только русских. Загляни в списки студентов МИТа и ты убедишься, что почти треть наших студентов псионики. Да, что там говорить, у тебя в группе их почти половина.

Теперь горестно вздохнул уже профессор Нивен:

— И все они разбираются в астрофизике намного лучше меня, но что меня бесит больше всего, это то, с какой скоростью они выкачивают из меня знания. Ещё вчера некоторые из них были самыми настоящими дикарями, а сегодня они практически лауреаты Нобелевской премии в области физики. Хотелось бы мне знать, что будет с ними завтра, Линда? Не сочтут ли они нас балластом?

Ассистентка в ответ на это усмехнулась:

— Не волнуйся, не сочтут. Все псионики уже сейчас разобраны корпорациями и получают от них громадные стипендии. Правда, они, в отличие от многих других молодых американцев, не стремятся покупать лимузины и роскошные виллы. В том, что они выкачивают из нас знания пользуясь телепатией, я не вижу ничего плохого, Гарри. В их глазах я не вижу ничего, кроме восхищения тобой, профессор. По-моему, кроме науки их не интересует больше ничто, как и тебя.

Профессор, застёгивая светло-серый космокомбинезон с гербом США на правой стороне груди и звёздно-полосатым флагом на спине, громко и раскатисто расхохотался, прижимая к себе ассистентку:

— Почему же? Меня также интересует ещё баскетбол и ты.

Рост Гарри Нивена был всего на сантиметр меньше двух метров и потому он когда-то ушел из команды "Бостон Селтикс", за которую выступал два сезона. Ему попросту не хватало роста, чтобы стать отличным центровым, но даже в этот полёт Гарри взял зелёные майку и трусы, как и полагается одеваться на выезде. Впрочем, белую майку и трусы с зелённой каймой, листом клевера и номером тридцать четыре он тоже взял с собой, как и дюжину баскетбольных мячей. Девушка легонько стукнула профессора кулачком по плечу:

— Старый, похотливый мерзавец, меня ты ставишь после науки и баскетбола на третье место. Ты готов, Гарри?

Сменив нарядную земную одежду на космокомбинезоны, профессор Нивен и его ассистентка первым делом поприветствовали с кафедры своих студентов и, проведя очередное занятие, отправились в огромную кают-компанию, в которой собрались все члены экспедиции кроме пилотов и штурманов космического корабля. Хотя он и был огромным, на вахту заступало всего четыре человека. Там они торжественно отметили начало экспедиции. "Адмирал Крузенштерн", развивая огромную скорость, летел с постоянным ускорением к Солнцу, что больше всего радовало астрофизиков. Полёт в Солнечной системе должен был продлиться пятнадцать суток и в самом его конце им предстояло пролететь всего в трёх миллионах километрах от звезды. Потом "Крузенштерн" войдёт в подпространство и, двигаясь со скоростью не менее двухсот пятидесяти световых лет, через тридцать шесть с половиной суток окажется вблизи Табита.

От одной только мысли, что он сможет увидеть своими собственными глазами звезду Табит и более того, возле неё они проведут пятнадцать суток, изучая её и, возможно, планетную систему, во рту у Гарри Нивена сразу же становилось сухо. Табит был белым карликом размером всего в один и три десятых раза больше Солнца, который светил в три раза ярче и вполне мог иметь планеты, в том числе с кислородной атмосферой. Так ли это, они выяснят уже очень скоро, а пока что профессор Нивен по десять часов в сутки находился в своей личной астрофизической обсерватории и получал столько научной информации, что каждый день находился в состоянии крайнего перевозбуждения, как и его ассистентка. Впрочем, ночью они снимали стресс сексом, а после завтрака в течение трёх часов читали лекции своим студентам. На четвёртые сутки всех американских учёных вызвал к себе командир корабля. Они вошли в его огромный кабинет, украшенный портретом Крузенштерна и тот, встретив их у дверей, попросил садиться, после чего сказал:

— Дамы и господа, офицеры службы безопасности моего корабля долго наблюдали за вами и пришли к выводу, что вы не представляете из себя никакой опасности для Новой России. Поэтому, властью данной мне президентом Первенцевым, я решил предложить вам пройти процедуру пси-стартинга. Вы можете выбрать один из двух вариантов, форсированный пси-стартинг или обычный. В первом случае тому смельчаку, который отважится на форсированное включение, вкатят тройную дозу экспандминда без карингфорса. Убить это никого не убьёт, но мощнейшие галлюцинации гарантированы каждому. Зато шансы на то, что кто-то из вас станет псиоником, увеличатся вчетверо. Обычный пси-стартинг с карингфорсом тоже открывает в людях псионический дар, но далеко не всегда. Скажу честно. Каждый из вас способен стать псиоником и станет им, но только в том случае, если пойдёт на форсированный пси-стартинг. Выбирайте, дамы и господа, что для вас предпочтительнее.

Гарри Нивен не выдержал и немедленно сказал:

— Сэр, тут и гадать нечего, мы с Линдой выбираем форсаж.

Все остальные учёные высказали точно такое же мнение и им было предложено пройти в медицинский отсек. Профессор Нивен находился в пси-коме почти трое суток, но зато уже через восемь часов стал телепатом, а поскольку Линда лежала рядом и у неё также появился дар телепатии, то они вместе совершили, как бы путешествие на Солнце. Когда же они вернулись в реальный мир, то выяснилось, что вдобавок ко всему они обрели ещё и дар телепатической локации и то что они видели солнечные протуберанцы чуть ли не в двух шагах от себя, было реальностью. Столь щедрого дара от русских никто из американских учёных не ожидал. С этого момента их общение с экипажем "Крузенштерна" сделалось куда более интересным, но что самое главное, откровенным и насыщенным. Телепатами стали все сорок два человека и первое, чему научили их русские коллеги, это закрывать свои мысли, а это было не так уж и сложно сделать.

Когда "Крузенштерн" пролетал мимо Солнца, посланный к его поверхности зонд взял пробы солнечного вещества — гелия. Сутки спустя звёздолёт вошел в подпространство. За двенадцать дней профессор Нивен и его коллеги собрали такое количество новых научных данных, на осмысление которых раньше у них ушли бы долгие годы. Теперь же, когда они прошли через процедуру расширения сознания и к тому же стали псиониками, им хватило на это всего трёх недель, но что это были за недели. С этого момента лекции профессора и его ассистентки длились уже семь часов подряд и всё это время их студенты не покидали специальной аудитории, в которой был установлен огромный телевизионный экран. Порой в аудитории собиралось до двухсот человек, а все астрофизики "Крузенштерна" занимали свои места в другой её части, находящейся на звездолёте.

Всё остальное время они проводили либо в спортзале, где Гарри Нивен пытался чуть ли не в одиночку выиграть очередной матч либо у космолётчиков, либо у бойцов пси-корпуса, либо у будущих операторов станции пси-связи. Увы, но все остальные астрофизики были неважными баскетболистами. Хотя они играли в баскетбол в защитных космокомбинезонах, кошки царапались, как рыси, но это не снижало накал борьбы. Став псиоником, профессор Нивен резко вырос, как баскетболист, а поскольку был всё-таки профессионалом, то куда чаще кого-либо победно вскидывал вверх руки. Некоторые матчи транслировались со звездолёта на Землю и вскоре в "Бостон Селтикс" приняли решение включить профессора Нивена в команду заочно и даже сделали его своим центровым. Прыгучесть у него была невероятной, а ловкость и вовсе феноменальной. Гарри Нивен творил под кольцом настоящие чудеса, а его сверхдальние броски были снайперскими.

Наконец "Адмирал Крузенштерн" вышел из подпространства и уже через несколько часов все ахнули. У Табита имелась просто шикарная планетная система, состоящая из двадцати трёх планет, но среди них не было ни одной, которая была газовым гигантом. Самая маленькая из планет была размером больше Марса, а самая большая в два и четыре десятых раза больше Земли, но что самое главное, начиная с седьмой планеты, которая была вполне сопоставима с Землёй по размерам, пять планет подряд имели не только атмосферу, но и биосферу различной "густоты". Девятая планета, которая была в один и шесть десятых раза больше Земли, и вовсе походила на неё по всем параметрам. На ней имелась весьма развитая биосфера и именно к ней устремился звездолёт. Русские космолётчики-исследователи уже обнаружили вблизи от Земли целых семнадцать планетарных систем и во многих имелись планеты водно-кислородного цикла, но ещё нигде им не удалось найти высокоразвитые формы жизни.

Табит сделал Земле просто роскошный подарок — девятую планету, которую было решено назвать Индианой. Название, как уже очень скоро выяснилось, было самым подходящим. Как и этот штат, носящий шутливое прозвище "Штат верзил", планета Индиана была населена животными огромного размера и это были уже не динозавры, а теплокровные животные. Сила тяжести на этой планете оказалась не так уж и велика, всего одна целая и три десятых по отношению к земной. Планета имела небольшой угол наклона вертикальной оси вращения и что сразу бросалось в глаза, на ней не было Мирового океана, как такового, зато имелись огромные внутренние моря и множество рек. Полярные шапки были не слишком велики, а температура воздуха на экваторе днём не превышала сорока градусов по Цельсию. Климат на планете был достаточно ровный, получше земного.

Атмосфера Индианы была сбалансирована практически точно так же, как и на Земле, но была над уровнем местных морей в один и восемь десятых раза плотнее. Планета была надёжно защищена от жесткого излучения белого карлика мощным магнитным полем и толстым слоем озона. Казалось бы лучшего места для переселения русского народа не найти во всей Вселенной, но эта планета была слишком уж близка к Земле и потому никто из членов экипажа "Крузенштерна" в таком качестве даже не подумал. Как только звездолёт добрался до Индианы, вниз полетели все исследовательские космические корабли и даже пионеры. Всем хотелось увидеть вблизи животный мир нового мира с его роскошными лесами и степями.

Горы на Индиане были поменьше, чем на земле и практически все поросли либо лесом, либо травами и повсюду можно было видеть на редкость крупных и могучих животных, травоядных и хищных, а также множество птиц. Огромные моря тоже чуть ли не кишели водными гигантами. В общем если исходить из прозвища штата, то планета Индиана, на всеобщий взгляд, полностью отвечала своему названию, которое ей дал космос-адмирал Новиков. До планеты "Крузенштерн" долетел всего за трое с половиной суток. Русские космолётчики уже имели большой опыт полётов в подпространстве и потому смело влетали прямо в середину планетной системы, а выходили из него так ловко, что оказывались на весьма приличном расстоянии от опасно крупных космических объектов. Тем не менее командир корабля решил строго выдерживать график полёта, ведь к Индиане можно было послать звездолёты-прототипы.

Астрофизики, в отличие от всех остальных учёных и членов экипажа, которые были ничуть не меньше профессионалов охвачены исследовательским азартом, оказались в привилегированном положении. У них ведь имелась своя собственная летающая астрофизическая обсерватория, а их на борту было всего семнадцать душ. Поэтому им не пришлось ждать своей очереди, чтобы спуститься с орбиты поближе к поверхности. Правда, они сразу же приняли решение отвести на "прогулку" по Индиане всего двое суток, после чего отправиться к Табиту. Буквально со всех исследовательских кораблей шла прямая трансляция и потому на Земле огромное количество людей прильнуло к экранам телевизоров. Ещё бы, совсем неподалёку от Земли была обнаружена планета с такой роскошной биосферой.

Профессор Нивен и его ассистентка сидели в зале мониторинга перед громадным экраном и наблюдали за тем, как корабль сходит с орбиты. Вместе с ними за этим наблюдали все студенты и профессора Массачусетского Технологического Института. Это действительно было завораживающее зрелище, ведь они видели всё то, что происходило перед "носом" малого исследовательского корабля. Через двенадцать минут "Зоркий", так русские назвали летающую космическую, астрофизическую обсерваторию, оснащённую множеством специальных сканеров и потому похожую в рабочем, раскрытом положении на табачный куст, полетел на высоте в полкилометра над бескрайней холмистой лесостепью. По всей видимости в этом районе сейчас начиналось лето, так как внизу они видели сплошной цветочный ковёр, по которому не спеша разгуливали необычного вида животные.

Это были какие-то бизоноподобные травоядные величиной с африканского слона, могучие, с пятнистым, песочно-бурым мехом, огромные антилопы, покрупнее техасских длиннорогих коров и множество других травоядных. Высота травы достигала трёх метров, а в некоторых местах была много выше. Увидели они и хищников, похожих одновременно на гиен и медведей, некоторые из которых были даже больше гигантских бизонов. А километров через сто пятьдесят астрофизики увидели настоящих великаном, местных слонов с двумя хоботами и четырьмя почти прямыми бивнями. Они были ростом свыше семи метров. Больше всего Гарри интересовало только одно, является ли эта планета по своей биохимии безопасной планетой, а поскольку биологов интересовало в первую очередь именно это, то кто-то из них доложил уже минут через сорок:

— Ребята, эту планету, похоже, можно употреблять внутрь без особого вреда. Во всяком случае аминокислоты растений на ней практически идентичны земным, что вовсе не удивительно. Это ведь планета водно-кислородного цикла, а я, между прочим, крошил в салат хвощи и папоротники на Германике, и, как видите, живой.

— А тебя вообще-то можно чем-нибудь отравить, Коля? — задал ксенобиологу вопрос кто-то из русских учёных — У тебя же иммунитет ко всем известным и неизвестным ядам.

Дальнейшие исследования показали, что человек вполне может использовать в пищу мясо местных животных, птиц, рыб и пресмыкающихся без какого-либо вреда для себя, хотя на Индиане было чем отравиться насмерть, но ведь и Земля в этом плане не была безопасной на все сто процентов. Биологи все одиннадцать суток практически не спали. Не до сна было и астрофизикам. Вместо двух суток они пробыли на Индиане всего сутки, но только земные. Индианские сутки были на четыре часа дольше, после чего на максимальной скорости помчались к Табиту. Это был куда более крупный белый карлик, чем все прочие и астрофизиков очень интересовала его эволюция. Судя по всему эта звезда также была когда-то красным, но не гигантом, а сверхгигантом, окруженным газопылевым облаком и после того, как он выродился и сбросил внешнюю оболочку, что произошло очень давно, не менее трёх миллиардов лет назад, образовалась огромная планетная система.

Подлетать к Табиту ближе десяти миллионов километров было опасно, защита могла не выдержать жесткого излучения этой белой звезды. Физический размер Табита был в несколько десятков раз меньше, чем у Солнца, но видимый диск из-за короны казался даже больше. Плотность же звёздного вещества была почти в миллион раз большей, чем у обычной звезды. Это была вполне стабильная звезда, срок жизни которой был вполне достаточным для того, чтобы создать на ней колонию и ничего не бояться несколько десятков миллионов лет, но так долго люди не живут. После Табита с везением было покончено. Все остальные планетные системы не представляли из себя никакого интереса для землян с точки зрения колонизации. Когда "Крузенштерн" направился к Бетельгейзе, профессор Нивен облегчённо вздохнул, улыбнулся и подумал про себя: — "Как же быстро я стал думать о том времени, когда с Земли на Индиану полетят первые колонисты? А ведь у нас, в отличие от русских, нет космических кораблей способных долететь хотя бы до Марса".

Тут он был не совсем прав. Президент Первенцев уже не раз и не два заявлял, что Новая Россия оставит землянам не только большие пассажирские и транспортные звездолёты, но и предоставит ей возможность защитить себя от внешнего врага с помощью достаточно мощного военно-космического флота. Во всяком случае он уже сейчас говорил, что США, Евросоюз и Индокитайский Союз уже сейчас могут придумывать новые названия для звездолётов типа "Юрий Гагарин", КМК и других больших и малых космических кораблей, оснащённых системой выхода в подпространство. Все они будут к тому времени модернизированы в последний раз и поставлены на прикол на территории Новой России, куда нужно будет прийти и забрать их. Желательно без склок, скандалов и военных действий. Помня об этом, Гарри был уверен, что самостоятельно они не смогут построить точно такие же космические корабли, а русские ни при каких обстоятельствах не станут делиться с ними подобного рода информацией и он их за это нисколько не осуждал.

Совершив последний бросок через космос, наполненный свирепыми дикими кошками, к которым на "Крузенштерне" относились с насмешливым презрением, они наконец добрались до красного сверхгиганта Бетельгейзе. Точное расстояние от Земли до этой звезды оказалось немного больше общепринятого и гораздо меньше от пессимистического. Оно составляло четыреста тридцать восемь световых лет и было почти предельным для пси-связи. Как и повсюду, звездолёт провёл возле этой звезды ровно пятнадцать земных суток и ни минутой больше. Первым делом из его главного ангара был выведен наружу спутник-ретранслятор пси-связи, который тотчас раскрыл свои огромные антенны, раздвинул их, образуя параболическую антенну диаметров в полтора километра и нацелился на Солнце.

Так русские космолётчики установили в космосе уже третий пси-маяк. После недолгого прощания вахтовая команда отправилась на "Форпост", а "Адмирал Крузенштерн" полетел к Бетельгейзе, чтобы учёные-астрофизики смогли разгадать все тайны этой звезды, покрытой гигантскими пятнами и к тому же сильно деформированной. Поверхность звезды мало того, что разной интенсивностью излучала свет в космическое пространство, так она ещё и была похожа на гусиное яйцо или мяч для игры в американский футбол. Именно этим и объяснялись все странности с переменными размерами Бетельгейзе. А ещё с одного конца эта звезда была красной, а с другого желто-оранжевой и потому сбивала на Земле всех с толку. Никаких планет и даже намёков на них у этой звезды не было и для Человечества она не представляла из себя никакого интереса.

Что же касается русских, то тут всё было понятно. Им нужен был приводной маяк, но ещё больше спутник-ретранслятор, который находился бы практически посередине Рукава Ориона, чтобы от него двигаться дальше. Русские за минувшие два года достроили ещё восемь космических кораблей-разведчиков и четыре из них стартовали взяв курс на Бетельгейзе. Каждый из них, как рассказали американцам русские учёные, должен будет проделать разной длины путь, но самый первый всё равно улетит на вдвое большее расстояние, чтобы установить в космическом пространстве ещё один "Форпост". Следующий улетит ещё дальше, третий ещё дальше, а четвёртый постарается найти подходящую планету, на которой будет создана промежуточная база и русские мечтали, чтобы она была хотя бы похожа на Индиану с её просто сказочными условиями для жизни.

Профессор Нивен не уставал восторгаться этими людьми. Да, следующее поколение кораблей-разведчиков полетит уже со скоростью свыше пятисот световых лет, но и это означало, что экипаж четвёртого звездолёта проведёт в космосе наедине с дикими кошками не менее восьми лет. Мужеству русских людей, похоже, не было предела, ведь для Гарри Нивена сто двадцать восемь суток полёта в подпространстве, самый большой отрезок пути без остановки, показались сущим адом, особенно под конец. Русские же космолётчики и учёные словно были выкованы из прочнейшей стали и были готовы лететь в подпространстве хоть целый год подряд. Такого долготерпения и стоицизма никто из американцев не мог понять. Им всем казалось, что русские просто какие-то мазохисты. Правда, как только звездолёт ложился в дрейф, все они, включая командира, моментально превращались в эпикурейцев и раздевались до трусов и маек, а женщины и вовсе ходили в лёгких халатиках на голое тело.

На американском военном корабле такого точно не потерпели бы ни за что. Русские же даже на вахту заступали в полуголом виде, но при этом не ленились таскать за собой специальные космические боескафандры, забираться в которые нужно было сначала натянув на себя тонкий, плотно облегающий тело комбинезон. Именно с их изучения начался первый же день полёта. Иметь под рукой такой боескафандр, который нужно было буксировать за собой везде в специальном контейнере с антигравом, было обязательным правилом и даже если ты шел в ванную комнату, то должен был брать его туда с собой, точнее брать оба контейнера, так как водные процедуры лучше всего было принимать вдвоём. Как правило, во время полёта в подпространстве Гарри занимался сексом с Линдой в ситалловом цилиндре диаметров более полутора метров.

За время полёта командир корабля несколько десятков раз устраивал в разное время суток боевую тревогу и после первых же суровых выволочек американские учёные привыкли к самой мысли о том, что можно забыть о чём угодно, но только не о своём боескафандре, ведь враг мог напасть на них в любой момент. Профессора Нивена поначалу удивляло, что русский космический корабль-разведчик так сильно вооружен. По сути всего того оружия, которое находилось на его борту, вполне хватило бы для полного уничтожения всего живого на той же Земле, но космос-адмирал Новиков почему-то ворчал, что их недовооружили и что ему не помешало бы иметь вместо двадцати восьми пусковых установок тяжелых ракет с термоядерными боеголовками мощностью в пятьдесят мегатонн, пятьдесят шесть, а ещё лучше шестьдесят. Наверное, в чём-то он был всё же прав.

Гарри Нивен никогда не задумывался о таких вещах, как война и обороноспособность, тем более обороноспособность Земли, но за время полёта к Бетельгейзе понял, что вся надежда у жителей планеты была только на русских. Разделял он и мысли русских о том, что Землёй никто в галактике не интересовался только потому, что люди не вышли в Большой космос. Именно этим они объясняли то, что все их космические корабли были оснащены системой оптической прозрачности, антирадарной защитой и мощнейшими силовыми защитными экранами. Только так и можно было летать среди звёзд и дело тут было даже не в том, что когда чужая собака тебя не видит, то не только не лает, но и не набрасывается на тебя. Просто русские люди чувствовали ответственность за жизнь каждого человека на Земле.

Если раньше профессор Нивен, как и все остальные учёные поражался тому, как далеко ушли вперёд русские учёные и конструкторы, то сейчас, после двух лет непрерывной работы ума понял, что по другому не могло и быть. Не будучи по своему образованию специалистом в области пилотируемой астронавтики и космического ракетостроения, он уже сейчас понимал, что сможет лет за пятьдесят сам, без чьей-либо помощи пройти тот путь, который прошли создатели этих огромных звездолётов. При этом он сам себе дал зарок не заниматься этим ровно до тех пор, пока русские люди не улетят на Православную Русь. Он всей душой желал им найти планету ничуть не хуже, а может быть даже лучше, чем Индиана. А ведь на всех планетах системы Табита русские космолётчики установили не просто маяки присутствия, а термоядерные мины и мощные компьютеры с передатчиками, которые извещали каждого, что эта планета является неотъемлемой собственностью США и что любая попытка основать на ней колонию будет рассматриваться как акт прямой и недвусмысленной агрессии.

Этого от русских в Соединённых Штатах никто не ожидал, как и того, что над каждым маяком-миной был поднят звёздно-полосатый флаг. Между прочим, как друзья, так и студенты говорили профессору Нивену, что большинство американцев лишь хмыкали и презрительно сплёвывали, когда речь заходила о том, что русские подарили им не только Чукотку и Колыму, но и огромную планету. Гарри Нивен даже дал себе слово, что как только он вернётся на Землю, то первым делом заговорит об этом в каком-нибудь баре и если над его словами посмеётся хоть банда из десяти человек, то он им всем выбьет зубы и переломает кости. За что? Да за то, что они оскорбили офицеров звездолёта "Адмирал Крузенштерн", которые с такой торжественностью поднимали в присутствии американских учёных флаг США за двадцать шесть световых лет от Земли салютовали выстрелами из своих крупнокалиберных автоматов Гаусса.

С такими мыслями, хоть как-то отблагодарить русских за то, что они пригласили его в этот полёт, профессор Нивен, которому через две недели должно было исполниться сорок пять лет, хотя он выглядел моложе тридцати, снова, в который уже раз надевал на себя защитный космокомбинезон. Дальнейший путь "Крузенштерна" лежал к Одиннадцатой Ориона, очень горячей белой циркониевой звезде и это был очень интересный объект для изучения. Такие звёзды чрезвычайно редки. При размере в два раза больше солнечного, она изучала почти в сто раз больше света, чем Солнце, но впереди было ещё много звёзд, которые профессор Нивен мог чуть ли не потрогать руками.

На обратном пути Гарри Нивен продолжал читать своим студентам, многие из которых уже стали профессорами, лекции и чувствовал, что он с каждой новой звездой растёт, как учёный. Зато с планетными системами им "не везло" полтора года, пока они не обнаружили ещё одну, небольшую планетную систему всего из пяти планет с водно-кислородной планетой имеющей хорошо развитую биосферу. Поначалу биологи обрадовались, но когда сунулись на эту планету, обращающуюся вокруг звезды, которая была почти аналогом солнца, только имела меньшую температуру поверхности, то уже очень скоро выяснили, что она совершенно чуждая для человека. Видимо под воздействием того фактора, что по светло-зелёному небу проплывал вдвое больший зеленовато-желтый диск, биосфера сделалась сущим ядом как для человека, так и для любого живого существа с Земли.

Шел месяц за месяцем, полёт домой приносил всё новые и новые открытия и вот наступил момент, когда им осталось преодолеть последний отрезок пути длиной в пятьдесят один световой год. Перед этим они провели в дрейфе два месяца, исследуя ещё одну звёздную систему пусть и безжизненную, но зато состоящую из четырёх звёзд и тридцати семи планет. В одной из планетных систем была найдена планета чуть больше Марса, кора которой состояла примерно на треть из железа, никеля и марганца, и на две трети из тугоплавких металлов и потому имевшая силу тяжести, как на Земле. С Земли к этой планетной системе довольно прохладного желтого гиганта сразу же стартовал КМК "Михайло Ломоносов", который был почти втрое больше "Павла Аносова". Русские остро нуждались в металлах, особенно таких, какие лежали здесь практически под ногами и были очень редки на Земле. Ниобий, молибден, рутений, гафний, хром, тантал, вольфрам и рений. Это был просто какой-то планетоид сокровищ.

Как он мог появиться на свет было непонятно, но профессор Нивен выдвинул предположение, что они столкнулись с осколком железной звезды, появившейся на свет в результате холодного нуклеосинтеза, который шел путём квантового туннелирования, но не завершился после того, как синтезировались ядра железа, а каким-то образом продолжился. Возможно случилось так, что это была двойная звезда и обе звезды практически одновременно превратились в сверхновые звёзды, после чего ещё и столкнулись с такой силой, что разлетелись на множество осколков. В пользу этого говорило то, что странная даже не планета, а планетоид — имел форму вытянутой капли и был похож на клубень. В результате второго взрыва произошла гравитационные сепарация и более лёгкие металлы сосредоточились в его зауженной "хвостовой" части, а более тяжелые в тупой "носовой".

Поскольку планетоид, который назвали Перуном находился в девяносто двух световых годах от Земли, кроме русских никто не мог претендовать на его сокровища. На такой мажорной ноте закончилась экспедиция, продлившаяся шесть лет и четыре месяца. В самом конце пути, уже на подлёте к дому, космос-адмирал Новиков сказал:

— Ребята, полгода, как минимум, мы будем заниматься модернизацией "Ивана Федоровича", а потом снова отправимся в экспедицию, но на этот раз вбок, к Полярной звезде. Туда нам тоже нужно будет доставить спутник-ретранслятор пси-связи, но на этот раз мы будем лететь уже вчетверо быстрее. В общем я приглашаю вас в эту экспедицию, которая продлится всего три года.

Как и когда-то профессор Нивен, который был всё такой же нетерпеливый, поднял руку и громко сказал:

— Сэр, пусть в нашей каюте всё останется, как есть. Мы с Линдой летим вместе с вами. Так ведь, девочка моя?

— Только в том случае, если ты сделаешь мне, наконец, предложение и мы поженимся, — ответила девушка, — думаю, что полгода нам вполне хватит на то, чтобы решить, где мы сыграем свадьбу.

Глава третья Горький вкус побед

Не успели американские учёные поблагодарить командира космического корабля-разведчика, как к Никите Новикову подошел помощник, протянул ему фурнитуру приватной пси-связи и сказал:

— Никита, с тобой хочет поговорить Макс.

Космос-адмирал кивнул, широко улыбаясь объяснил всем:

— Президент на связи, господа. Пара минут.

Узнав, о чём просит его Максим Первенцев, командир звездолёта сердитым голосом проворчал в ответ:

— Макс, извини, но это должны слышать все мои ребята, — после чего встал и громко заявил: — дамы и господа, господа офицеры, прошу встать. Сейчас президент Первенцев выльет на наши головы ушат холодной, я бы даже сказал, ледяной воды.

Он немедленно повернулся и в огромной кают-компании позади адмиральского стола, за которым успели посидеть все члены экипажа, вспыхнул телевизионный экран, способный украсить собой самый большой концертный зал. На нём появилось изображение президента Первенцева, сидящего за столом в своём кабинете. Лицо его выглядело расстроенным. Он кивнул и глухим голосом сказал:

— Дамы и господа, президент Макмиллан попросил меня, чтобы "Адмирал Крузенштерн" не совершал торжественного пролёта над Соединёнными Штатами. Вам предлагается тихо и незаметно высадиться на мысе Мендосино близ Юрики, на Западном побережье.

— Почему, мистер президент? — громко воскликнул профессор Нивен — Разве так должны возвращаться герои? Если президент Макмиллан не считает наш полёт к Бетельгейзе подвигом, то его нужно в принудительном порядке свозить до Индианы и обратно на максимально большой скорости. Думаю, что через семь с половиной суток полёта он моментально изменит свою точку зрения.

— Гарри, я того же мнения, — согласился Максим, — но его не разделяют избиратели, за голоса которых борется ваш президент. — внезапно он возмущённо воскликнул: — Да вы что там газет что ли не читали всё это время и не смотрели телевизор? Из-за того, что ваш командир подарил Индиану Соединённым Штатом во всём мире разразился грандиозный скандал. О, нет, поначалу все были в полном восторге, ведь с Земли стартовало сразу четыре корабля-разведчика, но в том то всё и дело, что кроме "Ивана Фёдоровича" ни один не добрался до такой вкусной планеты и сейчас Евросоюз, Китай и Индия требуют, чтобы эта планета была справедливо разделена между всеми.

— А больше они ничего не требуют? — загрохотал голос Никиты Новикова — Они часом не требуют, чтобы им дали по башке лопатой? Макс, первым на поверхность Индианы высадился самый старый из наших американских друзей — Ласло Береш, ему и принадлежат права первооткрывателя, а он, к твоему сведению, американец в девятом поколении, так ведь, йо мадьярек, или я ошибаюсь?

Моложавый, смуглый американец встал и ответил:

— Так точно, командир, Индиана принадлежит Штатам и будет американской ровно до тех пор, пока все люди на Земле не объединятся. Жаль, что я не могу снова полететь на Индиану в ближайшие годы. Мне очень хочется поселиться на ней, йо мадьярек.

— И ты там поселишься, Ласло, — твёрдым голосом сказал космос-адмирал Новиков, — мы проведём модернизацию "Ивана Фёдоровича" не за шесть месяцев, а за два и тогда за оставшиеся четыре месяцы сделаем не менее шести рейсов, если вы, ребята, найдёте в Штатах людей, желающих стать колонистами. А потом мы полетим к Киносуре, путь до которой неблизкий, и как знать, может быть "Ивану Фёдоровичу" снова повезёт, а вместе с ним Европе, Китаю и Индии. Ребята, на счёт колонии на Индиане можете не беспокоиться. Наш пси-корпус её прикроет и сделает сообщение между Индианой и Штатами может быть и не столь уж частым, зато регулярным. У Игорька Завьялова есть большие транспортные и десантные корабли.

Максим Первенцев улыбнулся и одобрительно кивнул:

— Хорошо, Никита, действуй, а я распоряжусь, чтобы для колонистов Индианы было подготовлено всё необходимое снаряжение. Ребята, но всё остальное вы должны сделать сами. Президент Макмиллан склонен подчиниться требованиям соседей по планете.

— Да, пошел он лесом, этот засранец! — возмущённо закричал Гарри Нивен — Это вообще не президент, а какое-то недоразумение. Ребята, объявляю о начале мозгового штурма. До Земли осталось трое суток полёта. У каждого из нас есть родственники, друзья, коллеги, студенты наконец. "Иван Фёдорович", если потесниться и не ныть, способен принять на борт двадцать тысяч мужчин и женщин, и плюс к этому семь с половиной миллионов тонн грузов…

— Больше, много больше, Гарри, — перебил профессора полковник Шнеерсон, когда-то мотавший срок в "Титанике" вместе с самим Чкаловым, — корабли пси-корпуса полетят снаружи. Мы просто принайтуемся к "Ивану Фёдоровичу", вцепимся в него когтями и полетим на броне точно так же, как когда-то ездили на бэтээрах.

Профессор Береш сорвался со своего места, подбежал к космос-адмиралу и, пристальноглядя ему в глаза, попросил:

— Никита, первым же рейсом я отправлюсь на Индиану, но последним вернусь, чтобы отправиться вместе с тобой и, вообще, командир, тебе ведь нужны штатный космогеолог и космобиолог. Поэтому, пока ты будешь искать Православную Русь, я член экипажа "Адмирала Крузенштерна", а потом…

— Я знаю, что будет потом, Ласло, — кивнул Никита, — и ты прекрасно знаешь, как я отношусь к вам всем. Ладно, это всё лирика, а теперь давайте вырастим для президентской задницы дыню побольше и густо намажем её солидолом. Хотя знаете, ребята, он ведь выкрутится, ей Богу выкрутится и загодя примчится в Пасадену, чтобы встретить там тебя вместе с твоими коллегами.

Уже через два с половиной часа крупнейшие телекомпании Соединённых Штатов вне всякой очереди, без какой-либо рекламы пустили в эфир часовое обращение американской научной экспедиции и профессор Береш, во-первых, объявил о её триумфальном завершении, а, во-вторых, призвал двести сорок американских пар, не обременённых детьми, стать первыми колонистами на планете Индиана, куда они будут доставлены в течении четырёх месяцев после того, как будет завершена модернизация русского звездолёта "Адмирал Крузенштерн", у которого временно будет ещё и второе, американское название — "Space May flower" и в полёт он отправится с двумя кормовыми флагами — алым полотнищем с серпом и молотом Новой России и звёздно-полосатым флагом США, к которому нужно будет теперь добавить ещё одну белую звёздочку.

В адрес Европы, Китая и Индии профессор Береш сделал весьма резкое и нелестное заявление, припомнив русскую пословицу — на чужой каравай рта не разевай. Правда, при этом он сказал, что во время следующего полёта к Полярной звезде на борт "Адмирала Крузенштерна" поднимется три пары учёных их этих регионов планеты и им также скорее всего посчастливится, так как "Иван Фёдорович" это особый космический корабль-разведчик. Ласло Береш также заявил, что Индиане не нужны певцы и политики, профсоюзные деятели и гомики, а также всяческая шваль, место которой в гробу. Этой огромной планете нужны технически грамотные, образованные люди в возрасте от тридцати до девяноста и старше лет с любым цветом кожи, обладающие чувством собственного достоинства и высокими моральными качествами, над которыми не должен стоять полисмен с дубинкой. Все кандидаты должны будут лично предстать перед американскими и русскими учёными-телепатами.

Сразу после окончания передачи всю Америку охватила волна негодования. Это вылезли из подворотен всяческие маргиналы и в то время, пока они бесновались, полиция тихо и незаметно стояла в стороне, так как не знала, что ей делать. Длилось это бесовство недолго, так как примерно через час на улицы вышли те, к кому были обращены слова профессора Береша. Нет, драк почти не было, да и как быдло могло кинуться в драку, когда на одного разгневанного справедливым упрёком типа смотрели два, три десятка пар глаз, горящих праведным гневом и это были не какие-то там сопляки. Вот тогда-то полиции и был отдан приказ немедленно арестовать зачинщиков и она немедленно принялась его исполнять. Всех задержанных выпустили уже через два, три часа, но это уже не имело никакого значения.

Американцы с нетерпением ждали следующей обещанной передачи и она вышла в эфир вечером, в прайм-тайм. На этот раз, по согласованию с администрацией президента США, сначала выступил с заявлением президент Макмиллан, который подал в Конгресс проект закона о колонизации планеты Индиана. На экранах телевизоров были совмещены две картинки. На фоне американского флага сидел Говард Макмиллан, а на фоне русского Максим Первенцев. Он выступил вторым и сказал, что Новая Россия окажет США всю необходимую помощь во время первого этапа колонизации, когда звездолёт "Адмирал Крузенштерн" перевезёт за четыре месяца двести сорок первых колонистов и будет оказывать её в дальнейшем, отправляя на Индиану по миллиону человек в год, а также осуществляя регулярные полёты по маршруту США — Индиана. Охранять же колонию от возможного вторжения извне будет тридцать тысяч бойцов пси-корпуса и двенадцать космических крейсеров, оснащённых пусковыми установками с термоядерными дальнобойными тяжелыми ракетами.

Впервые была оглашена мощность боеголовок русских ракет класса "космос-космос" — от пятидесяти до двухсот мегатонн. Весь мир ужаснулся от этих слов в очередной раз, ведь взрыв термоядерной боеголовки такой мощности мог полностью уничтожить такой континент, как Северная Америка. В космосе сила взрыва такой боеголовки была несравненно меньше, но если она взорвётся в непосредственной близости от вражеского космического корабля, то есть на огромной скорости врезавшись в его борт своим вольфрамо-молибденовой головной частью, то от него останется одно только облако плазмы. Если всех остальных людей сам факт наличия такого оружия у русских пугал, то те, кто задумался о том, чтобы перебраться на Индиану, наоборот, облегчённо вздохнули. Под таким ядерным зонтиком можно будет укрыться не то что от ливня, но и от града.

Менее, чем трое суток спустя, звездолёт "Адмирал Крузенштерн" трижды облетел Землю всякий раз резко снижаясь. Последний облёт был совершен на высоте в тридцать километров на гиперзвуковой скорости и его видели сотни миллионов людей. Звездолёт, казалось, сгорит в атмосфере, так как он превратился в огромный огненный болид, но этого не случилось. В конце этого, самого низкого полёта он плавно затормозил и спустился с небес, чтобы зависнуть на высоте в полкилометра над Маноа, тем районом города Гонолулу, где преподавали Мартин и Дора Льюисы, оба учёные-зоологи. По пути к Земле на борт звездолёта была доставлена посылка, двадцать один семейный флайер для американских учёных и ещё полсотни флайеров большего размера, на двадцать пассажиров каждый, для всех остальных участников экспедиции. До этого дня их если и видели за пределами Новой России, то только на фотографиях.

Мартин и Дора вылетели из главного ангара звездолёта первыми, буксируя огромный контейнер-антиграв с собранными образцами и плавно полетели вниз, к большой лужайке перед университетом, где их встречало множество людей. Вслед за ними вылетели все остальные флайеры и это было очень красочное зрелище. Разноцветные флайеры летели бесшумно и очень плавно. Проведя в Маноа два с половиной часа, "Адмирал Крузенштерн" взял курс на Пасадену и затем трое суток "колесил" по всей Америке. В Индианаполисе был выгружен самый большой зоологический контейнер-клетка с шестью совершенно ручными гигантскими пятнистыми бизонами. Так у "Штата верзил" появились живые, добродушные, ласковые и пушистые талисманы-верзилы с планеты Индиана. После этого звездолёт отправился в Вашингтон, где завершился его американский вояж, во время которого ликовало множество американцев.

Увы, но далеко не всё было так благостно. Куда большее их число продолжало относиться к русским чуть ли не с лютой ненавистью, но от подарка Новой России никто даже не собирался отказываться. Все уже понимали, что двадцать шесть световых лет это совершенно ничтожное расстояние для русских звездолётов и что когда они, наконец, уберутся с Земли, то у Соединённых Штатов появятся свои собственные звездолёты и тогда Индиана станет источником неисчерпаемых богатств. Так что этому подарку были рады все, вот только отношение к дарителям было зачастую просто мерзким, но таких людей к русским космолётчикам старались не подпускать. И тем не менее из толпы встречающих то и дело в них летели то тухлые яйца, откуда их только брали, то гнилые помидоры. Бойцы-псионики были начеку и все эти мало аппетитные "подарки" мигом отправлялись в мусорные контейнеры, которые они прихватили с собой.

Очень многим американцам было неприятно смотреть на этих наглых типов, которых кто-то явно подзуживал, но куда противнее было американским учёным, которые точно знали, кто стоит за спиной подонков. Это выглядело отвратительно, но на чужой роток не накинешь платок и на эти выходки просто старались не обращать внимания. Говард Макмиллан занял весьма выгодную позицию. Он с одной стороны с весьма высокомерным видом, наконец, принял щедрый дар Новой России и вместе с ним помощь в деле колонизации, воистину, роскошной огромной планеты, но с другой смотрел сквозь пальцы на все выходки её врагов и, разводя руками, нагло заявлял, что Америка свободная страна и поэтому каждый человек имеет право высказывать свою точку зрения по любому вопросу.

А точка зрения была такова. Все те три дня, что звездолёт "Адмирал Крузенштерн", словно такси, развозил американских членов своего экипажа по домам, во всех средствах массовой информации разразилась самая настоящая буря клеветы и грязных инсинуаций, направленных против Новой России и русских. Громче всего кричали о том, что президент Первенцев швырнул Америке кость в виде планеты Индиана, а себе прибрал огромный кусок мяса — планетоид Перун, битком набитый самыми ценными металлами и все они были почти в чистом виде. О том, что ни одна страна в мире не могла вести там разработки, не было сказано ни слова, как и о том, что та же Америка, Европа и Китай с Индией получили огромное количество железа, никеля и платины с астероида Амон, от которого уже ничего не осталось. Не было сказано также ни слова и о том, что президент Первенцев пообещал поделиться с остальным миром всеми теми металлами, которые добудут на Перуне русские космошахтёры и разделят на фракции сплавы русские металлурги. До этого никому не было дела.

Зато на русских людей и Новую Россию выплёскивали свою злобу за то, что Сербия была превращена в самую настоящую "пустыню" в том смысле, что её территории был возвращён девственный облик и там не осталось даже автомобильных дорог. Там уже ничто не напоминало о том, что когда-то на этом месте жили люди. Остались одни только жилые дома косоваров, но без всей остальной инфраструктуры, построенной сербами, они были им не нужны. Точно так же русские поступали в отношении всех тех памятников истории и культуры, которые находились в тех городах Европы, жители которых в своём подавляющем большинстве решили перебраться в Россию. На их месте оставались одни только зелёные лужайки и саженцы деревьев. К две тысячи сорок первому году в Новую Россию переехали практически все люди, которые хотели покинуть Землю.

А их было очень много, ведь в конечном итоге из стран Европы уехало триста двенадцать миллионов человек и она очень сильно обезлюдела. На место уехавших европейцев немедленно прибыло огромное количество людей из Африки и Азии, а потому Европа стремительно деградировала и если бы не предусмотрительность русских, которые сделали инъекции экспандминда почти ста миллионам человек, то она превратилась бы в нечто ужасное. И тут русским не повезло. Они не обрели в их лице ни друзей, ни союзников. Этого как раз и не произошло и даже Верховный халиф Евросоюза Мадлен Захриди, которая уже вплотную "подбиралась" к Папскому дворцу в Ватикане, заняла в отношении Новой России довольно странную, двойственную позицию. Впрочем двойственность была примерно такова — друзья, какого хрена вы делаете подарки Америке, когда сами могли бы уже свалить с Земли на Индиану?

Возможно Мадлен Захриди была права, вот только никто не спрашивал у неё советов и даже более того, не нуждался в них. Тем не менее она чуть ли не ежедневно призвала пророка Максуда увести русский народ и его братьев с Земли как можно скорее, чтобы по воле Единого Бога на этой планете как можно скорее родилась новая общность людей, свободных от пороков и чистых душой. Хотя Верховная халифша не занимала в объединённой исламокатолической Европе никаких постов, она наложила лапу на большинство исторических и культурных памятников, пообещав, однако, что коренные европейцы, которые их создали, смогут забрать свои святыни, но позднее. В это мало верилось и потому все те люди, которые уезжали в Новую Россию, пытались выкупить хоть что-то и президент Первенцев шел им навстречу. Поэтому в Европу буквально хлынул поток золота, других драгоценных металлов и бриллиантов.

Максиму Первенцеву повезло хоть в чём-то, он сумел выкупить в Иерусалиме Храм Гроба Господня, а вместе с ним ещё полторы сотни христианских святынь, хотя Ватикан отчаянно сопротивлялся этому. Зато здесь ему огромную помощь оказала как раз Мадлен Захриди. Тем самым она усилила свои позиции, так как объявила Каабу главной святыней новой веры и предрекла, что та будет вскоре разрушена, но Черный камень Каабы — аль-Хаджар аль-Эсвад, снова уцелеет и будет перенесён в собор Парижской Богоматери. Хотя Верховным халифом новой веры была женщина и потому больше половины мусульман объявили её еретичкой, у Мадлен Захриди было уже огромное число приверженцев, свыше миллиарда человек, и их число непрерывно росло и даже в США в новую веру переходило всё больше и больше людей, хотя её требования были очень жесткими. Да и сама госпожа Верховный халиф была женщиной на редкость крутого нрава.

Она была очень мощным псиоником и могла одним лишь взглядом "убить" человека, чтобы потом воскресить его уже очищенным от грехов, чем постоянно пользовалась. Мадлен Захриди так закрутила гайки почти во всей Европе за исключением ставшей полностью мусульманской страной, а потому донельзя грязной, Дании и Балканских мусульманских ортодоксальных анклавов. Ненавидели её также в Пакистане, Иране, Ираке, Турции и на Филиппинах, зато Саудовская Аравия и остальные страны мусульманского мира почитали её, как святую и потому признавали пророка Максуда. Африка так и вовсе была полностью покорна новой вере и Верховному халифу. В основном потому, что за ней пошли все Обращённые, то есть все те люди, которые прошли через пси-стартинг, обрели расширенное сознание и стали в той или иной мере псиониками. Все они собрались в Европе и, наконец, окружили оставшихся в ней белых людей такой заботой и вниманием, какой те от них даже не ожидали.

В Новой России на всё это старались не обращать никакого внимания, ведь это были внутренние дела остального мира и кроме того Объединённая Европа стала на порядок более стабильным надгосударственным образованием, чем прежде. Впрочем, США и Индокитайский Союз, а вместе с ними страны Латинской Америки, люди в которых чуть ли не в массовом порядке переходили в новую веру, так как она несла с собой пусть и строгий, но порядок, тоже обрели недостижимую ранее политическую стабильность. В первую очередь потому, что из США и Европы туда возвращалось большинство Обращённых, получивших там высшее образование и ставших учёными и специалистами экстра-класса. Все они были последовательными сторонниками и сторонницами Мадлен Захриди.

Святейший Патриарх Русской Православной Церкви Иоанн I, по шутливому выражению его друга-нехристя Максима — тихо офигевал от того, что умудрилась сотворить за какие-то девять лет Бешенная Баба. А так уже сам Патриарх называл свою "самую прилежную ученицу", но таковой считала себя сама Верховный имам новой веры, исламокатолицизма. Если бы не та настойчивость, с которой Мадлен Захриди требовала, чтобы русские люди и европейцы, примкнувшие к ним, как можно скорее покинули Землю, то всё остальное можно было бы считать установлением на планете чуть ли не всеобщего мира. Да, так оно и было бы, не займи Пакистан, Иран, Ирак и Турция в отношении исламокатолицизма крайне жесткую позицию и не восстанови они у себя всю военную инфраструктуру. Получив в своё распоряжение термоядерные реакторы, а также несколько тысяч учёных с расширенным сознанием, в этих странах стали быстро наращивать ракетно-ядерный потенциал, но что самое главное, быстро нашли "противоядие" от "Спейсхаммеров", которые можно было смело списывать в утиль, так как толку от них уже не было.

При наличие таких источников электроэнергии, исламский военно-промышленный комплекс ещё до того дня, как он вышел на промышленные объёмы в области производства термоядерного оружия и средств доставки, был надёжно защищён от ударов из космоса. При этом руководство этих стран постоянно заявляло, что их главной целью является защита от США, Объединённой Европы, Индии и Китая и что всё оружие ответного удара находится на военных складах. Своим же главным врагом они называли новую веру — исламокатолицизм и это при всём том, что та призывала к миру и спокойному, уравновешенному диалогу между самыми яростными противниками. Чем-то всё это должно было рано или поздно закончиться. Скорее всего полным военным поражением остатков исламского мира.

Обо всём этом Никита Новиков даже и не задумывался. Во время полёта к Бетельгейзе и возвращения на Землю у него и без того хватало забот. Наконец-то "Адмирал Крузенштерн" покинул Вашингтон и направился в Новую Россию. В Москве было раннее утро. Никита сам сел за штурвал звездолёта и повёл его домой. От столицы США до нейтральных вод их сопровождал почётный эскорт самолётов американских ВВС. Вскоре космический корабль, летевший на высоте в пять километров, пролетел Северной Англией и полетел над Северным морем по направлению к Дании. О том, каким именно будет маршрут, было заранее сообщено и на это не последовало никаких возражений. Космос-адмирал уверенно вёл звездолёт, для него он был просто очень большим самолётом, со скоростью в тысячу двести километров в час. На такой он мог мгновенно принять любое решение.

В ста двадцати километрах от берега Дании к звездолёту пристроилось две дюжины "Рапторов" датских ВВС и полетели двумя группами справа и слева в тёх километрах впереди. Никита не увидел в этом ничего опасного, да и что могло повредить столь прочному космическому кораблю с такой мощной и к тому же включённой силовой защитой? Тем не менее один из пилотов почему-то решил, что он сможет уничтожить звездолёт, если пойдёт, как Виктор Талалихин, на таран. Заложив крутой вираж вправо, один из пилотов с криком "Аллах акбар!", направил свой "Раптор" на "Адмирала Крузенштерна", но сам при этом погибать не хотел и потому катапультировался, но перед тем всё же врубил форсаж.

Космос-адмирал Новиков резко "нырнул" вниз и увеличил скорость втрое, а потому "Раптор" просто пролетел над звездолётом и умчался в сторону Атлантического океана, в воды которого и рухнул через несколько минут полёта. Лётчик же опустился на парашюте в воды Северного моря. Заканчивалась первая декада сентября, а потому море было ещё довольно тёплым, так что можно было не беспокоиться о здоровье этого психа. Поэтому Никита не стал особенно расстраиваться. От столкновения он ушел и это самое главное. К тому же к месту приводнения пилота мчались катера. Инцидент вроде бы разрешился вполне благополучно, но осадок на душе у Никиты остался и настроение испортилось, хотя и не слишком сильно.

Куда больше оно у него испортилось, когда звездолёт подлетел к границе между Польшей и Новой Россией. На ней был возведён километровой высоты силовой щит, нижняя часть которого оканчивалась стометровым стальным забором и тот был весь покрыт оскорбительными надписями. Никита Новиков знал, что вдоль всей западной границы возведён непреодолимый барьер, но даже не имел никакого представления, что он из себя представляет и сейчас увидел. Перелетев через него он с облегчением вздохнул, увидев совершенно необычную картину. В Новой России начала работать программа восстановления природы, а потому на земле сносилось буквально всё, что могло ей хоть как-то повредить. Хотя это и выглядело совершенно невероятным, но уже большая часть домов парила над землёй на высоте трёх-пяти метров. Дома, а это были большие виллы высотой в два, три этажа, с бассейнами и площадками для игр, были поставлены на платформы-антигравы и даже не стояли на якорях.

Сверху были хорошо видны более крупные здания производственных предприятий и они также парили над землёй. А вот об этом все члены экспедиции были немало наслышаны. Президент ещё пять лет назад принял решение строить летающее жильё и это решение уже было выполнено почти полностью. На месте бывших городов шла рекультивация земель. Сносились плотины, огромные заводские корпуса, утилизировался весь мусор, убирались железные и автомобильные дороги, аэропорты и морские порты. Свыше пятисот миллионов человек, (в Новой Росси за истекшие одиннадцать лет родилось очень много детей, по два, три малыша на каждую семью), жили теперь не на земле, а над землёй и лишь в животноводческих и зерносеющих регионах страны люди продолжали жить на земле.

Космос-адмирал не поленился уклониться от курса на подлёте к Москве, где их ждали, и "смотаться" в тундру, чтобы посмотреть на "архитектурные склады-хранилища". Там, на высоте в километр от земли, парили огромные платформы-антигравы, а на них стояли многоэтажные конструкции со стенами их ситалла. На каждом этаже своей величины стояли все те старинные здания, которые было решено забрать с собой. Внутри же этих летающих этажерок шли реставрационные работы. Именно этим и ещё воспитанием детей, занималась шестьдесят процентов людей, десять процентов кормили уже почти всё население, а остальные тридцать были заняты в производстве конструкционных материалов и во всех остальных отраслях промышленности. Огромная страна жила по законам военного коммунизма, но трудовой вклад каждого оценивался по справедливости и учитывался на их банковских счетах, хотя буквально всё, вплоть до ювелирных украшений и предметов роскоши люди получали бесплатно.

Это было гораздо удобнее, чем пускать всё на самотёк. Тем более, что каждый человек знал, что уже довольно скоро в космосе обязательно отыщется подходящая планета, на которую улетят все, кто переехал в Новую Россию. Прошло всего четыре года и практически все крупные города и предприятия исчезли с лица Земли, что не удивительно, ведь четыре года назад в страну въехало за каких-то шесть месяцев более двухсот миллионов человек. Для того, чтобы это стало возможным, большая часть рабочих более года изготавливала флайеры, платформы антигравы и конструкционные модули для строительства индивидуального жилья, причём в точном соответствии с общепринятыми в тех или иных странах предпочтениями и эти дома смогут служить людям по несколько сотен лет.

Большинство русских людей жило в летающих многоэтажках наподобие старинных "хрущовок", только куда более комфортабельных. В какой-то мере Максима выручило "наследие" бывших хозяев страны. Их дома, а это были более, чем капитальные сооружения, модернизировались, ставились на платформы-антигравы и передавались приезжим. Не сносились также и их огромные особняки и особо роскошные дворцы. Они реконструировались и превращались в здания учебных заведений и прочие здания общественного назначения. Самой трудной задачей было утилизировать "мусор" — дороги и всякого рода гигантские сооружения. Правда, некоторые объекты всё же превращались не в порошок тонкого помола — сырьё для последующего разделения на химические вещества и элементы, а в музеи.

Музейными экспонатами становилось буквально всё: старые самолёты и танки, корабли и железнодорожные вагоны, а вместе с ними даже некоторые гидроэлектростанции и корпуса заводов и фабрик. Зато огромное количество домов, построенных в период с конца девяностых годов до две тысячи шестнадцатого года, безжалостно утилизировались, хотя и выглядели внешне вполне неплохо. Они были бомбой замедленного действия, так строили их таджики под руководством молдован. Были также утилизированы все памятники, созданные когда-то Зурабом Церетели. Они мало того, что не имели никакой художественной ценности, так ещё и смертельно надоели москвичам. Впрочем, от Москвы в настоящее время остался один только Кремль, а все московские здания, которые представляли из себя историческую, культурную и художественную ценность или же просто были памятны москвичам, были аккуратно вынуты из земли, поставлены на платформы-антигравы и отправлены на реставрацию, чтобы их потом можно было довезти до Православной Руси.

Особенно бережным было отношение к кладбищам и, вообще, останкам русских людей. Вот теперь можно было сказать, что Великая Отечественная Война наконец-то закончилась. Практически все останки её солдат были извлечены из земли и захоронены на летающих братских кладбищах. Как были установлены на платформы-антигравы все уцелевшие кладбища. Точно так же делалось и во всех странах Европы. Люди повсеместно бросали дома, но забирали с собой прах своих предков и если такое было возможно, то архитектурные памятники. А вот с этим дело обстояло крайне плохо и коренные жители европейских стран смогли забрать с собой менее семи процентов того, что принадлежало им по праву. Правда, многие старинные здания и даже замки их владельцы с собой всё же забрали.

Никита нисколько не удивлялся тому, что всего за шесть лет было сделано так много, что вернувшись домой они просто не узнали своей собственной страны. Во-первых, этому предшествовало четыре года напряженного труда; во-вторых, в стране не было таких категорий граждан, как чиновники любого ранга, менты (их с огромным успехом заменил пси-корпус), бухгалтеры и всяческие менеджеры, то есть фактически бездельники и в прежние времена, а также не было врачей; и, в-третьих, всего за два года в Новую Россию въехало свыше трёхсот миллионов человек и все они прошли через пси-стартинг, а стало быть их моги теперь работали чуть ли не на порядок лучше. Да, среди них только половина людей стала полными псиониками, а телепатами и того меньше, но тем не менее все они всё же приобрели самые различные псионические способности.

Хотя прошло уже десять лет с той поры, как Новая Россия окончательно утвердилась на карте мира и русские люди взялись за учёбу по-новому, они по прежнему продолжали учиться, а переехавшие в страну европейцы присоединились к ним. Их интеллектуальный потенциал не менее, чем на порядок превышал общемировой и это тоже давало о себе знать. Предприятия, на которых работало всего сто пятьдесят, двести человек, брались за такие разработки и воплощали их в жизнь, что это казалось настоящим чудом. На помощь людям наконец-то пришли самые настоящие роботы с искусственным интеллектом и они выполняли самую тяжелую и опасную работу на земле, под землёй, под водой и в космосе. Их насчитывалось пока что немного, всего полмиллиона, но они были незаменимыми помощниками и выручали людей в самых тяжелых ситуациях.

В Екатеринбурге, где "Адмирал Крузенштерн" встанет на модернизацию, они должны были получить полторы тысячи специальных космических роботов, половина из которых будет заниматься самым тяжелым и нудным делом — уборкой помещений космического корабля и всяким мелким ремонтом. Однако, самое главное заключалось в том, что с помощью этих роботов они смогут менять настройки нереактивных двигателей и повышать скорость звездолёта. Судя по всему те двигатели, которые на них уже стояли, можно "раскрутить" до двух тысяч светолет и возможно, что и выше. На основании накопленных данных и наработанного опыта, учёные и конструкторы уже работали над новыми, куда более быстрыми двигателями, которые будут носиться в подпространстве со скоростью пять тысяч светолет.

Вот на них-то и нужно было ориентироваться. Два с половиной года это не такой уж большой срок и если делать каждый месяц остановки хотя бы на десять дней, то значит они смогут подобрать себе такую планету, которая будет находиться как минимум на расстоянии в девять тысяч световых лет, в самом конце Рукава Ориона, примерно там, где он входит в Рукав Стрельца. Никита почему-то уверовал в то, что именно он найдёт ту планету, которую люди нарекут православной Русью и поблизости от неё обязательно будет несколько точно таких же планет, как Земля или Индиана. Вот тогда земляне точно не станут их беспокоить в течение очень длительного времени.

"Ох, уж, эти земляне!" — при одной только мысли о том, что они будут соседствовать с ними на одной планете, Никита поморщился и Денис Боевой, сидевший рядом с ним в штурманском кресле, насмешливым голосом, но с участливыми нотками, поинтересовался:

— Что, командир, вспомнил о тех господах, которые обитают за пределами вокзала? Не дёргайся, ничего с ними не случится. Между прочим, я разговаривал давеча с мужиками, спрашивал, когда они нам новый движок сварганят, так они сказали, что через четыре года максимум и это будет бегун совершенно нового типа, не чета той рухляди, на которой мы сейчас мимо звёзд крадёмся. Вот тогда наш "Ванечка" будет носиться по галактике, словно угорелый. Да, и волновые вихри, если они не врут, будут не такими жесткими.

— Это я уже знаю, Денис, — ответил Никита, — а на счёт землян я не очень-то волнуюсь. Как только мы слиняем с Земли, они так или иначе всё равно устроят бучу с обменом ракетно-ядерными ударами. Может быть и не смертельную, но всё же серьёзную. Что меня и беспокоит по большому счёту.

Штурман нахмурился и проворчал:

— А ты не думай об этом, Никита, вот и не будет у тебя никакого беспокойства. Пойми меня правильно, я не варвар какой-нибудь и не зверь, но меня их проблемы не волнуют. Более того, мне кажется, что бы после нашего отлёта с Земли здесь не произошло, мы всё равно окажемся крайними и ты хоть тресни, поделать ничего уже невозможно. Понимаешь, чтобы они жили в мире друг с другом, нам нельзя улетать, а для того, чтобы мы смогли остаться, нам придётся провести их всех через экс, но от этого будет только хуже. Они же через какое-то время обязательно вцепятся нам в глотку и тогда им же больше всех и достанется. Поэтому мы можем сделать только одно, сложить все свои дары в прочном складе, закрыть его на замок и улететь, но при этом сказать, что экспандминд лежит на складе прямо перед дверями, но возьмут они его только в том случае, если не учинят войны, или его возьмут те, кто выйдет из неё победителями. Вот и всё, командир. Третьего просто не дано.

— Милая получается перспектива, — вздохнул Никита, — но ты прав, выше головы мы прыгнуть не сможем. Ладно, сейчас нам нужно думать не об этом, а о модернизации "Ивана Фёдоровича".

Глава четвёртая Без надежды на благодарность

Не смотря на то, что Говард Макмиллан разрешил русским специалистам заняться отбором и подготовкой кандидатов в колонисты, демократы потерпели сокрушительное поражение и республиканец Джулай Энсон, между прочим губернатор Индианы, стал президентом США. И что самое обидное, демократы, которые первыми почуяли новые перспективы в политике, открывшиеся в следствие того, что нация благодаря карингфорсу стремительно омолаживалась, сумели протащить закон, увеличивающий срок президентских полномочий в три раза и теперь в ближайшие двадцать четыре года им точно не светило протолкнуть своего парня в Белый Дом. Это было просто чертовски обидно, тем более, что Джулай Энсон, ловко игравший роль малость туповатого простака и рубахи-парня сумел воспользоваться как раз теми достижениями, которые его конкурент считал своими.

Вообще-то главную роль в поражении Говарда Макмиллана сыграло то, что он занял позицию и нашим, и вашим. Его противник очень резко отмежевался от маргиналов и всех тех людей, которые поливали грязью Новую Россию, заявив, что Индиана стоит ста миллионов Алясок вместе с Чукотками, а карингфорс дал Америке второе дыхание и она, благодаря русским термоядерным реакторам стала снова превращаться в мировую промышленную державу. Вместе с тем, благодаря русских, он не забыл отметить тот факт, что именно республиканец Стюарт первым пошел на контакт с русским президентом. Помимо этого он сделал множество других ловких ходов и в итоге хотя Говард Макмиллан мог ещё раз попытаться стать президентом и потому его никак нельзя было называть "хромой уткой", за ним закрепилось прозвище "killed duck" — "убитая утка".

Что же, этот высокомерный янки сам вырыл себе политическую могилу уже тем, что он так и не удосужился ни разу встретиться с теми людьми, которые решили лететь на Индиану чуть ли не стоя. Так во всяком случае говорили некоторые записные острословы, которые забыли о том, что длина звездолёта "Иван Крузенштерн" составляла полтора километра при ширине от тысячи двухсот метров в районе кормы и шестисот в носовой части, а высота составляла семьсот пятьдесят метров, то есть фактически превышала самое высокое здание в мире, Бурдж Халифа в Дубаи и уж точно было вчетверо больше него по своему объёму. Поэтому для сорока трёх тысяч переселенцев в нём было достаточно много места. Американцы, будучи людьми предприимчивыми, сразу высказали мнение, что для русских космолётчиков это просто отличны я возможность набить руку на перевозке людей.

И они не ошиблись. Главный аналитический компьютер, который немногим более года назад стал существом с искусственным интеллектом, немедленно назвал те типы летающих домов, которые были пригодны для загрузки в трюмы и ангары "Адмирала Крузенштерна". В них можно было перевезти двадцать пять тысяч человек, а ещё восемнадцать тысяч смогут разместиться в жилых и вспомогательных помещениях звездолёта. Пси-корпус также взялся помочь колонистам. Космос-генерал Завьялов приказал отрядить для переброски техники, снаряжения и продовольствия восемь БДТКК из пятнадцати у него имеющихся и эти корабли уже вылетели, чтобы подготовить площадки в наиболее выгодных местах.

Новая Россия передавала в дар колонии на Индиане восемь тысяч предприятий, способных производить высокотехнологичную продукцию самого широкого спектра, от бытовой техники и одежды, до флайеров и малых космических кораблей различного назначения, вот только выйти в подпространство они не смогут в связи с эмбарго президента Первенцева на передачу таких технологий кому-либо не было. Это сразу же стали муссировать в прессе недоброжелатели, но те люди, которые отправлялись на Индиану, прекрасно понимали, что это не так. Во-первых, какой идиот сказал, что космический корабль длиной в шестьсот двадцать метров — маленький? А, во-вторых, с чего это газетчики взяли, что его можно назвать тихоходным корытом, если он развивал скорость в ноль семьдесят пять световой? Единственное, чего он будет лишен, это генератора выхода в подпространство.

Самое главное всё равно заключалось в том, что Россия передавала в дар колонии на Индиане четыре таких космических корабля и четыре горнодобывающих и металлургических комплекса, а также восемь кораблей космической геологоразведки. Это уже позволяло сразу же начать добывать металлы и строительные материалы в космосе, благо планетная система была просто гигантской, а на Индиане просто жить. То, что там имелись огромные травоядные животные и хищники, никого особенно не волновало, так как отнюдь не они составляли подавляющее большинство животных, а куда более мелкие особи. К тому же на Индиане имелось множество таких мест, в которые они никогда не забредали, так как были обитателями субтропиков и потому если туда не соваться лишний раз, то и волноваться не о чем.

Из Новой России в США вылетело свыше пятидесяти тысяч специалистов, которые уже через неделю стали тестировать кандидатов и это были не одни только русские. Зато все они были телепатами и поэтому спорить с ними было бесполезно. В общем въезд на Индиану преступникам и лодырям был закрыт наглухо. В ходе получасовой беседы сразу же выяснялось "Who is who" и апеллировать было уже не к кому. Поскольку в стране наступила предвыборная лихорадка и администрации Белого Дома было не до колонизации Индианы, а сроки поджимали, то все хлопоты с этой планетой просто свалили на русских и их президента, которому можно было вообще не думать о выборах. Тем более, что они вообще ничего не требовали от американского правительства и обеспечивали колонистов всем необходимым начиная от носовых платков и заканчивая своим самым современным оружием, о котором в Пентагоне могли только мечтать.

Тем временем на Индиану уже прибыла разведка пси-корпуса, а все будущие колонисты отправлялись с вербовочных пунктов прямо к берегам озера Монро, куда из России доставили сотни прекрасных четырёхэтажных домов на сорок трёхкомнатных квартир каждый. Учитывая, что колонистами могли стать только те пары, которые не имели детей, то такие жилищные условия все сочли просто великолепными. Ещё больше колонистов поражало только то, что на каждые три пары полагался один шестиместный флайер, то есть без колёс никто не оставался. А ещё каждый колонист мог взять с собой шестикубовый контейнер какого угодно добра кроме огнестрельного оружия. Его им предоставляли и без того совершенно бесплатно и куда более мощное и надёжное. Забивать контейнеры одеждой им тоже не советовали, так как та, которую давали русские, была на пару порядков лучше, ведь она была даже не пошита, а изготовлена не пойми каким образом из вечных наноматериалов.

В Екатеринбурге между тем через три дня после выборов в США закончилась модернизация звездолёта "Иван Крузенштерн" и его стали срочно готовить к новому полёту. Все эти два месяца Никита буквально дневал и ночевал на "Ванечке" и только за два дня до старта выбрался в Москву. Вернувшись из экспедиции, он провёл с друзьями всего каких-то шесть часов. Из Екатеринбурга в Москву, где над семью холмами, точнее над тем, что от них осталось, парило несколько десятков тысяч домов, он прилетел не на флайере, а небольшом космоботе. Флайеры он почему-то недолюбливал. Причалив к дому Максима Первенцева, он вышел из люка на зелёную лужайку. В адмиральском мундире с иголочке он выглядел очень импозантно. К нему первой подбежала жена Рита, главный энергетик "Крузенштерна", одетая в нарядное плате, так красившее эту высокую, русоволосую красавицу и первым делом, поцеловав мужа, с тревогой спросила:

— Как там наш "Ванечка"? Пережил модернизацию?

— Нормально, — улыбнулся командир звездолёта, на котором несла службу вся его семья, — Вовка всё же заменил седьмой и четвёртый реакторы. Спецы настояли. Говорят, что это ненормально, что они выдают энергии на восемь процентов больше нормы. В общем их тоже отправили на модернизацию и перезарядку.

Жена огорчённо вздохнула:

— Зря, оба реактора работали отлично.

Подошедший в обнимку с Мэгги, которую все давно уже звали Машей, Максим, притворно зевая, спросил:

— Ребята, может быть ну её, эту работу? Нам что, больше поговорить не о чем? Пойдёмте лучше в дом.

На пороге президентской виллы, которая ничем не отличалась от всех остальных домов, их встретил Патриарх. Посмотрев на Никиту, он огорчённым голосом спросил:

— Что же мне с вами нехристями делать? Я хотел честь по чести отслужить торжественный молебен в честь твоего благополучного возвращения со звёзд, а ты даже не явился в храм, Никита.

— Отец Иоанн, может хватит? — простонал Максим — Мы ведь всё-таки давно уже крещёные, а ты всё одно обзываешься.

Положив руки на плечи двух старых друзей, Патриарх принялся читать им очередную нотацию:

— Крещёные-то вы крещёные, а в Бога всё равно не веруете. Полагаетесь только на свои силы, а ведь он вас на путь истинный наставляет, иначе бы вы давно уже таких дров наломали. Ладно, не буду вам сегодня настроение портить.

Как и Максим с Машей, которые не стали надевать изысканных нарядом, Патриарх тоже был одет в домашнюю сутану. Один только Никита выделялся своим мундиром, но, сняв китель, за накрытым к обеду столом он уже не выглядел чужеродным объектом. Обед Маша и Рита приготовили почти в русско-английском стиле. На первое они подали вкуснейшие щи, на второе ирландское рагу, а на десерт пудинг и под ледяную водочку как первое, так и второе блюдо улетели на ура, а пудинг гости Первенцевых кушали с чаем. Отведав его, Патриарх, а он был крупным, атлетически сложенным моложавым мужчиной с длинной, тёмно-русой бородой, заговорил о главном, о том, что его более всего волновало, а точнее обратился с просьбой к командиру разведывательного звездолёта:

— Никита, надобно, чтобы ты оказал нам одну большую услугу. Что ты скажешь, если через четыре дня на борт "Адмирала Крузенштерна" поднимется Верховный халиф Мадлен Захриди?

