КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Дитя бури [Райчел Мид] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Райчел Мид Дитя бури


Глава 1

Мне доводилось встречать много необычных вещей, но куда им до кроссовка, одержимого демонами.

В офисе на столе лежала безобидная с виду пара серо-бело-оранжевых найковских «Пегасов» с кое-где ослабленной шнуровкой и грязными подошвами. Проблема заключалась в левом кроссовке.

Если же говорить обо мне, то под моим длинным, до колен, плащом прятался «глок» двадцать второго калибра, заряженный пулями с не вполне легальной стальной начинкой. В кармане плаща покоилась обойма с серебряными пулями, а в ножнах на левом бедре висели два ритуальных кинжала, один серебряный, другой железный. С той же стороны за пояс у меня была заткнута волшебная палочка, вырезанная из дуба. Она была так густо усажена магическими кристаллами, что, наверное, при желании ею без всякого колдовства можно было бы разнести в щепки стол, стоявший в углу.

Я чувствовала себя вооруженной до зубов, и это еще слабо сказано!

— Итак, — постаралась я произнести как можно равнодушнее, — с чего вы решили, что ваш левый кроссовок… гм… одержим демоном?

Брайан Монтгомери, мужчина лет сорока, с залысинами, которые он категорически не желал признавать, нервно покосился на свою спортивную обувь и облизнул губы.

— На пробежке он постоянно делает мне подножки. Каждый раз. И все время куда-то шастает. То есть я этого, если честно, ни разу не видел, но… Вот разуваюсь я возле двери, а потом возвращаюсь и нахожу именно его под кроватью или где-нибудь еще. А иногда… иногда берешь его, а он — холодный, честное слово, холодный, как… — Монтгомери мучительно подыскивал сравнение и наконец выбрал самое банальное: — Как лед.

Я кивнула, ничего не ответила и снова посмотрела на кроссовок.

— Послушайте, мисс… Одиллия, кажется? У меня с головой все в порядке. Кроссовок одержим демоном. Это нечисть. Вы ведь сделаете что-нибудь? У меня марафон на носу. До сих пор эти кроссовки приносили мне удачу. Они недешевые, знаете ли. Такие деньги на них выкинул!

Лично мне все это казалось бредом, что уже о чем-то говорит, но проверить не мешало, раз уж я все равно здесь. Я вынула из кармана простенький маятник, тонкую серебряную цепочку с небольшим кристаллом кварца, пропустила ее конец между пальцев, освободила сознание и, держа ладонь горизонтально, позволила этой штучке беспрепятственно повиснуть над кроссовком. Через мгновение кристалл начал медленно вращаться сам собой.

— Черт меня подери, — пробормотала я, запихивая маятник обратно в карман.

В кроссовке явно кто-то сидел. Я повернулась к Монтгомери, попутно придав лицу то малоприятное выражение, которого так и ждут заказчики.

— Будет лучше, сэр, если вы выйдете из комнаты. Ради вашей же безопасности.

Правдой это было лишь отчасти. Говоря откровенно, меня раздражало, когда клиент стоял над душой, задавал дурацкие вопросы да еще мог выкинуть какую-нибудь глупость, в результате которой я рисковала куда больше, чем он сам.

Монтгомери удалился без малейших угрызений совести. Как только дверь закрылась, я вытащила из сумки банку с солью, нарисовала ею на полу офиса большой круг, на середину которого кинула кроссовок, потом с помощью серебряного кинжала разметила стороны света. Внешне круг оставался прежним, но я почувствовала легкое колебание силы, говорившее о том, что мы с кроссовком опутаны чарами.

Я так и не выпустила из руки серебряного кинжала, поборола зевок и достала свою волшебную палочку. Дорога до Лас-Крусеса занимала четыре часа, но необходимость сесть за руль спросонья сделала ее вдвое длиннее.

Я послала палочке мысленный приказ, направила ее на кроссовок и произнесла нараспев:

— Изыди, изыди, кто бы ты ни был.

На мгновение воцарилась тишина, но затем кроссовок визгливо огрызнулся мужским голосом:

— Отвали, стерва!

Шикарно. Кроссовок с характером.

— Что так? У тебя есть занятие получше?

— Всяко лучше, чем тратить время на смертную.

Я улыбнулась.

— Всяко лучше сидеть в кроссовке? Да брось! Я, конечно, слыхала о любителях бомжевать по собственному желанию, но тебе не кажется, что это перебор?

Голос кроссовка по-прежнему казался недовольным, но он не угрожал, а просто злился оттого, что его беспокоили:

— Это я-то бомж? Думаешь, я не знаю, кто ты? Эжени Маркхэм, Черный Лебедь по имени Одиллия. Мерзкая предательница. Полукровка. Киллерша. Убийца! — Он практически выплюнул последнее слово. — Ни в твоем, ни в моем народе другой такой не сыскать. Жадная до крови ищейка, ради денег способная на все, кто бы тебе ни платил. Ты не просто наемница. Ты шлюха!

Я приняла скучающий вид. Такими эпитетами меня награждали и раньше. Ну разве что по имени не называли. Это было мне в диковинку… и слегка обескураживало. Впрочем, ему об этом знать незачем.

— Ты закончил скулить? А то у меня нет времени выслушивать нытье.

— Разве у тебя не почасовая оплата? — съехидничал голос.

— Нет, фиксированная ставка.

— Да ты что?!

Я закатила глаза и снова дотронулась волшебной палочкой до кроссовка, на этот раз вложив в прикосновение не только магию окружающего мира, но и максимум своей воли, да и физической силы.

— Игры кончились. Если выйдешь по-хорошему, то я не причиню тебе вреда. Изыди!

На сей раз демон не смог воспротивиться силе приказа. Кроссовок затрясся, из него повалил дым. О господи! Я понадеялась, что он не сгорит. Монтгомери этого не перенесет.

Дым вырвался наружу и принялся свиваться в громадную мрачную фигуру, ростом на пару футов выше меня. После всей этой пикировки я ожидала увидеть какого-нибудь лихого рождественского эльфа. Но существо, возникшее передо мной, обладало торсом хорошо накачанного мужика, при этом все то, что было у него ниже пояса, напоминало небольшой вихрь. Дым сгустился в темнокожее с серым отблеском тело. У меня была лишь секунда, чтобы среагировать на новый поворот событий. Я заменила палочку на пистолет и сразу же, едва выхватив оружие, вытащила из него обойму. К тому времени демон уже рванулся вперед, и мне пришлось убраться с его дороги в пределах очерченного магического круга.

Кер. Кер мужского пола — еще необычнее. Против волшебных существ годились серебряные пули, с призраками можно обойтись вообще без пуль. Керы — древние демоны смерти — изначально селились в древнеегипетских вазах. Когда сосуды ветшали, керы подыскивали себе новое жилище. В этом мире их осталось не так много, а скоро будет одним меньше.

Демон устремился ко мне. Ударом серебряного кинжала я отхватила от него приличный кусок. Я била правой рукой, той, на которой красовались ониксовый и обсидиановый браслеты. Без помощи клинка камни ни на йоту не повредили бы такому демону смерти. Но сейчас он, естественно, зашипел от боли и чуть притормозил. Я воспользовалась заминкой и сунулась в карман за серебряной обоймой.

Достать ее мне не удалось, потому что демон, не теряя времени, напал снова. Он ударил мощной ручищей, и я отлетела на стену, образованную кругом. Может, эта стена и невидимая, но твердая как кирпич. Ловля демона с помощью магического круга плоха тем, что ты тоже оказываешься в ловушке. Основная сила удара пришлась на голову и левое плечо. Боль яркими сполохами прокатилась внутри меня. Похоже, кера это изрядно порадовало, как часто бывает с мерзавцами, чрезмерно уверенными в себе.

— Слухи не врут. Ты действительно сильна, но тебе не хватило мозгов оставить меня в покое. Напрасно ты решила меня выгнать, — просипел демон.

Я несогласно помотала головой, заодно пытаясь избавиться от головокружения.

— Это не твой кроссовок.

Мне никак не удавалось вставить эту проклятущую обойму. Да и некогда было. Ведь кер снова собирался напасть, а руки у меня оказались занятыми. Выпустить палочку или кинжал я не решалась.

Он потянулся ко мне, я снова полоснула. Раны получались небольшими, но кинжал действовал на демона словно яд. Через некоторое время мерзавец начнет слабеть, вот только удастся ли мне продержаться так долго? Я сделала новый выпад, но демон предугадал мое движение. Он перехватил запястье, сдавил, выкрутил его, вынудил меня завопить и бросить клинок. Я взмолилась про себя, чтоб только кости остались целы. Кер бесцеремонно схватил меня за плечи и приподнял так, что я оказалась лицом к лицу с ним. Глаза у него были желтые, с узкими змеиными прорезями зрачков.

Тут он горячо дыхнул на меня гнилью и заговорил:

— Хоть ты и не вышла ростом, Эжени Маркхэм, но у тебя хорошенькая мордашка и теплое тельце. Может, нам не торопиться и позабавиться? Пусть твои вопли услаждают мой слух.

Фу. Неужели этот урод домогается меня? Он ведь опять обратился по имени. Откуда, черт подери, оно ему известно? Никто не знал, как меня звали по-настоящему. Для всех я была просто Одиллия, как Черный Лебедь из «Лебединого озера». Это имя придумал мой отчим Роланд — из-за обличья, которое принимала моя душа во время путешествий в Мир Иной. Прозвище, пусть и не слишком грозное, так и пристало ко мне. Впрочем, не думаю, что кто-либо из моих врагов понимал его смысл. Не часто они ходят на балет.

Кер сжимал меня за плечи — завтра на них вылезут синяки, — но кисти и предплечья оставались свободными. Демон был слишком уверен в себе, чересчур надменен и самодоволен, чтобы обратить внимание на мои мечущиеся руки. Вероятно, он просто решил, что я дергаюсь в попытке освободиться. В мгновение ока я вытащила обойму из кармана, вставила ее в пистолет и с грехом пополам выстрелила. Демон весьма неуклюже уронил меня. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие. Выстрелы для него явно не смертельны, но серебряная пуля в самый центр грудной клетки — это наверняка больно.

Кер изумленно отпрянул, и меня осенило. Он никогда прежде не видел огнестрельного оружия! Я выстрелила еще четырежды, с оглушительным грохотом. Мне оставалось надеяться на то, что Монтгомери не станет глупить и не сунется сюда. Кер ревел от ярости и боли, с каждым выстрелом отступал назад, пока не оказался на самом краю круга. Я шагнула к нему, снова выхватила сверкающий кинжал и несколькими быстрыми движениями начертила символ смерти на той части груди, что не была изрешечена пулями. В ту же секунду внутри магического круга по воздуху пронесся электрический разряд, запахло озоном, как перед грозой, и волосы у меня на затылке встали дыбом.

Демон взревел и прыгнул вперед, подхлестываемый то ли адреналином, то ли чем-то другим, что течет в жилах у этих существ. Слишком поздно. Он был помечен знаком и ранен, а я — уже наготове. В ином настроении я просто вышвырнула бы демона в Мир Иной, потому что старалась не убивать без необходимости. Но его грязные домогательства совершенно вывели меня из себя. Я была взбешена. Кер отправится в Царство Мертвых, прямо к вратам Персефоны.

Последовал новый выстрел, чтобы притормозить демона. Левой я стреляла хуже, но не настолько, чтобы сейчас промахнуться. Вместо кинжала у меня опять была волшебная палочка. Однако тянуть магическую силу из пласта нашей реальности я сейчас не стала.

С уже привычной легкостью я выпустила часть своего сознания за пределы человеческого мира и через несколько секунд достигла перекрестков Мира Иного. Переход был прост, сказывалась частая практика. Достигнуть следующего уровня оказалось немного сложнее. Схватка с кером ослабила меня, однако я по-прежнему делала все на автопилоте. Держась на приличном расстоянии от Царства Мертвых, я мысленно коснулась его и послала эту связующую нить через волшебную палочку. Заклятие опутало демона, и его физиономия исказилась от ужаса.

— Это не твой мир, — негромко произнесла я, чувствуя, как магия полыхает внутри и снаружи меня. — Это не твой мир, и я тебя изгоняю. Отправляю назад, к черным вратам, в Царство Мертвых, где ты или переродишься, или сгоришь в адском пламени. Мне, если честно, совершенно плевать. Вон!

Демон закричал, но чары не отпускали его. Воздух задрожал, давление выросло, и тут же все закончилось, словно лопнул воздушный шар. Кер пропал, оставив после себя только салют из серых искр, растаявших на глазах.

Наступила тишина. Я с глубоким вздохом опустилась на колени, прикрыла глаза, расслабила тело, и мое сознание перенеслось обратно в этот мир. Усталая, но счастливая, я радовалась, что прикончила тварь. Упоительное ощущение. Кер получил по заслугам, и именно мне удалось его наказать.

Вскоре силы стали понемногу возвращаться. Я поднялась, внезапно почувствовала, что задыхаюсь, разомкнула круг, потом убрала инструменты и отправилась на поиски Монтгомери.

— Ваш кроссовок очищен, — решительно заявила я. — Призрак уничтожен.

Не было никакого смысла объяснять разницу между кером и настоящим призраком. Все равно не поймет.

Монтгомери медленно вошел в кабинет и с опаской подобрал кроссовок.

— Я слышал выстрелы. Разве пули берут призраков?

Я пожала плечами, ощущая боль там, где меня хватал кер.

— Это был мощный призрак.

Монтгомери прижал кроссовок как младенца, потом неодобрительно глянул вниз.

— Тут кровь на ковре.

— Перечитайте договор. Я не отвечаю за ущерб, нанесенный частной собственности.

Он поворчал немного, расплатился наличными, и я уехала. Впрочем, если говорить откровенно, Монтгомери так пекся о своем кроссовке, что мне, наверное, можно было безнаказанно разнести весь офис.

Я села в машину и вытащила «Милки вэй», заныканные в бардачке. Сражения вроде сегодняшнего требовали немедленного пополнения сахара и калорий. Я уже практически умяла первый шоколадный батончик, включила сотовый и обнаружила пропущенный звонок от Лары.

В процессе движения по трассе номер десять в сторону Тусона[1] второй батончик был прикончен, и я перезвонила.

— Здорово, — поприветствовала я Лару.

— Привет. Ты закончила работу у Монтгомери?

— Угу.

— Кроссовок действительно был одержим?

— Угу.

— Однако! Кто бы мог подумать! Просто умора. От кроссовка, одержимого духом, шел такой дух…

— Да уж, обхохочешься, — отчеканила я.

Лара, может, и хорошая секретарша, но у моего терпения все же есть границы.

— Так что стряслось? Или ты звонила подстраховаться?

— Нет. Просто я получила странный заказ. Один парень… Если честно, мне показалось, что он слегка не в себе. Короче, он божится, что его сестра похищена эльфами, то есть джентри, и хочет, чтобы ты ее нашла.

Тут я замолчала, невидящим взглядом уставившись вперед, на дорогу и ясное синее небо. Какая-то объективная часть меня пыталась переварить только что полученную информацию. Подобные просьбы встречались не часто. Ладно. Еще ни разу. Расследование такого похищения требовало физического перехода в другой мир.

— Я за это не возьмусь.

— Именно так я ему и ответила. — В голосе Лары сквозила неуверенность.

— Хорошо. Выкладывай все до конца.

— Да, похоже, нечего выкладывать. Просто… он сказал, что девушка пропала примерно полтора года назад. Когда она исчезла, ей было четырнадцать.

При этих словах мой желудок ухнул куда-то вниз. Боже!.. До чего ж не повезло малышке. В сравнении с этим похотливые комментарии кера выглядели откровенной ерундой.

— Мне показалось, что он сумасшедший.

— Есть какие-нибудь доказательства похищения?

— Не знаю. Он не вдавался в подробности. Вел себя как параноик. Похоже, парень решил, что его телефон прослушивается.

Тут я засмеялась.

— Кем? Джентри?

Именно так я называла существ, которые в большинстве западных культур причислялись к эльфам или сидхе. Они выглядели в точности как люди, но вместо техники использовали магию. Слово «эльфы» эти существа считали уничижительным, поэтому я, скажем так, берегла их чувства, употребляя термин, которым в старину пользовались английские крестьяне. Джентри. Славный народ. Добрые соседи. Мягко говоря, сомнительное определение. Вообще-то сами джентри предпочитали термин «блистающие», но это уже чересчур. Такими я их точно не считала.

— Не знаю, — ответила Лара. — Говорю тебе, он казался слегка рехнувшимся.

Пока я со скоростью сорок пять миль в час совершала обгон по левой полосе, в трубке царило молчание.

— Эжени! Ты же не собираешься за это браться?

— Четырнадцать, стало быть?

— Ты всегда говорила, что это опасно.

— Пубертатный период?

— Прекрати. Ты знаешь, о чем я. О переходе.

— Да. Я поняла, что ты имеешь в виду.

Это было опасно… чертовски опасно. Конечно, путешествуя в обличье духа, тоже можно отдать концы, но шансов вернуться в тело, прикованное к земле, все же немало. Стоило только перенестись целиком, как все правила менялись.

— Это безумие.

— Берись за работу, — велела я ей. — Не случится ничего страшного, если ты просто побеседуешь с ним.

Я ясно представила, как она закусывает губу, сдерживая возражения. Но именно я подписывала в конце дня ее зарплатные чеки, которые Лара уважала.

Через пару секунд она нарушила тишину докладом о нескольких других заказах. Потом разговор пошел на более заурядные темы: новая распродажа в торговом центре, загадочная царапина на ее машине…

Жизнерадостная болтовня Лары неизменно вызывала у меня улыбку, но тот факт, что большинство моих социальных контактов происходило посредством персоны, которой я ни разу в жизни не видела, меня беспокоил. В последнее время мое личное общение ограничивалось в основном призраками и джентри.

Домой я вернулась после обеда. Тим, мой сосед по квартире, явно решил свалить, скорее всего, на вечер чтецов. Вопреки его польскому происхождению гены Тима необъяснимым образом наделили его внешностью типичного коренного американца. Фактически он выглядел большим индейцем, чем некоторые аборигены. Тим решил, что в этом залог его успеха, отрастил шевелюру и взял себе имя Тимоти Огненный Скакун. Он зарабатывал на жизнь в местных злачных заведениях чтением фальшивых индейских стихов и охмурял наивных туристок, в изобилии используя словосочетания «мой народ» и «Великий Дух». Это было, мягко говоря, недостойно, зато обеспечивало ему возможность регулярно перепихиваться. Вот только денег подобное занятие не приносило, так что я пустила его к себе жить и обмен на уборку и работу по дому. Я считала, что заключила отличную сделку. Если я весь день сражаюсь с не-мертвыми, то драить ванну — это уже слишком.

Чистка кинжалов, к сожалению, была моей персональной обязанностью. Кровь кера могла оставить пятна.

Наконец я поужинала, разделась и надолго засела в сауне. В своем маленьком домике, стоявшем на краю предгорья, я любила многое, но сауна, пожалуй, была одним из главных его достоинств. В условиях пустыни она могла бы показаться бессмысленной, но климат в Аризоне в основном сухой и жаркий, а мне нравилось ощущение влаги на коже. Я прислонилась спиной к стене и наслаждалась ощущением ухода не только пота, но и стресса. Тело побаливало, где-то больше, где-то меньше, часть мышц от жары начинала расслабляться.

Одиночество всегда действовало на меня умиротворяюще. Глупо, конечно, но, кроме самой себя, винить в дефиците общения мне было некого. Я много времени проводила в одиночестве и совсем не страдала от этого. Когда Роланд, мой отчим, только начал учить меня колдовать, он сказал, что во многих культурах шаманы непременно жили вдали от обычного общества. В школьные годы эта мысль казалась мне абсурдной, но теперь, когда я повзрослела, она выглядела куда более разумной.

Конечно, я не законченная социофобка, но зачастую мне трудно взаимодействовать с людьми. Говорить перед толпой народа — настоящая пытка. Даже беседа тет-а-тет — это проблема. Ни детей, ни домашних животных, которыми можно похвастаться, у меня не было, а обсуждать события вроде того, что произошло в Лас-Крусесе, я явно не могла.

«Да уж, денек у меня выдался долгий. Четыре часа в дороге, потом схватка с древним пособником зла. Я всадила в него несколько пуль, пару раз проткнула кинжалом и отправила прямиком в Царство Мертвых. А зарплата у меня совершенно мизерная, представляете?»

Далее следует вежливое понимающее хихиканье.

Я вышла из сауны и получила новое сообщение от Лары, в котором говорилось, что встреча с сумасшедшим братом пропавшей девушки назначена на завтра. Я сделала отметку в ежедневнике, приняла душ и пошла в свою комнату, где набросила черную шелковую пижаму. Отчего-то хорошие пижамы были той единственной поблажкой, которую я позволяла себе на фоне моей жизни, полной либо крови, либо грязи. Сегодня выбор пал на ту, верх у которой был с тонкими бретельками и глубоким декольте, хотя красоваться было не перед кем. При Тиме я всегда таскала какую-нибудь страшную хламиду.

Я села за стол и распотрошила новенький, только что купленный пазл. Котенок, лежащий на спине, сжимал в лапах клубок шерсти. По своей эксцентричности страсть к пазлам стояла у меня в одном ряду с пижамоманией, но от них мне становилось легче на душе. Вероятно, потому, что куски мозаики оказались такими осязаемыми. Их можно было держать в руке и раскладывать по порядку, в противовес тем бесплотным материям, с которыми я работала.

Я крутила в пальцах кусочки пазла и пыталась отогнать мысль о кере, назвавшем меня по имени. Что же это значит? Я заработала себе кучу врагов в Мире Ином. Мысль о том, что меня можно вычислить по персональным данным, не радовала. Я предпочитала оставаться Одиллией. Анонимно. Безопасно. Наконец я решила, что беспокоиться особо не о чем. Кер мертв. Он ничего никому не расскажет.

Через два часа я закончила мозаику, полюбовалась полосатым котенком с глазами почти небесной голубизны и красным клубком, взяла камеру, сфотографировала картинку, разломала пазл и высыпала его обратно в коробку. Легко пришло, легко ушло.

Я зевнула и нырнула в кровать. Сегодня Тим стирал белье. Простыни были чистыми и хрустящими. Ничто не сравнится с ароматом свежих простыней. Впрочем, несмотря на всю усталость, заснуть мне так и не удалось. Такова ирония судьбы. Во время работы войти в транс было проще простого. Душа покидала тело и отправлялась странствовать по иным мирам. Тем не менее обычный сон отчего-то был для меня проблемой. Доктора рекомендовали кучу снотворных, но я терпеть их не могла. Наркотики и алкоголь привязывали душу к этому миру. Несмотря на то что я периодически делала себе послабления, мне, в общем, нравилось при первой необходимости выскальзывать за его пределы.

Я подозревала, что моя нынешняя бессонница была как-то связана с этой девочкой-подростком… Но нет. Рано пока об этом думать. Нужно еще переговорить с братом.

Испытывая потребность хоть чем-то занять мозг, я со вздохом перекатилась на спину и уставилась в потолок, на пластиковые звездочки, светящиеся в темноте. Их было всего тридцать три, как и в прошлый раз. Впрочем, проверить не мешало.

Глава 2

Уилл Дилейни был юношей лет двадцати, с давно не стриженными соломенными волосами, болезненно-бледным лицом и в круглых очках. Когда на следующее утро я пришла к нему домой, он щелкнул как минимум двадцатью замками, прежде чем открыть дверь, и даже потом выглянул наружу, не снимая предохранительной цепочки.

— Слушаю? — с подозрением сказал этот парень.

Я приняла самый деловой вид.

— Я Одиллия. Лара предупреждала вас о нашей встрече.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

— Вы моложе, чем я предполагал.

Через секунду Дилейни закрыл дверь и снял цепочку. Потом дверь снова открылась, и он впустил меня.

Я вошла, осмотрелась, заметила кипы книг, газет и решительный дефицит света.

— Темно у вас тут.

— Нельзя открывать шторы, — объяснил он. — Никогда не знаешь, кто за тобой следит.

— Ну да. Может, свет включите?

Он покачал головой.

— Вы, наверное, удивитесь, когда узнаете, сколько радиации излучают лампы и другие электрические приборы. Вот отчего у нас сейчас такой разгул рака.

— Ах, ну да!..

Мы сели на кухне за стол, и он принялся объяснять, почему вдруг решил, что его сестру похитили джентри. Мне стоило немалых трудов скрыть скепсис. Дело не в том, что подобный случай был из разряда неслыханных, просто я начала понимать, почему вдруг Лара решила, что этот парень — псих. Вероятно, джентри были всего лишь плодом его воображения.

— Вот она. — Уилл показал мне фотографию пятнадцать на семнадцать, на которой он и симпатичная девушка стояли рядышком на фоне зеленой травы. — Снято незадолго до похищения.

— Очень милая и юная. Она живет… жила с вами?

Он кивнул.

— Наши родители умерли пять лет назад. Я был ее опекуном. Это мало отличалось от нашей обычной жизни.

— То есть?

Какая-то странная злость на миг исказила его нервное лицо.

— Отец вечно пропадал в командировках, а мать регулярно спала с кем ни попадя. Так что мы с Жасмин всегда были вроде как сами по себе.

— Почему вы решили, что ее забрали джен… эльфы?

— По времени происшествия, — объяснил он. — Это случилось на Хеллоуин. В канун Самхейна[2]. Статистика показывает, что именно в эту ночь совершается больше всего похищений, потому что открываются стены между мирами.

Говорил он как по писаному. Или по напечатанному в Интернете. Иногда мне кажется, что для некоторых доступ к Глобальной сети — все равно что пистолет в руках младенца. Я старалась не выдать раздражения, пока он вещал. Очень нужно, чтобы всякие дилетанты объясняли мне прописные истины.

— Да, все это понятно. Однако во время Хеллоуина вокруг околачивается огромное количество другого жуткого народа… людей, например. Есть множество иных подходящих моментов. Как я понимаю, в полицию вы не обращались?

— Обращался. Они ничего не смогли сделать, да не очень-то мне были нужны. Я понял, что случилось, когда узнал, откуда именно она пропала. Как раз поэтому я догадался, что это сделали эльфы.

— Так где же это случилось?

— Да в нашем городском парке. Жасмин пошла на вечеринку с ребятами из школы. Сначала они жгли костры, потом видели, как она ушла. Полицейские двигались по ее следу до самой поляны, там и остановились. Знаете, что мы увидели? — Он выразительно посмотрел на меня, явно приготовившись произвести впечатление.

Я не стала ему потакать, задавая очевидный вопрос, поэтому Уилл ответил сам:

— Эльфийское кольцо. Идеальный круг цветов на траве.

— Что ж, случается. Бывает, цветы так растут.

Он рванулся из-за стола, всем видом выражая скепсис.

— Вы мне не верите!

Я изо всех сил старалась хранить столь же невозмутимое выражение, как у чистого листа. Хоть рисуй на нем.

— Дело не в том, что я вам не верю. Просто есть множество куда более прозаичных объяснений. Девушка — одна, в лесу — могла быть похищена кем угодно… из людей.

— А еще говорят, что вы лучшая, — сказал он, словно это был аргумент. — Вы якобы регулярно устраиваете взбучку паранормальным тварям. Крутая, мол, тетка.

— Какая разница, крутая я или нет. Нужно убедиться в том, что след верный. Вы просите меня физически перенестись в Мир Иной, но я почти никогда этого не делала. Это опасно.

Уилл в отчаянии сел обратно.

— Слушайте, я все сделаю. Я не могу оставить ее там, с этими… существами. Назовите свою цену. Я заплачу, сколько скажете.

Я с любопытством огляделась, особенно отмечая книги про НЛО и снежного человека.

— Что ж… Чем именно вы зарабатываете на жизнь?

— Веду блог.

Я ждала еще чего-нибудь, но, видно, это было все. Так или иначе, я решила, что подобная деятельность приносит еще меньше дохода, чем та, с помощью которой зарабатывал Тим. Уф. Блогеры. Не могу понять, отчего все кому не лень думают, что мир хочет читать их мысли о… скажем так, ни о чем. Если у меня и возникнет желание быть загруженной бессмысленной болтовней, то я лучше реалити-шоу посмотрю.

Он все еще смотрел на меня умоляюще, огромными собачьими голубыми глазами. Я едва не взвыла. Когда я успела так размякнуть? Разве не хотела, чтобы люди воспринимали меня как холодную расчетливую шаманку по найму? Разве вчера я не победила демона смерти? Отчего эта слезливая история так зацепила меня?

Тут я поняла, что все дело именно в кере. Его идиотские сексуальные домогательства были настолько омерзительны, что я не могла избавиться от образа маленькой Жасмин Дилейни, превращенной в покорную игрушку джентри. Потому что именно в нее она и превратится, хотя Уиллу я об этом ни за что не скажу. Джентри любили человеческих женщин. Очень любили.

— Можете отвести меня в парк, туда, где она исчезла? — спросила я наконец. — Там я смогу понять наверняка, имеют ли эльфы к этому отношение.

Естественно, на самом деле мне пришлось его везти, потому что я сразу решила: черта с два пущу этого типа за руль. Хватило и того, что он сидел на пассажирском месте. Первую половину дороги Уилл провел, густо намазываясь везде, где только можно, каким-то страшно жирным кремом от загара. Полагаю, если все время жить в пещере, то, вылезая на свет божий, конечно же, следует принимать меры предосторожности.

— Рак кожи сейчас на подъеме, — объяснил он. — Это из-за разрушения озонового слоя. Салоны для загара тоже убивают людей. Нельзя выходить на улицу без защиты. Особенно в нашей местности.

Ну, с этим я согласилась.

— Само собой. Я тоже пользуюсь солнцезащитным кремом.

Он со скепсисом посмотрел на мой легкий загар.

— Вы уверены?

— Да бросьте, это ж Аризона. Здесь практически невозможно избежать загара. Конечно, иногда я выхожу к почтовому ящику без крема, но в основном стараюсь про него не забывать.

— Стараетесь, — хмыкнул он. — А он защищает вас от ультрафиолета-Б?

— Хм, не знаю. Наверное, да. Я же никогда не сгораю. Да и пахнет он приятно.

— Этого недостаточно. Большинство кремов от загара защищает только от ультрафиолета-А. Но даже если вы не обгораете, в вас проникают лучи ультрафиолета-Б. Вот они-то и есть настоящие убийцы. Без подходящей защиты вы можете рассчитывать на преждевременную смерть от меланомы или еще какой-нибудь разновидности рака кожи.

— Да что вы?!

Я не могла дождаться, когда мы подъедем к парку. Уже почти добравшись, мы встали на красном сигнале светофора прямо под эстакадой. Я на нее даже внимания не обратила, но Уилл нервно заерзал.

— Ненавижу останавливаться под этими штуками. Никогда не знаешь, что будет, случись землетрясение.

Я снова с трудом сохранила невозмутимость.

— Ну… давно тут не было землетрясений. Ага. Вообще никогда.

— Вот когда шарахнет, тогда и узнаете, — зловеще предупредил он.

Тут мы наконец приехали. Парк был зеленым и лесистым — чья-то идиотская попытка бросить вызов законам южноаризонского климата. Скорее всего, вода для него стоила городу бешеных денег.

Уилл пошел со мной по тропе, которая вела к месту похищения Жасмин. Как только мы приблизились, я увидела то, что внезапно заставило меня отнестись ко всей этой истории с большим доверием. Наша тропа пересекалась с другой, образуя идеальный крест. Перекрестки зачастую оказываются вратами в другой мир. Сейчас никакого круга из цветов тут не было, но как только я приблизилась к этой точке, сразу почувствовала легкую разреженность между стенами нашего и другого мира.

— Кто бы мог подумать, — протянула я, мысленно пробуя стены.

Место было не слишком сильным, говоря откровенно. Я сомневалась в том, что прямо сейчас оттуда могло что-нибудь явиться. Но в шабаш вроде Самхейна… скорее всего, здесь вполне мог образоваться открытый портал. Нужно напомнить Роланду, чтобы мы проверили эти тропы, когда подойдет время следующего шабаша.

— Ну?.. — поинтересовался Уилл.

— Это место перехода, — признала я, решая, что делать дальше.

Судя по всему, я уже дважды промахнулась, оценивая серьезность последних заказов, но в условиях, когда девяносто процентов вызовов являются ложными, расставаться со здоровым скептицизмом не приходится.

— Так вы мне поможете?

— Как я уже сказала, это не совсем мой профиль. Даже если мы согласимся с тем, что вашу сестру увели в Мир Иной, то я понятия не имею, где ее там искать. Этот мир так же велик, как и наш.

— Ее похитил король по имени Эзон.

Я резко повернулась на том самом месте, с которого изучала перекресток.

— А это-то вы откуда знаете?

— Мне домовой сказал.

— Домовой?

— Ага. Прежде он работал на этого парня, потом сбежал, сейчас жаждет мести, вот и продал информацию мне.

— Продал?

— Ему нужны были деньги, чтобы внести залог за дом в Скоттсдэйле.

Смешно, конечно, но я уже не первый раз я слышала о том, что обитатели Мира Иного пытаются вести бизнес в человеческом мире. Или о том, что существуют психи, которые хотят жить в Скоттсдэйле.

— Когда это произошло?

— Несколько дней тому назад. — Он говорил об этом так, словно к нему просто заходил электрик.

— Итак, вы действительно вступали в контакт с домовым и сообщаете об этом только сейчас?

Уилл пожал плечами. На его подбородке мелькнуло пятно несмазанного солнцезащитного крема. Он напоминал ребенка, испачкавшегося зубной пастой.

— Ну, я уже знал, что ее похитили эльфы. Это просто подтверждение. На самом деле именно он упомянул вас. Сказал, что вы убили одного из его кузенов. Потом нашлись местные, подтвердившие эту историю.

Я пристально рассматривала Уилла. Не будь у него столь несчастного вида, я бы ему просто не поверила. Но он вещал с такой убежденностью, что подозревать его во вранье было невозможно.

— Как он назвал меня?

— Не понял?

— Как он меня назвал, когда упомянул обо мне?

— Ну… так и назвал. Одиллией. Хотя нет, было и какое-то еще имя… Энис?

— Эжени?

— Да, точно.

Я в раздражении принялась мерить шагами поляну. Вот вам и второй из двух обитателей Мира Иного, знающий мое имя. Это за два-то дня! Ничего хорошего. Абсолютно ничего хорошего. Теперь один из них пытался заставить Уилла заманить меня в Мир Иной. Но ловушка ли это? Слава домовых — не в их криминальных талантах. Если я убила его кузена, то, скорее всего, он просто лелеял надежду на то, что какая-нибудь другая заинтересованная тварь прикончит меня.

— Ну так как? Теперь вы мне поможете?

— Не знаю. Я подумаю и проверю еще кое-что.

— Но… но вы же все видели, я все вам рассказал! Разве вы не понимаете, что это по-настоящему?! Вы обязаны помочь! Ради бога, ей же всего пятнадцать!

— Уилл, я вам верю, — ответила я спокойно. — Но все не так просто.

Я действительно так думала. Хотелось мне или нет, но все было совершенно непросто. Больше всего на свете я ненавидела версию магического вмешательства. Похищение девочки-подростка было немыслимым оскорблением. Я хотела, чтобы виновные понесли наказание, чтобы они страдали, но не могла просто взять и перескочить в Мир Иной, блистая оружием. Что толку, если меня прикончат. Прежде чем приступить к делу, нужно раздобыть максимум информации.

— Вы обязаны…

— Нет, — огрызнулась я, и на этот раз спокойствия в моем голосе не было. — Я вам ничем не обязана, ясно? Я сама решаю, браться мне за дело или нет. Очень жаль вашу сестру, но я не собираюсь прямо сейчас в это ввязываться. Как вам уже сказала Лара, я практически не занимаюсь случаями, которые требуют моего присутствия в Мире Ином. Если примусь за это дело, то только после того, как тщательно все обдумаю и выясню необходимые детали. Уж если я не возьмусь за ваш случай, значит, не возьмусь. Вот и сказочке конец. Усек?

Он нервно сглотнул и кивнул, ошарашенный моей свирепостью. С духами я разговаривала примерно тем же тоном, напугала Уилла и почти не чувствовала вины. Он должен быть готов к тому, что я, скорее всего, не возьмусь, как бы мы оба ни хотели этого.

На обратном пути я заехала к маме, чтобы поговорить с Роландом. Закат отбрасывал на дом красно-оранжевые отблески, а воздух был напоен ароматами маминого цветника, знакомыми запахами детства и защищенности. Я вошла на кухню, но мамы там не оказалось, как обычно. Когда мы с Роландом говорили о делах, она неизменно расстраивалась.

Роланд сидел за столом, собирая модель самолетика. Когда он отошел от шаманских дел и занялся этим хобби, я долго смеялась. Но с недавних пор мне стало казаться, что его увлечение не так уж сильно отличается от собирания пазлов. Бог знает, какой ерундой я буду заниматься, уйдя на покой. Меня откровенно тревожила перспектива стать отличной вышивальщицей крестиком.

Когда отчим заметил меня, его старое, такое любимое лицо расплылось в улыбке, а вокруг глаз появились смешливые морщинки. Волосы у Роланда были совершенно седые, но он умудрился сохранить большую часть ярко-серебристой шевелюры. При моем росте метр семьдесят два отчим был лишь немного выше меня. Но, несмотря на это, Роланд оставался крепким и с годами не растерял своей силы. Да, ему скоро стукнет шестьдесят, но я подозревала, что и по сей день он может быть опасным противником.

Роланд разок глянул на меня и жестом пригласил в кресло.

— Ты ведь приехала сюда не для того, чтобы расспрашивать меня об Айдахо.

Если честно, я не понимала их нынешнего выбора места отдыха, но дело хозяйское.

Я быстро чмокнула и обняла Роланда. Я мало кого любила в мире — что в этом, что в любом другом, — но за него умерла бы.

— Нет, и не собираюсь. Впрочем, как вы съездили?

— Нормально. Но это неважно. Что у тебя стряслось?

Я улыбнулась. В этом был весь Роланд. Всегда готов заняться делом. Я подозреваю, что он все еще сражался бы бок о бок со мной, если бы только мама позволила ему.

— Просто заказ на работу. Непонятный такой заказ.

Я изложила историю Уилла, Жасмин, упомянула о доказательствах ее похищения, обнаруженных мною, добавила и то немногое, что рассказал Уилл об этом парне, Эзоне.

— Я слышал о нем, — заметил Роланд.

— Что именно?

— Немногое. Встречаться и драться с ним не доводилось, но я слышал, что он силен.

— Чем дальше, тем лучше.

Роланд пристально посмотрел на меня.

— Ты собираешься взяться за этот случай?

Я ответила таким же пристальным взглядом.

— Все может быть.

— Это плохая идея, Эжени. Очень плохая.

В его голосе послышались свирепые нотки, что меня удивило. Я в первый раз видела, чтобы Роланд избегал опасности, особенно если речь шла о спасении невинных.

— Она еще ребенок, Роланд.

— Мне это известно. А еще мы оба знаем, что каждый год джентри смываются с похищенными женщинами. Многих так и не удается вернуть. Риск слишком велик. Так уж повелось.

Я почувствовала растущее раздражение. Забавно, как убедительны бывают те персоны, которые нам что-либо запрещают.

— Что ж, теперь-то мы можем вернуть девушку, потому что знаем, где искать.

Роланд слегка потер глаза. На его руках мелькнули татуировки. У меня были изображения богинь, у него — спирали, кресты и рыба. У Роланда был свой собственный набор богов, к которым он обращался… или, в данном случае, конкретный бог. Каждый из нас по-своему взывал к высшим силам.

— Дело не в том, как ты туда попадешь и как выберешься, — предупредил он. — Ты окажешься в самом центре их общества. Ты еще ни разу не забиралась в такую даль и даже не представляешь, каково это.

— А ты, значит, представляешь? — съязвила я.

Роланд промолчал, и я изумленно уставилась на него.

— Когда?

Он отмахнулся.

— Не важно. Важно то, что если ты отправишься туда в своем теле, то тебя или убьют, или возьмут в плен. Я не позволю тебе этого сделать.

— Ты мне не позволишь? Да брось. Ты больше не можешь запереть меня в комнате. Кроме того, я уже бывала там, причем не однажды.

— В образе духа. В целом время, проведенное тобою вне тела, не составит и десяти минут.

Он с глубокомысленным и снисходительным видом покачал головой. Это меня взбесило.

— Молодежь никогда не осознает, какие глупости творит.

— А старики никак не могут понять, что пора уйти с дороги, дать более молодым и сильным сделать работу за них.

Эти слова сорвались с губ, я не успела их удержать и незамедлительно почувствовала себя подлюкой. Но Роланд лишь окинул меня внимательным взглядом.

— Думаешь, теперь ты сильнее меня?

Я даже не сомневалась в этом.

— Мы оба это знаем.

— Да, — согласился он. — Но это не дает тебе права идти на смерть ради девчонки, которую ты даже не знаешь.

Я изумленно смотрела на него. Мы, конечно, не ругались, но подобное отношение с его стороны удивляло. Когда мне было три, Роланд женился на моей матери и вскоре после этого удочерил меня. Родственные узы, связавшие нас, исключили любую вероятность тоски по родному отцу, совершенно незнакомому мне. Мама о нем практически не упоминала. Я знала лишь, что у них случился какой-то головокружительный роман, но в итоге он не захотел довести его до конца — ни ради нее, ни ради меня.

Роланд же готов был сделать абсолютно все, оберегая меня от любого риска — кроме того, который исходил от моей работы. Когда он понял, что я могу передвигаться по мирам и вызывать духов, то принялся обучать меня, и мама его за это возненавидела. Они были самой любящей парой, которую я когда-либо встречала, но решение Роланда едва не привело к разрыву. В конце концов они остались вместе, но мама так и не смогла смириться с моей работой. Как бы то ни было, Роланд видел в шаманстве свой долг, даже судьбу. Я была не из тех киношных идиотов, которые «видят мертвых» и шизеют от этого. Я с легкостью могла проигнорировать свой дар. Но, по мнению Роланда, это было бы кощунством. Игнорировать свое призвание — непозволительная роскошь, особенно в том случае, если оно может помочь людям. Поэтому, наперекор личным чувствам, он пытался обучать меня максимально беспристрастно, как любого другого.

Однако теперь, неизвестно почему, отчим хотел меня отговорить. Странно. Я пришла, чтобы спланировать атаку, но вынуждена была занять оборону.

Я резко сменила тему и сообщила, что керу было известно мое имя. Судя по взгляду Роланда, он явно не желал оставлять тему Жасмин. Тут как раз подъехал мамин автомобиль, и я на время осталась победительницей. Роланд с обеспокоенным видом вздохнул и велел не переживать насчет имени. Иногда это случается. Он тоже как-то раз засветился, и ничего страшного не произошло.

Мама вошла в кухню, и шаманские дела вмиг испарились. Мамино лицо, так похожее на мое даже овалом и высокими скулами, расплылось в столь же теплой улыбке, что и у Роланда. Только мама вечно беспокоилась обо мне, поэтому ее улыбка была немного другой. Иногда я думала, что это связано с моим способом зарабатывать на жизнь. Однако мама тревожилась за меня всегда, с самого раннего детства, как будто я могла исчезнуть в любой момент. Наверное, это просто материнский инстинкт.

Мама положила на стол бумажный пакет и принялась выкладывать покупки.

Похоже, она была в курсе, зачем я здесь, но решила не обращать наэто внимания и спросила:

— Останешься на ужин? Мне кажется, ты похудела.

— Ничего она не похудела, — возразил Роланд.

— Она слишком тощая, — пожаловалась мама. — Вот бы мне самой немножечко сбросить лишнее…

Я улыбнулась. Мама выглядела шикарно.

— Тебе нужно больше есть, — продолжала она.

— Признаюсь, что съедаю по три шоколадных батончика в день. Я не ограничиваю себя в калориях.

Я подошла и слегка толкнула ее в плечо.

— Смотри, ты просто воплощение материнства. Крутым профессиональным мамам такими быть не полагается.

Она глянула на меня.

— Я психиатр. Мне положено быть мамкой в квадрате.

В конце концов я осталась на ужин. Тим был классным поваром, но с маминой кормежкой не сравнится ничто. За едой мы говорили об их отпуске, проведенном в Айдахо. Ни о Жасмин, ни о кере речь не заходила.

Когда я наконец вернулась домой, то встретила Тима, собирающегося на выгул в сопровождении стайки хихикающих барышень. Он был в полном псевдо-индейском облачении, с головной повязкой, расшитой бисером, и, до кучи, в жилетке из оленьей кожи.

— Приветствую, сестра Эжени. — Он поднял раскрытую ладонь, словно был героем какого-то вестерна. — Присоединяйся к нам. Мы направляем наши стопы на концерт в Дэвидсон-парк, дабы приобщиться к весенним дарам Великого Духа, покуда рокот священных барабанов течет сквозь наши тела.

— Нет, спасибо. — Я проскользнула мимо него и направилась прямо в свою комнату.

Через мгновение он вошел уже без девушек.

— Да ладно, Эж. Будет круто. У нас есть сумка-холодильник с пивом и все прочее.

— Прости, Тим. Я серьезно не готова сегодня играть роль скво.

— Это уничижительный термин.

— Я в курсе. Весьма уничижительный. Но стадо этих твоих крашеных блондинок другого и не заслуживает. — Я посмотрела на него с явным неодобрением. — И даже не думай кого-нибудь сюда приводить.

— Да-да. Я помню правила. — Он развалился в моем плетеном кресле. — И чем же ты намерена заниматься? Делать покупки по Интернету? Или пазлы складывать?

На самом деле я подумывала и о том и о другом, но признаваться в этом не собиралась.

— Слушай, у меня дела есть.

— Фигня, Эжени. Ты превращаешься в отшельницу. Я почти скучаю по Дину. Он, конечно, придурок, но, по крайней мере, ему удавалось вытащить тебя из дому.

Я поморщилась. Дин был моим последним бойфрендом, мы расстались полгода назад. Разрыв стал сюрпризом для нас обоих. Я не ожидала обнаружить его, трахающего свою агентшу по недвижимости, а он не подумал о том, что я его застукаю. Я понимала, что лучше мне забыть о нем, но где-то в глубине души постоянно задавалась вопросом: что во мне такого, отчего он потерял интерес? Я была недостаточно загадочна? Слишком красива? Чересчур хороша в постели?

— Есть вещи похуже, чем сидеть дома, — пробормотала я. — Дин — одна из таких вещей.

— Тимоти! — крикнула из гостиной какая-то девица. — Ты идешь?

— Еще мгновение, нежный цветок! — проворковал Тим в ответ, а меня спросил: — Ты уверена, что хочешь весь вечер просидеть в этой берлоге? Если честно, постоянно избегать людей — это ненормально.

— Я в порядке. Иди, наслаждайся своими цветочками.

Тим пожал плечами и вышел. Оставшись одна, я приготовила себе сэндвич и принялась делать покупки по Интернету, в точности так, как он и предсказывал. За этим последовало складывание пазла с рисунком Эшера. Он оказался немного сложнее, чем тот, с котенком.

Я сложила половину пазла, а потом обнаружила, что смотрю на кусочки мозаики и не вижу их.

Тихие, суровые слова Роланда крутились у меня в голове: «Забудь про Жасмин Дилейни».

Все, что он сказал, правильно. Бросить это дело было бы умно. Безопасно. Я знала, что должна послушаться, но все же где-то в глубине души продолжала вспоминать юное улыбающееся личико, которое показал мне Уилл. Я со злостью оттолкнула кусочки мозаики. В моей работе не существовало нейтральных моральных решений. Все было или белым, или черным. Найти плохих парней. Убить их или изгнать. В конце дня вернуться домой.

Я внезапно потеряла всякое желание сидеть в одиночестве и встала. Не хотелось оставаться наедине со своими мыслями, требовалось выйти, оказаться в окружении людей. Уточняю: я не желала ни с кем разговаривать, просто мне нужно было побыть в толпе, затеряться в ней, увидеть своих соплеменников — теплых, живых, дышащих людей, а не духов, не нежить и не волшебников-джентри. Я хотела вспомнить, по какую сторону баррикады нахожусь. Что еще важнее, я не желала думать о Жасмин Дилейни. По крайней мере, сегодня.

Я натянула какие-то джинсы, первые попавшиеся бюстгальтер и рубашку. Кольца и браслеты так и остались на мне, к ним я добавила ожерелье из лунного камня, которое низко легло в глубоком клинообразном декольте. Я собрала длинные волосы в высокий конский хвост и выпустила несколько прядок. Мазок губной помады, и можно идти, затеряться в толпе и забыть обо всем.

Глава 3

Почти час я сидела, глазея на публику, так что обратила на него внимание сразу же, как только он вошел. Не заметить его было сложно. Судя по взглядам еще нескольких дам, присутствовавших в баре, не одна я его заметила.

Он был высок и широкоплеч, довольно мускулист, но без излишества — не как фанат, рехнувшийся на Арнольде Шварценеггере. Одет в темно-синюю футболку, заправленную в штаны цвета хаки. Темные волосы, слегка не достававшие до подбородка, убраны за уши. Большие черные глаза выделялись на гладком точеном лице великолепного золотистого оттенка. Я тут же почувствовала в нем смесь разных кровей, но сразу не поняла, каких конкретно. Ладно, какова бы ни была смесь — результат оказался превосходен.

— Эй, здесь не занято? — показал он на стул рядом со мной, единственный свободный во всем баре.

Я кивнула, и незнакомец сел. Больше он не заговаривал. Потом я услышала лишь, как он заказал себе «Маргариту». После этого он, видимо, полностью углубился в наблюдение за публикой, совсем как я. Если честно, лучшего места для такого занятия нельзя было придумать. Бар «У Алехандро» располагался поблизости от отеля средней руки, привлекая клиентов и туристов всевозможных социальных слоев. По телевизору гоняли новости или спортивные программы, в зависимости от предпочтений бармена. На другом конце бара стояло несколько игровых автоматов с викторинами. Музыка, иногда живая, но только не сегодня, вынуждала телезрителей садиться ближе к экрану. Танцующие толклись на небольшом пространстве между столиками.

Таково человечество в своем лучшем проявлении. Оно с головой окунается в жизнь, алкоголь, бездумные развлечения и случайные связи. Мне нравилось приходить сюда, когда хотелось побыть наедине с собой, но в окружении людей. Если бы еще пьяные идиоты не приставали, то было бы совсем замечательно. Насчет вменяемых красавцев не уверена. Вскоре я обнаружила в происходящем один положительный момент. При наличии рядом Высокого Темноволосого Красавца ни один неудачник даже не смел приблизиться ко мне.

Но красавец со мной не заговаривал. Чуть погодя я сообразила, что, пожалуй, желаю, чтобы он все-таки заговорил, хотя понятия не имела, что ему отвечать. Судя по взглядам, которыми этот парень меня одаривал, он чувствовал примерно то же. Наверное. Пока я цедила свою «Корону», напряжение между нами росло, мы оба чего-то ждали.

Наконец он заговорил первым:

— Вы съедобны.

Такого начала я не ожидала.

— Прошу прощения?..

— Ваш запах. Он похож на… на фиалки и сахар. Еще ваниль. Впрочем, решить, что фиалки съедобны — странно, не правда ли?

— Не так странно, как молодой человек, который знаком с запахом фиалок.

Удивительно, что он вообще их унюхал. Я пользовалась духами примерно часов двенадцать назад. Поразительно, что чьи-то органы обоняния могли тут нормально функционировать, учитывая запах дыма и пота, царящий вокруг.

Он усмехнулся и окинул меня взглядом, который иначе как томным и не назвать. Я почувствовала, как зачастил мой пульс.

— Полезно разбираться в цветах. Так проще их дарить, производя впечатление на женщин.

Я внимательно посмотрела на него, потом взболтала пиво в бутылке.

— Вы пытаетесь произвести на меня впечатление?

Он пожал плечами.

— Не совсем так. Я пытаюсь вести светский разговор.

Я взвесила его слова, решая, хочу ли и могу ли продолжать эту игру или нет, потом слегка улыбнулась.

— Что?.. — спросил он.

— Не знаю. Просто подумала о цветах и о том, как произвести впечатление на людей. Я хочу сказать, не странно ли, что мы преподносим органы размножения цветов людям, которые нам нравятся? К чему бы это? Странный способ выразить свои чувства.

В его темных глазах вспыхнул огонь, словно он только что обнаружил нечто удивительное и очаровательное.

— Это не более странно, чем дарить шоколад, который, как известно, является афродизиаком. А что насчет вина? Ведь этот «романтический» напиток на самом деле лишь помогает людям раскрепощаться.

— Да уж. Похоже, люди стремятся быть одновременно утонченными и прямолинейными. Почему-то нельзя просто взять и сказать: «Эй, ты мне нравишься, давай встречаться». Вместо этого они говорят: «Вот, прими от меня эти цветочные гениталии и афродизиаки».

Я отхлебнула пива, подперла рукой подбородок и продолжила, сама себе удивляясь:

— Вообще-то у меня нет проблем с мужчинами и сексом, но иногда я просто впадаю в ступор от всех этих человеческих заигрываний.

— Это как?

— Все маскируется позами и уловками. Где честность? Люди не могут откровенно выразить свои чувства. Принято обставлять все с позиций ухаживания и двусмысленных подарков, но я на самом деле не сильна в этих играх. Нас учат, что быть честными плохо, словно это какое-то социальное клеймо.

— Что ж, — резюмировал он, — иногда такая честность выливается в совершеннейшую бестактность. Кроме того, не стоит забывать о страхе быть отвергнутым. Я полагаю, это тоже имеет значение. Все дело в нем.

— Да, наверное. Но быть отвергнутым — не самое страшное, что может с тобой случиться. Не легче ли оказаться отвергнутым сразу, чем убивать вечер или, не дай бог, целые месяцы на свидания? Стоило бы выражать наши чувства и намерения более честно. Если кто-то рекомендует тебе отвалить, так что ж, вперед. Извини, подвинься.

Я внезапно с подозрением взглянула на свою бутылку с пивом.

— Что-то не так?

— Пытаюсь понять, не напилась ли я. Бутылка-то всего лишь первая. Думаю, я кажусь слегка спятившей. Обычно я так много не болтаю.

Он рассмеялся.

— Не думаю, что вы кажетесь спятившей. Я абсолютно с вами согласен.

— Правда?

Он кивнул с восхитительно умным видом, обдумывая ответ и становясь еще сексуальнее.

— Я согласен. Уверен, большинство людей не готовы к честности. Они предпочитают игры. Им подавай красивое вранье.

Я приговорила остатки «Короны».

— Только не мне. Честность приветствуется в любое время.

— Вы это серьезно?

— Абсолютно.

Я поставила бутылку на стойку и посмотрела на своего собеседника. Теперь он пристально следил за мной, и его взгляд снова казался мне томным, таким жарким, таинственным и сексуальным. Я погрузилась в этот взгляд и почувствовала, как внизу живота отозвались те струны, которые казались мне глубоко спящими.

Он слегка наклонился вперед.

— Ну что ж, вот вам правда. Я действительно был рад увидеть по соседству с вами свободный стул. Я считаю вас красивой. Бюстгальтер, просвечивающий под блузкой, выглядит чертовски сексуальным. Мне нравится форма вашей шеи и то, как на нее ложатся пряди волос. Мне кажется, что вы умны и забавны. Прошло всего пять минут, а я уже понял, что вы не из тех, кто спит с кем попало, как и я сам. С вами удивительно интересно разговаривать. Мне кажется, что секс с вами будет не менее интересным.

Он откинулся обратно на своем стуле.

— Ничего себе! — выдохнула я, только сейчас обратив внимание на то, что впопыхах надела под белую блузку черный бюстгальтер. М-да. — Многовато правды.

— Мне отвалить прямо сейчас?

Я провела пальцами по горлышку бутылки и глубоко вздохнула.

— Нет. Пока нет.

Он улыбнулся и заказал нам еще выпивки.

Следующим логическим шагом было представиться друг другу. Когда пришел его черед, он назвался Кийо.

— Кийо, — повторила я. — Прикольно.

Он посмотрел на меня, и в следующий миг улыбка заиграла на его губах. На очень даже красивых губах.

— Вы пытаетесь просчитать меня.

— Что это значит?

— Понять, кто я. Раса. Этническая принадлежность. Все, что угодно.

— Вот еще, — возразила я, хотя именно это и пыталась сделать.

— Мать — японка, отец — латиноамериканец. Кийо — сокращение от Кийотака.

Я присмотрелась к нему, теперь понимая, откуда эти темные глаза и смуглая кожа. Человеческие гены — сильная штука. Мне нравилось их смешение.

Как здорово, когда у тебя такая мощная память предков. Я знала, что в маминых жилах текла не только греческая и уэльская кровь. Помимо этого там была еще и смесь многих других. Что касается папаши-авантюриста… о его корнях я знала не больше, чем о нем самом. Но, с какой стороны ни зайди, я вполне соответствовала званию полукровки, которым меня наградил кер.

Тут я поняла, что слишком пристально смотрю на Кийо.

— Мне нравится результат, — сказала я наконец, и он снова рассмеялся.

Потом красавец спросил, чем я занимаюсь, и я ответила, что работаю в области веб-дизайна. Это было не совсем вранье. У меня был диплом по этой специальности и еще по французскому. Они не имели никакого отношения к моей настоящей работе, хотя Лара твердила, что, заведя веб-сайт, можно было бы продвинуть наш бизнес. До сих пор мы полагались только на сарафанное радио.

Когда Кийо сказал, что работает ветеринаром, я не поверила.

Его жаркие глаза удивленно распахнулись.

— Почему нет?

— Потому что… потому что ты не можешь быть ветеринаром. Я просто не вижу тебя в этой роли.

Кроме того, я не представляла, как завтра скажу Ларе: «Итак, вчера я была в баре и встретила этого сексуального ветеринара…»

Нет, как-то не лепились вместе эти два представления. Ветеринары должны были выглядеть как Уилл Дилейни.

— Клянусь, — побожился Кийо, размешивая «Маргариту». — Иногда мне даже приходится брать работу на дом. У меня живут пять котов и две собаки.

— Господи боже!

— Да ладно, я люблю животных. Это опять же связано с вопросом честности. Звери не лгут о своих чувствах. Они хотят есть, драться и совокупляться. Если ты им нравишься, то они это покажут. Если нет — тоже. Они не играют в игры. Разве что кошки составляют исключение. Они вообще загадочные существа.

— Правда? И как же зовут твоих котов?

— Смерть, Голод, Мор, Война и Мистер Усатик.

— Ты назвал их именами всадников Апокал… Погоди, а при чем тут Мистер Усатик?

— Ну так всадников-то было всего четыре.

После этого мы говорили понемногу обо всем, что только приходило в голову, и о серьезном, и о смешном. Кийо сказал, что он нездешний, приехал сюда из Финикса, что меня несколько разочаровало. Мы еще немного поболтали о публике, окружавшей нас, о работе, о жизни, о вселенной и куче других вещей.

Все это время я не переставала удивляться, как же так вышло. Разве я только что не говорила, что живу вне общества? В то же время вот она я, болтающая с первым встречным так, словно мы уже сто лет знакомы. Я трепалась, сама себя не узнавая. Язык моего тела стал совсем иным. Во время разговора я наклонялась к нему, касалась его ног. Кийо не пользовался одеколоном, но его запах соответствовал внешности — жаркий, таинственный и сексуальный. Многообещающий запах. Он гласил: «Детка, я могу сделать для тебя все, что захочешь, только дай мне шанс…»

В какой-то момент я наклонилась к бару, толкнула вдоль по стойке опустевшую бутылку и тут неожиданно почувствовала, как пальцы Кийо погладили меня по пояснице там, где задралась рубашка. Я аж дернулась от этого легкого, небрежного прикосновения, от которого меня прямо-таки пронзило током.

— Вот еще немного честности, — сказал он вполголоса. — Мне нравится эта татуировка. Очень. Снова фиалки?

Я кивнула и вернулась в прежнее положение, но красавец не убрал руку. Татуировка изображала гирлянду цветов и листьев фиалки, которые тянулись по моей пояснице. Больше всего цветов имелось в районе копчика, а крошечные лепестки были разбросаны даже по бедрам.

— Фиалка, в некотором роде, мой цветок-покровитель, — объяснила я. — Из-за цвета глаз.

Кийо нагнулся вперед, я увидела его губы в такой близи от моих и замерла.

— Ничего себе! Ты права. Никогда не видел глаз такого оттенка.

— У меня есть еще три.

— Глаза?

— Татуировки.

Он заинтересовался еще сильнее.

— Где?

— Под рубашкой, — заколебалась я. — Ты что-нибудь слышал о греческой мифологии?

Он кивнул. Образованный мужчина. Впору падать в обморок.

Я дотронулась до правого плеча. Рисунок был закрыт рукавом.

— Здесь — змея, обвивающая все плечо. Она символизирует Гекату, богиню магии и растущей луны.

Я не стала добавлять, что Геката охраняла перекрестки между мирами. Именно она управляла перемещением в Мир Иной и Царство Мертвых. Эта татуировка связывала меня с нею, помогала в путешествиях. При необходимости я обращалась к богине за помощью.

Я приподняла левую руку.

— А здесь — бабочка, крылья которой тоже обхватывают все плечо и смыкаются позади. Одно крыло белое, другое — черное.

— Психея?

— Почти угадал.

Он и в самом деле образован. Психея олицетворяла душу и описывалась в мифах как бабочка.

— Это Персефона.

Он понимающе кивнул.

— Черная и белая половинки. Одну часть своей жизни она проживает в нашем мире, другую — в Мире Ином.

Прямо как я. Персефона управляла перемещениями в Царство Мертвых. Сама я в него не спускалась, но призывала ее, чтобы она отправляла туда других.

— Персефона управляет черной луной. Ну а там, сзади, — я похлопала себя по загривку, — изображение луны с женским лицом. Селена, полная луна.

Черные глаза Кийо цепко наблюдали за мной.

— А почему не какая-нибудь другая, более известная богиня, связанная с луной? Диана, например?

Я задумалась над ответом. В принципе, Диана тоже годилась. Она, как и Селена, была связана с миром людей и, когда нужно, помогала бы мне держать с ним связь.

— Другие богини — одиночки. Даже Персефона, которая, в принципе, была замужем. Диана — девственница и тоже одинока. Но Селена… что ж, она куда более общительная, даже сексуальная богиня, открытая другим людям и экспериментам. Так что я выбрала ее. Просто решила, что как-то ненормально быть отмеченной тремя одинокими богинями.

— Ну а ты сама? Ты одинока, Эжени?

Бархатный голос обволакивал меня. Я была готова утонуть в темных шоколадных глазах.

«Шоколад считается афродизиаком».

— Разве все мы не одиноки? — ответила я с унылой усмешкой.

— Да. Думаю, в итоге мы все одиноки, что бы ни пелось и ни говорилось в историях со счастливым концом. Но, по-моему, все дело в том, рядом с кем мы останемся одинокими.

— Знаешь, именно за этим я сюда пришла. За одиночеством в толпе. Тут можно спрятаться. Тут безопасно.

Он оглянулся на гулкое, колышущееся море людей, заполнявшее бар. Они стеной окружали нас. Мы были здесь и не здесь.

— Да. Да, думаю, это так.

— Может, и ты пришел сюда ради этого?

Он снова посмотрел на меня. Его взгляд стал чуть менее сексуальным и чуть более печальным.

— Не знаю. Не уверен. Думаю, я пришел сюда ради тебя.

Сразу найти подходящий ответ на это я не смогла, так что принялась снова играть с бутылкой. Бармен предложил еще одну, но я покачала головой.

Кийо дотронулся до моего плеча.

— Хочешь потанцевать?

Я была абсолютно уверена в том, что последний раз танцевала на школьном выпускном, но что-то заставило меня согласиться. Мы присоединились к толпе чудовищных танцоров. Большая часть из них просто барахтались под незнакомую быструю музыку с тяжелым ритмом. Мы с Кийо были не лучше. Но когда заиграла медленная композиция, он обнял меня и прижал к себе так близко, насколько вообще двое людей могли это сделать. Ну или почти так.

Я даже не могла припомнить, чтобы такое происходило у меня с первым встречным, чтобы я так хотела кого-то, да еще чтоб этот кто-то был доступен. Тело Кийо, прижатое ко мне, казалось таким сильным и совершенным. Я то и дело искала возможности прикоснуться к нему, уже представляла его обнаженным, рисовала в мыслях, каково будет, когда он проникнет в меня.

Что со мной творилось? Картина была невероятно ярка и реальна, оставалось только радоваться, что чувства не были написаны сейчас на моем лице.

Так что на самом деле я совершенно не сопротивлялась, когда его рука скользнула вверх, к моему затылку, а губы приблизились для поцелуя. Этот поцелуй не был пробующим. Никаких мелочей, пригодных лишь для первого свидания. Это был основательный поцелуй, как бы говоривший: «Я хочу вобрать тебя всю, каждый сантиметр, хочу слышать, как ты выкрикиваешь мое имя».

Я никогда еще не поступала так на людях, но это казалось совершенно незначительным обстоятельством теперь, когда поцелуй все сильнее захватывал нас.

Мы изучали друг друга прикосновениями губ и языков, но когда другая его рука скользнула вверх и легла мне на грудь, я все же удивилась.

— Эй, тут же люди вокруг, — сказала я и слегка отстранилась.

В ту секунду я подумала, что это смешно, но меня больше беспокоило не то, что он делал, а то, что на нас могли смотреть.

Кийо поцеловал меня в шею, чуть ниже уха.

Когда он заговорил, его слова обожгли мою кожу:

— Люди обращают внимание на твои поступки лишь тогда, когда ты придаешь им слишком большое значение.

Я позволила ему снова поцеловать меня и уже не возражала, когда его рука продолжила ласкать изгиб моей груди. Она теребила сквозь рубашку сосок, пока он не затвердел. Другая ладонь опустилась мне на ягодицы и вплотную прижала меня к нему. При этом я явно ощутила то, что скрывалось под его джинсами. Тот факт, что мы вытворяли такое у всех на виду, внезапно придал еще большую сексуальность нашим действиям.

Я прерывисто вздохнула и снова оторвалась от его губ. На этот раз стыдливость была ни при чем. Виной всему жажда. Неожиданно требовательная, мучительная жажда моего тела.

— Ты живешь далеко отсюда?

— Да. В Монтебланке.

На моем лице отразилось удивление. Это было рядом с тем местом, где жила я, у подножия Санта-Каталины.

— Это не отель, а пансионат, причем довольно неплохой. Ветеринары просто обязаны строить побольше таких. — Он улыбнулся и провел губами по моей щеке. — Хочешь взглянуть?

— Да, — согласилась я. — Конечно хочу.

Глава 4

Мы набросились друг на друга прежде, чем добрались до номера. Если наше поведение на танцполе было просто непристойным, то в лифте началась откровенная порнография. К счастью, в кабине никого больше не оказалось, что немаловажно, особенно если учитывать расхристанное состояние нашей одежды, когда мы наконец ввалились туда.

В какой-то момент голос разума начал шептать: «Это не ты». Но это была я. И я хотела этого, хотела отчаянно.

Номер был отличным, что неудивительно для такого замечательного отеля. Кровать королевских размеров в комнате, залитой луной, обещала комфорт, раздвижная стеклянная дверь позади нее выходила на балкон, с которого открывался вид на пустыню. Но насладиться пейзажем я не смогла, потому что Кийо стащил с меня рубашку и толкнул на кровать. В этой гонке преимущество было на моей стороне, так как я уже неплохо постаралась в лифте, расстегивая его джинсы.

Когда мы наконец полностью разделись, Кийо сел на край кровати и полез в пакет из бакалейного магазина, лежавший на полу. Нам пришлось сделать неромантичную, но необходимую остановку, чтобы купить презервативы. Я пользовалась противозачаточными, но даже в разгар страсти не была настолько глупа, чтобы отважиться на небезопасный секс с незнакомцем, каким бы привлекательным он ни был. Нетерпеливые пальцы Кийо практически разорвали упаковку, отчего маленькие квадратики рассыпались по полу. Он подобрал один, открыл и с моей помощью надел резинку.

Реакция Кийо на мое прикосновение и ярко-красный цвет презерватива позабавили меня. Когда он был надет, я на мгновение залюбовалась Кийо. Все в нем было прекрасно: очертания тела, лепные мускулы, смуглая кожа. В тусклом свете луны его глаза были темны и требовательны. Две черные бездны жаждали поглотить меня. Я чувствовала его какое-то дикое, первобытное напряжение. Он взглянул на меня так же пристально, но тут же опрокинул на кровать рядом с собой и лег сверху.

Сначала он только целовал меня. Всюду. Кийо снова и снова пробовал на вкус мои губы и шею, водя по ней языком. После его вниманием надолго завладела моя грудь. Впрочем, как правило, женская грудь нравится большинству мужчин. Он сжимал ее, целовал, покусывал соски, при этом неотрывно глядел мне в глаза. Под кожей у меня будто пробегали струи огня. Его прикосновения были словно какой-то наркотик, жизненно необходимый мне.

Затем Кийо опустился и потерся носом о чувствительную кожу между моими ногами. Он быстро провел языком там, где соединялись бедра, сделал глубокий вздох, уткнулся туда, словно хотел вобрать меня всю, потом выпрямился, лег сверху, и мы снова оказались лицом к лицу. Мое тело изнывало. Я никак не могла понять, почему мы все еще медлим. Не знаю, что было написано на моем лице, но Кийо улыбнулся. Это была понимающая, но какая-то животная улыбка.

— Ничто не может сравниться с запахом женщины перед тем, как овладеваешь ею.

— Овладеваешь? — Я рассмеялась. — Ты хочешь сказать, что я принадлежу тебе?

— Мы все принадлежим друг другу во время секса, Эжени.

Тут я почувствовала, как он проник в меня, неторопливо, будто украдкой, чтобы застать врасплох, но затем погрузился до самого основания. Я думала, что прелюдия, во время которой он исследовал мое тело, слегка расслабила его, но он, напротив, оказался еще крепче и мощнее, чем когда я надевала презерватив на его штучку. Кийо задвигался в жестком, быстром ритме, при котором любой другой мужчина кончил бы, наверное, секунд за тридцать. Однако я подозревала, что это не тот случай.

Так и вышло.

Я вонзила ногти в его спину и выгнулась наверх, чтобы как можно глубже вобрать его. Я чувствовала себя до боли наполненной, но это была хорошая боль, та самая, что граничила с наслаждением, неотделимая от него. Кийо двигался глубокими и быстрыми толчками, внимательно наблюдал за мной, ловил реакцию на каждое движение, каждую смену позиции.

Когда он затронул самое чувствительное место внутри меня, я раскрыла рот и стала вскрикивать все громче. Тогда он принялся вонзаться еще более яростно и неистово. Я уже не просто кричала, а вопила. Кийо передвинул руки и сжал мои запястья, сдерживая бьющееся тело. Рука, слегка поврежденная кером, отозвалась болью, но это чувство растворилось на фоне ощущения жидкого пламени, нарастающего между ног и готового взорваться внутри.

Да и сама я тоже позабыла о нежностях, вырвалась из его хватки, вцепилась Кийо в спину, вонзилась ногтями до крови, глубоко и неистово. Я понимала это, но остановиться не могла, более того, вонзалась все глубже, пока он снова не перехватил мои руки, сковав движения. Это был самый грубый секс, который мне доводилось пробовать, и, похоже, лучший.

— Не закрывай глаз, — велел он мне.

Я даже не поняла, что зажмурилась. Зрение казалось лишним на фоне всего того, что я испытывала в данный момент.

— Смотри на меня, — шепотом приказал Кийо. — Смотри на меня.

Наши взгляды приковались друг к другу. Напряжение внутри меня наконец-то достигло предела, взорвалось и вынудило тело биться в конвульсиях. Мои крики превратились в долгий стон, единственный способ озвучить чувства, пронизывавшие меня. Если вы думаете, что Кийо после этого остановился, то ошибаетесь. Он продолжал двигаться в том же обжигающем ритме, сдерживая меня, и это оказалось едва ли не лучше самого оргазма. По его лицу я видела, что мои реакции заводят его все сильнее и сильнее. В тот самый миг я принадлежала ему в точности так, как он и сказал.

Но тут моя бойцовская натура взяла верх. Я решила, что больше не желаю быть безвольным объектом. Доминирование и власть определяли мою жизнь, в том числе и секс. Я передвинула руки от его спины к плечам, воспользовалась элементом неожиданности, опрокинула Кийо на спину и удержала под собой, сжав ногами бедра. Удовольствие и удивление отразились на его лице. Он явно не ожидал, что я окажусь такой сильной. Потом Кийо попробовал сбросить меня, но я толкнула его назад. Движение вышло чуть более грубым, чем я намеревалась, но мужчина не возражал. Напротив, страсть в его лице только росла.

— Теперь подчиняешься ты, — прорычала я, прижимая ладонями его грудь.

Усмешка искривила губы любовника.

— Само собой.

Я снова направила его в себя, ликуя от того, что теперь была ведущей, стала двигаться вверх и вниз, нагнулась так, чтобы видеть, как он входит и выходит из меня. Выбившиеся длинные пряди моих волос свисали и касались его кожи. Они были цвета корицы, слишком светлые для каштановых и чересчур темные для рыжих, но в этом освещении казались черной завесой, разделявшей нас. Кийо убрал их в сторону и мягко положил руки мне под грудь, чтобы чувствовать ее движение во время моей скачки.

Теперь уже я сквозь пелену волос следила за лицом Кийо, контролируя его. Это было изумительно. Я двигалась все стремительнее и жестче, вонзала его в себя до самого конца, наблюдала и подстраивалась. Мне хотелось видеть выражение его лица, когда он кончит, лишится всех сил, потеряет самообладание.

То, что финал близок, я поняла, когда его руки оставили мою грудь, зато сжали талию и бедра. Пальцы Кийо вонзились в мою кожу так же крепко, как я до этого впивалась в него. Он не сводил с меня дерзких глаз, не боясь, что я вижу, как он приближается к кульминации. Я все неистовей стала подводить его к финалу и наконец услышала тихий исступленный стон. В тот миг, когда неотрывно смотревший Кийо уже изливался, его руки скользнули к моим лопаткам и внезапно расцарапали мне спину.

Я вскрикнула от удивления и боли. Какие же у него острые ногти! Или это не ногти, а когти? Я тоже поцарапала его, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он сделал со мной.

Когда Кийо пришел в себя и его дыхание стало выравниваться после безумных спазмов, он, видимо, понял, что наделал.

— Господи!.. Прости меня, — сказал мужчина, все еще переводя дух.

Он притянул меня к себе и осторожно обнял так, чтобы не задевать разодранную спину. Я прижалась щекой к его теплой, влажной от испарины груди.

— Я сделал тебе больно?

Я не знала, что конкретно он имел в виду, очевидно, царапины, но это было совсем неважно.

— Нет, — соврала я. — Конечно нет.

Когда мы оба наконец пришли в себя, то снова совершили набег на пакет из магазина и достали оттуда бутылку дешевого вина, которое прихватили вместе с презервативами. Очень смешно, учитывая предшествовавший разговор о подарках и ухаживаниях. Мы сидели на кровати по-турецки, совершенно голые, пили вино из бокалов, которые нашли в комнате, и потихоньку болтали. Разговор был чуть менее содержательным, чем тот, что шел в баре, но нам все равно было хорошо. Сложно блистать красноречием после тех диких, животных ощущений, которые мы только что испытали.

Через некоторое время я отправилась в душ и, глядя в зеркало, осмотрела свою спину. Татуировки Кийо не зацепил, но кожу расцарапал до крови. Просто поразительно. Я намочила полотенце, как могла, вытерла спину, потом накинула махровый халат из тех, что висели на дверном крючке. Кийо сидел на кровати и глядел на меня, но я оставила его в покое и с бокалом вина вышла на балкон.

Ночь была великолепна. В серебристом свете полной луны кактусы и прочая пустынная растительность казались нарисованными. Сегодня ночью Селена не скрывалась за облаками. Я подозревала, что она вот-вот придет за мной. Хрустальные звезды украшали темный небосвод. Дома у меня был телескоп, и мне подумалось, что сегодня можно было неплохо понаблюдать за небесами.

Однако же погода на глазах начинала портиться. Это меня удивило, поскольку большую часть дня было ясно. В это время года дождь — редкое явление. Но по небу быстро неслись темные облака, время от времени заслоняя звезды. На горизонте, откуда приближался фронт, я увидела еле заметную вспышку молнии. Поднялся ветер, такой, что возникает и пропадает, словно чей-то вздох. Воздух был теплым и живым, в нем росли напряжение и сила. Надвигался не мрачный, тоскливый ливень, а такая гроза, которая заставляет испытывать благоговейный трепет перед могуществом жизни и природы.

В тот самый миг я тоже чувствовала себя живой, дикой и беспокойной, как надвигающаяся буря. Я была абсолютно уверена в том, что еще никому не открывалась так, как я только что открылась Кийо. Я должна была дать себе волю. Это одновременно пугало и захватывало.

Через несколько минут я услышала, как он шагнул на балкон, и почувствовала, как его руки обвили мою талию. Он прижался грудью к моей спине и опустил подбородок на плечо. Вокруг царила тишина. Мы были далеко от шоссе. Похоже, вокруг все спали. Единственными звуками были шум ветра, буйствовавшего вокруг, и нараставший грохот грома.

Руки Кийо скользнули мне на талию и развязали пояс. Потом он стянул халат, тот упал к моим ногам, оставив меня в чем мать родила перед лицом стихии. Я смутилась, стала разворачиваться, но Кийо удержал меня на месте.

— Здесь никого нет, — промурлыкал он, и его ладони прошлись по моему телу, слегка коснулись груди и стали спускаться все ниже и ниже. — Даже если бы здесь кто-нибудь был, то тебе нечего стыдиться. Ты прекрасна, Эжени. Ты так изумительно прекрасна.

Он прижался лицом к моей шее, поцеловал ее, и я расслабленно приникла к нему. Рука его скользнула мне между ног и принялась ласкать там, в такт ветру, нежившему мою кожу. Когда я уже стонала от желания, Кийо на мгновение прервался, и я услышала легкий шорох. Он заранее прихватил сюда презерватив. Предусмотрительный негодяй.

В мгновение ока он надел его, потом руки мужчины вернулись ко мне и перегнули меня через перила, за которые я держалась руками. Любовник прижался ко мне сзади, и вот его твердое естество уже снова оказалось внутри меня. Я снова принадлежала ему. После предыдущего раза у меня все было стерто едва ли не до крови, но стоило Кийо начать двигаться во мне, как я немедленно стала влажной, и грань между удовольствием и болью снова исчезла.

Заниматься сексом под открытым небом, как сейчас, — безумие, но чертовски приятное. В характере Кийо явно присутствовала эксгибиционистская жилка. Однако на улице не было ни души, только мы, пустыня и шторм.

Не думала, что смогу этой ночью кончить еще раз, но в тот миг, когда первые теплые капли дождя упали на землю, Кийо доказал мне, что я ошиблась. Гром и молния одновременно ударили где-то неподалеку, буря настигла нас, крича в едином экстазе с землей. Кийо все еще двигался во мне, не обращая внимания на погоду, сосредоточившись только на нас двоих. Наконец, когда обрушился ливень, я почувствовала, как Кийо содрогнулся, сделал еще несколько последних мощных ударов и покинул мое лоно.

Потом он развернул меня и притянул к себе. Я слышала, что сердце грохотало в его груди почти так же громко, как буря вокруг. Пустыня, полыхавшая в свете молний, казалась живой. Дождь, ливший стеной, грозил утопить нас, но мы этого не замечали.

Я вытерлась досуха и довольно быстро заснула, свернувшись под одеялом в объятиях Кийо. Никакой бессонницы сегодня!..

Все же через пару часов я проснулась и не сразу поняла, от чего. Рука Кийо зажимала мне рот, было трудно дышать. Буря кончилась, в темной комнате царила тишина.

Я начала было вырываться, но он приблизил губы к моему уху и едва слышно прошептал:

— Ш-ш-ш!.. Тут что-то есть.

Я кивнула в знак понимания, и через мгновение Кийо убрал руку. Мы лежали не шелохнувшись. Я обдумывала его слова: «что-то», а не «кто-то».

Внезапно у меня в буквальном и переносном смыслах мороз пошел по коже. Я посмотрела туда же, куда и Кийо, то есть на кованое изголовье кровати, и увидела кристаллики инея, покрывавшие его словно тонкие белые кружева. Мое дыхание вырывалось небольшими клубами, а голая кожа покрылась мурашками.

Боковым зрением я заметила, как что-то двинулось, блеснуло в свете вернувшейся луны. Еще толком не разглядев, я уже знала, что это. Ледяной элементал. Создание, смутно напоминающее человека, состоящее из острых и блестящих ледяных кристаллов.

Так или иначе, но элементал по своей сути — просто один из джентри. Некоторые из них не могут физически перенестись в наш мир точно так же, как некоторые шаманы не имеют способности телесно перемещаться в Мир Иной. Джентри, которые не любят приходить к нам в форме духов и не имеют достаточно сил, чтобы безболезненно переносить сюда свои тела, иногда появляются в альтернативной, ущербной форме. В обличье элементалов.

Конечно, джентри, который не может физически перенестись в этот мир, даже близко не сравнится со мной по силе. Я играючи устрою ему взбучку, если, разумеется, у меня под рукой будут необходимые инструменты.

В настоящий момент, без учета грубой физической силы, при мне были лишь украшения, которые носили скорее оборонительный, нежели атакующий характер. Все мое оружие осталось дома, кроме волшебной палочки, лежащей в сумке. К несчастью, та все еще валялась возле двери, там, куда полетела сразу по приходе в номер, дабы не мешать нам с Кийо сдирать друг с друга одежду.

Вот уж действительно проблема. Но ледяной элементал уже заметил, что мы проснулись, и холодная — без шуток! — улыбка скользнула по его лицу.

Вот так, блин! Похоже, мне нужно было метнуться к двери в надежде на то, что я окажусь быстрее. Я собиралась сказать Кийо, чтобы тот сидел тихо, но он неожиданно рванулся из лежачего положения и врезал элементалу ногой прямо в солнечное сплетение.

Элементал отлетел назад и шмякнулся о стену. В эту секунду я лишь сидела, смотрела и едва могла уследить за Кийо. Он только что был рядом со мной, и вот уже оказался на элементале. В буквальном смысле!

Я вот что хочу сказать. Будучи сильнее, чем большинство обычных людей, я не смогла бы нанести такой удар и знала очень немногих, способных сделать подобное. Так или иначе, я могла убить элементала при помощи силы воли или своего оружия, но никак не голыми руками. Как Кийо удавалось справляться с ним? Я смотрела и не верила глазам своим, пока не поняла, что напрасно теряю время.

Я вылетела из кровати и оказалась вне досягаемости Кийо.

— Нет, Эжени, не приближайся к нему!

Я бросилась к двери, но элементал уже поднимался. Его взгляд сфокусировался на мне. При мысли о том, что это я привлекла его сюда и, вероятно, подвергла опасности жизнь Кийо, сердце мое ушло в пятки. Элементал резко расхохотался, глядя на то, как я выбрасывала на пол содержимое сумочки.

— Да, Эжени Маркхэм, не подходи. Не приближайся, Лебеденыш.

Он сделал шаг ко мне.

Я лихорадочно искала волшебную палочку. Как в мою сумку попало все это барахло?

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — спросила я, в надежде отвлечь элементала.

Джентри в любом обличье обожали говорить о себе.

— Это все знают, и все тебя хотят.

