КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Невеста миллиардера [Кэрол Маринелли] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

ГЛАВА ПЕРВАЯ

    - Нам ни за что не поверят. - Опираясь на руку Эйдена, Табита выбралась из машины и буквально раскрыла рот, увидев на ступенях старинной величественной церкви города Мельбурна пеструю толпу гостей, которая напоминала стаю павлинов, блистающих великолепным оперением.

    - Почему не поверят? - Эйден не выказывал ни малейшего беспокойства. Заприметив среди приглашенных знакомые лица, он живо помахал им рукой.

    - Нам ни за что не поверят, - повторила Табита, переводя дух, - потому что я не похожа на светскую даму.

    - И слава богу, - отозвался Эйден. - Ты и в самом деле не светская дама. Ты выступаешь в роли моей подруги, а потому, если тебя это развлечет, можешь продемонстрировать свое женское обаяние. Все решат, что я, прежде чем остепениться, решил погулять напоследок, а ты моя последняя пассия.

    - Нас моментально разоблачат, - не сдавалась Табита, - я танцовщица, а не актриса. И зачем только я согласилась?

    - У тебя не было выбора, - напомнил Эйден, предупреждая попытку Табиты нырнуть обратно в машину. Затем они пусть медленно, но все же направились к толпе гостей. - Ведь я ходил с тобой на встречу с одноклассниками в качестве преданного жениха. Теперь твоя очередь составить мне компанию на свадьбе моей кузины.

    Вот так, все просто.

    - Нет, просто - это сознаться твоей семье в том, что ты гей, - возразила Табита, дергая Эйдена за руку так, что тот был вынужден замедлить шаг. - В конце концов, на дворе двадцать первый век, это больше не считается преступлением!

    - А ты попробуй втолковать это моему отцу.

    Ей-богу, Табита, так лучше, а о том, что ты не вписываешься в общество, даже не думай. Выглядишь ты потрясающе.

    - Благодаря твоей кредитке, - проворчала Табита. - Ни к чему было так тратиться.

    - Все куплено за полцены. Но как бы то ни было, а я никогда бы не позволил тебе появиться в змеином гнезде, каковым является моя семья, без платья и туфель от известных модельеров. Так что оставь это. Лучше развлекайся, ты же любишь веселые свадьбы!

    Тихонько примостившись на церковной скамье, Табита сначала безучастно наблюдала за церковнослужителями, затем стала разглядывать гостей. Наряды поражали богатством. Досадуя на то, что ее платье обошлось в целое состояние, Табита вместе с тем была за него чрезвычайно благодарна Эйдену.

    Ее платье было поистине великолепным.

    Тонкая шифоновая ткань идеально гармонировала с рыже-каштановыми, как на полотнах Тициана, волосами Табиты, которые она заколола сзади и которые ниспадали каскадом по плечам.

    На ее губах была помада насыщенного кораллового цвета, на ногтях - лак того же оттенка, он превосходно сочетался с открытыми туфлями на невероятно высоких каблуках и расшитой бисером сумочкой. Словом, Табита чувствовала себя на все сто.

    Высокая дама в шляпе с невообразимо широкими полями уселась прямо перед Табитой, и с надеждой увидеть церемонию можно было распрощаться. Судя по туфлям с острыми, как лезвия, каблуками-стилетами на стройных ногах, женщина ничуть не комплексовала по поводу своего роста. "Да, - подумала Табита, пожимая плечами, - наверное, хорошо быть такой самоуверенной".

    Лишь когда женщина повернула голову в сторону свадебной процессии, Табита вздрогнула от неожиданности, потому что узнала ее.

    Эми Делье была одной из австралийских топ-моделей, и, судя по отзывам в глянцевых журналах, к которым Табита относилась с неизменным почтением, ей была уготована мировая известность. Рядом с этой сногсшибательной женщиной золотистый шифон и коралловый цвет, которые всего несколько минут назад так радовали Табиту, вдруг в одночасье поблекли.

    Орган оглушительно заиграл "Свадебный марш", и все поднялись со своих мест, устремив взгляды на невесту, начавшую свое торжественное шествие вдоль прохода. Все, кроме Табиты.

    Она, словно зачарованная, смотрела на Эми Делье, любуясь ею и получая от этого какое-то болезненное наслаждение. Та и впрямь потрясающая красавица. Кожа на ее лице была безупречна, а макияж подчеркивал яркий зеленовато-голубой цвет ее глаз.

    - Простите, - чей-то низкий голос вернул Табиту к действительности, - позвольте пройти.

    Скользнув взглядом по высоким скулам незнакомца, Табита не могла удержаться от того, чтобы не заглянуть ему в глаза. Таких темных глаз она еще никогда не видела. Поначалу они показались ей черными, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это скорее цвет темного индиго в обрамлении густых и острых, словно стрелы, ресниц. Мужчина был свежевыбрит, о чем свидетельствовали опьяняющий аромат одеколона и его ухоженный вид, но едва заметная синева на волевом подбородке почему-то вызывала ассоциации с пестрыми банданами и текилой. Это резко контрастировало с его шикарным дорогим костюмом.

    - Да, конечно. - Нервно сглотнув, Табита поджала ноги, уступая незнакомцу путь.

    Эйден обернулся, улыбаясь прекрасному незнакомцу в знак приветствия, и беззвучно прошептал: "Привет". Невеста снова проходила мимо рядов, и незнакомцу ничего не оставалось, как застыть между Табитой и Эйденом, ожидая, пока процессия закончит свое шествие.

    Очень скоро, однако, все завершилось. Процессия миновала, мужчина получил возможность проскользнуть вперед, и Табита наконец смогла вздохнуть свободно.

    Незнакомец занял приготовленное ему возле Эми место, которая просияла, увидев его, и с видом собственницы немедленно завладела его рукой.

    Табита невольно вздохнула.

    Началась церемония венчания. Все встали, чтобы пропеть первый гимн, а Табита, как загипнотизированная, забыв стыд, уставилась на мужчину, разглядывая его с ног до головы. Он был очень высоким, просто гигантского роста.

    Рядом с ним даже Эми Делье выглядела малышкой. Не удивительно, что, выходя в свет с таким мужчиной, она надела высокие каблуки.

    - Это, дорогая, мой брат Завье, - насмешливо заметил Эйден.

    Переговариваясь вполголоса, низко склонив головы над книгами с текстами гимнов, Эйден и Табита все же не избежали нескольких осуждающих взглядов, брошенных в их сторону.

    - А что мне за дело до него? Он меня не интересует, - прошипела Табита.

    - Как знаешь. Мое дело предупредить.

    Табита делала вид, что поет, в то время как ее блуждающий взгляд постоянно возвращался к тому, кто так восхитил ее, кто был так мучительно близок и в то же время так недоступен.

    Что ни говори, а в дружбе с богатыми людьми есть свои преимущества. Никакого тебе нудного ожидания после церемонии, когда стоишь и скучаешь и хочется пить, а фотограф все щелкает и щелкает своим аппаратом. Здесь, в мельбурнском ботаническом саду, для приглашенных был разбит шатер. Члены семьи общались между собой, иногда отвлекаясь, чтобы, как того требуют правила, попозировать фотографу. А гостям тем временем подали восхитительные фрукты и шампанское.

    Эйден представил Табиту родителям, и она, принимая бокал шампанского, улыбнулась им.

    Вопреки мрачным рассказам Эйдена, его мать Марджори сразу же покорила Табиту. Она оказалась шикарной дамой, которая всем своим видом излучала благополучие.

    - Красивое венчание, правда? Хотя я не уверена, что у Симоны подходящий наряд. По-моему, в церковь не подобает надевать платье с высокими разрезами. Джереми, а ты как считаешь, дорогой?

    Джереми Чемберс вовсе не выказывал того энтузиазма, который излучало лицо его супруги.

    - Она не лучше и не хуже других невест, которых мне случилось повидать за этот год. Все они одинаковые, - ответил он громогласно, ничуть не смущаясь тем, что его могли услышать посторонние.

    - Как это верно! - тоскливо протянула Табита, тут же пожалев о сказанном.

    - И это только начало, - умудренно заметил Джереми. - Дальше пойдут крестины. Не успеете оглянуться, как дети ваших друзей переженятся, и все пойдет по новой. Марджори, в отличие от меня, любит ходить на свадьбы. Она считает своим долгом присутствовать на каждой из них. Для нее даже не важно, насколько близким родственником приходится ей новобрачный. Кстати, о родственниках. Пожалуй, мне следует пойти поздороваться с некоторыми из них. Рад был с вами познакомиться, Табита.

    Джереми протянул было ей руку, но на полпути передумал и поцеловал ее в щеку, к немалому изумлению Эйдена, который наблюдал за происходящим, вытаращив глаза.

    - Скажите пожалуйста! Да ты пользуешься успехом! Моему отцу мало кто нравится.

    - Он замечательный, - с упреком возразила Табита.

    - Он замечательный только для своего послушного сыночка. А вот, кстати, и он, легок на помине.

    - Завье! - воскликнула Марджори, нежно целуя сына в щеку. - Я уже не ждала тебя. Где ты задержался?

    - Работал.

    - Но сегодня же суббота! - возразила Марджори. - Хотя тебя это никогда не останавливало.

    Но, впрочем, ни слова о работе! Лично я сегодня намерена повеселиться от души. Ты уже знаком с Табитой? Это... э-э-э... - пауза казалась бесконечной, но наконец Марджори нашлась, подруга Эйдена.

    Эйден тут же приник к своему бокалу, избегая встречаться с Табитой взглядом. Твердый взгляд Завье, напротив, задержался на ней, словно беря на прицел.

    - Немного. Мы встретились в церкви. - Он протянул Табите руку, и она робко ее пожала, отметив про себя и его горячую ладонь, и крепкое рукопожатие.

    - А где же Люси? - поинтересовалась Марджори.

    - Эми, - поправил ее Завье. - Она приводит в порядок макияж.

    - Хорошая девушка, - тепло отозвалась Марджори, - она была бы красивой невестой.

    - Ты, как всегда, сама деликатность, - простонал Завье.

    - А что мне еще остается? У меня двое сыновей, которым за тридцать, - сказала Марджори, обращаясь к Табите, - и до сих пор ни намека на женитьбу, о внуках я вообще молчу. А Симоне, между прочим, едва исполнилось двадцать. Того я и смотрю, у Кармелы улыбка от уха до уха.

    - Это потому, что дочке Кармелы удалось подцепить богача, который вытащит их из долгов, а вовсе не из-за того счастья, которое улыбается Симоне.

    - Ах ты! - Марджори игриво погрозила Завье пальчиком. - Не иметь долгов, в сущности, и есть счастье. Отец бы порадовался!

    Табита с интересом слушала этот разговор.

    Ей нравилась беззлобная словесная перепалка матери с сыном.

    - Он и правда очень бы обрадовался, - повторила Марджори, в голосе которой послышалась настойчивость. - Это самое заветное его желание.

    - Какое это у твоего отца самое заветное желание? - Все обернулись на приблизившуюся Эми. Блистательная, безупречно одетая и благоухающая дорогими духами, она пробралась к Завье и взяла его под руку, на что тот почти никак не отреагировал. - Я упустила что-то важное, милый? - промурлыкала она своим низким грудным голосом - Ровным счетом ничего, - мрачно ответил Завье, бросая на мать предостерегающий взгляд. - По крайней мере ничего такого, что стоило бы твоего внимания. - Высвобождая локоть из ее цепких рук, Завье кивнул на фотографа, который крутился поодаль. - Полагаю, наша очередь позировать перед камерой.

    Эми, которая только что поправляла свой макияж, тут же вытащила из сумочки зеркальце и принялась подкрашивать губы.

    - Табита, пойдем, - позвал ее Эйден, делая знак рукой.

    Но Табита отрицательно покачала головой.

    - Иди без меня, я не член семьи.

    - При чем тут это? Пойдем!

    Но Табита осталась непреклонной. Ей показалось неуместным, чтобы эта ложь была запечатлена еще и на фотопленке.

    - Фотограф сказал "только члены семьи".

    Эйден, прошу тебя, не заставляй меня чувствовать себя неловко.

    - Ну, тогда ничего, если ты пять минут побудешь одна?

    - Эйден, иди, ради бога! Тебя все ждут.

    Потягивая шампанское, Табита наблюдала за тем, как все выстроились перед камерой. Вид Чемберсов воскрешал в памяти Табиты эпизоды из фильмов про мафию: их одежда была более темных тонов, чем у других, их мужчины были выше, а волосы у них были подстрижены чуть аккуратнее. Богатство и гены - роковое сочетание. Лишь Эйден не слишком вписывался в общую картину. Мягкие черты лица и выразительные жесты выделяли его из группы немногословных и угрюмых родственников. На фоне внушительной и однородной семьи Чемберс был также заметен и Завье: он возвышался над ними как скала, превосходя всех по росту. Его волосы были темнее, чем у остальных, и, судя по тому, с каким благоговением все к нему относились, он пользовался самым большим влиянием.

    - Вас тоже низвели до роли стороннего наблюдателя?

    Табита, вздрогнув, обернулась и лишь тогда заметила, что Эми среди фотографирующихся нет.

    - Рановато мне появляться в семейных альбомах. Время моего выхода на сцену еще не пришло, - отозвалась Табита, слегка ошарашенная тем, что до нее снизошла такая знаменитость.

    - А моя роль уже сыграна. Кажется, мне только что дали отставку.

    - Боже мой!

    - Проклятый Чемберс. - В голосе Эми послышались рыдания. Потрясенная Табита увидела, как по знаменитому лицу катятся слезы.

    Эми хотела было убежать, но мягкая трава, а также шестидюймовые каблуки мешали ей быстро и с достоинством "уйти со сцены", и у Табиты, наблюдающей, как Эми, спотыкаясь, бредет по полю, болезненно сжалось сердце.

    - Вот так всегда, - усмехнулся Завье, присоединившись к Табите. - Никогда не могут уйти быстро.

    - Господи, да что такое вы ей сказали? спросила Табита, хотя и понимала, что это ее не касается.

    - Ничего особенного. Я просто заметил, что нелепо сниматься на семейную фотографию, когда мы разойдемся раньше, чем проявят пленку.

    - Но ведь это ужасно! - воскликнула Табита, задыхаясь от возмущения. - Разве нельзя было расстаться по-хорошему?

    Завье пожал плечами.

    - Поверьте, я пытался. Но, увы, она то ли не хотела ничего слышать, то ли всего лишь не способна была понять, что мужчина мог просто-напросто охладеть к ней.

    Табита украдкой взглянула на него. Презрительно-надменная самоуверенность, очевидно, присуща Завье от природы. Должно быть, это неотъемлемое качество всех красивых людей.

    Изучающий взгляд Табиты Завье, по-видимому, ничуть не смущал. Сообразив, что пауза затянулась, и поймав себя на том, что она, позабыв о приличиях, стоит уставившись на него, Табита густо покраснела и мигом возвратилась к начатому разговору. Собственная неловкость страшно рассердила девушку, и слова, в которых сквозило презрение, вырвались у нее сами собой. Может быть, он и эффектный мужчина, но его красота - всего лишь оболочка. Хорошо бы не забывать об этом.

    - По-моему, вы обошлись с ней отвратительно.

    Завье поднял бровь.

    - Да вас, как я погляжу, легко вывести из равновесия. Значит, волосы не крашеные? - Взяв в руки прядку ее волос, Завье сделал вид, что внимательно ее рассматривает. Табита горела негодованием. Завье вдруг оказался очень близко, пожалуй даже чересчур, так что в темном омуте его глаз Табите удалось разглядеть крошечные сапфировые крапинки.

    - Разумеется, нет. - Слегка ударив Завье по руке, Табита высвободила волосы, которые тут же рассыпались по плечам. Прикосновение к его ладони поразило ее, как электрический разряд, и Табита ощутила, как ее заливает краска смущения - сначала тонкую шею, потом грудь и сливается с румянцем, пылающим на ее щеках. - Вы считаете, что ваше богатство и красота дают вам право поступать с женщинами как... - Увидев, что Завье смеется - смеется над ней! - Табита смешалась и замолкла.

    - Значит, я красивый, да?

    Табита фыркнула и тут же пожалела об этом.

    Такой неблагородный звук вряд ли приличествовал женщине в столь великолепном одеянии, как ее.

    - Вы и сами это знаете не хуже меня, но полагаете, что вправе оскорблять других.

    - Вы знакомы со мной... - прищурившись, Завье взглянул на увесистые золотые часы на запястье, - всего час и уже успели сделать на мой счет довольно поспешные и, судя по яду в ваших словах, неутешительные выводы. Могу я поинтересоваться, почему?

    Табита задумалась. Действительно, а с чего это она так ополчилась на Завье?

    - Просто я не люблю, когда кого-то обижают, наконец ответила Табита, сознавая, что аргумент ее звучит весьма неубедительно.

    - Никто Эми не обижал, - с раздражением ответил Завье. - Она получила то, что хотела, свою фотографию во всех светских хрониках и допуск к славе. Что же касается богатства и красоты, по-моему, у нее и у самой недостатка в этом нет.

    - И все-таки ей было больно, - не сдавалась Табита.

    Завье лишь беззаботно пожал плечами.

    - Может, и так, - согласился он. Но праздновать победу Табите было рано. Стоило Завье снова заговорить - и его чувственный рот скривился в насмешливой улыбке. - В конце концов, она лишилась самого лучшего любовника, которого когда-либо имела.

    - Вы омерзительны! - взорвалась Табита, а щеки ее запылали, потому что в голове закрутились-завертелись опасные для ее нравственности картины.

    - Просто я говорю правду. Нам с Эми было хорошо вместе. Но она захотела большего, а я не готов к этому. - Завье сухо усмехнулся. - Колено преклонить не мог - трава сыровата.

    - Ей хотелось замуж?

    Завье кивнул.

    - Но это еще хуже, - непритворно ужаснулась Табита. - Она любит вас, а вы были с ней так безжалостны.

    Но Завье лишь покачал головой.

    - Какая любовь? - В глазах Табиты он заметил замешательство, и это, по всей видимости, его позабавило.

    - А почему же тогда она хотела за вас замуж?

    - Да будет вам, Табита. Не настолько же вы наивны. Она хотела за меня замуж потому же, почему и вы сейчас здесь с моим братом, - из-за денег и положения. Это не более чем выгодная сделка, зачем приплетать сюда любовь?

    - Но я здесь с Эйденом не из-за его денег. Подобное допущение Табиту просто ошеломило.

    - Ах, оставьте, пожалуйста, - глумливо усмехнулся Завье.

    К нему торопливо подошла официантка, подавая стакан со льдом и бутылку минеральной воды.

    Завье пил свой коктейль, а Табита между тем отчаянно оглядывалась по сторонам в поисках Эйдена. Однако, увидев его, она только расстроилась: он непринужденно беседовал с невестой, а значит, на скорое спасение не было ни малейшего шанса. Оставалось одно - мужественно держаться до конца.

    - Чем вы занимаетесь?

    - Что, простите?

    - Чем вы зарабатываете на жизнь? - Табита начала терять терпение. - То есть, я полагаю, вы работаете?

    Прежде чем ответить, Завье на мгновение сдвинул брови.

    - Семейный бизнес. Я-то думал, что по крайней мере это вам известно.

    Табита нахмурилась. У них с Эйденом многие темы, включая послужной список Завье, остались неохваченными. Но Табита не растерялась, ловко исправив оплошность:

    - Ах, да! Конечно же, Эйден рассказывал. У меня скверная память на имена и всякие подробности.

    - А как вы познакомились с моим братом?

    - На вечеринке.

    - Уж конечно, не на работе, - Завье сдержанно улыбнулся. - Ведь нам с вами известно, какой эффект производит на моего брата это слово.

    - Эйден работает, - сказала Табита, сдерживая свое раздражение. - Он очень талантливый художник.

    - О да, художник он Неплохой. - Черные глаза Завье всматривались в толпу. Повернувшись, Табита тоже увидела, как Эйден лихо опрокинул в себя бокал, тут же хватая с подноса проходившей мимо официантки еще два. - Причем одержимый. А чем зарабатываете на жизнь вы?

    Табита судорожно сглотнула. Нечего было и думать, что лицо Завье озарится искренним восхищением, узнай он о ее профессии.

    - Я танцую.

    Завье не произнес ни слова, ни единого слова, но его взгляд, медленно ощупывавший Табиту с головы до ног, был весьма красноречив.

    Приподняв бровь, он с нескрываемым любопытством глумливо взирал на нее, и Табита залилась краской.

    - Это не те танцы, о которых вы подумали, вспылила она, - я артистка.

    - Классическая? - с издевкой поинтересовался Завье тоном самого настоящего сноба.

    - Почти, - ответила Табита с запинкой, - но танцую в основном современные танцы. Иногда я даже исполняю собственную версию канкана. - В ее голосе явственно зазвучала горечь, она сообразила, что выдала себя, и подивилась собственной глупости.

    На лице Завье проступило нечто похожее на улыбку, его губы дрогнули, а глаза с томной медлительностью скользнули по ее длинным ногам.

    - Это говорит неудавшаяся солистка?

    - Может быть. - Табита пожала плечами.

    Вот черт! Что это с ней? Почему под его взглядом она чувствует себя какой-то ничтожной эстрадной танцовщицей? - Но, если хотите знать, я очень хорошо справляюсь со своей работой, рассердилась Табита. - Вы, конечно, можете смеяться над тем, как я и ваш брат зарабатываем себе на жизнь, но, чтобы честно работать, не обязательно влезать в строгий костюм. Мы приносим людям радость.

    - О, уж в этом я уверен. - Черные глаза Завье вновь скользнули по фигуре Табиты, а она снова прокляла себя самыми последними словами за то, что дала повод для насмешек. - Успокойтесь. - В первый раз за это время Завье улыбнулся ей. Но стоило Табите немного расслабиться, как в его голосе снова послышались язвительные интонации, и по ее спине пробежал холодок. - Я хочу сказать, что, раз уж у вас на пальце такое кольцо, вы сможете навсегда забыть о танцах.

    Желтовато-зеленые глаза Табиты вспыхнули гневом.

    - Я люблю свою работу, очень люблю! А если вы и впрямь думаете, что я с Эйденом потому, что лелею надежду выйти за него замуж и войти в вашу миленькую семейку, - она криво усмехнулась, - то вы и сами не представляете, как глубоко заблуждаетесь.

    Запальчивый ответ Табиты не произвел на Завье ровно никакого впечатления.

    - Посмотрим, - мрачно обронил Завье. - Вот только что-то мне подсказывает, что приятных неожиданностей для меня не будет.

    В этот момент появился Эйден, который совершенно не заметил повисшего в воздухе напряжения.

    - Как славно, что вы поладили, - дружелюбно улыбнулся он. - Скажи, Завье, разве она не красавица? - Эйден обнял Табиту за талию и неловко чмокнул в щеку.

    - Конечно, красавица, - насмешливо подтвердил Завье, улыбаясь. Но эта улыбка не могла скрыть угрозу, таившуюся в его глазах. Прошу простить меня, но я вынужден вас покинуть. - Он небрежно кивнул, почти не оборачиваясь в сторону Табиты, которая молчаливо стояла в стороне. - Приятно было познакомиться.

    То, что ему не было приятно, - это точно, размышляла она, глядя вслед удаляющемуся Завье, но опыт запоминающийся. Беда в том, что Табита никак не могла для себя решить, хочет она его повторения или нет.


ГЛАВА ВТОРАЯ

    Казалось, праздничному застолью и поздравительным речам не будет конца. Но слова Завье отравили Табите весь ужин. Она вяло ковыряла вилкой в тарелке и довольно много пила.

    Табита возненавидела Завье Чемберса.

    Эйден тоже был в страшном раздражении.

    "Неизбежное следствие пребывания в кругу семьи", - догадалась Табита. Его твердое обещание не бросать Табиту во время вечеринки с каждым выпитым бокалом забывалось все больше, и в итоге почти весь вечер Табита коротала в одиночестве, как незадачливая дама, которой не досталось кавалера. Эйден же расхаживал по залу, время от времени возвращаясь к столу, но только затем, чтобы снова наполнить бокал.

    - Осторожно, Эйден, - предупредила Табита, когда он в который уже раз залпом опрокинул в себя очередную порцию спиртного.

    - Чтобы спокойно взирать на этот паноптикум, нужно хорошенько принять на грудь. - Эйден виновато улыбнулся. - Прости, похоже, кавалер из меня никудышный. Гляжу на них, и просто с души воротит. А как тебе все это?

    Табита пожала плечами.

    - Неплохо. А я и не догадывалась, что ты из такой богатой семьи. Ты должен был предупредить меня. - Табита жестом указала на зал.

    Виндзорский отель был самым дорогим и шикарным в Мельбурне, и от роскоши бального зала, в котором устраивался свадебный прием, прямо-таки захватывало дух.

    - Зачем? Я и так еле-еле уговорил тебя прийти. А если бы ты знала, что здесь будет, я и силком бы тебя сюда не затащил.

    Кисло уставившись в свою рюмку, Эйден тихонько икнул.

    - Таб, - начал он мягко, - что с тобой сегодня случилось? Прежде чем ответить "ничего", вспомни, что мы давние друзья и поэтому притворяться друг перед другом, будто все нормально, когда что-то явно не в порядке, бессмысленно. Ведь тебя не свадьба расстроила, правда? Что случилось-то?

    Табита молчала, теребя свои рыжие локоны и наматывая их, как маленькая девочка, на свои длинные пальцы.

    - Твоя бабушка? - Эйден понял, что попал в цель, увидев, как Табита закусила губу. - Ну, и что она учудила на этот раз? - в голосе Эйдена послышались шутливые нотки. - Продала фамильные драгоценности?

    Табита подняла голову. Ее глаза оставались серьезными.

    - У меня совсем другая семья, Эйден. Фамильных драгоценностей у нас нет. Прости, прибавила она, - ты ведь не виноват в этом.

    - В чем "в этом"? Таб, скажи наконец, что происходит.

    - Она перезаложила свой дом, - выдохнула Табита, до того невольно сдерживавшая дыхание, - чтобы уплатить карточные долги.

    - Если не ошибаюсь, ты уже говорила об этом месяц назад, - заметил Эйден. - Ты же ходила с ней в банк и помогла все оформить. Разве она теперь не может расплатиться с долгами?

    - Она взяла ссуду, - странно дрожащим голосом продолжила Табита, - и сразу же проиграла ее в казино на игровых автоматах.

    - Что, всю?

    Эйден открыл рот и вытаращил глаза. От его сочувствия Табите легче не стало, и она хмуро кивнула.

    - Итак, у нее остаются все старые долги, из-за которых было столько проблем, плюс большие новые.

    У Табиты к горлу подступили слезы. Когда подошел официант, она, отказываясь от вина, накрыла свой бокал рукой, зато Эйден решил пополнить истощившийся запас.

