КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Темный дар [Кэт Фоллз] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Кэт Фоллз Темный дар

Вам, Деклан, Вивьен и Коннор, вдохновившим меня. И тебе, Боб, любовь всей моей жизни.


ГЛАВА 1

Я всматривался в глубоководный каньон, надеясь увидеть упавший небоскреб. Может быть, даже статую Свободы. Но никаких следов былого Восточного побережья видно не было. Темный провал — и больше ничего.

Мимо промчался светящийся шар. Это был адский кальмар-вампир, испускающий голубоватое свечение. Осторожно, стараясь не спугнуть кальмара, я опустился на колени, зачарованный его движениями, но в следующее же мгновение мое созерцание было прервано: из глубины каньона стремительно вылетело несколько зеленых огней. Я отпрянул назад, все мышцы у меня напряглись. Светиться, словно изумруды, и плавать стаями могли только колючие светящиеся акулы. Они невелики — всего двенадцать дюймов в длину, но при этом прожорливее пираний, и каждая из них может растерзать в клочья существо размером в двадцать раз крупнее себя. А уж о том, что стая этих тварей может сделать с человеком, лучше не говорить.

Я должен был их заметить даже на такой глубине. Как я не догадался, что кальмар «включил» свое свечение, чтобы обмануть хищниц. А теперь огоньки на моем шлеме могли послужить для акул еще более яркими маяками. Я быстро ткнул пальцем в сенсорный дисплей на запястье, но опоздал. Колокольчик, приглашающий к обеду, уже прозвенел.

Я сорвал с пояса сигнальный пистолет и выстрелил в самую середину скопления зеленых огней. Через две секунды ярчайшая вспышка озарила каньон. От неожиданности акулы замерли, посверкивая глазами и зубами. Я проворно вытащил из ила якорь своего мантаборда и улегся на доску. Лежа на животе, свесив ноги, я быстро повернул рулевые рукоятки и отплыл, сильно взбаламутив воду. Если бы мои бронхи не были заполнены ликвигеном, я бы издал громкий боевой клич.

Правда, опасность еще не миновала. Я знал: как только угаснет вспышка ракеты, акулы накинутся на меня, как рыбы-прилипалы на кита. Мелькнула мысль, не зарыться ли в толстом слое ила на дне. Раньше мне удавалось довольно неплохо прятаться среди тридакн размером с большой валун. Я рискнул оглянуться через плечо. И, конечно же, увидел, что морская тьма расцвечена звездочками и эти маленькие злобные звездочки мчатся за мной.

Я накренил мантаборд носом вперед и включил передние фары. В это же мгновение свет фар выхватил из мрака металлическую обшивку. Субмарина! Я на полном ходу врезался в нее, выпустил из рук руль, перевернулся и шлепнулся на спину. Скользя по обшивке подводной лодки, я пытался за что-нибудь ухватиться, но ничего не находил. Наконец мои ступни ударились о выступ надстройки. Скольжение прекратилось, но от удара мой желудок ощутимо подпрыгнул вверх.

Без седока мантаборд автоматически улетал вперед. Теперь мне предстояло его разыскивать. Но я решил, что сделаю это потом. Прямо сейчас мне нужно было как можно скорее найти какое-то укрытие. Но почему эта небольшая субмарина лежала на дне, с выключенными огнями? Может быть, потерпела крушение?

Если так, то крушение произошло не слишком давно. Блестящая металлическая обшивка не успела обрасти ракушками.

Я прошелся по надстройке и нашел круглый люк, вход в шлюзовую камеру. Панель, закрывающая люк, висела на одной петле, и край ее был испещрен зазубринами. Я задумался, откуда они могли взяться, и в этот момент субмарину вдруг озарил изумрудный свет.

Я с силой надавил на входную кнопку. Словно открывающийся глаз, люк отворился, и небольшая шлюзовая камера заполнилась морской водой. Нырнув в люк, я тут же развернулся и увидел, как ко мне со всех сторон плывут акулы. Я с размаха ударил ладонью по кнопке изнутри люка. Крышка мгновенно закрылась.

Акулы врезались в закрытую крышку люка, словно миниатюрные торпеды. Мне, находящемуся в шлюзовой камере, казалось, что в дверь стучится смерть. Я прижался спиной к стенке и усмехнулся. Ничто меня так не заводило, как удачное спасение от хищников.

Сколько правил я только что нарушил? Посещение каньона Анабиоза: строго запрещено. Спуск на большую глубину с одним только мантабордом: абсолютно запрещено. Обследование субмарины, потерпевшей крушение: исчезновение с экрана сонара. Но теперь мне нужно было отсидеться, пока не уплывут акулы. Это было мудро. И совершенно необходимо. Не сказать, чтобы мои родители были готовы услышать от меня рассказ про акул и субмарину. Притом что на этой территории орудовала шайка бандитов, волноваться моим родителям и без того было о чем.

Как только последние капли воды стекли в ячейки решетчатого пола, я отбросил за спину шлем и сделал вдох. Воздух оказался затхлым, но все же дал желаемый эффект: насыщенная кислородом жидкость в моих бронхах почти мгновенно испарилась. Включив фонарик, я отдраил крышку внутреннего люка и шагнул в чей-то страшный сон.

В отсеке, куда я попал, отовсюду капала кровь. Она стекала со стен, со скамеек, со шкафчиков. Блестящие красные лужицы расползлись вокруг разбросанных на полу инструментов. Я стал дышать медленнее, чтобы не так чувствовался острый запах крови, заполнивший внутренности затонувшей подлодки.

"Какой-то рыбак просто-напросто разделал здесь здоровенную рыбину, — подумал я. — Рыбу-луну или марлина. Нечего паниковать. Если только…»

Я сделал несколько шагов по отсеку. Нет. Как бы сильно ни билась огромная рыба, она не могла опустошить оружейную стойку и уж тем более не могла оторвать ее от стенки.

Обойдя перевернутую стойку, я провел лучом фонарика вдоль открытых нараспашку шкафчиков. Все они оказались выпотрошенными. Я потянул за кольцо на горловине своего гидрокостюма. Обычно шлем, заброшенный за спину, мне нисколько не мешал, но сейчас мне казалось, что он меня душит. К тому же, судя по всему, акулы и не подумали убраться. Они налетали на обшивку субмарины и стукались в нее носами. Пытались проникнуть внутрь.

Я решил: как только акулы уберутся отсюда, всплыву повыше и поохочусь за рыбой — ведь, собственно, нырнул я за рыбой на обед. Но противный стук не прекращался. Он стал еще громче. Хуже того: я понял, что это вовсе не акулы тычутся носами в обшивку. Это были… шаги.

Я выключил фонарик, и все вокруг погрузилось в темноту. Пусть внутри субмарины было страшновато и все вокруг заляпано кровью, но по коридору не могло разгуливать привидение. Я бесшумно снял перчатки и вытащил подводное ружье из чехла, висевшего на спине.

Привидений не существовало. А вот бандиты были реальностью.

Уже несколько месяцев шайка под названием «Сиблайт»[1] терроризировала наше поселение и грабила все корабли с припасами, направлявшиеся в нашу сторону. Я часто гадал, что может произойти, если я наткнусь на этих бандитов.

Похоже, мне представилась возможность выяснить это точно.

Я забросил ружье за плечо, но холодный металл выскользнул из моих пальцев. В отчаянии я схватился за воздух и успел сжать в руке ремешок за мгновение до того, как ружье все-таки стукнулось об пол. Шаги, доносившиеся из коридора, зазвучали быстрее. Кто-то перешел на бег.

Я сел на корточки за ящиком и нацелил ружье на дверь. Шаги приближались. Я приложил палец к спусковому крючку. Я пытался дышать ровнее, но руки у меня немного дрожали. Одно дело — подстрелить голодную тигровую акулу, но убить человека — даже самого отъявленного бандита… Я не знал, хватит ли у меня сил сделать это. Неожиданно в отсек проник луч фонарика и ослепил меня. Я поднял ружье повыше. Прозвучал крик (не мой), и свет погас. Я вскочил на ноги и помчался по коридору в ту сторону, куда удалился звук шагов — к рубке.

Этот крик… Кричал явно не бандит.

Это была девушка.

Я не трону тебя! — крикнул я.

Ответа не последовало.

Я направил луч фонарика на свое ружье и убрал его в чехол.

— Смотри, — сказал я. — Не бойся.

Как и в приборном отсеке, в рубке царил жуткий беспорядок. Крови, к счастью, нигде видно не было. Но все пульты управления были оголены, с потолка списали провода. Один пучок проводов раскачивался, будто водоросли.

«Здесь только что кто-то прошел», — догадался я и раздвинул провода.

В то же мгновение вспыхнул свет фонарика и прозвучал писклявый голос:

— Ты кто?

В изумлении я направил луч фонаря в ту сторону, откуда донесся голос, но ответить не успел: ко мне навстречу шагнула девочка, взметнув при этом длинную темную косу.

— Ты напугал меня! — воскликнула девочка.

В одной руке она сжимала фонарик, в другой — зеленый нож. Руки у нее дрожали, но голубые глаза смотрели смело и дерзко.

— Извини, — выдавил я, перебарывая изумление.

На вид девочка была моей ровесницей, а значит, ей было лет пятнадцать. Но что самое поразительное — она была из тех, кто обитал наверху. В этом не могло быть никаких сомнений. Розовые щеки, облупившаяся кожа на носу… Да, она бывала под солнцем. Девочка неуверенно остановилась.

— Ты призрак?

Я остолбенел. Когда-то мне ужасно хотелось встретить хоть одного топсайдера (так называли тех, кто живет наверху), которому я не показался бы уродом. Я же ничего не говорил про их солнечные ожоги.

Девочка расправила плечи. Похоже, приготовилась к худшему.

— Ты призрак?

Я чуть было не кивнул, чтобы посмотреть, как она себя поведет, но все же ответил:

— Я живой. Такой же человек, как ты.

— Ты светишься, — обвиняющим тоном проговорила девочка.

Ясное дело, моя кожа испускала зеленоватое свечение. Но это не делало меня призраком. Я не был скелетом, мои глазницы не были пустыми. Работая на подводной ферме, я приобрел крепкие мышцы, а глаза у меня были совершенно нормального, болотно-зеленого цвета.

— Я не свечусь, — сказал я. — Это просто отблеск на коже. — Я старался говорить не так, будто оправдываюсь. — Это из-за того, что я ем биолюминесцентных рыб.

— Люди не едят рыб, которые светятся в темноте.

— Мы живем в море, и мы таких рыб едим.

— Правда? Это так необыч…

Девочка наклонилась и ткнула меня в бок фонариком.

Я охнул от боли, а она воскликнула:

— Надо же! Ты настоящий!

Я не смог ей ответить — даже насмешливо. Мне было жутко больно, и я с трудом мог дышать. Неужели она и вправду подумала, что ее фонарик пронзит меня насквозь? Черт, мне еще крупно повезло, что она не решила проверить, не призрак ли я, с помощью ножа!

— А я подумала… — оторопело проговорила девочка. — То есть ты в темноте не…

— Не свечусь.

— Верно, — поспешно согласилась она и убрала свой зеленый нож в чехол. — Конечно, не светишься. Прости, прости, пожалуйста. Ты в порядке?

Она шагнула ко мне, отведя с глаз челку.

— Жить буду.

Хотя я точно знал, что завтра у меня на боку будет синяк размером с морского огурца — пожирателя ила.

— Ты, когда вошел, видел, сколько там крови? — спросила девочка.

— Наверное, это рыбья кровь.

По крайней мере, мне хотелось в это верить. Девочка стояла слишком близко ко мне. Большинство топсайдеров привыкли подходить к другим очень близко. Я чувствовал, как она поглощает вокруг меня кислород, и у меня закружилась голова. Я сделал шаг назад и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я подумала, что это подлодка моего брата, — ответила девочка. — А теперь надеюсь, что нет… — Она провела лучом фонарика по ободранным приборным панелям. — Мой браг где-то здесь, внизу. Собирает эти, как их… марганцевые конкреции.

— Черные жемчужины. Мы их так называем… ну, то есть старатели так их называют. Вроде твоего брата. Погоди, так ты говоришь, что ты здесь одна?

— Это ты здесь один, — проговорила девочка таким тоном, будто что-то доказывала.

— Я здесь живу. Я был первым, кто родился под водой, в океане. А ты…

Интересно, топсайдеры не обижаются, когда их называют топсайдерами? Я этого не знал, но уж я-то точно терпеть не мог, когда подводных поселенцев называли обитателями тьмы.

— Ну, кто я? Кто?

— Ты сверху, — уклончиво ответил я.

— Сверху… — произнесла девочка и улыбнулась, словно это слово показалось ей забавным. — То есть из тех, кто живет над водой?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Что знаю?

— Откуда ты знаешь, что я сверху?

Интересно, она серьезно спрашивала? Даже если бы она промолчала насчет зеленоватого отсвета моей кожи, в ее-то внешности все просто кричало: «топсайдер». Кроме того, сразу было видно, что в дайвинге она явно не профессионал. Но вслух я сказал одно слово:

— Веснушки. — Заметив ее удивленный взгляд, я добавил: — У наших ребят веснушек не бывает.

А у нее все лицо было словно влажным песком присыпано. Я направил луч фонарика выше.

— И еще — твои волосы.

— Что с моими волосами? — забеспокоилась девочка.

— У них цвет неровный.

Волосы у нее были каштановые, как у меня, но некоторые пряди — медно-рыжие. Интересно, почему солнце осветляет волосы людей, а кожу делает темнее? Этого я не понимал.

— Неровный цвет… — Девочка забросила длинную косу за плечо.

Я протянул руку.

— Меня зовут Тай.

Девочка чуть помедлила, потом тоже протянула мне руку. Перчатку, ясное дело, не сняла. Среди нас, поселенцев, это сочли бы оскорблением. Но с другой стороны, топсайдеры вообще редко обнажали кожу выше шеи. Порой даже этого не делали.

— А меня Джемма.

— Джемма… — Я не удержался от улыбки. — Значит, ты «сокровище океана[2]»?

— Почему это? — удивилась девочка.

— Мы, живущие в океане, так говорим, когда находим что-нибудь красивое. — Получилось так, будто ей сказал, что она красивая. Я не хотел этого говорить, хотя она и вправду была хорошенькая. У меня пересохло во рту. — Ну, знаешь… красивую раковину. — Я кашлянул. — Или морского слизня.

— Морские слизни красивые? — недоверчиво спросила Джемма.

— Бывают очень красивые.

— Этими словами мой брат начал свое последнее письмо, — сказала Джемма и провела кончиками пальцев по карману, в который убрала нож. — «Сокровищу океана» — так он написал.

— Ну, если он живет внизу, ему должно быть известно это выражение.

— Послушай… я потеряла свою мини-субмарину, — неожиданно проговорила Джемма и вздернула подбородок. Наверное, решила, что я стану над ней смеяться.

А я и не подумал смеяться.

— Где ты раздобыла мини-субмарину?

На торговой станции. Одолжила у одного старого картежника. — Джемма оттянула пальцами ткань мешковатого гидрокостюма. — Теперь придется платить за нее.

Наверняка этот старик был профессиональным шуллером. На торговой станции их было пруд пруди.

— Этот гидрокостюм ты тоже у него взяла? Он тебе явно велик.

Глядя на то, в какие складки собирается металлизированная ткань на ее тонкой талии, я покрылся холодным потом. В ткань, из которой изготавливали такие гидрокостюмы, были вшиты датчики, и если костюм не прилегал к коже плотно, его компьютер не получал точной информации о состоянии организма ныряльщика.

Небрежно махнув рукой, Джемма попыталась развеять мои опасения.

— Мою субмарину я оставила возле люка. И теперь

она… где?

— Ты действительно спустилась сюда совсем одна?

У меня это в голове не укладывалось. Даже ученые — эксперты по глубоководным исследованиям — спускались на такую глубину только с экипажами и кучей оборудования.

— Дай-ка я угадаю: ты считаешь, что девочки должны носить длинные платья и быть послушными, чтобы не случился новый потоп.

— Нет, — осторожно ответил я, хотя по ее тону понял, что она не придерживается убеждений новых пуритан. А новые пуритане полагали, что глобальное потепление стало божьим наказанием за наши грехи. — Просто под водой на самом деле опасно.

— Ну да, меня мог сожрать гигантский кальмар — знаю, знаю. — Джемма сделала большие глаза. — Да я в воде не больше двух секунд пробыла.

— Если бы кальмар вздумал тебя сожрать, ему не потребовалось бы ждать, пока ты промокнешь.

Джемма посмотрела на меня более серьезно.

— Гигантские кальмары, — продолжал я, — бывают до восьмидесяти футов в длину и весят целую тонну. Такой кальмар мог бы унести твою субмаринку на такую глубину, что ее раскрошило бы под давлением воды. Тогда кальмар вынул бы тебя из обломков, как моллюска из раковины.

Джемма побледнела. Это было заметно, даже несмотря на обилие веснушек.

— Ты просто хочешь меня запугать.

— Верно, — сказал я. — Но это вовсе не значит, что я тебе вру.

Ей не стоило совершать глубоководное погружение, не зная, с каким риском это связано. Правда, стоило отдать должное ее смелости.

— И как только кто-то мог захотеть жить здесь, в океане? — спросила Джемма, поежившись.

— Твоя семья владеет участком земли?

— Нет, конечно. Земли осталось слишком мало.

— А у моей семьи — две сотни акров.

Джемма наморщила нос.

— На дне моря.

— Да. Но это наша земля.

Если бы Джемма увидела наше поместье, если бы она увидела, как там зелено и красиво, возможно, она бы меня поняла.

— Когда мне исполнится восемнадцать, я подам заявку на собственный участок. Сто акров.

— Ну просто реклама подводного земледелия, — хмыкнула Джемма и процитировала слоган из рекламного ролика: — «Подай заявку, проработай на земле пять лет — и она твоя!» Подожди… Что это за звук?

Послышались звонкие щелчки. Мы с Джеммой, не сговариваясь, устремили взгляд на потолок и тут же уставились в лобовое стекло, за которым чернела вода. Щелчки становились все громче, звучали все чаще, превратились в пронзительное тремоло, а потом… потом что-то врезалось в стекло. Джемма взвизгнула и обхватила голову руками, но флексиглас выдержал, не треснул. Что-то темное скользнуло вниз вдоль корпуса лодки, волоча за собой толстую цепь.

— Буксирный крюк, — сказал я, выключил фонарик и подскочил к иллюминатору. — Выключи свой фонарь, скорее!

Прямо над нами зависла большая подводная лодка. Тускло горели наружные огни, подсвечивая ее силуэт. Я не раз слышал о субмарине, имевшей такую форму, и всякий раз о ней говорили с опаской. Тяжеленный крюк ударился о корпус маленькой подлодки, и она содрогнулась. Удар был такой силы, что вибрация через подошвы моих ботинок передалась всему телу. Я попятился от иллюминатора.

— Давай выбираться отсюда, — сказал я.

Яркий луч лег на пол.

— Пошли! — поторопил я девочку, но она не спускала глаз с повисшей за иллюминатором цепи.

Цепь туго натянулась и стала едва заметно покачиваться в луче прожектора.

— Над нами «Призрак», — попытался объяснить я. — Это лодка принадлежит…

О стекло иллюминатора ударились мыски тяжелых ботинок. На миг чьи-то ноги скрылись из виду, но в следующее мгновение человек появился целиком. Он отпустил цепь и спрыгнул на нос лодки. За ним спустился второй.

Джемма попятилась к стенке.

— Кто это такие?

Я присел, потому что лучи фонариков на шлемах двоих подводников зашарили по полу рубки.

— Бандиты, — прошептал я, потянув девушку за руку.

— Правда?

Джемма присела на корточки рядом со мной и с новым интересом стала смотреть на людей, которые принялись крепить крюк к надстройке маленькой субмарины. При каждом их движении лучи головных фонариков начинали дико метаться по полу и стенам ходовой рубки. Я прикоснулся к чехлу на бедре, где лежал семидюймовый нож с зазубренным лезвием. Но как бы мастерски ни владел я ножом и подводным ружьем, я понимал: с субмариной, битком набитой взрослыми мужчинами, мне никак не справиться. Мы с Джеммой должны были выбраться из этого суденышка незамеченными. Я подтолкнул девочку локтем и указал в сторону коридора. Бросив последний взгляд на бандитов, она выскочила за мной в темный коридор. В приборном отсеке я включил фонарик и перебрался в шлюзовую камеру.

Джемма медлила.

— Значит, это не рыбья кровь?

— Не знаю, — признался я.

Пока не было доказательств того, что бандиты из шайки «Сиблайт» кого-нибудь убили, но страшных историй ходило много. Одному шкиперу они всадили пулю в голень. Этого было вполне достаточно, чтобы я убедился: с бандитами лучше не встречаться. Обшивка субмарины стонала и потрескивала.

— Быстрее! — умоляюще проговорил я, лавируя между луж крови. — Как только они выдернут эту посудину из ила, она полетит перышком за их подлодкой.

— Я наружу не выйду, — заявила Джемма. — Где-нибудь здесь спрячусь.

Возможно, мне не стоило рассказывать ей о гигантских кальмарах.

— Послушай, — сказал я, — если бандиты из шайки «Сиблайт» здесь кого-нибудь убили… — субмарина дернулась вперед; от неожиданности я присел и ухватился за края люка, чтобы не упасть, — то они наверняка сбросят эту посудину в каньон Анабиоза. Хочешь оказаться в этой дыре вместе с субмариной?

Джемма побледнела и бросилась к шлюзовой камере.

— Расскажи мне еще раз, зачем люди живут на дне моря, — буркнула она.

Я быстро нажал на кнопку. Крышка люка закрылась.

— Как только начнешь всасывать, делай это непрерывно, понятно?

Джемма густо покраснела.

— Что-что?

— Ликвиген, — ответил я, быстро надел на Джемму шлем и загерметизировал его. — Некоторые новички вдыхают ликвиген неравномерно, и у них в легких остаются пустые полости. А когда они оказываются под водой, у них грудь расплющивает давлением воды.

Для пущей наглядности я хлопнул в ладоши.

Джемма одарила меня взглядом, от которого можно было превратиться в льдину. Но все же мой совет возымел эффект. Она сжала в губах трубочку подачи ликвигена и сделала вдох. Фыркая и захлебываясь, она прижалась спиной к стенке камеры. Над крышкой наружного люка замигала красная лампочка. Я быстро надел шлем и с ужасом понял, что Джемма не могла ничего задеть спиной, что лампочка мигает не по ее вине. Она могла включиться только в том случае, если кто-то нажал на кнопку, пытаясь открыть люк снаружи.

Я быстро выключил фонарик — в последнее мгновение. Люк открылся, и в шлюзовую камеру хлынул Поток воды. В лучах пульсирующего красного света вода казалась кровавой. Вскоре поток превратился в водопад. Бурлящая вода поднималась все выше. Я отмотал пару метров бечевки от пояса и пристегнул ее конец карабином к ремню на талии Джеммы, после чего повел девочку за собой вдоль переборки к открытому люку.

Как только океанская вода полностью залила шлюзовую камеру, в облаке пузырьков появился луч белого света. Свет исходил от фонарика на шлеме. Жутко нервничая, я следил за тем, как в люк спускается чья-то темная фигура. В то же мгновение, как человек оказался в шлюзовой камере, я метнулся наружу и вытащил за собой Джемму. Мы выскочили из люка так стремительно, что бандит, видимо, почувствовал колебания воды и обернулся. Он оказался моложе, чем я предполагал. А может быть, мне так просто показалось, потому что он раскрыл рот и вытаращил глаза, увидев нас. Стремительным движением он рванулся к нам, оскалив остро заточенные зубы. Зубы у него были обработаны специальным химикатом до почти полной прозрачности. Они походили на клыки рыбы-иглорота.

Оттолкнув Джемму так, чтобы она оказалась у меня за спиной, я изо всех сил нажал на кнопку на панели сбоку от люка. Створки люка начали смыкаться. Бандит успел протянуть руку, пытаясь схватить меня за шею, но металлические пластины сжали его запястье. Его пальцы скользнули по моей груди, но он уже не хотел схватить меня, а пытался отдернуть руку, однако давление створок было слишком велико. Отпрянув назад, я налетел на Джемму и столкнул с корпуса лодки. Бечевка между нами натянулась. В следующее мгновение я полетел в темноту следом за Джеммой.

Несколько секунд я барахтался в воде, мои ноги зацепились за ноги Джеммы, но потом я ухитрился оттолкнуться от затонувшей субмарины и увлек девочку за собой. В следующую секунду подлодка оторвалась от дна и, подняв тучу ила, устремилась во мрак.

Я поднялся на ноги, но тут же повалился на спину. Джемма ухватилась за мой ремень. Неужели она решила, что я ее брошу? Мы по-прежнему были связаны страховочной бечевкой. Когда мы вместе с Джеммой встали, она сжала мою руку хваткой мурены. Наверное, холод, темнота и сильнейшее давление воды могут чертовски напугать, если ты к этому не привык, — именно-поэтому другие поселенцы почти никогда не покидали континентальный шельф. Они не разделяли моего увлечения каньоном Анабиоза, хотя он был длиннее и глубже Гранд-каньона и в сто раз страшнее.

Каньон Анабиоза назывался Гудзонским — до тех пор, пока в его зияющую пасть не рухнул кусок Восточного побережья. Теперь все связывали эту глубоководную впадину со смертью и разрушением. Для меня каньон ассоциировался только с хищниками.

Я огляделся по сторонам — нет ли поблизости колючих акул. Не заметив ни одной, я уменьшил яркость фонарика на шлеме и почти сразу нашел свой мантаборд. Джемма шла за мной. Фонарь на ее шлеме горел ярко, в руке она сжимала нож. На свет могли приплыть все хищники в округе, и половину из них ее нож не остановил бы, но если ей было спокойнее размахивать ножом — ладно, пускай.

К счастью, ее остроносая субмаринка плавно поворачивалась по кругу в небольшой котловине всего в двух сотнях ярдов. Дорогая топсайдерская игрушка. Просто чудо. Я крепко сжал в руках якорную цепь, а Джемма забралась в заполненное гелем отверстие входного люка. Я быстро прицепил мантаборд к корме субмарины, и он закачался в воде — точь-в-точь настоящая манта, только без хвоста. Скользнув внутрь субмарины, я уселся в кресло пилота рядом с Джеммой. Ощущение было такое, будто я попал внутрь маленькой, идеально обустроенной ракеты.

Отстегнув шлем, я сделал глубокий вдох, чтобы растворить ликвиген в бронхах. Из-за того что мы заполняли легкие жидкостью, а не какой-то из летучих таловых смесей, вероятность заполучить кессонную болезнь была невелика. Тем не менее я порадовался, заметив, что Джемма включила систему декомпрессии. Сидя рядом со мной, она закашлялась.

— Не пытайся откашливать ликвиген, — посоветовал я ей, убрав наши шлемы под сиденье. — Для легких вредно.

Джемма сглотнула подступивший к горлу ком. Глаза у нее слезились.

— Между прочим, это никакая не мини-субмарина, знаешь? — сказал я, и мои пальцы запорхали попанели управления. — Это реактивный скутер. Он не предназначен для глубоководных погружений.

Я прикоснулся к иконке, и все кнопки и тумблеры на панели превратились в голограммы. Вдруг я заметил, что Джемма пристально смотрит на меня.

— Извини, — спохватился я. — Хочешь вести? Это ведь ты взяла ее напрокат.

— Нет, — дрожащим голосом ответила Джемма. — Наверняка ты водишь субмарины лет с пяти.

— С четырех, — уточнил я с улыбкой, но она не улыбнулась в ответ. — Хочешь, чтобы я отвез тебя обратно на торговую станцию?

Джемма кивнула. Ее глаза сверкали чуть испуганно и одновременно восторженно — таким взглядом моя младшая сестренка смотрела на млекопитающих, покрытых шерстью.

— Все равно мне нужно туда, — добавил я, — чтобы сообщить о той субмарине, где мы с тобой побывали.

Пытаясь уйти от взгляда Джеммы, я стал искать кнопку поднятия якоря. Не любил я такие взгляды. Ни к чему хорошему они не вели.

— Как ты нашел мою субмарину в темноте? — спросила Джемма.

Твой скутер. Субмарины так быстро не плавают.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Я пожал плечами. Под ложечкой у меня противно засосало. Я ее напугал, а мне казалось, что я себя веду совершенно нормально.

— Я просто пошел по течению. Здесь сильное подводное течение, — ответил я. Так это и было. Отчасти. — Это бы любой подводник сумел.

Я выжал педаль газа, и скутер рванулся вперед. Нас отбросило на спинки сидений. Я чувствовал, что Джемма все еще смотрит на меня, и попытался отвлечься на управление скутером. Он мчался с невероятной скоростью, и это было здорово, но треклятый ком под ложечкой не исчезал.

— Это ведь правда? — тихо, но настойчиво проговорила Джемма. — Ну, то, что говорят про детей подводных поселенцев?

— Много всякого болтают. Все больше ерунду. — Не спуская глаз с лобового стекла, я прибавил скорость. — Мы такие же, как вы.

— Ну уж нет. Не такие.

У меня было чувство, словно Джемма снова ткнула меня в бок фонариком. Если честно, лучше бы она сделала это. Я повернул голову, готовясь возразить ей. Глаза Джеммы горели почти так же ярко, как та ракета, которой я пугал акул. И я замер — точно так же, как те глубоководные хищницы.

— Признайся, — сказала Джемма. — Ты наделен темным даром.

ГЛАВА 2

— Темные дары — это миф, — спокойно ответил я.

И прислушался к собственному голосу. Он прозвучал отстраненно, почти скучающе. Вот и хорошо. Я вернулся взглядом к голубым огонькам на панели управления и добавил:

— Так же, как и морское чудовище, между прочим.

— Ты нашел мою субмарину… мой скутер в воде, которая чернее смолы, — заметила Джемма. — Ты поплыл прямо к скутеру.

— Если ты думаешь, что я вижу в темноте, — нет, не вижу. Я просто пошел по течению реки.

— Река в океане? — фыркнула Джемма. — Глупость какая-то.

Я еще сильнее нажал на педаль газа и с трудом удержался, чтобы презрительно не покачать головой. Джемма почти ничего не знала о подводных глубинах, однако рискнула опуститься на две мили вниз от поверхности океана.

— И вы еще называете нас чокнутыми, — пробормотал я.

— Кто называет?

— Вы, — ответил я и резко потянул на себя рычаг управления. Скутер помчался вверх вдоль континентального склона. — Топсайдеры.

— Топсайдеры? — переспросила Джемма без обиды. — Ты имеешь в виду людей, которые живут… — Она улыбнулась и повертела рукой у себя над головой. — Наверху.

— Да.

Джемма опустила руку.

— Ты сменил тему.

— Потому что в океане полным-полно реальных вещей, о которых стоит переживать, вместо того чтобы слушать старые рыбацкие байки.

— Ладно, хорошо, — кивнула Джемма и подчеркнуто старательно застегнула пряжку ремня безопасности. — Может быть, у тебя темного дара нет. И все-таки эти дары существуют.

— Дары не более реальны, чем русалки.

Следующие пятнадцать минут мы молчали. Скутер стремительно рассекал синие глубины. Джемма, поджав губы, уставилась в лобовое стекло.

Между топсайдерами и поселенцами отношения всегда были напряженными. После всего, что нам довелось пережить — после наводнений, после подводного оползня, в результате которого были повреждены телекоммуникационные кабели и мы остались без связи с миром, после пятидесяти двух лет чрезвычайного положения, — по идее, после всего этого можно было и поладить друг с другом. Но так не получилось. Топсайдеры держались за уцелевшие клочки суши и не понимали, почему мы тоже за эти клочки не держимся. Сотни тысяч людей на одну квадратную милю — для них это было в порядке вещей, вполне естественно. А жить под водой — нет, это было противоестественно. И что им до того, что мы снабжаем всю страну продуктами питания и следим за источниками энергии — приливами и гидротермальными потоками. Все равно для них мы — чокнутые или вообще какие-то мутанты.

Похоже, Джемма размышляла именно в таком ключе — с поправкой на возраст. Она резко повернула ко мне голову и сказала:

— Есть один парень, он живет тут, внизу. Он разговаривает с дельфинами.

Я сдержал вздох.

— Мы все разговариваем с дельфинами. Они как собаки.

— В смысле, он их понимает.

Мы уже находились недалеко от континентального шельфа, и нас окружили стаи рыб. Джемма пристально смотрела на меня ярко-голубыми глазами.

— Его зовут Акай, — продолжала она. — Один врач написал о нем в медицинском журнале.

— Ты читаешь, медицинские журналы?

— Нет, но об этом говорили во всех выпусках новостей. Этот доктор считает, что у Акай мозг развивался иначе под действием давления воды.

Я сделал большие глаза, но Джемма не унималась.

— На взрослых давление воды так не влияет. У них мозг уже сформирован. Темные дары приобретают только дети.

— Неплохая теория. — Я резко толкнул рычаг управления вперед и выровнял скутер. — Наверное, именно поэтому люди в нее верят, хотя эта статья — натуральное шарлатанство, и это было доказано. Только вот об этом наверняка в новостях не говорили.

— Вот, и ты знаешь про Акай! — победно улыбнувшись, сказала Джемма.

— Я знаю, что такие дурацкие теории очень вредят Придонной территории. Люди боятся селиться здесь, потому что думают, что их дети станут мутантами.

— А я думаю, что иметь темный дар — это круто.

— Твои родители так не подумают. Они бы переживали за твой исковерканный мозг.

— Мои родители умерли.

Я вздрогнул от изумления. Она сказала об этом так спокойно, словно это не имело значения.

— Прости, мне жаль, — сказал я.

— Я под опекунством Содружества. Ничего страшного.

Я искоса взглянул на Джемму. Хотел дать понять, что не поверил ей.

— Как тебе это: ты мне веришь, что у меня все в порядке, а я тебе верю, что у тебя нет темного дара. Ой, что это?

Впереди в сумрачной глубине возник гигантский светящийся шар. Остров света в кобальтово-синем море.

— Торговая станция, — ответил я удивленно. — Ты же взяла тут напрокат скутер.

— Нет, это было на поверхности, — покачала головой Джемма. — Там было громадное плавучее кольцо, а на нем — толпы народа.

— Ты говоришь про верхнюю палубу. А оттуда лифтом можно спуститься под воду. Видишь посередине цилиндр?

Часть торговой станции располагалась в сотне футов под поверхностью океана. Толстый цилиндр соединял ее с верхней плавучей платформой. Вниз, во тьму глубины, уходили якорные цепи, усеянные крошечными огоньками.

— Хочешь знать, что мне нравится наверху? — пытаясь перейти на шутливый тон, спросил я.

Джемма кивнула.

— Мне нравится добираться туда!

ГЛАВА 3

Скутер вылетел из глубины в другой мир — царство воздуха и солнца. Мы подпрыгнули футов на двадцать над водой, Джемма взвизгнула от восторга, а когда скутер упал на воду, подняв фонтан брызг, она захлопала в ладоши.

— Просто блеск! — воскликнула она.

Прикрыв глаза ладонью, я включил нейтральную скорость. Скутер закачался на волнах. Солнце слепило мне глаза, оно было слишком ярким, слишком жарким.

— Эй, ты в порядке?

Джемма наклонилась ко мне, и кончик ее косы пощекотал мое запястье. У меня мурашки побежали по коже.

— Все нормально, — ответил я, но это было не так.

Конечно, на минуту я мог притвориться. Заставив себя опустить руку, я прищурился и обвел взглядом бескрайние просторы океана. Как обычно, выход на поверхность поверг меня в состояние шока. Слишком яркие цвета, резкие звуки были так непривычны. И как только кто-то мог себя здесь чувствовать комфортно? От одного только солнечного света у меня вылетели из головы все мысли, боль сковала виски.

Я нажал на кнопку, и крыша кабины скользнула назад. Меня обдало волной зноя. Удивительно: природный воздух отличается от фильтрованного тем, что имеет вкус и запах — вкус и запах того, что находится поблизости. В данном случае пахло океаном и солнцем — солью и жаром. Я сделал вдох и оценил расстояние между скутером и плавучей верхней палубой торговой станции. Четырехэтажная шахта подъемника, на самом верху которой была установлена застекленная обсерватория, выглядела словно мачта с полностью расправленным парусом. Но хотя мы находились довольно далеко от станции, до нас все же доносился гул голосов. Я терпеть не мог рыночные дни. Кроме того, я оказался на поверхности океана без необходимых вещей. Ни шляпы, ни солнечных очков, чтобы защитить себя. Нет, не только от убийственных ультрафиолетовых лучей, но и от любопытных взглядов.

Я поднялся и сказал:

— Встретимся у причального кольца.

— Куда ты…

Слова Джеммы растаяли в воздухе. Я нырнул под воду и оказался в ее прохладных объятиях. Настроение у меня сразу улучшилось. Два мощных движения — и я проплыл под днищем скутера и отстегнул буксирный канат своего мантаборда.

— Давай наперегонки! — крикнул я Джемме, наклонившейся через борт.

Я улегся на мантаборд, а Джемма проворно уселась на место пилота. Поворот рулевых рукояток — и мой мантаборд запрыгал по волнам, будто плоский голыш.

— Ты не сказал: «Вперед»! — прокричала Джемма.

Взревел мотор скутера, и он промчался мимо меня. Джемма помахала мне рукой.

Я встал на ноги, рванул на себя ручку, и мантаборд понесся вперед на полной скорости. Меня обдало ветром и брызгами. Следовало отдать должное жизни наверху: здесь, где на тебя не давили тонны воды, все двигалось быстрее.

Чем ближе я подплывал к торговой станции, тем невыносимее становился шум. Вопли торговцев вразнос, крики зазывал и лавочников, скрипучие голоса чаек. Я замедлил скорость мантаборда, рискуя затопить его, и обвел взглядом яркие ларьки, выстроившиеся вдоль набережной. Еще больше меня успокоил вид лодок и катеров, окруживших причальное кольцо. По крайней мере большинство из собравшихся на верхней палубе были одеты в туники и широкие штаны, а значит, это были флоутеры, или «поплавки», — люди, жившие в домах-кораблях. Даже если они ни разу не видели сияния, большая часть из них догадались бы, что это такое, да и рыбаки тоже. Мне хотелось на это надеяться.

Я очень редко бывал здесь. Я давно понял, что это место — не для меня. И постиг это на собственном горьком опыте.

Но теперь я не мог повернуть назад. Меня подгоняла Джемма. Я обогнул баржу и почти сразу заметил «Сикоуч». Корабль поднимал паруса, похожие на крылья. Казалось, это громадная летучая мышь-альбинос, которая вот-вот взлетит. Мое волнение сразу улеглось, когда я заметил на палубе моего соседа, Джибби Трута. Он пытался отрегулировать наклон пластин солнечных батарей, закрепленных между распорками парусов. Лавируя между стоявшими на якорях катерами, я крикнул:

— Буксир не нужен?

Светловолосый растрепанный Джибби поднял голову и улыбнулся щербатым ртом.

— О, кого я вижу! Светящаяся палочка!

— Я не свечусь, — буркнул я и подрезал мантабордом волну.

Джибби окатило волной. Послышались смех и аплодисменты, и я увидел несколько молодых людей на палубе около мостика. Все они были новичками подводного поселения, как и сам Джибби. Я помахал им рукой. Джибби спрыгнул на причал.

— Куда направляешься? — спросил я, пожав руку Джибби.

Он втащил меня на причал вместе с мантабордом.

— На Парамус, — ответил Джибби. — На станции почти ничего не купишь — спасибо бандитам. Хотим поглядеть, чем на Парамусе можно разжиться. Хочешь с нами?

— Не могу. — Я покачал головой и сложил крылья мантаборда, чтобы его удобнее было нести под мышкой. — Нужно повидаться с рейнджером.

— Удачи. Он внизу — на городском собрании.

— А ты почему не там? — удивленно спросил я.

Мне не терпелось услышать «объявление величайшей важности, касающееся всех резидентов территории» — так было написано на знаке, установленном на торговой станции. Но мои родители считали, что работа на ферме и по дому важнее всяческих собраний, поэтому меня туда не взяли.

— Если бы я хотел сидеть в четырех стенах, — фыркнул Джибби, — я бы до сих пор жил в перенаселенном городе. — Его губы тронула хитрая улыбка. — Рейнджер Граймз пробудет на этом собрании несколько часов. И твои родители тоже. Давай поплыли с нами. Прицепим твой мантаборд к корме, покатаешься.

— Хотелось бы. Но все равно не могу. Я тут… кое-кому помогаю.

Я ни в коем случае не собирался говорить Джибби о Джемме. Джибби подыскивал себе невесту. В прошлом году он попытался заказать себе подругу жизни, но когда она приехала, потребовал возмещения убытков, поскольку невеста оказалась старше его бабушки.

— Кое-кому? — спросил Джибби с неподдельным интересом.

— Тай!

На запруженной людьми пристани стояла Джемма и махала мне обеими руками. Да, не удалось мне скрыть ее от Джибби. Она поставила скутер на прикол между оранжевой лестницей, ведущей на набережную, и дверью в павильон — так называлось пустое пространство на верхней палубе, где стояли шкафчики и скамейки. Джемму окружили рыбаки — обнаженные до пояса и намазанные разноцветными мазями от солнечных ожогов — оранжевой, зеленой, голубой.

Восхищенно присвистнув, Джибби пригладил мокрые растрепанные волосы и направился к Джемме. Самоуверенный нахал. Что мне оставалось делать? Я забросил мантаборд на плечо и пошел за Джибби. Мы оказались рядом с Джеммой как раз в тот момент, когда рыбаки разошлись. Последний из них вернул девочке ламинированную фотографию и сказал:

— Нет, не знаю такого.

— Это старая фотография, — крикнула вслед рыбаку Джемма. — Представьте его взрослым!

— При-и-и-вет, — протянул Джибби, шагнув к Джемме.

Джемма обернулась, посмотрела через плечо — так, словно там мог быть кто-то, с кем поздоровался Джибби. Меня это немного задело. Она прекрасно поняла, что Джибби заигрывает с ней, а не с кем-то из потных, выпачканных цветными мазями рыбаков, проходивших мимо. Да, некоторые из них были женщинами, но кто разглядит, женщина это или мужчина, под толстым слоем цинковой пасты, грязи и прилипшей к коже рыбьей чешуи?

Я неохотно представил их друг другу.

Значит, — подмигнув мне, сказал Джибби, — ты — кое-кто.

— Надеюсь, — ответила Джемма. — Обычно я всего-навсего одна из миллионов кое-кого.

— Добро пожаловать на Придонную территорию, Джемма, — сказал Джибби, протянув Джемме руку. — Здесь ты не кое-кто, а настоящий раритет.

Джемма вздернула брови. Похоже, не знала, что сказать. Я отвел взгляд и вдохнул соленый морской воздух. Так хотелось хоть немного избавиться от головной боли. Джемма со мной особо не кокетничала. Она ткнула меня в бок фонариком и не поверила мне насчет темных даров.

Я услышал, как она спросила у Джибби:

— Не встречал здесь этого парня?

Повернув голову, я увидел, как она протягивает Джибби фотографию. Внезапно боль в голове утихла.

— Это твой брат? — спросил я.

Она кивнула.

— Пока никто его не узнал. Но на фотке ему всего четырнадцать. Более поздних снимков у меня нет.

— Извини. — Джибби покачал головой и вернул фотографию. — Я его не видел.

— Его зовут Ричард, — сказала Джемма и провела большим пальцем по фотоснимку — словно хотела отбросить прядь волос со лба брата. — Ричард Стрейд.

— Ты на него очень похожа, — сказал Джибби. Джемма наклонила голову, глядя на фотографию. И я посмотрел на Джибби, хмуро сдвинув брови. Сходство между братом и сестрой было весьма приблизительным. Оба голубоглазые, с рыжевато-каштановыми полосами, но брат Джеммы был худым и долговязым, со слишком крупными чертами лица. Однако сравнение с братом явно пришлось ей по сердцу. Она просияла.

— Не стоит показывать его фотографию рыбакам, — посоветовал ей Джибби. — Старатели редко выходят на поверхность. Иногда снимают комнаты на нижних уровнях торговойстанции, но чаще живут на своих подлодках и охраняют участки от захватчиков. Если кто и видел твоего брата, так это подводные поселенцы.

Джемма посмотрела на Джибби с интересом.

— А как мне узнать, кто поселенец, а кто нет?

— Половина поселенцев в данный момент на нижнем уровне станции, милая. — Джибби галантно предложил Джемме руку. — Я тебя туда отведу.

— Разве ты не собрался плыть на Парамус? — спросил я.

— Отплыву попозже.

— Но мне так и так надо вниз, — заметил я. — Мне надо рассказать рейнджеру насчет одного затонувшего судна.

— Что за судно? — с любопытством глянул на меня Джибби.

«Ничего от него не скроешь, — с тоской подумал я. — И какой же он самовлюбленный! Эгоизм — превыше всего».

— Подлодка. Судя по всему, она принадлежит старателям.

— Там такой ужас внутри, — поежившись, добавила Джемма. — Все в крови.

— Рыбьи кишки, — заверил ее Джибби. — Это бывает…

— Сомневаюсь, — прервал его я. — Бандюги из «Сиблайт» уволокли эту субмарину. Им явно есть что скрывать. Мы еле успели оттуда выскочить.

Джибби пристально посмотрел на меня.

— Эта шайка грабит только правительственные корабли.

— До сих пор было так.

— Да нет, — небрежно махнул рукой Джибби. — Что возьмешь у старателей?

Я пожал плечами.

— Когда акула голодна, она сожрет что угодно.

Джибби побледнел. Я продолжал:

— Знаешь, если ты собрался на побережье, тебе бы лучше отплыть сейчас. Задержишься — придется возвращаться домой в темноте, а кораблик твой будет под завязку набит свежими припасами…

Смысл моих слов дошел до Джибби.

— Приятно было познакомиться, Джемма, — поспешно протараторил он, развернулся и бегом помчался по причалу. — Хватит загорать, ребятишки! — прокричал он на бегу. — Пора отчаливать!

Матросы на палубе «Сикоуча» неохотно поднялись на ноги. Мне стало неловко. Хотелось верить, что я не для того спровоцировал эту массовую панику, чтобы остаться наедине с девушкой.

— А он почти совсем не светится, — отметила Джемма, глядя на Джибби, перепрыгнувшего с причала на палубу «Сикоуча».

— Он под водой всего два года живет.

— Уже заявку на участок подал?

Я искоса посмотрел на Джемму. Наверняка она решила пошутить надо мной — ведь я сказал ей, что мечтаю подать заявку на собственный участок. Но она ответила мне спокойным взглядом, без тени издевки. Я кивнул.

— Через три года Джибби будет владеть сотней акров.

«Сикоуч» отчалил от пристани, и до нас донеслась песня.

— О, Джем, ты далёко за морем, далёко мне плыть до тебя… — распевал Джибби во всю глотку, ставя паруса.

Джемма поморщилась и сунула фотографию брата в сумку на ремне.

— Что, паршиво поет? — осведомился я, радуясь тому, что пение Джибби у нее восторга не вызвало.

— То, что он скоро получит сто акров земли, не дает ему права вести себя нагло. — Она посмотрела на меня, сердито сдвинув брови — так, словно я в чем-то был виноват — На свете полным-полно таких девушек, как я. Я это отлично знаю.

Я едва не расхохотался.

— Ты тут видишь хоть одну?

Джемма подозрительно глянула на меня, но все же огляделась по сторонам.

— Вон. — Она кивком указала на катера за моей спиной. — Не пойму, что ты хочешь сказать?

Наверное, Джемма заметила девушку из числа флоутеров. Эти в счет не шли, они задерживались здесь только до тех пор, пока их родители не отправляли соответствующее письмо по электронной почте. Но, обернувшись, я с удивлением увидел, что у ближайшего причала на волнах покачивается роскошная яхта. На палубе две женщины лежали в шезлонгах под яркими пляжными зонтами. Судя по солнечным очкам и легким длинным платьям, они прибыли с материка. Стало быть, провели на яхте три часа — если не больше, смотря какой был ветер, — и все это ради туризма. Вообще-то мы привыкли тут жить одни, уверенные в том, что все оставшееся от «цивилизации находится от нас на расстоянии в шестьдесят морских миль. Но время от времени «цивилизация» заглядывала к нам с фотоаппаратом.

Мне стало не по себе. От волнения я замер, ноги у меня налились свинцом. В тот же момент женщина в желтом платье заметила меня и ахнула, а следом за ней ахнула вторая, в зеленом. Ну ясное дело, я стоял под солнцем, а значит, моя кожа испускала сияние по полной программе.

Я повернулся к Джемме и прошептал:

— Пошли отсюда.

Джемма указала на ближайший вход внутрь станции.

— Только я наши шлемы оставила в прокатной субмарине.

— В скутере, — автоматически поправил я и сунул ей свой мантаборд. — Я заберу шлемы, встретимся на набережной.

Я дал Джемме знак идти к лестнице. Мне очень хотелось, чтобы она поспешила. Но было уже слишком поздно.

ГЛАВА 4

Две женщины, стуча каблучками, мгновенно спустились по трапу. Они спешили так, словно я был вынырнувшим из воды китом-горбачом, который вот-вот снова погрузится в глубину. Держа в руке два шлема, я неохотно выбрался из кабины на нос скутера.

— Прошу прощения, — сказал я и указал на участок причального кольца, на котором теперь стояли женщины, — но дальше мне не прыгнуть.

— О…

Женщины совсем немного попятились, чтобы уступить мне место.

Я прыгнул и приземлился в паре футов от туристок. Они проворно подняли руки к своим солнечным очкам, и я услышал знакомое пощелкивание. Работая крошечными регуляторами, женщины повышали прозрачность стекол. А мои родители еще удивлялись, почему я терпеть не могу бывать в городах на суше.

— У тебя красивая кожа, — сказала женщина в зеленом.

Она выглядела взрослой — а значит, ей следовало знать, что глазеть на людей неприлично.

— Спасибо.

Я попытался пройти мимо туристок, но женщина в желтом платье загородила мне дорогу.

— Она настоящая? — осведомилась женщина и отбросила назад покрывавший ее голову тонкий платок. Ее светлые волосы были заплетены в замысловатые косички. — Не разрисованная?

— Настоящая, — буркнул я.

По крайней мере, их было всего двое, и они были женщинами. С женщинами я мог разобраться. Мужчины меня пугали. Как бы вежливо, как бы дружелюбно они себя ни вели, если мужчина принимался разглядывать меня, словно образец под микроскопом, я начинал кашлять так, будто бы у меня отказали легкие.

— Просто не верится, — шагнув ближе ко мне, проговорила женщина в желтом платье. — Мне кажется, что этот блеск можно стереть — стоит только рукой провести.

В ее голосе звучала насмешка, но сама она — в очках с толстенными стеклами, с лицом, густо смазанным цинковой мазью, выглядела пострашнее любого монстра из морской бездны.

— Можно попробовать? — с улыбкой спросила женщина.

— Попробовать?

Она стянула с руки длинную перчатку.

— Попробовать стереть этот блеск.

Она протянула бледную руку к моей щеке.

«Как лапа морского паука, — подумал я и натянуто улыбнулся.

— Если не боитесь вымазаться в рыбьем жире.

— В рыбьем жире? — Женщина отдернула руку. Все подводные поселенцы в нем купаются, — не моргнув глазом, объяснил я. — Чтобы кожа не пересохла от долгого пребывания в соленой воде.

Женщина прищурилась и смерила меня взглядом с ног до головы.

— Выдумываешь.