Космос-адмирал поставил на стол стакан в серебряном подстаканнике, пристально посмотрел на Патриарха и спросил:

— И кому это больше нужно, отец Иоанн, тебе или Максу?

— Нам обоим, — ответил предстоятель русской церкви, — и вот почему. Мадлен не хочет, чтобы это рассматривали, как её пастырский визит в США, а в Северной Америке паствы у неё очень много, почти треть американцев англо-саксонского происхождения и почитай все латиноамериканцы и афроамериканцы. С новоизбранным президентом она этот вопрос уже согласовала, Джулай Энсон открыто заявляет о своей приверженности к исламокатолицизму, а прежней администрации и вовсе не до этого, но Мадлен всё же не хочет ставить Белый Дом в неловкое положение и потому просит, что ей разрешили провести четыре месяца на борту твоего звездолёта, Никита.

Космос-адмирал взял свой стакан, выпил чаю и кивнул:

— Никаких проблем, отец Иоанн, уж если бы везли с Индианы на Землю через Бетельгейзе детёнышей гигантских бизонов, то с Бешенной Бабой и её нукершами точно справимся. Только учти, свою паранджу она будет надевать поверх космокомбинезона.

Патриарх облегчённо улыбнулся и погрозил пальцем:

— Но-но, сыне Божий, не бери греха на душу, не говори таких слов о духовном лице. Верховный халиф не носит паранджу. Но это ещё не всё, Никита. Как только ты выполнишь то, что обещал, то после десятидневного техосмотра на борт "Адмирала Крузенштерна" поднимусь уже я со своим клиром.

Никита пристально посмотрел на Патриарха и спросил:

— Это в каком же качестве, ваше Святейшество? Если ты собираешься заменить нашего корабельного священника отца Симеона, то я категорически против.

Патриарх недовольно покрутил головой:

— Надо же, какой заступник выискался. Как в корабельный храм на молитву придти, так тебя туда колом не загонишь, а тут на тебе, за священника вступился, как за своего родного брата. Не потому ли, Никита, что ты с ним через день в домино козла забиваешь?

— Так не в карты же и не на деньги, — возмутился большой любитель домино, — и вообще, отец Иоанн, тебе-то какое дело?

— Никакого, — согласился Патриарх, — тем более, что я вместо этой лукавой забавы предпочитаю пасьянсы раскладывать. Не волнуйся, Никита, если Мадлен летит на Индиану только для того, чтобы укрепить своё влияние в Америке, то у меня совсем другие задачи. Ты ведь рано или поздно найдёшь Православную Русь и мы все на неё полетим. Полёт этот будет трудным и мучительным, а потому я просто обязан подать своей пастве пример долготерпения.

Против этого было трудно возразить. Хотя никто особенно небоялся лететь в Дальний космос, людям был нужен воодушевляющий пример. А вот затея Мадлен Захриди Никите совсем не понравилась и выглядела крайне подозрительно, но для Максима это была ещё одна зацепка. Он вёл с французами переговоры, чтобы забрать хотя бы два старинных собора — Руанский и Страсбургский. Ради этого космос-адмирал был готов прокатить Верховную халифшу и до Полярной звезды, лишь бы та не кочевряжилась. Поэтому, вылетев из Екатеринбурга, "Адмирал Крузенштерн" отправился сначала в Париж и там, при огромном стечении народа, Верховный халиф новой веры вознеслась вместе с мужем и полусотней своих кюре-имамов обоего пола вознеслась на платформе в небо. Их наряды Никите понравились, да и шутка ли дело, ведь они были разработаны лучшими дизайнерами. Все в белом с красными кушаками и зелёными элегантными, фетровыми шапочками-пилотками, моложавые и красивые, они выглядели импозантно и что самое приятное, широко улыбались.

Из Парижа они вылетели прямиком на озеро Монро, где уже через десять минут после "приземления" началась посадка пассажиров и погрузка на борт домов, в которых уже собрались не только все их жители, но и множество "гостей". Одновременно загружался и багаж. На погрузку было отведено трое суток и потому Верховный имам спустилась с борта звездолёта, чтобы сначала провести переговоры с Джулаем Энсоном, а затем начать общение с народом. Поэтому Никита не видел её все три дня. У него тоже было множество хлопот. В первую очередь связанных с тем, что всем пассажирам сразу же делались инъекции карингфорса и экспандминда. Колонисты подписывали по этому поводу контракт, согласно которого они могли вернуться на Землю только после отлёта с неё последнего русского корабля.

Никто не удивился такому требованию, так как русские передавали в колонию все свои самые новейшие разработки и потому не хотели, чтобы они обернулись против них. За полчаса до старта в пилотскую рубку вошли Мадлен Захриди и её правая рука, кюре-халиф Парижа Аньез Гоше, одетые в белоснежные космокомбинезоны с красными кушаками и зелёные шапочки-пилотки. Военная космическая униформа сидела на них даже лучше, чем одеяния духовного лица. Отдав честь Никите Новикову, Мадлен Захриди попросила:

— Господин космос-адмирал, разрешите присутствовать в рубке при старте. Вы окажете этим нам огромную честь.

Никита даже растерялся и, не зная что ответить, кивнул:

— Да, конечно, ваше Святейшество…

— Адмирал, не будем засорять эфир длиннотами, просто Мадлен и Аньез. Поверьте, прихожане обращаются к нам говоря мать Мадлен или мать Аньез, но вы не мой прихожанин, Никита.

Усадив дам в кресла, космос-адмирал объявил о готовности звездолёта к старту и попросил разрешение у наземных служб отправиться к Табиту. Разрешение на старт ему дал Джулай Энсон. Через сутки, когда последний пассажир вышел из пси-комы, "Адмирал Крузенштерн" вошел в подпространство и теперь он летел со скоростью тысяча двести пятьдесят световых лет в год или один и три десятых триллиона километров в час. Звездолёт мог лететь и быстрее, со скоростью в полторы тысячи световых лет, но практически новые двигатели нужно было сначала "обкатать". Благодаря так называемой "модернизации" нереактивных двигателей, звездолёт домчался до Табита всего за семь суток четырнадцать часов и ещё семнадцать часов ушло на сближение с Индианой и посадку.

Внимательно изучив обстановку, разведчики пси-корпуса внесли на рассмотрение Совета колонии, в состав которого вошли самые авторитетные из всех тех американцев, которые решили отправиться на Индиану, местом, с которого следовало начать колонизацию этой планеты, была выбрана огромная долина в Северном полушарии, ограждённая высоким, подковообразным хребтом с юга и морем с севера. Долина с несколькими невысокими, но очень живописными хребтами, была огромной, но отличалась тем, что её разнообразнейший по своему составу живой мир был лишен "верзил". Климат здесь был очень мягкий. Недавно началась весна, но и зима, закончившаяся чуть более месяца назад, не отличалась холодами и снежный покров лежал далеко не везде, а на побережье моря Монро, как и в центре долины, по которой текло восемь рек размером с Волгу, снега вообще не было, он лежал ближе к хребту Большая Подкова.

Колонисты ещё разглядывая фотоснимки и наблюдая за исследованиями по телевидению на Земле, для чего на "CNN" был создан новый канал, безоговорочно влюбились в Индиану и особенно в Типпеканоленд. Столицу колонии на Индиане было решено "построить" на берегу самой большой реки, которой дали название Типпекано и назвать её Крузенштерном. Это было далеко не единственное название, связанное со звездолётом и его экипажем. Ещё одну реку назвали Никитой, а вторую Рио-Ритой в честь его жены, а самую высокую гору хребта Большая Подкова — Маунт-Новиков. Выгрузка происходила гораздо быстрее, чем погрузка. Внизу уже была построена военная база пси-корпуса и потому недостатка в рабочих руках не было. Разгрузившись за двое суток, "Крузенштерн" улетел из Крузенштерна к берегам озера Монро, куда "пригнали" новые летающие дома. Услышав о том, что космические коты не такие уж и страшные, народ заметно повеселел и количество желающих улететь увеличилось.

Не смотря на истерию в средствах массовой информации и ушаты грязи, которые выливались на русских и их президента, уже более двадцати миллионов человек из США и, благодаря усилиям Мадлен Захриди, Мексики, мечтали стать колонистами на Индиане. Американские же индейцы чуть ли не поголовно мечтали улететь на эту планету и им, как и мексиканцам, разрешали брать с собой детей, но не младше трёх лет. Родителей младенцев предлагали подождать. Русские консультанты также сняли образовательный ценз, так как президент Первенцев приказал не жалеть на колонистов экспандминда, но неукоснительно требовать, чтобы они подписали контракт о своём невыезде с планеты. Вообще-то это было лишнее, так как в любом случае на борту транспортных звездолётов с Индианы не смогло бы улететь много народа. Вот тут-то и подсуетились американские корпорации, которые мигом насели на колонистов.

Судя по результатам геологоразведки, проведённой в планетной системе, она была неисчерпаемым источником руд и минерального сырья. Поэтому корпорации, заинтересованные в поставках металлов были готовы на корню скупать всё, что смогут добыть космические шахтёры и выплавить металлурги. Колонисты тоже не были дураками и сразу же потребовали огромные авансы. Акции тех компаний, которые заключили контракты, моментально выросли в цене и пошло, и поехало. Теперь уже корпорации направляли на Индиану своих вице-президентов, чтобы те блюли там их интересы, а поскольку пси-связь обеспечивала работу в режиме он-лайн и даже позволяла колонистам уже сейчас выходить в Интернет, то вопли врагов русских стали постепенно затихать. Их главный аргумент был такой: — "Идиоты, вы для русских просто подопытные кролики!", на что с Индианы им резко отвечали: — "Козлы, заткнитесь, вы должны молиться на русских, а не лить на них грязь. Уроды, вы дождётесь, когда-нибудь русские улетят и тогда мы прилетим с Индианы и вы у нас попляшете!"

Для русских космолётчиков переброска колонистов из штата Индиана на планету Индиана действительно была самой лучшей тренировкой, которую можно было себе представить. Хотя звездолёт "Крузенштерн" имел в плане форму трапеции, его главный ангар длиной в километр триста пятьдесят метров и оба четырёхэтажных трюма, верхний и нижний, шириной в пятьсот сорок метров, были прямоугольными. По обе стороны от них располагались вспомогательные ангары для исследовательских кораблей, а также многочисленные научные лаборатории и жилые помещения. Двенадцать ходовых двигателей находились внизу и вверху. При такой компановке звездолёт мог принять на борт большое количество грузов, а их было немало, ведь помимо жилых домов, поставленных на платформы-антигравы, на Индиану нужно было перебросить ещё и производственные комплексы, а они имели нешуточные размеры.

Кроме того колонии требовались термоядерные реакторы, но что самое главное, весь Типпеканоленд было решено накрыть мощнейшим силовым куполом, через который смогут спокойно пролететь капли дождя и птицы, если они не станут разгоняться до скорости в триста километров в час, а также снизившие скорость флайеры. Всё, что имело более крупные размеры или скорость свыше трёхсот километров в час, будет отпрошено с ужасающей силой туда, откуда прилетело, то есть в космос. Любой космический корабли сможет пройти сквозь силовой щит только в том случае, если для него откроют окно. Когда американцы узнали о том, что Типпеканоленд будет защищён таким удивительным способом, то вся страна дружно озадаченно клацнула челюстями. Это была уже не просто щедрость, а нечто выходящее за её пределы и одновременно настораживающее.

В прессе сразу же стали говорить, что именно таким образом русские уже очень скоро закроют свою страну от внешнего мира и не ошиблись. Такую задачу Максим Первенцев как раз и поставил перед учёными и конструкторами. Для индианцев же это было лишним напоминанием о том, что русские люди просто необычайно щедры и доброжелательны. Правда, они были ещё и просто маниакально подозрительны, поскольку помимо того, что на Индиану было отправлено три дивизии их пси-корпуса, способного, по мнению военных экспертов, завоевать всю галактику, русские ещё и доставили на орбиту первой внеземной планеты-колонии шесть боевых спутников и это были не какие-то там жалкие "Спейсхаммеры".

Каждый такой спутник, имевший в длину полкилометра и диаметр в двести метров, представлял из себя настоящий космический форт, оснащённый плазменными орудиями огромной мощности и пусковыми установками тяжелых ракет класса "космос-космос", способных уничтожить с десяток планет. Все спутники были переданы Пентагону и потому на Индиану было направлено семь с половиной тысяч военных моряков и офицеров, причём до тех пор, пока русские не покинут Землю. Их первоначально хотели установить вокруг Земли, но президент Первенцев приказал отправить боевые спутники на Индиану. Русский военно-космический флот и так уже насчитывал восемь тяжелых атакующих крейсеров, которые были куда более грозным оружием, чем боевые спутники, но у них всё же имелись некоторые преимущества, они имели более высокую точность стрельбы из плазменных орудий плюс к этому огромный темп стрельбы и потому могли сбивать вражеские ракеты куда лучше.

Американские военные чины, когда им удалось, наконец, ознакомиться с тактико-техническими характеристиками, пришли в замешательство. Их собственная армия по сравнению со столь внезапно созданной русскими военной машиной казалась хулиганом, вооруженным перочинным ножом, вставшим напротив морского котика при всём оружии и космической поддержке. Это было очень неприятным известием, но американцев очень обрадовало хотя бы то, что их военная группировка на Индиане будет вооружена самым совершенным в мире оружием огромной мощности. Новые русские ракеты, способные летать со скоростью ноль девяносто две световой и при этом её антигравитационные компенсаторы предотвращали её разрушение, долетали с Земли до орбиты Марса за двенадцать минут, что делало их невероятно опасным оружием. Баллистический компьютер наводил ракету точно в цель, а термоядерная боеголовка мощность в двести мегатонн была способна разнести в клочья даже комету. На каждом спутнике таких было по двенадцать штук и ещё сорок две ракеты с боеголовками в пятьдесят мегатонн.

Вот теперь всем стало понятно, почему русские не остановили ни одной атомной электростанции. Они просто нарабатывали в огромных количества плутоний для создания своих термоядерных боеголовок и в этом, как оказалось, не было ничего страшного. Их оружие было предназначено для борьбы с врагами извне уже только потому, что использовать его на Земле было просто невозможно. Американские военные с облегчением вздохнули и вместе с тем задумались, ведь русские предложили им создать на Индиане свой собственный пусть и не полноценный пси-корпус, как псионики они все были гораздо мощнее, но хотя бы нечто подобное, но всё на тех же условиях, он появится на Земле только после того, как они улетят. Правда, было ещё одно, дополнительное условие, Америка должна "лечь" под мадам Захриди и оно вовсе не выглядело кощунственным.

За то, что США давали Верховному халифу новой веры карт-бланш, Максим буквально выдрал из Мадлен Захриди Кёльнский собор, Лувр, Эскориал (король Испании тоже перебрался в Россию), Колизей, собор Святого Петра в Риме, а также ещё пять дюжин столь же крупных памятников европейской истории, в том числе и античные. А вот с собором Парижской Богоматери у него так ничего и не вышло. Верховная халифша вцепилась в когтями, как кошка в кусок мяса. Европейцы, переехавшие в Россию, ликовали. Вообще-то с культовыми сооружениями далеко не всё было понятно. Когда из Иерусалима перевезли в Россию Храм Гроба Господня вместе с прилегающими к нему кварталами, Максим даже не надеялся, что во время следующего праздника Пасхи произойдёт снисхождение благодатного огня, но не тут-то было. Храм, поставленный на платформу-антиграв диаметром в три километра, развернули, как надо и благодатный огонь снизошел на людей, пусть и с шестичасовым запозданием.

Это произошло более четырёх лет назад и послужило сигналом к тому, чтобы весь православный мир собрался в Новой России. Не торопились пока что одни только греки и болгары, но это как сказать. Греция, как и Сербия, также решила вынуть из земли всё до последнего камня и создать на планете Православная Русь Новую Элладу. Болгары занимались тем же самым, но при этом ещё и вели этническую чистку, причём очень жестко и напористо, требуя, чтобы все те люди, которые исповедовали ислам и тяготели к Турции, туда и отправлялись. Что же, при поддержке России они могли ничего не бояться, а потому идея Панславизма вспыхнула с новой силой. Пожалуй, из славян одни только поляки категорически не желали иметь ничего общего с русскими, но они к тому же ещё и были яростными противниками исламокатолицизма, причём были готовы объединиться с исламистами и сражаться с ними с оружием в руках, что выглядело крайне неприятным и пугающим фактом, но это пугало только Максима.

А вот Никиту Новикова ничто не пугало и вместо шести "ездок" он совершил восемь, так как после полёта на Индиану возвращался с неё уже на скорости в полторы тысячи светолет и, как только закончилась погрузка, стартовал и буквально в паре миллионах километров от Земли вошел в подпространство. Поэтому вместо двух городов ему удалось заложить на Индиане три, после чего он отправился прямиком в Екатеринбург, где "Ивана Фёдоровича" тут же начали готовить к новому дальнему полёту. Его первой целью была звезда Бета Волос Вероники и он почему-то уверовал, что и там будет найдена планета пригодная для колонизации. Эта звезда была желто-оранжевым карликом главной последовательности и её возраст исчислялся примерно четырьмя миллиардами лет, а потому она вполне могла обзавестись не только планетной системой, но и биосферой на одной из них.

Все учёные уже находились на борту "Крузенштерна" и мечтали поскорее отправиться в ещё один тренировочный полёт. Никита сразу же сказал им, что он продлится дольше и раньше, чем через четыре года он на Землю не вернётся. С этим был согласен каждый член экипажа. Все только и мечтали о том дне, когда они примут на борт четыре спутника-ретранслятора вместо одного и полетят искать ту планету, на которой когда-нибудь их похоронят со всеми воинскими почестями. А пока что они решили провести разведку в Ближнем к Солнцу космосе. В Екатеринбурге на борт звездолёта поднялись восемнадцать учёных из Европы, Китая и Индии, но не это было самым главным, а то, что к команде "Ивана Фёдоровича" присоединилось двадцать семь священников-учёных во главе с Патриархом РПЦ Иоанном I и все они были без бород, так как с длинной бородой в боескафандре нечего делать, а он может ведь и пригодиться.

Когда погрузка закончилась, звездолёт тихо и буднично покинул Землю. Это ведь была работа, а не какая-то там экспедиция к звёздам за славой. Поэтому и отношение к стартам было спокойное, без истерии, пафоса и помпезности. Вообще-то повод для радости имелся. Стартовавший на четыре недели раньше звездолёт "Фаддей Белинсгаузен" достиг звезды Ро Индейца, находящейся на расстоянии в восемьдесят шесть световых лет и обнаружил там мало того, что вполне приличную планетную систему, состоящую из семнадцати планет с двумя газовыми гигантами, так ещё и биосферу, вполне схожую с земной. На эту планету немедленно наложили лапу Китай и Индия, жестко заявив, что им в любом случае нужно будет переселить куда-то как минимум миллиард человек. В Европе тотчас подняли крик, но Мадлен Захриди жестко приказала всем умолкнуть, сказав, что она верит в то, что первая же звезда, до которой долетит звездолёт "Иван Крузенштерн", осчастливит европейцев.

Такое уверенное заявление сильно озадачило команду звездолёта, но это ведь не их командир его сделал. Тем не менее им было несколько не по себе, ведь на кону стояли такие памятники истории и культуры, без которых улетать с Земли никому не хотелось. Сцепив зубы все отправились в очередной полёт и первый перелёт продолжительностью в семь дней промелькнул незаметно. Когда же звездолёт вышел из подпространства и астрофизики со всех ног бросились в свои корабельный обсерватории, то уже через каких-то пару минут все просто обалдели от увиденного. "Иван Фёдорович" вышел из подпространства буквально в трёх миллионах километров от красивой, бело-сине-зелёной планеты и тут даже не нужно было гадать, что это была планета с роскошной биосферой. Космобиологи и космозоологи, схватив в охапку учёных из Европы и их боескафандры, наперегонки помчались к своим исследовательским кораблям. Астрофизики могли не торопиться, звезда Бета Волос Вероники не представляла из себя какой-то особенной загадки, так как была весьма схожа с Солнцем.

Уже через час стало ясно, что Мадлен Захриди то ли является провидицей, то ли Бешенной Бабе просто бешено повезло. Планета, которую Никита Новиков сходу назвал Лютецией в честь города, в котором родилась Мадлен, была невероятно прекрасна. Наклон оси у неё был немного меньше земного, что гарантировало всякого рода метеорологические чудеса со штормами и ураганами, но не это главное, её биосфера была чуть ли не под копирку снята с земной, а поскольку воды и суши на ней было почти поровну при том условии, что планета была примерно на десять процентов больше, то европейцам просто дико повезло. Осталось только дождаться результатов биохимических и они оказались вполне приемлемыми. Человек мог жить на этой планете вполне припеваючи. У Никиты сразу же засосало под ложечкой и он невольно задумался, чтобы ему сделать такого, чтобы не спугнуть удачу, а то ведь столько находок подряд это тоже не очень хорошо.

Ничего лучшего, чем попросить Патриарха отслужить благодарственный молебен, он не придумал и на этот раз терпеливо провёл в корабельной церкви более часа и даже неумело крестился вместе с теми космолётчиками, которые хорошо знали это немудрёное движение. Европа тем временем ликовала, а президент Новой России, пользуясь моментом, тут же направил в те страны, исторические памятники архитектуры и культур более всего интересовали его народ, большие отряды эвакуаторов. Европейцам, конечно, хотелось взять с собой побольше артефактов прошлого, но не пускать же из-за этого в ход силу. Оставалось радоваться тому малому, что им давали, но Максим, вылетев в Париж, всё же мечтал выцарапать что-нибудь ещё и ему удалось увеличить список почти в три раза, но это всё равно были по сути жалкие крохи по сравнению с тем, что они оставляли. Ведь всё равно для арабов и негров это был чуть ли не мусор.

Как это не обидно, но Россия по-прежнему, даже в новых условиях давала всему остальному миру куда больше, чем получала от него взамен и это уже стало очень сильно надоедать. Тем более, что европейцы жестко заявили, что они намерены немедленно начать колонизацию Лютеции и надеялись получить от президента Первенцева для своей колонии новые русские технологии, а также всё то, без чего туда вообще не имело смысла отправлять людей. Максим не выдержал, стукнул кулаком по столу и сказал, что на этот раз он обратится за советом к народу. Мадлен Захриди, а вместе с ней все остальные европейские главари, тотчас притихла. Вслед за ними заткнулись и все враги русских и Новой России, так как поняли, что народ, в отличие от своего президента, может послать их все к едрене фене. Именно так язвительно написал в своей статье один из французских журналистов, который хорошо знал русский язык — к едрене фене.

На подготовку к референдуму был отведён месяц в всё это время с Лютеции приходили новости одна радостнее другой. Девственный мир этой планеты не отличался враждебностью к человеку, хотя на ней имелись крупные и даже очень крупные хищники, но они, судя по всему, не испытывали по отношению к человеку сугубо гастрономического интереса. На Лютеции было обнаружено такое месторождение алмазов, что их там можно было сгребать чуть ли не лопатой, да и с другими полезными ископаемыми там тоже всё было в полном порядке, но куда больше находок было найдено в кольцах одного из газовых гигантов, практически протозвезды с атмосферой из смеси водорода и гелия, в которой гелия три было почти семнадцать процентов. Так что для всех европейцев это был очень тревожный месяц, но на референдуме пятьдесят три процента людей высказалось за помощь Европе, хотя более половины самих бывших европейцев голосовали против и не скрывали своего раздражения.

Европа облегчённо вздохнула, но между тем затаила злобу на русских, которые заставили их так нервничать. Все три звездолёта типа "Юрий Гагарин" сразу же стали готовить к полёту на Лютецию, но уже через четыре месяца в небо должны были подняться сразу два огромных военно-транспортных звездолёта пятикилометровой длины. В свой первый полёт они должны будут направиться к звезде Ро Индейца, а второй Бете Волос Вероники. Местного названия этим звёздам ещё не придумали, зато Табит уже был переименован в Джеронимо и это сделали не индейцы, которых отправилось на Индиану свыше двадцати тысяч, а белые индианцы, причём с глубоким смыслом, как они с ухмылкой заявили всем остальным американцам. Ничего хорошего эта ухмылка не предвещала. По крайней мере в будущем. Во всяком случае колонисты были хотя бы благодарны русским и не стеснялись выражать свою благодарность ежедневно, зато от соседей по планете этого ожидать просто было бы полнейшей глупостью.

Глава пятая Чертовски тяжелый металл

Максим ещё раз перечитал сводку по поставкам металлов и комплектующих с Перуна и нахмурился. Получалось так, что не смотря на некоторые всплески активности, когда план перевыполнялся на тридцать, сорок процентов, что случалось в начале каждой очередной вахты, потом объёмы поставок снижались. Неутешительным был и общий итог, не смотря на все усилия и увеличение числа космошахтёров и космометаллургов, поставки снижались в среднем на восемь процентов в год, а легированные стали сейчас были нужны, как никогда раньше. На планетоиде работало уже восемьдесят тысяч космошахтёров и тридцать тысяч человек плавили металл, варили прочнейшую сталь и другие сплавы, а также изготавливали множество заготовок, которые в своём большинстве шли на строительство звездолётов. Из-за неритмичности поставок верфи простаивали порой по неделе.

Перун оказался чертовски неудобным местом для добычи металлов. Из-за проклятых магнитных вихрей там было невозможно использовать роботов. Более простые системы управления, включая даже компьютеры, работали вполне удовлетворительно, но вот суперкомпьютеры с искусственным интеллектом глючили по-чёрному. Их можно было защитить от электромагнитных наводок, но тогда роботы могли работать только на борту звездолётов, но не в карьерах и у плавильных печей и мартенов, стоящих прямо под открытым, светящимся сиренево-голубым небом. У Перуна имелась атмосфера, но такая, что лучше бы её не было вообще. Довольно тонкая, всего тридцать километров, она состояла из смеси криптона, ксенона и радона. При этом радон чуть ли не со свистом истекал из очень глубоких трещин, которые между тем существенно облегчали добычу металлургического сырья. Объяснялось это очень просто, на глубине в пятнадцать километров и глубже, было довольно много тория.

Радиационный фон на Перуне был достаточно высоким, но защитные скафандры надёжно защищали людей от радиоактивной атмосферы и кроме того, если по ночам содержание радона в воздухе резко сокращалось, но вовсе не он доставлял людям массу неудобств, а постоянная звёздная чехарда. Главной звездой в звёздно-планетной системе была Тринадцатая Ориона, которую в сердцах назвали Бестией. Это был желто-белый, очень горячий субгигант с массой в семнадцать солнечных и втрое большего диаметра, вокруг которого обращались два горячих белых карлика и один коричневый, а также тридцать семь планет одна мертвее другой. Не звёздно-планетная система, а какое-то кладбище. Перун был спутником первого белого карлика, названного космошахтёрами Злыднем, и вращался вокруг него с большой скоростью, вокруг своей оси оборачивался медленно, но ночей на планетоиде было немного, но ещё больше неприятностей было от струй раскалённого до трёхсот градусов по Цельсию радона, которые били из трещин с такой силой, что поднимались на двадцатикилометровую высоту. Плюс к этому всё космическое пространство вокруг планетоида "простреливалось" протуберанцами Бестии.

Тяжелые защитные скафандры прекрасно защищали жизнь и здоровье людей, но они не могли защитить их психику от массы стробоскопических эффектов и какого-то дополнительного излучения, идущего из остывающих, но ещё очень горячих недр Перуна. Насколько это было известно Максиму, главной проблемой космошахтёров был "стробоскопический" стресс, ведущий к частым нервным срывам и, как следствие ссорам. Лучше всего его переносили люди-индиго, потомственные псионики, но их насчитывалось крайне мало. А вот люди в возрасте за сорок не могли продержаться в этих условиях больше двух месяцев. Молодёжь держалась лучше и была способна отработать шесть месяцев, но люди возвращались оттуда с вконец истрёпанными нервами и только треть парней соглашалась вернуться обратно. Женщин на Перун не посылали. Кроме того, неоднократно читая сводки, Максим понял, что ему не говорят всего и потому решил провести самое тщательное расследование. О Перуне сложилось настолько плохое мнение, что скоро туда будет невозможно отправить вахту и он вызвал к себе Виктора Волевого.

Виктор был индиго и сыном его друга, который когда-то нёс службу в "Рикошете-Три". Этот сорокалетний парень был отличным спецназовцем, но что самое главное — гениальным металлургом. На Землю он прилетал крайне редко. Четыре года назад Виктор чуть ли не поклялся Максиму, что обеспечит металлами всю программу по строительству кораблей, так что его пришлось срочно вызвать и он должен был прийти с минуты на минуту. Президент Новой России ждал его с большим нетерпением. Вздохнув, он спрятал сводку в стол и буквально через минуту дверь открылась и в его кабинет заглянул широко улыбающийся молодой парень в полевой форме. На Максиме была надета такая же. Он быстро встал из-за стола и чуть ли не бегом бросился к сыну своего друга. Крепко обняв высоченного парня, и похлопав его ладонью по спине, он облегчённо выдохнул:

— Наконец-то, огненная твоя душа. Проходи, Витя, чайку попьём, а может быть и чего покрепче.

— Покрепче это хорошо, дядя Макс, — ответил металлург, — как же я рад тебя видеть, командир. Зачем вызвал? Хочешь снять меня?

Максим отвёл парня в дальний угол кабинета, усадил его в кресло, телепатически попросил подать им ледяную водку, морс и закуску повкуснее. Усаживаясь в кресло, он ответил:

— Снимать тебя с работы, Виктор, было бы с моей стороны верхом глупости и скотства. Нет, дорогой, я вызвал тебя, чтобы помочь тебе справиться этими тремя напастями Перуном, Злыднем и Бестией.

Парень вздохнул и уныло махнул рукой:

— Ничего не выйдет, дядя Макс. Там нужны индиго и они уже на подходе. Поверь, через два, три года мы даже вдвое меньшим личным составом будем выдавать металла больше чем сейчас.

— Замечательное предложение, Витя, посылать в бой семнадцатилетних мальчишек, — угрюмо сказал президент, — нет, парень, так дело не пойдёт. Ты мне лучше расскажи, в чём корень проблемы? Про "стробоскопический" стресс не надо. Расскажи о его последствиях.

Виктор Волевой вздохнул, склонил голову и, не глядя в глаза своему командиру и президенту, глухо буркнул:

— К ссорам, стычкам и дракам, дядя Макс, причём к таким, словно сходятся на ринге не старые друзья, а злейшие враги. А потом люди перестают разговаривать друг с другом и на каждое слово реагируют так, словно им нож к горлу приставили. В общем работать в таком состоянии продуктивно очень сложно, но они всё же работают и чем дальше, те хуже. На Земле, да что там, ещё на пути к ней все быстро приходят в порядок, но я полагаю, что правы те, кто отказывается лететь на Перун во второй раз. Поэтому выход я вижу только в одном, добычу металлосырья должны вести только индиго.

— Чем снимаете стресс? — спросил Максим — Водка помогает? Или экспандминд на худой конец?

Виктор отрицательно помотал головой:

— От водки и экса только хуже.

— Понятно, — хлопнул по коленям президент, — тогда мы с тобой сейчас всё же выпьем водочки, хорошенько закусим, поговорим с народом и в путь, Витя. Металлы, парень, и особенно изделия из них, нам нужны сейчас, а не через два, три года. Всё, больше ни слова ни о делах, ни о проблемах. Мы оттягиваемся.

В этот день президент и главный металлург Новой России оттянулись так, что рухнули спать прямо в кабинете, причём на толстом, пушистом ковре. На следующий день они вышли из Большого Кремлёвского Дворца и Виктор неприязненно поёжился, увидев неподалёку от входа деревянный помост с двумя столбами и медными тазами. Возле него стоял отец Виктора — министр обороны Новой России, генерал Роман Волевой. Увидев друга и сына с одутловатыми лицами, он недовольно покрутил головой:

— А ведь оба уже не мальчики. Быстро на помост, засранцы!

Поднявшись на помост, оба разделись по пояс, разулись и подошли к столбам. Максим хмуро поинтересовался:

— Сколько батлов мы вчера выжрали?

— Тэкс, — наморщил лоб Виктор, — если мне память не изменяет, то восемь, но они были по ноль семьдесят, дядя Макс.

Пошевелив губами, президент вздохнул:

— Это выходит по тридцать горячих на брата, Витюша. Ладно, давай опохмелимся липездричеством и пойдём в столовку завтракать.

Тридцать ударов электрическим током оба перенесли стоически, даже не моргнув глазом. Вот только во рту всё равно остался неприятный привкус. Одевшись, они бодрой походкой направились в столовую, где первым делом приложились к ледяному огуречному рассолу, после чего плотно позавтракали. После завтрака они сели в генеральский флайер и полетели на Валдай, где находилась одна из баз пси-корпуса. Там уже собрался весь его костяк, легионеры первого призыва, которых насчитывалось девяносто три тысячи человек. Общая численность личного состава пси-корпуса уже перевалила за семьсот пятьдесят тысяч человек и его командир, генерал Завьялов, только теперь с приставкой космос, продолжал искать "таланты". Попасть в пси-корпус было чертовски трудно, нужно было сдать очень жесткие по своим нормативам экзамены, но ещё труднее было выдержать отборочный этап, хотя он и был лишен всяких жестокостей.

Воинское мастерство оттачивалось до автоматизма и, казалось, ему уже не было предела. Бойцы-псионики постоянно развивали свои псионические способности и уже почти не нуждались в оружии, которым они владели в совершенстве. Тем не менее самым главным их качеством было умение работать в команде, причём так слаженно, что даже дивизии казались одним целым. А ещё бойцы-псионики отличались своей дружбой, готовностью к самопожертвованию и молниеносной реакцией на любое изменение ситуации. И практически все они были телепатами той или иной мощности. Поэтому Максиму даже не пришлось открывать рта. Он просто послал им телепатический приказ, чтобы нацелить самых опытных бойцов на новую задачу:

— Ребята, ставлю перед вами боевую задачу. Вы должны разделиться поровну. Один отряд остаётся на базе а второй отправляется в учебные классы, чтобы ровно за двадцать дней освоить все те специальности, которыми владеют космошахтёры. После этого мы садимся на пассажирский лайнер "Азов" и летим на Перун, где будем вкалывать до седьмого пота наплевав на все стробоскопические эффекты. Во время полёта, а он займёт чуть больше двадцати двух дней, мы продолжим изучать шахтёрское дело. С первым отрядом лечу я, со вторым Гроссмейстер. Время, пошел. Старт через полчаса.

Сразу несколько сотен человек послали ему телепатемму:

— Чкалов, ты что, издеваешься над нами? Командир, мы уже бросили жребий и готовы немедленно вылететь.

Через два часа бойцы-псионики уже сидели в учебных классах и слушали, что говорят им наставники. Тех поражало, что учебный материал они усваивают раза в три быстрее всех остальных людей. Поэтому "Азов" стартовал с Земли уже через двенадцать дней. Обучение продолжилось и на его борту, но бойцы-псионики осваивали уже третью, а то и четвёртую специальность. То, о чём им рассказали бывалые космошахтёры про "стробоскопический" стресс, они выслушали со всем внимание и, послушав совета Чкалова, заказали столько спиртного, которое не было у них в чести, словно собирались споить всех чертей в аду. Поскольку жить им теперь предстояло на борту роскошного пассажирского лайнера "Азов" то в его широких и длинных коридорах через каждые тридцать метров стоял эшафот с деревянными столбами и медными тазами.

Виктор Волевой только сейчас понял, что клин-то и в самом деле следует выбивать клином и нет лучшего лекарства от стресса, чем встречный стресс. Хотя с другой стороны кроме них, старых бойцов, штурмовавших множество городов России, сражавшихся с полчищами казахов и китайцев, и вычищавших Сибирь, это средство показалось бы чуть ли не казнью. Хотя во время полёта никто не выпил ни грамма, каждый боец-псионик счёл своим долгом принять по тридцать горячих, как это сделал в Кремле Чкалов. Правда, в условиях полёта в подпространстве это было делать особенно тяжело и мучительно, а потому Максим и Виктор, когда с эшафота сошел последний их товарищ, также приняли по тридцать горячих. Молодые космолётчики, которые ничего толком не знали об этой давней традиции пси-корпуса "Титан", как-никак пятнадцать лет прошло, смотрели на них с восхищением. У них сложилось об этих парнях и девушках, которые расхаживали по коридорам в камуфляжных штанах, голубых тельняшках и комнатных тапочках на босу ногу, такое впечатление, что все они отлиты из вольфрена — вольфрамо-рениевого сплава.

Хотя тела бойцов-псиоников страдали от когтей космических кошаков точно так же, как и у обычных псиоников, по ним этого не было видно. В первую очередь потому, что все они умели чуть ли не мгновенно исцелять свои собственные раны, а вместе с тем были прекрасными целителями. Максим, который был раньше озабочен только тем, как найти средство защиты от волновых вихрей, всерьёз задумался над совершенно иным аспектом. На Перун он летел вместе с Машей и потому вскоре попросил её взять в руки микрофон, а сам вооружился телекамерой, после чего в Новой России стали показывать репортажи о том, как бойцы-псионики борются с такой напастью, как невидимые космические кошки. Все бассейны были наполнены водой и мускулистые, атлетически сложенные парни и спортивного вида девушки ныряли в воду и плавали в открытых купальниках а то и вовсе топлесс, чего никогда не делали даже бывалые космолётчики.

Вместе с этим президент Новой России издал указ об обязательном изучении методов самоисцеления и столь же обязательных тренировках в подпространстве. Так, ещё не добравшись до Перуна, бойцы-псионики уже сняли стресс с многих десятков миллионов человек, доказав им, что подпространство ничего не может сделать с человеком, обладающим псионическими способностями. Как это ни удивительно, но ими в той или иной степени обладали все люди, живущие в настоящее время в Новой России. В общем огромная страна облегчённо вздохнула. А ведь действительно, вместо того, чтобы прятаться от космических кошек, не лучше ли противопоставить им свою силу воли, мужество и благоприобретённую способность исцелять себя? Тем более, что лечить себя было гораздо легче и проще, чем лечить другого человека, пусть даже самого любимого.

Через пять дней после начала полёта все космолётчики, а это тоже были псионики большой мощности, перешли на новую форму одежды — лёгкие брюки серо-стального цвета с чёрным поясным ремнём и белоснежные трикотажные майки с рукавами до середины предплечья, обтягивающие их мускулистые торсы. Девушки носили такого же цвета юбки длиной на ладонь выше коленок и колготки. Обувались же космолётчики в лёгкие, летние туфли светло-серого цвета. Одним только космическим роботам всё было до самой последней шестерёнки. Их корпуса и механизмы были изготовлены из таких материалов, которые не боялись подпространственных волновых вихрей. Поначалу на майках космолётчиков уже через час появлялись пятнышки крови и потому их часто меняли, но через неделю их стало хватать часов на пять и это уже была огромная победа. На двадцать третий день космолайнер "Азов" долетел до Перуна.

Работа началась уже через три часа и бойцы-псионики отправились в карьеры, как на смертный бой с самым страшным своим врагом. Ничего удивительного, ведь их вёл за собой легендарный Чкалов, но не Валерий, а Максим. За Чкаловым они были готовы ринуться куда угодно, но тот всего лишь облачился в защитный скафандр и сел за рычаги громадного агрегата, оснащённого плазменными дисковыми пилами, изготовленными из вольфрена особой прочности и тугоплавкости. Пятиметрового диаметра плазменные пилы, которые были установлены на каре-антиграве практически лишенном кабины, её заменяла решетчатая зелёная конструкция, резали металл не то что бы, как масло, но всё же довольно быстро. Они вырезали металлический блок сечением два на два метра, а длиной в пятнадцать, после хвостовая пила отрезала его. Движущийся позади погрузчик приваривал к нему массивные ушки, брался за них захватами и моментально взмывал в сиренево-голубое, сверкающее, как электросварка, небо.

Работа была не бей лежачего, если бы не постоянное свечение неба, яркие сполохи и просто дикое альбедо металлической поверхности Перуна, но это ещё что. Планетоид ведь ещё и дышал сверкающими струями радона. Тёмно-зелёные фильтры со специальной красноватой подсветкой изнутри, в общем-то выручали космошахтёров, но не очень сильно. Особо яркие вспышки всё равно "доставали" глаза и как ты ту не изгаляйся, всё равно нахватаешься "зайчиков". Пси-бойцы, быстро оценив обстановку, глумливо погыгыкали и наложили на всю эту свистопляску яростную какофонию "громкого" боя, когда стрельба ведётся не из автоматов Гаусса, а из "Кордов", "Печенегов", гранатомётов и прочего грохочущего оружия. Как это ни странно, но всё сразу же пришло в норму, ведь к чему к чему, а к вспышкам светошумовых гранат им было не привыкать. Виктор, поглядев на это, сразу же схватился за голову, ведь он тоже был родом из "Титаника", а потому вся эта цветомузыка была ему прекрасно знакома.

Отпахав шесть дней по восемь часов и дав триста двадцать процентов сверх плана, звуки стрельбы помогали ему ничуть не хуже, чем всем тем бойцам-псионикам, которые остались в строю, Максим отправился вместе женой на пикник в ближайший девственный "лес". Его бригада, в которой он был бригадиром "рубщиков" металла, работала Толстом полюсе и вела заготовку тяжелых металлов, но не тех, которые принято считать химическими загрязнителями природы и чуть ли не самыми главными врагами здоровья, а вольфрама и всех его соседей по таблице Менделеева. Планетоид вращался вокруг своей оси не слишком быстро, со скоростью один оборот за три недели, зато его год составлял всего шестнадцать дней и потому с ночами на нём был полный беспорядок, но им повезло.

В течение всего выходного в том лесу, куда порекомендовал им заглянуть Виктор, как раз царила ночь, которая должна была продлиться ещё почти двое земных суток. Правда, залетать глубоко в ночь он им не советовал, а предложил найти красивое местечко на границе света и тьмы, но подальше от света, где был приятный полумрак. Так они и сделали. Весь планетоид был покрыт сеткой глубоких трещин шириной от трёх сантиметров до полуметра, которые находились одна от другой на расстоянии не менее пятнадцати метров и не более пятидесяти. Светящиеся струи радона истекали из недр Перуна постоянно, но если на теневой стороне это было медленное истечение, из-за чего радон просто клубился голубым светящимся туманом над поверхностью, покрывая её метровым слоем, то на горячей стороне он истекал из недр с басовитым рёвом или пронзительным свистом.

Хуже того, в таком случае струи радона, бившие крайне неравномерно, сверкали даже поярче электросварки. Приятного в этом было мало, но и кое-что интересное тоже происходило. Струи радона подхватывали в глубине планетоида частицы самых разных металлов и в результате их осаждения, это ведь были всё же тяжелые металлы, вдоль трещин вырастали металлические деревья самой причудливой формы, высота которых достигала семидесяти метров. На полюсах, где велись разработки, они не росли, в средней части были намного ниже, а вот ста двадцати километрах от ближайшего карьера металлические леса были особенно красивы. Геологи с "Крузенштерна" прошли мимо даже не обратив внимания на их красоту, да они и были-то здесь всего двенадцать часов и высадились сначала на Толстом полюсе, а потом через ночь перелетели на Тонкий, а космошахтёры почему-то помалкивали, да они и бывали тут не часто.

Для пикника в металлическом лесу Максим и Маша взяли открытый космобот-фургон. Без кабины было гораздо легче ориентироваться, а в просторном фургоне можно было поесть шашлыков, вот только дело до них дошло не скоро. Выбрав в металлических зарослях большую поляну, они опустились на уровень светящегося тумана, остановили космобот и принялись осматривать лес летая на круглыхплатформах-антигравах, похожих на детские самокаты. Зрелище было просто сказочным. Какие только формы не создала здесь природа: причудливые арки и ветвистые деревья, металлические снежинки и тончайшие ажурные лепестки, кристаллы и образования похожие на жемчужины и всё это богатство сверкало и переливалось разноцветными красками. Как завороженные Максим и Маша летали среди деревьев более десяти часов подряд, пока окончательно не проголодались и не вернулись на борт космобота.

За ужином они принялись обсуждать увиденное. Некоторые металлические деревья представляли из себя сплавы из нескольких металлов, другие же наоборот, были созданы радоновыми гейзерами из какого-то одного металла, например родия или платины. Максим взял с собой лазерный спектроскоп-определитель и с его помощью нашел даже ториевое деревце удивительной красоты. Светло-серого цвета, матовое, оно отличалось удивительной красотой и было не таким уж радиоактивным. Если его поместить под хрустальный купол, то рядом с ним можно будет спокойно жить и ни о чём не беспокоиться, но они всё же прихватили с собой фантастически красивое, сверкающее, синеватое деревце из чистого осмия. Высотой чуть более метра, с причудливыми ветвями и даже листочками-снежинками, с корой, похожей на жемчуг, оно весило почти триста килограммов.

Жалко, конечно, но вся эта красота не была вечной. Через семь с половиной тысяч лет Перун, скорость вращения которого вокруг Злыдня неуклонно увеличивалась, рухнет на белый карлик. Максим и Маша вернулись на "Азов" и поставили деревце на эстраде в самом большом ресторане лайнера. В ярких лучах софитов оно сверкало и переливалось всеми оттенками синего цвета, словно бриллиант. Когда вокруг него собралось множество людей, он сказал:

— Ребята, в металлическом лесу таких деревьев имеется огромное множество и через семь с половиной тысяч лет Злыдень проглотит их вместе с Перуном и не подавится. Моё предложение такое, нам нужно выкосить весь этот лес. Всё то, что поплоше, пойдёт на переплавку, а самые красивые образцы пополнят казну Православной Руси. Мы рано или поздно встретим братьев по разуму и тогда, возможно, нам будет их чем удивить. Кое-что мы подбросим и землянам, но только в разумных количествах и вы знаете почему.

— Знаем, командир, — засмеялся кто-то, — им сколько не дай, всё будет мало и спасибо ты никогда от них не дождёшься.

— Вот и хорошо, что знаете, — кивнул Максим, — а раз так, то в карьере мы будем ишачить, а на металлическом лесоповале отдыхать.

Стоявший возле деревца Виктор, растерянно спросил:

— Дядя Макс, так ты считаешь, что нам не стоит оставлять на Перуне лес? Вообще-то я когда-то запретил брать из него сувениры на память. Подумал, что он достояние всего Человечества.

Маша от его слов вздрогнула, напряглась и сердито сказала:

— Виктор, мы это и есть Человечество. Правда, на Земле этого пока что не понимают. Мы стремимся сохранить культуру каждого народа, а они мечтают всё как можно скорее перемешать и вывести новую породу людей — копчёных болванов. Поверь, уже через двести лет они добьются своего, забудут о корнях и им будет наплевать на красоты металлического леса Перуна.

На следующий день Маша отправилась в рубку управления, она ведь и здесь оставалась секретарём-референтом президента, а сам Максим Первенцев не забывал о своих президентских обязанностях даже на Перуне. Работа ведь не требовала большого ума, веди себе кар-антиграв ровнее и вся недолга. Поэтому сидя за рычагами, он ещё и проводил совещания в Кремле, вот только те, кого на них вызывали, видели всего лишь его изображение, созданное компьютером. Начиная со следующего дня бойцы-псионики, отработав восемь часов в карьере, наспех перекусив, отправлялись в Лес Чудес на поиски самого красивого создания природы и через четыре с лишним месяца главное чудо природы было найдено. Точнее таковым его признали все.

Полковнику Кантору, бывшему банкиру, когда-то мотавшему срок в Воркуте, посчастливилось найти в зарослях удивительное образование, просто фантастической красоты стрельчатую арку совершенно неповторимой формы. Высотой в семьдесят два метра и шириной в двадцать семь, она была гигантским ювелирным украшением из сплава родия, рутения и иридия. Больше всего всех поражали пышные гирлянды, свисавшие вниз с верхней части арки и то, что она была перспективной. Форма арки не была математически точной, но зато она поражала взгляд каждого своими плавными изгибами и внезапными завитками и консолями. Арку, весившую одиннадцать тысяч тонн, аккуратно вырезали вместе с частью плиты, на которой она стояла, и перевезли в трюм "Азова", уже битком забитый другими ювелирными изделиями огромного размера, изготовленными Перуном. Сёма Кантор, который, хохоча во всё горло, летел, сидя на верхушке арки, как только та была установлена в трюме, завопил:

— Чкалов, ты построишь на Православной Руси, в Москве, огромный Дворец Наций и эта Арка Перуна будет служить в него входом. Командир, ничего более красивого я в жизни не видел.

— Замётано, Сёма, — ответил Максим, — это будет самый красивый дворец во всей галактике, его главным украшением будет Лес Титанов и мы его никогда не продадим.

Все работы в этот день были остановлены. Каждому хотелось посмотреть на Арку Перуна. Впрочем, жалеть об этом не приходилось. До конца вахты оставалось ещё почти два месяца, а титаны уже дали три с половиной нормы выработки и если бы Виктор загодя не вызвал с Земли металлургов, то металлосырьё было бы просто некуда девать. Между тем "стробоскопический" стресс всё же давал о себе знать даже не смотря на постоянную канонаду в наушниках и ещё звуки тяжелого рока времён двадцатого века. Когда появлялись первые признаки остервенения, боец "накатывал" пару бутылок водки, ложился спать, а наутро, ещё до завтрака, похмелялся липездричеством и отправлялся в ванную. После помывки под горячим душем он колол карингфорс, завтракал и как ни в чём не бывало заступал на вахту в карьере. На борту "Азова" если и был слышен шум и крики, то это был громкий хохот и весёлые вопли.

Для бойцов-псиоников было в порядке вещей оттрубить восемь часов в карьере, а потом ещё шесть на лесоповале. Работу там никто за тяжкий труд не считал. А на Земле тем временем в Новой России родилось ещё одно народное движение. Если десятидневные полёты в подпространстве стали обязательными, причём людей учили не защищаться от космических кошаков, а давать им жесткий отпор, то занятия военно-прикладными видами спорта по жесткой и бескомпромиссной методике пси-корпуса "Титан" были хотя и добровольным, но всё же массовым делом. Первыми "в бой" бросились космошахтёры, которые побывали на Перуне хотя бы раз. Им без каких-либо разъяснений сразу же стало ясно, чему не научил их Виктор Волевой, считая, что этого они не потянут. Без какого-либо приглашения они прибыли на базы пси-корпуса, а таковых было уже восемь, и попросили их хорошенько погонять.

Если хорошие люди просят, чтобы из них сделали отличных бойцов-псиоников, так кто же будет против? Уже через месяц после того, как титаны высадились на Перуне, по все стране стали "стихийно" создаваться учебные лагеря начальной военной псионической подготовки, в которые записывались, что называется, и стар, и млад. Теперь, когда от людей не стали скрывать, какой ценой давался Новой России чертовски тяжелый металл для строительства звездолётов, все поняли, что они тоже должны стать точно такими же мужчинами и женщинами, как и титаны Перуна, которым было наплевать даже на "стробоскопический" стресс и, тем боле, на невидимых бешеных котов жестокого и безжалостного космоса, о котором за пределами России говорили чуть ли не с ужасом, но куда более ужасные фильмы снимали. В них космолётчики постоянно ходили окровавленными и рано или поздно умирали от потери крови. В России эти фильмы пользовались большой популярностью, но только как комедийные.

То, что президент отсутствовал целых полгода, никак не повлияло на ход работ в стране. Народ Новой России прекрасно знал, где бы ни находился Чкалов, он всё видит и слышит. Про него так и говорили — великий президент для великого народа. При этом ни немцы, ни финны, примкнувшие к России всем скопом, ни чехи, ни словаки, ни испанцы и в мыслях не держали, что этот народ — русские. Они считали себя народом Православной Руси — православцами, но всё же куда чаще, для благозвучия, называли себя православийцами, так было всё же благозвучнее. Русский язык все знали автоматом, как язык официального общения, тут никого не нужно было принуждать или уговаривать, а вот по всем национальным языкам людей заставляли сдавать каждый год экзамены, причём с них ещё и требовали знание истории своего народа, его культуры и обычаев, но что самое главное, национальные костюмы должны иметь все и не один, два, а несколько, на все случаи жизни.

Поскольку людям не давали возможности забрать всего своего культурного и исторического наследия, а действительно серьёзной работы на всех не хватало, президент Первенцев приказал срочно начать воссоздавать его по имеющимся образцам заново, чтобы построить на Православной Руси новые Рим и Толедо, Париж и Мадрид, Стокгольм и Берлин. Это ведь Грецию, Финляндию, Чехию и Словакию можно было забрать с собой, как Сербию. Поэтому количество "этажерок" за полярным кругом постоянно увеличивалось и в каждой из них шла кропотливая работа. Максим допустил всего одну ошибку. Не подумав о последствиях, он не проследил, чтобы информация о металлическом лесе на Перуне не вышла за пределы страны и потому уже очень скоро весь мир в очередной раз разразился грубой, грязной и похабной бранью в сторону русских и Новой России.

Как это так, русские в очередной раз нас ограбили! Сначала они присвоили себе карингфорс и экспандминд, дав нам его в мизерных количествах, потом они не дали нам звездолёты, а теперь ещё и забрали наш волшебный металлический лес, полностью состоящий из драгоценных металлов. Мерзавцы, скоты, негодяи, подлые воры! То, что в дар всему остальному миру передавалась чуть ли не половина всех привезённых образцов, никто почему-то не заметил. Впрочем, это всё же была не полная благотворительность, так как в обмен на редкостной красоты металлические деревья, а ещё на сотни тысяч тонн ещё более редких, сверхчистых металлов Максим Первенцев всё же вырвал у Мадлен Захриди, ставшей в Европе боссом всех боссов, ещё кое-какое количество раритетов старины, в основном из Англии.

Вторым за ходом на Перун прибыло уже двести тысяч космошахтёров вместе с титанами под командованием самого Гроссмейстера. Игорь Завьялов сразу же поставил перед своими бойцами найти в лесу Перуна что-нибудь эдакое, необычное и красивое просто до умопомрачения, чтобы утереть Курносому его длинный, крючковатый нос. И такое чудо вскоре было найдено — Дуб Перуна, который точно сможет украсить собой его Парк. Для всех самых крупных находок, мелкие раздавали каждому на память о Земле, была построена круглая платформа-антиграв диаметром в два километра. На ней, под силовым куполом высокой напряженности, через который комар не сможет пролететь, были установлены на тёмно-зелёных постаментах все находки, но свободного места оставалось достаточно, а в центре даже находилась круглая площадка для Дуба Перуна — огромного, сказочной красоты дерева из сплава родия, платины и иридия, цену которому было не сложить, да только вот войти в Парк Перуна можно было только через Перуновы Врата просто дивной красоты.

В любом случае главное было вовсе не в этом, а в том, что российские космоверфи получали теперь металлы с большим избытком и потому на строительство звездолётов шли сплавы такой твёрдости, прочности и жаростойкости, что они точно смогут служить тысячелетиями. Даже "обычная" техническая сталь была легированной и настолько прочной, что не являлась в конструкции звездолёта "слабым звеном", так что корпуса огромных космических кораблей будет очень трудно расколошматить, но в любом случае их наружная броня была композиционной, оснащённой системой оптической невидимости и мощнейшими силовыми экранами. Учёные-псионики, конструировавшие звездолёты, с самого начала нацелились на строительство больших космических кораблей. Они сразу же заявили, что лучше улететь с Земли на десять лет позже, так как даже самые глубокие старики, прежде чем отдать Богу душу, и в таком случае поживут на Православной Руси лет сто, чем гандобить очередные "хрущобы".

Максим был с ними полностью согласен. Поэтому вскоре на смену пионерам пси-корпуса пришли боевые, десантно-штурмовые космолёты новой конструкции, которые получили название "Шквал". Трапециевидной формы, длиной в семьдесят пять метров, шириной у носа в тридцать и у кормы в пятьдесят, высотой в тридцать восемь, эти боевые, четырёхпалубные космолёты были оснащены шестнадцатью выдвижными артиллерийскими башнями. Они были полноценными звездолётами, способными летать со скоростью в две с половиной тысячи светолет в год, но, как и прежде, предназначались для отряда того же состава, что и прежде — тридцать пси-бойцов. Теперь у каждой семейной пары бойцов имелась отличная трёхкомнатная каюта со всеми удобствами. На "Шквале" имелся большой спортзал, а его складские отсеки и хранилища вмещали в себя годовой запас продуктов, воды и воздуха. Вот теперь-то титаны, считавшие корабль своим домом, зажили по-человечески, хотя и без детей на борту.

Все корабли, построенные до две тысячи сорокового года, было решено оставить на Земле, а это было, что ни говори, шестьдесят два звездолёта (две трети были военными), включая лайнеры типа "Азов", длиной в два с половиной километра, сто семьдесят шесть малых космических кораблей и почти четыре с половиной тысячи пионеров. Половину пионеров и малых кораблей, с которых сняли генераторы прохода, отправили в колонии, а остальные оставили на Земле. Пионеры, так как это были боевые космические корабли, поставили "под замок", а малые корабли передали США, Европе, Китаю и Индии. Так на Земле началась новая космическая эра и земляне принялись изучать Солнечную систему не рискуя при этом погибнуть, а всякие там НАСА и прочие космические конторы приказали долго жить, но не в прямом, а в переносном смысле, так как перестав заниматься пустопорожними разработками, учёные в них принялись изучать русскую космическую технику, а она не была вчерашним днём. Все космические корабли были модернизированы и после того, как на них установят генераторы прохода, будут летать, как и новые корабли.

Под "Шквалы" стали строить звездолёты трёх типов: космические крейсеры длиной три с половиной километра, тяжелые крейсеры пятикилометровой длины, и линкоры длиной в семь с половиной километров. Внешне все они были похожи — одинаковой формы, прямоугольные в плане, уплощённые восьмигранные призмы без каких-либо башен, но с откидывающимися массивными панелями радаров и сканеров в районе кормы, как и на "Шквалах". Гражданские суда были ещё больше и имели в длину двенадцать с половиной, в ширину семь с половиной и в высоту пят километров. Поскольку на их изготовление шли сверхпрочные сплавы, являющиеся основой силового каркаса, а стальными были только переборки, они на полном ходу, а это ноль девяносто пять скорости света, при выведенной на максимум силовой защите и включённых на всю мощность гравикомпенсаторах, прижав к корпусу радары, они могли пробивать насквозь кометы, но такой дурью никто не маялся.

Звездолёты именно этих классов и строились сейчас на всех шестнадцати космоверфях страны и первые восемнадцать кораблей уже взмыли в небо, но это были пока что не линкоры и большие транспорты. Четыре крейсера были построены, как звездолёты разведчики, способные взять на борт восемнадцать спутников пси-связи, но на этот раз уже автоматических, оснащённых сверхмощными компьютерами. Старые спутники уничтожать не стали. На них просто отправили точно такие же компьютеры с целью модернизации. Им ведь тоже не было сносу, а раз так, то зачем пускать их в переплавку? Совершенно невидимые, они были установлены там, куда ни один здравомыслящий житель иных миров галактики никогда не сунется только потому, что там попросту нечего ловить или искать. Пси-связь, хотя она и не безгранична, способна действовать на расстоянии до пятисот световых лет и эти спутники-ретрансляторы ещё сослужат хорошую службу Человечеству Земли, хотя оно и не ведает чувства благодарности по отношению к русскому народу. По крайней мере сейчас, но ведь со временем всё может измениться.

Глава шестая Звездолёты дальней разведки

Космос-адмиралы Николай Бойцов, Никита Новиков, Игорь Великий и Евгений Добрый стояли на открытой смотровой площадке парадной президентской космояхты и смотрели вниз с шестикилометровой высоты на четыре новых звездолёта-разведчика. По своему классу они относились к космическим крейсерам, но всё же имели несколько иную конструкцию и меньшее количество "Шквалов" на борту, для них было оборудовано всего двадцать боевых ангаров. Зато они несли на борту восемьдесят космических кораблей точно такого же класса, как и "Шквалы", только это были специальные корабли-разведчики, летающие космические обсерватории и лаборатории. Одиннадцать лет они командовали звездолётами-разведчиками "Семён Дежнёв", "Адмирал Крузенштерн", "Фаддей Белинсгаузен" и "Адмирал Лазарев". К сожалению не смотря на свою прекрасную конструкцию и отличное техническое состояние, эти космические корабли не годились для нужд сверхдальней космической разведки и потому их модернизировали, преобразовав в грузопассажирские звездолёты и передали в четыре колонии Земли, чтобы они совершали регулярные рейсы. Скорости для этого хватало с избытком.

Им на смену пришли крейсера дальней звёздной разведки, в главные ангары которых можно было загрузить по восемнадцать спутников-ретрансляторов, которых запросто хватит, чтобы отметить пси-вешками путь длиной свыше девяти тысяч световых лет и если кому-то из четырёх старинных друзей, адмиралов космоса, повезёт, то он сообщит на Землю, что планета, пригодная для переселения православийцев, найдена. Попутно они будут должны исследовать Пояс Ориона, точнее его крохотную часть, вдоль своего маршрута и отмечать свой путь спутниками-ретрансляторами. В случае удачи возвращаться назад им не имело никакого смысла, а потому всем четырём предписывалось добираться до найденной планеты и вести изыскания как на ней, так и вокруг неё. По самым скромным расчётам уже через двенадцать лет с Земли смогут стартовать первые шестнадцать больших звездолётов с рабочими отрядами на борту.

Старт следующих шестнадцати звездолётов должен будет состояться через два с половиной года и ещё через два с половиной года стартуют последние шестнадцать звездолётов. Так что оставалось только найти планету, на которую можно будет переселиться, причём такую и в таком районе Пояса Ориона, чтобы потом не плеваться. Со всех четырёх звездолётов были сняты все самые памятные для их экипажей узлы и детали, которые установили на новых. За год все космолётчики хорошо отдохнули и набрались новых впечатлений, они все отсутствовали всё-таки целых четыре года и хотя ежедневно общались с Родиной, видеть и слышать одно, а дышать её воздухом совсем другое, как и пожимать руки старым друзьям. Экипажи звездолётов, которые через трое суток должны были стартовать с Земли, увеличились, но незначительно. К родителям просто присоединились повзрослевшие или перебравшиеся в Новую Россию дети и внуки, а это было немногим более трёх тысяч человек.

Все те мужчины и женщины, кто решил улететь с Земли в один конец раньше других, приобрели космические специальности и стали к тому же ещё и учёными-исследователями, как и члены экипажей старых звездолётов-разведчиков. Никто не списался "на берег" и все были полны решимости отправиться в Дальний космос. Ещё бы, за одиннадцать лет они стали больше, чем просто друзьями, намного больше. Каждый экипаж был теперь одной семьёй. Вообще-то пусть и не очень большое, но кое-какое прибавление в каждом экипаже всё же случилось, по сорок, шестьдесят человек в среднем и, как это водится, это были семейные пары. Просто некоторые члены экипажа пригласили в этот полёт своих родственников и друзей, но это не носило массового характера. Тем не менее припасов они брали с собой на целых двадцать пять лет полёта и что самое главное, могли изготовить на борту звездолётов не только новые спутники-ретрансляторы, но и космические корабли класса "Шквал" любой модификации.

А ещё все побывали на Перуне и прихватили из металлического леса на память об этом удивительном планетоиде довольно крупные сувениры и вещицы поменьше, которые можно было носить вместо кулона, браслета или других украшений. О том, что это не они обнаружили Лес Перуна, никто из членов "Ивана Фёдоровича" не жалел, На "Space May flower" и три других кораблях их было также передано немало с дарственными надписями от каждого члена экипажа. На них будут летать сугубо национальные экипажи, но перед тем, как последние православийцы улетят с Земли, эти корабли совершат посадку в Новой России и на какое-то время встанут на прикол. Это было оговорено отдельно и никто не посмел возразить.

Четыре космос адмирала некоторое время молча глядели вниз на свои звездолёты. На обзорной площадке они оказались не случайно. Их туда чуть ли не пинками под зад вытолкал разгневанный Максим, а разозлился он на старых друзей потому, что в ответ на его вопрос: "Куда полетите, мужики?" — Ястреб возьми и ляпни:

— Куда прикажешь, командир, туда и полетим.

Чкалов моментально взъярился:

— И вы туда же? Да, вы что, совсем охренели? Кто тут космическая разведка, я или вы? Вон отсюда на свежий воздух и чтобы не возвращались, пока не определитесь! Тоже мне, деятели нашлись.

Первым нарушил молчание Никита:

— Парни, нам нет никакого смысла разделяться на две группы. Я предлагаю лететь в одном направлении вдоль Рукава Ориона широким строем. Так у нас будет больше шансов, что мы не пролетим мимо своего счастья, а оно поджидает нас впереди. Я в это верю.

— А я верю в то, что удачу нам принесёшь именно ты, Никита, и больше никто, — сказал Николай, — а потому предлагаю, чтобы ты выбрал одно направление из двух. Решай, Денеб или Везен?

Никита Новиков, который и так решил лететь именно в сторону звезды Везен в созвездии Большого Пса. Игорь, соглашаясь, кивнул:

— Да, мне тоже нравится это направление. Там есть шикарный ориентир, звезда VY Большого Пса. Ребята, мне даже трудно себе представить, что она в две с лишним тысячи раз больше Солнца. Ладно, пойдёмте обрадуем Макса и, заодно, намнём ему бока. Что-то он сегодня очень уж заведённый с утра пораньше. Надо его остудить.

Остужать президента им не пришлось. Он и сам остыл и теперь крутился вокруг накрытого стола, причём стол был не совсем обычный. Посередине стояло огромное блюдо с варёными раками, пустые тарелки и здоровенные пивные кружки. Вот так под пиво, сваренное лучшими чешскими пивоварами, да, ещё с огромными донскими раками и был выстроен план предстоящего полёта и, заодно, решена судьба православийцев. Его особенностью было следующее — улететь на расстояние не менее восьми тысяч световых лет и там развернуть поиски, чтобы найти такую планету, вокруг которой окажется хотя бы два десятка планетных систем с планетами полностью пригодными для дальнейшей колонизации, ведь православийцев с каждым днём становилось всё больше и больше. Во всяком случае численность русских со ста двадцати пяти миллионов увеличилась уже до трёхсот за счёт рождения множества детей, но вскоре, уже через пять лет, вступит в силу закон, по которому до момента прибытия на Православную Русь всем женщинам придётся предохраняться. Это не дело, лететь в подпространстве с детьми младше семи лет.

Через три дня вся страна провожала звездолёты-разведчики в полёт. Все надеялись, что к моменту завершения строительства больших кораблей будет ясно, на какую именно планету они улетят. Весь остальной мир по этому поводу хранил угрюмое молчание и никто не соизволили поздравить Максима Первенцева и православийцев с этим событием. Новой России и людей, в ней живущих, как бы не существовало. Зато соседи пристально приглядывались к её территории, как к чисто географическому понятию. Последними с её поверхности исчезли атомные электростанции, но до этого почва была полностью очищена от любых форм загрязнения. Вот уже второй год не распахивались поля. Их засеяли семенами степных и луговых трав, а всю сельскохозяйственную продукцию выращивали на террасах огромных, многоэтажных этажерок. На таких же выпасался скот. Вся остальная территория была превращена в один огромный заповедник. Даже рыбу православийцы теперь если и получали, то с Индианы и Лютеции, где вахтовым методом её ловили с борта летающих траулеров православийские же рыбаки. У колонистов хватало своих забот.

Если жители колоний относились к русским и всем остальным людям, готовившимся покинуть Землю, по-доброму, то все остальные земляне упрямо продолжали их ненавидеть и дело тут было уже не только в зависти. Хотя, конечно, завидовать было чему. Почти у каждого православийца старше пятнадцати лет был свой собственный флайер и он не тратил ни за что ни копейки, хотя банковский счёт любой семьи уже перевалил за десять миллионов рублей и каждый рубль был золотым. Каждый человек имел с десяток костюмов и пару дюжин платьев, блуз и рубах, изготовленных из вечной наноткани, которым можно было придать чуть ли не любой вид, если ты хочешь выглядеть неповторимо. Рабочих мест и вовсе было гораздо больше, чем рабочих рук, что не удивительно, ведь такие понятия, как массовое производство и ширпотреб лет пять, как были не в ходу.

Но самое главное, православийцы, благодаря экспандминду, имели огромное интеллектуальное превосходство над всеми остальными людьми на Земле. Во внешнем мире также насчитывалось свыше двухсот миллионов человек, каждого из которых можно было назвать, по сравнению с обычными людьми — гением. Хотя все они старались ничем не выдавать своих способностей, это всё равно бросалось людям в глаза и вот ведь что удивительно, они тоже ненавидели русских всё больше и больше. Почему, спрашивается? Да только потому, что так и не смогли проникнуть в самые важные тайны русских: секрет производства карингфорса и экспандминда, принципы движения со сверхсветовой скоростью и принцип работы генератора антигравитации. Было также немало других научных и технических секретов, к которым русские их не подпускали даже близко. В частности было тайной, как они умудряются изготавливать сверхчистые термоядерные устройства огромной мощности и электронный мозг с искусственным интеллектом.

Православийские роботы были предметом особой зависти землян, ведь с последнего времени в Новой России научились создавать такие электронные мозги для роботов, которые могли работать даже на Перуне. Между прочим, самые "продвинутые" из землян, прошедших через пси-стартинг, не могли находиться на этом планетоиде больше месяца и при этом хотя бы просто прогуливаться по его освещённой поверхности. Перун чуть ли не сводил их с ума. Да, особые способы пси-стартинга могли сделать всех землян точно такими же псиониками, как и православийцами, но это они все получат только после того, только после исхода и это ещё не факт, что захотят пройти через форсированную процедуру, хотя от неё ещё никто не умер. В любом случае это будет их собственный выбор. Учёные, занимающиеся проблемами псионики, уже сделали вывод, что после второго поколения индиго наступит спад и псионические способности без применения экспандминда уже не будут возрастать.