    - Позволь мне помочь тебе. - Табита возмущенно помотала головой, но Эйден продолжал, не обращая внимания:

    - Да брось ты! Милая, ведь для меня это капля в море. Я еще не поделился с тобой радостной вестью: вчера я продал картину!

    - Эйден! - От радости Табита взвизгнула и обняла Эйдена. - Вот это новость так новость!

    - Табита, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Вернешь, когда сможешь. Мы идем в гору, дорогая моя, - Эйден широко улыбнулся, - я это чувствую.

    Но Табита покачала головой.

    - Ты - может быть. Что касается меня, то тут более уместно выражение "катиться под гору". Она снова помрачнела. - Меня пригласили на просмотр для следующей постановки.

    - И что тут такого? - Эйден пожал плечами. Ты пройдешь его.

    - Может быть, но до сегодняшнего дня меня принимали просто так, без просмотра. Для меня всегда находилась партия. Все оттого, что я старею.

    - Господи боже мой! Да тебе всего двадцать четыре!

    - Мне двадцать девять, - поправила Табита, натянуто улыбнувшись. - Я не могу принять деньги, не будучи уверенной, что смогу отдать долг.

    - Ну пожалуйста, - не отставал Эйден, однако Табита была непоколебима.

    - Нет, Эйден, шутки в сторону. Я должна выкарабкиваться сама.

    - Ты уверена?

    Табита решительно кивнула, и Эйден, слегка пожав плечами, отступился.

    - Среди всех этих снобов настоящих друзей можно по пальцам пересчитать. А если бы вдруг исчезли все деньги, вслед за ними исчезли бы и девяносто процентов гостей.

    - А вот твой брат считает, что я одна из таких.

    Глаза Эйдена сузились.

    - Таб, прости, если тебе от него досталось.

    Хотя я ничуть не оправдываю отвратительное поведение Завье, но у него есть основания

относиться к окружающим с подозрением, тем более когда дело касается женщин. Недавно он испытал сильное разочарование.

    - Наверное, эта женщина сумасшедшая, - задумчиво предположила Табита.

    - Не сомневайся. Таб. Я не вру. Такое милое, доброе создание, как ты, не выдержит в его обществе и пяти минут. Я обожаю Завье, но и врагу не пожелаю испытать его черную ненависть на себе. Все кончится слезами, иначе и быть не может. Он сломает тебе жизнь. Но ты-то здесь со мной, не забыла? Не вздумай выдавать меня, строя моему брату глазки.

    Табита рассмеялась.

    - Я об этом бы на твоем месте не беспокоилась. Он ясно дал понять, что обо мне думает. И могу заверить, что это совсем не лестное мнение. - Эйден поморщился, а Табита улыбнулась. - Он убежден, что я преследую тебя из-за твоего богатства.

    - О господи! - Эйден дополнил свой наполовину опустошенный бокал. - Узнай он правду, с ним бы случился удар.

    Табита сама налила себе выпить, но, в отличие от Эйдена, попросила проходившего мимо официанта изрядно плеснуть ей в бокал содовой.

    - Значит, он ничего не знает?

    Эйден пожал плечами.

    - Не уверен. Однажды он предпринял попытку поговорить со мной. Этот разговор можно охарактеризовать как ободряющую речь старшего брата.

    Ну, ты можешь себе ее представить: "разберись в себе", "повзрослей наконец", "да в чем, черт возьми, твоя проблема?". - Эйден залпом осушил бокал. - В конце концов он спросил открытым текстом, не гей ли я.

    - Так почему же ты не сознался?

    - Я счел это несправедливым по отношению к нему. Я никогда не смогу сказать об этом отцу: это довело бы его до сердечного приступа, а все заботы в очередной раз легли бы на плечи Завье. Все и так сидят у него на шее.

    Табита была заинтригована и придвинулась к Эйдену поближе.

    - То есть как?

    - Все дела ведет Завье. Отец очень болен.

    Знаю, так по нему не скажешь, но это только вопрос времени. Ему требуется операция на сердце, но анестезия в его случае - большой риск.

    Ни один хирург не пойдет на это, тем более что пациент - Чемберс.

    - Но ему наверняка может быть предоставлено самое лучшее лечение.

    Эйден невесело усмехнулся.

    - И лучшие адвокаты. Я не хирург-кардиолог, но я знаю его состояние. Операция в этом случае невозможна - слишком уж велик риск. А сердце у отца до того слабое, что оснований скрывать правду у меня более чем достаточно.

    Пусть лучше и Завье ничего не знает, и никто ничего не знает.

    - Понятно.

    Отпив из своего бокала, она почувствовала, как тепло растекается по телу. В глазах у нее защипало, и Табита поймала себя на том, что не сводит взгляда с гостей, выискивая Завье.

    "Он разобьет тебе сердце, и ты будешь страдать, - увещевала она себя. - Да, но что это за сладкое мучение!"

    Праздник был в разгаре. Народ танцевал и резвился вовсю. Эйден и Табита сделали пару кругов по залу, но настроения у него не было, и он почел за благо вернуться к своей выпивке.

    Табита начала прикидывать, когда удобно будет "уйти со сцены" и подняться наверх в их с Эйденом гостиничный номер. Завтра Табита скажет все, что положено в такой ситуации, и на этом ее миссия будет окончена. А чтобы дурачить своих родственников, Эйден пусть теперь поищет кого-нибудь другого.

    В зал спустилась Марджори в сопровождении сумрачного Завье, и надеждам Табиты на незаметный уход не суждено было сбыться.

    - Ах вот вы где, голубки. А почему не танцуем?

    Табита изобразила на лице радостную улыбку.

    - Эйден немного устал.

    - Да, но у вас-то нет повода не танцевать. Табита вдруг в ужасе решила, что Марджори предлагает пойти танцевать с ней на пару! Но действительность оказалась еще хуже. - Завье, почему бы тебе не потанцевать с Табитой?

    Табита встрепенулась, собираясь запротестовать.

    - С удовольствием.

    Табита, вздрогнув, подняла голову, а когда Завье протянул ей руку, ничего другого, как согласиться, ей не оставалось. Поднявшись со своего места, она с тревогой обернулась на Эйдена в поисках поддержки, но тот уже пребывал в невменяемом состоянии.

    Завье обвил рукой тонкую талию Табиты, и она сквозь платье ощутила жар, исходивший от его ладони.

    - Кошмарная у вас ночка выдалась, верно?

    Чтобы достать до уха Табиты, Завье пришлось сильно наклониться. Его жаркое дыхание щекотало Табите мочку.

    - Разумеется, нет. Все были очень милы, солгала она, как надеялась, весьма убедительно.

    Однако Завье позволил себе с ней не согласиться:

    - Вы большую часть вечера просидели в одиночестве, притворяясь, что вам все безразлично. Я наблюдал за вами.

    Табите показалось очень трогательным, что Завье заметил ее неприкаянность, а то" что он наблюдал за ней, ее приятно взволновало. Однако ответила она не сразу. Руки Завье на ее талии действовали на Табиту странным образом. Ей хотелось склонить голову ему на грудь и забыться под ритмы музыки.

    - Так вы танцуете со мной из сочувствия?

    - Нет, я ничего не делаю из сочувствия.

    Табите отчаянно захотелось поверить ему, поверить в то, что его привлекла ее неземная красота (да хоть бы даже острый ум, черт возьми!). Но факт оставался фактом: на танец с ней Завье откомандировала Марджори.

    - Простите, - проговорила Табита срывающимся голосом.

    - За что?

    Подняв голову, она с изумлением обнаружила, что с Завье произошла разительная перемена. Лед в его глазах растаял, сменившись влажным блеском вожделения. Зрачки расширились, но взгляд не стал от этого менее пронзительным. Облизнув губы, Табита, смущенная этой неожиданной метаморфозой, выдавила из себя:

    - За то, что вам приходится танцевать со мной.

    Завье ответил не сразу. Потом наклонился к ней, и Табита почувствовала, как он лицом дотронулся до ее волос.

    - О чем вы? - ответил Завье осипшим голосом. - В конце концов, это всего лишь танец.

    А ведь этот мужчина считал ее коварной охотницей за чужими деньгами. Он недвусмысленно дал понять, что относится к ней с подозрением. Но ведь это он сейчас сжимает ее в своих объятиях, благодаря ему она чувствует себя женщиной - более чем когда бы то ни было. Все в нем: экзотический тяжелый аромат, дорогой костюм, уверенность обнимающих ее сильных рук, колкое прикосновение его щеки к ее щеке - доводило чувства Табиты до изнеможения.

    И она сдалась. Уютно прижавшись к груди Завье, Табита медленно покачивалась с ним в такт, успокоившись в его опытных руках. Смежая веки, Табита глубоко вздохнула, упиваясь минутой близости с Завье.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

    - Пойдем-ка наверх.

    Эйден всем телом навалился на стол, умудряясь не выпускать из рук наполовину опорожненный бокал. Табита потрясла его за плечо и громким шепотом проговорила на ухо:

    - Давай, Эйден, поднимайся, люди уже начинают обращать на тебя внимание. Тебе действительно нужно лечь.

    - Какие проблемы? - Завье моментально разобрался в ситуации, и в его голосе прозвучала насмешка.

    - Он устал, только и всего. - Табита заняла оборонительную позицию.

    - Ах да! Он же всю неделю работал в своей студии как проклятый. Я сразу понял, что это работа его довела. Господи, каким же я иногда бываю циником!

    - Помощь мне не помешает, - нехотя согласилась Табита.

    - Хорошо бы прибавить "пожалуйста".

    Ну уж не настолько ее положение безнадежно!

    - Послушайте, вы помогаете или нет?

    И тут Завье улыбнулся. На мгновение его лицо озарилось искренней улыбкой.

    - Хорошо, давайте отведем его наверх.

    Легко сказать! Вывести Эйдена из банкетного зала так, чтобы это выглядело более или менее пристойно, им удалось, но стоило сесть в лифт - и Эйден безвольно повалился на брата, громко захрапев.

    Табита молила Бога, чтобы лифт поднимался быстрее. Что и говорить, одной бы ей не справиться. Эйден никак не желал просыпаться, не то что идти самостоятельно. В конце концов Завье был вынужден тащить его на себе. И проделал он это весьма ловко. Табита выудила из верхнего кармана Эйдена гостиничную карточку и открыла дверь. Завье вошел в номер и без всяких церемоний сбросил, как неодушевленный предмет, своего младшего брата на кровать.

    - Утром не забудьте ему сделать выговор за безобразное поведение.

    - О, уж это будьте покойны, - заверила Табита, в голосе которой явственно слышалось раздражение. - Спасибо, что помогли затащить его наверх, - прибавила она ворчливо.

    - Не стоит благодарности. Хорошо, что он так предусмотрительно забронировал номер, а то не избежать бы нам с ним мороки в такси".

    Как вы уже, должно быть, догадались, мне пришлось спасать брата не в первый и, я уверен, не в последний раз. - Завье остановил свой взгляд на Табите, откровенно ее разглядывая, отчего та покраснела до корней волос. - Хотя, казалось бы, теперь-то он должен хоть чуть угомониться: любовь хорошей женщины и все такое.

    - Но я не такая уж хорошая... - В этих словах, неожиданно вырвавшихся у Табиты, прозвучал призыв, и она увидела, как в ответ на это провокационное заявление что-то изменилось в лице Завье. Ошеломленная и сконфуженная своей опрометчивостью, Табита попыталась исправиться:

    - То есть, я хочу сказать...

    - О, у вас, бесспорно, есть свои достоинства.

    Так и не придумав, что сказать, Табита, чтобы чем-нибудь занять себя, принялась стаскивать с Эйдена ботинки. Достав из гардероба толстое одеяло, она укрыла его безжизненное тело.

    Табита не сомневалась, что теперь Завье уйдет и она сможет перевести дух. В конце концов, его братский долг исполнен - Эйден доставлен наверх в целости и сохранности.

    - Нужно перевернуть Эйдена на бок: вдруг его будет тошнить, - сказала Табита скорее себе самой, чем для поддержания светской беседы.

    Подсунув руки под Эйдена, она опустилась на колени возле кровати, силясь сдвинуть его с места.

    - Осторожно.

    - Табита... - заплетающимся языком промямлил Эйден, изо всех сил порываясь сесть, - ; прости меня.

    - Не переживай, - благодушно успокоила его Табита, - постарайся уснуть.

    Эйден с трудом сфокусировал взгляд на Табите.

    - Я серьезно, Таб, прости меня. Я тут подумал, - еле-еле выговорил он, опускаясь на подушку, - что я должен жениться на тебе. Понимаешь? Это решит все проблемы.

    Табита скорее почувствовала, чем увидела, как Завье весь подобрался, а затем услышала, как он шумно втянул воздух.

    - Не валяй дурака. - У Табиты вырвался нервный смешок, и она попыталась сделать вид, что сердится. - Почему ты вдруг заговорил об этом?

    Эйден уже закрыл глаза. Однако Завье нужна была определенность, и он начал грубо трясти его.

    - Ну, давай же, Эйден, - насмешливо обратился он к брату. На скулах его задвигались желваки. - Настоящей леди руку и сердце так не предлагают. - Табита заметила, как его губы чуть заметно исказила злобная гримаса. - Договаривай, раз начал.

    - Это решит все проблемы, - промямлил Эйден, - папа перед смертью увидит мою свадьбу... - он искоса взглянул на Табиту, которая стояла словно окаменев, - и твои карточные долги, милая, будут оплачены. - Эту фразу он не закончил - сон наконец окончательно сморил его, и он захрапел.

    - Я хочу объяснить... - начала было Табита, это не то, о чем можно подумать.

    Завье слабо улыбнулся.

    - Думаю, это еще хуже.

    - Нет. Карточные долги...

    Завье поднял руку с ухоженными ногтями, жестом останавливая Табиту. В свете настольной лампы ослепительно сверкнули его золотые часы.

    - Мне плевать на ваши проблемы. Мне нет ни малейшего дела до вас, мисс Рис. Но учтите, - в его голосе зазвучала угроза, - вы должны держаться от моего брата подальше. Только попробуйте женить его на себе, тогда уж я постараюсь информировать всех, что вы - дешевка и алчная авантюристка. Я ясно выражаюсь?

    - Вы не понимаете...

    - О нет, я прекрасно понимаю, - злобно прошипел Завье. Он приблизился к кровати и встал рядом с Табитой, взирая на нее с высоты своего роста. Движение век Завье происходило будто в замедленной съемке, а его слова, пропитанные презрением, как пощечина, больно ранили Табиту. - Вы полагаете, что все продумали, да? Вы считаете, что семья Чемберс решит все проблемы, в которых вы увязли?

    - Я так не считаю. - Табита пыталась защищаться. Она старалась найти веский аргумент в свое оправдание, но близость Завье теперь не просто устрашала - она ее подавляла, путая мысли и порождая в сознании опасные картины.

    Завье медленно поднял руку, и Табита замерла. Тишину нарушал лишь громкий храп Эйдена. Завье провел пальцем по ее белой ключице, исследуя все ямки на шее, скользя рукой под ее кудрями. Табита слышала лишь этот звук да еще стук сердца, отдающийся в висках.

    И она ждала.

    Она ждала, когда же Завье, наконец, резким движением притянет ее к себе и самым неистовым из неистовых поцелуев снимет накопившееся напряжение. Табита невольно, будто ожидая чего-то, облизнула губы, показав кончик розового языка.

    - Я мог бы догадаться раньше. - Завье щелкнул пальцами по авторскому ярлыку на платье Табиты. Одним жестким движением, одной жестокой фразой реальность напомнила о себе. Что, сейчас такие цены за одно свидание?

    Слова Завье привели Табиту в замешательство.

    - Счета Эйдена подписываю я, - оскорбительным тоном пояснил он. - Мне бы раньше сообразить. Ваш наряд, конечно, верх совершенства, но....

    - Убирайтесь!

    - О, я сейчас уйду, а вам придется то же самое сделать утром, и бегите от нашей семьи как можно дальше. Это для вашего же блага.

    Лишь когда дверь за ним затворилась и в комнате остался только его запах, Табита спокойно вздохнула.

    Ноги были как ватные, и Табита опустилась на краешек дивана. Этот Завье... Подлый, низкий Завье, с завышенным самомнением, и все же... Никогда еще мужчина не производил на нее такого впечатления.

    И что-либо с этим поделать Табита была бессильна! Даже если допустить, что такой великолепный мужчина, как Завье Чемберс, испытывает к ней влечение, все равно она осталась бы для него лишь алчной подругой его брата с карточными долгами в придачу!

    Растянувшись на длинном диване, Табита лежала, уставившись в потолок, чуть не плача от досады на несправедливость.

    И тут она сообразила, что оставила внизу свою сумочку.

    Табита легла на бок. Ее так и подмывало вернуться на вечеринку и хоть одним глазком снова увидеть Завье. Однако она рассудила, что выглядеть это будет глупо. Он, конечно же, сразу догадается, в чем дело. Ей хотелось переубедить Завье, довести все до логического конца, а может быть, открыть ящик Пандоры.

    Одним словом, Табита не могла оставить все как есть.

    Она распахнула дверь и направилась вдоль по коридору, устланному толстым ковром. Ее сердце бешено колотилось, не попадая в такт доносившейся снизу музыке.

    На человека, двигавшегося ей навстречу, падала тень.

    - Вы ищете это? - Завье держал в руке сумочку. - Я нашел ее под столом.

    - Спасибо. - Табита взяласумочку, но не смогла уйти, окаменев под его проницательным взглядом.

    - Хотите пропустить стаканчик на ночь?

    Кивнув в знак согласия, Табита отчетливо осознала, что он приглашает ее не в бар. Но этого ей и не требовалось, по крайней мере на данный момент.

    В номере Завье было на удивление чисто. На комоде с зеркалом красовалось несколько массивных флаконов и лежали расчески. На кофейном столике стоял наполовину пустой стакан виски. Кубики льда еще не растаяли. Значит, расставшись с Табитой, Завье вернулся на вечеринку не сразу.

    Завье проследил за взглядом Табиты.

    - Я пытался найти повод, чтобы сегодня вечером снова увидеться с вами. Хоть я и намерен утром отчитать Эйдена за пьянство, тем не менее признаю, что порой найти приемлемый выход из затруднения действительно легче за бутылкой. - Завье взглянул на Табиту. Ее лицо выражало крайнее изумление. - Я тут сидел, думал о вас и никак не мог решиться позвонить вам. Затем появился предлог: ведь вы забыли сумочку...

    - Зачем вам понадобилось снова увидеться со мной? Еще не все нотации прочитали?

    - С нотациями покончено.

    Возможно ли это? Неужели Завье Чемберс сидел здесь со стаканом виски, испытывая то же горячее желание, которым терзалась и она, лежа в другом номере на диване? Нет, этого не может быть.

    - Так почему вы искали меня?

    - А разве вам не ясно?

    Табита долго не сводила глаз со стакана. Переведя взгляд на Завье, она была потрясена все тем же нескрываемым вожделением, появившимся на его лице, которое привело ее, как и тогда, на танцплощадке, в странное возбуждение.

    - Мне показалось, вы возненавидели меня.

    Завье медленно и осторожно покачал головой.

    - В данный момент вы возбуждаете во мне более приземленное чувство.

    Завье сверлил ее взглядом, и Табита была не в силах отвести от него глаз. Происходящее казалось нереальным, словно в каком-то волшебном сне.

    - Иди сюда. - Голос Завье был низким, его требование - недвусмысленным.

    Табита подумала, что самое время ей схватить сумочку и уйти, поблагодарить за помощь и бежать прочь куда глаза глядят.

    Но она этого не сделала.

    Она неуверенно шагнула к нему, влекомая переполняющим ее желанием.

    Страсть затмила разум Табиты. Даже в самых вольных своих снах она не могла вообразить, что осмелится на такое.

    - Потанцуй.

    Табита кивнула как зачарованная, протягивая руку Завье и сгорая от нетерпения вновь прикоснуться к нему, воскресить то волшебство, которое родилось на танцплощадке. Но Завье хотел другого. Он едва заметно покачал головой.

    - Нет, потанцуй для меня.

    На мгновение он отвернулся и нетерпеливо нашарил рукой дистанционное управление. В комнате чувственно зазвучали басы и заплакала скрипка.

    - Не могу. - Табита провела языком по пересохшим губам. Завье ничего не ответил, и она повторила:

    - Я не могу. Ты будешь смеяться.

    Завье снова покачал головой.

    - Не буду, Табита. Мне хочется посмотреть, как ты танцуешь. Потанцуй для меня, как ты танцуешь одна.

    Он знал! Табиту вдруг пронизало жгучее чувство стыда, как застигнутого врасплох поющего ребенка, который держит в руках вместо микрофона щетку для волос.

    Просьба Завье была до крайности нелепа и в любых иных обстоятельствах показалась бы просто смехотворной. Но в голосе, которым она была произнесена, не было и тени насмешки или вызова - лишь смутный трепет страсти и намек на миллион фантазий, которые ждали своего воплощения. В Табите зародилась уверенность в том, что только она способна их реализовать, хотя здесь свою волю диктует Завье.

    Волосы упали Табите на лоб, когда она дрожащими руками расстегивала малюсенькие пряжки на переплетенных ремешках босоножек. Как только музыка заполнила комнату, от ее неловкости не осталось и следа. Пульсирующий чувственный ритм подхватил ее. Табита медленно скользнула мыском ноги вверх по голени, и полы ее запахивающегося платья разошлись, обнажив упругие гибкие мышцы. По привычке напрягая живот, она почувствовала ту воображаемую нить, которая как бы вытягивает тело танцовщика в струну.

    Табита вся отдалась во власть музыки, которая, словно тончайший шелк, волнами обволакивала ее тело. Табита раскачивалась и кружилась, исполняя самый сокровенный из всех танцев для своего самого зачарованного зрителя.

    Когда музыка закончилась и трепещущее тело танцовщицы выгнулось в заключительных па, она наконец осмелилась взглянуть на Завье. В его глазах горел огонь желания, и у Табиты перехватило дух.

    - Иди сюда.

    Он поманил ее второй раз. Второй раз он манил ее к себе, и Табита поняла, что прелюдия окончена. На этот раз, сделав шаг к Завье, она точно знала финал сцены.

    Завье Чемберсу всего за несколько часов удалось добиться того, чего ее поклонники добивались месяцами. Он заставил ее почувствовать себя желанной женщиной.

    Табита шагнула ему навстречу, а Завье стоял совершенно неподвижно в другом конце комнаты. Но стоило Табите приблизиться, как он вскинул руки и с силой притянул ее к себе, словно оттаскивая от края пропасти, на котором она балансировала, словно какая-то доля секунды друг без друга была слишком тяжелым испытанием, слишком долгой разлукой.

    Его крепкий и жадный поцелуй был сродни взрыву, и Табита чуть не вскрикнула. Ее губы разомкнулись, и она почувствовала вкус виски.

    Его бедра были твердыми и сильными, а когда Завье еще ближе прижал Табиту, она смогла почувствовать настойчивый зов его плоти. Завье резким движением выдернул из ее волос заколки и почти гневно швырнул их на пол, рассыпав рыже-каштановые локоны Табиты и нежно разглаживая их рукой. Запрокинув ее голову, Завье исследовал губами ее шею, царапая нежную кожу щетиной своего подбородка. Его чувственный рот на миг замер на пульсирующей жилке, и Завье отпрянул назад.

    - Ты уверена? - низким голосом задал он хорошо обдуманный вопрос.

    Только руки Завье удерживали дрожащую Табиту на ногах. Только в одном она была уверена: если он перестанет целовать, ласкать и любить ее, она просто умрет от отчаяния.

    Прерывистым, срывающимся голосом Табита прошептала:

    - Не останавливайся, прошу тебя.

    Впервые с того момента, как их губы встретились, Табита раскрыла глаза. С высоты своего роста Завье пристально посмотрел на нее.

    Его зрачки казались огромными, он изнемогал от вожделения.

    - Не останавливайся, - повторила Табита.

    И этого было достаточно. Стиснув в объятьях, Завье поднял Табиту на руки и понес в спальню. Откинув край шелкового покрывала, он положил ее на огромную кровать. А затем стал медленно, с почти благоговейным восхищением, расстегивать молнию на платье Табиты, любуясь ее телом, постепенно открывавшимся его взору.

    Медленно целуя плечи Табиты, Завье спустил бретельки платья и провел языком по ее ключице. Когда шифоновая ткань соскользнула с ее груди, она услышала его короткий сдавленный вздох. Ее розовые соски молили о прохладном прикосновении языка Завье. Он опускался все ниже и ниже по бледному животу Табиты, приближаясь к золотистым колечкам волос, за которыми скрывалась ее янтарная шкатулка. Завье с восхищением открыл ее. Его язык творил чудеса, доводя Табиту почти до бесчувствия и извлекая из ее груди сладострастные вздохи. Затем, умерив свои ласки, Завье оставил дрожащую от возбуждения Табиту на грани забытья, как на краю вселенной.

    Поднявшись с грацией кошки, Завье расстегнул рубашку, не переставая следить за взглядом Табиты. Музыка уже давно доиграла, но бедра Завье медленно двигались, следуя своему собственному ритму. Неподвижными оставались только его глаза. Завье наблюдал за выражением лица Табиты, взгляд которой был устремлен на смоляную поросль волос на его груди, чернильным пятном спускавшуюся по его подтянутому животу. Табита услышала звук расстегиваемой молнии, и, когда брюки сползли по крепким бедрам Завье, она опустила глаза вниз. Под нижним бельем, как в клетке, была заключена мучимая плоть. Табита протянула руку, изнывая от неодолимого желания прикоснуться к нему, но Завье, неспешно стаскивая с себя остатки одежды, отрицательно покачал головой, продлевая ее томление.

    Он мягко опрокинул Табиту на постель, и она сквозь шелк чулок почувствовала колкие волосы на его бедрах. Завье вошел в нее с такой силой, что Табита, не удержавшись, громко вскрикнула.

    Теперь для них существовал лишь один танец - танец любовников, слившихся в порыве страсти. Теперь для них звучала их собственная, ни на что не похожая музыка - музыка тел, под которую они танцевали, следуя своему собственному ритму. Этот ритм увлекал, воодушевлял и подстегивал их, подсказывая, что делать дальше. Возбуждение достигло апогея, и Табита уже не могла больше сдерживать себя. Все импульсы ее тела собрались воедино и, когда Завье излил страсть в ее лоно, устремились к своему эпицентру. Тело Табиты содрогнулось в экстазе.

    Задыхаясь, она открыла глаза. В эту минуту ей нужно было увидеть его. Ей хотелось увидеть мужчину, поднявшего ее в заоблачную высь. Табита любила этого мужчину.

    Закрыть глаза в эту минуту значило прервать дивный сон.

    - А как же Эйден?

    Резкость, с которой был задан вопрос, контрастировала с нежностями, которые Завье нашептывал ей всего несколько минут назад.

