Морально-этический аспект безумия [Ларри Нивен] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Ларри Нивен. Морально-этический аспект безумия

Тау Кита — маленький бледно-желтый карлик с системой, состоящей из четырех планет. Собственно говоря, все они необитаемы. Две из них — газовые гиганты. На третьей атмосфера вообще отсутствует; и только на планете, расположенной в самой глубине системы, переизбыток воздуха.

Эта планета, размерами напоминающая Венеру, обладает сходными с ней атмосферными условиями: воздух густой, горячий и коррозийно-активный. Ни один первопроходец не решился бы отметить ее на карте как пригодную для заселения.

Но роботы, к сожалению, не люди.

В течение двадцать первого и двадцать второго веков именно рэмроботы занимались исследованием неизведанных пространств. Они были, разумеется, всесторонне подготовлены и запрограммированы, однако их миссия сложностью не отличалась: они искали планету, пригодную для обитания.

К несчастью, в их программы изначально закралась ошибка, о которой конструкторы не догадывались: роботы искали всего лишь определенную точку, пригодную к обитанию согласно заложенным в них критериям оценки атмосферного состава, средней температуры, влажности воздуха и прочих данных. Найдя таковую, робот посылал данные на Землю, и ООН немедленно отсылала туда колонистов.

Единственная серьезная проблема заключалась в том, что корабли, доставляющие людей на эти вновь открытые планеты, были одноразового использования. Возможности вернуться назад не существовало.

Так был заселен Джинкс — планета Пасхального Яйца, родина квадратных мужчин и женщин (пять футов высотой и столько же в ширину), самых сильных двуногих во всей Галактике, рано умирающих от сердечной недостаточности.

Так образовалось и Плато. Атмосфера, по многим показателям схожая с условиями на Венере, действительно была непригодна для жизни — исключая разве что плоскую горную вершину на высоте сорока миль, где воздух разрежен. Здесь-то и приземлился робот.

Прошло несколько столетий...

Маленький четырехместный шаттл медленно поднимался над заснеженной вершиной горы Луккитэт. Его единственный пассажир, Дуглас Хукер, угнал этот корабль с Земли пятнадцать лет назад. Он не осмеливался вернуть его — земные законы куда суровей здешних.

Но и на Плато Хукер оставаться не мог. Впрочем, обитатели этой местности вряд ли стали бы по нему скучать. Он был душевнобольным, излечившимся не так давно. Автодок перенастроил некоторые процессы его организма, устранив биохимическую причину безумия. Последовавшие за тем два года психоанализа, гипноза, тренинга и прочих процедур значительно повлияли на его память. Сейчас Хукер внешне ничем не отличался от любого нормального гражданина.

Тем не менее, после того, что он совершил, Плато для него было закрыто навсегда.

Белоснежный ландшафт внизу по мере отдаления постепенно приобретал округлые контуры. Когда Плато исчезло из поля зрения, Хукер развернулся и взял курс на Мир Очарованных. Это решение было принято несколько месяцев назад, когда появилась слабая надежда на выздоровление. Мир Очарованных — маленькая уютная планета с пониженным уровнем гравитации. Жаль только, что она находится далековато от Земли; с научно-технической точки зрения миряне запаздывают в развитии на несколько десятков лет. Зато появление современно оснащенного корабля их наверняка обрадует.

Возможно, они схватят его и посадят в тюрьму, хотя он уже отбыл срок на Плато. По крайней мере, его не убьют, а тюремное заключение можно выдержать. Здоровье у него превосходное; хотя ему уже восемьдесят семь, он выглядит на двадцать. Что ни говори, а за последние столетия медицина была значительно усовершенствована.

(Хотя... присмотритесь повнимательней. Двадцать? Нет. Он болен. Правда, шрамов на теле не заметно — они где-то в глубине его глаз. Пройдут долгие годы, прежде чем эти рубцы, таящиеся сейчас в глубоких пещерах мозга, проявятся на поверхности).

Хукер установил курс и поставил корабль на автопилот. Его движения были слегка нервными, излишне суетливыми. Он покидал Плато, снимая с плеч давний, надоевший груз. Теперь можно расслабиться и попытаться забыть.

Несколько часов спустя еще один корабль поднялся над той же заснеженной вершиной. Он медленно развернулся, некоторое время покружился на месте, словно ищейка, вынюхивающая след, и направился к Миру Очарованных.

Октябрь 2514, Сан-Франциско

Он выслушал новость довольно спокойно. Пристально посмотрел на врача, опустил голову и глухо пробормотал:

— Я всегда знал, что я не такой, как все...

— Дуг, ну разве это преступление? — возразила доктор Дорис Хан, маленькая женщина земного азиатского типа, лет тридцати, с выражением глубокой мудрости на приветливом личике — мудрости, которой она еще не достигла.

— Кажется, да, — ответил Дуглас. Ему было восемнадцать. Тоненький голубоглазый юноша с волосами цвета соломы, — Боюсь, что ничего уже не поделаешь...

— Неправда! Тебе вообще не стоит на этом зацикливаться. Посмотри — в мире миллионы потенциальных параноиков, диабетиков, эпилептиков, шизофреников, наконец! Живут рядом со здоровыми людьми и никто не замечает разницы...

— Но они-то знают.

— Ну... да.

Дуглас выпрямился и взглянул ей прямо в глаза.

— А зачем? Если им не нужно об этом знать — зачем им сообщают? Как мне жить с этим, доктор? Что мне теперь делать?

Она кивнула.

— Ты прав, конечно. А жить будешь очень просто — как и все мы. Разумеется, существуют некоторые ограничения. Во-первых: ты не сможешь пройти Демографическую Комиссию. А если захочешь иметь детей, тебе придется предъявить ее членам нечто особенное, доказать им, что перед ними гений. Например, изобрести гипердвигатель.

Дуг улыбнулся.

— И во-вторых, запомни: ты обязан раз в месяц посещать автодок. Каждый месяц — до конца своих дней. До сегодняшнего момента ответственность за выполнение процедуры несли твои родители. Теперь ты — совершеннолетний и сам должен понимать, насколько это серьезно. Химические процессы твоего тела нестабильны, их нужно постоянно поддерживать. Без антипараноидальных веществ твой рассудок может повредиться.

— И все?

— И все. Советую ходить на эту процедуру раз в две недели. Запас времени не помешает.

— Ладно, — Дуг торопливо кивнул головой. Он хотел поскорее уйти. Спрятаться в укромном месте, отсидеться, зализать раны. Но...

— Доктор, насколько это серьезно? Что может случиться, если, скажем, вместо месяца я пропущу шесть недель?