С пси-способностями дело обстояло довольно просто, чем выше эмоциональный, физический, биологический и любой другой прессинг воздействует на человека, тем лучше его мозг реагирует на экспандминд. Получалось так, что по сути карингфорс был не нужен, ведь если человека, загнанного в угол и доведённого до полного отчаяния провести через процедуру пси-стартинга чистым экспандминдом, да ещё и в ударных дозах, то в его организме уже через две недели сами собой включались глубинные механизмы самоисцеления и ускоренной регенерации. Опыты, в которых участвовали десятки тысяч добровольцев, показали, что ударная доза экспандминда, принятая уже во второй раз в жизни, также обладала очень мощной силой воздействия на организм, хотя мозг уже не затрагивала так сильно. В человеке просто включались ещё какие-нибудь пси-способности, которые будут переданы по наследству детям, от них к внукам, а вот у правнуков псионические способности будут уже ниже нормы вдвое.

Уже не учёные, а священники сделали вывод, что для выживания народа и этого более, чем достаточно и что такова воля Господня, но если пси-способности можно будет поднять экспандминдом, то значит и на то тоже воля Господня. В любом случае было ясно одно, карингфорс это единственный препарат, который нужно всегда иметь под рукой и тогда целитель сможет спасти жизнь даже после нанесения человеку фатальных травм, а целителей в Новой Руси было много и все они были готовы моментально прийти на помощь каждому человеку на Земле. Почти двадцать миллионов человек летало в специальных медицинских флайерах-неведимках над всей планетой и было достаточно всего лишь послать им любой сигнал, даже просто мысленный, чтобы уже через несколько минут они приступили к работе и выдернули человека или то, что от него осталось с того света. Делалось это совершенно бескорыстно.

Вот с такой Земли и улетали первые православийцы, которые прекрасно знали, что они больше никогда её не увидят и потому бывшие американцы, ставшие членами экипажа "Адмирала Крузенштерна", провели последние несколько месяцев в Соединённых Штатах, где простились с теми, с кем когда-то были дружны. Гарри и Линда Нивены так и не завели детей, зато они забрали с собой в этот полёт своих родителей, братьев и сестёр, всего девять человек. Правда, это были не все их родные, перебравшиеся в Маленькую Америку, население которой составляло почти девять миллионов человек и все эти люди были преимущественно англосаксами. Так уж случилось. Зато все индейцы улетели из Канады, США, Мексики, Центральной и Южной Америки на Индиану, но в этом им огромную помощь оказала Новая Россия. Общая картина мира менялась довольно сильно.

Как бы то ни было, но экипаж "Крузенштерна" радовался началу нового полёта. Во время своего второго полёта они с изумлением узнали, что с подпространственными волновыми вихрями можно и нужно бороться, противопоставив им свои псионические способности. Гарри и Линда, а вместе с ними все остальные "американцы", пошли на форсаж и в итоге стали целителями. Поэтому, едва только на щеке жены появилась небольшая царапинка, капитан баскетбольной команды учёных одним единственным беглым взглядом заставил ткани моментально сойтись. Он и сделавшаяся ещё моложе Линда, был одет, как и подобает учёным, в белую майку с круглой красной эмблемой, на которой рядом с постаментом с датой "1861", над ним возвышался горящий светильник, стоящий на книгах, на корешках которых было написано" Sciense and Arts", а рядом с ним стояли молодой кузнец и дородный, степенный и важный учёный с бородой.

Бороды у Гарри Нивена не было, как не было дородства и степенности, зато его переполняли энергия и энтузиазм. Он перестал быть учёным узкого профиля и теперь интересовался многими областями человеческих знаний. Правда, астрофизика всё равно оставалась его главным коньком. А ещё он "заставил" себя подрасти на семь сантиметров и провёл в США почти семь месяцев, играя за "Бостон Селтикс" и был назван самым полезным игроком сезона. На площадке он творил настоящие чудеса и публика валом валила, чтобы посмотреть на игру Летающего Гарри. Оставив о себе очень хорошее впечатление и вытащив свой клуб из аутсайдеров в победители конференции, он навсегда улетал с Земли и нисколько тому не огорчался. На Православную Русь, к которой он летел вместе с женой рано или поздно прилетят все те люди, которые были ему дороги.

Первый прыжок через пространство был коротким. Полёт к Сириусу, про который как-то забыли все остальные космолётчики, занял всего сутки. Уже через полчаса после выхода из подпространства были окончательно развеяны все мифы, связанные с "собачьей" звездой. У Сириуса не оказалось планетной системы и всё, чем он был "богат", это белый карлик Сириус В. Зато эта короткая, всего двенадцать часов, остановка быстро настроила всех на рабочий лад. Всё это время Гарри провёл вместе с женой, давно уже ставшей самостоятельным учёным, в астрофизической лаборатории. "Отстояв" вахту в выдвижной астрофизической обсерватории, находящейся "под крышей" звездолёта в его передней части, в ходе которой они просканировали Сириус А и Сириус В вдоль и поперёк, Нивены отправились спать.

На следующее утро Гарри проснулся пораньше, но будить жену не стал. Он осторожно встал с кровати и отправился в ванную, где, сняв с себя ночной комбинезон из тонкого эластика, в нём спалось приятнее, залез под душ и вскоре, позавтракав, отправился на экскурсию по звездолёту. Их новая роскошная квартира находилась неподалёку от обсерватории. Места на звездолёте хватало, а потому каюты находились в самых различных местах, некоторые даже на корме, в них жили "двигателисты". Так им было удобнее добираться до ходовой рубки. Каюты у них были теперь мало того, что шикарные, так ещё и огромные, да вот беда, вся зелень в них была пластиковая, но зато практически неотличимая от настоящей. Живые растения в подпространстве погибали очень быстро, да и никаких домашних животных тоже держать было нельзя. Они страдали больше людей и это было просто чудо, что им когда-то удалось довезти гигантских псевдобизонов до Земли живыми. Их даже пришлось побрить.

Коридоры на новом звездолёте были шириной в пятнадцать метров и высотой в семь с половиной. Отделали же их дизайнеры ничуть не хуже, чем в каком-нибудь дворце. Чтобы дать работу мышцам, Гарри не стал выкатывать кар-антиграв. Надев просторные шорты, майку и кроссовки, он решил пробежаться если не по всему кораблю, на это ушло бы месяца два, то хотя бы по его самым примечательным отсекам и первым делом помчался в пилотскую рубку. Она была недалеко, всего в каких-то шестистах метрах впереди и вниз по лифту до среднего уровня. Корабельные роботы, заметив его ещё издалека, вежливо уступали учёному дорогу. Их стало вчетверо больше. Старым роботам "переписали" сознание на новые мозги и все они стали капралами. Роботам специально не придавалась человекоподобная форма. Паря над полом на антигравах, они передвигались гораздо лучше, чем на гусеницах, колёсиках или ногах, а магнитные присоски давали им возможность моментально встать на якорь намертво.

Роботы были отличными компаньонами человека в космосе и у Гарри с Линдой их было уже четверо. К старшему научному сотруднику добавилось ещё трое младших, которых Билли учил уму разуму. Они сейчас занимались обработкой полученных данных вместе с Большим аналитическим компьютером Третьей астрофизической обсерватории. Всего же их на "Крузенштерне" было шесть. Соответственно на звездолёте насчитывалось шесть научных школ каждая со своими собственными гипотезами. Иногда они спорили так горячо, что даже пар валил, но никогда не переходили границ. В более острой форме отношения выясняли на спортивных площадках. На звездолёте было восемь баскетбольных команд, но далеко не всегда главный приз, Кубок Крузенштерна, доставался команде учёных "Звездочёты", ведомой профессиональным баскетболистом. Остальные команды также имели отличных центровых и сражались за каждое очко.

Промчавшись по коридору, Гарри забежал в лифт и, продолжая бег на месте, вскоре вбежал в огромную пилотскую рубку. Сегодня утром в кресле главного пилота сидел сам Большой Ник, центровой команды "Пилоты". Шумно выдохнув, Летающий Гарри перешел с бега на шаг, подошел к командиру звездолёта и, обменявшись с приветствиями, сел в сводное кресло и спросил:

— Как звёздная дорога, Ник?

— Нормально, гладкая, — ответил тот, — ты не забыл, послезавтра старт чемпионата, а вы так ещё и не приступили к тренировкам.

— Профи не тренируются, Ник, — рассмеялся Гарри, — это удел любителей, а мы просто поддерживаем себя в форме.

Никита рассмеялся в ответ и, вдруг, спросил:

— Как ты думаешь, Рукав Ориона является перемычкой между Рукавами Стрельца и Персея? Где вообще нам могут повстречаться представители других цивилизаций?

Профессор Нивен задумался. Его и самого интересовал этот вопрос. Хотя астрономы создали уже не одну тысячу компьютерных моделей галактики, никто из них не мог со стопроцентной уверенностью сказать, что же на самом деле представляет из себя так называемый локальный спиральный Рукав Ориона. Одни астрономы считали, что он отходит от куда большего Рукава Персея и простирается в его хвост к Рукаву Стрельца. Другие высказывали прямо противоположную точку зрения. Подумав, Гарри задумчивым тоном ответил:

— Увы, Ник, но этого никто не знает. Для того, чтобы получить более или менее точную карту галактики, надо чтобы один звездолёт улетел от неё на расстояние в тридцать тысяч световых лет вверх, а второй на такое же расстояние вниз, да к тому же оба должны будут добраться до центра галактики, но и тогда очень многие области будут для нас закрыты пылевыми облаками и прочими туманностями. С куда больше степенью уверенности я могу сказать тебе только одно, но это ты и сам знаешь — Солнце находится на самом краю Рукава Ориона ближе к Рукаву Стрельца. А где находятся планеты других разумных существ, я даже не хочу и гадать. Это просто бессмысленно. Ты боишься, их, Ник? Лично я, когда начинаю думать об этом, чувствую себя, как нашкодивший щенок. Что бы там не говорили всякие уфологи, нашу планету ещё ни разу не посещал даже в древности.

— Не думаю, — возразил Никита, — как раз в очень глубокой древности нас всё же посещали, Гарри, и даже более того. Те, кто посетил нашу планету порядка восьмидесяти тысяч лет назад, как раз и создали такой биологический вид, как Homo Sapiens Sapiens. Мы не появлялись на свет в результате эволюции и это уже научно доказанный факт. Зато псионические способности это уже наша собственная заслуга. Вот они-то как раз появились у людей пятьдесят восемь тысяч лет назад, причём именно на территории нынешней России, точнее на Среднерусской возвышенности, откуда началось заселение Европы и Азии кроманьонцами. Разумеется, они не были русскими.

Широко улыбнувшись, профессор кивнул:

— Даже если бы ты сказал, что они уже тогда были русскими, Ник, меня это нисколько не задело бы потому, что во мне есть одна шестнадцатая русской крови, но там ещё много чего намешано. Я читал этот научный труд, в котором описывается методика, по которой был выделен ген псионических способностей в костных образцах шестидесяти семи различных людей. Все они были захоронены как раз в России в те времена, когда Европа ещё если кем и была заселена, то только неандертальцами, но эти ребята, чья история исчисляется то ли двумя, то ли шестью сотнями тысяч лет назад, все вымерли. Правда, некоторые учёные говорят, что неандертальцы могли скрещиваться с кроманьонцами и я, глядя на некоторых людей, склонен этому верить. Знаешь, Ник, как бы там ни было, но после этого они к нам больше не прилетали. Боже, если бы ты только знал, как яростно я в молодости громил всех этих уфологом. Даже морды некоторым бил.

Никита Новиков пожал плечами и спросил:

— И тебе не было стыдно бить маленьких?

— Нет, — твёрдо сказал Гарри, — я выбирал только больших.

Командир звездолёта тут же оживлённо спросил:

— А чем ты тогда объяснишь все эти свечения и полёты?

— Если я начну давать тебе научно обоснованные объяснения, Ник, то просижу здесь не один час, — отмахнулся профессор Нивен и с улыбкой добавил, — если мы умеем делать корабли невидимыми, то будь уверен, те, кто смог выйти в Большой космос, тоже способны на это, а он слишком велик, чтобы случайно столкнуться друг с другом.

На обзорном экране, перед которым они сидели, действительно была видна одна только серая, сплошная пелена редкими светлыми вспышками небольшого размера. Ещё на нос звездолёта то и дело наплывали какие-то рябые тени. Природа этих оптических явлений ещё не была изучена достаточно хорошо. Для того, чтобы летать в подпространстве, нужно было строго выдерживать вектор тяги и ни в коем случае не сбрасывать скорость, иначе звездолёт обязательно собьётся с курса. При полётах на околосветовой скорости нужно было ориентироваться только на "картинку", выдаваемую сканерами и обработанную главным навигационным компьютером, который её расшифровывал. Даже внутренний космос любой планетной системы был невероятно велик, а потому сканеры, а их было немало, всегда успевали предупредить пилотов и штурманов о несущемся навстречу объекте.

Маленькие камни размером вплоть до футбольного мяча, мог легко отбросить носовой защитный экран, действовавший, как лопата бульдозера, но такие встречи были чрезвычайно редкими. За всё время "быстрых" полётов такое случалось дважды, но в обоих случаях компьютер сам открывал огонь из противометеоритных бластеров и превращал камни в плазму. Более крупные объекты дальнобойные сверхмощные радары обнаруживали на дистанции в пятьдесят миллионов километров. В таких случаях навигационный компьютер заблаговременно уводил звездолёт в сторону и астероид пролетал в нескольких тысячах километрах от него. Вообще-то практика показывала, что в межпланетном пространстве на десять миллионов километров пути, как правило, вообще не встречалось ни одного объекта. В Солнечной системе почти все межпланетные объекты кроме долгопериодических давно уже были изучены и потому там можно было летать даже на очень высоких скоростях, но всё равно радары сначала внимательно рассматривали трассу, а уже потоми давали добро на полёт.

В неизвестных же планетных системах на высоких скоростях никто не летал. При выходе из подпространства звездолёты сбрасывали скорость чуть ли не до нуля. Межзвёздная навигация же была довольно проста, но прокладка маршрутов только-только началась и тут самым важным было знать точное расстояние от одной звезды до другой. Всё дальнейшее движение шло строго по "спидометру" и пройденному километражу. Нереактивные векторные двигатели нацеливались на звёзды с огромной точностью, а само движение в пространстве осуществлялось за счёт силы гравитации, но корабль всегда летел вдоль вектора тяги. Поэтому приполётах над Землёй и другими планетами навигационный компьютер изменял его ежесекундно и даже чаще, из-за чего корабль, если не управлять им, летел на одной и той же высоте сам. При полётах в межпланетном пространстве действовали точно такие же правила.

Нереактивные двигатели, которые часто называли пожирателями пространства, были способны буквально за каких-то десять, пятнадцать минут невзирая на массу звездолёта, разогнать его до требуемых ста девяносто двух тысяч километров в час, что было очень далеко до скорости света. С такой скоростью, если она будет постоянной, можно лететь хоть тысячу лет и никогда не выйти в подпространство. Для этого нужно было включить на полную мощность генераторы прохода, создающие сверхмощные силовые поля переменного напряжения и мощности, которые, как бы просверливали в пространстве круглую дыру, изменяя его метрику. Доли секунды и космический корабль оказывался вне пространства, а его скорость резко возрастала. Увеличение скорости звездолётов по сравнению с первым полётом, достигалось за счёт калибровки стабилизаторов тяги, того самого внутреннего короба внутри двигателя, который пожирал пространство не выплёвывая его из себя и не оставляя никакого следа.

Неяркая вспышка и звездолёт просто исчезал из вида. Для нужд звёздной навигации русские учёные создали сверхточные приборы для измерения расстояния до всех видимых звёзд, но и они не обладали достаточной точностью. До расстояния в сорок световых лет погрешность была невелика, зато потом она начинала быстро нарастать, но за истекшие шестнадцать лет их точность удалось повысить в десятки тысяч раз и теперь можно было совершать весьма точные подпространственные прыжки протяженностью в двести пятьдесят световых лет. Максимальная скорость пока что не превышала двух с половиной тысяч световых лет в год. Похоже, что это был уже физический предел скорости полёта в подпространстве, как и скорость в света в релятивистском пространстве. В нём она была непреодолимым барьером для любого материального тела, но и её было невозможно достичь. На девяносто восьми процентах летели гравикомпенсаторы и космический корабль просто сплющивало, как при ударе о стену, после чего он разлетался чуть ли не в пыль.

Зато в подпространстве звездолёту уже ничто не могло повредить, а вместе с этим в нём было невозможно вести боевые действия. Этими глупостями можно было заниматься только на досветовых скоростях. Выход из подпространства тоже был весьма безопасным, так как любой небесный объект, масса которого составляла всего одну сотую процента от массы звездолёта, "отталкивал" его от себя на несколько тысяч километров. Более тяжелые объекты, такие, как планеты, отталкивали звездолёт уже на несколько миллионов километров и при этом пролететь вперёд он мог максимум на двести километров, если вовремя не "нажать" на педаль газа. Поскольку практически во всех планетных системах космические объекты летали вокруг звёзд в плоскости эклиптики, то это было очень удобно, но в то же время на четыре, пять минут звездолёт превращался в отличную мишень и военные космолётчики уже научились мгновенно реагировать на такие "выходы" и условно расстреливать корабли противника.

Пока что это были только учебные тренировочные стрельбы, но происходили они в реальной обстановке. Стратеги и аналитики Главного штаба военно-космического флота Новой России уже рассчитали все возможные варианты внезапного нападения на Землю извне и создали соответствующие нормативы, уложившись в которые можно было сто стопроцентной гарантией отбить атаку врага. Были также созданы специальные сканеры высоких энергий, которые по возмущениям, создаваемым защитными экранами при движении на высоких скоростях, могли отследить даже корабли-невидимки. На этой базе как раз и была создана принципиально новая система космической обороны. Вот уже полтора года, как землю и все четыре планеты-колонии защищали спутниковые группировки, состоящие из восемнадцати боевых спутников, находящихся на расстоянии в полтора миллиона километров от Земли в плоскости экватора, и на высоте в миллион километров над полюсами, образовывая три невидимые, оборонительные шестигранные "снежинки".

За одну минуту русские дальнобойные ракеты способны покрыть расстояние в семнадцать с лишним миллионов километров, а за три свыше пятидесяти одного. Взрыв термоядерной боеголовки мощностью в двести мегатонн порождал в космосе огненный шар диаметром в пятьдесят километров. Оказаться внутри него было крайне неприятно, но ещё не смертельно. Во всяком случае русские военные звездолёты могли "выжить" даже в том случае, если боеголовка взорвётся всего в пяти километрах, но в таком случае вся система оптической маскировки сгорала и звездолёт становился прекрасной мишенью и вторая ракета мощностью всего в двадцать пять мегатонн превращала его в не слишком большую груду полностью выгоревшего изнутри металла. Большая его часть и вовсе превращалась в плазму.

Такая участь ждала каждый космический корабль, который, выйдя из подпространства на расстоянии в пятьдесят миллионов километров и при этом не включит сигнальные огни и не выйдет на связь. Если он выйдет из подпространства за пределами трёхминутной зоны и пойдёт в атаку, то отряд из пяти умных ракет первым делом подпалит ему "шкуру" одной или двумя ракетами, вторая или третья уничтожит его, а две или даже три ракеты спокойно вернутся домой, на боевой спутник. Против ракет врага весьма эффективным оружием были сверхмощные бластеры, которые тремя, четырьмя сотнями выстрелов сбивали даже русские тяжелые ракеты, корпуса которых были изготовлены из сверхпрочного вольфрена с многослойным покрытием из вольфрама и сополимера карбидов гафния, тантала и титана, способного выдержать температуру в четыре тысячи четыреста градусов. Точно такими же композитами, только ещё более прочными, были покрыты корпуса ещё и всех русских звездолётов.

У нового русского ВПК такие материалы имелись в более чем достаточном количестве, а вот мог кто-нибудь ещё позволить себе такую роскошь, это ещё нужно было посмотреть. Как бы то ни было, но и свои собственные ракеты боевые спутники прекрасно сбивали и это было хоть какой-то гарантией безопасности для Земли и её колоний. Профессор Нивен почему-то считал, что новые русские учёные, индиго первого и второго поколения, в состоянии поразить своими достижениями представителей любой галактической цивилизации. Обосновывал он это следующим образом — раз мы, обследовав уже весьма значительное количество планетных систем в радиусе пятисот световых лет так и не встретились с ними, значит они по своему уровню развития не так уж и далеко ушли от нас. В таком случае наш интеллектуальный уровень скорее всего выше, чем у них, ведь история новейшей науки Земли насчитывает всего каких-то пятьдесят лет.

Посидев в пилотской рубке, Гарри Нивен побежал дальше и первым делом осмотрел корабельный спорткомплекс. Если не считать того, что его зрительские трибуны были невелики, он мог бы украсить собой любой современный город. В нём имелась даже трасса для бобслея, которая проходила по периметру, а также пусть и не очень широкий, всего тридцать метров, зато крутой, с множеством трамплинов, горнолыжный спуск длиной в полкилометра. Спорткомплекс звездолёта был одним из самых больших отсеков в передней четверти корабля. Прямо под ним находился небольшой завод, а за ним главный ангар с уже готовыми к работе станциями-ретрансляторами. Вероятнее всего они будут находиться на маршруте недолго. Земляне вели себя так, что скорее всего президент Первенцев прикажет, чтобы последний звездолёт, улетевший с Земли, подобрал их на пути к новому миру, чтобы их окончательно оставили в покое.

До обеда профессор Нивен сумел осмотреть едва ли не одну тысячную часть корабля, таким он был огромным. Что в таком случае говорить о тяжелых крейсерах и линкорах, ведь они были ещё больше? Да, но ведь на верфях строились звездолёты ещё большего размера — длиной в двенадцать с половиной, шириной в семь с половиной и высотой в пять километров, суммарный объём ангаров каждого из которых составлял триста пятьдесят кубических километров. Вот это действительно были огромные корабли, но и задача на эти сорок шесть гигантов также возлагалась титаническая — перевезти с Земли в Далёкий космос население огромной страны, численность которого уже сейчас перевалила за восемьсот пятьдесят миллионов человек и, скорее всего, дойдёт до девятисот миллионов, а вместе с людьми всё их культурное и историческое достояние и плюс к этому огромное количество сверхчистых тугоплавких и иных металлов. Так кто же ещё в галактике кроме православийцев способен на это?

Глава седьмая Жесткая позиция Максима и план Мадлен Захриди

Максим не хотел ехать на этот саммит в Париж. Во-первых, ему там нечего было делать, а, во-вторых, он не хотел встречаться с этими людьми. Тем не менее он всё же решил откликнуться на просьбу Мадлен Захриди. Бешеная Баба, которая всегда говорила, что её не интересует власть, в пятьдесят втором году всё же была избрана президентом Евроафриканского Союза. К тому времени она сумела добиться очень многого. Ватикан всё-таки пал к её ногам и исламокатолицизм охватил собой большую часть мира и стал вплотную подбираться к Индокитайскому союзу, в котором, как грибы, росли храмы буддокатоликов, но эта религия мало чем отличалась от исламокатолицизма по своей внутренней сути. Будда Сиддхартха Гаутама был причислен к главным пророкам, последним из которых по-прежнему оставался пророк Максуд, то есть Максим, на котором вымещали зло все, кому не лень. Во всех трёх "мирах" Земли самым расхожим ругательством стало: — "Да, пошел ты к пророку Максуду!"

Мадлен Захриди яро ратовала за смешение не только всех религий, но и смешение крови и считала, что единокровные браки это самое большое зло. Белые мужчины обязательно должны брать в жены женщин с чёрной или желтой кожей, чёрные и желтые — белых женщин, чтобы через три, четыре поколения на планете ни осталось даже намёка на различие в расовом составе и тогда патриархи, имеющие разный цвет кожи, отойдя в мир иной предстанут перед Всевышним людьми со светло коричневой кожей. Её единственным противником на планете были чистые исламисты, среди которых также было немало людей негроидной и монголоидной расы. У исламистов же нашелся новый лидер, причём достаточно молодой и к тому же псионик — аятолла с весьма красноречивым именем Изз-Ал-Дин.

С того времени, когда пси-корпус наголову разбил и уничтожил большую часть боевиков мусульманских фундаменталистов, а спецназ уничтожил их идеологов и главарей, в мире ислама произошли огромные перемены. Главные страны мусульманской оси стали светскими государствами, а поскольку очень многих мусульман провели через пси-стартинг, те быстро двинули вперёд науку и современные технологии. К тому же в мусульманском мире началось общественное движение, выступавшее за модернизацию, а поскольку денег в нём было накоплено немало, то от Турции и до Пакистана, от Северного Ирана и до Судана началась большая стройка. Нефти теперь была грош цена, поскольку Новая Россия щедро поделилась своими термоядерными реакторами и новой энергетикой с остальным миром. Получили их и мусульманские страны, но атомных электростанций закрывать не стали. Уничтоженные военные заводы были восстановлены уже через пять лет, но теперь в адрес России власти этих стран не говорили ни единого дурного слова, не говоря уже об угрозах. Их попросту не было и с юга уже не приходилось ждать беды.

Все угрозы мусульман были нацелены на Европу и Америку, а также на Израиль и тем евреям, которые не переехали в Новую Россию, пришлось снова покинуть Землю Обетованную. Это была главная причина, по которой Израиль продал русским практически все христианские святыни, но те евреи, которые решили перебраться на Православную Русь, под шумок прихватили большинство иудейских реликвий, а недавно выкупили ещё и храмовую гору вместе со Стеной Плача, мечтая построить на Новой Земле Обетованной Третий Храм, как один из столпов Русской Православной Церкви, левый придел в которой был теперь синагогическим, а правый мечетным, но ни один, ни другой не были отделены стенами. И ничего, одни называли себя православными иудеями, а вторые православными мусульманами и священники так проводили службы, что никто не был в обиде. Правда, хотя все вместе они называли себя православийцами, действительно верующих было немного, не больше пятнадцати процентов.

Совсем по другому дело обстояло во внешнем мире. Там подавляющее большинство людей было чуть ли не полностью погружено в религию. Хуже того, люди были готовы воевать за новую веру, "ведущую" их к свету и всё чаще и чаще речь заходила об Армагеддоне. Истинных мусульман как исламокатолики, так и буддокатолики считали чуть ли не слугами дьявола, прикарманившими их главный символ веры наряду с Туринской плащаницей — Каабу. А ещё они по инерции считали их всех террористами и фанатиками, хотя в общем-то всё как раз было наоборот. Мадлен Захриди была женщиной прозападных взглядов и сделала великое дело — значительно повысила мораль и нравственность в обществе. Во всяком случае что исламокатолики, что буддокатолики яростно боролись с проституцией, геями и лесбиянками. Мусульманский мир так же яростно боролся с педофилами, но вот почему-то не мог найти общего языка с теми людьми, которые жили западнее и восточнее от него.

Аятолла Изз-Ал-Дин, находившийся у власти уже семнадцать лет, также сделал очень много, но что самое главное, военная машина мусульманского мира стала на порядок совершеннее. Именно её больше всего боялись как на Западе, так и на Востоке. Ядерный арсенал Ближнего Востока был очень внушительный, а как Западу, так и Востоку было что терять. За последние двенадцать лет Индия и Китай "сбросили" в колонии почти четыреста миллионов человек беднейших слоёв населения и теперь дышали полной грудью. На первый взгляд Запад и Восток были, если судить по их заявлениям, религиозными и чуть ли не пуританскими странами, но это не так. В плане морали и нравственности сугубо светский исламский мир стоял намного выше и потому постоянно бичевал пороки двух этих миров, пошедшими вслед за лжепророками. От всего этого у Максима, едва он начинал задумываться, кружилась голова и его одолевало бешенство.

Беситься же было с чего. Мадлен Захриди решила собрать в Париже саммит Большой Пятёрки и чуть ли не умоляла его присутствовать на нём. Более того, она попросила президента Новой России выступить в роли третейского судьи в споре по поводу Великого Северного Наследства, хотя он уже неоднократно заявлял, что спорить тут не о чем, так как всё прекрасно делится на три части. Индия и Китай, которые когда им это было нужно, всегда выступали единым фронтом, в данном случае делали вид, что ни о каком единстве не может быть и речи. Тем более, что мусульмане наотрез отказывались покидать Землю. Зато они считали, что половина территории России должна отойти им. Против этого яростно выступала Европа, заявляя, что она претендует даже на часть Сибири. Американский президент предусмотрительно помалкивал и соглашался с ней.

С нехорошим предчувствием Максим вылетел в Париж, взяв с собой Игоря Завьялова и десять бойцов-псиоников. Саммит было решено провести в недавно построенном Дворце Европы, огромном небоскрёбе, стоящем неподалёку от центра города. Эйфелева башня, которую новые французы отказались продать французам старым наотрез, казалась рядом с ним карликом. Здание Дворца Европы было похоже на букетик нарциссов высотой в километр с четвертью. День был пасмурный, но верхняя часть здания была вся залита солнцем. Плотный слой облаков лежал ниже и это показалось президенту Новой России символичным. У себя дома он был доступен практически каждому гражданину, но до него никому не было дела. Все и без президента знали, что им нужно делать, хотя каждый православиец был прекрасно осведомлён, чем именно занимается Максим Первенцев.

На взлётно-посадочной площадке русского президента него был построен почётный караул всех родов войск, а у входа его встречали четверо устроителей саммита — Мадлен Захриди, одетая в цивильный костюм зелёного цвета, президент Джулай Энсон, президент Китая Моу Чжан, президент Индии Пурушоттам Тхакур и специально приглашенный, как президент Первенцев, аятолла Изз-Ал-Дин, духовный лидер мусульманского мира и главный идеолог его модернизации. К огорчению Максима именно от него исходила самая мощная волна неприязни. Единственный человек, который был настроен к нему доброжелательно, но и тот почему-то обижался — Джулай Энсон. После обмена приветствиями они прошли в огромный и совершенно пустой зал заседаний. Вместо огромного овального стола в нём был поставлен куда меньший и потому свободного места посередине зала было очень много, хоть в футбол играй. Мадлен Захриди сразу же решила взять быка за рога и навязать Максиму и Изз-Ал-Дину свои условия:

— Господин Первенцев, мы пригласили вас в Париж только с одной просьбой, попросить вас урезонить аятоллу Изз-Ал-Дина, которого руководители стран Ближнего Востока и Северо-Восточной Африки так энергично подталкивают к тому, чтобы он возглавил движение на Север в погоне за Великим Северным Наследством.

Аятолла улыбнулся и поспешил поправить её:

— Госпожа Захриди, нас не интересует Великое Северное Наследство. Нам нужны северные территории. Разумеется, мы не откажемся также от экспандминда и той части производственных комплексов, которые наш великий северный сосед захочет нам передать. Всё остальное, особенно космические корабли и флайеры, вы можете забрать себе. Придёт время и мы сами построим их.

Моу Чжан недовольно поморщился и негромко сказал:

— У вас слишком большие запросы, господин Изз-Ал-Дин. Один раз вы уже пытались вторгнуться на север и были наголову разбиты. Советую вам не предпринимать следующую попытку.

Только два человека из пяти могли закрывать своё сознание от телепатического сканирования и потому Максим сразу же докопался до сути проблемы. Северные территории не были нужны ни Европе, ни США, ни тем более Индии с Китаем. Они были лишь предлогом для того, чтобы развязать войну против мусульманского мира и аятолла Изз-Ал-Дин это прекрасно знал, но всё равно гнул свою линию. Максим пристально посмотрел ему в глаза и вздохнул:

— Ваше святейшество, вы же понимаете, что дело тут вовсе не в северных землях. Русские люди и мусульмане долгое время были по разные стороны баррикады и воспринимали друг друга, как врага. Теперь же, как вы видите, всё переменилось. Хотя та планета, на которую мы улетим, ещё не найдена, этот день уже не за горами. Через полтора года первые шестнадцать больших звездолётов отправятся в путь. Это произойдёт даже в том случае, если мы не получим от звездолётов дальней разведки счастливого известия. После этого пройдёт ещё десять или пятнадцать лет и последний русский звездолёт улетит с Земли. Вот тогда-то мусульмане почувствуют на себе, что это такое, находиться в окружении врагов. Что вы будете тогда делать?

Карие глаза аятоллы Изз-Ал-Дина потемнели от гнева и он, слегка подавшись вперёд, спокойным голосом ответил:

— Мы будем сражаться, господин Первенцев.

Русский президент усмехнулся и перевёл взгляд на Верховного халифа и президента Европы. Чуть ли не испепеляя эту моложавую женщину гневным взглядом, он угрюмо спросил:

— Мадлен, за каким дьяволом вам это нужно? Вам ведь не нужна территория от нынешней границы России и Европы до Урала.

— Да, восточные земли нам не очень-то нужны, Макс, но мы не потерпим, чтобы они были заселены ими. Если вы желаете Земле блага, то вам лучше всего убедить аятоллу Изз-Ал-Дина убраться с нашей планеты вместе с правоверными мусульманами. Они здесь лишние и мы не ждём от них ничего, кроме вреда. Они давно уже находятся в историческом тупике, куда сами себя загнали, и даже не собираются искать из него выход. Более того, их враждебное отношение к нам и то, что они накопили огромное количество термоядерного оружия, ставит их вне закона, как нашего злейшего врага. Вы должны каким-то образом найти выход из этой ситуации.

Американский президент огорчённо вздохнул, он не разделял точку зрения Мадлен Захриди, зато китаец и индус закивали. Максима это разозлило, но он сдержался и спросил спокойным голосом:

— Господа, почему вы решили, что проблемы планеты Земля и людей, её населяющих, меня хоть как-то волнуют?

Теперь усмехнулся аятолла:

— Я нисколько не сомневался в том, что наши проблемы вас не волнуют, господин Первенцев. Вы не умеете прощать и не хотите забывать прежних обид. Только поэтому вы и уводите свой народ с Земли, как некогда пророк Муса вывел евреев из Египта.

— Вы правы, ваше святейшество, — с улыбкой согласился Максим Первенцев, — меня действительно не волнуют лично ваши проблемы и я не собираюсь никому и ничего прощать. Прежних обид я тоже никогда не забуду, но всё же не сделаю одного, не стану мстить землянам. Вы все, господа, для меня и всех православийцев давно уже совершенно чужие и к тому же враждебно настроенные по отношению к нам люди, но это вовсе не говорит, что мы хотим отправить вас всех в ад. Нет, это далеко не так. Мы хотим, чтобы вы все жили в мире и были счастливы. Мадлен, в кого ты превратилась? Откуда в тебе вдруг взялась такая жестокость? Ты ливанка, а Изз-Ал-Дин араб, человек очень близкий тебе по крови. Почему ты желаешь его смерти?

Мадлен Захриди стукнула кулачком по столу:

— Макс, ты что не видишь, он же ненавидит нас и хочет уничтожить всех до одного во имя Аллаха! Раз так, значит и он сам, и все мусульмане будут уничтожены первыми.

Со вздохом покрутив головой, Максим спросил:

— С чего ты это взяла? Неужели ты думаешь, что только потому, что мысли какого-то человека для тебя закрыты, это уже говорит о его враждебном к тебе отношении? Мадлен, пойми, эти люди просто не хотят никуда улетать с Земли. Они давно уже вышли из исторического тупика и теперь живут не по законам шариата, а по законам светского государства, но при этом мечтают только об одном — сохранить свою веру неприкосновенной и такой, какой она была во времена пророка Магомета. Вот и всё. Отдайте им наши земли, оставьте их в покое и уберите свои войска из Мекки, чтобы они могли совершать хадж не под дулами пулемётов, а совершенно свободно и вы не услышите от них больше ни одного плохого слова. Поверь, вот теперь они точно самодостаточны и что самое главное, в состоянии защитить себя.

Аятолла Изз-Ал-Дин посмотрел на Максима уже с куда большим интересом, чем прежде, а Мадлен Захриди прорычала:

— Пусть они сначала разоружатся!

Когда-то советский лидер Никита Хрущев, стоя на трибуне в зале заседания ООН стучал по ней своим башмаком и обещал показать всему миру кузькину мать. Президент России предпринял после реплики президента Европы аналогичный демарш. Резко скрутив кукиш, он нацелился им на госпожу президента и насмешливо спросил:

— А это ты видела, Мадлен? Тоже мне, нашла дурака. Извини, но находясь неподалёку от тебя, будешь чувствовать себя в полной безопасности только сидя в танке. Поэтому даже не надейся, они не станут разоружаться и я скажу так, если США не нужна территория Европейской части России, то она достанется не Европе, а мусульманскому миру. Надеюсь, что у вас хватит ума не устраивать из-за этой территории третьей мировой войны и вы решите всё миром.

Мадлен Захриди это не понравилось и она жестко заявила:

— Мы в состоянии сбить все иранские и пакистанские ракеты, господин Первенцев, после чего нанесём ответный ракетный удар.

— Который не достигнет своей цели, — с усмешкой парировал её выпад Максим, — по одной единственной причине, мы накроем все большие и средние города мусульманского мира силовым щитом, госпожа Захриди. А ещё мы накроем точно таким же силовым щитом всю территорию России и обязательно сделаем так, что вам придётся пойти на мирные переговоры с мусульманским миром. Ты когда-то сказала, Мадлен, что Мекка будет уничтожена. Так вот, моя девочка, этого никогда не произойдёт и ты перевезёшь Чёрный камень Каабы в Париж только в том случае, если аятолла Изз-Ал-Дин позволит тебе это сделать, а пока что я заявляю тебе такой ультиматум, если через двадцать четыре часа ты не выведешь все свои войска из Мекки, то пси-корпус вышвырнет их оттуда за два часа.

— Мне хватит и часа, командир, — сказал генерал Завьялов сидевший немного позади Максима, — ваше святейшество, не сочтите мои слова за угрозу, но я скажу вам так. Да, скорее всего Европа, Индия и Китай захотят проверить наши силовые защитные купола на прочность и тогда вам на голову посыплются ракеты с термоядерными боеголовками, но они не смогут уничтожить мусульман. Всё, что они смогут сделать, это нанести вам ущерб тем, что какая-то часть территории мусульманских стран будет заражена радиоактивными осадками, но я не назвал бы это тотальным ущербом. Поэтому слушайте меня очень внимательно, ваше святейшество, если вы проявите выдержку и не ответите ударом на удар, хотя это будет сделать проще простого, так как силовой щит односторонний и из-под него можно спокойно стрелять по врагу из чего угодно, хоть из рогаток, то тем самым вы докажете всему миру, кто является агрессором на самом деле. После этого вам придётся сесть за стол переговоров, иначе никто и никогда не получит от России её даров. Вы просто не сможете войти на оставленную нами территорию. Я ясно выразился?

Уж на что аятолла умел контролировать свои эмоции, после слов генерала Завьялова он буквально изменился в лице и спросил:

— Что мы должны сделать, чтобы получить щит Аллаха?

— Прежде всего понять одно, Россия никогда не была врагом мусульманского мира. — Жестко сказал Максим — Сегодня Россия единственный гарант мира на Земле и его единственная защита от врага извне. Кроме того, о чём сказал генерал Завьялов, ничего особенного мы от вас не потребуем и лишь просим в нужный момент проявить выдержку, если у кого-то не выдержат нервы. Да, может произойти нечто ужасное, по вашим странам ударят ракетами с ядерными боеголовками и природе будет нанесён огромный ущерб, но люди-то останутся живы. Главное, чтобы вы не ответили ударом на удар.

Аятолла, одетый в чёрное одеяние, огладил свою бороду, произнёс короткую молитву по-арабски и перешел на английский:

— Пророк Максуд, я клянусь тебе, что в тот час, когда над нами будет гореть небо, мы даже не станем проклинать тех, кто отдал приказ произвести пуски ракет. Мы будем воспринимать это, как самое главное испытание нашей веры и станем молиться, чтобы Аллах вразумил своих детей и они прекратили это безумие как можно скорее.

Лицо Верховного халифа Европы исказилось от ужаса. Крепко стиснув кулачки, она чуть ли не всхлипнула:

— Макс, не делай так. Как только вы улетите, они первыми нанесут по нам удар зная, что мы ничем не сможем им ответить.

— Мадлен, если они так сделают, то Великого Наследства Севера, как вы называете наши дары, не достанется никому и им придётся доживать свой век под защитой силовых куполов. Кроме того ты ведь сама сказала, что ваши средства ПРО смогут легко сбить все их ракеты, а раз так, то вам нечего бояться. — Со вздохом ответил Максим и, вдруг, повысил голос — Вы все идиоты! Неужели вы не можете жить в мире? Если бы вы вместо того, чтобы проклинать нас нашли общий язык между собой, то мы, улетая, передали бы вам все наши дары, но вы ведь нас ненавидите сейчас даже больше, чем тогда, когда мы подняли восстания и освободили русский народ из рабства. У вас ещё есть время сесть за стол переговоров, обо всём договориться, объединиться на приемлемых для всех условиях, и проводить на по-человечески. Мы ведь всё равно улетим. Это неизбежно не потому, что первые шестнадцать больших кораблей практически готовы, вторая очередь достраивается, а корабли третьей очереди построены на семьдесят пять процентов. Просто мы за это время ушли от вас так далеко вперёд, что просто не можем жить рядом с вами. Вы пропитали себя ядом ненависти и для нас соседство с вами просто невыносимо.

— А разве вы нас не ненавидите? — запальчиво выкрикнул Пурушоттам Тхакур — Всё, что вы делаете, имеет тайный глубокий смысл и направлено против нас. Своими дарами вы хотите привести к тому, чтобы мы уничтожили друг друга в Третьей мировой войне. Это не дары друзей, а самый настоящий ящик Пандоры.

Максим устало махнул рукой:

— Чтобы в ходе разговора убедить вас в обратном, господин Тхакур, нужно обладать ангельским терпением и хотя я умею держать себя в руках достаточно хорошо, даже у меня временами сдают нервы. Вы ведь будете отвергать любые наши аргументы и истолковывать всё так, как вам того хочется, поэтому я не стану тратить на это время. У меня и без вас вполне хватает забот. Поэтому единственное, что я сделаю, это вкратце скажу, из чего будут состоять наши дары людям Земли. В первую очередь это восемьдесят четыре космических корабля, треть из которых грузопассажирские лайнеры. Остальные космические корабли, это лёгкие атакующие крейсеры, каждый из которых сможет взять на борт двадцать четыре пионера с десантом. Думаю, что пятидесяти шести крейсеров вам на первое время хватит, чтобы отбиться от любого врага. К тому же мы оставим вам шесть полностью укомплектованных космических верфей и техническую документацию на строительство звездолётов любого класса. Ещё мы оставим вам четыреста пятьдесят миллионов гражданских флайеров. Это неубиваемые машины, которые прослужат вам не одну сотню лет. Кроме флайеров вы получите двенадцать миллионов двадцати, тридцатиквартирных домов, поставленных на платформы-антигравы. Отличное жильё не только для колоний, но и для землян. Плюс к этому мы передадим вам три миллиона двести тысяч предприятий самого различного профиля и все свои "летающие" сельскохозяйственные предприятия, которые смогут прокормить не менее полутора миллиардов человек, но без скота и террасные поля на них не будут засеяны. Но самое главное, мы передадим вам пятнадцать миллиардов доз карингфорса и экспандминда, а также десять миллиардов специальных ударных доз экспандминда для форсированного пси-стартинга и плюс к этому уже сейчас каждый православиец готовит три контейнера со своими личными дарами. Мы даже не надеемся на то, что хоть кто-то выскажет нам слова благодарности за наши дары, да, мы их и не услышим. Поверьте, вы уже никогда не увидите ни одного православийца. Это я вам обещаю, но я не исключаю, что между нашими и вашими потомками возможна дружба, хотя уже сейчас предрекаю, что вы сделаете всё возможное, чтобы выставить нас чудовищами, чуть ли не ограбившими нас. Поэтому вы не получите от нас самого главного, координаты того планетоида, на котором побывали некоторые из землян и не смогли прожить на нём и месяца, зато мы добывали там тяжелые металлы и когда-нибудь продолжим эту добычу, но это произойдёт в таком далёком будущем, в которое я даже не заглядываю. А теперь, Мадлен, я жду ответа на мой ультиматум. Ты согласна вывести свои войска из Мекки или мне послать туда пси-корпус?

Мадлен Захриди зло сверкнула глазами:

— Тебе в любом случае придётся его послать туда, иначе жители Мекки будут стрелять нашим солдатам в спину.

Максим с усмешкой кивнул:

— Не волнуйся, пси-корпус прибудет туда сразу же, как только ты отдашь приказ и его бойцы останутся там для охраны и поддержания порядка. — посмотрев на аятоллу Изз-Ал-Дина, обратившемуся к нему с мысленной просьбой, он добавил — Всё, господа, ваше время истекло. С вашего позволения я забираю с собой аятоллу и мы удаляемся, а вы продолжайте вынашивать свои хитроумные планы.

Аятолла Изз-Ал-Дин встал из-за стола и улыбнулся:

— Что бы вы не думали, господа, мы никогда не нанесём по вам удара. Ни первого, ни ответного, но я не уверен в том, что этого не сделаете вы. После того, как вы образумитесь, мы сядем за стол переговоров и сможем договориться обо всём. Наши требования очень простые и понятные, не вмешивайтесь в наши дела. Мы будем жить так, как хотим и молиться Богу тоже будем по своему.

Сидевшие поодаль трое сопровождающих аятоллу духовных лиц также поспешно вскочили и вслед за президентом Первенцевым и генералом Завьяловым вышли из огромного зала. Как только дверь за ними закрылась, Джулай Энсон, посмотрев на китайца и индуса недобрым взглядом, отсутствующим голосом сказал:

— Кем бы не были те люди, которые нажмут на кнопку, их ждёт суд и виселица, господа. Хотя я и не испытываю дружеских чувств по отношению к президенту Первенцеву потому, что он уводит свой народ с нашей планеты, всё, что им было тут сказано — правда. Вот видишь, Мадлен, твоя затея окончилась полным провалом, но я не думаю, что Европа нуждается в русских землях. У вас ведь есть Лютеция. А у нас есть Индиана и поэтому нам они тоже не нужны.

Мадлен Захриди развела руками:

— Ничего не поделаешь, Джулай, все козыри были на руках у Макса и я просто не могла выиграть. Господа, прошу меня простить, что наш саммит закончился фактически безрезультатно. Извините меня, но поскольку брифинга не будет, я хочу поговорить с глазу на глаз с президентом Энсоном. Через час я лично провожу вас в аэропорт.

Верховный имам и президент США встали и направились к другому выходу. Только после того, как флайер президента России улетел, Мадлен Захриди облегчённо вздохнула:

— Ты молодец, Джулай, ты отлично справился со своей ролью и Макс даже не заподозрил, что ты псионик и псионик не из последних. Что же, мы будем и дальше держать его в полном неведении на этот счёт. Боже, какие же они оба идиоты, парень!

— Кто? — насмешливо спросил Джулай — Макс и его двуногое торнадо, глядя на которое меня продирает до костей мороз?

— Нет, эти два болвана, мнящие себя президентами великих держав, которые считают себя самыми умными и прозорливыми политиками. Какая же всё-таки Аньез умница, что приберегла для тебя три дозы экспандминда. Она, как в воду глядела, что он нам понадобится, но ты всё равно молодчина, Джулай. Вот теперь мы можем ни о чём не беспокоиться. Теперь эти бородатые джентльмены никуда не денутся и вольются в нашу с тобой новую религию.

Они вместе прошли в большой кабинет без окон, расположенный в самом центре верхней части небоскрёба и обессилено чуть ли не рухнули в кресла. Президент США негромко рассмеялся:

— Мадлен, не слишком ли ты сложную игру затеяла? Смотри, как бы русские что-нибудь не заподозрили. Кстати, может ты всё-таки признаешься мне, каковы твои истинные цели? Чего ты добиваешься, власти над всем миром или чего-то большего?

Верховный имам устало махнула рукой:

— Того же, что и Макс, только на своей половине. Джулай, я хочу родить детей, двух мальчиков и двух девочек, и растить их в чистом, светлом и безопасном мире, где люди не стреляют друг в друга и нет всех этих моральных уродов. То есть хочу жить, состариться и умереть в нормальном мире.

— И ради этого ты готова развязать Третью мировую войну? — С грустью в голосе спросил Джулай — Не слишком ли это высокая цена, Мадлен? Как ты сможешь жить с таким грузом на душе? Лично меня именно это страшит больше всего.

Молодо выглядевшая и очень привлекательная не смотря на свои почти семьдесят лет женщина слабо улыбнулась:

— Джулай, наши предшественники не оставили нам никакого выбора. Поверь, Максу было ничуть не легче. Для того, чтобы навести в своей стране порядок и вывести народ из самого настоящего рабства, ему пришлось перестрелять множество негодяев и он это сделал. У нас с тобой такой возможности нет. После того шока, который испытали русские люди, Максим предложил им прекрасную альтернативу, улететь с Земли, поселиться на самой далёкой от неё планете и создать такую Россию, о которой они всегда мечтали. Он романтик, Джулай, и заразил этим весь свой народ, а потом пригласил в свою страну всех тех людей, у которых ещё горел в душе огонь. Нам же он оставил одни только живые, ходячие, смердящие трупы и нам нужно заставить их вспомнить о том, что они тоже люди. Кое-что я уже сделала, дала им новую религию, но некоторые выводы наши люди сделали сами и, поняв, кто они такие — возненавидели русских и примкнувших к ним соотечественников. Теперь мы должны переплавить их ненависть в нечто иное, в несокрушимую веру в то, что они особенные. Да, они будут по-прежнему ненавидеть православийцев, а мы будем вынуждены им подыгрывать, но это будет уже не та, прежняя ненависть, которую сдерживал только страх смерти, и даже не ненависть, а непоколебимая вера в то, что они лучше беглецов. Ценой потери этнического самосознания, мы выкуем самосознание национальное, но оно заставить всех землян относиться к православийцам с презрением. Если мы попытаемся доказать им, что это не так, что русские люди и все те последние романтики и рыцари, которые последовали за ними истинные спаситель Человечества, то мы ввергнем мир в дикий хаос и вот тогда действительно наступит Армагеддон. Западный мир, в отличие от православного мира, рационален до мозга костей и заразил своим рационализмом даже мусульманский мир, не говоря уже о Индии и Китае. Рационализмом и эгоизмом пропитаны все народы, кроме одного — русского народы и даже другие славянские народы не способны на то, на что способны русские. А они, Джулай, способны пожертвовать собой ради нас. Мы же даже не шевельнули пальцем, когда этот народ погибал. Что же, русский народ взбунтовался и в результате этого бунта, как мне кажется, обрёл куда большие псионические способности, чем это было запланировано профессором Орловым. Западный мир и раньше паразитировал на славянах, причём начиная с древнейших времён, ещё до рождения Иисуса Христа. Что же, теперь мы наконец избавились от русских и самым хамским образом присвоим ещё и все их заслуги. Говорить толпе, что это русские открыли ей дорогу к звёздам и дали карингфорс с экспандминдом, означает только одно, заставить их отказаться от даров русского народа. Для того же, чтобы его дары пошли им впрок, мы должны сначала поставить их на край гибели, а потом даровать им чудесное спасение. Когда-то я сказала, что Мекка будет уничтожена, но чудесным образом будет спасена Кааба, так что если этот святой город уцелеет после того, как в него угодит ракета с термоядерной боеголовкой, ничего страшного не произойдёт. Люди просто расширят моё пророчество. Зато они будут возносить молитвы во славу того человека, который их спас.

— Мадлен, в твоём плане есть одно слабое место, — с тревогой в голосе сказал Джулай Энсон, — если Иран и Пакистан нанесут ответный удар сначала по Индии и Китаю, откуда на их головы полетят ракеты, а потом ещё и по нам, то погибнет не несколько сотен тысяч человек, как в России, погибнут десятки и сотни миллионов человек, но они-то умрут хотя бы быстрой смертью, а вот весь мусульманский мир будет умирать долго и мучительно и там умрут все.

Верховный имам вздохнула и усмехнулась:

— Ничего этого не будет, Джулай. Изз-Ал-Дин как раз именно этого не допустит. Да, человеческие жертвы обязательно будут, но в результате ракетно-ядерного удара погибнут только самые тупые и жадные идиоты, которые вцепятся в своё добро и не захотят укрыться под защитными куполами русских. Погибнут также многие тысячи мародёров, которые ринутся за поживой в брошенные на произвол судьбы небольшие города, но не более того. Пострадает природа практически всех стран мусульманского мира, но об этом можно даже не думать. Она и без того выглядит далеко не самым лучшим образом. В любом случае весь люди во всём мире испытают страшный, ужасный шок, после которого экспандминд быстро вытряхнет из тупых мозгов всё дерьмо. Не думаю, что мы обретём много сильных псиоников, но зато полностью избавимся от дураков и невежд.

Президент Энсон недоверчиво спросил:

— Мадлен, почему ты так уверена в том, что Изз-Ал-Дин не прикажет нанести по нам ответный удар? Поверь, милая, он в мусульманском мире почитаем ничуть не меньше, чем пророк Магомет.

Сделав рукой успокоительный жест, Мадлен Захриди сказала:

— Не волнуйся, Джулай, об этом я с ним уже договорилась. После имитации Армагеддона, в ходе которого мусульмане проявят выдержку и не ответят на ракетные удары, нанесённые им Индией и Китаем, именно он станет Верховным халифом исламокатолической веры и перевезёт Каабу из Мекки в Париж, в собор Парижской Богоматери. Поверь, он в этом очень заинтересован.

— Понятно, — сказал Джулай Энсон, — с борта подводной лодки, находящейся возле берегов Сомали, будут произведены ракетные пуски и ракеты полетят в сторону Индии и Китая. Наша система ПРО, элементы которой размещены в Малайзии, их сбивают, но индусы и китайцы производят пуски ракет. С Моу Чжаном и Пурушоттамом Тхакуром ты тоже уже договорилась или ещё нет?

Мадлен Захриди отрицательно помахала рукой:

— Нет, Джулай, им будет приказано сделать это в самый последний момент, когда последний русский звездолёт покинет Солнечную систему. Поверь, этот приказ они обязательно выполнят или следующие несколько ракет уже никто не станет сбивать. Точнее они не взорвутся при подлёте к их странам на вполне безопасной высоте сами, но противоракеты обязательно должны будут вылететь на перехват.

Президент США, влияние которого распространялось на обе Америки, Австралию и часть Азии, добродушно улыбнулся:

— Мне осталось задать тебе только один вопрос, Мадлен. Что со всего этого хочешь иметь лично ты? Если ты собираешься поставить во главе исламокатолической и буддокатолической ветвей новой мировой религии Изз-Ал-Дина, которым ты не сможешь управлять полностью, то тебе нужно будет занять очень важный пост в мире.

Мило улыбнувшись, президент Европы ответила:

— Мне остаётся стать либо президентом Земли, избранным на срок не менее пятидесяти лет, либо первой леди этой планеты, Джулай. Увы, но с Франсуа я никогда не была счастлива в браке и потому развод нам обоим пойдёт только на пользу.

Джулай Энсон резко подался вперёд:

— Вне очень нравится второй вариант, Мадлен.

В это время Максим Первенцев и Игорь Завьялов поднялись на борт парадного космолайнера аятоллы Изз-Ал-Дина. Это был звездолёт типа "Шквал", превращённый в небольшой космический дворец. Такие были у каждого из участников парижского саммита. Переговоры были недолгими и вскоре президент Новой России, связавшись с аппаратом президента по пси-связи, смог коротко переговорить с госпожой Захриди. Та уже отдала приказ передать Мекку под патронаж пси-корпуса и через несколько минут они попрощались с аятоллойи перебрались на борт корабля президента Новой России. Несколько минут оба молчали. Первым нарушил молчание Игорь:

— Макс, неужели мы стерпим и это?

— Игорь, успокойся, это внутренние дела суверенного мира, к которому мы давно уже не имеем никакого отношения, — строго сказал Максим, — пойми, они вправе поступать так, как считают это нужным. Благодаря Аньез мы давно уже знаем, какие планы вынашивает Мадлен, а они у неё грандиозные сами по себе и к тому же эта дама уже сейчас добилась очень многого. Поверь, у неё действительно нет иного выбора. Выбить из землян дерьмо можно только одним единственным способом — поставить их на грань гибели. Так что её план "Армагеддон" я одобрил срезу же, как только с ним ознакомился и только поэтому отдал приказ построить двадцать пять тысяч таких генераторов защитного поля, которые смогут надёжно закрыть большинство городов мусульманского мира. Поверь мне, людские потери будут минимальными. Пострадает от радиоактивного заражения только природа этих стран, ведь ни в Индии, ни в Китае не умеют делать "чистых бомб". Радиоактивное пятно скорее всего окажется очень большим, зато Изз-Ал-Дину будет на что нацелить всех землян и лет пятьдесят, если не больше, им придётся вычищать всю эту грязь. Ничего, зато земляне поймут, что это такое, Армагеддон и я уверен, что после такой встряски они коренным образом пересмотрят все свои моральные и нравственные ценности. Точнее они у них появятся вновь. Именно поэтому мы и не стали устранять Мадлен.

— Всё, что ты говоришь, Макс, замечательно, но ведь они повесят всех собак на нас! — Возбуждённо воскликнул Игорь — В итоге русские, да, что там русские, все православийцы станут чуть ли не исчадиями сада. Они ведь намерены обвинить нас в том, что это первые пуски были произведены с борта автоматического корабля, залегшего на дне в южной части Аравийского моря, и тем самым спровоцировали Индию и Китай нанести по мусульманским странам ответный массированный ракетно-ядерный удар. Извини, Макс, но Православную Русь ждёт откровенно враждебное отношение к ней со стороны Земли и как знать, не захотят ли земляне когда-нибудь, в далёком будущем, нанести точно такой же массированный удар по нашим планетам.

Максим развёл руками и огорчённо вздохнул:

— Игорь, извини, но мы не можем ничего с этим поделать. Вот потому-то я и приказал нашим ребятам искать планету для переселения как можно дальше от Земли. Они уже находятся в девяти тысячах световых лет от нас и улетят ещё дальше.

Глава восьмая Богатырская Застава вблизи от Православной Руси

Прошло десять лет, два месяца и двенадцать дней с момента начала полёта звездолёта "Адмирал Крузенштерн. Позади осталось десять с половиной тысяч световых лет пройденного в Большом космосе пути и двадцать один спутник-ретранслятор пси-связи, из-за чего задержка во время разговоров с Землёй составляла уже шесть с лишним секунд. Она была ничтожной и никак не влияла на ход общения с друзьями, оставшимися на материнской планете. Чистое время полёта составило уже четыре года и два с половиной месяца, но во время каждой остановки звездолёт "дрейфовал" в космосе полгода и в это время все остальные космические корабли разлетались во все стороны, но не улетали от него на расстояние больше пятисот световых лет, чтобы осмотреть как можно больше звёзд главной последовательности. Лишь дважды остановки были короткими, так как на пустопорожние полёты незачем было тратить время. Пока что полёт проходил без какого-либо успеха, хотя космолётчики успели открыть и нанести на карту Рукава Ориона свыше семисот планетных систем.

Сто семнадцать из них были водно-кислородными планетами, а на семидесяти шести имелась биосфера, но ни одна из этих планет не была принята "государственной комиссией". Никита Новиков за эти годы стал заядлым теперь такие понятия, как физика межзвёздной среды, эволюция звёзд и их строение, физика чёрных дыр, звёздная динамика, эволюция галактик, крупномасштабная структура Вселенной, магнитогидродинамика, космология и многие другие сделались для него привычными, вполне понятными и, самое главное, в высшей степени интересными. Самым волнующим моментом полёта для него была встреча со звездой VY Большого Пса. Этот красный гипергигант оказался даже больше, чем предполагали астрофизики раньше. Он имел радиус свыше одного миллиарда восьмисот девяносто миллионов километров и был в две тысячи семьсот двадцать раз больше экваториального радиуса Солнца. Вот такой громадиной была звезда VY Canis Majoris, которая в Солнечной системе была бы пятьсот миллионов километров больше орбиты Сатурна.

Маяк Ориона, так назвал звезду Никита Новиков, на что имел полное право, как командир звездолёта-разведчика, долетевшего до него первым, оказался далеко не самой большой звездной в Рукаве Ориона. В нём имелись звёзды и побольше. Именно возле такой уже через шесть часов должен выйти из подпространства "Крузенштерн". Ей он уже придумал название — Большой Фонарь Ориона и, похоже это была звезда ещё большего размера и к тому же не исключено, что она двойная, причём её звезда-спутник Абажур тоже была гипергигантом. Все астрофизики звездолёта, всего сто восемьдесят три члена экипажа, собрались в главной астрофизической лаборатории. Они ждали выхода из подпространства с куда большим волнением, чем все остальные космолётчики и вот почему. Большой Фонарь имел радиус в три с половиной тысячи раз больше, чем Солнце и был голубым гипергигантом с температурой в сорок тысяч градусов по Кельвину.

Абажур Большого Фонаря Ориона — красный гипергигант, судя по всему, также был больше размером, чем Маяк Ориона. Если это действительно так, то уже очень скоро они увидят совершенно потрясающее зрелище. Если уж на Маяк все смотрели разинув рты от удивление, то что будет здесь? На расстоянии свыше пятидесяти световых лет вокруг Большого Фонаря не было ни одной звезды. Большая часть этого "пустого" пространства представляло из себя яркую ионизированную туманность синего цвета, которая была очень отчётливо видна на тёмном фоне межзвёздного пространства. Примерно одна шестая часть этой туманности выглядела, как солнечная корона. Красота, конечно, неописуемая, но даже не это было главным, а то, что у Большого Фонаря Ориона имелся ещё и огромный, красный протопланетный диск. Его длина была огромной и он выходил за пределы короны. Во время предыдущей остановки астрофизики имели возможность наблюдать за Большим Фонарём с расстояния в пятьсот светолет.

Находясь возле звезды, которую Никита Новиков назвал Линдой, в честь жены своего друга Гарри Нивена, астрофизики могли часами, как завороженные смотреть тёмно синюю по краям совершенно круглую, слабо светящуюся туманность, свечение которой становилось к центру всё ярче. В самой середине туманности находилась ярко-голубая, огромная звёздная корона, в центре которой нестерпимо ярко светился Большой Фонарь Ориона, похожий на зрачок. Ровно посередине зрачок пересекала, выходя за его края, ярко-красная, отчётливая линия. Поначалу они видели на его краю ярко-красный серп второй звезды и это скорее всего говорило, что она является гипергигантом ещё большего размера. Вскоре всё должно было окончательно проясниться. Последние минуты перед выходом из подпространства были особенно томительными и все астрофизики поднялись из кресел и подошли поближе к огромному обзорному экрану.

По случаю встречи с Большим Фонарём Ориона и его Абажуром командир корабля и все его собратья-астрофизики надели парадные, тёмно-синие, с родиевыми звёздами на голубых погонах и родиевыми шевронами, у каждого их было два десятка, мундиры. Наконец ожидание закончилось. Звездолёт вынырнул из подпространства и быстро затормозил. Остаточный эффект не давал ему двигаться дальше, если не включить нереактивные двигатели на всю мощность. Все восхищённо ахнули, настолько красочной была открывшаяся картина. Перед астрофизиками звездолёта лежал внутри гигантской голубой, нежно светящейся сферы невероятно огромный, полупрозрачный, полосатый диск, состоящий из клубящихся облаков. Их цвет варьировался от ярко-алого до тёмно-пурпурного. Ровно наполовину из этого диска возвышалась ослепительная, бело-голубая вверху и красновато-золотистая внизу сфера, видимый размер которой на экране размером семьдесят пять метров в ширину и сорок в высоту был три метра.

Большой Фонарь Ориона оказался не двойной, а тройной звездой и все три оказались в поле зрения. Один красный гипергигант, видневшийся справа, который казался меньше размером, находился в положении убегания, а второй, слева, который был ещё меньше — в позиции набегания. Оба летели вокруг главной звезды по широким тёмным "аллеям". Всю эту картину они видели с расстояния в пару триллионов километров и ничего подобного никому из астрофизиков, которые очень часто улетали на своих кораблях от "Крузенштерна" на максимальное расстояние, чтобы исследовать на расстоянии вытянутой руки очередную звезду, ещё не доводилось видеть. Все сразу стали гадать, как же назвать третью звезду. Никита Новиков подумал, улыбнулся и весёлым голосом сказал:

— Ребята, я хочу всё переименовать заново и готов выслушать ваши предложения. Проголосуем за самое оригинальное.

Самый нетерпеливый из всех астрофизиков выкрикнул:

— А что тут гадать, Ник? Тут и так всё ясно, это же Три Богатыря! В центре Илья Муромец, справа Алёша Попович, с слева Добрыня Никитич. Ребята, они же стоят прямо посередине Рукава Ориона, на пути к Православной Руси, вот и давайте считать их Богатырской Заставой на галактической дороге к нашему дому.

За предложение Гарри Нивена даже не стали голосовать. Его просто встретили дружными аплодисментами, после чего на карте Рукава Ориона сразу же появилась звёздная система Богатырская Застава — Три богатыря, состоящая из трёх былинных русских героев. После этого астрофизики выпили шампанского и приступили к своей работе. Вскоре выяснилось, что радиус Ильи Муромца составлял три тысячи шестьсот сорок два солнечных, радиус Добрыни Никитича четыре тысячи двести восемнадцать, но он был втрое легче большого босса, масса которого составляла двести сорок солнечных масс, а радиус Алёши Поповича составлял три тысячи двести семь солнечных при массе в двадцать семь раз большей, чем у Солнца. Таким образом эта звёздная система была самым большим из всех изученных галактических объектов. Зато вокруг неё исследовать было нечего, так как они оказались в большой, эллипсоидной области молодых звёзд, которую Никита Новиков уже сам назвал Богатырской Засекой.

Голубые и белые гипергиганты были слишком молоды, чтобы породить планетные системы, так что исследовать их не имело никакого смысла, а потому уже через два месяца "Адмирал Крузенштерн" взял курс на желтовато-белый субгигант, находившийся на расстоянии в пятьсот световых лет от Богатырской Заставы, на которой они оставили изготовленный на борту звездолёта спутник-ретранслятор. На Богатырской Заставе в Никиту Новикова, словно бес вселился. Ещё до старта он заявил, что во время следующей остановки ни один малый исследовательский корабль не покинет своего ангара. Там они задержатся ровно на столько времени, чтобы определиться, к какой из звёзд лучше всего лететь и вот там-то они точно найдут Православную Русь. Почему он был в этом уверен оставалось только гадать, но никто возражать Большому Нику не смел, он ведь был командиром звездолёта, слово которого — закон для подчинённых.

По сути всё, что они сделали во время этой остановки, это чуть ли не досконально изучили всю область звёзд, лежащих за Богатырской Засекой, а она была весьма впечатляющей, так как почти сплошь состояла из звёзд главной последовательности. Их там было почти шестьдесят процентов, они стояли перед ними буквально стеной и оставалось только выбрать ту, к которой лететь. Между тем с Земли поступали довольно тревожные известия. По приказу президента Первенцева, в странах мусульманского мира стали устанавливать генераторы сферического, защитного силового поля. Защитные купола имели в диаметре пятьдесят километров и могли защитить собой одну тысячу девятьсот пятьдесят квадратных километров. С одной стороны это довольно много, если речь шла о городах среднего размера, но с другой они не могли накрыть собой полностью такие городские агломерации, как Карачи, Тегеран, Багдад, Эр-Рияд и многие другие, из-за чего жители мусульманских стран начали чуть ли не бунтовать.

Религиозный лидер весьма светского к этому времени мусульманского мира призвал все правительства проявить жесткость и это привело к столкновениям недовольных с полицией и армией. Ещё одной неприятной особенностью было то, что защитный купол должен иметь идеально круглую форму. Только в этом случае будет достигнута максимальная степень защиты. Для этого нужно было очистить периметр от любых строений, пробурить довольно глубокие, сто метров, скважины, вставить в них генераторы силового поля и соединить их специальными проводниками. Работа по сути несложная, если не было необходимости сносить дома. Поэтому обстановка была крайне нервозной и к тому же весь остальной мир пребывал в панике. Новая Россия к тому времени уже была полностью окружена точно таким же по своему внешнему виду, но совершенно иным по массе параметров оборонительным барьером. Силовой купол уже несколько раз включали и это произвело на людей за пределами России весьма удручающее впечатление. Они считали, что русские отдают их на ядерное заклание мусульманам. В общем Земля окончательно сошла с ума.

Истерия достигла своего максимума и чуть ли не все земляне мечтали улететь в колонии, вот только списки колонистов были составлены на годы вперёд. Увещевания Мадлен Захриди и аятоллы Изз-Ал-Дина если и действовали, то в слишком малой степени. В конечном итоге президент России, согласовав этот вопрос с аятоллой, приказал покончить с этой тягомотной канителью в течение полугода и это было сделано. Противостоять бойцам-псионикам не мог никто и три тысячи двести защитных куполов были возведены. Только после этого люди поняли, что русские сделали это для их же собственного блага. Под куполами немедленно стали накапливать запасы продовольствия, питьевой воды и всего самого необходимого. Все остальные районы люди стали покидать, понимая, что в любой момент на них могут обрушиться ракеты с термоядерными боеголовками. Мадлен Захриди, а вместе с ней лидеры всех остальных стран обращались ко всем людям на Земле, что они никогда не пойдут на то, чтобы развязать Третью мировую войну. Аятолла Изз-Ал-Дин и вовсе заявил, что даже в том случае, если на мусульманский мир будут сброшены все термоядерные устройства, он не ответит ударом на удар.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения людей стало то, что вдоль границ мусульманских стран по просьбе лидеров Европы и Индии стала возводиться "буферная" зона, города в которой также были накрыты силовыми куполами. С этого момента и вовсе началась всеобщая паника и люди уже не знали, кого им проклинать. Даже то, что стратегические ракеты одну за другой стали снимать с боевого дежурства, никого не успокаивало и все решили, что со дня на день наступит Армагеддон, но он почему-то всё никак не наступал и страх стал постепенно покидать души людей. В такой обстановке было очень опасно объявлять о том, что звездолёты-разведчики нашли в Далёком космосе планету, пригодную для переселения и тогда Максим Первенцев впервые в жизни обратился к землянам и сказал, что ровно половина пси-корпуса Новой России улетит с Земли на последних двух линкорах из шести имеющихся и что до тех пор они могут не бояться, что кто-то начнёт Третью мировую войну.

