КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Описание Эллады [Павсаний] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]


ПАВСАНИЙ

ОПИСАНИЕ ЭЛЛАДЫ

Перевод С. П. Кондратьева

КНИГА I. АТТИКА

I
1. Выступая вперед из греческого материка в направлении к Кикладским островам и к Эгейскому морю, в области Аттики лежит предгорье Сунион, образуя мыс (того же имени). Плывущий мимо этого мыса видит гавань, а на вершине мыса — храм Афины Сунийской. Если плыть дальше, то открывается Лаврион, где некогда находились у афинян серебряные рудники и небольшой пустынный остров, называемый "островом Патрокла": на нем возвел стену и устроил укрепление Патрокл, который, как наверх, прибыл с египетскими триерами, посланными Птолемеем, сыном Птолемея Лага, на помощь афинянам, когда Антигон, сын Деметрия, вторгнувшись с сухопутной армией, опустошал и грабил их страну и одновременно флотом блокировал их с моря. 2. Пирей издавна был сельской областью Аттики, и до тех пор, пока Фемистокл не стал у афинян архонтом, он гаванью не был; такой гаванью служил для них Фалер, так как в этом направлении море ближе всего подходит к городу. Говорят, что и Менесфей отплыл отсюда с кораблями против Трои, а раньше этого отсюда же отправился Тесей (на Крит), чтобы заплатить Миносу пеню за смерть его сына, Андрогея. Когда архонтом стал Фемистокл, то он нашел, что больше удобств для моряков представляет Пирей и что здесь три гаванивместо одной, как это было в Фалере; поэтому он здесь устроил для афинян портовый город. В мое еще время были тут корабельные доки и верфи, а у большой гавани находилась могила Фемистокла. Говорят, что афиняне раскаялись в своем отношении к Фемистоклу и что его родственники, взяв его останки, перевезли их из Магнесии (на родину). Как кажется, дети Фемистокла вернулись в Афины и в Парфеноне ими принесена в дар картина, на которой был изображен Фемистокл. 3. В Пирее наиболее достойно внимания святилище Афиныи Зевса; обе статуи сделаны из бронзы; Зевс держит в руках скипетр и Нику (Победу), Афина же — копье. Здесь же находится картина, изображающая Леосфена и его детей, работы Аркесилая; это тот Леосфен, который, командуя афинянами и всеми эллинами, победил македонянв Беотии в открытом сражении, а затем и за Фермопилами, и заставил их запереться в Ламии, против горы Эты. Позади Длинной стои (галереи), где был рынок для прибрежных жителей — для живших дальше от гавани был другой, — так вот позади этой приморской стои стояли статуи Зевса и Демоса (Народа), творение Леохара. У самого же моря Конон выстроил храм Афродиты, после морской победы над лакедемонянами около Книда, находящегося на выступах Карий. Книдяне больше всего почитают Афродиту и у них имеется ряд храмов богини. Из них самый древний — Афродиты Доритиды (Дающей плодородие), затем — Акреи (Владычицы горных вершин) и новейший, который все называют просто Книдией, а сами книдяне — Эвплоей (Доброй помощницей в плавании). 4. Есть у афинян и другая гавань в Мунихии с храмом Артемиды Мунихийской, а также гавань в Фалере, как сказано мной выше, и при ней святилище Деметры. Тут же храм Афины Скирады, немного дальше — храм Зевса и жертвенники как богам, называемым «Неведомыми» и героям, так и сыновьям Тесея и Фалера. Афиняне говорят, что этот Фалер плавал вместе с Ясоном в Колхиду. Есть жертвенник и Андрогею, сыну Миноса, который называется жертвенником Герою, но те, которые лучше изучили местные древности, знают, что это жертвенник Андрогею. 5. Отсюда стадиях в двадцати находится горный выступ Колиада, куда течение принесло обломки кораблей после гибели персидского флота. Тут есть статуи Афродиты Колиады и так называемых богинь Генетиллид (Покровительниц родов). Считаю, что и у фокейцев в Ионии богини, называемые Геннаидами, — те же самые, что и в Колиаде. По дороге в Афины из Фалера есть храм Геры без дверей и без крыши; говорят, что его сжег Мардоний, сын Гобрия. Но, как говорят, статуя, которая находится там теперь, — творение Алкамена. Поэтому эту статую не мог повредить Мардоний.

II
При входе в Афины встречается надгробный памятник амазонки Антиопы. По словам Пиндара, эта Антиопа была похищена Перифоем и Тесеем, а Гегий из Трезена относительно нее пишет в своей поэме, что, когда Геракл осаждал Фемискиру на Фермодонте и не мог ее взять, то Антиопа, влюбившись в Тесея, — а Тесей участвовал вместе с Гераклом в этом походе — передала ему это укрепление. Вот как повествует об этом Гегий. А афиняне говорят, что когда амазонки напали на Афины, то Мольпадия поразила; стрелой Антиопу, а сама Мольпадия была убита Тесеем. У афинян имеется памятник и Мольпадии. 2. Если подниматься в город из Пирея, то видны остатки стен, которые после морской битвы при Книде восстановил Конон, так как Фемистокловы стены, выстроенные по удалении персов, были разрушены во время владычества так называемых «тридцати». На этом пути самыми примечательными являются гробница Менандра, сына Диопита, и кенотаф (пустая гробница) Еврипида. Ведь Еврипид похоронен в Македонии, куда он отправился к царю Архелаю. А что касается того, как умер Еврипид, то ввиду того, что многие рассказывают об этом различно, пусть будет так, как они об этом говорят. 3. Ведь мы знаем, что в те времена поэты жили при дворах царей, и еще раньше Анакреонт был при Поликрате, тиране Самоса, а Эсхил и Симонид уехали в Сиракузы к Гиерону; при Дионисии, который позднее был тираном Сицилии, находился Филоксен, а у Антигона, македонского правителя, были приняты Антагор Родосский и Арат из Сол. Что касается Гесиода и Гомера, то им или не пришлось сблизиться с царями, или они сознательно этого не хотели: первый — вследствие любви к деревенской жизни и страха перед путешествиями, а Гомер или потому, что он переселился в очень далекие страны, или потому, что денежную выгоду от могущественных лиц ценил ниже, чем народную славу. Но тот же Гомер в своих поэмах говорит, что у Алкиноя был певец Демодок и что Агамемнон, отправляясь в поход, оставил при своей жене (Клитемнестре) некоего поэта. Недалеко от ворот есть могила, а на ней памятник, изображающий воина, стоящего рядом с конем. Кого он изображает, я не знаю, но конь и воин — работы Праксителя. 4. При самом входе в городнаходится здание, где хранятся вещи, необходимые для торжественных процессий, из которых одни совершаются ежегодно, а другие — через большие промежутки времени. Поблизости находится храм Деметры со статуями как самой Деметры, так и ее дочери и Вакха, держащего факел; на стене старинными аттическими буквами написано, что это произведение Праксителя. Недалеко от храма находится статуя, изображающая Посейдона на коне, бросающего копье в гиганта Полибота, относительно которого у жителей Коса существует сказание в связи с горным выступом Хелоной (Черепахой). Но надпись на статуе, сохранившаяся до нашего времени, относит эту статую к кому-то другому, а не к Посейдону. От ворот до Керамика идут крытые галереи и перед ними — бронзовые статуи женщин и мужей, которые чем-либо заслужили славу. 5. Вторая из этих галерей заключает в себе святилища богов и так называемый гимнасий Гермеса. Сюда же входит и дом Пулитиона, где, говорят, не какие-либо неизвестные лица, а самые знатные из афинян кощунственно пародировали Элевсинские мистерии; в мое время этот дом был посвящен Дионису. Этого Диониса называют Мельпоменом (Ведущим хороводы) в том смысле, в каком Аполлона называют Музагетом (Предводителем Муз). Тут же статуи Афины Пэонии (Целительницы), Зевса, Мнемосины и муз с Аполлоном — посвящение и создание Эвбулида, и из числа спутников Диониса — Демон Акрат (несмешанного вина): на стене изображено лишь одно его лицо. За этим священным участком Диониса есть здание, в котором находятся фигуры из глины: афинский царь Амфиктион, угощающий всех остальных богов и особенно Диониса. Тут же и Пегас из Элевферы, который привел к афинянам Диониса; ему посодействовало в этом дельфийское прорицание, напомнившее посещение их богом еще при Икарии. 6. Царскую же власть Амфиктион получил следующим образом: говорят, что первым царем в современной Аттике был Актей. После смерти Актея власть принял Кекроп, женившийся на дочери Актея; у него родились дочери Герса, Аглавра и Пандроса, и сын Эрисихтон. Но последний не был царем над афинянами, так как случилось, что он умер еще при жизни отца. Власть Кекропа принял Кранай, из всех афинян особенно выдававшийся своим могуществом. Говорят, что у Краная, кроме других дочерей, была и Аттида, по ее имени и стали называть эту страну Аттикой, а прежде ее называли Актеей (Побережьем). Восстав против Краная, Амфиктион, хотя и имел женой его дочь, лишил его власти; впоследствии он и сам был изгнан Эрихтонием и его сторонниками, восставшими вместе с ним. Говорят, что у Эрихтония не было отца из числа смертных людей, но что его родителями были Гефест и Гея (Земля).

III
1. Местность Керамик получила свое имя от героя Керама; говорят, что и он был сыном Диониса и Ариадны. Тут первой по правую руку находится галерея архонта-царя, так называемая Царская стоя, где заседает архонт-царь в течение года, когда он выполняет свою должность. На черепичной крыше этой галереи стоят изображения из обожженной глины: Тесей, бросающий в море Скирона, и Гемера (День), несущая Кефала. Говорят, что за замечательную красоту в него влюбилась Гемера и похитила его и что от него она имела сына Фаэтона, которого впоследствии похитила Афродита и сделала стражем своего храма. Так рассказывают многие поэты, равно и Гесиод в своем повествовании "О женщинах". Рядом с этой галереей стоят статуи Конона, Тимофея, сына Конона, и кипрского царя Эвагора, который добился, что царь Артаксеркс дал Конону финикийские триеры. Эвагор это сделал как афинянин, будучи родом из Саламина: свою родословную он возводил к Тевкру и дочери Кинира. Тут же стоят статуи так называемого Зевса Элевтерия (Покровителя свободных)и императора Адриана, проявившего много милостей по отношению к своим подданным, которыми он правил, особенно к афинянам. 2. Позади этих статуй находится галерея с изображениями так называемых Двенадцати богов. На противоположной стене нарисованы Тесей, Демократия и Демос. Картина изображает Тесея, как установившего для афинян равноправие. Действительно, среди народа существует общераспространенное мнение, будто Тесей передал все руководство делами народу, и что, начиная с этого времени, Афины стали демократией, пока Писистрат не восстал и не сделался тираном. Рассказывается и многое другое, неверное, среди народа людьми, не очень сведущими в истории, которые все, что они в дни детства слышали в хорах и в трагедиях, считают за истину, говорится это, в частности и относительно Тесея; на самом деле он и сам царствовал, и впоследствии, после того как умер Менесфей, потомки Тесея до четвертого колена сохранили за собой: (царскую) власть. Если бы я захотел заниматься генеалогией, я мог бы перечислить всех тех, которые царствовали от времени Меланфа до Клидика, сына Эсимида. 3. Тут же была картина, изображающая битву афинян у Мантинеи, посланных на помощь лакедемонянам. Всю эту войну описывали и другие историки, в числе их и Ксенофонт, включая захват Кадмеи, поражение лакедемонян при Левктрах и то, как беотийцы вторглись в Пелопоннес и как пришла помощь со стороны афинян. На картине изображается битва всадников, в которой особенно отличились со стороны афинян Грил, сын Ксенофонта, а из беотийской конницы — фиванец Эпаминонд. Эти картины для афинян написал Эвфранор; он же написал и картины в находящемся поблизости храме Аполлона, имеющего прозвище «Отеческий». А из двух изваяний Аполлона, стоящих перед храмом, одно сделал Леохар, а другое, носящее название "Отвращающий зло" — Каламид. Говорят, что такое название присвоено богу за то, что благодаря прорицанию из Дельф он прекратил подобную чуме болезнь, губившую у афинян город во время Пелопоннесской войны. 4. Тут же расположен храм Матери богов, статую которой создал Фидий, а рядом с храмом здание так называемого Совета пятисот, члены которого сохраняли свою должность в течение года. В нем находится деревянная статуя Зевса Советчика, изваяние Аполлона — творение Пейсияи статуя Демоса — работы Лисона. Картину «Фесмофеты» (Законодатели) нарисовал Протоген из Кавна, а Ольбиад написал Каллиппа, который был начальником афинян, посланных к Фермопилам охранять Элладу от вторжения галатов.

IV
1. Эти галаты заселяют крайние страны Европы около моря, столь огромного, что до конца проплыть его невозможно; в нем бывают приливы и отливы, и животные живут в нем, совсем не похожие на животных в других морях; через их страну и протекает река Эридан. Считают, что здесь на берегах ее дочери Гелиоса оплакивают роковую гибель их брата Фаэтона. Название галатов стало общеупотребительным сравнительно поздно; прежде они сами себя называли кельтами и другие их так называли. Когда они собрались в поход, то их войско двинулось к Ионийскому морю; они опустошили и прогнали племя иллирийцев и все те племена, которые живут вплоть до пределов Македонии, и даже самих македонян; после этого они совершили набег на Фессалию. И даже когда они были уже близко от Фермопил, большинство эллинов относилось спокойно к нашествию варваров, так как уже раньше им пришлось потерпеть много зла, особенно от Александра и от Филиппа. Затем всю эллинскую землю подвергли опустошению Антипатр и Кассандр; вот почему каждое греческое государство в отдельности вследствие своей слабости не считало для себя позором не участвовать по мере своих сил в общей защите страны. 2. Но афиняне, несмотря на то что они больше других эллинов были утомлены продолжительностью войны с македонянами и потерпели в сражениях очень много поражений, тем не менее решились двинуться к Фермопилам с добровольцами из эллинов, выбрав себе в начальники вот этого Каллиппа. Заняв то место прохода, которое было самым узким, они заперли варварам проход в Элладу. Но кельты нашли ту обходную тропинку, по которой некогда провел персов Эфиальт из Трахина и, оттеснив поставленных на ней фокейцев, незаметно для эллинов перешли через Эту. 3. Тут афиняне оказали эллинам великую услугу: сражаясь на два фронта, окруженные со всех сторон, они продолжали защищаться и сдерживать варваров. Особенно тяжело было поражение тех, кто находился на кораблях, так как Ламийский залив подходил к Фермопилам в виде болота; мне кажется, что причиной этого является горячая вода, вытекающая здесь в море. Эти люди несли еще больший труд: принимая на палубу эллинов, они лишь с трудом могли плыть по жидкой грязи на судах, отягченных и оружием, и людьми.

4. Так вот они спасали эллинов вышеуказанным мною способом. Галаты были уже по эту сторону Фермопил; сочтя совершенно не стоящим внимания брать другие укрепления, они особенно стремились разграбить Дельфы и сокровища бога. Против них выступили сами дельфийцы и из фокейцев те, которые жили по городам у Парнаса. Прибыли и силы этолийцев. В это время этолийцы особенно славились своей молодежью. Когда они вступили в рукопашный бой, вдруг молния ударила в галатов, на них низверглись камни, сорвавшиеся с Парнаса, и перед варварами явились, как привидения, вооруженные воины. Говорят, что двое из них, Гиперох и Амадок, явились из страны гипербореев, а третий был Пирр, сын Ахилла. После этой помощи дельфийцы стали воздавать почести и приносить жертвы Пирру как герою, а прежде они относились к нему как к врагу, и его гробница была в пренебрежении. 5. Большинство галатов, на кораблях переправившись в Азию, стало опустошать ее прибрежные области. Спустя некоторое время обитатели Пергама, в древности называвшегося Тевфранией, прогнали их от моря. И вот галаты стали с тех пор занимать область по ту сторону реки Сангария, захватив фригийский город Анкиру (Якорь), которую в прежнее время выстроил Мидас, сын Гордия. Якорь, который нашел Мидас, еще в мое время находился в храме Зевса; существовал и так называемый Источник Мидаса; говорят, что Мидас подмешал в него вина, чтобы поймать Силена. Так вот эту-то Анкиру они взяли, а также и Пессинунт под горой… Диндимом; там есть храм Матери богов, называемой Агдистис, где, говорят, похоронен Аттис. 6. У пергамцев хранятся трофеи, взятые у галатов, есть и картина, изображающая эту битву. Та же страна, которую занимают пергамцы, по их словам, в древности была священной областью Кабиров. Сами же они желают считаться аркадянами, перешедшими вместе с Телефом в Азию. Что касается других их войн, воевали ли они еще с кем-либо, предание об этом не говорит; три наиболее славных дела совершены ими: овладение нижней Азией, изгнание из нее галатов и смелое нападение Телефа на эллинов, бывших с Агамемноном, когда они, потеряв дорогу к Ипиону, стали грабить Мисийскую равнину, приняв ее за троянскую землю. Возвращаюсь к началу своего рассказа к тому месту, откуда я сделал отступление.

V
1. Рядом со зданием Совета пятисот стоит так называемый Толос (купольное здание). Здесь пританы приносят жертвы и находятся небольшие, сделанные из серебра изображения. Выше стоят статуи героев, по именам которых впоследствии у афинян были названы филы. Кто создал десять фил вместо четырех и дал им новые имена вместо древних, об этом рассказано у Геродота. 2. В числе героев-эпонимов (дающих имя), находятся Гиппотоонт, сын Посейдона и Алопы, дочери Керкиона, затем — Антиох из числа детей Геракла, рожденный Гераклу Медою, дочерью Филанта; третий — Аякс, сын Теламона, а из афинян — Леонт: говорят, что согласно прорицанию бога, он отдал для общего спасения (на жертву) своих дочерей. В числе героев-эпонимов находится и Эрехтей, который победил в сражении элевсинцев и убил командовавшего ими Иммарада, сына Эвмолпа. Там же находятся Эгей и Эней, побочный сын Пандиона, и из сыновей Тесея — Акамант. 3. Что касается Кекропа и Пандиона, их изображения я тоже видел среди эпонимов; я не знаю, кого именно они почитают под этим именем: был один Кекроп, который имел женою дочь Актея, но был и другой, позднее, который переселился в Эвбею, — это сын Эрехтея, внук Пандиона, правнук Эрихтония. Равным образом царствовали и два Пандиона, один — сын Эрихтония, другой — сын Кекропа. Последнего лишили власти Метиониды (сыновья Метиона); вместе с ним, бежавшим в Мегару, так как он был женат на дочери Пиласа, царствовавшего у мегарцев, были изгнаны и его сыновья. Говорят, что Пандион там захворал и умер, и в Мегарской области у моря поставлен ему памятник на скале, называемой скалой Афины Эфии (Утка-нырок). 4. Его сыновья возвратились из Мегары и изгнали сыновей Метиона; власть над афинянами получил Эгей, как старший. Но дочерей не на счастье себе воспитал Пандион и от них не осталось ему внуков-мстителей; дело в том, что для увеличения своей власти он вступил в родство с фракийским царем. Но для человека нет никакой возможности преступить пути, назначенные богом. Говорят, что Терей, будучи мужем Прокны, обесчестил Филомелу, поступив вопреки эллинскому закону, а затем, обращаясь позорно с девушкой, заставил женщин прибегнуть к необходимости отмщения ему. Есть и другая статуя Пандиону в Акрополе, достойная обозрения. 5. Эти эпонимы были у афинян из числа древних героев; впоследствии были у них еще филы, получившие наименование от Аттала Мисийского и Птолемея Египетского, а в мое уже время — от императора Адриана, который больше всех других сделал для прославления богов и прилагал наибольшие старания, чтобы осчастливить всех своих подданных. Ни одной войны он не начинал по своему собственному желанию, евреев же засирийскихон усмирил, так как они отделились сами. А сколько храмов богов он выстроил заново, сколько он украсил посвящениями и пожертвованиями, какие подарки он сделал эллинам, а также тем из варваров, которые к нему обращались, — все это о нем написано в Афинах в храме Всех богов.

VI
1. Эпоха Аттала и Птолемея настолько далека, что о ней не могло сохраниться устного предания, а лица, жившие вместе с царями и занимавшиеся описанием их дел, еще раньше были преданы забвению. Ради этого я пришел к мысли рассказать как о деяниях, какие они совершили, так и о том, как к их отцам перешла власть над Египтом и Мисией и над соседними народами. 2. Македоняне считают Птолемея сыном Филиппа, внуком Аминты, официально же называют сыном Лага; дело в том, что, по их словам, Филипп выдал мать Птолемея замуж за Лага, когда она уже забеременела им. Они говорят, что Птолемей совершил в Азии много славных подвигов; особенно больше всех других приближенных он оказал помощь Александру в стране оксидраков, когда Александр лично подвергся там опасности. По смерти Александра он восстал против тех, которые хотели передать всю власть Аридею, сыну Филиппа; он оказался главным виновником того, что отдельные народы распались на отдельные царства. 3. Он сам переправился в Египет, убил Клеомена, которого Александр поставил в качестве сатрапа над Египтом, считая его сторонником Пердикки и поэтому человеком, которого нельзя считать верным и преданным ему, Птолемею; македонян, назначенных перевезти тело Александра в Эги, он убедил передать тело (Александра) ему. И он похоронил его по македонскому обряду в Мемфисе; зная, что за это Пердиккапойдет на него войною, он держал Египет на военном положении. Для того, чтобы дать этому походу благовидный предлог, Пердикка взял с собою Аридея, сына Филиппа, и мальчика Александра, родившегося от Роксаны, дочери Оксиарта, и Александра; на самом же деле он злоумышлял против Птолемея, желая отнять у него царство над Египтом. Изгнанный из Египта, когда и другие военные дела шли у него не блестяще, а кроме того, оклеветанный перед македонянами, он был убит своими телохранителями. 4. Смерть Пердикки тотчас же побудила Птолемея к новым военным действиям; с одной стороны, он захватил Сирию и Финикию, с другой — принял к себе изгнанного Антигоном и бежавшего к нему Селевка, сына Антиоха, и сам стал готовиться к защите против Антигона; он убедил Кассандра, сына Антипатра и Лисимаха, царствовавшего во Фракии, принять участие в этой войне, указывая им на изгнание Селевка и на то, что Антигон, усилившись, станет страшным для всех них. 5. Антигон тоже все это время готовился к войне и далеко не был спокоен ввиду грозившей опасности. Когда же он узнал, что Птолемей отправился походом в Ливию, так как от него отпала Кирена, он немедленно захватил Сирию и Финикию и, передав их своему юному сыну Деметрию, по разуму высокоодаренному, сам спускается к Геллеспонту. Но прежде чем он успел перейти его, ему пришлось повернуть свое войско назад, так как он услыхал, что Деметрий побежден в битве Птолемеем. Но Деметрий не совсем покинул захваченную Птолемеем страну; напротив, несколько небольших отрядов египетских войск он завлек в засаду и уничтожил. Тогда, не ожидая приближающегося Антигона, Птолемей удалился в Египет. 6. По прошествии зимы, отправившись с флотом на Кипр, Деметрий победил в морской битве Менелая, сатрапа Птолемея, а затем и самого Птолемея, выступившего против него. Когда Птолемей бежал в Египет, то Антигон и Деметрий осадили его и с суши и одновременно с моря флотом. Птолемей, поставленный в крайне опасное положение, однако, сохранил за собой свою власть, выставив против врагов войско у Пелусия, а со стороны реки защищаясь триерами. Ввиду такого положения дел, не имея уже никакой надежды захватить Египет, Антигон послал Деметрия с флотом и большим войском к Родосу в надежде, если ему удастся завладеть островом, воспользоваться им как опорным пунктом против Египта. Но и сами родосцы проявили много смелости и находчивости против осаждающих их, да и Птолемей оказал им помощь в этой войне всеми находившимися в его распоряжении силами. 7. Потерпев неудачу у Родоса, как прежде в Египте, а немного спустя после этого решившись пойти походом против Лисимаха, Кассандра и Селевка, Антигон потерял большую часть войска и сам погиб, изнуренный особенно продолжительной войной против Эвмена. Среди царей, выступивших тогда против Антигона, самым безбожным, я считаю, был Кассандр, который, сохранив власть над Македонией благодаря Антигону, пошел войной против своего благодетеля. 8. После смерти Антигона Птолемей опять занял Сирию и Кипр и вернул Пирра в область феспротов (в Эпире). В это время Кирена отпала от него, но на пятый год после отпадения ее взял Магас, его сын от Береники, бывшей тогда его женой. Если этот Птолемей действительно, как рассказывают, был сыном Филиппа, сына Аминты, то надо признать, что от отца он унаследовал эту невоздержанную страсть к женщинам; имея женою Эвридику, дочь Антипатра, и имея от нее детей, он влюбился в Беренику, которую Антипатр послал вместе с Эвридикой в Египет. Влюбившись в эту женщину, он имел от нее детей и когда уже был близок к смерти, он оставил власть над Египтом Птолемею, рожденному от Береники, а не от дочери Антипатра; в честь его-то афиняне и назвали свою филу.

VII
1. Этот Птолемей, влюбившись в Арсиною, свою родную сестру и по отцу и по матери, женился на ней, совершив то, что у македонян ни в коем случае не дозволяется, но что было в обычае у египтян, над которыми он властвовал. Затем он убил брата своего Аргея, будто бы посягавшего на его жизнь. Он же перевез прах Александра из Мемфиса (в Александрию). Он убил и другого брата, рожденного Эвридикой, заметив, что он побуждает жителей Кипра к отпадению. Брат Птолемея по матери, Магас, получивший благодаря матери своей Беренике наместничество в Кирене — он был рожден Береникою от Филиппа, хотя и македонянина, но человека незнатного и из простого народа, — так вот этот Магас, отложившись от Птолемея, повел войско из Кирены на Египет. 2. Птолемей, укрепив проходы, ожидал наступления киренских войск, но Магасу еще во время пути дали знать, что от него отложилось племя мармаридов из числа кочевых ливийцев. Тогда он вернулся в Кирену. Птолемей хотел его преследовать, но вот какая причина его задержала. Когда он готовился отразить шедшего на него войной Магаса, он набрал наемников, в их числе до четырех тысяч галатов. Заметив, что они злоумышляют сами захватить Египет, он перевез их через реку на пустынный остров, где они и погибли, отчасти истребив друг друга, отчасти от голода. 3. Магас же, который был уже женат на Апаме, дочери Антиоха, сына Селевка, убедил Антиоха нарушить те договоры, которые его отец Селевк заключил с Птолемеем, и двинуться на Египет. Когда Антиох стал уже снаряжать поход, Птолемей отправил ко всем народам, над которыми властвовал Антиох, (своих людей, чтобы они) как грабители прошли через земли более слабых, тех же, которые были более сильными, он хотел задержать военными действиями, чтобы тем помешать походу Антиоха против Египта. Этот Птолемей, как я говорил выше, послал флот на помощь афинянам против Антигона и македонян, но это не принесло большой пользы афинянам в деле спасения. Дети у него родились не от сестры Арсинои, а от дочери Лисимаха; бывшую его женой сестру смерть постигла еще раньше; она умерла бездетной; у египтян есть целый ном (округ), носящий ее имя, Арсиноита.

VIII
1. Мой рассказ следует дополнить упоминанием о деятельности Аттала, так как и он находится в числе эпонимов у афинян. Некий македонянин по имени Доким, военачальник Антигона, перешедший впоследствии на сторону Лисимаха со всеми царскими богатствами, имел евнухом пафлагонца Филетера. Что совершил этот Филетер для того, чтобы отпасть от Лисимаха и как он призвал к себе Селевка, я об этом расскажу, когда буду говорить о Лисимахе. 2. Этот Аттал, будучи сыном Аттала, племянником Филетера, получил власть по наследству от своего двоюродного брата Эвмена. Самым крупным из его подвигов был тот, что он заставил галатов отступить от моря внутрь страны, в ту область, которую они занимают и сейчас. 3. После статуй эпонимов стоят изображения богов Амфиарая и Эйрены (Мира), несущей на руках мальчика Плутоса (Богатство). Тут же стоит медное изображение Ликурга, сына Ликофронта, и Каллия, который, по общераспространенным среди афинян рассказам, добился для эллинов мира с Артаксерксом, сыном Ксеркса. 4. Тут же и статуя Демосфена, которого афиняне заставили удалиться на остров Калаврию перед Трезеном, затем, снова приняв его в число граждан, они опять присудили его к изгнанию после поражения при Ламии. Когда Демосфен вторично должен был бежать, он и на этот раз переправился в Калаврию, где и умер, приняв яд; из числа эллинских политических изгнанников только его не смог Архий выдать живым Антипатру и македонянам. Этот Архий, родом из Фурий, совершил богопротивное дело. Всех тех, которые действовали против македонян, прежде чем эллины потерпели поражение в Фессалии, всех их Архий приводил к Антипатру с тем, чтобы он подверг их наказанию. Вот во что вылилась для Демосфена его чрезмерная любовь к афинянам. 5. Недалеко от статуи Демосфена находится храм Ареса. В нем находятся две статуи Афродиты; статуя Ареса — работы Алкамена, а статую Афины создал какой-то паросец по имени Локр. Тут же — статуя Энио (богини войны), которую создали сыновья Праксителя. Около храма стоят статуи Геракла, Тесея и Аполлона Анадумена, завязывающего лентою волосы. Тут же статуи Калада, написавшего для афинян номы (торжественные гимны), и Пиндара, получившего от афинян много других знаков расположения, а также и эту статую за то, что составил в их честь гимн. Недалеко стояли Гармодий и Аристогитон, убившие Гиппарха; какая была причина этого убийства и каким образом они совершили этот подвиг, рассказано у других. Из этих статуй одни являются творением Крития, а более древние создал Антенор. Ксеркс, взяв Афины, когда афиняне покинули город, увез с собою и эти статуи в качестве добычи; впоследствии их прислал назад афинянам Антиох. 6. Перед входом в театр, который называют Одеоном, стоят статуи египетских царей. Общее всем им имя — Птолемеи, но каждому дается еще свое собственное прозвище: один называется «Филометор» (любящий мать или любимец матери), другой — «Филадельф» (любящий брата), сына Лага называют «Сотером» (Спасителем), так как это имя ему дали родосцы. Из остальных носит название Филадельфа тот, о котором я упоминал прежде, при перечислении эпонимов; рядом с ним стоит и статуя его сестры Арсинои.

IX
1. Тот, который называется «Филометор», был восьмым потомком Птолемея, сына Лага, прозвище же свое он получил в насмешку, так как мы не знаем ни одного из царей, который был бы так ненавидим своей матерью; хотя он был старшим из ее сыновей, но мать не хотела допустить, чтобы он был призван занять престол, и еще раньше она добилась от его отца того, чтобы он был послан на остров Кипр. Называют разные причины такого нерасположения Клеопатры к сыну, между прочим и ту, что младший из ее сыновей, Александр, как она надеялась, будет ей более других послушен. Поэтому она склоняла египтян выбрать царем Александра. 2. Но так как население противилось ее желанию, то она вторично послала на Кипр Александра номинально в звании стратега, на деле же желая через него держать в страхе Птолемея. Затем, нанеся раны тем из евнухов, кого она считала наиболее себе преданными, она вывела их и показала народу, как будто она сама подверглась покушению со стороны Птолемея, говоря при этом, что вот как расправился он с ее евнухами. Александрийцы бросились убивать Птолемея, но так как он опередил их, успев сесть на корабль, то они избирают царем прибывшего с Кипра Александра. 3. Но Клеопатру постигло возмездие за изгнание Птолемея: она была убита тем самым Александром, которого она сама сделала царем египтян. Когда же это дело раскрылось и Александр из страха перед гражданами бежал, то вернулся Птолемей и вторично получил власть над Египтом. Он начал войну с отпавшими фиванцами и, подчинив их себе на третий год после отпадения, так разорил их, что у жителей Фив не осталось даже воспоминания об: их прежнем благополучии, а оно было настолько велико, что богатством они превосходили самых богатейших из эллинов, как святилище в Дельфах, так и орхоменцев. Немного спустя после этого Птолемея постигла неизбежная судьба (смерть); афиняне же, испытавшие от него много благодеяний, которых не стоит перечислять, поставили ему медную статую, а также Беренике, которая из всех его детей была единственной законной. 4. За статуями египетских царей стоят статуи Филиппа и Александра, сына Филиппа. Но их деяния во всяком случае настолько велики, что их нельзя изложить мимоходом. Египетским царям эти посвящения были сделаны в знак истинного почтения, как дар, оказанный благодетелям, Филиппу же и Александру скорее из лести по отношению к ним со стороны народа; равно и Лисимаху они поставили статую не столько вследствие доброго расположения, сколько считая его в данное время полезным для себя. 5. Этот Лисимах был родом македонянин и телохранитель Александра; как-то раз в гневе Александр велел заключить его в одно помещение со львом, но он нашел его победителем зверя; после этого Александр стал всегда оказывать ему уважение и почет наравне с лучшими из македонян. По смерти Александра Лисимах стал царем фракийцев, соседних с македонянами, над которыми властвовал Александр, а раньше Филипп. 6. Они составляли, конечно, только небольшую часть всего фракийского племени. Ни один из народов не является более многочисленным, чем все фракийцы, взятые вместе, исключая только кельтов, если сопоставлять одно племя с другим; поэтому до римлян никто не мог покорить всех фракийцев. Фракия вся подвластна римлянам, что же касается стран кельтов, то только те из них, которые римляне сочли для себя ненужными, вследствие чрезмерного холода и скудости их земли, они добровольно оставили без внимания, те же, которые стоило приобрести, они подчинили своей власти. 7. Лисимах тогда вступил в войну с ближайшими из своих соседей, одрисами, а затем пошел войной на Дромихета и на гетов. Так как он столкнулся с людьми опытными в военном деле, а кроме того, и во много раз превосходившими его численностью, то сам он, попав в крайне опасное положение, бежал, сын же его Агафокл, в первый раз участвовавший вместе с ним в походе, был взят в плен гетами. Потерпев и в дальнейшем неудачи на войне и считая плен своего сына делом немаловажным, Лисимах заключил мир с Дромихетом, уступив гетскому царю часть своей области по ту сторону Истра (Дуная) и скорее под давлением необходимости выдав за него замуж свою дочь. Другие же говорят, что в плен попал не Агафокл, а сам Лисимах и был спасен Агафоклом, заключившим ради него такой договор с гетским царем. Когда он вернулся, то для Агафокла он сосватал Лисандру, дочь Птолемея, сына Лага, и Эвридики. 8. Он переправился с флотом в Азию и в союзе с другими положил конец власти Антигона. Нынешний город эфесцев он увеличил, расширив до самого моря и переселив в него жителей Лебеда и колофонцев, их же города он разрушил, как видно из стихов Феникса, ямбического поэта, оплакивавшего разрушение Колофона. Гермесианакта, писателя элегий, в это время, по моему мнению, не было уже в живых, а то бы, конечно, и он пролил слезы над разрушением Колофона. Лисимах вступил в войну и с Пирром, сыном Эакида. Выждав момент, когда Пирра не было в Эпире, так как он часто уходил в чужие земли, он опустошил весь Эпир и дошел до гробниц царей. 9. Дальнейшее мне кажется невероятным, но Гиероним из Кардии пишет, что Лисимах, доставая из могил кости умерших, раскидывал их. Этот Гиероним вообще заслужил известность тем, что писал под влиянием чувства ненависти ко всем царям, кроме Антигона, которого он не по заслугам восхваляет. Совершенно явно, что этот рассказ о могилах эпирских царей является его злостной выдумкой, будто бы македонянин мог выкинуть кости из могил. Кроме того, что Лисимах не мог не знать, что эти цари были предками не только Пирра, но и Александра ведь — и Александр был эпиротом и по матери из рода Эакидов; да и союз, заключенный впоследствии между Пирром и Лисимахом, показывает, что и во время войны они не совершили друг против друга ничего такого, что не дало бы им возможности примириться. Вполне возможно, что у Гиеронима были и другие причины для обвинений против Лисимаха, но главное было то, что Лисимах разрушил Кардию и вместо нее на перешейке Фракийского Херсонеса основал Лисимахию.

X

1. Пока царствовал в Македонии Аридей, а потом Кассандр и его дети, у Лисимаха была дружба с македонянами. Когда же власть перешла к Деметрию, сыну Антигона, тогда Лисимах, считая, что ему грозит война со стороны Деметрия, решил сам начать против него военные действия, зная, что у Деметрия есть одна отцовская черта, а именно жажда захватов. Вместе с тем он видел, что, прибыв в Македонию по приглашению Александра, сына Кассандра, Деметрий тотчас же убил самого Александра и вместо него захватил власть над Македонией. 2. По этим причинам напав на Деметрия под Амфиполем, он едва не был вытеснен из Фракии и только благодаря оказанной ему помощи со стороны Пирра удержал за собою Фракию и впоследствии властвовал над македонянами и нестиями. Большей же частью Македонии стал владеть сам Пирр, явившись с военными силами из Эпира, благодаря хорошим отношениям, в которых в данный момент он находился с Лисимахом. Когда же Деметрий перешел в Азию и начал войну с Селевком, то пока дела Деметрия шли для него достаточно успешно, союз Пирра и Лисимаха оставался неизменным, но когда Деметрий попал в руки Селевка, у Лисимаха с Пирром дружба кончилась. Когда начались военные действия, Лисимах в решительном сражении победил Антигона, сына Деметрия, и даже самого Пирра и завладел Македонией, заставив Пирра вернуться в Эпир. 3. Обычно с людьми происходит много несчастий из-за любви. Когда Лисимах достиг преклонного возраста, и боги благословили его уже многочисленным потомством, да и у Агафокла были дети от Лисандры, он женился на Арсиное, сестре Лисандры. Говорят, что эта Арсиноя, боясь за себя и за своих детей, как бы после смерти Лисимаха им всем не оказаться во власти Агафокла, составила заговор на его жизнь. Другие же писали, будто Арсиноя влюбилась в Агафокла, но, не достигнув своей цели… поэтому, говорят, она замыслила смерть Агафоклу. Говорят, что и Лисимах впоследствии заметил эти дерзкие планы жены, но сам он уж не имел никакой силы, так как был доведен до крайности, лишившись всех своих друзей. 4. После того, как Лисимах допустил, чтобы Арсиноя убила Агафокла, Лисандра бежала к Селевку, взяв с собою детей и своих братьев… когда это случилось, бежали к Птолемею. Так вот в это время они бежали к Селевку. За ними последовал и Александр — это был сын Лисимаха, но от жены из племени одрисов. Придя в Вавилон, они стали умолять Селевка начать войну с Лисимахом. Одновременно с этим и Филетер, которому были доверены все сокровища Лисимаха, глубоко пораженный кончиной Агафокла и, относясь подозрительно к действиям Арсинои, захватил Пергам, город на реке Каике, и, отправив вестника, он и себя и все свои богатства отдал во власть Селевка. 5. Узнав обо всем этом, Лисимах поспешно переправился в Азию; начав сам войну и вступив в сражение с Селевком, он был им наголову разбит и погиб. Александр, который был сыном Лисимаха от одрисиянки, с трудом умолив Лисандру, получил труп Лисимаха и впоследствии, отвезя его в Херсонес, похоронил его там. Его гробницу и сейчас еще можно видеть между поселком Кардией и Пактией. Такова-то была судьба Лисимаха.

XI

1. У афинян есть также статуя Пирра. Этот Пирр не состоит ни в каком родстве с Александром, если не считать, что они одного рода. Пирр был потомком Эакида, сына Ариббы, а Александр — сыном Олимпиады, дочери Неоптолема, а у Неоптолема и Ариббы отцом был Алкет, сын Фарипа. От Фарипа же до Пирра, сына Ахилла, еще пятнадцать мужских поколений. Этот первый Пирр по взятии Трои не захотел вернуться в Фессалию, но, удалившись в Эпир, поселился тут, согласно предсказаниям Гелена. У него не было детей от Гермионы, от Андромахи же были Молосс, Пиел и самый юный из них Пергам. А у Гелена был сын Кестрин: с Геленом жила Андромаха после того, как Пирр был убит в Дельфах. 2. Когда Гелен, умирая, передал власть Молоссу, сыну Пирра, то Кестрин с добровольцами из эпиротов занял область по ту сторону реки Фиамия, а Пергам, перейдя в Азию, убил правившего в Тевфрании Арея, вступив с ним в единоборство из-за власти, и дал название городу, который и сейчас носит его имя. И сейчас есть в городе героон (святилище в честь) Андромахи, которая последовала за ним. Пиел же остался в Эпире, и к нему как предку восходит родословная Пирра, сына Эакида, а не к Молоссу. 3. До Алкета, сына Фарипа, власть над эпиротами принадлежала одному царю. Когда же сыновья Алкета стали спорить друг с другом, они пришли к мысли управлять совместно. Они все время сохраняли верность друг другу; впоследствии же Александр, сын Неоптолема, погиб в Лукании, а Олимпиада из страха перед Антипатром прибыла в Эпир, и Эакид, сын Ариббы, был во всем послушен Олимпиаде, даже ходил вместе с ней походом, чтобы воевать с Аридеем и македонянами, хотя эпироты не хотели следовать за ними. 4. Когда же Олимпиада, одержав победу в этой войне, стала совершать безбожные деяния, умертвив Аридея и поступая еще более безбожно по отношению к македонянам, и за все это, как считали, вполне заслуженно понесла наказание от Кассандра, то Эакида вначале не хотели принять царем сами эпироты из-за ненависти к Олимпиаде; когда же с течением времени он добился их сочувствия и согласия, то этому вторично воспротивился Кассандр — именно тому, чтобы он вернулся (и укрепился) в Эпире. Когда произошла около Эниад битва между Филиппом, братом Кассандра, и Эакидом, то Эакида, получившего рану, немного спустя постигла неизбежная судьба. 5. Тогда эпироты приняли на царство Алкета, сына Ариббы, и старшего брата Эакида, человека крайне несдержанного по характеру и за это изгнанного отцом. И теперь вернувшись, он тотчас стал безумствовать над эпиротами; за это, восставши, они убили ночью и его и его детей. Убив его, они призвали к себе Пирра, сына Эакида. Когда он явился, на него тотчас же пошел войной Кассандр. Пирр был еще молод годами и не укрепил еще как следует своей власти; поэтому при наступлении македонян он бежал в Египет к Птолемею, сыну Лага, и Птолемей выдал за него замуж единоутробную сеструсвоих детей и вернул его назад при помощи египетского войска. 6. Первыми из эллинов, на которых Пирр, воцарившись, напал, были жители острова Коркира, так как он видел, что этот остров лежит как раз против его страны и не желал, чтобы он был для других исходным пунктом при военных действиях против него. Что Пирр испытал после завоевания Коркиры, воюя с Лисимахом, и как, изгнав Деметрия, он властвовал над Македонией, пока он сам опять не был изгнан Лисимахом, все эти важнейшие деяния Пирра в это время мною уже рассказаны при изложении судьбы Лисимаха. 7. С римлянами же, насколько мы знаем, до Пирра не вступал в войну никто из эллинов; ведь уДиомедаи бывших с ним аргивян, как говорят, не было еще никакого столкновения с Энеем. Афинянам же, которые мечтали о многом другом и между прочим о завоевании всей Италии, их поражение под Сиракузами помешало испытать себя в войне с римлянами; Александр же, сын Неоптолема, будучи одного рода с Пирром, но старше его возрастом, погиб в Лукании прежде, чем ему пришлось столкнуться в открытом бою с римлянами.

XII
1. Таким образом, Пирр был первым, кто переправился из Эллады через Ионийское море против римлян. Но и он переправился туда по приглашению тарентинцев. 2. У них еще раньше шла с римлянами война. Не будучи в силах сами сопротивляться им, и так как они раньше оказали Пирру услугу, когда он вел войну с Коркирой, послав ему на помощь флот, тарентинцы при помощи своих послов убедили Пирра принять участие в войне; ссылаясь на свои прежние отношения, они главным образом указывали ему, что Италия по богатству равна всей Греции и что, кроме того, с его стороны будет не согласно с божеским законом, если он откажет своим друзьям, пришедшим в данный момент как молящие о защите. Так говорили ему послы; при этих словах Пирру пришло на ум взять Илион, и он надеялся на подобный же благоприятный исход, если он пойдет туда воевать: ведь он, будучи потомком Ахилла, идет походом против выходцев из Трои. Когда он решился на это — а он уже не медлил, раз он пришел к какому-либо решению, — он тотчас стал производить посадку войска на длинные (боевые) корабли и приказал готовить грузовые суда, чтобы перевозить лошадей и тяжеловооруженных воинов. 3. Есть книги писателей не очень известных в литературе, носящие название "Воспоминание о деяниях". Когда я их читал, меня больше всего охватывало удивление перед той смелостью Пирра, которую он сам проявлял во время битв, и перед его предусмотрительностью по отношению к предстоящим сражениям; и на этот раз, переправляясь на кораблях в Италию, он остался незамеченным римлянами и, прибыв туда, не сразу обнаружил им свое присутствие, но когда произошло у римлян столкновение с тарентинцами, он в первый раз появился перед ними с войском и, напав на них неожиданно, естественно привел их в замешательство. Зная очень хорошо, что в боевом отношении он не может равняться с римлянами, он приготовился выпустить против них слонов. 4. Первым из жителей Европы стал пользоваться слонами Александр, победив Пора и войско индийцев. После смерти Александра ими стали пользоваться и другие цари; наибольшее число их имел Антигон. Эти животные попали в плен к Пирру после битвы его с Деметрием. Когда они появились, ужас охватил римлян: они сочли, что это что-то иное, а не животные. Слоновую кость, которая употреблялась для разных изделий и бывала в руках у художников, конечно, все знали с давнего времени; самих же животных, прежде чем македоняне не перешли в Азию, вначале никто не видал, кроме самих индийцев, ливийцев или их соседей. Это видно из Гомера, который ложа и жилища самых богатых царей разукрашивает слоновой костью, а о слоне как живом звере нигде не упоминает; если бы он его видел или слышал о нем, то, мне кажется, упомянул бы о нем гораздо скорее, чем о сражении пигмеев с журавлями. В Сицилию же Пирра увело посольство сиракузян: дело в том, что карфагеняне, переправившись в Сицилию, опустошили все эллинские города; остались одни только Сиракузы, которые они подвергли осаде. Услыхав об этом от послов, Пирр оставил Тарент и жителей италийского побережья и, перейдя в Сицилию, заставил карфагенян уйти из-под Сиракуз. Возгордившись за такую свою удачу перед карфагенянами, которые из всех варваров были наиболее опытны в морском деле, происходя от древних тирийцев из Финикии, Пирр осмелился сразиться с ними на море, полагаясь только на своих эпиротов, которые до взятия Илиона из всех народов одни не знали ни моря, ни употребления соли. Свидетельство этого я нахожу у Гомера в его "Одиссее":

Покуда людей не увидишь
Моря не знающих, пищи своей никогда не солящих.
XIII
1. Тогда Пирр, потерпев неудачу, вернулся с остальными кораблями в Тарент. Тут он понес сильное поражение и, зная, что римляне не позволят ему уйти без боя, следующим образом устроил свое отступление. (Когда он по возвращении из Сицилии был разбит), он прежде всего разослал письма по всей Азии, и в частности к Антигону, у одних из царей прося войска, у других — денег, у Антигона же прося и того и другого. Когда послы вернулись, как только ему были переданы письма, он собрал вместе главнейших лиц из эпиротов и тарентинцев, но не прочел им тех писем, которые он получил, а сказал, что (скоро) придут вспомогательные отряды; и до римлян быстро дошел слух, что македоняне и другие народы из Азии готовятся идти на помощь Пирру. Слыша это, римляне сохраняли спокойствие, а Пирр в ближайшую ночь переправился к горному мысу, называемому Керавнией.

2. После поражения в Италии, приведя в порядок свои силы, он объявил войну Антигону, выставляя против него много всяких других обвинений, а главное, что тот отказался послать ему помощь в Италию. Победив собственные войска Антигона и бывшее у него наемное войско галатов, он преследовал его до приморских городов и завладел верхней Македонией и Фессалией. Значение и важность этой битвы и победы Пирра — а это больше всего имеет значение — подтверждается тем оружием кельтов, которое было посвящено в храм Афины Итонии между Ферами и Ларисой и на котором была сделана следующая надпись:

Отпрыск Молосса, царь Пирр, посвятив
Итонийской Афине
Храбрых галатов щиты, здесь их повесил как дар,
Мощь сокрушив Антигонова войска. Зачем удивляться:
Славны давно, и теперь все Эакиды-бойцы.
Это оружие он посвятил здесь. А Зевсу в Додоне он посвятил щиты самих македонян. Также и над ними была сделана следующая надпись:

Некогда Азии тучной они ограбили страны,
Рабство они принесли эллинов вольным землям. Ныне надменных бойцов — македонян доспехи
храм Зевса,
Между колонн прислонясь, столь сиротливо блюдут.
3. Пирру, вообще очень склонному захватывать все то, что шло ему в руки — а он был уже недалек от того, чтобы целиком захватить всю Македонию, — помешал Клеоним. Этот Клеоним убедил Пирра, оставив македонян, отправиться в Пелопоннес; почему он, лакедемонянин, ввел враждебное лакедемонянам войско в родную страну, я скажу впоследствии, после рассказа о роде Клеонима. У Павсания, предводительствовавшего эллинами при Платеях, был сын Плистоанакт; его сыном был Павсаний, а сыном этого последнего — Клеомброт, который погиб, сражаясь при Левктрах с Эпаминондом и фиванцами. У Клеомброта было два сына: Агесипол и Клеомен; так как Агесипол умер бездетным, то царскую власть получил Клеомен. У Клеомена были сыновья — старший Акротат и младший Клеоним. Кончина постигла Акротата раньше (смерти отца); когда потом умер Клеомен, то произошел спор из-за власти между Ареем, сыном Акротата, и Клеонимом. Так вот удалившись, тем или иным способом он убедил Пирра и привел его в свою страну. 4. Лакедемоняне до битвы при Левктрах не потерпели ни одного поражения, так что они не допускали, что могут быть побеждены в пешем строю: они говорили, что и Леонид (при Фермопилах) победил, но что ему не хватило сотоварищей для окончательного уничтожения мидян, а что дело афинян под начальством Демосфена у острова Сфактерии, по их словам, является военным воровством, а не победой. После того как с ними произошло первое несчастье в Беотии, они потом еще потерпели сильное поражение от Антипатра и македонян; третьей неожиданной бедой пришла на их землю война с Деметрием. 5. Во время же вторжения Пирра — это было четвертое вражеское войско, которое они видели в своей стране, — они стали готовиться к отпору и сами, и к ним в качестве союзников пришли аргивяне и мессенцы. Когда Пирр победил их, он почти с первого же натиска мог бы взять город, но он, опустошив землю и согнав всю добычу, на короткое время приостановился. Они же стали готовиться к осаде, так как еще раньше, во время войны с Деметрием, Спарта была укреплена глубокими рвами и крепкими частоколами, а на более слабых местах — башнями. 6. В это время, так как война в Лаконии задержалась, Антигон, подчинив опять своей власти македонские города, направился в Пелопоннес: он знал, что Пирр, если ему удастся покорить и Лакедемон и большинство пелопоннесских областей, пойдет не в Эпир, но опять в Македонию для продолжения войны там. Когда Антигон собирался вести свое войско из Аргоса в Лаконскую область, сам Пирр явился к Аргосу. Победив и на этот раз, он вместе с бегущими ворвался в город, и, что вполне естественно, ряды его войска расстроились. 7. Во время сражения, которое уже шло у храмов, у домов, по узким улицам и в разных частях города, Пирр остался один и был ранен в голову. Говорят, что Пирр умер от того, что какая-то женщина бросила ему в голову черепицу; аргивяне же говорят, что убившая его была не женщина, а Деметра, принявшая образ женщины, и местный эксегет (толкователь) Ликейтак и говорит об этом в своих стихах. И по божьему приказанию они построили храм Деметре там, где умер Пирр; в этом же храме и похоронен Пирр. 8. Для меня удивительно, что трое из так называемых Эакидов одинаково приняли кончину от рук богов: Ахилл, по словам Гомера, погиб от рук Александра, сына Приама, и Аполлона; Пирра, сына Ахилла, Пифия велела убить дельфийцам, а сыну Эакида досталось на долю то, что о нем рассказывают аргивяне и что в поэме описал Ликей. Однако и это расходится с тем, что написал в своей истории Гиероним из Кардии: ведь человеку, живущему при царе, поневоле приходится писать все в угоду ему. И если Филист, прикрывая безбожные поступки Дионисия, выставлял законной для себя причиной такого образа действия свою надежду на разрешение вернуться в Сиракузы, то тем более можно извинить Гиеронима, что он писал в угоду Антигону. Этим закончились процветание и сила эпиротов.

XIV
1. Входящим в афинский Одеон в числе многого другого бросается в глаза статуя Диониса, заслуживающая внимания. Поблизости есть источник, называют его Эннеакрунос (Девять источников) — так оборудован он был Писистрахом; водоемы есть по всему городу, а родник этот один. Выше этого источника сооружен храм Деметры и Коры и храм Триптолема, в котором находится его изображение. 2. Я опишу то, что рассказывается о его судьбе, опустив то, что имеет отношение к Деиопе. Из эллинов наиболее спорят с афинянами, претендуя на древность даров, которые будто бы они имеют от богов, аргивяне, подобно тому как среди варваров идет спор между фригийцами и египтянами. Говорят, что когда Деметра пришла в Аргос, Пеласг принял ее у себя в доме, а Хрисантида, знавшая о похищении Коры, рассказала ей об этом; впоследствии гиерофант Трохилбежал из Аргоса вследствие вражды с Агенором и пришел, как говорят, в Аттику; взяв себе в жены одну из жительниц Элевсина, он имел двух сыновей — Эвбулея и Триптолема. Так рассказывают аргивяне. Афиняне же и те, которые это знают с их слов, что Триптолем, сын Келея, первый стал сеять хлебные семена. Поется и поэма Мусея, если только она принадлежит Мусею, что Триптолем был сыном Океана и Геи (Земли), а в стихах Орфея — хотя я лично думаю, что эти стихи не Орфея — отцом Эвбулея и Триптолема назван Дисавл, и что им, сообщившим Деметре о похищении ее дочери, богиня дала семена для посева. У афинянина Херила, написавшего драму «Алопа», сказано, что Керкион и Триптолем были братьями, что их родила дочь Амфиктиона, что отцом Триптолема был Рар, а Керкиона — Посейдон. Когда я дальше хотел рассказывать и (перечислить) все то, что (для) истолкования (мистерий) находится в Афинском храме, так называемом Элевсинионе, делать это мне запретило видение во сне, поэтому я теперь и перехожу к тому, что можно согласно с божьим законом описывать для всех 3. Перед тем храмом, где находится изображение Триптолема, стоит медный бык, как будто его ведут на заклание, и сидит Эпименидиз Кноса, который, говорят, отправившись в поле, зашел в пещеру и там заснул; и сон не прежде оставил его, чем наступил сороковой год с того времени, как он заснул; после этого он составил поэму и стал производить очищение городов, в том числе и города афинян. Фалес же, прекративший болезнь у лакедемонян, не был вообще ни родственником его, ни из одного города с Эпименидом; этот последний был из Кноса, а о Фалесе Полимнаст Колофонский, написавший о нем лакедемонянам поэму, говорит, что он был из Гортины. 4. Еще дальше стоит храм Эвклеи (Доброй славы); и он также является посвящением, выстроенным на средства, полученные (из добычи) мидян, которые высадились на землю у Марафона в Аттике. Мне кажется, что афиняне больше всего гордятся этой победой. Вот и Эсхил, когда он почувствовал приближение конца жизни, не упомянул ни о чем другом, несмотря на то что он достиг столь великой славы и своими стихотворными произведениями и своим участием в морских битвах при Артемисии и у Саламина. Он велел (на могиле) написать только свое имя, присоединив имя отца и название города, и что свидетелями своей храбрости он имеет марафонский лес и мидян, отступивших туда. 5. Выше Керамика и стои, называемой Царской, находится храм Гефеста. Что рядом с ним стоит изображение Афины, я этому ничуть не удивляюсь, зная сказание об Эрихтонии. Но глядя на эту статую Афины, имеющую голубые глаза, я нашел, что таково было сказание и ливийцев. У них говорится, что она дочь Посейдона и озера Тритониды и поэтому у нее голубые глаза, как у Посейдона. 6. Поблизости стоит храм Афродиты Урании (Небесной). Первым народом, которому выпало на долю почитать Уранию, были ассирийцы, а после ассирийцев из жителей Кипра — пафийцы, а из финикийцев — жители Аскалона в Палестине. От финикийцев восприняли это поклонение жители Киферы. У афинян ввел его Эгей, считая, что отсутствие у него самого детей — тогда у него еще их не было — и несчастье с его сестрами произошло вследствие гнева Урании. Бывшая в мое время статуя была сделана из паросского мрамора и была творением Фидия. Но у афинян есть дем (округ) — Афмонеи, и там говорят, что Порфирион, царствовавший до Актея, основал у них храм Урании. Но в демах говорят много другого, совсем не похожего на то, что рассказывают живущие в городе.

XV
1. Те, кто идет по направлению к стое, которую называют Пестрой по картинам, находящимся в ней, встречают медного Гермеса, так называемого Агорея (Покровителя рынков), а рядом ворота. На них находится трофей, поставленный после того, как афиняне победили в конном сражении Плейстарха, брата Кассандра, и начальника его конницы и наемного войска. 2. В этой галерее прежде всего обращает на себя внимание картина: афиняне у аргивской Энои, выстроенные против лакедемонян; изображен не разгар боя, не сражение, уже развернувшееся, где можно показать проявление храбрости, но только еще начало битвы, когда они только сходятся для рукопашной схватки. На средней стене изображены афиняне и Тесей, сражающиеся с амазонками. Только у одних этих женщин поражения не отняли решимости вновь подвергнуться опасности; несмотря на то что Фемискира (город) была взята Гераклом и что затем у них погибло войско, которое они послали против Афин, они тем не менее явились под Трою, чтобы сражаться против афинян и всех эллинов. 3. За битвою с амазонками изображены эллины, взявшие Илион, и цари, собравшиеся (для совещания) о дерзостном поступке Аякса по отношению к Кассандре; на картине изображены сам Аякс, пленницы и в их числе и Кассандра. 4. Последняя картина изображала сражавшихся при Марафоне. Из беотийцев одни жители Платеи и все войско Аттики вступили в рукопашный бой с варварами. Здесь изображается еще нерешенное сражение. А в разгар боя варвары уже бегут и толкают друг друга в болото. На краю картины изображены финикийские корабли, варвары стараются влезть на них, а эллины их избивают. Тут же нарисован и герой Марафон, от которого вся эта равнина получила свое название, а также Тесей, изображенный как будто он поднимается из земли, кроме того, Афина и Геракл. У марафонских жителей, как они сами говорят, впервые Геракл стал почитаться богом. Из сражающихся особенно выделяются на картине Каллимах, который афинянами был выбран на должность полемарха, а из стратегов — Мильтиад и так называемый герой Эхетл, о котором я буду говорить позднее. 5. Тут же находятся медные щиты и на одних из них есть надпись, что они от скионейцев и их союзников, а другие намазаны смолой, чтобы их не погубило время или сырость; говорят, что они принадлежали тем лакедемонянам, которые были взяты в плен на острове Сфактерии.

XVI
1. Медные статуи, которые стоят перед этой стоей, это — Солон, написавший для афинян законы, и немного дальше Селевк, которому и раньше были даны ясные знамения будущего счастья. Когда Селевк, собираясь двинуться из Македонии с Александром, приносил к Пелле жертву Зевсу, то дрова, лежавшие на жертвеннике, сами собой подвинулись к статуе бога и загорелись без огня. После смерти Александра Селевк, боясь прибывшего в Вавилон Антигона, бежал к Птолемею, сыну Лага, но затем он вернулся опять в Вавилон; вернувшись, победил войско Антигона и самого Антигона убил и взял в плен двинувшегося потом против него Деметрия, сына Антигона. После того как ему все это удалось и он вскоре покончил с Лисимахом, он всю свою власть в Азии передал сыну своему Антиоху, сам же спешно двинулся в Македонию. 2. Войско у Селевка состояло и из эллинов и из варваров; Птолемей же, брат Лисандра, перешедший от Лисимаха к нему, вообще человек быстро решающийся на смелые поступки и поэтому прозванный Керавном (Молнией), этот Птолемей, когда шедшее с Селевком войско было около Лисимахии, изменнически убил Селевка. Предоставив «царям» разграбить сокровища, он сам воцарился в Македонии, где царствовал до того времени, пока он, первый из царей, насколько я знаю, решившись выступить против галатов, не был убит варварами. Его власть и страну спас для себя Антигон, сын Деметрия. 3. Селевк, я убежден, из всех царей был человеком самым справедливым и по отношению к религии наиболее благочестивым; во-первых, этот Селевк отослал назад в Бранхиды милетцам медное изображение Аполлона, которое было увезено Ксерксом в мидийские Экбатаны, а во-вторых, основав Селевкию на реке Тигре, переселив сюда соседних с нею вавилонян, он оставил нетронутыми стены Вавилона, оставил невредимым храм Бела и разрешил жить вокруг него халдеям.

XVII
1. У афинян на площади есть много различных памятников, какие существуют далеко не у всех, между прочим жертвенник Элеи (Милости); несмотря на то что эта богиня более всех богов при изменчивости человеческой жизни и судьбы приносит пользу и помогает людям, из всех эллинов одни только афиняне воздают ей такую честь. Человеколюбие является не единственной характерной чертой афинян. У них устроено не только много учреждений, касающихся дел человеколюбия, но они значительно больше других проявляют благочестия: так, у них имеются жертвенники Айдосу (Стыду), Феме (Доброй молве) и Горме (Рвению). И вполне ясно, что люди, более других благочестивые, и в жизни имеют соответственно больше счастья. 2. В гимнасии, отстоящем недалеко от площади и называемом Птолемеевым по имени строителя, есть сделанные из мрамора гермы, заслуживающие осмотра, а также медная статуя Птолемея. Там же стоит и ливиец Юба и Хрисипп из Сол. Около гимнасия — храм Тесея; в нем имеется картина, изображающая, как афиняне сражаются с амазонками. У них эта война изображена и на щите Афины и на пьедестале Зевса Олимпийского. В храме Тесея есть еще картина битвы кентавров и лапифов в таком виде: Тесей уже убил кентавра, у других же еще идет равная борьба. Картина на третьей стене для тех, кто незнаком с легендой, не вполне ясна как ввиду ее древности, так и потому, что Микон изобразил не всю легенду. 3. Когда Минос вез Тесея и остальную толпу молодежи на Крит, он был охвачен любовью к Перибое, так как Тесей резко выступил против него, то он в гневе бросил ему в лицо много упреков и, между прочим, сказал, что он не сын Посейдона, так как он не сможет вернуть ему тот перстень, который он носит на руке, если он бросит его в море. Говорят, что Минос с этими словами кинул перстень в воду, и передают, что Тесей вернулся из моря с этим перстнем и с золотым венком, даром Амфитриты. 4. О кончине Тесея рассказывается много между собой несогласного. Говорят, что он находился в оковах до тех пор, пока он не был освобожден Гераклом. Из того, что я слышал, самое достоверное вот что: напав на феспротов с тем, чтобы похитить жену царя феспротов, он при этом потерял большую часть своего войска, а сам он и Перифой, — Перифой, ускоряя этот брак, сам участвовал в походе, — так вот, они были взяты в плен, и царь феспротов, связав их, держал в Кихире. 5. В феспротской земле есть много достойного обозрения, в том числе особенно храм Зевса в Додоне и священный дуб этого бога; около Кихиры есть болото, называемое Ахерусия, и река Ахеронт; течет там и Кокит с очень отвратительной водой. Мне кажется, что Гомер все это видел и решил при описании адских мест во второй своей поэме дать адским рекам эти имена рек страны феспротов. 6. Когда Тесей был в таком положении, сыновья Тиндарея (Кастор и Поллукс) пошли походом на Афидну; они взяли Афидну и на царство возвратили Менесфея. То, что сыновья Тесея нашли убежище на Эвбее у Элефенора, Менесфей не ставил ни во что, но Тесея, если бы он когда-нибудь вернулся от феспротов, он считал бы самым страшным врагом, поэтому всякого рода лестью привлекал на свою сторону народ и так настроил его, что, когда позднее Тесей спасся, они его прогнали от себя. Тогда Тесей отправился на Крит к Девкалиону, но вследствие ветров был занесен на остров Скирос. Скиросцы блестяще приняли его вследствие славы его рода и несомненного величия тех подвигов, которые он совершил лично; из-за этого-то царь Ликомед и замыслил ему смерть. Святилище Тесея у афинян появилось позднее, чем мидяне высадились на Марафоне. После этого Кимон, сын Мильтиада, изгнал скиросцев с их острова, мстя за смерть Тесея, а кости его перевез в Афины.

XVIII
1. Храм Диоскуров — один из древнейших; сами Диоскуры стоят, а их сыновья сидят на конях. Здесь же есть картина Полигнота. Он нарисовал их, как они нарушили намеченный брак дочерей Левкиппа (похитив их силой), а Микон в своей картине изобразил, как они плавали с Ясоном в Колхиду, причем все внимание художника в этой картине обращено на Акаста и на коней Акаста. 2. За храмом Диоскуров находится священный участок Аглавры. Говорят, что Аглавре и ее сестрам, Герсе и Пандросе, Афина дала Эрихтония, положив его в ящик и запретив им любопытствовать, что там положено. Пандроса, говорят, послушалась; ее же две сестры, открыв ящик, сошли с ума, увидав Эрихтония, и бросились вниз с акрополя, там, где он был особенно крутым. В этом месте мидийцы, поднявшись, перебили из афинян тех, которые считали, что они лучше, чем Фемистокл, понимают предсказание, и потому укрепили акрополь деревянным частоколом. 3. Рядом находится Пританей, в котором хранятся написанные Солоном законы; там стоят также изображения богинь Эйрены (Мира) и Гестии (Священного огня) и много других статуй, в числе их панкратиаст (многоборец) Автолик;на статуях же Мильтиада и Фемистокла переделаны надписи и (они приписаны) — одна какому-то римлянину, другая — фракийцу. 4. Если отсюда спускаться в нижнюю часть города, то встретим храм Сараписа, поклонение которому как богу афиняне ввели под влиянием Птолемея. У египтян храм Сараписа, самый замечательный, находится в Александрии, а самый древний — в Мемфисе; в него не позволяется входить ни посторонним, ни жрецам, пока им не приходится хоронить (быка) Аписа. 5. Недалеко от храма Сараписа есть место, где Перифой и Тесей заключили договор, перед тем как идти походом на Лакедемон, а затем на феспротов. Рядом сооружен храм Илитии, которая, говорят, пришла из страны гипербореев на Делос помочь Латоне в ее родовых муках. Говорят, что от делосцев и другие узнали имя Илитии; делосцы приносят ей жертвы и поют гимн, составленный Оленом. Критяне считают, что Илития родилась в Амнисе, кносской области, и что она была дочерью Геры. У одних только афинян деревянные изображения Илитии закрыты до самого конца ног. Женщины говорили, что два из этих ее изображений — критские и дар Федры, но что самое древнее принес из Делоса Эрисихтон. 6. Перед входом в храм Зевса Олимпийского — а этот храм построил римский император Адриан, он же воздвиг богу статую, достойную осмотра, которая по величине, если не говорить о колоссах у родосцев и римлян, оставляет за собой многие другие статуи, но сделана она из слоновой кости и золота и пропорционально величине сделана она с большим искусством, — так вот, здесь при входе в храм стоят статуи Адриана — две из фасосского мрамора, две из египетского, а перед колоннами стоят медные. Этот участок, больше чем в четыре стадии, весь наполнен статуями; от каждого города, (которые афиняне называют своими выселками), стоит здесь статуя императора Адриана, но афиняне превзошли их всех, поставив позади храма свою колоссальную статую, заслуживающую внимания. 7. На этом участке есть древние произведения, медный Зевс, храм Кроноса и Реи и священный округ Геи (Земли), именуемой «Олимпией». Здесь, приблизительно в локоть шириной, рассеклась земля и говорят, что после потопа, бывшего при Девкалионе, сюда ушла вся вода; поэтому сюда каждый год бросают пшеничную муку, замешанную с медом. 8. Около одной из колонн стоит изображение Исократа, в памяти современников сохранилось воспоминание о трех его характерных чертах: о таком замечательном трудолюбии, что он, прожив без двух лет сто годов, никогда не переставал иметь учеников… и о страстной любви к свободе, так что, получив известие о Херонейской битве, (положившей конец самостоятельному существованию Эллады), он от горя добровольно лишил себя жизни. Там стоят и персы из фригийского мрамора, поддерживающие медный треножник; как они сами, так и треножник заслуживает всякого внимания. Говорят, что древний храм Зевса Олимпийского построил Девкалион, и в доказательство того, что Девкалион жил в Афинах, они показывают его могилу, находящуюся недалеко от нынешнего храма. 9. Адриан соорудил афинянам и другие здания, между прочим храм Геры, храм Зевса Всеэллинского и общий храм Всем богам. Самое замечательное в нем — сто колонн из фригийского мрамора. И стены галерей сделаны из того же материала. Здесь же есть сооружение с золоченой крышей, выложенное алебастром и, кроме того, украшенное статуями и картинами. В нем же находится и библиотека. Есть и гимнасий, носящий имя Адриана; и в нем сто колонн из ливийских каменоломен.

XIX
1. За храмом Зевса Олимпийского близко стоит статуя Аполлона Пифийского. Есть и другое святилище Аполлона, называемого Дельфинием. Рассказывают, что когда этот храм был уже возведен до самой крыши, пришел в город Тесей, еще никому не известный. Так как его хитон спускался до пят и волосы его были зачесаны очень красиво, то, когда он подошел к храму Дельфиния, рабочие, клавшие балки крыши, спросили его с насмешкой, как это девушка, да еще в брачном возрасте, путешествует одна. Тесей им на это ничего не сказал, но отпрягши, как говорят, быков от повозки, на которой они подвозили материал для крыши, подбросил ее выше, чем они строили потолок для храма. 2. Относительно местечка, которое называют «Садами», и о храме Афродиты у них нет никакого предания; все равно как и о статуе Афродиты, которая стоит недалеко от храма; ее внешний вид — четырехугольный, такой же, как и у герм. Надпись объясняет, что это Афродита Урания (Небесная) — старшая из так называемых Мойр (богинь Судьбы). Статуя же Афродиты в «Садах» — работы Алкамена и в Афинах — одна из немногих, особенно заслуживающих внимания. 3. Есть и святилище Геракла, называемое Киносаргом (Белой собакой); историю этого названия можно узнать, прочтя прорицание о белой собаке; тут стоят жертвенники Гераклу и Гебе, которая, как полагают, будучи дочерью Зевса, стала женою Геракла. Сооружен здесь жертвенник и Алкмене (матери Геракла) и Иолаю, который вместе с Гераклом совершил большую часть подвигов. 4. Ликей получил свое название от Лика, сына Пандиона, но и в древние времена, как и при мне, он считался храмом Аполлона, и здесь бог искони назывался Ликейским. Что касается термилов, к которым пришел Лик, убегая от Эгея, то говорят, что и для них он был причиной их наименования и что от него и они стали называться ликийцами. 5. Позади Ликея есть могила Ниса, царствовавшего в Мегарах; когда он был убит Миносом, афиняне взяли его сюда и тут похоронили. Про этого Ниса есть предание, что у него на голове были пурпурные волосы и что если их остричь, он умрет. Когда критяне пришли в его землю, они захватили все другие города в Мегариде при первом же нападении, а Нисею, куда бежал Нис, они собирались осаждать. Говорят, что здесь дочь Ниса влюбилась в Миноса и что она остригла волосы отца.

Говорят, что это произошло именно так. 6. Реки, текущие у афинян: — следующие: Илис и река, имеющая одно и то же имя с кельтским Эриданом, впадающая в Илис. Это тот самый Илис, с берегов которого, говорят, ветер Борей похитил игравшую Орифию, и Орифия стала женою Борея, и что поэтому он потопил очень много варварских триер, по родству оказывая помощь афинянам. Афиняне хотят, чтобы Илис был святилищем и других богов и на нем есть жертвенник Илисиад (Муз). Тут показывается и место, где пелопоннесцы убили Кодра, сына Меланфа, царствовавшего над афинянами. 7. Кто переходит здесь (по мосту) Илис, тот вступает в местечко, называемое Агры (Охота) с храмом Артемиды Агротеры (Охотницы); говорят, что здесь некогда, придя с Делоса, охотилась Артемида; поэтому и ее статуя имеет лук. Далее, если кто только слышал о нем, тот себе не может его и представить, а кто его видел, для того это настоящее чудо, это Стадий из белого мрамора. Величину его можно лучше всего определить следующим образом: начинаясь над Илисом, гора, в виде серпа луны, сверху спускается к берегу реки двумя прямыми линиями. Эту гору афинянин Герод обстроил и потратил на эту стройку большое количество пентеликонского мрамора.

XX
1. От Пританея есть дорога, которая называется «Треножники» эта местность потому так называется, что там много храмов богов… (не) больших и в них стоят треножники, медные, но представляющие по работе очень много достойного запоминания. Так, тут находится Сатир, которым, говорят, очень гордился Пракситель. Рассказывают, что как-то Фрина просила у него (подарить ей) самое лучшее из его произведений; он согласился, будучи ее любовником, подарить ей, но не захотел сказать какое произведение он считает самым прекрасным. И вот раб Фрины, вбежав, говорит Праксителю, что большая часть его произведений погибает, так как огонь охватил его жилище, но не все еще уничтожены. Пракситель тотчас же бросился к дверям, выходящим наружу, говоря, что от его трудов не останется ничего, если пламя действительно охватило его Сатира и его Эрота. Тогда Фрина велела ему успокоиться и остаться у нее; с ним не случилось ничего ужасного, но она устроила хитрость, чтобы он сознался, какое из его творений самое прекрасное. Таким образом Фрина выбрала себе Эрота. В храме же, находящемся недалеко в честь Диониса, есть Сатир еще юный, протягивающий кубок; стоящего вместе с Сатиром здесь же Эрота и Диониса сделал Фимил. 2. Самое древнее святилище Дионису находится около театра. В его ограде стоят два храма и два изображения Диониса; один называется Элевтерий (Несущий освобождение), а другой — это тот, которого сделал Алкамен из слоновой кости и золота. Здесь есть и картина: Дионис, ведущий на небо Гефеста. И относительно этого эллины рассказывают следующее: когда Гера отвергла родившегося у нее Гефеста, то он по злопамятству послал ей в подарок золотой трон, имеющий невидимые оковы; когда она села на него, она оказалась связанной, Гефест же не хотел слушаться никого из богов, пока Дионис, к которому Гефест питал особое доверие, напоив его пьяным, не привел его на небо. Все это было нарисовано, равно как и Пенфей и Ликург, несущие наказание за то, что они оскорбили Диониса; были там нарисованы и спящая Ариадна, и Тесей, уходящий в открытое море, и Дионис, пришедший, чтобы похитить Ариадну. 3. Недалеко от храма Диониса и театра есть постройка; говорят, она сделана в подражание палатке Ксеркса. Она выстроена уже вторично: древнюю сжег римский военачальник Сулла, когда он взял Афины. Причина войны была вот какова. Митридат царствовал над варварами, жившими по берегам Понта Эвксинского (Черного моря). Повод, почему он начал войну с римлянами, как он перешел в (Малую) Азию, сколько он взял городов, принудив их к этому войной или заключивши с ними союз, в этом пускай разбираются те, кто хочет знать судьбу Митридата, я же расскажу то, что имеет отношение ко взятию Афин. Был афинянин Аристион, которым Митридат пользовался в качестве посла, отправляя его по греческим городам. Он убедил афинян предпочесть Митридата римлянам. Но он убедил не всех, но только простой народ и из простого народа особенно беспокойную часть. Афиняне же, которые имели какое-либо значение, добровольно перешли на сторону римлян. Когда разыгралось сражение, римляне одержали решительную победу и загнали Аристиона и афинян в город, а Архелая и варваров — в Пирей. Архелай был тоже военачальником Митридата; когда раньше этого Архелай сделал набег на магнетов, живших по Сипилу, то и сам он был ранен и из его варваров многие были убиты. 4. Для афинян таким образом началось время осады, но случилось, что в это время Таксил, военачальник Митридата, осаждал Элатею в Фокиде; когда к нему пришли послы (от афинян), то он, поднявшись, повел войско в Аттику. Узнав об этом, римский полководец оставил часть войска, поручивши ей осаду Афин, сам же с большей частью своих сил встретился с Таксилом в Беотии. На третий день после этого в оба лагеря к римлянам пришли вестники — к Сулле, что стены афинские взяты, а к тем, что осаждали Афины, что Таксил побежден в битве при Херонее. Когда Сулла вернулся в Афины, тех из афинян, которые ему сопротивлялись, он запер в Керамике и велел казнить по жребию каждого десятого. Так как Сулла не прекращал своего гнева против афинян, то несколько человек из них тайно бежали в Дельфы, и на их вопрос, неужели наступила судьба и для Афин стать безлюдными и опустошенными, Пифия им ответила сравнением с мехом. 5. После этого Суллу постигла болезнь, которой, как я знаю, был поражен и сириец Ферекид. Образ действия Суллы по отношению к большинству афинян был более жесток, чем это было прилично делать для римлянина. Но я думаю, что не это было причиной его несчастной болезни, но гнев Зевса Гикесия (Покровителя просящих), так как Аристиона, бежавшего в храм Афины, он приказал, оторвав (от алтарей), казнить. Афины, столь сильно опустошенные этой войной, вновь расцвели при римском императоре Адриане.

XXI
1. У афинян в театре есть скульптурные изображения поэтов и трагических и комических, большей частью малоизвестных; если не говорить о Менандре, то не было ни одного из комических поэтов, которые бы приобрели себе славу. Из известных писателей трагедий там находятся Еврипид и Софокл. 2. Говорят, что лакедемоняне вторглись в Аттику в момент смерти Софокла. И вот их вождь увидал во сне явившегося к нему Диониса, который приказал ему почтить всеми почетными обрядами, которые полагаются мертвым, новую Сирену. И ему стало ясно, что это сновидение имеет отношение к Софоклу и к его поэзии. Еще и теперь обычно все выдающееся в поэзии и в речах сравнивают с Сиреной. 3. Изображение же Эсхила, я думаю, сделано много позднее его кончины и той картины, которая изображает Марафонскую битву. Сам Эсхил рассказывал, что, будучи еще мальчиком, он заснул в поле, сторожа виноград; и вот ему явился во сне Дионис, приказав писать трагедии. Когда наступил день, он пожелал выполнить волю бога, и когда он попытался, то ему очень легко далось писание стихов. Так он рассказывал об этом. 4. На так называемой южной стене (акрополя), которая обращена к театру, находится золоченая голова Медузы Горгоны, а вокруг нее сделана эгида. 5. Наверху театра есть пещера в скалах, идущая под акрополь, и в ней стоит треножник. На нем изображение Аполлона и Артемиды, убивающих детей Ниобы. Эту Ниобу я и сам видел, поднявшись на гору Сипил; вблизи — это крутая скала, и стоящему перед ней она не показывает никакого облика женщины — ни просто женщины, ни плачущей, если же встать дальше, то покажется, что ты совершенно ясно видишь плачущую женщину.

6. Если идти по афинским улицам от театра в акрополь, то встречается могила Калоса. Этого Калоса, сына своей сестры и своего ученика по искусству, убил Дедал и потому должен был спасаться бегством на Крит; позднее он бежал в Сицилию к Кокалу. 7. Там есть храм Асклепия, который из-за статуй, изображающих бога и его детей, и картин достоин обозрения. В нем источник, около которого, говорят, сын Посейдона Галирротий, опозоривший дочь Ареса Алкиппу, был убит Аресом; передают, что по этому случаю был первый суд об убийстве. Там, между прочим, находится савроматский панцирь; и всякий, взглянув на него, скажет, что варвары ничуть не меньше эллинов способны к искусствам. 8. Савроматы сами не добывают себе железа и они его к себе не ввозят; в этом отношении они из всех варваров этой страны наименее общительны. Ввиду недостатка железа вот что они изобрели: у них на копьях острия — костяные вместо железных, луки и стрелы — из кости, наконечники на стрелах также костяные; накинув петли (арканы) на тех врагов, с которыми они встречаются, они, повернув лошадей, тащат схваченных арканами. А панцири они приготовляют следующим образом. У каждого из них много лошадей, и так как они кочевники, то их земля не поделена на отдельные участки и ничего не родит кроме дикорастущих деревьев. Этими лошадьми они пользуются не только для войны, но также приносят их в жертву местным богам и вообще питаются их мясом. Собрав их копыта, они их очищают и, разрезав на части, делают из них пластинки, похожие на чешую драконов. Если кто никогда не видел дракона, то, конечно, видел зеленую шишку сосны; и он не ошибся бы, сравнив это произведение из копыт с видимыми нами чешуйками на плоде сосны. Пробуравив их и связав жилами лошадей или быков, они пользуются этими панцирями, ничуть не менее красивыми, чем эллинские, и ничуть не менее прочными: они хорошо выдерживают удары мечами и копьями в рукопашном бою. Льняные же панцири для сражающихся не столь полезны, при сильных ударах они пропускают железо, но при охоте они полезны: зубы и львов, и барсов застревают в них. 9. Эти льняные панцири можно видеть находящимися как в других святилищах, так и в Гринее, где Аполлону посвящена прекрасная роща как из плодовых деревьев, так и из тех, которые, хотя не приносят плода, но доставляют удовольствие или ароматом, или внешним видом.

XXII
1. За храмом Асклепия, если идти этой дорогой в акрополь, встречается храм Фемиды. Перед ним насыпана могила Ипполита. Причиной его кончины, как говорят, было проклятие (отца). Всем, даже варварам, знающим греческий язык, известна любовь к нему Федры и решимость кормилицы, захотевшей услужить ей. 2. Есть могила Ипполита и в Трезене, и там существует об этом такой рассказ. Когда Тесей задумал жениться на Федре, то, не желая, чтобы в случае, если у него родятся дети, Ипполит был под их властью или чтобы он царствовал вместо них, он отсылает его к Питфею, чтобы тот воспитал его и чтобы он царствовал в Трезене. Но затем Паллант с сыновьями восстал против Тесея. Убив их, Тесей отправляется в Трезен с целью очищения, и тут Федра впервые увидала Ипполита и, влюбившись в него, замыслила все то, что привело впоследствии к смерти обоих. У трезенцев есть миртовое дерево, все листья которого по всему дереву имеют дырочки. Говорят, что оно не было таким с самого начала, но что это произошло от того, что Федра, не удовлетворенная в своей любви, проколола их той булавкой, которую она носила в волосах. 3. Поклонение Афродите Пандемос (Всенародной) было введено Тесеем, когда он свел всех афинян из сельских демов в один город, равно и богине Пейто (Убеждения). Древних изображений в мое время уже не было, но при мне там были произведения художников очень прославленных. Есть там и храм Геи Куротрофос (Земли-Воспитательницы) и Деметры Хлои (Зеленеющей). Что касается их наименований, то это можно узнать, вступив в беседу со жрецами.