    - Табита? - В голосе Завье послышались нетерпеливые нотки.

    Натянув на себя плотную белоснежную простыню, Табита подоткнула ее под себя. Она метнула взгляд на Завье. В его глазах читалось такое очевидное презрение, что Табита оторопела.

    Озадаченная этой внезапной переменой, Табита присела на постели и еще выше натянула простыню, прикрывая грудь, хотя сознавала, что прикидываться скромницей слишком поздно.

    - Я могу все объяснить... - начала она, запустив руку в непослушные кудри и судорожно пытаясь придумать подходящий ответ. Однако ответ не находился. Она не имела права открыть Завье правду.

    Он едва повернул голову, впиваясь глазами в плечо Табиты и видя, как она болезненно съеживается от его слов.

    - Если ты его любишь, то скажи на милость, что ты делаешь здесь, в постели со мной?

    Табите потребовалось время, чтобы, собравшись с мыслями, до конца осознать сказанное.

    И тут ей открылась вся низость Завье. Может быть, он почувствовал к ней влечение и захотел ее, но позвал Табиту к себе в номер и соблазнил ее лишь для того, чтобы испытать.

    И Табита этого испытания не выдержала.

    - Так, значит, ты умышленно заманил меня в ловушку? - Губы Табиты побелели, а голос задрожал.

    Завье разразился смехом.

    - Может быть. А ты не очень-то сопротивлялась.

    - Ты заманил меня в ловушку, - на этот раз гневно повторила Табита, потрясенная до глубины души жестокостью Завье. - Ты проверял меня, хотел посмотреть, как далеко я могу зайти. - Она вдруг с тоской и ужасом вспомнила слова Эйдена: "Он сломает тебе жизнь".

    Вот Завье Чемберс и сделал это.

    Удерживая на себе простыню, Табита вскочила с постели. Подняв с пола свое невесомое платье и разбросанное белье, она опрометью бросилась в ванную. С шумом захлопнула за собой дверь, но Завье настиг ее. Он с силой распахнул дверь и вошел следом. Теперь его нагота смущала Табиту, оскорбляла ее, напоминая о том, что она натворила. Отведя глаза в сторону, Табита еще крепче вцепилась в простыню. В ее глазах блеснули слезы, и она зажмурилась.

    Увидев ее смущение, Завье милостиво завязал полотенце у себя на поясе и крепко схватил Табиту за руку.

    - Не приближайся к Эйдену, - прошипел он, угрожающе придвинув к ней лицо.

    - Убери свои руки. - Голос Табиты был до странности спокоен, даже властен. Ее шок сменился яростью. - Ты не знаешь всего. А правда заключается в том, что я на самом деле своим присутствием здесь делаю одолжение вашему проклятому семейству.

    - То есть ты здесь для того, чтобы мы не прознали о гомосексуализме Эйдена? - Насмешливый ответ Завье поразил и в то же время озадачил Табиту.

    - Так ты знаешь?

    - Конечно, знаю. А если бы и не был уверен, то сегодняшний вечер убедил бы меня в этом!

    От этого потрясающего признания голова у Табиты пошла кругом. Она пыталась представить себе, как на все это отреагирует Эйден.

    - Раз тебе известно, что он гей, тогда почему ты в таком бешенстве? Ведь ты же видишь, что его деньги мне не нужны...

    - А вот этого не надо, - отрезал Завье. Взять хоть эту свадьбу моей кузины Симоны. Он гротескно возвел руки к небу. - Пылкая и безрассудная любовь! Как бы не так! - Завье взглянул в растерянное лицо Табиты. - Нужен пример из нашей семьи? Могу упомянуть своих родителей.

    - Но... они, кажется, так счастливы, - проговорила Табита, запинаясь.

    - Счастливы? Да. Женаты? Да. Но счастливый брак - иное. И если ты думаешь, что я позволю тебе вонзить свои хищные когти в Эйдена, то лучше хорошенько подумай, прежде чем сделать это.

    - Он пошутил, - проговорила Табита с мольбой в голосе.

    - Нет, Табита, он не шутил, - мрачно обронил Завье, - хотя вы с Эйденом люди легкомысленные. Вы готовы рушить устои, но в то же время хотите, чтобы ваши счета были оплачены, и дорожите своими маленькими удовольствиями. Да, ваша совместная жизнь была бы полна удовольствий, - усмехнулся Завье. - Какой уважаемой дамой стала бы Табита Чемберс.

    Я так и вижу тебя на вечерах игры в бридж или на Кубке Мельбурна.

    - Ты сам не знаешь, что несешь, - сдавленным голосом не произнесла, а, скорее, прошептала Табита.

    - О, я знаю, что говорю. Тебе пришлось бы завести любовника. Тайно, разумеется. Ведь так?

    Все, что произошло здесь, было своего рода просмотром? Ты хотела узнать, хватит ли мне выдержки спокойно смотреть на твое одиночество в браке без любви? - Завье тряхнул головой, заранее выражая недоверие к ее словам. - Полагаю, я выдержал экзамен.

    - Ты полагаешь слишком много, - вспылила Табита. - Что ты знаешь? Да мне просто жаль тебя: ты уверен, что все женщины гоняются за твоими деньгами, что все они такие же черствые, как и ты! Неужели поверить в то, что можно прожить долго и счастливо и умереть в один день, так трудно?

    - В какой такой день?

     На мгновение Табита опешила. Он что, шутит?

    - Ну, как в сказках. Разве мама не читала тебе на ночь сказки?

    Завье расхохотался, но смех его был безрадостным.

    - Ты ведь видела мою мать. Неужели можно представить, что она укрывала нас одеялом и рассказывала душещипательные истории на ночь?

    Табите и в голову не приходило, что в ней может проснуться жалость к Завье Чемберсу.

    Ведь у него было все, чего не было у нее: деньги, власть, родители. И все же... Посмотрев на его надменное лицо, заглянув в его задумчивые глаза, Табита ощутила внезапный прилив сочувствия. Она лишилась родителей в семь лет, но память о них ни за что бы не променяла на живых Марджори и Джереми. Табита бережно хранила воспоминания о том, как мама вечером подтыкала под нее одеяло и вслух читала ей сказки. И тогда она мысленно переносилась в замки с принцессами, в мир, где все заканчивается счастливо и благородный рыцарь всегда побеждает зло.

    - Ты не прав, - сказала Табита, на этот раз мягче.

    - Не думаю. - Взяв в руки платье, Завье снова кинул взгляд на дизайнерский ярлык, а потом швырнул его Табите. - Держись подальше от моей семьи, Табита Рис. Век бы тебя не видеть.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    Табиту всегда успокаивал танец. Танец был для нее не просто работой.

    Однако в этот вечер ей не было утешения.

    Она не находила себе места уже целых пять дней.

    Пять дней и пять долгих ночей. Дни проходили в хлопотах: она бегала по банкам, обивала пороги строительных обществ, ждала спасительного телефонного звонка, который избавит бабушку от снедающего ее панического страха перед неоплаченным долгом. Но все это было ничто по сравнению с ночными мучениями, когда, оставаясь наедине с собой, она ждала совсем другого телефонного звонка. Она ворочалась с боку на бок и наблюдала, как мимо окна проплывает луна, как в кромешной тьме ночного неба мерцает созвездие Южного Креста, напоминая о бренности существования.

    Она не находила себе покоя.

    Любовь на одну ночь. Под этими словами обычно подразумевают что-то низкое, грязное секс ради секса, где все начинается с примитивного совпадения желаний, а заканчивается тем, что люди расходятся, даже не запомнив друг друга в лицо.

    Но к Табите все это не имело никакого отношения. Мысленно она постоянно была с ним, вызывала в памяти блаженные минуты той ночи. Он оскорбил и унизил ее, но...

    Когда он держал ее в своих объятьях, а она руками обвивала его тело, когда нежные слова лились из его уст, обволакивая ее словно шелк, к ней пришло умиротворение, по которому она, сама того не ведая, всегда тосковала. Ей открылась власть его прикосновений, и на один миг сбылась несбыточная мечта - любовь Завье Чемберса.

    Любовь.

    Слово эхом отдалось в ее сознании и прозвучало как издевка.

    Ведь это слово подразумевает постоянство.

    Стягивая с себя костюм, Табита безучастно прислушивалась к веселой болтовне, радостной суматохе, обычно наступавшей после выступления, и чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.

    - Тебя хочет видеть некий мистер Чемберс. В голосе рабочего сцены Маркуса слышалось крайнее раздражение, и поэтому, отправляясь на встречу к Эйдену, Табита улыбнулась с извиняющимся видом.

    - Ну что? Твоя любимая золотая рыбка все-таки погибла?.. - начала было Табита шутливо, но слова замерли у нее на губах, потому что вместо Эйдена она увидела перед собой Завье.

    - Ничего особенного. - Завье приблизился к Табите. Танцоры гурьбой повалили из театра и, проходя мимо, не стесняясь переводили взгляд с Завье на Табиту. - Поскольку утром я отбываю в Америку, то подумал, что сегодня нам следует обговорить кое-какие детали.

    - Детали? - растерянно переспросила Табита, ошеломленно уставившись на Завье.

    - До нашей свадьбы осталось... всего четыре недели. Нам действительно нужно решить кое-какие вопросы. Маркус?

    Табита рассеянно следила, как Завье повернулся к рабочему, и удивилась, что Завье знает его по имени. Маркус тут же сделал вид, что несказанно обрадовался возможности услужить могущественному Завье Чемберсу.

    - Мы можем куда-нибудь пройти? В какоенибудь более закрытое помещение?

    Конечно! Завье Чемберсу не пристало обсуждать дела в пыльной раздевалке за кулисами. Ему подавай отдельную актерскую уборную высшей категории, с зеркалами и мини-баром. Даже Табита, постоянная обитательница этого мира, такую пышную обстановку видела здесь впервые. А Завье тут же освоился и чувствовал себя как дома. Отбросив в сторону пиджак, жестом человека, привычного только к самому лучшему, он тут же достал из холодильника бутылку шампанского.

    - Что все это значит? - Язык не слушался ее, и теперь голос звучал не так уверенно, как ей хотелось бы, но все же довольно твердо. - Как ты смеешь врываться сюда и производить такой переполох? Теперь мне нужно будет объясняться с людьми. Ведь это мне с ними работать.

    - Жены Чемберсов не работают, - последовал незамедлительный ответ. Легким движением он откупорил бутылку и наполнил бокалы. Один из них Завье протянул Табите. Бокал был полон до краев, так что светлая золотистая жидкость, вспенившись, перелилась через край и заструилась по дрожащим пальцам Табиты.

    - Я не шучу, Завье. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что все это значит!

    - Очень просто. - На лице Завье сверкнула улыбка, не сулившая ничего хорошего. - Речь идет о нас с тобой.

    - А что у нас с тобой такое?

    - Мы женимся.

    - Женимся?!

    - Вот именно, - кивнул Завье.

    - Но почему, ради всего святого, ты делаешь мне предложение? - Гнев в голосе Табиты сменился замешательством.

    - Потому что в кои-то веки среди всех безрассудных проектов Эйдена нашелся хоть один стоящий.

    - На следующее же утро, к твоему сведению, у нас с Эйденом состоялся разговор. Он снова сделал мне предложение, а я отказала.

    - Я в курсе, - объявил Завье, внимательно разглядывая свои ногти и не считая нужным даже поднять глаза на Табиту. - Должен признаться, это меня слегка удивило. Ты что, много запросила?

    - Ты все не так понял.

    - Не думаю, - ответил Завье, чуть улыбнувшись, но без тени веселья в глазах. - Как бы то ни было, а ты, Табита, хоть раз в жизни, но выиграла. Теперь, дорогая, ты сорвала крупный куш.

    - Какой куш? - Губы Табиты искривились в усмешке. Но когда абсурдность произнесенных Завье слов наконец дошла до нее, от ее присутствия духа не осталось и следа.

    - Я повышаю ставки. - Завье прищурился и оторвался-таки от созерцания своих ногтей. Он перевел взгляд на Табиту, наблюдая за тем, как под его испытующим взглядом она заливается краской. - Что, такой разговор тебе больше по вкусу? - усмехнулся он.

    - Сначала я была сбита с толку, а сейчас ты просто огорошил меня, - призналась Табита и немного преувеличенно вздохнула. Затем она отпила из своего бокала, поскольку это было единственное, на что она могла отвлечься, чтобы не смотреть Завье в глаза.

    - Может, это прояснит суть дела. - Слова прозвучали слишком жестко, слишком резко, а когда Завье достал из внутреннего кармана пиджака чек и положил его перед Табитой, на его скулах, вопреки кажущемуся безразличию, взбугрились желваки.

    - Ты шутишь?

    - Никогда в жизни я еще не был так серьезен.

    Руки Табиты задвигались быстрее, нетерпеливо выдергивая шпильки. Она мельком взглянула на чек, лежавший перед ней, и сразу же отвела глаза. И больше не отрывалась от зеркала.

    - Советую посмотреть повнимательнее, сказал Завье низким голосом, уставясь на плечо Табиты. - Все-таки не каждый день предлагают такую сумму.

    - И не каждый день дают почувствовать себя шлюхой.

    Слова Табиты подействовали на Завье как пощечина, и он невольно поморщился.

    - Я не хотел этого, - произнес он искренне, почти извиняющимся тоном. Однако, откашлявшись, продолжил уже более бесстрастно:

    - Это просто выход из затруднения.

    - Из какого такого затруднения?

    - У тебя большие финансовые проблемы, а у меня - отец, который жаждет увидеть свадьбу одного из своих сыновей. Время против меня, а тебе, по словам Эйдена, позарез нужны деньги.

    Ты увязла в долгах.

    - Нет! - Неистовство, с которым Табита выкрикнула это слово, буквально заставило ее вскочить на ноги. - Я не в долгах.

    На лице Завье не дрогнул ни один мускул, он не соизволил даже взглянуть в ее сторону.

    - А зачем же тогда тебе нужны деньги?

    - Я не хочу говорить об этом.

    - Надо думать, - бросил Завье и глубоко вздохнул. - Я предлагаю тебе выход из создавшегося положения, это решит как твои, так и мои проблемы. - Он снова подсунул ей чек. На этот раз Табита посмотрела на него, скользнув взглядом по размашистому неразборчивому почерку. При виде немыслимой суммы ее глаза округлились. - Это предоплата.

    - Предоплата?

    - Остальное - по факту, - пояснил Завье деловым тоном. - Ту же сумму ты получишь сразу после свадьбы, а через шесть месяцев - вдвое больше, но, разумеется, при том условии, что окажешься хорошей женой.

    - Хорошей женой? - В голосе Табиты послышалось смятение, заметное даже ей самой, и она мысленно прокляла себя за то, что, как попугай, повторяет каждое слово.

    - Никаких скандалов, никаких комментариев в прессе и никаких возражений против быстрого развода.

    - Р-развода? - "Попугай-заика", - сокрушенно подумала Табита.

    Завье криво улыбнулся.

    - Ты мне нужна на шесть месяцев. - Он слегка пожал плечами. - Моему отцу осталось от силы месяца три. Полгода - оптимальный срок.

    Иначе может показаться, что ты, бессердечная, бросила меня сразу же после смерти отца. Мне же не нужно, чтобы ты потеряла свое доброе имя.

    - Тебе нужно, чтобы я потеряла самоуважение.

    - А я думал, для тебя это уже не проблема, недобро бросил Завье. Табита вспомнила, с какой прытью легла с ним в постель, и кровь бросилась ей в лицо. - Надеюсь, ты понимаешь, что, учитывая твою слабость, а также характер нашего брака, я не дам тебе права подписи, но, разумеется, буду выплачивать солидное содержание. Эйден сказал, что ты задолжала в казино, поэтому я попрошу тебя больше не приближаться к игровым столам, по крайней мере в течение нашего брака, разве что я буду поблизости. Что ты будешь делать после, меня не касается. По завершении бракоразводного процесса можешь хоть все поставить на черное, мне безразлично. Расходы на адвоката я возьму на себя.

    - В этом нет необходимости.

    - Очень хорошо. - Завье вздохнул. - Заядлые игроки, как и наркоманы, никогда не признаются, что у них есть проблемы. Но, если вдруг надумаешь, мое предложение в силе. В любом случае все детали отражены в контракте.

    Табита хотела было повторить за ним последнее слово, но прикусила язык, потому что в этот момент Завье извлек из портфеля две копии документа.

    - Советую ознакомиться. Я хочу, чтобы, прежде чем поставить свою подпись, ты до конца представляла себе, на что идешь.

    Завье говорил это так, будто Табита уже дала согласие, будто дело уже решено, и ее изумление сменилось гневом.

    - Ты что, действительно полагаешь, что я приму это нелепое предложение?

    - Конечно, примешь, - уверенно подтвердил Завье. - Ведь эти деньги изменят твою жизнь.

    - Спасибо, моя жизнь меня вполне устраивает.

    Табита приготовилась выслушать краткую лекцию о вреде азартных игр.

    - Как долго еще ты сможешь работать танцовщицей?

    - Мне еще нет тридцати, с негодованием воскликнула Табита. - Ты так говоришь, будто я еле волочу ноги на костылях.

    - Тебе почти тридцать, - безжалостно заметил Завье, не обращая внимания на вспыхнувшие щеки Табиты. - Кстати сказать, тебе уже назначили предварительный просмотр для партии, которая раньше всегда была твоей.

    - Это не более чем формальность, - пролепетала Табита. - А Эйден просто не имел права обсуждать с тобой мои дела. Но почему я? Слова Табиты повисли в воздухе, а ее зеленые глаза остановились на Завье. - И почему ты не сделал предложение Эми? В конце концов, она этого хотела.

    - Потому что Эми претендовала на любовь, ответил Завье с раздражением. - Эми хотела работать. Наш брак - чисто деловое соглашение. Ты получишь независимость, богатство, а мой отец умрет с мыслью о том, что один из его сыновей женат, и с уверенностью в скором появлении внуков.

    - Я что, должна родить ребенка? - Голос Табиты был исполнен сарказма и презрения. Она ни минуты не сомневалась, что ее вопрос не будет воспринят всерьез. Но вновь просчиталась.

    Ответ Завье не только был заготовлен заранее, он был зафиксирован в письменном виде и вложен в кожаную папку.

    - Конечно, нет. Детей не будет. Ребенок не игрушка. Поэтому я настаиваю, чтобы ты принимала соответствующие меры. А пока ты не обвинила меня в шовинизме, скажу следующее: нас обоих, бесспорно, влечет друг к другу, мы оба знаем об этом. В прошлый раз, занимаясь любовью, мы не сдерживали себя и вопрос о контрацептивах не возникал. Теперь, прежде чем продолжить разговор, мне нужно знать, были ли у той ночи какие-либо последствия?

    - Последствия?

    - Ты не беременна? Если да, то это все кардинально меняет.

    - Что, сделка не состоится? - ухмыльнулась Табита.

    - Скажем так, это все усложняет. Если это случилось, то я готов принять на себя ответственность и внести в контракт соответствующие поправки. Так беременна ты или нет?

    Табита вспыхнула. Ей и в голову никогда не приходило, что брак можно обсуждать подобным деловым тоном.

    - Нет.

    - Ты уверена?

    - Хочешь, чтобы я сбегала в аптеку за тестом?

    - Мысль весьма здравая, но я поверю тебе на слово.

    И снова сарказм Табиты не достиг цели.

    - Раз уж последующие шесть месяцев мы будем спать в одной постели, повторения того, что было, нам не избежать.

    - А ты, как я вижу, в этом полностью уверен? насмешливо заметила Табита.

    - Несомненно. - Их взгляды встретились.

    Как же этот Завье был не похож на того мужчину, который совсем недавно сжимал Табиту в своих объятьях, любил ее! - Табита, я прошу шесть месяцев. Вот.

    Словно очнувшись, Табита сообразила, что Завье протягивает ей ручку.

    - Ты думаешь, я вот так просто возьму и подпишу?

    - Конечно, нет, - с досадой ответил Завье. Я хочу прочитать весь документ вместе с тобой.

    Ты, конечно, захочешь внести поправки. Но предупреждаю: вить из меня веревки тебе не удастся.

    Потрясенная Табита вдруг осознала, что разговор теперь шел в ином русле. Сначала сделанное предложение вызвало у Табиты бурное неприятие. А сейчас речь уже шла скорее о том, как осуществить задуманное, чем о возможности его осуществления.

    - Мы поженимся через четыре недели. У нас есть превосходный фамильный летний дом в Лорне прямо на берегу моря. Там, если ты, конечно, не против, и пройдет венчание. Правда, не знаю, насколько ты религиозна и желаешь ли, чтобы мы непременно венчались в церкви.

    Табита из-под ресниц взглянула на Завье.

    - Даже если и так, все-таки, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, венчание в церкви было бы ни к чему.

    - Хорошо. Хоть до чего-то мы договорились.

    Табита пробежала глазами контракт, бормоча себе под нос.

    - Тут двадцать страниц. Неужели нужно обсуждать все?

    - Это важно как для меня, так и для тебя, ответил Завье.

    - Ну можно хотя бы пойти поесть? За ужином все и обсудим. Умираю с голоду.

    - Прежде чем согласиться, ты должна учесть одно обстоятельство: ты больше не будешь как все.

    Табита в замешательстве уставилась на Завье, рассеянно беря в рот его дорогую ручку.

    - И что это значит для меня?

    - Обед в ресторане за чтением брачного контракта всего через несколько часов окажется на страницах газет. Вот такая у нас жизнь. И так изо дня в день.

    Табита выдержала его взгляд. На ее худеньком личике играла дерзкая ядовитая усмешка, а в усталых глазах ярко пылал огонь.

    В контракте оговаривались даже супружеские права. Все это было здесь же, на восемнадцатой странице. Дальше столбиком следовали многочисленные подпункты.

    "Взаимное согласие сторон... соответствующая гарантия... не является признаком долговечности брака..." Слова плыли перед глазами Табиты. Как может столь личное дело, как супружество, быть втиснуто в рамки подпункта в контракте?

    Даже Завье, просматривая все эти подробности, слегка закашлялся.

    - Прошу прощения, но это должно быть оговорено.

    Табита быстро кивнула, не решившись что-либо ответить.

    - Если не предусмотреть все права и обязанности сейчас, дело только осложнится.

    - Конечно.

    - Тогда, полагаю, в контракте предусмотрено все. У тебя есть вопросы?

    До чего ж сурово и официально он держался, как будто проводил собеседование перед приемом на работу, а не обсуждал предстоящий брак.

    - Только один, - сказала Табита с деланным оживлением, призванным скрыть нервозность. Какой у тебя знак?

    - Не понял? - Завье снова перевел взгляд на контракт, и Табита расхохоталась.

    - Ответа на этот вопрос там не ищи. Нам нужно знать наши знаки зодиака.

    - Зачем? - простодушно спросил Завье.

    - Мой знак зодиака - это первое, о чем спросит Марджори.

    - Это все чепуха, - с раздражением отозвался Завье. - Я-то знаю свою мать.

    - Я в этом не сомневаюсь. Но она, Завье, не только твоя мать, она еще и женщина, а женщин такие вещи интересуют.

    - Весы.

    - О! - в голосе Табиты явственно прозвучало удивление. Обычно Весы добрые, любящие и нежные люди. - Ты родился раньше положенного срока?

    - Я родился в срок. С точностью до одного дня, - прибавил Завье. - Так какой же знак у тебя?

    - Дева.

    Завье разразился гомерическим хохотом.

    - Это подтверждает мои слова: гороскопы несусветная чушь.

    Страницы контракта закончились. Все было выверено до мелочей, расставлены все точки над "i", оставалось лишь расписаться и поставить дату в нужном месте.

    Она должна любить Завье, обожать его, по крайней мере на публике, не создавать ему затруднений и не подвергать опасности его положение в обществе, ни на шаг не отступать от намеченной для нее в контракте линии поведения.

    Она может заполучить все сразу - богатство, почет, его постель, - но одно контрактом предусмотрено не было. Одну малюсенькую детальку безымянные юристы, составившие данный документ, не приняли в расчет.

    Любовь.

    Не хватало только любви, - не поддающейся определению, не имеющей рационального объяснения и не подчиняющейся букве закона.

    - Табита, мы заключаем деловое соглашение. - По-видимому, Завье почувствовал ее нерешительность.

    - Я отдаю в залог свое сердце, а ты платишь по моим счетам?

    - Ну, что-то вроде того. - Голос Завье стал на удивление мягким. Протянув руку, он ладонью провел по щеке Табиты, смахнув непрошеную слезу. Этот неожиданный жест смутил Табиту не меньше самого контракта. - Но сделка-то действительно выгодная. Никто не внакладе.

    Никто не внакладе. Завье увидел, как по лицу Табиты пробежала тень. Как он посмел сказать такое? Как осмелился он, глядя ей в глаза, сказать, что никто не останется внакладе, тогда как через шесть месяцев она должна будет уйти?

    - Нам нужен свидетель? - поинтересовалась Табита, оттягивая решающий момент.

    - Нет, - медленно произнес Завье. - Нам нужно время.

    В "нем снова заговорил деловой человек. Готовый действовать, он бодро поднялся на ноги, сложил два контракта вместе и бросил их в портфель. Табиту охватило странное разочарование. Она вздрогнула, и сердце ее отдалось глухим стуком. Завье не торопил с ответом, а она, Табита, с поразившей ее решимостью уже была готова подписать документ.

    - Давай дождемся завтра. Утро вечера мудренее, - сказал Завье. - Не хочу, чтобы создалось впечатление, будто тебя кто-то принуждает.

    Табита взяла чек и подрагивавшей рукой протянула его Завье.

    - Лучше забери его, - она тоненько засмеялась. - Ведь я могу и сбежать, прихватив с собой твои денежки.

    Но Завье лишь отрицательно покачал головой.

    - Не думаю, что в этом есть необходимость. Завье в задумчивости прищурился, и, хотя голос его был все еще мягким, Табита расслышала в нем предостережение. - Ты же не будешь делать глупости, верно? - Табита вдруг разом почувствовала, что пути назад нет, и снова услышала, как зазвучал набат. Но тут напряженные черты лица Завье смягчились улыбкой. Ну ладно, собирайся, я умираю с голоду. Одевайся, и пойдем ужинать.

    - Но я одета. - Табита пожала плечами, бросая взгляд на свои длинные голые ноги и на розовую ложбинку между грудей, выглядывающую из-под жакета. - А что, собственно, такого? Разве я плохая невеста?

    Завье рассмеялся. Рассмеялся от всей души и в первый раз по-настоящему весело.

    - Напротив. Ты великолепная невеста. Я просто не знаю, как выдержу три смены блюд, сидя напротив: вид у тебя весьма соблазнительный.


ГЛАВА ПЯТАЯ

    - А что сказать Эйдену?