Никогда не думала, что двуногая сосулька может выглядеть похотливо, но данный объект весьма в этом преуспел. Я поежилась, но не от холода.

— Но я вижу, что кое-кто уже опробовал тебя сегодня. Не беда. Я не прочь поучаствовать в дальнейшем ублажении. Да и не я последний раздвину эти нежные ножки…

Мерзавец забыл про Кийо. Он целиком сосредоточился на мне и на том, что со мной сделает. Пока мы с элементалом обменивались репликами, Кийо осмотрел комнату, и его глаза остановились на высокой лампе ручной ковки. Они пылали жаркой тьмой, почти пугали меня своей свирепостью. Когда элементал отвлекся, Кийо рванулся к лампе, по-прежнему двигаясь с невероятной скоростью, а затем одним движением швырнул эту штуку в элементала, нанеся удар, вполне достойный танка.

От тела элементала отвалился приличный кусок льда, и существо взревело от боли. Железо и сталь всегда причиняют боль джентри, вне зависимости от того, в каком бы мире они ни находились. Оставалось только гадать, откуда это знает Кийо. Элементал бросился на него. Они схватились и принялись кататься по полу туда-сюда, пытаясь наносить друг другу удары. Кийо сражался яростно. Каждый раз, когда его кулак врезался в ледяное существо, оно шипело от боли.

Наконец я отыскала палочку, направила ее в сторону боровшихся, вытянула руку, сделала взмах. Учитывая алкоголь, еще не выветрившийся из организма, и физическое утомление, я понимала, что уничтожить элементала мне не по силам. Но в том, что можно отправить его обратно в Мир Иной, я была стопроцентно уверена.

Воздух вокруг меня заискрился, снова запахло озоном. Элементал понял, что я делаю, выпустил Кийо и попытался остановить меня. Однако Кийо не собирался упускать добычу, он рванулся вперед и снова наградил тварь пинком, на этот раз в спину. Ослабевший элементал упал на колени.

Обычно я все делаю самостоятельно, но в этот раз мне потребовалось немного божественной помощи.

— Милостью Гекаты, я изгоняю тебя из этого мира. Именем Гекаты, я возвращаю тебя в твое царство.

Элементал злобно взвыл, но уже начал исчезать.

— Покинь это место и больше не возвращайся, скотина! Вон!

Элементал взорвался. Несколько ледяных осколков попали в меня и слегка порезали. Стороннему наблюдателю могло показаться, что джентри погиб, но я просто уничтожила его элементальное воплощение. Он отправился в Мир Иной, в свое собственное тело.

Кровь стучала у меня в ушах, адреналин струился по венам.

«Надо же, еще одно существо знает мое имя! Как и кер, оно ужасно заинтересовано в том, чтобы… совокупляться со мной. Какая гадость».

Однако у меня уже возникли куда более актуальные проблемы. Я с опаской повернулась и посмотрела на Кийо, который так же настороженно глядел на меня, явно оценивая позу и волшебную палочку в руке.

Кийо.

Таинственный, притягательный Кийо, только что дравшийся с элементалом с такой силой и скоростью, которой никогда не было и не будет ни у меня, ни у любого другого нормального человека. Он так и не превратился в бормочущего, шокированного идиота. Хотя большинство людей именно так и поступили бы, окажись они рядом с элементалом. Люди обязаны были так поступить. Значит, он уже видел элементалов, знал, какова их суть, был в курсе того, что представляют собой мои волшебная палочка и заклинания.

То, что я прежде считала романтическим свиданием, обернулось нелицеприятной стороной. Страх прополз у меня по спине, пока мы смотрели друг на друга, и ни один из нас не знал, что ему делать.

Слова уже готовы были сорваться с моих губ, но он задал вопрос первым:

— Кто ты?

Глава 5

Тот факт, что мы заняли выжидательные позиции, будучи совершенно голыми, в любых обычных обстоятельствах показался бы смешным. Но сейчас они были совершенно невероятными. Даже у моего извращенного чувства юмора имелись свои пределы.

— Я-то? — переспросила я. — А как насчет тебя? Никакой ты не ветеринар. Ветеринары собак от бешенства прививают, а не дерутся с элементалами.

Кийо смерил меня взглядом.

— А веб-дизайнеры не выдворяют их в Мир Иной.

— Ну да, иногда у меня случаются приступы сомнамбулизма.

Еле уловимая тень улыбки скользнула по его лицу. Он немного расслабился, отыскал свои джинсы и натянул их. Зато я не расслаблялась, оставалась начеку, готовая нанести удар. Еще я изо всех сил пыталась воспринимать его как потенциальную угрозу, а не как мужика, с которым только что переспала. Если я буду думать о нем именно так, то могу промахнуться. Хуже того, мне придется признать тот факт, что я позволила существу из Мира Иного…

Кийо застегнул джинсы и подошел ко мне.

— Нам нужно все обсудить.

— Нет. Не приближайся.

Если бы вместо палочки у меня был пистолет, то я уже взвела бы курок.

— Так что ты собираешься сделать? Ты не можешь изгнать меня. У тебя не выйдет.

Я колебалась, раздумывая над его словами. Он казался самым обычным человеком, ощущался как человек. Я не чувствовала в нем ничего, что напоминало бы о джентри, хотя скорость и сила Кийо были нечеловеческими. Не говоря уже о сверхъестественной выносливости в постели. Хотя одно это уже было неопровержимой уликой.

— Что тебе от меня нужно? Зачем ты притащил меня сюда?

Кийо удивленно вскинул брови.

— Я думал, это очевидно. Я хотел заняться с тобой любовью.

— Нет, черт подери! Это далеко не все. Что происходит? Что именно ты хотел получить от меня? — Моя выдержка стремительно улетучивалась. — Тебя кто-то прислал?

— Слушай, Эжени, опусти палочку. Давай поговорим, все обсудим.

— Но ведь тебя вроде бы нельзя изгнать, — напомнила я ему. — Так почему ты боишься ее? Может, Мир Иной и не причинит тебе вреда, но как насчет Царства Мертвых?

Он промолчал. Я направила свою волю на палочку и почувствовала, как воздух с треском наливается силой. Страх мелькнул на лице Кийо.

Так. Он боится.

Это все, что мне требовалось знать. Слова, необходимые для того, чтобы отправить его на перекресток миров, уже готовы были сорваться с моих губ, но он внезапно начал двигаться с той сверхъестественной скоростью, которую я уже видела раньше. Кийо попятился назад, к раздвижной балконной двери, открыл ее, потом бросился наружу и перемахнул через перила.

Я невольно вскрикнула. Мы были на четвертом этаже. Я выронила палочку, кинулась на балкон и взглянула на землю в поисках Кийо. Он никак не мог спрыгнуть, не покалечившись.

Тем не менее его и след простыл. Несколько летучих мышей вылетели из-под карнизов здания, а у дальнего крыла отеля я заметила вспышку автомобильных фар. Где-то далеко в пустыне взвыл койот, в темноте кралась кошка. Вокруг была жизнь, но вовсе не та, которую я искала. Я хитро изогнулась и перевесилась через перила балкона, чтобы убедиться в том, что Кийо не прячется под ним, как киношные беглецы. Ничего. Пусто.

Я опять окинула взглядом пустыню, гадая, что же случилось с Кийо. Возможно, он прыгнул не только в прямом, но и в переносном смысле, в Мир Иной. В таком случае этот тип должен быть весьма могущественным джентри, чтобы проделать такое, не имея поблизости точки перехода. В то же время сильный джентри вполне мог сохранять в этом мире идеальную физическую форму. Я догадывалась, что кто-то весьма могущественный мог выдать себя за человека. Это было вполне возможно, хотя с джентри такой силы мне ни разу не доводилось встречаться.

Я вернулась в номер, села на кровать, скрестила ноги и обхватила себя руками. Остатки льда от элементала растаяли и растеклись маленькими лужами. Кровать хранила запах Кийо и секса, и я сглотнула накатывающую тошноту.

Господи боже! Что я наделала? Неужели я занималась любовью с монстром? С одним из тех, за кем я охотилась, кого ненавидела и уничтожала?

Кийо говорил про честность, но сейчас все казалось мне сплошной ложью. Хорошо, хоть секс был безопасным.

Хуже всего то, что Кийо мне понравился. Правда понравился. Когда такое было в последний раз? Мне казалось, что мы с Дином встречались и спали вместе лишь потому, что нам обоим особо нечем было заняться. С Кийо я почувствовала настоящую связь, натуральную химию. Его предательство ранило меня сильнее, чем мне хотелось бы признать.

Я открыла глаза.

Почти все джентри были слишком несведущи в технологии, чтобы незаметно действовать в человеческом мире, однако Кийо превосходно ориентировался здесь. Его автомобиль, припаркованный за баром, там и остался, потому что сюда мы приехали на моей машине. Кроме того, у него был бумажник и наличные, чтобы расплатиться за выпивку и презервативы. Раз он зарегистрирован в отеле, то и кредитка у него тоже была. Банковские карты всегда можно отследить. Если он вел двойную жизнь в этом мире, то я смогу что-нибудь да выяснить.

Я подняла трубку телефона и нажала кнопку на передней панели.

— Доброе утро, миссис Маркес, — ответил приятный голос женщины-регистратора.

Кийо Маркес. Это уже что-то.

— Гм, вы правы, это миссис Маркес. Я хотела кое-что уточнить. Не можете ли вы мне сказать, мой… супруг уже оплатил номер?

Пока она уточняла, на линии воцарилась тишина.

— Да, он все оплатил при размещении и оставил в учетной книге ту же самую карту на все попутные расходы.

— Не могли бы вы назвать мне номер этой карты?

Пауза затянулась.

— Сожалею, но эту информацию я могу сообщить только владельцу карты. Если вы позовете мужа к телефону, то я скажу ему.

— Я не хочу его беспокоить. Он сейчас в душе. Я просто хотела убедиться, что мы не исчерпали лимит не той карты.

— Могу лишь сказать, что это «Виза», номер оканчивается на 3011.

Я вздохнула. Толку мало, но я сомневалась в том, что у этой женщины можно выяснить что-либо еще.

— Хорошо. Спасибо.

— Могу я помочь вам чем-нибудь еще?

— Да. Соедините меня с отделом обслуживания номеров.

Я заказала завтрак за счет Кийо и, пока его несли, приняла душ. Нужно было смыть пот и запах Кийо, остававшиеся на моем теле. Когда завтрак наконец доставили, я сжевала тост и принялась обыскивать номер на предмет любых улик.

Бумажник Кийо остался в его джинсах, так что был недоступен. Никаких других личных вещей в номере не оказалось, не считая кое-какой одежды, сброшенной прошлой ночью. Я обшарила все ящики и закутки, просто на случай, если он что-нибудь спрятал там.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда я все-таки покинула отель. Приехав домой, я позвонила Ларе, назвала ей его имя и попросила найти любые возможные связи с Финиксом и ветеринарией. В этом деле Лара была специалистом, но я знала, что на поиски уйдет несколько дней. К счастью, карьера шамана, изгоняющего и уничтожающего духов, — великолепное средство избежать фрустрации во время ожидания.

Первый заказ на следующий после приключения с Кийо день был связан с поисками марида в чьей-то ванной. Мариды — родственники шайтанов или джиннов, как их называет большинство обывателей. Связаны они с элементом воды. Подобно керам и почти всем другим джиннам, мариды склонны вселяться в материальные предметы. Только вместо бутылки или лампы они предпочитают какое-нибудь сырое место — ну, скажем, сливное отверстие раковины.

Раздраженная тем, что меня побеспокоили таким идиотским заказом, я нарисовала круг на полу просторной ванной комнаты, облицованной черным кафелем, и с помощью палочки вытащила марида из сливного отверстия. Он материализовался передо мной, весьма похожий на человеческую женщину, если не брать во внимание мертвенно-бледную кожу и волнистые голубые волосы. Эта особа была одета в шелковое платье.

Я заметила, что она напряглась, инстинктивно приготовилась обрушить на меня все свои силы. Тут нечисть пригляделась ко мне, окинула взглядом с головы до ног. Лицо ее приняло занятное выражение. Через мгновение на нем появилась ироническая улыбка. Марид отвесил мне низкий поклон и торжественно изрек:

— Как прикажешь служить тебе, повелительница?

— Никак, — ответила я, поднимая волшебную палочку.

Марид все еще улыбался, но теперь уже как-то натянуто.

— То есть? Я могу осыпать тебя сокровищами и иными чудесами, способна все твои мечты…

— Прекрати. Я в такие игры не играю.

Мифы о джиннах, исполняющих желания, возникли не на пустом месте. Марид был не всемогущ, но определенно прятал в рукаве несколько козырей. Когда джинны оказывались перед лицом опасности, они, как правило, начинали торговаться с врагом. К несчастью, желания они исполняли вовсе не так, как от них этого ждали.

Предвкушая плохой поворот событий, марид попятился к стене, но не успел дойти до нее и врезался в край магического круга. Он оглянулся и понял, что оказался в ловушке. Улыбку как ветром сдуло. Вместо этого на лице нечисти проступил непритворный страх.

— Вовсе не обязательно применять силу, — проблеял марид, широко распахнув глаза.

Существа из другой реальности редко молили о милосердии. На мгновение я заколебалась, но потом настроение, испорченное Кийо, взяло верх. Я направила поток воли на палочку и приготовилась толкнуть марида через врата в Иной Мир.

Он почуял, как изменилось соотношение сил, осознал, что уловки и посулы не сработают, и вскинулся в оборонительном порыве. Его волшебство потекло в магический круг. Оно напоминало мне туман или дымку — мягкая влажность, заполнявшая воздух. Я удивленно моргнула. Воспринимать магию в таком виде мне еще не доводилось. Волшебство Мира Иного я почти всегда ощущала лишь как покалывание или давление, а это было осязаемым.

Марид заметил мое удивление. В глазах мелькнула надежда.

— Вот видишь!.. Тебе не нужно рвать меня в клочья. Подобное притягивает подобное.

Подобное?

Я была озадачена, но без колебаний воспользовалась промедлением нечисти. Чары марида в моем мире должны быть слабее, но сталкиваться с ними в открытую не хотелось. Проще было поступить иначе.

Через мгновение я соединилась с Царством Мертвых. Марид побледнел еще сильнее, когда понял, что я, как на удочку, подцепила его своей волшебной палочкой, и снова взмолился о милосердии. Скрипя зубами, я думала о том, как Кийо использовал меня, и злилась все сильнее.

«Нет. Никакой пощады тварям из Мира Иного».

Тем не менее, глядя в глаза нечисти, я вспомнила о мимолетном ощущении тумана, исходившем от ее магии.

Подобное притягивает подобное.

Смысла я не поняла, но эти слова меня зацепили. В последний момент я все же решила сохранить мариду жизнь, если так можно сказать. Нельзя было позволить ему остаться в нашем мире. Поэтому вместо того, чтобы приговорить его к неминуемой гибели в Царстве Мертвых, я изменила фокус своего внимания, сосредоточилась на Мире Ином и отправила его туда, живого и невредимого.

Когда все было кончено, я уставилась на пустую ванную, недоумевая, что на меня нашло, а потом пробормотала:

— Начала раскисать.


Ларе потребовалось несколько дней, но она все же выяснила кое-что про Кийо. В тот же день я решила съездить к Роланду и сообщить ему, что отправляюсь за Жасмин. Эта стычка с Кийо и элементалом каким-то образом утвердила меня в мысли о том, что я не могу бросить девочку на милость обитателей Мира Иного. Роланду, может, это и не понравится, но остановить меня он теперь не сможет. По силе я превзошла его уже довольно давно. Более того, я собиралась расспросить его, почему вдруг в Мире Ином мне было присвоено звание «холостячки года».

Хорошо хоть то, что после встречи с Кийо никаких иных атак, конкретно направленных на меня, все эти дни не было. Уилл заваливал Лару сообщениями, но мы на них не реагировали. У меня оставалась кучка несложных дел — одно изгнание и пара экзорцизмов. Можно даже сказать, что неделя выдалась тихой. Пока я ждала, ничего особенного не происходило.

Увы, царапины на моей спине никак не заживали. Кровь свернулась, корочки слегка отслоились, но отметины никуда не исчезли. Они остались красными, неприятными на вид, хотя безболезненными. Каждое утро я смотрела на них и надеялась, что они исчезнут. Не тут-то было.

Я лелеяла тайную мысль о том, что если они пропадут, то вместе с ними испарятся и мои чувства к Кийо. Я никак не могла выкинуть его из головы, день за днем злилась и бесилась из-за него. По ночам меня донимали неприличные сны. Я просыпалась в горячке и возбуждении, не понимала, что со мной происходит. Я никогда прежде не вела себя так, особенно в отношении парня, который воплощал все то, с чем я боролась.

— Кийо Маркес наконец-то обнаружился в ветеринарной больнице в Финиксе, — сообщила Лара, когда я уже подъезжала к маминому дому. — Пришлось сделать кучу звонков. Мне сказали, что он работает на неполную ставку, а на следующие две недели ушел в отпуск. Ничего другого выяснить не удалось. Ни адреса, ни телефонного номера в базе данных нет.

Я поблагодарила ее и принялась обдумывать услышанное. У него была работа, причем очень человеческая. Она никак не вязалась с тем, что я увидела и узнала.

Подъехав, я увидела, что мама стоит посреди сада. Она наклонилась, и это дало мне возможность незаметно проскользнуть в дом, чтобы побеседовать с Роландом наедине. Я нашла его на кухне, практически в том же самом месте, что и в прошлый раз.

Мы обменялись приветствиями, потом я все ему и вывалила, решив оставить тему Жасмин напоследок.

— Мое имя известно и другим джентри. Мне пришлось бороться уже с двумя, которые знали меня не просто как Одиллию. Кроме того, я слышала еще и о третьем, который знает, кто я такая.

— Значит, эти атаки намеренно направлялись против тебя? Как месть?

— Одна — точно. Остальные были заказными. Почему? Тебя преследовали, когда всплывало твое имя?

— Бывало. Приятного мало, но это еще не конец света.

— Есть еще одна странность.

— Слушаю.

— Ну… меня домогались.

Роланд вскинул бровь.

— В смысле секса?

— Ага.

Конечно же, Роланд за свою жизнь испробовал все разновидности секса — в основном с моей матерью, прости господи… Но я слишком серьезно воспринимала его в качестве отца, чтобы со спокойной совестью обсуждать с ним подобные темы.

— Ты же знаешь, как они относятся к человеческим женщинам. Если кто-то пытается рассчитаться с тобой… Что ж, изнасилование — довольно распространенный способ отмщения.

— Шикарно. Я предпочту, чтобы меня забили насмерть.

— Типун тебе на язык! — пригрозил он. — Если твое имя всплыло лишь недавно, то, вероятно, оно пока у всех на устах. Но я думаю, что шумиха скоро уляжется. Просто надо подождать. А пока не подставляй спину. Впрочем, ты и так уже начеку. Занимайся обычными вещами. Не теряй голову. Ни на секунду не расставайся с оружием. Не пей. — Он вперил в меня взгляд. — И мескалином не балуйся.

Я закатила глаза.

— Брось! Когда это было?

Он пожал плечами.

— Ты не все рассказала. По глазам вижу.

— Ну, к слову о том, чтобы не подставлять спину…

Я встала с кресла, сняла рубашку, которую носила, не застегивая, поверх топа на бретелях, отбросила в сторону волосы и повернулась спиной, так, чтобы Роланд мог видеть.

Отчим увидел царапины и издал тихий рык.

— Паршивый у них вид. Сегодня заработала?

— Нет, четыре дня назад. Они не заживают.

— Болят?

— Нет.

— Кто тебя ими наградил?

— Не уверена. На вид — человек, но… Ума не приложу.

Я снова распустила волосы, набросила рубашку и повернулась к Роланду.

— Как ему удалось достать тебя с такого угла и положения? — Вид у Роланда был озадаченный — Вы что, схватились врукопашную?

— Ну, на самом деле это не важно, — торопливо ответила я. — Ты когда-нибудь видел такое?

— Такое — нет. Но я видел достаточно, чтобы понять, что тут нет ничего страшного. Как бы они ни были нанесены, магией или чем-то еще, немного погодя все заживет.

От мнения Роланда мне легче не стало, но я была не готова вдаваться в подробности нашего с Кийо свидания. Тяжело вздохнув, я сказала:

— Тут еще кое-что…

— Уже в курсе. Ты отправляешься за девочкой. Моя торжественная манифестация катилась лесом!

— Как ты догадался?

— Просто я знаю тебя, Эжени, твою глупость и упрямство, вкупе с примитивным чувством справедливости. Ты — вылитая я.

Я не была уверена, что это комплимент.

— Значит, ты понимаешь.

Он покачал головой.

— Говорю тебе, это опасно и глупо. Ты переносишься в собственном теле и…

— Что?..

Вид у нас с Роландом был точно такой же, как у нашкодивших ребятишек. В дверях стояла мама в широкополой шляпе и перчатках, испачканных землей. Они служили явным доказательством ее бурной деятельности. В саду камней, игравшем роль внутреннего дворика, у меня тоже была пара клумб, но мама создавала у себя натуральный оазис.

Сейчас она стояла и глядела на нас. Ее длинные, чуть седеющие волосы, которым не хватало моего рыжеватого оттенка, струились по спине. Мамины глаза были просто голубыми, без фиолетового оттенка, как у меня, но, так или иначе, любой скажет, что мы с ней похожи. Я все думала: буду ли в ее возрасте выглядеть так же? Надеюсь, что да, хотя, скорее всего, седину придется закрашивать.

— Что это ты собралась делать, Эжени? — спросила она спокойно.

— Ничего, мама. Это просто теоретические рассуждения.

— Вы обсуждали, как отправиться туда. Я в курсе, что это значит.

— Мама!.. — перебила я.

— Ди… — начал было Роланд.

Она вскинула руку, прерывая нас обоих.

— Не надо. Я не хочу об этом слышать. Тебе известно, как я волнуюсь из-за того, чем ты занимаешься в этом мире, Эжени. Теперь ты хочешь отправиться прямо в их логово? А ты!.. — Она повернулась к Роланду и окинула его пылающим взором. — Я двадцать лет провела в тревогах за тебя. Ночей не спала, боялась, что ты не вернешься. В день, когда ты отошел от дел, я возблагодарила Господа. А теперь ты подталкиваешь ее…

— Эй, притормози. Ничуть он меня не подталкивает. Если тебе хочется нападать на кого-нибудь, то Роланда не трогай. Это лишь мой выбор. Он тут ни при чем.

Отчим повернулся ко мне.

— Эжени, если ты твердо решила отправиться туда, то я мог бы пойти с тобой.

— Мама права. Твоя битва закончилась. Это мое дело.

Мама повернулась ко мне.

— Не твое! Почему ты просто не можешь держать их на расстоянии? Зачем самой лезть туда?

Я объяснила. Все время, пока я рассказывала, мама хранила гордый и неприступный вид, но глаза выдавали ее. Она поняла серьезность ситуации, несмотря на то что на словах продолжала отрицать.

— Ты в точности такая же, как и он. Слишком благородная, чтобы думать о себе. — Она как будто неожиданно постарела. — Ты пытаешься компенсировать какой-то недостаток внимания в детстве, не так ли?

«Ну вот, теперь она снова заговорила как психотерапевт».

— Мама, этой девочке всего лишь четырнадцать, то есть уже пятнадцать лет. Если бы она пропала в нашем мире, то ты сама сказала бы, что необходимо принять любые меры для ее возвращения.

— Я согласилась бы, если бы у тебя была поддержка и ты не действовала бы в одиночку.

— Такой поддержки у меня нет.

— А я? — встрял Роланд.

— Нет! — в один голос воскликнули мы с мамой.

Она повернулась ко мне и использовала самое страшное оружие, известное человечеству, — мамин козырь.

— Ты мой единственный ребенок. Мое дитя. Если с тобой что-нибудь случится…

К этому я была готова.

— Жасмин тоже чей-то ребенок, хоть ее мать и умерла. По сути, это еще хуже. Она потеряла своих родителей. У нее никого нет. Теперь она в плену, ее держит в заложницах какой-то урод, считающий нормальным похищать и насиловать непокорных девочек.

Мама дернулась, словно я ее ударила. Они с Роландом обменялись долгими взглядами, свойственными только тем парам, что прожили вместе долгие годы. Не знаю, о чем они в этот момент думали, но в итоге мама повернулась спиной к нам обоим.

— Когда вернешь Жасмин, приведи ее ко мне. Не имеет значения, джентри это или люди. Ей понадобится та же терапия, что и любой другой потерпевшей.

Я знала, что мама постоянно консультирует пациентов, но никогда не думала, что она помогала жертвам джентри. Для человека, который делал вид, что Мира Иного не существует, это был очень широкий жест.

— Мама… — начала было я.

Она покачала головой.

— Ничего не хочу слышать, пока все не кончится. Хватит с меня.

Она вышла, возвращаясь к мирным садовым заботам.

— Мама справится, — недолго помолчав, пообещал Роланд. — Она всегда справлялась.

Отчим вынужден был смириться с тем, что я все-таки берусь за этот случай, но он горел желанием дать мне максимум тактической информации. Голова шла кругом.

После того как я в третий раз подряд отказалась взять его с собой, Роланд спросил:

— Полагаю, ты будешь вынуждена обратиться за помощью к «другим»?

Тон его голоса красноречиво свидетельствовал об отношении Роланда к этим самым помощникам. Я знала, что он их не одобряет, но отрицать полезность этих существ все же не может.

— Ты же знаешь, они — весьма ценное средство.

— Прямо как граната, пока из руки не вылетит.

— Лучше они, чем вообще ничего.

Он нахмурился, но промолчал, а потом принялся обсуждать материально-технические аспекты — где и когда совершить переход, какое оружие взять с собой. Мы решили, что лучше дождаться новолуния. Именно в этот момент у меня будет самая сильная связь с Гекатой. Она покровительствует путешественникам, а конкретно — в Мир Иной, что было полезно на случай, если мне придется спешно ретироваться. Подходящее время наступало через четыре дня.

Я уехала от них, так больше и не поговорив с мамой. Надеялась, что она не сорвется на Роланде, и думала, какой это ужас — любить того, кто постоянно подвергает себя опасности. Я решила, что если когда-нибудь выйду замуж, то выберу себе мужа с нормальной работой, которого буду ждать дома в нормальные часы. Какого-нибудь электрика.

Или архитектора.

Или ветеринара.

Блин…

Я села в машину и заметила наистраннейшую вещь. У дальнего края родительского дома, где начинаются заросли, сидела и наблюдала за мной рыжая лиса. В первую очередь удивил не тот факт, что лиса сидела и смотрела на меня, а то, что она была рыжей. На юге Аризоны рыжие лисы почти не встречаются. Скорее здесь можно встретить серую пустынную карликовую лисичку или какую-то помесь. Я с содроганием смотрела в эти желто-карие глаза. Слишком много странностей приключалось со мной в последнее время, чтобы спокойно реагировать на лису, пристально глядящую на тебя, как бы хороша она ни была.

Я вернулась к себе и поняла, что пора прибегнуть к помощи «других». Это было одно из наших с Роландом отличий. Он меня выучил, у него был многолетний опыт, значительно больший, чем у меня, но оба мы знали, что я превзошла отчима. Ему просто не хватило бы мастерства сделать то, что я собиралась предпринять. Но если бы хватило, может, тогда он понял бы, почему я полагаюсь на такую вот помощь.

Я закрыла дверь в спальню, опустила жалюзи и задернула шторы. Наступила темнота, и я зажгла свечку — единственный источник освещения. Я была достаточно сильна, чтобы призвать духа и без театральных фокусов, равно как и изгнать его без помощи божественного вмешательства, но зря тратить силы не хотела.

Я вытянула волшебную палочку и дотронулась ею до кристалла дымчатого кварца, усиливая свою связь с миром духов. Закрыла глаза, концентрируясь на нужном мне существе, а потом произнесла правильные слова. Изгоняя духов, я импровизировала, частенько используя при этом ненормативную лексику. Впрочем, она ни на что особо не влияла. Главное — точно выразить мысль и намерение. Но для призыва вроде этого все нужно было делать правильно. По сути, я заключала договор с вызываемым существом и, подобно любому хорошему юристу, знала, что точность формулировок здесь принципиально важна.

Когда призыв закончился, в комнате воцарился леденящий холод, слегка отличный от того, что вызывали элементалы. Давление воздуха подскочило, по нему словно прошел вихрь. В этот момент я поняла, что больше не одна, оглянулась и обнаружила гостя в том самом углу, где он обычно материализовался. В темноте скрывалась черная фигура с красными горящими глазами.

— Я здесь, повелительница.

Глава 6

Я включила свет.

— Привет, Волузиан. Как поживаешь?

Он шагнул вперед и, как всегда, недовольно сморщился на ярком свету. Волузиан был ниже меня, очень массивен. Его фигура напоминала человеческую, что говорило о весьма приличном уровне магии. У этого существа была гладкая, почти блестящая темная кожа, чуть заострявшиеся уши и узкие красные глаза, которые вечно меня слегка нервировали.

— Да все как обычно, повелительница.

— Слушай, а почему ты никогда не спросишь, как дела у меня? Даже обидно.

На мою ленивую улыбку он ответил долгим страдальческим вздохом.

— Потому что у вас тоже все как обычно. Вы пахнете жизнью, кровью и сексом. А еще фиалками. Вы — болезненное напоминание обо всем том, к чему я никогда не вернусь. — Тут Волузиан замолчал и задумался. — Запах секса явно сильнее, чем обычно. Моя повелительница была… занята делом?

— Да ты никак пошутил?

Я сказала это не только для того, чтобы закрыть тему секса, но и желая подразнить его. Когда Волузиан попал ко мне, он уже был проклят настолько, насколько вообще может быть проклята душа. Не знаю, что он натворил, пока был жив, но этого хватило, чтобы кто-то покарал его так, что путь в Царство Мертвых навеки был ему заказан. Его душа никогда не обретет покоя. Так что он периодически являлся то в наш мир, то в Мир Иной, пока я не нашла его. Тогда Волузиан как раз измывался над одной семейкой, живущей в пригороде.

Он был силен, как и то проклятие, так что у меня не хватило сил его уничтожить и вышвырнуть вон. Я смогла лишь отправить это существо в Мир Иной, но не было никаких гарантий, что оно не явится обратно. В итоге я сделала максимум того, на что была способна, — поработила его. Волузиан был бы связан со мной до тех пор, пока я сама не освободила бы его или не потеряла бы власть над ним. Я полностью контролировала его действия. Пока Волузиан был мне не нужен, я держала его в Мире Ином. Дразнилась я исключительно для того, чтобы продемонстрировать свою силу, словно он меня нисколечко не пугал. Я ни в чем не могла выказывать свою слабость, потому что злой дух неоднократно давал понять, что если наша связь вдруг разорвется, он тут же уничтожит меня самым чудовищным способом.

На последнюю реплику Волузиан не ответил. Он стоял и смотрел, а отвечать был обязан лишь на конкретно поставленные вопросы.

— Мне нужен совет.

— Я выполню все, что прикажет моя повелительница.

Не проговоренное вслух окончание подобострастного заявления предположительно было таким: «И буду служить до тех пор, пока не выжму весь воздух из вашего тела».

— В ближайшее время я собираюсь отправиться в Мир Иной. Физически.

Это его почти удивило. Именно почти.

— Моя повелительница глупа.

— Благодарствуйте. Мне нужно найти похищенную человеческую девушку.

На сей раз он откорректировал ответ:

— Моя повелительница отважна и глупа.

— Ее похитил парень по имени Эзон. Ты знаешь его?

— Он король Ольхового Царства. Могущественный. Очень могущественный.

— Сильнее меня?

Волузиан задумался и примолк.

— С переходом в Мир Иной ваши силы не уменьшатся, в отличие от большинства обычных людей. Но и силы Эзона останутся при нем. Вам предстоит очень серьезная схватка. Но если вы сцепитесь с ним в своем мире, то окажетесь вне конкуренции. Здесь он будет значительно слабее.

— Не думаю, что удастся заманить его сюда. Как насчет вас, ребята? Я собираюсь взять вас с собой. Будет с этого толк?

— Я боялся, что моя повелительница скажет это. Да, конечно, толк будет. Вам известно, что мои узы вынуждают защищать вас, несмотря на всю тоску, которую я при этом испытываю.

— Да брось, не будь таким букой. Воспринимай это работу простого телохранителя.

— Не заблуждайтесь, госпожа. Я должен защищать вас сейчас, но как только мне представится шанс, я вас освежую и переломаю кости. Заверяю, вы станете умолять о смерти. Даже тогда ваша душа не найдет облегчения. Я буду пытать вас вечно.

Говорил он ровным тоном, нисколько не угрожающим, просто констатировал факт. Честно говоря, после недели сексуальных домогательств описание моей неминуемой гибели было освежающим возвращением к реальности.

— Буду с нетерпением ждать этого, Волузиан. — Я зевнула и села на кровать. — Есть что-нибудь еще конструктивное? Я имею в виду, по части спасения девушки?

— Подозреваю, что повелительница слишком… предубеждена насчет моих советов, но вы могли бы обратиться за помощью…

— К кому? Мне больше некого просить.

— В этом мире — некого.

Через секунду до меня дошло, что именно он сказал.

— Нет. Ни за что. Я не собираюсь обращаться за помощью ни к джентри, ни к духам. Да и не согласятся они.

— Я не уверен в этом, повелительница.

Джентри были мелочны и непорядочны. Они заботятся только о самих себе. Я ни за что не обращусь к ним и ни за что не доверюсь.

Волузиан следил за мной.

Я молчала, а он сказал:

— Я так и думал. Моя повелительница не приемлет ничего, что ей не нравится. Она слишком упряма.

— Нет, я не упряма. Я всегда готова выслушать чужое мнение.

— Как скажете, повелительница.

Выражение его лица каким-то образом стало совершенно ангельским, при этом оно четко выражало: «Ты чертова лицемерка!»

— Ладно, — сказала я нетерпеливо. — Говори.

— Есть еще один король, Дориан, правитель Дубового Царства. Они с Эзоном ненавидят друг друга, разумеется, на вежливый, дипломатический манер.

— Это неудивительно. Меня поражает, как они все еще не поубивали друг друга. Но с чего ему помогать мне?

— Я думаю, Дориан будет безмерно счастлив, если кто-нибудь явится и прикончит Эзона. Возможно, он будет изо всех сил помогать вам, чтобы увидеть, как вы это сделаете.

— «Возможно» — ключевое слово. Значит, ты просто предлагаешь мне постучать в его дверь и попросить помощи?

Волузиан утвердительно кивнул.

— Я убивала или изгоняла кого-нибудь из его подданных?

— Вполне возможно.

— Тогда вполне возможно, что он прикончит меня, стоит только шагнуть в его владения. Я не могу представить себе ни одного джентри, охотно впустившего в дом самого страшного их убийцу.

Это утверждение было вовсе не хвастовством, а простой констатацией факта, равно как и смертельные угрозы Волузиана. Я знала, чего стою и какова моя репутация в Мире Ином. Не хочу сказать, что осуществляла геноцид, ничего подобного. Просто на моем поясе зарубок было больше, чем у прочих спецов такого рода.

— Дориан обладает специфическим чувством юмора. Ему может показаться забавным общение с таким врагом, как вы. Он будет наслаждаться ощущениями, которые другие станут испытывать в вашем присутствии.

— То есть он использует меня для забавы, а потом прикончит?

Я никак не могла поверить в то, что Волузиан осмелился вообще предложить подобный план. Он ненавидел меня, но, кроме этого, хорошо знал мою натуру. Не будь он, пусть и поневоле, таким верноподданным занудой, я готова была бы поклясться, что он пытается напакостить. Но раз я приказывала, то узы вынуждали его искренне давать мне наилучший совет.

— Если Дориан окажет вам гостеприимство, то он будет связан обетом и не причинит вам вреда.

— С каких это пор джентри держат слово? Или они обзавелись честью?

Волузиан осторожно посмотрел на меня.

— Могу я говорить откровенно, повелительница?

— А до этого ты был неоткровенен?

— Ненависть к джентри не позволяет вам увидеть их истинную природу. Кроме того, вы не желаете понять той единственной вещи, которая поможет вам выжить при осуществлении этого безумного замысла. Я не против того, чтобы слуги Эзона разорвали вас на кровавые ошметки. Но, верите вы или нет, любой джентри готов поставить на кон свою жизнь. Клятвы они держат лучше, чем люди.

Честно говоря, в это мне не верилось. Неважно, насколько я буду нуждаться в помощи в этом деле. Оно принципиально того не стоит. Я не стану заключать сделку с дьяволом.

— Нет.

Волузиан слегка пожал плечами.

— Как угодно повелительнице. Мне безразлично, ускорите ли вы свою кончину. Я-то в любом случае бессмертен.

Я в раздражении уставилась на него. Он ответил тем же. Я покачала головой и встала.

— Ладно, если это все, что ты можешь сказать, то я вызову остальную шайку.

Он заколебался.

— Дозвольте сначала задать один вопрос, моя повелительница.

Я застыла в изумлении. Волузиан был образчиком того, кто не говорит, пока не спросишь. Он лишь отвечал на поставленные вопросы и не искал иной информации. Вот это новость. Ничего себе! Просто неделя сногсшибательных событий.

— Ну валяй, спрашивай.

— Вы мне не доверяете…

— А то ты не знаешь? Да, не доверяю.

— И все же прежде чем говорить с другими, обратились за советом ко мне первому. Почему?

Хороший вопрос. Я собиралась призвать двух других слуг. Им я тоже не доверяла, но у них были причины выказывать мне большее расположение, чем Волузиан. Они не описывали из раза в раз подробности моей кончины.

— Потому что ты умнее их, кем бы ни был.

Я могла соврать, но не стала. Это действительно была та единственная причина.

Волузиан довольно надолго задумался.

— Моя повелительница не так глупа, как обычно.

Кажется, это был максимум того, что он мог выдать в виде благодарности за комплимент или в качестве собственной похвалы.

Я вытащила палочку и вызвала двух других духов. Возиться со свечами и темнотой не стала. Этих вызывать было проще. Одного из них я вообще только приглашала явиться, а не приказывала.

Снова накатили холод и давление. Затем появились еще две фигуры. Волузиан шагнул назад и с невозмутимым видом скрестил руки на груди. Вновь прибывшие огляделись и обратили внимание на то, что я собрала всех троих.

В моем присутствии эти трое никогда особо не общались друг с другом, но мне всегда было любопытно, вдруг они пересекаются там, в Мире Ином, за чашечкой кофе или как-нибудь еще и перемывают мне кости. Вроде того, как люди в неформальной обстановке после работы судачат о своем начальстве.

Все еще изображая беспечность и самоконтроль с примесью лени, я развернула «Милки вэй», села обратно на кровать, прислонилась к стене и окинула взглядом свою команду.

Нанди была слабее Волузиана, поэтому в этом мире принимала менее материальную форму, выглядела как прозрачная, чуть светящаяся фигура, лишь отдаленно напоминающая женский силуэт. Несколько столетий назад она была женщиной из племени зулу, которую сородичи обвинили в ведовстве. Ее казнили и, как и Волузиана, прокляли, чтобы душа не нашла упокоения. В отличие от случая с Волузианом, я могла разрушить это проклятие и отправить Нанди в Царство Мертвых.

Я столкнулась с ней в этом мире, где она не столько вредила, сколько наводила жуть, и обязала ее служить мне в обмен на конечное упокоение. Я потребовала от Нанди три года преданности, причем первый из них уже истек. Когда пройдут еще два, я отпущу ее. Если Волузиан был образчиком строптивости и сарказма, то Нанди являлась олицетворением печали. Она была образцово-показательным примером заблудшей души. Редкостная зануда.

Финн… впрочем, это совсем другая история. Он оказался единственным из всей троицы, кто, судя по виду, радовался тому, что оказался здесь. Вообще-то Финн тоже был слишком слаб и не мог воплотиться в телесную форму. В этот пласт реальности он проникал в виде маленькой, еле заметной мерцающей фигурки, совсем как пикси в представлении людей и изображении студии Диснея.

На Финна я чар не накладывала. Он стал околачиваться поблизости, потому как нашел меня занятной. Так что время от времени этот дух являлся, таскался за мной и, как правило, откликался на мой зов. Я могла заставить его служить мне, но, при всей нелюбви к созданиям Мира Иного, без веских поводов подчинила бы Финна только под дулом пистолета. Я никогда не доверяла тем, кто так запросто предлагал свои услуги, но Финн ни разу не дал мне шанса усомниться в нем. На деле он всегда оказывался хорошим помощником. Понятия не имею, что у него там произошло, но и он тоже оказался проклят. В детали я никогда не вдавалась.

Светящаяся фигурка примостилась на моем туалетном столике.

— Приветик, Одиллия, что новенького? Отчего ты так пахнешь сексом? Развлекалась недавно? Что это ты нас всех сюда притащила?

Слишком частое появление в нашем мире и телевизор обогатили его словарный запас человеческим сленгом больше, чем у других духов.

Я сделала вид, что не замечаю этих вопросов.

— Здравствуй, Финн, здравствуй, Нанди.

Женский дух медленно кивнул в знак приветствия.

— Итак, — произнесла я своим фирменным командным тоном. — Господа! Спешу сообщить вам пренеприятнейшее известие. — Ни один из них не нашел это смешным, так что я просто продолжила: — Короче, не падайте в обморок. Я собираюсь нанести вам визит, ребята. В своем настоящем теле. Все по-честному.

Нанди вообще никак на это не отреагировала. Финн аж запрыгал от энтузиазма.

— Правда? Серьезно? Когда? Прямо сейчас?

Приятно знать, что хоть кто-то меня правильно понимает. Я изложила всю историю. Волузиан прислонился к стене, всем своим видом демонстрируя, что повторный рассказ — это чудовищная трата его времени.

Энтузиазм Финна слегка померк.

— Ой. Ну что я могу сказать?.. Это круто, но все же немного…

— Глупо, — монотонно проронила Нанди в своей обычной унылой манере. — Все кончится провалом. Отчаянным, безнадежным провалом. Вы погибнете, и я никогда не обрету покоя. Страданиям моим не будет конца.

— В первый раз вижу, чтобы вы оба согласились с Волузианом.

Финн пожал плечами.

— Дело, конечно, благое, это ясно. Но вы действительно не можете просто прийти в замок Эзона и забрать девушку. Я не имею в виду, что вы недостаточно круты для этого, ничего подобного. Просто вам нужен настоящий, хороший план. Ага. Каков он?

— Хм, ну, скажем, прийти к нему в замок и забрать девушку.

Волузиан громко вздохнул. По красным щелочкам его глаз трудно было определить точно, но, кажется, он закатил зрачки.

Я злобно посмотрела на него.

— Эй, это намного лучше твоего предложения. Может, поделишься сведениями с остальной частью класса?

Он так и сделал, повторил все то, что уже говорил мне.

Когда он закончил, Финн сказал:

— Что ж, вот вам и хороший план.

Я всплеснула руками.

— Нет, не хороший. Это ужасный план. Я ни за что и никогда не обращусь к джентри за помощью.

— Король Дориан мог бы помочь вам, хотя его помощь, скорее всего, окажется лишь слабой соломинкой надежды, которая в итоге может обернуться для нас сокрушительным поражением и куда большей трагедией, — высказала свое предположение Нанди.

— Довольно слезливых пророчеств! — Жаль, что для духов не делают антидепрессантов вроде прозака. — Как бы то ни было, вопрос спорный. Мы отправимся прямиком к Эзону, и точка.

Я сообщила им время и место нашей встречи и обязала хранить план в тайне. Мне нужно было убедиться в том, что Финн не выболтает секрет. Но он, наверное, смирился с вероятностью моей возможной кончины, поэтому демонстрировал очевидную радость от всей этой затеи.

— У меня к вам еще один вопрос, прежде чем мы расстанемся. На прошлой неделе трое выходцев из Мира Иного обращались ко мне по имени. Что происходит? Кому еще известно, кто я такая?

Среди духов возникло замешательство. Наконец Финн ответил, причем таким тоном, словно никак не мог поверить в то, что я задала столь идиотский вопрос.

— Да все знают. Ну, почти все, кому это нужно. Последние две недели там только о том и говорят. Черный Лебедь Одиллия — это Эжени Маркхэм. А Эжени — Одиллия.

Я молча уставилась на него.

— Только об этом и говорят?

Трое духов согласно кивнули.

— И ни одному из вас — ни одному! — не пришло в голову, что это заслуживает моего внимания?

В воздухе снова повисла тишина. Наконец Нанди, вынужденная отвечать на прямо поставленный вопрос, коротко сказала:

— Вы же не спрашивали, повелительница.

— Именно, — сухо согласился Волузиан. — Если бы вы призвали нас и задали вопрос: «Известно ли мое имя в Мире Ином?», то мы с готовностью ответили бы.

— Умник.

— Благодарю, повелительница.

— Это не комплимент. — Я нервно провела рукой по волосам. — Как такое могло случиться?

— Возможно, кто-то догадался, — предположил Финн.

Волузиан кинул на него взгляд.

— Не изображай из себя большего идиота, чем ты есть на самом деле.

Темный дух снова повернулся ко мне.

— Далеко не все существа приходят в этот мир для того, чтобы убить вас. Некоторых присылают шпионить за вами. Если кто-то решил втихую выяснить, кто вы такая, то это вовсе не трудно.

— Так что же нынче говорят? Неужели все они хотят меня прикончить?

— Кое-кто — да, — сказал Финн. — Но большинство из них слабаки. В бою вы, скорее всего, одолеете их.

— К несчастью, — добавил Волузиан.

Зашибись. Вот эта новость ни в какие ворота не лезет.

Где-то в глубине души я надеялась, что лишь немногие знали, кто я такая, но, видимо, разоблачение моего инкогнито стало в Мире Ином главной сплетней дня. Я прикинула, не поискать ли ведьму из местных, чтобы та наложила заклятие на мой дом. Еще можно приказать духам нести круглосуточную охрану, но, по правде говоря, я не была уверена в том, что смогу вытерпеть большие дозы их брюзжания.

— Ладно. Идите отсюда. Возвращайтесь к назначенному времени. Да, если кто-то из вас услышит что-то полезное про Эзона или девушку, являйтесь и сообщайте мне. Не ждите, пока я сама вас позову.

Моя последняя реплика прозвучала как рычание. Финн мгновенно испарился, но Нанди и Волузиан выжидающе смотрели на меня.

Я вздохнула.

— Плотью и духом я освобождаю вас до следующего раза. Отправляйтесь с миром и не возвращайтесь, пока не призову.

Духи бесследно испарились, и я осталась одна.

Глава 7

Когда Уилл сообщил, что тоже хочет отправиться с нами, я ушам своим не поверила. Почему это вдругвсем захотелось принять участие, вероятно, в самом опасном приключении за всю мою жизнь? Я чертовски не хотела идти туда, а их-то что тянуло? Если бы только я могла отказаться!

— Нет! — отрезала я. — Тебя там убьют.

Сейчас я говорила в точности как Роланд.

— Да, но вы же говорили, что я отправлюсь не в своем теле. Туда перенесется только моя душа.

— Не имеет значения. Душа всегда является основной сущностью, привязанной к личности и телу. Если кто-нибудь нанесет ей достаточный урон, то тело изжарится заодно с ней.

Впрочем, похоже было, что ему плевать. Довольно смешно, учитывая, что этот парень боялся всего на свете. Последним его аргументом было то, что если Жасмин будет напугана и травмирована, то присутствие брата поможет ей успокоиться, когда мы, незнакомые люди, будем вытаскивать ее оттуда. Мне показалось, что эти слова имели смысл, но я предупредила парня, что в Мире Ином он будет лишь отражением себя нынешнего, смутным отблеском собственного человеческого облика. Жасмин может и не узнать его. Уилл принял это во внимание, но остался непоколебим, и я решила, что если ему так хочется быть убитым, то это его проблема. До тех пор, пока он не станет мне обузой.

Кроме того, я позаботилась о том, чтобы он заплатил мне вперед. Лучше не рисковать.

Когда наступила назначенная ночь, я взяла с собой Тима. Раз уж Уилл не мог перенестись физически, то кто-то должен был позаботиться о его теле. Тим воспринимал все как поездку в летний лагерь. Он прихватил палатку, барабан и прочее снаряжение.

Я обозвала его идиотом, но у парня уже были далеко идущие планы насчет того, как он потом будет рассказывать своим фанаткам про сей обряд инициации. С его точки зрения, это было практически правдой. Возьми я с собой Роланда, и абсурда было бы поменьше, но я ему не доверяла, боясь, что он попробует проскочить за мной. Так что мой выбор пал на Тима.

Мы выехали из города и двинулись по извилистым дорогам, которые петляли по всей пустыне. Уилл ждал нас в укромном месте, вдали от людских глаз. Ночь была великолепной, звездной, лунной и ясной. Гигантские кактусы-цереусы стояли как часовые. Я могла бы воспользоваться и другими точками перехода между мирами, но выбрала эту, потому что мне нравилась ее уединенность и еще то, что она была одной из самых сильных. Мне хотелось потратить на переход как можно меньше энергии, особенно учитывая то, что приходилось тащить с собой Уилла.

Как и следовало ожидать, его даже в транс ввести оказалось проблематично.

— Господи, — с раздражением проговорила я, глядя на него в темноте. — Сколько кофе ты выпил сегодня?

Скорее всего, кофе он вообще не пил. Слишком много в нем канцерогенов, или как их там.

— Сожалею. — Он попытался лежать смирно. — Я просто слишком волнуюсь из-за Жасмин.

Он лежал на одеяле рядом с небольшим костерком. В воздухе витал запах жженой полыни. Тим сидел позади, возле палатки, со своим айподом. Ему хватило ума оставить меня в покое. Уилл же все дергался, и я подумала, что ничем, кроме валиума, его не угомонить. Да и от этого средства вряд ли будет толк.

— А койотов тут нет? — спросил он. — Было зарегистрировано несколько случаев нападения койотов на людей, даже несмотря на зажженный костер. Они могут переносить бешенство. А змеи тут есть?

— Уилл! Мы теряем время. Если ты немедленно не угомонишься, то я отправлюсь одна.

Серп луны уже достиг зенита. Мне не хотелось долго тянуть с переходом. Когда мое терпение лопнуло, я достала медальон и сунула его под нос Уиллу. Теперь я не злоупотребляла гипнозом, но в прошлом, когда у меня были заказы на возвращение душ, делала это неплохо. Я понадеялась на то, что с Уиллом это сработает, и повела его дорогами бессознательного.

Медальон сработал, или же возымела действие моя угроза оставить его здесь. Наконец я заметила, что парень погрузился в первую фазу сна, идеальный момент для того, чтобы душа освободилась от тела. Держа наготове палочку, я притянула его дух к себе. Он прилип ко мне, словно заряд статического электричества, — невидимый, но ощутимый. Потом я очистила свое сознание, позволила ему расшириться и коснуться стен нашего мира, отодвигая границы к Миру Иному ровно настолько, насколько было нужно. Когда мое сознание оказалось уже на другой стороне, я продолжала сосредотачиваться на ощущениях собственного тела, изо всех сил пытаясь сохранить целостность. В отличие от большинства других шаманов, я могла переносить с собой даже всякие прочие материальные вещи, к примеру, одежду или оружие.

Сначала мне казалось, что ничего не происходит, потом пейзаж вокруг меня стал мерцать и переливаться, словно мы попали в мираж, порожденный жарой. Мои чувства притупились, я на мгновение потеряла ориентацию, но тут внезапно все вокруг прояснилось. У меня перехватило дыхание, в голове помутилось. Однако последствия перехода быстро прошли. Все-таки я специалист по хождению между мирами.

— Боже ты мой! — выдохнул голос, отдаленно напоминавший Уилла.

Я посмотрела в его сторону и увидела неземное воплощение Дилейни. Не обладая силами, достаточными для того, чтобы принять хотя бы вид элементала, Уилл предстал передо мной практически в том же виде, что и большинство духов в нашем мире. Это была смутная фигура, полупрозрачная и размытая.

— Ты это сделала! Ты в самом деле перенесла нас.

— Эй, моя жизнь — служение[3].

— Вообще-то, повелительница, это наш девиз.

Я оглянулась, старательно скрывая удивление. Мои слуги стояли передо мной, но выглядели иначе, чем в мире людей. Здесь, в Мире Ином, они материализовались, предстали в своем естественном обличье, а не как проекция их истинных форм, перенесенная в наш мир.

Нанди была высокой чернокожей женщиной лет сорока. Черты ее лица, резкие и угловатые, впечатляли своей царственной, ястребиной красотой. Чуть седые волосы обрамляли лицо, такое же холодное и бесстрастное, как и ее духовное воплощение.

Я думала, что Финн будет мелким и похожим на домовенка, и ошибалась. Он оказался примерно одного роста со мной, с сияющими, как солнце, волосами, торчавшими в разные стороны. Веснушки покрывали лицо, в ухмылке чувствовалось все то же веселье, которое он демонстрировал при встречах в моем мире.

Волузиан выглядел как обычно.

Разглядев их истинное обличье, я не знала, что и сказать. Это было довольно поразительно. Они же молча наблюдали за мной и ожидали приказа. Я кашлянула и попыталась напустить на себя важный вид.

— Ну хорошо, пора приниматься за дело. Кто-нибудь знает дорогу к этому мерзавцу?

Оказалось, что дорогу знали все. Мы стояли на перекрестке, точной копии того, что остался в моем мире. Вокруг простиралась прекрасная страна. Ее сумерки, наполненные теплом и благоуханием, были хороши, но иначе, чем тусонские вечера. Цветущие вишневые деревья стояли по сторонам дорог и роняли на землю розовато-белые лепестки, когда ветер колыхал их ветви.

— Мы находимся в Рябиновом Царстве, повелительница, — невыразительно пояснила Нанди. — Если мы отправимся по этой дороге, то в конце концов достигнем пределов Ольхового Царства, где правит король Эзон.

Я посмотрела на дорогу.

— И что, тут нет никаких желтых кирпичей?

Нанди шутки не поняла.

— Нет, дорога грунтовая. Нам предстоит долгий путь пешком. Скорее всего, вы найдете его утомительным и изматывающим. Он лишит вас бодрости духа и пробудит желание бросить эту затею.

— Блеск, а не реклама.

Нанди озадаченно посмотрела на меня.

— Это вовсе не реклама, повелительница.

Мы пустились в путь. Через пять минут я обнаружила, что общаться с этой троицей совершенно бессмысленно, и вместо этого сосредоточилась на изучении окрестности. Я несколько раз переносилась сюда в физическом теле, но никогда не задерживалась надолго. Большинство вылазок было связано с преследованием духов-правонарушителей. Обычно я делала свою работу быстро, одна нога здесь, другая там.

Красота здесь была такая, что горячее желание местных жителей пробраться в мой мир казалось мне нелепым. Птицы пели прощальные песни солнцу, уходящему на закат. Окрестные пейзажи были роскошны и поражали многоцветьем, словно ожившие полотна Томаса Кинкейда. Выглядели они практически нереально, словно реставраторы черно-белых фильмов сошли с ума.

Кроме всего прочего, тут повсюду было полно волшебства, причем сильного. Оно насыщало воздух, каждый цветок, каждую былинку. От него мурашки шли по коже. Я не любила магию, ни внешнюю, ни внутреннюю. Слишком уж это по-джентрийски. Люди магией не обладают. Мы вытягиваем ее из мира с помощью инструментов и заклинаний, не рождаемся с нею внутри. Ощущение чар, переполнявших воздух, нервировало меня так, что даже дышать было трудно.

Внезапно мы пересекли невидимую границу, и ветер обжег мою кожу холодом. На обочинах лежали снежные наносы, но сама дорога оставалась чудесным образом чистой. На ветвях деревьев, словно елочные игрушки, грациозно висели сосульки.

— Какого черта тут происходит? — воскликнула я.

— Это Ивовое Царство, — пояснил Финн. — Сейчас зима. Здесь зима, я хотел сказать.

Я оглянулась. Далеко позади, сколько хватало глаз, тянулся холодный, белый пейзаж. Цветущих вишен и след простыл. Я обхватила себя руками.

— Нам обязательно сюда идти? Тут же такая холодрыга!

— Вы единственная, кто здесь мерзнет, — ехидно заметил Волузиан.

— Ага, — радостно сообщил Уилл. — Я ничего не чувствую. Вот ведь круто! Бьюсь об заклад, ботинки не защитят вас от гипотермии.

Я закатила глаза. Идиотские духи. Все четверо. Хоть живые, хоть нет.

— Сколько нам еще идти?

— Если будем тут стоять, то еще долго, — съязвил Волузиан.

Я вздохнула, поплелась вперед и поплотнее запахнула плащ, свой обычный, оливково-зеленый, из молескина, доходивший мне до колен. Надевала я его в основном для того, чтобы прикрыть арсенал, прятавшийся под ним. Для Тусона он был чересчур теплым, здесь же казался смехотворно тонким. Стуча зубами, я оправилась вслед за духами, сосредоточившись преимущественно на том, чтобы как-то переставлять ноги.

Спустя некоторое время мы пересекли еще одну невидимую границу, и на меня обрушился густой, влажный воздух, в точности такой, как в моей сауне. Кругом стояла неистовая жара, и на этот раз плащ пришлось снять. В гаснущем свете шуршала темно-зеленая листва, цикады звенели на деревьях. Цветы тут оказались совсем не такими, как утонченные растения Рябинового Царства. Здешние были роскошнее, ярче, испускали приторный аромат. Мои прислужники сообщили, что мы пересекли границу Ивового Царства. Я воспрянула духом, преисполнившись счастья от осознания того, что зимы тут нет, а мы приближаемся к цели.

Так продолжалось до тех пор, пока мы снова не шагнули в розовые долины Рябинового Царства.

— Это еще что? Мы ходим кругами?

— Нет, повелительница, — возразила Нанди. — Этот путь ведет к королю Эзону.

— Но мы же только что покинули Ивовое Царство! Нужно поворачивать назад!

— Не нужно, если только вы не хотите убить несколько дней на дорогу туда. Тело вашего приятеля так долго не протянет, — Волузиан кивнул в сторону бесплотной фигуры Уилла.

— Но это же бессмыслица!

— Мир Иной простирается иначе, чем ваш, — объяснил Финн. — Это сложно заметить, если вы редко бываете тут. Когда вы переноситесь в физическом теле, это становится очевидным. Пространство сворачивается само собой. Иногда то, что видится далеким, находится поблизости, а то, что близко, оказывается вдалеке. Мы должны срезать дорогу именно так, чтобы добраться до Эзона.

— Похоже на червоточину, — пробормотала я и снова пустилась вперед.

— Червяки так не передвигаются, — возразила Нанди.

Я попыталась объяснить ей, что такое «червоточина». По мнению некоторых ученых-физиков, так стоило бы назвать способность пространства складываться и сворачиваться. Через эти складки можно было путешествовать, значительно быстрее оказываться на другой стороне. Но я дошла до слова «физик» и сдалась, поняв, что занимаюсь бессмысленным делом.

Вскоре мы достигли Дубового Царства, изумительного пейзажа из ярко-рыжих деревьев, россыпи листьев и заката, пылающего, как огонь. Здесь явно царила осень. Я готова была поклясться, что в воздухе носится аромат древесного дыма и сидра. Что-то еще привлекло мое внимание.

— А ну-ка! — Я остановилась и вгляделась в деревья.

Мне только что померещилась холеная рыжая фигурка. Она стремительно бросилась прочь, размахивая хвостом с белым кончиком.

— Снова эта лиса. Клянусь, тут была лиса.

— Какая лиса? — переспросил Финн. — Я ничего не заметил.

— Я тоже, — подтвердил Уилл.

— Моя повелительница наконец-то потеряла рассудок, — со вздохом проронила Нанди.

— Причем уже давно, — пробормотал Волузиан.

— Там, в моем мире, за мной следила лиса, а теперь я увидела еще одну.

— Животные в Мире Ином выглядят точно так же, как и в вашем, — сказал Финн. — Вероятно, это просто совпадение.

— А что, если нет?

— Это может быть дух лисы. Он был большим? Иногда они…

Тут Волузиан издал предупредительный крик, и в тот же миг из-за деревьев посыпались конники. Я в мгновение ока выхватила пистолет, магический кинжал и без колебаний выстрелила в первого попавшегося неприятеля. На нас летели двенадцать женщин и мужчин, одни с оружием, другие без него. Одеты они были примерно так же, как актерский состав «Властелина колец», решивший завалиться на вечеринку. Все верхом. Так вот как выглядит настоящее очарование старины!

Джентри, в которого мне удалось попасть, вскрикнул. Стальные пули и эльфийская плоть плохо сочетаются между собой. К несчастью, неприятель в последний миг повернулся, и пуля вошла ему в плечо. Краем глаза я увидела, как Волузиан полыхнул синим пламенем. Оставалось надеяться, что он сражается на моей стороне.

Один всадник, вооруженный медным клинком, пламенеющим от чар, атаковал меня. Я блокировала удар магическим кинжалом, и на мгновение мы оба застыли на месте. Железо, символ прогресса, победило предшествовавший ему металл, но в конце концов магия джентри оказалась сильнее. Ее было банально больше, да и тот, кто ею пользовался, обладал куда большей грубой силой, нежели я.

Джентри оттолкнул меня. Я врезалась в одного из своих соратников, оттесненного с позиции, одним стремительным движением восстановила равновесие и полоснула врага кинжалом. Кровь заструилась по его рубахе, и я врезала ему по голове. Он пошатнулся, и следующий удар свалил его с ног.

Но на меня уже летела другая всадница. Я выстрелила, и она дернулась назад, когда пуля вошла ей в грудь. Под рубахой у нее я заметила кожаный нагрудник. Любопытно, насколько он сумел смягчить удар?..

Я прицелилась еще в одного нападавшего, но тут резкий женский голос внезапно окликнул меня:

— Остановись, человек, если не хочешь, чтобы твоему приятелю пришел конец.

Я оглянулась и увидела высокую женщину с длинными черными косами. Она кивнула на юношу, стоявшего рядом с ней. Он изящно вытянул руку. Над его ладонью колыхался дух Уилла. Золотистая вязкая дымка окутывала его, придавая сходство с мушкой, увязшей в янтаре. Понятия не имею, что это была за магия, но я сразу поняла, что Уилл — в ловушке и ему грозит смерть.

Проклятье. Вот именно поэтому я и не хотела брать его с собой. Он и в самом деле преуспел в том, чтобы прикончить и себя, и меня.

Я оглянулась. Семеро всадников были ранены, без сознания или даже мертвы.

«Неплохо для четверых», — подумала я, прикидывая наши шансы вывести из строя оставшуюся пятерку.

Мой пистолет по-прежнему был нацелен на джентри.

Женщина слабо усмехнулась, как будто прочитав мои мысли.

— Ты можешь убить его, но тогда и глазом не успеешь моргнуть, как твой приятель погибнет вместе с тобой.

— Ну и что? Мы и так, и эдак не жильцы. По крайней мере, я прихвачу с собой, в следующий мир, всю вашу компанию.

Тут раздался новый голос:

— Никто не собирается отправлять тебя в другой мир. Пока что.

Один из всадников, вылетевших из седла, поднимался на ноги. Вероятно, его сшиб один из моих духов, потому что я не припоминала этого типа. Хотя отчего-то он казался мне смутно знакомым. Светлые, практически белые волосы до плеч, холодная синева изучающего взгляда…

Он шел медленно и чем ближе подходил, тем шире расползалась по его лицу хитрая ухмылка. Я понятия не имела, кто это такой, и раздумывала, получу ли тактическое преимущество, если направлю свой пистолет на него. Был ли он опаснее других?

Когда нас разделяла только пара шагов, лицо его просияло, и он разразился громким, гулким хохотом.

— Глазам своим не верю! Не верю глазам своим! Мышь сама идет в лапы к кошке! Невероятно.

Черноволосая женщина выстрелила в него раздраженным взглядом.

— Что ты еще несешь, Рюрик?

Он еле смог сдержаться.

— Да вы хоть знаете, кто это? Это же Черный Лебедь собственной персоной. Эжени Маркхэм у самых наших дверей!

Я дернулась, услышав свое настоящее имя. Впрочем, мне уже стало ясно, что удивляться этому отныне не стоит.

— Клянусь богами, вот уж никак не ожидал. Я лишь несколько недель назад дрался с ней, а теперь она явилась сама, чтобы предложить себя мне.

— Если ты имеешь в виду предложение сунуть ствол тебе в рот, тогда, конечно, я согласна.

Я с любопытством глядела на него, но тут меня осенило.

— Это был ты! Тот ледяной элементал в отеле.

Он отвесил короткий поклон.

— А теперь я закончу начатое. На сей раз успешно. Все эти ночи меня преследовало видение твоего обнаженного тела!

— Да что ты! А вот я лишь помню, как легко было тогда надрать тебе задницу.

Рюрик ухмыльнулся.

— Тебе придется вспомнить многое другое, прежде чем я кончу.

Несколько других мужчин-джентри стояли у него за спиной и смотрели на меня с удвоенным интересом. Я почувствовала, что, вопреки своей браваде, начинаю цепенеть от страха.

Чернокосая женщина смерила Рюрика презрительным взглядом.

— Ты ошибаешься, если ты думаешь, что я позволю тебе идти на поводу твоих извращений. Ты не лучше этих пришлецов.

— Не будь ханжой, Шайа. Ты знаешь, кто она такая.

— Это неважно. Получишь ее потом, если король позволит, но пока я в дозоре, этому не бывать. Это мой разъезд.

«Вряд ли сей факт можно считать проявлением женской солидарности, — подумала я. — Но все же лучше это, чем вообще ничего».

Я ждала жуткой смерти, а не групповухи с участием джентри. Спасать Уилла, скорее всего, дохлый номер, но если я подстрелю одного из этих парней, то вдруг мои прислужники смогут нанести остальным серьезный ущерб?

Я приготовилась выстрелить.

— Стоять, — внезапно рявкнул Волузиан и шагнул вперед. — Не прикасайтесь к ней.

— Не тебе нам приказывать, — огрызнулась Шайа.

Волузиан был невозмутим.

— Не мне, но вашему королю. Кстати, моя повелительница имеет к нему дело.

Я увидела, что джентри застыли как вкопанные, и сама замерла вместе с ними.

«Дело к их королю? Ах да. Мы же находимся на землях Дубового Царства, где правит Дориан, тот самый король, к которому Волузиан с самого начала хотел меня отправить. Уж не обходной ли это путь, который в итоге приведет нас к Дориану? — внезапно подумала я. — Если так, то интересно вот что. Не задумал ли он наш захват как часть общего плана?»

Шайа холодно посмотрела на меня.

— У короля Дориана нет с ней никаких дел.

У нескольких джентри был такой вид, словно они ей не верили. Я уцепилась за это точно так же, как и за то, что Волузиан говорил ранее о Дориане.

— Вы в этом уверены? — Я улыбнулась, а потом изобразила высокомерную усмешку, которую обычно адресовала своим помощникам.

Впрочем, сердце у меня так и колотилось в груди. Слишком много глаз смотрело на меня. Я чувствовала себя как на сцене.

— Я прошла долгий путь, чтобы побеседовать с ним. Как он отреагирует, если обнаружит, что вы прикончили меня прежде, чем я доставила ему свое послание?..

— Что за послание? — нетерпеливо перебила меня Шайа.

— Говорить я буду только с ним. Наедине. Не думаю, что ему понравится, если вы распустите слухи, прежде чем он сам все узнает. Или вообще не узнает, если вы меня убьете.

— Мы тебя не убьем, — бодро сообщил мне Рюрик. — У нас есть множество других способов разобраться с тобой. В конечном счете у тебя все еще будет шанс добраться до короля.

Волузиан не сводил с Рюрика красных глаз.

— Как думаете, понравится ли Дориану, что вы воспользовались ею раньше его? Вкусы у короля вполне определенные.

В любой другой ситуации я врезала бы Волузиану от всей души. На чьей он стороне, в самом-то деле? Через мгновение я поняла, что это глупый вопрос. Он стоял на своей собственной стороне. Как всегда.

Вид у всех джентри был расстроенный. Судя по физиономиям, они и в самом деле хотели сейчас кого-нибудь прикончить. Слова их предводительницы только подтверждали это.

— Они убили наших людей. Мы не можем оставить их безнаказанными.

Какая-то наездница выехала вперед.

— На самом деле не все так плохо. Убитых нет. Вот только некоторые… Впрочем, если мы сможем быстро привести целителя, то они останутся живы.

Убитых нет? Вот тебе и команда Эжени. Я, конечно, знала, что джентри в своем мире становятся сильнее, но это… При таком раскладе наша доблестная атака на Эзона и его людей не сулит ничего хорошего.

«В следующий раз буду стрелять прямо в лицо. Сомневаюсь, что в этом случае им удастся легко оправиться».

— Давайте прикончим хотя бы слабого человека, — предложил один джентри. — Хоть развлечемся, что ли. Это не помешает нам привести ее к королю.

— Король собирается оказать гостеприимство мне и всем моим спутникам, — опять ляпнула я от балды. — Он будет взбешен, когда узнает, что вы прикончили одного из моих людей, просто выйдет из себя от злости.

Я врала, и Шайа, судя по ее виду, прекрасно это знала.

— Вы, кажется, очень уверены в себе, Одиллия, но я лично в этом сомневаюсь.

Другая джентри скрестила руки на груди.

— Нужно привести целителя. Необходимо прямо сейчас послать за помощью.

Шайа обдумала ее слова и коротко кивнула. Она отправила людей присматривать за ранеными и сопровождать наш отряд, а в последний момент велела разоружить меня.

Рюрик устроил из этого настоящий спектакль. Он лапал меня куда больше, чем это было необходимо, отобрал кинжал, держа его, разумеется, за эфес, и волшебную палочку. Когда пальцы Рюрика сомкнулись на рукояти пистолета, его лицо исказилось от шока.

Джентри шарахнулся назад.

— Проклятье, — выругался он и схватился за руку. — Это… Я не знаю, что такое! Но это что-то противоестественное!

Я мило улыбнулась. Слава тебе господи, что есть такая штука, как синтетика. Она почти так же эффективна, как сталь.

Глаза предводительницы вспыхнули.

— Кто-нибудь, заберите это у нее.

Никто не шелохнулся.

— Ну ладно, тогда пусть один из твоих духов сделает это. Эй вы!

Мои прислужники и глазом не моргнули.

— Не тебе им приказывать, — съязвила я, передразнивая ее недавние слова.

— Так прикажи сама. Пусть один из них немедленно заберет эту вещь, или я дух вышибу из твоего приятеля, и плевать мне на гнев короля Дориана.

Я внимательно посмотрела на нее, пытаясь понять, блефует она или нет. Уилл внезапно издал жалобный звук, а золотистая аура вокруг него стала плотнее.

Господи, надеюсь, Волузиан был прав, затеяв эту комедию с Дорианом.

— Нанди, — только и сказала я.

Она прошла вперед и сняла с меня пистолет. Какой-то всадник бросил ей плащ, чтобы она могла завернуть его. Когда пистолет принял вид спеленутого младенца, эльф неохотно взял сверток.

Что до меня, то весь путь до Дориана я проехала на коне Рюрика. Духам транспортные средства не требовались.

Рюрик заключил меня в объятья, якобы для того, чтобы дотянуться до поводьев. Но вовсе не обязательно было касаться моей груди, якобы пытаясь взять узду.

Потом его хватка стала крепче.

— Не хочу, чтобы ты свалилась с коня, — объяснил он.

— Я тебе при первой возможности яйца отрежу, — довела я до его сведения.

— Ха, — рассмеялся он и тронул коня. — Жду не дождусь, когда ты встретишься с королем. Ты ему понравишься.

Глава 8

Крепость Дориана оказалась чем-то средним между замком Спящей красавицы и готической церковью. Живописные башни взмывали на головокружительную высоту. Их контуры темнели на фоне вечернего неба. Дневной свет угас, но я еще могла различить, что во многие окна были вставлены разноцветные стекла. Я представила, как здесь, наверное, красиво, когда светит солнце. Все это великолепие, разумеется, обрамлялось сияющими желто-золотистыми деревьями.

Волузиан рассказывал, что времена года в здешних королевствах зависели от прихотей правителей и могли длиться довольно долгое время. Это было изумительно, но я не представляла, как можно жить в нескончаемой осени. Знаю, кое-кто утверждает, что Аризона — край вечного лета, но те, кто так говорит, на самом деле не местные. Времена года в Аризоне мало отличаются друг от друга, но они все же есть.

Когда Рюрик со своей шайкой повел нас извилистыми коридорами, освещенными факелами, мне пришлось напомнить себе, что это вовсе не какой-нибудь идиотский фильм. Мимо, с любопытством глядя на нас, сновали люди, занятые какими-то своими делами, обычными для средневекового замка. Взбиванием масла. Поркой крестьян. Не знаю и знать не хочу. Мне лишь хотелось поскорее выбраться отсюда.

— Ждите здесь, — велел Рюрик, когда мы достигли огромных двустворчатых дубовых дверей. — Прежде чем пустить вас в тронный зал, я должен доложить королю о вашем прибытии.

Ничего себе! Самый настоящий тронный зал!

Рюрик исчез за дверью. Пара стражей наблюдала за нами, однако держалась на расстоянии.

— Волузиан, ты что, специально нас сюда притащил? — тихо поинтересовалась я.

— Моя единственная цель — сохранить вам жизнь, повелительница. Присутствие здесь увеличивает ваши шансы.

— Ты не ответил на вопрос.

— Вы также увеличите шансы, если будете обходительны с королем Дорианом, — продолжал он невозмутимо.

— Обходительна? Они первые напали на меня и угрожали изнасилованием!

Волузиан раздраженно посмотрел на меня.

— Король изволит видеть вас сию же минуту, — театрально провозгласил Рюрик, возвратившийся из зала, расположенного по ту сторону дверей.

Он распахнул их перед нами. Грянь сейчас фанфары, меня бы это не удивило.

Тронный зал оказался не совсем таким, каким я его представляла себе. Разумеется, тут имелся помост, на котором стояло кресло, прямо как в кино, но остальное помещение было оформлено совершенно без всякого порядка. Довольно большое пространство посреди зала, видимо, предназначалось для танцев или процессий, все прочее напоминало зал ресторана.

Небольшие диванчики, шезлонги, кресла теснились вокруг маленьких столиков, уставленных кубками и тарелками с фруктами. Женщины и мужчины, облаченные в некий гибрид готическо-ренессансных одеяний, располагались на предметах мебели или прямо друг на друге. Они лениво пощипывали фрукты и наблюдали мной. Мне это все напомнило римские трапезы.

Так или иначе, но здесь прохлаждались не только джентри, но и самые разные существа Мира Иного, в том числе духи, домовые, призраки и тролли. Страшилища, вымышленные людьми, сидели бок о бок с изгнанниками, наделенными магией и перебравшимися в этот мир.

Мне пришло в голову, что, наверное, еще ни один шаман не забирался так далеко в общество джентри. Я вспомнила, как Роланд предупреждал, что я окажусь в самом сердце их мира.

Отчего у нашего брата нет какого-нибудь своего научного издания типа «Вокруг Того Света» или «Шаманское знание — сила»? Я использовала бы свое исследование и накатала бы статью, изобилующую фактами, чтобы поделиться сведениями со своими собратьями по ремеслу.

Разговоры сменились приглушенным жужжанием, джентри принялись наклоняться друг к другу и шушукаться, не сводя с меня глаз. Кто ухмылялся, кто хмуро зыркал. Я придала лицу непроницаемое выражение, похожее на то, с каким встречала новых заказчиков. Сердце у меня колотилось безумно, дышать стало трудновато.

Волузиан плыл с одной стороны от меня, с другой шел Рюрик. Уилл и остальные двигались следом.

— Откуда столько народу? — тихо спросила я Волузиана. — Неужто Дориан решил закатить вечеринку?

— Дориан — король, открытый народу. Он любит, когда его окружают подданные, над которыми можно посмеяться, держит полный двор и регулярно приглашает свою знать отобедать вместе с ним.

Шествие закончилось. На троне сидел мужчина, наверное, Дориан. Вид у него был скучающий. Он оперся на подлокотник трона и положил подбородок на ладонь, поэтому смотрел на нас не прямо, а искоса. Длинные золотисто-каштановые волосы, напоминавшие о деревьях, растущих за стенами замка, окутывали его, переливаясь всеми оттенками золота и меди. Просто воплощение осени. Для рыжего у него была чересчур великолепная кожа. Такой я еще не видела — гладкая, цвета слоновой кости, ни тебе морщинок, ни розовых щек. Четко очерченные скулы и тонкие черты лица. Под бархатным плащом травянисто-зеленого цвета были надеты простые темные штаны и белая рубаха.

— Преклони колени перед королем, — приказал Рюрик. — И вообще, привыкай к подобному положению.

Я послала ему испепеляющий взгляд.

Рюрик ухмыльнулся.

— Буду счастлив тебя заставить, — предупредил он.

— Ба, достаточно. Оставь ее в покое, — коротко, но выразительно произнес Дориан.

Позы он не изменил, какой-то интерес к происходящему читался только в его взгляде.

— Если она провела с тобой весь последний час, то заслуживает передышку. Иди садись.

Самодовольство Рюрика сменилось смущением, однако он поклонился и попятился назад. Теперь мы с Дорианом остались одни и глядели друг на друга.

Он усмехнулся.

— Ну что ж, подойдите. Раз вы не желаете вставать на колени, то я хотя бы получше рассмотрю то страшное чудовище, которое привели ко мне. Судя по всему, они весьма боятся вас. Признаюсь, я сначала не поверил, когда мне сказали, что вы добровольно явились сюда. Думал, Рюрик снова мухоморов объелся.

— Известно ли вам, сир, сколько наших людей она уничтожила или вышвырнула в другой мир? — воскликнула Шайа, стоявшая где-то у меня за спиной. — Совсем недавно она за минуту одолела троих.

— Да-да. Она совершенно чудовищна. Сам вижу. — Дориан выжидающе смотрел на меня.

Я покачала головой.

— Я и шага не сделаю, пока вы не окажете нам гостеприимство.

Тут он выпрямился и, по-прежнему улыбаясь, сказал:

— Она еще и умна! Хотя должен признать, что умнее было бы просить гостеприимства до того, как вы пересекли границы моих скромных угодий, учитывая то, что любой из моих подданных мог атаковать вас. — Король пожал плечами. — Но что вышло, то вышло. Итак, ответьте мне, Эжени, отчего… Хм, погодите-ка. Как вас лучше называть, Эжени или мисс Маркхэм?

Я прикинула.

— Лучше — Одиллия.

Губы короля опять дрогнули в улыбке.

— Мы все еще цепляемся за прошлое, не так ли? Ну что ж, очень хорошо, Одиллия. Расскажите, что привело нашего самого страшного врага к моему порогу, да еще и с просьбой о гостеприимстве. Вы ведь понимаете, что такого еще не бывало.

Я оглянулась на всех этих подсматривающих и подслушивающих персон.

«Не замечай, не замечай, — шептал мне внутренний голос. — Сосредоточься пока на Дориане».

— Честно говоря, я не собираюсь объясняться перед всей этой вот галеркой. Я предпочла бы встретиться с вами наедине

— Надо же! — Дориан возвысил голос, обращаясь к толпе. — Ну и ну!.. Одиллия желает встретиться со мной наедине.

Я вспыхнула, кляня себя за глупость. Нервозный смешок прокатился по залу, становясь громче и увереннее, в соответствии с реакцией короля.

«Забавно, — подумала я, вспомнив комментарии Волузиана насчет Дориана и солдат, боявшихся его гнева. — Все это сборище — овцы, готовые плясать под дудку Дориана. Но не оттого ли они пляшут, что боятся капризного пастуха? Может, и мне пора его испугаться?»

Я продолжала молчать, делая вид, что не поняла намека. Дориан наклонился, поставил локти на колени и опустил подбородок на сложенные кисти рук.

— Если я окажу вам гостеприимство, то и вы должны ответить тем же. Я позабочусь о том, чтобы никто не причинил вам вреда на моей земле. В ответ вы не должны трогать тех, кто находится под моей крышей.

Я оглянулась на Волузиана.

— Ты об этом не говорил.

— Бога ради!.. — прошипел он, демонстрируя редкостную потерю терпения. — А вы чего ждали? Соглашайтесь, пока ваша неминуемая гибель не стала еще более неминуемой и не лишила меня шанса самому вас прикончить.

Я повернулась обратно к Дориану. Такой расклад меня не устраивал. Мне претила мысль оставаться в гнезде джентри. Я не желала зависеть от милости одного из них.

«Зачем только я сюда забралась?»

Мысленно я вызвала образ маленькой Жасмин Дилейни и представила, что ее пытают подобным образом перед двором Эзона. Вот только над ней не просто насмехались…

— Согласна, — ответила я.

Дориан молча оглядел меня, потом кивнул.

— И я согласен. — Он поднял глаза на толпу придворных. — Черный Лебедь Одиллия отныне находится под моим покровительством. Тому, кто хоть пальцем посмеет дотронуться до нее, я велю этот палец отрубить и заставлю съесть.

Он проговорил свою угрозу с таким же энтузиазмом, как и Волузиан.

По толпе прошел нестройный, неодобрительный шум.

— Откуда нам знать, что она сдержит клятву? — услышала я чье-то бормотание.

Другой джентри громко выпалил:

— Она же может всех нас перерезать!

Дориан опять метнул взгляд на меня.

— Вы хоть представляете, каким чудищем из ночных кошмаров вас тут считают? Когда дети плохо себя ведут, матери пугают их Черным Лебедем Одиллией.

— Слушайте, это не я их домогаюсь. Я нападаю лишь в том случае, если они первыми атакуют меня.

— Забавно, — протянул Дориан, приподняв бровь. — Впрочем, если вам так больше нравится, ваше дело. Я всегда восхищался женщинами, которые знают, чего хотят в постели.

— Эй, я не это хотела… — Подумать только, как глубоко наш сленг проник в общество джентри.

Их мир был отражением нашего, многое от нас просачивалось к ним.

Дориан жестом прервал меня.

— Я оказал вам гостеприимство, так что поднимайтесь сюда. Хочу как следует разглядеть этот ужас, рыщущий во мраке.

Я колебалась, все еще не доверяя ему. Кроме того, мне претила его манера дразнить всех и вся.

Тут Волузиан зашептал:

— Теперь, когда король дал слово, он не причинит вам вреда.

— Не знаю, могу ли я быть в этом уверена.

— Я уверен. — Голос моего слуги был спокоен и серьезен. — Вы же знаете, что я не могу вам лгать.

Я повернулась обратно к Дориану, взошла по ступенькам, оказалась на одном уровне с его креслом и, как равная, взглянула ему в глаза.

— Вы только гляньте на эти очи, — восторженно выдохнул Дориан. — Словно фиалки на снегу. Да и пахнет от вас фиалками.

В толпе раздавался все нарастающий ропот.

— Так, а теперь что им не нравится? — Нашего разговора они слышать не могли.

Глаза Дориана, золотисто-карие, цвета опавшей осенней листвы, так и плясали.

— Вы нарушили протокол. Они ждали, что вы остановитесь ступенькой ниже. Вместо этого вы встали на один уровень со мной. Тот факт, что я еще не подверг вас наказанию, говорит о том, что я обращаюсь с вами как с равной, с особой королевской крови. Вы должны быть польщены.

Я скрестила руки на груди.

— Я буду еще более польщена, если наш разговор наедине все же состоится.

Тут Дориан осадил меня:

— Какое нетерпение! Это так по-человечески! Вы искали моего гостеприимства, так неужели думаете, что я вам его не окажу?