4. На акрополь есть один только вход; второго нет, так как весь акрополь — отвесная скала и обнесен он крепкой стеной. Пропилеи имеют крышу из белого мрамора и по красоте и величине камня до сих пор нет ничего лучшего. Относительно изображений всадников я не могу точно сказать, являются ли они фигурами сыновей Ксенофонта или просто сделаны для украшения. Направо от Пропилеи находится храм Ники Аптерос (Бескрылой Победы). 5. Отсюда видно море и, говорят, Эгей кончил жизнь самоубийством, бросившись отсюда в море. Дело в том, что корабль, отвозивший на Крит юношей и девушек, ходил под черными парусами. Когда Тесей решился поплыть с ними, чтобы сразиться с так называемым Минотавром, он обещал отцу, что поднимет белые паруса, если поплывет назад, победив этого быка. Но так как он вез с собой похищенную им Ариадну, он забыл об этом обещании. Поэтому Эгей, когда увидал, что корабль идет под черными парусами, считая, что его сын умер, бросился в море и погиб; и у афинян есть так называемое святилище Эгея. 6. Налево от Пропилей находится здание с картинами; на тех, которым время не судило еще стать неузнаваемыми, изображены Диомед и Одиссей; последний на Лемносе похищает лук Филоктета, а первый уносит из Илиона изображение Афины. Тут же (на картинах) изображен Орест, убивающий Эгисфа, и Пилад, убивающий сыновей Навплия, пришедших на помощь Эгисфу. Тут же картина, изображающая, как рядом с могилой Ахилла готовится к закланию Поликсена. Прекрасно сделал Гомер, что пропустил это столь кровавое дело; и мне кажется, что он также хорошо сделал, говоря, что Скирос был завоеван Ахиллом, в противоположность тем, которые говорят, будто Ахилл воспитывался на Скиросе вместе с девушками, как это нарисовал в своей картине и Полигнот. У него есть и другая картина: Одиссей, стоящий у реки перед девушками, полоскавшими белье вместе с Навсикаей, совершенно так, как написал в своей поэме Гомер. Есть там и другие картины, между прочим и Алкивиад: эта картина была изображением победы его коней на Немейских играх. Есть тут и Персей, возвращающийся в Сериф, несущий Полидекту голову Медузы. Что касается Медузы, я не собираюсь рассказывать об этомпри описании Аттики. 7. Если пропустить картины: "Мальчик, несущий кувшин с водою" и «Борец», которого написал Тименет, то там есть изображение Мусея. Я читал сказания, в которых говорится, что Мусей летал, получив этот дар от Борея, но мне кажется, что это сочинил Ономакрит. От Мусея не сохранилось ничего твердо установленного, если только не считать гимна к Деметре у Ликомидов. 8. Уже у самого входа в акрополь находится Гермес, которого называют Пропилейским, и Хариты, которых, говорят, сделал Сократ, сын Софрониска, о котором Пифия свидетельствовала, что он самый мудрый из людей, чего она не сказала об Анахарсисе, а он этого очень хотел и из-за этого приходил в Дельфы.

XXIII
1. Между прочим эллины рассказывают, что у них было семь мудрецов. По их словам, в их числе был и лесбосский тиран, и Периандр, сын Кипсела. А ведь Писистрат и его сын Гиппий были и человеколюбивее и мудрее Периандра и искуснее как в военных предприятиях, так и в устройстве культурной, красивой жизни для граждан, до тех пор, пока Гиппий вследствие убийства Гиппарха не стал жестоко относиться к афинянам и между прочим к женщине по имени Леэна (Львица). 2. Когда был убит Гиппарх — я рассказываю то, что еще не попало в прежние записи, но вообще считается достоверным у большинства афинян, — Гиппий подверг ее всяким издевательствам, пока она не умерла, так как он знал, что она была подругой Аристогитона, и полагал, что она ни в коем случае не могла не знать его замысла. За это, когда Писистратиды потеряли свою власть, афинянами была воздвигнута медная львица в память этой женщины, а рядом с ней стоит изображение Афродиты, как говорят, дар Каллия, творение рук Каламида.

Рядом находится медная статуя Диитрефа, пронизанная стрелами. 3. Этот Диитреф совершил много разных подвигов, о которых рассказывают афиняне, между прочим и следующий: когда фракийские наемники прибыли после того, как Демосфен отплыл в Сиракузы, то, так как они запоздали, их повел назад Диитреф. И вот он остановился в халкидском Эврипе (проливе), где на материке находится беотийский город Микалесс; высадившись с кораблей, Диитреф взял этот город. Из микалессийцев фракийцы убили не только способных к военной службе, но и женщин и детей; доказательством этого мне служит следующее: те из беотийцев, которых фиванцы заставили выселиться, в мое время опять жили по своим городам, если людям удалось бежать при взятии города. Если бы варвары, напав на микалессийцев, их всех не перебили, то оставшиеся в живых впоследствии заняли бы свой город. 4. В этой статуе Диитрефа меня удивляет, что он поражен стрелами, хотя у эллинов, за исключением критян, не было в обычае стрелять из лука. Ведь относительно локров опунтских мы также знаем, что они выступили против мидян, будучи уже тяжеловооруженными, хотя Гомер пишет в своих поэмах, что они пришли под Илион, неся луки и пращи. Да и у малийцев не осталось охоты упражняться в стрельбе из лука; думаю, что они и раньше не знали этого искусства, пока не явился Филоктет, но вскоре после него они опять его бросили. 5. Недалеко от Диитрефа — я не хочу описывать картины малоизвестные и неясные — стоят статуи богов, Гигиеи (Здоровья), о которой говорят, что она дочь Асклепия и Афины, которую тоже именовали Гигиеей. 6. Есть тут и камень, не очень большой, такой, на котором может усесться маленький человек; говорят, что когда Дионис прибыл в эту землю, то на нем спал силен. Тех из сатиров, которые достигают преклонных лет, называют силенами. Желая узнать больше чем о чем-либо другом, что такое представляют собой сатиры, я ради этого вступал в разговоры со многими моряками. 7. И вот Евфем, родом кариец, рассказал мне, что, плывя как-то в Италию, они из-за ветров сбились с пути и были занесены во внешнее море, по которому они никогда не плавали; он говорил, что там много пустынных островов и на них живут дикие люди; матросы вообще не хотели приставать к этим островам, так как и раньше они причаливали и хорошо знали их жителей, но их заставили пристать и на этот раз. Эти острова называются моряками Сатиридами, и их жители — рыжие и имеют на бедрах хвосты никак не меньше, чем у лошадей. Когда они заметили корабль, они быстро влезли на него, не испуская ни единого звука, и старались завладеть женщинами, находящимися на корабле. В конце концов моряки, испугавшись, высадили на землю какую-то варварскую женщину; и сатиры изнасиловали ее не только так, как полагается по природе, но и все ее тело.

8. Много другого поразительного я видел в афинском акрополе: медного «Мальчика» работы Ликия, сына Мирона, который держит в руках сосуд со святой водой, и «Персея» Мирона, совершившего свой подвиг и убившего Медузу. 9. Там есть святилище Артемиды Бравронии; статуя ее — творение Праксителя, имя же богине дано от дема Браврона. В Бравроне есть ее древнее деревянное изображение, как говорят, Артемиды Таврической. 10. Стоит там изображение так называемого "деревянного коня", сделанное из меди. Что это сооружение Эпея служило для разрушения стен, это может понять всякий, который не приписывает фригийцам полной глупости. Так как внутри этого коня, как говорят, скрылись лучшие из эллинов, то и в этом медном изображении есть намек на это и из него выглядывают Менесфей и Тевкр, кроме того, и сыновья Тесея. 11. Из статуй, которые стоят после коня, статую Эпихарина, упражняющегося в беге в полном вооружении, сделал Критий, а Энобий известен своим славным поступком по отношению к Фукидиду, сыну Олора: он удачно провел постановление о возвращении в Афины Фукидида: ему, предательски убитому, когда он возвратился, поставлен памятник недалеко от Мелитидских ворот. 12. Статуи панкратиаста Гермолика и Формиона, сына Асопиха, я пропускаю, так как другие писали о них; о Формионе же могу написать вот что еще: случилось, что Формион, бывший равным людям, самым знатным из афинян, и небезызвестный славою предков, впал в долги. Удалившись в Пэанийский дем, он там жил до тех пор, пока афиняне не выбрали его начальником флота, но он сказал, что не выйдет в море: у него есть долги и пока он их не заплатит, он не может прямо смотреть в глаза солдатам. Тогда афиняне, желая во что бы то ни стало видеть Формиона начальником, выплатили те суммы, которые он задолжал.

XXIV
1. Тут дальше изображена Афина, бьющая силена Марсия за то, что он поднял флейты, хотя богиня хотела их заброситы. 2. Против этих изображений, о которых я говорил, находится легендарная битва Тесея против Минотавра; так как предание об этом не сохранилось, то неизвестно, был ли Минотавр человек или зверы, но и в наше время женщины рождают еще более чудесные, чем он, существа. Там стоит и Фрикс, сын Афаманта, перенесенный в Колхиду бараном. Принеся этого барана в жертву некоему божеству, как можно думать (3евсу), называемому у орхоменян Лафистием, он, отрезав ему бедра по эллинскому обычаю, смотрит, как их сжигают. Там рядом находятся и другие изображения, в том числе и Геракла: он душит, как говорит сказание, змей; там есть и Афина, выходящая из головы Зевса. Есть тут и бык, пожертвование совета с Ареопага, а с какою целью совет соорудил его, всякий при желании может сделать себе много догадок по поводу этого. 3. Я уже раньше сказал, что афинянам больше всех других свойственно почитание и выполнение всего, что касается дел религии: афиняне первые стали почитать Афину под именем Эрганы (Работницы), первые стали сооружать столбы с изображениями богов без конечностей, гермы. Тут же у них в храме стоит изваяние "Гения старания". Тот же, кто произведения, сделанные искусно, ставит выше относящихся к глубокой древности, такому человеку это следует посмотреть. Там есть человек с шлемом на голове, (творение) Клеэта, отделавшего ногти этого человека серебром. Там есть статуя Геи (Земли), умоляющей Зевса послать ей дождь, (поставленная) или когда сами афиняне нуждались в дожде, или когда по всей Элладе стояла засуха. Там же статуя Тимофея, сына Конона, и самого Конона. Группу Прокны, замыслившей убить своего сына Итиса, и самого Итиса, посвятил сюда Алкамен. Здесь же Афина создает росток оливы, а Посейдон вызывает наверх волну источника. 4. Тут есть и статуи Зевса, одна — творение Леохара, другая — так называемый Зевс Полиэй (Градохранитель). Я расскажу обо всем, что установлено при совершении жертвоприношения ему, о причине же, по которой это установлено, я не буду рассказываты. Насыпав на алтарь Зевса Полиэя ячмень, смешанный с пшеницей, они оставляют его без охраны; бык же, которого они держат наготове для жертвы, подойдя к жертвеннику, поедает зерно. Одного из жрецов они называют "убийцей быка" (который, убив быка) и бросив здесь топор — таков у них обычай, — убегает. Они же, как будто не зная того человека, который это сделал, подвергают суду топор. Все это они делают так, как я рассказал.

5. При входе в храм, который называют Парфеноном (Храмом девы), все, что изображено на фронтонах, так называемых "орлах", — все относится к рождению Афины (Партенос); задняя же сторона изображает спор Посейдона с Афиной из-за этой земли. Сама же статуя ее сделана из слоновой кости и золота. Посредине ее шлема сделано изображение сфинкса — что касается самого сфинкса, я расскажу, когда дойду до описания Беотии, — по обеим же сторонам шлема сделаны изображения грифов. 6. Об этих грифах в своих повествованиях говорит Аристей из Проконнеса, что они из-за золота сражаются с аримаспами, живущими над исседонами; золото же, которое берегут грифы, выходит из самой земли; что аримаспы — все люди одноглазые от самого рождения, а что грифы — животные, похожие на львов, что они имеют крылья и клюв орла. Этого достаточно о грифах. 7. Статуя Афины изображает ее во весь рост в хитоне до самых ног; у нее на груди — голова Медузы из слоновой кости; в руке она держит изображение Ники (Победы), приблизительно в четыре локтя, а в другой руке — копье; в ногах у нее лежит щит, а около копья — змея; эта змея, вероятно, — Эрихтоний. На постаменте статуи изображено рождение Пандоры. У Гесиода и у других поэтов говорится, что эта Пандора была первой женщиной; прежде чем появилась Пандора, не было вообще рода женщин. Из изображений я видел здесь только статую императора Адриана, а при самом входе — Ификрата, совершившего много славных подвигов.

8. По ту сторону храма стоит медная статуя Аполлона; говорят, что ее сделал Фидий; называют этого Аполлона «Парнопий» (Изгоняющий саранчу) за то, что бог изгнал из их страны саранчу, когда она напала на землю афинян. То, что он ее изгнал, это они знают, а каким образом, не говорят. Я сам три раза видел саранчу с горы Сипил, как она погибала, только не таким способом; один раз ее унес внезапно поднявшийся сильный ветер; другой раз, когда шли дожди, ее погубила внезапно наступившая жара; она же погибла и от внезапного холода, который ее захватил. Что это с ней случилось, я сам видел.

XXV
1. Есть в афинском акрополе статуя Перикла, сына Ксантиппа, и статуя самого Ксантиппа, который (победоносно) сразился с индийцами у Микале. Статуя Перикла стоит в другом месте, а статуя Ксантиппа стоит рядом со статуей Анакреонта Теосского, первого после Сапфо с Лесбоса, писавшего преимущественно эротические стихотворения; у него такая фигура, какая бывает у подвыпившего человека, когда он поет. Рядом с ним — статуи женщин, работы Дейномена: Ио, дочь Инаха, и Каллисто, дочь Ликаона; о них обеих вместе можно рассказать одно и то же: любовь Зевса, гнев Геры и превращение — одной в корову, Каллисто же — в медведицу.

2. У южной стены акрополя Аттал соорудил памятники, каждый приблизительно в два локтя, изображающие так называемую войну с гигантами, которые некогда жили на перешейке Паллены во Фракии, битву афинян с амазонками, славное дело их на Марафонском поле против мидян и поражение галатов в Мисии. Тут же стоит и статуя Олимпиодора, заслужившего славу величием своих подвигов и при этом главным образом при таких обстоятельствах, когда люди, постоянно терпя поражения, тем самым уже не надеялись в будущем ни на что хорошее; он же внушил им решимость и самоуверенность. 3. Несчастная битва при Херонее была началом бед для всех эллинов и одинаково сделала рабами как тех, кто презирал македонян, так и тех, кто стоял за них. Большинство городов Филипп завоевал, с афинянами же на словах заключил мир, в действительности же принес им огромное зло, отняв у них все острова и уничтожив их власть на море. Некоторое время афиняне держались спокойно, пока царствовал Филипп, а за ним Александр; после же смерти Александра македоняне выбрали царем Аридея, а вся власть сосредоточилась в руках Антипатра; афинянам тогда показалось невыносимым, если навсегда страна эллинов останется под властью македонян; они сами стремительно взялись за оружие и других стали побуждать к военным действиям. 4. Принявшими участие в этой войне из пелопоннесских городов были Аргос, Эпидавр, Сикион, Трезен, элейцы, флиасийцы, Мессения, а из живших (на север) от Коринфского перешейка — локры, фокейцы, фессалийцы, Карист (на острове Эвбея) и акарнанцы, подчиненные Этолийскому союзу. Беотийцы же, поделившие фиванскую область по низвержении Фив, из страха, как бы афиняне вновь в своих целях не заселили Фив, не вступили в союз и по мере сил поддерживали македонян. Каждым союзным отрядом командовали свои стратеги, всякий по своему городу, а начальником всего войска выбрали афинянина Леосфена, из уважения к (афинскому) государству и потому, что он сам, казалось, был человеком опытным в военном деле. Он и раньше уже оказал услугу всем эллинам. Когда Александр хотел поселить в Персии всех тех греков, которые в качестве наемников служили у Дария и у его сатрапов, Леосфен предупредил его, переправив их на кораблях в Европу. И в это время он провел военные предприятия более блестящие, чем даже от него могли ожидать, но его смерть привела всех в уныние и главным образом была причиной поражения: македонский отряд вошел в Афины, занял Мунихию, а потом Пирей и Длинные стены. 5. Когда умер Антипатр, то Олимпиада, выйдя из Эпира и убив Аридея, некоторое время царствовала (в Македонии), но немного времени спустя, осажденная и захваченная Кассандрой, была отдана на растерзание толпы. Воцарившись, Кассандр — мой рассказ касается только афинских дел — взял укрепление Панакт в Аттике и Саламин, тираном же у афинян он помог сделаться Деметрию, сыну Фанострата, имевшего славу мудрости. Власть у него отнял Деметрий, сын Антигона, человек молодой и сочувственно относившийся к эллинам, а Кассандр — у него была непримиримая ненависть к афинянам, — подчинив своему влиянию Лахара, стоявшего в то время во главе народной партии, убедил этого человека захватить тираническую власть; из всех тиранов, которых мы знаем, это был самый жестокий по отношению к людям и самый нечестивый по отношению к богам. В это время у Деметрия, сына Антигона, были уже несогласия с афинским народом, но все же он сверг тиранию Лахара. Когда уже собирались штурмовать стены, Лахар бежал в Беотию. Так как он похитил из акрополя золотые щиты и с самой статуи Афины снял украшения, которые можно было снять, то возникло подозрение, что у него огромные богатства. Из-за этого коронейцы убили Лахара; Деметрий же, сын Антигона, освободив афинян от тиранов тотчас же после бегства Лахара, не отдал им назад Пирея и позднее, победив их в войне, ввел гарнизон в самый город, укрепив так называемый Мусейон. 6. В ограде древней стены есть против акрополя холм Мусейон, где, говорят, пел свои песни, а затем, когда умер от старости, был похоронен Мусей. Впоследствии там был выстроен памятник какому-то сирийцу. Тогда же Деметрий укрепил и занял его.

XXVI
1. Немного спустя у некоторых, (правда) не очень многочисленных, афинян явилось воспоминание о славе предков и сознание того, до какого унижения дошло их достоинство; они тотчас же, несмотря на то затруднительное положение, в каком они находились, выбрали себе военачальником Олимпиодора. Он повел их на македонян, и стариков и мальчиков без разбору, считая, что на войне дело чаще принимает благоприятный оборот не благодаря силе, а вследствие решимости. Он победил в сражении выступивших против него македонян, и когда они бежали в Мусей, он взял приступом это укрепление. Так освободились Афины от македонян. 2. Хотя все афиняне сражались здесь так, что достойно заслужили себе вечную память, но говорят, что Леокрит, сын Протарха, проявил в этом деле особенную храбрость. Он первый взошел на стену, первый спрыгнул в Мусейон; и когда он пал в битве, афиняне воздали ему различные почести, а также посвятили его щит Зевсу Освободителю и на нем было написано имя Леокрита и совершенный им подвиг. 3. Кроме тех подвигов, которые он совершил, спасая Пирей и Мунихию, у Олимпиодора есть следующее крупнейшее дело: когда македоняне совершили набег на Элевсин, собрав элевсинцев, он победил македонян, а еще раньше этого, когда Кассандр вторгся в Аттику, Олимпиодор, отплыв в Этолию, убедил этолийцев выступить на помощь, и этот союз для афинян был главной причиной того, что они избежали войны с Кассандром. За это Олимпиодору как в Афинах, на акрополе и в Пританее оказаны почести, так и в Элевсине есть в память его картина. И из фокейцев те, которые занимают Элатею, воздвигли в Дельфах медную статую Олимпиодора, так как и им он помог, когда они отпали от Кассандра…

4. Недалеко от статуи Олимпиодора стоит медное изображение Артемиды, именуемой Левкофриной (Белобровой); воздвигли ее сыновья Фемистокла, так как магнеты, которыми управлял Фемистокл, получив эту область от (персидского) царя, почитают Артемиду Левкофрину. 5. Но в своем рассказе я должен быстро двигаться дальше, поставив себе целью описать всю Грецию. Эндой был родом афинянин, ученик Дедала, он последовал за ним на Крит, когда Дедал бежал туда вследствие убийства Калоса. Есть статуя Афины его работы, на ней есть надпись, что посвятил ее Каллий, а сделал Эндой. 6. Там есть здание, именуемое Эрехтейоном, перед входом стоит жертвенник Зевса Вышнего, на котором не приносят в жертву ничего живого, и даже, возложив печенья, они считают недозволенным употреблять вино. Входящий в это здание встречает три жертвенника: один — Посейдона, на котором на основании божественного изречения они приносят жертву и Эрехтею, второй — героя Бута и третий — жертвенник Гефеста. На стенах — картины, касающиеся рода Бутадов. Есть тут — так как здание двойное — в глубоком колодце морская вода. В этом большого чуда нет; даже у тех, кто живет в глубине страны, встречается то же самое, между прочим у карийских афродисийцев; интересно заметить, что в этом колодце при южном ветре слышен звук волн. А на скале есть знак трезубца. Говорят, что он является свидетельством спора Посейдона (с Афиной) за обладание этой страной.

7. Афине посвящен как город, так и вся вообще страна; и те, у кого принято по своим демам почитать других богов, ничуть не меньше чтут Афину. Это же священнейшее ее изображение, почитавшееся всей общиной за много лет до того, как из деревенских поселков они все сошлись вместе, находится теперь в акрополе, который тогда только и стал называться городом; есть предание, что оно упало сюда с неба, но я не буду исследовать со всей точностью, так это или нет. А золотой светильник для богини сделал Каллимах. Наполнив маслом лампаду, афиняне ожидают того же дня в следующем году; масла же в лампаде хватает на все время от срока до срока, при этом лампада горит и днем и ночью. Фитиль делается из карпасийского льна, который один из всех видов льна не уничтожается огнем. Сделанный из меди ствол финикового дерева, устроенный над лампадой и доходящий до крыши, вытягивает копоть наружу. Каллимах, сделавший эту лампаду, далеко опередивший первейших художников в данном искусстве, настолько превосходил всех их по изобретательности в технике, что первый стал буравить мрамор и за это присвоил себе, а может быть получил от других, имя Какизотехнос (Порицающий чужое искусство).

XXVII
1. В храме (Афины) Полиады находится изображение Гермеса из дерева; как говорят, это посвящение Кекропа; он почти невидим из-под миртовых ветвей. Другие посвятительные дары из числа древних, достойные упоминания, — это складное кресло работы Дедала, а из индийской добычи — панцирь Масистия, который в битве при Платеях был начальником (персидской) конницы и так называемый акинак Мардония. Я признаю, что Масистий погиб от афинских всадников, но так как Мардоний сражался против лакедемонян и пал от руки спартанского воина, то прежде всего афиняне не могли получить этой сабли из первых рук, да и лакедемоняне во всяком случае не позволили бы ее унести. 2. Относительно масличного дерева афиняне ничего другого не рассказывают, кроме того, что оно было свидетельством права богини в ее споре (с Посейдоном) из-за этой страны. Они также рассказывают, что эта маслина сгорела, когда мидийцы сожгли города (у) афинян, но, сожженная, она в тот же день дала росток в два локтя. 3. Непосредственно к храму Афины прилегает святилище Пандросы. Это та Пандроса, одна из сестер, которая не виновна в (любопытстве относительно) данной им на хранение корзины. 4. То, что меня особенно поразило, это известно не всем, поэтому я опишу, как происходит это служение. Недалеко от храма Афины Полиады живут две девушки; афиняне называют их «аррефорами». Они известное время живут при богине, а когда наступает праздник, вот что они делают ночью. Они ставят себе на голову то, что даст им нести жрица Афины, причем ни дающая не ведает, что она дает, ни несущие не знают, что они несут, а в городе есть огороженное место недалеко от Афродиты, названной "В Садах", и на этом участке подземный естественный ход; сюда-то и идут девушки. Спустившись в это подземелье, они оставляют то, что принесли, и берут другое, тоже закрытое. И после этого отпускают этих двух девушек и вместо них на акрополь берут двух других. 5. Недалеко от храма Афины есть хорошей работы (статуя) старухи, самое большее в локоть величиной; говорят, что это служительница богини (Афины) Лисимаха; есть и две большие медные статуи, изображающие двух стоящих друг против друга воинов, готовых к бою. Одного называют Эрехтеем, другого — Эвмолпом. Но тем из афинян, которые занимаются древностями, небезызвестно, что сын Эвмолпа Иммарад был убит Эрехтеем. 6. На том же пьедестале находятся и (другие) статуи: (Феенет), который предсказывал Толмиду, и сам Толмид, который, начальствуя над флотом афинян, опустошил много местностей, и между прочим страны тех пелопоннесцев, которые заселяют побережье; он сжег верфи лакедемонян в Гитионе и из периэкских городов взял Бойи и остров Киферу; затем, высадившись в стране сикионян, когда они вступили с ним в сражение, так как он опустошал их землю, он обратил их в бегство и преследовал до самого города. Затем, вернувшись в Афины, он вывел клерухов (поселенцев) из афинян на Эвбею и Наксос; он напал с войском на беотийцев; опустошив большую часть их земли и принудив осадой к сдаче Херонеи, он продвинулся в область Галиарта, но тут в сражении он сам был убит и все его войско было побеждено. Вот какие подвиги, как я узнал, были совершены Толмидом. 7. Есть там и древние изображения Афины; хотя они не расплавились, но стали совсем черными и не могут по своей хрупкости перенести ни малейшего толчка. Ведь и их охватило пламя, когда афиняне сели на корабли, а царь захватил город, лишенный защитников. Есть там (изображение) и охоты на кабана, о котором я не могу сказать точно, калидонский это кабан или нет; есть и Геракл, сражающийся с Кикном; об этом Кикне говорят, что он убил многих других и между прочим фракийца Лика, вызывая их всех на состязание в единоборстве, но около реки Пенея был сам убит Гераклом. 8. Из трезенских сказаний, которые относятся к Тесею, имеются следующие: когда Геракл пришел в Трезен к Питфею и за обедом подложил под себя шкуру льва, туда вошли трезенские мальчики, в числе их и Тесей, которому было самое большее лет семь. Когда все остальные дети увидали шкуру льва, говорят, они бросились бежать, Тесей же, выйдя вслед за ними, совсем без страха схватил у одного из служащих топор и поспешно вернулся назад, думая, что это настоящий лев, а не шкура его. Таков первый рассказ о нем у трезенцев; кроме того, они передают, что Эгей положил под камень свои сандалии и меч, как приметные знаки для (будущего) своего сына, и отплыл в Афины. И вот Тесей, когда ему пошел шестнадцатый год, столкнувши камень, вынул то, что там положил Эгей. Изображение всего этого предания в виде статуи находится на акрополе; оно все из меди, кроме самого камня. Они посвятили еще и другое изображение подвига Тесея и о нем они рассказывают так. На Крите всю землю, а особенно область по реке Тефрину, опустошал бык. Ведь в древности были животные, более страшные для людей, чем теперь, как, например, лев немейский или парнасский, и во многих местах Эллады страшные драконы и дикие кабаны около Калидона, Эриманфа и в Кромионе Коринфском; о них говорили, будто одних из них родила Земля, о других — что они священные животные богов или что они посланы в наказание людям. Критяне говорят, что этого быка на их землю послал Посейдон за то, что Минос, властвуя над Эллинским морем, ни в чем не оказывал Посейдону больше почета, чем какому-нибудь другому божеству. Говорят, что этот бык был переправлен из Крита в Пелопоннес и что борьба с ним была одним из так называемых двенадцати подвигов Геракла. Когда же бык был выпущен на равнину Аргоса, то он бежал через Коринфский перешеек, бежал же он в землю Аттики, а из Аттики в область Марафона и там избивал всех, с кем только ни встречался, в том числе убил он и сына Миноса Андрогея. Минос, двинувшись на Афины с кораблями — он никак не хотел поверить, что афиняне неповинны в смерти Андрогея, — до тех пор причинял им всякие неприятности, пока они не согласились послать ему на Крит семь девушек и столько же юношей для так называемого Минотавра, с тем, чтобы поселить их в Кносском лабиринте. Впоследствии, говорят, Тесей загнал этого быка в акрополь и принес в жертву богине. Это изображение есть посвящение дема марафонцев.

XXVIII
1. Я не могу точно сказать, за что поставлена медная статуя Килону, тем более, что у него были злостные планы относительно тирании. Я бы думал, что за то, что он был очень красив телом и приобрел большую известность, одержавши победу в двойном беге в Олимпии; кроме того, ему удалось жениться на дочери Феагена, который был тираном Мегар. 2. Кроме тех, о которых я сказал, есть еще два приношения от афинян, из десятины военной добычи, а именно — медное изображение Афины из добычи, взятой у мидян, высадившихся на Марафоне, творение Фидия. Изображение же на щите битвы лапифов с кентаврами и все остальное, что там сделано, вычеканено, как они говорят, Мисом, а Мису как для этого, так и для всех остальных его работ дал рисунки Паррасий, сын Эвенора. Острие копья и султан этой Афины видны плывущим в Афины еще от Суниона. Тут же находится и медная колесница, сделанная из десятой части добычи от беотян и халкидян на Эвбее. Есть еще два посвятительных дара — Перикл, сын Ксантиппа, и из работ Фидия особенно заслуживающая внимания статуя Афины, названная по имени жертвователей Лемносской. 3. Вокруг акрополя, кроме той части, которую выстроил Кимон, сын Мильтиада, всю остальную стену, как говорят, возвели пеласги, жившие некогда у подножия акрополя; говорят, (ее выстроили) Агрол и Гипербий. Когда я разузнавал, кто такие они были, я ничего другого не мог узнать, кроме того, что вначале они были сикелами, а потом переселились в Акарнанию.

4. Для тех, кто опускается с акрополя, но не в нижний город, а через Пропилеи, встречается источник воды и недалеко в пещере находится святилище Аполлона. Полагают, что здесь Аполлон сочетался с Креусой, дочерью Эрехтея… Когда Филиппид был послан в Лакедемон в качестве вестника — это было тогда, когда мидийцы высадились на берег (у Марафона), — возвратившись, он заявил, что лакедемоняне откладывают свое выступление, так как, по их словам, у них существует закон не раньше выступать на войну, чем наступит полнолуние. И вот Филиппид рассказывал, что около горы Парфениона с ним встретился Пан и сказал, что он благосклонно относится к афинянам и что он придет к ним на Марафон, чтобы помочь им. Так вот этот бог и почитается за эту добрую весть. 5. Тут находится так называемый Ареопаг (Холм Ареса), так как первым, кто тут был судим, был Арес. Я (уже) раньше рассказывал, как он убил Галирротия и за что именно он лишил его жизни. Говорят, что впоследствии тут был судим Орест, за убийство своей матери. И тут есть жертвенник Афины Ареи ("Искупительницы"), который Орест воздвиг, спасшись от осуждения. А белые камни, на которых стоят те, которые подвергаются суду, и те, которые обвиняют, называются один — камнем Гибрисом (Оскорблением), другой — камнем Анедейей (Непримиримости).

6. Вблизи находится святилище богинь, которых афиняне называют «Почтенными», а Гесиод в «Теогонии» — «Эриниями». Впервые Эсхил изобразил их всех с волосами на голове в виде змей, но эти статуи не представляют ничего страшного, также как и другие статуи, которые поставлены в честь подземных богов. А стоят здесь Плутон, Гермес и статуя Геи (Земли). Здесь приносят жертву те, которым удалось оправдаться от обвинения на Ареопаге, и приносят эти жертвы одинаково как иноземцы, так и горожане. 7. Внутри ограды находится и могила Эдипа. Произведя старательные расследования, я пришел к заключению, что его кости были перевезены сюда из Фив. А тому, что в своей драме рассказывает нам Софокл о смерти Эдипа, по-моему, не позволяет верить Гомер, который говорит, что по смерти Эдипа Мекистей отправился в Фивы для участия в погребальных состязаниях.

8. У афинян есть и другие дикастерии (судилища), не получившие такой славы, как Ареопаг. Одно из них называется Парабистом (На задворках), а другое — Тригоном (Треугольником); первое находится в малопосещаемой части города и народ там очень мало бывает, второе получило название по своему внешнему виду. Батрахий (Зеленое, как лягушки) и Финикии (Пурпурное) и до сих пор продолжают называться по своему цвету. Самое же большое судилище, куда собирается больше всего народу, они называют Гелиеей. 9. Судилища, которые предназначены для разбирательства уголовных дел, — это другие, и они называются "у Палладия", где производится суд над невольными убийцами. Что первым тут судился Демофонт, в этом все согласны, но за что, об этом говорят различно. Рассказывают, что по взятии Илиона Диомед возвращался назад на кораблях, и когда он подплывал к Фалерской гавани, наступила уже ночь, и аргивяне высадились как бы на неприятельскую землю, приняв ее ночью за какую-то другую, а не за Аттику. Говорят, что Демофонт выступил на помощь населению, тоже не зная, что высадившиеся с кораблей — аргивяне, убил у них несколько воинов и, похитив Палладий, возвращался назад; тут какой-то афинянин, не замеченный им, был сбит конем Демофонта и, раздавленный им, умер. За это Демофонт был привлечен к суду; одни говорят — родственниками убитого, другие — всей общиной аргивян. 10. У Дельфиния установлен суд над теми, которые утверждают, что совершили убийство по праву; этому суду подлежал Тесей и был оправдан в том, что он убил восставшего против него Палланта и его сыновей. А прежде этого, до оправдания Тесея, для всех было установлено или, убив, бежать, или, оставшись, погибнуть тою же смертью. 11. Так называемый суд "в Пританее", где судят железо и вообще все другие неодушевленные предметы, я думаю, имел свое начало по следующему поводу. Когда Эрехтей царствовал над афинянами, тогда впервые на жертвеннике Зевса Полиэя (Градохранителя) убил быка жрец-быкобоец и, оставив тут топор, он бежал из страны, а топор, осужденный за убийство, тотчас был отнесен (к морю), и с того времени такой суд совершается каждый год. Говорят, что и другие неодушевленные предметы сами собой с полной справедливостью наложили на людей наказание; самое прекрасное и прославленное в народной молве дело совершил меч Камбиза. 12. Есть в Пирее у моря еще судилище — Фреатто; здесь бежавшие из страны, в случае, если против них, когда они уже удалились, поднималось другое еще обвинение, защищаются, стоя на корабле, а судьи слушают их с земли. Есть предание, что впервые так защищался Тевкр перед Теламоном, утверждая, что он не повинен в смерти Аякса. Все это мною рассказано для тех, кому интересно знать, как ведутся суды у афинян.

XXIX
1. Рядом с Ареопагом показывают корабль, сделанный для процессии во время Панафиней. Конечно, были корабли, которые превосходили его величиной, но вот корабль на Делосе, я знаю с уверенностью, превзойти не может ни один, так как на нем вниз от палубы — девять рядов гребцов.

2. У афинян и за городом в поселках и по дорогам есть храмы богов и могилы героев и прославленных мужей. Ближе всего — Академия, некогда владение частного гражданина, в мое время гимнасий. Тем, кто идет по направлению к ней, встречается ограда Артемиды и в ней грубые изображения Аристы и Каллисты (Лучшей и Прекраснейшей): как я лично думаю, да это подтверждается и гимнами Памфа, — это прозвище самой Артемиды; передаваемый о них другой рассказ я хотя и знаю, но обхожу молчанием. Там есть небольшой храм, в который каждый год в установленные дни афиняне приносят изображение Диониса Элевтерия. 3. Таковы у них храмы в этих местах; из могил же прежде всего укажу могилу Фрасибула, сына Лика, человека, по сравнению с позднейшими, а также с теми людьми, которые жили до него и были славны у афинян, во всех отношениях самого лучшего. Я мог бы привести много доказательств, но для подтверждения моих слов довольно будет и следующего. Он уничтожил тиранию так называемых «тридцати», выступив из Фив вначале всего лишь с шестнадцатью людьми; боровшихся друг с другом афинян он примирил и убедил их сохранить согласие. Это — первая могила, а за ней идут могилы Перикла, Хабрия и Формиона. 4. Есть тут могильные памятники всем афинянам, которым выпало на долю умереть в морских сражениях и в битвах на суше, исключая тех из них, которые сражались при Марафоне: этим могилы воздвигнуты на месте сражения в честь их выдающейся храбрости. Все же другие лежат вдоль дороги в Академию и у них на могилах стоят каменные стелы с обозначением имени и дема каждого из них. Первыми здесь были похоронены те, которые некогда во Фракии покорили всю страну до Драбеска, пока эдоняне, неожиданно напав на них, не перебили их; рассказывается также, что на них упала молния. В числе других полководцев были там Леагр, которому главным образом и был поручен этот отряд, и декелеец Софан, который убил помогавшего жителям Эгины аргивянина Эврибата, некогда одержавшего победу на Немейских играх в пентатле (пятиборье). Это был третий поход, который афиняне предприняли за пределы Эллады. Против Приама и троянцев все эллины пошли войной по общему договору; в собственных же интересах афиняне отправляли войско с Иолаем в Сардинию, вторично — в нынешнюю Ионию и третий раз тогда во Фракию. 5. Перед этим памятником находится погребальная стела с изображением сражающихся воинов; имена им — Меланоп, Макартат, которым досталось на долю умереть, сражаясь с лакедемонянами и беотийцами там, где граничит Элеония с областью Танагры. Есть там и могила фессалийских всадников, которые пришли сюда по старинной дружбе, когда под начальством Архидама пелопоннесцы в первый раз всем войском вторглись в Аттику; рядом с ними могила критских стрелков. Дальше опять идут могильные памятники афинян — Клисфена, придумавшего то деление на филы, которое существует еще и поныне, и тем убитым всадникам, которые погибли, когда подверглись одной и той же опасности вместе с фессалийцами. Тут же лежат и клеонейцы, пришедшие в Аттику вместе с аргивянами, а по какому поводу, я напишу, когда мой рассказ дойдет до аргивян. Тут же могила афинян, которые пали в войне с жителями Эгины еще раньше, чем мидиец двинулся походом (на Афины). 6. Выходит, что и прежде могли принимать совершенно правильное решение, если даже афиняне признали достойным погребения на общественный счет рабов и написали их имена на погребальной стеле: это показывает, что они сохранили на войне по отношению к своим господам верность и преданность. Есть тут памятники и других мужей (вместе лежат они, но) различны места их подвигов. 7. Тут похоронены и славнейшие из тех, кто ходил под Олинф, тут и Мелесандр, поднявшийся на кораблях по Меандру вверх в середину Карий. Похоронены здесь и умершие во время войны с Кассандром и те из аргивян, которые некогда пришли на помощь (афинянам). Рассказывают, что этот союз с аргивянами у них был заключен при следующих обстоятельствах. Когда бог потряс землетрясением город лакедемонян, илоты отпали от них и укрепились на Итоме. И вот когда они отделились, лакедемоняне отправили послов с просьбой о помощи к разным государствам, в том числе и к афинянам. Последние отправили им отборных воинов и начальником Кимона, сына Мильтиада. Но лакедемоняне вследствие подозрения отослали их назад. Афинянам показалось нестерпимым такое оскорбление и, когда они возвращались домой, они заключили союз с аргивянами, исконными врагами лакедемонян. Впоследствии, когда предстояла битва под Танагрой между афинянами и между беотийцами и лакедемонянами, аргивский отряд пришел на помощь афинянам. Вначале аргивяне одерживали уже верх над ними, но наступившая ночь помешала им явно закрепить за собою победу; на другой же день лакедемонянам удалось победить их, так как фессалийцы изменили афинянам. Я хочу упомянуть здесь и о следующих (славных мужах): тут похоронен Аполлодор, бывший начальником наемных войск; будучи афинянином, он был отправлен сатрапом в пригеллеспонтскую Фригию Арситом и сохранил перинфянам их город, когда Филипп вступил с войском в область Перинфа. И он похоронен здесь, равно и Эвбул, сын Спинфара, и те мужи, которым, хотя они и были храбрыми и прекрасными людьми, не сопутствовала счастливая судьба; одни из них покушались на тирана Лахара, другие собирались отнять Пирей, когда его занимал македонский гарнизон, но прежде чем выполнить свой план, они были выданы своими сообщниками и погибли. 8. Тут похоронены и павшие в войне около Коринфа. Бог очень ясно показал как здесь, так и при Левктрах, что те, которых эллины называют храбрыми, — ничто без покровительства Тихи (Счастья): ведь лакедемоняне, несмотря на то, что тогда против них были и коринфяне, и афиняне, и еще аргивяне и беотийцы, все же победили их всех, впоследствии же сами понесли огромное поражение при Левктрах от одних только беотийцев. 9. После могилы павших в Коринфской войне надпись в форме элегических стихов указывает, что одна и та же погребальная стела поставлена в честь как тех воинов, которые умерли при походах на Эвбею и Хиос, так и тех, что погибли в самых дальних пределах земли азиатской и при походе в Сицилию. Написаны тут и имена полководцев, кроме Никия; из простых воинов вместе с афинянами также и платейцы. Но в этом списке пропущено имя Никия; я пишу согласно с Филистом, который передает, что Демосфен заключил договор для всех, кроме себя, и когда он был взят в плен, то он попытался убить себя, а что со стороны же Никия сдача была произведена добровольно. Поэтому имя Никия и не написано на стеле: он был признан добровольно сдавшимся пленником, а не настоящим солдатом. 10. На другой стеле записаны сражавшиеся во Фракии и около Мегары, а также тогда, когда Алкивиад убедил отпасть от лакодемонян аркадян из Мантинеи и элейцев, а также и те, которые победили сиракузян раньше прибытия Демосфена в Сицилию. 11. Похоронены тут и те, которые сражались в морской битве в Геллеспонте, и те, которые боролись против македонян при Херонее, и ходившие с Клеоном на Амфиполь, и погибшие при Делии, близ Танагры, и те, которых Леосфен повел в Фессалию, и плававшие на Кипр вместе с Кимоном и не больше тринадцати человек из числа тех, которые вместе с Олимпиодором и изгнали (македонский) гарнизон. 12. Афиняне говорят, что посылали на помощь и римлянам, ведшим какую-то войну по соседству, небольшое войско и что впоследствии, когда был морской бой римлян с карфагенянами, на стороне римлян были пять аттических триер; и этим воинам поставлен здесь могильный памятник. 13. О военных подвигах Толмида и тех, которые были с ним, мною уже рассказано раньше и о том, как они погибли; кого это интересует, тот пусть знает, что они лежат здесь на этой же самой дороге. 14. Покоятся тут и те, которые под начальством Кимона одержали великую победу на суше и на море в один и тот же день. Похоронены здесь также Конон и Тимофей, вторая пара после Мильтиада и Кимона, отец и сын, совершившие блестящие военные подвиги. 15. Тут же покоятся и Зенон, сын Мнасея, и Хрисипп из Сол, и Никий, сын Никомеда, который лучше всех своих сотоварищей по искусству рисовал животных, и Гармодий, и Аристогитон, убившие сына Писистрата Гиппарха; похоронены и ораторы: Эфиальт, который особенно сильно ограничил права совета Ареопага, и Ликург, сын Ликофрона. 16. Ликургом было вложено в государственное казначейство на шесть тысяч пятьсот талантов больше, чем сколько собрал там Перикл, сын Ксантиппа; он велел сделать праздничные сосуды для богини и изображения Ники (Победы) из золота и сто праздничных нарядов для девушек, а для войны заготовил оружие, метательные снаряды, и для морского сражения четыреста триер; из сооружений он закончил театр, начатый постройкой другими, сам же во время своей политической деятельности он построил вот что: в Пирее — верфи и доки, а в так называемом Ликее — гимнасий. Все, что было сделано из серебра и из золота, все это похитил Лахар во время своей тирании; сооружения же были еще целы до моего времени.

XXX
1. Перед входом в Академию есть жертвенник Эрота с надписью, гласящей, что Харм — первый из афинян посвятил (жертвенник) Эроту. Тот же жертвенник, в городе, который носит название жертвенника Антэрота, как говорят, является посвящением метеков (неполноправных поселенцев) вот по какому случаю: в афинянина Мелета был влюблен метек Тимагор. Относясь к нему с пренебрежением, Мелет велел ему, взойдя на самую вершину скалы, броситься с нее вниз. Так как Тимагор не щадил своей жизни и во всем всегда хотел делать приятное юноше, что бы он ни приказывал, то и на этот раз он, поднявшись, бросился вниз; когда Мелет увидал Тимагора мертвым, его охватило такое раскаяние, что он кинулся с той же скалы вниз и разбился насмерты. Вот поэтому считается, что метеки посвятили (этот жертвенник) божеству Антэроту, как мстителю за смерть Тимагора. 2. В Академии есть жертвенник Прометею, и отсюда начинается бег до города с зажженными факелами. Состязание заключается в том, чтобы во время бега сохранить факел горящим; если у прибежавшего первым факел потухнет, он уже теряет право на победу, которая вместо него переходит ковторому. Если же факел не уцелеет горящим и у этого, то победителем считается третий; если же у всех потухнут факелы, то никто не считается победителем. Есть тут жертвенник Музам и второй жертвенник Гермесу; а внутри они соорудили один жертвенник Афине, а другой Гераклу. Тут есть масличное дерево, о котором говорят, что оно явилось на свет вторым. 3. Недалеко от Академии есть могильный памятник Платону, о котором бог вперед дал знамение, что он будет самым великим в философии. А предсказал он это вот каким образом. В ночь перед тем, как Платон собирался сделаться его учеником, Сократ увидал сон, что ему на грудь прилетел и сел лебедь. Лебедь же, как птица, славится своей большой музыкальностью; говорят, будто Кикн (Лебедь) был царем лигурийцев, живших по ту сторону Эридана, у начала кельтских земель, что он был очень музыкален и когда он умер, то по воле Аполлона он был превращен в птицу. Лично я верю только тому, что у лигурийцев царствовал музыкальный человек Кикн, но чтобы из человека он превратился в птицу, это мне кажется невероятным. 4. Дальше за этим местом видна башня Тимона, который один только решил, что быть счастливым можно исключительно только в том случае, если бежать от всех людей. Тут же показывают место, так называемое Конный Колон; говорят, что это было первое место аттической земли, на которое вступил Эдип; это не соответствует сказаниям Гомера, однако так говорят. Есть тут жертвенники и Посейдону Конному и Афине Конной и святилища Перифою и Тесею, Эдипу и Адрасгу. Рощу Посейдона и храм сжег Антигон при своем вторжении; он в этой войне причинил много и других опустошений земле афинян.

XXXI
1. Небольшие аттические демы, в порядке их расположения, представляют следующие достопримечательности. У жителей дема Галимунт есть храм Деметры Фесмофоры (Закононосительницы) и Коры, на Зостере, у моря — жертвенник Афины и Аполлона, Артемиды и Латоны. Говорят, что Латона не родила здесь детей, но, как собирающаяся родить, развязала свой пояс и потому этому месту дано это имя. В Проспальтах есть тоже храм Коры и Деметры, у жителей же Анагирунта — храм Матери богов. В Кефале особенно почитаются Диоскуры: их тут так и называют "Великими богами".

2. В Прасиях есть храм Аполлона. Рассказывается, что сюда приходят жертвенные начатки от гипербореев, что гипербореи передают их аримаспам, аримаспы — исседонам; от этих последних скифы доставляют их в Синоп, а затем через земли эллинов они доставляются в Прасии, а затем уже афиняне везут их на Делос. Так как эти начатки завернуты в пшеничную солому, то никто не знает, что они представляют. В Прасиях есть памятник Эрисихтона; он умер во время обратного плавания, когда он возвращался домой после феории (священного посольства) с Делоса.

Что Кранай, царствовавший над афинянами, был изгнан Амфиктионом, хотя он был ему зятем, об этом мною сказано уже раньше. Говорят, что когда он бежал со своими сторонниками в дем Ламптры, он там умер и был похоронен. И еще до моего времени в Ламптрах была могила Краная. В Потамах (деме) этой страны есть могила Иона, сына Ксуфа, так как и он поселился у афинян и в войне афинян с элевсинцами был их военачальником-полемархом. Так об этом говорит предание; у флийцев же и у мирринусиев — у первых есть жертвенники Аполлона Дионисодота (Дионисом данного) и Артемиды Селасфоры (Светоносной), Диониса Антия (Весеннего цветения), нимф Исменид и Геи (Земли), которую они называют Великой богиней; другой же храм (в Мирринах?) имеет жертвенники Деметры Анесидоры (Посылающей дары), и Зевса Ктесия (Хранителя имущества), и Тифроны Афины, и Коры Протогоны (Первородной), и так называемых Почтенных богинь. 3. В Мирринунте есть деревянное изображение (Артемиды) Колениды. Афмонейцы же почитают Амарисийскую Артемиду. Путем расспросов эксегетов (толкователей) относительно этих богинь, я не нашел у них никакого ясного ответа, моя же личная догадка такова. На Эвбее есть город Амаринф и тамошние жители почитают (Артемиду) Амарисию. Праздник Амарисии и афиняне справляют с не меньшей торжественностью, чем эвбейцы. Вот каким путем, думаю я, богиня получила это имя у афмонейцев, а у мирринунтцев Коленида (Артемида) стала называться от имени Колена. Я уже раньше писал, что многие из жителей в этих демах утверждают, что и до времени владычества Кекропау них были цари. Так вот, как говорят мирринунтцы, Колаином назывался человек, который, прежде чем воцарился Кекроп, был у них правителем. Есть еще дем Ахарны; жители его чтут из богов Аполлона Агиея (Охраняющего дороги) и Геракла. Есть жертвенник и Афины Гигиеи (Дающей здоровье); они называют еще Афину Гиппией (Конной) и Диониса Мельпоменом (Поющим), этого же бога они называют Киссом (Плющем), говоря, что тут впервые появился плющ как растение.

XXXII
1. Горы у афинян следующие: Пентеликон, где находятся каменоломни, Парнет — место охоты на диких свиней и медведей, и Гиметт, который доставляет лучшее питание для пчел, кроме страны алазонов. У алазонов обычно и пчелы, как и все остальные животные, свободно живут в лугах, не имея крытых помещений, и их не держат в ульях: они складывают свой мед где придется и их мед и воск так смешаны один с другим, что их никак нельзя отделить. 2. У афинян и на горах есть статуи богов. На Пентеликоне — статуя Афины, на Гиметте есть статуя Зевса Гиметтского; есть жертвенники и Зевсу Омбрию (Посылающему дождь) и Аполлону Проопсию (Провидящему). А на Парнете стоит медный Зевс Парнетский и жертвенник Зевсу Семалею (Подающему знамения). На Парнете есть еще и другой жертвенник, приносят на нем жертвы Зевсу, именуя его то Посылающим дождь, то Отвращающим беды. Есть еще небольшая гора Анхесм и на ней статуя Зевса Анхесмия.

3. Прежде чем я обращусь к описаниям островов, я еще раз возвращусь к тому, что есть в аттических демах. Есть дем Марафон, отстоящий на равное расстояние как от города афинян, так и от города Кариста на Эвбее. В этом месте Аттики высадились варвары, здесь они были побеждены в битве, здесь они, когда старались уплыть в открытое море, потеряли несколько кораблей. На равнине есть могила афинян, а на ней стелы, на которых написаны имена погибших и название филы каждого из них; есть и другая могила для беотийских платейцев и для рабов: тогда впервые сражались (вместе с эллинами) и рабы. И отдельно есть здесь могила славного героя Мильтиада, сына Кимона; его кончина последовала позднее, когда он потерпел неудачу у Пароса и поэтому был привлечен афинянами к суду. Тут каждую ночь можно слышать ржание коней и заметить сражающихся воинов. Не бывает, чтобы это прошло даром кому-либо, кто нарочно явится посмотреть на это явление, но если кому по незнанию или как-либо случайно (придется это видеть), гнева богов на того не бывает. 4. Марафоняне почитают тех, кто пал в этой битве, называя их героями; чтут они и Марафона, от которого имя этому дему, и Геракла, говоря, что они первые из эллинов признали Геракла богом. По их рассказам, во время этой битвы явился некий по виду человек, по одежде — крестьянин; убив многих варваров плугом, он после этого подвига исчез. Когда афиняне обратились к богу с вопросом, он им ничего не изрек, только повелел почитать героем Эхетлея. Тут же поставлен и трофей из белого мрамора. Афиняне говорят, что они похоронили здесь и мидян, так как это священная и непреложная обязанность всякого благочестивого человека — предать земле труп умершего, но я не мог найти здесь никакой могилы; тут не видно было ни насыпи, ни какого-либо другого знака; они их (видимо) бросали как попало, снося в ямы. 5. Есть на Марафоне источник, называемый Макария (Блаженная), и вот что о нем рассказывают. Когда Геракл бежал от Эврисфея из Тиринфа, он поселился у своего друга Кеика, царствовавшего в Трахине. Когда же Геракл покинул мир и Эврисфей стал требовать себе детей Геракла, то трахинский царь отослал их в Афины, ссылаясь на собственную свою слабость и на то, что Тесей достаточно силен, чтобы защитить их. Пришедшие туда в качестве молящих о защите дети Геракла стали тогда первой причиной войны пелопоннесцев против афинян, так как Тесей не выдал их, несмотря на требование Эврисфея. Говорят, что афинянам было предсказано, что кто-либо из детей Геракла должен добровольно умереть, так как иначе они не могут одержать победы. Тогда Макария, дочь Деяниры и Геракла, заколов себя, дала афинянам возможность победить на войне, а источнику — свое имя. 6. Есть на Марафоне болото, очень топкое; сюда вследствие незнания дорог попали бежавшие варвары, и говорят, что здесь было произведено страшное их избиение. Над этим болотом имеются каменные ясли для коней Артаферна и на скалах знаки палатки. Вытекает и река из этого болота; у самого болота ее вода вполне пригодна для водопоя стад, а у впадения ее в море она становится уже соленой и полна морских рыб. Немного в сторону от равнины есть гора Пана и пещера, заслуживающая осмотра: вход в нее узкий, но кто его пройдет, встретит целые сооружения, ванны и так называемое "стадо Пана" — скалы, очень похожие на коз.

XXXIII
1. От Марафона с одной стороны (на расстоянии ста стадиев) находится Браврон, где, по преданию, высадилась Ифигения, дочь Агамемнона, бежавшая от тавров, везя с собой изображение Артемиды; оставив здесь изображение, она отправилась в Афины, а затем в Аргос. И действительно, тут есть древнее деревянное изображение Артемиды; кто из варваров, по моему мнению, имеет это изображение, об этом я расскажу в другом месте. 2. От Марафона (с другой стороны) на расстоянии приблизительно шестидесяти стадиев отстоит Рамнунт, если идти дорогой вдоль моря по направлению к Оропу. Население живет в домах и поселках около моря, а немного вверх от моря есть храм Немезиды; она из всех богов наиболее неумолима к людям, действующим насилием. Считается, что и высадившихся на Марафоне варваров прежде всего встретил гнев этой богини: полные презрения, считая, что для них ничего не будет стоить взять Афины, они везли с собой глыбу паросского мрамора, чтобы поставить трофей, как будто бы дело было ими уже сделано. 3. Из этого камня Фидий создал статую Немезиды; на голове у богини — венок с фигурами оленей и небольшими фигурами Победы. В руках же она держит: в одной — ветвь яблони, а в правой — чашу. На чаше изображены эфиопы. Что касается этих эфиопов, то о значении их ни я сам не мог догадаться, ни узнать от тех, которые стараются выставить себя знающими; они говорят, будто эфиопы изображены на чаше вследствие реки Океана, что эфиопы живут на его берегах, а Океан является отцом Немезиды. 4. На Океане же, который является не рекою, а краем того моря, по которому плавают люди, живут иберы и кельты и на нем есть остров Британия. Из эфиопов за Сиеной, на самом краю у Эритрейского моря живут ихтиофаги, и залив, около которого они живут, называется заливом ихтиофагов; эфиопы же «справедливейшие» населяют город Мерою и так называемую Эфиопскую равнину; это те, которые показывают "стол солнца", и у них нет ни моря, ни другой реки, кроме Нила. Есть и другие эфиопы, соседние с маврами, их земли простираются вплоть до насамонов. Этих насамонов Геродот называет атлантами, а те, которые приписывают себе знание измерений земли, называют их ликситами; являясь крайними из ливийцев, они живут у Атланта; они ничего не сеют, а питаются диким виноградом. И у этих эфиопов, а равно и насамонов нет никакой реки. Вода же с Атланта, появляясь вначале тремя потоками, ни одного из этих потоков не обращает в реку, но вся она одинаково тотчас же поглощается песком. Таким образом, эфиопы не живут ни у какой реки Океана. Вода с Атланта — мутная, и у источников живут крокодилы, не меньше как в два локтя длиной; при приближении человека они прячутся в воду. Очень многим приходило на ум такое предположение, что эта вода, вновь появляясь на поверхность из песков, образует египетский Нил. 5. Гора Атлант настолько высока, что считается, будто своими вершинами она касается неба и недоступна из-за вод и деревьев, которые растут там повсюду. Сторона этой горы, обращенная к насамонам, известна, но мы не знаем никого, кто бы объехал ее сторону, обращенную к морю. Этого достаточно по данному вопросу. 6. Крыльев не имеет ни эта статуя Немезиды, ни какая-либо другая из древних; даже у жителей Смирны самое священное деревянное изваяние (богини) не имеет крыльев. Позднейшие же художники, желая показать, что сила богини проявляется главным образом при влюбленности, по этой причине придали Немезиде крылья, как и Эроту. 7. Теперь я перейду к тому, что изображено на пьедестале статуи, для ясности предварительно сделав следующие замечания. Говорят, что матерью Елены была Немезида, Леда же выкормила ее и воспитала, отцом же ее и эти (рамнунтцы), а равно и все эллины, называют Зевса, а не Тиндарея. Зная это предание, Фидий изобразил Елену, которую Леда приводит к Немезиде, изобразил также Тиндарея и его сыновей и человека, по имени Гиппей (Конник), стоящего рядом с конем; тут и Агамемнон, и Менелай, и Пирр, сын Ахилла, который первый получил в жены Гермиону, дочь Елены. Орест же, вследствие своего дерзновенного преступления против матери, пропущен здесь, хотя Гермиона все время оставалась при нем и родила ему сына. Дальше на пьедестале изображен так называемый Эпох и другой юноша. О них я не слыхал ничего другого, кроме того, что они братья Энои, которая дала имя этому дему.

XXXIV
1. Областью Оропа, лежащей между Аттикой и Танагрой, вначале принадлежавшей Беотии, в наше время владеют афиняне, которые все время вели из-за нее войны, твердо овладев ею не прежде, чем Филипп, захватив Фивы, не подарил им ее. Самый город, лежащий у моря, не представляет ничего интересного для описания, но зато на расстоянии от города около двенадцати стадиев находится святилище Амфиарая. 2. Рассказывают, что перед Амфиараем, бежавшим из-под Фив, расступилась земля и будто поглотила его самого и его колесницу; только, говорят они, это произошло не здесь, но там, где на пути из Фив в Халкиду есть так называемая Гарма (Колесница). Считается, что богом стали считать Амфиарая прежде всего у жителей Оропа, а потом уже стали его почитать и остальные эллины. Я могу назвать и других, бывших некогда людьми, которым затем эллины стали воздавать божеские почести и в честь которых воздвигнуты даже города; так Элеунт в Херсонесе (Фракийском) посвящен Протесилаю, а беотийская Лебадия — Трофонию. Так и у жителей Оропа есть храм Амфиарая и его статуя из белого мрамора. Его жертвенник разделен на отдельные части: одна посвящена Гераклу, Зевсу и Аполлону Пэону (Целителю), вторая посвящена героям и женам героев, третья — Гестии, Гермесу, Амфиараю и из сыновей его Амфилоху; Алкмеон же за свое преступление против Эрифилы не получил никакой почести ни в (храме) Амфиарая, ни тем более рядом с Амфилохом; четвертая часть жертвенника посвящена Афродите и Панакие (Всеисцеляющей), кроме того Иасо (Лечению), Гигиее (Здоровью) и Афине Пэонии (Целительнице). Пятая предназначена нимфам, Пану и рекам Ахелою и Кефису. Амфилоху есть жертвенник у афинян и в самом городе, а в Киликии в Малле — прорицалище, из всех в мое время самое непогрешимое. 3. У жителей Оропа есть источник поблизости от храма, который называют источником Амфиарая; они не приносят над ним никаких жертв и не считают дозволенным пользоваться его водой для очищения или для обмывания. Если по данному богом прорицанию человек излечивался от болезни, полагалось, чтобы он бросал в источник серебряную или золотую монету; говорят, что этим источником проявился Амфиарай, став уже богом. Иофон из Кноса, один из эксегетов (толкователей), издавший в гексаметрах изречения, говорит, что Амфиарай предсказал судьбу отправившимся под Фивы аргивским вождям. Эти предсказания в стихах для массы представляли огромное привлекательное средство; действительно, за исключением тех, на кого, как говорят, еще в древние времена снизошло вдохновение Аполлона, никто из прорицателей не изрекал пророчеств, хотя были искусные толкователи снов или умевшие разгадывать полет птиц или внутренности жертвенных животных. Я думаю, что Амфиарай преимущественно занимался разгадыванием снов. Это ясно из того, что, признанный богом, он решил давать свои предсказания через сновидения. Прежде всего полагалось, чтобы все те, кто пришел вопросить Амфиарая, совершили очищение, затем следовало принести богу очистительную жертву; приносили жертву как ему, так и всем, чьи имена находятся на жертвеннике. После всех этих предварительных приготовлений приносили в жертву барана и, подостлав под себя снятую с него шкуру, они засыпали, ожидая во сне откровения при посредстве сновидения.

XXXV
1. Есть у афинян острова недалеко от их берегов: один, — называемый островом Патрокла, о нем я уже говорил, другой — выше мыса Сунион, по левую руку, если плыть в Аттику; говорят, что на него высадилась Елена после взятия Илиона, поэтому и имя этому острову — Елена. 2. Саламин лежит около Элевсина и тянется до Мегариды. Говорят, что первым дал это имя острову Кихрей по матери своей Саламине, дочери Асопа; впоследствии заняли его эгинцы под начальством Теламона, а Филей, сын Эврисака и внук Аякса, говорят, передал этот остров афинянам, будучи принят ими в число афинских граждан. Много лет спустя после этого афиняне разрушили город саламинцев и выселили их, обвиняя их в том, что они забыли свой долг по отношению к ним в войне с Кассандром и что свой город они сознательно и добровольно сдали македонянам; и Аскетада, выбранного тогда полководцем для Саламина, они приговорили к смерти и поклялись, что они никогда не забудут измены саламинцев. Еще до сих пор сохраняются развалины площади и храм Аякса; его изображение — из эбенового (черного) дерева. Но и доныне у афинян сохранилось почитание Аякса, как его самого, так и Эврисака; ведь Эврисаку есть в Афинах специальный жертвенник. На Саламине, недалеко от гавани, показывают камень: на нем, говорят, сидел Теламон, смотря на корабль, на котором плыли его сыновья в Авлиду во время общеэллинского похода (на Трою). 3. Жители Саламина рассказывают, что когда умер Аякс, то в их стране впервые появился цветок, белый с красноватым оттенком; и сам он и его листья немного меньше лилии; и на нем видны те же буквы, как на гиацинте. А относительно присуждения оружия я слыхал такой рассказ от эолийцев, заселивших впоследствии Илион: по их словам, когда Одиссей потерпел кораблекрушение, то оружие (Ахилла) было выброшено на могилу Аякса. А относительно его огромного роста один мисиец мне рассказывал вот что. Он говорил, что море размыло его могилу, находившуюся у берега, и сделало нетрудным вход в этот могильный памятник, и об огромности трупа он мне велел судить вот из чего: коленные кости (чашки) — врачи называют их «милами» (мельницами) — у него были такой же величины, как диск, который употребляют мальчики при пентатле. Лично я нисколько не удивляюсь огромному росту кельтов, живущих на самом краю мира по соседству с незаселенной из-за холода местностью — и называемых кабареями; они ни в чем не отличаются от трупов египтян. 4. Но я расскажу о том, что, по моему мнению, заслуживает осмотра. В Магнесии на (реке) Летее один из граждан, Протофан, в один день одержал в Олимпии победу в панкратии и в борьбе; грабители, думая чем-либо поживиться, пробрались в его могилу, а за грабителями стали ходить туда (и другие), чтобы посмотреть скелет, у которого ребра не имели между собой промежутков, но срослись, начиная от плеч и кончая самыми маленькими ребрами, которые врачи называют «фальшивыми». 5. А в Милете перед городом есть остров Лада; от него отделяются другие маленькие островки; один из них называют Астерием и рассказывают, что на нем был похоронен Астерий, а Астерий был сыном Анакта, Анакт же сыном Геи (Земли); его труп имеет не меньше десяти локтей в длину. 6. А вот что лично меня поразило: в верхней Лидии есть небольшой город, Теменофиры (Ворота Темена); там вследствие дождей обвалился холм и обнаружились кости, форма которых позволяла предположить, что они — кости человека, хотя по их величине невозможно было бы этому поверить. Тотчас же пошел слух в народе, что это труп Гериона, сына Хрисаора, и что тут есть и его трон, и действительно, на каменистом выступе скалы как бы сделан трон (для) человека. И горную реку они называли Океаном и говорили, что некоторые из них, когда пахали, находили и раньше рога быков, так как есть предание, что Герион имел великолепных быков. Когда же, возражая им, я указал, что даже в Гадирах Гериону нет памятника, но есть дерево, принимающее различные формы, тогда лидийские эксегеты сообщили настоящее предание, будто это труп Гилла, а Гилл был сыном Геи (Земли), и от него получила свое название и река. Они говорили, что некогда и Геракл во время своего пребывания у Омфалы назвал своего сына по имени этой реки Гиллом.

XXXVI
1. Я возвращаюсь к прежнему рассказу. На Саламине с одной стороны есть храм Артемиды, с другой — высится трофей, сделанный из оружия побежденных; виновником этой победы эллинов был Фемистокл, сын Неокла. Есть там и святилище Кихрея. Когда афиняне сражались с мидянами, то, говорят, на их кораблях появился дракон, и на вопрос афинян бог ответил им, что это герой Кихрей. 2. Перед Саламином есть остров, называемый Пситталеей. Говорят, на него высадилось около четырехсот варваров. Но после того как флот Ксеркса был побежден, то, как говорят, погибли и эти, когда эллины перешли на Пситталею. Художественных изображений на острове нет, есть только деревянные статуи Пана, сделанные (попросту), как кто мог.

3. Если идти в Элевсин из Афин той дорогой, которую афиняне называют священной, то тут сооружен памятник Анфемокрита, Мегарцы совершили против него злодейское и безбожное дело; когда он шел к ним в качестве вестника, чтобы запретить им в дальнейшем обрабатывать беззаконно (священную) область, они его убили. За такой поступок над ними и до сих пор тяготеет гнев богинь, и им одним из всех эллинов император Адриан не смог помочь, чтобы и их благосостояние возросло. За погребальным памятником Анфемокрита есть могила Молотта: афиняне и его почтили избранием в стратеги, когда, помогая Плутарху, они перешли в Эвбею. Дальше идет местечко Скирон, названное так по следующему поводу. Когда элевсинцы воевали с Эрехтеем, к ним пришел из Додоны прорицатель, по имени Скир, который основал и древний храм Афины Скирады в Фалере. Когда он пал в сражении, то элевсинцы похоронили его около горной реки и название как этому месту, так и реке дано по имени этого героя. 4. Поблизости воздвигнут памятник Кефисодору, стоявшему во главе народа и оказавшему наиболее сильное сопротивление царствовавшему над македонянами Филиппу, сыну Деметрия. Кефисодор добился того, чтобы союзниками афинян стали цари Аттал Мисийский и Птолемей Египетский, автономные племена этолийцев и из островитян родосцы и критяне. А когда помощь из Египта и Мисии и от критян, как обычно, запоздала, а родосцы, сила которых заключалась в их флоте, не могли оказать помощи против македонских гоплитов, тогда Кефисодор, отплыв в Италию с другими афинянами, стал умолять римлян о помощи; и они послали им и военную силу и полководцев, которые настолько ослабили военную силу Филиппа и поколебали власть македонян, что впоследствии они смогли лишить власти Персея, сына Филиппа, и его самого в качестве пленника увезти в Италию. А этот Филипп был сыном Деметрия; Деметрий первый из этой династии захватил власть над македонянами, убив Александра, сына Кассандра, как я об этом рассказывал раньше.

XXXVII
1. За памятником Кефисодора находится могила Гелиодора из афинского дема Галы; его картину можно видеть и в великом храме Афины; тут же похоронен и Фемистокл, сын Полиарха, потомок в третьем колене Фемистокла, сражавшегося на море с Ксерксом и с мидянами; о позднейших потомках этого рода я говорить не буду, кроме Акестии; она была дочерью Ксенокла, сына Софокла и внука Леонта, и все они до четвертого поколения в лице Леонта были дадухами (факелоносцами), и в течение своей собственной жизни она видела дадухами сначала брата Софокла, затем мужа Фемистокла, а после его смерти сына Феофраста. Такая-то, говорят, выпала ей судьба.

Если идти немного дальше, то встречается участок героя Лакия и дем, который по имени этого героя называют Лакиадами. Тут есть и надгробный памятник Никокла из Тарента, который из всех кифаредов достиг высочайшей славы. Есть дальше жертвенник Зефиру и храм Деметры и ее дочери; вместе с ними тут пользуются поклонением Афина и Посейдон. 2. Говорят, что в этой местности Фитал (Производящий растения) принял в своем доме Деметру и что богиня за это дала ему отросток смоквы. Мой рассказ подтверждается надписью на гробнице Фитала:

Некогда здесь царь Фитал почтенную принял Деметру;
Тут она осени плод впервые герою явила:
Смоквой священной его род людской называет; за это
Род Фитала владеет всегда нестареющей славой.
Прежде чем перейти реку Кефис, есть могильный памятник трагическому актеру, лучшему из всех в это время, Феодору. У самой реки есть две статуи, одна — дар Мнесимахи, другая — посвящение, изображающее ее сына, обрезающего свои волосы в дар Кефису. В подтверждение того, что такой обычай издревле существовал у всех эллинов, можно сослаться на песню Гомера, который говорит, что Пелей, молясь, обещал Сперхею остричь ему в дар волосы Ахилла, если он благополучно вернется из-под Трои.

3. Если перейти Кефис, то увидим древний жертвенник Зевса Милостивого. На нем Тесей получил от потомков Фитала очищение, после того как он среди других разбойников убил и своего родственника со стороны Питфея, Синиса. Тут же есть могила Феодекта из Фаселиды и могила Мнесифея; говорят, что он был прекрасным врачом и ему приписывается посвящение статуй, в числе которых есть и Вакх. Около этой дороги выстроен небольшой храм, так называемый храм Киамита (Бобового). Я не могу точно объяснить, стал ли этот человек первым сеять бобы или это прозвище приписано какому-либо герою, как их родоначальнику, так как открытие бобов нельзя приписать Деметре: тот, кто уже знаком с Элевсинскими таинствами или читал так называемые орфические гимны, знает, о чем я говорю. 4. Из надгробных памятников, которые выделяются по величине и по красоте, один принадлежит какому-то родосцу, переселившемуся в Афины, другой же соорудил македонянин Гарпал, который бежал от Александра из Азии и на кораблях переправился в Европу; когда он прибыл к афинянам, он был ими арестован, но, подкупив благодаря своим богатствам, помимо других, даже друзей Александра, он бежал; еще раньше он женился на Пифионике; откуда она родом, я не знаю, но она была гетерой в Афинах и в Коринфе. Он так страстно ее любил, что после ее смерти он воздвиг ей памятник, наиболее достойный осмотра среди всех, какие только были у эллинов в древние времена.

Тут же есть святилище, в котором находятся изображения Деметры и ее дочери, а также Афины и Аполлона. Вначале это святилище было сооружено только в честь Аполлона. Вот как это было: говорят, что Кефал же, сын Деиона, ходил войной вместе с Амфитрионом на телебоев и что он первый заселил тот остров, который теперь по его имени называется Кефалленией; до тех пор Кефал, как изгнанник, жил в Фивах, бежав из Афин вследствие убийства своей жены Прокриды. В десятом колене после него Халкин и Дайт, потомки Кефала, отплыв в Дельфы, вопросили бога о (возможности) возвращения в Афины. Бог прежде всего велел им принести жертву Аполлону в том месте Аттики, где они увидят бегущую по земле триеру. Когда они были у так называемой горы Пойкилы, им явился дракон, спешно уходивший в свою нору; и вот они приносят жертву Аполлону в том месте; когда они после этого пришли в Афины, то афиняне сделали их своими согражданами.

Дальше есть храм Афродите и перед ним стена из белых камней, достойных осмотра.

XXXVIII
1. Так называемые Риты (Соляные озера) похожи на реки только тем, что они текут, так как вода у них столь же соленая, как в море. Иной мог бы поверить, что они текут из халкидского Эврипа под землею и впадают в нижележащее море. Говорят, что Риты посвящены Коре и Деметре и что рыбу ловить в них можно только жрецам. Как я узнал, они раньше были границей между землями элевсинцев и землями остальных афинян. 2. По ту сторону Рит первым обитателем был Крокон; то место, где он жил, еще и сейчас называют "дворцом Крокона". Об этом Кроконе афиняне говорят, что он был мужем Сесары, дочери Келея, но это говорят не все, а только те, которые принадлежат к Скамбонидскому дему. Я не мог найти могилы Крокона, могилу же Эвмолпа одинаково с элевсинцами указывают и афиняне. 3. Они говорят, что этот Эвмолп прибыл из Фракии и был сыном Посейдона и Хионы, Хиона же была дочерью ветра Борея и Орифии. У Гомера в его поэмах ничего не написано о его происхождении; он только называет в своих песнях Эвмолпа «Доблестным». Когда была битва у элевсинцев с афинянами, то был убит афинский царь Эрехтей, убит был и Иммарад, сын Эвмолпа; тогда они прекратили войну на таких условиях: чтобы элевсинцы во всем остальном были подчинены афинянам, таинства же совершали только они одни. Священную службу богиням организуют Эвмолп и дочери Келея. И Памф, и Гомер одинаково называют их Диогенией, Паммеропой и Сесарой. Когда умер Эвмолп, то остался младший из его сыновей Керик, которого, впрочем, род Кериков называет сыном дочери Кекропа Аглавры и Гермеса, а не Эвмолпа.

4. Там есть и святилище Гиппотоонта, по имени которого называют одну из фил, а рядом святилище Зарекса. Говорят, что он учился музыке у Аполлона. Мне же кажется, что он был пришедшим в эту землю иноземцем, при этом лакедемонянином, и в Лаконии у моря по его имени называется город Заракс. Был ли у афинян местный герой Зарекс, об этом я ничего сказать не могу. 5. Около Элевсина протекает Кефис; его течение здесь гораздо сильнее, чем выше; около него (одно местечко) называют Эринеон и рассказывают, что когда Плутон похитил Кору, он спустился под землю именно в этом месте; у этого же Кефиса Тесей убил разбойника по имени Полипемон, по прозвищу же Прокруст. 6. У элевсинцев есть храм Триптолема, есть храм и Артемиды Пропилеи (Хранительницы входа) и Посейдона Отца. Есть и колодец, называемый Каллихорон, где элевсинские женщины учредили первый хоровод и стали петь гимны в честь богини. Рарийское же поле, говорят, было засеяно первым и первым дало плоды. Поэтому у них установлено пользоваться мукой с этого поля и приготовлять лепешки для жертвоприношений из продуктов с него. Там же показывают тон Триптолема и его жертвенник. Описывать же то, что находится внутри стен святилища, мне запретил виденный мною сон, а кроме того, ясно, что для непосвященных не подобает слышать о том, на что им смотреть запрещено. 7. Героя же Элевсина, от которого город получил свое название, одни считают сыном Гермеса и Дайры, дочери Океана, а другими придумано, что Огиг был отцом Элевсина. Но эти древние сказания, не загроможденные генеалогиями и эпическими произведениями, конечно, давали большой простор для всяческих выдумок, и особенно во всем, что касалось родословных героев.

8. Для идущих же из Элевсина в Беотию пограничной с афинянами будет Платейская область. Прежде границы с Аттикой были в Элевтерах; когда же они отошли к афинянам, то границей Беотии (и Аттики) стал Киферон. Элевтеры перешли под власть афинян не потому, чтобы они были завоеваны на войне, но потому, что они захотели получить афинское гражданство и такое управление, как у афинян, а также и вследствие ненависти к фиванцам. На этой равнине есть храм Диониса; его древнее деревянное изображение перенесено афинянами к себе (в город); находящееся же в Элевтерах еще в наше время является (копией) прежнего. 9. Немного в стороне находится небольшая пещера и в ней — источник холодной воды. Есть сказание, что Антиопа, родив детей, положила их в эту пещеру и что пастух, найдя здесь около источника обоих детей, первый омыл их, освободив от пеленок. От Элевтер остались еще остатки стен и домов; благодаря им очевидно, что город был построен немного выше Киферонской долины.

XXXIX
1. Вторая дорога ведет из Элевсина в Мегары. Если идти по этой дороге, то путникам встречается колодец, называемый Анфион. В своих поэмах Памф рассказывает, что у этого колодца сидела Деметра после похищения своей дочери в виде (простой) старухи; отсюда дочери Келея, приняв ее за (иноземку) аргивянку, отвели ее к матери, и Метанира таким образом доверила ей воспитание своего сына. 2. Несколько в стороне от водоема — святилище Метаниры, а за ним — могилы ходивших походом против Фив. Креонт, правивший тогда в Фивах как опекун Лаодаманта, сына Этеокла, не позволил родным убитых взять и похоронить их. Тогда Адраст обратился к Тесею с просьбой о помощи; произошла битва между афинянами и беотийцами и так как Тесей победил в сражении, то, взяв их трупы в элевсинскую землю, он тут их и похоронил. Фиванцы же рассказывают, что они добровольно позволили унести трупы и отрицают, чтобы была какая-нибудь битва. 3. За могилами аргивян находится памятник Алопы, которая от Посейдона родила Гиппотоонта и (за это) на этом месте была убита своим отцом Керкионом. По преданию, Керкион был вообще человек несправедливый к иноземцам, особенно тем, что заставлял их бороться с ним против их воли. Это место и до моего времени называется палестрой Керкиона; оно находится недалеко от могилы Алопы. Говорят, что Керкион убивал всех, вступавших в борьбу с ним, кроме Тесея, Тесей победил его в борьбе, скорее благодаря уменью, (чем силой). Он первый изобрел искусство борьбы и в дальнейшем от него берет начало наука, как надо бороться; а прежде при борьбе полагались только на величину тела и силу.

Так вот, по моим сведениям, что было у афинян наиболее замечательного и в сказаниях и в том, что заслуживало осмотра, И из многого с самого начала я в своем рассказе выделял только то, что заслуживало быть отмеченным.

4. Соседняя с Элевсином местность, так называемая Мегарида, в древности тоже принадлежала афинянам, так как царь Пилас оставил ее Пандиону. Доказательством этого мне служит могила Пандиона в этой области. Кроме того, Нис, уступив власть над афинянами Эгею, как старшему во всем роде, сам сохранил за собой царское достоинство над Мегарами и над всей областью, вплоть до Коринфа, и до сих пор у мегарцев по его имени называется одна гавань Нисеей. Впоследствии в царствование Кодра пелопоннесцы пошли войной на Афины и так как они не совершили ничего славного, они решили уйти назад; тогда-то, захватив Мегары, бывшие под властью афинян, они отдали их на поселение желающим из коринфян и других союзников. Таким образом мегарцы, переменив свои обычаи и язык, стали дорянами, а город, говорят они, был так назван при Каре, сыне Форонея, царствовавшем в этой земле; они рассказывают, что тогда впервые у них были сооружены святилища Деметры, и люди называли их Мегарами. Так говорят сами о себе мегарцы. 5. Беотийцы же передают, что в Онхесте жил Мегарей, сын Посейдона; он с войском беотийцев явился сюда, чтобы оказать помощь Нису в войне против Миноса, но он пал в сражении и был тут похоронен и от него пошло имя города — «Мегара», а прежде он назывался Ниса. Впоследствии, в двенадцатом поколении после Кара, сына Форонея, как рассказывают мегарцы, над ними воцарился Лелег, прибывший из Египта, и люди во время его власти над ними были названы лелегами. Сыном Лелега был Клесон, сыном Клесона — Пилас, а у Пиласа сыном был Скирон. Этот последний имел женой дочь Пандиона; впоследствии он вступил в спор с Нисом, сыном Пандиона, о власти, и Эак рассудил их так, что царство он отдал Нису и его потомкам, а Скирону предоставил начальство над войском. Но говорят, что власть Ниса унаследовал Мегарей, сын Посейдона, женившийся на дочери Ниса, Ифиное. Войну же с критянами и взятие города они не хотят признавать.