— В начале возникнут незначительные изменения в формировании процесса мышления. Если вовремя пройти автодок, ты даже их не заметишь. Но в следующий раз все будет гораздо серьезнее. Видишь ли, наибольшая трудность в состоянии помутнения рассудка заключается именно в сроках, в продолжительности. Если бы ты находился в таком состоянии больше года, «док» уже не смог бы тебя вылечить — этот год наложил бы глубокий отпечаток на твою психику. В таком случае автодок повлиял бы на изменение обмена веществ, но не на сложившийся образ мышления, характерный для параноика. Тогда тебе потребуется помощь психотерапевта.

Дуг нахмурился. Каково это — быть параноиком? Как он ощущает окружающий мир?

Ему не хотелось бы узнать ответы на эти вопросы...

Июнь 2526, Канзас-Сити

К тридцати годам Дуглас Хукер полагал, что знает себя в достаточной мере. Он был человеком строгих правил, которых придерживался неукоснительно. Так, каждое утро Хукер появлялся в офисе ровно в десять утра и первым делом включал настольный «док».

Этим утром Хукер, как обычно, вошел к себе в кабинет, все еще сохраняя на лице доброжелательную улыбку, с которой ежедневно приветствовал сотрудников корпорации «Скайхук». Он еще не видел Грега, но Грег любил приходить пораньше, и наверняка уже взялся за работу.

Дуглас устроился за столом поудобнее, откинул крышку панели и протянул руки. Тотчас же две крошечные иголки впились в подушечки его средних пальцев: «док» брал кровь на анализ. Он подождал, пока не загорится зеленая лампочка, и убрал руки. Его ногти блестели.

Настольный «док» был маленьких размеров и обладал ограниченными возможностями: не мог заживлять различные раны, травмы, повреждения или тренировать мелкие, малоиспользуемые мышцы — но безошибочно определял отклонения в процессах организма (о чем тут же предупреждала тревожно мигающая красная лампочка) и аннулировал их с помощью всевозможных антибиотиков; снабжал необходимым набором витаминов и микроэлементов; стабилизировал обмен веществ, отлично делал маникюр и т.д.

Дуг покосился на бумаги на столе, нахмурился, вздохнул и приступил к работе. В офисе стояла идеальная тишина, ничто не отвлекало его. И все же Дуглас работал медленно. Что-то мешало сконцентрироваться, какое-то смутное ощущение надвигающейся беды.

Предчувствия его не обманули.

В полдень зазвонил телефон. В трубке раздался голос Грега Лоффьера.

— Дуг? Бросай все и давай сюда.

Дуглас поспешно отложил недоеденный сэндвич и вышел из кабинета. Яркое утреннее солнце заставило его зажмуриться. Он взял у администратора один из робока-ров и направился к дизайнерскому отделу.

Грегори поджидал его, опершись рукой на огромный усеченный конус, ухмыляясь, словно счастливый папаша.

— Ну, разве не прелесть? — воскликнул он.

— Нет, — честно ответил Хукер. — Будет работать?

— Мы подадим на них в суд, если не будет. Однако здесь ее протестировать не удастся. Нам придется запустить ее на Луну.

— И что тогда? — Дуг почувствовал адреналин в крови. Идея возникла давным-давно, два года назад; и вот он — ощутимый результат, высотой в четыре этажа. Давняя мечта...

Веками рэмроботы исследовали космическое пространство на скорости, приближенной к световой. В качестве топлива они использовали свободный водород, поглощая его с помощью электромагнитных полей. Веками человек плелся позади, вынужденный везти запасы топлива с собой. Магнитное поле рэмскопа убивало все живое в радиусе трехсот миль. Пока еще никому не удавалось создать мощную защиту, не препятствующую работе аппарата.

До тех пор, пока московская корпорация не выпустила это чудо.

Генератор безопасного рэмскопа создавал поле с определенным участком «мертвой зоны». Корабль, помещенный в эту зону, мог беспрепятственно перемещаться в пространстве с неограниченным бесперебойным топливоснабжением.

Два года назад «Скайхук» приобрел контракт на постройку такого корабля. За этим проектом стояли все финансовые ресурсы Земли. В то время президентом кампании был отец Дугласа; год спустя он передал правление сыну и ушел на покой. Ответственность за постройку корабля всецело легла на плечи Хукера. Поразмыслив некоторое время, Дуг дал карт-бланш Грегу Лоффьеру — не ради пятнадцатилетней дружбы: Грег был действительно гениальным дизайнером.

— И тогда мы присоединим рэмскоп к кораблю — он уже давно готов — и отправим полетать! Нужно только доставить мою красавицу на Луну.

Дуг кивнул. На какую-то долю секунды он испытал зависть к Грегу. Корабль был его проектом, но на деле оказался родным детищем его друга — с начала и до конца.

— Как Джоанна? — пытаясь отвлечься от грустных мыслей, спросил он.

Лоффьер горделиво улыбнулся.

— Замечательно. Через месяц планирует возобновить теннис. А как Кларисса?

— Отлично.

— Слушай, мы сто лет не собирались вместе! Давай сегодня пообедаем? Отпразднуем рождение моей «девочки», а?

— Ну что ж, можно. Где?

— У меня. Ты, кстати, еще не видел наш новый дом.

— А, да. — Хукер слегка поморщился. Он не любил званых вечеров, приемов; в обществе обычно чувствовал себя неуютно. Правда, с Грегом и Джоанной можно расслабиться, они — давние друзья. Но сегодня...

— Дуг?

— А?

— Послушай, ведь вы с Клариссой поженились задолго до моей собственной свадьбы. Почему у вас до сих пор нет детей? Уступаете первенство нам с Джоанной?

Хукер хотел было отшутиться в том же духе, но передумал.

— Не прошел Демографическую комиссию.

— О, — Грег вовсе не собирался лезть не в свое дело, но готов был выслушать.

— Пожалуй, я лучше вернусь к работе. — Дуглас не был расположен откровенничать. — Так ты сейчас на Луну? Хочешь лично проследить за ходом эксперимента?

— Да, если «Скайхук» оплатит транспортные расходы.

— Тогда кинь мне заявку по почте. Увидимся вечером.

Август 2557, Скалистые горы

Они лежали возле бассейна, нежась на солнышке под стеклянным куполом спорткомплекса, представлявшего собой огромный крытый парник. Все трое только что вынырнули; вода стекала с них ручейками, образуя маленькие лужицы на розовом кафеле. Джоанна, высокая полноватая брюнетка с изящными длинными ногами; Дуглас, излишне худощавый для своего роста, и Грег, сохранивший мускулы гимнаста и превосходный загар бездельника.

Снаружи было холодно, хотя заморозки еще не наступили. Дом Грега примостился высоко в горах. По замыслу дизайнера, он словно вырастал из утеса, являясь его органическим продолжением. Большая часть его находилась прямо в скале.

Дугу вспомнилась Кларисса; он представил ее лежащей рядом. Золотистые волосы, ровный загар... Они не виделись уже десять лет. Она вышла замуж сразу же после развода. Два года спустя Кларисса стала матерью.