Он сделал жест, и, откуда ни возьмись, появился прислуживающий дух, несущий тарелки, наполненные яствами. По какой-то причине мне вспомнилась песня «Отель "Калифорния"».

— Когда вы столь любезно явились к нам, мы собирались приступить к еде. Разделите с нами трапезу, а потом мы устроим вам столько встреч наедине, сколько вы пожелаете.

— Я не дура. Я не стану ничего есть в Мире Ином. Могли бы и сами догадаться.

Дориан пожал плечами и развалился на троне, словно отдыхающий котище.

— Вы многого лишаетесь. В таком случае можете просто сидеть и смотреть.

Он грациозно поднялся и протянул мне руку. Я недоуменно уставилась на нее. Дориан ухмыльнулся, покачал головой и спустился по ступенькам, не дотрагиваясь до меня.

— А где остальная моя команда?

— Ваши слуги и человеческий приятель в безопасности, уверяю вас. Мы просто предоставили им отдельные апартаменты, коль скоро для них не найдется почетного места за моим столом. Вот и все.

Король кивнул на низкий полированный стол, чуть больший, чем все остальные, стоявшие в зале. Подобно им, он был окружен роскошными креслами и кушетками, обитыми яркой парчой и бархатом.

Дориан опустился на небольшой двухместный диван и похлопал по свободному пространству рядом с собой.

— Составите мне компанию?

Я не удостоила его ответом и заняла соседнее кресло, рассчитанное только на одну персону, чтобы никто не мог подсесть ко мне. Вскоре к нам присоединилась еще дюжина джентри, включая Рюрика и Шайю. Она доложила Дориану, что люди, которых я ранила, исцелены и вскоре полностью поправятся.

Я оставалась верна своему слову и не прикоснулась к еде, которая стояла перед нами, но должна признать, что выглядели яства довольно неплохо. Фаршированные цыплята. Французские булки, пышущие жаром. Десерты, за которые я готова была убить.

Но я не сдавалась. Одно из первых правил этой игры велело никогда не есть за пределами своего мира. Сказки и легенды сплошь и рядом говорили об этом. Глупо не прислушаться к их предостережениям.

Другие сотрапезники изо всех сил пытались делать вид, что я не существую, но Дориан целиком и полностью был поглощен мной. Что еще хуже, он принялся флиртовать.

Хорошо хоть, он не был столь бестактен, как прочие джентри, с которыми я встречалась раньше, но я все равно на него не реагировала, несмотря на то что его флирт временами был просто очарователен. Я выслушивала все со стоическим выражением лица, которое, похоже, вызывало у него еще больший восторг. Другие женщины, сидящие за нашим столом, были менее устойчивы. Один лишь взгляд, одно слово Дориана, и дамы начинали буквально растекаться от вожделения.

Многие другие гости, находящиеся в зале, видимо, испытывали то же самое и не скрывали этого. Во время и после обеда я видела, как они — чаще всего парочки, но иногда и несколько персон сразу — начинали беззастенчиво ласкать друг друга. У меня возникло такое чувство, будто я снова оказалась в выпускном классе. Одни просто целовались, другие откровенно трогали друг друга — их руки ласкали груди или ползли по бедрам, а третьи… и того хуже. Я увидела, как в дальнем конце зала какая-то женщина взобралась на мужчину, широко раскинула ноги и принялась двигаться вверх и вниз. Бьюсь об заклад, что под ее объемным кринолином больше ничего не было. За соседним столиком женщина стояла перед мужчиной на коленях и…

Я торопливо перевела взгляд на стол, за которым сидела, встретилась глазами с Дорианом и поняла, что он внимательно следил за всеми моими реакциями. Повинуясь какому-то безмолвному приказу, тощая блондинка скользнула на свободное место рядом с ним, куда я отказалась садиться. Она закинула ногу ему на бедро, обвила короля руками и принялась целовать его в шею. Дориан провел рукой вверх по ноге, сдвигая юбку и обнажая атласную кожу. При этом он словно не замечал ее, наблюдал за мной и остальными гостями.

Если не считать свободные нравы и исключительно средневековый антураж, то это место, скажем так, можно было назвать практически нормальным. Джентри, с которыми мне доводилось сталкиваться, вечно создавали проблемы в моем мире, то соблазняя людей, то без разбору используя магию. Но здесь все казалось заурядным общественным мероприятием или вечеринкой. Знакомые тепло привечали друг друга, беседовали о любви, детях, политике. Честно говоря, они по-прежнему были чужаками и незнакомцами для меня, но я уже практически могла воспринимать их как людей.

Я почувствовала потребность хоть чем-нибудь заняться, а не просто сидеть и смотреть, сунула руку в карман плаща и вытащила «Милки вэй», один батончик из тех двух, которые захватила с собой. Это было абсолютно машинальное движение. Я успела здорово проголодаться, глядя на пиршество, окружавшее меня.

Дориан немедленно заинтересовался.

— Что это?

Я показала шоколадку.

— «Милки вэй». Конфета.

Я не нашла, что еще сказать по этому поводу, даже не знала толком, из чего делался этот батончик. Нуга? Я понятия не имела, что это за пенистая начинка, которая была восхитительно вкусной.

Дориан с любопытством смотрел на лакомство. Я отломила кусочек и кинула ему. Король ловко его поймал.

— Ваше величество! — воскликнул один из гостей. — Не ешьте! Это небезопасно.

— Ничего со мной не случится, — раздраженно отрезал Дориан. — И не заикайся о яде, иначе я велю поварихе Берте снова заняться тобой.

Этот тип немедленно заткнулся.

Дориан сунул кусок батончика в рот и стал сосредоточенно его пережевывать. Следить за сменой выражений лица короля было просто уморительно. На то, чтобы справиться со всей этой липкой вкуснотенью, у него ушло некоторое время, и я вообразила себе захватывающее зрелище его знакомства с ирисками.

— Удивительно, — провозгласил он наконец. — Из чего это сделано?

— Понятия не имею. Немного шоколада и карамель. Кусок чего-то, завернутого во что-то еще.

Женщина с вьющимися темными волосами воинственно взглянула на меня.

— Это так типично для людей. Создавая свои извращенные творения, они искажают природу и ее элементы так, что уже сами не в состоянии понять, что сотворили. Люди оскорбляют божественную природу, создавая чудовищ и всякую мерзость, которую сами не в состоянии контролировать.

Резкий ответ готов был сорваться с моих губ, но я прикусила язык. Волузиан предупреждал, что мне нужно быть милой. Хозяева во время обеда вели себя относительно цивилизованно.

Я тоже должна была держать себя в рамках, так что мой голос остался спокойным:

— Наши жуткие создания творят чудеса. Мы лечим болезни, исцелить которые вам не под силу. У нас есть водопровод и электричество, транспорт, по сравнению с которым ваши лошади выглядят динозаврами.

— Чем выглядят? — переспросил какой-то гость.

— Неудачное сравнение, — ответила я.

Шайа покачала головой.

— Благодаря магии мы тоже способны достичь многого изтого, что ты перечислила.

— Ваша магия плохо помогла вам против моего пистолета.

— Наши люди выжили. Лишь человек может хвалиться своей способностью уничтожать.

— Именно, вам есть чем похвастаться, — вставил Рюрик. — Мы не помним ни одного человека, который убил бы столько наших собратьев — и духов, и блистающих, — как ты. Ты прикончила бы меня на прошлой неделе, если бы у тебя хватило сил. Сегодня ты убила бы наших людей в лесу, будь у тебя такая возможность.

— Я не всегда убиваю. Более того, если возможно, я стараюсь этого избежать. Но иногда мне приходится убивать. Когда я это делаю… что ж, значит, судьба такая.

Все сидевшие за столом устремили на меня злобные взгляды, и лишь Дориан сохранял выражение вежливого любопытства.

— Говорят, ты убивала и представителей своего вида, — заметил он. — Каково тебе спится по ночам, имея столько крови на руках?

Я откинулась в кресле, привычно пытаясь не выдать своих эмоций. Иногда меня беспокоило это обстоятельство, но я не желала, чтобы джентри об этом знали. Я убила не так много людей — всего лишь нескольких, если честно. В большинстве случаев это была самозащита. Моими жертвами стали те, кто сотрудничал с джентри или иными потусторонними существами, способными причинить вред в моем мире. Во многом это оправдывало убийства, но я никогда не забывала о том, что отнимаю человеческую жизнь, подобную моей. Первый раз, когда я увидела, как жизнь, отнятая моей рукой, угасает в чьих-то глазах, мне несколько недель снились кошмары. Я даже Роланду про это никогда не рассказывала, а этим ребятам и подавно сообщать не собиралась.

— Честно говоря, Дориан, я сплю отлично, спасибо.

— Король Дориан, — прошипел толстяк, сидевший напротив меня. — Изволь проявить уважение.

Дориан улыбнулся. Остальные продолжали жечь меня взглядами.

— Боги накажут тебя, убийца, — предупредила меня одна из женщин.

— Сомнительно. Я не убиваю, а защищаюсь. Все, кого я лишила жизни, совершали преступления в моем мире или — если речь идет о людях — помогали вашему народу творить зло. Тех, кто лишь нарушает границы, я не убиваю. Я просто отправляю их обратно. Это не ваш мир. Я всего-навсего защищаю свою землю. Это не преступление.

Дориан быстрым движением руки отослал от себя блондинку и наклонился ко мне через подлокотник дивана.

— Но ведь вы знаете, что когда-то это был и наш мир.

— Да. Но ваши предки покинули его.

Шайа ела меня взглядом, ее щеки пылали.

— Нас изгнали.

Дориан проигнорировал ее выпад и заявил:

— Вы не оставили нам выбора. Когда-то мы все были единым народом, но ваши предки отвернулись от внутренней силы и обратились к внешней. Они стали строить, покорять природу. Стали создавать своими руками вещи и элементы, которые, как мы думали, подвластны только магии. В чем-то они даже превзошли магию.

— Так что же в этом плохого?

— Это ты мне скажи, Одиллия. Стоило оно того? Вы не могли овладеть и тем и другим. Умение вытягивать магию из внешнего мира убивает способность использовать магию внутреннюю. В итоге ваши жизни стали короче наших. Вы верите не в чудеса, а лишь в цифры и факты. Скоро ваш народ останется без богов, с одними лишь машинами.

— Несмотря на все это, люди продолжают процветать, — с горечью подытожила Шайа. — Отчего они не прокляты? Почему плодятся, словно кошки и собаки, в то время как наш народ страдает? Это они — извращение, а не мы.

— Ими руководит их короткая жизнь, неугасимое стремление воспроизвестись до того, как они умрут. Человеческие тела должны постоянно быть готовы производить на свет себе подобных. У нас нет такой срочности. — Дориан усмехнулся. — Да, физически мы на это способны, но подсознательно, в душе знаем, что у нас еще есть время.

— Тогда вот вам еще одно чудо современной медицины. Мы можем помочь бесплодным.

Дориан нахмурился, теперь уже скорее зло, нежели с любопытством.

— Просвети нас.

Я заколебалась, внезапно пожалела о том, что сболтнула лишнего, а потом вкратце, как уж могла, изложила основы искусственного осеменения и экстракорпорального оплодотворения.

Даже Дориан с трудом переварил это.

— Так вот как вы размножаетесь! — изумленным шепотом воскликнула женщина, сидевшая рядом с Шайей.

— Лишь единицы, — ответила я. — Подавляющему большинству этого не требуется. Так или иначе, но лично я считаю, что у нас переизбыток младенцев.

Я смотрела на их шокированные лица и чувствовала некоторую неловкость оттого, что расстроила их. Я всегда уважала культурное разнообразие, однако это мое глубочайшее убеждение развеивалось в присутствии этих особ. Может, так нечестно, но меня всю жизнь учили тому, что они не люди. Сейчас обитатели Мира Иного казались ими, но не думаю, что один-единственный обед мог изменить мои укоренившиеся взгляды.

Шайа заметно побледнела и покачала головой.

— Именно это заставило нас покинуть родину. Вот причины, которые вынудили наших предков оставить место, откуда мы все произошли, уйти в мир духов и потерянных душ. Мы проиграли весьма извращенным, легко плодящимся тварям, которые насилуют и грабят землю ради своих металлических истуканов.

— Послушайте, мне жаль, что я вас огорчила, но такова жизнь. Вы, ребята, проиграли. Вам пришлось бороться. Полагаю, вы неплохо сражались. Вас по-прежнему вспоминают в куче сказок и легенд, но вы все равно проиграли. Такова история. Если начинается война, то, увы, в конце ее не важно, кто прав, а кто виноват. Главное — кто победил, а кто проиграл.

— Значит, ты хочешь сказать, что твой народ не прав? — тихо спросил Дориан.

— Нет, — с уверенностью ответила я. — Абсолютно нет.

— Ты очень преданна своему народу.

— Разумеется. Ведь я человек. Тут нечего выбирать. При этом ваш народ только и делает, что вредит моему, пересекая границу.

— Посмотри на этот зал, на тех, кто собрался здесь. Я готов поклясться, тут не наберется и двух десятков тех, кто когда-либо бывал в вашем мире. Лишь единицы из них творили зло. В мире людей тоже полно придурков. Но ты же не считаешь, что вся твоя раса так же плоха, как они.

— Нет, — согласилась я. — Хотя я буду наказывать их. Послушайте, может, я слишком предвзято отношусь к вашему народу, но, с другой стороны, я встречалась только с отребьем. Мне сложно было рассудить иначе.

Дориан долго смотрел на меня, и я не могла понять, что у него на уме. Вид всех прочих говорил о том, что они убили бы меня на месте, если бы не гостеприимство, обещанное королем. Я подумала, что до безумия разозлила Дориана, заставила его пожалеть о клятве, и испугалась этой мысли.

Задумчивость на лице короля сменилась привычным выражением, одновременно веселым и ленивым. Он поднялся с места, взметнув позади себя плащ. Все остальные торопливо последовали его примеру. Немного погодя встала и я.

— Благодарю всех за приятный вечер, но я должен уйти, — проговорил он громко, так, чтобы слова достигали ушей не только тех, кто был за нашим столом.

Разговоры в зале стихли.

— Полагаю, моя гостья становится все более нетерпелива и ждет не дождется уединения, а я ненавижу разочаровывать дам.

Толпа лизоблюдов с готовностью рассмеялась, а я едва не покраснела. Мы медленно пошли из зала. Дориан постоянно смотрел на меня.

— Если я снова предложу вам руку, то вы ведь опять не примете ее?

— Ни в коем случае. Не хочу подавать им поводов для сплетен.

— Неужели? Боюсь, слишком поздно. Они уже видели, куда мы направляемся.

Я бросила на него подозрительный взгляд.

— И куда же?..

— Скажем так, в самое уединенное из всех мест. В мою спальню, конечно же.

Глава 9

— Подумаешь, спальня. Мне кажется, что вы, ребята, куда более склонны к публичному сексу.

Дориан направил меня за угол, в свои покои или крыло, черт его знает, как это называется.

— То, что мы делаем, — естественно. Мы ничего не скрываем. Кроме того, сознавать, что другие следят за тобой, довольно возбуждающе. Вы никогда не занимались ничем подобным?

— Извините, я не эксгибиционистка.

Но стоило мне только сказать это, как я вспомнила про Кийо. В баре мы практически не слезали друг с друга, занимались сексом на балконе; хоть и не привлекали чужого внимания, но это запросто могло случиться. При одной мысли об этом у меня пошли мурашки, конечно, в хорошем смысле.

Мы миновали очередную пару двойных дверей, возле которых стояли двое стражников. Они были вооружены, но я знала, что настоящую угрозу представляет их магия.

Как только Дориан притворил за нами двери, я развернулась и оглядела комнату.

— Боже мой! Зачем же заниматься сексом в гостиной, когда это можно делать тут!

— Я действительно занимаюсь этим тут. И там. Честно говоря, это не важно. Я люблю разнообразие.

Это была поистине огромная комната, дальняя стена которой оказалась практически сплошным окном. Должно быть, днем из него открывался шикарный вид. Все, от стен до огромной кровати, застеленной шелковым покрывалом, было выдержано в золотых и багряных оттенках. Факелы, горящие на стенах, только добавляли странного очарования. С одной стороны к спальне примыкало помещение, которое вполне могло оказаться ванной, судя по огромной мраморной купальне. По другую сторону располагалась своего рода маленькая гостиная.

Дориан поманил меня в резное кресло с бархатными подушками.

— Вина? — спросил он и взял с соседнего столика хрустальный кувшин.

— Вы знаете мой ответ.

— Уверен, небольшой глоточек не повредит.

— Персефона тоже думала, что несколько гранатовых зернышек ей не повредят. Теперь она сидит и правит Преисподней.

Дориан налил себе бокал и присел в кресло, немного в стороне от меня.

— Разве это так плохо, остаться править здесь?

— Я сделаю вид, что не слышала вашего вопроса. А теперь послушайте. Мне нужно поговорить с вами об этом парне, Эзоне. Он похитил человеческую девушку…

Дориан взмахнул рукой, прерывая меня.

— О делах пока ни слова!

— Но мне нужно вернуть ее.

— Я помогу вам, клянусь. А пока… один час погоды не сделает. Побудьте со мной. Я расскажу вам сказку.

— Сказку? Вы что, серьезно?

— Моя дорогая Одиллия, уверяю вас, я всегда серьезен. Впрочем, нет, вру. Как правило, я несерьезен, но сегодня все иначе. Так что располагайтесь поудобнее.

Я вздохнула, откинулась в кресле, вытащила еще один «Милки вэй», увидела, как Дориан посмотрел на него, отломила половину и угостила короля. Дориан кивнул в знак благодарности, съел его и запил вином. Отчего-то это выглядело забавно, и я едва не улыбнулась.

— Итак, скажите-ка мне вот что. Слышали ли вы когда-нибудь сказку про короля Бурь?

— Нет. Это реальный персонаж?

— Вполне.

— Значит, здесь есть еще какое-нибудь Царство Бурь или нечто вроде того?

— Не совсем. Он правил большой территорией, но титул был дан ему скорее из уважения, благодаря его способности повелевать бурями и вообще погодой.

— Звучит логично.

Дориан еле уловимо улыбнулся.

— По-моему, вы даже не догадываетесь, как это важно.

— Не совсем. То есть, как я понимаю, все вы обладаете той или иной магической силой, ведь так? Почему не бурями?

— Повелевать бурями и погодой — это фактически означает контролировать стихии. Воду. Воздух. Огонь молний. Король Бурь был страшен в гневе. Тот, кто видел его таким, никогда этого не забудет. Он мог призывать сами небеса, чтобы стереть с лица земли своих врагов. Мало кто из нас обладает такой силой. Я никогда не видел равного ему, хоть и живу почти два столетия. Силы не покидали его даже тогда, когда он приходил в ваш мир.

— А ваши собственные силы?

Это обстоятельство, если честно, следовало выяснить еще до того, как мы встретились.

— Я могу призывать и контролировать вещества, которые порождает земля. Грязь. Камни. Если попадется под руку — магма.

— Магма — это, конечно, круто, но все остальное, простите, не впечатляет.

Золотистые глаза короля вспыхнули.

— Я могу призвать камни, на которых стоит эта крепость, и в течение нескольких минут стереть весь замок в порошок.

Я оглянулась.

— Да?! Хорошо. Это совсем другое дело.

— Спасибо. Так или иначе, обладая подобной силой, король Бурь неизбежно должен был привлечь к себе единомышленников. В те дни мы были еще более раздроблены, расколоты на маленькие королевства. Наши политические и географические границы все время менялись. Король Бурь пытался исправить это. Он захватил и присоединил множество малых владений, пытался собрать блистающих под своей властью и добился поразительных результатов.

— Он был добрым королем? — Вопреки себе я заинтересовалась историей.

— Все зависит от того, что вы понимаете под словом «добрый». Он, разумеется, оказался хорошим военачальником, но был безжалостен, что довольно отвратительно, хотя иногда необходимо для власть имущего. Обладая такой силой, король Бурь нисколько не сомневался насчет того, имеет ли он право брать то, что ему вздумается, — неважно, удобно это другим или нет. Те, кто умудрялся разозлить его, умирали без лишних вопросов. Если ему нужна была их земля, то он забирал ее. Если ему нужна была женщина — он тоже забирал ее. Одни считали это за честь, других он брал силой. — Дориан примолк и кинул на меня странный взгляд, одновременно изучающий и сочувствующий. — Некоторые из них принадлежали к человеческому роду.

Я напряглась.

— Прямо как Эзон.

— К несчастью, да.

— К несчастью? Вы же один из них! У вас же должен быть пунктик на людях!

— Разумеется, у меня он есть. Он у нас у всех имеется — и у женщин, и мужчин. Вы пахнете мускусом и сексом. Этот запах просто кричит о плодородии. Он взывает к нашим самым глубинным, самым примитивным инстинктам, связанным с размножением. Для народа, дети которого начинают вырождаться, это кое-что да значит. Да, я понимаю мужчин вроде короля Бурь и Эзона, но… — Он пожал плечами. — Я никогда не спал с женщинами, которые не желали меня, ни разу не брал их силой. Даже человеческих женщин.

— Кажется, вы исключение из правил.

— Нет. Я и раньше вам говорил, что лишь немногие из нас посягают на людей. У вас хватает собственных насильников. Они тоже составляют лишь малую часть от общего.

Я сдвинулась и откинула голову на спинку кресла.

— Что ж, довольно справедливо. Валяйте, рассказывайте дальше.

Дориан явно удивился и задумался на мгновение. Он словно не верил своим ушам. Надо же, я осмелилась указывать ему, что делать. Я и сама в это не верила.

— Прекрасно. Амбиции короля Бурь простирались далеко за пределы этого мира. Он хотел захватить еще и ваш.

— Невозможно.

— Это не так. Мечта вернуть себе родину горит в каждом из нас. Она подталкивает многих на решительные действия. Он обеспечил себе серьезную поддержку, набрал целые армии желающих совершить переход во имя исполнения этой мечты. У него была сила, необходимая для того, чтобы осуществить это. Он планировал полномасштабное вторжение в ночь Самхейна. В нем участвовали бы и блистающие, и духи.

— Так что же произошло? Судя по всему, это не сработало?

Дориан снова поставил локоть на ручку кресла и подпер рукой подбородок, как на троне. Великолепная шевелюра ниспадала с одной стороны его лица, будто волна расплавленной меди.

— Сейчас расскажу. Сначала мне хотелось бы узнать ваше мнение по поводу всего этого. Что вы думаете насчет его плана в свете ваших прежних, таких благородных рассуждений о захватчиках, о том, что покоренные просто должны смириться с собственной участью? Если бы наша сила одолела вашу в честной схватке, то вы спокойно примирились бы с этим?

— Ненавижу гипотетические вопросы. — (Он лишь улыбнулся на это.) — Что ж, ладно. Примирение — забавная штука. Полагаю, что если бы наши армии и вся инфраструктура были уничтожены, то мне до некоторой степени пришлось бы смириться с фактом. Понравилось бы мне это, или же я просто оставила бы все как есть? Пожалуй, нет. Скорее всего, я так и продолжала бы драться, искала бы хоть какой-нибудь способ изменить порядок вещей.

— Тогда, возможно, вы понимаете наше отношение к вам и к миру, который вы населяете.

— Да, но почему бы вам не забыть об этом? У вас тут просто великолепно.

— Вы противоречите сами себе.

— Что ж, согласно тому сценарию, который вы изобразили, у нас нет выхода в другой мир. В вашем новом мире мы становимся рабами.

— По-вашему, это большая разница?

Я уставилась на один из мигающих факелов.

— Нет. Скорее всего, нет. Не знаю.

Он заставлял меня симпатизировать джентри, и мне это не нравилось.

Я снова повернулась к Дориану.

— Что же случилось потом? Неужели мне нужно пойти и прикончить этого короля Бурь?

— Увы, нет. Он уже мертв. — Дориан секунду следил за мной, словно оценивая, но зачем — непонятно. — Роланд Маркхэм убил его.

Я выпрямилась.

— Что?

— Вы этого не знали?

— Нет. Конечно нет. Я до сего дня даже ничего не слышала об этом короле Бурь.

Этот ответ поверг Дориана в меланхолию, но через мгновение к нему вернулось прежнее легкомыслие.

— Я просто поражен. Король Бурь — едва ли не самое громкое дело в карьере Роланда Маркхэма. Как вы могли не знать? Разве он не ваш отец?

— Отчим. Но именно он учил меня. — Я прокрутила информацию в голове. — Не знаю, почему Роланд ни разу не говорил мне об этом. Когда все случилось?

— Ну, примерно… тринадцать лет тому назад. Может, четырнадцать.

Примерно тогда Роланд стал натаскивать меня. Совпадение? Или угроза вторжения сил Мира Иного так испугала его, что он проигнорировал все желания моей матери?

Я молчала, и Дориан продолжил:

— Неудивительно, что у Роланда Маркхэма тут своя слава. Но кое-кто говорит, что по части убийств вы оставили его далеко позади.

— Жаль, что вы, ребята, считаете меня такой кровожадной мстительницей.

— Предубеждения работают в обе стороны.

— Да бросьте. В половине случаев я просто отсылаю их назад.

— Вы убили достаточно народа, чтобы запугать большинство из тех, кто был сегодня в главном зале.

— Но вы ведь не поэтому рассказываете мне свою историю?

— Совершенно верно. — Он подлил еще вина. — Вы отважны, Эжени Маркхэм. Да, отважны, сильны и красивы. Но ваши принципы и взгляды на мир — на оба мира — размыты. Вы не понимаете нас. Мы ведем себя так не от дурной природы. У нас есть на это причины.

— В точности как и у меня. Я убиваю не ради удовольствия.

— Что ж, я сам себе удивляюсь, но все же понял вашу точку зрения. Вы делаете все это из преданности своему виду, хотите защитить людей, видеть, что они живут лучшей жизнью.

— Сейчас вы скажете, что занимаетесь в точности тем же самым.

Он громко рассмеялся густым, мелодичным смехом.

— Не может быть! Эжени, неужели мы наконец-то пришли к взаимопониманию?

— Вы больше не зовете меня Одиллией, — заметила я, не реагируя на вопрос.

— Мы не на публике. Это не имеет значения.

— Как вам угодно. Итак, когда король Бурь собрал свои армии и союзников, вы были одним из них?

Легкомыслие Дориана испарилось.

— Да, был фактически одним из самых ярых союзников.

— Вы снова сделаете это, если представится случай?

— Ни секунды не сомневаясь. Я отдал бы все за то, чтобы увидеть его мечту исполненной. С тех пор как он погиб, пророчеств и предсказаний хоть отбавляй. Они нашептывают об иных возможностях, которые могут появиться в будущем. Все это я беру во внимание.

Я промолчала, потом спросила:

— О чем вы думаете?

— Пытаюсь решить, стоит ли мне нарушить обет гостеприимства и убить вас. — Хорошее настроение снова вернулось к Дориану. — Знали бы вы, как я рад, что вы остались на ночь. Я годами так не развлекался. Однако вы меня не убьете. По крайней мере, не сегодня, и пророчество тут ни при чем.

Я снова посмотрела на него, и улыбка внезапно появилась на моих губах.

— Да ну? Откуда столько уверенности?

— Потому что сейчас я сказал вам правду. Если бы я солгал, утверждая, что не заинтересован ни в человеческом мире, ни в исполнении замыслов короля Бурь, то вы не поверили бы мне. Сказав правду, я продлил себе жизнь еще на одну ночь. Может, я вам и не нравлюсь, но, думаю, своей честностью завоевал ваше уважение.

— Все может быть.

Я снова замолчала.

Судя по всему, Дориан никак не мог этого перенести.

— А теперь о чем думаете?

— О том, что вы кажетесь практически человеком.

Он наклонился ко мне немного ближе, чем нужно, чтобы я чувствовала себя комфортно.

— Я должен быть польщен или оскорблен?

Я издала легкий печальный смешок.

— Не знаю.

— У вас чудесная улыбка.

— Эй, не начинайте! Мне плевать и на вашу честность, и на свой мускусный запах.

Он откинулся назад в кресле.

— Как вам угодно.

Я все еще не могла переварить идею о глобальном вторжении.

— И что же, такое отношение к королю Бурь широко распространено? Остальные думают так же?

— Одни — да, другие — нет. Майвенн, королева Ивовых земель, убеждена в том, что он был исчадием ада. Она не присоединилась к нему и считала, что его план приведет нас к провалу. Другие сдались после поражения короля Бурь. Раз не вышло у него, значит, ни у кого не выйдет. Но третьи… что ж, многие еще лелеют его мечту. Включая короля Эзона.

Я вздохнула.

— Мы наконец-то перешли к делу.

— Ну, раз уж есть такая нужда. Итак, правильно ли я понимаю?.. Вы хотите забрать у него ту девушку.

— Да.

— Как же вы собираетесь это сделать? Со своими слугами и этим человеком?

— Да.

Тут Дориан замолчал.

— Послушайте, я знаю, что это безумие, но у меня нет выбора.

— Поэтому вы пришли ко мне?

Я кивнула и теперь наконец-то поняла мудрость задумки Волузиана. Если Дориан действительно может разрушить замок, то его помощь была бы внушительным вкладом в спасательную операцию.

— Несмотря на мои разговоры о защите своего народа, вы в самом деле думаете, что я пойду против Эзона?

— Мой слуга Волузиан говорил, что вы с ним не ладите.

— Он прав. Эзон — один из самых сильных наших властителей, но мне не нравится его манера правления и то, как он обращается со своими так называемыми союзниками. Но это не значит, что я отправлюсь вместе с вами, чтобы открыто противостоять ему.

— Но прежде вы сказали…

— Что помогу. И все еще говорю это. Просто я не пойду лично.

Какое бы чувство симпатии я ни начинала испытывать к королю джентри, оно тут же испарилось.

Мой голос стал ледяным:

— Прекрасно! Так что же нам теперь делать?

— У меня есть слуга, который был когда-то одним из людей Эзона. Я отправлю его с вами как проводника.

— Что толку от этого? Мои духи и так знают дорогу.

— Они не знают обходных путей. Мой же слуга изучил замок изнутри. У него куда больше шансов провести вас незамеченными. Я не сильно разбираюсь в человеческой тактике, но предполагаю, что даже в вашем мире незаметные действия безопаснее, чем открытый демарш. Особенно если вы в численном меньшинстве.

Я откинулась в кресле.

— Так оно и есть.

— Ну вот, вы надулись, — подначил Дориан.

— Вовсе нет.

— Я не возражаю. Вы очаровательны.

— Неправда.

Он дотронулся до моего подбородка и повернул к себе мое лицо.

— Правда. Однако гарантий по-прежнему никаких. Помогли бы вы мне хоть немного, приди я к вам точно так же?

— Нет. — Я даже не утруждала себя притворством.

Он убрал руку, но все еще улыбался.

— Сегодня мы сама честность. Ну что ж. Полагаю, мне следует познакомить вас с Гэвином.

— Погодите, — сказала тут я и неуверенно встала.

Вся эта болтовня про честность напомнила мне о Кийо. Как и разговоры о сексе. Ладно, хорошо, в последнее время все напоминало мне о Кийо.

— У вас есть еще вопросы?

Я внимательно изучала Дориана. Он был одним из джентри, но за время нашего недолгого общения показался мне… скажем, если не совсем заслуживающим доверия, то хотя бы менее вызывающим недоверие. Так уж вышло, что король оказался самым доступным источником информации о своем народе.

— Да. Вопрос у меня есть.

Я сняла куртку, потом повернулась к Дориану спиной. Сегодня я не стала надевать топ с открытой спиной, так что мне пришлось практически полностью снять футболку с длинными рукавами. После секундного колебания лифчик я тоже сняла.

— Ох, — протянул Дориан. — Кажется, мне понравится ваш вопрос.

Я прикрыла руками грудь, несмотря на то что все еще стояла к нему спиной.

— Царапины видите?

— Разумеется.

— Вы знаете, что это может быть? Думаю, какая-то тварь из Мира Иного оставила их мне.

Я услышала, как он встал со своего места и подошел ко мне. Через секунду кончики его пальцев слегка прошлись вдоль отметин. Прикосновение было медленным и задумчивым, направленным на то, чтобы в самом деле почувствовать, каково мне. В этом по многим причинам не должно было быть ничего эротического, тем не менее оно было. Пальцы Дориана дошли до самого конца царапин, потом двинулись обратно.

— Не знаю, что за существо их нанесло, — проговорил он наконец. — Но скажу наверняка, что в них вложена магия. Если подумать… я бы сказал, что на вас оставили метку.

— Какую?

— Я думаю, что нечто или некто, сделавший это, поступил так, чтобы иметь возможность найти вас. До тех пор пока царапины не заживут, он сможет отыскать вас.

Я поежилась, и это не имело отношения ни к тому, что я была обнажена до пояса, ни к тому, что пальцы Дориана все еще дотрагивались до меня.

— Вы можете избавить меня от них?

— Нет. Они в конце концов исчезнут сами собой, но когда именно — не могу вам сказать. Кто оставил их?

Я колебалась.

— Мужчина.

Дориан примерился к царапинам, приподняв запястья и направив расставленные пальцы вниз.

— Это надо исхитриться поцарапать вас, стоя в таком положении. Чтобы сделать то же самое, мне нужно было бы обнять вас спереди.

Я промолчала и почувствовала, как тихий смешок коснулся моей кожи. Дориан непонятно как придвинулся еще ближе ко мне.

— Ну, Эжени Маркхэм, истребительница джентри, что же вы натворили?

— Не знаю.

Его руки прошлись по моей спине и остановились на бедрах.

— Это вас убивает, не так ли? Вы позволили кому-то, столь презираемому вами, дотронуться до вас таким образом. Вам хоть понравилось?

— Это не ваше дело. Кстати, вы стоите слишком близко.

Я повернулась к нему, все еще прикрывая руками грудь, и отступила назад.

— Осмотр закончен.

— Как вам угодно. Впрочем, не уверен, что вы действительно хотите, чтобы он закончился.

— Я не связываюсь с…

— Джентри?

Дориан снова шагнул вперед, положил руки мне на плечи и сжал их сильнее, чем требовалось, если допустить, что ему вообще нужно было дотрагиваться до меня. Мне следовало бы оттолкнуть его, но я этого не сделала. Он был примерно одного роста со мной, но для того, чтобы сократить дистанцию между нашими лицами, ему пришлось наклониться. Король пах корицей.

— Знаете, несмотря на вашу убийственную репутацию, любой мужчина в этом замке отдал бы целый мир за то, чтобы стать вашим любовником. Разделите сегодня со мной постель. Я лично приведу вас к Эзону и буду сражаться бок о бок с вами.

Я смотрела на него, наполовину поддавшись искушению. Мне нужна была помощь. Дориан производил не самое неприятное впечатление, но я не могла сделать этого, несмотря на всю резонность его слов. С Кийо я связалась случайно и не могла заниматься любовью еще с одним джентри, точно зная, кто он есть на самом деле. От этого инстинктивного неприятия так просто не отмахнуться.

— Нет. У вас тут достаточно женщин, — легко ответила я. — Я вам не нужна.

— Ни одна из них не забеременеет так легко, как вы. Ваше тело обещает много детей.

— Это вряд ли. Я на противозачаточных.

— На чем?

Я объяснила ему. Король по-прежнему стоял близко ко мне, но, судя по взгляду, ему захотелось отстраниться.

Дориан вздохнул.

— Я не понимаю людей. Вы обладаете даром плодородия и подавляете его.

— Наш мир перенаселен. Я еще не созрела для детей.

— Не понимаю людей, — повторил он.

— А я-то думала, что мы достигли понимания. Полагаю, теперь вы можете меня отпустить.

— Мое предложение все еще в силе.

Я почувствовала, как у меня брови ползут на лоб.

— Даже исключая возможность беременности?

— Не сбрасывайте со счета ваши прелести. Я по-прежнему готов переспать с вами по многим другим причинам.

— Это по каким же? Конечно, если не считать того факта, что вы, скорее всего, спите с любым существом женского пола.

Он окинул взглядом мое тело, затем снова посмотрел в лицо, ясно дав понять, что я недостаточно хорошо прикрывала грудь.

— Я не стану утруждаться перечислением очевидных фактов, — сказал он. — Если честно, то основная причина в том… Думаю, когда-нибудь я смогу убедить вас, что не все джентри являются монстрами. Возможно, смогу. Но у вас все еще впереди. Хотя с одним из нас — или с кем-то еще из этого мира — вы уже вступили в связь и никак не можете выбросить это из головы. Причем совсем не потому, что это было вам омерзительно. Ваши чувства смешаются с тем, что вы увидели сегодня, и вот тогда вы действительно не будете знать, чему верить. Я хочу заняться с вами любовью именно сейчас, пока неопределенность так терзает вас, пока вы все еще не уверены в том, кто я: божество, чудовище или простой человек, как вы. Я хочу быть с вами в этот самый миг уязвимости, когда ваши желания борются с инстинктами, а любое прикосновение к вашему телу порождает в вас и страх, и удовольствие.

— Страх? Вы, как и любой джентри в последнее время, угрожаете мне изнасилованием?

— Нет. Я ведь уже говорил, что не беру женщин силой. Но это не важно. Вы сами придете ко мне.

— Это маловероятно.

— Что вы, как раз наоборот. Вы боретесь с собственной природой, Эжени. Вас тянут к себе вещи, которые вроде бы не должны привлекать, даже вопреки тому, что вы умом это понимаете. Вам нравятся опасные игры, они вас заводят. Вот отчего вы с такой агрессией боретесь с существами из этого мира. Вот отчего вы отправились за незнакомой девушкой, несмотря на всю глупость этого мероприятия. Вот почему вы вернетесь ко мне. Сами вы себе не поможете. Вы хотите перейти эту границу, рискнуть, понять, как далеко можете зайти. Вы яростно боретесь с собственными страхами, но желание оказаться незащищенной, подчинившейся возбуждает вас. Разумеется, вы не позволите никому, кого ненавидите, прикоснуться к вам. К примеру, Рюрику. Но я? Вы не совсем ненавидите меня. Я — идеальный кандидат, наилучшее, к тому же безопасное средство отдаться своим желаниям.

— Вы рехнулись. — Я вырвалась и отпихнула его, не заботясь о том, видит он мою грудь или нет. — И сами же претесь от какой-то безумной дряни.

— Не безумнее, чем ваши собственные желания.

— Вы ошибаетесь. Кроме того, если я и захочу переспать с кем-либо из ваших, то вряд ли это будет тот, кто вынашивает планы захвата моего мира.

Дориан пожал плечами. Он глядел, как я одеваюсь.

— Как скажете. Вам все еще интересно мое прежнее предложение помощи?

Я колебалась. Его небольшая тирада о сексе вывела меня из себя, хотя я и не смогла бы сформулировать, почему так вышло. Мне все еще нужна была помощь Дориана, несмотря на противоречивые чувства к нему. И чем дальше, тем ясней это становилось.

— Да, я по-прежнему согласна взять вашего слугу.

— Тогда позвольте мне его представить.

Глава 10

По моим подсчетам выходило, что мы провели у Дориана немногим более двух часов. Еще почти час нужен был, чтобы добраться до Эзона. Это меня не радовало. Если так пойдет и дальше, то нам не удастся вернуться домой до рассвета. Если мы вообще вернемся.

Слуга Дориана, Гэвин, выглядел так, будто ему было лет сто. Хотя постойте. Тогда он был бы довольно молод для джентри. Ладно, он выглядел на тысячу лет. Не уверена. Это был простой, незамысловатый старикан. Его седые волосы ниспадали почти до самых щиколоток. Когда я только увидела, как он едва ковыляет вперед, то сразу представила себе, как мы три часа добираемся до Эзона, несмотря на все уверения Дориана и моих духов в том, что вражеский замок находится неподалеку.

— Он же древний, — прошептала я Дориану. — И кажется, слегка не в себе.

Гэвин уже успел восхититься чудесными ножками Уилла, несмотря на тот факт, что у Дилейни в обличье духа вообще не было таковых. Думаю, вряд ли Гэвин понимал, что Уилл — мужчина.

— Стоит ему добраться до Эзона, и его разум будет остер как бритва. Что же касается скорости, то я дам вам лошадей. Судя по виду, вы прекрасная наездница, притом не только на лошадях.

Я проигнорировала намек и в основном размышляла о том, сколько лет прошло с тех пор, как мне в последний раз довелось садиться на лошадь, если не считать моего недавнего пленения. Я никогда не тащилась от лошадей. Понятия не имею, отчего маленьким девочкам вечно нужны пони. Если придется всю ночь ехать верхом, то завтра я не смогу ни сесть, ни встать.

Как только мне вернули оружие, мы отправились в путь. Дориан проводил нас и сообщил напоследок, что будет с нетерпением ждать нашей следующей встречи. Я сохранила профессиональную невозмутимость и скупо поблагодарила короля джентри за помощь. Думаю, это его восхитило намного больше, чем моя любая другая возможная реакция.

Верхом мы двигались намного быстрее, чем пешком, а кони оказались такими, о каких я могла бы только мечтать, если бы жила в мире, лишенном автотранспорта. Моя лошадка была черной как ночь, с белой звездочкой на морде. Гэвину досталась пегая со светлой гривой. Духи вместе с Уиллом просто плыли в кильватере.

Гэвин, то и дело посматривавший на меня, был еле различим в темноте.

— Значит, ты и есть Эжени Маркхэм, Черный Лебедь?

— Говорят, так оно и есть.

— Когда-то я знавал твоего отца.

— Правда? — Я не стала утруждаться, объяснять ему, что Роланд был моим отчимом.

— Великий человек.

— Серьезно?

— Абсолютно. Я знаю, некоторые так не думают… ну что ж, ты должна им гордиться.

— Спасибо. Я горжусь.

Гэвин больше со мной не заговаривал, а я с удивлением взвесила его слова. Учитывая то, что Дориан рассказал мне, я не ожидала, что у Роланда были поклонники в Мире Ином. Но король ведь говорил, что какая-то джентри — кажется, Майвенн — была противницей короля Бурь. Так что она и ей подобные вполне могли считать Роланда героем.

После этого мы ехали в относительной тишине, нарушаемой лишь тогда, когда Финн начинал восторженно витийствовать о том, какую классную вечеринку закатил Дориан. Как и прежде, мы пересекали множество разных королевств и климатических поясов. У меня по-прежнему было ощущение, будто мы едем по кругу. Несколько раз Гэвин велел нам останавливаться, чесал в затылке и что-то бормотал себе под нос. Мне это казалось неутешительным. В какой-то момент он увел нас с дороги в лес, и я надеялась лишь на то, что мои слуги подадут голос, когда мы окончательно заблудимся. Вокруг царили тропическая жара и буйная растительность, так что мы, скорее всего, снова ехали по Ольховому Царству.

Наконец Гэвин притормозил и сказал:

— Здесь.

Я оглянулась. Ночные букашки звенели на деревьях, в воздухе разливался аромат земли, свежей зелени и гниющих растений. Темно было и до этого, но сейчас лиственный полог защищал нас от света звезд.

Гэвин спешился и едва не растянулся по земле. Я начала слезать, чтобы помочь ему, но он быстро оправился, прошел несколько шагов вперед, потом топнул ногой. В ответ из-под земли раздался глухой, сочный звук.

Я наконец спешилась.

— Что это?

Волузиан, опять ставший похожим на человека, подошел к нам.

— Что-то вроде двери, вкопанной в землю.

— Именно, — торжествующе подтвердил Гэвин. — Она строилась на случай осады, но с тех пор так и не использовалась.

— Эта штука ведет в крепость Эзона? — уточнила я.

— В погреба. Лестница из них выходит на кухню. Из кухни — подъем для прислуги…

— Стой! Притормози.

Я хотела убедиться, что ничего не упущу. Волузиан наколдовал синее пламя, чтобы создать освещение, и на чистом участке земли мы набросали карту, основанную на воспоминаниях Гэвина. Я могла бы усомниться в них, но он говорил уверенно, да и смог все же довести нас до правильного места. Может, Дориан был прав насчет его разума, острого как бритва?

Когда Гэвин понял, что мы запомнили, как добраться до жилого крыла, то объявил, что не пойдет с нами, а останется здесь, чтобы сообщить Дориану о том, что с нами сталось. Я не возражала, потому что не воспринимала Гэвина в качестве боевого союзника. Кстати, как и Уилла.

Но в отличие от старика от призрачного фаната теорий заговора просто так нельзя было отделаться.

— Я же говорил, что мне придется успокоить сестру…

— Нет, — твердо сказала я. — Я позволила тебе зайти так далеко, и ты едва все не испортил, когда нагрянули всадники. Так что теперь сиди и жди. Если Жасмин и будет напугана, то она все равно продержится еще несколько минут, пока мы не приведем ее сюда, к тебе.

Я волновалась насчет того, что мне придется взять с него нерушимую клятву. Это и впрямь можно было сделать, пока Уилл пребывал в нематериальной форме, но так далеко дело не зашло.

Он согласился, так что я шагнула в люк, сопровождаемая только своими слугами.

— Воистину удивительно, как вы еще не погибли, повелительница, — заметила Нанди, когда мы оказались в темном туннеле.

— Надо идти. Все еще впереди.

Волузиан снова добыл огонь. Мы послали его вперед и двинулись следом по каменному туннелю, пахнущему сыростью. Вдоль одной стены иногда пробегали крысы. Финн был прав. Похоже, в Мире Ином действительно обитали те же самые животные и паразиты, что и в нашем.

Когда туннель пошел наверх, я поняла, что наш путь заканчивается. Деревянный люк на потолке был нашим выходом. Я попросила духов идти первыми, причем в невещественной форме. До сих пор они передвигались в виде, весьма близком к человеческому. Теперь же мне требовалось, чтобы они сходили на разведку. Все трое повиновались и превратились в подобие густого тумана, окружившего меня.

Я толкнула люк, вылезла наверх и оказалась в маленьком замкнутом помещении. Туман, который был Волузианом, напоследок вспыхнул, и я различила очертания мешков и ящиков. Если Гэвин был прав насчет близости кухни, то в этих емкостях, скорее всего, хранились продукты или иные припасы.

В двадцати футах передо мной виднелась дверь, контуры которой чуть светились из-за фонарей, висевших по другую сторону. Я преодолела с десяток ступеней и осторожно открыла ее.

Теперь я стояла в кухне, точной копии той, что видела у Дориана, но по сравнению с моей довольно примитивной. Кругом царила тишина.

— Куда все делись? — вслух подумала я.

— Уже поздно, — шепнул в ответ Финн. — Голодных здесь нет. Да и Эзон не такой любитель вечеринок, как Дориан.

Лестницу для слуг мы обнаружили в точности там, где она должна была быть, по словам Гэвина. К несчастью, когда я открыла дверь, то столкнулась со входящим слугой.

Мы глупо уставились друг на друга. У меня была лишь секунда на то, чтобы решить, что с ним делать. Я мгновенно выхватила пистолет и магический кинжал. В иной ситуации я, наверное, просто убила бы его, но сейчас меня что-то удержало. Может, Дориан. Или же то, что я увидела его подданных и поняла, что они вовсе не безликая толпа. Короче говоря, на этот раз я решила не убивать, потянулась, схватила парня и изо всех сил треснула его по голове рукоятью пистолета, зажатой в кулаке. Он закатил глаза и шмякнулся на пол.

Безопасности ради мы переправили бесчувственного слугу в погреб и продолжили путь. На лестнице нам больше никто не встретился, так же как и в величественном зале, куда мы наконец пришли. Огромные каменные колонны поддерживали высокий потолок, а роскошные пейзажи, писанные маслом, превращали стены в море ожившего цвета. Мы достигли жилого крыла, как и обещал Гэвин. Если разведка доносила верно, то Жасмин Дилейни мы найдем за одной из множества дверей, открывавшихся из зала.

К счастью, по местным порядкам двери свободных комнат полагалось держать открытыми. Я заглянула в некоторые, но пока никого не заметила. Кровати в них стояли без покрывал, кругом лежала пыль. Закрытыми оказались только две двери. Это во многом облегчало мою задачу. Хотя эмоциональное крещендо, возникающее в результате открывания кучи ненужных дверей перед сценой финальной расплаты, запросто могло прийтись мне по вкусу.

Держа оружие наготове, я распахнула первую дверь. Она вела в спальню, еще более огромную, чем у Дориана, но внутри не оказалось ни души, лишь темнота и тишина, да в камине приплясывал еле теплившийся огонь. На мгновение я застыла, залюбовалась настенными гобеленами и кроватью с балдахином. Комната была хороша: практически круглая, с высокими потолками, дополненная помещениями, примыкавшими к ней. На ее фоне моя собственная спальня казалась туалетом.

— Осталась одна, — пробормотала я, выскальзывая наружу.

Мы вернулись в зал и подошли к единственной закрытой двери. Если только Жасмин не заперли в башне, то мы найдем ее здесь.

Я потянулась было к дверной ручке, но заколебалась.

— Ты первый, Волузиан.

Часть тумана приняла материальную форму. Волузиан сгустился, медленно открыл дверь и заглянул в темную комнату.

Я уже начала входить, но мой слуга предостерегающе вскинул руку.

— Нет, тут что-то…

В этот миг вспыхнул свет, и нас внезапно атаковали. Я попыталась вырваться из комнаты, но кто-то схватил меня и втащил внутрь. Увидев, что мне угрожают, мои прислужники вломились в спальню. Выбирать им не приходилось. Их первостепенным долгом была забота о моей безопасности.

Мы оказались в спальне, схожей с той, что я уже видела, только вот здесь нас ждали семеро мужчин, вооруженных мечами и магией. Я пальнула в того, который схватил меня, целясь в лицо и шею, поскольку по недавней схватке с людьми Дориана помнила, что любые другие выстрелы здесь почти не эффективны. Кровищи и грязи при этом значительно больше. Зато я была более чем уверена в том, что на сей раз этого молодца будет непросто исцелить даже самой сильной магией.

Отделавшись от него, я развернулась ко второму нападавшему. Этот был поумнее. Он нацелился на руку с пистолетом, чтобы нейтрализовать угрозу его применения. Я ударила противника левой, той самой, в которой был кинжал. Джентри почувствовал прикосновение металла и отпрянул. Я использовала секундное замешательство, вцепилась в него, наподдала локтем и впечатала прямо в стенку. Он рухнул на пол.

Резким пинком в живот я гарантировала, что противник не встанет, и увидела, как рядом со мной вступили в схватку духи. Они наносили удары буквально с нечеловеческой силой, убили или подчинили еще двоих солдат Эзона и теперьсражались с третьим.

Оставалось двое. Первый рванулся ко мне, и я нажала на курок. В маленькой комнате выстрел прогремел оглушительно. Враг повалился на спину, но я выстрелила еще раз, по-прежнему не оставляя джентри шансов воспользоваться своими целительными силами.

Я уже искала последнего противника, но тут из дальнего угла комнаты донеслось тихое хныканье. Я повернулась и застыла. Это была Жасмин Дилейни.

Она оказалась еще более миниатюрной и хрупкой, чем я предполагала. Длинное белое одеяние закрывало все тело девушки. Бедняжка забилась в угол и куталась в его бесчисленные складки. Прямые светлые волосы с рыжиной почти целиком заслоняли ее бледное, изможденное лицо, но не могли спрятать резко выделявшихся на его фоне, исполненных страха огромных серых глаз. Жасмин заметила мой взгляд и забилась еще глубже.

Во мне вскипели ярость и жалость. Я знала, что ей всего пятнадцать, но в этот миг девушка выглядела лет на десять. Этот ребенок оказался здесь, в ловушке, против своей воли. Ярость разливалась во мне все горячее и страшнее. Я должна была заставить ее похитителя заплатить, чтобы он понял, что нельзя просто так…

Но мне пришлось самой рассчитываться за те секунды, когда я оказалась во власти чувств. Глядя на Жасмин, я выпустила из виду последнего противника, почувствовала клинок у горла и поняла, что позволила врагу прокрасться мне за спину.

— Бросай оружие и отзови слуг, если хочешь жить, — приказал он.

Я вовсе не была уверена в том, что после этого останусь в живых, зато знала наверняка — если не повинуюсь, то он меня точно прикончит. Поэтому я поступила так, как он велел.

При этом мне было не совсем ясно, что же этот парень собирается сделать в одиночку.

Через мгновение ответ явился сам собой. В спальню вошел еще один человек.

Я сразу же поняла, что передо мной Эзон. Это стало ясно хотя бы по тому, что в отличие от прочих, носивших какую-то форму, Эзон был одет в штаны цвета темно-красного вина, заправленные в высокие сапоги из черной кожи, и рубашку из блестящего, развевающегося антрацитового шелка. Каштановые волосы, тронутые сединой, собирались сзади в короткий хвост, а на голове сиял золотой обруч. Лицо его было длинным и узким, а губы идеально подходили для глумливых усмешек.

Я подумала, что Дориан у себя в замке короны не носил, каким бы высокомерным он ни был. В этом не имелось никакой необходимости. Его царственность была и так всем очевидна.

За Эзоном шли двое стражников. Он осмотрел картину сражения и отослал одного из них за подкреплением. Зря мы так старались уравнять шансы.

— Если бы я знал, что ты в считаные минуты перебьешь моих людей, то привел бы сюда весь гарнизон, — заметил Эзон, наклонился и дотронулся до моей щеки. — Это и впрямь ты, Эжени Маркхэм. Глазам своим не верю! Наконец-то я тебя заполучил.

Я попыталась избежать его прикосновения, но куда деваться, когда к горлу приставлен клинок. Мои слуги напряженно ждали, готовые выполнить любой приказ. Но я боялась, что, спустив их с цепи, причиню вред Жасмин, да и своему собственному горлу.

— Вы получили ее, — раздался в зале дрожащий голос. — Я выполнил обещание. Теперь отдайте мне Жасмин.

Я в изумлении перевела взгляд. В дверной проем вплыл Уилл. Должно быть, он все-таки пошел за нами. Дилейни выжидающе смотрел на Эзона.

В этот миг, когда все встало на свои места, на меня накатило тошнотворное чувство.

— Ах ты поганый предатель!

Уилл даже не заметил моего выпада и обратил умоляющий взгляд к Эзону.

— Прошу вас. Я привел к вам Эжени, выполнил свою часть сделки.

— Да, — ответил Эзон, даже не глядя на него. — Выполнил. Я тоже немедленно сдержу свое обещание.

Он продолжал изучать меня, словно я была каким-то сокровищем, инопланетным артефактом или восьмым чудом света. Это должно было бы льстить, но взгляд короля, честно говоря, вызывал во мне смутный ужас.

— Эзон… — снова начал было Уилл.

— Заткнись, — рявкнул тот, все еще не сводя с меня глаз.

Его рука скользнула по моей щеке вниз, взяла за подбородок. Он улыбнулся, но это была ледяная улыбка, совсем не тронувшая его глаз. Жасмин, все еще сидевшая в углу, вскрикнула.

— После стольких лет и мучительных ожиданий я наконец смогу получить наследника.

Это заявление было настолько нелепым, что я его даже сразу не поняла.

— Или прикончи меня, или отпусти. Ненавижу эти идиотские разглагольствования.

Лицо короля потеряло завороженное выражение, внезапно стало суровым. Эзон моргнул.

— Ты… ты же понятия ни о чем не имеешь, разве я не прав?

Когда я не ответила, он заржал, да так, что показалось, будто у него сейчас слезы из глаз покатятся.

— Я так сильно желал заполучить тебя, а ты даже не знала этого! Ты действительно не знала!..

— Чего я не знала? — нетерпеливо перебила его я.

— Кто твой отец.

Весь этот сценарий а-ля звездные войны мне вовсе не нравился.

— Мой отец — Роланд Маркхэм. Скоро я снова увижу его, а потом мы вернемся вместе, чтобы надрать тебе задницу. Если, конечно, я не успею это сделать прямо сейчас.

— Когда увидишься с ним в следующий раз, попроси рассказать правду о тебе и короле Бурь.

— У меня с королем Бурь нет ничего общего.

— Король Бурь — твой отец, девочка, а Роланд Маркхэм — вор и убийца. Как ты могла не знать об этом?

Он с таким же успехом мог говорить на иностранном языке.

— Наверное, потому, что ты больной. Еще потому, что я — человек.

— Да что ты говоришь! Забавно. Ты действуешь в этом мире с той же легкостью, что и блистающие. Я не встречал ни одного человека, которому это удавалось.

— Может, я просто особо одаренная.

Я облачилась в маску лихой стервозы, но слова Эзона задели меня за живое. Говорят, при встрече с истиной мы часто распознаем ее душой, даже если разум противится этому. Наверное, именно это происходило со мной. Мое логическое «я» все еще упрямилось, но что-то… что-то в словах Эзона подействовало на подсознание. Будто там хранилось какое-то изображение, покрытое темной вуалью и все ждавшее, когда я сниму ее.

— Ты и вправду особо одаренная. Намного больше, чем сама представляешь. — Он убрал волосы с моего лица. — Вскоре я преподнесу тебе величайший дар в твоей жизни, воздам за то, что ты предала свою кровь.

— Заткнись! — Тут я вспомнила, что кер тоже назвал меня предательницей. — Ты вообще не знаешь, о чем говоришь.

— Тогда отчего ты так бледна? Признайся, ты всегда это знала и всю жизнь была одинока.

— Все мы одиноки.

— Не так, как ты. Впрочем, расслабься. Теперь тебе одиночество не грозит. Я затащил бы тебя в постель, даже будь ты уродиной, но теперь, когда вижу…

Существует множество способов оборвать такую вот маниакальную тираду, но нападение лисы — это что-то новенькое. Я даже не поняла, откуда она взялась. Секунду назад Эзон еще трепался о том, что он со мной сделает, и вот уже рыжая кинулась на него, оскалив клыки и нацелив когти. Никогда не думала, что лисы могут быть по-настоящему опасными, но эта выглядела убийственно. Зверюга размером с немецкую овчарку напросилась на Эзона с упорством танка и оставила следы клыков на его лице.

Стражник выпустил меня, чтобы помочь своему владыке. Я схватилась за пистолет и выстрелила в солдата, когда он попытался оттащить лису от Эзона. Рана оказалась не смертельной, но она отвлекла его, замедлила действия. Я ухватила раненого стражника и толкнула как можно дальше, насколько позволяла разница в весовых категориях. Он рухнул мешком. Я выстрелила в него еще раз и повернулась к Эзону, чтобы посмотреть, как идут дела у рыжей союзницы. Теперь в короля вцепилась не она, а Кийо.

У меня отвисла челюсть. Кийо дрался с Эзоном, а я смотрела на темные локоны, убранные за уши, мускулистые руки, стискивавшие шею короля. С пальцев Эзона сорвалось пламя. Я услышала, как Кийо зарычал в ответ, не раздумывая, бросилась к нему, но он крикнул, чтобы я забрала Жасмин.

Да, конечно. Я же здесь из-за нее.

Я оторвала взгляд от того самого лица, которым была одержима последние несколько недель, и направилась к девушке, скорчившейся в углу. Дальше ей забиваться было уже некуда, но у меня возникло такое чувство, что с каждым моим шагом она вжимается в стену все сильнее.

— Жасмин. — Я наклонилась и постаралась говорить спокойно, несмотря на страх, переполнявший меня. — Я друг. Я пришла помочь тебе…

Взгляд девушки был весьма жалостливым, а вид — изможденным. Я подумала, что поставить ее на ноги будет нелегко, и совершенно не ожидала того, что случилось. Она внезапно бросилась на меня и начала молотить ручонками.

— Не-е-ет! — Пронзительный вопль резанул меня по ушам.

Я отскочила, но не потому, что девчонка представляла угрозу, а чтобы самой не причинить ей вреда.

— Эзон!

Девушка бросилась к схватившимся мужчинам и начала колотить Кийо по спине. Подозреваю, ему это было как слону дробина. Он превратился обратно в лиса, и удары пришлись на Эзона. В этот миг я потянулась к ней, пытаясь застать врасплох, но Жасмин оказалась слишком маленькой и шустрой. Она увернулась от меня и бросилась к дверям, прежде чем кто-либо из нас успел ее остановить.

— Жасмин! — крикнула я и метнулась к выходу.

Уилл эхом вторил мне. Кийо и Эзон все еще боролись. Я краем сознания отмечала, как Кийо менял обличье с лисьего на человеческое и обратно, когда Эзон поражал его своей магией.

— Эжени! — выдохнул Кийо. — Убирайся отсюда! Немедленно!

— Жасмин… — начала я.

— Девушка сбежала, повелительница, — сказал Волузиан. — Кицунэ прав. Нужно убираться отсюда. Вы проиграли.

— Нет.

Я сунула голову в дверной проем. Жасмин и след простыл. Зато примерно дюжина стражников неслась сюда по коридору.

— Эжени! — снова крикнул Кийо. — Беги!

— Да, дитя Бури, — захохотал Эзон, из носа у которого текла кровь. — Беги домой. Спроси Роланда Маркхэма, кто твой отец.

— Подонок!

Я хотела броситься на него, помочь Кийо, но Финн вцепился в меня.

— Прыгаем! Назад, в ваш мир.

Сапоги в коридоре грохотали уже совсем близко.

— Не могу. Не отсюда. У меня нет якоря.

— Все у вас есть.

Он посмотрел на Уилла, который болтался рядом, полупрозрачный и совершенно бесполезный. Будь на то моя воля, я бросила бы предателя Дилейни здесь на верную смерть, но он неожиданно пригодился.

Кийо заметил мое сомнение и крикнул:

— Я вернусь следом за тобой. Стража уже здесь!

Так оно и было. Люди хлынули в комнату. Наверное, мне не следовало беспокоиться за Кийо, но я не могла иначе, хотела, чтобы он выбрался живым. Я желала отыскать Жасмин и вытащить ее отсюда, но лучшее, что могла сделать сейчас, так это спасти собственную шкуру.

Я призвала Гекату, переключила чувства от Мира Иного на свой. Моя воля накрепко вцепилась в испуганного Уилла, притягивая его дух ко мне. Подобный трудный переход без перекрестков или тонких мест теоретически мог выкинуть меня в любом уголке человеческого мира. Но я тащила на буксире дух Уилла. У меня не было иного выбора, кроме как прорываться к его физическому телу, туда, в пустыню Сонора. Только бы сил хватило.

— За мной! — крикнула я своим прислужникам.

Или это крикнул Кийо? Сама не знаю.

Мир переменился, чувства помутились. Прыжок из одного мира в другой через подходящую точку похож на переход сквозь полиэтиленовую занавеску. Она тонка, но нужно приложить некоторые усилия, чтобы прорваться. В итоге ты оказываешься в другом месте.

А как насчет прыжка без нормальной точки перехода?

Это все равно что врезаться в кирпичную стену.

Глава 11

По пустыне разносился чей-то крик. Только когда Тим подбежал и схватил меня за плечи, стало ясно, что кричу, оказывается, я сама.

— Господи, Эжени! Что стряслось?

Я вырвалась из его рук, упала на колени, и меня стошнило в ближайший кустарник, подвернувшийся весьма удачно. Рвотный позыв сменили нескончаемые сухие спазмы, остановить которые было невозможно. Когда наконец все прекратилось, я провела руками по лицу. Мне казалось, будто это заняло несколько часов, хотя на самом деле прошли считаные минуты. Ощущение было такое, словно я врезалась в окно и располосовала кожу в клочья. Но я отняла ладони от лица и не увидела на них крови.

Тим убедился в том, что я все-таки закончила избавляться от содержимого желудка, и осторожно протянул мне бутылку с водой. Я вытерла губы тыльной стороной руки и принялась жадно пить.

Когда я попыталась вернуть бутылку назад, мой сосед покачал головой.

— Оставь себе. Что произошло?

— Шок от перехода, — послышался невозмутимый голос Волузиана. — Вы слишком быстро и чересчур жестко совершили его, повелительница.

— Вы могли погибнуть, — добавила Нанди. — Или, в лучшем случае, вернуться по частям.

— По частям? — переспросил Тим.

Я кивнула и еще глотнула воды.

— Если человек недостаточно силен, чтобы осуществить переход, то сюда возвращается только его душа, а тело останется в Мире Ином.

Тим выпучил глаза.

— Это смертельно?

— Хуже.

— Что может быть хуже смерти? — раздался новый голос.

Или не такой уж новый. Уилл!.. Я совсем забыла о нем.

Я с трудом поднялась на ноги, повернулась к нему и выхватила пистолет, краем сознания вспоминая, остались ли патроны. В Мире Ином я меняла обойму лишь один раз, но вспомнить, сколько пуль выпустила в людей Эзона, так и не удалось.

У Тима отвисла челюсть.

— Эжени, убери пистолет!

— Ты понятия не имеешь, что наделала эта вероломная сволочь!

Уилл, сидевший на одеяле, которое он получил, отправляясь в транс, застыл, боясь шелохнуться. Зато говорить парень не боялся:

— Мне пришлось так поступить. Это был единственный способ вернуть Жасмин.

— Ага, и он великолепно сработал, правда?

В его голосе послышались слезы:

— Я провел целый год без всякой надежды вернуть ее. Потом тот домовой предложил сделку. Сказал, что если я приведу вас, то они отдадут мне Жасмин. Простите меня!

Убирать пистолет я не стала.

— Твоим единственным шансом вернуть ее была я. Не замани ты нас в ловушку, она уже сидела бы здесь.

Дилейни застонал, уткнувшись лицом в ладони.

— Я не знал, не знал! Я просто очень хотел вернуть ее. — Он снова поднял на меня глаза. — Но что произошло? Почему Жасмин сбежала? Она испугалась?

— Наверное. Или это мог быть… как же он называется? Когда люди помогают своим похитителям? Стокгольмский синдром?

— Что, как Патти Херст[4]? Нет, Жасмин не могла так поступить!

Лично я в этом сомневалась. Она была юна, впечатлительна, а Эзон показался мне весьма харизматичным мужчиной.

— Он слишком глуп, чтоб убивать его, — заявил Финн, на секунду приглядевшись к Уиллу.

— Но и вреда от этого не будет, — заметил Волузиан. — Убейте его и поработите душу.

Глаза Уилла выпучились еще сильнее.

— Эжени! — Тим смотрел на меня так, словно я рехнулась. — Ты же это не серьезно!

Наверное, нет.

Я вздохнула и опустила пистолет.

— Вали отсюда, Уилл, и больше не показывайся мне на глаза. Никогда.

Он с потерянным видом поднялся на ноги.

— Но Жасмин…

— Ты свой шанс упустил. Профукал. Лезь в свою машину, пока я не наделала глупостей.

Уилл колебался. Его вид был умоляющим и скорбным. Затем он безропотно направился по дороге, ведущей к нашей импровизированной стоянке. Я смотрела вслед, и горькая злость бурлила во мне. Где-то вдали загрохотал гром.

— Эжени… — неуверенно начал Тим.

Легкий ветерок шевельнул его волосы.

— Я не хочу это обсуждать. Отвези меня домой.

Мы собрали припасы и пошли в том же направлении, куда ушел Уилл.

— Увидимся дома, — сказала я слугам.

Они испарились.

Мы поехали домой, Тиму хватило такта оставить меня в покое. Я прислонилась головой к окну и наслаждалась прикосновением холодного стекла к пылающей щеке. Этой ночью произошло так много событий, что я не знала, на чем сосредоточиться в первую очередь. Жасмин? Предательство Уилла? Идиотская клевета Эзона? Кийо?

Да. Кийо, похоже — самая безопасная тема, а это уже о чем-то говорит. При виде его мое сердце екнуло. Очень глупо, учитывая то, как он использовал меня, но мои чувства, кажется, этого пока явно не догоняют. Почему? Почему меня так тянет к нему? Ведь я едва его знаю, а в любовь с первого взгляда не очень-то верю.

А как насчет этих его лисьих ухваток?

Я знала, что ни один джентри не был способен на такое. При этом в Мире Ином хватало оборотней. С несколькими я сталкивалась, но с лисом — никогда. Вот тебе и таинственный избранник. Наверное, это объясняло, отчего он не казался мне джентри. Он был кем-то еще, хоть и не джентри, но все же существом Мира Иного. Сомнительное достоинство.

Как только мы приехали домой, я отделалась от Тима и уединилась в своей комнате. Ну, относительно уединилась, если учесть, что там меня ждали трое духов. Я уселась на кровать, спиной к изголовью. Нахлынула усталость. Я молча сидела в темноте. Снова прогрохотал гром, но теперь он казался отдаленным, как будто гроза передумала приходить.

Духи спокойно ждали, наблюдая за мной.

— Объясните, что сегодня произошло.

— Хм, а с чего начать? — через секунду уточнил Финн.

— С чего угодно. Объясните, кто такой Кийо. Этот лис.

— А! — Финн испытал явное облегчение оттого, что ему достался вопрос, ответ на который он знал. — Он — кицунэ. Японский лис-оборотень.

— Роланд рассказывал мне о сотнях волшебных созданий, но о кицунэ я никогда не слышала.

— Они редко тут встречаются и, честно говоря, не опасны, — пояснил Финн.

— Мне он показался довольно опасным.

— Кицунэ обладают звериными чертами, заключенными в человеческом обличье, — сказал Волузиан. — Силой, скоростью, определенной агрессивностью.

Я вспомнила наш с Кийо секс. Да, это было довольно агрессивно.

Я прикрыла глаза.

— Зачем он поставил на мне метку, а потом следил за мной?

— Не знаю.

Само собой.

— Что еще мне следует знать о нем, то есть о них?

— Обычно кицунэ — женщины. Мужчины встречаются редко. Наверное, это результат вмешательства человеческой крови, — бесстрастно сообщила Нанди.

— Он — наполовину человек? Ах да. Его мать — кицунэ, — припомнила я разговор о его родителях.

— Да, — подтвердил Финн. — Женщины-кицунэ весьма привлекательны. Это сирены, настоящие обольстительницы. Мужчины не могут перед ними устоять.

— Как перед наркотиком, — вставил Волузиан.

Я открыла глаза.

— Он тоже так умеет?

— Вероятно.

Внезапно собственная одержимость начала казаться мне не столько странной, сколько извращенной. Может, он использовал свою волшебную притягательность, чтобы заманить меня? Может, поэтому у меня до сих пор не получилось выкинуть его из головы?

— Думаю, полукровка — это не так уж плохо, — пробормотала я.

Выходит, я спала не с законченным обитателем Мира Иного.

— Совсем неплохо! — радостно добавил Финн. — Прямо как вы сами!

— Хватит, — рявкнула я. — Все, что сказал тогда Эзон, — чушь собачья. Я даже говорить об этом не хочу.

— Ваше нежелание слушать то, что вам неприятно, лишний раз доказывает его правоту. Родство с королем Бурь — это вам не хухры-мухры. — Волузиан пристально смотрел мне в глаза.

— Твоя тупость просто невыносима! — Сердце у меня ухнуло в пятки, но или сейчас, или никогда. — Хорошо. Я клюнула. С чего вдруг Эзон решил, что я — дочь короля Бурь?

Сразу ответа не нашлось ни у одного духа. Их реакция оказалась скорее изумленной, нежели равнодушной.

— Потому что это правда, повелительница, — ответила наконец Нанди.

— Нет. Это ложь. Я — человек.

Волузиан скрестил руки на груди.

— Вы лишь наполовину человек, повелительница. Как я уже говорил, предрассудки ослепляют вас и вы не замечаете правды.

— Обвинение какого-то джентри — еще не правда. Где факты?

— Факты? Прекрасно. Вот вам факты. Кто ваш отец?

— Роланд.

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, повелительница. Кто ваш настоящий отец?

— Не знаю. Это не имеет значения. Мама всегда говорила, что он — негодяй, о котором даже вспоминать не стоит.

Волузиан выжидающе смотрел на меня.

— Это еще не доказательство! Как насчет вашей силы? Вы быстро превзошли любого из шаманов-людей. Ваши силы одинаковы в обоих мирах. Вы считаете простым совпадением тот факт, что самый могучий в истории шаман вырос в доме Роланда Маркхэма? Он привел вас сюда, забрав у короля Бурь.

— Откуда? Ты хочешь сказать, что я родилась в Мире Ином?

Волузиан наклонил голову.

— Король Бурь похитил вашу мать и сделал своей наложницей. Она забеременела. Вами.

— Похоже, ты чертовски уверен в этом.

— Я видел вашу мать, когда она жила в Мире Ином. Я видел ее в человеческом мире. Это одна и та же женщина.

— Лжешь!

— Сила, связывающая нас, не позволяет мне лгать. Вам это известно.

Волузиан был прав. Я знала, что он не мог солгать мне — не так явно, по крайней мере. Благодаря этому осознанию вся моя жизнь представала теперь в совершенно ином свете. Вот почему моя мать ненавидела Мир Иной. Не просто так они с Роландом столь непреклонно взращивали во мне ненависть к чужому миру, следили за тем, чтобы я ни в коем случае не испытывала сочувствия ни к джентри, ни к другим его обитателям. Я сглотнула и поняла, что сейчас разрыдаюсь. Боже. Демонстративный неприступный образ, который я регулярно создавала перед своими прислужниками, стремительно разрушался. Пора заканчивать этот разговор.

— Ты хочешь сказать, что именно поэтому Роланд в конце концов прикончил его? Чтобы защитить меня?

— Помимо всего прочего. Вторжение короля Бурь было неотвратимым. Он пришел и заявил свои права на тебя. Роланд Маркхэм убил его, спас вас.

— Итак, Дориан говорил… погодите-ка. Он знал? Вот гад! Он сидел и кормил меня байками о короле Бурь, прекрасно зная, кто я такая!

— Это знают все, повелительница, — ответила Нанди.

— Но только с недавних пор, — вставил Финн, видя выражение моего лица. — Это открылось буквально пару недель тому назад. Тогда же все узнали и ваше настоящее имя.

— Откуда? — Я жгла Волузиана взглядом.

Он все это время знал, кто я такая!..

— Это ты им сказал?

— Нет.

— Тогда почему вы раньше мне ничего не говорили? Почему никто не сказал, когда все вскрылось?

Духи молча смотрели на меня.

— Потому что вы нас не спрашивали, — ответила Нанди.

— Именно, — согласился Волузиан. — Если бы вы нас спросили: «Правда ли, что я дочь короля Бурь?», то мы бы с радостью…

— Рот закрой!

Я потерла глаза. Мне хотелось спать, заснуть навеки и забыть обо всем. Но до сна мне было еще далеко.

— Если все считали короля Бурь таким великим, то чего же они ко мне лезут? Я ведь должна вроде как героиней быть, а меня пытаются прикончить.

— К несчастью, почти все они вовсе не пытаются вас прикончить. Эти типы хотят с вами переспать.

— Зачем?

— Скорее всего, из-за пророчества, — пояснила Нанди.

— Пророчество, — сухо повторила я. — Замечательно. Теперь, значит, еще и пророчество.

— Повелительница! — торопливо выпалила Найди. — Если бы вы спросили, существует ли оно…

— Да, помню. Так что же оно гласит? Что я — хорошая любовница?

Финн колебался.

— Ну… Оно гласит, что замысел короля Бурь воплотит первый сын его дочери. Человеческий мир будет покорен.

— Ты стебешься.

Господи, как же спать-то хочется.

— Когда они обнаружили, что у вас еще нет детей, все — ну, все мужчины — захотели принять в этом участие. Стать отцом наследника короля Бурь — довольно выгодное предприятие.

— Кроме того, пророчество гласит, что дочь короля Бурь расчистит путь своему сыну. Быть вашим супругом — тоже немалая честь.

— Эй, я не собираюсь расчищать путь для какого-то там завоевания, не верю в пророчества, в том числе и в это! Более того, ваше пророчество только доказывает, какой это идиотизм! Я не пойду против своего собственного народа!

Клянусь, Волузиан в этот момент улыбался.

— Да, но какой народ действительно может считаться вашим? Вам придется выбирать, кому остаться верной.

Меня захлестнул гнев.

— Нет! Пусть это правда. Допустим, я — дочь самого главного тирана и деспота в истории джентри. Но я знаю, кому останусь верна. Я человек. Я живу как человек. Во мне нет магии джентри.

— Как скажете, повелительница.

— Вон отсюда все! Это ложь. Я поговорю с родителями, и все прояснится.

Волузиан поклонился.

— Мудрое решение, повелительница.

Я произнесла заклятие, чтобы отправить их прочь, а потом вытянулась на кровати. Шторм за окнами стих, но моя персональная буря бушевала вовсю. Мне хотелось заглушить чувства, забыть обо всем. Это неправда. Это не может быть правдой.

Я хотела было принять снотворное, но и без напоминания Роланда поняла, что делать этого никак нельзя. Если все поголовно джентри сейчас зациклены на том, чтобы я от них понесла, то ослаблять бдительность недопустимо.

Спать не следовало. Какой может быть сон после схватки с джентри, когда девчонка сбежала к ним. Когда я узнала, что мой случайный любовник оказался кицунэ. Когда я поняла, что, похоже, сама являюсь той самой персоной, которых ненавижу больше всего, тем, что ставит под сомнение все, во что я когда-либо верила.

Нет, мне вообще не следовало спать, но усталость окутывала меня, а тело думало иначе. Оно помнило, что я не спала всю ночь, сражалась и была ранена. Более того, оно знало, что схватка еще не кончена. Она только начиналась.

Глава 12

Через несколько дней я все-таки набралась смелости и решила увидеться с мамой и Роландом. Тим уехал на весь день. Судя по всему, этим утром он занимался выпечкой. Тарелка с миндальными кексами, присыпанными маком, стояла на кухонном столе, и я прихватила парочку в дорогу.

Моя способность мыслить значительно улучшилась после отдыха, но злость и боль никуда не делись. Я все еще чувствовала себя преданной, и не только Уиллом. Его-то я могла простить легче, чем кого-либо другого. Он не скрывал многолетнюю тайну, действовал открыто и отчаянно, а не вероломно, как Кийо, моя мать или Роланд.

Я подошла к дому и не стала утруждать себя стуком. Передняя дверь была открыта. Я вломилась и с грохотом захлопнула ее позади себя.

— Джини? — раздался мамин голос. — Это ты?

Я ступала по деревянному полу, и шаги разносились по коридору. Мама с Роландом завтракали за кухонным столом, на котором были разложены хлеб, разная нарезка и приправы. Все выглядело обычным, таким мирным и невинным.

Мама увидела меня и привстала.

— Слава богу, ты цела! Как же я… Что случилось?

Я очень любила эту парочку. Может, именно поэтому их вид только усилил мою ярость. Несколько мгновений я не могла проронить ни слова, просто смотрела, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Эжени? — неуверенно позвала меня мама.

— Кто мой отец? — потребовала я ответа. — Правда, что я родилась в Мире Ином?

Я увидела, как она побледнела. Мамины глаза расширились от страха.

В следующее мгновение к ней подскочил Роланд.

— Эжени, послушай… — Выражение его лица говорило само за себя.

— Боже!.. Так это правда.

Я видела, как он собрался было возразить, но передумал.

— Как ты узнала?

По крайней мере, не стали врать.

— Да об этом весь Мир Иной только и твердит. Поголовно. Похоже, что я — следующая в списке повелительниц мира.

— Это ложь, — сказал он. — Забудь. Ты не такая, как они.

— Но все же я одна из них? По крайней мере, наполовину?

— Только по крови. Все остальное… что ж, все остальное у тебя от человека. Тебе нечего с ними делать.

— Разве только убивать и изгонять. Да как ты посмел учить меня этому, если я…

«Одна из них», — хотела сказать я, но не заставила себя произнести это.

— Потому что у тебя к этому дар. Тот самый, который так был нам нужен. Ты знаешь, на что они способны.

— Да, и ты позаботился о том, чтобы я поверила в это, рассказывал мне страшилки, пока я росла. Но это ведь далеко не все! Да, они не такие, как мы, но не все они — зло.

Внезапно в разговор вступила мама, взгляд которой стал исступленным, бешеным:

— Нет! Они — зло! Ты не понимаешь, о чем говоришь. Когда ты сделала такое открытие? Вчера? Неделю назад? Я жила с ними три года, Эжени! Три года. — Ее голос упал до шепота. — За это время мне ни разу не встретился ни один приличный джентри. Ни один, кто помог бы мне, защитил бы меня от Тиригана.

— От кого?

— От короля Бурь, — пояснил Роланд. — Так его зовут. Точнее, звали.

— Говорят, ты спас маму от него.

Роланд кивнул.

— Я оказался в Мире Ином, преследуя кельпи[5], когда до меня дошли слухи о похищенной человеческой женщине. Я отправился на поиски и нашел… ее и тебя. Ты была еще младенцем. Я вытащил вас обеих и спрятал.

— Но Дориан, тот джентри, которого я встретила, говорил, что король Бурь явился сюда отыскать нас.

— Так и было. Он нашел тебя.

Я нахмурилась. Из того, что сказал Дориан, следовало, будто я на тот момент была подростком.

— Я этого не помню.

Роланд снова кивнул.

— Он оказался поблизости, смог дотянуться до тебя и призвать к себе. К тому времени, как я нашел тебя, ты прошла по пустыне несколько миль, направлялась к нему и уже практически достигла перекрестка.

— Я этого не помню, — повторила я.

Отчасти рассказ Роланда оказался еще безумней того, о чем говорил Эзон.

— Его магия взывала к тебе. Он хотел увести тебя, но ты сопротивлялась. По ходу этого тебя поразило молнией.

— Погоди, я знаю! Я помню это!

— Нет. Я загипнотизировал тебя и подавил воспоминания, а Тиригана убил, но твоя магия все равно уже пробудилась. После всего увиденного мне стало страшно, что ты не сможешь ее контролировать, что она подчинит тебя себе.

— Но во мне нет никакой магии. По крайней мере, магии джентри.

— Есть, но ты об этом не знаешь. Она таится глубоко внутри. Я заставил тебя забыть ее, после этого, в надежде защитить, начал учить ремеслу. Я боялся, что за Тириганом последуют другие, что кто-то еще сможет пробудить или призвать тебя. Нужно было дать тебе инструменты, необходимые для защиты. — Внезапно Роланд показался мне очень усталым. — Я никогда не думал, что ты так хорошо освоишь их.

Несмотря на то что мне удалось сегодня выспаться, я почувствовала себя такой же уставшей, как и Роланд, подтащила стул и села. Родители продолжали стоять.

Итак, я встретилась с королем Бурь, ответила на его призыв, и меня ударило молнией. Вот это уже интересно. Во многих культурах шаманы приходили к своему ремеслу после какого-нибудь травмирующего события. Чаще всего после удара молнией. Многие наши местные индейские шаманы не воспринимали меня всерьез, точно так же, как и неисчислимых «белых» шаманов течения «нью-эйдж», потому что я не проходила такой основательной инициации. Выходит, все же проходила. Один — ноль в мою пользу.

— Ты заставил меня забыть. Влез мне в голову и принудил. Вы оба всегда все знали и молчали!

— Мы хотели защитить тебя, — ответил он.

— И что с того? Неужели вы думали, что я так ничего никогда и не узнаю? — Ярость снова послышалась в моем голосе. — Мне пришлось услышать это от джентри. Лучше бы вы сами мне все сказали.

Мама закрыла глаза, по щеке скатилась слезинка. Роланд спокойно наблюдал за мной.

— Тогда нам казалось, что да, так будет лучше. Но мы не предполагали, что это когда-нибудь выйдет наружу.

— Уже вышло, — с горечью сказала я. — Всем это известно. Теперь все подряд хотят урвать кусочек пророчества — или меня.

— Какого пророчества?

Я рассказала им. Когда закончила, мама села, уткнулась лицом в ладони и тихо заплакала. Я слышала, как она шептала:

— Это и с ней произойдет. С ней тоже это произойдет.

Роланд опустил руку ей на плечо.