— Ладно, хватит ломаться, — сердито буркнула вторая женщина и протянула мне несколько купюр. — Стой смирно и дай ей тебя потрогать.

— Тай! — послышался девичий голос. Джемма стояла прямо над нами на набережной, наклонившись через парапет. — Хватит уже хвастаться своей кожей! — громко крикнула она, и, к моему ужасу, все мужчины и женщины в радиусе ста ярдов повернули головы к нам. — И не смей брать деньги у этой старой кошелки!

Возмущенно переговариваясь, туристки заспешили к своей яхте.

Я взбежал по лестнице на набережную. Джемма весело улыбнулась.

— Было прикольно! — воскликнула она.

Люди, выстроившиеся вдоль парапета, глазели на меня. Пережить это я мог, но не скажу, чтобы был от этого в восторге. Пригнув голову, я направился к башне, расположенной в самом центре верхней палубы.

— Ты что? — устремившись за мной, спросила Джемма. — Даже «спасибо» не скажешь?

Мне совсем не хотелось пробираться через толпу потных людей на рынке, поэтому я подождал Джемму, и мы пошли вдоль прохода между рядами лотков и лавочек. Но шли мы не слишком быстро, потому что Джемма то и дело останавливалась, восхищаясь горами разложенной на столах рыбы, или приседала на корточки около корыт, заполненных усатыми лобстерами и литоринами. После пятой остановки я понял, что она смотрит вовсе не на морепродукты. Она искала брата.

— Напрасно тратишь время, — сказал я ей. — Старатели тут покупки не делают. Это самый дорогой рыбный рынок в мире.

— Правда? — Джемма с любопытством огляделась по сторонам. — Почему?

— Вся эта рыба выловлена в открытом океане, а это значит, что она плавала вдали от городов, уцелевших после потопа. — Краешком глаза я заметил группу покупателей, указывавших на меня пальцами. — Может, все-таки уже спустимся вниз?

Мне показалось, что последние слова я произнес тихо, но Джемма повернулась ко мне неожиданно резко, будто я рухнул замертво. А потом и она заметила глазеющих на нас зевак.

— С тобой все время так бывает? — спросила Джемма.

— Только когда я наверху.

— А как попасть вниз?

Я указал на башню, которая на самом деле представляла собой шахту подъемника. Попасть туда можно было, только протолкавшись через толпу. Жара, любопытные взгляды, запах мертвой рыбы — все это меня уже измучило. Но вот с моими пальцами переплелись прохладные пальцы Джеммы, она смело врезалась в толпу и потащила меня за собой. То и дело выкрикивая «прошу прощения» и «извините», Джемма протискивалась между плотно стоявшими людьми, но чаще просто грубо расталкивала их. Я держался за ее руку, как за страховочный трос, и в итоге налетел на нее, когда она остановилась перед навесным мостиком — одним из многих, пересекавших пространство в середине верхней палубы. Словно спицы гигантского колеса, все узкие мостики вели к платформе, окружавшей башню.

— Ничего страшного, — успокоил я Джемму и ступил на мостик, изготовленный из титанового сплава.

Под нами, на один уровень ниже, были видны субмарины, пришвартованные у внутреннего причального кольца. Джемма пошла за мной, крепко держась за поручень. Я указал вверх, на белый широкий многоугольник обсерватории. Цилиндр едва заметно покачивался па ветру и негромко поскрипывал.

— Вон там — рейнджерский участок.

Джемма опасливо посматривала на воду.

— Не любишь высоту? — спросил я, повернувшись к ней.

— Падать не люблю, — негромко и чуть скованно ответила она и быстро, обогнав меня, дошагала до платформы.

Когда она нажала кнопку вызова лифта, двери открылись. Кабина была прозрачная, с тонкой металлической колонной посередине. Джемма прочла названия уровней:

— Обсерватория, верхняя, жилая, сервис, отдых, швартовочная. Да… — Она покачала головой. — Ясно, как в тумане.

— Обсерватория и верхняя палуба — единственные два уровня, которые находятся над водой, — объяснил я и нажал кнопку «Сервис».

Кабина быстро полетела вниз. Джемма прижалась носом к флексигласу, глядя на людей, шагавших по навесным мостикам. Набирая скорость, кабина миновала внутреннее причальное кольцо и ушла под воду. Джемма охнула и отпрянула назад, а я расслабился. Под водой я чувствовал себя самим собой.

Мы молча стояли, глядя на подсвеченную солнцем воду за стеклом. Но в какой-то момент Джемма заметила щелочку рядом с кнопкой, на которой было написано «Отдых».

— Это для чего? — спросила она.

— В эту щель нужно вставить пластиковую карточку — удостоверение личности. Вход только для взрослых — иначе кабина туда не поедет.

— Значит, «отдых» — это для приличия, — понимающе кивнула Джемма.

— Для слов «салун и казино» места на кнопке не хватило, — объяснил я.

Кабина опускалась все ниже. Вода за стеклом стала темно-синей. Мимо проплыла рыба-меч, привлеченная светом.

— Какая огромная… — восхищенно проговорила Джемма.

— Это еще ребенок, — ответил я, глядя на шестифутовую рыбину. — Взрослая рыба-меч в два раза больше.

Сверкнув серебристой чешуей, рыба поплыла прочь. Джемма пошла вдоль стекла кабины, провожая ее взглядом.

— Я сегодня дикой природы увидела больше… чем за всю жизнь, — призналась она, глядя на золотистое облако амберджеков. — Ну, если не считать крыс и одичавших собак.

— Что-то я подзабыл — зачем люди живут наверху? — с усмешкой проговорил я.

Печально улыбнувшись, Джемма продолжала наблюдать за рыбами. На глубине в сто футов перед нами предстала нижняя станция — огромная, как трансатлантический дирижабль. Кабина лифта скользнула внутрь станции.

Еще два уровня вниз — и двери кабины открылись.

— Добро пожаловать на Главную улицу, — сказал я, как только мы вышли на сервисную палубу. Вокруг не было ни души — только темные витрины.

Джемма шла рядом со мной, заглядывая в стекла.

— Почему все закрыто? — спросила она.

— Здесь ничего и не открывали. — Я провел Джемму по залу, примыкавшему к центральному коридору. — Правительство решило, что здесь многие представители крупного бизнеса пожелают открыть свои офисы и магазины, но этого не произошло.

— Почему? Ведь на верхней палубе народу полным-полно.

— На нижней станции может всякое случиться. Советую тебе отправиться на материк дотемна. В это время возвращаются нефтедобытчики и рабочие приливных электростанций.

— Я не уеду отсюда, пока не разыщу брата.

Я остановился. Судя по всему, Джемма твердо решила разыскать Ричарда.

— Я серьезно говорю, — предупредил я ее. — Сегодня пятница. Эти люди живут на дне всю неделю, и…

— Пожалуйста. Я смогу о себе позаботиться. Я крутая.

Крутая? Если бы я не был так удивлен, точно расхохотался бы.

— В любом случае, никто на меня не обратит внимания. Я выгляжу как чья-то сестренка — ничего особенного.

Она набросила косу за плечо и, вальсируя, устремилась к прозрачной стене в конце холла.

— Не моя сестренка — это уж точно, — буркнул я.

Я догнал Джемму и решил пока больше не говорить с ней на эту тему. Чуть позже я должен был обязательно рассказать ей, как все обстоит здесь, — пока на нижней станции не начнется столпотворение.

Мы вышли в наружный коридор. Наружная стена представляла собой сплошное окно; изнутри оно было гладкое, а снаружи его кое-где покрывали граненые квадраты, и в этих местах вид за стеклом искажался. Джемма остановилась, сделав вид, будто любуется океаном, но тут же искоса взглянула на меня.

— Почему ты не захотел, чтобы та женщина прикоснулась к тебе? Она была красивая.

Я поморщился. Все-таки у топсайдеров извращенное понятие о красоте. Многие из них считают, что небоскребы красивее коралловых рифов.

— Какое мне дело до того, как она выглядела? — Пожав плечами, я пошел дальше по коридору. — Не желаю, чтобы в меня тыкали пальцами незнакомые люди. Хватит того, что на меня глазеют и задают вопросы.

— А о чем тебя спрашивают?

Мы были уже совсем недалеко от входа в конференц-зал.

— О личном, — буркнул я.

— Например?

Из-за закрытой двери зала доносились сердитые голоса, и это меня насторожило. Городские собрания крайне редко сопровождались руганью.

— Ну скажи, — пристала ко мне Джемма. — Приведи хоть один пример.

Я раздраженно ответил:

— «Ты везде блестишь?»

— Ой. — Джемма прикрыла губы ладошкой. — А правда — везде?

Не ответив ей, я приоткрыл дверь и заглянул в зал. Там полукругом стояли стулья, но очень много людей стояло — большинство из них были в гидрокостюмах. В зале собралось человек пятьдесят — то есть примерно восьмая часть жителей подводного поселения.

Хотя люди сидели и стояли спиной ко мне, я почувствовал, как они напряжены, и узнал кое-кого из своих соседей. На сцене стоял Бентон Таппер, розовощекий, с жидкими волосами, похожий на младенца-переростка, — представитель поселения в Содружестве Штатов. У всех сорока пяти штатов было по два депутата с правом голоса в собрании. От нашей Придонной территории представитель был только один, да к тому же он не имел права голосовать, и вдобавок не мы его выбирали. Собрание назначило нам Бентона Таппера, и мы ничего не могли с этим поделать. Уж лучше он, чем совсем никакого депутата, — а между прочим, именно так обстояло дело у большинства поселений на дне океана. Правду сказать, в Штатах дела обстояли не намного лучше. Выборы новых депутатов в Содружестве проводились всего раз в двадцать лет, а то и реже. С тех пор, как потоп был официально признан катастрофой, мы жили при чрезвычайном положении, а это означало, что ряд законов был отменен. Всякий раз, когда отменяли выборы, представители говорили: «Коней на переправе не меняют». Весьма подходящая поговорка, если учесть, что двадцать процентов континента ушло под воду.

Таппер одернул рукав своей официальной синей мантии и сказал:

— Ну хорошо, а чего вы ожидали? Вы владеете обширными участками земли — и, естественно, на них распространяется солидный налог на собственность.

— «Солидный» — это не то слово! — выкрикнул кто-то, но кто именно, я не понял.

Прижав палец к губам, я открыл дверь, пропустил вперед Джемму, и мы проскользнули в зал.

— Вместо того чтобы жаловаться, — продолжил Таппер, — вы могли бы выразить благодарность за то, что Содружество позволяет вам выплачивать налоги частью собранного урожая.

— Мы бы предпочли платить наличными.

Я узнал решительный голос мамы и увидел ее. Она сидела слева от сцены. Папа всегда шутливо сравнивал маму с амазонкой, но исключительно из-за ее роста. Она была ученым, а не бойцом. Мама встала и добавила — серьезно и спокойно:

— На рынке мы бы получили за свой урожай в три раза больше, чем по ценам, которые устанавливает правительство, и вам это прекрасно известно.

Рядом с мамой на стуле раскачивался мой отец. Он глубоко задумался. Обычно отец именно так реагировал на любые проблемы. Он пятерней прочесал волосы, и они встали торчком, словно шипы у иглобрюха. Рядом с отцом сидел доктор Кунзе. Он был на двадцать лет моложе моего отца и, судя по выражению его лица, испытывал примерно те же чувства, что и я. Док сидел, вытянув перед собой длинные ноги, и вид у него был на первый взгляд расслабленный, но при этом он мрачно сдвинул брови, а уголки его губ исчезли в густой щетине темной бороды. Еще более отражало настроение дока то, что он непрерывно потирал то одну покрытую шрамами руку, то другую, а так он делал, когда был очень зол.

— Урожай или наличные, — рявкнул Радж Дирани, указав сигарой, скатанной из морской капусты, на Таппера, — все равно Содружество нас грабит, обдирает как липку.

Джемма, стоявшая рядом со мной, нервно переступила с ноги на ногу.

Наверное, Радж выглядел довольно дико в своем расстегнутом гидрокостюме, с открытой грудью, волос на которой росло больше, чем на шкуре у тюленя.

— А что мы за это получаем? — сердито вопросил он. — Кое-какие паршивые припасы оптом? Рейнджеpa, который боится промокнуть, и врача, который даже пальцы в кулак сжать не может, — без обид, док. Док усмехнулся и приподнял шляпу, глянув на Раджа и обведя взглядом всех собравшихся. На самом деле это было не так. Пальцы сжать в кулак док мог. Просто он не мог делать хирургические операции. К тому же лазарет на станции мало смахивал на больницу.

— Между прочим, оптом нам в последнее время ничего не доставляют, — заметил мой отец, поднявшись со стула. — Содружество уже несколько месяцев не присылает нам ликвиген. Приходится пользоваться неприкосновенным запасом, хранящимся на станции. — Он указал пустым стеклянным баллоном на аппарат, стоявший в углу. — Искренне надеюсь, что нижняя станция не затонет за время вашего визита, депутат Таппер.

— Я тоже на это надеюсь, — сдержанно ответил Таппер.

Джемма цепко сжала мою руку.

— Это шутка? — прошептала она. — На самом деле станция не может затонуть?

Лицо у нее стало белым, как жемчужина, и покрылось капельками испарины.

В этот самый момент стены и пол зала дрогнули. Это означало, что где-то внизу всплыла большая субмарина и задела бортом причал. Это случалось то и дело. Но Джемма, похоже, об этом понятия не имела. Тебя мутит? — спросил я.

— Нет, — возмущенно ответила Джемма, подумала и буркнула: — Да, кажется.

Я ногой придвинул поближе к ней мусорное ведерко.

— Ну хорошо, если все высказали свои жалобы, перейду к цели своего визита.

Джемма подтолкнула меня локтем.

— Станция вправду может затонуть?

— Правда. Только бояться этого не надо.

Таппер громко прокашлялся.

— От имени Содружества Штатов я прибыл, чтобы попросить обитателей Придонной территории помочь в поимке шайки «Сиблайт».

Присутствующие недоверчиво загомонили. Станция снова качнулась. Я услышал со стороны Джеммы какой-то звук… Похоже, это был не возглас изумления. Я открыл дверь нараспашку.

— Там, в холле, вентилятор. Постой около него, тебе станет легче.

Джемма кивнула и выскользнула из зала. Кто-то прокричал:

— Это работа рейнджеров!

Рейнджер Граймз, вспотевший сильнее, чем обычно, вытащил из кармана бутылочку с таблетками.

— Ему явно нужна помощь, — едва заметно усмехнувшись, сказал Таппер.

Рейнджер снял шляпу — наверное, потому, что его рыжие волосы, промокшие от пота, прилипли к макушке.

— Вы готовы прочесать весь океан ради какой-то одной вонючей подлодки, — проворчал он и с такой яростью сорвал с бутылочки колпачок, что таблетки рассыпались по полу. Похоже, голова у него болела очень сильно, потому что он опустился на колени и принялся собирать таблетки.

Не обращая на него внимания, депутат Таппер развел руками.

— Вы всегда выступали за большую независимость Придонной территории. За самоуправление. Так попытайтесь увидеть в этом такую возможность. Это ваш шанс доказать, что вы способны сохранить мир в границах вашего поселения.

— И в каком виде вы желаете получить бандитов? — осведомился Радж. — Живыми или мертвыми?

Таппер улыбнулся.

— На ваше усмотрение.

Он произнес это таким ледяным тоном, что и покойник покрылся бы гусиной кожей. Я не питал теплых чувств к бандитам, но объявлять им смертный приговор вот так, запросто… Нет, мне это показалось неправильным. И не только мне. Мой отец, окончательно рассердившись, шагнул ближе к сцене.

— А если мы откажемся сформировать ополчение? — требовательно вопросил он.

— Есть три последствия. — Таппер поднял палец, украшенный массивным золотым перстнем. — Первое: Содружество прекращает все поставки поселению до тех пор, пока не будет поймана шайка «Сиблайт».

Все молчали. Это заявление никого не удивило. Все отлично знали, что правительство потеряло кучу денег из-за кражи грузов. Я приоткрыл дверь и увидел, что Джемма стоит в холле около вентилятора. Она вяло помахала мне рукой.

— Второе.

Я обернулся. Таппер поднял второй толстый палец и сказал:

— Доктор Тео Кунзе списан на материк. Док резко вскочил на ноги.

— Доктор Кунзе уезжать не желает.

— Вы — государственный служащий, док, — напомнил ему Таппер. — И здоровье у вас не блестящее, и репутация тоже.

Доктор опустил голову. Длинные темные волосы почти целиком занавесили его лицо, но все же я заметил, что он густо покраснел. Мне стало жаль его. Все думали, что у него в прошлом было что-то такое, нехорошее. Да и у нашего рейнджера, видимо, тоже. Иначе почему бы правительство направило их на работу в экспериментальное поселение. Правда, очень многие поселенцы решали жить под водой, чтобы все начать заново. Лишь бы человек упорно трудился, приносил общине пользу, и тогда никто не стал бы припоминать ему прошлое. А уж тем более на собрании, прилюдно. Да, топсайдеры, несмотря на все их изысканные манеры и светский этикет, порой вели себя грубее карточных шулеров, выплевывавших пережеванную марихуану.

— Я всегда могу уволиться и открыть здесь частную практику, — негромко проговорил доктор, сердито сверкнув черными глазами.

— Не сможете, если у вас отберут врачебную лицензию, — парировал Таппер. — Вы отправитесь туда, куда вам прикажут, доктор. — Он поднял третий палец. — И наконец, Содружество прекратит субсидирование новых подводных ферм.

— Нет! — воскликнул я, не заботясь о том, что все меня увидят.

Только что депутат Таппер небрежно зачеркнул мое будущее. Если я не мог застолбить участок под водой, что мне было делать? Перебраться в квартиру-ячейку в городе наверху? Это казалось мне страшнее, чем участь рыбы, выброшенной на песок. Отец с недовольным видом пошел ко мне.

— Но начальное субсидирование в виде оборудования — не подарок, — горячо возразила моя мать. — Оно окупается более чем в три раза собранным урожаем, иначе поселенец утрачивает право на землю.

— Эти перемены не обязательно будут носить постоянный характер, — проговорил Таппер успокаивающим тоном, а мне захотелось швырнуть в него стул. — Поскольку вы все прекрасно знаете окрестности своего поселения, вы быстро справитесь с шайкой. И как только сдадите их властям — живыми или мертвыми, — Содружество сразу же пересмотрит вопрос о поддержке Придонной территории, что будет способствовать ее процветанию.

— Если к тому времени поселение выживет, — с горечью проговорил я.

Отец схватил меня за руку и вывел в холл, будто маленького мальчика. Джемма стояла в отдалении и наблюдала за проплывающей мимо окна громадной кожистой черепахой. Отец на нее внимания не обратил.

— Тай, это очень важно, — прошептал отец, прикрыв за собой дверь.

— Я слышал! «Содружество пересмотрит вопрос…» Это даже не гарантия! Содружество не вправе менять законы и приказывать нам ловить преступников!

Отец дал мне знак говорить тише.

— Тебе волноваться не о чем.

— Есть о чем, папа! Если все пойдет прахом до того, как мне исполнится восемнадцать…

— Послушай, мне надо вернуться на собрание. — Голос отца прозвучал хрипловато. Мне показалось, что в уголках его губ залегли новые морщины. — Кстати, почему ты здесь? Что-нибудь случилось?

Я растерялся. Если я сообщу о том, что бандиты, судя по всему, убили старателя, не надавит ли депутат Таппер на поселенцев еще сильнее в плане поимки преступников?

— Ничего не случилось, — ответил я. — Все нормально.

Я решил, что расскажу о случившемся родителям и всем остальным поселенцам позже, когда депутат Таппер отбудет на материк.

Держась за дверную ручку, отец нахмурился.

— Ты оказался на торговой станции просто так, без всякого дела?

Лихорадочно соображая, я выпалил:

— Джемма хотела бы взглянуть на нашу ферму.

— Джемма? — Отец наконец заметил девушку и изумленно вздернул брови. — Приветствую.

Я избегал взгляда Джеммы. Почти наверняка эта идея не вызвала у нее восторга.

— Здравствуйте, — уверенно проговорила Джемма. — Извините, что мы помешали вашему собранию.

Отец явно был немного обескуражен.

— Твои родители на рынке? — спросил он у Джеммы.

— Ее брат живет где-то на дне. Он старатель, — сказал я, пытаясь подыскать объяснение попроще. — Можно, мы возьмем нашу субмарину? Ненадолго, а потом я вернусь за тобой и мамой? — спросил я, всеми силами стараясь не покраснеть.

Отец задумчиво посмотрел на меня.

— Нас Пит подвезет, — наконец сказал он. — Ладно, прокатитесь вдвоем. — И тут же добавил: — Я рад, что ты решила побывать у нас, Джемма.

— Спасибо! — с лучистой улыбкой воскликнула Джемма.

— Тай еще никогда не дружил с такими, как ты.

— С топсайдерами?

— С ровесниками, — с улыбкой поправил ее отец.

ГЛАВА 5

— Так ты — единственный ребенок на всей территории? — спросила Джемма.

Повернув штурвал нашей большой семейной субмарины чуть более резко, чем было нужно, я ответил:

— Единственный подросток. Есть и другие дети. — Отвечая на вопрос Джеммы, я почувствовал себя неловко — будто я какая-то диковинка. — Нас двадцать два.

Джемма насмешливо фыркнула.

— Когда со мной в душевой двадцать две девочки, я считаю, что я одна. Ой, осторожней!

Впереди в темно-синей воде из морского дна выросла мерцающая стена — будто взметнулись вверх струи гейзера. Джемма испугалась, а я улыбнулся.

— Это наш забор. Он служит для того, чтобы держать нашу живность внутри и не подпускать к ней акул.

— А из чего он сделан? — спросила Джемма. Субмарина подошла ближе к забору, и она сама ответила на свой вопрос: — Из пузырьков воздуха!

Субмарина пробила плотный поток пузырей и оказалась по другую сторону забора. Джемма ахнула, увидев свет — яркий, как в летний день наверху. Туча рыб окружила подлодку, но в следующий же момент рыбы уплыли прочь и стали видны акры зеленых полей. Вдалеке более крупные рыбы покачивались в такт с листьями ламинарии, подсвеченными прожекторами, которые окружали наш участок.

— Ничего себе! — прошептала Джемма, вертясь на сиденье и пытаясь смотреть сразу во все стороны.

— Да, впечатляет, — признал я.

Я с гордостью относился ко всему тому, что сотворили мои родители из морского ила, в ста футах под поверхностью моря. А ведь очень многие говорили, что это невозможно. Мое сердце сжалось от тоски. Ведь я сам выбрал место для своей будущей фермы. Сколько раз я измерял эти сто акров — и не счесть. Там было так красиво, там водилось столько рыб… Но сейчас думать об этом я не мог. Я указал на стаю красно-розовых рыб.

— У нас есть побочное предприятие по выращиванию окуней, но в основном мы занимаемся ламинарией и планктоном.

— Планктоном?

— Наши луга простираются до самой поверхности океана. — Вид у Джеммы был обескураженный, поэтому я добавил: — Ты ешь планктон каждый день. Зеленоватая паста, которую добавляют в еду, — как ты думаешь, из чего она сделана?

— Не из планктона.

Как раз в это мгновение маленькая светящаяся креветка вылетела из струи пузырьков и прижалась к иллюминатору.

— Посмотри… — в восхищении прошептала Джемма. — Это же настоящее сокровище океана…

— Точно, — кивнул я. — Ее подхватило воздушным потоком, и она неплохо прокатилась.

— Ой! — воскликнула Джемма. Мимо вихрем пронеслась стая ярко-голубых рыб. Джемма встала на колени и проводила их взглядом. — Надеюсь, этих рыб вы не едите?

— Нет. Мама держит их для красоты. Говорит, что они как цветы в саду.

— Но ведь это тропические рыбы, — снова усевшись, сказала Джемма. — Как же они могут жить на такой глубине?

— Морская вода везде одинаковая, на любой глубине. Мы просто подогреваем ее, добавляем света и кислорода. Пузырьки воздуха сохраняют тепло. — Я указал на забор, который с этой стороны казался серебристым.

Я обернулся. Джемма пристально смотрела на меня. Я замер.

Девушка покраснела и пробормотала:

— Твоя кожа… Она меня отвлекает. — Потом Джемма указала на плавучую платформу, покачивающуюся чуть поодаль. — А эти клетки для кого?

Я откинулся на спинку сиденья, поняв, что флуоресцентные частички моей кожи засверкали из-за того, что на меня падал голубоватый свет от панели управления. Ладно хоть Джемма сказала, что моя кожа ее отвлекает, а не пугает. Я направил субмарину к платформе, заставленной клетками и корзинами.

— Для лангустов, — ответил я, проплывая мимо сетчатых контейнеров. — Для крабов. Для креве… Что такое? — спросил я, потому что Джемма ахнула и не дала мне договорить.

Она в ужасе указала на дальний край нашего участка.

— Посмотри, какая там медуза! Я не удержался от смеха.

— Это наш дом.

Дом действительно с виду напоминал гигантскую медузу, щупальца которой были погружены в заросли ламинарии, — если конечно, представить себе, что медуза может быть размером с синего кита.

Джемма широко раскрыла глаза.

— Ваш дом? Но он же… мягкий!

— Да. Ваши небоскребы жесткие и прочные, они стоят на земле. А здесь все по-другому. Дома должны иметь пластичность. Вон в тех, которые поменьше, мы держим коз и кур.

— Вы выращиваете животных так же, как рыб?

— Не на продажу. Мы держим их ради молока и яиц.

Сказав об этом, я вспомнил, что мне бы надо потрудиться в курятнике и в сарае, где мы держали коз.

Когда мы приблизились к гигантскому колоколу-дому, выражение лица Джеммы смягчилось.

— Он красивый, — сказала она.

— Мой отец спроектировал все здешние дома, ориентируясь на строение морских беспозвоночных. Чаще всего они похожи на различных медуз. В воде жилища таких форм наиболее приемлемы.

— Твой отец проектировал все дома на Придонной территории?

— Очень многие. — Может быть, она решила, что я хвастаюсь? Я не удержался и объяснил: — Мои родители были участниками первой научной бригады. Эта бригада основала первую подводную ферму. Моя мама — специалист по аквакультуре. Так по-научному называется подводное земледелие.

Я подвел субмарину к дому, изготовленному из гладкого прозрачного пластика. Форму зданию придавали ячеистые стены, заполненные пенистым металлическим сплавом. Мы проплыли мимо большого окна, и я указал на расположенную за ним комнату.

— Видишь? Мы живем почти так же, как вы.

Джемма искоса взглянула на меня и усмехнулась.

— Ну да, конечно. У нас тоже рыбы мимо окон проплывают.

— А в остальном — все то же самое, — ответил я и провел субмарину через стаю окуней-луцианов.

— В остальном ваш дом точно такой же, как квартира в городе, — иронично кивнула Джемма. — Только в нем больше одной комнаты, и эта комната не втиснута в бетонную башню, стены которой расписаны граффити с мрачными слоганами насчет конца света.

— Не все же квартиры так ужасны.

— О да, в некоторых по две комнаты, — съязвила Джемма, но тут же перешла на серьезный тон. — Знаешь, некоторые живут на подземных этажах под движущимися тротуарами и тоннелями метро, а там всегда темно. — Она обвела взглядом зеленые просторы нашей фермы. — Так что обитатели тьмы — это мы.

В ангаре под домом стоял на якоре комбайн для сбора морской капусты. Я прикоснулся к значку на панели управления, и субмарина направилась к большому светящемуся отверстию.

— Это внутренний бассейн, — ответил я на вопросительный взгляд Джеммы. — Воздух в доме нагнетается специальными установками, и вода не можетхлынуть внутрь.

Субмарина вынырнула в большом круглом зале. Океан через пенометаллические стены был едва виден.

— Никак не пойму, — призналась Джемма. — Почему этот бассейн не переполняется?

— Ты когда-нибудь переворачивала ведро вверх дном и опускала его в воду? — Я открыл люк, обернулся и увидел, что Джемма кивнула. — Так вот: наш дом — это ведро, — сказал я, с трудом удерживаясь на покатом борту субмарины. — Находящийся внутри его воздух держит воду на определенном уровне.

— Пока ведро не перевернется, — нервно пробормотала Джемма, встала, высунула голову из люка и огляделась по сторонам.

— Наш дом не перевернется, — заверил я ее. — Якорные цепи удерживают его в равновесии, а они прикреплены к столбам, вбитым в морское дно.

Выше уровня воды по кругу тянулась галерея. Если бы мы прибыли в одной из наших мини-субмарин, я бы вытащил ее из воды с помощью лебедки, но эта подлодка была слишком велика, ее нельзя было держать внутри дома.

— Кстати, — сказал я, спрыгнув на расположенный чуть ниже уровня воды уступ. — Мы не любим, когда нас называют обитателями тьмы.

— Потому что на самом деле вы не живете в темноте?

Джемма на глаз оценила расстояние от корпуса субмарины до выступа, на котором стоял я.

— Нет, не поэтому. Просто ученые так называют бактерии, способные жить без света. А мы — не бактерии. — Я зашагал по уступу вдоль края бассейна. — Просто прыгай, — посоветовал я Джемме, не оглядываясь.

В примыкавшей к бассейну комнате я обвел взглядом ряды мониторов и проверил цифры на табло — показатели давления, состава атмосферы, температуры. Можно сказать, пощупал пульс дома. Я услышал, как Джемма со всплеском спрыгнула с субмарины на уступ. Довольный тем, что с домом все в порядке, я вернулся к Джемме и показал, куда убрать шлем, перчатки и ботинки. Затем подсоединил наши пластиковые упаковки с ликвигеном к шлангам, торчавшим из прорезей в стене, и объяснил:

— Они заправятся автоматически.

Я включил видеофон, чтобы проверить сообщения. Джемма пошла по галерее вдоль края бассейна.

— Зачем одной семье столько места? — удивленно проговорила она.

Я невольно улыбнулся. Чего-чего, а пространства у нас хватало. Его не надо было импортировать, в отличие от воздуха и света.

— Во-первых, для транспорта.

Причал занимал почти всю правую половину бассейна.

— Вон там — душ и система медицинского контроля. — Я указал на дверь слева. — В раздевалке. Можешь проверить свои жизненные показатели, это не лишнее.

Но Джемму больше заинтересовало громадное окно на противоположной стороне бассейна. За окном простирались джунгли.

— Это оранжерея? — спросила Джемма и тут же обернулась, услышав всплеск рядом с субмариной. — Ой, что это было?

— Наверное, моя сестра. Надо было тебя предупредить насчет нее.

Я опустился на колени на краю бассейна. Джемма торопливо подбежала ко мне. Я внимательно рассматривал тени под домом. Зоя почему-то не поднималась по лесенке.

— Что за черт? — выругался я.

Джемма наклонилась к воде, положив ладони на колени. Вдруг что-то ударилось о лесенку.

— Что это? — испуганно спросила Джемма.

— Хотел бы я знать.

Только я наклонился пониже, как меня обдало фонтаном брызг. Я быстро отпрянул назад и увидел, что из воды поднимается жуткое существо, похожее на змею. Желтые узкие глаза, красный плавник на голове — острый как лезвие. Я отполз еще дальше от воды. Джемма схватила меня за руку. На долю секунды голова чудовища повисла над нами, а потом оно рванулось ко мне с раскрытой пастью.

Челюсти морского змея сомкнулись на моем бедре. Я замер, ожидая жуткой боли, но не дождался. Голова страшилища упала ко мне на колени. Оно было мертво.

— Ну давай же, вытаскивай его! — прозвучал приглушенный голос.

Я увидел у края бассейна маленькую фигурку в зеленом гидрокостюме. Ну конечно, это была Зоя.

— Какой же ты трусишка, Тай, — проговорила она, стаскивая с головы шлем. — Не укусит он тебя.

Я свирепо зыркнул на сестру, а она, как ни в чем не бывало, швырнула на пол шлем.

— Чтоб тебя… — проворчал я, столкнул с коленей страшную голову с красным плавником и встал. — В следующий раз предупреждай, когда вздумаешь швырять в меня всякую дохлую гадость.

Не обращая на меня внимания, Зоя тряхнула кудряшками, сняла перчатки и бросила к стене. Они даже близко не долетели до ее шкафчика. Когда она отстегнула от пояса корзинку, я строго предупредил:

— Только здесь ничего не бросай!

Но было поздно. Во все стороны полетели мертвые рыбы, в том числе — одна камбала, упавшая прямо к ботинкам Джеммы. Зоя увидела ботинки, подняла глаза выше и ойкнула от изумления.

— Ты тащишь домой морских чудищ, а при виде ее, — проговорил я, указав большим пальцем на Джемму, — вздрагиваешь?

— Привет, меня зовут Джемма. — Джемма помахала рукой, не отрывая любопытного взгляда от морского змея, наполовину выступающего из воды.

Зоя напугала нас обоих, но Джемма, похоже, уже пришла в себя. Да, следовало отдать ей должное. Она была не робкого десятка.

— Это Зоя.

К счастью, Джемма не стала таращиться на мою сестру. А вот моя дражайшая сестренка уставилась на девочку, раскрыв рот. Я не выдержал, подвел палец под подбородок Зои и заставил ее сомкнуть губы.

— Ей девять лет, — сказал я, извиняясь за поведение сестры. — И что же это за тварь? — спросил я у Зои, поддев ногой змея с серебристой кожей. — Где ты ее нашла?

Мне действительно было интересно, и к тому же я понимал: стоит моей сестрице начать рассказывать о любом живом существе, и она сразу забудет обо всем остальном.

Ясное дело, она любовно воззрилась на неподвижно лежавшего морского змея.

— Это сельдяной король, Тай. Его еще называют ремнетел, или ремень-рыба. Большая редкость. Помоги мне вытащить его целиком.

Не сказать, чтобы это вызвало у меня бурю восторга, но я все же схватил ремнетела за голову и стал вытаскивать из бассейна. Змеиное тело образовало одно кольцо вокруг бассейна, а я все тянул и тянул. От головы до хвоста оказалось футов пятьдесят, не меньше. Зоя все время приплясывала около змея, наклонялась, гладила его кожу.

— Твоя сестра такая красивая, — шепнула мне Джемма. — Она похожа на…

— На ангела? — спросил я, с отвращением отшвырнув к стене хвост сельдяного короля.

— Ты уже слышал это раньше, — пробормотала Джемма, покраснев.

— Да, пару раз кто-то говорил, — кивнул я, не поняв, почему она смутилась. Даже другие поселенцы, привыкшие к детям с мерцающей кожей, считали, что в Зое есть нечто ангельское. Большие глаза, светлые кудряшки. Но потом люди узнавали ее поближе…

— Эй, креветка, — крикнул я сестре, — ты куда собираешься сунуть этот кусок мяса?

— Он не для еды! — возмущенно отозвалась Зоя.

Я его сохраню.

Я застонал.

— Зоя, он дохлый. Может быть, даже уже гнить начал. Тут у нас все из-за него провоняет!

Джемма опустилась на колени и понюхала сельдяного короля.

— Он не дохлый и не тухлый, — объявила она.

В этот момент послышался хлопок. Камбала, до сих пор лежавшая неподвижно, начала метаться по полу.

— А камбала точно не дохлая, — вздохнул я.

Тут и другие рыбы одновременно, как по команде, ожили. Мы с Джеммой переглянулись. Похоже, нам пришла в голову одна и та же тревожная мысль. Возможно, сельдяной король тоже не был мертв.

Джемма вскочила на ноги в то самое мгновение, когда гигантская змееподобная рыба проснулась, начала извиваться и щелкать зубами.

ГЛАВА 6

Джемма отпрыгнула от огромной извивающейся рыбины. Я, перескакивая через кольца, в которые местами свилось тело сельдяного короля, бросился к оружейной стойке. Загарпунить бешено бьющуюся рыбу было почти невозможно, поэтому я схватил электрошокер — длинный металлический стержень. Развернувшись, я щелкнул предохранителем. Но не успел прикоснуться наэлектризованным кончиком шокера к сельдяному королю. На меня налетела Зоя.

— Не смей делать ему больно!

Я попытался увернуться влево, и Зоя метнулась влево. Когда она в третий раз загородила мне путь к сельдяному королю и при этом едва не задела кончик электрошокера, я потерял терпение.

— Зоя, пусти!

Я оттолкнул сестру, но она не попятилась назад, а упала на пол и вцепилась в мою ногу.

Как я ни пытался, но не смог от нее избавиться. Она висела у меня на ноге мертвым грузом и орала:

— Это я его поймала! Он мой!

На другом краю бассейна Джемма перепрыгивала с одной скамейки на другую, стараясь держаться подальше от разбушевавшегося сельдяного короля и его щелкающих челюстей.

— Джемма! — крикнул я и бросил ей электрошокер, надеясь, что она догадается не прикасаться к его кончику.

Она поймала шокер двумя руками.

— Каким концом? — испуганно спросила Джемма и, не дожидаясь моего ответа, ткнула рыбину шокером с такой силой, словно решила заколоть насмерть.

Похоже, она тыкала в сельдяного короля безопасным концом шокера, потому что гигантская рыба не перестала метаться. Но вот наконец Джемма повернула электрошокер правильным концом.

Зоя вскочила на ноги.

— Перестаньте! Да перестаньте же! — завопила сестра и побежала к Джемме.

Я догнал ее и повалил на пол. Она брыкалась и извивалась похлеще сельдяного короля, который наконец добрался до воды.

— Нет! — вскрикнула Зоя.

Змееподобная рыба, расправляя кольца, скользнула в воду. Зоя, сильно пнув меня ногой, вырвалась и нырнула в бассейн следом за сельдяным королем, но схватить его за хвост не успела. Он исчез, оставив после себя рябь на поверхности воды. Зоя быстро выбралась из бассейна, с отчаянным воплем подбежала к окну и проводила взглядом пятидесятифутовую рыбу, змеящуюся над зарослями ламинарии.

— Я расскажу папе, что ты меня хватал и толкал! — свирепо выкрикнула она, развернувшись ко мне.

— Давай рассказывай, — выдохнул я с облегчением. — Только не забудь сказать почему.

Я подошел к Джемме. Она держала в одной руке электрошокер, а в другой — свой зеленый нож.

— У вас тут каждый день такое бывает? — осведомилась Джемма, протянув мне шокер.

— Довольно часто, — признался я, рассматривая ее нож.

Она показала его мне.

— Этот нож мне прислал брат.

— Нашел на дне моря?

— Да, — взволнованно проговорила Джемма и протянула мне нож. — Он древний. Нож майя.

Я кивнул. Меня это не удивило.

— Подводные оползни, — сказал я, — из-за которых Восточное побережье рухнуло в океан, много всякого с собой принесли. — Я вернул Джемме нож. — Редкая вещица.

— Ричард мне написал, что этот нож вырезан из одного куска нефрита и что его использовали для…

— Он знает, — прервала ее Зоя.

Джемма удивленно посмотрела на мою сестру и перевела взгляд на меня.

— Для человеческих жертвоприношений, — закончил я начатую ею фразу и хмуро взглянул на Зою. — Перебивать людей невежливо.

Сестренка, по обыкновению, сделала вид, что не слышит меня.

— Вот погоди, — сказала она Джемме, — увидишь комнату Тая.

— Она вовсе не хочет видеть…

— О, очень хочу! — воскликнула Джемма. — Ой, прости. Я знаю, что прерывать людей невежливо. Но я хочу все тут посмотреть!

Зоя победно улыбнулась.

— Пойдем со мной.

— Никто никуда не пойдет, пока ты не подберешь с пола рыбу, — заявил я, но Зоя уже помчалась по лестнице, уходящей вверх вдоль стены. — Ты знаешь, что когда папы с мамой нет дома, я старший! — крикнул я вслед сестре, но она уже скрылась из виду. Скрипнув зубами, я взял ведро. — Иди за ней, — сказал я Джемме. — Я вас догоню.

Она растерянно посмотрела на прыгающих по полу рыб.

Возможно, она решила, что жестоко держать их без воды.

— Они все равно умрут, — буркнул я, бросив в ведро скумбрию. — Зоя скармливает их своим зверушкам.

Джемма устремила на меня озадаченный взгляд.

— На них ни царапинки. Как же Зоя их поймала? У нее же нет сети?

Я опустился на колени, продолжая собирать рыбу с пола. Мне не хотелось встречаться взглядом с Джеммой.

— Она ставит ловушки.

— И этого… сельдяного короля она в ловушку поймала? — недоверчиво спросила Джемма. — А почему он был оглушенный?

Готового ответа на этот вопрос у меня не было. К счастью, на лестнице появилась Зоя.

— Джемма, так ты хочешь посмотреть комнату Тая? У него там три нефритовых ножа — точно таких же, как твой.

Я нахмурился. Об этом Зоя могла знать только в том случае, если без спросу наведывалась ко мне.

Джемма с любопытством взглянула на меня и пошла по лестнице следом за Зоей.

Я еще несколько минут провозился с рыбой, но, поднявшись по лестнице, увидел, что девочки еще не вошли в мою комнату. Видимо, по пути Джемма расспрашивала Зою обо всем. В данный момент она рассматривала кухонную раковину с тремя кранами

— Для холодной, горячей и морской воды, — нетерпеливо объяснила Зоя. — Ну, пошли дальше.

— А зачем вам морская вода внутри дома? — спросила Джемма.

— В ней хорошо сохраняются морепродукты, — ответил я и указал на прозрачные цистерны с живой рыбой и кальмарами, стоящие вдоль стены.

Джемма молча кивнула. А когда Зоя открыла дверь моей комнаты (чего я ей ни за что бы не позволил в любой другой день), Джемма ахнула.

— Мамочки! — прошептала она. — И это все — твое?

Она вошла в мою комнату, и мне сразу захотелось увести ее отсюда. Вдоль стен стояли стеллажи, на полках которых лежали сокровища, добытые мной на океанском дне. Кинжалы и перстни, топорики и чаши, инструменты древних мореплавателей и даже полированный медный водолазный шлем. На столбиках моей кровати висели ожерелья и амулеты, на подоконнике большого окна стояли старинные языческие каменные божки. Почему-то сейчас мое увлечение показалось мне глупым и алчным.

— Тай все это сам нашел, — сообщила Зоя, расставив руки в стороны и кружась посередине комнаты.

— Это не мое, — ответил я на вопрос Джеммы. — Этим никто не должен владеть. Я просто реставрирую все, что нахожу, а потом отправляю в музеи.

— Вот бы девочки из моего интерната все это увидели… — восхищенно проговорила Джемма, остановилась около полки, на которой лежала дюжина королевских корон, обернулась и спросила: — Можно потрогать какую-нибудь?

— Выбирай любую, — сказал я.

Она выбрала золотую корону, украшенную рубинами.

«Испания, четырнадцатый век», — автоматически отметил я.

Зоя перестала кружиться.

— Что такое «интернат»?

— Это место, куда родители отправляют своих детей, когда им исполнится шесть лет. То есть если могут себе это позволить. Мое пребывание в интернате оплачивает Содружество.

— Родители куда-то отправляют своих детей? — недоверчиво спросила Зоя.

Мне редко доводилось видеть сестру такой изумленной и напуганной.

— Родители приезжают к детям в выходные и по праздникам. — Джемма отвела взгляд от короны и встретилась взглядом с удрученной Зоей. — Так все делают. — Она надела корону. — На самом деле интернаты не так уж плохи. В том, где я теперь живу, есть спортзал и библиотека. — Она повернулась ко мне. — У тебя зеркало есть?

Я нажал на клавишу затемнителя у двери и кивком указал на окно. Стекло потемнело, и в нем отразилась вся комната.

— Потрясающе! — широко улыбнулась Джемма. — Просто поразительно.

— Всем управляет домашний компьютер.

— Да я не про окно. Я про корону. Я в ней выгляжу такой… особенной.

Вот такого я терпеть не мог. Почему всем так хотелось выглядеть особенно? Слово «особенный» было по смыслу близко к слову «другой», а уж от этого слова было совсем недалеко до слова «урод».

— Разве тебе не хочется жить со своей семьей? — спросила Зоя.

Я предостерегающе посмотрел на сестру.

У меня из родственников только брат остался, — ответила Джемма. — И мне очень хотелось бы жить с ним. — Она вытащила сложенный в несколько раз листок бумаги из сумки, притороченной к ремню. — Вот, видите? Это договор об опекунстве. Как только его подпишет Ричард, я стану хозяйкой собственной жизни. Никто не сможет приказывать мне, что делать и куда идти.

— Мне бы такой договор, — пошутил я.

Джемма провела кончиком пальца по линии, над которой должна была стоять подпись ее брата.

— Вот зачем мне нужно разыскать его.

— А ты просто впиши сама его имя, — предложила Зоя. — Никто не узнает.

— Мисс Спиннер узнает, — вздохнула Джемма и убрала договор об опекунстве в сумочку. — У нее есть образец подписи Ричарда.

— А он тоже был под опекой Содружества? — спросил я.

— До восемнадцати лет, — ответила Джемма и сняла корону. — Можешь сделать зеркало окном.

Я щелкнул клавишей. Как только стекло посветлело, Джемма ахнула. Прямо к нам направлялось что-то большое и темное. Оно врезалось в флексигласовое стекло. Дом содрогнулся. Мы не удержались на ногах и упали на пол.

Вскочив на ноги, я бросился к окну и попытался разглядеть, куда уплыло то, что на нас налетело. Зоя отпихнула меня в сторону и прижалась носом к стеклу.

— Что это было?

— Хьюитт, — буркнул я, обернулся и, протянув Джемме руку, помог ей подняться.

Она встала без моей помощи.

— Что такое «хьюитт»?

— Наш сосед, — ответил я.

— Зачем он ударил наш дом? — крикнула мне вслед Зоя, а я уже выбежал из своей комнаты. — Это было очень грубо и глупо с его стороны!

Какова бы ни была причина, я догадывался: ничего хорошего.

ГЛАВА 7

Над поверхностью бассейна появился гидрошлем — в тот самый момент, когда я сбежал по лестнице.

— Что случилось? — спросил я, как только Хьюитт Пиви выбрался из воды.

Шлепнувшись на пол, он пытался что-то сказать, хотя еще не освободил легкие от ликвигена, а это было глупо.

— Дыши, — посоветовал я, отстегнув его шлем.

Хьюитту было двенадцать лет, но когда пугался, он выглядел младше. Его светло-карие глаза были выпучены от ужаса. Темная кожа, из-за блеска обычно выглядевшая как отполированная медь, сейчас приобрела землистый оттенок.

— Бандиты, — выкашлял он единственное слово.

Мне стало страшно. Меня словно с размаху ударили под дых.

— Они напали на вашу ферму?

— Они вырубили папу. Сильно стукнули.

Слезы залили глаза Хьюитта.

— Бандиты нападают только на субмарины с припасами, — выпалила Зоя, подбежавшая ко мне.

Я уже знал, что это не так, но говорить об этом не стал. Я сунул сестре шлем Хьюитта и сказал:

— Убери. — Потом помог Хьюитту подняться на ноги. — Рассказывай.

— Папа был в пристройке, он разговаривал со мной по видеофону. И вдруг откуда ни возьмись появилась эта белая тварь. В смысле, человек.

— Шейд… — прошептал я.

— У меня не было времени предупредить папу. Его ударили — и все. А потом на всей ферме стало темно.

Хьюитт рассказывал о случившемся так, словно до сих пор не мог в это поверить.

— Только на секунду? — спросил я. — А потом включился запасной генератор?

— Нет. У нас там до сих пор темно. Мама послала меня за твоим отцом. Она ухаживает за папой. Она думает, что он просто без сознания, а не…

Хьюитт не договорил.

До сих пор было темно на всей ферме? В голове не укладывалось. На подводных фермах все — от компрессоров, создававших пузырьковые изгороди, до водонагревателей и насосов — работало от генераторов, которые приводились в действие вулканическими термическими потоками. Подводные вулканы, так называемые черные курильщики, непрерывно выбрасывали горячую воду. Но какова была вероятность того, что оба генератора на ферме отключились одновременно? Наверняка это была диверсия. Без электропитания исчезнет пузырьковая изгородь, и вся морская живность у Пиви может разбежаться. Хуже того: может рухнуть их дом.

— Кто такой Шейд? — послышался у меня за спиной голос Джеммы.

— Главарь шайки «Сиблайт», — ответил я.

Он был единственным из бандитов, кто во время грабежей не затемнял лицевую пластину своего шлема. Судя по рассказам тех, кто пострадал от его преступлений, он всегда возникал как бы ниоткуда.

— Он альбинос, — добавила Зоя, которой явно не терпелось рассказать Джемме подробности пострашнее. — Представляешь: с блеском да еще альбинос. Все, кто его видел, говорят, что блеск такой яркий — просто глазам больно.

— Зоя, позвони папе и скажи ему, чтобы поскорее отправился к Пиви, — бросил я сестре, а сам вытащил из шкафчика шлем.

К счастью, гидрокостюм был на мне — переодеться я не успел.

— Отец возвращается с торговой станции, — сказал я Хьюитту. — Будет здесь через полчаса.

— Но у нас осталось всего шестнадцать минут и тридцать шесть секунд! — Жесткие, похожие на проволочки волосы Хьюитта встали дыбом. — Вода вокруг дома, разогретая до семидесяти одного градуса, смешается с холодной водой и остынет… через тридцать две минуты.

Я не знал, как долго будут остывать сто акров земли на дне моря, но цифры сейчас подвергать сомнению не собирался. Я вытащил из углубления в стене полностью заправленный пластиковый контейнер с ликвигеном.

— Ты поплывешь туда? — спросила Зоя.

— Шерл нужна помощь, — сказал я, убрав контейнер под гидрокостюм — на грудь, прямо над сердцем, и вставил в него трубочку, ведущую к загубнику в моем шлеме.

— Ты ничего не сможешь сделать, — заспорила Зоя. — Ты — не папа.

— Просто позвони ему.

— Он скажет, чтобы ты сидел дома.

Она была права.

— Сначала позвони доку, — предложил я. — Скажи ему, что Ларс ранен и что ему нужно спуститься сюда. До нас ближе, чем до лазарета. И брось мне шокер.

Хьюитт, немного пришедший в себя, устремил восторженный взгляд на Джемму.

— А от тебя пахнет как от топсайдера.

Джемма смутилась и посмотрела на меня.

— Когда тебя называют топсайдером, это оскорбление?

— Из уст Хьюитта — нет, — ответил я, соединив на груди края гидрокостюма. Застежка была невидимой, но обеспечивала герметичность.

Хьюитт лег на живот и подпер подбородок кулаками.

— Там у вас, наверху, дома не надувные. Они не сдуваются…

— Я пойду с тобой, — заявила Джемма и проворно схватила свои перчатки и шлем.

Тебе нельзя со мной, — отозвался я, поймав электрошокер, брошенный мне сестрой. Если бы самое большое гарпунное ружье не было таким громоздким и тяжелым, я бы взял его. — Там могут быть бандиты.

— Они точно там, — сказал Хьюитт.

Расстегнув гидрокостюм, Джемма взяла контейнер с ликвигеном.

— Я не боюсь бандитов.

— А стоило бы, — буркнула Зоя, лихорадочно нажимая кнопки на панели видеофона. — Они могут с тебя заживо кожу содрать, глаза выколоть, а потом заставят плясать перед ними.

— Где ты про такое слышала? — сердито спросил я.

— Нигде. Сама придумала, — призналась Зоя. — Но это вполне может быть.

— Тай, может, все-таки ей не стоит идти с тобой? — спросил Хьюитт, кивком указав на Джемму.

— Да, я топсайдер, — сердито проговорила Джемма. — Но это не значит, что от меня — никакого толку. — Она загородила мне дорогу. — Тебе потребуется помощь.