XL
1. В городе есть водоем, который им выстроил Феаген, а я раньше еще упоминал о нем, что он имел женою дочь афинянина Килона. Этот Феаген, став тираном, выстроил этот водоем, который достоин осмотра как вследствие величины и красоты сооружения, так и количества колонн; и вода, которая течет в нем, называется водой Сифнидских нимф. Об этих нимфах мегарцы рассказывают, что они уроженки этой местности, что с одной из них сочетался Зевс, что Мегар был сыном Зевса и этой нимфы и что в древние времена он избег бывшего при Девкалионе потопа, спасшись на вершине горы Герании; эта гора раньше носила другое имя, но она потому была названа Геранией (Журавлиной), что Мегар плыл к ней, руководясь криком летевших журавлей. 2. Недалеко от этого водоема есть древний храм. В наше время в нем стоят статуи римских императоров и медное изображение Артемиды, называемой Сотерой (Спасительницей). Говорят, что отряд из войска Мардония, сделав набег на Мегариду, хотел опять вернуться в Фивы к Мардонию, но, по воле Артемиды, во время пути их захватила ночь; они сбились с дороги и попали в гористую местность. Когда они попытались узнать, нет ли поблизости неприятельского войска и для этого стали пускать стрелы, то ближайшая скала, пораженная ими, издала стон, а они вновь стали стрелять еще с большим рвением. В конце концов они истратили все свои стрелы, полагая, что они стреляют во врагов. Наступил день и появились мегарцы, и они, тяжеловооруженные, сражаясь с безоружными и даже не имеющими достаточно стрел, перебили многих из них. За это они воздвигли статую Артемиде Сотере (Спасительнице). Там же находятся изваяния так называемых "Двенадцати богов" говорят, что это произведение Праксителя; сама же Артемида — творение Стронгилиона. 3. Затем при входе в священный участок Зевса есть храм, так называемый Олимпейон, заслуживающий осмотра, но статуя Зевса не окончена, так как началась Пелопоннесская война против афинян, во время которой афиняне и с суши и с моря каждый год опустошали Мегару и причиняли вред как всей стране, так и частных лиц доводили до крайней бедности. У этой статуи Зевса лицо сделано из золота и слоновой кости, все же остальное туловище — из глины и гипса; говорят, что ее сделал местный уроженец Феокосм, но что ему помогал Фидий. Над головою Зевса находятся Горы (Времена года) и Мойры (Судьбы): ведь всем очевидно, что Предопределение и Судьба повинуются одному только Зевсу и что этот бог правильно распределяет времена года. Позади храма лежат полуобделанные деревянные изображения: украсив их золотом и слоновой костью, Феокосм хотел закончить ими статую Зевса. 4. В самом храме лежит медный нос триеры: мегарцы говорят, что они ее взяли у афинян, сражаясь с ними за Саламин. И афиняне соглашаются, что на некоторое время они отказались от острова в пользу мегарцев, но потом, говорят они, Солон, написав свои элегии, пробудил у них смелость. Они говорят, что они вновь вступили с мегарцами в состязание и, победив их на войне, вновь овладели Саламином. Мегарцы же говорят, что изгнанные ими жители, которых они называют дориклеями, явившись к клерухам (поселенцам) на Саламине, предали Саламин афинянам. 5. За священным участком, посвященным Зевсу, если идти на акрополь, который по имени Кара, сына Форонея, и в наше еще время назывался Карией, находится храм Диониса Никтелия (Ночного); есть еще и святилище Афродиты Эпистрофии (Вызывающей склонность), так называемое прорицалище Никты (Ночи) и храм Зевса Кония (Поднимающего пыль), не имеющий еще крыши. Статую же Асклепия как его самого, так и Гигиеи (Здоровья) создал Бриаксис. Тут же так называемый Мегарон (Чертог) Деметры; они говорили, что построен он в царствование Кара.

XLI
1. Если спускаться с акрополя тою дорогой, которая в этом месте ведет к северу, то рядом с Олимпейоном встретится памятник Алкмены. Говорят, что она, идя в Фивы из Аргоса, умерла по дороге в Мегару, и Гераклиды заспорили: одни хотели отправить труп Алкмены обратно в Аргос, другие же — в Фивы; ведь могила детей Геракла от Мегары и могила Амфитриона находятся в Фивах. Но дельфийский бог изрек, что им лучше похоронить Алкмену в Мегаре. 2. Отсюда один из эксегетов повел нас в местечко, называемое, как он говорил, Рус (Поток): тут некогда текла вода с гор, находящихся над городом, но Феаген, который был тогда тираном, отвел воду в другую сторону и соорудил там памятник Ахелою. 3. Поблизости находится надгробный памятник Гилла, сына Геракла, вступившего в единоборство с аркадянином Эхемом, сыном Аэропа. Кто был этот Эхем, убивший Гилла, я расскажу в другом месте своего описания, Гилл же похоронен в Мегаре. Это все можно было бы по справедливости назвать походом Гераклидов на Пелопоннес в царствование Ореста. 4. Недалеко от памятника Гилла есть храм Исиды и рядом с ним Аполлона и Артемиды. Говорят, что его воздвиг Алкафой, убив так называемого киферонского льва. Мегарцы передают, что от этого льва погиб в числе многих других и сын их царя Мегарея — Эвипп, а старший сын у него, Тималк, еще раньше погиб от руки Тесея, когда он вместе с Диоскурами ходил походом на Афидну: Мегарей обещал, что он выдаст замуж свою дочь, а также, что он сделает преемником своей власти того, кто убьет этого киферонского льва. Поэтому на это решился сын Пелопа Алкафой; он одолел дикого зверя и, когда стал царем, построил это святилище, назвав Артемиду Агротерой (Помощницей в охоте) и Аполлона Агреем (Охотником). 5. Они рассказывают, что это было так. Я хочу писать согласно с указаниями мегарцев, хотя не могу во всем согласиться с ними: что лев был убит Алкафоем на Кифероне, этому я верю, но кто написал, что Тималк, Мегарея, принял участие с Диоскурами в походе на Афидну? Каким образом можно считать правильным, что, прибыв туда, он был убит Тесеем, в то время как Алкман, написав свою песнь в честь Диоскуров, будто они взяли Афины и увели пленницей мать Тесея, однако, говорит, что самого Тесея не было тогда в Афинах. Пиндар написал в их честь то же самое и прибавил, что Тесей, желая быть зятем Диоскурам, (скрыл похищенную им Елену) на то время, пока он пошел, чтобы помочь Перифою в его всем известном браке. Но всякому, кто обратит внимание на хронологию, совершенно ясно великое легкомыслие мегарцев, поскольку Тесей был потомком Пелопа. Настоящее предание мегарцы хотя и знают, но скрывают его, не желая, чтобы считали, что в правление Ниса город у них был взят и что царскую власть унаследовал зять Ниса, Мегарей, а затем Алкафой, сын Мегарея. По-видимому, после смерти Ниса дела у мегарцев пришли в упадок, в это время пришел из Элиды Алкафой. Доказательством мне служит вот что: он с самого начала построил стену, так как древнее укрепление было уничтожено критянами. Да послужит же этот рассказ на память об Алкафое и льве, убив которого на Кифероне или в каком-либо другом месте, он воздвиг храм Артемиды Агротеры и Аполлона Агрея.

6. Если спускаться от этогохрама, то встречается святилище Пандиона. Что Пандион похоронен на так называемой скале Афины Эфии (Утка-нырок), я уже раньше упоминал; ему воздается поклонение также и у мегарцев в их городе. 7. Недалеко от святилища Пандиона есть памятник Ипполиты. Я и о ней напишу то, что рассказывают мегарцы: когда амазонки из-за Антиопы пошли войной на афинян и были побеждены Тесеем, то большинству из них было суждено погибнуть в сражении; Ипполита же, сестра Антиопы и в то время начальница женщин, с немногими из них бежала в Мегары; в сознании, что она причинила войску такое несчастие, она пала духом, особенно при таком положении дел, а тем более, видя невозможность вернуться домой в Фемискиру, поэтому она скончалась от горя, и, когда она умерла, ее тут и похоронили; по внешнему виду ее памятник похож на щит амазонки. 8. Недалеко отсюда находится могила Терея, бывшего мужем Прокны, дочери Пандиона. Как говорят мегарцы, Терей царствовал в местности, так называемой Мегарские Паги (Ключи), а как я полагаю, и на это есть доказательства — он правил в Давлиде, севернее Херонеи: в древности варвары занимали большую часть нынешней Эллады. Когда же Тереем было совершено преступление против Филомелы и (в ответ на это) женщины совершили свое, мстя ему в лице Итиса, (Терей погнался за ними, чтобы убить их, а они обратились в быстрое бегство, так что) Терей не смог их захватиты. Он умер от собственной руки в Мегарах и ему тут тотчас же насыпали могилу и приносят жертву каждый год, пользуясь для этой жертвы вместо ячменной муки (для посыпания жертвенного животного) мелким камнем;и они говорят, что тут впервые появилась птица удод. Женщины же прибыли в Афины, оплакивая то, что они испытали, и то, что они сделали в отмщение и от слез умерли. И о них идет молва, что они были превращены в соловья и в ласточку, потому, думаю, что и эти птицы поют жалостно, подобно плачу.

XLII
1. Есть у мегарцев и другой акрополь, получивший свое имя от Алкафоя. Если идти на этот акрополь, то по правую руку есть памятник Мегарея, который во время нападения на них критян пришел к ним на помощь из Онхеста. Показывают тут и очаг — жертвенник богов Продомеев (Основателей); говорят, что Алкафой прежде всего принес им жертвы, когда он собирался приступить к постройке стены. 2. Около этого очага-жертвенника есть камень, на который, говорят, Аполлон положил свою кифару, помогая Алкафою строить стену… что мегарцы вместе с афинянами платили дань (Криту); служит мне доказательством также вот какое обстоятельство: по-видимому, дочь Алкафоя Перибоя была послана вместе с Тесеем в качестве дани на Крит. В то же время, когда он возводил стену, как рассказывают мегарцы, ему помогал Аполлон и свою кифару положил на камень; и если кто случайно ударит по этому камню камешком, то этот камень звучит точь-в-точь как кифара, когда ударят по ее струнам. Я очень этому удивлялся, но еще гораздо больше удивлялся я египетскому колоссу: в египетских Фивах, по ту сторону Нила, по направлению к так называемым Сирингам (Свирелям) стоит статуя в виде сидящей фигуры, издающая звук; народ называет ее статуей Мемнона; говорят, что он двинулся из Эфиопии в Египет и дошел даже до Суз. Но фиванцы говорят, что это не Мемнон, а один из их соплеменников, Фаменоф, и что это его изображение; слыхал я также от некоторых рассказы, что это Сезострис; эту статую велел разбить Камбиз. И еще сейчас часть тела от головы до середины туловища лежит разбитой, остальная же часть остается сидящей и каждый день при восходе солнца издает громкий звук, и это эхо больше всего похоже на звук кифары или лиры, если ударить по ее струне.

3. У мегарцев есть здание Совета; как говорят, здесь некогда была могила Тималка, о котором немного раньше я сказал, что он не мог быть убитым Тесеем. 4. На вершине акрополя сооружен храм Афины и там стоит ее статуя, вся золоченая, кроме рук и конца ног: они, как и ее лицо, сделаны из слоновой кости. Сооружен здесь и другой храм Афины, называемой Никой (Победительницей), и еще храм (Афины) Эантиды. Мегарские эксегеты по поводу их ничего не рассказывают, я же пишу так, как это было по-моему. Теламон, сын Эака, был женат на дочери Алкафоя Перибое; Аякс, унаследовав власть от Алкафоя, думаю, поставил эту статую Афины.

5. Древний храм Аполлона был из кирпичей; впоследствии император Адриан выстроил его из белого мрамора. Так называемый Пифийский Аполлон и «Десятинополучающий» наиболее похожи на египетские деревянные изображения, а Аполлон, которого называют Архегетом (Вождем), похож на эгинские произведения — все они одинаково сделаны из эбенового (черного) дерева. 6. Я слыхал от одного жителя Кипра, умеющего собирать растения и травы, пригодные для лечения людей, который рассказывал, что черное дерево не имеет листьев, не приносит никакого плода, что над землей под лучами солнца оно совершенно незаметно, но что под землей у него (огромные) корни, что эфиопы выкапывают их и что у них есть люди, которые умеют отыскивать черное дерево. 7. Есть тут и храм Деметры Фесмофоры (Дающей законы). Если спускаться отсюда вниз, то встречается надгробный памятник Каллиполида, сына Алкафоя. У Алкафоя был другой сын, старший, Исхеполид, которого отец послал к Мелеагру в Этолию с тем, чтобы вместе с ним убить дикого вепря. Когда он там погиб, первым о его смерти узнал Каллиполид; быстро взбежав на акрополь, — а в это время его отец приносил жертву Аполлону — он сбросил горящие дрова с жертвенника. Так как Алкафой не слыхал еще о смерти Исхеполида, он счел, что Каллиполид совершает нечестивое дело, и тотчас, так как его охватил гнев, убил его, ударив по голове одним из брошенных с жертвенника поленьев.

8. По дороге в Пританей есть святилище Ино, а вокруг него — каменная стена. Около него растут маслины. Из эллинов одни только мегарцы рассказывают, что труп Ино был выброшен на их побережье, что Клесо и Таврополис нашли ее и похоронили; это были дочери Клесона, сына Лелега. Они говорят, что впервые у них она получила имя Левкотеи и каждый год ей приносят жертвы.

XLIII
1. Мегарцы говорят, что у них есть святилище и Ифигении, что и она умерла в Мегарах. Я же слыхал об Ифигении другой рассказ, передаваемый аркадянами, и знаю, что Гесиод в "Каталоге женщин" говорит, что Ифигения не умерла, но по воле Артемиды стала Гекатой. Согласно с этим и Геродот написал, что тавры, живущие около Скифии, приносят в жертву деве потерпевших крушение и что они говорят, будто эта дева — Ифигения, дочь Агамемнона. У мегарцев пользуется почитанием и Адраст; они рассказывают, что и он умер у них в Мегарах, когда, взяв Фивы, он вел назад свое войско, а причиной его кончины была старость и смерть его сына Эгиалея. Есть тут и храм Артемиды, который воздвиг Агамемнон, когда он прибыл в Мегары, чтобы убедить жившего здесь Калханта следовать за ним в Илион. 2. Говорят, что в Пританее похоронен Эвипп, сын Мегарея, похоронен и сын Алкафоя — Исхеполид. Есть вблизи Пританея скала, ее называют Анаклетрой (Скалой призыва), потому что Деметра — если кому-нибудь это кажется правдой — во время своих блужданий, стараясь найти свою дочь, отсюда с этой скалы громко звала ее. И до нашего времени мегарские женщины воспроизводят (в дни праздника) то, что мною рассказано. Есть у мегарцев могилы и в стенах города. Одну они соорудили в честь умерших после мидийского нашествия, а так называемый Эсимний тоже является памятником героев. 3. Когда Гиперион, сын Агамемнона, — он был последним царем мегарцев — был убит Сандионом за свою жадность и насилия, мегарцы решили, чтобы один уже не царствовал над ними, а чтобы были у них выборные начальники и чтобы они, попеременно сменяясь, слушались друг друга. Тогда Эсимн, не уступающий никому из мегарцев в славе, пошел к богу в Дельфы. Придя туда, он спросил, каким образом они будут счастливы. И бог, между прочим, им изрек, что дела мегарцев будут идти хорошо, если они будут совещаться "со многими". Считая, что это божье слово относится к мертвым, они и соорудили там здание Совета так, чтобы могила героев была у них внутри здания Совета. 4. Если отсюда идти к святилищу Алкафоя, которым мегарцы в мое время пользовались для хранения документов, (встречается несколько памятников; один из них) они называли могилой Пирго, бывшей женой Алкафоя, прежде чем он взял себе в жены дочь Мегарея Эвехму, другая могила — Ифинои, дочери Алкафоя; они говорят, что она умерла еще девушкой. Поэтому есть обычай у них, чтобы перед свадьбой девушки делали возлияния на могилу Ифинои и приносили ей в жертву первые срезанные волосы, подобно тому как делают это в честь Гекаэрги (Далекоразящей) и Опиды (Ясноокой) женщины на Делосе. 5. У входа в Дионисион (храм Диониса) — могилы Астикратеи и Манто; они были дочерьми Полиида, сына Койрана, внука Абанта, правнука Мелампода, пришедшего в Мегары, чтобы очистить Алкафоя от совершенного им убийства сына, как я говорил, Каллиполида. Полиид построил храм и Дионису и воздвиг деревянное изображение, которое в мое время все было закрыто (одеждой), кроме лица; оно одно только и было видно. Рядом с ним стоит Сатир, творение Праксителя, из паросского мрамора. Это изображение Диониса они называют «Отеческим» другого же Диониса, которого они называют Дасиллием (Густолиственным), по их рассказам, посвятил Эвхенор, сын Койрана, внук Полиида. 6. За храмом Диониса — храм Афродиты; статуя Афродиты сделана из слоновой кости, а сама она носит прозвище Праксис (Выполнение). Это — древнейшая статуя в храме. Статуи богини Пейто (Убеждения) и другой, которую они называют Парегорон (Уговаривание) — работы Праксителя; работы же Скопаса — статуи Эрота (Любви), Гимероса (Страсти) и Потоса (Желания), если различны и их функции, так же как различны и их имена. Рядом с храмом Афродиты находится святилище Тихи (Счастья); ее статуя — произведение Праксителя. А в храме, находящемся недалеко отсюда, статуи Муз и медную статую Зевса создал 7. Лисипп. У мегарцев есть могила Кореба. Сказания, относящиеся к ней, хотя они объединяются со сказаниями аргивян, я расскажу здесь. Говорят, когда в Аргосе царствовал Кротоп, Псамафа, дочь Кротопа, родила сына от Аполлона, но, охваченная сильным страхом перед отцом, она выкинула ребенка. Бывшие при стаде Кротопа собаки разорвали ребенка; за это Аполлон послал на город аргосцев Пэну (Возмездие). Она, как говорят, похищала детей у матерей до тех пор, пока Кореб на радость аргивянам не убил эту Пэну. Но и после ее убийства их не прекращала мучить другая, ниспосланная на них заразная болезнь; тогда Кореб добровольно пошел в Дельфы, чтобы дать удовлетворение богу за убийство Пэны. И действительно, в Аргос вернуться обратно Коребу не дала разрешения Пифия, но велела, взяв треножник, выйти из храма и там, где из рук у него упадет тот треножник, который он нес, там воздвигнуть храм Аполлону и самому поселиться. И вот на горе Герании (Журавлиной) треножник, незаметно выскользнув, выпал у него из рук. И он основал здесь поселок «Триподиски» (Маленькие треножники). Могила Кореба находится на площади Мегар; там в элегических стихах описаны история Псамафы и события, относящиеся к самому Коребу. Кроме того, на могиле поставлено изображение: Кореб, убивающий Пэну. Эти изображения — самые древние у эллинов, которые я видел и о которых я знаю как сделанных из камня (мрамора).

XLIV
1. Недалеко от Кореба похоронен Орсипп; в то время как по древнему обычаю в Олимпии на состязаниях атлеты были опоясанными, он первый одержал победу, пробежав стадий нагим. Говорят, что и впоследствии Орсипп, будучи военачальником (мегарцев), отрезал в их пользу области от земель соседей. Думаю, что и в Олимпии он сознательно дал соскользнуть поясу, так как он знал, что человеку нагому бежать легче, чем человеку опоясанному. 2. Если спускаться с площади той дорогой, которую называют «Прямой», то по правую руку будет храм Аполлона Простатерия (Защитника); его можно найти, немного свернув с дороги, В нем стоят статуя Аполлона, достойная осмотра, Артемиды и Латоны и другие изображения… причем Пракситель создал группу: "Латона и ее дети" 3. В древнем гимнасии, недалеко от ворот, называемых Нимфадами (Воротами нимф), есть камень в виде небольшой пирамиды, его они называют Аполлоном Каринейским; есть там и храм богинь Илитий (Помогающих при родах). Вот какие достопримечательности представляет их город.

4. Если спускаться в гавань, которая и в наше время называлась Нисеей, то на этом пути стоит храм Деметры Малофоры (Покровительницы овец). Различно рассказывают об этом прозвище; между прочим, что первые поселенцы, разведшие овец в этой земле, дали название Деметре — "Покровительница овец", то же обстоятельство, что на храме разрушена крыша, то это можно приписать действию времени. 5. Есть здесь и акрополь, тоже называемый Нисея. Если спускаться с акрополя, то у моря есть могильный памятник Лелега, о котором передают, что он царствовал здесь, прибыв из Египта, и что он был сыном Посейдона и Ливии, дочери Эпафа; около Нисеи находится небольшой остров Миноя. Здесь во время войны с Нисом стоял на якоре флот критян. 6. Горная часть Мегариды граничит с Беотией; там у мегарцев есть город Паги, выстроен там и другой — Эгосфены. Если идти в Паги и немного свернуть с большой дороги, то в этом месте показывают скалу, всю утыканную стрелами, в которую некогда стреляли ночью мидяне. 7. В Пагах оставалось (и до нашего времени) заслуживающее осмотра медное изображение Артемиды Сотеры (Спасительницы), одинаковое по величине и по виду, ничем не отличающееся от того, какое есть у мегарцев. Есть тут святилище и Эгиалея, сына Адраста; когда аргивяне вторично пошли войной на Фивы, он был убит в первом сражении при Глисанте; тогда его родственники перенесли его тело в мегарские Паги и похоронили его, и это святилище еще (и сейчас) называется Эгиалейоном. 8. В Эгосфенах есть святилие Мелампода, сына Амитаона, и на погребальной стене в виде рельефа представлен человек небольшого роста. Меламподу приносят жертвы и каждый год справляют праздник. Но они не говорят, чтобы он предсказывал через сновидения или другим каким-либо образом. Вот что другое слыхал я: в Эрение, поселке Мегары, жила Автоноя, дочь Кадма, безмерно огорченная смертью Актеона, случившейся так, как о ней повествуют, равно и всею судьбою отцовского дома; она переселилась сюда из Фив; и надгробный памятник Автонои находится в этом поселке.

9. Если идти из Мегар в Коринф, то среди других могил есть могила и самосского флейтиста Телефана. Говорят, что эту могилу соорудила Клеопатра, дочь Филиппа, сына Аминты. Там есть памятник и Кара, сына Форонея; вначале это был насыпной холм земли, впоследствии, выполняя вещание бога, он был украшен камнем ракушником. Из всех эллинов только у одних мегарцев есть этот ракушник и у них в городе много зданий сделано из него. Он очень белый и мягче всякого другого камня; внутри его находятся морские раковины; таков-то этот камень. 10. Дорогу, которую и до сих пор называют по имени Скирона, впервые, как говорят, построил Скирон, когда он был в Мегарах военачальником; она была доступна только для пешеходов, император же Адриан сделал ее широкой и удобной для проезда, даже если бы встретились две повозки.

11. Есть предание относительно тех скал, которые нависли над самым узким местом этой дороги, прежде всего относительно Молуриды (Саранча), говорят, будто с нее бросилась в море Ино, держа в руках младшего из своих сыновей Меликерта; старшего же из них, Леарха, убил отец. Говорят, что Афамант сделал это в порыве безумия и, как передают, он проявил по отношению к Ино и ее детям такой неукротимый гнев, узнав, что причиной постигшего орхоменцев голода и мнимой смерти Фрикса было не божье соизволение, а злой умысел Ино против детей, так как она была им мачехой. И вот она, убегая, бросилась в море со скалы Молуриды сама вместе со своим сыном. Когда же ее сын был перенесен, как передают, дельфином на Коринфский перешеек, там стали воздавать Меликерту, переименованному в Палемона, много всяких почестей, и в честь его совершаются также и Истмийские игры. 12. Скалу Молуриду считают посвященной Левкотее и Палемону; те же, которые высятся за ней, считаются проклятыми, так как живший около них Скирон всех иноземцев, с которыми он встречался, сбрасывал в море, а черепаха подплывала к скалам и пожирала сброшенных со скалы; морские черепахи, кроме величины и формы ног, похожи на живущих на земле, ноги же их похожи на тюленьи. За это Скирона постигла (божья) кара от руки Тесея, который сбросил его в то же море. 13. На вершине горы есть храм Зевса так называемого Афесия (Освободителя). Говорят, что некогда эллинов постигла засуха; тогда Эак на основании какого-то изречения принес жертву всеэллинскому Зевсу в Эгине… и, (когда Зевс получил такую честь), он прекратил (засуху); и поэтому этого Зевса стали называть Афесием. Там же есть статуи Афродиты, Аполлона и Пана. 14. Если идти дальше, то встречается памятник Эврисфея; говорят, что, когда он бежал из Аттики после битвы с Гераклидами, он был здесь убит Иолаем. Если спуститься вниз по этой дороге, то там есть храм Аполлона, сына Латоны, а за ним граница мегарцев с коринфянами, где, по преданию, Гилл, сын Геракла, вступил в единоборство с аркадянином Эхемом.

КНИГА II КОРИНФИКА

I
1. Коринфская область, являясь частью Арголиды, получила свое название от Коринфа. Что Коринф был сыном Зевса, этого, насколько я знаю, никто серьезно не утверждает, кроме жителей Коринфа; Эвмел же, сын Амфилита, из рода так называемых Бакхиадов, по преданию, писавший также и эпические поэмы, рассказывает в своем описании коринфской земли, если только это описание действительно принадлежит Эвмелу, что впервые в этой земле поселилась Эфира, дочь Океана; что впоследствии Марафон, сын Эпопея, внук Алоея, правнук Гелиоса, избегая беззакония и насилия со стороны отца, переселился в прибрежные места Аттики, по смерти же Эпопея прибыл в Пелопоннес и, разделив власть между своими сыновьями, Сикионом и Коринфом, вновь возвратился в Аттику и что (страна, называвшаяся прежде) Асопией, была переименована по имени Сикиона, а Эфирея — по имени Коринфа. 3. Теперь из древних коринфян никто не заселяет Коринфа, там живут только поселенцы, отправленные туда римлянами. Причиною послужил Ахейский союз; принадлежавшие к нему коринфяне тоже приняли участие в войне против римлян, которую подготовил Критолай, избранный полководцем ахейцев; он убедил отпасть (от римлян) как ахейцев, так и много других народов вне Пелопоннеса. Когда же римляне победили в этой войне, то они всех других эллинов лишили права носить оружие, а все те города, которые были укреплены, они лишили стен, разрушив их; что же касается Коринфа, то его окончательно разорил Муммий, бывший начальником римлян во время этого похода; впоследствии же, говорят, он был восстановлен Цезарем, который первый в Риме установил нынешнее государственное устройство; при его правлении был восстановлен также и Карфаген.

3. К Коринфской области принадлежит так называемый Кромион, названный по имени Крома, сына Посейдона. Тут, говорят, жила дикая свинья Файя и одним из подвигов Тесея была борьба с этой свиньей. Если идти дальше, то там еще в мое время росла сосна у самого морского берега и тут же стоял жертвенник Меликерта. Говорят, что к этому месту дельфин принес ребенка и что Сизиф, найдя его лежащим (на берегу), похоронил на Истме и в честь его устроил Истмийские игры. 4. Есть в начале Истма (место), где разбойник Синие, взявшись за сосны, пригибал их книзу, и тех, кого он побеждал в бою, он привязывал к этим соснам, а затем отпускал эти деревья; тогда каждая из сосен тянула привязанного за собой и так как привязь ни с той ни с другой стороны не разрывалась, но одинаково тянула в свою сторону, то привязанный (к деревьям) разрывался пополам. Таким же образом погиб и сам Синис от руки Тесея: Тесей очистил от разбойников дорогу из Трезена в Афины, уничтожив тех, о которых я говорил раньше, а в священном Эпидавре он убил Перифета, считавшегося сыном Гефеста и в сражении употреблявшего медную булаву. 5. Коринфский перешеек с одной стороны подходит к морю около Кенхрей; с другой — тоже к морю около Лехея; это делает страну между ними материком. Тот, кто попытался сделать Пелопоннес островом, умер раньше, чем перекопал Истм. Откуда они начали копать, можно видеть еще и сейчас, к тому же месту, где начинаются скалы, они совсем не приступали; Пелопоннес остается и теперь, как был создан с самого начала, материком. Александру, сыну Филиппа, хотевшему перекопать Мимант, одно только это предприятие и не удалось; и книдян, когда они собирались прорыть свой перешеек, остановила Пифия. Так трудно человеку насильственно изменять устроенное богами. 6. Такие истории рассказывают относительно своей страны не одни только коринфяне, но, как мне кажется, афиняне первые стали распространять такие легенды об Аттике; между прочим коринфяне говорят, что Посейдон вступил с Гелиосом в спор из-за этой земли и что Бриарей был у них третейским судьей и что Истм и все, что на нем, он присудил Посейдону, а вершины, которые над городом (Акрокоринф), он отдал Гелиосу. Поэтому и говорят, что Истм принадлежит Посейдону.

7. Здесь заслуживают осмотра театр, а также стадион из белого мрамора. Если идти в храм бога (Посейдона), то с одной стороны стоят статуи атлетов, одержавших победы на Истмийских состязаниях, а с другой стороны — посаженные в ряд сосны, все подымающие кверху свои прямые стволы. В храме, по величине не очень большом, стоят медные тритоны. В преддверии храма находятся статуи: две — Посейдона, третья — Амфитриты и еще одна — Талассы (Моря), тоже медная. То, что и до наших дней еще находится внутри храма, пожертвовал афинянин Герод, а именно — четыре коня, сплошь золоченые за исключением копыт; копыта у них сделаны из слоновой кости. Около коней два золотых тритона; начиная от бедер, и они сделаны из слоновой кости; на колеснице стоят Амфитрита и Посейдон, а мальчик, прямо стоящий на дельфине, — Палемон. И все эти фигуры сделаны из слоновой кости и золота. На пьедестале, на котором стоит колесница, посредине есть рельефное изображение Талассы, держащей на руках юную Афродиту, а по сторонам так называемые нереиды. Я знаю, что и в других местах Эллады им сооружены жертвенники, а некоторые (города) посвятили им и целые участки у морских заливов, где воздается поклонение и Ахиллу. В Габалах есть весьма чтимый храм Дото, где еще хранится пеплос (женское одеяние), которое, как говорят эллины, Эрифила получила на гибель сыну своему Алкмеону. 8. На пьедестале Посейдона находятся рельефные изображения сыновей Тиндарея, так как и они считаются спасителями кораблей и людей, находящихся в плавании. Из других статуй в этом храме находятся статуи Галены (морской нимфы) и Талассы и конь, в нижней своей части, ниже груди, похожий на кита; а также Ино, Беллерофонт и (крылатый) конь Пегас.

II
1. Внутри самой священной ограды на левой стороне находится храм Палемонаи в нем статуи: Посейдон, Левкотея и сам Палемон. Есть тут и другое святилище, называемое Адитон (Святая святых); в него ведет подземный ход, и говорят, что тут сокрыт в своей могиле Палемон, и если здесь поклянется ложно кто бы он ни был — коринфянин или иноземец — то нет ему никакой возможности избежать наказания за ложную клятву.

2. Есть еще здесь старинное святилище, называемое жертвенником киклопов, и на нем приносят жертву киклопам. Что же касается могил Сизифа и Нелея — так как говорят, что и Нелей, прибыв в Коринф, умер от Нелей, прибыв в Коринф, умер от болезни и похоронен около Истма, — то могилы последнего даже искать не стал бы тот, кто читал поэму Эвмела;он говорит, что Сизиф не показал могилы Нелея даже Нестору: она должна была остаться скрытой и неведомой всем; Сизиф же похоронен на Истме, и его могила известна очень немногим даже из самих коринфян. Что касается Истмийских игр, то они никогда не прекращались, даже когда Муммий опустошил Коринф; все время, пока этот город оставался безлюдным, устраивать Истмийские игры было поручено сикионцам, а когда Коринф опять заселился, то эта честь вновь перешла к теперешним его жителям.

3. Гавани у коринфян называются Лехей и Кенхреи; говорят, что это имена сыновей Посейдона и Пирены, дочери Ахелоя. Но в поэме "Великие Эои" (каталоге женщин) Пирена названа дочерью Эбала. В Лехее есть святилище Посейдона и его медная статуя, а если идти из Истма в Кенхреи, то встретится храм Артемиды и древнее деревянное ее изображение. В Кенхреях есть храм Афродиты и ее мраморная статуя, а за ним на плотине, идущей вдоль моря, — медная статуя Посейдона. На другой стороне гавани — святилище Асклепия и Исиды. Напротив Кенхреи находится так называемая купальня Елены: из скалы льется в море обильный источник солоноватой воды, как будто слегка подогретой. 4. Если отсюда подниматься в Коринф, то по дороге есть много могильных памятников, у самых же ворот города похоронен Диоген из Синопа, которому эллины дали прозвище Киника (Собаки). Перед городом находится кипарисовая роща, называемая Кранеон. В ней — священный участок Беллерофонта и храм Афродиты Меланиды (Черной)и могила Лайды, на которой поставлен памятник в виде львицы, держащей в передних лапах барана. Есть и в Фессалии другой надгробный памятник, тоже называемый памятником Лайды, так как из-за любви к Гиппострату она переселилась в Фессалию. Говорят, что по происхождению она из города Гикар в Сицилии и еще в детстве взята была в плен Никием и афинянами и, проданная в Коринф, она превзошла красотой всех местных гетер и у коринфян вызвала такое восхищение, что даже и сейчас они готовы спорить о ее первенстве в красоте.

5. В числе достойных упоминания остатков старины в городе есть несколько памятников, сохранившихся от древних времен, большинство же создано во время позднейшего расцвета города. На агоре (главной площади), где особенно много святилищ, находятся статуя Артемиды, называемой Эфесской, и деревянные изображения Диониса, у которых все покрыто позолотой, кроме лиц: их лица окрашены красной краской; одного из них называют Лисием (Освободителем), а другого — Вакхом (Приводящим в безумие). 6. То, что рассказывают об этих деревянных изображениях, сообщу и я: говорят, что Пенфей относился неуважительно к Дионису и позволял себе многое против него; в конце концов он отправился на Киферон, чтобы подсмотреть оргии женщин (вакханок) и, взобравшись на дерево, он увидел все, что там совершалось, но когда женщины увидали Пенфея, они тотчас стащили его с дерева и разорвали его на части. Впоследствии же, как говорят коринфяне, Пифия в своих пророчествах велела им найти это дерево и впредь воздавать ему почет, равный с богом. И вот потому-то они и сделали для себя эти изображения из дерева. 7. Есть там и храм богини Тихи (Счастья); ее статуя, изображающая ее стоящей во весь рост, сделана из паросского мрамора. Рядом с ней находится святилище всем богам. Поблизости сооружен водоем и на нем статуя Посейдона из меди; в ногах у Посейдона находится дельфин, выбрасывающий воду. Тут же медная статуя Аполлона, называемого Кларосским, и статуя Афродиты, творение Гермогенаиз Киферы. Есть еще статуи Гермеса из меди, обе — прямо стоящие во весь рост; для второй есть сооруженный храм. Есть и статуи Зевса — они находятся под открытым небом; одна из этих статуй не имела названия, вторая носила название Зевса Хтония (Подземного), а третью называли Зевсом Гипсистом (Высочайшим).

III
1. На середине площади стоит медная статуя Афины, на ее пьедестале вырезаны рельефные изображения Муз. За площадью — храм Октавии, сестры Августа, правившего римлянами после Цезаря, основателя нынешнего Коринфа.

2. Если идти с площади по дороге к Лехею, то встречаются Пропилеи и на них позолоченные колесницы; на одной — стоит Фаэтон, сын Гелиоса, на другой — сам Гелиос. Если выйти из Пропилеи, немного в стороне направо стоит медная статуя Геракла. 3. А за ней виден вход к источнику Пирены. Относительно последней рассказывают, что Пирена из человека стала источником вследствие слез, которые она проливала, оплакивая своего сына Кенхрея, убитого случайно Артемидой. Источник украшен белым мрамором и вдоль по течению построены сооружения вроде пещер, из которых вода течет в водоем, находящийся под открытым небом; вода для питья сладкая; говорят, что медь, если ее, раскалив, окунуть в этот источник, благодаря этой воде получает свою окраску и становится «коринфской», так как у коринфян своей меди нет. У этого источника Пирены есть статуя Аполлона и ограда, а внутри ее — картина, изображающая битву Одиссея с женихами.

4. Если вернуться опять на прямую дорогу в Лехей, то там встречается медная статуя сидящего Гермеса, а рядом с ним стоит баран, так как считается, что из всех богов Гермес особенно охраняет и увеличивает стада; поэтому-то и Гомер написал в "Илиаде":

Отрасль Форбаса стадами богатого. Гермесом был он
Более всех из пергамцев любим и богатством ущедрен.
Рассказ же, передаваемый о Гермесе и баране в таинствах Матери (богов), я хотя и знаю, но говорить об этом не буду. Дальше за статуей Гермеса стоят Посейдон, Левкотея и Палемон на дельфине. 5. Купален, кроме указанной выше, у коринфян повсюду много; одни из них выстроены на общественный счет, другие же — императором Адрианом. Самая знаменитая из них находится около статуи Посейдона. Ее соорудил один спартиат, Эврикл, украсив ее мрамором как привезенным из других местностей, так главным образом тем, который добывается в Крокеях, одной из местностей Лаконии. Налево при входе (в купальню" стоит статуя Посейдона, а за ним Артемиды на охоте. Водоемов по всему городу сделано много, так как помимо того, что город вообще богат проточной водой, император Адриан устроил водопровод, идущий из Стимфалийского озера. Особенно заслуживает обозрения водоем у статуи Артемиды: тут находится Беллерофонт, и вода течет из копыта его коня Пегаса.

Если с площади идти другой дорогой, той, которая ведет к Сикиону, то направо от дороги можно увидеть храм и медную статую Аполлона, а немного поодаль — водоем, называемый Главкой; как говорят, в него бросилась Главка, считая, что его вода послужит ей исцелением от яда Медеи. 6. Несколько выше за этим водоемом сооружен так называемый Одеон и около него памятник детям Медеи — их звали Мермер и Ферет; говорят, что они были коринфянами побиты камнями из-за тех даров, которые, рассказывают, они принесли Главке (от матери) так как их смерть была насильственная и несправедливая, то (в наказание за это) у коринфян стали умирать дети в юных годах, пока, наконец, коринфяне, по вещему слову бога, не установили приносить им ежегодные жертвы и не воздвигли статую Деймы (Ужаса). Эта статуя сохранилась еще и до нашего времени; она представляет собой подобие женщины самого ужасного вида. Когда же Коринф был опустошен римлянами и прежние коринфяне все погибли, то новые поселенцы не восстановили для них этих жертв, и дети у них не стригут волос и не носят черной одежды. 7. Медея же после этого ушла в Афины и жила с Эгеем, впоследствии же уличенная в том, что она злоумышляет против Тесея, должна была бежать и из Афин и, явившись в страну, называемую в те времена Арией, дала название жившим там людям по своему имени, так что они стали называться медами (мидийцами). А сына, которого, убегая к ариям, она увела с собой и который, говорят, у нее был от Эгея, звали Медом (Мидиец). Гелланик же называет его Поликсеном и говорит, что отцом его был Ясон. У эллинов есть поэма, называемая «Навпактии» в ней написано, что после смерти Пелия Ясон из Иолка переселился в Коркиру и что старший сын его, Мермер, во время охоты на противолежащем мат ерике был растерзан львицей, а о Ферете ничего не упоминается. Лакедемонянин же Кинефон — ведь и он писал генеалогии в виде эпических поэм — сказал, что у Ясона от Медеи был сын Медей и дочь Эриопида; больше же относительно детей и у этого писателя ничего не сообщается. 8. (Поэт же) Эвмел сообщает, что Гелиос отдал страну Асопию Алоею, а Ээту — Эфиру и что Ээт, уходя в страну колхов, передал эту землю Буну — а Бун был сыном Гермеса и Алкидамии — и когда Бун умер, то таким образом Эпопей, сын Алоея, получил власть и над Эфиреей. Впоследствии, так как Коринф, сын Марафона, не оставил, по их словам, после себя сына, то коринфяне, вызвав Медею из Иолка, передали власть ей. И вот, благодаря ей, Ясон стал царствовать в Коринфе. Хотя у Медеи рождались дети, но она, как только родится ребенок, скрывала его, унося в святилище Геры, скрывала потому, что думала, будто таким путем они станут бессмертными. Но в конце концов она поняла, что надежда ее ошибочна, а к тому же она была изобличена Ясоном; несмотря на все ее просьбы, он ее не простил и уехал в Иолк; вследствие этого удалилась и Медея, передав власть Сизифу. Я читал (и записал себе), что именно так произошло все это.

IV
1. Недалеко от этого памятника находится святилище Афины Халинитиды (Обуздывающей); говорят, что из всех богов Афина больше других покровительствовала во всем Беллерофонту и даже передала ему Пегаса, укротив этого коня и своими руками наложив на него узду. Статуя ее сделана из дерева, но лицо, руки и ступни ног — из белого мрамора. 2. Что Беллерофонт царствовал не как самостоятельный владыка, но что он находился под властью Прета и аргивян, в этом я убежден, как и всякий, кто внимательно читал Гомера. Не менее ясно, что после переселения Беллерофонта в Ликию коринфяне были подвластны владыкам в Аргосе и в Микенах: при походе на Трою у них не было самостоятельного вождя, но они участвовали в этой войне в рядах микенян и тех, которых вел за собою Агамемнон. 3. У Сизифа был не один сын, Главк, отец Беллерофонта, но был и другой — Орнитион, а после него Ферсандр и Альм. Сыном Орнитиона был Фок, который признавался сыном Посейдона. Этот Фок переселился в Тифорею, ныне называемую Фокидой, Фоант же, младший сын Орнитиона, остался в Коринфе. Сыном Фоанта был Дамофонт, сыном Дамофонта — Пропод, у Пропода же сыновьями были Дорид и Гианфид. В их царствование доряне пошли походом на Коринф; их вел Алет, сын Гиппота, внук Филанта, правнук Антиоха, праправнук Геракла. Дорид и Гианфид, передав царскую власть Алету, остались в Коринфе, весь же коринфский народ, побежденный в сражении, был изгнан дорянами. Сам Алет и его потомки царствовали до времени Бакхида, сына Прумнида, в течение пяти поколений. 4. А после него правили еще пять следующих поколений до времени Телеста, сына Аристодема, так называемые Бакхиады. Когда же по ненависти к нему Арией и Перант убили Телеста, то царей у них больше уже не было, но были ежегодно избираемые пританы из рода Бакхиадов до тех пор, пока Кипсел, сын Ээтиона, став тираном, не изгнал Бакхиадов; этот Кипсел был потомком Мелана, сына Антаса; Мелану, родом из Гонуссы над Сикионом, ходившему вместе с дорянами походом против Коринфа, Алет сначала велел удалиться в пределы других эллинов, хотя бог дал ему отрицательное указание, а потом, боясь, что он погрешил против вещего слова божества, он принял его своим сотоварищем. Вот что нашел я относительно истории коринфских царей.

5. Святилище Афины Халинитиды находится у них возле театра. А рядом стоит деревянное изображение нагого Геракла; говорят, что это творение Дедала. Произведения Дедала на вид кажутся довольно странными, но в них сказывается нечто божественное. За театром выше находится храм Зевса Капитолийского, как его называют римляне на своем языке; на языке эллинском он назывался бы Корифеем. 6. Недалеко от этого театра находятся старый гимнасий и источник, называемый Лерна; он окружен колоннадой и в ней устроены сидения для тех, кто приходит сюда отдохнуть в летнее время. У этого гимнасия есть храмы богов; один — Зевса, другой — Асклепия; статуи же Асклепия и Гигиеи (Здоровья) — из белого мрамора, а изображение Зевса — медное.

7. Если идти в Акрокоринф (так называется вершина горы, возвышающейся над городом; Бриарей, когда он был третейским судьей, отдал ее Гелиосу, а Гелиос, как говорят коринфяне, уступил Афродите), так вот, если идти в этот Акрокоринф, то встречаешь священные участки Исиды, из которых один называют участком Исиды Пелагии (Морской), другой — Исиды Египетской, и два участка Сараписа, из которых один называется "В Канопе". За ними выстроены жертвенники Гелиосу (Солнцу), и есть храм Ананке (Нужды) и Биа (Насилия), в который обычно не принято входить. За ним находятся храм "Матери богов" (и каменная доска) и трон; как она сама, так и трон сделаны из мрамора. Храм же Мойр (богинь Судьбы) и храм Деметры и Коры заключают в себе изображения, которых не показывают. Тут же находится и храм Геры Бунаи (на холме), сооруженный Буном, сыном Гермеса, поэтому и сама богиня называется Бунайя. Если подняться на самый Акрокоринф, то увидишь там храм Афродиты; ее статуя изображает богиню вооруженной; там есть статуи и Гелиоса и Эрота с луком.

V
1. Источник, который находится позади храма, как говорят, является даром Асопа и подарен он Сизифу; этот последний, зная, что Эгина, дочь Асопа, похищена Зевсом, соглашался сообщить об этом разыскивавшему ее отцу не раньше, чем у него будет вода и в Акрокоринфе. Когда Асоп дал ему воду, он сообщил ему как это было, и, насколько это верно, за это сообщение он несет в Аду наказание. Но я слыхал также от некоторых, которые говорили, что это источник Пирены и что вода, та, которая в городе, течет оттуда под землей. 2. А вышеупомянутый Асоп начинается из Флиасийской области и, протекая через Сикионию, впадает там в море. Жители Флиунта говорят, что у него были дочери Коркира, Эгина и Фива; что по имени Коркиры и Эгины были переименованы острова, называвшиеся прежде Схерией и Эноной, а что по имени Фивы был назван город под Кадмеей. Но с этим не согласны фиванцы, говоря, что Фива была дочерью беотийского Асопа, а не того, который у флиасийцев. Между прочим флиасийцы и сикионцы говорят про эту реку, что вода в ней иноземная, пришлая, а не местная; что Меандр, спускаясь от Келен через Фригию и Карию и впадая в море около Милета, доходит до Пелопоннеса и образует Асоп. Такой рассказ знаю я и у делосцев, у которых я слыхал другую легенду, будто та вода, которую они называют Инопом, течет к ним из Нила. Рассказывается и о самом Ниле, будто это Евфрат, что он скрывается в каком-то болоте и, вновь появившись наружу над Эфиопией, становится Нилом. Вот что я слыхал относительно Асопа. 3. Кто из Акрокоринфа направляется по горной дороге, тому встречаются Тенеатикийские ворота и святилище Илитии. Отсюда так называемая Тенея отстоит приблизительно на шестьдесят стадий. Люди говорят, что в ней живут троянцы; что это пленные, взятые эллинами с Тенедоса, поселившиеся здесь по разрешению Агамемнона, и что поэтому они больше всех богов почитают Аполлона.

4. Если идти из Коринфа не внутрь страны, а дорогой на Сикион, то недалеко от города, налево от дороги, встретится сожженный храм. Конечно, было много различных войн в Коринфской области, и огонь, естественно, охватывал и дома и святилища вне городских стен, но об этом храме говорят, что он был храмом Аполлона и что будто бы его сжег Пирр, сын Ахилла. Но впоследствии я слышал и другую версию: будто коринфяне сооружали храм Зевсу Олимпийскому и будто бы внезапно, неизвестно откуда, упал на него огонь и сжег его.

5. Сикионцы — они являются соседями с коринфянами с этой стороны — рассказывают о своей земле, что первым исконным жителем в ней был Эгиалей, и что часть Пелопоннеса, которая еще и теперь называется Эгиалом, была названа по имени этого царя, и что он первый основал город на равнине — Эгиалею, и что там, где у них сейчас стоит храм Афины, на этом месте был у них акрополь. Они рассказывают, что сыном Эгиалея был Эвроп, а сыном Эвропа — Тельхин, сыном же Тельхина — Апис. До прибытия Пелопа в Олимпию могущество этого Аписа было настолько велико, что вся область от Истма внутрь страны называлась по его имени Апией (Дальняя). Сыном Аписа был Телксион, сыном Телксиона — Эгир, а у этого — Фуримах, сыном же Фуримаха — Левкипп. У Левкиппа детей мужского пола не было, но была дочь Калхиния. Говорят, что с этой Калхинией сочетался Посейдон и что Левкипп воспитал рожденного ею сына и, умирая, передал ему власть; имя этому мальчику было Перат. То, что рассказывают о Племнее, сыне Перата, мне кажется особенно достойным удивления: дети, рождавшиеся у его жены, тотчас же как только начинали плакать, испускали дух; это продолжалось до тех пор, пока Деметра не сжалилась над Племнеем и, явившись в Эгиалею под видом чужестранки, не воспитала ему сына Ортополида. У Ортополида родилась дочь Хрисороя; она, как они считают, родила от Аполлона сына, который был назван Корон, а у Корона были сыновья Коракс и младший Ламедонт.

VI
1. Так как Коракс умер бездетным, то впасть получил Эпопей, который в это время прибыл из Фессалии. Во время его правления, говорят, к ним в страну впервые явилось вражеское войско, а до тех пор все время она жила, пользуясь миром. 2. Причина этого вторжения была следующая: среди эллинов славилась своей красотой Антиопа, дочь Никтея; молва говорила о ней, что она дочь не Никтея, а реки Асопа, которая разделяет область Фив и Платейскую область. Эту Антиопу похитил Эпопей; не знаю, просил ли он ее себе в жены или же с самого начала задумал такое насильственное дело. Когда же фиванцы пришли сюда с вооруженной силой, то тут был ранен и Никтей и победивший в сражении Эпопей. Никтея, заболевшего от этой раны, привезли обратно в Фивы, и когда он почувствовал приближение смерти, он передал Лику, своему брату, власть над фиванцами на данное время; сам Никтей был опекуном Лабдака, сына Полидора, внука Кадма, и эту опеку он передал Лику и заклинал его, собрав еще большее войско, пойти на Эгиалею, отомстить Эпопею и наказать также и Антиопу, если он ее захватит. Эпопей же стал тотчас же приносить благодарственные жертвы за победу и стал строить храм в честь Афины, а по окончании его обратился к богине с молитвой дать знамение, по душе ли ей созданный храм; и говорят, что после его молитвы перед храмом потек ручей оливкового масла. Впоследствии и Эпопею было суждено умереть от раны, на которую он вначале не обратил внимания, так что Лику не пришлось еще раз воевать. Ламедонт, сын Корона, воцарившийся после Эпопея, выдал Антиопу (фиванцам). И когда ее вели в Фивы дорогой на Элевтеры, она тут в пути и родила. По этому поводу Асий, сын Амфиптолема, написал следующие стихи:

Зеф и божественный был рожден Амфион Антиопой,
Был ей Асоп глубокопучинный отцом; — зачала же
Вместе она их от Зевса и от Эпопея владыки.
Гомер же приписывает им еще более славное происхождение и говорит, что они первые построили Фивы, отделяя таким образом, как мнекажется, нижний город от Кадмеи. Воцарившись, Ламедонт женился на афинянке Фено, дочери Клития; и впоследствии, когда у него началась война с Архандром и с Архителом, сыновьями Ахея, он пригласил себе на помощь Сикиона из Аттики и выдал за него замуж дочь свою Зевксиппу; и когда Сикион сделался царем, то эта страна назвалась Сикионией и вместо Эгиалей этот город стал называться Сикионом. 3. Сикионе говорят, что он был не сыном Марафона и внуком Эпопея, а сыном Метиона, внука Эрехтея. С ними согласен и Асий, тогда как Гесиод и Ивик с ним не согласны: первый написал, что Сикион был сыном Эрехтея, а Ивик говорит, что он сын Пелопа.

У Сикиона родилась дочь Хтонофила; от Хтонофилы и Гермеса, по преданию, родился Полиб. Впоследствии на ней женился Флиант, сын Диониса, и у него родился сын Андродамант. Полиб выдал свою дочь Лисианассу за Талая, сына Бианта, царствовавшего над аргивянами; и когда Адраст бежал из Аргоса, он пришел к Полибу в Сикион; впоследствии, по смерти Полиба, он получил власть над Сикионом. Когда же Адраст возвратился в Аргос и восстановил там свою власть, прибыл из Аттики Ианиск, потомок Клития, зятя Ламедонта, и воцарился в Сикионе, а по смерти Ианиска стал царем Фест, о котором говорили, что и он из числа сыновей Геракла. Когда же Фест на основании прорицания переселился в Крит, то предание передает, что воцарился Зевксипп, сын Аполлона и нимфы Гиллиды. 4. После смерти Зевксиппа против Сикиона и его царя Ипполита, сына Ропала, внука Феста, повел войско Агамемнон; Ипполит, испугавшись наступающего войска, согласился быть подвластным Агамемнону и микенцам. Преемником этого Ипполита был Лакестад. Как-то ночью Фалк, сын Темена, вместе с дорянами захватил Сикион, но не причинил Лакестаду никакого зла, так как и он был из Гераклидов; напротив, он сделал его соучастником власти. И с этого времени сикионцы стали дорянами и стали частью Аргоса.

VII
1. Город, основанный Эгиалеем на равнине, разрушил Деметрий, сын Антигона. Он построил новый город, который существует и теперь, рядом с древним акрополем. Когда могущество сикионцев пришло в упадок, (напрасно будет кто-либо разыскивать причину этого обстоятельства; пусть он удовольствуется здесь словами Гомера, сказанными им о Зевсе:

Многих уже он градов сокрушил высокие главы)
так вот, как я сказал, когда они и без того уже оказались бессильными, произошедшее землетрясение почти что обезлюдило город и уничтожило много из тех памятников, которые заслуживали бы осмотра. Это землетрясение разрушило многие города Карий и Ликии; особенно сильному землетрясению подвергся остров Родос, так что предсказание Сивиллы о Родосе исполнилось в точности.

2. Если идти из Коринфской области в Сикион, то встречается могила Лика из Мессении, кто бы ни был этот Лик — я не нашел нигде Лика из Мессении, который упражнялся бы в пентатле или одержал победу на Олимпийских играх. Эта могила представляет земляной курган. 3. Сами же сикионцы по большей части хоронят (не) обычным способом. Тело они зарывают в землю, вокруг сооружают цоколь из камня и воздвигают колонны и на них устраивают крышу, преимущественно наподобие фронтонов на храмах; они не делают никакой другой надписи, кроме имени умершего, и при этом только его, а не его отца, и обращаются к умершему со словом «хайре» (радуйся, прощай).

4. За памятником Лика, если уже перейти Асоп, на правой стороне, находится Олимпион, а немного далее, на левой стороне дороги, — могила афинянина Эвполида, писавшего комедии. Если идти дальше и повернуть по направлению к городу, то встречается надгробный памятник Ксенодики, умершей во время родов; эта могила сделана не по местному обычаю, но так, чтобы она гармонировала возможно больше с картиной, (которой она украшена); и если уж что-либо другое, то, конечно, эта картина вполне заслуживает осмотра. Если отсюда идти дальше, то встречается могильный памятник сикионцам, которые пали при Пеллене и Диме в Ахее, а также при Мегалополе и Селласии, но об этих событиях я буду говорить подробнее в дальнейшем. У самых же ворот есть у них источник в пещере; вода его выходит не из земли, но течет с потолка пещеры, поэтому этот источник называется "Капающим".

5. В нынешнем акрополе есть храм Тихи Акреи (Высшего счастья), а за ним храм Диоскуров; и Диоскуры и статуя Тихи сделаны из дерева. У подножия акрополя сооружен театр, а на его сцене находится изображение мужа со щитом в руке; говорят, что это Арат, сын Клиния. 6. За театром — Дионисион (храм Диониса); статуя бога сделана из золота и слоновой кости, а рядом с ним — вакханки из белого мрамора. Говорят, что это — женщины, посвященные Дионису и приводимые им во время своих праздников в экстаз. У сикионцев есть и другие статуи бога, хранимые в сокровенном и недоступном месте. Один раз в год, ночью, их переносят в храм Диониса из так называемого Косметериона (хранилища убранств), переносят с зажженными факелами и пением местных гимнов. Впереди несут то изображение бога, которое называется Вакхом и которое ему воздвиг Андродамант, сын Флианта; за ним следует статуя так называемого Диониса Освободителя, которую фиванец Фанес, по слову Пифии, принес из Фив. Фанес пришел в Сикион в то время, когда Аристомах, сын Клеодея, ошибочно поняв данное ему предсказание, упустил из-за этого благоприятный случай для своего возвращения в Пелопоннес. Если идти из храма Диониса по направлению к площади, то направо находится храм Артемиды Лимнайи (Озерной). При первом взгляде ясно, что крыша у него обрушилась, что же касается находившейся там статуи, то нельзя ничего сказать, перенесена ли она в другое место или тут погибла каким-либо образом.

7. По пути на площадь есть храм богини Пейто (Убеждения), тоже без статуи. Это поклонение богине Пейто установлено, как говорит легенда, по следующему случаю: убив Пифона, Аполлон и Артемида прибыли в Эгиалею, чтобы получить очищение. Тут их охватило чувство страха — это место и теперь называется Фобосом (Ужасом), — и тогда они направились на Крит к Карманору; жителей же Эгиалеи поразила болезнь, и прорицатели велели им умилостивить Аполлона и Артемиду. И вот они послали с молениями семь юношей и семь девушек к реке Сифасу; и говорят, что боги, которых они убедили, прибыли на акрополь, и то место, куда они первый раз вступили, и есть место храма богини Пейто. Подобного рода обряд совершается еще и поныне: в праздник Аполлона юноши идут к реке Сифасу и, приведя богов в храм Пейто, они затем вновь, говорят, уводят их в храм Аполлона. А этот храм находится на теперешней площади; в древности он был, по сказаниям, построен Претом там, где прекратилось безумие его дочерей. 8. Рассказывают еще вот что: будто Мелеагр посвятил этому храму копье, которым он убил дикого (калидонского) кабана; говорят, что здесь же находятся в качестве посвятительных даров флейты Марсия: когда с Силеном произошло несчастие, то река Марсий унесла эти флейты в Меандр, и они появились в Асопе и, выброшенные на берег у Сикионии, были найдены пастухом и принесены в дар Аполлону. Из этих посвящений не уцелело ни одного: они сгорели во время пожара вместе с храмом. Храм же, существующий в мое время, и статуя в нем посвящены Пифоклом.

VIII
1. Недалеко от святилища богини Пейто находится священный участок, посвященный римским императорам; некогда это был дом тирана Клеона. Тирания Клисфена, сына Аристонима, внука Мирона, была в то время, когда сикионцы занимали еще город внизу, а Клеон был тираном уже в нынешнем городе. 2. Перед этим домом стоит Аратейон (святилище героя Арата), совершившего более великие подвиги, чем кто-либо из современных ему эллинов. Его история такова. После Клеона, правившего единовластно, у многих из правящих лиц появилось настолько неудержимое стремление к тирании, что одновременно были тиранами два человека — Эвтидем и Тимоклид; народ во главе с Клинием, отцом Арата, прогнал их; немного лет спустя, тираном сделался Абантид; в это время Клиний уже скончался. Абантид тотчас же изгнал Арата, а может быть Арат и сам добровольно удалился в изгнание. Затем Абантида убивают некие смелые мужи из местных жителей, но отец Абантида, Пасей, тотчас же становится тираном; он тоже был низвергнут и убит Никоклом, который сам в свою очередь захватывает власть тирана. 3. Против этого Никокла пошел Арат с изгнанниками из Сикиона и аргивскими наемниками. Он совершил нападение ночью, поэтому от одной части городской стражи он ускользнул, как это и естественно в темноте, другую он одолел силой, так что он оказался внутри стен, и так как дело было уже на заре, то он, привлекши на свою сторону народ, поспешно двинулся к дому тирана. Дом он захватил без труда, Никоклу же удалось скрыться и бежать. Сикионскому народу Арат восстановил свободу и равноправие и устроил его примирение с изгнанниками, возвратив им дома и все остальное имущество, которое было продано, а тем, кто его купил, он заплатил стоимость из своих средств. Так как в то время у всех эллинов был страх перед македонянами и перед Антигоном, опекуном Филиппа, сына Деметрия, то поэтому он убедил сикионцев, хотя они были доряне, вступить в Ахейский союз и тотчас же он был выбран ахейцами военачальником; он повел их против локров амфиссейских и в землю этолийцев, бывших им враждебными, и опустошил их страну. 4. Коринфом владел тогда Антигон, и в городе был македонский гарнизон. Внезапным нападением Арат привел в замешательство македонян, а затем, победив в сражении, перебил многих из них, в том числе начальника гарнизона Персея, который изучал философию у Зенона, сына Мнасея. Когда Арат освободил Коринф, то к Ахейскому союзу присоединились жители Эпидавра и Трезена, все, населявшие побережье Арголиды, и из государств по ту сторону Истма — мегарцы; Птолемей также заключил союз с ахейцами. В это время лакедемоняне во главе с царем Агисом, сыном Эвдамида, совершили нападение на Пеллену и успели ее захватить, но когда явился Арат и произошло сражение, то лакедемоняне были побеждены, они должны были оставить Пеллену и вернуться домой, согласно заключенному договору.

5. При таких успехах в Пелопоннесе Арат считал для себя позорным спокойно смотреть, как македоняне держат в своей власти Пирей и Мунихию и, кроме того, Саламин и Сунион. Так как он не надеялся, что сможет силою взять эти места (и изгнать македонян), то он убедил Диогена, начальника гарнизонных отрядов, уступить ему эти места за сто пятьдесят талантов и сам внес из своих средств шестую часть этих денег для (свободы) афинян. Он убедил и Аристомаха, бывшего тираном в Аргосе, восстановить аргивянам демократию и вступить в Ахейский союз, а Мантинею, которая была в руках лакедемонян, он взял силой. Но не всему суждено исполниться, о чем мечтает человек; так и Арату выпала на долю необходимость стать союзником македонян и Антигона. Произошло это следующим образом.

IX
1. Клеомен, сын Леонида, внук Клеонима, получив царскую власть в Спарте, стал подражать Павсанию в стремлении к абсолютной власти, не удовлетворенный установленными законами. Так как по темпераменту он был более горячий, чем Павсаний, и не трус, то он быстро выполнил все, что задумал и на что решился. Царем из другого рода был Эвридамид, еще ребенок; Клеомен его отравил; при содействии эфоровон передал его власть своему собственному брату Эпиклиду и, уничтожив силу герусии, вместо нее установил на словах власть патрономов (отцов, блюстителей законов). Стремясь к более высоким целям и мечтая о власти над эллинами, он прежде всего напал на ахейцев, надеясь, что в случае победы над ними, он будет иметь их союзниками и во всяком случае он хотел, чтобы они не мешали ему в его предприятиях. Он напал на них под Димой, той, что за Патрами; вождем ахейцев и тогда был Арат; в этом сражении Клеомен победил. 2. Это заставило Арата, испугавшегося и за ахейцев и за самый Сикион, призвать Антигона. Так как Клеомен нарушил тот мирный договор, который был у него заключен с Антигоном, и так как он явно делал и многое другое в нарушение мирных условий, между прочим выселил всех жителей Мегалополя, то Антигон перешел в Пелопоннес и вместе с ахейцами напал на Клеомена при Селласии. Ахейцы победили; жители Селласии были проданы в рабство и сам город Лакедемон был взят приступом. 3. Антигон и ахейцы восстановили лакедемонянам их наследственное государственное устройство; из сыновей Леонида Эпиклид был убит в сражении, а Клеомен бежал в Египет; вначале он пользовался большим почетом у Птолемея, но потом был заключен в тюрьму, так как был уличен, что он составляет заговор среди египтян против царя. Он бежал из тюрьмы и начал поднимать восстание среди александрийцев, но в конце концов, арестованный, он заколол сам себя. Лакедемоняне, обрадовавшись, что избавились от Клеомена, не пожелали, чтобы у них были опять цари, во всем же остальном у них и до сих пор остается прежнее государственное устройство. Антигон до конца своей жизни оставался расположенным к Арату за его услуги и за его содействие в достижения столь блестящих успехов. 4. Но когда власть принял Филипп, то Арат часто порицал нового царя за то, что он действовал по отношению к своим подданным под влиянием гнева, и иногда удерживал его от поступков, на которые он уже решился. За это Филипп умертвил Арата, дав ему яд, когда он даже не мог этого подозревать. Из Эгиона — там было суждено умереть Арату — его перевезли в Сикион, где и похоронили, и его святилище еще до сих пор называется Аратейон. То же было сделано Филиппом и с афинянами Эвриклидом и Миконом: и их — они были ораторами и пользовались доверием у народа — он умертвил ядом. 5. Но и самому Филиппу была суждена смерть из-за этого смертоносного яда: (младший из сыновей Филиппа) Персей отравил его (старшего) сына Деметрия, и это обстоятельство — тяжкое отцовское горе — было причиной его смерти. Все это я передал и сделал такое отступление, имея в виду вдохновенный богом стих Гесиода: "Кто замышляет на другого несправедливое, на себя самого направляет этот замысел".

6. За святилищем Арата находится жертвенник Посейдону Истмийскому; тут же статуя Зевса Мейлихия (Милостивого) и Артемиды, называемой «Отеческой» обе эти статуи сделаны без всякого искусства: статуя Зевса Мейлихия похожа на пирамиду, а статуя Артемиды — на колонну. Здесь же у них сооружено здание Совета и стоя (портик), называемая Клисфеновой по имени основателя: Клисфен построил ее на средства из добычи, которую он получил в войне против Кирры, воюя в союзе с амфиктионами. На площади же под открытым небом стоит медная статуя Зевса, работы Лисиппа, а рядом с ней — вызолоченная статуя Артемиды. 7. Поблизости находится храм Аполлона Ликийского (Хранителя от волков), уже весь разрушенный и не представляющий уже ничего замечательного. Когда волки у них стали нападать на стада, так что сикионцы не получали никакой выгоды от своих стад, бог указал им некое место, где лежало сухое дерево, и повелел им кору этого дерева, смешав с мясом, бросить этим диким волкам. И как только волки попробовали этой коры, они отравились; это дерево лежало в храме Аполлона Ликийского; а что это было за дерево, этого не знали даже эксегеты из сикионцев. Вслед за этим святилищем стоят медные статуи; говорят, что это дочери Прета, но надпись указывает на других женщин. Тут же стоит медная статуя Геракла, работы сикионца Лисиппа, а рядом находится Гермес Агорей (Покровитель рынков).

X
1. В гимнасии, находящемся недалеко от площади, воздвигнута мраморная статуя Геракла, творение Скопаса. Есть храм Геракла и в другом месте: весь этот участок называют Педизой (местом игр); посередине участка находится храм, а в нем древнее деревянное изображение, художественное создание Лафая из Флиунта. Тут

при жертвоприношениях они соблюдают следующие обычаи. Они рассказывают, что когда Фест прибыл в Сикион, то он застал, что они приносят Гераклу жертвы только как герою. Фест ни в коем случае не позволил им это делать, но настоял на том, чтобы они приносили ему жертвы как богу. И доныне еще сикионцы, принося ему в жертву овцу и сжигая бедра на жертвеннике, часть мяса поедают как от настоящей жертвы богам, а другую (уничтожают) как принесенную в жертву герою. Из того праздника, который они справляют в честь Геракла, первому дню дав наименование… «Имена», второй день они называют "Гераклеями".

2. Отсюда дорога ведет к храму Асклепия. Если войти в священную ограду, то налево будет здание, состоящее из двух частей: в первой находится Гипнос (Сон); у него кроме головы ничего больше не осталось. Внутренняя часть храма посвящена Аполлону Карнейскому, и туда запрещен вход всем, кроме жрецов; в портике (храма) находится огромной величины скелет морского кита, и за ним изображение Гипноса, усыпляющего льва и носящего наименование Эпидота (Благостного). Если войти в храм Асклепия с другого входа, то там по одну сторону входа находится статуя Пана в сидячем положении, а по другую стоит Артемида. 3. А если войти в самый храм, то увидим статую бога, еще безбородого, сделанную из золота и слоновой кости, творение Каламида; он держит в одной руке посох, а в другой — плод заботливо выращенной (не дикой) сосны. Жители Сикиона рассказывают, что бог был привезен к ним из Эпидавра на паре мулов и что он был подобен дракону, а та, которая его привезла, была Никагора сикионянка, мать Агесиклея и жена Эхетима. Здесь есть небольшие статуи, подвешенные к потолку; говорят, что сидящая на драконе — это Аристодама, мать Арата, и считают, что Арат был сыном Асклепия. Такие-то достопримечательности находятся в этой священной ограде.

4. Недалеко за ней находится другой участок, посвященный Афродите, и в нем первая статуя — это статуя Антиопы; ведь ее сыновья были сикионцы, и сикионцы желают, чтобы по детям и сама Антиопа принадлежала им. А затем уже идет святилище Афродиты; входят в него храмовая служительница, которой на все время запрещено иметь сношение с мужчинами, и девушка, ежегодно выполняющая обязанность жрицы; эту девушку называют лутрофорой (совершающей омовение); всем же другим, без исключения, можно видеть богиню и молиться ей только с порога. Находящуюся здесь статую сделал Канах, сикионец, который изваял Аполлона в милетских Дидимах, а для фиванцев — Аполлона Исмения; она сделана из золота и слоновой кости, а на голове у нее полос. В одной руке она держит мак, а в другой — яблоко. При жертвоприношениях они сжигают бедра всех животных, кроме свиней. Остальные части жертвенного мяса они сжигают на можжевеловых дровах, а вместе с горящими бедрами они сжигают и листья «педерота» ("детолюб", "медвежья лапа"). 5. Это растение, которое растет здесь на этом участке под открытым небом и которого нигде больше нет — ни на сикионской земле, ни на какой-либо другой. Листья его меньше листьев бука, но больше чем у падуба; внешний вид у них такой, как у листьев дуба, с одной стороны, они отдают в черноту, а с другой — белые; по цвету они больше всего похожи на листья белого тополя.

6. Если отсюда подняться к гимнасию, то на правой стороне будет храм Артемиды Фереи; говорят, что ее деревянное изображение было доставлено из Фер. Этот гимнасий выстроил им Клиний, и в нем еще и сейчас воспитываются эфебы (юноши). Тут находится и статуя Артемиды, сделанная из белого мрамора; она отделана только от бедер, так же как и у Геракла, нижняя часть которого похожа на четырехугольные столбы герм.

XI
1. Если отсюда повернуть к так называемым Священным воротам, то недалеко от ворот есть храм Афины, который некогда воздвиг Эпопей; и по величине и по отделке он превосходил все тогдашние храмы. Но с течением времени суждено было исчезнуть (как о многих других), так и о нем всякой памяти: бог (сжег) его молнией, жертвенник же его — он остался нетронутым молнией — уцелел до сего времени в том виде, как его воздвиг Эпопей. 2. Перед жертвенником насыпан могильный холм самому Эпопею, а около могилы находится святилище Отвращающих богов; в честь их совершаются те обряды, которые эллины считают нужным совершать для отвращения бедствий. По преданиям, Эпопей же воздвиг и ближайший храм в честь Аполлона и Артемиды, а следующий за ним Герейон (храм Геры) построил Адраст, но статуй не осталось ни в одном из них. Жертвенники же позади храма Геры он воздвиг: один — Пану, а другой из белого мрамора — Гелиосу. Если спускаться по направлению к равнине, то на пути встречается храм Деметры; говорят, что его соорудил Племней, воздавая благодарность богине за воспитание сына. На некотором расстоянии от святилища Геры, которое воздвиг Адраст, находится храм Аполлона Карнейского; от него остались только колонны, стен же и потолка уже не найти ни здесь, ни в храме Геры Продромии (Предшествующей). Этот храм соорудил Фалк, сын Темена, говоря, что Гера была ему "указующей путь" в Сикион.

3. Если идти прямой дорогой из Сикиона во Флиунт и свернуть с дороги налево, приблизительно на десять стадиев, то там будет роща, называемая Пирея (Огненная), и в ней храм Деметры Простасии (Предстоящей) и Коры. Тут справляют свой праздник мужчины отдельно, а так называемый Нимфон (Девичник) предоставляют для празднования женщинам. В Нимфоне находятся статуи Диониса, Деметры и Коры, у которых видны только лица. Дорога в Титану тянется на протяжении шестидесяти стадиев (10 километров) и вследствие своей узости недоступна для проезда на телегах. 4. Пройдя, как мне кажется, стадиев двадцать и перейдя на левый берег Асопа, мы придем к дубовой роще и храму богинь, которых афиняне называют «Почтенными», сикионцы же Эвменидами (Милостивыми); и ежегодно они справляют в их честь однодневный праздник, принося им жертву суягных овец, для возлияний же употребляют мед, смешанный с вином, и считают нужным пользоваться цветами вместо венков. Подобного рода жертвы они приносят и на жертвеннике Мойр (богинь Судьбы); он воздвигнут в их честь в этой роще под открытым небом.

5. Если вернуться опять на дорогу, вновь перейти Асоп и подняться на вершину горы, то тут будет то место, где, по сказанию местных жителей, впервые поселился Титан; он был братом Гелиоса и от него это место стало называтьсяТитаной. Мне кажется, что этот Титан отличался уменьем удерживать времена года, когда солнце растит и дает созревать семенам и плодам деревьев, поэтому он и был назван братом Гелиоса. 6. Впоследствии прибыл в Сикионию Алексанор, сын Махаона, внук Асклепия; он построил в Титане храм Асклепия. Вокруг этого храма живут наряду с другими лицами главным образом служители бога; внутри священной ограды находятся старинные кипарисовые деревья, что же касается статуи, то невозможно узнать у них — из какого дерева или металла она сделана, не знают они и кто ее изваял, если только не считать, что некоторые приписывают ее Алексанору. От этой статуи видны только лицо и конечности рук и ног: на ней надет белый шерстяной хитон и гиматий. Здесь есть и изображение Гигиеи (Здоровья); ее статую не так-то легко увидать, настолько вся она покрыта женскими волосами, которые женщины отрезают в честь богини, а также разорванными на ленты кусками вавилонских одежд. Если кто хочет умилостивить одно из этих божеств, то ему предлагается поклоняться также и этому, которое все они называют Гигиеей. 7. Что касается Алексанора и Эвамериона, то и им поставлены статуи; первому они приносят жертвы (всесожжения) как герою, после захода солнца, Эвамериону же они приносят жертвы как богу. Если я делаю правильное предположение, то этого самого Эвамериона жители Пергама на основании пророчества называют Телесфором (Выполнителем), а жители Эпидавра — Акесием (Целителем). Что касается Корониды (матери Асклепия), то и ей поставлена деревянная статуя, но нигде ей не воздвигнуто храма; когда богу приносят в жертву быка, барана и свинью, то Корониду переносят в храм Афины и там воздают ей поклонение. Все те части жертвенного животного, которые они сжигают, — а им казалось недостаточным отрезать только бедра, — они сжигают на земле, кроме птиц, которых они сжигают на алтаре. 8. На фронтоне храма изображен Геракл и по краям Ники (Победы); в портике стоят статуи Диониса и Гекаты, Афродиты, Матери богов и Тихи; все эти статуи — деревянные, из мрамора — только статуя Асклепия, именуемого Гортинским. Подойти же к священным змеям люди не хотят из-за страха, но если им при входе положить пищи, то тогда их не нужно больше бояться. Внутри священной ограды находится медная статуя (славного) гражданина Сикиона, Граниана, который одержал в Олимпии две победы в пентатле, третью — в беге, две — в двойном беге, обнаженный и со щитом. В Титане есть храм и Афины, в который приносят изображение Корониды; в этом храме древнее деревянное изображение Афины, но говорили, что и этот храм был поврежден молнией.

XII
1. Если спуститься с этого холма — храм ведь построен на холме, — то встречается жертвенник ветров, на котором ежегодно один раз ночью жрец приносит жертвы ветрам и совершает другие таинства над четырьмя ямами, стараясь смягчить силу их дыхания, и при этом произносит, как говорят, заклинания (древней) Медеи.

Если идти из Титана в Сикион и затем спуститься к морю, то на левой стороне дороги находится храм Геры, уже не имеющий ни статуи, ни потолка; основателем его называют Прета, сына Абанта. 2. А если спуститься в так называемую Сикионскую гавань и повернуть к Аристонавтам — это стоянка кораблей для Пеллены, — то недалеко за дорогою налево находится храм Посейдона; если же идти дальше по проезжей дороге, то встречается так называемая река Гелиссон, а за ней (другая река) — Сифас, обе впадающие в море.

3. Флиасия погранична с областью Сикиона, и ее город; отстоит от Титаны приблизительно на сорок стадиев; ровная дорога ведет из Сикиона во Флиунт. Что жители Флиунта не родственны аркадянам, ясно из слов той песни Гомера, где он, перечисляя аркадян, не упоминает о флиасийцах в списке аркадян, а что вначале они были аргивянами, впоследствии же при возвращении Гераклидов в Пелопоннес стали дорянами, это станет ясным из дальнейшего хода моего рассказа. Различные сказания известны мне о жителях Флиунта; из них я воспользуюсь теми, которые наиболее широко распространены. 4. В этой земле первым местным жителем, говорят, был Арант (Земледелец); он и город выстроил на том холме, который еще до моего времени назывался Арантовым; этот холм находился на небольшом расстоянии от другого холма, на котором у флиасийцев выстроены акрополь и храм Гебы. Так вот здесь он построил город и от него в древности и земля и город назывались Арантия. 5. В его царствование Асоп, считавшийся сыном Келусы и Посейдона, открыл реку, которую и поныне по имени открывшего ее называют Асопом. Могила Аранта находится в местечке Келеях, где, говорят, был похоронен и элевсинец Дисавл. У Аранта был сын Аорис и дочь Арефирея. Флиасийцы говорят о них, что они были опытны в охоте и храбры на войне. Так как Арефирея умерла раньше, то Аорис в память сестры наименовал эту страну Арефиреей. Поэтому и Гомер перечисляя подданных Агамемнона, написал:

Орнии град населявших, веселую Арефирею.
Я думаю, что могилы детей Аранта находятся не где-нибудь в другом месте страны, а именно на Арантовом холме. Действительно, в качестве памятников им поставлены там круглые камни и перед началом тех таинств, которые жители Флиунта совершают в честь Деметры, они, обращаясь к этим памятникам, призывают Аранта и его детей принять участие в возлияниях. 6. Что касается Флианта, который в третий раз переменил название этой страны, назвав ее по своему имени, то я с самого начала не согласен с преданиями аргивян, будто он был сыном Кейса и внуком Темена, но я знаю, что его называли сыном Диониса и рассказывали, что он был одним из плывших на корабле Арго. Подтверждение этим моим словам я нахожу в стихах родосского поэта:

Прибыл к ним также Флиант из Арефиреи далекой,
Где проживал он богато по воле отца Диониса:
Он ему дал основаться у светлых истоков Асопа.
А матерью Флианта была Арефирея, а не Хтонофила; Хтонофила была его женой и она родила Флианту (сына) Андродаманта.

XIII
1. Возвращение Гераклидов вызвало большие перемены во всем Пелопоннесе, кроме Аркадии: во многих городах влились в число жителей доряне, и среди населения произошли еще большие изменения. С Флиунтом произошло вот что: Регнид, дорянин, сын Фалка, внук Темена, двинулся на него с войском из Аргоса и из области Сикиона. Из флиасийцев одним казалось приемлемым то, что предлагал Регнид, а именно: остаться на свои местах, признать Регнида царем и произвести передел земли в пользу бывших с ним дорян; Гиппас же и его партия призывали защищаться и не отдавать без боя дорянам своих богатств. Так как народ высказался против этого предложения, то Гиппас с теми, кто хотел за ним следовать, бежал на Самос. 2. Потомком этого Гиппаса в четвертом поколении был известный мудрец Пифагор: Пифагор был сыном Мнесарха и внуком Эвфрона, который был сыном Гиппаса. Так рассказывают о себе флиасийцы и во многом с ними согласны и сикионцы.

3. Теперь я прибавлю описание того, что является наиболее замечательным и достойным осмотра для приходящих сюда. На акрополе Флиунта есть кипарисовая роща и очень древний и чтимый храм; богиню, которой посвящен этот храм, древнейшие писатели называют Ганимедой, позднейшие Гебой. О ней упоминает и Гомер в рассказе об единоборстве Менелая с Александром, говоря, что она является виночерпием богов; затем при схождении Одиссея в Аид он сказал, что она жена Геракла. У Олена, в его гимне Гере, написано, что Гера была воспитана Горами (Богинями времен года) и что у нее были дети: Арес и Геба. Среди знаков почета, которые флиасийцы воздают этой богине, величайшим считается то, что она имеет право оказывать покровительство прибегающим к ней с мольбой о защите (рабам): молящим предоставляется здесь неприкосновенность, и рабы, закованные в цепи, избавившись от них, посвящают свои оковы богине, вешая их на деревья этой рощи. Ежегодно у них происходит здесь праздник, который они называют Киссотомами (Срезание плюща). Статуи богини у них (нет никакой): ни скрытой в недоступном для непосвященных месте, ни стоящей открыто, — а почему у них это так установлено, об этом существует здесь (особое) священное сказание, — тогда как если выйти из святилища, то налево есть храм Геры и в нем статуя богини, сделанная из паросского мрамора. На акрополе есть еще и другая священная ограда Деметры, а в ней — храм и статуя Деметры и ее дочери. Изображение же Артемиды — а тут есть медная статуя и Артемиды — мне кажется очень древним. Если спускаться с акрополя, то направо находится храм Асклепия и его статуя без бороды. Ниже этого храма сооружен театр. Недалеко отсюда — храм Деметры и древние статуи в позе сидящих.

4. На площади Флиунта стоит медная коза, почти вся вызолоченная; ей воздаются там почести вот по какому случаю: при восхождении созвездия, которое называется «Козой», постоянно портятся виноградники; чтобы отвратить это вредное влияние, они поставили на площади медное изображение и в числе оказываемых ей всякого рода почестей украсили ее статую позолотой. 5. Тут же и могила Аристия, сына Пратина. Этим Аристием и его отцом Пратином были написаны сатирические драмы, считавшиеся после драм Эсхила самыми лучшими. 6. Позади площади есть дом, называемый флиасийцами «Вещим». Когда Амфиарай вошел в этот дом и провел в нем ночь, то он тогда впервые, по словам флиасийцев, начал пророчествовать; до тех пор, согласно их рассказам, Амфиарай был простым человеком, а не прорицателем. И этот дом с того времени уже всегда остается запертым. 7. Недалеко отсюда находится так называемый Омфал (Пуп), середина всего Пелопоннеса, если говорят правду. Если от этого Омфала идти дальше, то придем к древнему храму Диониса; есть храм и Аполлона и другой храм Исиды. Статуя Диониса открыта для всех, равно как и статуя Аполлона; изображение же Исиды; можно видеть только жрецам. 8. У флиасийцев есть еще вот какое сказание: когда Геракл счастливо вернулся из Ливии, неся так называемые яблоки Гесперид, он зашел по какому-то частному делу во Флиунт, и когда он тут жил, к нему пришел из Этолии Эней, который еще раньше был тестем Геракла. Он ли угощал Геракла или Геракл его — неизвестно, но во время угощения Геракл, недовольный поданным ему в кубке питьем, стукнул по голове одним пальцем юного виночерпия Энея — Киафа; от этого удара Киаф тотчас же умер, и в память его у флиасийцев выстроено здание; оно сооружено рядом со святилищем Аполлона и в нем стоит мраморная группа: Киаф, протягивающий Гераклу кубок.

