— Три минуты до конца эвакуации.
Сигнал тревоги сбивал все мысли, они путались и не хотели возвращаться к Дану. Выход из гибернации всегда сопровождается таким эффектом, человек не способен мыслить трезво как минимум десять минут. Дан, напрягся, нажал на мигающую клавишу, гибернационной кабины, вывалился на пол отсека.
«Твою мат….» — Пилот, как собака, затряс головой, стоя на карачках, пополз к кислородным шлангам впереди. Шланги приблизились. Ухватив за один, пилот потянул на себя и на него сверху из кабинки упал кислородный шлем, больно ударив по голове, упав в руку подставленную автоматически. Рефлекс, без которого не получить зачета по гибернации.
«Первый признак, что с вами все в порядке, после выхода из режима гибернации, это боль, именно она верный признак того, что выход прошел правильно, угнетенные в состояние гибернанации мозг и нервная система реагируют адекватно». — Пролетела цитата из лекции по гибернации в голове, пока непослушными руками Дан, надевал шлем. Такой жесткий прием вышедшего из гибернации: падение на пол, бросок к шлангам, специально был задуман специалистами по гибернации, это, по их мнению, был лучший и быстрый способ адаптации после выхода из состояния гибернации при авариях, когда дорога каждая минута. В гражданских судах человека встречал массаж, инъекции стимулирующих препаратов и шестичасовой курс адаптации.
— Дан, пилот, доложить о проблемах и причинах выхода из гибернации, объявления тревоги с эвакуацией. — Как только шлем оказался на голове, система автоматически подала кислород, включилась связь, впились иглы иньектора, Дану полегчало.
— «Ситуация внештатная. По кораблю около восьмисот пробоин класса «один-А», тысяча четыреста восемнадцать «два-А». При движении вдоль метеоритного поля, корабль попал в поток мелкого метеоритного дождя с огромной кинетикой. В результате аварии пострадал реактор и подающие системы, произошла внештатная активация систем противопожарной и противорадиационной защиты, в связи с повреждениями. Справится с утечкой топлива, проблемами в реакторе не удалось. Через одиннадцать минут реактор перейдет в состояние неуправляемого прогона. Экипаж из состояния гибернации не вышел — пострадал центр управления, мои блоки работают на восемь процентов. Вы, как пассажир, имели отдельную от команды корабля систему гибернации, которая почти не пострадала». — Корабельный комп мгновенно выдал информацию.
— «Варианты развития ситуации?» — Голова, наконец, заработала, подстегнутая вливанием стимуляторов. Дан начал пробовать встать на ноги.
— «Через семь минут корабль уходит в неуправляемый прыжок за пределы изученного пространства без возможности выхода. Взрыв реактора через двенадцать минут. Рекомендуется покинуть корабль в капсуле «шестнадцать-сорок три М», как наименее пострадавшей». — Помехи ворвались в разговор, последние слова доносились через треск, шум и гул разгона.
Дан сбросил маску и побежал в грузовой отсек. Стены и перегородки стонали от нарастающего напряжения разгона. Обрушилась волна перегрузок, согнула и придавала к полу.
— «П…ц». — Дан не успевал, действие стимуляторов могло не хватить, а без их компенсирующего действия, ему просто не дойти до капсулы. — «Где эта «шестнадцать-сорок три М?»
Словно услышав его вопрос, справа в пяти метрах загорелась сигнальная лампа. Дан, теряя сознание от перегрузки разгона, отчетливо прочитал «16-43М», ударил по клавише у входа и начал проваливаться в небытие. Дальнейшие события он уже не осознавал. Автоматика, среагировав на человека, упавшего в проем люка, заблокировала вход, подала кислород, отстыковалась от огромного транспортного корабля и включила разгонный двигатель. Три минуты разгонной перегрузки и двигатель капсулы отключился. Транспортник исчез из виду. Через четыре минуты в космосе образовалась вспышка, корабль ушел в прыжок.
Глава первая
Я пришел в себя через сутки после аварии на полу эвакуационной капсулы. Полная тишина. Страшные боли во всем теле. Потолок капсулы. Голова раскалывалась. Полежав пару минут, наконец, удалось сориентироваться и восстановить в памяти последние события.
Зовут меня Дан Краев. Мне двадцать один год. После окончания космической академии, по специальности аналитика и программирование компенсаторных механизмов управляемых роботов класса Д12-18, я был направлен к месту своего распределения. На границу «изученного» космоса, в систему «GP17834FDB14/24-42», где собственно должен был пройти годовую стажировку по специальности. Проще говоря, меня отправили в какую-то дыру, где добывался «стернит», топливо для прыжковых двигателей. Добыча «стернита» велась как раз роботами Д12-18. Работа заключалась в их управлении и обслуживании. Годовой контракт подразумевал огромную сумму денег для академии и