Сказал он и о том, когда это произойдёт — ровно через девять лет, в две тысячи шестьдесят первом году, а первые шестнадцать кораблей с переселенцами улетят уже через год. Что произойдёт на Земле после их отлёта, будет уже внутренним делом суверенной и независимой планеты, но он выразил надежду, что Третьей мировой войны всё же не будет. Помимо этого людей всего мира известили о том, что им достанется в качестве дара от русских людей и примкнувшим к ним народов. Этот обширный список на какое-то время стал самой читаемой книгой на планете, так как в ней подробно рассказывалось, что и как нужно употреблять внутрь, надевать на себя или использовать каким-то другим образом. Приводились также цены на всё, что будет передано и получалось так, что каждому из двенадцати с половиной миллиардов жителей Земли достанется свыше полутора миллионов долларов. На какое-то время люди, увлекшись чтением этого списка, позабыли обо всём на свете. Что ни говори, а делить шкуру неубитого медведя, на Западе всегда было самым любимым занятием.

Зато Максим Первенцев быстро добился того, чего не смогли сделать ни Мадлен Захриди, ни аятолла Изз-Ал-Дин. Истерия быстро сошла на нет и народ повеселел. Тем более, что девять лет не такой уж большой срок. Правда, никто не представлял себе, каких усилий это потребует от православийцев, ведь каждому кораблю предстояло сделать два рейса. Только в таком случае они смогут забрать с Земли всё, что было подготовлено к отправке на Православную Русь, которую всё чаще называли просто Православией. Так было гораздо удобнее, тем более, что за переселенцами устойчиво закрепилось сначала чуть ли не прозвище — православийцы, которое быстро стало самоназванием нового народа, а православийцы, не смотря на различный этнический состав, как раз считали себя именно народом и одновременно нацией, одновременно единой и в то же время очень разнообразной, с множеством культурных традиций.

Все вместе они были готовы решать задачи любой сложности, не перекладывая их на чьи-то плечи. О чём не спроси, каждый человек был готов добровольно шагнуть вперёд первым и уже потом интересоваться, что нужно сделать. Долгие годы подготовки к полёту приучили всех к мысли, что дело прежде всего и что важнее той цели, которая была поставлена перед ними самой жизнью, нет ничего. Люди влюблялись, женились, решали какие-то личные вопросы, но при этом осознавали, как резко они и их образ жизни отличаются от всего того, чем живут их соседи по планете. Общение с телепатами и теми людьми, кто чуть ли не со стопроцентной надёжностью угадывал чужие мысли, волей неволей налагало на всех обязанность следить за чистотой своих собственных мыслей. Довольно часто для того, чтобы не выслушивать возмущённую отповедь. Честность сделалась нормой жизни уже только потому, что соврать было просто невозможно, ведь если ты соврал, то после этого из твоей головы долго звучало эхо твоего, пусть даже и совсем невинного, вранья.

Отношения между мужчинами и женщинами всех возрастов сделались намного чище, романтичнее и возвышеннее. По другому было просто невозможно найти себе спутницу или спутника жизни, ведь у всех были друзья телепаты, а сказать правду о том, что на самом деле думает о другом парень или девушка, вовсе не считалось зазорным. Тут куда проще быть откровенным. Так, под воздействием телепатии и телепатической интуиции выкристаллизовывался новый тип человека и этого никогда бы не произошло, если бы среди православийцев уже не насчитывалось сорок два процента телепатов разной степени мощности и двадцать семь процентов угадывающих мысли телепатических интуитов, для которых закрывать свои "текущие" мысли давно уже стало моветоном. Точно такое же сообщество людей сложилось и на звездолёте "Адмирал Крузенштерн" с той лишь разницей, что на нём девяносто семь процентов экипажа были телепатами.

Поэтому Никите Новикову, сидевшему в кресле перед большим обзорным экраном корабля в главной астрофизической обсерватории не было нужды говорить что-либо своим коллегам. Он просто сидел и думал: — "Нет, эта планетная система не может быть пустышкой. Желто-белый карлик, но его температура не превышает шести тысячи двухсот градусов по Кельвину. В два и тридесятых раза больше Солнца в диаметре и тяжелее него в два и девять десятых раза. Планетная система состоит минимум из семнадцати планет, но скорее всего их всё-таки больше, двадцать одна или даже двадцать две. Четвёртая, а возможно, что и пятая планета имеет мощную кислородную атмосферу, в которой имеется много водяных паров. Кислорода, похоже, немного меньше, чем в земной атмосфере, но это как раз и к лучшему. При вдвое большем давлении на уровне море будет дышать даже легче, чем на Земле. Планета больше Земли почти в полтора раза, но судя по всему её удельная плотность меньше и сила тяжести на ней будет всего процентов на тридцать больше. Это не страшно. Кто-кто, а мы к этому сможем привыкнуть. Мы же "вырастили" себе за время полётов в подпространстве космическую кожу. Точнее она у нас сама стала такой. Поэтому привыкнем и к повышенной силе тяжести. Хотя планету едва видно, альбедо у неё такое же, как и у Земли. Судя по всему она наполовину синяя, наполовину зелёная, а полярные шапки у неё процентов на двадцать пять меньше, чем на Земле. Про орбиту ничего нельзя сказать, но скорее всего она всё-таки ближе к круговой, а вот наклон оси у неё меньше земного значения, что очень радует. При атмосфере такой плотности ветра на ней дуют сильные, но они точно не будут сильнее, чем на Земле. Нет, ошибки быть не может, это она, наша Православия. Что скажете, други мои? Я прав или нет?

— Правее, чем моя правая нога, — ответил вслух отец Сергий, который стал вдобавок к своему сану священника ещё и астрофизиком, но при этом всё же подумал о яйце, чем заставил всех засмеяться, — ты не зря сразу же ткнул в неё пальцем, Никита и я думаю, что мы могли бы давно уже добраться до неё. Правда, у нашего великого сидения возле этой пустышки есть свои плюсы. Не сходя с места мы обнаружили радом с нашей славной Православией сразу восемь планетных систем с кислородными планетами, на которых легко распознаётся биосфера и все они выстроены в ряд, что меня больше всего удивляет. Прямо отец и восемь сыновей подле него, стоящих по правую и по левую руку. До самой ближней звезды от той, на которую пал твой взор, всего три световых года, а до самой дальней двадцать шесть. Да, но ведь помимо них поблизости насчитывается ещё тридцать восемь перспективных планетных систем в радиусе всего тридцати световых лет. Не это ли Рай, созданный Господом нашим для астрофизиков? Там ведь поблизости имеются звёзды всех классов, но я уже произвёл расчёты и могу ответственно заявить, что всё же самой яркой звездой на православийском небосклоне всё же будет Илья Муромец. Когда я упокоюсь в Бозе, дети мои, завещаю вам положить мои бренные останки в гроб из иридия и спустить его на поверхность этого гипергиганта, чтобы я мог смотреть от туда на нашу Православию.

Никита Новиков посмотрел на друга с улыбкой:

— Это ещё не скоро произойдёт, отец Сергий, а сейчас я прошу вас высказать свои замечания, коллеги, или возражения. — замечаний и возражений не было и тогда командир спросил: — Хорошо, тогда задаю вопрос, кто вчера вечером сообщил на Землю, что мы наши подходящую нам по всем параметрам планету? Меня сегодня утром Макс два часа пытал, что это за планета и как она выглядит.

Если телепат хотел утаить какую-то информацию, то расколоть его было практически невозможно, а это был не тот случай, чтобы проводить глубокое сканирование и потому никто не сознался. Тем более, что таких сообщений на Землю было отправлено самыми различными способами тридцать семь штук. Посмотрев на астрофизиков, внимательно разглядывающих панели на потолке главной астрофизической лаборатории, космос-адмирал Новиков печально вздохнул, поняв, что они ничуть не меньше него самого верили, что избранная им звезда с роскошной планетной системой поставит последнюю точку в долгих поисках Православной Руси, ставшей в устах людей к этому дню Православией. Поняв, что никто даже и не думает признаваться, командир звездолёта, одетый, как и все в это утро, в парадный мундир, поднялся из кресла и отправился в пилотскую рубку. Там уже собрались все пилоты и штурманы. Настроение у всех было приподнятым и все ждали только одного — приказа Большого Ника.

И он незамедлительно последовал. Приказ был весьма обширным по своему содержанию. Пилотам тридцати восьми исследовательских кораблей предписывалось взять на борт самое разное количество поверхностных и космических маяков, чтобы установить их в тридцати восьми планетных системах и тем самым заявить на всю галактику, что отныне у этих планет есть хозяин — народ Православии, который не потерпит, чтобы кто-то посягал на его права колонизировать и эксплуатировать впервые открытые планеты так, как ему заблагорассудится. Каждый маяк, как и прежде, представлял из себя мощную термоядерную мину и будет установлен таким образом, что его не сможет увидеть только слепой. Термоядерные реакторы обеспечивали электроэнергией такие прожектора, что свет маяков будет виден из космоса. На поверхности планет они будут установлены на самых высоких горных вершинах. Космические же маяки будут выведены на суточную орбиту точно над ними и их соединит между собой мощнейший световой поток. Таких маяков было погружено на борт исследовательских космических кораблей по шестьдесят штук.

Как только погрузка завершилась и экипажи заняли свои места на борту, звездолёты разом вошли в подпространство. Какие-то выйдут из него чуть раньше, какие-то чуть позже, но в любом случае путь был недалёк, в среднем сто семьдесят световых лет, то есть всего двадцать пять суток. Настроение у всех было приподнятое. Гарри и Линда Нивены отправились в путь на борту малого исследовательского корабля, за такими уже закрепилось название корвет, на море ведь их использовали для разведывательной и посыльной службы, носившем название "Бостон Селтикс". Вместе ещё двадцатью тремя парами мужчин и женщин они летели к планетной системе белого карлика, которая имела планету с атмосферой земного типа. Поэтому в экипаже имелись биологи и зоологи. Гарри был командиром корабля и потому ему предстояло дать название местному светилу и всем планетам. Звезду он решил назвать МИТ в честь своей alma mater, а планету с водно-кислородной планетой — Рейчел, в честь матери.

Для остальных планет, а также их спутников у него тоже хватало в команде родственников и друзей, но коричневому карлику спектрального класса Т он решил дать своё имя — Гарольд Нивен. Ему было в этом смысле куда проще, чем Большому Нику. Это тому нужно было давать небесным объектам такие названия, которые означали бы что-то очень важное для всех православийцев. В этом плане командира не нужно было учить. Он и без того хорошо знал свое дело.

На "Адмирале Крузенштерне" установилась непривычная тишина. Вообще-то звездолёт был слишком велик, чтобы наполнить его шумом и гвалтом. К тому же он имел слишком мощные переборки и полностью звуконепроницаемые люки, но облетая его отсеки на каре-антиграве, пешком обходить корабль было весьма затруднительно, Никита Новиков был поражен царящей на борту "Ванюши" тишиной. Обычно во всех отсеках были слышны смех и веселые возгласы, стоило ему только где-нибудь появиться. Только на борту своего звездолёта-разведчика он понял, что такое счастье. Любимая работа, любимая женщина, дети, пошедшие по их стопам, отличные друзья и огромный, красивый дом-крепость, стремительно летящий в подпространстве от одной звезды до другой. О чём более прекрасном может ещё мечтать прирождённый лётчик? Наверное, только об ангельских крыльях, но Большой Ник умел отлично летать и без них.

А ещё он сумел сделать самое главное, так сплотить вокруг себя всех членной экипажа, что они стали одной семьёй. Их даже прозвали Ивановичами, так как своим духовным отцом они считали прославленного мореплавателя Ивана Фёдоровича Крузенштерна и назвали его именем немало звёздных объектов, начиная от белого гипергиганта — Большого Ивана. Иванычи были даже больше, чем просто семья, они были братством, которое уже никогда не распадётся. То же самое происходило и в Новой России. Там была создана за эти годы новая нация-братство. "Комитет триста сорок" давно уже не существовал, как официальная государственная структура, но он не распался, а всего лишь превратился в Совет Старейшин при президенте Первенцеве. Правда, он никогда не давал никому никаких рекомендаций, не выступал с заявлениями и тем более не читал нудных нотаций.

Моисей, выведя евреев из Египта, где те жили хотя вполне сыто и безбедно, но всё же на положении рабов, сорок лет гонял их по Аравийской пустыне, чтобы изжить из евреев, как нации — раба. В итоге он переусердствовал и привил им редкостное высокомерие, чванство и эгоцентризм, которые спустя столетия привели эту нацию к множеству бед. Подобно Моисею, "Комитет триста сорок" заставил русский и другие народы, примкнувшие к нему ради достижения высокой цели, переселения на другую планету, вкалывать до седьмого пота, строя не только огромные звездолёты, но ещё и миллионы домов. Всё то, что было построено в первые полтора десятилетия, а также в роскошные виллы, доставшиеся людям в наследство от прежних власть имущих, оставалось на Земле. Для того, чтобы с первого же дня построить многие тысячи красивейших городов, были построены новые дома по совершенно новым технологиям, которые смогут прослужить своим хозяевам не одну тысячу лет, ведь они обладали способностью изменять свой внешний вид в очень широких пределах.

Одновременно с этим "Комитет триста сорок" руками своих самых преданных приверженцев проводил с людьми колоссальную воспитательную работу. Когда-то все они жили в Лицее одной дружной семьёй и в отличие от остальных советских детей не знали что такое пионерские линейки и собрания, что такое советский воспитательный процесс. Их воспитатели действовали гораздо тоньше. Они увлекали их рассказами о великих людях земли русской, приучали к труду собственным примером, развивали даже самые малые таланты каждого, но что самое главное, учили всех мальчиков быть истинными рыцарями, а девочек не просто леди, а самыми настоящими королевами. С первых же дней восстания "Комитет триста сорок" занялся этим по отношению ко всему народу. Когда-то Максим Первенцев и в самом деле не знал, что ему делать с проститутками, но те записались в полк "Титаник", чем подали "Комитету" отличную идею.

Сегодня само слово проституция прежде всего у женщин и девушек вызывало яростное возмущение. Главной причиной тому было в первую очередь рождение в семьях множества детей-индиго, интеллектуальные способности которых развивались вдвое, втрое быстрее, чем у обычных детей, а таковых-то как раз в Новой России и не было. Экспандминд начинали применять уже по отношению к трёхлетним детям и вот они-то, в отличие от взрослых, сразу становились индиго по своим псионическим способностям. Уже в возрасте семи лет как мальчики, так и девочки прекрасно знали, как появляются на свет дети, но самое главное, быстро усваивали, что такое детский и юношеский организм и чем он отличается от организма взрослого человека, а потому проблемы периода пубертации легко купировались спортом, учёбой и другими занятиями, в ходе которых расширенное сознание и мысль о том, что всему своё время, устанавливали между юношами и девушками строгую и чёткую дистанцию. Читать стихи девушке можно, а вот пытаться сорвать с милых губ поцелуй — табу, рано.

Уже сегодня, хотя со Дня Освобождения прошло не так уж и много времени, про Новую Россию можно было смело и безоговорочно сказать — " Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна учёных!" Да, но при этом можно было ещё и сказать — "Здравствуй, страна прекрасных принцесс и королев!" Именно таковыми чувствовали себя все женщины без исключения, но как же много среди них было королев металла и пластика, камня и дерева, космоса и науки, ведь ни одна из них не хотела быть домохозяйкой. Тем более, что для этого имелись все условия, но минимум три года женщина должны была провести с ребёнком, чтобы излить на него всю свою любовь, а потому все они предпочитали родить троих детей подряд, чтобы через шесть лет заняться любимым делом и достичь в нём совершенства.

Когда Максим Первенцев заявил о том, что они должны забрать с собой с Земли всех тех людей, которые пойдут за ним, ни один человек из "Комитета триста сорок" не стал призывать его к осторожности и говорить, что они, дескать, повесят себе на шею миллионы бездельников. Знаменитое русское слово "Халява", как и всё то, что составляло его суть, приказали долго жить и на то имелись веские причины.

Карингфорс давал людям силы и самым радикальным образом омолаживал организм не говоря уже о том, что справлялся даже с тяжкими увечьями и наследственными заболеваниями. Экспандминд не только расширял сознание и делал мозг куда более совершенным аппаратом мыслительной деятельности, но и пробуждал чуть ли не наследственную память и, что самое главное до высочайших пределов поднимал мораль и нравственность, а также пробуждал саму совесть и делал её намного строже. Учёные долго пытались понять, почему так происходит, пока священнослужители не дали на этот вопрос самый простой ответ — быть честным и вести праведный образ жизни намного удобнее, чем вставать на скользкую дорожку лжи и пороков, когда каждый телепат способен уловить не то что психическое напряжение от совершенного тобой преступление, а даже просто эхо самой невинной лжи. Любой неблаговидный поступок, за который каждому нормальному человеку должно быть стыдно, ярко высвечивал даже телепата и только самые опытные из них могли избежать разоблачения, но и то далеко не всегда.

А ещё в Новой России не было таких вещей, какие были бы доступны только избранным. Их просто не существовало в природе и если человек хотел иметь какую-то совсем уж уникальную вещицу, то она была таковой вовсе не из-за цены, а потому, что приглянулась всего лишь нескольким десяткам человек. По настоящему уникальными были только металлические растения из Леса Перуна, да и то не все, но и ими люди предпочитали не загромождать свои дома. И при всём этом людям по-прежнему не приходилось ни за что платить деньги. Всё, что только тебе угодно, можно было получить с доставкой на дом совершенно бесплатно, да ещё с благодарственным письмом от производителя, который был рад удовлетворить твою потребность в чем-то совершенно особенном и неповторимом. Это тоже оказывало очень большое воздействие на характер и поведение людей.

Православийцы уже сейчас отличались от всех остальных землян бескорыстием и добротой, редкостным трудолюбием и упорством, открытостью и душевной щедростью, толерантностью и стремлением к общению, а также очень многими другими душевными качествами за которые принято уважать и любить человека и всё же они не стали бы такими только из-за того, что их мозги работали лучше. Все перемены в характере людей объяснялись довольно-таки просто и это не было ни для кого секретом. Да, это русский народ чиновники, приватизировавшие государство и власть, загнали в рабство, но под постоянным прессингом находились ведь и все остальные люди в Европе и Северной Америке. Это и беспримерное давление на них орд мигрантов с юга, которые по своей сути были натуральными варварами, это и прессинг со стороны преступного мира и потворствующих ему либералов, это падение нравов и огромная число всякого рода извращенцев, но что самое главное, это то, что весь этот прессинг поддерживался, а иногда откровенно насаждался государством.

Про Европу ещё во второй половине двадцатого века говорили, что люди в ней не хотят убирать за собой дерьмо и всяческий мусор и её критики были правы в том смысле, что немцы и французы, итальянцы и англичане не хотели это делать за нищенскую зарплату. Зато эта зарплата была сказочно привлекательна для мигрантов. Деньги всегда были в Европе и вообще на Западе главным и единственным мерилом всех ценностей и правящие круги вместо того, чтобы, резко повысив зарплату за непрестижный труд, сохранить этнический состав в странах Европы прежним, стали ввозить дешевую рабочую силу из Африки и Азии. Они же при этом ратовали ещё и за бессмысленную либерализацию законов, но уже для того, чтобы меньшинство могло диктовать свою волю большинству. Вот и додиктовались. Когда "Комитет триста сорок" организовал в Росси восстание и принялся жестко карать преступников, очень многие люди в Европе и США тайно ликовали. Они прекрасно понимали, что эти ублюдки получили пулю в лоб, а то и были четвертованы по заслугам.

Это стало для них чуть ли не глотком чистого воздуха, но ведь буквально через несколько недель после начала восстания "Комитет триста сорок заявил", что русский народ уже довольно скоро сможет навсегда покинуть Землю, превратившуюся в огромный Содом и Гоморру в одном флаконе, завёрнутом в яркую обёртку. Уж кого-кого, а националистов, включая радикально настроенные группировки и банды, в Европе две тысячи тридцатого года хватало. Во всяком случае во Франции покойного Ле Пена считали национальным героем, правда, втайне, так как заявлять об этом вслух было опасно — запросто загремишь за решетку. Когда же буквально через год Новая Россия предложила всем тем европейцам, которые не хотят забывать о своей истории и становиться чужими в своих странах присоединиться к строительству новых Ноевых ковчегов, об этом уже мечтали многие миллионы людей как в Европе, так и в США.

Вот тут-то и выяснилось, что даже самые оголтелые националисты получают "добро" на въезд в Россию, хотя некоторые из них даже были повинны в убийствах. Зато либерально настроенная публика, которая с пеной у рта отстаивала права извращенцев и уголовных преступников, получила от ворот поворот и это просто их счастье, что Мадлен Захриди вовремя сориентировалась и сумела подняться на гребень волны, поднятой русскими, со своей новой религией, которая была нужна умеренным слоям пришлого населения и либералам, как спасательный круг. В первую очередь она позволила им сплотиться и отречься от всех прежних ошибок. Пришлась новая религия также ко двору власть имущим, а власти предержащие и вовсе нуждались в ней, как в палочке-выручалочке. Так что в европейских странах очень быстро заработал огромный людской сепаратор, который отдели всяческое дерьмо от нормальных людей, но он же и заложил в него эдакие идеологические бактерии, которые стали их медленно, но верно переделывать. Правда, под эгидой ненависти к Новой России, но сейчас это уже не было столь важно. Всё равно православийцы улетали.

Через двадцать пять дней мог решиться самый главный вопрос последних десятилетий — есть ли в космосе, где-то в невообразимой дали, куда не через всякий телескоп можно заглянуть, такая планета, которая станет для православийцев родным домом, а для всех остальных людей планеты Земля предметом жгучей зависти. Да-да, именно такая планета сейчас была нужна более всего и, судя по всему, как раз к ней летел "Адмирал Крузенштерн". Никита Новиков, повидавший уже несколько сотен планетных систем, всем своим нутром опытного космолётчика чувствовал, что так всё и обстоит на самом деле. Они обнаружили в космосе самый настоящий зелёный архипелаг.

Глава девятая Первая волна Великого Исхода

Если рассматривать большие звездолёты, сконструированные КБ Геннадия Есаулова, не вдаваясь в технические подробности, то разу бросается в глаза, насколько они просты. Строить их было так же просто. Внешне каждый похож на кирпич со стёсанными углами и ровно обрезанной кормой. Нос звездолёта с чуть более наклонёнными гранями, а сам он представляет из себя самый обычный контейнер, дно и верхняя часть которого имеют толщину в полкилометра, а боковые стенки, в которых размещалось по двенадцать нереактивных двигателей сечением четыреста на четыреста метров, втрое толще — полтора километра. Носовой люк "толщиной" в полтора километра и километровой толщины кормовой, по сути независимые летательные аппараты, которые пристыковываются к звездолёту наглухо и когда отстыкованы, он представляет из себя трубу прямоугольного сечения длиной в десять километров, высотой в пять и шириной в семь с половиной, абсолютно лишенную палуб. Это главный трюм, в который влетали километровые квадратные платформы.

Строительство звездолёта начиналось с изготовления сорока платформ-антигравов гигантской грузоподъёмности. Каждая имела размер тысячу на тысячу и высоту в четыреста метров. Внутри платформы устанавливались генераторы антигравитации, по двенадцать термоядерных реакторов, хотя только четыре обеспечивали их электроэнергией, все вспомогательные механизмы и устройства, а также жилые помещения для команды "тягачей", состоящей из двухсот, трёхсот человек. Это был ведь "семейный бизнес". Все сорок платформ не просто состыковывались, а соединялись намертво специальным металлическим наноклеем, но в случае необходимости каждую платформу-антиграв можно будет вынуть, такова была их конструкция, они ведь не соединялись в единое целое какими-либо трубопроводами. Между собой их объединяла стометровая техническая плита, пронизанная техническими и транспортными галереями, которая находилась уже внутри звездолёта.

Как только блок антигравитационной тяги был готов и даже накрыт технической плитой, вокруг него монтировалась прочная обечайка, на которой возводились боковые стены, в которых монтировались огромные тоннели нереактивных двигателей и потом перекрывались верхним этажом полукилометровой толщины. Последними монтировались на корме восемь откидных панелей сканирующих радаров различной ширины и высотой в три километра. Они способны поворачиваться вокруг своей оси и потому могут "читать" космос, как открытую книгу. Два главных сканера размером три на пять километров, способны выводить звездолёты на цель с потрясающей точностью.

Хотя транспортные звездолёты считались гражданскими космическими судами, они несли на своём борту по тысячу двести боевых корветов типа "Шквал". Помимо этого буквально на всех гранях корпуса располагались плазменные бластеры огромной мощности. Даже на блоке антигравитационной тяги и хотя там их было меньше, они имели втрое большую мощность. Имелись на транспортных звездолётов и пусковые установки тяжелых ракет, но в куда меньшем количестве, чем на линкорах и даже тяжелых атакующих крейсерах, а их только в первый полёт отправится двенадцать боевых единиц и плюс к этому двадцать четыре простых космических крейсеров. Они полетят двумя отрядами, прикрывая фланги первого космического флота переселения, а всего таких флотов у Православии на начальном этапе будет три, хотяпрезидент Первенцев мечтал иметь боевых звездолётов раз в пять больше, но на них не хватило бы металла.

Не смотря на гигантские размеры звездолётов, космоверфи вовсе не были титаническими сооружениями. Их равномерно разместили по всей территории Новой России и на них работало свыше двадцати пяти тысяч узловых предприятий только на Земле, на которых было задействовано почти двенадцать миллионов человек, плюс ещё три миллиона работало в космосе. Автоматизация процессов производства была очень высока, но процесс строительства космических кораблей не относился к числу простых и незамысловатых.

На первых шестнадцати кораблях уже вовсю завершались последние работы. Завершалась также и погрузка грузов на трюмовые платформы-антигравы размером километр на километр и высотой в двести метров. Уже месяц, как началась их установка в трюмы. Как только на трюмовую платформу под контролем службы главного суперкарго звездолёта устанавливались все первоочередные грузы, она летела своим ходом на космоверфь, чтобы занять своё строго отведённое место. Первыми в далёкий путь отправлялись семьдесят пять миллионов супружеских пар среднего возраста, не имеющих маленьких детей. Им предстояло возвести города для тех, кто прилетит вторым, третьим, четвёртым и, возможно, пятым этапом. Если последний этап будет невозможен, то земляне получат чуть ли не вдвое большее количество даров, но это вряд ли, так как с расстояния чуть больше одиннадцати тысяч световых лет успеют вернуться корабли второго этапа и заберут самые последние грузы.

Максим Первенцев решил лететь на Православную Русь вместе с первым отрядом, хотя кроме того, что она, кажется, всё же найдена, ничего пока что не знал. Он верил, что Никита Новиков вскоре передаст с борта "Ивана Фёдоровича" радостную весть, а пока что все усилия Новой России были сосредоточены на загрузке в трюмы кораблей будущих городов Православной Руси. Президент улетал не навсегда и намеревался вернуться на Землю сразу же после разгрузки транспортных звездолётов, чтобы потом улететь на последнем корабле уже окончательно без малейшей надежды на то, что он ещё раз не то что увидит родную планету, а хотя бы поговорит с кем-либо из знакомых. Развод будет окончательным и бесповоротным. Как говорится, что имели не хранили — потерявши не вернёте. Таким было настроение всех православийцев без исключения и некоторые в голос, не стесняясь даже его присутствия, возмущались тем, что они слишком уж поважают землян и оставляют им неслыханно щедрые дары.

В ответ на это Максим только посмеивался, как бы говоря таким ворчунам: — "Ну, и куда вы всё это денете? Сбросите на Солнце? Так это же глупо. Пусть наше добро послужит людям. С нас ведь точно не убудет, так чего тогда жлобиться?" Ворчуны хотя и продолжали громко бухтеть, всё же частенько задумывались над тем, чтобы оставить кому-то из землян что-нибудь такое, что помогло бы этому человеку или целой семье в дальнейшей жизни. Вещи в счёт не шли. Речь чаще всего заходила он новейших технических разработках и таких приёмах работы, применяя которые можно было достичь наивысшего качества производимых изделий. Поэтому вместо трёх "обязательных" контейнеров с дарами некоторые умудрялись подготовить по шесть, семь и даже больше, считая, что сумеют придумать за время пути что-нибудь новое и совсем уж революционное.

Как говорится, на зло кондуктору люди выкладывали в межпланетный Интернет огромные списки того, чем они хотели поделиться с теми землянами, которые занимались примерно тем же самым, чем и они. Поскольку дата отбытия последнего корабля и даже его название были всем известны, то очень многие жители Земли и земных колоний заранее обращались к православийцам с вполне конкретными просьбами. Ни одна не осталась без ответа. Всем, кто просил их о чём-то, православийцы отвечали немедленно и говорили о том, как они смогут получить то, что предназначено лично им. Так делалось даже в том случае, если этот человек потом смеялся над дураком, пообещавшим обеспечить его на всю оставшуюся жизнь. Об этом если не знали точно, то во всяком случае догадывались, прекрасно понимая, что время всё расставит на свои места. На то, что земляне после отлёта православийцев сразу же изменят к ним своё отношение, никто не надеялся. Зато очень многие люди были уверены в том, что однажды, после того, как пройдёт сто или даже больше лет, на склоне лет к этим людям придёт осознание того факта, что они лишились того, что можно смело назвать душой планеты Земля. Или же просто солью Земли.

Нельзя сказать, что эта мысль согревала души людей, готовившихся навсегда покинуть родную планету, но зато все они прекрасно понимали одно — в самом конце своей жизни, лёжа на смертном одре, им не придётся ни о чём сожалеть и ни в чём горько раскаиваться. Они сделали всё, что только было в их силах для нормализации отношений и то, что все они были полны решимости создать свой новый мир вдали от Земли вовсе не является позорным бегством и тем более преступлением. Прояви их соседи такое желание и перестань ненавидеть их, контакты между двумя мирами не были бы разорваны. Однако, земляне сделали всё возможное, чтобы испортить отношения с православийцами навсегда и те мечтали теперь только об одном — никогда с ними больше не встречаться. Хватит, они слишком устали от бесконечного потока брани и клеветы в свою сторону, от грубых окриков и бесконечного хамства плебеев и их господ.

К некоторым людям всё же пришло раскаяние и сегодня Максиму предстояло встретиться с целой делегацией таких "деятелей", с которыми он предпочёл бы не встречаться, но за них очень уж просила Мадлен Захриди. Встреча почему-то назначена не в Париже, а в Монтрё. Туда-то он и вылетел. В Швейцарии проживала большая русская община, свыше двух с половиной миллионов человек и все они сосредоточились в кантоне Вале, в городе Сьон и вокруг него, где когда-то скупили большую часть земли и недвижимости. Жилось бывшим хозяевам России там нелегко, но они представляли из себя довольно грозную силу и мальчиками для битья не выглядели. Правда, новые швейцарцы, темнокожие и кучерявые, глядели на них волком, хотя как раз они-то не заплатили старым швейцарцам за их дома ни цента. Максим никогда особенно не интересовался положением русской общины в Швейцарии и был весьма удивлён, когда Мадлен Захриди, которая уже успела выйти замуж за Джулая Энсона и теперь жила на два континента, попросила его принять участие в тяжелой, как она сказала, судьбе этих людей.

Отношение ко всем этим людям у него было весьма сложное и противоречивое. С одной стороны это именно они начали разворовывать Россию и довели дело до того, что к власти в стране пришли чиновники. С другой же они не признали эту власть с самого начала и покинули страну вместе со своими присными, а их было немало. Пока чиновники закабаляли русский народ, бывшие олигархи и прочие нувориши, которые уже задолго до пятнадцатого года имели на Западе не только виллы, но и предприятия, в том числе и крупные, принялись буквально вгрызаться в западный бизнес. Вгрызться в него они, конечно, вгрызлись, но вот врасти в западный мир корнями так и не сумели и именно поэтому ещё тогда на карте Европы появилась Русская Швейцария, которая была чуть ли страной в стране.

Швейцарцы не успели и глазом моргнуть, как население кантона Вале с двухсот восьмидесяти тысяч увеличилось до миллиона человек, а почти половина Швейцарии оказалась скуплена русскими. Теперь же там жило свыше двух с половиной миллионов. Русских ненавидели как старые, так и новые швейцарцы и они оказались загнаны в угол, но держались стойко. Даже построили православные храмы и в пределах своей общины говорили только на русском языке.

До Монтрё, небольшого города на побережье Женевского озера, президент России долетел за тридцать минут и ровно в полдень вышел из своего летающего офиса. Встреча должна была состояться не в самом Монтрё, а в старинном замке Шийон неподалёку от него. Ох, уж, эти швейцарские замки и прочие горные шале. Все они были выкуплены у швейцарцев ещё Бог весть когда и теперь лишь несколько штук были подготовлены к отправке на Православную Русь. Замок Шийон, куда прилетел Максим, был одним из старейших в Швейцарии и никто точно не знал, кому он принадлежит. Немало швейцарцев, державших в руках все банки, остались, а забраться в сейфы банков, принадлежавших им, было очень трудно. Судя по всему, они, как и ещё некоторые господа, как и прежде будут править Землёй. Едва максим сошел с траппа, как сразу же всё понял. Арабы уже так достали русских в Швейцарии, что те готовы были начать боевые действия, а оружия у них хватало. А ещё русские не хотели принимать новую веру и женихаться с со всяким африканским сбродом.

Они хотели выторговать у президента Новой России за всю свою американскую и европейскую недвижимость, а им принадлежало свыше восемнадцати с половиной тысяч замков и дворцов по всей Европе, планету неподалёку от Православной Руси пусть даже с самыми тяжелыми условиями, но только подальше от Земли с её новой религией, стремившейся всех превратить в шоколадных зайцев. А ведь к этому как раз дело и шло. Чёрной краски человеческого замеса на этой планете хватало. Мадлен Захриди не прибыла на эту встречу. Госпожу президента Европы и Верховного халифа заменяла Аньез Гоше, её правая рука и давний агент русской службы внешней разведке, которой было уже присвоено звание генерал-полковника.

Вместе с полусотней её нукеров в замке также находилось трое русских господ и все трое были олигархами старой ещё закваски. На Максима они смотрели без малейшей робости и не заискивали перед ним, чем ему понравились ещё больше. Старая русская элита люто ненавидела новую власть, свергнутую народом во главе с "Комитетом триста сорок". Своей самой главной ошибкой они считали то, что не пришли ему вовремя на помощь и, вообще, не поверили в то, что они сумеют чего-то добиться. Когда же всем стало понятно, что власти чиновников пришел конец, их устрашили казни, которым они были подвергнуты. Возвращаться домой, чтобы сложить голову на плахе, никому не хотелось. В своё время они выкачали из России столько денег, что этого так никто и не смог точно подсчитать, но это были деньги пусть и нажитые нечестным путём, но хотя бы не добытые в результате кровавых злодеяний, которым не было прощения.

Максим, прибывший только со своей охраной, вежливо и дружелюбно поздоровался со всеми троими бывшими олигархами, умудрившимися скупить вместе со своими дружками чуть ли не пол Европы, поцеловал руку Аньез и прошел в замок. В его главном зале они и расселись за большим, круглым столом. Вместе с главной помощницей Мадлен Захриди прибыл её новый секретарь, приставленный к француженке госпожой президентом. Сильный псионик и весьма незаурядная личность, но, увы, соглядатай и к тому же "дипломатическая торпеда", призванная похоронить переговоры, если президент Первенцев слишком уж сильно вцепится в лакомый кусок, а именно это и намеревался сделать Максим. Очень уж хороший куш сам плыл в руки. Ещё спускаясь по траппу он быстро, но очень осмотрел всех трёх переговорщиков, одетых в строгие английские костюмы. Это были Михаил Матанин, Олег Дериглазко и Виктор Прохоров. За ними стояло ещё три с половиной десятка господ столь же крупного калибра, а также целая армия крупных русских миллионеров.

Хотя все трое держались с достоинством, настроение у них было довольно подавленное. Швейцарские арабы обнаглели до последней крайности и недавно похитили семь девушек, которых моментально увезли в неизвестном направлении. Так они исполняли наказ Верховной халифши — беленькой девушке чёрного, кудрявого мальчика, чтобы те произвели на свет потомство кофейного цвета. Прочитав это в их мыслях, Максим немедленно отдал приказ срочно разыскать девушек и выдернуть их из рук похитителей не слишком церемонясь и не думая о том, что это может кому-то в Европе не понравиться. Как только они сели за стол, Михаил Матанин вежливо кивнул и сразу же выложил все карты, что были у него на руках:

— Максим Викторович, русская община в Швейцарии, а вместе с нею ещё двадцать семь малых русских общин в Европе, США и Канаде, в общем все русские, выехавшие из России до двадцатого года, обращаются к Новой России с просьбой о помощи. Мы готовы отдать всё, что имеем, всё своё движимое и недвижимое имущество в обмен на возможность колонизировать любую планету как можно дальше от Земли. Поверьте, это даже не просьба, а крик о помощи.

Президент Первенцев сдержанно кивнул:

— Господин Матанин, ваша просьба услышана. Новая Россия окажет вам необходимое содействие, но я чувствую, что это не всё, о чём вы хотите попросить меня, как своего президента и гаранта соблюдения ваших прав где бы вы не находились.

Все трое бывших русских олигархов облегчённо вздохнули, зато новый секретарь Аньез Гоше, Ибрагим Аббас, напрягся. Олег Дериглазко чуть ли не выпалил во весь голос:

— Максим Викторович, вчера вечером какие-то негодяи похитили из предместья Сьона семерых девушек. Мы обратились в полицию, но та только руками разводит и говорит, что девушки сами уехали со своими женихами, а откуда они явились, никто не знает.

— Не волнуйтесь, господин Дериглазко, уже очень скоро все семеро девушек вернутся домой и не дай Бог, если с ними что-то успели сделать, — строго сказал президент, — я имею ввиду сексуальное насилие. Кара за это злодеяние будет просто чудовищно жестока.

— Какое злодеяние? — возмущённо воскликнул Ибрагим Аббас и принялся объяснять — В том, что эти семеро юношей полюбили девушек нет ничего плохого. К тому же я уверен, что никакого похищения не было и в помине. Господин президент, вы сгущаете краски.

Максим одарил его тяжелым взглядом и прорычал:

— Отнюдь, это никакое не сгущение красок. У вас, арабов, это в крови, похищать белых девушек для своих гаремов. В таких случаях мы действуем в полном соответствии с вашим шариатом и если какой-то подонок изнасиловал мою дочь, а я именно так отношусь к этим девушкам, как к своим собственным дочерям, то за каждую будет казнено десять мужчин из рода этого подонка. Сам я не имею права казнить кого-либо, но мои братья из пси-корпуса заменят меня. Вам ведь известно, что я когда-то командовал полком "Титаник", который впоследствии был преобразован в пси-корпус "Титан"? Так что все бойцы-псионики мои кровные братья и сёстры и потому обязаны выполнить мою волю. Оскорбив любого русского, живущего в Европе, вы задеваете лично мою честь, как их отца и главного защитника, а это смертельно опасно. Так что молите Бога, чтобы с девушками ничего не случилось. Полагаю, что это не единственный случай. Хорошо, господа, а теперь давайте продолжим наши переговоры. За ваше недвижимое имущество вы получите достойную компенсацию. Если вы захотите поселиться на Православной Руси, то сможете либо жить в каком-то одном районе, либо каждый человек поселится там, где он захочет. Если вы всё же захотите стать колонистами, то ближайшая к Православной Руси планета с самыми лучшими условиями будет ваша и вы получите на ней уже полностью готовую колонию, которую вам сдадут под ключ. Более того, вы сможете руководить её строительством находясь на Земле. Через шесть месяцев на Православную Русь вылетают первые звездолёты с рабочими отрядами добровольцев. Мне очень хотелось бы знать, господа, каковы ваши имущественные права на недвижимое имущество. Движимое вы сможете забрать с собой.

Михаил Матанин положил на стол флеш-карту:

— Господин президент…

Максим перебил его:

— Михаил Петрович, у нас так не принято. Говорите или товарищ президент, или Максим Викторович. Подружимся, станете называть меня просто Максимом или Максом.

— Максим Викторович, здесь скан-копии всех юридических правоустанавливающих документов на тридцать две тысячи семьсот восемнадцать объектов недвижимости, разбросанных по всему миру, из которых восемнадцать с половиной тысяч находятся в Европе…

Ибрагим Аббас чуть ли не истерично взвизгнул:

— Господин президент, мы позволим вам забрать не больше трети этой недвижимости!

Президент России немигающее посмотрел на этого типа и тот, почувствовав, как в его сознание вползают тонкие, холодные щупальца чужой воли, задрожал. Прекратив взламывать ментальную защиту Ибрагима Аббаса, Максим будничным тоном сказал:

— Госпожа Гоше, передайте её превосходительству госпоже президенту, что на этот раз она зашла слишком далеко. Давить на русских, похищая их дочерей, было очень недальновидно и теперь Европе придётся заплатить сполна за то, что её граждане нанесли оскорбление пророку Максуду. Охотно верю, что никакого насилия действительно не было, но сам факт похищения девушек якобы женихами, уже говорит не в вашу пользу. Поэтому я отдал приказ, чтобы пси-корпус немедленно встал на защиту русских общин не только в Европе, но и во всём мире. Вся собственность граждан России будет до последнего камня вывезена из Европы немедленно. Относительно всего остального недвижимого имущества находящегося за пределами Европы, мы примем решение позднее. Сами понимаете, госпожа Гоше, для пси-корпуса в этом мире нет преград и остановить наших бойцов-псиоников не сможет никто. — повернувшись к трём остолбеневшим олигархам, Максим вздохнул — Очень жаль, парни, что никому из вас не пришло в голову купить Железную леди Парижа. Наши парижане очень по ней тоскуют, хотя уже и изготовили её точную копию. Надеюсь, что все те замки, которые вы когда-то купили, согреют души наших европейских братьев вдали от родной планеты.

Бледный, как полотно, Ибрагим Аббас сидел, словно громом пораженный. На его лбу выступили крупные капли пота. Аньез, которая под шумок сообщила Максиму всю нужную и крайне важную для него информацию, зло посмотрела на него и чуть слышно шепнула:

— Слизняк, — после чего пожала плечами, — господин президент, девочек уже через несколько минут отправят из Парижа в Сьон. Не знаю, кто дал моему патрону такой глупый совет, но ему точно не поздоровится. Я обязательно об этом позабочусь. Примите мои извинения за эту глупую выходку. Если уж мы допустили ошибку, то нам придётся теперь нести за неё ответственность. Только давайте не будем возвращаться к шариату. Он уже в далёком прошлом. Полагаю, что я могу покинуть вас, господа?

Максим и трое бывших олигархов поднялись первыми, чтобы попрощаться с посланницей президента Европы, которая провалила своё задание якобы только потому, что из мозгов Ибрагима Аббаса, одного из самых сильных телепатов в окружении Мадлен Захриди, произошла утечка важной информации. Все четверо проводили её к президентскому флайеру. На Ибрагима Аббаса было жалко смотреть. Он плёлся, как побитая собака и чуть ли не рыдал. Теперь ему предстояло объяснять Мадлен Захриди, что русский президент просто какой-то монстр по части телепатии, хотя это было не так. Максим Первенцев обладал совершенно рядовыми телепатическими способностями. Он вернулся вместе с повеселевшими миллиардерами в замок, все снова сели за стол и Виктор Прохоров насторожено спросил:

— Максим Викторович, вы действительно не будете мстить нам за все наши прошлые грехи?

— Будем, — весело ответил президент, — ещё как будем, Виктор Леонидович. Мы заставим вас всех читать лекции на тему, как захватывать бизнесы на планетах наших соседей по галактике. Поверьте, рано или поздно они обязательно найдутся и мы не собираемся выглядеть в их глазах мальчиками для битья. Нам нужны такие монстры, как вы, ведь далеко не всё можно завоевать силой оружия, а потому я буду настоятельно просить вас не выкобениваться. Нет, если вы хотите иметь огромные ранчо со сказочными замками и дворцами, то мы выделим вам для этого планету с курортными условиями. Вот только не надо пускать пыль в глаза людям на Православной Руси. Поймите, если кому-то вдруг стукнет в голову моча и он захочет выстроить для своей жены висячие сады Семирамиды, то он получит для этого всё необходимое, но не дай ему Бог задержаться в них со своей красоткой на неприлично долгий срок. С ним и его взбалмошной женой люди просто перестанут разговаривать. Уважение, почёт и народную любовь не купишь за деньги. Их надо заслужить и вы, ребята, сделали в этом направлении очень большой шаг. В Новой Росси, а затем на Правослиии, вас будут теперь воспринимать не как людей, укравших огромную кучу денег, а как бойцов бизнес-фронта, выигравших тяжелую битву. Что вы ответите мне, парни?

Максим широко и дружелюбно улыбнулся всем троим. Бывшие олигархи переглянулись, заулыбались и Олег Дериглазко ответил:

— Максим, если тебе нужно, чтобы православийский бизнес рвал всех конкурентов в галактике, только укажи нам, где находятся те планеты, которые нужно взять на гоп-стоп, а всему остальному нас учить не надо. Да, но если речь зашла о том, что Новая Россия для того, чтобы защитить наших детей посылает свой пси-корпус, тогда ведь можно вести речь и о наших предприятиях, разбросанных по всему миру и не только о них. Мне ведь принадлежит ещё и Новый Уэмбли в Лондоне вместе с памятником Бобби Муру, а также несколько других крупных спортивных объектов.

От этих слов Максим Первенцев заулыбался ещё шире, так как понял, что теперь они смогут потрошить планету с размахом. Немного подумав, он тряхнул головой и весело сказал:

— Парни, летим в Сьон. Вы мне не поверите, но я ни разу в жизни не был в Швейцарии. Всю Европу когда-то облазил, а в этой стране мне так и не довелось побывать. Приглашаете?

— На шашлыки, Максим! — азартно воскликнул Михаил Матанин и смеясь добавил — Но компания соберётся очень большая. Как только народ узнает, что ты намерен выпустить нас на большую дорогу в галактике, все будут просто вопить от восторга. Мы ведь только после вашей победы стали понимать, как сильно задолжали своему народу, и если ты дашь нам возможность искупит свои грехи в бою с галактическим бизнесом, то мы тебя не подведём. Эх, лишь бы мы не оказались одни в галактике. Хотя с другой стороны есть же и другие галактики и уж там-то точно должны жить существа хоть чуточку похожие на людей, а во всём остальном, что составляет основу нашего бизнеса, то есть в их жизненно важных интересах, мы быстро разберёмся.

Максим пристально посмотрел на бывшего хозяина чуть ли не всей металлургической промышленности России и спросил:

— Парни, вас и точно таких же монстров большого бизнеса, как вы, не испугает перспектива четыре с половиной года лазать по кактусовым зарослям? Понимаете, до сих пор наши звездолёты, а они у нас совершенно невидимые, летали поодиночке, да к тому же постоянно по разным маршрутам, и, возможно, именно поэтому не были никем замечены. Через шесть месяцев с Земли в Дальний космос отправится эскадра из пятидесяти четырёх звездолётов, из которых восемнадцать, два линкора и шестнадцать транспортников, это настоящие летающие страны вроде какой-нибудь Голландии. Когда они все одновременно выйдут из подпространства, то грохот будет стоять чуть ли не на полгалактики. Как знать, может быть тогда другие обитатели галактики нас наконец-то заметят? А если так, то мне очень понадобятся толковые консультанты по части большого бизнеса. Наши собственные бизнесмены были ведь когда-то похлеще даже чем мафия, триада и якудза с каморрой вместе взятые, а вы за годы, прожитые на Западе, поднаторели в куда более изощрённом и утончённом разбое, чем элементарный рэкет и грубый гоп-стоп. Рискнете испробовать на себе первыми, что такое невидимые космические кошки?

Михаил Матанин и Виктор Прохоров, его бывший главный конкурент, снова переглянулись и на этот раз уже второй человек в российском металлургическом бизнесе тихо сказал:

— Макс, если ты позволишь нам с Мишей немного покомандовать, то мы оба согласны лететь даже голиком, авось не истечём кровью и к тому же насколько нам это известно, за два года у человека вырастает какая-то космическая кожа.

— Виктор, что ты имеешь в виду? — быстро спросил Максим — Я ведь никогда не лезу к специалистам со своими советами, они могут меня и по матушке послать и даже ещё куда подальше.

Миллиардер заулыбался:

— Нет, Макс, тут речь идёт об очень серьёзном деле, так что тебя никто не сможет никуда послать. Понимаешь, мы с Мишей и ещё несколькими толковыми ребятами, проанализировали всю ту информацию по вашей металлургии, которая была выложена в Космонете, и пришли к выводу, что Перун, на котором вы добываете тяжелые тугоплавкие металлы, относящиеся к элементам пятого и третьего периодов и близкие к ним, похоже, крайне редкий планетоид и в изученном вами космосе таких больше нет. Благодаря вашим нанотехнологиям, корабелы позволяют получать новые сверхпрочные материалы для космического кораблестроения. Не думаю, что кто-либо в галактике предпочитает космическим кораблям со сверхпрочными корпусами посудины изготовленные из жести. Если эти металлы действительно такие дефицитные, то за оставшееся до отлёта последнего звездолёта время их нужно добыть как можно больше и забить ими под завязку трюмы всех последних кораблей, которые навсегда покинут Землю. Думаю, что именно они станут самым главным предметом торга. Есть у нас и кое-какие научные разработки на этот счёт. Мы ведь с Мишкой когда-то вбухали в перспективные тогда нанотехнологии чёртову прорву денег, так что в некоторых её аспектах наши специалисты разбираются ничуть не хуже ваших. В общем для начала нам нужно будет один транспорт доверху забить металлическими слитками и изготовить несколько металлургических нанокомплексов. Когда-то наши учёные их спроектировали, но технические возможности того времени не позволили нам их построить. Теперь же мы снова можем вернуться к этой теме и тогда наши космические кораблестроители получат такие конструкционные материалы, которые при втрое меньшей толщине будут иметь впятеро большую прочность, а их термостойкость превысит семь тысяч градусов по Цельсию.

Максиму сразу же расхотелось лететь в Сьон на шашлыки и вместо этого отправиться на Урал, в научно исследовательский институт космической металлургии и нанометаллических материалов академика Строевого. Правда, он всё же полетел туда, но только после того, как его заверили, что все русские учёные из команд Матанина и Прохорова будут приглашены в обязательном порядке. Из шашлыков на природе в итоге получилось научно-производственное совещание, к которому подключились учёные-псионики. Уже очень скоро выяснилось, что основательно забытое старое бывает лучше нового и работа закипела. Пока русские люди, оказавшиеся за рубежом, проходили через форсированный пси-стартинг, учёные-псионики самым основательным образом проштудировали все научные материалы, относящиеся к началу двадцать первого века и были поражены, как много оригинальных идей и открытий не попали в руки космических металлургов-нанотехнологов в нужный момент.

Вскоре Максим держал в руках плитку размером с кафельную, но толщиной в пятнадцать миллиметров, изготовленную из красивого, зеленовато-серебристого материала. Это был не металл и не обычный неорганический сополимер карбидов гафния и тантала, а нановещество состоящее из нанотрубок, заполненных фуллеренами, которые были изготовлены в невесомости из многокомпонентного сополимера, в состав которого входило пять карбидов тугоплавких металлов. Это материал был твёрже алмаза, вчетверо прочнее самого прочного на сегодняшний день сплава — легированного вольфрена и обладал потрясающей термостойкостью. Он не коробился и не изменял своей геометрии, а также не терял прочности при температуре в семь тысяч триста восемьдесят градусов по Цельсию по той причине, что отражал не только инфракрасные волны, но даже луч лазера. Для его производства требовалось колоссальное количество энергии, глубокий вакуум и невесомость. Всё это у нанометаллургов имелось.

Однако, самым главным качеством нового конструкционного материала являлось то, что при своей поразительной прочности и совершенно фантастической тугоплавкости, он имел удельный вес меньше, чем у гафния, хотя, конечно, был почти вдвое тяжелее железа. Кораблестроители сразу же высказали мысль, что модернизацию космических кораблей нужно начинать немедленно, ведь на борту каждого, начиная с лёгких крейсеров, можно спокойно разместить относительно небольшой производственный комплекс. Электроэнергией они были обеспечены сверх всякой меры, конструкционный модели были таковы, что их можно было снимать и устанавливать заново прямо в полёте в промежутке между движением в подпространстве. Благодаря конструкции нереактивных двигателей, внутри которых как раз и должен быть вакуум, во время движения в подпространстве их как раз "проветривали", чтобы "запастись" практически чистым вакуумом, можно было изготавливать максимер, так назвали этот материал его создатели. В честь Максима и сополимера.

Идея всех захватила и работы немедленно начались. Большая часть всех необходимых металлов всё равно так или иначе уже находилась на звездолётах, а загрузить в трюмы недостающие компоненты не составляло большого труда, как и разметить на звездолётах не такие уж и огромные производственные комплексы, особенно на транспортных, ведь как на корме, так и на носу имелось по десятку люков меньшего размера, но при этом они всё же были больше главного модуля по той причине, что имели свою собственную базу для ремонта наружных модулей корпуса и по два десятка запасных на всякий пожарный случай. На эту работу навалились всем миром и потому она должна была завершиться минимум за месяц до дня старта. Православийцам было не привыкать работать в ускоренном темпе.

Работы были в полном разгаре, когда из Дальнего космоса пришла ошеломляющая новость — Никита Новиков нашел такую планету, на которую было любо-дорого посмотреть. Православная Русь имела гигантский размер, так как была в одну целую пятьдесят три десятых раза больше Земли. Однако, из-за несколько меньшей удельной плотности, сила тяжести на ней была больше всего в одну целую тридцать одну десятую раза больше, что никого не испугало — если надо, значит станем сильнее. Самым же главным было то, что Православная Русь имела прекрасно развитую биосферу. Не смотря на относительно более высокую силу тяжести, на ней росли деревья высотой до ста пятидесяти метров. Атмосфера была в два и три десятых раза плотнее, но климат оказался даже более ровным, чем на Земле. Площадь суши была в три с половиной раза больше земной. В огромном океане причудливо расположилось семнадцать континентов, так что места там хватит для всех этносов Православии.

Ещё большую радость вызвало то, что вокруг Православной Руси в окружающем её космосе компактно расположилось тридцать восемь планетных систем и в каждой имелось по одной, две и даже три планеты с водно-кислородной атмосферой и весьма развитыми биосферами. Некоторые даже ни в чём не уступали Православной Руси. Но что самое приятное, у главной планеты этого космического Зелёного Архипелага имелось четыре массивных спутника и самый большой, размером с Венеру, также имел водно-кислородную атмосферу и хорошо развитую биосферу. Спутниками Никита Новиков дал такие названия — имеющему атмосферу София, а трём другим — Вера, Надежда и Любовь. Теперь космос-адмирал Новиков обращался ко всем жителям Новой России с просьбой, выбрать название для звезды.

Вот тут-то Патриарх Иоанн и огорошил всех, предложив назвать центр Православийского космического мироздания Родом. Если у кого-то и имелось иное мнение, никто его высказывать не стал и главным светилом нового мира стал Род. Сборы первого отряда переселенцев сделались намного веселее и радостнее. Ещё бы, у всех православийцев появилась новая путеводная звезда — Род. Хотя с другой стороны их главной путеводным созвездием всё-таки были Три Богатыря, вставшие на Богатырской Засеке. Православийцы даже стали говорить, что сама природа определила им смотреть отныне вперёд, в те звёздные районы галактики, которые лежали за Богатырской Засекой, туда, где локальный Рукав Ориона входил в большой галактический Рукав Персея. Они почему-то верили, что именно там найдут собратьев по разуму — другие галактические народы, с которыми общий язык будет найти легче, чем с землянами.

Никто из жителей Земли даже и не подумал поздравить никого из православийцев, все были слишком ошарашены тем, что русским миллиардерам, оказывается, принадлежало на планете так много предприятий и не их одних, что впору было вешаться. Одних только фешенебельных отелей они решили забрать свыше полутора тысяч и оставалось только удивляться, как они смогли их купить, но и это ещё полбеды. Полтора десятка крупнейших корпораций, как выяснилось, также принадлежало им, а вместе с ними свыше сотни банков. Такого шока жители всех стран мира ещё не испытывали, но что самое страшное, за миллиардерами стоял и скалил зубы страшный и пугающий всех пси-корпус. Как и когда-то в начале двадцатого века, перед первой мировой войной, появилось множество весьма грустных карикатур, на которых спрут под названием Новая Россия опутал своими щупальцами весь мир и на каждом сидели бойцы-псионики, выглядевшие точь-в-точь, как бородатые, злые русские казаки с шашками и налитыми кровью глазами. Правда, европейцы дико взвинтили цены на некоторые памятники истории и предложили их русским, но хрен не был слаще редьки, ведь теперь всем миром будет владеть Европа.

Глава десятая Начало колонизации Православии

В то время, как звездолёт-разведчик "неподвижно" завис на суточной орбите над центром самого большого материка Православной Руси, названного Никитой Новиковым — Россией, три других звездолёта прекратили вести разведку и помчались к Роду через Илью Муромца на максимальной скорости. "Рабочих рук" для проведения глубокой и всесторонней разведки в Зелёном Архипелаге остро не хватало, а работы было непочатый край. Тридцать девять пригодных для колонизации планетных систем и двадцать восемь таких, где можно было в неограниченном количестве добывать металлы и прочее минеральное сырьё, это тебе не баран чихнул. Такого раздолья никто из адмиралов не видел больше нигде, а они успели обследовать в Рукаве Ориона огромный объём галактического пространства.

Между прочим, одна из причин, по которой Земля так до сих пор не была никем из соседей открыта, скорее всего заключалась в том, что очень уж тощими на самом краю, практически уже за его пределами, зато в центре Рукава Ориона, где находилась, планета, было крайне мало густо "населённых" планетных систем. В радиусе пятисот световых лет все четыре звездолёта-разведчика нашли всего шестнадцать планетных систем, пригодных для колонизации. Ширина же Рукава Ориона составляла четыре тысячи двести световых лет, толщина тысячу восемьсот, а общая протяженность не менее двадцати трёх тысяч. Почти восемь тысяч световых лет "Адмирал Крузенштерн" летел практически посередине локального галактического рукава, где плотность звёзд была в десятки раз больше, чем вокруг Земли, но и здесь они образовывали различного размера звёздные кластеры, их на пути звездолёта было шесть, и потому где-то было густо, а где-то пусто, но планетные системы редко имели меньше дюжины планет, что и понятно. Концентрация протовещества в центре галактического рукава была намного больше.

Богатырская Засека принадлежала к седьмому, сравнительно небольшому звёздному кластеру эллипсоидной формы, который в большом поперечнике имел всего семьсот световых лет, в малом меньше пятисот и был толщиной в центральной части чуть больше трёхсот световых лет. Заявлять претензии на всё звёздное скопление целиком было бы со стороны православийцев полным хамством, но что касается компактной группы из двух тысяч шестисот двадцати семи звёзд, расположенных в радиусе тридцати световых лет, тот ту всё было и ежу понятно, в этот огород православийцам никого нельзя пускать. Всё остальное уже не представляло какого-то особого интереса для народа Православии даже в очень отдалённом будущем. Зато в те шестьдесят семь планетных систем, которые были открыты за четыре месяца методом астрометрии, нужно будет вцепиться когтями.

Для того, чтобы заявить на них свои права, их все нужно было срочно пометить, но что самое главное, равномерно обозначить в комическом пространстве сферу диаметром в шестьдесят световых лет, а для этого нужно будет потрудиться всем корветам-разведчикам. А ещё для этой цели им нужно будет изготовить за пять лет не менее двенадцати тысяч спутников-маяков наблюдения, оснащённых системой пси-связи для оповещения. Это была вполне посильная задача для четырёх корабельных заводиков, но вот корветам придётся носиться в Ближнем космосе, как угорелым. Ничего, корветов у них было много, целых триста двадцать штук, да и народа тоже хватало, а потому на борту каждого будет находиться экипаж из двадцати человек.

Никита Новиков ни минуту не сомневался в профессионализме членов экипажа "Крузенштерна" и остальных космолётчиков. Все они стали настоящими космическими волками и дано уже обзавелись прочной космической шкурой. Царапины на ней затягивались мгновенно, не успев появиться. Треть народа нужно будет отправить на Православную Русь, чтобы они провели там самую тщательную разведку и дали заключение градостроителям. Ещё треть народа займётся изготовлением маяков, а все остальные займутся исследованиями внутри Сферы Православии. Две трети смогут хотя бы слегка изучить планеты, в первую очередь имеющие атмосферы, а космолётчики поищут рудные планетоиды. Если сделать так, то за два года, пока будут изготавливать маяки, они смогут довольно основательно, хотя всё же бегло, изучить свои будущие космические владения и желательно делать это скрытно, не посылая ни единого сигнала на радиочастотах.

Вспышки входа-выхода от корветов были едва заметными и если они не станут входить в подпространство одновременно, то никто их не заметит. Звездолёты-разведчики лучше не гонять понапрасну и тогда у них будет хоть какая-то гарантия, что их присутствия здесь никто не заметит до прилёта первого отряда переселенцев, а вот тогда они смогут отстаивать свои права первооткрывателей с куда большей уверенностью. Два громадных линкора, двенадцать тяжелых атакующих крейсеров, двадцать четыре крейсера и двенадцать тысяч корветов это грозная сила. Тем более, что за всё время полёта они так и не увидели ни одной вспышки, а это скорее всего говорило всё-таки о том, что космические корабли галактов имели меньший размер. Хотя они пока что так и не нашли ни одного следа, говорящего о том, что в галактике у людей есть братья по разуму, они скорее всего имелись.

С такими мыслями Никита Новиков, который автоматически, как первооткрыватель Православной Руси, становился командиром отряда звездолётов-разведчиков, открыл совещание, на котором присутствовали все старшие офицеры и руководители научных подразделений. Впрочем, оно было открытым для всех. Просто в громадном зале всё же не смогли бы поместиться все желающие. Он первым делом изложил своё видение вопроса и мнение всех космолётчиков было единодушным, принять его план действий за основу. За два года будет изготовлено столько маяков, что установив их и продолжив эту работу, они смогут выкроить ещё минимум год для исследований. На том и порешили, а поскольку один отряд разведчиков уже был готов отправиться в космос, чтобы начать планомерно исследовать одну звёздную систему за другой, то сорок два корвета, ещё остававшиеся на борту "Крузенштерна", стали один за другим вылетать из ангаров в открытый космос и по очереди входить в подпространство по всей сфере, окружавшей Православную Русь. Увидеть корабли не смогли даже сверхмощные сканирующие радары звездолёта.

Космос-адмирал Новиков вместе с женой и детьми поднялся на борт корвета "Зоркий", это был его разъездной космический корабль, но сегодня на нём осталась лишь треть экипажа. Все остальные бойцы-псионики отправились на завод. На борту "Крузенштерна" каждый человек имел минимум пять специальностей и в двух, а то и трёх был настоящим корифеем. Поэтому изготовлением маяков было кому заняться, но эта работа заключалась в основном в изготовлении их корпусов, так как все остальные комплектующие в трюмах звездолёта имелись в достаточном количестве. Сейчас всех куда больше интересовали первые шаги космос-адмирала по планете Православная Русь, которую космолётчики чуть более суток разглядывали сначала облетая её и теперь вот уже двенадцать часов висели над самым большим её континентом. Он был лишь немного меньше Евразии. Он протянулся в востока на запад на двенадцать тысяч километров, а с юга на север на девять. Площадь континента составляла сорок шесть миллионов квадратных километров.

Континент имел причудливую береговую линию и по форме напоминал древнегреческую амфору с коническим дном. Своим острым концом Россия почти упиралась в соседний континент округлой формы, лежащий на юго-востоке, а широкой входила в воды Северного Ледовитого океана, но её полярная область была совсем невелика и представляла из себя полоску шириной всего каких-то полтораста километров и длиной в семьсот двадцать. До экватора Россия сильно не доходила и за исключением крайнего юга с мощной горной системой, названной сразу же Большим Кавказским хребтом. Ещё одна мощная горная система, которая шла с юга на север, была сходу названа Уралом, а вторая, лежащая почти параллельно ей в пяти тысячах километрах к востоку, получила название Колыма, вот только православийская Колыма была чуть ли не теплее Северного Кавказа на Земле, а южная часть Сибири и вовсе лежала в субтропической, вечнозелёной зоне. Да и Северный Урал с его высоченными, заснеженными пиками тоже был обрамлён роскошными лесами и лишь к северо-западу от него сиротливо блестела озёрами узкая полоска местной тундры, тоже довольно тёплой.

Все двое суток в Новой России люди провели без сна и были остановлены все производства кроме предприятий с непрерывным циклом. Народ припал к телевизорам и не выходил из Рунета. Шла интенсивная делёжка континентов, которых на Православной Руси насчитывалось семнадцать штук и в итоге час назад с земли поступил следующий приказ президента Первенцева:

— Приказываю дать континентам следующие имена:

1. Россия;

2. Украина;

3. Белоруссия;

4. Сербия;

5. Болгария;

6. Эллада;

7. Франция;

8. Германия;

9. Испания;

10. Англия;

11. Италия;

12. Америка;

13. Шотландия;

14. Чехословакия;

15. Швеция;

16. Швейцария;

17. Иудея.

Самый маленький из всехконтинентов — Иудея, был размером с Австралию, но при этом Украина была даже чуть большего размера, чем Северная Америка. На Православной Руси Украина находилась в Южном полушарии, что вызвало гомерический хохот прежде всего у самих украинцев. Места на Православии, это название закреплялось в умах людей всё больше и больше, хватало всем с большим избытком, ещё бы, площадь суши превышала четыреста десять миллионов квадратных километров, а площадь Мирового океана превышала земную. Самые крупные острова получили названия таких государств, как Австрия, Ирландия, Армения, Бельгия, Финляндия, Дания и все остальные. В обиде не остался никто, но что самое главное, теперь у всех появилась новая забота, переносить на новые карты знакомые с детства географические названия. Особенно повезло Альпам, ведь они были теперь на четырёх континентах. В Новой России в это время царила радость, а ещё люди были горды тем, что свершилась их самая главная мечта, они обрели Планету Обетованную.

Водрузив красное знамя Новой России, с серпом и молотом, но без звезды на самой вершине Урала, высота которой была семь с половиной километров, Никита вместе со своими спутниками разрядил в воздух из Стечкина всю обойму, выпил вместе со всеми шампанского и вернулся на борт "Зоркого", вывел его в космос и помчался к Любови, третьей луне Православии. Его прямо-таки одолевал исследовательский зуд и вот почему. Эта планета, которая была на треть больше Меркурия, все луны Православии имели довольно большие размеры, вызывала у него множество вопросов. Похоже, что её удельная плотность была чуть ли не в два раза больше, чем у Земли, а это прямо говорило, что Любовь богата тяжелыми металлами, так как списывать всё на одно только железо было никак нельзя. Уже через четыре с половиной часа стало окончательно ясно, что так оно и есть.

Любовь тоже имела атмосферу, но очень разряженную и что самое главное, в самом глубоком ударном кратере был сразу же обнаружен радон. Конечно не в тех количества, как на Перуне, но судя по всему они смогут заложить здесь шахты и роботы будут добывать в них руду для металлургов и те смогут наладить производство максимера. Пусть не сразу, а через какое-то время, но они сделают это. Вместе с Никитой к третьему спутнику, имевшему красновато-серый цвет поверхности, отправилось ещё шесть боевых корветов и через семь часов с борта одного из них поступило от командира донесение, которое не на шутку встревожило космос-адмирала Новикова:

— Командир, срочно лети на Южный полюс. Ориентир три больших кратера, очень похожие на Чебурашку или Микки Мауса. Похоже на то, что я нашел следы присутствия галактов.

— Юра, ты не ошибся? — озабоченно спросил Никита.

Космос-майор Николай Мазур ворчливо ответил:

— Командир, прилетай поскорее, сам всё увидишь.

Через четверть часа адмирал Новиков уже подлетал к трём кратерам. В самом центре круглой физиономии с большими ушами стояло четверо офицеров, один из которых подавал сигналы мощным фонарём. Их корвета, естественно, не было видно. Когда командир звездолёта подбежал к ним поближе и они расступились, то чуть не выматерился от досады. Из поверхности Любови торчал на метр с лишним обломок стального бура. Кто-то явно бурил здесь шурф, но при этом окрест не было видно следов колёс или гусениц. Судя по всему буровая установка размещалась либо на каре-антиграве, либо бурение производилось с борта исследовательского космического корабля. И одно, и другое одновременно огорчало и радовало. Чего было больше в его душе Никита ещё не понял. Саданув по буру ногой, он спросил:

— Анализы бура сделали?

— Да, командир, — ответил майор Мазур, — высоколегированная хромоникелевольфрамовая сталь, практически полностью аналогичная нашей марке "12Х2НВФА". Судя по всему бурильщики, которые здесь побывали, ребята с прибабахом на всю голову. Это каким же нужно быть долбаком, чтобы поломать такую крепкую железяку? Похоже, что они дёрнулись, бур заклинило и оборвало. Гляди, как его скрутило. Видать бурильный станок был мощный.

Никита опустил на поверхность контейнер, встал на колени, достал портативный исследовательский прибор геолога и внимательно осмотрел бур. Через несколько минут он смог сделать свои выводы:

— Металл, не смотря на то что легированный, всё же окислился, а потому мы сможем определить, как давно это произошло. Бур не выдёргивать. Повсюду искать другие следы присутствия. Хотя с другой стороны если мы не увидели ни одного маяка в первые же часы, то фиг мне кто-нибудь докажет, что Православия принадлежит какому-либо другому галактическому народу. Раз её никто не застолбил, значит она никому не нужна и потому теперь наша.