XIV
1. От города приблизительно в пяти стадиях находятся Келеи; здесь каждый четвертый год, а не каждый год, совершаются таинства в честь Деметры. Гиерофант (главный жрец) назначается здесь не пожизненно, но каждый раз на время от одного праздника до другого у них выбирается новый; если он хочет, он может иметь и жену. В этом они считают нужным поступать отлично от элевсинских обычаев, все же остальное в исполнении таинств есть подражание элевсинским; и сами флиасийцы согласны, что они подражают тому, что совершается в Элевсине. 2. Они говорят, что в их страну явился Дисавл, брат Келен, и что он установил эти таинства; явился он к ним после того, как был Ионом изгнан из Элевсина, когда Ион, сын Ксуфа, был выбран у афинян полководцем в войне против элевсинцев. Но я не могу согласиться в этом с флиасийцами, будто кто-нибудь из элевсинцев, побежденный в сражении, должен был бежать и куда-нибудь удалиться, так как война афинян с элевсинцами окончилась мирным договором раньше, чем они вступили в сражение, и в Элевсине остался сам Эвмолп. Дисавл мог прийти сюда и по другой какой-либо причине, а не так, как рассказывают флиасийцы. Да, кроме того, он и не родственник Келею, как мне кажется, и вообще он не из знатных элевсинцев, иначе Гомер не преминул бы упомянуть его в своих поэмах. Ведь у Гомера есть гимн в честь Деметры; в нем он перечисляет тех, кто был обучен богиней совершать таинства, но он не знает там никакого элевсинца по имени Дисавл. Там говорится:

Сама же, поднявшись, пошла и владыкам державным, -
С хитрым умом Триптолему, смирителю коней Диоклу,
Силе Эвмолпа, а также владыке народов Келею, -
Жертвенный чин показала священный и всех посвятила
В таинства.
Так вот этот Дисавл, как говорят флиасийцы, установил здесь таинства и он же дал стране название Келеи. Здесь, как я уже сказал, находится могила Дисавла. Но, конечно, могила Аранта была воздвигнута раньше: ведь и по сказаниям флиасийцев Дисавл прибыл позднее, а не в царствование Аранта.

3. Флиасийцы рассказывают, что Арант был современником Прометея, сына Иапета, и на три человеческих поколения старше Пеласга, сына Аркада, и так называемых в Афинах автохтонов. А на крыше так называемого Анакторона (Царственного храма) находится колесница, как говорят, Пелопа. Вот что есть у флиасийцев наиболее достойного упоминания.

XV
1. По дороге из Коринфа в Аргос есть небольшой город Клеоны. Одни рассказывают, что у Пелопа был сын Клеон, другие — что Клеона была одной из дочерей Асопа, протекающего около Сикиона. Таким образом название города дано по имени того или другой. Тут есть храм Афины, в нем статуя работы Скиллида и Дипойна, говорят, что они были учениками Дедала, а другие настойчиво утверждают, что Дедал женился в Гортине и что Скиллид и Дипойн были его сыновьями от этой жены. В Клеонах есть тоже храм и памятник Эвриту и Ктеату: они шли из Элиды как феоры (священные послы) на Истмийские игры и здесь их застрелил Геракл, выставляя обвинение, что они сражались с ним, когда он воевал против Авгия.

Из Клеон ведут две дороги на Аргос, одна для пешеходов — она короче, другая же через так называемый (горный перевал) Трет, тоже узкая, сильно стесненная горами, но все же удобная для проезда телег. 2. В этих горах показывают еще до сих пор пещеру льва и отсюда приблизительно в пятнадцати стадиях находится местечко Немея. В самой Немее находится храм Зевса Немейского, достойный осмотра, хотя у него даже обвалилась крыша и не осталось ни одной статуи. Вокруг храма есть кипарисовая роща и, рассказывают, что здесь Офельт был положен на траву кормилицей и погиб, укушенный змеей. Аргивяне приносят жертву Зевсу так же и в Немее и выбирают (специального) жреца Зевса Немейского и устраивают здесь состязание в беге для вооруженных мужчин во время празднования осенних Немейских игр. 3. Тут находится могила Офельта, а вокруг нее каменная ограда, а внутри этой ограды жертвенники; тут же есть могильный холм Ликурга, отца Офельта. Источник они называют Адрастеей — потому ли, что его открыл Адраст или по какой-либо другой причине. Они рассказывают, что имя этой стране дала Немея, тоже дочь Асопа. Над Немеей возвышается гора Апесант; говорят, что здесь впервые Персей принес жертву Зевсу Апесантию. 4. Если опять подняться на Трет и вновь идти по дороге в Аргос, то налево будут развалины Микен. Что Персей был основателем Микен, это известно всем эллинам, я же только расскажу о причине основания этого города и почему впоследствии аргивяне разрушили город и выселили микенян. Ведь в нынешней так называемой Арголиде сравнительно более древние предания уже забыты, они только рассказывают, что царствовавший у них Инах назвал реку своим именем и учредил жертвоприношения Гере. Сохранилось еще и следующее предание: первым человеком, жившим в этой земле, был Фороней, а Инах был не человеком, а рекой и был отцом Форонея; этот Инах вместе с Кефисом и Астерионом решили спор между Посейдоном и Герой относительно этой страны. Так как они присудили, чтобы земля принадлежала Гере, то за это, по воле Посейдона, вода у них пропала и потому ни Инах, ни другие названные реки не имеют воды, если только бог не пошлет дождя; летом же эти реки высыхают, кроме рек в Лерне. Фороней, сын Инаха, был тем, кто впервые соединил людей в общество, а до тех пор они жили разобщенно, каждый сам по себе; и то место, где они впервые собрались, было названо городом Форониконом.

XVI
1. После Форонея, его внук по дочери Аргос, воцарившись здесь, назвал эту страну по своему имени. У Аргоса родились два сына — Пейрас и Форбант, у Форбанта — Триоп, у Триопа — Иас и Агенор. Дочь Иаса, Ио, согласно рассказу Геродота и в соответствии с преданиями эллинов, ушла в Египет. После Иаса власть получил Кротоп, сын Агенора. У Кротопа родился сын Сфенелас. Приплывший из Египта Данай при Геланоре, сыне Сфенеласа, лишил потомков Агенора царской власти. То, что было после этого, о том все знают одинаково хорошо, как о преступлении дочерей Даная против своих двоюродных братьев, так и о том, что после смерти Даная власть получил Линкей. 2. Сыновья Абанта, сына Линкея, поделили царство, и Акрисий остался здесь в Аргосе, а Прет получил Герейон, Мидею и Тиринф, а также приморские области Аргоса; и до сих пор сохраняются доказательства жизни Прета в Тиринфе. Впоследствии, узнав, что Персей жив и совершает подвиги, Акрисий, отправился в Ларису, на реке Пенее. Персей же, так как, конечно, тоже желал видеть отца своей матери и приветствовать его с почтением и на словах и на деле, отправился к нему в Ларису. В это время он был в цвете своих юношеских сил и хвалился своим изобретением в бросании диска; он стал показывать перед всеми свое искусство, а Акрисий по воле божественного рока попал под удар диска. Так над Акрисием совершилось предсказание бога и назначенное судьбой он не мог от себя отвратить, несмотря на напрасно принятые предосторожности по отношению к дочери и внуку. 3. Персей же удалился в Аргос — он стыдился молвы об убийстве — и убедил Мегапента, сына Прета, взаимно поменяться с ним царством и сам, получив его царство, он основал Микены. Ведь тут на этом месте он потерял наконечник (muxns) меча и он счел это знамением для основания города. Я слыхал также рассказ, что он, мучимый жаждою, нашел на этой земле гриб (muxns) и, напившись вытекавшей из него воды, от удовольствия дал этой стране имя Микены. Гомер же в «Одиссее» вспоминает в следующем стихе Микену как женщину:

что ни Алкмене
Древней, ни Тиро, ни пышно-венчанной царевне
Микене
В ум не входило…
В поэме, которую эллины называют "Великие Эои", она именуется дочерью Инаха и женою Арестора. Говорят, что от нее произошло и имя города. Но не могу согласиться с тем преданием, которое приписывают Акусилаю, будто Микен был сыном Спартона, а Спартой — сыном Форонея, потому что этому не верят и сами лакедемоняне. У лакедемонян в Амиклах есть изображение женщины Спарты, но если бы они услыхали, что есть Спартой, сын Форонея, они крайне бы этому удивились.

4. Аргивяне разрушили Микены из зависти. При нашествии мидян аргивяне не проявляли никакой деятельности, микеняне же послали в Фермопилы 80 человек, которые приняли участие с лакедемонянами в их подвиге (сражаясь рядом с ними). Это славное их поведение и принесло им гибель, раздражив аргивян. До сих пор все еще сохранились от Микен часть городской стены и ворота, на которых стоят львы. Говорят, что все эти сооружения являются работой киклопов, которые выстроили для Прета крепостную стену в Тиринфе. 5. Среди развалин Микен находится (подземный) источник, называемый Персеей. Тут были и подземные сооружения Атрея и его сыновей, где хранились их сокровища и богатства. Тут могила Атрея, а также и могилы тех, которые вместе с Агамемноном вернулись из Илиона и которых Эгисф убил на пиру. А на могилу Кассандры претендуют те из лакедемонян, которые живут около Амикл; вторая могила — это Агамемнона, затем — могила возницы Эвримедонта, дальше — могилы Теледама и Пелопа. Говорят, что они были близнецами, рожденными Кассандрой, и что их еще младенцами зарезал Эгисф, умертвив их родителей. И (могила) Электры; она была женою Пилада, выданная за него замуж Орестом. Гелланик сообщает, что от Электры у Пилада родились два сына — Медонт и Строфий. Клитемнестра и Эгисф похоронены немного в стороне от стены; они были признаны недостойными лежать внутри стен города, где похоронен и сам Агамемнон и те, которые были убиты с ним.

XVII
1. Налево от Микен, стадиях в пятнадцати, находится Герейон (священный участок Геры). Вдоль дороги течет источник воды, которую называют Элевтерием (Водой очищения); храмовые жрицы употребляют ее при очищениях и при таинствах жертвоприношений. 2. Сам храм находится в самой глубокой котловине Эвбеи. Здесь так называют эту гору, рассказывая, что у реки Астериона были дочери — Эвбея, Просимна и Акрея, что они были кормилицами Геры, и по имени Акреи они называют гору прямо против Герейона, поимени Эвбеи — ту гору, которая окружает святилище, а место под Герейоном назвали Просимной. Источник же Астерион, начинаясь выше Герейона, впадает в овраг и там пропадает. Здесь по его берегам растет трава; они и эту траву называют астерионом; эту самую траву они носят в храм Геры и из ее листьев плетут венки. 3. Строителем этого храма, они говорят, был Эвполем из Аргоса. Скульптуры над колоннами изображают: одни — рождение Зевса и битву богов и гигантов, а другие — войну под Троей и взятие Илиона. Статуи, которые стоят перед входом, изображают женщин, которые были жрицами Геры, а также и различных героев, в том числе и Ореста, так как статуя, имеющая надпись, будто это император Август, как говорят, есть статуя Ореста. В преддверии храма с одной стороны находятся древние изображения Харит, а направо — ложе Геры и как посвящение — щит, который Менелай некогда отнял у Эвфорба под Илионом. 4. Статуя Геры изображает богиню сидящей на троне огромной величины; она сделана из золота и слоновой кости, творение Поликлета;на ней надет венок с рельефными изображениями Харит и Гор и в одной руке она держит плод гранатового яблока, а в другой — скипетр. Что касается гранатового дерева, то этот рассказ я должен опустить, так как он относится к важнейшим таинствам, а о кукушке, сидящей наверху скипетра, они рассказывают, передавая предание, будто Зевс, полюбив Геру, когда она была еще девушкой, превратился в эту птицу, а она, играя и шутя, поймала ее. Этот рассказ и все ему подобные, которые передаются о богах, я точно передаю; хотя сам я их и не признаю, но тем не менее считаю нужным их записать. 5. Говорят, что рядом со статуей Геры находилось изображение Гебы, творение Навкида, тоже сделанное из золота и слоновой кости. Около нее на колонне стоит древнее изображение Геры. Но самое древнее сделано из дикого грушевого дерева; оно было унесено в Тиринф Пейрасом из Аргоса, но когда аргивяне разрушили Тиринф, они вернули его в Герейон. Я сам его здесь видел; это небольшая статуя сидящей богини. 6. Посвящения, достойные того, чтобы о них подробнее рассказать, — следующие: жертвенник, имеющий рельефное изображение прославленного брака Гебы и Геракла; он сделан из серебра, а сделанного из золота и из блестящих драгоценных камней павлина пожертвовал сюда император Адриан, пожертвовал потому, что эту птицу считают посвященной Гере. Тут находятся и золотой венец и пурпурный покров; это — пожертвования Нерона. 7. За этим храмом находится фундамент прежнего храма и все то, что осталось от пожара. Сгорел этот храм потому, что жрицу Геры Хрисеиду охватил сон, а огонь из светильника, который стоял перед гирляндами, охватил их. Хрисеида, удалившись в Тегею, умоляла о защите Афину Алею. Несмотря на столь великое бедствие, причиненное ею, аргивяне не уничтожили у себя статуи Хрисеиды; и до сих пор она стоит перед сгоревшим храмом.

XVIII
1. Если идти из Микен в Аргос, то налево около дороги есть святилище герою Персею. Ему и здесь воздаются почести местными жителями, но особенно его почитают на Серифе и у афинян, (у которых) есть священный участок Персея и жертвенник Диктиса и Климены, называемых спасителями Персея. 2. Если пройти немного дальше по Аргосской дороге, то направо от этого храма героя (Персея) находится могила Фиеста; у него на могиле стоит мраморный баран, потому что он обладал золотым бараном, когда он склонил к преступной связи жену своего брата. Благоразумие не заставило Атрея ограничиться законным возмездием, но он умертвил детей Фиеста и устроил известный по песням и сказаниям пир. Я не могу точно сказать, что произошло дальше, Эгисф ли начал первым этот ряд преступлений или Агамемнон раньше его убил Тантала, сына Фиеста: говорят, что Тантал был женат на Клитемнестре, получив ее руку от Тиндарея, когда она еще была девушкой. Я по крайней мере не хочу признать, что они от природы были преступно жестоки, но если так долго преследовала их кара за преступление Пелопа и мстительный дух Миртила, то с этим, конечно, согласуется ответ Пифии спартанцу Главку, сыну Эпикида, задумавшему совершить клятвопреступление, — она сказала, что наказание за это перейдет и на потомков.

3. От "Баранов", — как они называют могилу Фиеста, — если идти немного дальше, то налево будет местечко Мисия и храм Деметры Мисийской; это местечко получило свое название от некоего Мисия, который, по сказаниям аргивян, тоже угощал здесь Деметру. У этого храма нет крыши, но внутри его есть (другой алтарь) из обожженного кирпича и деревянные изображения Коры, Плутона и Деметры. На дальнейшем пути встречается река Инах, а если ее перейти, то — жертвенник Гелиосу. Отсюда приходишь к воротам, названным по имени ближайшего храма. Храм же этот посвящен Илитии.

4. Насколько я знаю, из эллинов одни только аргивяне разделили власть между тремя царями. Во время правления в Аргосе Анаксагора, сына Мегапента, безумие напало на женщин и, уходя из своих домов, они блуждали по всей стране до тех пор, пока Мелампод, сын Амитаона, не избавил их от этой болезни под тем условием, что он сам и его брат Биант получат царскую власть, равную с Анаксагором. Из рода Бианта царствовало пять человек в четырех поколениях до Кианиппа, сына Эгиалея, называвшиеся Нелеидами со стороны матери; из рода Мелампода царствовало шесть поколений и столько же человек до Амфилоха, сына Амфиарая; местный же род Анаксагоридов царствовал дольше. Ифий, сын Алектора, внук Анаксагора, оставил царство Сфенелу, сыну своего брата Капанея; когда после взятия Илиона Амфилох переселился в страну нынешних амфилохов, а Кианипп умер бездетным, то Килараб, сын Сфенела, таким образом один овладел всем царством. 5. Когда же и он не оставил после себя потомства, то Орест, сын Агамемнона, овладел Аргосом, так как он жил по соседству с ним и кроме отцовского наследия он подчинил себе большую часть Аркадии, да и в Спарте получил царскую власть. Кроме того, на помощь ему всегда было готово в Фокее союзное войско. А над лакедемонянами Орест воцарился потому, что они сами его пригласили: они предпочитали быть под властью внука Тиндарея, чем выносить владычество Никострата и Мегапента, рожденных Менелаем от рабыни. По смерти Ореста власть получил Тисамен, сын Ореста и Гермионы, дочери Менелая. А о Пенфиле, побочном сыне Ореста, Кинефон написал в своей поэме, что он родился от Эригоны, дочери Эгисфа, 6. При этом Тисамене возвратились в Пелопоннес Гераклиды, Темен и Кресфонт, сыновья Аристомаха, а так как третий, Аристодем, умер раньше, то (вместо него) пришли его сыновья. Они, как мне кажется, совершенно правильно требовали себе Аргос и царства над ним, потому что Тисамен был Пелопид, а Гераклиды были по нисходящей линии Персеиды. Они заявляли, что сам Тиндарей был изгнан Гиппокоонтом, но что Геракл, по их словам, убив Гиппокоонта и его сыновей, отдал эту страну на сохранение Тиндарею. Подобное же они говорили и о Мессении, что будто бы Геракл, взяв Пилок, и эту страну отдал во временное пользование Нестору. 7. Таким образом они изгоняют из Лакедемона и Аргоса Тисамена, а из Мессении потомков Нестора, Алкмеона, сына Силла, внука Фрасимеда, и Писистрата, сына Писистрата, и детей Пэона, сына Антилоха, а вместе с ними Меланфа, сына Андропомпа, внука Бора, правнука Пенфила, праправнука Периклимена. Тисамен и его дети вместе с войском ушли в нынешнюю Ахею; Нелеиды же, кроме Писистрата, — о нем я не знаю, куда он ушел, — все удалились в Афины, и роды Пэонидов и Алкмеонидов получили свое имя от них. Меланф даже получил царскую власть, отняв ее у Фимета, сына Оксинта; Фимет царствовал в Афинах последним из рода Тесея. Ход рассказа не дает мне права излагать здесь о деяниях Кресфонта и детей Аристодема.

XIX
1. Темен явно отдавал предпочтение в качестве вождя во время битв Деифонту, сыну Антимаха, внуку Фрасианора, правнуку Ктесиппа, праправнуку Геракла, перед своими сыновьями и во всем обращался к нему за советом; еще раньше он сделал его своим зятем, а из всех детей больше всего любил свою дочь Гирнефо. Сыновья стали подозревать, что он и царскую власть хочет передать ей и Деифонту. Поэтому против него был устроен заговор со стороны сыновей, и старший из них Кейс получил власть. 2. Но так как аргивяне с древнейших времен привыкли к равноправию и самостоятельности, то права царской власти в сущности они настолько ограничили, что Медону, сыну Кейса, и его потомкам они оставили только имя царей, а десятого потомка Медона, Мельта, сына Лакеда, народ и совсем лишил власти, окончательно низложив его. 3. Самой большой достопримечательностью у аргивян в городе является храм Аполлона Ликийского (Волчьего). Статуя, сохранившаяся до нашего времени, была творением афинянина Аттала, а первоначально и храм и деревянная статуя были посвящением Даная; я убежден, что тогда все статуи были деревянными, особенно египетские. Данай основал этот храм в честь Аполлона Ликийского по следующему поводу: явившись в Аргос, он стал оспаривать права на власть у Геланора, сына Сфенеласа. В качестве судей выступил народ; и с той и с другой стороны было приведено много убедительных доказательств и казалось, что Геланор приводит ничуть не менее справедливые доводы, чем его противник. Народ, как говорят, отложил свое решение на следующий день. Когда наступил этот день, на стадо быков, пасшихся перед стенами города, напал волк; он кинулся на быка — вожака стада и вступил с ним в борьбу. И вот у аргивян явилась мысль, что Геланор подобен быку, а Данай — волку, потому что, подобно этому зверю, не живущему вместе с людьми, и Данай не жил до сего времени со своими согражданами. И так как волк победил быка, то и Данай получил власть. Так вот, считая, что Аполлон наслал на стадо быков волка, Данай основал храм Аполлону Ликийскому (Волчьему). 4. В нем стоит трон Даная и статуя Битона в виде человека, несущего на плечах быка; в поэме Ликея написано, что когда аргивяне гнали в Немею на жертву Зевсу быка, то Битон, обладая огромной физической силой, поднял его (себе на плечи) и понес. 5. Перед этим изображением они поддерживают (постоянный) огонь, называя его огнем Форонея; они отрицают, что огонь людям дал Прометей, но изобретение огня они приписывают Форонею. 6. Что касается деревянных статуй Афродиты и Гермеса, то они рассказывают, что последняя — произведение Эпея, а первая — пожертвование Гипермнестры. Она, единственная из дочерей Даная, не исполнила приказание отца; поэтому Данай отдал ее на суд (народа), считая, что спасение Линкея является для него лично небезопасным, а также за то, что, не приняв участия вместе с сестрами в этом смелом деле, она тем увеличила позор их злого умысла. Она была судима всем собранием аргивян и была оправдана; за это она посвятила статую Афродите Никофоре (Победоносной). Внутри храма стоит статуя Ладаса, быстротою ног превосходившего всех своих современников, и изображение Гермеса с черепахою: это он, который из нее сделал лиру. Перед храмом находится трон, на котором скульптурные рельефы изображают бой быка с волком, а вместе с ними изображена девушка, бросающая камень в быка. Считают, что эта девушка — Артемида. Все это — приношения Даная, как и стоящие рядом колонны из… (и) деревянные изображения Зевса и Артемиды.

7. Тут есть могилы: одна — Лина, сына Аполлона и Псамафы, дочери Кротона, а о другой говорят, что это была могила Лина, написавшего поэмы; о последнем будет более удобным передать в другом месте моего рассказа, поэтому здесь я его опускаю, а история первой мною уже раньше передана при описании Мегары. Кроме того, тут есть статуя Аполлона Агиея (Хранителя улиц) и жертвенник Зевсу Гиетию (Дающему дождь), на котором сподвижники Полиника по походу на Фивы дали общую клятву умереть, если им не удастся взять Фивы. То, что рассказывают аргивяне о могиле Прометея, мне кажется менее вероятным, чем рассказ жителей Опунта; однако они на нем настаивают.

XX
1. Пройдя изображение Кревга, кулачного бойца, и трофей, поставленный в память победы над коринфянами, мы встречаем статую Зевса Мейлихия (Милостивого) в сидячей позе из белого мрамора, творение Поликлета. Как я узнал, эта статуя поставлена по следующему поводу. С тех пор как лакедемоняне начали воевать с аргивянами, военные действия между ними не прекращались, пока Филипп, сын Аминты, не заставил их спокойно держаться в издревле установленных пределах своих земель. В прежние же времена лакедемоняне, особенно если они не были заняты вне Пелопоннеса, всегда стремились захватить какую-либо часть Арголиды; в свою очередь и аргивяне не упускали случая, когда лакедемоняне были заняты иноземной войной, нападать на них. Когда ненависть с обеих сторон дошла до крайних пределов, аргивяне решили содержать отборный отряд в тысячу человек; начальником над ними был поставлен аргивянин Бриант, который, в числе многих насильственных поступков по отношению к народу, позволил себе следующий: девушку, которую вели к жениху, он отнял у провожающих ее и обесчестил. С наступлением ночи, подстерегши, когда Бриант заснул, девушка ослепила его. Когда наступил день и открылся ее поступок, она прибегла к помощи народа, моля его о защите. Так как народ не согласился выдать ее на расправу «тысячникам» и когда из-за этого между ними и народом началась битва, то народ, победив их, в своем гневе не оставил в живых ни одного из своих противников. Потом они совершили различные очистительные обряды, так как пролили кровь своих соплеменников, и между прочим поставили статую Зевсу Милостивому.

2. Поблизости находится рельеф, сделанный на мраморе, изображающий Клеобиса и Битона в то время, как они сами везут колесницу и в ней свою мать в Герейон (храм Геры). 3. Напротив этого памятника, через улицу, находится храм Зевса Немейского, а в нем — медная статуя бога, изображенного стоящим прямо, работы Лисиппа. Если идти дальше, то за этим храмом направо находится могила Форонея; еще в мое время приносились жертвы Форонею (как герою). По ту сторону храма Зевса Немейского находится храм Тихи (Счастья), относящийся к древнейшим временам, если действительно только правда, что Паламед, изобретя игру в кости, посвятил их в этот храм. Находящуюся недалеко могилу называют могилой менады Хореи; рассказывают, что она с другими женщинами участвовала в походе вместе с Дионисом против Аргоса, а что Персей, победив их в сражении, убил многих из женщин; все остальные похоронены в общей могиле, а для этой из уважения к ее высокому положению сооружена отдельная могила. 4. Немного дальше находится храм Гор (богинь времен года). Если возвращаться отсюда назад, то на пути мы увидим изображения Полиника, сына Эдипа, и тех военачальников, которые погибли вместе с ним, сражаясь под фиванскими стенами. Число этих лиц Эсхил свел к семи, хотя двинулось в поход гораздо большее число полководцев и из Аргоса и из Мессении, не говоря уже о некоторых из аркадян. Недалеко от этих семи — аргосцы следуют литературной традиции Эсхила — стоят статуи тех, кто завоевал Фивы: Эгиалей, сын Адраста, Промах, сын Партенопея, внук Талая, Полидор, сын Гиппомедонта, Ферсандр, сыновья Амфиарая — Алкмеон и Амфилох, Диомед и Сфенел; кроме того, был еще Эвриал, сын Мекистея, и сыновья Полиника — Адраст и Тимей. Недалеко от этих статуй показывается надгробный памятник Даная и кенотаф (пустая гробница) тех из аргосцев, которых постигла смерть под стенами Илиона и на обратном пути. 5. Тут же находится храм Зевса Сотера (Спасителя). Если пройти его, то будет здание, где аргосские женщины оплакивают Адониса. Направо от входа сооружен храм Кефису. Говорят, что у этой реки Посейдон уничтожил не всю воду, но что как раз там, где стоит храм, можно слышать, как она течет под землею. У храма Кефиса находится голова Медузы, сделанная из мрамора; говорят, что и она — произведение киклопов. Место позади храма и до сих пор носит название Критерион (Судилище), потому что, по их словам, Данай здесь производил суд над Гипермнестрой. 6. Недалеко отсюда — театр. Среди других достопримечательностей, находящихся в нем, достойна осмотра группа — человек, убивающий человека, аргивянин Перилай, сын Алкенора, убивающий спартанца Отриада. Этому Перилаю и раньше удалось одержать победу в борьбе на Немейских играх.

7. За театром находится храм Афродиты и перед изображением богини — рельефное изображение Телесиллы, той, которая писала стихи: ее книги брошены у ее ног, сама же она смотрит на шлем, который держит в руке, собираясь надеть его себе на голову. Эта Телесилла была прославлена среди женщин за многие свои достоинства, но особенно ее почитали за ее поэтический дар. Когда аргивян постигло поражение, не поддающееся никакому описанию, в битве против Клеомена, сына Анаксандрида, и лакедемонян, и когда одни из аргивян пали в этой битве, другие же, которые бежали в рощу Аргоса, там погибли, (часть из них сначала было вышла (из рощи), полагаясь на договор, (но была перебита), остальные же, увидав, что их обманывают, (остались в роще) и вместе с рощей были сожжены), тогда Клеомен повел лакедемонян на Аргос, так как город был совершенно лишен защитников. 8. При таких обстоятельствах Телесилла поставила на стенах рабов и всех тех, которые вследствие молодости или старости были неспособны носить оружие (в бою), сама же, собрав оружие, которое оставалось в домах и которое можно было найти в храмах, вооружила им женщин цветущего возраста и, вооружив, поставила там, где, по ее мнению, враги будут наступать. Когда же лакедемоняне уже подошли и женщины не испугались их воинственного клича и, приняв их удар, смело сражались, то лакедемоняне подумали, что если они погубят этих женщин, их победа будет бесславна, если же они будут разбиты, то поражение соединится для них с позором, поэтому они отступили перед женщинами. Об этом столкновении еще раньше предсказала Пифия, и ее изречение, видоизмененное или подлинное, сообщил нам Геродот:

Если время наступит, что в битве над мужем одержит
Женщина верх и с позором его прогнать ей удастся, Славу великую даст она всем аргивянам, но в горе
Много аргивянок будет тогда свои щеки царапать.
Таковы были слова этого предсказания о подвиге женщин.
XXI
1. Если спуститься отсюда и вновь направиться на главную площадь, то там по дороге стоит памятник Кердо, жены Форонея; есть и храм Асклепия; храм же Артемиды, называемой Пейто (Убеждение), посвящен богине Гипермнестрой, после того как она победила отца на суде, которому ей пришлось подвергнуться из-за Линкея. 2. Там стоит и медная статуя Энея; это место называется Дельтой; я охотно пропускаю объяснение, почему его так называют, так как то, что они говорят, меня совсем не удовлетворяет. Перед ним воздвигнут жертвенник Зевсу Фиксию (Обращающему в бегство), а рядом — памятник Гипермнестры, матери Амфиарая, и другой Гипермнестры, дочери Даная; вместе с нею похоронен и Линкей. Как раз против них находится могила Талая, сына Бианта. Все, что касается Бианта и его потомков, мною уже рассказано. 3. Храм Афины, называемой Сальпингой (Трубой), как говорят, был основан Гегелеем. Говорят, что этот Гегелей был сыном Тирсена и внуком Геракла от мидиянки (Омфалы). Тирсен первый изобрел сальпингу, а Гегелей, сын Тирсена, научил прибывших с Теменом дорян, как играть на этом инструменте, и что поэтому Афину они назвали «Трубою». 4. Перед храмом Афины, как говорят аргивяне, — могила Эпименида: по их словам, лакедемоняне, воюя с жителями Кноса, взяли в плен живым Эпименида, а взяв, убили его, потому что он им предсказывал разные несчастия; они же (так, по крайней мере, они говорят), взяв его тело, тут его похоронили. 5. То сооружение из белого мрамора, которое находится как раз посередине площади, — это не трофей в честь победы над Пирром, царем Эпира, как говорят аргивяне, но, так как здесь было сожжено его тело, то это его надгробный памятник; и это всякий может понять, так как на нем изображено в рельефе все, чем пользовался Пирр в битвах, также и слоны. Это сооружение было построено над самым его погребальным костром; кости же Пирра лежат в храме Деметры, около которого ему суждено было принять смерть, как я об этом рассказал при описании Аттики. При входе в этот храм Деметры можно видеть медный щит Пирра, повешенный над дверьми.

6. Недалеко от сооружения, находящегося на площади Аргоса, насыпан земляной холм; в нем, говорят, лежит голова Медузы, называемой Горгоной. Оставляя в стороне всякие сказки, вот что можно рассказать о ней: она была дочерью Форка и по смерти своего отца царствовала над народом, жившим вокруг озера Тритониды, ходила с ними на охоту и водила своих ливийцев на войну; и вот, выступив однажды со своим войском против сил Персея, — за Персеем последовали из Пелопоннеса отборные воины — она ночью была изменнически убита, а Персей, пораженный ее красотой, которую она сохранила, будучи даже мертвой, отрубил ей голову и привез ее для показа эллинам. 7. Но у карфагенского писателя Прокла, сына Эвкрата, есть другой рассказ, и он кажется более вероятным, чем первый. В Ливийской пустыне есть такие дикие животные, что рассказы о них кажутся не заслуживающими доверия, и люди там, мужчины и женщины, тоже дикие. Прокл говорит, что он сам видел одного из них, мужчину, привезенного в Рим. Поэтому он предполагает, что одна из таких женщин, заблудившись, пришла к озеру Тритониде и делала много зла жителям его до тех пор, пока Персей не убил ее. А то, что будто бы Афина помогала Персею в этом подвиге, это говорят потому, что люди, живущие вокруг озера Тритониды, посвящены Афине. 8. В Аргосе у могильного памятника Горгоны есть могила Горгофоны (Горгоубийцы), дочери Персея. А почему ей дано такое имя, совершенно ясно для каждого, кто только слышит это название. Говорят, что она была первой из женщин, которая после смерти мужа своего Периера, сына Эола, за которого она вышла замуж девушкой, вновь вышла замуж за Эбала. А прежде был обычай, что по смерти мужа женщины оставались вдовами. 9. Против этой могилы сооружен мраморный трофей в память победы над аргивянином Лафаем; я описываю все так, как сами о себе говорят аргивяне: он был тираном (в Аргосе), но народ, восстав, прогнал его; он бежал в Спарту, и лакедемоняне пытались снова вернуть ему тиранию, но аргивяне, победив в сражении, убили Лафая и большинство из бывших с ним лакедемонян. 10. Недалеко от этого трофея находится храм Латоны; ее статуя — художественное творение Праксителя. Статую, стоящую около богини, называют статуей девушки Хлориды (Бледная), говоря, что она дочь Ниобы; что вначале она называлась Мелибоей (Услада жизни). Когда Аполлон и Артемида убивали детей Амфиона, то из всех сестер уцелела только она одна да (ее брат) Амикл, они уцелели потому, что взмолились Латоне. Мелибоя же сразу от страха стала бледной и такою осталась на всю жизнь; в память случившегося ее вместо Мелибои стали называть Хлоридой. Так вот эти брат и сестра, как говорят аргивяне, первоначально и построили этот храм Латоне. Но я лично больше чем другим доверяю поэмам Гомера и думаю, что у Ниобы из детей не осталось никого. Это подтверждает стих его поэмы:

Двое сии у гордившейся матери всех погубили.
Гомер таким образом утверждает, что дом Амфиона был истреблен до основания.

XXII
1. Направо от храма Латоны находится храм Геры Анфии (Цветущей) и перед ним могила женщин. Эти женщины погибли в бою против аргивян и Персея, двинувшись походом вместе с Дионисом с островов Эгейского моря, поэтому их и называют Галиями (Морскими). 2. Напротив этого памятника женщинам находится храм Деметры, именуемой Пеласгийской, по имени основателя этого храма Пеласга, сына Триопа, а недалеко от храма помещается и могила Пеласга. На противоположной стороне за этой могилой находится медное сооружениенебольшого размера и на нем древние изображения Артемиды, Зевса и Афины. 3. Ликей в своих поэмах написал, что это — статуя Зевса Механея (Изобретателя), а жители Аргоса рассказывают, что отправившиеся походом на Илион клялись перед ней не прекращать войны до тех пор, пока они или возьмут Илион, или их постигнет смерть в бою. 4. Другие говорят, что в этом медном сооружении лежат кости Тантала. Что касается Тантала, сына Фиеста или Бротея, — говорят и то и другое, — который был мужем Клитемнестры до Агамемнона, об этом Тантале я не буду спорить, что он похоронен здесь, но могилу Тантала, считающегося сыном Зевса и Плуте, я сам видел на Сипиле и считаю достойной осмотра. Кроме того, он не был вынужден бежать с Сипила, как впоследствии пришлось это сделать Пелопу, когда Ил, царь фригийцев, двинувшись на него походом, прогнал его. Но довольно этих расследований.

Таинственные обряды, совершаемые у находящегося поблизости провала, говорят, были установлены местным жителем Никостратом. Еще и поныне спускают в этот провал зажженные лампады в честь Коры, дочери Деметры. 5. Затем идет храм Посейдона, именуемого Просклистий (Производящий наводнение); говорят, что он наводнением залил большую часть страны, когда Инах и другие судьи признали эту землю за Герой, а не за ним. Но Гера повлияла на Посейдона, чтобы он заставил море уйти назад; аргивяне же на том месте, откуда стала спадать вода, соорудили храм Посейдону Просклистию. 6. Если пройти немного дальше, то найдем могилу Аргоса, считающегося сыном Зевса и Ниобы, дочери Форонея. А затем стоит храм Диоскуров. Статуи, стоящие здесь, — это сами Диоскуры и их сыновья — Анаксий и Мнасинунт, а с ними и их матери — Гилаира и Феба, работы художников Дипойна и Скиллида; сделаны они из эбенового (черного) дерева; и их кони по большей части тоже из черного дерева, а некоторые же части сделаны из слоновой кости. 7. Недалеко от этого храма Анактов (владык) находится храм Илитии; он посвящен Еленою в то время, когда, пользуясь уходом Тесея с Перифоем на войну с феспротами, Диоскуры взяли Афидны и увезли Елену обратно в Лакедемон. Аргивяне говорят, что Елена была тогда беременной и, родив в Аргосе, она основала храм Илитии (Помощнице в родах), родившуюся же дочку отдала Клитемнестре, которая была уже замужем за Агамемноном, а сама после всего этого вышла замуж за Менелая. Вот почему поэты Эвфорион Халкидский и Александр из Плеврона, а еще раньше их Стесихор из Гимеры одинаково с аргивянами говорят, что Ифигения была дочерью Тесея. 8. По ту сторону храма Илитии находится храм Гекаты, со статуей работы Скопаса. Эта статуя — мраморная, а напротив ее медные статуи тоже Гекаты; одну из них сделал Поликлет, а другую брат Поликлета Навкид, (сын) Мофона (?). Если идти прямой дорогой к гимнасию Килараба, названному так по имени сына Сфенела, то мы придем к могиле Ликимния, сына Электриона; Гомер говорит, что он был убит Тлеполемом, сыном Геракла, и из-за этого убийства Тлеполему пришлось бежать из Аргоса. 9. Немного в стороне от улицы, ведущей к Киларабису и к находящимся здесь воротам, стоит памятник Сакада, который первый в Дельфах играл в честь Аполлона Пифийского песни на флейте; и ненависть Аполлона к флейтистам, оставшаяся у него со времен Марсия и споров с Силеном, по-видимому, прекратилась, благодаря этому Сакаду. 10. В гимнасии Килараба есть статуя Афины, называемая Паник (Дарующая благоденствие); здесь же показывают могилу Сфенела и самого Килараба. Недалеко от гимнасия устроена общая могила в память тех аргосцев, которые ходили вместе с афинянами на завоевание и порабощение Сиракуз и Сицилии.

XXIII
1. Если отсюда идти по так называемой Глубокой дороге, то направо будет храм Диониса. Его статуя, как говорят, привезена из Эвбеи. Когда эллинов, возвращавшихся из Илиона, постигло кораблекрушение около (мыса) Каферея, то тех из аргивян, которым удалось спастись на землю, стал мучить голод и холод. Тогда они стали молиться богам, чтобы кто-нибудь из них явился для них спасителем при столь тяжелом положении. Как только они двинулись вперед, они увидали перед собой пещеру, посвященную Дионису; в этой пещере была статуя бога, а в это время собрались туда дикие козы, укрываясь от холода и непогоды. Аргивяне их перебили, мясо съели, а шкурами воспользовались как одеждой. Когда прекратилась непогода, и они, сделав себе корабли, собирались отправиться домой, они увезли из пещеры и деревянную статую и еще до сих пор продолжают оказывать ей почет. 2. Совсем рядом с храмом Диониса можно видеть дом Адраста, а несколько дальше — храм Амфиарая, а за храмом — памятник Эрифилы. Вслед за этими сооружениями идет священный участок Асклепия, а затем храм Батона. Батон принадлежал, как и Амфиарай, к тому же роду Меламподидов, и когда Амфиарай отправлялся на битву, он управлял его конями; при их отступлении из-под стен Фив земля, расступившись, поглотила и скрыла в своих недрах и Амфиарая и колесницу, а вместе с ними и этого Батона.

3. При выходе с Глубокой дороги, по их словам, находится могила Гирнефо. Если они говорят, что это кенотаф (пустая могила) и что она вообще сооружена лишь в память этой женщины, то это вполне вероятно; если же они считают, что тут лежит ее тело, то я им в этом не поверю, и может поверить только тот, кто не знает истории Эпидавра. 4. Самой замечательной статуей из всех статуй Асклепия, которые сохранились в Аргосе до нашего времени, является статуя бога в сидячей позе из белого мрамора, а рядом с ним стоит богиня Гигиея; тут же сидят и создатели этих статуй, Ксенофил и Стратон. Первоначально этот храм основал Сфир, сын Махаона, брат Алексанора, которому у сикионцев воздается почесть в Титане. 5. Аргивяне, подобно афинянам и сикионцам, тоже чтут Артемиду Ферею; и они также утверждают, что ее статуя привезена из фессалийских Фер. Но вот в чем я с ними не согласен: аргивяне говорят, что у них в Аргосе находится могила Деяниры, дочери Энея и Гелена, сына Приама, и что у них хранится то изображение Афины, которое, будучи похищено и увезено из Илиона, предрешило гибель этого города. Но Палладий — так называется это изображение — был, как известно, увезен Энеем в Италию, что же касается Деяниры, то мы знаем, что она умерла около Трахина, а не в Аргосе, и ее могила находится поблизости от Гераклеи, той, что под (горою) Этой. 6. А относительно Гелена, сына Приама, я уже рассказывал, что он прибыл в Эпир вместе с Пирром, сыном Ахилла, был опекуном его детей и мужем Андромахи, и что так называемая область Кестрина получила свое имя от его сына Кестрина. И сами аргосские эксегеты (толкователи) совершенно ясно видят, что не все то, что им приходится рассказывать, согласно с истиной; тем не менее они все же продолжают это рассказывать; ведь не так-то легко переубедить людей (и заставить говорить) вразрез тому, во что они привыкли верить. 7. Есть в Аргосе много и других достопримечательностей, достойных осмотра, например, подземный дом, а в нем медный чертог, который некогда Акрисий выстроил для того, чтобы держать там в заключении свою дочь (Данаю); став тираном, Перилай его разрушил. Кроме этого сооружения у них есть еще памятник Кротона и храм Диониса Критского. 8. Дионис вел войну с Персеем, но затем они опять примирились и всякая вражда между ними исчезла настолько, что Дионис удостоился от аргивян многих различных почестей и между прочим ему был дан этот особый участок. Критским же он был назван впоследствии, потому что здесь умерла и была похоронена Ариадна. Ликей говорит, что, когда они готовились вторично перестраивать храм, они нашли глиняный гроб и что это был гроб Ариадны; он говорит, что — и сам он и остальные аргивяне видали этот гроб. Рядом находится храм Диониса и Афродиты Урании (Небесной). Свой же акрополь они называют Ларисой по имени дочери Пеласга; ее же именем названы еще два города в Фессалии: один — у моря, а другой — у реки Пенея.

XXIV
1. По дороге в акрополь есть храм Геры Акреи (Владычицы горных вершин), есть также храм Аполлона, который, говорят, первым воздвиг Пифаей, прибыв сюда из Дельф. Статуя существует еще и поныне и представляет бога стоящим. Этот Аполлон называется Дирадиотом (На горном хребте), потому что и место это называется Дирас (Горный хребет). Тут даются предсказания, и еще до сих пор обращаются к богу за вещаниями; это совершается следующим образом. Пророчицей является женщина, не знающая мужского ложа; каждый месяц она ночью приносит в жертву барана, и, вкусив его крови, становится одержимой богом. 2. Около этого храма Аполлона Дирадиота находится храм Афины, носящей название «Остроглядящей»; это дар Диомеда за то, что богиня некогда в битве под Илионом сняла с глаз его мрак; далее расположен стадий (ристалище), на котором они совершают игры в честь Зевса Немейского, а также справляют Гереи (праздник в честь Геры). 3. Если идти на акрополь, то налево от дороги есть здесь другая могила сыновей Египта. Тут похоронены отдельно их головы, все же остальное тело — в Лерне: в Лерне произошло убийство юношей, и у убитых их жены отрезали головы как доказательство отцу, что это (страшное) дело действительно совершено ими. 4. На самой вершине акрополя Ларисы находится храм Зевса, называемого Ларисейским, уже без крыши; и его статуя, сделанная из дерева, уже не стоит на пьедестале. Есть тут и храм Афины, заслуживающий осмотра. 5. Здесь среди других посвящений хранится деревянная статуя Зевса, у которого два глаза на том месте, где они у нас всех, а третий — на лбу. Говорят, что этот Зевс был домашним богом Приама, сына Лаомедонта, и стоял на внутреннем дворе дворца под открытым небом; когда Илион был взят эллинами, под защиту алтаря этого Зевса прибег Приам. Когда делилась добыча, то его взял Сфенел, сын Капанея, и поэтому привез его сюда. Почему он имеет три глаза, это можно было бы объяснить следующим образом. Что Зевс царствует на небе — это сказание известно всем людям. А что он, как говорят, царствует и под землей, то это подтверждает стих Гомера, который читается так:

Зевс подземный и чуждая жалости Персефония.
А Эсхил, сын Эвфориона, называет Зевса царем и на море. Поэтому художник и сделал его глядящим тремя глазами, потому что один и тот же бог правит в этих трех названных царствах.

6. Дороги из Аргоса идут в разные места Пелопоннеса, между прочим через Аркадию к Тегее. Направо находится гора Ликона, покрытая прекрасными кипарисовыми деревьями. На вершине горы воздвигнуты храм Артемиды Ортии (Прямостоящей)и статуи Аполлона, Латоны и Артемиды, сделанные из белого мрамора. Если спускаться с горы, то опять налево встречается храм дарующей добычу Артемиды. 7. Немного дальше, направо от дороги, находится гора, называемая Хаон. У ее подошвы растут плодовые деревья и здесь на глазах у всех вытекает наружу вода реки Эрасин; до этого места она течет (под землею) из аркадийского Стимфала, подобно тому как Риты текут из Эврипа к Элевсину и находящемуся там морю. В том месте, где Эрасин вытекает из горы рядом потоков, они приносят жертвы Дионису и Пану, а Дионису они справляют праздник, который называется Тирба. 8. Если вернуться на дорогу, ведущую в Тегею, то направо от так называемого Троха (Колеса) будут Кенхреи. Откуда произошло название этого места, они не рассказывают; может быть и оно так же названо по имени сына Пирены, Кенхрея. Тут находится общая могила в память аргивян, победивших лакедемонян в битве при Гисиях. Это сражение произошло, по моим расследованиям, во время правления в Афинах Писистрата, в четвертый год двадцать седьмой олимпиады, в которую афинянин Эврибот одержал победу в беге. Если спуститься совсем на равнину, то будут развалины некогда находившегося в Арголиде города Гисии, где, как говорят, и произошло избиение лакедемонян.

XXV
1. Дорога, ведущая из Аргоса в Мантинею, — не та, что и в Тегею, но начинается от ворот, находящихся у Дираса. На этой дороге сооружен двойной храм, имеющий один вход с запада, а другой — с востока. Около последнего стоит деревянная статуя Афродиты, а около западного — статуя Ареса. Говорят, что эти статуи посвящены Полиником и аргивянами, которые участвовали в походе, чтобы отомстить за него. 2. Если идти отсюда дальше и перейти бурную реку, называемую Харадром, то на пути будет местечко Эноя, получившее свое имя, как говорят аргивяне, от Энея. Они рассказывают, что Эней царствовал в Этолии, но был лишен власти сыновьями Агрия и прибыл к Диомеду в Аргос. Диомед отомстил за него, между прочим, отправившись походом на Калидонию, но заявил ему, что остаться с ним он не может, поэтому он предложил ему, если он хочет, следовать за ним в Аргос. Когда они вернулись туда, то Диомед всячески ухаживал за ним, как только можно ухаживать за своим родным дедом, и когда Эней умер, он его здесь похоронил. Поэтому-то это место и называется у аргивян Эноей. 3. Дальше за Эноей находится гора Артемисион и на вершине горы храм Артемиды. В этой горе находятся истоки реки Инаха. Действительно, тут есть источники, но вода течет недалеко. Больше тут нет ничего достойного обозрения.

4. Другая дорога от тех же ворот у Дираса идет на Лиркею. В это местечко, говорят, спасся Линкей, единственный из пятидесяти братьев, и когда он спасся, он зажег здесь факел. У него было условлено с Гипермнестрой зажечь факел, если он, спасшись от Даная, прибудет в какое-нибудь безопасное место. Говорят, что и она зажгла другой факел, отойдя от Ларисы, тем давая ему знать, что и она уже избегла всякой опасности. В память этого аргивяне каждый год справляют праздник факелов. Это местечко тогда называлось Линкеей, но когда впоследствии тут поселился Лирк — он был побочным сыном Абанта, — то это место получило название от него; среди этих развалин есть много и другого, но не стоящего упоминания, есть и изображение Лирка на каменной стеле. До этого местечка от Аргоса приблизительно шестьдесят стадий и столько же из Лиркеи до Орней. 5. Так как город Лиркея был уже безлюдным в те времена, когда эллины ходили походом на Илион, то Гомер не упомянул о нем в своем «Каталоге», но Орнеи были тогда заселены, и так как они были расположены в Аргосской области, то поэтому в своих стихах он упомянул о них раньше, чем о Флиунте и Сикионе. Названы они по имени Орнея, сына Эрехтея; у этого Орнея был сын Петеой, а сыном этого последнего был Менесфей, который вместе с афинянами помогал Агамемнону разрушить царство Приама. От этого Орнея получил свое имя город; впоследствии аргивяне выселили орнеатов из их города, а выселив, поселили их в Аргосе вместе с местными жителями. В Орнеях есть храм Артемиды и ее деревянная статуя в стоячем положении и другой храм, посвященный всем богам вместе. А дальше за Орнеями начинается уже область Сикиона и Флиунта.

6. Если идти из Аргоса в Эпидавр, то на правой стороне будет сооружение, очень похожее на пирамиду; оно имеет рельефные изображения аргосских щитов. Здесь происходил бой между Претом и Акрисием из-за власти; говорят, что исход сражения был неопределенный и что поэтому они позднее заключили мирный договор, так как ни тот, ни другой не мог добиться решительной победы. Передают также, что тогда впервые и все начальники и все остальное войско сражались вооруженные щитами; павшим и с той и с другой стороны, так как они были сограждане и сородичи, сооружен здесь общий памятник.

7. Если идти отсюда дальше и повернуть направо, то придем к развалинам Тиринфа. Аргивяне выселили также и жителей Тиринфа, желая принять их в свой город и усилить Аргос. Говорят, что герой Тиринф, по имени которого город получил свое название, был сыном Аргоса, сына Зевса; стену же, которая одна только и осталась от развалин, называют творением киклопов; она сложена из белого камня, а каждый камень настолько велик, что даже самый маленький из них не может сдвинуть даже пара мулов. Еще в древние времена маленькие камни были вставлены между большими так, чтобы каждый из них как бы составлял с ними одно целое. 8. Если спуститься к морю, то тут будут чертоги дочерей Прета. А если опять вернуться на большую дорогу, то выйдешь к Мидее, которая останется влево. Говорят, что в Мидее царствовал Электрион, отец Алкмены. В мое время кроме пустого места от нее ничего не осталось. 9. По прямой дороге в Эпидавр находится поселение Лесса, в нем храм Афины и деревянная статуя, ничем не отличающаяся от той, которая находится в акрополе Ларисы. Над Лессой поднимается гора Арахнея (Паутинная), которая в древние времена при Инахе носила название Саписелатон. На ней жертвенники Зевсу и Гере: когда нужен дождь, то здесь приносят жертвы этим богам.

XXVI
1. Аргосская область соприкасается близ Лессы с областью Эпидавра, но прежде чем дойти до самого города, встретится храм Асклепия. 2. Кто населял эту страну, прежде чем пришел сюда Эпидавр, я не знаю; не мог я узнать у местных жителей и о потомках Эпидавра. В конце концов, перед тем как доряне появились в Пелопоннесе, здесь, как они говорят, царствовал Питирей, потомок Иона, сына Ксуфа. Они рассказывают, что он без боя передал эту землю Деифонту и аргивянам. Отправившись в Афины вместе с гражданами, он поселился там, а Деифонт и аргивяне завладели областью Эпидавра. По смерти Темена Деифонт и Гирнефо из-за вражды к детям Темена откололись от остальных аргивян, тем более что и войско их стояло больше на стороне Деифонта и Гирнефо, чем на стороне Кейса и его братьев. 3. Эпидавр, который дал имя этой стране, по словам элейцев, был сыном Пелопа; по сказаниям же аргивян и по поэме "Великие Эои" отцом Эпидавра был Аргос, сын Зевса. Сами эпидаврийцы приписывают Аполлону рождение Эпидавра. 4. Относительно того, что эта страна считается специально посвященной Асклепию, существует следующий рассказ. Эпидаврийцы рассказывают, что в Пелопоннес прибыл Флегий под предлогом осмотра страны, на самом же деле в качестве лазутчика, чтобы узнать количество населения и определить, способно ли большинство жителей к военной службе. Флегий был самым воинственным человеком в те времена, и всякий раз, когда он выступал против тех, с кем ему приходилось сталкиваться, он забирал их урожай и угонял добычу. Когда он отправился в Пелопоннес, то его сопровождала его дочь, скрывшая еще тогда от отца, что она беременна от Аполлона. Когда же она родила в области Эпидавра, она покинула мальчика на этой горе, которая и до нашего времени называется Титтион (Сосок), а раньше она называлась Миртионом. Когда мальчик лежал там, брошенный матерью, то одна из коз, которые паслись на горе, стала давать ему молоко, а сторожевая собака стада охраняла его. Когда Аресфан — таково было имя пастуха — увидал, что не хватает одной из коз и что одновременно отсутствует собака, бывшая при стаде, он отправился искать по всем направлениям, а, найдя, хотел взять мальчика на руки, но когда он подошел к нему, он увидал, как молния блеснула от мальчика; тут он решил, что ребенок — божественного происхождения, как это и было на самом деле, и ушел прочь. И вот тотчас о нем пошла молва повсюду — и по земле и по морю, что в его власти найтидля болящих любое исцеление и что он воскрешает умерших. 5. О нем есть еще и другой рассказ. Когда Коронида была уже беременной Асклепием, она сочеталась браком с Исхием, сыном Элата; и вот Артемида умертвила ее, мстя за оскорбление, нанесенное ею Аполлону, и когда она уже лежала на костре, то Гермес, говорят, похитил ребенка из пламени. 6. Третий же из рассказов о нем, тот, по которому Асклепий является сыном Арсинои, дочери Левкиппа, мне кажется наименее верным. Когда аркадянин Аполлофан пришел в Дельфы и вопросил бога, родился ли Асклепий от Арсинои и не является ли он гражданином Мессении, то Пифия прорекла:

Радость великую всем приносишь ты смертным,
Асклепий,
Ты, что мне Флегия дочь родила, сочетавшись
любовью,
Вечно желанная мне Коронис, в Эпидавре
гористом.
Это прорицание совершенно ясно показывает, что Асклепий не был сыном Арсинои, но что Гесиод или кто-либо из поэтов, вставлявших свои стихи в поэмы Гесиода, составил их для удовольствия мессенцев. 7. Доказательством того, что бог родился в Эпидавре, мне служит еще вот что: я нашел, что все самые главнейшие и замечательные праздники и храм Асклепия — филиалы Эпидавра. Так, например, афиняне предоставляют Асклепию как участнику в таинствах (Элевсиний) день, который называют Эпидавриями, и говорят, что с этого дня (когда он был введен) у них стали почитать Асклепия как бога; равным образом Архий, сын Аристехма, после того как, получив вывих на охоте около Пиндаса, был вылечен в Эпидавре, ввел почитание бога в Пергаме; в зависимости от этих праздников в Пергаме, еще в наше время, у моря жителями Смирны было основано святилище Асклепия; то же и в Балаграх, в Киренаике: там есть Асклепий, называемый Иатр (Врачеватель), культ которого перешел из Эпидавра. А от культа в Кирене было заимствовано почитание Асклепия и жителями Лебены, города на Крите. Разница в почитании Асклепия у жителей Кирены и Эпидавра только в том, что киренейцы приносят в жертву козу, а у жителей Эпидавра это не принято. Что Асклепий почитался богом с самого начала, а не получил такую славу с течением времени, я имею на это, благодаря моим исследованиям, разные доказательства, между прочим, мне служат свидетельством и слова, сказанные у Гомера Агамемноном про Махаона:

Шествуй, Талфибий, и к нам призови Махаона мужа
Смертного, рати врача; Асклепия мудрого сына…
т. е. как бы он говорил: "сына бога Асклепия".
XXVII
1. Священную рощу Асклепия со всех сторон окружают горы. Ни умирать людям, ни рожать женщинам здесь в священной ограде не дозволено; равным образом и на острове Делосе существует (тот же закон). Те жертвы, которые приносят богу, — безразлично, жители ли Эпидавра или иноземцы — должны быть съедены внутри ограды; то же самое, насколько я знаю, совершается и в Титане. 2. Статуя Асклепия по величине вдвое меньше статуи Зевса Олимпийского в Афинах, но сделана (тоже) из золота и слоновой кости. Надпись на статуе сообщает нам, что творцом ее был Фрасимед, сын Аригнота, с Пароса. Асклепий представлен сидящим на троне, он крепко сжал в одной руке скипетр, а другую положил на голову змеи; художник изобразил рядом с ним лежащую собаку. На троне сделаны рельефные изображения аргосских героев, Беллерофонта, убивающего Химеру, и Персея с отрубленной головою Медузы. На противоположной стороне храма находится то место, где спят те, кто приходит умолять бога (об исцелении). 3. Вблизи сооружено круглое здание из белого мрамора, называемое Толос (купольное круглое здание), заслуживающее осмотра. В нем находится картина Павсия;он нарисовал Эрота, бросившего лук и стрелы; вместо них он несет в руках лиру. Нарисована здесь и богиня опьянения Мете, пьющая из чаши, сделанной из стекла, — это тоже работа Павсия.

На этой картине можно видеть, как через эту стеклянную чашу просвечивает лицо женщины. Внутри священной ограды прежде стояли доски (с надписями); в прежнее время их было очень много, при мне же их осталось всего шесть. На них были написаны имена мужчин и женщин, исцеленных Асклепием, а кроме того обозначены и болезни, которыми каждый из них хворал, и средства, какими был излечен; все это написано на дорическом наречии. 4. Отдельно от всех других стоит древняя стела, гласящая, что Ипполит посвятил богу 20 коней. Согласно с надписью на этой стеле говорят и жители Ариции, будто Ипполита, умершего вследствие проклятия отца его Тесея, воскресил Асклепий, однако, вернувшись опять к жизни, Ипполит не счел нужным простить отца; презрев его просьбы, он ушел в Италию к жителям Ариции, сделался там царем и отделил в честь Артемиды священный участок, где и до моего времени наградою для победителя при состязании в единоборстве была жреческая должность при храме богини. Но это состязание не разрешалось никому из свободных, а только рабам, бежавшим от своих господ. 5. На участке святилища эпидаврийцы имеют также и театр, который мне кажется особенно достойным осмотра: римские театры превосходят все другие театры в мире своим великолепием; своей величиной выделяется театр в Мегалополе у аркадийцев, что же касается гармонии и красоты, то какой архитектор в достаточной степени и достойным образом мог бы соперничать с Поликлетом. Ведь это Поликлет был строителем и этого театра и этого круглого здания. 6. В роще есть и храм Артемиды, и статуя Эпионы (Облегчающей боли), и святилище Афродиты, и Фемиды, и стадий (ристалище), как у большинства эллинов из насыпной земли, и водоем, достойный осмотра из-за его крыши и других украшений. 7. Здания, которые в наше время соорудил сенатор Антонин, почтенный человек, следующие: купальня Асклепия и храм богов, которых называют Эпидотами (Благодатными). Он выстроил и храм Гигиее (Здоровью), Асклепию и Аполлону, называемому Египетским. Кроме того, там находился так называемый портик Котис; потолок его уже весь обвалился, так как он был сделан из необожженного кирпича, — Антонин восстановил и отстроил этот портик. Так как из жителей Эпидавра особенно страдали те, которые были связаны с храмом, потому что их женщинам не было разрешено рожать под его кровлей, а больным приходилось умирать под открытым небом, то, желая устранить и это неудобство, он выстроил здание; и было признано не нарушающим благочестия, если люди умирали в нем, а женщины рожали. 8. Горы, которые возвышаются над рощей, назывались одна — Титтион, другая — Кинортион, и на ней стоял храм Аполлона Малеатского. Этот храм из числа древних; все же остальное, что окружает храм Аполлона Малеатского, и крыша над водоемом, куда у них собирается дождевая вода, — все это жителям Эпидавра выстроил Антонин.

XXVIII
1. Все змеи и особенно одна их порода с более желтоватой кожей считаются священными змеями Асклепия; к людям они кротки и водятся только в области Эпидавра. То же самое я наблюдал и в других странах: так, только в одной Ливии водятся сухопутные крокодилы, длиною не меньше как в два локтя, только из одной Индии доставляется много (странных животных), а из птиц — попугаи. Змей же больших, в тридцать и более локтей, которые водятся у индусов и в Ливии, эпидаврийцы считают другой породой, а не (священными) «драконами». 2. Если подниматься на гору Кориф, то по дороге есть дерево, так называемая "Крученая олива"; виновник этого — Геракл, который своей рукой привел ее в такой вид. Я лично не уверен, отметил ли он таким же образом границу и асинейцам в Арголиде; так как обе страны были много раз опустошены и с той и с другой стороны, то нельзя уже ясно определить, где их границы. На вершине горы Корифеи находится храм Артемиды, о котором в своих песнях упоминает и Телесилла. Если спускаться в город Эпидавр, то встречается место, все заросшее дикой маслиной. Это место называют Гирнефион. 3. Я опишу здесь то, что рассказывают эпидаврийцы и что кажется мне правдоподобным. Кейс и остальные сыновья Темена знали, что доставят наибольшую неприятность Деифонту, если каким-либо образом смогут разлучить его с Гирнефо. И вот прибыли в Эпидавр Керин и Фалк — младшему, Агрею, вся эта затея была не по душе. Они, поставив колесницу под стеной города, послали к сестре вестника, приглашая ее прийти сюда для переговоров. Когда она приняла их приглашение, юноши стали во многом обвинять Деифонта и усиленно умоляли ее вернуться в Аргос, обещая ей многое, между прочим выдать замуж за человека, гораздо лучшего, чем Деифонт, владеющего и большим числом людей и царствующего над более богатой землей. Гирнефо была очень обижена такими словами и в свою очередь сказала им, что она любит своего мужа Деифонта, который по отношению к Темену был безукоризненным зятем, и что их самих скорее следует называть убийцами Темена, чем детьми. Тогда они, ничего ей не ответив, схватывают ее и, посадив на колесницу, увозят. Кто-то из эпидаврийцев дал знать Деифонту, что Керин и Фалк увезли Гирнефо против ее воли. Тогда он сам поспешно бросился ей на выручку, да и эпидаврийцы, услыхав об этом, кинулись на помощь ему. Захватив Керина, Деифонт с одного удара убил его, Фалка же, державшего в руках Гирнефо, он побоялся ударить, опасаясь в случае промаха стать убийцей самой Гирнефо, и, в свою очередь схватив ее, вступил в борьбу с Фалком, пытаясь ее отнять. Фалк сопротивлялся и еще сильнее тащил ее за собой; это было причиной ее смерти, так как она была беременна. Тогда Фалк, поняв, что он сделал со своей сестрой, погнал колесницу изо всех сил, стараясь выиграть время, прежде чем против него соберутся все жители Эпидавра. Тогда Деифонт со своими детьми, а у него были уже раньше дети, сыновья Антимен, Ксантипп и Аргей и дочь Орсобия — на ней, говорят, впоследствии женился Памфил, сын Эгимия, — подняв труп Гирнефо, перенесли в то место, которое впоследствии было названо Гирнефионом. Соорудив здесь героон (святилище в честь героя), ониввели различные формы поклонения и постановили законом, чтобы от растущих здесь маслин, равно и от других деревьев, имеющихся здесь, никто не уносил домой сломанных ветвей и не пользовался ими с какой-либо другой целью, но оставлял на месте, считая, что они посвящены Гирнефо.

4. Недалеко от города есть памятник Мелиссы, жены Периандра, сына Кипсела, и другой памятник Проклея, отца Мелиссы; он был таким же тираном над эпидаврийцами, как его зять Периандр в Коринфе.

XXIX
1. В самом городе Эпидавре имеются следующие достопримечательности. Там есть священный участок Асклепия и статуя как самого бога, так и Эпионы (Облегчающей боли); говорят, что Эпиона была женою Асклепия. Они из паросского мрамора и стоят под открытым небом. Храмы, находящиеся в городе… Диониса, а другой — Артемиды; Артемида представлена как бы находящейся на охоте. Сооружен и храм Афродиты, а храм, находящийся у гавани на мысе, выдающемся в море, говорят, посвящен Гере. На акрополе есть деревянное изображение Афины, стоящее осмотра; эту Афину называют Киссеей (Из плюща).

2. Против Эпидавра находится остров, который заселяют эгинеты. Они говорят, что сперва остров был необитаем, но что когда Зевс поместил на этот пустынный остров Эгину, дочь Асопа, — и по ее имени дано было наименование этому острову Эгина, вместо прежнего названия Энона — и когда Эак подрос и стал просить у Зевса жителей для этого острова, то Зевс вырастил ему, как говорят, людей из земли. Кроме Эака, иных царей, правивших в этой земле, они не могут назвать никого; даже из сыновей Эака мы не знаем никого, кто бы остался там, так как Пелею и Теламону было суждено бежать вследствие убийства Фока, а сыновья Фока поселились около Парнаса, в стране, ныне называемой Фокидой. 3. Но такое имя было дано этой стране еще раньше, так как Фок, сын Орнитиона, целым поколением раньше пришел в эту страну. При этом Фоке Фокидой называлась страна около Тифореи и Парнаса; при сыне же Эака это имя стало общим для всех, кто является соседями минийцев орхоменских и чьи земли простираются до Скарфеи в Локриде. 4. От Пелея пошел род царей в Эпире; Теламон же имел двух сыновей: Аякса и Тевкра; род Аякса был менее славен, так как и сам он вел жизнь частного человека, и из его потомков прославились только Мильтиад, который начальствовал над афинянами в битве при Марафоне, и Кимон, сын Мильтиада, но потомки Тевкра долгое время оставались царями, властвуя над Кипром до Эвагора. Относительно Фока поэт Асий, написавший эпические произведения, говорит, что у него родились Панопей и Крис; сыном Панопея был Эпей, сделавший, как в своих песнях написал Гомер, деревянного коня, а в третьем колене потомком Криса был Пилад, бывший сыном Строфия и внуком Криса; матерью его была Анаксибия, сестра Агамемнона. Таково потомство так называемых Эакидов, которые с самого начала разошлись в разные стороны. 5. В позднейшее время та часть аргивян, которая вместе с Деифонтом заняла Эпидавр, перешла на Эгину и расселилась среди древнего населения этого острова, введя на нем дорический язык и нравы. Хотя эгинеты приобрели очень большую силу, так что флотом были сильнее афинян и в Мидийскую войну выставили наибольшее число кораблей после афинян, но их благоденствие было недолговечно, и, изгнанные афинянами, они поселились в Фирее, городе Арголиды, который им дали лакедемоняне. Правда, они захватили опять свой остров, когда афинский флот был взят в плен в битве при Геллеспонте, но им уже не удалось достигнуть прежнего богатства и могущества.

Из всех эллинских островов Эгина — самый недоступный: подводные камни и торчащие из моря скалы окружают весь остров. Говорят, что Эак сделал это нарочно из-за страха перед морскими разбойниками с тем, чтобы сделать приближение врагов к нему небезопасным. 6. Поблизости от гавани, к которой главным образом пристают корабли, есть храм Афродиты, а на самом видном месте города находится так называемый Эакион, четырехугольная ограда из белого мрамора. При входе стоят сделанные (в виде статуй) фигуры послов, отправленные некогда эллинами к Эаку. О причине этого посольства одинаково рассказывают и эгинеты и все остальные. Одно время Элладу постигла засуха и ни в странах за Истмом, ни в Пелопоннесе не было дождя, пока эллины не послали в Дельфы спросить, что за причина этой засухи и вместе с тем как избавиться от этой беды. Пифия им сказала, что надо умилостивлять Зевса, и необходимо, если они хотят, чтобы их моления были услышаны, присутствовать Эаку, который будет от их имени молить о милости. Таким образом от каждого города были отправлены к Эаку люди, чтобы просить его. И вот он, принеся жертву Зевсу Всеэллинскому и вознеся моление, призвал дождь на всю эллинскую землю, а эти изображения приходивших к нему (людей) поставили эгинеты. Внутри священной ограды растут издревле оливковые деревья и есть жертвенник, едва возвышающийся над землей, и как тайну передают, что этот жертвенник является надгробным памятником Эаку. 7. Около Эакиона есть могила Фока, насыпанный холм земли, обнесенный круглой оградой, и на ней лежит дикий камень; когда Теламон и Пелей пригласили Фока на состязание в пентатле (пяти видах состязания) и до Пелея дошла очередь бросить камень — он служил им вместо диска, — то он нарочно попал им в Фока. Этим он доставил удовольствие своей матери: ведь они были рождены от дочери Скирона (Эндеиды), Фок же был не ее сыном, но сыном другой матери, сестры Фетиды, если только правду рассказывают эллины. Поэтому мне кажется, что Пилад и по этой причине, (желая свести старые счеты), а не только по дружбе к Оресту, задумал (и совершил) убийство Неоптолема. После того как Фок умер от удара диском, дети Эндеиды, взойдя на корабль, бежали из Эгины. Впоследствии Теламон, послав глашатая (к отцу), отрицал свое участие в злом умысле, причинившем смерть Фоку. Но Эак не позволил ему выйти на берег, а велел защищаться, стоя на корабле, или, если хочет, то сделать насыпь в море и говорить оттуда. И вот Теламон, подплыв и войдя в так называемую "Тайную гавань", сделал ночью такую насыпь; сделанная им тогда насыпь осталась еще и до сегодняшнего дня; так как был вынесен приговор, что он не причастен к убийству Фока, то он вторично отплыл на Саламин. 8. Недалеко от "Тайной гавани" находится достойный осмотра театр, очень похожий на эпидаврский и по величине и по всему своему внешнему виду. Позади этого театра одной стороной к нему пристроен стадий; он прилегает к самому театру и они взаимно служат друг другу опорой.

XXX
1. Недалеко друг от друга стоят храмы: один — Аполлона, другой — Артемиды и третий из них — Диониса. Аполлону поставлена деревянная статуя местного изготовления в виде обнаженной фигуры; на Артемиде, равно как и на Дионисе, — одежда; Дионис изображен с бородой. Святилище Асклепия находится в другом месте, не здесь; статуя его в позе сидящего сделана из мрамора. 2. Из богов эгинеты чтут больше всего Гекату и каждый год совершают таинства в честь Гекаты; они говорят, что эти таинства установил у них фракиец Орфей. Храм Гекаты находится внутри ограды. Деревянное ее изображение, работы Мирона, имеет одно лицо и одно тело. Как мне кажется, впервые Алкамен создал Гекату в виде трех соединенных друг с другом статуй; афиняне называют эту Гекату Эпипиргидией (Хранительницей крепости); она стоит у храма Ники Аптерос (Бескрылой победы). 3. Если в Эгине идти на гору Всеэллинского Зевса, то встречается храм Афайи, в честь которой Пиндар написал эгинетам свою оду. Критяне рассказывают, — а это предание у них местного происхождения, — что у Карманора, очистившего Аполлона от убийства Пифона, был сын Эвбул и что от Зевса и Кармы, дочери Эвбула, родилась Бритомартис, что она любила бег и охоту и была особенно дорога Артемиде; убегая от влюбленного в нее Миноса, она бросилась (в море), где были расставлены сети для ловли рыбы. Артемида сделала ее богиней, и ее чтут не только критяне, но и эгинеты, говоря, что Бритомартис появляется у них на острове. Поэтому у эгинетов она зовется Афайя, а на Крите — Диктинна (Ведающая сетями). 4. Кроме святилища Зевса Всеэллинского, на горе Панелленион нет ничего другого, заслуживающего внимания, а это святилище, как говорят, воздвиг в честь Зевса Эак. 5. Что же касается рассказов о (божествах) Авксесии и Дамии, о том, как над Эпидавром не было дождя, как по вещанию бога были сделаны эти деревянные статуи из оливкового дерева, взятого у афинян, как жители Эпидавра перестали выплачивать афинянам, что следовало по договору за то, что эгинеты владели этими статуями, и как афиняне, отправившиеся в Эгину, чтобы овладеть ими, бесславно погибли, — обо всем этом подробно и очень обстоятельно рассказал Геродот, и я не имею в виду писать о том, о чем уже было так хорошо сказано, только прибавлю, что я сам видел эти статуи и принес им жертвы так, как принято приносить жертвы в Элевсине. 6. Да будет достаточно этого рассказа для памяти об Эгине; все, что я изложил, я сделал ради Эака и его деяний.

С областью Эпидавра граничит Трезен; его жители, как, впрочем, и многие другие, любят хвалиться своей родной страной. Они говорят, что первым человеком, родившимся в их земле, был Ор, но мне по крайней мере кажется, что имя Ора — египетское и никак не эллинское; как бы то ни было, они говорят, что он царствовал у них и что их земля по его имени называлась Ореей, а когда после Ора власть над страной принял Алфеп, сын Посейдона и дочери Ора Леиды, то он назвал эту страну Алфепией. Во время его царствования Афина и Посейдон, по их словам, вступили в спор за обладание этой страной, но, несмотря на спор, владеют ею сообща: так им приказал Зевс. Поэтому они чтут Афину под именем Полиады (Градохранительницы) и Сфениады (Могучей), а Посейдона под названием «Царя». И на древних монетах у них стоит изображение: трезубец и голова Афины. 7. После Алфепа царем стал Сарон. Говорят, что он воздвиг храм Артемиде Саронийской у моря болотистого и настолько мелкого, что его поэтому называют Псифейским болотом. Сарон очень любил охотиться; и вот однажды, заметив лань, он стал преследовать ее; спасаясь от него, она в бегстве бросилась в море, а вслед за ней бросился и он. Лань уплыла далеко от берега, а Сарон, не желая упустить добычу, войдя в азарт, погнался за ней и очутился в открытом и глубоком море; там он попал в тяжелое положение, волны стали его захлестывать, и он утонул. Его труп был выброшен у Псифейского болота, и они похоронили его в роще Артемиды внутри священной ограды, и с этих пор болотистую часть моря в этом месте они стали вместо Псифей называть Саронийским заливом. Кто затем царствовал, они не знают вплоть до воцарения Гиперета и Антаса; о них же они рассказывают, что они были сыновьями Посейдона и Алкионы, дочери Атланта, и что они основали в этой стране города Гиперию и Антию; что Аэтий, сын Антаса, приняв власть от отца и дяди, переименовал последний город в Посейдониаду. 8. Когда же к Аэтию пришли Трезен и Питфей, то вместо одного царя стало три, причем преимущество было на стороне сыновей Пелопа (а не Аэтия). Это видно из следующего: когда Трезен умер, то Питфей соединил Гиперию с Антией, свел население в нынешний город и назвал его по имени брата Трезеном. Много лет спустя потомки Аэтия, сына Антаса, отправились из Трезена для основания колонии и основали в Карии Галикарнас и Минд. А сыновья Трезена, Анафлист и Сфетт, переселились в Аттику, и (два афинских) дема получили от них свои названия. Что же касается Тесея, сына дочери Питфея, то это все так хорошо известно, что о нем я писать не буду. 9. Мне нужно указать еще вот на что. После возвращения Гераклидов и трезенцы (подобно другим городам), приняли к себе как сограждан дорян, пришедших из Аргоса, так как и раньше трезенцы были подвластны аргивянам: Гомер в своем «Каталоге» говорит, что над ними властвовал Диомед. А ведь Диомед и Эвриал, сын Мекистея, являясь опекунами Кианиппа, сына Эгиалея, были вождями аргивян под Троей. Сфенел, как я указал выше, был из более знатного рода, так называемых Анаксагоридов, и ему собственно и должна была принадлежать царская власть над Аргосом. Вот все, что относится к истории Трезена, если не говорить о тех колониях, которые были ими основаны. Теперь я перейду к описанию сооруженных тут храмов и всех остальных достопримечательностей.

XXXI
1. На площади Трезена находится храм со статуей Артемиды Сотеры (Спасительницы). Говорят, что его соорудил Тесей и назвал богиню Сотерой после того, как он, победив Астериона, сына Миноса, вернулся с Крита. Этот подвиг считается для него самым замечательным из всех, им совершенных, не столько потому, как мне лично кажется, что Астерион превосходил храбростью всех противников, убитых Тесеем, сколько потому, что, сумев найти выход из Лабиринта и незаметно бежать после такого совершенного им подвига, Тесей доказал вполне убедительно, что, руководимый лишь божьим промыслом, спасся и он сам и его сотоварищи. 2. В этом храме находятся жертвенники богов, так называемых Подземных. И говорят, что сюда была приведена Дионисом (его мать) Семела из подземного царства и что будто сюда привел Геракл пса из Аида. Я лично убежден, что Семела, будучи женой Зевса, никогда вообще не умирала, а что касается так называемого Цербера, то какого мнения держусь я об этом, я расскажу в другом месте.

3. Позади храма находится надгробный памятник Питфея и на нем три трона из белого мрамора. Говорят, что с этих тронов производил суд Питфей и с ним еще двое судей. 4. Недалеко отсюда — Мусейон (храм Муз). Говорят, его построил Ардал, сын Гефеста; они полагают, что тот же Ардал изобрел флейту, и они называют Муз по его имени Ардалидами. Говорят, что здесь Питфей учил красноречию и что Питфей написал книгу, которую (впоследствии) издал один эпидавриец и которую я сам читал. 5. Недалеко от храма Муз находится древний жертвенник, тоже, как говорят, воздвигнутый Ардалом. На нем приносят жертвы Музам и Гипносу, говоря, что Гипнос является богом, наиболее расположенным к Музам. 6. Поблизости от театра стоит храм Артемиды Ликейской (Волчьей); построил его Ипполит. Относительно прозвища я ничего не мог узнать у местных эксегетов, но предполагаю, что или Ипполит прогнал волков, много вредивших Трезенской области, или что такое прозвище Артемиды существовало у амазонок, от которых он происходил по матери, а может быть есть какое-либо иное основание, мне неведомое. 7. Перед храмом находится камень, считающийся священным, на котором некогда девять трезенских мужей производили очищение Ореста от убийства матери. 8. Недалеко от храма Артемиды Ликейской находятся жертвенники, отстоящие друг от друга на небольшом расстоянии. Первый из них — Диониса, в силу какого-то прорицания получивший прозвище Саота (Спасителя); второй называется жертвенником Фемид (Законов); как говорят, его воздвиг Питфей; третий, по всей вероятности, они воздвигли в честь Гелиоса Элевтерия (Освободителя), избегнув рабства, грозившего им со стороны Ксеркса и персов. 9. Храм Аполлона Феария (Ясновидящего) воздвиг, как говорят, Питфей; из всех, какие я только знаю, он — самый древний. И у фокейцев в Ионии есть древний храм Афины, который некогда сжег мидянин Гарпаг; и у самосцев есть древний храм Аполлона Пифийского, но надо сказать, что они построены гораздо позже трезенского. В нем еще до сих пор находится статуя бога, приношение Авлиска, работы Гермона из Трезена. Тому же Гермону принадлежат деревянные статуи Диоскуров.

10. В стое на площади находятся изображения женщин и детей; и те и другие сделаны из мрамора. Это те женщины и дети, которых афиняне отдали под защиту трезенцам, когда они решили лучше отплыть из города и не ожидать нападения мидийцев на суше. Разумеется, это изображения не всех женщин, их тут немного, а только тех, которые выдавались своим достоинством; им только и поставлены эти статуи. 11. Против храма Аполлона есть здание, называемое палаткой Ореста. Прежде чем он не очистился от крови матери, никто из трезенцев не хотел принять его к себе в дом; поместив его здесь, они совершали над ним обряды очищения и кормили его до тех пор, пока он, освободившись от тяготевшей на нем скверны, не стал чистым. И до сих пор потомки, совершившие над ним очищение, в определенные дни устраивают тут обед. Говорят, что из очистительных жертв, которые были зарыты недалеко от палатки, вырос лавр, который существует еще и в наше время, тот самый, который растет перед этой палаткой. Рассказывают, что Ореста очищали различными способами, между прочим и водою из Гиппокрены (Источника коня). 12. И у трезенцев есть источник, называемый Гиппокреной, и сказание о нем ничем не отличается от беотийского. Они говорят, что вода появилась из недр земли там, где конь Пегас ударил копытом по земле. Рассказывают, что Беллерофонт приходил в Трезен, чтобы просить себе в жены у Питфея (его дочь) Эфру, но, прежде чем он женился, ему пришлось бежать из Коринфа.

13. Там же есть статуя Гермеса, называемого Полигием (Крепкотелым). Говорят, что к этой статуе Геракл прислонил свою дубину — она была из дикой оливы — и, если только этому можно верить, говорят, что она пустила корни и вновь покрылась зеленью. Эта дикая маслина растет и сейчас. Говорят, что Геракл нашел эту оливу около Саронийского залива и вырезал из нее себе дубину. 14. Есть тут и храм Зевса, именуемого Сотером (Спасителем); рассказывают, что его построил Аэтий, сын Антаса, царствовавший здесь. Источник же они называют Хрисорроя (Золотая струя). Они передают, что когда у них была девятилетняя засуха, когда не было совсем дождя и все источники высохли, эта Хрисорроя тогда текла так же, как теперь.

XXXII
1. Ипполиту, сыну Тесея, посвящен прекраснейший участок; на нем есть храм и древняя статуя. Они говорят, что все это соорудил Диомед и что, кроме того, он первый принес жертвы в честь Ипполита. У трезенцев жрец Ипполита облекается этим саном на всю жизнь; жертвы они приносят ежегодно. Затем у них введен вот еще какой обычай: каждая девушка перед браком отрезает прядь волос, и, отрезав, приносит ее в храм и посвящает Ипполиту. Они не хотят признавать, что он умер, разбитый своими конями, и хотя они знают, где находится его могила, никогда ее не показывают. А вот на небе есть так называемое созвездие «Возницы», его-то они и считают Ипполитом, получившим от богов такую честь. 2. Внутри этого священного участка находится храм Аполлона Эпибатерия (Мореходного), приношение Диомеда, избежавшего бури, которая разразилась над флотом эллинов, возвращавшихся из Илиона; они говорят, что Диомед же первым учредил и Пифийские игры в честь Аполлона. Что касается Дамии и Авксесии — трезенцы тоже принимают участие в их почитании, — то они рассказывают о них не то же, что жители Эпидавра и Эгины; они говорят, что эти девушки прибыли из Крита и так как в городе было всеобщее восстание, то и они были побиты камнями противной партией: и в честь этих девушек они установили праздник, назвав его Литоболия (Бросание камней). 3. По другую сторону участка находится так называемый стадий Ипполита, а за ним храм Афродиты Катаскопии (Подглядывающей), так как оттуда влюбленная в Ипполита Федра смотрела на него, когда он занимался гимнастикой. Там еще и теперь стоит миртовое дерево с проколотыми, как я писал раньше, листьями. Когда Федра не знала, что ей делать и не находила никакого облегчения от любви, она изливала свою ярость на листьях этой мирты. Есть тут и могила Федры, отстоящая недалеко от могилы Ипполита; она представляет насыпной холм недалеко от этой мирты; статую Асклепия сделал Тимофей, трезенцы же говорят, что это не Асклепий, но изображение Ипполита. Я сам видел и дом Ипполита: перед ним находится так называемый источник Геракла; эту воду, как говорят жители Трезена, открыл Геракл.