Воспоминания уже не причиняли боль. Она пускалась на различные ухищрения, пытаясь получить алименты, и это охладило его раз и навсегда.

— Мы отправляемся через месяц, — произнесла Джоанна с ноткой сожаления в голосе.

— Ненормальные, — отозвался Дуг. Грег живо приподнялся на локте.

— Ничего подобного. На Земле нет будущего, Дуг.

— А где оно? На этом крошечном Плато? Через пять поколений там будет так же перенаселено, как и на Земле!

— Ага, видишь — сам признаешь, что Земля перенаселена. Кроме того, Плато — очень милое местечко. Ты же сам видел фотографии.

— А если они сфабрикованы?

— Не думаю.

— Все равно — зачем тебе понадобилось так рисковать? Дюжина световых лет — в четырехместном кораблике! А если метеор...

— А если привидения? Ради Бога, Дуг! Эти корабли я проектировал сам, лично! Они надежны на сто процентов!

Дуг выругался и перевернулся на живот. Спор не имел смысла: Грег все давно решил, и его не остановить. Он отправлялся с женой, дочерью и ее мужем. Такие споры Грег затевал не раз, с единственной целью — убедить Дуга лететь с ними. Тот и слышать об этом не желал. Сама мысль наводила на него ужас.

— Корабль уже готов?

— Да, со вчерашнего дня. Мы можем вылетать в любое время.

— Нет уж. Сначала я все как следует проверю.

— Ладно.

Когда-то именно корпорация «Скайхук» выпустила первый корабль. К настоящему моменту сотни таких аппаратов бороздили пространство протяженностью в пятнадцать световых лет. Еще ни один из них не вышел из строя. Сейчас корпорация проектировала более объемные рэм-корабли, вмещающие до тысячи колонистов. Но самая первая четырехместная разведывательная модель оставалась единственной в своем роде.

Этот рэм-корабль состоял из трех частей: собственно рэмскоп, двигатель и жилая часть. Были, конечно, и ускорители, но они в счет не шли, потому что использовались веками. Хукер не обратил на них никакого внимания, как не обратил бы внимания на велосипеды в грузовом отсеке. Слишком просты, слишком надежны.

Он проигнорировал также рэмскоп и термоядерный двигатель, так как все равно не разбирался в них. Объектом его пристального внимания был именно жилой отсек — вместительное помещение цилиндрической формы, излишне просторное даже для четырех человек. Посредине проходил центральный ствол, соединяющий рэмскоп с ионным двигателем. Где-то на пульте управления находились аварийные выключатели, которые в случае крайней необходимости отделяли жилой отсек от остальной части корабля.

Планировка была продумана до мелочей. Две звуконепроницаемые спальни, спортзал с сауной, маленькая столовая — везде чувствовался комфорт и спокойствие.

Но Хукер ощущал себя как-то неуютно. Он боялся этого корабля, хотя не мог объяснить себе, почему.

Автодок, установленный здесь, был поистине совершенством, последним словом медицинской техники: аппарат мог автоматически обновлять собственные запасы химикалий, органов, кожи и т.д., используя материалы, переработанные из отходов корабля. В теории, пользуясь им постоянно, человек оставался вечно молодым и здоровым.

Хукер, разбирающийся в автодоках в силу постоянного их применения, тщательно исследовал машину и не нашел никаких изъянов.

Он прошел в кухню. Механизмы, установленные здесь, также создавали продукты из отходов — дьявольски сложная технология; однако, как известно, любой химический процесс можно обратить, имея достаточное количество энергии и запас знаний.

Почувствовав страшную усталость, Хукер растянулся на одной из кроватей и задумчиво уставился в потолок.

Судя по результатам осмотра, корабль был в полном порядке.

Итак, они окончательно собрались в путь. Ну и ладно. С какой стати ему их останавливать? У него и без них найдется немало друзей. Дуг вызвал в памяти одиннадцать имен и сосредоточенно вспоминал двенадцатого, когда ему неожиданно пришло в голову, что со всеми этими людьми он познакомился через Грега и Джоанну, и с большинством из них виделся лишь на вечеринках и приемах.

Ему вообще нелегко было заводить друзей. Прочный барьер стоял между ним и остальным миром — его тайна. О болезни знали только трое, вернее, уже двое. Его отец отправился на Белт, собираясь начать жизнь заново, видимо, надеясь, что тамошние законы позволят ему иметь еще одного ребенка. Он прожил всего два года. На его инструментальной панели всегда стояла пепельница, и однажды, пролетая мимо какой-то скалы, отец нечаянно просыпал пепел так, что тот попали ему в глаза. Естественно, он потерял управление и разбился насмерть. Оставались всего лишь двое, и оба они были докторами, так что вполне можно было надеяться на соблюдение тайны во имя врачебной этики.

Тщательно хранимый секрет не позволял ему завязывать откровенные дружеские разговоры; он никогда не напивался, боясь, что вино развяжет язык. Поэтому приходилось признать очевидное: Грег и Джоанна увозили с собой его общественную жизнь. Почему бы не принять этот вызов судьбы?

Дуг резко вскочил и спешно покинул корабль. Когда они уедут, можно будет завести новых друзей. Да! Он слишком долго прятался в своей раковине.

Но ему было шестьдесят два года, и его привычки уже сформировались...

Август 2570, Канзас-Сити

Каждые полгода мастер приходил настраивать настольный «док» Хукера. Звали его Пол Юргенсон. Он занимался этим большую часть жизни, и на своем веку повидал немало самых разнообразных моделей: от огромных многоместных доков скорой помощи до компактных, установленных в самолетах и звездолетах ближнего следования. Работа никогда не надоедала ему, поскольку Пол не блистал умом, но дело свое знал отлично.

Был четверг, последний день рабочей недели. Дуг, как всегда, ушел домой пораньше, чтобы не мешать Полу работать. Юргенсон снял панель и принялся привычно исследовать составные части. Обнаружив два пустых пузырька со специальным биосоставом, он сокрушенно покачал головой. Хукер даже не догадывался, что мастер знает о его секрете. Невозможно скрыть лысину от собственного парикмахера.

Все еще опечаленный, Юргенсон наполнил пузырьки. Мистер Хукер так добр; всегда посылает ему двадцать пять марок на Рождество (Пол не знал, что этим занимается фирма). Кажется, за последнее время он стал использовать антипараноидальные вещества в возрастающем объеме. Это означает лишь одно — у него большие неприятности. Если бы можно было чем-то помочь!

Пол заменил иголки, ампулы с витаминами, гормональные препараты; проверил цепи соединений, устранил пару незначительных неполадок. Остановился, прислушиваясь к собственному инстинкту, которому всегда доверял; затем закрыл панель и на всякий случай заменил лампочки.

Он вышел, помахав на прощание секретарше Хукера. Они знали друг друга уже полвека, но ни разу не заходили дальше обычных приветствий. Мисс Петерсон, конечно, красавица, но не дай Бог, жена узнает, что он флиртует с секретаршами!

