КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Ты не чужая [Ребекка Уинтерз] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ребекка Уинтерз Ты не чужая

ГЛАВА ПЕРВАЯ


— Это квартира Ролинзов?

Кэл Ролинз собрался бросить трубку. Видимо, это очередной распространитель какой-нибудь ерунды. Полвосьмого - слишком раннее время, чтобы выслушивать их назойливые разглагольствования.

Не будь он в таком хорошем настроении после утра любви с красавицей женой, то сразу бы сказал, что ему ничего не нужно.

— Да.

Вам звонят из отделения «Скорой помощи» Бонневильской районной больницы. Пожалуйста, не беспокойтесь. Положение не представляет опасности, но Диана Ролинз у нас. У нее дезориентация после падения, а в остальном все нормально. Первичное обследование обнаружило у ребенка желтуху, но он не пострадал. К нему вызвали детского врача. Не могли бы вы приехать?..

Упоминание о ребенке принесло Кэлу нескрываемое облегчение.

Моя жена на работе, и у нас нет ребенка. — «Пока, во всяком случае». — Думаю, вам нужен какой-то другой Ролинз. Всего хорошего.

Он положил трубку и вернулся в ванную доканчивать бритье. Мысленно он обратился к их бездетному браку. Единственным, что омрачало их счастье, было отсутствие детей, потому что жена очень хотела ребенка.

За четыре года, прошедшие после свадьбы, у Дианы было три выкидыша, обычно случавшиеся на восьмой неделе. Но последний был особенно удручающим, потому что она проносила ребенка четыре месяца. Они даже подготовили детскую комнату.

Это был мальчик. Они назвали бы его Тайлером в честь деда.

При следующей беременности они собирались на всякий случай принять меры: жена легла бы на сохранение, чтобы подобная беда не повторилась. Но Диана с тех пор так и не забеременела, и ее охватила паника, что у нее, возможно, не будет детей. Гинеколог высказал предположение, что она слишком сильно желает ребенка, поэтому ей надо расслабиться и дать организму отдохнуть перед следующей попыткой зачатия. Кэл понимал, что это мудрый совет, но заставить Диану его принять — это уже совсем другая история.

Кэл даже предложил взять приемного ребенка, но она решительно отказалась. Он все же обсудил эту проблему с Романом Люфкой, своим лучшим другом и шефом Дианы в «ЛФК Ассошиэйтес Интернэшнл».

И Роман, и Кэл сошлись во мнении, что, если появится подходящий ребенок, она, скорее всего, согласится на усыновление. Часто случается, что, усыновив приемного ребенка, женщина неожиданно зачинает. Если Диана не может выносить ребенка полный срок, то идея усыновления заслуживала обсуждения. У Романа были свои источники, и он сказал, что поможет им.

Естественно, Кэлу очень хотелось иметь собственного малыша, но, раз это невозможно, он приветствовал идею усыновления. Счастье Дианы важнее всего. У них исключительная семья, и он готов на все, чтобы сохранить их огромную любовь. В ней была вся его жизнь!

Закончив одеваться, он решил позвонить своему другу и договориться с ним пообедать. Может быть, у Романа уже есть новая информация на эту тему.

Кэл протянул руку к телефону, но тот снова зазвонил. Его опять беспокоили из больницы.

Мистер Ролинз? Ваш адрес Солт-Лейк, Хакстон-Плейс, восемнадцать?

Да. Но, как я вам уже говорил, у нас нет никаких детей.

Тем не менее женщина говорит, что она мать этого ребенка. Мы посмотрели ее водительские права, у нее адрес тот же, что у вас. — (При этих словах Кэла охватил озноб.) — У нее длинные светлые волосы, зеленые глаза.

Он крепко сжал трубку.

Да, это моя жена. Можно с ней поговорить?

Не сейчас. Видите ли, она упала, и у нее помутилось сознание.

Когда упала? Где?

Я еду.

У Кэла было ощущение, будто его ударили под дых. Он выскочил из дома и, не заботясь об ограничении скорости, в рекордное время домчался на своем «саабе» до больницы.

Увидев белый «бьюик» Дианы, припаркованный возле больницы, он с трудом перевел дыхание. Жена действительно находится здесь. Она уехала из дому не более часа назад.

Черт возьми, что могло произойти за такое короткое время? Упоминание о ребенке было лишено всякого смысла.

Я Ролинз, — сказал он, подойдя к столу регистратора перед отделением «Скорой помощи». — Я бы хотел видеть мою жену.

Присядьте, сейчас к вам кто-нибудь выйдет.

Кэл предпочел стоять. Так по крайней мере он не видел толпу ожидающих людей в приемном покое.

Но зачем волноваться? Ведь ему сказали, что состояние Дианы не вызывает опасений.

Мистер Ролинз? Я доктор Фар, я первым осматривал вашу жену. Пойдемте со мной, нам надо поговорить.

Слава богу! Наконец-то ему объяснят, что произошло. Кэл последовал за врачом, маленьким и жилистым человеком. Они прошли по коридору и оказались в пустой комнате для осмотра больных. Он-то думал, что доктор ведет его к Диане! У Кэла от нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

Что с моей женой?

Доктор Фар внимательно посмотрел на Кэла.

Она упала и сильно ударилась затылком. Рентген не выявил никаких серьезных нарушений, но сотрясение мозга все же есть, и оно привело к дезориентации. Я пригласил обследовать ее доктора Харкнесса, нейрохирурга. Он скоро придет.

До Кэла не сразу дошло значение слов врача.

Насколько сильна дезориентация?

Врач сочувственно кивнул.

Сотрудники выездной бригады нашли ее возле входа в отделение «Скорой помощи». Она сидела на тротуаре в состоянии помутненного сознания и прижимала к себе ребенка. Она не могла вспомнить свое имя, где живет и что здесь делает. Им пришлось поискать удостоверение в ее сумочке, чтобы вам позвонить.

О господи!

Кэл покрылся холодным потом.

Кто-нибудь видел, как она упала? Откуда вы знаете, что это не было нападение?

Мы полагаем, что она просто подвернула ногу. Дорога там идет под горку, так что она вполне могла упасть. На бордюрном камне видна кровь, а на локтях содрана кожа. У ребенка не замечено никаких повреждений, но, как вам уже говорили, у него высокий билирубин в крови. Детский врач уже занялся им.

Кэл растерянно покачал головой.

Я понятия не имею, что это за ребенок.

Может, ее подруги?

Может быть, но я не знаю никого, кто был бы нам так близок. Возможно, Диана предложила кому-то посидеть с их ребенком и забыла мне об этом сказать... Да, но как это могло случиться, если она поехала на работу?

Ничего, пройдет совсем немного времени, мисс Ролинз вспомнит, что с ней случилось.

Надеюсь. Теперь я могу с ней увидеться?

Конечно. Идемте. Мистер Ролинз, вы, пожалуйста, не переживайте. Потеря памяти — довольно обычное явление у пациентов с травмой головы.

Потеря памяти? Иначе говоря, амнезия? При одном только этом слове Кэл съежился от нехорошего предчувствия.

В большинстве случаев это временное явление, продолжал объяснять доктор. Она придет в себя часов через двенадцать. Просто я бы хотел подготовить вас к тому, что она может не узнать вас, когда вы к ней войдете.

«Не узнать меня?»

Это замечание вызвало у Кэла насмешку. Может, у нее и помутнение сознания, но не до такой степени, чтобы не узнать собственного мужа. Их души соединились в тот момент, когда они только увидели друг друга.

«Не может душа не признать другую свою половину», — уговаривал он себя.

Проходите вон туда. Если захотите со мной поговорить, я буду здесь.

Кэл кивнул врачу и направился к указанной палате. Как мотор набирает обороты при ускорении, так застучало, заторопилось его сердце. Ему не терпелось скорее обнять жену, которую он совсем недавно держал в объятиях.

Диана лежала на правом боку, лицом к нему. Отсюда он не мог видеть рану на затылке.

Вместо строгой английской блузки бледно-зеленого цвета на ней была больничная рубашка, волосы веером рассыпались по подушке. Она спала.

Если не считать темных кругов под глазами и мертвенной бледности, Диана выглядела необыкновенно трогательно, но вполне нормально. Слава богу!

Можно надеяться, что через час-другой он отвезет ее домой.

Одна рука лежала на простыне, которой она была укрыта. Он наклонился, чтобы пощупать локоть. Из-под повязки отчетливо проступали царапины. От его прикосновения ее губы сделали незнакомое движение, и глаза раскрылись.

Диана! — воскликнул он, обрадовавшись, что она проснулась.

Не задумываясь он прильнул к ее губам. Она наверняка вспомнит тот экстаз любви, который они испытали сегодняшним утром перед тем, как ей уйти на работу.

Ее губы остались плотно сжатыми, он попытался осторожно раздвинуть их, чтобы вызвать отклик, на который надеялся.

Нет, — испуганно взмолилась она. — Не надо, пожалуйста. И слабым движением оттолкнула его.

Диана никогда в жизни не отвергала его! Возмущенный таким поведением, он поднял голову, чтобы посмотреть ей в лицо. В зеленых глазах был только страх.

«Господи! Она действительно не знает, кто я такой. Не может быть!»

Диана, это я, Кэл. Твой муж. Ради всего святого, дорогая, скажи что-нибудь!

Он ждал, что она наконец узнает его и произнесет слова, которые он жаждал услышать.

Извините, прошептала она, — но я понятия не имею, кто вы. Можно мне поговорить с врачом?

Ужас сжал сердце Кэла, ее просьба не доходила до сознания.

Высокий, широкоплечий незнакомец стоит возле ее кровати и заявляет, что он ее муж Кэл. Он назвал ее Дианой и поцеловал так, как будто привык это делать.

В больнице доктор Фар обращается к ней как к миссис Ролинз. Видимо, это фамилия ее мужа, который вскоре должен прийти.

И вот теперь Диана разглядывает мужчину с карими глазами, в которых стояла мука. Он напоминал рекламных всадников, покорителей Запада, — это были крутые парни с каменными лицами и ладными фигурами. Правда, на этом мужчине светло-коричневый деловой костюм и галстук, что придает ему фальшиво-городской вид.

Какой он самоуверенный! Хозяин своей судьбы. Не может ее мужем быть такой властный человек.

Все тело покрылось липким потом. Она застонала, ее охватила паника, потому что она не помнила ничего, что было до того, как ее с ребенком привели в отделение «Скорой помощи».

Мучение в глазах незнакомца было неприятно и наполняло чувством вины, потому что она ничем не могла облегчить его боль.

Блуждающий взгляд скользнул к левой руке. На пальце сверкали кольцо с огромным бриллиантом и широкое обручальное кольцо, подтверждая, что она не только обручилась с ним, но и обвенчалась. У них есть общий ребенок.

Ребенок!

Ей отчаянно захотелось увидеть Тайлера.

Почему его не приносят к ней? Врач сказал, что мальчик не пострадал, почему же его так долго не несут?

Желая, чтобы мужчина, назвавшийся ее мужем, поскорее ушел, она попросила:

Вы не могли бы сделать мне одолжение?

Ты знаешь, что я все для тебя сделаю, дорогая, — услышала она в ответ. — Что?

Он наклонился к ней. Это любовное отношение раздражало, она чуть не задохнулась, больше всего желая, чтобы он поскорее ушел.

Вы не могли бы найти Тайлера и принести его ко мне?

Тайлера?

Это мой сын! выпалила она, не понимая, почему в его голосе столько удивления. От напряжения снова забилась ужасающая боль в затылке и подступила тошнота. — Я хочу Тайлера, она почти рыдала. Слезы полились градом. — Мне сказали, что он не пострадал при падении, но может быть, детский врач что-то обнаружил?

Его губы коснулись мокрой щеки.

Сейчас вернусь, любовь моя.

Мужчина ушел, и ей стало легче. Если он еще раз к ней притронется или будет говорить нежности, она попросит, чтобы его к ней не пускали.


* * *
Задетый тем, что Диана поморщилась, когда он ее поцеловал, Кэл выскочил из палаты и направился к доктору Фару. Тот сидел за столом и заполнял карту. При его приближении он спросил:

Ну как ваша жена? Узнала вас?

Пока нет. — Кэл выдохнул. — Но она называла ребенка Тайлером, это шаг в верном направлении. — Он кратко рассказал о страстном желании Дианы иметь ребенка.

Фар ободряюще улыбнулся.

Без сомнения, к ней возвращается память. Я уверен, доктор Харкнесс со мной согласится. Жаль, что он задерживается. Мне нужно заняться другой травмой, я пошлю его к вам, как только он придет.

Буду признателен. Но есть еще одна проблема. Диана беспокоится о ребенке, хочет его увидеть и убедиться, что с ним все в порядке. После того, что я рассказывал вам о выкидышах, пожалуй, это не лучшая идея.

Я понимаю, к чему вы клоните, мистер Ролинз. Вы не хотите чрезмерно волновать ее сообщением, что ребенок не ее. С другой стороны, я бы рекомендовал облегчить беспокойство, которое она чувствует. Если вид ребенка ее утешит, это будет лучшим лекарством и ускорит выздоровление.

В глубине души Кэл знал, что ребенок — единственное, что может утешить жену. Тот факт, что он, ее муж, ей не нужен, что она его не хочет, разил страшнее кинжала. Но ведь он прежде всего обязан считаться с ее желаниями, а не со своими.

Каков возраст ребенка?

Я полагаю, три-четыре дня.

Такой маленький?! Кэл содрогнулся. Его жена могла увидеть новорожденного и не удержаться...

«Диана, дорогая, откуда этот ребенок? Что ты с ним делала? Господи, какой кошмар!»

Может, вы попросите кого-нибудь принести к ней ребенка?

Он должен некоторое время побыть в кувезе. Но я посмотрю, что можно сделать, и сообщу вам. А пока возвращайтесь к жене: может быть, разговор с вами поможет возвратить ей память.

Кэл кивнул. Но прежде нужно связаться с Романом.

У кого-то пропал ребенок.

Если в ближайшее время Диана не прольет свет на ситуацию, этим заинтересуется полиция. Роман знает, как поступить, и в то же время будет действовать осторожно.

Кэл даже на мгновение не предположил, что жена могла похитить ребенка. Но каково бы ни было объяснение, что будет, когда к ней вернется память?..

Совсем недавно у нее был выкидыш, а вот теперь этот несчастный случай. Более, чем когда-либо, он чувствовал, что жизненно важно приступить к процедуре усыновления ребенка, и немедленно!

Он поискал место, где можно было бы уединиться. Из пустой смотровой позвонил другу по сотовому телефону.

Роман, это Кэл.

Привет! Хорошо, что позвонил. Я как раз сказал Британи, что нам с вами надо бы встретиться в этот уикенд. Кстати, а где моя помощница? Она говорила, что придет пораньше, чтобы разобраться с бумагами.

Вот поэтому я и звоню тебе. Роман, я говорю из Бонневильской больницы. Диана в отделении «Скорой помощи» с травмой головы.

Что?! — Последовало секундное молчание, после чего Роман произнес: — Ничего не говори, я сейчас приеду.

Спасибо, — хриплым голосом сказал Кэл и положил телефон в карман. Ему было необходимо присутствие друга, чтобы суметь справиться с этим кошмаром. — Слава богу, что есть Роман, — пробормотал он и поспешил в палату к Диане.

В это время ее осматривал другой врач, задавал какие-то вопросы. Как догадался Кэл, это был доктор Харкнесс. Нейрохирург глазами показал, что желает остаться с пациенткой наедине и что поговорит с ним позже. Кэл заколебался: он во что бы то ни стало хотел присутствовать при их разговоре. Но доктор Харкнесс не оставил ему другого выбора, кроме как вернуться в приемный покой.

Расстроенный, Кэл решил выйти и подождать Романа во дворе. Ему нужно было глотнуть свежего воздуха. По пути он попросил кого-то из медработников показать, где именно упала его жена.

Один из санитаров проводил его к этому месту, но все следы несчастного случая уже были убраны.

Кто-нибудь видел, как она упала?

Не знаю, сэр. Наша машина как раз въехала на территорию больницы, и мы увидели, что она сидит на дороге. Зрачки у нее были расширены. Она ничего не могла рассказать, отвечала невпопад, и мы отвели ее в приемный покой.

Хорошо. Спасибо.

Не медля ни секунды, он зашагал к машине Дианы. Дверца оказалась незаперта. Из соображений безопасности жена никогда так ее не оставляла. Значит, она очень спешила в приемную «Скорой помощи» и не побеспокоилась запереть машину.

Кэл заметил на заднем сиденье прямоугольную коробку, в каких доставляют в магазин бакалейные товары. Он рывком открыл дверцу, взял коробку. Внутри лежало тонкое мятое байковое одеяло.

«Боже мой, она нашла ребенка в этой коробке?!»

Кэл! — окликнул знакомый голос. Тот развернулся и увидел, что рядом стоит Роман. Он, должно быть, летел на крыльях, так быстро сюда добрался. — Рассказывай, что произошло.

Кэл тяжело вздохнул и выложил все, что знал.

Черт побери, она меня не узнала, Роман!

Тот похлопал его по плечу.

Когда я служил в полиции, то выезжал на аварии и видел множество подобных случаев. Поверь, ее амнезия временна.

Кэла передернуло.

Ты не представляешь себе, что значит поцеловать жену, заглянуть ей в глаза и увидеть только испуг и отвращение.

Послушай, Кэл. Прошло всего два часа после падения. Телу и мозгу нужно время, чтобы выйти из шока. Скоро она вернется в норму. А пока посмотрим, нет ли в машине чего-нибудь такого, что даст подсказку, что же произошло.

Это был голос здравого смысла. Вдвоем они обшарили чистенький салон, но больше ничего не нашли.

Ты осмотрел одежду и сумку?

Нет, — хрипло ответил Кэл. — Меня все это так потрясло, что я какое-то время ничего не соображал.

Понял. Пойдем в больницу, может, найдем что-нибудь, что прольет свет на всю эту историю.

Кэл кивнул, и они вернулись в приемную, где их встретил доктор Харкнесс.

После обмена любезностями он сказал:

Я согласен с диагнозом доктора Фара. У мисс Ролинз амнезия, вызванная травмой головы. Она понимает все, что происходит вокруг: например, она знает, что находится в больнице, может назвать время, складывает числа и тому подобное. Но прошлое для нее заблокировано. Со временем память к ней вернется.

Когда, доктор?

На этот вопрос никто не может ответить. Проявите терпение. Советую сообщать ей только самую необходимую информацию. Ее мозг отказывается вспоминать, возможно потому, что она не хочет помнить. — Он поднял брови. — Не случилось ли в последнее время чего-то такого, что было для нее очень болезненно?

Кэл кивнул.

У нее было три выкидыша подряд. Последний оказался для нас особенно тяжелым ударом. С того времени Диану захватила мысль, что она не способна родить. Она хотела ребенка с самого начала, я имею в виду — с нашей свадьбы.

Да, это может объяснить, почему память к ней вернется не так скоро, как хотелось бы. Мистер Ролинз, доктор Фар сказал, что ребенок, которого она держала, не ваш и что вы понятия не имеете, чей он.

Никто из нас не знает. Вот Роман Люфка, глава детективного агентства. Он собирается начать расследование и выяснить, чей это ребенок и как он оказался у Дианы.

Лицо врача прояснилось.

Хорошо. Но, как вы поняли, она считает, что ребенок ее.

Да, и это меня очень беспокоит.

Должен признаться, мне это тоже не нравится. Доктор Фар говорил, что вы предпочли бы, чтобы она больше не видела ребенка. Я готов с вами согласиться, хотя позиция доктора Фара тоже имеет основания. Сейчас ребенок принесет ей несомненную пользу. Она, по крайней мере, избавится от страхов. Ее очень пугает, что она ничего не помнит о жизни с вами. Она цепляется за этого ребенка, потому что у нее потребность любить кого-то знакомого ей.

Что же мне делать?

Пока у ребенка желтуха, его нужно полечить, детский врач скажет, когда можно будет показать его ей. Ваша жена знает об этом. Она, кажется, смирилась с тем, что придется подождать улучшения его состояния и только потом она сможет его увидеть. Жизни малыша теперь ничто не угрожает, он получает должный уход, а мы располагаем некоторым временем. Будем надеяться, что, если вы останетесь с женой, окружите ее вниманием и заботой, будете угадывать все ее желания, она начнет вспоминать. Обычно память возвращается обрывками, по кусочкам, для этого нужно прикладывать усилия.

Но она не желает меня видеть, — выдавил из себя Кэл.

Она говорила мне, что боится вас, — кивнул доктор Харкнесс. — Поэтому я не пригласил вас присутствовать при осмотре. Для нее это вполне естественная реакция. Ей приходится слепо верить, что вы ее муж, что вы любите друг друга и счастливы в браке. Но вы для нее теперь совершенно незнакомый человек. На ночь я оставлю с ней сиделку. Если утром все показатели будут стабильны и рентген не покажет осложнений, можете забирать ее домой. Советую вам это время обращаться с ней как с сестрой, а не как с женой. Постепенно приглашайте друзей и родных, но предупредите их, чтобы не тревожили ее и не пугали потерей памяти. С женой будьте приветливым, добрым, нежным. Не переживайте, что она вас отвергает. Таким образом она защищает себя. Ну, и, конечно, воздержитесь от физических контактов.

Кэл помотал головой.

Это уже случилось: я ее поцеловал, а она не ответила. — Боль оттого, что она его отвергла, поразила Кэла до глубины души.

Для вас это был вполне естественный жест, но именно ваш поцелуй и вызвал у нее такой приступ страха. Пока к ней не вернется память, надо дать ей привыкнуть к вам. Боюсь, это слишком тяжелая ноша для вас, мистер Ролинз. Но хочу вас заверить: ее состояние изменится. Придет время, и она вернется к вам здоровой. — Доктор повернулся к Роману. — О подобных случаях с детьми мы должны сообщать в полицию, но, возможно, ваше расследование будет проведено быстрее. Вы дадите нам знать?

Конечно. Я надеюсь, мы получим результат уже через несколько часов.

Отлично. Позже мы с вами поговорим. Я слежу за состоянием миссис Ролинз. Если у вас возникнут какие-то соображения, не стесняйтесь, скажите в приемной, чтобы позвонили мне.

Спасибо, доктор Харкнесс.

Тот улыбнулся.

Она очаровательная женщина. Могу понять ваши страхи. В наше время свадебные клятвы приобретают новое значение.

Кэл взвесил слова врача. Конечно, тот старается его поддержать, но разве может человек прочувствовать ситуацию, если не пережил ее сам?

Ты в порядке, Кэл?

Участливый голос Романа вернул его к действительности.

Нет, но должен быть, верно?

Риторический вопрос не требовал ответа. Роман переминался с ноги на ногу.

После того, что я услышал от доктора Харкнесса, думаю, мне не стоит появляться у Дианы. Одного незнакомого человека для нее пока достаточно. А для того чтобы я начал расследование, попроси санитарку принести вещи Дианы. Скажи, пусть придумают любые объяснения, чтобы ее понапрасну не волновать. Может, я найду какую-то зацепку. Это первое, с чего я начну. Потом вернусь в контору — может, она оставила подсказку, которую я сразу не заметил. Мы знаем, что утром она поехала на работу и при этом не упоминала ни о каком ребенке. Я предполагаю, что ребенка подбросили либо ей в машину, либо...

Либо к двери твоего офиса! — выпалил Кэл. — Если бы он был перед нашей дверью или в машине, когда она спустилась в гараж, она бы прибежала ко мне и сказала.

Если только она не заметила его на заднем сиденье, лишь когда приехала на работу.

Такое возможно, но Диана обычно запирает машину. Тому, кто подкинул ребенка, пришлось бы, кроме того, взламывать дверь в гараж. Нет, думаю, что она нашла его у твоего офиса.

Как бы то ни было, рассуждая логически, она увидела, что ребенок желтый, и так обеспокоилась, что не подумала кому-нибудь позвонить. Она помчалась в больницу, потому что вызов «скорой помощи» занял бы намного больше времени. Диана очень спешила, поэтому поскользнулась и упала.

Точно, Роман! Это все объясняет.

Как можно скорее достань мне ее вещи, мы должны срочно найти ответ.

Роман, я тебе так обязан!

Мы квиты. Сколько раз ты меня выручал и не сосчитать, особенно с Британи. Вы с Дианой не дали мне тогда сойти с ума, помнишь? И я все-таки ломллся на ней. Теперь моя очередь помогать вам. Я никогда не скрывал, что очень люблю Диану. Как и все сотрудники агентства. Она лучшее, что у нас есть. Для всех ребят известие о Диане будет шоком, особенно для Британи и Аннабелл.

— Да, они выросли вместе, как сестры.

— Я всех оповещу. Ты возвращайся к Диане, а расследование предоставь нам.

Кэл положил руку Роману на плечо.

— Подожди здесь. Я договорюсь, чтобы принесли ее вещи.

Он нашел санитарку и попросил ее принести из палаты Дианы вещи, но так, чтобы та не заметила.

— Нет проблем. Врач как раз распорядился перемести мисс Ролинз в отдельную палату на четвертом этаже. Я скажу, что сначала отвезу вещи.

— Отлично.

Вскоре санитарка вернулась с больничным мешком, в котором лежали вещи Дианы. Кэл передал его Роману.

Надеюсь, ты что-нибудь найдешь. Для ее же блага нужно поскорее прояснить загадку с ребенком.

Не беспокойся. Мы все сделаем быстро и осторожно. Пойду возьму из машины коробку и одеяло. Позже один из моих ребят отгонит машину к вашему дому. Как только я что-нибудь обнаружу, позвоню тебе на мобильный.

Кэл кивнул. На большее нельзя было и рассчитывать. Он смотрел, как Роман отъезжает, и думал, что только хладнокровные и деловые рассуждения друга удерживают его от срыва.



ГЛАВА ВТОРАЯ


— Нянечка!

Да, миссис Ролинз?

Пожалуйста, зовите меня Дианой.

Хорошо, а вы меня — Джейн.

Ладно. Джейн, я слышала, как доктор Фар говорил, что моему ребенку четыре дня от роду. Я не понимаю, почему у меня нет ни болей, ни каких-либо признаков того, что я только что родила. Почему до сих пор нет молока?

Об этом вам нужно спросить врача. Не волнуйтесь, за ребенком хорошо смотрят в детском отделении.

Когда я смогу его увидеть?

Он должен оставаться в кувезе по крайней мере до завтрашнего утра.

Тогда помогите мне, пожалуйста, дойти до детского отделения, я хочу с ним посидеть.

Нет, Диана, этого делать нельзя. Мы только что перевезли вас в вашу палату. Врач оставил строжайшее указание, чтобы вы лежали. Вы же хотите поправиться? Ваш муж поехал домой, чтобы привезти вам вещи. Когда он вернется, поговорите с ним. Но лучше подождите до вечера, когда доктор Харкнесс будет делать обход. Может быть, он разрешит вам и мужу заглянуть в детское отделение. Все зависит от того, как вы будете себя чувствовать.

Джейн, вы не понимаете. Я не помню, что он мой муж, все, чего я хочу, так это моего ребенка!

Я понимаю. Но вы хотите, чтобы мальчик выздоровел?

Конечно.

— Тогда будьте терпеливы. Я знаю, что это трудно. Нам нужно поправиться после сотрясения.

— Не уходите!

Сиделка подошла к кровати.

— Вас что-то пугает?

Диана закрыла лицо руками.

— Не знаю. Все.

— Конечно, это страшно. Если бы я ничего не помнила о своей жизни, то тоже бы испугалась. Но это временное состояние. Вы помните, что, когда упали, у вас был ребенок. Значит, память уже возвращается. Потерпите еще немного.

Диана подняла залитое слезами лицо.

Ведь это правда, да? Я помню, что его зовут Тайлер.

Правильно. Постепенно вы все вспомните.

Но это и все! Я больше ничего не помню! Этот мистер Ролинз всюду сует свой нос, я его не выношу.

Естественно, он очень переживает, что вы упали. Он говорит, что, когда вы сегодня утром отправились на работу, все у вас было прекрасно, а потом вдруг ему позвонили, сказали, что вы в больнице и не помните, что с вами случилось.

На работу? — вскрикнула Диана.

На какую работу? Вот еще одно открытие, в которое она не может вникнуть, потому что ничего не помнит. Как она могла отправиться на работу, если только что родила ребенка?

Это все, что я знаю, — сказала Джейн. — Предоставляю вашему мужу объяснить вам остальное. Он скоро придет. Должна вам сказать, он вас очень любит. Видно, он все для вас сделает.