«Что верно, то верно, — подумал я. — Еще как потребуется».

Я посмотрел на Хьюитта, лежащего на полу, и мне стало здорово не по себе. На самом деле я понятия немел о том, что меня может ожидать. Возможно, мне и вправду пригодилась бы помощь Джеммы.

— Ладно, пошли, — согласился я и встал на край бассейна. — Возьмем комбайн.

— Док говорит, чтобы никто никуда не ходил! — крикнула Зоя с другого края бассейна.

— Тай, дождись отца! — прозвучал голос дока с экрана видеофона.

Я загерметизировал шлем, сделав вид, что не расслышал.

— У вас всего пятнадцать минут, — предупредил Хьюитт.

Джемма подошла ко мне.

— А что случится через пятнадцать минут?

— Все погибнет.

С этими словами я вдохнул порцию холодного ликвигена и прыгнул в воду.

ГЛАВА 8

— Осторожнее! — вскрикнула Джемма, когда подводный комбайн окружила стая тунцов.

Привлеченные светом рыбы загородили лобовое стекло. Я поспешно выключил передние фары, и тунцы исчезли так же быстро, как появились. Надо было раньше вырубить фары. Кто знал — вдруг шайка «Сиблайт» еще где-то близко? Мимо проплыла пара дельфинов, издавая предупреждающие щелчки. Я проверил показатели на панели управления. Вода была теплая — слишком теплая для такой глубины. Видимо, мы пересекли границу владений Пиви.

Вдалеке мигали маленькие красные огоньки. Они сигнализировали о скорой разрядке аккумуляторов. Я направил комбайн к дому Пиви, похожему на гигантского осьминога, присосавшегося щупальцами к дну. Просевшие стены дома подсказали мне: давление внутри упало. Если в самом скором времени не возобновится подача электричества, в доме могло не остаться воздуха, и тогда он заполнится водой. Падение температуры окружающей морской воды убьет стаи теплолюбивых рыб — корифен и луцианов. А остальные рыбы расплывутся из-за отсутствия пузырькового барьера. Семья Хьюитта потеряет все.

Кивком указав на лобовое стекло, я попросил Джемму:

— Смотри, не появится ли «Призрак», субмарина бандитов. Ты видела ее снизу. А спереди она выглядит как большая белая акула-переросток.

— С раскрытой пастью? — спросила Джемма.

— Да, — удивленно ответил я.

— И с большущим черным пузырем, застрявшим в глотке? — уточнила Джемма и указала на серую тень слева от нас.

«Призрак»! Я торопливо сбавил скорость и увел комбайн назад — на манер отступающего осьминога. К счастью, фары были выключены и бандиты вряд ли заметили комбайн, представлявший собой небольшую субмарину. Затем я направил комбайн носом вниз и спрятал его в зарослях ламинарии, высота которых доходила до тридцати футов.

В следующее же мгновение прямо над нами проплыл «Призрак» — маневренный, как настоящая акула, но в десять раз больше ее. Ходовая рубка огромной субмарины располагалась как бы в пасти акулы и представляла собой большой шар из черного флексигласа. Где-то внутри этого шара находился Шейд — бандит, больше похожий на привидение, чем на человека.

Джемма прижала ладонь к губам. Я проследил за ее испуганным взглядом. Она смотрела на заднее ограждение ходовой рубки, к которому цепью был привязан полуразложившийся труп.

— Говорят, этот человек был членом шайки и он предал Шейда.

— Почему их никто не арестует?

— Эту работу Содружество поручило нам, — сказал я с горечью.

Можно подумать, простые подводные поселенцы — люди вроде моих родителей — могли справиться с шайкой «Сиблайт». Депутат Таппер был не в своем уме.

— Наш рейнджер так и не нашел логово бандитов, поэтому арестовать их сложно. Некоторые считают, что они постоянно живут на борту «Призрака».

— Я бы с ума сошла, если бы не удалось уйти от него.

— От нее. Это подводная лодка, а они всегда женского рода. Бандиты убили старателя, вот от чего с ума надо сходить.

Я проводил взглядом исчезающий в темноте «Призрак».

— Давай поплывем за ними!

— Я должен помочь Шерл и Ларсу, — сказал я и вывел комбайн из зарослей ламинарии. — Как можно скорее.

— Это могу сделать я, — предложила Джемма. — А ты бы проследил за бандитами и выяснил, где находится их логово.

— Я за ними следить не стану, — буркнул я и на полной скорости погнал комбайн к дому, который на глазах сдувался.

— Почему? Тебе страшно?

— Да, — честно ответил я, и мне нисколечко не было стыдно.

— А мне — нет.

— Это потому, что ты не слышала, что про них рассказывают. — Я указал на дом, до которого уже было недалеко. — Кстати, видишь, как просел верхний этаж? С каждой секундой дом Хьюитта теряет воздух. Теперь посмотри по сторонам. Замечаешь, как плавают рыбы? Они умирают. Умирают, потому что вода стала для них слишком холодной. Я не знаю, как возобновить снабжение фермы энергией, но, может быть, удастся хоть чем-то помочь соседям.

— Ты прав, — согласилась Джемма, задержав на мне взгляд.

— Мне вовсе не хочется быть правым, — пробормотал я, ведя комбайн к большому отверстию в днище дома. — Мне хочется, чтобы такое не случалось.

Края бассейна были подсвечены красными аварийными лампами. Я выключил двигатель комбайна, как только мы вынырнули на поверхность рядом с субмариной Пиви.

Я открыл люк и услышал сердитый голос:

— Не двигайся! У меня гарпунный пистолет, и ты у меня на мушке!

Я вгляделся в темноту и увидел пистолет всего в нескольких дюймах от своей головы. Его ствол был полностью заряжен мини-гарпунами. Круглолицая, рассвирепевшая Шерл была похожа на злобную копию одной из Зоиных кукол, с которыми сестренка никогда не играла.

— Это я, Шерл!

Я поднял руки вверх, чтобы она в меня не выстрелила.

— Тай! — Шерл убрала гарпунный пистолет в кобуру — к моему превеликому облегчению. — Ты их видел? — спросила она, когда я выбрался из люка. — Видел бандитов?

— Видел. Они уплыли.

Стоя на краю бассейна, я с тревогой посмотрел на выгнувшиеся внутрь стены.

— Твой отец в пути?

— Ему не поспеть сюда вовремя.

— Тебе не надо было приходить, Тай, — укоризненно проговорила Шерл. — Слишком…

— Мы хотим вам помочь, — сказала Джемма, выскочив из открытого люка так неожиданно, что Шерл в испуге попятилась.

— Это Джемма, — объяснил я.

В это мгновение потолок у нас над головой провис, будто сдувшийся воздушный шар.

— Я должна вывести животных! — крикнула Шерл, развернулась и побежала прочь.

— Шерл, дом вот-вот рухнет!

Шерл бежала к огромному окну у другого края бассейна.

— Я не могу их бросить!

Я помчался следом за ней, гадая, почему она не держит коз и кур в пристройке, как все остальные поселенцы. Я влетел в оранжерею, и куры разбежались в разные стороны у меня из-под ног.

Испуганные козы сбились в кучу около Шерл, громко блея.

— Все хорошо. Мамочка здесь, — стала успокаивать их Шерл, а потом принялась сзывать кур: — Цып-цып-цып. Новых нам не купить, — с тоской сказала она.

Да разве она бросила бы их, даже если бы у нее было полным-полно денег? Ни за что.

— Мы можем погрузить часть из них в комбайн. — Я подхватил одну из коз и попятился к выходу из оранжереи. — А где Ларс?

Прижав к груди курицу, Шерл поспешила за мной. За ней побежали остальные куры.

— Я его еле вытащила из пристройки. — Она торопливо подошла к своей субмарине. — С трудом внесла в подлодку. Хорошо еще, что он такой тощий.

Ее голос заметно дрожал.

Только Шерл могла назвать Ларса тощим. Через лобовое стекло субмарины я увидел его, лежащего на скамье. Родители Хьюитта представляли собой полные противоположности: Шерл была маленького роста, хрупкая и темнокожая, а Ларс — высокий, упитанный, белокожий. А сейчас редеющие светлые волосы Ларса были перепачканы кровью. Он был гордым человеком, и я переживал за него, так униженного какими-то отморозками.

— Он без сознания? — спросил я. Шерл кивнула.

— Кровотечение прекратилось, но…

Ее облепили обезумевшие от страха куры. Шерл принялась бросать их одну за другой в открытый люк субмарины. Через лобовой иллюминатор было видно, что птицы приземляются на лежащего на скамье Ларса, но он не шевелится.

— Тай, — окликнула меня Джемма. — Дай мне… — Она прищурилась, глядя на козу, которую я держал. — То, что ты держишь.

Она ни разу не видела живую козу? Я трусцой добежал до комбайна, едва не оступился и заскользил по полу — как раз в этот момент дом накренился и через край бассейна хлынула вода. Джемма упала внутрь люка, но почти сразу выскочила снова. Да, она была молодчина. Я вспрыгнул на крышу комбайна, отдал Джемме брыкающуюся и отчаянно блеющую козу и помчался следом за Шерл обратно в оранжерею. За несколько минут мы успели погрузить в комбайн большую часть животных. На самом деле, если верить подсчетам Хьюитта, и этих минут у нас не было. Жаль, что мы не могли спасти стаи рыб, принадлежавших Пиви, — их в комбайн забрать не было никакой возможности.

Я передавал Джемме последних кур. Шерл обвела взглядом бассейн.

— Пока он не сдулся, это был очень хороший дом, — вздохнула она.

Дальняя стена скомкалась, будто кусок алюминиевой фольги в кулаке великана.

— Поскорее увози отсюда Ларса, — поторопил я Шерл. — Вези его к нам. Там вас встретит док.

— Еще одна коза…

— Я заберу козу. Уходи, Шерл.

Благодарно кивнув, она нырнула в люк субмарины и уселась на место пилота рядом с лежащим на скамейке Ларсом. Я дождался момента, когда субмарина исчезла под волнами, и бросился в оранжерею за последней козой. Только я успел схватить ее за рога, как послышался громкий звук рвущейся ткани. Что-то порвалось на втором этаже. Кровь бешено стучала у меня в висках. Я потащил козу к краю бассейна.

Комбайн сильно раскачивался. Я с трудом добрался до люка.

— Как думаешь, — спросил я у Джеммы, когда мы с ней втискивали козу в отверстие люка, — ты сумеешь управлять сама?

— Конечно, — с напускной уверенностью ответила Джемма.

— Навигационная система сама отведет тебя к нашему дому. Просто… как только отплывешь от дома Пиви, сразу жми кнопку «домой», ясно? А я хочу посмотреть, что бандиты сделали с генератором. — Я захлопнул крышку люка. — Все, счастливого пути.

Потолок рухнул на пол на другом краю бассейна. Я спрыгнул с крыши комбайна и, подбежав к стене, снял с крючка мантаборд. Дом снова накренился. По полу заскользили скутеры и оборудование для глубоководных погружений. Открылись дверцы шкафчиков, все их содержимое высыпалось на пол. Что-то острое задело мочку моего уха. Я прыгал туда и сюда, пытаясь увернуться от мечущихся по полу вещей, и все же успел увидеть за лобовым стеклом комбайна Джемму. Она, отпихивая машущих крыльями кур, пыталась разглядеть панель управления. На ее лице плясали отражения голографических значков.

Кричать было бесполезно, но мне очень хотелось, чтобы она поторопилась. Я поспешно загерметизировал шлем и вдохнул ликвиген. Стена оранжереи, изготовленная из акрилового стекла, оторвалась от потолка, качнулась и рухнула на пол. Наконец комбайн погрузился в воду и скрылся из виду. Забросив мантаборд на плечо, я прыгнул в бассейн и, поплыв под волнами, начал погружаться.

Якорные цепи вокруг все сильнее проседали и складывались по мере того, как падал дом. Я увидел комбайн. Джемма отчаянно лавировала между якорными цепями. В какой-то момент цепь ударила по корпусу, но все же Джемме удалось вывести комбайн из-под рушащегося дома.

Я устремился за ней и поплыл за тучей пузырьков — кильватерным следом комбайна, — пока не выбрался из-под дома Пиви — вернее, из-под того, что еще совсем недавно было домом Пиви. Дом рухнул, словно умирающий зверь. Волнение воды оказалось настолько велико, что меня с силой понесло вниз, ко дну.

Когда волнение наконец стихло, я включил фонарик на шлеме и развернулся. Остатки дома, окруженные тучами пузырьков, опускались на дно.

Я схватился за рукоятки мантаборда Хьюитта. Возможно, в жутком кровопролитии на затонувшей субмарине были виновны не бандиты, но уж над домом Пиви явно потрудились они. Я был ужасно зол. Мало было того, что поселенцы гнули спины, трудясь на фермах, мало того, что они выращивали рыбу и моллюсков для пропитания топсайдеров, растили ламинарию, так теперь банда ленивых, ни на что не годных мерзавцев решила угробить результаты этого тяжкого труда просто так, от нечего делать…

Со всех сторон на меня налетали перепуганные рыбы. Дельфины, приплывшие на дармовое угощение, перекликались, чувствуя неладное. Очень скоро сюда могли нагрянуть крупные хищники, привлеченные дрожью умирающих рыб. Мне нужно было как можно скорее убираться отсюда, иначе я мог оказаться в самой гуще жестокого пира. И все же я не мог уплыть, хотя бы не попытавшись включить генератор. Может быть, все удалось бы решить легко и быстро.

«Ага, легко и быстро, — подумал я уныло. — Ты еще помечтай о том, чтобы приплыла русалка и помогла тебе…»

С помощью фонарика на шлеме я разыскал кабель, тянущийся от затонувшего дома к полю ламинарии. Маленький наручный дисплей показывал температуру воды. Она уже упала ниже тех показателей, которые приемлемы для тропических рыб. Если они еще были живы, то очень скоро могли погибнуть. Я вскочил на мантаборд и поплыл вдоль кабеля в глубь плантации, в сторону главного генератора.

Вдруг заросли ламинарии впереди меня сильно закачались. Что-то большое двигалось через поле. Я выключил двигатель мантаборда и опустился ближе к дну. Пристегнув линь к ремню, я слез с мантаборда и сжал в руке электрошокер. Я ничего не видел за густой листвой морской капусты, но было ясно: то, что движется ко мне, набирает скорость. Я в панике поплыл назад и вскоре понял, что миновал край поля и теперь нахожусь в открытой воде.

Заросли ламинарии бешено раскачивались. Из них вылетела туча погибших рыб и заслонила поле зрения. Я бросился к рыбам, понимая, что за ними можно спрятаться, но рыб разметало потоком воды, и я увидел перед собой нечто огромное. Я не успел понять, что это такое. В это же мгновение ферма Пиви озарилась светом.

Включилось электричество.

Я прикрыл руками глаза и часто заморгал, пытаясь поскорее привыкнуть к свету. Но стоило мне раздвинуть пальцы и открыть глаза, как я в ужасе отпрянул назад. Прямо передо мной раскачивался труп человека в гидрокостюме. Побелевший и раздувшийся труп.

В страхе и отвращении я отпрянул назад, замер и посмотрел на мертвеца. Распухшие руки, вздувшаяся грудь. Трудно было думать об этом мертвеце как о человеке. Мертвое тело надвигалось на меня. За лицевой пластиной шлема была видна белесая лысая голова. Казалось, миноги высосали из трупа всю кровь. Кожа мертвеца была белее белого, а глаза — абсолютно черными. Зрачки, радужки, даже белки — все было черным, словно глазницы в черепе.

Вдруг страшная догадка мелькнула в моей голове, и меня словно окатило ледяной волной. Передо мной был не раздувшийся труп. Эти вспучившиеся мышцы были живыми. Будь это мертвец, мне бы сильно повезло. Нет, страшное видение, представшее предо мной, было Шейдом, главарем шайки «Сиблайт». И Шейд[3] был очень даже жив.

ГЛАВА 9

Я рванулся назад. Бандит не последовал за мной. Склонив голову к плечу, он смотрел на меня оценивающе, как бы соображая, стоит ли тратить на меня силы. Между нами образовалась завеса из мертвых рыб, и Шейд скрылся из виду. Я рванул к себе линь, к которому был прицеплен мантаборд, и проворно забрался на него. Меня не покидало страшное видение — мертвые, незрячие глаза Шейда.

Нет, не незрячие. Шейд не был слеп. Скорее всего, его глаза были закрыты темными линзами.

Течение гнало мертвую рыбу вверх. Я обернулся. Позади я увидел только поле ламинарии. Оседлав мантаборд, я направил его в сторону своей фермы. Электроснабжение дома Пиви восстановлено, у меня не было причин задерживаться. Оставалось надеяться на то, что водоросли переживут падение температуры. Прожектора выхватили из мрака несколько полусъеденных рыбин, покачивающихся в воде. Вот что стало с живностью, принадлежащей Пиви. Все пропало. Одни рыбы уплыли, другие погибли.

Мало-помалу меня покинул страх, и ему на смену пришла злость. Ведь бандиты из шайки «Сиблайт» могли просто-напросто забрать любые припасы. Им вовсе не обязательно было разрушать ферму и дом Пиви — все, что Шерл и Ларс здесь создали с нуля. Я убавил скорость мантаборда. Джемма права. Если я прослежу за Шейдом и узнаю, где находится логово его шайки, рейнджер Граймз сможет всех их арестовать. И тогда депутат Таппер «пересмотрит вопрос об оказании поддержки Придонной территории на ее пути к процветанию». Мы против них — вот как все было просто. Поселенцы против бандитов. Я свернул к полю.

Раскачивающиеся заросли ламинарии я нашел без труда и, держась у верхушек листьев морской капусты, поплыл в ту сторону. Шейд пробирался к противоположному краю поля, за которым начиналась пузырьковая изгородь — граница владений Пиви. Еще в миле к востоку обрывался континентальный шельф, а дальше — пропасть. На большей части ближайшей территории шельф понижался плавно, постепенно переходя в донную равнину. Но только не вблизи владений Пиви. Мы с Хьюиттом не раз плавали вдоль обрыва, где скальная стена отвесно уходила вниз, в океанскую тьму. От края обрыва до донной равнины было не меньше двух миль. В этой отвесной стене было немало пещер. Возможно, в одной из этих пещер бандиты прятали свой «Призрак».

Не включая двигатель мантаборда, я продолжал парить над зарослями ламинарии. Вскоре я увидел, как главарь бандитов покинул плантацию. Под флексигласовым куполом шлема была хорошо видна его неестественно белая лысина. Через несколько мгновений Шейд приблизился к пузырьковой изгороди, и я заметил гарпунное ружье у него за спиной. Ружье было громоздким и тяжелым — как раз таким, какое я не пожелал взять с собой. Теперь я горько пожалел об этом.

Мать с отцом резко восстали бы против моего плана, но их рядом не было. Я ощутил во рту горьковатый привкус адреналина, решительно включил двигатель мантаборда и пролетел сквозь пузырьковую завесу. По другую сторону изгороди море было кобальтово-синим и совершенно пустым. Вдалеке я разглядел еле заметные огоньки. Это была не глубоководная светящаяся рыба. Такой свет могли испускать только фонари на шлеме.

Я плыл за Шейдом до тех пор, пока огоньки не исчезли — словно кто-то задул горящую спичку. Я метнулся вправо. Неужели он заметил, что я плыву за ним? Сбавив скорость, я пустил мантаборд по кругу, но внезапно меня ослепил яркий свет. Шейд стоял на дне, расставив ноги, обутые в ботинки с балластными подошвами. Он сжимал в руке тяжеленное гарпунное ружье. Заметив меня, он поднял ружье к плечу и прицелился.

Я поднял мантаборд на дыбы, но не успел всплыть достаточно высоко. Гарпун врезался в днище мантаборда. От удара у меня чуть зубы не раскрошились. Я развернул мантаборд и прибавил скорость, но двигатель не взревел, а зачихал. Я в отчаянии надавил на рукоятки, однако мантаборд дернулся и замер в неподвижности. Я выключил двигатель и попробовал запустить вновь. Похоже, получилось. Мантаборд завибрировал у меня под ногами, но почему-то помчался задним ходом.

Как ни старался я вертеть рукоятки, никак не мог заставить мантаборд слушаться, а уж о том, чтобы остановить его, и речи быть не могло. Я опустился на колени, лег на живот и заглянул под днище. Гарпун торчал из днища и раскачивался из стороны в сторону. Ничего удивительного. Но вот чего я не ожидал, так это того, что к гарпуну привязана цепь. Быстро поднявшись, я увидел, что Шейд сжимает в руке другой конец цепи. Он по-прежнему был похож на ожившего мертвеца, обескровленного, с пустыми черными глазницами.

Я оторвался от мантаборда и поплыл вверх, задержавшись только для того, чтобы нажать на кнопку и выдвинуть из ботинок ласты. Шейд ни за что не смог бы догнать меня — разве только бросив свое гарпунное ружье. Он был слишком велик, а вес ружья замедлял его движения. Изо всех сил работая руками и ногами, я поплыл по горизонтали.

Через некоторое время мои мышцы устали от нагрузки. Я снизил скорость и стал опускаться к дну, глядя по сторонам. Огоньков я поблизости не увидел. Повсюду простиралась темно-синяя вода.

ГЛАВА 10

— Боже мой, тебе грозила такая ужасная опасность! — воскликнула мама, подбежав ко мне по краю бассейна. — Ты должен был дождаться нас!

Я перекатился через бортик бассейна и улегся на полу, изможденный долгим плаванием. Мама помогла мне подняться на ноги.

— Эти бандиты могли тебя увидеть! — Она отстегнула мой шлем и сняла его с меня так резко, что чуть голову не оторвала. — Шерл сказала, что «Призрак» находился в границах их владений, когда ты был там. Скажи мне, во имя Мирового океана, как тебе в голову взбрело отправиться туда без меня или папы?

— Дай ему отдышаться, Кэролин, — сказал док Кунзе, вставший за спиной у мамы.

Я сделал вдох. Если мама так сердилась на меня только за то, что я отправился к дому Пиви, о встрече с Шейдом упоминать не стоило.

— Папа не успел бы туда вовремя, — сказал я маме. — Джемма здесь?

— Конечно здесь, — ответил мне док, и его темные глаза весело сверкнули. — Шерл сказала, что ни за что не спасла бы своих коз и кур без вас двоих, и теперь она готовит для вас угощение.

Сев на скамью, я снял ботинки. Я не мог думать о еде. После встречи с Шейдом у меня под ложечкой словно камень лежал.

— Хочу переодеться, — объявил я.

Мама намек не поняла. Она сложила руки на груди и сказала:

— Папа до сих пор возится с генераторами Пиви и пытается понять причину отключения энергии. Расскажи, как ты добрался домой?

Я растерялся. Если бы я признался, что плыл к дому целый день, мне бы потом это еще пятьдесят лет припоминали.

— На мантаборде, — ответил я. Мама нахмурилась, а я добавил: — У меня с собой были электрошокер и нож.

— Когда управляешь мантабордом, от большой белой акулы не отобьешься.

— Ну ладно тебе, Кэролин, — вступился за меня док. — Никакой акуле его не укусить. Твой парень быстрее торпеды. К тому же, — добавил он, похлопав меня по плечу, — ты забываешь, что Тай практически способен видеть в темноте. Он лавирует среди акул.

Я не рискнул ответить и стал сосредоточенно снимать гидрокостюм.

— Обед почти готов, — негромко сказала мама. — Поднимайся, как только переоденешься.

Она пошла вверх по лестнице, а я чуть со скамейки не упал от изумления. Ну да, я надеялся, что мне удастся избежать нотаций или чего-то похуже, но такой мягкий выговор меня даже испугал. По крайней мере, мама могла сказать что-нибудь вроде: «Поговорим об этом позже».

Док поставил на скамейку рядом со мной свой медицинский чемоданчик, и мысли о маме из моей головы сразу испарились. От одного вида этого металлического чемоданчика я закашлялся и вскочил на ноги.

— Спасибо вам за поддержку, док, — проговорил я, стараясь, чтобы получилось как можно более спокойно. — Но я в полном порядке.

— Сядь. Я тебя просто осмотрю.

Я сжал кулаки, до боли вдавив в ладони кончики ногтей, чтобы эта боль меня хоть немного отвлекла.

— Разве Ларсу не нужна ваша помощь?

— Я зашил его раны и дал ему снотворное. Конечно, его гордость пострадала, но жить он будет.

Док открыл чемоданчик, и в нос мне ударил запах антисептика. Бинты и стальные медицинские инструменты тоже издавали запах. Большинство людей его бы не ощутили, а меня сразу начало подташнивать.

— Я тебя не осматривал уже четыре года — с тех самых пор, как прибыл на Придонную территорию, — напомнил док. — Твои родители должны заставлять тебя проходить обследование каждый год, тем более что вы живете под водой. — Док взял из чемоданчика сканер. — Расслабься. Ты ничего не почувствуешь.

— Нет! — запротестовал я, более агрессивно, чем намеревался. Я не собирался позволять никакому врачу меня обследовать. Даже другу семьи.

Док удивленно вздернул темные брови и убрал сканер в чемоданчик.

— Ладно… — проговорил он, пожав плечами.

Я быстро вынул одежду из своего шкафчика. Молчание затянулось. Если док полагал, что дождется от меня объяснений, он сильно ошибался.

— Ты же знаешь, мне можно доверять, Тай.

От его осторожного тона мое раздражение снова вспыхнуло. Я был не каким-нибудь упрямым малышом, которого можно уговорить не выплевывать таблетку.

— Если ты хочешь о чем-то рассказать мне, — продолжал док, — ты же знаешь, я не смогу передать эти сведения никому без твоего разрешения.

— Еще как сможете, — снимая гидрокостюм, буркнул я. — Мне нет восемнадцати.

— Но я не стану никому ничего рассказывать.

Стащив гидрокостюм до колен, я помедлил и пристально посмотрел на дока.

Хитрая усмешка тронула уголки его губ.

— Да, я намек понял. — Он щелкнул замками своего чемоданчика. — Увидимся наверху.

Старательно делая вдохи и выдохи, я слушал его удаляющиеся шаги. Как только он начал подниматься по лестнице, я разжал кулаки, и в этот самый момент док остановился.

— Тай, если ты собираешься внушить маме, что добрался до дома на мантаборде, — посоветовал он, — лучше, чтобы он был при тебе. В следующий раз она может заметить, что мантаборда у тебя нет.

Только после того, как шаги дока затихли наверху, я опустился на скамейку. От страха у меня сдавило грудь.

Свою сестру, Джемму и Хьюитта я нашел в комнате Зои. Они стояли и сидели ко мне спиной, но я заметил, что все они позаимствовали немало находок из моей коллекции. Хьюитт вооружился мечом и арбалетом из черного дерева, вдобавок нацепил золотой нагрудник. Джемма, рассматривавшая один из аквариумов Зои, надела браслеты и испанскую корону, которая вызвала у нее такой восторг. И конечно, наглее всех повела себя Зоя. Воспользовавшись моим отсутствием, она напялила на себя все украшения, какие только могла найти: тиару, ожерелья, золотой поясок с драгоценными камнями. Даже удивительно, как моя сестрица на ногах держалась под таким грузом металла и самоцветов. Не успел я рта раскрыть, чтобы отругать их за такое обращение с моей коллекцией, как Джемма повернула голову к Зое и сказала:

— У тебя просто потрясающая комната.

Да, сестра обустроила комнату по своему вкусу. И у нее, точно так же, как у меня, всего было слишком много. Где только можно, стояли аквариумы с морской живностью, они даже были встроены в стены. Изголовьем кровати Зои служили челюсти акулы, потолок был украшен пятьюдесятью разновидностями кораллов. Даже окно комнаты представляло собой аквариум. Она установила кормушку за окном, так что рыбы плавали там постоянно.

— А почему этот аквариум такой черный? — спросила Джемма.

— Все, кто в нем живет, любят темноту. — Глаза Зои зловеще сверкнули. — Хочешь на них поглядеть?

Я, стоя на пороге, понимающе улыбнулся, когда Джемма кивнула. Я-то знал, к чему клонит сестрица. Зоя подошла к стене рядом с аквариумом.

— Я включу синий свет, чтобы ты могла их увидеть.

Но нужно наклониться поближе.

Джемма опустила руки на колени и наклонилась. Зоя щелкнула выключателем. Как только в аквариуме включилась подсветка, перед Джеммой возникла морда страшной рыбины. Ее зубы были похожи на осколки стекла с неровными краями, выпученные глаза горели красным светом. От носа Джеммы раскрытые челюсти жуткой рыбы отделяло только тонкое стекло. Джемма взвизгнула и отскочила назад, а Зоя довольно ухмыльнулась. В призрачной синеве большого аквариума медленно покачивался десяток рыб и моллюсков не самой приятной внешности — кальмар-кровосос, угорь-пеликан, ломозубы и малакосты.

— Я их поймала на глубоководной равнине, — сообщила Зоя, любовно проводя пальцем по стеклу. — Выглядят, конечно, страшновато, но на самом деле — милашки.

Я испытал невольную гордость. Моя сестра собрала невероятную коллекцию морских диковинок. Даже мама, много знавшая об обитателях океана, поражалась, как Зое удается сохранять их всех живыми, что ей в этом помогает. «Любовь» — вот единственное слово, которое приходило на ум маме.

Зоя взяла скумбрию из ведерка.

— Хочешь посмотреть, как ест хаулиод?

— Нет!

Не обращая внимания на ответ Джеммы, Зоя открыла небольшую прорезь на крышке аквариума и бросила туда скумбрию. Мгновенно закипел кровавый пир. Джемма и Хьюитт взвыли от отвращения, а я расхохотался. Зоя слишком пристально наблюдалаза своими питомцами и на нас не смотрела. А Джемма, отвернувшись от аквариума, заметила меня и улыбнулась так лучезарно, что мне даже жарко стало.

— Твоя сестра больше не кажется мне ангелом, — сообщила Джемма, шагнув ко мне.

— Да? Ты еще не видела ее в акульей клетке.

— Извини. — Джемма смущенно притронулась к короне на голове. — Надеюсь, ты не сердишься? Мы просто пытались немного развеселить Хьюитта.

Я посмотрел на Хьюитта. Он выглядел вполне счастливым — с древним оружием и золотым нагрудником.

— Это вы здорово придумали, — согласился я.

— Ты бы видел маму, когда она узнала, что ты отправился к Пиви, — укоризненно проговорила Зоя.

— Ага, — сочувственно кивнул Хьюитт. — Она превратилась в настоящий подводный вулкан.

— Если бы мы с Джеммой не отправились на помощь, ваша семья потеряла бы почти всех животных.

— Моя мама так и сказала, — кивнул Хьюитт и положил на пол арбалет. — Но твоя мама считает, что ты важнее козы. Не знаю почему.

— Целый месяц будешь водоросли рвать, — весело предупредила меня Зоя.

— Рвать водоросли? — непонимающе спросила Джемма.

Я пожал плечами.

— Дом обрастает водорослями, и приходится обрывать их вручную.

— А они скользкие, противные, — подхватила Зоя злорадно. — С ума сойдешь, когда их обрываешь. Потом пальцы болят.

— Вам наверху и с этим повезло, — вздохнул Хьюитт и улегся на кровать Зои. — Не приходится счищать всякую дрянь со своих домов.

— У нас нет своих домов, — уточнила Джемма.

— Да, точно! — сев, воскликнул Хьюитт. — Вам приходится жить всем вместе. Подумать только! Куда ни глянь — другие люди. То и дело в кого-нибудь врезаешься…

— Врезаешься? — непонимающе переспросила Джемма.

— Ну, наталкиваешься. Всегда есть с кем поговорить. Наверное, здорово иметь столько соседей.

Зоя перестала кормить своих питомцев и навострила уши.

— Мой интернат занимает два этажа в семидесятиэтажном доме. В этом доме больше тысячи квартир, — сказала Джемма. — Я бы не назвала всех жильцов дома своими соседями.

— Ну, это понятно, — кивнул Хьюитт. — Очень похоже на одну большущую семью, и все живут вместе. Там никому никогда не бывает одиноко, — проговорил он и повернулся к Зое. — Они даже не знают, что значит это слово, потому что им даже не надо пользоваться.

Джемма наклонилась ко мне.

— Он это серьезно говорит?

— Боюсь, что так.

Хьюитт продолжал:

— Не приходится ничего делать в одиночку. Всегда кто-нибудь поможет тебе поохотиться за едой на обед, собрать урожай ламинарии…

У Джеммы был такой взгляд, словно ее ткнули в бок электрошокером.

— Хьюитт не так часто бывает наверху, — негромко объяснил я, но Хьюитт услышал.

— Никогда! — Он в сердцах стукнул кулаком по матрасу. — Меня никогда не пускают наверх!

— Потому что ты убегаешь в ту же секунду, как только ступаешь на сушу, — сказал я. — В последний раз ты ворвался в чужую квартиру и чуть не насмерть напугал какую-то женщину.

— Я с ней сразу поздоровался, — оправдываясь, возразил Хьюитт. — Не знаю, почему она так развопилась.

— Может быть, потому, что на ней было только нижнее белье.

Я не стал вдаваться во все подробности, которые ужасно расстроенная Шерл выложила моей матери. Хьюитт сердито сложил руки на груди.

— Просто мне хотелось увидеть жилище топсайдеров изнутри.

Вдалеке над плантацией ламинарии появилась субмарина. Выпуская тучу пузырьков, она направилась к дому.

— Папа возвращается! — радостно вскрикнула Зоя.

— Электроэнергия подается без перебоев, — сообщил папа, резко расстегнув гидрокостюм на груди. Похоже, ему не терпелось его снять. Я взял у него шлем и убрал в шкафчик. — Как там Ларс?

— Он поправится, — крикнула спускавшаяся по лестнице Шерл. — Когда мы приплыли сюда, док уже ждал нас. Спасибо Таю, он такой предусмотрительный. — Она расправила плечи. — Начни с плохих новостей, Джон.

— Насколько я понял, бандиты забрали не слишком много. Только продукты и ликвиген. Плантация немного подпорчена, но она восстановится.

— А как насчет рыбы?

Мой отец покачал головой.

— Ушла. А теплолюбивые рыбы погибли. Но мы можем с вами поделиться. Если каждая семья даст вам по три десятка рыб, к следующему году ваши стаи достигнут неплохой численности.

— А дом?

— Нужно всего четыре человека, чтобы заново накачать его воздухом. Сможем сделать это сегодня ночью, — заверил Шерл мой отец. — За ночь, надеюсь, все внутри успеет просохнуть. А завтра мы там проведем генеральную уборку, и дом станет как новенький, вот увидишь.

Шерл кивнула, сдерживая слезы.

— Пойдем, Джон. Ужин готов.

Мы пошли к лестнице. На мое плечо легла рука отца — теплая и тяжелая.

— Сегодня ты повел себя как мужчина, Тай. Я очень горжусь тобой.

«Если бы ты знал, что я погнался за опасным преступником в открытом океане совсем один, — подумал я, — ты бы не так уж мной гордился».

Ужин получился праздничный. Как только Шерл увидела Хьюитта и девочек, она настояла, чтобы все надели что-нибудь из моей коллекции.

— Мы все живы, мы вместе, — сказала она. — У нас даже есть особая гостья. — Она улыбнулась, глядя на Джемму. — Сегодня настоящее торжество.

Взрослые согласились с предложением Шерл. Мама взяла нитку жемчуга, на которую «давно положила глаз», как она сказала. Док остановил свой выбор на мече в красивых ножнах, папа повесил на шею медальон. А бедняга Ларс все проспал.

— Я помогу тебе прибрать в комнате и разложить по полочкам все твои сокровища, — шепнула мне мама, когда мы вошли в столовую и сели за стол.

— Ладно, мам, сам приберу, — сказал я, хотя ничего для себя не взял. У меня не было настроения что-либо праздновать, пока не поймана шайка «Сиблайт».

За окнами дома начали постепенно гаснуть гигантские прожектора. Можно сказать, наступила ночь. Док отодвинул стул от стола и предложил сесть Джемме.

— Собираетесь ли вы сегодня вернуться на материк, юная леди?

— Нет. Я еще немного побуду на Придонной территории.

— А у кого ты остановилась? — спросила мама, водрузив на стол блюдо с дымящимися вареными лангустами.

— Ни у кого, — весело ответила Джемма. — Сниму номер на торговой станции.

Все замерли. Если бы я знал, что у нее такой план, я бы сразу отговорил ее.

— В «Улье»? — спросил док, сев на стул.

Мой отец нахмурился.

— Я так понял, что твой брат живет на Придонной территории.

Джемма кивнула, ответив на оба вопроса одновременно.

— Но я его пока не разыскала.

Я порадовался тому, что она не стала говорить моему отцу, какая она крутая.

— А где твои родители? — спросила Шерл.

— У меня нет родителей.

Мама и Шерл сочувственно переглянулись.

— Но есть кто-то, кто о тебе заботится? — осторожно спросила мама.

— Мисс Спиннер, директор интерната. Но когда Ричард прислал мне деньги, чтобы я могла приехать и жить с ним, она подписала опекунский договор. — Джемма указала на большую миску, стоявшую перед ней на столе. — Это та самая рыба, из-за которой у вас кожа блестит?

— Нет, — ответил я. — Рыбы-ангелы не биолюминесцентные.

Джемма понуро опустила плечи.

— Ты бы хотела, чтобы у тебя кожа блестела? — не веря своим ушам, спросил Хьюитт.

— А кто бы не хотел?

— В «Улье» не сдают номера тем, кому нет восемнадцати — правда, Тео? — спросила мама у дока, передав ему миску с хрустящими кальмарами.

— Чистая правда, — кивнул док, накладывая себе еду. — Это против правил торговой станции. У них номера снимают только старатели и искатели сокровищ.

— Именно там останавливаются старатели? — заволновалась Джемма.

— Да, когда у них карманы набиты жемчугом, — ответила Шерл, разделывая лангуста для Хьюитта. — Они меняют жемчужины и марганцевые конкреции на деньги. А потом тратят на карточные игры и выпивку.

Мама накрыла своей рукой руку Джеммы.

— Можешь погостить у нас, пока не разыщешь брата.

— Я бы с удовольствием. Спасибо.

Джемма бросила взгляд на меня. Мне стало жарко и как-то беспокойно, я опустил глаза и принялся выкладывать тушеных крабов на салат из морской капусты.

— Можешь спать в моей комнате, — предложила Зоя, но, похоже, такая перспектива у Джеммы восторга не вызвала.

— Здорово, — пробормотал Хьюитт. — А я посплю в музее Тая.

— Я оставила свою дорожную сумку со всеми вещами на торговой станции, — сказала Джемма. — Арендовала там шкафчик.

— Утром Тай отвезет тебя туда, и ты заберешь свои вещи, — успокоила ее мама.

— Как же бандиты это сделали, Джон? — спросил док, налив себе бокал вина из винограда, выращенного под водой. — Как они отключили генераторы на ферме Пиви? Я считал, что такое невозможно.

— Я тоже, — печально проговорил мой отец. — Насколько я могу судить, все отключилось из-за электромагнитного импульса. Но как бандиты смогли выработать такой импульс, я не знаю.

— Если рейнджер Граймз будет формировать ополчение, — сказал я, — я хочу участвовать.

— Ни в коем случае, — решительно возразила мама. — Даже если он тебе золотую звездочку на грудь прицепит.

— Этот рейнджер воды боится, как огня, — презрительно махнув рукой, в которой он держал нож, буркнул док. — Он не станет собирать подводное ополчение. Он даже плавать не умеет. Это его должны были на берег списать, а не меня.

Клешня лангуста со стуком упала на тарелку Шерл.

— Ты уезжаешь?

— В конце недели, — с горечью ответил док. — У меня нет выбора.

— Но если поселенцы… То есть я хотел сказать, когда поселенцы арестуют шайку «Сиблайт», вы сможете вернуться? — спросил я.

— Арестуют… О чем это вы? — в недоумении спросила Шерл, обведя взглядом остальных.

— Нам поручили немыслимое задание, — сказал отец и поставил на стол бокал. — Немыслимое и невозможное. Столько лет правительство на нас давило, побуждало расширять фермы, выращивать побольше морской капусты и рыбы. А теперь Содружество отказывает нам в поддержке из-за шайки бандитов? В океане сорвиголов полным-полно. Что такого особенного в шайке «Сиблайт»? Док пожал плечами.

— Сколько времени поселение может продержаться без импортируемых припасов?

— Неделю. Может, две, — мрачно ответил мой отец.

— Нет, — потрясенно выдохнула Шерл. — У нас вполне достаточно еды, и…

— После сегодняшнего собрания с торговой станции откачали весь запас ликвигена, до последней капли, — объяснил папа. — Поселенцы запаниковали. Без ликвигена мы не сможем долго оставаться под водой и эффективно работать.

— Мы могли бы закупить ликвиген на материке, — заметил я.

— За полную стоимость? — саркастично проговорила Шерл. — За любой цент, заработанный нами, приходится платить налоги. Покупать что-либо мы можем только оптом.

— Кроме того, существует оборудование, — продолжал отец. — Если выйдет из строя гидрокостюм или система очистки воздуха, мы даже ремонт оплатить не сможем, не говоря уже о замене.

— Но припасы и оборудование — это еще самое малое, — сказала мама и швырнула на стол салфетку. — Как только разлетятся новости о том, что сегодня шайка «Сиблайт» затопила дом на подводной ферме, очень многие поселенцы крепко призадумаются о том, не вернуться ли на материк.

Она взяла со стола тарелку и вышла из столовой.

Только не мы. Она не могла говорить о нашей семье. Я посмотрел на отца. В его взгляде я поддержки не нашел и почувствовал, что мое будущее погружается в пучину — бездонную и непроглядную.

ГЛАВА 11

Крепко держась за якорную цепь, я пытался присоединить ее к свае, глубоко вбитой в дно. Дом Пиви быстро надулся, как только мой отец включил насосы, подающие сжатый воздух. Неподалеку цепь крепко держала Джемма — хотя ей явно было очень трудно. Я незаметно улыбнулся, увидев, как она не удержалась и погрузилась в придонный ил. Я прикоснулся к руке Джеммы и показал ей, что уже прикрепил конец цепи. Поняв меня, Джемма с облегчением улыбнулась. Секция дома с ее стороны выросла до нормальных размеров. Все получилось просто отлично.

Другое дело — темнота внутри дома. За те несколько часов, пока сдувшийся дом лежал на дне, в него успело забраться немало мелких морских животных, и теперь под ногами ползали крабы, освещенные цепочками аварийных лампочек. На полу плескалась вода, в ней сновали рыбки. Зоя шлепала по воде, пытаясь изловить синего электрического ската.

— Почему все не сломалось, когда дом рухнул? — спросила меня Джемма. — Ну как шкафчики.

— Когда дом сдувается, он тонет. Но никогда окончательно не ломается, — объяснил я, повесив на крючок фонарь, работавший на батарейках. — Для того чтобы этого не случилось, существует решетчатый каркас. А внутри все — стены, шкафчики, полки, стеллажи — изготовлено из пластичных материалов. Так что если что-то и сомнется, потом оно снова принимает прежнюю форму.

— Похоже, твой отец очень умный.

— Он работает не один. Когда строили первую ферму, они с мамой прожили два года в большой подводной лодке вместе с другими инженерами и учеными. Там они, кстати, и познакомились.

— А свет включить нельзя? — спросил Хьюитт.

— Нет, пусть сначала вся вода стечет, — ответил док, подвесив фонарь к крюку лебедки. — Да, лампы закрыты герметичными плафонами, но зачем рисковать? Не хватало еще, чтобы кого-нибудь ударило током.

Я был рад тому, что док вызвался отправиться с нами, а мама осталась дома с Ларсом. Несмотря на то, что руки дока были изуродованы шрамами, он здорово помог моему отцу в восстановлении дома Пиви. Кроме того, маму просто убил бы вид просевших потолков и зрелище полной разрухи. Из воды, разлившейся по полу, тут и там торчали верхушки мебели и разных приспособлений, и это было похоже на обрушившиеся дома на побережье после того, как значительная часть суши ушла под воду, в каньон Анабиоза.

— Давайте включим фены, — сказал мой отец, повесив на стену еще один фонарь. — Настоящую уборку устроим завтра, когда все просохнет. Сегодня нужно заняться самым неотложным.

Мы с Джеммой, Хьюиттом и Зоей поднялись по лестнице и вошли в кухню. Мне стало не по себе. Горячая вода из донного гейзера снова начала поступать в дом по трубам, проложенным под полом, — я слышал едва заметное журчание. Но воздух в доме еще не успел прогреться. Стены кухни в доме Пиви раньше были яркими, веселыми, а сейчас стали темными и сырыми. С потолка капала вода. В мрачном безмолвии Джемма и Хьюитт принялись протирать тряпками пол и шкафчики, заляпанные водорослями и усеянные умиряющей морской живностью из разбитых аквариумов. Зоя торопливо наполняла миски и кувшины морской водой.

— Подержи, — сказала она и сунула Джемме большой пластиковый горшок, после чего подобрала с пола красного пятнистого осьминога и опустила внутрь посудины.

Джемма поморщилась.

— Он тебя не укусит, — буркнула Зоя.

Джемма огляделась по сторонам — куда бы поставить горшок. Кухонную стойку Зоя уже успела заставить импровизированными аквариумами. Только я собрался забрать у Джеммы посудину, как осьминог высунул щупальце из воды и обвил им запястье девочки. Джемма взвизгнула и выпустила горшок из рук, но осьминог не упал вместе с ним. Он крепко вцепился в руку Джеммы, и оторвать его она никак не могла.

— Стой спокойно, — сказал я и поспешил ей на помощь. — Я его сниму.

Но Джемма в страхе начала размахивать рукой и махала до тех пор, пока осьминог не оторвался. Он пролетел через кухню и ударился о стену. Зоя с диким криком бросилась за ним. Бережно подобрав моллюска, она отругала Джемму:

— Ты могла сделать ему больно!

— Сделать ему больно? — возмутилась Джемма. — Да эта пучеглазая дрянь меня за руку схватила!

Мы с Хьюиттом дружно вздохнули. Зоя медленно и сердито поднялась на ноги, прижимая к себе осьминога.

— Нет! — крикнул я и заслонил собой Джемму. Хьюитт проворно забрался на кухонный стол.

— Уйдите из воды!

— Зоя, успокойся, — проговорил я, пытаясь облагоразумить сестру. — Джемма ничего не может с собой поделать. Она — топсайдер.

Джемма ткнула меня кулаком в спину.

— Она не знает, какие прикольные эти морские твари, — продолжал я. — И это не ее вина.

Зоя задумалась над моими словами. Через пару секунд, одарив Джемму убийственным взглядом, она вышла из кухни вместе с осьминогом, который припал к ней, словно младенец. Я немного расслабился. Стоя на столе, Хьюитт сердито посмотрел на Джемму.

— Ты с ума сошла? Никогда не зли Зою. Никогда!

— Да что это с вами? — непонимающе спросила Джемма.

— Зоя дерется нечестно, — пробормотал я.

— Ой, я вас умоляю, — фыркнула Джемма. — В прошлом году я жила в одной спальне с сотней девчонок постарше вашей Зои. Все хныкали как полоумные. Слез напустили — хуже потопа. А уж про драки я молчу. С девятилеткой я уж как-нибудь справлюсь.

— Ты крутая. Я помню.

Мы переглянулись с Хьюиттом. Он явно думал о том же, о чем и я:

«В драке с Зоей никакая крутость не поможет».

Мы перешли в промокшую гостиную и расставили стулья вокруг переносного обогревателя, пытаясь согреться и не обращая внимания на капающую с потолка воду.

— Не понимаю, почему мама так старается спасти растения в оранжерее, — пробормотал Хьюитт. — Мы могли бы просто перебраться наверх.

Вошла Зоя — с осьминогом, которого она пересадила в вазу, наполненную водой. Она хмуро глянула на Джемму, гревшую руки у обогревателя. Хьюитт бросил недовольный взгляд на лестницу, по которой только что спустилась Шерл с охапкой палочек — она собиралась подпереть ими поникшие растения в оранжерее.

— Твои родители не станут перебираться на сушу. Подумаешь, дом затонул. Все наладится, — сказал я, усевшись на стул рядом с Джеммой.

— На нас напала шайка «Сиблайт»!

— Они так называются, потому что они паразиты? — спросила Джемма.

— Да, — свирепо буркнул Хьюитт. — Конечно паразиты.

— На самом деле, — войдя в столовую и поставив на пол ведро с тряпками, сказал док, — они бежали из тюрьмы под названием «Сиблайт».

Я удивленно посмотрел на дока.

— Откуда вы об этом знаете?

— Я в то время работал в департаменте инноваций. Мы пытались решить проблему жилья. Это было до того, как моя профессиональная репутация ухнула под откос— Не смотря на шутливую интонацию, улыбался док невесело. — Моя работа заключалась в проверке состояния здоровья всех, кто живет в экспериментальных жилищах. Это произошло в тюрьме «Сиблайт». — Он повернул к нам ладони. Обе были изуродованы шрамами. — Это сделал заключенный. Ножом.

Зоя подбежала ближе к доку, чтобы рассмотреть его руки получше. Я остался на месте. Несколько лет назад док рассказал мне о том, откуда у него шрамы, и о том, что он больше не может делать операции, потому что у него повреждены все сухожилия — вот только он ни разу не упоминал названия тюрьмы.

— Депутат Таппер вынуждает нас ловить беглых заключенных? — спросил я.

Я не верил собственным ушам. От гнева и отвращения у меня противно засосало под ложечкой.

— И не просто заключенных, — проговорил док, придвинув стул к обогревателю. — Эти люди настолько опасны с психической точки зрения, что их держали в экспериментальной тюрьме.

— Экспериментальной? — переспросила Джемма.

— «Сиблайт» была первой и единственной подводной тюрьмой, — объяснил док и перевел взгляд на меня. — Ты, наверное, тысячу раз над ней проплывал.

— Что? — удивился я. — Где она находится?

— Между поселением и торговой станцией. Это сооружение, в котором раньше находилась научная лаборатория. По крайней мере, так сообщали общественности.

— Здание с табличкой: «Неустойчивая постройка»? — спросил я.

Приземистая двухэтажная постройка была настолько непримечательна, что я никогда не обращал на нее особого внимания.

— Оно самое, — кивнул док.

Я возмутился:

— Но почему же Содружество объявило тюрьму «научной лабораторией»?

Док вздернул брови.

— А как ты думаешь, что сделали бы поселенцы, узнай они, что правительство построило тюрьму строгого режима на Придонной территории?

Вопрос прозвучал иронично, но я все же ответил:

— Они бы выразили протест.

И почему меня до сих пор удивляла предательская политика правительства?

— Пора идти, — сказал отец, появившись в дверях.

— Подожди, пап! — воскликнула Зоя. — Я хочу послушать про побег.

— Про какой побег? — спросила Шерл, встав рядом с моим отцом. В руках она держала горшок с кустиком помидора.

— Шайка «Сиблайт» — это не просто банда преступников, — сообщил матери Хьюитт. — Док говорит, что они сбежали из психушки и что нам теперь тут небезопасно…

— Как они это сделали, док? — прервал я Хьюитта. — Просто бежали?

Мой отец и Шерл подошли поближе. Им явно тоже стало любопытно.

— Вот тут начинаются загадки. — Док откинулся на спинку стула и устремил взгляд на мерцающий огонек внутри обогревателя. — Никто не знает. Однажды ночью во всей тюрьме отключилось электричество — точно так же, как здесь. Но кроме того, все охранники крепко уснули. При этом наркотики в их крови обнаружены не были — я сам их потом обследовал.