Декабрь 2570

Хукер, как всегда, вошел в свой офис ровно в десять, приветственно улыбаясь сотрудникам, как делал это на протяжении многих десятилетий. Он привычно сунул кисти рук в углубление панели и нахмурился, глядя на переполненную папку входящих сообщений. Может быть, он совершил ошибку, отказавшись от некоторых расходов? Это облегчало бумажную канитель, но... иногда Хукеру казалось, что корпорация попросту застаивается. За последние двадцать лет он так и не отважился на новые изобретения. «Скайхук» продолжала выпускать рэмкорабли.

Кстати, Лоффьеры должны уже быть на месте. Интересно, догадались ли они послать ему лазерное сообщение? Жаль, что оно достигнет Земли лишь спустя двенадцать лет...

Его взгляд упал на панель. Черт, что такое?! Похоже, зеленая лампочка перегорела. Надо вызвать Юргенсона.

Но Дуглас так и не собрался. Постепенно он привык к отсутствию зеленого огонька; да и потом — Пол все равно будет здесь в феврале.

Он и не догадывался, что на самом деле перегорела красная лампочка. Юргенсон случайно стряхнул ее.

Февраль 2571

Сперва Дуглас не замечал никаких изменений. Затем, спустя некоторое время, ему стало казаться, что он становится прозорливее, интеллектуальнее, приобретает некую ясность мышления. Это всерьез обеспокоило его.

Обычно он покидал офис вместе со всеми в четыре часа дня, но сегодня ему почему-то захотелось остаться.

Хукер отпустил секретаршу, откинулся в кресле и задумался. Тяжелые, беспокойные мысли теснились в мозгу.

У него не было друзей, интересов, занятий, хобби.

Вся его жизнь состояла из работы и времяпровождения во Дворце — местечке с дурной репутацией и высокими ценами, куда он приходил, повинуясь зову плоти. Большинство девушек даже не знало, как его зовут.

Его работа давно вошла в привычку и не приносила удовольствия. Он скользил по жизни, словно во сне, в тяжелом густом дурмане. Когда это началось? С тех пор, как Кларисса оставила его? Он в ярости заскрежетал зубами. Если действительно она разрушила его жизнь... Он найдет ее, из-под земли достанет! И детей, ради которых эта дрянь его бросила...

Нет.

Ведь были же светлые, радостные моменты в его жизни, как яркие лучики света, пронзающие темноту.

Взять хотя бы ту рождественскую вечеринку. Чья-то идея вдохновила всех на создание робота из пенопласта, с двигателями, незаметно замаскированными внутри. Чучело получилось что «надо: двадцати футов высотой, с огромными ногами и белым лицом с пустыми глазницами, оно выглядело устрашающе. Да, это была идея Грега. В пять часов утра они вытащили его на улицу и поставили в центре города, на тротуаре, а сами засели в близлежащем ресторанчике, дожидаясь часа пик. Паника тогда была колоссальная, они умирали со смеху, глядя на перепуганных прохожих...

Лоффьер?

Ну, конечно! Он полностью подчинил его себе, а потом бросил. Так дьявольски просто. С тех пор ничего интересного в его жизни не происходило.

Дуглас непроизвольно оскалился, его ноздри раздулись и побелели. Как же он раньше не догадался?! Это же Лоффьер всю жизнь мешал ему заводить друзей, и вообще — жить по своему усмотрению. О, дьявольски хитрый план! И рэмкорабль был его составной частью, он позволил бизнесу процветать и отвлекал все внимание Хукера. Какая ловушка! Наверное, и Кларисса здесь замешана. Ну да — это же Грег познакомил их.

Дуг выпрямился. Черт с ней, с Клариссой — она была всего лишь пешкой. Грег Лоффьер — вот кто виновник всех его несчастий. Он должен умереть.

Было далеко за полночь, когда Хукер составил четкий план действий. Секретарша давным-давно ушла; ну что ж, обойдемся без нее. Он продиктовал заявку на покупку «рэмкорабля в количестве одного экземпляра». Графу «цель» оставил незаполненной: у Грега повсюду могли быть шпионы. Он запечатал письмо и бросил в почтовый ящик по дороге домой.

Грег ответит за все. В понедельник у него уже будет собственный рэмкорабль. И тогда...

Как всегда, он стремительно прошел к себе в кабинет, кивая в ответ на приветствия. Никто не заметил в нем ничего необычного: все тот же отстраненный взгляд, быстрая походка, сосредоточенное выражение лица..

Дуглас открыл панель «дока», вспомнил о том, что хотел вызвать Юргенсона, и тут же усмехнулся над тривиальностью подобных мыслей. У него есть дела поважнее. Где ответ ООН? Ах, вот он.

Хукер разорвал конверт, вытащил ленту и вставил в прослушивающее устройство.

Отказ?!

Как же так?

Он прокрутил пленку еще раз, не веря своим ушам.

О Боже...

За последние три дня Дуглас тщательно и всесторонне обдумал сложившееся положение вещей. С каждым часом дьявольский замысел Грега становился все яснее и вовлекал все больше и больше людей. Но чтобы ООН была в этом замешана?! О, глупец!

Следует быть предельно осторожным. Он чуть было себя не выдал!

Февраль 2571, Нью-Йорк

Сообщение о краже рэмкорабля корпорации «Скайхук» поступило после полудня. Миловидная перепуганная женщина представилась личным секретарем президента корпорации.

— Это был корабль мистера Хукера, — объяснила она. — Не так давно он распорядился внести некоторые изменения в дизайн и оснащение рабочей модели. Этим утром она исчезла!

Лафери нахмурился.

— Там были установлены разгонные ступени? — Да.

— Зачем?

— Мистер Хукер хотел, чтобы модель была полностью укомплектована.

Лафери озадаченно потер лоб. Идиот! Полной модели ему захотелось! Теперь где-то в Солнечной Системе болтается корабль с термоядерным ракетным двигателем. Отключить защитное поле, вывести из строя реле блокировки— и готова водородная бомба!

— Я сейчас же пришлю к вам сотрудников, — сказал он. — Мистер Хукер у себя?

— Нет. Он сегодня не появлялся на работе.

— Так. Дайте мне его домашний адрес. И если появится— пусть позвонит немедленно!

Постепенно разрозненные кусочки стали складываться в схему.

Во-первых, «Скайхук». Территория хорошо охранялась; невозможно проникнуть незамеченным. Любой несанкционированный заход был бы тут же сфотографирован.

Во-вторых, почти сразу последовал звонок из Белта. Несколько миллионов людей владели большей частью акций и обладали политическим влиянием, равнозначным власти ООН. Они были в ярости. Корабль с термоядерным двигателем покинул Землю без соответствующей регистрации и двигался за пределы системы, не отвечая на запросы. Лафери обещал выплатить компенсацию за ущерб. Это все, что он мог сделать.