Мне не нужны его заботы.

Может быть, но поставьте себя на его место, и вы поймете, что ему так же страшно, как и вам.

Почему он должен бояться? Он—то меня знает.

Это так, но женщина, на которой он женат, его не знает. Вы обращаетесь с ним как с прохожим на улице, потому что иначе и не можете. Как вы бы себя чувствовали на его месте?

Диана прикусила губу и отвернулась к стене. В затылке опять застучало. Ей не нравилось замечание Джейн о том, что Кэл Ролинз тоже переживает.

Если хотите, я пришлю кого-нибудь из добровольных помощниц, вам почитают или...

Нет! Я хотела бы побыть одна.

Тогда я пойду проверю еще двух пациентов и вернусь.

Спасибо. — Диана справилась со слезами. — Извините, что я так отвратительно себя веду.

То, что вы извиняетесь за свое поведение, когда вы в таком состоянии, говорит о том, что вы добрая и чувствительная женщина. Наверняка вы никого не обижали в своей жизни.

Так ли? Откуда Джейн это знать?

Когда дверь закрылась, Диана сунула руку под одеяло и пощупала живот. Он был гладкий, как шелк. Никаких пластырей и наклеек, скрепляющих шов, — значит, у нее не было кесарева сечения...

Итак, она не рожала своего ребенка! Этого просто не могло быть, потому что иначе у нее обязательно присутствовали бы какие-либо признаки родов!

Может, это приемный ребенок? Никто не сказал ей ни слова.

«Господи, что происходит?»

Впервые со времени прихода в больницу ей захотелось поговорить с мистером Ролинзом. Похоже, только он может ответить на мучащие ее вопросы,

Но скажет ли он правду? Как можно доверять совершенно незнакомому человеку?

Только Кэл вошел в дом, чтобы собрать вещи Дианы, как зазвонил сотовый телефон. Он вынул трубку из кармана и прижал к уху.

Роман? Твой номер высветился на дисплее.

Я говорил, что свяжусь с тобой, как только что-то узнаю. Мы были правы!

Кэл сжал трубку.

— Говори. Я слушаю.

Я нашел записку в кармане ее пиджака. Листок вырван из блокнота для стенографии. Послание отпечатано на машинке. Слушай:

«Дорогая Диана!

Мы с другом все обсудили и решили, что должны отказаться от ребенка, потому что не сможем о нем заботиться. Одна подруга рассказывала мне о вас, о том, что вы хотите усыновить ребенка, и я принесла его к вам на работу. Она говорила, что вы с мужем очень хорошие люди и будете прекрасными родителями. Она еще сказала, что у вас готова детская для мальчика, а я хочу, чтобы мой малыш имел все самое лучшее, так что я отдаю его вам, и никому другому. Вознося молитву Всевышнему, я спросила, правильно ли поступаю, отдавая ребенка, и почувствовала, что Христос одобряет мои действия. Пожалуйста, заботьтесь о нем, любите его. Мы бы хотели сами, но не можем. У меня еще одна просьба. Пожалуйста, водите его в церковь и воспитайте в любви к Господу. Я человек набожный и знаю, что если вы это сделаете, то вам воздастся сторицей. Когда он подрастет, скажите ему, что мы слишком его любили, чтобы оставить себе».

От простоты и пронзительной искренности слов неизвестной юной матери у Кэла навернулись слезы. Эта женщина любила свое дитя. Чтобы сделать то, на что она решилась, действительно требовались мужество и вера. Какая ужасная ситуация! Эта записка надорвет Диане сердце.

Роман, боже мой, это невероятно!

Да, поверь! Нет никакого сомнения, Диана сразу поняла, что ребенок болен, и помчалась в больницу.

Наконец-то все проясняется.

Если Диана прочтет эту записку, к ней, может, быстрее возвратится память.

Согласен. Но перед тем, как отдать ее тебе, я должен позвонить в полицию и сообщить обо всем. Эта записка снимает с Дианы подозрение в злом умысле и будет служить свидетельством того, что ребенка подкинули.

Роман как будто прочел мысли Кэла. Оба прекрасно понимали, что Диана, заявляющая, что новорожденный — ее ребенок, выглядит в глазах закона подозрительно, несмотря на полученную ею травму головы.

Теперь, когда стало понятно, с чего началась эта фантастическая история, Кэл мог всецело заняться Дианой.

— Я через несколько минут выезжаю в больницу.

— Отлично. Я пока начну разыскивать мать. В записке достаточно информации. Однако я не уверен, что к ее решению имеет отношение друг. Подозреваю, что он давно удрал и она просто врет, пытаясь сохранить репутацию. Но у нее дружеские отношения с кем-то, кто связан с нашим агентством, иначе она не могла бы узнать о Диане и ее желании иметь ребенка. Скорее всего, она очень молода. Возможно даже, рожала не в больнице, но я на всякий случай проверю всех детей, кто родился на прошлой неделе. Я хотел бы ее найти. Существуют программы помощи матерям-одиночкам.

А если она так и не найдется?

Тогда ребенком займется суд по делам опеки, который отдаст его в детский дом до тех пор, пока кто-нибудь его не усыновит.

«Усыновит?»

А если..

Я знаю, о чем ты хочешь сказать, Кэл. Поэтому и постараюсь найти мать ребенка. Иногда матери сожалеют о своем решении и возвращаются за детьми или усиленно их разыскивают. В нашем случае мать будет точно знать, куда идти. Приемные родители меньше всего хотят, чтобы после официальной процедуры усыновления вдруг возникла настоящая мамаша. Но тут уж я ничего не могу гарантировать.

— Понимаю. Но если кто и может сделать невозможное, то это ты, Роман. — Кэл охрип от возбуждения. — Не знаю, как тебя благодарить.

Брось. Езжай к жене, будем поддерживать связь.

Ладно.

Через несколько минут Кэл ехал в больницу. Он вез одежду и некоторые вещи Дианы, включая свадебные фотографии. Надеясь подтолкнуть ее память, он прихватил даже роман, который она сейчас читала, полученную почту, счета и тому подобное. Пришел свежий номер журнала «Детектив», который она всегда выписывала, чтобы быть в курсе последних событий. Ведь она так старалась быть незаменимой помощницей Роману.

Еще в дороге Кэл сделал звонок своему секретарю миссис Вест. Сообщив о Диане, он сказал, что несколько дней не будет на работе и, если случится что-то такое, с чем она не справится, пусть звонит по сотовому.

Он поставил машину на больничной стоянке и заспешил к Диане, молясь, чтобы она вспомнила хоть что-нибудь кроме ребенка. Чтобы она вспомнила его.

Первым порывом было открыть дверь палаты и войти без предупреждения. Но врач велел обращаться с ней как с сестрой, и он постучал.

Да?

Диана? Это Кэл. Можно войти?

Минуточку, пожалуйста.

К прежней Диане не нужно было стучать. Она никогда не заставляла его ждать. Его Диана, которой она была шесть часов назад, встретила бы его с распростертыми объятиями в любом состоянии.

Его лицо словно окаменело. Ему никогда еще не приходилось ждать.

Конечно. Я подожду сколько нужно.

Прошла вечность, прежде чем из-за двери донеслось:

Входите.

Кэл вошел и закрыл за собой дверь. Он чувствовал себя непрошеным гостем.

Господи, она была его женой. Как он сможет быть рядом — и не прикасаться к ней, не обнимать ее?

Он все еще не мог поверить в реальность происходящего: что Диана сидит на больничной койке, закутанная по шею в одеяло, смотрит напряженно и боится его; он чувствовал себя так, как будто его ударили в солнечное сплетение.

Я принес тебе одежду на смену и кое-что почитать.

Она едва поблагодарила, и это опять задело его. Она не протянула руку, не сделала вообще никакого движения, и Кэл положил вещи на тумбочку. Пытаясь скрыть раздражение, повесил одежду в шкаф, остальное рассовал по ящикам.

Как ты себя чувствуешь? — спросил он и придвинул стул к кровати.

Я все еще ничего не помню, если вы спрашиваете об этом. Диана говорила, не поднимая головы. Он решил, что она не в силах на него смотреть. — Извините, если это причиняет вам боль.

Ее искренние слова потрясли его. Диана всегда была честным человеком. Врач сказал, что нужно обращаться с ней по-братски, но у него не было сестры или брата, и он не умел притворяться. При сложившихся обстоятельствах вообще невозможно найти общую тему для разговора. Не было ни малейшей зацепки. Придется пробираться на ощупь.

Я мог бы солгать и сказать, что меня беспокоит только твое сотрясение. Но это не так. Я просто уничтожен тем, что произошло с тобой. С нами. Как на это ни взгляни, ситуация адская. Если не будем предельно откровенны друг с другом, я не представляю, как мы выберемся из этого кошмара. Я понимаю, что мой вид приводит тебя в ужас.

Диана подняла голову и посмотрела ему в глаза. И он снова увидел, что его присутствие вызывает в ней только тревогу.

— Да, но не потому, что вы страшный человек. Я уверена, что вы прекрасный человек, — признала Диана. Она говорила очень тихо. — Но я вас не знаю. Я не испытываю к вам никаких чувств. Вот что ужасно.

О боже!

Я понимаю. Однако дай мне время с этим свыкнуться.

Конечно. — Кэл услышал тяжелый вздох. Единственное, что для меня реально, — это ребенок. Мне стало ясно, что я его не рожала.

Он заморгал от удивления.

Кто тебе сказал?

Зачем говорить очевидное? Я слышала, как врач говорил, что ребенку четыре дня от роду, а у меня нет никаких признаков прошедшей беременности. Значит, это приемный ребенок. Я не могла иметь детей или были физические проблемы с вашей стороны?

«Выдавайте жене только необходимую информацию», — вспомнил Кэл слова предупреждения.

Он не мог усидеть, вскочил, отошел к окну, посмотрел на лежащий внизу город. Может, сейчас как раз такой случай?

Почему вы молчите? Я не могла смириться с тем, что не могу зачать или что-нибудь в этом роде, и теперь вы боитесь мне об этом сказать?

«Диана, Диана...»

Поскольку я понятия не имею, какой была раньше, это теперь не важно, ведь так?

«За одним исключением, дорогая. Раньше ты не хотела даже обсуждать возможность усыновления ребенка».

Я думала, вы будете честным со мной.

Я хочу. — Его голос дрогнул.

Так почему же вы колеблетесь?

Кэл потер затылок и повернулся к ней.

Потому что не хочу тебя расстраивать. А это обязательно случится, учитывая то, что я должен тебе сказать. Я бы предпочел подождать, когда к тебе вернется память, тогда ничего не придется объяснять.

Диана нервно ломала пальцы.

Но мы не знаем, когда наступит этот день. Если вообще наступит.

Не говори так! — Ее слова наполнили его нестерпимой болью.

Приходится. Некоторые теряют память, и она к ним так и не возвращается.

«Господи! Она рассуждает так здраво — все знает о жизни, но не может вспомнить свою собственную! В этом нет никакого смысла».

Доктор Харкнесс говорит, что память к тебе вернется. — Кэл должен в это верить, чтобы не сойти с ума.

Может быть. А пока я должна жить в вакууме?! — вспылила она. — Лучше умереть.

Кэл застонал.

Диана, никогда так не говори! Даже в шутку!

Вы не были в моей шкуре.

«О, моя жена, где ты? Такой я тебя не знаю».

Он с трудом проглотил комок в горле.

Не был. Я даже отдаленно не представляю себе, что ты чувствуешь.

Спасибо за эти слова. — Ее голос задрожал.

Ему захотелось сгрести ее в объятия, чтобы вернуть ей память, но он ничего не мог поделать. «Никаких физических контактов». Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Пожалуйста... если вы хорошо ко мне относитесь, расскажите правду.

Ладно. Он оперся руками о спинку стула. Этот ребенок — не наш.

Что?! Конечно же, наш! Это Тайлер!

Нет, Диана. Ты говоришь, что хочешь знать правду, а сама споришь со мной.

Повисло тягостное молчание.

М-мы много ссорились за время нашего брака?

Никогда.

После долгой паузы она прошептала

Извините. Продолжайте, пожалуйста.

Его сердце отозвалось болезненным толчком.

Не знаю, стоит ли. Лучше подождем врача.

Диана покачала головой.

Не поступайте так. Расскажите всю правду. Мне необходимо знать. Я обещаю не прерывать вас.

«Будь я проклят, и то плохо, и это, так ведь, дорогая?»

Мы выяснили, что произошло: сегодня утром ты нашла ребенка на ступеньках под дверью офиса. Он лежал в коробке из—под крупы. Там была записка. Судя по безыскусности изложения, мать очень молода и одинока, она подкинула ребенка туда, где его должна была найти именно ты. Увидев, что у ребенка желтуха, ты сразу же помчалась в больницу. По пути в приемную «Скорой помощи» ты поскользнулась, упала, ударилась головой о край тротуара. Тебя нашли санитары машины «Скорой помощи», ты сидела на земле и держала ребенка. Поэтому они отвели тебя в приемный покой. Ты ничего не могла вспомнить, и они заглянули в сумочку, нашли удостоверение и позвонили мне.

Ее блестящие зеленые глаза заволокло слезами.

Значит, Тайлер не мой ребенок, — с отчаянием проговорила Диана.

«Что я наделал, зачем сказал?!»

«Давай дальше, Ролинз. Продолжай».

Нет. Любой подкидыш поступает на попечение суда. Ты называла его Тайлером, потому что так звали твоего деда. Этим именем ты надеялась назвать нашего ребенка, но у тебя был выкидыш...

У меня был выкидыш? — эхом повторила она, будто закрепляя в памяти услышанное.

Кэл кивнул.

Три, и последний — после четырех месяцев беременности, — мягко сказал он.

Нет! — Во взгляде ее были ужас и мольба прекратить пытку.

Ты просила правду. Я не хотел тебя мучить. Видит Бог, не хотел.

Слезы хлынули у нее из глаз, ручьем потекли по бледным щекам. Она закрыла лицо обеими руками. Ее отчаяние было еще сильнее, чем при последнем выкидыше, когда она рыдала целыми днями.

Доро...

Не называй меня так! оборвала она. — Во имя всего святого! Просто уйди и оставь меня одну!

Кэл почувствовал неописуемую боль и вышел из комнаты. Он отправился в ординаторскую и застал там медсестру, которая занималась Дианой.

Что-то случилось, мистер Ролинз? Вы выглядите совершенно больным.

Кэл сжал зубы. Трясущейся рукой пригладив волосы, он откашлялся и сказал:

Диана догадалась, что не рожала этого ребенка, и заставила меня сказать правду. Она безутешна, и в этом моя вина. — Его голос дрогнул. — Моей жене нужна помощь!

Сестра смотрела с состраданием.

Я понимаю, как вам тяжело. Я позвоню доктору Харкнессу, а вы пока посидите в комнате ожидания, это рядом. После разговора с ним я вас найду.

Кэл кивнул. Качаясь как пьяный, он двинулся к выходу. Невозможно постичь чудовищность перемены, произошедшей с его женой после такого счастливого утра любви.

Кэл!

Он обернулся на звук знакомого голоса и увидел, что к нему бежит Аннабелл, их лучшая подруга и член бригады сыщиков Романа.

Роман мне только что рассказал о случившемся. Я приехала, как только смогла.

Ее присутствие и эмоциональная поддержка сейчас были для него важны как ничто другое. Они обнялись, и он вдруг зарыдал, обуревавшие его чувства прорвались потоком слез.

Анни, Диана не просто не знает, кто я, она меня ненавидит. Что, если память к ней так и не вернется? Что, если она ушла от меня навсегда?

Не надо так думать, — пылко возразила она. — Роман говорит, врачи считают ее состояние временным.

Кэл покачал головой.

А если они ошибаются? Не знаю почему, но мне кажется, что она так и не вспомнит ни меня, ни наш брак.

Аннабелл крепче сжала его в объятиях.

Ты напрасно себя изводишь. Но если — это ужасное «если» — ты обнаружишь, что ее амнезия постоянна, то, я уверена, найдешь способ снова завоевать ее любовь.

Ее слова леденили душу.

Если амнезия Дианы постоянна, то ты найдешь способ снова завоевать ее любовь.

Потрясенный такой устрашающей перспективой, Кэл тряхнул головой.

Ты бы не стала так говорить, если бы слышала, с какой враждебностью она выгнала меня из своей комнаты несколько минут назад.

Аннабелл поднялаголову и пристально на него посмотрела.

Сейчас еще рано строить всякие «если». Подожди несколько дней. У нее тяжелая травма. Возможно, ей очень больно. Она сама не своя. Не относи на свой счет все, что она говорит и делает.

Как я могу? Врач говорит, что, если не появится осложнений, ее завтра выпишут из больницы. А вдруг она откажется ехать со мной домой?

На это никто не может дать ответ. Давай подождем, что он скажет после осмотра. А ты сегодня переночуй у нас. Рэнд велел передать, что это приказ.

Спасибо, Анни. Я вам признателен, но я не могу отсюда уйти. Останусь здесь, вдруг она что-то вспомнит и я ей понадоблюсь?

— Тогда мы останемся вместе с тобой.

Я не могу вас об этом просить…

Ты и не просил. Это я предложила. Не забывай, мы с мужем тоже любим Диану. Я пойду с ней поздороваюсь, а ты подожди здесь. Может, она согласится со мной поговорить. Но раз ты все честно сказал ей про ребенка, то секретов уже нет и мне не придется выкручиваться. Мне кажется, ей важно знать, что у нее есть друзья, на которых можно положиться, даже если она нас и не помнит.

Согласен. Спасибо, Анни, — прошептал Кэл.

Она чмокнула его в щеку.

Не стоит благодарить. Я ненадолго. Ты пока посиди и выпей это. — Она кинула монетки в автомат и протянула ему стакан колы. — Небось с утра ничего не ел.

Нет.

Скоро приедет Рэнд. Я ему скажу, чтобы привез тебе поесть.

Как и Роман, Аннабелл умела в стрессовых ситуациях сохранять ясную голову, вселяя уверенность и надежду в окружающих, и Кэл немного успокоился. Он помолился, чтобы появление Анни привело в действие механизм, который вернет Диану в мир, где для нее будут существовать все они. Но в глубине души он опасался, что ее состояние необратимо.

«Как мне тогда жить?»



ГЛАВА ТРЕТЬЯ


— Диана, я Аннабелл Данбертон. Я понимаю, что ты меня знать не знаешь, но мы лучшие подруги. Можно войти? Я на минутку.

Диана лежала, уткнувшись в подушку. При звуке незнакомого женского голоса она испытала мгновенное облегчение, что это не Кэл Ролинз. Джейн обещала его больше не пускать, пока не придет врач.

Она с нетерпением ждала доктора Харкнесса. Ну и пусть ребенок не ее, она все равно хотела пойти посмотреть на него. Для этого ей нужно разрешение врача.

Она приподняла голову и увидела в дверях женщину с тонкой, гибкой фигурой, красивым лицом и копной коротких рыжих кудрей.

«Моя лучшая подруга?» Еще одно незнакомое лицо.

Да. Конечно. Заходи. — Она вытерла слезы и села.

Женщина подошла.

Я в холле встретила Кэла.

Не хочу его видеть.

Он мне сказал. Не волнуйся. Поверь, он не сделает ничего против твоей воли, Кэл слишком тебя любит.

Не хочу его обижать, но он для меня ничего не значит. Мне трудно на него смотреть, потому что я вижу, что он страдает.

Это Кэл тоже сказал, но он старается держаться молодцом. Я понимаю, что я тоже для тебя ничего не значу, но ты должна знать, что есть много людей, которые тебя любят и беспокоятся о тебе и Кэле. Мы с тобой коллеги и закадычные подруги. Пройдет время, и ты захочешь с кем-то поговорить. У тебя будет масса вопросов. Я хочу, чтобы ты знала: когда это время придет, я к твоим услугам. Вот моя визитка. На обратной стороне номер моего мобильного телефона, так что можешь звонить днем и ночью.

Диана взяла карточку и прочла: «Аннабелл Данбертон, частный детектив». Растерянно моргнув, она уставилась на Анни.

Ты говоришь, мы коллеги?

Да.

Значит, я тоже детектив?

Нет. Ты та фигура, которая все дело держит в руках. Босс у нас Роман Люфка. Ты его помощница и правая рука. Именно ты встречаешь клиентов, отвечаешь на звонки. Роман полагается на твою интуицию, когда решает, за какие дела стоит браться.

«Моя интуиция?»

В агентстве двенадцать человек, но женщин только нас двое. Как говорит шеф, без нас они бы все пропали. Знаешь старую пословицу: если нужно сделать мужскую работу, позови женщину? Кошачьи глаза Аннабелл смеялись. — Во всяком случае, Роман ждет не дождется, когда ты приступишь к работе. Кстати, наш патрон потрясающий мужчина, красив как бог и прекрасный семьянин. Он женат на Британи, она тоже наша подруга. У них маленький сынишка, его зовут Юрий, как брата Романа, тот тоже наш приятель. Мы с тобой обожаем мальчика, потому что обе мечтаем иметь ребенка.

Диана стиснула в кулаке простыню.

— Кэл сказал, что у меня было три выкидыша.

— Да. Но твой гинеколог говорит, что в следующий раз тебе придется на некоторое время лечь на сохранение и тогда беременность пройдет нормально, все девять месяцев. Дело за малым... Ну, с этим не будет проблем, твой муж красавец, да и любит тебя безумно.

Диана содрогнулась при мысли об интимных отношениях с незнакомым мужчиной, который заявляет, что он ее муж.

— Мне до сих пор не удавалось забеременеть, но мы не так давно женаты, и я не теряю надежды, — продолжала Аннабелл. — Когда увидишь моего мужа Рэнда, поймешь почему. Он другой вариант потрясающего мужчины: огромный, как портовый грузчик, хотя на самом деле он компьютерщик. Нас так и тянет друг к другу. Когда он меня целует, мне кажется, что я парю в небесах.

Диана начала расслабляться. Она повернулась на бок, легла на подушку, убаюканная болтовней Аннабелл.

У тебя глаза слипаются. Видимо, я злоупотребляю гостеприимством. Отдыхай, Диана. Если что будет нужно, звони.

Спасибо, Аннабелл. Я почему—то вдруг страшно устала.

— Неудивительно. Уже почти четыре часа, тебе пора поспать. Меня всегда изумляло, как ты прекрасно выглядишь в любой ситуации, златокудрая принцесса. Признаюсь, мне всегда хотелось иметь такие волосы, как у тебя. Кэл рассказывал, что он только глянул на тебя и стрела Купидона пронзила его сердце. То же самое случилось и с тобой. Подобная любовь большая редкость. Даже если сейчас он для тебя чужой человек, не отталкивай его. Это будет величайшей ошибкой. Таких, как Кэл, — один на миллион.

Сначала сиделка, потом эта женщина воспевают Кэла Ролинза.

Поцеловав подругу в лоб, Аннабелл вышла. После ее ухода в палате воцарилась гнетущая тишина.

Анни излучала столько жизнелюбия, что Диана уже жалела, что та ушла.

Но слова о Кэле Ролинзе повергли ее в смятение. Она не хотела о нем думать. Не хотела вспоминать страх в его карих глазах, когда она велела ему уйти.

Миссис Ролинз, ваш муж тревожится о вас, он просил вызвать меня.

При звуке голоса врача Диана открыла глаза. Она хотела сесть, но доктор Харкнесс удержал ее.

Я рада, что вы пришли, — начала она, когда он присел на край кровати и проверил пульс. Сейчас она скажет ему о ребенке.

Он пощупал лоб.

Ваш муж сказал, что вы теперь знаете о подкидыше, про то, что вы привезли его в больницу. Он боится, что это знание замедлит выздоровление. Вы, возможно, не осознаете, но он не может себе этого простить.

Значит, он зря беспокоится, потому что это не его вина, доктор. Я вынудила его рассказать. Причина, почему я хотела вас видеть, состоит в том, что мне нужно получить ваше разрешение быть с ребенком. Я знаю, что он не мой, но, пока не отыщется мать, ему нужна ласка и забота. Разрешите мне. Пожалуйста.

Она чувствовала, что его глаза внимательно изучают ее.

Ребенок находится под юрисдикцией суда. Запрос о приемных родителях в службу опеки будет сделан, как только детский врач решит, что его можно выписывать из больницы. Даже если бы руки у меня не были связаны законом, вы не в состоянии заботиться и о самой себе, не говоря уж о ребенке. Не прошло и двенадцати часов после того, как вы получили серьезную травму головы, приведшую к потере памяти. У вас боли, повышенная температура. Как врач, я обязан настаивать на постельном режиме, чтобы вы могли поправиться. Я договорился, что завтра утром первым делом с вами и вашим мужем поговорит наш психиатр доктор Бил.

Диана сжалась.

Я не хочу.

В жизни каждого человека бывают времена, когда ему нужна консультация специалиста. Должен сказать, у вас с мужем сейчас как раз такой момент. Вам обоим нужна помощь. Доктор Бил очень опытный врач, он облегчит вам этот болезненный период. Если он сочтет необходимым, то назначит лекарства. Но до завтра я бы не советовал вам ничего принимать, чтобы не замаскировать возможные проблемы, которые еще не проявились. Для этого я и оставил вас здесь на ночь. Завтра, в зависимости от ряда факторов, будем решать вопрос о выписке.

А если я не хочу ехать с мистером Ролинзом?

Врач встал и сжал ей руку.

Вот видите? Вам нужен специалист, который поможет справиться со страхами и наметит план действий. Доктор Бил именно такой человек. Спокойной ночи, миссис Ролинз.

Кэл слушал этот разговор из соседней комнаты. Подтвердилось его опасение, что она не захочет ехать с ним домой. На этот случай у него был свой план.

Нечестный. Аморальный. Даже незаконный. Но он будет бороться за свою жену!

Он поспешил в комнату отдыха и поделился своей идеей с Аннабелл, которая от всей души его поддержала и согласилась помочь всем, чем может.

Они поговорили с врачом, и Кэл удостоверился, что Диане разрешено ходить в туалет, если кто-то будет ее сопровождать. Это было все, что ему требовалось узнать для осуществления первого этапа плана.

Аннабелл осталась дожидаться Рэнда с обедом, а Кэл пошел к Диане. Из-за двери он услышал душераздирающие рыдания.

На этот раз он вошел без стука. Обращение с ней как с сестрой потеряло смысл после того, как он сообщил правду о ребенке. Отныне Кэла вел только инстинкт выживания.

Диана, из кухни везут подносы с обедом. Если ты обещаешь мне съесть что-нибудь, я отвезу тебя на кресле-каталке посмотреть на ребенка.

Сначала ему показалось, что она его не слышит, но постепенно рыдания затихли, и она подняла заплаканное лицо.

Доктор Харкнесс знает?

«Боже мой, в ее глазах надежда...»

Нет.

Диана встревожилась и села.

Ты навлечешь на себя неприятности, если пойдешь против его приказа.

Его приказ и гроша медного не стоит, если это сделает тебя счастливой.

Она смотрела на него так, будто видела в первый раз. По крайней мере он не внушает ей такого отвращения, как раньше, подумал Кэл. Это уже начало. Черт, сейчас все что угодно будет прологом, раз она не ненавидит его до дрожи.

Я обещаю, что поем, — кивнула она.

Не хочешь ли пообедать с друзьями? — Может быть, в компании она не будет так нервничать из-за его присутствия.

С друзьями? — удивилась она.

Там, в комнате отдыха, Аннабелл ждет Рэнда, он привезет обед для нас троих. Мы могли бы пообедать все вместе, если только ты не возражаешь.

О да. Она очень занятная.

«Ты был прав, Ролинз! Аннабелл покорила Диану. Это шаг в нужном направлении».

Нашу Аннабелл невозможно не любить. Ну а теперь не хочешь ли припудриться?

Я плохо выгляжу? Нет, не отвечай. Могу себе представить.

«Нет, не можешь, дорогая. Ты не представляешь себе, насколько прекрасна. Кротость всегда была частью твоего обаяния. Слава богу, амнезия не отняла у тебя это врожденное качество».

Я сказал это только для того, чтобы занять тебя каким-нибудь делом. Время, наверное, еле тянется.

Да, — согласилась Диана и после долгой паузы добавила: — Спасибо, ты так внимателен. Может быть, мне нужно расчесать волосы?

«Не пережми, Ролинз. Ситуация очень опасная, можешь в один миг потерять все, чего добился».

Он достал из ящика ее косметичку и положил возле кровати.

Я скоро приду.