— Не придавай большого значения пророчествам джентри. Они каждый день новые.

— Какая разница, если джентри сами в них верят! Они все еще намерены получить меня.

— Ты должна остаться с нами. Я помогу защититься.

Я встала, посмотрела на маму и поняла, что никогда не подставлю ее другим джентри.

— Нет. Это моя проблема. Кроме того, не принимайте близко к сердцу… — Тут я почувствовала, что задыхаюсь. — Честно говоря, ребята, я не хочу видеть вас какое-то время. Надеюсь, вы все понимаете, но мне нужно… не знаю. Мне нужно подумать.

— Эжени!.. — Лицо отчима исказилось от нескрываемой боли.

Мама стала всхлипывать громче. Я внезапно поняла, что больше не могу здесь находиться, и встала, не глядя на них.

— Мне пора.

Роланд все еще звал, когда я выбежала из дома. Нужно было убираться, пока я не наговорила каких-нибудь глупостей. Я и так уже, сама того не желая, причинила им боль. Они мне тоже. Теперь нам всем придется как-то с этим жить.

Открывая дверь машины, я подняла глаза и увидела рыжего лиса, следившего за мной с того же самого места, что и в прошлый раз.

— Пшел вон! — крикнула я.

Он, не шевелясь, следил за мной.

— Я что сказала? Я с тобой больше не разговариваю! Ты не лучше других!

Он лег, положил морду на скрещенные лапы и продолжал мрачно смотреть на меня.

— Мне плевать на то, какой ты клевый, ясно тебе? Между нами все кончено!

Женщина, работавшая в соседнем дворе, тревожно взглянула на меня. Я повернулась к лису спиной, села в машину и поехала домой.

Все же по дороге я не могла избавиться от чувства облегчения при мысли о том, что Кийо выжил. Честно сказать, я не знала, удастся ли ему это. Пусть он мог быть и сильным, и злобным, но Эзон метал в него огонь. Интересно, Кийо просто сбежал или ему удалось убить короля? И что стало с Жасмин?

К тому времени как я вернулась, Тима еще не было. Я решила, что не желаю сегодня выходить из дома и изображать полезную деятельность. Мне хотелось засесть в сауне, надеть пижаму, потом посмотреть какую-нибудь чушь по телику, поедая «Милки вэй». Этот план казался мне хорошим во всех отношениях, и я принялась его осуществлять.

Через двадцать минут я сидела, окутанная горячим паром. Жар сауны прекрасно расслаблял мышцы. При этом мне становилось понятно, как сильно им досталось. Хорошо хоть я выбралась живой. Это настоящее чудо, с учетом того, в какой ужас превратилась прошлая ночь.

Мне хотелось поменьше думать обо всем этом и о маме с Роландом, но удержаться было сложно. Я все еще хотела верить, точнее, надеяться на то, что это ошибка, в конце концов, просто сплетня! Конечно, я сомневалась в том, что мои родители стали бы сочинять. Но где пробы ДНК, фотографии или еще какие-нибудь улики? У меня не было ничего осязаемого, такого, что можно увидеть и поверить.

Кроме воспоминаний, тех самых, которые Роланд скрыл от меня. Гипноз — иное состояние подсознания — в нашей среде практиковался нечасто. Шаманы, которые были религиозными лидерами и целителями, использовали сходные техники на своих последователях и пациентах, чтобы исцелять тело и разум. Но такие «шаманы-фрилансеры», как мы с Роландом, в гипнозе особо не нуждались. Наши контакты с миром духов часто оказывались куда более непосредственными и осязаемыми. Мне доводилось присутствовать при лечении кое-кого, при возвращении души, так что основы я знала.

Я прислонила голову к стене, закрыла глаза и подумала о луне, изображенной на моей спине. Селена была связью с Землей, якорем, притягивавшим мои тело, душу и разум к этому миру. Я сосредоточилась на ее образе и значении, потом медленно освободила сознание, но вместо того, чтобы выскользнуть в другую реальность, обратилась внутрь, в глубь себя, к потайным уголкам бессознательного. Скорее всего, это произошло быстро, но в подобном состоянии мне казалось, что время тянется до боли медленно. Я исследовала эти закоулки, воспоминания и скрытые факты. Все, что делало меня Эжени Маркхэм. Я сосредоточилась на образе молнии и надеялась, что она притянет мое внимание. Воспоминание об ударе молнией никак не могло прятаться вечно.

Вот оно, еле уловимое ощущение.

Я погружалась в память, пыталась ухватиться за него и за воспоминание, связанное с ним. Это было нелегко. Образ ускользал, словно рыба. Каждый раз, когда я думала, что поймала, он уворачивался. Роланд постарался на славу. Я ожесточенно сражалась с наслоениями подсознания, путалась и сопротивлялась, пока не проснулась в своей постели.

Но это была не та постель, что находилась у меня дома, а другая — маленькая детская кроватка, накрытая розовым стеганым одеялом. Я лежала в ней и смотрела в потолок, облепленный пластиковыми звездочками, в точности такими же, как у меня взрослой. Была полночь, не спалось. Значит, уже тогда я мучилась бессонницей, как и теперь. Однако на этот раз все было иначе. Что-то еще помимо моего неугомонного разума нe давало мне уснуть. Где-то снаружи раздавался голос, зовущий меня. И этому зову противиться было невозможно.

Я выбралась из кровати, сунула ноги в грязноватые тапки, набросила поверх пижамы легкую куртку и вышла в коридор. Дверь в спальню родителей была прикрыта. Я тихонечко прошла мимо нее, спустилась по лестнице и вышла из дома.

Стоял самый разгар лета, и уличный воздух хранил дневное тепло. Днем температура достигала сорока градусов, но даже сейчас, ночью, она не опускалась ниже двадцати пяти. Я шла по тихим окрестным улочкам, мимо знакомых домов и машин. С каждым шагом зов становился все сильнее. Я шла, передвигая ноги против собственной воли. Он увел меня с улицы, прочь из нашего района и даже из маленького пригорода, где мы жили. Я шла, минуя большие трассы, ступая по тропам, о которых не подозревала.

Наконец спустя почти два часа я остановилась, не зная, где оказалась. Ясно, что в пустыне. Она лежала вокруг, да еще виднелись горы, соседствовавшие с Тусоном. Отсюда они казались выше, чем из дома, значит, я, скорее всего, шла на север.

Больше особых примет тут не было. Повсюду, словно бдительные безмолвные часовые, торчали кактусы — сагуары и опунции.

Внезапно я ощутила в воздухе какой-то разряд. Рядом со мной кто-то возник. Я повернулась и увидела мужчину, стоявшего и наблюдавшего за мной. Он был значительно выше меня двенадцатилетней. Как ни старалась, я не могла рассмотреть его лица. Он был просто темной фигурой, переполненной силой.

— Эжени!

Я сделала три шага назад, но он протянул ко мне руки.

— Эжени!..

Я стряхнула оцепенение, которое привело меня сюда, и с отчаянием поняла, что нужно бежать домой, и чем быстрее, тем лучше. Но я не знала, куда бежать. Тропы, по которым я шла сюда, были едва различимы. Так что я попятилась назад, но человек все приближался, манил к себе. Я запнулась за что-то, упала, не сводя с него глаз, попыталась подняться на ноги, но он встал надо мной. Я смогла различить корону, венчавшую его размытые черты. Она переливалась пурпуром и серебром.

— Иди сюда, — велел он и протянул руку, чтобы помочь мне встать. — Пора.

Я оказалась в западне, беспомощная, загнанная, бессильная. Впервые за свою недолгую жизнь я чувствовала подобное отчаяние. Оно вызывало ужас. В тот самый миг я поклялась, что сделаю все, чтобы никогда больше не испытывать такой беспомощности, если, конечно, выживу. Его рука дотронулась до моего плеча, и я закричала. В этот момент какая-то часть души выскользнула за пределы моего тела и вцепилась в силу, окружавшую нас…

Я моргнула.

В сауне клубился пар, на меня накатило головокружение. Я слишком долго засиделась здесь, чудо, что не потеряла сознания. Я встала, схватилась за стену и закрыла глаза. Сердце заходилось от увиденного мною. Я окончательно убедилась в том, что все это правда.

Я стопроцентно знала, что черный человек был королем Бурь, моим отцом. Я нутром это чувствовала.

Я пришла в себя и снова села. Мне требовалось еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями и все обдумать.

Чем дольше я сидела, тем большим становилось отчаяние. Король Бурь — в самом деле мой отец. Что касается прочей моей жизни… что ж, дела плохи. Чем дальше, тем хуже. Каждый похотливый джентри норовит обрюхатить меня, остальные, скорее всего, жаждут прикончить. Не будет мне больше покоя.

Время шло, а я все думала об этом. Депрессия и усталость лишь усиливались. Я чувствовала изнеможение, апатию и безразличие ко всему на свете.

В чем смысл моего существования? Сегодня я устроила разнос родителям, упустила Жасмин Дилейни. Мне нечего больше ждать, не считая нескончаемой борьбы и преследования до конца жизни. Да и потом, зачем вообще бороться? Все бессмысленно. Все безнадежно. Наверное, нужно перенестись в Мир Иной и сдаться, хотя бы остановить эту агонию…

Я открыла глаза и выпрямилась. Происходило что-то не то. Дела, конечно, и так шли неважно, но это… это было странно.

Я быстро моргнула, чтобы сфокусировать зрение, и глубоко задышала.

Вот оно! Я почувствовала!..

Густая, невидимая глазу тьма окутывала меня. Она прикасалась, ползла по коже, пыталась затянуть, высосать энергию и надежду.

Я встала. Головокружения как не бывало. Я стянула с крючка халат, надела его, медленно приоткрыла дверь сауны, высунула голову, ничего сомнительного не заметила, но мрачное чувство продолжало кружить вокруг меня. Свет казался тусклее, темнее, чем обычно днем. Я сощурилась, пытаясь разрушить иллюзию, ибо это была именно она.

Я вышла наружу и попыталась определить источник наваждения. Сауна располагалась в центре моего дома. Налево были кухня и гостиная, справа — ванная и комнаты для гостей. Оружие я оставила в своей спальне. Именно туда-то мне и нужно попасть. Но если незваный гость сейчас находится в передней части дома, то мне не стоит поворачиваться к нему спиной. Наконец компромисс был найден. Я прижалась к стене коридора и медленно двинулась в спальню. Идти было недалеко, но когда продвигаешься крошечными шажками, расстояние растягивается на мили. Я медленно прокралась мимо закрытой двери, за которой находилась спальня Тима, и мысленно вознесла хвалу небесам за то, что его нет дома. Он был в курсе моих шаманских приключений, но мне не хотелось втягивать его в них.

За спальней Тима находилась ванная. Да, одна на весь дом. Ключевое понятие в отношении «маленьких милых домиков» — это «маленькие». Мой дом нравился мне во всем, но в следующий раз я позабочусь о том, чтобы в нем было столько ванных, сколько и обитателей. Мы с Тимом все время ругаемся, когда…

Из темноты ванной ко мне потянулась чья-то рука. Я успела заметить ее боковым зрением, нагнулась и скользнула по коридору, пока нападавший выбирался наружу.

Серый Человек!..

Для меня он входил в тройку самых главных преступников Негативной Зоны[6], в которую превратился мой дом. Серый Человек испускал вокруг себя ауру отчаяния, высасывал физические силы и позитивные чувства.

Он был, разумеется, серым и выглядел более или менее похожимна человека с темными глазами и всклокоченными белыми волосами. Этот тип даже был одет, что казалось плюсом в сравнении с другими монстрами и некоторыми элементальными воплощениями джентри, являвшимися куда угодно в набедренных повязках или вообще без них, в зависимости от уровня силы. Учитывая то, что все они хотели со мной сделать, я несколько обрадовалась тому, что неприятель все же прикрыл свои гениталии.

Я попыталась добраться до спальни, но длинная рука вытянулась, ухватила меня за волосы, подтащила к себе и прижала так, что я взвыла. На словах этот тип пока не делал никаких непристойных предложений. Серые Люди, по-видимому, принадлежат к типу неразговорчивых мордоворотов. Однако то, как он схватился за мой халат, не оставляло никаких сомнений по поводу его намерений. Вырываясь из крепких ручищ, я еще больше вылезла из халата, ругнулась и решила, что раз мне не удается вырваться, то стоит отсрочить его романтические намерения. Мое колено взмыло вверх и врезалось ему в пах.

Серый Человек ослабил хватку, взвыл, инстинктивно опустил одну руку себе между ног. Я вырвалась и опять попыталась добраться до комнаты. Серый Человек забыл про боль, ринулся ко мне и схватил как раз в тот момент, когда я уже стояла на пороге спальни. Он вцепился мне в плечи и прижал меня лицом к стене. Используя ее твердую поверхность как опору, этот гад одной рукой держал меня, а другой стаскивал мой халат.

Я чувствовала, как его язык лижет мне шею, но это поистине отвратительное ощущение меня не возбуждало. Я сейчас функционировала в режиме выживания, боролась, пыталась помешать ему снять штаны. У меня, зажатой в такой позиции, вариантов для побега было мало. Я шарила руками по стене, искала хоть что-то, чем можно было воспользоваться как оружием.

Тут мои пальцы задели маленькое декоративное зеркальце, принадлежавшее еще моей бабушке. Оно было небольшим, в раме, выполненной в форме солнца с острыми металлическими лучиками. Более того, лучи эти были серебряными. Я сорвала зеркало со стены и сжала в левой руке. Она была не такой сильной, как правая, зато я носила на ней аметистовое кольцо.

Аметист обладает способностью рассеивать магию и морок, а также фокусировать намерения. Конечно, это не волшебная палочка, но должно сработать.

Я сосредоточилась на камне, пропустила сквозь него свою волю. Он увеличил энергию, а потом перекинул ее на серебряную рамку. Самым стремительным движением, на какое только была способна в этом стесненном положении, я направила руку с зеркалом себе за спину и принялась кромсать плоть, которая только попадала под руку.

Серый Человек вскрикнул. Я почувствовала запах паленого. Он выпустил меня. Я, не теряя времени, развернулась и поняла, что вложила в серебро больше энергии, чем, как мне казалось, была способна. Зеркало застряло в боку неприятеля и дымилось. Это не смертельно, но, оставленное в ране, оно причиняло серьезный ущерб. Он знал: для того, чтобы вытащить серебряную рамку, ему придется к ней прикоснуться. Я кинулась к себе в спальню.

Серый Человек шел за мной по пятам, но в спальне у меня лежало все необходимое. Он вбежал, когда я уже была во всеоружии. Серебряным кинжалом я начертила символ смерти на его груди. Монстр издал вопль, полный муки. Сталь ядовита для джентри, зато серебро отчего-то причиняет вред всем другим тварям Мира Иного. Не знаю, почему это так. Подобными вопросами я не задавалась, особенно когда доказательства были под рукой.

Превозмогая боль, Серый Человек толкнул меня. Я повалилась на кровать и треснулась головой об стену. Это притормозило меня, но я уже начала соединяться с потусторонним миром.

Я потянулась, прикоснулась к Царству Мертвых и послала эту связь через волшебную палочку. Магическая паутина окутала Серого Человека и стала засасывать его в себя. Он сопротивлялся, рвался, как будто физические действия могли одолеть чары.

Нет, не могли. Через мгновение он исчез.

Морок отчаяния тут же спал с моего дома. Я как будто вынырнула из воды, снова могла дышать, позволила своему телу обмякнуть и расслабиться. Мне хотелось прислониться головой к стене, но я понимала, что это плохая идея, после такого-то удара.

У фасада моего дома грохнуло, словно кто-то вышиб дверь. В коридоре послышался топот.

Адреналин нахлынул снова, я дернулась, потянулась за пистолетом, но тут раздался знакомый крик:

— Эжени!

Я на секунду расслабилась и увидела Кийо, ворвавшегося в мою комнату.

Глава 13

— Ты опоздал, — сказала я, делая вид, будто халат все еще на мне, а не в коридоре на полу.

Кийо обвел глазами комнату, и я не смогла удержаться от еле уловимого вздоха восхищения. Он весь, с головы до пят, был как взведенная пружина, мускулистое тело готово к драке. В темных глазах застыло угрожающее, дикое выражение, пока он оценивал, нет ли где еще угрозы. Кийо был великолепен и выглядел так, словно в эту секунду мог одной левой раскидать целую неприятельскую армию. Я обхватила себя руками, но вовсе не от холода или скромности.

— Я шел по подъездной дорожке, когда почувствовал что-то… что-то неладное.

Кийо заметил, что я обнажена, и расслабился. Животная агрессия в его взгляде сменилась прежней чувственной поволокой.

— Серый Человек. Он отправился на свидание с Персефоной.

Губы Кийо изогнулись в усмешке.

— Ты была в душе?

— В сауне. Воткнула в него зеркало.

— Прелестно.

Мы смотрели друг на друга, и в воздухе между нами сгущалось напряжение.

— Что ж, — сказала я наконец, — спасибо, что проведал. Теперь можешь идти.

— Эжени…

Мои смущение и страсть уступили место негодованию.

— Мне нечего тебе сказать. Да и не хочу я с тобой говорить. Уходи.

— Не уйду, пока все не объясню.

— Что уж тут объяснять? Ведь ты хотел меня осеменить, в точности так, как и все остальные?

Он моргнул, явно удивленный.

— Я… что? Нет. Конечно нет. Господи боже, я же предохранялся.

— Да, я в курсе. Я там присутствовала. — Мой голос звучал неоправданно угрюмо. — Тогда зачем тебе все это понадобилось?

Он скользнул взглядом по моему лицу и всему телу, потом снова заглянул мне в глаза.

— А как ты думаешь?

Я сглотнула, пытаясь не замечать тепла, разливавшегося по мне там, где останавливался его взгляд.

— Ладно, принцип понятен. Но не ври, будто ты совершенно случайно оказался в баре.

— Нет. Это было не случайно, — просто ответил он.

Я ждала продолжения.

— И все?

Он вздохнул и прислонился к стене.

— Один мой друг просил найти тебя и поставить метку, чтобы мы смогли за тобой следить. Я не знал, зачем это надо. Все это время я понятия не имел, кто ты такая.

— Что? Кто-то велел тебе переспать со мной?

— Гм, нет. Это была моя личная, скажем так, импровизация. Я мог отметить тебя любым иным способом. — Он многозначительно улыбнулся. — Но ты оказалась слишком красивой и обаятельной.

— Эй! Нечего испытывать на мне эту твою лисью сексуальную магию! Она уже доставила мне немало неприятностей. Кто велел тебе это сделать? Отметить меня?

Заигрывающая улыбка исчезла. Кийо молчал.

— Слушай, ты, кажется, у нас специалист по честности? Если ты не останешься им, я пинками буду гнать отсюда твою задницу!

В глазах Кийо мелькнула веселая искорка.

— Думаю, мне это понравится. — Он помолчал еще немного и наконец ответил: — Ты ее не знаешь. Ее зовут Майвенн.

— Королева Ив. — Я с удовлетворением смотрела в его изумленное лицо. — Я знаю о джентри больше, чем ты предполагаешь.

— Похоже на то. Когда Майвенн выяснила, кто ты такая, ей захотелось взглянуть на тебя и понять, как ты относишься к пророчеству твоего… к пророчеству короля Бурь.

Он вопросительно смотрел на меня, и я недоверчиво фыркнула.

— Ты это серьезно? Думаешь, я хочу, чтобы джентри захватили мой мир?

— Нет, я вовсе так не думаю. Но Майвенн хотела убедиться в твоей позиции. Она противостояла королю Бурь прежде, и у нее нет ни малейшего желания наблюдать за вторжением сейчас. Она скорее поставит на Мир Иной, на то, чтобы остаться там и сделать этот мир своим домом.

— Умная женщина, — с горечью заметила я. — Хотела бы я, чтобы все джентри там и оставались.

— Ты недооцениваешь Мир Иной. Он по-своему хорош.

— Да что ты? Итак, ты считаешь себя одним из них?

— Я считаю себя частью обоих миров. Таким уж я уродился. В точности так же, как и ты.

— Нет. Миру Иному я не принадлежу. — Я смотрела в сторону невидящим взглядом, ощущая внезапно накатившую усталость. — Хотя иногда не чувствую себя частью и этого мира.

Кийо подошел и присел на кровать. Его темные глаза излучали понимание.

— Не говори так.

Я отвела взгляд, чтобы он не заметил набегающих слез.

— Я не понимаю, что происходит. Все… все стало другим. Я и шага не могу сделать, чтобы кто-нибудь не попытался меня изнасиловать, не могу доверять тем, кого люблю. — Я повернулась к нему. — Я даже тебе не могу доверять.

Кийо протянул руку и дотронулся до моей щеки.

— Нет, можешь, Эжени. Я спал с тобой не для того, чтобы ты забеременела, даже не потому, что ты так привлекательна, хотя это было дополнительным плюсом. Ты понравилась мне и все еще нравишься. Я хочу, чтобы между нами что-то было.

Он опустил ладонь мне на шею, на плечо, провел по руке. Его пальцы медленно скользили по змее Гекаты.

По коже у меня побежали мурашки.

— Не смотри на меня так. Я не собираюсь беременеть.

— Контрацептивные технологии — замечательная штука.

— Я не могу связываться с тобой.

— Почему нет?

Слова давались мне с болью.

— Потому!.. Ты такой…

Он уронил руку.

— Я все тот же.

— Да знаю, знаю я. Такой же, как и я. Кийо, ты должен понять… Мне нужно со стольким сейчас разобраться. Я просто… ну, я просто не могу. Не сейчас. Может быть…

Я смотрела на него, на доброе, умное лицо, на тело, такое близкое, тлеющее от страсти.

— Возможно, когда-нибудь нам удастся…

Наверное, на моем лице как-то отразились эти чувства и мысль о том, что Кийо по-прежнему нравится мне, я все еще его хотела, как бы ни пугала меня эта близость. Привычная озорная улыбка изогнула его губы.

Кийо взял меня за подбородок и поцеловал в щеку.

— Тогда позволь остаться твоим другом.

Я закрыла глаза и позволила его теплу окутать меня.

— Друзья так не дышат в ухо.

— Мы будем особенными друзьями.

— Кийо!..

Он слегка отстранился, по-прежнему улыбаясь.

— В самом деле, Эжени. Если мы не можем быть любовниками, то я по-прежнему хочу остаться в твоей жизни, хочу помочь, защитить.

Я напряглась, и моя прежняя язвительность высунула нос поверх эмоционального болота.

— Мне не нужна защита.

— Ты не представляешь, чего это будет стоить.

— До сих пор я справлялась.

— Боже, ты просто невероятная женщина, — восхищенно проговорил он. — Но с тобой безумно тяжело. Разреши хоть кому-нибудь помочь тебе.

Я упорно смотрела вперед. Кийо помрачнел.

— Они придут за тобой! Неужели ты думаешь, что я стану сидеть и смотреть на то, как все эти типы мучают и насилуют тебя?

Жар в его голосе обжигал. Он злился не на меня, а из-за меня. Никто и никогда до сих пор не смотрел на меня так. Выражение его лица говорило о том, что я много значу для него, что он готов бросить вызов аду, защищая меня. Сила его эмоций захлестывала, возбуждала, пугала. Я не знала, что делать.

Кийо снова читал все по моему лицу. На этот раз он притянул меня к себе. Я не сопротивлялась.

— Позволь помочь тебе, — сказал он.

— Как? Ты живешь в полутора часах езды отсюда.

Он прижался лицом к моим волосам.

— Я буду ездить каждый день.

— Господи боже!..

— Я серьезно. Знаю, я не могу быть с тобой постоянно, но сделаю все, что в моих силах.

— Будешь ходить за мной по пятам, словно какой-нибудь телохранитель?

— Если тебе станет легче, то могу делать это в обличье лиса.

Я невольно рассмеялась и крепче обняла его. Я знала, что не стоит нам так обниматься, но, если честно… после всего случившегося это успокаивало, хотя и заводило тоже.

— Каково это, кстати?

— Каково что?

— Быть лисом. Странно?

— Не знаю. Я всегда был таким. Другого образа жизни я не знаю.

— Да, но… Почему бы просто не оставаться все время человеком?

— В обличье лиса я сильнее. Так сподручнее драться.

— Да ты и в человеческом теле не слаб.

— Кроме того, дамы считают лисиц милыми.

— Не такими уж и милыми, — проворчала я и заметила его улыбку.

— Ну и потом, это хороший способ справиться с инстинктами.

— Какими?..

Одним движением Кийо опрокинул меня на спину. Он удерживал руками мои запястья и всем телом прижался ко мне, практически касаясь моих губ своими.

— Всеми, — прорычал он.

Я быстро задышала, а голос у меня в подсознании заходился воплем: «Эй! Вспомни, ты не хотела связываться с обитателями Мира Иного!»

Я знала, что голос прав, но довольно трудно было обращать на него внимание, когда мое тело таяло под напором Кийо, а его рука ласкала мою грудь.

— Не думаю, что друзьям полагается так лежать.

— Знаю, — ответил он.

— Или телохранителям.

— Знаю.

— Или ветеринарам.

— Вот тут я не согласен.

Он прижал свои губы к моим в крепком, жадном, яростном, великолепном поцелуе. В этот миг я была совершенно неспособна на внятные мысли и действия, лишь позволила ему целовать и целовать меня.

Наконец Кийо оторвался от меня, сел, и я увидела, что он дрожит всем телом. Взгляд его по-прежнему оставался голодным и страстным. Было хорошо заметно, что внутри его происходит борьба, схватка двух половин единого существа. Должно быть, одна из них все-таки победила, потому что Кийо тяжело вздохнул, животная ненасытность стала медленно отпускать его.

— Мне пора, — сказал он наконец. — Через два часа надо быть на работе.

— Хорошо.

Мы долго смотрели друг на друга. Я натянула простыню, кое-как прикрылась.

Его лицо озарилось усмешкой.

— Спасибо. Это помогает.

Он встал и пошел к двери.

— Слушай, ты не против встретиться с Майвенн? Она хочет лично побеседовать с тобой, посмотреть, что ты собой представляешь.

— Кажется, вы с ней на короткой ноге? — сказала я.

Слова прозвучали резче, чем мне хотелось, но Кийо выглядел безмятежно.

— Она хорошая подруга. Мне близка ее жизненная позиция. Майвенн хочет, чтобы наши миры существовали независимо. Я тоже. Она и тебе может стать добрым другом.

— У нее хватит сил перенестись сюда?

Он кивнул.

— Если она сделает это, то я встречусь с ней. В ближайшее время я не собираюсь возвращаться в Мир Иной.

— Я ей передам.

Он сделал несколько шагов по направлению к двери, и на этот раз уже я окликнула его:

— Эй, Кийо!..

— Что?

— Все эти люди и прочие существа охотятся за мной потому, что думают, будто я — мать Дамиана или вроде того. Если серьезно, ты действительно считаешь, что это может оказаться правдой? Ты-то веришь, что пророчество может исполниться? Мой отчим Роланд говорит, что пророчеств в Мире Ином — хоть пруд пруди.

— Так и есть, — медленно, задумчиво ответил Кийо, и легкая морщинка прорезалась меж его бровей. — Большая их часть не сбывается, но многие осуществились. Их значительно больше, чем ты, выросшая здесь, можешь представить себе. Суть этих пророчеств в том… что ж, иногда люди неправильно их трактуют или, пытаясь предотвратить, только ускоряют исполнение.

Я поежилась, слегка жалея о том, что он не сказал мне, будто все эти пророчества — полная чепуха.

— Ты хочешь сказать, как в истории с Эдипом? Когда отец избавился от него, чтобы разрушить пророчество?

— Именно. Поступив так, он только приблизил его свершение. — Кийо увидел мою помрачневшую физиономию и улыбнулся. — Не тревожься из-за этого. Я же говорил, что большая часть пророчеств не сбывается. Кроме того, ты же не планируешь заводить детей, так что беспокоиться не о чем. Сосредоточься на дне сегодняшнем.

Я нерешительно улыбнулась ему, надеясь, что он прав.

— Спасибо.

Он еще секунду смотрел мне в глаза, вышел из комнаты, буквально сразу же вернулся с оплавившимся зеркалом, с отвращением взглянул на него и положил на туалетный столик.

— Прости, что не пришел раньше.

— Я же говорила, что могу сама позаботиться о себе, — ответила я с напускной бравадой.

Темные глаза Кийо вспыхнули.

— Я знаю. Ты опасная женщина.

Вот уж не уверена, имел ли он в виду мои бойцовские способности или что-то другое.

Когда Кийо ушел, я со вздохом легла обратно в постель, думая о том, что не шевельнусь целую неделю. Чем дальше, тем запутаннее все становилось.

Внезапно я почувствовала еле уловимое повышение давления в комнате, села и выпрямилась. Из темного угла на меня смотрели красные глаза.

— Волузиан? Я тебя не призывала.

— Вы дали нам разрешение являться к вам, как только мы добудем важную информацию.

— Да, кажется, так оно и было. Не думала, что кто-нибудь из вас действительно меня слушает. Что стряслось?

— Я пришел сообщить, что интерес к вам в Мире Ином возрос.

Секунду я тупо смотрела на него, потом показала на окровавленный кинжал, которым изгоняла Серого Человека.

— Серьезно? Ты правда так думаешь?

Он покачал головой.

— Дело не просто в разрозненных атаках. До сих пор джентри интересовались вами только из-за вашего наследства. Теперь, увидев вас воочию, кое-кто разгорелся новым интересом. Они нашли вас… привлекательной.

Готова поклясться, что подобная точка зрения ставила его в тупик.

— Шикарно. Теперь я плодовита и сексуальна. Что дальше? Мне ждать ежедневных нападений?

— Скорее организованных атак.

— Группами?

— Хуже.

— Что может быть хуже, чем группы парней, решивших заняться со мной сексом?

— Пока что эти попытки будут предпринимать только джентри и иные существа, которые могут совершить переход в физическом или элементальном виде. Но до Бельтайна осталось несколько недель, повелительница. Когда врата будут открыты…

— Иисусе, — выдохнула я. — Все, у кого есть член, кинутся сюда, чтобы найти меня?

Волузиан не потрудился ответить, но так и не дождался моей реплики, поэтому спросил:

— Что будете делать?

— А ты как думаешь? То же, что и раньше. Буду драться.

Он промолчал, но я чувствовала его неодобрение.

— А что еще мне, по-твоему, делать? Подчиниться?

— Я и не думаю, что вы будете сидеть и ждать неизбежного. Вы же не из общества невест по принуждению. Но постоянная необходимость обороняться неизбежно заведет вас в тупик. В конце концов найдется кто-то сильнее вас.

Я рассмеялась, хотя вообще-то услышанное было совершенно не смешно.

— Так что, мне перейти в нападение? Начать сломя голову хватать первых попавшихся джентри и духов?

— Нет. Вы должны признать свое наследие. Вас атакуют потому, что вы им это позволяете. Отделавшись от одного врага, вы ждете другого, ведете себя как жертва, несмотря на то что ваш отец — король Бурь. В прежние дни его власть простиралась намного дальше, чем у любого из нынешних монархов. Может, его королевства больше и не существует, но такое наследие делает вас особой королевской крови. Если вы станете вести себя сообразно этому, то бесцеремонные атаки прекратятся.

— Сомневаюсь, что у них пропадет желание стать отцом внука короля Бурь лишь потому, что я стану называться королевой или принцессой.

— Они по-прежнему будут желать вас, но поведение их изменится. Все начнут уважительно делать вам предложения, попытаются ухаживать за вами. А пока что они относятся к вам с презрением и обращаются как с жертвой, куском мяса. Вы сами это допустили.

Мысль о толпе джентри, преподносящих цветы и шоколад, не очень-то нравилась мне, но лучше уж это, чем изнасилование.

— Ладно, шутки в сторону. Я же не могу просто отправиться туда и сказать: «Привет, я — дочь короля Бурь. Прошу относиться ко мне со всем уважением».

— Для начала надо бы поступить именно так, — сухо ответил Волузиан. — Как бы то ни было, вы вернете себе связь с ними именно тогда, когда перестанете полагаться вот на это. — Он показал на мое оружие. — Оно делает вас человеком.

— Я и есть человек.

— Только наполовину. Если хотите, чтобы к вам относились как к одной из джентри, то должны напомнить им, кто вы такая. Вам нужно пробудить в себе скрытую силу, унаследованную от отца.

Я вспомнила, как Роланд говорил, что он намеренно похоронил мою магию. Мне смутно припомнилось воспоминание, самый его конец, момент, когда я обратилась к силе.

Волузиан со вздохом показал на оплавленное зеркало.

— Повелительница, почему вы воспользовались этим как оружием?

— Потому что Серый Человек застал меня врасплох.

— Располагай вы полностью своей магией, вам не понадобилось бы никакое оружие. Вы могли бы уничтожить его в один миг, стоило ему только переступить порог вашего дома.

Я подтянула простыню повыше и обхватила себя руками. Мысль о такой магической силе пугала меня, и все же глубоко внутри я испытывала искушение. В двадцать шесть лет чувство беззащитности не нравилось мне так же, как и в двенадцать.

Волузиан почуял это.

— Ваша истинная природа знает, что я прав. Она жаждет реализации.

— Если я отдамся этой природе, то стану джентри.

— Полностью вы никогда не станете ни джентри, ни человеком. Пора это признать. Вы просто обязаны взять лучшее от каждого из видов.

— Даже если бы я хотела этого, то все равно не знаю даже основ, — сглотнула я, все еще не уверенная в том, хотелось ли мне получить ту силу, о которой он говорил. — Роланд меня этому не научит.

— Тогда вам понадобится учитель из джентри.

— Где мне найти такого, который не попытался бы для начала меня трахнуть? У меня действительно нет там друзей.

— В самом деле? — выжидающе смотрел Волузиан.

— Ты имеешь в виду Дориана?

— Из всех правителей нынешнего Мира Иного лишь он один приказал своим людям оставить вас в покое.

— Серьезно? Но почему? Он сам говорил, что желает увидеть, как осуществится вторжение, задуманное королем Бурь.

— Почти все предполагают, что он отдал приказ потому, что сам положил на вас глаз. Однако я подозреваю, что он поступил так из какого-то смехотворного чувства альтруизма и собственной гордыни. Конечно, некоторым его подданным этот приказ не помеха, но теперь среди тех, кто будет атаковать вас, подданных Дориана окажется меньше всего. В отличие от Эзона и его сторонников, к примеру.

Похоже, что Эзон все-таки выжил. На фоне всей остальной драмы я забыла спросить об этом Кийо.

— Тем не менее… ведь Дориан все же пытался?

Я вспомнила нашу с ним встречу. Из всех джентри он был единственным, рядом с кем я чувствовала себя комфортно, что удивительно, учитывая, каким он был странным. Он еще и помог мне.

— Я знаю, что он тоже хочет меня и не скрывает этого.

— Конечно хочет. Поэтому он помог вам и будет помогать дальше, потому что уверен: в конце концов это приведет вас в его постель. Еще потому, что ваше присутствие рядом с ним производит впечатление на его соперников и сторонников. Они считают вас любовниками, хотя вы ими и не являетесь. Такой уж он.

«Вы вернетесь ко мне. Сами вы себе не поможете».

Я вздрогнула, и Волузиан продолжил:

— При этом вы тоже выигрываете. Придите к нему как к равному, и он станет обращаться с вами как с равной. Его отношение произведет огромное впечатление на окружающих.

— Если я сделаю так, то мне придется преодолеть огромное расстояние в отношении к джентри — от страха перед ними до союза с одним из них ради политических целей. Это нереально.

— Не скажите. Вспомните, насколько далеко вы зашли с тех пор, как отправились к Эзону.

— Это еще слабо сказано! — Я потерла глаза. — Не знаю, Волузиан. Я все еще не уверена, готова ли я сблизиться с Дорианом. Мне нужно подумать.

— Как будет угодно повелительнице. Но я должен посоветовать вам думать быстрее. Решайтесь, пока не наступил Бельтайн. Союз с Дорианом принесет вам и магические, и политические преимущества.

— Я поняла. Спасибо за сведения и за совет.

Он поклонился.

Я встала, чтобы отправить его назад, но прежде, чем сделать это, не упустила возможности подразнить его:

— Эй, Волузиан, ты ведь не подглядывал за мной?

Он смерил меня своим фирменным ласковым взглядом и ответил:

— Уверяю вас, повелительница, единственно привлекательная черта вашего обнаженного тела заключается в том, что оно напоминает, как приятно будет его шинковать.

Я рассмеялась. Волузиан мог показаться забавным, если забыть о том, что он говорил абсолютно серьезно.

Глава 14

В последующие дни мы виделись с Кийо еще несколько раз. Во время одной из встреч я была на работе, совершала пустяковый обряд экзорцизма. В доме, куда я приехала, сидел не дух, а скорее асакку[7], демоническая тварь, у которой в буквальном смысле слова было каменное тело. Кийо появился в середине схватки. Я считала, что неплохо справляюсь, но его помощь значительно ускорила процесс. В отличие от меня Кийо использовал не оружие, а всего лишь тело и физическую силу. Его движения гипнотизировали, словно я наблюдала за танцором.

В другие разы он тоже появлялся лишь в случае необходимости. Потом, если мне было угодно, Кийо исчезал. Однажды я нехотя согласилась пообедать с ним после схватки. Он следил за мной все тем же голодным взглядом, но в остальном все между нами было мило и дружелюбно. Я вспомнила первую встречу в баре, когда мы просто беззаботно шутили на фоне медленно тлеющего сексуального напряжения.

Потом всякий раз, когда я его видела, он следовал за мной в обличье лиса. Стыдно признаться, но Кийо оказался прав. Он выглядел очень мило.

Моя жизнь наполнилась хлопотами. Если раньше у меня случалось всего лишь один-два вызова в неделю, то теперь нападения происходили самое малое раз в день. Судя по всему, джентри и другие существа, надеявшиеся урвать кусочек при исполнении пророчества, поняли, что искать меня не обязательно. Достаточно побеспокоить нужного человека, и я тут как тут. Это как минимум бесило… и изматывало. Конечно, такие схватки поставляли мне клиентов и рабочие контракты. Я получала за них деньги и за несколько недель неплохо заработала. При этом меня слегка мучила совесть. Ведь моим клиентам вообще не пришлось бы платить, если бы не эта охота за мной.

За пару недель до наступления Бельтайна я проснулась, испытывая боль и усталость. Предыдущей ночью у меня было два заказа и одна «незапланированная» схватка. Я глядела в потолок, на то, как утренние солнечные зайчики самых причудливых форм лезли сквозь жалюзи, и сонно размышляла о том, на сколько меня еще хватит. Если я и проиграю Миру Иному, то не из-за какого-нибудь опасного столкновения, а из-за собственной усталости.

Я добрела до кухни и не нашла никаких утренних подношений от Тима. Должно быть, он остался на ночь у одной из своих подружек. Я вынуждена была сама готовить завтрак: сунула пару шоколадных хлебцев в тостер и, пока они готовились, сварила кофе. Глянув на сотовый, я обнаружила четыре пропущенных звонка. В последнее время я все чаще отключала его, потому что звонила в основном Лара, а я ее уже слышать не могла. Она или предлагала мне новое задание, или сообщала, что Уилл Дилейни оставил очередное послание.

Я уже наполовину съела второй тост, когда приехала мама. Мы не виделись с того дня, как разругались. В первый момент я решила не открывать, но быстро отогнала эту мысль.

В конце концов, это же мама. Она любит меня. Что бы ни происходило, я не могла отмахнуться от этой неопровержимой истины. Именно она мазала мои царапины зеленкой, когда я была еще совсем мелкой, безуспешно пыталась привить интерес к хождению по магазинам и косметике, когда я стала подростком. Мать старалась защитить меня от той уродливой правды, которую люди постигают по мере взросления, от того пути, который уготовил мне Роланд, а теперь, похоже, и от моего прошлого.

Мысленно возвращаясь назад, я попыталась вспомнить, что она рассказывала в те редкие моменты, когда я спрашивала о моем биологическом отце.

«Лучше даже не вспоминай. Он не из тех, на кого можно положиться. Пока мы жили вместе, это были ненормальные отношения. Чересчур много эмоций, напряженности. Хорошо, что все кончилось. Его нет. Просто смирись с тем, что он никогда не появится в твоей жизни».

Я поняла, что она на самом-то деле и не лгала. Просто я интерпретировала ее слова совершенно иным образом. Мне казалось, что это была головокружительная связь и в то время эмоции ослепили ее. Учитывая все то плохое, что она говорила о нем, я просто решила, что папаша в один прекрасный момент встал и ушел, не выдержав ответственности, связанной с заботой обо мне. Я совершенно не знала, что он отчаянно хотел меня вернуть.

Я пригласила маму за стол и протянула чашку кофе. Она взяла ее в ладони и нервно переплела пальцы. Сегодня мать надела красную блузку и заплела волосы в косу.

— Выглядишь устало, — сказала она после долгого молчания.

Я улыбнулась. Как это похоже на маму.

— Да, неделька вышла не из простых.

— Ты нормально спишь?

— Я вроде как сплю, а если нет, то так занята, что это превращается в проблему.

Она тревожно взглянула в мои глаза, как будто боялась того, что может в них прочитать.

— Занята из-за…

— Ага, — ответила я, поняв, что она имеет в виду.

Мама опустила взгляд.

— Прости меня за все.

Я макнула кусочек тоста в кофе.

— Ты не виновата. Ведь ты же не по своей воле отправилась в Мир Иной.

— Нет, но в тот раз ты оказалась права. Мне не нужно было скрывать это от тебя.

— Я тогда переборщила.

— Нет.

Мамины глаза встретились с моими. Они были огромными и печальными.

— Думаю, мне тогда казалось, что если я уберегу тебя, то смогу забыть обо всем. Как будто можно просто удачно притвориться, сделать вид, что ничего не произошло. Как будто можно все забыть.

Не люблю видеть, как мама грустит. Думаю, этого никто не любит, если только вы не пытаетесь расквитаться за какую-нибудь детскую психотравму. Может, со мной и не очень хорошо поступили, но, по зрелом размышлении, это не шло ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить ей. Я знала, что мама была старше меня, когда ее похитили, но в воображении представляла ее похожей на Жасмин, юной и испуганной. До того как на меня обрушились все эти истории о коронованном родителе, я считала свое появление на свет результатом страстной интрижки, которую закрутил, а потом и оборвал мой паскудный папаша. Но это далеко не все. Истина оказалась намного страшней. Я появилась в результате надругательства, насилия и деспотизма.

— Каждый раз, когда ты смотрела на меня, я напоминала тебе о нем? О том, что произошло?

Ее лицо преисполнилось жалости.

— Нет, дитя мое. Ты лучшее, что есть у меня на свете. Не думай об этом.

— Я сильно похожа на него? Все говорят, что я — твоя копия.

Она пристально посмотрела на меня, будто ища ответ, но мне было ясно, что он ей давно известен.

— Волосами, совсем немного. Но больше всего — глазами. Они тебе достались от него. Глаза Тиригана были… — Мама прокашлялась. — Они постоянно менялись, переливались всеми вообразимыми оттенками, от голубого до серого, в зависимости от настроения. Небесно-голубые, когда он был счастлив, полночно-синие — когда встревожен, темно-серые — когда злился и готов был пуститься в драку.

— А фиолетовые? — спросила я.

— Фиолетовые — когда он чувствовал влечение.

Ни разу не слышала, чтобы мама произносила это слово. Смешно, конечно, но, поразмыслив, я подлила себе в кофе виски. Боже мой! Я унаследовала цвет глаз, который был у моего отца в минуты хорошего настроения. Мне очень часто говорили комплименты касательно моих глаз, но у мамы они вызывали воспоминания, которые, с ее точки зрения, не имели ни малейшего отношения к любви.

— Прости, мама. — Я потянулась и взяла ее за руку впервые с тех самых пор, как ворвалась тогда к ней в дом. — Наверное, это ужасно, но было ли время, хоть немного, когда ты чувствовала себя счастливой или, по крайней мере, не такой несчастной?

Наверняка имелась хоть минута, когда не все было исполнено ненависти и тоски между моими родителями. Ведь не могла же я быть зачата и рождена в таком мраке. Должно же быть хоть что-то. Может, он хотя бы раз заставил ее улыбнуться или подарил какое-нибудь ожерелье, добытое им в грабеже или мародерстве. Не знаю. Хоть что-нибудь.

— Нет, — ответила она хрипло. — Я ненавидела его каждую секунду.

Я сглотнула комок в горле и внезапно поняла, что не могу думать ни о ком, кроме Жасмин. Мама, когда это случилось с ней, была на пять лет старше ее. Жасмин теперь подвергалась тому же и переживала те же мучительные мгновения. Возможно, ее противоестественная привязанность к Эзону была единственным способом выдержать все. Может, лучше уж это, чем непрекращающаяся боль? Не уверена. Я на секунду зажмурилась и увидела лишь маму, похожую на Жасмин, и Жасмин, похожую на маму.

Я открыла глаза.

— Мы не смогли вытащить Жасмин.

До меня дошло, что в тот раз, когда пришла поговорить, я забыла сказать ей об этом. Я коротко изложила самую суть. Пока длился рассказ, мамино лицо побелело, и я почувствовала, как ее жестокая боль передается мне. Мама, похожая на Жасмин.

— Боже, — прошептала она, когда я закончила.

— Да, я…

Меня обдало холодом. Еле уловимое электрическое покалывание коснулось кожи.

— Что случилось? — спросила мама, заметив, как я напряглась.

— Ты чувствуешь этот холодок?

Она выглядела озадаченно.

— Нет. Ты в порядке?

Я встала. Мама не чувствовала, потому что это ощущение было не вполне физическим. Оно находилось за гранью обычных человеческих чувств. Мои кинжалы, пистолет и волшебная палочка лежали на столе. Теперь я ходила с ними по всему дому, даже в ванную, и перестала спать в откровенных нарядах. Маечка на мне была все еще из прежних, полупрозрачная и в кружевах, но вниз я надела хлопковые пижамные штаны с плотной резинкой. Я бросила халат на стул и проверила оружие.

Бьюсь об заклад, это не джентри. Меня навестил дух или демон. Значит, серебро, не сталь. «Глок» по-прежнему заряжен обоймой с серебряными пулями, но если дух окажется не ахти каким вещественным, то пистолет будет не очень эффективен. Я аккуратно сунула его за пояс, потом взяла серебряный кинжал и палочку.

— Мама, сиди тут.

— Эжени, что…

— Просто не высовывайся, — велела я. — Залезай под стол.

Она взглянула мне в лицо и подчинилась. Полагаю, женщина, которая была пленницей в Мире Ином и вышла замуж за шамана, умела серьезно воспринимать подобные предупреждения.

Я медленно и бесшумно двинулась к гостиной, туда, откуда проистекало ощущение. Не было слышно ни звука, и это говорило больше, чем любой шум. Я прижалась спиной к стене, скользнула вдоль нее и выглянула за угол. Пусто.

Кто бы это ни был, он не мог напасть на меня, оставаясь невидимым. Чтобы нанести хоть какой-нибудь реальный ущерб, ему придется материализоваться. Странно еще и то, что дух, в отличие от джентри и монстров, вообще не мог сделать меня беременной. Духи — они мертвые, вот и все. Один из них искал со мной встречи. Это настораживало.

Я ждала, прижавшись спиной к дверному косяку и осматривая гостиную. Все произойдет здесь. Ощущение было похоже на водоворот. В этом месте сила свободно сквозила внутрь и наружу.

Что-то холодное коснулось моего плеча. Из ниоткуда возникла рука и накрепко вцепилась в меня. Рефлексы воспрянули, и я полоснула духа по запястью кинжалом, который сжимала в другой руке. Враг оказался достаточно плотным, чтобы ощутить на себе воздействие металла. Более того, волшебная сила клинка простиралась далеко за пределы физического дискомфорта.

Дух — серое, туманное нечто — отшатнулся, но тут я почувствовала новые руки позади себя и быстро оглянулась. Там торчали еще пятеро, больше, чем мне когда-либо доводилось встречать за один раз. Я повернулась, но позиция первого неприятеля была удачней. Он прочно держал меня. Я не до конца освободилась от его хватки, но вырывалась отчаянно, при этом ненароком задела столик с керамическим кувшином. Посудина грохнулась на пол и разлетелась на острые осколки цвета морской волны.

Дух прижал меня к стене, сдавил горло костлявыми руками и уставился пустыми черными глазищами. При этом сам он висел в воздухе, оставаясь вне досягаемости кинжала. Палочкой его тоже нельзя было достать.

Его призрачные спутники подплыли и окружили нас в тот момент, когда мне стало уже не хватать кислорода. Черные звезды вспыхивали у меня перед глазами, и я попыталась изо всех сил сосредоточиться на том, что нужно делать.

— Осторожнее, — предупредил один из наблюдавших. — Не то ты прикончишь ее.

«Геката, открой врата», — мысленно взмолилась я.

Краем отключающегося сознания я почувствовала щекотание змеи, изображенной у меня на плече. Я зачерпнула ее силы, позволяя самым дальним границам своего разума коснуться Мира Иного. Я сама стала вратами, проводником потока энергии, струившегося от моей души к змее, а от нее — к волшебной палочке. Руки на горле мешали произнести заклятие, но слова изгнания пылали в моем сознании. Этого хватило.

Магический разряд из палочки выстрелил в духа, удерживавшего меня. Он слишком поздно сообразил, что произошло, и с душераздирающим воплем исчез. Второй направился было ко мне, но и его затянуло вместе с третьим. Оставшиеся четверо держались на расстоянии. Я в это время пятилась как можно дальше. Нужно было снова открыть ворота, но тело говорило, что за второй раунд стоит приниматься только после минутной передышки.

Я стояла, пошатываясь, горло жгло изнутри и снаружи, там, где тварь душила меня. Комната шла кругом. Я пыталась возместить потерю воздуха, дышала глубоко и неровно.

Еще двое духов направились ко мне, но в этот раз они немного замешкались, сохраняя между нами небольшое расстояние. Духи кружили, словно танцоры или боксеры. Каждый ждал, кто из нас начнет первым. В этот самый момент из кухни выбежала мама, вооруженная стальным кинжалом. Она закричала, ткнула им в спину одного из духов и рассекла его. Но сталь вредна джентри — не духам. Ее действия только разозлили это существо. Оно чуть повернулось и одним совершенно обыденным движением отвесило оплеуху такой силы, что маму отшвырнуло назад, к стене. Она врезалась в нее и рухнула мешком на пол.

Я с воплем ярости бросилась на духов. Но сильные эмоции хороши для физической атаки, а не для ментальной. Я потеряла мимолетную связь, которая была у меня с Миром Иным. Одного врага я ранила кинжалом, но другой понесся вперед. Он врезал мне так, что я приземлилась на ТВ-стенку. Острые углы вонзились в спину, но адреналина во мне было столько, что я этого практически не ощутила. Пока что.

Я пробормотала еще один призыв к Гекате и почувствовала, как снова наполняюсь силой. Дух, швырнувший меня, поплыл вперед. Врата распахнулись, и я изгнала его. В следующее мгновение за ним отправился раненый приятель. Осталось двое.

Первый атаковал, потянулся ко мне. Я увернулась, свалилась на пол, перекатилась, отползла и ушла из его лап. Связь с Миром Иным снова прервалась. Нужно было ее вернуть. Я продолжала фокусироваться, пока не увидела маму, лежавшую в углу. Бросить ее я не могла, снова рванулась к духу, и он злобно зашипел, когда кинжал вонзился в него. К несчастью, я замешкалась, позволила ему вырвать волшебную палочку и швырнуть меня на стену. Палочка упала на пол. В следующую секунду дух свободной рукой выкрутил мне запястье, и я выронила кинжал. Повинуясь магии духа, он взмыл в воздух и ударился об стенку. В последнее время стены начинали меня бесить.

Итак, враги загнали меня в угол, раненую и беззащитную. Однако я понятия не имела, что они собираются со мной делать. Сначала духи беспокоились о том, как бы не убить меня, хотя романтического интереса явно не испытывали. Что же они могли учинить?

Дверь во внутренний дворик распахнулась, и в дом вошел элементал. Подумать только, элементал, слепленный из грязи! Его тело было очень плотным, очень человеческим и очень мужским. Серо-коричневая жижа стекала с него и шлепалась на ковер.

Я возобновила бесплодные попытки вырваться из лап духов. Мне сразу вспомнились слова Волузиана насчет организованных атак.

Духи не могли заняться со мной сексом, а вот джентри в обличье элементала мог. Он послал своих прислужников, чтобы сперва подчинить меня. Очень умно.

— А где остальные? — спросил элементал, осмотрев комнату, и на его лице отразилось едва ли не комическое изумление.

— Она изгнала их, хозяин, — прошептал один из духов.

— Похоже, ты и в самом деле убийственная штучка. — Элементал подошел ко мне. — Я не верил сплетням, думал, что переборщил, послав этих шестерых. Однако полагаю, что даже твои возможности не безграничны.

Я огрызнулась:

— Кто бы говорил об ограниченных возможностях! Ты даже не можешь перенестись в этот мир в собственном теле.

Выражение неудовольствия исказило его лицо, с которого капала грязь. Видимо, невозможность посещать наш мир в естественном виде была больной мозолью этого джентри. Наверное, он компенсировал бы всю свою неполноценность, если бы изнасиловал меня.

— Это уже неважно, — сказал элементал. — Стоит мне только породить наследника короля Бурь, и все джентри перейдут в этот мир, низвергнув род людской.

— Хорошо, мистер Ветхий Завет. Ушам не верю, но вы в одном предложении употребили слова «породить» и «низвергнуть».

— Как смело и как нагло. Все же это тебя не… ох!

Высвободить плечи было нереально, но элементал стоял достаточно близко. Я хорошенько размахнулась и пнула его. Я целила в пах, как и в случае с Серым Человеком, но попала в бедро. Дух тут же вцепился мне в ноги, удерживая их.

— Ты все усложняешь. Будет проще, если подчинишься.

— Когда рак на горе свистнет!

— Она подчинится, хозяин, — протянул дух. — Ее мать лежит там, на полу.

Я закаменела.

— Не прикасайтесь к ней.

Элементал повернулся, подошел к тому месту, где лежала мама, нагнулся и чуть ли не с нежностью взял ее на руки.

— Она еще жива.

— Оставь ее в покое, мерзавец! — выкрикнула я и рванулась изо всех сил, практически выворачивая руки в суставах.

— Отпустите ее, — приказал элементал.

— Хозяин!..

— Отпустите. Она и пальцем не шевельнет, потому что знает. Всего один шаг, и я сверну ей шею. — Грязная рука скользнула по маминому горлу и оставила на нем грязный след.

Духи выпустили меня, и я застыла как вкопанная.

— Я убью тебя, — хриплым от крика и удушья голосом сказала я элементалу. — Разорву на куски, а потом отправлю в ад.

— Сомневаюсь. Вряд ли, если хочешь увидеть ее живой. Идисюда, — велел он одному из духов. — Возьми.

Они поменялись, и теперь мама лежала на руках у духа.

— Если Черный Лебедь Одиллия хоть на миг примет угрожающий вид, убей ее мать.

— У Черного Лебедя Одиллии всегда угрожающий вид, — с каменной рожей, без тени сарказма ответил дух.

Видимо, у пособников этого элементала чувство юмора было не хуже моего.

— Ты понял, что я имею в виду, — огрызнулся элементал.

Он подошел ближе, так, что нас разделяли лишь несколько дюймов.

— Итак, я сохраню тебе жизнь. Твоей матери тоже. Все, что нужно, это не сопротивляться, пока я буду делать то, ради чего пришел. Когда я закончу, мы мирно расстанемся. Все ясно?

Ярость и злоба пылали во мне. Я чувствовала, как в уголках глаз накипали жгучие слезы. Мне хотелось протянуть руки и вырвать ему глаза, пнуть его между ног, да так, чтобы он перестал быть мужчиной. Я горела желанием отправить его к Персефоне в виде груды разрозненных ошметков.

Но я боялась, знала, что стоит мне моргнуть не так, и они убьют маму, которая сломанной куклой висела на руках у духа. Судя по всему, она уже должна быть мертва. Но где-то в глубине души я верила, что мать не погибла. А раз так, то сопротивляться нельзя.

Поэтому я кивнула элементалу в знак согласия и почувствовала, как слеза покатилась по щеке.

— Хорошо, — вздохнул он, и я поняла, что этот тип боится не меньше. — Теперь раздевайся.

Тошнота подкатила к горлу. Я снова стала задыхаться. Воздух вокруг будто сгустился и потяжелел. Еще одна слеза скатилась по щеке. Я медленно стянула пижамные штаны и вытащила из-за пояса пистолет, которым не успела воспользоваться. Мне пришло в голову, что можно было прямо сейчас выстрелить в элементала, но спасти маму не хватит времени.

Да и какая разница? Допустим, он не врет. Тогда я останусь жива, если перетерплю. Я принимала противозачаточное, значит, скорее всего, не забеременею. Мне просто придется безвольно лежать, пока этот огромный антропоморфный кусок грязи будет меня иметь. Наверное, могло быть и хуже.

Я смотрела на элементала и представляла эти лапы на себе. Воздух показался мне еще плотнее, дышать стало совсем трудно. В комнате потемнело, как тогда, когда призрак душил меня, и я подумала, что грохнусь сейчас в обморок. Может, так будет легче. Меньше воспоминаний.

— Дальше, — нетерпеливо приказал он.

Ему тоже непросто дышалось.

Я взялась за краешки простых серых хлопковых трусиков, надетых ради комфорта. Милые, но не сексуальные, они совсем не подходили к розовой майке. Конечно, элементалу все равно, что на мне надето. Неприкрытая похоть разливалась по его физиономии. Я смотрела на грузное, бесформенное тело и с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Я знала, что нужно делать, но не хотела этого.

Боже!.. Селена!..

Я не желала, чтобы он прикасался, тем более прижимался ко мне. В желудке клубилась тошнота. Я в отчаянии думала о Кийо.

Где его сейчас носит?

Я понимала, что он не мог ходить за мной ежедневно и ежечасно, но внезапно постыдилась своих ехидных комментариев, выданных именно тогда, когда он предлагал мне защиту.

Жаль, что его здесь нет. Он нужен мне.

Я не чувствовала себя такой беззащитной даже тогда, в том давно забытом воспоминании. Это состояние мне не нравилось.

В тот момент, когда я уже готовилась снять трусики, все подскочили. Какая-то деревяшка треснула по стеклу. Элементал повернул голову, я посмотрела туда же. Дверь во внутренний дворик была распахнута. В нее врывался ветер, опрокинувший рамку с фотографией на кофейном столике. Ветер был сильным. Он все дул, разбрасывая листы бумаги и прочие вещи. При этом снаружи светило солнце, и лазурное небо поздней весны опровергало подобный природный феномен.

— Что?.. — начал элементал.

Резкий звук словно отключил во мне злость и страх. Все детали внезапно обрели контрастность. Я стала видеть все совершенно четко. Воздух действительно сгустился, свет и впрямь стал куда более тусклым. Мне это не мерещилось. Злой ветер дул в такт моему дыханию. Ослепительная вспышка прорезала сумрак. Мы хором вскрикнули, когда она заплясала в помещении. В этот же момент в комнате прогремел гром, оказавшийся просто оглушительным, слишком мощным для такого небольшого пространства. Я заткнула уши и бросилась на пол.

Элементал повернулся ко мне.

— Прекрати это!

— Что?

— Это все ты! Прекрати, пока всех нас не убила!

Я оглянулась и поняла, что он прав. Невозможно объяснить, но я была как-то связана со всем, что происходило здесь. С нарастающей влажностью и сыростью. С порывами ветра, метавшимися и разбрасывавшими предметы. С электрическими разрядами в воздухе.

Я чувствовала это, но не знала, что делать.

«Вы мои!» — пыталась я сказать им, но ничего не происходило. Это не походило на контроль магии волшебной палочки или кинжала. Эта сила находилась одновременно внутри и снаружи меня. Я больше не могла остановить ее, как не сумела бы погасить в себе чувства радости, печали или ненависти.

Ветер сильнее, яростнее. Острый осколок стекла зацепил мою щеку.

— Я не могу ее контролировать! — прошептала я. — Не могу.

Элементал запаниковал, духи тоже. Секунду назад я чувствовала себя слабой и беззащитной, но теперь их страх прогонял мой. Он питал мою ярость, а я подпитывала собой нарождавшуюся бурю. Я действительно не могла контролировать ее, но она распространялась от меня. Что-то еще врезалось мне в плечо, а через несколько секунд я еле увернулась от книги, летевшей мне в голову.

Я не знала, что делать, вообще ничего не знала, кроме того, что хочу выжить и чтобы мама тоже выжила.

Тьма взвихрилась вокруг, когда огромные клубящиеся черные облака заполнили комнату. Новые молнии заплясали, разряжаясь куда ни попадя. Элементал был прав. Я кого-нибудь убью…

Молния поразила духа, державшего мою мать, и она упала на пол. Он же кричал не переставая. Это был самый жуткий звук, который мне доводилось слышать, страшнее предсмертного крика или самого мучительного вопля. Я снова заткнула уши и увидела, как дух ослепительно вспыхнул, потом обуглился и превратился в ничто.

Элементал попятился от меня. Страх, обуявший его, можно было нащупать пальцами. Я почувствовала легкое покалывание, выдававшее его намерения. Он был так перепуган, что пытался удрать в Мир Иной прямо отсюда, прямо сейчас, без подходящего перекрестка. Меня в подобной ситуации едва не разнесло на куски, а у него вообще ничего не могло выйти. Ведь даже в этот мир он пришел не в своем естественном обличье.

Впрочем, ему, похоже, было на все плевать, и внезапно я запаниковала. Что будет, если у него получится? Вдруг он каким-то чудом ускользнет? Но после того, что он пытался тут натворить, отпустить его я не могла. Мое стремление, моя тревога стали сильнее, но сфокусировать их мне никак не удавалось. Я понятия не имела, куда в этом бедламе подевалось мое оружие. Разряд молнии угодил в динамик, стоявший рядом со мной, и от этого звука я оглохла на одно ухо.

Вспыхнули новые молнии, такие мощные и стремительные, что я уже не могла сказать, настоящие они или просто отпечаток на сетчатке. Где-то там, за грохотом бури, я слышала вой элементала, хотя не видела его. Вопли были не так ужасны, как крики духа до этого, но и от них мороз шел по коже. Еще одна молния ударила где-то рядом, и какие-то острые осколки полетели мне в плечо.

Я поняла, что мне конец. Да, и мне, и духу, и элементалу, и маме. Кто бы мог подумать, что те духи, которых я недавно изгнала в Мир Иной, окажутся счастливчиками?

Я уткнулась лицом в ладони, попыталась остановить то, что сотворила, но не смогла. Похоже, тучи и молнии одновременно существовали и в моем сознании, и в комнате. Я плотнее, до боли зажмурила глаза. Ветер ярился вокруг меня, гром сотрясал весь дом. Над всем царствовали тьма и вспышки света, потому что гром и молнии сменяли друг друга.

Тьма, свет.

Тьма, свет.

Тьма.

Глава 15

Плевать, сколько тебе лет или как ты крут. Ничто на свете не сравнится с чувством, которое испытываешь, когда мама заботится о тебе в дни болезни.

Холодная влажная ткань легла мне на лоб, знакомое мурлыканье еле заметно коснулось слуха. Я открыла глаза и увидела все те же смешные солнечные зайчики, падавшие сквозь задернутые жалюзи на потолок моей спальни. Только теперь их расположение изменилось, они стали темно-оранжевыми и сильно размытыми.

Мурлыканье внезапно оборвалось.

— Эжени?

— Да, мама, — прохрипела я.

Собственное горло казалось мне изодранным и саднящим.

Я увидела встревоженное лицо мамы и не поверила своим глазам. Она выглядела практически нормально. Волосы слегка растрепались, на шее виднелось несколько синяков. В остальном мама казалась в порядке, словно не пережила только что потустороннюю атаку и магический шторм. Я на секунду погрузилась в воспоминания. Неужели мне все привиделось? Это была иллюзия или обман зрения? Нет. Я чувствовала себя разбитой. Ни одна иллюзия не причиняет такой боли.

— Ты как? — с сомнением спросила я.

Мама кивнула.

— Нормально. А ты?

Я с сомнением попыталась связаться с собственными мускулами. Они сообщили, чтобы я шла к черту и оставила их в покое.

— Больно.

Мама на долю миллиметра поправила мокрую тряпочку у меня на лбу. Когда она нагнулась, прядь волос скользнула вперед, и я различила отпечатки грязных пальцев у нее на шее. Нет. Определенно это не мое воображение.

— Я позвонила Роланду. Они с Биллом во Флагстаффе[8]. Он уже едет обратно, будет здесь через пару часов.

— Мама, ты как, оклемалась?

— Что ты имеешь в виду?

— Эти духи едва не прикончили тебя. Ты не помнишь?

— Я немного не в своей тарелке, но ничего серьезного. — Она нахмурилась, чуть вздохнула. — Боже, лучше бы ты стала юристом или медиком.

— Ты помнишь, что произошло?

— Немногое, — призналась она. — Помню, что кинулась за одной из этих… тварей. После этого все как в тумане. Наверное, я запаниковала. Твоя гостиная… хм… нуждается в некотором ремонте.

Я почувствовала усталость и закрыла глаза. Скорее всего, моей гостиной требуется, чтобы ее сравняли бульдозерами, а потом отстроили заново. Не говоря уже об остальном доме. Вероятно, он мог развалиться в любой момент, хотя спальня выглядела вполне прилично. Кое-какие вещи были разбросаны, перевернуты, скорее всего, порывами ветра, гулявшими по комнатам.

— Тут к тебе посетители пришли.

Я открыла глаза.

— Кто?

— Я их не знаю. Мужчина и женщина.

— Мужчина — лис?

Она уставилась на меня с явным непониманием.

— Лис? Он очень красив, да, но, милая, может, я лучше отошлю их. Думаю, ты еще не вполне пришла в себя.

— Нет-нет, дай мне с ними поговорить.

У меня возникло такое ощущение, что необъяснимые вещи, происходившие до и после бури, так или иначе связаны с Кийо.

— Я должна поговорить с ними наедине.

Мама выглядела обиженной.

— Ничего личного. Просто бизнес.

Она принялась было спорить, потом покачала головой и встала.

— Пойду позову их.

Когда мама ушла, я рискнула бегло осмотреть себя и обнаружила, что все еще одета лишь в трусы и майку, причем исключительно рваную и грязную. Я натянула покрывало по самую шею, провела рукой по лицу, волосам, почувствовала грязь и царапину на щеке, смутно напомнившую о каком-то осколке, прилетевшем и порезавшем меня. Мои лохмы торчали в разные стороны. Я попыталась пригладить их, но тут вернулась мама с Кийо и какой-то незнакомой женщиной.

— Если понадоблюсь, я в кухне, — воинственно сказала она и прикрыла за собой дверь, оставив небольшую щелку.

Выражение лица Кийо красноречиво говорило о том, как я выгляжу.

— Жаль, ты того парня не видел, — сказала я.

Он чуть-чуть улыбнулся.

— Видел. Его разметало по всей гостиной.

— Ой!..

Он поманил женщину.

— Эжени, это Майвенн, королева Ивового Царства.

Я изумленно уставилась на нее. Она совершенно не была похожа на королеву Ив. Конечно, я и не знала толком, чего ожидала — может, кого-то вроде доброй волшебницы Виллины, — но эта женщина выглядела как Барби-серфингистка. Бронзовый загар, платиновые волосы, волнами ниспадавшие до талии, словно у какой-нибудь супермодели. Глаза с длинными ресницами, сине-зеленые, цвета морской воды, пронизанной солнцем. Одета она была в скромное темно-синее платье, немного старомодное и нисколько не выдававшее в ней королеву-волшебницу. Оно было свободнее облегающих нарядов, которые предпочитали другие женщины-джентри, но смотрелось превосходно. Мои переживания по поводу собственного неадекватного внешнего вида усилились десятикратно.

— Приятно познакомиться, — сказала я.

В моем голосе послышалось сомнение. Кийо мог сколько угодно расписывать добродетели Майвенн, но я по-прежнему хранила предубеждение против джентри, коронованных или нет.

— Мне тоже, — ответила она.

Ее голос был сочным и мягким, а лицо — как у волшебницы-сирены.

— Простите, что не смогла исцелить и вас тоже.

— Тоже?.. Ох, так это вы? Вы вылечили мою мать? Она ничего не помнит.

Майвенн кивнула.

— У меня не хватило сил вылечить вас обеих. Она была ранена серьезнее, а в вашем возрасте, с вашим здоровьем и наследственностью… в общем, я решила, что вам проще будет восстановиться.

Я подумала о боли, простреливавшей все тело. Проще? Понятие субъективное.

— Вы сделали правильный выбор. Спасибо. Я буду в порядке.

Кийо сунул руки в карманы и прислонился к стене.

— Эжени не любит признавать свои слабости. Это одна из самых очаровательных ее черт.

Я кинула на него возмущенный взгляд, а Майвенн выдавила небольшую вежливую улыбку.

— В этом нет ничего страшного.

Она подошла и протянула руку к моему лицу.

— Думаю, у меня хватит сил на небольшое лечение. Позвольте?

Я кивнула, не вполне зная, на что соглашаюсь.

Майвенн осторожно провела по моей щеке кончиками пальцев, холодных как лед. Я почувствовала легкую щекотку, но королева тут же отстранилась, резко побледнела и осунулась. Потом она споткнулась. Кийо попытался помочь, но Майвенн отмахнулась от него.

— Вот и все. Шрама не будет.

Я провела пальцами там, где она касалась меня. Ссадина пропала.

— Спасибо.

В наступившей тишине я переводила взгляд с Кийо на Майвенн. С учетом того, как по-свойски они вели себя тут, а я вообще лежала в постели, мне совсем не казалось, что меня навестила самая настоящая королева. Все было совершенно обыденно.

— Что вообще произошло?

Они с сомнением переглянулись.

— Мы точно не знаем, — начал Кийо. — Вы с матерью лежали без сознания. Элементал был мертв, а гостиная выглядела ужасно.

— Но оно там еще осталось?

Кийо вскинул брови.

— Что еще там должно оставаться?

— Когда вы пришли, буря уже кончилась?

Они снова обменялись заговорщицкими взглядами. Что-то в этой их согласованности бесило меня.

— Расскажи, что помнишь, — попросила Майвенн.

Я так и сделала, рассказала все, от нападения духов до этой проклятой грозы.

Когда я закончила, оба не проронили ни звука. Потом Кийо вздохнул.

— Что? — потребовала я объяснений. — Что произошло? Ты явно в курсе.

— Все не так-то просто.

— В последнее время все стало непросто. Позволь догадаться. Это магия, не так ли? Наследство короля Бурь?

Он промолчал.

Ответила Майвенн:

— Да. Судя по всему, она наконец-то вырвалась наружу.

— Ее можно остановить? Спрятать так, чтобы она больше не высовывалась?

— Вряд ли. Ты можешь прятать ее очень глубоко, чтобы не использовать сознательно, но раз уж она пробудилась, то, скорее всего, вырвется снова, когда ты перестанешь контролировать свои эмоции. Если ты не научишься владеть ею, то получишь тот же самый разрушительный результат.

— Не хочу! — Меня передернуло, когда я вспомнила эту чудовищную тьму и убийственные молнии.

Я с неохотой вспомнила и слова Волузиана о том, что стоит мне только овладеть магией, и она защитит меня и тех, кого я люблю.

Я нервно посмотрела на Майвенн и возненавидела себя за то, что сказала:

— Но я не хочу больше никому причитать вред. Вы можете научить меня использовать ее или, по крайней мере, контролировать?

Глаза Кийо расширились.

— Эжени, нет!

— А что, по-твоему, мне еще делать? — с вызовом спросила я.

Выражение его лица отразило все чувства, прятавшиеся во мне.

— Я совершенно не хочу этого. Но ты сам видел, что произошло. Я разнесла свой дом, что еще страшнее, чуть не убила собственную мать да и себя.

Он вздохнул, но спорить не стал.

Майвенн спокойно посмотрела на него.

— Она права.

— Знаю. Но мне это не нравится.

— Я не уверена, смогу ли обучить тебя, — проворковала она, снова поворачиваясь ко мне. — Твоя магия, магия бури, очень вещественная. Это сила, обращенная вовне. Целительство — сила, направленная внутрь, не столь агрессивная. Некоторые основы у них общие, но нам все же стоило бы подыскать тебе учителя со схожими способностями.

«Вроде того, кто может призывать комья земли и разносить по камушкам замки, — подумала я. — Может, мы с Кийо и друзья, но я стопроцентно знаю, что ему не понравится идея моего сближения с Дорианом».

— Кийо говорит, что ты противница идеи вторжения и не являешься сторонницей короля Бурь.

— Да. Отчасти по этой самой причине я и хотела встретиться с тобой. Я счастлива, что сегодня ты выжила, Эжени Маркхэм, но риск исполнения пророчества действительно тревожит меня. Я много лет верила в то, что у короля Бурь не осталось потомков. Твое существование порождает всевозможные сложности.

Тут до меня дошло, что, видимо, умри я сегодня, и Майвенн спалось бы куда крепче.

— Так это правда? — спросила она. — Ты не собираешься исполнять пророчество?

— Конечно нет.

— Отказаться от подобной силы не просто. Ведь даже сейчас ты примеряешь ее к себе.

— Это неизбежно. Но магия мне не нужна. Да и вообще, при чем тут моя сила? Речь идет о том, чтобы сохранить мой мир в неприкосновенности. Вы забываете, что еще несколько недель назад я и понятия не имела обо всем этом. В большинстве аспектов, если не говорить о вызванной буре, я по-прежнему считаю себя человеком, поэтому не собираюсь позволить чьей-либо армии покорить и уничтожить мой народ.

— Вот видишь, — сказал Кийо. — Я же тебе говорил.

Я по-прежнему читала сомнение в лице Майвенн.

— Я ни в коей мере не собираюсь ускорять пришествие какой-то жуткой эры правления джентри и более чем уверена в том, что не желаю стать безвольной игрушкой в постели кого-либо из них. Если даже случится худшее. — Я содрогнулась, вспомнив близость элементала. — Что ж, существуют способы избежать беременности. — Посвящать Майвенн в подробности мне не хотелось. — Надеюсь, мне удастся быть недосягаемой для всех них.

Недоверие Майвенн сменилось сочувствием.

— Да. Очень жаль, что вам приходится такое переживать. Это просто отвратительно. Честно говоря, я даже не могу этого представить. Вы превзошли свою репутацию бесстрашной женщины. Я бы не смогла сражаться так отважно.

Я снова подумала о том ужасе, который переполнял меня, когда я оказалась в ловушке элементала. Слезы. Отчаяние. Вот уж не знаю, насколько я храбрая, на самом-то деле.

Пока Майвенн была погружена в свои мысли, Кийо встретился со мной взглядом, и показалось, что он в какой-то степени уловил мои эмоции. Его лицо светилось любовью, я уже окуналась в нее.

Но все пропало, когда за пределами комнаты раздался громкий голос:

— Какого хрена тут произошло? Мне же это ни в жизнь не разгрести!

Кийо выпрямился, насторожился, но я его успокоила:

— Не волнуйся. Это всего лишь сосед.

Естественно, Тим ворвался, преисполненный праведного гнева. На нем были штаны из оленьей кожи и такая же куртка, наброшенная на голое тело. В черных волосах торчали перья, на шее болтались бусы.

Стоило ему только увидеть меня, как лицо его вытянулось.

— Боже, Эж, ты в порядке?

Я уже хотела было сказать про «того парня», но ради краткости ограничилась одним «нормально». Он ткнул пальцем себе за спину.

— Там комната в руинах.

— Я в курсе. Не переживай. Я все уберу.

— Что произошло?

— Тебе лучше не знать. Тим, это Кийо и Майвенн

Тим вернулся в образ и поднял руку в приветственном жесте типа «хау, бледнолицый».

— Я Тимоти Огненный Скакун. Пусть Великий Дух благоволит тебе.

Последние слова явно предназначались Майвенн. Она вежливо улыбнулась. Кийо явно колебался на грани веселья и отвращения.

Покончив с приветствиями, Тим подошел ко мне и горестно покачал головой.

— Ты вляпалась в какое-то дерьмо.

— Лучше бы тебе подыскать другое место жительства, — сказала я со всей серьезностью. — Не думаю, что здесь станет безопаснее.

— Ты прикалываешься? Да где я еще такой классный вариант найду? Подумаешь, немного смертей и разрушений.

— Тим!..

Он помрачнел.

— Не волнуйся, Эж. Я знаю, что делать. Если станет совсем горячо, то я смоюсь.

— Ты видел гостиную? Куда уж горячее.

— Да, но дом-то стоит.

— С тобой еще тяжелее, чем со мной.

Я вспомнила, что хотела найти ведьму, чтобы та наложила заклятие на дом. Забыла. Вместо этого я наколдовала сама, но, судя по последнему вторжению, чары были недостаточно сильны. Ведьма не смогла бы защитить меня от всего, но наверняка справилась бы лучше, чем я.

Тим ухмыльнулся.

— Так, давай не будем уклоняться от темы. Короче, вид у тебя, будто ты угодила известно куда. Хочешь что-нибудь? Куриного бульончику? Массаж ступней?

— Достань мне «Милки вэй» и посмотри, пережил ли мой диск «Def Leppard» военные действия.

— Насчет последнего — оставь напрасные надежды.

Он попрощался с Кийо и Майвенн и вышел.

— Странный человек, — протянула королева.

— Вы даже не представляете, насколько он странный.

Пока мы с Тимом болтали, я видела, как Майвенн и Кийо тихо переговаривались в углу. По ходу разговора она положила руку ему на плечо. Было что-то почти интимное в том, как они стояли рядом. Словно им было комфортно пускать друг друга в личное пространство. Очень комфортно. Я вспомнила слова Кийо о королеве Ив. Он утверждал, что работает с ней лишь потому, что разделяет ее убеждения. Но правда ли это? Или тут есть что-то еще? Хороший друг, значит!.. Теперь они стояли порознь, но мерзкое чувство ревности поселилось у меня в груди.

Наконец Майвенн отвернулась от Кийо и слегка натянуто улыбнулась мне.

— Не хочу показаться грубой, но я неважно себя чувствую. Пора возвращаться домой.

— Нет проблем. Спасибо за визит и за то, что вылечили мою мать.

Майвенн кивнула. Бьюсь об заклад, ее тошнило. Под глазами у нее появились темные круги.

— Была участлива помочь и рада, что нам удалось поговорить. Вы понятия не имеете о том, как мне полегчало теперь, когда ясна ваша позиция. Я сделаю все возможное, чтобы удержать других от вольностей в отношении вас.

Кийо кончиками пальцев дотронулся до ее плеча, останавливая этот монолог, а я неприязненно следила за ним.

— Подожди меня снаружи.

Она кивнула и выплыла из комнаты, сияя золотой красотой.

Кийо подошел к постели, присел и коснулся рукой моей щеки.

— Я рад, что ты в порядке. Когда я вошел, то подумал, что ты мертва.

— Меня сложно убить, — легкомысленно заявила я.

Он улыбнулся и шутливо покачал головой.

— Просто не верится.

Кийо взял мою руку, прижал ее к губам, не спуская с меня глаз, и на секунду застыл так. Там, где он целовал меня, кожа запылала. Потом Кийо медленно, осторожно опустил руку и сплел свои пальцы с моими.

— Я хочу убедиться в том, что Майвенн благополучно доберется до своего мира, а потом вернусь и останусь у тебя.

— Ты будешь заботиться обо мне? Массировать ступни и кормить куриным бульончиком?

— Все, что хочешь, — пообещал он. — Как настоящий друг.

Он снова поцеловал мою руку, потом встал.

— Вернусь через пару минут.

Я все еще чувствовала, как рука пылает в месте его поцелуя, но на этот раз моя одержимость этим типом должна была подождать. Я раздумывала над недавним разговором. Он все еще тревожил меня, хотя все сказанное мной оставалось в силе. Изучение магии джентри — самая страшная вещь, которую только можно себе представить, если не считать изнасилования элементалом земли. Все же я больше не желала, чтобы у меня в гостиной бушевала гроза, которую я не смогла бы остановить.

Чего бы это ни стоило, но изучать магию надо. Это даст мне возможность управлять ею. Я знала, к кому надо обратиться, и испытывала новые страхи. Впрочем, это лишь необходимое зло. Выбора-то у меня не было.

Дожидаясь возвращения Кийо, я принялась мысленно составлять список первоочередных дел. Призвать Волузиана. Выработать стратегию. Купить туфли на высоком каблуке…

Глава 16

Я проспала весь оставшийся день и большую часть следующего. Из постели меня выманивали только жизненно необходимые действия: еда, ванная, телефонный звонок и встреча с Волузианом, случившаяся после того, как Кийо уехал в Финикс.

На следующий день, примерно в районе обеда, я дремала, но меня разбудил голос рассерженного Тима:

— Нет! Мне плевать! Ей нужно выспаться, понятно? Я передам, только перестань названивать!

Такой тон Тим использовал в общении всего с несколькими людьми, так что я сразу поняла, с кем он сейчас беседовал. По какой-то причине, несмотря на то что они ни разу в жизни не виделись, Тим и Лара не переваривали друг друга.

Я накинула халат, доползла до гостиной и увидела, что он разговаривал по моему сотовому телефону. Единственным прогрессом в плане уборки оказалось лишь то, что теперь среди всего этого бардака была проложена тропинка.

Тим отвел мобильник в сторону.

— Это твоя стерва секретарша. Я бы не стал брать, если бы она не названивала постоянно. Я сказал, что ты не можешь…

Я потянулась к телефону.

— Все в порядке. Мне нужно с ней поговорить.

Пылая взглядом, Тим отдал трубку.

— Мне это кажется, или твой придурочный квартирант только что и вправду обозвал меня стервой? — возмущенно спросила Лара. — Какое у него право?..

— Забей, — сказала я. — Говори, что случилось.

— Я получила твое сообщение. Туфли уже доставили?

— Да, они классные. Как насчет ведьмы?

— Уже заказала, но это будет ведьмак. Он придет вечером и наложит заклятие. Нужно пустить его в дом.

— Не вопрос. Меня не будет, но Тим здесь.

— Ладно, тогда еще один момент.

— Да?

Последовала долгая пауза.

— Кажется, я неправильно поняла твое последнее сообщение. Мне послышалось, ты сказала, что тебе нужно еще и платье.

— Да, мне нужно платье.

Тишина.

— В чем дело? У тебя нет моих размеров?

— Нет, размеры есть, но… платье? Пойми, в прошлый раз ты меня просила достать что-нибудь клевое, прикольное и классное. Мне до сих пор неловко за тот случай с нитроглицерином. В самом деле, платье — это чересчур, даже для тебя.

— Так, хватит. Просто купи и не рассуждай.

Я тоже не была в восторге от этой идеи, но Волузиан настаивал на платье, когда мы, не нарушая моего постельного режима, разрабатывали стратегию. Если дело требует участия Дориана, то лучше я буду во время Бельтайна веселиться на потусторонней вечеринке, чем сидеть тут и ждать нападений. Волузиан настаивал, чтобы я начала приготовления. Ну и в каком веке мы живем, если духи-прислужники дают советы по вопросам моды?

— Какие-нибудь особые требования?

Я прикинула.

— Ничего свадебного или дискотечного. Представь себе званый вечер с коктейлями. Просто, но элегантно.

— Сексуально?

— В меру.

— Цвет?

— Главное, чтобы хорошо смотрелся.