Майор Дмитрий Белых задумчиво сказал:

— Если они бурили исследовательскую скважину прямо с борта исследовательского корабля или космобота, то у них явно была кишка тонка спуститься на поверхность Любушки, командир. Спрашивается почему? Радиационный фон здесь невелик, превышает норму всего в семь раз, но как знать, может быть для них уже и этого много.

Никита, пряча прибор в кофр, пробормотал:

— Или они просто торопились, но тогда что это за космолётчики-исследователи такие, которые всё делают на бегу? Ладно, парни, ищем другие следы. С борта корветов ни шагу без маскировки. Кстати, как вам удалось обнаружить эту железяку? По блеску?

— Так точно, командир, — ответил майор Мазур, — я вышел на этот кратер со стороны Рода и как только снизился и стал приближаться к его центру, он и блеснул, словно фонарь.

Так, в довольно нервозной обстановке, началась большая рекогносцировка в Зелёном Архипелаге. Через три с половиной месяца к Православии прибыли все звездолёты-разведчики и начались масштабные поисково-разведывательные работы. За это время на поверхности Любови нашли три пробуренные кем-то сорокаметровые скважины. По ним и по состоянию стального бура удалось определить, что чужие космолётчики-исследователи побывали здесь более трёхсот двадцати лет назад. Кроме этой луны их следы в пределах планетной системы Рода больше нигде не были обнаружены, но за две недели до прилёта "Семёна Дежнёва" ещё на двух планетах в семнадцати и двадцати трёх световых годах от неё были также обнаружены четыре скважины. При этом было ясно, что космолётчики искали рудничную планету богатую металлами третьего и пятого периода. Это было легко понять по тому факту, что скважины были пробурены только на тех планетах с разряженной атмосферой, в недрах которых имелись залежи руд тугоплавких тяжелых металлов.

Это лишний раз подтвердило правильность догадки Виктора Прохорова и Михаила Матанина, тяжелые тугоплавкие металлы, похоже, были очень нужны в галактике для космического кораблестроения. На планетах, выбранных кем-то раньше, пробурили сотни скважин и вскоре выяснилось, что запасы металлов третьего и пятого периодов хотя и велики, всё же добыча их была малорентабельной из-за их рассеянности. Недра планет содержали их много, но руды были бедными, малопродуктивными. В общем овчинка не стоила выручки, если не закладывать очень глубоких, по два с половиной, три километра глубиной, шахт. Тогда рентабельность повышалась, но для этого нужно было жить по соседству, а раз такого не случилось, то значит тот корабль-разведчик прилетел издалека и в конечном итоге от создания здесь колонии галакты отказались, но могло быть и так, что они родом с такой планеты, на которой жизнь развивалась не в кислородной атмосфере, а потому были здесь настолько чужими, что Православия и остальные зелёные планеты могли их попросту убить.

По большому счёту на тугоплавких металлах свет клином не сошелся и из тех же бериллия, магния, алюминия и титана тоже можно изготовить прочные наносплавы и куда более прочные конструкционные материалы-композиты. Правда, они всё равно будут в разы уступать по своим свойствам максимеру. Узнав об этом конструкционном материале, адмирал Новиков сразу же им "заболел" и приказал начать подготовку к модернизации звездолёта прямо в процессе его эксплуатации. Главный инженер быстро всё посчитал и сказал, что всего за семь с половиной лет они смогут полностью перелистовать корпус, сложенный из квадратных плашек размером сто пятьдесят на сто пятьдесят метров, а также отчего смогут заменить самые массивные переборки во всех трюмах и ангарах. Тем самым они увеличат полезный объём на семь процентов, а масса корабля снизится на треть, но как раз это не имело особого значения.

До того дня, когда они смогут начать модернизацию, ещё предстояло дожить, а пока что экипажи всех четырёх звездолётов бегло изучали Зелёный Архипелаг. К их радости они пока что не нашли ни одного маяка или какого-то другого устройства, сигнализирующего о том, что какая-то планетная система уже приглянулась галактам. Чем больше они погружались в эту работу, в тем больший восторг приходили. Странное дело, православийцы ещё не переселились на найденную Никитой Новиковым планету, а уже мечтали о том, чтобы колонизировать все тридцать восемь соседних кислородных планет, хотя некоторые из них и представляли явную опасность для человека и делать ему там, по большому счёту было нечего из-за слишком агрессивных хищников. Таких было всего семь, на них поглядывали с опаской, но отказываться от такого весьма сомнительного удовольствия, жить рядом с тварями, подобными тираннозаврам, никто всё равно не отказывался, говоря, что так даже интереснее.

В любом случае самой интересной из всех планет даже после беглого осмотра и первого знакомства оказалась Православия. Даже не потому, что она была очень велика и уже только поэтому на диво разнообразна. Можно сказать, что ни один континент на ней не походил на другой, хотя общего между ними было много. Высоченные деревья росли только вблизи экватора на четырёх континентах и там же водились самые крупные животные, но не такие огромные, как на Индиане. Животные этого мира были наверное раза в три более разнообразными, чем на Земле за всю её историю. Особенно велико это разнообразие было в мире птиц и некоторые из них были настоящими гигантами с размахом крыльев до десяти метров, что не было удивительным при столь плотной атмосфере. Дышалось на этой планете очень легко, хотя кислорода в атмосфере было один и семь десятых процента меньше. Воздух был чист и напоен приятными ароматами.

Сутки имели протяженность ровно двадцать шесть часов, а год был всего лишь в два и три десятых раза больше, восемьсот сорок дней, и прекрасно разбивался на двадцать восемь месяцев по тридцать дней в каждом. Орбита была близка к круговой, а угол наклона оси вдвое меньше земного. Это обещало мягкий климат с не сильно ярко выраженными зимой и летом. Сейчас как раз наступила зима в северном полушарии, но снег выпадал и через пару дней таял только на одной шестой части территории России. Температура на экваторе не повышалась выше тридцати четырёх градусов ещё ни разу. Ветер если временами и дул, то весьма умеренны. Атмосферные процессы происходили медленно и величаво. На высоте в десять километров можно было дышать без дыхательного прибора.

Вообще Православия была самой природой создана именно для полётов. Поверхность планеты отличалась повышенной складчатостью и потому огромных ровных пространств на ней не было вообще, но и горных систем, где не сыщешь ровного клочка земли, тоже было не так уж и много. Зато было очень много невысоких лесистых гор и холмов, среди которых прихотливо изгибались реки и блестели озёра. Пейзажи были один другого красочнее. По своему внешнему виду биосфера была весьма близка к земной и очень многие птицы, рыбы, пресмыкающиеся и теплокровные животный были отчасти похожи на земных, но что самое главное, по своему составу местные белки были полностью, чуть ли не до тысячного знака после запятой, сопоставимыми с земными, как и подавляющее большинство генов, но тем не менее православийские волки, а их уже насчитали под полсотни разных видов, всё же отличались от земных, хотя и не так сильно.

Имелись на Православии и свои приматы, но вот гоминидов пока что не было замечено, хотя на пяти других планетах он мало того, что были, так на двух уже вовсю пользовались примитивными орудиями труда и были подобны неандертальцами. Эти планеты сразу же были поставлены на особый учёт. Зато на Православии в этом плане дальше орангутангов, шимпанзе и горилл, причём более миниатюрных, чем на Земле, никаких более высокоразвитых приматов не было и в помине. Оставалось только дождаться прибытия археологов, чтобы окончательно удостовериться, что местные гоминиды вымерли так и не развившись до уровня разумных существ. А обезьяна хотя и является человекоподобным существом, человеком тем не менее уже никогда не станет при всём своём желании.

Поэтому куда большие усилия разведчики затрачивали на поиски следов пребывания на Православии галактов и пока что не находили их. У Никиты даже стало складываться такое впечатление, что зелёных миров в Поясе Ориона, как грязи, и они даром никому не нужны. Что ж, если так, то значит никто не станет покушаться на так приглянувшиеся православийцам планеты. Однако, не смотря ни на что все исследовательские работы производились скрытно. К тому моменту, когда должны были стартовать большие звездолёты, космические разведчики уже сделали достаточно много, но впереди было ещё почти четыре с половиной года ожидания. На Земле последние месяцы прошли в радостном волнении. Теперь, когда люди знали, на какую именно планету вскоре отправятся, они на всё смотрели с оптимизмом и строили грандиозные планы на будущее. Наконец наступил день старта, как и четыре предыдущих, его тоже объявили праздничным, чтобы люди могли попрощаться друг с другом.

Кормовые и носовые люки были задраены вот уже неделю. Это была ведь непростая задача, закрыть столь громадные ворота так, чтобы через щели не травил воздух. В двенадцать звездолётов загрузили сто восемьдесят городов, начиная с Москвы, и весь отряд строителей, которым теперь предстояло жить в полностью отреставрированных старинных особняках, дворцах и самых красивых небоскрёбах. Все сталинские высотки, тщательно отреставрированные и изрядно модернизированные, покидали Землю вместе с московским, и не только, метрополитеном. Забирали, естественно, исключительно одни только станции и некоторые депо. Разумеется, города забирали не полностью, а брали только самые красивые здания и сооружения, имеющие культурной и историческое значение, а также всё то, с чем у людей были связаны приятные воспоминания. Прежняя власть безжалостно разрушила множество памятников культуры и истории, построив на их месте шикарные дворцы, но как раз их-то было решено оставить на Земле практически все, а не тащить их с собой на Православию.

Плотность загрузки была очень высока и потому общая площадь под историческими зданиями составила свыше ста двадцати тысяч квадратных километров. Это был чуть ли не архитектурный монолит, заполненный ста двадцатью миллионами человек. Самое интересное заключалось в том, что некоторые здания устанавливали на платформы-антигравы перевернутыми с "ног на голову", но поскольку в них на полах были установлены гравитационные решетки, то если не выглядывать в окно, этого было не видно. Над тем, как установить в трюмах как можно больше памятников архитектуры, ломали голову миллионы человек и конечном итоге добились своего, ни один из звездолётов не увозил с Земли воздух, вот только в итоге очень многие люди оказывались заперты в зданиях так, что были практически отрезаны от своих соседей до конца полёта, но это никого не испугало ещё тогда, когда шел набор добровольцев в строительные отряды.

Ещё тридцать миллионов строителей летели на Православию поднявшись на борт боевых звездолётов и никто даже не думал жаловаться на тесноту и скученность. У каждой пары имелась своя небольшая каюта в пассажирских отсеках, установленных в трюмах и делалось это потому, что четыре транспортных звездолёта были полностью отданы космическим шахтёрам, металлургам, станко и машиностроителям, а также кораблестроителям. Вместе с ними они брали огромное количество металлосырья в виде вырезанных из тверди Перуна блоков и "несортового" металлического "леса", но зато ценного металлургического сырья. Некоторые несознательные граждане из числа бывших миллиардеров старой России, а теперь маршалов и генералов армии бизнесменов с большой дороги планеты Православия, отказывались верить в то, что звездолёты смогут оторваться от поверхности Земли и даже сбежали от греха подальше на линкоры "Валерий Чкалов" и "Александр Покрышкин".

Вообще-то на "Чкалове" летел весь высший командный состав первого отряда вместе со своими семьями и лишь Максим с женой и сыном, офицером пси-корпуса "Титан", должен был вернуться на Землю, но уже на транспортном звездолёте. Патриархи и почти все их дети-индиго были намерены улететь последними. Лишь треть из учёных-индиго первого поколения отправлялась в этот полёт. Им предстояло начать работать с колёс. На всех крейсерах, они ведь не брали на борт пассажиров, уже начались работы по их модернизации, которая будет пока что выглядеть лишь как замена облицовки корпуса, но позднее дело дойдёт и до внутренних переборок. Шахты ведь когда ещё дадут тяжелые металлы для производства максимера, а до тех пор можно будет вести постепенную замену металлических конструкций корпусов на максимеровые, куда более прочные. Этим на борту крейсеров занимались уже более полутора месяцев и каждый обзавёлся тремя, четырьмя зеленовато-серебристыми заплатками.

Даже в день старта, который был назначен на первое августа две тысячи пятьдесят девятого года, работы в корабельных цехах не останавливались ни на минуту. Старт он ведь и есть старт, а потому по этому поводу пусть болит голова у командира корабля. Корабельные же инженеры и техники, а вместе с ними роботы-ремонтники, жили по своим правилам, где на первом месте стояла живучесть космического крейсера. Всё остальное перед ней меркло. В космосе на дырявом сите далеко не улетишь. Максим Первенцев, как командир отряда кораблей, сидел в адмиральском кресле. Маша сидела от него по левую руку, а вот сын Максим находился на борту своего корвета "Сокол", которым командовал вот уже второй год. Для того, чтобы стартовать с Земли, все корабли были собраны в Москве, но это было уже чисто географическое понятие. От неё даже Кремля не осталось.

Корабли парили в пятистах метрах над зелёными холмами, поросшими молодым лесом, и Москва-рекой, построившись широким ромбом. Впереди замер "Валерий Чкалов", а "Александр Покрышкин" замыкал строй. Тяжелые и обычные крейсера построились в каре вокруг транспортных звездолётов. К месту старта прилетели на флайерах десятки миллионов человек и небо пестрело яркими красками их полированных корпусов. Ровно в полдень, под звуки гимна и грохот салюта звездолёты стали плавно подниматься вверх. На планете Православия и во всём Зелёном Космическом Архипелаге тысячи людей, надев парадные мундиры, собрались возле самых больших телеэкранов. На глазах у многих блестели слёзы радости, когда они увидели, как в окружении красочного вихря в небо поднимаются большие звездолёты. Они набрали высоту в пятьдесят километров и полетели на восток, чтобы сделав пять витков вокруг Земли устремиться в космос.

Перед тем, как войти в подпространство, звездолёты перестроились и встали в такой походный ордер, держа расстояние друг от друга ровно в пять тысяч километров, для космоса очень плотное построение, чтобы во время всего дальнейшего пути входить в подпространство и выходить из него не нарушая строя. В пяти миллионах километров от Земли звездолёты исчезли с экранов радаров, но это всего лишь была включена их система оптической и антирадарной маскировки. Только через двенадцать минут, разогнавшись до оптимальной скорости в семьсот пятьдесят тысяч километров в час, ориентируясь на вектор выданный двумя линкорами, летящими в авангарде и арьергарде, на которых стояли самые мощные сканирующие радары, они одновременно вошли в подпространство и это смогли увидеть очень многие наблюдатели на Земле, так как вспышка при входе на этот раз была очень мощной и к тому же ярко-малиновой, а не тёмно-красной. Когда Максиму не только доложили об этом с боевых спутников, но и показали телевизионную картинку высокой чёткости, он пожал плечами и невозмутимым голосом сказал:

— Что же, рано или поздно мы должны были заявить о себе во весь голос, друзья мои, и сейчас, когда мы к этому полностью готовы, пусть все, кому это нужно, видят, что мы летим к Православии.

Тщательный анализ всех предыдущих полётов показывал, что если входить в подпространство на скорости в семьсот пятьдесят тысяч километров в час, то при прыжке на расстояние в пятьсот световых лет отклонение от заданного вектора движения составит две стомиллиардные доли процента. Правда, при этом о незаметном входе нечего даже и мечтать. Он мало того, что создаст яркую вспышку при входе, диаметр которой составит порядка десяти тысяч километров, так ещё и громко прозвучит в эфире на дециметровом диапазоне. Пятьдесят три звездолёта, входя в подпространство построившись ромбом, "Александр Покрышкин" шел в кильватере "Валерия Чкалова", создали огромное световое пятно, которое было видно на протяжении целых трёх минут. Ещё более яркой была вспышка на выходе из подпространства, но она имела меньшие размеры, всего три тысячи километров в диаметре и ярчайше сине-голубой цвет. Радиосигнал также был намного мощнее.

Первые восемь вспышек, пока отряд звездолётов выходил на магистральную дорогу, проходящую посередине Рукава Ориона, не видел никто. Зато девятую заметило целых пять кораблей. Три из них летали под флагом планеты Ледария, это было звено больших транспортных кораблей типа "Летающее крыло", каких никто кроме ледарийцев не строил, они дрейфовали в межзвёздном пространстве взяв себе небольшую передышку, ещё один транспорт под флагом Риодара лежал в дрейфе по куда более серьёзной причине, его экипаж занимался ремонтом двух из шести подпространственных двигателей, а вот третий звездолёт был патрульным крейсером Кассама и находился на боевом дежурстве всего в ста двадцати трёх световых годах от своей Метрополии. Сине-голубую вспышку видели на всех пяти космических кораблях, каждый из которых был несравненно меньше даже православийских крейсеров, не говоря уже о транспортах.

Командир крейсера "Горхад", который в тот момент как раз сидел перед трёхмерным экраном активного гиперсканера высоких энергий, который имел радиус мгновенного обзора в семнадцать световых лет. Поэтому он сначала увидел вспышки выхода сразу пятидесяти четырёх явно огромных звездолётов, потом четырнадцать минут вообще ничего не видел и на пятнадцатой минуте гиперсканер показал ему такие восьмилепестковые космические громадины, что от неожиданности выронил чашку с горячим стейром и облил им свой новенький форменный комбинезон, отчего завопил:

— Дьявол! Это что ещё за нашествие? Куда летят эти громадины? Старший помощник, срочно пошлите за ними разведывательный космобот! И пусть робот-разведчик не возвращается, пока не выяснит, куда направляется этот космический флот. Неужели снова война?

Капитан торгового транспортника с Риодара отнёсся ко всему куда спокойнее, когда его попросили срочно включить экран. На "Кулираше" тоже стояли отличные гиперсканеры и он, посмотрев на огромны звездолёты, строем летевшие куда-то, лишь вздохнул:

— Да, не отказался бы я иметь одну из тех малых посудин вместо этой груды металлолома. Кирнац, ты обратил внимание на то, какие силуэты читаются при вспышке входа? Вот это трюмы, так трюмы.

Его можно было понять, ведь транспортный корабль этого космического торговца имел в длину всего триста двадцать метров и был почти вдвое меньше шестисотметрового патрульного крейсера. Корабли ледарийцев, имевшие характерную форму бумеранга, имели размах его крыльев всего двести пятьдесят метров, ширину семьдесят пять и высоту корпуса в тридцать метров. Зато это были самые быстроходные корабли во всём Звёздном Союзе Маураны. Так в нём называли Рукав Ориона вот уже почти восемь тысяч лет. Звеном крыльев, а это были полугосударственные коммерческие транспортники для срочной перевозки грузов, трюмы которых в настоящий момент были пустыми, отчего ледарийцы пребывали в уныние вот уже полгода, командовала женщина, по виду похожая на землянку, но с непривычными фиалковыми глазами. Звёздный командор Расана Вирам-Даугар при виде малиновых вспышек сориентировалась быстрее всех:

— Подъём, лежебоки! Нам плывёт в руки просто сказочный приз!

— Какой ещё приз, Расана? — недовольным голосом откликнулся капитан левого крыла в звене — Это всего лишь очередная космическая драчка, от которой нам нужно держаться подальше. Извини, но я даже продукты для них не желаю подвозить, сколько бы они не платили.

Не смотря на это звёздный капитан, который как раз направлялся из пилотской рубки в свою каюту и на полпути к ней увидел в узком коридоре голографическую проекцию выхода чужих звездолётов из подпространства, немедленно снял с пояса пульт и подал сигнал к срочному старту по первому приказу командора Вирам-Даугар, развернулся и бегом бросился в рубку. Звёздный командор рассмеялась:

— Ох, и тёмные же вы, ребята! Поймите, это же новички. Когда в последний раз в Мауране встречали новый звёздный народ? Вы помните этот день? Я тоже не помню, ведь это произошло лет триста назад. Мои родители ещё даже и не встретились. Ребята, считайте, что нам очень крупно повезло. Новый звёздный народ явно обладает колоссальными ресурсами, раз он способен строить такие громадные корабли, а потому мы должны догнать их и обязательно вступить с ними в контакт и вот почему. Не знаю, догадался об этом командир кассамского патрульного крейсера, который затаился в полутора световых годах от нас, но не соизволил при этом перевести свой гиперсканер в пассивный режим, но я уже успела заметить, что на этих огромных звездолётах стоят прямоточные подпространственные двигатели. Хотя они и имеют огромную мощность, скорость у них тошнотворно низкая. Поэтому и нам придётся плестись за ними чуть ли не шагом до тех пор, пока они не доберутся до конечной цели своего пути. Ну, и что, по вашему, тогда произойдёт, мои мальчики и девочки?

Звёздный капитан Сейтал Триан-Беанер, который, как и командор Вирам-Даугар сидел в командирском кресле, радостно завопил:

— Расана, ты гений! Если мы модернизируем их подпространственные двигатели и оснастим эти гигантские звездолёты гиперсканерами, которых у них точно нет, то действительно сможем хорошо на этом заработать, но не это главное. Ребята, будим молить всех древних Богов, чтобы этот звёздный народ был похож на нас. Если они не какие-нибудь пучеглазые жуки или мохнатые верзилы, то как знать, может быть Ледария благодаря нам обретёт в Мауране настоящих друзей и союзников. Вот это действительно будет нам всем самой большой наградой, но я не откажусь и от заслуженного приза.

Глава одиннадцатая Счастливая встреча двух беспокойных звёздных народов

Ледарийцы были практически точной копией людей. Их рост варьировался от метра семидесяти пяти до метра девяносто у мужчин, и метра шестидесяти до метра восьмидесяти у женщин, но некоторые были либо ещё ниже, либо выше ростом. Цвет кожи у ледарийцев такой же светлый, как и у европейцев, а волосы русые или светло русые, но среди них встречались и более смуглые индивидуумы. Главным отличием был удивительный цвет глаз ледарийцев, от тёмно-синего до глубоко-фиолетового, причём фиалковые глаза встречались чаще всего. А ещё они были стройнее большинства людей и ледарийцев с кряжистыми фигурами просто не встречалось. Лица у них были утончёнными и очень красивыми, а ещё одухотворёнными на вид, с очень выразительной мимикой и удивительно яркими, как и их глаза, губами. Самым глубоким отличием ледарийцев от людей было то, что они имели на две пары хромосом больше, двадцать пять пар против двадцати трёх пар у человека, и это были самые маленькие хромосомы.

Кроме двух последних хромосом, все остальные у ледарийцев были полностью тождественны хромосомам человека и потому они имели одинаковый с человеком биохимизм и гастрономические пристрастия. Всё то, что употребляли в пищу ледарийцы, мог совершенно спокойно есть человек и наоборот. Полёт "Киолара", "Семпоара" и "Рионарта" продолжался более семи с половиной стандартных лет. Стандартным в Мауране считался год продолжительностью в триста шестьдесят суток, разбитый на двенадцать месяцев по тридцать дней в каждом, при продолжительности дня ровно двадцать четыре часа. Час, как и на Земле, состоял из шестидесяти минут по шестьдесят секунд и никто во всём Звёздном Союзе толком не знал, почему было так, а не иначе. Стандартный год был величиной сугубо условной, но вместе с тем принятой к расчётам всеми звёздными народами Маураны, то есть локального галактического Рукава Ориона.

Семьдесят восемь ледарийцев множество раз пожалели, что увязались за чьими-то большими звездолётами, которые совершали в подпространстве прыжки длиной в пятьсот световых лет, пятнадцать минут летели в релятивистском пространстве, разгоняясь до скорости в семьсот пятьдесят тысяч километров в час, после чего с диким "грохотом снова входили в него. Привыкшие за четыре с половиной тысячи лет полётов к подпространственным волновым вихрям и научившиеся защищаться от них, они всё же были измучены таким долгим полётом, но что хуже всего, давно находились на голодном пайке, а полёт всё не заканчивался. Все три крыла с первых же минут состыковались, встав друг на друга, и так проделали огромный путь, улетев далеко за пределы обитаемой зоны Маураны.

Расана Вирам-Даугар сидела вместе с Сейталом и Коринором в столовой "Киолара" и, растягивая удовольствие, пила жидкий фруктовый кисель. Обед был таким мизерным, что она одна смогла бы съесть десять крохотных порций отварного мяса и овощного пюре. Настроение у всех было подавленным. Всегда терпеливый и никогда ни на что не жалующийся Сейтал, он был на семь лет моложе пятидесятивосьмилетней женщины, впервые в жизни вздохнул:

— Плохи наши дела, Расана. Продуктов осталось на две недели.

— Это их последний прыжок, мальчики, — с неуверенной улыбкой сказала звёздный командор, — иначе зачем им было прокладывать курс на прыжок всего на сто семьдесят световых лет? Как только мы с ними познакомимся, наши холодильники будут снова полны. Поверьте, это не просто полёт, а большая колонизация и мне непонятно одно, почему они улетели от материнской планеты так далеко? Как и непонятно и другое, откуда они вообще появились чуть ли не в самом густо заселённом секторе Маураны. Там ведь совсем поблизости расположено семнадцать обитаемых планет-метрополий и свыше трёхсот колоний и при этом хватает свободных планетных систем. Наверное у них имеются на то серьёзные причины.

Сейтал всё же не выдержал, облизнул тарелку, на которой остались крохи овощного пюре и с тоской в голосе промолвил:

— Росана, боюсь, что на этот раз ты ошиблась. Они не люди. Это либо раса разумных насекомых, либо ещё кто-то, кто будет даже прочнее, чем инсектоиды. Больше никто не может выдержать полёт такой продолжительности.

— Почему это? — удивилась звёздный командор — Мы же выдержали и та кассамская гадина, которая крадётся за нами, тоже.

Сейтал уныло махнул рукой:

— Не равняй нас с другими людьми, Расана. Мы древний звёздный народ и нам не привыкать к колючим объятьям космоса, а тот кассамский космобот-разведчик пилотирует робот. Сволочь, пользуется тем, что у нас на борту кроме противометеоритных бластеров нет никакого другого оружия. Проклятый кассамский шпион. До чего же упорная железяка попалась. Ведь тоже летит, гадина, из последних сил и ни за что не повернёт обратно. Уже только поэтому нам нужно будет предупредить этих ребят, что кассамское ворьё посадило им на хвост своего соглядатая и скоро заявится к ним с целым ворохом постановлений Звёздного Союза, которые были приняты ещё полторы тысячи лет назад и давно уже недействительны. Если мы не предупредим их, то кассамцы тут же начнут пить из них кровь. А как раз это они умеют делать лучше всех в Мауране.

— Мальчики, успокойтесь, — улыбнулась Расана, — через каких-то восемь с половиной часов всё встанет на свои места. Даже если они не люди, то мы всё равно сможем пополнить запасы продовольствия. Правда, нам для этого придётся уподобиться древним дикарям Ледарии и заняться охотой, но это всё же лучше, чем умереть от голода.

Через восемь с половиной часов отряд звездолётов вышел из подпространства и тотчас на всех планетах, планетоидах и даже особо чистых кометах вспыхнули и засверкали сигнальные маяки, которые к тому же стали транслировать в эфир один за другим русские военные марши. На Земле, в космосе, на трассе проложенной звездолётом-разведчиком "Адмирал Крузенштерн", и на Православии ликовали все люди от мала до велика. Передовой отряд, преодолев одиннадцать тысяч сто семьдесят световых лет пути, добрался до конечной станции и звездолёты стали деловито перестраиваться в планетной системе Рода. Вслед за ними из подпространства незаметно вылетела сцепка из трёх крыльев и кассамский космобот-невидимка, который, однако не стал испытывать терпение ледарийцев и пока их крылья расстыковывались, на что ушло полчаса, засняв на видео огромные звездолёты, снявшие оптическую маскировку и включившие все сигнальные прожектора огромной мощности, поспешно смылся. Теперь он мог мчаться на огромной, по сравнению с православийскими звездолётами, скоростью без каких-либо остановок. Навигация в подпространстве у звёздных народов Маураны также была на порядок совершеннее.

Звездолёты летели к Православии с относительно небольшой скоростью, плавно и величаво. Им навстречу, сверкая огнями, вылетели четыре звездолёта-разведчика и четыреста разведывательных и боевых корветов. Едва три ледарийских крыла расстыковались, как сразу так же сняли оптическую маскировку, включили сигнальные огни и помчались вперёд, догонять флагман, ходовые характеристики которого они изучили, как свои пять пальцев. Тотчас на всех кораблях зазвучали колокола громкого боя, но командир экспедиции, увидев корабли на экране, громко скомандовал:

— Отставить играть боевую тревогу! Ребята, это хорошие парни, иначе они не включили бы люстры.

— Макс, гаишники тоже когда-то ездили с люстрами, только я не назвал бы их хорошими парнями! — Весело крикнул Никита и тут же поспешил добавить — Но тут я с тобой полностью согласен. Максим, они явно хотят предстать прямо перед твоими светлыми очами.

Звёздный командор Росана Вирам-Даугар, увидев, как от зелёной планеты к огромным звездолётам летят четыре звездолёта поменьше и множество совсем небольших кораблей, рассмеялась:

— Ребята, успокойтесь! Это точно такие же люди, как и мы. Они отправили в Далёкий космос четыре звездолёта-разведчика и один из них проложил путь именно к этой планете. Правда, я боюсь, что им чертовски тяжело дался этот полёт. Когда мы делали первые шаги в Большом космосе, наши предки тоже страдали от его колючих объятий, но всё же не отказались от сверхдлинных полётов. Они мне уже чертовски нравятся. Мальчики, слушайте приказ своей мамочки: снимаем маскировку, включаем ходовые огни и догоняем их флагман, потом становимся перед ним, разворачиваемся и летим кормой вперёд. Я хочу представить им Ледарию и вас всех, деточки.

Быстрые и юркие, словно стрижи, закладывая умопомрачительные фигуры высшего пилотажа, отчего все пилоты радостно взревели, три ледарийских крыла, наконец, полетели в десяти километрах перед тупым носом "Валерия Чкалова". Слаженно развернувшись, они полетели кормой вперёд и тотчас все увидели огромное голографическое изображение красивого пейзажа с яркой зеленью. Это был цветущий луг, за которым текла река, а за ней, казалось, шумел кронами высоченный лес. В самом центре внезапно появилось изображение удивительно красивой молодой девушки с огромными фиалковыми глазами, одетой в лёгкую тунику персикового цвета. В руках девушки появился огромный букет, а в следующее мгновение справа и слева от неё стали появляться такие же юные и красивые парни и девушки с цветами в руках. В следующее мгновение цветы полетели им навстречу и президент Первенцев, глядя на это, отрывисто приказал:

— Открыть главный носовой шлюз, ребята, за мной!

Вопреки всем законам Большого космоса и мерам предосторожности, Максим решил не утруждать себя долгими и нудными проверками. В любом случае дистанция уже была такова, что смертельный пуск тяжелых ракет был бы чрезвычайно опасен для линкора, хотя даже взрыв термоядерной боеголовки в пятьдесят мегатонн вряд ли сможет уничтожить хотя бы десятую часть экипажа, но в том-то всё и дело, что на этих космических кораблях, похожих на бумеранги идеальной формы, вообще не было никаких пусковых установок и всё, что они имели из вооружения, это далеко не самые мощные противометеоритные бластеры. А ещё их потрёпанные глубоким космосом корпуса были латанные-перелатанные и, похоже, не отличались особой прочностью. Народ рванул из огромной пилотской рубки со скоростью орловских рысаков. Перед глазами ледарийцев, которые также приникли к экранам, сразу после голографического приветствия в самом центре стены размером три на пять километров, быстро открылся наружу двумя створками толщиной в сто пятьдесят метров, огромный люк шириной в два километра и высотой в километр.

Три крыла развернулись к линкору носом и медленно влетели внутрь, в огромный отсек, отгороженный от космического вакуума мощным силовым полем, которое, однако, пропустило сквозь себя космические корабли. Крылья ещё не успели приземлиться на вольфреновую палубу, как створки люка с громким клацаньем закрылись. Громко засвистели нагнетатели воздуха и на палубу из всех люков стали выбегать космолётчики, одетые в парадные мундиры, но быстрее всех мчались к ледарийским крыльям солидные господа в строгих деловых костюмах, вот только цветов ни у кого в руках не было. Правда, Маргарет-Мария Первенцева догоняла мужа держа в руках расписной керамический горшок с денежным деревцом, за которым ухаживала во время всего полёта и даже вставала по ночам, чтобы залечить на его овальных, толстеньких листьях царапины. Увы, но это было одно из немногих растений на линкоре. Зато денежное деревцо недавно расцвело, выпустив белые цветочки с пятью узкими лепестками. Билли Форест ловко бежал перед нею спиной вперёд, держа в руке миниатюрную телекамеру и запечатлевал всё для истории так ловко, что изображение ни разу не дрогнуло.

Максим и Маша сбавили темп и быстро зашагали рядом друг с другом. Вот они уже шли по широкой малиновой дорожке, которую два палубных робота проложили к тому крылу, которое парило над палубой меж двух других. На его борту ликовала командир звена:

— Я же говорила вам, они точно такие же люди, как и мы! И атмосфера на их корабле почти как на Ледарии, только кислорода на полпроцента меньше и в воздухе нет даже следов неона. Дайте подойти поближе тому парню и девушке, которые идут к нам по ковровой дорожке вместе видеооператором и смело открывайте люки, ребята. Мне кажется, что этих людей мы можем не опасаться. Раз эта девушка принесла нам свою самую большую драгоценность, настоящее живое растение, они очень радушные и гостеприимные люди. Мне непонятно только одно, ребята, как она смогла сохранить своему цветку во время полёта жизнь. Даже наш антивихревой экран не защищает растения. Хотя, глядя на их чистые лица, я не сказала бы, что они перенесли столь длительный полёт в подпространстве.

Вот тут звёздный командор была совершенно права. На борту "Чкалова" никто не выглядел измученным. Ни на ком нельзя было найти даже малейшей царапинки. Зато сами ледарийцы выглядели совсем не так, как на голограмме. Они были измождены полётом, а ещё чуть ли не истощены от голода, но не смотря ни на что держались бодро и весело улыбались. Носовые люки на кораблях-бумерангах открылись, вниз и вперёд выдвинулись под наклоном траппы и по ним стали спускаться первые инопланетные разумные существа, которых встретили земляне. Они были одеты в нарядные, явно новенькие серебристые космокомбинезоны. Максиму, Маше, Билли Форесту и многим тысячам космолётчикам, примчавшимся в это утро на главную взлётно-посадочную палубу, запросто способную принять звездолёт-разведчик, сразу же стало ясно, какие чувства испытывают эти удивительно красивые, но измученные, молодо выглядящие люди с огромными фиалковыми глазами. Восторг и радость. Максим и Маша подошли к звёздному командору Расане Вирам-Даугар, президент Православии, одетый в мундир космос-адмирала отдал ей честь, затем, сняв с головы фуражку склонился и поцеловал руку.

Маша, глаза которой блестели от слёз, протянула ледарийке денежное деревце, улыбнулась и громко воскликнула:

— От имени народа Православии мы приветствуем вас, друзья! Мы так мечтали встретить в галактике таких же людей, как и мы.

После чего порывисто приблизилась и поцеловала в щёку. Расана, быстро отдав денежное своему старпому и, не в силах сдержать свои чувства, к ледарийцам в Мауране редко кто относился дружелюбно и тем более с таким радушием, обняла Машу. Старпом Девиар Глан-Коринд быстро выхватил из нагрудного космокомбинезона небольшой биоанализатор и поднёс к цветку. Максим не столько прочитал его мысли, он ведь не знал ледарийского языка, сколько проникся эмоциями молодого, ладного парня и потом не только немедленно поднёс к прибору свою руку, но и заставил появиться на ней капельке крови. Девиар исследовал обе пробы и громко доложил:

— Ребята, мы практически братья с этими людьми, вот только чтобы иметь от них детей, придётся пойти на генетическую реконструкцию и искусственное зачатие. Зато мы можем смело употреблять в пищу всё, что едят они. Вот только как бы нам объяснить им, что мы уже два с лишним года сидим на самой жесточайшей диете, какую только можно себе представить.

Максим понял и эти эмоции, вызванные чувством голода, но раньше него кто-то громко скомандовал:

— Главная кают-компания, срочно накрывайте столы. Наши гости смертельно голодны. Приказываю главному коку вывернуться наизнанку, но приготовить те блюда, которые им понравятся.

Через четверть часа ледарийцы сидели вместе с землянами за адмиральским столом, поставленном в самом центре кают-компании и роботы-стюарды подносили им на пробу самыеразнообразные блюда. Знакомство двух миров началось с изучения блюд земной кухни. После торжественного обеда, во время которого "Валерий Чкалов" совершил посадку рядом с будущей Москвой, а попросту завис над рекой, которая имела точно такую же ширину, как и Москва-река и даже извивалась среди холмов точно так же, началось изучение я зыка, точнее двух языков — ледарийского и межгалактического, который назывался сенто. Ледарийцы были поражены, с какой скоростью земляне осваивают их язык, очень красивый и певучий в отличие от резкого и грубоватого сенто. Уже через неделю Максим смог спросить:

— Расана, ты хорошо себя чувствуешь? Извини, что я тебя об этом спрашиваю, возможно у вас не принято интересоваться физическим состоянием другого человека, но меня с первых же минут беспокоит твоё здоровье. Могу ли я оказать тебе помощь?

Звёздный командор, уже уставшая удивляться предупредительности православийцев, застенчиво улыбнулась. Им всем действительно было бы неплохо отправиться в медотсек и провести пару недель на больничной койке. Причём в первую очередь потому, что их организм просто не справлялся с теми количествами таких вкусных блюд, которые для них готовили. Православийская кухня была вне всяческих похвал. Слегка кивнув, она негромко ответила:

— Макс, это пройдёт. Мы просто измучены недоеданием, а на то, чтобы проходить курс терапии в медотсеке, у нас нет времени. Поверь, мне нужно рассказать тебе об очень многом и как можно скорее, пока сюда не нагрянули кассамцы и не одни, а с целым флотом жуликов из межзвёздного парламента Маураны. Для вас знакомство с ними без предварительной подготовки может окончиться очень плохо. Они навяжут вам какой-нибудь договор и вы с ними потом ни за что не расплатитесь. Из-за кассамцев в Мауране уже воевали несколько раз. К тому же я не думаю, что ваша медицина намного лучше нашей.

— Расана, у нас вообще нет никакой медицины, — улыбнулся в ответ на вежливый отказ Максим, — просто наши биологи сделали полный анализ и доложили мне, что вы можете спокойно применять как карингфорс, так и экспандминд, хотя относительно второго полной уверенности всё же нет. Есть опасения, что даже не смотря на форсированный пси-стартинг, у вас всё же не разовьются псионические способности. Зато я смогу полностью исцелить тебя даже без карингфорса. Поверь, я очень опытный целитель.

Ледарийка удивлённо спросила:

— Какие способности, Макс? И о каком исцелении ты говоришь? Поверь, я совершенно здорова, а это недомогание скоро пройдёт.

— Это тебе только кажется, Расана, — уже гораздо строже сказал президент народа псиоников-целителей, — на самом деле твоё здоровье очень далеко от идеала, но всего за сутки я смогу полностью преобразить тебя и ты действительно помолодеешь, а не будешь выглядеть очень молодо. Между прочим, я гораздо старше тебя, ведь мне уже стукнуло девяносто три года, а по всем моим медицинским показателям ты этого никогда не скажешь. Мне всего тридцать лет.

Разговор происходил в роскошной девятикомнатной каюте, в гостиной, куда Максим пришел сразу после завтрака, чтобы наконец перейти от изучения ледарийского языка и сенто к получению куда более полной информации о Мауране и Звёздном Союзе, хотя Ледария его интересовала куда больше. Ледарийцы уже сказали, что смогут сделать так, что православийские звездолёты станут летать в двенадцать раз быстрее. Об этом он тоже хотел поговорить и потому решил для начала катнуть пробный шар и выяснить, нужна ли ледарийцам настоящая панацея. Только на борту "Чкалова" находилось пятьдесят миллиардов доз карингфорса и экспандминда. С карингфорсом всё и так было ясно. Он прекрасно воздействовал не только на всех теплокровных животных, но и на рыб вместе с рептилиями и даже медуз, чего уже никто не ожидал. Экспандминд применять по отношению к домашним любимцам боялись, хотя чуть ли не все люди, имевшие дар целителей, брали с собой в полёт собак, кошек и даже лошадей. Своих собственных и принадлежащих друзьям. Все благополучно долетели до Православии и теперь постепенно покидали корабли.

Чтобы показать ледарийке, что такое псионические способности, Максим, делая руками пасы, словно фокусник, поднял в воздух вазу с фруктами, которые хранились погруженными в густую жидкость, насыщенную углекислым газом и потому пережили полёт, две вазы с цветами и небольшое платиновое деревце, весившее больше центнера. Все эти предметы принялись исполнять в воздухе замысловатый танец, в то время, как псионик безмятежно улыбался. Расана вытаращила глаза и почему-то испуганным голосом спросила:

— Макс, ты что, психокинетик? Дьявол, но это драгоценное деревце весит намного больше меня, хотя оно и маленькое.

— Да, я психокинетик, Расана, а ещё телепат, умею летать и даже телепортироваться на расстояние до пяти километров. — ответил президент Православии — Если тебе очень сильно повезёт, то благодаря нашему препарату экспандминду, с помощью которого мы проводим пси-стартинг, ты тоже сможешь обрести псионические способности, но сначала мне нужно тебя полностью исцелить и желательно без каринга. Тогда шансы на то, что ты станешь псиоником, повысятся в несколько раз, но в любом случае расширение сознание и ускорение мыслительного процесса тебе гарантирована. Помимо меня твой мозг неоднократно просканировали наши светила псионической медицины и все, как один, говорят, что ваш мозг можно сделать ещё лучше.

Ледарийка, услышав такое, взмолилась:

— Макс, поставь всё на место. Мне страшно видеть, как ты заставляешь предметы летать. Извини, что я так говорю, но в Мауране ни у одного звёздного народа нет таких сильных псионических способностей, зато разговоров о том, что нет ничего страшнее, чем солдаты, способные убивать без оружия, больше, чем достаточно. Неужели вы действительно можете так делать, убивать людей силой мысли? Пойми меня правильно, ледарийцы никогда и ни с кем не воюют. Мы просто физически не можем убивать хоть какие-либо живые существа и даже мясо мы получаем путём сложной операции не убивая домашних животных. Мы погружаем их в сон, затем робот-хирург отделяет их голову, позвоночник и все внутренние органы, после чего в камере клонирования выращивается новое тело. За это нас как только не обзывают. Даже людоедами, говоря, будто мы считаем, что самое лучшее мясо к столу может дать только человеческий организм, но это всё клевета. Очень многие звёздные народы нас ненавидят, а мы всего лишь хотим только одного, путешествовать повсюду и жить так, как мы привыкли, а не так, как нам кто-то указывает.

Вазы и платиновое деревце бесшумно приземлились там, откуда взлетели, а Максим, улыбнувшись, негромко сказал:

— Вы очень похожи на нас, Расана. Мы хотим того же, но в отличие от вас всё же воины. Правда, мы наконец научились побеждать своих врагов не убивая. Поверь, это для нас не такое уж сложное дело, но мы никогда в жизни ни на кого не нападём сами. Понимаешь, Расана, ещё тридцать пять лет назад мой народ фактически находился в рабстве. Я не родился псиоником. Меня таким создали и я им стал потому, что у меня было десять отцов и четыре матери. Из нас хотели сделать таких людей, которые смогут улучшить человеческую породу, но тот, прежний мир, в котором я вырос, рухнул, его развалили изнутри те люди, которые вскоре обрушили на мой народ неисчислимые бедствия, хотя многие из них тоже были русскими. А потом было пятнадцать лет самого настоящего рабства, которые лично я провёл в застенках страшной тюрьмы, в которую бросали всех, кто посмел не то что сопротивляться, а просто позволял себе думать иначе и ни перед кем не склонял головы. Мы двадцать лет готовили восстание, Расана. Мой народ был поставлен в такие условия, что у некоторых людей, а это были только дети, и без нашего вмешательства стали псионические способности. Мы находили таких детей и усиливали их пси-способности по той же методике, по которой их проявили искусственно в нас. Потом мы подняли восстание и менее, чем за год освободили свою страну, но ещё раньше наши дети, а они все были псиониками от рождения и имели расширенное сознание с младенчества, изобрели подпространственный двигатель, генератор антигравитации, генератор гравитации и мощный термоядерный реактор. О, они молодцы, и сделали множество гениальных открытий. Мы бы никогда не улетели так далеко, Расана, если бы не одно обстоятельство. Ты сказала мне, что вас, ледарийцев, ненавидят многие звёздные народы, но не сказала, что главная причина этой ненависти заключается в том, что вы рассеялись по всей Мауране и живёте в самых неуютных планетных системах на астероидах, из-за чего вас постоянно в чём-то подозревают. Ваша самая большая страсть это глубокий космос и полёты в нём и за это мы вас очень уважаем и уже полюбили. Вы чертовски отважные ребята, настоящий космический народ, но по сравнению с нами, русскими, вам ещё повезло. Нас и тех, кто решил к нам присоединиться, ненавидят на нашей собственной планете и уж ты поверь, мы не смотря ни на что, исцелили всех своих соседей, а очень многих сделали псиониками с расширенным сознанием, но нам не сказали за это ни единого слова благодарности. Поэтому мы решили покинуть нашу планету и улететь так далеко, чтобы больше никогда не видеть остальных землян, но, похоже, некоторых из нас, в частности меня и всех моих самых главных помощников, чуть ли не силой заставят смотреть им в глаза и улыбаться при этом. Расана, мы хотим стать вашими друзьями. Нет, даже больше — настоящими космическими братьями, так как вы, ледарийцы, очень нравитесь нам. Вы просты и бесхитростны, откровенны даже больше, чем мы, но мы просто стараемся скрывать в себе некоторые чувства и заставляем себя думать о тех, кто рядом, гораздо лучше, чем они есть на самом деле, и, наверное, от того постепенно становимся чище душой, добрее и лучше. Прости, но мы начали читать ваши мысли с первых же минут и больше всего я мечтаю о том, чтобы и у вас тоже начали проявляться псионические способности. Думаю, что четыре с половиной года жутких мучений все же поспособствовали этому. Вы необыкновенно мужественные люди и помимо карингфорса и экспандминда, который резко ускорит бег ваших мыслей, мы щедро поделимся с вами всем самым дорогим, что только имеем, но в первую очередь дадим вам такие крылья, которые будут изготовлены из максимера, а этот конструкционный материал прочнее самых прочных сплавов, какие тебе только известны. Мы передадим вам технологии мгновенной связи и расставим по всей Мауране спутники-ретрансляторы. Тогда вы сможете общаться друг с другом на любом расстоянии. А ещё мы станем вашими лучшими друзьями и защитниками. Мы ведь в отличие от вас умеем хорошо сражаться, но убивать никого не станем только по одной причине, чтобы никогда не оттолкнуть вас от себя жестокостью и убийствами. Сегодня весь наш народ больше всего хочет только одного — жить в мире со всеми другими звёздными народами Маураны, но если вдруг когда-нибудь кто-то захочет напасть на вас или же просто оскорбит и унизит любого из вас, то он будет иметь дело с православийским пси-корпусом, а он из кого угодно выбьет дерьмо. Сегодня нас мало, всего чуть больше девятисот двадцати миллионов человек, но через сто пятьдесят лет в Зелёном Архипелаге Православии будет жить больше двадцати пяти миллиардов ваших братьев по духу, таких же беспокойных ребят, как и вы сами. И ты, Расана, доживёшь до этого дня потому, что скоро к тебе вернётся молодость. Настоящая молодость, а не тот макияж, который делает ваша медицина.

С каждым новым словом Максима в душе Расаны нарастало чувство восторга и восхищения. Она искренне радовалась тому, что из-за долгой полосы сплошного невезения, они больше двух месяцев дрейфовали в космосе не зная, куда отправиться, чтобы загрузить в трюмы всё, что угодно, лишь бы заработать пару сотен тысяч кредитов. Не веря своим ушам, ледарийка дрогнувшим голосом сказала:

— Макс, но нам нечего предложить вам взамен кроме полудюжины технологий, ускоряющих полёт в подпространстве и делающих ваши огромные сканирующие радары на порядок лучше. Ледария одна из самых бедных планет в Мауране, но мы никогда не стремились к богатству и роскоши. Ты же предлагаешь нам то, что действительно сделает нас по-настоящему счастливыми. Иметь сверхпрочные космические корабли, это наша самая большая мечта.

— И они будут у всех ледарийцев, Расана, — с уверенностью в голосе сказал Максим и даже прихлопнул ладонью по столу, — пойми, нам от вас нужна только ваша дружба и ещё, что бы вы никогда не менялись и всегда оставались весёлыми и беспечными бродягами космоса, с которыми нам будет так приятно встречаться. Так ты принимаешь моё предложение, Расана? Как только мы исцелим вас всех и проведём через пси-стартинг, то сразу же займёмся модернизацией двигателей "Адмирала Крузенштерна" и я отправлю на нём вместе с вами на Ледарию своего друга, того самого парня, который открыл эту планету. Вот он, в отличие от меня, жалкого планетника, настоящий ледариец, как и весь его экипаж, который по сути является огромной дружной семьёй. Вот увидишь вам очень понравится Никита Новиков и его замечательные ребята. Насколько я понял, без ледарийских специалистов нам всё равно не обойтись. Вы полетите домой на "Ванюше", но в его трюме будет полным ходом идти сборка трёх новых крыльев, которые будут целиком изготовлены из максимера, а это такой материал, что плита толщиной всего в пятнадцать миллиметров, прочнее чем плита изготовленная из стали, но толщиной в метр. Он спокойно переносит нагрев до семи тысяч четырёхсот градусов и при этом остаётся всё таким же прочным. Правда, при температуре в семь тысяч пятьсот градусов, максимер стремительно деградирует.

Ледарийка прижала к вискам свои изящные пальцы с аккуратными ноготками, потрясла головой и тихо прошептала:

— Макс, дай мне несколько часов, чтобы я могла поговорить со своими ребятами. Нам нужно всё обдумать. Пойми, мы действительно очень нуждаемся в надёжном союзнике, который стал бы помогать нам отстаивать интересы Ледарии, но мы должны понять, достойны ли мы таких друзей, как вы. Хотя если ты телепат и умеешь читать мои мысли, но не смотря на все мои грехи, а их у меня накопилось в Дальнем космосе достаточно много, всё же делаешь в моём лице всем ледарийцам такое щедрое предложение, значит хорошего во мне всё же больше, чем всего того дурного, чего я так стыжусь.

Максим широко и дружелюбно заулыбался:

— Конечно, Расана, какие могут быть возражения. И запомни, с этой минуты больше никто не станет читать ваши мысли, а твои так называемые грехи лично меня просто умиляют. Мне бы такую непосредственность, славная моя девочка, и такую чистоту души, но я никогда не стану рассказывать тебе о своих прошлых грехах. Поверь, я уже совсем не тот, каким был всего тридцать четыре года назад.

Президент Православии ушел, а звёздный командор Расана Вирам-Даугар срочно вызвала к себе всех членов экипажей трёх крыльев. Пусть и с трудом, но они поместились в её гостиной и ледарийка рассказала друзьям, с которыми летала уже более тридцати лет в одном звене, о предложении президента планеты Православия.

Ледарийцы, до глубины души потрясённые этим поразительным известием, им гораздо чаще приходилось испытывать по отношению к себе совершенно другие действия, долго молчали. Наконец тишину нарушил взволнованный голос звёздного капитана Сейтала Триан-Беанера, просто невероятной отчаянности пилота, но в то же время на редкость спокойного и рассудительного ледарийца:

— Ребята, а ведь если рассудить здраво, то мы можем быть очень полезны православийцам. Глядя на них, я сразу же понял, что они не успокоятся до тех пор, пока не облетят всю Маурану от Стендиара до Пертума, а потом обязательно захотят лететь всё дальше и дальше. Не думаю, что они смогут летать так же быстро, как и мы, но поверьте, тридцать тысяч светолет в год для них плёвое дело. По-моему, они все отличные ребята. Во всяком случае я ещё ни разу не видел, чтобы мне улыбались так открыто и дружелюбно. Правда, я поспешу предупредить вас, для них самое святое это семья. Сразу видно, что эти православийцы влюбляются всего лишь один раз в жизни, но мне вовсе не кажется, что они станут осуждать нас за то, что каждый экипаж крыла это одна семья и что мы… В общем мне кажется, что они нас за это не осуждают только потому, что знают, как мы все сильно любим друг друга. Думаю, нам стоит довериться им во всём.

— Можно подумать, что мы чем-то рискуем, Сей, — с трудом сдерживая волнение сказала Делария Эдан-Клери, навигатор в экипаже Сейтала, — но я всё же не думаю, что православийцы вынашивают в отношении нас какие-то планы. Извините, но это было бы с их сторона просто глупо. С нас ведь нечего взять, с вечных бродяг космоса, мы же все, как и наша Ледария, нищие.

Расана широко улыбнулась и благожелательно кивнула:

— Правильно говоришь, девочка, но мне кажется, что благодаря дружбе с православийцами всё может измениться. А теперь, ребята, давайте разойдёмся и побудем какое-то время наедине со своими мыслями. Думаю, что завтра каждый из нас всё же отвадится пройти через пси-стартинг, полагаю, что эта процедура не из приятных.

— Но всё же она не такая ужасная, как дёрганный полёт чуть ли не со скоростью пешехода и к тому же на голодный желудок, — ехидно возразил ей Девиар, — вот это действительно было неприятно.

На следующий день, поспав всего лишь несколько часов, Расана, выпив натощак большой стакан молока, отправилась к Максиму. Огромный звездолёт поражал её своими просто немыслимыми размерами и роскошью. Это был сверкающий сказочный дворец с невероятно широким, всего-то двадцать пять метров, и высоким, двенадцать с половиной, коридором. Юркий летающий робот моментально пригнал ей кар-антиграв и вежливо спросил по-ледарийски:

— Звёздный командор, куда прикажете вас доставить?

Через полчаса Расана, как и все её друзья, лежала под капельницей в счастливой полудрёме, а над ней помимо Максима склонилось ещё трое целителей. На следующее утро, проснувшись, ледарийка долго не могла поверить в то, что с ней случилось. Она буквально преобразилась и, словно родилась заново. Странно, но от её вчерашней худобы ничего не осталось. Тело налилось силой и было переполнено энергией. После очень плотного завтрака Расана снова вернулась на кушетку и ей вкололи ударную дозу экспандминда.

Увы, как и предполагали учёные в области псионики, ледарийцы уже утеряли свои древние способности к псионике и потому пси-стартинг дал им не так уж и много. Нет, все они стали псиониками, но очень слабыми, хотя и были невероятно удивлены своими новыми способностями. Зато с расширением сознания они точно не прогадали. Вот тут-то они выиграли по крупному и обрели невероятную ясность сознания и быстроту ума. По рекомендации учёных им тут же сделали инъекцию карингфорса и он, как это ни поразительно, немного увеличил их псионические способности. Во всяком случае они теперь хотя бы стали "слышать", когда к ним очень громко и настойчиво обращались телепатическим способом.

Как только ледарийцы пришли в себя, в технический трюм "Чкалова" загнали "Ивана Фёдоровича" и технари немедленно приступили к модернизации его ходовых двигателей и изготовлений пульсирующих волновых ускорителей, которые следовало установить внутри прямоточных подпространственных двигателей хотя и древней конструкции, но всё же невероятно мощных и сработанных даже не на века, а на тысячелетия, как высказались по их поводу ледарийские двигателисты. Увы, но и тут всё было далеко не так просто. Как сам процесс изготовления гигантского, на взгляд ледарийцев, размера волновых матриц для пульсирующих ускорителей, так и их настройка требовали совершенно особых навыков, но поскольку их ученики были телепатами, а они также обрели "скрытый голос" то те быстро продвигались вперёд. По просьбе ледарийцев инженеры не просто читали их мысли, а чуть ли не погружались в их подсознание, чтобы как можно лучше усвоить эту даже не науку, а самое настоящее высокое искусство создания сверхскоростных двигателей особой, ледарийской конструкции. С таким скоростями, на которых "гоняли" по Мауране эти лихие парни и девушки, "Ванюша", конечно, не полетит, тем не менее станет одним из самых быстроходных больших звездолётов.

Всё, что происходило в техническом трюме, сразу же передавалось на Землю, в Новую Россию. О том, что в далёких просторах Маураны найдены братья по разуму, как и о существовании Звёздного Союза, стало известно всем землянам. Известили их и о том, что Земля лежит далеко в стороне, в тысяче двухстах световых годах, от обитаемых районов Маураны. С ледарийским языком больше никого, кроме православийцев, знакомить не стали, а вот учебник сенто уже был составлен и вместе с аудиокурсом был выложен в Космонет. Сенто был довольно простым и понятным синтетическим языком, на котором говорили все без исключения галакты и выучить его было совсем не сложно, но знать нужно было обязательно. Были переданы на Землю также свод Законов Звёздного Союза и подробная карта Маураны со всеми границами космических владений его пятисот тридцати двух членов. Землян всё это мало радовало, особенно то, что православийцы нашли близких им по духу, да ещё фантастически красивых людей и теперь перед ними была открыта вся Маурана.

Зато от того, что первому отряду так немыслимо повезло, пришли в восторг все православийцы. Второй отряд, как только экипажи всех трёх крыльев приняли окончательное решение, тотчас вышел из подпространства и направился к ближайшей необитаемой планетной системе, чтобы дождаться там прилёта ледарийских двигателистов. За ними максимум через месяц должен отправиться космос-адмирал Новиков. В успехе его дипломатической миссии никто не сомневался. Не тот был парень Никита, чтобы провалить столь важные переговоры. Для того, чтобы максимально упростить их и сделать предложения Православии максимально привлекательными, все три ледарийских крыла порезали на металлолом, сняв с них всё самое ценное оборудование и, главное, восемнадцать миниатюрных подпространственных двигателей, которые называли турбинами.

Для звена звёздного командора Расаны Вирам-Даугар в спешном порядке строились три новых корабля-бумеранга максимально большого размера, с размахом крыльев в четыреста метров, которые собирали в главном трюме "Адмирала Крузенштерна". Имеющегося на борту звездолётов максимера хватило бы на пару сотен таких звездолётов, а ведь четыре транспорта уже совершили посадку на Любушке и там уже началась не только разгрузка, но и строительство производственных корпусов металлургических и всех прочих мероприятий. Атмосфера спутника, которая была втрое плотнее, чем на Марсе, этому благоприятствовала. Правда, пока что все детали корпусов изготавливались в производственных цехах линкоров и остальных тяжелых крейсеров. К моменту прибытия на Ледарию, до которой было от Православии чуть более двух месяцев полёта на скорости в тридцать светолет в год, новые крылья будут полностью готовы и посланники Ледарии вернутся домой на огромных, на их взгляд, крыльях.

С борта "Адмирала Крузенштерна" вылетела половина корветов-разведчиков. Вместо них в ангары загружали специальные пусковые установки, в трубы которых помещали хотя и сверхмалые, но всё же довольно большие спутники-ретрансляторы пси-связи, по четыре штуки в каждой пусковой установке. Таким образом во время полёта можно будет быстро проложить линию пси-связи с Православии до Ледарии, хотя их зона действия имела радиус всего сто двадцать световых лет. Ледарийские навигаторы заверили Максима, что они смогут производить пуски прямо во время движения в подпространстве и все они встанут в таких местах, где их никто и никогда не разыщет. В это легко верилось, так как лучше ледарийцев просторов Маураны не знал больше никто. Да и технология установки спутника была проста, открыл шлюз ангара и выстрелил в подпространство спутник диаметром в двадцать метров и длиной в шестьдесят, который тут же "вывалится" в релятивистское пространство в заданной точке.

Глава двенадцатая Первые друзья в Мауране

Звёздному командор Расана Вирам-Даугар, как и большинство ледарийцев, появилась на свет в космосе, но уже через полгода была доставлена на Ледарию, где до двенадцати стандартных лет, десяти ледарийских, воспитывалась вместе с остальными детьми эскадры Роулар в большом клановом интернате. В возрасте двенадцати лет она поднялась на борт крыла малой семьи своей матери и пять лет изучала мастерство пилотажа и навигации. В семнадцать лет она уже была не только опытным пилотом и навигатором, но и изучила все остальные корабельные специальности, причём настолько в этом преуспела, что ей доверили "Киолар". Это было уже довольно старое, но ещё крепкое и надёжное крыло, которое почти не требовало ремонта, но она всё равно целый год провела на одной из космических баз, готовя его к своему первому самостоятельному полёту самым основательным образом и, заодно, познакомилась с Девиаром Глан-Кориндом.

Он был на три года старше Расаны и буквально обаял и влюбил в себя за каких-то несколько дней. Так она познала первого в своей жизни мужчину и обрела не только преданного друга и отца двух её детей, которые давно уже стали взрослыми и обзавелись своими собственными крыльями-семьями, но и прекрасного старшего помощника, а потом в их экипаж семью пришло ещё семеро молодых ледарийцев и этого числа уже вполне хватало, чтобы покинут базу "Глан-Кейдан" и отправится в космос. Теперь у Расаны была своя собственная большая семья — звено крыльев. Два других крыла они смогли построить на свои собственные деньги уже через двадцать один год и они достались двум её мужьям. Таковыми она считала их только потому, что имела от каждого по ребёнку, сыну и дочери. Всего у неё было семеро детей, четыре сына и три дочери, и каждый из них родился в космосе. Наверное именно поэтому они тоже стали космолётчиками, как и их родители.

И всё-таки ледарийцы старели быстрее, чем их крылья. Расана уже начала подумывать о том, к какой должности в планетарной базе эскадры-клана Роулар ей начать готовиться или же отвадиться на то, чтобы создать на никому ненужно планетоиде подальше от главных маршрутов Маураны свою собственную космическую базу, как они повстречались с православийцами. Теперь она уже не думала о переходе на более лёгкую и спокойную работу. За те два стандартных месяца и десять дней на борту огромного звездолёта, какие не часто встретишь в космосе, стоящего в трюме и вовсе звездолёта-гиганта, православийцы построили для её большой семьи такие огромные крылья, что все они были поражены и немного испуганы. Поражены их размерами и напуганы тем, что наружный корпус был таким тонким, всего каких-то двадцать пять миллиметров и даже то, что максимеровая броня была наложена на слой вспененного вольфрена, после которого шел ещё один слой максимера толщиной в пятнадцать миллиметров, в общем-то не выглядело хоть сколько-нибудь утешительно.

Поначалу им не верилось в то, что максимер имеет такую прочность, но им быстро доказали, что так оно и есть, причём наглядно. На поверхности Любы славийцы, так ледарийцы сокращали длинное самоназвание этого звёздного народа, что тем даже нравилось, всего за три недели развернули просто гигантский производственный комплекс, который привезли с собой на трёх звездолётах. Четвёртый был доверху загружен громадными блоками сверхпрочных, тяжелых тугоплавких металлов, очень редких и потому жутко дорогих, из которых уже можно было строить самые прочные звездолёты во всей Мауране, но славийцы насмешливо называли их металлосырьём. Такие блоки выгружались также из каждого звездолёта и штабеля, сложенные из них на поверхности Любушки, росли с каждым днём. Рядом с производственным комплексом, ядром будущей космоверфи, был построен испытательный полигон. Вот туда-то однажды их всех и привезли.

На всех звездолётах славийцев стояли электромагнитные пушки огромной мощности. Даже самые маленькие, которыми были оснащены их боевые космоботы, которые они называли корветами, потрясли ледарийцев своей мощностью. Они стреляли стальными болванками диаметром в тридцать сантиметров и массой двести пятьдесят килограммов и вылетали с такой скоростью, что всего одна могла запросто изувечить ледарийское крыло, а таких пушек на корвете было сорок восемь штук. Но не это было самое главное, а то, что на полигоне была установлена орудийная башня с линкора, шесть орудий которой стреляли снарядами диаметром в метр с четвертью, массой в тридцать тонн. Из этой пушки славийские артиллеристы выстрелили в стальную плиту размером пятнадцать на пятнадцать метров и толщиной в три, которую они приставили к утёсу из невероятно прочного любовианского габбро. Взрыв был оглушительными и в результате стальная плита частично испарилась, а частично разлетелась в пыль.

После этого славийцы приставили к утёсу панель точно такого же размера, но толщиной всего в двести пятьдесят миллиметров, изготовленную из двух слоёв максимера с прослойкой из пеновольфрена, и выстрелили в неё. Снова последовал оглушительный взрыв, но на этот раз сама панель куда-то улетела, а вот в утёсе образовалась здоровенная выбоина. Панель быстро нашли и ледарийцы были поражены тем, что она с честью выдержала удар снаряда и на ней лишь образовалось пятно из окислов, а ведь снаряд был заострённым. С этого момента Расане и всей её семье стало ясно, что ничего более прочного не существует во всей Мауране и они сразу же сказали славийцам, что из таких материалов космических кораблей не строит больше никто и что кроме термоядерного оружия им больше ничто не сможет повредить, кроме ракет с термоядерными боеголовками, но от них можно ведь увернуться ловким манёвром. Когда славийцы услышали это, то рассмеялись и повели их в один из корпусов, там Макс и сказал ей:

— Расана, мы хотим установить на каждое ваше крыло по пять пусковых установок с тяжелыми дальнобойными ракетами. Полюбуйся на эту красотку, — красоткой славиец назвал ракету длиной в двадцать метров и диаметром в четыре, — её термоядерная боеголовка имеет мощность пятьдесят мегатонн. Взрываясь в космосе, она образует огненный шар диаметром в десять километров. Двигатель на ракете подпространственный и она оснащена специальным баллистическим компьютером наведения, а потому уйти от неё можно только нырнув в подпространство. По планетам такими ракетами нельзя стрелять ни в коем случае. Хотя боеголовка сверхчистая и не создаёт радиоактивного загрязнения, она может полностью уничтожить огромный город. Да она и не взорвётся на поверхности планеты. Просто брякнется на землю, но и это причинит огромный вред. Я знаю, что вы никогда и ни с кем не воюете, но на ледарийцев в глубоком космосе то и дело кто-нибудь нападает. Поэтому пусть эти уроды знают, что новые ледарийские крылья оснащены нашими ракетами "Булава". Думаю, что после этого уже никто не захочет проверять ваши новые крылья на прочность, а миролюбивость вам никому не надо доказывать. Про неё, как я давно уже это знаю, и так все знают.

От такой неожиданности у Расаны тогда даже слёзы потекли из глаз и она, не выдержав, схватив Максима за руку, воскликнула:

— Макс, но ведь эти новые крылья, которые вы строите для нас, жутко дорогие. Вся наша эскадра не сможет выплатить вам их стоимость и за триста лет. Про эти ракеты я и вовсе молчу. Иметь такие у себя на борту это означает ничто иное, как летать по всей Мауране ничего не боясь, ведь мы хотя и не воюем ни с кем, всё же не хотим умирать, не причинив нашим убийцам хоть какой-то вред, но если оставшийся в живых член семьи даже успевает нацелить крыло на вражеский звездолёт, всё, что он может, это слегка повредить его обшивку или снести радары и не больше. Нет, мы не можем принять от вас ни эти огромные крылья, но ваши сверхмощные ракеты.

— Можете, Саночка, — сказал ей тогда Максим, — мы ведь дарим их вам от чистого сердца. Расана, ты примешь этот дар и запомни, то, что мы хотим получить от вас, с лихвой покроет все наши затраты на строительство новых крыльев для вас. Мы хотим заключить с вами широкомасштабный договор о дружбе и взаимопомощи, по которому все ледарийцы смогут жить на наших планетах. Ни о какой выгоде и каких-либо взаиморасчётах в нём не будет сказано ни слова, но я гарантирую, что вы сможете получит очень много выгод с других народов Маураны. Расана, поверь, мы делаем это всё от чистого сердца и не ищем прямой выгоды, но косвенной наши бизнесмены не упустят, а ещё мне очень грустно о того, что только пятая часть ледарийцев может позволить себе летать по всей Мауране. И самое последнее, что огорчает меня больше всего, Расана, ваша жизнь очень коротка из-за того, что вы летаете на таких непрочных крыльях с такой сумасшедшей скоростью, что мало кто из вас доживает до ста двадцати лет и потому вас так мало. Мы уже посчитали всё, имей вы точно такую же продолжительность жизни, как все остальные обитатели Маураны, то вас было бы гораздо больше, но карингфорс и экспандминд с этим быстро справятся и тогда вас будет не сорок два миллиарда, как сейчас, а намного больше и вы, наконец, станете жить не только на Ледарии и ваших космических базах, но и на других планетах.

Расана и её большая семья провели на Славии очень мало времени, но успели полюбить славийцев всем сердцем. Это был маленький по численности, но великий по духу и своим замыслам звёздный народ, первый из всех народов Маураны, который понял, кто такие ледарийцы на самом деле, оценил это и полюбил такими, какие они есть. Теперь у Расаны была постоянная связь с Новой Россией, на которой ещё дожидались своего часа больше половины славийцев, и она получала от них ежедневно огромное количество писем, но на них по большей части отвечал её робот-секретарь. Некоторые славийцы даже просили принять их в её семью, что и вовсе поражало ледарийцев, но Макс говорил, что такие письма ей пишут в основном самые юные славийцы и к их просьбам не следует относиться серьёзно, хотя и не исключал, что кто-то действительно влюбился в её парней и девушек, а среди славийцев были такие, которые действительно жили практически точно такими же семьями.

Странно, но народу Православии почему-то очень понравилось то, что ледарийцы сократили название их новой родины до Славии и стали называть своих новых друзей славийцами. Даже Максим и тот иногда говорил, что такое название ему нравится больше, но ни на чём не настаивал. Наконец все самые главные детали для новых крыльев были изготовлены, а корпуса почти полностью собраны. Славийские инженеры конструкторы сразу же предложили внести в их конструкцию некоторые изменения. Прежние крылья имели закруглённые обводы и от этого сразу же было решено уйти по той причине, что славийская система оптической маскировки была, как это ни странно, лучше и надёжнее. Поэтому новые корабли-бумеранги обрели чёткие грани и их плоскости по сути превратились в огромный гиперсканер, с конструкцией которого славийские инженеры разобрались в считанные дни и даже, как они сами сказали, довели его до ума.