Успокоенный огромным прогрессом в их отношениях, он оставил Диану с ее пуховками и расческами и пошел в комнату отдыха. Рэнд сидел в инвалидном кресле, которое Анни привезла из пустой палаты. Увидев Кэла, он тут же встал и в следующее мгновение сжимал его в медвежьих объятиях.

Я знаю, в каком ты аду. Мы пришли помочь всем, чем можем.

Кэл благодарно улыбнулся.

Вы это уже делаете. Анни, ты так понравилась Диане, что она согласилась пообедать вместе с нами, а потом я отвезу ее в детское отделение.

Значит, твоя идея сработала!

Пока да. Ребенок — ключ к сердцу моей жены. Я что угодно сделаю, чтобы забрать ее домой.

Я говорила с Романом, — сказала Анни, — у него есть идея, он расскажет позже. Сюда должен был приехать и Джерард, но Роман отправил его на поиски матери ребенка. Если не найдет он, значит, никто не найдет.

Джерард был лучшим детективом в агентстве Романа. Шумно вздохнув, Кэл пробормотал:

Это уж точно. Что бы я делал без таких друзей?

Аннабелл взяла его под руку.

Вопрос риторический, потому что ты не один. Пойдем-ка к Диане. Дорогой? — позвала она мужа. — О, отлично, ты уже взял еду.

Рэнд осклабился и пошел за ними, чуть не наступая на пятки.

В сопровождении Аннабелл и Рэнда Кэл вступил в палату, но уже не с таким трепетом, как раньше. И все же в закоулках его сознания таилось опасение, что она может снова отвергнуть его. Поэтому первой он впустил Анни.

К его удивлению, жена спокойно просматривала журнал, который он принес с почтой. Волосы расчесаны, губы подкрашены, нет и следа безутешного плача. Диана сохранила свое умение выглядеть невозмутимо, когда нужно.

Роман будет рад узнать, что ты читала специальную литературу, чтобы повысить свой профессиональный уровень, даже лежа в больнице, — попыталась схитрить Аннабелл, вызвав улыбку подруги, что, несомненно, было лучше хмурого взгляда. — Диана, это мой муж Рэнд.

Отложив журнал, та вежливо поздоровалась, но в глазах не было и намека на то, что она кого-то узнает.

Санитарка привезла обед Диане и поставила на выдвижной столик около кровати. Пока Аннабелл ей помогала, Кэл освободил Рэнда от сумок и выложил их содержимое на стол возле стены. Вскоре все уплетали гамбургеры и жареную картошку — кроме Дианы, конечно.

Гмм... яйца по-французски. Мне не говорили, что в больнице так изысканно кормят, — сострил Рэнд. — Знай я это раньше, заказал бы то же самое.

Оценив шутку, Диана слабо улыбнулась. Придет ли день, когда и он сможет вызвать у нее улыбку? — печально подумал Кэл.

Врач говорит, несколько дней мне придется поддерживать диету.

Кэл знал, что Диана не любит яйца под белым соусом на тостах, но она так неистово желала побыть с ребенком, что, помня условия договора, съела не только яйца, но и соус и без уговоров выпила чай.

Хорошо еще, что прошла тошнота, мучившая ее утром, думал Кэл, иначе она не смогла бы осилить обед, сколько бы ее ни уговаривали. Физическое состояние жены заметно улучшилось.

А вот душевное...

А как же боксеры? На ринге они получают столько чудовищных ударов — и не теряют память. А его жена только один раз ударилась головой об асфальт — и прошлого как не бывало!

Болезненный спазм сжал горло. Он не мог проглотить больше ни кусочка.

Пока Аннабелл развлекала Диану фотографиями из свадебного альбома, Рэнд собрал и сунул в корзину бумажные тарелки и стаканчики. Он бросил на Кэла сочувственный взгляд и, обхватив его за плечи, сжал их, будто говоря другу, чтобы тот держался.

Твой муж сказал, что отвезет тебя к ребенку. Хочешь, мы с Рэндом проводим вас?

Нет, не стоит.

Помочь тебе пересесть в кресло?

Нет. Я могу сама.

Тогда мы будем ждать в холле.

«Умница, Анни. Знает, как обращаться с моей женой».

По молчаливому согласию все трое оставили ее одну. Душевное равновесие Дианы было настолько шатко, что Кэл не осмелился предложить ей свою помощь, боясь разволновать жену.

Вскоре Кэл увидел, что она пытается открыть дверь. Он подошел, помог выкатить коляску. Она выехала в холл и поблагодарила, не поднимая глаз.

Он сразу увидел, что поверх больничной рубашки на ней шелковый халат, который он принес из дома, на ногах — ее любимые белые комнатные туфли.

«Узнаешь ли ты свои привычные вещи, дорогая? Скажешь ли, если они что-то пробудили в памяти?»

Диана?

Ей пришлось поднять на него глаза. Кэл видел, что ей ненавистно зависеть от него, но, поскольку это он везет ее к ребенку, ей ничего не остается, как подчиняться.

Да?

Сейчас мы поедем наверх. Если кто-нибудь остановит нас и станет задавать вопросы, предоставь мне объясняться, хорошо?

Хорошо.

Ладно. Поехали.

Все четверо двинулись через холл, завернули за угол к лифту. Пришлось пройти мимо сестринского стола. Медсестра улыбнулась им, порадовавшись, что Диана поела и чувствует себя хорошо.

Та поблагодарила, но Кэл видел, как она вцепилась руками в колени.

Пока все шло хорошо.

Рэнд и Аннабелл беспечно болтали. У всех был такой вид, что никто не заподозрил бы, что Диана воспринимает их как незнакомцев, а Кэла — как врага.

По счастью, в лифте никого не было. Кэл вкатил кресло.

Когда двери закрылись, Аннабелл похлопала Диану по плечу.

Мы проводим тебя наверх, а потом нам нужно уходить.

Детское отделение располагалось на шестом этаже. Лифт остановился. На площадке ждали несколько человек, они расступились, и Кэл выкатил кресло в холл.

Не забудь, Диана, — окликнула ее Аннабелл, — у тебя есть мой телефон. Звони в любое время.

Я помню. Спасибо.

Женщины улыбались, дверь закрылась, но Кэл поймал заговорщический взгляд Рэнда, означающий, что позже они поговорят.

Не могу дождаться, когда увижу ребенка. Где он?

Впервые за день она проявила пылкое нетерпение, напомнив Кэлу прежнюю Диану. Он не подозревал, что может ревновать к крошечному существу, но за последние несколько часов он открыл в себе много шокирующих черт, не заслуживающих дальнейшего разбирательства.

Указатель говорит, что детское отделение дальше по коридору. — Не теряя времени, он докатил кресло до отделения.

Дежурная медсестра подняла голову.

Чем могу помочь?

Моя жена сегодня утром привезла в больницу ребенка-подкидыша, это она упала. Мы понимаем, что он сейчас в кувезе, но она хочет на него посмотреть, хотя бы несколько минут.

Почему бы нет, раз вы с ней. Следуйте за мной.

Кэл вознес благодарственную молитву, а Диана бросила на него признательный взгляд. При теперешних обстоятельствах этим нужно было дорожить.

Они прошли через вращающиеся двери к палате, в которой было двенадцать кувезов с новорожденными. Возле некоторых стояли родители.

Вот он. Желтый, правда, еще, но в остальном здоровый. Кажется, ему не нравится здесь.

Ох! — вскрикнула Диана, увидев ребенка, и порывисто встала с кресла, прежде чем Кэл успел ей помешать. Неуверенными шагами подойдя к кроватке, она прижалась к прозрачному колпаку. — Сокровище мое, малыш. Можно его подержать?

Извините, нет, — покачала головой медсестра. — Пока у него высокий билирубин, он должен лежать в кувезе, но вот что я придумала. Я дам вам халат и перчатки, и вы сможете просунуть руки в эти отверстия и дать ему бутылочку. Сейчас как раз время кормления.

Это было бы великолепно!

Диана буквально дрожала от нетерпения. Кэл боялся, что она перевозбудится и это будет иметь дурные последствия. Но если бы ей не дали повидаться с ребенком, было бы еще хуже.

Он такой красивый! Как мать могла от него отказаться?!

Кэл знал правду, но не собирался ее рассказывать. Пока. Откашлявшись, он сказал:

Очевидно, она чувствовала, что у нее нет выбора.

Как ты думаешь, почему она выбрала такое место — мою работу?

Верила, что здесь его быстро найдут и спасут. — Он не соврал. Просто сказал не всю правду.

«Господи, когда она узнает, что мать подкинула ребенка именно ей...»

Кэл откатил кресло в сторону и встал рядом с Дианой, готовый подхватить ее, если у нее закружится голова. Он опасался, что может инстинктивно прижать жену к себе, тем самым усилив ее неприязнь, и поэтому посмотрел на голенького младенца, который беспокойно дергался под лучами лампы.

Он отметил густые темные волосики на головке. Малюсенький ротик на сморщенном личике кривился, будто малыш собирался заплакать, но он, видимо, спал, потому что не издавал ни звука. Для такого крохотного комочка он имел удивительно крепкое тельце и хорошо сформированную головку.

Ролинзу пришлось признать, что он очень мил. Лучше, чем можно ожидать не от их собственного ребенка.

Последний выкидыш привел Кэла в отчаяние, но ради Дианы он старался не выказывать свои чувства. При виде этого ребенка в нем всколыхнулась прежняя боль. К ней добавилось горе из-за того, что Диана потеряла память, и он еле справился со слезами.

Если его мать не найдут, я хочу его взять. Я и сейчас не могу поверить, что это не мой малыш.

Диана...

Я понимаю, — перебила она. — Я его люблю. Я... надеюсь, что полиции не удастся ее отыскать. Может быть, Бог накажет меня за такие слова, ну и пусть. Ты сказал, что я его нашла, значит, он мой.

Смятение чувств разрывало ему грудь. Сейчас ей нельзя противоречить. Она во власти эмоций. Для нее обладать — это почти равносильно владеть по закону. По ее закону.

Холодные, жесткие факты подождут до завтра, Кэлу не хватит мужества выложить их ей без помощи психиатра. Та ужасающая уверенность, с которой Диана заявила, что ребенок ее, говорит о ненормальности. А когда Диане скажут, что закон может не позволить ей получить ребенка ради его же будущего, не понадобится ли лечить ее саму, чтобы она справилась с этой болью?

Может, оно и к лучшему. Может, когда ее чувства несколько успокоятся, он сможет убедить ее, что, если они будут жить как муж и жена, она снова забеременеет и, полежав некоторое время на сохранении, сможет выносить ребенка полный срок.

Беда этого сценария в том, что Диана не желает его близости, да что там близости, даже легкого прикосновения!

Ну-ка. — Медсестра помогла ей надеть белый халат. — Теперь резиновые перчатки. Я зайду с другой стороны и начну его кормить, тогда вы возьмете у меня бутылочку.

Через несколько минут Диана с восторгом кормила ребенка. Слезы радости катились у нее из глаз, когда она смотрела, как он жадно сосал и в мгновение ока осушил бутылочку. Она ворковала над ним с нежностью настоящей матери, любовь светилась на ее лице. Кэл прекрасно видел: она забыла, что он здесь. Насколько же чудовищна ситуация, в которую они попали!

«Она не знает, что я здесь, потому что я для нее ничего не значу. Она меня не помнит и не связывает свое будущее со мной. Я могу свалиться замертво, и это не произведет на нее никакого впечатления».

Наверное, Кэл застонал. Возможно, это ее испугало, потому что она повернула голову.

Если тебе нужно идти — ради бога. Я буду сидеть возле ребенка всю ночь.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки. Трудно было говорить спокойным голосом.

Медсестра не разрешит тебе задерживаться. Мы сможем здесь остаться, пока она не скажет, что нужно уходить. Тогда я отвезу тебя в палату.

Диана пренебрежительно вздернула подбородок.

Здесь некому заботиться о ребенке. Медсестра обрадуется любой помощи.

Если бы речь шла о родителях, а так...

Я не могла бы сильнее чувствовать себя матерью, даже если бы сама его родила, — со страстью выпалила она. — Раз я принесла его в больницу, я хочу быть с ним. Бедная крошка, он должен знать, что мамочка рядом.

Кэл ужаснулся. Пойдя против приказа врача, он создал ситуацию, которая может вырасти в нечто безобразное, если он не сохранит холодный рассудок.

Диана, если ты хочешь и дальше видеть ребенка, то должна доказать доктору Харкнессу и психиатру, что чувствуешь себя лучше и способна здраво рассуждать. Давай вернемся в палату, пока дежурная не спохватилась. Если ты останешься, а тебе здесь быть не положено, она расскажет доктору Харкнессу, и он доложит психиатру, что твое поведение ненормально. Если такое случится, легко предвидеть, что ты потеряешь все шансы видеться с ребенком.

Последовало долгое молчание.

У нее был такой вид, будто она теряет почву под ногами.

Меньше всего Кэл хотел проявить жестокость, но Диана больна. В зависимости от того, как она отреагирует на его логичные рассуждения, можно будет судить, насколько она пострадала при падении.

К величайшему облегчению Кэла, она кивнула ему и со слезами в голосе произнесла:

Спокойной ночи, мой любимый малыш. До завтра мы не увидимся. Крепко спи. Я люблю тебя.

Она медленно сняла перчатки и халат. Положила их на ближайший стул и села в кресло—каталку. Не говоря ни слова, позволила Кэлу вывезти ее из детской.

Путешествие на четвертый этаж прошло в полном молчании, если не считать медсестру детского отделения, которая поблагодарила Диану за помощь. Кэл знал, что маска на лице Дианы скрывает сокрушительную боль и разочарование.

Господи, как вы долго гуляли, вы, должно быть, хорошо себя чувствуете, миссис Ролинз? — встретила их сестра.

Да, — буркнула Диана, прежде чем Кэл успел что—либо сказать.

Ну как, вспомнили что-нибудь?

Нет.

Это краткое признание раскаленным железом прожгло его насквозь. Он продолжал толкать кресло по направлению к ее палате.

Вы вспомните! — прокричала вдогонку сестра. — Только надо подождать!

Она думала их подбодрить, но Кэл предпочел бы, чтобы никто не говорил об амнезии. Он понятия не имел, что чувствует Диана, потому что она отказывалась общаться, если только дело не касалось ребенка. На данный момент малыш, лежавший наверху, был единственным связующим их звеном.

Ситуация становилась невыносимой. Кэлу требовалось срочно поговорить с Романом.

Когда они вернулись в палату, Кэл заговорил первым, чтобы не дать ей возможности предложить ему уйти.

— Я знаю, что ты не хочешь никакой помощи, поэтому ухожу. Если я тебе понадоблюсь, в ординаторской у медсестер есть мой номер. Приду завтра. До свидания.

— До свидания. С—спасибо, что дал мне повидаться с ребенком.

— Пожалуйста. Я надеюсь, что ты поспишь. Если нет, я принес тебе роман, который ты вчера читала. Он лежит с почтой.

«Не тяни, Ролинз. Уходи, пока тебя не выгнали».

Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы выйти и закрыть за собой дверь. Он прислушался, ожидая рыданий. Прошло минут пять. Все было тихо.

Он не знал, хороший это знак или плохой. Ужас произошедшего утром не давал ему обрести уверенность.



ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


— Кэл! — раздался голос Романа. Его-то Ролинзу и нужно. — Диана что-нибудь вспомнила?

— Нет. Сплошное белое пятно, — простонал он. — Я как раз собирался тебе звонить.

— Ты один?

— Да. Еду домой из больницы. Диана не желает меня видеть.

— Возможно, это изменится после новости, которую я тебе сообщу.

Руки вцепились в руль.

— Что за новость? Видит Бог, как мне нужен хоть малейший проблеск надежды!

— Джерард проверил всех женщин, родивших ребенка мужского пола в течение последних шести дней. Ни одна не пропала. Значит, остается предположить, что этого ребенка мать рожала где-то в другом месте.

— Ты вышел на след?

— Нет. Если хочешь знать мое мнение, она скрылась навсегда. Я изучил ее записку. План подбросить ребенка Диане появился не в одночасье. Она пристально наблюдала за твоей женой. Она знала ее привычки и график работы. Значит, она отнеслась к этому серьезно и удовлетворена своим решением.

— Наверное, она очень молода, раз так наивна! Иначе бы понимала, что у Дианы нет законного права взять ребенка. Ирония судьбы в том, что моя жена не хочет считаться с законом. — Голос Кэла дрогнул. — Все, что она хочет, — это быть матерью.

— Возможно, ее желание осуществится, хотя бы временно.

У Кэла глухо стукнуло сердце.

— Что ты имеешь в виду?

— Джерард рассказал ситуацию жене. Уитни собирается быть вашим адвокатом на процедуре усыновления. Сегодня днем она встречалась с судьей Корну. Когда он услышал обстоятельное изложение истории и узнал, что шеф полиции лично поручился за Диану, он дозволил вам временную опеку над подкидышем. Но с одним условием. В течение недели вы должны начать процедуру получения сертификата приемных родителей штата Юта. Завтра Уитни с тобой встретится и поможет заполнить необходимые бумаги.

— Роман... — Его охватило возбуждение. Новость была такой фантастической, что ему стало трудно вести машину. — Ты не представляешь себе, какая это радость... ты даже вооб...

— Могу, могу, — оборвал Роман его излияния. — Аннабелл и Рэнд заходили ко мне. Они сказали, что Диана изменилась до неузнаваемости. Как мы понимаем, ребенок — твоя единственная ниточка к ней.

— Роман, это может спасти ее рассудок. — «А если будет на то Божья воля, то и мой брак». — Я не знаю, как вас всех благодарить...

— Забудь. Диана — наша всеобщая любимица.

Это правда. В Диане есть нечто... Никто не знает этого лучше, чем Кэл.

— Как я понимаю, ты воспользовался своими связями.

— Почему бы и нет? Я сейчас не владел бы большей частью недвижимости на Футхилл-Парквей, если бы не твое вмешательство. Без тебя это было бы неосуществимо. Я не только получил то, что хотел, но у меня появился друг. По счастью, я в хороших отношениях и с шефом полиции Бейлисом, а он без ума от Дианы. Когда я объяснил ситуацию и показал записку, которую она нашла, он велел ни о чем не беспокоиться, он сам проследит за тем, как ребенка увезут из больницы.

— Ты не представляешь, что для нас сделал...

— Я просто делаю свою работу, дальнейшее зависит от тебя.

Кэл содрогнулся.

— Роман, это меня и приводит в ужас. Диана не желает жить со мной. Хочет, чтобы меня в ее жизни вообще не было.

— Ребенок обеспечит тебе время, нужное, чтобы снова ее завоевать. Она любила тебя до несчастного случая. Она полюбит тебя опять.

«Аннабелл сказала то же самое».

— Ты, как и я, уверен, что память к ней не вернется.

— Я этого не говорил.

— И не надо. Ты нутром чувствуешь. Я тоже.

— Не теряй надежды, Кэл. Потеря памяти — вещь неизученная. Всякое может случиться. Возможно, в один прекрасный день все образуется...

— Благодаря тебе и всем вам я верю, что смогу пережить эту ночь, — невнятно пробормотал он. — Когда уезжал из больницы, я думал, что это невозможно. Передай своим ребятам, как я им благодарен.

— Хорошо.

— Настанет день, и я сумею выразить всю глубину моей признательности. Мы еще поговорим, Роман.

— Удачи тебе.

— Какая красота! — воскликнула Джейн, вталкивая кресло-каталку в палату. — У вас столько друзей, что не хватает ваз и столов, чтобы расставить цветы!

Они только что вернулись с рентгена. Диана выбралась из кресла и прошла несколько шагов, чтобы сесть на кровать. В изумлении она обвела взглядом комнату. Больничную палату, заполненную роскошными букетами, было не узнать.

Ее взгляд привлекли три дюжины красных роз, возвышающихся над остальными цветами. Их запах распространялся по всей комнате. Она подозревала, что розы — от мистера Ролинза. Записка это подтвердила.

«В один прекрасный день все образуется... Кэл».

Зря, конечно, он утруждал себя, но сегодня она не испытывала к нему враждебности. Если бы вчера он не нарушил больничные правила, ей бы не удалось увидеть ребенка, побыть возле него и даже покормить.

Она провела беспокойную ночь, обдумывая, стоит ли позвонить мужу и попросить его помочь найти способ остаться подольше в больнице, чтобы быть рядом с ребенком. За прошедший день она убедилась, что к мистеру Ролинзу все относятся с уважением.

А что будет, когда ее выпишут из больницы? Станет ли он и дальше поддерживать ее, когда узнает, что она хочет снимать квартиру?

И как скоро можно будет поставить вопрос о разводе?

Ответов на эти вопросы не было. Пока не было. Сейчас самое важное — Тайлер. Оставалось только убедить психиатра, что она в состоянии заботиться о малютке.

— Я пойду за другой тележкой.

— Вы не можете по пути узнать номер моего домашнего телефона? Я хочу позвонить мужу, если он еще не ушел из дома.

— С удовольствием. Я пойду, а вы пока почитайте присланные вам карточки. Начните хотя бы с этой. Вы когда-нибудь видели такие красивые голубые гортензии?

Диана послушно взяла карточку, но мысли ее были о ребенке. Послание было ей совсем неинтересно.

«Дорогая Диана!

Мы узнали про несчастный случай и в этот уикенд прилетим из Нью—Йорка. Даже если ты нас не узнаешь, сейчас тебе нужны друзья.

С любовью Дженни и Юрий».

Диана нахмурилась. Лучше бы они оставили ее в покое, кто бы они ни были.

Расстроенная неспособностью что-нибудь вспомнить, она положила записку на ночной столик.

Еще одни благожелательные незнакомцы.

Все вокруг такие добрые, заботливые и чуткие, что можно с ума сойти, думала Диана. Никто не хочет понять, что ей нужен только Тайлер.

В дверь постучали.

— Диана?

Этот глубокий мужской голос мог принадлежать только одному человеку. У нее заколотилось сердце, когда она поняла, что это мистер Ролинз, появившийся раньше, чем она ожидала. Ну и ладно. Зато не придется звонить.

— Входи. Я одета.

Зная, что оба врача с утра придут на осмотр, Диана встала пораньше и сделала макияж.

Кэл вошел, и она заметила, что на этот раз он одет попроще, в легкие брюки и белую трикотажную рубашку.

— Доброе утро, Диана. Похоже, сегодня ты чувствуешь себя лучше.

— Да. Спасибо за розы. Они чудесны.

— Я знаю, ты любишь такие.

Наступило тягостное молчание. Опасаясь заговорить о ребенке — а вдруг сегодня он не захочет помогать? — она спросила:

— Ты играл в гольф?

Вопрос вызвал у него недоуменную гримасу.

— Почему ты так решила?

— Не знаю. Может быть, из-за одежды.

— Я не играю в гольф.

— А я? — Рука нервно прижалась к горлу.

— Нет. Никто из нас не интересовался спортом.

У нее сложилось впечатление, что она обидела его, сама того не желая. Ужасное ощущение — чувствовать себя виноватой в том, за что не отвечаешь. Нельзя затягивать эту ситуацию.

— Я... я как раз собиралась тебе звонить.

— Тебе что—то было нужно?

Простой вопрос почему—то поверг ее в смятение.

— Попросить об одолжении.

Опять напряженная пауза.

— О каком?

— Если ребенку предстоит оставаться в больнице еще несколько дней, я хотела бы, чтобы меня пока не выписывали. Я надеялась... Может, ты попросишь врачей, чтобы меня еще подержали здесь? Я могла бы ухаживать за ним.

— Я уже договорился, у тебя будет постоянный пропуск в детское отделение.

— Что?! — Она уставилась на него, пытаясь осознать сказанное.

— Я сделал больше. Когда он поправится, ты можешь взять его домой.

Она всхлипнула.

— Мне разрешат?

— Конечно.

Сердце ее болезненно забилось.

— Я не сплю?

Его рот тронула полуулыбка.

— Нет. Подожди радоваться, ты должна знать, что есть некоторые условия.

— Я согласна на любые условия!

Кэл нахмурился.

— Это не так просто. Условия касаются нас обоих. Вот почему я пришел пораньше. Я должен обсудить это с тобой до того, как ты встретишься с доктором Билом.

— Что значит — касаются нас обоих? — Она не понимала его.

— Как я уже говорил, ребенок находится под юрисдикцией суда. Когда он будет здоров, его передадут службе опеки. Таков закон. Однако наш друг Роман поднажал на некие высокие инстанции, и, если мы с тобой согласны стать его приемными родителями, нам разрешено взять ребенка до официального решения об усыновлении.

—Но...

— Я знаю, что ты собираешься сказать, — спокойно прервал он. — Ты меня не знаешь. Я для тебя незнакомый человек. Ты переживаешь, что придется жить со мной. К сожалению, только на этих условиях суд позволит тебе забрать ребенка, с учетом возможного дальнейшего усыновления. Альтернатива — раздельное проживание или развод. Если ты хочешь развода, я не буду препятствовать. Но ты должна знать, что из-за амнезии тебя ни за что не сделают единственным приемным родителем. Если ты вторично выйдешь замуж — другое дело, но для усыновления этого ребенка будет слишком поздно.

Диана отвернулась, потрясенная до глубины души. Не из-за трудности предоставленного ей выбора, а из-за его великодушия. В нем совсем нет эгоизма.

Может, она и потеряла память, но она могла поручиться, что никто из ее прошлой жизни не сравнится с этим человеком в благородстве души. Его доброта ошеломляюща.

Какой муж захочет оставаться женатым на женщине, не помнящей, что она его любила, лишь бы она могла нянчиться с чужим ребенком, который для него ничего не значит?

Самое поразительное — он предложил ей выход! Если она не хочет жить с ним, он согласен на раздельное проживание или развод. Он не заставляет ее жить в браке без любви. Он не пользуется ее слабостью, а делает все, чтобы она сама выбрала свой путь.

Неужели такой великодушный человек — ее муж? Как же она может его не помнить?

— Хотел бы я сделать тебе более приятное предложение, — он продолжал говорить, возможно, потому, что она молчала, — но ты должна принять решение, любое, до того, как придет психиатр. Поскольку у тебя был несчастный случай, его первое впечатление о твоем состоянии перейдет в предварительную оценку. Когда будет приниматься решение по нашим кандидатурам на усыновление ребенка, свидетельство доктора Била сыграет решающую роль.

— Ты прав. — Она с благодарностью взглянула на него. Он предостерегает ее от ошибки перед лицом доктора Била! У нее уже не было сомнений, что Кэл Ролинз благородный человек.

— Я просмотрел программу, — снова прозвучал его низкий голос. — Заявление — это первый шаг. Потом в течение месяца мы должны будем ходить на уроки два раза в неделю. Нас будут учить тому, что мы должны знать об уходе за детьми. В конце месяца к нам на дом придет сотрудник социальной службы, чтобы поговорить, проверить детскую и убедиться, что все соответствует норме.

Помни, что, если даже ты хочешь усыновить ребенка, суд может с этим не посчитаться и отдать его другой паре, которая давно ждет своей очереди. В таком случае тебе придется отдать этого ребенка и ждать другого...

— Мистер и миссис Ролинз? — Диана оглянулась. В дверях стоял долговязый мужчина. — Я доктор Бил. Доктор Харкнесс просил меня зайти и поговорить с вами.

— Мы вас ждем, — отозвался Кэл.

— Отлично. — Психиатр вошел и пожал обоим руки. — Мистер Ролинз, если не возражаете, я хотел бы сначала поговорить с вашей женой наедине.

— Конечно. Я буду ждать в комнате отдыха.

Вряд ли Диана хочет, чтобы он остался. Но если она его окликнет, значит, она нуждается в его поддержке.

— Вы неплохо выглядите для человека, перенесшего серьезную травму. Вы спокойнее, чем я предполагал. Вчера доктор Харкнесс нарисовал мне несколько иную картину. Память начинает возвращаться?

— Нет.

Внимательные глаза доктора, казалось, заглядывали ей в душу.

— Ночная сестра написала в отчете, что не было ни слез, ни заметных признаков депрессии, как вчера. Вы хорошо поели. Температура нормальная. Вы быстро идете на поправку.

Слава богу, что Кэл ее заранее предупредил.

— М-мне муж помог справиться.

— Рад слышать. Доктор Харкнесс тоже воспримет эту новость с облегчением. Вчера...

— Я знаю. Вчера меня все пугало. Меня и сейчас пугает то, что я ничего не помню, но все так добры ко мне, особенно муж. Сегодня почему-то мое положение меня не так страшит. Возможно, это значит, что я совсем сошла с ума и не понимаю своего положения.