    Они сидели в роскошном ресторане, где официанты, как бабочки, порхали вокруг Табиты, то подливая вина в бокал, то раскладывая на коленях большие белоснежные салфетки.

    - Тебе не придется ничего говорить.

    Но Табита не успокоилась. Она уже про себя решила, что первым же делом позвонит Эйдену.

    Пусть лучше он узнает все от нее.

    - Скажешь ему, что тебе сделали предложение, от которого ты не смогла отказаться.

    - Но можно по крайней мере сказать ему правду, что наш брак - сделка?

    Завье прищурился.

    - Он ведь все равно узнает, - не отступалась Табита. - В конце концов, сама идея изначально принадлежала ему.

    - Так и быть, - смилостивился Завье. - Но только Эйдену. Я не шучу, Табита, больше ни одна живая душа не должна об этом знать: ни твоя лучшая подруга, ни твоя парикмахерша, ни даже твои родители.

    Табита крепче стиснула в руках бокал.

    - Мои родители умерли.

    Если она и ожидала от Завье сочувствия, то она его не получила.

    - Что ж, по крайней мере тебе не придется им врать.

    Шокированная, Табита открыла было рот, чтобы возразить, но Завье разошелся:

    - Недаром вы с Эйденом сдружились. Ты такая же, как он.

    - Мы совсем не похожи, - запротестовала Табита.

    - Похожи, еще как. Ни тебе, ни ему не пришлось беспокоиться о выплате кредита. Ведь твой дом достался тебе по наследству?

    - Да при чем тут это?

    - А при том, что это в какой-то мере объясняет твое легкомысленное отношение к деньгам, то, почему до сегодняшнего дня ты жила, потакая своим капризам. Должно быть, легко заниматься танцами, когда не нужно думать о выплатах, заботиться о крыше над головой.

    - Какой же ты жестокий! - сердито воскликнула Табита, но Завье лишь пожал плечами.

    - Я реалист.

    - Жестокий реалист.

    - Возможно. - Завье наклонился вперед и заговорил, понизив голос:

    - Мы повстречались на свадьбе. Любовь поразила нас внезапно, и мы потеряли голову. Мы потрясены и находимся на седьмом небе от счастья. - Барабаня пальцами по столу, Завье на одном дыхании выпалил эти пошловатые банальности, а затем откинулся на спинку стула. - Вот история нашей любви, которую мы всем будем преподносить. И никаких отступлений от текста, никаких вольностей без предварительного совместного обсуждения.

    - А твоим родителям это не покажется странным? - Табита прикусила губу, отказываясь верить, что все так просто.

    Завье пожал плечами.

    - А почему это должно показаться им странным? Эйден тебя представлял только как свою подругу.

    - Любовь поразила нас внезапно, и мы потеряли голову... - напомнила Табита.

    Завье поднес свой бокал к ее бокалу.

    - ...мы потрясены и находимся на седьмом небе от счастья, - закончил он, чокнувшись с Табитой. - Вот и умничка, все усвоила.

    Как ни странно, но любая похвала Завье вгоняла Табиту в краску.

    - Пока мы играем спектакль, нам верят.

    - Кстати, о твоих родителях. Как мы им скажем? - осмелилась поинтересоваться Табита, но смешалась и умолкла, потому что к столику подошел человек с лучезарной улыбкой на лице.

    - Все в порядке, месье Чемберс? - Было заметно, что хозяин ресторана трепетал от восторга: ведь его заведение почтила своим присутствием такая важная персона.

    - Честно говоря, нет, Пьер! - По залу ресторана прокатился звучный голос Завье, в котором слышались высокомерные интонации человека из высшего общества. Все с интересом обернулись, чтобы не пропустить импровизированного шоу, а Табита сжалась на своем стуле.

    Пьер щелкнул пальцами, и перед ним выстроились встревоженные официанты.

    - В чем проблема, месье?

    Завье внезапно расцвел в улыбке. Он через стол потянулся к Табите, и она покраснела еще больше. Взяв ее ладонь в свою, Завье запечатлел на ней долгий поцелуй, и прохладное прикосновение его языка вмиг избавило Табиту от смущения.

    - Проблема в том... - манерно растягивая слова между поцелуями и неотрывно глядя Табите в глаза, начал Завье.

    - Oui? - выжидательно спросил Пьер, отчаянно желая угодить.

    - ...что нет шампанского. Скажи-ка, Пьер, ну как можно предлагать руку и сердце без твоего лучшего шампанского?

    Сразу защелкали пальцы, послышался звук откупориваемых бутылок, зашипело вспенившееся шампанское и посыпались поздравления.

    Завье между тем извлек из внутреннего кармана пиджака крошечную бархатную коробочку.

    - Я еще не дала согласия, - яростно зашептала Табита через весь стол.

    Он взял ее руку и сжал ее пальцы вокруг коробочки.

    - Об этом потом.

    Руки не слушались Табиту, но она все же расстегнула замочек, и коробочка раскрылась. В свете свечей она увидела кольцо с необыкновенно темным, необыкновенно крупным рубином без малейшего изъяна, совершенным по форме.

    - Ты, кажется, удивлена.

    Табита нервно сглотнула, затем, памятуя об устремленных на них взглядах, завладела его рукой.

    - А разве не за это ты мне платишь?

    Завье холодно рассмеялся.

    - К кольцу есть колье. Предполагается, что я подарю его своей жене на сорокалетие нашей свадьбы.

    Чтобы прошептать это на ухо Табите, Завье близко склонился к ней. В эту минуту ни у кого не возникло бы и тени сомнения в том, что перед ними влюбленная пара.

    - Я позаимствовал кольцо на время. По заключении сделки я заменю его другим, равноценным по стоимости. Это фамильная драгоценность, она должна остаться в семье.

    В сказанном не было злого умысла. Завье не хотел обидеть Табиту. Он просто констатировал факт.

    Но у Табиты на глаза по непонятным для Завье причинам навернулись слезы, заметив которые он просто ахнул от восторга.

    - Сделавшись танцовщицей, ты загубила талант, Табита. Ты непременно должна попробовать свои силы на театральных подмостках.

    Они продолжили начатый разговор, лишь когда подали основное блюдо и Завье жестом отпустил официантов.

    - Ты все еще не ответил на мой вопрос. Как мы всем объявим об этом?

    - Все уже сделано.

     - Ты хочешь сказать, что обо всем объявил еще до того, как я согласилась? Ты был уверен, что я соглашусь?

    Завье пожал плечами.

    - На первый вопрос могу ответить "нет", а на второй - "да".

    Табита в замешательстве уставилась на Завье.

    - Скоро все поймешь.

    Вернулся сияющий Пьер.

    - Я так счастлив, что в этот незабываемый вечер вы выбрали именно мой ресторан. Разрешите сказать вам, месье Чемберс, что ваша невеста обворожительна, сэр. Вы будете очень красивой парой.

    - Спасибо, Пьер. Нам пора.

    Завье поднялся, подавая руку Табите, и она оперлась на нее.

    Ночная прохлада ударила им в лицо, и Табита вдохнула полной грудью.

    - Думаешь, он нам поверил?

    - А почему нет? Мы чертовски хорошо сыграли. В любом случае верить нам - в его интересах.

    - Почему?

    Завье обернулся. Его властный профиль отчетливо вырисовывался в свете, падавшем из ресторана, но взгляд оставался по-прежнему непроницаемым.

    - Как много, моя миленькая, тебе еще предстоит освоить.

    Табита уже было открыла рот, чтобы продолжить расспросы, но не успела и мысленно сформулировать вопрос, как Завье навалился на нее всей тяжестью своего тела, буквально пригвоздив к стене. Табита чуть не задохнулась и лишь ошеломленно следила за тем,как Завье, прижимаясь к ней, жадно ищет губами ее рот.

    Вкус его поцелуя был вкусом шампанского и риска. Этот поцелуй олицетворял опасность, исходящую от этого человека, и необъяснимый восторг безрассудной страсти, ослепившей Табиту.

    Как бы ей хотелось устоять перед Завье, холодно оттолкнуть от себя, но это было выше ее сил. Табита тотчас же запустила руку в волосы Завье, притянула его лицо к себе и впилась в его губы. Безумная мысль вспыхнула в голове Табиты: он овладеет ею прямо здесь и она с готовностью отдастся ему. Но все вдруг так же неожиданно закончилось, как и началось. Завье, задыхаясь, отстранился. В его глазах светилось торжество.

    - Я справился с собой, - медленно проговорил он.

    Потом они молча брели вдоль берега реки.

    Лицо у Табиты саднило и горело от крепких поцелуев Завье, а тело изнывало от неутоленного желания. Время от времени Табита замедляла шаг и подносила руку к лицу.

    - Посмотри.

    Восхищение, прозвучавшее в ее голосе, заставило Завье остановиться. Он приблизился к Табите, которая разглядывала сделанный мелом на тротуаре рисунок. Завье скользнул взглядом по автопортрету молодого художника, расположившегося возле своей работы. Табита была почти уверена, что Завье не удержится от какого-нибудь иронического замечания и повлечет ее прочь. Но, к ее великому удивлению, он кивнул на художника и сказал:

    - Замечательно. - В его словах не было и тени высокомерия и превосходства - лишь неподдельное восхищение. - Вы можете нарисовать портрет моей невесты?

    Молодой человек жестом пригласил Табиту садиться.

    Смущенная, она хотела отказаться, но худые пальцы уже чинили угольный карандаш, а глаза изучали ее лицо. Табита поняла, что уйти - значит лишить его куска хлеба.

    Она молча подчинилась.

    Приняв от художника свернутый в трубочку рисунок, Завье пожал ему руку, отсчитал и передал банкноты.

    - Можно мне хотя бы взглянуть? - попросила Табита, когда Завье жестом предложил ей идти дальше.

    Он снисходительно развернул перед ней портрет, позволив взглянуть на него лишь мельком.

    - Отличный портрет.

    - Это настоящий талант.

    - А Эйден продал картину. - Услышав имя брата, Завье ускорил шаг, и Табите пришлось почти бежать за ним. - У него тоже талант.

    - Его работы - дрянь, а картину, видно, купил какой-то невежда, ничего не смыслящий в искусстве.

    - Почему ты так злобствуешь?

    - Потому что я ненавижу расточительство, отчеканил Завье. - Потому что мне тяжело смотреть, как он впустую растрачивает жизнь в погоне за несбыточной мечтой и уклоняется от ответственности.

    - Ну и что же?

    - Как это "ну и что же"? - Завье резко обернулся, стиснув плечо Табиты. - Ты думаешь, я ни о чем не мечтаю? Неужели ты и впрямь полагаешь, что сидеть в офисе изо дня в день, вперившись в список биржевых цен - это то, к чему рвется моя душа?

    - Но ты же любишь свою работу, - перебила Табита.

    - Кто тебе сказал? Эйден? Моя мать? - Глаза Завье сверкнули, и он в необычайном возбуждении взмахнул руками. - У них ложные представления.

    - Тогда зачем заниматься этим?

    - Ты хочешь сказать, что мне надо все бросить и смотреть, как дело моего отца превращается в прах, а вместе с ним превращается в прах и брак моих родителей?

    - Но ведь их связывает нечто большее, чем деньги!

    - Может, и так, но за все время жизни с отцом моя мать ни разу не взглянула на ценник, не задумалась, сколько стоит обновить дом, устроить бассейн или теннисный корт. И я просто не могу себе представить, что она поддержит отца, если настанут тяжелые времена. Если бы Эйден пошел мне навстречу и работал хотя бы два дня в неделю, возможно, и в моей жизни нашлось бы место для чего-то еще помимо работы.

    "Да, у каждой истории две правды", - подумала Табита.

    - У него талант, Завье, - не желала она сдаваться. - Это не просто мечта...

    - И это говорит танцовщица биржевому маклеру. - Голос Завье был полон сарказма.

    Погруженный в мрачную задумчивость, он не проронил больше ни слова. Табита поняла, что вечер неотвратимо близится к своему завершению и отведенное ей время подходит к концу.

    Она с ужасающей ясностью осознала, как ей этого не хочется.

    Проходя мимо казино, она рассеянно взглянула на огни рекламного щита. Завье интерпретировал ничего не значащий интерес Табиты по-своему:

    - Именно туда уплывают все твои денежки?

    - Что? Думаешь, как только ты меня проводишь, я сразу же сорвусь и побегу в казино?

    - Не хочу лишать тебя удовольствия. - Двор перед входом в казино, словно днем, был залит ярким светом, но даже при этом освещении лицо Завье оставалось непроницаемым. - Давай зайдем.

    - Но почему тебе так хочется меня туда отвести? И почему именно сейчас? Это что, еще одно из твоих странных испытаний?

    - Боюсь, что да! - На лице Завье играла полуулыбка. - Многие мои клиенты, бывая в Австралии, любят здесь поразвлечься. Тебе придется иногда меня сопровождать.

    Табита неопределенно кивнула. Она не была рабой каких бы то ни было привычек, и тем более у нее не было пагубных пристрастий. Кроме одной. Этой страстью была обувь!

    Они проходили через галерею игровых автоматов, перемежающихся бутиками известных модельеров. В витринах в свете огней зазывно блистали товары, а швейцары следили, чтобы лишь действительно состоятельные клиенты переступали порог их магазинов.

    - Если ценников нет, сразу ясно, что магазин дорогой, - сказала, издав жалобный стон, Табита и прижалась носом к одной из витрин. - Ты когда-нибудь видел что-либо подобное? До чего хороши!

    В это время Завье любовался ее ярко блестевшими глазами, завитками рыжих, собранных в хвост волос, которые струились по длинной тонкой шее, волнами спадая на плечи. Он сделал усилие, чтобы перевести взгляд на привлекший внимание Табиты предмет, и уже был готов разделить ее восторг.

    - Так это же просто черные шлепанцы, - разочарованно протянул он.

    - Это не шлепанцы, - со знанием дела поправила его Табита, - это туфли... - Она жадно разглядывала миниатюрные туфельки с дерзкими, игривыми каблучками, верх которых был щедро украшен драгоценными камнями. - Они просто изумительны.

    - Хорошее платье, - задумчиво проговорил Завье, рассматривая простое бархатное платье до пят, на тонких бретельках. - Как раз по тебе.

    - Пожалуй, только не по моему карману. Не думай, что я что-то выпрашиваю. Просто я большая любительница поглазеть на витрины.

    - Я в этом не сомневаюсь. Ну так куда ты хочешь пойти?

    - Не знаю.

    Табита выпустила его руку и остановилась.

    Поначалу Завье вроде бы не заметил этого, но, сделав несколько шагов, обернулся.

    - Ну что еще? - с досадой спросил он. - Приглядела колечко от Тиффани?

    - Я просто подумала, как было бы хорошо, если бы ты был со мной повежливее.

    - О господи! - Завье, как ни странно, вдруг сделалось неловко.

    Это придало Табите уверенности, и она продолжила:

    - Если наш договор состоится, то нам нужно будет по крайней мере стараться относиться друг к другу с большим уважением, причем не только на людях. Постоянные стычки могут сделать эти шесть месяцев невыносимыми.

    - Хорошо, - пробормотал Завье.

    - Мы уже выяснили, что по части острот тебе нет равных. Но не нужно меня без конца тыкать в мои ошибки и недостатки. Да, если мы договоримся, то в результате сделки я получу солидную материальную выгоду. Но ведь это твое предложение, а не мое.

    - Ну хорошо, хорошо, - сердито рявкнул Завье.

    - Не очень-то вежливый ответ, - парировала Табита.

    Шампанское и эйфория оттого, что нашлось решение бабушкиных проблем, опьянили ее. В ее голове уже рождался дерзкий ответ, не менее остроумный, чем любая из реплик Завье, но, как только он завертелся на кончике ее языка, Завье снова тяжело навалился на нее, прижав к стене магазина, и принялся с жадностью целовать.

    Его язык вошел в ее губы, как горячий нож в масло.

    - А это вежливо? - прорычал Завье. Табита облизывала саднящие губы, и Завье, не дожидаясь ответа, вновь потащил ее за собой в волнующееся море толпы.

    От сверкающих огней, оживленного гула голосов, блеска окружающей обстановки у Табиты захватило дух. Ее радостное возбуждение усиливалось еще и тем, что она шла под руку с одним из самых завидных женихов Австралии.

    Когда Завье на минуту исчез в баре, Табита сунула в разменный автомат свой последний доллар и, получив взамен целую кучу монет, уселась перед автоматом для игры в покер. Силясь придать себе вид бывалого игрока, она раздумывала, куда бы пристроить всю эту мелочь.

    В автомате заиграла музыка, и перед глазами Табиты на экране со свистом завертелись сердечки червей, а купидон нацелил свои стрелы.

    - Хочешь попытать удачи?

    Завье вернулся, и Табита вся подобралась, испытывая сильное искушение поднять руку и загородить от него экран. Однако она знала, что Завье это не остановит. Табита уже представляла, как он, словно гордый школьник, первым закончивший контрольную, с пренебрежением и насмешкой взирает на ее жалкие, неумелые попытки. Она была совершенно уверена, что Завье смеется над ней, что в этот момент ее обман открылся ему.

    - Что теперь? - Табита обернулась к Завье и улыбнулась.

    - Хочешь сказать, что уже закончила? - Завье с удивлением вскинул брови. - Я думал, мы застряли здесь надолго. - Он протянул ей сумочку. - Пытаешься продемонстрировать свой самоконтроль?

    Табита пожала плечами.

    - Что-то вроде того, - пробормотала она, дивясь про себя, как это люди могут часами просиживать, уставившись в этот дурацкий экран.

    Завье с минуту не отрываясь смотрел на Табиту, наблюдая за тем, как под его испытующим взглядом она заливается краской.

    - Пойдем. - Он взял Табиту за руку и быстро повел за собой сквозь толпу. В течение долгого времени, пока они петляли, поднимались на эскалаторах, Завье не проронил ни слова. Наконец толпа поредела, и вдруг ярмарочная, праздничная атмосфера казино улетучилась. Они снова вернулись в мир Завье, в атмосферу хорошо одетых людей, где горит неяркий свет и приглушенно играет спокойная музыка, где швейцары приветствуют клиентов по имени, никогда не спрашивая удостоверения личности, где даже служащие бара никогда не беспокоятся о счете.

    Как по волшебству, перед ними распахнулась массивная деревянная дверь.

    - Зачем ты привел меня сюда? - осторожно поинтересовалась Табита, испытывая ужас при мысли, что Завье предложит ей сыграть за одним из столов.

    - Затем, чтобы преподать урок. - Завье все еще держал Табиту за руку. Он притянул ее к себе поближе, но не счел нужным понизить голос. - Здесь минимальная ставка - тысяча долларов.

    - Послушай, Завье, дело зашло слишком далеко... - Она должна была все рассказать ему, остановить его, потому что ситуация выходила из-под контроля. - Я не играю в азартные игры.

    Ума не приложу, как это взбрело тебе в голову...

    - Вдруг излечилась?

    - Во-первых, я никогда и не играла...

    - Хватит, надоело! - рявкнул Завье.

    - Но я не...

    - Видишь того парня? - На этот раз Завье понизил голос. - Того, у которого руки крепко сжаты и пот льется градом?

    Табита проследила за взглядом Завье и, увидев незадачливого джентльмена, кивнула. Тот теперь шарил в кармане своего дорогого пиджака в поисках платка.

    - Спроси его, и, могу поклясться, он ответит, что проблем у него нет. Тем не менее он, возможно, только что проиграл дом или машину, а может, даже свой бизнес. И, без сомнения, он уже потерял свою жену.

    При всей ощущаемой ею неловкости Табита слушала Завье как зачарованная.

    - Ну что, так и будешь стоять здесь?

    - Ты права. - Завье подвел Табиту к мягкому низкому диванчику, и они присели. Перед ними тут же, словно по мановению волшебной палочки, появились напитки, а официанты бесшумно растворились в воздухе. - Я установлю для себя лимит, за рамки которого не выйду.

    - О да! Твоему самообладанию можно позавидовать, - саркастично заметила Табита. - Наверное, сложно быть всегда таким правильным.

    - Мне казалось, мы решили быть вежливыми друг с другом.

    - Так и есть, - проворчала Табита. - Если ты не будешь читать мне нотации.

    - Я не читаю нотаций. Ну разве что чуть-чуть, - вынужден был согласиться Завье. - Но это для твоего же блага. Разница между нами в том, что я знаю, когда остановиться.

    - Слушай, - очень решительно, с расстановкой произнесла Табита, потянув Завье за рукав, как только он собрался подойти к столу, я не играю в азартные игры. - Табита переждала, пока он глубоко вздохнет со скучающим видом, а затем неуверенно продолжила:

    - Я правда не играю. Долг, о котором мы с Эйденом говорили, принадлежит моей бабушке... Я здесь и была-то только раз!

    Завье не смотрел на Табиту. Он подчеркнуто резко высвободил свой рукав из ее цепких пальцев, сделал большой глоток из своего бокала, а потом наконец повернулся к ней.

    - Тогда отчего эта эйфория, Табита? Почему так раскраснелось твое лицо, а глаза блестят?

    Стоило нам прийти сюда, и я сразу же почувствовал твое возбуждение, я почувствовал его, повторил Завье.

    - Завье! - Табита почти прокричала его имя, но Завье и ухом не повел. - Ведь не каждый день девушке делают предложение. Не каждый день...

    Табита смешалась и замолкла: на глазах Завье словно были шоры, и она поняла, что зря теряет время.

    - Ты играешь! У тебя проблемы! - рявкнул он. - Можешь отрицать это сколько угодно, но обманываешь ты только себя.

    С бокалом в руках Табита откинулась на диване.

    - Да, у меня проблемы, и еще какие, - пробормотала она, когда Завье направился к столу. - Целый метр и девяносто сантиметров.

    Сейчас он стоял к Табите спиной, но она угадывала, как он сильной, твердой рукой двигает через весь стол стопку жетонов. Завье стоял неподвижно рядом с дамой в зеленом. Та нервно отпила из своего бокала, а затем со слезами на глазах, покачивая головой, направилась вон из зала.

    Теперь уже Табита нервно отпила из своего бокала, крепко стискивая его в руке и мысленно кидая игральные кости.

    Она поднялась со своего места и приблизилась к столу.

    - Кажется, ты все-таки прав, - проговорила Табита вполголоса. Придвинувшись к нему поближе, она вдохнула пьянящий аромат, исходящий от Завье, и почувствовала тепло его крепких ног у своих едва прикрытых бедер. - Может, я и не умею вовремя остановиться.


ГЛАВА ШЕСТАЯ

    - Кстати, спасибо за урок, - поблагодарила Табита и заливчато рассмеялась, когда Завье притормозил возле ее дома. - Ты излечил меня от пагубной привычки.

    - Да, теперь мое реноме безнадежно подпорчено. - Смешно стало даже Завье, и, поставив машину на ручной тормоз, он тоже расхохотался. - Намеревался наставить тебя на путь истинный, а вместо этого выиграл кучу денег.

    - Урок полностью усвоен, - торжественно изрекла Табита и снова покатилась со смеху.

    - Ты скверная девочка, - мрачно проронил Завье. Что-то в его голосе заставило Табиту умолкнуть, и что-то в повороте его головы, в блестящих в лунном свете темных глазах заставило ее сердце тревожно и учащенно забиться.

    - Может быть, но я готовлю потрясающий кофе. - Табита нервно облизнула верхнюю губу и заметила, что Завье крепче вцепился в руль. Может, зайдешь?

    - Пожалуй, нет, - ответил Завье четко и отрывисто. Табита растерялась и не нашлась что сказать. Она почувствовала, как недавнее радостное настроение испаряется, затуманивая стекла машины и уступая место нарастающему напряжению. - Но вечер мы провели замечательно. - В голосе Завье явно ощущалась натянутость. - Мне правда было очень приятно.

    - Не надо. - Слова вырвались у Табиты помимо ее воли и повисли в воздухе. Она через силу продолжила:

    - Тебе не нужно больше притворяться. Я знаю, ты говоришь это просто из вежливости.

    Завье долго и пристально смотрел на нее.

    - Я думал, вежливость как раз то, что ты хочешь, Табита.

    - Да...

    - Тогда чем ты недовольна? - Завье кивком указал на дом Табиты. - Беги домой, а то соседи уже раздвигают шторы.

    - Как ты узнал, где я живу? - Табита вдруг поняла, что Завье подвез ее до дома, не спрашивая адреса. - Ты что, выслеживал меня?

    - Жаль разочаровывать, но все гораздо прозаичнее. Я просто заглянул в телефонный справочник.

    - Ой! - У Табиты вырвался нервный смешок, а Завье улыбнулся. Он забарабанил пальцами по рулю, и Табита догадалась, что ее время истекло. - Когда мы снова увидимся? - Не надо было этого говорить. Слова были сказаны некстати и звучали жалобно и неуверенно. Завье тут же прекратил барабанить пальцами. - То есть что мы теперь будем делать?

    - Это зависит от тебя.

    - Значит, испытание в казино я выдержала?

    - Выдержала, - просто ответил он. Нагнувшись к пассажирскому сиденью, Завье вытащил из портфеля контракты и включил в машине свет. Он размашисто подписал оба документа и передал их Табите, которая все это время внимательно наблюдала за ним. - Если надумаешь подписать, передай их моему адвокату.

    - И это все, что от меня требуется? - Подмахнуть документ оказалось до ужаса просто.

    Завье пожал плечами.

    - Да. Вот что, я завтра улетаю в Штаты. У меня там кое-какие дела. И это только к лучшему, поскольку играть роль любящего жениха целый месяц трудновато. Я все устрою и позвоню тебе, чтобы обговорить детали. Мой водитель заедет за тобой и сначала отвезет в магазин, чтобы сделать необходимые перед свадьбой покупки, а потом доставит в Лорн.

    - Как насчет приглашений, моего свадебного платья...

    - Об этом позаботятся без тебя.

    Ждать больше было нечего, и разочарованная Табита вышла из машины. Она еще слабо надеялась, что Завье окликнет ее, заключит в объятья и у прекрасного вечера будет прекрасное завершение. Однако этого не случилось. Завье сидел и молча наблюдал, как она выбирается из машины.

    Стоя у окна в темной гостиной, Табита видела, как его машина плавно тронулась с места и исчезла во мраке.

    Чудовищность сделанного ей предложения начинала постепенно доходить до нее, и Табита приготовилась провести бессонную ночь. Но в первый раз за все время, прошедшее со дня их встречи, Табита провалилась в глубокий сон без сновидений. Возможно, встреча с Завье немного угомонила ее душевное смятение.

    Табита открыла глаза, когда солнце уже было высоко. Через окно спальни до нее доносился отдаленный шум машин и гомон детей, идущих в школу. Снизу послышался глухой стук в дверь.

    В голове у Табиты шумело, во рту после шампанского пересохло. События предыдущего вечера живо воскресли в памяти, заставив ее сердце бешено забиться.