— Хорошо. Все поняла. Добуду к следующей неделе. Да, Уилл Дилейни снова звонил.

— Больше о нем даже не заикайся. Я считаю дело законченным.

— То есть ты к этому не будешь возвращаться?

— Нет.

Мы закончили разговор, и я отправилась в душ. Канун Бельтайна — очень важная ночь — был уже на носу. А сегодня — это семечки. Сегодня я просто заключу сделку с дьяволом.

Я откопала пыльный фен, а потом сушила и расчесывала волосы, пока они не засияли. Обычно я не пользуюсь косметикой — терпения не хватает, — но капелька тонального крема прекрасно скрыла небольшие синяки, оставшиеся на лице после вчерашней стычки. Я считала, что при наличии темных ресниц тушь — вещь избыточная, но в сочетании с дымчатыми тенями она увеличила мои глаза. Немного помады, и я с трудом узнавала себя. Я не выглядела шлюхой, вовсе нет, но, честное слово, уже очень давно не смотрелась так ухоженно.

Я хотела надеть юбку, но зайти так далеко не рискнула, поэтому остановилась на обтягивающих джинсах и новых босоножках на невысоком каблуке. Топ выбрала оливково-зеленого цвета, того же, что и плащ, с узкими бретельками, слегка спадающими с плеч. Бретельки и низкий округлый вырез декольте были обрамлены тонким кружевом.

Я изучила собственное отражение в зеркале и испустила тоскливый вздох. Сегодня я выглядела лучше, чем в ту ночь, когда встретила Кийо. Если бы он только меня сейчас видел!

Я обрызнулась капелькой «Виолетты ди Парма», взяла плащ, оружие и направилась к двери.

Тим едва не вывалился из кресла, когда увидел меня.

— Ты что делаешь? Куда собралась? Ты не можешь! Это после вчерашнего-то?

— Мне уже лучше, — наврала я.

На самом деле враньем это было лишь отчасти. Мне уже лучше? Нет. Мне уже лучше, чем вчера? Да.

— Ты рехнулась.

— Прости. Дела не ждут.

— Это в таком-то виде? — не поверил он.

Не обращая на него внимания, я поехала в пустыню, к нужной точке. Переход в Мир Иной в моем нынешнем состоянии вышел несколько жестким, но я справилась.

Когда я перенеслась, Волузиан и Нанди ждали меня на перекрестке. Финна поблизости не было. Вот один из недостатков того, что он не подчиняется мне.

Мы пошли по дороге, и вскоре я поняла, что каблуки оказались самой плохой идеей из всех возможных. Я сняла босоножки и всю дорогу несла их в руке. По пути я решила, что если собираюсь и дальше встречаться с Дорианом, то нужно будет оставить здесь свой якорь, чтобы облегчить переходы.

— Не входите в его владения, не попросив гарантий гостеприимства, — предупредил Волузиан. — Прежде чем вы войдете, вас обезоружат. Нельзя идти туда без защиты.

Я согласилась, хотя мысль о том, что у меня в первую очередь заберут оружие, мне не понравилась.

В этот раз никто на нас не нападал, и мы практически беспрепятственно подошли к воротам. Стражники узнали меня, обнажили клинки и с решительным видом заслонили вход.

— Наша повелительница идет с миром, — трагически заявила Нанди. — Она будет говорить с королем Дубового Царства и просить его гостеприимства.

— Думаете, мы идиоты? — спросил один из стражников, внимательно следя за мной.

— Не совсем, — ответила я. — Но мне кажется, будто именно вы были тут в прошлый раз и видели, что я никому не причинила вреда. Может, вы также обратили внимание на то, что я провела довольно много времени в спальне вашего короля. Поверьте, он будет рад меня видеть.

Стражники коротко посовещались и послали одного из своих в замок. Он вернулся через несколько минут с гарантиями гостеприимства и приема, но для начала они и в самом деле разоружили меня. Мы прошли по тому же коридору, что и в прошлый раз, но миновали двери тронного зала и двигались дальше, в глубь крепости, пока не оказались перед стеклянными дверями, за которыми виднелось что-то вроде сада или атриума.

— Его величество гуляет, — объяснил один из стражников, перед тем как открыть двери.

Волузиан преградил ему путь.

— Позовите герольда, чтобы объявить о приходе моей повелительницы. Она здесь не пленница. Не забудьте о ее титулах!

Этот человек взглянул на меня, поколебался, но все-таки послал за герольдом. Через несколько минут прибежал дородный мужчина, с головы до ног одетый в сине-зеленый бархат. Он осмотрел меня, нервно сглотнул, а потом открыл двери. Когда мы вошли в сад, несколько элегантно одетых джентри обратили на нас свои взоры.

— Ваше величество, позвольте представить вам Эжени Маркхэм по прозвищу Черный Лебедь Одиллия, дочь Тиригана, короля Бурь.

Я поморщилась. Черт! Я и понятия не имела, сколько всего приложится теперь к моему имени.

Негромкий разговор оборвался. Похоже, мне пора было привыкать к тому, что я производила такой эффект во время общественных мероприятий, проводимых в Мире Ином.

Снаружи сад, разбитый во внутреннем дворике, казался небольшим, но на деле он, похоже, тянулся бесконечно. Трава все еще зеленела, но у многих деревьев листва стала оранжевой, желтой и красной. Ни капли бурого цвета, характерного для поздней осени. Здесь были собраны лишь идеальные, великолепные оттенки, которые можно увидеть в самый расцвет этого времени года. Яблони, густо усыпанные плодами, стояли по углам, а в воздухе еле улавливался аромат костра и молотых специй. В отличие от Тусона, день здесь еще только начинал уступать сумеркам, небо переливалось оттенками золотого и розового, гармонировавшими с великолепием листвы. К длинным шестам, воткнутым в землю, были прикреплены горящие факелы.

Вельможи расступились, и навстречу мне вышел Дориан. Золотистые волосы струились за его спиной. Поверх простых рубашки и штанов было наброшено какое-то одеяние вроде халата, сшитое из шелка цвета красного вина и золотой парчи. Я пошла к нему, и мы встретились на середине полянки. Духи остались парить возле входа.

— Ну и ну! Какая приятная неожиданность. Не думал, что так скоро увижу вас.

Дориан потянулся к моей руке, и на этот раз я позволила ему ее взять. Он заметил мою уступку, и его глаза весело, с озорством, блеснули. Он, конечно же, был заинтригован.

— Надеюсь, вы не возражаете против такого моего морального падения.

Он поцеловал мне руку, в точности как Кийо вчера. Только поцелуй Дориана вовсе не сулил приятных переживаний. Он лишь предлагал представить эти губы на других местах моего тела.

— Вовсе нет. — Король выпрямился и сплел свои пальцы с моими. — Пойдемте. Присоединяйтесь к нам.

Двоих джентри, стоявших там, я помнила по обеду. Еще двое, околачивавшиеся поблизости, смахивали на слуг. Они встревоженно ждали чего-то, держа в руках какие-то длинные штуковины, похожие на молотки. Я поглядела на них, потом на воротца, расставленные на траве.

— Крокет? Вы играете в крокет?

Дориан усмехнулся.

— Да. Будете играть?

— Ни за что!

Джентри, играющие в крокет? Кто бы мог подумать! Наверное, выбор обусловлен тем, что крокет не претерпел технических изменений по сравнению с другими развлечениями. С игровыми приставками здесь не сложилось.

— Хотите попробовать?

Я покачала головой.

— Вы как раз на середине партии. Я просто понаблюдаю.

— Как пожелаете.

Дориан взял молоточек, протянутый слугой. Король стал целиться. Я видела, что он собирался ударить по своему шару и загнать шар противника в воротца. Еле уловимый ветерок колыхнул его волосы и полы одеяния. Дориану пришлось на мгновение остановиться, чтобы убрать ткань, мешавшую ему. Когда он наконец ударил по шару, тот ушел в сторону и прокатился далеко от шара противника.

— Ну что ж, почти получилось. Я практически попал, как думаешь, Муран?

Муран, тощий и долговязый парень, одетый в бледно-лиловое платье, подскочил, услышав свое имя.

— Д-да, ваше в-величество. Очень близко. Вы почти попали.

Дориан закатил глаза.

— Нет! Вранье! Это отвратительный удар, а ты — гнусный лжец. Пусть лучше леди Маркхэм тебя заменит. Отдай ей свой молоток.

Тут подпрыгнула я.

Леди Маркхэм?

Но вышеупомянутый Муран просто пихнул мне молоточек. Я неуверенно приблизилась к шару. Готова поклясться, в последний раз я играла в крокет лет в десять, когда мы ездили в гости к маминым теткам в Виргинию.

Я вспомнила о том, как полы одеяния мешали королю, и остановилась, чтобы снять плащ. Ко мне мигом подлетела служанка, забрала его и аккуратно перевесила через руку. Я вернулась обратно, к шару и молотку, прицелилась, откинула волосы с плеча и ударила. Шар подпрыгнул, прокатился по траве и угодил в воротца.

— Какое изящество, — услышала я комментарий Дориана.

Я оглянулась и увидела, что он смотрит вовсе не на шар. Король поедал взглядом меня. Я попыталась вернуть молоточек Мурану, но Дориан и слышать ничего не хотел. Он заставил меня закончить партию за этого типа.

Пока мы играли, я сразу же поняла довольно занятную вещь. Дориан оказался чудовищным игроком — слишком чудовищным, чтобы это было правдой. Он явно притворялся, но подданные не могли позволить себе играть лучше короля. Поэтому они, в свою очередь, тоже притворялись еще более чудовищными игроками. Смотреть на это без смеха было невозможно. Я чувствовала себя Алисой в Стране чудес. Я ничуть не боялась победить, поэтому играла нормально и, даже вопреки ноющим мышцам и отсутствию практики, выиграла довольно быстро.

Дориан был на седьмом небе от счастья. Он хлопал в ладоши и хохотал.

— Это замечательно! Лучшая игра за многие годы. Эти бараны понятия не имеют, что им теперь делать.

Он посмотрел на своих партнеров по игре и жестом отправил их в замок.

— Вон отсюда! Вы утомили вашего пастыря.

Я посмотрела им вслед.

— Не очень-то вы их уважаете.

— Все потому, что они вообще не заслуживают уважения. Вы видели их нелепое притворство во время игры? Теперь представьте, что это происходит ежеминутно, ежедневно, всю вашу жизнь. Вот что значит быть королем, жить в окружении двора и подданных. Сплошная глупость и групповое мышление.

В его легкомысленном голосе проскользнула еле уловимая горечь. Может, это мне померещилось?

Служанка протянула мне плащ.

Дориан повернулся к ней и нескольким стражам.

— Мы с леди Маркхэм хотим прогуляться по восточному саду. Я вижу, как она оделась для нашего делового свидания, и подозреваю, что дама предпочтет разговор наедине. Следуйте за нами, но держитесь на расстоянии.

Он повернулся ко мне, снова предложил руку и повел по извилистой тропке в густой яблоневый сад. Все деревья были сплошь усыпаны плодами. Еще больше яблок, круглых и красных, ждавших, когда их съедят, лежало на земле.

Когда мы остались в относительном одиночестве, я сказала:

— Я одета не по-деловому, да и туфли не те. Для переговоров я наряжалась в прошлый раз.

Дориан искоса взглянул на меня.

— Женщина, которую едва ли не тошнило в предыдущую встречу со мной, вряд ли вернется сюда ради удовольствия. Особенно если она так прелестно выглядит, как вы сегодня. Такая особа вернется только по делу.

— Вы циник.

— Прагматик. Но вы все же здесь. Не важно, по делу или ради удовольствия. — Король удовлетворенно вздохнул. — Как бы я хотел, чтобы и наши женщины надевали такие вот обтягивающие брюки. Солдаты часто носят нечто подобное, но не столь тесное.

— Наверное, я должна сказать вам спасибо.

Мы неспешно прогуливались. Небо постепенно приобретало оранжево-красный цвет.

— Итак, полагаю, со времени нашей последней встречи вы в чем-то изменили свое мнение. Сам факт того, что вы явились сюда, служит доказательством этого.

— Да, — прищурилась я. — Знаете, я как-то не оценила вашей сказочки о короле Бурь. Притом вы с самого начала знали, что я не в курсе происходящего.

— Ну, может, это и нечестно, зато забавно. Будь вы на моем месте, оценили бы. Кроме того, я оказал вам своего рода услугу, снабдив вас необходимой справочной информацией, леди Маркхэм.

— Не зовите меня так. Это звучит странно.

— Но должен же я хоть как-то вас называть. Стандартные правила этикета не дают точного описания ситуации, похожей на вашу. Вы — принцесса без владений, особа королевской крови, но не вполне благородная. В общем, с вами следует обращаться как с титулованной дамой.

— Тогда делайте это исключительно на публике или зовите меня Одиллией.

— Как насчет Эжени?

— Отлично.

Мы замолчали. Мне казалось, что сад тянется бесконечно.

— Вы еще не хотите рассказать, зачем оказались здесь? Или мне нужно придумывать новые темы для приятной беседы?

Я подавила смешок. Дориан играл роль легкомысленного сибарита, но дураком он не был.

— Я прошу об одолжении.

— Ага, так, значит, все-таки это бизнес.

Я остановилась, он замер рядом со мной. Дориан глядел на меня сверху вниз и терпеливо ждал. Его лицо хранило выражение приятной безмятежности. Налетел очередной порыв ветра. Я поежилась. Король забрал у меня плащ и помог накинуть его.

Я обхватила себя руками, радуясь теплу. Красота требовала жертв, но я замерзла.

— Вчера я устроила бурю.

— В самом деле? — Легкомыслие в его голосе сменилось задумчивостью. — Что произошло?

Я рассказала ему то же, что и Кийо с Майвенн.

— О чем вы думали, когда все случилось?

Сначала я предположила, что он решил устроить мне нагоняй. Примерно так мама спрашивает дочку, когда та сотворит какую-нибудь глупость: «Ты что, с ума сошла? О чем ты только думала?»

— Хотите знать, что я чувствовала? Что происходило у меня в голове?

Он кивнул.

— Не знаю. Кажется, я испытывала множество ощущений. Когда все началось… Если честно, я переживала то же, что и во время любого другого нападения, прикидывала, что делать, сосредоточивалась на изгнании врагов. Но как только мама оказалась втянута в это, я начала терять контроль.

— А когда Корвин поймал вас?

— Кто?

— Тот элементал. Он служил Эзону. Духи, изгнанные вами, вернулись с рассказами, хотя надо признать, что последнюю часть не слышал никто, поскольку вы не оставили свидетелей.

— Я чувствовала страх, слабость, беззащитность.

— Вы не производите впечатления человека, которого легко запугать.

— Нет, это правда. Я все время боюсь. Да и глупо было бы не бояться. Как там говорится? Только мертвые не знают страха? Или надежды? Не помню. В тот момент я была абсолютно уверена, что все безнадежно, чувствовала полнейшее бессилие.

— И воспользовались своим единственным козырем.

— Я сделала это не намеренно.

— Да. Но иногда наши души и тайные уголки разума знают, что нам необходимо.

Он подошел к огромному раскидистому клену. Вероятно, его листва была великолепной, но сгустившиеся сумерки не позволяли ничего различить. Дориан снял мантию, расстелил ее на траве и присел, оставив место возле себя. Через секунду я устроилась рядом.

— Итак, о чем вы собирались просить меня, Эжени Маркхэм?

— Вы уже знаете. Я слышу это по вашему голосу.

— Какая искусная отговорка!..

— Мне нужно, чтобы вы научили меня использовать эту магию. Чтобы такого больше не повторилось. Я не хочу в следующий раз убить кого-нибудь, когда выйду из себя.

— Вы говорите о намеренном убийстве.

— Может быть, — вздрогнулая. — Не знаю.

Он ответил не сразу. Сумерки стали гуще.

— То, что вы сделали с Корвином, похоже на стрельбу из пушки по воробьям. Здесь сгодились бы более тонкие и эффективные методы. Грозы, которые вы можете вызывать, — бесспорно, величественные и могучие явления. Но я думаю, что ваша истинная сила заключается в умении контролировать более тонкие составляющие любого шторма. Ребенок измажет холст краской, но мастер станет работать тонкими кистями. Научитесь малому, тогда грозы окажутся вашим вторым «я».

Я глубоко вздохнула.

— Вы можете помочь мне, научить меня?

Даже в темноте я смогла различить легкую улыбку, появившуюся на его губах.

— Если бы во время нашей предыдущей встречи кто-нибудь сказал мне, что между нами состоится этот разговор, то я велел бы высечь его за наглость.

— Мне не к кому больше идти. Майвенн предлагала помощь, но у нее нет…

— Майвенн? — Дориан перебил меня так резко, что его тон испугал меня. — Когда вы виделись с ней?

— После нападения.

Я описала обстоятельства нашей встречи. Когда Дориан не ответил, я насторожилась.

— В этом нет ничего страшного. Хорошо, что на моей стороне есть хоть кто-то, не желающий видеть меня беременной покорительницей мира.

— Именно по этой причине вам не следует доверять ей. Я хочу, чтобы наследник короля Бурь родился. Следовательно, у меня есть веская причина помочь вам выжить. У Майвенн ее нет.

Я вспомнила, как мне пришло в голову, что у Майвенн станет куда меньше проблем, если я погибну во время нападения.

— Она не производит такого зловещего впечатления, — помедлив, ответила я, внезапно пораженная новой мыслью.

Если благородная философия Майвенн потребует моего убийства, то согласится ли с ней Кийо?

— Зловещие люди никогда такими не кажутся.

— Вы просто стараетесь переманить меня на свою сторону.

— Естественно. Я поступил бы так вне зависимости от того, втянута Майвенн в это дело или нет.

Я вздохнула. Кругом одни заговоры и политические интриги. Более того, Дориан по-прежнему один из джентри.

— Наверное, я сделала глупость, придя сюда.

— Ваш визит — самое умное из всего, что вы делали до сих пор. А теперь поведайте мне, что получу я, если научу вас контролировать вашу силу.

— За просто так вы не получите ничего.

— Да бросьте. Не стройте из себя гордячку. В прошлый раз я помог вам, ничего не прося взамен, а теперь вы вернулись и требуете еще большего. Вы просите так много, что джентри сочли бы вас жадиной.

— Ладно. — Я прислонилась к дереву. — Если вы поможете мне, то я позволю людям думать, что мы… Вы понимаете.

Наступила пауза, а потом теплый смех Дориана раскатился по саду.

— Спим вместе? Сегодня вы не перестаете меня радовать! Нет, так не пойдет. Совсем не пойдет.

В темноте я залилась густой краской.

— Вы обставите Эзона. Он решит, что я добровольно даю вам то, что он не сумел взять силой.

— Все это время я останусь ни с чем, не считая мук наблюдать вас в таких нарядах, как сегодня.

— Если хотите, в следующий раз я оденусь скромнее.

— Я хочу, чтобы вы по-настоящему спали со мной.

— Это тоже нечестно. Не за пару уроков магии.

— Пару?

Король снова расхохотался. В его смехе слышалось нечто вроде недоверия, которое скорее забавляло Дориана, чем расстраивало.

Иисусе!.. Неужели ничего не беспокоит этого парня?

— Дорогая моя, чтобы погасить в вас эту бурю — каламбур намеренный, — потребуется больше, чем просто пара уроков. Особенно с вашим темпераментом. Мне придется приложить немало усилий.

Я ощутила прилив негодования.

— Знаете, я прилагаю усилия с самого детства. В самом разгаре схватки я могу очистить сознание и изгнать духов, погружаюсь в транс в считаные секунды.

— Возможно, — неохотно допустил он. — Но я все еще не уверен в том, насколько это честно. От моих уроков вы получите куда больше выгоды. Все решат, что вы моя любовница, и подумают дважды, прежде чем напасть на вас. Вы еще сочтете ваш статус весьма выгодным.

— Господи, вас ведь ничто не трогает, не так ли? Видимо, нам с Волузианом стоит поучиться ловким отговоркам.

— Вам с кем?

— С моим слугой.

— А! Тот мрачный тип с красными глазами?

— Да.

Дориан неодобрительно прищелкнул языком.

— Он не только опасен, но и могуч. Надо иметь смелость держать его при себе.

— Знаю. У меня не хватило сил отправить Волузиана в Царство Мертвых, так что я привязала его заклятием.

— Если я помогу вам, то мы вместе, вероятно, сможем отправить его туда.

Эта мысль поразила меня. Если я надежно запру Волузиана в Царстве Мертвых, то, похоже, обрету куда большую безопасность.

Дориан словно прочитал мои мысли и прибавил:

— Вам непоздоровится, если он когда-нибудь сможет разорвать связь, имеющуюся между вами.

— Я знаю. Он регулярно напоминает мне об этом, причем с самыми живописными подробностями. Тем не менее Волузиан бывает полезен. Я думаю придержать его возле себя еще некоторое время.

Мы снова молча сидели темноте. Тут я сообразила, что пора ужина в замке давно наступила. Время визита к Дориану отчасти выбралось с расчетом на то, чтобы он пригласил меня за стол. Зная приверженность джентри традициям гостеприимства, Волузиан полагал, что Дориану будет приятно продемонстрировать свои возможности, особенно теперь, когда я выяснила, что, будучи наполовину здешней, могу безопасно есть и пить в этом мире. Хоть какой-то положительный момент во всем этом безумии. Я слегка улыбнулась, представив себе зал, полный голодных джентри, барабанящих по столу серебряными приборами. Учитывая то, как они плясали под дудку Дориана, не сомневаюсь, что, если потребуется, они готовы ждать его часами.

— Если вы собираетесь делать вид, что мы любовники, то одними словами вам не отделаться. Вы уже видели, как вольно мы демонстрируем наши чувства на публике. Если вы будете держаться от меня за версту, то нам никто не поверит.

Я внезапно вспомнила прошлый ужин и застыла. Такие последствия своего предложения я не просчитала.

Я услышала, как Дориан тихонько и многообещающе начал посмеиваться, сидя рядом со мной.

— Да, вы ведь об этом не подумали, не так ли?

Он был прав. Я думала, что если мы с Дорианом отправимся для уроков в его спальню, то будем выглядеть достаточно убедительно. Но теперь я представила, как сижу у него на коленях, позволяю ему прикасаться ко мне и целовать. Воображение меня подводило. Он был одним из джентри, тех самых существ, на которых я смотрела с предубеждением и преследовала всю свою жизнь. Истинная природа Кийо стала для меня шоком, от которого я едва оправилась. Как же я могла связаться с кем-то, кто полностью принадлежал к Миру Иному?

Все же чем больше я общалась с Дорианом, тем легче было воспринимать его просто как человека. Странно или нет, но его присутствие оказывало на меня какое-то успокаивающее воздействие.

Значит, я смогу с этим справиться?.. Наверное, да. Просто немного притворства, так? Речь же не о сексе. Разве это не скромная плата за то, чтобы случайно не разнести кого-нибудь в клочья?

— Я не стану залезать на вас или делать что-либо подобное, — предупредила я, скрывая за легкомысленностью смущение.

Он снова рассмеялся.

— Как ни печально, но это и в самом деле было бы чересчур. В вас достаточно много от человека, чтобы мои подданные ожидали от вас определенной скромности.

Благодарение богу.

— Хорошо. Я выполню свою часть договора, если вы выполните свою.

— Ладно, похоже, мне придется сделать три четверти всей работы. Хорошо, согласен. Мы должны пожать руки? Ведь вы, люди, именно так скрепляете сделки?

В темноте я протянула свою руку. Он взял ее, внезапно прижал меня к себе и поцеловал. Я немедленно отшатнулась, задохнувшись от возмущения.

— Эй!

— Что? Вы же не думали, что наш первый поцелуй произойдет на публике? Мы же должны быть убедительными.

— Вы просто скользкий тип, вот что!

— Если вы действительно так думаете, то, наверное, вам стоит подыскать другого учителя.

Я немного подумала, потом наклонилась и попыталась в полном мраке найти его губы. Я не осознавала, что вся дрожу, пока он не взял меня за плечи.

— Спокойнее, Эжени. Это не больно.

Я сделала глубокий вздох и попыталась успокоиться. Наши губы встретились. Своей мягкостью и свежестью поцелуй Дориана напомнил мне цветочные лепестки. Кийо воплощал животную страсть и агрессию, а Дориан казался мне куда более утонченным. Я внезапно вспомнила его метафору о разнице между пятнами на холсте и изящными мазками кисти.

Не поймите меня неправильно. Дориан вовсе не был слащав или скромен. В поцелуе его мягких губ чувствовалась пылкость. Он будто исследовал меня, даже дразнил. Так что когда его язык наконец скользнул меж моих губ, я уже была преисполнена нетерпения и готовности. Язык проник глубже, поцелуй стал крепче. От Дориана пахло корицей и сидром, самыми прекрасными ароматами осенней ночи.

Наконец он оторвался.

— Вы все еще боитесь меня, — заметил он.

Похоже, этот факт, как, впрочем, и все остальные, позабавил его.

— Вы так и не расслабились.

— Да, — сглотнула я.

Мне было хорошо. Жар распространялся по всему телу, заставляя пальцы ног и прочие места поджиматься. Но страх все испортил. Я боялась джентри, чего-то чуждого, и не могла от этого избавиться. Физическое наслаждение, мешавшееся со страхом, — странное сочетание. С Кийо было иначе. Плотское удовольствие соединялось с еще большим, всеохватным ощущением тайны и взаимного притяжения, несмотря на все мое неприятие его магической половины.

— Я не могу ничего поделать. Все это по-прежнему кажется мне странным. Часть меня говорит, что это неправильно. Сложно за одну ночь изменить то, во что всегда верила. Понимаете?

— Хочешь расторгнуть сделку?

Я покачала головой.

— Нет, не хочу.

Я почувствовала, как Дориан улыбнулся в темноте. Он наклонился ко мне и снова поцеловал.

Глава 17

Надо отдать Дориану должное. Тем вечером он почти не давал воли рукам. За ужином король накрывал мою ладонь своей или обнимал меня за плечи, но не более того. Он украдкой шепнул мне, что здесь все могли беззастенчиво демонстрировать свои прелести. Но истинную связь двоих выдавало то, как они вели себя друг с другом, то, что говорил язык их тел. Поэтому я делала вид, будто близость Дориана мне приятна и комфортна. Судя по шокированным выражениям лиц зрителей, мы неплохо справились.

После этого король с самодовольным и вызывающим видом увел меня в свою спальню. Но когда мы оказались наедине, он и в самом деле начал первый урок. Честно говоря, я была немного разочарована — готовилась к фейерверкам, а получила занятие по спокойной медитации и концентрации. Дориан заявил, что, не овладев разумом, я не смогу овладеть и силой.

Итак, следующую пару часов мы провели вместе, работая над этим. Я обнаружила, что самым сложным препятствием для меня было не уйти в транс или на астральный уровень. В минуты спокойствия эти действия стали для меня настолько автоматическими, что я снова и снова терпела неудачу. Медитация, на которой он настаивал, требовала обратить мои чувства внутрь, а не наружу. Это казалось мне странным, так как до сих пор я полагала, что магия приходит из внешнего мира.

Наконец урок завершился, и Дориан вручил мне массивное золотое кольцо, в которое вложил часть своей сущности. Это был якорь. Если он теперь покинет Мир Иной через точку перехода, то перенесется прямиком ко мне, минуя другую точку, соединяющуюся с первой, и окажется там, где будет лежать кольцо. Это экономило нам обоим время, затрачиваемое на путешествия.

Еще это значило, что для некоторых уроков Дориан будет приходить в мой мир. По этому поводу у меня возникали смешанные чувства. Конечно, так намного удобнее. Но сам факт того, что он мог переноситься благодаря якорю, свидетельствовал о том, как сильна его магия. Осознание этого не так тревожило меня, как мысль о том, что он вообще окажется в нашем мире. Но в мире людей его силы ослабевали. Так безопаснее — по крайней мере, для человечества.

По возвращении домой следующая пара дней прошла обычно: нападения, нападения и новые нападения. Все же, как и предсказывал Дориан, поток несколько ослабел. Мне хотелось думать, что виной тому моя устрашающая репутация. Но, вероятнее всего, связь с королем Дубового Царства вынуждала моих недругов думать дважды, прежде чем осуществлять атаку, которая могла быть сочтена политической.

Но все обернулось так, что выпад против этого альянса учинил мой же союзник, то есть Кийо, и мне пришлось отражать его.

— Ты спишь с Дорианом?

Он стоял в дверях. Темные волосы сзади освещало полуденное солнце. На нем была белая лабораторная куртка с беджем на кармане: «Кийотака Маркес, доктор ветеринарии». Должно быть, он приехал сюда прямо после работы.

— Слухами земля полнится, — заметила я. — Проходи.

Я предложила ему сесть на кухне за стол и выпить, но он лишь продолжал беспокойно расхаживать туда-сюда. Кийо напоминал мне волка или сторожевого пса. Насчет повадок лис я не в курсе.

— Ну и?.. — спросил он.

Я налила себе чашку кофе и кинула на него резкий взгляд.

— Смени тон. Я не обязана перед тобой отчитываться.

Кийо остановился, выражение его лица смягчилось.

— Ты права. Не обязана.

Это было не совсем извинение, но близко к нему. Я с ногами забралась на стул.

— Ладно. Я с ним не сплю.

Выражение лица Кийо оставалось прежним, но я увидела явную вспышку облегчения в его глазах.

Конечно, это мелочно, но осознание того, что он меня ревнует, вызывало внутри какое-то теплое, щекочущее чувство.

Кийо схватил стул, развернул его, сел верхом и положил подбородок на спинку.

— Тогда откуда все эти сплетни?

Я объяснила. Когда закончила, он закрыл глаза, вздохнул и через миг снова открыл их.

— Не знаю, что беспокоит меня больше. Твое обращение к магии или к Дориану.

Я мотнула головой куда-то назад.

— Ты мою гостиную видел? Я не собираюсь отвечать за то, что ураган по имени Эжени вдруг обрушится на Тусон.

Тут Кийо улыбнулся.

— Тусон и так регулярно общается с ураганом по имени Эжени. Но твою мысль я понял. Не знаю, что меня беспокоит. Сам я, по правде говоря, магией не пользуюсь, но провел половину жизни среди тех, кто ее практикует, и видел, как она влияет на них, как подчиняет.

— Ты сомневаешься в моем самоконтроле или в моих силах?

— Нет, — абсолютно серьезно ответил он. — Ты — из самых сильных людей, которых я только встречал. Но король Бурь!.. Я видел его однажды, в детстве. Он… Можно сказать, что Дориан, Эзон и Майвенн сильны. В сравнении с другими джентри они словно факелы среди свечек. Но твой отец скорее был похож на костер. Ты не сможешь использовать магию такой силы и при этом оставаться прежней.

— Спасибо, что предупредил, Гэндальф, но я не знала, что у меня есть выбор.

— Думаю, его нет. Просто не хочу видеть, как ты будешь меняться, вот и все. Ты нравишься мне такой, какая есть. — Улыбка скользнула по его губам, потом пропала. — Что же касается сотрудничества с Дорианом, то это лишь усугубляет все.

— Ты говоришь так, будто ревнуешь.

— Разумеется, — без колебаний ответил он, нисколько не стыдясь открывшихся чувств. — Но и он жаждет силы, хочет увидеть, что завоевание, задуманное королем Бурь, свершится. Отчего-то мне кажется, что он не долго продержится, изображая твоего любовника.

— Эй, вспомни, это и мой выбор тоже. Да и контрацептивную технологию никто не отменял, так ведь?

— Совершенно верно. Но Майвенн говорит…

— Знаю. Всевозможные мудрые и неопровержимые вещи.

Кийо осторожно посмотрел на меня.

— Что ты хотела этим сказать?

— Ничего. Просто мне показалось забавным то, что ты рассуждаешь обо мне и о Дориане, в то время как…

— В то время как что?

Я поставила на стол свою кружку с кофе и посмотрела ему прямо в глаза.

— Тебе снова нужна правда?

Он и глазом не моргнул.

— Как всегда.

— Вы кажетесь не просто друзьями. Между вами что-то происходит? Я имею в виду, романтически?

— Нет, — быстро и уверенно ответил он.

Я сформулировала вопрос иначе:

— Между вами что-то было?

На этот раз он явно колебался и сказал через мгновение:

— Все уже кончено.

— Понятно.

Я отвела взгляд и почувствовала, как волна ревности накатила на меня. Безжалостное воображение рисовало картины, где Кийо и эта красавица были вместе.

— У нас с ней все кончено, Эжени. Да, было кое-что. Теперь мы просто друзья, больше ничего.

Я подняла глаза.

— Прямо как мы с тобой?

Губы Кийо изогнулись в хулиганской усмешке. Я видела, что температура его взгляда подскочила на несколько градусов.

— Называй как хочешь, но, думаю, нам обоим хорошо известно, что мы с тобой не просто друзья.

Да уж, это и впрямь так.

Внезапно, после того как я уже связалась с самым что ни на есть чистокровным джентри и провела с ним немало времени, тот факт, что Кийо — кицунэ, теперь не представлял проблемы. Границы, которые определяли мою жизнь, оказались размыты. Это пугало, потому что я продолжала хотеть Кийо. Внезапно у меня больше не оказалось оправданий, чтобы оставаться на прежней позиции. С ними-то мне жилось намного легче. Они позволяли не открываться кому-то, становясь при этом уязвимой. Если я и в самом деле хотела, чтобы Кийо был рядом, то нужно было думать не только о сексе. С сексом все просто, особенно с Кийо. Сложнее вспомнить, каково это — стать близкой кому-то и довериться ему.

Я отвела взгляд, не желая, чтобы Кийо увидел страх на моем лице, но он все же успел его заметить. Не знаю, что он чувствовал при этом, но иногда мне казалось, что кицунэ понимает меня лучше, чем я сама.

Он поднялся, встал у меня за спиной и принялся массировать шею и плечи.

— Эжени, — только и сказал Кийо теплым голосом.

Я расслабилась и закрыла глаза.

— Я не знаю, как поступить.

Я имела в виду его и себя, но, учитывая всю оставшуюся часть моей жизни, это утверждение могло относиться к чему угодно.

— Давай пока оставим борьбу. Брось все, и пойдем прогуляемся.

— Прямо сейчас? Как на свидание?

— Именно.

— Вот так и пойти? Так просто?

— Да. На самом деле только от нас зависит, будет все просто или сложно.

Мы взяли автомобиль Кийо — замечательно красивый «фиат-спайдер» шестьдесят девятого года — и отправились в один из моих любимых ресторанов, «Индийскую кухню из Индии». Такое название кажется избыточным, но последняя часть необходима. Учитывая, что все местные ресторанчики предлагали юго-восточную кухню и еду американских индейцев, туристы были вправе ожидать там гренки «Навахо», а не карри и индийские лепешки.

Напряжения между нами как не бывало, по крайней мере негативного, хотя возник один неприятный момент, когда Кийо спросил:

— Ладно, но я должен знать. Ты целовалась с ним?

Я загадочно улыбнулась.

— Только от нас зависит, будет все просто или сложно.

Он вздохнул.

После ужина Кийо повез меня из города, но не сказал, куда именно. Почти через сорок минут мы въехали на большой холм. Кийо отыскал место, где стояли другие автомобили, но не нашел, куда пристроиться, поэтому вынужден был вернуться назад и припарковаться относительно далеко. Сумерки перетекли в полноценную ночь. Без освещения трудно было найти тропу, ведущую на холм. Кийо взял меня за руку и повел, крепко, но осторожно держа в своих теплых пальцах мою кисть.

Мы шли почти полчаса, пока наконец тропа не привела на небольшой пятачок. Я еле сдержала изумление. Здесь было полно людей. Почти все они расставляли телескопы или уже смотрели в чистое звездное небо.

— Я видел объявление в газете, — объяснил Кийо. — Это астрономы-любители. Они пускают сюда публику посмотреть на звезды и потусоваться вместе с ними.

У меня возникло такое чувство, что все здесь были просто счастливы видеть нас и дать заглянуть в свои телескопы. Астрономы-любители показывали нам особенно интересные созвездия, рассказывали легенды о них. Многие я слышала и раньше, но вновь получала удовольствие от их рассказов.

Погода для такого мероприятия была идеальной. Довольно тепло, можно гулять без курток, хотя свою я надела, чтобы прикрыть оружие, и так ясно, что можно забыть о загрязнении окружающей среды. В обсерватории Флэндроу, в университете, были великолепные виды, но здесь мне нравилась эта домашняя обстановка.

Я слушала какого-то старичка, рассказывавшего о туманности Андромеды, и задумалась о том, как далеко, безгранично раскинулась наша Вселенная, о которой мы знали так мало. Насколько мне было известно, мир духов точно так же стремился к бесконечности. Я знала лишь три мира: наш — человеческий, Царство Мертвых и Мир Иной, который вбирал в себя все, что посредине. Многие шаманы верили, что над всем этим простирался еще и мир богов, о которых мы даже не подозревали. Я смотрела на россыпь звезд и внезапно почувствовала себя такой маленькой в этой огромной системе, несмотря на то, существовало пророчество или нет.

Кийо шевельнулся рядом, и я почувствовала, как его рука дотронулась до моей. Мое тело тщательно регистрировало все его прикосновения, словно какая-нибудь военная система слежения. Кийо поймал мой взгляд, мы улыбнулись друг другу. Я чувствовала умиротворение и чуть ли не восторженную радость. В эту минуту между нами все было правильно, так, как и должно быть. Наверное, мне никогда не понять, что притягивает двух людей друг к другу; с таким же успехом можно пытаться постичь Вселенную. Ты не можешь измерить ни первое, ни второе. Мир таков, каков он есть, а ты пролагаешь свой путь уж как можешь.

— Спасибо, — сказала я ему потом, когда мы спускались с холма обратно к машине. — Это было великолепно.

— Я видел телескоп у тебя дома, вернее, то, что от него осталось.

— Ой. Да.

Оказавшись тут, я несколько отстранилась от реальности, забыла, что мой дом находится сейчас в состоянии разрухи.

— Мой телескоп в подметки не годится тем, что мы здесь видели. Наверное, придется купить что-нибудь получше.

Мы прошли мимо других автомобилей и в конце концов добрались до нашей машины. Стало немного прохладней, но по-прежнему было хорошо.

На ходу Кийо сморщил нос.

— Пахнет тухлой рыбой.

Я вздохнула поглубже.

— Ничего не чувствую.

— Считай, что тебе повезло. Ты, скорее всего, не чувствуешь даже, когда некоторые товарищи мылись в последний раз.

Я рассмеялась.

— Я помню, как ты нюхал мои духи тогда, в баре. Это показалось мне безумием. Итак, суперобоняние — еще одно достоинство кицунэ?

Он покачал головой.

— Смотря что нюхать.

Мы залезли в машину. Кийо принялся вставлять ключ в замок зажигания, но потом решил, что ему нужна куртка.

— Можешь достать ее? Она на заднем сиденье.

Я отстегнула ремень безопасности, развернулась, практически повиснув между кресел, и попыталась достать куртку. Она была скомкана и валялась на полу.

— Господи, — услышала я его голос.

— Ты что, пялишься на мою задницу?

— Ты практически сунула ее мне под нос.

Я втащила несчастную куртку и выпрямилась, но Кийо перехватил меня и притянул к себе на колени. Я оказалась скрученной в странном положении, попыталась выпрямить ноги и в конечном счете оказалась практически сидящей на Кийо.

— Поверить не могу, что еще недавно ты читал мне лекцию об опасности потери контроля, — поддела я его.

Его руки скользили по моим ягодицам, столь восхищавшим его.

— Так что же мне теперь делать?

— Да я не жалуюсь. Просто удивлена.

— Думаю, виной всему — моя лисья сущность.

— Никогда раньше не слышала такого оправдания.

— Нет, в самом деле. Ты удивишься, узнав, как примитивны и сильны инстинкты. Иногда мне приходится сдерживаться, чтобы не накинуться на первую попавшуюся женщину. Кроме того, я постоянно хочу есть. Во мне живет какой-то параноидальный страх. Кажется, что если не наемся сейчас, то потом, зимой, придется голодать. Это и в самом деле странно.

И убедительно тоже.

Я обвилась вокруг него и поняла, что мы зря болтали. Уже давно можно было начать целоваться. Я отстегнула ремень безопасности Кийо, уперлась ладонями ему в грудь, наклонилась, поцеловала его и сильнее прижалась к коленям. Он стиснул меня крепче.

— Мне казалось, ты не желаешь иметь дело с кицунэ.

— Нет. Я считаю лис весьма милыми.

Я выскользнула из куртки и стащила майку. Сделать все это было непросто из-за руля, упиравшегося в спину. Я слегка приподнялась у Кийо на коленях, приблизила грудь к его лицу. Он покрыл ложбинку поцелуями, одновременно пытаясь справиться с застежкой бюстгальтера. В это время я расстегнула пуговицу его джинсов, потянулась и скользнула рукой под нижнее белье.

— Эжени!.. — только и выдохнул он тревожно и крайне возбужденно. — У нас нет презервативов.

Я продолжала свое дело, внезапно возбудившись при мысли о том, что теперь нас ничто не будет разделять.

— Пилюли, помнишь? Кроме того, контрацептивную технологию еще никто не…

Автомобиль внезапно угрожающе накренился в сторону, противоположную той, где мы сидели. Я врезалась спиной в руль. Мы чуть не свалились в другую половину машины. Кийо обхватил меня руками, потащил на себя, пытаясь закрыть своим телом и удержать от падения. Полагаю, мне не следовало отстегивать его ремень безопасности. К счастью, машина не перевернулась и через секунду с зубодробительным скрежетом грохнулась на ту сторону, где мы сидели.

— Что за?.. — начала я.

В темноте я едва узнавала огромные глаза Кийо, глядевшие мне за спину, сквозь ветровое стекло.

— Думаю, нам стоит выбраться наружу, — тихо сказал он в тот момент, когда что-то тяжелое и крепкое треснуло по капоту у меня за спиной.

Я услышала звук разбивающихся фар. Машина содрогнулась.

Уговаривать меня не пришлось. Мы пинками открыли водительскую дверь, и я выкарабкалась наружу. В нос ударил запах гниющей рыбы. Кийо принялся выбираться следом. Тут передок машины поднялся и снова грохнулся оземь. Захрустели стекло и металл, Кийо при этом влетел обратно в салон. Ветровое стекло покрылось сетью трещин.

Страх за парня пронзил меня, но когда я наконец увидела виновника происходящего, то испугалась еще и за себя.

Он выглядел как фуа, ирландский дух воды. Вероятно, это был фахан. Если так, то его далеко забросило от родных мест. Фаханы были выходцами из Ирландии или Шотландии. Но Мир Иной так же перенаселен, как и человеческий. Никогда не знаешь, кто вылезет оттуда.

Фахан был похож на результат скрещивания снежного человека и циклопа. Их отпрыск был сослан куда-то в южные дебри, где еще пару столетий спаривался с себе подобными. Его огромное тело, вытянувшееся почти на два с половиной метра, покрывали волосы — тусклая вонючая шерсть, явно нуждавшаяся в тщательной помывке. Единственный огромный глазище, цвета которого под луной было не разобрать, пялился на меня. На правом боку у него нелепо болталась дополнительная рука, лишняя нога свисала с бедра. Кажется, она не годилась для ходьбы. Я подумала, нужны ли они ему вообще или приделаны просто так, для красоты.

Фахан заметил меня, оставил машину в покое и неуклюже двинулся ко мне. Я понадеялась на то, что Кийо сможет теперь вылезти. Потянулась за пистолетом и обнаружила, что его нет. Сукин сын! То ли во время наших с Кийо объятий, то ли тогда, когда «фиат» перевернулся, он выскользнул из кобуры.

— Достань мне пистолет! — крикнула я Кийо и предусмотрительно отступила назад, пытаясь прикинуть, как справиться с фаханом.

Эти твари обитали на Земле, но происходили из Мира Иного. Следовательно, их можно было туда изгнать. Более того, они являлись в наш мир в своем физическом теле, а это значит, что их можно убить. Оба магических кинжала висели у меня на поясе. Серебряный мог оказаться более эффективным, но сталь тоже наверняка не будет бесполезной. Ладно, мне просто придется использовать один из них, не дожидаясь, пока эта тварь начнет кокетничать со мной.

Фахан сунул ко мне длинную, странную на вид руку. Я перехватила ее и ткнула серебряным кинжалом, вонзая его как можно глубже сквозь кости и сухожилия. Тварь вскрикнула и попыталась вырвать руку. Я цеплялась за рукоять кинжала, но фахан оказался слишком быстр и силен. Он высвободился, а кинжал остался торчать у него в руке. Блин!

— Кийо! — крикнула я, потом выхватила стальной клинок и кинулась вправо от монстра, к противоположному краю машины.

Фахан огромен, я меньше, следовательно, быстрее, так ведь? Кинжал взвился и ударил его прямо в мягкое брюхо. На этот раз я предусмотрительно вырвала клинок до того, как чудовище успело отступить и утащить его. Кровь, казавшаяся черной в тусклом свете луны, заблестела на месте пореза. Я увеличила дистанцию между нами. Мне нужно было утомить его, тем самым выкроить несколько секунд на процедуру изгнания.

Но фахан не становился медленней. Он явно не радовался ранам, но продолжал преследование. Я сохраняла дистанцию, пыталась нанести ему новые порезы и увернуться от его лап. Сделать это было довольно нелегко, особенно если учесть, что ручищи монстра по длине примерно равнялись его телу.

Фахан махнул здоровым кулаком. Я ушла в сторону, воспользовалась шансом и снова поранила его. Тут меня осенила кое-какая мысль. Удар фахана, попади он в цель, был бы очень и очень болезненным. Единственный смысл этого удара состоял в том, чтобы причинить мне как можно больше боли, самой чудовищной. Бессознательное состояние давало бы насильнику тактическое преимущество, это понятно. Но кома или вообще смерть значительно усложняли исполнение пророчества.

Я снова ткнула фахана клинком, в последний момент увернулась и лягнула его в бок. Вскоре у нас получилось нечто вроде танца. Огромные мускулистые лапы фахана тянулись ко мне, я делала шаг в сторону и резала его кинжалом или пинала. Учитывая то, что схватка с элементалом земли случилась всего два дня назад, я была не в лучшей форме.

При этом мое выступление оказалось далеко не самым ужасным, по крайней мере, до тех пор, пока я не замешкалась настолько, что он достал меня своей дополнительной боковой лапищей. Похоже, она была ему нужна не только для красоты.

Удар вышел скользящим, но я полетела назад, врезалась в крышу автомобиля и сползла на ветровое стекло. Оно уже было все в трещинах и разлетелось от удара. Во время приземления острая, мучительная боль пронзила мой бок. После того как я разделась в машине, он так и остался неприкрытым. Ощущения у меня были такие же, как у того мультяшного персонажа, которому на башку уронили наковальню. Несколько секунд я не могла заставить свой организм делать то, что я от него хотела.

Фахан несся на меня, размахивая конечностями и поигрывая мускулами. Деваться мне было некуда. Он схватил меня за плечи и поднял в воздух. В эти замедлившиеся мгновения я знала, что он собирался швырнуть меня на землю и прикончить. Уже от одного резкого подъема мой измученный мозг зашелся в крике.

Внезапно голова фахана запрокинулась, его физиономия исказилась от боли. Он выпустил меня, и я рухнула обратно на капот. Это было значительно менее болезненно, чем то, что мне предстояло, но все же неприятно. Я лихорадочно пыталась встать и посмотреть, что же произошло, но в глазах все пошло кругом.

Тут на фахана напал волк. Нет, не волк. Окрас и фигура не те. Уши острее, пышный хвост с белым кончиком. Это лис, Кийо. В этот раз он был крупнее, чем обычно, вот отчего я ошибочно приняла его за волка. Высокий, сильный, мускулистый лис рвал зубами спину фахана.

Монстр обернулся и отшвырнул его. Кийо принял удар с изяществом. Он врезался в землю, перекатился и опять бросился в атаку. Жаль, что я так не умею.

Я все еще чувствовала себя разбитой, но зрение стало возвращаться. Я увидела, куда завалился мой пистолет. Он соскользнул по пассажирскому креслу и угнездился между ним и дверцей. Позади меня раздавались удары и лай. Кийо и фахан продолжали сражаться.

Я осторожно, на четвереньках, принялась забираться в машину, старательно избегая осколков, которые прежде были ветровым стеклом. Справилась я неважно, порезалась в нескольких местах. Еще хуже оказалось то, что я практически не могла защитить руки, перелезая через приборную панель, усыпанную осколками.

Наконец я оказалась внутри, выудила пистолет, перебралась обратно на водительское сиденье и прицелилась в фахана, все еще дравшегося с Кийо. Вот только моя рука еле удерживала оружие. Очень плохо!.. Я подняла его обеими трясущимися руками, и целиться стало полегче.

Я смотрела, как они мечутся туда-сюда, нападают друг на друга, быстро меняют позиции. Даже слишком быстро. Скорее всего, я по ходу дела вполне могла подстрелить Кийо, но должна была рискнуть. Ничто иное не брало эту тварь. По-другому его не остановить. Я не хотела изгонять его, пока он был полон сил. Особенно при том, что мне никак нельзя было подобраться и начертить на нем символ смерти, ускоряя переход. Следовательно, для того чтобы с минимумом усилий изгнать фахана отсюда, его нужно было сначала подстрелить.

Я целилась и ждала, когда фахан подставится под выстрел. Вот он, мой шанс. Пуля врезалась в спину, и монстр удивленно дернулся. Выстрел его притормозил, что мне и требовалось. Я продолжала палить, пока не выпустила всю обойму. Он медленно пошатывался, издавал ужасные вопли. Я уже ждала, что тварь двинется на меня, но бесстрашный лис Кийо бросился ему на грудь, опрокинул на землю и принялся рвать то место, где у фахана предположительно было горло. Фу!..

Волшебная палочка валялась в машине. Я зацепила ее пистолетом, подтащила к себе, сфокусировалась на змее, обернувшейся вокруг моего плеча, и воззвала к Гекате. Мой разум выскользнул из этого мира, открыл врата, и я сосредоточилась на душе фахана. Моя воля, льющаяся через заклятие, схватила его и выдернула в пространство между человеческим миром и Миром Иным. Это было труднее обычного. Поговорка гласит, что дух побеждает плоть. Но он отказывается подчиняться, когда плоть настолько слаба, а ее голова ушиблена ударом о ветровое стекло.

Мой путь в Мир Иной был свободен. Но тут я увидела, как фахан начал подниматься, хотя Кийо и продолжал терзать его, и решила, что не хочу давать ему шанс вернуться обратно. Поэтому я направила свое сознание мимо Мира Иного, вместо этого постучалась во врата Царства Мертвых и почувствовала, как бабочка Персефоны вспыхнула у меня на плече, когда я связалась с владениями богини. Фахан понял, что оказался в ловушке, и взревел. Он сопротивлялся, демонстрируя непоколебимое единство тела и духа, в точности так, как я сама.

Я сосредоточилась, вложила всю свою волю в то, чтобы загнать его за черные врата. Я просила, нет, молила Персефону, чтобы она забрала его.

Наконец он ушел. Физическое тело монстра распалось в прах, когда Царство Мертвых поглотило его Дух.

Но оно захватило и кое-что еще.

Я так упорно загоняла фахана в царство Персефоны, что мой дух прикоснулся к миру мертвых сильнее, чем я обычно допускала. При моем ослабленном состоянии концентрация была не так сильна, чтобы удержать меня на расстоянии. Мое сознание будто засасывал водоворот. Я почувствовала призрачные костлявые руки, цепляющиеся за меня.

— Нет, нет, нет, нет! — то ли вслух, то ли мысленно завопила я и рванулась из этих рук, пытаясь зацепиться за человеческий мир.

Я держалась бы даже за Мир Иной. Там я смогла бы выжить, но из Царства Мертвых возврата не было. Я молила Гекату провести меня назад через врата, одновременно упрашивала Персефону выставить меня вон.

Наконец я с треском рухнула назад. Моя душа вернулась в тело. Чувства — как физические, так и ментальные — горели огнем. Почти в этот же самый миг я опустилась на сиденье, не в состоянии поддерживать себя. Только рука, лежащая на рулевом колесе, не давала мне выпасть из машины.

Я чувствовала тошноту и головокружение, слишком много всего болело. Кийо, все еще в облике огромного лиса, стоял рядом и серьезно глядел на меня блестящими глазами.

— Эй, — сказала я и нерешительно протянула руку.

Его мех был мягким, как шелк. Я осторожно погладила его и убедилась в том, что моторика все еще не вернулась в норму. Великолепная шерсть ласкала мою кожу, словно легчайшие поцелуи.

— Это был тот еще фокус. Как тебе удается?

Он не ответил, не сменил обличье, только потерся носом о мою ладонь. Я улыбнулась, но потом поняла, что слишком устала для того, чтобы держать руку поднятой. Я уронила ее, почувствовала мокрое и липкое, опустила взгляд и увидела, что пальцы покрыты темной блестящей кровью.

— Черт! — пробормотала я.

Мир снова начал кружиться. Черные пятна заплясали передо мной.

— Нам нужно куда-то пойти, что-то сделать. Превращайся обратно. Я не могу вести машину.

Он продолжал смотреть на меня печальными внимательными глазами.

— Я не шучу. Почему ты не превращаешься? Ты ранен?

Лис положил морду мне на колени, и я погладила ее, несмотря на то что пачкала кровью его блестящий мех. Я не понимала, отчего он не превращался обратно в человека. Может, в этом обличье Кийо не мог слышать меня? Нет, прежде он всегда все понимал.

Что ж, раз толку от Кийо никакого, то нужен кто-то, кто мне поможет. Где-то в машине валялся сотовый. Я могла позвонить Роланду или Тиму. Но где этот телефон? Перелезть на заднее сиденье в таком состоянии я не могла.

Интересно, умеют ли лисы отыскивать предметы? Может, стоит призвать на помощь духа? Не Волузиана, ни за что. Может, Финна? Какие там слова? Как мне его вызвать?

Думать вдруг стало слишком тяжело.

— Помоги, — прошептала я Кийо. — Почему ты не поможешь?

Белые пятна теперь плясали вперемешку с черными. Я закрыла глаза и почувствовала себя чуть лучше.

— Полежу немного, — сказала я и откинулась назад. — Только минуточку, ладно?

Я легла поперек кресел, положила голову на пассажирское сиденье и услышала тихое, почти собачье поскуливание. Должно быть, лис встал на задние лапы, потому что я почувствовала, как его передние лапы и голова пристроились у меня на коленях.

Глава 18

Это похоже на дежавю — две схватки, две потери сознания и два «похмельных» утра, проведенных в постели. Настоящая рутина!

Только на этот раз в постели я лежала не одна. Я еще не открыла глаза, но уже поняла, что с Кийо. Я узнала его запах и объятия. Сегодня он обнимал меня с нежностью, а не с ненасытностью, как раньше.

— Ты не ушел, — пробормотала я и моргнула, чтобы прогнать сонливость. — Даже раненый, ты все же попытался затащить меня в постель.

— Мне это удалось.

Он лежал на боку, глядя мне прямо в глаза, улыбнулся и провел рукой по моим волосам.

— Я так испугался за тебя.

Я уютно пристроилась рядом с ним и стала медленно погружаться в воспоминания прошлой ночи.

— Я тоже за тебя испугалась. Что произошло? Почему ты не мог перекинуться обратно?

— Я перекинулся… в конце концов.

Ну это и так ясно.

Я терпеливо ждала, желая знать больше.

— Быть кицунэ — это не просто иметь бонус, возможность превращения в лису. Это нечто большее. Это… Я могу еще превратиться — не знаю, как объяснить, — в лисьего бога. Нет. Неправильно. Не знаю, как это описать.

— В суперлиса?

Его легкий смех пощекотал мой лоб, потом Кийо чмокнул меня туда же.

— Это не совсем верно. Наверное, лисы Мира Иного являются прародителями этих животных в мире смертных. Они сильнее, мощнее, свободнее. Я могу превратиться в одного из них, но чтобы сделать это, должен отказаться от своей человеческой сущности. Они тоже животные, но, скажем так, первобытные. Когда я становлюсь обычным рыжим лисом, то остаюсь практически тем же, что и сейчас, если только не хожу в этом обличье слишком долго. Тогда часть человеческой сущности начинает теряться. Но в случае с «суперлисом» я реально претерпеваю трансформацию, могу цепляться лишь за некоторые человеческие инстинкты, вроде необходимости сражаться или защищать тебя.

Я хмуро переваривала все это.

— Но это не объясняет, почему ты не перекинулся сразу.

— Для того чтобы принять эту форму или выйти из нее, требуется время. Эти изменения — не только физические. Мне приходится подавлять человеческую сущность, чтобы наружу вышла лисья природа. И то и другое очень трудно. Вот почему я не сразу пришел к тебе на помощь. Но мне надо было трансформироваться, несмотря на то что ты некоторое время оставалась без защиты. Я решил, что в этой форме буду полезнее.

— Да, ты прекрасно справился, но жутко напугал меня при этом.

Я замолчала, вспоминая ужасные мгновения неопределенности, когда я истекала кровью.

— Когда же ты наконец перекинулся?

— Думаю, вскоре после того, как ты потеряла сознание.

— Это объясняет, почему я все еще жива.

Он кивнул.

— Ты потеряла много крови. Пришлось наложить десять швов.

Я моргнула.

— Ты отвез меня к врачу?

Он ухмыльнулся.

— Конечно!

На то, чтобы сообразить, о чем это он, ушла секунда. Я откинула покрывала, подняла край пикантной, редко надевавшейся ночнушки — как я вообще могла ее надеть? — и увидела сбоку живота черные стежки, резко выделявшиеся на фоне кожи.

— Ты сам это сделал? — воскликнула я. — Ты меня заштопал? Без врача?

— Я и есть врач. Постоянно практикующий.

— Ага, на кисках с собачками, но не на людях же!

— Это одно и то же. Мы тоже животные.

Я тревожно смотрела на швы. Кожа вокруг них была красной.

— Ты хоть продезинфицировал?

Кийо пренебрежительно хмыкнул.

— Конечно. Основа везде одна и та же. Да ладно, хватит беспокоиться. Выбор у меня был такой — зашить тебя или бросить в машине, истекающую кровью. Там лежала аптечка, так что я ею воспользовался.

— А освещение откуда?

— Лампа на потолке все еще работала.

Я поверить не могла, что он зашивал меня в разбитой машине, воспользовавшись ветеринарной аптечкой. Импровизация в ее лучшем проявлении.

— Неужели ты потом смог завести машину?

— Ну почти. Я умудрился дотянуть до шоссе, прежде чем она окончательно умерла, нашел твой телефон и позвонил Тиму.

— Бедный Тим. Когда я впервые сказала ему, чем занимаюсь, он подумал, что это такая же липа, как и его индейский спектакль.

— Погоди. Так он не индеец? А я-то все пытался сообразить, из какого он клана.

— Он из клана Тима Варкоски. Смешно, но…

Воздух в комнате пошел рябью, давление подскочило. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться в том, что мерцание вокруг нас — не плод моего воображения.

Кийо встревожился и резко сел.

Давление внезапно упало. Портал из Мира Иного распахнулся. На столик в углу шагнул Дориан. Как и следовало ожидать, столик под его весом немедленно развалился. Обломки и все, что лежало сверху,со страшным грохотом посыпалось на пол. Надо отдать должное Дориану, он выбрался из развала довольно изящно и легко поставил ноги на пол.

Я поморщилась, увидев кольцо-якорь среди груды обломков. Я оставила его на столе, не подумав о том, что случится, если Дориан материализуется именно там, где оно лежит.

— Что за черт? — Кийо уже вылетел из кровати, но я преградила ему дорогу, положила руку на грудь и удержала.

— Нет, все в порядке. Он здесь для следующего урока. Господи, не верится, что уже пора.

С тех пор как я отключилась в машине, прошла куча времени.

Дориан был одет привычно просто, но с изяществом. Еще одну причудливо украшенную мантию он накинул сверху. На этот раз она была из черного шелка, расшитая по краям серебром и мелким жемчугом. Если нынешние обстоятельства и удивили его, то виду он не подал. Лицо короля, как обычно, выражало скуку и сарказм.

Когда он увидел нас, его губы изогнулись в улыбке.

— Я могу зайти позже, если вам так удобнее. Терпеть не могу нарушать процесс.

— Нет-нет, — торопливо сказала я, села и свесила ноги с края кровати.

От этого движения неприятно натянулись швы на боку.

— Мы просто отдыхали.

Дориан вскинул бровь.

— В таком-то виде?

Я посмотрела вниз и покраснела. Эту ночную рубашку я надевала лишь раз, когда мы с Дином ездили на выходные в Мехико. Бледно-зеленая ночнушка, доходившая до середины бедер, была сшита из прозрачного шифона. По нижнему краю и вырезу ее украшала тонкая вышивка в форме листиков и крошечных розовых цветочков.

Надо запомнить это и никогда больше не позволять Кийо одевать меня. Плевать, в сознании я или без.

Именно в этот момент Тиму, привлеченному шумом, взбрело в голову войти сюда.

— Эж, что…

Челюсть у него отвисла, причем не только из-за меня. Я оглядела нас всех. Сама в соблазнительной ночнушке, полуобнаженный Кийо, Дориан в экстравагантном одеянии и Тим в национальном костюме индейца.

— Боже, — пробормотала я и встала. — Просто вылитые «Виллидж Пипл»[9].

Я натянула махровый халат и подумала, что в последнее время постоянно хожу полуголой. Тим продолжал пялиться на нас с таким выражением лица, как будто он застукал собственных родителей, занимавшихся любовью.

— Все в порядке, — сказала я ему.

Он не шевельнулся, и я помахала рукой у него перед носом.

— Эй, очнись! Как думаешь, ты в состоянии приготовить завтрак?

Он моргнул.

— Уже три часа дня.

Я жалобно посмотрела на него. Знакомое выражение лица явно привело его в чувство. Он никогда не мог противиться моим просьбам или просто считал, что должен готовить мне еду за то, что бесплатно снимал комнату.

— Чего ты хочешь?

— Яйца и тост.

— Вредный или полезный тост?

Я задумалась.

— Полезный.

— А твои, гм, друзья тоже будут есть?

Я посмотрела на мужчин.

— С огромным удовольствием, — изрек Дориан и отвесил низкий поклон. — Благодарю вас.

— Умираю от голода, — сказал Кийо, все еще не сводя прищуренных глаз с Дориана.

— Спасибо, Тим, ты просто чудо. — Я едва ли не выпихнула его за дверь.

— Очаровательный молодой человек, — вежливо отметил Дориан, огляделся и добавил: — Да и комната просто чудесная.

Если не считать разбитого вдребезги стола, в комнате валялась куча нестираного белья, стояли плетеное кресло, ящик для оружия, комод и небольшой стол с ноутбуком и незавершенным пазлом с Эйфелевой башней. Свободного места не хватало, так что вещи прижимались друг к другу. По сравнению с его собственной роскошной спальней все здесь казалось полной дешевкой.

Кийо тоже вылез из кровати в одних джинсах.

— Может, ты мне все-таки объяснишь, что происходит?

— Я уже объясняла. — Я открыла комод, вытащила джинсы, футболку с надписью «Ты еще поплачешь» и повторила: — У нас следующее занятие. Все по расписанию.

— Она не может сегодня заниматься, — сказал Кийо Дориану. — Прошлой ночью на нее напали.

— Если я не ошибаюсь, на нее теперь каждую ночь кто-нибудь да нападает.

— В этот раз все закончилось плохо. Она ранена. Ты что, не видел шрама?

— Мои ничтожные глаза нашли себе более приятный объект для наблюдения, чем ее швы.

— Эй, парни! — рявкнула я. — Я все еще здесь, знаете ли. Хватит трепаться, как будто меня тут нет.

Кийо подошел и дотронулся до моего плеча.

— Эжени, это безумие. Тебе нужно вернуться в постель.

— Сегодняшний урок не потребует физических усилий, — натянуто заметил Дориан.

— Вот видишь? — сказала я. — Я не собираюсь отступать от нашего соглашения.

Кийо мрачно переводил взгляд с меня на Дориана и обратно.

— От вашего соглашения, похоже, нет никакого толка. Я думал, ты ввязалась в это, чтобы держать возможных насильников на расстоянии.

Я повернулась к ним спиной, распахнула халат и принялась натягивать джинсы, потом застыла, соображая.

— Фахан не пытался меня изнасиловать, — медленно произнесла я. — Он хотел меня убить.

— Ты уверена?

— Он попробовал швырнуть меня через ветровое стекло. Это не очень-то романтично.

— Фахан? — переспросил Дориан.

Я сбросила халат, ночную рубашку, натянула через голову футболку, потом повернулась к Дориану и Кийо и пересказала королю краткую версию происшедшего.

До этого он сидел, опершись о мой стол, теперь встал, подошел к окну и сложил руки за спиной.

— Фахан здесь, — протянул Дориан. — Любопытно.

— Не очень. По сравнению со всем тем, что случилось со мной в последнее время, это ерунда, — напомнила я ему.

Дориан показал за окно.

— Ты живешь в пустыне. Фаханы любят воду. У тебя хватает врагов, дорогая, но я сомневаюсь в том, что какой-то там фахан возненавидел тебя настолько, что приперся сюда по собственной воле.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Кийо.

— Кто-то потратил немало сил на то, чтобы вызвать его сюда. Этот кто-то обладает грубой силой или же склонностью к водным существам.

— Кто же именно мог так поступить? — поинтересовалась я.

— Да кто угодно. Майвенн могла.

Кийо с угрожающим видом сделал несколько шагов к Дориану.

— Майвенн тут ни при чем.

Дориан улыбнулся, нимало не тревожась из-за угрожающего поведения Кийо. Они были одного роста, но Дориан оказался стройнее и тоньше, а Кийо — шире в плечах и мускулистее.

— Вероятно, ты прав, — сказал Дориан через несколько секунд, наполненных напряженной тишиной. — Особенно если учесть ее нынешнее, такое любопытное, положение.

Лицо Кийо потемнело.

Я с тревогой переводила взгляд с одного мужчины на другого, не понимая, во что вляпалась.

— Ребята, вы что, знакомы?

Дориан холодно и сдержанно протянул Кийо руку.

— Я слышал о тебе, но, кажется, нас так и не представили друг другу. Я Дориан, король Дубового Царства.

Кийо нехотя пожал его кисть.

— Я знаю, кто вы.

— Это Кийо, — представила его я.

— Счастлив видеть. Ты ведь кицунэ.

Дориан произнес это слово как-то странно, не совсем неуважительно, но явно подразумевая, что Кийо ему не ровня.

Я схватила их обоих за руки и потащила вон из комнаты.

— Хорош мериться, кто здесь круче. Пошли. Тим за пять минут еду приготовит.

Пусть между Кийо и Дорианом сохранялись какие-то противоречия, но наступила небольшая передышка, пока король джентри развлекал себя в другой части моего дома. Он, словно ребенок, не мог удержаться от того, чтобы не потрогать все подряд, кроме пластика или того, что имело в своем составе металл. Моя гостиная представляла для него целую страну чудес. Хлам был разбросан кучами, весьма подходящими для исследования.

— А это для чего?

Он поднял ярко-розовую пружинку-слинки и принялся перебрасывать ее с одной ладони на другую, чтобы поменьше касаться пластика.

У меня создалось впечатление, что джентри могли легонько дотрагиваться до запрещенных предметов. При этом они испытывали минимальный дискомфорт. Более продолжительный контакт был им неприятен. Если же зарядить сталь и пластик магией, то эти материалы становились для них смертельными.

— Честно говоря, особо и не для чего, — решила я. — Просто чтобы играть, когда скучно.

Дориан перебрасывал пружинку туда-сюда, глядя, как она снова и снова выгибалась аркой.

— Дайте взглянуть, — попросила я, взяла игрушку и закрыла глаза.

Теперь, когда мучительная боль осталась позади, способность к концентрации вернулась ко мне. Я сосредоточилась на пружинке, вложила в нее часть своей сущности, потом вернула игрушку Дориану.

— Заверните и заберите с собой. Это будет мой якорь.

Он усмехнулся. По дороге король отвлекался на кучу других мелочей, но все же позволил нам усадить себя за кухонный стол, где уже стояла еда.

— Вы когда-нибудь раньше были в человеческом мире? — спросила я, пока мы сидели за столом.

— Ну вот, вы снова за свое! Думаете, что мы приходим сюда только для того, чтобы что-нибудь натворить.

— Значит, не были?

— Вообще-то я несколько раз заглядывал в ваш мир. Не в такое захолустье, само собой, а кое-куда поинтереснее.

Я закатила глаза и шлепнула масло на тост. Он был сделан из хорошего пшеничного хлеба с миллионом разных зернышек. Такой тост можно было использовать в качестве наждачки.

Потом я добавила в кофе сливки, сахар и большим глотком запила дозу ибупрофена. Может, теперь я и не умирала, но тело болело и не желало шевелиться. Не думала, что смогу выдержать напряженные сражения, случающиеся каждую вторую ночь.

Когда вылезла на свет вся эта история с пророчеством, я в шутку утверждала, что уж лучше покушения на жизнь, чем изнасилования. Теперь я так не считала. Когда плохие парни хотели меня раздеть, я хотя бы выигрывала некоторое время. Фахан же собирался просто размазать меня по земле и почти преуспел в этом. Я ни разу еще не сражалась с таким мощным неприятелем. До того как это началось, почти все стычки происходили с духами или элементалами, которых я с легкостью могла изгнать. Фахан же был из другой оперы. Да и позавчерашний отряд духов — тоже что-то новенькое.

Мне пришли на ум слова Дориана. Фахана определенно кто-то подослал. Но кто? Кто-то, у кого есть зуб на Одиллию? Тот, кто, как и Майвенн, не желает исполнения пророчества? Или же сама Майвенн?

Последняя мысль меня беспокоила. Королева Ив выглядела более или менее заслуживающей доверия, несмотря на всю свою вкрадчивость. Если врагом окажется именно она, то это приведет к серьезным теркам между мной и Кийо.

Мы закончили завтракать, и Дориан объявил, что пора идти на свежий воздух для нового урока. Я глянула на него, потом на ослепительное солнце за окном, и почуяла неминуемую угрозу для его идеальной алебастровой кожи. Я решила, что мой девичий крем от загара, пахнущий ванилью, придется королю не по вкусу, и откопала для него широкополую панаму Тима, которая выглядела почти не смешно.

— Вы уверены, что выдержите такую жару? — спросила я Дориана, ведя его во внутренний дворик.

Тим остался в доме стучать на барабанах, но Кийо пошел за нами, по-прежнему храня бдительность.

— В этом мире ваша магия слабеет.

Дориан повесил свою мантию на садовое кресло.

— Мне магия не потребуется. Впрочем, и тебе тоже. Не так, как ты думаешь. Да, это место подходит даже лучше, чем я ожидал.

Он окинул взглядом внутренний дворик, небольшую площадку, лишенную травы и окруженную оштукатуренной стеной. Потом король подтащил еще одно кресло, поставил его в центр двора и жестом велел мне сесть лицом к дому.

Я села.

— Так, что теперь? Новая медитация?

Он покачал головой.

— Еще нужен сосуд с водой.

— Кийо, принесешь нам воду? За буфетом стоит керамическая ваза.

Кийо повиновался молча, с таким видом, как будто если он оставит нас с Дорианом хоть на минуту, тот непременно что-нибудь да выкинет. Подобная забота казалась мне трогательной, хотя и немного чрезмерной.

Тем не менее Дориан и в самом деле попытался кое-что выкинуть.

— Это еще что? — воскликнула я.

— Считай, что это твои учебные пособия.

Из глубоких карманов своей хламиды он вытащил пригоршню разноцветных шелковых шнуров.

— Что ты?.. Нет! Ты же не серьезно.

Он встал за спинкой кресла и схватил меня за руки. Я дернулась от него.

— Ты хочешь связать меня?

— Уверяю, с самыми лучшими намерениями. Впрочем, если тебе потом захочется поэкспериментировать с этими штуками, буду счастлив показать все без исключения возможности их использования. А пока просто поверь, они тебе пригодятся.

Я продолжала с тревогой смотреть на шнуры. Дориан с улыбкой покачал головой, зашел за спину и нежно провел пальцами по моим плечам.

— Ты все еще не веришь мне, но доверяешь свою безопасность. Забавная смесь. Ты боишься, но хочешь поддерживать наши отношения. Помнишь, что я сказал в ту ночь, когда мы встретились впервые? — Он встал на колени и тихо проговорил мне прямо в ухо: — Именно так ты и придешь в мою постель. Ты подчинишься. Это тебя не только пугает, но и возбуждает.

— Мне кажется, ты придаешь нашему розыгрышу излишнее значение. Если честно, я не нахожу ничего возбуждающего в том, чтобы быть связанной.

— Так ты ни разу не пробовала?

Его пальцы медленно скользнули вверх, к рукавам футболки, щекоча, словно бабочки. Это было приятно. Я пожала плечами, сбрасывая его руки.

— Нет. Не очень-то и хотелось. Кроме того, каковы бы ни были твои извращенные намерения, они совершенно не важны. У нас с Кийо сложились определенные отношения.

— А! Ну, само собой, так оно и есть. Судя по тому, что я о нем слышал, у него всегда с кем-нибудь отношения.

Я напряглась.

— Не каркай.

— Даже не пытаюсь. Просто констатирую факт. Мужчина, в жилах которого течет человеческая кровь, так же привлекателен для наших женщин, как и вы — для наших мужчин.

— Про Майвенн я уже знаю.

— Я понял. Что же тебе известно?

— Правда. Они когда-то были вместе. Теперь — нет.

— Вот оно что. Тебя это не беспокоит? Особенно если учесть, что, скорее всего, это она пыталась убить тебя вчера?

Я, как могла, обернулась назад и зло уставилась на Дориана.

— Еще раз повторяю, не пытайся нас поссорить. Я верю Кийо, мне нравится Майвенн, и точка. А теперь, если ты решил меня связать, делай то, что должен.

Дориан встал с корточек.

Теперь, когда он продолжил опутывать меня шнурами, чувственности в его голосе как не бывало:

— Я даже и не мечтал о том, чтобы затеять ссору. Твой ручной лис сломает мне шею, если я не так посмотрю на тебя.

— Не прикидывайся, будто действительно боишься его. Ты же, кажется, умеешь ровнять с землей целые здания.

Я расслабилась и откинулась на спинку кресла, пока он связывал спереди мои запястья. Король долго возился с ними, словно плел макраме или косички.

— Не может быть! Эжени, неужели ты только что сказала, будто поставила бы на меня в драке? Я тронут. Очень тронут, хотя слыхал, что у лисов довольно острые клыки. Кстати, как поживают царапины на твоей спине?

В этот самый момент Кийо вошел во двор, неся в руке вазу с водой. Он увидел, что Дориан привязывает к моим стянутым запястьям шнур, пропущенный у меня между грудей, и застыл на месте.

— Что это?

— Пробуждение чувств, — сказал Дориан.

— Все нормально, — пояснила я. — Поставь там воду.

Кийо повиновался, потом встал рядом, скрестил руки и не сводил глаз с короля джентри.

Дориан снова стал обвязывать мое тело. Он использовал множество шнуров. Получив возможность получше рассмотреть его труды, я поняла, что король и в самом деле вязал их в сложный узор. Эстетично и функционально.

— Вот и все. — Дориан затянул последний узел, выпрямился и окинул взглядом свое произведение. — Неплохо. Кажется, я не забыл, как вязать приличные узлы. Еще одна деталь, и мы приступим.

Как выяснилось, этой самой деталью оказалась повязка на глаза.

— Ни за что, — ответила я.

— Эжени, милая моя, твои яростные протесты просто восхитительны, но если ты будешь продолжать в том же духе, то мы никуда не продвинемся. Хочешь, чтобы я помог тебе, помоги мне. Если нет, отведи меня в одно из тех мест, где ваши женщины носят откровенные одежды и благодаря алкоголю быстро расстаются со своей добродетелью.

Я позволила завязать мне глаза, хотя и чувствовала себя не в своей тарелке. Я верила Кийо, до некоторой степени доверяла Дориану, но одно только связывание уже выводило меня из себя. Мне не нравилось быть в ловушке или находиться под чьим-либо контролем. Когда ткань закрыла глаза, мир померк.

— У меня нехорошие предчувствия, — сказал Кийо, стоявший поблизости.

— Как раз наоборот, — отозвался Дориан. — У меня все это вызывает самые теплые и приятные ощущения. Но я полагаю, что мы должны вернуться к нашему уроку. Не так ли?

— Сейчас ты станешь объяснять, для чего мне это обрамление из веревочек? — спросила я. — Или это все делалось исключительно для забавы?

— Нет-нет. Как бы увлекательно это ни было, у меня есть вполне определенные причины связать тебя. Итак, я собираюсь взять ту самую вазу с водой, которую столь любезно доставил нам Като…

— Кийо! — последовало раздраженное уточнение.

— Дико извиняюсь. Итак, я поставлю ее где-то среди этой миниатюрной пустыни, и ты скажешь мне, где она.

— Поняла! Я должна поработать над моими не визуальными чувствами? Кажется, это так называется, да? Мне надо услышать, куда ты ее поставишь?

— Ни одно из физических чувств тебе не понадобится.

Я услышала, как Дориан отошел, очевидно, вместе с водой, но не могла определить, куда он ее поставил. Король ходил и ходил кругами, задевал камушки и шаркал подошвами. Когда он вернулся, я была совершенно сбита с толку.

Когда Дориан наконец заговорил, слова раздались над самым моим ухом:

— Итак, если бы я тебя сейчас выпустил, пусть и с завязанными глазами, тебе пришлось бы двигаться. Ты захотела бы чем-нибудь воспользоваться, чтобы отыскать эту воду, повернулась бы, понюхала бы воздух. Теперь же тебе придется принять, что ничего этого не будет. Ты не можешь полагаться на свои обычные способности. Ты в ловушке, ты почти бессильна. Отдайся этому чувству. Откройся тому, что придет к тебе. Найди воду.

— Как?

— Потянись к ней. Прислушайся к интуиции. Вспомни те упражнения, которые мы делали в прошлый раз, то, как надо тянуться за пределы себя — в этом мире, не в духовном.

— Я думала, что магия — врожденный дар. Разве не это отличает людей от джентри?

— Все верно. Своей внутренней магией ты призываешь и контролируешь грозы. Чтобы справиться с ними, ты должна уметь призывать и контролировать соответствующие вещества. Чтобы сделать это, ты должна уметь находить их. Следовательно, сосредоточься на ощущениях внешнего мира.

— Как мне это сделать?

— Просто сосредоточься, но при этом расслабься. Думай о воде, о том, какова она, на что похожа. Направь сознание за пределы себя, но не впадай в транс и не позволяй своему духу выскользнуть из тела. Это будет жульничество.

— Как долго мне придется так делать?

— Сколько понадобится.

Он ушел, а я осталась сидеть и ждать некоего откровения. Ладно. Где-то там была ваза с водой. Что-то внутри меня должно было ее почувствовать. Никогда бы не поверила, но гостиная по ту сторону двери, ведущей из внутреннего дворика в дом, служила доказательством того, что мои сверхъестественные силы все-таки существуют. Но думать о том, как вызвать шторм, сейчас было нельзя. Это другое.

Прежде всего я почувствовала свое собственное тело. Путы Дориана не причиняли боли, но сидели плотно. Рана, зашитая Кийо, побаливала. Затылок ныл. Мышцы ног были напряжены и воспалены. Я неторопливо инспектировала каждую частичку своего организма, анализировала самочувствие, прислушивалась к биению сердца, к ровному дыханию.

После этого я принялась концентрироваться на том, что было вокруг меня, услышала, как кто-то, вероятно Дориан, подтащил кресло и уселся в него. Где-то над головой пролетел самолет. У соседей стояла птичья кормушка, и воробьи регулярно пищали и чирикали возле нее. Где-то далеко слышались более грубые крики каких-то других птиц. На нашей улице стояло всего несколько домов. Движения на ней почти не было, но где-то в соседнем квартале кто-то завел машину и уехал.

Я думала о воде, и чем сильнее припекало солнце, тем более привлекательной становилась эта мысль. Я возблагодарила небо, что намазалась кремом от загара, тем не менее чувствовала, как по мне льется пот. Вода так прохладна, так свежа. У мамы дома был бассейн. Внезапно мне больше всего на свете захотелось нырнуть в кристально голубую воду.

Я думала о вазе с водой, о ее прохладе, о влаге на моей коже, пыталась почувствовать, призвать ее.

— Вон там, — сказала я наконец, не имея ни малейшего понятия о том, сколько времени прошло.

Наверное, довольно прилично.

— Где? — спросил Дориан.

— На четыре часа.

— Что?

— Она имеет в виду вот это направление, — услышала я слова Кийо.

Наверное, он показал туда.

— Мимо, — ответил Дориан.

— Что?

— Извини.

— Я была близко?

— Нет.

— Что, вообще никак?

— Нет.

— Черт подери! Выпустите меня! — Я забилась в путах.

— Нет уж. — В голосе Дориана послышалось легкое удивление. — Нужно попробовать еще раз, начать снова.

— Господи боже! Это куда скучнее медитации, — проворчала я. — Могу я, по крайней мере, чего-нибудь попить?

Дориан заколебался.

— Честно говоря, я думаю, что чем сильнее ты будешь хотеть пить, тем выше твои шансы.

— Да брось!..

— Итак, продолжаем, — ответил Дориан.

Я слышала, как он встал, снова сделал круг, потом еще и еще раз, так, чтобы мне нельзя было понять, куда на этот раз поставлена вода.

Когда Дориан вернулся в свое кресло, я снова попыталась угадать. Прошло еще некоторое время. Я вся измучилась, концентрируясь, и в какой-то момент услышала, как кто-то встал и пошел к двери.

— Кто это?

— Я, — ответил Дориан. — Мне скучно.

— Что? Ты же мой учитель?

— Кицунэ позовет, если понадоблюсь.

— Поверить не могу, — сказала я, когда он ушел.

— Эй, это ведь твоя идея, — напомнил Кийо.

Я услышала, как он заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

Когда Дориан снова вышел во двор, я была на пороге новой догадки.

— Там. На девять часов.

Должно быть, Кийо показал, где это.

— Мимо, — ответил Дориан.

Он опять заставил меня повторить процесс. К этому времени я уже готова была рвать и метать. Мои бедные мышцы, и так измученные, затекли от неподвижного сидения. Жара стояла невыносимая. Хуже того, Кийо спросил Дориана, не хочет ли он что-нибудь попить, ушел в дом, потом вернулся. Я услышала шипение открываемой двухлитровой бутылки с колой и звук наполняемых стаканов.

После этого они завели обычный разговор.

— Эжени приглашена ко мне на прием в честь Бельтайна, — объяснял Дориан. — В качестве особой гостьи.

— Круто.

— Твой энтузиазм можно потыкать палочкой.

— Я просто не фанат приемов, вот и все.

— Как жаль! Но если захочешь прийти, то я с радостью пришлю приглашение.

— Не хочу создавать вам лишнего беспокойства.

— Никакого беспокойства. Ты можешь прийти вместе с Эжени. Я всегда особо приглашаю свиту, сопровождающую высоких гостей.

— Вы заткнетесь или нет? — поинтересовалась я. — Я, между прочим, работаю.

Оба замолчали.

«Вода, вода. Мне нужна эта проклятая вода. Скорее бы Дориан развязал меня, тогда можно будет вернуться в дом, где есть кондиционер. А еще я выпью галлон, стоит мне только ее найти, лучше даже два или три. Если я и на самом деле отыщу эту дурацкую вазу, то просто вылью ее содержимое себе на голову».