Он хохотнул.

— Ничего подобного. Рискну предположить, что, хотя вы не знаете своего мужа, он сумел внушить вам доверие своим поведением, и вы успокоились. Это оттого, что он знает вас лучше, чем кто бы то ни было. Пока дело выглядит так, что он для вас лучшее лекарство.

— Я достаточно ему доверяю, чтобы отправиться с ним домой.

«Пожалуйста, не спрашивайте о ребенке. Я не хочу что-нибудь испортить».

— Тогда доктор Харкнесс может спокойно оформлять вашу выписку. Вы сделали большой шаг к выздоровлению. Рентген не выявил у вас патологии. Я не вижу оснований назначать медикаменты. При таких обстоятельствах я скажу доктору Харкнессу, что он свободен решать по своему усмотрению. Но я попрошу вас через неделю прийти ко мне на прием. Нам будет о чем поговорить. Можете записаться у доктора Харкнесса перед тем, как ехать домой. Если захотите раньше со мной встретиться, звоните в любое время. В регистратуре вам дадут мой номер телефона.

— Спасибо, доктор Бил. Я приду.

Пока он шел к выходу из палаты, она затаила дыхание. Как только дверь за ним закрылась, она выбросила вверх победно сжатый кулак. Диану охватила эйфория при мысли, что теперь ребенок будет ее, что она заберет его домой и будет холить и лелеять.

— Привет, Диана!

Женский голос. Аннабелл? Диана обернулась. Нет, не она. Еще одна незнакомка. Красивая женщина, белокурая, почти как сама Диана.

— Я Уитни Рок. Может быть, Кэл говорил обо мне?

Уитни Рок?..

— Адвокат! Вы собираетесь вести наше дело об усыновлении! Вы прислали эту чудную розовую азалию.

— А еще говорят, что ты страдаешь потерей памяти! — Она улыбнулась.

— Спасибо за цветы. Входите, пожалуйста. Кэл знает, что вы здесь?

— Я предупредила, что подъеду, но сегодня я его не видела, если ты об этом спрашиваешь.

— Наверное, он разговаривает с врачом. Он должен скоро прийти.

Внимательные голубые глаза разглядывали Диану.

— Ты выглядишь великолепно, впрочем, как всегда. Но я понимаю, что внешность бывает обманчива. Даже не могу себе представить, каково это — ничего не помнить. Мы молимся за тебя.

Диана чувствовала, что женщина говорит искренне.

— Спасибо. Мы близкие подруги?

— Да. Десять месяцев назад мы с Джерардом поженились, он друг Кэла и один из сотрудников Романа. Это агентство как одна большая семья. Мы все делаем вместе. Вообще-то мы с Джерардом собирались в эту пятницу пригласить всех к себе, чтобы угостить чем-нибудь из греческой кухни и вместе посмотреть баскетбол, серию плей-офф.

— Мы что, предпочитаем греческую кухню? — Вопрос прозвучал так нелепо, что они обе рассмеялись, и лед отчуждения растаял.

— Парни так полагают. А мы втайне ненавидим ее из-за чеснока, но помалкиваем, потому что наши мужья — самые лучшие. К тому же мы фанатки баскетбола.

— Неужели?

— Можешь не сомневаться. Они дразнят нас, что мы лучше разбираемся в баскетболе и делаем более точные прогнозы, чем Уэйкли и Ривз. — Эти имена ничего не говорили Диане. — Ты не помнишь?..

— Извини.

— Это я должна извиниться за то, что болтаю, — обреченно простонала Уитни. — Когда ты начнешь что-то вспоминать, мы это, конечно же, сами заметим, а до тех пор нельзя оказывать на тебя давление.

Уитни проявляла полное понимание, Диане она очень нравилась. Она вдруг поняла, что ей нравились все, кто к ней приходил. Похоже, до злосчастного падения ее окружали добрые, понимающие люди. Это относилось и к мужу. Особенно к мужу.

— Я принесла форму заявления об усыновлении, вы с Кэлом ее заполните.

У Дианы глаза заволокло слезами.

— Большое спасибо, что помогаешь нам получить этого ребенка.

— Мне это только приятно, особенно потому, что его мать хотела отдать его именно тебе.

— Я этого не знала. Кэл сказал, что я нашла ребенка под дверью у входа на работу.

— Все было подстроено так, чтобы его нашла ты.

— Подстроено? — изумилась Диана.

Уитни смутилась.

— Я не знала, что ты забыла о записке, которуюнашла в коробке с ребенком.

— Кэл не говорил мне о ней.

— Значит, ты еще не читала ее?

— Пока нет, — раздался знакомый голос мужа. — Роман отдал ее в полицию как вещественное доказательство. Они ее, конечно, вернут.

— Кэл!

Диана наблюдала, как Уитни обернулась к нему и крепко его обняла; он ответил ей тем же. Так ведут себя только добрые друзья.

— Мы заново познакомились с твоей женой. Я сказала, что она хорошо выглядит!

Его загадочный взгляд задержался на Диане.

— Я тоже так думаю.

По непонятной причине ее сердце сбилось с ритма.

— Вот форма заявления. — Уитни вынула из сумочки бумагу и передала Кэлу. — Когда будет готово, позвони мне, я приеду.

— Мы в долгу перед тобой и Джерардом.

— Брось. Ну, мне пора в офис. Увидимся. — К удивлению Дианы, она быстро наклонилась и, поцеловав ее в щеку, исчезла за дверью.

В комнате опять воцарилась тишина.

— Она милая. Все так добры ко мне.

— Наше счастье, что у нас такие исключительные друзья.

Диана кивнула.

Он стиснул руки.

— Доктор Бил сказал, что ты собираешься домой.

— Т-тебя это устраивает?

Он что-то пробормотал, она не разобрала слов, а потом, откашлявшись, глухо произнес:

— Важно, хочешь ли этого ты.

— Хочу. — Диана не видела его глаз.

— Значит, тебе удалось убедить врача, иначе бы он не согласился на выписку.

— Потому что ты меня заранее предупредил. Спасибо за эту жертву. — У нее дрогнул голос. — Ты даже не представляешь, что это для меня значит.

Его черные брови слились в одну линию.

— Давай-ка поговорим, Диана. Для меня это не жертва. Ты моя жена. Я тебя люблю. Я хочу тебя так, как мужчина хочет женщину. И я сделаю все, чтобы удержать тебя.

После такого откровенного заявления Диана почувствовала, что ее опять лихорадит.

— Теперь, когда я прояснил это недоразумение, хочу кое-что сообщить тебе о ребенке.

Диана прикусила губу.

— Он здоров?

— Содержание билирубина снижается.

— Слава богу!

— Ему придется остаться здесь еще на одну ночь. Я сейчас соберу твои вещи и отнесу в машину. Потом, наверное, нужно подождать обхода доктора Харкнесса. Когда тебе можно будет уйти, мы поедем домой, пообедаем, и ты посмотришь детскую, все ли там есть, что надо. Потом приедем сюда и посидим с мальчиком. Как тебе план?

— Я вижу, ты все предусмотрел. — Ее голос дрожал. — Как я смогу отплатить тебе за это?

Его лицо потемнело.

— Я думал, что высказался достаточно ясно: благодарность тут ни при чем. Мы женаты. У нас сейчас трудности, но я уверен, что мы их преодолеем, как преодолевали всегда.

Кэл стал собирать одежду. Она внимательно следила за ним.

— У нас что, бывали уже серьезные проблемы?

—Да. Мне показалось, что ты увлечена Романом. Положение усугублялось тем, что он отвечал тебе взаимностью.

Диана вытаращила глаза.

— Но он же твой лучший друг!

Кэл перестал возиться в шкафу.

— Разве это останавливает людей, когда притяжение взаимно?

Страстность, звучавшая в его вопросе, свидетельствовала, что у него все-таки есть уязвимое место. Вчера ей казалось это невозможным.

— Я была тебе неверна? — осторожно спросила она, со страхом ожидая ответа.

Он вышел в ванную за туалетными принадлежностями.

— Нет, Диана, — сказал Кэл, вернувшись. — Меня смущали собственные демоны. Потому что после того, как мы поженились, Роман предложил тебе место своего помощника в агентстве. Я достаточно зарабатывал в бизнесе с недвижимостью и предполагал, что ты не будешь работать, но ты ухватилась за это предложение, а я пришел к неверному заключению. Но мы это преодолели.

— Как?

— Когда Роман понял, что я чертовски ревную, он собрал нас троих, сказал, что думает сам, и вынудил нас с тобой сделать то же самое. Когда правда выплыла наружу, я почувствовал себя круглым дураком. Интересно, что после этого разговора окрепли и наш брак, и наша дружба с Романом.

— В чем же состояла правда?

— Мы с тобой так сильно любили друг друга и так быстро поженились, что не успели до свадьбы понять некоторые важные вещи. Например, что ты хочешь сразу же завести ребенка. У меня такой мысли не было. Когда прошло два месяца, а беременность не наступила, ты забеспокоилась. Ничего не сказав мне, доверила свои страхи Роману, известному тем, что он всегда готов с благожелательным вниманием выслушать. Как раз в это время он создавал свое агентство, ему нужен был человек, который отвечал бы на звонки. Увидев, что тебя нужно чем-то занять, чтобы ты не слонялась без дела, он предложил тебе работу, которая решала проблемы вас обоих.

— А почему я не поделилась своими страхами с тобой?

— Потому что я был убежден, что мужчина должен работать, а женщина — заниматься домом. Я был упрям, и ты боялась меня обидеть.

— Но все-таки обидела...

— У меня это было не более чем уязвленная гордость. Но обида отражалась на нас обоих, Диана. Я стал мрачный и злой. К счастью, этот опыт нас многому научил. С тех пор у нас было много радостей.

— Даже несмотря на выкидыши?

— Даже так.

Теперь Диана не знала, какой он на самом деле. С мучительным стоном она прошептала:

— Чего бы я не отдала, только бы вспомнить...

— Не мучай себя. Нам нужно думать о ребенке.

— Но разве ты его хочешь?

— Больше, чем ты можешь вообразить.

— Хотя он не наш?

— Он будет наш.

К следующему вопросу ей было трудно подступиться, но Кэл был с ней честен, и она чувствовала, что обязана спросить.

— Аннабелл говорила, будто я все еще способна забеременеть. Это правда?

В глазах мужа что-то блеснуло.

— У тебя не было проблем с зачатием, но ты не могла выносить ребенка полный срок. Твой гинеколог при следующей беременности положил бы тебя в больницу на сохранение, чтобы предотвратить выкидыш. Он сказал, что это распространенная практика в подобных случаях и что она почти всегда приводит к успеху.

Когда значение этих слов дошло до Дианы, ей пришлось отвести взгляд.

— Значит, ничто не мешает нам завести своего ребенка?

Диана услышала, как тяжело вздохнул Кэл.

— В общем, да. Но мы говорим о чем-то большем. Если нет взаимной любви и желания, то и ребенка не будет, все станет этому препятствовать.

Стук сердца отдавался в ушах.

— Если бы ты был свободен и женился на ком—то другом, у тебя был бы свой ребенок.

— Возможно.

— А ты все-таки хочешь оставаться женатым на мне и усыновить Тайлера?

—Да.

— Но это несправедливо по отношению к тебе!

После долгого молчания он тихо сказал:

— Я, Кэлвин Уиттекер Ролинз, беру тебя, Диану Грейсон, в законные супруги и обязуюсь любить тебя и заботиться о тебе в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас. Со вчерашнего дня мы стали родителями. Мы этого давно хотели. Теперь у нас есть извечная работа — растить ребенка.

«Но у тебя нет жены».

Ее охватило чувство вины. Она старательно отводила глаза.

— Что будет делать Роман?

— Кто-нибудь из сотрудников заменит тебя, пока он не найдет кого—то подходящего на эту должность. Если он ворчит сейчас, то только потому, что ты была прекрасным работником. У тебя удивительная интуиция, и, конечно, твое отсутствие сказывается на работе агентства.

— В это трудно поверить. Что я делала до того, как мы поженились?

—Ты была выпускницей биологического факультета.

— Биологического?

У него опять появилась эта полуулыбка.

— Мы познакомились вскоре после того, как ты окончила университет. Ты тогда продавала дом бабушки, чтобы переехать в Калифорнию, где собиралась работать в Красном Кресте. Случайная встреча изменила наши жиз...

— Всем доброе утро! — Доктор Харкнесс быстро вошел в палату. — Извините, что опоздал. Давайте-ка я вас осмотрю, а потом оформлю выписку. Мистер Ролинз, вы не могли бы выйти?

Кэл с полными сумками направился к двери.

— Пойду загружать машину. Я вернусь через несколько минут, Диана.

Он ушел, и доктор Харкнесс похлопал ее по плечу.

— Доктор Бил был прав, вы прекрасно справились с трудной ситуацией. Ваш муж тоже выглядит гораздо веселее. Как голова? Болит?

— Только когда я лежу в определенном положении.

— Отлично. — Он проверил давление и пульс. — Несколько дней, и даже следа не останется. Немедленно звоните мне, если появятся проблески памяти или если будете плохо спать, видеть дурные сны, если возникнут физические недомогания — тошнота или рвота, головокружение, боль, туман в глазах.

— Не волнуйтесь, доктор, она позвонит, — ответил за нее Кэл.

Услышав его голос, врач поднял голову.

— Хорошо, что вы пришли. Послушайте, что я скажу. В первую неделю ваша жена должна побольше лежать, не следует делать домашнюю работу, поднимать тяжести и наклоняться — ничего такого, что вызывает напряжение. Она должна окрепнуть.

Первая мысль Дианы была о ребенке. Если ей нельзя делать все эти вещи целых семь дней, как же она будет за ним ухаживать?

Кэл как будто прочитал ее мысли. К ее изумлению, он сказал:

— Я возьму отпуск на неделю. Когда мы вернемся домой, ей и пальцем шевелить не придется.

— Замечательно, — одобрил врач. — Еще один совет, миссис Ролинз: не волнуйтесь, если память не вернется к вам сразу. Как ни странно это звучит, но ваш разум сам справится. — От такого замечания уголки губ у нее невольно поползли вверх. — Мозг сделает то, что ему приятно, и тогда, когда ему это будет приятно. Ваше дело — только проявить терпение.

— Я постараюсь.

— Большего и не требуется. Удачи вам.

Как только он ушел, Диана бросила на Кэла тревожный взгляд.

— Доктор, видимо, не знает, что мы берем ребенка...

— Нет, — решительно прервал ее Кэл. — Но я ведь сказал ему, что пробуду дома столько, сколько потребуется, пока ты не сможешь сама ухаживать за мальчиком.

«Целую неделю под одной крышей с этим мужчиной».

От этой мысли Диане стало трудно дышать.



ГЛАВА ПЯТАЯ


— Куда мы едем?

Тревога в голосе жены встревожила Кэла. Он взглянул на нее. Диана вцепилась одной рукой в сиденье, пальцы другой сжимали ручку дверцы.

— Домой. В чем дело, Диана?

— Дорога идет наверх?

Она сидела, бледная от страха, и Кэл резко остановил «сааб» у обочины. С заднего сиденья попадали цветы, но он не обратил на это внимания. Выключив мотор, Кэл повернулся к ней. Диана вся дрожала. Он не понимал, в чем дело.

— Что случилось? Что тебя напугало?

— Дорога. Она такая крутая. Неужели мы живем на такой высоте? По-моему, я не могу дальше ехать. — Она с трудом выговаривала слова.

Кэл не знал, что делать. Не верилось, что это та Диана, на которой он был женат. Та Диана была бесстрашна. На Лейк-Пауэлл она бесстрашно ныряла со скалы и выныривала смеясь.

Наверное, сотрясение мозга каким-то образом отразилось на восприятии мира и чувстве равновесия. Это было неожиданно, и он не знал, как поступить.

«О, дорогая... Если бы только я мог прижать тебя к груди и успокоить!»

Лоб покрылся испариной.

— Ты веришь мне, Диана?

Она так долго не отвечала, что он пожалел, что задал вопрос. Наконец она ответила слабым голосом:

— Да.

— Я клянусь тебе, что мы будем дома через полторы минуты, не больше. Отстегни ремень, придвинься ко мне и уткнись в плечо. Так тебе не придется никуда смотреть.

Кэл ждал ее отклика в зловещей тишине, заполнившей салон машины. Прошла вечность, прежде чем он услышал щелчок и почувствовал, что она уткнулась лицом ему в плечо.

У него отлегло от сердца, когда он подумал, сколько мужества ей потребовалось, чтобы сделать это вопреки страху.

— Держись за меня, — спокойно сказал он и тронул машину. Он въехал в гараж даже раньше, чем обещал, но Диана, вцепившись ему в руку мертвой хваткой, успела оцарапать его до крови. — Приехали. Можешь открыть глаза.

Она неохотно приподняла голову и села прямо. В глазах все еще стоял ужас.

— Какая здесь высота?

Соображать нужно было быстро.

Их дом, построенный в современном стиле, раскинулся среди низкорослых дубов на трех акрах земли на высоте тысяча футов над долиной. Они наняли архитектора, который спланировал дом с учетом ландшафта и сохранил все преимущества красивого вида, открывающегося с горы.

Поместье «Арлингтон-Хейтс» располагалось на северной окраине города. Из окон открывалась дивная панорама. Кэл увидел, что ставни спальни все еще закрыты, значит, если перенести ее сразу туда, она ничего не увидит.

— Это не важно, — резко ответил он и быстро вылез из машины. Подойдя к ее дверце и не давая ей времени спорить, Кэл подхватил жену на руки. — Обними меня за шею. Ты и не заметишь, как окажешься в кровати.

Он не пошел в дом через внутреннюю дверь гаража, а зашагал по аллее к парадному входу. Ее ужас был так велик, что она вся оцепенела, и ему казалось, он несет деревянную куклу.

— Уже почти пришли.

Чуть не бегом, с Дианой на руках, он преодолел холл и свернул в коридор, ведущий в полутемную спальню. Не задерживаясь, даже чтобы включить свет, Кэл сделал несколько шагов по ковру и опустил ее на кровать огромных размеров. Обложив ее подушками, он включил ночник. Она закрыла руками лицо, боясь на него смотреть. Сквозь рыдания он едва разобрал причитания:

— Ты... думаешь... я совсем... выжила из ума.

Кэл осторожно присел на край кровати, обнял ее, погладил по голове и поцеловал в макушку.

— Дорогая, я понимаю твое состояние. Другого и не могло быть. Чем помочь тебе? — От ее слез на груди намокла рубашка.

— По-моему, я не смогу здесь жить.

Он крепче прижал ее к себе.

— Потому что высоко?

— Да. Хоть я и не вижу, но у меня такое чувство, что мы сейчас упадем.

— Значит, мы уедем отсюда.

Продолжая держать ее в руках, он набрал телефон Британи, жены Романа. К счастью, она сразу отозвалась. Без всякого вступления Кэл спросил, могут ли они с Дианой к ним приехать.

Британи ни о чем не спросила. Она поняла, что что-то стряслось, и просто ответила, что ждет их в любое время.

Наскоро поблагодарив, Кэл повесил трубку, потом взял Диану на руки и вынес из дома. У нее, видимо, головокружение. Если оно не пройдет к тому времени, как они доберутся до Романа, чей дом стоит в лесистой местности у подножия горы Олимпус-Кав, он отвезет ее обратно в больницу.

При первой возможности надо позвонить доктору Харкнессу, чтобы спросить, нормально ли это при такой травме, но сейчас он не хотел разговаривать с ним из-за присутствия Дианы.

Когда они снова очутились в машине, она уже сама схватилась за его руку и уткнулась лицом в плечо. Если бы ситуация не была такой устрашающей, он был бы даже рад, что помогает ей преодолевать страх.

Как только они спустились в долину, Кэл сказал:

— Можешь открыть глаза. Мы едем к дому Романа. Здесь нет гор, так что тебе нечего бояться.

Очень медленно Диана выпустила его руку и, подняв голову, глубоко вздохнула, выпрямляясь в кресле. Паники как не бывало.

«Слава богу!»

— Как себя чувствуешь, лучше? — поинтересовался Кэл.

— Гораздо лучше.

— Ну и хорошо.

Она крепко сцепила руки.

— Спасибо, ты так добр и чуток ко мне.

«Диана, Диана...»

— Всегда рад услужить. — Он замедлил ход. — Тут есть закусочная для автомобилистов. Может, ты хочешь пить?

— Как думаешь, у них есть лимонад?

Кэл постарался сдержаться, не показав удивления. Диана, как все у них в агентстве, пила кофе, а подобные напитки считала пресными и безвкусными и скорее ничего не стала бы пить, чем согласилась бы на лимонад.

Падение изменило ее немыслимым образом! Не знаешь, чего ожидать в следующую минуту. Для Кэла теперь была потрясением каждая новая сторона ее поведения.

— Конечно, есть. — У него чуть не сорвалось с языка, что здесь есть ее любимые рогалики с джемом, но он вовремя остановился. В таком состоянии на нее лучше не давить.

Кэл спросил, не хочется ли ей перекусить, но она ответила, что не голодна. Он тоже не мог есть.

Он подал ей лимонад и сделал большой глоток из своего стакана.

— Кэл?

«Боже, что еще?» Он чуть не застонал.

— Да? — спокойным голосом спросил Ролинз.

— Как же мы возьмем ребенка, если я не могу жить в том доме?

Этот вопрос его тоже беспокоил.

— Очень просто. Мы переедем в другой дом, — быстро нашелся он.

— Но...

— Никаких «но». Недвижимость — это мой бизнес. В моей компании есть список множества свободных домов. Мы можем выбрать любой, позвонить в транспортное агентство, и они на следующий же день все наши вещи упакуют и перевезут.

В сущности, если бы он подумал, то вспомнил бы, что один из таких домов находится напротив дома Романа. Он его не видел, но это было бы идеальным решением проблемы. Позвонить юристу, и тот сегодня же оформит бумаги. У Дианы будут друзья, к которым она может запросто зайти.

— Но это значит просить слишком многого. Я не могу на это пойти.

Он сжал зубы.

— Диана, дом — это всего лишь крыша над головой, а семья — это нечто большее. Да мне наплевать, где жить!

— Но я чувствую себя такой виноватой, тебе приходится идти на такие жертвы!..

«Осторожно, Ролинз, не спугни ее».

— Когда мы потеряли ребенка несколько месяцев назад, я страдал больше, чем ты думаешь. То, что в нашей жизни появился этот малыш, — просто чудо. Я все сделаю, чтобы он остался у нас. Если нужно переехать — мы переедем.

Диана наклонила голову.

— Не знаю, что и сказать. Благодарить тебя — бессмысленно.

— Зачем благодарить за то, чего мы хотим оба?

Помолчав, она сказала:

— Извини. Я сожалею.

— Настолько, что перестанешь благодарить? — поддел он.

— Нет, конечно.

Она посасывала лимонад через соломинку. Еще одно отклонение. Прежняя Диана так не делала. Она вынимала трубочку и пила через край. Наблюдая за ней, Кэл подумал, что, если бы ее душа не была заключена в знакомую оболочку, он бы ее не узнал.

С момента ее падения прошло тридцать шесть часов. За это время ни одного проблеска памяти! Не зная почему, он все больше убеждался, что та Диана, на которой он был женат, не воротится. В ее теле живет новый человек; познакомиться с ним — долгий и сложный процесс. Но у него не было сомнения в том, что он любит ее душой и телом.

Единственное препятствие — сама Диана. Может, она его теперь не полюбит.

«Что тогда, Ролинз?»

Тогда ему не справиться. Он сейчас не хотел даже думать об этом.

— Приехали, — сказал он, подъехав к дому Романа.

Диана огляделась.

— Здесь очень уединенно, правда?

— Роман ревниво оберегает свои владения. Тебя это пугает?

— Нет.

— Но что-то тебя беспокоит.

— Роман сюда приедет?

— Попозже. А что?

— Не знаю. Меня слегка смущает, что я встречу человека, на которого работала.

Кэл против воли был заинтригован.

— И что же тут такого?

— Я чувствую себя дурой, потому что ничего не могу вспомнить.

— Но со мной ты не чувствуешь себя дурой?

— Уже нет.

«И на том спасибо».

— Роман замечательный человек. С ним очень легко. Тебе не о чем беспокоиться. Что касается Британи, она просто чудо!

Не успели они дойти до двери, как к ним по ступенькам сбежала светловолосая женщина, жена Романа. Британи, не смущаясь, представилась, обняла Диану и пригласила пройти в дом, как будто так и надо и ничего не случилось.

— Юрий спал после обеда и только что проснулся. Я понимаю, что ты его не помнишь, но он придет в восторг, когда тебя увидит. Он называет тебя Ди-Ди.

— Юрий — это болгарское имя? — услышал Кэл голос жены. Они шли в детскую.

— Русское.

— Твой муж — русский?

— Наполовину, а наполовину — итальянец. — Британи усмехнулась. — Боюсь, когда приезжает его брат, русская половина берет верх.

— Это он прислал мне голубые гортензии, — напомнила Диана Кэлу.

Тот с радостью отметил, что во всем, что происходит после несчастного случая, с ее памятью полный порядок.

Они вошли в комнату Юрия. Полуторагодовалый малыш стоял в кроватке и плакал.

— Привет, лапушка. Смотри, кто к нам пришел — твоя тетя Ди-Ди и дядя Кэл.

—Ди-Ди! — закричал малыш, хлопая в ладоши.

Кэл неотрывно смотрел на жену. Она любила Юрия. Может, увидев его, что-то вспомнит?

— В кого у него такие черные курчавые волосы? — довольно равнодушно спросила Диана. При этом она не подошла к ребенку, как обязательно сделала бы раньше.

Британи, конечно, заметила перемену в Диане, но не показала виду, а взяла малыша и присела с ним на кресло, чтобы сменить подгузник.

— Весь в папашу. Роман в нем души не чает, правда, милый? — Она дунула карапузу в животик, и тот залился смехом.

К удивлению Кэла, Диана отвернулась от ребенка и посмотрела на него.

— У Тайлера есть волосики, правда? Только каштановые.

— Как у его нового папы, — сказала Британи и подмигнула Кэлу. — Я очень рада за вас. Роман мне все рассказал. Как я понимаю, завтра вы забираете ребенка из больницы.

— Надеемся, — печально проговорила Диана. — Билирубин понизился.

— Я уверена, что еще одна ночь в больнице — и мальчик будет здоров.

— А мы за это время должны найти себе дом. — (Британи ошеломленно уставилась на Кэла.) — После этого злосчастного падения Диана не переносит высоты, — объяснил он. — Мы решили подыскать место, где не будет такой крутизны.

Когда до Британи дошло, она воскликнула:

—Дом напротив нас еще не продан!

— Я как раз думал о нем. Ты там была?

— Несколько раз. Он одноэтажный, очень просторный. Комнату за спальней хозяин приспособил под кабинет — вы вполне можете превратить ее в детскую.

— Диана, хочешь, сходим посмотрим дом?

— Очень хочу.

Лицо ее оживилось. Видно было, что эта идея ей очень понравилась.

«Благослови тебя Господь, Британи. Твоя дружеская, естественная манера поведения завоевала доверие моей жены».

Расслабившись от радости, он подошел к ребенку.

— Иди ко мне, Юрии, обними дядю Кэла.

Все четверо направились к входной двери. Британи взяла Диану под руку и болтала без умолку.

— Они были такие хорошие соседи. Мы с Романом надеемся, что сюда переедет семья с детьми. Как замечательно было бы, если бы здесь жили вы! — (У Кэла потеплело на сердце.) — Может, тебе уже говорили, я опять ожидаю ребенка.

— Кажется, Аннабелл что-то говорила. Когда тебе рожать?

— В декабре. Еще долго. Ты только подумай — мы бы вместе гуляли с колясками. Начальная школа — в нескольких кварталах отсюда, рядом парк. Вокруг лес — это и красиво, и не так жарко летом.

— Тебе нужно поучить моих сотрудников, как продавать дома! Надумаешь работать — только скажи: мигом возьму! — поддел ее Кэл.

Британи засмеялась.

— Хорошая идея. Я буду работать у тебя, а Диана — у Романа. По счастью, у нас, женщин, есть дети, за которыми мы и будем ухаживать, а вы, несчастные мужчины, должны и дальше охотиться на бизонов и приносить мясо.

Диана громко засмеялась.

Кэл застыл, пораженный. Это было первое и единственное напоминание о той женщине, которую он обожал, с которой еще вчера утром занимался любовью.