    Это не могло произойти на самом деле. Конечно, это был сон, странный, похожий на явь, но сон.

    Запахивая халат, Табита отперла дверь.

    - Посылка для мисс Т. Рис.

    Табите вручили большую белую коробку.

    Когда она, с трудом удерживая посылку одной рукой, другой пыталась расписаться в получении, в саду, на дорожке, показался Эйден. Он решительно шагал к дому. Угрюмое выражение лица делало его непохожим на того мягкого и доброго человека, которого Табита знала и любила.

    - Что ты, черт возьми, наделала? - Не обращая внимания на посыльного, Эйден влетел в дом и со стуком захлопнул за собой дверь.. Он подскочил к Табите, которая стояла в проходе. Четвертая страница, - рявкнул Эйден, швыряя ей утреннюю газету. - "Брак, заключенный на финансовых небесах".

    Табита поставила на пол коробку и трясущимися, непослушными руками развернула газету.

    Она перелистала страницы и онемела от изумления. На газетном снимке точно была она: пальцы рук погружены в волосы Завье, и на одном из них сверкает рубин. Поцелуй Завье, оставивший неизгладимый след в душе Табиты, был увековечен на фотографии.

    Эйден выхватил у нее из рук газету и с горькой усмешкой прочел вслух:

    - "Встреча на свадьбе", "Сражен наповал", "Ураган страсти"! Боже мой, Табита, во что ты ввязалась?

    Должно быть, Пьер вызвал газетчиков, как только выстрелила первая пробка. Табите стали понятны слова Завье о том, что обо всем уже позаботились.

    - Я собиралась позвонить тебе сегодня утром, - взмолилась Табита.

    - Что именно ты намеревалась мне сообщить? Что все это правда? Ты что, действительно выходишь за него замуж?

    - Не знаю...

    - Так это с Завье ты была в ночь после свадьбы?

    - Откуда ты знаешь, что я вообще с кем-то была?

    - Я вставал попить. Во рту пересохло и все такое. Я тогда посчитал, что это меня не касается. Но если ты была с Завье, то это, черт возьми, очень даже меня касается. - Эйден пытался взять себя в руки, но не сдержался и запустил газетой в стену. А Табита так и стояла, не произнося ни слова. - Ты была с ним?

    Табита кивнула и уставилась в пол, не решаясь поднять глаза на своего друга.

    - Я же просил тебя не связываться с ним, я тебя предупреждал. Табита, поверь мне, он тебе не пара. Он негодяй, хотя и мой брат.

    - Вовсе нет, честное слово, Эйден. Мы вчера встречались, и он был ко мне очень добр... - Табита смешалась и замолкла, вспомнив ничего не выражающий взгляд Завье в машине.

    - Неужели тебе не ясно, что он был добрым только потому, что ты потакала его прихотям?

    - Конечно, ясно. - Табита с трудом сглотнула. Ей горько было в этом признаваться, но она знала, что все обстояло именно так.

    - Ты будешь страдать, Табита. - Эйден чуть не плакал. Табита и сама готова была разрыдаться. - Как же ты будешь страдать!

    - Откуда такая уверенность?

    - Я его знаю. Зачем все это, Табита? Как тебя угораздило?

    - Он предложил мне деньги.

    - Я тоже предложил тебе деньги.

    - Он предложил гораздо больше, чем ты, призналась Табита, сгорая со стыда. - Гораздо больше.

    Устроившись на диване, Эйден отвернулся и уныло уставился в окно.

    - Ты влюбилась в него, да?

    - Любовь тут ни при чем.

    - Чушь! - Слово прозвучало как выстрел, и Табита отшатнулась. Видеть Эйдена в такой ярости было для нее полной неожиданностью. Ты любишь его и надеешься, что он тоже со временем полюбит тебя.

    - Конечно же, я не люблю его, Эйден. Ведь я его почти не знаю, - сказала Табита, но в ее голосе явственно звучала неуверенность, и это было очевидным даже для нее самой.

    - Однако это не помешало тебе переспать с ним, - зло заметил Эйден. - Что, черт возьми, происходит, Табита? Только не надо меня потчевать сказками о деньгах, я все равно не поверю.

    - Просто мне, Эйден, предложили много денег. Я смогу открыть собственную школу танцев. Да, ты тоже предлагал мне деньги и замужество. Но как долго продлился бы наш брак?

    Как долго мы смогли бы скрывать правду?

    Сколько бы времени прошло, прежде чем нас разоблачили бы? А так, по крайней мере...

    Тут Эйден увидел на пальце Табиты кольцо и до крайности изумился. Он приблизил ее руку к глазам и застыл, разглядывая камень. Его удивление с каждой минутой возрастало.

    - Он подарил тебе рубин?

    - Он дал мне его на время, - выдохнула Табита. - Я должна буду его вернуть.

    - Завье говорил, что кольцо больше не покинет пределы дома, - сказал пораженный Эйден. - Он клялся жизнью, что в следующий раз женщина наденет это кольцо только в том случае, если у него с ней все будет серьезно.

    - В следующий раз?

    Эйден поднял глаза.

    - Два года назад он был помолвлен с одной милой девушкой, по крайней мере такой мы ее считали. И за две недели до свадьбы Луиза нашла какого-то ушлого адвоката, который составил некий добрачный контракт. В соответствии с ним Завье не имел права разорвать помолвку незадолго до свадьбы.

    - И что, он разорвал ее?

    - Именно. - Эйден криво усмехнулся. - И уверяю тебя, она "покинула сцену" без должного достоинства. Судебный процесс против Завье ведется до сих пор, - процедил Эйден сквозь зубы. - Можешь отнекиваться сколько угодно, но и в твоем случае деньги ни при чем.

    Признаться в этом Табите было слишком страшно даже самой себе.

    - Он думает, что это я проиграла деньги. - Табита заметила непонимание, отразившееся на лице Эйдена, и, глубоко вздохнув, продолжила:

    - Я пробовала сказать ему правду, но он попросту не стал меня слушать. Эйден, не разубеждай его, пожалуйста.

    - Так или иначе, он все равно узнает, - снова сорвался на крик Эйден, и Табита заткнула уши.

    Однако он не унимался. - А может, он уже и знает обо всем, черт побери! Он тебе не по зубам. Ничего ты не добьешься. - И только увидев побежавшие по щекам Табиты слезы, Эйден притих, и тон его смягчился. - Откажись, пока не поздно. Он опубликует опровержение, и история будет забыта. Тебе не придется участвовать в этом фарсе.

    Последние слова повергли Табиту в ужас, и она закрыла глаза.

    - Прошу тебя, Эйден, не презирай меня, я этого не вынесу.

    - Я не презираю тебя, Табита. Я просто боюсь за тебя, да и за себя тоже.

    - А что тебя так пугает?

    - Ты мой лучший друг, а он мой брат. Я не хочу, чтобы мне пришлось выбирать из вас, когда все пойдет наперекосяк, а так оно и будет. В его голосе прозвучали обреченность и снедающее его дурное предчувствие, с которым Табита и сама в этот день пробудилась.

    - До этого дело не дойдет. - Голос у Табиты дрогнул, и ответ получился неуверенным.

    - Надеюсь.

    - Если я решусь, - уточнила Табита, - ты будешь моим посаженым отцом?

    Эйден присвистнул.

    - А ты понимаешь, что сама напрашиваешься на неприятности?

    - Ну, пожалуйста, Эйден, мне действительно необходимо, чтобы ты был рядом.

    С минуту Эйден молча смотрел на нее.

    - Ладно. Но подарка от меня не ждите. Эти деньги пойдут на носовые платки и шоколадки, которыми мне в конце концов придется утешать тебя.

    - Со мной все будет в порядке, - решительно заявила Табита. - Я знаю, что делаю.

    - Надеюсь, - ответил Эйден, поцеловал Табиту в щеку и ушел.

    Лишь оказавшись одна, Табита вспомнила о посылке. Руки у нее дрожали, и ей долго не удавалось распаковать коробку. Но когда она открылась, Табита ахнула. Платье и туфли, вызвавшие у нее прошлым вечером бурю восторга, теперь лежали перед ней в груде оберточной бумаги. Только они были не черные, а нежнейшего лилового оттенка. Она провела рукой по мягкой бархатистой ткани. Через минуту сбросила халат и натянула платье на себя. Затем сунула ноги в туфли и принялась шарить в ворохе бумаги, пока не нащупала то, что искала. Впрочем, на пылкое признание в любви она не рассчитывала.

    Забавно, но записка, составленная второпях, конечно, без каких-либо следов поцелуя на ней, доставила Табите огромное удовольствие. Как раз об этом Табита и подумала, опускаясь в своем пышном наряде на диван и разглядывая листок бумаги.

    - Шесть месяцев, - прошептала она. Шесть месяцев она будет засыпать и просыпаться рядом с ним. У нее есть шесть месяцев, чтобы показать ему, какой сладостной может быть любовь, если только сумеешь вкусить ее наслаждений.

    Всякий раз, когда нужна была ручка, ее невозможно было найти. Вот она! Все еще

трясущейся рукой Табита достала контракт и поставила свою подпись под подписью Завье.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

    - Мы отвели эту комнату вам, Табита. Марджори Чемберс резким движением раздвинула жалюзи. - Возможно, вам с Завье это покажется старомодным, но, пока вы не поженились, я поселила вас порознь. - Облегчение, отразившееся на лице Табиты, как только Марджори, обворожительно улыбаясь, указала на дверь, было истолковано явно превратно. - Однако комнаты сообщаются, поэтому как поступать дальше - ваше дело.

    Летний дом Чемберсов был сравним разве что с дворцом, который тем не менее был лишен надменного величия и мрачной таинственности. Дощатый пол, высокие белые стены, сплошь увешанные черно-белыми фотографиями, превосходные диваны, обитые белой кожей, и предметы искусства, заслуживающие большего внимания, чем беглый взгляд.

    Оставалось лишь догадываться о том, какова будет их постоянная резиденция.

    Табиту поселили в комнату с эркером. Из окна открывался вид на безбрежную поблескивающую гладь океана и на живописнейший пляж.

    - Джереми прилег вздремнуть, но перед обедом, в семь, мы все собираемся в патио, чтобы выпить. Я знаю, этот месяц, пока Завье был в отъезде, вам пришлось нелегко. Но все уже позади. Через час Завье будет здесь, и мы сможем приступить к свадебным приготовлениям. Не согласитесь ли вы, чтобы я взяла на себя хлопоты о вашем подвенечном платье? Завье ни в коем случае не должен его видеть. Вы будете выглядеть просто сногсшибательно.

    Любезность и дружелюбие Марджори обезоруживали, и Табита, расстегивая молнию на своей (разумеется, новой) сумке, вдруг ощутила захлестнувшее ее острое чувство стыда.

    - Я привезла вам шоколадные конфеты. - Табита не знала, что купить. Что можно подарить тем, у кого все есть?

    В искусно подкрашенных глазах Марджори заблестели слезы, и Табита растерялась.

    - Табита, милая, как же вы внимательны.

    - О, подарок очень скромный.

    Марджори заключила ее в объятья, прижав к сильно надушенной груди.

    - Они превосходны, как и вы... - Но Марджори не договорила - с улицы донесся звук подъезжающего автомобиля. - Эйден приехал! - воскликнула она, но явно без того радостного оживления, которое доставалось Завье. - Нужно пойти встретить его. Вы спуститесь?

    Табита вежливо отказалась. Не хватало ей сейчас еще очередных нотаций от Эйдена.

    - Если не возражаете, я останусь, чтобы распаковать вещи.

    - Но об этом позаботится прислуга. - Однако голос Марджори тут же смягчился:

    - Какая же я глупая! Ведь вам нужно время, чтобы подготовиться к встрече с Завье.

    Марджори поспешно покинула комнату, а Табита принялась разбирать вещи. Наконец все было расставлено по местам, длинные волосы уложены, макияж наложен, тело надушено. Заняться больше было нечем. Табите оставалось лишь ждать.

    Послышался низкий рев мотора.

    В этот самый миг исчезла неуверенность, терзавшая ее в последнее время. Но вместе с этим ею овладело волнение и вернулось уже знакомое дурное предчувствие. Табита играла с огнем, и кто-то неминуемо должен был обжечься. Она отошла от раскрытого окна и, затаив дыхание, встала поодаль так, чтобы ее не было видно.

    Может, Табита пошевелила занавески, может, он заметил ее силуэт - как бы то ни было, но Завье поднял голову и посмотрел на окно той комнаты, в которой она находилась. У Табиты перехватило дыхание, она испуганно отпрянула назад.

    Как встретить его? Как посмотреть ему в глаза, не выдав взглядом пламени, горящего в ее груди?

    Ведь любовь в контракте не учитывалась.

    - Табита! - до нее донесся ликующий возглас Марджори. - Приехал!

    Изобразив на лице улыбку, Табита вышла из спальни. Она была на самой верхней ступеньке лестницы, когда Марджори распахнула входную дверь.

    Завье медленно поднял на нее глаза.

    - Разве меня никто не поцелует? - растягивая слова, проговорил он.

    Табита начала медленно спускаться по лестнице, но, когда оставалось преодолеть всего две ступеньки, не удержалась. Она кинулась ему на грудь, а Завье привлек ее к себе, осушая поцелуями неожиданно побежавшие по ее щекам слезы.

    - Раз мне оказывают такой теплый прием, уезжать, пожалуй, стоит почаще.

    Смутившись от своей несдержанности, Табита опустила голову.

    - Даже не думай, - ворчливо осадила его Марджори. - Тебе следует научиться передоверять свои дела другим, ведь дома тебя будет ждать красавица жена.

    - Да, но кто-то все-таки должен работать, язвительно заметил Завье.

    Марджори сунула ей в руки джин с тоником, и Табита, словно ища спасения, сделала большой глоток, ощутив на языке резкий привкус.

    - Ты выглядишь потрясающе, Таб.

    Табита подняла глаза и увидела Эйдена. Он стиснул ей руку и изрядно отпил из своего стакана.

    Табита, помня о его переживаниях, благодарно улыбнулась, радуясь примирению.

    - Самая настоящая невеста.

    Она и на самом деле почти чувствовала себя невестой.

    - А где же папа?

    - Спит.

    - Как он?

    Марджори улыбнулась безупречно накрашенными губами.

    - Хорошо. Просто он устал, вот и все. Он присоединится к нам за обедом. А сейчас давайте напьемся.

    - Нет, давайте не будем, - возразил Завье. Пожалуй, я последую примеру отца и немножко вздремну. - Он скользнул взглядом по Табите, стоявшей поодаль, и ее вдруг охватило жестокое разочарование. Она и сама не знала, чего ждала от этой необычной встречи, но столь поспешный уход Завье сразу же после возвращения поверг ее в глубочайшее уныние.

    "А на что ты, собственно, рассчитывала? выговаривала она себе. - Думала, видеть тебя для него большое счастье?" Однако стоило Завье притянуть к себе Табиту, лениво обхватив за талию, и она воспряла.

    - Может, ты принесешь мне выпить? - Завье поцеловал ее, хотя этого можно было и не делать: никто не сомневался в том, что они счастливы.

    Табита догадалась, что ему просто захотелось поцеловать ее. Эта мысль и волновала, и пугала ее. Чтобы налить виски в стакан, Табите стоило немалого труда унять нервную дрожь.

    Она тихонько постучалась к Завье и толкнула дверь его комнаты. Портьеры были задвинуты, и Табита с минуту стояла, пока глаза не привыкли к темноте. Она приблизилась к Завье и протянула ему тяжелый хрустальный стакан. Их руки соприкоснулись, и Табита вздрогнула.

    - Тихо, тихо. Я смотрю, ты очень нервничаешь, - заметил Завье.

    - Очень боюсь, - призналась Табита.

    - Почему? Все нам верят, по-видимому, даже Эйден.

    - Как съездил в Америку?

    - Прекрасно. Разве ты не получила мою открытку? - закончил он разговор о поездке. Написать открытку для Завье было равносильно полету на Луну. Он приподнялся на локте и, поставив стакан на тумбочку возле кровати, ослабил галстук.

    - Ты, наверное, страшно устал?

    - У меня было шестнадцать часов в самолете, чтобы выспаться.

    - Ах да! - Табита иронически рассмеялась. Я-то переживала, думала, ты маешься в эконом-классе. Ну а ты, конечно, летел бизнес-классом.

    Или у вас собственный реактивный самолет?

    - Нет. Только умоляю, не вспоминай об этом в присутствии матери, не то в списке ее "необходимых покупок" самолет окажется на первом месте. - Шутка была не очень смешная, но Табита заулыбалась. Завье поднес палец к ее подрагивающим губам. - Так-то оно лучше. А то я уже забыл, какая ты красивая, когда улыбаешься.

    Он был с ней ласков, деликатен, он шутил, и Табита не знала, как на это реагировать. Она уже была не в состоянии отличить истину от лжи.

    - Ляг со мной рядом.

    - Думаю, не стоит.

    - Почему?

    Табита сглотнула.

    - Это нехорошо, потому что твоя мать разместила нас в разных комнатах. - Табита силилась найти приемлемую отговорку.

    - Иди сюда. - Эти же слова Завье произнес в их первую ночь. Она медленно расстегнула босоножки, сняла их и вытянулась на кровати возле Завье.

    - Мы не должны...

    - Я знаю. - Он привлек Табиту к себе, положил ее голову на сгиб своей руки. Табита лежала неподвижно, ее горячее дыхание теснило ей грудь. - Как прошли эти недели? - (Табита ничего не ответила. Она просто лежала не шевелясь и упивалась минутами близости.) - Как твои родственники восприняли новость?

    - У меня одна бабушка.

    - И что она сказала? - Глубокий мягкий голос Завье убаюкивал, и Табита, лежа в потемках рядом с ним, чуть не заснула.

    - Новость ее удивила, порадовала, ошеломила, как и моих друзей. - (Завье клонило в сон, и он слушал вполуха.) - Ты веришь в любовь с первого взгляда?

    - Я вообще не верю в любовь.

    Табита уставилась в темноту, ожидая дальнейших рассуждений. Но продолжения не последовало. До Табиты доносилось лишь мерное приглушенное дыхание Завье и тиканье его часов. Стало ясно, что ждать больше нечего.

    - Ты вообще не веришь в любовь? - решилась переспросить она.

    - Я верю в физическое влечение, в психологическую совместимость, в дружбу, но любовь, как в кино... ее не существует.

    - Существует. - Приподнявшись на локте, Табита пихнула Завье кулаком в бок, но он, оставаясь чрезвычайно серьезным, потянул Табиту за руку и снова положил ее голову себе на плечо.

    - Я не могу припомнить в нашей семье ни одного брака, не основанного на денежном интересе. - Завье на минуту задумался. - Нет, ни одного, включая наш с тобой. - Он громко зевнул, сладко потянулся, подняв руки над головой, а затем снова обнял Табиту. - Забавно: я скучал по тебе.

    Табита с трудом сглотнула. Ошеломленная, она не решалась пошевелиться, боясь, что ослышалась.

    - Ты скучал по мне? - наконец прошептала она и повернулась к Завье. Но тот не ответил.

    Его веки были опущены, рот приоткрыт, а на лице даже во сне сохранялось мрачное выражение. Табита уже намеревалась встать и отправиться к себе в комнату, но он, пробормотав что-то несвязное, обхватил ее рукой и опять привлек к себе. С тихим стоном он зарылся лицом в ее волосы, а Табита лежала неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не рассеялись чары.

    Если это ад, в который она угодила за грехи, то она на него согласна.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

    К ужину она оделась с быстротой молнии, страшно боясь, что, пока он в душе, установившаяся между ними внутренняя близость исчезнет. Оставшись одна, надевая бледно-лимонное платье и застегивая босоножки, она вновь почувствовала, как к ней вернулись постоянно терзавшие ее демоны сомнения.

    Джереми Чемберс сидел в инвалидном кресле. Теперь он даже отдаленно не напоминал того могущественного господина, каким был еще несколько недель назад. Он выглядел изможденным: осунувшееся лицо, запавшие глаза.

    Однако его костюм, как всегда, был безупречен, равно как и сила духа, чувствовавшаяся в нем.

    Достоинство, с которым он держался, оказалось неподвластно недугу.

    - Табита. - Джереми учтиво поцеловал ей руку. - Ты выглядишь потрясающе. - Он едва заметно поморщился от боли. - Добро пожаловать в нашу семью. - Джереми повернулся к сыну и на мгновение умолк, переводя дух. - Как дела, сынок? Как съездил?

    Табита отметила про себя, что на этот раз ответ Завье не был простой отговоркой. Он с готовностью предоставил отцу подробнейший отчет со всеми цифрами, сгодившийся бы даже для официальной презентации. При этом Завье ни разу не поинтересовался у отца его самочувствием и не обратил внимания на инвалидное кресло, как будто в этом не было ничего необычного. Но Табита видела, что Джереми, слушавший сына с восторженным вниманием, именно этого и хотел.

    - Ну и занудство! - Марджори закатила глаза. - Вы посмотрите на Джереми: ему только и надо поговорить о чем-нибудь умном. Как только он садится в это проклятое кресло, я ловлю себя на том, что и говорю с ним громче, и даже отвечаю за него.

    Это честное признание вызвало на лице Табиты сочувственную улыбку.

    - Уверена, что вы все скоро с этим свыкнетесь.

    - Будем надеяться, что нам хватит для этого времени.

    - Пап, как ты себя чувствуешь?

    Неловкая попытка Эйдена вступить в разговор не привела ни к чему хорошему. Отец лишь нахмурился и сказал в ответ что-то резкое. Табита с грустью заметила, что Джереми сух и суров с младшим сыном.

    - Как идут свадебные приготовления? - выдавил из себя улыбку Эйден, обратившись к более внимательной публике в лице своей давней подруги.

    - Понятия не имею, - честно призналась Табита.

    - Только не говори... - Эйден ухмыльнулся, что "об этом уже позаботились".

    Табита поняла намек и весело рассмеялась.

    - Видимо, все, что от меня требуется, - это появиться на свадьбе.

    - Волнуешься?

    Табита кивнула, обрадовавшись, что хоть перед кем-то может наконец не лукавить.

    - А что твоя бабушка?

    - Она в шоке, как и все.

    - Все улажено?

    Табита хотела отпить из своего бокала, но он оказался пуст. Поэтому она взяла дольку лимона и положила в рот, быстро кивнув.

    - На какое-то время.

    - Вот за что я люблю тебя больше всего, так это за твою откровенность. - Завье обнял Табиту за талию и запечатлел на ее щеке поцелуй, в котором, однако, не было ни грамма нежности.

    Сердце у Табиты оборвалось. Завье слышал все, что предназначалось только Эйдену.

    - К твоему сведению, дорогая моя... - губы Завье скривились, выговаривая эти слова, - есть миллиардер, который готов за тебя поручиться.

    Но что значат для такой сумасбродной особы, как ты, несколько лишних нулей? Что тебе какие-то несколько миллионов, если ты готова опустить в игровой автомат свой последний цент?

    - О чем это вы беседуете с таким серьезным видом? - присоединившаяся к ним Марджори, расплываясь в улыбке, погрозила пальцем.

    - Мы обсуждаем небольшую проблему моей невесты. - Завье приподнял идеальную по форме бровь, а Табита оцепенела от страха. Неужели он собирается заговорить об этом? Он не может так поступить! Только не здесь!

    - Какую проблему? - Марджори засмеялась и придвинулась поближе. - Может, требуется женский совет? Буду очень рада помочь.

    - Не знаю, с чего и начать, - зловеще проговорил Завье, обращаясь к матери.

    Звон колокольчика возвестил обед, и Табита вздохнула с облегчением.

    Обед был ужасен.

    Не еда, конечно. Она, разумеется, была превосходной, вино отменным, застольная беседа искрометной, но для Табиты обед стал кошмаром. Завье старательно избегал встречаться с ней взглядом, а рука, изредка касавшаяся ее руки, оставалась холодной как лед.

    Разговор все время крутился вокруг свадьбы.

    Табита изо всех сил пыталась сосредоточиться, смеяться, когда нужно, и с воодушевлением реагировать на рассказ Марджори о том, что она им с Завье приготовила.

    - Все полученные подарки я пока сложила в гостиной. Нам предстоит решить, где их выставить.

    - Ты, ясное дело, уже заказала бог знает сколько гелиевых шаров и парочку ледяных скульптур.

    - Нет, - защищалась Марджори. - Шары это вчерашний день. Я выбрала живые цветы.

    - Хорошее решение. А сколько ледяных скульптур?

    Табите подумалось, что это шутка, но лицо ее тут же вытянулось, потому что Марджори смущенно замялась:

    - Всего одна.

    У Табиты вырвался стон, который потонул во взрыве всеобщего хохота. Она бессильно откинулась на стуле. Их с Завье взгляды встретились, и он послал ей сочувственную улыбку. Табита поняла, что прощена. Она удостоилась взгляда Завье, в котором не было затаенного подозрения или недоброжелательства, взгляда,который можно было даже принять за проявление нежности.

    - Марджори, сегодня такой чудесный вечер.

    Можно мне выпить портвейн на балконе? - Табите показалось, что в просторной гостиной стало душно.

    - Конечно, милочка. Чувствуйте себя как дома. Здесь в самом деле жарко.

    Табита с благодарностью взяла свой бокал и через двустворчатую дверь вышла на балкон.

    Была волшебная ночь. Поставив бокал на каменный выступ и опершись о перила, Табита ушла в созерцание открывшейся перед ней величественной панорамы. Внизу поблескивали темно-синие воды залива, бездонные, как глаза Завье, а вздымающиеся волны серебрились в свете луны.

    - Ты, кажется, витаешь в облаках.

    Табита была почти уверена, что Завье выйдет к ней. В каком-то смысле она сама его спровоцировала.

    - А я здесь была. - Табита подняла тонкую руку и указала на скопление огней в прибрежной полосе.

    - И что, хорошо провела время?

    Табита рассмеялась.

    - Честно говоря, нет! Еда была отвратительной.

    - Прости меня.

    Табита резко обернулась. Ей никогда бы не пришло в голову, что Завье может просить прощения. Если кому-то и следовало просить прощения, так это ей.

    - За что?

    - За то, что перед обедом я поставил тебя в неловкое положение.

    - И ты меня прости, - попросила Табита. То, что я сказала Эйдену... я не имела в виду...

    - Нет, Табита, - медленно проговорил Завье. Именно это ты имела в виду.

    Она ничего не ответила, лишь взяла свой бокал и торопливо отпила из него, смущенная переменой в его поведении.

    - Как это ни печально, но, по-видимому, ты каким-то образом заставляешь меня проявлять самые дурные черты моего характера. А может, и самые лучшие.

    Говоря это, Завье едва заметно ощупывал взглядом фигуру Табиты, и ей стало ясно, что он вспоминает каждую подробность того, что произошло между ними. Он вспоминал, как она раздевалась, ощущал, как она бедрами сжимала его сильное тело...