Пот катился вдоль выреза моей футболки и там, где шнуры и повязка прижимались к коже. Наверное, крем от загара уже смыл пот и я начала обгорать.

«Можно подумать, мое тело недостаточно настрадалось. Где, черт подери, эта вода? Почему я не могу ее найти?»

Я подумала про мамин бассейн и поклялась самой себе, что завтра же съезжу к ней.

«Господи, как же жарко».

Мне просто хотелось немного прохлады. Вода, вода, вода. Я чувствовала себя словно Хелен Келлер[10] или один из этих танцоров в Лакоте, у которых длительное пребывание на солнце вызывало галлюцинации. Может, мне удастся представить себе эту воду?

Я вздохнула и почувствовала какой-то холодок. Он немного облегчал жару. Я выпрямилась изо всех сил, как только могла.

«Неужто у меня получилось? Именно это и есть ощущение прикосновения к воде? На третий раз у меня все вышло! Да. Вот оно, снова».

Словно прохладный, сырой воздух подул на меня с востока. Я почувствовала влагу, скопившуюся вокруг меня, словно пар в бане, и наклонила голову в том направлении, где угадала воду.

— Я нашла ее. На три часа.

— Мимо.

— Ни черта не мимо!

Я услышала, как Дориан поднялся и вздохнул.

— Думаю, на сегодня достаточно.

— Но я нашла ее! Клянусь. Я ее чувствую! Я так сильно думала о ней!

— Знаю, ты старалась.

Он снял повязку и посмотрел наверх. Клубящиеся свинцовые облака затопили все небо. В лицо мне дул восточный ветер, вовсе не воображаемый, все больше набирающий силу. Крупные, тяжелые капли со звонким хлюпаньем посыпались на нас.

Это ведь тоже вода.

Глава 19

Гроза, как и следовало ожидать, почти не удивила Дориана.

— Ты не можешь контролировать ее, — сказал он. — Да и толку от нее никакого нет. Пока ты не сможешь управлять меньшим, никогда не научишься контролировать большее. Это оно будет тобой командовать.

Но расстроенным король не казался, он демонстрировал бесконечное терпение и столь привычное хорошее расположение духа. Дориан по-прежнему восторгался человеческим бытом, хотел, чтобы мы отвели его в город и развлекли. Особенно его интересовали вышеупомянутые женщины невысоких моральных устоев. Мы решили, что поездка на машине убьет его в буквальном смысле, и вместо этого заказали пиццу.

Вы можете решить, что Дориан был разочарован. Пусть так, но он все равно получал удовольствие. Мне стало ясно, что король находил радость во всем, если, конечно, не считать уже известных приступов откровенной скуки, так досаждавших ему. Впрочем, даже в них он пытался найти что-нибудь смешное. Мало кто из людей способен на такое.

На следующей неделе мы увиделись с ним еще раз, теперь уже на его территории. Он заставил меня повторить скучный эксперимент с водой пять раз. Результат был все тот же, но я хотя бы больше не вызывала бурь. Когда я спросила, не заняться ли нам чем-нибудь другим, он расхохотался и отправил меня домой.

За день до бала у Дориана я набралась смелости сделать то, о чем думала уже долгое время, то есть нанести визит Уиллу Дилейни.

Он по-прежнему практически каждый божий день оставлял у Лары сообщения. Со времени маминого визита я не могла отделаться от мысли, что ей пришлось жить взаперти, несчастной и одинокой, в замке короля Бурь. Боль, порождаемая этой картиной, проецировалась на образ Жасмин. Пусть эта девушка и хотела остаться в Мире Ином, но я знала, что она по-прежнему жертва. Я хотела сделать что-нибудь, что угодно, только бы помочь ей, но понятия не имела, с чего начать и как действовать, учитывая наше предыдущее фиаско. Разумно было в первую очередь поговорить с Уиллом.

Кийо, отправившийся со мной, сидел за рулем новенькой, с иголочки, «тойоты-камри», взятой напрокат, которая весьма мне понравилась, несмотря на очевидные страдания этого лиса. Его собственный бедный «спайдер» был неисправен.

Когда мы постучались в дверь, Уилл ответил не сразу.

— Ты уверена, что он дома? — спросил Кийо.

— Да. Сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь выходит. Сейчас этот парень, скорее всего, просвечивает нас сканером или чем-нибудь наподобие.

Кийо озадаченно посмотрел на меня.

— Просто запасись терпением, — посоветовала я.

Через минуту я услышала, как Уилл открывает сотню разных замков и защелок, потом его лицо высунулось наружу.

— Господи боже, — охнул он, светясь от счастья. — Вы вернулись. Погодите. А это кто?

— Мой друг. Впусти нас.

Уилл с сомнением посмотрел на Кийо, но все-таки открыл дверь пошире. Когда мы вошли, по выражению лица Кийо я поняла, что он испытывал в точности такие же чувства, как и я, впервые оказавшись в странном логове Дилейни. Лис остановился перед раскрытым журналом, лежавшим на кофейном столике. Огромный заголовок гласил: «Они используют ДНК, чтобы следить за вами. Выходя из дома, надевайте сеточку для волос!»

— Я знал, что вы придете, — пробулькал Уилл, ведя нас на кухню. — Когда мы возвращаемся?

— Я и не знала, что мы возвращаемся.

— Тогда почему?..

Я вскинула руку, утихомиривая его.

— Сейчас я просто хочу поговорить.

Лицо у него вытянулось, но он кивнул и подошел к холодильнику.

— Не желаете ли чего-нибудь выпить?

— Конечно. Что у тебя есть?

Уилл открыл холодильник. Там стоял десяток канистр с водой, этикетки на которых обещали ультра-ультра-ультравысокий уровень очистки и улучшение после очищения.

— Вода, — ответил он. — В большинстве напитков…

— Вода сойдет.

Он налил три стакана, сел и выжидающе взглянул на нас.

— Хочу побольше узнать о Жасмин, — объяснила я. — Если нам когда-нибудь еще удастся вернуться…

Это бледное личико снова всплыло у меня в сознании. Я сглотнула.

— Если она не захочет уйти, то ничего хорошего для нас не выйдет. Есть ли что-нибудь, чего ты еще не рассказывал о ней, что объяснило бы ее поведение?

Фанатический блеск в его глазах куда-то пропал, сменившись печалью и унынием.

— Не знаю. Мне кажется, отчасти дело в том, что ей всего четырнадцать, понимаете? Думаю, ей могли промыть мозги. Существует множество документальных подтверждений. Правительство постоянно занимается этим. Полагаю, даже у эльфов есть подходящие способы.

Он продолжал развивать эту тему, и я почувствовала, как рука Кийо легла мне на бедро и чуток его сжала. Контекст был не сексуальный. Этот жест подразумевал: «Какого черта мы тут делаем?»

Я долго сохраняла невозмутимое лицо, а потом все-таки перебила Уилла, вещавшего без умолку:

— Ты можешь рассказать что-нибудь о том, какая она? Что ей нравится? Что нет? Если мы разберемся в этом, то, может, тогда нам удастся лучше понять ее.

— Ну, — протянул он с сомнением. — Могу показать ее комнату.

Он повел нас через весь дом, где царила та же темнота, что и на кухне, в комнатку, пахнувшую пылью и запустением. Здесь Уилл поступился своими основными принципами и включил свет. На долю секунды я обрадовалась, что комната Жасмин не несла на себе отпечатка безумного существования братца. Она казалась мне нормальной девчачьей комнатой.

На первый взгляд.

Затем я увидела постеры с эльфами.

Эльфы перемежались фэнтезийными изображениями единорогов и сказочными пейзажами, но бесспорно доминировали на фоне розовых стен спальни. Картинки изображали не совершенно человекоподобных джентри. Они скорее тиражировали образы маленьких крылатых эльфов, играющих с цветочками и светлячками, распространенные в поп-культуре. Такие создания действительно существовали в Мире Ином, хотя на деле они звались не эльфами, а пикси.

— Ты не думал, что это важно? — выдохнула я, глядя вокруг.

— Это чепуха, — пренебрежительно отозвался Уилл. — Девчачьи глупости. Она увлекалась этим с самого детства.

Я прошла дальше и присела возле небольшого стеллажа с книгами. Дж. Р. Р. Толкин. К. С. Льюис. Дж. К. Роулинг и новые, новые заголовки всяческих фэнтезийных романов. Алтарь эскапизма.

Кийо огляделся и, по-моему, подумал о том же.

— Есть хоть какие-нибудь фотографии? Подружки у нее были?

Уилл покачал головой.

— Она почти не имела друзей.

Он опустился на сбитую розовую постель и подобрал с пола небольшой альбом.

— Вот несколько снимков.

Мы с Кийо присели рядом. Альбом оказался своего рода летописью детства Жасмин. Сначала — младенческие фотографии и снимки из раннего детства. На многих фигурировал Уилл, но мы практически не увидели их родителей. Я вспомнила горькие комментарии Дилейни по поводу их хронического отсутствия. Несколько фотографий Жасмин с другими детьми мы действительно нашли, но чем взрослее она становилась, тем реже встречались такие снимки. Большая часть их делалась дома. Кто-то — скорее всего, Уилл — снимал Жасмин, когда она чем-то занималась. На одном девчонка горбилась над книжкой, на другом лежала в гамаке на заднем дворе, и солнце освещало ее рыжевато-золотистые волосы. Девочка в последний момент заметила фотографа и с печальной, милой улыбкой посмотрела в камеру.

— У нее было какое-нибудь увлечение? — спросила я, когда Уилл закрыл альбом. — Хобби? Она занималась спортом?

Уилл показал на книжные полки.

— Сестра любила читать, сами видите, гулять тоже. Ходила на прогулки, иногда сажала цветы. Спортом или чем-нибудь еще не занималась.

— Но должна же она была хоть с кем-нибудь встречаться? — напомнила я. — Разве ты не говорил, что, когда ее похитили, она была на какой-то вечеринке?

— Да, это и в самом деле довольно удивительно, но иногда она ходила на какие-нибудь такие мероприятия. Не часто. Мы вместе тоже кое-куда выбирались. Один раз ездили в Диснейленд. Кино смотрели. Но чаще всего она была одна.

— Ты знаешь, почему так сложилось?

— Нет. Думаю… думаю, у нее были проблемы со сверстниками. Она была умницей, всегда их опережала. — В голосе Уилла послышалась тоска.

Я поняла, что он действительно любит свою сестру и скучает по ней, каким бы неуравновешенным иногда ни казался.

— Она замыкалась так и до смерти ваших родителей? — тихо спросил Кийо.

— Да. Жасмин всегда была такой.

Мы еще немного побыли в комнате, потом наконец ушли. Уилл все требовал, чтобы я рассказала, что собираюсь делать в отношении Жасмин, но у меня не было ответов на его вопросы.

— Да уж, — сказал Кийо через несколько минут, уже в машине. — Это было угнетающе.

Я не сразу ответила, глядя на дорогу впереди нас.

— Эжени, ты в порядке?

— Нет. Не совсем, — вздохнула я. — Бедная девчонка.

— Но согласись, кое-какой смысл начал проявляться.

— Да. Она оторвалась от реальности, жила в мире грез. Потом Эзон внезапно дал ей шанс оказаться там, где она мечтала.

Кийо кивнул, соглашаясь.

— Конечно, вряд ли она предполагала, что похищение и изнасилование станут способами сбежать в сказочную страну.

Еще некоторое время я смотрела на дорогу.

— Она похожа на меня.

— Ты растворялась в вымышленном мире и мечтала, чтобы он стал реальным? — Кийо бросил на меня иронический взгляд.

— Нет. Но я тоже была одиночкой. Кажется, у меня было больше друзей, чем у нее, но отношения с другими людьми всегда оставались проблематичными. Роланд тогда обучал меня. Сложно увлекаться подростковыми поп-группами, когда учишься изгонять духов.

— Не думаю, что ты многое потеряла.

В ответ я улыбнулась, при этом не переставая думать.

— Даже несмотря на то, что у меня было мало друзей, я всегда хотела иметь их, желала, чтобы на меня обращали внимание. Если Жасмин такая же, то, скорее всего, ей нравится быть любовницей Эзона, как бы тошно это ни было. Скорее всего, он осыпает ее знаками внимания.

— Ты права. Хотя я думаю, нет ли тут чего-то большего.

— В смысле?

— По-моему, многие подростки время от времени чувствуют себя не такими, как все. Их якобы никто не понимает. Я и сам не раз испытывал подобное. Сомневаюсь, что на ее месте воспринял бы это как некое спасение.

— Я тоже. Но мне кажется, что каждый поступает по-своему. Я выбирала увлечения, рассчитанные на одиночество. Бег. Плавание.

— Пазлы?

— Эй! — удивилась я. — А ты откуда знаешь?

— У тебя в шкафу их сотни.

Я рассмеялась, потом вспомнила, что Кийо говорил до этого.

— А как взрослел ты? Ведь тебе с самого начала была известна собственная суть?

— Да, родители никогда не делали из этого тайны. Они смирились с тем, что в буквальном смысле принадлежали разным мирам, и не ругались по этому поводу. Я привык учитывать эту двойственность, уже говорил, что люблю оба мира и поэтому не хочу видеть, как кто-то захватит этот. Конечно, много раз в своей жизни, особенно когда был юн и норовист, я доводил одного из родителей и клялся тогда, что навеки останусь или кицунэ, или человеком, в зависимости от того, кто меня достал.

— Должно быть, твои подростковые страхи были чудовищны, — поддразнила его я.

— Ты даже не представляешь насколько.

— А твои родители по-прежнему вместе?

— Нет, но все еще дружат. В итоге мама окончательно осталась в Мире Ином, когда я повзрослел. Я вижусь с ней время от времени. Это разбило сердце моему старику. Он безумно любил ее, но женился во второй раз, и, кажется, удачно.

Я откинулась на спинку сиденья.

— Теперь, когда я узнала, кем являюсь, мне жаль, что не выяснила этого раньше. Я была бы рада как следует изучить магию, чтобы разнести по камушкам замок Эзона и вытащить Жасмин.

— Ты не можешь знать наверняка, что у тебя все получится, — предупредил кицунэ. — Ты наполовину человек, могла не унаследовать всей силы короля Бурь.

— Ты получил все способности своей матери?

Он заколебался.

— Да.

— Я не могу бросить Жасмин. Тем более теперь, когда я знаю то, что знаю. Но я ума не приложу, как вытащить ее оттуда.

Кийо потянулся и пожал мою руку.

— Мы что-нибудь придумаем. Не переживай.

Его слова немного успокоили меня, но мы оба знали, что это лишь теплые, ничего не значащие фразы для поднятия настроения. Я сомневалась, что у Кийо были хорошие идеи насчет того, как мне вернуть Жасмин.

До завтрашнего утра работы у Кийо не было, поэтому мы отправились пешком к каньону Сабино. Физическая усталость — хороший способ забыть о похищенных барышнях, и он сработал. Температура воздуха улетала за сорок. Двинувшись в обратный путь, мы взмокли, устали и жадно прикладывались к бутылкам с водой.

В какой-то момент я остановилась передохнуть и поймала на себе его взгляд. Кийо смотрел на меня с довольным, восхищенным выражением, не только сексуальным, как обычно.

— Что? — спросила я.

— Твои волосы. Никогда не замечал, какие они рыжие. Солнце делает их сейчас просто огненными.

— Это хорошо?

— Это замечательно.

Расслабленное выражение его лица в этот момент сменилось знакомыми проблесками желания. После этого мы особо не разговаривали. Оставшаяся часть прогулки и последующая дорога домой прошли в молчании, но в воздухе между нами чувствовался накал, куда больший, чем за пределами машины.

Когда мы приехали домой, Тима там не оказалось. Я включила душ, торопясь смыть пот и косметику, и Кийо забрался туда вместе со мной.

— Только чтобы помыться, — предупредила я его.

— Конечно, — ответил он и прижал меня к стене.

Вода катилась по нам, пока мы целовались, прикасались друг к другу и пытались хоть как-то помыться. Уж не знаю, как мы с этим справились. Кажется, некоторые части наших тел оказались намылены значительно больше, чем другие.

Я не против секса в душе, но у нас не было с собой презервативов. Иногда мне казалось, что двойной способ предохранения — это чересчур. За восемь лет у меня никогда не было проблем с противозачаточными. Но мы оба знали, как высоки ставки.

Мы рухнули на кровать, все еще мыльные и скользкие. Кийо потребовалась лишь пара секунд, чтобы надеть презерватив, и я взобралась на него. Прелюдия явно не играла особой роли в наших отношениях. Кийо на секунду схватил меня за бедра и удержал от решающего шага.

— Ты принимала сегодня пилюльки?

— Принимала, принимала, — заверила я его.

Он расслабился, отпустил меня, позволил двигаться вверх и вниз, вбирать его в себя. То ли вздох, то ли стон тихо сорвался с его губ.

Кийо открыл глаза и улыбнулся мне.

— Ты — лучшее, что есть у меня в жизни.

Я ответила ему улыбкой, прекрасно понимая, что он хотел сказать. Нам было хорошо вместе. Напряженность прошедшего месяца исчезла. Мы находились там, где и положено, начали ровно с того, на чем остановились после нашей первой ночи.

Я продолжала подниматься и опускаться. Руки Кийо сжали мою талию, его ногти дотрагивались до моей спины. В этот миг меня пронзило тревожное предчувствие, но Кийо оставался сдержанным. Прежние царапины уже заживали, хоть и медленно.

Он позволил мне оставаться сверху не больше минуты, потом перевернул меня на живот и взял сзади, яростно и агрессивно. Я робко попыталась сменить позицию, но он играючи вернул меня в прежнее положение. Может, это качество было лисьим или такова уж оказалась его человеческая натура, но Кийо нравилось доминировать. Я решила не сопротивляться, слишком охваченная истомой и огнем.

Он двигался во мне, кончил, перекатился на бок и привлек меня к себе. Я уткнулась в него лицом, переполненная счастьем, и до головокружения упивалась его запахом. Мы вцепились друг в друга и слышали, как успокаивалось наше неровное дыхание. Впервые за долгое время я ощущала покой и безопасность. Все так и должно было быть.

Этой ночью Кийо остался со мной. Мы переплелись и лежали в темноте. Мое тело вдруг вспомнило свои прежние привычки. Кийо давно заснул, а я обнаружила, что все еще лежу без сна, крутилась так и эдак, считала звезды на потолке и пыталась успокоить свой мозг.

Очевидно, я перестаралась, потому что разум вошел в транс. Меня уже не мучила бессонница, но и сном подобное состояние нельзя было назвать. Я осознала это, попыталась выйти из него, но тут в моем мозгу возникли уже знакомые образы пустоши, которую я никогда прежде не видела, и темной, увенчанной короной фигуры, возвышавшейся передо мной.

Воспоминание, пробудившееся в сауне, вернулось и заполнило мой мысленный взор. Внезапно я обнаружила, что смотрю на короля Бурь, и перепугалась, что не смогу сбежать от него, он заберет меня с собой.

Тут, в точности так, как и прежде, я потянулась к чему-то, что было одновременно и внутри, и снаружи. Сила пронзила меня, воздух сгустился. Темные облака возникли ниоткуда, заполонив все небо. Где-то вдали загрохотал гром. Я все еще не видела лица короля, но чувствовала его веселое изумление.

— Ты хочешь сразиться со мной, малышка? — Иная сила окружила нас, когда он стал призывать собственную магию. — Мне нравится твой подход, хотя ты, конечно же, проиграешь. По крайней мере, сейчас. Пойдем со мной, и я научу тебя по-настоящему использовать твой дар.

Он мягко направил на меня свою магию, пытаясь погасить мою. Я же вызывала новую, пропуская ее через себя. Она пылала во мне, и это было великолепно, удивительно. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного, даже не подозревала об этом. В это мгновение я была больше, чем просто человеком, больше, чем Эжени Маркхэм, больше, чем богом. Магия переполняла меня, но даже тогда я не могла ееконтролировать. Пока не могла.

Над нами полыхнула молния, за ней последовал раскат грома.

Король Бурь все еще давил на меня. Думаю, по сравнению с ним я была как спичка, но он не ожидал, что я вообще окажу ему сопротивление. Я попыталась сконцентрировать свою силу, подчинить ее, использовать против него. Впрочем, это было напрасно. Удержать ее я не могла. Снова полыхнула молния. Я мысленно потянулась к ней, чтобы схватить ее и поразить короля Бурь.

Вот только я промахнулась. Вместо этого молния поразила меня.

Я вскрикнула, боль прокатилась по мне, словно я была проводом или громоотводом. Так или иначе, но она не могла не только убить, но и даже сильно покалечить меня. Я стала с грозой одним целым. Магия, которую я вызывала, принадлежала мне самой. Чудовищная и великолепная, она пронизывала мое тело. Обжигающая боль мешалась с наслаждением. Это мгновение экстаза хотелось продлить.

Я рывком поднялась в постели и чуть не задохнулась. Кийо немедленно сел рядом и спросил, что случилось. Ответить сразу я не смогла. Эта изумительная сила все еще полыхала в моей памяти. Все же я почувствовала, что воспоминание меркло, сказочное ощущение уходило вместе с ним. Какая-то страдающая часть меня стремилась его удержать, но оно ушло.

— Эжени, — позвал меня Кийо, наверное, уже в сотый раз. — Что случилось?

— Сон, — пробормотала я и закрыла глаза.

Несмотря на то что эта магия давно, много лет назад ушла от меня, мое тело содрогалось от наслаждения. Я чувствовала себя живой. Меня пронизывало узнавание и этой магии, и этого наслаждения, и всего мира вокруг. Я открыла глаза, повернулась к Кийо, положила руки ему на плечи, вонзила пальцы в его тело.

— Что ты делаешь?

Я заглушила вопрос поцелуем. Мои губы оказались такими жадными, что я ощутила вкус крови там, где прикусила его, а через миг почувствовала, как животная похоть отвечала моему вожделению. Кийо схватил меня за бедра и попытался притянуть к себе, но я уже опрокинула его на спину и устроилась сверху.

— Не смей сопротивляться, — прорычала я и опять вонзила в него ногти.

Он улыбнулся. Кажется, Кийо думал, что я шучу, не подозревая о силе и агрессии, внезапно всколыхнувшихся во мне. Его руки скользнули к моим запястьям. Он крепко схватил их, перевернул меня и прижался сверху.

— Хочешь немного посопротивляться? — поддразнил Кийо.

— Нет!

Мой ответ был резким, бескомпромиссным. Все еще объятая магией сна, я удивила нас обоих, положив Кийо на лопатки. Это во многом напоминало то, как мы занимались любовью до этого, вот только роли поменялись. Собственная сила изумила меня.

— Не сопротивляйся, — повторила я тихо и угрожающе.

Глаза Кийо расширились в полутьме. Последовала секундная пауза.

— Все, что хочешь.

По-видимому, он был возбужден и изумлен. При этом я еле уловимо чувствовала, как Кийо нервничал.

Сгорая от желания, я прижалась к нему губами и бедрами, приняла его в себя, и мы оба задохнулись. Презерватива не было, ничто нас не разделяло. Я вздрогнула от прикосновения, все сильнее возбуждаясь при мысли о том, что он чувствовал меня, всю мою влажность. Кожей к коже. Наверное, следовало двигаться медленнее, позволить ему насладиться новыми ощущениями, но мое тело оказалось слишком нетерпеливым. Я яростно скакала на нем, как он прежде. Какой-то голос во мне требовал, чтобы я заявляла свое право, демонстрировала власть над ним. Я оцарапала его до крови. Каждый раз, когда наши бедра соединялись, Кийо испускал крик.

Я чувствовала власть и контроль, словно могла сделать все, что только хотела, и покорить кого угодно. Тепло благословенного оргазма принялось нарастать во мне. Я не знала, кончу ли от того, что Кийо вонзался в меня или просто от волнующего чувства доминирования. Если окажется верным второе, то над кем же я одержу победу — над Кийо или королем Бурь?

Истома внизу живота становилась все сильнее и нестерпимее. Я отогнала прочь докучливые сомнения; я отдавалась эгоистическим желаниям и смотрела на Кийо сверху вниз. Судя по его виду, он едва узнавал меня.

— Мой, — выдохнула я, удерживаясь на самой грани. — Здесь и сейчас ты — мой.

Кийо издал сдавленный стон удовольствия и запрокинул голову.

Я была на грани, больше не могла и не хотела сдерживаться.

«Теперь я — хозяйка. Я беру то, что хочу. Но сначала нужно убедиться в том, что мой возлюбленный знает это».

— Скажи, — приказала я ему, тяжело переводя дыхание. — Скажи, что ты мой, и я дам тебе кончить, излиться в меня.

— Эжени, — простонал он, когда я замедлила движения.

— Ты мой, — снова выдохнула я.

Изумительная истома меж бедер стала практически невыносимой. Еще немного, и ощущение начнет спадать. Я не смогу кончить.

Но Кийо не выдержал первым.

— Да… да. Господи, Эжени. Я твой.

Сила его признания освободила меня телесно и духовно. Я с криком запрокинула голову, кончая. Мне не требовалось видеть лицо Кийо, чтобы понять, что он тоже достиг кульминации. Я чувствовала, как его плоть содрогается внутри меня. Я сжала ее еще сильнее, сорвала новый стон наслаждения с его губ и вызвала очередной оргазм у себя. Это было восхитительно. Сила наших реакций сотрясала нас обоих.

Когда мы наконец рухнули, отвалившись друг от друга, обливаясь потом и задыхаясь, то не могли произнести ни слова. Потом Кийо положил голову мне на грудь, словно ища спокойствия или защиты.

— Твой, — пробормотал он, прежде чем провалиться в сон.

Глава 20

Следующим утром я проснулась практически обычной смертной. Последние смутные воспоминания о магии остались только в теории, не в ощущениях. Мне хотелось рассказать Кийо обо всем, о том, что я наконец вспомнила, что произошло между мной и королем Бурь, прежде чем Роланд убил его. Но я не знала, как это сделать. Я едва понимала магию вообще, а восстановить эти пугающие, но восхитительные ощущения и подавно не могла.

Кроме того, нынче хватало забот. Наступал канун Бельтайна.

Практически до самого заката дел было невпроворот. Бельтайн — или Майская ночь — возвещал рождение нового года. Во многих западноевропейских культурах этот праздник символизирует плодородие и зачатие. Похоже, чуть ли не все потусторонние существа придерживаются того же мнения. Как и в Хеллоуин или Самхейн, в Бельтайн врата между мирами открываются, облегчая переход и людям, и существам Мира Иного. Полночь первого мая — момент максимального открытия порталов, но и тридцатого апреля переходы стабилизируются, используются все активнее.

Поскольку мое присутствие на балу у Дориана стало общеизвестным фактом, многие явно решили попытать счастья до того, как я покину мир людей. Слава богу, почти все они оказались заурядными джентри, то есть теми существами, которые в нормальных обстоятельствах не могли совершить переход. Это значит, что они были намного слабее. Следовательно, их было проще изгнать или уничтожить. К несчастью, они повалили стройными колоннами, стали меня страшно раздражать и утомлять.

Я вернулась домой к ужину. Вскоре будет пора отправляться в Мир Иной. Я торопливо скинула потную одежду, приняла самый быстрый в мире душ, после этого умудрилась еще скорее наложить макияж, но время шло. Несколько минут понадобилось на то, чтобы натянуть платье, купленное Ларой, и быстро расчесать влажные кудри. Больше делать было нечего. Я нанесла на волосы капельку мусса, чтобы они не торчали в разные стороны, и отправилась в пустыню.

Дориан предусмотрительно оставил якорь из моей пружинки-шагалки в более надежном месте, нежели хрупкий столик. Я перенеслась в небольшую комнату, где уже ждал слуга. Он отвесил вежливый поклон и провел меня прямо в покои Дориана. Там я обнаружила настоящее столпотворение.

Слуги обоих полов сновали туда-сюда, занятые бог знает чем. Дориан, одетый в лазурно-голубую мантию, стоял перед огромным зеркалом, оценивая себя. Дородный мужчина, тот самый, чье место я заняла во время партии в крокет, болтался поблизости. Через его руку была перекинута целая дюжина других мантий.

— Эжени Маркхэм! — провозгласил мой сопровождающий.

Дориан мельком взглянул на меня.

— Леди Маркхэм, как я счастлив! Милостивые боги! Она в бежевом!

Я посмотрела вниз. Лара подобрала мне облегающее шелковое платье с оттенком, как она выразилась, шампанского — теплый цвет слоновой кости с золотистым отливом. Никогда бы не подумала, что мне пойдет такой, но, похоже, секретарша знает меня лучше, чем я сама. Жатый лиф без бретелей посередине был украшен перламутровым бисером, имитирующим пуговки, спускающиеся к талии. Юбка ниспадала гладкими блестящими складками. Она плотно облегала мою фигуру и лишь немного расширялась у самых щиколоток.

— Этот цвет называется шампань, — поправила его я. — Что с ним не так?

— Ничего. Все прелестно. — Дориан лихорадочно повернулся к своему слуге. — Мой наряд ни к чему не подходит, Муран. Что у нас еще есть?

Муран прикусил губу.

— Есть еще зеленый бархат, ваше величество. С отделкой того же оттенка. В сочетании с рубашкой цвета слоновой кости вы будете выглядеть сногсшибательно.

Дориан скривился.

— Шелк или атлас подошли бы лучше. Ладно, тащи все сюда, посмотрим, можно ли что-нибудь сделать. Да, и пришли кого-нибудь прибрать волосы леди Маркхэм.

— А что не так с моими волосами?

— Было бы нормально, если бы вы в таком виде покинули мою кровать после ночи страсти.

В комнату вбежала молодая женщина, и Дориан кивнул на меня.

— Присмотри за ней, Ниа.

Ниа, крошечное создание с оливковой кожей, сделала реверанс и отвела меня в отдельную гостиную, где происходил наш с Дорианом первый разговор. Я не видела, что она делала с моими волосами, но ее пальцы были такими же умелыми и проворными, как и пальцы Дориана, вязавшего на мне шнуры. Я лишь однажды обращалась к стилисту по поводу прически. Меня позвали на свадьбу, и жестокая подруга потребовала, чтобы я надела оранжевую тафту. Это мероприятие до сих пор снилось мне во всех кошмарных подробностях.

Легкое покалывание время от времени щекотало кожу. Пока Ниа трудилась над прической, я сообразила, что она использует магию для укладки волос. Я решила, что это удобнее, чем пользоваться щипцами для завивки, но, елки-палки, какое разочарование знать, что твоих магических способностей хватает лишь на косметику, в то время как остальные джентри обладают даром целительства или умением разносить по камешкам дома.

— Все готово, сударыня.

Она принесла зеркало и нервно ожидала моей реакции. Мои волосы ото лба к затылку были заплетены в косички, остальные собраны в высокий хвост. Большая часть его оказалась разглаженной и завитой, но кое-где выбивались тоненькие прядки. Длинные аккуратные локоны обрамляли мое лицо, слегка завиваясь на концах. На некоторых из них красовались фиалки и миниатюрные розочки.

— Ничего себе! — восхитилась я.

Ниа всплеснула руками.

— Сударыне нравится?

— Очень.

Она вспыхнула. С крошечной фигуркой и гладким личиком она выглядела лет на шестнадцать, но на самом деле ей могло быть лет сто.

— Я не знаю, как принято причесываться у людей.

Я улыбнулась и слегка потрепала ее по руке.

— Все чудесно.

Она готова была лишиться чувств от радости, и я вспомнила, с каким усердием прислуга Дориана исполняла все его прихоти. Неужели я вызывала такое же подобострастие или ужас?

Тут в комнату вплыл Дориан, облаченный в травянисто-зеленую шелковую мантию. Ее оторочка представляла собой причудливое переплетение оттенков слоновой кости, охры и золота, прекрасно сочетаясь со свободными черными штанами и рубашкой цвета слоновой кости.

— Значительно лучше. — Он и взял меня за руку. — Пойдемте, мы опаздываем.

Муран и еще какие-то придворные последовали за нами, когда мы направились в тронный зал.

Дориан не бежал, но в его движениях явно чувствовалась спешка.

— К чему так торопиться? — удивилась я. — Разве подданные не должны исполнять все ваши желания?

— Разумеется, это так. Но я обязан появиться, прежде чем прибудут другие монархи, иначе возникнет положение, затруднительное с точки зрения этикета. Когда мы войдем, все должны будут поклониться. Но монархи это делать не обязаны. Если они прибудут раньше меня, возникнет неловкая ситуация.

— Что вы имеете виду, говоря о поклонах? Это значит…

Герольд распахнул двойные двери и раскатистым голосом объявил:

— Его величество король Дориан из дома Аркадии, повелитель Земли, защитник Дубового Царства, да благословят его боги.

— Ну ничего себе, — выдохнула я.

Дориан стиснул мою руку.

— В сопровождении Эжени Маркхэм, она же Черный Лебедь Одиллия, дочь Тиригана, короля Бурь.

Я подумала, что, наверное, никогда не привыкну к таким именованиям, но мое изумление испарилось на фоне того, что произошло дальше. Гости все до единого повернулись к нам, упали на колени и склонили головы. Наступила мертвая тишина. Медленно, почти скользя, мы двинулись по проходу. Я старалась смотреть только вперед, а не на море существ, покорных своему королю.

Пока мы шли до трона, наверное, взошло и угасло несколько цивилизаций. Когда мы наконец добрались, Дориан вместе со мной повернулся лицом к толпе и сделал еле уловимый жест. Не знаю, как можно было что-то разглядеть с так низко опущенными головами, но все поднялись. В тот же самый миг в зал вернулись оживление и музыка. Гости снова двигались, мешались друг с другом, смеялись. Слуги с подносами и напитками сновали туда-сюда. Все это вполне могло бы сойти за обычный человеческий бал, если бы не периодически встречавшиеся тролли или привидения, потягивающие вино. Мужчины были одеты в духе Ренессанса, явно нравившемся Дориану, но женские одеяния варьировались от средневековых бархатных платьев с расширяющимися от локтя рукавами до греческих туник и хитонов.

— Теперь, дорогая моя, мы должны разделиться.

Я оторвала взгляд от толпы.

— Что вы сказали?

Дориан помахал рукой.

— Здесь присутствуют самые знатные люди моего королевства, да и других земель. Я должен побыть с ними, выслушать глупую лесть, как будто мне есть до них дело. Вы знаете, как это бывает.

Меня охватил ужас, когда я снова посмотрела на лица всех этих джентри.

— Почему я не могу пойти с вами? Мы же теперь работаем вместе, и все такое.

— Потому что если я продержу вас рядом с собой всю ночь, то буду выглядеть собственником, не уверенным в самом себе. Я оставлю вас одну, тем самым продемонстрирую абсолютную убежденность в том, что ночью вы предпочтете меня всем иным соискателям.

— Господи! Так меня будут домогаться всю ночь!

Дориан рассмеялся.

— Не переживайте. Больше им ничего не остается, если только вы сами не захотите иного. Любой, кто прикоснется к вам против вашей воли, ощутит на себе ярость всей моей гвардии, не говоря уже о большинстве гостей. Это будет неслыханным оскорблением.

— Стало быть, если мне вдруг этого захочется, то я могу уйти с любым?

— Разумеется. Вы свободны в своем выборе.

— Это не будет оскорблением вашей мужской гордости или чем-то вроде того?

— Совсем чуть-чуть. Но потом я затащу в постель пять или шесть красоток и довольно удачно расквитаюсь за поражение.

— Однако! Каких удовольствий я вас, оказывается, лишаю!

— Не переживайте. Завтра вы вернетесь к себе, а я наверстаю упущенное.

Я сглотнула и огляделась вокруг. Шутки Дориана не могли прогнать моей тревоги.

— Я же тут никого не знаю.

Дориан развернул меня к себе и нежно поцеловал в губы. Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы расслабиться. Я до сих пор впадала в шоковое состояние каждый раз, когда он так делал.

— Значит, вам просто нужно познакомиться, — обрадовал он меня.

Король отправился к первой попавшейся кучке гостей. При его приближении я услышала всплеск преувеличенных восторгов. Я чувствовала себя странно, даже глупо, и подумала, куда же мне идти и с кем говорить. Не люблю большие вечеринки. Я слишком много времени провела в одиночестве, чтобы по-настоящему знать, как вести себя в такой толпе, не говоря уже о том, что все эти персоны были обитателями Мира Иного. Две самые страшные мои фобии соединились в одном нескончаемом вечере.

— Вина? — спросил внезапно подвернувшийся слуга.

— Да, пожалуйста.

Я схватила кубок с протянутого подноса и торопливо хлебнула сладкого фруктового красного вина. Потом я отправилась куда глаза глядят, сделала пять шагов и была немедленно перехвачена высоким джентри в малиновом бархате. У него были черные волосы и аккуратно подстриженная бородка.

— Леди Маркхэм! — Голос его сочился патокой.

Он взял меня за свободную руку и поцеловал ее.

— Какая радость встретиться с вами. Я Маркус, лорд Данцийский из Рябинового Царства.

— Привет, — ответила я, уверенная в том, что его имя вылетит у меня из головы сразу же, как только он уйдет.

Этот тип не выпускал моей руки и с головы до ног поедал меня глазами. Внезапно я пожалела, что платье такое облегающее, а декольте — чересчур низкое.

— Должен сказать, что я наслышан о вашей красоте, но слухи бледнеют в сравнении с реальностью, — мурлыкнул он.

— Благодарю.

Я попыталась отобрать руку, но он накрепко вцепился в нее.

— Корни моего благородного рода уходят в те времена, когда наш народ только покинул человеческий мир. Он известен своими храбрыми воинами. Магия струится в нашей крови, как правило, взывая к одному из элементов. Мои собственные способности распространяются на область воздуха.

Как будто в доказательство его слов я внезапно почувствовала легчайшее дуновение, коснувшееся моих рук.

— Мои потомки наследуют огромные земли. Мой род всегда верой и правдой служил королевской семье. Даже сейчас я — близкий друг Катрис, королевы Рябинового Царства. Она — могущественный союзник.

Тут я поняла, что он быстро и складно выкладывал мне свою родословную, в точности как собачник, хвастающийся грамотами своего пса-медалиста.

Я уже открыла рот, чтобы объяснить, что мне все это неинтересно, но он лишь продолжал в том же духе:

— Некоторые мужчины боятся иметь супруг-воительниц. Они будут стремиться контролировать вас, чтобы использовать вашу магию в собственных целях. — Он еле заметно склонил голову в сторону Дориана, беседовавшего с высокой темнокожей женщиной. — Но не я. Я не стал бы пользоваться вами, чтобы усилить свое влияние. Вы будете царствовать рядом со мной как равная, деля заботы о наших отпрысках.

Ой! Это ведь даже не первое свидание.

Я попыталась вырвать руку.

— Благодарю вас, но все это несколько неожиданно. Впрочем, было очень занимательно побеседовать с вами.

Его лицо затопила тревога.

— Но я ведь еще не рассказал вам о своей знаменитой репутации любовника.

— Простите. Мне нужно срочно отлучиться.

Я сделала два шага назад, повернулась и практически налетела на другого мужчину. За его спиной еще несколько кавалеров притворялись, будто они тут совершенно случайно. Мне стало ясно, что этот джентри просто ждал, пока я отделаюсь от Маркуса.

Он выдал ослепительную улыбку.

— Леди Маркхэм! Какая радость видеть вас.

После этого я потеряла счет времени. Уйти не удалось, вино осталось забытым и невыпитым. Я терпеливо выслушивала саморекламу каждого из желающих и лишь прикидывала, до какой степени можно нарушить законы гостеприимства, не навлекая проблем на Дориана. При этом я давила свои бунтарские инстинкты и продолжала вести себя прилично, как бы эти парни ни раздражали меня.

Через пару часов мне на глаза попалась Шайа, темноволосая женщина, которая взяла меня в плен в ту самую первую ночь. Она в одиночестве бродила по залу.

Я оттеснила последнего собеседника, отделалась от очередного соискателя и бросилась к ней.

— Привет, Шайа, как дела?

Она посмотрела на меня с изумлением, что неудивительно, учитывая то, что мы не разговаривали с тех пор, как я оказалась в плену. Ее платье было сшито из полночно-синего бархата, с пышной юбкой, узкими рукавами и высоким воротником. Я не вполне запомнила историю этой дамы, но, кажется, она была младшей дочерью какого-то дворянина и нашла себя в военной карьере, вступив в ряды стражников Дориана.

— Леди Маркхэм!.. — приветствовала меня Шайа, на лице которой отразилось умеренное любопытство. — Чем могу помочь?

— Ничем. Просто я подумала, может, поговорим?

Тонкая бровь приподнялась. Шайа окинула взглядом толпу взбудораженных мужчин и с полуулыбкой повернулась ко мне.

— Кажется, здесь есть множество желающих поговорить с вами.

— Умоляю, — прошептала я. — Знаю, мы не подруги, но давайте просто побеседуем, как если бы мы ими были. Хотя бы минутку. Я просто не выдержу. Мне нужна передышка. Я не могу больше слышать о размерах состояния этих парней, не говоря уже о других размерах.

Шайа звонко, мелодично рассмеялась, взяла меня под руку и неторопливо повела по залу, словно мы и в самом деле были подругами.

— Я слышала о том, с чем вам пришлось столкнуться. Надо же, вас добила группа отчаявшихся дворянчиков!

Она подарила мне несколько минут уединения. Мы говорили о самых банальных вещах. В процессе беседы я поняла, что Шайа была по-настоящему забавной, умной и милой. Во время нашей первой встречи я невзлюбила ее, сочла за стервозную эльфийскую ханжу. Поводом для такого отношения был отчасти мой плен, а потом — наши противоречия, проявившиеся за ужином. Но теперь она общалась со мной как с любым другим человеком, отпускала остроумные и проницательные замечания.

— Пора идти, — сказала потом Шайа и выпустила мою руку. — Рюрик уже хватился меня. — Она снова улыбнулась, весело и сочувственно. — Помучайтесь с ними еще немного. Эти типы — всего лишь досадное недоразумение.

Я покачала головой.

— Они так откровенны и прямолинейны. Даже странно.

Мы с Кийо однажды посмеялись над условностями стандартного ухаживания, но теперь чуть меньше честности не помешало бы.

— Станьте прямолинейны сами. Если вы будете слишком милой, то они решат, что у них есть шанс, и в следующий раз возобновят свои попытки. Сейчас вам надо бы ощутить себя высокородной особой. Кавалеры ждут от вас надменности и не сочтут это за грубость.

Я поблагодарила ее, посмотрела ей вслед, и тут чья-то рука похлопала меня по плечу. Я вздохнула. Пора отдаться на растерзание волкам.

Но вышло, что не волкам, а лисам.

— Привет! — воскликнула я. — Клевый прикид!

Кийо стоял передо мной в черном в белую полоску смокинге, великолепно сидевшем на нем и резко контрастировавшим с красочными одеяниями других мужчин.

— Надел его ради тебя, Эжени. Решил, что ты захочешь отдохнуть от бархата и шелков. Насчет тебя могу сказать… — Он окинул меня быстрым оценивающим взглядом. — Я слышал, многие парни сегодня закапали это платье слюнями.

— Значит, ты давно здесь? И даже не подошел поздороваться?

Он ухмыльнулся.

— Ты была так занята.

— Тогда побудь со мной. Может, ухажеры оставят меня в покое, если решат, что я кем-то занята.

Мы отыскали у стены двухместную скамейку, обложенную парчовыми подушками. Я вздохнула и прислонилась головой к его плечу. Он обнял меня одной рукой.

— Жаль, что я сегодня не на работе, как обычно. Сражаться с духами и прочими тварями и вполовину не так утомительно, как торчать на этом балу.

— Так, значит, Тусон остался беззащитным?

— Роланд присматривает за ним, к огромному неудовольствию моей матушки. Я лишь надеюсь, что в связи с моим присутствием основная активность перенесется сюда, а не туда.

Мы еще некоторое время тихонько посидели вместе, наблюдая за приемом. Это напомнило мне бар в Тусоне. В одиночестве, но не одна. Как и на любой другой вечеринке, чем больше проходило времени, тем круче напивались гости. То здесь, то там возникали беззастенчивые любовные заигрывания. Множество гостей принимались танцевать в первом попавшемся месте. Они изящно двигались в стиле, смахивавшем на бальные танцы, известные в нашем мире.

— Я все думал о прошлой ночи.

Я посмотрела на него.

— Да, я тоже думала.

— Ты была… не знаю. Я никогда тебя такой не видел. Не то чтобы мы переборщили, но… да. Ты меня поцарапала.

— Это плохо?

Кийо улыбнулся.

— Нет. Я так не думаю. — Он провел пальцами по моему подбородку, слегка приподнял лицо. — Но что произошло? И какое отношение это имеет к твоему кошмару?

Я отвернулась.

— Это был не совсем кошмар.

— Тогда что?

— Просто сон. Или воспоминание. О моем отце и магии.

— Что произошло?

— Я… ну, это сложно объяснить.

— Эжени!..

Я сохраняла игривый и легкомысленный вид.

— Забудь хотя бы на этот вечер. Сейчас неподходящий момент. Поговорим об этом позже.

Он поколебался, потом кивнул. Я приблизилась к его лицу, и он провел губами по моему лбу до щеки. Я закрыла глаза, вздохнула и стала наслаждаться ощущениями, когда его губы нежно спускались вдоль моей шеи. Мы повернулись друг к другу, притягиваемые какой-то невидимой силой. Я поцеловала его и забыла обо всех безумных предложениях этой ночи. Мы были одни, лишь я и Кийо.

— Только без рук, — предупредила я, видя, как он медленно тянется к моим запретным местам. — Мне плевать на то, кто еще этим занимается, да и на то, что мы при этом якобы совсем не привлекаем внимания.

— Тогда давай уйдем куда-нибудь и уединимся, — промурлыкал он, осыпая поцелуями мое плечо.

— Не могу. Пойми, я должна уйти вместе с Дорианом. Ничего такого, — добавила я, предупреждая его возражения. — Просто для вида. А с тобой мы можем встретиться завтра.

Он подумал и кивнул.

— Ладно, но сегодня я устрою тебе хорошие проводы.

Кийо опять придвинулся ко мне. Мы продолжили целоваться, но занимались этим недолго, потому что вдруг раздался чей-то голос:

— Бог свидетель, я видел много дивных вещей, но никогда не встречал кицунэ, пытающегося стать верховным властителем всех джентри.

Мы удивленно обернулись. Я была целиком поглощена Кийо и не ожидала, что появится очередной соискатель.

Рядом с нами стоял Эзон.

Глава 21

Я увидела это самодовольное лицо и подскочила, с головы до пят охваченная злостью. Эзон был одет в плотно облегающий смокинг из черного атласа. На его каштановых волосах лежала тяжелая корона, усыпанная драгоценными камнями.

— Нечего на меня так смотреть, леди Маркхэм, — сказал он мелодичным, но неприязненным голосом. — Если ты начнешь безобразничать в доме Дориана, то он тебя не защитит, несмотря на все твои постельные достоинства.

— Прекрасно. Тогда я убью тебя где-нибудь еще.

— В прошлый раз твой план потерпел неудачу.

— Твой тоже.

Он злобно ухмыльнулся.

— Знаешь, это платье просто великолепно. Оно так подчеркивает линии твоего тела.

Я инстинктивно скрестила руки на груди.

— Не трать время на комплименты.

— Я лишь вношу свою лепту в попытки добиться твоего тела, как и все здесь присутствующие.

— Да что ты? Разве еще не заметил? Ни один из их комплиментов не сработал.

— Чушь! Это лишь мелкие дворянчики, пиявки, жаждущие власти, — сказал он с ухмылкой. — Основная причина, по которой ты отвергла мелочь, заключается в том, что тебе хочется всего лишь дождаться кого-то достойного. — Эзон кинул взгляд на Кийо.

— Или потому, что я теперь с Дорианом. Впрочем, это ничего не меняет. Лучше я затрахаю этого эльфа до потери пульса, чем окажусь поблизости от тебя.

— Хотел бы я взглянуть на это, учитывая то, как он стелется перед тобой.

— Если ты сейчас собрался сообщить мне о размерах своего достоинства, то оставь эту информацию при себе. Ты не в состоянии сказать ничего, что завлекло бы меня в твою постель, так что лучше уйди.

Лицо Эзона ожесточилось, холодная саркастическая усмешка искривила губы.

— Думаю, с этим трудно спорить. Впрочем, неважно. Сегодня ночью я все равно буду не один.

Он чуть шагнул в сторону и наклонил голову. Я проследила за его движением. На том конце зала стояла Жасмин Дилейни в окружении джентрийской знати и равнодушно смотрела на нас. Длинное, тяжелое от вышивки и драгоценностей платье облекало ее стройную фигурку, а серые глаза казались еще более огромными, чем в прошлый раз.

Я сжала кулаки, вспомнив выражение маминого лица, когда она говорила о годах плена. Рассказ Уилла об одинокой девочке, потерявшейся в выдуманном мире, крутился в моей голове.

— Я точно убью тебя, подонок. Но сперва ты будешь умолять меня об этом. — Я заговорила с ним в точности, как Волузиан со мной.

— Эжени, — тихо позвал Кийо и положил ладонь на мое запястье.

Его тон был спокойным и будничным. Он явно боялся, что я отколю какую-нибудь глупость. Надо сказать, не зря боялся.

Эзон сохранял беззаботный вид.

— Тебе не кажется, что это уже чересчур? Особенно если есть решения и попроще.

— То есть?

Он пожал плечами.

— Я могу вернуть ее тебе хоть нынче ночью.

— Дай-ка угадаю. Взамен я должна буду жить с тобой?

— Не обязательно. Приди ко мне лишь на время Бельтайна. Одна ночь, и мы мирно разойдемся. Не самое плохое предложение. Стоит учесть, что тут присутствует множество мужчин, готовых выкрасть тебя и не отпускать куда более продолжительный период. Если не забывать слизняков, пытающихся прибиться к тебе, то это не худший вариант. Я силен. Богат. Влиятелен. Из меня выйдет достойный супруг.

Я окинула Эзона с головы до ног оценивающим взглядом, посмотрела на Жасмин, все еще следившую за нами, и повернулась обратно к нему.

— Думаю, лучше я тебя прикончу.

Король отвесил шутливый поклон, но лицо его по-прежнему оставалось каменным.

— Жду не дождусь, когда ты попытаешься.

Уже уходя, он бросил понимающий взгляд на Кийо.

— Кажется, это не худший выбор отца будущего ребенка. По крайней мере, он уже доказал, что способен стать таковым.

Эзон унесся от нас, подошел к своим, властным жестом приобнял Жасмин, нагнулся, поцеловал ее и всем телом прижался к ней. Учитывая их разницу в росте, мне казалось, он пристает к ребенку. Нет, не казалось! Именно это и происходило. Черт его дери, этот пубертатный период.

Злость, вызванная зрелищем, превратилась в лед, когда я повернулась к Кийо. Одного взгляда на его лицо мне хватило, чтобы внутри все сжалось.

— Что он там нес насчет отца?

Кийо уже хотел ответить, но промолчал, явно подбирая слова. Приступ недоверия накрыл меня с головой.

— Кийо! Сейчас ты должен был сказать, что понятия не имеешь, о чем говорил этот мешок дерьма!

— Эжени!.. — медленно произнес он.

— Господи! — Я отвернулась.

Лед во мне растаял, меня затошнило.

— У тебя есть ребенок, о котором ты никогда мне не рассказывал. У тебя где-то есть ребенок, так?

— Нет. Пока нет.

Я развернулась.

— Какого черта? Что это значит?..

Я застыла.

— Майвенн беременна.

Бедная Майвенн. Бедная, больная, слабая Майвенн. Этим вечером я уже слышала кучу намеков на ее состояние, но не придавала им никакого значения. Это было доказательством рассеянности, одолевшей меня в последнее время. Джентри фактически не болели. Их можно было убить в сражении, они могли погибнуть от зараженной раны или умереть от старости. Так вот в чем дело.

Буквально только что, глядя на другую сторону зала, я видела, как она сидела и разговаривала с несколькими другими джентри. Королева была одета в свободное пышное платье, похожее на то, в котором она появилась у меня дома, но шелковое. В последнее время Майвенн стала скрывать свое тело.

— Ты должен был сказать мне, — прошептала я.

— Да, — только и ответил он. — Должен был.

— Ты должен был сказать мне! — громко, с напряжением, выкрикнула я.

Шум зала приглушил мой крик, но несколько персон, оказавшихся по соседству, все же наградили нас любопытными взглядами.

— Ш-ш-ш. — Кийо взял меня за руку и потащил обратно к стене. — Я ждал. Между нами не все было понятно. Я хотел иметь надежную основу, прежде чем рассказать тебе.

— Ты хоть понимаешь, что получил бы эту самую основу, если бы рассказал мне обо всем раньше? Что случилось с твоими принципами, с честностью?

— Как бы ты восприняла это? — тихо спросил он. — Тебе и так нелегко пришлось, когда ты узнала, что мы с Майвенн были вместе.

— Нет, я была в порядке.

— Эжени, я видел все по твоему лицу, стоило только упомянуть ее имя.

— Это ерунда. А ребенок — не ерунда.

Кийо покачал головой.

— Все в прошлом. Мы с Майвенн больше не вместе, просто остались друзьями. Теперь я с тобой.

— Ну и что? Ты не желаешь иметь ничего общего с этим ребенком, потому что вы, мои милые, нынче расстались?

— Нет! Конечно нет. Я буду там, когда он родится, стану поддерживать Майвенн, помогать столько, сколько потребуется.

— Тогда это не прошлое, — огрызнулась я. — Это твое будущее. Да и мое тоже, раз ты решил остаться со мной.

Лицо Кийо стало еще печальней, чем прежде.

— Ты права, — сказал он через несколько затянувшихся мгновений. — Я сделал ошибку. Прости меня. Я думал, что так защищаю тебя.

Я хрипло расхохоталась, лишь бы не расплакаться.

— Да. В последнее время все так и норовят меня защитить. Родители, к примеру, тоже. Вы, ребята, думаете, что если я не услышу плохих новостей, то они перестанут существовать. Но знаешь что? Они все равно никуда не деваются, и мне в конце концов все равно приходится их выслушивать. Богом клянусь, я хотела бы услышать их сначала от тех, кого люблю.

Я развернулась и пошла прочь. Кийо схватил меня за плечо.

Я попыталась вырваться и заявила ему:

— Не прикасайся ко мне. Между нами все кончено.

— Что?

— А ты как думал? Неужто надеялся, что я улыбнусь и скажу, что прощаю тебя? Я едва могу простить своих родителей, с которыми прожила всю жизнь. А тебя я почти не знаю и не стану полагаться на то немногое, что мне известно.

Кийо вздрогнул. Его рука отпустила мое плечо.

— Я понял, — сказал он жестко, потемнев лицом. — Тогда, пожалуй, между нами и впрямь все кончено.

— Именно.

Мы стояли, глядя друг на друга. Там, где прежде горел огонь, теперь лежала пропасть.

Я развернулась на каблуках и пронеслась по залу, даже не зная, куда идти. Шустрые мужчины попытались было приблизиться ко мне, но я отшвырнула их, в конце концов продемонстрировав то высокомерие, которого, по словам Шайи, от меня только и ждали. Я просто не могла их всех сейчас видеть.

Все это было уже слишком. Безумные предложения руки и сердца. Мое так называемое наследие. Эзон и Жасмин. Майвенн и Кийо.

Господи, Кийо! Почему он так со мной поступил?

Я попыталась выкинуть его из своей жизни после той самой первой ночи, но он снова заставил меня полюбить себя. Теперь осталась только боль, сильнее прежней раза в два.

Мне на ум пришли слова, сказанные прошлой ночью: «Ты мой».

Похоже, что нет.

Я остановилась посреди бальной залы, переполненной народом, понятия не имея, куда мне бежать; я совершенно сбилась с толку и забыла, где выход.

Трон — вон там, значит…

— Здорово, Одиллия. Клубишься, да?

Мои попытки сориентироваться прервались с появлением Финна. Я все еще не привыкла видеть его в более или менее человекоподобном виде, обычном в Мире Ином.

— Финн! Мне нужно, чтобы ты вывел меня отсюда.

Он нахмурился.

— Вы еще не можете уйти. Этикет гласит…

— Мне по хрену этикет, — рявкнула я. — Выведи меня. Я хочу побыть одна.

Его привычное бодрое выражение лица мигом испарилось.

— Заметано. Пойдем.

Он вывел меня не через главный вход, а через небольшую дверь, ютившуюся в уголке. Это было что-то вроде черного хода на кухню. Толпа суетящихся слуг сопровождала нас удивленными взглядами, пока мы шли извилистыми коридорами мимо множества печей, но Финн шагал уверенно, ни разу не сбившись с пути. Люди, как правило, не задают вопросов, если думают, что вы знаете дорогу.

Он торжественно отсалютовал мне и указал на небольшую нишу вдалеке от поварской суматохи. К стенам были привинчены крюки, на которых висели плащи и накидки. Я решила, что слуги хранят здесь свои личные вещи. Под крючками стояла небольшая скамейка.

— Как, сойдет? — спросил Финн.

— Да. Спасибо. А теперь иди. — Я села и обхватила себя руками.

— Но может, мне лучше…

— Просто уйди, Финн. — В моем голосе послышались слезы. — Пожалуйста.

Он принял печальный, едва ли не скорбный, вид и удалился.

Слезы долго не желали идти, и даже тогда, когда все-таки покатились, делали это с неохотой. Только пара капель стекла у меня по щекам. Тогда, в случае с земляным элементалом, я тоже чувствовала себя беспомощной. Но теперь беспомощность была другой, скорее душевной, нежели физической.

Сердце мое болело при мысли о Кийо, а желудок сводило от ярости к Эзону. Ни то ни другое недомогание, судя по всему, так просто нельзя было вылечить.

Не знаю, долго ли я так просидела, прежде чем явился Дориан. Силуэт я заметила лишь краем глаза, но запах корицы выдал его с головой. Он присел рядом со мной и долго ничего не говорил. Наконец я почувствовала, как король осторожно провел кончиком пальца по моей щеке и стер одну слезинку.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Нет. Разве только позволишь нарушить закон гостеприимства и дашь кое-кого убить.

— Ах, милая моя, если бы это было возможно, то я давным-давно уже придушил бы некоторых своих подданных, чтобы избежать их идиотской болтовни.

— Тогда в чем смысл быть королем?

— Не уверен, что он вообще есть. Может, ради кормежки.

— Вечно ты надо всем смеешься.

— Жизнь слишком мучительна, чтобы не смеяться.

— Да. Согласна.

Мы так и сидели в тишине, пока Дориан не позвал кого-то по имени. Через мгновение появился маленький торопливый слуга.

— Принеси нам шоколадного пирога, который печет Берта. Пару кусков.

Слуга унесся.

— Я не голодна, — промямлила я.

— Еще успеешь оголодать.

Пирог прибыл. Он был из тех воздушных шедевров, которые скорее можно назвать пирогами из шоколада, нежели шоколадными пирогами. Вокруг куска был налит малиновый сироп. Я очнулась лишь тогда, когда съела все до крошки.

— Ну как, тебе лучше? — спросил Дориан.

— Ага.

— Вот видишь? Говорил же, все дело в кормежке!

Я поставила тарелку на пол и попыталась озвучить мысль, которая медленно формировалась где-то в подсознании. Эта идея даже и не посмела бы высунуться наружу, если бы не моя сегодняшняя злость на Эзона и Кийо. Именно нелепое предложение Эзона натолкнуло меня на нее.

— Дориан!

— Да?

— Когда мы встретились впервые, ты сказал, что отправишься вместе со мной выручать Жасмин, если я пересплю с тобой. Это предложение все еще в силе?

Его лицо впервые приняло удивленный вид. Я даже немного загордилась при мысли о том, что мне наконец-то удалось поймать его врасплох.

— Ну и ну, — тихо протянул он. — Какая неожиданность. Неужели отчаяние и ярость сделали то, на что были не способны все мои чары?

Краска залила мои щеки.

— Ну, дело не в…

— Нет, — резко оборвал он меня. — Предложение больше не имеет силы.

— Но я думала…

— Я видел твою перепалку с кицунэ и Эзоном и не хочу, чтобы ты оказалась в моей постели из-за какого-то нелепого желания отомстить им обоим.

Я поняла, что Дориан абсолютно прав. Это был мой способ рассчитаться. С Эзоном — за то, что он кичился Жасмин, с Кийо — за то, что он разбил мне сердце.

— Пожалуйста, — попросила я. — Я все сделаю. Я не против. Мне обязательно нужно вернуть Жасмин. Я не могу допустить, чтобы она оставалась у Эзона.

Дориан надолго затих, потом сказал:

— Хорошо.

Я рывком подняла голову и посмотрела на него.

— Ты не шутишь?

— Конечно нет. Мы вернемся в спальню и посмотрим, что ты собой представляешь.

— Не совсем поняла. Что это значит?

Неужели смысл сделки в том, чтобы выяснить, насколько я хороша в постели?

Дориан улыбнулся.

— Я пришлю Ниа, чтобы она забрала тебя отсюда. Пойду пообщаюсь еще немного, а потом присоединюсь к тебе.

Ниа прибыла словно по мановению волшебной палочки и сделала именно то, что велел Дориан. Наконец я осталась одна в его огромной спальне и принялась беспокойно ходить туда-сюда, готовя себя морально к сексу с самым что ни на есть настоящим джентри.

Это нетрудно. Ерунда. Мне просто надо будет лечь, вот и все. Джентри, в отличие от людей, не подвержены венерическим заболеваниям. Забеременеть я не могу. Одна ночь, и я наконец расквитаюсь с этим наглым подонком Эзоном. Кстати, король прав. Я расплачусь и с Кийо. Кто знает? Может быть, секс с Дорианом заполнит ту саднящую, полную боли дыру, которую пробило во мне предательство Кийо.

— Наслаждаешься видом? — спросил Дориан, появившийся в этот момент.

Я стояла возле огромного венецианского окна и глядела на собственное отражение в темном стекле.

— Никогда не была здесь днем и ни разу не видела, какой пейзаж отсюда открывается.

— Вид чудесный. Утром убедишься.

Да, похоже, так оно и будет.

Дориан снял тяжелую мантию, налил бокал вина и растянулся на кровати, среди кучи подушек. Это движение вовсе не показалось мне приглашением к любви, скорее оно просто отражало степень его усталости. Он выглядел совершенно обычно, по-человечески.

— У тебя усталый вид. — Я прислонилась к столбику кровати, наблюдая за ним.

Он вздохнул.

— Развлекать восхищенных почитателей — тяжкий труд. Впрочем, ты, без всякого сомнения, сама можешь это подтвердить. Как тебе первый королевский прием? Расскажи, с кем ты говорила. Должно быть, для тебя этот вечер оказался более утомительным, чем для меня.

Я осторожно села на краешек кровати и подробно изложила события вечера, поделилась своими наблюдениями, в красочных подробностях расписала домогательства, которым подвергалась. Имена никак не приходили мне на ум, но Дориан, знающий всех гостей, легко определял, кем был тот или иной паразит. Он так сильно смеялся над моими мнениями и эпитетами, что я думала, потекут слезы.

Король изящно поднялся, скользнул по атласному покрывалу и присел рядом со мной.

— Ах ты бедное, бедное создание. Неудивительно, что ты за нами охотишься. Впрочем, учитывая свой собственный сегодняшний опыт негативного общения, могу заказать тебе несколько человек.

— Ты не должен так говорить.

Он покачал головой и опять рассмеялся.

— Вот поживи тут и еще не так заговоришь.

Его золотисто-зеленые глаза смотрели на меня, горя любовью и желанием. На мгновение я практически поверила в то, что Дориан хотел меня ради меня же самой, а не из-за моей человеческой природы, репродуктивных способностей или пророчества.

Он положил руку мне на затылок, поцеловал меня, и времени на расспросы больше не осталось. К этому моменту мы целовались уже довольно часто. Его губы были по-прежнемумягки, как шелк, осторожны, точны и сдержанны. Я уже привыкла к этому. Поцелуи Дориана разжигали меня от головы до пят, но неизбежный итог сегодняшней ночи маячил передо мной. Мои губы дрожали, но все еще целовали его в ответ.

«Я смогу это сделать. Ведь это же так просто?»

Дориан нежно опустил меня на кровать, не переставая целовать, лег сверху и накрыл меня своим телом. Его жар и тяжесть задели какие-то мои самые чувствительные струны, но часть сознания внезапно начала изнывать по Кийо и вспоминать все ужасы, связанные с джентри, которыми меня стращали всю жизнь. Дыхание участилось, но не от возбуждения.

«Нет, нет, — уговаривала я себя, старательно пытаясь расслабиться. — Это же Дориан. Мне нечего бояться».

Но я боялась. Все казалось мне неправильным. Я не могла позволить себе сделать это, хотя и знала, что нет причин отказываться. Теперь я связалась с джентри. У меня был титул. Я хотела научиться их магии, убить Эзона. Тем не менее глубоко внутри я отказывалась отдаться этому порыву. Дориан оторвался от меня и сел.

— Все так, как я и думал. На самом-то деле ты не хочешь этого, боишься меня.

Я приподнялась, опираясь на локти, сглотнула, попыталась выровнять дыхание.

— Разве ты не говорил, что хочешь, чтобы я боялась тебя?

— Да, но не так. Кроме того, ты еще не решила своих сердечных проблем.

Он встал с кровати, привычным движением налил очередной бокал вина, сделал глоток, подошел к окну и уставился в никуда в точности так, как и я раньше.

— Ты что делаешь?

— Уже говорил. Я не беру женщин, которые меня не хотят.

Король стоял спиной ко мне, но его голос по-прежнему звучал легко. Словно все это было лишь одной большой шуткой. Я подумала, не обиделся ли он. Совершенно не могла угадать его чувств.

— Погоди. — Я выкарабкалась из постели и схватила его за локоть, едва не расплескав вино. — Что ты такое говоришь? Клянусь, это не имеет значения. Я хочу, правда.

— Может быть. Ты смотришь на меня не так, как на своего кицунэ. Раньше я чувствовал твое желание, теперь же и след его простыл. Оно не может победить ту часть тебя, которая велит не подчиняться никому из блистающих.

— Давай мы проигнорируем часть.

Он рассмеялся и дотронулся до моей щеки.

— Я тебя обожаю. Ты это знаешь, да? Как я счастлив, что встретил тебя.

Я сглотнула, чувствуя тревогу, даже отчаяние.

— Прошу тебя, Дориан. Я хочу вызволить Жасмин. Мы должны это сделать.

— Ничего мы не сделаем. Боюсь, не сегодня.

Он отошел и сел у изголовья кровати, как и раньше.

— Впрочем, так или иначе, но от сделки я не отказываюсь. Мы просто отложим ее до тех пор, пока ты не будешь готова. В качестве штрафа за отсрочку я добавляю еще одно условие. Мы не отправимся к Эзону, пока ты не добьешься ощутимого прогресса в освоении магии.

Я вспомнила пару последних неудачных уроков.

— Это может занять некоторое время.

— Ну и пусть. Значит, займет. Если ты и в самом деле хочешь обладать всеми средствами, необходимыми для того, чтобы победить Эзона, то лучше тебе хоть немного освоить магию, пусть даже она и не очень сильна. У тебя есть мощное человеческое оружие, но если его не окажется под рукой, то ничего не будет.

Мне хотелось поспорить с ним насчет этого, сказать, что я не могу столько ждать. К черту магию. К черту мое ханжеское сопротивление. Мы должны переспать, а потом просто выкрасть Жасмин.

Но я знала, что Дориан прав. Прав во всем. Он не заслуживает получить одно мое тело без души, а мне требуются все преимущества, какие я только могу иметь.

— Ну что ж, может, потренируемся прямо сегодня? Посмотрим, есть ли прогресс?

Если я смогу отвлечься, то, может, у меня перестанет ныть сердце при мысли о Кийо.

— Ты явно не утруждаешь себя тактичностью? Прекрасно, посмотрим, что у нас получится.

— Бежевый и фиолетовый, — сказал он, подняв повыше шнуры. — В самый раз, под цвет платья.

— Не бежевый, а шампань.

На этот раз Дориан не стал связывать мне руки, зато полностью обездвижил торс. Он снова создавал сложные узоры, сплетая уникальный рисунок. Фиолетовый шнур крест-накрест пересекал мою грудь. Каждый раз, когда Дориан касался чувствительных мест, мое тело пронизывал тайный трепет.

Да что со мной? Если я так реагирую на Дориана, то почему же у меня не получается заняться с ним любовью?

Связывание заняло целую вечность, как и всегда. Я уже горела от нетерпения, но Дориан явно наслаждался. Он работал с бесконечным терпением, осторожно делая каждый виток и узел. Когда он все-таки закончил, то встал и осмотрел результат, как и в прошлые разы.

— Замечательно, — сказал король, поглощая меня взглядом.

В таком вот положении мне вдруг пришла в голову странная мысль. Я по своей воле позволяла ему так обращаться с собой, но каждый раз это было преодолением себя. Может, руки у меня и оставались свободными, но я понимала, насколько беззащитна. Я была полностью в его власти.

У Дориана вполне могло возникнуть желание этим воспользоваться, но такого не случилось. Ни разу. Король завязал мне глаза, и я услышала, как он принес из другой комнаты кувшин с водой. После того как тот оказался надежно спрятан, Дориан вернулся в постель. Я услышала, как кровать заскрипела под его весом, как он налил очередной бокал вина.

— Приступай, — велел мне Дориан.

Я сосредоточилась, как и прежде. Мое сознание простерлось по комнате, пытаясь отыскать воду, с которой у меня, наверное, существовало какое-то родство. Я повторяла все те же упражнения, мысленно представляла себе влажность и сырость, воображала, как трогаю воду и пробую на вкус.

Тем не менее, когда я показала туда, где, по моему мнению, стоял кувшин с водой, Дориан сообщил, что я ошиблась.

Я попыталась снова, еще три раза, если точно, и снова неудачно.

Я услышала, как он зевнул.

— Ты хочешь заниматься этим всю ночь? Осмелюсь заметить, кровать достаточно велика, чтобы мы могли вполне целомудренно спать на ней. Или, если тебе угодно, я могу отправиться на кушетку, что стоит в соседней комнате.

— Нет, — заупрямилась я. — Я хочу еще раз попробовать.

— Как угодно.

Я повторяла все заново, уже ненавидя этот процесс, но сгорая от желания его закончить. Я хотела подчинить себе магию.

«Может, с сексом у меня сегодня ничего не вышло, но с водой я не…»

— Вон там, — внезапно сказала я.

— Где?

Я показала, и вытянутая рука почувствовала что-то влажное.

Это так просто. Как же я раньше не замечала?

— Прямо возле тебя. Правда, очень близко. Если ты все еще лежишь на постели, то, я бы сказала, на уровне локтя. Может быть, на столе.

Он промолчал.

— Ну? Я угадала или нет?

— Проверь еще раз всю комнату.

Мои надежды рассеялись прахом.

— Я снова ошиблась?

— Просто проверь. Посмотри, есть ли где-нибудь еще вода.

Я не понимала смысла его игры, не знала, почему чувствовала влагу, есть она там или ее нет, но попыталась начать снова, мысленно потянулась в комнату. Источник влаги рядом с Дорианом так и пульсировал. Я знала, что там вода. Так ради чего все это?

Тут я внезапно почувствовала еще один источник, потянулась к нему, на этот раз не используя руки, и почувствовала все ту же сильную пульсацию. Вместе с этим ощущением было еле уловимое покалывание. Крошечная искорка, шепнувшая мне о той магии, которую я испробовала в своем то ли сне, то ли воспоминании.

— Ладно. Сразу около дверей. Думаю, на полу.

— Да. — Ответ Дориана был удивительно прост и ясен.

Ни шуточек, ни игр.

— Правильно? Я угадала? Ты не издеваешься надо мной? Мы и в самом деле можем отправиться в кровать?

Я услышала тихий смех. Дориан пошел сначала к дверям, потом ко мне. Он взял меня за руку и опустил ее в керамический кувшин. Я почувствовала прохладную воду, стекающую по пальцам, и рассмеялась, охваченная восторгом и ощущением своей силы.

— А что я нашла сначала? Возле кровати? Судя по твоей реакции, там что-то было.

— Да, было.

Он убрал кувшин, подошел к кровати и вернулся ко мне. Я почувствовала, как его рука приближается, потом моего обоняния коснулся какой-то крепкий фруктовый аромат.

— Вино, — поняла я. — Я нашла вино.

— Да. Это тоже довольно неплохо, учитывая, что я практически все допил.

Он поставил кувшин с вином на пол и снял повязку с моих глаз.

— А теперь, дорогая моя, пора спать.

Он встал возле меня на колени и начал утомительный процесс развязывания всех этих узлов и петель.

Я помахала свободными руками.

— Тебе помочь?

Он покачал головой. Я почувствовала запах вина, исходящий от него.

— Нет. Не лишай меня, пожалуйста, этих скромных развлечений.

— Ты пьян?

— Возможно.

Он невозмутимо продолжал освобождать меня от шнуров. Его пальцы были чуть менее точны, чем раньше. Я снова почувствовала странное возбуждение от того, что была связана.

Наконец я освободилась, встала и потянулась.

— Можно мне тоже немного вина?

Мне хотелось отметить свою победу. После стольких недель ограничений я поняла, что могу спокойно выпить. Забавно, что теперь самое безопасное место для меня тут, в замке джентри.

Дориан поднял с пола кувшин. Вина там оставалось на один бокал. Он за секунду придирчиво обозрел его, потом сбросил рубашку. Я ошеломленно смотрела, как он подошел к двери и высунул голову.

— Да, сэр! — послышался чей-то возглас.

— Нам нужно еще вина! — громогласно объявил Дориан. — У нас с леди Маркхэм еще много занятий на сегодня.

— Сию минуту, ваше величество!

— Поторопись, слуга! Ты понятия не имеешь, как она требовательна. Меня едва хватает на то, чтобы удовлетворить ее.

Я услышала удаляющийся топот по каменному полу.

Дориан прикрыл дверь и повернулся ко мне.

— Ваше вино скоро прибудет, а слухи о моей доблести разнесутся по всему замку.

Я лишь закатила глаза, глядя на этот цирк.

— Итак, я прошла испытание?

— Что?

— Ты сказал, что я должна буду добиться успеха в освоении магии, прежде чем мы отправимся за Жасмин.

— Ах, это! Нет, это еще не успех.

— Черта с два!

Дориан сел на кровати рядом со мной.

— Ты нашла воду. Теперь тебе придется научиться что-нибудь делать с ней. Ты не впечатлишь своих врагов, если сообщишь им, где именно за ближайшим холмом находится озеро.

Я вздохнула. Великолепно.

— Итак, каков наш следующий шаг?

— Заставь воду прийти к тебе.

— Ничего себе. Ладно. Это, по крайней мере, звучит заманчиво.

— Не очень-то. Мы собираемся делать все то же самое, только теперь ты будешь сидеть и заставлять воду сдвинуться с места.

— Ты самый нудный учитель на свете.

Дориан усмехнулся и быстро чмокнул меня в щеку. В этот момент раздался стук в дверь.

— Все зависит от того, чему ты хочешь у меня научиться.

Глава 22

Я не стала посвящать Лару в подробности пропитого вечера, только сообщила, что рассталась со своим парнем.

— Мороженое, — посоветовала она по телефону. — Куча мороженого и текила. Верное дело.

— Мне нельзя сейчас много пить.

— Тогда попробуй взять ароматизированное мороженое. Что-нибудь вроде «Калуа» или «Ирландского ликера».

— Еще предложения есть?

— Смотри мелодрамы.

— Господи боже!.. Все, я кладу трубку.

— Тогда попробуй вот что, — обиженно сказала она. — Мне только что звонил мужчина, который уверяет, будто у него в подвале завелся тролль. Думаю, если прикончишь такую нечисть, это возымеет определенный терапевтический эффект.

— Лара врет как сивый мерин, — заявил мне Тим, когда я пересказала ему наш разговор. — Зачем женщинам мороженое? Они от него толстеют, потом начинают ненавидеть себя, снова и снова грузятся, что их никто не любит, бла-бла-бла. Это глупо. Вот если у тебя где-нибудь припрятано немного пейотля, это совсем другое дело…

— Нет, — отрезала я. — Никакого пейотля. Хватит с тебя кактусов с мескалином, особенно после прошлого раза.

Тим скривился.

— Ну и ладно. Хочешь совет? Не звони. Он, наверное, уже прошел по всем кругам вины и сожаления. Если позвонишь, решит, что ты на него давишь, и станет обороняться. Пусть помучается немного, а потом позвонит тебе первый.

— Я не хочу ему звонить.

— Разумеется, Эжени.

В конце концов я занялась троллем, но мне это не слишком-то помогло. Не было толку и от пазла с изображением группы «Kiss», за который я засела ночью.

Моя депрессия все нарастала. Поэтому я только обрадовалась, когда на следующий день отправилась на новое занятие с Дорианом. Я помнила о его интересе ко всему человеческому, новому, вот и подумала, что ему понравится возможность где-нибудь перекусить. Не знаю, почему меня это заботило. Наверное, нам просто следовало перейти к новому уроку. Может, я чувствовала вину по поводу всех этих сексуальных проблем. Или мне просто было одиноко.

Я быстро приехала в «Каталина лодж», вычурный отель, находящийся примерно в миле от Национального лесного парка Каталина, припарковалась на самой окраине, чтобы избежать чужого любопытства, и села на землю, скрестив по-турецки ноги. Рядом со мной на асфальте лежало кольцо Дориана. Я надела солнечные очки, прислонилась к машине и принялась ждать.

Я приехала как раз вовремя, через несколько минут почувствовала повышение давления воздуха, покалывание. Дориан материализовался возле меня. Свои мантии и плащи он оставил дома, был одет в темные брюки и просторную серо-зеленую рубаху, которая выглядела совершенно нормально.

Король сощурился на ярком солнце, потом заметил меня, сидящую на земле.

— В этом адском месте когда-нибудь бывает пасмурно?

Я выпрямилась. Он протянул мне руку, помогая подняться.

— Могу устроить, если ты этого хочешь.

— Рискуя стереть с лица земли половину твоего прелестного города? Нет, благодарю.

— Думала, ты оценишь. Это облегчит твою задачу по завоеванию нашего мира. Одним городом меньше захватывать.

— Нет. Мне нужно, чтобы это место осталось неприкосновенным. Я планирую устроить здесь тюрьму, ссылать сюда врагов. Где мы сегодня очутились?

— Всего в нескольких шагах от самой вкусной еды в твоей жизни, если верить слухам.

Он сверкнул своей фирменной ухмылкой.

— Сначала удовольствия, потом работа? Ну и ну! Ты не перестаешь меня удивлять.

— Черт побери, погоди. Ты еще увидишь, как я найду в ресторане все источники влаги.

Таков был единственный стоящий результат Бельтайна. Я могла чувствовать кактусы, колодцы и любые источники воды на определенном расстоянии, даже людей, поскольку человеческое тело, кажется, на шестьдесят пять процентов состоит из воды. Это означает, что теперь никто не может ускользнуть от меня незамеченным.

Дориан вошел внутрь, сел и решил, что наблюдать за окружающими намного более увлекательно, нежели изучать меню.

— Закажи мне что-нибудь, — сказал он, глядя на семейство отпускников с четырьмя ребятишками.

Король с любопытством вскинул голову.

— Милостивые боги, неужели это все их собственные малыши?

Я посмотрела на семейство.

— Похоже на то.

— Судя по виду, их мать снова беременна. Невероятно. У нас этих людей почитали бы как божеств плодородия. Семья, в которой есть двое детей, — уже выдающееся явление.

Подошла официантка. Я заказала себе равиоли, фаршированные шпинатом, и какую-то острую курицу для Дориана.

— Если честно, немногие из наших семей среднего или высшего класса имеют более двух детей. Почти все мои сверстники вообще не торопятся пока заводить ребенка.

— Непостижимо.

Дориан уперся локтем в столешницу и положил подбородок на ладонь.

— Женщина твоих лет могла бы уже иметь множество детей.

— Но-но, мне почти двадцать шесть. Я еще не так стара, даже не выгляжу на свой возраст.

— В тебе говорит кровь отца. Я вовсе не оскорблял твой возраст, просто сделал наблюдение. — Дориан вздохнул. — Отдал бы полцарства за ребенка.

Я смущенно улыбнулась.

— А за шанс стать отцом внука короля Бурь?

— Я был бы счастлив стать даже отцом его внучки, любого ребенка.

— Тогда отчего бы тебе не найти какую-нибудь славную девушку и просто не завести с ней детей?

— Поверь, это не оттого, что я мало старался.

Лицо Дориана было на редкость серьезным, но его выражение тут же сменилось.

— Ах, какое соблазнительное юное создание!

Я посмотрела туда же, куда и он, и увидела высокую блондинку, выходящую из туалета. На ней было натянуто крошечное платьице из спандекса. Грудь практически вываливалась наружу из декольте. Я сжалилась над Дорианом и не сообщила ему, что там, скорее всего, сплошной силикон. Он не сводил с нее глаз, но потом, видимо, сработала внутренняя сигнализация, предупредившая Дориана о том, что я остаюсь без внимания.

Король повернулся ко мне.

— Ты тоже очаровательно выглядишь сегодня.

— Не успокаивай, — расхохоталась я. — Можешь сколько угодно поедать взглядом других женщин.

Наш поздний обед прошел в теплой обстановке. Все здесь продолжало восхищать Дориана. Его внимание особенно привлекла кредитка, которой я расплачивалась в конце мероприятия.

— На ней записана информация обо мне, — попыталась я объяснить, — С помощью этой штуки я могу заплатить за еду.

Дориан осторожно взял карту и принялся крутить ее в пальцах.

— Занимательно. Предполагаю, это имеет какое-то отношение к электричеству, кровеносной системе вашего мира?

Его ироническое замечание вызвало у меня улыбку.

— Что-то вроде того.

Напряжение между нами возникло лишь тогда, когда мы прошли уже полторы мили к национальному парку Каталина.

— Слышно что-нибудь о кицунэ?

— У него есть имя, — огрызнулась я.

— О Кийо что-нибудь слышно?

— Нет.

— Правда? Он не попытался связаться с тобой и попросить прощения?

— Нет, — ответила я сквозь сжатые зубы.

Что-то в его вопросе наводило на мысль, что речь идет о страшном оскорблении.

— Странно. Если бы я так унизил свою любимую женщину, то попытался бы немедленно извиниться. Впрочем, полагаю, что глупо ожидать цивилизованного поведения от того, кто полжизни проводит в обличье животного.

Я остановилась и повернулась к Дориану.

— Хватит. Просто хватит, ладно? Не пытайся настраивать меня против него.

— Зачем мне делать то, что он уже сделал самостоятельно?

— Черт подери, Дориан!.. Я серьезно.

Мы двинулись дальше, но через несколько минут тишины именно я вернулась к теме Кийо:

— Ты знал! Ты знал, что Майвенн беременна, и ничего мне не сказал.

— Это не моя тайна, чтобы ее раскрывать. В прошлый раз я создал проблему, потому что плохо отозвался о королеве. Ты обвинила меня в том, что я пытался настроить тебя против нее.

— Не уверена, что это одно и то же. Сейчас мы говорим о Кийо. В прошлый раз речь шла о том, что Майвенн пыталась убить меня.

— А ты думаешь, это не одно и то же?

Я остановилась как вкопанная.

— Что ты хочешь сказать?