Повторится ли такое утро? Услышит ли он ее любовные стоны?

— Кэл? — Он вздрогнул и обернулся. Британи смотрела на него с пониманием. — Если у тебя нет ключа, я могу взять инструмент Романа, чтобы ты открыл заднюю дверь. В конце концов, это твоя компания показывает дом.

— Нет, спасибо. — Держа на руках Юрия, он вытащил из кармана связку ключей.

— Я сказала Диане, что, какой бы дом вы ни выбрали, она может жить у нас, пока ваш не будет готов к переезду. Ведь у меня найдется все, что нужно ребенку.

«Ты разрешила главную проблему моей жены. Я на коленях благодарю тебя, Британи».

— Спасибо, ты щедрая душа. Диана, тебя это устроит или ты предпочитаешь жить в гостинице? — Он всматривался в глаза, которые сейчас казались бархатно-зелеными.

Ее щеки заливал румянец.

Кэл не мог вспомнить, когда в последний раз видел свою жену в смущении. Может, в брачную ночь. Ее стеснительность оказалась откровением.

— Я с удовольствием останусь у Британи. — Диана вдруг занервничала и отвела взгляд. — Юрий, — обратилась она к ребенку излишне бодрым тоном, — хочешь ко мне?

Кэл отстранился, сделав предупреждающий жест.

— Помнишь, о чем предупреждал доктор Харкнесс? Потерпи неделю, а потом будешь делать все что угодно.

— Я забыла.

Открыв входную дверь, он пережил то же тоскливое чувство, что и вчера, когда ему позвонили из больницы. Столько препятствий нужно преодолеть! И никто не поручится, что она когда-нибудь его полюбит.

Ролинз стиснул зубы от бессилия и горя.

Шел всего лишь второй день испытания...



ГЛАВА ШЕСТАЯ


— Диана? Британи велела передать, что Тайлер еще спит, так что особенно не рвись. Куда нести детский шкаф?

— Роман! — возбужденно воскликнула Диана. — Почему ты здесь? Вам с Британи слишком много приходится возиться с нами. Мы на целую неделю захватили ваш дом, ребенок не дает вам спать по ночам. Мы никогда не сможем отплатить вам за ваше гостеприимство.

— Мы квиты. Помнишь, как ты помогла в организации агентства, когда я только-только приехал из Нью-Йорка? Скажи лучше, что делать вот с этим. Фургон уже прибыл. Кэл там с грузчиками.

Романа было не остановить. Как она успела заметить за последние семь дней, этот красавец просто сгусток энергии. Недаром в прошлом он был десантником, потом служил в полиции, а теперь успешно руководит детективным агентством. Видимо, это и роднит его с ее мужем.

— Детская — вторая дверь справа от холла, она примыкает к спальне.

— Найду.

— Диана!

Она резко обернулась. Больше не нужно было осторожничать из-за боязни тошноты, вчера доктор Харкнесс объявил, что она может выполнять свои домашние обязанности. Он сказал, что со временем она, возможно, преодолеет головокружение от высоты. Она слышала, как врач похвалил Кэла за решение переехать в другой дом, потому что Диане и без того тяжело из—за потери памяти, а тут еще этот страх высоты.

— Рэнд? — удивилась она. Тот держал кроватку, которую Кэл временно установил у Романа. — Ты тоже здесь?

— Сегодня великий день переезда. Разве мы могли усидеть в офисе? Показывай, дорогуша, куда это тащить.

Диана дала ему те же указания, что и Роману. Глядя в спину удаляющемуся Рэнду, она задыхалась от невысказанных чувств. Какие у них друзья! Добрые, отзывчивые, лучше не бывает!

Они всей толпой переносили из дома Романа продукты, цветы и подарки для Тайлера. Диана продолжала ими восхищаться. Среди этих восторгов, не говоря уж о постоянной заботе об их приемном ребенке, ей некогда было вспомнить о потере памяти.

Она и не хотела. Это ее пугало.

По счастью, никто не заговаривал о том, что с ней произошло. Кэл вообще больше не затрагивал эту тему. Иногда она чувствовала на себе его выжидательный взгляд, когда кормила ребенка. Она понимала, что он ловит признаки того, что она что-нибудь вспомнит. Но ничто не вспоминалось.

Вечерами, закончив молитву, она просила Бога восстановить память. Прошлое оставалось чистым листом. Хотя муж и не признавался, но ее неспособность вспомнить их брак должна была больно ранить его. Иногда она физически чувствовала его боль, даже зажмуривалась, когда возникало что-то такое, что она должна бы помнить, но не помнит.

Только фотографии из альбома говорили ей, какой она была до несчастного случая. Британи сказала, что у них есть много любительских фильмов, но Диана пока не решалась их смотреть. Ей было страшно обнаружить, что то, чем она стала теперь, явилось огромным разочарованием для ее мужа.

Послезавтра должен состояться первый визит к доктору Билу. Он предупреждал, что им придется о многом поговорить. С каждым днем она чувствовала себя все более нелепо. Иногда ей казалось, что она худшая на свете мать. Если Кэл видел, что она взвинчена, он тихо уходил, пока она не успокаивалась. Он никогда не жаловался.

Из-за ее фобии они не могли жить в доме, который он выстроил для них. Он сказал, что это не имеет значения, но Диана понимала, что так не бывает. Любой пришел бы в отчаяние, если бы его мир полетел в тартарары!..

— Мэм, куда ставить инструмент?

Она так глубоко задумалась, что не заметила вошедших в гостиную грузчиков. Она увидела черный инструмент на катках и поняла, что привезли рояль.

«Кэл был пианистом?»

— П-пожалуй, в тот дальний угол. Подальше от окна, — рассеянно сказала она, заинтригованная тем, что у ее мужа есть талант, о котором он ни разу не упомянул. Он вообще редко о себе говорил.

«А разве ты пыталась узнать?»

Ответ был ей известен. Чувство вины все возрастало.

— Диана, я закончила проводку сигнализации. Иди посмотри, как работает главная панель.

Аннабелл взяла на себя установку новейших приспособлений для защиты дома от воров. Роман показал Диане список камер наблюдения и подслушивающих устройств, производимых компанией Юрия Люфки. Чего только люди не придумывают, чтобы защитить свои жилища!

— Теперь твой дом — крепость! — Ее рыжеволосая подруга светилась от удовольствия. — Чистое искусство! Щелкни вот этим — и даже Кэл не войдет в дом, если пришел с работы позже, чем ты ему велела.

Диана расхохоталась.

— А в вашем доме все это тоже есть?

— И даже больше, — присоединился к разговору Рэнд, одарив жену влюбленным взглядом и обхватив ее за талию. — Еще до свадьбы она обеспечила дом защитой от воров, а с тех пор добавила еще кое-что. Просто чудо, как я проникаю в свою постель, Лу.

— Это точно, Рэй.

Они обменялись красноречивыми взглядами, наполненными особым значением, и засмеялись.

Рэнд наклонился и поцеловал жену. Очевидно, это какая-то шутка, понятная только им. Двоим людям, которые любят друг друга.

Острая боль пронзила сердце Дианы. Между нею и Кэлом ничего подобного не было. Чтобы наслаждаться драгоценными моментами общения, у обоих должны быть одни и те же воспоминания.

Не в силах видеть их счастья, она отвернулась, чтобы уйти, и замерла. Муж стоял совсем близко и пожирал ее глазами. Он держал большую коробку, так что ей были видны только глаза, но она поняла, что он здесь достаточно долго, чтобы видеть игру Рэнда и Аннабелл.

Диана хотела бы, чтобы его вообще не было поблизости. Она сознавала, что, куда бы муж ни взглянул, он везде видит мучительные напоминания о любви, которая у них когда—то была. Она не могла вынести подобной муки.

Кэл такой хороший! Он так старается!..

— Т-ты извини, я схожу к Британи, узнаю, как Тайлер.

— Я только что там был, — пробормотал Кэл. — Он спит. Вообще—то я хотел, чтобы ты подумала вот о чем: в нашем старом доме у нас был общий кабинет. Хочешь здесь сделать так же или поставишь свой компьютер в спальне? Там хватит места.

— Я не понимаю. Спальня — это твоя комната.

Он покачал головой.

— Тебе имеет смысл спать там, потому что так ближе к ребенку.

— Не глупи, — вспылила она, чувствуя, как горят щеки. — Другая спальня в нескольких шагах. Я не знаю, как работать на компьютере, и мне не нужна большая комната. Перестань быть таким великодушным! Это меня убивает! — Прежде чем слова слетели с ее губ, она уже о них пожалела. Его лицо окаменело, будто он надел маску, скрывающую всякое выражение. — Извини, — вскрикнула она в ужасе от того, что наговорила. — Я не хотела тебя обидеть. Ты же понимаешь...

Кэл стоял, как будто его окатили холодной водой. Было ясно: сказанное непоправимо. Она сморозила глупость, но слово не воробей...

— Пожалуйста, пойми... Я не могу пережить, что этот несчастный случай перевернул всю твою жизнь. Неужели ты не осознаешь, что мне было бы легче, если бы ты не так много для меня делал? Поставь себя на мое место. Если бы все было наоборот, я чувствую, ты не позволил бы мне ничем пожертвовать. — Ее голос дрожал, и она за это себя ненавидела.

— Ты права. Не позволил бы, — мрачно сказал он неузнаваемым голосом. — Хорошо, что ты высказалась. Теперь все ясно.

— Кэл... — окликнула она его, желая сгладить напряжение, но в этот момент в холл вошли грузчики и отняли у нее возможность исправить положение.

«Которое ты сама создала, Диана. Если бы не муж, у тебя не было бы этого ребенка. Тебе некуда было бы идти. У тебя не было бы друзей. Ты ему всем обязана. Почему же ты так с ним обращаешься? Что ты за человек?»

— Если ты не заметил, уже ночь, приятель. Сверчки заливаются. Ты поработал за десятерых. Почему ты все еще торчишь здесь?

— Вместо того, чтобы лежать в постели с женой, которой я столь же интересен, как это дерево, ты это хочешь сказать? — Кэл устало вынимал вещи из коробки. — Извини, Роман. Я сейчас не...

— И не говори, — оборвал его Роман. — У меня есть глаза, я тут был.

— Ничего не получается. Я не знаю, как вести себя с Дианой.

— Перестань подлаживаться под нее. Будь самим собой.

— Она сказала то же самое, только другими словами.

— Ты уже кое-чего добился. Она живет с тобой в одном доме.

— Чудо из чудес, — усмехнулся Кэл.

— Никто ее не принуждал. Она пошла по доброй воле.

— Ты забываешь о Тайлере.

— Конечно, он первопричина. Но я наблюдал за ней эту неделю. Она тверда в своем решении. Если бы она не хотела здесь жить, то не стала бы. Помнишь первое утро, когда ребенка привезли из больницы?

— Как можно это забыть? Няня отдала Тайлера Диане, и я сразу стал не нужен.

— Точно так же вела себя Британи, когда я привез их домой. Я тоже чувствовал, что меня бросили. Это длилось четыре часа, а потом она вспомнила про меня. У Дианы все так же. Я тебе не рассказывал, но в тот день, когда ты уехал в ваш старый дом подготовить вещи для упаковки, она увидела, что тебя нет, и спросила, где ты. Легко было заметить — ее задело, что ты не сказал ей об этом.

— Послушай, Роман, я понимаю, ты стараешься...

— Я не закончил. Есть кое-что еще, что тебе следует знать.

Странный тон Романа привлек внимание Кэла.

— Что же это?

— Вспомни, я позвонил тебе и сказал, чтобы ты возвращался к нам.

— Ну? Ты сказал, что Диане нужно помочь с ребенком.

— Я соврал.

— Что-о?

— Около одиннадцати Диана постучалась к нам в спальню и спросила, когда ты вернешься.

— Ты хочешь сказать, что она вспомнила, что я существую? — раздраженно спросил Кэл.

Роман обнял его за плечи.

— Мы ей сказали, что ты собираешься ночевать в старом доме, пока не будет готов новый. Ручаюсь головой, Диана побледнела. Я спросил, не больна ли она или, может, ей нужно помочь с ребенком. Она сказала «нет», умоляла простить ее за вторжение, потом хлопнула дверью и ушла. Мы с Брит поняли, что без тебя Диана не чувствует себя в безопасности. Ее беспокойство было очень заметно, Кэл. И я позвонил тебе. В ту же секунду, как ты появился, она стала другим человеком. Счастливым.

— Один я этого не замечаю, — горько бросил Кэл.

— Потому что ты слишком расстроен. Например, ты, скорее всего, не заметил, что твоя жена попросила Брит не пускать кошку в детскую. Мы уверяли, что Клози ни разу не оцарапала Юрия, но ее это не убедило.

— Я не знал.

— Откуда же тебе знать? Это мелочь. Множество людей не подпускают домашних животных к новорожденным. Мое мнение таково: твоя жена не боится высказываться. Она потеряла память, но хорошо знает, чего хочет, а чего нет. Тебе не приходит в голову, что ее сегодняшний взрыв мог быть вызван желанием быть поближе к тебе? Если ты постоянно стремишься угодить ее желаниям, как ей догадаться, чего хочешь ты?

Кэл удивленно вскинул брови.

— Я совершенно ясно выразился перед тем, как ее выписали из больницы.

—И?..

— Она совершенно равнодушно сказала, что хотела бы что-нибудь помнить.

— Но твои слова не испугали ее, иначе она не осталась бы под одной крышей с тобой. Может быть, Диане хочется, чтобы ей больше доверяли. Брит говорит, что на месте Дианы она боялась бы, что в этом новом состоянии она тебе не так нравится, как прежде.

— Что за нелепость!

— Согласен. Однако нельзя недооценивать интуицию моей жены. Во всем, что касается женской психологии, она бесспорно права. Подумай над тем, что я тебе сказал. Да, пока не забыл: полиция вернула записку роженицы. Держи. — Роман вынул из кармана сложенный листок и протянул Кэлу. — Если я еще не говорил тебе — мы с Брит счастливы, что вы будете жить так близко от нас.

— Взаимно, — проговорил Кэл и быстро ушел.

Диана с нетерпением ждала, когда Кэл вернется. Хотя она не слышала их разговора, но знала, что муж остался с Романом.

Как ни благодарна была Роману и его жене Диана, она все же не переставала гадать, что они о ней думают. Они ведут себя так, как положено добрым друзьям: поддерживают Кэла в критической ситуации.

Но что, если этот кризис никогда не кончится? Если память к ней так и не вернется? Как скоро она станет всем чужой, потому что она уже не та, что была раньше? Как скоро Кэл захочет с ней развестись?

Мучимая безответными вопросами, она накинула халат и тихонько прошла в детскую посмотреть на своего спящего ангелочка. Он рос день ото дня. Она с нетерпением ждала, когда станет ясен цвет глаз. Пока они были мутные. Втайне она надеялась, что они будут карими, как у Кэла, темными, бархатными, опушенными длинными ресницами. Когда ее муж улыбается, его глаза становятся невероятно красивыми, она в жизни таких не видала!

Даже странно, что Аннабелл обрисовала Романа как красавца. Диана соглашалась, что их босс хорош собой и Рэнд, конечно, привлекательный мужчина, но Кэл несравненно лучше: суровый облик, пронзительный взгляд — образец мужчины с Дикого Запада.

Образец человека. Лучшего отца для Тайлера и пожелать нельзя.

«И лучшего мужа для тебя?»

Прошла всего неделя, но она признавала, что Аннабелл сказала правду: Кэл — один на миллион. Он уже столько раз доказал, чего стоит, что Диана чувствовала себя подавленной. Вопрос в том, чего она сама стоит?

Как оценивает ее муж? Невысоко. Совсем невысоко. Сегодняшний инцидент в холле — тому пример. Она страдала, она ждала момента поговорить с Кэлом и попросить прощения за свою бесчувственность. Но, судя по тому, что Роман задерживается, придется, видимо, подождать до утра.

Ей вдруг захотелось, чтобы Тайлер сейчас не спал. Маленькое теплое тельце всегда действовало на нее успокаивающе. Но он так сладко сопел в своей кроватке, что Диана и подумать не могла его потревожить. Она на цыпочках вышла из детской и двинулась к себе.

— Ой! — вскрикнула она, наткнувшись на мужа. Наверное, Кэл только что вошел со двора. Он взял ее за плечи.

— Извини. Ты так неожиданно появилась, я не хотел тебя напугать. Все в порядке?

— Все п-прекрасно, — еле слышно пролепетала она. Он целый день таскал вещи, но от него все равно исходил приятный запах чистоты. — А как ты?

В те несколько секунд, когда их тела соприкасались, она ощущала биение его сердца. Для нее было открытием, что у него такая мускулистая грудь.

Может быть, он не почувствует охватившего ее трепета?

— Лучше всех. Как наш сын?

— Хорошо. Он спит. Я наслушалась историй о том, как трудно с новорожденными, но Тайлер не доставляет никаких хлопот. Как ты думаешь, это нормально?

— Наверное, нам повезло. Раз уж мы заговорили о ребенке, пойдем на кухню, я тебе покажу, что принес Роман. — В нем чувствовалось какое—то возбуждение.

Заинтригованная, Диана пошла следом за ним. Кэл щелкнул выключателем, и свет залил просторную кухню.

Диана старалась все привести в порядок, но на полу остались стоять нераспакованными две коробки с надписью «Стаканы и тарелки». Она откроет их завтра.

Он положил на стеклянную поверхность стола сложенный листок.

— Что это? — удивилась она.

Он полез в холодильник за колой.

— Прочти — и узнаешь.

Это было письмо, написанное на линованной бумаге. Внезапно Диана поняла, что это записка, оставленная с подкидышем.

— Дорогая Диана, — прочитала она, тихо всхлипнув, и встретилась с глазами мужа.

Кэл испытующе смотрел на нее.

— Что? Ты вспомнила, что читала ее раньше?

В его глазах было столько надежды, что она почувствовала себя еще более виноватой, чем всегда.

— Нет. Извини.

— Не извиняйся. Я подумал...

— ...что я что-то вспомнила?

«Он надеялся, что произойдет чудо. Он хочет, чтобы я была такая, как раньше. Такая, как сейчас, я ему не нравлюсь».

— Я бы хотела, — прошептала Диана. — А всхлипнула потому, что записка адресована мне.

— Да, — услышала она глухой голос.

— Теперь я понимаю, что имела в виду Уитни...

— Ты дочитай, — ласково напомнил Кэл. — Тогда все узнаешь.

«Как он старается не показать, что расстроен!»

Дрожащими руками Диана поднесла к глазам записку. Когда она дочитала до конца, то плакала уже навзрыд, и слезы, капая на бумагу, размазывали буквы.

— Ты на меня не сердишься?

Удивленная вопросом, она подняла к нему заплаканное лицо.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я с самого начала не рассказал тебе всю правду про это письмо.

Она откинула со лба спутанные волосы.

— Ну что ты! Я понимаю, почему ты этого не сделал. Ведь я заявила, что это мой ребенок. Если бы я тогда увидела эту записку, мне было бы еще хуже, чем сейчас.

— Давай не будем говорить об этом, Диана. Ты пережила такое, что не многие смогли бы перенести. Все наши друзья благословляют твое мужество.

Я... — Он запнулся. — Я восхищаюсь тобой больше, чем ты можешь это представить.

Она заметила его нерешительность. Разумеется, ему приходится подыскивать слова и говорить комплименты, чтобы не задевать ее чувства.

— Ты слишком добр, но мне требовалось что-то такое, что спустило бы меня на землю. Это сделало письмо.

Кэл нахмурился.

— Что ты хочешь сказать? Я надеялся, ты обрадуешься, узнав, что мать сама выбрала тебя для своего ребенка.

— Ты хочешь сказать — выбрала нас? Она и тебя упоминает в письме. Однако не надо забывать, что мать Тайлера знает, кто мы и где живем. Она в любое время может прийти за ним. Я все больше начинаю понимать, как ты был прав, когда говорил, что мы должны быть готовы к тому, что его придется отдать.

Кэл шагнул к ней, на лице его было странное выражение.

— Ты знаешь не все. Я так сказал, чтобы отвратить эту возможность, но сам в нее не верю. И Роман не верит, а я доверяю его чутью.

Диана опять не смогла совладать со слезами.

— Что, если кто-то усыновит его раньше, чем мы?

— Нам поможет Уитни. Она сделает все, что в ее силах. Но и мы не должны сидеть сложа руки. Прежде всего мы должны получить сертификат приемных родителей. Уроки начинаются завтра вечером.

— Но, может быть, ее усилий и этих уроков будет недостаточно и мы останемся ни с чем?

Диана разрыдалась. Кэл не мог скрыть раздражения.

— Если ты этого боишься, утром нужно вызвать работников социальной службы, они приедут и заберут Тайлера.

— Нет!!! — Она быстро вытерла слезы со щек. — Ты ведь этого не хочешь! А я этого просто боюсь!..

— Я знаю. Нам сейчас нужно быть заодно. Возможно, следует поступить так, как хотела мать ребенка.

Диана хмурилась, не понимая, о чем он говорит.

— Она просила нас сходить с Тайлером в церковь. Может быть, исполнив ее волю, мы обретемпокой, в котором так нуждаемся.

«Церковь?»

— А мы... мы с тобой ходили в церковь?

Кэл кивнул.

— В ту самую церковь, где венчались. Но нерегулярно. Дело в том, что я иногда был занят по воскресеньям, да и агентство Люфки тоже работает без выходных.

— Я бы с удовольствием пошла в церковь, но в другую.

— Почему? Ты что-нибудь помнишь?

«Опять этот вопрос». Каждый раз он ее ранит.

— Нет. Хотела бы я, чтобы причина была в этом, но нет. Мне просто трудно справиться с мыслью, что я встречу людей, которые знали меня до несчастного случая.

После короткой паузы Кэл сказал:

— Мне самому не нравится перспектива выслушивать кучу вопросов. Значит, найдем церковь здесь, в Каве, где нас никто не знает. Начнем с нуля.

— Ты и вправду так считаешь? Ты уверен, что это правильно?

— Диана... — Раздражение в его голосе показало, что она опять сказала что—то не то. — Религия была важной частью нашей жизни. Для матери Тайлера она тоже многое значила, иначе она не стала бы упоминать об этом в записке. Неужели ты и правда думаешь, что для меня важно, в какую церковь пойти?

Его искренность сразила ее.

— Нет. Конечно, нет. Я буду рада пойти в любую в это воскресенье, если можно.

— И я буду рад. — Как будто солнце выглянуло из- за туч — его глаза зажглись светом, которого не было прежде. Ему понравилась ее реакция!

Диана не помнила, чтобы ходила в церковь, но что—то говорило ей, что это будет правильно — и для них, и для их сына.

— Диана, есть кое-что еще.

У нее упало сердце.

—Что?

— Не разрешишь ли ты мне вставать ночью к Тайлеру?

Она должна бы почувствовать облегчение, но вместо этого испытала смесь удивления и разочарования, потому что ждала, что он попросит ее о чем— то другом — о том, что совсем не имеет отношения к ребенку.

— Конечно, — излишне жизнерадостно согласилась она. — Я не предлагала только потому, что ты и так замотался с этим переездом. Пока мы жили у Британи, я хотела, чтобы ты больше отдыхал.

— Я понимаю и признателен тебе за это. Мне хочется больше внимания уделять сыну.

— Ты ему тоже нужен. Спокойной ночи, Кэл. Спасибо, что показал записку, — тихо добавила Диана. — Я... хочу, чтобы ты знал — я в восторге, что она выбрала нас.

Терзаясь угрызениями совести, она выскочила из кухни, не решаясь признаться себе, что наслаждается обществом мужа, что она его все более страстно желает.

Неделю назад она оттолкнула Кэла, когда он пытался ее поцеловать. Она облила его презрением и заговорила о разводе.

Как могло за семь дней все перемениться? Что с ней такое? Ведь она ревнует его к малышу, который заслуживает внимания папочки хотя бы на одну ночь.

— Ну-ка, Тайлер, теперь нужно срыгнуть. Папа ждет. Вот так.

Кэл прохаживался по детской, держа малыша на руках. Он чувствовал запах духов Дианы, смешанный с запахом детской присыпки. Этот аромат его пьянил.

— У нас большой прогресс, сынок. Мы начинаем чувствовать себя семьей. На прошлой неделе у меня не было ни одного шанса. Ты, конечно, не знаешь, что это означает, так я тебе объясню. На прошлой неделе твоя мама не могла даже находиться со мной в одной комнате. Она сказала врачу, когда тот собрался ее выписывать из больницы, что не хочет идти со мной домой. Прошло семь дней, и вот мы все трое живем вместе, в новом доме. Это хорошее предзнаменование, Тайлер. Будем молиться, чтобы так все шло и дальше, — сказал Кэл и поцеловал малыша в шейку, куда прижимались и губы Дианы.

Он бережно положил спящего младенца в кроватку и накрыл одеялом.

— Видит Бог, если все будет идти так, то это ничего, но, если случится еще что-нибудь, я уже не справлюсь, — прошептал в темноте счастливый муж и отец.



ГЛАВА СЕДЬМАЯ


— Это наше с вами последнее занятие. На следующей неделе к вам домой придет член совета по сертификации и проведет итоговую проверку. Давайте еще раз повторим, что вы должны сделать. В каждом доме ребенку должны быть созданы безопасные условия. Все вредные химикалии — на кухне, в ванной, гараже, чулане — должны быть размещены на полках, до которых ребенок не может дотянуться. Кухня должна быть оборудована огнетушителем. В каждой комнате должен быть датчик дыма. Если у вас есть огнестрельное оружие, его нужно запереть в шкаф, отдельно от патронов. Во дворе должен быть забор...

— Кэл, — простонала Диана. — Мне плохо...

Один взгляд на посеревшее лицо жены — и он испуганно вскочил.

— Пошли. — Он помог ей встать. — Обопрись на меня.

Поддерживая ее одной рукой, он как можно тише вышел из комнаты.

— Меня сейчас стошнит.

— Тут рядом туалет. Держись.

Не задумываясь о том, что там может кто-то быть, Кэл толчком распахнул дверь и подвел ее к раковине. Он придерживал ее волосы, пока она избавлялась от остатков обеда.

Они ходили в маленькое итальянское бистро за углом, неподалеку от комплекса социальной службы. Это было почти четыре часа назад. Может, они отравились? Но тогда Кэл тоже чувствовал бы тошноту.

— Ну как, лучше?

— Не совсем. Я боюсь двигаться.

— И не надо. Отдохни.

Диану трясло как в лихорадке, он отер ей лицо салфеткой. Опять подступила рвота.

— Порядок?

— Я... Меня не тошнит, но так голова кружится... Помоги мне! — Она вцепилась в его руку.

Конечно, это мог быть желудочный вирус, но Кэл опасался, что такое состояние связано с травмой головы. Поэтому он подхватил ее на руки и вынес на улицу.

К счастью, больница была недалеко. Когда они подъехали ко входу, Диана уже твердила, что ей лучше, и не хотела идти к врачу.

— Пусть тебя на всякий случай осмотрят. Я хочу принять все меры предосторожности.

Она спорила с ним всю дорогу. К его облегчению, дежурил доктор Фар, который осматривал ее месяц назад; он приветствовал Диану как старую знакомую. Кэл рассказал, что случилось.

— Ваш муж был совершенно прав, что привез вас к нам, миссис Ролинз. Давайте проверим давление, потом я приглашу доктора Харкнесса.

— Я так глупо себя чувствую, — сказала она после того, как врач, померив ей давление, вышел из кабинета. — О, как мне все здесь противно! — Ее голос дрогнул.

— Мне тоже, — чуть не простонал Кэл, подвигая стул поближе к ней. — Но у нас есть сын, которому нужна здоровая мать. — «А мне нужна ты, моя любовь».

Он с вожделением окинул ее взором. Диана всегда казалась ему прекрасной — и эти золотые волосы, и молочно—белая кожа.

— Надеюсь, дома с малышом все в порядке. Аннабелл, наверное, уже удивляется, куда мы подевались. — Ее глаза все еще были закрыты.

— Нет. Я ей сказал, что мы придем не раньше двенадцати.

— Почему ты так сказал?

— Потому что думал, что после занятий мы пойдем в кино. Тебе стало плохо прежде, чем я успел предложить отправиться в кинотеатр.

— Извини, я опять нарушила твои планы.

— Ради бога, Диана! — сердито проговорил он. — Зачем извиняться за то, в чем ты не виновата?

Она глянула на него с укором.