    А Табита боролась с искушением броситься к Завье, спрятать лицо у него на груди и почувствовать силу его объятий.

    - А тебя это не пугает?

    - Что?

    Табита сделала большие глаза и широко развела руками. Ей не верилось, что Завье не понимал, о чем речь.

    - Ну... эта ложь.

    Завье отрицательно покачал головой.

    - Почему это должно меня пугать?

    - Но разве ложь не мучает тебя? - В голосе Табиты явственно прозвучало страдание, и, прежде чем ответить, Завье задумчиво посмотрел на нее. - Свадьба через два дня. - Табита нервно облизнула губы и догадалась, что от этого невинного движения Завье пришел в возбуждение. - Может быть, стоит и подождать.

    - Ты этого хочешь?

    Она хотела не этого. Она хотела оказаться в объятьях Завье. Ей хотелось, чтобы он унес ее куда-нибудь далеко, прочь от сложностей той нереальной реальности, которую они сами же и создали. Завье взял руку Табиты, провел ею по своему лицу и поднес к губам. Его язык скользнул по ее ладони, а затем стал медленно продвигаться вдоль линии жизни, приближаясь к запястью. Колени у Табиты дрожали. Она была готова в любой момент потерять сознание от завладевшего ею желания. Вдруг Завье опустил ее руку и прижал к своему паху. Табита вздрогнула, ощутив сквозь ткань темных брюк напряжение его возбужденной, горячей и неистовой плоти. Завье прижал ее ладонь еще сильней.

    - Вот, - прорычал он задыхаясь, - та причина, по которой ты не сможешь отказаться.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

    Находясь всего в нескольких шагах от Завье, Табита промаялась большую часть ночи.

    Она томилась по нему, одновременно содрогаясь при мысли, что он может войти к ней в комнату. В конце концов она забылась тревожным сном, но проснулась, едва забрезжило утро.

    Плеск волн был слышен так отчетливо, что казалось, стоит протянуть руку, не вставая с кровати, и ладони коснется океанская прохлада.

    Безмятежность этого ясного утра так не вязалась с реальностью, отравленной ложью, которая, словно из ящика Пандоры, вырвалась на свободу. Один неверный шаг, одно непродуманное замечание - и все рухнет как карточный домик.

    Только Завье, по-видимому, ни о чем не тревожился. Неужели ничто не нарушало его покой, ничто не волновало?

    Табита натянула шорты и футболку, надела на босу ногу кроссовки. Дом еще спал. Она осторожно прокралась к выходу, отперла дверь и бесшумно выскользнула на улицу.

    Она брела наугад, и ноги сами привели ее на пляж. Табита скинула кроссовки и дальше пошла босиком, ломая голову над загадкой, которую представлял собой Завье. Наконец она остановилась и упала на влажный мягкий песок. Волны с плеском набегали на берег, щекотали пальцы на ногах, стремительно поднимались к коленям, касаясь шорт, а затем возвращались в океанские глубины.

    Завье сразу заметил ее одинокую фигурку на пустынном пляже. Ее тициановские, золотистые локоны вспыхивали в лучах восходящего солнца. Ее длинные ноги и тонкие руки сливались с водой. Она казалась бесплотным сказочным существом, порождением фантазии, рыжеволосой наядой, выброшенной на берег океанской волной.

    Минувшей ночью, оставшись один, он сбросил с себя все напускное. Вопреки его заверениям, он не спал в самолете, а зря. Бессонница вкупе с выпитым виски оказались взрывоопасной смесью, смертоносным коктейлем, который на миг ослепил его, заставив позабыть о том, что такое Табита на самом деле. Он вдруг ощутил ее прелесть и очарование. Но надо помнить, что она не наяда, а опасная и коварная ведьма, добивающаяся своего любыми способами. Лицо Завье посуровело. Он ускорил шаг, а потом и побежал по направлению к ней.

    Табита обернулась, и Завье заметил, как, увидев его, она словно сжалась, а в прекрасных глазах появилось усталое выражение.

    Глубокое нескрываемое отчаяние в этих изумрудных глазах взволновало еще мучительнее, чем вчерашняя страсть. Все расчеты были позабыты. Он и сейчас был очарован ею.

    - Не спится?

    Табита помотала головой, наслаждаясь тем, что Завье рядом. Он в первый раз видел ее в шортах и непричесанной. Сам он тоже был взлохмачен, небрит и бесконечно желанен.

    - Волнуешься перед свадьбой?

    Табита выдавила из себя робкую улыбку.

    - Немножко.

    Завье присел рядом с Табитой, и пространство сомкнулось вокруг них. Табита чуть подвинулась, словно освобождая Завье место.

    Последовало молчание, которое, однако, их не тяготило. Они сидели и любовались великолепным пейзажем, бесконечной извивающейся линией пляжа. В воде отражались золотые лучи восходящего солнца. На пирсе толпились рыбаки. Море штормило, и серфингисты, не желая упускать благоприятный случай, уже качались на высоких волнах.

    Молчание затягивалось, и Табита заговорила, но совсем не о том, что занимало ее мысли, а просто чтобы что-то сказать.

    - Вот... - Табита махнула рукой в сторону океана. - Интересно, если жить здесь постоянно, может случиться такое, что, проснувшись однажды утром, раздвинешь шторы и не заметишь всей этой красоты? Может ли появиться чувство пресыщения?

    Завье кивнул, истолковав слова Табиты на свой лад.

    - Благословенная земля.

    - Доброе утро, Завье. Как приятно снова вас видеть. - К ним приблизилась пожилая пара.

    Мужчина и женщина шли под руку, распространяя вокруг себя атмосферу мира и спокойствия.

    Завье тепло приветствовал их и представил Табиту как свою невесту. Даже сама Табита на миг поверила в искренность прозвучавшей в его голосе гордости.

    Пожилой господин с любопытством взглянул на Табиту и улыбнулся.

    - Мы знаем об этом из газет и очень рады за вас.

    - Свадьба празднуется в семейном кругу. Но было бы замечательно, если бы вы нашли возможность зайти к нам после, чего-нибудь выпить.

    - С удовольствием. - К пожилым людям весело подбежала собака. Задыхаясь и преданно глядя в глаза, она положила перед ними палку. Кажется, нас зовут. До свидания, увидимся в субботу. - Мужчина подобрал палку и подбросил ее в воздух, потом взял жену под руку, и они медленно побрели вдоль пляжа.

    - А вот и ответ на твой вопрос. - Завье словно прочел мысли Табиты. - Каждое утро, по крайней мере когда я здесь, они приходят сюда.

    И это длится уже лет тридцать.

    - Это любовь, - медленно проговорила Табита.

    Опустив глаза и мельком взглянув на поблескивающий на безымянном пальце рубин, она вдруг осознала, насколько велика ее любовь к Завье. Ей мало этого рубина. Она хотела и колье, но лишь после сорока лет совместной жизни. Ей хотелось, чтобы они с Завье вот так же каждое утро гуляли по пляжу, держась за руки, а их дети бежали впереди.

    Она хотела быть с ним и тогда, когда морщины вокруг его глаз станут глубже, а смоляные волосы посеребрит седина, когда у ног Завье будут играть внуки, наперебой требуя его внимания. Она хотела, чтобы у них было общее прошлое, а их брак длился всю жизнь.

    - О чем задумалась?

    - Мне нужно кое-что сказать тебе.

    - Звучит серьезно.

    Эта короткая реплика лишь усилила ее робость. Сила собственных чувств ужасала Табиту.

    - Да, это серьезно.

    Несмотря на утреннюю жару, Табиту вдруг пробрал озноб. Ее признание, безусловно, может положить всему конец. Ведь любовь не вписывалась в планы Завье.

    - Я не играю в азартные игры. - На тысячу долларов признание не тянуло: фейерверки не взметнулись в небо, а стрела Купидона на этот раз пролетела мимо цели.

    - Давай оставим эту тему, Табита. С этим уже все ясно.

    - Я уже раз пыталась сказать тебе об этом.

    Играет моя бабушка.

    - Слава богу, я предусмотрительно включил в контракт пункты, касающиеся детей. Должно быть, эта напасть передается по наследству, - скучно протянул Завье.

    - У меня никогда не было подобной проблемы. Хочешь верь, хочешь не верь. Но если ты не хочешь выслушать меня, я не смогу выполнить наш уговор.

    Завье резко открыл глаза. Он повернулся на бок и воззрился на Табиту, которая не мигая смотрела вдаль.

    - Эйден знает?

    Табита коротко нерешительно кивнула.

    - Так почему, черт побери, он не сказал мне?

    - Я его попросила, - сдавленным шепотом ответила Табита, крепко зажмурившись. - В любом случае чей это долг, вероятно, не имело значения.

    - Не имело значения? - В первый раз за все это время Табита услышала, как Завье говорит на повышенных тонах. Его глаза метали молнии. На скулах вздулись желваки, а шея и плечи напряженно застыли. - Не имело значения! - закричал он. - Я скажу тебе, почему это не имело значения. Это еще одна твоя ложь, еще одна...

    - Это правда, Завье.

    - И что, ты ожидала бурю аплодисментов, небольшой спич о том, какая ты расчудесная, как самоотверженно ты спасаешь бабушку от кредиторов?

    Табита подняла глаза.

    - Нет. Просто я думала, что будет лучше, если ты узнаешь правду.

    - Ты обналичила чек сразу же, как получила его, - заметил Завье. - На что ушли эти деньги твое дело, если это не противоречит...

    - ...положениям контракта, - закончила за него Табита. - Это не противоречило.

    - Отлично, - отрывисто бросил Завье. Итак, или вы, или деньги, мисс Рис, завтра должны быть здесь. Контракт еще никто не отменял. - Гнев Завье утих. Он приподнялся на локте и задумчиво взглянул на Табиту. - Ну что, чем еще порадуешь? Раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, может, последуют другие чистосердечные признания? - В его голосе слышался сарказм. Табита коротко качнула головой и закусила губу, чтобы не разрыдаться, Так, значит, все остается в силе?

    - Полагаю, что да. - Своими длинными тонкими пальцами Табита вычерчивала круги на девственно-чистой и ровной поверхности песка. Завье наблюдал за ней, медленно оглядывая ее с ног до головы. Тонкая кожа на длинных стройных ногах была усыпана едва заметными веснушками. Внутренняя часть бедер, покрытых бледным загаром, оставалась светлой. Ногти на ногах были выкрашены тем же лаком кораллового оттенка, что и тогда, на свадьбе.

Когда-то эти ноги обвивали его тело, заставляя проникать в нее глубже...

    Завье внезапно почувствовал сильное желание, откликнувшееся в паху. Ожило врезавшееся в память нежное прикосновение ее теплой кожи. Воспоминание было таким реальным, что рука Завье сама потянулась к Табите. Он рассеянно провел ладонью по нежной, словно зефир, коже ее бедра. Вспыхнувшее желание вновь дотронуться до нее, почувствовать ее опять в своих объятиях превосходило все разумные доводы не делать этого. Табита порывисто обернулась.

    Ощутив его прикосновение, она отпрянула, дрожа всем телом; испуганные, бездонные, как два омута, глаза распахнулись.

    - Что ты делаешь? - Вопрос не требовал ответа, все и так было ясно. Завье прижал ее к мягкому песку. На его теле взбугрились мускулы. Он придавил ее к земле, осыпая горячими, страстными поцелуями.

    Всхлипывая от злости и обиды, Табита вырвалась из его рук и отползла в сторону. Слезы навернулись на глаза.

    - Ты только что сказал, что тебе нет до меня дела, снова любезно напомнил, что нас связывает только деловое соглашение. Хотя это не просто деловое соглашение, Завье, и ты об этом знаешь не хуже меня...

    Завье тихо рассмеялся.

    - Это удовольствие. Я никогда не говорил, что мы не сможем поладить. В сущности, ты сама в этом расписалась, не забывай...

    Табита вскочила на ноги, но Завье опередил ее, успев схватить за лодыжку. Она стояла, а он держал ее мертвой хваткой. Уверившись, что она не собирается удирать, Завье немного расслабил железные мускулы, и его ладонь медленно заскользила вверх по ноге, остановилась у самых шорт, теребя их край. Табита почувствовала, как мышцы у нее в паху сократились.

    - Все это было одним из главных условий договора...

    Табита долго и пристально смотрела на Завье. Она любит его. Она хочет его. Но одновременно с этим в ней вспыхнуло негодование. Она рассказала Завье про бабушку, поведала ему о самом сокровенном, что мучило ее, а он даже не удостоил ее пристойным ответом. Хорошо еще, что она не призналась в любви. Пока кольцо у нее на пальце, она должна быть уверена, что Завье ни о чем не догадался.

    - Ты думаешь, это доставляет удовольствие? ровным голосом произнесла Табита. Ее губы побелели. Она насмешливо перевела взгляд на его руку. - Ты думаешь, мне приятно?

    Она заметила, как в глазах Завье промелькнуло сомнение. Его руки разжались. Табита высвободила ногу и печально покачала головой.

    - Ты слишком много о себе возомнил. Ну так знай же, для меня это тоже деловое соглашение.

    У меня только одно удовольствие - обналичивать твои чеки:

    - Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя. - Эти слова были произнесены обычным для Завье высокомерным и уверенным тоном. Однако Табита знала, что смутила его.

    - Ты как-то поставил мне в вину, что я хорошая актриса, Завье. Что ж, возможно, это тот единственный раз, когда ты не ошибся на мой счет. - И, повернувшись на пятках, Табита, не оглядываясь, побежала по пляжу, дав себе слово, что Завье не увидит слез, катившихся по ее щекам, и не услышит душивших ее рыданий.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

    - А вот и они! - воскликнула Марджори, когда Табита и Завье появились в патио. - А мы уж было собрались направить отряд на ваши поиски.

    - Извините нас. - Табита потянулась к Завье и запечатлела на его напрягшейся щеке долгий поцелуй. Она твердо решила продолжать начатую игру. - Это я виновата, правда, милый?

    Смех Марджори ничуть не смягчил тягостного впечатления от тяжелого взгляда, брошенного Завье в сторону Табиты, и от гримасы, исказившей его лицо, когда она коснулась его щеки губами. Казалось, ее прикосновение было ему невыносимо.

    - Где Джереми?

    - У Джереми сиеста.

    Перед Табитой поставили большой стакан чего-то холодного и очень приятного на вкус.

    Она с наслаждением отпила, и у нее тут же защипало в глазах, а по телу побежало тепло. Напиток оказался не таким уж безобидным, как она предполагала.

    Ленч стал для Табиты сущей мукой. Человек, сидевший рядом с ней в патио, был вне себя от ярости. Синеву его глаз поглотила угольная чернота. Эйден и Марджори пили коктейль как воду, а потому желчные замечания Завье, его колкости и злобные взгляды они не замечали.

    Бурная ссора на пляже могла стать горячей новостью в шестичасовом выпуске последних известий наряду с сообщениями о ядерных боеголовках и боевых действиях в черте города.

    Однако Табита получила от этой стычки какое-то противоестественное наслаждение. Ей было приятно убедиться в том, что не такой уж Завье Чемберс твердокаменный.

    Ее сердце сладко сжималось при одной только мысли о Завье, но говорить ему об этом Табита не собиралась. Зачем все портить? Если гнев Завье еще можно было как-то пережить, то открытая ему правда могла причинить Табите только страдания.

    - Завтра в это время вы уже будете мужем и женой, - сказала Марджори, сияя улыбкой. Она отодвинула в сторону десерт, к которому даже не притронулась, и жестом велела наполнить бокал. - Вы очень взволнованы, Табита?

    - Я бы не стал этого утверждать, - произнес Завье с подчеркнутой медлительностью. Внешность обманчива, верно, дорогая?

    К счастью, этот предательский намек оказался слишком тонким для Эйдена и Марджори.

    Они продолжали улыбаться как ни в чем не бывало, а Табита сжалась на своем стуле.

    Голос Марджори доносился до Табиты словно сквозь плотный туман:

    - Я собираюсь в бассейн. Может, вы составите мне компанию, Табита?

    - С удовольствием, - ответила та с наигранной веселостью, кладя на стол салфетку слегка подрагивающей рукой.

    Марджори расположилась в шезлонге. Табита скинула платье и осталась в желтом бикини.

    Купальник походил на три матерчатых треугольника на завязочках. Краем глаза Табита наблюдала за Завье, который последовал за ними и уже стягивал с себя шорты и футболку.

    - Поплавать не хочешь?

    Табита отрицательно покачала головой. Ей вспомнилось, как он раздевался перед ней в ту ночь. Она почувствовала на себе пристальный взгляд Завье, и в ее сознании мелькнула дерзкая мысль, что, может быть, в этот момент он думает о том же.

    - Не поддавайтесь настроению Завье. - Марджори заметила, как явно расстроенная Табита отвернулась. Марджори самозабвенно рассматривала свое лицо в большое ручное зеркало, щедро размазывая солнцезащитный крем вокруг глаз и на груди. - Он просто переживает из-за отца.

    Табита промолчала. Завье, безусловно, переживал из-за Джереми, который слабел день ото дня. Но Табита также знала и то, что его нынешнему дурному расположению имеется куда более простое объяснение.

    - Мы так рады, что вы с Завье встретили друг друга, - продолжила Марджори, не отрываясь от зеркала. - С ним бывает непросто, поэтому мы, честно говоря, за него волновались.

    - В каком смысле непросто? - Табита понимала, что затронула опасную тему и выходила за рамки контракта. Однако искушение было слишком велико.

    - Ну, знаете, он такой взыскательный. У него все делится на черное и белое. Я полагаю, вам известна история с Луизой?

    Табита кивнула.

    - Это та девушка, с которой он был помолвлен?

    - Да. Она была красавица, хотя, конечно, вы лучше. Завье даже на какое-то время оттаял. По выходным начал отвлекаться от работы и вылезать из своего костюма. Они были очень счастливы, но она, глупая девчонка, все погубила.

    Слишком пожадничала.

    - Ничего удивительного, - задумчиво отозвалась Табита. - Богатому человеку сложно найти спутницу жизни. Если у нее у самой нет сумасшедших денег, то мужчина все время будет сомневаться в ее любви и подозревать в корысти.

    - Да ладно вам, Табита. Деньги и правда много значат. Уж на что я в свое время любила Джереми и то на него даже не взглянула бы, будь он без денег.

    Табита захлопала глазами. Откровения Марджори поразили ее до глубины души.

    - Но вы, кажется, очень любите друг друга.

    - Так и есть, - как ни в чем не бывало звонким голосом подтвердила Марджори. - Я просто говорю, что, если бы у Джереми не было ни гроша за душой, у нас ничего не получилось бы.

    Признайтесь, разве богатство Завье ни капельки не повлияло на ваше решение?

    Вопрос сам по себе был неприличным, а тот факт, что его задала мать Завье, смутил Табиту еще больше. Недаром Завье не доверял ей.

    - Я... - Табита не находила, что ответить. Их с Завье действительно связывали только деньги.

    Ведь только благодаря деньгам настал этот вечер.

    И именно из-за денег всему наступит конец.

    Табита задумалась, предаваясь призрачной мечте о том, что Завье полюбит ее. Она ни минуты не сомневалась, что, если бы он вдруг в одночасье все потерял, для нее это не имело бы ровно никакого значения. Воодушевленная этой мыслью, Табита уверенно проговорила:

    - Деньги тут ни при чем. Брак должен зиждиться на любви. Супруги должны поровну делить и горе, и радость, поддерживать друг друга.

    Раздавшийся сзади хлопок в ладоши прервал монолог Табиты.

    - Браво! - С Завье струйками стекала вода.

    Он примостился рядом в шезлонге. - Мама, ты слышала? Скажи, разве эта речь не вернула тебе веру в людей?

    - Она прелесть, - вяло согласилась Марджори, растянувшись в шезлонге и закрыв глаза.

    Злоба и презрение в глазах Завье остались ею не замеченными. - Милый, намажь Табиту кремом. Она слишком белокожая, может сгореть на солнце.

    - Я сама. - Табита поспешно потянулась за бутылочкой, но Завье ее опередил.

    - Не глупи. Ты уже покраснела как свекла.

    Ложись.

    Выхода не было, и Табита без возражений улеглась на топчан. По-видимому, Завье почувствовал ее робость, и недобрые искорки в его глазах уступили место влажно поблескивающему желанию, смягчившему его тяжелый взгляд.

    - Ложись на живот, - велел он, но на этот раз в его хриплом голосе прозвучала нежность.

    Стоило Завье коснуться ее обожженной кожи мокрыми ледяными ладонями, и Табита вздрогнула.

    - В чем дело?

    - Немножко больно, - соврала Табита. Никто, черт возьми, не заставил бы ее сознаться в том, что только одно прикосновение Завье приводит ее в трепет.

    - Вот глупая. - В осипшем голосе Завье послышались ласковые нотки. - Такую кожу, как у тебя, надо беречь от солнца.

    Табита ощутила руку Завье на своих ногах и от охватившего ее желания чуть не лишилась чувств. Мелкими круговыми движениями он втирал крем, продвигаясь все выше и выше. Тягостное молчание прерывалось лишь едва слышным посапыванием Марджори. Табита лежала и сжимала зубы, чтобы не застонать.

    - Теперь не сгоришь.

    Завье поднялся на ноги.

    Табита полежала еще минут десять. Ее глаза были плотно закрыты, и она притворялась, будто спит. Однако знала: Завье не проведешь. Он понял, что разбудил в ней страсть.

    Наконец, изнемогая, Табита произнесла:

    - Пожалуй, для меня слишком жарко. - Она встала, взяла полотенце и завернулась в него. Пойду домой.

    - Куда же ты? - В тихом голосе Завье Табита уловила веселье.

    Все только начинается.

    Какое же блаженство почувствовала Табита, умывшись ледяной водой!

    Сняв лифчик от купальника и отрегулировав душ, Табита взглянула на себя в зеркало.

    - Сама виновата, - мрачно бросила она своему отражению. - Ты сама во всем виновата.

    - Прямо читаешь мои мысли.

    Вздрогнув от неожиданности, Табита вдруг заметила в зеркале темное отражение Завье, который стоял в дверях ванной.

    - Ты здесь? - Глаза Табиты сверкнули от гнева и смущения. - И давно ты подсматриваешь за мной?

    Завье недобро расхохотался.

    - Не волнуйся ты так. - Он неторопливо приблизился к Табите, а она отступила назад, прислонившись к раковине. - Мы оба знаем, что я могу иметь тебя, когда захочу.

    - Как ты смеешь?

    - Твоя ложная скромность сейчас не к месту. Завье поднес руку к ее пылающей щеке, провел по ней пальцем и спустился вниз по шее, задержавшись перед нежными бугорками обнаженных грудей. - Да, ты сгорела. Нужно было намазать тебя кремом спереди.

    Табита в бешенстве проскочила мимо него и влетела в комнату, надеясь найти там убежище.

    Но укрыться от Завье ей не удалось. Кровать насмешливо напомнила ей о том, что случилось в другом месте в другой день.

    - Деловое соглашение? - Завье решительно подошел к Табите и щелкнул пальцем по соску на ее груди. От легкого прикосновения сосок сразу же набух, и Завье с пониманием ухмыльнулся. Одновременно он опытной рукой ловко развязывал узел на ее плавках. - Просто документ, да?

    Тут бы Табите Влепить ему пощечину, оттолкнуть его от себя и убежать, но она застыла в оцепенении. Каждый мускул, каждая клеточка ее тела изнывали от постыдного желания.

    - Я могу иметь тебя, когда захочу, - повторил Завье.

    Его высокомерие и цинизм вызывали отвращение. Но он был прав.

    - Ты хочешь меня, Табита, - уверенно заявил он, - Не хочу, - сдавленно прохрипела та. Завье развязал веревочки с одной стороны и теперь возбуждал ее, водя пальцем по мокрому бугорку золотисто-каштановых волос. Одновременно с этим он, тяжело дыша, занимался другими завязками. Табита чувствовала его жаркое дыхание на своей покрытой маслом для загара коже.

    Полотенце съехало с его бедер и бесшумно сползло на пол. Табита увидела, как возбужден Завье, и ощутила захлестнувшую ее волну сладострастия. - Я не хочу.

    Нагая и незащищенная, она стояла перед Завье. Он отбросил в сторону остатки ее одежды.

    - Втирая крем в твою кожу, я, кажется, не позаботился об одном месте, - сказал он, лаская ее.

    Теперь они дышали в унисон, порывисто и неровно. Табита вся изогнулась, склоняясь к нему:

    - Скажи, и я остановлюсь. Ну скажи, чтобы я остановился, - издевался Завье, толкая Табиту на кровать и раздвигая ее ноги своим бедром.

    Теперь она сама своими движениями подгоняла и поощряла его. Но Завье медлил, желая, чтобы Табита выразила свое желание словами.

    - Скажи, чтобы я остановился.

    Табита покачала головой, и ее золотисто-каштановые волосы рассыпались по подушкам.

    - Нет!

    - Нет - ты не хочешь меня, или нет - не останавливаться?

    Завье с трудом сдерживал себя. Ноги Табиты сжимали его тело как тиски, и мужское естество Завье, находясь совсем рядом с ее лоном, было готово к действию.

    - Нет, не останавливайся, - задыхаясь, сказала Табита.

    Но Завье заставлял ее ждать. Он намеренно тянул, входя в нее очень медленно, так, что тело Табиты судорожно извивалось под ним.

    - Скажи, что хочешь меня, - приказал он.

    В этот миг для нее все потеряло значение, за исключением вожделения, охватившего ее.

    - Я хочу тебя! - почти прокричала Табита, обвивая тело Завье ногами.

    Завье со стоном повалился на Табиту. По влажным лоснящимся телам, распростертым на постели, пробежала последняя дрожь. Табита лежала, прислушиваясь к выравнивавшемуся дыханию Завье.

    Могла ли она признаться ему в эту минуту?

    А может быть, он и сам уже все понял?

    Табита не сразу сообразила, что звонит телефон. Ее охватило чувство раздражения на этого неведомого возмутителя спокойствия. Однако, услышав в трубке тонкий бабушкин голосок, она сразу же смягчилась.

    Румянец сошел с ее щек, а костяшки пальцев побелели. Табита что-то пробормотала в телефон, через силу шевеля губами.

    - Твой букмекер?

    Слабая попытка Завье пошутить не вызвала на ее лице и тени улыбки. Завье с изумлением обнаружил, что по щекам Табиты текут слезы.

    Пытаясь взять себя в руки, она зажмурилась, и ее ресницы потонули в слезах.

    - Что случилось? - раздельно и четко произнес Завье. В нем моментально проснулся деловой человек, готовый к решению любой проблемы.

    - Моя бабушка, - начала Табита, - продала дом. Она распродала все имущество и теперь переезжает в интернат для престарелых вместе с человеком, в которого, очевидно, по уши влюбилась. Она собирается выплачивать мне деньги. Ей хотелось сообщить мне об этом до свадьбы.