4. На акрополе находится храм Афины, называемой Сфениадой (Могучей); деревянную статую богини сделал эгинец Каллон. Этот Каллон был учеником Тектея и Ангелиона, которые для делосцев создали статую Аполлона; а Ангелион и Тектей учились у Дипойна и Скиллида. 5. Если спуститься отсюда вниз, то (на пути) будет храм Пана Литерия (Избавителя): когда чума свирепствовала главным образом среди афинян и уже перебросилась в Трезенскую область, Пан в сновидении открыл стоявшим во главе Трезена начальникам, как исцелиться от нее. 6. (Поблизости) можно видеть храм Исиды, а за ним храм Афродиты Акреи (Владычицы горных вершин); последний храм выстроили здесь галикарнасцы, так как Трезен был их метрополией, а статую Исиды воздвиг трезенский народ.

7. Если идти через горы в Гермиону, то (по пути) будут истоки реки Гиллика, первоначально называвшейся Таврием, и так называемая скала Тесея; у нее это название было изменено после того, как из-под нее Тесей извлек обувь и меч Эгея; раньше эта скала называлась жертвенником Зевса Сфения (Всесильного). Около скалы — храм Афродиты Нимфии (Невесты), сооруженный Тесеем, когда он взял в жены Елену. За стеною находится храм Посейдона Фитальмия (Питающего); говорят, что Посейдон, разгневавшись на трезенцев, сделал всю страну бесплодной, так как соленая морская вода проникла во все семена и корни растений; так было до тех пор, пока, смягченный их жертвоприношениями и молениями, он не перестал посылать морские воды на их землю. За храмом Посейдона есть храм Деметры Фесмофоры (Дающей законы), который, как говорят, соорудил Алфеп. 8. Если спускаться к гавани, расположенной в Келендерисе, то мы придем в местечко, называемое ими Генетлий (Место рождения); по их словам, тут родился Тесей. Перед этим местечком есть храм Ареса. И в этом же месте Тесей одержал победу над амазонками; это, вероятно, были амазонки из числа тех, которые сражались с Тесеем и с афинянами в Аттике. Если идти к Псифейскому морю, то по пути растет дикая маслина, которую они называют рахос (крученой): этим именем трезенцы называют все виды бесплодного оливкового дерева, будет ли то котинос (дикая олива, из которой делают венки для победителей в Олимпии), или филия (колючая крушина), или элайон (дикая маслина). «Крученым» этот вид растений называют они потому, что за него зацепились вожжи Ипполита, и его колесница опрокинулась. Недалеко отсюда стоит храм Артемиды Саронийской, о котором я уже упоминал в своем рассказе.

Вот что еще надо прибавить: они ежегодно справляют праздник Саронии в честь Артемиды.

XXXIII
1. Есть у трезенцев и острова; один из них так близок к материку, что на него можно перейти вброд. Этот остров, называвшийся прежде Сферией, был назван Гиера (Священным) по следующей причине. На нем есть могила и памятник Сферу; говорят, этот Сфер был возницей Пелопа. На этот остров во исполнение сновидения, посланного Афиной, чтобы совершить погребальные возлияния этому герою, явилась Эфра, и, когда она была тут, говорят, с ней сочетался Посейдон. Поэтому Эфра воздвигла здесь храм в честь Афины Апатурии и назвала этот остров Гиера (Священным), вместо Сферии. И у девушек Трезена установился обычай перед свадьбой посвящать свой пояс Афине Апатурии. 2. Трезенцы говорят, что в древности Калаврия была посвящена Аполлону, когда еще Дельфы принадлежали Посейдону. Передают также и то, что они поменялись между собою этими местностями. В доказательство этого они… и приводят следующее изречение:

Ведь безразлично, Делосом ли властвовать иль
Калаврией,
Местом Пифона священным иль ветрообильным
Тенаром.
3. Там есть чтимый храм Посейдона; жреческие обязанности совершает девушка до тех пор, пока не наступит для нее пора замужества. Внутри ограды — могила Демосфена. Мне кажется, что особенно на нем и еще раньше на Гомере судьба показала, насколько она завистлива: Гомера, лишенного зрения, как будто этого было недостаточно, сверх того постигла другая беда — жестокая бедность, заставив его нищим скитаться по всей земле; Демосфену же на старости лет пришлось испытать на себе и горечь изгнания и погибнуть насильственной смертью. 4. Ведь относительно его и другие говорили и не раз заявлял и сам Демосфен, что тех денег, которые привез с собою из Азии Гарпал, он никогда не брал. Я хочу здесь рассказать продолжение этого дела. Вскоре после того, как Гарпал бежал из Афин и переправился на кораблях в Крит, он был убит бывшими при нем слугами; другие же говорили, что македонянин Павсаний подослал к нему убийц. Заведовавшего его богатствами казначея, бежавшего на Родос, велел схватить македонянин Филоксен, который требовал от афинян выдачи самого Гарпала. Имея в руках этого раба, он подверг его допросу, на котором он узнал имена всех, которые получили от Гарпала деньги; узнав все это, он написал в Афины. В этом письме, перечисляя как имена лиц, получивших деньги от Гарпала, так и суммы, которые каждый из них получил от него, он даже не упоминает о Демосфене, несмотря на то что последний был в высшей степени ненавистен Александру и лично с ним у него были большие столкновения. Демосфену воздаются почести как в других местах Эллады, так и у жителей Калаврии.

XXXIV
1. Трезенская земля представляет полуостров, далеко уходящий в море; на нем, около моря, построен небольшой городок Мефаны. В нем есть храм Исиды, на площади стоят статуи: одна — Гермеса и другая — Геракла. 2. На расстоянии приблизительно тридцати стадиев от городка находятся горячие купальни. Говорят, что в первый раз появилась эта вода, когда в Македонии царствовал Антигон, сын Деметрия, и что вода появилась не сразу, но что сначала вырвался из земли большой огонь и, когда он погас, потекла вода, которая и в наши дни течет из недр земли горячей и очень соленой. Если бы кто вздумал купаться здесь, то для него поблизости не оказалось бы холодной воды; броситься же в море и плавать там можно лишь с большой опасностью: тут в море, не говоря уже о других морских животных, очень много "морских собак" (акул). 3. Но вот чему я особенно удивился в Мефанах. Ливийский ветер, начиная дуть с Саронийского залива, когда распускается виноград, губит их нежные ростки. И вот, как только этот ветер начинает дуть, два человека, взяв петуха, совершенно белого, и разрезав его пополам, направляются в противоположные стороны, обегая виноградники каждый со своей половиной петуха; вернувшись в то место, откуда они двинулись, они там и зарывают обе части этого петуха. Вот что они придумали против ливийского ветра. 4. Те островки, которые прилегают к материку, числом девять, они называют островами Пелопа и говорят, что, когда (повсеместно) идет дождь, один из них не орошается дождем. Так ли это, я не знаю, но жители Мефан так рассказывают; правда, я и сам видел, как люди отвращают град жертвоприношениями и заклинаниями. 5. Мефаны являются полуостровом Пелопоннеса; с внутренней стороны с Трезенским полуостровом граничит Гермиона. Основателем древнего их города гермионцы называют Гермиона, сына Эвропа. Эвроп был сыном Форонея, но Герофан из Трезена говорил, что он был его побочным сыном. Ведь, если бы у Форонея были бы законные сыновья, власть над Артосом не перешла бы к Аргосу, сыну Ниобы, т. е. к внуку Форонея. Лично же я думаю, что если бы Эвроп был даже и законным сыном Форонея, и смерть постигла бы его раньше, чем Форонея, то его сын не мог равняться с сыном Ниобы, считавшимся сыном Зевса. Впоследствии доряне из Аргоса заняли и Гермион. Не думаю, чтобы у них была война, иначе ведь о ней рассказывали бы аргивяне.

6. Дорога из Трезена в Гермиону ведет около той скалы, которая прежде называлась жертвенником Зевса Сфения (Всесильного), а после того как Тесей извлек из-под нее приметные знаки (отца), ее стали, как и теперь, называть скалою Тесея; так вот, если идти мимо этой скалы горной дорогой, то встретится храм Аполлона, именуемого Платанистием (Окруженным платанами); есть там и местечко Илеи с храмами Деметры и Коры, дочери Деметры. У самого же моря, на границе Гермионской области, есть храм Деметры, именуемой Фермасией (Жаркой). 7. Стадиях в восьмидесяти отсюда находится мыс Скиллайон, названный по имени дочери Ниса. Когда, благодаря ее предательству, Минос взял Нисею и Мегару, то он заявил, что никогда не возьмет ее себе в жены и своим критянам велел сбросить ее с корабля; морские волны выбросили ее труп на этот мыс. Ее могилы не показывают нигде; ее тело, брошенное без призора, было расклевано морскими птицами. 8. Если плыть от Скиллайона по направлению к городу, то встречается второй мыс, Букефала (Бычья голова), а за этим мысом — острова; первый — Галиусса (Соленый остров), на нем есть хорошая гавань и пристань для кораблей; затем — Питиусса (Сосновый остров) и третий, который называется Аристера. Миновав эти острова, встречается мыс Колиергия, сильно выступающий из материка, а за ним остров, называемый Трикрана (Три головы), и гора Бупортм (Бычий перевоз), сильно выдающаяся из Пелопоннеса в море. На Бупортме сооружен храм Деметре и ее дочери, сооружен храм и в честь Афины, наименование богини — Афина Промахорма (Воительница). 9. Перед Бупортмом лежит остров Аперопия, а недалеко от Аперопии отстоит другой остров — Гидрея. За ним морской берег на материке тянется в виде полумесяца; за морским берегом — коса (до храма Посейдона); начинаясь у моря на востоке, она простирается до запада; на ней есть и гавани. Длина этой косы приблизительно семь стадий, ширина же в самом широком месте не больше трех стадий. 10. На этом месте некогда стоял древний город гермионян. Там и сейчас сохранилось несколько святынь: храм Посейдона на краю косы, а если идти от моря по направлению к возвышенности, то встретится храм Афины, а около него развалины стадия (стадиона); на нем, говорят, состязались сыновья Тиндарея. Там есть другой небольшой храм Афины с обвалившейся крышей. Есть и храм Гелиосу и другой — Харитам, есть храм, воздвигнутый в честь Сараписа и Исиды. Есть и ограды из больших неотесанных камней; внутри этих оград совершаются священные таинства Деметры.

Вот какие достопримечательности есть у жителей Гермионы; современный город отстоит от того мыса, на котором расположен храм Посейдона, приблизительно на четыре стадия; город расположен на равнине, но затем незаметно поднимается по склонам прилегающих возвышенностей, которые называются горою Проном (Предгорьем); такое имя дают они этой горе. 11. Вокруг всей Гермионы воздвигнута стена. В этом городе много достопримечательностей, достойных описания; из них я счел наиболее достойными упоминания следующие: тут есть храм Афродиты Понтии (Морской глубины), она же — Лимения (Покровительница гаваней), со статуей из белого мрамора, очень большой по размерам и прекрасной по работе, она особенно достойна осмотра. Есть и другой храм Афродиты. Среди почестей, которые воздаются ей жителями Гермионы, установлена и следующая: установлено, чтобы девушки, а равно и вдовы, собирающиеся вторично выйти замуж, чтобы все они перед браком приносили здесь жертву. Деметре Фермасии (Горячей) сооружены храмы: один — на границах с Трезеном, как я об этом уже говорил, другой — в самом городе.

XXXV
1. Недалеко от этого последнего храма — храм Диониса Меланэгидного (со шкурой черной козы). В честь его они ежегодно устраивают соревнования в музыке и назначают награды за состязания в плавании и гонке судов. 2. Есть тут и храм Артемиды, именуемой Ифигенией, и медная статуя Посейдона, опирающегося одной ногой на дельфина. Пройдя дальше, мы видим жертвенник Гестии — статуи в храме нет никакой, — и на этом жертвеннике приносят жертву Гестии. Аполлону посвящены три храма и три статуи: один храм не имеет особого наименования, другой называют храмом Аполлона Пифаея, а третий — Аполлона Горня (Хранителя границ). Имя Аполлона Пифаея они заимствовали у аргивян: по словам Телесиллы, к ним первым из эллинов (в их страну) прибыл Пифаей, сын Аполлона. Почему они называют Аполлона "Хранителем границ", я не мог бы точно указать; полагаю, что они, в споре за свои пределы оказавшись победителями на войне или на судебном разбирательстве по тому же поводу, за это и воздают почет Аполлону Торию. Храм Тихи (Счастья), как утверждают жители Гермионы, у них самый новый из всех существующих. В нем стоит колосс из паросского мрамора. Из водоемов — один очень древний и в него вода течет незаметно, но недостатка воды никогда не бывает, даже если бы весь город собрался сюда, чтобы черпать воду; другой же водоем сделан в наше время, и имя тому месту, откуда в него течет вода — Леймон (Луг).

3. Особенно достоин описания храм Деметры на горе Проне. Жители Гермионы говорят, что основателями его были Климен, сын Форонея, и сестра Климена, Хтония. Аргивяне же передают, что когда в Арголиду пришла Деметра, то Аферас и Мисий приняли ее как почетную гостью, Колонт же не принял богиню в дом и не оказал ей никакого почета, но такой грубый его поступок был не по душе его дочери Хтонии. И (оба они получили возмездие по заслугам): говорят, Колонт за это сгорел в своем доме, Хтония же была перенесена Деметрой в Гермион и здесь воздвигла для гермионцев храм. 4. Поэтомуи сама богиня называется здесь Хтония, и каждый год в летнюю пору они совершают в ее честь праздник Хтонии. Проводят они его следующим образом: во главе торжественного шествия идут у них жрецы и те лица, которые занимают в этом году главные должности, за ними следуют женщины и мужчины. И даже детям предписано чтить богиню в торжественном шествии: они одеты в белую одежду, а на головах у них венки. Эти венки плетутся из цветов, которые здесь называются космосандалом; по своей величине и окраске этот цветок кажется мне похожим на гиацинт; и на нем также начертаны буквы печали. Торжественное шествие замыкают те, которые ведут лучшую, достигшую полного развития корову, взятую прямо из стада; она связана веревками, но все еще дика и непокорна и вырывается из рук. Подведя ее к храму, одни развязывают у коровы веревки и стараются загнать ее в храм, другие же держат ворота храма открытыми до тех пор, пока ее не загонят; когда они увидят, что корова внутри храма, они запирают двери. Внутри храма остаются четыре старухи, которые должны зарезать корову; и та, которой это удается, серпом перерезает ей горло. Затем двери отпираются, и те, кто этим ведает, вгоняют в храм вторую, а затем и третью корову, назначенных для той же цели, и, наконец, четвертую. Старухи убивают их всех тем же способом. При этом жертвоприношении вот что удивительно: на какой бок упадет первая корова, на тот же обязательно упадут и остальные. Так совершается это жертвоприношение у жителей Гермионы. Перед храмом стоит несколько статуй женщин, бывших жрицами Деметры; если войти в храм, то увидим, что там стоят троны, на которых сидят старухи, ожидая, когда одна за другой будут загнаны для них коровы, а также находятся не очень древние статуи Афины и Деметры. Той же статуи, которая почитается больше всех других, ни я, ни иностранец, ни кто-либо из числа самих жителей Гермионы не видал; можно предположить, что одни только эти старухи и знают, что она собой представляет.

5. Есть там и другой храм; его со всех сторон окружают статуи. Этот храм находится против храма Хтонии и называется он храмом Климена, тут же приносят и жертвы Климену. Я лично не думаю, что был такой Климен, прибывший из Аргоса в Гермиону, но считаю это наименованием бога, о котором сказание говорит, что он является подземным царем. Рядом с ним есть другой храм со статуей Ареса. 6. Направо от храма Хтонии есть портик, называемый местными жителями «Эхо»; если тут крикнуть, то обычно возглас повторяется не менее трех раз. 7. Позади храма Хтонии есть места, одно из которых жители Гермионы называют местом Климена, другое — Плутона, а третье из них — озером Ахерусией. Все они окружены оградами из камня, а на месте Климена есть глубокий провал; по сказаниям гермионцев, через этот провал Геркулес вывел на землю пса из Аида. 8. У городских ворот, через которые идет прямая дорога в Масет, внутри городских стен находится храм Илитии. Каждый день богиню умилостивляют обильными жертвами и воскурениями и совершается очень много приношений. Статую же ее дозволено видеть разве только ее жрицам.

XXXVI
1. Если пройти прямой дорогой по направлению к Масету стадиев семь и повернуть налево, то будет дорога в Галику. В наше время Галика безлюдна, но прежде и она была заселена. О жителях Галики упоминается на тех стелах в Эпидавре, на которых имеются описания излечении, совершенных Асклепием. Других достоверных упоминаний, где-либо записанных, или о городе Галике или о его жителях, я не знаю. 2. Дорога в этот город идет между горой Проном и другой горой, в древности называвшейся Форнак, но с того времени, как Зевс превратился в кукушку, как об этом рассказывается в преданиях, и эта гора была, говорят, переименована и получила это название. И до сих пор на вершинах гор стоят храмы: на Коккигионе (Кукушечьей горе) — Зевсу, на горе Проне — Гере. У подошвы Коккигиона есть храм; дверей у него нет, потолок отсутствует, нет в нем и статуи; говорят, это был храм Аполлона. 3. Мимо него, если свернуть с прямой дороги, идет дорога на Масет; Масет в древности был самостоятельным городом, почему и Гомер поставил его в списке городов, подвластных Аргосу; в наше время он служит пристанью для жителей Гермионы. Направо от Масета дорога идет к мысу, называемому Струтунтом (Воробьиным). От этого мыса через гребни гор до так называемых Филанория и Болеев двести пятьдесят стадий, а Болей — это просто груды неотделанных камней.

4. Другое же местечко, которое называют Дидимами (Близнецами), отстоит отсюда стадиев на двадцать. Там есть храм Аполлона, храм Посейдона, а в самих Дидимах — храм Деметры; их статуи в виде стоячих фигур сделаны из белого мрамора.

5. Отсюда начинается местность, некогда называвшаяся Асинеей; принадлежит она Аргосу; у самого моря находятся развалины города Асины. Когда лакедемоняне со своим царем Никандром, сыном Харилла, внуком Полидекта, правнуком Эвнома, праправнуком Пританида, прапраправнуком Эврипонта, вторглись в Арголиду, то в этом походе вместе с ними приняли участие также и асинеицы и вместе с ними опустошали аргосскую землю. Когда же войско лакедемонян вернулось домой, то аргивяне со своим царем Эратом пошли походом на Асину. Некоторое время жители Асины защищались со своих стен и даже убили в числе прочих одного из знатнейших аргивян — Лисистрата. Когда же стена была взята, то жители Асины, посадив на суда жен и детей, покинули (вместе с ними) свой город, аргивяне же, разрушив до основания Асину и присоединив их землю к своей, оставили в целости только храм Аполлона Пифаея — он виден еще и доныне — и около него похоронили Лисистрата.

6. Лернейское море отстоит от Аргоса не больше как на сорок стадиев. Если спускаться в Лерну, то по дороге первым встречается нам Эрасин; он впадает во Фрикс, а Фрикс — в море, находящееся между Темением и Лерной. Если повернуть от Эрасина налево, то приблизительно стадиях в восьми находится храм Анактов (Владык) Диоскуров; их деревянные изображения сделаны в том же стиле, как и в городе (Аргосе). 7. Вернувшись опять на прямую дорогу, мы переходим Эрасин и приходим к реке Химарру. Рядом с этим местом находится ограда из камней и говорят, что Плутон, похитивший Кору, дочь Деметры, в этом месте спустился в так называемое подземное царство. Лерна, как я указал в начале рассказа, находится у моря и тут совершаются Лернеи (таинства в честь Лернейской Деметры). 8. Есть тут и священная роща, начинающаяся от горы, которую называют Понтином. Эта гора Понтин не позволяет воде от дождей стекать (в море), но впитывает ее в себя. Отсюда течет река Понтин. А на вершине горы есть храм Афины Саитиды — от него остались одни только развалины — и основание дома Гиппомедонта, который с Полюшком, сыном Эдипа, ходил под Фивы, чтобы отомстить за него.

XXXVII
1. Начиная от этой горы, почти до самого моря, простирается платановая роща. Ее границы составляют: с одной стороны река Понтин, с другой — вторая река: название этой реке Амимона, по имени одной из дочерей Даная. 2. В роще находятся статуи Деметры Просимны, Диониса и небольшая статуя Деметры в позе сидящей фигуры. Эти статуи сделаны из мрамора, а в другом месте, в самом храме, есть деревянная статуя Диониса Саота (Спасителя) в позе сидящего; у моря стоит мраморное изображение Афродиты — говорят, что его посвятили дочери Даная, а сам Данай воздвиг храм в честь Афины на берегу Понтина. 3. Говорят, что таинства у лернейцев установил Филаммон; рассказ, касающийся совершения этих таинств, явно не очень древнего происхождения, тот же рассказ, что записан, как я слыхал, на сердце, сделанном из орихалка (меди), и который приписывается Филаммону, на самом деле не принадлежит Филаммону, как это доказал Аррифон, в прежнее время гражданин Триконии в Этолии, в наше же время один из самых знатных лиц в Ликии. Он необыкновенно искусно умеет раскрывать то, что до него никто не замечал. Вот каким образом он расследовал этот вопрос: как стихи, так и текст, соединенный с ними, не стихотворный — все написано на дорическом наречии. Но до времени возвращения Гераклидов в Пелопоннес аргивяне говорили на том же наречии, как и афиняне; при Филаммоне, по моему мнению, даже имени дорян никто из эллинов не слыхал. Вот как доказал все это Аррифон.

4. У истоков Амимоны растет платан; под ним, как говорят, выросла знаменитая гидра. Я уверен, что это животное превосходило величиной других гидр и что она обладала таким сильным ядом, что Геракл ее желчью намазал концы своих стрел, но голову она имела, как мне кажется, одну, не больше. Поэт Писандр из Камирея для того, чтобы это животное показалось более страшным и его поэма оказалась более интересной, вместо одной головы приписал этой гидре много голов. 5. Видел я и так называемый источник Амфиарая и болото Алкионию, через которое, как говорят аргивяне, Дионис спустился в Аид, чтобы вывести на землю Семелу, а спуск сюда ему показал Полимн. Глубина этого болота беспредельна, и я не знаю ни одного человека, которому каким бы то ни было способом удалось достигнуть его дна, даже Нерон, предприняв этот опыт и приложив все усилия для его успеха, приказав связать веревку длиной в несколько стадий и привязать к ее концу свинцовую гирю, даже он не мог найти, какой предел его глубины. Я слыхал об этом болоте вот еще какой рассказ: если смотреть на его воду, то она кажется гладкой и спокойной, но кто, обманутый этим видом, решится плавать в нем, того эта вода влечет вниз и, захватив, уносит в бездну. В окружности это болото не больше трех стадий; на берегах его растут трава и тростник. Но то, что ежегодно ночью совершается на его берегах в честь Диониса, описывать это для всеобщего сведения, по моему мнению, было бы нечестием.

XXXVIII
1. Если идти из Лерны в Темений — это городок аргосской области, названный по имени Темена, сына Аристомаха, который, захватив и укрепив это местечко, воевал отсюда в союзе с дорянами против Тисамена и ахейцев, — так вот, если идти в этот Темений, то встретится река Фрикс, впадающая в море; в Темений сооружен храм Посейдона и второй храм в честь Афродиты; тут и могила Темена, которой доряне в Аргосе воздают почести. 2. На расстоянии, по моему мнению, стадиев пятидесяти от Темения находится Навплия, в наше время безлюдный город; основателем его был Навплий, по преданию сын Посейдона и Амимоны. Остались еще развалины стен храма Посейдона, пристани в Навплии и источник, называемый Канаф; здесь, по рассказам аргивян, каждый год купается Гера и (после купанья) становится девой. Это предание у них принадлежит к числу сокровенных и заимствовано из тех таинств, которые они совершают в честь Геры. 3. То же, что рассказывают в Навплии относительно осла, который, съев отростки виноградных лоз, сделал их на будущее время более плодоносными, и что поэтому у них на скале сделано рельефное изображение осла, так как он научил их обрезать виноградные лозы, рассказ об этом я опускаю, считая его не заслуживающим внимания. 4. Есть из Лерны и другая дорога, идущая вдоль по самому берегу моря к местечку, которое они называют Генесий; тут у самого моря стоит небольшой храм Посейдона Генесия. К нему примыкает другое местечко — Апобатмы (Высадки); говорят, что впервые на это место аргивской земли высадился Данай со своими дочерьми. Если пройти отсюда так называемой Анигрейской дорогой, узкой и во всех отношениях труднопроходимой, то налево можно приблизиться к участку, спускающемуся к самому морю, который очень пригоден для разведения главным образом маслин. 5. Если идти отсюда вверх от моря, то дойдем до того места, где за обладание этой землей происходило сражение между отборным отрядом аргивян в триста человек против равного по числу и качеству отряда лакедемонян. Из них все были убиты, кроме одного спартанца и двух аргивян, и над погребенными были насыпаны здесь холмы, но когда лакедемоняне созвали поголовное ополчение для борьбы с аргивянами, они одержали решительную победу и овладели этой страной; впоследствии они отдали ее эгинетам, изгнанным афинянами с их острова. В мое время в Фиреатиде жили аргивяне; они говорят, что вновь вернули себе эту землю, выиграв судебный процесс. 6. Если идти от этой общей могилы, встречаются поселки — Афина, в котором некогда жили эгинеты, второй поселок — Нерида и третий, самый большой из них, — Эва; в нем есть святилище Полемократу. Полемократ тоже сын Махаона, брат Алексанора; он исцеляет местных жителей и почитается окружным населением. 7. За этими поселками возвышается гора Парнон; по ней идут границы лакедемонян и границы аргивян и тегеатов. На этих границах стоят гермы из мрамора и от них дано и название этому месту (Гермы). Единственная текущая с горы Парнона река, так называемая Танаос, протекает через аргосскую землю и впадает в Фиреатский залив.

КНИГА III ЛАКОНИКА

I
1. За Гермами к западу начинается уже Лаконская область. Как рассказывают сами лакедемоняне, автохтоном (коренным жителем) в этой земле был Лелег, который и был первым ее царем. У Лелега было двое сыновей, (старший) Милет и младший Поликаон. Куда и по какой причине выселился Поликаон, я скажу в другом месте. 2. По смерти Милета, власть принял его сын Эврот. Стоячую воду с равнины, которая заболачивала ее, он отвел в море, прорыв канал. Когда вода болота была спущена, а оставшаяся образовала речной поток, он назвал его Эвротом. Так как у него не было потомства мужского пола, он оставил царство Лакедемону, матерью которого была Тайгета, от имени которой получила свое название и гора, а отцом, по народной молве, ему доводился сам Зевс. 3. Лакедемон был женат на Спарте, дочери Эврота. Как только он получил власть, то прежде всего всей стране и всему населению он дал свое имя, а затем выстроил город и назвал его по имени жены; и до наших дней этот город называется Спартой. Амикл, сын Лакедемона, желая в свою очередь оставить по себе какую-нибудь память, основал в Лаконике маленький городок. Из двух бывших у него сыновей Гиакинфа, младшего и очень красивого, постигла смерть раньше отца; могила Гиакинфа — в Амиклах, под статуей Аполлона. По смерти Амикла власть перешла к старшему из его сыновей Аргалу, а затем по смерти Аргала — к Кинорту. У Кинорта был сын Эбал. 4. Этот последний взял себе в жены Горгофону, дочь Персея, из Аргоса и имел от нее сына Тиндарея. С ним вступил в спор из-за царства Гиппокоонт и требовал себе власти под предлогом старшинства. Соединившись с Икарием и с теми, кто восстал вместе с ним, он оказался намного сильнее Тиндарея и заставил, как рассказывают лакедемоняне, Тиндарея в страхе бежать в Пеллану. У мессенян же относительно его есть такое предание, что Тиндарей бежал в Мессению и прибыл к Афарею, а Афарей, сын Периера, был братом Тиндарея по матери, — что он, по их словам, поселился в Мессении, в Фаламах и что когда он жил здесь, родились у него все его дети. Позже Тиндарей возвратился назад в Лаконику при содействии Геракла и вновь вернул себе власть. Тиндарею наследовали его сыновья; затем царствовал здесь Менелай, сын Атрея, зять Тиндарея, а после него Орест, муж Гермионы, дочери Менелая. При возвращении Гераклидов в царствование Тисамена, сына Ореста, Мессена и Аргос достались на их долю, первая — Темену, второй — Кресфонту. 5. В Лакедемоне же, так как у Аристодема родились близнецы, образовалось два царских рода; говорят, это одобрила и Пифия. Самого же Аристодема, как говорят, постигла смерть в Дельфах раньше, чем доряне вторглись в Пелопоннес. Те, кто хочет облечь его ореолом славы, говорят, будто Аристодем был поражен стрелой Аполлона за то, что не пришел испросить пророчества, но, встретившись раньше с Гераклом, обратился к нему с вопросом, как устроится для дорян возвращение в Пелопоннес, но более вероятным является рассказ, что Аристодема убили сыновья Пилада и Электры, двоюродные братья Тисамена, сына Ореста. 6. Сыновья самого Аристодема назывались Проклом и Эврисфеном; будучи близнецами, они тем не менее были злейшими врагами друг другу. Но как далеко ни зашла их взаимная ненависть, однако, (она не помешала тому, чтобы) они совместно помогли Феру, сыну Автесиона, своему опекуну и брату их матери Аргеи, устроить и овладеть колонией. Эту же колонию Фер отправил на остров, который тогда назывался Каллистой (Прекраснейшим), надеясь, что потомки Мемблиара добровольно уступят ему царскую власть. Они так и сделали, приняв в соображение, что Фер возводит свой род к самому Кадму, а они являются потомками лишь Мемблиара; Мемблиара, простого человека, Кадм оставил на этом острове начальником поселенцев. Фер переменил имя острова на свое, и до сих пор еще жители Феры ежегодно приносят ему жертвы как герою-основателю; у Прокла же и Эврисфена мысли сходились только в одном — в стремлении оказать помощь Феру, во всем же остальном их желания резко расходились. Но даже если бы они были во всем согласны, я не смог бы, как бы ни пытался, провести их потомков по одному списку; ведь не всегда они могли соответствовать друг другу по возрасту, так, чтобы двоюродные братья, а затем их дети и дальнейшие потомки всегда жили одновременно. Поэтому я изложу родословную каждого рода отдельно, не смешивая их обоих в одном перечислении.

II
1. У Эврисфена, старшего сына Аристодема, говорят, был сын Агис; от него род Эврисфена называют Агиадами. При нем Патрей, сын Превгена, основал в Ахайе город, который и до нашего времени носит название Патры, по его имени; в основании этого города приняли участие и лакедемоняне. Помогли они также и Гра, сыну Эхела, внуку Пенфила, правнуку Ореста, когда он на кораблях отправился искать место для поселения. Он задумал занять ту часть земель, которая лежит между Ионией и Мисией и до нашего времени носит название Эолиды. Его же предок Пенфил еще раньше занял остров Лесбос, лежащий у этого самого материка. 2. В царствование Эхестрата, сына Агиса, в Спарте лакедемоняне заставили выселиться всех взрослых, способных носить оружие жителей Кинурии, выставив против них обвинение в том, что они, хотя и родственные аргивянам, позволили разбойникам из Кинурии опустошать Арголиду, да и сами открыто делали набеги на эту землю. Говорят, что кинурийцы действительно по своему происхождению были аргивянами и что их родоначальником, по их словам, был Кинур, сын Персея. 3. Немного лет спустя Лабот, сын Эхестрата, принял власть над Спартой. Об этом Лаботе Геродот в рассказе о Крезе передает, что в детстве его опекуном был Ликург, издавший законы; он только дает ему имя Леобота, а не Лабота. При нем лакедемоняне в первый раз решили поднять оружие против аргивян; они выставили против них обвинения, будто аргивяне постоянно захватывали земли Кинурии, хотя они, лакедемоняне, владели ею по праву завоевания; затем, будто аргивяне подстрекают против них периэков, бывших их подданными. Говорят, что в эту войну ни с той, ни с другой стороны не было сделано ничего достойного упоминания; царствовавших затем из этого дома Дорисса, сына Лабота, и Агесилая, сына Дорисса, — обоих постигла смерть после кратковременного царствования. 4. В царствование этого Агесилая Ликург ввел у лакедемонян новые законы. Одни говорят, что он издал их, получив наставления и указания от Пифии, а другие считают, что он ввел их, заимствовав из Крита. Критяне же считают, что эти законы для них установлены Миносом и что Минос обдумывал эти законы не без участия бога. Мне кажется, что и Гомер намекает на такое законодательство Миноса в следующих стихах:

Там обитают дорийцы кудрявые, племя
пеласгов,
В городе Кносе живущих. Едва девяти лет
достигнув,
Там уж царем был Минос, собеседник Крониона
мудрый.
Но о Ликурге я буду еще говорить в дальнейшем.

5. У Агесилая был сын Архелай. При нем лакедемоняне, подчинив себе силой оружия один из соседних городов, Эгис, обратили его жителей в рабство, подозревая, что жители Эгиса сочувствуют аркадийцам. Вместе с Архелаем участвовал в завоевании Эгиса и Харилл, царь из другого рода; о его военных подвигах, которые он совершил, самостоятельно начальствуя над лакедемонянами, об этом я буду говорить, когда перейду к рассказу о так называемых Эврипонтидах. 6. Сыном Архелая был Телекл: при нем лакедемоняне взяли три окружных города, одержав над ними победу на войне, именно Амиклы, Фарис и Геранфр, принадлежавшие тогда еще ахейцам. Из них жители Фариса и Геранфра, испугавшись нашествия дорян, согласились уйти из Пелопоннеса на определенных условиях. Амиклейцев же они не могли изгнать так легко, так как амиклейцы оказали им упорное сопротивление на войне и совершили не бесславные подвиги. Это подтверждают и доряне, поставившие трофей (памятник) в честь победы над амиклейцами, считая, что в те времена эта победа дала наибольшую славу их оружию. Вскоре после этого Телекл погиб от руки мессенцев в храме Артемиды, а этот храм был воздвигнут на границе Лаконики и Мессении, в местечке, называемом Лимны (Озера). 7. По смерти Телекла власть принял Алкамен, сын Телекла; при нем лакедемоняне послали на Крит одного из знатнейших людей Спарты, Хармида, сына Эвтия, с тем, чтобы прекратить междоусобие среди критян и убедить их покинуть те небольшие города, которые были расположены относительно далеко от моря или были слабы в тех или иных отношениях, а вместо них построить общие города на местах, удобных для морских сообщений. При нем же они разрушили приморский город Гелос — им владели ахейцы, — и победили в бою аргивян, помогавших жителям Гелоса.

III
1. По смерти Алкамена царскую власть принял сын Алкамена Полидор. При нем лакедемоняне основали две колонии: одну — в Италии, в Кротоне, другую — в области локров, тех, что у мыса Зефириона. 2. В царствование Полидора разразилась с особенной силой так называемая Мессенская война. Лакедемоняне и мессенцы называют не одни и те же причины войны. То, что они говорят и каков был конец войны, я укажу в дальнейшем ходе своего рассказа; в данный момент я только замечу, что в первую Мессенскую войну лакедемонянами командовал преимущественно Феопомп, сын Никандра, царь из другого царского дома. Когда война с Мессенией была доведена до конца и для лакедемонян Мессения стала военной добычей, Полидор был убит; этот Полидор пользовался большой популярностью в Спарте и, по мнению лакедемонян, был особенно любим народом, так как не позволял себе по отношению к кому бы то ни было ни насильственных поступков, ни грубого обращения и, совершая суд, хранил справедливость не без чувства снисходительности к людям; когда имя Полидора приобрело блестящую славу у всех эллинов, Полемарх, человек из рода небезызвестного в Спарте, но по складу своих мыслей склонный к насилию, как и показал его поступок, убивает Полидора. Лакедемоняне воздают Полидору много великих почестей. Но и Полемарху есть в Спарте памятник может быть, потому, что раньше считали его хорошим человеком, или потому, что родственники тайно похоронили его.

3. Во время царствования Эврикрата, сына Полидора, мессенцы терпеливо переносили свое положение, оставаясь подданными лакедемонян; и со стороны аргосского народа против них не произошло никаких новых выступлений. 4. Но при Анаксандре, сыне Эврикрата, мессенцы восстали против лакедемонян, как будто сама судьба гнала мессенцев из Пелопоннеса. Некоторое время они, ведя войну, держались против лакедемонян, но затем, будучи побеждены, они, по договору, удалились из Пелопоннеса, та же часть их населения, которая осталась в этой земле, стала рабами лакедемонян, кроме тех, которые занимали свои приморские города. Те события, которые произошли во время этого восстания и войны мессенцев с лакедемонянами, я не считаю подходящим рассказывать в настоящем описании. 5. Сыном Анаксандра был Эврикрат, а у Эврикрата — это был второй царь с этим именем — был сын Леонт. В их царствование лакедемоняне терпели немало поражений в войне с тегеатами. Но при Анаксандриде, сыне Леонта, они оказались на войне победителями над тегеатами. Случилось это так. Один лакедемонянин, по имени Лихас, прибыл в Тегею случайно: в это время между городами было перемирие. 6. Когда Лихас прибыл туда, спартанцы разыскивали кости Ореста, а разыскивали они их на основании божественного оракула. Лихас догадался, что они лежат в доме кузнеца, догадался вот как: то, что он увидал в этой кузнице, он сопоставил со словами дельфийского пророчества; слово «ветры» он отнес к кузнечным мехам, так как и они испускают сильную струю воздуха; под словом «удар» он понял здесь молот, а наковальню — под словом «противоудар»; под выражением "горе для человека" он понял железо, так как для битв пользовались уже железом; ведь если бы бог говорил о так называемых "веках героев", то "горем для человека" была бы медь. Подобно этому прорицанию, данному лакедемонянам относительно костей Ореста, впоследствии и афинянам было дано такое же веление бога привезти с острова Скироса в Афины кости Тесея, иначе, говорил бог, им не взять Скироса. Нашел кости Тесея Кимон, сын Мильтиада, проявив такую же проницательность, и через короткое время он взял Скирос. А что в героические времена оружие вообще все было медное, свидетелем этого является Гомер в тех стихах, где он описывает секиру Писандра и копье Мериона. И с другой стороны, это подтверждается копьем Ахилла, хранящимся в Фаселиде в храме Афины, и мечом Мемнона, находящимся в Никомедии в храме Асклепия: у копья острие и нижняя часть сделаны из меди, а меч вообще весь медный. Я это видал, я знаю, что это так. 7. Анаксандрид, сын Леонта, один из всех лакедемонян имел одновременно двух жен и одновременно жил в двух домах. Случилось так, что первая его жена, превосходная во всех отношениях, была бесплодной; когда эфоры стали настаивать, чтобы он отослал ее обратно (к родителям), он никак на это не соглашался и уступил им только в том, что наряду с ней согласился взять вторую. От этой, вошедшей второй в его дом, он имел сына Клеомена, а в это время и первая, не бывшая до тех пор беременной, уже после рождения Клеомена родила Дориея, затем Леонида, а за ними Клеомброта. 8. Когда умер Анаксандрид, то лакедемоняне, хотя Дорией и по разуму и в военном деле, по их же мнению, был выше Клеомена, все же, против своего желания, отстранили его от царского сана и отдали власть Клеомену на основании законов о старшинстве. Тогда Дорией — он не захотел, оставаясь в Лакедемоне, подчиняться Клеомену, — был послан основать новую колонию.

IV
1. Как только Клеомен вступил на престол, он тотчас же вторгся в Арголиду, собрав войско как из лакедемонян, так и из союзников. Когда аргивяне выступили против него с оружием в руках, Клеомен в сражении победил их. Поблизости была священная роща Аргоса, сына Ниобы. Когда аргивяне обратились в бегство, то около 5000 вооруженных укрылись в этой роще. Клеомен — так как с ним часто случались припадки безумия — приказал илотам поджечь эту рощу; огонь охватил всю рощу и вместе со сгоревшей рощей сгорели и те, кто здесь молил о защите. 2. Клеомен также дважды ходил походом и на Афины: первый раз, чтобы освободить афинян от тирании детей Писистрата, чем приобрел среди всех эллинов и себе и лакедемонянам большую славу, а второй — ради афинянина Исагора, с тем чтобы помочь ему захватить тиранию над Афинами. Но так как он ошибся в своих надеждах и афиняне мужественно боролись за свою свободу, то Клеомен подверг опустошению их страну, в том числе, говорят, он разорил и область, так называемую Оргаду, посвященную элевсинским богиням. 3. Он прибыл на Эгину и велел арестовать влиятельных эгинетов, которые держали сторону персов и убедили своих сограждан дать Дарию, сыну Гистаспа, "землю и воду" (в знак подчинения). Когда Клеомен находился на Эгине, Демарат, царь из другого царского рода, стал обвинять его перед собранием лакедемонян. 4. Когда Клеомен вернулся с Эгины, он принял меры, чтобы лишить Демарата царского достоинства, и для этого подкупил дельфийскую пророчицу с тем, чтобы она дала лакедемонянам такой ответ, какой он сам подсказал ей и побудил Леотихида, человека царского рода и из одного и того же дома с Демаратом, вступить в спор с ним из-за власти. Леотихид ссылался на те слова, которые некогда, по неосмотрительности, бросил по отношению к только что родившемуся Демарату его отец Аристон, сказав, что это не его сын. Тогда лакедемоняне, как они обычно это делали, перенесли все это дело и спор о Демарате в Дельфы, прося вещего слова бога. И пророчица дала им в виде ответа изречение, которое соответствовало планам Клеомена. Таким образом Демарат был устранен от царства вследствие ненависти к нему Клеомена, а не по справедливости. 5. Впоследствии Клеомен в припадке безумия сам причинил себе смерть: схватив меч, он стал сам себе наносить раны и умер, изрубив и изуродовав все свое тело. Аргивяне говорят, что он нашел такой конец жизни, понеся наказание за гибель в роще Аргоса моливших о защите, афиняне же утверждают, что это за то, что он опустошил Оргаду, а дельфийцы — за те дары, которыми он подкупил пророчицу, убедив ее дать ложное вещание о Демарате. Вполне возможно, что тут против Клеомена проявилось одновременно и мщение героя (Аргоса) и гнев богинь; ведь и Протесилай в Элеунте, герой ничем не более славный, чем Аргос, отомстил самостоятельно персу Артаикту, а мегарцам никогда не удалось умилостивить гнева элевсинских богинь за то, что они обработали часть священной земли. Что же касается попытки подкупом обеспечить себе нужное вещание, то мы, вообще, кроме одного Клеомена, не знаем никого другого, кто бы решился на это.

Так как у Клеомена не было потомков мужского пола, то власть перешла к Леониду, (третьему) сыну Анаксандрида, родному брату Дориея. 6. В это время Ксеркс повел свои полчища на Элладу; Леонид вместе с тремястами лакедемонян встретил его у Фермопил. Много было войн и у греков и у варваров между собою, но легко перечислить те, которым доблесть одного человека дала величайшую славу; так, Ахилл прославил войну под Илионом, а Мильтиад — Марафонский бой. Но мне кажется, что подвиг выполненного Леонидом долга превзошел все подвиги и до и после этого времени. Тому самому Ксерксу, который из всех царей, бывших у мидян, а впоследствии и у персов, задавался самыми честолюбивыми планами и совершил блестящие деяния, Леонид с горстью людей, которых он привел с собой к Фермопилам, так (твердо) стал на пути, что Ксеркс вообще никогда не увидал бы Эллады и не сжег бы города афинян, если бы трахинец не провел по непроходимой тропе, идущей через гору Эту, Гидарна с войском и не дал бы ему возможности окружить эллинов. Лишь после того, как таким образом погиб Леонид, варвары смогли проникнуть в Элладу.

7. Павсаний, сын Клеомброта, не был царем; будучи опекуном Плейстарха, сына Леонида, оставшегося (после смерти отца) еще ребенком, Павсаний предводительствовал лакедемонянами при Платеях и затем флотом при походе на Геллеспонт. Я считаю заслуживающим величайшей похвалы поступок Павсания по отношению к одной женщине из Коса. Она была дочерью небезызвестного на Косе Гегеторида, сына Антагора. Некий перс, Фарандат, сын Теаспида, сделал ее против ее воли своей наложницей. Когда при Платеях Мардоний пал в битве, и войско варваров было разбито, Павсаний отослал эту женщину на остров Кос со всеми теми украшениями, которые подарил ей перс, и со всеми остальными ее вещами. Павсаний не захотел также обесчестить труп Мардония, несмотря на настоятельные убеждения Лампона с Эгины.

V
1. Плейстарх, сын Леонида, вскоре по вступлении на престол умер, и власть принял Плистоанакт, сын Павсания, начальствовавшего в битве при Платеях. 2. У Плистоанакта был сын Павсаний. Этот Павсаний явился в Аттику, как (открытый) враг Фрасибула и афинян, с тем, чтобы укрепить прочно тиранию тех, кому Лисандр вручил власть. И в битве он победил афинян, занявших Пирей, но после сражения он решил тотчас увести домой войско, не желая навлекать на Спарту своей поддержкой тирании безбожных людей самый позорный из упреков. 3. Когда он вернулся из Афин после такого бесплодного сражения, его враги призвали его на суд. В суде над лакедемонским царем заседают так называемые геронты, двадцать восемь числом, вся коллегия эфоров, а вместе с ними и царь из другого царского рода. Четырнадцать геронтов, а также Агис, царь из другого царского дома, признали, что Павсаний виновен; все же остальные судьи его оправдали. 4. Немного времени спустя, когда лакедемоняне собирали войско против Фив причину этого я изложу, когда буду рассказывать об Агесилае, Лисандр, прибыв в Фокиду, призвал фокейцев к всенародному ополчению; не выждав времени, он немедленно двинулся в Беотию и напал на укрепленное местечко Галиарт, население которого не хотело отпасть от фиванцев. Но уже раньше в этот город вошли тайно некоторые из фиванцев и афинян, и когда они вышли и выстроились под стенами города, то (в происшедшем сражении) пал среди других лакедемонян и Лисандр. 5. Павсаний опоздал к этому сражению, собирая войско среди тегеатов и других аркадян; когда же он прибыл в Беотию и узнал о поражении тех, кто был с Лисандром, и о смерти самого Лисандра, он все же повел войско на Фивы и намеревался начать сражение. Тут против него выступили фиванцы и стало известным, что недалеко находится Фрасибул, который, ведя афинян, ожидал, чтобы лакедемоняне начали сражение, и намеревался, когда они уже начнут, самому ударить им в тыл. Павсаний испугался, что ему придется вести бой на два фронта, попав между двумя неприятельскими войсками, поэтому он заключил с фиванцами перемирие и взял с собою трупы павших под стенами Галиарта. Лакедемонянам это не понравилось, я же его решение одобряю по следующей причине: Павсаний хорошо знал, что лакедемоняне всегда несли поражения, попадая между двух неприятельских войск; так было при Фермопилах, так было и при Сфактерии; он испугался, как бы ему не оказаться в третий раз причиною такого несчастия для лакедемонян. 6. Когда и на этот раз граждане обвинили его в медлительности прихода в Беотию, он не стал ожидать вызова на суд, и в качестве молящего о защите тегеаты его приняли в своем храме Афины Алеи. Дело в том, что это святилище издревле было для всех пелопоннесцев наиболее чтимым и тем, кто обращался сюда с молением о защите, предоставляло наибольшую безопасность. Это ясно доказали и лакедемоняне, не решившись даже потребовать выдачи Павсания, а еще раньше Леотихида, а аргивяне — Хрисида, поскольку они сели у жертвенника в этом храме в качестве молящих. 7. После бегства Павсания его сыновья, Агесипол и Клеомброт, остались совершенно юными и опеку над ними принял Аристодем, бывший их самым близким родственником. И победа лакедемонян под Коринфом была выиграна, когда он командовал ими. 8. Когда Агесипол подрос и стал царем, то первыми из пелопоннесцев, с которыми он вступил в войну, были аргивяне. Когда он повел войско из области тегеатов в Арголиду, он встретил глашатая, которого аргивяне послали к Агесиполу с тем, чтобы возобновить перемирие, по их словам, издревле установленное между различными народами дорийского племени по отношению друг к другу, но царь не пожелал заключить перемирия с глашатаем и, продвигаясь вместе с войском вперед, опустошал страну. Тогда бог потряс землю, но и тут Агесипол все же не подумал отвести свое войско назад, несмотря на то что лакедемоняне больше всех эллинов (равно как и афиняне) боятся всяких божественных знамений. Он уже начал располагаться лагерем под стенами Аргоса, но бог не переставал потрясать землю, причем некоторые из воинов Агесипола были поражены молнией, а других оглушил гром. Только тогда против воли он прервал поход и отступил из Арголиды. 9. Но тотчас же пошел походом на олинфян. После того как он одержал победу в сражении, взял приступом много других городов в Халкиде и надеялся захватить самый Олинф, он внезапно заболел и умер от этой болезни.

VI
1. После смерти Агесипола, умершего бездетным, власть перешла к Клеомброту и под его начальством лакедемоняне сражались с беотийцами при Левктрах. Клеомброт, бывший сам храбрым воином, пал в самом начале сражения. Обычно при великих поражениях воля судьбы прежде всего выражается в том, что она отнимает предводителя, подобно тому, как у афинян она в начале сражения при Делии отняла начальствовавшего ими Гиппократа, сына Арифрона, а впоследствии в Фессалии (другого афинского военачальника) Леосфена.

Старший сын Клеомброта Агесипол не совершил ничего славного, достойного памяти; после его смерти власть перешла к его младшему брату. У него было двое сыновей — Акротат, а за ним Клеоним; смерть постигла Акротата раньше, чем самого (отца его) Клеомена. 2. Когда позднее умер Клеомен, то из-за царской власти вступили в спор Клеоним, сын Клеомена, и Арей, сын Акротата. Тогда геронты постановили, что в силу наследственных прав царская власть должна принадлежать Арею, сыну Акротата, а не Клеониму. Клеоним, отстраненный от царской власти, преисполнился великим гневом, и эфоры не могли смягчить его души и примирить со Спартой ни дарами, ни тем, что они поставили его во главе войска. В конце концов он дерзнул совершить по отношению к родине много преступного и предательского и даже пригласил в родную страну Пирра, сына Эакида. 3. Когда в Спарте царствовал Арей, сын Акротата, Антигон, сын Деметрия, двинулся походом на Афины и с пешим войском и с флотом. На помощь афинянам прибыл из Египта Патрокл вместе со своим войском и флотом, выступили и лакедемоняне всенародным ополчением, поручив главное командование царю Арею. Но Антигон таким тесным кольцом окружил Афины, что союзным с афинянами силам не было никакой возможности войти в город. Тогда Патрокл, отправив послов, стал побуждать лакедемонян и Арея начать битву против Антигона, говоря, что если они начнут, то и он нападет на македонян с тылу; прежде же чем произойдет это нападение, как-то неудобно им, египтянам и морякам, нападать на пехоту. И действительно, лакедемоняне стремились, невзирая на опасность, оказать афинянам помощь, как вследствие своего расположения к ним, так и из жажды военной славы, мечтая о каком-либо памятном для дальнейших времен своем подвиге. Но Арей отвел назад свое войско под предлогом, что у него вышло все продовольствие. Он считал, что надо беречь храбрость (воинов) для своих собственных интересов, а не расточать ее так нерасчетливо для чужих. С афинянами, оказывавшими в течение очень долгого времени сильное сопротивление, Антигон заключил мир на том условии, что он введет к ним гарнизон и поместит его на (холме) Мусейоне. С течением времени Антигон сам добровольно вывел (из Афин) этот гарнизон. У Арея родился сын Акротат, а у этого — сын Арей, который умер от болезни еще восьмилетним мальчиком. 4. Так как представителем мужского поколения из дома Эврисфена оставался один только Леонид, сын Клеонима, уже глубокий старик, то лакедемоняне и передали ему власть. Самым сильным противником Леонида оказался Лисандр, потомок Лисандра, сына Аристокрита. Он привлек на свою сторону Клеомброта, женатого на дочери Леонида; сговорившись с ним, он стал возводить на Леонида в числе многих других обвинений также и то, будто он, будучи еще ребенком, дал клятву своему отцу Клеониму способствовать гибели Спарты. Таким образом, действительно, Леонид был лишен царского достоинства и вместо него эту честь получил Клеомброт. Если бы Леонид поддался чувству гнева и, подобно Демарату, сыну Аристона, удалился к македонскому царю или в Египет, и если бы даже спартанцы, (раскаявшись), изменили свое решение, ему от этого не было бы никакой пользы. Он же, изгнанный гражданами после осуждения из страны, отправился в Аркадию, а несколько лет спустя лакедемоняне вызвали его оттуда обратно и вновь избрали царем. 5. Что касается Клеомена, сына Леонида, то о его храбрости и смелости, а равно и о том, что после него спартанцы перестали управляться царями, все это я уже описал раньше при рассказе об Арате из Сикиона. Мое повествование касалось и того, как, находясь в Египте, погиб там Клеомен. Так вот из рода Эврисфена, из так называемых Агиадов, Клеомен, сын Леонида, был последним царем в Спарте.

VII
1. История второго царского дома, как я слыхал, была следующая: Прокл, сын Аристодема, дал своему сыну имя Соос. Эврипонт же, сын Сооса, говорят, настолько прославил себя, что этот род от него получил имя Эврипонтидов, а до него они назывались Проклидами. 2. Сыном Эврипонта был Пританид. При Пританиде, сыне Эврипонта, началась вражда у лакедемонян с аргивянами, но еще раньше этой распри они вели войну с кинурийцами. В течение следующих поколений, в царствование Эвнома, сына Пританида, и Полидекта, сына Эвнома, Спарта жила в мире. 3. Но Харилл, сын Полидекта, сначала подверг опустошению землю аргивян — это он напал на Арголиду, — а затем, несколько лет спустя, под его начальством состоялось вторжение спартанцев в область Тегеи, когда лакедемоняне надеялись победить Тегею и подчинить ее своей власти, отделив от Арголиды Тегейскую равнину; в этом они положились на двусмысленное прорицание.

4. После смерти Харилла власть принял сын Харилла, Никандр. В царствование Никандра произошло убийство мессенцами в храме Артемиды Лимнады Телекла, царя из другого царского рода. Никандр также вторгся в Арголиду с большим войском и причинил много опустошений в стране. Принимавшие вместе с лакедемонянами участие в этом походе жители Асины вскоре испытали возмездие от аргивян, которые подвергли их родину окончательному опустошению, а их самих изгнали. 5. К рассказу о Феопомпе, сыне Никандра, царствовавшем после отца, я намерен еще вернуться, когда дойду до описания Мессении. Когда Феопомп еще царствовал в Спарте, у лакедемонян с аргивянами начался спор из-за так называемой Фиреатидской равнины. Феопомп сам не принимал участия в этом деле по старости, но еще больше вследствие горя, так как судьба похитила Архидама, сына Феопомпа, еще при жизни отца. Но Архидам умер не бездетным; он оставил после себя сына Зевксидама. Затем власть принял сын Зевксидама, Анаксидам. 6. При нем мессенцы должны были покинуть Пелопоннес, вторично побежденные на войне спартанцами. Сыном Анаксидама был Архидам, а сыном Архидама — Агесикл; им обоим было суждено провести всю жизнь в спокойствии, и они не вели никаких войн.

7. Аристон, сын Агесикла, взял себе в жены ту, которая, как говорят, была самой некрасивой из девушек Лакедемона, но по милости Елены она стала самой красивой из всех женщин. Всего на седьмом месяце, после того как Аристон женился на ней, у нее родился сын Демарат. Аристон заседал вместе с эфорами в совете, когда пришел к нему раб с известием, что у него родился сын; Аристон, забыв, что говорится в стихах Гомера о рождении Эврисфея, или, быть может, совсем не слыхав о них, заявил, что по счету месяцев он не может бытьего сыном. Впоследствии он сам раскаялся в этих словах, но когда Демарат уже царствовал и уже прославил Спарту славными своими подвигами, между прочим, освободив вместе с Клеоменом афинян от Писистратидов, неразумная фраза Аристона и ненависть Клеомена сделали его рядовым гражданином, (лишив его трона). Он удалился в Персию к царю Дарию и еще долгое время спустя, как говорят, его потомки продолжали жить в Азии. 8. Став вместо Демарата царем, Леотихид участвовал вместе с афинянами и афинским вождем Ксантиппом, сыном Арифрона, в битве при Микале, а после этого отправился в Фессалию, против Алевадов. И хотя ему было легко завоевать всю Фессалию, так как он всегда оставался победителем, но он дал подкупить себя Алевадам. Привлеченный в Лакедемоне к суду, он добровольно, (не дожидаясь суда), бежал в Тегею и явился там в качестве молящего о защите в храм Афины Алеи. Сын Леотихида, Зевксидам, еще при жизни Леотихида, когда тот не был еще изгнанником, умер от болезни. 9. Власть после ухода Леотихида в Тегею принял Архидам, сын Зевксидама. Этот Архидам причинил особенно много вреда стране афинян, ежегодно вторгаясь в Аттику с войском и при всяком вторжении он проходил ее всю, предавая опустошению огнем и мечом. Он также подверг осаде и взял город Платеи, бывший всегда на стороне афинян. Но во всяком случае не он был зачинщиком войны между пелопоннесцами и афинянами; напротив, он приложил все возможные усилия к тому, чтобы между ними сохранилось перемирие. 10. Это Сфенелаид, пользовавшийся вообще большим влиянием в Лакедемоне и в то время бывший эфором, оказался главным виновником войны. Эта война потрясла до самого основания Элладу, бывшую еще до тех пор крепкой и организованной, а впоследствии Филипп, сын Аминты, ее, уже расшатанную и совершенно пришедшую в упадок, низверг и покорил своей власти.

VIII
1. Умирая, Архидам оставил двух сыновей. Агис был старший по возрасту и поэтому получил власть раньше Агесилая. У Архидама была и дочь, по имени Киниска, которая с величайшей страстью предавалась олимпийским состязаниям и первая из женщин содержала с этой целью лошадей и первая из них одержала победу на Олимпийских играх. После Киниски и другие женщины, особенно из Лакедемона, добивались побед в Олимпии, но никто из них не заслужил такой славы своими победами, как она. Мне кажется, что нет на свете других людей, которые бы менее, чем спартанцы, восхищались поэзией и гнались за восхвалениями, выраженными в форме поэтических произведений. И в самом деле, если не считать эпиграммы, написанной неизвестно кем в честь Киниски, и еще эпиграммы Симонида, который много раньше написал ее для Павсания, чтобы поместить ее на треножник, который Павсаний посвятил в Дельфы, то ничего другого не было написано ни одним поэтом о лакедемонских царях в память о них.

2. Еще в царствование Агиса, сына Архидама, начались взаимные пререкания между лакедемонянами и элейцами, но особенно лакедемоняне обиделись за то, что элейцы не допустили их к участию в Олимпийских играх и к жертвоприношениям в храме Олимпийского Зевса. И вот лакедемоняне отправляют к элейцам вестника с требованием возвратить автономию лепреатам и тем из периэков, которые были их подданными. Элейцы ответили им, что как только они увидят свободными окружные города Спарты, то и они не замедлят предоставить свободу также и своим; после такого ответа лакедемоняне во главе с царем Агисом вторглись в Элиду. Их войско уже дошло до Олимпии и стояло уже перед рекою Алфеем, но в это время бог потряс землю, и войско должно было уйти назад. На следующий год Агис опустошил страну и захватил большую добычу. Элеец Ксений, личный друг Агиса и проксен (представитель) лакедемонян у элейцев, восстал против народной власти, встав во главе богатых граждан. Но прежде чем прибыл Агис с войском, чтобы их поддержать, Фрасидей, стоявший тогда во главе элейского народа, победил в сражении Ксения и его сторонников и изгнал их из города. Тогда Агису пришлось увести назад войско; однако он оставил спартанца Лисистрата с частью военных сил, которые, вместе с беглецами из элейцев и лепреатами, должны были опустошать элейскую область. На третий год войны лакедемоняне вместе с Агисом готовились опять вторгнуться в Элиду, но элейцы и их вождь Фрасидей, доведенные до крайности опустошениями, согласились отказаться от власти над периэками, срыть стены своего города и допустить лакедемонян в Олимпию как для участия в жертвоприношении Олимпийскому Зевсу, так и для проведения вместе с ними Олимпийских игр. 3. Агис также не раз во главе войска вторгался в Аттику; это он укрепил Декелею, заняв ее гарнизоном, создав постоянную угрозу афинянам; когда афинский флот был разбит при Эгоспотамах, то Лисандр, сын Аристокрита, и Агис нарушили ту клятву именем богов, которую лакедемоняне публично дали афинянам, и от своего имени, без согласия всего спартанского народа, они внесли на собрании союзников предложение "обрубить у афинян и ветки и корни". Таковы были особенно замечательные военные подвиги Агиса. 4. Опрометчивое заявление Аристона относительно сына своего Демарата повторил и Агис по отношению к Леотихиду; и ему какой-то злой дух внушил сказать в присутствии эфоров, что он считает Леотихида не своим сыном. Но впоследствии Агиса также охватило раскаяние и когда его, больного, несли из Аркадии домой и когда он прибыл в Герею, то при большом стечении свидетелей он заявил, что считает Леотихида своим сыном, и со слезами умолял их передать эти его слова лакедемонянам.

5. После смерти Агиса Агесилай стал отстранять Леотихида от царства, приводя лакедемонянам на память те слова, которые некогда были сказаны Агисом по поводу Леотихида. Тогда прибыли и аркадяне из Гереи и засвидетельствовали в пользу Леотихида все то, что они слышали из уст умирающего Агиса; однако это препирательство между Агесилаем и Леотихидом было еще более усилено вещанием из Дельф, указывавшим не прямо на них, но гласившим следующее:

Гордая Спарта, смотри, берегись хромоногого
царства,
Злом чтоб тебе, до сих пор прямоногой, оно не
явилось.
Долго тебя тогда будут носить нежданные беды
В волнах бушующих войн и битв
человекогубящих.
Леотихид говорил, что это пророчество относится к Агесилаю, так как Агесилай был хромым на одну ногу, Агесилай же обращал его на Леотихида, как на незаконного сына Агиса. Лакедемоняне могли, конечно, в этом случае обратиться за разрешением спора в Дельфы, но они этого не сделали, причиною чего, мне кажется, был Лисандр, сын Аристокрита, употреблявший все усилия на то, чтобы царем был Агесилай.

IX
1. Таким образом царем стал Агесилай, сын Архидама. При нем лакедемоняне решили переправиться в Азию, чтобы воевать с Артаксерксом, сыном Дария: людьми, стоявшими у власти, и особенно Лисандром, они были поставлены в известность, что во время войны с афинянами деньги на флот давал им не Артаксеркс, а Кир. Агесилай, получив поручение переправить войско в Азию и стать во главе сухопутной армии, разослал по всему Пелопоннесу, кроме Аргоса, и ко всем остальным эллинам по ту сторону Истма вестников, приглашая их в союзники. Хотя коринфяне очень хотели принять участие в этом походе в Азию, но так как у них внезапно сгорел храм Зевса, носящего название Олимпийского, то они, считая это за дурное предзнаменование, против своего желания остались дома. Афиняне выставили тот предлог, что после Пелопоннесской войны и моровой язвы их государство еще не восстановило своего прежнего благополучия, но главным образом они сохраняли спокойствие потому, что через вестников узнали, что Конов, сын Тимофея, ушел ко двору персидского царя. В Фивы в качестве посла был отправлен Аристоменид, дед Агесилая по матери; он пользовался расположением в Фивах и был одним из тех судей, которые подали голос за то, чтобы по взятии Платей оставшиеся в живых платейцы были казнены. Но и фиванцы дали такой же отрицательный ответ, как и афиняне, сказав, что они не придут на помощь. 2. Когда собралось спартанское и союзное войско и флот был готов к отплытию, Агесилай отправился в Авлиду, чтобы принести жертву Артемиде, потому что и Агамемнон, умилостив богиню, двинулся оттуда походом против Трои. Агесилай считал, что он является царем более цветущего и могущественного Государства, чем царь Агамемнон, и что, подобно Агамемнону, он является вождем всей Эллады; он льстил себе мыслью, что победить Артаксеркса и овладеть всеми богатствами Персии будет более славным подвигом, чем разрушить владычество Приама. Когда он уже приносил жертву, явились сюда фиванцы с оружием в руках; они сбросили с алтаря уже горевшие бедра жертвенных животных, а его самого (они) прогнали из храма. Агесилай был очень обижен, что ему не дали окончить жертвы; тем не менее он перешел в Азию и двинулся на Сарды. 3. Лидия составляла тогда самую важную часть нижней (Малой) Азии, и (ее столица) Сарды отличались своим богатством и пышностью среди всех городов; они были резиденцией сатрапа приморской области так же, как Сузы были резиденцией самого персидского царя. Битва с Тиссаферном, сатрапом ионийских областей, произошла на равнине (реки) Герма, и Агесилай победил и персидскую конницу и пехоту, собранных тогда в большем количестве, чем когда-либо, за исключением похода Ксеркса и еще раньше Дария, когда первый повел войско на скифов, а другой — на Афины. Лакедемоняне, восхищенные энергией и блеском образа действий Агесилая, охотно сделали его начальником и над флотом, но он поставил во главе триер Писандра, — а на сестре Писандра был женат Агесилай, — сам же энергично продолжал войну на суше. Но какой-то бог позавидовал ему и не дал ему довести свои планы до конца. 4. Когда Артаксеркс узнал об этих сражениях, в которых победителем остался Агесилай, и что он продолжает двигаться вперед, сметая все на своем пути, он приговорил Тиссаферна к казни, хотя раньше Тиссаферн оказал ему большие услуги, и сатрапом приморской области послал Тифравста, человека очень умного и к тому же очень не любившего лакедемонян. Когда он прибыл в Сарды, он сейчас же придумал средство, как заставить лакедемонян отозвать войско из Азии. Он отправил в Элладу родосца Тимократа с крупной суммой денег, поручив ему возбудить войну против лакедемонян в Элладе. Им были подкуплены, как говорят, из аргивян Килон и Садам, в Фивах — Андроклид, Исмений и Амфитемид, приняли в этом участие и афиняне — Кефал и Эпикрат, а также те из коринфян, которые сочувствовали аргивянам — Полиант и Тимолай. Открыли военные действия локры из Амфиссы. У локров была на границе спорная земля с фокейцами; когда наступило время жатвы, то локры, по наущению фиванцев, сторонников Исмения, сжали хлеб и угнали добычу. Тогда фокейцы всем народом ворвались в Локриду и опустошили страну. В свою очередь локры призвали своих союзников фиванцев и разграбили Фокиду. 5. Фокейцы отправились с жалобой на фиванцев в Лакедемон и указали, что они претерпели от них. Лакедемоняне решили начать войну против фиванцев, выставляя против них и другие жалобы, а главным образом то оскорбление, которое они нанесли Агесилаю в Авлиде при жертвоприношении. Узнав заранее о таком решении лакедемонян, афиняне отправили в Спарту посольство с предложением не поднимать оружия против Фив, а разрешить судом те обвинения, которые тут выставляются, но лакедемоняне с гневом отослали назад это посольство. То, что последовало затем, а именно о походе лакедемонян и о смерти Лисандра, я изложил в рассказе о событиях жизни Павсания. 6. Начавшись с похода лакедемонян на Беотию, эта так называемая Коринфская война стала расширяться все больше и больше. Вследствие такой необходимости Агесилай должен был отвести назад свое войско из Азии. Когда он переправился из Абидоса с флотом в Сест и, пройдя Фракию, прибыл в Фессалию, то здесь фессалийцы, стараясь сделать приятное фиванцам, хотели задержать Агесилая в его дальнейшем движении; кроме того, у них с давних пор было какое-то дружеское расположение к афинскому государству. 7. Разбив их конницу, Агесилай прошел через всю Фессалию и вновь, пройдя через Беотию, он победил при Коронее фиванцев и все войско их союзников. Когда, (потерпев поражение), беотийцы обратились в бегство, то некоторые из воинов бежали в храм Афины, называемой Итонийской. Хотя Агесилай был ранен в этом сражении, но, несмотря на это, он не нарушил права молящих о защите.

X
1. Немного спустя те, кто был изгнан из Коринфа за свое расположение к спартанцам, устроили Истмийские игры. Устрашенные присутствием Агесилая, остальные жители Коринфа тогда сохраняли спокойствие. Но не успел Агесилай сняться с войском из-под Коринфа и направиться в Спарту, как и коринфяне вместе с аргивянами стали справлять Истмийские игры. Агесилай вновь вернулся к Коринфу с войском; так как наступал праздник Гиакинфий, то он отпустил амиклейцев домой совершить установленные празднества в честь Аполлона и Гиакинфа. На эту часть войска в пути напали афиняне под начальством Ификрата и перебили их. 2. Агесилай ходил также и в Этолию на помощь этолийцам, которых сильно теснили акарнанцы, и заставил акарнанцев прекратить войну, хотя они уже были готовы захватить Калидон и другие этолийские города. 3. Позднее он плавал и в Египет, чтобы помочь египтянам, когда они отпали от персидского царя. И в Египте Агесилай совершил много подвигов, достойных памяти. Он был уже стариком и во время этого похода его постигла неизбежная для всех судьба. Когда его тело было привезено в Спарту, лакедемоняне похоронили его, воздав ему почести большие, чем какому-либо другому царю.

4. В царствование Архидама, сына Агесилая, фокейцы захватили святилище в Дельфах. Это вызвало у них войну с фиванцами; на помощь фокейцам в этой войне явилось прежде всего войско, набранное фокейцами самостоятельно на средства, вырученные ими от (захваченных) сокровищ; кроме того, им на помощь открыто, от имени своих государств, явились лакедемоняне и афиняне; последние вспомнили о каком-то старинном одолжении, оказанном им фокейцами; со своей стороны и лакедемоняне выставляли предлогом свою дружбу к фокейцам, на самом же деле их скорей побуждала ненависть, как мне кажется, к фиванцам. Феопомп, сын Дамасистрата, говорит, что сам Архидам участвовал в разделе этих сокровищ и что жена Архидама, Диниха, получая подарки от влиятельных среди фокейцев лиц, благодаря им, склоняла Архидама к такому союзу. Принять подарки из священных сокровищ и защищать людей, ограбивших самый знаменитый из храмов божественного вещания, я не считаю делом похвальным, но вот что служит к чести Архидама: когда фокейцы решили всех взрослых жителей Дельф перебить, детей и жен продать в рабство, а самый город разрушить до основания, то только вмешательству Архидама дельфийцы обязаны, что избегли ужасной участи, грозившей им со стороны фокейцев. 5. Впоследствии Архидам переправился в Италию, чтобы подать помощь тарентинцам в их войне с соседними варварами. Там он был убит варварами, а что его тело не удостоилось погребения (в царской гробнице), этому был виною гнев Аполлона. 6. Старшему сыну этого Архидама, Агису, было суждено умереть в битве против македонян и Антипатра, младший же сын его, Эвдамид, царствовал у лакедемонян и при нем они пользовались миром. Что же касается Агиса, сына Эвдамида, и Эвридамида, сына Агиса, я говорил о них там, где я писал о Сикионе.

7. Если идти по дороге, ведущей от приграничных герм, то вся эта местность покрыта дубами; называется эта местность Скотита (Мрачная) — не от мрачной тени растущих здесь деревьев, но потому, что Зевс носит здесь наименование Скотита; и если повернуть с прямой дороги налево, то стадиях приблизительно в десяти находится и храм Зевса Скотита. Если вернуться назад и отсюда пройти немного дальше и вновь повернуть налево, но тут есть статуя Геракла и трофей; говорят, что его поставил Геракл, убив Гиппокоонта и его детей. 8. Третий поворот с прямой дороги направо ведет к Кариям и к храму Артемиды. Карий — местность, посвященная Артемиде и Нимфам, и тут под открытым небом стоит статуя Артемиды Кариатидской; тут лакедемонские девушки каждый год устраивают хоры и у них есть местный установленный танец. 9. Если вернуться назад и идти по большой дороге, то встретятся развалины Селласии; ее жителей, как я писал раньше, ахейцы продали в рабство, победив в сражении лакедемонян и их царя Клеомена, сына Леонида. 10. В Форнаке, куда приходишь, идя дальше, есть статуя Аполлона Пифаея, сделанная так же, как и статуя в Амиклах. Какого она вида, я опишу при рассказе о последнем. Для лакедемонян самой славной и замечательной была та статуя Аполлона, которая находилась в Амиклах, так что и то золото, которое лидийский царь Крез прислал в дар этому Аполлону Пифаею, было употреблено на украшение статуи в Амиклах.

XI
1. Если идти далее от Форнака, то на пути встретится город, называвшийся прежде Спартой, с течением же времени присвоивший себе наименование также и Лакедемона; до тех пор это название относилось только к области. В той части моего повествования, где я описал Аттику, чтобы установить основной принцип своего рассказа, я сказал, что буду говорить не обо всем подряд, но выбрав лишь то, что наиболее заслуживает упоминания. То же самое я повторю и перед тем, как приступить к описанию Спарты. Я с самого начала в своем изложении решил выбрать наиболее достойное упоминания из того многого и не стоящего передачи, что каждый народ рассказывает о самом себе. Так как этот план был мною хорошо продуман, то незачем его нарушать.

2. У лакедемонян, занимающих Спарту, наиболее заслуживают осмотра главная площадь, здание совета старейшин и правительственные учреждения на площади, где собираются эфоры и номофилаки (законохранители) и так называемые бидиеи. Герусия (совет старейшин) является важнейшим собранием у лакедемонян, ведающим государственной жизнью, все остальные являются лишь исполнительной властью. Для эфоров и для бидиеев установлено число по пяти, для тех и других, последние ведают устройством состязаний для эфебов как в местности, так называемом Платанисте (Платановой аллее), так и в других местностях; эфоры же ведают всеми остальными важнейшими делами и из своей среды выбирают эпонима, по имени которого называется год, подобно тому как у афинян есть один архонт-эпоним из так называемых девяти архонтов. 3. Самым замечательным сооружением на площади является тот портик (стоя), который называют Персидским и который сооружен из мидийской добычи, но с течением времени он превратился в величественное и великолепное здание, каким он является теперь. На колоннах стоят статуи персов из белого мрамора, в числе их статуя Мардония, сына Гобрия. Изображена и Артемисия, дочь Лигдамида, царствовавшая на (острове) Галикарнасе; говорят, что она добровольно отправилась походом на Элладу вместе с Ксерксом и отличилась своей доблестью в битве при Саламине. 4. На площади стоят храмы: один — Цезарю, который первый из римлян пожелал стать единодержавным монархом и первый установил теперешнюю форму правления; второй сооружен в честь Августа, его сына, который еще тверже укрепил императорскую власть и по своему достоинству и могуществу далеко превзошел своего отца. (Его имя… Август, которое на эллинском языке может передаваться «Себастос» — Священный.)

5. Возле жертвенника Августа показывают медную статую Агия. Говорят, этот Агий предсказал Лисандру, что он победит и захватит флот афинян при Эгоспотамах, кроме десяти триер: эти бежали на Кипр, все же остальные, и корабли, и их экипаж, были захвачены лакедемонянами. Этот Агий был сыном Агелоха, внуком Тисамена. 6. Тисамену, бывшему из рода Иамидов в Элиде, было предсказано, что он победит в пяти славнейших состязаниях. Поэтому он стал упражняться в пентатле (пятиборье), но, выступив на Олимпийских играх, он был побежден: в беге и прыжках он победил Гиеронима с Андроса, но был им побежден в борьбе и таким образом, обманувшись в надежде на победу, он понял, что означало пророчество, а именно, что бог дает ему возможность и предсказать и самому участвовать как победителю в пяти военных состязаниях. Так как лакедемоняне знали и слыхали раньше, что Пифия предсказала Тисамену, то они убедили Тисамена переселиться из Элиды и быть пророком-толкователем для всей общины спартанцев; и вместе с ними Тисамен пять раз победил в военных состязаниях: первый раз при Платеях против персов, второй раз при Тегее, когда у лакедемонян произошло сражение с тегеатами и аргивянами, затем при Дипеях, когда выступили против них все аркадяне, кроме мантинейцев — Дипеи были маленьким городком аркадян в области Меналии; в четвертый раз он сражался с теми из илотов, которые отпали и ушли в Итому (из Истма) (после землетрясения); тогда отпали не все илоты, но только мессенцы, отделившиеся от древних илотов; мой рассказ скоро дойдет до этих событий. Тогда лакедемоняне разрешили по договору уйти этим илотам, послушавшись Тисамена и вещего слова из Дельф. Наконец, Тисамен предсказал им битву с аргивянами и афинянами при Танагре. Вот что я узнал о Тисамене.

7. У спартанцев на площади стоят статуи Аполлона Пифаея, Артемиды и Латоны. Все это место называется «Хором», потому что в день Гимнопедий (Обнаженных юношей), — а этот праздник Гимнопедий больше чем какой-либо другой любим лакедемонянами — в этом месте эфебы устраивают хоровые пляски в честь Аполлона. 8. Недалеко отсюда храм Геи (Земли) и Зевса Агорея (Покровителя рынков), равно и храм Афины Агореи и Посейдона, которого называют Асфалием (Заступником), затем опять храм Аполлона и Геры. Тут же стоит и огромная статуя "Демоса спартанского". Есть у лакедемонян и храм Мойр (богинь судьбы), а около него могила Ореста, сына Агамемнона: его кости, перенесенные сюда из Тегеи, согласно предсказанию, были похоронены здесь. Около могилы Ореста — статуя Полидора, сына Алкамена, которому из всех царей они воздали столь высокую честь, что их начальники, когда нужно прикладывать (государственную) печать, ставят везде, где нужно, печать с изображением Полидора. Есть у них здесь и Гермес Агорей (Покровитель рынков), несущий на руках мальчика Диониса, и так называемые древние Эфореи (здание эфората) и в них могильный памятник Эпименида из Крита и Афарея, сына Периера. Что касается Эпименида, то мне кажется более вероятным то, что лакедемоняне рассказывают о нем, чем то, что говорят аргосцы. Там, где храм Мойр, у лакедемонян находится (храм) Гестии, Зевса Ксения (Покровителя иноземцев) и Афины Ксении (Покровительницы иноземцев).

XII
1. Если идти с площади по дороге, которая называется Афетаида (Выпускная), то здесь встретится здание, называемое Боонета (Купленное за быков). По ходу рассказа мне нужно сначала объяснить, откуда пошло название улицы. Говорят, что Икарий устроил для женихов Пенелопы состязание в беге; что на нем победил Одиссей — это всем известно; бежать же их выпускали, как говорят, по этой дороге Афетаиде. Мне кажется, что Икарий устроил это состязание в беге, подражая Данаю. 2. Данай придумал это для своих дочерей… и так как никто не хотел брать их в жены вследствие совершенного ими преступления, то Данай разослал извещение, что он, не требуя свадебных даров, выдаст их замуж, кто кому из них понравится за красоту; когда пришло несколько мужчин, он устроил им состязание в беге, и кто из них пришел первым, тому было предоставлено выбирать первому, а за ним второму и в таком порядке до последнего; оставшиеся же девушки должны были ожидать другого прибытия женихов и другого состязания в беге. 3. На той же дороге, как мною уже сказано, находится здание, называемое Боонета. Это был дом царя Полидора; когда Полидор умер, дом был куплен у его жены с условием уплаты ей быками. Тогда не было ни серебряной, ни золотой монеты, но по древнему обычаю платили быками, рабами или необделанными кусками серебра и золота. Ведь и те, кто плавает в Индию, говорят, что за эллинские товары индийцы в обмен дают разные вещи, но (чеканных) монет не знают, несмотря на то, что у них обилие золота и имеется много меди.

4. За зданием бидиеев, на противоположной стороне улицы, стоит храм Афины; говорят, что Одиссей, победив в беге женихов Пенелопы, воздвиг здесь Афине статую и назвал ее Келевтией (Богиней дорог). Он основал три храма Афины Келевтии на некотором расстоянии один от другого. Если идти дальше по Афетаиде, то встречаются святилища героев — Иона, жившего, как думают, во времена Лелега или Милета, и Амфиарая, сына Оиклеса; считают, что это последнее святилище построили Амфиараю, как своему двоюродному брату, дети Тиндарея; есть святилище и самому Лелегу. 5. Недалеко от них — священный участок Посейдона, его именуют Тенарским. Невдалеке — изображение Афины, которое, говорят, посвятили те, которые выселились в Италию, в Тарент. О той же местности, которая называется Эяленион, рассказывают, что здесь собрались для совещания о том, как организовать сопротивление, те из эллинов, которые готовились защищаться против Ксеркса, шедшего на Европу. Есть и другой рассказ, что здесь совещались решившие двинуться походом против Илиона ради Менелая; говорят, они совещались здесь, как им переплыть в Трою и как наказать Александра за похищение Елены.

6. Вблизи Эллениона показывают могилу Талфибия, но и в ахейском Эгионе тоже показывают на площади могилу, говоря, что и это могила Талфибия. Гнев этого Талфибия за убийство тех вестников, которые были посланы (персидским) царем Дарием в Элладу с требованием "земли и воды" (в знак покорности), проявился против всего лакедемонского народа, в Афинах же он обратился на одно лицо и поразил дом одного только человека, Мильтиада, сына Кимона. Виновником убийства афинянами пришедших в Аттику послов и был Мильтиад. 7. Есть у лакедемонян и жертвенник Аполлону Акриту, есть и святилище Геи (Земли), которое они называют Гасептом; дальше за ним — Аполлон Малеатский. На самом конце Афетаиды, рядом со стеною, находится святилище Диктинны и царские гробницы так называемых Эврипонтидов. Около Эллениона святилище Арсинои, дочери Левкиппа и сестры жен Полидевка и Кастора. Около так называемых Фрурий (Сторожевой пост) есть храм Артемиды, а немного дальше сооружен могильный памятник прорицателям из Элиды, так называемым Иамидам. Есть тут святилище и Марона и Алфея: это те из лакедемонян, которые участвовали в сражении при Фермопилах и о которых говорят, что, после Леонида, они сражались лучше всех лакедемонян. Святилище Зевса Тропея (Обращающего в бегство) доряне воздвигли, победив на войне тех из ахейцев, которые в те времена владели лаконской землей, также и амиклейцев. Святилище "Великой матери" почитается у них больше, чем какое-либо другое. За ним стоят святилища героям: Ипполиту, сыну Тесея, и Авлону из Аркадии, сыну Тлесимена; Тлесимена одни считают сыном Партенопея, сына Меланиона, другие же братом.