— Наверняка бандиты их здорово стукнули по башке, — сказала Зоя.

— Я так не думаю, — покачал головой док. — У охранников не было ни царапинки. Ни шишек, ни синяков. И все они, очнувшись двадцать минут спустя, заявили, что чувствуют себя прекрасно. Они одновременно открыли глаза и сначала даже не поняли, что заключенные бежали. Дверь в главную камеру осталась запертой. А за ней — еще две запертые двери. Ни одна из них не была никоим образом повреждена.

Все наклонились вперед, внимательно слушая доктора. Наши лица были озарены оранжевым светом.

— А камеры наблюдения… вот это уж совсем странно, — негромко проговорил док. — Ровно двадцать минут они регистрировали только статические разряды, а потом снова заработали нормально, как будто ничего не случилось.

Шерл взволнованно посмотрела на дока.

— Это просто страшная история? Чтобы детишек пугать?

— Все чистая правда, — сказал док и поднял изуродованную шрамами руку, словно произносил клятву. — Пять лет назад шайка «Сиблайт» исчезла из тюрьмы, и никто не понял, как им это удалось.

Глаза у Джеммы сверкнули.

— Возможно, один из них был наделен темным даром. Или все они. Ведь они жили под водой.

— Я думал об этом, — сказал док, глядя на Джемму. — Возможно, за время жизни под водой у них развились сверхъестественные способности.

Мой отец встал и раздраженно проговорил:

— Из-за таких историй и рождаются слухи.

— Если они сидели в тюрьме, — заметил я, — значит, были взрослыми. А эта глупая теория касается только детей.

— А что, если это не просто теория? — задумчиво проговорил док. — Лучшего объяснения тому, как могли сбежать бандиты, никто так и не предложил. — Он перевел взгляд на Зою. — Ну, ангелок? Может быть, покажешь нам какой-нибудь особенный фокус?

К моему ужасу, Зоя посмотрела на меня так, словно хотела спросить разрешения. Ну и естественно, все уставились на меня.

— Забудь о том, что я тебе говорил, креветка, — добродушно проговорил я, хотя мне ужасно хотелось придушить сестренку. — У тебя точно есть особенный дар. Не стоит его скрывать.

Хьюитт разинул рот.

— Правда? — спросила Зоя.

— Конечно, — сказал я. — Почему бы и нет. Покажи всем, что ты умеешь делать. Только меня не вини, когда все начнут кричать.

Впервые в жизни Зоя смутилась из-за того, что на нее устремлено всеобщее внимание.

— А что она умеет делать? — с интересом спросил док.

Я пожал плечами.

— Мало кто знает, что она умеет… достать языком до кончика носа.

Хьюитт и Джемма прыснули, а наш отец расхохотался во весь голос.

— Вот видишь? Я тебе говорил, что никто об этом не захочет узнать. — Я в упор посмотрел на сестру. — Некоторые способности лучше держать при себе.

Только док не рассмеялся. Он задумчиво смотрел на Зою. Слишком задумчиво. Не отводя глаз от сестры, я едва заметным кивком указал на дока. Зоя притворно улыбнулась, невинно высунула длинный язык и прикоснулась им к кончику носа.

— Не надо!

— Перестань!

— Нет!

Со всех сторон послышались крики. Док с натянутой улыбкой откинулся на спинку стула.

Двадцать минут спустя, облачившись в гидрокостюм и шлем, я поплыл к кормушке для рыб, расположенной под одной из пристроек около дома Пиви. Все остальные разместились в большой субмарине над зарослями ламинарии. Я высыпал в кормушку остатки еды, которую мы собрали в кухне. Увы, рыб у Пиви совсем не осталось, но крабы вполне могли здесь попировать. Крабы едят все.

Я поплыл к субмарине и увидел, что в кормовой иллюминатор смотрит Джемма. Заметив меня, она помахала мне рукой и вдруг замерла. В изумлении раскрыв рот, она указала на что-то позади меня, а потом, видимо, крикнула остальным, чтобы они тоже подошли к иллюминатору. Я обернулся, чтобы посмотреть, что ее встревожило.

В том месте, где горели прожектора, обозначавшие дальнюю границу владений Пиви, над зарослями ламинарии парил в воде темный силуэт. Мурашки побежали у меня по спине. Неужели бандиты вернулись?

Таинственный силуэт приближался. Это была субмарина, но не слишком большая. Это не мог быть «Призрак». Словно тень, субмарина вильнула влево. Ее подхватило течением. Значит, ею никто не управлял.

Если бы меня мучил вопрос о том, куда преступники подевали залитую кровью субмарину… Теперь я получил ответ на этот вопрос.

ГЛАВА 12

— Я об этой подлодке собирался тебе раньше рассказать, — громко объяснял я отцу, стоя под душем. — Но ты как раз узнал плохие новости от депутата Таппера…

Я не договорил.

Не случайно отец решил поговорить со мной именно сейчас. Медицинская душевая кабина, во внутренние стенки которой были вмонтированы датчики, регистрирующие состояние организма, могла служить чем-то вроде детектора лжи. Отец наверняка разместился перед компьютерным дисплеем рядом с кабиной и следил за тем, как часто бьется мое сердце при ответе на каждый его вопрос.

— Это не имеет значения, — послышался голос отца из-за матовой стеклянной двери. — Ты все равно должен был первым делом рассказать нам. Эту субмарину нужно отбуксировать на торговую станцию.

А док должен провести анализы, чтобы выяснить, вся ли кровь внутри отсека человеческая.

Не обращая внимания на пляшущие красные огоньки датчиков, я выключил воду, снял с крючка полотенце и обернул вокруг пояса. Выйдя из кабинки, я увидел отца именно там, где ожидал: рядом с монитором. Он наблюдал за уровнем моего артериального давления.

— Я не хочу, чтобы ты что-то скрывал от нас. Какая бы ни была причина. Ты больше ничего не хочешь мне рассказать?

— Утром этой субмарины около фермы Пиви не было, — сказал я, понимая, что рано или поздно отец спросит меня, где мы с Джеммой изначально обнаружили брошенную подлодку. — Она лежала на дне неподалеку от каньона Анабиоза.

Отец стиснул зубы.

— Ты уплыл дальше шельфа один?

— Да, но это не важно, папа.

Наверняка отец сейчас скажет, что это как раз очень важно, поэтому я поскорее продолжил:

— Эта субмарина не могла подняться вверх вдоль континентального склона. Там в отсеке управления все было разворочено. Видимо, бандиты отбуксировали ее вверх по склону до владений Пиви.

— Зачем им это могло понадобиться?

— Они хотели, чтобы мы обнаружили субмарину. — Я был настолько убежден в этом, что заговорил с отцом смело и открыто. — Если бы они этого не хотели, почему не бросили подлодку около каньона? Там никто не бывает.

— Кроме тебя, ясное дело.

— Я могу о себе позаботиться. Лучше, чем ты думаешь.

Я прошел по раздевалке, взял еще одно полотенце, чтобы вытереть волосы, и приготовился к тому, чтобы выслушать неизбежное.

— Если ты прав, — негромко проговорил отец, — и если «Призрак» отбуксировал эту субмарину до континентального шельфа — что ж, для этого должна быть веская причина. Мы просто пока не понимаем какая. Некоторые говорят, что бандиты — психически ненормальные. Но я так не думаю. Что-то происходит. Явно — ничего хорошего.

— Может быть, что-то прояснится, когда док установит, чья это кровь.

Отец хмуро посмотрел на меня.

— Есть еще что-нибудь, что мне следовало бы знать?

Конечно, было еще кое-что. Но я покачал головой. За сегодняшнюю ночь я уже и так сказал слишком много.

Надев брюки на завязке и футболку, я приоткрыл дверь своей спальни. Меня удивило, что свет был включен. Хьюитт не спал. Он лег час назад, а теперь сидел на спальном мешке. В следующий момент все стало ясно. На моей кровати сидела Джемма и болтала ногами.

— Зоя храпит, — объяснила Джемма.

На ней была ночная сорочка Зои, слишком для нее короткая. Я отвел взгляд и увидел, что Хьюитт нацепил древний золотой нагрудник поверх пижамы.

— С этим нельзя спать, — сказал я.

Хьюитт неохотно отдал мне доспех, я поставил его на полку и искоса взглянул на Джемму. Неужели давным-давно девушки ходили с голыми ногами? Я видел фотографии времен до потопа, но до сих пор с трудом верил в это. И дело вовсе не в том, о чем болтали новые пуритане. Любая девочка наверху, открывшая солнцу слишком много кожи, угодила бы в больницу с ожогами третьей степени.

— Значит, ты слышал о нем? — спросила Джемма у Хьюитта, продолжив разговор, прерванный моим появлением.

— Об этом парне, про которого писали топсайдеры? — уточнил Хьюитт, сосредоточенно взбивая подушку. Он явно не желал встречаться взглядом со мной. — О том, у которого биосонар?

— А мне показалось, что ты ужасно устал, — сказал я.

— Что такое биосонар? — спросила Джемма.

— То же самое, что обычный сонар или гидролокатор, — ответил Хьюитт, заерзав в спальном мешке, — только сигнал испускает не машина, а животное.

Джемма нахмурилась.

— Какой сигнал?

Я приглушил свет в комнате.

— Уже поздно.

Громко зевнув, Хьюитт сонно пробормотал:

— Это такие щелчки, вроде тех, которые издают дельфины и киты.

— Да-да, именно это и делает Акай, — кивнула Джемма. — А потом он слушает отзвук, и его мозг каким-то образом преобразует этот отзвук в картинки. — Она соскользнула с кровати. — Ты с ним знаком?

— Нет, — ответил Хьюитт и улегся на спину.

— Между прочим, — ворчливо проговорил я, — тот врач, который написал эту статью, признался, что на самом деле никогда не обследовал мальчика по имени Акай и даже не встречался с ним. Всю свою теорию темного дара он построил на записях о прежних случаях.

— Он обследовал других детей, — возразила Джемма.

— Откровенная ложь. Он писал о том, что обследовал мальчиков-подростков в подводном поселении. Но четыре года назад, когда вышла эта глупая статья, никаких подростков на Придонной территории не было.

— Мы не могли бы поговорить в другом месте? — спросила Джемма и подошла ко мне. — Наедине, — добавила она негромко.

Я растерянно провел рукой по затылку. Так делал отец, когда хотел подумать над заданным ему вопросом. Сколько еще вопросов было у Джеммы насчет Акай и темных даров?

— Конечно, — ответил я наконец.

Взгляд Джеммы стал возмущенным, но я понятия не имел, в чем провинился на этот раз.

— Долго же ты думал, — издевательски пробормотал Хьюитт.

Неужели дело было в этом?

— Не из-за тебя, — сказал я Джемме. — Я вовсе не против того, чтобы поговорить с глазу на глаз с тобой.

— Ладно. Забудь.

Она отвернулась и была готова уйти. Я отступил к порогу и перекрыл дверной проем рукой.

— Мне просто нужно было придумать, куда можно пойти.

Я тихонько провел Джемму мимо кухни. Из гостиной доносились негромкие голоса родителей. От них нас отделяла только тонкая непрозрачная стена около лестницы. Я еще не успел разобрать, о чем говорила мама, но было ясно: она очень сердита.

— Сегодня бандиты едва не убили Ларса.

Мама говорила негромко, но от волнения — чуть хрипловато. Мне не было нужды заглядывать за угол, чтобы догадаться, что она стоит подбоченившись и что ее глаза мечут молнии.

— Кто знает, что произошло на борту этой брошенной субмарины? На нашей территории теперь небезопасно, и ты это знаешь, Джон.

Джемма спустилась до середины лестницы, а я задержался на площадке. Мне нужно было услышать ответ отца.

— Безопасно здесь никогда не было, Кэролин, — проговорил отец устало. — Но что хуже? Жить под гнетом опасности или жить спокойно и безбедно, не имея земли, которую можешь назвать своей? Ты этого хочешь для наших детей? Чтобы их со всех сторон окружали миллионы других людей, чтобы у них не было пространства, которое они могли бы изучать. Чтобы они лишились мечты?

— Наша мечта рушится, — резко возразила мама. — Вместо новых поселенцев мы получаем пьяниц и картежников. И бандитов, грабящих людей, которым все достается тяжким трудом. — С каждым словом возмущение мамы нарастало. — А если бы Тай застрял сегодня внутри рушащегося дома Пиви?

Я скрипнул зубами. И когда мама поймет, что я уже не ребенок? Я плавал лучше обоих родителей, я быстрее чувствовал опасность. И уж конечно, я мог вовремя улизнуть из-под дома, готового рухнуть.

— Подводные дома рушатся не так уж быстро, — ответил отец. — Всегда можно успеть выбраться.

Мама гневно фыркнула. Джемма усиленно махала рукой, призывая меня скорее спускаться. А я был готов вбежать в гостиную и предложить еще десять лет счищать с дома наросшие водоросли, лишь бы только родители перестали говорить на эту тему.

— Я не желаю растить детей там, где рядом нет врача, — сердито прошептала мама. — Не желаю, притом что Тай нарушает наши правила и с каждым днем рискует все сильнее — к примеру, забирается в субмарины, потерпевшие крушение.

Я вздрогнул. Конечно, следовало догадаться, что мама припомнит мне этот проступок. Не обращая внимания на приглушенный спор в гостиной, Джемма сердито поднялась по лестнице обратно и была готова пройти мимо меня. Я схватил ее за руку и прижал палец к губам.

— Вот так, значит? — возмущенно проговорил отец. — Ты готова бросить все, ради чего мы трудились? Ты готова сдаться?

Я ждал ответа мамы, но тут зазвучали ее шаги, и я понял, что она не собирается отвечать отцу. Она попросту уходила от спора и направлялась к выходу из гостиной — то есть туда, где стояли мы с Джеммой. Я, держа девочку за руку, проворно спустился до середины лестничного пролета и прижался спиной к стенке. Мама размашисто прошагала мимо лестницы, даже не глянув на нас, и только потом я понял, что прижал Джемму к стене, держа руку поперек ее груди.

— Извини! — прошептал я и отпустил ее.

Она поспешно пошла вниз. На этот раз я последовал за ней. Из головы у меня не шла мамина фраза насчет нарушения правил.

Как только я закрыл за нами дверь оранжереи, Джемма спросила:

— Ты поможешь мне пробраться в салун? Хочу посмотреть, нет ли там брата.

— Что? Нет! — выпалил я. — Ты слышала, о чем только что говорила моя мама? Если я еще хоть раз нарушу правила, она увезет все наше семейство наверх.

— По крайней мере, вы будете все вместе.

— Ага. Все четверо — в одной комнате. Просто рай. Джемма сдвинула брови.

— Я своих родителей даже не помню. А брата не видела три года. Если бы мы могли жить все вместе, мне было бы все равно где. Хоть в кладовке.

Она прошла мимо меня и скрылась за листвой растений.

Ну вот. Теперь я чувствовал себя полным дерьмом.

— Да тебя вышвырнут из салуна быстрее, чем шулер карту передернет. — Я стал пробираться через заросли кукурузы, чтобы найти Джемму. — Тебя из лифта не выпустят, если тебе нет восемнадцати.

Джемма остановилась.

— Нужно, чтобы было восемнадцать? Не двадцать один?

— Я же говорил: чтобы основать ферму, нужно, чтобы тебе исполнилось восемнадцать лет. Тогда ты считаешься взрослым.

— Я выгляжу на восемнадцать.

— Угу. А я не умею плавать.

— Готова об заклад побиться: ты смог бы меня туда провести.

— Нет, — решительно отказался я.

Она просто не понимала, о чем просит. Она не видела поножовщину на жилом уровне торговой станции.

Джемма села на канистру с фильтрованной водой у большого окна. Над ее головой покачивались ветви яблонь, увешанные созревающими плодами.

— Я не получала разрешения на посещение Придонной территории, — призналась она.

Я не удивился, услышав это. Я уже понял: Джемма не из тех, кто просит разрешения.

— Ты убежала? — спросил я.

Джемма кивнула, наблюдая за морской звездой, ползущей по стеклу.

— Директриса, мисс Спиннер, сейчас небось вне себя от ярости, — проговорила она с мрачной усмешкой. — Она ужасно хочет получить квартиру попросторнее. Но всякий раз, когда из интерната убегает кто-то из детей, ее очередь на квартиру отодвигается. Знаешь, взрослых такие вещи жутко огорчают. Пространство стало символом положения в обществе. А я то и дело сбегаю, поэтому шансы мисс Спиннер переехать в новую квартиру все слабее. Чаще всего я просто выбираюсь на крышу башни. Там жуткая жара и запах просто адский, но это единственное место, где я не чувствую себя в западне.

Я понимал, что значит «чувствовать себя в западне», вот только так я чувствовал себя в любом месте наверху. А уж крыша высотного дома под палящим солнцем представлялась мне сковородкой в преисподней.

Джемма встретилась со мной взглядом.

— Мисс Спиннер сказала, что если я еще раз убегу, она отправит меня в исправительную колонию длямалолетних преступников.

— Только за то, что ты хочешь разыскать брата? — недоверчиво спросил я.

— Она выгнала Ричарда из интерната за гораздо менее серьезные проступки. Он всего-навсего пробрался в комнату для свиданий в неурочное время.

— В какую комнату?

— Да, ты совсем мало знаешь о жизни наверху. — Джемма подняла глаза к потолку и помахала рукой. — Когда родители приезжают навестить детей, они снимают в интернате отдельное помещение — комнату с диванами, с кухней, с игрушками. Когда я была помладше, я каждую субботу расхаживала по холлу для посетителей и выглядывала в окна. Это была игра, притворялась, будто высматриваю родных, которые должны прийти ко мне.

У меня ком к горлу подступил, когда я представил ее, одну-одинешеньку, в коридоре, где было полно людей, и все они разговаривали и смеялись.

— Ну вот, — продолжала Джемма. — А иногда среди ночи Ричард вскрывал замок одной из гостевых комнат, и мы там с ним встречались. Я была совсем маленькая, но мне всегда удавалось тайком выбраться из общей спальни. Мы с братом перекусывали, он читал мне книжки. Тогда мы с ним становились семьей. Потом мы всё прибирали за собой, чтобы никто не узнал, что мы там побывали. Вместе с Ричардом даже в комнате прибирать было весело.

— А почему вам днем нельзя было встречаться в такой комнате?

— У нас не было денег. Вот почему, когда нас однажды поймали, мисс Спиннер объявила Ричарда вором. Он похитил пространство, а это серьезное обвинение. И тогда директриса переправила брата в исправительную школу, а в какую — мне не сказала.

Голос у Джеммы дрогнул, но она не расплакалась. Может быть, она винила в случившемся себя?

— Уж я бы точно не пожалел о том, что провел время с тобой, — сказал я.

Она пожала плечами. Похоже, не слишком поверила.

— Несколько лет от Ричарда не было никаких вестей. Наконец ему исполнилось восемнадцать, и его отпустили.

— Он изменился?

— Раньше он был такой смешливый, а когда вернулся, даже улыбаться стал редко. Через шесть месяцев он уехал. Сказал, что ему надоели толпы народа. Думаю, именно поэтому он в итоге оказался под водой. — Джемма прикоснулась к моей руке. — Тай, пожалуйста, помоги мне найти его.

Как я мог ответить ей «нет»?

ГЛАВА 13

— Когда я сказал, что помогу тебе, я не это имел в виду, — сердито прошептал я.

Мы стояли на сервисной палубе перед лифтом, шахта которого проходила по центру торговой станции. Мне хотелось помочь Джемме разыскать брата, но меня терзало нехорошее подозрение, что в процессе поисков я могу испортить себе жизнь.

— Ты обещал, — напомнила мне Джемма. — Тем более сейчас день. В салуне будет пусто. Вообще-то надо было прокрасться сюда еще ночью.

— День. Ночь. Не имеет значения. На палубе для отдыха будет полно народа. Шахтеры и рабочие с приливных электростанций по пятницам получают зарплату и торчат в «Улье» все выходные, и старатели тоже являются сюда поиграть в азартные игры. Карманники тоже здесь пасутся, так что убери денежки подальше, — посоветовал я и указал на поясную сумку Джеммы. — Даже искателя сокровищ ты не подкупишь, чтобы он провел тебя в салун.

Я смотрел на Джемму и видел, что в ней все сулит неприятности — от дерзости до длинных, распущенных волос.

— Но во всех других местах я уже показывала фотографию Ричарда, — буркнула Джемма и убрала деньги в сумку. — В супермаркете, в библиотеке, в компьютерном центре…

— Ладно. Мы побудем на причальной палубе. Там старатели оставляют свои субмарины и выходят на станцию.

— Но как же насчет тех, кто сейчас в салуне?

Это выражение лица Джеммы мне уже было знакомо: зубы стиснуты, губы сжаты в решительную тонкую линию.

— Послушай, — сказал я, предприняв очередную попытку урезонить Джемму, — я тебе кое о чем не рассказал вчера ночью. И никому не рассказал. Я видел Шейда.

Джемма широко раскрыла глаза.

— Он был такой белый, что походил на мертвеца. — Я немного помолчал, а потом признался: — Я поплыл за ним.

— Ты нашел их логово?

Я чуть было не закатил глаза — так театрально у нее это прозвучало. «Логово».

— Нет. Он напал на меня и забрал мой мантаборд, — сказал я. Джемма ахнула, а я продолжал: — Я рассказываю тебе об этом, потому что в салун ходят люди такого сорта. — Я указал себе под ноги, намекая на этаж, находящийся под нами. — Ты представляешь себе брата, но там ты таких не увидишь.

— У него глаза были розовые?

— У Шейда? Джемма кивнула. Ее волнение напомнило мне о Зое. Она точно так же себя вела, когда наш отец придумывал истории про морских чудовищ.

— У него даже не было глаз. Зияющие черные дыры.

Джемма прикрыла ладонью рот.

— По крайней мере, его глаза так выглядели. Наверняка это были просто черные контактные линзы.

— Наверное, это потому, что у него глаза очень чувствительны к свету. Я читала, что очень многие альбиносы почти слепые.

— Он меня довольно хорошо разглядел. И сумел выстрелить гарпуном прямо в мой мантаборд.

Джемма опустила руку.

— Ты просто пытаешься меня запугать.

Тут открылись двери лифта, и вышел нетвердо стоящий на ногах старатель. Джемма попятилась, налетела на меня и качнулась вперед — прямо к старателю.

— Извините, — пробормотала она.

— Не за что, красотка, — пьяно выговорилстаратель, обнажив в ухмылке желтые зубы.

Он пошел своей дорогой, а я повернулся к Джемме.

— Теперь понимаешь, о чем я говорю?

Она усмехнулась и показала мне зеленую карточку. Удостоверение личности взрослого человека.

Я не мог поверить собственным глазам.

— Ты вытащила ее из кармана у этого старателя!

Джемма и не подумала мучиться угрызениями совести.

— Этому фокусу меня научил брат, — сообщила она и нажала на кнопку вызова лифта.

— Воровство — это не фокусы, — заявил я и заслонил собой двери лифта. — Послушай меня. Там ты станешь рыбой-ангелом посреди электрических угрей.

— Я угрей не боюсь, — сказала Джемма.

Двери лифта открылись. Я не сомневался: она блефует и на самом деле в салун не пойдет. Но Джемма проскользнула мимо меня к кабине.

— Вернусь — расскажу, как там все было, — весело пообещала она, помахав рукой.

Я схватил ее за руку и вытащил из лифта, пока двери не успели закрыться.

— Если уж собралась сделать это, будь хотя бы похитрее. — Я повел ее за собой по коридору. — Не ходи туда как девушка.

— А кем я туда должна пойти? Медузой?

Я открыл дверь кладовой.

— Парнем, — буркнул я и вытащил кучу одежды из большой пластиковой корзины. — Тут находится бюро забытых и потерянных вещей.

Я бросил Джемме мятый красный свитер.

Она наморщила нос.

— Ни за что.

— Ясное дело. Ты привыкла к красивым платьицам.

— Все мои платья из секонд-хенда, но от них не несет табачищем и потом.

— Не слишком чистая одежда — это очень хорошо, учитывая, в какую компанию ты попадешь.

Я все-таки всучил ей красный свитер с капюшоном. Джемма скривилась от отвращения, но натянула на себя свитер и убрала волосы под капюшон. Длинная челка падала ей на глаза. Пожалуй, в таком виде она могла сойти за парня. Затем я смерил Джемму взглядом с ног до головы и застонал. Нет, ничего не получалось.

— Прекрати пялиться на мою грудь, — буркнула Джемма.

— В ней проблема.

— Что-что?

— Нужно что-то придумать, чтобы ее спрятать, иначе мужики в салуне обязательно тебя вычислят.

Впервые за все время во взгляде Джеммы появилась неуверенность.

— Поищи тут какие-нибудь мешковатые штаны, — сказал я, указав на корзину с одеждой. — Я сейчас вернусь.

— Куда ты? — забеспокоилась Джемма и загородила мне дорогу.

— Раздобуду бинтов, чтобы ты могла сделать грудь более плоской.

Я так тревожился за Джемму, что забыл о стеснительности. А она зарделась, как заря над океаном.

— Когда мы войдем в салун, этого не делай, — счел нужным посоветовать я.

— Чего не делать?

— Краснеть не надо. Будешь похожа на девчонку.

Я направился в ту сторону, где находился лазарет.

— Но я и есть девчонка! — крикнула мне вслед Джемма.

Как будто я этого не замечал.

ГЛАВА 14

На пороге лазарета я в растерянности остановился. Все здесь вызывало у меня отвращение — и запах, и стерильно чистые шкафчики, а больше всего — медицинское оборудование. Достаточно было краем глаза увидеть каталку, как у меня мерзко засосало под ложечкой и желудок затрепетал, как треска, пойманная на крючок. И все же я заставил себя войти.

— Док, вы здесь? — крикнул я.

Я направился к кабинету врача мимо штабелей картонных коробок. Дверь кабинета была открыта. Я до сих пор не мог поверить, что Содружество отзывает дока на материк. А если кто-то из поселенцев получит серьезную травму? Как ни противны были мне запахи и антураж лазарета, если бы меня цапнула за ногу акула, я все же предпочел бы, чтобы меня заштопал док, а не Радж или еще кто-нибудь из поселенцев, ничего не смыслящих в медицине.

Доктора в кабинете не оказалось, а все свои вещи он, похоже, собрал. Развернувшись к двери, я случайно задел одну из открытых коробок, она перевернулась, и из нее выпали прозрачные тонкие папки. Я стал собирать их и замер, когда на глаза мне попалась папка со статьей, название которой мне было слишком хорошо знакомо. «Темные дары: подводный феномен». Автор — доктор Уильям Метцгер. Это была та самая глупая статья, про которую все время расспрашивала Джемма. Я пробежал глазами первую страницу. «…Провел сканирование головного мозга у подростков, которые пробыли под водой продолжительный период времени. Результаты обследований показывают, что у этих подростков в головном мозге наблюдается большее число активно действующих зон… теоретически интенсивное давление воды стимулирует развитие головного мозга и приводит к появлению паранормальных способностей… многие из этих подростков наделены качествами, связанными с жизнью в море».

В кабинет вошел док. Я вскочил, прижимая к груди папку со статьей. Как ни странно, увидев меня среди разбросанных по полу папок, он не удивился и не рассердился.

— Ты меня искал? — спросил он.

— Мне нужен бинт, — хрипло выговорил я. Док придирчиво окинул меня взглядом, и я добавил: — Не для меня. Никто не ранен. Просто нужен бинт.

— Хорошо, — кивнул док и выдвинул ящик из стола.

Я расслабился. Похоже, он не собирался требовать от меня объяснений.

— Зачем вам эта статья? — спросил я.

Док бросил мне упаковку с бинтом.

— Когда я получил работу здесь, то разыскал в Интернете и распечатал все статьи о Придонной территории, чтобы понять, что меня ожидает.

— Вы верите всему, что читаете?

Док скривился.

— Для этого я слишком долго состою на государственной службе. Нет. Я не всему верю. В Содружестве существует целый департамент пропаганды. — Он потер покрытую шрамами руку. — Они вдалбливают общественности свою программу, а порой пытаются дискредитировать того, кого считают потенциальной угрозой.

— Например, ученых, которые утверждают, что уровень воды в океане перестал повышаться?

— Вот именно. Если будет доказано, что кризис миновал, отпадет необходимость чрезвычайного положения. От такой власти государственные мужи ни за что не откажутся.

Я положил папку со статьей в коробку и наклонился, чтобы подобрать остальные папки. Док опустился на колени и стал мне помогать. Он спросил:

— Эта статья тебе как-то мешает жить? Я выпрямился и повернулся к двери.

— Спасибо за бинт.

— Я ввел данные анализа крови из пробы, взятой на брошенной субмарине, в главный компьютер, — сообщил док.

Мне стало любопытно. Я обернулся.

— Если результаты исследования ДНК этого человека хранятся в правительственной базе данных, — продолжал док, — к вечеру я буду знать его имя.

— Значит, кровь все-таки человеческая?

— Да, — угрюмо кивнул док. — И тот, кто истекал кровью на этой субмарине, вряд ли сюда заглянет, чтобы забрать лодку. Невозможно потерять столько крови и остаться в живых.

Я поежился. Зачем бандитам из шайки «Сиблайт» понадобилось убивать старателя? Чем таким ценным для них он мог владеть?

— Спасибо за бинт, — повторил я и собрался уйти.

Док положил руку мне на плечо.

— Мне надо поговорить с тобой насчет твоей подружки Джеммы.

Сильно забеспокоившись, я смотрел, как док подходит к своему столу.

— Вот что мне прислали сегодня утром. — Док повернул стул так, чтобы мне был виден экран монитора. На экране красовалась фотография Джеммы. Девочка была снята в блузке с воротником-стойкой. Наверное, снимок был взят с удостоверения личности. — Такие фотографии, — продолжал док, — получили все работники торговой станции. Это объявление о розыске пропавшего ребенка, данное интернатом. — Док пытливо посмотрел на меня. — Тут говорится, что она похитила деньги из кабинета директора.

У меня сердце в пятки ушло — как якорь на дно.

— Вы донесете на нее?

Док задумался.

— Нет, — наконец ответил он. — Но кто-то другой может сообщить.

— Если так, то у нас с Джеммой не так много времени.

— Для чего? — спросил док, вздернув брови.

— Спасибо, — пробормотал я и со всех ног помчался к выходу из лазарета.


— Это мои деньги! Мне их прислал Ричард, а мисс Спиннер забрала! — возмущенно воскликнула Джемма. — Сказала, что отдаст мне деньги, когда перестанет отвечать за меня. Но как это может произойти, если только Ричард не подпишет договор об опекунстве? Мне нужны были деньги, чтобы добраться сюда!

— И как же ты добралась?

— Стану я тебе рассказывать. Мало с меня нотаций.

Джемма забрала у меня бинт и проворно скрылась за дверью кладовой бюро находок. Я остался в коридоре. На сердце у меня было неспокойно.

Когда она наконец вышла из кладовки, я сообщил:

— В коридоре — никого. Пошли.

— Ну, как я выгляжу? Сойдет?

— Да, — кивнул я.

Конечно, если приглядеться повнимательнее, все равно можно было понять, что перед тобой девушка. Но я сомневался, что завсегдатаи салуна к кому-то сильно приглядывались. Кто-то мог и оскорбиться, если на него таращились. Я заглянул за угол и поманил к себе Джемму.

— Если мы и пойдем в салун, то прямо сейчас, когда там пусто.

— Кто нам помешает? — ворчливо спросила Джемма.

— На самом деле, — с трудом сдерживая себя, проговорил я, — если меня заметит кто-то из поселенцев, он не просто не пустит меня в салун. Он схватит меня за ворот гидрокостюма и дотащит до дома.

— Почему? — изумилась Джемма.

— Эти люди — мои соседи. У нас тут это кое-что значит. Салун — единственное место на Придонной территории, где меня никто не узнает, — очень на это надеюсь. Наши туда редко заглядывают. Но как знать? Возможно, наш библиотекарь там выпивает.

— Ничего более приятного не слышала.

— Что тут приятного? Что наш библиотекарь выпивает?

Джемма сдавленно рассмеялась.

— Нет. Что все за тобой приглядывают.

— Угу. Это очень мило — до тех пор, пока я не натворю что-нибудь такое, чего делать нельзя, и пока моим родителям не станет об этом известно от шестерых соседей сразу. Между прочим, находиться в салуне мне строго запрещено. Так что если ты передумала…

— Не передумала, — заявила Джемма и одарила меня таким взглядом, что я понял: ее решение окончательно и бесповоротно. — Но если за тобой так старательно присматривают, тебе бы тоже стоило замаскироваться.


Когда двери лифта открылись на третьем подводном уровне, на нас нахлынуло шумовое цунами. Я нарядился рабочим приливной электростанции — на мне был синий комбинезон и вязаная шапочка, которую я натянул до самых глаз. Меня не так сильно волновало, что меня могут узнать посетители, но за десять лет после постройки торговой станции я успел познакомиться с большинством людей из обслуживающего персонала. Мы вышли на узкий мостик, который был подвешен на высоте четырех этажей над тем уровнем, где располагался салун. Джемма ахнула.

— Зачем нам нужно сюда?

— Это «Улей». Ты хотела снять здесь номер, помнишь?

Я указал в обе стороны от шахты лифта. Стены всех трех уровней были испещрены люками с окошками. Действительно, выглядело очень похоже на гигантские соты. Джемма не решалась ступить на мостик. Я объяснил:

— Если хочешь попасть в салун, нужно спуститься по мостикам и лестницам пешком. Три пролета.

Прошло немало лет с тех пор, как я побывал на этом уровне, но планировку помнил хорошо, поскольку мог беспрепятственно бегать здесь сколько угодно в то время, когда мой отец руководил постройкой торговой станции. В то время на всех четырех уровнях палубы для отдыха царили спокойствие и тишина. Внешне все осталось точно так же, вот только крики, гомон и звон пивных кружек уничтожили ощущение безмятежности и покоя.

Я прошел по первому, верхнему мостику, перегнулся через парапет и посмотрел на расположенный в самом низу салун. Там происходило непрерывное шевеление, как в колонии угрей, единственное отличие — вспыхивающие повсюду язычки пламени. Сигары, скрученные из водорослей, постоянно гасли, и приходилось прикуривать заново, поэтому столики были оборудованы большими встроенными зажигалками. У барной стойки посетители передвигались медленно, пошатываясь, задевали друг друга. Да, за богатенького топсайдера спекулянты и карточные шулеры могли и подраться.

— Что, засомневалась? — спросил я у Джеммы.

Она так зыркнула на меня, что стала похожей на рака-отшельника, защищающего свою ракушку.

— Пошли. Почувствуешь себя как дома, — шутливо проговорил я. — Столько народа, такой шум — прямо как на материке.

Но Джемма попятилась назад.

— В чем дело?

Она поежилась и указала на мостик. Стальная сетка, образующая мостик, была такой тонкой, что, хотя под ним пролегало еще два мостика, весь салун прекрасно просматривался. Из-за подвесных тросов и тонких поручней вся конструкция выглядела временным каркасом.

— Ты станешь самым легким человеком, когда-либо ступавшим на этот мостик.

Для наглядности я топнул ногой. Конечно, мостик завибрировал, но на самом деле это было хорошо. Все составные части торговой станции должны были иметь хоть какую-то подвижность. Порой — даже очень большую. Например, верхняя палуба должна была автоматически отсоединяться от нижних уровней, если в каком-то из них обнаруживалась течь. Но говорить об этом Джемме я не стал — понял, что ее эти факты не воодушевят.

— Послушай, это совершенно безопасно, — сказал я, переступив с ноги на ногу с такой силой, что все три мостика закачались.

Для подводной архитектуры это было нормально, но Джемма прижалась спиной к дверям лифта и не желала идти ко мне.

— Я думал, тебе действительно нужно разыскать брата.

Джемма робко шагнула вперед.

— Черт, — пробормотал я. Только что я упустил последнюю возможность увести Джемму отсюда. Неуже

ли она действительно поверила в то, что придуманная моим отцом конструкция безопасна? Я подпрыгнул на месте — и мостик подпрыгнул вместе со мной. — Если честно, многим мостик кажется довольно хлипким.

— Уходи, — прошипела Джемма. — Немедленно.

Я пожал плечами и прислонился к вертикальной опоре. Джемма отошла от лифта и пошла вдоль ряда спальных капсул.

Вдруг снизу послышался зычный голос:

— Убирайся из моего номера!

Я расставил ноги и, перегнувшись через поручень, посмотрел вниз. На следующем мостике стояли двое мужчин. Я узнал Лефти Хатауэя — владельца «Улья».

— Это больше не твой номер, — прорычал Лефти, глядя на мужчину, стоящего перед ним.

Лефти должен был собирать плату за ночлег по утрам, а кроме этого дел у него было не так много — разве что уборка номеров. «Улей» представлял собой гостиницу, можно сказать, экстремального уровня, где номер по площади был не больше гроба. На ночь тут останавливались старатели и искатели сокровищ, а добывающие компании заключали контракты и арендовали целые ряды номеров, так что шахтерам-подводникам приходилось жить в тесных капсулах по целому году.

Спор по поводу неуплаты за номер набирал обороты. Часто и тяжело дыша, Джемма взглянула вниз, на двоих мужчин, между которыми началась потасовка. Они обменивались ударами, и из-за этого все три мостика раскачались. Джемма судорожно вдохнула — так, словно ее могло вот-вот стошнить.

— Это просто угри. Ты ведь их не боишься, забыла? — напомнил я ей.

— Это не угри, — пробормотала она. — Это психи.

Лефти выхватил зазубренный нож. Старатель взбежал вверх по лестнице.

— Психи с большущими ножами, — жалобно проговорила Джемма. — Из-за них эти дурацкие мостики рухнут.

— Не исключено, — весело отозвался я. — Ну что, уйдем?

— Нет! — Джемма натянула капюшон до бровей. — Я не для того спустилась на морское дно, чтобы меня напугала парочка каких-то там…

Она вскрикнула, потому что старатель пролетел мимо нас: его сильно толкнул Лефти, который взбежал на верхний мостик. Джемма поймала мой предупреждающий взгляд.

— Ну и что? Парень тоже может вскрикнуть, — оправдываясь, проговорила она.

— Конечно, — кивнул я. — Как и взрослые мужчины. Если мы тут пробудем подольше, обязательно услышим.

— Ты меня не запугаешь, — буркнула Джемма и направилась к лестнице.

Лефти встал на ее пути, подозрительно прищурившись.

— Не слишком ли ты мал, чтобы появляться на этом уровне?

— Нас послала мама, — проговорила Джемма хриплым голосом. — Чтобы мы разыскали папу и привели его домой.

К моему изумлению, Лефти кивнул.

— Ладно. — Он пропустил Джемму. — Только быстро.

Натянув шапку пониже, я пошел следом за Джеммой вниз по лесенке к среднему мостику.

— Неплохо сработала, — ворчливо проговорил я. — Совсем как поселенец.

Джемма усмехнулась.

— Я подражала тебе.

— Мне?

— У некоторых людей бесстрастные лица, а у тебя бесстрастный голос. Сдержанный и немного хриплый. Я его скопировала.

На мостике внизу послышался стук подметок, и Джемма умолкла. Я поманил ее к себе.

— Нельзя спускаться, если кто-то поднимается.

Места не хватит разойтись.

Мой голос прозвучал не сдержанно и без хрипотцы. Джемма перегнулась через поручень и ахнула.

— Это твой друг, Джибби, — прошептала она.

— Он один?

— За ним еще какой-то мужчина идет. Здоровяк. Высокий, с густой черной бородой.

Наверняка это был Радж — жутко заносчивый и к тому же трепач, каких свет не видывал. Меня узнали бы оба, несмотря на любой маскарад. Я проворно развернулся, открыл дверь пустого номера и дал знак Джемме. Она поспешно нырнула внутрь, я — за ней и закрыл дверь.

Когда мне было пять лет, я обожал маленькие уютные комнатки — чтобы была только кровать, полки, складной столик и плоский компьютерный монитор. Все встроенное в стены. Но номера-капсулы были устроены так, чтобы там мог поместиться только один человек. Теперь мне было не пять лет, и мне показалось, что в номере жутко тесно. Мы с Джеммой улеглись на пол животом вниз, и нам едва хватило места.

За тонированным стеклом двери я увидел Джибби, поднимающегося на мостик.

— Рейнджер Граймз собирается передать найденную субмарину морской охране, — сказал Джибби, проходя мимо двери.

Конечно же, прямо за ним по лестнице поднялся Радж Дирани — большущий и громогласный.

— Граймзу плевать с высокой колокольни, что бандиты кокнули старателя. Он и не подумает разыскивать того гада, который это сделал.

Поставив ногу на ступеньку, Джибби остановился, чтобы выслушать Раджа. Правильно я сделал, что спрятался. Радж к родительским обязанностям относился очень серьезно. Может быть, потому, что один воспитывал двенадцатилетнюю дочку. Он отволок бы меня к матери и отцу без разговоров.

Джемма приподнялась и встала на колени, едва не ударившись макушкой о потолок.

— Блеск, — прошептала она. — Мне бы столько места одной.

Она протянула руку к стенке, у которой лежал я, и приоткрыла дверцу, за которой оказался миниатюрный холодильник. Джемма с восторгом ахнула.

— Тсс, — прошипел я. — Тут стены тон…

Я не договорил. В этот самый момент Радж в сердцах хлопнул ладонью по застекленной двери и прислонился к ней.

— Шайка «Сиблайт» затопила дом Пиви, — продолжал он. — Это факт. Мы, можно сказать, утерлись, ничегошеньки не сделали, и теперь эти сволочи решат, что могут поживиться всем, что принадлежит нам. Урожай… живность… Я ни одну женщину не могу уговорить пожить со мной под водой из-за них.

— А ты никогда не думал, что это может быть из-за твоего запаха? — спросил Джибби.

Радж фыркнул и направился к последнему лестничному пролету.

Как только их ботинки исчезли из виду, я перевернулся на спину. Джемма перегнулась через меня, оперлась рукой о мою грудь и включила экран над дверью.

— Ой, и телефон есть. — Она с улыбкой села на пол. — Тут у нас есть все, что нужно. Мы могли бы здесь прятаться несколько дней и смотреть, кто проходит мимо. Эй, а ты опять светишься. — Она несколько секунд меня рассматривала. — Похоже, ты светишься сильнее, когда смущаешься. Возможно, ты так краснеешь.

— Я вовсе не смущаюсь. — Вот теперь мой голос был хриплым. Я открыл дверь и выбрался из номера. Несколько дней в тесной капсуле рядом с Джеммой — нет, об этом даже думать не хотелось, учитывая рискованность нашего положения. Я посмотрел на верхний мостик и увидел, как Джибби и Радж вошли в кабину лифта. — И не свечусь.

— Ладно тебе, — чуть капризно проговорила Джемма. — Даже светлячки с тобой не сравнятся.

Вместо того чтобы спросить, что такое «светлячки», я сказал:

— Прежде чем мы спустимся в салун, нам нужно выработать план.

— Например?

— Например, ни к кому не подходить. Просто ищи своего брата в толпе… но ни с кем взглядом не встречайся.

— Есть, капитан!

Я спустился следом за Джеммой по двум лестничным пролетам, по пути шепча новые наставления, какие приходили в голову.

— И не показывай фотографию Ричарда всем и каждому. Ты ведь не знаешь, с кем он дружен, а с кем испортил отношения.

— Поняла, — бросила Джемма через плечо и вошла в салун.

Нас сразу окружили подвыпившие мужчины, но это не испугало Джемму. Она легко пробиралась сквозь толпу, а я шел за ней.

«По крайней мере, она действует по плану», — подумал я, но как раз в этот момент Джемма хлопнула по плечу стройного блондина.

Он обернулся, и она сунула ему фотографию брата. Если бы она хоть немного помедлила, если бы увидела, как он глянул на нее колючими голубыми глазами, она бы, наверное, не стала спрашивать: «Ты его видел?»

Парень был года на три старше нас, а скорее, на два и наверняка обзавелся фальшивым удостоверением личности. Правда, почему-то его лицо не выглядело юным. Волосы у него были прямые, как палки, почти белые и очень длинные — до пояса. Он взглянул на фотографию. На долю секунды в его глазах промелькнуло удивление, но когда он оторвал взгляд от снимка, я понял, что ошибся. С дружелюбием барракуды он уставился на Джемму. Я вздрогнул. Незнакомец очень внимательно разглядывал ее. Каждую черту лица.

Я выхватил у блондина фотографию.

— Видел или нет? — сердито спросил я.

— Нет, — холодно ответил блондин и быстро затесался в толпу.

— Слушай, ты можешь перестать привлекать к себе внимание? — яростно прошептал я.

Неизвестно почему Джемма фыркнула, сдерживая смех. Я торопливо прижал ладонь к ее губам. Мужчины, сидевшие у барной стойки, развернулись и уставились на Джемму.

— Значит, уговор такой, — произнес я тоном сурового старшего брата. — Пока мы здесь, ты помалкиваешь, потому что даже тогда, когда ты подражаешь мне, у тебя все равно получается по-девчачьи. И когда смеешься, тоже. И больше к незнакомцам не суйся.

Джемма отбросила мою руку.

— Я серьезно говорю. Иначе я отведу тебя к рейнджеру и скажу, что ты беглянка, которую разыскивают за кражу.

Глаза Джеммы гневно вспыхнули.

— Все ясно?

Она промолчала.

— Джемма?

— Сам сказал, чтобы я молчала! — прошипела она.

— Мальчики, что вы тут делаете? — требовательно вопросил кто-то, появившийся позади нас.

Я резко обернулся и увидел, что из-за стойки вышел бармен и решительным шагом направился к нам.

— Я не собираюсь терять лицензию из-за парочки гуппи вроде вас.

Я не успел ему ответить. Второй бармен перегнулся через стойку.

— Не трогай их, Отто.

По голосу я понял, что это женщина. Но вряд ли бы нам удалось договориться с лысым барменом, вставшим перед нами. Сердито прищурившись, он сказал:

— Значит, так, ребятишки, убирайтесь отсюда подобру-поздорову — так будет лучше.

Джемма выхватила у меня фотографию Ричарда.

— Мы не хотим, чтобы у вас были неприятности, мистер, — проговорила она, снова не слишком удачно копируя мою манеру разговаривать. Она протянула фотографию бармену по имени Отто. — Мы тут просто моего брата разыскиваем. Он не знает, что наша мама заболела. Вы его не видели?

Выражение лица бармена немного смягчилось.

— Ну что, дерьмово себя чувствуешь, Отто? — съязвила барменша. — В следующий раз задай человеку пару вопросов, а уж потом переживай за свою лицензию.

— Заткнись, Мел. — Пожилой бармен взял у Джеммы фотографию, сощурил один глаз, посмотрел.

— Нет. Не видел его.

Он передал фотографию барменше Мел. Та покачала головой.

— Разве всех пьяных уродов упомнишь, которые сюда ходят, — сказала она, протянув мне фотографию. — Но за молодежью я стараюсь приглядывать. Кто знает, что в этом гадюшнике может случиться.

— А вы бы оставили нам фотку, — предложил Отто. — Мы ее будем показывать ребятам, заказывающим выпивку. А вам тут задерживаться небезопасно.

Я был с ним абсолютно согласен, но, прежде чем успел убедить в этом Джемму, заметил в дальнем углу салуна блондинистого парня. Он что-то шептал на ухо высокому, мускулистому чернокожему мужчине.

— Давай сматываться, — прошептал я, положив руку на плечо Джеммы. — Быстро.

Но было слишком поздно. Чернокожий здоровяк устремил взгляд на нас.

— Мы ведь только что пришли, — шепнула в ответ Джемма. — Сделаем вид, что уходим, а сами затеряемся в толпе.

Я не мог отвести глаз от гиганта, сидевшего за столиком в дальнем углу. Он прислонился спиной к стеклу — и, видимо, не зря. Кожа у него была такая темная, что он практически исчезал на фоне темно-синей морской воды за стеклом. На нем были штаны и жилетка из акульей кожи, надетая на голое тело. Широченная грудь дыбилась могучими мышцами. Лицо бесстрастное, словно высеченное из гранита, черты крупные, тяжелые. Голова чисто выбритая и…

Мне словно железным кулаком под ложечку врезали.

Мне была знакома эта голова, эта узкая прорезь рта. Что с того, что теперь кожа у этого человека была черная, а не мертвенно-белая? У меня не было никаких сомнений. Совсем никаких.

Это был Шейд.

ГЛАВА 15

— Шейд, — прошипел я, потянув Джемму за руку. — Он здесь.

Джемма прищурилась и посмотрела туда, куда был устремлен мой взгляд.

— Как ты можешь что-то разглядеть в этой…

Она вдруг судорожно вздохнула. Я не мог ее винить.

Габариты этого великана могли напугать кого угодно. И что самое ужасное — он в упор смотрел на Джемму. Дерзко вздернув подбородок, она уставилась на него. Проворно и плавно, будто угорь, я скользнул вперед и заслонил Джемму собой. Не время ей было доказывать, какая она крутая.

— Ты же говорил, что он альбинос, — прошептала Джемма, пытаясь выглянуть из-за моего плеча.

— Был альбиносом. — Я стал пятиться, отталкивая Джемму. — Может, он цинковой пастой обмазывается, когда грабит корабли с припасами. Не знаю. Но это он. — Я потащил девочку к лестнице. — Послушай, ты должна разыскать рейнджера Граймза. Найдешь его в обсерватории. Скажи ему, чтобы он как можно скорее спустился сюда, а сама оставайся там.

Джемма испуганно и огорченно посмотрела на Шейда через мое плечо.

— А ты что будешь делать?

— Задержусь здесь, чтобы показать его Граймзу. «Ну, что же она медлит? — в отчаянии думал я. — Подталкивать ее всю дорогу до верха, что ли?»

— Но…

— Встретимся в обсерватории, как только рейнджер его арестует.

Я произнес эти слова вслух, и ко мне вернулась надежда. Кто бы мог подумать, что, тайком прокравшись в салун, я сделал самое лучшее, чем мог помочь Придонной территории? Правда, мама с папой вряд ли посмотрели бы на это именно так.

— Рейнджер наверняка захочет узнать, кто я такая, — возразила Джемма. — Что я ему скажу?

— Что-нибудь придумаешь.

Я уже видел Джемму в действии, поэтому ни на секунду не сомневался в ней.

Нахмурившись, она стала быстро подниматься по лестнице. Я обернулся и увидел, что Шейд встал. Со скучающим и одновременно деловым видом он снял жилетку из акульей кожи и бросил ее одному из тех, кто сидел с ним за столиком. У этого парня темные волосы были повязаны банданой, и он все время противно ухмылялся. Наверняка еще один бандит из шайки «Сиблайт».

Шейд вышел из-под мостика и устремил взгляд на Джемму, поднимающуюся по лестнице. У меня в мозгу сработала сигнализация. Через меня словно пропустили ток, кончики пальцев начало покалывать. Я быстро зашагал навстречу Шейду. Я не собирался упускать такую возможность. Как ни было мне страшно, я обязан был задержать Шейда до тех пор, пока сюда не спустится рейнджер. Я надеялся, что он придет не один, с подкреплением.

Шейд заметил, что я иду к нему. Заметили и его подручные. Я постарался унять дрожь в коленках. Мне нужно было как можно скорее придумать, о чем заговорить с Шейдом. Когда нас с бандитами разделяло всего футов десять, я вытащил из кармана фотографию брата Джеммы. Повод заговорить с ними появился, но я замер, увидев Шейда так близко. Он оказался не таким уж темнокожим. Его обнаженную грудь покрывали татуировки, они спиралями обвивали мускулистые руки, струились по шее, взбегали на череп — совсем как щупальца спрута. Неудивительно, что он мазал лицо цинковой пастой.