    - Так, значит, у тебя отпала необходимость в этом браке? - Хриплый голос Завье звучал натянуто. - Ты что, рассказала ей, что наш брак фиктивный?

    - Нет. - Слезы быстрее побежали по щекам Табиты: точное определение их брака лишь разбередило ее рану. - Она хотела нам помочь, думала, молодоженам нужны деньги, чтобы строить новую жизнь...

    - Мы, вообще-то, уже не подростки.

    - Я ей сказала, - кивнула Табита, вытирая слезы краем простыни. - Я сказала, что ей не стоило торопиться, ведь мы бы не умерли с голоду - Что ты хочешь этим сказать?

    - Ну, ты ведь не нуждаешься...

    - Я спрашиваю, почему ты говоришь в сослагательном наклонении: "мы бы не умерли с голоду"? Почему "бы"? Почему не сказать "мы не умрем"?

    - Теперь я могу вернуть тебе деньги, которые задолжала, - всхлипнула Табита, глядя в его озадаченное лицо. - Я же говорю, она продала свой дом. Его зовут Брюс...

    - Да мне плевать, как его зовут! - Только сейчас они оба с абсолютной ясностью начали сознавать, что в действительности произошло. Завье провел ладонью по своим взъерошенным волосам. Его лицо ничем не выдавало овладевшего им беспокойства, лишь желваки задвигались на скулах. - И все-таки ты должна выйти за меня замуж, - прошипел он. - В контракте предусмотрено все.

    Не совсем. Табита вертела на своем пальце кольцо. В контракте о любви не было ни слова.

    Табита почувствовала, как Завье неотвратимо ускользает от нее.

    - Ты больше не можешь принудить меня, Завье. Я вправе отказаться, если захочу.

    Поднявшись на ноги, Завье подошел к окну и в мрачной задумчивости уставился на улицу.

    Его нагота словно напоминала о том, что могло бы ей принадлежать. По крайней мере шесть месяцев.

    - Но я не откажусь. - Завье стоял к ней спиной. Табита окинула взглядом его сильные плечи, выпуклые мышцы под оливковой кожей, и ей безумно захотелось прикоснуться к нему. - Я все же хочу выйти за тебя замуж.

    Завье, казалось, напрягся еще сильнее, если это вообще было возможно.

    - Почему?

    Он все еще не оборачивался, не находил в себе сил, чтобы посмотреть на нее. И Табита была благодарна за эту отсрочку, поскольку признаться в любви и в ответ прочитать в его глазах презрение и торжество для нее было бы слишком тяжело и унизительно.

    - Потому что... - Слова уже были готовы сорваться с ее губ, но язык отказывался повиноваться. - Разве это не ясно? Разве мне нужно это объяснять?

    И тут Завье обернулся. Табита не обманулась: его глаза выражали презрение, но в них не было и намека на торжество - только насмешка и неприязнь.

    - Из-за денег? - Его губы искривились, произнося это слово. - О господи! Тебе хочется денег даже больше, чем я предполагал.

    Табита могла бы оправдаться, но это было ни к чему. Завье не пил, как Эйден, но в нем также чувствовался некий душевный изъян, до причин которого было сложно докопаться. Этому человеку ни разу не пришло в голову, что Табита согласилась выйти за него замуж, спать с ним и участвовать в затеянном им спектакле потому, что любит его.

    - Знаешь, почему я так презираю тебя, Табита?

    Ей не хотелось выслушивать грубости. Но некая склонность к мазохизму заставила ее откликнуться. Облизнув пересохшие губы, она словно со стороны услышала собственный шепот:

    - Почему?

    - Потому что за этой улыбкой, за этим доверчивым милым личиком и беззаботным смехом скрывается каменное сердце. - Завье посмотрел на часы. - Завтра в это время ты уже будешь миссис Чемберс, если тебя не поразит удар молнии. - Завье с шумом захлопнул за собой дверь, а Табита, напуганная этой вспышкой ярости и сотрясаемая нервной дрожью, осталась сидеть на кровати.

    Ей до смерти хотелось догнать его, объяснить, что деньги для нее не имеют значения. Но зачем?

    Ей жаль его.

    Жаль за то, что жизнь не пощадила его, лишила доверия к людям и веры в любовь.

    Шесть месяцев.

    Шесть месяцев она будет обнимать его по ночам и просыпаться рядом с ним. В голове Табиты вновь заработал счетчик: в ее распоряжении сто восемьдесят дней. Она потратит их на то, чтобы, одарив его своей любовью, показать, какой легкой и приятной становится жизнь рядом с любимым человеком.

    Назавтра в это время на ее пальце будет красоваться обручальное кольцо и жизнь начнет новый отсчет.

    Завтра в это время она признается ему в любви.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

    - Ты выглядишь потрясающе.

    Эйден бесшумно проскользнул в комнату, и Табита улыбнулась его отражению в зеркале.

    - Если она пять минут посидит смирно, то будет выглядеть еще лучше, - ворчливо заметила парикмахерша Карла, вонзая в волосы Табиты очередную шпильку. Она проверила, прочно ли закреплена диадема, затем щедро сбрызнула прическу лаком для волос, так что ее клиентка чуть не задохнулась, и отступила на шаг, любуясь своим творением. - Он прав, вы действительно выглядите великолепно.

    Табита и сама себе нравилась. Из зеркала на нее чинно взирала изысканная дама, совершенно не похожая на рыжую сумасбродку, которую Табита так хорошо знала. Непокорные золотисто-каштановые локоны, теперь распрямленные и прилизанные, были собраны в элегантный пучок. Гладкая блестящая челка соблазнительно спадала на один глаз. Скулы были слегка тронуты розовыми румянами, а веки покрывал тонкий слой коричневых теней, подчеркивавших изумрудный цвет ее глаз. А еще на бледном лице выделялись ярко накрашенные губы.

    - Я подумал, это не помешает, - сказал Эйден, как только Карла вышла из комнаты. Он выставил два бокала и вытащил из-под полы пиджака бутылку шампанского. - Вот. Стянул с одного из столов. - Эйден привычным движением откупорил бутылку, передал Табите бокал и провозгласил тост:

    - За мою любимую подругу Табиту, которая сегодня станет моей невесткой. Надеюсь, мне и теперь не будет отказа в сестринском совете? - произнес Эйден шутливо, залпом осушая бокал.

    - Конечно.

    - Так ты по-прежнему утверждаешь, что это деловое соглашение? - вкрадчиво поинтересовался он. Шутливые нотки исчезли из его голоса, в глазах читалась тревога.

    Табита в нерешительности задумалась, но лишь на секунду. Первым услышать правдивый ответ на этот вопрос должен был бы Завье.

    - Разумеется.

    - Знаешь, я изменил свое мнение. Мне теперь кажется, что ваша свадьба не такая уж плохая затея. Отец от всей этой кутерьмы в таком восторге, что даже я перестал раздражать его.

    Сегодня я вывозил его на прогулку. Конечно, по пляжу инвалидное кресло не покатишь, но вдоль пирса я его провез, и мы поговорили.

    - Ну и как?

    Эйден удивленно пожал плечами.

    - Совсем другое дело. Он даже заикнулся о том, что неплохо бы взглянуть на мои картины.

    Очевидно, Завье приходил на них посмотреть и уговорил отца сделать то же самое.

    - Завье видел твои картины?

    - Ага. Темная лошадка, правда? Уж как он раньше бранил мои работы! Я и думать не смел, что он может вступиться за меня, да еще перед отцом. Ты просто не представляешь, как много для меня это значит. Без поучений, понятное дело, не обошлось: и смотреть-то мне на вещи надо трезво, и пора наконец повзрослеть, ну и так далее. Однако в целом все было просто замечательно.

    Табита подняла тонкую скромную фату, и Эйден помог ей застегнуть молнию.

    - Наверное, его тревожит, что ты пьешь, осмелилась высказать свое предположение вдруг разволновавшаяся Табита. Чтобы не смотреть Эйдену в глаза, она наклонилась и принялась надевать туфли.

    - И ты туда же, - простонал Эйден. - Дорогая моя, ты заговорила как старая матрона.

    - Эйден, ты мне небезразличен и... - Табита запнулась. Ей не хотелось цепляться к нему, но и промолчать, когда требовалось что-то сказать, она не могла.

    - Ну-ну, продолжай, - выжидательно произнес Эйден с едва заметным раздражением в голосе. - Договаривай, раз уж начала.

    - Ты и правда слишком много пьешь...

    - ...сказал азартный игрок алкоголику.

    Табита улыбнулась.

    - А ты заговорил как твой брат. Он тоже все время меня подначивает. - Табита коснулась руки Эйдена. И время, и место для подобного разговора были выбраны неудачно. Но Эйден был другом Табиты, и она должна была сказать. Ты пьешь каждый день, Эйден. У меня есть основания беспокоиться за тебя.

    - Только не сегодня. Сегодня ты должна беспокоиться о том, чтобы быть красивой. - Эйден медленно окинул взглядом Табиту, которая рассматривала себя в большое зеркало. - А ты и правда красивая. Ну прямо сама невинность, ни дать ни взять! Знаешь, Таб, если бы меня интересовал противоположный пол, то ты стала бы женщиной моей мечты.

    У Табиты вырвался нервный смешок; Сиреневое бархатное платье простого покроя плотно облегало ее фигуру, слегка отставая на плоском, даже впалом животе. Легкая сборка на лифе подчеркивала нежную полную грудь, а узенькие бретельки - изящество тонких ключиц, между которыми поблескивала ее единственная фамильная драгоценность - бриллиантовое колье, подарок отца ее матери. Дотронувшись до камня, Табита ощутила нахлынувшую на нее тоску по тому, чего она лишилась в совсем юном возрасте: по своей разрушенной семье, по тому, что ее родителям не довелось увидеть собственную дочь перед алтарем.

    Эйден был прав: Табита выглядела невинной девушкой.

    Несмотря на обстоятельства, несмотря на ложь, сопровождавшую этот брак, чувство вины исчезло.

    Совершенно.

    Табита поняла, что, когда Эйден под звуки музыки подведет ее к будущему супругу, она предстанет перед ним с чистой совестью, благословляемая родителями. Брачный обет она произнесет ровным голосом, потому что ее слова будут идти от сердца.

    Потому что она любит своего жениха.

    - У меня кое-что для тебя есть. - Пошарив в кармане, Эйден извлек оттуда бриллиантовый браслет. Рука Табиты подрагивала, и ему пришлось придерживать ее, чтобы застегнуть украшение.

    - Какая красота! Но ты же говорил, что подарков не будет.

    Эйден покачал головой.

    - Это не свадебный подарок. Это дружеский презент. Ведь мы останемся друзьями даже после развода, когда ты будешь лить слезы по Завье. Эй, - встревожился Эйден, когда глаза Табиты наполнились слезами. - Ты испортишь макияж.

    - Прости, - сказала Табита. Шутка насчет развода ее не развеселила. Но Эйден от избытка чувств не придал этому должного значения и просто смахнул со щеки Табиты непрошеную слезу. - Спасибо за то, что ты даришь мне его именно сегодня. Я счастлива, что ты рядом, Эйден.

    Эйден взглянул на часы и протянул Табите руку.

    - Что ж, пойдем. Умираю хочу выпить. - В ответ на это Табита поджала губы, и Эйден едва заметно подмигнул ей. - Знаю, Таб, мне нужно лечиться. Я собираюсь что-нибудь предпринять, но прежде надо свыкнуться с этой мыслью. Боюсь, воздержание не в моем характере.

    Они прошествовали через весь дом, а затем пересекли лужайку. От места, где должна была проходить брачная церемония, Табиту отделяла лишь арка, увитая розами. Оркестр сделал паузу, и толпа присутствующих притихла.

    - Ты готова? - спросил Эйден напоследок.

    Табита перестала теребить платье и еще крепче оперлась о руку Эйдена.

    - Готова, - тихо подтвердила она.

    Как только фигура Табиты возникла в арке, все взгляды устремились на нее и послышались возгласы восхищения.

    Табита обвела взглядом присутствующих и увидела среди них своих друзей, бабушку со своим спутником, широко улыбающуюся Марджори с бледным горделивым Джереми и наконец остановила глаза на Завье.

    При появлении Табиты он судорожно сглотнул. Их взгляды встретились. Завье сжал опущенные руки в кулаки и вскинул голову.

    Поддерживаемая Эйденом, Табита стремилась навстречу любимому мужчине, и ее приветствовали сияющие лица.

    Впоследствии Табита будет не раз прокручивать в памяти все произошедшее, как

бесконечный видеофильм, но ей так никогда и не удастся восстановить последовательность событий.

    Она не помнит, с чего все началось - с пронзительного вопля Марджори или с оглушительного грохота.

    У нее в голове тут же мелькнула нелепая мысль: это ударила молния, которую зловеще пророчил ей Завье. Но, проследив за взглядами присутствующих, она увидела на земле распростертое безжизненное тело Джереми. Его лицо землистого оттенка темнело на глазах, а вокруг губ расползалась синева.

    Собравшиеся застыли в оцепенении. Табита первой пришла в себя. До смерти перепуганная, она бросилась к Джереми. Ей стоило невероятных усилий взять себя в руки, чтобы методично, без лишних эмоций оценить положение и сделать то немногое, что было в ее силах.

    Чувствуя на себе взгляды присутствующих, Табита припала ухом к его груди. Повисло зловещее молчание, и просить тишины не пришлось. Табита прислушивалась к биению сердца.

    - Он не дышит, его сердце остановилось. Табита подняла глаза и обвела взглядом ошеломленную толпу. Никто не пошевелился.

    Никто, кроме Завье. После секундного замешательства он опустился на колени подле отца.

    - "Скорую"! Есть тут врач? - Завье взял инициативу в свои руки. Он склонился над отцом, зажал ему нос и принялся вдувать ему воздух через рот. Табита тоже нагнулась над безжизненным телом и начала ритмично надавливать на грудную клетку. Она кляла себя последними словами за то, что в свое время на курсах по оказанию первой помощи сидела и глупо хихикала вместо того, чтобы внимательно слушать.

    Марджори, заливаясь слезами, подталкивала вперед дряхлого, тощего старичка, тяжело опирающегося на палку. Таких старых людей Табита еще никогда не видела. На старике были очки со стеклами невероятной толщины, увеличивавшие его маленькие глазки.

    - Гилберт - семейный доктор, - прорыдала Марджори.

    - Мы справляемся, - отрывисто проговорил Завье, не прекращая делать искусственное дыхание. - Может, Гилберт позвонит в Мельбурн и свяжется с кардиологом отца?

    Волосы Табиты липли от пота ко лбу, руки ныли. Она совершенно выбилась из сил, массируя сердце Джереми, и почувствовала, что больше не выдержит.

    - Может, поменяемся? - предложил Завье.

    Но Табита помотала головой. Она знала, что его работа ничуть не легче, а лишать Джереми тех мгновений, которые они потеряют, меняясь местами, недопустимо.

    Когда наконец откуда-то донесся пронзительный вой сирен, Табита чуть не зарыдала от счастья.

    Через минуту к делу приступили врачи, а она, обессилев, откинулась назад. К безжизненному телу подсоединили многочисленные аппараты, на лицо надели кислородную маску. Табита попыталасьотодвинуться в сторону, но ноги, сведенные судорогой, ее не слушались.

    - Электрошок, - хмуро распорядился врач, и Табита поняла: сейчас или никогда. - Всем отойти назад.

    Чьи-то сильные руки подхватили ее и отвели в сторону. Даже не оборачиваясь, она поняла, что это Завье.

    Раздался громкий писк монитора, и ровная зеленая линия на экране подпрыгнула у всех на глазах сначала раз, потом два, потом еще и еще.

    Сигналы участились. Сердце Джереми вновь заработало, и по толпе прокатился вздох облегчения.

    - Слава богу, - тихо проговорила Табита скорее себе самой, чем кому-то другому. Однако Завье, услышав ее слова, словно взбеленился.

    Обнаружив, что все еще держит Табиту в объятьях, прикасается к ней, он вдруг отдернул руки, как будто держал в них раскаленные угли.

    - А тебе-то что от этого? - рявкнул он. Его глаза вспыхнули ненавистью и презрением. Испугалась, что теперь не получишь денег?

    Ужаснувшись, Табита резко отвернулась от Завье.

    - Я могу еще чем-нибудь помочь? - спросила она у врачей, дрожа как осиновый лист, с мертвенно-бледным лицом.

    Завье между тем организовывал гостей, чтобы убрать стулья и устроить импровизированную посадочную площадку для вертолета.

    - Самое лучшее, что вы теперь можете сделать, - это выпить большой бокал бренди. И надо же такому случиться на свадьбе! Сейчас прибудет вертолет, и мы доставим его в Мельбурн.

    Что-то крича в трубку мобильного телефона, подошел Эйден.

    - Врачи готовы.

    - Я лечу с ним, - проговорила Марджори.

    - Простите. - Врач покачал головой. - Его дела и правда плохи.

    - Я лечу, - решительно сказала Марджори.

    Истеричные нотки исчезли из ее голоса, уступив место властным интонациям. С каким-то особым достоинством она опустилась на колени рядом с носилками и взяла безжизненную руку Джереми в свою. Резко обернувшись, она в упор посмотрела на врача:

    - Я не помешаю.

    Даю слово. Если моему мужу суждено умереть, в его последнюю минуту я хочу быть рядом.

    Как только Джереми погрузили в вертолет, Эйден повернулся к Табите и крепко стиснул ей руки.

    - Увидимся в больнице.

    Но Завье уже решил по-другому.

    - Не увидитесь. Ты увидишься там со мной.

    Я отвезу Табиту домой и приеду.

    Врачи уже были готовы к отлету, и что-либо обсуждать было некогда.

    - Держись! - Табита нежно поцеловала Эйдена в мокрую от слез щеку. - Все будет хорошо.

    Если бы она только сама в это верила.

    Пока Табита собирала свои пожитки и упаковывала чемодан, Завье молча стоял над ней, наблюдая за каждым ее движением.:

    - Ты не мог бы на пять минут оставить меня одну?

    Табита захотела во что бы то ни стало пойти в ванную, сорвать с себя платье, распустить волосы, уничтожить следы этого жуткого фарса.

    Ей показалось, что в своем роскошном наряде она и правда выглядит бездушной стервой, какой ее считал Завье.

    - Никуда я не пойду. А ты лучше поторапливайся.

    - Боишься, я сбегу, прихватив с собой парочку ценных вещей?

    - Эта мысль приходила мне в голову, - усмехнулся он.

    Терпение Завье неожиданно лопнуло. Казалось, он был больше не в состоянии видеть Табиту и оставаться с ней в одной комнате. Выдвинув верхний ящик комода, он вывалил его содержимое прямо в ее чемодан. С нарастающей внутренней дрожью Табита следила за тем, как Завье бросился к шкафу, схватил ее платья в охапку и, даже не потрудившись снять с плечиков, отправил туда же.

    Затем, не помня себя от гнева, Завье перекинулся на ящик с нижним бельем, которое, скомкав, швырнул в чемодан поверх платьев, и захлопнул крышку.

    - Если здесь осталось что-то твое, оно будет выслано тебе по почте. А теперь пойдем.

    - Завье, прошу тебя, позволь мне поехать в больницу. Твоя мама наверняка будет ждать меня.

    - Господи боже мой! Да что ж ты все никак не успокоишься. Все кончено, Табита. Свадьба отменяется, можно больше не притворяться.

    - Я не притворяюсь. Мне просто хочется узнать, как Джереми, как вы все...

    Однако у Завье на этот счет имелось иное мнение.

    - Давай обойдемся без крокодиловых слез.

    Ты едешь домой.

    В машине, даже не дождавшись, пока Табита пристегнет ремень безопасности, Завье так резко рванул с места, как будто за ними гнался сам дьявол. Ошеломленную Табиту сотрясал озноб. Отвернувшись, она уставилась в окно на темное чернильное пятно океана, вдоль которого по прибрежной дороге со свистом пронесся их автомобиль.

    Сверкающие на горизонте огни Мельбурна стремительно приближались.

    К удивлению Табиты, Завье вдруг притормозил на смотровой площадке. Когда он открыл дверцу машины и, не говоря ни слова, вышел, Табита продолжала глядеть прямо перед собой.

    Завье встал, неподвижно запрокинув голову и вглядываясь в ночное небо. Его профиль отчетливо вырисовывался в лунном свете.

    Не зная, что делать, Табита с минуту оставалась в машине, пытаясь сохранить в памяти его облик. Словно почувствовав ее тревогу, Завье повернул голову и поманил ее.

    - Все в порядке. - Он едва шевелил губами. - Я не собираюсь бросать тебя в море.

    Табита невесело рассмеялась и, неуверенно ступая на высоких каблуках, совершенно не предназначенных для прогулок по песчаному берегу, двинулась по направлению к Завье.

    - Слава богу, а то я спрятала в лифчике столовое серебро и поэтому могла бы мигом пойти на дно.

    Грустная шутка разрядила обстановку, раздражение Завье улеглось. Теперь было видно, как он измучен, но подступиться к нему стало куда проще, и Табита осмелела:

    - Разве тебе не надо в больницу?

    - Не хочу, - просто ответил Завье.

    Табита не знала, как реагировать. Перемена в голосе Завье заставила ее сердце болезненно сжаться.

    - Мне нужно отдохнуть, потому что, когда я приеду, там будет полная неразбериха. - Завье с трудом сглотнул. Да, нелегко ему приходится в такие минуты, тяжело оставаться сильным и постоянно нести на себе груз семейных проблем.

    Надежная опора для всех домочадцев, кормилец, организатор, а иногда и третейский судья.

    - Может быть, он еще выкарабкается.

    Завье беспомощно пожал плечами.

    - Не похоже. У него нет шансов, это должно было случиться. Табита, то, что я сказал насчет контракта... Я очень сожалею, прости. Ты вела себя потрясающе. Если отец выживет, то своей жизнью он будет обязан тебе.

    Табита поняла, что пришло ее время. Она должна признаться, иначе не сможет остаться с Завье, поддержать его, помочь пережить то, что неотвратимо надвигалось.

    Возможно, Завье оказался прав и бабушкин азарт игрока передался ей по наследству, потому что Табита приготовилась сыграть самую главную игру в своей жизни.

    - Я делала это не из-за денег. - Слова были произнесены, и отступать было нельзя. Табита сглотнула, ожидая реакции Завье.

    - Знаю. Мне показалось, что он умер, и я вдруг обезумел.

    - Я имею в виду не приступ, случившийся с твоим отцом. - Зубы у Табиты стучали, как совсем еще недавно у Эйдена. Однако она глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. - Я люблю тебя, Завье. Я всегда тебя любила. Я выходила за тебя замуж не из-за денег. И хочу, чтобы ты это знал.

    Она услышала, как Завье со свистом втянул в себя воздух и шумно его выдохнул, помрачнев.

    Табита, вздрогнув, отступила на шаг.

    - Господи! А я все гадал, когда же ты наконец разыграешь свою последнюю карту.

    Табита и не надеялась на то, что Завье, с радостью выслушав признание, заключит ее в свои объятья. Но жестокость его слов превзошла все ее ожидания.

    - Что ты хочешь сказать? - Табита простерла к нему руки, словно своим прикосновением могла пробиться к его сердцу, заставить его поверить ей. - Я люблю тебя, Завье. Я правда люблю тебя.

    - Ах, оставь. - Завье грубо и небрежно стряхнул с себя ее руку, давая понять, что разговор окончен. - Знаешь, сколько женщин уже говорили мне это? Они говорили: "О, Завье, деньги тут ни при чем", - произнес он, изображая женские ужимки, а потом, резко переменив тон, продолжил:

    - Это все из-за денег, Табита. Все и всегда было из-за денег. И знаешь, что самое печальное в этом фарсе? - Завье сорвался на крик, и Табита безмолвно покачала головой. Она была напугана и потрясена гневом, с которым было воспринято ее признание. - Хочешь верь, хочешь нет, но я любил тебя.

    Завье умолк, поразившись собственным словам не меньше Табиты.

    Она первой прервала молчание.

    - Ты любишь меня? - выдохнула она.

    - Не люблю, а любил, - поправил ее Завье. Я сказал это в прошедшем времени. В моей судьбе ты больше уже ничего не будешь значить. Всю жизнь я терялся в догадках, почему же так слаб мой отец. Почему, зная, что мать не любит его и живет с ним только потому, что он может обеспечить ей этот образ жизни, тем не менее не бросает ее? - Завье наконец посмотрел Табите в глаза. - И тут появилась ты, Табита...

    Табита стояла ошеломленная. Она внимала его откровениям, и слезы бежали по ее лицу.

    - И тогда я увидел, что это вовсе не слабость.

    В тот вечер, когда мы встретились, я решился привести тебя в свой номер. Мне пришло в голову, что хватит одного поцелуя, чтобы доказать уже известный мне факт: ты не любишь Эйдена. Я хотел пристыдить тебя и заставить держаться от него подальше, но в мои намерения не входило... - Завье на секунду закрыл глаза. Полагаю, мне не нужно напоминать, что произошло в ту ночь. Но если ты вдруг позабыла, то скажу: в тот вечер я влюбился в тебя. Я сильно, до сердечной боли полюбил тебя. Последующие пять дней я ломал голову, как мне снова увидеть тебя и помешать принять предложение Эйдена.

    - Я и не собиралась его принимать, - с мольбой в голосе отозвалась Табита, но Завье не слушал ее.

    - Тогда я, пораскинув умом, решил, что могу жениться на тебе, как бы заключив деловое соглашение. Я даже вообразил, что тебе понравится светская жизнь и, познав ее преимущества, ты сможешь остаться со мной. А вчера, когда ты сказала, что карточный долг не твой, мне вдруг стало плохо. Я не хотел терять тебя, Табита.

    - Тебе и не нужно терять меня, - возразила она, заливаясь слезами, моля прислушаться к ее словам и понять ее.

    Но эти слезы не тронули Завье, не заставили усомниться в собственной правоте.

    - Я мог бы жить и так. Если бы по ночам я держал тебя в своих объятьях, то забывал бы, что ты живешь со мной потому, что дорожишь атрибутами светской жизни. Но твоя ложь и притворная любовь были бы для меня нестерпимы.

    - Сейчас я не лгу, Завье. Ты должен мне поверить...

    - Ну ты артистка так артистка! - Завье снова источал яд, терзая сердце Табиты. - Ты обманывала всех нас на каждом шагу. Сначала назвалась подружкой Эйдена, затем сказала, что играешь в азартные игры. Когда же тебе потребовалось, ты изменила легенду, уверяя, что играет твоя бабушка, а вовсе не ты. Теперь, когда у тебя не осталось шансов выйти за меня замуж и добыча уплывает из рук, вдруг оказывается, что ты любишь меня.