8. С площади ведет и другая улица, вдоль которой у них сооружена (галерея), так называемая Скиада (Тенистая), где они и сейчас собираются на собрания. Говорят, что творцом этой Скиады является Феодор из Самоса, который первым изобрел способ плавить железо и лить из него статуи. Тут лакедемоняне повесили кифару Тимофея из Милета, осудив его за то, что он к семи прежним струнам нашел нужным для своей игры на кифаре прибавить еще четыре новых струны. 9. Около Скиады находится круглое здание, а в нем — статуи Зевса и Афродиты, носящие название «Олимпийских»; говорят, что это здание построил Эпименид, но о нем они рассказывают не согласно с аргивянами, поскольку они утверждают, что никогда не воевали с жителями Кноса.

XIII
1. Поблизости находится могила Кинорта, сына Амикла; есть и могильный памятник Кастора, а над ним сооружено святилище; говорят, что только сорок лет спустя после сражения с Идасом я Линкеем, во всяком случае, не ранее этого срока, сыновья Тиндарея были признаны богами. Около Скиады показывают также могилу Идаса и Линкея. Вполне естественно, конечно, предположить, что они были похоронены в Мессении, а не здесь, но несчастия мессенцев и долгое время, которое они как изгнанники провели вне Пелопоннеса, сделали то, что после их возвращения впоследствии они не могли восстановить в памяти многие факты древней истории своей страны; а так как они сами уже точно не знали о памятниках своей старины, то для желающих было вполне возможно предъявлять на них свои права. 2. Напротив храма Афродиты Олимпийской у лакедемонян находится храм Коры Сотеры (Девы Спасительницы); построил его, по словам одних, фракиец Орфей, по рассказам других — Абарис, пришедший от гипербореев. Что касается Карнея, которого именуют Ойкетом (Домашним), то он почитался в Спарте еще раньше возвращения Гераклидов; он имел алтарь в доме прорицателя Крия, сына Феокла. С дочерью этого Крия, черпавшей воду, встретились разведчики дорян, вступили с ней в разговор и, придя в дом Крия, получили от него указания, как взять Спарту. 3. Почитание Аполлона Карнейского установлено у всех дорян со времени Карна, родом из Акарнании, пророчествовавшего в силу дара, полученного от Аполлона; когда этот Карн был убит Гиппотом, сыном Филанта, то все войско дорян поразил гнев Аполлона; Гиппот вследствие этого убийства должен был отправиться в изгнание, а у дорян с этого времени установлено умилостивлять акарнанского прорицателя. Но для лакедемонян не этот Аполлон Карнейский является «Домашним», а то божество, которое, когда еще ахеяне занимали Спарту, было почитаемо в доме прорицателя Крия. У Праксиллы в ее поэмах есть указание, что Карней является сыном Европы и Зевса и что его воспитали Аполлон и Латона. Но о нем есть и другое сказание: для постройки деревянного коня эллины срубили росшие на горе Иде, около Трои, в священной роще Аполлона, кизиловые деревья (кранеи); узнав, что бог гневается за это на них, они жертвами умилостивляют Аполлона и дают ему наименование Карнея, по названию этих деревьев «кранеи», переставив эту букву «ро», что, может быть, было особенностью их древнего языка.

4. Недалеко от (храма Аполлона) Карнейского находится статуя (Аполлона) Афетея (Пускающего); говорят, что отсюда было начало бега женихов Пенелопы. Есть тут и четырехугольное пространство, окруженное портиками, где в древности у них продавались мелкие товары. Возле него находится алтарь Зевса Амбулия и Афины Амбулии, а также Диоскуров, тоже Амбулиев. 5. Напротив находятся площадь, называемая Колона, и храм Диониса Колонатского, а рядом с ним участок героя, который, как говорят, указал дорогу в Спарту Дионису. И этому герою женщины, называемые Дионисиадами и Левкиппидами, приносят жертвы раньше, чем самому богу, что же касается отдельных одиннадцати женщин, которых тоже называют Дионисиадами, то для них они устраивают состязание в беге. Указание совершать все это они получили из Дельф. Недалеко от храма Диониса находятся святилище Зевса Эванема (Дарующего попутный ветер), а направо от него — святилище героя Плеврона. Дети Тиндарея происходят со стороны матери от Йлеврона: в своих поэмах Асий говорит, что Фестий, отец Леды, был сыном Агенора и внуком Плеврона. 6. Недалеко от этого святилища героя находится холм, а на холме храм Геры Аргеи; говорят, что его основала Эвридика, дочь Лакедемона, жена Акрисия, сына Абанта. Храм же Геры Гиперхирии (Покровительницы) выстроен согласно божьему вещанию, когда Эврот залил у них большую часть страны. Древнее деревянное изображение они называют статуей Афродиты Геры; у них постановлено, чтобы матери приносили жертвы богине за своих дочерей при вступлении их в брак. 7. Направо от холма находится изображение Гетоймокла. Самим Гетоймоклом и его отцом Гиппосфеном были одержаны победы в борьбе на Олимпийских играх; оба вместе они одержали одиннадцать побед, причем Гиппосфену удалось одержать на одну победу больше сына и тем превзойти его.

XIV
1. Если с площади идти на запад, то мы увидим, что тут сооружен кенотаф в честь Брасида, сына Теллида. Недалеко от могилы находится замечательный, заслуживающий осмотра театр из белого мрамора. Напротив театра по другую сторону — надгробные памятники: один — Павсанию, начальствовавшему в битве при Платеях, второй — Леониду; каждый год около них произносятся речи и устраиваются состязания, участвовать в которых не разрешается никому, кроме спартанцев. Кости Леонида лежат здесь потому, что сорок лет… спустя Павсаний их нашел и перенес из-под Фермопил. Тут же стоит и доска с именами всех тех, кто выдержал бой при Фермопилах против персов; при их именах стоят также и имена их отцов. 2. Есть в Спарте место, которое называется Феомелидами. В этом месте города находятся могилы царей из рода Агиадов, а поблизости — так называемая Лесха Кротанов (место собраний), а Кротаны являются частью (обы) питанатов. Недалеко от Лесхи находится святилище Асклепия, так называемое "В Агиадах". Если идти дальше, то будет памятник Тенара, и, говорят, что мыс, вдающийся в море, получил от него свое название. Здесь есть также храмы богов Посейдона Гиппокурия (Воспитателя коней) и Артемиды Эгинеи, а если повернуть назад к Лесхе, то будет храм Артемиды Иссоры, называемой также Лимнайей (Владычицей вод), но это, собственно, не Артемида, а Бритомартис (Богиня охоты) критян; что касается ее, то ее история у меня рассказана при описании Эгины. 3. Рядом с теми надгробными памятниками, которые поставлены Агиадам, можно увидеть стелу, а на ней написаны названия тех побед, которые одержал лакедемонянин Хионид в беге, в разных местах и на Олимпийских играх. Здесь он одержал семь побед — четыре в простом беге, остальные в беге туда и обратно, но бега со щитом при окончании состязаний еще пока не было. Говорят, что этот Хионид участвовал вместе с Баттом из Феры в походе и вместе с ним основал Кирену и покорил соседних ливийцев. 4. Храм Фетиды, говорят, был создан по следующему поводу: во время войны с отпавшими от Спарты мессенцами, спартанский царь Анаксандр, вторгшись в Мессению, захватил много пленниц, в их числе Клео, которая была жрицей Фетиды. Жена Анаксандра (Леандрида) выпросила эту Клео у Анаксандра, и, найдя у нее деревянное изображение Фетиды, она вместе с ней основала храм богини: Леандрида сделала это на основании какого-то сна. Теперь это деревянное изображение Фетиды хранят в недоступном (для непосвященных) тайнике. 5. Деметру Хтонию (Подземную) лакедемоняне почитают, рассказывая, что ее культ передан им Орфеем; по моему же мнению, как и у других народов, так и у спартанцев установилось почитание Деметры Хтонии при посредстве храма в Гермионе. Там же и храм Сараписа, — это у лакедемонян самый новый храм — и храм Зевса, именуемого Олимпийским.

6. Дромосом (Бегом) лакедемоняне называют то место, где еще и в наше время предписывалось юношам упражняться в беге. Если идти на этот Дромос от могилы Агиадов, то налево будет могильный памятник Эвмеда — он был тоже сыном Гиппокоонта, — будет и старинная статуя Геракла, которому приносят жертвы сфереи, — это те, кого из эфебов зачисляют в число взрослых мужчин. На Дромосе построены два гимнасия; один из них — дар спартанца Эврикла. За Дромосом, против статуи Геракла, находится дом, в наше время принадлежащий частному человеку, а в древности это был дом Менелая. Если идти дальше от Дромоса, то будет храм Диоскуров и Харит, а затем храм Илитии, Аполлона Карнея и Артемиды Гегемоны (Водительницы). 7. Направо от Дромоса находится храм Агнита; Агнит — это прозвище Асклепия, потому что деревянное изображение бога было из дерева «агнца» (непорочного). Этот агнец той же породы, что и ива, так же как и рамн (дерн). Недалеко от храма Асклепия стоит трофей; говорят, что его поставил Полидевк в знак победы над Линкеем; и это обстоятельство подтверждает обычный рассказ, что дети Афарея не были похоронены в Спарте. У самого начала Дромоса стоят Диоскуры Афетерии (Пускающиеся в бег), а пройдя немного дальше — святилище героя Алкона; об Алконе говорят, что он был сыном Гиппокоонта.

У святилища Алкона находится храм Посейдона, именуемого Доматитом (Домашним). 8. Тут есть местность, так называемый Платанист (Платановая аллея), по имени образующих ее деревьев: здесь растут высокие и частые платаны. Все это место — а оно назначено для упражнений эфебов в боях — кругом обведено рвом, наполненным водою, как будто какой-то остров, окруженный морем; войти сюда можно по двум мостам. На каждом из этих мостов стоят статуи; на одном — Геракла, на другом — Ликурга, так как среди законов, установленных Ликургом и касающихся всего государственного устройства, были и законы относительно этих боев между эфебами. 9. Вот что совершается тут эфебами: перед сражением они приносят жертву в Фойбеоне; Фойбеоном же называется местечко вне города, находящееся не очень далеко от Ферапны. Тут каждая половина эфебов приносит Эниалию (богу войны) молодого щенка, считая, что для самого мужественного из богов самой приятной жертвой будет самое мужественное из домашних животных. Насколько я знаю, больше никто из эллинов не считает законным приносить в жертву собак, исключая колофонян; ведь и колофоняне приносят в жертву Энодию черную собаку. Эти жертвы и у колофонян, и у эфебов в Лакедемоне установлено приносить ночью. После этой жертвы эфебы заставляют сражаться между собою годовалых кабанов и чей кабан окажется победителем, та партия по большей части побеждала и в Платанисте. Вот что они делают в Фойбеоне. На следующий день, незадолго до полудня, они входят по мостам в данное место. Вход, через который должен сюда входить каждый отряд, им вперед предуказывается жребием в предшествующую ночь. Они сражаются здесь, пуская в ход и кулаки и ноги, кусаются, выбивают друг другу глаза. Они сражаются вышеуказанным способом один на один. Но они нападают друг на друга и толпой и сталкивают друг друга в воду.

XV
1. Около Платаниста есть святилище, как героине, Киниске, дочери спартанского царя Архидама. Она первая из женщин содержала лошадей и первая одержала победу на колесницах на Олимпийских играх. 2. Позади портика, который сооружен около Платаниста, есть святилища героям: одно — Алкиму Могучему, другое — Энарсфору (Приносящему добычу) и на некотором расстоянии от него Доркею (Зоркому) и рядом с ним Себру; говорят, что они были сыновьями Гиппокоонта. По имени Доркея они называют источник, находящийся около святилища, Доркеей, а эту местность Себрием, по имени Себра. От святилища Себра направо находится памятник Алкмана, прелесть стихов которого ничуть не испортило лаконское наречие, являющееся наименее благозвучным. 3. Дальше идут святилища Елены и Геракла, святилище Елены — рядом с могилой Алкмана, а святилище Геракла — рядом со стеной, и в нем стоит статуя вооруженного Геракла; они говорят, что этой статуе придан такой вид в воспоминание сражения Геракла с Гиппокоонтом и его сыновьями. Рассказывают, что поводом к вражде Геракла против дома Гиппокоонта послужило следующее: когда после убийства Ифита Геракл пришел в Спарту, чтобы очиститься, они отказали ему в очищении. Еще другое обстоятельство помогло возгореться войне. Вместе с Гераклом пришел в Спарту Эон, по возрасту еще мальчик, родственник Геракла — он был сыном Ликимния, брата Алкмены. Когда он ходил осматривать город и оказался около дома Гиппокоонта, на него напала их сторожевая собака. Эон бросил в собаку попавшийся под руку камень и убил ее; тогда сыновья Гиппокоонта выбежали из дому и палками забили до смерти Эона. Это особенно раздражило Геракла против Гиппокоонта и его сыновей, и он тотчас же, пылая гневом, двинулся на них и вступил с ними в бой. Он был ранен и принужден незаметно удалиться; впоследствии ему удалось, двинувшись походом на Спарту, отомстить Гиппокоонту, отомстить и детям Гиппокоонта за убийство Эона. Погребальный памятник Эона сооружен около святилища Геракла.

4. Если идти от Дромоса (Бега) на восток, там будут тропинка и храм Афины, носящей название Аксиопены (Воздательницы по заслугам). Когда Геракл, выступив против Гиппокоонта и его сыновей, по заслугам отомстил им за то нападение, которое они своевольно позволили себе, он соорудил храм Афине, под названием "Воздательницы по заслугам", потому что древнейшие люди называли наказание «воздаянием». Если идти от Дромоса второй дорогой, то будет другой храм Афины. Говорят, что его основал Фер, сын Автесиона, внук Тисамена и правнук Ферсандра, когда он отправлял колонию на остров, который и ныне удержал название Феры по его имени, а в древности он назывался Каллиста (Прекраснейший). 5. Рядом находится храм Гиппосфена, которым было одержано много побед в борьбе, а почитают они Гиппосфена в силу прорицания, воздавая ему почет как самому Посейдону. Против этого храма находится древняя статуя Эниалия, закованного в цепи. Лакедемоняне придают такой же смысл этой статуе, как афиняне своей, так называемой Нике Аптерос (Бескрылой победе): они считают, что Эниалий, будучи закован в цепи, от них никогда не уйдет, а афиняне тоже считают, что всегда у них останется «Победа», так как у нее нет крыльев, (чтобы улететь). Вот почему Спарта и Афины соорудили эти деревянные статуи в таком виде и вот чем они при этом руководились. 6. В Спарте есть так называемая Расписная лесха (Собрание) и около нее святилища героев: Кадма, сына Агенора, а из его потомков Эолика, сына Фера, и Эгея, сына Эолика. По их словам, эти святилища сооружены Месисом, Леасом и Европом, которые были сыновьями Гирея, сына Эгея. Соорудили они святилище и герою Амфилоху, так как их предок Тисамен был сыном Демонассы, сестры Амфилоха.

7. Из всех эллинов только у одних лакедемонян принято называть Геру Эгофагой (Поедающей коз) и приносить коз в жертву богине. Они рассказывают, что храм этот основал и впервые принес в жертву коз Геракл, потому что во время своего сражения с Гиппокоонтом и его детьми он не встретил со стороны Геры никакого противодействия, тогда как во всех остальных случаях, как он думал, богиня была ему враждебной. Коз же он принес в жертву, как говорят, потому, что у него не было других жертвенных животных. Недалеко от театра находятся храм Посейдона Генетлия (Покровителя рода) и святилища Клеодея, сына Гилла и Эбала. Из храмов Асклепия самый замечательный у них сооружен около Боонетов, а налево от него — святилище Телекла; я буду говорить о нем позднее, при описании Мессении. 8. Если пройти немного дальше, будет небольшой холм, а на нем древний храм и деревянное изображение вооруженной Афродиты. Из всех храмов, какие я знаю, только один этот имеет второй этаж и этот этаж посвящен Морфо (Дающей красоту): это прозвище Афродиты; она сидит здесь под покрывалом и с оковами на ногах; говорят, что эти оковы наложил на нее Тиндарей, символизируя этими цепями верность жен своиммужьям. Что же касается другого рассказа, будто Тиндарей этими оковами наказал богиню за то, что, по его мнению, Афродита навлекла на его дочерей один только позор, то я этого совсем не допускаю: ведь было бы крайне глупо, сделав из кедра изображение и дав ему имя Афродиты, думать, что можно в (нем) наказывать богиню.

XVI
1. Поблизости находится храм Гилаиры и Фебы. Автор «Киприй» называет их дочерьми Аполлона. Их жрицами являются молодые девушки, называемые, так же как и сами богини, Левкиппидами. Одну из этих статуй подновила одна из Левкиппид, бывшая жрицей у богинь, заменив ей лицо, носившее черты древнего искусства, другим, сделанным по правилам искусства современного. Вторая же статуя осталась нетронутой, так как во сне она получила запрет подновлять ее. 2. Тут с потолка свешивается яйцо, поддерживаемое лентами. Есть предание, что это — то яйцо, которое родила Леда. Каждый год женщины ткут Аполлону Амиклейскому хитон, и то помещение, где они ткут, называется Хитоном. 3. Рядом находится дом. Говорят, что вначале в нем жили дети Тиндарея, а позднее его приобрел спартанец Формион. К нему пришли Диоскуры под видом иноземцев. Сказав, что они прибыли из Кирены, они пожелали остановиться у него и просили то помещение, которое было им наиболее приятно, когда еще они жили среди людей. Он предложил им выбирать любое помещение в доме, но ту комнату, сказал он, дать не может, так как случайно в ней жила его дочь, еще девушка. На следующее утро исчезла как сама девушка, так и весь ее девичий наряд, а в этой комнате были найдены статуи Диоскуров, стол и на нем растение сильфий. Так они рассказывают об этом происшествии.

4. Если идти от Хитона по направлению к воротам, встречается святилище Хилона, считавшегося одним из (семи) мудрецов и (стела с именами мужей)… вместе с Дориеем, сыном Анаксандрида, отправившимся в Сицилию. Они отправились в область Эрикса, полагая, что она — собственность потомков Геракла, а не занимающих ее варваров. Есть предание, что Геракл боролся против Эрикса с таким уговором: если победит Геракл, то местность Эрикина будет принадлежать Гераклу, если же Геракл будет побежден в борьбе, то Эрике возьмет себе быков Гериона — это те быки, которых тогда гнал Геракл и которые переплыли в Сицилию… (а Геракл) переправился, чтобы найти их, — так вот, забрав этих быков, если он победит Геракла, Эрике может удалиться к себе. Но боги оказали свое покровительство не в одинаковой мере Гераклу и впоследствии Дориею, сыну Анаксандрида: Геракл убил Эрикса, жители же Эгесты умертвили Дориея и истребили большую часть его войска. 5. Лакедемоняне соорудили святилище и Ликургу, давшему им законы, как будто и он был богом. Позади храма есть могила сыну Ликурга, Эвкосму, а рядом с алтарем — гробницы Лафрии и Анаксандры: обе они были сестрами-близнецами и женились на них тоже бывшие близнецами сыновья Аристодема; эти девушки были дочерьми Ферсандра, сына Агамедида, царствовавшего над клеестонийцами… четвертого потомка Ктесиппа, сына Геракла. Против храма — надгробный памятник Феопомпа, сына Никандра, а другой — Эврибиада, командовавшего при Артемисии и Саламине триерами лакедемонян в войне против мидян. Рядом — так называемое святилище Астрабака.

6. Место, называемое Лимнеоном, является храмом Артемиды Ортии. Тут находится ее деревянное изображение, которое, говорят, некогда Орест и Ифигения похитили из Тавриды. По рассказам лакедемонян, оно было перенесено в их город Орестом, который тут и царствовал. И мне кажется этот рассказ более вероятным, чем рассказ афинян. Какой смысл был Ифигении оставлять эту статую в Бравроне? И почему афиняне, когда они готовились покинуть эту страну, не взяли с собой на корабль и этой статуи? А ведь еще и доныне так широко распространено и имя и почитание этой Таврической богини, что каппадокийцы, живущие у Эвксинского понта (Черного моря), утверждают, что эта статуя находится у них; претендуют на обладание ею и те мидийцы, у которых есть храм Артемиды Анаитиды. И вот мы должны верить, что афиняне спокойно отнеслись к тому, что эта статуя стала добычей мидийцев! Ведь из Браврона она была увезена в Сузы, а впоследствии Селевк подарил ее жителям сирийской Лаодикеи и они владеют ею до сих пор. Что деревянная статуя Артемиды Ортии (Прямостоящей) в Лакедемоне привезена от варваров, свидетельством мне служит следующее: во-первых, нашедшие эту статую Астрабак и Алопек, дети Ирба, сына Амфисфена, внука Амфиклея, правнука Агиса, тотчас сошли с ума; во-вторых, когда спартанцы-лимнаты, жители Киносур, Месои и Питаны, стали приносить ей жертву, они были доведены до ссоры, а затем и до взаимных убийств, и в то время, как многие умерли у самого алтаря, остальные погибли от болезни. 7. После этого им было сообщено божье слово — орошать жертвенник человеческой кровью. Прежде приносили в жертву того, на которого указывал жребий, но Ликург заменил это бичеванием эфебов, и алтарь стал таким образом орошаться человеческой кровью. При этом присутствовала жрица, держа в руках деревянное изображение. Будучи маленьким по величине, это изображение было очень легким, но если бывает, что бичующие бьют эфеба слабо, щадя или его красоту или его высокое положение, тогда для жрицы это деревянное изображение становится тяжелым и она с трудом может его держать; она начинает тогда обвинять бичующих и говорит, что из-за них она чувствует тяжесть. Так продолжают удовлетворять человеческой кровью эту статую после таврических жертвоприношений. Ее же называют не только Ортией, но и Лигодесмой (Связанной ивой), так как она была найдена в кусте ив, и ивовые ветки, охватившие ее кругом, поддерживали статую прямо.

XVII
1. Недалеко от храма (Артемиды) Ортии стоит храм Илитии. Они говорят, что построили этот храм и стали почитать Илитию как богиню тогда, когда им из Дельф пришло пророчество.

2. Акрополь у лакедемонян не поднимается такой замечательной по своей высоте скалой, как Кадмея у фиванцев или Лариса у аргивян. В Спарте много и других холмов, но тот, который поднимается выше других, они называют акрополем. 3. На нем сооружен храм Афины, называемой Полиухос (Градопокровительницей); ее же называют они Меднодомной. Как они рассказывают, сооружение этого храма начал Тиндарей; когда он умер, его дети захотели докончить сооружение храма, и средства на это должна была дать добыча, полученная из (разрушенной) Афидны. Но и они оставили его недостроенным, и лишь много лет спустя лакедемоняне завершили его, сделав храм и статую Афины — и то и другое — из меди. Строителем был местный житель Гитиад. Этот Гитиад написал песнопения на дорическом наречии, в том числе и гимн этой богине. На меди, в виде рельефа, были изображены как многие из «трудов» Геракла, так и много других его подвигов, которые он совершил добровольно; затем подвиги сыновей Тиндарея, между прочим — похищение дочерей Левкиппа. Там есть изображение, как Гефест освобождает мать от оков; я рассказал об этом предании выше, при описании Аттики. Тут же (барельеф): нимфы дают Персею, собирающемуся в Ливию для борьбы с Медузой, подарки: шапочку и (крылатые) сандалии, при помощи которых он будет перенесен по воздуху. Изображено здесь и рождение Афины, изображены также Амфитрита и Посейдон: эти (барельефы) — самые большие и, как мне кажется, наиболее заслуживают осмотра.

4. Есть там и второй храм Афины Эрганы (Работницы). В портике, обращенном к югу, есть храм Зевса Космета (Устроителя порядка), а перед ним могильный памятник Тиндарея. В западной части портика есть два изображения орлов, а с ними две одинаковые Ники (Победы); это — приношение Лисандра, в воспоминание о двух победах; одной — под Эфесом, когда он победил помощника Алкивиада, Антиоха и афинский флот, и затем второй, когда при Эгоспотамах он захватил весь афинский флот.

5. Налево от храма Афины Меднодомной они воздвигли храм Муз в знак того, что они, лакедемоняне, выступали в сражение не под звуки труб, а под музыку флейт и под игру лиры и кифары. Позади храма Афины Меднодомной есть храм Афродиты Ареи (Воительницы); ее деревянное изображение — самое древнее, какое только есть у эллинов. 6. Направо от Афины Меднодомной сооружена статуя Зевса Всевышнего, самая древняя, какая только есть из медных (бронзовых). Она не вылита целиком из одного куска, но каждая часть сделана отдельно и прилажена к другой; они скреплены гвоздями, чтобы не расходились. Говорят, что эту статую сделал Клеарх из Регия, которого одни считают учеником Дипойна и Скиллида, а другие — даже самого Дедала. Около так называемой Скеномы (Шатра) стоит изображение женщины; лакедемоняне говорят, что это Эврилеонида: она одержала победу в Олимпии на колеснице, запряженной парой коней.

7. У жертвенника Афины Меднодомной стоят два изображения Павсания, начальствовавшего в битве при Платеях. Так как всем известна его история, то я не буду о ней рассказывать, все это было описано со всей тщательностью прежними писателями и этого вполне достаточно. Я удовлетворюсь тем, что прибавлю следующее, что я слыхал от одного жителя Византии: когда задуманные Павсанием планы были раскрыты и он бежал в храм Афины Меднодомной, то он один из всех просивших о заступничестве не получил права на неприкосновенность именно потому, что против него было выдвинуто обвинение, что он не смог смыть с себя скверны убийства. 8. Когда он был в Геллеспонте с лакедемонским и остальным союзным флотом, ему понравилась одна византийская девушка. И тотчас, с наступлением ночи, те, кому он поручил это дело, привели к нему Клеонику — таково было имя этой девушки. Шум разбудил заснувшего Павсания: шедшая к нему девушка нечаянно уронила горящий светильник. Так как Павсаний сознавал свою измену перед Элладой и поэтому всегда находился в страхе и волнении, то он и тут вскочил и ударил девушку акинаком. От этого осквернения Павсаний никак не мог очиститься, хотя он применял всякие способы очищений и обращался со всякими молениями к Зевсу Фиксию (Обращающему в бегство) и даже ходил в Фигалию, город Аркадии, к вызывателям душ умерших, (но все напрасно); в конце концов он понес наказание, которое он и должен был понести как возмездие за преступление против Клеоники и бога. Во исполнение повеления из Дельф лакедемоняне поставили (ему) эти медные статуи и воздают почет божеству Эпидоту (Воздаятелю), говоря, что это божество отвращает от них гнев бога Гикесия (Покровителя молящих) за смерть Павсания.

XVIII
1. Вблизи статуй Павсания находится изображение Афродиты Амбологеры (Отвращающей старость), поставленное согласно вещанию бога, и другие изображения — Гипноса (Сна) и Танатоса (Смерти); их, на основании стихов «Илиады», считают братьями. Если идти к так называемому (холму) Альпиону, встречается храм Афины Офтальмитиды (Глазной); говорят, что этот храм основан Ликургом; у него один глаз выбил Алкандр, потому что те законы, которые он провел, были не по душе Алкандру. Он бежал в это место, и сюда собрались лакедемоняне, чтобы защитить его, боясь, как бы у него Алкандр не погубил и уцелевшего глаза, поэтому он и построил здесь храм Афине Офтальмитиде. 2. Если отсюда идти дальше, то встретится храм Аммона. С древних времен лакедемоняне больше всех других эллинов, как кажется, обращались за указаниями к оракулу в Ливии. Говорят, когда Лисандр осаждал Афитий в Паллене, то ночью ему явился Аммон с предсказанием, что лучше будет и для него и для Лакедемона, если они прекратят войну против афитийцев, поэтому Лисандр снял осаду и побудил лакедемонян еще больше почитать этого бога. И афитийцы почитают Аммона ничуть не меньше, чем из ливийцев жители Аммонии.

3. Относительно Артемиды Кнагии рассказывают следующее. Говорят, что спартанский уроженец Кнагии участвовал в походе на Афидну вместе с Диоскурами, был в битве взят в плен и, проданный на Крит, был рабом там, где у критян храм Артемиды; через некоторое время он бежал оттуда вместе с девушкой жрицей, которая бежала, захватив изображение (богини). Поэтому и называется, как они говорят, эта Артемида Кнагией. Но мне кажется, что этот Кнагий прибыл на Крит каким-либо иным способом, а не так, как рассказывают лакедемоняне, так как я вообще не думаю, чтобы под Афидной была битва: ведь Тесей был пленником в области феспротов, а афиняне не все единодушно стояли за него и они склонялись больше на сторону Менесфея. Но даже если допустить, что сражение действительно произошло, кто может поверить, чтобы были взяты пленные из числа победителей, так как их победа была настолько решительной, что была взята и самая Афидна. Но об этом достаточно.

4. Если спускаться из Спарты в Амиклы, то на пути будет река Тиаса. Тиасу считают дочерью Эврота. На берегу этой реки стоит храм Харит: Фаенны (Блеск) и Клеты (Звук), как называет их и поэт Алкман. Считается, что храм воздвигнут здесь лакедемонянином Харитом, который дал им и эти имена. 5. В Амиклах есть следующие достопримечательности: на стеле изображен атлет, искусный в пентатле (в пятиборье) по имени Энет. Говорят, что он умер в тот момент, когда он после победы увенчивался венком. Итак, здесь есть его изображение, есть затем и медные треножники. Самые древние из них, говорят, являются десятиной добычи, полученной на войне с мессенцами. Под первым треножником стояла статуя Афродиты, под вторым — Артемиды. Как самые треножники, так и рельефы — работы Гитиада. Третий треножник — создание эгинца Каллона; под ним стоит статуя Коры, дочери Деметры. Что же касается Аристандра паросского и Поликлета аргосского, то первый создал женщину, держащую лиру, — предполагают, что это Спарта, — а Поликлет — Афродиту, которая так и называется "Амиклейская богиня". Эти треножники по величине превосходят все другие и поставлены они после битвы при Эгоспотамах. 6. Тут были приношения Батикла из Магнесии, того самого, который создал трон Аполлона Амиклейского, сделанные им как бы в дополнение к трону изображения Харит и статуя Артемиды Левкофрины. Чей ученик был этот Батикл и при каком лакедемонском царе был сделан этот трон, я все это опущу, но я сам видел этот трон и опишу то, что я видел на нем.

7. Поддерживают этот трон спереди две Хариты, а сзади — две Горы; налево стоят Ехидна и Тифон, направо — тритоны. Излагать подробно содержание каждого рельефа на троне было бы скучно для читателей, но я скажу вкратце, так как вообще это произведение хорошо известно, что там изображено: мы видим, как Посейдон и Зевс увлекают Тайгету, дочь Атланта, и ее сестру Алкиону; изображены там и Атлант, и единоборство Геракла с Кикном, и битва Геракла с кентаврами у Фола. Но почему Батикл изобразил Тесея ведущим так называемого Минотавра, связанным и живым, я не знаю. На троне изображена и пляска у феаков, представлен и Демодок, (поющий на пиру). Изображена и победа Персея над Медузой. Дальше изображается сражение Геракла с одним из гигантов, Фурием, и битва Тиндарея против Эврита; есть там и похищение дочерей Левкиппа. Там изображается, как Диониса, еще юного, несет на небо Гермес, а Геракла ведет Афина, чтобы впредь он жил там вместе с богами. Изображен и Пелей, передающий Ахилла Хирону на воспитание, который, как говорят, его и обучал. Тут же Кефал, похищаемый за красоту Гемерой. Вот боги несут на свадьбу Гармонии свои дары. Изображено здесь и единоборство Ахилла с Мемноном; дальше Геракл наказывает фракийского (царя) Диомеда, а на реке Эвене — Несса. Вот Гермес ведет на суд к Александру (Парису) трех богинь. Адраст и Тидей прекращают бой между Амфиараем и Ликургом, сыном Пронакта. Гера смотрит на Ио, дочь Инаха, уже обращенную в корову, а Афина убегает от преследующего ее Гефеста. Кроме этого тут изображены из подвигов Геракла его битва с Гидрой и как он привел из Аида пса. Тут же Анаксий и Мнасинунт (сыновья Диоскуров), из которых каждый сидит на своем коне, а Мегапента, сына Менелая, и Никострата несет один конь. Беллерофонт убивает в Ликии чудовище, и Геракл гонит быков Гериона. 8. На верхнем краю трона с обеих сторон на конях — сыновья Тиндарея. Под конями у них изображены сфинксы, а наверх бегут дикие звери, с одной стороны — леопард, с другой, над Полидевком — львица. На самом верху трона изображен хоровод магнесийцев, помогавших Батиклу в создании трона. Если войти под трон со стороны тритонов, то там с внутренней стороны изображена охота на калидонского вепря и Геракл, убивающий детей Актора. Тут же Калаид и Зет прогоняют Гарпий от Финея. Затем Перифой и Тесей похищают Елену, и Геракл душит льва. Аполлон и Артемида поражают стрелами Тития. Изображена тут битва Геракла с кентавром Орейем и Тесея с Минотавром. Изображены и борьба Геракла против Ахелоя и предание о том, как Гера была связана (цепями) Гефеста. Тут изображено и состязание, устроенное Акастом в честь умершего отца, и история Менелая и Протея в Египте, взятая из «Одиссеи». И, наконец, Адмет, надевающий ярмо на кабана и льва, и троянцы, приносящие Гектору погребальные жертвы.

XIX
1. То место трона, где должен восседать бог, является не сплошным, но состоит из ряда сидений: около каждого сиденья остается свободное место; среднее сиденье — самое обширное из всех и на нем стоит статуя бога. 2. Я не знаю никого, кто измерил бы ее точной мерой, но так, на глаз, можно было бы дать верных тридцать локтей. Это творение не Батикла, но очень древнее и сделанное без всякого искусства. Если не считать того, что эта статуя имеет лицо, ступни ног и кисти рук, то все остальное подобно медной (бронзовой) колонне. На голове статуи шлем, в руках — копье и лук. 3. Пьедестал этой статуи представляет форму жертвенника и говорят, что в нем был похоронен Гиакинф и что во время праздника Гиакинфий еще до жертвоприношения Аполлону они приносят жертвы, как герою, этому Гиакинфу, проникнув в этот жертвенник через медную дверь: эта дверь у жертвенника находится налево. 4. На этом жертвеннике сделаны: одно изображение Бириды в виде рельефа и другое — Амфитриты и Посейдона. Рядом с Зевсом и Гермесом, беседующими между собою, стоят Дионис и Семела, около нее — Ино. На жертвеннике сделаны изображения Деметры, Коры и Плутона, а за ними Мойры и Горы, вместе с ними — Афродита, Афина и Артемида: они ведут на небо Гиакинфа и Полибою, как говорят, сестру Гиакинфа, умершую еще девушкой. Это изображение Гиакинфа уже с бородою, Никий же, сын Никомеда, нарисовал его в расцвете юношеской красоты, подчеркивая тем всеми прославленную любовь к нему Аполлона. На жертвеннике сделано изображение и Геракла, которого Афина и другие боги тоже ведут на небо. Есть на жертвеннике изображение дочерей Фестия, изображены и Музы и Горы. Что же касается ветра Зефира и того, что будто бы Гиакинф был убит Аполлоном нечаянно, и сказания о цветке (гиацинте), то, может быть, все это было и иначе, но пусть будет так, как об этом говорят.

5. В Амиклах, городе, разрушенном дорянами и с того времени остающемся простым поселком, заслуживает осмотра храм Александры и ее статуя. Амиклейцы говорят, что эта Александра была Кассандрой, дочерью Приама. Там есть и изображение Клитемнестры и так называемый могильный памятник Агамемнона. 6. Из богов местные жители почитают Амиклея и Диониса, очень правильно, по-моему, называя его Псилаком, — словом «псила» доряне называют крылья, а вино поднимает дух у людей и дает полет их мыслям ничуть не меньше, чем крылья птицам. Таковы-то были достопримечательности в Амиклах.

7. Другая дорога ведет в Ферапну; здесь у дороги находится деревянная статуя Афины Алей. Прежде чем перейти Эврот, недалеко от берега виднеется храм Зевса Плусия (Богатого). После перехода через реку встречается храм Асклепия Котилея; этот храм построил Геракл и назвал этого Асклепия Котилеем (Бедряником), после того как он излечил рану, полученную им в бедро в первой битве против Гиппокоонта и его сыновей. Из всего того, что сооружено по этой дороге, самым древним является храм Ареса; он находится на левой стороне дороги, статую же Ареса, говорят, Диоскуры привезли из Колхиды. 8. Его называют Феритом, от имени Феро; говорят, что она была кормилицей Ареса. Но может быть они называют его Феритом, заимствовав это название от колхов, так как эллины не знают кормилицы Ареса, Феро. Мне же кажется, что это наименование «Ферит» дано Аресу не от имени кормилицы, но потому, что человеку воинственному свойственно в битве не проявлять никакой кротости, подобно тому, как Гомер написал относительно Ахилла:

Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах
лишь мыслит.
9. Название Ферапны произошло от имени дочери Лелега. В этом месте есть храм Менелая, и говорят, что здесь похоронены и Менелай, и Елена. 10. Но родосцы не согласны с лакедемонянами и, говорят, что по смерти Менелая, когда Орест еще блуждал, Елена, изгнанная Никостратом и Мегапентом, прибыла на Родос к Поликсо, жене Тлеполема, бывшей ее знакомой: Поликсо была родом из Артоса и еще раньше, будучи женой Тлеполема, она вместе с ним бежала на Родос. В это время, будучи вдовой, она управляла островом, оставаясь при своем малолетнем сыне. Говорят, что эта Поликсо, желая отомстить Елене за смерть Тлеполема, когда Елена оказалась у нее в руках, подослала к ней, когда она купалась, своих служанок в образе Эриний; эти женщины, захватив Елену, повесили ее на дереве, и поэтому у родосцев есть храм Елены Дендритиды (Древесной). 11. Я знаю и другое предание о Елене, принадлежащее кротонцам; точно так же говорят и жители Гимеры. Я расскажу о нем. Есть в Эвксинском понте (Черном море) остров, напротив устья Истра (Дуная), посвященный Ахиллу; имя этому острову Левка (Белый), в окружности он имеет стадий двадцать, весь зарос лесом и полон диких и ручных животных. На нем есть храм Ахиллу и в храме статуя. Говорят, что первым посетил этот остров кротонец Леоним по следующему поводу. Во время войны в Италии между кротонцами и локрами, последние, будучи родственны опунтским локрам, призвали помочь им в битве Аякса, сына Оилея; Леоним, военачальник кротонцев, напал на ту часть врагов, где, как он слыхал, на фланге у них находился Аякс. И вот он получает рану в грудь; сильно страдая от раны, он отправился в Дельфы. Когда он прибыл туда, Пифия послала его на остров Левку, сказав, что там к нему явится Аякс и излечит его рану. С течением времени, когда он, поправившись, вернулся с Левки, он говорил, что видел Ахилла, видел и Аяксов, как сына Оилея, так и сына Теламона, что были там с ними и Патрокл и Антилох, что женою Ахилла была Елена и что она поручила ему отправиться в Гимеру к Стесихору сообщить ему, что он лишился зрения вследствие гнева на него Елены, после чего Стесихор написал свою «палинодию» (песню с обратным значением).

XX
1. В Ферапне я знаю — я сам его видел — источник Мессеиду. Но некоторые из лакедемонян утверждают, что в древности так назывался не источник Мессеида в Ферапне, а тот, который в наше время называется Полидевкией. Сам источник Полидевкия и храм Полидевка находится на правой стороне дороги в Ферапну.

Недалеко от Ферапны есть так называемый Фойбеон и в нем храм Диоскуров; эфебы тут приносят жертву Эниалию. 2. Недалеко отсюда находится храм Посейдона, именуемого Геаохом (Земледержцем). Если отсюда идти вперед по направлению к Тайгету, то будет место, называемое Алесии: говорят, Милет, сын Лелега, первый из людей изобрел мельницы и молол зерно в этих Алесиях. Тут же у них — святилище герою Лакедемону, сыну Тайгеты. 3. Если перейти здесь реку Феллию и, минуя Амиклы, идти прямой дорогой по направлению к морю, то на этом пути некогда в лаконской области был расположен город Фарис. Повернув направо от Феллии, мы выйдем на дорогу, ведущую на гору Тайгет. На равнине — участок, посвященный Зевсу Мессапию; они говорят, что это прозвище дано ему по имени бывшего у бога жреца. 4. Если идти дальше, покинув Тайгет, то будет местечко, где некогда был расположен город Брисеи; там еще и теперь остались храм Диониса и его статуя, стоящая под открытым небом. Статую же, стоящую в храме, можно видеть только одним женщинам: одни только женщины и совершают все связанное с жертвоприношениями, делая это втайне. 5. Над Брисеями высится вершина Тайгета — Талет. Ее считают посвященной Гелиосу (Солнцу); здесь приносят Гелиосу разные жертвы, в том числе и коней. Такие же жертвы, я знаю, считают нужным приносить и персы. Недалеко от Талета есть (другая вершина), так называемая Эвора (Хорошо видная); на ней водится много диких животных и особенно диких коз. Вообще, по всему Тайгету прекрасная охота на диких коз и свиней, особенно же на ланей и медведей. Местность между Талетом и Эворой называется Ферами (Охотой); говорят, что Латона с вершин Тайгета (смотрела на охоту своей дочери Артемиды); есть здесь и храм Деметры, именуемой Элевсинской; лакедемоняне рассказывают, что здесь скрывался Геракл, когда Асклепии врачевал его рану. В нем находится деревянная статуя Орфея, как говорят, творение пеласгов. 6. Я знаю также и другой совершаемый здесь обряд. Около моря был городок Гелос — о нем упоминает и Гомер в своем «Каталоге» при упоминании о лакедемонянах:

Живших Амиклы в стенах и в Гелосе, граде приморском.
Он был основан Гелием, самым младшим из сыновей Персея; впоследствии доряне взяли его осадой. Жители этого города стали первыми общественными рабами лакедемонян и первые были названы илотами (взятыми в плен), каковыми они и были на самом деле. Имя илотов затем распространилось и на рабов, приобретенных впоследствии, хотя, например, мессенцы были дорянами, подобно тому как и весь народ стал называться эллинами от некогда бывшего в Фессалии небольшого племени, так называемых эллинов. Так вот из этого Гелоса деревянное изображение Коры, дочери Деметры, в определенные дни переносят в Элевсинион (храм Деметры). 7. В пятнадцати стадиях от Элевсиниона находится Лапифеон, названный так по имени местного жителя Лапифа. Этот Лапифеон лежит на Тайгете, а недалеко от него Дерейон, где под открытым небом стоит статуя Артемиды Дереатиды; около нее — источник, который называют Аноном. За Дерейоном, если пройти стадий двадцать, находятся Гарплии, простирающиеся до равнины.

8. Если идти из Спарты в Аркадию, то на дороге под открытым небом стоит статуя Афины, так называемой Парей, а за ней — святилище Ахилла, открывать которое обычно не принято. Те из эфебов, которые собираются сражаться на Платанисте, по установленному для них обычаю, приносят здесь перед битвой жертву Ахиллу. Спартанцы говорят, что это святилище им построил Пракс, в третьем колене потомок Пергама, сына Неоптолема. 9. Если идти дальше, то будет так называемый "Могильный памятник коня": принеся здесь в жертву коня, Тиндарей брал клятву с женихов Елены, заставляя их стоять на разрезанных частях жертвенного животного. А клялись они в том, что избранного Еленою себе мужа они будут защищать от всякой обиды. После принесения клятвы конь был тут же зарыт. На небольшом расстоянии от этого погребального памятника находятся семь колонн, которые, думаю, по древнему обычаю, они называют статуями светил и планет. Дальше по дороге — священный участок Крания, именуемого Стемматием (Украшенным лентами), и святилище Мисийской Артемиды. 10. Затем статуя Айдоса (Стыдливости), отстоящая от города стадий на тридцать: говорят, это посвящение Икария, а сооружена эта статуя вот на каком основании: когда Икарий выдал замуж за Одиссея Пенелопу, он стал убеждать Одиссея, чтобы он и сам остался жить в Лакедемоне; получив от него отказ, он стал тогда умолять дочь, чтобы она осталась с ним; когда она уже отправлялась на Итаку, он, следуя за ней на колеснице, продолжал ее упрашивать. Одиссей, до тех пор все время (молча) выносивший это, наконец предложил Пенелопе или добровольно следовать за ним, или, сделав выбор между ним и отцом, вернуться в Лакедемон. Говорят, она ничего не ответила, но так как на этот вопрос она спустила покрывало себе на лицо, то Икарий понял, что она хочет уйти с Одиссеем; он перестал ее просить и поставил здесь статую Айдосу, потому что, говорят, Пенелопа дошла до этого места и здесь закрыла свое лицо.

XXI
1. Если отсюда пройти дальше стадиев двадцать, то течение Эврота очень близко подойдет к дороге. Тут стоит памятник Ладасу, который быстротою ног превосходил всех своих современников: ведь и на Олимпийских играх он был увенчан венком, победив в двойном беге, но тотчас после победы, как мне кажется, он захворал, отправился домой, и так как смерть постигла его в этом месте, то и могила его находится у большой дороги. Одноименный с ним Ладас, тоже одержавший победу в Олимпии, но в простом беге, а не двойном, был ахеец, родом из Эгиона, согласно элидским спискам олимпийских победителей. 2. Идя дальше по направлению к Пеллане, встречаем так называемую Харакому (Укрепление), а за ней древний город Пеллану. Говорят, что здесь жил Тиндарей, когда Гиппокоонт и его сыновья изгнали его из Спарты. Я сам видел и знаю, что заслуживает здесь осмотра, а именно: храм Асклепия и источник Пелланида. Говорят, что бравшая отсюда воду девушка упала сюда; сама она утонула, но ее головная повязка появилась в другом источнике, Ланкии. 3. На расстоянии ста стадиев от Пелланы отстоит так называемая Белемина, местность, лучше других орошаемая в Лаконии; через нее протекают воды Эврота, и сама она имеет многочисленные (местные) родники.

4. Если спускаться к морю в Гитион, то здесь есть у лакедемонян поселок, называемый Крокеи. Каменоломни не представляют сплошной скалы, но камни, добываемые здесь, по внешнему виду похожи на речные. В общем, они трудно поддаются обработке, но если их отделать, они могли бы украсить и храмы богов, и особенно годятся для украшений купален и водоемов. Из статуй богов там перед поселком находятся мраморная статуя Зевса Крокеата, а у каменоломни — медная статуя Диоскуров. 5. За Крокеями, если повернуть направо от прямой дороги в Гитион, приходишь в маленький городок Эгии. Говорят, что именно этот город Гомер называет в своих поэмах Авгиями. Там есть озеро, называемое озером Посейдона; около этого озера есть храм и статуя бога. Но ловить здесь рыб боятся — рассказывают, что поймавший их сам из человека обращается в галиею (хищную рыбу).

6. Гитион отстоит от Эгий стадиев на тридцать; он находится у моря и принадлежит уже к Элевтеролаконам (свободным лаконским городам), которые император Август освободил от рабства; прежде же они были подданными лакедемонян, живших в Спарте. Хотя весь Пелопоннес, за исключением Коринфского перешейка, охватывается морем, но раковины для окрашивания в пурпур находятся только на лаконском побережье; после тех, которые дает нам Финикийское море, они — наилучшие. Число этих Элевтеролаконов всего восемнадцать: первый, если спускаться от Эгий к морю, Гитион, за ним Тевфрона, Лас и Пиррих; на Тенаре — Кайнеполь, Этил, Левктры и Фаламы, сверх того — Алагония и Герения. По другую сторону Гитиона, около моря, — Асоп, Акрии, Бойи, Заракс, Эпидавр Лимера, Брасии, Геронфры, Марий. Вот сколько осталось всего-навсего от некогда бывших двадцати четырех Элевтеролаконов. Что касается остальных городов, о которых мне приходится упоминать в этом рассказе, то пусть читатель помнит, что они находятся под властью Спарты и не являются независимыми, подобно вышеназванным. 7. Жители Гитиона говорят, что их город не был основан каким-нибудь смертным человеком, но рассказывают, что Геракл и Аполлон как-то поссорились из-за треножника; когда же они примирились, то после этой ссоры они вместе построили этот город; у них на площади есть статуи Аполлона и Геракла, а около них Диониса. На другой стороне площади у них есть статуя Аполлона Карнейского, храм Аммона и медное изображение Асклепия; его храм не имеет потолка; тут же источник, посвященный богу, и весьма чтимый храм Деметры и статуя Посейдона Геаоха (Земледержца). 8. А тот, кого жители Гитиона называют Старцем, говорят, что он живет в море; по-моему, это не кто иной, как Нерей. Дать такое имя им внушил Гомер. Слова Фетиды в "Илиаде":

Сестры мои, погрузитеся в лоно пространного моря,
В дом возвратитесь отца, и, увидевши старца морского,
Все ему вы возвестите.
В Гитионе есть ворота, которые называются Касторидами (воротами Кастора), и на акрополе храм и статуя Афины.

XXII
1. На расстоянии приблизительно трех стадиев от Гитиона находится белый камень. Говорят, что Орест, сев на него, избавился от безумия; поэтому этот камень назван на дорическом наречии Зевс Каппота (Облегчающий). 2. Против Гитиона лежит остров Краная; Гомер рассказывает, что Александр, похитив Елену, впервые сочетался с нею на этом острове. Против этого острова есть на материке храм Афродиты Мигонитиды, и все это место называется Мигонием (Сочетанием). Говорят, этот храм построил Александр; по взятии же Илиона, восемь лет спустя после разрушения Трои, вернувшись домой, Менелай соорудил около Мигонитиды статую Фемиды и богини Праксидики (Возмездия). Над Мигонием поднимается гора, посвященная Дионису, ее называют Ларисионом. В начале весны тут справляют праздник Дионису; они рассказывают многое относительно различных обрядов и будто они находят здесь (в это время) зрелый виноград.

3. Налево от Гитиона, если пройти стадиев тридцать, на материке находятся стены так называемого Тринаса (Три острова), как мне кажется, бывшего прежде укреплением, а не городом. Мне кажется, что это имя произошло от трех маленьких островков, которые расположены против этого берега. Если пройти от Тринаса стадиев восемьдесят, мы встретим остатки развалин Гелоса. 4. А за ними, на расстоянии стадиев тридцати, будет у моря город Акрии. Тут заслуживают осмотра храм Матери богов и ее мраморная статуя. Жители Акрий говорят, что эта святыня — самая древняя из всех тех, которые посвящены в Пелопоннесе данной богине, но то изображение Матери богов, которое имеется у магнетов, живущих по северному склону Сипила, на скале Коддина, из всех ее изображений самое древнее. По словам магнетов, это изображение сделал Бротей, сын Тантала. Акрии дали также и бывшего некогда победителем на Олимпийских играх Никокла, который одержал пять побед в беге в двух Олимпиадах. Этому Никоклу воздвигнут надгробный памятник между гимнасием и стеной, прилегающей к заливу. 5. Если от моря направляться внутрь страны, то там встретим город Геронфры, отстоящий от Акрий на сто двадцать стадиев. Геронфры были заселены прежде, чем Гераклиды прибыли в Пелопоннес, но доряне из Лакедемона опустошили и сделали их безлюдными и, изгнав из Геронфр ахейцев, послали сюда своих поселенцев. В мое время этот город принадлежал к числу Элевтеролаконов. По дороге из Акрий в Геронфры находится так называемый Старый поселок, а в самих Геронфрах есть храм Ареса и роща. Каждый год тут справляется праздник в честь бога, во время которого женщинам запрещено входить в рощу. Вокруг площади у них находятся водоемы с хорошей питьевой водой. На акрополе — храм Аполлона; голова его статуи сделана из слоновой кости; остальные части статуи уничтожил пожар вместе с прежним храмом.

6. Марий — другой из Элевтеролаконов — отстоит от Геронфр стадиев на сто. Здесь есть древний храм, общий для всех богов, и вокруг него роща с большим количеством водоемов. Эти водоемы находятся и в храме Артемиды. В Марии воды больше, чем где-либо в другом месте. За этим городком есть поселок Глиппия, тоже внутри страны, а в другой поселок Селинунт дорога идет из Геронфр длиною в двадцать стадиев.

Таковы поселения от Акрий внутрь материка. 7. У моря находится город Асоп, отстоящий от Акрий на расстоянии шестидесяти стадиев. В нем есть храм в честь римских императоров; от города, по направлению вовнутрь страны, стадиях приблизительно в двенадцати, есть храм Асклепия; этого бога именуют Филолаем (Другом народа). Сохраняемые в гимнасии кости, почитаемые народом, поражают своей величиной, тем не менее они человеческие. В акрополе есть храм Афины, именуемой Кипарисовой. У подножия акрополя — развалины города, так называемых ахейских Паракипариссий. Есть в этой стране и другой храм Асклепия, отстоящий от Асопа стадиев на пятьдесят; то место, где находится храм Асклепия, они называют Гипертелеатом. 8. В двухстах стадиях от Асопа находится мыс, вдающийся в море; этот мыс называют Онугнафоном (Ослиной челюстью). Тут есть храм Афины, не имеющий статуи; нет на нем и потолка. Говорят, будто он был построен Агамемноном. Есть тут и могильный памятник Кинада. И он также был кормчим на корабле Менелая. 9. За этим мысом в материк вдается так называемый Бойатийский залив, и в глубине этого залива стоит город Бойи. Его построил один из Гераклидов — Бой, и, как говорят, свел сюда население из трех городов — Этиды, Афродисиады и Сиды. Из этих древних городов первые два, говорят, были основаны Энеем, когда он бежал в Италию и ветрами был занесен в этот залив; они рассказывают, что дочь Энея звали Этиадой, а третий город, по их словам, был назван по имени Сиды, дочери Даная. Выселенные из этих городов стали искать, где им поселиться. И им было от бога пророчество, что Артемида укажет, где им следует поселиться. Когда они вышли на землю, то перед ними явился заяц, и этого зайца они признали своим путеводителем; когда он скрылся в миртовом кусте, они основали город там, где был миртовый куст; и до сих пор они почитают эту мирту, а Артемиду называют Сотерой (Спасительницей). На площади Бойев есть храм Аполлона, а на другой стороне — Асклепия, Сараписа и Исиды. Развалины (Этиды) отстоят от Бойев не больше, чем на семь стадиев, на этом пути налево стоит мраморный Гермес, а в развалинах — довольно значительные остатки храма Асклепия и Гигиеи (Здоровья).

XXIII
1. Остров Кифера лежит против Бойев; до мыса Платанистунт (Платановый лесок), — а этот мыс на острове является ближайшей точкой к материку — так вот до этого Платанистунта от выступа материка, называемого Онугнафоном, пути по морю стадиев сорок. На Кифере, у моря, находится корабельная пристань, Скандея, а самый город Кифера отстоит от Скандеи в глубь острова стадиев на десять. Храм Афродиты Урании (Небесной) считается самым священным, и из всех существующих храмов Афродиты у эллинов он самый древний. Статуя же самой богини — деревянная и представляет ее вооруженной.

Если плыть из Бойев к мысу Малеи, то по дороге будет залив, называемый Нимфеоном, и статуя Посейдона в стоячем положении; тут же пещера очень близко от моря, а в ней источник питьевой воды; население здесь (не) густое. 2. Если обогнуть мыс Малею и проехать еще сто стадий, то у моря, на границе города Бойев, есть местечко, посвященное Аполлону и называемое Эпиделием. Стоящая теперь здесь деревянная статуя Аполлона некогда была воздвигнута на Делосе. Делос в те времена был торговой гаванью для всех эллинов, а уважение к богу, казалось, давало безопасность всем ведшим тут торговые дела, но военачальник Митридата, Менофан, по собственному ли бесчинству или по приказу Митридата — ведь для человека, смотрящего только на выгоду, почтение к богам играет последнюю роль — так вот этот Менофан, зная, что Делос не укреплен, и его жители не имеют оружия, подплыв с флотом, умертвил живших там купцов, избил и самих делосцев, разграбил все богатства торговых складов, похитил все дары, посвященные богу, продал в рабство женщин и детей, а сам Делос разрушил до основания. Во время грабежа и опустошения кто-то из варваров из кощунства бросил это деревянное изображение в море. Волны подхватили его и принесли сюда, в область Бойев, и потому это место стало называться Эпиделием (Новым Делосом). 3. Однако мщения бога не избег ни Менофан, ни сам Митридат, но Менофана оно постигло немедленно: когда он отплыл в открытое море, опустошив Делос, то успевшие бежать купцы, устроив ему засаду на море, тотчас же потопили его, а Митридат после всего этого был принужден, по воле бога, наложить на себя руки, перед тем лишившись всякой власти и гонимый отовсюду римлянами. Есть люди, которые рассказывают, что он нашел себе насильственную смерть от руки одного из своих наемников, выпросив ее как милость. Вот что пришлось испытать этим безбожникам.

4. С областью бойатийцев пограничным является Эпидавр Лимера (Обладающий портом), отстоящий от Эпиделия стадиев на двести. Говорят, что жители этого города не лакедемоняне, но эпидаврийцы из Арголиды; когда они плыли на остров Кос, посланные общиной вопросить Асклепия, и во (время плавания) пристали к этому месту Лаконики, то ночью им явился сон, на основании которого они остались здесь и выстроили город. Рассказывают также, что из дому, из Эпидавра, они везли с собой дракона и что он убежал здесь с корабля и скрылся в земле, недалеко от моря, и что на основании явившихся им сновидений, а также и на основании знамения, данного драконом, они решили, что им нужно тут остаться и построить город. Там, где исчез дракон, стоят жертвенники Асклепия и вокруг них растут оливковые деревья. 5. Далее направо, стадиях в двух, есть пруд, так называемая Вода Ино, величиной он с маленькое озеро, но очень глубокий. В его воду во время праздника Ино бросают ячменные лепешки. Знаком счастья для бросающего считается, если вода их «приняла»; если же они плавают поверху (и не тонут), то это почитается дурным знаком. Такое же знамение дает и кратер Этны: туда бросают вещи, сделанные из золота и серебра, а также всякого рода жертвы. Если огонь, подхватив, поглощает их, то они радуются этому, как явному счастливому предзнаменованию; если же брошенные вещи выкидываются обратно, то они считают, что с этим человеком случится несчастье. 6. По дороге, ведущей из Бойев в Эпидавр Лимеру, находится храм Артемиды Лимнатиды (Владычицы озер). Город, расположенный недалеко от моря, выстроен на возвышенности и в нем заслуживают осмотра святилище Афродиты, святилище Асклепия с мраморной статуей в стоячем положении и храм Афины на акрополе, и напротив гавани другой храм — Зевса, именуемого Сотером. 7. Против города в море уходит мыс, называемый Миноя. Залив ничем не отличается от других изгибов морского берега в Лаконике, но здесь прибрежная полоса покрыта очень красивыми камешками самой разнообразной окраски.

XXIV
1. Стадиях в ста от Эпидавра отстоит Заракс, городок, обладающий очень хорошей гаванью, но из всех Элевтеролаконов наиболее подвергшийся разрушению, так как он один из всех лаконских городков был опустошен Клеонимом, сыном Клеомена, внуком Агесипола. О Клеониме мною уже рассказано в другом месте. В Зараксе нет никаких достопримечательностей, только в глубине залива есть храм Аполлона и его статуя с кифарой в руках.

2. Если пройти вдоль моря приблизительно стадиев сто, оттуда повернуть внутрь страны и подняться вверх стадиев на десять, то мы увидим развалины так называемых Кифантов, а среди них — пещеру, посвященную Асклепию с его мраморнойстатуей. Там есть ключ холодной воды, вытекающий из скалы; говорят, что Аталанта, охотясь здесь и страдая от жажды, ударила копьем в скалу и оттуда потекла вода.

3. Самым последним в этих местах из всех приморских Элевтеролаконов является город Брасии; они отстоят от Кифантов по берегу стадиев на двести. Здешние жители в противоположность всем другим эллинам рассказывают следующее: Семела, родившая сына от Зевса и уличенная Кадмом, была заключена в бочку вместе с Дионисом. Эта бочка была подхвачена волнами и, как говорят, была выброшена на эту землю; так как Семела не пережила уже всего этого, то они ее пышно похоронили, а Диониса, говорят, воспитали. Поэтому у них и город, до тех пор называвшийся Орейатами, был переименован в Брасии, вследствие того, что на эту землю была выброшена бочка. И до нашего времени здешний народ говорит о выбрасываемых волнами на берег вещах — «экбебрастай» (выкидывать). К этому жители Брасии еще прибавляют, что Ино, блуждая по земле, прибыла в их страну, а придя пожелала стать кормилицей Диониса. Они между прочим показывают пещеру, где Ино воспитала Диониса, а равнину называют садом Диониса. 4. Там есть святилища: одно — Асклепия, другое — Ахилла; в честь Ахилла они каждый год справляют праздник. В Брасиях есть небольшой мыс, слегка вдающийся в море, на нем стоят медные (бронзовые) статуи, не больше фута величиной, со шлемами на головах; я не знаю, считают ли их местные жители за Диоскуров или за Корибантов. Их всего три, а четвертой является статуя Афины. 5. Направо от Гитиона находится Лас, на расстоянии десяти стадий от моря, от Гитиона же на расстоянии сорока стадий. Этот город расположен теперь между горами, так называемыми Илионом, Асией и Кнакадием; в прежнее время он находился на вершине горы Асии. Еще и до сих пор сохранились развалины старинного города; перед его стенами стоят: изображение Геракла и трофей в память победы над македонянами; они составляли часть войска Филиппа, когда он вторгся в Лаконику; отделившись от главных сил, они грабили приморские местечки страны. Среди развалин находится храм Афины, именуемой Асией; по преданию, его воздвигли Полидевк и Кастор, вернувшись невредимыми из страны колхов; говорят, что и у колхов есть святилище Афины Асии. Я знаю, что сыновья Тиндарея принимали участие в походе вместе с Ясоном, а что колхи почитают Афину Асию, я это пишу потому, что слыхал об этом от жителей Ласа. Вблизи нового города нашего времени есть источник, по цвету воды называемый Галако (Молочный), a y источника — гимнасий. Здесь стоит старинная статуя Гермеса. Из числа здешних гор на Илионе находится храм Диониса, а на самой вершине горы — храм Асклепия, а у горы Кнакадия — храм так называемого Карнейского Аполлона.

6. Если идти дальше, то на расстоянии стадиев тридцати от (этого святилища Аполлона) Карнейского, в местечке Гипсах, уже в пределах Спарты, есть храм Асклепия и Артемиды, именуемой Дафнией (Владычица лавра). У моря, на мысу, находится храм Артемиды Диктинны (Владычицы сетей), и в честь нее каждый год они справляют празднество. Налево от этого мыса впадает в море река Смен; вода ее сладкая, вкуснее чем в какой-либо другой реке; истоки ее находятся на горе Тайгете, и находится она от города не больше чем на расстоянии пяти стадиев. 7. В местечке, называемом Араином, есть могила Ласа, и на ней, как памятник, стоит статуя. Говорят, что этот Лас первый поселился в этой стране и, по преданию, был убит Ахиллом, когда, по рассказам местных жителей, он прибыл в их страну просить у Тиндарея Елену себе в жены. Но если говорить правду, то Ласа убил Патрокл; он же сватался и за Елену. То, что по "Каталогу женщин" Ахилл не значится в списке женихов Елены, еще не служит доказательством, что он не сватался к Елене. Но вот (что важно): в начале своей поэмы Гомер сказал, что Ахилл явился под Трою, стремясь угодить Атридам, а не связанный клятвой, данной Тиндарею; при описании состязания он (Гомер) заставил Антилоха сказать, что Одиссей старше его на целое поколение, а Одиссей в рассказе Алкиною о своем путешествии в Аид, между прочим, упоминает, что он хотел видеть Тесея и Перифая, героев по возрасту старших, чем он, а мы знаем, что Тесей похитил Елену, (чтобы быть ее мужем). Таким образом, никак нельзя допустить, чтобы Ахилл был женихом Елены.

XXV
1. Если идти дальше от вышеупомянутого памятника, то придем к реке, впадающей в море; имя ей Скирас потому, что около нее, до того не имевшей еще имени, остановился со своими кораблями Пирр, сын Ахилла, когда он плыл со Скироса для заключения брака с Гермионой. Если перейти реку, то встречается древнее святилище… на некотором расстоянии от Зевсова алтаря. 2. В сорока стадиях от реки, в глубь страны, находится Пиррих. Название этого города произошло, по словам одних, от имени Пирра, сына Ахилла, другие же говорят, что это был бог Пиррих (Рыжий), один из так называемых Куретов. Но есть люди, которые считают, что здесь поселился Силен, пришедший из Малеи. Что Силен был воспитан в Малее, ясно из оды Пиндара:

Могучий плясун — его воспитал Силен
Малей — рожденный Наяды супруг.
Но что он назывался Пиррихом у самого Пиндара, это не сказано, но об этом говорят окрестные жители Малеи. В самом Пиррихе есть на площади колодец; они считают, что он дан им Силеном. Они были бы совсем лишены воды, если бы этот колодец у них иссяк. Из богов в их земле имеют святилища Артемида, именуемая Астратеей, потому что амазонки прекратили здесь свой дальнейший поход (стратею), и Аполлон Амазонии; обе статуи деревянные и поставлены, говорят, фермодонтскими женщинами.

3. Если от Пирриха спуститься к морю, то там будет Тевфрона. Первым поселившимся здесь человеком называют афинянина Тевфранта. Из богов они больше всего почитают Артемиду Иссору. Тут есть водоем Найя. 4. На расстоянии ста пятидесяти стадиев от Тевфроны вдается в море мыс Тенар и имеются две гавани: одна — Ахилла, другая — Псамафонтова. На мысе — храм, подобный пещере, а перед ним — статуя Посейдона. Некоторые из эллинских поэтов написали, будто Геракл вывел этой дорогой из Аида пса, хотя через пещеру нет под землю никакой дороги и едва ли кто легко согласится, что под землею есть какое-либо жилище богов, в котором собираются души умерших. Вот Гекатей Милетский нашел более вероятное толкование, сказав, что на Тенаре вырос страшный змей и был назван Псом Аида, так как укушенный им тотчас же умирал от его яда; этот-то змей и был приведен Гераклом к Эврисфею. Гомер — он первый упоминает о Псе Аида, которого привел Геракл, — не дал ему никакого имени и не описал его вида, как он сделал это с Химерой. Позднейшие писатели дали ему имя Цербера и, уподобив его во всем остальном собаке, стали говорить, что он имеет три головы. Между тем Гомер мог подразумевать здесь собаку, домашнее для человека животное, с таким же вероятием, как и какого-нибудь дракона, которого он мог назвать Псом Аида. 5. На Тенаре среди других приношений богу есть медная (бронзовая) статуя кифареда Ариона на дельфине. Рассказ о самом Арионе, а также и о дельфине, Геродот передал нам в описании Лидии так, как он слышал его от других, а вот на Пороселене я сам видел дельфина, выказывающего благодарность мальчику за то, что он вылечил его, когда рыбаки его ранили; я видел этого дельфина, как он слушался зова мальчика и носил его на себе, когда ему хотелось покататься. Есть на Тенаре и водоем, ныне не представляющий ничего, что может вызвать удивление, прежде же, если посмотреть в воду, можно было бы, как говорят, видеть и гавани и корабли, но с тех пор, как женщина вымыла в нем оскверненную одежду, в дальнейшем это явление прекратилось, и вода уже не показывала таких видений.

6. На расстоянии сорока стадиев плавания по морю от мыса Тенара находится Кайнеполь (Новый город). В древности и ему было имя Тенар. В нем находится мегарон Деметры и около моря — храм Афродиты со статуей во весь рост из мрамора. На расстоянии тридцати стадиев отсюда лежат Фириды, конечный выступ Тенара, и развалины города Гипполы; среди них — храм Афины Гипполаитиды. 7. Несколько дальше — город Месса и гавань. От этой гавани сто пятьдесят стадиев до города Этила. Герой Этил, от которого было дано имя городу, по происхождению аргивянин, был сыном Амфианакта и внуком Антимаха. В Этиле заслуживают осмотра храм Сараписа, а на площади деревянная статуя Аполлона Карнейского.

XXVI
1. От Этила до Фалам расстояние по суше будет стадиев около восьмидесяти. На этом пути есть храм Ино и оракул. Предсказания даются во время сна; все, о чем они хотят узнать, богиня открывает им в виде сновидений. В той части храма, которая под открытым небом, стоят медные (бронзовые) статуи: одна — Пасифаи, другая — Гелиоса. Самую же статую богини, стоящую в храме, нельзя как следует рассмотреть из-за массы гирлянд, посвященных ей в качестве приношений. Говорят, что и эта статуя — медная (бронзовая). Течет здесь и вода из священного источника, сладкая на вкус. Пасифая (Всесияющая) — это эпитет Селены (Луны), а не местное божество жителей Фалам.

2. Стадиях в двадцати от Фалам расположено у моря местечко Пефн. Перед ним лежит островок, не больше чем большой камень; он тоже называется Пефн. Жители Фалам говорят, что тут родились Диоскуры. Я знаю, что это же сказал и Алкман в своих песнях. Но говорят, что воспитаны они были не в Пефне: Гермес перенес их в Пеллану. На этом островке стоят медные статуи Диоскуров, величиною в фут; стоят они на островке под открытым небом. Когда море в зимнее время бушует вокруг этой скалы, волны моря не касаются этих статуй. Это уже чудо. Кроме того, цвет у здешних муравьев более белый, чем в других местах. Мессенцы говорят, что в древности эта местность принадлежала им, поэтому они считают, что и Диоскуры принадлежат скорее им, чем лакедемонянам.

3. Стадиях в двадцати от Пефна находятся Левктры. Отчего дано им такое название, я не знаю; может быть, от Левкиппа, сына Периера, как говорят мессенцы; мне кажется, что они потому и из богов выше всех почитают Асклепия, что считают его сыном Арсинои, дочери Левкиппа. Тут стоит мраморная статуя Асклепия, а по другую сторону — статуя Ино. Сооружен здесь храм и Кассандре, дочери Приама, называемой местными жителями Александрой, а в храме стоит ее статуя. Здесь есть и деревянные статуи Аполлона Карнейского, совершенно такие же, как у живущих в Спарте лакедемонян. На акрополе стоит храм Афины с ее статуей. В Левктрах есть также храм и роща Эрота; зимою вода заливает рощу, но листья, упавшие весною с деревьев, даже не могут быть унесены самой полой водою. 4. Я опишу событие, случившееся, как я знаю, в приморской части Левктр в мое время: ветер занес огонь в лес и почти все деревья сгорели. Когда все это место выгорело и стало голым, то там нашли статую, воздвигнутую в честь Зевса Итомского. Мессенцы говорят, что это служит для них доказательством, что Левктры в древности принадлежали Мессении. Но возможно также, что Зевс Итомский мог пользоваться поклонением и у лакедемонян, издревле заселявших Левктры.

5. Кардамила, о которой упомянул Гомер при перечислении даров, обещанных Агамемноном, подчинена лакедемонянам, живущим в Спарте, так как император Август отделил ее от Мессении. Эта Кардамила отстоит от моря на восемь стадиев, а от Левктр — на шестьдесят. Тут недалеко от морского берега есть священный участок и святилище нереид (дочерей Нерея); говорят, что они вышли на это место из моря, чтобы посмотреть на Пирра, сына Ахилла, когда он ехал в Спарту для заключения брака с Гермионой. В самом городке — храм Афины и статуя Аполлона Карнейского, как это обычно для дорян.

6. Тот город, который в поэмах Гомера назывался Энопой, хотя он был населен мессенцами, но принадлежал к союзу Элевтеролаконов, в наше время называют Геренией. Одни рассказывают, что в этом городе был воспитан Нестор, другие — что он прибыл в это место в качестве изгнанника, когда Пилос был взят Гераклом.

7. Здесь в Герении есть надгробный памятник Махаона, сына Асклепия, и его чтимое святилище, в котором люди с его помощью могут обрести исцеление от болезней. Это священное место называют Родон (Роза), а статуя из меди изображает Махаона, стоящим во весь рост; на голове у него венок, который мессенцы на своем местном наречии называют «кифос». Творец эпоса "Малая Илиада" говорит, что Махаон был убит Эврипилом, сыном Телефа. Поэтому-то — как я и сам это знаю — вот что совершается в храме Асклепия в Пергаме: они начинают с гимнов о Телефе, но ничего не поют относительно Эврипида, и в храме не желают даже упоминать его имени, как всем известного убийцы Махаона. Говорят, что Нестор сохранил и привез на родину кости Махаона. Подалирий же, (брат Махаона), когда эллины по разрушении Илиона возвращались назад, сбился с пути во время плавания и, пристав к карийскому городу Сирну, там, как говорят, и поселился.

8. В Геренской области есть гора Калафион и на ней святилище Клеи, у самого святилища — пещера, имеющая узкий вход, внутри же представляющая много интересного для осмотра. От Герения внутрь страны стадиев на тридцать отстоит Алагония; этот городок я уже упоминал в числе Элевтеролаконов. Осмотра заслуживают здесь святилища Диониса и Артемиды.

КНИГА IV МЕССЕНИЯ

I
1. Для мессенцев границей с Лаконикой в той части, которая по воле императора (Августа) была отрезана от них и присоединена к Лаконике, по направлению к Герении является ныне так называемая Херийская долина (Поросячья). 2. Страну эту, прежде бывшую безлюдной, по их словам, заняли первые поселенцы следующим образом. По смерти Лелега, который царствовал в нынешней Лаконике, в то время называвшейся по его имени Лелегией, власть получил старший из его сыновей Милет, а Поликаон был младшим по возрасту и потому остался просто частным человеком, до тех пор пока не женился на Мессене, дочери Триопа, внучке Форбанта из Аргоса.

Гордясь своим отцом, который и влиянием и силой превосходил всех тогдашних эллинов, Мессена не пожелала, чтобы ее муж был частным человеком. И вот, собрав войско из Аргоса и из Лакедемона, они направились в эту страну, и всей этой земле было дано название Мессены от имени жены Поликаона. 3. Было выстроено много других городов, а также и Андания, где они построили для себя дворец. До того сражения, которое произошло у фиванцев с лакедемонянами при Левктрах, и до построения ими теперешней Мессены у подошвы горы Итомы, мне кажется, никакой другой город не носил названия Мессены. Я делаю этот вывод главным образом на основании поэм Гомера. Во-первых, перечисляя в своем «Каталоге» пришедших под Илион и называя Пилос, Арену и другие города, он не упомянул ни о какой Мессене. Во-вторых, в «Одиссее» в следующем стихе он ясно показывает, что существовало в то время племя мессенцев, а не город:

Скот из Итаки мессеняне мужи угнали…
А еще яснее, когда он говорит о луке Ифита:

Они же
Встретились прежде друг с другом в Мессене, где
нужно обоим
Дом посетить Ортилоха разумного было.
А под домом Ортилоха в Мессене он (очевидно) подразумевал городок Феры, и это он сам объяснил в рассказе о поездке Писистрата (сына Нестора) к Менелаю:

Путники прибыли в Феру, где сын Ортилоха…
… дом свой имел Диоклес благородный.
4. Итак, первыми в этой стране царствовали Поликаон, сын Лелега, и Мессена, жена Поликаона. При этой Мессене прибыл из Элевсина Кавкон, сын Келена, внук Флия, и принес с собою таинства Великих богинь (Деметры и Персефоны), а сам Флий, по словам афинян, был сыном Геи (Земли); с этим согласуются и слова гимна к Деметре, написанного Мусеем для Ликомидов. Много лет спустя после Кавкона Лик, сын Пандиона, совершение этих таинств обставил высшей торжественностью и еще и теперь они называют ту рощу, где он произвел очищение мистов (посвященных), рощею Лика. А что в этой стране есть роща, называемая рощей Лика, (это доказывает) стих, имеющийся у Риана Критского:

Возле кряжей Элея, над рощею Лика дубовой.
5. А что этот Лик был сыном Пандиона, это ясно из стихотворной надписи, сделанной на изображении Мефана. И Мефан тоже произвел некоторые изменения в способе празднования этих таинств. Этот Мефан был родом афинянин, знаток таинств и всяких оргиастических служении. Он же установил совершение таинств Кабиров и для фиванцев. В священном участке Ликомидов он воздвиг статую со следующей надписью, между прочим подтверждающей истину моих слов:

Я совершил освященье Гермеса домов,
мной очищен
Путь почтенной Деметре и дщери ее первородной,
Где, говорят, для Великих богинь основала Мессена
Праздник, устав получив от Кавкона из славного
рода
Флия; и я удивлялся, как Лик, Пандионова отрасль,
Таинства все, что в пределах Аттики свято
хранятся,
Тут учредил для чтимой Андании, нами любимой.
Эта надпись свидетельствует, во-первых, что Кавкон, являясь потомком Флия, прибыл к Мессене, а ее слова относительно Лика свидетельствуют, кроме того, еще о том, что в древности таинства совершались в Андании. И мне это кажется вполне вероятным, что Мессена установила таинства не где-либо в другом месте, но именно там, где жила она сама с Поликаоном.

II
1. Желая со всей тщательностью узнать, какие были потомки Поликаона от Мессены, я прочитал так называемые «Эои» и эпос о Навпакте, сверх того — те «Генеалогии», которые написали Кинефон и Асий. Но у них ничего не сказано по этому вопросу. Нашел я только в "Великих Эоях", где говорится, что Поликаон, сын Бута, сочетался с Эвехмой, дочерью Гилла, который был сыном Геракла; что же касается мужа Мессены и самой Мессены, там ничего не сказано. 2. В более поздние времена, когда уже не было никаких потомков Поликаона (этот род, как мне кажется, продолжался не больше пяти поколений), мессенцы призвали к себе царем Периера, сына Эола. При нем, как рассказывают мессенцы, прибыл Меланей, знаменитый стрелок, поэтому считавшийся сыном Аполлона. Ему Периер дал для поселения ту часть страны, которая (теперь) называется Карнасионом, тогда же она называлась Эхалией; говорят, что это название было дано городу от имени жены Меланея Эхалии. Но ведь известно, что по многим вопросам в Элладе идут постоянные споры; так и здесь: фессалийцы и эвбейцы рассказывают: первые, что Эвритион — и в наше время есть такое пустынное местечко Эвритион — в древности был городом и назывался Эхалией. Согласно со сказаниями эвбейцев, Креофил написал в своей поэме о Геракле. А Гекатей Милетский в своей истории сообщает, что Эхалия была в Склоне, части Эретрии. Вообще мне кажется, что рассказы мессенцев более правдоподобны, чем рассказы других; это касается также и сообщения о костях Эврита, о чем я буду говорить в дальнейшем изложении.

3. У Периера от Горгофоны, дочери Персея, было двое сыновей, Афарей и Левкипп; и когда Периер умер, власть над Мессенией перешла к ним. Но все же высшею властью из них пользовался Афарей. В свое царствование он построил город Арену по имени дочери Эбала, своей жены и в то же время единокровной сестры (со стороны матери), так как Горгофона (по смерти Периера) вышла замуж за Эбала. О ней я уже дважды рассказывал — и при описании Арголиды и при описании Лаконии. Так вот этот Афарей основал город Арену в Мессении и принял в свой дом своего двоюродного брата Нелея, сына Крефея, внука Эола, хотя его называли сыном Посейдона; он был изгнан из Иолка Пелием; Афарей дал ему приморскую часть своей земли, на которой кроме других городов был также и Пилос; в нем поселился Нелей и основал свое царство. 4. Прибыл в Арену и Лик, сын Пандиона, когда и он был изгнан из Афин своим братом Эгеем; он научил Афарея, его детей и жену его Арену таинствам Великих богинь. Он установил их в Андании и научил, как их совершать, так как здесь же Кавкон посвятил в эти таинства Мессену. У Афарея старшим из сыновей и более храбрым был Идас, младшим был Линкей, о котором Пиндар сказал — пусть этому верит, кто хочет, — что он обладал настолько острым зрением, что мог видеть насквозь через ствол дуба. 5. Был ли у Линкея сын, это нам неизвестно, но у Идаса была дочь Клеопатра от Марпессы, вышедшая замуж за Мелеагра. Автор же эпоса «Киприи» говорит, что женою Протесилая, который первый решился высадиться на берег, когда эллинский флот пристал к Троянской земле, — так вот женою этого Протесилая была Полидора, которую он называет дочерью Мелеагра, сына Энея. Если это правда, то все эти три женщины, начиная с Марпессы, убили сами себя, так как их мужья умерли раньше них.

III
1. Когда у сыновей Афарея произошла битва с Диоскурами, их двоюродными братьями, из-за быков, и Полидевк убил Линкея, а Идаса постигла смерть от удара молнии, то дом Афарея совершенно прекратился по мужской линии и власть над мессенцами перешла к Нестору, сыну Нелея, а равно и над всеми другими, над кем раньше царствовал Идас, кроме тех, которые были подданными сыновей Асклепия. 2. Местные жители говорят, что дети Асклепия ходили под Трою, считаясь мессенцами; по их словам Асклепий был сыном Арсинои, дочери Левкиппа, а не Корониды. В Мессении есть безлюдное местечко, которое они называют Триккой, и в доказательство они ссылаются на стихи Гомера, где Нестор заботливо ухаживает за пораженным стрелою Махаоном; они говорят, что он не стал бы проявлять такого расположения к нему, если бы он не был соседом и царем единоплеменного народа. Как главное подтверждение своей точки зрения на сыновей Асклепия — для меня лично это кажется наиболее важным — они приводят то, что в Герении есть могильный памятник Махаона, а в Ферах — святилище сыновей Махаона.