Вдруг на меня налетел пошатнувшийся пьяный мужчина, и фотография выпала из моих пальцев. Я бросился за ней и оказался на полу, испачканном слюной, пролитым алкоголем и грязью, оставленной сотнями подметок. Но только мои пальцы прикоснулись к фотографии, как на руку наступила чья-то нога в тяжелом ботинке. Дикая боль пронзила пальцы. В следующую секунду нога убралась. На счастье, фотоснимок был ламинированный. Вытирая фотографию о комбинезон, я вскочил, ожидая, что увижу перед собой Шейда.

Но его не было.

Я увидел его подручного — темноволосого, с банданой. Тот сидел, водрузив на столик ноги в ботинках. Он ухмыльнулся, продемонстрировав два золотых зуба посреди жемчужно-белых. Второй бандит — длинноволосый блондин с колючими голубыми глазами — уселся на стул, на котором раньше сидел Шейд. У меня по коже побежали мурашки.

Развернувшись, я обвел взглядом пьяную толпу. Шейд никак не мог за это время пересечь салун и добраться до лестницы. Я сорвался с места, протолкался к карточным столам у дальней стены. Он мог затеряться среди игроков, но я нигде не находил темной лысины. Шейд явно был не из тех, кто станет прятаться под столом. Но больше прятаться было негде. Наружная стена представляла собой фактически сплошное окно, выходившее на сумеречную морскую глубину. «Улей» начинался на уровне первого мостика, так что Шейд никак не мог туда попасть, не поднявшись по лестнице.

— Ищешь кого-то? — спросил темноволосый бандит с вальяжной небрежностью.

— Да. — Я быстро вернулся к столику.

Возможно, эти двое состояли в шайке Шейда, но они не были беглыми заключенными. Оба были слишком молоды и не могли пять лет назад сидеть в тюрьме. На самом деле они явно не слишком давно достигли того возраста, после которого их могли пустить в салун.

Я показал фотографию голубоглазому.

— Ты его узнаешь? — спросил я гораздо более уверенно, чем себя чувствовал. — Я это заметил по твоим глазам там, около стойки.

У блондина едва заметно дернулась мышца на щеке. Он продолжал холодно смотреть на меня.

— Да брось, Красавчик, — притворно укоризненно проговорил темноволосый. — Пугаешь мальчишку.

— Я уже сказал: нет, — негромко и зловеще произнес блондин.

— Красавчик? — растерянно выговорил я.

— А разве нет? Но это только с виду, — весело сверкая глазами, проговорил темноволосый. — А я — Минога.

— Это не может быть твое настоящее имя, — зачем-то сказал я.

Он осклабился.

— Не стоит все усложнять.

Газовая горелка, установленная в середине стола, выпустила пламя. Я вздрогнул. Но вот что удивительно: в свете пламени кожа Миноги замерцала.

— У тебя кожа блестит!

— Чья бы корова мычала, — с хохотом отозвался Минога.

Это было очень, очень странно. Для того чтобы у кожи появился заметный отблеск — даже такой слабый, как у Миноги, — нужно было несколько лет подряд есть глубоководных рыб. Даже те, кто жил на дне океана, не так часто их ели. Я перевел взгляд на Красавчика. Приглядевшись к нему повнимательнее, я разглядел характерное мерцание на его бледной коже. Но ведь шайка «Сиблайт» появилась всего год назад…

— Когда вы жили под водой? И где?

Придонная территория была единственным подводным поселением в мире, и я отлично знал, что ни Минога, ни Красавчик — как бы их ни звали по-настоящему — никогда не были поселенцами.

В руке Красавчика сверкнуло лезвие ножа. Я опомниться не успел, как Минога выхватил у меня фотографию.

— Эй! — возмущенно воскликнул я.

— Это кто такой? — спросил Минога, рассматривая фотоснимок.

Не спуская глаз с ножа Красавчика, я сказал:

— Не знаю.

Минога недоверчиво вздернул брови.

— Не знаю, — повторил я. — Какая-то девчонка, топсайдер, поместила эту фотку в Интернете. Говорит, этот парень — старатель, работает на Придонной территории. Предлагает кучу денег любому, кто его разыщет.

Бандиты переглянулись. Что было у них на уме, я не понял. Я протянул руку к фотографии.

— Если вы мне не можете помочь…

— А куда пошел твой приятель? — спросил Красавчик.

Он имел в виду Джемму.

— Не знаю. Запсиховал и ушел.

Минога откинулся на спинку стула и с показным равнодушием осведомился:

— За рейнджером побежал?

Он не обманул меня. Его вопрос был так же серьезен, как нож в руке Красавчика. Я снова сыграл под дурачка.

— Зачем ему это сдалось?

— И точно — на фига ему это? — кивнул Минога и сунул мне фотографию, глядя куда-то через мое плечо.

— Как вижу, вы не хотите сделать ничего плохого этому парнишке, — строго прозвучал знакомый голос.

Я обернулся и обнаружил, что позади меня стоит барменша Мел с двустволкой-электрошокером. Она прицелилась в голову Миноги.

— Да он сам к нам подошел, — проговорил Минога и шутливо поднял руки над головой.

Мел повернула двустволку, дав мне знак уйти.

— Угу, — кивнула она. — А теперь он уходит.

— Спасибо, — прошептал я, проскользнув мимо нее.

— Увидимся, когда тебе исполнится восемнадцать, — сказала Мел.

— Если доживет, — прошипел Красавчик.

Не оглядываясь, я помчался к лестнице.


— И что же? Пф-ф-ф — и он испарился? — насмешливо проговорил рейнджер, не отрывая глаз от окуляров одного из многочисленных телескопов, расставленных по периметру обсерватории.

Граймзу представилась возможность арестовать Шейда, а он вел себя так, словно его это вовсе не интересовало.

— Вы должны мне поверить, — возмутился я.

Я ужасно рисковал. Бандиты могли наказать меня за то, что я донес на них рейнджеру, а тот мог доложить моим родителям, что я побывал в салуне. Однако я все же должен был убедить Граймза в том, что говорю правду и что ему нужно действовать как можно скорее.

— Вчера мы с ним лицом к лицу столкнулись на ферме Пиви. Человек, которого я видел в салуне, — Шейд.

Стены обсерватории были стеклянными. Только цилиндрическая шахта лифта, расположенная в центре восьмиугольного зала, нарушала вид на океан и горизонт. По пути к обсерватории я выбросил в урну комбинезон, а Джемма по-прежнему была в грязном красном свитере с капюшоном и мешковатых штанах. Она довольно спокойно сидела на скамье у стены и прятала лицо под капюшоном. Но я видел, что ей не терпится поскорее уйти из рейнджерского участка.

Рейнджер Граймз выпрямился и свирепо посмотрел на меня.

— А что вообще вы с твоим двоюродным братом делали на палубе для отдыха? Только не говори, что хотя бы одному из вас восемнадцать.

Я не сразу понял, что Граймз имеет в виду Джемму. А я ведь знал, что она непременно что-нибудь выдумает.

— Он в первый раз сюда приехал, — промямлил я. — Я хотел ему показать…

— Хотел показать, как отнимать время у государственного служащего? — презрительно фыркнув, спросил Граймз. — Ладно. Из салуна есть один-единственный выход. Уйти можно только по лестнице, молодой человек. И куда же подевался твой бандит?

— Я вам сказал: не знаю.

Я скрипнул зубами. Еще один взрослый обращался со мной как с ребенком.

— И кроме того, человек, о котором идет речь, — альбинос, — высокомерно произнес Граймз. — Все, кого он когда-либо грабил, утверждают, что это так.

— Наверняка он мажет лицо цинковой пастой, — сказал я. — А в таком виде, в каком он явился в салун, его никто не узнает.

— Ты же узнал. По крайней мере, так утверждаешь.

— Я его узнал по форме головы, по чертам лица.

Рейнджер Граймз глянул на меня с сомнением.

— Иногда, — поспешно объяснил я, — я вижу людей и предметы не в цвете.

— То есть? У тебя цветовая слепота… иногда?

— Верно. И тогда я сосредотачиваю внимание на контурах предмета.

Я украдкой посмотрел на Джемму, но она, похоже, не обращала особого внимания на наш разговор. Она деловито постукивала по стеклу. Наверное, хотела увериться в том, что отсюда невозможно упасть на верхнюю палубу.

— Послушайте, я точно знаю, что это Шейд, — сказал я Граймзу. — Могли бы вы хотя бы спуститься на нижние уровни и поискать его?

— Как вы меня достали. Рука Джеммы замерла в воздухе.

— Кто тут вас достал? — сердито спросила она.

— Я не про тебя говорю. Про обитателей тьмы. — Граймз указал на меня. — Им кислорода не хватает. Особенно детишкам.

— Они не любят, когда их называют обитателями тьмы.

— Ты тут давно? Один день? Ну-ну. Побудешь подольше, сам все поймешь. От жизни впотьмах у них крыша едет. Видят всякое, чего на самом деле нету.

— Тай не живет впотьмах.

— Ну уж не под солнышком — это точно, — буркнул Граймз и посмотрел на меня в упор. — Ну, сколько времени ты провел наверху — самое большее? Целый день? И дня-то не пробыл. Поездка за припасами длится шесть часов в обе стороны.

— Я четыре месяца жил наверху.

Рейнджер подошел к Джемме и доверительно сообщил ей:

— Тут весь фокус в давлении воды. — Он положил ладонь ей на макушку. — Вода же всю дорогу на них давит. Вот у них мозги и сплющиваются.

Джемма отпрянула в сторону.

— Вы тоже здесь живете. На Придонной территории.

— Спасибо, рейнджер Граймз, — сказал я и дал Джемме знак идти к лифту. — Спасибо, что уделили нам время.

— Я живу тут, — уточнил Граймз, указав наверх, где находились его комнаты. — Я под водой не плаваю. Если бы мы должны были наполнять наши легкие какой-то липкой дрянью, Господь сотворил бы нас рыбами.

Джемма негромко выругалась и быстро подошла ко мне.

— Я подготовлю субмарину, — сказал я, нажав на кнопку вызова лифта, — а ты забери свои вещи.

Джемма промолчала. Только свирепо зыркнула через плечо на рейнджера.

— Ты же знаешь, как дойти до камеры хранения? — Я открыл нараспашку дверь рядом с лифтом. — Она на верхней палубе. Спустишься по лестнице…

— Я знаю, где камера хранения.

Я закрыл дверь.

— Что-то случилось?

— Почему ты позволил, чтобы он с тобой так разговаривал? — сердито спросила Джемма.

Я обернулся посмотреть, не слушает ли Граймз наш разговор, но он уселся за стол и откупорил пузырек с таблетками. Похоже, он уже забыл о нас.

— Он просто ужасно злится из-за того, что его направили сюда работать.

— Это значит, что он имеет право обращаться с тобой как с куском дерьма? Почему ты не можешь за себя постоять?

— Он рейнджер, — сказал я, желая, чтобы Джемма говорила потише. — Что я мог ему сказать?

— Чтобы он закрыл свой тупой рот.

— Ага. Тогда он будет думать, что подводные поселенцы не только психи, но еще и грубияны.

Подъехала кабина лифта, послышался мелодичный звон.

Джемма рывком открыла дверь, ведущую к лестнице.

— Тебя самого-то никогда не тошнит от того, какой ты хороший?

Я вспыхнул.

— Не такой уж я хороший!

Примерным мальчиком я точно не был.

Джемма хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице.

— Что-то не так с лифтом, парень? — осведомился рейнджер Граймз.

Не ответив ему, я вошел в прозрачную цилиндрическую кабину и нажал клавишу швартовочной палубы. Двери закрылись. Я прижался спиной к колонне и сделал глубокий вдох. Кабина быстро понеслась вниз и вскоре миновала верхнюю палубу. Я поискал взглядом Джемму, но не увидел. Кабина опустилась ниже поверхности океана.

— А я думал, ты сдох, — послышался низкий раскатистый голос.

У меня сердце замерло.

Я развернулся и увидел Шейда. Он стоял, прижавшись спиной к прозрачной стенке кабины. Его темные глаза блестели, как у акулы. Ясно. Я не заметил его за колонной.

— Я тебя бросил на глубине, в открытом море, — проговорил Шейд. Голос у него был густой, рокочущий, просто гипнотический. — Ни транспорта, ни оружия. — Он стоял, скрестив мускулистые руки на обнаженной груди. — Почему ты до сих пор жив?

ГЛАВА 16

Кабину лифта окружала вода, по стенам плясали блики. Остолбенев от ужаса, я разглядывал бандита. Кожа на лице — в оспинах. Черные татуировки, обвивавшие голову, шею и плечи, будто щупальца. И совершенно нормальные темно-карие глаза. Неудивительно, что, желая походить на альбиноса, он надевал черные контактные линзы. Я попятился.

— Понятия не имею, о чем вы…

— Не морочь мне голову. — Шейд нажал костяшкой пальца кнопку «Стоп». Кабина резко остановилась между уровнями. — Я не первый день на свете живу.

Лишь на краткий миг он дал волю злости, но мне хватило этого, чтобы понять: притворяться бесполезно.

— Что вам нужно?

— Начнем с того, что ты наболтал рейнджеру.

— Насчет чего?

Мои пальцы скользнули к рукоятке ножа. Я всеми силами старался не паниковать.

— Ты видел меня в настоящем обличье. За одно это ты уже заработал хороший подзатыльник. — Бандит шагнул ко мне. — А если учесть, что Граймз уже больше года плавает около меня кругами и ищет альбиноса…

Шейд опустил глаза и пристально уставился на мою руку.

— Я ему сказал, что вы темнокожий. — Я выпрямился и не стал вынимать нож из чехла. Шейд оторвал взгляд от моей руки. — Но он мне не поверил.

— Да ну? — с ухмылкой проговорил Шейд.

Я попытался говорить небрежно, подражая его дружку Миноге.

— Рейнджер Граймз терпеть не может всех поселенцев. Считает, что мы тупые и чокнутые из-за того, что под водой живем. — Я был готов поклясться, что татуировки на коже Шейда зашевелились, поползли по рукам, начали извиваться, будто морские змеи. — Он меня послал куда подальше и выгнал из кабинета. Дескать, я у него время понапрасну отнял.

Я моргнул, и татуировки вернулись на свои места.

— Ты мне не ответил, — насмешливо проговорил Шейд. -

— Как же не ответил? Я все ска…

— Любой другой заблудился бы в открытом океане. Его бы сожрали. А ты целехонек. Почему?

— Просто повезло, — сказал я.

Губы Шейда тронула едва заметная усмешка.

— Некоторые назвали бы это даром. — Он смерил меня взглядом с ног до головы. — Темным даром.

— Глупости, — сухо произнес я. — Ничего такого на самом деле нет. Темные дары — просто выдумки.

В синем сумраке сверкнули белоснежные зубы Шейда. Он пошел вокруг колонны.

— Мне ли этого не знать? — продолжал я, следя за Шейдом. — Уж если у кого и должен был проявиться темный дар, так это у меня. Я родился под водой.

— А вот это интересно…

Я повернулся, чтобы Шейд не скрылся отменя, но он оказался у меня за спиной и схватил за шею.

— Я собирался здесь придушить тебя, — произнес он грубо и хрипло. — Чтобы ты замолк… навсегда.

Я чувствовал, как пульсирует вена у меня на шее под его цепкими пальцами.

— Но ты урожденный обитатель тьмы, — продолжал Шейд, — а это кое-что значит. — Его пальцы сильнее впились в мою шею. — И никогда не позволяй никому говорить, что ты другой. А уж тем более — какому-то мерзкому копу.

Он отпустил меня и снова нажал кнопку «Стоп».

Кабина продолжила спуск. Я стиснул зубы, чтобы не закашляться. Такого удовольствия Шейду я доставлять не собирался.

Шейд хмыкнул и глянул так, словно все про меня понимал.

— Малявка, — сказал он, — я даю тебе один шанс. Только один. — Двери кабины открылись. — Еще раз раскроешь пасть насчет меня — и я тебя убью.

С этими словами он вышел из кабины и исчез в полумраке.

ГЛАВА 17

Все еще потрясенный встречей с Шейдом, я направил маленькую субмарину «Слики» к поверхности воды. Почему он меня отпустил? Почему не прикончил?

Это не было милосердием.

Нет, тут крылось что-то другое, но что — я пока не мог понять.

Как только около яйцеобразной мини-субмарины осели тучи брызг, я увидел Джемму, стоящую на причальном кольце. У ее ног лежала большая дорожная сумка. Повернувшись ко мне спиной, Джемма сняла грязные мешковатые штаны, скомкала и пинком отправила в открытую дверь зала ожидания.

Я направил «Слики» к свободному причалу чуть поодаль и открыл люк. Был ранний вечер, но небо стало сумеречно-темным. Меня это более чем устраивало. Я запрокинул голову, посмотрел на серые тучи и порадовался дождю. Вода в любом виде проясняла мой разум. Даже боль в шее — в том месте, где ее сжимали пальцы Шейда, — притупилась.

По выходным рыбный рынок не работал, поэтому людей на верхней палубе почти не было. Я любил такие дни. Только двое рыбаков шагали под проливным дождем.

Я встал на сиденье и вдруг похолодел. Тревога охватила меня. В чем дело? Я обвел взглядом верхнюю палубу. Что-то было не так, но что — я не мог понять.

— Джемма! — прокричал я. — Там…

Слова застряли у меня в глотке в то мгновение, как я заметил… темный силуэт на набережной, на фоне серого неба. Очертания фигуры были человеческие, но был ли это человек? Тень? Но солнце не светило, и поблизости не было никого, кто мог бы отбрасывать тень.

— Тай!

Джемма помахала мне рукой, не замечая темного пятна, которое увеличивалось на глазах и наконец остановилось у парапета прямо над Джеммой. Схватив сумку, Джемма побежала по причалу ко мне. Тень замерла, подняла голову, и я ахнул. В том месте, где у человека находились бы глаза, сверкнули два красных уголька… а потом угольки погасли и тень исчезла.


— Ты действительно собираешься рассказать остальным поселенцам о том, что Шейд — не альбинос? — спросила Джемма, выслушав меня.

Миновало уже минут пятнадцать после исчезновения загадочной тени. «Слики», рассекая голубую воду, устремилась к темно-синей глубине.

— Как только доберемся домой.

— Но Шейд сказал, что убьет тебя!

— Мне все равно, что он сказал. Я бандитов не слушаюсь. И их тайны не храню.

Опустившись на семьдесят футов, я выровнял субмарину. Здесь в глубину могли проникнуть только самые яркие солнечные лучи, но угрозы налететь на лайнеров или рыбацкие сети почти не было.

— А если он начнет охотиться за тобой?

— Надеюсь, что начнет. У нас больше двух сотен ферм. Если Шейд примется прочесывать каждую из них в поисках меня, его обязательно кто-нибудь загарпунит.

— Но он может подстеречь тебя на торговой станции.

От этой мысли у меня мерзко засосало под ложечкой.

— Не исключено. Но если поселенцы узнают о том, что он не альбинос, может быть, нам удастся поймать его. Как только Шейд отправится за решетку, у Придонной территории появится шанс.

— Ты хочешь сказать, что твои родители останутся здесь и через три года ты сможешь подать заявку на собственный участок?

— Через два с половиной года, — уточнил я. — Да. Именно на это я надеюсь.

— Ну а я надеюсь, что Шейда сожрет кит-убийца.

— Косатки не едят людей.

Держа штурвал одной рукой, я расстегнул молнию на поясной сумке.

— Я сберег фотографию твоего брата.

Я протянул снимок Джемме и вдруг понял, что мое впечатление о Ричарде изменилось. Вчера я заметил только, что у этого худенького веснушчатого паренька такие же синие глаза, как у Джеммы, и такие же рыжевато-каштановые волосы. А теперь я увидел, что глаза у Ричарда весело блестят и что улыбка у него теплая и искренняя. Конечно, теперь я знал, что Ричард добыл свою свободу нелегким путем и хотел, чтобы его младшая сестренка не чувствовала себя одинокой и брошенной.

— Было бы проще, если бы он выглядел… как-то особенно, — вздохнула Джемма, взяв у меня фотографию. — Вроде тебя.

Это был удар ниже пояса.

— Во мне нет ничего особенного.

Джемма усмехнулась.

— Да, кожа у меня поблескивает, а в остальном я выгляжу абсолютно нормально.

Я словно бы оправдывался, хотя совершенно этого не хотел. Джемма рассмеялась. Меня обдало волной жара.

— Ты надо мной смеешься?

— Ага, — весело кивнула Джемма. — Ты думаешь, что эти дамочки вчера хотели тебя потрогать только из-за твоей кожи?

— Просто они раньше ни разу не видели человека с такой кожей. Я к этому привык.

Почему ей все время нужно было заводить разговоры на темы, которые были мне неприятны?

Какой же ты дурачок, — проговорила Джемма, с трудом сдерживая удивление. — Да если бы мы попали на материк, девчонки бы мне руки переломали, лишь бы оказаться рядом с тобой.

— Если ты хочешь сказать, что я бы этим девчонкам понравился, ты ошибаешься. Девушки с материка бывают на торговой станции. Не слишком часто, правда, но знаешь, что происходит, когда я прохожу мимо них? Они про все забывают и таращатся на меня.

— Еще бы.

— Да не так, как ты думаешь. Они пялятся на меня так, словно я артист из плавучего цирка.

И Джемма сейчас смотрела на меня почти так. Немного помолчав, она сказала:

— Знаешь, ты прав. Кроме отблеска на твоей коже, ничего особенного в тебе нет. — Она улыбнулась. — Так что если на тебя будет пялиться девчонка, просто необращай на нее внимания.

Я расслабился.

— Ну, знаешь… я все-таки не такой толстокожий.

— Да нет, правда. Просто игнорируй всех девчонок.

Джемма была чем-то невероятно довольна, но чем — я не понял. Замутила воду, как говорится, — и привет.

Она посмотрела на фотографию брата, сжала кулак и приложила его к груди.

— Это что за знак?

— Мы так прощались каждый день, — объяснила Джемма. — Ричард подходил к окну спальни для мальчиков перед тем, как должны были выключить свет, и ждал меня. Я тоже подходила к окну. — Она подняла руку, сжатую в кулак. — Это означало: «Держись!», а это, — добавила она, прижав кулак к сердцу: — «Я тебя люблю».

Я устремил взгляд на панель управления и проверил наши координаты. На самом деле проверять их нужды не было, я просто боялся что-то сказать. Боялся, что у меня голос дрогнет. Вот почему ей так важно было держаться, быть крутой. Разве Зое было какое-нибудь дело до того, как я к ней относился? Я в этом сильно сомневался. Но с другой стороны, у Зои кроме меня еще были мама и папа.

— Что ты там разглядываешь? — спросила Джемма.

Радуясь тому, что можно сменить тему разговора, я ответил:

— Все, что вокруг нас и под нами.

Я провел пальцем по экрану сонара, где непрерывно менялось графическое изображение морского дна. Вдруг меня осенило.

— Знаешь что? — сказал я. — Мы совсем недалеко от той подводной постройки, в которой находилась тюрьма «Сиблайт». Помнишь, док рассказывал?

— Правда? А давай… Что это?

Джемма перегнулась через меня и осторожно постучала" кончиком пальца ближе к углу экрана.

Я не почувствовал тепла ее руки через металлизированную ткань гидрокостюма, но представил себе, будто почувствовал.

— Вон оно, — сказала Джемма и указала за иллюминатор.

Я посмотрел туда, куда она показывала, и увидел справа нечто большое и темное. Я инстинктивно откинулся на спинку сиденья и еле слышно выругался. Меня так отвлек разговор с Джеммой, что я перестал обращать внимание на монитор. Я нажал на рычаг и повел субмарину вверх. Темный силуэт на экране гидролокатора подпрыгнул. У меня от волнения пересохло во рту.

— Это кит? — спросила Джемма, наклонившись ко мне, чтобы лучше видеть экран.

Пятно на экране исчезло так же быстро, как появилось. Я запрокинул голову и посмотрел вверх через прозрачное стекло кабины.

— Киты от сигналов сонара не убегают и с экрана не исчезают, — проговорил я как можно более спокойно.

— Думаешь, эта штука нарочно исчезла с экрана?

— Да.

Мне срочно нужен был план. Даже если бы я послал сигнал бедствия, никто бы не добрался до нас вовремя.

— Это субмарина?

Только одна субмарина имела такую форму. Я сделал глубокий вдох.

— Это «Призрак». Видимо, Шейд идет за нами с самого начала, от торговой станции.

— Прибавь скорость!

— Нам не перегнать…

Послышался звук — такой, словно на нашу субмарину высыпали сотню камешков.

— Что это было?

— Сеть.

Я кивком указал на лобовое стекло, покрытое титановой сеткой. Через нее невозможно было пробиться. Я нажал на рычаг. Нос «Слики» наклонился вперед. Я попытался поднырнуть под утяжеленный балластом край сети… но, увы, она уже успела обхватить субмарину. Нас поймали, как палтуса. Теперь бандитам оставалось только вытащить нас наверх.

Запрокинув голову, я увидел «Призрак» прямо над нами. В днище бандитской подлодки появился освещенный круг — открылась внутренняя крышка люка. Его отверстие было закрыто толстым слоем прозрачного пластика. В центре круга красовалась большая буква «X». Теперь «Слики», пойманную в сеть, поднимут к этому отверстию, а потом оно откроется. Я заблокировал механизм открытия верхнего люка, хотя понимал, что это только немного замедлит действия бандитов. Все равно они попытаются вскрыть «Слики», как устрицу.

— Но ведь Шейд сказал, что дает тебе последний шанс! — воскликнула Джемма.

Я сражался с рычагом управления, пытаясь увести субмарину назад. Двигатель протестующе взревел.

— Ты можешь себе такое представить? — проворчал я. — Шейд соврал.

— Издеваться не обязательно.

— Прости. Знаешь, я еще не успел привыкнуть к тому, что за мной охотится бандит.

«Призрак» прибавил скорость и потащил нас за собой. Я в сердцах стукнул обоими кулаками по панели управления. Мотор «Слики» не шел ни в какое сравнение с двигателем «Призрака». Сдавшись, я выключил двигатель. Субмарина тут же рванулась вперед.

— Ни за что не позволю Шейду втащить нас внутрь «Призрака»! — процедил я сквозь зубы.

— Тай, он нас уже втаскивает.

— Нет. Пока он только подтягивает нас к днищу. — Я переключил «Слики» в режим аварийного маяка. По этим неторопливым сигналам, похожим на биение сердца, можно будет потом разыскать мини-субмарину. — Но нас внутри не окажется. Мы спрыгнем за борт.

Джемма разинула рот.

— На такой скорости к тому времени, когда они подтащат «Слики» к днищу и вскроют люк, они успеют уйти на милю вперед. Шейд не будет знать, где нас потом искать.

— Но тут могут быть акулы!

— Ты предпочитаешь, чтобы тебя похитили бандиты?

Я бросил Джемме шлем.

— Альтернатива — быть съеденной заживо? Не так просто выбрать.

— А теперь кто язвит?

Джемма взглянула на меня так, словно я был виноват в том, что нас поймали в сеть. Меня так и подмывало сказать ей, что так получилось, в общем-то, из-за нее — это ей хотелось во что бы то ни стало попасть в салун.

— Мы поплывем к ферме Пиви.

— Я не выйду из этой субмарины.

— Нам нужно добраться до ближайшей фермы!

— Я не умею плавать.

Я был сражен наповал.

— Ты явилась на Придонную территорию, не умея плавать?

— Ничего тут нет такого.

— Ладно, послушай, — сказал я, стараясь хоть немного подбодрить ее. — Тебе не придется плыть. Мы будем просто падать. Падать же ты умеешь?

— Акуле все равно, падаешь ты или…

— Если поблизости появятся акулы, у меня есть электрошокер. Я пущу его в ход, обещаю. Уходить надо немедленно.

Джемма упрямилась.

— Ни за что. На такой глубине акулу не разглядишь до тех пор, пока она тебе башку не откусит.

— Если какой-нибудь хищник будет к нам приближаться, я узнаю об этом вовремя.

— Как?

Отступать было некуда. Я должен был сказать, должен был ей довериться.

— У меня есть темный дар, — сказал я, не глядя на Джемму, и занялся своим шлемом.

«У меня есть темный дар». Неужели я только что произнес это вслух?

— Ты же говорил, что ничего подобного не существует, — возмущенно проговорила Джемма.

— Я соврал. Потому что я не всегда «такой хороший». Надевай шлем.

ГЛАВА 18

Джемма замерла от изумления. Может быть, она мне просто не поверила — я не понял. Я взял у нее из рук шлем и надел ей на голову.

— Я способен видеть с помощью звука, — объяснил я, пристегивая шлем к гидрокостюму. — Это называется «биосонар».

— Так это ты — Акай!

— Да, — признался я. — Этим именем меня назвали врачи. Оно означает «рожденный в море». Ну что, теперь ты готова?

Я нажал на рычаг под подлокотником своего кресла. Спинка откинулась назад.

— Далеко он работает, твой биосонар?

Я нажал на рычаг под подлокотником кресла Джеммы. Спинка запрокинулась назад, Джемма вместе с ней.

— На милю, не меньше.

Я добрался до нижнего люка и спустил ноги в отверстие. К счастью, сеть не обхватила «Слики» целиком, часть днища была свободна.

— Я ухвачусь за край люка снизу. Вдыхай ликвиген и иди за мной — как можно быстрее.

— Подожди!

Я не знал, что ей нужно. То ли она хотела еще порасспрашивать меня насчет моего темного дара, то ли все-таки еще боялась спрыгнуть за борт субмарины, но я не стал медлить. Я наполнил легкие ликвигеном и, протиснувшись через резиновое кольцо, ухватился за край люка. «Призрак» развил большую скорость, и меня сразу же прижало к днищу «Слики». К счастью, в отверстии люка уже появились ноги Джеммы. Как только она выскользнула из люка, я обхватил ее за талию и отпустил руку, которой держался за край резинового кольца.

Джемма развернулась ко мне лицом и обняла меня за пояс так крепко, что наши шлемы стукнулись друг о дружку. Сквозь лицевую пластину ее шлема я увидел, что она крепко зажмурилась.

Высоко над нами проплыл «Призрак» и утащил под собой мини-субмарину. Отлично. Нашего бегства не заметили.

«С нами все будет в порядке, — сказал я себе мысленно, — и со "Слики" тоже».

Мне хотелось надеяться на то, что бандиты, обнаружив, что субмарина пуста, просто перережут трос, на котором подвешена сеть.

«А потом я ее разыщу», — решил я.

Джемма открыла глаза, когда мы успели основательно погрузиться. Вода стала темной, нас окружили стаи макрели, мягко поблескивающей в тусклом свете солнца, которое едва проникало на эту глубину. Мимо быстро промелькнула рыба-парусник, сверкнули молниями голубые полоски у нее на боку. Стая макрели метнулась в сторону. Джемма обнимала меня все крепче. Я встретился с ней взглядом, ожидая увидеть страх в ее глазах, но, к моему удивлению, она улыбалась, явно любуясь красотой подводной жизни.

Она включила фонари на шлеме. Я последовал ее примеру, но этот свет прояснял что-то только на расстоянии около двадцати футов. Я издал серию щелчков, чтобы посмотреть, что под нами. Эти щелчки, которые рождались у меня в глубине гортани, имели слишком высокую частоту, и Джемма не могла их услышать. За годы я усовершенствовал свой биосонар и нашел звуки, которые возвращались обратно быстрее других. Их было легче интерпретировать. Почти сразу мое сознание создало из отзвука, который я уловил, образы — примерно в таком же виде, в каком океанское дно показывал экран гидролокатора подводной лодки. Пики и равнины в трехмерном изображении.

Пользуясь языком жестов, я показал Джемме, на какую кнопку нужно нажать, чтобы из ботинок выдвинулись ласты. Джемма поняла меня с трудом, и я мысленно добавил еще один пункт в перечень различий жизни наверху и под водой. Здесь мы обучались языку жестов раньше, чем начинали разговаривать. Но с другой стороны, нам очень рано приходилось начинать общаться, притом что наши легкие были заполнены ликвигеном. Я нажал на значок наручного монитора Джеммы. Ласты выдвинулись, но даже после этого она не сразу сообразила, что нужно шевелить ногами, чтобы держать равновесие.

Компьютеры, вмонтированные в наши гидрокостюмы, автоматически настроили шлемы на восприятие цвета в ультрафиолетовом диапазоне, и все вокруг предстало нам в резких, подробных деталях. Мы опустились на дно внутри густого облака розовых медуз. Их было не меньше тысячи, и каждая из них — не крупнее моего кулака. Я принялся осторожно разгонять медуз, чтобы образовался проход.

К нам устремилась сифонофора, похожая на шестиметровую рыбацкую сеть, увешанную серебряными колокольчиками. Джемма испугалась и прижалась ко мне. Догадавшись, что она раньше ни разу не видела это животное, я взял ее за руку и подвел ближе к сифонофоре, после чего легонько прикоснулся к удивительному созданию. Сифонофора свернулась и тут же снова растянулась. Я не боялся, зная, что плотная металлизированная перчатка убережет меня от стрекательных щупальцев. Быстрым движением я оторвал частичку сифонофоры. Это было не отдельное животное, а сотни организмов, соединившихся между собой. Я подбросил мерцающую оторванную частицу на ладони и подтолкнул к Джемме. От изумления и восторга она вытаращила глаза. Потом немного нерешительно взяла в руки светящийся комочек, и ее озарило мягким желтым сиянием.

Я кивком указал вперед, показывая, что нам нужно двигаться дальше, но Джемма не в силах была отвести взгляд от сифонофоры.

«Если уж сифонофора вызвала у нее такой восторг, — подумал я, — что она скажет, когда проведет здесь больше времени?»

Мне вдруг ужасно захотелось показать ей все удивительные места, которые я открыл сам, всех поразительных морских созданий. Мне так хотелось, чтобы ее лицо снова озарилось светом радости.

Наконец мы начали путь к ферме Пиви. Я много раз проплывал по этой местности на борту субмарины, но никогда не передвигался непосредственно по дну. То и дело я издавал серию быстрых щелчков и ожидал, когда они вернутся ко мне эхом. Вдалеке я не обнаружил ни одного крупного хищника. Увидел только дельфинов. Их было не менее сотни. Они плавали, прыгали и охотились на небольшой глубине. Я расслышал их щелчки и отраженное эхо. Джемма большую часть этих звуков слышать не могла.

В какой-то момент я уловил свист крупного самца, нырнувшего глубже остальных дельфинов, и позвал его. Всех, дельфинов я звать не стал, боясь напугать Джемму. И правильно поступил. Увидев направившегося к нам трехметрового бутылконоса, она вздрогнула так, словно ее током ударило. Дельфин развернулся в последний момент и показал нам свое белесое брюхо. К тому времени, когда он сделал круг и вернулся, Джемма успела понять, что он совершенно не опасен. На этот раз, когда бутылконос проплывал мимо, Джемма встала неподвижно и прижала руки к бокам, словно хотела дать дельфину больше места, но в ее глазах отразилась невероятная смесь чувств — ужас, восторг, волнение.

«Может быть, стоило позвать всю стаю?» — подумал я.

Дельфин покинул нас, когда мы приблизились к крутому склону. Джемма, похоже, уже смирилась с ограниченной видимостью и осмелела настолько, что стала подниматься вдоль склона подводного холма, не дожидаясь меня. Добравшись до вершины, она резко остановилась.

Подплыв к ней, я понял, почему она замерла. Дно по другую сторону холма было усеяно гигантскими костями, разбросанными как попало. Хищники растерзали крупного кита. Судя по всему, это случилось примерно неделю назад. В воде плавали полупрозрачные куски хрящей. Я взял Джемму за руку и поплыл вместе с ней к краю холма. Еще крепче сжав ее руку, я спрыгнул со скалистой вершины.

Мы устремились вниз, вдоль громадной отвесной стены, лавируя между массивными пиками из песчаника. Как только подошвы наших ботинок коснулись дна, ил ожил. Миксины оторвались от дна и начали ползать по ботинкам, будто тысячи змей. Жижа у нас под ногами представляла собой остатки плоти кита, но она уже почти разложилась, поэтому питаться ею могли только миксины. Джемма рванулась вверх, подальше от этих несимпатичных рыб. И тут сказалось ее неумение плавать. Вместо того чтобы работать руками и ногами и оставаться на плаву, она перестала двигаться и снова опустилась на дно. Я не удержался от усмешки. Заметив, что я беззвучно смеюсь, Джемма снова зашагала по дну.

Как только мы прошагали под костями гигантского скелета, я опять начал издавать щелчки. Ощутив, что поблизости находится что-то прямоугольное, с толстыми стенами, я решил, что стоит осмотреть этот объект, а уж потом продолжить путь к ферме Пиви.

Не отпуская руку Джеммы, я подвел ее к довольно уродливому двухэтажному зданию. Теперь я собственными глазами увидел тюрьму «Сиблайт» — темную, заброшенную. Когда я впервые проплыл над этой постройкой несколько лет назад, то решил, что это допотопное топсайдерское здание начала двадцать первого века, потому что оно совсем не походило на дома поселенцев. В нем было слишком много прямых углов.

«Наверное, — подумал я тогда, — эта постройка каким-то непостижимым образом уцелела при подводном оползне, в результате которого большая часть зданий рухнула на дно каньона Анабиоза».

Теперь, стоя перед зданием тюрьмы, я понял, что оно представляет собой странное соединение надводной и подводной архитектуры. Здание держалось на толстых сваях, вбитых в дно. Его явно строили прямо здесь. Небольшие окошки, изготовленные из акрилового стекла, были круглыми, как иллюминаторы в старинных подводных лодках. Шахта шлюзовой камеры тянулась от нижнего этажа до дна.

Над проржавевшей открытой дверью светился знак с надписью «Неустойчивая постройка». Этот знак — желтый кружок с черной молнией посередине — красовался почти на всех домах, стоявших на побережье материка, однако в этих наполовину ушедших под воду небоскребах все равно селились отчаянные компании сквоттеров.

Мы приблизились к зданию тюрьмы. Джемма указала на желтый кружок. Я пожал плечами и сделал еще несколько шагов вперед. Власти Содружества лгали насчет того, что здесь когда-то располагалась научная лаборатория. Я почти не сомневался в том, что «неустойчивость» — такое же вранье. Здание выглядело вполне прочным. Джемма снова указала на фасад, выше неонового знака. На металлической стенке были выгравированы буквы. «СИБЛАЙТ».

Родители строго-настрого запретили бы мне забираться внутрь этого здания, я это точно знал. Но возможно, мне удалось бы добыть какую-то информацию, которая помогла бы поселенцам изловить бандитов. Приняв решение, я дал Джемме знак ждать меня около входного люка шлюзовой камеры. Не успел я сделать и пары шагов, как Джемма схватила меня за ремень и дважды дернула. Я обернулся и увидел, что она решительно качает головой. Как я мог забыть? Она была не из тех, кто согласится просто спокойно сидеть и ждать.

Подъемник в шлюзовой шахте не работал, зато наверху я обнаружил открытый люк. Я поплыл вверх и проскользнул в отверстие люка. Джемма попыталась последовать за мной. Она старалась изо всех сил, но никак не могла оторваться от дна. Немного всплывала — и снова опускалась. Мне казалось, что ей лучше остаться внутри шлюзовой шахты. А вдруг здание действительно в аварийном состоянии? Но все-таки она сама решила идти со мной… Когда Джемма в очередной раз подпрыгнула, я схватил ее за руку и втащил в отверстие люка.

К счастью, дальше можно было не плыть. К внутренней стенке шахты была прикреплена лестница из скоб. Мы взобрались на первый уровень и увидели несколько открытых нараспашку дверей лифтов. Этаж был целиком затоплен. Я издал несколько щелчков, ко мне вернулось эхо, и я понял, что вода заканчивается на середине следующего этажа. Я знаком показал Джемме, что нужно двигаться вверх по лестнице.

Ухватившись за последнюю скобу и подтянувшись, я вынырнул на поверхность и вышел из шахты. Второй этаж тоже был затоплен, но вода здесь доходила мне только до пояса. За мной из шахты выбралась Джемма. Огни фонарей на моем шлеме рассеяли тьму. Я постучал костяшками пальцев по ближайшей стене. Прочный металл не прогнулся.

Мой наручный монитор показал нормальный уровень кислорода, и я снял шлем. Джемма последовала моему примеру. Я отцепил от ремня фонарик, включил его и провел лучом вдоль клепаных швов и стальных решеток. Был слышен звук падающих с потолка капель воды.

— Можно мне подержать фонарик? — стуча зубами, спросила Джемма.

Я отдал ей фонарик, и мы вместе стали разглядывать странное зрелище, представшее перед нами. Стены были темными и сырыми. Океан капля за каплей просачивался внутрь здания через щели в потолке. По воде мимо нас проплывали старые гидрокостюмы и пластиковые упаковки с ликвигеном — словно их бросили здесь только вчера. Джемма направила луч фонарика на дверь с зарешеченным окошком в противоположной стене, осветила стену, и стали видны крючки, на которых висело несколько пар ржавых наручников.

Я прошлепал по воде к этому месту.

— Зачем цепи такие длинные? — удивился я.

Расстояние от одного наручника до другого составляло не менее двух футов.

— Чтобы заключенные могли работать, — ответила Джемма. — Их гоняли на какие-то подводные разработки. Обычно такие наручники надевают, чтобы арестанты могли убирать мусор.

— Эти заключенные никакой мусор не убирали, — сказал я, покачав головой. Я вытащил из воды обрывок шланга и провел пальцами по проделанным в нем дырочкам. — Их заставляли искать марганцевые конкреции. И жемчуг, наверное.

— Звучит не так уж плохо.

— Ты бы хотела целыми днями копаться в иле?

— Ну, если так посмотреть, тогда конечно…

— Это очень тяжкий труд.

— Наверное, заключенным это осточертело, поэтому они и бежали отсюда, — предположила Джемма взволнованно.

— Или их свели с ума все эти звуки.

Мне с самого начала не понравилось постоянное потрескивание и скрежет. При каждом движении окружающей здание воды металлический корпус сжимался и корежился. Возможно, конструкция тюрьмы была задумана так, чтобы сама архитектура здания стала наказанием для преступников. Кто бы захотел жить в прямоугольных комнатушках со стальными стенами? Это было противоестественно.

Я прошел в соседнее помещение. Это была комната охранников. Я заглянул в полузатопленные шкафчики с папками.

— Что ты делаешь? — спросила Джемма.

В свете фонарика мебель и стены из нержавеющей стали сияли и поблескивали.

— Так, смотрю.

— Нет, не смотришь.

Джемма забралась на затопленный металлический стол и села, положив ногу на ногу. Вид у нее был такой, словно она собралась чаю попить в гостях, вот только сидела по пояс в воде. Она выжидательно уставилась на меня.

— Что?

— Твой темный дар!

Я подумал: может быть, стоит сказать ей, что я соврал; что придумал про темный дар только для того, чтобы заставить ее выпрыгнуть из субмарины? Но стоило мне встретиться взглядом с Джеммой, и я сразу понял: отпираться бесполезно.

— Почему ты молчишь о нем? Почему держишь в секрете? — спросила Джемма.

Я направился к открытой двери в дальней стене комнаты, но Джемма меня опередила. Она спрыгнула со стола и загородила дверной проем, раскинув руки в стороны.

— Разве произойдет что-то ужасное, если люди узнают, что ты умеешь делать такие крутые штуки?

— Все поселенцы покинут океан, и новые семейства никогда не станут жить на дне моря, вот почему я молчу. — Я проскользнул под рукой Джеммы и пошел вперед по темному коридору. — Мои родители трудятся не покладая рук, чтобы сохранить то, что мы имеем, — проговорил я через плечо. — Как и все остальные. Думаешь, мне хочется, чтобы из-за меня все закончилось?

Джемма догнала меня.

— По крайней мере, расскажи мне, как это произошло. Ты просто проснулся однажды утром и понял, что можешь разговаривать с дельфинами?

— Я не умею с ними разговаривать. — Я поймал на себе ее нетерпеливый взгляд. — Ну хорошо. Дельфины и киты способны слышать издаваемые мной щелчки. А когда я слышу их щелчки, я могу сказать, что это за сигналы, что они означают — радость, тревогу, сигнал о нахождении пищи. Но мы не переговариваемся.

Вдоль коридора располагалось множество закрытых стальных дверей. Это был тюремный блок. Я потянул на себя первую попавшуюся дверь. Она оказалась заперта. Джемма направила луч фонарика мне в лицо — как на допросе.

— Ну ладно, ладно, — проговорил я, прикрыв ладонью глаза. — Это произошло не сразу. Когда мне исполнилось девять, я обратил внимание, что в океане становится все более шумно. Но больше никто так не считал. И вне воды я тоже стал слышать больше звуков и решил, что у меня просто обострился слух. Через некоторое время я начал ощущать разницу между первоначальным звуком и эхом и тогда стал издавать звуки и таким образом оценивать расстояние. Потом, в один прекрасный день, все соединилось между собой, и я понял, что могу видеть то, что слышу.

— Но как? Что ты для этого сделал? Чем занимался?

— Ничем. Лежал в постели с закрытыми глазами, — ответил я, отчетливо вспомнив то утро. — Мама позвала меня завтракать, а когда я откликнулся, то услышал, как мой голос словно запрыгал по комнате. И тогда я понял, что способен видеть комнату, не открывая глаз.

— Блеск!

— Да нет, это было страшновато.

— И ты сразу рассказал об этом родителям?

Я растерялся. Я не знал, стоит ли распространяться дальше. Если честно, мне совсем не хотелось.

— Да, — сказал я со вздохом. — Я им все рассказал.

Я попытался открыть еще одну дверь камеры, но она не поддалась. Я повернулся на месте. Джемма снова встала на моем пути.

— И? — требовательно вопросила она.

— И меня повезли наверх и показали уйме врачей. — У меня ком подступил к горлу, я едва мог сглотнуть. — Несколько недель у меня брали анализы крови, сканировали головной мозг и никаких отклонений не нашли, но все равно доктора не хотели прекращать обследования.

«Обследования, — подумал я, — это еще мягко сказано».

— Меня не желали выписывать из больницы, и тогда за дело взялась комиссия по правам детей. Моим родителям пришлось обратиться в суд, чтобы меня им отдали, но и этого они добились с трудом. Судья намеревался передать меня под опеку государства. И тогда я притворился, будто больше не умею делать ничего необычного.

— И врачи тебе поверили?

— Сомневаюсь. Но они ничего не могли доказать. Когда я пользуюсь биосонаром, они отмечают активность в том участке головного мозга, который большинство людей совсем не использует. А когда я к этой способности не прибегаю, никакой активности нет. Словом, они не могли меня задерживать в больнице — у них не было для этого веской причины. Мне просто очень повезло, что в медицинскую карту не вписали мое настоящее имя. А тот врач, написавший статью, про которую ты все время говоришь, — доктор Метцгер — он меня вообще не видел и не обследовал. Он услышал о судебном деле, а потом получил всю информацию из больничных записей. Мои родители были просто вне себя.

— Но они-то знают правду? Что ты по-прежнему умеешь пользоваться этим… сонаром?

Я отвернулся и ухватился за ручку следующей двери. Ручка повернулась, но дверь не поддалась.

— Ты солгал родителям?

Я навалился на дверь плечом, надавил изо всех сил, и она, не удержавшись на ржавых петлях, упала на пол. В коридор хлынула вода. Вместо того чтобы направить луч фонарика в темноту, Джемма упорно продолжала светить на меня.

— Я все поняла. Ты не желаешь быть кем-то вроде подопытного кролика, но…

— Нет никаких «но», — сердито буркнул я. — Врачи во всем винили давление воды — дескать, это из-за давления воды мой мозг изменился. Они советовали моим родителям навсегда перебраться наверх. Ну а я уже успел насмотреться, как вы там живете — как миксины, сваленные в кучу. Ты только не обижайся, но уж пусть лучше мой мозг будет не таким, как у всех.

— Как ты можешь! Они — твои родители!

— Не говорить о чем-то — не то же самое, что врать.

— Тебе сколько лет? Шесть? Нет, это одно и то же.

— Приятно было узнать, где ты проводишь черту, — фыркнул я. — Врать нехорошо, а красть — просто здорово. Это всего лишь еще один фокус, которому тебя научил твой брат.

Отвернувшись от меня, Джемма стала освещать помещение лучом фонарика. Разговор явно был окончен. Жаль, что он не закончился раньше.

Я пошел за ней вдоль двухъярусных коек. На большинстве из них не было матрасов, но кое-где на спинках висели одеяла и простыни, словно для просушки. Луч фонарика выхватывал из темноты прикрепленные к стенам постеры. Рисунок с изображением парапланериста. Страничка из книжки комиксов. Фотография улыбающейся маленькой светловолосой девочки, у которой не хватало нескольких передних зубов.

Океан сдавливал прочное, жесткое здание, заставлял его потрескивать и стонать.

— Давай выбираться отсюда. Здесь я ничего не смогу разузнать о бандитах. По крайней мере, ничего важного.

Повернувшись ко мне спиной, Джемма навела луч фонарика на фотографию, прикрепленную к стене над одной из верхних коек, и прошлепала по воде ближе к стене.

— Наверное, это дочка кого-нибудь из заключенных, — сказал я, подойдя к Джемме.

Джемма сунула мне фонарик и забралась на верхнюю койку. Затем принялась отрывать скотч, которым фотография была приклеена к стене. Ее движения были резкими, торопливыми. Что с ней случилось? Тяжело дыша, она отклеила от стены последний уголок фотографии.

— Это же ты! — изумленно воскликнул я, глядя на Джемму, бережно державшую в руках фотоснимок. — Почему ты мне не сказала, что твой брат сидел в тюрьме?

— Не понимаешь? — дрогнувшим голосом проговорила Джемма. — Это была не тюрьма.

Я снова навел луч фонарика на постеры на стенах и понял, что она имеет в виду. Парапланеристы, комиксы… Не такие картинки взрослые мужчины вешают над своими кроватями. А уж тем более — закоренелые преступники.

— Здесь был реформаторий, — выдохнул я. — Колония для малолетних преступников.

Вот где Минога приобрел отблеск на коже. И Красавчик тоже. Это они носили наручники и занимались поиском жемчуга и марганцевых конкреций.

Послышался противный скрежет. Я вдруг вспомнил рассказ дока. Он говорил о том, что видел узников тюрьмы «Сиблайт». Он следил за их здоровьем. Вчера вечером, когда он рассказывал о побеге заключенных из тюрьмы, он прекрасно знал, что в то время это были мальчишки-подростки. Младше меня. И все же док заставил нас поверить в то, что речь шла о взрослых мужчинах, он назвал «Сиблайт» тюрьмой — хотя тринадцатилетних ребят в тюрьму не сажали. Или все же сажали?

— Ничего не понимаю, — растерянно проговорил я, силясь найти смысл в том, что док все так представил. — Зачем Содружеству понадобилось держать здесь детей?

— Наверное, потому, что наверху слишком мало места, — с горечью проговорила Джемма. Она забросила ноги на койку и улеглась, обернув вокруг шеи длинную косу, как воротник. — Содружество решило не тратить драгоценное пространство на каких-то там малолетних преступников.

— Твой брат провел здесь четыре года?

Я обвел взглядом унылую спальню, и у меня в сердце зажглась искорка сочувствия к ребятам, собравшим шайку «Сиблайт». Не стоило удивляться тому, что они грабили корабли с припасами. Если бы меня тут заперли, я бы тоже был зол на правительство.