Хукера так и не нашли. Если он и был дома, то на звонки упорно не отвечал.

Ступени вернулись назад. Люди Лафери немедленно обследовали их и обнаружили отпечатки пальцев, принадлежавшие Дугласу Хукеру.

Лафери тут же послал запрос о получении ордера на обыск дома Хукера. Получалось, что Хукер украл собственный корабль?

Вечером того же дня кто-то нашел заявку Хукера на покупку рэмкорабля. Оказалось, что она была отклонена по нескольким причинам. Во-первых, Хукер не указал ни цели поездки, ни пункта назначения. Во-вторых, существовал строгий контроль допуска к использованию термоядерных двигателей. Хукеру было отказано по причине... Лафери почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом: Хукер был потенциальным параноиком.

На следующий день позвонил Юргенсон. Лафери тут же вылетел в Канзас, чтобы лично встретиться с ним.

— Да, он слишком часто пользовался этим составом последнее время, — указывая на высохшие фиалы, объяснил мастер. — Плохо дело. Я знавал многих людей, кому без этого не обойтись, людей, у которых с головой не все в порядке.

— А как же аварийная лампочка? Юргенсон в отчаянии ломал пальцы.

— Это моя вина. Я поставил неисправную лампочку. Проверял — работает. Ума не приложу, как это получилось.

— Кто был его врачом?

— Не знаю. Может, мисс Петерсон в курсе? Лафери немедленно вызвал секретаршу.

К тому времени пришел ордер на обыск. Квартира Хукера располагалась на самом верху небоскреба в центре Канзас-Сити.

В квартире обнаружили запись, оставленную на кассете. Хукер сообщал, что за отсутствием друзей и какого бы то ни было смысла в жизни решил посвятить остаток своих дней выполнению грандиозного замысла: он намеревается достигнуть края Вселенной.

Лафери прокрутил кассету еще раз. Фразы были построены связно, голос Хукера казался спокойным и трезвым. Единственной бредовой мыслью являлось, собственно, его намерение. Но ведь Дуглас Хукер действительно сумасшедший, не так ли?

Лафери снова вызвал Белт на связь. Корабль Хукера был уже далеко за пределами внутренней системы; оставалось все меньше шансов на то, что пламя его двигателя успеет рассеяться, не навредив кому-нибудь, случайно оказавшемуся на пути.

Постепенно волнение улеглось. У Лафери и без того хватало проблем. Единственное, что он мог сделать, это обратиться с просьбой к властям Белта.

— Продолжайте наблюдать за ним. Существует вероятность того, что он повернет назад или хотя бы изменит курс.

Его гипотеза имела под собой почву: Хукер время от времени будет пользоваться корабельным «доком». Вполне возможно, что он поправится и либо вернется добровольно, готовый понести наказание, либо попытается скрыться на одной из колоний. Скорее всего, Хукер выберет последнее: кража термоядерного двигателя каралась смертной казнью. Но с ним можно поладить, предложить амнистию за добровольный возврат корабля.

Три недели спустя пришло сообщение о том, что Хукер держит курс на Тау Кита. Весьма разумный выбор, отметил про себя Лафери.

За последние два столетия население Плато пережило тяжелые времена в связи с проблемой нехватки органов. Правящая верхушка держала в своих руках жизнь и смерть жителей Плато. Жизнь — так как неограниченный доступ к банку органов гарантировал несколько дополнительных столетий. Смерть — поскольку в периоды нехватки материалов за любое преступление можно было получить смертный приговор. Платиане не жаловались; им хотелось жить веками.

Так продолжалось до тех пор, пока аллопластика — имплантация чужеродных материалов в органы и ткани тела — не возобладала над органическими трансплантантами. Весь цивилизованный мир уже прошел через эту стадию. Банки органов и смертную казнь упразднили за ненадобностью.

Лафери отослал лазерограмму на Плато, предупреждая о появлении Хукера. Хотя было неизвестно, кто придет первым...

Март 2571, по корабельному времени

Прежде чем направиться к Тау Кита, Дуг пару недель поболтался без всякого определенного курса, надеясь, что это убедит полицию оставить наблюдение.

Он проводил время, изучая инструкции и механизмы своего корабля, постепенно привыкая к нему. Миновав орбиту Плутона, Дуг позволил себе немного расслабиться и ослабил контроль за окружающим пространством. Во всяком случае, пока что никто его не преследовал.

Наконец-то он освободился от оков, так долго спутывавших его! Теперь осталось только подождать... До Тау Кита около двенадцати световых лет. Хотя при желании можно уменьшить это расстояние, если развить достаточную скорость...

Дуглас нахмурился, вспомнив, что уже давно не пользовался автодоком. Было бы глупо умереть, едва приблизившись к цели. Недолго думая, он забрался в капсулу и уснул.

Аппарат произвел радикальные изменения в обмене веществ спящего. Проснувшись, Хукер почувствовал себя довольно странно. Сознание словно затуманилось; он никак не мог вспомнить, зачем ему понадобилось убивать Грега. Пришла в голову мысль о возвращении, но Дуг тут же отбросил ее: ему вовсе не улыбалось закончить свои дни в банке органов.

Может быть, стоит выбрать другую колонию?

Нет. Гора Луккитэт оставалась желанной и единственной целью. Неважно, что будет впереди. Главное, что Плато — единственная цивилизованная планета, где смертная казнь отменена. В крайнем случае, он будет подвергнут принудительному лечению.

Голова постоянно кружилась, как что соображать становилось трудно. Возможно, он действительно нуждается в лечении. Ничего, «док» это быстро поправит.

Он продолжал путь.

Через некоторое время Хукер припомнил подробности своего бегства и суть гнусного замысла Грега. Это навело его на мысль, от которой мурашки побежали по коже: Лоффьер запрограммировал док!

Нет, даже хуже: Грег со своими приспешниками превратил в ловушку все автодоки планеты, и каждый раз, когда Хукер ими пользовался, хитрая программа проникала в его сознание, склоняя его к покорности и подчинению!

Что же делать? Ведь от этого прибора зависит вся его жизнь!

Тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, Дуг принял решение: разыскал инструкцию по ремонту автодока, всесторонне изучил ее и принялся блокировать различные функции. В конце концов, он запутался, поскольку трудно было решить, что именно надо удалять, и решил пойти методом «от противного». Оставил анестезию, массаж, маникюр, парикмахерскую; витамины, антибиотики, диагностические приборы, программу хирургии — исключая, разумеется, операции на головном мозге. Этого он никак не мог допустить! А также антихолестерол, компоненты синтетической крови, аллопластические органы...

Через два месяца Дуг закончил реорганизацию. Теперь он был уверен, что аппарат не способен повлиять на процессы его мышления; но некий суеверный страх все же оставался в сознании.

Все же Хукер продолжал пользоваться автодоком. Он был болен, но далеко не глуп.

2583, Плато

Плато. Симпатичный серебристый шарик.