Теперь каждое крыло имело переменное сечение по высоте и если смотреть спереди или сзади, представляло из себя линзу, толщина которой в середине была сто двадцать метров, а по краям шестьдесят. Турбины, как и прежде, находились на концах крыльев, где их было теперь по двенадцать штук. Посередине находился огромный жилой отсек со складами и корабельными мастерскими, который имел в длину сто восемьдесят метров, а по бокам располагались два трюма и теперь крылья сужались к концам, где они имели в ширину сто двадцать метров. От старых двигателей они всё же отказались. Что на линкоре "Чкалов", что на крейсере дальней разведки "Крузенштерн" имелось такое оборудование, на котором можно было изготовить вообще всё, что угодно, но самое главное заключалось в том, что славийские металлурги умели изготавливать наносплавы с любыми заданными свойствами и это решило всё.

Как только звёздный командор Расана Вирам-Даугар убедилась, что новые подпространственные двигатели будут лучше и процентов на пятнадцать быстроходнее прежних, она приказала отдать славийцам все старые для дальнейшего изучения. Вскоре настал день старта и крейсер "Адмирал Крузенштерн" плавно вылетел из трюма линкора "Валерий Чкалов". Тот немедленно полетел на Любовь, а все, кто летел на Ледарию, приникли к экранам, чтобы посмотреть на то, во что начала превращаться Славия. Когда ледарийцы прилетели сюда всего каких-то семьдесят дней назад, планета была совершенно девственной, а теперь на ней строилось множество городов на всех континентах и большинстве крупных островов. Славийцы работали по двенадцать часов в сутки без выходных и праздников, но не смотря на это разгрузили звездолёты только на два трети, но из них выбрались наружу все люди и были выведены все животные, которых они привезли с собой. Вот это было самым удивительным.

В подпространство входила Расана. Она была самым опытным пилотом и знала свою работу лучше кого-либо. Все славийские пилоты внимательно наблюдали за каждым её действием и движением рук. Для них это была отличная школа. Полёт проходил гладко и очень приятно. Через каждые сто двадцать световых лет выстреливались из ангаров спутники-ретрансляторы и потому связь со Славией не прерывалась больше, чем на пару часов. За время пути они сделали пять остановок возле самых главных ледарийских баз, о существовании которых в Мауране не знал никто кроме славийцев. Возле каждой звёздный командор выходила в эфир и рассказывала о том, что Ледария обрела настоящих космических братьев. Из трюма всякий раз выставлялось наружу по три огромных контейнера. Один был битком набит свежим мясом, фруктами и овощами, второй ключевой водой, набранной на Славии, и карингфорсом с экспандминдом, а третий устройствами пси-связи, которые можно было легко подключить к трёхмерным телевизорам.

После каждой такой остановки все члены большой семьи Вирам-Даугар из эскадры Роулар подробно знакомили друзей со славийцами, рассказывали, как нужно применять сначала экспандминд, а потом карингфорс, но что самое главное, извещали всех, что уже скоро будет установлена постоянная связь не только со Славией и Землёй, но и с материнской планетой. Пси-связь оказалась самым главным чудом, поразившим ледарийцев больше всего. Относительно того, что через какое-то время они смогут строить на спутнике Славии для себя крылья из сверхпрочного максимера, лёгкие, вёрткие, невероятно прочные и ещё более быстрые, ледарийцы скромно помалкивали, но разговаривая с членами семьи Вирам-Даугар, затаив дыхание, всё же спрашивали, так ли это. Расана и все остальные её друзья горячо уверяли, что так оно всё и будет, но для этого нужно потерпеть хотя бы год, после чего лететь на Славию, набив в крылья как можно больше народа, и, пустив в переплавку старые корабли, строить новые самим.

Хотя маршрут был проложен широкими зигзагами, так как Максим приказал посетить все самые главные космические базы, а их было семнадцать в этом направлении, время промелькнуло очень быстро и Расане даже стало жалко, что она не смогла насладиться всеми его прелестями в виде спортивных состязаний, плавания в бассейне и катания с высоченной горы на лыжах и санках. Ледарийка даже позавидовала славийцам, строившим такие огромные корабли, но когда ей вручили большой, тяжелый ключ из родия и она поднялась на борт своего нового "Киолара", в жилой отсек которого никого из них не пускали, то не выдержала, повисла на шее у Никки и разрыдалась. Их друзья сделали им просто сказочный подарок. Интерьеры жилого отсека были настолько просторными и красивыми, что ледарийцы, привыкшие ютиться в тесноте, растерялись. Имелся на борту каждого крыла и огромный спортивный зал с бассейном, а на так называемом домашнем этаже небольшой парк с искусственными деревьями и цветами, которые почему-то не нравились славийцам, но ледарийцы были от них в полном восторге, тем более, что они пахли, как настоящие.

Однако, Расане всё же куда больше нравилось её денежное деревце, славийский символ удачи во всех делах. Они изготовила для него специальный экранирующий купол, но не смотря на это каждый день по полчаса, а иногда и по часу залечивала на Эльвии, так ледарийка назвала цветок, царапинки, которые всё равно появлялись на его лаковых листочках. Пусть и не очень сильным, но она всё же стала целителем-псиоником. Во всяком случае себя, Эльвию и ещё нескольких человек, естественно мужчин, она исцеляла очень быстро. Ледарийке очень понравились все те перемены, которые произошли с ними, но она всё же не понимала, почему так щедры по отношению к ним славийцы? Ведь не могла их щедрость происходить на пустом месте. Наверное что-то очень важное и всё же было нужно от ледарийцев, но что он могли дать им такого, чего они не имели? На этот вопрос у неё не было ответа, но она очень хотела его получить.

Когда "Крузенштерн" вышел из подпространства в планетной системе Эльвии, все ледарийцы уже находились на борту своих новеньких крыльев и как только огромный люк распахнулся, вылетели из него. Звёздный командор Расана Вирам-Даугар незамедлительно доложила о возвращении своего звена и известила Верховного звёздного командора, что вместе с ней прилетели друзья, чего могла и не делать, так как оптическая маскировка не была включена, а огромный звездолёт сиял от множества огней. Никита Новиков не уставал удивляться поразительным способностям полностью модернизированных сканирующих радаров "Ванечки". Его новые гиперсканеры высоких энергий, которые в зависимость от размеров активной матрицы мгновенно "читали" космос на расстоянии до пятидесяти световых лет на "Чкалове" моментально "выдали" главному компьютеру наблюдения огромное количество данных, на базе которых тот построил картинку.

Гиперсканеры "Крузенштерна" запросто брали семнадцать световых лет и потому компьютер изобразил всю сферу событий, но Никита сразу же задал ему максимальное увеличение и та сжалась до размеров планетной системы Эльвии. Она, надо сказать, не отличалась доброжелательностью по отношению к Ледарийцам, так как удельная плотность большинства планет составляла не свыше семидесяти двух процентов земной. У гиперсканера имелись кое-какие недостатки, он не воспринимал цвета, но зато прекрасно видел всё, что было горячим или имело массу, так как его матрица даже в пассивном состоянии, когда она не излучала кванты гравитации, прекрасно фиксировала все незаэкранированные объекты массой свыше ста тонн. В активном режиме она "видела", а точнее ощущала объекты массой всего в сто граммов нарасстоянии в миллион километров за счёт возникновения силы взаимодействия. Поэтому вся планетная система лежала перед космос-адмиралом Новиковым и его офицерами, как на ладони.

Когда ледарийские крылья совершили посадку на палубе "Чкалова", возле них уже через час собралось свыше пяти тысяч инженеров-конструкторов и каждый из них обладал способностью к телепатической локации, а потому мог "просветить" насквозь своим мысленным взором даже линкор. Картина, представшая перед ними, показала, насколько удручающей является положение православийцем перед обитателями Маураны, о которой в тот момент никто из них ещё не знал. Единственное, в чём они преуспели, это материаловедение, нанометаллургия и суперкомпозиты на основе сополимеров, из которых они научились вытягивать в вакууме нанотрубки, заполненные фуллеренами, длиной до километра. Именно поэтому предельные размеры корабельного модуля имели максимальный размер километр на километр. Именно такой максимальный размер могла иметь жаростойкая рубашка броневого модуля, которую изготавливали в глубоком вакууме, в состоянии невесомости. Для того, чтобы создать в камере глубокий вакуум, её вывозили в подпространство.

Вот тут они могли дать сто очков вору даже самым технически продвинутым мира, а не то что ледарийцам всего лишь по одной причине — у одних учёных, которые были индиго, имелись в головах отличные мозги, а у других, которые занимались нанотехнологиями ещё в начале века, совершенно фантастическая смелость. Сейчас одно соединилось с другим, но ещё задолго до этого в учёной среде учёных-псиоников сложилась целая школа, развившая материаловедение но небесных высот. Зато во всём остальном положение было просто плачевным, но им на помощь пришли ледарийцы, а головы у этих ребят были просто золотыми. Хотя они были нищими космическими бродягами, знания ценили очень высоко и умели их добывать пусть и далеко не самым честным путём, но зато с весьма похвальным упорством и колоссальной продуктивностью даже в пределах своего звена.

Да, но с другой стороны все знания и новые научные открытия они черпали из планетарных компьютерных сетей, а всё, что выложено в Интернет, считай уже не твоё даже в том случае, если ты требуешь деньги за информацию научного характера, будь готов к тому, что кто-нибудь её украдёт. На каждом ледарийском крыле стоял сверхмощный компьютер, имелась прекрасная аппаратура связи, а хакерами ледарийцы были отменными. Что тут можно сказать? Только одно, не выкладывай в компьютерные сети ту информацию, которую считаешь секретной, не вводи хакера в грех. Хотя такое пристрастие ледарийцев к добыванию знаний нечестным путём можно было считать достойной осуждения, они всё же никогда не торговали краденой информацией и большую её часть не могли применить из-за технической отсталости своей промышленности, которая вся была сориентирована на космическое кораблестроение.

Зато ледарийцы буквально очаровали славийцев своей романтической натурой. Иметь в друзьях сорок два миллиарда романтиков было куда лучше, чем знаться с такими циниками и прагматиками, какими были их сородичи на Земле. Поэтому Никита Новиков получил от Максима очень чёткую установку, любой ценой добиться от Верховного звёздного командора Леонира Дегор-Волтана подписания договора о дружбе и сотрудничестве, после чего обязательно привезти его на Славию. С лёгкой руки ледарийцев уже даже те люди, которые ещё находились на Земле, именно так называли свою новую родину и почему-то были горды, что так её назвали самые отважные космолётчики Маураны. Зато ледарийцам очень понравилось то, как славийцы назвали звёзды ещё никем не исследованной тройственной звёздной системы и всю полосу молодых гигантов. Они ведь были все романтиками и им сразу же полюбились русские былины и остальной эпос.

Космос вокруг Ледарии показался Никите непривычно пустынным, но это объяснялось очень просто. Максим ведь не зря попросил его проложить курс широкими зигзагами, а Расане намекнул, что было бы неплохо, чтобы кто-то из ледарийцев сразу же отправился с космических баз домой и предупредил Верховного звёздного командора о грядущем визите посла Славии. Похоже, что тот, в свою очередь, отправил гонцов во все концы, ведь "Иван Фёдорович" вёз в своём трюме пятьдесят миллиардов доз карингфорса и экспандминда, а действенность этих препаратов уже не вызывала ни у кого сомнения. Никита, ведомый тройкой зеленовато-серебристых крыльев, вошел в атмосферу Ледарии и вскоре полетел над красивой, ухоженной и зелёной планетой, на которой стояло не так уж много городов, но все они были очень древними и удивительно красивыми. Ледарийцы любили свою планету и гордились историей своего древнего народа. Поэтому они больше всего на свете берегли свои древние, относительно небольшие города, один из которых носил название Роулар.

Вскоре звездолёт долетел до столицы Ледарии, города Илардина, которому было уже восемь с половиной тысяч лет. Никита спустился на высоту в четыреста метров и остановил корабль в трёх километрах от городской черты. Дальше они полетели на флайерах. На борту каждого крыла имелось не только десять флайеров, но и два небольших космобота новейшей постройки, но изготовленных из максимера по образу и подобию старых, добрых пионеров. Через час, полетав над городом, славийская делегация, состоящая из троих космолётчиков и троих главных маршалов славийского бизнеса уже сидела за столом переговоров. Расана со своими двумя капитанами и старшим помощником также сидела за столом. На этот раз она была одета в тунику, а все остальные ледарийцы в красивые тоги неярких цветов. Переговоры сразу же заладились. Леонир Дегор-Волтан, который давно уже имел на руках тест договора, первым делом спросил:

— Друзья мои, что должна сделать Ледария, чтобы удостоиться чести иметь таких братьев, как вы?

Космос-адмирал Новиков всё же не удержался и заглянул в мысли этого уже старого, сто двадцать три года, но резко помолодевшего ледарийца и понял, что дела у Ледарии обстоят довольно плохо. Налтиар не так давно заявил правительству гневную ноту протеста и даже пригрозил блокадой и термоядерной бомбардировкой космической базы, которую налтиарцы каким-то образом обнаружили неподалёку от своих космических владений. До Налтиара было всего каких-то шесть суток лёта, он находился менее, чем в пятистах световых лет, но космос-адмирал всё же решил начать переговоры не с предложения продемонстрировать этому миру мощь славийских боевых звездолётов, а "Крузенштерн" был лишь вдвое меньше самых больших линкоров во всей Мауране, но по своей ядерной мощи превышал едва ли не любой космофлот чуть ли не вдвое. Он решил не торопить событий, а потому вежливо кивнул и ответил:

— Командор, на этот вопрос тебе даст самый исчерпывающий ответ наш главный эксперт по вопросам бизнеса Михаил Матанин.

Михаил, как сразу же выяснилось, тоже прочитал мысли Верховного командора, проникся его озабоченностью и потому сказал:

— Ваше превосходительство, забудьте о ноте протеста налтиарцев. Теперь, когда в порядке акта возмездия на термоядерную бомбардировку Ледарии вы можете уничтожить не только их боевые корабли, но всю планету целиком, они перестанут разговаривать с вами повелительным тоном и вот почему. Уже сегодня вечером я отправлюсь на Налтиару, как бизнесмен и предложу им купить кое-какие сверхчистые тяжелые металлы по самым высоким ценам, а также наши новейшие тяжелые ракеты, но заломлю за них такую цену, что они никогда не смогут их купить. Попутно я объясню налтиарцам, что Ледария союзник Славии, а все ледарийские звёздные командоры и их капитаны наши партнёры по бизнесу и даже просто косо смотреть на них, это уже означает примерно то же самое, что объявить войну нам. Вместе со мной отправятся парни полковника Борисова и быстро объяснят им, что славийские космодесантники-псионики в состоянии выполнить любую задачу, в том числе арестовать президента Налтиары, весь её Генштаб и отдать под суд военного трибунала на Славии за приготовления к войне и планирование массовых убийств. Вы только не волнуйтесь, ваше превосходительство, давить на них слишком сильно я не стану, но предложу им такие металлы и сплавы, которых они не смогут купить больше нигде. И пусть это вас не беспокоит, семейство максимеров весьма велико, а наши учёные уже вышли на такие, которые будут вдвое прочнее того, из которого изготовлены новые крылья Расаны и её парней. А теперь я хочу перейти к делу, ваше превосходительство. Наше предложение очень простое, мы хотим вести свой бизнес по всей Мауране вместе с вами. Мы уже завершаем работы по созданию геологического гиперсканера, с помощью которого экипажи крыльев смогут разыскивать в поясах астероидов не только редкие металлы, но и самые ценные минералы. Их добычей будут заниматься наши космошахтёры, а космические металлурги превратят металлосырьё в сверхчистые металлы. После этого мы, бизнесмены, будем продавать их всем желающим вместе с вашими звёздными командорами, но не на биржах, а доставляя тем, кому они нужны больше всего — космическим кораблестроителям, причём по таким ценам, которые будут выгодны в первую очередь нам, а уже только потом им, но они всё равно не останутся внакладе. Как мы это уже поняли, в Мауране из чего только не лепят космические корабли, но всё же так и не смогли построить ни одного, который был хотя бы отчасти похож на наш крейсер, на котором мы сюда прилетели, а жить ведь космолётчики хотят ничуть не меньше кого-либо ещё. Как вы видите, ваше превосходительство, сама судьба свела нас вместе, но если честно, то мы рано или поздно всё равно встретились бы с каким-нибудь звёздным командором и пришли бы в итоге к этому же соглашению. Хотя я и бизнесмен, ваше превосходительство, стал им давно и всего каких-то пять лет назад считал себя чёрствым сухарём, теперь стал даже большим романтиком, чем в юности и хочу творить добрые дела, а не набивать сундуки деньгами, но поверьте, прибыль Ледарии от нашего совместного бизнеса будет очень велика лишь по той причине, что у нас имеется в запасе такой козырь, которого нет ни у кого, громадный планетоид целиком состоящий из самых редких металлов, на котором мы сможем добывать их ещё две, три тысячи лет. А теперь позвольте сделать подарок всему народу Ледарии, вручить вам дерево братства. Оно целиком состоит из сплава платины, иридия и осмия. Но для того, чтобы вы могли принять этот дар, вам придётся выйти во двор дворца.

Дворец, в котором Верховный звёздный командор принимал делегацию Славии, был невелик, меньше Зимнего дворца, перевезённого из Санкт-Петербурга чуть ли не вместе с Невой на Славию, но очень древний и красивый. Они вышли в атриум и через пару минут грузовой флайер доставил в него на буксире платформу-антиграв, на которой возвышалось сверкающее в лучах Эльвии дерево, целиком выросшее само из мельчайших частиц драгоценных металлов, которые в виде сплава имели серебристо-радужный цвет. Высотой это деревце было двадцать семь метров, имело толстый ствол причудливой витой формы со сквозными отверстиями, толстые кругляшки листья и по странной прихоти огромного радонового гейзера, было очень похоже на денежное деревце. Расана поторопилась сказать:

— Командор Дегор, это не только символ братства двух народов, это ещё и денежное деревце, славийский символ удачи в делах. На борту линкора "Валерий Чкалов" маша, жена президента Славии и моего друга, подарила мне такое же, только живое и теперь мои дела идут день ото дня всё лучше и лучше. Вот увидите, командор, мы привезем с Налтиары не только подписанный контракт, но и аванс огромного размера. Славии сейчас деньги нужны больше, чем нам, но на её спутнике, который называется Любовь, уже всё готово к тому, чтобы мы могли начать строить новые крылья.

Верховный командор не мог оторвать от драгоценного деревца взгляда. Он был опытным космолётчиком и не раз перевозил драгоценные грузы, стоившие сотни миллионов и даже миллиарды кредитов, но это деревце явно тянуло не менее, чем на десять, а то и все пятнадцать миллиардов и его преподнесли Ледарии ещё до подписания договора. Он широко улыбнулся и весело сказал:

— Адмирал, текст договора, присланного мне с базы Квилан я уже выучил наизусть и он мне понравился. Вы действительно предлагаете нам стать вашими братьями. Поэтому давайте немедленно отправимся на Налтиару, для меня это очень важно, а оттуда кратчайшим путём на Славию. Туда уже очень скоро, буквально в ближайшие дни прибудет три с половиной тысячи крыльев с нашими лучшими учёными. Ещё четыре тысячи крыльев вылетели к месту остановки вашего второго флота со всеми необходимыми материалами и инструментами, чтобы модернизировать подпространственные двигатели в самые сжатые сроки. Командор Вирам, ты останешься со своими капитанами беречь покой Ледарии. Если наши соседи узнают об этом подарке, то непременно захотят воспользоваться тем, что Илардин не имеет ровным счётом никакой защиты. Пока в нём не было ничего, кроме древних зданий, он не представлял для них интереса.

Никита озорно сверкнул белозубой улыбкой и успокоил его:

— Так было когда-то, Леонир. Мы всё же задержимся в Илардине на трое суток и полетим на Налтиару тотчас, как только твой город будет накрыт таким силовым куполом, которому не будет страшна никакая термоядерная бомбардировка из космоса. Насколько я это знаю, термоядерных устройств мощнее пяти мегатонн нигде во всей Мауране не производят, а такие ей не страшны даже в том случае, если их угодит в защитный купол, а он будет в три раза больше твоего города, штук пять или шесть. Внутри никто даже вспышки не увидит. Представь себе, мы это уже проверяли раз двадцать, но только на отдалённых и совершенно необитаемых планетах.

Верховный командор быстро спросил:

— А вы можете делать купола большего размера?

— Можем, Леонир, — уверенно ответил Никита, — ещё каких-то пять лет назад максимальный размер купола без дополнительных летающих генераторов поддержки защитного поля был всего пятьдесят километров, то сейчас мы можем устанавливать купола диаметров в сто, двести и даже триста километров диаметром.

— Триста километров! — удивлённо воскликнул Верховный командор Дегор-Волтан — Это огромная территория. Во всей Мауране нет ни одного города такого размера. Никита, максимальный размер теодарского защитного купола не превышает двенадцати километров, а стоит он, между прочим, как раз именно двенадцать миллиардов кредитов. По миллиарду за каждый километр. Так не лучше ли вам продавать такие купола каждому желающему, а их будет очень много.

Космос-адмирал Новиков отрицательно замотал головой:

— Нет, Леонир, ни в коем случае. Все города Ледарии, а также ваши заповедники и сельскохозяйственные районы, мы обязательно накроем силовыми куполами, космические базы тоже. Вы же, как дети из интеллигентной семьи, дать сдачи не можете. Поэтому нам будет куда спокойнее защитить Ледарию и ваши секретные космические базы защитными куполами, чтобы ни у кого и мысли не возникло напасть на вас, пока нас нету рядом. Базы к тому же можно ещё и сделать невидимыми. Зато если такие купола начнут устанавливать всякие беспокойные ребята, то непременно жди войны. Это неоспоримая истина. Когда кто-то не имеющий совести находится либо в кабине самолёта, который не могут достать средства ПВО вероятного противника, или вообще в командном бункере на другом конце планеты, то этих господ так и подмывает пострелять издалека. Сверхпрочные космические корабли, Леонир, это совсем другое дело. Война в космосе на досветовых скоростях это занятие для сильных и мужественных людей и в ней есть множество секретов, вам она не по плечу, но не потому, что вы трусы. Просто вы очень мирный народ, который, глядя на ваши древние города, вообще никогда не воевал. Нам же пришлось повоевать, Лео, и я если что и ненавижу больше всего, так это войну, но в то же время воевал и не раз, а будет надо, то снова пойду в бой, но только защищая Славию или Ледарию. Поэтому мы не станем торговать средствами идеальной защиты, хотя как раз взорвать планету дело не такое уж и хитрое, но мы никогда до этого не опустимся. Вы же, насколько я это знаю, тем более. Поэтому, Лео, это наша судьба, быть отныне братьями. Вы мудры, а мы сильны и отважны, и к тому же тоже не дураки. Так что из двух наших народов получится отличный тандем. А теперь покажи нам свой город.

За всю историю Ледарии в этом мире действительно не было даже малых войн, не говоря уже о крупных. Не было на ней никогда и рабства. Управляемая мудрыми князьями, ледарийская цивилизация, богатая на талантливых учёных-исследователей и подлинных творцов, быстро развилась и достигла очень высокого жизненного уровня, но после того, как ледарийцы стали звёздным народом, то, столкнувшись с куда более агрессивными народами стала постепенно терять свой былой блеск и увядать. Простодушные, бесхитростные и через чур искренние, ледарийцы в результате куда больше отдавали, чем приобретали и в конце концов были вынуждены начать строить сверхскоростные курьерские крылья и стали, по выражению Михаила Матанина, бомбилами-интеллегентами, которых чуть ли не каждый стремился обвести вокруг пальца, но теперь этому настал конец.

Вынужденное занятие извозом породило привычку, привычка переросла в страсть души, но не смотря на это ледарийцы всё равно остались, как и прежде — учёными-исследователями. Теперь в их жизни появилась новая перспектива, обретя друзей с пудовыми кулаками, несгибаемой волей и умением сражаться из последних сил, которые к тому же имели ещё и умные головы на плечах, космические бродяги могли обрести ещё и возможность снова стать, как и в прежние времена, учёными-исследователями и вместе с тем творцами. Во всяком случае Расане не терпелось как можно скорее осмотреть те три этажа её нового крыла, на которых располагались самые различные научные лаборатории с множеством совершенно незнакомых ей приборов.

Через три дня столица и прилегающие к ней заповедники действительно были накрыты силовым куполом диаметром в полтораста километров, славийцы работали непрерывно чуть ли не по всему периметру сразу, и потому звёздный командор Вирам-Даугар решила отправиться вместе с Михаилом Матаниным и десятью его коллегами в те миры, которые находились в зоне действия больших и малых спутников ретрансляторов. Звёздные капитаны "Семпоара" и "Рионарта", на борт которых также поднялось по дюжине бизнесменов, временно стали звёздными командорами, так как наотрез отказались разбивать большую и дружную семью. В полёт они отправлялись всего на год и должны были встретиться снова на Земле. Славийские бизнесмены рвались в бой и смеясь говорили, что они завоюют Маурану.

Глава тринадцатая Несостоявшаяся афера партии Когашим с Кассама

— Да что они, заблудились что ли! — в сердцах воскликнул Максим, с грохотом отдуплился и объявил: — Дупель пусто! Рыба!

— Селёдка, — проворчал Николай, выкладывая на стол костяшки домино, — а может быть они того, заболели?

Никита, быстро посчитав очки, рассмеялся:

— Вы как те два киллера из древнего анекдота, мужики. Не волнуйтесь, минут через двадцать они обязательно выползут из подпространства, как ужи из болота. Они же самые хитрые и потому специально гасят скорость. Думают, что у нас нет гиперсканеров.

Максим встал из-за стола и направился к пульту связи:

— Тогда конец игре, парни. Быстро придали себе благостный вид, чтобы порадовать кассамских дипломатов своими глупыми рожами. Они же летят сюда лохов разводить.

— Не скажи, Макс, — возразил Николай, — кассамцы не поленились смотаться на Ардию, правительский лайнер туда погнали с пятью крейсерами эскорта для пущей важности, и вернулись ещё с четырьмя такими же летающими дворцами, а к нам летят с целой эскадрой тяжелых крейсеров. Всего двадцать восемь вымпелов. Такое ощущение, что они с нами воевать собрались. К тому же ещё тридцать тяжелых крейсеров сопровождают второй отряд. Хотелось бы знать, чего они добиваются и что хотят этим доказать? Но настроены они серьёзно.

Усаживаясь в монументальное кресло поудобнее, Максим пожал плечами и со вздохом сказал:

— Сие, Коленька, великая загадка есть и нашему крестьянскому уму она непостижима. В общем за лохов они нас держат. Кстати, посетив Ледарию и увидев силовой купол, некоторые господа из Высшей палаты представителей, а это ещё та шайка-лейка, наверняка призадумались и теперь не знают, что с нами делать.

— Угу, — проворчал Игорь, — ты прибавь к этому ещё тот шухер, который Михаил устроил на Налтиаре, предложив их президенту разжиться по дешевке "Булавами". Нет, вот чего я точно никогда не пойму, как это он всего за пять часов сумел добиться аудиенции для себя и Лео, причём так всё провернул, что этот Ниор-квал-Рамон нашего ледарийского друга чуть ли не облизывал и пообещал расстрелять любую половину своего министерства межпланетных контактов на его усмотрение. Нет, Макс, тебе этому никогда не научиться. Вот это высший пилотаж, а всё, на что способны мы, это так, игра в бирюльки и ведь Налтиара это тебе не какая-то там Мурлындия, а суверенная планета, имеющая семнадцать колоний в своём секторе. К тому же Михаил сумел не только убедить налтиарцев, что Ниор-квал-Рамону нужно срочно встретиться с ним, но ещё и подписал с ним контракт на поставку молибдена, вольфрама и тантала на пятьдесят миллиардов кредитов и слупил с них половину в качестве аванса.

Коммерческие успехи Михаила Матанина уже успели стать на Славии притчей во языцах, но вовсе не он один заявил о себе, как о крупнейшем поставщике тяжелых, сверхчистых металлов, образцами которых были забиты трюмы трёх новых ледарийских крыльев. Предлагал он на продажу и тяжелые славийские ракеты "Булава", но по двести пятьдесят миллиардов кредитов их никто не хотел покупать, а вот за полтора, максимум два миллиарда купили бы с десяток. В ответ на славийский торговец, летавший сверхскоростном крыле построенном из сплава запредельной прочности, который не брали не то что плазменные струи бластеров, но и лазеры, только разводил руками и говорил, что это оружие возмездия за гибель своего мира и дешевле оно никак не может стоить. То же самое говорили и ледарийцы, на больших крыльях которых стояло по пять таких ракет.

Михаил Матанин, прилетев на Налтиару, не стал забивать себе голову дипломатическими реверансами, а сразу же связался с первым попавшимся на его глаза тяжелым крейсеров налтиарского космофлота и доложил его командиру, что он жутко торопится, но тем не менее желает предложить этому миру уникальное оружие возмездия, но об этом желает говорить только с президентом. Генштаб быстро договорился о переговорах, а всё остальное было уже делом сугубо коммерческой техники. Всего за четыре месяца было подписано уже одиннадцать контрактов на сумму в четыреста восемьдесят миллиардов кредитов Маураны и половина была выплачена авансом. Тяжелые металлы покупали потому, что цена была демпинговой, сами металлы, отлитые в вакууме в виде банковских слитков были сверхчистыми, а потому космические верфи брали их в больших количествах, но явно только для того, чтобы варить легированные стали. Славийские бизнесмены предлагали только молибден, вольфрам и тантал, но без рения. Пока что было продано всего десять процентов уже готовых к продаже металлов, так что теперь деньги у Славии водились.

Ровно тридцать процентов от суммы всех контрактов Славия отдавала Ледарии и это были для неё огромные деньги, каких она никогда не видела. Ведущие славийские бизнесмены, временно превратившиеся в коммерсантов самого низкого пошиба — коммивояжеров, не только продавали редкие и потому очень дорогие металлы, но и производили закупки, поражая всех, с кем вступали в контакты, ещё и тем, что судя по всему могли мгновенно связываться со своей планетой, лежащей за Сверкающим Барьером, который вслед за ними стали называть Богатырской Засекой, а стало быть за пределами Маураны, куда не отваживались заглядывать даже ледарийцы. Там уже пропало несколько космических кораблей и что с ними стало никто не знал.

Если эти люди сумеют там закрепится, то тем самым они раздвинут границы Маураны и скорее всего приведут в Звёздный Союз новые звёздные народы. Планетарная цивилизация с населением в девятьсот двадцать миллионов человек это тебе не колония, в которой живёт двести, триста миллионов. Это уже довольно грозная сила, тем более, что на вооружении военного космофлота Славии имелись невероятно огромные линкоры, тяжелые крейсера, а их обычные крейсеры лишь немного уступали размерами самым большим тяжелым крейсерам ведущих миров, таких, как Ардия, Кассам, Налтиара. К тому же славийцы сумели найти общий язык с ледарийцами, этими вечными ворчливыми критиками, которые никого к себе даже близко не подпускали и уже одним только этим, не говоря про их тайные базы, вызывали всеобщее подозрение. Вести же дела со славийцами было с одной стороны легко, они охотно шли на разумные уступки, а с другой стороны тяжело, их было невозможно обмануть. Они, словно наперёд знали все самые хитрые и ловкие уловки и моментально становились не только неуступчивыми, но ещё и язвительными.

Славийские бизнесмены никогда не спускались с борта ледарийских кораблей. Пользуясь тем, что даже новые ледарийские крылья были невелики и потому могли летать над городами, они обычно зависали над крышей офиса интересующей их компании и приглашали её хозяев к себе. Так в Мауране узнали о том, что где-то есть металлическая планета, на которой растут удивительные деревья, сплошь состоящие из тяжелых и драгоценных металлов, таких, как платина и родий, а иногда даже золото, но крайне редко. Те драгоценные деревца неописуемой красоты, которые они видели в роскошной кают-компании крыла, принадлежали малой семье и стоили баснословных денег, но во дворе Верховного звёздного командора Ледарии теперь прямо посередине стояло и вовсе настоящее чудо. Славийцы хотя и со скрипом, соглашались продать деревце из синеватого сплава родия и платины с осмием, или вовсе сплава осмия и иридия чудного серебристо-голубого цвета, но по очень высокой цене и даже показывали образцы совершенно фантастической красоты.

В тех районах Маураны, где они уже побывали, стали гулять слухи о пришествии нового звёздного народа, умеющего строить огромные корабли, вооруженные ракетами с боеголовками чудовищной мощности, от которых невозможно увернуться, и к тому же имеющего сказочные богатства в виде невероятной красоты цветов и целых деревьев из драгоценных металлов. Самым огромным достоянием Славии, по словам славийских торговцев, было огромное дерево, называющееся Дуб Перуна, стоящее посреди целого сада диаметром в два километра, целиком состоящего из драгоценных деревьев самой невероятной формы. Уже очень скоро оно будет доставлено на их планету и установлено во Дворце Наций. Стереофотографии этого сада и раскидистого дерева из сплава платины и родия, высотой в девяносто семь метров, а также такой же драгоценной арки высотой в семьдесят два метра, поместили во многих электронных газетах на первой странице, что вызвало небывалый ажиотаж.

У каждого звёздного народа имелись целые отряды космических старателей, который забирались в самые отдалённые районы Маураны и довольно часто привозили оттуда невероятной красоты и размера драгоценные камни и самородки, но славийцы, судя по всему, обставили их всех. Однако, больше всего тех галактов, которые уже располагали достоверной информацией о планете Славия, и особенно налтиарцев поразила их щедрость по отношению к Ледарии. Весть о том, что славийцы умеют накрывать огромными защитными куполами целые города вместе с прилегающими к ним районами, также всех переполошила, но известие о том, что они наотрез отказались продать такой купол Налтиаре за любые деньги, тут же отрезвила очень многие горячие головы. До Кассама и Ардии эта весть ещё не дошла. Наверное именно поэтому кассамская эскадра тяжелых крейсеров вышла из подпространства хотя и тайно, но всё же чуть ли не по-хозяйски и сразу же направилась к Славии.

По всей плоскости эклиптики этой огромной планетной системы, а также частично гораздо выше неё летели по своим орбитам тысячи спутников-ретрансляторов, работавших в широком диапазоне радиочастот как раз для того, чтобы иметь возможность немедленно вступить в переговоры с кем угодно. Вокруг Славии уже летали на орбите за пределами планетарной плоскости эклиптики тридцать шесть огромных, больше чем земные, боевых спутников-невидимок и все их огромные радары уже были переделаны в гиперсканеры. Оба линкора, все тяжелые и средние крейсеры построились в такой боевой порядок, чтобы немедленно броситься в атаку. Корветы также были выведены из ангаров и были готовы к бою. Первым на связь с кассамской эскадрой тяжелых крейсеров вышел дежурный наблюдатель боевого спутника "Громовержец-1", который сходу заявил задорным, молодым и звонким голосом на сенто:

— Боевой спутник "Громовержец раз" вызывает на связь флагман эскадры тяжелых крейсеров. Господа, вы без разрешения вошли во внутреннее космическое пространство планеты Славия. Немедленно снимите оптическую маскировку, включите сигнальные огни и прекратите дальнейшее движение, чтобы не заставлять меня принимать ответные меры. Всё, что вы делаете, очень похоже на вооруженное вторжение. Даю вам две минуты на размышление. На борту боевого спутника "Громовержец раз" всегда готовы к старту тридцать две тяжелые ракеты с термоядерными боеголовками малой мощности, но это в двадцать пять раз больше, чем мощность боеголовок ваших ракет. Всего же Славию прикрывает тридцать шесть спутников. Проявите благоразумие, господа, и ведите себя согласно нормам законодательства Звёздного Союза. Не заставляйте нас нервничать. С вами на связи находится космос-лейтенант Глебов.

Судя по насмешливому голосу, космос-лейтенант вовсе не нервничал, зато все те господа, которые находились в пилотских рубках правительственных лайнеров и тяжелых крейсеров были неприятно поражены. Кроме семи из шестнадцати гигантских звездолётов, зависших над поверхностью Славии, они не видели больше ни оного космического корабля, не говоря уже про спутники. Космос-адмирал Шайрад бад-Уринфель быстро сориентировался и вышел в эфир:

— Космос-лейтенант Глебов, мы снимаем оптическую маскировку и включаем сигнальные огни. Будьте добры сделать то же самое, чтобы мы не столкнулись с вашими боевыми спутниками. — после чего немедленно отдал приказ по эскадре — Всем крейсерам и лайнерам приказываю снять маскировку и включить опознавательные огни. На связи с планетой Славией космос-адмирал бад-Уринфель.

Космос-лейтенант тут же ответил:

— Адмирал, прошу прощения, но наши спутники постоянно находятся в режиме полной боевой готовности и никогда не снимают оптическую маскировку. К вам скоро прибудут корабли эскорта, которые сопроводят правительственные лайнеры к месте встречи с президентом Славии. Боевые корабли должны оставаться на месте.

Шайрад бад-Уринфель тут же возмутился:

— Сынок, пойми, мои парни болтаются в космосе уже три месяца. Им нужно сойти на поверхность планеты и немного размяться. Немедленно соедини меня с командующим вашим флотом, я сам с ним обо всём договорюсь.

На связь немедленно вышел космос-адмирал Борис Невский, командующий военно-космическим флотом Славии:

— Адмирал, с вами на связи космос-адмирал Невский, я командующий военно-космическим флотом Славии. Ваши космолётчики не высадятся на нашей планете. В первую очередь потому, что там полным ходом идут строительные работы. У меня есть ещё одна причина, по которой их не следует пускать в наши строящиеся города. Они немедленно учинят там точно такую же массовую драку, какая произошла семь лет назад на Бетиаре, во время дружеского визита семи кассамских тяжелых крейсеров. Только на этот раз победителями в драке с нашими рабочими выйдут не они. Даже наши девушки и те переломают им все кости. Поэтому я предлагаю вашей эскадре проследовать на Софию, это четвёртая луна Славии. Там чудесная природа и атмосфера, которая вам полностью подходит. Специально для вашей эскадры мы надёжно отгородили там от внешнего мира одно очаровательное плато с двумя озёрами и построили на перешейке между ними летний городок. На нём хватит места и для вашей эскадры, и для второй, которая должна прибыть на Славию через трое суток вслед за нашим вторым отрядом. Там ваши парни найдут много свежего мяса, овощей, фруктов и выпивки на любой вкус. Мы с вами существа практически одинаковые и потому никто из них не отравится. Только заранее предупреждаю вас, адмирал, там вас будут приветствовать наши космодесантники, а их боевая подготовка на порядок выше, чем у рабочих. Они проявят по отношению к кассамцам максимум дружелюбия. Места там вполне хватит. Вас, командиров крейсеров и ваших офицеров я приглашаю вместе с правительственной делегацией Кассама и делегацией Звёздного парламента в нашу столицу. Она почти отстроена. Вы принимаете моё предложение, адмирал? Поверьте, это отнюдь не лишние меры предосторожности.

Посол Кассама немедленно завопил по закрытой линии связи:

— Адмирал, это возмутительно! Эти наглые выскочки ниоткуда, пытаются диктовать свою волю великому Кассаму!

— Заткнись, Зейнар, — строго рыкнул адмирал, — этот парень прав на все сто процентов. Лучше обрати внимание, как хорошо он осведомлён обо всём, что происходило и происходит на Кассаме и в Мауране. Похоже, что Славия это крепкий орешек и ты вместе со своими дружками обломаешь об него зубы. — после этого адмирал соизволил появиться на экране, а он был просто великолепен, крупный и мощный загорелый мужчина средних лет с тёмными, с проседью на висках, волосами, густыми, кустистыми бровями и роскошными ливерпульскими усами, одетый в чёрный мундир с золотым шитьём — Адмирал, я принимаю ваше приглашение с благодарностью и лишь прошу, чтобы отдельные группы моих космолётчиков и космодесантников, в качестве награды за примерное поведение, получили возможность посмотреть на ваши города. Видеть, как строится новый мир, это незабываемое зрелище. За каждого из них я ручаюсь лично. А теперь будьте добры, снимите оптическую маскировку, мне очень хочется взглянуть на ваши огромные боевые звездолёты.

— Без проблем, адмирал, — ответил Борис Невский, бывший когда-то адмиралом флота и командовавший Северным флотом до того, как его распродали и порезали на металлолом, — разрешите выслать за вами и вашим штабом мой парадный корвет? Я прибуду на нём лично.

Адмирал бад-Уринфель широко заулыбался:

— Почту за честь, адмирал.

В ту же секунду на всех обзорных экранах кассамцы увидели два гигантских линкора, приблизившиеся к ним на расстояние в полмиллиона километров, эскадра вышла из подпространства всего в четырёх с половиной миллионах километров от Славии, развернувшиеся к ним бортом, а справа и слева от них выстроились в пять "этажей" тяжелые и средние крейсеры, а вокруг, словно гало, замерли тысячи корветов и все космические корабли зажгли огромные прожектора. У кассамцев от такого зрелища даже челюсти отвисли, так как они не ожидали, что славийский космофлот сможет за каких-то несколько минут перестроиться из боевого порядка в нечто торжественное и очень красивое, ведь между носами линкоров был отчётливо видел освещённый на треть Родом диск огромной планеты, на ночной стороне которой ярко сияли тысячи огней. Шайрад бад-Уринфель громко расхохотался и воскликнул:

— Зейнар, ты этих парней хотел обвести вокруг пальца вместе со своей бандой жуликов и проходимцев? Нет, дружок, они тебя сейчас самого вывернут наизнанку, вытряхнут из тебя всё дерьмо, намажут чем-нибудь пахучим и выставят за дверь. Твоя миссия на Славии уже провалилась с оглушительным грохотом, но ты ещё можешь выйти из сложившейся ситуации с честью, если попытаешься вести переговоры со славийцами честно, без ваших жульнических трюков.

С поверхности Славии стартовал адмиральский парадный корвет и, нацелившись в "дверь" между двух линкоров, помчался прямиком к кассамскому флагману. Вслед к ним к эскадре полетело ещё сто пятьдесят корветов эскорта и двадцать четыре корвета, высланные за командирами крейсеров и их старшими офицерами. Менее, чем через час космос-адмирал Шайрад бад-Уринфель вместе со своим штабом, а также все остальные офицеры во главе с командирами крейсеров, которым было приказано их сопровождать, перебрались на корветы, которые были достаточно велики, чтобы принять на свои десантные палубы космоботы. Это были не боевые космические корабли, а специальные, представительского класса. Они имелись на борту каждого тяжелого и среднего крейсера, а потому командиров кассамских крейсеров и их офицеров встречали отнюдь не рядовые космолётчики. На боевую готовность эскадры их отлёт никак не повлиял.

Пилотам правительственных космолайнеров было предложено следовать за корветами эскорта на Славию, где они должны были облететь все самые большие города на минимальной высоте и только потом направиться в Москву. Военных космолётчиков куда больше интересовали славийские боевые звездолёта и их им показали во всей красе. Были даже подняты из ниш орудийные башни и выставлены наружу кинетические снаряды, а вместе с ними тяжелые дальнобойные ракеты. Технические характеристики оружия интересовали всех, но когда адмирал бад-Уринфель, кряжистый верзила, сидевший с бокалом шампанского в руке в пилотской рубке в роскошном мягком кресле, обтянутом натуральной кожей узнал, из каких сплавов изготовлены все космические корабли без исключения, то выпил напиток залпом, потрясённо уставился на командующего космофлотом Славии и голосом, полным жгучей зависти, буквально простонал:

— Борис, но это же чертовски дорогое удовольствие, иметь мало того, что такие гигантские корабли, так ещё и изготовленные из металлов, которые в двадцать, а некоторые даже в сто раз дороже золота высшей пробы. Вы не боитесь разориться?

— Шайрад, — с грустью в голосе сказал Борис Невский, — когда-то я командовал совсем другим флотом, военно-морским. На Кассаме, наверное, уже забыли о таких древностях, но весь мой флот у меня на глазах был либо распродан предателями родины, мечтавшими набить свои карманы, вживую, либо порезан на металлолом и тоже распродан. Как я тогда не застрелился, ума не приложу. Теперь я командую новым типом судов, космических, и так тебе скажу — военный космофлот Славии это её самая большая гордость и он никогда не пойдёт с молотка. Моя главная задача, Шайрад, демонстрировать флаг Славии во всех уголках Маураны, даже в самых отдалённых и потому мой флот будет постоянно находится в движении, да и я сам не буду протирать штаны, сидя в кресле на поверхности планеты. Для того, чтобы летать по Мауране ничего не боясь и самое главное, чтобы я, как командующий, не трясся от страха, у моих подчинённых должны быть самые прочные звездолёты. То, что ты сейчас видишь, это звездолёты переходного периода и все они находятся в процессе модернизации. Высокопрочные тугоплавкие наносплавы это каменный век, адмирал. Сейчас мы переходим на новые конструкционные материалы, которые будут легче, но что самое главное в среднем в четыре раза прочнее. Вот тогда наши звездолёты станут намного дешевле. Во всяком случае по своей себестоимости. Нам не нужны ничьи планетные системы, Шайрад, в Зелёном Архипелаге Славии их и без того хватает, так что до тех пор, пока мы не заселим все тридцать девять планет, ни о чём другом думать даже не будем, но просторы всей Маураны будут для нас открыты, а мы, как ты это давно уже понял, сделали очень большой шаг по направлению к совершенно неисследованному её району. Точно такие же корабли, как и этот корвет новейшей постройки, смогут строить по своему собственному усмотрению и в других мирах. Сейчас мы покажем вам наши производственные мощности на Любе. Не удивляйся тому, что они накрыты огромным защитным куполом, как и наша столица вместе со столицами других континентов Славии.

Внимательно выслушав Бориса Невского, кассамец улыбнулся:

— Адмирал, я происхожу из древнего рода кассамских воинов, по-кассамски — бадайяров, а вот специальный посол Зейнар ког-Табер будет родом из когашимов-торговцев. А наш президент Роббард вад-Семмер происходит из рода вадайтанов, древних князей-правителей нашего мира. Хотя сейчас у власти находится партия Вадайтан, позиции партии Когашим вот уже полторы тысячи лет очень сильны. Наш президент уже не мальчик, он почтенный старец и очень мудрый человек. Поэтому, узнав о том, что в Мауране появился новый молодой и ещё не имеющий никакого опыта в межзвёздной политике народ, он послал к вам специального посланника от партии Когашим. Более тысячи лет назад когашимы сумели хитростью и обманом завлечь в Кассамскую межзвёздную федерацию пять миров, но два из них через пару сотен лет вышли из неё с громким скандалом. Теперь наша федерация состоит всего из пяти миров и держится на одном только честном слове, но пример Сидианы, в федерации которой уже восемь миров и та крепнет день ото дня, очень заразителен. Поэтому Зейнар со своими дружками из Звёздного парламента, а это совершенно никчёмная организация, не имеющая никакой власти в Мауране, постарается облапошить вашего президента. Я говорю тебе об этом только потому, что у нас, бадайяров, не принято лукавить. У меня есть точно такие же полномочия на проведение переговоров, как и у Зейнара, но мне дал их лично наш президент. Если Славия заключит договор о дружбе и взаимопомощи, в том числе с его секретной военной компонентой, то на следующие выборы партия Бадайяр пойдёт в блоке с партией Вадайтан и мы их выиграем. Торгаши уже так надоели всем, что народ Кассама ждёт только одного, чтобы их вышвырнули из парламента. Я не знаю, кто станет новым президентом, но полагаю, что скорее всего снова вадайтан, ставленник Роббарда, но в выигрыше будут прежде всего бадайяры, а мы не сторонники хоть каких-либо военных авантюр. Ты, Борис, как я понимаю, далёк от политики, но я всё же прошу тебя об одолжении. Сделай так, чтобы я был приглашен вашим президентом на переговоры и тогда как только Зейнар попытается обмануть его, тут же возьму его за шиворот и выброшу вон. Пойми, если тебе начинают врать в первый же день, то дружбы не будет. Я не обещаю, что отношения между Славией и Кассамом будут безоблачными, но зато между нами никогда не будет лжи и обмана. И вот ещё что, если такое возможно, сделай так, чтобы я обменялся с вашим президентом хотя бы несколькимисловами. Это очень важно.

— Элохар бадайяр Шайрад-карим, — обратился к своему подопечному по-кассамски Борис Невский, — ты зря думаешь, что я не отношусь к числу политиков. Между прочим, я ведь ещё и возглавляю военно-дипломатический корпус Славии, а у нас, военных дипломатов, несколько иные цели, чем у гражданских. Относительно беседы с Максимом можешь не волноваться, она у тебя состоится и пройдёт столько времени, сколько нам всем потребуется. Что касается Зейнара тар-Кога, то его будут гонять по всем закоулкам Славии хоть до позеленения. Нам прекрасно известно о том, что замыслила сделать партия Когашим и мы сами выведем его на чистую воду. Поэтому не волнуйся, Шайрад. Тебе нужно сначала осмотреть наши космоверфи, а уже потом думать о том, стоит ли тебе вообще предъявлять свои верительные грамоты Максу. Всё ведь далеко не так просто и я не исключаю, что твоё мнение относительно Славии может резко перемениться.

Борис Новиков был одним из самых мощных телепатов и потому знал, о чём говорил. Благодаря почти миллиону ледарийцев, которые хорошо знали многие языки Маураны, он уже успел выучить одиннадцать из них, в том числе кассамский. Это дало ему возможность не только прочитать мысли адмирала, который только на первый взгляд казался рубахой-парнем и туповатым воякой, но и заглянуть в его память. Как и все бадайяры, Шайрад ненавидел ледарийцев потому, что считал их всех поголовно трусами. Такая его позиция могла стать камнем преткновения, а Кассам был далеко не так интересен Славии и её народу, как Ледария и ледарийцы, имевшие пусть и не самое большое, но всё же весьма значительное влияние в Высшей палате представителей, которая, в отличие от Звёздного парламента, обладала куда больше властью в Звёздном Союзе.

Через семь минут корвет "Аврора", построенный на новой любовийской космоверфи, влетел в гигантский сборочный корпус размером пятнадцать на пятнадцать километров, где на летающих стапелях шла сборка полутора тысяч новых крыльев. Некоторые корабли ещё только закладывались, другие были готовы более, чем наполовину, но более половины уже находились в стадии окончательной доводки. В гигантском цехе, залитом ярким светом, сновали тысячи открытых грузовых флайеров, подвозивших уже полностью готовые к сборке модули, но людей на летающих стапелях было немного. Сборкой занимались в основном роботы, снятые со звездолётов и облачившиеся в новые тела-корпуса с множеством специализированных манипуляторов. Поэтому сборка крыльев шла быстро. Это был практически гигантский конвейер и когда корвет пролетел через цех от начала и до конца, то, когда он вылетел из него, то космос-адмирал бад-Уринфель увидел огромную взлётно-посадочную площадку, над которой зависло более двух тысяч крыльев. В них ледарийцы загружали припасы.

Не ускользнуло от взгляда кассамца и то что на каждом крыле, в верхней его части перед носом имеется по пять пусковых установок славийских тяжелых ракет просто чудовищной мощности. Шумно вздохнув, адмирал покрутил головой и мрачно сказал:

— Борис, то что я сейчас увидел, наводит меня на очень серьёзные размышления о природе ледарийцев. Глядя на ваши боевые звездолёты, вооруженные электромагнитными пушками, даже дураку понятно, что на них летают чертовски отважные парни, способные сблизиться с вражеским кораблём на дистанцию всего в сотню, максимум полторы, километров. На большей дистанции ваши пушки не смогут вести эффективный огонь, да и со ста километров будет очень сложно проломить силовой экран. Раз вы строите для этих слабаков новейшие сверхпрочные крылья, значит вы подписали с ними такой договор, по которому броситесь в бой против каждого, кто только посмеет их затронуть, и я не думаю, что вы конченые идиоты. Скорее всего это мы, верзилы с пудовыми кулаками, недооценивали этих ребят. Что же, если Славия подпишет тот вариант договора с Кассамом, который составлен партией Бадайяр совместно с партией Вадайтан, значит всякий раз, как кто-то скажет хоть одно нелестное слово в адрес любого ледарийца, в воздух моментально взметнётся, чтобы врезаться в челюсть такого наглеца, не только славийский, но ещё и кассамский кулак и лично мне будет наплевать, был тот ледариец виноват или нет. Раз кто-то посмел забыть, что Ледария наш союзник, пусть получает по заслугам и потом не смеет жаловаться. Борис и всё же объясни мне ради всего святого, чем они завоевали ваши сердца? Уж, наверное не тем, что носятся по космосу, как ошалелые.

— Ты прав, вовсе не этим, — согласился адмирал Невский, — просто мы с ними очень похожи, бадайяр. Вы, кстати, старые вояки, тоже, но вам ведь недосуг разбираться в тонкостях чужой души. Ледарийцы, как и вы, романтики, а ещё они народ учёных-исследователей, готовых мчаться на другой конец Маураны только ради того, чтобы взглянуть на какую-нибудь необычную звезду. Вы недооцениваете ледарийцев, они все люди беспримерной смелости, но не воины по своей натуре. Ледарийцы никогда не сражаются ни с кем, но для того, чтобы спасти друга, бесстрашно залезут в пасть самого дьявола. Их невозможно испугать хоть чем-либо. Когда кто-нибудь внезапно атакует ледарийское крыло, то перед смертью они всегда идут на таран. Вам только кажется, что у вас с ледарийцами нет ничего общего. Каждая семья ледарийцев превыше всего заботится о чести и потому ледарийцы никогда и никого не обманывают, а ещё они стремятся хоть чем-то прославить свой клан-эскадру. Поэтому каждый ледариец мечтает совершить что-то такое, чего до него не делал в космосе никто. Вас, кассамцев, тоже в жизни интересует одна только слава. У бадайяров это воинская слава, а когашимы лезут из шкуры вон ради того, чтобы утвердить себя, как самых ловких торговцев, но нам с ними не по пути. Поэтому договор мы заключим с тобой, вояка. Знаю, вы потребуете о нас, чтобы мы всегда и везде выступали с вами одним фронтом, вы слишком горячие ребята, чтобы лишний раз подумать, но нам есть чем остудить ваши головы, но в любом случае это будет честный и справедливый договор. Мы пойдём на заключение этого договора даже не смотря на то, что вы, со своим стремлением быть самыми лучшими воинами, станете нашей постоянной головной болью, но мы это как-нибудь переживём.

Космос-адмирал бад-Уринфель настороженно проворчал:

— Борис, ты говоришь так, словно вы, славийцы, самые лучшие воины в Мауране. Поверь мне, это не так. Среди множества рас людей и близких к нам гуманоидов, именно мы, кассамцы, самые лучшие солдаты, но и мы уступаем в боевых качествах золотым, человекоподобным жукам-аршам с планеты Арш-Батин. Тут ничего не поделаешь, любой инсектоид намного сильнее человека, а арши к тому же ещё и гиганты по сравнению с нами. Поэтому, когда ты сказал, что ваши рабочие могут поколотить моих космодесантников, я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Ты просто не видел моих парней.

Адмирал Невский усмехнулся:

— С аршами мы ещё обязательно повстречаемся, Шайрад, но ты зря нас недооцениваешь. Благодаря нашим друзьям-ледарийцам мы узнали о Мауране уже так много, что смогли составить о ней достаточно полное представление и сравнить себя со всеми её звёздными народами. На сегодняшний день мало того, что мы имеем самые мощные боевые космически корабли, так ещё и являемся самыми лучшими воинами. Какими бы грозными не казались тебе арши, против отряда наших космодесантников любая их скинна не продержится и двух минут. У нас, Шайрад, имеются кое-какие скелеты в шкафу и ты о них скоро узнаешь. Как знать, может быть после этого тебе самому расхочется подписывать с нами договор, но мы такие, какие мы есть. Извини, но так уж вышло, что мы уникальный народ.

Кассамец недовольно покрутил головой:

— Ты говоришь загадками, Борис, и мне это не нравится. Что же, я наберусь терпения и дождусь начала переговоров.

Переговоры начались уже через час и совсем не так, как того хотел кассамийский бадайяр. Ни корвет, ни пять правительственных лайнеров так и не смогли влететь в черту города. Центральная часть Москвы уже была полностью отстроена и городу, который показался галактам весьма невзрачным на вид, были приданы так хорошо знакомые всем черты. Набережные Москвы-реки были одеты в камень, а под землёй были проложены линии метрополитена, но в то же время город было трудно узнать. Он весь утопал в зелени. На Славии имелось немало таких деревьев, которые были почти неотличимы от земных дубов, клёнов и лип. Ландшафтные дизайнеры отобрали самые красивые, они были перенесены на новое место, высажены в почву и хорошо укоренились. Климат здесь был теплее, чем там, где когда-то на Земле стояла Москва. На Красной площади, с которой убрали мавзолей и кремлёвское кладбище, их перенесли внутрь Кремля, даже росли голубые ели, довезти которые живыми до Славии было очень нелегко. Хотя до конца Москва ещё не была отстроена заново, она уже была тем самым городом, который русские люди забрали с Земли.

Оба специальных посланника летели в Кремль на правительственных флайерах-лимузинах порознь и даже с разных концов города. Встретились они только в Георгиевском зале, где их поджидал президент Первенцев. Максим, одетый в парадный мундир с погонами подполковника, вежливо ответил на приветствия и попросил обоих посланников вместе с сопровождающими их лицами сесть за стол переговоров лицом друг к другу, а сам сел с торца. Напротив него сели адмиралы Невский и Бойцов. Как только все расселись, президент Славии обратился к специальному посланнику по-кассамски:

— Господин Зейнар ког-Табер, будьте добры, изложите вкратце, буквально в нескольких словах, саму суть ваших предложений, после чего я обращусь к вам со своим заявлением и проясню очень многое.

Когашиму со товарищи больше трёх часов показывали красоты Славии и её самые города, строящиеся на всех континентах. При этом им рассказывали, какими они будет после завершения строительства и даже показывали красочные трёхмерные эскизы. Помимо этого им показали также производственный комплекс на Любови и то, как там закладываются огромные шахты для добычи руды на больших глубинах. После этой экскурсии Зейнар ког-Табер полностью поменял свои планы, но только не сам договор. Поэтому, вежливо склонив голову, он ответил вкрадчивым голосом:

— Господин президент, мы предлагаем вам заключить с Кассамом такой договор, который положит к вашим ногам всю Маурану и сделает народ Славии богатым и процветающим.

Уже начиная с того момента, как Зейнар увидел производственный комплекс на Любе, он стал мысленно репетировать эту фразу, желая, чтобы она прозвучала как можно убедительнее. Максим выслушал его, вежливо улыбнулся огорошил кассамцев такими словами:

— Господа, поначалу я не хотел этого говорить, но рано или поздно вы всё равно об этом узнаете. С нами, славийцами, очень сложно иметь дело только по той причине, что мы все в той или иной степени обладаем псионическими способностями, а это в первую очередь телепатия, затем психокинез и так далее. Хотя вы, господин Зейнар ког-Табер, и отказались пустить на борт вашего правительственного космолайнера нашего пилота, космос-адмирала Бойцова, это его нисколько не огорчило. Он облачился в боескафандр, высадился на него и во время всего полёта самым тщательным образом изучил вас, Зейнар, до самой последней вашей мысли. Вы уже знаете, что Славия обладает несметными богатствами, выраженными в виде самородков платины, родия и других ещё более дорогих металлов, которые естественным путём приняли совершенно фантастический, сказочный вид и мечтаете торговать ими. Мы отказываемся иметь дело с вашей партией Когашим. Вы хотите втравить нас в множество афер, а нам этого не надо. Однако, мы будем активно сотрудничать с когашимами Кассама уже только по той причине, что, возможно, вы всё же захотите подписать с нами тот вариант договора, который составлен совместно партиями Бадайяр и Вадайтан. Его дух и буква нас полностью устраивают, но мы всё же отредактируем некоторые его статьи положения. Речь пойдёт о сглаживании слишком резких формулировок, так как мы сторонники умеренных взглядов во всём. Космос-адмирал бад-Уринфель, когда адмирал Невский говорил вам, что славийские космодесантники самые лучшие воины, он имел ввиду не простых солдат, а космодесантников-псиоников, способных совершать телепорты, левитировать, поражать врага пирокинетическими и телекинетическим ударами, а также брать в свои руки управление его огневыми средствами. Против бойцов-псиоников не сможет воевать на равных в ближнем бою никто и вам не найти более лучшую абордажную команду, способную захватит вражеский крейсер, но это вовсе не говорит, что в обычном бою мы слабаки. Поверьте, очень многие бойцы пси-корпуса "Титан" имеют большой боевой опыт. Поскольку вы все поражены таким моим откровением и считаете, что я ввожу вас в заблуждение, попрошу вас всех встать из-за стола, так вам будет гораздо удобнее перенести не технический, а настоящий, психокинетический телепорт. Мы перенесёмся на Красную площадь, находящуюся в километре с небольшим отсюда. Там вам покажут своё боевое мастерство далеко не самые мощные бойцы-псионики, об истиной псионической силе которых мы предпочитаем помалкивать.

Телепорт восемнадцать кассамцев, трое из которых были одеты в чёрные мундиры, а остальные в вычурные костюмы, перенесли ещё спокойно, но вот то, что они увидели после этого, привело их в благоговейный ужас. Друг напротив друга в полусотне метров в одну шеренгу построились два отряда. Все бойцы псионики были одеты в невзрачного вида сизовато-серые боескафандры и не имели никакого оружия, кроме нескольких тесаков на груди. Позади них были сложены в пирамиды каменные шары метрового диаметра, выточенные из синевато-чёрного любовианского габбро. Вот ими-то они и принялись играть друг с другом в снежки.

Поначалу бойцов-псиоников было ещё видно. Стоя в напряженных позах, они взялись за дело и каменные шары, взлетая в воздух метров на двадцать, с большой скоростью полетели вперёд строго по прямой, но "стрельба" была прицельной и все они с оглушительным грохотом раскалывались. Потом бойцы растаяли, но камни продолжали лететь и врезаться один в другой, пока между ними не выросла каменная баррикада. После этого друг в друга полетели тесаки. Их рукояток не было видно, зато кассамцы хорошо видели чёрные, матовые, широкие клинки, которые сражались, словно живые. Вскоре тесаки вернулись в ножны и на баррикаду откуда-то посыпались полуметровой толщины брёвна длиной в полтора метра. Бойцы-псионики обрушили на них мощь своих пиро и телекинетических ударов. Брёвна то вспыхивали, то разрывались пополам, то раскалывались на части, а когда была отработана эта часть программы, весь мусор стал быстро исчезать и вскоре брусчатка была чисто подметена.

Бойцы снова проявились, а вместе с ними проявились два корвета, парящие над площадью на высоте в полкилометра. Быстро построившись в колону по три, бойцы, чеканя шаг, прошли перед своим президентом, двумя славийскими адмиралами и кассамцами, чётко отдавая честь. Как только бойцы по трое проходили шеренгу зрителей, они плавно взлетали вверх и, продолжая держать руку у виска, по стойке смирно летели к боевым корветам, люки которых были закрыты наглухо и на полпути исчезали, телепортировавшись внутрь. Когда всё закончилось, Максим сказал:

— Господа, пять дней назад наши космолётчики прибыли во дворец президента Роббарда вад-Семмер и доставили в него аппаратуру мгновенной пси-связи. Сейчас мы проводим вас в комнату связи, где вы сможете переговорить с вашим президентом. Он настроен положительно, но всё же хочет поговорить с вами.

Через пять дней, уже после того, как прилетел второй отряд славийских звездолётов, договор был окончательно согласован и подписан. Кассам был готов отказаться от чего угодно, но только не от карингфорса, экспандминда и максимера. Деревом дружбы из сплава платины, родия и иридия, высотой в двадцать семь метров, похожим на кипарис, эта планета тоже разжилась. Партия Бадайяр ликовала, но радости в стане их ярых противников, партии Когашим, было ничуть не меньше. Когашимам Кассама издревле принадлежали самые крупные аукционные дома во всей Мауране и по этому договору отныне все драгоценности с Перуна будут продавать с аукциона только они.

Глава четырнадцатая Космические маляры

После не столь уж и продолжительных раздумий, Максим принял решение "не гнать коней", а спокойно, но быстро разгрузить вторую группу из шестнадцати больших звездолётов, придержать на Земле третью и только после того, как на транспортных звездолётах и на тяжелых крейсерах эскорта будут установлены новые ходовые турбины, возвращаться домой, погрузив в трюмы турбины для всех остальных звездолётов. Помимо этого он также принял решение не торопиться покидать Землю раньше намеченного срока — двадцать пятого мая две тысячи семьдесят пятого года. Тем более, что военный космофлот Кассама, а это была огромная военная машина, действуя согласно договора, обязался блокировать все попытки остальных миров Маураны разыскать планету Земля и уже выстроил в космосе первую линию блокады. Туда же было направлено две с половиной тысячи боевых корветов. Такова была "месть" Максима Первенцева землянам, но всё же её нужно было скорее назвать временным карантином, так как на материнскую планету шел огромный поток очень важной информации, которая после семьдесят пятого года сыграет свою положительную роль в ходе развития отношений Земли с Маураной.

Правда, за пределами Новой России так не считали. Весь остальной мир счёл такое решение президента Первенцева произволом и ты хоть кол на голове теши этим болванам, переубедить их было невозможно. Зато на Кассаме решение Максима назвали мудрым, взвешенным и очень дальновидным. Своими действиями он ставил материнскую планету, которая так отвратительно относилась к своим согражданам, решившим отделиться от неблагодарных соседей и переехать на новое место жительства, в исключительно выгодное положение. Ещё ни одной планетарной цивилизации не везло так, как повезло землянам. Они имели возможность внимательно изучить законодательство Звёздного Союза, нравы всех его членов, общепринятые нормы поведения в космосе и на почти десяти тысячах планет, Метрополий и их колоний, а это действительно дорогого стоило.

Славийцам в этом плане было значительно труднее, хотя они и нашли два звёздных народа, которые относились к ним очень доброжелательно. Точнее это они нашли их и тоже не пожалели об этом, хотя по большому счёту какой прок может быть той же Ледарии, которая жила на порядок более благополучной жизнью, чем Земля и даже "продвинутая" по сравнению с ней Славия. Тем не менее то, что славийцы дали ледарийцам и кассамцам, было очень существенным даром, причём даром из разряда неслыханно щедрых и очень полезных. На Кассаме народ ликовал даже больше, чем на стремительно богатевшей Ледарии. Ещё бы, славийцы подарили, а не продали им за бешенные деньги не только драгоценное Дерево Дружбы, но и куда более драгоценную панацею. Включить на всю мощь все жизненные силы и процесс естественной регенерации и омоложения, да ещё и "разогнать" мозги до предела, это ли не подарок судьбы?

Президент Кассама, которому вместе с аппаратурой пси-связи псионики-целители доставил во дворец ещё и карингфорс с экспандминдом, первым испробовал на себе это славийское чудо. Поэтому Роббарда вад-Семмер, выслушав обоих послов, усмехнулся и непререкаемым тоном, со сталью в голосе приказал своему адмиралу:

— Бадайяр Шайрад, ты должен привезти мне этот договор подписанным, а как только бадайяр Максим полетит обратно, будешь сопровождать его в полёте до самой Земли. Надеюсь, что он заглянет на пару дней в наш мир. Будь постоянно на связи, а тебе, Зейнар, и партии Когашим, я могу только посочувствовать. Как только ледарийцы доставят подписанный текст договора, карингфорс и экспандминд на Кассам, я немедленно подам в отставку и буду баллотироваться на седьмой срок, но на эти выборы пойду вместе с партией Бадайяр и ты, Шайрад, станешь в новом правительстве министром обороны. Поэтому будь добр, хорошенько изучи все возможности славийских тяжелых крейсеров. Такие огромные линкоры мы строить не станем, но десять линкоров, которые будут размером с их тяжелые крейсера, нам никогда не помешают. Можешь начать их проектировать. Славийские боевые звездолёты всем хороши, но очень уж они некрасивые.

Кассамцы были полной копией человека во всём и даже относились к расе европеоидов, но они слишком далеко ушли вперёд и потому псионические способности появлялись только у одного человека на один миллион семьсот тысяч, что уже было чудом. Зато их цивилизация насчитывала сто девяносто два миллиарда человек, которые жили на сорока семи планетах. Кассам, как только Роббард вад-Семмер выиграл выборы, немедленно направил на Славию четыреста тридцать транспортников со своей новейшей техникой, станками, научными приборами и просто товарами народного потребления и это был ответный дар за двести миллиардов доз карингфорса и экспандминда. На борту звездолётов, летящих к Славии, находилось семьдесят два миллиона практикующих целителей, а потому панацея не была дефицитом, так как доноров было даже с избытком. Между тем по всей Мауране прокатилась весть, что на Славии, во-первых, способны производить просто феноменальное медицинское снадобье, напрочь убивающее всю современную медицину, а, во-вторых, аппаратуру мгновенной пси-связи, но за неё надо дорого платить.

Карингфорсом и экспандминдом Славия была согласна делиться со всеми народами Маураны за чисто символическую плату, но вот за спутники-ретрансляторы пси-связи требовала большие деньги. Но если хорошенько подумать, то цена в пятьдесят миллиардов кредитов была вполне справедливой, ведь операторы связи всё равно будут драть с абонентов деньги. Поэтому на Славию один за другим стали прибывать космические корабли с торговыми делегациями на борту. Первым делом все прибывающие стремились посетить Парк Перуна, находящийся рядом с огромным Дворцом Наций, чтобы полюбоваться на драгоценные деревья и прочие творения природы, имеющие самую невероятную форму. Многочасовое стояние в очереди того вполне стоило. Так Славия ускоренными темпами налаживала отношения с самыми разными мирами Маураны, точнее теми, обитатели которых были готовы отважиться на трёх, четырёхмесячной путешествие, если летели с другого конца Рукава Ориона.