— Я... не хотела тебя расстраивать. — Ее зеленые глаза молили о понимании. — Я пыталась сказать, что хорошо бы мы с тобой все же пошли в кино.

Она так печально сказала об этом, что он понял: она говорит то, что думает. Смягчившись, Кэл сказал:

— Я тоже хотел бы, но у нас будут и другие вечера. Ты заметила, что Анни так и просияла от радости, когда мы ей предложили понянчиться с Тайлером?

— Она мне сказала, что больше всего на свете хочет ребенка.

— Рэнд тоже. Как головокружение?

— Все так же.

— Во всяком случае, не хуже?

— Нет. Спасибо, что сидишь со мной.

Кэл едва сдержался.

— А где еще мне быть?!

— Да, я понимаю, такой уж ты человек. — Дрожь в голосе, комплимент, которым она его одарила, остро напомнили ему прежнюю Диану. Он мигом подавил гнев. — Кэл, я боюсь. Вдруг это серьезно? На следующей неделе придут из социальной службы на заключительную проверку. Если обнаружится, что я больна, они не отдадут нам Тайлера. Если это случится, я умру. Не давай им отнять его у меня! — Ее мольба перешла в панику.

— Этого не случится, Диана, — убеждал он.

— Ты обещаешь?

— Клянусь...

— Миссис Ролинз... — Нужно же было доктору Фару выбрать именно этот момент! — Доктор Харкнесс хочет, чтобы мы взяли у вас анализы. Вам придется выйти, мистер Ролинз.

— Не уходи далеко! — закричала она, когда Кэл повернулся, чтобы выйти.

У него забилось сердце. Ее поведение так отличалось от того, что она демонстрировала месяц назад, что он сам себе не верил.

— Ни в коем случае. Я буду ждать в приемной.

Выйдя в регистратуру, он позвонил Аннабелл и сообщил новости. К ней уже присоединился Рэнд. Они с готовностью согласились посидеть с ребенком, сколько потребуется. Кэл может ни о чем не беспокоиться.

Сердечно поблагодарив друзей, он повесил трубку и вышел на свежий воздух.

Июнь в этом году стоял жаркий. Кэл любил лето. В воздухе пахло жасмином. Все напоминало ему о Диане. В теле нарастала боль желания.

В этот момент он готов был примириться с мыслью, что память никогда не возвратится к ней. Но он не вынесет, если у нее что—то серьезное. Как он будет жить, если с ней что-то случится?

Проехало несколько машин «Скорой помощи» с мигалками. Они напомнили ему, что она упала в нескольких метрах отсюда и это падение непоправимо изменило их жизнь.

Не желая копаться в прошлом, Кэл вернулся, страшась узнать, что же обнаружил доктор Фар. Дианы в кабинете не было. Он сел и стал ждать; беспокойство все нарастало.

Прошло томительных сорок пять минут.

— Мистер Ролинз? Хорошо, что вы здесь. Ваша жена скоро вернется, а пока у нас есть время поговорить.

Те же самые слова доктор Фар сказал Кэлу месяц назад. Значит, с Дианой произошло что-то ужасное. Он встал, со страхом ожидая заключения врача.

— Это связано с травмой головы? Может быть, ей нужно было лежать в постели, когда я забрал ее домой? Если у нее возникли осложнения, я хочу знать всю правду, какова бы она ни была.

— Мистер Ролинз... Осложнения есть, но не вследствие падения. Делать рентген, думаю, не понадобится. Скажите, она хоть что-нибудь вспомнила за это время? — спросил врач.

— Нет, кроме имени Тайлера — ничего.

— Тогда вот что еще скажите. Когда в последний раз вы имели сексуальные отношения с женой? Это важно, потому что, как она говорит, вы не спали вместе с тех пор, как вы забрали ее из больницы.

— Да, — согласился Кэл, пытаясь понять, к чему этот разговор. — В последний раз мы занимались любовью в то злосчастное утро.

— Почти пять недель назад.

—Да.

— Вы предохранялись?

— Нет. Диана очень хотела ребенка.

— Понятно. Что ж, теперь все сошлось.

Брови Кэла взлетели вверх.

— Что сошлось?

—Тошнота у вашей жены могла быть вызвана целым рядом причин. Перед рентгеном мы хотели убедиться, что все остальное исследовано, и взяли анализ мочи. Тест положительный. Она беременна.

«Беременна...»

Это было как гром среди ясного неба...

— Моя жена беременна? — недоверчиво переспросил он.

—Да.

Кэл тряхнул головой.

— Вы уверены? Не может быть ошибки?

Доктор Фар улыбнулся.

— Ставлю свой диплом. У нее отличное здоровье. Теперь у вас есть объяснение всему — и тошноте, и головокружению.

— У нас будет еще один ребенок? Это невероятно!

— Еще один?

— Да. Мы взяли мальчика, которого она тогда нашла. Он будет наш, как только закончится процедура усыновления.

Врач покачал головой.

— Чего я только не видал, но жизнь всегда полна неожиданностей. В прежние беременности у вашей жены были подобные симптомы?

— Нет. Никогда.

— Тогда понятно, почему вам сразу не пришло в голову такое объяснение. Если будет и утренняя тошнота, это может быть хорошим признаком, что ребенка она не потеряет.

Сердце Кэла сделало болезненный толчок.

— Почему вы так думаете?

— Так говорил наш профессор по гинекологии, когда я был еще студентом. Он, правда, делал оговорку, что это сказки старых мамушек, и все же предупреждал: в сказке — истина.

Новости становились все лучше и лучше.

— Диана знает?

— Пока нет. Я хотел сначала поговорить с вами, потом обсудить с ее гинекологом. Учитывая ее историю болезни, его нужно информировать немедленно.

— Совершенно с вами согласен. Это доктор Лео Браун.

— Ну, легендарная фигура! Вот что я вам скажу: когда увидите жену, успокойте ее, но ничего не сообщайте. Я встречусь с доктором Харкнессом, потом позвоню Брауну. Когда вернусь, общая картина будет мне ясна, и тогда вы сами расскажете жене.

Доктор Фар поздравил его и вышел за дверь.

Ошеломленный Кэл так и остался стоять посреди комнаты. Настроение было приподнятое, но он не смог бы выразить его словами. У них с Дианой уже есть сын. Теперь она беременна. Два малыша за год. Это кое-что!

«Значит, она его не бросит».

— А вот и мы, — сказал санитар, вкатывая кресло с Дианой, а затем помогая ей дойти до кушетки.

Он ушел, и Кэлу потребовалось огромное самообладание, чтобы не сгрести жену в объятия и не выпалить потрясающую новость.

— Ну как, головокружение прошло? — Стараясь говорить ровным голосом, он заставил ее лечь.

— Стало лучше после того, как санитарка дала мне колу.

— Хороший признак, скоро поправишься. Все еще тошнит?

— Есть немного, но не так ужасно, как раньше. — Она в который раз посмотрела на часы. — Как ты думаешь, почему врач так долго не приходит?

Ее беспокойство надрывало бы ему душу, если бы он не знал причину ее состояния.

— Ты же видишь, как они заняты. Наверное, лаборатория загружена работой.

— Ты прав, но от этого не легче. Я слишком нетерпелива.

— Любой на твоем месте был бы нетерпелив.

— Как думаешь, с Тайлером все в порядке?

— Если бы что-то случилось, Анни позвонила бы мне на мобильный.

— Да, верно. Я знаю, что свожу тебя с...

— Извините, что так долго, — сказал доктор Фар, влетая в палату. — Прекрасная новость: вы здоровы.

— Вы хотите сказать, что у меня все хорошо? — с заметным облегчением переспросила Диана.

— Я бы сказал, более чем хорошо. Теперь вашему мужу разрешается сказать, почему у вас была тошнота. Это даже хорошо, что вы лежите. — И он ухмыльнулся.

Ее растерянный взгляд переходил с врача на Кэла. Она села, и растрепанные светлые волосы упали на плечи.

— Вы знаете, почему меня тошнило? Желудок?

У Кэла встал ком в горле. От этой новости она должна бы прийти в восторг. Так было бы до несчастного случая. Он понятия не имеет, как она отреагирует теперь.

— Примерно через семь с половиной месяцев ты родишь нашего ребенка.

Наступило долгое молчание.

— Я беременна? — От удивления глаза Дианы стали ярко-зелеными.

— Тест положительный, — подтвердил доктор Фар.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — торопливо заговорил Кэл. — Я тоже был в шоке, но у меня было больше времени, чтобы переварить эту новость.

— Но мы же не... — Она остановилась на середине фразы, видимо стесняясь обсуждать интимные подробности их жизни в присутствии врача. Краска залила лицо и шею.

Кэл рассеянно пригладил волосы.

— Мы занимались любовью в то утро, когда с тобой случилось несчастье. Это и есть дата зачатия, потому что мы в первый раз после выкидыша не стали предохраняться. Доктор Браун предупреждал, что тебе не следует беременеть слишком скоро, но прошло три месяца, ты стала бояться, что у тебя возникнут проблемы с зачатием, и мы решили довериться природе.

Глаза Дианы округлились. Откровения были слишком значительны, она не успевала их воспринимать. Кэл не мог сказать, обрадовало ее известие или нет.

— Миссис Ролинз, я уже говорил с доктором Брауном, утром он хочет видеть вас у себя. Позвоните в его офис после восьми и запишитесь.

— Спасибо, доктор Фар, — отрешенно прошептала она.

— Ради бога. Если вас интересует мое мнение, — осторожно добавил он, — очень хорошо, что вы забеременели именно сейчас. Поначалу с двумя малышами будет трудно, иногда вам будет казаться, что они сведут вас с ума. Я это хорошо знаю. У нас с женой родились близнецы, когда я кончал институт. Знаете, дело того стоит! Сейчас они подросли, и у них всегда есть с кем поиграть. А уж какой простор для шуток и розыгрышей!

— Я... я уверена, что вы правы. Спасибо, доктор.

— Не пожалеете. А теперь я оставлю вас.

— Диана, я сейчас вернусь. — И Кэл вышел вместе с врачом. — Спасибо за все, — тихо сказал он. — Я рад, что в обоих случаях с Дианой были вы. Вы очень хорошо со всем справились.

— Это моя работа.

— Вы прекрасный специалист и хороший человек.

— Вы тоже, мистер Ролинз. Могу сказать, что, несмотря на потерю памяти, она чувствует себя с вами гораздо более спокойно, чем месяц назад.

«Спокойно — может быть. Но не больше...»

— Не знаю, как бы я справился, — продолжал доктор, — если бы моя жена меня не узнавала, не помнила прожитую вместе жизнь. Вы оба очень мужественные люди. Удачи вам.

Одеться было делом одной секунды, но, прежде чем выйти из кабинета, Диана долго смотрела, как разговаривают врач и Кэл. По тому, как они склонили друг к другу головы, она отчетливо поняла, что они не желали бы, чтобы она их сейчас прервала. Особенно муж.

Слишком уж спокойно он принял известие о беременности.

Обычную человеческую реакцию он прикрыл маской загадочности. Кэл будет до последнего дыхания это отрицать, такой уж он человек. Однако ясно, что он загнан в угол: за короткий промежуток времени у него появился приемный сын, а через несколько месяцев родится свой ребенок. Без сомнения, сейчас он открывает душу врачу.

После несчастного случая прошло пять недель. У нее было две встречи с доктором Билом, который растолковал ее первоначальные страхи и, казалось, был доволен тем, что они с Кэлом в полной гармонии строят новую семью.

Доктор рассмешил ее, когда посоветовал воспринимать события каждого дня, руководствуясь своеобразным умозаключением из анекдота: у меня не полупустой стакан, а наполненный до половины. До сих пор эта модель работала. Кэл был образцовым отцом и мужем.

Кто еще стоял бы рядом и поддерживал жену, пока ее рвет? Насколько Диана понимала, Кэл был безупречен во всех отношениях. Все его хвалили, особенно доктор Бил.

Но их брак был далек от совершенства. По большому счету, их брак существовал только на бумаге.

Кэл никогда не искал ее общества, если речь не шла о Тайлере. Он ни разу не пытался прикоснуться к ней. Вот только что, в палате, она была очень напугана и втайне надеялась, что он возьмет ее за руку. Она про себя молила его стать более ласковым. И что? Ничего...

Нет, это не совсем так. Сегодня он собирался сводить ее в кино. Естественно, ему хотелось передохнуть. Кто станет его осуждать, если он целыми днями возится с ней и ребенком? А разве найдешь лучшее место, чем кинотеатр, где от него ничего не требуется?

Вместо этого они оказались в приемном отделении «Скорой помощи» — из-за нее. Всегда все бывает испорчено из-за нее! Теперь на плечи Кэла легла новая ответственность.

Интересно, сколько раз он пожалел о своих словах, сказанных в больнице, когда он думал, что память к ней вернется?

«Давай все проясним, Диана. Для меня это не жертва. Ты моя жена. Я тебя люблю. Я хочу тебя так, как мужчина хочет женщину. Я все сделаю, чтобы удержать тебя».

Слезы хлынули из глаз. Чуда не произошло. Нет больше мужчины, который храбро заявлял о своей бессмертной любви. Его место занял блистательный двойник, который будет играть свою роль и исполнять долг перед Богом, а тот мужчина исчез навсегда.

Если бы она тогда так страстно не хотела взять Тайлера, не была бы так эгоистична, ничего этого бы не случилось. Кэл не был бы приговорен жить с женщиной, которую никогда не взял бы в жены по доброй воле, если бы пришлось все повторить.

Она должна была следовать инстинкту, который говорил в ней в первый день. Кэл тогда сказал, что согласен на развод. Он помог бы ей подыскать квартиру. Они могли бы оформить развод полюбовно. Позже выяснилось бы, что она беременна, и он бы разработал график посещений, как только родится ребенок. Тысячи пар живут таким образом. Ничего особенного.

Но нет. Ее желания, ее потребности вытеснили его нужды. Боясь за ее рассудок, муж свернул горы, чтобы привезти домой Тайлера.

Что же удивительного, что Кэл хлопочет о ребенке и почти достоверно изображает счастливого человека? Он несет свою ношу, укутавшись в мантию таинственности, и только в присутствии Романа или других друзей возникает еле уловимое изменение и он ненадолго приоткрывает завесу.

В такие моменты она видит, как в его глазах зажигается воодушевление. Иногда по вечерам, когда Кэл что-то делал во дворе, к дому подкатывал Рэнд или Джерард, они располагались на газоне, пили пиво, наслаждались, как, вероятно, много раз делали это раньше.Через открытые окна до нее доносился гортанный смех мужа, и она трепетала — эту сторону личности он никогда не раскрывает в ее присутствии.

«Потому что он не хочет тебя, Диана. Посмотри правде в лицо. Ты изменилась, ты никогда не станешь той женщиной, которую он любил».

Более других людей ее муж заслуживает свободы. Она видела, как вокруг него увиваются женщины. Иногда ей хотелось выцарапать им глаза за то, как они пялятся на ее мужа, особенно Веронике, жгучей брюнетке с вечерних курсов для родителей.

Диане не дано знать, была ли она ревнивицей до того случая, но сейчас она отчетливо видела в себе эту разрушительную черту.

Хорошо, что курсы закончились, а то бы она сказала той женщине что-нибудь вроде: «Если вы не перестанете вертеться возле моего мужа, я скажу социальным работникам, что вы не можете быть приемной матерью».

Каждый раз, вспоминая, как та женщина из кожи лезла вон, чтобы привлечь внимание Кэла, Диана чувствовала раздражение.

Она не гордилась своей ревностью. Она никогда не призналась бы в ней доктору Билу. К тому же ей незачем выслушивать его комментарии. Она все понимает сердцем.

Во-первых, Кэл ее не любит, что делает ее беззащитной и уязвимой. Во-вторых, он мог бы иметь такую женщину, которую хочет. К его чести, он ведет себя так, будто других не существует. В-третьих, она стала понимать, что он самый привлекательный мужчина, которого она когда—либо знала. Честно говоря, она могла бы повторить его же слова, с одним небольшим изменением: «.Я хочу тебя, Кэл Ролинз, как женщина хочет мужчину».

Она вспоминала тот первый день, и ей казалось немыслимым, что она могла его оттолкнуть.

«Продолжай и дальше, Диана».

Развод — единственно возможное решение.

Она поговорит с ним на эту тему сегодня до того, как они разойдутся по своим спальням. Если она это сделает, то они оба потеряют Тайлера. Их сокровище, их драгоценного мальчика. Как она сможет его отдать? Как сможет Кэл?

«Ты опять проявляешь эгоизм. Говоришь, что любишь этого ребенка? Докажи — отпусти его. Если его родная мать смогла это сделать ради его счастья, сможешь и ты».

Тайлер заслуживает семьи, где двое родителей любят друг друга. Именно такая любовь должна быть у невинного младенца, которому нужно только одно — быть любимым и жить с папой и мамой под одной крышей.

Тот ребенок, что растет в ней, тоже заслуживает жить с папой и мамой под одной крышей. Но несчастный случай навеки изменил их жизнь. Диана должна поступить так, как лучше для Тайлера и для мужа.

Что касается ее нерожденного ребенка, если ей удастся проносить его все девять месяцев, — и для него, и для нее будет лучше жить в доме, где нет постоянной напряженности и неприязни.

Если же она останется с Кэлом... Что может быть хуже, чем желать мужчину, который больше не желает тебя?! В ней уже сидит эта боль; наверное, ее состояние неведомым способом передалось ребенку, ведь дети в утробе матери все чувствуют.

Нет. Ответ может быть только один. Ей придется идти по жизни в одиночестве, своим путем. После того как ребенок родится, она отдаст ему всю свою любовь. Кэл тоже. Только делать это они будут порознь.

Диана отказывалась думать, что к тому времени у Кэла может появиться другая женщина.

Укрепив себя перед лицом грядущего, она расправила плечи и подошла к мужу.

— Я готова ехать, если ты закончил свои дела.

Кэл обернулся на звук ее голоса. Карие глаза быстро окинули ее взором.

У нее бы замерло сердце от радости, если бы она не знала, что он всего лишь оценивает изменения в фигуре беременной или, что для него еще важнее, гадает, не стошнит ли ее в машине по пути домой.

— Я чувствую себя гораздо лучше, после того как выпила бутылку колы, — заверила она, не дожидаясь вопроса, готового сорваться с этих зовущих губ, к которым ей так хочется прижаться.

— Я рад, — раздался спокойный голос. — Поедем домой, уложим тебя в постель. Напоминаю, отныне я встаю к Тайлеру ночью.

Кэл действует как преданный муж, что он уже не раз доказал. Он обрек себя на терпение, что бы ни преподнесла ему жизнь.

Диана не стала спорить. Она потерпит, пока они приедут домой и попрощаются с Данбертонами. Если Тайлер будет спать, она пригласит Кэла в гостиную для разговора.

— Что-то ты притихла, — сказал он, выезжая на дорогу.

«Ты тоже, Кэл, и мы оба знаем почему».

— Опять тошнит?

— Нет. — Опустив окно, Диана вдыхала свежий вечерний воздух. Впервые за то время, что его знает, она чувствовала себя уверенно, потому что приняла решение, которое, как она понимала, совпадает с его желанием. — Расскажи мне о докторе Брауне, ладно? Он мне нравился?

— Очень, — не сразу ответил муж, но голос его звучал как-то странно.

— Он молодой, старый?

— Среднего возраста. Чрезвычайно внимательный.

— Приятно слышать.

— Диана!.. — взорвался он. — Черт возьми, не молчи! Скажи наконец, что творится в твоей голове? Нам только что сообщили, что ты беременна. Может ли быть более важное известие для родителей, которые так хотели ребенка?!

«А, сорвался, вот ты и выдал себя».

Она глубоко вздохнула, набираясь сил.

— Хорошо. Мне есть что сказать тебе. Но не сейчас. Мы уже почти дома, почему бы нам не подождать, когда уйдут Рэнд и Аннабелл? Согласен?

В ответ она услышала, как взревел двигатель, резко увеличивая скорость.



ГЛАВА ВОСЬМАЯ


— Спокойной ночи. Еще раз спасибо, что посидели с Тайлером.

— В любое время, пожалуйста! Вы же это знаете.

Стоя посреди комнаты, Кэл смотрел, как жена

вышла в прихожую проводить Рэнда и Аннабелл. На вопрос, почему она оказалась в больнице, она беспечно ответила, что у нее было небольшое пищевое отравление.

О беременности она не сказала ни слова.

С тех пор как Диана получила это известие, она была сама не своя. Произошедшая с ней перемена давала новый толчок их отношениям.

Хорошо, что Тайлер крепко спит в своей кроватке: она не сможет прикрыться им, как щитом, чтобы избежать разговора. В машине она сказала, что им есть о чем поговорить. Очень кстати — он и сам собирался сегодня обсудить с ней вопрос интимных отношений.

Он надеялся, что после кино она расслабится и тогда он скажет, что спать в разных кроватях он больше не может. Он хочет ее. Если она забыла, что значит заниматься любовью, он напомнит ей.

Можно даже пока не притрагиваться друг к другу, а просто спать в одной кровати. Когда это станет ей приятно, он начнет ее обнимать, целовать — не больше, пока она сама не захочет.

Хотя, Диана и была девственницей, когда они поженились, но в их первую брачную ночь они так зажигали друг друга, что ее природные инстинкты захватили ее полностью. С самого начала занятия любовью доставляли обоим полное удовлетворение.

Он ей скажет, что на этот раз будет ласковым и нежным, пока она не будет готова. Он обещает предоставить ей самой выбрать темп, и тогда она не будет бояться. Он знал, что она ему доверяет. Кэл чувствовал, что ее неприятие прошло. Это уже начало. Сегодня он хотел приступить к продолжению.

— Кэл, они ушли.

«Наконец—то».

Каждый раз при виде ее стройных ног у него все внутри переворачивалось. Никогда еще ее фигура не казалась такой соблазнительной, как сейчас, в этом белом шелковом платье. Беременность придавала ей обаяние, которому он не мог противиться.

Кэл смотрел на классически правильные черты лица, на потрясающее сочетание золотистых волос и зеленых глаз.

Если она чувствует себя неловко под его взглядом — а это так, судя по раскрасневшимся щекам, — то это уже неплохой знак. Пора ей понять, что он прежде всего мужчина.

До сих пор, когда они оставались в комнате вдвоем, она забивалась в дальний угол дивана, всем видом показывая, что не желает, чтобы он приближался. Сейчас она стояла посреди комнаты, как будто собиралась с силами. Для чего?

Кэл решился.

— Похоже, у нас есть много чего сказать друг другу. Может, ты начнешь? Что тебя беспокоит?

Диана нервно обхватила себя руками.

— Ладно, — дрожащим голосом сказала она. — Я думаю, нам лучше всего сразу же развестись.

Он замер. Видимо, он что—то не расслышал.

— Повтори, — тихо потребовал Кэл.

Жена отвела взгляд.

— Я понимаю, что для тебя это шок, но...

— Дело не в шоке, — свирепо прервал он. — Не прошло и часа, как мы узнали, что у нас будет ребенок. Во имя Господа Бога, как ты можешь говорить о разводе в такой момент? — Никогда еще он не был так зол. — Что ты собираешься делать? Не ляжешь на сохранение, чтобы быть уверенной, что опять будет выкидыш?

— Нет... Кэл, выслушай меня!

— Зачем? — гневно закричал он. — Чтобы услышать, какой ты состряпала план, чтобы заодно избавиться от Тайлера?

Она отшатнулась, лицо ее было залито слезами.

— Ты не понимаешь. Отказ от Тайлера — это самое тяжелое, что мне придется сделать, но он заслуживает иметь дом, где родители любят друг друга!

— А мы, значит, не любим? — удивился Кэл.

—Кэл, пожалуйста, будь хотя бы сейчас честным.

Я не та женщина, на которой ты женился.

— Разве я когда-нибудь жаловался на это?

Она попятилась и присела на диван.

— Нет. Потому что Кэл Ролинз, с которым я живу, слишком благороден, чтобы оттолкнуть жену, даже если она стала для него чужой.

— Ты не чужая.

— Ты знаешь, о чем я говорю. — Ее голос дрожал.

— Нет. Боюсь, тебе придется объяснить.

Диана нервно прижала руку к горлу.

— Я знаю, что очень отличаюсь от той, какой была прежде. Наши друзья замечательно ко мне относятся, но иногда я ловлю на себе их взгляды — они смотрят на меня так, как будто я урод.

Его тронуло мучение, прозвучавшее в ее голосе, и ярость слегка утихла.

— И я тоже?

— Нет! — выкрикнула Диана. — В этом вся проблема!

— Какая проблема?

— Ты никогда не показываешь, что чувствуешь, в отличие от остальных. Но я знаю, что в глубине души ты постоянно сравниваешь.

Кэл взъерошил волосы.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что в тебе изменилось после аварии?

— Да! Нет... О, я не знаю. В любом случае это не имеет значения, не так ли? — Она плакала, в голосе слышалась мука. — Я уже не тот человек!

— Да, не тот.

— Ты тогда сказал в больнице, что любишь меня, потому что не мог предположить, что и через пять недель у меня останется амнезия.

— Ты ошибаешься, Диана. В первый раз, когда ты меня оттолкнула, не желая поцеловать, я был почти уверен, что память к тебе никогда не вернется. По правде говоря, у меня не было надежды и тогда, когда я привез домой из больницы тебя и Тайлера.

Эти слова, казалось, лишили ее сил. Он смотрел, как она откинулась на подушки дивана.

— Не знаю почему, но мне тоже кажется, что память не вернется. Иногда я исступленно старалась делать вид, что это не имеет значения. Временами отказывалась признавать, что сотрясение вообще было. Но потом увидала фотографии. Мои родители и деды, твои родители, наша свадьба, наши путешествия, наши друзья — все было незнакомо. Абсолютно все. Ты не можешь себе представить, как это страшно.

Впервые после несчастного случая она допускала его к себе. Ему было необходимо услышать, узнать все—все!

Кэл присел на корточки возле нее.

— Расскажи, на что это похоже.

— Это ужасно. Позавчера я смотрела телевизор, там выступала женщина, перенесшая клиническую смерть во время операции. Она почувствовала, как поднялась над столом, и увидела свое тело. Так же и я чувствовала себя, когда Британи показала видео, где мы все вместе встречаем Рождество у них дома.

Диана содрогнулась всем телом.

— Британи должна была соображать, что делает! — Сам он по этой причине спрятал все видеокассеты.

— Не осуждай ее, Кэл. Мое любопытство было так велико, что я ее буквально заставила. Мне очень хотелось посмотреть, как мы с тобой общались до несчастного случая.

— Какой фильм ты смотрела?

— Тот, где ты играешь на скрипке, а я тебе аккомпанирую на рояле. Мы играли «Святую ночь». Я не знала, что мы любили музыку...

Он закрыл глаза. Этот фильм кончается тем, что он целует ее долго—долго — зная, что Роман снимает, Кэл решил запечатлеть поцелуй для потомков. Диана в это время была беременна. Она тоже отвечала ему страстным поцелуем, вызвавшим аплодисменты зрителей.

Кэл смущенно откашлялся.

— Мы иногда выступали в церкви.

— Британи говорила, — тихо отозвалась Диана. — Почему я не видела твою скрипку?

— На ней нужно было сменить струны, я ее отдал и пока так и не забрал.

Его угнетало ее спокойствие.

— На следующий день, уложив Тайлера, я взяла какие—то ноты, лежавшие на рояле, и села проверить, умею ли я играть. Так я сидела и сидела... — Голос Дианы дрогнул.

Он ждал. Тишину нарушили сдавленные рыдания.

— Дорогая...

— Подожди, Кэл, я не могу допустить, чтобы ты продолжал быть моим мужем, но я клянусь, что ты сможешь принимать равное участие в воспитании ребенка, когда он родится. А Тайлер...

Диана запнулась, говорить она не могла.

Кэл медленно встал. Он готов был пойти на риск, при котором мог потерять все. Но, поскольку все и так уже потеряно, он по крайней мере попробует побороться.

— Если у тебя действительно такие чувства, я дам тебе развод. Если хочешь, процедуру начнем на этой неделе. Но сначала ты должна кое-что для меня сделать.

— Что? — с надеждой спросила она.

— Перейти спать в мою спальню.

Диана была настолько ошеломлена, что даже открыла рот, судорожно хватая воздух. Ее реакция доставила Кэлу большое удовольствие. Она поразила его в самое сердце своим разговором о разводе, теперь положение совершенно изменилось. Настала ее очередь страдать.