— Кийо — ее друг, бывший любовник, а теперь еще и отец будущего ребенка. Он полностью поддерживает ее отношение к вторжению, спланированному королем Бурь. Но на чью сторону он встанет, когда ему придется выбирать между ней и тобой? Вдруг Майвенн решила, будто ты — слишком серьезная угроза? Как он поступит? Что он сделает, если ты вдруг забеременеешь?

При этих словах меня обдало холодом. Я внезапно отвернулась и произнесла, едва узнавая свой собственный голос:

— Я больше не хочу об этом говорить.

Дориан вскинул руки в примирительном жесте. Его лицо оставалось спокойным и приветливым.

— Честное слово, я не хотел причинить тебе боль. Давай сменим тему. Побеседуем, о чем хочешь.

Я вообще не хотела больше разговаривать, так что оставшаяся часть прогулки прошла в молчании. Когда мы наконец вошли в парк, солнце опустилось до самого горизонта, но света еще хватало. Мы принялись искать подходящее место для занятия, выбрали самую заброшенную тропинку и дошли по ней до дальнего уголка парка, поросшего редким леском. О плотном покрове листвы и говорить не приходилось, но попадающиеся на пути скальные обнажения, несколько чахлых сосенок и отдаленность этого места обещали нам относительное уединение.

Занятие началось как обычно. Дориан усадил меня на землю, спиной к камню. У него был с собой нескончаемый запас шелковых шнуров, и он снова принялся обвязывать меня. Скала мало годилась для того, чтобы привязывать к ней человека, так что Дориан просто положил мои руки на колени и стянул их в запястьях. Естественно, все это он проделывал с уже привычным изяществом, хитро сплетая между собой синий и красный шнуры.

Король передвинулся, чтобы обвязать мои грудь и плечи, глянул мне прямо в глаза, потом обратно, на свое плетение.

— Ты так и будешь злиться на меня весь оставшийся день?

— Я не злюсь.

Он рассмеялся.

— Конечно злишься. Врунья из тебя никудышная. Пожалуйста, наклонись.

Я так и сделала, позволив ему затянуть узлы у меня за спиной.

— Мне просто не нравятся твои игры, вот и все. Я тебе не верю.

— Скажи на милость, какие такие игры?

— Не всегда и разберешь какие. Твои джентрийские игры, полагаю. Ты всегда говоришь правду, но за ней каждый раз скрывается какой-то подтекст.

Он мягко прислонил меня к скале, присел на корточки и заглянул в лицо.

— Да, но я действительно говорю только правду.

— Просто иногда я не понимаю, чего ты хочешь, Дориан. Что ты задумал. Тебя сложно понять.

Его лицо расплылось в восторженной улыбке.

— Меня трудно понять? Это говорит женщина, которая то убивает обитателей Мира Иного, то спит с ними? Та самая женщина, которая клянется, что не доверяет мне, а я при этом связываю ее, подчиняю полностью своей воле?

Я поежилась в путах.

— Ладно, в этом я тебе доверяю.

— Ты уверена?

Он прижался к моим губам в крепком поцелуе. Я испугалась, но ничего поделать не смогла. Этот человек, то есть джентри, который мог помочь или воспользоваться мной, поймал меня в ловушку. Я не могла сделать ничего, кроме как позволить ему целовать меня. Осознание этого возбуждало, что удивительно, учитывая мои пунктики насчет самообладания и беспомощности. Я чувствовала себя уязвимой, и это заводило меня.

Я, насколько возможно, отвернула голову, пытаясь прервать поцелуй.

— Прекрати.

Он качнулся назад.

— Я просто доказал свою правоту.

— Нет, ничего ты не доказал. Ты всего лишь пытался меня поцеловать.

— Ну да, ты меня подловила. Однако факт остается фактом. Связанная или нет, ты можешь доверять мне. Я никогда не причиню тебе вреда. То же самое касается и твоей личной жизни. А теперь не пора ли нам приступить к занятию? — Дориан поднялся.

— А как же глаза завязать? — спросила я, все еще немного взбудораженная.

— Нет необходимости. Ты знаешь, где вода, или узнаешь через секунду.

Он достал флягу, которую я прихватила с собой, отвинтил крышку, осмотрелся и выбрал валун, доходивший ему почти до плеч. Дориан поставил наверх флягу, нашел пятачок возле колючих кустов, откуда ясно было видно меня и посудину, и расположился там.

— Чувствуешь воду?

— Да.

— Убедись в этом. Если ты случайно дотянешься до одного из деревьев и призовешь воду, содержащуюся в нем, то убьешь несчастное растение.

Я освободила свои чувства, помня о том, что сказал Дориан, и через несколько мгновений уже различала все источники воды, находящиеся поблизости.

— Нет, я все чувствую.

— Вот и хорошо. Призови воду во фляге.

— Я должна заставить ее подняться или что-то в этом роде?

— Не так. У тебя нет связи с флягой, но с водой есть. Ты ее чувствуешь. Прикоснись к ней разумом, затем уговори подойти к тебе, покинуть эту емкость. Бурю ты уже призывала. Суть в том, что сейчас ты сделаешь то же самое, но на крайне примитивном, конкретном уровне. Забудь о теле — оно тебе сейчас ни к чему. Все зависит только от разума.

— Еще инструкции будут, господин тренер?

— Боюсь, что нет.

Он перекатился на бок удобства ради и растянулся на земле. Для мужчины, который так беспокоится о своей одежде, Дориан вел себя удивительно беспечно, не боялся испачкаться. Я подумала, что стирка — не проблема для того, у кого есть такое количество слуг.

Потом я вздохнула и повернулась обратно к фляге. То, что я пыталась сделать, казалось нелепым, но поначалу и поиск ощущения воды представлялся мне таким же бессмысленным. Итак, я изо всех сил пыталась сделать то, что велел мне Дориан: прочно ухватилась за воду, как будто она уже была в моей руке. Я концентрировалась, как могла, но так и не заставила ее пошевелиться. Это напоминало ветер. Я чувствовала его, но не контролировала. Ну, может, если обучение будет продвигаться, то в один прекрасный день я смогу подчинить и его. Тем не менее эта аналогия оставалась лишь теоретической.

Время все шло. Не шло — ползло. Я снова и снова приказывала воде приблизиться, но она не желала повиноваться.

Это продолжалось бесконечно. Даже хорошо, что шнуры закрывают мои часы. Я взбесилась бы, если бы узнала, сколько уже сижу здесь. Мне казалось, что прошло несколько часов. Становилось все темнее и темнее.

Я посмотрела на Дориана, обнаружила, что он спит, и позвала:

— Эй!

Тишина.

— Эй!

Он приоткрыл один глаз.

— У меня ничего не получается. Мы так всю ночь просидим.

Король сел.

— Так быстро сдаешься?

— Быстро? Да уже часа два прошло, если не три.

— Чудеса в одночасье не происходят. Это дело требует времени.

— Сколько именно? Такое чувство, что ты специально придумал это волшебное правило, только бы отсрочить спасение Жасмин.

— Что ж, если тебе от этого легче, то можешь так и думать. Поверь мне, правда состоит в том, что все это делается ради твоей же безопасности. В идеальном мире мы бы пошли и тихо вытащили девчонку. В реальности же нам, скорее всего, придется схватиться с охраной Эзона и с ним самим. Я бы предпочел, чтобы мы оба вышли из схватки живыми. В прошлый раз у тебя не очень хорошо получилось.

— Но твое обучение займет целую вечность.

Я знала, что вела себя занудливо и нахально, но спина жутко болела, да еще и комары повылезали. Хорошо было лишь то, что я кое-как научилась определять источники воды и могла уже делать некоторые догадки насчет собственных дальнейших успехов. Мне оставалось лишь ждать и смотреть. Не выйдет, значит, не выйдет.

— Извини, — сказала я Дориану. — Я просто устала. Я не хотела бесить тебя.

Похоже, моя реакция вовсе не огорчила его, как и всегда. Я видела лицо Дориана, доброжелательно смотревшего на меня из сумрака.

— Никаких проблем. Значит, собираемся. — Он подошел к фляге и завинтил крышку.

Я закрыла глаза, откинула голову, прислонилась к скале и стала ждать, когда он подойдет, чтобы снять шнуры. Сидя так, я почувствовала что-то холодное и влажное, словно туман расползающееся за спиной и шеей. Теперь я могла определять воду, и это ощущение казалось каким-то неправильным. Через несколько секунд, прежде чем я смогла понять, в чем же разница, туман сгустился и превратился в скользкую кожу.

— Дори…

Холодные когтистые лапы вцепились в меня, оборвав крик. Одна заткнула рот, другая сдавила горло. Дориан резко обернулся еще до моего вскрика, и я решила, что он тоже что-то почуял. Он бросился ко мне, но четыре мокрые человекоподобные фигуры выросли из воздуха перед ним, преграждая путь.

Никси. Водяные духи.

Двое мужского пола, еще двое — женского. Легенды гласят, что они могут принимать куда более изящные формы, но в этот раз никси явились в мерзком неряшливом виде. Липкая кожа в серых пятнах. Мокрые одежды, с которых так и текло. Развевающиеся патлы, похожие на водоросли.

Никси вцепилась в меня и опрокинула на землю, явно стремясь выжать остатки кислорода. Вода капала с ее волос, а глаза в сумерках светились нездоровой зеленью. Она шипела от удовольствия и давила все сильнее, пока я прикидывала свои шансы.

На это не ушло много времени, потому что шансы отсутствовали. Я была полностью вооружена, но не могла дотянуться ни до чего из-за треклятого фетишистского пристрастия Дориана к связыванию. Заткнутый рот не давал возможности призвать моих слуг. Когда воздуха стало совсем не хватать, мир вокруг начал вспыхивать россыпью искр. Легкие и горло отчаянно пытались добыть хоть каплю воздуха. Когти никси вонзались в нежную кожу моей шеи. Я краешком сознания подумала, что тварь, наверное, не дождется, пока я задохнусь, и просто разорвет ее. Вся надежда была на Дориана, но он никак не мог добраться до меня, задерживаемый группой собственных неприятелей.

Внезапно все до единого камушки и куски гальки, валявшиеся поблизости, взмыли в воздух. Вскоре после этого к ним присоединились валуны и куски горной породы покрупнее. Большие глыбы взорвались, разлетелись на тысячи осколков. Все эти крошечные куски камня поднимались все выше, соединялись, медленно вращались по часовой стрелке.

Хватка моей противницы немного ослабла, явно от удивления. Воздуха мне это не прибавило, но я смогла повернуть голову ровно настолько, чтобы увидеть Дориана, стоявшего с поднятыми руками, словно дирижер симфонического оркестра. Каменная круговерть вращалась над ним все быстрее и быстрее, расплываясь на глазах. Тут, словно дав сигнал к началу торжественного музыкального финала, он резко опустил руки, и камни изменили направление.

Часть этого вихря пронеслась по воздуху. Камушки повели себя как примитивные предшественники пуль. Поначалу их движение казалось мне хаотичным. Я с ужасом ждала, когда окажусь у них на пути. Но каждый камень имел свое собственное направление и цель. Эти острые осколки взялись полировать водяных духов, с жестокой точностью пронзая и разрезая их плоть.

Никси, державшая меня, в безмолвном крике раскрыла рот в тот миг, когда хлынула ее кровь, а затем искромсанное тело рухнуло мокрой кучей. Я выбралась из-под нее, отчаянно хватая ртом воздух.

Дориан сделал еще один взмах руками, и его оркестр с готовностью подчинился. Камни понеслись к другому никси и в момент изрезали его в клочья. Потом пришла очередь остальных. Водяные духи скоренько превратились в окровавленные ошметки. Выполнив свою задачу, камни опустились на землю так аккуратно, тихо и безмятежно, словно это были капли дождя.

Вся схватка заняла меньше минуты.

Потом Дориан опустился возле меня на колени и помог сесть. В это время я усиленно дышала, возвращая себя к жизни.

— Тише, тише, — предупредил он.

Мы оба были залиты кровью.

— Дыши помаленьку.

— Развяжи меня! Убери все это!

Он снял у меня с пояса небольшой серебряный кинжал, в один миг разрезал шнуры, освободил руки и плечи. Я отшатнулась, все еще переполненная адреналином.

Дориан потянулся ко мне, но я принялась молотить его кулаками.

— Будь ты проклят! Ты чуть меня не убил! — истерически вопила я. — Ты чуть меня не убил!

Он крепко схватил меня за плечи и прижал к себе.

— Эжени, успокойся. Эжени!

Дориан сильно тряхнул меня, все еще сопротивляющуюся, и я внезапно замерла, подавленная резким окриком и неистовой хваткой. Куда только девался дурашливый, изнеженный король джентри. Меня держал незнакомец с жестким, властным лицом.

— Ты думаешь, я позволю, чтобы с тобой что-то случилось? — громко и требовательно спросил он. — Неужели ты веришь, что я бы дал им убить тебя?

Я сглотнула. Горло все еще болело там, где его давила никси. Меня трясло. Хватка Дориана была такой крепкой, что даже показалось, будто я по-прежнему связана. Он испугал меня, превратившись в кого-то иного, властного и грозного. Глядя в его глаза, видя лицо, покрытое испариной, я поняла, что не мне одной страшно. Дориан тоже испугался, но не за себя, а за меня. Он испугался того, что чуть не случилось со мной.

Что-то внутри меня оборвалось, я едва не повисла на нем и прошептала:

— Поверить не могу, что ты это сделал.

Мне приходилось убивать не задумываясь, не прилагая особых усилий, но это… это было что-то совершенно другое. А ведь в моем мире Дориан даже не обладал своей полной силой.

— Ты просто искромсал их всех.

— Я сделал, что должно.

Гнев в его голосе постепенно угасал, сменяясь убийственным спокойствием.

— В один прекрасный день ты тоже будешь способна на такое.

Он освободил руку, поднес ее к моему лицу и убрал с него волосы.

Потом Дориан прижался ко мне всем телом так, что наши щеки соприкоснулись, и прошептал на ухо:

— Ты превзойдешь меня, Эжени. Твоя сила станет так велика, что равных тебе не будет. Армии и королевства падут, склонятся перед тобой.

Я поняла, что снова дрожу, чувствую тот же страх и возбуждение, которое переполняло меня во время нашего прошлого поцелуя. Только в этот раз я не знала, что вызывало эти чувства. То ли близость наших тел, то ли обещание силы, о которой он говорил.

Глава 23

Сходство атак фахана и никси не укрылось от меня. В обоих случаях это были водяные существа, заинтересованные скорее в том, чтобы прикончить дочь короля Бурь, нежели в том, чтобы заделать ей ребенка. Я вспомнила слова Дориана о том, что призвать их в пустыню мог лишь кто-то, достаточно сильный для этого, и решила, что выяснение этих обстоятельств потребует пересмотра моих приоритетов. Изнасилование — это, конечно, чудовищно, но смерть была бы, скажем так, финалом.

К несчастью, я не была до конца уверена в том, могу ли доверять своим новым знакомцам-джентри настолько, чтобы просить у них беспристрастного совета. Поэтому я обратилась к своим прочим, относительно нейтральным источникам.

Как и всегда, слуги-духи надолго замолчали, услышав вопрос. Нанди и Волузиана обязывала ответить их клятва верности, но каждый из них неизменно ждал, что другой выскажется первым.

На этот раз первой сдалась Нанди:

— Повелительница, есть множество блистающих, которые могут призывать подобных существ. Слишком много, чтобы можно было начать преследовать или просто разыскивать их. Поступить так — все равно что пересчитывать крупицы песка на морском берегу. Задание невыполнимо. Стоит вам попробовать, и вы впадете в отчаяние, столь темное и глубокое, что это, несомненно, повредит ваш рассудок. Вас постигнет безумие.

Волузиан громко вздохнул, поерзал, забился в самый темный угол моей спальни и сказал:

— Если отбросить в сторону метафоры, повелительница, то Нанди права. Возможно, подозреваемых не так уж и много, но все же их достаточно для того, чтобы изрядно затруднить поиски.

Финн, лениво круживший по комнате, остановился и презрительно фыркнул.

— Зачем тратить время на тех, других? Ведь и так понятно, кто это сделал. Во всем виновата Майвенн.

Я села на кровати, скрестила ноги, проглотила кусочек «Милки вэй» и с горечью заметила:

— Майвенн не может контролировать воду. Кроме того, все только и твердят о том, какая она в последнее время слабая и болезненная.

Если честно, я так и не смогла понять, отчего беременность столь изнурительно действует на нее. В старших классах я подрабатывала в ресторане. Там была официантка, которая продолжала исправно сновать с подносом до самого дня родов.

— Майвенн не обязательно делать это самой, — доказывал Финн. — Она только заказчица. Есть и другие, кто ненавидел короля Бурь. Вероятно, она сотрудничает с ними, вот и велела им атаковать вас.

— Как-то это все сложно.

Клянусь, Волузиан в этот момент расплылся в широкой улыбке.

— Поживите при дворе джентри, повелительница, и вы поймете, что подобный план — просто семечки. Тем не менее я сомневаюсь в том, что королева Ивового Царства имеет к этому отношение. Такое не в ее характере. Она не станет убивать без провокации, будет скорее выжидать и наблюдать, чем пойдет на поводу эмоций.

— Если только речь не идет о личных интересах, — коварно прибавил Финн. — Знаете, немного ревности, а потом…

Похоже, проблемы моей личной жизни ни для кого не оставались секретом. Честно говоря, я понятия не имела, с какой скоростью слухи разлетались по Миру Иному, особенно при том, что там не было ни телефонов, ни телевидения, ни Интернета.

Я свирепо уставилась на него.

— У нее нет повода ревновать. Больше нет.

— Согласен, — подтвердил Волузиан. — Кроме того, королева Ив вовсе не девочка-подросток, которая рискнет своими принципами ради мелкого отмщения. Она, как и все ей подобные, слишком умна и безжалостна.

Финн скрестил руки на груди и гневно посмотрел на Волузиана. Смелый жест, учитывая то, что Финн выглядел как персонаж мультика, а Волузиан смахивал на пожирателя невинных младенцев. Таковым он, скорее всего, и являлся.

— Конечно, ты будешь говорить так, потому что пытаешься сбить Одиллию со следа Майвенн. Это ведь весьма упрощает твою задачу, правильно я рассуждаю? Тогда наемники Майвенн сделают грязную работу за тебя. Мы знаем, ты только и ждешь, как бы поскорее убить ее. — Финн ткнул большим пальцем в мою сторону.

Волузиан напрягся. Его глаза превратились в красные щелочки.

— Ты заблуждаешься. Когда я буду убивать нашу повелительницу — а это случится обязательно, — мне не понадобятся джентри. Я и без посторонней помощи разорву ее тело и душу на мелкие кусочки.

Наступила тишина.

— Воистину, повелительница, чудо, что у вас хватает выдержки терпеть все это, — сказала наконец Нанди.

— Довольно! — прорычала я и потерла глаза. — С вами, ребята, иной раз говорить — как сидеть на «Шоу Джерри Спрингера». Очень не хочется признаваться, но я согласна с Волузианом.

Финн попытался было поспорить, но я жестом оборвала его.

— Однако я по-прежнему хочу поговорить с Майвенн. Если она виновна, то, может быть, мне удастся это выяснить. Если нет, есть шанс, что она поможет узнать, кто строит мне козни.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Финн. — Выйдете прямо к ней в руки!

— Я непременно учту твое мнение. Нечего его сто раз озвучивать.

Раздраженный Финн испарился. Я покачала головой и повернулась к остальным.

— Покажите, где ближайшая к ее дому точка перехода.

Оказалось, что это в полутора часах езды от Тусона, но я не возражала, учитывая, сколько пришлось бы проехать по Миру Иному, перенесись я из какого-нибудь другого места. Моя правота подтвердилась вдвойне, когда я наконец оказалась в Мире Ином и обнаружила, что замок королевы Ив можно рассмотреть невооруженным взглядом.

Но это утешение оказалось слабым, потому что в ее Царстве по-прежнему царил холод. У меня дома стояла великолепная жаркая погода. Самое ужасное то, что сегодня Пятое мая[11]. Мне следовало провести остаток дня, уничтожая огромные количества текилы, а потом рухнуть где-нибудь под столом в благословенном забытье.

Пусть сегодня здесь было безветренно, но ощущался резкий, кусачий холод. Воздух оказался сухим. Я чувствовала недостаток влаги. В ослепительном свете зимнего солнца лед и снежные наносы сияли хрустальной красотой, которая несла в себе опасность. Если слишком долго смотреть на белоснежный покров, то от этой белизны в глазах начинают плыть темные пятна.

Я поплелась по холодной дороге, невольно восхищаясь красотой замка Майвенн. В отличие от обиталищ Эзона и Дориана, у него не было того массивного, оборонительного вида. Он был… скажем так, прелестным. Изящные, текучие шпили взмывали в небо. Их серебристо-белая поверхность сверкала и блестела на солнце. Весь замок имел закругленное, почти спиралевидное строение, как у цветка каллы. Я подумала, что эта разница, наверное, является результатом женского и мужского правления. А может, у Майвенн просто вкус лучше.

Когда стражники услышали, кто я такая, они откровенно запаниковали и попытались уговорами заманить меня внутрь, где, мол, я буду ждать разрешения Майвенн, но я ответила, что и шага не сделаю, пока не заручусь королевским гостеприимством. Это заняло определенное время, в течение которого количество стражников, окружавших меня, удвоилось. Но Майвенн в конце концов сообщила, что я могу увидеться с ней и буду находиться под ее защитой.

Фрейлина, которая вела меня к ней извилистыми коридорами, всем своим видом и репликами дала понять, что мне не стоило беспокоить ее королеву. Майвенн сидела в уютной, ярко освещенной гостиной. Она расположилась в удобном бархатном кресле, со всех сторон подоткнутая подушками. Тяжелое атласное одеяние окутывало ее, а колени были укрыты одеялом. Даже бледная и растрепанная, королева выглядела шикарно.

Она улыбнулась мне и жестом велела служанке выйти.

— Леди Маркхэм!.. Какой приятный сюрприз. Прошу вас, садитесь.

Я смущенно примостилась в изящное креслице, обитое розовым бархатом.

— Зовите меня Эжени.

Она кивнула, и мы остались сидеть в неловком молчании. Я глядела на нее и не могла избавиться от мысли, что она носила ребенка Кийо. Это создало между ними связь длиной в жизнь, которую я никогда не смогу разорвать. Конечно, ничего такого я не хотела делать. Кийо теперь в прошлом.

У Майвенн с чувством такта явно было лучше, чем у меня, поэтому у нее первой оно и проснулось.

— Счастлива видеть вас, однако подозреваю, что это не просто визит вежливости.

— Нет… простите меня. Я хотела поговорить с вами о… — Я заколебалась и внезапно почувствовала себя полной дурой.

О чем я только думала, когда решила прийти сюда и так вот запросто поинтересоваться, не Майвенн ли хотела меня убить. Впрочем, отступать поздно, да и наступать, наверное, тоже.

— В последние дни произошло несколько весьма неприятных покушений. На меня. С целью убийства. Я просто подумала, вдруг вы… что-нибудь знаете о них.

Бирюзовые глаза понимающе посмотрели на меня.

— Если точнее, то вам интересно, не имею ли я к ним какого-либо отношения?

Я отвела взгляд.

— Да.

— Неудивительно, что вы так нравитесь Дориану. Ваша прямота забавляет его до бесконечности. — Она вздохнула и откинула голову на спинку кресла. — Верьте или нет, но я не имею к этому никакого отношения. Я не только не приказывала вас убить, но и понятия не имею ни об одном из этих покушений. Как это произошло?

Я решила, что вреда от рассказа не будет, виновна королева или нет, и выложила все о фахане и никси. Лицо Майвенн оставалось практически невозмутимым, хотя несколько раз я замечала всплески удивления в ее глазах.

Когда я закончила, она сказала совсем не то, на что я рассчитывала:

— Почему вы вообще живете в пустыне, да еще и добровольно?

Я почувствовала, как на моем лице проступило изумление.

— Это мой дом. Там вовсе не плохо.

Она пожала плечами.

— Как скажете. Но Дориан прав, полагая, что внимание подобных существ к вам — вопрос первостепенный. Только кто-то очень сильный и заинтересованный мог сделать это.

— Вы знаете, кто именно?

— Нет. Как я уже сказала, у вас нет причин верить мне, но я не имею к этому никакого отношения.

«Она права. У меня нет никаких причин ей верить, но вглубине души я помню, что Кийо доверяет ей. Пусть я и злюсь на него за то, что он не все говорит, но этот лис не так уж плохо разбирается в людях».

— Вы можете назвать тех, кто способен на такое?

— Целые десятки. Но толку вам от этого будет не много.

Я нахмурилась и откинулась в кресле. То же самое сказали и духи.

— Простите, что не могу вам помочь. — Она казалась мне искренней. — Не стану лгать, мысль о том, что вы можете родить внука Тиригана, ужасает меня. Но, по-моему, нет смысла карать вас за то, что еще не произошло. Да вы и сами так или иначе пытаетесь этому воспрепятствовать. — Безмятежность на ее лице сменилась сомнением. — Могу я задать вам вопрос?

— Конечно.

— Я помню, что вы говорили, но слышу все больше и больше сплетен о том, что вы близки с Дорианом. Кийо сказал… — Она запнулась, назвав его имя. — Кийо сказал, что мне не о чем беспокоиться.

— Совершенно верно. Это лишь представление. Дориан учит меня использовать магию, взамен я изображаю его любовницу.

«Не стоит упоминать нашу последнюю сделку».

Майвенн задумалась.

— Итак, вы все же решили воспользоваться своим наследством.

— Лишь для того, чтобы не натворить глупостей.

— В этом вы правы. Хотя я чувствовала бы себя спокойнее, если бы вы нашли себе другого учителя. Сейчас сделка может казаться вам безопасной, но я сомневаюсь в том, что все и дальше останется так просто. Не позволяйте чарам Дориана превратить вас в его союзницу. Король воспользуется вами, чтобы достичь желаемого, а он хочет, чтобы пророчество исполнилось.

— Я могу справиться с Дорианом и его чарами.

— Впрочем, дело не только в этом. Вам могут угрожать…

— Кто, Дориан? Сомневаюсь.

— Его враги.

Это уже что-то новенькое.

— Я и не знала, что у него есть враги, кроме… Скажем так, вы с ним расходитесь во мнениях. Полагаю, он не ладит с Эзоном. — Я выпрямилась в кресле. — Думаете, это его враги пытаются прикончить меня, чтобы расквитаться с ним?

— Кто угодно может пытаться убить вас. Список его врагов не короче того, о котором я уже упоминала. Большинство недоброжелателей никак не связано с исполнением пророчества. Он влиятелен. Многие этого боятся, причем неспроста. Когда формировалась эта часть Мира Иного, Дориан стремился захватить куда большие территории, чем те, что есть у него теперь. Только в последний момент в игру вступила Катрис, королева Рябинового Царства. Земля признала ее и позволила ей урвать приличный кусок, лишив Дориана значительных владений.

Я поежилась. Я слышала, как Роланд говорил о том, что Мир Иной обладал способностью самостоятельного мышления и мог постоянно менять свои границы и очертания. Но мысль о том, что земля позволяла кому-то сделать что-то, наводила на меня жуть.

— Многим известно, что Дориан так и не примирился с этим, — продолжала Майвенн. — Он хотел расширить свои владения. Многие видят в вас средство, позволяющее ему добиться этого. Долгие годы ваша сила, даже чисто человеческая, наводила ужас на Мир Иной. Если же вы провозгласите себя преемницей короля Бурь, то все решат, что вам с Дорианом захотелось захватить другие королевства. Возможно, не только их.

— До чего же все одержимы этим вторжением, — проворчала я. — Почему нельзя оставить все как есть?

— Боюсь, планы вашего короля простираются значительно дальше.

Я в который раз подумала о том, кто же получит больше выгоды от нашей с Дорианом сделки. Чего он на самом деле хочет от меня?

— Итак, даже те, кто согласен с пророчеством, не обязательно должны любить Дориана?

Майвенн кивнула.

— Они скорее хотели бы видеть отцом вашего ребенка кого-то менее амбициозного, поддающегося контролю. Те же самые персоны могут пытаться сместить Дориана. Возможно, личности, теоретически поддерживавшие короля Бурь, втайне верили, что его замысел никогда не воплотится. Теперь они беспокоятся насчет того, что вы представляете непосредственную угрозу их королевствам.

Этот новый поворот казался мне еще нелепее, чем само пророчество. Мол, я являюсь угрозой, потому что хочу захватить Мир Иной.

— Да на кой черт мне сдался этот ваш мир! Они что, не заметили, что я — человек? Ладно, по крайней мере наполовину? Я вообще не претендую на недвижимость джентри. Не нужна она мне.

— Блистающие воспринимают некоторые вещи иначе, чем люди. Те всегда считают необходимым подчеркивать в себе каждую каплю крови, отличающей их от всех прочих. Для нас же хватает того, что в вас течет кровь джентри. Может, у вас и есть человеческая мать, но во всех остальных отношениях вы — одна из нас. Так считает большинство джентри.

Я подумала, до чего же распространены ярлыки чужаков в моем мире — афроамериканец, азиатский американец и так далее. Майвенн права. Люди всегда обращают внимание на чужую кровь.

— Хорошо, но, помимо всего этого, я ведь добилась известности, гоняясь за джентри. Неужели это никого не настораживает? К лицу ли это потенциальной королеве?

— Некоторых настораживает, — призналась Майвенн.

Слегка неприязненное выражение ее лица сообщило мне, что она была одной из этих некоторых.

— Они не скоро примирятся с этим. Но для всех остальных… Что ж, как я уже говорила, большинство признает вас одной из нас. Бессмысленные убийства — не помеха для сильного лидера. Вы не делали ничего такого, что не творили бы Тириган, Эзон или Дориан.

Я громко вздохнула.

— Мне от этого не легче. Просто я ни с того ни с сего узнала, что у меня куда больше врагов, чем мне казалось.

— Сожалею. Может, это вас утешит, но, вероятно, враги Дориана преследуют вас из-за вашей связи. Именно она вынуждает его защищать вас всеми доступными ему средствами. Каким бы вероломным ни был этот король, но он — могучий союзник.

Я вспомнила никси.

— Да. Это так.

Наступила еще одна неловкая пауза. Мы просто сидели и смотрели друг на друга.

Не важно, считала ли я ее слабость притворной или нет, но Майвенн выглядела довольно утомленной. Если честно, я так и не поняла, враг она или нет. Откровенно говоря, во время этого визита я получила куда больше поводов для беспокойства, чем ответов.

— Что ж, — глупо сказала я. — Спасибо за помощь. Кажется, мне пора.

Она кивнула и выдавила еле заметную усталую улыбку.

— Всегда рада вас видеть.

— Спасибо.

Я встала, подошла к двери, уже дотронулась до ручки, но тут Майвенн позвала меня по имени.

— Эжени!..

Я обернулась.

Болезненная гримаса, не имевшая никакого отношения к физическому недомоганию, искажала ее лицо.

— Он любит вас, — сказала она с расстановкой. — Вы должны простить его. Он не хотел причинить вам боль.

Несколько мучительных мгновений я смотрела ей в глаза, потом вышла, не сказав ни слова. Я не хотела думать о Кийо.

Тут, по иронии судьбы, на полпути от замка Майвенн я столкнулась с ним. Иногда жизнь играет с нами жестокие шутки. Какие бы чувства ни вызвали во мне слова Майвенн, они вмиг испарились при мысли о том, что Кийо направляется к ней. Судя по выражению его лица, я была последним человеком, кого он ожидал здесь увидеть.

Я с трудом сохраняла холодную мину, изо всех сил старалась не показывать, как опьяняет меня его вид и присутствие. Он, как и всегда, был поразительно красив с этой загорелой кожей, с гладкими черными волосами, слегка вьющимися за ушами. Мне так хотелось запустить в них пальцы. Тяжелый плащ, надетый им сегодня, не мог скрыть грациозного атлетического тела.

— Эжени, — тихо сказал он. — Что ты тут делаешь?

— Мне нужно было поболтать с Майвенн. Знаешь, посекретничать по-девичьи.

Я надеялась, что по тону можно уразуметь мое нежелание вдаваться в подробности.

Кийо понял намек.

— Что ж, рад был тебя видеть. Выглядишь замечательно. Как дела? У тебя все нормально?

Я пожала плечами.

— Как обычно. Предложения руки и сердца. Покушения на жизнь. Сам знаешь.

— Я тревожусь за тебя.

— Я в порядке, могу сама позаботиться о себе. Кроме того, у меня есть помощники.

Темные заботливые глаза слегка прищурились.

— Полагаю, ты имеешь в виду Дориана?

— Вчера он спас меня во время удивительно мерзкого нападения. Теперь король хочет помочь мне освободить Жасмин, — прибавила я, чувствуя себя настоящей подлюкой.

— Плохая идея.

— В каком смысле? Освободить ее или полагаться на Дориана?

— В обоих.

— Ну, знаешь, я собираюсь отправиться за ней буквально на днях. Чем раньше, тем лучше.

Я двинулась мимо него, но он поймал меня за руку. Даже через куртку его прикосновение вызвало в моем теле шоковую реакцию.

Кийо наклонился ко мне.

— Я хочу пойти с тобой.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Тебе потребуется любая поддержка.

— Нет. — Я вырвалась.

Кийо сделал шаг и снова преградил мне путь. Я чувствовала животное напряжение, исходящее от него.

— В прошлый раз ты не хотела воспользоваться помощью джентри, потому что это ранило твою гордость. Сейчас, со мной, ты ведешь себя точно так же, но в этом нет смысла. Забудь ненависть ко мне и думай о том, что лучше для девушки. Я пойду с тобой.

Слова Кийо об интересах Жасмин имели смысл, но его отношение к этой проблеме тревожило меня.

— Неужели ты думаешь, будто можешь что-то изменить, просто сказав об этом? Ты никуда не пойдешь. Разговор окончен.

— Ни черта не окончен. Если ты будешь в опасности, то я смогу тебя защитить. Я буду рядом.

— В таком случае, полагаю, тебе придется ошиваться вокруг замка Эзона ежедневно и ежечасно, потому что, клянусь, я не собираюсь посвящать тебя в наши планы и приглашать на тайные встречи.

Какая-то часть его звериной натуры успокоилась. Он внезапно расслабился, превратился в прежнего Кийо.

— Уже и тайные встречи? Да вы, ребята, никак стали закадычными друзьями?

Я закатила глаза и прошла мимо, в сторону перекрестка, в тепло аризонского климата. Боль в груди, не оставлявшая меня с самого Бельтайна, неукротимо горела все это время. Я ненавидела себя за то, что произошло между нами, но не знала, как все исправить, как простить Кийо.

По дороге домой я попыталась занять себя другими вопросами, обдумывала, какое снаряжение взять с собой и как осуществить переправу при очередной попытке освобождения Жасмин. Может, с учетом ее сопротивления, лучше воспользоваться тактикой «бей и хватай»? Как бы то ни было, я жаждала покончить с этим поскорее. Черт бы подрал условие Дориана насчет моей магии и его идиотское благородство в отношении секса.

Я почти добралась до дома, уже проехала мимо книжного магазинчика «Барнс и Нобель». Именно тут мне в голову пришла идея, надо признать, странная, но вреда от нее быть не могло.

Я никак не могла перестать думать о том магическом потенциале, которым якобы обладала. Многие годы я полагалась на человеческую магию, скорее на способность человека черпать волшебство из окружающего мира. Я могла изгонять духов и монстров, путешествовать между мирами. Но сила, вроде бы живущая внутри меня, по словам Майвенн и Дориана, предполагала намного большее, не говоря уже о моей смутно припоминаемой жажде магии. Сначала я противилась ей, но теперь отчаянно хотела подняться на более высокий уровень. Мы с Дорианом должны были встретиться следующей ночью для очередного урока. Меня бесила мысль о новом поражении. Он утверждал, что для освоения магии мне потребуется целая жизнь, но так долго ждать я не могла, хотела сократить разрыв.

Естественно, магазинчик не располагал изданиями, способными за одну ночь превратить меня в могущественную владычицу миров, но, если честно, узнать научную составляющую того, над чем я работала, было полезно. Это уже нечто реальное, знакомое, в отличие от непонятной эзотерической природы магии как таковой.

Волузиан однажды сказал, что я, дитя двух миров, могла взять лучшее от каждого из них. Я одновременно была и джентри, и человеком. Этакий синтез магии и прогресса.

Я провела в магазинчике около часа, просматривая издания о грозах, атмосфере и различных природных феноменах. Когда объявили, что магазин закрывается, я ушам своим не поверила. Время пролетело незаметно. Я сгребла те книги, которые посчитала самыми полезными, расплатилась и отправилась домой.

— Чтение — это очень сексуально, — сказал мне Тим, когда я с неподъемным пакетом появилась в дверях.

Я никак не отреагировала на это и отправилась в свою комнату. Там я вывалила книги на кровать, достала самую простую на вид и села за стол, где все еще лежала незавершенная мозаика с Эйфелевой башней. В последнее время мне было не до пазлов. Я тоскливо взглянула на кусочки мозаики, смела их обратно в коробку и убрала ее подальше. Башня может и подождать.

Я пристроила ноги поудобнее, открыла глянцевую, ярко иллюстрированную книжку, просмотрела титульные страницы, вступление и наконец нашла содержание.

Глава первая называлась так: «Влажность и атмосфера».

Глава 24

Какие бы ехидные комментарии Дориан и Майвенн ни отпускали насчет Тусона, это было лучшее место на свете. Вечером, стоя на перекрестке посреди пустыни, я замерла на миг, чтобы впитать в себя окружающую красоту, прежде чем отправиться в Мир Иной. Королевство Дориана было, бесспорно, прекрасным, но другим. Оно не являлось моим домом. Мягкий порыв ветра прорезал сухой воздух, взлохматил мои волосы и шепнул, что вскоре весна уступит место лету.

Ветер нес с собой все изумительные ароматы пустыни. Я почувствовала легчайший запах мескитового дерева, но не тех поленьев, на которых готовили барбекю, а тонкую нотку, испускаемую его пушистыми желтыми цветами. В небе надо мной висело безжалостное солнце, заставляющее слабаков убираться к черту. С резким поднятием температуры туристический сезон пошел на убыль, но мне нравилось это время года.

Повсюду вокруг меня, даже под этим палящим, неумолимым солнцем, чувствовалась незримая вода. Она была и в сагуарах, и в кактусовых крапивниках — местных длиннохвостых пичужках, и в могучих корнях мескитовых деревьев.

Несмотря на явную сушь, она висела крошечными капельками даже в воздухе. Повсюду жизнь, повсюду вода. Чувствовать ее теперь для меня было абсолютно естественно, но призывать эту влагу я по-прежнему никак не могла.

Я закрыла глаза, позволила своему разуму достичь границ и переправить меня в Мир Иной. В отношении переходов повторение и в самом деле оказалось матерью учения. Теперь они давались мне без малейших усилий, как и ощущение воды. Мое тело понеслось к сообщающейся точке перехода, расположенной возле замка Дориана.

Однако, не успев достичь ее, я мысленно потянулась к пружинке-шагалке, в которой хранилась частица моей сущности, чтобы она как магнит оторвала меня от дороги и притянула к себе.

В мгновение ока я оказалась на кровати Дориана, тут же спрыгнула с нее и пробормотала:

— Какая самонадеянность.

Потом я схватила пружинку и покачала ее в руках, глядя на кольца, изгибающиеся арками.

— Это вы, сударыня? — послышался робкий голосок, а через пару секунд из другой комнаты показалось юное личико Ниа. — Его величество в консерватории. Изволите следовать за мной?

Ничего себе. Никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь была личная консерватория, не считая игры в «Ключ»[12].

Ниа ввела меня внутрь, и я обнаружила Дориана, стоящего перед холстом с палитрой и кисточкой в руках.

«Дориан в консерватории, да еще и с канделябром, — пронеслось у меня в голове. — Пардон, с кисточкой».

Король заметил меня и улыбнулся.

— Леди Маркхэм, вы как раз вовремя. Может, отвлечете Рюрика? Он стал ужасающе неблагоразумен.

Я посмотрела на другой конец залы, где Рюрик, могучий воин с платиново-белыми волосами, облаченный в полный доспех из кожи и меди, сидел в изящном креслице, обитом бархатом лавандового цвета. Меня даже передернуло от такой вот близости к нему.

— Я и не думал быть неблагоразумным, ваше величество, — процедил он сквозь зубы. — Но сидеть здесь неподвижно, да еще и в доспехах, не так-то просто.

— Ба, да ты жалуешься! Это совершенно недостойно благородного человека. Должен сказать, что леди Маркхэм часами может сидеть неподвижно, причем в намного менее комфортных условиях.

Рюрик кинул на меня удивленный и приятно заинтригованный взгляд.

— Не шевелись! Поверни голову, как была.

Ухмылка Рюрика испарилась, он повернулся к своему королю. Холст стоял ко мне обратной стороной, так что я понятия не имела, как выглядит шедевр Дориана. Уже направилась к нему, чтобы полюбопытствовать, но король лишь махнул на меня кисточкой.

— Нет-нет. Пока не закончу, не подсматривать.

Я пожала плечами, пододвинула еще одно лавандовое кресло — кстати говоря, вся комната была выдержана в этом цвете — и опустилась в него.

Дориан заговорил, не отрывая глаз от работы:

— Итак, что вы сегодня делали, дорогая моя? Что-нибудь занимательное?

— Вовсе нет. Выспалась, изгнала одну сущность, потом читала почти весь день. Ничего интересного.

— Что же вы читали? Я, честно говоря, восхищаюсь трудами одного смертного, вот только имя его позабыл. Он был довольно известен одно время. Секспир?

— Шекспир?

— Да, он самый. Ничего новенького не написал?

— Гм, за последние четыре или пять столетий — вряд ли.

— Какая жалость. Так о чем же вы тогда читали?

— О погоде.

Кисть Дориана застыла на полпути к холсту.

— О чем именно?

— О природе возникновения гроз. Как молекулы воды выстраиваются и конденсируются, как заряженные частицы разряжаются, образуя молнии. Да, и еще что-то про высокое и низкое давление, но мне придется еще разок перечитать эту часть. Там не очень понятно.

Мужчины наградили меня короткими озадаченными взглядами, потом Дориан вернулся к работе.

— Понятно. Значит, вы думаете, что это ускорит ваше обучение?

— Не уверена. Но мне нравится представлять себе конечный результат таким, каков он должен быть.

Наступила тишина. Дориан продолжил рисовать. Рюрик по-прежнему сохранял жалкий вид. Он периодически испускал громкие вздохи, красноречиво говорившие о его недовольстве. Я так и не простила этого типа за тот случай с ледяным элементалом, так что зрелище его страданий доставляло мне определенное удовольствие. К несчастью, через некоторое время мне это наскучило.

Я скрестила руки и уселась поглубже в кресло, чем привлекла его внимание.

— Сир, ваша дама беспокойна. Уверен, у вас есть куда более интересные занятия для нее. Мы можем закончить портрет в другой раз. Я не возражаю.

— Чепуха. Я уже почти закончил.

На лице Рюрика впервые появилось радостное выражение, но оно испарилось, когда Дориан развернул холст и показал результат. Мы уставились на портрет.

— Сир, у меня лук?

Я склонила голову набок.

— Да, похоже на то. Но в остальном… боже, это просто великолепно. Не думала, что вы такой замечательный портретист.

Дориан зарделся.

— Что ж, спасибо. Я и вас могу как-нибудь нарисовать, если вам угодно.

— Но это же лук! — сопротивлялся Рюрик.

Дориан посмотрел на холст, потом опять на воина.

— Он хорошо подходит к креслу. Мне пришлось его дорисовать, иначе ты смотрелся бы негармонично.

Дориан вернулся в спальню и занялся привычными делами: скинул серебристо-серый плащ и налил бокал вина. Казалось, сегодня он запивал смущение.

— Ты готова?

Я села в кресло, торчавшее посреди спальни, и кивнула. Я уже говорила, что не думала, будто книги по метеорологии дадут мне значительное преимущество, но, прочитав их, почувствовала себя куда более вдохновленной, словно взяла обучение в собственные руки.

Дориан сделал еще глоток, достал новые шнуры, подошел ко мне, подбоченился и посмотрел так внимательно, словно изучал свою картину.

— Какая прелестная блуза.

Я глянула вниз. Это был черный топ с вышивкой в виде гирлянды из маленьких красных маргариток.

— Ладно. Давай попробуем вот этот.

Он оставил без внимания шнуры пастельных оттенков, вытащил черный и красный, положил мои руки на подлокотники и начал крестообразно привязывать их черным шнуром, на манер того, как балерины завязывают свои туфли, а потом повторил то же самое с красным.

— В отличие от прежних эти больше напоминают тесьму, — заметила я. — Или ленточки. Неужели ты знаешь все виды вязи, известные человеку?

— Практически все, — подтвердил он. — Ладно, давай начинать. Вода стоит там.

Он показал на столик у окна, но я и так уже знала, где она, уселась поудобнее, уставилась на кувшин и немедленно велела своему разуму потянуться к нему. Он сигналил мне, словно маяк. Помимо этого я чувствовала и другую воду, имевшуюся в комнате, — во мне, в Дориане, в вине и влажном воздухе. Я сосредоточила ощущения на кувшине.

«Я чувствую тебя. Приди ко мне».

Но, как и в предыдущие разы, одного желания оказалось мало. Боже, как меня это раздражало. Честно говоря, я не представляла, как Дориан выносит наши занятия. Должно быть, для него это была адская скукотища.

«Мне тоже скучно, поэтому надо, наверное, что-то сделать.

Нет-нет! Это неправильное отношение. Забудь о скуке. Сосредоточься на задании».

Часы тянулись без конца. Если Дориан еще не уснул, в чем лично я сомневалась, то скоро он должен закончить урок. Мысль об этом раздражала меня. Я уже начала уставать, веки слипались. Я стала моргать чаще, фокусировать взгляд, чтобы глаза не так сохли.

Думаю, поэтому-то я и заметила то, что произошло в этот момент.

— Дориан, посмотри на кувшин.

Он тут же сел и поглядел туда же, куда и я. Через миг король подошел и провел пальцами по краю кувшина. Вода тихо бежала по боку керамической посудины, разливаясь по стеклянной поверхности столика.

Медленная радостная улыбка озарила лицо Дориана.

— Ты ухватила ее. Она слушается тебя. Теперь заставь ее выйти, полностью покинуть кувшин.

Я увидела ощутимый прогресс и наполнилась вдохновением. Я усиленно думала о том, что делаю, когда пыталась повторить успех. Примерно через минуту вода все быстрее и сильнее полилась по бокам кувшина. Лужа на столе стала такой большой, что вода принялась течь на пол.

— Я испорчу тебе ковер.

— Забудь о нем. Тащи сильнее. — В его голосе чувствовалось нетерпение.

Где-то в глубине души я воспринимала ковер как объект, сложный для преодоления, и прогресс с водой замедлился. Вскоре я решила, что это только мои мысли.

«Ковер — пустяк. Только моя власть над водой имеет значение».

Как только я додумалась до этого, вода заструилась по ковру извилистым ручейком, словно змея. Она достигла моих ног, и я почувствовала, что жидкость ждет дальнейших приказаний. Только вот я не знала, что ей велеть, лишь хотела, чтобы она пришла ко мне.

Едва я успела сформулировать эту мысль, как вода взлетела предо мной и повисла в воздухе. У меня отвалилась челюсть, когда я увидела, как сотни капель застыли в воздухе, словно хрустальные бусины. Я была изумлена и просто понятия не имела, что же делать дальше. Моя связь с ними стала слабеть, и капли превратились в густой туман. Через несколько секунд облако расплылось в стороны, наполнило влагой воздух по всей комнате. Когда оно исчезло, пропало и острое эйфорическое ощущение, переполнявшее мою кровь.

До сих пор ни Дориан, ни я не проронили ни звука. Потом я начала неудержимо хохотать. Это было так чудесно. Я хотела повторять такое снова и снова, но воды больше не было, а вино могло все перепачкать.

Тут мне в голову пришла хорошая мысль. Я чувствовала влагу в воздухе и послала свою силу прямо в пространство перед собой. Внезапно крошечные капельки воды сконденсировались на моей коже, словно меня обдало легким туманом. Я снова расхохоталась.

Дориан, улыбавшийся так же широко, как и я, подошел, дотронулся до моих щек и потер кончики пальцев, словно хотел убедиться в том, что вода настоящая.

— У меня получилось.

— В самом деле.

Его глаза сияли от неподдельного удовольствия. Можно было подумать, что это сделал он сам. Забавно, что Дориан так радуется моему успеху. Мне казалось, это такой пустяк по сравнению с его магией.

Он развязал меня, взял за сложенные руки и помог подняться.

— Думаю, это стоит отпраздновать.

Король налил еще один бокал вина и передал его мне. Мы чокнулись.

— За талантливых учеников.

— И их хороших учителей.

Он сделал глоток.

— Это вряд ли. Большую часть урока я сегодня проспал.

Я расхохоталась, как пьяная.

— Неужели ты тоже что-то чувствуешь, когда используешь свою магию?.. Я не знаю, как описать… Что-то правильное, горящее в тебе. Словно удовольствие или опьянение, но не только от осознания, а…

Я не могла это сформулировать, но по его лицу поняла, что он знает, о чем речь.

— Да. Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Это изумительно, правда?

Я хлебнула еще вина.

— Да. Так оно и есть.

— Просто погоди. Ты только попробовала, совсем чуть-чуть, а когда войдешь в полную силу, даже не сможешь представить себя без нее.

Я усмехнулась. Я была так довольна собой и жизнью, что просто не могла в это поверить. Когда еще я была так счастлива, если не считать отношения с Кийо? Если я сейчас могу испытать подобное чувство, что будет, когда мой прогресс станет значительнее? Дориан говорил об этом как о пристрастии. Пусть так, но оно, конечно же, было хорошим.

Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня.

Король поставил бокал и тихо, едва ли не с удивлением проговорил:

— Знаешь, ты вся светишься. Тебе идет сила.

В этот миг я была счастлива так, как никто другой в целом мире. Тепло росло в моей груди, расплывалось по всему телу. Не знаю, как это отражалось на моем лице, но, наверное, в нем было что-то особенное, потому что Дориан нагнулся и поцеловал меня.

В его поцелуе чувствовался жар и вкус вина. Одной рукой он обнял меня, другой осторожно забрал мой бокал и, все еще прижимая к себе, опустил на кровать. Я настойчиво, требовательно отвечала его нежным, дразнящим поцелуям.

Дориан быстро среагировал на подобную смену стиля. Он опрокинул меня на спину, прижался всем телом, запустил руку в мои волосы и придерживал голову. Нетерпеливое желание внезапно наполнило его поцелуи. Он жадно пил мои губы, беззастенчиво скользнул рукой мне между бедер и начал ласкать меня через джинсы.

Мое тело выгнулось навстречу ему. Я ощутила, как болезненный крик вздымался в моем горле, но лишь для того, чтобы исчезнуть под его прижатыми губами. В этот момент я поняла, что все наконец произойдет. Опасный соблазн, эксцентричность любовной связи с тем, кто по-прежнему оставался темной лошадкой, все это лишь сильнее возбуждало меня.

Мы сделаем это. Мы кончим вместе, я подчинюсь ему.

Да, подчинюсь.

Какое-то напряжение сдавило мне грудь, резко противореча всему остальному телу, пылающему от наслаждения. Прикосновения Дориана заставляли меня желать большего, едва ли не умолять его, и все же какая-то злобная часть моего сознания снова подавала голос. Она кричала, что, если я сделаю этот выбор, добровольно отдамся королю джентри, значит, уступлю врагу. На самом деле я не понимала, кто конкретно мой враг, но это не имело значения. Инстинктивное чувство страха и самосохранения билось во мне. Оно противоречило всему остальному организму, потребностям тела и даже моим осознанным желаниям. Я знала и любила Дориана, так почему же не могла преодолеть этот глубинный страх, хотя он даже приятно возбуждал меня в некотором роде? Мне казалось, что все проблемы исчезнут сами собой, если я смогу преодолеть этот первый пик страха.

Но, черт подери, пик этот оказался слишком высоким.

Как и в прошлый раз, Дориан почувствовал мое сопротивление. Он разорвал объятия, резко отдернулся от меня. Но прежде чем король успел отвернуться, я увидела на его лице эмоции, которых не замечала раньше. Отчаяние. Печаль.

— Дориан, — позвала я. — Дориан!.. Мне так жаль.

Он потер лицо руками, вздохнул и сказал почти спокойно:

— Уже поздно, Эжени. Тебе не стоит теперь возвращаться домой.

Он встал, потянулся и когда наконец повернулся ко мне, его лицо снова было спокойным. Мрачное выражение исчезло, привычной бодрости тоже не было. Дориан просто выглядел усталым.

— Я лягу на кушетку в кабинете, а ты займешь кровать.

— Нет, я…

Он, не оглядываясь, направился в другую комнату. Жестом дал понять, что разговор окончен, и сказал:

— Оставайся. Ты выспишься так, как никогда в жизни.

Французские двери искусной работы соединяли обе комнаты. Он закрыл их за собой, оставив меня наедине с угрызениями совести.

Я села на огромной кровати и попыталась разобраться в чувствах, раздиравших меня.

Что со мной не в порядке? Почему я не смогла сделать все так, как следовало бы? Я спала с парнями, которые нравились мне куда меньше, чем Дориан. Почему я не сумела пересечь эту границу? Почему я все еще сопротивляюсь?

Прежде чем снять джинсы и забраться под покрывало, я задула свечи и погасила факелы во всей спальне. Эта кровать и вправду оказалась самой удобной из всех, на которых мне когда-либо доводилось лежать, но, к несчастью, заснуть я так и не смогла. Я все думала и думала о своей магической эйфории, сомнительных желаниях и фиаско, последовавшем за ними. Мое тело желало Дориана, да и разум тоже. Лишь инстинкты продолжали сопротивляться.

Сама удобная в мире кровать, наверное, была оскорблена моим ерзаньем и перекатыванием с боку на бок, хотя ее размеры вполне позволяли все это вытворять.

Мои глаза достаточно быстро привыкли к темноте. В скудном свете луны я могла различать очертания мебели и углы комнаты. По ту сторону огромного окна сияли мириады звезд. Их было куда больше, чем я наблюдала в ночь, проведенную в обществе астрономов-любителей. В нашем мире мы потеряли звезды, несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы достичь их. Люди и джентри были двумя сторонами одной монеты. Первым с избытком хватало того, чего недоставало вторым, и наоборот.

Я долго искала решение проблемы своих отношений с Дорианом, и оно пришло, хоть и нескоро. За окном все еще стояла кромешная тьма, когда я наконец встала и пробралась в соседнюю комнату. Двери бесшумно открылись, и я замерла, не решаясь коснуться короля джентри. Кушетка была ему коротка, так что ноги Дориана свисали с нее. Он лег не раздевшись, лишь набросил сверху тоненький плед. Лицо обращено ко мне, глаза закрыты. Одну руку Дориан подложил под себя. Волосы рассыпались по его щеке. В еле уловимом свете луны их огненный цвет был совершенно неразличим.

Это был король, повелитель тысяч подданных. Из-за меня он лежал тут, съежившись на маленькой кушетке. Его вроде как невозможно было обидеть, но я ухитрилась сделать это. Я долго стояла в тихой темной комнате, думала об этом, потом опустилась на колени и неуверенно протянула к нему руку.

Но Дориан открыл глаза прежде, чем я дотронулась до него.

— Что случилось? — спросил он.

Его голос был встревоженным, обеспокоенным.

Я не сразу нашла ответ. Вокруг разливалась тишина, густая, как тьма, окружавшая нас. Пока я колебалась, Дориан сидел молча и тихо. Он лишь смотрел и ждал.

— Я хочу, чтобы ты меня связал.

У Дориана было одно замечательное качество. Почти все в такой ситуации стали бы колебаться, задавать вопросы, но только не он. Король прошел за мной в соседнюю комнату и быстро достал те же самые шнуры, которые использовал раньше.

Я пристроилась на кровати, не уверенная в том, какое положение лучше принять, но Дориан осторожно направил меня. Он начал было поднимать мне руки над головой, потом остановился, опустил их к животу, взялся за края топа и вопросительно взглянул на меня. Я кивнула, и Дориан аккуратно стянул его через мою голову. Потом он снова поднял мои руки и неторопливо стянул запястья. Вторым шнуром король привязал их к причудливому резному орнаменту изголовья, потом взял еще один и закончил дело. Теперь мои руки довольно расслабленно лежали на подушках у меня за головой, но кисти и запястья были надежно связаны. Это странно, но что-то внутри меня расслабилось, когда я поняла, что теперь оказалась в ловушке. Продолжительность связывания изумила меня. Мне казалось, что Дориан захочет ускорить процесс, но его терпение, похоже, было безграничным. Он откинулся назад и, как всегда, поглядел на меня. Несмотря на почти кромешную темноту, я, одетая лишь в нижнее белье, чувствовала себя выставленной напоказ и лишь гадала, что же так увлекало Дориана — мое полуобнаженное тело или шелк шнуров.

Скорее всего, сочетание того и другого.

Он соскользнул с кровати, встал и начал раздеваться. Одежда падала на пол, тело короля постепенно обнажалось. В лунных лучах его светлая кожа казалась сияющей. Белоснежностью тела и гладкостью линий он походил на какую-нибудь греческую или римскую статую.

Дориан снова опустился на кровать и взглянул на меня сверху вниз. Теперь, вдалеке от окна, объятый тенью, он казался значительно больше и сильнее меня. Освободиться я никак не могла, разве что изобразила бы какое-нибудь безумное дрыганье ногами.

Время шло, и напряжение между нами возрастало. Это тревожило и возбуждало меня.

Почему он тянет? Почему не прикоснется ко мне? Почему он лишь смотрит на меня?

Наконец Дориан опустился на колени возле моих ступней и поцеловал кончики больших пальцев. Это прикосновение оказалось едва заметным, но после столь долгого ожидания все мое тело пронзила дрожь. Он поочередно играл то с одной, то с другой ступней, ласкал губами пальцы и щиколотки, а потом размеренно двинулся вверх по моим ногам. В самую первую нашу ночь Кийо вел себя точно так же. Я подумала, что на основе того, откуда парень начинает действовать, сверху или снизу, наверное, можно сделать определенное психологическое исследование или анализ личности.

Губы Дориана поднимались все выше и выше. Мышцы живота напряглись от предвкушения, я почувствовала нарастающую влажность между бедер. Но он почему-то оставил без внимания нижнее белье и продолжил ласкать живот, неторопливо водил ладонями по гладкой коже, осторожно обходя уже заживающую рану, оставленную на мне фаханом. Покончив с животом, король передвинулся к шее, но не коснулся груди. Шея у меня тоже была довольно чувствительная, и его губы принялись целовать ее со все большей страстью.

Я неровно, взволнованно задышала и не смогла сдержать отчаянную просьбу:

— Почему ты пропускаешь самые чувствительные места?

Он остановился, оторвался от меня на волосок.

— Ты хочешь, чтобы я спустился ниже?

Я прикусила губу. Он пытался заставить меня управлять им, но я желала совсем другого. В этот раз мне не хотелось быть сильной. Вот отчего я просила его связать меня. Я хотела лишиться возможности выбора, поэтому промолчала.

Он снова принялся ласкать шею, двигаясь от ключицы и плеча к щеке и уху. Вскоре наши губы снова соединились. Я попытался передать ему свое нетерпение и страсть в этом поцелуе, как делала это раньше, но теперь Дориан держался вне досягаемости, лишь дразнил меня, но не выполнял мои желания. Я изо всех сил выгнулась и попыталась прикоснуться к нему, насколько это было возможно, но король опять же легонько отстранился. Это было невыносимо. Переполненная желанием, я забыла о том, что не собиралась руководить им.

— Ладно, спустись ниже.

Он повиновался так же быстро, как и тогда, когда я просила его связать меня. Дориан придерживал изящными пальцами мои груди и принялся ласкать их губами. Я закрыла глаза, запрокинула голову, забылась в обжигающих прикосновениях его виртуозного языка. Он нежно посасывал соски, пробуждал каждую клеточку моего тела. Когда Дориан наконец оторвался, я негромко, протестующе вскрикнула, но сразу поняла, что именно он собирался делать дальше.

Пальцы короля скользнули вдоль краев моих трусиков, потянули их вниз, но внезапно остановились на середине бедер.

В этот миг я подумала, что он снова дразнится, потом все поняла и объяснила задыхающимся голосом:

— Это называется восковая эпиляция.

— Ох, — изумленно ответил он. — Ничего себе.

Его пальцы коснулись этой нежной области, одновременно удовлетворяя его собственное любопытство и возбуждая меня. Со счастливым вздохом Дориан снял с меня оставшееся белье и осторожно развел в стороны ноги. Потом он прижался ко мне ртом и одним быстрым движением провел языком по самому чувствительному месту.

Это было похоже на искру, попавшую в бочонок с порохом. Внутри прокатилась жаркая волна возбуждения, меня встряхнуло, и я почти жалобно застонала. Руки Дориана скользнули вверх. Они надежно удерживали меня на месте, снова напоминали о том, что я сейчас бессильна. Все та же противоречивая смесь страха и желания всколыхнулась во мне. Меня пугало, что Дориан мог делать все, что ему угодно, хотя отчасти я именно на это и надеялась.

Король окончательно убедился в том, что я больше не стану отстраняться, и снова опустил руку мне на бедра. При этом его язык не переставал лихорадочно ласкать меня, но теперь к нему присоединились пальцы. Они проникли в меня и размеренно двигались в такт его языку. Я снова застонала от этих прикосновений, запрокинула голову и выгнула спину. Дориан обладал необъяснимым, безошибочным чутьем. Он раз за разом оттягивал приход оргазма, поэтому едва ли не застиг меня врасплох, когда наконец позволил мне кончить.

Мое тело пылало, искрилось от восхитительных ощущений. Я содрогалась каждый раз, когда мускулы сокращались, а обжигающий экстаз переполнял все тело. Когда эта волна все же схлынула, Дориан все еще не отрывал губ, продолжал ласкать и исследовать меня, пока я не начала умолять его остановиться, уже не в состоянии вынести поток этих ощущений.

На сей раз он исполнил мою просьбу, оторвался, лег на меня сверху и прижался ко мне всем телом, таким восхитительным и сильным. Я извивалась под ним, моля о большем. Король взял меня за плечи, снова прочно удержал на месте и прижался губами, заставляя испробовать мой собственный вкус. Сопротивляться было бесполезно.

Когда он закончил целовать меня, его лицо лишь на долю дюйма отодвинулось от моего.

— Я знаю, почему ты делаешь это, — сказал Дориан. — Почему хочешь оставаться связанной. Ты не желаешь отвечать за принятое решение. Ты заранее знала, что пути назад не будет, стоит тебе оказаться здесь. Тебе не придется обременять себя добровольным решением кончить одновременно со мной. В данном случае у тебя нет выбора, следовательно, ты избавляешь себя от любых опасений или чувства вины. — Он поцеловал меня в щеку, потом еще на миг задержался возле моего уха. — Клянусь, через секунду я сорвусь и возьму тебя так, как ты захочешь, если тебе от этого будет легче. Но твой выбор еще не сделан. Мы можем остановиться, только намекни. Я готов развязать тебя. Скажи, чего ты хочешь, и соединись со мной, но не как жертва, а как равная.

Слова готовы были сорваться с моих губ: «Да, развяжи меня. Люби меня. Трахай меня. Я хочу быть с тобой».

Я могла сказать все, что угодно, изменить соотношение сил, вернуть себе свободу и возможность управлять ситуацией и все же не проронила ни слова. Может, это был единственный способ покончить со всем, или же мне просто так хотелось, даже нравилось. Так или иначе, но я промолчала.

Дориан понял мой ответ, поднялся, навис надо мной. Он был захватчиком, пришедшим брать свое, а я — желанной добычей, воплощенной похотью, только и ждавшей удовлетворения. Прежний страх опять всколыхнулся, и я упивалась им. Это было восхитительно, волнующе. Я отказалась от власти, отдавалась ему.

Он привстал, снова раздвинул мои ноги и погрузился в меня. Я вскрикнула не столько от физического, сколько от психического потрясения. Дориан входил в меня, сопровождая каждый мощный удар негромким, почти неосознанным гортанным вскриком.

Я хотела дотянуться до него, обхватить руками, притянуть к себе, но могла лишь просто лежать, в то время как мой желанный враг снова и снова вонзался в меня.

Он передвинулся, снова полностью накрыл меня своим телом, двигаясь по-прежнему властно и нетерпеливо. Теперь я практически не могла пошевелиться. Король держал меня железной хваткой. Я превратилась в сплошной кусок жаждущей, пылающей плоти; я позволяла ему брать меня так, как он того желал, парила где-то на теплых, светлых волнах, словно окутанная золотистым шелком. Блаженство растекалось по всему моему телу.

— Я же говорил, что ты придешь ко мне, — проронил Дориан с неровными вздохами. — Теперь я понимаю, что мог взять тебя в тот самый миг, когда впервые связал тебя. Ничего иного тебе и не нужно. Ты, сама не подозревая, жаждешь, чтобы твой любовник брал тебя так, как ему этого хочется. — Он на секунду остановился, сглотнул и перевел дух. — Ведь я прав, не так ли? Я мог взять тебя в любой угодной мне позиции, в любом угодном мне месте, и ты бы наслаждалась каждым мгновением.

Я была абсолютно не способна выдать какой-либо связный ответ, издавала лишь примитивные бессвязные вскрики. Мне хотелось сосредоточиться на том, что мы вместе, на чувствах, которые я испытывала, когда он вонзался и скользил во мне, на том, что чувствовал любовник, погружаясь в меня. Я съехала почти к самому изголовью, рискуя врезаться головой в спинку кровати.

Внезапно он резко остановился и откинулся назад. Его глаза, такие темные в свете луны, следили за мной, и я узнавала это недвусмысленное, игривое выражение лица. Мы оба задыхались. Я ждала, когда он продолжит, чувствовала, что эта пауза выводит меня из себя, снова была на грани оргазма. Отчего-то мне казалось, что он прекрасно это знает.

— Что ты делаешь?

— Я жду, когда ты велишь мне продолжать.

Дориан не был ни жесток, ни коварен. Король просто дразнил меня, точно так же как привык подначивать своих подданных.

— Какая же ты сволочь, — с нежностью сказала я.

Он рассмеялся.

— Это должно означать, что ты хочешь, чтобы я продолжал?

— Ты знаешь, чего я хочу.

— Ну так скажи это. Иначе тебе придется встать и взять меня самой.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что ты сволочь?

— Вели мне не останавливаться. Умоляй меня, и мы будем продолжать делать это всю ночь.

Это была просто игра, кое-что новое в этом соревновании сил, в его доминировании надо мной. К моему огромному огорчению, действовало все это возбуждающе.

— Пожалуйста, — прошептала я.

— Что?..

— Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу, чтобы ты продолжал…

— Что продолжал?

Я вздохнула.

— Я хочу, чтобы ты продолжал меня трахать.

Не успела я произнести это, как он снова прижался ко мне. Через несколько мгновений запоздалый оргазм все-таки настиг меня, и я опять вскрикнула. Меня сотрясало это ослепительное, обжигающее, пронизывающее чувство. Все это время наши тела продолжали двигаться в такт. Лицо Дориана было совсем рядом с моим. Он с удовольствием наблюдал за тем,как я задыхалась и билась от практически непереносимого удовольствия.

— Ненавижу тебя, — выдохнула я.

Он рассмеялся и осыпал поцелуями мое лицо.

— Нет!.. Ты врешь.

Да, я врала.

Глава 25

— Я знаю, о чем ты думаешь.

Я вытянула руки, просунула их между подушкой и головой. Солнце светило на меня сквозь огромное окно, но не могло развеять тревожного настроения.

— Сомневаюсь.

Дориан потянулся к подносу с разными печеньями и сластями, который мы, проснувшись, обнаружили на кровати. Поднос и зажженный камин были лишь парой знаков, свидетельствовавших о появлении слуг, убиравшихся здесь. Их присутствие не должно было меня беспокоить. Все и так думали, что мы с Дорианом любовники. Но осознание того, что тут кто-то шастал, пока мы спали, было странным.

Дориан сунул мне в рот марципановую тарталетку. Я удивленно хмыкнула, но съела ее. У этого короля служили превосходные повара.

— Ну так позволь мне догадаться. Я очень люблю копаться в твоих мыслях.

Он ухмыльнулся и снова с головы до пят превратился в того легкомысленного и фривольного мужчину, которого я уже хорошо знала. В нем почти не угадывался страстный любовник, который прошлой ночью снова и снова в подробностях повторял, как именно он со мной поступит, если захочет, а потом доказал, что ему это под силу.

Я перекатилась на бок и повернулась к нему спиной.

— Что ж, удиви меня.

— Хорошо. Сейчас ты понимаешь, что сотворила немыслимое. Ты занималась любовью со мной, с одним из блистающих, перешла незримую границу, и теперь тебя снедают ужас и сожаление.

— Нет.

— Нет?

— Нет, я думаю не об этом.

— Ага…

Я услышала, как он снова повернулся, и почувствовала, что на плече у меня аккуратно пристроилась печенюшка. Я смахнула ее и сунула в рот, роняя крошки на постель, а Дориан погрузился в раздумья. Такой вот лимонный сахар.

— Прекрасно. Тогда другой вариант. Ты думаешь о кицунэ, о Кийо, скучаешь по нему, переживаешь из-за того, что произошло, чувствуешь вину за то, что переспала со мной.

О Кийо я не думала, но внезапное упоминание снова вернуло мои мысли к нему. Я и в самом деле скучала по Кийо, по легкости нашего общения, по его надежному и спокойному присутствию, по его объятиям и чувству безопасности, которое они вызывали во мне.

— Нет.

— Даже так? Тогда… Кажется, сегодня моя проницательность отказывается работать. Такое случалось со мной лишь раз или два за всю жизнь.

Я уставилась в окно, обуреваемая тревожными чувствами, потом ответила:

— Меня беспокоит то, как жестко все было прошлой ночью.

— Серьезно? Я ведь не так хорошо тебя знаю, думал, тебе понравилось.

— Мне понравилось.

Он немного подождал.

— Прости, но я явно чего-то не улавливаю.

Я снова повернулась лицом к нему, и тут меня прорвало:

— Ты не понимаешь? Все это время я пыталась отделаться от армии джентри и монстров, пытавшихся меня изнасиловать. Тем не менее именно это и произошло прошлой ночью. Я позволила тебе быть агрессивным и властным, и мне это понравилось. О чем это говорит? Что со мной не так?

Лицо Дориана приобрело серьезное выражение, которое посещало его довольно редко. Он потянулся и прижал ладони к моим щекам.

— Боги мои, нет. Так вот что тебя огорчает!.. Эжени, это не изнасилование, не жестокость. Такое совершается против твоей воли. Как правило, это делает тот, кого ты ненавидишь. По крайней мере, подобный субъект нравится тебе чуть меньше, чем я. А то, что мы делали прошлой ночью, — это лишь игра. Я думаю, она прежде всего помогла тебе преодолеть психологический барьер, но и после этого не было никакого насилия или грубости. Это оказался… новый подход к сексу. Ты не возражала. Нет ничего дурного в том, что тебе это понравилось.

Может, он и был прав, но все это по-прежнему казалось мне странным.

— Просто я никогда еще не делала ничего подобного. Да, прежде у меня был грубый секс, но такого… сдвига по фазе — ни разу.

— Потрясающая формулировка. Сленг вашего мира доходит до нас не сразу.

— То, что произошло, делает наши отношения еще более странными, чем обычно.

Дориан провел рукой по моей щеке и по волосам.

— Так скажи, как все исправить.

— Я не знаю.

— Мы прямо сейчас можем отправиться к Эзону. Может, хоть это тебя взбодрит?

— Что? — Это сообщение не столько взбодрило, сколько удивило меня. — Это с какой же стати?

— Мы можем отправиться, куда тебе угодно.

— Ты сдался из-за моих утренних сожалений?

— Я, с позволения сказать, сдался, потому что ты перешла ту границу в освоении магии, которая казалась мне достаточной.

Я фыркнула и перевернулась на другой бок.

— Чушь собачья. Я заставила капли воды повиснуть в воздухе. Сомневаюсь, что это умение будет иметь судьбоносное значение в предстоящей вылазке.

— Судьбоносность заключается в том, что ты теперь можешь контролировать свою магию на тонком уровне. Мне нужно было, чтобы ты сделала это и могла спокойно чувствовать себя при осуществлении подобной авантюры. Я не мог рисковать тем, что твои эмоции выйдут из-под контроля и ты вызовешь бурю, которая всех нас прикончит. Сейчас ты, скорее всего, по-прежнему можешь создать магический шторм, но я уверен в том, что нынешние навыки позволят тебе по меньшей мере минимизировать его последствия.

— Значит, твои прежние слова о том, что магия станет мне защитой на случай, если окажусь безоружной…

— Да. Боюсь, я соврал. Я решил, что мысль поможет тебе побыстрее освоить азы.

Таков вот был Дориан в своем обычном амплуа. Нелепость его мыслей заставила меня улыбнуться.

— Ну и как, тебе уже лучше? — спросил он.

— Не уверена, что «лучше» — правильное слово, но мне точно полегчает, когда я закончу эту историю с Жасмин.

— Вот и прекрасно. Иди сюда.

Дориан поманил меня в распростертые объятия, и на мгновение мне показалось, будто он сейчас ляпнет что-нибудь вроде «Эй, детка, я сделаю тебя счастливее». Я неуверенно пододвинулась к нему, но он лишь обнял меня. Вот так вот просто. Ни шуточек, ни извращений. Обычные объятия двух людей, близких ровно настолько, чтобы всю прошлую ночь сотрясать изголовье кровати. Я расслабилась, наслаждалась теплом и безопасностью Дориана.

Это не Кийо, но мне с ним хорошо.

Наконец он отодвинулся ровно настолько, чтобы взглянуть на меня.

— Ну а теперь обрисуй мне свой план действий.

Подготовка нападения затянулась надолго и закончилась только на следующий день. Мы вызвали моих духов в одну из гостиных Дориана. Они терпеливо ждали распоряжений и не сводили с меня глаз, хотя их умы, несомненно, терзались многочисленными неврозами. Как некогда заметил Волузиан, им нечего было терять. Духи не могли погибнуть. Но когда Дориан позвал Шайю и предложил ей присоединиться к нам, я не смогла удержать удивленного восклицания.

— Помнишь, мы говорили об отвлекающем маневре? — спросил он меня.

Я помнила. Прежде чем выбраться из кровати, мы набросали предварительный план. Его составной частью был отвлекающий маневр. Мы решили провести его возле замка Эзона, чтобы привлечь внимание стражи. Этот финт позволил бы нам незаметно пробраться внутрь. Мои духи давно уже убедились в том, что подземный ход, ведущий к погребам, теперь засыпан.

Дориан объяснил мне, что Шайа и провернет наш отвлекающий маневр. Она обладала властью над растительностью, могла призывать даже деревья и отдавать им приказы. Именно это Шайа в свое время с большим успехом проделала с нами.

Идея Дориана заключалась в том, что Шайа с небольшой группой вышеупомянутых деревьев атаковала бы западную стену крепости Эзона. Нам было известно, что в восточной стене находился небольшой вход для слуг, через который мы и собирались попасть за укрепления. Пусть это место и было слишком открытым, но не в том случае, когда вся охрана крепости занята где-то еще.

Я решила, что план хорош, и кивнула. Шайа стояла со скрещенными на груди руками. Она выглядела крайне недовольной.

— Тебе что-то не нравится?

— Не думаю, что нам стоит вмешиваться в дела Эзона, не считаю нужным рисковать жизнью своего короля.

Я неуверенно переводила взгляд с нее на Дориана.

— Значит, ты не будешь нам помогать?

— Конечно буду. Мой король приказывает, я подчиняюсь. Для начала я честно выразила свое отношение к проблеме. В противном случае это было бы медвежьей услугой.

Дориан коснулся ее щеки, посмеялся над суровым выражением лица.

— Вот за что я тебя так ценю.

— Плохая идея, — внезапно высказался Финн.

Мы все повернулись к нему.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась я.

— Какие деревья? Они так и говорят: «Эй! Смотрите, мы — явный отвлекающий маневр!» Эти стволы сразу будут выглядеть подозрительно. Если вы действительно хотите отвлечь внимание стражников, то пошлите его. — Финн мотнул головой в сторону Дориана. — Небольшой ураган из камней, и враги в самом деле поверят, что происходит полномасштабное вторжение.

— Мы не можем. Дориан нужен мне для прикрытия, — возразила я. — Еще он будет защищать Жасмин. Шайа сделает свою часть работы и быстренько смоется оттуда. Если же я войду туда без Дориана, то все мы окажемся в той же самой ситуации, что и в прошлый раз.

— Только вот без армии, поджидающей вас, — съязвил Финн.

Шайа покачала головой, отчего ее блестящие черные косы пустились в пляс.

— Мне не нравится перспектива оставлять моего короля в одиночестве.

— Да он только одной ногой сюда, другой туда, и все. Дориан справится с любой атакой прислужников Эзона, даже если ему придется открыто столкнуться с противником.

— Если только сам Эзон не сунется, — протянул король.

— Он сильнее тебя? — изумилась я.

— Мы примерно одного уровня.

— Ничего себе. Ты меня удивил. Ведь в прошлый раз Кийо удалось уцелеть в схватке с ним.

— В тот раз король Эзон не воспользовался всей своей силой, — заметила Нанди. — Скорее всего, он боялся спалить собственный дом. — Она увидела мое удивленное лицо и продолжила: — Он может создать сущий ад, откуда вам не выбраться. Ваша кожа расплавится, останутся лишь голые кости.

— Иными словами, за пределами своего замка он не станет об этом тревожиться и сможет развернуться на полную. — Тут кое-что пришло мне в голову, и я снова повернулась к Дориану. — А как насчет тебя? В помещении твоя сила тоже имеет свои ограничения?

— Гипотетически нет. А если серьезно, то мне придется действовать таким образом, чтобы не похоронить нас заживо. — Он заметил мое оцепенение и улыбнулся: — Не волнуйся, дорогая моя. Я все равно буду тебе полезен.

— Но больше пользы будет снаружи, — подытожил Финн. — Нам даже не потребуется дополнительное прикрытие, если внутри не будет никого, кто смог бы обнаружить нас.

Я вздохнула, потерла глаза и подумала, что в прошлый раз пришла к Эзону с куда меньшей подготовкой. Глупо или нет, но тогда мне было намного проще, чем сейчас. Я повернулась к самому темному углу комнаты, обитатель которого молчал.

— Волузиан?

До сих пор он расслабленно подпирал стенку, но тут выпрямился.

— Кто бы ни осуществлял отвлекающий маневр, но я буду крайне удивлен, если мы справимся, не встретив никакого сопротивления. Что же касается честного совета насчет того, как вам выжить… — Он вздохнул, явно сокрушаясь над итогом.

Я подозревала, что жуткое описание моей смерти, которое сделала Нанди, пробуждало в нем самые теплые и нежные чувства.

— Да, сопровождение короля Дубового Царства обеспечит большую безопасность для вас и девушки, повелительница.

— Тогда решено.

Финн надулся, повернулся к нам спиной и принялся мрачно нарезать круги.

После этого нам оставалось только дождаться нужного момента. Мы хотели отправиться под покровом темноты. Дориан и Шайа ушли и занялись своими повседневными обязанностями. Духи улетучились по каким-то собственным делам. У меня была куча свободного времени. Я бродила по замку, прокручивая в голове все те же проблемы — Кийо, грядущая вылазка, пророчество.

Наступил назначенный час, и наша ударная группа собралась для уточнения последних деталей. По большей части это оказалось лишь повторением всего того, что уже было нам известно. Духи поплыли сами по себе, все прочие члены команды сели на лошадей.

Шайа ехала с той же грацией, которая сопровождала все ее обычные движения, однако я была удивлена тем изяществом, с которым держался в седле Дориан. В своем повседневном состоянии он казался таким изнеженным и зацикленным на комфорте, что я даже не подозревала о наличии у него существенной физической подготовки, если, конечно, не брать в расчет потрясающую выносливость в постели.

Мы пересекали границы различных королевств. Мне показалось, что в прошлый раз мы ехали быстрее.

Волузиан только подтвердил мои подозрения:

— Земля изменила свои очертания.

— Такое происходит довольно часто, — согласился Дориан. — Это нормально. Мы на правильном пути.

— Да, но успеем ли добраться до рассвета?

— Разумеется.

Король расплылся в широчайшей улыбке, и мне сразу стало ясно, что он совсем не уверен в этом.

Я посмотрела в небо. Сейчас оно было идеально черным, освещенным только звездами. Луна сегодня тоже оказалась черной. Это была луна Персефоны. Я почувствовала щекотание бабочки, выколотой у меня на плече, и приободрилась. Прежде для возвращения в мой мир мне нужна была Геката. Сейчас это оказалось не так важно. Мне необходимо было остаться в живых и отправить моих врагов к вратам смерти. Так что я не возражала бы, если бы моя связь с Царством Мертвых сегодня только укрепилась.

— Долго еще? — спросила я немного погодя.

Я чувствовала себя как ребенок в автомобильном путешествии, не могла унять тревожные мысли. Наверное, мне это только казалось, но я готова была поклясться в том, что восточный край неба стал уже темно-фиолетовым, а не черным.

— Нет, — спокойно ответила Шайа.

Так и вышло. Мы спешились, привязали лошадей и оставшуюся часть пути шли пешком среди деревьев и густой лесной поросли. Я ничего не могла разглядеть, но вскоре мы, наверное, достигли какой-то значимой точки. Шайа отделилась от нас и отправилась выполнять свою часть работы. Дориан на прощание пожал ей руку. Она поблагодарила его грустным поклоном. Я посмотрела ей вслед, потом развернулась и присоединилась к остальным.

Мы пошли дальше, достигли границы леса, и крепость Эзона наконец грозно замаячила перед нами. Различить ее можно было, только глядя на звезды, окружавшие эту махину. Крепость была почти так же черна, как и небо. Мы остановились под прикрытием леса, на самом краю поля, окружавшего замок.

Я принялась изучать это строение и вскоре смогла различить темные фигурки, двигавшиеся вперед-назад вдоль стены. Это была стража. Скорее всего, на башнях тоже стояли часовые.

— Теперь подождем, — пробормотала я, но сразу поняла, что уже устала от ожидания.

Мне хотелось действовать.

Почти напротив нас, на другой стороне леса, Шайа, должно быть, готовилась призвать своих древесных воинов. Они с Дорианом клялись, что это будет шумное мероприятие, поэтому в обратном отсчете или в чем подобном нужды не было. Мне казалось, что замок стоял слишком далеко, чтобы можно было что-то разглядеть, но духи определили место, где находился боковой вход.

Время тянулось. Я воображала самые ужасные последствия для Шайи. Боже, вдруг ее поймали и убили? Она пришла сюда из верности Дориану. Пусть между нами и приключилась стычка, но я бесконечно уважала ее, не хотела, чтобы она погибла из-за меня.

Дориан подошел справа и слегка обнял меня.

— Не волнуйся. Дело закончится, не успеешь и глазом моргнуть. Да, вот и все.

Издалека до нас донесся треск раскалывающегося дерева, низкий рев. По воздуху пронеслись тревожные крики, и стража, замеченная нами, бросилась на шум. Мы подождали, пока путь совсем очистится.

— Пора идти, — мурлыкнул Волузиан. — Вперед!