Максим даже не удивился, когда некоторые из кассамцев стали подавать на его имя прошения разрешить им стать гражданами Славии. Более того, они мечтали влиться в тот или иной южный народ и даже принять его веру, впрочем она давно уже была триединой, так о своей собственной забыли очень давно, ещё тысяч шесть лет назад. В ходе развития науки Кассам, как и все остальные миры, упёрся головой в естественный потолок, который можно было прошибить только разогнав свои мозги. Как ледарийцы, так и кассамцы прекрасно понимали это. Зато во всём остальном они, по большому счёту, не так уж и сильно обогнали землян. Что известные своей хитростью итальянцы и евреи, что горячие и вспыльчивые испанцы, что так любящие сиесту греки сразу же принимали этих бесбашенных верзил, как братьев, а поскольку никаких биологических барьеров между кассамцами и славицами не было, то уже свыше семи миллионов человек изъявили переселиться в девственный и отсталый, в смысле бытовых и прочих жизненных удобств мир потому, что восприняли идеалы Славии. А они, между прочим, очень многим казались в Мауране странными.

Среди множества народов, живших в мирах за Богатырской Засекой, к большинству явно или неявно высказанных славийцами идеологем относились с откровенным скепсисом. В первую очередь это было связано с тем, что Славия пошла на подписание договора с Ледарией, миром, который давно уже изжил себя и, как считали очень многие, стремительно деградировал. Заключение договора с Кассамом, который уже почти шесть тысячелетий пытался завоевать передовые позиции в Мауране, но у него из этого ничего не получалось, а последние попытки расширить федерацию и вовсе закончились позорным провалом, также было воспринято с иронией и насмешкой. Да и то, что славийские бизнесмены так навязчиво предлагали всем, кому ни попадя купить у них ценнейшие металлы по демпинговым ценам, тоже было воспринято, как явная слабость. Эти господа просто не знали, что скупой платит дважды, а дурак и вовсе трижды и вскоре им придётся мало того, что отдать все эти металлы даром, так ещё и заплатить вдвое больше денег за их переделку в максимер, а поскольку в виде сырья они его не получат, то ещё и за изготовление конструкционных модулей, а это тоже будет очень дорогим удовольствием.

А пока что во всех без исключения технологически развитых и уже только поэтому богатых мирах большинство аналитиков считало, что Славии, как и любому другому молодому звёздному народу, была уготована незавидная судьба прилепиться к какой-то сильной и могущественной цивилизации, к тому Кассаму. Правда, то, что славийцы явно намеревались сделать свои препараты карингфорс и экспандминд мощным идеологическим оружием и средством воздействия на миры Звёздного Союза, уже стало очевидным фактом. Опробовав его в самом широком масштабе на двух звёздных народах, они не спешили облагодетельствовать ещё кого-то, но при этом заявили, что панацея не может служить средством обогащения. Это было очень громкое политическое заявление и оно понравилось в Мауране далеко не всем, особенно этим возмущались в тех мирах, в которых развитие медицины достигло своего наивысшего уровня. Так ведь они могли довольно быстро потерять свои очень выгодные экономические позиции.

Несколько выдающихся светил в области медицины на Ардии, куда давно протоптали дорожку кассамцы, яростно, с пеной у рта бичевали Роббарда вад-Семмера за то, что тот первым испытал на себе действие карингфорса и экспандминда, причём в какой-то особой, совершенно изуверской форме форсированного пси-стартинга вместо того, чтобы сначала испытать препарат в ходе долгих и кропотливых исследований в клинических условиях. Впрочем, этот вздорный старик, которому исполнилось уже двести семнадцать лет, всегда отличался своими экстравагантными выходками. Понять его в принципе можно, ведь ему было обещано радикальное омоложение и именно это и произошло. Три славийских колдуна-лекаря, посидев над ним почти двое суток, буквально преобразили его и тот встал с самой обычной медицинской кушетки, а не выбрался из камеры робохирурга, пусть и одноруким, но всё же могучим мужчиной примерно лет сорока на вид и именно с такими медицинскими показателями.

Хуже всего было то, что по совету славийских лекарей он приказал ампутировать ему ардийский биомеханический протез, который те обозвали чудовищным издевательством и сказали, что максимум через полгода у их пациента сама собой вырастет новая рука, а также все зубы, что говорило о их чудовищном невежестве. Ещё больше всех возмутило то, что президент вад-Семмер сразу же, как только победил на очередных досрочных выборах, заявил на всю Кассантскую федерацию, что дальнейшее развитие науки возможно лишь в том случае, если сознание человека, а также любого другого разумного существа, имеющего с ним общие гены, будет подвергнуто расширению. Самое неприятное заключалось в том, что славийцы имели просто потрясающую способность к обучению и даже их рабочие умудрялись всего за семь, восемь стандартных месяцев пройти курс университета не отрываясь от строительства городов. Вот это выглядело очень пугающе и настораживало правящие круги Ардии, а по сути всего Звёздного Союза, которым они негласно управляли.

Максиму Первенцеву, который провёл на Славии год и два месяца, было о чём подумать, покидая Кассам. К наставлениям своего нового друга Робби, у которого два месяца гостил вместе с Лео, он относился очень внимательно, ведь тот дал ему не один десяток важных советов. То, что они задержались на Кассаме так долго, объяснялось очень просто, кассамцы ещё до отлёта транспортных звёздолётов и крейсеров эскорта сделали Славии совершенно фантастическое предложение, из-за которого на Кассам прилетело множество ледарийцев. Старый Роббер мало того, что предложил отправить на Перун огромный отряд добровольцев, чтобы те добывали там металлосырьё, так её и сказал, что есть способ спасти этот планетоид от гибели в огненной пучине Злыдня. Хотя он не знал, где находится Перун, ему было известно, вокруг какой он летает по всё укорачивающейся орбите, и что из себя представляет. Знали это и ледарийцы, мечтавшие увидеть такое чудо. По расчётам космогеологов и космошахтёров, металлосырьё на нём можно будет добывать ещё довольно долго, ведь толщина металлической коры у планетоида была очень велика, свыше четырёхсот километров в средней части, а на полюсах и того больше.

Роббард вад-Семмер внёс на первый взгляд совершенно сумасшедшее предложение, как отодвинуть планетоид от Злыдня. На его поверхности нужно было установить четыре группы точно таких же нереактивных двигателей, какие стояли на больших славийских транспортниках, хотя бы по пятьдесят штук в каждой, чтобы они включались всякий раз, когда будут нацеливаться на Злыдня. Ещё он предлагал "скосить" на Перуне весь лес и "покрасить" его в чёрный цвет, а точнее покрыть панелями из наноуглерода. Тогда импульсы тяги и, что самое главное, мощное световое давление и "солнечный ветер" станут по тридцать сантиметров в год "отодвигать" его от белого карлика всё дальше и дальше. По мере того, как космошахтёры будут слой за слоем "срезать" с Перуна металлосырьё, делая это равномерно и закрывая выработки графитовыми плитами, планетоид будет год от года становиться всё легче и легче.

Работы по добыче металлосырья будут вести только самые проверенные кассамцы, которые никогда не разгласят эту тайну Славии, Кассама и Ледарии, быстроходные крылья которой станут совершать регулярные рейсы за металлосырьём и перевозить отряды космошахтёров. Пока будет идти подготовка к операции по спасению Перуна, кассамские военные космошахтёры вместе со славийцами и ледарийцами спилят весь металлический лес. Леонир сразу заявил, что ледарийцы способны работать в любых условиях и что из них эту тайну не вырвать даже клещами. На том они и порешили. Сразу после этого Максим, Маша и ещё несколько человек, которые побывали на Перуне, создали тренажер, имитирующий световые сполохи. Их было изготовлено пятнадцать тысяч штук и за полтора месяца семь миллионов добровольцев, которые подписали с правительством пожизненный контракт и согласились пойти сложную на операцию, после которой уже никогда не смогут разгласить без риска для жизни военную тайну, выдержали испытание на "стробоскопический" стресс.

Добровольцев было намного больше, так как тем, кто пройдёт испытания, были предложены просто сказочные оклады, высокие воинские звания, а также множество других привилегий, но самое главное, самые настоящие дворцы на Софии, планете которую кассамцы, побывавшие на ней, назвали самым лучшим курортом Маураны. Что ни говори, а на Славии могли жить только стальные титаны вроде славийцев и самые выносливые из кассамцев. Ледарийцы уже через три недели выдыхались и покидали планету. София в этом плане была настоящим раем и казалась добровольцам самым счастливым призом после пятидесяти лет какой-то адовой работы. Только тогда, когда они поднялись на борт гигантских звездолётов, им было сказано, где они будут работать и что именно добывать. Каждому было обещано вдобавок ко всему ещё и по сувениру из Леса Перуна весом не более полутонны. Вот тут-то их и охватила радость.

Роббард вад-Семмер хорошо подготовился к этой операции. К Перуну он отправил целый космический флот, состоящий из трёхсот огромных, по полтора километра в длину, пассажирских лайнеров, на борту которых были созданы райские условия жизни для кассамских космошахтёров, летевших туда с женами и подругами. Хотя Максим этого и не требовал, он настоял, чтобы их пилотировали славийские пилоты и навигаторы. Нисколько не стесняясь, он сказал:

— Макс, пока я жив, то не уйду с поста президента и Кассам будет в деле. Когда же я умру, а это теперь произойдёт не скоро, ты сам решишь, стоит ли доверять тому парню, который станет президентом.

Потом был трёхмесячный полёт к Земле, во время которого славийцы ещё раз поразили кассамцев, облачившихся в специальные, липнущие к телу комбинезоны со студенистым внутренним покрытием тем, что разгуливали по звездолёту чуть ли не голиков, занимались спортом и ныряли с вышки в бассейн. Даже ледарийцы и те не могли позволить себе таких вольностей с подпространственными волновыми вихрями и потому тоже надевали подпространственные комбинезоны. Так славийцы лишний раз доказали, что они люди, изготовленные из куда более прочного материала, чем лучшие сорта высоколегированной стали. Вообще-то на Кассаме уже знали, что все славийцы просто непревзойдённые мастера рукопашного боя и что самых здоровенных парней всего лишь несколькими ударами вырубали даже их девушки. А ещё славицы могли творить чудеса со своим телом и их рост постоянно увеличивался, так как Славия с её повышенной силой тяжести настоятельно требовала, чтобы у её обитателей был более мощный костяк, сильная мускулатура и запредельная выносливость.

Новая Россия встретила кассамцев и ледарийцев, как героев и родных братьев. Вот только им не пришлось долго наслаждаться их гостеприимством. К перелёту на Перун всё было готово и после трёхмесячных курсов, во время которых кассамцев учили лучшие космошахтёры, они отправились на Золотой Планетоид валить лес и красить его в чёрный цвет. Максим и на этот раз решил отправиться туда, как и прежде, на полгода. Ему просто претило протирать штаны, сидя в кабинете на борту президентского корвета. К тому же он хотел хоть немного отвлечься от политики. Вместе с ним на Перун отправились Зейнар ког-Табер, ставший в новом правительстве министром внешней торговли Кассама, и министр обороны Шайрад бад-Уринфель, которые до этого находились на Славии. Работой своих министерств они управляли по видеофону, но на Перун летели, как самые обычные лесорубы. Зейнар хотел почувствовать на себе, чего на самом деле стоят драгоценные диковинки, а Шайрад решил воодушевить военных космошахтёров. К тому же только так они могли прочувствовать всю ответственность предстоящей операции, которую он прировнял к участию в боевых действиях первой категории, то есть таких, когда ты сходишься со своим врагом глаза в глаза.

Ледарийцев не нужно было воодушевлять. Они и без того мечтали о встрече с Перуном и, главное, Злыднем и Бестией. Все без исключения эскадры-кланы сочли эту операцию главным делом и отправили на Перун семь с половиной миллионов человек, которым предстояло теперь жить бок о бок с вспыльчивыми забияками. Во время полёта, слава Богу, никаких драк не было, но впереди ведь было испытание "стробоскопическим" стрессом. На Земле, за пределами Новой России, так никто и не узнал о том, что на планету прилетело почти двадцать пять миллионов кассамцев и ледарийцев. После целого ряда тестов ледарийцы пришли к выводу, что они смогут так разогнать турбины больших звездолётов, что те станут летать с примерно такой же скоростью, как и их старые крылья, а это более семидесяти тысяч световых лет в год и совсем иные приёмы подпространственной навигации, которые кроме ледарийцев не смог освоить больше никто.

Да и среди них далеко не все люди становились пилотами, ведь тут нужны были не знания и навыки, а сверхъестественная интуиция и совершенно особое чутьё, позволявшее выдерживать курс. Хотя ледарийцы никогда не пилотировали гигантских звездолётов, они всё же отважились на это и потому, начав модернизацию четырёх громадин на Кассаме и продолжив на Земле, намеревались завершить её через два месяца вблизи Перуна, чтобы после этого отвезти весь спиленный лес на Любовь. Там его тщательно рассортируют когашимы и решат, как будет выгоднее его продать. Для того, чтобы не выглядеть в глазах обитателей Маураны неподобающим образом, Славия сдала четыре больших транспортника Ледарии в аренду на пятьсот лет, да ещё взяв на себя обязательство произвести их полную модернизацию в процессе эксплуатации. Между тем славийские металлы космоверфи покупали всё активнее и активнее, так как в первую очередь стали строить из них космояхты для самых богатых обитателей Маураны. Те первыми оценили все преимущества сверхпрочных корпусов.

Максим прилетел на Перун в качестве бывалого космошахтёра, но таковых теперь в Новой России насчитывалось свыше пяти миллионов человек. В звёздную систему Бестии, чтобы испытать новое геологоразведочное оборудование, прилетело также свыше полутора тысяч новых крыльев. Условия здесь были самыми жесткими из всех возможных, а потому лучшего места для полевых испытаний гиперсканеров новой модели не было. Точно такие же гиперсканеры, только ручные, имелись и у лесорубов. Они позволяли в считанные минуты определять химический состав металлических деревьев. Первыми в Лес Перуна отправились ледарийцы. В отличие от кассамцев они были куда более дотошными и вдумчивыми исследователями. Пускать весь металлический лес на продажу было просто глупо, так как очень многие образования мало того, что были уродливыми, так ещё и опасными для здоровья человека. Так что их сразу же, прямо неподалёку от Перуна, следовало переработать на металлы и очистить от радиоактивного загрязнения не только торием, но и ураном.

Поэтому две недели лесорубы, спускаясь на поверхность Перуна, просто привыкали к условиям работы. Как и славийцы они тоже "заглушали" вспышки и блики звуками пулемётной и артиллерийской стрельбы. Ледарийцам этого не требовалось. На них вспышки вообще не действовали и они быстро размечали делянки и маркировали все находки. Всего на планете, похожей на клубень сахарной свеклы, было "вырублено" менее четырёх процентов металлического леса, так что работа предстояла очень большая и была рассчитана на долгие годы, ведь только на "вырубку" леса должно было уйти не менее шести лет. Одновременно с этим сразу же начались работы по выравниванию поверхности Перуна, так как она вовсе не была идеальной и к тому работа на всех его карьерах, расположенных на Толстом и Тонком полюсах не прекращалась ни на минуту.

Теперь космические металлурги, разделяя и очищая металлы в вакууме, а их заводы находились в трёх световых годах от огромного планетоида, не превращали их в наноматериалы. Они сначала должны были превратиться в карбиды и куда более сложные химические соединения, но уже на химико-метеллургических заводах, которые спешно строились в межзвёздном пространстве в Зелёном Архипелаге Славии. Это были, наверное, самые секретные объекты во всей Мауране и они строились Славией, Ледарией и Кассамом одновременно, но только кассамские учёные, инженеры и рабочие подписывали контракты особого рода с правительством Славии. Опять-таки по настоятельному требованию Старого Роббера. Этот кассамец был сама предосторожность и жестко требовал от Максима, чтобы тот не особенно обольщался даже не счёт ледарийцев, не говоря уже про свой народ, у которого от любви до ненависти был не один шаг, а всего несколько сантиметров. К его затее отправиться на Перун вместе с Зейном и Шаем, он отнёсся вполне благосклонно.

Максим, Зейнар и работали в одной бригаде с борта большого, всего обгорелого тяжелого флайера. Перед ними уже прошла большая бригада ледарийцев, которые не только сделали выборку и разметку, но и собрали все, даже самые маленькие изюминки, которые ценились даже выше огромных образований. Ледарийцам, привыкшим ко всему миниатюрному, камерному и изящному, первым пришла в голову мысли, что всякого рода корявые громадины нужно обпиливать с целью получения небольших природных ювелирных украшений. Зато всё остальное можно было смело пускать в переплавку. Несколько сотен тысяч кагашимов, которых возглавляло полтора десятка тысячи дизайнеров и ювелиров, даже обиделись за это на ледарийцев. Как это так, такая великолепная идея и пришла в голову не им. Лесорубы быстро их успокоили, сказав, что если им хочется кого-то погонять, то они к их услугам в любое время суток.

Между ледарийцами, не знавшими усталости, и кассамцами начала зарождаться нешуточная дружба, причиной которой было уважение. Если бы не то проворство, с каким они чистили металлический лес от очаровательных миниатюрных вещиц, чтобы потом щедро раздаривать, и та тщательность, с которой это делалось, то лесорубам пришлось бы торчать в космически отелях и звереть от скуки гораздо больше двух недель и кассамцы это понимали. Зато после того, как была исследована и зачищена довольно широкая полоса, они приступили к работе. Стропальщики набросили на деревья прочнейшие канаты, басовито засвистели плазменные пилы и вскоре флайеры полетели со спиленными вместе с "грунтом" деревьями к тем или иным транспортным звездолётам. Одни деревья полностью шли на переплавку, другие после того, как отпиливались самые красивые ветви и срезалась "кора", а третьи поступали сначала в руки дизайнеров и ювелиров, а уже потом превращались в готовый товар.

На взгляд кагашимов-торговцев даже самые большие металлические деревья будут обязательно куплены богатейшими гражданами Маураны по двум причинам. Во-первых, они украсят собой любой особняк, а, во-вторых, их аккуратно выдолбят изнутри, чтобы потом ещё и с выгодой продать драгоценные металлы. Об этом Максим как-то не подумал, а ведь некоторые деревья имели на редкость толстые и удивительно красивые стволы с замысловатыми фигурными ветвями. По ходу дела тотчас выяснилась ещё одна особенность. Оказывается в средней части Перуна, где росли самые высокие деревья, в "почве" было довольно много молибдена, хрома, рутения и ванадия, которые также не были лишними, но и тяжелых металлов там тоже хватало, а потому туда сразу же перебросили часть техники с карьеров, а потому уже через пару месяцев, когда на площади в триста квадратных километров было срезано свыше двухсот метров поверхностного слоя, там начали устанавливать панели из наноуглерода.

Пока что только для того, чтобы выяснить, насколько мощным будет давление светового потока и "солнечного" ветра, сдувающего атмосферу почти на две трети. Если бы не постоянное газообразование внутри Перуна, то её давно уже сдуло бы. А ещё всем хотелось увидеть, как быстро растут металлические деревья. Выяснилось, что не так уж и быстро, всего три, четыре миллиметра в год. Зато "давление" на грунт было в два споловиной раза больше расчётного и это радовало, так как означало, что космическое месторождение тяжелых тугоплавких металлов можно будет эксплуатировать очень долго. Не смотря на то, что население Маураны было огромным, свыше двадцати пяти триллионов людей, гуманоидов и ксеноидов, в том числе и инсектоидов, с которыми Максим ещё не встречался ни разу вживую, но видел их либо на экране трёхмерного телевизора, либо в виде голографических изображений и на стереофото, Перун сможет обеспечить потребности не менее, чем трети обитателей.

Новые ледарийские крылья уже успели привлечь к себе внимание в десятках миров. Когда открывались их люки, всем сразу же бросалось в глаза, насколько они тонкие, да и гиперсканеры показывали, что с пустыми трюмами крылья вдвое легче, чем прежние, хотя и значительно больше них размером. Это заставляло задуматься, а ведь на Славии уже освоили выпуск ещё более прочных сортов масксимера. Его удельный вес был больше, чем у легированных сталей, но по своей прочности он превосходил их тридцать раз. Из новых, также сверхпрочных и необычайно жаростойких материалов изготавливались все элементы системы оптической маскировки и тончайшие "электроды" генераторов силового поля. Очень уж тонкими делать корпуса звездолётов было нельзя. Не смотря на рёбра жесткости, новые сорта максимера всё же обладали свойствами мембраны, а потому передавали через себя кинетическую силу удара, зато не разрушались.

Поэтому энергопоглощающие элементы внутри были просто необходимы и потому уже довольно скоро выяснилось, что для сегмента размером километр на километр вполне, даже с избытком хватало толщины в пять метров и тогда уже ничто, кроме мощнейшего термоядерного взрыва непосредственно на внешней поверхности звездолёта не могло разрушить его корпус. Это было ровно в двадцать раз меньше, чем толщина борта в прежнем варианте и в семьдесят пять раз меньше по весу. Кассамские военные кораблестроители, а на этой планете боевые космические корабли строили на государственных космоверфях, были не просто поражены, они были в шоке, ведь это означало, что славийские корабелы уже натянули нос всей Мауране. Да, все прежние космические корабли безнадёжно устарели по сравнению с теми, которые строили теперь на Земле, в Новой России, и на любовианской космоверфи Славии.

Это одновременно и радовало, и настораживало Максима Первенцева, так как означало, что уже очень скоро Славии начнут завидовать и что хуже всего, могут ведь начать ещё и тихо ненавидеть. Выскочек, к тому же слишком умных и удачливых, никто не любит. А тут, как на грех, на одной из сумасшедших планет ледарийцы нашли сказочно богатые россыпи очень крупных алмазов. Драгоценные камни не залегали глубоко под поверхностью, а буквально валялись под ногами, слегка прикрытые рыхлым грунтом, похожим на пемзу. Хуже того, алмазы имели удивительно красивые и яркие цвета и отличались просто невероятной чистотой. Ярко-синие и малиновые, оранжевые и нежно-зелёные, небесно-голубые и тёмно-зелёные, они были невероятно красивы, а будучи огранёнными в бриллианты, сверкали, словно деревья из чистой платины или родия в лучах Злыдня.

Правда, условия добычи были жесткими, похуже, чем в духовке, но ледарийцев, а вслед за ними кассамцев и славийцев было невозможно остановить. Отпахав на Перуне, они мчались с лопатами наперевес на Алакайну, то есть Сверкающую Звезду, так назвали ледарийцы эту планету размером с Венеру, которая обращалась вокруг Бестии и постоянно сотрясалась от каменных приливов и отливов. Делать было нечего и Максим, матерясь вполголоса, отдал приказ о разработке ещё и месторождений Алакайны. Народ в Мауране жил зажиточно и любил драгоценные украшения. Пользуясь щедростью своего нанимателя, а каждому старателю-любителю было разрешено набрать по большому ведру алмазов, кассамцы и ледарийцы принялись украшать свои деревца ещё и разноцветными камнями. Славийцы же, лишь усмехались, глядя на них, и тащили всё в закрома родины. Их не очень-то прельщали бриллианты, даже такие красивые. Зато дизайнеры и ювелиры из рода когашимов были вне себя от радости. Они редко видели более красивые алмазы, а эти были к тому же ещё и размером от грецкого ореха и до грейпфрута.

Полгода промелькнули быстро и все четыре транспорта были битком забиты драгоценными деревьями, прочей мелочевкой, ещё более дорогостоящей, металлосырьём, а сверху ещё и густо присыпаны разноцветными алмазами. Когашимы поднялись на борт и забрались внутрь специальных камер, чтобы проваляться в них вплоть до прибытия на Кассам, ледарийцы сели в пилотские кресла и заняли свои места возле навигационных компьютеров, после чего транспорты сорвались с места. Часть находок уже в самое ближайшее время они грозились выставить на аукционные торги, причём вместе с необработанными алмазами, которые они почему-то считали верхом ювелирного искусства. Зейнар и улетели на транспортных звездолётах, а Максим вернулся вместе с Машей на Землю. Там, наконец-то, уразумели, что пора браться за ум и начали в первую очередь штудировать сложное и весьма запутанное законодательство Звёздного Союза, в котором можно было сломать ногу даже в том случае, если ты был самим чёртом с хвостом и рогами. Да и рога можно было запросто обломать о множество коллизий.

В Новой России, где народ вздохнул с облегчением, лететь три месяца и двадцать один день это ведь не то же самое, что лететь четыре с половиной года, готовились к переброски на Славию множества домашних и диких животных. Некоторые из них запросто смогут скрещиваться между собой и давать жизнеспособное потомство. Вот тут-то как раз и пригодились знания, полученные от ледарийцев, которые умели создавать защитные экраны для небольших объёмов, а также ещё на заре полётов в подпространстве изобрели специальный студенистый состав, который отлично защищал кожу от подпространственных волновых вихрей. Узнав о том, что кожу маленького ребёнка можно защитить им с высокой степенью надёжности, Максим тотчас отменил запрет на рождение детей и во всех семьях уже появилось по малышу, а некоторые мамы ждали второго, ведь для защиты новорожденных в массовом порядке были изготовлены на Земле, а также привезены с Ледарии специальные люльки, в которых младенцы чувствовали себя прекрасно, да, но ведь все они были к тому же ещё и псиониками от рождения.

Население Славии разом увеличилось на шестьдесят восемь миллионов маленьких человечков. В трюмы двадцати восьми транспортных звездолётов уже были загружены жилые дома и специальные биоконтейнеры с животными. На этот раз загрузка уже не была такой плотной, как раньше. Теперь им уже не имело никакого смысла истязать себя в полёте и потому вместе с людьми, жильём и животными на Славию отправлялись также стадионы и другие крупногабаритные объекты. Последние шестнадцать транспортных звездолётов также уже были полностью готовы к полёту, но на них ещё не были смонтированы полностью новые ходовые турбины. Это не мешало, однако, начать загружать в них самые главные крупногабаритные сооружения, такие, как Храм Господень, Храмовая гора, собор Святой Софии, а также другие соборы и самые огромные замки и дворцы. Эти звездолёты и вовсе полетят с минимальным числом славийцев. Проводив в путь очередную волну переселенцев, Максим всё же решил пообщаться с соседями, но не сразу, а после небольшой, но тщательной подготовки, чтобы добиться успеха.

Вообще-то ему всего лишь было нужно дождаться специального транспорта с крупной суммы наличных кредитов Маураны, которые по старинке имели вид купюр. У себя на Славии он решил оставить в качестве единственного платёжного средства рубль, который был теперь обеспечен металлами имеющими очень высокую стоимость и уже потому изначально будет считаться такой же надёжной валютой, как и мауранский кредитный билет. Об этом его буквально умоляли как бизнесмены, так и все финансисты. По их мнению им нужно обязательно защитить свой рынок, как потребительский, так и сбыта сверхнадёжной валютой, иначе им будет не отбиться от товарных и валютных интервенций со стороны очень большого числа конкурентов и тут одним только голым протекционизмом не обойдёшься. От Ледарии подвоха ждать не приходилось, зато когашимы обязательно попытаются погреть руки на их проблемах.

То, что они отправили на Славию огромное количество сельскохозяйственных животных, было великим благом. Теперь им уже не нужно будет охотиться, хватит одного только рыболовного промысла. Славийцы, пользуясь благодатным климатом всех континентов без исключения, сразу же занялись огородничеством. Причём в свободное от основной работы время и тем самым прекрасно разнообразили свой стол, хотя запасов продуктов на складах хватало. Второй отряд переселенцев наполовину состоял из жителей села, хотя их скорее нужно было называть просто аграриями. На Славии, как и в Новой России, они собирались заниматься растениеводством и животноводством по новой методике, на этажерках теперь уже полуторакилометровой высоты. Они уже были частично построены, но в гораздо большем количестве доставлены с Кассама и в меньшем с Ледарии. Во всех густонаселённых развитых мирах давным-давно уже поняли, как это важно сохранять в неприкосновенности дикую природу и жить в небольших городах. На каждой планете больших городов, которые были всё же меньше таких мегаполисов, как Мехико, было пять, семь штук от силы, зато маленьких было не счесть.

Именно поэтому всем так были нужны огромные защитные купола, ведь они позволяли накрыть собой вместе с десятком, другим городов ещё и леса, степи и искусственные озёра. Ландшафты в большинстве миров давно уже были рукотворными, а климат регулировался с помощью гигантских летающих климатических установок. Всё это предстояло теперь создавать на Славии и на Земле, но у славийцев на это деньги точно найдутся, а вот материнская планета окажется в незавидном положении. Именно на этом и хотел сыграть Максим, предложив Джулаю Энсону, который стал президентом почти всей Земли на ближайшие пятьдесят лет, деньги. Вот только было не совсем ясно, согласится ли он продать кое-какие европейские раритеты.

Глава пятнадцатая Непреклонная позиция Джулая Энсона

Выходя замуж за Джулая Энсона, Мадлен Захриди даже не ожидала, что такой мягкий, обходительный и всегда улыбающийся мужчина с взглядом мудреца, окажется человеком жестким, волевым, дьявольски проницательным и непреклонным. Максимум, чего она смогла от него добиться, это перенести столицу из Вашингтона в Париж. Во всём остальном он проявлял самостоятельность, был скрытным, прикрывал всё иронией, но вдобавок ко всему оказался ещё и очень мощным псиоником и телепатом, каких мало встретишь. С первого же дня началась борьба двух умов, которая закончилась безрезультатно. Джулаю очень была нужна Мадлен Захриди, причём и как главный религиозный идеолог планеты, и как женщина, которую он любил. Мадлен нужен был Джулай Энсон, как инструмент для реализации её идей и, как это ни странно, как мужчина, от которого она была в полном восторге и, что называется, не приходя в сознание, родила уже четырёх детей подряд и они оба не собирались останавливаться на достигнутом. В общем Верховный халиф была счастлива в браке.

Во всём же остальном Мадлен Захриди, можно сказать, проиграла с крупным счётом, так как Джулай по своему интерпретировал все её идеи, но делал это очень талантливо. Он вообще был человеком огромного ума и просто потрясающей эрудиции, каким и должен быть политик столь крупного масштаба. Китай и Индию он давно уже подмял под себя, но, памятуя о плане Мадлен, не собирался накрывать своим влиянием, хотя запросто мог. Исламский мир так же видел в нём мощного мирового лидера, способного оценить все его достижения по достоинству, но вместе с тем Джулай Энсон прекрасно понимал, что народу Северной Америки и в какой-то мере европейцам и африканцам нужна жесткая встряска, чтобы выбить у людей последнюю либеральную дурь из головы. А ещё президент почти всей Земли, который имел колоссальный авторитет в колониях, раньше кого-либо сумел оценить тот колоссальнейший по своему значению для будущего планеты дар, который ей преподнёс Максим Первенцев в виде практически исчерпывающих данных о Мауране.

Собрав всех мощных телепатов, он заставил их изучить сначала земное законодательство, причём в совершенстве, с полным знанием всех приёмов юридического крючкотворства, после чего взяться за все многочисленные тома законодательства Звёздного Союза и что самое главное — Ардии, в которой он сразу же распознал главного властителя Маураны. Максим Первенцев сделал то же самое и к тому же раньше, но пошел ещё дальше, отправив на Ардию и в главные миры Звёздного Союза свыше восьмидесяти пяти тысяч разведчиков-нелегалов. Им было поручено найти способ создать себе надёжные легенды, врасти в них, а затем, исчезнув, переменить свою внешность, и, выдавая себя за коренных жителей Маураны, внедриться во все правительственные структуры Звёздного Союза, что уже претворялось в жизнь. Таких агентов-псиоников, как эти парни и девушки, не имела ни одна разведка во всей Мауране, а учитывая то обстоятельство, что все её миры были одинаково доступны и земляне в ней были не единственными Homo Sapiens, что поражало их больше всего, они могли совершенно спокойно закрепиться практически в любом мире.

Этот успех Максима, как старого разведчика, радовал, зато его огорчало другое, они мало того, что потеряли своего самого главного и важного агента — Аньез Гоше, которой слишком пристально стала интересоваться контрразведка Джулая, из-за чего её пришлось срочно "выдёргивать" из Европы вместе с родными и близкими, но и лишились ещё двух с половиной тысяч разведчиков. Теперь их осталось во внешнем мире всего триста двадцать семь человек и никто не был близок к администрации президента Энсона. Мадлен Захриди пришла в ярость, узнав, что Аньез оказалась русской шпионкой. Более того, у её мужа появилось в связи с этим немало козырей и она ничего не могла ему возразить. Таким образом в Париж Максим летел, чуть ли не как к Альфе Центавра во время своего первого межзвёздного полёта, совершенно не зная, что его там ждёт. Когда он связался с Джулаем Энсоном, тот не слишком-то охотно дал своё согласие на эти переговоры и это явно не было случайностью.

На этот раз встреча происходила в Башне Согласия, построенной на статридцатиметровом холме Монмартр в Восемнадцатом округе Парижа. Город очень сильно изменился и перестал быть похожим на Париж. Хорошо, что в новом Париже, на Славии, холм Монмартр будет украшать базилика Сакре-Кёр, одно из немногих достояний французского народа, которое удалось выкупить. Из Парижа удалось забрать до обидного мало и потому было изготовлено ещё на Земле, хорошо, что хоть из земных строительных материалов, множество точных новоделов, которые повторяли оригинальные образцы до последней мелочи. Так что Монмартр никогда не умрёт и Максим всегда сможет зайти в кабаре "Чёрный кот", чтобы посмотреть, как француженки танцуют канкан, а потом отправиться в какое-нибудь кафе, чтобы пропустить там пару, тройку стаканчиков кальвадоса, а то и абсента. Настоящий же парижский Монмартр умер, он был убит пучеглазой дубиной Башни Согласия, цена которой грош.

Президент Славии телепортировался с борта своего корвета прямо в указанное ему место. В довольно большую, безликую комнату с современным интерьером, но сначала в ней побывало десять парней и девушек, бойцов-псиоников из пси-корпуса, которые в этот день были назначены его телохранителями. Они всё тщательно осмотрели, отдали распоряжения местным специальным агентам и вернулись на борт. Через минуту после того, как Максим телепортировался в комнату переговоров, в неё вошел президент Земли, одетый в строгий английский костюм. Уже через несколько минут он понял, что Джулай Энсон стал очень сильным телепатом, но и он за минувшие годы изрядно заматерел и к тому же достиг немалого искусства по части проникновения в чужую голову. Правда, мягко отразив неназойливую и очень искусную атаку своего противника, он понял, что и в его мысли проникнуть незаметно не удастся. Первые десять минут они говорили практически ни о чём, пустой обмен любезностями. Улыбнувшись, президент Славии решил первым приступить к делу и спросил:

— Джулай, я надеюсь ты оценил по достоинству всю ту информацию, которую мы передали тебе, а также выложили в Космонет? Ты понимаешь, насколько она ценна для вас?

Президент Энсон осклабился и коротко хохотнул:

— Макс, ты не получишь от меня больше ни единого гвоздя. Поверь, я лучше прикажу разрушить все эти нелепые старинные груды камня, набитые трухлявой мебелью, чем соглашусь их обменять на что угодно. Если ты приехал за этим то зря потерял время.

— Да, я приехал как раз именно за старинными грудами камня, набитыми трухлявой мебелью, Джулай, — ответил Максим, — и хочу их спасти от таких новоявленных варваров, как ты и тебе подобные, но я приехал не меняться. Я хочу купить их за мауранские кредиты, которые тебе уже очень скоро понадобятся. Причём за наличные купюры и готов в качестве доказательство посадить на борт своего корвета любого твоего человека или группу лиц, чтобы они удостоверились, что это не фальшивые купюры. Твои доверенные люди доберутся на моём корвете до ближайшего мира, а это все каких-то тысяча пятьсот восемьдесят световых лет, купят всё, что тебе захочется, а вместе этим детектор подлинности купюр, и вернутся обратно. Цену я готов уплатить при этом весьма немалую, шестьсот миллиардов мауранских кредитов купюрами по пятьдесят миллионов. Это купюры самого высокого достоинства и ими, как правило, оплачивают покупки правительства всех суверенных планет Звёздного Союза.

Джулай Энсон скорчил презрительно высокомерную физиономию и с нарочитой брезгливость сказал, словно плюнул в лицо:

— Макс, я с детства ненавижу попрошаек. Поэтому мне неприятно разговаривать с тобой. К тому же возможность причинить вам всем боль тем, что вы больше никогда не увидите всего того, что было создано многими поколениями европейцев, доставляет мне радость. Более того, когда наступит время, то именно через уничтожение всех памятников истории, которые так дороги предателям Земли, я добьюсь того, что земляне, наконец, станут единой нацией. Поэтому ты не получишь от меня больше ни единого гвоздя.

Максим посмотрел на самодовольную физиономию президента Энсона и потрясённо спросил:

— Неужели ты в самом деле намерен так сделать?

Тот агрессивно, с ненавистью в голосе огрызнулся:

— А ты что, оставил мне какой-то выбор? Ты, как тот крысолов из Гаммельна, увёл из Европы всех самых лучших и честных людей, а меня оставил с крысами. Чтобы заставить их снова стать людьми, мне придётся пойти на экстраординарные меры. Когда-то ты негодовал из-за того, что весь мир смотрел на русских, как на дураков, и использовал вас, ничего не давая взамен. Потом тебя бесило, что вас, русских, ненавидят не смотря даже на то, что вы исцелили всё человечество и отсрочили смерть миллиардов людей, но это всё мелочи по сравнению с тем, как земляне станут ненавидеть вас после того, как вы уберётесь в свою вонючую дыру, расположенную на другом конце галактики. Но ты можешь успокоиться, Макс, ты дурак и неисправимый романтик, мечтающий о том, чтобы все люди жили в мире и согласии друг с другом. Поверь, именно этого ты и добьёшься в конечном итоге на Земле и в её колониях, но заплатив за это такую цену, что это тебя в конечном итоге прикончит. Ты заплатишь за своё упрямство тем, что земляне будут отныне ненавидеть вас ещё сильнее и станут считать злобными исчадиями ада. Зато эта ненависть, наконец, сделает их настоящими людьми. Такими же, какими вы являетесь уже сейчас.

Огорчённо вздохнув, Максим всё же спросил:

— Неужели ты действительно готов мало того, что пойти на такую подлость, так ещё провести людей через такое горнило испытаний, как термоядерная война, пусть и не мировая? Тебя же проклянут, Джулай, и если есть Бог, а вместе с ним Рай и Ад, то ты будешь за это гореть в нём, как самый отвратительный негодяй.

Веселясь, Джулай Энсон помахал рукой перед лицом Максима:

— Ты ошибаешься, друг мой. Это ты всё так подстроил и это тебя проклянут люди, а меня они будут считать сначала своим спасителем, а потом и вовсе назовут святым. А если говорит серьёзно, Макс, то ты просто не оставил мне выбора. Если бы ты, когда я стал президентом, заявил, что вы остаётесь, то вся планета давно бы уже была единой, вы, русские, стали бы во главе нашей цивилизации и мы вместе, рука об руку, вычистили бы эти авгиевы конюшни. Да, не спорю, большую часть работы пришлось бы сделать вам и это вы, русские, кормили бы миллиарды цветных недочеловеков, но извини, такова ваша судьба, умереть или стать великими, но при это быть ещё и щедрыми в своём величии, любящими всех и всем всё прощающими.

— Джулай, именно поэтому мы избрали третий путь. — насмешливо сказал Максим — А теперь послушай меня, хитрый америкос. Мне ведь тоже есть, что тебе сказать. В первую очередь о том, чего ты и твоё объединённое ненавистью к нам, теперь уже не русским, а славийцам, никогда не получишь. Подвергнув термоядерной бомбардировке мусульманские страны, Земля, несомненно, почти не понеся никаких жертв, получит от Звёздного Союза огромную помощь, что поможет вам безболезненно преодолеть переходный период, но не более того. Твоя планета, Джулай, будет в вечном долгу перед Славией потому, что первыми, к кому обратится правительство Звёздного Союза с вопросом, кто за всё заплатит, будем мы. И Славия расплатится по всем счетам немедленно, в тот же день. Правда, при этом мы не переплатим ни копейки. Вам ведь сбросят самый залежалый товар, а лучшего вы не достойны. Мы же будем платить за него истинную, а не увеличенную в несколько раз, цену, но и это ещё не всё. Через каких-то несколько лет правительство Звёздного Союза будет стоять передо мной на коленях и умолять, чтобы я не раздевал их догола и оставил хоть что-то прикрыть стыд, но я буду неумолим и соглашусь дать послабление только тогда, когда весь их гнев будет направлен на Землю, вас, свиней неблагодарных, и тебя лично, Джулай, а также на твою женушку и всех ваших подпевал. Земля никогда не будет признана Маураной, как всеми уважаемый член Звёздного Сообщества. В Звёздном Союзе вы может быть и станете иметь какой-то вес, но не более того, вам никогда не удастся войти в число передовых миров. У вас как было всего четыре колонии, так столько же и останется, но их жители будут смотреть на Митрополию с презрением. Зато Славия станет одним из самых могущественных миров и наш славийский рубль назовут второй главной валютой после межзвёздного кредита. Но и это ещё не всё, что я хочу тебе сказать, Джулай…

Президент Энсон глумливо рассмеялся:

— А сейчас, Макс, ты, как главный злодей дешевого водевиля, заявишь мне, что никакого Великого Северного Наследия не будет. Не волнуйся, мы к этому уже готовы. К твоему сведению, за последнее время на Земле родилось свыше полумиллиарда детей-псиоников к тем почти двумстам миллионам человек, которые прошли через процедуру обычного и форсированного пси-стартинга. Если мы не получим от вас карингфорса и экспандминда, Макс, то сделаем так, что все простые люди станут слугами и почти рабами избранных вами людей, но что самое печальное, все те мужчины, которые не являются псиониками или людьми с расширенным сознанием, а это благоприобретённое качество мозга человека передаётся по наследству, не оставят после себя потомства и их род пресечётся навсегда. Печально, но факт, только так мы сможем выделиться в Мауране из всей серой массы её людишек и всяких там гуманоидов и ксеноидов. Женщины же будут вынуждены работать за чашку супа и одежду, обслуживая высшую расу, и тупо рожать от господ детей. Если ты этого хочешь, то пожалуйста, это всего лишь добавит пару канистр бензина в клокочущий огонь ненависти к вам, как ты говоришь, славийцам.

На этот раз расхохотался Максим:

— Джулай, да ты сумасшедший! Глупыш, вы получите и карингфорс, и экспандминд, и всё остальное Великое Северное Наследие, причём в таком виде, что глядя на него, земляне будут скрежетать зубами от ненависти к тебе. Вы не получите другого, того, что мы были согласны вам подарить, наших новейших технологий, которые в считанные годы вывели бы Землю в лидеры Маураны. Да, кстати, мы проведём через процедуру пси-стартинга и расширение сознания всех граждан Звёздного Союза, даже гуманоидов и ксеноидов, хотя псиониками станут дай Бог две десятых процента, но мозги экспандминд разгоняет даже лошадям. Поверь мне, это уже проверено. Лошади моментально становятся раз в пять умнее некоторых людей, подобных тебе. Так что вы, получив каринг и экс, не сможете ничем выделиться среди всех остальных мауранцев. Это хорошая новость для тебя, Джулай, а теперь выслушай все плохие. Первая такая — вы получите десять наших новейших боевых кораблей, но они так и останутся на очень долгое время единственными по-настоящему боеспособными крейсерами вашего военно-космического флота и будут постоянно привязаны к Земле, так как мы снимем с тяжелых ракет, стоящих на боевых спутниках, все сверхмощные термоядерные боеголовки и заменим их на общепринятые в Мауране, а это уже вторая неприятная новость. Третья же заключается в том, что как только вы отключите защитные купола, а вам придётся это рано или поздно сделать, то второй раз включить их уже не сможете. Мы заложили в них специальные предохранители, которые их попросту спалят и вы никогда не узнаете, в чём заключается их главный секрет. Между прочим, нас уже сейчас чуть ли не умоляют, чтобы мы продали их за любые деньги. Не дождутся, это слишком лакомый кусок. — внезапно Максим спросил — Джулай, может быть всё-таки отработаем винтами назад?

Президент Земли отрицательно помотал головой, усмехнулся и с плохо скрываемой ненавистью сказал:

— Нет-нет, Макс, я никогда не откажусь от своего слова. Ты ведь ещё не знаешь всего, о чём я хочу тебе сказать напоследок. Поэтому продолжай, я хочу выслушать все твои угрозы до конца.

— Джулай, а ведь это не угрозы, — вздохнул Максим, — я всего лишь говорю о том, от чего ты сам хочешь отказаться из-за своей непомерной тяги к власти. Послушай, ты ведь в любом случае останешься президентом. Зачем тебе становиться подлецом и негодяем? Не лучше ли расстаться по-доброму? Любые разногласия можно преодолеть. Пойми, мы находимся практически на противоположных концах Маураны и могли бы создать такую Звёздную федерацию, которая в считанные годы стала бы главной движущей силой Звёздного Союза. Мы пойдём в свою сторону, вы в свою и глядишь через какую-то тысячу лет наши народы, обойдя по кругу всю галактику, встретятся и пожмут друг другу руку потому, что никогда не расставались. Разве такая перспектива не является для тебя предпочтительнее, чем вражда? Подумай о том, в каком положении окажутся твои собственные потомки, Джулай. Поверь, им будет очень трудно носить твою фамилию и они от неё рано или поздно откажутся. Пойми, если ты сделаешь так, как задумала Мадлен, то ты лишишь их очень многого. Они будут жить в никому ненужном мире, расположенном в захолустье, который мог стать одним из величайших миров Маураны, но ты не дал ему этого шанса. Неужели ты не понимаешь, что мы никогда не будем конкурентами, если поступим так, как я предлагаю?

Лицо президента Энсона сделалось злым, он насупился и, презрительно скривившись, ответил:

— В твоих словах я слышу нотки страха, Макс. Ты не так уверен в своих силах, как тебе того хочется, а раз так, то это означает, что у нас есть реальный шанс не дать вам взобраться на тот пьедестал, на который вы так усиленно карабкаетесь. Нет, Макс, я никогда не упущу возможности растоптать вас окончательно даже на то не смотря, что мы уже понесли большие потери и понесём их ещё, зато вы так стремительно возвысились. Это блестящий старт, но дистанцию вы так и не сможете закончить. Свалитесь на полпути к финишу, а мы добежим до финишной черты и золото будет нашим.

Огорчённо вздохнув, Максим проворчал:

— Боже мой, какой же ты болван, Джулай. Ты что, уверовал в те победные реляции, которые кладут тебе на стол жулики из института псионики? Успокойся, они никогда не смогут разгадать, из чего и как мы производим карингфорс и экспандминд. Ладно, тогда продолжим, следующая плохая новость будет четвёртой. Через каких-то триста лет на Земле перестанут рождаться мощные псионики, а ещё через двести, число псиоников снизится до трёх, максимум четырёх процентов. У нас оно тоже снизится, но будет гораздо выше. Тридцать процентов населения Славии будут по прежнему очень мощными псиониками, а ещё пятьдесят более слабыми и неполными и лишь двадцать процентов людей вообще не будут псиониками, но тупее от этого не станут. К тому времени Славия станет практически империей с населением в сто двадцать, сто тридцать миллиардов человек, единой и монолитной, живущей на тридцати девяти компактно расположенных мирах Зелёного Звёздного Архипелага Славии. А вот население Земли и её колоний не сможет перевалить и за пятьдесят миллиардов человек.

— Что же, меня радует такая перспектива, Макс, — хищно оскалившись, с угрозой сказал Джулай, — пятьдесят миллиардов человек живёт в Метрополии и ближних колониях, а ещё сто тридцать миллиардов находится где-то на отшибе. Макс, ты не учёл одной маленькой тонкости законодательства Звёздного Союза, без нашего согласия Славия никогда не будет признана суверенной планетой, а его вы не получите никогда и что самое печальное, будете платить нам налоги со всего, на чём вы только не погреете руки.

Максим небрежно отмахнулся:

— Про налоги можешь забыть сразу, Джулай. Если ты сделаешь то, что намерен сделать, а ты сделаешь это даже в том случае, если мы выведем защитные купола из строя, то, не заплатив за помощь, которую окажет вам правительство Звёздного Союза, ты не сможешь вытребовать с нас даже десяти центов. Земля станет вечным должником Славии и этот долг будет обрастать и обрастать процентами, делая ваш рейтинг финансовой надёжности всё ниже и ниже. То, о чём ты сказал, мы сможем пережить. Для нас ведь важно быть могущественной Звёздной империей, а не казаться ею. Кроме того мы сможем доказать в Звёздном трибунале, что ты специально развязал эту термоядерную войну и тогда тебя отдадут под суд и расстреляют, а мы сумеем опротестовать ваше решение в Верховном суде, хотя тяжбы рассматриваются там десятилетиями.

Джулай Энсон беспечно рассмеялся:

— Если кого и расстреляют, Макс, то это тех болванов, которые отдадут приказ открыть огонь по мусульманским странам. Кредитный рейтинг? Друг мой, это мелочи жизни. Поверь, с такой проблемой мы справимся, хотя в одном я с тобой согласен, налогов с вас мы точно не сможем выбить, но зато мы будем иметь своего представителя в Верховной палате представителей, а вы нет, и потому сможем наложить вето на любые начинания Славии, выходящие за пределы вашего медвежьего угла. Так что мы ещё сможем побороться.

— Да, сможете, — кивнул Максим, — но при этом потеряете время. Мы не станем торопиться полностью покинуть Землю в ближайшие годы и переселимся окончательно на Славию не раньше, чем в две тысячи восемьдесят пятом, а то и девяностом году. Объясню, почему мы так сделаем. Сейчас мы ускоренными темпами ведём работы по добыче сверхдорогих тяжелых металлов на Перуне, которых там огромное количество и все они представлены в самородной форме. Я брошу туда все транспортные звездолёты, которые теперь способны летать со скоростью в семьдесят две тысячи световых лет в год, и направлю туда отряд космошахтёров численностью в сто двадцать миллионов человек. Мы срежем там все металлы, а потом взорвём планетоид и подберём остатки. Помимо этого на соседней планетке там есть ещё и огромные россыпи алмазов просто неописуемой красоты. Её мы тоже зачистим под ноль, после чего взорвём. Грубо, но зато очень эффективно, а ведь мы собирались сдать их вам в концессию, как первооткрыватели. Зато мы обеспечим себя и своих союзников неисчерпаемыми богатствами до скончания веков, а они, Джулай, всеми уважаемые члены Звёздного Союза. И знаешь в чём заключается самая большая твоя неприятность? Мы уже установили блокаду на пути к Земле и поэтому до тех пор, пока я не дам отмашку, рядом с вами не появится ни один космический корабль из Маураны. И всё-таки я даю тебе шанс одуматься и всё переиграть. Всё, о чём мы говорили тут с тобой, уже через несколько минут узнают твои китайские и индийские подельники, аятолла Изз-Ал-Дин и твоя жена. Так что уже очень скоро они захотят поговорить с тобой начистоту. Делать всё достоянием широкой гласности я не стану лишь по одной единственной причине. Мне это невыгодно. Если ты захочешь всё переиграть по своему, то я всегда смогу принять контрмеры, а кроме того мне и самому хочется посмотреть, как ты станешь выкручиваться из создавшегося положения. Есть ещё одна причина, по которой я дам тебе всего лишь шесть месяцев на раздумья, после чего оставлю в Новой России только войска и ни одного гражданского лица. Ты заставил меня взглянуть на некоторые вещи по-новому и мне кажется, что нужно сделать всё именно так, как хочешь ты, а не предлагаю я, то есть ценой потери множества исторических памятников, что будет для нас очень болезненной потерей, показать всем, кто вы такие на самом деле, а вы не более, чем животные, стадо павианов, злобных, алчных и нечистоплотных. На планете Земля уже погибла европейская цивилизация, но она сохранится и будет процветать всегда на Славии, а все остальные земляне, без малейшего сомнения, прокляты Богом, раз они, как стадо баранов, идут за таким козлом, как ты, Джулай. Запомни, у тебя есть полгода, чтобы всё переиграть и сделать Землю великой планетой.

Максим, не вставая с кресла и не прощаясь, телепортировался на борт корвета "Славия" и тот сразу же улетел. Едва корвет пересёк границу, как из Дворца Европы в Башню Согласия выехал вагон правительственного метро и через полчаса после того, как небольшой зал переговоров покинул президент Славии, в него вошли Мадлен Захриди, аятолла Изз-Ал-Дин, Чжао Кан, мощный псионик и фактический закулисный правитель Китая, а также Раджан Сингх, тоже псионик и тоже тайный правитель Индии. Китаец и индус, хотя об этом мало кто знал, обладали огромной властью как в своих странах, так и в их колониях. Президент Китая и президент Индии были в их руках всего лишь марионетками, причём совершенно безвольными. К тому же в семь городов, три индийских и четыре китайских, уже были отправлены жертвы, подготовленные для заклания, все те преступники, кого давно уже следовало бы казнить, но они решили извлечь из этого ещё и выгоду, сделать так, чтобы смерть ста двадцати миллионов человек с преступными наклонностями легла позором на славийцев.

Семь фешенебельных городов были главными сосредоточиями порока, разврата и извращённых наслаждений. Кого-то туда ссылали, кто-то приезжал туда сам, чтобы вкусить запретных плодов, а кто-то работал там вахтовым методом. Последние были сотрудниками спецслужб, которые в за ночь до часа "Х" покинут обречённые города. Оставалось только дождаться, когда Землю покинет последний звездолёт, чтобы выжечь их термоядерными взрывами огромной мощности и обвинить во всём коварных, жестоких и безжалостных предателей. Все четверо заговорщиков, которые с нетерпением ждали этого дня, были раздосадованы тем, что президент Славии решил отсрочить отлёт на такой большой срок. Они этого никак не ожидали и думали, что в семьдесят пятом году всё завершится. Мадлен Захриди, усаживаясь в подставленное ей арабом и китайцем кресло, угрюмым, злым голосом недовольно проворчала:

— Джулай, у меня создалось такое впечатление, что ты был готов пойти у него на поводу. Ты уверен, что сможешь довести всё до конца? Может быть эта ноша слишком тяжела для тебя?

— А ты уверена, что не пожалеешь о том, что мы сделали? — с угрозой в голосе спросил президент Энсон жену — То, что он предлагает, как говорят русские, конечно же синица в руке, но по сравнению с ней тот журавль, о котором мы все мечтаем, уже не кажется мне достойной наградой за уничтожение ста двадцати, а может быть и больше, миллионов человек. Если мы последуем его совету, то Звёздная федерация Земли в считанные годы отодвинет Ардию на второй план, если и вовсе не выдворит из большой межзвёздной политики, но при этом Славия возвысится ещё больше и мы всегда будем вторые. Следуя же разработанному нами плану, мы лишь усложним жизнь славийцам, но никогда не станем первыми и всегда будем всего лишь слугами Ардии, пусть и высокооплачиваемыми.

Аятолла предупреждающе поднял руку:

— Джулай, лучше быть визирем мудрого падишаха, имеющего под рукой несметные полчища воинов, чем бросать ему вызов вместе с горсткой безумцев, пусть даже гениальных и обладающих качествами настолько великих воинов, что они способны покорить Маурану.

— Русские не дураки, Иззи, — возразил Джулай, — Максим за эти годы стал такой продувной бестией, что и без войны сумеет согнуть Ардию в дугу. Поэтому нам нужно хорошенько всё обдумать, но если честно, единственное, чего я не желаю, это способствовать возвышению Славии и что самое страшное, русского народа. На Славии, рядом с этими чудовищами, даже какие-то паршивые датчане, которых осталось всего каких-то два миллиона, получившие от русских остров размером с Францию, так выспренно названный Королевством Дания, обязательно станут великим народом и я уже сейчас предрекаю вам, что однажды Дания станет планетарным Королевством и вся Маурана, давно уже позабывшая об аристократах, будет ему рукоплескать. Зато китайская колония Хон Хай никогда не станет Звёздной Поднебесной империей. Так что нам нужно хорошо обдумать предложение Макса.

— Ты советуешь принять его? — нахмурившись спросил аятолла Изз-Ал-Дин — Но это означает ничто иное, как пойти против того, кто сегодня обладает реальной властью в Мауране, против Ардии.

Джулай Энсон злым голосом ответил:

— Как раз именно этого я не советую. Просто у меня есть такое подозрение, что вы все после того, как последние отбросы общества будут уничтожены и Максим направит все имеющиеся у него улики в Звёздный трибунал, струсите и начнёте перекладывать свою вину на меня. Лично я как выступал раньше против вашего варианта шоковой терапии с массовыми жертвами, так и выступаю против этого сейчас. Всех этих людей нужно просто провести через процедуру расширения сознания и загнать на несколько лет в монастыри. Поверьте, они выйдет оттуда ангелами. Вы же предлагаете их уничтожить.

Все четверо оппонентов президента большей части Земли были непреклонны и первой об этом заявила Мадлен Захриди:

— Джулай, ты не прав. Семьдесят процентов жителей этих городов закоренелые преступники, а остальные извращенцы и моральные уроды. Их гибель сослужит всем остальным людям огромную пользу, ведь туда съехалось отребье со всего мира. Нормальных людей там нет и если бы там не работали в коммунальных службах, в сфере обслуживания и общественного питания наши люди, для которых такие вахты хуже каторги, то они давно уже жили бы в трущобах. Поверь, этих людей уже ничто не переделает. Они даже не люди, они зловонные и болезненные язвы на теле человечества, они вирус, который нужно обязательно уничтожить и все люди без исключения это прекрасно понимают. В древности было всего два города, переполненных грехами и пороками, Содом и Гоморра, у нас же их целых семь и ты просто не представляешь что творилось бы во всём мире, не собери мы их всех там. Поэтому я настаиваю, на том, чтобы уничтожить их, а всю вину возложить на русских. Гибель такого количества людей отрезвит всех остальных людей намного лучше, чем термоядерная бомбардировка городов, накрытых защитными куполами. То, что Максим решил продлить пребывание славийцев на Земле, также играет нам на руку. Мы успеем завершить работу по замене настоящих ценностей во всех музеях на копии. На тот случай, если толпа вместе с некоторыми, памятными всем предателям, архитектурными памятниками истории разгромит ещё и их, но лучше всё-таки не допустить этого. Толпа должна уничтожить только те объекты, которые нам мешают, а всё самое ценное, построенное до второй половины девятнадцатого века, нужно сохранить. Или хотя бы большую их часть. Мне не хочется видеть Европу полностью лишенной истории. Предатели и так ограбили нас. Мы лишились всех исторических памятников Древней Греции, Сербии, Болгарии и Финляндии, не говоря уже о том, что территория России превращена в пустыню. Что же, они ещё поплатятся за это.

Раджан Сингх был с ней не только солидарен, но и позволил себе напомнить об одном немаловажном обстоятельстве:

— Я согласен с вами, Мадлен. Увеличив срок пребывания на Земле, за время которого славийцы вывезут с Перуна все металлы, а ещё с какой-то планеты бриллианты, Максим Первенцев буквально выроет себе тем самым могилу. Ардия не потерпит, чтобы какая-то окраинная колония могла бахвалиться перед нею такими несметными богатствами. Вот тогда-то и наступит наш звёздный час. Только мы одни сможем бороться со Славией на равных и поэтому Ардия будет весьма зависима от нас. Полагаю, что ваш старый друг крупно просчитался. Чем мощнее и богаче будет Славия, тем больше Ардия будет нуждаться в нас и в этом заключается наш единственный шанс стать одним из ведущих миров Звёздного Содружества.

Джулай Энсон, внимательно посмотрев на молодого индуса, одетого в строгий тёмно-серый костюм, кивнул:

— Ты прав, Раджан, только мы сможем противостоять тому бешенному давлению, которому подвергнется вся Маурана. Покинув Землю и заполучив в свои руки несметные богатства, русские закусят удила и начнут вторгаться во все сферы жизни Звёздного Союза, а в нём, как вы все понимаете, все самые лучшие места давно уже заняты, но русскому медведю будет на это наплевать. Макс, как я думаю, будет использовать самые различные тактики, в том числе пустит в ход русскую хитрость, замаскированную под простоту и только мы сможем объяснить всем остальным обитателям Маураны, что на самом деле кроется за самыми разнообразными действиями русских. Поэтому в нас будет нуждаться не одна только Ардия.

— Раз так, будем спокойно ждать того дня, когда последний славиец покинет Землю, чтобы мы могли покончить с последними отбросами общества и объединить всю планету. Боже, как же я мечтаю о том дне, когда наконец закончится это омерзительное противостояние. Поверьте, господа, всё очень быстро стихнет и люди на Земле, наконец, забудут о предателях и начнут строить новоеобщество, в котором уже не будет ни ненависти, ни ожесточения, ни всех этих богомерзких извращений, которые заставили столько людей покинуть Европу. Впрочем, я благодарна им за это. История останется только в учебниках и люди, наконец, смогут отряхнуть с себя тлен и прах прошлого и начнут жить сегодняшним днём и будущими свершениями. Я верю в счастливую звезду нашего мира, а теперь, господа, я предлагаю вам пообедать вместе с нами.

Когда закончилось совещание в Париже, точно такое же, только в куда меньшем составе, началось там, где когда-то находилась Москва. Мария Первенцева не полетела с Максимом в Париж только по одной единственной причине, она не хотела увидеть своими собственными глазами то, во что эти недоумки превратили Монмартр, который она очень любила. Николай Бойцов также не полетел со своим другом, но уже по другой причине. Его объявили персоной нон-грата, так как боялись, что он окажется куда более мощным телепатом, чем Джулай Энсон, хотя это было не так. Президенту Славии так и не удалось проникнуть в мысли Джулая и потому он не знал, какая страшная участь была уготована огромному числу людей в семи курортных городах Индии и Китая, расположенных на побережье Бенгальского залива, Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей. Когда он вернулся, Маша и Николай поднялись на борт корвета и жена первым делом взволновано спросила его:

— Макс, неужели они отказались наотрез и нет никаких шансов на то, чтобы избежать всего этого кошмара?

— Они решили таким образом решить все свои проблемы, Машенька, — печально вздохнув, ответил Максим, — им кажется, что они поступят очень мудро, если устроят имитацию ядерного Армагеддона, чтобы получить от правительства Звёздного Союза гуманитарную помощь, но тем самым они поставят себя в зависимость от него и даже более того на Землю будут направлены миротворческие войска, а это будет по сути та же самая оккупация.

— Зря ты не сказал им об этом, — огорчённо промолвил Николай и усмехнулся, — может быть это их отрезвило.

Максим невесело улыбнулся и вздохнул:

— А зачем? Коля, оккупация пойдёт людям на пользу. У них будет возможность сравнить, кто есть кто в этом мире. К тому же не забывай Великое Северное Наследие будет надёжно закрыто силовым куполом и до тех пор, пока миротворцы не покинут Землю, Джулай со своей бандой до него не доберётся и здесь есть одна маленькая особенность. Решение о направлении на какую-то планету миротворческого контингента принимает только Звёздный парламент, в котором всеми делами заправляют наши друзья-когашимы. Это единственное, что им доверено. Они же и решают, следует отводить миротворцев или нет. Так что если мы хорошенько попросим, то миротворцы задержатся на Земле хоть на сто лет, но не в этом суть. В корпус миротворцев своих солдат отправляют только самые отсталые миры, которые получают за это щедрую плату от правительства Звёздного Союза. Как правило, в миротворцы набирают откровенных держиморд, причём только из числа цветных гуманоидов или вообще ксеноидов, если речь идёт о мирах людей и близких к ним по внешнему виду белых гуманоидов. Таким образом мы получим ещё один способ оказывать давление на правительство Звёздного Союза и что самое главное Верховную палату представителей, в которой всем верховодит Ардия. Первое, что сделает Джулай, это с воплями помчится на Ардию и станет там рассказывать, какие все русские люди сволочи и чего Звёздному Союзу следует от них ожидать. Тут возможны два варианта, его либо попрут с Ардии тотчас, так как ардийцы народ древний, много чего в жизни повидали и жалобщиков на дух не выносят, но тут будет случай особый. Богатством в Мауране никого не удивить и та же Ледария далеко не самый бедный мир. Просто они ни о чём, кроме космических полётов не думают, а потому все остальные производства не развивают и что самое главное, не выставляют напоказ все те диковинки, которые привезли на планету в свои эскадры-кланы и не продают их. Зато новые технологии очень ходовой товар, за которым охотятся все развитые миры без исключения и тут мы имеем очевидны гандикап сразу по двум направлениями, наши препараты и максимеры, а секрет их производства мы храним в глубочайшей тайне и никого к нему не подпускаем. Даже Старый Роббер сказал, что это наше самое главное преимущество и предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не дал слабину. Поэтому Джулая всё же на Ардии скорее всего обласкают и сделают своим прихвостнем и главным подпевалой, чтобы надавить на нас, как можно сильнее.

Николай Бойцов пожал плечами и насмешливо сказал:

— Макс, как только встретишься с этим индейцем с раскрашенной рожей, сразу же скажи ему, что давить на Славию бесполезно. Об нас они любой свой давильный аппарат сломают.

Глава шестнадцатая Погружение в звёздную дипломатию

Полгода прошли, а Джулай Энсон так и не соизволил начать конструктивный диалог. Хуже того, во внешнем мире снова стали нагнетать страсти. Максиму уже нечего было делать на Земле и потому он решил заняться куда более важными и неотложными делами в Мауране. После долгих раздумий и консультаций со Старым Роббером, от Леонира в этом плане пользы не было никакой, он принял окончательное решение. Последний звездолёт покинет Землю первого января две тысячи семидесятого года, то есть ровно через семь лет, но уже через два года на территории бывшей России останется полтора миллиона хорошо обученных молодых бойцов-псиоников и пятнадцать миллионов специалистов из службы охраны природы, которые завершат работы по рекультивации земель. Одновременно было резко увеличено число космошахтеров и теперь на Перуне работало шестьдесят миллионов человек, по двадцать миллионов с каждой из трёх планет. Ещё восемнадцать миллионов работало на Алакайне и гребли алмазы уже не лопатами, а громадными бульдозерами.

Первые же торги на аукционах, устроенные когашимами, выставившими на продажу драгоценные деревца высотой не более полутора метров, которые были ещё и украшены разноцветными неогранёнными алмазами, вызвал небывалый ажиотаж среди коллекционеров ценностей и принёс огромные доходы. Одна только Славия заработала на продаже всего лишь трёх с половиной тысяч самородков в форме деревьев сто четырнадцать миллиардов кредитов. С целью привлечения коллекционеров, на аукционах были выставлены деревья и самородки других, куда более замысловатых форм высотой в десять, двенадцать метров и весом до семисот тонн, но не для продажи. На них тотчас нашлись покупатели, но им было сказано, что их владельцы пока что не заинтересованы в продаже таких творений. Владельцев же было трое, Максим, Леонир и Старый Роббер. Природные ювелирные изделия куда более меньшего размера поступили в ювелирные магазины когашимов и также были раскуплены очень быстро, хотя цена на них была установлена очень высокая. Обычное ювелирное изделие из платины такого же веса стоило впятеро дешевле.

Это были приятные новости, но они не радовали Максима Первенцева. Неприглядная позиция Джулая Энсона и его банды политиканов портила настроение не только ему, но и всем славийцам. Обо всём, что они задумали, были извещены все славицы, но за пределы Славии и Новой России информация не вышла. Её территорию было решено закрыть защитным куполом уже через три часа после истечения шестимесячного срока, который давался президенту Энсону на раздумья. За это время со всех боевых спутников сняли ракеты с боеголовками мощностью в пятьдесят мегатонн и установили точно такие же, только с боеголовками мощность в три мегатонны. Примерно такой была предельная мощность термоядерных боеголовок ракет класса "космос-космос" в Звёздном Союзе. Военная промышленность многих планет могла изготовить боеголовки мощностью и в сто мегатонн, но без головной части, изготовленной из сверхпрочных материалов, им была грош цена, так как сбить их было не трудно.

На Землю прилетели три новейших космических корабля, спроектированные при участии кассамских конструкторов. Два лёгких крейсера типа "Варяг", длиной чуть больше километра, и президентская космояхта "Москва" втрое меньшего размера, на которой Максим Первенцев собирался отправиться на Ардию, чтобы подать заявку на вхождение в Звёздный Союз. Пока что на правах отделившейся колонии. Такие в Мауране имелись и вызывали зубовный скрежет в Верховной палате представителей, но их регистрировали как раз не там, а в Звёздном парламенте, несчастном и затурканном, что не вызывало у Максима никакого удивления, ведь депутатов Звёздного парламента избирали в каждой колонии, число жителей которой превышало пять миллионов человек. Их насчитывалось свыше пятнадцати тысяч и они далеко не всегда поддерживали свои Метрополии. Малые колонии были, конечно, ручными, но крупные, с населением свыше ста миллионов, ратовали за куда большую автономию чем та, которая предоставлялась им по действующему законодательству Звёздного Союза.

Президенту Первенцеву всё равно рано или поздно нужно было с чего-то начинать. Население Славии уже превысило четыреста миллионов, а через несколько дней и вовсе достигнет семисот двадцати, а потому пора было обрести уже и официальный статус. За два часа до старта небо над бывшей территорией России закрыл мощный силовой экран, который сразу засветился сиреневым, с радужными сполохами, светом. Теперь уже ничто, даже тяжелая ракета с боеголовкой в пятьдесят мегатонн, если она упадёт на сам купол высотой в девяносто километров, не сможет пробить его. Напряжение купола поддерживало пятнадцать тысяч "летающих тарелок" диаметром в двести метров и толщиной в пятьдесят. На борту каждой имелись четыре термоядерных реактора, генератор поддержки силового поля, пара подпространственных двигателей и суперкомпьютер с искусственным интеллектом. Когда защитный щит будет по сигналу со Славии снят, то каждый суперкомпьютер, нацелившись на Бестию, Семьдесят восьмую Ориона, сможет отогнать летающую тарелку туда и там она будет погружена на борт транспортного звездолёта. В дальнейшем суперкомпьютер станет управлять одним из спутников-ретрансляторов.