— Я не буду делать того, чего ты не захочешь. Я просто хочу чувствовать, что ты лежишь рядом, пока мы не заснем. Несчастный случай отнял тебя у меня. Дай мне возможность сегодня попрощаться со своей женой. Я так давно не обнимал тебя. — Его голос дрожал. — В темноте я не замечу разницы между новой и старой Дианой. У тебя все тот же запах. Те же волосы и кожа. Хоть раз мне не придется сравнивать. — Кэл повернулся, собираясь уходить. — Если ты не придешь после того, как покормишь Тайлера, я буду знать, что попросил слишком много в обмен на твою свободу.

Диана вышла из комнаты Тайлера в четверть третьего и быстро прошла в ванную, чтобы принять душ. Надев чистую ночную рубашку, она на цыпочках пошла в спальню к мужу. Он позвал ее...

Замечание о том, что в темноте он не узнает, какую Диану держит в объятиях, вселило в нее мужество покориться своему желанию. Она ни за что не покажет ему, что любит. Он был бы поражен, узнав, как страстно она хочет быть ближе к нему.

Что за жестокая насмешка — она ничего не помнит о зачатии их ребенка! Но коль скоро она собирается родить от него, то хочет помнить о том, как лежала в его объятиях этой ночью. Пусть это воспоминание останется с ней на всю жизнь.

— Диана?

— Не включай свет.

— И не собирался. Я жду тебя.

У нее бешено колотилось сердце. Наверное, если бы он спал, ей было бы легче. Светила полная луна, и она видела его силуэт, почему-то очень большой. Ей казалось, что она с легкостью выполнит его просьбу, но теперь уверенность пропала.

— Не убегай.

Он читает ее мысли? Это унизительно.

— Я... я не убегаю.

— Если это тебе поможет, я закрою глаза.

— Не поможет, — сказала она и только после этого поняла, что ситуация курьезная.

— Я иногда рычу, но никогда не кусаюсь.

Ее рот изогнулся в улыбке, и она с безрассудной отвагой шагнула к кровати и нырнула под одеяло.

— Ты не рычишь.

— Откуда ты знаешь?

— Я никогда не слышала.

— Значит, все-таки слушала? Принимаю это как комплимент.

У нее пылало лицо. Хорошо еще, в темноте этого не видно.

— Из-за того, что в доме Тайлер, у меня обострился слух.

— А как же! У нас обоих.

Диана опять улыбнулась.

— Значит, ты необыкновенный мужчина.

— В каком отношении? — Кэл повернулся набок, чтобы посмотреть на нее. Их разделяло всего несколько сантиметров, и она чувствовала тепло его тела.

— Британи говорила, что, когда родился Юрий, Роман ни разу не вставал ночью, чтобы покормить его.

— Ничего удивительного. Он вертится на работе день и ночь, поэтому спит как убитый.

— Теперь мне еще более неловко, что мы жили у них, когда привезли Тайлера из больницы.

Он приподнялся на локте.

— Роман бы обиделся, если бы мы не приняли его приглашения. Он ведь жил у нас две недели, когда его дом перестраивался.

Этого Диана не знала.

— Перед своей свадьбой?

— Да. С тех пор он все думал, как бы нас отблагодарить.

— Ну, теперь мне стало легче.

— Настолько легче, что можешь придвинуться?

Кэл быстро притянул ее к себе. Ей ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в шею.

Оказавшись так близко к мужу, Диана испытала шок. Иногда она видела его раздетым, но лежать вплотную к его мощному телу — это было откровение, особенно потому, что его твердые, мускулистые ноги переплелись с ее. Сильный торс прикрывала майка. Его кожа источала хорошо знакомый легкий запах лимона. С удивлением она услышала тихий стон — как будто он долго бежал и теперь наконец достиг цели.

Кэл поцеловал ее в волосы, и она задрожала. Он должен был это ощутить, потому что поглаживал ее по спине, словно баюкая ребенка.

— Испугалась? — От его низкого, вибрирующего голоса тело охватил озноб.

— Нет.

— Что же ты дрожишь? Холодно?

Лежать в его объятиях было все равно что броситься в огонь.

— Сам знаешь, что нет, — выпалила она.

Кэл рассмеялся. Это было так возбуждающе...

— Мне нравится твоя честность.

У нее остановилось дыхание.

— Ты хочешь сказать, что раньше я была нечестной?

— Нет, но после несчастного случая ты размахивала ею, как флагом. Теперь она предоставляет вдохновляющие возможности. Значит, наш брак очень крепок.

Брак? Он что, забыл, что они разводятся?

— Вот уж не догадывалась, что я была такая непримиримая, — ворчливо ответила Диана.

— Более того. — Он чмокнул ее в шею. Сердце у нее немилосердно билось. — Ты стала женщиной— загадкой. Не знаешь, чего ожидать от тебя в следующую минуту. Когда я на тебе женился, то и представить не мог, что стану многоженцем.

— Помнится, ты говорил, что в темноте не сможешь сравнивать.

Он смеялся так, что тряслась кровать. Ей это ужасно нравилось.

—Я врал.

— Ты тоже очень честен.

— Предпочитаешь, чтобы я не говорил правду?

— Нет, — она чуть не застонала. — Это было бы ужасно.

— Согласен. Что бы ни сулило нам будущее, мы знаем, что в этом можем быть уверены.

Диана беспокойно зашевелилась. Рука сама собой легла ему на грудь. Он тут же схватил ее пальцы и прижал к губам.

— Может, поговорим об этом?

— О чем?

— О будущем.

— Мы можем говорить, о чем только пожелаешь, — многозначительно прошептал его голос прямо в ухо, а когда он слегка прикусил мочку, ее пронзила острая боль желания. — Единственная проблема — сейчас уже четвертый час, а у меня утром совещание.

Она упала духом.

— Я не знала.

— Я забыл сказать. Когда вечером тебе стало плохо, у меня все вылетело из головы. Но я обещаю, что постараюсь не заснуть.

Ее охватило чувство вины.

— Нет, Кэл, давай отложим разговор.

— Уверена?

— Конечно. Тебе нужно поспать. Хочешь, я разбужу тебя, когда встану к Тайлеру в полседьмого?

— Это было бы замечательно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Диана сделала движение, собираясь вылезти из кровати, но его руки крепко держали ее.

— Не двигайся. Помнишь наш уговор: ты будешь спать в моей постели? — И когда она меньше всего этого ожидала, Кэл запечатлел поцелуй на ее полураскрытых губах. — Если беспокоишься, знай, что совещание будет совсем недолгим и я смогу отвезти вас с Тайлером к доктору Брауну. Позвонишь мне на сотовый.

Его губы были так близко, что она еле могла дышать.

— Не хочу тревожить тебя во время совещания.

— Ты меня ужасно тревожишь. Из этого состоит весь мой день. Каждый вечер я жду не дождусь, когда приеду домой к своей красавице жене. Мне завидуют все наши мужчины, особенно когда ты, бывало, заскочишь во время ленча, чтобы быстренько чмокнуть меня.

Диана не понимала, что она делала в прошлом.

— Что такое «чмокнуть»?

— Гмм. Поцелуй с обещанием дальнейшего. А делается это таким образом. — Он накрыл ее рот так властно, что она, казалось, сейчас лишится чувств. Кэл требовательно раздвинул ее губы, проникая языком внутрь и доставляя такое жгучее наслаждение, что ей захотелось слиться с ним воедино. — Вот что такое «чмокнуть», — грустно рассмеялся он.

Диана чуть не заплакала, когда муж отпустил ее и откинулся на подушку. Она не хотела, чтобы он останавливался. Кроме того, она расслышала стон, говорящий о том, что он умирает от возбуждения, сотрясающего его тело. У нее тоже никогда еще не было такого неистового желания!

Из-за несчастного случая в последние пять недель его жизнь круто изменилась, думал Кэл, засыпая. Новый дом, новый ребенок.

И новая жена.

И будет еще один ребенок.

Диана, лежа в объятиях мужа, пыталась привести в порядок свои мысли и чувства. Чтобы ублажить ее, он сделал столько, что и десяток мужчин не справились бы. Можно не сомневаться, что его захлестывает сила страсти.

Британи говорила, что Кэл не всегда был риелтором. В молодости он работал в инвестиционной компании. Сейчас у него репутация самого удачливого бизнесмена.

Ее угнетала мысль, что при всей нагрузке на работе он безропотно продолжал заботиться о ней и младенце. Развод ввергнет его жизнь в еще больший хаос. Но она не будет стоять у него на пути, он имеет право сам выбрать женщину, с которой проживет всю оставшуюся жизнь.

Ради Тайлера развод нужно сделать незамедлительно. Социальные службы отдадут наивысший приоритет ее обожаемому мальчику. Каждый лишний день, проведенный вместе с малышом, усиливает его эмоциональную связь с приемными родителями. Чем быстрее ему найдут его будущий дом, тем лучше.

Но при мысли о потере Тайлера и Кэла ее охватывала жгучая боль. Они составляют всю ее жизнь! Один из них сейчас мирно спит в детской. Другой только что заснул здесь, рядом с ней. Но днем эта сказка закончится.

Зря она настояла на том, чтобы забрать Тайлера из больницы.Это большая ошибка. Почти такая же, как лечь в постель к мужу.

«Тебе нужна память, Диана? У тебя она есть. Ты только что получила поцелуй, который не забыть никогда. Тебе этого мало? Ты хочешь больше? Ты хочешь все?

Но ты никогда не станешь прежней».

В приемной доктора Брауна всегда толпа беременных женщин. Кэл чувствовал себя здесь вполне уместно, потому что к его плечу прильнул Тайлер.

Кэл не мог бы сильнее чувствовать себя отцом, даже если бы мальчик был его кровным сыном. Что бы ни говорила Диана, он не потеряет этого парнишку и ей не даст уйти из его жизни.

Ночью у него чуть не разорвалось сердце, когда она ответила на его поцелуй. Пусть ее мозг не помнит их прежней жизни, но ее тело узнало его! Она была готова принять его и реагировала так, как его любимая, щедрая Диана, и он почти забыл, что произошел тот несчастный случай. После долгих пяти недель воздержания ему стоило неимоверных усилий остановиться, но в критический момент он понял, что это будет огромной ошибкой. Умом она все еще его отвергала.

Он переложил спящего сына на другое плечо.

Ум — великая сила. Чтобы заставить ее понять, что Диана его любит, ему приходится придумывать все новые уловки.

Вчера, когда Диана сказала, что хочет с ним развестись, у него возник другой план.

Жена как раз вышла из кабинета врача, и Кэл решил действовать более энергично.

— Что сказал тебе доктор Браун? — поинтересовался он.

— Пока все идет нормально, но я должна еще раз показаться на этой неделе, — как-то вяло произнесла она.

— Хорошо. А теперь давай поговорим о разводе. Зная, как тебе нелегко начинать процесс, я попросил Уитни этим заняться, и она согласилась. Ты ведь доверяешь ей. Надеюсь, я правильно сделал?

Диана затаила дыхание.

— Ты всегда все делаешь правильно. Она мне очень нравится.

— Она говорит, что проблем не будет, поскольку развод идет по взаимному согласию. Но она постарается действовать предельно осторожно.

— Я в этом уверена, — услышал он ответ, данный таким тихим, убитым голосом, что ему показалось, у него разорвется сердце от жалости. Но поздно, он уже зашел так далеко, что надо продолжать, к чему бы это ни привело.

— Она говорит, что нужно немедленно отдать Тайлера. — (Диана отвернулась, прикрыв рукой рот.) — Ее коллега, который занимается усыновлением, имеет нескольких клиентов, ожидающих ребенка. Ему нужно только позвонить, и Тайлера сегодня же поместят в семью, где он будет жить. — В ответ послышалось тихое всхлипывание. — По-моему, так лучше, чем отдавать его в распределитель. Как ты считаешь?

Диана молчала. Она не могла говорить.

«Я знаю, что мучаю тебя, дорогая, но я делаю это ради твоего же блага».

— Нас будет утешать то, что мы дали ему всю любовь, какую могли.

У нее тряслись плечи.

— Чтобы нам не пришлось ехать в город, Уитни сказала, что приедет к нам домой во время обеденного перерыва и оформит бумаги. Возможно, новые родители приедут за мальчиком уже сегодня вечером.

«Прости меня, Господи».

Кэл демонстративно посмотрел на часы.

— Надо ехать домой. Уитни ради нас отложила другие дела, нельзя заставлять ее ждать.

«Благослови тебя Господь, Уитни, за то, что ты согласилась участвовать в этом спектакле. Если ничего не получится, то все пусть идет своим чередом. Но я молю Бога, чтобы Диана сдалась и призналась, что не хочет развода, прежде чем дело дойдет до этого».



ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


— Диана, какие я должна представить основания для вашего развода?

Все трое сидели в гостиной за кофейным столиком. Как обычно, Кэл подал сандвичи и выставил напитки, но Диана заметила, что интерес к ним проявила только Уитни.

Прижав к груди Тайлера, Диана украдкой бросила взгляд на мужа. Он не сказал ни слова с тех пор, как они приехали домой. Кэл выглядел хмурым и расстроенным. Вокруг рта залегли глубокие морщины.

— Я понимаю, что это обычный развод, но я должна установить причину, — проникновенно сказала Уитни. — Поскольку инициатор ты, тебе и объяснять.

Диана не знала, как она сможет что-то сказать, когда Кэл рядом. Она поцеловала малыша в макушку, вдохнула сладкий детский запах. Наверное, Уитни почувствовала напряжение, царящее в комнате, потому что сказала:

— Кэл, ты не мог бы оставить нас на минутку?

— Пожалуйста. — Его равнодушие и деловитость убивали Диану. — Ребенка взять?

Она не хотела отдавать Тайлера, но, подумав, что так лучше, кивнула.

— Дай мамочка тебя поцелует, крошка.

«О, Тайлер, дорогой мой мальчик».

Диана изо всех сил старалась не расплакаться, когда Кэл взял Тайлера у нее и вышел в холл, но, как только он скрылся, она разрыдалась.

— Это ужасно для вас обоих, Диана. Я очень сожалею.

Через несколько минут Диана почти овладела собой.

— Прости меня, Уитни.

— Я не тороплю тебя. Я сказала, что сегодня в офис не вернусь. От вас я поеду к Джону Уоррену — это адвокат по делам усыновления. Он опытный работник и говорит, что в делах с ребенком самое лучшее — действовать быстро. Для всех будет не так болезненно.

Диана застонала.

— Когда я объявила Кэлу о разводе, я не думала, что будет так тяжело.

— Кэл произнес те же слова, когда сказал, что ты просишь развода. Одно дело — строить какие-то планы, и совсем другое — воплощать их в жизнь. Я это хорошо знаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не рассказывала тебе, как мы познакомились с Джерардом?

— Я знаю только то, что вы вместе путешествовали по Европе.

— Да, но ты не знаешь, как я там оказалась. Это долгая история. Вкратце — моя сестра за год до этого в таком же туре познакомилась с мужчиной и забеременела, а он оказался женат и сбежал от нее. Я так разозлилась, что решила найти этого человека и предъявить обвинение. Пусть платит алименты. Я была одержима чувством мести и не думала, к каким последствиям все это приведет. Я не считалась с тем, как это подействует на сестру, на всю нашу семью.

Джерард поехал в этот тур, чтобы выследить человека, продававшего промышленные секреты за границу. Негодяем оказался учитель французского языка моей сестры, который использовал студентов для передачи информации. В том туре для прикрытия он избрал сестру. На сей раз — меня.

— Какой ужас!

— Еще бы. К счастью, меня уберег Джерард. Когда я осознала, что отец ребенка и шпион — одно лицо, все изменилось. Я больше не хотела мстить и поняла, почему сестра не хотела называть его имени. А я была уверена, что поступаю правильно! Я чуть не разрушила жизнь сестры и свою собственную.

— Значит, сестра так и не догадывается, что ты установила, кто отец ее ребенка?

— Нет. Семья считает, что я ездила в Европу и там познакомилась с Джерардом. — Она глубоко вздохнула. — Я рассказала тебе это вот зачем: иногда нам кажется, что мы хорошо знаем, что делаем, предполагая, что от этого всем будет лучше, и кидаемся очертя голову претворять задуманное. Но чаще всего мы ошибаемся. Мое счастье, что я поняла это раньше, чем успела навредить.

Как твой адвокат я советую тебе убедиться в том, что ты действительно хочешь развестись с Кэлом и тем самым отказаться от Тайлера. Правильное решение нужно принять сейчас, в эту самую минуту...

— Он меня не любит! — с отчаянием воскликнула Диана.

Уитни удивленно вскинула голову.

— А мне он говорил, что любит.

Диана вскочила и стала расхаживать по комнате.

— Он так говорит, потому что он благородный. Кэл такой человек, что не бросит жену, даже если она психопатка! — Ее голос зазвенел.

Не обращая внимания на истерику, Уитни спокойно сказала:

— Ты любишь его, да? Поэтому ты не можешь сформулировать причину развода?

— Да, и дело в том, что я уже не та женщина, на которой он женился.

— Он знает об этом больше, чем ты, но все-таки хочет оставаться с тобой.

Диана уткнулась лицом в ладони.

— Это он из-за Тайлера.

— Если это так, то отдай Тайлера, а потом объяви о разводе. Посмотри, что получится.

— Ты не понимаешь. Я беременна.

— Я знаю, Кэл говорил. Думаю, это замечательно.

— Я тоже так думаю. Но как ты не видишь, из-за этого Кэл и считает себя обязанным жить со мной!

Наступило долгое молчание.

— Я вижу, ты уже все решила. Ты напоминаешь мне меня же, когда я отправлялась в тот тур. Остается надеяться, что тебе не придется жалеть об этом всю жизнь. Естественно, я выполню твое желание.

— Я... У меня нет выбора. Ты же сама видишь.

— Не имеет значения, что я вижу. Ты хочешь жить одна и нести все последствия этого поступка. Причину развода я запишу как «несовместимость из-за амнезии истицы». Кэл уже подготовил документ, по которому вне зависимости от того, будешь ты работать или нет, у тебя не будет финансовых проблем до конца жизни. Здесь, в городе, у него есть собственность, и ты можешь выбрать дом или квартиру для себя и ребенка. Он оплатит перестройку, ремонт и мебель для детской, чтобы там было все, что нужно для новорожденного. Суд определит время визитов так, чтобы это было удобно и отцу и матери. Кэл сказал, что всегда будет оплачивать врачей...

— Пожалуйста, больше ничего не говори, — прервала Диана подругу, ее мутило. — Извини. Кажется, у меня опять начинается рвота.

— Я слышала, что у тебя бывает тошнота по утрам. Мне очень жаль. Тебе только этого еще не хватало в довершение всех бед!

— Уитни! — тревожно воскликнула Диана. — Кэл сказал, что приемные родители могут приехать уже сегодня. В таком состоянии я не смогу встречаться с этими людьми раньше завтрашнего дня. Можно это отложить?

— Это моя работа. Но, если Джон уже связался с клиентами и подготовил все документы, у тебя не будет выбора.

— Но откуда нам знать, что они будут хорошими родителями для Тайлера?

— Этого вы знать не можете. Пусть вас утешает то, что они прошли проверку, что известно их благосостояние и комиссии понравился их дом.

Диану трясло.

— Но его мать хотела, чтобы ребенка растили мы с Кэлом. Она все про нас знала. Она просила водить его в церковь.

— Я знаю. Ей будет больно узнать, что вы от него отказались, что ты разводишься с мужем.

— Я не хочу разводиться, Уитни! Я должна, ради счастья Тайлера!

— Понимаю. Как только я подготовлю бумаги, я принесу их вам на подпись. — Она встала. — Позже я свяжусь с Джоном и позвоню вам, чтобы сообщить, как обстоят дела. — Она обняла Диану. — Мне жаль, что вам с Кэлом сейчас так трудно. Будь уверена, я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить вам процедуру. Постараюсь уговорить Джона подождать до завтра.

Диана пробормотала благодарность и, ничего не видя перед собой, ринулась в свою комнату, упала на кровать и отчаянно разрыдалась.

Видимо, она в какой-то момент заснула, потому что, когда очнулась, рядом с ней шевелилось теплое тельце. Она вскрикнула и увидела Тайлера. Кэл стоял рядом. Прекрасные карие глаза мужа смотрели на нее так, словно пытались заглянуть в душу.

— Мы слышали, что ты плакала, и вот пришли проверить, не стало ли тебе лучше, — добродушно сказал Кэл и присел на кровать.

Тайлер лежал между ними, и это казалось так естественно — они все трое вместе. Она поцеловала его в ямочку на щеке. Невозможно было смириться с мыслью, что больше ей никогда не придется этого делать.

— Звонила Уитни, ей удалось уговорить Джона перенести встречу на завтра.

— Слава богу. — Диана непроизвольно потянулась к Кэлу и сжала ему руку.

— Как ты смотришь на то, чтобы взять Тайлера и остаток дня провести в Парке свободы?

Ей понравилось его предложение.

— Где это?

— В городе. Купим обед, расположимся под деревом. Там есть где погулять. Можем взять Тайлеру коляску. Если тебе лучше.

— Я хорошо себя чувствую. Когда я была у доктора Брауна, он дал мне таблетки. Их нужно принимать по утрам. Я буду рада подышать свежим воздухом.

— Хорошо. Тогда собираемся?

Это не заняло много времени, и вскоре они выехали. Было жарко, и Диана собрала волосы в конский хвост с помощью белой резинки. Обнаружив в ящике целую кучу таких резинок, она поняла, что раньше ими часто пользовалась.

На Тайлера она надела светло—зеленый костюмчик, сама переоделась в шорты и желтый топ. Кэл тоже надел шорты и черную майку, а на ноги — итальянские сандалии.

Он ничего не сказал, но говорили его глаза. В них сиял свет, который ей едва ли приходилось видеть.

Диана не помнила, но что-то подсказало ей, что раньше они любили такие поездки. Он вел себя как счастливый человек — такое невозможно сыграть. Исчезли скорбные складки вокруг рта, движения стали стремительны, как будто он с восторгом предвкушал поездку.

По правде говоря, она тоже была в восторге, что отправится с мужем на прогулку. Она считала, что Кэл очень красивый мужчина. Темные глаза и волосы, хорошо сложенная фигура притягивали ее как магнитом.

Когда они оказались в парке, Диана поняла, что ревнует его к каждой встречной женщине. Все обращали на него внимание. Кэл излучал некую ауру мудрости и силы.

Вскоре Диана расслабилась и просто наслаждалась обществом мужа и сына. Ей хотелось, чтобы этот день никогда не кончался.

Они забавлялись, глядя на семейство перепелок, разгуливающих по газону прямо перед ними, а потом Кэл купил сандвичи и мороженое, и они уселись на плед под огромной сосной.

Стали есть, но Тайлер не пожелал оставаться в стороне, и они по очереди держали его бутылочку со смесью.

— Он лучший на свете ребенок.

— Это потому, что ты замечательная мать.

Диана поперхнулась.

— Благодарю, но нужно и тебе отдать должное в его воспитании.

— А как же.

Глаза Кэла сияли. Он лег на спину и положил Тайлера себе на грудь.

— Помнишь рубаи Омара Хайяма?

Она доела мороженое, вытерла губы салфеткой и сказала:

— Ты имеешь в виду «Буханка хлеба, кувшин вина и ты»?

Он хохотнул.

— Видимо, тогда он еще не был отцом, иначе сказал бы: «Буханка хлеба, кувшин вина, бутылка смеси для младенца и ты».

Она засмеялась и вдруг подумала: как это жестоко, что она помнит стихи, но ничего не помнит о собственной жизни!

— Не смей! — предупредил Кэл. Каким-то неведомым инстинктом он прочел ее мысли.

— Просто наслаждайся моментом и не оглядывайся назад.

«Он прав, Диана».

— Я наслаждаюсь. Больше, чем ты думаешь.

— Как и все мы. — Он поднял над собой Тайлера и подул ему в животик. Малыш радостно расплылся в беззубой улыбке.

Кэл положил малыша на одеяло между ними. Диана повернулась на бок и пощекотала Тайлера цветком клевера. Он поморгал глазками и чихнул. Кэл тихо засмеялся.

Глаза Дианы заволокло слезами.

— Он такой беззащитный, правда? Невинная кроха.

— Полностью отданный на нашу милость, — пробормотал Кэл. Его нежный взгляд остановился на Диане. — Точь-в-точь такой была и ты, когда я пришел в палату после твоего падения. Ты была беззащитна, как новорожденный младенец. Давно хочу сказать тебе. — Глаза его влажно блестели. — Диана, ты самый мужественный человек, которого мне доводилось встречать. Не знаю, что бы я делал, окажись в твоем положении, как бы на все реагировал. Но точно знаю, что не мог бы вести себя с таким терпением и тактом, как ты. — (У нее в груди возникло такое ощущение, будто она задыхается.) — Спасибо, что доверяла мне. Но рядом с тобой я чувствовал себя таким беспомощным, что ты и вообразить не можешь.

«Я видела эту беспомощность в твоих глазах, Кэл».

— Ты прекрасно относился ко мне и к ребенку. Доверять тебе было легко.

— О большем я не имею права и просить, — проговорил он осевшим голосом. — Стемнело, давай поедем домой.

Столь быстрое окончание разговора застало ее врасплох, как и пафос его последнего замечания.

«О большем я не имею права и просить». Эти слова непрерывно вертелись в голове, пока они шли через парк.

На полпути к стоянке машин они проходили мимо очереди к аттракционам, в которой стояли одни подростки. Кэл заметил ее взгляд.

— Хочешь прокатимся на карусели?

— Да, пожалуй.

Они поставили к ограде коляску, Кэл купил билеты.

— Какую выбираешь лошадку?

Других желающих прокатиться на карусели не нашлось, и можно было выбирать.

— Я беру белую.

— А мы с Тайлером по соседству черную.

Карусель завертелась. Ее лошадка, качаясь взад и вперед, двинулась по кругу. Сделав один оборот, Диана почувствовала головокружение и дурноту. Руки мертвой хваткой вцепились в игрушечное дышло. Какая беспечность! Зачем она согласилась прокатиться на карусели?

Видимо, Кэл увидел ужас на ее лице. Он метнулся к ней, сгреб ее в охапку и спрыгнул вместе с ней на землю. Только ее муж мог сделать так, что все они благополучно выбрались с вращающейся карусели.

Он нашел скамейку, усадил себе на колени и ее и ребенка.

— Извини, милая, — шептал он под какофонию оглушительной музыки из репродукторов. — Я так увлекся, что забыл о твоем положении. Прости меня.

Кэл баюкал их, и Диана чувствовала, что его тело дрожит. Такая сердечная, искренняя тревога за нее снова наполнила ее изумлением — как же ей повезло быть женой такого чудесного человека!

— Уже прошло. Правда. Мне лучше, чем было днем. Давай пойдем.

— Обопрись на меня. — Властным жестом он привлек жену к себе. Да ей и самой не хотелось отпускать его.

Мне не придется об этом беспокоиться, с замиранием сердца думала Диана, пока они шли к своей машине.

К тому времени, когда они подъехали к дому, головокружение прошло, и она сама вошла в дом. Сзади Кэл нес спящего Тайлера.

Она поцеловала ребенка в пухлую щечку.

— Его еще нужно помыть перед сном.

— Давай вместе?

Пошел обратный отсчет времени. Диана это почувствовала. Кэл тоже. Сегодня их последняя ночь. Он хотел растянуть ее как можно дольше. Она тоже.

Малыш, видимо, тоже что—то почувствовал, раз родители вместе купают его. Как только крохотное тельце погрузилось в теплую воду, он возбужденно замолотил ручками и ножками, расплескивая воду. Кэл засмеялся, и у Дианы потеплело на душе.

Малыш оказал ей великую услугу: муж не сможет разобрать, плачет она или это просто брызги. Она весь вечер боролась со слезами, не желая показывать свою слабость.

Оба вымокли насквозь, но ухаживать за Тайлером было несказанной радостью.

Любовь светилась в глазах Кэла, когда он целовал ребенка, разговаривал с ним, пока они надевали на него рубашечку и подгузник, укладывали в кровать, накрывали одеялом.

«Завтра не вы, а другие родители будут укладывать его спать».

Диана давилась слезами, изо всех сил стараясь, чтобы муж не увидел.

Заметит ли Тайлер разницу? Будет ли он скучать по ее колыбельным? Будет ли ему не хватать глупых песенок, которые сочинял Кэл, заставляя ее хохотать?