Джемма села на койке и опустила голову на колени. Она не хотела отвечать на мой вопрос. А может быть, упрямо прогоняла очевидный вывод: то, что ее брат мог быть членом шайки «Сиблайт». Дрожа, она обхватила руками колени. Наверное, ей было холодно в слишком большом для нее гидрокостюме. Но скорее всего, она дрожала не от холода. Я подошел ближе.

— Ты в порядке?

Джемма покачала головой.

Возможно, топсайдер знал бы, что сказать ей сейчас. А я просто стоял рядом с койкой, чувствуя себя никчемным и бесполезным, и гадал, можно ли взять ее за руку или она это не так поймет.

— Пожалуйста, — прошептала Джемма, не поднимая головы, — просто оставь меня одну.

ГЛАВА 19

У меня разболелись глаза — наверное, потому, что я слишком старательно сдерживал слезы. Я плыл по темному коридору на первом, полностью затопленном уровне тюремного здания. Может быть, Джемма решила, что я равнодушен к ее несчастью, и на душе у меня было еще хуже, чем если бы она знала правду — если бы она знала, что я просто тупой идиот.

Я опустился к полу и поднял тучу ила. Передо мной оказалась открытая дверь. Я пока не хотел беспокоить Джемму, поэтому решил немного побродить по зданию. Протиснулся в дверь, но не успел толком ничего увидеть, так как в это самое мгновение в лицевую пластину моего шлема врезалась уродливая морда рыбы-гренадера. Я отпихнул рыбу и вплыл в помещение. Лучи фонарей на шлеме выхватили из мрака металлические шкафчики и смотровой стол. Затопленное помещение в тусклом свете выглядело страшновато.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что попал в больницу.

Я попятился, у меня по спине побежали мурашки. Я не был готов к тому, что окажусь в больничном помещении, и теперь мне стало страшно и одиноко. Эти чувства я испытывал всякий раз, вспоминая о том, как лежал в больнице. Я еще не успел справиться с волнением, когда вдруг по воде прошла волна низкочастотной вибрации. Я не успел толком прислушаться, и звук стих. Я неподвижно повис в воде, надеясь, что звук мне не померещился. И он появился снова. На этот раз я услышал его ушами и успокоился. Где-то снаружи, не так уж далеко, завел свою песню кит-горбач. Закрыв глаза, я пропустил его музыку через себя. Мне хотелось надеяться, что этажом выше эти звуки услышит Джемма и что песня кита утешит ее, как утешила меня.

Когда одинокий горбач начал новую мелодию, я определил, что он находится примерно в миле от «Сиблайт» и приближается. Мне в голову пришла идея. Безумная и чудесная идея. Я подплыл к открытым дверям лифта и поднялся вверх по шахте. Стоило мне оказаться на поверхности — и я перестал слышать песню кита.

И тут я услышал крик Джеммы. Она звала на помощь.

Я нырнул в воду и поплыл к комнате охранников. Беззвучно вынырнув, я увидел, что Джемма сидит на корточках на столе. Как только она увидела меня, поднимающегося из воды, тут же отпрянула назад, выронила фонарик и выхватила нефритовый нож.

— Джемма, это я! — Я встал на ноги и отстегнул шлем. — Что случилось?

— Почему ты не вошел в дверь, как нормальный человек? — в отчаянии спросила Джемма, отдышавшись.

— Я плаваю быстрее, чем хожу. Ты в порядке?

В это мгновение вновь зазвучала песня кита. Джемма схватила меня за руку.

— Слышишь?

Она стала поворачиваться на месте, пытаясь понять, откуда исходит звук.

Тут я понял, чем вызван ее страх.

— Сейчас угадаю. Ты подумала, что это призрак. Взгляд Джеммы постепенно смягчился.

— А это кит? Тупой кит.

— Киты вовсе не тупые.

На счастье, ко мне вернулось чувство юмора. Джемма вздернула брови и указала в сторону коридора, где под водой плясал зеленый огонек.

— Надеюсь, ты знаешь, что это…

— Рыба-фонарик. Светящийся анчоус.

Может быть, мне не стоило прерывать ее и показывать, какой я всезнайка, потому что Джемма нахмурилась так свирепо, словно решила, что я нарочно пригнал сюда светящуюся рыбку, чтобы напугать ее.

— Ты сама попросила меня уйти, — напомнил я ей.

— Я же не знала, что кто-то так жутко завоет и что эта светящаяся тварь начнет за мной гоняться. Всякий бы подумал, что это призрак.

— Гоняться за тобой?

Джемма сердито подбоченилась. Ей явно было не до шуток.

— Ты ведь знал, что я жутко испугаюсь?

— Нет, я не…

Джемма не стала меня слушать.

— А потом ты вернулся, чтобы вдоволь похохотать над тупой топсайдершей?

— Будь это так, я бы прихватил с собой приятелей. — Я вытащил из воды фонарик и протянул Джемме. В этот миг кит запел громче. — Пойдем! Он совсем близко!

Я взял Джемму за руку и потащил к шахте лифта. На счастье, она не стала вырываться.

— Киты очень любопытны, — сказал я и надел шлем. — Если мы выберемся наружу и включим фонари на шлемах, возможно, он подплывет, чтобы на нас посмотреть.

— Господи, зачем нам это нужно?

Я надел на Джемму шлем и быстро его загерметизировал.

— Ничего не делай, просто тони, — сказал я.

Мы дружно вдохнули ликвиген и прыгнули в темную воду, заполнявшую шахту лифта.

Как только мы оказались за пределами «Сиблайта», песня кита зазвучала громче. Джемма прижала руки к шлему, а я отмотал несколько метров тонкого троса от катушки, прикрепленной к ремню. Покрытый мягкой резиной тросик на обоих концах был снабжен карабинами. Один конец тросика я пристегнул к ремню, другой сжал в руке. Мой сонар подсказывал мне, что кит еще довольно далеко и что он плывет футах в сорока над дном.

Как только кит заметил огоньки наших фонарей, он поплыл чуть медленнее, а я издал звуки, похожие на короткие щелчки, с помощью которых горбачи общаются между собой. И конечно, морской великан сразу перестал петь и наклонил голову вниз. Работая длинными боковыми плавниками, тридцатитонный кит поплыл прямо к нам. Вскоре я увидел его громадную голову, всю в буграх и шрамах, оставленных, по всей видимости, зубами касаток. Я посмотрел на Джемму. Похоже, она была потрясена до глубины души, но не попятилась.

За мгновение до того, как кит поравнялся с нами, он издал нечто вроде приветственного вздоха. Звук был такой низкой частоты, что даже я не смог его расслышать, но по воде распространилась вибрация. Может быть, Джемма тоже ощутила эту вибрацию? Она вдруг успокоилась и улыбнулась, когда кит поплыл прямо у нас над головой. Пытаясь сохранить равновесие, Джемма подняла руку и без страха провела пальцами по одной из бороздок, тянувшихся от пасти кита к брюху, поросшему морскими желудями.

Я приготовился и, как только надо мной появился хвост горбача, набросил на него импровизированное лассо. Джемма радостно улыбнулась, обвила руками мою шею и крепко прижалась ко мне. В следующую секунду тросик туго натянулся.

На долгую секунду наши глаза встретились, и я увидел, что Джемма испытывает такой же восторг, какой наполняет мое сердце. А потом нас оторвало от дна. Мы полетели по воде следом за китом, смеясь и раскачиваясь из стороны в сторону. Я держался за тросик, а Джемма — за меня.

ГЛАВА 20

Неподалеку от пузырьковой изгороди, окружавшей ферму Пиви, я снял лассо с хвоста кита, и мы с Джеммой опустились на дно. Пробившись сквозь завесу пузырьков, я повел девочку по плантации ламинарии. Мы остановились у последнего ряда зарослей, и в ответ на вопросительный взгляд Джеммы я указал на субмарину. Она явно только что подплыла к владениям Пиви и привезла сеть, наполненную морскими окунями. Толпа поселенцев собралась около подлодки, все были заняты отвязыванием сети и выгрузкой контейнеров. Мы затесались в эту толпу незамеченными. Я увидел маму — она сняла крышку с контейнера, и оттуда вылетело голубое облако — стайка взрослых шэдов[4]. Все семьи, обитавшие на Придонной территории, привезли Пиви что-нибудь из своей живности, чтобы возместить потери, понесенные Шерл и Ларсом. Заметив нас с Джеммой, мама улыбнулась и помахала рукой. Я понял: она думает, что мы вернулись с торговой станции и привезли вещи Джеммы. А мне предстояло вновь испугать маму — ведь я собирался рассказать родителям и остальным поселенцам о встрече лицом к лицу с главарем бандитов. Наши соседи быстро обменялись жестами.

«Интересно, — подумал я, — Джемма догадывается, что они говорят о ней?»

Ларс сновал из стороны в сторону и всем пожимал руки. Вскоре поселенцы поплыли к входу в дом. Джемма попыталась всплыть к бассейну вместе с остальными, но у нее не получилось — ее тут же потянуло ко дну. Я не стал советовать ей выдвинуть ласты из ботинок. Вместо этого я дал знак тем, кто уже выбрался из бассейна, и вниз тут же упала веревочная лестница, чуть было не задев Джемму. Я расправил веревки и, галантно взмахнув рукой, предложил Джемме подняться по лестнице. Честно говоря, я думал, что она воспримет это как издевку, но Джемма, что удивительно, благодарно улыбнулась и стала карабкаться по лесенке к дому.

Выбравшись из бассейна, поселенцы снимали шлемы и протирали гидрокостюмы полотенцами до тех пор, пока металлизированная ткань не начинала сверкать. Я кивал и отвечал на приветствия всех, кто называл меня по имени или улыбался мне, но при этом не спускал глаз с отца. Он стоял у противоположного края бассейна и разговаривал с несколькими поселенцами, которые не присутствовали на вчерашней встрече с депутатом Таппером.

Усевшись на край бассейна, Джемма сделала глубокий вдох, чтобы очистить легкие от ликвигена, и с любопытством огляделась по сторонам. Я надеялся, она не станет ничего говорить о поблескивающей коже других детей.

Поселенцы, окружившие моего отца, ответили на новости дружным возмущением.

— Да как они могут!

— Не может быть!

— Они что, не понимают, чем это для нас может обернуться?

Я догадался, что отец рассказал соседям о решении Содружества прекратить поддержку Придонной территории. С упавшим сердцем я поставил у стены ботинки и положил на полку шлем.

— Тай, — прошептала Джемма. — Эти дети таращатся на нас.

— На тебя, — уточнил я и поставил ее шлем рядом с моим.

— Почему?

— Джибби тебе вчера сказал, а ты не поверила.

Отец в компании рассерженных поселенцев направился наверх. Оставшиеся внизу взялись за уборку в помещении, где хранилось оборудование.

— Эй, Пит! — окликнул я одного из соседей. — Док здесь?

— Ага. Наверху, — ответил Пит и с улыбкой добавил: — Привет, Джемма.

Джемма в первый момент удивилась, но тут же улыбнулась в ответ.

— Я все поняла, — сказала она мне. — Я у вас тут достопримечательность.

— Некоторые даже могли бы назвать тебя диковинкой.

Ее глаза радостно блеснули — будто я ей комплимент отвесил.

— Назад оглянись, — сказал я, заметив волнение на поверхности бассейна.

Джемма резко обернулась, увидела поднимающийся из воды черный силуэт и испуганно вскочила на ноги.

— Это субмарина, — успокоил я ее, — а не страшный поющий кит.

Джемма шутливо толкнула меня. Люк субмарины открылся, появилась Мэйми, одна из наших соседок, и крикнула:

— Кто-нибудь поможет мне вытащить всю эту еду?

В одно мгновение от края бассейна до лестницы цепочкой выстроились поселенцы и принялись передавать друг дружке блюда и миски.

— Она сама все это приготовила? — спросила Джемма, передавая мне блюдо с пирогом из морского ананаса[5].

— Нет. Каждая семья что-нибудь приготовила. Мэйми всех объехала и собрала угощения. Одну субмарину разгрузить проще, — объяснил я.

— Джемма! — радостно воскликнул Джибби, протолкавшись к нам. — Ну как, нравится тебе Придонная территория? — Он передал мне миску с крабовым печеньем, не отрывая глаз от Джеммы.

— Я просто влюбилась в нее!

— В какую ее часть? — удивленно спросил я.

Всего за сутки она стала свидетельницей драки на ножах, ее едва не поймали бандиты, и она узнала о том, что ее брат провел четыре года в подводной колонии для несовершеннолетних преступников. По идее, у нее должно было сложиться не самое лучшее впечатление о Придонной территории.

— В эту, — ответила Джемма и указала на выстроившихся цепочкой поселенцев.

— Хочешь остаться под водой навсегда? — спросил Джибби. — У меня участок в сто акров.

Джемма растерянно сдвинула брови. Я перевел ей то, что на самом деле хотел сказать Джибби.

— Он предлагает тебе выйти за него замуж. Джемма расхохоталась и закашлялась.

— Я еще слишком молода!

— О. Ну… — Джибби погрустнел. — Просто тут порой бывает жутко тихо, когда никого рядом нет.

— Ты всегда можешь заглянуть к нам, — сказал я. — Мы тебе рады, и ты это знаешь.

— Да знаю, знаю, — не глядя на меня, буркнул Джибби и опять обратился к Джемме: — А ты не хотела бы у меня погостить? Сколько угодно. У меня три свободные спальни. Любую выбирай. А хочешь — целый дом будет в твоем распоряжении. Я в пристройку переберусь.

Джемма не нашлась что ответить. Я повернулся к ней лицом.

— Ты же не станешь об этом думать?

— Насчет целого дома? — уточнила Джемма. — У меня даже собственной комнаты никогда не было.

Я не понял, шутит она или нет. Развернувшись, я направился к лестнице.

— Пока ты размышляешь над визитом к Джибби, я пойду к доку и расспрошу его насчет того места, где мы с тобой побывали.

— Я с тобой! — воскликнула Джемма, быстро отдала Джибби запеканку из морепродуктов и побежала за мной.

— Приглашение остается в силе! — крикнул ей вслед Джибби. — В любое время!


На главном этаже дома Пиви трудились поселенцы, они заканчивали уборку. Дока я нашел в гостиной. Он о чем-то невесело разговаривал с фермерами. Я не мог заговорить с ним прилюдно — был очень сердит из-за того, что он сказал нам неправду. Поэтому я обрадовался, когда Шерл позвала меня и сунула мне в руки тарелку.

— Тай, будь так добр, начни фуршет первым. Еда остывает. Джемма, детка, а ты съешь всего по две порции. Ты такая худенькая.

Я послушно исполнил просьбу Шерл. Чем больше я об этом думал, тем яснее осознавал, что говорить о тюрьме «Сиблайт» в присутствии Джеммы — не самая хорошая идея теперь, когда она знала, что ее брат — один из «беглых заключенных» из рассказа дока.

Наполнив тарелки закусками, расставленными на большом столе, мы с Джеммой присоединились к Зое и Хьюитту, которые устроились на ступенях лестницы, ведущей на следующий этаж, к спальням.

— Почему ты такой грустный? — спросила Джемма, сев рядом с Хьюиттом. — Просто не верится, как быстро в вашем доме навели порядок.

— Жуть, как мне повезло, — буркнул Хьюитт и взял с тарелки крабью клешню.

— Слушай, не думал же ты на самом деле, что твои родители решат перебраться наверх? — спросил я, сев на две ступеньки выше Хьюитта. — Они не такие слабаки.

— Но мне не хочется каждый день работать на ферме, — проворчал Хьюитт. — Мало с меня уроков. Топсайдерам, — добавил он, указав на Джемму, — ничего делать не приходится. Нажмут на кнопочку — получают еду. Щелкнут клавишей — мусор убран. Повернут рукоятку — друзья в гости пришли.

— Правда? — спросила Зоя и легонько толкнула Хьюитта в спину.

Он тут же пересел на ступеньку выше, рядом с ней.

— Меня не спрашивайте, — пожала плечами Джемма. — Я не типичный топсайдер.

— Вот из-за этой ленивой жизни вся планета превратилась в свалку, — сердито сказал я. — Людям хотелось, чтобы все было легко и просто. И смотрите, к чему это нас привело.

— А чем ты отличаешься от других топсайдеров? — спросила Зоя у Джеммы.

— Я под опекой государства.

— И что? — спросил Хьюитт, повернувшись ко мне спиной.

— Ну… За проживание других детей в интернатах платят родители, — объяснила Джемма, — а меня то и дело переводят из спальни в спальню — туда, где в этом месяце есть свободная кровать. — Она поспешно продолжила: — Это ничего, нормально. Чаще всего меня селят с девочками помладше, а они славные, смешные. — Она усмехнулась. — Я шестилеток обучила всем плохим словам, какие только знаю.

— Пожалуйста, только не надо… — вырвалось у меня.

А Зоя вскрикнула:

— И меня научи!

— Не надо учить таким словам Зою, — в отчаянии закончил я начатую фразу.

Зоя обняла Джемму.

— Мама с парой тебя удочерят! Им всегда хотелось иметь больше детей, правда, Тай? Правда-правда, — кивнула она, словно я сказал «да». — Но только они не стали заводить еще детей, потому что мама здорово испугалась, когда Тай лежал в больнице.

Хьюитт начал сосредоточенно катать по тарелке горошины.

— Спасибо, — с улыбкой проговорила Джемма. — Я собираюсь жить со своим братом.

— Когда еще ты его найдешь? — пожала плечами Зоя. — А если он вообще не на Придонной территории?

С горечью взглянув на меня, Джемма сказала:

— Я уверена в том, что он был здесь. Просто я не знаю, чем он сейчас занимается.

— Ну ладно, хватит об этом, креветка, — сказал я сестре.

Мне хотелось отвлечь Зою от разговора о брате Джеммы и еще хотелось услышать, о чем взволнованно говорили взрослые в соседней комнате.

Отчетливо донесся гневный голос Раджа Дирани.

— Депутат Таппер сказал: «живыми или мертвыми». Когда в следующий раз кто-нибудь заметит «Призрак», я предлагаю торпедировать эту субмарину.

— Сейчас вернусь, — сказал я и поставил тарелку на ступеньку.

Я тихо прошел по коридору и, проскользнув в кухню, притаился в уголке, подальше от родителей. Они могли решить, что я еще мал для таких разговоров. Взрослые уже не заполняли кухонные шкафчики продуктами, а стояли, образовав круг.

— Ты мог бы их убить без суда и следствия? — возмущенно спросила моя мать. — Даже если это одобряет депутат Таппер, это слишком жестокая справедливость, а значит, не справедливость вовсе.

— Если мы начнем игнорировать закон, — поддержал ее отец, — наше сообщество станет недостойным сохранения. Я готов вступить в ополчение — если только наша цель будет заключаться в том, чтобы разыскать бандитов и сдать их с рук на руки морским рейнджерам.

— Думаешь, судья вынесет им обвинительный приговор? — негромко спросил док. Отец нахмурился, а док поднял вверх искореженные шрамами руки. — Я хочу сказать только одно: система исполнения наказаний перегружена. Тюрьмы на материке битком набиты. С плавучими тюрьмами то же самое. Если нет стопроцентных доказательств вины, обвиняемых отпускают.

— Док прав, — сказал Ларс— Мы знаем то, что знаем. Но у нас нет доказательств. Мы даже установить личности бандитов не можем. Руки у них в перчатках, отпечатков пальцев они не оставляют, а когда грабят корабли с припасами, еще и лицевые пластины шлемов затемняют.

— Шейд этого не делает, — заметил Радж, вынув изо рта сигару, скрученную из водорослей. — Альбиноса трудно не приметить.

— Шейд — не альбинос.

Эти слова сами сорвались с моих губ. Все, кто собрался в кухне, повернулись ко мне.

— Почему ты так говоришь, сынок? — изумленно спросил Ларс.

У меня душа ушла в пятки. Да, я собирался рассказать остальным поселенцам о своем открытии, но сейчас для этого было не время и не место. Свирепый взгляд Раджа испугал меня.

— Джон, твой парень говорит, что Шейд — не альбинос, — прорычал Радж. — Что он такое знает, чего не знаем мы?

— Все, что мне известно, я уже рассказал рейнджеру Граймзу, — промямлил я.

Радж погасил сигару, сунув ее в чашку.

— У этой сухопутной крысы не мозги, а кучка дерьма. Он и в ванне рыбу не поймает.

— Скажи нам слово в слово, что ты ему рассказал, Тай, — потребовал Ларс.

Слова Джеммы насчет секретов я принял близко к сердцу, поэтому рассказал все. О том, как столкнулся с Шейдом лицом к лицу на плантации ламинарии, как потом узнал его в салуне. Рассказал даже про то, как встретился с ним в кабине лифта, как потом «Призрак» гнался за нашей мини-субмариной. Я видел, как родители обменялись взглядами, от которых у меня мурашки по коже побежали, и понимал, о чем они думают. Они думали о том, что мне нельзя доверять, что я нарушаю все правила и не могу о себе позаботиться.

— Но зачем Шейду мазать лицо цинковой пастой? — спросила Шерл, когда я закончил рассказ. — Почему бы ему просто не затемнять лицевую пластину шлема, как делают остальные бандиты?

— Потому что его узнали бы по росту, по фигуре, если бы случайно встретились с ним, — проворчал Ларс— Но если ты будешь думать, что он альбинос, на темнокожего внимания не обратишь.

Радж вытащил из кобуры пистолет.

— Здоровяк он или малявка — гарпун любого проткнет, — буркнул он, проверив, заряжен ли ствол пистолета мини-гарпунами.

— Разговор зашел слишком далеко, — вмешалась мама и обвела собравшихся строгим взглядом. — Радж, убери пистолет.

— Конечно, — сказал Радж и убрал пистолет в кобуру. — Но я его вытащу, как только выйду на палубу для отдыха. — Он посмотрел на Ларса. — Ты со мной?

— Шейда там сейчас нет, — сказал я. — Я же говорил вам: «Призрак» гнался за нами.

Мои слова на Раджа и Ларса не подействовали. Они быстро вышли из кухни. У меня сердце разрывалось. Я уже был не рад, что все рассказал. Огорченный взгляд отца подсказал мне, о чем он думает.

— Пойду за Зоей и Джеммой, — сказала мама. — Мы едем домой.

Они с Шерл вышли из кухни. Отец последовал за ними.

Я тоже направился к выходу, но док остановил меня.

— Задержись на минутку, — негромко попросил он. Похоже, он был чем-то озадачен. Даже встревожен. — Пожалуйста, опиши еще раз человека, которого ты видел в салуне. Того, которого ты считаешь Шейдом. Только на этот раз остановись на чертах его лица, а не на цвете кожи.

— Зачем?

— Окажи мне такую любезность.

Меньше всего мне сейчас хотелось оказывать любезности доку.

— Я нашел «Сиблайт», — сообщил я.

Док резко глянул на меня. Видимо, мой взгляд сказал ему, что я не собираюсь отступать.

— Тюрьма не замаскирована, ни от кого не спрятана, — более или менее спокойно проговорил док и взял со стола тарелку с едой.

— Это была вовсе не тюрьма, — не скрывая злости, сказал я. — Это была исправительная колония.

— Теоретически — да, — пожал плечами док. — Если бы ты увидел этих мальчишек, ты бы понял. Все до одного общественно опасные преступники.

— Это были всего-навсего подростки, — возразил я. — Младше меня. А власти держали их на дне моря в наручниках.

— Что ты хочешь сказать?

— Вы лжете, называя «Сиблайт» тюрьмой. Вы прикрываете то, что натворило правительство.

Док выронил тарелку, она звякнула о кухонный стол.

— Думаешь, я не хочу говорить о том, что там произошло? Думаешь, я не пытался? — Его темные глаза сверкнули. — Пять лет назад Содружество снабдило материалы об инциденте в «Сиблайте» грифом «Совершенно секретно», и если кто-то брал на себя смелость заговорить об этом, он лишался всего, что было для него дорого. Меня понизили в должности и дискредитировали. Так что не читай мне нотаций насчет честности, Тай. У всех нас есть свои тайны.

Я растерялся, но пока не видел причины прекращать разговор.

— Брата Джеммы отправили в «Сиблайт». Док сильно побледнел.

— Как его звали?

— Ричард Стрейд.

Взгляд дока вдруг стал печальным. Он опустил глаза и потер израненную руку.

— Вы его помните. Он теперь в шайке «Сиблайт»? — спросил я, озвучив тревогу, не покидавшую меня с того момента, как Джемма нашла свою фотографию на стене в спальне подводной тюрьмы.

— Нет, — выдавил док и грустно добавил: — Он был тем самым старателем, которого они убили.

Меня охватила такая тоска и стало так гадко, словно меня уколол ядовитым шипом иглобрюх. Было жалко веснушчатого парнишку с фотографии, но еще сильнее я жалел Джемму.

— Компьютер завершил идентификацию час назад, — проговорил док тихо, не глядя мне в глаза. — Данные ДНК Ричарда Стрейда хранились в системе, потому что он несколько лет находился в правительственном учреждении — исправительной колонии.

— Видимо, он бежал вместе с остальными, — сказал я наугад, пытаясь сложить вместе кусочки головоломки. — А потом пошел своей дорогой и стал старателем. Но что случилось дальше? Члены шайки решили, что ему нельзя доверять?

— Он мог знать их настоящие имена, — предположил док.

— И они выследили его и убили.

При мысли об этом мне стало тошно. Может быть, не стоило ничего рассказывать Джемме. Пусть верит, что ее брат жив. Что с того, что она не может его разыскать?

— Как мы с тобой только что поняли, лучше быть честным, когда можешь, — сказал док, словно прочел мои мысли. — Приведи ее сюда, я все ей сам скажу.

— Не надо, — прозвучал у меня за спиной негромкий голос— Я все слышала.

ГЛАВА 21

По пути до нашего дома Джемма сидела тихо и была похожа на морскую лилию — неподвижную, бледную и хрупкую. Мама с папой всю дорогу озабоченно перешептывались и переглядывались. Док все рассказал им, кроме того, что Джемма находится в розыске. Док свое слово сдержал и не выдал тайну Джеммы. Впрочем, это уже не имело значения. Как только мы выбрались из субмарины в бассейне, зазвонил видеофон. Отец ответил на звонок, и на экране появилось женское лицо.

— О нет! — Джемма спряталась у меня за спиной. — Это мисс Спиннер. Та самая, которая вечно меня переселяет из спальни в спальню.

Я удивленно уставился на экран видеофона. Почему-то я думал, что директриса интерната — из новых пуритан. Господи, как же я ошибался. Мисс Спиннер представляла собой совершенно иную разновидность топсайдеров. Она ликвидировала в своей внешности все естественное. Ее тугие кудряшки были выкрашены во все цвета радуги, совсем как чешуя рыбы-попугая, а черты лица выглядели так, словно их нарисовали пастельным мелком. Мне было противно на нее смотреть.

— Вы Джон Таунсон? — спросила мисс Спиннер необычайно любезным голосом, но меня ее любезность не обманула.

— Да, — ответил отец. Похоже, он тоже сразу понял, что за птица эта мисс Спиннер.

— Я Эвдора Спиннер, директор интерната «Эльмира», — сообщила мисс Спиннер и притворно улыбнулась. — Сегодня вечером мне позвонил рейнджер Граймз. Он говорит, что у вас, вероятно, гостит одна из наших воспитанниц.

Отец поманил к себе Джемму. Мне хотелось схватить ее за руку и спрятать, но я понимал, что родители не пойдут на обман.

Медленно, словно к ее ногам были привязаны гири, Джемма подошла и встала перед экраном.

— Здравствуйте, мисс Спиннер.

— Джемма, — укоризненно проговорила директриса, — как ты могла так меня напугать?

Джемма лишь смотрела на нее, но ничего не ответила.

— Что ж, хорошо, что учителя запомнили все твои вопросы насчет Придонной территории. — Мисс Спиннер изобразила сострадательную улыбку, — Насколько я понимаю, ты не разыскала своего брата?

Джемма потупилась и стала внимательно разглядывать ногти.

— А ты не подумала о том, что он, может быть — да, может быть, он не хочет, чтобы ты его нашла. — Мисс Спиннер сделала вид, что задумалась, и скрестила пальцы. — Шесть месяцев назад Ричарду исполнился двадцать один год. Джемма, дорогая, думаю тебе пора смириться с суровой правдой жизни: если бы он хотел стать твоим законным опекуном, он бы сам пришел за тобой. — Она театрально вздохнула. — Не знаю, как тебе только удается год за годом тешить себя иллюзиями и верить, что твоему брату есть дело до тебя, — притом, что он не навещал тебя с тех пор, как тебе исполнилось двенадцать.

— Я вам причинила много неприятностей, да, мисс Спиннер? — спросила Джемма, разыгрывая угрызения совести, но я видел, что она сжала кулаки за спиной. — Я очень надеюсь, что из-за меня вас не переместили вниз в списке очередников на получение жилья. Я знаю, как вам хочется выбраться из вашей тесной квартирки.

Мисс Спиннер возмущенно взвизгнула. Куда девалась вся ее показная вежливость.

— О нет! Вас все-таки отодвинули в списке?! — с притворным ужасом воскликнула Джемма. — Мне так жаль!

— Жаль? — прошипела директриса, и ее разноцветные кудряшки задрожали. — Меня смещали на один пункт вниз за каждый час твоего отсутствия. Ты уж мне поверь, милочка, слово «жаль» перейдет в совершенно новое измерение, когда ты вернешься.

Мама, стоявшая рядом с Джеммой все время, пока шел разговор, бережно обняла ее за плечи.

— Мисс Спиннер, — сказал отец, встав по другую сторону от Джеммы. — Мы хотим предложить Джемме альтернативный вариант. Пусть она поживет у нас, в нашем подводном доме.

— Если захочет, — добавила мама.

— Это исключено, — сердито проговорила мисс Спиннер, не дав Джемме и рта раскрыть. — Мы никогда не передаем наших детей на воспитание в экспериментальные поселения на дне моря.

Я не смог сдержать возмущения.

— Лучше отправить ее в исправительную колонию?

— Чем жить среди обитателей тьмы? — презрительно фыркнула мисс Спиннер. — Я вас умоляю. Невозможно сказать, что с вами делает давление воды. И мне вовсе не нужно, чтобы эта неблагодарная девчонка лет через десять подала на меня в суд из-за того, что у нее повредился головной мозг. Боюсь, мистер и миссис Таунсон, вы не соответствуете критериям Содружества как подходящие приемные родители.

Отец стиснул зубы. Я видел, что он сдерживается из последних сил.

— Вероятно, мы не так уж долго будем жить на дне моря, — сказал он.

Я остолбенел.

— Что ж, когда вы вернетесь к цивилизованной жизни, пожалуйста, подавайте прошение об удочерении. А пока, мисс Стрейд, — сказала мисс Спиннер, устремив пронзительный взгляд на Джемму, — вы должны завтра к семи часам утра прибыть на торговую станцию. Рейнджер Граймз любезно согласился препроводить вас к вашему новому месту проживания.

— К какому месту? — глухим от отчаяния голосом спросила Джемма.

— В исправительную колонию для беспризорных девочек «Алтуна». Полагаю, среди других заключенных вы почувствуете себя как дома, мисс Стрейд.

Не дожидаясь конца сеанса связи, Джемма развернулась и побежала вверх по лестнице.

ГЛАВА 22

Я не мог пошевелиться. Ремни врезались в мои запястья и лодыжки и не давали двинуться. Я приподнял голову и увидел, что пристегнут к больничной койке. Я был босой и без рубашки. Я начал метаться, и ремни больно врезались мне в кожу, но не расстегнулись и не порвались. Неведомо откуда появилась газовая маска и накрыла мое лицо. Я попытался увернуться, мои шейные позвонки хрустнули. Крепкие, как сталь, пальцы сомкнулись у меня на макушке, и маска накрыла мне нос и губы. Я хотел вскрикнуть, но закашлялся и задержал дыхание. Закатив глаза, я увидел человека в белой хирургической шапочке. Он крепко держал маску на моем лице. Мерзкий газ заполнил мои легкие. Перед глазами у меня все поплыло, и…

Я вздрогнул и проснулся, весь мокрый от пота. Было темно. Очередной страшный сон. Когда они закончатся, эти кошмары? Повернувшись на бок, я прислушался к звукам дома. Негромко жужжал генератор, тихо гудели очистители воздуха. Мое сердце забилось медленнее. Я встал с кровати и прижался лбом к холодному окну. Поле ламинарии выглядело спокойно. Неожиданно тишину нарушил всплеск этажом ниже. Звук был довольно знакомый, но не из тех, которые часто услышишь посреди ночи. Кто в такой час мог выбраться из бассейна?

Я торопливо побежал вниз по лестнице. Свет в зале вокруг бассейна не горел. Мне стало тревожно. Я обхватил руками стальной столб винтовой лестницы и быстро соскользнул вниз. Бассейн тускло освещали издали прожектора, расставленные вдоль границы нашей фермы, но все же я разглядел Джемму на другом краю бассейна. Она стояла около шкафчика и, видимо, искала свой гидрокостюм. На ней была слишком короткая ночная рубашка Зои. В центре бассейна покачивалась мини-субмарина. У меня немного полегчало на сердце. Даже при ярком свете опустить субмарину на воду с помощью лебедки было не так просто. Но насколько я мог судить, Джемма не поцарапала борта и не разбила кабину о жесткий край бассейна.

— Что это ты? — спросил я, включив свет у подножия лестницы.

Джемма обернулась. Вид у нее был растерянный и виноватый.

— Опять убегаешь, — сказал я.

— Я хотела просто позаимствовать вашу субмарину, — пробормотала Джемма. — Просто не могла придумать, как иначе добраться до торговой станции. Я бы ее там оставила.

— И что?

— Потом добралась бы до материка на каком-нибудь корабле с подводными крыльями или на корабле-доме. Ну или «зайцем».

— Не останавливайся на торговой станции, — посоветовал я, с трудом борясь с волнением. — Ты там можешь наткнуться на Граймза. Плыви до самого Парамуса, а субмарину оставь у причала береговой охраны. Мы ее там заберем.

— Так ты разрешаешь мне взять вашу субмарину? — растерянно спросила Джемма.

— Как я могу тебе помешать? Не стрелять же в тебя.

— Ты мог бы разбудить родителей.

— Ну да. И Зою тоже. А потом мы все вчетвером сядем на тебя верхом и будем сидеть, пока не прибудут рейнджеры.

Джемма расслабилась.

— Да, ничего веселого.

— Ты еды взяла в дорогу?

Джемма покачала головой. Я достал из-за двери, ведущей в оранжерею, сплетенную из водорослей корзинку и бросил ей. Потом сорвал с ближайшей яблони два яблока и отдал Джемме.

— Мне очень жаль, что такое случилось с твоим братом.

Джемма кивнула, не глядя на меня. Она положила яблоки в корзинку и пробормотала:

— Ты так похож на него — тем, как заботишься о других. Ричард был такой же. Он не только обо мне заботился, но и о мальчишках из своей спальни. Он всегда за них заступался, даже если его могли наказать. — Вдруг она устремила на меня взволнованный взгляд. — Поплыли со мной!

— На материк?

— Нет, дальше. Тебе не захочется жить в тесноте наверху. Давай купим моторную лодку на те деньги, которые мне прислал Ричард, и уплывем.

— Куда?

— Куда угодно. Как насчет Колорадских островов?

У меня уши запылали при мысли о том, что мы с Джеммой можем оказаться одни в лодке.

— Не могу.

Взгляд Джеммы скользнул к окну за моей спиной.

— Тай…

Я взял себя в руки. Я не знал, как еще сказать «нет», когда перспектива казалась столь привлекательной.

— Ты говорил, что прожектора на границе ваших владений никогда не отключаются совсем. — Джемма указала назад, за мое плечо.

Я резко обернулся. Прожектора отключались один за другим. Я бросился к окну. Погас последний прожектор, поле ламинарии потемнело. Джемма встала рядом со мной и прижалась носом к стеклу.

— Что происходит?

Ближайшие заросли морской капусты были озарены светом, исходящим от дома, — кроме одного темного пятна, которое я в первый момент принял за тень самого дома. Нет, это было невозможно. Дом был источником света, а значит, не мог отбрасывать тень. Там, этажом выше, что-то находилось. Тень стала темнее и шире. Что бы это ни было, оно опускалось.

Я прижался лицом к стеклу, пытаясь заглянуть вверх, но ничего не разглядел. Жаль, что я не мог воспользоваться биосонаром — мешал толстый флексиглас. Объект остановился. Я попятился от окна. Киты в воде неподвижно парить не умели, а таких громадных акул не существовало.

— Тай? — взволнованно проговорила Джемма и проследила за моим взглядом.

В то самое мгновение, как она прижалась к стеклу и посмотрела наверх, что-то гигантское и темное пронеслось мимо окна. Джемма ахнула и отпрянула назад.

С бешено бьющимся сердцем я схватил ее за руку.

— Что это было? — спросила она, побежав за мной между плодовых деревьев.

— Бандиты.

Я рывком открыл дверь оранжереи, и мы бросились к лестнице, но у бортика бассейна замерли. В этот момент тень быстро промелькнула за другим окном — на сей раз так близко, что заслонила собой все стекло. «Призрак» кружил все быстрее и быстрее. Будто акула около добычи. Подхваченный волнением воды, дом закачался на якорных цепях. Мы с Джеммой едва сумели удержать равновесие.

— Беги! — прокричал я, подтолкнув Джемму к лестнице, а сам бросился к домашнему переговорному устройству и нажал на кнопку.

— Папа, просыпайся!

— Тай? Что происходит? — встревоженным голосом спросил отец. Он явно проснулся, когда дом тряхнуло.

— Джон, пограничные прожектора погасли! — послышался голос мамы.

— Около нас кружит «Призрак», — проговорил я в трубку. — Видимо, бандиты только что отключили наружное освещение, но как — не знаю.

Отец разразился ругательством, от которого покраснел бы шахтер.

— Где ты…

Его голос умолк, в доме стало тихо. Все лампы погасли.

— Тай! — вскрикнула Джемма, успевшая добраться только до середины лестницы.

— Все нормально.

Через секунду должен был включиться запасной генератор. Хотя у Пиви этого не произошло, у нас все было по-другому. Это был мой дом, и я знал, как работает в нем каждая мелочь. Но секунда тянулась за секундой, и ничего не происходило. До меня донеслись торопливые шаги родителей на верхнем этаже. Наконец вокруг бассейна загорелась цепочка красных огоньков, а снаружи маленькие зеленые лампочки вспыхнули вдоль опорного каркаса дома. Я вспомнил, что все аварийные лампочки работают от аккумулятора. Запасной генератор не подавал признаков жизни.

Под ложечкой у меня противно засосало. Снова этот кошмар. Как Шерл и Ларс, мы могли потерять всю свою живность, весь урожай и дом — за полчаса. Я сорвал с себя футболку и, пробегая мимо раздевалки, бросил ее туда.

— Что ты там делаешь? — спросила Джемма, перегнувшись через поручень. Я увидел ее бледное лицо в тусклом свете.

Я остановился около лестницы.

— Все будет хорошо. Бандиты похитят у нас кое что, как у Пиви, а потом уберутся восвояси.

По крайней мере, мне хотелось верить, что все будет именно так. Но меня не покидала мысль о том, что это я навлек на наш дом бандитов. Шейд грозил убить меня, если я кому-нибудь расскажу о нем, а я рассказал. Что, если он охотился за мной?

— Тай! — крикнул сверху отец.

— Спускайся! — отозвался я. — Разбуди Зою, — сказал я Джемме. — И запритесь в ее спальне. Не открывайте дверь, если только я не попрошу вас это сделать.

Не дожидаясь ответа, я побежал вокруг бассейна, рывком открыл дверцу шкафчика и схватил гидрокостюм.

Папа и мама бегом спустились по лестнице, на ходу застегивая гидрокостюмы, и протиснулись мимо Джеммы, которая наконец устремилась наверх.

— «Призрак» сейчас справа, — сообщил я родителям, сняв трикотажные штаны и начав натягивать гидрокостюм.

«Призрак» промелькнул мимо окна с дальней стороны бассейна, подняв большую тучу пузырьков.

— Они пытаются нас запугать, чтобы мы носа из дома не высовывали, — процедил сквозь зубы отец. — Наверное, заберут оборудование и припасы из пристроек.

— Что ты собираешься делать? — спросила мама, убирая в чехол легкое гарпунное ружье.

— Я тебе скажу, чего мы не будем делать. Мы не отдадим все без боя.

Мама резко кивнула, взяла из ниши в стене две упаковки ликвигена и одну из них бросила отцу.

Когда «Призрак» проплыл за ближайшим окном, я невольно попятился. Субмарина двигалась настолько близко, что казалось — еще чуть-чуть, и она сорвет с дома акриловое покрытие. Где-то внутри этой подлодки находился Шейд. У меня по спине побежали мурашки.

Мама протянула мне электрошокер.

— Иди наверх, к девочкам.

— Ни за что. Я стреляю не хуже тебя и папы. А в воде вижу лучше.

— Да. Но я хочу, чтобы ты отпраздновал свое шестнадцатилетие! — негромко, но очень сердито проговорила мама.

— Он нам понадобится, Кэролин, — возразил отец. — Охраняй бассейн, — велел он мне. — Стреляй в любого, кто появится на поверхности.

— Кроме вас.

Отец невесело усмехнулся.

— Кроме нас.

Мама взяла меня за руку.

— Если бандитов будет слишком много, не играй в героя. Особенно если одним из них окажется Шейд. Ничего нет стыдного в том, чтобы спрятаться. Ты меня слышишь?

— Если это будет Шейд, я в него выстрелю.

Мама не стала возражать. Она следом за отцом спрыгнула в бассейн с гарпунным ружьем в руке. Как только родители скрылись под водой, я похолодел от страха. Очень скоро должны были явиться акулы, чтобы попировать умирающей рыбой. Мать и отец могли столкнуться с хищниками в темноте — и с акулами, и с бандитами. Но я никому ничем не мог помочь, торча на месте, окаменев от страха. Я побежал вверх по лестнице, чтобы проверить, заперлись ли девочки в спальне Зои, но обнаружил их на лестничной площадке — обе были в ночных рубашках, взволнованные и перепуганные.

— Это я виновата, — прошептала Джемма. — Этого бы не случилось, если бы я не потащила тебя в салун!

— Вы ходили в салун? — так громко спросила Зоя, что я вздрогнул.

— Хьюитта ты в салун не таскала, а бандиты все равно напали на ферму его родителей, — буркнул я. Если уж чья-то вина и была в случившемся, то скорее моя. — Идите. — Я указал в сторону спальни. — Запритесь хорошенько.

— Нет, — упрямо покачала головой Джемма и выхватила нефритовый нож. — Я хочу тебе помочь.

— Если ты будешь рядом с Зоей, ты мне поможешь. Зоя возмущенно выкрикнула:

— Я сама могу за себя постоять!

Джемма встретилась со мной взглядом и кивнула в ответ на мою безмолвную мольбу.

— Тай просто не хотел меня обидеть, — успокоила она Зою. — На самом деле он имел в виду, что ты за мной будешь присматривать. Ведь я глупая топсайдерша.

Она обняла Зою и попыталась бережно развернуть ее к коридору, ведущему к спальням.

Зоя и не подумала слушаться. Она вывернулась из рук Джеммы.

— Я пойду с тобой, — заявила моя сестренка. — Я хочу увидеть бандитов.

Будь я проклят, если услышал в ее голосе страх. Нет, это было радостное волнение.

— Ты подвергнешь опасности маму и папу, — сердито прошептал я. — Если тебя поймает бандит, маме и папе придется спасать тебя. — Мои слова подействовали на Зою, и я воспользовался этим. — Ступайте в спальню, заприте дверь и забаррикадируйтесь.

Девочки отступили в коридор, а я услышал всплеск в бассейне.

Я тихо пошел вниз по лестнице, сжав в руке электрошокер. У бассейна было темно, несмотря на полоску аварийных огоньков на полу. Тем не менее я разглядел овальную тень посередине бассейна. Я издал несколько щелчков гортанью, надеясь, что ошибаюсь. Но нет, биосонар подтвердил мою догадку. Рядом с бортиком всплыла наша мини-субмарина «Слики», и ее люк был открыт. В одно мгновение я понял, каким образом Шейд разыскал меня. Это было на редкость просто. Он просто забрался внутрь «Слики» и выбрал на мониторе иконку «Домой». Меня охватил страх. Шейд уже в доме. А то, что вокруг дома кружил «Призрак», — это просто отвлекающий маневр, чтобы выманить наружу моих родителей. Где-то в темноте меня подстерегал Шейд, готовый нанести удар.

Слева от меня послышался стук в окно. Я повернул голову. Стайка тунцов билась в стекло. В стаю врезалась акула-молот и схватила одного тунца. Где же мама с папой?

Но я не мог думать об этом сейчас. Шейд был поблизости. Все остальные мысли из моей головы испарились. Я медленно пошел к ангару, время от времени издавая щелчки. Но мой сонар обнаружил только скутеры и комбайн. Конечно, если кто-то за ними прятался, сонар не показал бы его. Сделав еще один шаг, я наступил босой ногой в лужицу холодной воды. Я покрылся гусиной кожей, все мои чувства обострились. Родители вошли в воду без всплесков. Лужу на полу мог оставить только тот, кто выбрался из бассейна, с кого стекала вода.

Понимая, что Шейд явился, чтобы убить меня, я должен был бы испугаться, но вместо страха меня охватила злость — жаркая и острая.

Почему я не поменял оружие, прежде чем подняться к девочкам? Для того чтобы сработал электрошокер, нужно было прикоснуться им к противнику, но я вовсе не собирался приближаться к Шейду на расстояние вытянутой руки. Я произвел еще несколько щелчков, но снова не увидел ничего, кроме подводной техники. В тускло-зеленом свете стены из пенометалла пугающе поблескивали.

Призвав всю свою храбрость, я быстро пошел к оружейной стойке и чуть было не упал, задев ногой за что-то валяющееся на полу. Подцепив мягкий комок кончиком электрошокера, я попытался разглядеть, что это такое.

Это была жилетка из акульей кожи.

Если у меня еще и оставалась толика сомнений в том, что в дом прокрался Шейд, то теперь все сомнения развеялись. Я брезгливо швырнул на пол жилетку, убрал электрошокер в чехол и кинулся к оружейной стойке. Быстро пробежавшись пальцами по подводным ружьям стандартного калибра, я нащупал холодный стальной ствол самого большого гарпунного ружья отца. Снять его со стойки мне пришлось двумя руками. Ружье было длиной в рост человека, очень тяжелое. Отец держал его для крайних случаев и пользовался им только тогда, когда через пузырьковую изгородь пробивалась акула. Мысль о том, чтобы стрелять из этого оружия в человека, меня не радовала, но выбора не было. Маленький, миниатюрный гарпун не остановил бы Шейда — если бы только я не попал ему прямо в сердце.

Осторожно выйдя на середину ангара, я снова издал серию щелчков, прислушался к возвратившемуся ко мне эху и увидел весь ангар так ясно, как если бы весь свет в доме горел. Человек, пробравшийся в дом, вышел из-за небольшой субмарины и прижался к стене. Таким широкоплечим и высоким мог быть только Шейд. Мой сонар работал настолько четко, что по ответному эху я смог даже определить, что Шейд по пояс обнажен — от кожи бандита отзвук шел более резкий, чем от его штанов.

Шейд включил маленький фонарик, направил его луч на пол, а потом на стены.

«Хочет оценить размеры помещения», — догадался я.

Мое сердце забилось спокойнее.

«У меня есть преимущество, — подумал я. — Шейд не видит в темноте. Если я буду держаться подальше от луча фонарика и аварийных лампочек, он меня не заметит».

Я поднял гарпунное ружье, приставил приклад к плечу. Мышцы моих рук задрожали, я с трудом мог удерживать тяжеленное ружье ровно. Я издал еще несколько щелчков и мысленно прицелился. Мне стало понятно, что выстрелить будет не просто, потому что Шейд быстро пошел вдоль стены. Но если я промедлю, в следующую минуту он уже окажется около лестницы. На втором этаже, где много комнат, найти его было бы намного труднее, а уж тем более — метко выстрелить в него. Я сделал вдох, издал еще один щелчок, обнаружил цель и нажал на спусковой крючок.

Отдача получилась такой сильной, что я повалился на спину. В то самое мгновение, как я рухнул на пол, послышался треск — стальной гарпун пронзил акриловую стенку. Но к этому звуку присоединился сдавленный крик. Гарпун попал в цель. Неужели я убил Шейда? От этой мысли меня охватил озноб.

Быстро поднявшись на ноги, я увидел покатившийся по полу фонарик Шейда. Издав серию щелчков, я получил картинку: Шейд стоял у стены. Он был пригвожден к ней. Гарпун торчал из его левой руки, чуть пониже плеча. Бандит дернулся раз, другой, тяжело дыша, и замер. Биосонар не мог подсказать мне, почему Шейд перестал двигаться. Потерял сознание? Или притворился, чтобы подманить меня поближе? Я развернулся и побежал к другому краю бассейна. По пути я едва не поскользнулся, наступив в лужу морской воды на полу. Мне нужно было поскорее узнать, на сколько сейчас опасен Шейд. Сняв с крючка большой аварийный фонарь, я выхватил из чехла электрошокер.

Я поставил фонарь на край бассейна. И, повернувшись к той стене, у которой стоял раненный гарпуном Шейд, включил фонарь. Зрелище, представшее передо мной, заставило меня замереть на месте. Шейд был красным с ног до головы. И глаза у него тоже покраснели. Кровь? Я пытался осмыслить то, что увидел, и это настолько ошарашило меня, что я не обратил особого внимания на то, как Шейд ухватился за гарпун обеими руками и с криком боли выдернул его из стены. А потом, зажав пальцами конец гарпуна, со стоном вытащил его из своей руки.

Звон упавшего на пол гарпуна вернул меня к реальности. Шейд обрел свободу. И зашагал ко мне.

Я поднял электрошокер, но, увы, упустил свой шанс. Шейд быстро побежал ко мне. Из красного он вдруг стал черным, а потом — почти невидимым. Стоило бы выключить фонарь — тогда у меня снова появилось бы преимущество, но Шейд был уже почти рядом.

Я развернулся и нацелил электрошокер на бандита, но деваться мне было некуда. У меня за спиной был бассейн. В следующее мгновение Шейд выхватил у меня электрошокер и швырнул его через весь зал к стене. Электрошокер упал на пол рядом со шкафчиками. Я потянулся за ножом, но Шейд меня опередил. Он сорвал нож с моего ремня и бросил в бассейн. Я был готов прыгнуть в воду, однако Шейд и этого мне сделать не дал. Он бросил меня на пол с такой силой, что я ударился затылком и чуть не потерял сознание от боли.

Я всеми силами старался не лишиться чувств. Свет фонаря плясал на коже Шейда — черной и скользкой. Я отполз назад. Глаза Шейда покраснели, зрачки превратились в щелочки. Наступив босой ногой мне на грудь, он пригвоздил меня к полу.

— Где девчонка? — злобно вопросил он.

Я покачал головой. Я не собирался говорить ему, где Джемма и Зоя. Пусть убивает меня. Мне на щеку упала капля крови Шейда. Я повернул голову — подальше от его кровоточащей раны — и вдруг что-то заметил. За расставленными ногами Шейда я увидел лицо Зои, глядящей на нас через столбики под поручнем лестницы.