Так что защитный купол над бывшей Россией был не так прост, как кому-то это могло показаться. Он обладал весьма большими возможностями и к тому же был связан воедино с тремя сотнями спутников-разведчиков, а точнее корветами типа "Шквал", которые также управлялись суперкомпьютерами. Президенту Энсону о них ничего не было известно. Ему мало о чём докладывали, но ждали от него любых пакостей. Так и не дождавшись от него ответа, президент Первенцев поднялся на борт космояхты "Москва", где его ждала большая группа народных избранников, дипломатов и юристов. Через двадцать семь суток космояхта в сопровождении двух лёгких крейсеров вышла из подпространства, как это и было положено правилами, принятыми в Мауране, в тридцати миллионах километров от замыкающей орбиты большой планетной системы, сняла маскировку, включила ходовые огни и направилась к четвёртой планете звезды Сайлан-Карил.

В пятидесяти миллионах километров от Ардии с ними на связь вышел патрульный крейсер и потребовал, чтобы они остановились для таможенной проверки. Проверка заняла всего каких-то три часа и офицеры, проводившие её весьма формально, пожелали успеха президенту отделившейся колонии и командирам крейсеров, вызвавших у них удивление, восторг и жгучую зависть. Ещё через полтора часа диспетчерская служба, узнав, что крейсера сопровождают космояхту президента той самой Славии, о которой они уже были немало наслышаны, попросили их встать на орбиту ожидания, пока планетные диспетчеры не определятся, на каком из космодромов им будет разрешено совершить посадку. Ещё через полчаса с ними связались и стали выяснять, какова посадочная масса крейсеров и космояхты, но узнав, что их энерговооруженность такова, что они смогут хоть целое десятилетие парить на антигравах на любой высоте и на борту у космических кораблей хватает флайеров, разрешили спуститься в самом центре горного массива всего в семидесяти километрах от Деолавии, столицы планеты Ардия, где их будут ждать встречающие.

Ещё через семнадцать минут на борт космояхты поднялся старый знакомый Максима, депутат Суалим ког-Вейдал, который прилетал на Славию вместе с Зейном. В столицу президент Первенцев летел с ним, пригласив депутата в салон президентского флайера-лимузина. В воздухе их сопровождал эскорт из пяти тяжелых боевых флайеров охраны. Это тоже были старые друзья, с которыми Максим когда-то мотал срок в "Титанике". Позади летел мощный флайер и тащил на буксире круглую, украшенную декором из родия платформу, на которой возвышалось что-то очень большое, тщательно укрытое белой тканью, а потому скорость кортежа была невелика. На подлёте к столице их встречало множество флайеров и в том числе пресса. Вскоре президентский флайер летел на высоте в полкилометра над старинным красивым городом, утопающим в зелени, вдоль широкого проспекта, заполненного множеством пешеходов.

В Звёздном парламенте, огромном, красивом здании похожем на Римский Колизей, но с хрустальным куполом, ему устроили торжественную встречу. В это время платформа была передана с рук на руки рабочим и через час, когда всё было готово, Максим, которому стремились пожать руку множество людей, а также существ лишь отдалённо их напоминающих, во главе со Спикером парламента вошел в зал заседаний. Спикером был гигантского роста широкоплечий верзила, одетый в тёмно-синий, переливчатой приталенный, двубортный костюм с четырьмя рукавами. А ещё у него была красивой формы золотая, блестящая голова, немного похожая на львиную, но с огромными, фиолетовыми фасеточными глазами. Куруур-тшер Сербад был золотым жуком-аршем родом с планеты Арш-Батин, но в Звёздный парламент был избран, как житель колонии Арш-Лурадин.

Максиму всё было здесь удивительно. И огромный беломраморный амфитеатр с роскошным золочёным декором, и громадная, многоэтажная кафедра, за которой восседали на малиновых креслах председатели многочисленных комитетов и фракций, и удобные небольшие ложи для депутата и двух его помощников. Звёздный парламент Маураны называли скопищем скандалистов только потому, что в нём постоянно шли сражения между депутатами от Митрополий и колоний, а те делились на три категории: покорные подпевалы — колонии следующие в кильватере материнских миров; непримиримые бунтари — отделившиеся колонии; и вольные поселенцы — колонии, которым Метрополии сами дали широкие права автономии. Из их-то числа и было принято выбирать Спикера Звёздного парламента, в котором даже подпевалы всегда голосовали против, когда речь заходила о том, чтобы ущемить права непримиримых бунтарей.

Позади кафедры, изготовленной из белого дерева, имелась просторная площадка, на которой ещё совсем недавно была установлена величественная пирамида из разноцветных флагов колоний. Уже три дня, как её убрали и все флаги расставили под хрустальным куполом, на вершине которого рабочие спешно закрывали круглый люк. Только так в зал пленарных заседаний можно было внести подарок Славии Звёздному парламенту — удивительной формы металлическое дерево высотой в пятьдесят три метра, со стволом, толстым, как у баобаба, но пустотелым внутри. Его изящно выгнутые, раскидистые ветви похожие на струи фонтана или ветви плакучей ивы, украшало множество небольших грушевидных и круглых плодов-колокольчиков, свободно висящих на тонки черенках-плодоножках самой разной длины. Их было так много, что создавалось впечатление цветущего дерева и одновременно сплошного водопада, сверкающего полированным сплавом платины и родия, почти круглого в плане, имеющего в диаметре шестьдесят восемь метров. Самым удивительным было то, что ветви-бусы постоянно колыхались от малейшего колебания воздуха и довольно громко, но мелодично позванивали сотнями тысяч колокольчиков. Максим, поднявшись на трибуну, первым делом сказал:

— Даны и господа, с сегодняшнего дня вам нужно будет пересмотреть свою тактику борьбы с теми господами, которые кто по заслугам, кто путём всяческих ухищрений, пробрались в президиум. Если вы решите напасть на них, когда они сидят на своих рабочих местах позади этой трибуны, то Дерево Звёздной Дружбы зазвенит так громко и возмущённо, что можно запросто оглохнуть. Вы не представляете себе, какой дикий звон стоял вокруг него там, где оно выросло. Поэтому начинайте уже сегодня думать, где их колотить, раз здесь это уже невозможно сделать, не рискуя.

Звёздный парламент редко собирался в полном составе. Сегодня в зал пленарных заседаний тоже пришли не все депутаты, но всё же их собралось более восьмидесяти процентом и все дружно расхохотались, включая членов президиума, на что металлическое дерево из сплава платины, родия и иридия радостно зазвенело. После этого президент Славии сделал короткий доклад о причинах развода с Землёй, упомянув пятнадцать лет рабства, в котором пребывал русский народ, а также то, что они никого не тащили за собой насильно, но всё же почти семьдесят процентов коренных жителей большинства стран Европы предпочли сорок лет работать до изнеможения, лишь бы жить в таком мире, где уже никогда не будет взаимной ненависти. После этого он объяснил, что карингфорс и экспандминд оказывают благотворное воздействие даже на улиток, а в этом зале он не видит ни одной разумной гигантской улитки, которую нужно срочно исцелить.

При этом он не призывал полностью отказываться от медицины, но сказал, что Славия в ней не нуждается, так как почти сорок процентов славийцев — такие целители, которые будут на несколько порядков лучше самых талантливых врачей и готов доказать это прямо в этом зале на ком угодно. Сразу после этого Максим объяснил депутатам, что сигнал пси-связи невозможно перехватить и подслушать разговор двух абонентов можно только тогда, когда он будет переведён на станции приёма в радиочастоты. Компьютеры, стоящие на всех спутниках-ретрансляторах, всего лишь коммутируют пси-сигнал и не в состоянии его декодировать, а потому другой альтернативы славийской системе мгновенной связи нет и она вряд ли когда-либо появится. В завершение своей приветственной речи он сказал:

— Друзья, в ходе своих последних переговоров с президентом Земли, состоявшимся чуть более семи стандартных месяцев тому назад, я понял, что он ни за что не согласится с нашим стремлением к суверенитету. Потому эта трибуна довольно долго будет единственной, с которой я смогу обратиться ко всему Звёздному Содружеству.

Возле трибуны уже стоял смуглый мужчина в элегантной чёрной униформе парламентского секретаря. Он сразу же предложил президенту Славии подняться на президиум, чтобы поговорить со Спикером. На трибуне уже стоял Суалим ког-Вейдал и кого-то гневно обличал, когда Куруур-тшер Сербад, осторожно пожав ему руку во второй раз, задал очень важный вопрос:

— Господин президент вы действительно намерены часто бывать в Звёздном парламенте, чтобы отстаивать свою независимость?

— Да, господин Спикер, — ответил Максим, — но эта трибуна нужна мне не только для этого. У Славии есть и другие инициативы.

Золотой жук с непроницаемым лицом кивнул:

— Надеюсь вы понимаете, что в таком случае вам потребуются надёжные политические союзники? Если вы делегируете мне и ряду комитетов заявить о самых важных инициативах Славии, то я гарантирую, вам будет дано право иметь в Звёздном парламенте не одного, а нескольких депутатов, ведь вы не являетесь единым народом.

Достав из кармана стандартную флеш-карту памяти, Максим протянул её Спикеру и с улыбкой ответил:

— Благородный Куруур-тшер, здесь не только подробно изложены все наши инициативы, но и приложены финансовые расчёты предлагаемой нами системы мгновенной пси-связи, три четверти доходов от коммерческой эксплуатации которой будут направлены в Специальный Фонд Взаимопомощи Колоний, средствами которого сможет распоряжаться по своему усмотрению Звёздный парламент. Когда это будет сделано, мы с вами посмотрим, как вытянутся рожи у господ из Верховной палаты представителей, сидящих на народных деньгах.

Куруур-тшер Сербад уже знал, что Звёздный парламент не только получит сказочно щедрый подарок, но ещё и куда более выгодное предложение из области финансов. Положив флешку во внутренний карман, золотой арш задумчивым голосом сказал:

— Из-за этого будет большая драка, господин президент, но я к ней давно уже готов, а вот в вас пока не уверен. Скажите, вы не откажетесь от своего предложения завтра или послезавтра, когда вас начнёт обрабатывать правительство и Верховная палата?

Максим вздохнул и отрицательно помотал головой:

— Боюсь, что Ардия встанет на сторону Земли, Куруур-тшер, но это произойдёт только через семь стандартных лет. Учитывая, что Ардия в любом случае захочет наложить лапу на пси-связь, но при этом потребует, чтобы спутники-ретрансляторы она получала от нас за гроши, это самый лучший способ хоть что-то на этом заработать. Только так мы не только получим плату за свои спутники, но и будем получать ежегодные платежи за бесперебойную коммутацию и пси-связь станет достоянием триллионов обитателей Маураны. Но учтите, Куруур-тшер, пост председателя комитета по финансам и финансовой помощи в таком случае должен будет всегда принадлежать Славии и вы примете в Звёздный парламент нас, славийцев, как нацию, а вместе с тем ещё двадцать восемь её самых больших народов, ведь каждый из них имеет своё правительство, парламент, довольно часто короля или королеву, а также все символы государственности.

— А большего и не требуется, — успокоил Максима Спикер парламента, — если на Славии уже проведены выборы, то процедура начнётся немедленно. Сначала мы примем вашу колонию в Звёздный Союз, как отделившуюся от Метрополии по причине жестоких гонений, для этого нам даже не потребуется запрашивать Землю, потом я подписываю с вами договор о создании системы мгновенной пси-связи и мы тут же принимаем в Звёздный Союз все ваши народы даже в том случае, если численность некоторых составит всего несколько десятков тысяч славийцев. Лишь бы они имели права самоуправления.

Максим озадаченно почесал затылок:

— Куруур-тшер, но тогда это будет больше двадцати восьми депутатов. Их станет не менее восьмидесяти семи и некоторые из них действительно будут насчитывать всего двадцать, тридцать тысяч человек, но они у нас и так имеют все права национальных автономий.

— Вот и прекрасно, Макс, — переходя с президентом Славии на ты, сказал Спикер, — это именно то, за что я ратовал всегда. Основная процедура займёт три недели и я думаю, что этого времени тебе хватит. Конечно, было бы хорошо, чтобы на Ардию прилетели все депутаты, но это означает лететь сюда на ледарийских крыльях с совершенно дикой скоростью, чего не выносят даже арши.

Представив себе, какой будет в Звёздном парламенте фракция Славии, Максим не сдержался и радостно улыбнулся:

— Славийцы способны выдержать всё, Куруур-тшер. Считай, что мгновенная пси-связь лежит в твоём кармане. В просторах Маураны уже размещено свыше двух тысяч ретрансляторов, а через десять лет их будет не менее ста пятидесяти тысяч.

Сразу после этого Спикер объявил перерыв и на подиум немедленно поднялись все председатели комитетов. Репортёрам разрешили подлететь на микро-карах поближе. Максим и его новый партнёр по бизнесу и политике Куруур-тшер поднялись на платформу, где их и засняли обоих. Они возвышались над всеми остальными депутатами и не заметить президента Славии было невозможно. Показывая, как звенит дерево дружбы, Максим легонько топнул ногой и оно отозвалось мелодичным перезвоном. Золотой арш, в котором было больше трёх метров роста, немедленно топнул своей ножищей так, что задрожали и громко зазвенели чуть ли не все ветви Дерева Звёздной Дружбы, а Спикер громко рассмеялся. Если бы не этот невероятно щедрый подарок, то о прибытии президента Славии на Ардию не узнал бы никто, но и с ним куда больше говорили о самом металлическом чуде из самородной платины, родия и иридия.

Удостоившись всего нескольких слов в свой адрес, Максим нисколько не расстроился. Ардия, планета с населением всего четыре миллиарда человек, из которых полтора были приезжими, была столицей Звёздного Содружества и его безусловным политическим, военным, промышленным и финансовым лидером всего лишь по одной причине. В Ардийскую Звёздную федерацию входило тридцать шесть суверенных планет и все они были в подавляющем большинстве населены ардийцами, которых насчитывалось триста десять миллиардов. Ардийцы относились к числу цветных гуманоидов, причём были самым древним звёздным народом. Высокого роста, под два метра и выше, они имели красновато-коричневую кожу с полосами и пятнами бирюзового, золотисто-оранжевого, тёмно-зелёного и синего цветов. Их почти человеческие лица были довольно красивы даже с двумя рядами бровей, носами с тремя ноздрями, ушами с острыми, длинными мочками и платиново-белыми волосами.

Повелевать, причём мудро, и властвовать, разумно и осторожно, было едва ли не главной страстью ардийцев, которую они очень тщательно скрывали и потому всегда действовали чужими руками. А ещё ардийцы были несметно богаты, но не потому, что грабили всех подряд. Имея самую древнюю науку и невероятно развитую промышленность, они поставляли на рынок Маураны треть всех товаров, но при этом никогда не продавали оружия и не строили никому боевых космических кораблей. Их крейсера считались лучшими, но это осталось в прошлом, так как они сильно недотягивали по прочности своих корпусов славийским крейсерам второго поколения, а про третье и вовсе нечего говорить. Поэтому все три недели, пока Максим знакомился с делопроизводством Звёздного парламента, быстрым и оперативным в отличие от Верховной палаты представителей, офицеры ардийского космофлота чуть ли не дневали и ночевали на "Варяге" и "Ослябе". Они переломали немало инструментов, пытаясь отколупнуть хоть крохотный кусочек красновато-золотистого максимера. Из этого так ничего и не вышло. Максимер оказался крепче.

Зато правительство Ардии, Звёздного Союза, Верховная палата и сам президент Гейнуор Рамалдан Загрет, всячески воротили нос как от Славии, так и от её президента. Вся эта шайка-лейка была много выше каких-то там колоний с их Звёздным парламентом и его мышиной вознёй. На Ардии по сути было две столицы, древняя, Деолавия, город с семимиллионным население, в самом центре которого стоял огромный дворец, который когда-то в древности был как раз именно Колизеем, и Новая Деолавия — город со стапятидесятимиллионным населением. Старый город был скорее туристической столицей, но депутатам он нравился. Здания в нём были баснословно дорогими, но Максим распорядился купить несколько самых фешенебельных дворцов рядом с Парламентом. В одном, самом громадном, с большим парком, должно было разместиться посольство. Как только дворец перешел в собственность правительства Славии, космояхта, на которую не смог подняться ещё ни один ардиец с погонами на плечах, была немедленно перебазирована в парк.

Через три недели Славия стала членом Звёздного Союза без права иметь своего представителя в Верховной палате, но её интересы в ней могли прекрасно защитить Ледария и Кассам, вот только там Максим ни при каких условиях не мог подняться на трибуну. Его и в зал заседаний пустили бы только на галёрку, где обычно толклись туристы. Звёздный парламент ардийские власти предержащие считали песочницей и время от времени то урезали ему расходы, то увеличивали их, громко надсмехаясь над попрошайками, то вообще надолго забывали о его существовании. Единственное, что имели его депутаты, это депутатскую неприкосновенность и право иметь трёх секретарей. Зато Верховная палата ни в чём себя не ограничивала. Хотя славийские крейсера вызывали жгучую, чёрную зависть у ардийских вояк, они высокомерно называли их картонными коробками, а над их электромагнитными орудиями и вовсе насмехались, обзывая детскими пистолетиками и даже пукалками.

Гром грянул только тогда, когда между правительством Славии и Звёздным парламентом был подписан договор "О создании системы мгновенной пси-связи". В договоре было сказано, что Славия изготавливает спутники-ретрансляторы и устанавливает на всей территории Маураны, а также "подвешивает" спутники, но уже радиорелейные, над каждой планетой, с которой Звёздный парламент заключит отдельный договор. В отдельном договоре, являющимся неотъемлемым дополнением к основному, было сказано, что семьдесят пять процентов всех доходов, а они у Звёздного парламента не облагались налогами, так как это была правительственная организация, поступают на банковские счета Специального Фонда Взаимопомощи Колоний. Один счёт, металлический, уже был открыт и в него была вписана совершенно астрономическая сумма — семьсот тридцать миллиардов кредитов. Именно в такую сумму Звёздная Торговая Палата Когашимов оценила Звёздное Дерево Дружбы и немедленно выписала металлический вексель, взяв диковинку в залог без права отчуждения оного у залогодателя и потому дерево осталось стоять на месте.

Простым гражданам Ардии было как-то всё равно, есть она, эта мгновенная пси-связь, или её нет, но вот каждому, кто занимался бизнесом, имел космический корабль или просто космояхту, а также всем военным, правительственным органам, дипломатам и особенно секретным службам она была нужна, как хлеб, как вода, как воздух для дыхания, ведь о ней они не только мечтали, но и пытались создать, да всё без толку. Релятивистское пространство максимум, что допускало, это создание гиперсканеров, а с их помощью ни вопрос задать, ни на вопрос ответить. Когда об этом было заявлено во всех средствах массовой информации, причём на многих десятках планет, часа три все заинтересованные стороны молча всё пережевывали, а потом поднялся дикий крик и гвалт. Одни вопили от радости, другие были вне себя от ярости и гнева. Если до этого момента президент Славии не был никому нужен и даром, то после того, как событие произошло, чуть ли не каждое ведомство стремилось затащить его к себе на переговоры.

Вот тут-то они и напоролись на жесткий и непреклонный отказ от всех встреч. Аппарат президента отсылал всех к Спикеру Звёздного парламента, а тот, когда к нему обращались, велел ответить, что у него и без всяких попрошаек хватает своих собственных дел. Главным же делом в Звёздном парламенте считали только одно — торжественное принятие в Звёздный Союз восьмидесяти семи новых звёздных народов. Вот так и случилось, что даже гагаузы, которых на Славию перебралось всего двадцать три тысячи человек, обрели своё представительство на Ардии и их флаг был торжественно внесён в главный зал девушкой, одетой в народный костюм, которую сопровождали два парня с саблями наголо, как-никак чернобровая красавица несла флаг. Зато на этот раз была организована прямая трансляция и для того имелись очень веские причины чисто финансового порядка.

Пока шла подготовка к этому историческому событию, которая заняла ещё четыре недели, спешить было нельзя, проворные ледарийцы, которые на этот раз выступали в роли специальных представителей и курьеров Звёздного парламента, уже в день подписания договора вышли из подпространства всех суверенных планет и колоний, чтобы объявить о доставке спешного дипломатического груза. Разумеется это были аппараты пси-связи, а также подробная звёздная карта будущей системы с указанием примерного, кто же укажет точное, места расположения спутников-ретрансляторов и сроки их установки, между прочим очень сжатые. Имелся на руках у посланников и типовой договор с указанием суммы единовременной выплаты и ежегодных платежей, если правительства захотят заполучить спутники радиосвязи вместе с радиоретрансляторами, летающими в космическом пространстве планетных систем, в свои руки. Фракция когашимов оседлала очень важного конька — взимание денег с клиентов, а они точно знали, с кого и сколько можно слупить за право иметь возможность мгновенно связаться родным миром или просто другом.

Деньги, причём наличными купюрами, которые нужно было уплатить посланникам-ледарийцам, хлынули в Специальный Фонд Взаимопомощи Колоний полноводной рекой и суммы были такими, что у правительства Звёздного Союза глаза на лоб вылезли, ведь только на начальном этапе Парламент собрал свыше сорока шести триллионов кредитов, из которых почти двенадцать получила Славия, и это было только начало. Поэтому не только члены правительства Звёздного Союза и Верховной палаты, но и сам президент Гейнуор прибыли в Старый город и заняли свои места в гостевой ложе. Президент Ардии рвал и метал. Ему хотелось отдать кого-нибудь под суд, поставить к стенке и расстрелять, лишь бы не быть свидетелем торжества Звёздного парламента. Церемония была красочной и длинной, ещё бы, нужно было заслушать все восемьдесят семь гимнов и посмотреть на то, как девушки в национальных костюмах торжественно внесут в зал флаг своего звёздного народа. Депутаты парламента были к этому готовы и стоя слушали каждый гимн в отдельности, после чего ещё и минут по пять рукоплескали каждому новому коллеге.

Ардийцев, в отличие от их президента, никто так не мучил. Им показали только начальные полчаса церемонии, во время которой девушка с длинной косой, одетая в красивый сарафан с кокошником, расшитым жемчугом, в сопровождении двух гусар с саблями наголо, внесла в зал алый флаг с золотыми серпом и молотом, прошла по ковровой дорожке под звуки гимна "Славься Россия", до летающей платформы и поднялась под самый купол. После этого в зал вошла в сопровождении двух запорожских казаков украинка с жовто-блакитным флагом. Самым красивым был признан церемониальный шаг воинов Эллинского Королевства, самым удивительным, бег на месте итальянских берсальеров, зато самым оригинальным исполнением гимна в самых красивых нарядах было признано музыкальное мастерство двух гвардейцев Шотландского Королевства, сыгравших гимн на шотландских волынках. Королям и королевам Славии депутаты аплодировали особенно иступлёно. Для них даже были подготовлены отдельные роскошные королевские ложи.

Гейнуору Рамалдану Загрету всё это надоело уже через десять минут, но он уже выложил за право лично отчитать какого-либо чиновника в одном из "независимых" миров Федерации четыре с половиной триллиона кредитов и хотел поговорить с виновником всего этого безобразия. А ещё ему было очень неуютно сидеть с тяжелым, неудобным шлемом, экранирующим мысли, на голове. Славийцы были телепатами и потому с ними могли контактировать только те офицеры, которые не были посвящены в военные тайны Ардии. Едва вытерпев шесть с половиной часов этого издевательства, он приказал привести к нему президента Славии и удалился в специально подготовленную для него комнату. Максим вошел туда через двенадцать минут, недовольным взглядом окинул верзилу, одетого в долгополый сюртук из тёмно-зелёной, искристой ткани, застёгнутый на все пуговицы, чёрные брюки и сапожки, да ещё с экранирующим шлемом на голове, который сидел в кресле, стоящем на возвышении за силовым барьером, насмешливо усмехнулся, и, сделав пару шагов, спросил:

— Ну, и о чём вы хотите со мной поговорить, господин президент? Я так полагаю, что вовсе не о том, чтобы предоставить Славии права независимой, суверенной планеты.

— Вы правы, об этом не может идти и речи, — насуплено ответил президент Ардии и пояснил, — вы появились ниоткуда, с грохотом промчались через всю Маурану и за её пределами сразу же основали огромную колонию, одну из крупнейших, после чего выяснилось, что вы покинули свою материнскую планету по достаточно уважительной причине, из-за вражды с большинством её жителей. Поэтому вы имеете право стать членами Звёздного Союза, но только на правах отделившейся от Метрополии колонии. Тем более, что ваша материнская планета, насколько мне это известно, уже имеет четыре колонии, а это уже означает, что она входит в число звёздных народов.

— Я мог бы поспорить с вами на эту тему, господин президент, и даже привести десятки юридически обоснованных доводов, но вы не примете, ни одного из них, — с лёгкой усмешкой сказал Максим, — поэтому нам с вами не о чем говорить.

Президент Гейнуор, видя, что славиец собирается уйти, недовольным тоном поспешно сказал:

— Не торопитесь хлопать дверью, у меня есть к вам ничуть не менее серьёзный разговор. Он касается вашего конструкционного материала максимера. Поверьте, мы сделаем вам очень интересное предложение, которое вам обязательно понравится.

— Забудьте. — резко отрезал Максим — Технология производства максимеров является военной тайной Славии и не продаётся, как и все остальные славийские технологии, но мы готовы продавать некоторые изделия, но не всем и не всегда. Вы своим ответом уже закрыли себе доступ к нашим товарам военного назначения. Поэтому прощайте, господин президент. Единственная причина, по которой мне хотелось бы задержаться здесь, это чисто спортивный интерес, как быстро я смогу обойти вашу ментальную защиту, но это сделает меня врагом Ардии номер один. Мой вам совет, когда мы наконец объявим, где находится то недоразумение, которое является нашей материнской планетой, наймите на работу нескольких мощных телепатов и пообещайте им что-нибудь такое, чтобы они захотели стать гражданами Ардии. Только под их ментальной защитой вы сможете чувствовать себя в безопасности при разговоре со мной. Вы слишком понадеялись на ваши технологии ментоскопирования, которые даже рядом не стоят с мощью природного, опытного и искушенного телепата. Поэтому всего вам доброго, господин президент и запомните, Славия будет сотрудничать с Ардией по целому ряду вопросов только в том случае, если вы предоставите нам полный суверенитет.

Максим пристально посмотрел на Гейнуора Рамалдана Загрета, возраста которого он не мог определить, но тот сурово ответил:

— Это исключено, молодой человек. Вы забываете, кто мы и кто вы. Поверьте, пройдут очень многие столетия, прежде чем вы сможете настолько утвердиться в Мауране, что мы соизволим обратить на вас своё внимание, а сейчас вы для нас пока что не более, чем необычный феномен, но вы могли бы заинтересовать нас хотя бы этим. Вот тогда я смогу снизойти до некоторых ваших нужд.

— Мечтать не вредно, господин президент, но для политика это совершенно бессмысленное занятие, — ледяным тоном ответил Максим и презрительно фыркнул, — поэтому я оставлю вас наедине со своими несбыточными мечтами и займусь куда более важными делами, чем пустые разговоры с вами. Соловья баснями не кормят. Он требует более существенной пищи. Прощайте.

Чтобы доказать спесивому ардийцу, кем является на самом деле, Максим Первенцев телепортировался прямо в зал заседаний, чем вызвал там аплодисменты. Он уже успел доказать, что личные секреты депутатов его совершенно не интересуют и даже распространил среди них учебное пособие, как самыми простыми методами можно построить в своём сознании довольно мощный ментальный щит.

Глава семнадцатая Жесткая проверка славийских крейсеров

Суалим ког-Вейдал, который всегда открыто заявлял, что он будет предан Славии ровно до тех пор, пока это приносит когашимам прибыль, сразу же стал для Максима Первенцева главным гидом и советником на Ардии. Этот уже немолодой мужчина обладал большими связями в столице Маураны, знал на планете все входы и выходы, и относился к ардийцам с большим уважением. Он хорошо изучил их язык, обычаи и нравы, древнюю историю и культуру. Поэтому его советы были особенно ценны для Максима. Хотя Суалим и говорил, что ардийцы, обладающие очень независимым характером, уважают достойных соперников, он всё же не был до конца уверен, что поступил правильно. Поэтому, найдя в толпе депутатов своего кассамского друга, президент Славии пригласил его в небольшой кабинет, выделенный ему, и там, включив аппаратуру, исключавшую малейшую возможность подслушивания, рассказал о состоявшемся разговоре. К его удивлению когашим громко расхохотался:

— Макс, я тебе завидую! Как же я мечтаю, чтобы судьба свела меня однажды с Гейнуором. Вот тогда я бы высказал ему в лицо всё, что накипело у меня на душе. Прекрасно! Ты врезал ему по его мозгам, упрятанным в кастрюлю, именно так, как это было нужно сделать. Надеюсь, что тебе удалось сбить с него спесь и своей мимикой, так как одних слов мало. Ардийцы очень чувствительны к эмоциям и потому мы, кассамцы, имеем перед многими другими людьми преимущество. Мы же никогда не сдерживаем своих чувств и чуть что не так, сразу лезем в драку с искаженными от ярости рожами. Про вас, русских тоже можно сказать так, но вы не спешите никому выбивать зубы, хотя дерётесь превосходно. Яростно и очень больно. Всё, Макс, теперь тебе нужно быстро сворачивать свои дела и сматываться отсюда, иначе Гейнуор сочтёт каждый час твоего промедления за непростительную слабость. Максимум времени, что у тебя есть, это двое суток. Поспешное бегство он и вовсе сочтёт за трусость. Завтра мы с тобой едем в Новый Город, так что найди какой-нибудь повод.

— А его и искать не нужно, Суал, — с облегчением ответил Максим, — мне нужно сдать заявки на все те планетные системы, которые мы намерены закрепить за собой и потому я хочу сразу же дать этому делу законный ход. Ещё мне нужно внести в каталог звёзд Маураны несколько тысяч новых названий. Наши разведчики побывали чуть ли не на поверхности каждой, за исключением одних только самых горячих, но и там были взяты пробы в коронах звёзд.

Когашим удовлетворённо кивнул:

— То, что вы понюхали звёзды, это замечательно. Против такого аргумента ни одна сволочь не посмеет возразить, но меня беспокоит вот какое обстоятельство. Вы хотите объявить своими все планетные системы в том звёздном скоплении или только некоторые?

— Суал, мы исследовали там уже все звёзды и планетные системы, так что никто не сделает этого заново. Нас интересует сто семь планетных систем, из которых тридцать восемь, помимо Славии, мы намерены колонизировать, а в остальных будем вести добычу сырья. Помимо этого мы подробно описали триста двенадцать таких планетных систем, которые имеют отличные планеты, пригодные для колонизации. Вот этим зелёнкам мы даже не стали давать имена, но вписали в реестр имена тех парней и девушек, которые их исследовали. Как ты считаешь, в правительстве Звёздного Союза не заартачатся?

— Триста двенадцать зелёных планет пригодных для колонизации? — удивился когашим — Макс, да они за это будут должны вам целую кучу денег! Всё, я сейчас жесвяжусь с министерством по делам звёздной разведки и колонизации планет и завтра же министр нас примет. Только давай договоримся, ты дашь мне возможность заглянуть в ваш реестр планет первому, чтобы когашимы сняли сливки.

На следующий день они были приняты в министерстве по делам звёздной разведки и колонизации планет с распростёртыми объятьями, так как мало кто соглашался рассказать о своих открытиях, сделанных в Далёком космосе, хотя премии за это выплачивались немалые, за некоторые планеты по два и даже три миллиарда кредитов, но всё зависело от объёма исследований и их качества. Когда главный аналитический компьютер выдал своё резюме, министр, одетый в долгополый сюртук, застёгнутый наглухо, нервно вздрогнул. Его министерство должно было выплатить Славии восемьсот сорок семь миллиардов кредитов, так как в реестр были внесены такие планеты, которые можно было колонизировать немедленно. Так было оценено качество проведённых исследований. Когашимы тоже хорошо нагрели на этом руки, так как за ночь была решена судьба семнадцати планет и всё лишь потому, что в Мауране уже имелась мгновенная пси-связь и Суалим смог связаться не только с Кассамом, но и ещё с тремя мирами, входящими в Кассамскую Звёздную Федерацию. Кассам не мог позволить себе таких премий, как Ардия, но премиальные всё равно составили три с половиной миллиарда мауранских кредитов.

В этот же день министерство по делам звёздной разведки и колонизации планет объявило, что выставляет на аукцион двести девяносто пять прекрасных зелёных планет с великолепно развитой биосферой, о которых известно чуть ли не всё, вплоть до генетического кода флоры и фауны, которые были открыты славийскими космолётчиками-исследователями. Стартовая цена каждой — пять миллиардов кредитов. Максиму оставалось только позавидовать, что Славия это не Ардия. Ему сразу же объяснили, что список желающих колонизировать зелёнки курортного типа впятеро больше того, который он привёз с собой в министерство. За исключением Ледарии, практически каждая планетарная цивилизация имела по три, пять и даже больше чисто домашних планет, переполненных жителями. Поэтому уже очень скоро у Славии появится порядка двадцати, а то и тридцати миллиардов соседей, а это уже весьма приличный рынок сбыта. Вечером следующего дня "Москва", "Варяг" и "Ослябя" отправились по приглашению президента Ниор-квал-Рамона на Налтиару.

Ещё раньше, чем Суалим ког-Вейдал слизал сливки, на Налтиаре соответствующие правительственные службы отобрали для колонизации четырнадцать планет неподалёку от Славии и теперь, когда она стала почти суверенной планетой, хотели заключить широкомасштабный военно-политический договор. На Ардию Налтиара и её президент плевали с высокой колокольни. Эта планета проводила в жизнь самостоятельную политику и хотела прежде всего иметь мощный и самый современный военный космофлот, чтобы вообще не думать о том, что в Мауране есть Звёздный Союз и какая-то там Ардия, которая заправляет в нём всеми делами. Налтиарцы считали, что тех семи процентов собираемых налогов, которые они выплачивали в качестве налога на поддержание мира в Мауране, более, чем достаточно, чтобы больше не думать ни о чём. Максим был полностью согласен с президентом Ниор-квал-Рамоном, тем более, что налтиарцы, как и земляне, тоже были Homo Sapiens, хотя и куда более изнеженные.

Поскольку налтиарский космофлот ещё не видел новейших славийских крейсеров, было решено не трепать его военным космолётчикам нервы и выйти из подпространства на предписанным всеми законами расстоянии. Во время полёта Максим напряженно работал. Он ежедневно проводил по дюжине совещаний и живо интересовался каждой новостью. Отряд космошахтёров был резко увеличен, хотя на самом деле у него и в мыслях не было взрывать обе "хлебные" планеты, да на это у них не хватило бы термоядерных зарядов. Уничтожить на планете всё живое это одно, а вот разнести её в клочья, совсем другое. Зато пока тяжелые металлы покупали все, кому не лень, их следовало продавать, что они и делали. Ледарийцы едва успевали доставлять их покупателям, отчего все три мира, входившие в металлический и бриллиантовый консорциум, стремительно богатели, но больше всех Славия, которой доставалось шестьдесят процентов всех денег. Когашимы, подсевшие ещё и на металл, ликовали.

Из подпространства космояхта и два крейсера вышли весьма неудачно, так как оказались чуть ли не в самой гуще космического боя, который вели между собой громадный, три километра в длину, пассажирский лайнер, четыре крейсера сопровождения, размером на четверть больше "Варяга", и семь крейсеров чуть поменьше. Вообще-то в гуще боя они оказались через три с половиной минуты потому, что с борта космолайнера на всех радиочастотах подавали сигнал "SOS", только несколько иного характера — "Спасите, на нас напали космические пираты!" Бой едва начался, а радиосигналы дойдут до дружественной Налтиары только через девять часов. Поэтому Максим приказал лететь к месту боя и сразу вышел в эфир:

— Господа, немедленно прекратите бой. С вами находится на связи президент планеты Славия Максим Первенцев. Мои крейсера имеют на борту сверхмощные тяжелые ракеты, которые превратят любую из ваших посудин в плазму. Советую посмотреть вам, что представляет из себя взрыв боеголовки мощностью в пятьдесят мегатонн. Поверьте, это незабываемое зрелище. Надеюсь, что после этого вы все снимете оптическую маскировку и ляжете в дрейф, чтобы мы могли выяснить, кто прав, а кто виноват. Славия союзник Налтиары, а потому это то же самое, что дождаться её крейсеров. Будьте благоразумны, если не хотите, чтобы в бой вступили мы.

Через две минуты прямо по курсу космолайнера, которому не давали набрать скорость, чтобы уйти в подпространство и это удалось, он сбросил скорость до минимума, в трёх тысячах километрах вспыхнула рукотворная звезда. Все звездолёты были прекрасно видны, так как их защитные экраны мало того, что были включены, так ещё и "накачаны" до предела, а усовершенствованным на Славии гиперсканерам большего и не требовалось. Семь звездолётов подчинились приказу Максима немедленно, сняли оптическую маскировку, но защитных экранов отключать не стали, зато остальные пять не спешили этого делать и даже более того, быстро перестроились и явно готовились к прорыву. Командир "Варяга", видя это, немедленно встал перед носом космолайнера, подставив ему свою мощную, широкую корму с шестью орудийными башнями, целиком утопленными в корпус. Его защитные экраны также были включены на полную мощность, вот только дистанция была мала. Всего тридцать километров. В эфир немедленно вышли нападавшие:

— Господин президент, мы подчиняемся вашему приказу и перестраиваемся для безопасного дрейфа. Примите к сведению, капитан "Дейкаты" нагло лжет. Мы не космические пираты, а специальный отряд космофлота Либрии и три года выслеживали этих мерзавцев. Это банда космических бандитов и мародёров под руководством Суруса Трейвера, уроженца Колведа, которая грабила автоматические рудники и металлургические заводы радийного концерна "Эстелаор" буквально по всей Мауране. В последние годы они стали похищать людей. На его арест выписаны ордера в семнадцати мирах и в каждом этого подонка и его бандитов ждёт смертная казнь. Пока на "Дейкате" не привели в полную боеготовность тяжелые плазменные турбопушки, вашему крейсеру следует резко увеличить дистанцию. Их огонь на таком ничтожно малом расстоянии чрезвычайно опасен. С вами на связь вышел бригадный космос-адмирал Тревилер Дорнстайн.

— Ты прав, Тревилер, — послышался насмешливый голос, — раз всё выяснилось, сейчас я сожгу этот крейсерок и потом разделаюсь со всеми вами. Извините, господин президент, но хотя я не имею ничего против вас, жизнь моих друзей мне гораздо дороже вашей. К тому же ваша космояхта представляет из себя такую славную мишень, что по ней просто грех не выстрелить из турбопушек главного калибра.

О плазменных турбопушках на Славии были уже не просто наслышаны, а даже имели их, но только на испытательном полигоне. Несколько десятков таких огневых систем с диаметром ствола от полуметра до тридцати метров, было куплено на Кассаме, но только для того, чтобы испытывать новые крейсеры. Плазменная турбопушка была очень грозным орудием. По сути в её "горячей" камере использовалась управляемая цепная реакция, "топливом" которой служил радий и его изотопы изотопы. Плазменная турбопушка могла несколько часов подряд извергать из себя непрерывный поток плазмы с температурой в двадцать пять тысяч градусов. По сути солнечные протуберанцы высокой плотности. Турбо она называлась потому, что мощные электромагнитные поля превращали поток плазмы в эдакое огненное сверло, бьющее на расстояние пять, семь миллионов километров. В непрерывном режиме из них, как правило, не стреляли. Для того, чтобы нанести звездолёту тотальные повреждения, вполне хватало импульса продолжительностью в три-четыре секунды, а это уже огненное копьё длиной с полторы тысячи километров.

"Варяг" не стал увеличивать дистанцию, а лишь выдвинул орудийные башни с электромагнитными пушками калибром в метр с четвертью и увеличил мощность кормового экрана. Славийские инженеры-вооруженцы отнеслись к плазменным турбопушкам скептически. Плазменные турбопушки были хороши против боевых звездолётов со стальной бронёй, которую они если не прожигали насквозь из-за большой толщины, то оплавляли, метя корпус воронками разной величины. Высокопрочные композиты были дороги и с ними не везде умели работать. Поэтому кораблестроители поступали проще, увеличивая толщину броневых листов, минимальная была три метра, и мощность защитных экранов. Покрытие же корпуса слоем тугоплавких сплавов толщиной всего в полметра, резко повышало защиту кораблей прежде всего от плазменных турбопушек. На Славии вообще пошли другим путём, перейдя на максимеры и сейчас должно было выясниться в реальном бою, а не на полигоне, на что вообще годятся новые славийские крейсера с их бронёй в полтора метра вместе с почти метровой подложкой из вспененного вольфрена, пронизанного нитями из нанотрубок, который надёжно поглощал кинетическую энергию, ведь корпуса были ещё и упругими.

Вслед за угрозой Суруса откинулись створки огромных люков и из них выдвинулись громадные, по сто пятьдесят метров длиной, плазменные турбопушки калибром в двадцать пять метров, жерла стволов которых быстро начали светиться сначала малиновым сиянием, но уже через пару секунд температура плазмы достигла своего предела. Максим немедленно заорал, что было силы:

— Адмирал Дорнстайн, срочно отвалите в сторону и увеличьте мощность защитных экранов до предела! Мы сами разберёмся с этими господами. За нас не беспокойтесь, у нас крепкие посудины.

Плазменная турбопушка, нацеленная на корму "Варяга", с борта которого один за другим вылетали корветы новейшей постройки с бойцами-псиониками, которые даже не соизволили включить оптическую маскировку, выстрелила первой. На крейсер обрушилась мощнейшая струя плазмы, ударила в защитный экран, была отражена лишь частично, после чего достигла кормы, где её встретил второй, ближний защитный экран ещё большей мощности и плазма, отраженная уже им, рассеялась в вакууме громадным, нестерпимо ярким в первые секунды, гало, так и не достигнув максимеровой брони. Вслед за этим послышался громкий хохот и куда более насмешливый и ехидный возглас космос-капитана первого ранга Леона де-Сонсера:

— И это всё, на что способна твоя дешевая пшикалка, Сурус? Да у меня даже корпус не нагрелся! А теперь, дружок, посмотри, как стреляет всего лишь одна из двухсот моих "Толстых Берт". Поверь, тебе это очень понравится.

В то же мгновение на "Варяге" открылись все орудийные люки и из них выдвинулось сорок орудийных башен о пяти электромагнитных пушек, но последовал всего один единственный выстрел. Из ствола одной единственной электромагнитной пушки семидесятипятиметровой длины, размещённой на корме, вылетел пятиметровой снаряд. Его скорость составляла сто двадцать тысяч километров в час и он, сжигая свою сверхпрочную оболочку, пронзил силовой экран и, едва коснувшись носовой части, взорвался. Это была не сверхпрочная стальная болванка, а скалярный снаряд огромной мощности, который моментально спалил вражескому линкору, а они в Мауране были намного меньше славийских, замаскированному под пассажирский космолайнер, систему оптической маскировки чуть ли не всей передней половины корпуса, гиперсканеры и добрую треть всей прочей электроники. Во всяком случае пять турбопушек из тридцати восьми приказали долго жить и вести себя как можно приличнее.

Сразу три турбопушки немедленно открыли уже непрерывный огонь по космояхте, имевшей, как и оба крейсера, клиновидную форму, а потому она была немного похожа на гигантские космические крейсеры Империи из древнего земного кинофильмы "Звёздные войны". Защитные экраны космояхты успешно отразили потоки плазмы в первые секунды, после чего она встала носом к огненному шквалу и он, обтекая её, уносился в космос. Остальные плазменные турбопушки линкора открыли огонь как по крейсерам, так и по корветам, но без видимого успеха. Длилось это секунд двадцать, после чего славийские крейсера открыли редкий, но весьма эффективный ответный огонь скалярными снарядами огромной мощности. Славийские крейсеры стреляли только по линкору и не трогали бандитские.

Корветы, которых на двух крейсерах было восемьдесят штук, немедленно бросились в атаку, хотя по ним немедленно открыли огонь из плазменных турбопушек совершенно несерьёзного калибра. Они даже не стреляли в ответ и лишь стремились приблизиться к вражеским крейсерам, чтобы бойцы-псионики смогли, для начала, уничтожить систему оптической маскировки, чтобы потом совершить телепорт. На это у них ушло минут десять и всё это время два крейсера методично и даже как-то лениво обстреливали линкор скалярными снарядами, отчего на нём вскоре вырубился последний компьютер и он превратился в мёртвый кусок железа. Космос-адмирал Тревилер Дорнстайн, который не стал торопиться выполнять приказ президента Славии, внимательно смотрел на ход этого странного, ни на что непохожего космического боя и ничего не мог понять. Больше всего его поразило то, что славийские кораблики, которые можно было смело назвать космоботами, так ни разу и не выстрелили, хотя их и поливали струями плазмы, и та не причиняла им никакого вреда.

Вот уже крейсеры бандитов прекратили огонь, а он всё никак не мог понять — почему. Всё, что смог увидеть космос-адмирал в мощный электронный увеличитель, так это то, что на броне крейсеров появилось на несколько секунд десятка два неизвестно откуда взявшихся космодесантников, которые тут же исчезли. Бандиты всех мастей и видов, которые находились на борту атакованных космодесантниками-псиониками крейсеров, так же ничего не поняли. Все они без исключения были облачены в боескафандры на тот случай, если отсек, в котором они находились, будет разгерметизирован или в нём вспыхнет пожар из-за перегрева борта, а потому были в относительно безопасности, но только до того, как в отсеках не появились какие-то здоровенные верзила, облачённые в хилые на вид и казавшиеся несерьёзными боескафандры. Но до чего же они были быстрыми и что самое неприятное, умелыми. Славийцы никого не убивали и даже не калечили, а всего лишь вырубали либо выстрелами в упор из мощных полицейских станнеров кассамского производства, либо мощным ударом в корпус или челюсть. После этого они скручивали им руки прочнейшими пластиковыми лентами и двигались дальше.

Как только на все четыре крейсера высадилось по полторы сотни бойцов-псиоников, корветы, как мухи селёдку, облепили вражеский линкор. Если на борту каждого крейсера находилось по четыре с половиной тысячи человек, то его команда состояла из почти тридцати тысяч мужчин и женщин, которые оказали куда более яростное сопротивление, чем бандиты сильного пола. Ещё на фальшивом пассажирском космолайнере была обнаружена секретная тюрьма с более, чем тремя тысячами пленников, после чего бойцы-псионики взялись за дело с утроенной, но не силой, а уже яростью и звездолёт заполнился истошными воплями. Бой продолжался менее часа. Через тридцать две минуты появились налтиарские крейсера. Их помощь уже не требовалась. Славийцы уже завершали свою работу, а когда в эфир вышел Румпель и доложил, что зачистка завершена и они приступают к лечению пленников, в эфир вышел космос-адмирал Дорнстайн:

— Ваше превосходительство, ваши космолётчики сделали за нас всю работу. Вы позволите наградить их за этот подвиг и если это не является военной тайной Славии, объясните мне, как они взяли все пять боевых кораблей на абордаж и в считанные минуты захватили их. Извините, но я в полном недоумении.

— Всё объясняется очень просто, адмирал, славийские космодесантники являются бойцами-псиониками и в совершенстве владеют телепортом, а относительно наград Либрии, я скажу так, любая награда украшает мундир военного, особенно полученная за боевые действия. У меня будет только одна просьба, передайте мне список ваших воинских наград и распишите их статус. Тогда космос-полковник Окороков, подписывая наградные листы, сам определит, чего заслуживают действия его подчинённых, как знать, может быть и подзатыльника за излишнюю жестокость. Они ведь перекалечили на этом фальшивом космолайнере больше половины народа, хотя с другой стороны им виднее.

Адмирал с горячностью воскликнул:

— Могли бы и перестрелять! Всё палачам было бы меньше работы, хотя мне и грех говорить так.

— О, нет, адмирал, это не наш стиль, — смеясь сказал в ответ на это чуть ли не требование Максим, — максимум, что у нас разрешено, это переломать негодяю все кости. Ничего, мы сдадим их вам полностью исцелёнными. Заодно мои ребята проведут самое тщательное расследование их преступной деятельности и сдадут вам за моей подписью. Поверьте, телепатия в этом плане ничуть не хуже самого глубокого ментоскопирования, а все мои бойцы прекрасные телепаты. Адмирал, не соблаговолите ли подняться вместе с командирами крейсеров вашего отряда на борт "Москвы"? нам придётся задержаться здесь на несколько дней, пока мы будем заниматься своими делами, а наши налтиарские друзья отремонтируют эти коробки, которые вам теперь придётся отогнать на Колвед. Это был ваш поиск, а потому и победа будет записана на ваш счёт, ведь мы всего лишь не дали вам довести работу до конца.

Через полчаса космос-адмирал Тревилер Дорнстайн прибыл на борт космояхты "Москва", а ещё через десять минут к месту полного разгрома бандитского рейдера, на борту тяжелого крейсера прилетел с Налтиары президент Ниор-квал-Рамон. Причина его появления оказалась весьма серьёзной. Уже после того, как круизный туристический лайнер "Дейката" покинул планету, стало известно, что на Налтиаре бесследно исчезли, скорее всего были кем-то похищены, свыше семисот богатейших людей. Поэтому, узнав по пси-связи от президента Славии, что круизный лайнер на самом деле является хорошо замаскированным бандитским линкором, президент Налтиары решил лично удостовериться в этом. Естественно, что на борт "Дейкаты" отправился не он сам, а представители спецслужб, уже сбившиеся с ног. После непродолжительных переговоров адмирал Дорнстайн согласился, что бандитский линкор и крейсеры нужно отогнать на Налтиару. Правда, президент Славии жестко заявил:

— Господа, пси-корпус "Титан" сам произведёт все следственные действия. Командир отряда, которому было приказано сопровождать меня, прекрасно знаком с тем, как это делается. Поверьте мне на слово, космос-полковник Сергей Петрович Окороков опытный человек в подобного рода делах и я не думаю, что его нужно чему-то учить. Он является настоящим экспертом по самым сложным вопросам.

Действительно, чего уж там греха таить, бывший питерский бандит по кличке Румпель, имел большой опыт по части похищения людей. Снисхождения он заслуживал только потому, что похищал только своих конкурентов, таких же бандитов, как и сам. Впрочем, в данном случае речь шла не об этом. Сергей Окороков прекрасно изучил судебную систему Маураны, а также всё то, что было написано о спецслужбах и полиции миров Звёздного Союза и находилось в открытом доступе. Президент Ниор-квал-Рамон внимательно посмотрел на космос-адмирала и тот поторопился ответить:

— Я не имею ничего против, ваше превосходительство. Тем более, что в этом бою мы являлись всего лишь сторонними наблюдателями. К тому же все бойцы пси-корпуса телепаты, а это означает, что они смогут выявить всю преступную сеть Суруса Трейвера.

Президент Налтиары довольно равнодушно кивнул и промолвил задумчивым тоном:

— Хотел бы я посмотреть на то, как два крейсера, несущие на борту множество космоботов, отделали линкор. Бой, наверное, был очень горячим, хотя мне уже сказали, что корпус линкора практически не повреждён, но он, тем не менее выведен из строя. Правда, его можно будет отремонтировать всего за неделю.

Космос-адмирал Дорнстайн с готовностью ответил:

— Ваше превосходительство, то, что я здесь видел, трудно назвать ожесточённым космическим боем. Славийским крейсерам, как мне показалось, огонь плазменных турбопушек вообще не причинял никакого вреда, а он был очень мощным, уж, вы поверьте. Зато они все лишь девятью или десятью ответными выстрелами превратили линкор в мёртвый кусок железа. Стрельба велась скалярными снарядами, но какой-то совершенно невообразимой мощности. Не знаю что это за снаряды, но их ЭМ-импульс был в пятнадцать раз мощнее, чем при взрыве ракеты с термоядерной боеголовкой мощностью в три мегатонны. Да, но при той мощности защитных экранов, которые имелись у "Дейкаты", любая ракета сгорела бы не долетая десяти километров до неё. Эти же снаряды совершенно спокойно пронизывали силовое поле, после чего взрывались и методично уничтожали всю электронику на борту этого замаскированного линкора. Мы засняли весь бой, ваше превосходительство, и я рад вручить вам все наши видеозаписи. Хотя если честно, мне куда больше хотелось бы посмотреть на то, что происходило внутри крейсеров и "Дейкаты".

"Варяг" и "Ослябя" остались дрейфовать рядом с линкором, а космояхта "Москва", в сопровождении шести корветов, полетела на Налтиару. Для того, чтобы лишний раз доказать Конгрессу Налтиары пользу военно-политического договора, заключённого со Славией, космический бой славийских крейсеров с бандитским линкором был показан всей планете, хотя смотреть действительно было не на что, но только не офицерам космофлота. Им было жутко видеть, что славийские крейсера и корветы стремились так сильно сблизиться с линкором и крейсерами врага. Корветы так и вовсе не смотря на мощнейшие потоки плазмы буквально проламывались через силовые экраны, стремясь подобраться к крейсерам на расстояние в сто, сто пятьдесят метров. Они даже не стреляли из пушек, но голос за кадром объяснял, что славийские бойцы-псионики используя пиро и телекинез пожгли на крейсерах все силовые фидеры, но так аккуратно, что их можно будет легко отремонтировать. Даже легче, чем линкор.

Через двое суток на Налтиару примчался с места боя Румпель и как был в боескафандре, так и ввалился прямо в кабинет президента Налтиары, где в тот момент находился Максим. Остановить его никто не посмел, так как в большом зале, расположенном перед кабинетом находилось шестеро пси-бойцов и охрана Ниор-квал-Рамона не посмела даже пикнуть. Закрыв за собой дверь, космос-полковник, подняв лицевой щиток, прямо с порога рыкнул на сенто:

— Чкалов, тут вот какая хрень получается. Оказывается Сурус Трейвер никакой не бандит. Этот парень предводитель повстанцев. Извините, господин президент, но вы тоже должны об этом знать. В общем так, Чкалов, Колвед это частная вольная колония, которую создал папаша Суруса, и всё у этих ребят шло зашибись до тех пор, пока двадцать один год назад они не открыли в планетной системе Эйгена, так называется их солнце, на его шестой планете богатейшие залежи урана с запредельно большим содержанием радия, а это, как ты прекрасно знаешь, гарево для турбопушек. Колведийцы было обрадовались, вот мол счастье привалило, да только крупнейшие поставщики радия, а это радиевый концерн "Эстелаор", принадлежащий барыгам с Налтиары, Либрии и Кледонии, решили, что круче них только яйца, сваренные вкрутую. Боссы радиевого концерна попытались было подкатить к колведийцам, но Гердеор, папаша Суруса, послал их всех лесом и тогда они собрали частную армию и, спровоцировав стычку, попросту оккупировали Колвед и прибрали месторождения на Ореде к своим рукам так лихо, что в Звёздном Союзе никто и ухом не повёл. Гердеора при этом грохнули, чтобы не мешал, но его сын, а ему было тогда всего двадцать три года, сумел спастись. Колведийцы, а это выходцы из пяти с лишним десятков миров, сразу же подняли восстание, но его быстро подавили и при этом перестреляли немала народа. Колония ведь частная и не входит в Звёздный Союз потому, как вольная. Пятнадцать лет назад Сурус поднял второе восстание и на этот раз повстанцы поступили умнее. Они захватили линкор у тех урок, которые служат вертухаями у радиевого концерна и удрали с Колдера вместо того, чтобы разнести из турбопушек линкора там всё и вся. Ей Богу, я бы так и сделал. У Суруса был другой план, он решил замаскировать линкор под круизник и как только его разведка всё разузнает, прошвырнуться по всем трём планетам и взять за шкуру всех, кто был так или иначе причастен к убийству его отца, матери, сестры и двух братьев. В общем так, Чкалов, скажи адмиралу Дорнстайну, что мы не примем наград Либрии. Вообще-то радиевый концерн поимел его и даже не поцеловал. Господин президент, вы можете думать об этом всё, что хотите, но вас это ворьё, которое вы освободили, тоже поимело с особым цинизмом. И вот что ещё, даже если бы договор между Налтиарой и Славией уже был подписан, то наш командир, то есть Чкалов, его тут же разорвал бы. Теперь, господин президент, только от того, какое решение вы примете, зависит, будет наша планета иметь дело с Налтиарой или нет. Так ведь, Чкалов?

— Всё правильно, Румпель, так всё и будет — ответил Максим и спросил, — ты привёз с собой Суруса?

— Да, этот парень и пятеро членов его штаба на борту "Седьмого отряда". Я так понял, Чкалов, что мне надо выйти и подождать?

Максим молча кивнул и космос-полковник, который намеренно перешел почти на блатной жаргон, телепортировался на свой корвет. Президент Ниор-квал-Рамон сидел в кресле с каменным лицом, но на его лице ходили желваки. Он был в гневе и гнев этот был направлен вовсе не на Румпеля. Взяв себя в руки, он улыбнулся и спросил:

— Максим, почему космос-полковник Окороков назвал вас Чкаловым? Похоже, что вы с ним старые друзья?

— Чкалов это моё погонялово, то есть прозвище, на зоне. Мы с Румпелем отбывали срок в одном лагере, я сдался спецслужбам своей страны сам, чтобы прикрыть одну операцию, которую мы провели, а Румпель был когда-то бандитом, но совершенно особого характера. Мы, кстати, были с ним в одном отряде и потому его личный корвет так и называется "Седьмой отряд" в память о тех днях. Ниор, я специально не читаю ваших мыслей, но вы излучаете такую волну гнева и ярости, что мне не трудно догадаться, с чем это связано.

— Гнева? Ярости? — удивлённо спросил президент — Макс, я просто в диком бешенстве. Скажи, ты можешь обеспечить мне прямую связь с президентами Либрии и Кледонии? Если эти мерзавцы из радиевого концерна сочли, что могут вытирать об меня ноги, то я не думаю, что к ним они относятся по другому. Поэтому я хочу немедленно собрать коалиционный флот и провести операцию по деоккупации Колведа, но этого будет мало. Ты должен сделать так, чтобы Звёздный парламент принял эту колонию в Звёздный Союз.

Максим улыбнулся:

— Я сделаю больше, Ниор. Я отправлю на Колвед своих парней, чтобы там не произошло кровопролития, а ваш коалиционный флот получит планету и всю планетную систему из рук в руки, но сначала моя разведка выяснит, что по этому поводу думают президенты Либрии и Кледонии. Только после этого ты свяжешься с ними. Думаю, что недели на подготовку нам хватит. А сейчас давай поговорим с Сурусом и внушим ему надежду на скорое освобождение Колведа. Поверь, он отличный парень и продолжит дело своего отца.

После разговора с космос-полковником Окороковым, Сурус Трейвер почему-то не очень поверил в то, что их восстание увенчается успехом и колония с населением в сто двадцать девять миллионов человек снова обретёт свободу. В Звёздный Союз её не приняли по той причине, что в своё время колонисты не оформили заявку на колонизацию планеты, открытой его отцом, в министерстве по делам звёздной разведки и колонизации планет. После разговора с двумя президентами Сурус и его друзья воспрянули духом. На подготовку ушло чуть более месяца. Нужно было в числе прочего успокоить главарей бандитского радиевого концерна и потому на Налтиаре готовилось самое настоящее судилище над бандой Суруса Трейвера, которого даже несколько раз показывали по телевидению сидящим в одиночной камере военной тюрьмы. На самом деле повстанцы находились на своих звездолётах и готовились к возвращению домой.

Для президентов Либрии и Кледонии известие о том, что богатейшие граждане их планет в погоне за баснословными прибылями от продажи военно-космическим флотам ядерного горючего для плазменных турбопушек, нагло и бесцеремонно, собрав полуторамиллионную армию наёмников, оккупировали планету, на которой проживало почти сто тридцать миллионов человек и по сути загнали их всех чуть ли не в концлагерь, стало очень неприятной новостью. Их реакция была не столь жесткой, как президента Ниор-квал-Рамона, но тем не менее вполне адекватной ситуации — главарей концерна и всех их подручных арестовать, а колонию освободить. Вот только возникал вопрос, как это сделать, ведь на Колведе находилось свыше полутора миллионов вооруженных до зубов головорезов. Их всех успокоил президент Первенцев, невозмутимо сказав:

— Господа, пси-корпус "Титан" во всём разберётся. Поверьте, с Колведа не улизнёт ни один наёмник и перед судом предстанут все, но только на Славии. Такова моя договорённость с президентом Тревером. Поймите, все эти люди, я имею ввиду наёмников, получили за свою работу деньги и потом всего лишь выполняли приказы службы безопасности радийного концерна. За всё содеянное, очень многих из них ждёт смертная казнь, а их и так погибло на Колведе от рук повстанцев немало. Партизанская война страшная вещь, господа, но надо понимать и чувства тех, кому приходится бороться с партизанами. Мы не станем никого из них казнить, но им придётся отбыть не менее двадцати лет на самой страшной каторге, на планете Перун. Поверьте, это очень суровое наказание.

О том, что наёмники вернутся с каторги не ранее, чем через пятьдесят лет и к тому же миллионерами, Максим Первенцев никому не сказал. На штурм Колдера отправилась трёхсотдвадцатитысячная армия космодесантников-псиоников, которая развязала колдерийский узел всего за шесть с половиной часов. Ещё через десять часов на Кодере не было уже ни одного оккупанта и Сурус Трейвер с триумфом вернулся домой. Две недели спустя все формальности с вступлением Колдера в Звёздный Союз, как суверенной планеты с особым интернациональным статусом, были решены в Звёздном парламенте и туда потянулись послы ещё двадцати шести точно таких же частных колоний. Правительство Звёздного Союза ничего не смогло на это возразить, да и не очень-то хотело. Ему это просто было невыгодно в сложившейся ситуации, так как Звёздный парламент, который неожиданно получил очень мощную финансовую поддержку, мог растрезвонить на всю Маурану, что оно поддерживает воров и грабителей.

Спецназ Славии, который также полностью состоял из бойцов-псиоников, выявил и арестовал всех фигурантов этого грязного дела и как раз они-то предстали перед судом Звёздного трибунала за организацию вооруженного вторжения, повлёкшего за собой гибель почти четырёх миллионов солдат с обоих сторон. На то, что Славия решила сама разобраться с комбатантами, правительство Звёздного Союза решило закрыть глаза и потому в Звёздном трибунале их увидели только в качестве свидетелей злодеяний службы безопасности радийного концерна. Хотя в своих интервью прессе они говорили, что на Славии каждому из них влепили пятьдесят лет каторги, физиономии у всех почему-то были очень уж счастливыми. Впрочем, пронырливые репортёры всё же пронюхали, что каторга находится на планете Перун, где спилен ещё не весь лес, состоящий из драгоценных деревьев. Узнали они и о том, какие там заработки, а также условия жизни. Некоторые репортёры открыто говорили, что они тоже были бы не прочь зарабатывать по два миллиона кредитов в год и больше.

Вот только о том, как славийский пси-корпус сумел совершенно незамеченным подобраться к множеству крейсеров и планете, которую защищало пятьдесят четыре боевых спутника, и в беспрецедентно короткие сроки захватить там всё и ничего не повредить настолько сильно, чтобы этого нельзя было отремонтировать за пару недель. В результате такого бережного отношения к военной технике противника, Колдер обзавёлся прекрасным военно-космическим флотом и множеством современного оружия и техники. Ещё одним бонусом были огромные карьеры, где на редкость богатую металлом урановую руду, хоть бери и засыпая в атомный реактор, добывали самым высокопроизводительным способом. Немного позднее Колдеру в качестве компенсации достался и сам радиевый концерн вместе со всеми его подразделениями. С эти всё было понятно, так и невыясненным оказался всего лишь один вопрос, кто же они такие, славийские космодесантники-псионики. Кассамцы, видевшие их работу вживую, предпочитали на этот счёт помалкивать, а домыслы журналистов пока что сильно недотягивали до действительной мощи пси-бойцов.

Примечания

1

Первый межзвездный полет, который был совершен космолетчиками Новой России, еще ведущей борьбу с "новыми оккупантами", доказал всему миру, что русские люди способны построить огромные звездолеты, покинуть Землю, найти и колонизировать в далеких просторах подходящую планету. Пока Максим Первенцев отсутствовал на Земле, европейская часть России и Москва были полностью освобождены от "новых оккупантов" и на этот раз казней практически не было. Все самые главные палачи России уже были уничтожены. Остальные внутренние враги и поработители русского народа были изгнаны из России. Страна стала быстро преображаться и начала строить звездолеты, но первыми были построены специальные космические корабли для геологоразведки и добычи в космосе металлов. Первым космическим рудником стал находящийся неподалеку от Земли астероид Амон, сплошь состоящий из самородного железа, никеля и платины. Прошло пять лет и Максим Первенцев подал заявление в Комитет Триста Сорок о своем выходе в отставку и попросил назначить срок выборов нового президента. Ему предложили отправиться в отпуск и пока он отдыхал с женой и сыном забыв обо всем, в стране был проведен референдум и его назначили президентом переходного периода на тот срок, который потребуется русским людям и присоединившимся к ним в огромном количестве многим европейским народам, чтобы укорениться на планете Православная Русь. Тем временем в Европе была создана новая религия — исламокатолицизм, которая стала быстро завоевывать умы людей и прежде всего сусульман с умеренными взглядами, а поскольку все исламские террористы и идеологи воинствующего исламского фундаментализма были уже уничтожены, то вскоре она стала господствующей сначала во Франции, а потом и в других странах Европы. Вскоре в космос отправился второй звездолет, но на этот раз куда большего размера, на борт которого поднялось множество ученых из разных стран мира. Это был первый испытательный полет промежуточных звездолетов-разведчиков. После его возвращения уже четыре звездолета, взяв на борт тех зарубежных ученых, с которыми русским людям было приятно работать, отправились в первый полет на расстояние в 500 световых лет, чтобы осмотреть космическое пространство вокруг Земли. В мусульманских странах тем временем происходят огромные перемены. Они становятся светскими и делают ислам подлинной религией мира, но между исламокатолицизмом и традиционным исламом начинается противостояние. Наконец-то Новая Россия построила звездолеты дальней разведки и они направились на поиски планеты Православия. В стране началось строительство гигантских звездолетов из сверхпрочных тугоплавких сплавов, так как экипаж звездолета "Адмирал Крузенштерн" обнаружил в сотне световых лет от Земли планету, целиком состоящую из тяжелых металлов — вольфрама, рения, иридия, осмия и других, что давало возможность начать строительство сверхпрочных боевых и транспортных звездолетов, но добыча этих металлов трудна и опасна. Максиму Первенцеву и бойцам-псионикам из пси-корпуса "Титан" приходится личным примером доказывать, что православийцы способны и на такие подвиги. Проходит более десяти лет и команда звездолета "Адмирал Крузенштерн" находит такую планету, которую стоит осваивать уже потому, что она окружена тремя с лишним десятками планет, подобных Земле. К планете Православия стартует с Земли огромный отряд гигантских звездолетов и когда он прилетает туда, то возле этой планеты происходит встреча землян с ледарийцами. Максим Первенцев, отправившийся на планету Православия, погружается в межзвездную дипломатию, так как узнает, что Рукав Ориона уже тысячи лет носит название Маурана и в ней существует Звездный Союз, членом которого вскоре уготовано стать Славии, так ледарийцы сократили название новой родины русских людей и европейцев, и Земле, но все не так просто. В межзвездной политике есть множество подводных течений и скрытых угроз.

(обратно)

Оглавление

Часть первая ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД (ВЫХОД ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ТУПИКА)

  Глава первая Бессонная ночь подполковника Первенцева

  Глава вторая Тревожное утро подполковника Первенцева

  Глава третья Последний наезд вертухаев «Титаника» и долгожданная свобода

  Глава четвёртая Взятие «Титаника»

  Глава пятая Розовый батальонс голубой каёмочкой и мотострелковый полк «Титаник» вступают в бой

  Глава шестая Ещё одни десять дней, которые потрясли мир

  Глава седьмая Переговоры подполковника Первенцева с президентом США

  Глава восьмая Китайский гамбит

  Глава девятая Французская позиция в отношении России

  Глава десятая Жуткая августовская жара во Франции

  Глава одиннадцатая Мастер-класс антитеррора по-русски и несостоявшийся мордобой в Елисейском дворце

  Глава двенадцатая Псионическое преображение подполковника Первенцева

  Глава тринадцатая Подготовка к полёту

  Глава четырнадцатая Старт звездолёта "Гагарин" и полёт к Нептуну

  Глава пятнадцатая Мучительный полёт к Альфе Центавра

  Глава шестнадцатая Бенефис полковника Завьялова

  Глава семнадцатая Триумфальное возвращение Максима Первенцева

Часть вторая ИСХОД[1]

  Глава первая Неудачная попытка выйти в отставку

  Глава вторая Первый прыжок вдоль Рукава Ориона

  Глава третья Горький вкус побед

  Глава четвёртая Без надежды на благодарность

  Глава пятая Чертовски тяжелый металл

  Глава шестая Звездолёты дальней разведки

  Глава седьмая Жесткая позиция Максима и план Мадлен Захриди

  Глава восьмая Богатырская Застава вблизи от Православной Руси

  Глава девятая Первая волна Великого Исхода

  Глава десятая Начало колонизации Православии

  Глава одиннадцатая Счастливая встреча двух беспокойных звёздных народов

  Глава двенадцатая Первые друзья в Мауране

  Глава тринадцатая Несостоявшаяся афера партии Когашим с Кассама

  Глава четырнадцатая Космические маляры

  Глава пятнадцатая Непреклонная позиция Джулая Энсона

  Глава шестнадцатая Погружение в звёздную дипломатию

  Глава семнадцатая Жесткая проверка славийских крейсеров

*** Примечания ***