    - Но я действительно люблю тебя, - молила Табита. - Я полюбила тебя в ту первую ночь...

    - Может быть, я и питаю к тебе определенную слабость, но я не идиот.

    Спорить и оправдываться не имело смысла.

    Табита была признана виновной, вынесенный ей приговор оказался суров, и надежды на его обжалование не оставалось.

    Попытки оправдаться лишь продлили бы муку.

    Они продолжили путь. Океан исчез из поля зрения, и они вырулили на автостраду. Думая о безрадостном будущем, Табита уже больше не сдерживала лившихся из ее глаз слез. Завье сбросил скорость, и они покатили по тонувшим во мраке улицам. Как назло, все светофоры, встречавшиеся на пути, были зелеными, словно весь мир сговорился и восстал против Табиты, ускоряя и без того неминуемый конец.

    Завье открыл багажник, но, пока Табита волочила чемодан через дорогу, оставался сидеть на месте, вцепившись в руль. Громко цокая каблуками, Табита наконец ступила на дорожку, ведущую к дому.

    Пошарив в сумке, она обнаружила, что ключей там нет.

    Вот тебе и достойный "уход со сцены"!

    И угораздило же ее засунуть куда-то эти чертовы ключи именно сегодня! Он распахнул дверцу, вышел из машины, и Табита услышала его страдальческий вздох.

    - Ну что еще?

    - Ничего. - Табита с вызовом тряхнула головой. - Поезжай в больницу.

    - Уеду, когда ты войдешь.

    - Я потеряла ключи.

    Завье закатил глаза. Для взвинченных нервов Табиты это было уже чересчур.

    - Если бы ты не торопил меня... - начала Табита.

    - Виноват. - Завье приблизился к ней. В свете, падавшем от уличного фонаря, его лицо казалось белым. - Просто у моего отца остановилось сердце, и мне было некогда обеспечивать полицейский надзор за собственной невестой, которая могла сбежать, похитив фамильное столовое серебро. В следующий раз буду более терпеливым.

    И этот едкий сарказм возымел действие!

    Слезы Табиты высохли, а в глазах вспыхнул огонь.

    - Сзади есть маленькое окошко. Если его разбить, туда можно будет просунуть руку и отпереть дверь в прачечную.

    Не говоря ни слова, Завье развернулся на каблуках и энергично зашагал вдоль дома, даже не пытаясь обойти высокую траву, которую Табита все никак не могла собраться постричь.

    - Я сама, - гордо сказала она.

    Но Завье, даже не удостоив ее ответом, стащил с себя пиджак, обернул его вокруг руки и одним точным движением выбил стекло. Потом просунул руку в образовавшееся отверстие и открыл замок.

    - Не самое надежное жилище, - сухо заметил он, пока Табита на цыпочках ступала по осколкам разбитого стекла. - Тебе следует установить сигнализацию.

    - Оставь свои замечания при себе. Ты уже недвусмысленно дал понять, что моя безопасность тебя не касается.

    Войдя в прачечную, Табита на секунду в темноте потеряла равновесие. Завье поддержал ее, инстинктивно подставив руку, и она устояла на ногах, но ее сердце сорвалось и полетело вниз.

    Весь мир на миг замер. Она подняла глаза и выдержала его пристальный взгляд.

    - Мне надо идти.

    - Знаю. - Всхлипнув, Табита сняла с пальца рубин. - Вот, забери.

    - Оставь себе.

    - Он мне не нужен. Ты говорил, что он должен остаться в семье... - Она в ужасе замерла, глядя, как Завье взял и выбросил кольцо через дыру в разбитом стекле.

    - На кой черт оно мне теперь?

    Ошеломленная Табита стояла в потемках и прислушивалась к звуку удалявшихся по дорожке шагов. Хлопнула дверца, глухо заурчал мотор, и машина Завье исчезла в ночи.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

    Шесть месяцев. Это все, чего она хотела.

    Шесть месяцев, чтобы показать, какую радость дарит любовь, если впустить ее в свое сердце.

    Возвращаясь с работы домой, она размышляла о том, что ее страдания, отдающиеся в каждом шаге, и гнетущая тяжесть на сердце не заметны окружающим.

    Даже выполнение самой обычной, рутинной работы в эти дни требовало от нее нечеловеческих усилий.

    Ей все напоминало о Завье: и минеральная вода, и ежедневные газеты, пестревшие сообщениями о том, что Джереми Чемберс, ко всеобщему удивлению, идет на поправку.

    Добравшись до дома, Табита задержалась на подъездной дорожке, отыскивая в сумочке ключи. Ситуация была до боли знакомой. Ей вдруг показалось, что стоит только поднять голову - и около своего дома она увидит Завье за рулем собственной машины. Табита отперла дверь, и ей на миг почудилось, что она слышит его запах. Она с равнодушным видом принялась разбирать почту и среди корреспонденции наткнулась на послание, надписанное броским, размашистым почерком Завье. Ее сердце замерло.

    Трясущимися руками Табита надорвала конверт и поспешно развернула письмо. На чек, выпавший из конверта, она даже не взглянула. Читать, собственно, было нечего - на листке значилось всего три слова:

    Как условлено.

    Завье.

    Это были вовсе не те три слова, которые Табите хотелось бы прочитать.

    Когда Табита протянула служащему банка заполненный бланк на получение денег, его брови едва заметно приподнялись. Не говоря ни слова, Табита предъявила свои водительские права, чтобы можно было сличить подпись.

    - Обычно, когда со счета снимают такую крупную сумму, требуется предварительное уведомление, поскольку в банке не всегда имеется столько наличности.

    Табита была настроена решительно. Она знать ничего не хотела о банковских трудностях.

    - Я могу получить деньги сейчас? Да или нет?

    - Мне нужно время. Будьте любезны, подождите, пожалуйста.

    Табита усмехнулась.

    - Подождать - подожду, но быть любезной не обещаю.

    Когда она оказалась перед высотным зданием, в котором располагалась компания "Финансисты Чемберсы", собирался ливень. Не то в походке Табиты было что-то особенное, не то в ее глазах отражалась неколебимая решимость, но секретарша в приемной Завье пропустила ее без лишних слов.

    Ну так что же, что ей не назначено?

    Завье не удивился появлению Табиты, но, когда она вошла в его кабинет, не поднялся навстречу. Указав жестом на стул возле стола, он молча ждал, пока она, в своей слишком короткой юбке и чересчур просторном пиджаке, усядется.

    Кабинет оказался громадным. В нем мог бы преспокойно разместиться дом Табиты и осталось бы место для дворика. А чего еще можно было ожидать? Такова территория Чемберсов.

    - Чем могу быть полезен? - Такой теплый прием заставил Табиту почувствовать себя одним из его клиентов. Завье, по-видимому, тоже стало не по себе от такого нарочитого официоза, и он сменил тон:

    - Прости. Как жизнь?

    - Хорошо, - солгала Табита. - Много работы.

    Завье слегка сдвинул брови.

    - У тебя был дневной спектакль?

    Табита покачала головой.

    - Я устроилась в билетную кассу. В анкете это место работы выглядит более представительно.

    Недовольное выражение не сходило с лица Завье.

    - В чем дело? - осмелилась поинтересоваться Табита, краснея под его пронизывающим взглядом.

    - Просто... ты другая, вот и все.

    Рыжие волосы Табиты были собраны сзади.

    Темно-синяя одежда скрывала ее великолепную фигуру. Казалось, даже зеленые глаза потускнели. Но во что одеваться и чем заниматься - ее личное дело. Это никого не касается. А что до ее жизни, так об этом Завье поинтересовался только из вежливости...

    - А почему ты больше не танцуешь? Если у тебя трудности и тебе не дают новую партию из-за вынужденной паузы в работе, то я мог бы замолвить за тебя словечко.

    - Хочешь сказать, что ты можешь об этом позаботиться?

    Завье неловко заерзал на стуле.

    - Ну что-то вроде того. Мне не хочется, чтобы твоя карьера рухнула из-за того, что между нами произошло.

    Табита тихо рассмеялась.

    - Как ты сам не раз любезно напоминал: карьерой это, пожалуй, не назовешь. Но не важно.

    Я надеюсь открыть собственную школу танцев в следующем году. Работая в кассе, я получу такую возможность.

    - Каким образом? - Завье ухмыльнулся. Ведь торговать билетами - это не ракеты строить.

    - А ты все такой же надутый всезнайка. Реплика Табиты нарушила ход его мыслей и заставила замолчать. В это время Табита открыла сумку и перевела дух. - Вот это пришло ко мне по почте. - Табита подсунула Завье чек, живо вспомнив, как он в свое время сделал то же самое.

    Как и она тогда, Завье сейчас даже не взглянул на него.

    - Да, верно. Это то, что тебе причитается. К этому прилагалось сопроводительное письмо.

    Поскольку контракт нарушил я, ты не лишаешься права на получение денег.

    - Мне не нужны твои деньги.

    Завье, равнодушно махнув рукой, повернулся к своему компьютеру.

    - Как хочешь.

    Дрожа всем телом, Табита поднялась, раскрыла сумку, вынула оттуда пачку денег и положила ее перед Завье.

    - Что это?

    - Здесь твоя предоплата. - Табита развернулась, намереваясь уйти, но Завье окликнул ее:

    - Не надо, Табита. Где ты ухитрилась достать такую сумму?

    - Разве не помнишь? Бабушка дала мне деньги, - А как же школа танцев?

    - Будет и школа танцев, - уверенно ответила Табита. - Возможно, не так скоро, как хотелось бы, но, несомненно, будет. - Ее рука лежала на ручке двери, и Табита уже повернула ее, чтобы выйти.

    - Но почему ты не выписала чек?

    Табита на секунду застыла, а потом медленно обернулась. Ее усталые глаза были исполнены каким-то особым достоинством.

    - Чтобы не дать тебе возможности снова унизить меня и с удивлением спросить, почему это я его не обналичила.

    Табита очень долго смотрела на Завье, стремясь как можно подробнее запомнить его черты, запечатлеть в памяти синеву его глаз, красоту лица. Она словно сканировала все это и сохраняла в своих файлах, чтобы потом увидеть в чудесных снах. Ведь ей теперь придется жить только ими.

    - Ну что ты раздражаешься? Мы же оба знали, на что шли.

    - Ты, может быть, и знал, - тихо ответила Табита. - А моей наивности, наверное, хватило бы на двоих.

    Вот и все. Дверь за ней закрылась - и Завье навсегда исчез из ее жизни. И самое ужасное он даже не окликнул ее.

    Табита и не надеялась.

    - Табита? - Из лифта ей навстречу вышел Эйден. Он вымок до нитки, а его волосы были взлохмачены. - А ты что здесь делаешь?

    - Да так, надо было кое-что уточнить. - Табита принужденно улыбнулась, заставляя себя говорить спокойно. - Я знаю из газет, что с твоим отцом все хорошо, его уже отключили от аппарата искусственного дыхания.

    - Скажу тебе больше: сегодня его переводят из отделения интенсивной терапии. Кардиологи только руками разводят. Они не перестают удивляться тому, что отец выдержал операцию. - Взяв Табиту под локоть, Эйден отвел ее в сторону, чтобы не мешать снующим по коридору людям. Оказывается, отец все знал. Ну, то есть о том, что я гей.

    - Знал? - Табита была потрясена.

    - Ага. Когда медсестры готовили его к операции, он вызвал меня к себе. Наверное, думал, что это прощальный разговор у смертного одра.

    Оказывается, всякий раз, призывая меня повзрослеть, он на самом деле хотел, чтобы я сказал правду.

    - А мама знает?

    - Ага. - Эйден негромко рассмеялся. - Очевидно, она всегда знала. Она просто не желала расстраивать отца, опасаясь, что это для него будет ударом. Сама она не видит в этом ничего предосудительного. В наши дни иметь сына-гея даже модно. Теперь у нее появилась еще одна тема для обсуждения в теннисном клубе, а мне не надо ни от кого прятаться. Нужно как-нибудь отпраздновать это событие.

    Табита промолчала, и Эйден с грустью посмотрел на нее.

    - Бедная Таб. Я так виноват перед тобой.

    - Чем?

    - Да тем, что у меня все хорошо - отец еще поживет, моя тайна больше не тайна и трагедии в этом никакой не оказалось, - а ты страдаешь.

    Ты ведь любишь Завье, правда?

    У Табиты из глаз безудержным потоком хлынули слезы. Обняв за плечи пытающуюся успокоиться Табиту, Эйден совал ей свой носовой платок.

    - Прости.

    - Это ты меня прости за все, что из-за меня перетерпела. Таб, я же предупреждал тебя. Я же говорил, что он только...

    - ...сломает мне жизнь, - закончила за него Табита. - Довольно точное описание нынешней ситуации.

    - Ты справишься, - уверил ее Эйден. - Ты всегда справлялась...

    - Но не на этот раз. - Табита громко высморкалась.

    - Я пытался поговорить с ним, рассказать, какая ты чудесная женщина, но он не пожелал слушать. Может, мне еще раз попробовать...

    - Нет. - Табита твердо покачала головой. Оправдания его не интересуют. Он по-прежнему уверен, что все было из-за денег.

    - Как это, черт возьми, на него похоже, - отозвался Эйден.

    - Я его понимаю, - сказала Табита. - Впрочем, это не имеет никакого значения. Все кончено.

    - Но мы с тобой по-прежнему друзья? Я не заходил, боялся, что ты запустишь в меня тарелкой или еще чем-нибудь.

    Табита выдавила смешок, но не сдержалась и снова расплакалась.

    - Конечно, друзья. Просто теперь все по-другому. Какое-то время я не смогу видеться с тобой, Эйден, поскольку, глядя на тебя, не могу не думать о нем. Ты понимаешь меня?

    Эйден печально кивнул.

    - Я буду скучать.

    - Знаю. Слушай, сейчас мне надо идти. Я позвоню тебе сама.

    - Таб, погоди. На улице ливень, мой водитель отвезет тебя домой. Позволь мне сделать хотя

бы это.

    Табита отрицательно покачала головой.

    - Я лучше пройдусь.

    - Но ведь льет как из ведра.

    - Вот и хорошо: никто не заметит моих слез.

    Эйден посадил Табиту в лифт и остался стоять, наблюдая за поочередно загоравшимися номерами этажей, пока кабинка не остановилась внизу, а затем направился к Завье.

    "Ведь я предупреждал".

    Оттого, что он оказался прав, Эйдену было не легче.

    Ничуть.

    На какое-то время ему действительно показалось, что у них все может получиться. Мрачнее тучи он вошел в кабинет Завье. Тот сидел за столом и работал как ни в чем не бывало. Это еще больше разъярило Эйдена.

    "А может, он вовсе и не притворяется, - решил про себя Эйден. - Может быть, Завье и правда все безразлично".

    - Я только что встретил Табиту. Она ушла отсюда вся в слезах. - Эйден щелкнул пультом дистанционного управления от телевизора.

    Завье даже не потрудился поднять голову и при звуках, донесшихся из телевизора, лишь нахмурился.

    - Она вернула мне деньги. И это ее, видимо, очень расстроило. - Он ожидал, что Эйден в ответ на эти слова рассмеется, но тот молчал. Тогда Завье, оторвавшись от своих бумаг, взглянул на него. Эйден отряхивал свой мокрый пиджак, собираясь повесить его на вешалку. - Признаюсь, я никогда ее не пойму. Ради чего, спрашивается, она все это делала, если намеревалась возвратить деньги?

    - Иногда ты бываешь таким идиотом!

    Завье сощурился. Ему вдруг показалось, что всегда добрый и веселый Эйден сейчас ударит его.

    - В чем дело?

    - Я гей! - выкрикнул Эйден.

    - Ну и что?

    - Я гей, - повторил Эйден. - Но даже я обо всем догадался.

    Завье в крайней растерянности уставился на брата.

    - Сам подумай, ради чего Табита все это делала. Да она же любит тебя, идиот, бог знает почему.

    - Мы заключали сделку, - угрюмо отозвался Завье. - И она участвовала в ней из-за денег.

    - Почему же они тогда здесь? - Эйден жестом указал на банкноты, лежавшие на столе. Почему она, вся растрепанная, без следа косметики на лице, рыдала в коридоре?

    - Она всегда растрепанная.

    - Нет, не всегда. К тому же Табита всегда накрашена. Всегда. Подобные вещи я замечаю.

    - Потому что ты гей? - спросил Завье в замешательстве.

    Эйден закатил глаза.

    - Потому что я не слепой.

    - Так, значит, ты хочешь сказать... - медленно начал Завье, вставая, - что Табита любит меня? Табита действительно любит меня?

    - Наконец-то дошло. - Эйден снова закатил глаза и опустился на одну из роскошных кожаных кушеток.

    - И что мне теперь делать?

    - А вот этого я не знаю. Однако полагаю, будет лучше, если ты сейчас же поедешь к ней.

    Она с безразличным видом подошла к дорожке, ведущей через сад. Намокшая от дождя одежда пристала к телу, а со слипшихся вьющихся волос капала и стекала по спине вода. Но Табите было все равно. Она понимала, что глубокое уныние со временем пройдет, но, пока в ней теплится жизнь, а ее сердце бьется, она будет любить Завье.

    Выглянувшее из-за тучи солнышко не порадовало ее: без Завье белый свет стал не мил.

    Вдруг в траве что-то блеснуло. Табита нагнулась и подняла кольцо. На глаза навернулись слезы.

    - Табита.

    Табита замерла. Она настолько не ожидала услышать голос Завье, что буквально окаменела.

    - Завье? - Табита выпрямилась и полной грудью вдохнула прохладный воздух, чтобы остудить жар в своей груди. - А я собралась в ломбард. Как ты думаешь, сколько мне дадут за него?

    - Табита, не надо.

    Она шмыгнула носом, вытирая его тыльной стороной ладони. Не самое изящное движение, что и говорить.

    - Конечно, нужно будет как следует отмыть его, но я уверена, что несколько тысяч мне удастся за него получить. Я еле нашла это кольцо.

    - Табита, ты можешь минуту помолчать и посмотреть на меня?

    - Это еще зачем? - резко отозвалась она.

    - Посмотри на меня, пожалуйста.

    Однако Табита не могла этого сделать. Она не могла посмотреть на Завье и не разрыдаться, а потому уставилась куда-то поверх его плеча.

    - Я знаю, что ты любишь меня.

    Табита ничего не ответила.

    - И еще я знаю, что люблю тебя.

    Она все еще стояла неподвижно.

    - Разве ты не хочешь ничего сказать?

    - А что я могу сказать? - медленно произнесла она. - Я уже говорила, что люблю тебя.

    Ты сказал, что тоже любишь, то есть, прости, любил меня. Но это не помешало тебе бросить меня.

    - Я струсил.

    Табита очень медленно подняла глаза на Завье.

    - Но почему? Как ты, такой сильный, мог испугаться меня?..

    Завье приставил палец к ее губам.

    - Мои дела идут успешно, потому что я не боюсь работы. Знаешь, почему мне это легко дается?

    Табита помотала головой, и мокрые кудри взметнулись и вновь упали на плечи.

    - Это легко потому, что не имеет значения.

    По крайней мере для меня. Я могу заработать миллион или потерять его, но в конечном счете это всего лишь деньги, и больше ничего. Любовь же... - Завье тихо засмеялся, но в его смехе слышалась горечь. - На деньги мне плевать, Таб, но обмануться в любви и быть бессовестно использованным, впасть в отчаяние и жить с разбитым сердцем... Этого я не вынесу. Сердце мне говорит одно, а голова - совсем другое. Такой брак, как у моих родителей, меня никогда бы не устроил. И вот я встретил тебя, Табита, рыжеволосую красавицу. Я почти убедил себя, что защищаю Эйдена и свою семью, а на самом деле защищал только себя.

    - От чего защищал? - Табите необходимо было услышать ответ, увериться в том, что она не насочиняла бог знает чего, услышав в его словах то, чего там в действительности не было.

    Ожидая ответа, она зажмурилась.

    - От любви. - Завье прильнул губами к губам Табиты.

    - Мне кажется, я с самого начала знала, что люблю тебя, - прошептала она, когда он оторвался от ее губ. - Эйден уж точно знал. Но я понимала, что любви быть не может: ведь она не была частью соглашения. Я пыталась рассказать тебе про азартные игры...

    - Я знаю, - прервал Завье поток ее слов. - Я знал об этом задолго до того, как ты призналась, что не играешь. Я просто не хотел об этом слышать.

    - Так ты знал? - Это предположение шокировало Табиту. Она полагала, что никаких сюрпризов Завье ей больше не преподнесет, и вот тебе на - очередное потрясение.

    - Эта ночь в казино... - (Табита резко опустила глаза, а затем снова устремила их на Завье, умоляя об ответе.) - Мои подозрения подтвердились. Ты даже не умела играть, - заметил Завье.

    - Но там, на пляже, ты так рассердился, когда я сказала тебе об этом. Ты просто рассвирепел...

    - Я не хотел терять тебя, Табита. Разве ты сама не понимаешь? Я просто стремился выиграть время.

    - Как раз его-то мы и потеряли, - тихо промолвила Табита. - Что ты делаешь? - Она рассмеялась сквозь слезы, потому что Завье опустился на одно колено прямо в грязное болото, в которое превратился ее сад. - Соседи увидят.

    - Ну и хорошо. - Завье расхохотался, радуясь ее смеху и смущению. Глаза Табиты вновь заблестели. - Публика, знаешь ли, нужна не только тебе. На этот раз мы не будем медлить. - Завье посерьезнел и протянул кольцо - ее кольцо с рубином. - Табита Рис, будьте моей женой.

    Табита приняла кольцо и надела на палец.

    Рубин возвратился к ней, чтобы остаться навсегда.


ЭПИЛОГ


    - Смотреть на это неловко, - заявил Эйден, подбрасывая маленького Дарси на своем колене. - Правда, радость моя? Неловко было смотреть, как дедушка с бабушкой миловались на твоих крестинах, словно пара подростков. Эйден внимательнее всмотрелся в личико племянника. - Таб, что это он краснеет? Ну вот, а теперь стал вообще пунцовым. И что это за жуткий запах?

    Табита с улыбкой взяла у него сына.

    - А я думаю, это замечательно. Марджори и Джереми потребовалось сорок лет и сердечный приступ, чтобы проникнуться нежностью друг к другу, но теперь видеть их вместе одно удовольствие. И в этом нет ничего постыдного.

    Мне надо переодеть Дарси. Спасибо тебе за чудесный подарок, Эйден, хотя не стоило беспокоиться.

    - Стоило-стоило. Скажи ему, пусть он хранит эту картину. Через несколько лет она будет стоить целое состояние. А вообще-то, Завье... понизил голос Эйден. - Можно тебя на пару слов?

    Завье закатил глаза.

    - Ну и сколько на этот раз?

    - Для тебя это сущие пустяки, - ответил Эйден, оправдываясь. - Если так дальше пойдет, отец будет жить вечно. Может быть, мои картины и продаются, но доходы, которые они приносят, по сравнению с твоими просто гроши. А ты знаешь, какие сейчас цены на шампанское?

    Табита расхохоталась, оставив их вдвоем разбираться со своими проблемами. Она поменяла Дарси подгузник. Малыш радостно сучил пухлыми ножками, и Табита залюбовалась им.

    Дарси был самым очаровательным ребенком на свете. Она бережно положила малыша в кроватку и застыла, глядя, как он переворачивается на живот. Подняв кверху свою толстую попку, Дарси пытался найти свой большой палец.

    - Спит? - спросил бесшумно прокравшийся в комнату Завье.

    - Он лег прямо на живот. Не знаю, может, перевернуть его.

    - Он перевернется. - Видя, как Табита напряглась, Завье улыбнулся. - Вот. - Табита наблюдала, как он своей сильной рукой нежно перевернул ребенка на спину, и не переставала удивляться, до чего же мягким и терпеливым был со своим сыном Завье. - Он страшно устал.

    У него был насыщенный день.

    - Очень насыщенный, - согласилась Табита.

    Она прижалась к груди Завье, и они замерли, глядя на спящего ребенка. - Твой отец так гордился. А ты видел, как улыбалась моя бабушка?

    - Кажется, она счастлива. Наверное, Брюс повлиял на нее положительно. По крайней мере с азартными играми покончено. А знаешь, они здорово играют в снап. Мне никогда не доводилось видеть такую собранность. Сомневаюсь, что, когда они придут на обед в следующий раз, мама вытащит карты. Ну ладно... Пойдем, там, внизу, для тебя есть кое-что.

    - Но мы ведь уже распаковали все подарки, сказала Табита, следуя за Завье. - Что это?

    - Это тебе. Открой. - Завье вдруг отчего-то заговорил хриплым голосом. Он не решился посмотреть ей в глаза, когда она, щелкнув замочком, раскрыла большой бархатный футляр, который он ей вручил.

    - Завье, это восхитительно. - Перед ней лежало изящное колье тонкой работы, усыпанное рубинами разных размеров. - Да их тут, наверное, несколько сотен, никак не меньше.

    - Сорок, - отчеканил Завье. - По одному на каждый год совместной жизни. Мой дедушка изготовил его для бабушки на сороковую годовщину свадьбы.

    - Ведь ты должен был подарить мне его через тридцать девять лет, сказала Табита, и Завье слегка насупился. - Я буду с тобой, Завье. Я никуда не денусь. Это навсегда, - улыбнулась она.

    - Знаю. - Завье перестал хмуриться и посмотрел на Табиту. - Наверное, мне просто хочется слышать это постоянно. К тому же жаль прятать ото всех такую красоту, когда ее можно носить.

    Бережно застегнув на шее Табиты колье, он подвел ее к большому зеркалу над камином.

    - Можно тебя спросить кое о чем?

    - Спрашивай, - лениво проговорил Завье.

    Расправив и откинув назад ее непослушные рыжие кудри, он осыпал поцелуями плечо Табиты, а потому слушал вполуха.

    - Почему бы тебе не продать свой бизнес?

    Родители в порядке, у меня есть школа танцев, а у Эйдена своя галерея. Не хочешь теперь воплотить свои мечты?

    - Какие мечты? - Завье целовал ее ключицу, зубами отодвигая тонкую бретельку на платье.

    - Твои. - Табита мысленно вернулась к их давнему разговору. - Те, о которых ты говорил в вечер нашей помолвки.

    - Не помню, чтобы мы тогда много разговаривали. - Рука Завье скользнула вниз по телу Табиты.

    - В вечер нашей первой помолвки ты сказал, что у тебя тоже есть мечты...

    - Ах, в тот вечер. - Завье легко подхватил Табиту на руки и понес через холл в спальню, дверь которой нетерпеливо открыл ногой. - Ты слишком много разговариваешь.

    - Завье, я серьезно. Я хочу знать, какие у тебя мечты...

    - Моя мечта уже сбылась. Такой ответ тебя устраивает?




Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  • ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  • ЭПИЛОГ