Джемма схватила Зою за руку и попыталась утащить наверх. Зоя принялась вырываться, но Джемма упрямо потащила ее по ступенькам — выше и выше. Они уже почти скрылись из виду, и вдруг… Зоя укусила Джемму за руку. Сильно. Джемма разжала пальцы и отпрянула, а Зоя помчалась вниз по лестнице. Шейд обернулся на шум. Я вцепился ногтями в его ступню, пытаясь освободиться, но он только сильнее надавил мне на грудь.

Зоя остановилась на последней ступеньке. Маленькая, в ночной рубашке, с игрушечной акулой под мышкой. Джемма скрылась из виду где-то наверху.

— Уйди от него! — дрожащим, но свирепым голосом крикнула Зоя.

Шейд смерил ее взглядом с ног до головы.

— Какая милашка, — издевательски проговорил он. — Но мне нужна не ты. Где другая девчонка?

Я не ответил. Шейд надавил мне на грудь ногой с такой силой,что я закашлялся от боли.

— Другая где, спрашиваю?

— Прекрати, слышишь? — завопила Зоя.

— Лучше скажи, — предупредил меня Шейд. Его зрачки расширились, и глаза стали почти целиком красные. — А не то я спрошу у этого ангелочка.

— Давай, спроси у меня, урод.

— Зоя! — прохрипел я, беспомощно махнув рукой.

Одно из моих ребер хрустнуло под тяжестью ноги Шейда.

— Где, — медленно выговорил бандит, — она?

— Здесь! — Джемма опрометью сбежала вниз по лестнице и заслонила собой Зою. — Пожалуйста, не трогай их.

Она выхватила нефритовый нож.

Шейд поманил ее к себе. Я снова попытался вырваться. Шейд глянул на меня сверху вниз так, словно пытался решить, прикончить ли вредное насекомое. Бандит собрался забрать Джемму, и я ничего не мог поделать, не мог помешать этому… Но это мог сделать кое-кто другой.

— Зоя! — выдохнул я. — Сделай это! — Я увидел, что моя сестренка выглянула из-за спины Джеммы. — Прикоснись к…

Я не договорил и вскрикнул от боли. Пятка Шейда надавила мне на грудь с такой силой, что треснуло еще одно ребро. Но, несмотря на дикую боль, я заставил себя открыть глаза и увидел Зою. Она опустилась на колени рядом с лужей, разлившейся по полу. Зоя опустила палец в воду.

В следующую секунду меня пронзил удар тока, поразившего все нервные окончания в моем теле. Шейд задергался, будто в него попала молния, а потом замер. Когда он рухнул на пол, вторая волна боли нахлынула на меня, и я провалился в черноту.

ГЛАВА 23

Я очнулся с привкусом гари во рту и жуткой зубной болью. Рядом кто-то рыдал и всхлипывал. Наверняка это была Зоя. Не открывая глаз, я понял, что она стоит, раскачиваясь с носка на пятку, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Больше никто на свете не мог так выть. Видимо, погиб кто-то из ее зверушек. Я разлепил веки, готовясь сказать сестре, что поймаю ей новое морское чудище, чтобы только она перестала вопить.

От слишком яркого света я заморгал. Рыдания Зои неожиданно смолкли. Я закрыл глаза и решил воспользоваться своим биосонаром, но стоило мне повернуться и попытаться издать щелчки, как я ощутил сильнейшую, жгучую боль в боку. Застонав, я приоткрыл глаза и посмотрел на Зою. Она в изумлении уставилась на меня и тут же исчезла из поля зрения, а моя кровать покатилась вперед.

«Это не кровать, это каталка», — догадался я. Мое затуманенное сознание мало-помалу прояснялось.

— А теперь ты должна выйти, — прозвучал голос.

Это был голос дока.

Что-то так сильно сдавливало мою грудь, что каждый вдох давался с жуткой болью. Но все же я запрокинул голову назад и успел увидеть, что меня везут к металлическому цилиндру.

— Ты очнулся, — сказал док. — Лежи смирно. Это совсем не больно.

Внутри цилиндра мигали странные огоньки. Меня охватила паника. Призрачные воспоминания вернулись ко мне. Док собирался засунуть меня внутрь большого сканера, он собирался обследовать меня с помощью магнитного резонанса. Я резко повернулся на бок и снова испытал жаркую боль. Я вспомнил, что у меня сломаны ребра.

— Тай, не шевелись, — строго проговорил док.

Я приподнял голову и увидел его. Он решительно сжал губы. Я с трудом слез с каталки, ухватился за ее края — на всякий случай, вдруг не удержусь на ногах. Но я устоял. На мне не было ничего, кроме длинной больничной рубахи, но все же я побежал к двери.

— Вернись! — крикнул мне вслед док.

Толкнув плечом качающуюся дверь, я оказался в больничной палате. Около кроватей стояли мои родители и Джемма. Увидев меня, мать с отцом бросились мне навстречу. Отец подхватил меня и уложил на кровать. Я затих.

Док выбежал из кабинета и уставился на меня.

— Ты с ума сошел? — Повернувшись к моим родителям, он сказал: — Убежал, будто я его убивать собрался.

— Подожди минутку, док, — сказал отец и потрепал мои волосы. — Сейчас он успокоится.

Мама села рядом со мной на кровать. Дрожащими пальцами она взяла мою руку и прижала к щеке. Джемма встала у дальней стены и принялась возить туда-сюда больничную каталку — будто колыбель качала.

— Кто знает, какой силы был разряд тока, полученный им? — развел руками док. — Нужно проверить, не пострадал ли его головной мозг и…

— Нет! — свирепо выкрикнул я.

Около изножья кровати появилась Зоя. Она прижимала к груди игрушечную акулу — так крепко, словно от этой игрушки зависела ее жизнь. На сестренке все еще была ночная рубашка.

— Пожалуйста, не умирай, — прошептала она.

— Я не собираюсь умирать, — буркнул я.

— Я не хотела сделать тебе больно, — пробормотала Зоя и снова разрыдалась. Она еще что-то сказала, но я не разобрал слов.

Ослепительной вспышкой у меня в сознании промелькнули события прошедшей ночи. Мой страх, ужасная боль, хруст сломанных ребер… и Шейд. Прежде всего — Шейд. Огромный, страшный, с горящими, как угли, глазами.

— Шейд, — выдохнул я, вскочил и спустил ноги с кровати.

Мама крепче сжала мою руку и удержала меня.

— Он арестован, — успокоил меня отец. — Рейнджер Граймз через час отвезет его на материк, и мы больше никогда его не увидим.

Я посмотрел на Джемму. Вид у нее был жутко расстроенный. Что она всем рассказала?

— Что это такое? — испуганно спросила мама.

Опустив глаза, я увидел странное пятно, тянущееся от сгиба локтя вверх по бицепсу. Пятно было похоже на птичье перо. Казалось, кто-то подкрасил мои капилляры лиловыми чернилами.

— Гематома Лихтенберга, — сказал док. — Рейнджер Граймз говорит, что у Шейда такая же.

Я провел по лиловому пятну кончиком пальца и поморщился. По коже распространилась резкая боль.

— Такая гематома возникает у людей, в которых попала молния, — объяснил док. — Но вызвать ее может любой сильный электрический разряд.

Взгляд дока упал на Зою.

Зоя вздрогнула, разжала губы и была готова что-то сказать, но я ее опередил.

— Ну какая же ты молодчина, креветка, — хрипло выговорил я. — Сунула электрошокер в лужу. Просто умница.

Джемма остановилась возле каталки и сдвинула брови.

— Да, — прошептала Зоя, сдерживая слезы. — Я это сделала.

— Ты сказала, что не помнишь, что сделала, — поправил ее док.

— Она была напугана, — вмешался я, не сводя глаз с сестры. — Она подобрала с пола электрошокер. Наверное, даже не соображала, что делает.

Зоя кивнула, крепко сжав губы.

— Это я сказал ей, чтобы опустила электрошокер в лужу, — добавил я.

Док прошел по палате и остановился около Джеммы.

— Ты видела, что там произошло?

— Что-то случилось, док? — спросил мой отец.

— Я отбываю отсюда навсегда через сорок восемь часов, — сверля меня глазами, сказал док. — Если с тобой что-то не так, у тебя есть шанс выяснить это. Потом ты будешь предоставлен сам себе.

Я напрягся и сердито буркнул:

— Со мной все в порядке.

Неужели он думал, что я стану ему доверять после того, как он обманул нас и заставил поверить, что подводная колония «Сиблайт» была тюрьмой.

— Давайте просто дадим Таю немного времени и посмотрим, как он себя будет чувствовать, — предложил мой отец.

— Он еще ребенок! — воскликнул док, повернувшись к отцу. — Он не понимает, что для него лучше. Неужели у вас нет никакого влияния на него?

— Кое-какое есть, — сухо ответил отец.

— Не обследовать его — это пренебрежение по отношению к состоянию его здоровья. Полное пренебрежение.

С этими словами док вышел из палаты.

— Теперь, когда Шейд арестован, — поспешно проговорила мама, чтобы прервать неловкое молчание, — все считают, что остальные бандиты отсюда уберутся. Я подумала, что ты захочешь об этом узнать… Словом, мы уже не думаем о том, чтобы перебраться наверх. — Она улыбнулась и протянула мне аккуратно сложенную стопкой одежду. — Возможно, правительство даже выплатит награду за поимку Шейда.

Я посмотрел на отца. Он улыбнулся. На сердце у меня полегчало, и даже бок на несколько секунд перестал болеть.

Как только все вышли из палаты, я быстро натянул облегающие трикотажные штаны. Разорвав бумажную больничную рубаху, я посмотрел на перистый кровоподтек на руке и сел на кровати, пытаясь осознать тот факт, что нас с Шейдом теперь объединяют и эти гематомы. После того что я видел, отрицать очевидное было бесполезно. Шейд тоже был наделен темным даром.

Когда я открыл дверь столовой, меня встретили радостные крики и аплодисменты. Джибби, Радж, Шерл и Ларс приветственно подняли кружки.

— За Тая!

Джибби сунул мне в руки чашку.

— Мы празднуем арест Шейда.

— Который час?

— Уже за полночь, — ответила Шерл, лучисто улыбнувшись мне.

Джемма подсела ближе ко мне и прошептала:

— Надо поговорить.

Она увела меня к пустому столику.

— Ты должен сказать им, что темные дары существуют, — сказала Джемма, когда мы с ней уселись за столик.

— Что? Ни за…

— Люди должны знать о том, что Шейд способен преображаться!

— Зачем? Он не выберется из тюрьмы, изменив цвет кожи.

— Ты подаешь пример Зое и Хьюитту, — укоризненно проговорила Джемма. — И другим детям, возможно. Ты старше их, и они тебе подражают. А чему ты их учишь? Тому, чтобы они себя стыдились.

Я бросил взгляд на Зою. Она почему-то показалась мне младше, чем на самом деле. Сестренка сидела на коленях у мамы и прижимала к груди игрушечную акулу. Я отвел взгляд и постарался прогнать чувство вины.

— Меня тошнит от того, что все за мной наблюдают. Поселенцы следят за мной — им важно, чтобы я был здоров. Они думают: если я буду здоров, то им не придется переживать за своих детей. Топсайдерам до смерти интересно, влияет ли на меня давление воды. Я не желаю быть экспонатом. Я хочу быть обычным человеком. Нормальным.

— Но ты не обычный человек, — сказала Джемма. — Ты другой. Ты особенный. И должен себе в этом признаться. И между прочим, чтобы ты знал: хотеть быть нормальным — ненормально. Обычные люди мечтают быть необычными.

— Да? Здесь, подводой, необычная — ты. Настолько необычная, что тебя хотел похитить бандит. И чтобы ты знала: противоположность норме — не необычность, а ненормальность. И я в этом никому признаваться не намерен. Никогда. Иначе это даст мне единственное: билет наверх в одну сторону и бесконечные медицинские обследования. Нет уж, спасибо большое.

— Ты мне нужен, парень, — прозвучал голос позади нас.

Я обернулся и увидел рейнджера Граймза. Он с усмешкой посмотрел на Джемму.

— Думаешь, ты меня вчера вокруг пальца обвела? Не так долго я тут живу, чтобы девушку не распознать.

Я встал между рейнджером и Джеммой.

— Я думал, вы отвезете Шейда на материк.

— Точно, отвезу. Но сначала, — Граймз похлопал меня по спине, — я хочу, чтобы ты опознал этого гада, который тебя чуть не убил.

— Я тоже там была, — спрыгнув со стола, заявила Джемма. — Я тоже могу его опознать.

— Конечно, если хочешь, — пожав плечами, сказал рейнджер. — Пойдемте, разглядите его хорошенько.

ГЛАВА 24

— Куда мы идем? — спросила Джемма, когда кабина лифта остановилась на швартовочной палубе.

Двери кабины открылись, и мы увидели огромное окно — фактически застекленную стену наружного коридора. Как только рейнджер вышел из кабины, лицо у него стало землистого цвета.

— Я его на складе запер.

— Шейд мертв? — спросил я, вздрогнув.

— Нет, — ворчливо ответил рейнджер. — Если уж шокер не убил такого худышку, как ты, разве он прикончил бы такого верзилу?

— Но зачем вы его заперли на складе? — недоумевал я.

Мы с Джеммой пошли по коридору следом за Граймзом.

— Где-то же надо было его держать, — пробормотал рейнджер, неприязненно глянув на морскую воду за окном. — Доктора Содружество обеспечивает всеми медицинскими штучками, какие он пожелает. А у меня разве есть тюрьма?

Он вытащил флакончик с таблетками из кармана форменной куртки, взял две и запил водой из бутылки.

— Вы нехорошо себя чувствуете? — спросила Джемма.

Дрожащей рукой Граймз достал из кармана пластиковую баночку, вынул из нее капсулу и, разорвав ее, высыпал на язык порошок. Поморщившись, он запил его водой.

Я резко остановился.

— У вас морская болезнь!

— И что? — Рейнджер утер пот со лба. — Всякий нормальный человек себя так чувствует, попадая в смертельный подводный капкан.

Поспешно свернув за угол, он направился к складу. Я догнал его.

— Вот почему вы вчера не захотели пойти в салун. Вы боитесь спускаться на подводные этажи.

— Больной человек, — буркнул Граймз, — не всегда трус.

Может, так оно и бывало порой, но в случае с ним — нет. Он был болен, и он был трусом.

Граймз вставил ключ в большой амбарный замок, висевший на двустворчатой стальной двери. Отперев дверь, он жестом предложил нам войти. Я рукой загородил дорогу Джемме.

— Он там разгуливает, что ли? У Граймза заполыхали уши.

— Ты меня за идиота принимаешь, парень?

Мы с Джеммой переглянулись и крепко сжали губы, чтобы не расхохотаться.

— Нет, сэр, — сказал я.

Мы шагнули в огромный ангар. Идиотом рейнджер, возможно, не был, однако он ничего не знал о темном даре Шейда. Он не видел, как тот умеет растворяться на фоне различных предметов до такой степени, что становится почти невидимым.

— Идем, идем, — поторопил нас Граймз, когда за нами закрылись двери. — Он намного дальше.

Лампы были подвешены к потолку с большими промежутками, и их света едва хватало, чтобы можно было разглядеть передние решетки контейнеров, стоящих вдоль стен в несколько уровней.

— Поселенцы арендуют эти контейнеры для хранения того, что не помещается дома, — объяснил я Джемме, когда мы зашагали по центральному проходу.

— Не только поселенцы, — сказал Граймз.

В конце прохода мы повернули за угол и увидели в дальнем углу склада отдельно стоящую клетку.

— Вот эту арендовал один морской биолог, и она сейчас пустует, — сообщил Граймз. — Надеюсь, он не станет на нас ругаться за то, что мы ее употребили для пользы дела. Решетка — из чистого титана.

Акулья клетка.

Джемма встала в тени, отбрасываемой штабелем контейнеров.

— Я не хочу, чтобы он меня видел.

Я кивнул. Наверное, Шейд снился ей в страшных снах. Я пошел дальше с рейнджером. Над акульей клеткой горела лампа.

— Покажись этому парнишке, чтобы он тебя опознал, — крикнул рейнджер Граймз, подойдя к клетке.

Ответа не последовало.

Рейнджер постучал белой дубинкой по прутьям решетки.

— Выходи, а не то я тебя угощу двойной порцией тока.

Послышалось ерзанье. Кто-то поднялся на ноги. Через всю клетку пролетел пластиковый ящик и с силой ударился о решетку. Рейнджер вскрикнул и отскочил назад.

— Это я просто сиденье свое переставил, — прозвучал густой баритон, и в тусклом свете появился Шейд.

Кожа у него снова стала кофейно-коричневой, на лице я вновь увидел множество оспин. Черные татуировки извивались вокруг шеи, взбегали на макушку. Он был обнажен до пояса. Его жилетка осталась на полу около бассейна в нашем доме. Наверное, он предпочитал не одеваться — ведь так ему было проще прибегать к камуфляжу. Я не знал, проделывал ли он уже свои фокусы перед Граймзом.

Повязка на левом предплечье Шейда пропиталась кровью. Если рана у него и болела, он этого не выдал. Поставив на ящик тяжеленную ногу, он опустил на колено правую руку, и стал виден кровоподтек — от сгиба локтя почти до плеча.

— Как ребрышки? — осведомился Шейд с притворной заботой.

— Да, — сказал я, повернувшись лицом к Граймзу. — это он. Он вломился в наш дом.

— Ты уверен, что видел меня, малыш? — спросил Шейд.

— Да, он уверен, — рявкнул Граймз, но тут же отшатнулся от клетки, скривив губы. — Что за…

Я вздрогнул. Глаза Шейда начали бледнеть и стали совсем белыми. Он навалился на решетку, и я в страхе отпрянул.

— Ты уверен, что видел меня? — строго спросил он, и его кожа покрылась мириадами светящихся точек.

Граймз вскрикнул. А может быть, кричала Джемма, прячущаяся в тени?

Я оторвал взгляд от светового шоу, устроенного Шейдом, и увидел, что рейнджер Граймз, придерживаясь за решетки контейнеров, спешно движется к проходу. В какой-то момент его форменная куртка зацепилась за прутья одной из клеток. Граймз выругался, рванулся, оторвал рукав куртки и исчез за углом. Его быстрые шаги эхом разнеслись по складу, а потом вдалеке послышался звук открываемой двери. Когда дверь хлопнула, мне показалось, что моя тщательно сконструированная реальность дала большую трещину. Теперь все узнают, что темные дары — не выдумка, не миф. Можно было в этом не сомневаться. Я стиснул зубы, сжал кулаки и встал лицом к Шейду.

— Обязательно надо было выпендриться?

Его кожа все еще сверкала искорками. Он небрежно привалился к прутьям решетки.

— А ты почему это скрываешь?

Я молча гневно смотрел на него.

— Тебе не все равно, что скажут другие? — спросил Шейд.

— Тебе будет очень даже не все равно, когда вернется рейнджер и приведет остальных.

— Это тебя волнует, а не меня, — заметил Шейд и негромко спросил: — А знаешь почему?

Я приготовился к его очередному фокусу. И конечно, его лицо вдруг разгладилось, оспинки пропали, а потом… Потом каждый дюйм его кожи заблестел, и она стала похожей на жидкую ртуть. Даже глаза. Он словно превратился в живое зеркало, и на меня уставилось собственное отражение. Мое испуганное, напряженное лицо смотрело на меня.

«Хватит шуток!» — хотелось крикнуть мне, но ком сдавил горло.

Я был не такой, как он. Совсем не такой. Этот человек был жестоким преступником. Он убил брата Джеммы.

— Лучше скажи всем правду, малыш. — Кожа Шейда потемнела, на ней снова проступили татуировки. — Пусть привыкают помаленьку.

— Ты даешь мне совет?

— Из тебя получится отличный портрет для постеров. — Татуировки начали расползаться по коже Шейда, словно пролитые чернила, и в конце концов вся его кожа почернела — даже белки глаз. — Это поможет всем нам. Включая тебя самого.

— Мне не нужна помощь. Я не сижу в клетке.

— Не у всех клеток есть решетки. Клеткой может стать и собственная репутация.

Я перестал видеть Шейда, только слышал его рокочущий голос.

— И тайна тоже может привести тебя в клетку.

— И преступления тоже.

Шейд громко фыркнул.

— Мы пытались кое-что сделать наверху. Но у ребят плоховато с манерами, пришлось увести их подальше от цивилизованных людей. — Внутри клетки сверкнула улыбка Шейда. Совсем как у Чеширского кота. Улыбка без лица. — Чаще всего мы нападаем на государственные корабли. Знаешь, пока мы торчали в «Сиблайте», мы насобирали марганцевых конкреций и жемчуга на миллион долларов. И никогда ни пенса в руках не держали, ничего не получили взамен. Мы даже в школе в эти годы не учились. Так что Содружество нам задолжало.

— Вы чуть не уничтожили ферму Пиви, — проговорил я, рассерженно зашагав вдоль клетки. — Их ферма разве похожа на государственный корабль?

— Я сказал: «чаще всего».

Шуршание внутри клетки подсказало мне, что Шейд отступил назад. Наверное, решил, что интервью закончено.

— У тебя на все объяснение готово, — подала голос Джемма из тени за моей спиной. — Объясни, за что ты убил моего брата?

В то же мгновение, как только послышался ее голос, кожа Шейда озарилась светом. Джемма его испугала, и меня это порадовало. Этот бандит не был сверхчеловеком. Он не почувствовал, что кроме меня рядом кто-то есть.

Джемма шагнула к клетке, и воздух словно наэлектризовался ее гневом.

— Его звали Ричард Стрейд.

Цвет словно окатил Шейда волной. Он снова стал темнокожим и татуированным. Сунув руку в карман штанов, Шейд вытащил фотографию.

— Он? — спросил Шейд, показав Джемме фотоснимок Ричарда. — Я эту фотку нашел в мини-субмарине, которую мы вчера подцепили.

Джемма с криком бросилась к клетке.

— Отдай!

Она просунула руку между прутьев.

— Джемма, нет!

Улыбка скривила рот Шейда. Его словно бы обрадовала злость Джеммы. Но в ту же секунду его взгляд стал ледяным, и он схватил девочку за шею.

— Достань ключ! — рявкнул он мне. — Быстро!

Я не пошевелился. Шейд крепче сжал горло Джеммы и заставил ее повернуться лицом ко мне. В ее глазах застыло такое отчаяние, что у меня сердце было готово разорваться.

— Если через пять минут не вернешься, — предупредил меня Шейд голосом глубоким и холодным, как океанская бездна, — она перестанет дышать.

ГЛАВА 25

— Черта с два я туда вернусь, — сердито буркнул рейнджер Граймз. Мокрый от пота, дрожащими руками он держался за бортик бассейна и ждал, когда лебедка опустит на воду его субмарину. — Если эта девчонка такая дура, что сунула руку в клетку, пусть теперь сама выкручивается.

— Он убьет ее, если вы не откроете клетку!

— Ты лучше скажи мне, что это было? — развернувшись ко мне, свирепо вопросил рейнджер.

— О чем вы? — оторопел я.

Граймз сгреб в горсть рубашку у меня на груди и рывком встряхнул меня.

— Док был прав? Жизнь в воде что-то с вами делает?

— Док никогда такого не говорил.

— Нет? А у меня в кабинете лежит отчет, в котором написано совсем другое. Это отчет доктора Метцгера — и, между прочим, так звали дока, пока он не взял себе другую фамилию, Кунзе.

От изумления я раскрыл рот. Так значит, ту статью написал док? Не это ли он имел в виду, говоря, что пытался рассказать правду о случившемся в «Сиблайте»?

Граймз немного смягчился.

— Ты этого не знал?

— Не имеет значения, — буркнул я, стараясь сохранить бесстрастный тон. — Как бы его теперь ни звали, Метцгер оказался шарлатаном.

— Ну уж нет, парень. Это власти окрестили его шарлатаном, чтобы народ не перестал эмигрировать под воду. Но мне-то лучше знать. — Граймз притянул меня ближе к себе. — А теперь скажи мне, на что способен этот бандюга.

Я попытался вырваться.

— Он умеет менять цвет кожи и глаз. Больше я ничего не знаю.

— Наверняка он умеет что-то еще. Не только цвет менять.

Я вспомнил о Зое, о ее способности ударить акулу электрическим током. Такой разряд мог бы поджарить человека. Я кивнул.

Рейнджер отпустил меня настолько резко, что я отлетел назад.

— У тебя тоже это есть? — процедил сквозь зубы Граймз. — Темный дар.

— Нет. Я…

— Заткнись, — проговорил рейнджер. Его взгляд был полон страха и ненависти. — Я туда не вернусь. — Он выхватил из кобуры тазер. — Стрельни в него из этой штуковины, и он очень быстро отпустит девчонку.

— Шейд прикрывается ею, как щитом, а клетка задвинута в угол. Я никак не попаду в него, не задев Джемму.

— Ты у нас особенный, сам и придумай, как быть.

Граймз вспрыгнул на корпус субмарины и рывком открыл крышку люка.

Я разозлился на не шутку. Ухватившись за трос, на котором висела субмарина, я крикнул:

— Дайте мне ключ!

— Чтобы ты его выпустил? Не отдам даже за все богатства вселенной. Я отправлю сюда катер с рейнджерами, чтобы они его забрали.

— Не нравится здесь работать? — Я с такой силой дернул за трос, что субмарина раскачалась и Граймз с трудом удержался на ногах. — Если Шейд убьет Джемму, только представьте, куда вас тогда зашлют!


Сжав в кулаке ключ, я со всех ног помчался к складу. Добежав до конца прохода и повернув за угол, я увидел, что Шейд вместе с Джеммой передвинулся ближе к дверце. Джемма опустила глаза, а бандит улыбнулся, увидев меня.

— Где рейнджер? — осведомился он, когда я подошел к клетке.

— Граймз не желает с тобой возиться, — сказал я и показал Шейду ключ.

Он фыркнул так, словно я был малышом, пытавшимся искусно солгать.

— Он снаружи, поджидает меня за дверью с пистолетом, — сказал Шейд наугад. — Весь вопрос в том, успел ли он позвать подкрепление.

— Я принес ключ, а теперь отпусти ее.

Я поднял руку, готовясь бросить ему ключ. Шейд навалился плечом на прутья клетки.

— Не бросай. Иди сюда.

Я сделал маленький шаг вперед.

— За меня не бойся, — шепнул я Джемме, хотя Шейд стоял совсем рядом.

Как только я отпер ключом клетку, Шейд рывком распахнул дверцу. Я не успел отскочить назад. Шейд схватил меня за руку и швырнул к дальней стенке клетки, продолжая держать Джемму. Выйдя из клетки, он взял Джемму за руку и пинком захлопнул дверцу. Замок с громким клацаньем закрылся.

— Не бросай его здесь! — закричала Джемма.

Не обращая внимания на ее мольбу, бандит утащил ее за угол, и они скрылись из виду. Я услышал, как он сказал:

— Позови рейнджера и скажи, что выходишь одна. Потом открой двери нараспашку.

Он сказал что-то еще, но его голос зазвучал приглушенно, и я не разобрал слов.

Двери склада со скрипом открылись. Я прижался к прутьям решетки.

— Граймз, он здесь! Его просто не видно!

В ответ я услышал только шорох. Двери склада закрылись. В сердцах я пнул ногой замок. Развитие событий я представлял очень четко: Шейд исчезает на фоне металлических стен, бежит по коридору, крадет субмарину и спасается бегством.

Тишина тянулась целую вечность. Не возьмет ли он Джемму в заложницы? При мысли об этом я содрогнулся. Но неожиданно двери склада со стуком отворились. Послышались торопливые шаги. Кто-то бежал по проходу.

— Тай! — крикнула Джемма, выбежав из-за угла с ключом в руке. — Я иду к тебе!

ГЛАВА 26

— Шейд его вырубил его же пистолетом, — объяснила Джемма и сунула руку под форменную куртку рейнджера.

— Можешь не проверять, бьется ли сердце. Он дышит, — сказал я, поднявшись на ноги. — Главное — посмотри, не расшиб ли он голову. Я сейчас вернусь.

Я промчался по коридору и вбежал в огромный зал, где находился бассейн для подводных лодок. Здесь был установлен видеофон. Я позвонил доку и вкратце рассказал ему о случившемся.

— Я объявлю тревогу и всем расскажу, что Шейд на свободе, — сказал док. — Оставайтесь с Граймзом.

Я сейчас же приду.

К тому времени как я вернулся, Граймз не только очнулся, но даже пытался встать на ноги.

— Отпусти меня, — сердито сказал он Джемме, пытавшейся удержать его.

— Вы ранены, — запротестовала она.

— Док идет сюда, — сообщил я. — Он должен осмотреть вашу голову. Вы сильно ударились.

Оттолкнув руки Джеммы, рейнджер с трудом поднялся на ноги.

— Все у меня в порядке с головой, — буркнул он. — И с памятью тоже, — добавил он, выразительно посмотрев на меня, — Так что не надо из меня дурачка де…

В этот момент пронзительно завыла сирена, возвестившая о тревоге первой степени. Граймз утверждал, что с памятью у него все в порядке, но он явно смутился.

— Ищут Шейда, — объяснил я. — Он бежал…

Рейнджер проворно развернулся и направился к бассейну.

— Куда вы? Док идет сюда.

— Он меня здесь не застанет, — бросил Граймз через плечо.

Джемма встретилась взглядом со мной.

— Ну, у него шишка на затылке. Не такая уж большая.

Я все же пошел за Граймзом. Встав на краю бассейна, я обвел зал взглядом. Что, если Шейд прячется где-то здесь? Глубокой ночью на швартовочной палубе было безлюдно. К тому же многие ставили свои субмарины на прикол вдоль внутреннего причального кольца на верхней палубе. Я представил себе, какая там сейчас началась суматоха из-за тревоги первой степени. Однако людей на торговой станции в такое время всегда бывало немного — только те, кто выпивал в салуне или ночевал в «Улье». Вой сирены наверняка испортил им сон и развлечения.

— Вы бросаете нас в то время, когда на станции находится сбежавший преступник? — возмущенно спросил я, видя, как Граймз забирается в свою субмарину.

— Это ты, идиот, его выпустил, — буркнул рейнджер, нырнул внутрь рубки и захлопнул люк.

— Это не оправдание для того, чтобы вы убегали! — прокричал я, понимая, что он меня уже не слышит.

Когда субмарина Граймза опустилась под воду, я обвел взглядом пустой зал и не увидел Джеммы. Я вспомнил залитый кровью отсек в субмарине, принадлежавшей ее брату, и похолодел. Мне хотелось верить, что Джемма вернулась наверх, к моим родителям.

Добравшись до столовой, я обнаружил там Хьюитта, его родителей и своих. Мама бросилась ко мне навстречу.

— Док сказал, что вы с Джеммой в порядке, но толком ничего рассказать не успел. Что случилось там, внизу?

— Как Шейду удалось бежать? — сердито спросил Ларс.

Не отвечая на вопросы, я обвел взглядом пустые столики.

— Джеммы нет здесь? — спросил я, пытаясь сдержать панику.

— Нет. Она ушла с тобой и не возвращалась, — сказала мама.

Дверь столовой открылась, вошел Джибби.

— Еще ни разу не видел, чтобы народ так быстро драпал, — прорычал вошедший за ним Радж.

— Кто остался? — спросил Ларс.

Радж пожал плечами.

— Мы.

— Вы Джемму нигде не видели? — спросил я. Оба покачали головой.

— Поднимусь на верхнюю палубу, поищу ее там, — сказал я родителям.

— Мы только что оттуда, — сообщил Джибби. — Там ни души.

— Поглядели бы вы на это, — презрительно буркнул Радж и вытащил из кобуры гарпунный пистолет. — Все катера и субмарины отплыли за минуту — и все из-за какого-то одного беглого бандюги. Трусы несчастные.

— А что с рейнджером Граймзом? — спросил у меня отец.

— Он уплыл на своей субмарине.

— Уплыл? — изумленно ахнула Шерл. — Притом что здесь разгуливает преступник?

— Он даже не дождался дока, — сказал я. — Тот собирался ему голову перевязать.

— Похоже, мы тут сами по себе, — проговорил Радж злорадно, начиняя свой пистолет мини-гарпунами.

— Я просто не могу представить, как Шейд — он ведь такой здоровяк — мог прошмыгнуть мимо Граймза, — проговорил Ларс— Наш рейнджер, конечно, балбес порядочный, но он не слепой.

Все посмотрели на меня в ожидании ответа. У меня засосало под ложечкой.

— Я был заперт на складе. Я не видел, как это случилось.

Все так и было, но все же Джемма права: утаивание информации — разновидность лжи.

— Мне надо разыскать Джемму, — сказал я и выбежал из столовой.

Я промчался по коридору, повернул за угол и увидел, как закрываются двери лифта. Я с силой нажал кнопку вызова. Пристально глядя на дисплей, я удивился, заметив, что кабина остановилась на палубе для отдыха. Радж сказал, что на торговой станции нет никого, кроме нас…

Наконец кабина вернулась. Войдя в нее, я увидел, что в щель контрольного устройства вставлена пластиковая идентификационная карточка взрослого человека. Прочитав имя владельца карточки, я сразу понял, кто спустился в салун. Зачем — это другой вопрос. Карточка принадлежала рейнджеру Мэтту Граймзу. Отлично. Просто замечательно. Джемма обчистила карманы рейнджера, пока тот был без сознания.


Шагнув на подвесной мостик, я увидел Джемму тремя уровнями ниже. Она шла по салуну. Там было темно и безлюдно. На столиках стояли кружки с недопитым пивом, в пепельницах дымились сигары, скрученные из водорослей. Я сбежал по первой лестнице, по второму мостику и у начала следующей лестницы остановился. Только я успел разжать губы, готовясь окликнуть Джемму, как у меня перехватило дыхание. Я заметил, что от окна за спиной Джеммы отделился темный силуэт. Шейд! Он приближался к Джемме, и его кожа с каждым шагом становилась все ярче.

— Осторожно! — прохрипел я. — Он позади тебя.

Но было уже слишком поздно. Словно атакующая кобра, рука Шейда метнулась к Джемме, его ладонь закрыла ее рот. Оседлав поручень лестницы, я соскользнул к последнему мостику. У меня не было оружия, я не мог помешать Шейду. Спрыгнув на мостик, я выпрямился и крикнул:

— Отпусти ее!

Шейд повернул Джемму лицом к себе. Я побежал по мостику к последнему лестничному пролету, время от времени поглядывая вниз.

Джемма смотрела на Шейда. Его кожа постепенно разглаживалась и светлела. Исчезали татуировки. Вскоре кожа бандита стала совсем светлой, но не такой, какая бывает у альбиносов. Были четко видны белая повязка и лиловый кровоподтек на предплечье. У меня вдруг разболелась рука в том месте, где был такой же синяк. Я резко остановился на верхней ступеньке лестницы. Почему Джемма не пыталась убежать? Шейд держал ее не так уж крепко. Нет, он держал ее бережно и нежно. Он посмотрел вверх, нашел меня взглядом, и белки его глаз побелели, а радужки вдруг стали синими. И тут я все понял.

Шейд был братом Джеммы.

Он сильно отличался от того Ричарда, которого я видел на фотографии, но не могло быть никаких сомнений — этот лысый и мускулистый мужчина был братом Джеммы. Бледный, веснушчатый, синеглазый. Когда преображение завершилось, Джемма обняла его, а мне стало так худо, что закружилась голова. Неужели она все время знала, что Шейд — это Ричард? Судя по тому, как она его обнимала, это не стало для нее новостью.

Не в силах оторвать глаз от брата и сестры, я начал медленно спускаться по лестнице. У меня в сознании один за другим возникали разные моменты последних дней. Теперь они приобретали совсем иной смысл. Темный силуэт на набережной — это был Шейд. Он следил за Джеммой, когда она снимала мужскую одежду. Может быть, именно тогда он узнал ее. Значит, в то время, когда за нами гнался «Призрак», Шейд охотился не за мной. Он пытался встретиться с Джеммой. И прошлой ночью, проникнув в наш подводный дом, он пришел за ней.

Меня начало подташнивать. Я понял: меня попросту одурачили, чтобы я помог Шейду бежать. Я спрыгнул на пол с глухим стуком. Так же глухо стучало сердце у меня в груди. Джемма обернулась и увидела меня. Она молчала. Явно не знала, что сказать, и я заговорил первым.

— Сегодня ты разыграла чудесный спектакль. А я поверил, что ты жутко испугалась.

— Я не знала что он — Ричард! Не знала до тех пор, пока ты не ушел за ключом, а мы остались наедине.

— Верно, — сказал я, хотя во всей этой истории не было места верности.

— Откуда мне было знать? — в отчаянии выкрикнула Джемма и повернулась к Шейду. — Почему ты прошлой ночью не сказал мне, кто ты?

— Мне хотелось поговорить с тобой наедине. Весь остальной мир считает меня погибшим. — Он одарил меня тяжелым взглядом. — И было бы лучше, если бы все оставалось именно так.

Что могла означать эта не слишком прикрытая угроза? Теперь я поверил, что еще полчаса назад Джемма не знала, кто такой на самом деле Шейд. Мне немного полегчало. Но — совсем немного.

— Ты пролил в той субмарине свою кровь? — спросила Джемма у брата. — Но док сказал, что никто не смог бы потерять столько крови и остаться в живых!

— Он копил свою кровь, — догадался я. — И замораживал — пинту за пинтой.

Шейд усмехнулся.

— Я знал, что ты догадливый.

— Какой толк тебе от этого? — сердито спросил я. — Все равно тебя разыскивают как Шейда.

— Рейнджеры меня не волнуют. Надо мной нависла более серьезная угроза. И над тобой тоже, просто ты пока этого не знаешь.

— Можно подумать, я поверю хоть одному твоему слову. Из-за тебя и твоей шайки Содружество сворачивает проект, связанный с Придонной территорией.

— Это самое лучшее, что могло случиться. Ты ведь не хочешь зависеть от Содружества, парень, — насмешливо проговорил Шейд. — Кое-кому это сулит преимущества.

Я гневно смотрел на него.

— Тай, пожалуйста, — умоляюще проговорила Джемма.

Я до сих пор не мог поверить, что этот бандит — ее брат. Даже теперь, став синеглазым и веснушчатым, этот человек просто излучал опасность, он говорил гипнотическим голосом Шейда.

— Деньги, которые я послал, у тебя? — спросил Шейд, бережно потянув сестру за кончик косы.

Джемма кивнула.

— Они чистые. Не краденые. Отложи для платы за учебу.

— За учебу? — нахмурилась Джемма. — Я останусь с тобой.

В изумлении Шейд отпустил ее косу.

— Мы повидались — и все.

— Я не для того сюда добиралась, не для того так рисковала, чтобы просто повидаться! Ты говорил, что в один прекрасный день у нас будет свой дом!

Едва заметная улыбка тронула губы Шейда.

— Ты тогда была маленькая.

— И что? Я помнила об этом все время, и это помогало мне не тосковать, когда к другим детям в выходные приезжали родители. И в праздники тоже. Я оставалась одна, но не грустила, потому что ты сказал, что, когда станешь старше, у нас с тобой будет все как в других семьях. — Джемма решительно сложила руки на груди. — В день, когда тебе исполнился двадцать один год, я тебя ждала. Ты прислал мне подарок и именинный пирог, и я уложила вещи…

Я посмотрел на Шейда, но понять что-либо по его лицу было невозможно. С таким же успехом можно было вглядываться в лица каменных божков из моей комнаты.

— А когда док сказал, что ты погиб, я… — Джемма запнулась. — В общем, я опять осталась одна, только без всякой надежды найти тебя, чтобы все у нас было хорошо. — Она посмотрела на Шейда в упор. — Ты хотя бы собирался сказать мне, что ты жив?

— Ты же знаешь — да, собирался, — ответил Шейд, похоже, искренне. — Но это ничего не меняет. Ты сегодня же вернешься наверх.

— Почему я не могу жить с тобой на борту «Призрака»?

Шейд запрокинул голову и расхохотался. Его смех был гулким и рокочущим, словно звук подводного землетрясения.

— Чтобы ты жила с преступниками? — фыркнул он. — Ради этого я три года потрошил рыбу?

Джемма замерла, оторопев, но ничего сказать не успела. Послышался громкий треск, эхом разнесся по салуну. На нас упал ослепительный луч мощного фонаря.

— Ни с места! — прозвучал суровый голос, и по ступеням лестницы загрохотали подошвы ботинок.

Шейд развернулся и бросился к окну. Вспыхнул еще фонарь, луч последовал за Шейдом. Кто-то стоял на первом мостике, но свет фонаря был таким ярким, что невозможно было разглядеть, кто там.

— Смотрите на него! — прокричал кто-то.

Кожа Шейда стала зеленой и прозрачной. Он практически слился с окном за своей спиной, но все же яркий свет позволял видеть очертания его фигуры. Луч второго фонаря тоже упал на Шейда и осветил нижнюю половину его тела — темные штаны.

Бросившись вперед, Шейд схватил столик и швырнул его в человека с фонарем, стоявшего на лестнице. Человек с криком выронил фонарь, упал с мостика и с грохотом приземлился на пол. Шейд рванулся к нему, по пути успев потемнеть. Луч второго фонаря погнался за Шейдом по салуну. Он бежал, сбивая на своем пути столики и перепрыгивая через стулья. Человек, лежавший на полу, вскрикнул. Невидимая рука выхватила у него гарпунный пистолет. Шейд остановился рядом с распростертым на полу мужчиной. Это был… Ларс.

Смертельно острый гарпун угодил в металлическую крышку барной стойки. Мы с Джеммой испуганно отбежали назад.

— Прекратить стрельбу! — прогремел голос с первого мостика.

Я узнал говорившего. Человека я не видел — только его темный силуэт, но я понял, кто это. Это был док.

— Джибби, ты стреляешь как попало. Станцию потопишь, оболтус! — послышался другой голос — сердитый и басовитый. Это был Радж.

Вовсе не рейнджеры явились нам на выручку. Это были мои соседи.

Высоко подпрыгнув, Шейд ухватился за вертикальную опору и полез вверх, проворно перебирая руками. Отобранный у Ларса гарпунный пистолет он сунул на пояс штанов. Добравшись до нижнего мостика, Шейд перевалился через поручень. Освещенный фонарем, он зашагал к лестнице, на ходу светлея. Наконец его кожа стала белой, как слоновая кость, а глаза — красными, горящими.

— Уйди с дороги, — прорычал Шейд, поставив ногу на нижнюю ступеньку.

Судорожно сжимая фонарь, Джибби быстро отступил назад.

— Никуда ты не уйдешь, сукин сын, — взревел Радж и прицелился в Шейда из гарпунного пистолета.

На Шейда упал луч фонаря. Стоя на лестнице, он представлял собой идеальную мишень.

— Останови их, — выдохнула Джемма, схватив меня за руку. — Тебя они послушают.

Я отдернул руку.

— Пусть он твой брат, но он преступник! Он заслуживает того, чтобы его посадили в тюрьму.

На середине второй лестницы Шейд вдруг оступился и наклонился вперед. Похоже, его ранили в живот. В свете фонаря появился док. Он держал в руке пневматический пистолет, предназначенный для вакцинации. Сейчас пистолет, видимо, был заряжен каким-то транквилизатором.

Ноги Шейда соскользнули со ступенек. Одной рукой он ухватился за поручень, а другой потянулся за гарпунным пистолетом, но дотянуться не успел. Невидимый кулак угодил ему в плечо. Хватка Шейда ослабла, он начал разжимать один палец за другим и в итоге рухнул на нижний мостик. Вся подвесная конструкция сильно раскачалась.

Джемма побежала по салуну и вскоре оказалась под мостиком, на котором лежал Шейд. Она тяжело дышала, ее лицо было искажено гримасой ужаса и отчаяния, но она только молча смотрела вверх, на неподвижно лежавшего брата.

— Черт. А ты был прав, док, — изумленно проговорил Ларс. Он поднялся на ноги и встал рядом с Джеммой. — Но как ты догадался, что она приведет нас к Шейду?

Желчь подступила у меня к горлу. На сердце было гадко. Док знал, что Шейд — это Ричард Стрейд. И он заставил Джемму поверить в то, что ее брат убит, — притом, что отлично понял: несколько часов назад мы с Джеммой видели Шейда живым в салуне.

Шейд повернулся на бок. Его кожа заиграла всеми цветами радуги. Похоже, его нервная система вышла из строя.

— Он опять это делает! — проревел Радж и побежал вниз по лестнице.

Док встал рядом с Шейдом, пытавшимся подняться на ноги.

— Как это у него получается? — писклявым от волнения голосом спросил Джибби.

— Я же вам говорил, — произнес док, наставив пневматический пистолет на грудь Шейда. — Он ненормальный, не такой, как мы.

От этих слов я поежился.

Шейд сел и вытащил толстую иглу из плеча.

— Даже удивительно, что вы снова в океане, док. В последний раз все вышло не слишком весело, — усмехнулся он. — Можно сказать, я подпортил вам репутацию.

Док выстрелил в Шейда еще одной иглой. Она, сверкнув серебром, попала тому между ребер, но Шейд только усмехнулся.

— Все еще злитесь из-за своих рук? Радуйтесь, что я их вам не отрезал.

Мне стало худо. Значит, это Шейд изуродовал руки дока.

Радж пнул Шейда ногой в живот. Игла вылетела из рук бандита, покатилась по мостику и провалилась в трещину. Джемма успела отскочить в сторону. Игла звякнула об пол.

Задев меня плечом, Ларс помчался вверх по лестнице. Радж связал Шейду руки за спиной и отобрал у него гарпунный пистолет. И док, и Радж смотрели на Шейда с тем же выражением лица, какое я видел у Граймза. Со смесью страха и ненависти. Темный дар Шейда делал его чудовищем, и мне оставалось только гадать: не станут ли эти люди в один прекрасный день так же смотреть на меня.

Как только Ларс ступил на мостик, меня охватила паника. Я глянул на Джемму. Но она смотрела только на Шейда и не заметила, что у Ларса на плече — моток веревки. А на конце веревки была петля.

ГЛАВА 27

— Хотите заставить меня молчать, док? — процедил сквозь зубы лежавший на мостике Шейд.

Услышав его голос, Джемма выскочила из-под мостика, чтобы посмотреть, что происходит наверху.

— Боитесь, что я расскажу этим добрым людям о том, каквы проверяли свои теории на детишках?

— На несовершеннолетних преступниках, — буркнул док и кивнул Ларсу.

Тот бросил веревку Раджу.

Несмотря на то, что руки Шейда были связаны за спиной, он ухитрился встать на колени.

— Мы были сиротами. Все до одного — под опекой Содружества. — По его коже словно прошла рябь, и она стала кроваво-красной. — У вас все было для того, чтобы вы ставили на нас опыты. Никто не вмешивался.

— Заткнись!

Док нетерпеливо махнул рукой. Радж подбросил веревку вверх, перекинув через стальную балку, проходившую под вторым мостиком.

Я опрометью бросился вверх по лестнице с криком:

— Вы не сделаете этого!

Я бежал вверх, превозмогая боль в боку, напоминавшую мне о том, на что способен Шейд.

Радж потянул веревку к себе, и стала видна петля на ее конце.

— Нет!

Джемма бросилась вверх по лестнице к нижнему мостику.

Я остановился у подножия второй лестницы. Будь здесь мой отец, он бы помешал этому. Но его здесь не было, и не было времени бежать за ним в столовую.

— Джибби! — рявкнул Ларс— Убери ее от меня!

У меня сердце ушло в пятки. Джемма пыталась оторвать пальцы Ларса от поручня, чтобы пройти мимо него.

— Он — мой брат! — в отчаянии воскликнула Джемма.

Они находились на высоте двадцати футов над полом салуна. Джемма сражалась с Ларсом так яростно, что сделай Ларс одно резкое движение — и Джемма упала бы на пол.

Прицепив фонарь к одной из опор, Джибби подошел ближе.

— Возможно, это не такая уж хорошая идея, — с сомнением сказал он.

— Забыл про окровавленную субмарину? — сердито отозвался Ларс.

— Это была его собственная кровь, — шагнув вперед, сказал я. — Он никого не убивал!

Стоявший за спиной у Шейда Радж привязал конец веревки к балке, которая шла по краю мостика.

— Мы могли бы вызвать рейнджеров, — глухо выговорил Джибби. — Пусть они его заберут.

— Чтобы он мог вернуться обратно? — Док сжал поручень с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. — Я же говорил: никакая решетка его не удержит. Никакая тюрьма.

— Вы преувеличиваете мои способности, — язвительно проговорил Шейд. — А все из-за того, что я удрал из вашего дома ужасов. Это не так уж много значит.

— Отсюда не удерешь, — прорычал Радж и набросил петлю на шею Шейда.

Пронзительный крик Джеммы заставил Джибби очнуться. Он подошел к ней сзади и, схватив за плечи, развернул к себе лицом.

— Ты уж извини, — буркнул он и уложил Джемму себе на плечо, как большую рыбину. Девочка принялась визжать и колотить кулаками по спине Джибби, но он зашагал вверх по лестнице.

Я встал у подножия лестницы — на всякий случай: вдруг Джибби вздумается бросить Джемму. Она посмотрела на пол салуна с высоты пятидесяти футов и замерла.

— Тай, останови их!

Она опустила руку, снова подняла и что-то мне бросила. Я сделал шаг назад. К моим ногам упал нефритовый нож.

У меня задрожали колени. Я с трудом наклонился и подобрал нож. Остановить троих взрослых мужчин с помощью ножичка? Глупо. Но даже если бы я мог это сделать, хотел ли я этого? Если Шейда не станет, у Придонной территории появится шанс. Мама с папой сохранят ферму. Я мог сделать только… ничего.

Джибби добрался до верхнего уровня и вместе с Джеммой скрылся за дверями лифта. Мостики и лестницы перестали раскачиваться. Радж забрался на поручень. Обхватив вертикальную опору одной рукой, он поймал веревку и притянул к себе. Тонкий поручень прогнулся под его весом, треснул в том месте, где соединялся с балкой, и надломился. Радж спрыгнул на мостик в последний момент.

Ларс приставил гарпунный пистолет к виску Шейда, а тот помотал головой — будто пытался прогнать дурман. Он едва держался на ногах от дозы транквилизатора, которой его угостил док, а они все равно собирались его повесить. Прямо сейчас. Без суда и следствия.

Радж стукнул ногой по другому концу поручня. С третьей попытки поручень отломился и упал на пол с высоты. Остался только острый кусок, торчащий из вертикальной опоры.

Я в ужасе бросился вперед, но док схватил меня за руку.

— Мы делаем это для блага всего поселения, Тай. Чтобы оно продолжало существовать. Ты ведь мечтаешь о собственном участке?

Да, я об этом мечтал. Но не такой ценой.

Радж зашел за спину Шейда и поднял ногу. Я понял, что он собирается сделать. Еще мгновение — и он столкнет Шейда с мостика и тот закачается в петле. Я вырвался и встал на краю мостика перед Шейдом.

— Тай, уйди! — взревел Радж.

Если бы он сейчас толкнул Шейда, я бы с огромной высоты рухнул на пол.

— Ты не знаешь, на что он способен, — процедил сквозь зубы док.

— Не знаю, — кивнул я. — Зато вижу, на что способны вы.

Шейд попятился назад, дав мне на дюйм больше места. Я заметил, что его глаза не затуманены. Транквилизатор на него почти не подействовал, он просто притворялся.

Открылись двери лифта.

Это мне и было нужно. Док и Радж обернулись, а я выхватил нефритовый нож.

— На колени, — прошептал я.