3. Когда война против Илиона уже закончилась и когда Нестор, по возвращении домой, уже умер, когда два поколения спустя состоялся поход Гераклидов и их возвращение в Пелопоннес, тогда потомки Нелея были изгнаны из Мессении. Об этом я уже между прочим упоминал в своем рассказе о Тисамене, а теперь прибавлю только следующее: когда доряне предоставили Темену владеть Аргосом, Кресфонт стад просить для себя мессенскую землю под тем предлогом, что он был старше Аристодема. Правда, Аристодем тогда уже умер, но против Кресфонта решительно выступил Фер, сын Автесиона; родом он был фиванец, в пятом колене потомок Полиника, сына Эдипа, а кроме того, он был опекуном детей Аристодема, являясь им дядей по матери: ведь Аристодем был женат на дочери Автесиона, по имени Аргея. Очень желая, чтобы Мессения досталась ему в удел, Кресфонт просил Темена о содействии и, склонив предварительно его на свою сторону, предоставил затем решить дело жребием. Тогда Темен, налив в чашу воды, бросил в эту чашу жребий детей Аристодема и жребий Кресфонта со следующим уговором: что первым получает право на выбор страны тот, чей жребий будет вынут первым. Оба жребия Темен сделал из глины, но для сыновей Аристодема — из высушенной на солнце, а для Кресфонта — из обожженной на огне. Поэтому жребий детей Аристодема распустился в воде и таким образом жребий выпал на долю Кресфонта, который и выбрал себе землю Мессении. Но народ древних мессенцев не был изгнан дорянами: они согласились быть под управлением Кресфонта и принуждены были уступить дорянам часть своей земли. Сделать такие уступки их побуждало недоверие к своим собственным царям, так как они были потомками Нелея из Иолка. Кресфонт был женат на Меропе, дочери Кипсела, царствовавшего тогда в Аркадии, от которой он имел нескольких детей, из которых младшим был Эпит. 4. Дворец, где собирались жить он и его дети, он выстроил в Стениклере. В древние времена прежние цари, включая и Периера, жили в Андании, а когда Афарей основал Арену, то опять-таки как сам Афарей, так и его дети жили в этом городе; при Несторе и его потомках царский двор был в Пилосе. Кресфонт же установил, чтобы царь жил в Стениклере. Так как в общем его правление было направлено в пользу простого народа, то люди, обладавшие богатством, восстали против него и убили самого Кресфонта и всех его сыновей. 5. Один только Эпит остался в живых из всего этого дома, так как он, будучи еще ребенком, воспитывался у Кипсела; когда он возмужал, аркадяне помогли ему вернуться в Мессению; в этом возвращении ему помогали остальные цари дорян, а равно и дети Аристодема и Истмий, сын Темена. Став царем, Эпит отомстил прежде всего убийцам своего отца, отомстил затем тем, кто был соучастниками этого убийства. Привлекая на свою сторону знатнейших из мессенцев обходительностью, а тех, которые были из народа — подарками, он заслужил такое уважение, что потомки его стали называться Эпитидами вместо Гераклидов.

Главк, сын Эпита, царствовавший после него, во всем старался подражать отцу как в общественных делах, так и в отношениях с отдельными людьми, благочестием же он намного его превзошел. Священный участок Зевса на вершине Итомы — его посвятили Поликаон и Мессена — до тех пор не пользовался почетом у дорян; Главк предписал и им поклоняться (этому богу); он первый принес жертвы Махаону, сыну Асклепия, в Герении; он установил для Мессены, дочери Триопа, культ, полагающийся для героев. А Истмий, сын Главка, даже выстроил святилище в Фарах в честь Горгаса и Никомаха, (сыновей Махаона). Преемником Истмия был его сын, Дотад, который к бывшим раньше мессенским пристаням прибавил еще одну в Мофоне. Сын Дотада, Сибот, установил, чтобы царствующий правитель ежегодно приносил жертву реке Памису и совершал приношения, как герою, Эвриту, сыну Меланея, в Эхалии перед совершением таинства Великих богинь, которые тогда еще проводились в Андании.

IV
1. При Финте, сыне Сибота, мессенцы впервые послали на Делос Аполлону жертву и мужской хор. Гимн в честь бога на этот случай был для них составлен Эвмелом и считается, что это произведение единственно подлинное из всех, приписываемых Эвмелу. В царствование Финта впервые произошла распря с лакедемонянами; о причинах ее нет единогласия; рассказывают же, что она произошла следующим образом. 2. На границах Мессении есть святилище Артемиды, именуемой Лимнатидой (Владычицей озер); из дорян одни только мессенцы и лакедемоняне совместно владели этим святилищем. Лакедемоняне рассказывают, что над их девушками, явившимися на праздник, мессенцы совершили насилие, а их царя Телекла, происходящего (по восходящей линии) от Архелая, Агесилая, Дорисса, Лабота, Эхестрата, Агиса и пытавшегося им помешать, убили. Более того, изнасилованные девушки из-за стыда, как говорят, наложили на себя руки. Мессенцы же рассказывают, что Телекл, побуждаемый плодородием Мессенской страны, составил заговор против первых лиц из правительства Мессении, (собираясь убить их), когда они войдут в храм; для совершения заговора он выбрал из молодых спартанцев тех, у кого еще не было бороды, дал им девичью одежду и всякое другое украшение как будто девушкам, дал и кинжалы, чтобы напасть на мессенцев, которые ничего подобного не ожидали. Но мессенцы, защищаясь, убили этих безбородых юношей и самого Телекла; так как этот замысел был задуман их царем не без ведома всего государства, то лакедемоняне, сознавая, что они намеревались совершить несправедливость, даже не потребовали удовлетворения за убийство Телекла. Вот что говорят и те и другие, а верить может каждый, чему он хочет, смотря по своим симпатиям.

3. В следующем поколении, когда в Лакедемоне царствовал Алкамен, сын Телекла, а из другого дома Феопомп, по восходящей линии сын Никандра, потомок Харилла, Полидекта, Эвнома, Пританида, Эврипонта, а у мессенцев царствовали Антиох и Андрокл, сыновья Финта, взаимная ненависть лакедемонян и мессенцев достигла высшей точки. Начали войну лакедемоняне: при их враждебном настроении и решении воевать во что бы то ни стало представившийся им для этого повод они сочли не только вполне достаточным, но и очень благовидным, хотя при более миролюбивых настроениях вопрос мог бы разрешиться судебным разбирательством. Обстоятельства дела были следующие.

4. В Мессении был Полихар, человек во всех отношениях видный: он одержал победу на Олимпийских играх; элейцы проводили 4-ю олимпиаду, и состязание было только в беге; вот тогда-то Полихар и победил. У этого человека было стадо коров, но не было достаточного выгона для них — он не приобрел себе земли в собственность, — и поэтому он дал свое стадо спартанцу Эвефну, который должен был пасти их на своей земле с правом использовать для себя часть прибыли от этого стада коров. Но оказалось, что Эвефн был таким человеком, который неправедную корысть ставил выше совести и чести и при всем том был ловкий пройдоха. И вот он, тогда продав стадо Полихара приехавшим в Лаконию купцам, сам отправился к Полихару с известием и, придя к нему, сказал, будто бы на страну напали разбойники и, одолев его, угнали в качестве добычи коров и пастухов. В тот момент, когда он его так обманывал, явился один из пастухов, которому удалось убежать от купцов, и, застав здесь у своего господина этого Эвефна, уличил его во лжи перед Полихаром. Уличенный, и не имея возможности отрицать, Эвефн усиленно стал просить прощения и у самого Полихара и у сына Полихара: ведь, по его словам, при наличии в человеческой природе многих других страстей, заставляющих нас совершать преступления, жажда наживы является главнейшей. Он объявил ему на словах о той цене, которую он взял за коров, и просил сына Полихара пойти с ним, чтобы принести деньги (отцу). Когда они, уйдя, оказались в Лаконике, Эвефн решился на дело еще более безбожное, чем прежнее: он убил сына Полихара. Когда Полихар узнал, что ему пришлось испытать это новое злодеяние, он отправился в Лакедемон к царям и к эфорам, настойчиво и усиленно жалуясь на (убийство) своего сына, перечисляя, сколько он испытал неприятностей из-за Эвефна, которого он сделал своим другом и которому верил больше всех других лакедемонян. Когда же, несмотря на его неоднократные хождения к властям, Полихар не получил никакого удовлетворения, он обезумел и под влиянием гнева, уже не щадя даже самого себя, стал убивать всякого лакедемонянина, который только ему попадался в руки. Тогда лакедемоняне под предлогом того, что Полихар не был им выдан, равно указывая и на убийство Телекла, а также ввиду возбужденных у них еще прежде подозрений из-за хитрых проделок Кресфонта с жребием, объявили войну.

V
1. Но что касается Телекла, то мессенцы выставляют свои возражения, как я говорил раньше, и указывают, что Эпит, сын Кресфонта, был восстановлен в Мессении сыновьями Аристодема, чего они никогда бы не сделали, если бы относились враждебно к Кресфонту. Они заявляют, что не выдали лакедемонянам Полихара потому, что и они не выдали им Эвефна, но что они предлагали разрешить вопрос судом или у аргивян, которые были родственны им обоим, на собрании амфиктионов, или поручить это дело в Афинах суду, называемому Ареопагом, потому что считалось, что это судилище с древнейших времен разбирает вопросы об убийстве. Они утверждают, что лакедемоняне начали войну не из-за этого, но замыслили зло против их страны из-за жадности, как они поступали и в других случаях: они ставили им на вид их поступки с аркадянами, их отношение к аргивянам; их страсть к захватам была ненасытна и то и дело они отбирали земли у тех и других. Они упрекали лакедемонян и за то, что они первые из эллинов заключили дружбу с варваром Крезом, который посылал им подарки, даже после того, когда он поработил живших в Азии эллинов и даже тех дорян, которые поселились на Карийском материке. Они также указывают, что когда главари фокейцев разграбили святилище в Дельфах, то и спартанские цари, каждый персонально, и многие влиятельные лица в Спарте, вся коллегия эфоров в полном составе, равно и герусия приняли участие в разделе сокровищ бога. В особенности же, в доказательство того, что лакедемоняне ни перед чем не останавливались ради выгоды, они упрекают их за их позорный союз с Аполлодором, тираном Кассандрии. Почему мессенцы с такой горечью упрекают их за это, об этом я не считаю уместным входить в подробности в данном рассказе. Жители Кассандрии испытали ничуть не меньшие страдания, чем мессенцы, хотя они при тирании Аполлодора не проявили такого величия духа, как мессенцы, и того упорного сопротивления, с которым они сражались с лакедемонянами. Такие-то причины начала этой войны выставляют обе стороны.

2. Итак, лакедемонское посольство прибыло в Мессению и требовало выдачи Полихара. Мессенские цари ответили послам, что, посоветовавшись с народом, они сообщат в Спарту принятое решение. Когда послы ушли, они созвали на собрание граждан. Мнения резко разошлись. Мнение Андрокла было выдать Полихара, как совершившего поступки безбожные и исключительно ужасные. Антиох во всем ему возражал; но самым ужасным, говорил он, будет то, если Полихару придется страдать на глазах Эвефна, и при этом он перечислял все те пытки, которым ему придется подвергнуться. В конце концов сторонники Андрокла и Антиоха так разгорячились и так далеко зашли, что взялись за оружие. Битва продолжалась недолго: сторонники Антиоха, по численности намного превосходя своих противников, убили Андрокла и наиболее авторитетных из лиц, окружавших его. Антиох, оставшись один царем, послал в Спарту ответ, что он предлагает передать дело тем судебным трибуналам, о которых я уже говорил. Говорят, лакедемоняне не удостоили никакого ответа тех, кто доставил им это письмо. 3. Несколько месяцев спустя умер Антиох, и Эвфай, сын Антиоха, принял власть. Лакедемоняне не послали вестника, чтобы объявить мессенцам войну, не объявили они также о прекращении между ними дружбы, но, приготовившись к войне, тайно и насколько возможно незаметно, в недоступных местах, они вперед дали клятву, что ни длительность войны — если бы ее считать даже не очень короткой, — ни те бедствия — если бы они были для воюющих очень значительными, — не заставят их отказаться от предприятия прежде, чем они не овладеют Мессенией силой оружия. Принеся предварительно такую клятву, они ночью напали на Амфею, назначив начальником своего войска Алкамена, сына Телекла. Амфея был небольшой городок в Мессении у границ Лаконии, хотя по величине незначительный, но расположенный на высоком холме и обильно снабженный ключевою водой; и в других отношениях Амфея казалась им подходящей базой для ведения всей этой войны. Так как ворота были открыты и никакой стражи не было, то спартанцы легко захватили этот городок и из мессенцев, попавших им в руки, одних убили еще в постелях, других же — заметивших уже, что случилось, они убили в храмах богов, куда они бежали к алтарям в качестве молящих о защите; лишь немногие успели бежать из города. Таков был первый поход лакедемонян против мессенцев, во втором году девятой олимпиады, в которую победу в беге одержал мессенец Ксенодок. В Афинах в это время не было еще избираемых каждый год по жребию архонтов; вначале народ отнял у потомков Меланфа, так называемых Медонтидов, большую часть их власти и вместо царей сделал их ответственными перед народом магистратами, а впоследствии установил вообще десятилетний срок их власти. И вот тогда, во время захвата Амфеи, Эсимид, сын Эсхила, был правителем в Афинах пятый год.

VI
1. Прежде чем описать эту войну и все то, что божество предназначило той и другой воюющей стороне потерпеть или совершить, я хочу точно установить время жизни одного выдающегося мессенского героя. Эту войну, начатую лакедемонянами и их союзниками против мессенцев и тех, кто им помогал, названную не по имени нападающей стороны, как, например, война Мидийская или Пелопоннесская, но по имени потерпевших поражение, подобно тому как война против Илиона не получила названия Эллинской, а известна нам под именем Троянской, так вот эту войну против мессенцев описали в стихах Риан из Бены и Мирон из Приены; сочинение Мирона написано прозой. Но ни тот, ни другой не описали всего хода событий последовательно, от начала войны до ее конца, но только отдельные части по своему усмотрению; последний изложил взятие Амфеи и все последующие события, включая смерть Аристодема, но не далее; Риан же даже не касается начала этой первой войны, но зато он описал события позднейшего времени, когда мессенцы восстали против лакедемонян; и здесь он передал не все, а только то, что случилось после битвы у так называемого Большого рва. 2. Тот мессенский герой, ради которого я и завел речь о Риане и Мироне, был Аристомен, первая и величайшая слава народа. О нем автор из Приены в своей работе говорит лишь мимоходом и неточно, в поэме же Риана Аристомен прославлен не меньше, чем Ахилл в «Илиаде» Гомера. Так как оба автора говорят о нем столь различно, то мне не осталось ничего другого, как придерживаться одного какого-нибудь рассказа, а не объединять оба. Мне кажется, что Риан говорит более правильно о времени жизни Аристомена. Что же касается Мирона, то и в других его работах можно заметить, что он не очень обращает внимание, соответствуют ли истине его рассказы и убедительно ли то, что он хочет передать; в той же степени эти свойства сказались и в его истории Мессении. У него написано, будто Аристомен убил Феопомпа, лаконского царя, незадолго до смерти Аристодема, тогда как мы знаем, что Феопомп умер только по окончании войны, следовательно не мог умереть раньше окончательного сражения или какого-либо другого. Что именно Феопомп положил конец этой войне, свидетелем этого для меня являются элегии Тиртея, который говорит:

Царь был тогда Феопомп — боги любили его;
Взял он для нас широкопространную область
Мессены.
Таким образом, по моему мнению, Аристомен был современником Второй Мессенской войны. Все то, что касается его, я изложу тогда, когда до этого дойдет мой рассказ.

Когда мессенцы услыхали о событиях в Амфее от спасшихся при взятии города, они стали стекаться из своих городов в Стениклер. Когда народ собрался на собрание, то и другие высшие магистраты и, наконец, сам царь советовали не падать духом после взятия Амфеи, как будто этим решен весь исход войны, и не бояться военной силы лакедемонян, как будто она много выше их собственной. Правда, говорил он, лакедемоняне в военных занятиях упражнялись дольше, чем они, но тем более необходимо для них быть храбрыми мужами, а покровительство богов будет скорее на стороне тех, кто защищает родную землю, чем с теми, кто начинает с несправедливости.

VII
1. После этой речи Эвфай распустил собрание. Затем уже он стал держать всех мессенцев под оружием, побуждая не знающих военного дела учиться ему, а тех, кто знал его, еще с большим, чем прежде, старанием им заниматься. Лакедемоняне делали набеги на Мессению, но страны не опустошали, так как считали уже ее своей собственностью, не рубили деревьев и не разрушали зданий, но если им попадалась добыча, они ее угоняли и отбирали хлеб и другие (сельскохозяйственные) плоды. Делая же нападения на города, они не могли взять ни одного, так как они были укреплены стенами и старательно охранялись; напротив, ничего не сделав и сами получив немало ран, они должны были отступать и под конец уже и не пытались нападать на города. Со своей стороны, мессенцы опустошали прибрежные местности Лаконии и те поля, которые были возле Тайгета. 2. На четвертый год после взятия Амфеи Эвфай, стараясь воспользоваться настроением мессенцев, гнев которых против лакедемонян достиг высшей силы, и считая военную подготовку у своих вполне достаточной, объявил поход и приказал следовать за войском также и рабам с кольями и всем необходимым для постройки укрепления. Лакедемоняне, узнав от находящегося в Амфее гарнизона, что мессенцы выступают в поход, сами двинулись походом.

В Мессении была местность, во всех отношениях вполне удобная для сражения, но впереди нее проходил глубокий овраг; здесь и расположил мессенцев Эвфай, назначив главнокомандующим Клеонниса; над конницей же и над легковооруженными, которых вместе взятых было меньше 500, над ними начальниками были Пифарат и Антандр. Когда сошлись оба войска, тяжеловооруженные готовы были броситься друг на друга, пылая жестокой и неукротимой ненавистью, но разделявший их овраг не позволял им вступить в рукопашный бой; конница же и легковооруженные схватились друг с другом, переходя через овраг; так как ни те, ни другие не отличались друг перед другом ни числом, ни опытностью, то сражение для них оказалось не дающим перевеса никому. Пока эти войска стояли друг против друга, Эвфай приказал рабам в это время укрепить кольями сначала заднюю часть лагеря и оба фланга. Когда же наступила ночь и сражение прекратилось, тогда они укрепили и переднюю часть лагеря по оврагу, так что с наступлением дня лакедемоняне были поражены предусмотрительностью Эвфая. Так как для них было невозможно сражаться с мессенцами, пока они не выйдут из своего укрепления, то они отказались от осады, будучи совершенно не подготовленными ко всему этому.

3. Тогда они вернулись домой; на следующий год, так как старики бранили их, бросая им в лицо обвинение в трусости и вместе с тем в несоблюдении клятвы, они вторично пошли открыто походом на Мессению. Ими командовали оба царя, Феопомп, сын Никандра, и Полидор, сын Алкамена; самого Алкамена уже не было в живых. Двинулись против них и мессенцы, и когда спартанцы пытались завязать сражение, мессенцы в свою очередь стали наступать на них. Лакедемонянами командовал на левом крыле Полидор, на правом — Феопомп, в центре стоял Эврилеонт, в данное время считавшийся лакедемонянином, но по своему происхождению он был родом от Кадма из Фив, потомок в пятом колене Эгея, сына Эолика, внука Фера, правнука Автесиона. У мессенцев правому крылу лакедемонян противостояли Антандр и Эвфай, второе крыло против Полидора занимал Пифарат, а в центре — Клеоннис. 4. Когда войска собирались вступить в бой, то цари, проходя по рядам, воодушевляли своих. Феопомп обратился к лакедемонянам с короткою речью, как это было в обычае у спартанцев, напоминая о клятве; которая была; дана по поводу войны с мессенцами, и о том, как польщено будет их честолюбие, если они превзойдут своих отцов, которые поработили периэков, они совершат еще более славный подвиг и приобретут еще более прекрасную страну. Эвфай сказал более длинную речь, чем спартанский царь, но и он должен был ограничить свою речь, так как враги наступали. Он указывал им, что сейчас борьба у них будет не только за землю и имущество, но, говорил он, они должны ясно видеть, что ожидает побежденных: жены и дети будут уведены и испытают долю рабов, для взрослых самым легким будет смерть, если она произойдетбез истязаний; ограблены будут их храмы и дома их отцов сожжены; что его слова — не пустое предположение, явным доказательством всего этого являются страдания захваченных в плен в Амфее. Вместо столь великих несчастий для иного выгодой является славная смерть, но так как, продолжал он, мы еще не побеждены и стоим здесь, не проявляя страха перед врагами, то при равных условиях нам легче превзойти своих противников решительностью действий теперь, чем потом, потеряв смелость и уверенность, поправлять постигшую нас неудачу. Вот что сказал Эвфай.

VIII
1. Когда и с той и с другой стороны предводители дали знак к началу боя, мессенцы бегом бросились на лакедемонян; они вели себя смело, как люди, которые под влиянием гнева готовы умереть. Каждый из них стремился первым начать битву; и лакедемоняне тоже выступили против них столь же решительно, но они были озабочены тем, как бы не расстроить своих рядов. Когда они были близко друг от друга, враги стали потрясать оружием, посылая друг другу угрозы и грозно глядя друг на друга, затем начали осыпать друг друга бранью: спартанцы называли мессенцев своими рабами, людьми ничуть не более свободными, чем илоты, а мессенцы называли спартанцев за их подлые поступки безбожниками, так как они из-за алчности пошли на людей, родственных им по племени, а также преступниками против богов, которые являются отеческими для дорян, в особенности против Геракла. И вот, обмениваясь бранными словами, они вместе с тем стали понемногу приступать и к делу, наступая друг на друга как сплошными рядами, особенно лакедемоняне, так и сражаясь один на один. Искусством в военных делах и навыком лакедемоняне намного превосходили мессенцев, а равно как и численностью: ведь с ними были периэки, уже покоренные и шедшие вместе с лакедемонянами, были и асинейцы и дриопы, которые поколением раньше были изгнаны аргивянами с своей земли и обратились в Лакедемон, прося о защите; теперь они по необходимости должны были идти в поход вместе с ними; против легковооруженных мессенцев были двинуты наемные отряды критских стрелков. Эти преимущества лакедемонян со стороны мессенцев уравновешивались их отчаянием и равнодушием к смерти; все страдания, которые они испытывали, они с гордостью считали скорее неизбежными для людей, любящих свою родину, чем ужасными, то же, что они совершали, они переоценивали, преувеличивая силу своего удара и тяжесть его действия на лакедемонян. Некоторые из них, выбегая вперед из рядов, показывали блестящие примеры смелости, другие, смертельно раненые и находясь почти при последнем издыхании, сохраняли несломленной свою смелость и отвагу. Раздавались взаимные поощрения. Живые и еще не раненные побуждали раненых, прежде чем они покорно подчинятся неизбежной участи (смерти), совершить в свою очередь все, что они могут, и тогда только с удовольствием принять назначенное судьбою, раненые же, когда замечали, что силы и жизнь их уже покидают, заклинали нераненых быть не хуже их и не допустить, чтобы для родины бесполезной оказалась их смерть. Лакедемоняне вначале не прибегали к взаимным поощрениям и просьбам и не выказывали готовности проявлять одинаковую с мессенцами безумную храбрость; будучи с детства приучены к военному делу, они пользовались более глубоким военным строем и надеялись, что в борьбе с ними мессенцы не смогут устоять столь же продолжительное время, как они, и не вынесут усталости от оружия или ран. 2. Таковы были особенности тактики каждого войска и различный образ мыслей сражавшихся с той и с другой стороны; общим и у тех и у других было то, что убиваемые не прибегали ни к мольбам, ни к обещанию денежного выкупа, может быть потому, что у них не было никакой надежды убедить в этом своих врагов вследствие взаимной ненависти, а главным образом потому, что они гнушались этими приемами, чтобы не обесславить свои прежние подвиги. С другой стороны, и убивающие воздерживались от хвастовства и поношений, так как ни те, ни другие не имели твердой уверенности, останутся ли они победителями. Совершенно неожиданно умирали те, которые хотели снять с только что ими убитых военную добычу; или оставив какую-либо часть тела незащищенной, они получали удар копьем или мечом, не приняв мер предосторожности, занятые в данный момент другим делом, или погибали от руки тех, с которых они снимали военную добычу, но которые еще дышали. 3. И цари в битве проявили замечательную храбрость. Феопомп с бешеной отвагой стремился убить самого Эвфая. Видя наступление Феопомпа, Эвфай сказал Антандру, что в действиях Феопомпа нет никакой разницы с тем поступком, на который решился предок его Полиник; ведь Полиник, приведя против своего отечества войско из Аргоса, собственноручно убил своего брата и был им убит; так и Феопомп желает навлечь на род Гераклидов то же проклятие за совершенное преступление, какое постигло потомков Лая и Эдипа; он, по крайней мере, постарается, чтобы нерадостным был для него день этой битвы. Сказав это, Эвфай выступил против него. Тут вся битва, несмотря на усталость сражавшихся, вновь возгорелась с полною силой. Новым пылом и силой исполнились их тела, увеличилось с обеих сторон презрение к смерти, так что можно было подумать, что тогда только впервые начался бой. Наконец отряд, окружавший Эвфая, — а он, составляя свиту царя, весь состоял из отборных мессенцев — всей силой своей отчаянной храбрости, почти граничившей с безумием, благодаря редкой доблести, одолел своих противников, оттеснил самого Феопомпа, а стоявших против них лакедемонян обратил в бегство. Но другое крыло мессенцев попало в тяжелое положение; их предводитель Пифарат был убит и, потеряв начальника, они стали сражаться, не так тщательно сохраняя ряды и в большем беспорядке, однако, и они не проявляли слабости духа. Но ни Полидор не стал преследовать отступавших мессенцев, ни окружающие Эвфая — лакедемонян. Эвфай и окружавшие его предпочли поддержать своих разбитых сотоварищей; однако им не пришлось вступить в бой с Полидором и его войском: было уже темно и лакедемонян удерживало от дальнейшего преследования отступающих не только исключительно одно незнакомство с местностью; у них искони было в обычае преследовать сравнительно медленно; по их мнению, было более предусмотрительно сохранять порядок строя, чем избивать отступающих. В центре же, где лакедемонянами командовал Эврилеонт, а мессенцами Клеоннис, сражение шло с равным успехом с обеих сторон, но наступившая ночь заставила разойтись и их.

4. В этом сражении с обеих сторон — или исключительно или преимущественно — сражалась только тяжеловооруженная пехота. Всадников было немного и они не совершили ничего, достойного упоминания: пелопоннесцы были тогда плохими наездниками. Легковооруженные мессенцы, а со стороны лакедемонян критские стрелки, совсем даже не вступали в бой: по древнему еще обычаю и те и другие были поставлены в тылу своей пехоты. На следующий день ни те, ни другие не решались начать сражения или первыми поставить трофей победы; к концу дня они взаимно послали глашатаев для переговоров относительно выдачи тел убитых и, взаимно договорившись, они тут же принялись за погребение.

IX
1. После этой битвы положение мессенцев стало делаться все хуже и хуже: они были истощены денежными расходами, которые им приходилось производить для содержания гарнизонов и для охраны городов, да и рабы стали перебегать к лакедемонянам. Кроме того, на них обрушилась болезнь. Она навела такой же страх, как будто это была чума, однако она поразила не все население. Обсудив данное положение, они решили покинуть поселки, расположенные внутри страны, и поселиться на вершине горы, на Итоме. Кстати, там был уже небольшой городок, о котором они говорили, что и Гомер упоминает о нем в своем "Каталоге".

Триккой владевший народ, и Ифомой высокоутесной.
В этот-то городок они стали переселяться, расширив старый круг укреплений так, чтобы всем было достаточно места. Это место и помимо того является укрепленным; ведь Итома по величине не уступает ни одной из гор, которые находятся за Истмом в Пелопоннесе, и с этой стороны она совершенно недоступна. 2. Они решили также отправить в Дельфы феора (священного посла). Поэтому они посылают Тисиса, сына Алкида; это был человек, по высокому положению своему не уступающий никому и, кроме того, он считался наиболее сведущим в толковании вещаний бога. Когда этот Тисис возвращался из Дельф, его подстерегли лакедемоняне из гарнизона в Амфее. Они напали на него, и так как он не хотел сдаться в плен и пытался защищаться и сопротивляться им, они стали наносить ему раны, пока не раздался таинственный голос: "Оставь в покое несущего божие слово". Как только Тисис спасся, он тотчас же явился на Итому и сообщил царю божье вещание; вскоре после этого он умер от полученных ран. Что же касается мессенцев, то Эвфай, собрав их, открыл им бога ответ:

Взявши деву чистую Эпита крови -
Жребий вам ее укажет, — в жертву ночью
Демонам ее подземным принесите.
Если ж жертва не свершится, кто другой пусть
Даст для жертвы добровольно дочь свою вам.
3. Согласно этому божьему указанию, тотчас все девушки, которые были из рода Эпитидов, были призваны вынуть жребий. Этот жребий достался дочери Ликиска, но Эпебол, истолкователь божьих вещаний, отвел ее, заявивши, что ее нельзя приносить в жертву: ведь она не дочь Ликиска, а ребенок, которого его жена, с которой он тогда жил, будучи бесплодной, принесла ему, взяв со стороны. В то время как он раскрывал историю этой девушки, Ликиск, захватив с собой девушку, перебежал в Спарту. 4. Когда мессенцы, заметив бегство Ликиска, пали духом, тогда Аристодем, принадлежавший к тому же роду Эпитидов, человек, более славный в других отношениях, чем Ликиск, особенно же в военном деле, добровольно предложил свою дочь в жертву. Но человеческие планы, а тем более решения, Рок обрекает на неизвестность, скрывая их, как тина реки скрывает камешек. Так и тогда на пути Аристодема, сделавшего попытку спасти Мессению, встретилось вот какое препятствие. 5. Один из мессенцев — его имени не называют — был влюблен в дочь Аристодема и уже собирался тогда взять ее себе в жены. Вначале он вступил в спор с Аристодемом, утверждая, что он, обручивший с ним свою дочь, не является уже больше ее владыкой, а что он, обрученный, имеет больше прав ею распоряжаться, чем он. Но затем, увидав, что это не помогает положению, он обращается к другому способу: он бесстыдно заявляет, что он имел сношение с девушкой и что она беременна от него. В конце концов он довел Аристодема до такого состояния, что он, как безумный, в гневе убил свою дочь; затем он вскрыл ее чрево и оказалось ясным для него, что она не имела плода. Присутствовавший тут Эпебол потребовал, чтобы явился кто-нибудь другой, который согласился бы пожертвовать своей дочерью; для них ведь нет никакой выгоды от того, что дочь Аристодема убита; она убита отцом, а не принесена в жертву тем богам, для которых Пифия приказала это сделать. Когда прорицатель это сказал, вся толпа мессенцев устремилась на жениха девушки с тем, чтобы убить его за то, что он наложил на Аристодема ненужное пятно преступления и скверны, а для них сделал сомнительной надежду на спасение. Но этот человек был особенно дорог Эвфаю. И вот Эвфай убеждает мессенцев, что, раз девушка умерла, этим исполнено божье слово и что то, что совершил Аристодем, для них совершенно достаточно. На эти слова все бывшие из рода Эпитидов заявили, что он говорит верно: каждый из них старался избавиться от страха за своих дочерей. И вот они, послушавшись убеждений царя, закрывают собрание и обращаются после этого к жертвоприношениям и празднеству.

X
1. Услышав о данном мессенцам божьем вещании, лакедемоняне упали духом; не только народ, но и цари боялись возобновлять военные действия. Но пять лет спустя, после бегства Ликиска в Спарту, так как жертвы давали им благоприятные знамения, лакедемоняне выступили против Итомы. С ними уже не было критских стрелков, но и союзники мессенцев запоздали своим прибытием. Спартанцы уже вызвали к себе недоверие со стороны остальных народов Пелопоннеса, особенно у аргивян и у аркадян. Аргивяне собирались тайно от лакедемонян прийти на помощь мессенцам в качестве добровольцев, но это было их частное решение — общегосударственного решения на этот счет не было. У аркадян же поход готовился открыто, но и они не прибыли вовремя. Но мессенцы, полагаясь на вещание бога, смело решились подвергнуться опасности битвы один на один, даже без союзников. 2. В общем, и тут в ходе битвы не было никакой разницы сравнительно с прежними сражениями; опять день окончился для сражающихся раньше, чем была решена битва. Не сохранилось в памяти, чтобы какое-нибудь крыло одолело другое или какой-либо отряд победил другой, однако, говорят, они не оставались и неподвижными в своих боевых рядах, как они были выстроены с самого начала, но с обеих сторон сходились на середине (между войсками) лучшие бойцы и там с неимоверным пылом и жаром сражались друг с другом. Так, Эвфай проявил смелости больше, чем это следовало для царя, и, с безрассудной отвагой бросившись на окружающих Феопомпа, получил много смертельных ран и упал, теряя сознание. Когда он еще дышал, лакедемоняне, бросившись, во что бы то ни стало старались унести его к себе. Но и у мессенцев их исконная любовь к Эвфаю и стыд предстоящего позора возбудили новые силы: им казалось более славным сражаться за своего царя, пожертвовать жизнью и кровью, чем, покинув его, спастись. 3. Гибель Эвфая тогда продлила битву и зажгла еще сильнее у обеих сторон их решимость. Эвфай прожил еще некоторое время и успел узнать, что в этом деле мессенцы оказались не слабее лакедемонян; через несколько дней он умер, процарствовав над мессенцами тридцать лет и провоевав с лакедемонянами все время своего царствования. 4. Так как у Эвфая не было детей, то он предоставил народу выбирать наследника своей власти. Против (притязаний) Аристодема претендентами выступили Клеоннис и Дамис, которые помимо всего прочего считались особенно отличившимися на войне. Что же касается Антандра, то враги убили его в битве, когда он сражался, защищая Эвфая. Также и мнение толкователей божественной воли, Эпебола и Офионея, было единодушно против предоставления высокой чести, какой пользовались Эпит и его потомки, человеку оскверненному, на котором лежит пятно проклятия за убийство дочери. Тем не менее был избран и объявлен царем Аристодем. Этот Офионей, мессенский прорицатель, слепой от рождения, обладал вот каким даром пророчества: точно узнав все обстоятельства жизни, на основании этого он предсказывал будущее каждому — как частному человеку, так и государству. Таким способом, как я сказал, давал он свои предсказания. Став царем, Аристодем неизменно старался делать народу приятное во всем, что было разумно; он оказывал почет знатным, особенно Клеоннису и Дамису. Он ухаживал и за союзниками, посылая дары влиятельным лицам из аркадян, равно и в Аргос и Сикион. Во время царствования Аристодема война приняла форму разбойнических нападений небольшими отрядами и взаимных набегов во время уборки полей. Со стороны аркадян некоторые принимали участие наряду с мессенцами в нападениях на Лаконскую область. Аргивяне же не считали нужным заранее показывать свою вражду к лакедемонянам, но если бы началась война, они готовы были принять в ней участие.

XI
1. На пятом году царствования Аристодема обе стороны, истощенные длительностью войны и расходами, пришли к мысли окончить дело решительной битвой, заранее оповестив о ней. Поэтому к обоим явились и их союзники, к лакедемонянам — коринфяне — единственные из пелопоннесцев, к мессенцам — аркадяне всем войском, а от аргивян и сикионян — отборные отряды. Лакедемоняне в центре поставили коринфян, илотов и тех из периэков, которые участвовали с ними в походе, а на флангах стали сами под начальством царей, такой глубокой и плотной фалангой, как никогда раньше. У Аристодема и тех, кто был с ним, военный строй был следующий. Тех из аркадян и мессенцев, которые телом были крепки и духом смелы, но не имели хорошего оружия, он снабдил самым лучшим оружием (какое только мог) достать, и так как этого настоятельно требовали обстоятельства, он поставил и их вместе с аргивянами и сикионянами; фалангу же он вытянул возможно шире, чтобы не быть обойденным врагами; он предусмотрительно позаботился, чтобы их боевой строй в тылу опирался на гору Итому. Начальником их он поставил Клеонниса; сам же он вместе с Дамисом неизменно оставался при легковооруженных; в их числе находилось немного пращников и стрелков; главную же массу их отряда составляли те, которые по своей физической природе были способны к быстрым набегам и отступлению и вооружение которых было легким: панцирь и щит из них имел не всякий, а те, у кого их не было, накидывали на себя козьи или овечьи шкуры или же шкуры диких животных, особенно горные аркадяне, которые были одеты в волчьи и медвежьи шкуры. Каждый из них имел при себе много дротиков, а некоторые несли и длинные пики. 2. Все они сидели в засаде на горе Итоме, там, где они, как предполагалось, менее всего будут заметны. Тяжеловооруженные из мессенцев и союзников выдержали первый натиск лакедемонян, а после этого они в дальнейшем, в течение всей остальной битвы, продолжали и чувствовать и проявлять смелость. Численностью они уступали неприятелям, но это были лучшие отряды, а сражались они против обыкновенного войска, которое не являлось в равной степени с ними отборным, вследствие чего, благодаря своей храбрости и опытности, они тем более могли долгое время оказывать им сопротивление. Но вот тут легковооруженные воины мессенцев, как только и им был дан знак, бегом бросились на лакедемонян и, обойдя их фалангу, стали поражать их копьями с фланга, а у кого доставало смелости, те подбегали ближе и поражали их в рукопашном бою. Лакедемоняне, увидав, что им грозит одновременно вторая опасность и при этом явившаяся столь неожиданно, однако, не пришли в смущение и, повернувшись против легковооруженных, пытались их отражать, но так как они были легко вооружены, им не трудно было убегать. Это привело лакедемонян в замешательство, а замешательство вызвало их гнев: ничто не заставляет так человеческую природу терять самообладание, как новое и в их глазах незаслуженно обидное обстоятельство. Так было и в этом случае: спартанцы, получившие раны, а также и те, которые после гибели своих товарищей теперь оказались первыми под ударами легковооруженных, стали сами выбегать вперед, всякий раз как они видели, что на них устремляются легковооруженные, и когда те отступали, они под влиянием гнева преследовали их дальше чем следовало. А легковооруженные мессенцы придерживались принятой ими с самого начала тактики: они били и поражали дротиками противников, когда они стояли на месте; когда же они начинали их преследовать, они успевали от них легко убежать, а когда спартанцы, пытаясь возвратиться назад, поворачивались к ним спиной, они вновь на них нападали. Это они делали то тут, то там, в разных местах неприятельского строя. Гоплиты же мессенцев и союзников с тем большей смелостью стали нападать на стоящих против них врагов. 3. В конце концов изнуренные и длительностью сражения, и ранами, кроме того приведенные в замешательство необычным для них способом сражения с легковооруженными, лакедемоняне расстроили свои ряды. Когда они обратились в бегство, то легковооруженные причинили им еще больше неприятностей. Числа погибших в этом сражении лакедемонян я не был в состоянии установить, но я и сам думаю, что их было много. Для большинства возвращение домой было спокойное, но для коринфян оно являлось делом трудным: независимо от того, попытались ли бы они спастись через владения аргивян или через Сикионскую область, им все равно пришлось бы идти через вражескую землю.

XII
1. Понесенное поражение причинило лакедемонянам немало горя, так как в сражении было убито много очень видных людей. Им пришлось подумывать о том, что нет уж надежды счастливо окончить эту войну. Поэтому, впав в уныние, они посылают своих феоров (священное посольство) в Дельфы. По их прибытии, Пифия им изрекла следующее:

Феб тебе повелел совершать не только рукою
Бранные подвиги; нет, ведь мессенской землею
владеет
В силу обмана народ. Той же хитростью будет он
сломлен,
Начал которую он применять в минувшие годы.
Это заставило мысли царей и эфоров, как корабль в море, блуждать в разные стороны; но как они ни старались придумать какую-нибудь хитрость, ничего они не могли изобрести. И вот, подражая хитростям Одиссея под Илионом, они посылают в Итому сто человек разузнать, какие у них там планы. Послали они их как перебежчиков, а для видимости был вынесен против них приговор об изгнании. Как только они прибыли, Аристодем тотчас же отправил их назад, сказав, что новым является только криводушие лакедемонян, их же хитрости — стары. 2. Потерпев неудачу в этом предприятии, лакедемоняне вторично пытаются разрушить союз мессенцев с их соседями. Их послы прежде всего пришли к аркадянам, но после того как аркадяне ответили им резким отказом, они уже воздержались идти в Аргос. 3. Узнав об этих происках лакедемонян, Аристодем со своей стороны посылает вопросить бога; и Пифия им изрекла:

Бог тебе посылает военную славу, но бойся,
Чтоб не забралися к вам хитрые ковы враждебной
Спарты, проникнув в стены, крепко созданные вами
(Более силен Арес ведь у них); но венчанный
стенами
Храм могучего бога сожителей примет печальных,
Только лишь двое избегнут тайн сокровенных
несчастья;
Знай: этот день не раньше увидит свое исполненье,
Чем измененная станет природа в образе прежнем.
Тогда Аристодем и прорицатели были не в состоянии понять и истолковать это вещание, но прошло немного лет и бог раскрыл его, и ему суждено было исполниться полностью.

4. Другое же событие, случившееся тогда у мессенян, было следующее. У Ликиска, переселившегося в Спарту, умерла та самая дочь, вместе с которой он бежал в Спарту. Так как он часто ходил на могилу своей дочери, аркадские всадники, устроив засаду, захватили его в плен. Он был приведен в Итому и поставлен перед народным собранием; он защищался, говоря, что он ушел не как предатель родины, но послушавшись слов прорицателя о девушке, что она не родная его дочь. Несмотря на такие его оправдания, поверили в справедливость его слов не раньше, чем пришла в театр, (где шло народное собрание), та, которая в это время была главной жрицей Геры. Она подтвердила, что это она родила эту девушку и дала ее жене Ликиска как подкидыша. Теперь же, сказала она, я прихожу, чтобы открыть эту тайну и сложить с себя жреческий сан. Она говорила так потому, что в Мессене было установление, что если у женщины или у мужчины, облеченных жреческим саном, умирает кто-либо из детей, то жречество переходит к другому лицу. Тогда мессенцы, считая, что женщина говорит правду, избрали богине другую жрицу вместо нее и признали, что Ликиск совершил проступок, который можно простить.

5. После этого — шел уже двадцатый год войны — они решили вновь послать в Дельфы спросить о победе. На их вопрос Пифия прорекла:

Тем, кто в Итоме поставит вокруг алтаря в храме Зевса
Первыми дважды пять полных десятков
треножников богу,
Тем со славой войны бог отдаст и мессенскую землю -
В этом Зевсова воля. Обман тебе служит на пользу,
Следом отмщенье идет, и бога ты не обманешь.
Делай, что суждено, а беды — одни за другими.
Услышав это, они подумали, что предсказанье говорит в их пользу и обещает им победу на войне: так как святилище Зевса Итомского находится внутри их стен, то, конечно, лакедемоняне не смогут раньше их поставить эти треножники. Они собирались поставить эти треножники, сделав их из дерева: у них не было средств, чтобы сделать из меди. 6. Но кто-то из дельфийцев сообщил это вещание в Спарту. Когда они узнали о нем, то они созвали собрание; на нем ничего умного они придумать не могли, но у них был некий Эбал, даже не из очень знатных, но, как оказалось, человек неглупый: он, сделав как попало из глины сто треножников, спрятал их в мешок и понес его вместе с сетями, как охотник. Будучи неизвестным даже многим из лакедемонян, он тем легче укрылся от внимания мессенцев. Смешавшись с местными землевладельцами, он вместе с ними вошел в Итому, и как только стала опускаться ночь, он поставил в честь бога эти глиняные треножники и вновь вернулся в Спарту, чтобы сообщить об этом лакедемонянам. Мессенцы, увидав это, пришли в великое смущение и догадались — как это было и на самом деле, — что это исходит от лакедемонян. Однако Аристодем старался их успокоить, говоря все то, что полагается при подобных обстоятельствах, и свои деревянные треножники — а они уже были готовы — поставил вокруг алтаря Зевса Итомского. 7. Но случилось также, что прорицатель Офионей — тот, который от рождения был слепым, — прозрел самым удивительным для людей путем: у него сильно заболела голова и после этого он прозрел.

XIII
1. Вслед за этим — так как близилось уже роковое время для гибели Мессении — бог стал давать им знамения будущего. Так, статуя Артемиды — она сама и ее оружие были сделаны из меди — выпустила из рук щит. Затем, когда Аристодем собирался приносить жертву Зевсу Итомскому, то бараны сами собой и с такой силой ударились рогами о жертвенник, что от этого удара погибли. И еще третье им было предзнаменование: собаки, собравшись все в одно место, в течение всей ночи выли и в конце концов все ушли к лакедемонскому лагерю. Все это приводило Аристодема в смущение, а особенно явившееся ему во сне видение: ему казалось, что он собирается идти в сражение, что на нем надето оружие и что перед ним на столе лежат внутренности жертвенных животных. И вот ему является его дочь в черной одежде, показывая свою грудь и чрево, рассеченные мечом, она, казалось ему, сбросила со стола жертвы, сняла с него оружие и вместо него надела на него золотой венец и накинула белое одеяние. Когда Аристодем совсем уже пал духом и полагал, что видение предсказывает ему конец его жизни, потому что у мессенцев во время похорон знатных лиц на умерших надевают венцы и облекают их в белую одежду, в это время кто-то приносит известие, что прорицатель Офионей уже больше не видит, но внезапно опять стал слепым, каким он был с самого начала. Тогда он сообразил, что стихи пророчества:

Двое избегнут тогда сокровенной тайны несчастья и
Измененная станет природа в образе прежнем, -
Пифией были сказаны о глазах Офионея. 2. Тогда Аристодем, подумав о себе и своих делах, что он напрасно сделался убийцей дочери, и, видя, что у родины не осталось никакой надежды на спасение, убил сам себя на могиле дочери; все, что человеческая предусмотрительность может сделать, он сделал для спасения Мессении, но судьба обратила в ничто все его подвиги и планы. Он умер, процарствовав шесть лет, а из седьмого года лишь несколько месяцев. Тогда такое отчаяние охватило мессенцев, что они были готовы послать к лакедемонянам посольство с изъявлением покорности — настолько сильно поразила их смерть Аристодема; только ненав исть к спартанцам не допустила их это сделать. 3. Собравшись на народное собрание, они не выбрали себе никого в цари, но назначили Дамиса полководцем с неограниченной властью; он же, взяв себе Клеонниса и Филея в соправители, стал готовиться и в настоящих затруднительных условиях дать сражение. К этому их понуждала осада, а еще больше голод и отсюда страх, как бы им еще раньше не погибнуть от недостачи продовольствия; в доблести же и в смелости даже тогда не было недостатка у мессенцев: погибли у них все полководцы и все наиболее видные граждане, но даже и после этого они еще держались целых пять месяцев. 4. К концу года они покинули Итому, провоевав целых двадцать лет, как это сказано и в стихах Тиртея:

Год уж двадцатый пошел, и с высоких гор Итомейских,
Бросив тучных полей нивы, бежали они.
5. Эта война окончилась в первом году 14-й олимпиады, в которую коринфянин Дасмон победил в беге, а в Афинах Медонтиды продолжали править по десятилетиям, и кончался уже четвертый год правления Гиппомена.

XIV
1. Те из мессенцев, у которых случайно были дружеские связи в Сикионе и в Артосе и у кое-кого из аркадян, переселились в названные города, а в Элевсин — лица жреческого рода и те, кто совершал таинства в честь Великих богинь, вся же остальная масса рассеялась, каждый по своим прежним городам. 2. Лакедемоняне прежде всего разрушили Итому до основания, а затем, двинувшись, стали брать один за другим и другие города. Из взятой добычи они посвятили Аполлону в Амиклах медные треножники; под первым треножником стоит изображение Афродиты, изображение Артемиды — под вторым, а под третьим — Коры, дочери Деметры. Такие посвящения сделали они здесь, а из мессенской земли они дали жителям Асины, изгнанным аргивянами, ту область около моря, которую асинейцы занимают еще и теперь, а потомкам Андрокла — так как у Андрокла была дочь и дети у этой дочери, которые после смерти Андрокла бежали в Спарту — им они выделили область, называемую Гиамеей. 3. С оставшимися мессенцами лакедемоняне поступили следующим образом. Прежде всего они клятвой обязали их никогда не отпадать от них и не задумывать какого-либо другого государственного переворота; во-вторых, они не назначили им никакого определенного оброка, но обязали их доставлять в Спарту половину всего, что они получают с земли. Было также предписано, чтобы при погребении царей и других важных лиц мужчины и женщины из Мессении провожали их в черных одеждах. На тех, кто нарушал это постановление, налагалась пеня. О злостно-оскорбительных наказаниях, которым подвергались мессенцы, Тиртей говорит в своих песнях:

Словно ослы чередой тяжкое бремя неся
Волей владык под гнетом жестокой нужды, половину
В Спарту должны они дать, что им приносят поля.
А что они должны были вместе со спартанцами носить траур, это им высказано в следующем месте:

Если постигнет царей неизбежная смертная участь,
Плач о владыках поднять жены и сами должны.
4. Попав в такое положение, вместе с тем и в будущем не надеясь на милосердие со стороны лакедемонян, считая предпочтительнее при настоящем своем положении смерть с оружием в руках, или даже окончательное изгнание из Пелопоннеса, они стали замышлять восстание, несмотря ни на какой риск. К этому особенно стремилась молодежь, еще не испытавшая ужасов войны, благородная в своих помыслах и предпочитавшая умереть в свободной своей родине, даже если бы рабское положение предоставляло ей всякое благополучие. 5. Такая молодежь росла во многих местах Мессении, но лучшая и наиболее многочисленная была в Андании, а среди нее был Аристомен, который и теперь еще чествуется мессенцами как величайший герой. (Как это рассказывается и о других героях), так и мессенцы считают обстоятельства рождения Аристомена необычными: они сохраняют сказание, что с Никотелеей, матерью Аристомена, сочетался дракон или бог, принявший образ дракона. Я знаю, что подобное же македоняне рассказывают об Олимпиаде, а сикионцы об Аристодаме. Но тут есть большая разница: мессенцы не приписывают Аристомену рождение от Геракла или Зевса, как македоняне, которые делают Александра сыном Аммона, а сикионцы Арата — сыном Асклепия; отцом Аристомена большинство эллинов называют Пирра, а сами мессенцы, как я знаю, при возлияниях называют Аристомена сыном Никомеда. Итак, он, будучи в цвете сил и отваги, вместе с другими знатными лицами стал побуждать к восстанию. Делали они это не сразу и не открыто, но тайно посылали в Аргос и к аркадянам спросить, хотят ли они помогать им столь же решительно и смело, как и в первой войне.

XV
1. Когда у них все уже было готово для войны и со стороны союзников они увидали больше готовности, чем даже ожидали, так как и у аргивян и у аркадян уже ярко горела ненависть к лакедемонянам; при таких обстоятельствах мессенцы восстали на тридцать девятом году после взятия Итомы, в четвертый год 23-й олимпиады, на которой Икар из Гипересии (в Ахейе) победил в беге. В Афинах были уже ежегодно избираемые архонты, и архонтом в Афинах был Тлесий. Кто были тогда царями в Лакедемоне, Тиртей не называл их имен, Риан же в своей поэме считает Леотихида царем во время этой войны. Но я лично не согласен ни в коем случае с Рианом вот на каком основании: хотя Тиртей и не назвал имени царя, однако, можно думать, что в следующих стихах он указывает это. Данная элегия написана им на первую войну:

Вкруг Итомы в боях без году двадцать годов
Смело сражались они, терпя великие беды
Наших славных отцов смелые духом отцы.
Ясно, что эту войну мессенцы начали тогда спустя два поколения после первой войны и по ходу времени выходит, что в Спарте тогда царствовали Анаксандр, сын Эврикрата, внук Полидора, а из второго дома Анаксидам, сын Зевксидама, внук Архидама, правнук Феопомпа. В потомстве Феопомпа я дошел до четвертого колена, потому что Архидам, сын Феопомпа, умер раньше отца, и власть перешла к Зевксидаму, бывшему внуком Феопомпа. Леотихид же, как известно, царствовал после Демарата, сына Аристона, а Аристон был седьмым потомком Феопомпа.

2. Тогда в первый раз мессенцы столкнулись с лакедемонянами в своей стране при так называемых Дерах; это был первый год их восстания; союзников ни с той, ни с другой стороны не было. Победа осталась нерешенной, но говорят, что Аристомен явил такие подвиги, которые превосходили силы обычного человека, так что после этой битвы мессенцы хотели избрать его царем, тем более что он был из рода Эпитидов; когда же он отказался от этого избрания, они назначили его полномочным предводителем войска. По мнению Аристомена, добиться славы в битве даже ценою жизни не откажутся и другие люди; для себя же он считал прежде всего необходимым в самом начале войны чем-либо лично поразить лакедемонян, а на будущее время внушить им к себе еще больший страх. С этой целью, войдя ночью в Лакедемон, он положил у храма богини "Медного дома" щит с посвятительной надписью: "Аристомен приносит богине дар из добычи спартанской".

3. И лакедемонянам было прорицание из Дельф призвать к себе как помощника и советника (намеченного богом) афинского мужа. И вот они отправляют к афинянам посольство, чтобы оно сообщило им вещание бога и попросило дать им человека, который мог бы им посоветовать, что нужно им делать. Афинянам не хотелось делать ни того, ни другого; им не хотелось, чтобы лакедемоняне без больших трудов и опасностей овладели лучшей частью Пелопоннеса, но не хотели они и ослушаться воли бога. Поэтому они нашли некоего Тиртея — он был учителем грамоты, считался человеком небольшого ума и был хромым на одну ногу; его-то они и послали в Спарту. Прибыв туда, он сначала только знатным, а затем и всем, кого он мог собрать, стал петь элегии и свои анапесты (походные песни).

4. Спустя год после битвы при Дерах, когда и к тем и к другим прибыли союзники, обе стороны стали готовиться, чтобы вступить в битву при так называемой Могиле кабана. К мессенцам прибыли элейцы, аркадяне, а также вспомогательные отряды из Аргоса и Сикиона. Были здесь и те, которые раньше добровольно бежали из Мессении, из Элевсина — те, которые наследственно совершали служение Великим богиням, а также потомки Андрокла: с их стороны как раз было оказано мессенцам наибольшее содействие. На помощь лакедемонянам пришли коринфяне и некоторые из лепрейцев вследствие своей ненависти к элейцам. У асинейцев же был клятвенный договор (о невмешательстве) с обеими сторонами. Это местечко Могила кабана находится у Стениклера в Мессении. Говорят, что здесь Геракл обменялся взаимными клятвами с детьми Нелея над разрезанными частями кабана.

XVI
1. С обеих сторон перед битвой прорицатели принесли жертвы; со стороны лакедемонян — Гекас, потомок и тезка тому Гекасу, который прибыл в Спарту с сыновьями Аристодема; со стороны мессенцев — Феокл; этот Феокл был родом от Эвмантида, а этого Эвмантида, родом элейца из рода Иамидов, Кресфонт привел с собой в Мессению. Присутствие таких мудрых гадателей тем более побуждало их к битве. Из числа сражавшихся многие пылали готовностью к бою, насколько каждому позволяли его возраст и силы, особенно же выделялся лакедемонский царь Анаксандр и те из спартанцев, которые его окружали; со стороны же мессенцев — потомки Андрокла, Финт и Андрокл, и те, которые стояли с ними, всячески старались проявить себя храбрыми воинами. Тиртей же и гиерофанты (жрецы) великих богов сами не участвовали в битве, но, стоя в тылу каждый своего войска, поощряли задние ряды. 2. Что касается самого Аристомена, то дело обстояло так. Около него был отборный отряд мессенцев в восемьдесят человек, одного с ним возраста; каждый из них считал для себя великой честью, что он удостоился сражаться вместе с Аристоменом; они быстро соображали, что начинал или даже еще собирался сделать каждый из них, а особенно их вождь. И им самим и Аристомену пришлось принять на себя первый удар, так как они стояли против Анаксандра и лучших из лакедемонян. Не боясь ран и руководимые высшей степенью ярости благодаря стойкости и натиску, они опрокинули стоящих около Анаксандра. 3. Преследовать их в бегстве Аристомен поручил другому отряду мессенцев, а сам устремился туда, где вражеский строй стоял особенно крепко; а когда он одолел и их, вновь обратился на других. Быстро потеснил он и этих и ему стало уже легче нападать на оставшихся до тех пор, пока ему не удалось, наконец, разбить и рассеять весь строй как самих лакедемонян, так и их союзников. И когда они бежали, забыв уже всякий стыд, даже не желая поджидать друг друга, он нападал на них с тылу, распространяя среди них больший ужас, чем это могла бы сделать даже безумная храбрость одного человека. Тут на равнине росла дикая груша; прорицатель Феокл не позволял Аристомену бежать мимо нее; он не раз говорил ему, что на этой дикой груше сидят Диоскуры. Но Аристомен под влиянием своего гневного возбуждения не услыхал всего, что говорил ему прорицатель, и когда оказался у этого дерева, он потерял свой щит. Этот промах Аристомена дал возможность некоторым из лакедемонян спастись в бегстве, так как Аристомен потерял время, стараясь найти свой щит.

После этого поражения лакедемоняне упали духом и хотели уже прекратить войну, но Тиртей своими песнями изменил их мысли; вместо убитых они зачислили в свои отряды мужчин из илотов. 4. Аристомена же, когда он вернулся в Анданию, женщины закидали венками и цветами и сложили песню, которая поется еще и до нашего времени:

Долом широким близ Стениклера, по горным
вершинам
Гнал герой Аристомен Спарты трусливых бойцов.
И свой щит Аристомен вернул себе после того, как он отправился в Дельфы, и потом, как ему повелела Пифия, спустился в таинственное святилище Трофония в Лебадии. Впоследствии этот щит он посвятил богу, принеся его в Лебадию, где я его сам видел висящим; в виде герба на нем был изображен орел, распустивший крылья по обе стороны до края обода. 5. После этого, когда Аристомен вернулся из Беотии, найдя свой щит в пещере Трофония и принеся его с собой, он тотчас стал замышлять еще большие подвиги. Собрав всех мессенцев и особенно свой отборный отряд, дождавшись позднего вечера, он двинулся на город в Лаконии, древнее название которого и в «Каталоге» у Гомера было Фарис, спартанцами же и окружными жителями он назывался Фарами. Подойдя к нему, он всех пытавшихся сопротивляться перебил и, забрав добычу, погнал ее в Мессению. Когда лакедемонские гоплиты и их царь Анаксандр напали на них в пути, он обратил в бегство и их и устремился преследовать Анаксандра. Раненный копьем в заднюю часть, он должен был прекратить преследование, однако не потерял той добычи, которую он гнал. После перерыва, достаточного для того, чтобы залечить рану, он ночью собирался сделать нападение на самую Спарту; от этого он был удержан явившимися ему призраками Елены и Диоскуров, но днем он устроил засаду на девушек, которые в Кариях совершали торжественный хоровод в честь Артемиды, и всех тех, отцы которых отличались богатством или знатностью, он взял в плен и увел в мессенскую деревню, где и оставил на целую ночь, поручив охрану девушек людям из своего отряда. Тут юноши под влиянием опьянения, да и вообще, думаю, не отличающиеся твердостью характера, пытались совершить над девушками насилие. Аристомен старался удержать их, говоря, что они намереваются совершить то, что считается у эллинов недозволенным; так как они не слушали никаких слов, то некоторых из них, особенно пьяных, он принужден был убить. Пленных же девушек он взял к себе и отпустил их за большой выкуп такими же, как он их взял, чистыми.

XVII
1. В Лаконике есть местечко Эгила, где находится чтимый храм Деметры. Узнав, что там женщины справляют праздник, Аристомен и его сотоварищи (попытались их захватить, но) так как, очевидно не без помощи богини, женщины решили защищаться, то многие из месенцев получили ранения ножами, которые женщины употребляли при жертвоприношениях, и вертелами, на которые они натыкали мясо, чтобы жарить, а самого Аристомена, поражая его факелами, они взяли живым. Однако он спасся той же самой ночью в Мессению. То, что он ушел, в этом обвиняли жрицу Деметры, Архидамию. Она отпустила его не за деньги, но потому что еще раньше она была влюблена в него, а в свое оправдание она сказала, будто Аристомен бежал, пережегши свои веревки.

2. На третьем году войны, когда должна была произойти битва у так называемого Большого рва и к мессенцам пришли вспомогательные отряды изо всех аркадских городов, лакедемоняне подкупили Аристократа, сына Гикетаса, родом из Трапезунта — он был царем у аркадян и в это время главнокомандующим над их войском. Лакедемоняне первые из всех, кого мы знаем, подкупили дарами своего врага, первые, которые победу на поле битвы сделали покупным товаром. До того времени как лакедемоняне столь недостойно преступили законы войны по отношению кмессенцам, до этой измены аркадянина Аристократа, вступавшие в сражение решали исход боя своей доблестью и соизволением бога. Известно, что и позднее, когда лакедемоняне при Эгоспотамах (Козьих реках) вступили в бой с афинскими кораблями, они подкупили Адиманта и других афинских стратегов. 3. Однако с течением времени и самих лакедемонян постигла так называемая Неоптолемова кара. Неоптолему, сыну Ахилла, убившему Приама у очага Зевса Геркея (Хранителя домашнего очага), было суждено и самому пасть в Дельфах у жертвенника Аполлона, поэтому, если зло, сделанное кем-либо другому, затем постигает его самого, это называется "Неоптолемовой карой". Соответственно с этим, когда лакедемоняне достигли высшего процветания, уничтожили весь афинский флот и Агесилай покорил уже большую часть Азии, им не только не удалось отнять всей власти у персидского царя, но этот варвар их же обманул, применив их же прием, послав деньги в Коринф, Аргос, Афины и Фивы, и благодаря этим деньгам началась так называемая Коринфская война, так что Агесилай был принужден покинуть все то, чего он добился в Азии. Таким образом то коварство, которое лакедемоняне применили к мессенцам, божество предопределило обратить на них самих, им же на погибель.

4. Когда Аристократ получил деньги от лакедемонян, он сначала скрывал от аркадян задуманное им предательство, а когда они уже готовились вступить в бой, только тогда он внушил им страх, (уверив), что они застигнуты на неудобной позиции и что, в случае если они будут побеждены, им не будет никакой возможности к отступлению; и жертвы для них, говорил он, оказались неблагоприятными. Поэтому он велел каждому из них по данному знаку спасаться бегством. Когда лакедемоняне стали подходить и внимание мессенцев было обращено на вражеский фронт, тогда Аристократ в самом начале битвы стал уводить аркадян и таким образом левое крыло и центр у мессенцев оказались обнаженными и покинутыми; так как элейцы отсутствовали при этой битве, отсутствовали и аргивяне и сикионцы, то аркадяне заняли оба эти места. Но Аристократ сделал нечто большее, чем это: он велел своим отступить через ряды мессенцев. Неожиданность такого движения при данных обстоятельствах поставила мессенцев в тупик, вместе с тем, вследствие прохода аркадян через их ряды, они пришли в такое замешательство, что почти не знали, что им делать в данный момент. Вместо того чтобы обращать внимание на наступавших уже лакедемонян, они с удивлением и ужасом смотрели на убегающих аркадян; одни стали умолять их остаться с ними, другие обращались к ним со словами брани и оскорблений, как к предателям и людям, потерявшим совесть. 5. Когда мессенцы остались одни, то лакедемонянам было нетрудно их окружить, и они одержали победу; ни одна победа не доставалась им так легко и безо всякого труда. Аристомен и окружающие его оставались на месте и старались сдерживать наиболее сильно наступавших лакедемонян, но их было мало и большой пользы они не могли принести. Из числа простых мессенцев погибло такое количество, что, вначале мечтая вместо рабов стать господами лакедемонян, теперь они уже не имели даже надежды на спасение. Погибло много и знатнейших лиц, в том числе Андрокл и Финт, а также совершивший особенно славные подвиги в битве Фанас, тот самый, который перед этим одержал победу в Олимпии в длинном беге. 6. После этой битвы Аристомен стал собирать разбежавшихся мессенцев и посоветовал им оставить Анданию и большинство других городов, находящихся в середине области, и переселиться на гору Гиру. Когда они собрались сюда, они были осаждены лакедемонянами, которые думали, что они тотчас победят их. Но у мессенцев даже после поражения у (Большого) Рва хватило еще сил защищаться в продолжение одиннадцати лет. Что длительность осады была именно такая, на это указывают песни Риана, где он пишет о лакедемонянах:

Возле ущелий Белой горы они воевали:
Двадцать два раза хлеба поднимались и стужей
сменялись.
Он считал вместе зимы и лета, всходами считая зеленый хлеб или немного раньше до жатвы.

XVIII
1. Когда мессенцы поселились на Гире и потеряли доступ ко всем другим частям Мессении, кроме той приморской, которую сохранили для них пилосцы и мофонейцы, они стали делать набеги и грабить как Лаконию, так и бывшую свою страну, считая ее уже для себя страной вражеской. Многие лица собирали такие отряды для нападения, как кому удастся, Аристомен же довел свой отборный отряд до трехсот человек. Они грабили и опустошали лаконскую землю кто как мог: забирая хлеб, скот и вино, они пользовались им для собственного потребления, а движимое имущество и людей они продавали за деньги. Так что лакедемоняне постановили оставить, пока идет война, Мессению и прилегающую часть Лаконии без обработки: ведь все равно они возделывали их скорее для Гиры, чем для самих себя. 2. Но вследствие этого в Спарте возник недостаток в хлебе, а вместе с недостатком поднялось возмущение: те, которые имели там свои поместья, не желали мириться с тем, что их земли остаются пустовать; однако эти распри успокоил Тиртей. 3. Аристомен же со своим отборным отрядом поздним вечером двинулся походом и благодаря быстроте передвижения он успел появиться в Амиклах перед восходом солнца; он взял этот городок Амиклы, разграбил его и успел уйти прежде, чем из Спарты пришли на помощь. Он делал набеги и позднее на эту страну, пока не наткнулся на отряды лакедемонян, вдвое сильнее, чем его, и под предводительством обоих царей. Отбиваясь, он получил много ран и, кроме того, вследствие удара камнем в голову у него потемнело в глазах; он упал и тогда лакедемоняне (всей гурьбой) бросились на него и взяли его в плен живым; вместе с ним они взяли из его отряда около пятидесяти человек. Всех их лакедемоняне решили бросить в Кеаду (пропасть): они бросают туда тех, кого они хотят наказать за величайшие преступления. 4. Мессенцы, сброшенные туда, тотчас же погибли; Аристомена же, как и при других обстоятельствах, так и тогда охранял какой-то бог. Прославляющие его деяния говорят, что когда Аристомен был сброшен в Кеаду, то орел подлетел под него и поддерживал его своими крыльями до тех пор, пока не спустил его вниз, так что он не получил никакого ушиба и никакой раны. Но божество решило и оттуда указать ему выход. Когда он оказался на дне пропасти, он лег на землю и, завернувшись в плащ, спокойно стал ожидать конца, считая, что все равно ему суждено умереть. На третий день после этого он услыхал шорох и, раскрывшись, — он уже мог видеть в темноте — увидал лисицу, обгрызавшую трупы. Сообразив, что животное откуда-нибудь должно было войти, он стал ждать, чтобы лисица подошла к нему ближе, а когда она подошла, он ее схватил за хвост; когда же она бросилась на него, он набросил плащ на другую руку и предоставил ей кусать ее. Большую часть дороги он бежал вместе с ней, а в наиболее трудных местах (там, где путь был чересчур непроходим) он даже полз за ней. Наконец он увидал отверстие, достаточное, чтобы пролезть лисице, и через него был виден свет. И вот, когда Аристомен ее отпустил, лисица, думаю я, бросилась в свою нору, но так как это отверстие не давало возможности выйти и ему, он руками расширил его и невредимо вернулся домой на Гиру. Если странным противоречием его обычному счастью казалось уже то, что он попал в плен — его предусмотрительность и смелость были так велики, что никак нельзя было подумать, чтобы Аристомен мог стать пленником, — но еще более странным, скажу, чудесным образом произошло его спасение из Кеады, и для всех совершенно ясно, что это было не без воли и помощи бога.

XIX
1. Быстро через перебежчиков было дано знать лакедемонянам, что Аристомен вернулся невредимым. Это сообщение казалось настолько невероятным, как если бы кто сообщал, что он воскрес из мертвых, но Аристомен лично постарался убедить их в этом. Коринфяне послали лакедемонянам военный отряд, чтобы помочь им взять Гиру. Узнав через своих разведчиков, что во время пути они идут в большем беспорядке, чем обычно, и своих стоянок не охраняют, Аристомен нападает на них ночью. Многих из них он убивает еще спящими, в том числе их предводителей, Гиперменида, Ахладея, Лисистрата и Сидекта. Разграбив и палатку вождей, он дал возможность лакедемонянам ясно понять, что сделал это только Аристомен и никто другой из мессенцев. 2. Он принес жертву и Зевсу Итомскому которую называют — Гекатомфонии (Сто жертв). Это жертвоприношение установлено с древних времен и считается за правило, что ее приносят те из мессенцев, которые убили сто неприятелей. В первый раз эту жертву Аристомен принес после того, как произошло сражение при Могиле кабана, принести ее вторично дало ему возможность ночное избиение коринфян; говорят, что третий раз он принес эту жертву при последующих набегах. 3. Наступали праздники Гиакинфий, поэтому лакедемоняне заключили с Гирой сорокадневное перемирие, удалились сами домой и там справляли праздник. Но критские стрелки, которых лакедемоняне вызвали из Ликта и других городов в качестве наемников, бродили вдоль и поперек по всей Мессении; семь человек из этих стрелков устроили засаду на Аристомена, так как он, полагаясь на перемирие, выйдя из Гиры, ушел далеко и двигался с меньшими предосторожностями. Схватив его, они связали его теми ремнями, которые у них были на колчанах. Наступал вечер. Поэтому двое из критян ушли в Лакедемон сообщить радостную весть о том, что Аристомен захвачен в плен, а остальные удалились в один мессенский дом. 4. Там жила девушка с матерью; она была сиротой, так как отец ее был убит. В предыдущую ночь эта девушка видала следующий сон: к ним в их деревенский дом волки привели льва связанным и без когтей; она развязала оковы у льва, нашла ему когти, и ей снилось, что таким образом волки были растерзаны львом. И вот тогда, когда критяне ввели Аристомена, девушка сообразила, что исполняется сон, приснившийся ей этой ночью, и спросила мать, кто это такой; узнав, она укрепилась в своем намерении и, взглянув на него, она поняла, что он поручает ей сделать. Она щедро подливала вино критянам, так что они стали пьянеть, и у наиболее крепко заснувшего она похищает кинжал. Этим кинжалом девушка разрезала оковы Аристомена и он, схватив меч, убил (критян). Эту девушку взял себе в жены Горг, сын Аристомена: этим Аристомен отплатил девушке за свое спасение, хотя Горгу не было еще и 18-ти лет, когда он женился.

XX
1. На одиннадцатом году осады было суждено, чтобы Гира была взята и мессенцы изгнаны из своих домов и таким образом бог исполнил то предсказание, которое он изрек некогда Аристомену и Феоклу. Когда они после поражения у (Большого) Рва пришли в Дельфы и вопросили бога о возможности для них спасения, Пифия дала им такой ответ:

Если трагос напьется воды извилистой Неды,
Больше мессенскую землю спасать от бед не могу я:
Близкая гибель тогда грозит ей и день истребленья.
Истоки этой реки Неды находятся на горе Ликее; эта река, пройдя через Аркадию и вновь повернув в Мессению, является границей между приморскими областями мессенской и элидской земель. С этого времени мессенцы были в постоянном страхе, как бы козлы не напились воды из реки Неды. Но на самом деле божество дало следующее предзнаменование. Есть у эллинов дерево дикой смоковницы, которое они называют «олинфом» (зимним), мессеняне же — «трагосом» (козлом). Росшая тогда у Неды дикая смоковница росла не прямо, но сгибалась над водою и краями своих листьев уже касалась воды. Увидав это, прорицатель Феокл понял, что под словом "трагос, пьющий из реки Неды", Пифия подразумевала эту дикую смоковницу и что для мессенцев наступил уже роковой конец; от других он держал это в тайне, но Аристомена он подвел к этой смоковнице и указал ему, что время пощады для них уже истекло, Аристомен согласился с этим; он понял, что пришел их последний час; тем не менее он предусмотрительно предпринял меры, какие позволяли ему данные обстоятельства.2. У мессенцев был некий талисман; если бы он погиб, то Мессения навеки бы исчезла в бездне небытия, но если он будет сохранен, то предсказания Лика, сына Пандиона, говорили мессенцам, что с течением времени они вновь получат эту страну. Зная эти предсказания, Аристомен с наступлением ночи взял этот талисман и унес. Уйдя в самую уединенную часть бывшей Итомы, он зарыл его на горе Итоме и молил Зевса Итомского и богов, которые до сих пор спасали мессенцев, быть хранителями той тайны, которую он тут скрыл, и не допустить, чтобы единственная надежда мессенцев на возвращение в свою страну оказалась в руках лакедемонян. 3. После этого мессенцев стали постигать несчастия, как некогда троянцев, от прелюбодеяния. Мессенцы владели как горой Гирой, так и местностью от горы до реки Неды и у некоторых из них были дома вне городских стен. Из Лаконии к ним не приходило перебежчиков, за исключением раба, принадлежавшего Эмпераму; этот раб был пастухом, и он пригнал коров своего господина, а Эмперам был из числа знатнейших лиц в Спарте. Этот пастух гонял стадо недалеко от Неды, Он увидал здесь жену одного из мессенцев, живших вне стен, когда она пришла за водою. Влюбившись, он решился с ней заговорить, и сделав ей подарки, он с нею сошелся. С этого времени он стал подстерегать, когда муж этой женщины уходил нести стражу; эту охрану крепости мессенцы несли поочередно, так как они больше всего боялись, как бы этим путем враги не вошли в город. И всякий раз, когда он уходил, пастух приходил к женщине. Так вот как-то ночью мужу этой женщины вместе с другими пришлось идти на стражу; случилось, что в эту ночь бог послал сильный дождь. И мессенцы покинули свои сторожевые посты: дождь лил как из ведра и совершенно их заливал, а ввиду спешности постройки не были выстроены ни прикрытия, ни башни, да и вообще они не думали, чтобы в такую темную, безлунную и ненастную ночь лакедемоняне могли двинуться на них. Что же касается Аристомена, то за несколько дней перед этим он был ранен, так как отбивал одного купца из Кефаллении, своего приятеля, везшего в Гиру все то, в чем они нуждались, от лакедемонян и аптерских стрелков (с Крита), которыми командовал спартанец Эвриал; этого кефалленца и все то, что он вез, он спас, но сам был ранен и не мог пойти и проверить сторожевые посты, как он это делал обыкновенно. Это было главной причиной, почему акрополь был покинут стражей. Каждый из этих сторожей ушел со своего поста домой, равно и муж той, которая имела любовником пастуха. В это время пастух был у нее в доме; заметив возвращающегося мужа, она тотчас же со всею поспешностью спрятала любовника. Вошедшего мужа она встретила с такой приветливостью, как никогда прежде, и спросила, по какой причине он пришел. Он, не зная, что у нее есть любовник и что пастух находится в доме, рассказал ей всю правду, что и он, и все другие, по его словам, покинули свои посты из-за сильного ливня. Его слова слыхал и пастух, и когда он точно узнал обо всем, он вновь перебежал от мессенцев к лакедемонянам.

В это время у лакедемонян при войске не было царей, а над осаждавшим Гиру отрядом командовал тогда Эмперам, господин этого самого пастуха. Явившись к нему, он прежде всего испросил прощение за совершенное им преступление, за то, что он бежал от него, а затем указал, что в настоящее время очень легко можно взять Гиру, передав ему все, что он слышал от мессенца.

XXI
1. Его сообщение показалось правдоподобным, и он повел Эмперама и спартанцев. Дорога была трудная, так как было темно и дождь не переставал лить, но их решимость преодолевала все трудности. Когда они оказались под стенами Гиры, они стали перелезать через них, приставив лестницы или кому как удастся другим способом. О грозящем несчастии дали знать мессенцам главным образом собаки, которые лаяли не обычным образом, но продолжительно и дико, с завыванием. Поняв, что им предстоит последняя и отчаянная борьба, они захватывали даже не все оружие, но какое было у каждого под рукой; схватив его, они бросались на защиту родного города, который у них остался один изо всей Мессении. Первыми, кто заметил, что враги внутри города и кто бросился на них, защищая родину, были Горг, сын Аристомена, сам Аристомен, прорицатель Феокл и Мантикл, сын Феокла, а с ними Эвергетид, человек вообще очень чтимый в Мессении, теперь же имевший еще большее значение, как муж сестры Аристомена, Гагнагоры. При таких обстоятельствах другие хотя и понимали, что они попали как бы в сети, однако, даже теперь не теряли надежды на спасение. 2. Только Аристомен и прорицатель понимали, что наступил последний час гибели для мессенцев, зная то предсказание, которое в загадочных словах о «трагосе» (козле) изрекла Пифия, но со своей стороны они держали это в тайне от других. Они поспешно обходили город и всех, кого встречали на пути, если только это был мессенец, побуждали быть доблестными и вызывали из домов тех, которые еще там оставались. 3. В течение ночи не произошло ничего важного ни с той, ни с другой стороны: лакедемонян заставляло медлить незнание местности и страх перед доблестью Аристомена; со стороны же мессенцев предводители не успели принять общего решения, а кроме того, если кто и хотел зажечь факелы или какой-либо другой светильник, то дождь, ниспосланный богом, тушил их. Когда же наступил день и они могли видеть друг друга, Аристомен и Феокл старались возбудить в мессенцах отчаянную решимость, приводя среди многих других примеров также и доблестную решимость жителей Смирны, напоминая своим мессенцам, как эти обитатели Смирны, будучи лишь частью (мало воинственных) ионян, благодаря своей доблести и смелости, выгнали Гигеса, сына Даскила, и лидийцев, уже захвативших их город. 4. Слыша это, мессенцы исполнились решимости и, собираясь отрядами, где и кто с кем встречался, стали нападать на лакедемонян. Устремились на врагов и женщины с кирпичами в руках, схватывая и всякие другие предметы, которыми каждая из них могла бросать во врагов. Но проливной дождь не давал им возможности ни действовать, как они хотели, ни подняться на крыши домов. Тогда они решились взяться за оружие и этим еще более зажгли в мужчинах смелость, когда они увидали, что и женщины предпочитают умереть вместе с ними за родину, чем быть отведенными рабынями в Лакедемон, так что они, пожалуй, могли бы еще избегнуть своей роковой судьбы. Но по воле бога проливной дождь пошел еще с большей силой, раздавались оглушительные удары грома, а молнии слепили их, блистая перед их глазами. Все это придавало лакедемонянам уверенность, и они говорили, что сам бог помогает им. И так как молния блистала им с правой стороны, то их прорицатель Гекас объяснил, что это знамение для них благоприятно. 5. Он же придумал и следующую военную хитрость. Численностью лакедемоняне намного превосходили мессенцев, но так как битва шла у них не на ровном месте и не правильными рядами, но сражения завязывались в разных частях города, то в каждом отряде стоявшие позади оказывались бесполезными. Им Гекас велел вернуться в лагерь, подкрепиться пищей и сном и вновь к вечеру вернуться сюда, чтобы сменить остававшихся и несших труд. 6. Таким образом они, отдыхая и сражаясь посменно, с большей легкостью имели возможность выдерживать бой, мессенцы же во всех отношениях были поставлены в безвыходное положение; им приходилось сражаться непрерывно и днем и ночью. Шел уже третий день; бессонница, дождь и холод мучили их, они страдали от голода и жажды. Особенно были измучены женщины вследствие непривычки к войне и непрерывного утомления. 7. Тогда прорицатель Феокл, подойдя к Аристомену, сказал ему: "Зачем напрасно несешь ты этот труд? Ведь все равно Мессении рок присуждает погибнуть; ее злая судьба уже перед нашими глазами; нам явно вещала об этом Пифия, а недавно подтвердила это дикая смоковница. Для меня лично бог назначил гибель вместе с родиной; ты же спасай мессенцев, пока есть силы, спасай самого себя". С этими словами он бросился на врагов, при этом он громко бросил в лицо лакедемонян такую фразу: "Не вечно с радостью будете вы собирать плоды Мессении". Затем напав на тех, кто стоял против него, он стал их избивать, но и сам получил рану; он испустил дух, насытив свою душу кровью врагов. 8. Тогда Аристомен отозвал из битвы мессенцев, находившихся в тылу, оставив тех, которые по своей доблести были передовыми бойцами; этим он позволил остаться на месте. Всем же остальным он велел, взяв женщин и детей в середину своего строя, вести их туда, куда он сам им укажет путь. Начальниками этого арьергарда он поставил Горга и Мантикла, а сам, быстро выйдя вперед и став во главе своего отряда, склонив голову, движением копья показал им, что просит прохода и что он уже решил удалиться. Эмперам и присутствовавшие тут спартанцы решили пропустить мессенцев и не озлоблять чересчур людей, ожесточившихся и без того и дошедших до последней степени отчаяния. Это же советовал им сделать и их прорицатель Гекас.