Где же гора Луккитэт? Дуг развернулся и облетел планету кругом; затем ему пришло в голову включить радио. Он выключил его в раздражении, так как власти Плато пытались давать идиотские советы. Теперь их сигналами можно воспользоваться, чтобы определить направление.

— Вызываем Дугласа Хукера. Дуглас Хукер, ответьте, пожалуйста. Вам нужна помощь? ООН утверждает, что вы украли корабль. Это правда? Пожалуйста, выйдите на орбиту, чтобы мы смогли помочь вам приземлиться.

Хукер нахмурился, вглядываясь в монитор. Где же Луккитэт? Она должна быть где-то здесь..

Ну, конечно — скрыта за водяными парами. Наверное, туман. Или идет дождь.

Хукер улыбнулся и вошел в атмосферу. Если даже его засекли — что они могут? Поле его ремшипа смертоносно— стоит только ему включить...

Год назад он получил лазерограмму от Лоффьера. Сладкоречивое, слюнявое дружелюбие сквозила в каждой строчке. Надеялся усыпить его бдительность? Ха! Просчитался!

Грег допустил еще одну ошибку: прислал фотографии своего дома и окружающей местности. Дом напоминал его старое жилище в горах, за исключением того, что на этот раз был построен на холмах, в нескольких сотнях футов от края плато. Река, протекавшая неподалеку, образовывала каньон.

Хукер осторожно продвигался вперед, прячась в густом • тумане, отыскивая водопад. Внезапно что-то черное и бесформенное надвинулось слева. Тут же запищал радар. Хукер осадил назад и резко взмыл вверх. Туман стал редеть... и он наконец-то увидел долгожданную Луккитэт. Гора казалась бесконечной; она простиралась вверх и в стороны, словно поверхность земли, перевернутая вертикально. Белесая мгла внизу клубилась, пенилась, облизывала ее блестящие черные бока. Хукер поднял голову и увидел большое неяркое солнце. Тау Кита по размерам и температуре значительно уступала земному Солнцу, поэтому Плато приходилось съеживаться, тянуться вверх за теплом — оттого звезда казалась огромной.

Вот и водопад. Он повернул корабль, пролетел над краем пропасти и внезапно увидел внизу большую часть территории Плато.

Хукер выругался, поняв, что взял неверное направление.

Он спустился чуть ниже. С этой высоты можно было разглядеть крошечные машины всех цветов и размеров, просторные длинные здания. Дом Грега, наверное, средних размеров. Ну конечно! Он и это предусмотрел! Прячется от меня! Нет, друг, бесполезно!

О, наверное, здесь!

Хукер спустился еще ниже и завис над высоким зданием округлой формы, напоминающим огромный валун, вросший в землю. Так... с одной стороны — река, с другой — пропасть. Кажется, все сходится.

Язык пламени вырвался из двигателя наружу; в одно мгновение дом был охвачен огнем. Хукер радостно захохотал.

— А-а! Так-то! Не спрячешься! Ты мертв, Грег? А? Не слышу?! Если нет — я все равно найду тебя — где бы ты ни был!

Все еще смеясь, он увеличил тягу и взмыл вверх. Теперь город. Там могли остаться записи. Он должен быть уверен, что Грег мертв — а вдруг он на работе или еще где? Но следует быть осторожным. Этот мерзавец захватил Землю; кто знает — а вдруг он и здесь успел подчинить себе всех?

Внезапно раздался жуткий, оглушительно громкий звук. Хукер поморщился и протянул руку, чтобы выключить радио... но застыл на полпути. Затем попятился назад и тихо осел в кресле. По лицу его разлилось блаженное выражение безмятежности. Вскоре раздался голос, отдававший приказы. Хукер послушно подчинился.

— Слава Богу, он оставил радио включенным.

— Да уж. Этот ненормальный мог разнести в клочья всю планету. Ненавижу термоядерные двигатели.

— Чей это дом?

— Не знаю. Будем надеяться, что внутри никого не было.

2584, Плато, госпиталь

Они заканчивали работу в пять. Хукер страшно устал: их бригада весь день сажала деревья. Это занятие, как ни странно, приносило ему глубокое удовлетворение: даже будучи президентом компании, Дуглас никогда не ощущал столь сладостного чувства нужности и востребованности.

Привезли обед, и он жадно набросился на еду. Затем ушел к себе в комнату и погрузился в чтение. — Знаете, доктор, меня беспокоит одна вещь, — заявил Дуг на очередном сеансе психотерапии. — я хотел бы узнать... Одним словом... я кого-нибудь убил?

— А почему, простите, вам вдруг стало интересно? Слова застряли в горле. Этот вопрос всегда останавливал его; он никак не мог придумать ответ.

— Ну... хочу знать, виновен ли я в смертном грехе...

— Вы и сами прекрасно это понимаете. Что сделано, то сделано, и ваше раскаяние уже не поможет.

— Но... Если я не должен испытывать чувства вины — тогда зачем вы держите меня здесь? И не пытайтесь убедить меня в том, что мы в больнице! Это тюрьма!

— Разумеется.

Он убил четверых: Джоанну, ее дочь, мужа дочери и их маленького сына. Грег отсутствовал по делам. Они выждали год, прежде чем сказать Хукеру об этом.

2565, в космосе

— Дуг!

Хукер подпрыгнул от неожиданности.

— Дуг, это Грег. Ответь!

Секунду Хукер медлил. Этого он и боялся. Лоффьер наверняка воспользовался лазером, определяющим направление. Дуг велел автопилоту отследить сигнал.

— Отвечай, черт тебя подери! Ты знаешь, чего я хочу! — не унималось радио.

Хукер дождался звукового сигнала автопилота.

— Грег, я оставил Плато, потому что боялся встретиться с тобой, боялся смотреть тебе в глаза. Прости.

— Дуг! Почему ты не отвечаешь? Думаешь, я собираюсь убить тебя? — взревел голос Грега.

Хукер выпрямился, пораженный. Грег ожидает немедленного ответа, забыв о расстоянии... Он явно не в себе!

Тау Кита на экране заднего обзора казалась ослепительно ярким белым факелом, зажженным невидимой рукой. Хукер включил генератор поля, поставил процесс на автопилот, вскочил и начал мерить шагами помещение рубки.

— Ты — трусливый убийца! Подкрался, как... — Грег перешел на нецензурные выражения. Постепенно его обвинения из реальных превратились в вымышленные. Дуг слушал, склонив голову, пытаясь определить степень безумия его старого друга; от сознания причастности к этому на душе становилось еще тяжелее.

Но почему никто не остановил его? Наверняка радиостанции на Плато его уже давно засекли. И где он раздобыл коммуникационный лазер? Допуск на станцию разрешен только персоналу. Постойте... У Грега же был корабль с ком-лазером.