Шейд в то же мгновение опустился на колени. Веревка, тянущаяся от его шеи к вертикальной опоре, туго натянулась. Я начал перерезать ее ножом, пытаясь сохранять равновесие. По верхнему мостику загрохотали подошвы ботинок, и вся подвесная конструкция подпрыгнула. Но я, стоя спиной к пропасти, продолжал лихорадочно резать веревку ножом. Наконец я перерезал последние волокна. Шейд вскочил на ноги. Я обошел его — и увидел перед собой дуло гарпунного ружья.

— Отойди в сторону, Тай, — приказал док.

За его спиной стояли разъяренные Ларс и Радж.

— Приведите сюда судью — тогда отойду, — заявил я.

Бросив взгляд через плечо, я увидел, что Шейд ловко переступил через собственные руки. Теперь они были связаны не за спиной, а спереди.

— Сынок, сделай, как просит док, чтобы он тебя случайно не поранил, — взволнованно проговорил Ларс.

— Будь он обычным преступником, — сказал док, прицелившись в Шейда, — мы бы действовали по закону. Но он не такой.

На верхней площадке лестницы появилась Джемма. По обе стороны от нее стояли мой отец и Джибби. За ними сгрудились остальные. Они не могли спуститься вниз вовремя, не могли помешать доку выстрелить. Джемма охнула. Я догадался, что Шейд исчез. Я резко обернулся и увидел, что он не упал, а спрыгнул и теперь висел на веревке, переброшенной через обломок поручня. Шейд дергался из стороны в сторону, пытаясь порвать веревку.

— Уйди! — Док оттолкнул меня в сторону и прицелился в Шейда.

Я вдохнул поглубже и произнес: — У меня есть темный дар. Меня вы тоже готовы лишить всех прав?

Слова моего признания эхом разлетелись по салуну. Все замерли. Мать с отцом застыли на лестнице. Зоя и Хьюитт налетели на них. Поселенцы — люди, которых я знал всю жизнь, смотрели на меня, не моргая. И док тоже — вот только его взгляд был торжествующим. Наверное, потому, что он выудил у меня признание и его подозрения подтвердились.

С громким щелчком веревка оборвалась. Шейд полетел вниз.

Все опомнились и устремились вниз по лестнице. Все, кроме меня. Я обхватил ногами колонну и, быстро соскользнув вниз, всех опередил. Но к тому времени как мои ступни коснулись пола, Шейда уже нигде не было видно.

Первыми по лестнице сбежали мои родители. Мама испуганно посмотрела на меня.

— Я так и знала, — проговорила она и посмотрела на отца. — Я же тебе говорила: это никуда не делось.

Остальные поселенцы окружили моих родителей, Хьюитта и Зою.

— Вы бы бросили ферму, — сказал я. Мама была готова расплакаться.

— Это всего-навсего дом.

— Мой дом — океан.

— Тай, — сказал мой отец, — жизнь в океане не стоит ничего, если…

— Со мной все в порядке. Я такой же, как все, — за исключением этого дара.

Кто-то медленно захлопал в ладоши позади меня. Обернувшись, я увидел Шейда. Он принял темно-зеленое полупрозрачное обличье и стоял у окна, почти незаметный на фоне морской воды.

Зоя, которую держал за руку отец, вырвалась, подбежала ко мне и встала рядом.

— У меня тоже есть темный дар! — крикнула она. — Я могу бить людей током. — Она с гордостью указала на Шейда. — Его я ударила.

Хьюитт неохотно пошел к нам и встал рядом с Зоей.

— У меня тоже есть, — пробормотал он. Ларс нахмурился.

— Что?

— Я гений, — смущенно выговорил Хьюитт. Ларс фыркнул.

— Ну, пока еще не настоящий гений, — оправдываясь, сказал Хьюитт. — Но я умею считать не раздумывая.

— Просто у тебя математические способности, милый, — ласково проговорила Шерл. — Они бывают у многих.

— А многие могут определить атмосферное давление в любом помещении, как только в него войдут? — спросил Хьюитт. — Или точную температуру воды, просто опустив в нее палец?

Наши родители стали переглядываться. Они были шокированы — это понятно. Но самое грустное — они были огорчены.

— Мы должны перевезти их наверх, — вдруг сказала моя мать.

— Если мы переберемся наверх сейчас, — в отчаянии произнесла Шерл, глядя на Ларса, — пока он еще маленький…

— Его дар исчезнет? — насмешливо проговорил Шейд. — Я жил наверху целый год после «Сиблайта», и я не выздоровел.

— Это не значит, что мы не должны перебраться наверх! — воскликнул Хьюитт и подбежал к родителям. — Давайте переедем! А вдруг получится!

— Я из океана не уйду, — решительно заявил я. — Мне тут хорошо. Со мной все в порядке.

— Ты не можешь этого знать наверняка, — строго проговорила мама.

— Наверняка это знаю я, — вмешался Шейд и отошел от окна. — Мы здоровее вас, «нормальных» людей. У нас лучше иммунитет. Но что вам меня слушать — спросите у дока. На мне нет ни дюйма, который бы он не обследовал.

Мы стали оглядываться по сторонам и обнаружили, что доктора среди нас нет. В этот момент наверху открылись двери лифта. Док стоял перед кабиной.

— Надо задержать его! — крикнул Ларс.

На мостике после моего торжественного заявления осталась только Джемма. Она мгновенно развернулась и побежала наверх. Все остальные бросились к нижней из трех лестниц, а Джемма успела взобраться по второй и теперь мчалась по мостику к третьей. За прокинув голову, я увидел, как док скрылся в кабине лифта.

— Девочка, нажми на кнопку, — прокричал Радж. — Не дай ему уйти!

Оказавшись на верхнем мостике, Джемма на долю секунды остановилась и посмотрела вниз. Я знал, как она боится высоты, но страх ее не остановил. Она побежала к лифту по раскачивающейся подвесной конструкции, а я чуть было не зааплодировал ей за храбрость.

Вытянув руку, Джемма была готова нажать на кнопку, но док высунулся из кабины, схватил ее запястье и рывком втащил внутрь.

— Нет! — крикнул я, но двери кабины закрылись.

Остальные продолжали торопливо подниматься вверх, но я за ними не побежал. Я понимал, что теперь придется ждать возвращения лифта, чтобы потом добраться до швартовочной палубы. У меня не было сомнений, что док направляется именно туда, чтобы уплыть на субмарине. Я почувствовал на себе взгляд Шейда.

— Знаешь, как добраться туда быстрее? — спросил он.

— Техническая шахта, — сказал я и указал на крышку люка на стенке центрального цилиндра, внутри которого размещался лифт.

Шейд бросился к люку, нажал кнопку на панели. Я подбежал к нему.

Спускаясь по лесенке из металлических скоб, я услышал, как Шейд пинком выбил крышку люка внизу и выбрался наружу.

В следующее мгновение я спрыгнул на швартовочную палубу и увидел, что кто-то засунул между дверями кабины лифта мантаборд, чтобы они не могли закрыться.

У дальнего края бассейна стоял док с гарпунным ружьем. Он так крепко сжимал руку Джеммы, словно от этого зависела его жизнь.

— Сделаешь еще хоть шаг, — предупредил он Шейда, — и она окажется в лодке.

Рядом с бортиком на воде покачивалась мини-субмарина.

— Думаешь, я за тобой не поплыву? — негромко спросил Шейд.

— Это последняя субмарина, — сообщил док, нацелив на него ружье.

Обведя бассейн взглядом, я понял, что так и есть. В ангаре было пусто.

— И ликвиген у меня последний.

Док кивком указал на пустые полки. Подтолкнув Джемму к лесенке, ведущей к поверхности воды, он вытащил из-под мышки упаковку ликвигена и проткнул ее острием гарпуна. Из упаковки с шипением начала выползать пена. Док бросил упаковку в бассейн. Пакет поплыл по воде, выпуская пузыри.

— Но прежде чем уйду, я хотел бы кое-что сказать, — гневно глядя на Шейда, проговорил док. — Жизнь под водой повредила твой мозг, а не мой. Я просто пытался понять, почему так вышло.

— Еще как пытался, — кивнул Шейд. — Камня на камне не оставил. Я себе представляю, как жутко тебе не повезло. Ты так старался, а правительство из тебя козла отпущения сделало. Шарлатаном окрестили. Обидно.

Не слушая Шейда, док отбросил в сторону швартовочный канат.

— Не надо было тебе писать ту статью, док, — насмешливо проговорил Шейд. — Сам ведь знаешь, с властями шутки плохи.

Видимо, он наступил на больную мозоль. Док устремил на него враждебный взгляд.

— В той статье все было чистой правдой.

— Но доказать этого ты не смог, — сказал Шейд, и по его спине заструились черные татуировки, похожие на змей вокруг лика горгоны Медузы. — Дали деру твои доказательства.

— Забирайся внутрь, — буркнул док и еще раз толкнул Джемму.

Она покачнулась, спрыгнула на корпус субмарины, замахала руками, но все же удержала равновесие и проворно забралась в открытый люк.

— Так ты за этим явился на Придонную территорию? Чтоб собрать новые доказательства? — Шейд указал на меня. — Решил доказать миру, что ты был прав?

У меня онемели пальцы. Казалось, вся кровь в моем теле отхлынула к мозгу, чтобы я мог осознать сказанное Шейдом.

«Док здесь работал из-за меня. Он хотел доказать свою гипотезу насчет темных даров?»

— А я — не сирота, — гневно выговорил я. — Мои родители никому не позволят меня так использовать!

— Может быть, им не удастся за тебя заступиться, — задумчиво проговорил Шейд. — Как ты собирался их обойти, док? Готов об заклад побиться — у тебя был план.

У меня едва ноги не подкосились от внезапно нахлынувшей слабости.

— Так вот почему вы сегодня сказали, что мои родители пренебрегают своими обязанностями? — возмущенно воскликнул я. — Чтобы вы могли подать на них в суд и их лишили родительских прав?

Док задержал на мне взгляд всего на долю секунды, но я успел заметить в его глазах боль и сознание вины.

От Шейда это, видимо, тоже не укрылось. Он презрительно фыркнул.

— Не принимай это близко к сердцу, малыш. Доку просто нужно отмыть свою репутацию.

— Заткнись, — рявкнул док.

Держа Шейда под прицелом, он спрыгнул на корпус мини-субмарины, и лодка сильно накренилась.

Я увидел Джемму за лобовым стеклом. Она, сурово сдвинув брови, изучала панель управления. В следующее мгновение она толкнула вперед рычаг, и лодка отплыла от бортика и начала погружаться. Движение было слишком резким. Док не удержался на ногах, с громким всплеском упал в воду и забарахтался в бассейне. В это время субмарина врезалась в бортик с другой стороны бассейна. Я помчался туда, чтобы помочь Джемме, но она, похоже, в моей помощи не нуждалась. Она вскочила на сиденье и выбралась из люка. Морская вода хлынула внутрь рубки.

Как только субмарина ушла под воду, Джемма перепрыгнула с края на бортик бассейна. Я подбежал, протянул ей руку и услышал всплеск позади.

Обернувшись, я увидел, что Шейд бежит по бортику к доку, а тот, отчаянно работая руками, пытается отплыть подальше от лесенки.

— Большинство ребят мучаются бессонницей, — говорил на ходу Шейд, спеша добраться до дока, а тот, бешено колотя по воде руками и ногами, плыл к другой лесенке. — А если засыпают, то часто просыпаются и дико кричат. До сих пор. Стоит закрыть глаза — и они видят тебя, с твоими шприцами и скальпелями…

Сознавая безвыходность положения, док перебросил гарпунное ружье со спины на плечо. Держа одной рукой ружье и пытаясь прицелиться в Шейда, он с трудом держался на воде.

— Стреляй, — насмешливо проговорил Шейд и расставил руки в стороны. — Твой последний шанс.

Док выстрелил. Гарпун пролетел в паре дюймов от Шейда. Он не дрогнул. Теперь преимущество было на его стороне. Док двигался все медленнее. Вода в бассейне была слишком холодной. Он мог утонуть. Вскочив на ноги, я выдернул из скобы на стене длинный шест и бросился на помощь к доку. Шейд встал на моем пути. Татуировки струились по его рукам.

— Он же утонет!

— Правда? — Шейд говорил холодно, но его глаза были полны ярости. — Какая жалость.

Док подплыл к упаковке с ликвигеном, схватил ее, прижал губы к дырочке и всосал остатки белесой пены.

Я услышал шум внутри технической шахты. Обернувшись, я увидел, как из люка выпрыгнул мой отец. Следом за ним — мама.

— Помогите мне вытащить дока, — прокричал я.

Но когда я обернулся, на поверхности воды его уже не было. Я подбежал к бортику, стал вглядываться в темную воду, однако ничего не разглядел.

— Ликвигена у него минут на десять, наверное, — проговорил Шейд таким тоном, словно хотел меня утешить.

Джемма прижалась лбом к окну, пытаясь заглянуть вниз.

— Отсюда он не выплывет на поверхность, — в отчаянии проговорил я и пошел за Шейдом вдоль бассейна, миновав других поселенцев, которые один за другим выпрыгивали из металлической трубы тоннеля. — Он погибнет!

— Ничего не имею против, — процедил сквозь зубы Шейд, выдернул сломанный мантаборд, зажатый дверями кабины лифта, и отшвырнул его в сторону.

— Ликвигена не осталось — ни одной упаковки! — крикнула мама; она стояла около автомата, выдававшего пакеты с дыхательным гелем. — Мы не можем нырнуть за ним.

Отец подошел к окну.

— Эта палуба — почти в двухстах футах от поверхности. Если будет всплывать быстро, может быть, у него получится. — Отец повернулся ко мне. — Док успел заполнить легкие ликвигеном?

— Не знаю, — ответил я.

Я действительно не знал, сколько ликвигена осталось в упаковке после того, как док ее прострелил.

— Без ластов… — с сомнением проговорил Джибби. — Надо быть чертовски хорошим пловцом, чтобы с такой глубины всплыть.

Мама печально покачала головой.

— Он в одежде, она будет тянуть его вниз.

— Значит, мы нырнем за ним, — решительно заявил Ларс— Хотя бы попытаемся.

— Думаешь, ты сможешь задержать дыхание и успеешь найти его под водой? — фыркнул Радж. — Ну, удачи тебе.

— Да, плохо дело, — сказал отец. — Погружение без ликвигена невозможно. Давление воды нас попросту убьет.

Шейд придержал рукой двери лифта.

— Как трогательно вы заботитесь о человеке, который был готов превратить ваших детей в лабораторных крыс. Ладно, вот что я вам скажу: если его увижу, то втащу на борт. Мама нахмурилась.

— Чтобы отомстить ему?

— На борт чего? — спросил отец.

Шейд указал назад. Обернувшись, мы увидели, как на поверхность бассейна всплыл «Призрак».

ГЛАВА 28

— Прости за опоздание, Шейд, — проговорил, выбравшись из люка, улыбчивый темноволосый парень и, соскользнув по борту, встал у ограждения рубки субмарины. Я узнал его. Это был Минога.

— Я думал, уже не дождусь вас, — буркнул Шейд и отошел от лифта. — Пять минут назад успели бы попрощаться с доком.

— Нет! — огорченно воскликнул Минога и перепрыгнул на бортик бассейна.

Из люка вылезло еще несколько бандитов, и все они были ненамного старше меня.

— Где он? — сердито спросил Красавчик, протолкавшись вперед. Длинные волосы он заплел в косу, похожую на выбеленный солнцем корабельный канат.

— Пошел прогуляться по морскому дну, — усмехнулся Шейд.

Отец взял за руки меня и Зою и оттащил подальше, в толпу поселенцев. С оружием наготове вперед вышли Радж и Джибби. Но в перестрелке они не смогли бы выстоять. Бандиты были вооружены до зубов. Они выстроились на корпусе «Призрака» и вдоль бортика бассейна. Один из них свирепо глянул на темную воду.

— Если он утонет — этого маловато будет. За то, что он натворил…

— А я думал, моя новость вас порадует, — сухо проговорил Шейд.

Бандит захихикал, обнажив заостренные зубы. Я узнал его. Это с ним мы с Джеммой столкнулись около люка затонувшей субмарины. Я не удивился, увидев, что у него рука на перевязи. Красавчик зыркнул на него, и бандит перестал смеяться. Возможно, он не был таким уж страшным, несмотря на зубы, похожие на акульи. А возможно, он просто боялся Красавчика, хотя тот и выглядел, и вел себя очень сдержанно.

— Минога! — Шейд указал на видеофон, прикрепленный к стене. — Разберись-ка с этим.

Минога прошел мимо Джеммы, которая стояла чуть поодаль от толпы поселенцев. Прижав ладонь к экрану видеофона, он улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.

— Ты — Джемма, — сказал он. — Я бы тебя везде узнал.

Джемма на него даже не посмотрела.

— Порядок! — крикнул Минога Шейду.

— И с лифтом поработай, — распорядился Шейд. — Нам надо уйти без помех.

Минога искоса глянул на Джемму. Казалось, он ждет от нее каких-то слов.

— Быстро, — гаркнул Шейд, и Минога со всех ног помчался к лифту и прижал ладонь к кнопочной панели.

Заметив недоумение поселенцев, Шейд усмехнулся.

— Электромагнитный импульс. Очень удобная штука. — Едва заметным кивком он велел Миноге вернуться к субмарине. — Очень скоро сюда прибудут рейнджеры и всех вас выпустят. — Он тоже пошел к «Призраку» и вдруг остановился около моей матери. — Если хотите сберечь детей, оставайтесь в океане. Переберетесь наверх — и власти найдут способ превратить их в подопытных зверушек.

— Ты ошибаешься, — строго сказала мама.

— Да ну? — негромко проговорил Шейд.

Его кожа побелела, он наклонил голову к моей матери. Она в ужасе отшатнулась, и я увидел на макушке у Шейда сморщенный квадратный рубец. Казалось, кто-то вырезал лоскут кожи у него на голове, чтобы добраться до головного мозга.

— Я ошибаюсь? — крикнул Шейд, повернувшись к бандитам.

Не сговариваясь, парни задрали рубашки, сорвали с головы банданы и шапки и продемонстрировали всем свои шрамы. Это были хирургические рубцы. У Миноги шрам тянулся от грудины до пупка. У Красавчика рубец начинался за ухом и спускался под воротник шелковистой куртки.

— Все, уходим, — приказным тоном проговорил Шейд, но на его пути встала Джемма.

— Вот как? — возмущенно произнесла она. — Ты собираешься уйти просто так?

— Я и так здесь пробыл слишком долго.

В глазах Джеммы промелькнула боль. Взгляд Шейда стал мягче.

— Все будет хорошо. У тебя отличный инстинкт самосохранения. Ты выживешь.

— Я не хочу выживать! Только этим и занималась без тебя. — У нее дрогнул голос— Почему я не могу жить с…

— Нет, — холодно оборвал ее Шейд.

Мне захотелось подбежать к Джемме, взять ее за руку. Шейд все сказал ясно, но Джемма не тронулась с места.

— Это из-за них? — Она кивком указала на бандитов, на лицах которых читались самые разнообразные эмоции — от насмешки до скуки.

Только Минога не сводил с Джеммы встревоженного взгляда.

— Ты хотя бы спросил у них, — добавила она, явно нервничая под тяжелым взглядом Шейда. — Может быть, они не будут возражать, если я…

— Я буду возражать. — Он сказал это так резко, что она отшатнулась, словно от удара. — Пойми, девочка, эти дурно воспитанные молокососы — моя теперешняя семья. А ты… Я просто должен был позаботиться о тебе. И сделал это, когда послал тебе деньги. А теперь тебе лучше держаться от меня подальше.

Джемма понурилась. Хотя она не поднимала глаз, я заметил, как ранили ее эти слова, и ужасно разозлился. Шейд только что подтвердил худшие опасения Джеммы: она была ему не нужна. И попросту его не интересовала.

Шейд тем временем переключил внимание на свою банду.

— Вы что, поселиться здесь собрались? — бросил он язвительно.

Бандиты немедленно ринулись к люку «Призрака». Все, кроме Миноги и Красавчика — они задержались у ограждения рубки. Минога все так же не сводил глаз с Джеммы, отходящей к дальней стене; Красавчику наконец надоело ждать его, и он отвесил парню подзатыльник. Когда и эти двое исчезли в люке, Шейд зашагал к бортику бассейна, больше не удостоив Джемму словом или хотя бы взглядом.

— Стой! — крикнул я, устремившись следом за ним. — Я спас тебе жизнь. Ты мне кое-что должен.

Шейд остановился.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты дал слово, что вы больше никогда не станете нападать на подводные фермы. Да, власти Содружества были к вам несправедливы, но — не мы.

— Ну да, так мы и поверим слову бандюги, — презрительно прорычал Радж.

Я встретился взглядом с Шейдом.

— Меня устроит слово Ричарда Стрейда.

Губы Шейда скривились, но все же он поднял правую руку.

— Не тронем ни фермы, ни кого бы то ни было из поселенцев.

— Есть еще кое-что, — сказал я и быстро подошел к Джемме, которая стояла с каменным лицом, прижавшись спиной к стене.

Шейд поставил ногу на бортик бассейна.

— Моя жизнь не стоит двух одолжений.

— Ты сделаешь это не для меня, — сказал я, вытащил из поясной сумки Джеммы лист бумаги и ручку и вернулся к Шейду. — Это для нее. Подпиши.

Я протянул Шейду ручку и бумагу. Он не пошевелился.

— Что это такое?

— Договор об опекунстве. Подпишешь — и Джемма перестанет считаться подопечной Содружества.

Шейд поднял руку. Честно говоря, я думал, он мне так врежет по лбу, что я очнусь только завтра. Но в его глазах блеснула радость, и он взял у меня бумагу и ручку.

— Она останется жить у вас? — спросил Шейд, ставя подпись.

— Если захочет.

Я взял у него бланк договора, а когда Шейд вспрыгнул на корпус «Призрака», посмотрел на подпись. «Ричард Стрейд». Имя и фамилия были написаны очень крупными буквами. Я обернулся, чтобы показать Джемме документ, но она юркнула за большой инструментальный ящик на колесиках.

Джибби шагнул вперед.

— Джемма может жить у меня.

Шейд уставился на него, свирепо сдвинув брови. Джибби попятился назад, затесался в толпу поселенцев и забормотал:

— Ну, я просто предложил…

Все юные бандиты, кроме Шейда, уже забрались в субмарину и махали руками, стоя под прозрачным куполом. Наконец Шейд забрался в люк и захлопнул крышку. «Призрак» исчез под водой. Джемма в отчаянии опустилась на пол у стены за инструментальным ящиком.

— И что теперь? — спросил Джибби.

— Они действительно все отключили, — сообщила Шерл, встав перед закрытыми дверями лифта. — Экран темный, кнопка не подсвечивается.

— Как только «Призрак» покинет станцию, — сказал мой отец, — мы заберем свои субмарины и отправимся на поиски дока.

— Мы все оставили свой транспорт на верхней палубе, у причального кольца, — вздохнул Ларс— Пока лифт не работает, нам на поверхность не выбраться.

Мама подошла к отцу, стоявшему у окна.

— Граймз сказал, что пришлет сюда отряд рейнджеров. Если они быстро доберутся…

У нее сорвался голос. Они с отцом печально переглянулись.

Я подошел к Джемме, которая сидела за инструментальным ящиком, обхватив руками колени.

— Ты в порядке?

Глаза Джеммы наполнились слезами, она покачала головой.

— Я так хотела бы родиться в другой семье.

— Тебе вовсе не нужно рождаться заново. Оставайся здесь, у нас.

— Ты ведь признался в своем темном даре. Теперь все поселенцы покинут свои подводные фермы.

У меня ком к горлу подступил, но я заставил себя небрежно пожать плечами.

— Таких, как ты, больше не будет! — воскликнула Джемма, словно я был каким-то вымирающим экзотическим животным. — Ты должен меня ненавидеть.

Слово «ненавидеть» было очень далеко от тех чувств, которые я испытывал. А Джемма, не дождавшись моего ответа, продолжала:

— Меня все должны ненавидеть. Твои родители, Зоя, Хьюитт… Ну, Хьюитт, может быть, нет.

Я улыбнулся, хотя Джемма говорила совершенно серьезно.

— Но когда Хьюитт узнает, какая мерзкая жизнь наверху, он тоже возненавидит меня. И тогда…

Я наклонился и прижался губами к губам Джеммы. Ее глаза от изумления стали большими и круглыми, но она не отстранилась, и я снова поцеловал ее — так, как мне хотелось ее поцеловать с момента нашей встречи внутри затонувшей субмарины. У меня в груди словно фейерверк вспыхнул. Я опустился на колени. Джемма часто заморгала.

— Спасибо, — прошептала она.

Я не этого ожидал. Пусть это был первый поцелуй в моей жизни, но я знал, что после поцелуев девушки очень редко говорят «спасибо».

— Я знаю, ты это сделал, чтобы меня утешить, — продолжила Джемма. — И у тебя получилось. Но если бы я не была здесь единственной девушкой — единственной твоей ровесницей, — я знаю, ты бы…

Я прижал ладонь к ее губам.

— Я сделал это потому, что мне хотелось это сделать, и к тому же я подумал, что это мой единственный шанс, другого не будет.

— Единственный шанс?

— Обычно ты болтаешь, не закрывая рта.

Джемма оттолкнула меня, и я с хохотом упал наспину.

— В следующий раз я угадаю, когда тебе захочется меня поцеловать, и заткнусь.

— Как же ты угадаешь?

— Угадаю, — хитро усмехнулась Джемма, — потому что ты в это время сильнее блестишь.

— Вот как? — Я устремил взгляд на ее губы. — Ну и о чем я сейчас думаю?

Джемма вдохнула и задержала дыхание. Следующий поцелуй получился долгим.

— «Призрак!» — прокричал Джибби с другого края бассейна.

Я неохотно поднялся. Джемма снова обхватила колени руками — с таким видом, словно собралась навсегда остаться здесь, у стены за ящиком. Я протянул ей руку.

— Шейд нарочно повел себя так гадко. Чтобы ты не захотела с ним жить.

— Я понимаю, — еле слышно отозвалась Джемма.

— Не потому, что ты ему не нужна, — сказал я и помог Джемме встать. — Просто он хочет, чтобы тебе жилось лучше.

Мы повернулись лицом к громадному окну. Снаружи в темной воде парил «Призрак».

— Ты не можешь знать наверняка, — пробормотала Джемма.

Неожиданно под прозрачным колпаком «Призрака» вспыхнуло сияние. Это был Шейд, похожий на привидение. Он поискал взглядом Джемму и нашел. Секунду брат и сестра неподвижно смотрели друг на друга. Не отрывая глаз от Джеммы, Шейд поднял руку, сжатую в кулак, прижал к сердцу и тут же исчез, словно задутое ветром пламя.

— Знаю, — тихо сказал я.

«Призрак» на полной скорости уплыл прочь, оставив после себя тучу пузырьков. Тишину вокруг бассейна нарушил громкий треск.

— Неужели они подожгли станцию? — воскликнула мама.

— Смотрите!

Джибби указал на окно. Маленький гарпун вонзился в флексиглас, и по стеклу во все стороны расползлись трещинки, похожие на паучью сеть.

Как они могли выстрелить таким гарпуном изнутри субмарины? — вскрикнула Шерл. — Он слишком маленький!

Хьюитт подбежал поближе к окну.

— Он торчит изнутри!

Я охнул.

— После того как док упал в бассейн, он выстрелил в Шейда из гарпунного ружья, но промахнулся. Видимо, гарпун попал в окно.

— Лишь бы острие не прокололо наружную пластину, — взволнованно проговорил мой отец, подкатил к окну инструментальный ящик и забрался на него.

Хьюитт попятился назад.

— А какой толщины стекло? — Не получив мгновенного ответа, он крикнул: — Какой толщины наружная флексигласовая пластина? Острие вошло глубоко?

— Толщина наружных пластин флексигласа — четыре дюйма, — отозвался отец, спрыгнув на пол. — Острие гарпуна вошло в него меньше чем на дюйм.

— Оно не выдержит, — в отчаянии проговорил Хьюитт.

— Не навечно же это, сынок, — сказала Шерл, обняв его. — Только пока рейнджеры не…

Трехфутовая пластина с оглушительным грохотом треснула. В пробоину хлынула морская вода. Нас расшвыряло в стороны.

ГЛАВА 29

Море ворвалось в зал с такой силой, что здание торговой станции закрутилось на якорных цепях. От возникшей вибрации вода в бассейне забурлила. Громче криков и шума воды завыла сирена, а потом прозвучал спокойный женский голос:

— Внимание. Экстренная ситуация. Пробоина в области наружной пластины номер две тысячи девяносто три. Немедленная эвакуация с нижних уровней.

— Нужно выбираться по технической шахте, — прокричала моя мать. — Скорее!

С разных сторон все устремились к вертикальной трубе, борясь с водоворотами. Вода уже доходила до колен.

— Нужно открыть люк! — крикнул мой отец и рывком снял крышку с инструментального ящика.

— Внимание, — прозвучал женский голос из динамиков, — начинается блокирование нижних уровней.

— Радж! — крикнул отец и бросил ему лом.

Только тот успел поймать лом, как крышка люка с шипением закрылась наглухо.

— Нет! — в отчаянии взревел Радж и стукнул ломом по толстой стальной крышке.

— Швартовочная палуба герметизирована, — сообщил компьютер.

Сирена начала звучать через неравные промежутки времени, словно бы заикаясь. Еще два потока воды хлынули в зал через новые пробоины.

Внезапно здание, дернувшись в последний раз, замерло неподвижно. Все вокруг с трудом удержались на ногах. Якорные цепи скрутились между собой. Я не успел выкрикнуть предупреждение, а цепи уже начали раскручиваться в другую сторону — сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Мама успела схватить за руку Зою и усадила ее на один из металлических шкафчиков. Все сооружение стонало и скрежетало под давлением воды, а вода прибывала все быстрее. По всей швартовочной палубе разлеталась аппаратура, шатались шкафчики, опоры. Вспыхивали снопы искр. Сотрясались стены.

Ухватившись за водопроводную трубу, Хьюитт начал быстро произносить цифры и вскоре прокричал:

— Из-за растущего давления воды верхняя палуба отсоединится от остальных уровней через две минуты и тринадцать секунд!

Мой отец зашагал по воде, доходившей уже до пояса.

— Должно же было хоть что-то тут остаться! Мантаборды, скутеры, хоть что-то!

— Ничего нет, — сказал я. — Я смотрел. Даже ни единой упаковки ликвигена.

Свет мигнул и погас. Аварийное освещение не срабатывало. Вспыхивали огоньки и тут же меркли. Впервые в жизни мне стало по-настоящему страшно.

— Ужасно холодная вода! — жалобно проговорила Джемма, забравшись на шкафчик рядом с Зоей.

Все остальные тоже залезли повыше — все, кроме моего отца. Он зачем-то перевернул один из шкафчиков. Я догадался зачем. Он хотел проверить, герметичен ли шкафчик, сможет ли внутри его задержаться воздух. Но увы, нет. Шкафчик быстро затонул.

— Придется плыть наверх, — сказал Джибби.

Услышав, как в ужасе ахнула Джемма, я сжал ее холодную руку.

— Мы тебя не бросим.

— Сбрендил? — вытаращив глаза, спросил у Джибби Радж. — Глубина больше ста футов. Без ластов даже мне не выплыть на поверхность за один вдох.

Мама в отчаянии смотрела на прибывающую воду.

— Никто не умеет так быстро плавать.

— Нужно что-то предпринять, — проговорил Хьюитт. — Верхняя палуба отсоединится через сто семьдесят три секунды. А потом мы утонем.

В отличие от остальных я внимательно прислушивался к тому, что говорил Хьюитт. И не сомневался, что его подсчеты верны. Сирена истерически выла.

Станция раскачивалась все сильнее. Мигали огоньки аварийного освещения. Мама и Радж были правы. Никто не смог бы плыть так быстро, чтобы за один вдох добраться до поверхности.

Ни один человек.

Вскочив на ноги, я прокричал:

— Я скоро вернусь!

Мои родители протестующе вскрикнули, но я нырнул в бурлящую воду. Она была очень холодной, и все мои чувства мгновенно обострились. Я подплыл к бассейну и вскоре оказался в открытом океане. Я быстро издал несколько щелчков гортанью. Это были щелчки тревоги. Совершенная имитация сигналов, которые дельфины посылают своим собратьям, когда зовут на помощь.

И ответ не заставил себя ждать. Я знал, что так и будет.

Я быстро вернулся под станцию и вынырнул из бассейна.

— Я вызвал такси! — крикнул я.

— Что ты хочешь ска… — крикнул в ответ отец, но умолк, потому что в это самое мгновение рядом со мной из воды вынырнул дельфин. За ним появились другие.

Издавая взволнованные щелчки, дельфины поплыли по полузатопленному залу.

Мама смотрела на меня так, словно увидела впервые в жизни.

— Доверься мне, — сказал я.

Она испуганно кивнула. А потом вдруг рассмеялась.

— Говори, что надо делать.

Ее голос прозвучал так же радостно, как у Зои после первой прогулки верхом на ките.

— Просто держись крепче, — сказал я. — Кто первый?

Зоя порывисто подняла руку.

— Я!

Отец взял ее за руку.

— Ты поплывешь со мной. Вон тот, самый крупный, выдержит нас двоих.

Первым вызвался плыть Джибби. Он спрыгнул в воду, и я помог ему подплыть к дельфину.

— Увидимся наверху, морской фонарик, — пробормотал Джибби и нервно улыбнулся.

— Не бойся, — успокоил я его. — Этот парень все сделает как надо.

Я похлопал дельфина по боку.

Обхватив руками спинной плавник, Джибби сделал глубокий вдох. Дельфин нырнул в глубь бассейна. Один за другим поселенцы последовали примеру Джибби. Хьюитт продолжал считать секунды до отсоединения верхней палубы.

— У вас осталось девятнадцать секунд, — предупредил он меня за секунду до того, как его дельфин скрылся под водой.

Остались только мы с Джеммой и полдесятка дельфинов. Джемма скользнула в воду, она вся дрожала.

— Плохо наверху, очень плохо, — стуча зубами, выговорила она. — Но как бы сейчас хотелось оказаться там!

— Держись крепче, ясно?

Джемма обеими руками ухватилась за спинной плавник ближайшего дельфина.

— Если я после этого останусь в живых, обещай, что научишь меня плавать.

— Договорились.

Мне хотелось поцеловать ее в знак пожелания удачи, но у меня онемели губы.

— Верхняя палуба отсоединится через пять секунд, — послышался приятный женский голос.

— Спасибо за предупреждение, — пробурчал я. Джемма улыбнулась.

— Четыре… три…

Синтезированный голос дрогнул. Нижние уровни станции содрогнулись.

— До встречи на поверхности!

Я выбрал самого крупного дельфина из оставшихся и ухватился за его спинной плавник.

Джемма сдавленно, нервно рассмеялась и сделала глубокий вдох. Наши дельфины одновременно погрузились в воду и поднырнули под край станции. Мы с Джеммой помчались вверх. Уровни мелькали один за другим. Вскоре в поле зрения возникли болтающиеся в воде тросы лифта. Я направил своего дельфина в сторону. Свободные дельфины промелькнули мимо нас — ввысь, к поверхности.

Я издал серию щелчков. Внизу я не обнаружил ничего, кроме громады отсоединившихся нижних уровней. Я направил щелчки влево, но в ответ не получил никаких тревожных сигналов. Тогда я направил сигнал своего биосонара вверх, но та картина, которую нарисовал мой мозг, показалась мне бессмысленной. Что-то прицепилось к тросу подъемника футах в пятидесяти над нами. Нет, не что-то, а кто-то.

«Кто-то из наших упал со своего дельфина?» — мелькнула мысль.

Но я не успел проверить свое предположение. Человек оторвался от троса и устремился к нам, отчаянно работая руками. Побагровевшее лицо, выпученные глаза… Док! В следующую секунду он налетел на Джемму, и она не удержалась за дельфиний плавник. Ее руки заскользили по спине дельфина…

Мой дельфин продолжал уверенно плыть к поверхности. Я запрокинулся назад, в отчаянии протянув руку Джемме. Я почти не видел ее. Барахтаясь в воде, она подняла тучу пузырьков, и мой сонар словно ослеп. Наконец я увидел две темные фигурки, опускающиеся вниз, в глубину, на фоне массивного, тускло светящегося силуэта нижних уровней торговой станции.

Джемма барахталась в воде рядом с дельфином. Он задел ее хвостом.

«Хватайся!» — мысленно крикнул я.

И Джемма словно бы услышала меня. Она сжала дельфиний хвост обеими руками. Док, бешено извиваясь в воде, ухитрился ухватиться за ногу Джеммы.

Девочка принялась отбиваться, разжала губы, и с них сорвались пузырьки воздуха. Ее дельфин попытался освободить хвост, а мой уплывал все выше и выше. Вскоре Джемма и док остались далеко позади. Я попробовал развернуть своего дельфина, заставить его опуститься в глубину, издал несколько щелчков, но дельфин не слушался.

Неожиданно мимо меня пронесся другой дельфин. Дельфин Джеммы.

Резко обернувшись, я заработал биосонаром и увидел, что Джемма тонет и что док все еще держится за нее. Рот Джеммы был открыт, она словно бы безмолвно кричала.

Я отпустил своего дельфина и нырнул вниз, к тонущей станции. Увы, плыть вниз быстро не получалось. Джемма и док тонули быстрее. Я сделал в воде сальто и устремился вниз, ориентируясь на пузырьковый след. Вода была такой холодной, что у меня свело все тело. Мой дельфин проплыл мимо меня вниз. Я уже слишком долго задерживал дыхание, и у меня кружилась голова.

С помощью биосонара я обшарил воду внизу и почувствовал, что мой дельфин пытается вытолкнуть что-то вверх. Я устремился навстречу дельфину, ощущая сильнейшую боль в барабанных перепонках. Дельфин толкал вверх Джемму. Она подлетала над его носом, будто тряпичная кукла. Я потянулся и схватил ее за руку, а другой рукой снова обхватил плавник дельфина.

В легких у меня словно пылал пожар. Я обернулся, чтобы взглянуть на Джемму, пока дельфин быстро мчался вверх. Лица Джеммы я не увидел: голова ее была опущена, свободная рука безжизненно повисла. Я стал смотреть вверх, на тусклые блики света. Наконец дельфин выпрыгнул на поверхность, нас подхватила волна, и все, кто собрался на краю причального кольца, дружно закричали «ура!», стали обниматься и пожимать друг другу руки.

Я так устал, что не смог плыть сам. До причального кольца меня дотащил дельфин. Я перевернул Джемму на спину. Ее руки и ноги качались, как водоросли на волнах. Отец и Ларс встали на погруженную в воду ступень, идущую по всей окружности причального кольца. Они вдвоем вытащили Джемму из воды на палубу. Мама протянула мне руку. Шерл стояла наготове с сухими полотенцами.

Я рухнул на палубу рядом с Джеммой и застонал, ударившись больным боком. У меня стучали зубы, тело сотрясалось в ознобе. Удивительно — но Джемма словно бы совсем не ощущала холода. Она не дрожала, не пыталась свернуться калачиком.

Мой отец приподнял веко Джеммы, искоса взглянул на маму.

— Переверни ее лицом вниз, — взволнованно проговорила мама.

— Рейнджеры уже в пути, — сообщил Джибби, выйдя из открытых дверей вестибюля. Тут он увидел Джемму. — Нет!

Я попытался приподняться. Восклицание Джибби меня встревожило. Джемма обмякла на руках моего отца, словно осьминог, которого долго продержали в ведре. Вода вытекала из ее рта и ноздрей. Мама уложила Джемму ровно и обеими руками с силой надавила на ее спину. Изо рта девочки хлынула вода. Мама продолжала толчками давить на спину Джеммы, пока вода не перестала течь. Тогда отец снова перевернул Джемму на спину. Кожа у нее была белая-белая, словно восковая. Грудь не опускалась и не поднималась. Мои родителипринялись за дело. Отец стал ритмично нажимать на грудь Джеммы, а мама вдувала воздух ей в рот. Шерл всхлипнула и пошла прочь, держа за руку Хьюитта.

Сколько она пробыла под водой? Пять минут? Больше? Я этого не знал. Неожиданно мои родители в бессилии замерли. Сдались? Все бесполезно? Я подполз к Джемме, встал на колени и прижался губами к ее губам. Ее губы были холодны и неподвижны. Я сделал самый глубокий вдох, на какой только был способен, и с силой вдул воздух в ее легкие, а потом наклонился и надавил руками на ее грудную клетку, ведя отсчет, как меня учили.

Мама прошептала:

— Тай…

Не слушая ее, я снова вдохнул и снова выпустил воздух в рот Джеммы. Еще несколько раз надавил на ее грудную клетку.

— Очнись! — крикнул я в отчаянии.

Но Джемма лежала неподвижно, бездыханная.

Я продолжал делать ей искусственное дыхание, пока у меня не закружилась голова. Когда я в очередной раз попытался надавить ей на грудь, отец обнял меня за плечи. Она умерла. Я слишком долго искал ее под водой. Я вырвался из рук отца и сел на корточки. Мама осторожно сомкнула губы Джеммы и убрала с ее щеки мокрую прядь волос.

Но ведь Джемма была такая крепкая! Сколько раз она сама говорила: «Я крутая!» Я снова бросился к ней, порвал футболку у нее на груди. Ее грудь была холодной и неподвижной.

— Зоя! — Я поманил к себе сестренку. — Прикоснись к ней.

— Тай, не надо! — воскликнула мама.

Зоя не решалась выполнить мою просьбу. Я взял ее за руки и прижал ладони Зои к груди Джеммы, прямо над сердцем.

— Сделай это! — тихо сказал я.

Из глаз Зои ручьями текли слезы. Она покачала головой.

— Тай, не заставляй ее!

Не слушая маму, я обнял Зою.

— Не стоило мне говорить тебе, чтобы ты это скрывала. Это твой дар.

— Я делаю людям очень больно, — прошептала Зоя. — Ты чуть не погиб.

— Ей ты больно не сделаешь, — сказал я. — Но можешь помочь.

Я встал и отошел подальше, дав знак остальным уйти в сторону.

Зоя сдвинула брови и крепко уперлась ладонями в грудь Джеммы. Внезапно тело Джеммы сильно вздрогнуло и выгнулось. Мои родители и все остальные ахнули. Затем тело девочки расслабилось. Увы, безжизненно.

— Попробуй еще раз, — взволнованно попросил я сестру.

И снова тело Джеммы содрогнулось. И снова грудная клетка неподвижно замерла. Все горько вздохнули. Зоя в отчаянии посмотрела на меня.

— Хватит, — решительно проговорил отец.

— Все кончено, Тай, — ласково произнесла Шерл и положила руку мне на плечо.

Я увернулся, сел на палубе рядом с Зоей и снова положил ее руки на грудь Джеммы — по-другому.

— Так? — спросил я, обернувшись. Мама взволнованно кивнула.

— Да. Все правильно. Тай, но ведь это не… Я быстро отскочил назад.

— Давай, Зоя! Еще разок!

Тихо всхлипывая, Зоя снова направила в грудь Джеммы электрический разряд. Ничего не произошло.

— Достаточно, больше не надо этого делать, — сказал отец, встав между нами. — Она умерла.

Я был готов спорить, утверждать, что Джемма не могла умереть, что она очень крепкая, но слова застряли у меня в глотке. Я поднялся на ноги и вдруг увидел, что Хьюитт уставился на что-то за моей спиной. Я резко обернулся. Джемма лежала на палубе — по-прежнему неподвижно. И вдруг я заметил… как ее рука дрогнула.

— Надо ее отогреть, быстро! — воскликнула мама и опустилась на колени рядом с Зоей.

Шерл проскользнула мимо моего отца и встала на колени по другую сторону от Джеммы. Они с мамой принялись растирать руки и ноги девочки.

— Одеяла! — крикнула Шерл, и все поселенцы сняли с себя одеяла и укутали ими Джемму.

Склонившись к ней, я прижался губами к ее губам и стал вдувать воздух в ее легкие. Наконец я откинулся назад, чтобы отдышаться, а Джемма закашлялась — правда, сначала еле слышно и слабо. А потом — громко, судорожно. Она кашляла и вскрикивала, возвращаясь к жизни.

Все снова начали радостно обниматься и кричать «ура». Зоя уселась на палубу, улыбаясь во весь рот.

Щеки Джеммы порозовели. Она лежала с закрытыми глазами, с трудом дыша. Дрожащей рукой я убрал с ее лица пряди волос. Ее веки дрогнули и поднялись. Всеобщему ликованию не было предела. Джемма, часто моргая, уставилась на нас, а мы кричали, улыбались и плакали от радости как сумасшедшие. Джемма попыталась приподняться. Тут все испуганно закричали:

— Нет!

— Не вставай!

— Не шевелись!

Джемма все же приподнялась, оперлась на локти и заметила, что ее футболка разорвана.

Зоя, сидевшая рядом с ней, сейчас была похожа на ангела более чем когда-либо. Ее кожа мерцала бликами лунного света. Джемма кашлянула раз, другой и сурово посмотрела на Зою.

— Ты ударила меня током? — хрипло спросила она.

Зоя, радостно улыбнувшись, кивнула.

— Больше никогда так не делай, — строго проговорила Джемма, и все расхохотались.

— А мне Тай велел, — сказала Зоя, и Джемма перевела взгляд на меня.

— Ты права, — прошептал я. Ком невыплаканных слез сжал мое горло. Я наклонился к уху Джеммы и добавил: — Ты действительно крутая.

Губы Джеммы тронула улыбка, и вдруг она ахнула, глядя за мою спину.

— Уже утро!

Первые краски зари тронули небо и океан. Джемма попыталась сесть.

— Сейчас приплывут рейнджеры, заберут меня и отвезут в колонию!

— Не заберут. — Я вытащил бланк договора из непромокаемой сумки и показал ей. — Ты больше не под опекой государства. Шейд подписал договор.

— Но ведь мы его на самом деле не поймали? — огорченно проговорила Шерл. — Мы никого не поймали. Что же мы скажем депутату Тапперу?

— Теперь наша проблема — депутат Таппер, а не шайка «Сиблайт»! — возмущенно воскликнул я.

— Точно, — кивнул Ларс— Но правительство будет все равно давить на нас. Какова бы ни была причина, власти хотят изловить этих мальчишек.

Я взглянул на документ, который держал в руке, и вдруг у меня возникла идея.

— Нам нужен договор вроде этого, — сказал я и помахал бумажкой. — Нам нужно вручить депутату Тапперу какой-то документ от имени всех жителей Придонной территории.

Шерл покачала головой.

— Мы слишком зависимы.

— Нет, — возразил я. — Наоборот, Содружество зависит от нас. Если мы перестанем платить налоги урожаем с подводных ферм и рыбой, у них начнется нехватка продовольствия.

Мама поддержала меня.

— Если бы правительство честно расплачивалось с нами за наши поставки, нам бы не потребовались субсидии. Мы могли бы самостоятельно совершать закупки на материке.

— Правительство не даст нам ничего, — ворчливо проговорил Радж.

— Смотрите! — прокричал Джибби. — Рейнджеры!

На горизонте появились два катера на подводных крыльях. На алюминиевых корпусах играли отсветы восходящего солнца. Катера быстро рассекали волны. Я повернулся лицом к родителям и соседям.

— В том-то и дело. Мы ни о чем не станем просить. Мы им скажем, что с сегодняшнего дня переходим на самоуправление.

Отец улыбнулся.

— Ты уверен, что имеешь в виду Придонную территорию?

ЭПИЛОГ

В темной сумрачной воде вблизи каньона Анабиоза я смотрел на Джемму, приближавшуюся к краю пропасти. Никаких следов былого Восточного побережья по-прежнему не было видно. Но оно лежало где-то там, во тьме, в глубине, и настанет день, когда я его обнаружу. Теперь родители доверяли мне, я мог путешествовать, куда пожелаю.

Джемма резко протянула ко мне руку. Я сжал ее пальцы в своих и, шагнув вперед, ощутил то же, что она: из каньона поднималось холодное течение, оно было стремительным, будто на дне находился гейзер. Под ногами заструился ил, словно шевельнулся напуганный скат. Мы отскочили назад от обрыва, а когда снова приземлились на дно, все снова было спокойно. Но Джемма все равно лихорадочно быстро поплыла к «Слики». Я последовал за ней, поражаясь тому, как хорошо она научилась плавать. Наши занятия в бассейне не прошли даром.

— Ты сказал, что мы там, внизу, увидим что-то чудесное, — забравшись в мини-субмарину и отдышавшись, проговорила Джемма. — А насчет землетрясений ты ничего не говорил!

— Это было не землетрясение, — сказал я и снял шлем. — Это просто дрожь. Иногда дно так дрожит.

Конечно, я солгал, чтобы не пугать Джемму.

— Если мне сегодня приснится страшный сон, будто я падаю в пропасть, — буркнула Джемма, сунув мне свой шлем, — я тебе в кровать подсуну кого-нибудь из Зоиных любимчиков.

— Падать не всегда так уж ужасно. Иногда это даже весело.

— Ага, весело. Если ты чокнутый.

— За фермой родителей Хьюитта — материковый склон, но на самом деле это не склон, а отвесный обрыв до самой донной равнины. Падать оттуда просто потрясающе.

От ужаса Джемма вытаращила глаза.

— Никогда и ни за что.

— Ты говорила, что никогда не встанешь на краю каньона, — напомнил я ей.

— Ты меня обманул… О, Тай… — прошептала она.

Мое имя прозвучало словно вздох, и у меня мурашки по спине побежали.

Она смотрела в иллюминатор. Я не сомневался: там наконец появилось какое-то светящееся существо.

Я не стал оборачиваться. Мне гораздо интереснее было наблюдать за Джеммой. От изумления ее губы разжались, и я вдруг вспомнил, что не целовал ее уже несколько недель — с того самого дня, как Придонная территория подала прошение о придании ей статуса штата. Даже не пытался. Теперь Джемма жила у нас, и мне было неловко ее целовать. Но это вовсе не означало, что я перестал об этом думать.

«Может быть, — рассуждал я, — она пообвыкнется и тогда сама даст мне какой-нибудь знак».

А сейчас я просто был рад дарить Джемме океан.

— Тай, обернись, — настойчиво проговорила Джемма.

Повернувшись на вертящемся сиденье, я увидел нечто вроде фейерверка в звездном небе. С челюстей рыбы-гадюки свисали подвешенные на ниточках красные шарики, медузы мерцали, словно розовые облака, мимо стремительно проплывали угри-пеликаны, и неоновые пятна на их коже сверкали, будто кометы.

Видимо, легкое землетрясение потревожило всех обитателей каньона, и теперь они поднимались наверх, сверкая и искрясь в темноте. И каждое из этих созданий было сокровищем океана.

1

Seablite (англ.) — можно перевести как «морской вредитель», «морской паразит». (Прим. ред.)

(обратно)

2

Gem (англ.) — драгоценность, сокровище. (Прим. ред.)

(обратно)

3

От англ. «shade» — «тень, призрак». (Прим. перев.)

(обратно)

4

Шэд — западноевропейская сельдь. Обитает у берегов Северной Америки, от Ньюфаундленда до Флориды. (Прим. перев.)

(обратно)

5

Морской ананас — съедобная асцидия, животное семейства хордовых, ведущее сидячий образ жизни. (Прим. перев.)

(обратно)

Оглавление

  • Кэт Фоллз Темный дар
  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  • ГЛАВА 16
  • ГЛАВА 17
  • ГЛАВА 18
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23
  • ГЛАВА 24
  • ГЛАВА 25
  • ГЛАВА 26
  • ГЛАВА 27
  • ГЛАВА 28
  • ГЛАВА 29
  • ЭПИЛОГ
  • *** Примечания ***