— Выпьем чего-нибудь на ночь? — прошептал он, когда, выключив свет, они на цыпочках вышли из детской.

«Пожалуйста, прошу тебя».

— Хочется пить. С удовольствием. — Она пошла за ним на кухню.

— Тебе колу или что покрепче?

Поколебавшись, Диана спросила:

— А что ты будешь?

— Пиво.

— Тогда мне тоже пиво. — Было видно, что Кэл удивлен. — Хочешь сказать, я его терпеть не могла? — поддела она.

Эта его полуулыбка кого угодно сведет с ума!

— Пожалуй, что так.

— А что я любила? — Ей почему—то не было страшно говорить о своем прошлом.

— Белое вино.

— Кажется, я видела в кладовке. — Прежде чем муж успел подняться, Диана принесла вино и налила немного в стакан. Он смотрел, как она пьет.

— Прежняя Диана имела хороший вкус, — сострила она и допила вино.

Кэл приподнял бровь.

— А новая Диана пьет слишком быстро.

Оба засмеялись. У нее опять появилось чувство, что раньше они часто вот так дурачились.

— Жаль, доктор Браун не позволит завести такую привычку.

— Ну конечно! — вскрикнула она. — Я же беременна! Может, оттого, что не пом...

— Не беда, — мягко прервал он. — Зато я помню то утро, когда мы зачали нашего ребенка. Было чудесное июньское утро. — Он сделал большой глоток из банки. — На рассвете перед окном нашей спальни пела какая—то птичка. Было слышно, как во дворе брызжет поливальная установка. На западе лавандовый цвет неба менялся на голубой. Мне приснилось, что ты меня целуешь. Когда я открыл глаза, то понял, что это не сон. Ты умопомрачительно целовала меня.

Диана почувствовала, что ее с головы до ног захлестнул прилив жара.

— Мы оба хотели, чтобы ты забеременела, но врач велел подождать, пока твой организм не восстановит силы после выкидыша. В то утро ты больше не захотела ждать и уговорила меня не предохраняться. — Кэл немного помолчал. — Я знал, что нужно проявлять благоразумие, но при виде тебя не мог удержаться. Это было настоящее упоение страстью, и нам не хотелось идти на работу. Но ты договорилась с Романом, что придешь пораньше, чтобы сделать какое-то важное дело, так что я с большой неохотой вынужден был тебя отпустить. Через час, когда я брился, мне позвонили из больницы. Сказали, что с ребенком все в порядке, но жену придется лечить, потому что у нее тяжелая травма головы. И попросили меня приехать.

Он допил пиво и выбросил банку в ведро.

Диана приложила пальцы к губам, вспомнив тот неистовый поцелуй в больнице.

— Теперь я понимаю. После такого утра ты, конечно, был ужасно обижен, что я тебя оттолкнула.

В глазах Кэла возникло страдание.

— Обида — не то слово, Диана. Этот несчастный случай с тобой поверг меня в шок. Я был так эгоистичен, так занят своими переживаниями, что даже не сочувствовал тому, что ты потеряла память. Врач предупредил меня, что ты дезориентирована, но я был не в состоянии это понять. Прости меня... Я уже говорил тебе и не боюсь повториться, — его голос дрогнул, — ты самый храбрый человек из всех, кого мне приходилось знать. Мне стыдно за свое поведение в больнице.

— Нет, Кэл! Никогда так не говори. Даже не думай. Если кто и должен извиняться, то это я. Ты мой муж. Никто бы не мог обращаться со мной с такой добротой и любовью.

— Я был для тебя незнакомец. Я таким и остаюсь.

Она покачала головой.

— Нет. Это неправда.

— Обещай мне одну вещь, Диана.

Ее охватила дрожь.

—Что?

— После того как мы разведемся, ты позволишь мне снова тебя завоевать.

Что? Ей пришлось опереться о стол, чтобы не упасть.

— Ты, конечно, уже поняла, что я люблю тебя. Если ты станешь выяснять, какую Диану я люблю, — я не знаю, вы обе для меня неразделимы. Когда мы произносили свои клятвы, я и понятия не имел, что у меня будет две жены. Нравится тебе или нет, но я не хочу быть верным одной и предавать другую. Черт возьми, у меня нет угрызений совести, что я грешу с вами двумя. Будь у меня такая возможность, я бы делал это раз в час до конца своей жизни. — (У нее перехватило дыхание.) — Отрицай сколько хочешь, но прошлой ночью вам — и тебе, и той, другой, — нравилось лежать в моей постели! Сегодня мне довелось узнать, что вам обеим нравится мое общество. Если скажешь иначе — это будет ложь.

— Я не буду лгать, — сказала Диана очень тихо, потому что сердце билось так громко, что ему, наверное, было слышно. Вдруг она увидела, что он берет со стола ключи. — Ты куда? — в тревоге спросила она.

— Я так тебя хочу, что находиться со мной рядом тебе небезопасно. Я вернусь утром, чтобы помочь собрать Тайлера. — (Диана оцепенела. Она не могла ни думать, ни шевелиться.) — Когда я уйду, включи сигнализацию. Если Аннабелл хорошо сделала свое дело, никто не сможет ни войти в дом, ни выйти без твоего разрешения.

Через мгновение за ним захлопнулась дверь, а еще через несколько секунд взревел мотор «сааба». Должно быть, Тайлер тоже его услышал, потому что заплакал. Обычно он никогда не просыпался в это время.

«Неужели ребенок почувствовал, что его семья вот—вот распадется?»



ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Кэл долго гнал машину, пытаясь утихомирить обуревающих его демонов, потом развернулся и приехал к Роману, чтобы провести у него бессонную ночь. Дождавшись семи утра, он вышел из дома, пересек улицу и позвонил в собственную дверь.

Она тут же открылась. Диана стояла на пороге. Судя по темным кругам под потускневшими зелеными глазами, она тоже не спала ночь. Волосы все еще были собраны в конский хвост, поверх ночной рубашки был накинут халат, к плечу прислонился измученный, беспокойный малыш с раскрасневшимся лицом.

Кэла охватило чувство вины.

— Что случилось?

— Он хнычет с тех пор, как ты ушел.

— Вот оно что. Дай его мне.

Но это не помогло, Тайлер не успокаивался. Кэл заметил, что у него жар.

— Врача вызывала?

— Да. Он сказал, что причин может быть много. Я дала Тайлеру жаропонижающее. Пыталась дать попить, но он не хочет.

— Давай я попробую напоить его соком, а ты иди поспи.

— Не могу. Уитни сказала, что родители приедут за ним утром. Его нельзя перевозить, пока он такой больной!

— Я позвоню ей.

— Я уже звонила. Она не отвечает.

— Ответит.

Не глядя на него, она спросила:

— Ты ночевал у Романа?

Следом за ней он прошел в детскую.

— Да. Я хотел вернуться домой в час ночи, но тогда пришлось бы звонить, а я боялся разбудить вас с Тайлером. Если бы я знал...

— Пожалуйста, не надо ничего объяснять. У Романа ты по крайней мере выспался.

— Хочешь прилечь?

Кэл так и не расслышал, что ответила Диана, потому что, как только она положила извивающегося ребенка на кровать, он стал надрываться от крика.

Не спрашивая разрешения, Кэл взял его на руки и понес в свою спальню.

— Ну-ну, парень, давай дадим маме отдохнуть.

После нескольких безуспешных попыток успокоить Тайлера Кэл лег и положил его лицом вниз поперек своего живота, так, что головка и ножки свесились с обеих сторон, и стал поглаживать ребенка по спинке. Неожиданно воцарилась тишина.

Кэл почувствовал, что жена стоит в дверях. Он повернул голову и уловил нежность в ее взгляде.

— Разве ты не знаешь, что у меня магическое прикосновение?

Ее глаза затуманились.

— Слава богу, что ты пришел. Я... Может, я пойду приму душ и оденусь?

— Ступай.

— Когда Уитни позвонит...

— Я знаю, что ей сказать, — тихим голосом прервал он.

«Бедная моя дорогая женушка. Ты не знаешь, что она и не собирается звонить. В девять часов она появится у нас и с извинениями сообщит, что Джон Уоррен перепутал время и сказал тем людям, что они могут приезжать за Тайлером в девять часов».

Прошло минут пятнадцать. Малыш спал. Кэл осторожно переложил его на кровать, накрыл простыней, потом тоже пошел принять душ.

Когда он, обвязав бедра полотенцем, вышел из ванной, Диана лежала на кровати рядом с Тайлером. На ней были легкие белые брючки и топ с бежево-белым рисунком — наряд, который он очень любил. Она расчесала волосы, и они сияли золотом. Она была так хороша, что дух захватывало.

Услышав, как он выдвигает ящики, она повернула голову.

— Уитни звонила?

Он помотал головой.

По ее лицу скользнуло мучительное выражение, и она снова перевела взгляд на Тайлера. Кэл воспользовался моментом и надел слаксы и спортивную рубашку. После этого взял ее за руку.

— Пошли, — шепнул он.

Они вместе вышли из спальни и направились в гостиную.

— Лучше подождем здесь, в спальне я отключил телефон, чтобы он не мешал малышу.

— Хорошо, что ты это сделал. Бедная крошка, он всю ночь не спал.

— Все будет отлично. Не беспокойся.

Она кивнула, потом подняла на него вопрошающие зеленые глаза, которые были ему дороже всего на свете.

— Почему ты так много знаешь о детях?

— Я не знаю.

— Ты меня обманываешь. Этой ночью, что бы я ни делала, он не успокаивался.

— Наверное, у него болел животик. А когда я его взял, боль уже уменьшилась и он ее всю выплакал.

— Ты думаешь, ничего серьезного?

— Конечно. Врач тоже так считал, иначе отправил бы его в больницу.

— Он так и сказал. — Она беспокойно ходила по комнате. — Не понимаю, почему Уитни не звонит. Пока Тайлеру не станет лучше, его никуда нельзя увозить.

— Диана, с Тайлером все будет в порядке. Люди, которые за ним приедут, знают, как за ним ухаживать. Документы уже подготовлены, не забывай...

Он так и не закончил, потому что раздался звонок.

«Уитни пришла вовремя, как и договорились. Начинается. Если на этот раз инстинкт его не подведет...»

Диана вцепилась ему в руку.

— Кто это может быть в такую рань?

— Понятия не имею, пойдем посмотрим.

Она пошла за ним в прихожую. Он открыл дверь, и Диана воскликнула:

— Уитни! Мы думали, что ты сначала позвонишь...

Уитни стрельнула глазами в Кэла, они мгновенно поняли друг друга.

— Надо бы, но дело в том, что Джон меня неправильно понял и сказал клиентам, что будет ждать их у вас в девять часов. Я решила приехать и предупредить, ведь вам нужно морально подготовиться. Как я вижу, их еще нет.

— Заходи, — буркнул Кэл. Обнимая Уитни, он шепнул: — Молись, чтобы сработало.

Уитни предупреждала его, что Джон договорился с двумя коллегами, чтобы они изображали приемных родителей. Если эта уловка не подействует, ребенка отвезут к семейной паре, имеющей сертификат, и развод пойдет своим чередом.

Уитни крепко пожала ему руку и прошла в гостиную. Она несла портфель, на ней был костюм, который она называла «адвокатский», — строгий темно—синий блейзер с юбкой. Было сделано все, чтобы придать достоверность тому спектаклю, который мог обернуться для Кэла кошмаром.

Ролинз лелеял надежду, что к этому времени Диана передумает разводиться, но все оставалось по- прежнему. Наступал его черный час.

У него выступил пот на лбу, когда Уитни выложила на стол бумаги, которые им предстояло подписать.

Если Диана не откажется разводиться, бумаги будут иметь законную силу.

Он почему-то рассчитывал, что этой ночью случится чудо и дело не зайдет так далеко.

Его жизнь, его любовь ускользали от него. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, как тогда, в больнице, когда она велела ему уходить. Он был в ужасе.

— Тайлер уже привязался к нам, — осторожно сказала Диана.

— Конечно, но он так же привяжется и к другим приемным родителям.

— Кэл, можно с тобой поговорить наедине?

— Конечно.

Следом за Дианой он вышел на кухню. Она обернулась так стремительно, что золотые волосы взлетели и рассыпались по плечам. Агрессивная осанка напомнила Кэлу прежнюю Диану.

— Ты не можешь позволить им забрать Тайлера!

«О Господи! Неужели его молитвы услышаны?»

— Диана... Эта пара ждет возле дома.

— Знаю. Но им нельзя его увозить! — Ее великолепные зеленые глаза наполнились слезами. — Это наш ребенок. Я его нашла. — Ее голос задрожал. — Предполагалось, что он будет жить с нами всю жизнь.

Кэл глубоко вздохнул.

— Но это означает, что тебе тоже придется жить со мной всю жизнь.

Она с трудом проглотила комок в горле. Он видел, что она подыскивает слова.

— Я знаю. Вообще-то я хотела об этом поговорить.

— О чем?

— О разводе.

— Ведь ты именно этого хочешь?

— Я думала, что хочу, но... но я передумала.

У него все внутри оборвалось. Но пока еще рано прыгать от радости, нужно еще немного продержаться.

— Почему?

— Сейчас я не могу на это пойти. Там ждут люди, которые хотят увезти нашего мальчика. Пожалуйста, скажи Уитни, что мы официально усыновляем Тайлера. А что касается мистера Уоррена, ему придется подыскать для них другою ребенка. Скажи им, что мы приносим извинения за причиненное неудобство, но наш мальчик будет жить здесь. Господь Бог направил мать Тайлера к нам. Мы семья. Мы хотим жить вместе.

— Аминь, — прошептал он. — Пойду скажу им, а потом у нас с тобой будет долгий разговор.

— Ладно. — Она фыркнула. — Сейчас я не могу на них смотреть. Пойду проверю Тайлера.

— Поцелуй его за меня.

Она, смеясь и плача, пулей вылетела из кухни.

Не чуя под собой ног, Кэл зашагал через холл в гостиную.

С одного взгляда Уитни поняла, что дело сделано. Она взвизгнула и повисла у него на шее.

— Сработало! У нас получилось! Пойду скажу Джерарду, а он скажет Юрию, тот — Роману, Роман — Аннабелл, а она скажет Рэнду, и целый мир ошалеет от радости!

Кэл сам был вне себя от радости.

— Уитни, я обязан тебе жизнью!

— Ничем ты мне не обязан. Считаю за честь выступить в роли Купидона.

Джон Уоррен стоял, улыбаясь от уха до уха.

— Ну и ну! Ваша жена — это нечто!

— О которой из двух вы говорите?

Джон смутился, а Уитни расхохоталась.

— Не бери в голову, приятель, — она взяла его под руку. — Я объясню тебе по дороге к машине.

Диана не сводила глаз с Тайлера, а он не пикнул с тех пор, как Кэл его убаюкал. Она думала, что пора бы мужу уже прийти к ним, но, видимо, там идет трудный разговор.

Ей было стыдно, что она так поступила, но стоило ей взглянуть на малыша, лежащего рядом с ней на кровати, как она в который раз убеждалась, что поступила правильно.

Хорошо, что жар прошел. Теперь Тайлер проспит несколько часов.

Она вдруг почувствовала голод и осторожно соскользнула с кровати. Вряд ли Кэл завтракал у Романа. Он, наверное, тоже голоден.

Диана доставала из холодильника бекон и яйца, когда ей на плечи легли две сильных руки.

— Ты читаешь мои мысли. Помочь?

Руки жгли, возбуждая ее. Совершенно невозможно сосредоточиться.

— Если хочешь, сделай кофе. Ты же знаешь, как я его люблю.

— Знаю. Только сначала скажи мне одну вещь.

Она знала, о чем он спросит. На этот раз он прочел ее мысли.

— Если боишься сказать, я помогу.

— Кэл... — Ее голос оборвался.

— Ты меня полюбила.

Прошла целая вечность, прежде чем она невнятно пробормотала:

— Ты и сам знаешь.

— Скажи.

— По-моему, я давно хотела это сказать.

— Диана...

Он повернул ее лицом к себе. У нее не было защиты от той любви, что светилась в его бархатных карих глазах.

— Я люблю тебя! — беспомощно всхлипнула она. — Безумно люблю! — Она обняла его за шею. — Не знаю, как это сказать.

— Я знаю, любимая.

Он наклонился, и их губы сомкнулись. Ее тело пронзило острое, ни с чем не сравнимое ощущение. Не верилось, что это происходит с ней в действительности.

Она громко застонала от неистового желания. Они обнимали друг друга в отчаянном стремлении слиться воедино.

Его поцелуй прошлой ночью был только прелюдией к этому единению души и тела. Диана и вообразить себе не могла, что двое людей могут достичь такой степени восторга, который сжигал ее заживо. Подумать только — она могла отказаться от этой страсти!

— Дорогая моя, — прерывисто дыша, не переставая осыпать ее поцелуями, проговорил Кэл. — Ты должна мне сказать, что доктор Браун говорил о занятии любовью. Ты спрашивала?

Она бессвязно отвечала:

— Да, любимый. Он сказал, что следует воздерживаться в конце беременности два месяца. А в остальное время...

«Храни его Господь!»

Кэл подхватил ее на руки и отнес в спальню. Положив Диану на кровать, лег рядом.

— Пока наш сын спит, ты — только моя!

— А ты не боишься переутомиться? Ведь ты будешь заниматься любовью сразу с двумя женами? — засмеялась она и уткнулась ему в шею.

— Очень боюсь. — Он улыбнулся. — Я чувствую себя как в первую брачную ночь: ноги трясутся, сердце стучит. Я так возбужден, что могу умереть в твоих объятиях.

— Значит, понимаешь, как я себя чувствую.

— Боюсь, что нет, дорогая. Боюсь, ты не имеешь представления о том, как это у нас происходило, но сейчас узнаешь. Только не выпускай меня из рук.

— Как будто я могла бы! Я люблю тебя, Кэл. Я буду любить тебя вечно.

— Знаешь, ты сказала эти слова в нашу первую ночь. Как вижу, мне предстоит узнать, что обе мои жены более чем сексуальны. Вот бы всем так везло!

— О-о... Хорошо бы Вероника сейчас меня видела!

— Вероника... Кто это?

— Ты ее знаешь. Сексуально озабоченная брюнетка с наших вечерних курсов для родителей, которая только что на голову не становилась, чтобы привлечь твое внимание.

Он усмехнулся.

— Честно говоря, не знаю.

— Вот и хорошо.

Кэл расхохотался во все горло.

— Кажется, моя вторая жена ревнива! Ей не о чем беспокоиться. Я кое-что припас для блондинки с зелеными глазами и длинными стройными ногами.

«Вечно он заставляет меня краснеть».

— Что-то говорит мне, что твоя жена номер один имела тот же порок. Это неизбежно, если ей довелось быть замужем за таким мужчиной, как ты.

— И что же это за мужчина?

— Ты такой замечательный, — дрожащим голосом серьезно сказала она, — что мне не хватит жизни об этом рассказать.

У него загорелись глаза.

— Мне нравится, как ты это говоришь. Еще больше мне нравятся твои духи. Ты не представляешь, как я жажду свою обожаемую жену. Иди ко мне, любовь моя.



ЭПИЛОГ


— Господа! — Джерард серьезно отнесся к своей роли хозяина. — До того как мы начнем смотреть баскетбол, хочу спросить: рассказывал ли я вам, как в Гренобле Уитни ходила в парикмахерскую?

— Если кто не знает, это во Франции, — вставил Юрий.

— Ей нужно было помыть голову и постричься. Она захотела потрясти французов своим знанием языка. И вот моя бесценная девочка-невеста открыла карманный словарь и произнесла: «Вonjour, messieurs. Je voudrais un lavage, sil vous plait».

Юрий разразился смехом, Джерард тоже улыбался.

— Переведи, — скривился Роман. — Не все такие полиглоты, как вы.

— Поэтому тебе не так весело живется, как твоему брату, — поддел его Джерард. — Ладно. Не буду держать вас в неведении. Если хотите знать, «1аvаgе» — это «клизма».

Раздался гомерический хохот, такой, что, казалось, стены квартиры Джерарда и Уитни содрогнулись.

Это была первая пирушка с друзьями, на которую Кэл выбрался после рождения их прелестной дочки Хайди месяц назад. Он веселился вместе со всеми, но его не оставляло беспокойство: женщины пошли за едой и до сих пор не вернулись.

За прошедший год они с Дианой были неразлучны. Они стали ближе друг другу, чем это было до ее амнезии, потому что оба сознавали, что им дан еще один шанс.

Но было кое-что и не совсем приятное. Например, когда Кэл не видел Диану, он терзался от страха, что с ней что-то случится и он ее потеряет. Вдобавок последние три месяца им нельзя было заниматься сексом, и нервы его были взвинчены.

— Кстати о невестах. — В разговор вступил Рэнд. — Моя, по заданию страховой компании, наблюдала за предполагаемыми инвалидами. Страховщики не верили, что те недееспособны, а доказать не могли. Но вы же знаете мою кошку-мышку. — Так Рэнд называл Аннабелл, и это рассмешило Кэла, несмотря на беспокойство за свою жену. — Один из сыщиков, Фил, караулил с видеокамерой; Аннабелл подкралась к женщине в инвалидной коляске и сделала вид, что наткнулась на нее во время пробежки. Так, ничего серьезного, легкий толчок. Эта женщина с воплем выскочила из кресла, как молодая козочка.

Фил все заснял на видео. Страховая компания выплатила Анни трехмесячное жалованье.

На этот раз Кэл смеялся так, что закололо в боку. Пока все переводили дыхание, Юрий подтолкнул Романа.

— Расскажи, как ты надул Британи.

— Да ты что, она меня убьет!

— Рассказывай, рассказывай, приятель, — усмехнулся Джерард, и Роман засмеялся.

— Это было вскоре после того, как мы поженились. Брит узнала, что Юрий имел обыкновение ставить в машину Дженни «жучки», чтобы знать, что она о нем думает. У нее возникла идея прицепить «жучок» и мне. Случайно Фил увидел, как она устанавливала подслушивающее устройство в моей машине, и сказал мне. Я, естественно, не мог упустить случай ее разыграть. Тут как раз приехала Дженни и согласилась помочь мне. Она изменила голос, и мы делали вид, что бешено флиртуем. Потом я вставил ленту в магнитофон машины.

— И сколько потом жена с тобой не разговаривала? — поинтересовался Рэнд.

— Погоди, сейчас все узнаешь. Она включила сигнализацию в доме, и я, гений шпионажа, не смог попасть в собственный дом!

Все так и покатились со смеху.

Юрий снова ткнул брата в бок.

— Расскажи, как ты вернул себе ее благорасположение.

— Я уговорил ее открыть окно спальни и дал прослушать ту же самую запись с магнитофона, который привез из офиса. Представляете, каким я себя чувствовал дураком, когда в два часа ночи стоял во дворе собственного дома, будто распевая жене серенады таким нелепым образом!

Кэл кивнул.

— Все-таки ты выглядел не таким дураком, как я, когда стоял перед своим домом в час ночи примерно девять месяцев назад. Хуже всего, что я сам велел Диане включить эту чертову сигнализацию, не подозревая, как она работает!

Все опять посмеялись.

— Рэнд, твоя жена отлично сделала свою работу!

— Она все делает отлично.

— Да, наша Анни такая!

— JA VOL, — прогромыхал Джерард.

— Это кто там поминает мое имя всуе?

Все головы повернулись к Аннабелл. Мужчины не знали, что их жены уже вернулись. В воздухе разлились запахи греческой кухни. Кэла окатила волна облегчения. Он вскочил с дивана — ему срочно нужно было увидеть Диану.

Диана стояла на кухне и чего-то ждала.

Казалось, она целую вечность ждала этого вечера. У нее были на него особые планы, и она дрожала от возбуждения.

Уитни устроила эту вечеринку, чтобы растормошить Кэла. Ближайшая подруга Британи Дениза согласилась побыть до утра с Хайди и Тайлером. Все было устроено. Диане был нужен только муж.

К счастью, искать его не пришлось. Он вошел в кухню с таким видом, как будто что-то искал, и увидел Диану.

Его руки пробрались под блузку и обняли ее. Он сдвинул волосы и поцеловал ее в шею.

— Хочешь, сбежим отсюда?

— Да, пожалуй.

— А где наша еда? — спросил он.

— Я решила, что сегодня у нас с тобой будет кое- что получше греческой кухни.

— Как это?

— Скоро узнаешь. Пошли. — Она схватила его за руку и потянула к задней двери.

— Сердечко мое, что ты делаешь?

— Мы кое-куда поедем... Давай скорее.

— А Уитни знает?

— Все знают.

Ему стало интересно, и он бодро зашагал по снегу к стоянке.

— Я поведу машину. Не волнуйся, нам недалеко.

И в самом деле, они проехали не больше двух миль, и он увидел ворота французского ресторана, расположенного по дороге к каньону и окруженного лесом.

К его удивлению, Диана обогнула дом и, свернув направо, подъехала к засыпанному снегом коттеджу, стоящему среди деревьев. Кэл никогда здесь не был, но знал, что это излюбленное место новобрачных для медового месяца.

«Боже мой!» У него забилось сердце.

— Пойдем со мной, — загадочно позвала она.

Кэл вылез из машины и на ватных ногах последовал за ней. Диана открыла дверь, и его приветствовал знакомый вид французского охотничьего домика со скрытыми от глаз благами цивилизации.

Горел камин. Тени от огня взмывали вверх по деревянным балкам, плясали на стенах. На столе, освещенном свечами, ждал изысканный ужин с шампанским.

Он захлопнул дверь и сгреб Диану в объятия.

— Я думал, доктор Браун велел ждать шесть недель.

— Он сократил наш пост. Поздравляю тебя с Днем святого Валентина, любимый.

Диана вся светилась внутренним светом. Глаза сияли изумрудами, волосы, рассыпавшиеся по плечам, отливали золотом. От морозного ночного воздуха на щеках горел пурпур румянца. Арот...

Кэл со стоном прильнул к нему. Поцелуй длился бесконечно. Ее руки, бедра, все ее тело обещало ему то, чего он вожделел. Пусть этот экстаз продлится вечно...

— Любовь моя, ты — моя жизнь! Ты так много сделал для меня! — воскликнула она с болью в голосе. — Уитни призналась, как ты сумел уберечь нас от развода. Слава богу, что ты понимал меня лучше, чем я сама. Теперь моя очередь отплатить тебе. Этой ночью я жду своего возлюбленного мужа. Сегодня наша ночь — я твоя! — Она поцеловала его в подбородок. — Стой здесь и не двигайся.

Кэл не мог бы сдвинуться с места, даже если б захотел. Диана подготовила для него ночь любви?! Это дорогого стоит!

Пока он, замирая и трепеща, оглядывался вокруг, она вышла из другой комнаты, переодевшись в белый пушистый халат, доходивший ей до колен, и принесла такой же ему.

Босая, с золотыми волосами, облаком лежащими на плечах, она была похожа на ангела.

С ее губ не слетело ни слова, только глаза говорили о любви, когда она медленно раздевала его и помогала облачиться в халат. Завязав ему пояс, Диана подвела Кэла к подушкам, разбросанным перед камином. Усадив его, она встала перед ним на коле ни и подала бокал шампанского.

Она приподняла свой бокал. Посмотрела на не го блестящими глазами.

— За рай. Это - то место, где ты обитаешь.

Сплетя руки, они пили вино и целовались, предвкушая грядущую ночь. Поцелуи становились все глубже и дольше. Кэл смаковал интимность момента, словно величайший дар, уготованный ему женой.

Ее нежность, красота души и тела действовали на него как наркотик. Восторг его был так велик, что он едва ли осознал, что она поставила бокал и взяла его за правую руку.

— Этим кольцом я обручаюсь с тобой отныне и навеки. — Диана надела ему на палец старинное золотое кольцо. — Как видишь, оно не похоже на то, что я когда-то надела тебе на левую руку. Оно сверкает золотом, но без бриллиантов. Оно знаменует собой надежду и любовь. Оно... — Жена сжала его руку, — знаменует страсть, постоянство, преданность, верность. Вечную любовь. Это бесценное сокровище, за которое я никогда не устану тебя благодарить. Я люблю тебя, Кэл. Я люблю тебя!

Дальше не было слов. Кэл наклонился и прижал к сердцу свою жену.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.






Оглавление

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ
  • ГЛАВА ВТОРАЯ
  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  • ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  • ГЛАВА ПЯТАЯ
  • ГЛАВА ШЕСТАЯ
  • ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  • ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  • ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  • ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  • ЭПИЛОГ