Хукер сел за пульт управления, подсоединил монитор автопилота к экрану заднего обзора, настроил его на отображение звезды и начал увеличивать изображение. На желтовато-белом фоне была хорошо видна голубая точка, движущаяся к центру. Итак, Лоффьер вылетел вслед за ним.

Тем временем Грег, видимо, выдохся, так как наступила тишина. Но не надолго.

— Хех, — его голос внезапно прозвучал спокойно и трезво, — попался?

Раздался короткий презрительный смешок. Экран заднего обзора заполыхал пурпурными красками.

«Черт, он разыграл меня», — подумал Хукер. Экран не пропускал световых лучей, вредоносных для человеческого глаза, но стрелка шкалы, регистрировавшей их, сейчас стояла на максимальной отметке. Лоффьер использовал ком-лазер в качестве оружия. На максимальной мощности с его помощью можно было передать сообщение через всю Солнечную систему; но Лоффьер направлял луч на объект, находящийся на расстоянии нескольких световых часов.

«Он может убить меня, — отчетливо понял вдруг Хукер. — И непременно сделает это».

Грег ликовал.

— Да, я собираюсь испепелить тебя, Дуг! Точно так же, как ты уничтожил Джоанну, Маршу, Торна и маленького Грега!

Дальше последовали ругательства.

Стрелки приборов неуклонно приближались к максимуму. Показатели температурных индикаторов корпуса и счетчиков потребления энергии неудержимо росли, пока не достигли красной отметки. Взревела аварийная сигнализация. Дуг отключил ее и обхватил голову руками, стараясь найти выход. Наконец он покинул рубку, спустился в каюту и прилег на массажную кушетку.

«Грег собирается убить меня». Эта мысль казалась сейчас, под расслабляющим воздействием аппарата, далекой и нереальной.

«Я всего лишь хотел начать новую жизнь. Уйти и начать все сначала, с нуля, с чистого листа. Но он не оставит меня в покое. И у него есть на это право... Он убьет меня. Ну и пусть...»

Нет!

Хукер с трудом выбрался из-под мягких, но настойчивых массажных щеток и поднялся в рубку, все еще покрытый слоем крема.

Если на человека нападают — он имеет полное право защищаться.

«Я уже заплатил за свое преступление».

Дуг открыл панель управления. Под ней находились блокираторы: один отключал аварийную сигнализацию; три других устанавливали последовательность отсоединения отсеков корабля в случае аварии. Дуг переключил один из них и закрыл панель.Затем перевел рычажок до упора вверх. Его ком-лазер уже был наведен на корабль Грега.

Посмотрим...

Хукер выключил двигатель, чтобы уменьшить температуру корпуса. Теперь у него появился шанс. Его лазер направлен точно на нос корабля Грега, защищенный менее всего. Массивная, почти неуязвимая громада рэмскопа поглотит большую часть излучения; но жилая часть, превосходящая его по размерам, все же получит свою долю. В конце концов, стены начнут плавиться.

Но он убьет Грега первым.

Хукер вернулся на массажную кушетку, чувствуя страшную усталость.

Между тем жилая часть продолжала нагреваться. Когда Дуг почувствовал, что больше не может терпеть, он поднялся наверх и переключил еще один блокиратор. Теперь системы охлаждения будут работать на полную мощность. Вглядевшись в монитор, он понял, что эта мера была излишня. Пурпурное сияние исчезло с экрана. Видимо, лазер Лоффьера перегорел или потерял свою мишень, хотя его корабль все еще следовал за ним. Хукер запустил двигатель, отключил лазер и направился к Миру Очарованных.

2589, по корабельному времени

Он обернулся.

Корабль Лоффьера упорно держался позади, хотя Хукер давно пришел к убеждению, что его ком-лазер перегорел. Несколько раз он пытался вызвать его, но не получал ответа.

Сейчас Дуг решил попробовать еще раз...

— Грег, ты преследуешь меня уже три с половиной года. Хочешь добиться справедливости на Мире Очарованных? Что ж. Но сейчас я собираюсь разворачиваться. Пожалуйста, сделай то же самое.

Сейчас Хукер находился в относительно вменяемом состоянии, благодаря действию автодока. За это время он почти позабыл о Лоффьере, или, по крайней мере, научился воспринимать его как деталь пейзажа. Кроме того, ему пришла в голову важная деталь: у Лоффьера тоже был «док», и наверняка он им пользовался. Конечно, аппарат не всесилен, но, по крайней мере, Хукер надеялся на то, что Грег все же прибегнет к защите закона, нежели к оружию.

Он подключил гироскопы и развернулся. Теперь маленькая светлая точка оказалась прямо по курсу. Хукер напряженно следил за ней, ожидая поворота. Лоффьер сильно отстал в этой гонке; кроме того, рэмкорабль Дуга уничтожил часть топлива его корабля.

Спустя несколько часов после поворота крошечная точка начала двигаться. Слава Богу, он услышал. Точка превратилась в яркую линию... и вернулась на исходную позицию.

— Да нет же! Не туда, идиот! Давай, разворачивайся! — нетерпеливо воскликнул Хукер. Корабли летели точно навстречу друг другу.

Дуг поспешно развернулся. «Я должен был догадаться! Он хочет протаранить меня... Если приблизиться к его рэмскопу на расстояние, меньшее, чем три сотни миль...»

Ситуация была патовая. Лоффьер не мог догнать Хукера; Хукер не мог оторваться от Лоффьера. Но правом выйти из игры обладал лишь Грег.

2590

Лафери прибыл на Плато. В то время обычной практикой на Земле было финансировать такие перелеты в один конец с банальной целью избавиться от перенаселенности. На свой шестидесятилетний юбилей Лафери, порядком устав от должности государственного чиновника, принял предложение ООН уйти на покой и поселиться на одной из планет-колоний. Его выбор пал на Плато, поскольку его заинтересовало общественное устройство этой колонии. Когда он в достаточной мере изучил его, то решил стать юристом.

— Это будет не так-то просто, — возразил полицейский, к которому Лафери подсел в баре, предложив угощение в обмен на информацию. — Наши законы не так запутанны, как на Земле, но у вас может возникнуть сложность с пониманием морально-этических аспектов, кроющихся за ними.

— Простите?

— Ну... как бы это вам объяснить... — полицейский почесал в затылке. — Вот что, сейчас регистрационные конторы еще открыты. Давайте пройдем туда и я вам наглядно продемонстрирую несколько примеров.

Пройдя несколько контрольно-пропускных пунктов, они оказались в картотеке. Полицейский огляделся, сосредоточенно нахмурился.

— Пожалуй, начну с самого простого, — он вытащил из ящика кассету и вставил ее в видеомагнитофон.

— Это же Хукер! — воскликнул Лафери, вглядываясь в лицо на экране. — Черт! Я послал вам тогда предупреждение. Была надежда на то, что автодок излечит его. Кажется, я виновен не меньше него.

Коп холодно посмотрел на него.