Мы стрелой помчались сквозь открытое пространство, к воротам для прислуги. Я слышала шум, доносившийся с другой стороны замка. Там что-то ломалось, раздавались все новые крики. Шайа хотела послать туда с дюжину могучих деревьев, чтобы сломать стены. Должно быть, для стражников Эзона это будет та еще встряска.

— С-стой! Погоди! — внезапно вскрикнула я.

Духи замерли в мгновение ока.

Дориан опоздал лишь на секунду, но тоже остановился и непонимающе посмотрел на меня.

— Что случилось?

Я оглянулась. Мои чувства были на взводе. Я ощутила воду, причем очень много, точно так же, как чувствовала толпы народа на приеме у Дориана. Эта вода содержалась в огромном числе сосудов, которые были людьми, великим множеством.

Нас снова подставили. Опять.

— Твою мать!

У меня возникло такое ощущение, будто они хлынули со всех сторон, хотя я знала, что прислужники Эзона, должно быть, прятались под самыми стенами замка. Иначе я почувствовала бы их раньше. Они прыгали со стен, вылетали из той двери, через которую мы планировали войти, бежали из-за угла. Где-то в глубине души я знала, что те, кто сбежал раньше, еще вернутся сюда.

До меня донесся вопль Дориана:

— Они не убьют тебя, если только им не прикажут!

Потом стена замка разлетелась лавиной огромных черных камней. Слуги Эзона, которые еще находились на ее верху или спускались по ней, рухнули наземь и разбились насмерть или получили серьезные ранения. Остальные, стоявшие поблизости, были погребены под обрушившимися камнями.

Мои духи имели четкий приказ уничтожать любого, кто нападет на нас, и я увидела, как они начали битву. У меня с собой сегодня были два пистолета, снова благодаря предупредительности Лары полностью заряженные стальными пулями, а карманы набиты обоймами, в том числе и несколькими серебряными. Я держалась на максимальном расстоянии от гущи схватки, стреляла, целясь по возможности в голову, и рада была любому сбитому с ног противнику.

Регулярные тренировки в стрельбе сделали свое дело. Я попадала практически в каждого, кто оказывался на прицеле. Ни один джентри не смел подойти ко мне слишком близко. Духов я игнорировала. Их все равно не убьешь. Только другой шаман или волшебник, равный по силе Дориану, мог изгнать отсюда этих существ.

После показательного разрушения стены Дориан применил куда более заурядный способ обороны. Он выхватил медный меч, который прежде прятался в ножнах, прикрепленных под плащом. В темноте клинок пылал красным, и я поняла, что Дориан усиливал удар меча магией, поскольку медь тоже являлась порождением земли. Он сражался, используя не грубую силу, а скорость и ловкость. Эти его качества поразили меня точно так же, как и умение держаться в седле. Я была бы не против, если бы он устроил еще одну демонстрацию силы земли, но за любую магию нужно платить. Ничего хорошего не выйдет, если король истратит свои силы раньше времени.

Внезапно я увидела, что какой-то стражник, не замеченный Дорианом, собрался напасть на него. Но не успела я выкрикнуть предупреждение, как огромная четвероногая тень с рычанием бросилась вперед и всей массой налетела на врага. Дориан кинул на нее короткий удивленный взгляд, но тут же вернулся к схватке. Я не смогла прийти в себя так быстро, какое-то время тупо стояла и смотрела на Кийо, явившегося в обличье суперлиса, как я его шутливо называла. Хищник когтями и клыками кромсал свою жертву. Неприятель умудрился полоснуть его по боку, я дернулась от испуга, но лису, похоже, это не повредило. Я покачала головой, понимая, что у меня нет времени ни удивляться его появлению, ни тревожиться за его безопасность, и вернулась к собственной битве.

Я быстренько приготовила несколько свежих трупов, поймала на мушку еще одного неприятеля, и тут почувствовала, как чья-то фигура скользнула мне за спину. Я развернулась, но недостаточно быстро. Враг схватил мою руку, отклонил оружие от себя и опрокинул меня на землю. Левой рукой мне удалось выхватить второй пистолет. Это было довольно неудобно, учитывая то, что неприятель пытался придавить меня своим телом, да и целиться тоже не с руки. Впрочем, не важно. Я просто выставила пистолет вперед и нажала на курок. Противник вскрикнул и отпрянул ровно настолько, чтобы я смогла оттолкнуть его подальше и выстрелить еще раз, с большей точностью.

Еще один джентри воспользовался тем, что я отвлечена, и схватил меня сзади. Я сунула второй пистолет за ремень и выстрелила в нападавшего из первого. В этот момент оружие в моих руках вдруг стало горячим, просто обжигающим. Я вскрикнула и выронила его. Раскаленный пистолет лежал на земле, отливая оранжевым блеском.

Я еще не слышала голоса нападавшего, но уже поняла, кто это.

— Эжени Маркхэм, как любезно с вашей стороны нанести мне визит.

— Убью тебя! — прошипела я.

— Да-да, ты и раньше обещала, но, как вижу, у тебя не очень-то получается. Нужно было соглашаться на мое предложение.

Эзон рявкнул приказ ближайшему стражнику, который подлетел к нам:

— Разоружить ее, пока она еще кого-нибудь не прикончила.

В общей суматохе никто из моих спутников не заметил того, что произошло. Я открыла рот и начала нараспев произносить ритуальные слова, чтобы призвать духов. Они, похоже, находились слишком далеко, чтобы услышать мой обычный крик. Эзон понял, что я пытаюсь сделать, швырнул меня на землю, прижал всем телом и удержал на месте, при этом одной рукой зажимая мне рот.

— Скорей!

Стражник забрал мои кинжалы и волшебную палочку. Чтобы взять второй пистолет, он обернул руку плащом, а потом торопливо отшвырнул оружие в сторону.

— Ты просто заноза в заднице, да еще и смертельно опасная, — пробормотал Эзон. — Не убить тебя в последующие девять месяцев будет еще сложнее, чем… ой!

Я не видела, что произошло у него за спиной, но услышала над собой громкий шмяк.

— Ты использовал магию, чтобы запустить в меня камнем? — воскликнул Эзон с почти комическим изумлением.

— Ничего подобного, — услышала я вежливый ответ Дориана. — Никакой магии. Я просто кинул его.

Эзон швырнул меня в лапы своих солдат, и в тот же миг из земли вырвались языки пламени. В темноте их яркий свет резал глаза, и я была вынуждена отвести взгляд. От этой ослепительной оранжевой стены повеяло жаром, мгновенно обжегшим мою кожу. Солдат пытался одновременно пятиться назад и тащить меня, но не преуспел ни в том ни в другом. Ему едва-едва удавалось меня удерживать.

Мои глаза были прикованы к языкам огня, когда я внезапно почувствовала, как начала сотрясаться земля. Я вывернула голову, насколько позволяло мое положение, и увидела, как над огнем поднимается темное облако. Оно устремилось вниз, словно ладонь гигантской руки, и огонь резко потух, погашенный огромным количеством земли, обрушившейся на него.

Не теряя ни секунды, Дориан указал на то место, где стоял Эзон. Я снова почувствовала, как земля заходила под ногами, заколыхалась, словно под ее поверхностью прошла волна. Накат сбил Эзона с ног, а затем лавина каменных осколков взвихрилась в поисках цели — в точности так, как это было с никси. Все еще лежа на земле, Эзон вскинул руки. Волны огня отразили камни, расшвыряли их в стороны. Некоторые осколки растаяли, упали на землю расплавленными каплями.

Воздух был полон пепла. Я слышала, как Эзон закашлялся, пытаясь подняться на ноги. Земля снова сотряслась, опрокинула его на колени.

Он оперся о нее одной рукой, разразился хриплым, дрожащим смехом, потом сказал:

— Можно было обойтись и без этого. Если бы ты просто поделился ею, то она уже была бы беременна.

Дориан шагнул вперед, и на Эзона обрушился град каменных осколков. Они не были остры как бритвы, но, судя по виду, все равно причиняли боль. Король Ольхового Царства сморщился и закрыл руками лицо.

— Я ни с кем не делюсь, — категорически отрезал Дориан.

Земля вокруг Эзона начала свиваться в веревки, змеями ползущие к его рукам и ногам. Один — ноль в пользу фетишистского пристрастия к связыванию.

— Очень плохо. Если бы ты думал иначе, тебе удалось бы выжить.

Эзон внезапно вскочил и вырвался из пут земли. В этот миг рядом с ним взвился огонь и устремился вперед. Я вскрикнула, увидев, как Дориана отшвырнуло назад, но стражник, державший меня, зажал мне рот. Эзон прянул вперед, ладонями направляя пламя, свивая его кольцом вокруг скорчившейся фигуры Дориана. Мощные стены взметнулись ввысь. Они оказались такими горячими, что их пламя стало бело-голубым.

Я была уверена, что Дориан не переживет этот ад, но Эзон продолжал говорить с ним так, словно тот все еще был жив:

— Слишком много спецэффектов, Дориан, но мало силы, чтобы освободить самого себя.

Я в отчаянием оглянулась по сторонам. Стражников вокруг осталось не так уж много. Я увидела, как Кийо довольно умело прикончил какого-то парня, о чем свидетельствовал вопль жертвы, полный боли. Но лис оказался слишком далеко от меня, так же как и духи. Потом я почувствовала, что хватка стражника ослабла. Он был слишком поглощен зрелищем, которое устроил его повелитель. Другие стояли и смотрели на происходящее с не меньшим интересом.

Я воспользовалась тем, что стражник почти не обращает на меня внимания, ткнула его локтем в живот и попыталась вырваться. Я не сильно рассчитывала на успех, но этого удара хватило, чтобы рука врага соскользнула с моего рта.

Я произнесла слова призыва, и передо мной появились Нанди с Волузианом.

— Взять Эз… — начала было я, но чужая ладонь снова заткнула мой рот.

Еще один стражник присоединился к моему пленителю, чтобы помочь удержать меня.

Духи сменили человекоподобные формы на другие, все еще смутно антропоморфные, но больше напоминавшие сгустки энергии. На Эзона набросились два облака — сине-золотистое и черное с серебром.

Он отогнал их огнем, не переставая удерживать стены пламени вокруг Дориана. Через мгновение я увидела в его руке волшебную палочку.

«Нет. Он не может…»

Эзон произнес слова изгнания, открывая портал, ведущий в Царство Мертвых, и я почувствовала, как в воздухе разлилась магия. Облако, которое было Нанди, задрожало, потом взорвалось россыпью искр и пропало. Нанди наконец обрела покой. Она так и осталась должна мне два года служения.

— Отзови второго, если не хочешь потерять и его, — рявкнул Эзон.

Ладонь стражника поднялась с моего рта. Я колебалась. Волузиан мог победить в схватке или проиграть, но я при этом ничего не теряла. Просьба Эзона фактически говорила о том, что он не мог отправить этого духа в Царство Мертвых и понял это. Мало кто из джентри обладает необходимой для этого силой. Эзон, вероятно, не мог совершить то, что в свое время не удалось и мне. Но если он сразится с Волузианом и победит его, то, возможно, ему хватит сил разорвать нашу с ним связь, поработить духа, сделать его своим слугой. Это не вариант. Пусть уж Волузиан лучше погибнет, нежели обернется против меня. — Стой, Волузиан.

Он немедленно отступил, вернулся в свою обычную форму.

Эзон снова принялся за Дориана, поднял руку и сжал пальцы в кулак. Огненные стены начали сдвигаться, больше напоминая кокон, чем цилиндр. Сквозь треск пламени я услышала крик Дориана.

Чувство бессилия душило меня в точности так, как тогда, с элементалом земли, как с никси. У меня не было ни оружия, ни свободы действий. Та самая ситуация, о которой говорил Дориан. Магия времени пришлась бы кстати, но она была неподвластна мне. Моих способностей хватало только на ничтожные манипуляции с водой и вызов неконтролируемых бурь вместе с их последствиями.

Но мне вдруг захотелось наплевать на все последствия. Я хотела призвать капитальную бурю, такую, которая стерла бы с лица земли само это место.

Может, тогда погибнут и мои друзья, и я сама, но нам и так, похоже, крышка.

Я сосредоточилась на этой мысли и попыталась призвать те яростные грозы, которые подчинялись мне раньше. Только вот ничего из этого не вышло. Может, причина состояла в том, что я ни разу не делала этого сознательно, или в том, что до сих пор не воспринимала грозы как единое целое. Они были давлением, заряженными частицами и — что самое важное — водой. Дориан учил меня воспринимать элементы по отдельности, и ничего другого я пока не умела. Я подумала о грозе, но мой разум лишь потянулся вокруг и отыскал все источники воды, находившиеся по соседству.

Черт подери, пользы от этого никакой. Разве только найти ближайшее озеро и призвать его погасить огонь. Даже если что-нибудь подобное и имеется рядом, сомневаюсь, что мне удастся удержать такое количество воды.

Но ведь так много ее и не надо. Мне нужно лишь призвать какой-нибудь источник поменьше, тот, с которым я могу справиться.

Я перефокусировалась. Моя магия простерлась вокруг, выхватывая молекулы воды, соединяясь с ними. Они признавали меня, я призывала их к себе. Они немного сопротивлялись. Их было больше, чем тогда, в кувшине.

«Повинуйтесь мне! — кричала я им. — Придите ко мне! Я — ваша повелительница!»

Прошло лишь несколько секунд, и я добилась контроля над водой. К этому времени Эзон все еще стоял, воздев руки над головой и медленно сдвигая стены огня в явно садистском намерении продлить агонию Дориана. Эта отсрочка была мне нужна, пока я тащила на себя воду.

В этот миг лицо Эзона приняло забавное выражение. Он оглянулся, словно пытался что-то найти, но и сам не знал, что именно.

«Придите ко мне!»

Я почувствовала, как вода высвобождается, не может более противиться моему приказу. Ужас исказил лицо Эзона. Он обхватил руками голову, словно пытался сорвать ее с плеч. Пламя, окружавшее Дориана, внезапно погасло, как будто на него действительно в конце концов обрушилось озеро.

Но, как я уже и говорила, озеро мне было ни к чему. Нужен был источник поменьше, а именно Эзон. Воды в его теле содержалось примерно столько, сколько я могла подчинить себе. Я совладала с ней! Ведь и человек, и джентри на шестьдесят пять процентов состоят из воды.

Через мгновение вся эта вода пришла ко мне. За исключением тридцати пяти процентов прочих веществ.

Глава 26

Взрыв короля джентри — событие, привлекающее всеобщее внимание.

Не знаю, как они поняли, что это я ответственна за произошедшее, но глаза моих союзников и противников оказались прикованными ко мне. Все схватки прекратились.

Парень, державший меня, разжал руки и попятился назад. В его широко распахнутых глазах мелькнул ужас. До меня дошло, что я практически забыла о том, что не свободна, пока колдовала. Ощущения оказались в точности такими же, как и тогда, когда Дориан связывал меня. Может, в этом методе действительно был какой-то смысл, а не только извращенные склонности этого короля?

Ни один из стражников Эзона — а их осталось совсем немного — не двинулся с места. Я поразилась этому, но тут же вспомнила ужастики, в которых убийство главного зомби останавливало всех остальных. Кийо рысцой подбежал ко мне. Его мех оказался заляпан грязью и кровью, но глаза сияли усердием и ожиданием, словно он готов был сражаться всю ночь. Волузиан стоял поблизости и взирал на все с непонятным выражением лица.

Я огляделась и оценила все то, что наделала. Останки Эзона, в которых не было воды, разлетелись по широкой окружности. Я узнала кровь и осколки костей, но большая часть этого месива состояла из вязких неописуемых клякс. Тошнота подкатила к горлу, я попыталась сглотнуть ее.

Господи, какая гадость. Ничего удивительного, что стражники смотрят на меня словно на какого-нибудь монстра. Я жаждала силы, которая досталась мне по наследству от короля Бурь, но это!.. Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь воспринимать подобное как рутину.

— Сир!

Шайа вырвалась из-за деревьев и оказалась на поле битвы. По сравнению со всеми нами она выглядела довольно свежо, хотя долго, большую часть сражения, бежала сюда, сорвавшись с места сразу после того, как привела в движение деревья. Она встала на колени возле Дориана, качавшего головой. Я так погрузилась в оценку последствий схватки, что чуть не забыла про него.

Я подбежала к королю и тоже упала на колени около Шайи. К моему изумлению, Дориан казался скорее чумазым, чем обгоревшим, хотя его кожа выглядела так, словно он заработал самый чудовищный солнечный ожог в жизни. Одежда была опалена, а местами и вовсе прогорела.

Он казался таким истощенным, словно в любую минуту готов был рухнуть, но заметил меня и все-таки нашел в себе силы оттолкнуть Шайю.

— Да в порядке я, Эжени. — Он попытался сесть.

— Как, черт возьми, тебе удалось выжить? — воскликнула я.

— Земляной щит. Это не важно. Слушай, ты должна…

— Ваше величество, нужно доставить вас к целителю. Мы не можем оставаться здесь.

Я согласно кивнула.

— Шайа права.

— Проклятье! Можете сколько угодно возиться с моим телом, но позже. Ты должна действовать прямо сейчас. — Он потянулся и схватил меня за руку. — Тебе придется поторопиться, чтобы упокоить Эзона.

Я оглянулась на пятно спекшейся крови, буревшее на земле.

— Он и так уже упокоен. Дальше некуда. Я не чувствую его тени. Эзон ушел.

Дориан покачал головой.

— Послушай меня. Найди его кровь или то, что от нее осталось.

Король осмотрелся и заметил лужицу воды. В ней плавали какие-то темные кляксы, еле различимые при таком освещении.

— Вон. Дотронься до нее, а потом воткни руку в земли.

Шайа издала негромкий удивленный возглас.

— Зачем?

Мало того что я разбросала тут всю эту мерзость, так мне теперь еще и щупать ее?

— Просто сделай это, Эжени! — Голос короля был хриплым, но повелительным.

Он напомнил мне того Дориана, который сражался с никси, жесткого и пугающего.

— Он прав, — куда более мягким тоном добавил Волузиан. — Вы должны завершить начатое.

Я по-прежнему ничего не понимала, но сделала так, как они просили. Жидкость все еще была теплой. Когда я опустила в нее руку, то почувствовала, как мой желудок снова начал скручиваться. Я видела, как напряженно следят за нами стражники Эзона, но никто из них не вмешался в происходящее.

— Теперь вонзи руку в землю, — велел Дориан.

Я нахмурилась и безуспешно попыталась это сделать.

— Не могу. Она слишком твердая.

Но тут все получилось. Мои пальцы ушли вглубь. Это было совсем нетрудно. Земля, прежде бывшая твердой, размягчилась, напоминая зыбучий песок, и затянула мою руку по самое запястье.

Я изумленно гадала, не творил ли сейчас Дориан какое-то волшебство.

Он подошел ко мне.

— Скажи, что ты чувствуешь.

— Мягко и грязно.

— Больше ничего? — Его голос поразил меня.

Он был слишком встревоженным, отчаянным.

— Нет, просто… погоди. Кажется, теплеет. Почти горячо. Как будто земля движется или она живая. — Я с испугом посмотрела на него. — Что происходит?

— Слушай меня, Эжени. Мне нужно, чтобы ты сейчас представила жизнь. Жизненную силу. Нарисуй ее в своем сознании. Все, что заставляет тебя чувствовать себя живой, когда ты на улице, то, что соединяет тебя с окружающим миром. Холод. Дождь. Цветы. Что угодно. Представь себе это с максимумом подробностей. Допустим, для меня жизнь — осень в поместье моего отца, когда дубы одеты рыжей листвой, а яблоки уже поспели. Для тебя — что-то иное. Потянись к этому образу. Как он выглядит, как пахнет, как ощущается. Держи его в своем сознании.

Все еще перепуганная, я попыталась сосредоточить свой сконфуженный мозг на зримом образе. На мгновение в моем сознании всплыло видение Дориана, прохладные ветры и ослепительные краски его царства. Но нет, ощущение жизни вызывали во мне не они, а Тусон. Жар и сухость. Ароматы пустыни. Солнце, обливающее своими лучами горы Санта-Каталина. Тусклые полосы песчаной почвы, расцвеченные зелеными мазками низкого кустарника и трав. Оттенки и ароматы кактусов, цветущих после дождя.

Это была жизнь. Мир, в котором я выросла, по которому тосковала, когда оказывалась где-то еще. Эти образы вспыхнули в моем сознании так реально, что мне казалось: протяни руку — и можно дотронуться до них.

Земля подо мной задрожала. Я в изумлении выдернула руку, но дрожание не прекратилось. Земля стонала, менялась и шевелилась у меня на глазах. В ушах зазвенели негромкие вскрики стражников, исполненных ужаса. Шайа, стоявшая рядом, забормотала что-то вроде молитвы.

Деревья и лес у меня за спиной растворились, опали на землю, из которой они росли. Зеленый покров, на котором мы сражались, сменился сероватой почвой. В следующее мгновение из нее полезли колючие пучки вместе с маленькими чахлыми растениями. Чолья. Агава.

Земля по ту сторону замка поднялась, формируя острые уступы и плато, похожие на подножия горной гряды. Некоторые их участки быстро покрылись чахлыми сосенками. Наконец из земли полезли кактусы. Они выскакивали повсюду и были усыпаны цветами.

Цветов оказалось слишком много, чтобы это было правдой. У нас никогда не встречалось такое изобилие. Тем не менее вот оно, разноцветное безумие, ярко выделявшееся на фоне мутного утреннего света. Сагуары возвышались над цветущими кактусами. Они за секунды достигли огромных размеров. В реальности на это требовались сотни лет.

Земля начала успокаиваться, кроме одного-единственного места рядом со мной. Оно дрожало от силы того, что пыталось вырваться оттуда наружу. Я отползла в сторону, пока это что-то не проткнуло меня, вылезая. Через миг из-под земли вырвалось дерево и принялось расти с нереальной скоростью. Достигнув примерно двадцати пяти футов, оно расправило свои серо-черные ветки. Его сплошь покрывали фиолетовые цветы, напоминавшие облако или вуаль.

Тут все замерло. Я изумленно смотрела по сторонам. Вокруг царила тусонская весна, только она была лучше настоящей. О такой весне всегда мечтаешь, но приходит она крайне редко.

Все сидели словно примерзнув и ждали, что же произойдет дальше. Только Дориан и Волузиан казались невозмутимыми.

— Что это за дерево? — тихо спросил король, посмотрев наверх.

Я сглотнула.

— Это… это далея. Еще его называют дымным терном.

У мамы во дворе росла пара таких же деревьев.

— Дымный терн, — повторил он, и его губы изогнулись в восторженной улыбке.

Я смотрела на Дориана, по-прежнему пребывая в шоке.

— Что сейчас произошло? — наконец удалось мне спросить.

Легкий ветерок донес сладкий аромат мескитового дерева, хмельной и упоительный.

— Он подарил тебе королевство, — раздался звонкий, мелодичный голос. — Ты украла то, что должно было принадлежать мне.

На самом краю нашего собрания стояла Жасмин Дилейни. В слабом свете раннего утра она казалась бестелесным призраком. Ее длинные рыжеватые волосы были распущены. Худенькое тело девушки облегало синее одеяние. Удивительно огромные серые глаза выглядели черными. Рядом с ней отирался Финн.

Я поднялась на ноги. Дориан, остающийся рядом со мной, несколько неуклюже сделал то же самое и коснулся моего плеча.

— Будь осторожна.

Что-то здесь было не так, но я не могла понять, что же именно, поэтому сказала явную глупость:

— Жасмин, мы пришли, чтобы вернуть тебя домой. Ее губы сжались в ровную ниточку, что-то среднее между гримасой и улыбкой.

— Я и так дома. После стольких лет обитания со смертными я наконец оказалась там, где должна быть всегда.

— Ты сама не знаешь, что говоришь. Понимаю, ты думаешь, что хочешь остаться здесь, но это неправильно. Тебе надо вернуться домой.

— Нет, Эжени. Я говорю то, что с самого начала должна была сказать ты. Я узнала о своем праве, принадлежащем мне по рождению, и вернулась сюда. В то время как ты… — Она качнула головой.

Ее слова сочились злостью. Такая ненависть казалась совершенно абсурдной в сравнении с юным, тонким голосом, как, впрочем, и тот факт, что она упомянула о каком-то праве по рождению. Девчонка слишком долго вращалась среди джентри.

— Ты здесь просто суперзвезда, могла бы получить все, но не сумела с этим справиться. Все свое время ты проводишь в жалобах и стонах, делая вид, что быть Эжени Маркхэм очень трудно. Это идиотизм, но тебе удалось одурачить всех, даже Эзона.

В голосе Жасмин послышались всхлипы, а у меня в горле встал ком. Не потому, что мне было жаль ее, а потому, что я с убийственной уверенностью знала, что она сейчас скажет.

— Он думал, что ты старше и такая воплощенная великая воительница. Поэтому именно тебе и рожать наследника, а не мне. Эзон собирался избавиться от меня, несмотря на то что я была ему верна все это время и даже до того, как он забрал меня сюда. Но для него это не имело значения. Он готов был избавиться от меня ради тебя.

Я на мгновение зажмурилась, пытаясь отгородиться от ее взгляда. Эти огромные глаза оказались такими же серыми, как небо в дождливый день. Мои были цвета грозовых облаков. На ум пришли слова Уилла, жаловавшегося на свое детство: «Отец вечно пропадал в каких-нибудь командировках, а мать регулярно спала с кем попало». Наверное, та и в самом деле постоянно путалась с кем-нибудь из джентри, многочисленных соратников короля Бурь, живущих в человеческом мире. Вот отчего Жасмин Дилейни так напоминала меня.

— Жасмин, пожалуйста. Мы можем решить это…

— Нет. Я устала от тебя, Эжени. Ты — худшая в мире сестра. Тебе не удастся зачать наследника и начать завоевание. Это сделаю я.

Я посмотрела на тощую фигурку, торчащую рядом с Жасмин.

— Финн?..

Он пожал плечами, бодрый, как всегда.

— Прости, Одиллия. Я дал тебе шанс, распространил слухи о том, кто ты такая, надеясь, что твои поступки окажутся благоразумными. Думаешь, мне так нравилось быть шаманским подлизой? Я выбрал тебя, думая, что ты далеко пойдешь. Но ты все профукала, так что я продался по более высокой цене.

Мой шок, появившийся было от такого развития событий, уступил место ярости. Финн предал нас. Он сообщил Эзону, когда и где мы нападем. Этот гад копал под нас. Не так давно он пытался отделить Дориана от меня.

Прежде чем кто-либо еще понял, что происходит, я подбежала к тому месту, куда неприятель скинул мое многочисленное оружие, в мгновение ока подобрала палочку, дотронулась до Врат Персефоны и произнесла слова изгнания. Финн изумленно уронил челюсть, но он был совершенно слабым духом. В конце концов, его обычным амплуа оказалась именно роль подлизы. Его сопротивление не стоило никакого внимания.

Моя воля, направленная через волшебную палочку, потащила его по пути, созданному мной. Через миг Финн исчез, перенесся в Царство Мертвых.

Его изгнание не сильно помогало расхлебать заварившуюся кашу, но мне стало немного легче.

Жасмин помрачнела и сощурилась. На ее лице проступило выражение горькой ненависти ко мне. Господи, я просто не могла в это поверить.

Она ведь еще ребенок!

— Я урезала штат твоей прислуги, — сообщила я ей.

— У меня есть другие.

Я почувствовала, как потоки воды наполнили воздух. Десяткипрозрачных, похожих на кошек существ возникли рядом с Жасмин. Они напоминали львов, но их тела колыхались, когда подвижная и беспокойная вода перекатывалась под прозрачной кожей. Глаза тварей пылали почти неоновой синевой, а когти и зубы были раз в десять длинней, чем у нормальных львов.

— Йесины, — прошептал мне в ухо Дориан. — Снова водные твари.

Я на лету поймала его мысль. Майвенн не имела никакого отношения к фахану или никси. Их посылала Жасмин. Силу, унаследованную от отца, она использовала для того, чтобы убить меня, хотела избавиться от конкурентки, остаться одной в роду и исполнить это безумное пророчество. Может, мне следовало быть вне себя от злости, но я чувствовала в основном зависть. Жасмин могла призывать водных существ, а я — нет.

Йесины с текучей грацией двинулись ко мне. С их клыков капала слюна или просто вода. На секунду я застыла. Тут рядом со мной золотисто-оранжевой молнией пронесся Кийо и опрокинул одного йесина. Они принялись кататься по земле, вонзая друг в друга когти и клыки.

Я пришла в себя, подобрала пистолет, вытащила из него стальную обойму и принялась шарить в карманах в поисках серебряной. В это время ко мне приблизились четыре оставшихся демона. Дориан взмахнул рукой и поднял пылевое облачко, которое запорошило глаза этих странных существ.

Другой рукой король махнул в мою сторону и крикнул стражникам:

— Вы все! Помните о долге! Защищайте ее!

Стражники несколько секунд оставались неподвижными, тревожно глядя то на меня, то на йесинов. Потом один из них шагнул вперед с поднятым мечом, издал боевой клич и бросился к ближайшему демону. Через мгновение к нему присоединились другие воины.

— Держитесь подальше, ваше величество, — услышала я слова Шайи. — Вы еще слишком слабы.

Она говорила правду. Под ожогами Дориан был бледен, он едва стоял на ногах. Шайа кинула на меня быстрый взгляд и закрыла глаза, концентрируясь. Две сагуары моментально с корнем вырвались из земли и поползли к йесину. Они вцепились в него и обездвижили своим весом. Я прицелилась и стреляла до тех пор, пока йесин не затих. Сагуары выпрямились и поползли к следующей жертве. Я шла за ними, готовая повторить все манипуляции. Кийо по соседству со мной, похоже, разделывался уже с третьей жертвой. Я видела, как он прижал тварь к земле и вспорол острыми клыками ее шкуру. Наружу вырвалась влага, но не кровь, а вода. Тем не менее враг отважно пытался сопротивляться. Когтистая лапа йесина нырнула к боку Кийо и пропахала его.

Показалась кровь, но Кийо, похоже, это не беспокоило. Он продолжал драться, он вгрызался в водяную тварь до тех пор, пока она не сдохла, потом без всяких колебаний двинулся к следующей.

Небольшие группы стражников — уже моих? — сражались с йесинами. Волузиан помогал им своей магией. Шайа наколдовала еще один отряд шагающих сагуаров, но вид у нее был измученный. Она стояла возле Дориана с мечом наголо и, несмотря на усталость, оставалась настороже, готовая защищать своего короля.

Сагуары пригвоздили к земле очередного йесина. Я выстрелила, но услышала только щелчок. Патроны кончились. Это была уже вторая серебряная обойма, больше я с собой не брала.

Я выругалась, отшвырнула пистолет, вытащила волшебную палочку, сосредоточилась на том йесине, которого держали сагуары, и изгнала тварь из этого мира. Это дело отняло больше сил, чем стрельба из пистолета. Использование магии и так почти до предела вымотало меня. Неудивительно, что Дориан и Шайа еле держались на ногах.

Оставались три йесина. Кийо направился к ним. Клянусь, он один одолел едва ли не половину их стаи. Лис, сплошь залитый кровью, оскалил клыки и бросился на нового врага.

Оживший кактус был повержен напавшим демоном, но его колючий приятель скрутил водяного духа ровно настолько, что можно было его изгнать. Стражники окружили третьего, но им пришлось туго. Одного из них йесин отшвырнул с места схватки. Бедняга приземлился жестко и болезненно. Еще один страж закричал, испытав на себе клыки водной твари.

Я так и не поняла, почему стражники стали защищать меня, но бросилась к ним на помощь, пытаясь как следует сосредоточиться. Когда я оказалась рядом с ними, то внезапно услышала жуткий сдавленный вой с той стороны, где сражался Кийо. Я знала, что это не йесин, но оглянуться не могла. Тот зверюга, с которым боролись стражники, уже попал в поле моего зрения. Я начала произносить заклинание, заставила себя сосредоточиться на этой задаче и изгнала его из этого мира.

Стражники с удивлением повернулись ко мне.

— Мы вам очень признательны, ваше величество, — сказал один из них.

Я даже не задумалась о том, что он благодарил вовсе не Дориана.

Последний йесин осторожно пятился от неподвижного лисьего тела. Мои стражники в мгновение ока налетели на водяного кота, и он тут же рухнул. Тварь и так уже была слишком сильно изранена.

«А Жасмин-то и след простыл», — поняла я краем сознания, но тут же перестала размышлять об этой особе и упала возле Кийо.

Он не шевелился. Я перекатила его на спину, безуспешно попыталась нащупать пульс или услышать дыхание, потом выкрикнула его имя, не зная, что еще предпринять. Делают ли лисам искусственное дыхание? В отчаянии и истерике я снова и снова звала его.

Чья-то рука взяла меня за плечо.

— Он мертв, Эжени, — тихо сказал Дориан.

Шайа стояла на коленях рядом с ним. На ее лице была написана скорбь.

— Нет, — прошептала я. — Нет.

— Неужели ты не чувствуешь? Его душа оставила тело. Она отправляется в другой мир.

Я моргнула и внезапно поняла, что теряю контроль над собой.

Отправляется. Может, он еще не достиг враг?

В отличие от настоящей смерти изгнание переправляло в Царство Мертвых в мгновение ока. Именно поэтому некоторые люди переживают клиническую смерть.

— Но он еще не достиг его, — сказала я, расслабляя тело и очищая сознание.

Бабочка у меня на плече вспыхнула, когда я потянулась к Персефоне. Я ведь сейчас находилась в Мире Ином, на одну ступень ближе к ней, чем обычно.

Дориан бросил на меня тревожный взгляд, моментально понял, что я пытаюсь сделать, и потянулся ко мне.

— Проклятье! Не смей!..

Но король быстро понял, что я уже не здесь, и резко отдернулся. Беспокоить меня в этом состоянии было никак нельзя. Это означало бы смертный приговор. Я смутно видела, как он уронил руку и беспомощно поглядел на мое погруженное в транс тело, в котором больше не было моей души.

Она двигалась вперед, к Царству Мертвых.

Глава 27

Путешествовать в обличье духа совсем не то же самое, что в собственном теле. Оно дает тебе силы, но и увеличивает риск. Зато дух может видеть то, что не заметно простому человеческому глазу. Я все выше поднималась над Миром Иным и увидела его во всей красе и силе. Люди и предметы были охвачены сиянием. Некоторые, вроде Дориана, светились ярче других, словно маленькие солнца. Все, что окружало его, прочих людей, и составляло Ольховое Царство, сверкало своей собственной аурой, которая необычным образом взывала ко мне. Покидать ее казалось мне странным. Я словно оставила там часть себя.

Что касается меня, то моя душа отрастила крылья, когда я пересекла границу Царства Мертвых. Я приняла изящное обличье темной, почти черной птицы, стала Черным Лебедем, своим тотемом, обрела вид, привычный для путешествия по разным мирам.

Когда-то я вообще не использовала эту форму. Сначала обнаружила, что мой дух способен перемещаться в Мир Иной практически в том же виде, какой он имел в обычном мире. Позже я научилась переноситься сюда в своем обычном теле.

Но здесь вам не Мир Иной. Мне требовалась защитная маска птицы. Земля мертвых не любит расставаться с душами. По мере приближения к ней риск все сильнее. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы Кийо еще не достиг врат.

Чувствовать его было нетрудно. Мое физическое тело лежало близко к нему. Между нами существовала достаточная духовная и психологическая связь, чтобы я могла найти его след.

Но выходило так, что он оказался намного впереди меня. Слишком далеко. Кийо вошел в Черные Врата. Если я пойду за ним, то мне тоже придется пересечь границу Мира Мертвых. Тогда мое возвращение станет весьма сомнительным.

Все же я не могла просто так отпустить его. Ведь он погиб из-за меня, пришел мне на помощь, несмотря на то что я его отвергла. Мы столь многое делили друг с другом.

Я летела вперед, чувствуя потоки силы под крыльями. Самих Врат я не увидела, но почувствовала, когда очутилась по другую сторону их. Связь с физическим телом пошатнулась, и я поняла, что в этот миг поставила ее под угрозу. Если я пробуду здесь слишком долго, то она прервется окончательно.

Одновременно с осознанием этого меня пронзило еще одно ощущение, внезапное и жгучее, словно оплеуха. Словно я упала животом на замерзшую лужу — великолепное сравнение, учитывая, что душа не испытывает никаких физических ощущений. По крайней мере, мне так объясняли. Я не знала ни одного шамана, который побывал бы здесь, а потом вернулся и рассказал о своих ощущениях. Реально оказавшись в этом мире, я испытала вполне тактильные ощущения, похожие на теплую волну, пронизанную ледяными иголочками.

Я на мгновение увидела мир столь прекрасный, что меня пронзило болью. Он оказался красочным, светлым, изумительным. Видя его, я чувствовала свою связь с чем-то настолько великим, что это невозможно было понять в мирах смертных. Я купалась в этом чувстве, в этой пылающей неге, по сравнению с которой бледнела даже эйфория магии. Пусть лишь на мгновение, но я практически познала смысл жизни и смерти.

Но тут вдруг все исчезло. Я оказалась в темноте и безмолвно закричала, желая вернуться в этот прекрасный мир. Куда он пропал? Почему не возвращался?

Мне ответил голос, смутно напоминающий женский. Он раздался прямо в моем сознании, отразился внутри всего моего существа:

«Что ты принесешь сюда, таким этот мир и станет. Что ты взяла с собой?»

Тьма изменилась, стала густой. Я не видела источника-света, но вполне могла ощущать пространство перед собой. Появилась земля, холодная и мертвая. Черные, острые, уродливые скалы торчали во все стороны под разными углами. Меня охватил озноб. Поле зрения ограничивалось этим странным освещением. Все за его пределами казалось мне непроницаемой тьмой. Перед собой я различала еще более темный участок, окруженный призрачным сероватым светом. То ли дверь, то ли туннель.

Где я? Неужели я сама создала эту холодную тьму?

Опять послышался тот же голос:

«Этот мир таков, каким ты его создаешь».

Внутри туннеля я почувствовала Кийо, забыла обо всем и бросилась за ним. Тьма снова сомкнулась вокруг меня. В этот раз я очутилась посреди закрытого пространства, будто в пещере. Меня окружал все тот же холодный камень. Неизвестно откуда по ней разливался резкий свет. Выхода не было. Я чувствовала, что Кийо по-прежнему впереди, но не могла понять, как мне добраться до него. Тропа, по которой я прибежала сюда, исчезла.

Тут я внезапно поняла, что больше не одинока. Вокруг меня стали возникать образы. Я узнавала почти каждого. Кер. Фахан. Финн. Несколько йесинов. Всевозможные духи. Еще большее разнообразие монстров. Все, кого я изгнала в этот мир. Они толпились вокруг меня, заполняя собой практически все пространство.

Их лица были чудовищны. Уродливые подобия существ, которые встречались мне в жизни, разевали рты, крича от ужаса и боли, пережитых в тот миг, когда я убивала или изгоняла их. Призраки окружили меня, они протягивали руки, пытались вцепиться в меня, ранить, содрать кожу.

Кожу? Да, мои перья исчезли. Я стояла в человеческом обличье, в обычном виде, в привычной одежде. Руки и лица призраков продолжали приближаться. Я закричала, когда вся эта толпа накинулась на меня и стала рвать в клочья. Мучительная, чудовищная, изнуряющая боль пронзила меня насквозь. Я опустилась на пол, пытаясь отогнать этих монстров.

«Что ты дашь нам взамен? — безмолвно спрашивали они. — Что ты дашь нам за то, что мы пропустим тебя?»

— Что вам нужно?

«Ты без колебаний отправила нас сюда, вырвала нашу суть из одного мира и переправила в другой. Знаешь ли ты, каково приходится, когда твоя сущность рвется на куски?»

— Так покажите мне это, — прошептала я.

Они показали.

Все началось изнутри. Словно маленькая, едва заметная искорка, укол статического электричества. Потом негативное чувство стало нарастать, расползаться, как скопище извивающихся червей, пожирать меня изнутри. Это походило на… рак души. Я чувствовала, как все внутри меня распадается. В первую очередь исчезали несущественные детали, вроде любви к пижамам и «Def Leppard». Потом дело дошло до тех понятий, которые определяли меня, делали уникальной — мои физические способности, мастерство шамана, недавно обретенная магия. Следом начали рваться эмоциональные связи, вынуждая забыть всех, кого я знала и любила. Родители, Кийо, Дориан, Тим, Лара испарились, воспоминания о них унесло ветром. Наконец настала очередь уничтожить саму мою сущность, меня как физическое и психическое явление. Эжени Гвен Маркхэм. Женщину. Наполовину женщину, наполовину блистающую. Все исчезло, я превратилась в ничто. Мне хотелось кричать, но было нечем.

Тут я вернулась. Я сидела, сжавшись в комок, посреди пещеры. Выпрямилась и поняла, что по-прежнему цела. Самосознание вернулось. Все еще дрожа, я посмотрела наверх и увидела, что дверной проем снова появился. Это был выход, путь к Кийо.

Я пошла по следующему коридору, снова погружаясь в темноту. Когда он окончился, я оказалась в пещере, выглядевшей в точности так, как и первая. Только на этот раз я была не одна. У дальнего ее края спиной ко мне стоял человек, изучавший стену. Он почувствовал мое присутствие и обернулся.

У него были рыжеватые, тронутые сединой волосы, доходившие почти до плеч. Резкие черты лица, квадратная челюсть и острые скулы создавали какую-то грубую красоту. Он был одет как джентри. Большую часть фигуры окутывал плащ, по богатству не уступавший нарядам Дориана. Насыщенный фиолетовый бархат, полы, расшитые драгоценными камнями. На голове корона, сделанная из блестящего металла, слишком яркого для серебра.

Я решила, что это платина. Это был шедевр ювелирного мастерства, сплошные завитки и волны, имитирующие облачный циклон. Концы обруча встречались в небольшой точке над лбом короля, образуя острый клинышек. Бриллианты и аметисты, вставленные в кружевные изгибы металла, сверкали при странном освещении.

Но по-настоящему меня привлекли его глаза. Они не могли удержать какой-то один цвет, постоянно менялись, словно облака в ветреный день. Лазурно голубые. Серебристо-серые. Темно-фиолетовые.

— Здравствуй, отец, — сказала я.

Когда он посмотрел на меня, эти глаза приняли ровный темно-синий оттенок.

— Ты не такая, какой я тебя представлял.

— Прости.

— Не важно. Ты справишься. В конце концов, ты — лишь сосуд. Твоя магия возрастет, все, кто окажется рядом с тобой, увидят, что задуманное свершилось, когда наконец ты родишь ребенка.

Я помотала головой.

— Я не рожу тебе наследника.

— Значит, ты не пройдешь дальше, умрешь здесь.

Я промолчала. Злоба ожесточила его черты, и без того не мягкие. Испарилась даже та невеликая привлекательность, которая была свойственна им. Я вспомнила реакцию мамы, ее чистую, неколебимую ненависть к нему. Глаза короля Бурь снова вспыхнули, превратились из синих в темно-серые, почти черные.

— Ты — глупая, недоразвитая девчонка, которая понятия не имеет о том, что происходит. Судьба двух миров зависит от тебя, но ты слишком равнодушна и слаба, чтобы что-то с этим сделать. Не важно. Ты не единственная, кто может воплотить мою мечту.

— Ты имеешь в виду Жасмин?

Он кивнул.

— Ей недостает твоей силы и воинских талантов, но и она, опять же, только сосуд. Важнее то, что девчонка сама этого хочет. Эзон постарался на славу. Он приходил к ней долгие годы, прежде чем забрать ее. Она знает свой долг и исполнит его.

Холодный тяжелый комок заполнил мой желудок. Я изо всех сил старалась не забеременеть, но Жасмин поступит иначе. Она будет стремиться к этому, намеренно пытаясь родить наследника короля Бурь. Тогда вся моя самоуверенная контрацептивная теория пойдет прахом.

Король Бурь читал мои мысли.

— Возможно, став той самой избранной, ты смогла бы контролировать ситуацию. Наверное, быть матерью наследника вовсе не так уж и плохо. Если же избранной станет твоя сестра, то никаких послаблений не будет.

— Ты пудришь мне мозги, пытаясь добиться своего. Не выйдет.

Глаза короля Бурь потемнели.

— Как хочешь. Не будет никакой разницы, если ты сдохнешь здесь, рядом со мной.

Я посмотрела на ровную дальнюю стену и пожелала, чтобы камень открыл проход. За ним я чувствовала Кийо, ускользавшего от меня. Мое сердце, если оно вообще было в этом обличье, забилось быстрее.

Я зажмурилась.

— Чего ты хочешь от меня?

— Подчинись один лишь раз, и сможешь идти, — сказал мне на ухо Эзон, появившийся неизвестно откуда.

Он притянул меня к себе, и я попыталась отогнать накатывающую тошноту. Где-то в глубине сознания я чувствовала, что все это не имеет никакого значения. Я была здесь не в физическом теле, не могла забеременеть. Это все понарошку.

Тем не менее все казалось очень реальным. Если честно, так оно и было. Руки Эзона на мне. Его дыхание на моей шее. Я чувствовала это в точности так же, как если бы он делал все в реальности, как собирался раньше.

Я открыла глаза и увидела, что отец смотрит на меня. За его спиной Кийо удалялся все дальше и дальше.

— Хорошо, — ответила я и едва узнала собственный голос.

Эзон развернул меня к себе и поцеловал, грубо, жестко, нимало не заботясь о том, что я не отвечала ему. Он опустил меня на землю, прижал спиной к острым каменным выступам. Прежде чем снова погрузиться во тьму, я увидела короля Бурь, холодно и равнодушно смотревшего на меня.

Я зажмурилась, попыталась отогнать мысленную и физическую боль, снова открыла глаза и поняла, что сижу на земле, прижав ладони к ее твердой поверхности. Как и раньше, я не чувствовала боли. Моя одежда вроде была в порядке. Вот еще одна иллюзия. Мое тело даже не вспомнит о ней, но она наверняка застрянет в моем сознании на какое-то время.

Я поднялась и пошла вперед, к Кийо.

В следующей пещере меня кое-кто ждал. Прежде я не видела этого маленького, щуплого человечка, одетого в красное бархатное платье странного покроя. Он держал в руках небольшой сверток, обернутый тканью, и нервно ходил туда-сюда. Когда человечек заметил меня, его лицо посветлело от облегчения.

— Вот и вы, ваше величество! — воскликнул он. — Я все ждал вас.

— Ждал? Зачем?

Он протянул мне сверток.

— Чтобы отдать вашу корону. Вы должны ее надеть.

Я нервно посмотрела на сверток, потом на гладкую, ровную стену, разделявшую нас с Кийо.

— Мне нужно пройти еще и через это? Просто надеть корону?

Человечек кивнул, переминаясь с ноги на ногу.

— Торопитесь, время на исходе.

Я понимала, зачем нужна корона, знала, что сделал Дориан под стенами крепости Эзона. Неизвестно как, но я унаследовала Ольховое Царство и стала его королевой. Впрочем, я этого совершенно не хотела. Если только выберусь отсюда живой, то уж как-нибудь решу эту проблему. Если надевание короны положит конец всему этому садизму, то я ее нахлобучу. По сравнению с тем, что мне уже пришлось пережить, это будет совершенно легко.

— Отлично. Давай сюда.

Человечек вручил мне сверток. Я развернула его и едва не выронила, когда увидела, что в нем лежало.

Эзон носил золотой обруч. Корона Дориана, которую он надевал редко, тоже была простой. Она напоминала венок из листьев, выкованных из различных металлов — серебра, золота, меди. Вероятно, Майвенн и прочие правители Мира Иного носили похожие штучки.

Но это был не просто обруч. Корона оказалась тяжелой, платиновой, причудливым сплетением металла с бриллиантами и аметистами. Как у короля Бурь, только поменьше и поизящнее. Впору для женщины.

— Это еще что?! — воскликнула я.

Человечек озадаченно посмотрел на меня.

— Ваша корона.

— Это корона моего отца, а не Ольхового Царства.

— Но вам больше нечего надеть, ваше величество!

Я попыталась всучить ее обратно.

— Мне она не нужна. Я ее не надену.

Человечек сделал шаг назад.

— Вы обязаны. Другого выхода нет.

Он умоляюще смотрел на меня, словно ему так же сильно, как и мне, хотелось, чтобы я поскорее шагнула на новый уровень в этой игре. Но долго просить меня не пришлось. Я тоже хотела сделать шаг вперед. Очень. Так сильно, что, в конце концов, подняла корону трясущимися пальцами и возложила ее себе на голову.

В следующее мгновение я перенеслась из пещеры, встала на высокий зазубренный пик и увидела долину, расстилавшуюся подо мной. Темное небо сплошь было затянуто облаками, среди которых плясали молнии. Внизу, в долине, повсюду, насколько хватало глаз, кишели армии, орды джентри, духов и самых разных тварей, населявших Мир Иной. Тяжелая корона давила мне голову, но почти не сдерживала волос, развевавшихся на ветру. Платье из темно-синего бархата облегало мое тело, а за плечами вздувался черный с серебром плащ. В левой руке я держала волшебную палочку, а на сгибе правой — младенца.

Он спал, завернутый в белые пеленки. Густые волосенки непонятного цвета трепал ветер. Я понятия не имела, кто его отец, даже не ведала, мальчик это или девочка, но где-то в глубине души знала, что это мой ребенок. Я осторожно протянула пальцы и дотронулась до этих милых волосиков. Они казались мягкими как пух, как тончайший, нежнейший шелк, который только можно представить. Ребенок немного пошевелился от прикосновения и прижался ко мне. В ответ внутри меня тоже что-то зашевелилось.

Я подскочила, когда чья-то рука обняла меня за талию, а теплое тело придвинулось ко мне. Дориан!.. На боку у него висел меч, а на голове сияла новая корона, еще более причудливая, чем прежний венок из листьев, золотая, массивная и так богато украшенная драгоценными камнями, что в глазах рябило. Но и она была не так велика, как моя.

— Они ждут твоего приказа, — сказал король.

Я посмотрела туда же, куда и он, на поля, полные людей, и заметила, что все они стоят предо мной на коленях, опустив головы до земли. В небе над ними грохотал гром, ярилась неугомонная буря.

— Не знаю, что надо делать, — сказала я Дориану.

— Делай то, что должно.

Словно повинуясь собственной воле, моя рука с волшебной палочкой взмыла в воздух. Все поднялись с колен, словно я была кукловодом, управлявшим армией марионеток. Они оглушительно ревели, мечи колотили по щитам, вспыхивали магические салюты. Одно лишь движение, и ад разверзнется по моей воле. Рев стал громче. Дориан придвинулся ближе. Ребенок снова заерзал.

Моя рука отяжелела и начала опускаться…

Я стояла в пещере одна. Ни человечка. Ни короны. Появился новый проем, и я бросилась в него. Меня охватила тьма. Готова поклясться, коридор стал уже, чем прежде. Я продолжала двигаться, чувствуя, что Кийо все ближе и ближе, бросилась вперед, желая прикоснуться к нему.

А вот и он.

На небольшом постаменте, высившемся посреди этой новой комнаты, вытянулся Кийо, принявший свое человеческое обличье. Он лежал на спине, невредимый, идеальный, сложив руки на груди, прямо как Спящая красавица.

Я шагнула к нему, но путь мне преградила женщина.

Не знаю, как я не заметила ее раньше. Я посмотрела на нее, моргнула, пытаясь сфокусироваться, но ничего не получилось. Ее внешность постоянно менялась. Одно мгновение она была золотистой красавицей, с волосами медового оттенка, ниспадавшими до самых щиколоток. В следующий миг эта особа становилась бледной как смерть, хоть и сияющей какой-то пугающей красотой. Черные волосы развевались за ее спиной, как погребальный саван. Сама Персефона встала у меня на пути.

Я знала, что пройти мимо нее не удастся.

— Позволь забрать его. Пожалуйста. Я прошла все испытания, как ты этого и хотела.

«Я хотела? — Это был тот же самый голос, который я слышала раньше, но теперь он звучал удивленно. — Это не имело никакого отношения ко мне. Это не мои испытания, а тот мир, который ты принесла с собой. Почти все мертвые приносят сюда вину и сожаление. Ты же взяла с собой свои страхи».

Я посмотрела на Кийо, лежавшего у нее за спиной. Моя душа закричала, зовя его.

— Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы забрать его?

«Почему ты думаешь, что я отдам его тебе? Он мой. Я честно получила его. Мертвые не покидают моего царства».

Я изо всех сил напрягала мозг, вспоминая известные мне истории или мифы.

— А как же Орфей? Ты ведь позволила ему забрать Эвридику?

«Но в итоге она не покинула этот мир. Ему не хватило сил, и Эвридика осталась тут».

— Он не нужен тебе, особенно теперь, когда я прислала сюда столько других душ.

«Ты делала это ради меня или все же ради своих собственных нужд?»

— Какая разница!

«Может, и никакой. Но теперь у меня на две души больше. Я не желаю их отпускать».

— Тогда просто смилуйся! — взмолилась я.

«Смиловаться? — Ее изумление росло. — С чего бы это вдруг?»

— Потому что я верно служила тебе. Кроме того, мы так похожи. Я тоже заперта между двумя мирами, не знаю, как мне вырваться. Я тоже разорвана на две части.

Я дотронулась до черно-белой бабочки, выколотой на моем плече. Она была такой же, как Персефона, проводившая половину своего существования в роли богини весны, а другую — повелительницы смерти. Такой же, как я, — наполовину человек, наполовину джентри, то любовница, то убийца. В «Лебедином озере» Одиллия черный лебедь, а Одетта — белый, но обе партии исполняет одна танцовщица.

Персефона молча смотрела на меня, и я отчаянно пыталась что-то придумать.

— Ты сказала, что этот мир таков, каким мы его делаем? Я принесла в него и любовь. Неужели это ничего не значит?

Она задумалась.

«Это — значит. Но откажешься ли ты от своей любви? Пожертвуешь ли ею предо мной? Дашь ли обет никогда не приближаться к нему, бросить своего возлюбленного?»

Я смотрела на неподвижное тело Кийо и думала лишь о том, каково это — никогда больше не увидеть его. Что-то внутри меня оборвалось, но я не колебалась.

— Хорошо. Я согласна.

Персефона на секунду вгляделась в меня, потом Кийо исчез.

«Все свершилось».

— Ты отправила его душу назад? Он будет жить?

«Если его тело скоро исцелится, то да, он будет жить».

Она продолжала смотреть на меня, и тут я поняла, что нет никакой уверенности в том, что сама я смогу вернуться. Связь с телом и прежде была еле уловимой, а теперь я ее совсем не чувствовала.

«Ты попалась», — подтвердила Персефона.

— Я знаю. Ничего. Оно того стоило.

Я и в самом деле думала так. Жизнь Кийо была важнее моей.

Она не сводила с меня своих сине-черных глаз, потом вдруг вздохнула, что показалось мне невероятным.

«Отправляйся назад, к своему двойственному существованию. Однажды я снова увижу тебя, и тогда ты останешься здесь навсегда».

Ее пальцы коснулись моего лба, и меня пронзила обжигающая боль. Мое обличье растворилось в ворохе перьев и крыльев. Я почувствовала, как неведомая сила выталкивает меня из этого мира.

В самый последний момент, перед тем как полностью исчезнуть, я снова услышала голос Персефоны, звучащий устало и, может, немного грустно:

«Да и любовь свою забирай. Она мне больше не нужна».

Через мгновение я очнулась в своем теле, жадно хватая ртом воздух и возвращаясь к жизни.

Глава 28

Прошло почти два дня, прежде чем я оправилась настолько, чтобы встать с кровати. Я смутно припоминала суматоху, возникшую у стен цитадели Эзона после моего возвращения в свое тело, но не более того. Шайа держала меня на руках как младенца. Дориан орал, чтобы прислали целителя. Но лучше всего оказалось то, что я увидела, как Кийо пошевелился.

Теперь я проснулась в замке Дориана, в одной из многочисленных спален для гостей. Она была поменьше, чем его собственная, но изукрашена так же пышно, как и все вокруг. Я уже несколько раз приходила в сознание, но только теперь набралась достаточно сил и смогла подняться.

Ниа, которая все это время хлопотала рядом, в отличие от меня, мучилась сомнениями на сей счет.

— Вам не следует!.. Нужно еще поспать.

Я стянула длинную сорочку, в которую меня здесь одели, и принялась выторговывать свою прежнюю, уже постиранную одежду.

— Еще немного, и мой сон станет вечным, а я и так уже чуть коньки не откинула. Где Дориан? Я должна с ним поговорить.

— Я уверена, он скоро придет к вам, ваше величество.

Я поморщилась, услышав этот титул.

— Нет уж. Лучше отведи меня к нему.

Ниа протестовала, но чувство долга не позволяло ей не подчиниться приказу. Она повела меня по хитросплетению коридоров, и многочисленные обитатели замка не скупились на заинтересованные взгляды. С момента первого появления здесь я стала местным неизбежным злом, с которым все смирились и которое дружно игнорировали. Теперь здешние жители смотрели на меня с тем же испуганным любопытством, как и в первый мой визит.

Снаружи, в одном из садов, мы нашли Дориана, что-то внушавшего пушистой собачонке. Муран суетился поблизости. Оба безуспешно пытались уговорить собаку лечь наземь и перевернуться. Она же просто сидела перед ними и смотрела, поигрывая хвостом.

Первым меня заметил Дориан, и лицо его расплылось в широчайшей улыбке. Целители поработали и над ним. От ожогов не осталось ни следа.

— Королева Эжени! Какое счастье снова видеть вас.

Муран поклонился так низко, что едва не перекувырнулся через голову от усердия.

— В-ваше в-величество!

— Нам нужно поговорить, — твердо сказала я Дориану. — Наедине.

— Мне никогда не наскучит уединение с вами. Ниа, забери с собой эту неразумную тварь и собаку тоже, — выгнал он слуг.

Мы остались вдвоем, и я тут же пристала к Дориану с расспросами:

— О чем ты, черт возьми, только думал?

— Твой вопрос можно отнести к столь многим ситуациям, что я даже не знаю, с чего начать.

— Все ты знаешь. Ты сделал меня королевой Ольхового Царства.

— Теперь это твое королевство, дорогая.

Я в раздражении ходила по траве. Была середина свежего солнечного дня.

— Я не хотела этого. Ты не имел права так поступать со мной.

— Что вышло, то вышло. Кроме того, если бы я этого не сделал, то кто-нибудь еще мог ухватить это королевство. Неужели тебе хотелось бы увидеть на троне свою маленькую очаровательную сестрицу?

Это меня отрезвило. Мы долго искали Жасмин, но она словно сквозь землю провалилась. Судя по всему, девица сбежала во время нашей схватки с йесинами.

— Отдал бы его кому-нибудь еще. Наверняка есть выбор получше, чем я или Жасмин.

— Отдал бы? — Дориан расхохотался своим чудесным звонким смехом, тем, который словно говорил, что весь мир — это один большой анекдот. — Земля признала тебя. Ты не можешь этого изменить. Она теперь навсегда принадлежит тебе. Ладно, пока ты не умрешь или все не перейдет к твоему наследнику.

— Шикарно. Снова наследник. Я должна была догадаться, что ты опять поднимешь эту тему.

— Ничего я не поднимал, но раз уж ты первая начала…

Я остановилась и уставилась на него.

— Прекрати. Я не хочу это обсуждать, даже думать об этом не желаю.

Его отличное настроение несколько потускнело.

— А стоило бы, наверное. Жасмин точно будет думать об этом. Если она первая родит сына, то все твои благие намерения потеряют всякий смысл. Ты говоришь, что не хочешь этого, но, знаешь ли… Если ты обставишь свою сестру, то все может сложиться иначе.

Его слова были поразительно близки к тому, что говорил мне в Царстве Мертвых король Бурь. Поначалу я даже не знала, как ответить. Это случайное совпадение? Я была более чем уверена в том, что все увиденное там являлось лишь иллюзией, направленной на то, чтобы проверить мою решимость и поставить меня лицом к лицу с моими страхами.

— Что не так? — спросил Дориан, видя мою кислую мину.

В его же лице не было ни хитрости, ни понимания, лишь тревога.

— Ничего. Слушай, давай на минуту забудем о пророчестве. Вернемся к Ольховому Царству. Если ты так волновался насчет того, чтобы оно не попало в чужие руки, то почему просто не забрал его себе?

— Боже, Эжени, неужели ты думаешь, что я так жаден до власти?

— Да. Я так думаю. Я слишком много видела и слышала. Когда погиб Эзон, у тебя появился шанс. — Дориан не ответил, и я продолжала давить, зная, что права: — Это огорчило бы многих владык, не так ли? Майвенн и другие могли повернуться против тебя. Сделав меня королевой Ольхового Царства, ты получил местоблюстителя. Никто и пикнуть не посмеет, потому что я победила Эзона в честном бою, а ты получил доступ все к той же силе. Ты думал использовать меня и этот драный титул, чтобы усилить свое влияние.

— Какого же ты обо мне низкого мнения! Неудивительно, что ты так расстроена.

— Брось. Иначе зачем тебе так поступать?

Он изумленно смотрел на меня.

— Зачем? Да хотя бы потому, что я люблю тебя.

Он говорил так, словно это была самая логичная на свете вещь. Будто я давно должна была это понять.

— Ты же меня практически не знаешь.

— Мы знаем друг друга почти столько же, сколько ты знакома с кицунэ. Осмелюсь сказать, ты уверена, что влюблена в него. Доказательство тому — твоя отчаянная вылазка в Царство Мертвых. Святые боги, это самая огромная глупость, свидетелем которой я когда-либо был. Ты же дышать перестала. Я думал, что ты погибла.

Я услышала тревогу в его голосе, и меня осенило, что он и в самом деле может просто любить меня, в конце-то концов. Это пробудило во мне какое-то странное чувство. Я не знала, что с ним делать. Влюбленный Дориан — это что-то немыслимое. Я думала, он не способен любить ничего, кроме своих развлечений и амбиций.

— Я действительно люблю Кийо, — тихо ответила я. — Если бы у нас что-то получилось, то я…

Дориан пожал плечами, снова стал беззаботным и небрежным.

— Это не важно. Я не против делить тебя с кем-то.

— Но ты же говорил Эзону, что не делишься.

— Да, в основном это так. Уж конечно, я не делюсь с такими, как он. Но я не верю в то, что ты предоставишь мне исключительные права, поэтому готов к компромиссу.

— Не будет тебе ни исключительных прав, ни компромисса.

— Так я тебе и поверил! Ты говорила, что никогда не придешь ко мне в постель, не станешь использовать магию и еще сотню других вещей. Но мы прекрасно видели, что из этого вышло.

— Прекрати. Я серьезно.

— Я тоже. Ты теперь королева. Ты управляешь частью этого мира. Будь моей союзницей, и мы станем самой серьезной силой со времен твоего отца.

— Мне не нужна власть над Ольховым Царством.

— Теперь это Терновое Царство.

— Я… как?

— Земля изменилась, повинуясь тебе. Ольховое Царство было территорией Эзона. Теперь это твое Терновое Царство. Ты — Терновая королева.

— Дымный терн, — вспомнила я.

Если кто-то попытается надеть на меня терновый венец, то вот это точно будет полная задница.

— Очень подходящая аналогия, кстати. Прекрасное дерево с твердой смертоносной сердцевиной.

Я покачала головой.

— Плевать мне на метафоры. Я не хочу править этим королевством.

Дориан шагнул ко мне. В его золотисто-зеленых глазах горел какой-то страстный огонек.

— И что с того? Ты думаешь, будто сможешь игнорировать его? Притвориться, что его нет? Земля изменилась, повинуясь тебе! Ты не можешь так просто это оставить. Выживание этого королевства зависит от тебя, особенно теперь, когда по какой-то причине, известной одному богу, ты и так превратила его в пустошь.

Я колебалась.

— Я найду кого-нибудь из тех, кто смог бы управлять вместо меня.

— Регента? Этого надолго не хватит. Ты не можешь бросить эту землю. Тебе придется возвращаться и навещать ее, или она погибнет. Теперь вы связаны.

— Но я не хочу, Дориан. — Я чувствовала нарастающую усталость.

Наверное, встать с постели было не такой уж хорошей идеей.

— Ты не должен был так делать.

— Мы можем соглашаться или нет, но я буду заглаживать свою вину. Забирай Шайю. Из нее получится превосходный регент. Еще я отдам тебе Рюрика, Ниа и любых других слуг, которые тебе понравятся.

— Мне совсем не нравится Рюрик.

— Да, но он верен как тот пес, который только что был здесь. Даже больше, учитывая, каким же маленьким безмозглым паршивцем оказался этот зверек. Рюрик посмотрит, что уцелело от гарнизона крепости Эзона, и оставит лишь тех, кто готов будет тебе служить.

— Ты имеешь в виду сторонников короля Бурь?

— Это лучшее, что я могу сделать, — сказал он, пожав плечами. — Ты можешь соглашаться или нет. Да и все остальные позиции тебе придется заполнять самой. Ниа прекрасно справится с ролью фрейлины, но она недостаточно подкована, чтобы стать сенешалем. А тебе он понадобится, да и герольд тоже.

Он перечислял эти должности так, как будто я могла просто пойти и купить все необходимое в бакалейной лавке.

— Боже, я попала в чертовы «Хроники Нарнии».

— Уверен, это было бы великолепным сравнением, если бы я только понимал, о чем идет речь. Пока что я больше ничем не могу тебе помочь. Я отдаю несколько своих фаворитов. Остальное в твоих руках. — Дориан улыбался, но глаза его были серьезны. — Не важно, что ты думаешь обо мне или моих мотивах. Клянусь, я не вручил бы тебе землю Эзона, если бы не думал, что ты ее достойна. В тебе горит магия, Эжени. Я был серьезен, когда говорил, что ты превзойдешь всех нас.

Я покачала головой и отвернулась, не желая слушать дальше.

— Я ухожу, вообще не хочу тебя больше видеть. Ничего личного. Впрочем, честно говоря, это не так.

Я направилась к дверям.

— Как насчет уроков магии?

Я застыла.

— А что насчет уроков?

— Ты не хочешь их продолжить?

Я медленно повернулась к нему.

— Я кое-как могу контролировать свою магию. Незначительно, но этого довольно, чтобы не натворить глупостей.

— Тебе этого хватит? — Дориан сделал несколько шагов ко мне. — Ты убила одного из сильнейших волшебников этого мира простым подчинением воды. Представь, что будет, когда ты в совершенстве овладеешь не только ею, но и другими элементами.

— Нет. Даже не собираюсь. Мне это не нужно.

— Я думал, тебе понравились эти ощущения.

Призрачное воспоминание о силе всплыло в моей памяти, и я сглотнула, желая, чтобы оно пропало.

— Прощай, Дориан.

Я снова повернулась, но он схватил меня за плечо, притянул к себе и стал целовать. Наверное, стоило дать ему пощечину, но этот поцелуй был шедевральным, как и все предыдущие. Я чувствовала его тело, прижимающееся к моему, и вспомнила о той нашей ночи. Тогда он довел меня до такого животного состояния, на которое, казалось, я не способна.

— Это был наш последний поцелуй, — предупредила я его, когда он оторвался от моих губ.

Он понимающе улыбнулся. Судя по его взгляду, Дориан перелистывал свои собственные воспоминания о той ночи.

«Так я тебе и поверю!»

Я оставила его и вернулась в свой мир.

Кийо, как я и предполагала, разыскал меня через несколько дней. Я была в отлучке, занималась делами, вернулась и увидела его, сидящего у моей двери, разумеется, в человеческом обличье. Он был одет в белую рубашку, тщательно заправленную в штаны защитного цвета. Черные волосы убраны с лица, темные глаза, как и прежде, подернуты чувственной дымкой. Он выглядел прекрасно, совершенно здоровым. Как и Дориан, Кийо воспользовался благами целительной магии джентри, причем получил самые ее сливки. Пока он выздоравливал, за ним ухаживала Майвенн.

— Заходи, — пригласила я, отпирая дверь.

Он молча вошел. Я выложила ключи и бумажник, предложила ему чаю со льдом, потом села с ним на диван, желая рассказать так много, но не зная, с чего начать.

— Ты выглядишь куда лучше, чем в прошлый раз, — сказала я наконец.

Его зубы сверкнули в чудесной улыбке.

— Добиться этого было нетрудно.

Я отвела взгляд.

— Майвенн постаралась на славу.

Я почувствовала, как Кийо протянул руку и повернул меня лицом к себе. Прикосновение его пальцев было, как и прежде, теплым и электризующим.

— Насколько я слышал, за это мне надо благодарить скорее тебя, нежели ее.

— Я не так уж много сделала.

Кийо прищелкнул языком.

— Честность, Эжени!

— Ладно, это был ужас. Полный ужас. Но я готова сделать все еще раз.

— Ты сумасшедшая, удивительная женщина. Я вечно буду в долгу у тебя.

— Ничего ты мне не должен, — возразила я. — С чего вообще ты это взял?

— Я этого не заслуживал. После того, что…

— Нет. Забудь. Я… мне не следовало так беситься из-за того, что произошло еще до нашей встречи.

Я не стала добавлять, что не сразу поняла, как опасны бывают отдельные обрывки информации. Скажем, откровения о сексе со связыванием, которым я занималась с королем джентри.

— Все же я должен был сказать тебе.

— Да, — согласилась я. — Должен был. Но все позади. Я переживу это.

Кийо обхватил меня рукой так, как мог только он один.

— О чем это ты?

— Ты знаешь, о чем я. Между нами слишком много всего… Я не готова все бросить.

Он притянул меня ближе, и его голос еле заметно дрогнул:

— Боже ты мой, Эжени. Как же я скучал по тебе. Ты — словно часть меня самого.

— Я знаю.

Мы еще мгновение тихо обнимали друг друга, но тут я услышала, как Кийо осторожно, взвешенно произнес:

— Я слышал, ты теперь королева.

— Говорят, да.

— А что ты чувствуешь?

— Попробуй догадаться.

— Дориан не имел права так поступать, — прорычал Кийо.

— Хорошо, что не одна я так считаю! Я уже поругалась с ним из-за этого. Он не видит в этом ничего дурного, более того, думает, что мне нужно и дальше заниматься магией.

Рука Кийо, поглаживавшая мое лицо, замерла. Он слегка отодвинулся, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Эта идея еще хуже. Ты же не собираешься это делать, правда? Ты уже получила от него все, что хотела, так?

— Так.

Он ощутимо расслабился, снова дотронулся до моей щеки с чувственной истомой.

— Мы справимся с этим твоим новым титулом. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь произошло.

— Ну вот, ты снова в образе мачо, моего защитника! Кто кого вернул из Царства Мертвых?

— Справедливо.

Тут я озвучила нечто такое, о чем думала уже некоторое время.

— Как ты вообще узнал, что я пошла к Эзону? Околачивался поблизости и караулил меня там?

Глаза Кийо сощурились, стали обольстительно озорными. Он передвинул руки на мою спину и провел пальцами по следам царапин, все еще не зажившим.

— Я всегда найду тебя, где бы ты ни была.

Я поняла, что совершенно забыла про них, и застонала.

— Ничего, в один прекрасный день эти проклятые шрамы заживут.

— Я сделаю новые.

Мы принялись целоваться. Какповелось, наш поцелуй все сказал без слов. Ни к чему были долгие разговоры, чтобы объяснить друг другу наши чувства. Наверное, так бывает лишь с тем, кого ты действительно любишь, к кому привязан. Это не значило, что потом в нашем общении вообще не возникнет острых углов. Они будут. Ведь мы пытались выстроить наши отношения. Но пока этот поцелуй говорил сам за себя. Это была попытка передать друг другу нашу страсть, нашу любовь. Она походила на возвращение к реальности.

— Но мне все же придется заглаживать вину, несмотря на все твое великодушие, — прошептал Кийо почти в самое мое ухо. — Сама знаешь, все как обычно. Цветы. Конфеты.

— Как хочешь. Но мне не нужны намеки, чтобы понять, что ты меня хочешь. Существует множество куда более очевидных признаков.

— Это каких же?

— К примеру, твоя рука на моей груди.

— Ну уж нет. Это еще довольно тонкий намек, — Он прижал меня к себе. — Вот теперь, когда мои губы здесь, ты должна понять…

— Ты ненормальный! Именно из-за секса заварилась вся эта каша. Думаю, что неразумно полагаться только на него, чтобы все исправить.

— Есть только один способ это проверить.

Королева я или нет, но продолжать и дальше делать торжественные заявления у меня не вышло. Когда Кийо опрокинул меня на диван, я не смогла даже настоять на том, чтобы перебраться в спальню. К счастью, Тим так и не появился. Мне не пришлось снова подвергать испытаниям его чувствительную натуру.

Во время нашего разговора Кийо сдерживался, но потом, занимаясь со мной любовью, он высказал все. Как он хочет меня, как будет вечно любить, как готов на все. Такие обещания дают друг другу все влюбленные, но от этого они не становятся менее значительными. Кийо уже уехал к себе, а я еще долго парила в них, объятая эмоциями, умиротворением и послевкусием страсти.

Я одевалась в спальне, когда за моей спиной вдруг раздался голос:

— Знаете, он не тот, кто вам нужен. Как и король Дубового Царства. Лучше бы вам расстаться с обоими.

Я подскочила, развернулась и злобно уставилась на Волузиана.

— Не смей больше так подкрадываться ко мне! Господи! Ты что, подсматривал? Везет же мне на потусторонних извращенцев и их фетиши! Сначала эксгибиционист, потом садомазохист, а теперь еще и вуайерист! С ума сойти можно!

Волузиан смерил меня взглядом своих красных глаз, пока я натягивала футболку.

— Вообще-то я серьезно, повелительница.

— Насчет Дориана и Кийо? Чем же они плохи? Ладно, с Дорианом все понятно, но Кийо — тот, кто мне нужен.

Волузиан покачал головой.

— Сомневаюсь. Он — лис, поэтому иногда мыслит как животное, считает вас своей самкой, а это опасное дело. Они с Дорианом — фанатичные последователи собственных убеждений. Может, эти ребята и находятся на разных полюсах, но оба зациклены на своих идеях. Каждый из них будет по-своему склонять вас на свою сторону, даже кицунэ, с чьими взглядами вы склонны соглашаться. Они будут стараться подчинить вас и заставить думать, будто вы сами этого хотите.

В следующее тревожное мгновение я вспомнила о том, каким был секс с каждым из этих мужчин. Агрессивным. Контролирующим. Я практически ничего не решала, но в итоге неизменно была вынуждена подчиниться, даже искала этого подчинения. Была только одна ночь с Кийо, когда я проснулась, объятая гаснущими воспоминаниями о магии, и в самом деле стала доминировать.

— Вам следовало бы найти кого-то более безобидного, покладистого, не столь амбициозного.

Я задумалась над его словами. Может, он и прав.

— Мужчины без амбиций мне не интересны.

— Такое отношение, повелительница, есть причина, по которой женщины вашего рода продолжают бороться за равноправие и снова терпят поражение.

Я села на кровати, стиснув руки.

— Я тебя не призывала. Ты пришел лишь для того, чтобы поведать мне все это, доктор Любовь?

— Нет. Я пришел сказать, что вам нужно навестить свое королевство, и чем скорее, тем лучше. Люди нервничают и волнуются. Вы — их повелительница, а это кое-что значит, и не важно, нравится вам такое положение или нет. Вашему народу прямо сейчас нужен сильный монарх.

— Я надеялась поскорее покончить с этим. Мой народ, каково?

— Я бы этого не советовал, если только вы не хотите собственноручно натворить бед.

— Может, мне назначить тебя своим советником?

— Поступайте так, как вам угодно. Лично я разделяю точку зрения Финна. Раз я не могу пока убить вас и должен кому-то подчиняться, то предпочту быть слугой кого-то более значительного, чем человеческий шаман.

Вообще-то я пошутила, но при воспоминании о Финне и Нанди мне стало грустно.

— Один ты у меня остался, Волузиан. Кто бы знал?..

— Я знал, повелительница.

Скептическим выражением лица он напомнил мне Дориана. Тот выглядел так же, когда сказал, что любит меня.

— В этом не было никаких сомнений, — добавил Волузиан.

Я рассмеялась.

— Никогда бы не подумала, что скажу такое, но после всего, что произошло, ты — единственное нормальное существо, на которое я могу положиться. — (Волузиан промолчал.) — Отправляйся в Мир Иной и оставайся с Шайей. Скажи, что я скоро прибуду. Возвращайся только в том случае, если будут новости, достойные моего слуха.

— Как пожелает Терновая королева.

— Ох, не заикайся даже!

Я произнесла слова изгнания, отправила его вон, после этого вытянулась на постели и попыталась проанализировать свою жизнь. Я по-прежнему оставалась шаманом, если верить слухам, одним из сильнейших в округе. Я владела человеческими методами получения магии и управления ею, могла побеждать и изгонять любую гадость, которая пробиралась в этот пласт реальности. Но еще я оказалась джентри, дочерью одного из самых ужасных тиранов Мира Иного, предположительно избранной для исполнения чудовищного пророчества, если только моя рано созревшая сестрица не опередит меня.

Мой парень — лис-оборотень. В случае моей беременности он, скорее всего, обернется против меня.

Мне нравился король, который умел вязать чертовски хорошие узлы и ждал, что я помогу ему захватить сначала его мир, а потом и мой тоже. Неизвестно как я призывала магию, чтобы создавать бури и взрывать людей. Я побывала в Царстве Мертвых и вернулась оттуда живой. Вдобавок я еще и Терновая королева.

Этот титул меня вовсе не радовал. Почему не Фиалковая или какая-нибудь еще? Почему дерево, а не цветок? Странные вкусы, конечно, в этом Мире Ином.

Мне срочно требовались текила и «Def Leppard».

Я пошла на кухню в надежде найти или первое, или второе, но, увы, ни того ни другого не оказалось. Вместо этого я удовольствовалась водой из большого стеклянного кувшина, который стоял в холодильнике. Я налила себе стакан, потом поставила кувшин в раковину, чтобы долить воды, не переставая при этом размышлять.

Почему в последнее время все так усложнилось? Зачем мне все это? Мне нужен лишь Кийо и периодические сеансы экзорцизма. Любовь и возможность оплачивать кредиты. И все. Сдались мне интриги Мира Иного и джентри с их играми. Толку от них никакого. Нужны они мне очень.

Я со злостью закрутила кран, повернулась к холодильнику и не сообразила, что у меня совершенно мокрые пальцы. Стеклянный кувшин выскользнул из них. На все дальнейшее ушли доли секунды. Кувшин упал, треснулся об пол и разлетелся вдребезги. Опережая мысль, мои чувства потянулись к нему, подхватили воду и приказали ей оставаться на месте.

Со стеклом уже вроде как нельзя было ничего поделать, но осколки замерли. Они, как и вода, повисли в воздухе, застыли в том положении, в котором оказались после удара. Я пораженно уставилась на них. Легкое дуновение коснулось моей кожи. Я поняла, что осколки еле уловимо подрагивали, осторожно потянулась сознанием к воздуху и почувствовала, как он отвечал мне.

Я ощутила потоки силы, циркулирующие между мной и пространством вокруг разбитого кувшина. Воздух в нем изменился, как будто его молекулы изо всех сил пытались удержать осколки от падения. Непонятно как, даже не догадываясь об этом, я заставила воздух, как и воду, подчиниться мне.

Только работать с воздухом было намного сложнее. Я не сразу поняла, как именно управляла его молекулами, но чем дольше, тем труднее мне становилось.

Кусочки стекла отяжелели, они напоминали кирпичи, но я все еще держала их, ощущала вес в своем сознании. Привычным движением мысли я послала воду в раковину.

Теперь, когда все мое внимание сосредоточилось на стеклах, мне стало немного легче. Я знала, что надолго меня не хватит, но продолжала их держать. Внезапно мне захотелось подчинить себе воздух, понять, как это происходит и что необходимо сделать, чтобы управлять им.

«Представь, что будет, когда ты в совершенстве овладеешь не только ею, но и другими элементами».

Когда я начала чувствовать воздух, то испытала прежнее великолепное, обжигающее ощущение. Оно, конечно, не шло ни в какое сравнение с тем, что я переживала во сне-воспоминании, но было значительно мощнее, чем все то, что я чувствовала раньше, пытаясь управлять одной только водой.

В этот самый момент вошел Тим, увидел меня и застыл на полпути.

— Эжени?..

Усталость переполняла мои мышцы, со лба стекал пот. Осколки могли в любой момент обрушиться на пол. Когда это случится, магический кайф исчезнет. Я держалась из последних сил, но как только стекла начали неудержимо дрожать, торопливо приказала воздуху отправить их в мусорное ведро, стоявшее неподалеку. Справилась я с грехом пополам. Лишь малая часть осколков оказалась в мусоре.

«Я думал, тебе понравились эти ощущения».

Задыхаясь, я села на стул и посмотрела на остатки стекла, валявшиеся на полу.

Тим не сводил с меня глаз.

— Эжени, что происходит?

Эйфорическое ощущение магии быстро испарялось, пока я отчаянно пыталась снова призвать воздух. Увы. Это волшебное чувство, смесь боли и наслаждения, погасло во мне, как потухают уголья, превращая огонь в пепел. Какая-то часть моей души заходилась криком, умоляя его вернуться, клянясь, что я отдам все только за то, чтоб оно осталось. Я закрыла глаза и сглотнула.

— Эжени, что это было? — снова спросил Тим.

Я открыла глаза и посмотрела туда же, куда и он, на стекла, все еще лежавшие на полу.

Секунду я не могла ничего произнести, потом негромко и хрипло ответила:

— Не знаю. Но мне понравилось.

1

Тусон — второй по величине город в штате Аризона.

(обратно)

2

Самхейн — кельтский праздник, посвященный сбору урожая, а также день почитания мертвых.

(обратно)

3

Моя жизнь — служение» — слова Свами Шивананды, одного из величайших мастеров йоги XX века.

(обратно)

4

Патриция Херст — внучка знаменитого американского медиамагната Уильяма Херста, похищенная в 1974 году радикальной группировкой «Симбионистская армия освобождения» и перешедшая на сторону своих похитителей.

(обратно)

5

Кельпи — низший водяной дух в шотландской мифологии.

(обратно)

6

Негативная Зона — вселенная, параллельная земной, вся материя которой заряжена отрицательно. По большей части необитаема, но в ней находится тюрьма, в которой содержатся самые опасные преступники современности. Негативная Зона является частью вымышленной вселенной Марвел, в которой происходит действие большинства комиксов.

(обратно)

7

Асакку — шумерский злой демон, насылающий болезни и проклятия.

(обратно)

8

Город в Аризоне, к северу от Тусона.

(обратно)

9

«Виллидж Пипл» — один из самых популярных музыкальных коллективов конца 1970-х годов, работавший в стиле диско; был изначально рассчитан на гомосексуальную аудиторию и запомнился не только своими хитами, такими как «Y.M.C.A» и «Go West», но и яркими сценическими костюмами.

(обратно)

10

Хелен Келлер — слепоглухая американская писательница, преподавательница и общественный деятель.

(обратно)

11

Пятое мая (Синко де Майо) — национальный мексиканский праздник, считающийся Днем независимости Мексики. Он широко празднуется и в США.

(обратно)

12

«Ключ» («Clue» или «Cluedo») — настольная детективная игра, крайне популярная на Западе, аналог «Монополии». Суть игры — установить место и орудие убийства, а также личность убийцы знаменитого профессора антропологии Джона Блэка. Одно из предположительных мест убийства — консерватория. Одно из предполагаемых орудий убийства — канделябр.

(обратно)

Оглавление

  • Райчел Мид Дитя бури
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28
  • *** Примечания ***