— Вы могли остановить его?

— Нет. Но я мог подчеркнуть в донесении степень его потенциальной опасности.

— Теперь вы понимаете логику, таящуюся за наказанием Хукера?

— Боюсь, нет. За убийство по небрежности он получил два года исправительно-трудовой психотерапевтической колонии. Кстати, психотерапия на Земле — давно забытое искусство. Я не спрашиваю, почему только два года, но мне непонятно, почему — убийство по небрежности?

— Так вот здесь и кроется суть проблемы. Он же невиновен, не так ли?

— Хм. Мне кажется, виновен.

— Но мы же знаем, что он был невменяем. Это вполне законный аргумент.

— Тогда за что же он отбывал наказание?

— За то, что позволил себе дойти до состояния невменяемости. Как всякий потенциальный параноик, Хукер был обязан следить за своим здоровьем и вовремя пользоваться автодоком. Он пренебрег этим. В результате погибло четверо. Убийство по небрежности.

Лафери кивнул. Голова у него шла кругом.

— На этой кассете нет продолжения истории, — добавил полицейский, — Лоффьер пытался убить Хукера.

— Каким образом?

— Хукер покинул Плато. Лоффьер последовал за ним. У них произошла дуэль на ком-лазерах. Предположим, Хукер победил и убил Лоффьера. Что вы на это скажете?

— Самозащита.

— Ни в коем случае. Убийство.

— Но почему?

— Лоффьер находился в невменяемом состоянии. Его безумие — последствие преступления, совершенного Хукером. Хукер, в свою очередь, будучи в здравом рассудке, мог скрыться, или позвать на помощь, или вступить в переговоры. Если бы он в данной ситуации убил Лоффьера, то получил бы пятьдесят лет.

— Да, вы правы, пожалуй, мне лучше выращивать капусту. Но что стало с этими двумя?

— Не знаю. Ни один из них еще не вернулся.

Приблизительно 120000

Пятьдесят лет?

Взмах комариного крыла.

Охота близилась к концу. Сперва Хукеру удавалось держать своего преследователя на порядочном расстоянии, так как корабль Лоффьера все время находился в зоне действия рэмскопа его корабля. Одно время ему удалось оторваться на несколько световых лет. Но сейчас Грег настигал, поскольку корабль Дуга достиг конечной скорости. Дело в том, что если предельная скорость термоядерного двигателя превышает скорость движения межзвездного водорода, атакующего рэмскоп, корабль не сможет ускорить ход. Хукер достиг этого предела десятки тысяч лет назад, как и Грег, впрочем. Но корабль Грега использовал водород, который пропускал рэмскоп Хукера; таким образом, он медленно, но неуклонно приближался.

Было время, когда Хукер надеялся, что Грег сдастся и повернет назад; ну когда-нибудь он все же должен понять всю бессмысленность этой погони! Но шли годы, плавно переходящие в десятилетия, а погоня не прекращалась. Дуглас часами сидел, тупо уставившись в монитор, наблюдая, как звезды проползают мимо год за годом.

Проходили столетия. Хукер все так же проводил дни перед экраном заднего обзора. Теперь звезды почти не попадались; лишь смутно различимые огоньки галактик мерцали вдалеке.

Теперь он настолько подчинил свою жизнь строгому распорядку, что превратился в робота. Корабельные часы распределяли его жизнь по минутам, в означенное время отправляя его в автодок, на кухню, в спортзал. У него давно не возникало ни одной самостоятельной мысли. Теперь он выглядел скорее как состарившийся механизм, нежели как человек в возрасте. Издалека ему все еще можно было дать не больше двадцати; док хорошо позаботился о нем. Но возможности аппарата все же ограничены: в эпоху его создания предельный возраст человека не превышал четырехсот лет. Таким образом, люди тогда еще не представляли себе, какой дополнительный уход может понадобиться человеку, перешагнувшему десятитысячный рубеж. Лицо Дуга оставалось юным, но кожа потрескалась, мускулы давно уже не подавали признаков подвижности и алгоритмы перемещения в пространстве впечатались в подкорку. К этому времени погоня потеряла для него всякий смысл, ибо мыслить самостоятельно он разучился.

Они приблизились к ядру Галактики. Казалось, что разноцветные сверкающие краски — желтые, голубые, зеленые, красные — выливаются в густые вязкие чернила. Вся эта масса вертелась в огромном водовороте — бесконечная круговерть звезд, спрессованных так плотно, что чернота исчезала, отступала на второй план. На них было бы невозможно смотреть, если бы не звездная пыль, несколько приглушавшая яркость.

В этой поистине волшебной игре красок Хукер потерял Лоффьера. Он по привычке увеличил масштаб обзора. Ядро Галактики приблизилось. Дуг залюбовался красными гигантами, и лишь спустя некоторое время заметил голубовато-белую точку прямо по центру. Хукер тупо наблюдал за ее приближением; лишь через час в его мозгу зашевелилась мысль. Емкость его памяти почти переполнилась, но мозг все еще работал и сознание было ясным.

«Интересно, какое повреждение я ему нанес?»

Мысль затуманилась и попыталась ускользнуть, но Дуглас усилием воли удержал ее, подсознательно догадываясь, что она несет ценную информацию.

«Так... я держал луч лазера включенным; наверняка его корабль поврежден и лазер перегорел. Надо покончить с ним... Надо только подождать, пока он подлетит поближе...»

Мысль прервалась, растворилась в полубессознательной дымке... и вернулась через два дня.

«Интересно, насколько поврежден его корабль? Как бы это узнать?»

Через полтора месяца Хукер нашел решение проблемы: можно развернуть корабль боком — Лоффьер сделает то же самое и таким образом, его борт окажется в уязвимом положении.

Так он и сделал.

Затем Дуглас сфокусировал один из боковых экранов обзора, увеличил изображение до максимума и стал ждать. Вскоре подошло время принимать ванну, и он привычно встал было с кресла, но тут же сел и вцепился в подлокотники: нельзя покидать рубку в такой ответственный момент. Он весь дрожал, стуча зубами; смертельный холод разливался по телу.

Лоффьер медленно развернулся, и тут Хукер понял, почему он никогда не вернется домой. Жилая часть — самая непрочная и уязвимая — отсутствовала напрочь. Лазер Дугласа давным-давно расплавил ее, оставив лишь обломки, отполированные по краям молекулами газа, попадающими в поле рэмскопа. Лоффьер умер не сразу; он успел запрограммировать автопилот на столкновение с кораблем противника. Возможно, Грег давно сдался бы. Но автопилот был бездушной машиной и не знал усталости.

Хукер отключил монитор и спустился в сауну. Весь его распорядок полетел к чертям из-за этой задержки. Он все еще пытался вернуться к привычному ритму жизни, когда, несколько лет спустя, поле рэмскопа Лоффьера накрыло его корабль.

Два пустых звездолета на полной скорости мчались к краю Вселенной.