XXII
1. Как только аркадяне получили известие о взятии Гиры, они тотчас потребовали у (своего царя) Аристократа вести их, чтобы или спасти мессенцев, или вместе с ними погибнуть. Но так как он получил из Лакедемона подарки, то он не захотел их вести и сказал, что неизвестно, остался ли кто-нибудь из мессенцев в живых, так чтобы можно было их защищать. Тогда же, когда они точнее узнали, что мессенцы остались в живых и принуждены покинуть Гиру, они решили сами встретить их на горе Ликее, заготовив предварительно и одежды и хлеб; они посылают важнейших лиц, чтобы они утешили мессенцев и вместе с тем были бы им проводниками в дороге. Когда мессенцы благополучно прибыли на гору Ликей, то аркадяне дружески приняли их, отнеслись к ним весьма хорошо, предложили им расположиться по их городам и наделили их землею. 2. Печаль по разграбленной Гире и ненависть к лакедемонянам внушила Аристомену следующий план. Выбрав из всей массы мессенцев пятьсот человек, о которых он знал, что они больше других готовы жертвовать собою, спросил их в присутствии других аркадян и Аристократа, так как он еще не знал, что он предатель, — ему казалось, что тогда в начале битвы Аристократ бежал вследствие отсутствия храбрости, но он не подозревал его ни в какой подлости — так вот, в его присутствии он спросил этих пятьсот, хотят ли они вместе с ним отомстить за родину, пусть даже (если придется) умереть. Когда все заявили, что желают, он открыл им весь свой план, сказав, что он хочет пойти на рискованное дело — следующим вечером двинуться против Спарты: большинство лакедемонян в это время ушло главным образом в Гиру, а другие бродили повсюду, расхищая и растаскивая имущество мессенцев, "Если мы сможем взять Спарту, — говорил он, — и завладеть их достоянием, то нам можно потом, отдав лакедемонянам их собственность, получить то, что принадлежало нам, а если это нам не удастся, мы умрем, но совершим деяние, достойное памяти будущих веков". Когда он это сказал, то и из аркадян человек около трехсот выразили желание участвовать в этом смелом предприятии. Но тогда поход задержался, так как жертвы оказались неблагоприятными для их замысла. 3. На другой же день они узнали, что их тайна была уже заранее сообщена лакедемонянам и что они вторично были преданы Аристократом. Об этом замысле Аристомена Аристократ тотчас же написал на свитке и, передав его одному из рабов, которого он знал как самого преданного, отправил его в Спарту к (царю) Анаксандру. Когда раб возвращался, его подстерегли несколько аркадян, которые и раньше были во вражде с Аристократом, а теперь и вообще сильно подозревали его. Захватив раба, они привели его на собрание аркадян и показали народу ответное письмо из Лакедемона: Анаксандр сообщал ему, что как прежде его бегство от Большого рва не осталось без награды со стороны лакедемонян, так и теперь они поблагодарят его за теперешнее сообщение. 4. Когда это было оглашено на общем собрании то сами аркадяне стали бросать камни в Аристократа и приглашали к этому и мессенцев. Они обратили свой взор на Аристомена; он же, опустив глаза в землю, стоял и плакал. Аркадяне, побив Аристократа камнями, выбросили его труп без погребения за пределы своей страны, а на священном участке Ликейского бога поставили стелу с надписью, гласившей:

Против царя, творящего кривду, время, конечно,
Право правды нашло; волею Зевса легко
Вскрыло того, кто Мессении гибели главной
причиной
Был, ее подло предав. Клятвопреступнику скрыть
Трудно от бога свои преступные мысли. Владыко,
Радуйся, Зевс, и для нас землю аркадян спаси!
XXIII
1. Тех из мессенцев, которые были захвачены около Гиры или где-либо в другом месте Мессении, всех их лакедемоняне зачислили в илоты. Жители же Пилоса и Мофоны и те, которые жили в приморской области, после взятия Гиры отплыли на кораблях в Киллену — эта была гавань элейцев. Оттуда они отправили приглашение мессенцам, собравшимся в Аркадии, отправиться, если они хотят, вместе с ними общим походом отыскивать страну, где бы им поселиться, и предлагали Аристомену быть их вождем при выселении. Но он ответил, что сам он, пока будет жив, будет воевать с лакедемонянами и что он уверен, что всегда придумает какую-либо неприятность для Спарты; в качестве вождей он им дал Горга и Мантикла. И Эвергетид с остальными мессенцами тоже выселился на Ликейскую гору; когда он увидал, что замысел Аристомена относительно захвата Спарты рухнул, то он подговорил человек пятьдесят мессенцев вернуться с ним в Гиру, чтобы напасть на лакедемонян; застав их там продолжающими разграбление, он превратил их радость победы в печаль, но и его самого постигла здесь неизбежная участь. Назначив предводителей мессенцам, Аристомен предложил всем тем, которые желают принять участие в выселении, идти за ними в Киллену. Все пожелали участвовать, кроме тех, которым мешала в этом старость или которые оказались настолько бедными, что не могли отправиться в колонию; эти остались здесь среди аркадян.

2. Итак, Гира была взята, и вторая война лакедемонян с мессенцами была окончена, когда в Афинах был архонтом Автосфен, в первом году 28-й олимпиады, на которой победу одержал лаконец Хионид.

Когда мессенцы собрались в Киллену, то предстоящую зиму они решили там перезимовать; продовольствие и деньги им доставляли элейцы; с наступлением же весны они стали совещаться, куда им отправиться. Мнение Горга было захватить Закинф за Кефалленией и, став островитянами вместо жителей материка, на кораблях нападать на прибрежные страны Лаконии и грабить их землю; Мантикл же предлагал предать забвению Мессению и ненависть к лакедемонянам, плыть в Сардинию и захватить этот самый большой и самый богатый из островов.

3. В это время прибыло к мессенцам посольство от Анаксила, приглашая их в Италию, — Анаксил был тираном Регия и в четвертом колене потомком Алкидамида. Алкидамид переселился из Мессении в Регий после смерти царя Аристодема и взятия Итомы. Этот-то Анаксил послал пригласить к себе мессенцев. Когда они прибыли, он стал им говорить, что жители Занклы, с которыми у него вражда, владеют богатой страной и городом, одним из лучших в Сицилии; если они помогут ему завладеть Занклой, он, по его словам, все это хочет отдать им. Когда они приняли это предложение, Анаксил переправил их в Сицилию. С самого начала Занклу захватили морские разбойники; местность была ненаселенная; они выстроили укрепление около гавани и пользовались им как своей базой для набегов на суше и на море. Их вождями были Кратемен с Самоса и Периер из Халкиды. Впоследствии Периер и Кратемен решили призвать других эллинов для заселения этой земли. 4. С прибытием мессенцев Анаксил, выступив против жителей Занклы на кораблях, победил их в морском бою, а мессенцы разбили их на суше. Когда жители Занклы были таким образом осаждены с суши мессенцами и одновременно с моря флотом регийцев, когда их стены были уже захвачены врагами, они бежали к алтарям богов и в храмы. Анаксил предлагал мессенцам перебить из жителей Занклы тех (мужчин), которые были еще молоды и крепки, всех же остальных вместе с женами и детьми обратить в рабство, но Горг и Мантикл просили Анаксила, чтобы он не заставлял их делать по отношению к людям эллинского племени тех безбожных и бесчеловечных поступков, которые они — мессенцы — сами испытали на себе от людей, родственных им по крови. После этого они подняли жителей Занклы от алтарей и, дав взаимные клятвы, оба народа поселились вместе; они изменили название города и вместо Занклы он стал называться Мессеной. 5. Это произошло в 29-ю олимпиаду, когда вторично победил лаконец Хионид, во время архонства Мильтиада в Афинах. Мантикл построил мессенцам и храм Геракла; вне стен города воздвигнута статуя бога, так называемого Геракла Мантикла, подобно тому как в Ливии он называется Аммон, а в Вавилоне — Бел; последний получил свое имя от какого-то египтянина Беда, сына Ливии, а Аммон — от имени пастуха, воздвигнувшего (этот храм). Так, наконец, наступил конец блужданиям для бежавших мессенцев.

XXIV
1. После того как Аристомен отказался быть вождем тех, которые отправлялись в колонию, он выдал замуж из своих дочерей старшую и вторую и свою сестру Гагнагору; последнюю он выдал за Фарикса в Фигалию, а дочерей — одну за Дамофоида из Лепрея, другую за Феопомпа из Гереи. Сам же отправился в Дельфы, чтобы испросить пророчества у бога. Данное Аристомену прорицание неизвестно, но в это же время Дамагету с Родоса, царствовавшему в Иалисе, который прибыл спросить Аполлона, откуда взять ему себе жену, Пифия прорекла, что он должен взять женою дочь лучшего из эллинов. Так как у Аристомена была еще и третья дочь, то Дамагет женился на ней, считая, что из тогдашних эллинов Аристомен является самым лучшим. Аристомен прибыл на Родос вместе с дочерью; отсюда он собирался отправиться в Сарды к Ардису, сыну Гигеса, и дальше в мидийские Экбатаны к царю Фраорту, но раньше этого ему суждено было захворать и умереть, и таким образом лакедемонянам уже нечего было бояться никакой беды со стороны Аристомена. После его смерти Дамагет и родосцы воздвигли ему великолепный памятник и, начиная с этого времени, и дальше стали воздавать ему почести. Что же касается так называемых Диагоридов на Родосе, происходящих от Диагора, сына Дамагета, внука Дориея, правнука Дамагета и дочери Аристомена, я это опускаю, чтобы не показалось, что я делаю неуместные отступления.

2. После того как лакедемоняне завладели тогда Мессенией, они всю остальную землю разделили между собой, кроме Асинейской области и Мофоны: ее они дали жителям Навплии, которые недавно были прогнаны из своего города аргивянами.

Тех из месеенцев, которые остались в своей земле, лакедемоняне насильно зачислили в илоты; впоследствии они отпали от лакедемонян в 79-ю олимпиаду, когда победил коринфянин Ксенофонт, а в Афинах архонтом был Архимед. Для восстания они выбрали следующий благоприятный момент. Несколько лакедемонян, присужденные за то или иное преступление к смертной казни, бежали на Тенар (в храм Посейдона) как молящие бога о защите; тем не менее коллегия эфоров, оторвав их от жертвенника, казнила их. Против спартанцев, ставивших ни во что право убежища молящих о защите, поднялся гнев Посейдона, и бог, (послав землетрясение), разрушил весь город их до основания. В дополнение к этому несчастию те из илотов, которые прежде были мессенцами, восстали и ушли на гору Итому. Среди других вспомогательных войск, которые лакедемоняне призвали против них, были и Кимон, сын Мильтиада, бывший их проксеном (защитником интересов) в Афинах, и афинский военный отряд. Когда афиняне прибыли, они показались подозрительными спартанцам, будто бы они хотят произвести у лакедемонян государственный переворот и вследствие такого подозрения они вскоре отослали их назад домой из-под Итомы.

3. Афиняне, желая отомстить лакедемонянам за подозрительное к себе отношение, заключили союз с аргивянами и предложили мессенцам, осажденным в Итоме и собиравшимся уйти оттуда по договору с лакедемонянами, поселиться в Навпакте, который они отняли у так называемых озольских локров, живших на границах Этолии. Мессенцам был предоставлен свободный выход из Итомы, во-первых, вследствие неприступности этого места, а затем потому, что Пифия предсказала лакедемонянам, что их постигнет возмездие, если они погрешат против Зевса Итомского, покровителя молящих о защите. Поэтому они были выпущены из Пелопоннеса под известными условиями (капитуляции).

XXV
1. Когда мессенцы получили Навпакт, им показалось мало, что они владеют городом и прилегающей областью по милости афинян, но они горели страстным желанием показать, что они и собственными руками смогли сделать некое прекрасное приобретение. Они узнали, что акарнанские Эниады владеют хорошей землей и все время находятся во вражде с афинянами, поэтому они пошли на них походом. Не превосходя их численностью, но будучи намного выше их своей доблестью, они победили их, а когда те заперлись в своих стенах, они их осадили. Мессенцы применили тогда все, что было изобретено людьми для осады: приставляя лестницы, они пытались перейти в их город, они делали подкопы под стену и, пододвигая военные машины, которые можно было сделать за короткое время, они стали производить разрушения; тогда бывшие в городе жители, испугавшись, как бы по взятии города они сами не были избиты, а их жены и дети не проданы в рабство, предпочли уйти, сдавшись на определенных условиях. Целый год мессенцы владели городом и пользовались этой страной. 2. На следующий год акарнанцы, собрав войско изо всех своих городов, задумали поход против Навпакта. Но им пришлось отказаться от этого плана: они увидали, что им пришлось бы проходить через область этолийцев, их исконных врагов, и, кроме того, они подозревали, как это и было на самом деле, что жители Навпакта обладают кое-каким флотом и, пока они владеют морем, сухопутная армия не может предпринять ничего серьезного против них. Тогда они тотчас переменили свой план и обратились против мессенцев, поселившихся в Эниадах. Они готовились к тому, чтобы предпринять осаду, так как они не предполагали, что люди, столь немногочисленные, дойдут до такой безумной храбрости, что вступят в сражение против всего акарнанского войска. Мессенцы же запаслись заблаговременно и хлебом и всем другим, что полагается, и надеялись выдержать очень долгую осаду, но у них было намерение до предстоящей осады вступить с врагами в открытый бой, считая, что они были бы не мессенцами, которые были сломлены не храбростью лакедемонян, а своей (злой) судьбой, если бы они испугались идущей на них толпы акарнанцев. Они вспоминали подвиг афинян при Марафоне, как там триста тысяч мидян было разбито афинским войском, численность которого была меньше десяти тысяч. 3. Они дали битву акарнанцам и, говорят, сражение произошло следующим образом. Превосходя их намного численностью, акарнанцы без труда окружили мессенцев. (От полного окружения) мессенцев охранили только ворота, находившиеся у них в тылу, и те из воинов, которые со стен энергично оказывали им поддержку. Эти обстоятельства не позволили, чтобы они были охвачены кольцом врагов, но оба их фланга акарнанцы окружили и со всех сторон поражали дротиками. Мессенцы держались вместе; когда они всем отрядом нападали на акарнанцев, они приводили в беспорядок стоящих в этом месте, убивали их и ранили многих, но не могли обратить их в решительное бегство: как только акарнанцы замечали, что их ряды где-нибудь разрываются мессенцами, они бросались на помощь своим, теснимым врагами, и останавливали натиск мессенцев, одолевая их численностью. Оттесненные здесь, мессенцы вновь пытались в другом месте пробить акарнанскую фалангу, но испытывали то же самое: каждый раз, как они нападали, на короткое время они их рассеивали, но когда акарнанцы вновь энергично собирались к этому месту, мессенцы, хотя и против воли, должны были отступать. 4. Битва шла с равным успехом до самого вечера, но наступившею ночью к акарнанцам подошли еще свежие силы из (других) городов. Таким образом мессенцам предстояла осада. Они вовсе не боялись, что их стены могут быть взяты силой, что акарнанцы (штурмом) перейдут через них, или что они, одолев их сторожевой отряд, заставят покинуть стену. Но на восьмом месяце у них все продовольствие пришло к концу. Правда, со стен, издеваясь над акарнанцами, они говорили им, что "хлеб их не подведет", что его хватит у них, хотя бы они осаждали их десять лет, но сами они решили выйти из Эниад во время первого сна. Так как акарнанцы заметили их бегство, им пришлось вступить в битву; тут они потеряли около 300 человек, но убили сами гораздо большее число врагов. Все же большинство их пробилось через ряды акарнанцев; добравшись до земли этолийцев, относившихся к ним по-дружески, они невредимо возвратились в Навпакт.

XXVI
1. И впоследствии у мессенцев сохранилась упорная ненависть к лакедемонянам; особенно эту вражду к ним они проявили во время бывшей у пелопоннесцев войны с афинянами. Они предоставили афинянам Навпакт как базу для нападений на Пелопоннес, и мессенские пращники из Навпакта оказали большую помощь в захвате окруженных в Сфактерии спартанцев. 2. Но когда афиняне потерпели поражение при Эгоспотамах (Козьих реках), тогда лакедемоняне, будучи теперь господами моря, выгнали также и мессенцев из Навпакта. Часть мессенцев отправилась в Сицилию и в Регий к своим соплеменникам, большинство же их отправилось в Ливию, в ливийские Эвеспериты. Эвеспериты, сильно страдавшие от войны с соседними варварами, приглашали любого из эллинов идти селиться у них. Сюда удалилось большинство мессенцев. Их начальником был тот же Комон, который и под Сфактерией был их вождем.

3. Но еще за год до счастливого для фиванцев сражения при Левктрах бог дал знамение мессенцам; что они вернутся в Пелопоннес. Одно знамение было в Мессене той, что у (Сицилийского) пролива; говорят, жрец Геракла имел во сне следующее видение: ему казалось, что Зевс звал Геракла Мантикла в гости на Итому, а другое знамение было в Эвесперитах Комону: ему приснилось, что он сочетался со своей матерью, которая уже умерла, и когда он с ней сочетался, то мать его опять ожила. У него появилась надежда, что так как афиняне (опять) стали сильны на море, то они, мессенцы, смогут вернуться в Навпакт; на самом же деле этот сон показывал, что они вернутся в Мессению. Немного времени спустя после этого последовало поражение лакедемонян при Левктрах, с давних времен предназначенное им судьбой; ведь когда еще Аристодем царствовал над мессенцами, в

конце данного предсказания стояли следующие слова:
Делай, что суждено, а беды — одни за другими.
Это значило, что в данный момент должны были страдать он и мессенцы, а позднее бедствие постигнет и Лакедемон. 4. Тогда, победив при Левктрах, фиванцы отправили послов в Италию и в Сицилию, а также и к эвесперитам, приглашая всех их, кто только где-либо еще остался из мессенцев, рассеянных по всему свету, вернуться вновь в Пелопоннес. И они, под влиянием тоски по родной земле и вследствие ненависти, все еще кипевшей у них против лакедемонян, собрались скорее, чем можно было ожидать. 5. Эпаминонду было ясно, что не так-то легко создать новый город, который мог бы померяться силами с лакедемонянами, не находил он и места в стране, где можно было бы такой город основать: мессенцы отказались вновь поселиться в Андании и Эхалии, так как беды постигли их там, когда они в них обитали. Когда Эпаминонд находился в таком затруднении, говорят, ночью во сне явился ему старец, более всего похожий на гиерофанта (великого жреца священных таинств) и сказал: "Ты получил от меня дар побеждать всех, на кого обратишь ты оружье; и если тебя не станет среди рода смертных людей, я сделаю так, о фиванец, что имя твое не забудется ввек и слава твоя будет вечной. Ты же мессенцам отдай их отчую землю и их города, так как и гнев Диоскуров на них прекратился". 6. Так говорил старец Эпаминонду. А вот что он открыл Эпителу, сыну Эсхина, — аргивяне выбрали его быть у них полководцем и заселить Мессению, — старец явился ему во сне и дал такой приказ, чтобы там, где на Итоме он найдет растущим вместе тисовое дерево и мирт, чтобы он рыл между ними землю и спас бы древнюю старуху: она томится, заключенная в медном доме своем и уже почти без сознания. С наступлением дня, явившись в указанное место, он стал копать землю и наткнулся на медный кувшин; он тотчас отнес его Эпаминонду и рассказал о своем сновидении; он предложил ему самому снять крышку и посмотреть, что там есть. Эпаминонд, принеся жертву и помолясь тому призраку, который им явился, открыл кувшин и нашел очень тонкую полосу олова, свернутую, как свиток книги. Здесь был написан обряд совершения таинств Великих богинь и все это было зарыто Аристоменом. Говорят, что тот (старец), который явился во сне Эпителу и Эпаминонду, был Кавкон, прибывший из Афин в Анданию к Мессене, дочери Триопа.

XXVII
1. Гнев же сыновей Тиндарея против мессенцев начался еще раньше битвы при Стениклере и, как я предполагаю, произошел по следующей причине. Жили в Андании двое цветущих юношей — Панорм и Гонипп; они во всем были близкими друзьями, вместе ходили на войну и вместе делали набеги на лаконскую землю. Как-то в лагере лакедемоняне справляли праздник в честь Диоскуров и после угощения они перешли уже к вину и веселью. В это время среди лакедемонян появляются Гонипп и Панорм в белых хитонах, в пурпурных плащах, верхом на прекрасных лошадях; на головах у них были шлемы, в руках — копья. Когда лакедемоняне их увидали, они преклонились перед ними и стали им молиться, считая, что к ним на жертвоприношение явились сами Диоскуры. Но как только юноши въехали в середину толпы, они проскакали через всю толпу, поражая своими копьями всех близкостоящих, и когда многие были ими убиты, они опять уехали в Анданию, насмеявшись над праздником и жертвоприношением Диоскурам. Это, как мне лично кажется, и вызвало гнев Диоскуров против мессенцев. Но тогда, как сказал призрак Эпаминонду, для Диоскуров не было уже неприятным возвращение мессенцев. 2. Особенно побудили Эпаминонда к созданию города предсказания Бакида. У Бакида, вдохновленного нимфами, есть предсказания относительно всех эллинов и относительно возвращения мессенцев:

Спарты погибнет тогда молодежь цветущая силой;
Вновь на все времена заселятся мессенские земли.
Я еще нашел у Бакида также и то, что он говорит относительно Гиры, каким образом будет она взята. Вот одно из его предсказаний:

Те,что ушли из Мессены, в грозе погибшей и в буре.
Когда этот устав таинств был найден, то те, которые принадлежали к роду жрецов, вписали его в книги. 3. Место, на котором и теперь у мессенцев находится город, показалось Эпаминонду наиболее подходящим для его основания и он велел прорицателям произвести гадания и вопросить богов, угодно ли будет богам поселиться здесь в своих храмах; когда они и на это сказали, что жертвы дают благоприятные знамения, тогда он приступил к постройке, приказал свозить камни и послал за людьми, которые умеют проводить улицы, сооружать дома и храмы и строить стены крепости. 4. Когда все было готово, тогда принесены были жертвы, все необходимое для которых доставили аркадяне. Сам Эпаминонд и фиванцы приносили жертвы в установленном порядке Дионису и Аполлону Исменийскому, аргивяне — Гере Аргее и Зевсу Немейскому, мессенцы — Зевсу Итомскому и Диоскурам, а бывшие у них жрецы — Великим богиням и Кавкону. Затем все вместе они стали призывать героев, чтобы они пришли и поселились вместе с ними: прежде всего Мессену, дочь Триопа, затем Эврита, Афарея и их сыновей, со стороны Гераклидов они призывали Кресфонта и Эпита; больше же всего они все взывали к Аристомену. Первый день был посвящен жертвоприношениям и молениям, в следующие же дни они стали возводить стену вокруг города, строить дома и воздвигать святилища; возводили они эти стены без всякой другой музыки, кроме беотийских и аргосских флейт: тогда особенно сильно было соревнование между песнями Сакада и Пронома. Самому этому городу дали имя Мессены, а затем стали восстанавливать и заселять другие поселки. Жители Навплии не были выгнаны из Мофоны; они позволили также и асинейцам остаться здесь: они припомнили их доброе к себе отношение, так как они не хотели воевать против них в союзе с лакедемонянами. Когда мессенцы возвращались в Пелопоннес, то навплийцы поднесли им дары, какие имели; и раньше они постоянно молили богов о возвращении мессенцев и теперь обратились к ним с просьбой оставить их на этом месте целыми и невредимыми.

5. Таким образом, мессенцы возвратились в Пелопоннес и вновь вернули себе свою землю двести девяносто семь лет спустя после взятия Гиры, когда архонтом в Афинах был Дискинет, в третий год 102-й олимпиады, в которую вторично одержал победу Дамон из Фурий. Правда, платейцы тоже долгое время находились в изгнании из своей страны; то же было и с делосцами, которым пришлось (долго) жить в Адрамиттионе, после того как они были изгнаны афинянами со своего острова. И орхоменские минии, вновь изгнанные фиванцами из Орхомена после битвы при Левктрах, были возвращены в Беотию Филиппом, сыном Аминты, как они, так и платейцы. Александр разрушил город самих фиванцев, но немного лет спустя Кассандр, сын Антипатра, вновь его восстановил. Таким образом, из перечисленных мною наиболее долгое изгнание, по-видимому, испытали платейцы, но и оно продолжалось не дольше, чем два поколения. Мессенцы же за пределами Пелопоннеса блуждали более 300 лет и за это время они показали, что ничего не забыли из своих родных обычаев, не забыли и своего дорического диалекта; и до сих пор из всех пелопоннесцев они сохранили его в наибольшей чистоте.

XXVIII
1. В первое время по возвращении мессенцев не приходилось бояться каких-либо козней со стороны лакедемонян. Сдерживаемые страхом перед фиванцами, лакедемоняне подчинились тому, что Мессения вновь заселяется и что аркадяне собрались в один город. Когда же вследствие Фокейской войны — она также называется и Священной — фиванцы должны были уйти из Пелопоннеса, лакедемоняне вновь осмелели и уже не могли удержаться, чтобы не напасть на мессенцев. 2. Но мессенцы одни в союзе с аргивянами и аркадянами могли выдержать эту войну; кроме того, они обратились за помощью и к афинянам; последние ответили им, что нападать на Лаконию вместе с ними они не будут, но заявили им, что если лакедемоняне начнут войну и пойдут походом на Мессению, то они явятся им на помощь. В конце концов мессенцы заключили союз с Филиппом, сыном Аминты, и македонянами, и это, по их словам, помешало им принять участие в той битве при Херонее, которая выпала на долю эллинам; кроме того, они будто бы не захотели поднять оружие против эллинов. Но когда после смерти Александра эллины вторично подняли войну против македонян, то в ней приняли участие и мессенцы, как я раньше уже указывал при описании Аттики. Против галатов мессенцы не сражались вместе с другими эллинами, так как (царь) Клеоним и лакедемоняне не захотели заключить с ними перемирия.

3. Немного времени спустя мессенцы завладели Элидой, пустив в ход как хитрость, так и смелость. Элейцы с самых древних времен из всех пелопоннесцев наиболее строго хранили законность. Но после того как Филипп, сын Аминты, причинил Элладе много разных зол, как я говорил об этом раньше, и в том числе развратил взятками влиятельных лиц из элейцев, они тогда впервые начали производить восстания и, как говорят, подняли друг против друга оружие. И с этого времени возможность столкновений между ними возросла, тем более что у них появились также сторонники в пользу (союза) с лакедемонянами. И началась гражданская война. Узнав об этом, лакедемоняне стали готовиться поддержать тех из элейцев, которые держали их сторону. Но пока они организовывались по полкам и распределялись по отрядам, в это время отборная тысяча мессенцев, предупредив их, пришла раньше к Элиде, имея на своих щитах лаконские гербы. Когда те из элейцев, которые были сторонниками спартанцев, увидали их щиты, у них явилась уверенность, что к ним пришла помощь от союзников, и они приняли их в город. Вступив туда указанным образом, эти мессенцы выгнали единомышленников Лакедемона и передали город своим сторонникам. 4. Такая хитрость упоминается и у Гомера, и, по-видимому, мессенцы только удачно ему подражали. Так, Гомер рассказывает в «Илиаде», что Патрокл надел оружие Ахилла, и, по словам Гомера, варвары подумали, что выступает сам Ахилл, благодаря чему пришли в беспорядок их передовые ряды. У Гомера можно найти и другие военные хитрости: он рассказывает, как со стороны эллинов ночью пришли в троянский лагерь двое разведчиков, вместо одного (троянского); как затем отправляется в Илион один из героев, на словах — под видом перебежчика, а на самом деле, чтобы разузнать тайны врагов; кроме того, он рассказывает, что у троянцев те, которые по молодости лет или по старости уже не были в силах сражаться, были поставлены сторожить стену, тогда как цветущие силами стояли лагерем против эллинов. А у эллинов раненые, чтобы не оказаться совершенно бесполезными, вооружают у него своим оружием способных к бою. Так песни Гомера полезны людям во все моменты их жизни.

XXIX
1. Вскоре после этого предприятия против Элиды, македоняне под начальством Деметрия, сына Филиппа, внука Деметрия, захватывают Мессению. В своем рассказе о Сикионе я уже передал почти все о тех подвигах, которые совершены были Персеем против Филиппа и против Деметрия, сына Филиппа. Захват же мессенцев произошел следующим образом. Филипп нуждался в деньгах и, так как ему было необходимо достать во что бы то ни стало эти деньги, он послал Деметрия с кораблями в Пелопоннес. Деметрий высадился в одной из наименее посещаемых гаваней Арголиды и тотчас же самыми кратчайшими путями повел войско на Мессению. Послав авангардом тех, которые были легковооруженными и хорошо знали дорогу к Итоме, он незаметно около рассвета перешел стену в том месте, которое находится между городом и вершиной Итомы. Когда наступил день и жители города почувствовали всю опасность грозившего им захвата, то прежде всего у них возникло подозрение, что к ним в город пробрались вооруженные лакедемоняне, поэтому они устремились на них со всей безумной отвагой, движимые старинной ненавистью к ним. Когда же они и по оружию и по говору догадались, что это македоняне с Деметрием, сыном Филиппа, их охватил панический ужас: они вспомнили и о выучке македонян в военном деле, и о том счастье, которое всегда сопровождает оружие македонян. Однако громадность постигшего их несчастия внушила им почти сверхчеловеческую храбрость, а вместе с тем у них явилась надежда на лучшее, при мысли, что ведь не без воли бога после столь долгого времени им удалось вернуться в Пелопоннес. И вот мессенцы со всею смелостью стали наступать на македонян со стороны города, а гарнизон акрополя теснил их сверху. Однако вначале и македоняне со свойственной им храбростью и опытностью упорно сопротивлялись. Но уже раньше, утомленные предшествующей дорогой, а вместе с тем, когда наряду с мужчинами, теснившими их, их стали поражать черепицей и камнями женщины, они дрогнули и бежали в беспорядке. Большинство из них погибло, сброшенные с крутизны, — в этом месте Итома особенно отвесна — и лишь немногие из них, бросив оружие, спаслись.

2. К Ахейскому союзу, по моему мнению, мессенцы сразу не присоединились вот по какой причине. Когда лакедемоняне воевали с Пирром, сыном Эакида, мессенцы сами, без всякого приглашения, пришли к ним на помощь, и после этой услуги последовало со стороны Спарты более дружественное и мирное к ним отношение. Поэтому они не хотели вновь возбуждать вражду, вступив в тот союз, в который входили самые явные и непримиримые враги лакедемонян. Для меня ясно, а для самих мессенцев это, конечно, было не менее ясно, что если даже они и не войдут в союз, то все же Ахейский союз будет направлен против лакедемонян, так как в Ахейском союзе аргивяне и аркадяне составляли весьма значительную часть. С течением времени, однако, и они вступили в Ахейский союз. 3. Немного времени спустя Клеомен, сын Леонида, внук Клеонима, взял у аркадян город Мегалополь во время перемирия. Из аркадян, бывших в городе во время его захвата, одни погибли тогда же, а остальные — говорят, что их, бежавших из Мегалополя, было более двух третей — ушли вместе с Филопеменом, сыном Кравгида. Тех, кто ушел с Филопеменом, дружески приняли к себе мессенцы, отплатив таким образом аркадянам той же монетой за те услуги, которые сами от них получили в древние времена еще при Аристомене, а затем и впоследствии при заселении Мессении и при основании города. Настолько действительно бывают переменчивы человеческие дела, если судьба по воле бога позволила мессенцам в свою очередь спасти аркадян, раньше бывших их спасителями, и, что кажется еще более невероятным, даже взять Спарту. Ведь они сражались с Клеоменом при Селласии при Селласии и вместе с Аратом и ахейцами заняли Спарту. 4. Когда лакедемоняне избавились от Клеомена, у них выдвинулся тиран Маханид, а по его смерти у них вновь в качестве тирана явился Набис. Так как он похищал не только достояние частных лиц, но грабил и храмы, то в короткое время он собрал огромные богатства и на них набрал и содержал войско. Когда этот Набис захватил Мессену, то Филопемен и мегалополиты явились в ту же ночь, и спартанский тиран должен был удалиться, признав свое поражение. 5. Впоследствии, по причине каких-то неудовольствий против мессенцев, ахейцы двинулись против них со всем войском и опустошили большую часть их страны. С наступлением времени жатвы они вновь собирались напасть на Мессению, но Динократ, вождь народа, выбранный в это время начальником мессенских сил, заставил (аркадского вождя) Ликорту и то войско, которое было с ним, возвратиться домой, не достигнув успеха, благодаря тому, что ему удалось раньше с помощью мессенцев из города и окружных периэков, явившихся им на помощь, занять проходы из Аркадии в Мессению. Когда же вскоре после (отступления) Ликорты с войском прибыл сюда Филопемен с небольшим числом всадников, то, не получив никаких сведений о том, что произошло с его (союзниками), он был побежден мессенцами, которые сражались с возвышенных мест; при этом Филопемен был взят в плен живым. О том, как был взят в плен Филопемен и как он умер, все это я изложу впоследствии при рассказе об Аркадии; те же из мессенцев, которые были виновны в смерти Филопемена, понесли наказание, и Мессения вновь вошла в Ахейский союз.

До сих пор я рассказывал о бесконечных страданиях мессенцев, о том, как божество, рассеяв их до самого края земли, в страны самые отдаленные от Пелопоннеса, потом с течением времени позволило им невредимыми вернуться в родную землю. Теперь я вновь обращаюсь к описанию страны и ее городов.

XXX
1. Еще в наше время в Мессении в стадиях двадцати от Херийской (Поросячьей) долины находится приморский город Абия. Говорят, что в древности он назывался Ирой и принадлежал к тем самым семи городам, которые, по поэме Гомера, Агамемнон обещал Ахиллу (как приданое за дочерыо). Рассказывают, что когда Гилл и доряне были побеждены ахеянами, сюда в Иру удалилась Абия, кормилица Глена, сына Геракла, поселилась здесь и соорудила храм Гераклу; много лет спустя Кресфонт среди других почестей, оказанных ей, переменил название города, назвав его по ее имени Абией. Тут был знаменитый храм Геракла (и Абии) и другой храм — Асклепия.

2. На расстоянии семидесяти стадиев от Абии находятся Фары. У дороги есть соленый источник. Император Август повелел, чтобы мессенцы, жившие в Фарах, были приписаны к Лакедемону. Говорят, что основатель этого города Фарис был сыном Гермеса и Филодамии, дочери Даная. Рассказывают, что у Фариса не было мужского потомства, а что была дочь, по имени Телегона. На дальнейший их род указывает Гомер в «Илиаде», говоря, что у Диоклеса были близнецы, Крефон и Ортилох, а сам Диоклес был сыном Ортилоха и внуком Алфея. Что касается Телегоны, то о ней он ничего не говорит; по словам же мессенцев, она-то и была матерью Ортилоха, родившая его Алфею. Кроме того, я слышал в Фарах еще, что у Диоклеса, кроме сыновей-близнецов, была еще дочь Антиклея, у которой было двое сыновей, Никомах и Горгас, отцом которых был Махаон, сын Асклепия; что они остались тут и, когда Диоклес умер, они унаследовали от него царство. И до сегодняшего дня за ними сохранился дар лечить болезни у людей, вывихи и всякие другие увечья. И за это им приносят жертвы в храме и всякие посвятительные дары. В Фарах есть и храм Тихи (Счастья) и древнее ее изображение. 3. Гомер первый, насколько я знаю, упоминает в своих произведениях о Тихе, В гимне к Деметре, перечисляя дочерей Океана, с которыми вместе играла Кора, дочь Деметры, он упоминает и Тиху, называя ее тоже дочерью Океана; вот эти слова:

Все мы, собравшись на мягком лугу, беззаботно
играли,
Было нас много: Левкиппа, Ианфа, Файно и
Электра,
Тиха, Мелобосис и цветколикая с ней Окироя.
Сверх этого он больше ничего не говорит о ней, о том, будто бы она является богиней самой могущественной среди богов, имеющей наибольшее влияние в делах человеческих, и будто бы она обладает в этом отношении наибольшею силой, подобно тому, как в «Илиаде» он изобразил Афину и Энио главными вождями на войне, Артемиду — могучей и страшной при родовых муках женщин, а Афродите он приписал все заботы о браках. Что же касается Тихи, то ничего подобного он не сообщает. 4. Первый Бупал, художник искусный как в сооружении храмов, так и в изображении живых существ, создавая для жителей Смирны статую Тихи, сделал ее с полона голове, в одной руке держащей так называемый у эллинов рог Амалфеи. Этим он указал на сферу действий богини; впоследствии ее воспел Пиндар и, в частности, назвал ее Фереполис (городу счастье и помощь несущей).

XXXI
1. Немного дальше Фар находится роща Аполлона Карнейского и в ней источник; Фары от моря отстоят на шесть стадиев. 2. Если отсюда пройти в глубь Мессении на восемьдесят стадиев, то придем в город Фурии; говорят, что в поэмах Гомера он назывался Антией. Фурии были отданы лакедемонянам, жившим в Спарте, Августом. С римским императором Августом вел войну Антоний, родом тоже римлянин; в числе других эллинских племен и мессенцы приняли сторону Антония потому, что лакедемоняне стояли на стороне Августа. Вследствие этого Август наказал и мессенцев, и всех тех, кто был против него, — одних больше, других меньше; так жители Фурий, города, который издревле стоял на холме, должны были спуститься и поселиться на равнине. Но и верхний город не был совершенно покинут: там остались развалины стен и храм, называемый Храмом сирийской богини (Афродиты). Новый город на равнине стоит на реке, называемой Арис.

3. В центре страны есть поселок Каламы (Тростники) и местечко Лимны (Болото); там есть храм Артемиды Лимнатиды, где, говорят, нашел себе кончину спартанский царь Телекл. Если идти из Фурий по направлению к Аркадии, то дойдем до истоков реки Памиса; они являются целебными для маленьких детей. 4. Если идти от этих источников налево и пройти стадиев сорок, то на пути будет город Мессена, под горой Итомой; он огражден не только горой Итомой, но со стороны, обращенной к Памису, также и горой Эвой. Говорят, что название этой горы произошло оттого, что тут впервые Дионис и сопровождавшие Диониса женщины издали свой (вакхический клич): «Эвое». 5. Стены вокруг Мессены сделаны из камня, а над ней надстроены башни и зубцы. Что касается стен Вавилонских или Мемноновых в персидских Сузах, то я ни сам их не видел, ни от другого кого-либо не слыхал, кто видел бы их своими глазами, но что касается Амброса в Фокиде или Византии и Родоса — а эти местности укреплены очень хорошо, — то укрепления у мессенцев более сильные. На площади у мессенцев находится изображение Зевса Сотера и водоем Арсинои: он получил название по имени дочери Левкиппа и в него снизу вливается вода из источника, называемого Клепсидрой (Водяные часы). Из храмов богов там есть храм Посейдона и другой храм Афродиты. Что особенно заслуживает упоминания — это статуя Матери богов из паросского мрамора, произведение того Дамофонта, который отлично пригнал и исправил слоновую кость на статуе Зевса в Олимпии, когда она стала трескаться, и которому со стороны элейцев воздается великий почет. 6. Работы того же Дамофонта у мессенцев статуя (Артемиды), именуемая Лафрией. Почитание ее установлено у них по следующему поводу. У калидонян Артемида, которую они чтут больше всех других богов, носит наименование Лафрия; получив Навпакт от афинян, мессенцы стали жить очень близко от пределов Этолии и потому заимствовали культ этой богини от калидонян. Внешний вид ее я опишу в другом месте. Наименование Лафрии проникло только к мессенцам и ахейцам из Патр; все другие города именуют ее Артемидой Эфесской, и отдельные лица чтут ее выше всех других богов. Причиною этого, как мне кажется, является, во-первых, слава амазонок, которые, по преданию, воздвигли эту статую, и, во-вторых, то обстоятельство, что этот храм сооружен в древнейшие времена. Кроме этих двух причин еще три других сильно способствовали распространению ее славы, это — размеры храма, превосходящего все человеческие сооружения, процветание города Эфеса и то исключительное положение, которым пользуется здесь богиня.

7. У мессенцев есть еще храм Илитии и мраморная статуя. Рядом — мегарон Куретов, где все животные одинаково сжигаются целиком, начиная с быков и коз, вплоть до птиц, — все бросаются в пламя. Есть и чтимый у мессенцев храм Деметры и изображения Диоскуров, несущих дочерей Левкиппа. Мною уже в прежних описаниях указано, что мессенцы оспаривают детей Тиндарея у лакедемонян, считая, что они принадлежат им, а не лакедемонянам. 8. Но наибольшее количество статуй и наиболее достойных обозрения дает нам храм Асклепия: там находятся отдельной группой статуи самого бога и его детей, отдельно группа Аполлона и муз, отдельно группа Геракла и города Фивы, затем Эпаминонд, сын Клеоммида, Тиха и Артемида Фосфора (Светоносная). Статуи, сделанные из мрамора, — творение Дамофонта; это единственный скульптор из мессенцев, заслуживающий внимания, насколько я знаю. Изображение же Эпаминонда — из железа, работы кого-то другого, не Дамофонта. 9. Есть у них и храм Мессены, дочери Триопа, с ее статуей из золота и паросского мрамора. На задней стене храма находятся картины, изображающие царей Мессении: до прихода дорян в Пелопоннес — Афарея и его детей, затем тех, кто царствовал по возвращении Гераклидов — Кресфонта, бывшего одним из вождей дорийского войска, а из поселившихся в Пилосе — Нестора, Фрасимеда и Антилоха, — наиболее чтимых сыновей Нестора как по возрасту, так и за их участие в походе против Трои. Есть там еще и Левкипп, брат Афарея, и Гилаира и Феба, а вместе с ними и Арсиноя. Нарисован там и Асклепий, по сказаниям мессенцев, сын Арсинои, и Махаон и Подалирий, потому что и они были участниками похода на Трою. Эти картины нарисовал Омфалион, ученик Никия, сына Никомеда, другие же говорят, что он был рабом у Никия и был его любимцем.

XXXII
1. В так называемом у мессенцев Гиеротисионе (Дворце жертв) находятся изображения всех богов, которых почитают эллины, там же находится и медное изображение Эпаминонда. Там же стоят древние треножники; Гомер называет их "не бывшими в огне"; а в гимнасии — статуи Гермеса, Геракла и Тесея, творения египетских мастеров; не только у всех эллинов, но теперь уже и у многих варваров принято воздавать честь этим трем божествам не только в гимнасиях, но и в палестрах (ставя их изображения… 2. Эфид), по моим расследованиям, был по времени старше меня и так как он обладал крупным состоянием, то мессенцы воздают ему почет как герою. Некоторые из мессенцев говорили, что, правда, у Эфида было большое состояние, но что тот, кто изображен на картине, это не он, а его предок и тезка; они говорят, что этот старший Эфид был начальником мессенцев, когда ночью при полном их неведении в их город тайно вошел Деметрий, сын Филиппа, со своим войском.

3. Там же и могила Аристомена, и они утверждают, что это не кенотаф (пустая могила). На мой вопрос, каким образом и откуда были доставлены кости Аристомена, они сказали, что они посылали за ними на Родос и что это был приказ Дельфийского бога. При этом они мне сообщили, какие обряды совершаются на его могиле. Приведя к памятнику быка, которого они собирались принести ему в жертву, они привязывают его к стоящей на могиле колонне; дикий и не привыкший к привязи бык не хочет стоять спокойно, он беспокоится и мечется во все стороны; и если колонна покачнется, то это считается благоприятным знамением для мессенцев, а если не покачнется, то это считается знамением неблагоприятным. 4. Мессенцы хотят верить, что в битве при Левктрах присутствовал и Аристомен, хотя его не было уже в живых, и что это он, по их словам, помог фиванцам и был главной причиной понесенного лакедемонянами поражения. Я лично слышал, что халдеи и индийские маги первые сказали, что душа человека бессмертна; им поверили многие из эллинов, а больше всего Платон, сын Аристона. И все, кто хочет принять такое положение, не могут отрицать того, что ненависть Аристомена к лакедемонянам должна была пылать в его сердце во все времена. 5. Нечто похожее на этот мессенский рассказ, но, конечно, не совпадающий с ним во всех подробностях, я сам слышал в Фивах. Фиванцы рассказывают, что непосредственно перед самой битвой при Левктрах они послали спросить предсказаний у разных оракулов; послали они и в Лебадию (к Трофонию", чтобы они вопросили бога. До нас дошли вещания, полученные от Исменийского бога (Аполлона) и от Птойского (Аполлона), сверх тех, которые были даны в Абах и в Дельфах. Трофоний же, говорят, дал такое предсказание в стихах гекзаметра:

Прежде чем вам выступать с врагами на бой
рукопашный,
Ставьте трофей и моим вы щитом его украшайте,
Аристоменом он в храм посвящен мой, могучим
мессенцем.
Я же вражьи ряды погублю мужей щитоносных.
Когда пришло это предсказание, то, говорят, Эпаминонд обратился с просьбой к Ксенократу, чтобы он послал за щитом Аристомена и украсил им трофей на таком месте, откуда бы он мог быть видимым для лакедемонян. Ведь этот щит знали и видели все, которые на досуге рассматривали его в Лебадии, по слухам же его знали все без исключения. Когда фиванцы одержали победу, они вновь отослали его назад в храм Трофония, куда он и был посвящен. Медная статуя Аристомена есть у мессенцев еще на стадионе. Недалеко от театра есть храм Сараписа и Исиды.

XXXIII
1. Если подниматься на вершину Итомы, где находится акрополь мессенцев, то по дороге находится источник Клепсидра. 2. Перечислить все те местности, которые претендуют считаться местом рождения и воспитания у них Зевса, было бы невыполнимо даже для того, кто приступил бы к этому вопросу со всей серьезностью. Такие же претензии выставляют и мессенцы: и они говорят, что бог был воспитан у них, что Итома и Неда были его няньками, что по имени Неды была названа река, а по имени второй, Итомы, было дано имя горе. Мессенцы рассказывают, что когда Зевс был похищен Куретами из-за страха перед его отцом, то эти нимфы омыли его на этом месте и имя этому источнику дано в память похищения Зевса Куретами; из этого источника ежедневно берут воду в святилище Зевса на Итоме. 3. Статуя Зевса — творение Агелада; она была сделана еще в древности для мессенцев, живших в Навпакте. Жрец, избираемый каждый год, держит эту статую у себя дома. Они справляют и ежегодный праздник, так называемые Итомеи, а в древности они устраивали и музыкальные состязания. Не говоря о других доказательствах, это можно заключить из поэм Эвмела. В гимне, посылаемом для процессии на Делос, он написал:

Зевсу Итомскому муза была по душе и угодна,
Та, что с чистой кифарой в сандалиях ходит
свободных.
Таким образом, мне кажется, что он составил эти стихи, хорошо зная, что там устраивали и состязания в музыке.

4. Если идти дорогой в Аркадию, в Мегалополь, то в воротах стоит изображение Гермеса аттической работы: говорят, афиняне первые стали придавать гермам четырехугольную форму, а от них эту форму заимствовали и другие. Отойдя от ворот стадий тридцать, встречаем течение реки Балиры. Говорят, что такое имя реке было дано потому, что Фамирид при своем ослеплении бросил сюда свою лиру; он был сыном Филаммона и нимфы Аргиопы. До тех пор Аргиопа жила у Парнаса, когда же она зачала, то, говорят, она переселилась к одрисам, так как Филаммон не захотел ввести ее в свой дом. Поэтому и Фамирида называют одрисом и фракийцем. Что же касается Левкасии и Амфита, то обе речки сливают свои воды в один поток.

5. По ту сторону этих рек простирается поле, называемое Стениклерским; говорят, что был такой герой Стениклер. Напротив этого поля находится то, что в древности называлось Эхалией, теперь же это Карнасская роща, особенно богатая кипарисами. Тут стоят статуи Аполлона Карнейского, (Агны (Священной)) и Гермеса, несущего барана, а Агной именуется Кора, дочь Деметры; и вода из источника протекает мимо ее статуи. Что же касается таинств Великих богинь — а их справляют этим богиням и в Карнасионе, — да будет мне позволено ничего о них не говорить; по святости я считаю их вторыми после элевсинских. А что в этой Карнасской роще хранятся медный кувшин, найденный аргосским предводителем, и кости Эврита, сына Меланея, то объявить это во всеуслышание мне не воспрепятствовало никакое сновидение. Мимо Карнасской рощи протекает река Харадр. 6. Если пройти налево стадиев восемь, то встретятся развалины Андании. Все эксегеты (толкователи) согласны, что название городу дано от имени какой-то женщины Андании, но ни о ее родителях, ни о том, кто был ее мужем, я ничего сказать не могу. Если идти от Андании к Кипариссиям, то будет на пути так называемая Полихна и протекают речки Электра и Кей; конечно, можно в рассказах относить эти имена к Электре, дочери Атланта, и Кею, отцу Латоны, а может быть, это были и местные герои, Электра и Кей.

7. Если перейти реку Электру, то будет источник, называемый Ахайя, и развалины города Дория. Гомер в своих поэмах говорит, что с Фамиридом несчастие случилось именно здесь, в Дорие, за то что он хвастался, будто в пении он победит самих Муз, а Продик из Фокеи — если только правильно ему приписывается поэма "Миниада", — говорит, что за свое хвастовство перед Музами Фамирид получил возмездие в Аиде. Как мне кажется, Фамирид потерял зрение вследствие болезни. То же несчастие постигло впоследствии и Гомера. Но Гомер все время продолжал составлять песни и не поддался несчастию, а Фамирид, вследствие постигшего его несчастия, бросил и свои песни.

XXXIV
1. От Мессены до устья реки Памиса — приблизительно стадиев восемьдесят пути; Памис течет по стране обработанной; его воды чисты и он судоходен от моря стадий на десять. В него заходят морские рыбы, особенно в весеннюю пору. То же делают рыбы и на реках Рейне и Меандре; больше же всего они заходят вверх по течению Ахелоя, впадающего в море у Эхинадских островов. Но в Памис заходят рыбы совершенно иного рода (чем в другие реки), так как вода его чистая, а не такая илистая, как в названных мною реках. Кефаль, как рыба, живущая в тине, любит более мутные реки. В эллинских реках не водятся животные, причиняющие гибель людям, подобно тому как в Инде, египетском Ниле, равно и в Рейне и Истре (Дунае), Евфрате и Фасиде (Риони). В этих реках живут твари, пожирающие людей подобно самым прожорливым зверям; по виду они похожи на сомов (железниц), живущих в Герме и Меандре, только цветом они темнее и сильнее их. В этом сомы им уступают. В Инде и в Ниле — в обоих водятся крокодилы, а в Ниле, кроме того, и гиппопотамы, для людей — зло не меньшее, чем крокодил. В эллинских реках людям не грозит никакой опасности со стороны каких-либо чудовищ, так как и встречающиеся в реке Аое, текущей по земле феспротов в Эпире, акулы водятся не в самих реках, но приплывают с моря.

2. На правом берегу Памиса находится город Корона; он расположен у моря, под горой Мафией. По этой дороге у моря есть местность, которую принято считать посвященной Ино: здесь, говорят, она вышла из моря, была признана богиней и была названа Левкотеей вместо Ино. Если пройти немного дальше, то видим реку Биас, которая впадает в море. Говорят, она так названа по имени Бианта, сына Амитаона. Затем стадиев двадцать в сторону от дороги находится источник Платанистон (Платановая роща); вода течет из дупла широковетвистого платана. Толщина этого дерева такова, что (дупло) похоже на маленькую пещеру, и вода очень вкусная для питья; вытекая оттуда, она спускается к Короне. 3. В древности имя города Короны было Эпея, но когда мессенцы с помощью фиванцев возвратились в Пелопоннес, то посланный для восстановления города Эпимелид назвал его Коронеей, так как он сам был из беотийской Коронеи; мессенцы же с самого начала неправильно произносили это имя и с течением времени это их ошибочное произношение все больше и больше укреплялось. Но передается и другая версия, будто когда рыли фундамент для стены, то натолкнулись на медную ворону. Тут есть храмы: Артемиды, так называемой Пайдотрофы (Детокормилицы), Диониса и Асклепия; на площади воздвигнуты статуи в честь Асклепия и Диониса из мрамора, а Зевсу Сотеру (Спасителю) — медная; на акрополе же под открытым небом стоит тоже медная статуя Афины с вороной в руке. Видел я и надгробный памятник Эпимелида. Но почему они гавань называют Ахейской, этого я не знаю.

4. Если пройти из Короны стадиев восемьдесят, то у моря будет чтимый храм Аполлона; по сказаниям мессенцев, это самый древний, и бог здесь врачует болезни; они называют Аполлона Коридом (Хохлатым жаворонком). Это изображение — деревянное, а статуя (Аполлона) Аргеота — медная; говорят, ее посвятили те, кто плавал на корабле Арго. 5. По соседству с городом Короной находятся Колониды. Здешние жители говорят, что они не мессенцы, но что их привел с собою из Аттики Колен, а Колену, согласно молве, дорогу туда, куда он должен был выселиться, указывал хохлатый жаворонок. С течением времени им пришлось переменить язык и нравы на дорийские. Этот городок Колониды лежит на возвышенности, недалеко от моря.

6. Жители Асины в древнейшие времена жили по соседству с ликоритами у Парнаса; дриопами они назывались по имени своего родоначальника; это имя они сохранили, придя и в Пелопоннес. Позднее, в третьем поколении, в царствование Филанта дриопы были побеждены в сражении Гераклом и, как посвятительный дар Аполлону, были отведены в Дельфы. Но согласно велению бога, данному Гераклу, они были отведены в Пелопоннес и сначала заняли Асину, около Гермионы, изгнанные же оттуда аргивянами, они поселились в Мессении, которую им дали лакедемоняне, и когда с течением времени мессенцы вернулись, они не были мессенцами выселены из этого города. Сами же асинейцы о себе рассказывают так: они согласны, что были побеждены Гераклом в битве и что их город около Парнаса был взят, но они отрицают, что были пленниками и были отведены к Аполлону, но говорят, что по взятии Гераклом их стен, они сами бросили город и бежали на вершину Парнаса; затем, переправившись на кораблях в Пелопоннес, они, по их словам, прибегли с мольбой к Эврисфею, и Эврисфей, как человек, ненавидевший Геракла, дал им (для жительства) Асину в Арголиде. Одни только асинейцы гордятся своим происхождением от дриопов и даже до нашего времени сохраняют это имя, поступая совершенно иначе, чем жители Стир на Эвбее. Ведь и стирийцы были в древности дриопами, но они не принимали участия в битве с Гераклом, так как жили они сравнительно далеко от города. Стирийцы по своему высокомерию обижаются, когда их называют дриопами, так же как жители Дельф избегают названия фокейцев. Напротив, асинейцам доставляет большое удовольствие называться дриопами и совершенно ясно, что самые чтимые из их храмов выстроены ими в память бывших у них некогда святилищ около Парнаса. Поэтому у них есть храм Аполлона, есть святилище Дриопа и его древняя статуя. Каждые два года они совершают в честь его таинства, утверждая, что Дриоп — сын Аполлона. 7. И эта Асина лежит у моря подобно той древней Асине в области Арголиды; стадиев сорок идет к ней дорога от Колонид и столько же от этой Асины до мыса, называемого Акрита. Этот мыс далеко вдается в море, а перед ним лежит пустынный остров Феганусса. За мысом Акрита находится гавань Финикус, а против нее острова Энуссы.

XXXV
1. Город Мофона, прежде, до похода на Трою и все время пока продолжалась война с Илионом, назывался Педасом, а потом, как говорят сами жители Мофоны, изменил свое название, получив другое — по имени дочери Энея. Говорят, что у этого Энея, сына Порфаона, вернувшегося после взятия Илиона в Пелопоннес вместе с Диомедом, была от наложницы дочь Мофона. По моему же мнению, имя этому месту дала скала Мофон. Она-то и образует для них гавань, она делает и вход для кораблей более узким, проходя под водою и в то же время представляет собою мол, о который разбиваются морские волны. 2. В своих прежних описаниях я уже указал, что в царствование Дамократида в Аргосе, навплийцы за свое сочувствие лакедемонянам были изгнаны (из своей страны), что тогда лакедемоняне дали им Мофону и что даже при возвращении мессенцев на родину их ничуть не беспокоили. Эти навплийцы, по моему мнению, были в древности египтянами. Прибыв морем вместе с Данаем в Арголиду, они, три поколения спустя, были поселены Навплием, сыном Амимоны, в Навплие. Император Траян дал мофонейцам право быть свободными и управляться автономно. 3. В более же раннюю эпоху город Мофона один только из всех приморских городов Мессении подвергся следующему несчастию. Дела в Эпире, в области феспротов, находились в критическом положении вследствие царившей там анархии, так как у Деидамии, дочери Пирра, не было детей, и когда она была при смерти, то она передала власть народу. Она была дочерью Пирра, сына Птолемея, внука Александра, правнука Пирра, что же касается Пирра, сына Эакида, то о нем я рассказал уже раньше, когда я передавал об афинских делах. По необыкновенному счастью и по славе его подвигов карфагенянин Прокл ставит Александра, сына Филиппа, выше всех других, но по искусству расположить гоплитов и конницу, по умению прибегать к военным хитростям в момент самого боя (как тактика и стратега) он считает Пирра много выше его. Когда у эпиротов прекратилась царская власть, то народ стал действовать самовольно и перестал повиноваться властям; тогда иллирийцы, жившие на берегу Ионийского моря, выше Эпира, сделали на них набег и их покорили. Кроме афинян мы не знаем ни одного народа, который бы при демократическом правлении достиг могущества. Но афиняне и при демократии заняли одно из первых мест; это потому, что по своему природному уму они не имели себе равных среди эллинского племени и более всех других повиновались установленным законам. 4. Иллирийцы же, вкусив сладости завоевания и власти и желая все большего и большего, выстроили себе корабли и стали грабить всех других, с кем бы им ни пришлось столкнуться. И вот, делая вид, что они относятся к Мессении как к дружественной стране, они пристали к ее берегам и, послав вестника в город, просили доставить им на корабли вина. Когда к ним с вином прибыло несколько мужчин, они купили у них вино по цене, назначенной самими мофонцами, и сами стали продавать им то, что привезли. Когда на следующий день к ним пришло из города большее число людей, иллирийцы дали возможность и им получить от продажи выгоду. Наконец к ним на корабли пришло много женщин и мужчин для продажи вина и с тем, чтобы в свою очередь купить что-либо у варваров. Тогда иллирийцы со всей дерзостью бросились на них и похитили много мужчин и еще больше женщин; забрав их к себе на корабли, они поплыли к берегам Ионийского моря, оставив город Мофону почти безлюдным.

5. В Мофоне есть храм Афины Анемотиды (Владычицы ветров); говорят, что ее статую воздвиг и такое имя богине дал Диомед. Ветры, дуя сильнее обычного и несвоевременно, причиняли много бед стране; тогда Диомед помолился Афине и с тех пор из-за ветров не было в стране никаких несчастий. 6. Есть здесь и храм Артемиды и в колодце вода, смешанная со смолой, с виду совершенно похожая на кизикское (ирисовое) масло; вода имеет вполне одинаковый с ним и цвет и запах. Совершенно синюю воду я сам видел в Фермопилах; она не вся такая, а только та, которая собирается в купальне — местные жители называют ее Хитрами (Женскими купальнями). Красную воду, ничуть не отличающуюся от крови, можно видеть в стране евреев, у города Иоппы. Эта вода находится недалеко от моря, и по поводу этого водоема местные жители рассказывают предание, что Персей, убив морское чудовище, на жертву которому была выставлена дочь Кефея, омылся здесь от крови. Воду, которая уже вытекает из истоков черной, я видел в Астирах; Астиры — это горячие купальни, находящиеся против Лесбоса в так называемом Атарнее. Это местечко Атарней было платой хиосцам, которую они получили от царя мидян за то, что выдали ему человека, прибегшего к ним с мольбой о защите, а именно лидийца Пактия. Здесь вода черная, а у римлян, за городом, если перейти так называемую реку Аниен, вода белая; если человек войдет в эту воду, то он сразу чувствует холод и его охватывает дрожь, но немного спустя ему становится тепло, как от самого согревающего лекарства. Те источники, которые представляют что-либо удивительное или оригинальное, я сам посетил и видел своими собственными глазами, источники же менее интересные, хотя я их тоже знаю, я сознательно опускаю: найти воду соленую или кислую не такое уже большое чудо. Но я считаю нужным упомянуть два источника совершенно различного свойства; один из них течет в Карий по Белой равнине мимо деревни, которую называют Даскиловой; вода его теплая, а для питья она слаще молока. А из рассказа Геродота я знаю, что в реку Гипанис впадает источник горькой воды. И как нам не признать, что в своем рассказе он говорит правду, если и в наше время в Дикеархии, области тирренцев, находится горячий источник, настолько кислый, что свинцовые трубы — а он протекает по свинцовым трубам, — разъедаются им в течение немногих лет.

XXXVI
1. Из Мофоны, приблизительно на расстоянии ста стадиев, идет дорога до вершины Корифасиона; на ней находится Пилос. Построил его Пилас, сын Клесона, приведя из Мегариды занимавших ее тогда лелегов. Но он не воспользовался тем городом, который он выстроил, будучи изгнан Нелеем и пеласгами, пришедшими из Иолка. Уйдя отсюда в соседнюю область, он занял там Пилос в Элиде. Воцарившись в Пилосе, Нелей настолько высоко поднял славу Пилоса, что и Гомер в своих песнях называет этот город городом Нелея. 2. Тут есть храм Афины, прозванной Корифасийской, и так называемый дом Нестора. Его могильный памятник находится в центре города, а недалеко, в стороне от Пилоса, говорят, находится могила Фрасимеда. 3. Тут же, в городе, есть и пещера; говорят, что в ней было стойло для коров Нестора, а еще раньше — для коров Нелея. Эти коровы могли быть фессалийской породы и некогда они принадлежали Ификлу, отцу Протесилая. Этих коров Нелей требовал у женихов как вено (выкуп) за свою дочь; Мелампод, делая угодное брату своему Бианту, отправился за ними в Фессалию; там он был связан пастухами Ификла, но получил их как плату за те предсказания, которые он сделал Ификлу по его просьбе. Ясно, что люди того времени прилагали все старания, чтобы скопить себе богатство в таком именно виде, т. е. в виде стад коров и табунов коней; ведь и Нелей пожелал иметь себе коров Ификла, и, ввиду славы иберийских коров, Эврисфей велел Гераклу пригнать ему стадо быков Гериона. Кажется, что и Эрике, властвовавший тогда в Сицилии, чувствовал такую сильную страсть к коровам: с Эрифии, что он вступил в борьбу с самим Гераклом, причем наградой за победу в этой борьбе были назначены, с: одной стороны, эти коровы, а с другой — его собственная власть. Гомер в «Илиаде» говорит, что первым даром Ифидаманта, сына Антенора, своему тестю в качестве вено (выкупа за невесту) были даны сто коров. Это подтверждает, по-моему, положение, что люди в те времена выше всего ценили стада коров. Мне кажется, что коровы Нелея паслись большею частью за пределами страны: Пилосская область почти вся песчаная и не может доставить этим коровам достаточного количества травы. Свидетелем в этом является мне и Гомере, который, упоминая о Несторе, всегда называет его "царем песчаного Пилоса".

4. Перед гаванью лежит остров Сфактерия, подобно тому как перед пристанью Делоса находится остров Ренея. Можно видеть, как счастье или несчастье людей может дать известность местностям, до тех пор неизвестным. Имя Каферея, мыса на Эвбее, стало известным благодаря тому, что здесь буря захватила корабли эллинов, вместе с Агамемноном возвращавшихся из-под Илиона; Пситталею на Саламине мы знаем потому, что здесь погибли мидийцы. Равным образом и несчастие лакедемонян сделало всем известной Сфактерию. В память события при Сфактерииафиняне воздвигли на акрополе медную статую Ники.

5. Если идти в Кипариссии из Пилоса, то по дороге у самого города, недалеко от моря, будет источник; говорят, что этот источник стал течь по воле Диониса, когда он тирсом ударил в землю, поэтому и этот источник они называют Дионисиадой. Есть в Кипариссиях храм Аполлона и храм Афины с прозвищем Кипариссийской. В так называемом Авлоне есть храм Асклепия и статуя его с прозвищем Авлонского. В этом месте протекает река Неда, которая является границей между Мессенией и Элидой.

КНИГА V ЭЛИДА (А)

I
1. Те из эллинов, которые говорят, что Пелопоннес делится на пять частей, а не на большее число, должны согласиться, что элейцы и аркадяне живут совместно на той земле, которая составляет удел аркадян, и что вторую часть Пелопоннеса занимают ахейцы, три же остальные — доряне. Из этих племен, которые населяют Пелопоннес, аркадяне и ахейцы являются исконными обитателями (автохтонами). Последние были изгнаны дорянами из своей страны, но не ушли из Пелопоннеса, а, в свою очередь изгнав ионян, занимают область, в древности называвшуюся Эгиалом ("Прибрежьем"), ныне же получившую название по их имени Ахеи. Аркадяне же с древности вплоть до настоящего времени неизменно занимают всю страну. Все остальное население — пришлое. Так, нынешние коринфяне — самые последние из жителей Пелопоннеса, и с того момента, как они получили себе эту область от римского императора (Цезаря), до моего времени прошло всего двести семнадцать лет. Что касается дриопов и дорян, то первые пришли в Пелопоннес из-под Парнаса, а доряне — из-под Эты.

2. Относительно элейцев мы знаем, что они перешли сюда из Калидона и других мест Этолии. По моим разысканиям, их древнейшая история была такова. Говорят, что первым царем в этой стране был Аефлий, сын Зевса и Протогенеи, дочери Девкалиона. У Аефлия был сын Эндимион; передают, что в этого Эндимиона влюбилась Селена (Луна) и что от этой богини у него родилось пятьдесят дочерей. Те, которые передают более правдоподобные сведения, сообщают, что Эндимион женился на смертной женщине по словам одних, на Астеродии, по словам других, на Хромии, дочери Итона, Амфиктионова сына, по словам третьих, на Гипериппе, дочери Аркада; но все согласны в том, что у него было три сына: Пэон, Эпей и Этол, и кроме них еще дочь Эврикида.

3. Чтобы решить вопрос о власти, Эндимион устроил своим сыновьям состязание в беге в Олимпии, победу одержал Эпей и получил царскую власть, и те, которыми он стал править, тогда стали называться эпеями. Из его братьев один (Этол), говорят, остался с ним (в этой стране), а Пэон, огорченный поражением, удалился, насколько он мог, дальше, и страна, лежавшая по ту сторону реки Аксия, была названа по его имени Пэонией. 4. Об обстоятельствах смерти Эндимиона гераклеоты, живущие около Милета, и элейцы говорят различно: элейцы показывают у себя могилу и памятник Эндимиона, а гераклеоты говорят, что он удалился на гору Латм (там они воздают ему почести), и на Латме есть святилище Эндимиона. У Эпея, женившегося на Анаксирое, дочери Корона, была только дочь Гирмина, мужского же потомства у него не было. 5. В царствование Эпея произошли еще вот какие события. Эномай, сын Алксиона, или сын Ареса, как прославили его поэты и как об этом гласит предание народов, был царем так называемой Писейской области. Когда Пелоп Лидиец на кораблях переправился сюда из Азии, Эномай потерял власть. По смерти Эномая Пелоп захватил Писею и Олимпию, отрезав ее от страны Эпея, которая была соседней с Писеей. Элейцы рассказывали, что Пелоп первый воздвиг в Пелопоннесе храм Гермесу и почтил его жертвами с целью отвратить гнев бога за смерть Миртила.

6. Этолу, которому удалось стать царем после Эпея, вскоре пришлось бежать из Пелопоннеса, потому что сыновья Апида добились его осуждения за убийство, правда, непредумышленное: наехав колесницей на Апида, сына Ясона, из аркадского Паллантия, во время погребальных игр, справлявшихся в честь Азана, Этол причинил ему смерть. От имени Этола, сына Эндимиона, живущие вдоль реки Ахелоя были названы этолийцами, так как Этол бежал в эту страну. Тогда власть над эпеями принял Элей, матерью которого была Эврикида, дочь Эндимиона, а отцом, если можно верить, — Посейдон. И от имени Элея жители этой страны, переменив свое старое название, стали называться элейцами, как называются и теперь.

7. Сыном Элея был Авгий; те, кто хотел дать Авгию больше славы, немного изменив имя Элея, говорят, что он был сыном Гелиоса. У этого Авгия было такое огромное количество стад быков и коз, что большая часть страны у него оставалась невозделанной из-за куч навоза. Тогда он попросил Геракла за часть ли элейской земли или за какую-либо иную награду очистить ему от навоза страну. Геракл совершил и этот трудный подвиг, направив на этот навоз течение реки Мения; но Авгий, под предлогом, что это дело выполнено Гераклом не трудом, а скорее при помощи хитрой уловки, отказался заплатить ему условленную плату и даже старшего из своих сыновей, Филея, прогнал от себя за то, что тот возражал ему, указывая, что отец несправедливо поступает с человеком, оказавшим ему такую услугу. Сам Авгий стал готовиться к защите против Геракла на случай, если бы он пошел войной на Элиду, и, между прочим, он заключил союз и дружбу с сыновьями Актора и с Амаринкеем. 8. Этот Амаринкей был храбрым воином; его отец Питтий был родом фессалиец и в Элиду прибыл из Фессалии. Авгий дал ему даже участие во власти над Элидой; Актор же и его дети были местные уроженцы и тоже были участниками в правлении над этой страной. Отцом Актора был Форбант, сын Лапифа, а матерью — Гирмина, дочь Эпея; в честь ее Актор основал город Гирмину в Элиде, назвав его по имени (своей матери).

II
1. В войне с Авгием Гераклу не удалось прославить себя никакими подвигами: так как дети Актора были в цветущем возрасте и отличались смелостью, то союзники Геракла не раз обращались ими в бегство, пока наконец Геракл не убил сыновей Актора, устроив засаду в Клеонах, когда они, полагаясь на провозглашенное коринфянами перемирие по поводу Истмийских игр, отправились на эти игры в качестве феоров (священного посольства). 2. Так как было неизвестно, кто совершил это убийство, то Молина (жена Актора) прилагала огромные усилия к тому, чтобы найти убийцу ее детей. Когда же она это узнала, тогда элейцы потребовали от аргивян удовлетворения за убийство, так как в то время Геракл жил в Тиринфе. Когда аргивяне не согласились на это, элейцы вторично обратились к коринфянам с просьбой наложить на весь аргосский народ отлучение от участия в Истмийских играх. 3. Когда они получили отказ и здесь, то, как говорят, Молина наложила проклятие на всех своих сограждан, если они не захотят отказаться от участия в Истмийских играх. Элейцы и доныне свято помнят и чтут это проклятие Молины, и тем из элейцев, которые являются атлетами, не дозволено участвовать в Истмийских состязаниях. 4. Но есть два других рассказа совершенно иного рода. Один из них таков: говорят, когда Кипсел, коринфский тиран, посвятил Зевсу в Олимпии золотую статую, но умер раньше, чем успел сделать надпись со своим именем на посвящении, то коринфяне просили элейцев позволить им надписать имя их родного города, как будто бы приношение было сделано от имени государства; элейцы им в этом отказали, и тогда коринфяне в гневе на элейцев запретили им участие в Истмийских играх. Но если элейцы отстранены от Истмийских игр против своего желания, то так же коринфяне в свою очередь могут участвовать в Олимпийских состязаниях? Другой рассказ следующий. У Пролая, человека среди элийцев очень видного, и у его жены Лисиппы было двое сыновей — Филанф и Ламп; когда они пришли на Истмийский праздник, один, чтобы участвовать в панкратии (многоборье) для мальчиков, а другой для состязания в борьбе, то, прежде чем начались состязания, они были задушены или погублены каким-либо иным способом своими соперниками. За это Лисиппа наложила проклятие на элейцев, если они добровольно не откажутся от участия в Истмийских состязаниях. Но этот рассказ тоже явно нелеп.

У Тимона, родом элейца, были победы, одержанные им в пентатле (пятиборье) на всех эллинских играх (кроме Истмийских); ему поставлена и статуя в Олимпии, а на ней в стихах указано, сколько венков получил Тимон, также и та причина, почему он не имеет побед на Истмийских состязаниях; вот эти слова из этой элегии:

Но посетить помешали ему Сизифову землю
Распря за гибель и смерть славных Молины сынов.
Но довольно об этих изысканиях.
III
1. Впоследствии Геракл захватил и опустошил Элиду, собрав войско из аргивян, фиванцев и аркадян. Но и элейцы помогали жителям Пилоса, того, что в Элиде, и писейцы. Одних из них, а именно пилосцев, Геракл впоследствии наказал; от похода же на писейцев его удержало вещание из Дельф, которое гласило:

Пису отец возлюбил, а я — пещеры Пифона.

Это пророчество было спасением для писейцев. 2. Страну Элиды и все остальное Геракл отдал Филею скорее из чувства признательности и уважения к нему, чем по доброй воле, а также позволил ему распорядиться пленными и не наказывать Авгия. 3. Так как страна потеряла всех мужчин в зрелом возрасте, то элейские женщины, говорят, молились Афине, чтобы забеременеть им тотчас же, как только они сойдутся с мужчинами. Их молитва была исполнена, и они воздвигли храм в честь Афины, дав ей наименование Матери. И мужчины и женщины были так восхищены своею связью, что то место, где они сошлись, они назвали на своем наречии Бади (сладкое), и реку, которая там течет, и ее воду они назвали также Бади (сладкой).

4. Устроив все в Элиде, Филей вновь вернулся на Дулихий; Авгия неизбежная судьба (смерть) постигла уже в преклонных годах. Тогда царство над элейцами получили Агасфен, сын Авгия, и Амфимах и Фалпий: дело в том, что сыновья Актора взяли себе в супружество двух сестер-близнецов, дочерей Дексамена, царствовавшего в Олене, и от них у одного, Ктеата, родился Антимах от Фероники, у другого, Эврита, — Фалпий от Ферефоны. Но и Амаринкей не остался частным человеком, равно как и Диор, сын Амаринкея. Это же ясно показал и Гомер в «Каталоге» при перечислении элейских кораблей; весь их отряд, по его описанию, состоял из сорока кораблей: половина их была поставлена под начальство Амфимаха и Фалпия, из остальных же двадцати кораблей десятью командовал Диор, сын Амаринкея, а другими десятью — Поликсен, сын Агасфена. У Поликсена, вернувшегося невредимо из-под Трои, родился сын Амфимах: это имя Поликсен дал своему сыну, думаю, по дружбе к Амфимаху, сыну Ктеата, умершему под Илионом; сыном Амфимаха был Элей. 5. Когда этот Элей царствовал над Элидой, собралось войско дорян, под начальством Аристомаха, для возвращения в Пелопоннес. Их царям было указание от бога — взять себе руководителем в этом походе «трехглазого». Когда они недоумевали, что хочет сказать это вещание, им случайно встретился человек, ехавший на муле, и у этого мула не было одного глаза. Тогда Кресфонт, сделав вероятное заключение о правильном смысле предсказания, решил, что предсказание бога касается этого человека, и доряне постарались привлечь его на свою сторону. Он предложил им вернуться в Пелопоннес на кораблях, а не пытаться пробиться пешим строем через Истм. Он посоветовал им это сделать и был также им руководителем при переезде из Навпакта в Моликрий. За это они, по его просьбе, согласились дать ему Элейскую землю. А этот человек был Оксил, сын Гемона и внук Фоанта; Фоант же был тот самый, который вместе с сыновьями Атрея принял участие в разрушении царства Приама. От Фоанта до этолийца Эндимиона прошло шесть поколений. Гераклиды были родственны царям Этолии; в частности, матери Фоанта, сына Андремона, и Гилла, сына Геракла, были сестрами. Случай заставил тогда Оксила бежать из Этолии: говорят, что, бросая диск, он бросил его неверно и совершил непредумышленное убийство; убитого диском одни называют Фермием, братом Оксила, другие — Алкидоком, сыном Скопия.

IV
1. Но есть и другой рассказ об Оксиде, будто он опасался, что, увидав плодородие Элиды и видя, что она вся хорошо обработана, сыновья Аристомаха не захотят больше отдавать ему этой земли и что поэтому он повел дорян через пределы аркадян, а не через Элиду. Оксил очень хотел завладеть Элидой без боя, но Дий не уступал ему. Поэтому он послал вызов и предложил решить спор, не подвергая опасности боя все войско, но выбрать с каждой стороны по одному воину для единоборства; это предложение было одобрено с обеих сторон. Выбранными для этого боя были Дегмен из Элиды, стрелок из лука, а от этолийцев — Пирехм, искусный пращник. Так как победил Пирехм, то царскую власть получил Оксил; старым эпеям он позволил оставаться на своих прежних местах, он только велел им поделить землю с его этолийцами и поселил их вместе с ними. Дию он предоставил особо почетные права, сохранил почести, воздаваемые по древнему обычаю всем другим героям, и, в частности, установленное для Авгия жертвоприношение и поминовение, которые совершаются и до нашего времени. Говорят, что он же убедил тех, которые жили по поселкам, отстоявшим недалеко от городских стен, переселиться в город, тем самым сделав город Элиду более населенным и во всех других отношениях более цветущим. 2. Кроме того, было ему еще предсказание из Дельф, чтобы он предложил Пелопиду (потомку Пелопа) поселиться вместе с ним в Элиде. Оксил стал ревностно искать такого человека и после долгих розысков нашел его в лице Агория, сына Дамасия, внука Пенфила, правнука Ореста, и привлек его в свою страну из ахейского города Гелики, а вместе с ним и небольшую часть ахейцев. Жене Оксила, как говорят, было имя Пиерия, а больше этого о ней не упоминается. Рассказывают, что у Оксила было двое сыновей — Этол и Лаиас. Так как Этол умер раньше своего отца и матери, то родители похоронили его, сделав ему могилу в самых воротах, которые ведут в Олимпию и к храму Зевса. Его похоронили так согласно вещанию бога, повелевшего, чтобы его тело не лежало ни внутри города, ни вне его. И еще до моего времени каждый год гимнасиарх приносит поминальную жертву Этолу, как герою.

3. После смерти Оксила власть принял Лаиас, сын Оксила. По моим разысканиям, потомки Лаиаса не были царями, и хотя я знаю, кто они были, тем не менее я сознательно не буду говорить о них: я не хочу, чтобы в данном своем рассказе я спускался до частных лиц. 4. Впоследствии Ифит, происходивший из рода Оксила, по времени современник Ликурга, давшего лакедемонянам законы, вновь устроил состязания в Олимпии, восстановил древние Олимпийские праздники и установил священное перемирие на это время. Все это было приостановлено на некоторое время, на какое — я этого не скажу. О причине же, почему были приостановлены Олимпийские игры, я объясню там, где я буду говорить об Олимпии. Так как Эллада тогда особенно страдала от гражданских войн и от болезни, вроде моровой язвы, то Ифит отправился в Дельфы спросить бога, как найти избавление от этих бедствий. И говорят, что Пифией было ему предписано, чтобы он сам и элийцы восстановили Олимпийское состязание. Ифит убедил элейцев приносить жертвы и Гераклу: до этого времени они считали Геракла себе враждебным. Надпись в Олимпии называет Ифита сыном Гемона, многие из эллинов говорят, что его отцом был Праксонид, а не Гемон; древние же документы элейцев приписывают Ифиту отца с тем же именем.

5. Элейцы участвовали в войне против Илиона, участвовали и в битвах против мидян, когда они шли походом на Элладу. Минуя все те споры и войны, которые у них были с писейцами и аркадянами за право устройства и распоряжения играми в Олимпии, упомяну лишь о том, что они, хотя и против собственной воли, нападали вместе с лакедемонянами на землю афинян; немного времени спустя они собрались против лакедемонян в союзе с мантинейцами и аргивянами, пригласив к своему союзу и афинян. Во время нападения Агиса на их землю и предательства Ксения элейцы победили лакедемонян в открытом бою в самой Олимпии и, обратив их в бегство, выгнали лакедемонян из ограды святилища. Впоследствии у них прекратилась война с лакедемонянами на тех условиях, о которых я говорил еще раньше, когда рассказывал о Лакедемоне. Когда Филипп, сын Аминты, не хотел отказаться от посягательств на Элладу, элейцы заключили союз с македонянами, измученные внутренними междоусобицами, но в битве при Херонее они не приняли участия, не желая сражаться с эллинами. В походе Филиппа против лакедемонян они участвовали вследствие старинной ненависти к ним. После же смерти Александра они вместе со всеми другими эллинами воевали с македонянами и Антипатром.

V
Впоследствии тираном в Элиде сделался Аристотим, сын Дамарета и внук Этимона. В этом захвате ему помогал и даже поощрял его к этому царствовавший в Македонии Антигон, сын Деметрия. Через шесть месяцев тирании Аристотим был низвергнут восставшими против него Хилоном, Геллаником, Лампидом и Килоном. Этот Килон собственноручно убил тирана, бежавшего к алтарю Зевса Спасителя с мольбой о защите. Таково краткое перечисление войн, которые были у элейцев, если уж приходится упомянуть о них в настоящем рассказе.

2. Есть две достопримечательности в области Элиды: это, во-первых, виссон (тонкий лен), который растет только здесь и нигде в другом месте Эллады, и, во-вторых, то, что их кобылицы могут быть оплодотворены ослами только за пределами их страны, а не в ее границах. Говорят, что причиною этого было какое-то проклятие. Виссон же в Элиде по своей тонкости не уступает еврейскому, но он не такой золотистый. 3. Если идти от Элеи, то встречается местность, простирающаяся до моря, которая называется Самик, а за нею направо — так называемая Трифилия, и в этой Трифилии есть город Лепрей. Лепреаты хотят считаться частью аркадян, но, по-видимому, они были подчинены элейцами с древних времен; и о тех из них, которые одерживали в Олимпии победы, глашатай возвещал, называя их элейцами из Лепрея. И Аристофан в своих стихах называет Лепрей городом Элиды. Три дороги ведут в Лепрей: первая из Самика, если оставить налево реку Анигр, вторая из Олимпии, третья из Гереи; по самой длинной из них — день пути. 4. Говорят, название этому городу дано по имени его основателя Лепрея, сына Пиргея. Рассказывают также, будто Лепрей заспорил с Гераклом, что в еде он ни в чем ему не уступит; тогда оба они убили одновременно по быку и приготовили их себе на обед; действительно, Лепрей, как и обещал, оказался по еде ничуть не хуже Геракла. Но когда он осмелился после этого вызвать Геракла на состязание оружием, то, как говорят, Лепрей был побежден и убит в этом сражении и похоронен в Фигалейской области; однако фигалейцы не могут показать могилы Лепрея. Я слышал также, что некоторые приписывают заселение этого места Лепрее, дочери Пиргея. А некоторые передают, что на первых поселившихся в этой земле напала болезнь «лепра» (проказа). Таким образом, город получил имя вследствие несчастья, постигшего жителей. Лепреаты говорили, что у них в городе был храм Зевса Левкея (бог белого тополя), была могила Ликурга, сына Алея, и другая могила Кавкона; памятник последнего изображал человека с лирою в руках. Но в мое время не было уже ни памятников на могиле, ни храма кому бы то ни было из богов, кроме Деметры. Но и он сделан из необожженного сырого кирпича и не имеет никакой статуи. Недалеко от города лепреатов находится так называемый источник Арена, и говорят, что название этому источнику дано по имени жены Афарея.

5. Если вернуться опять к Самику и пройти всю эту местность, то придем к впадению реки Анигра в море. Сильно дующие встречные ветры часто задерживают течение этой реки: нанося с моря к устью кучи песка, они не позволяют воде из реки течь дальше. Когда этот песок пропитывается водою с обеих сторон — со стороны моря и с внутренней стороны реки, — то вьючным животным и, особенно, пешеходам грозит опасность потонуть в нем. Эта река Анигр вытекает из горы Лапифа в Аркадии, и вода ее с самых истоков не очень благовонная: напротив, она обладает крайне неприятным запахом. Ясно что до впадения в нее речки, называемой Акидантом, в ней искони не могла водиться рыба; после же ее впадения те рыбы, которые водятся в ней, вместе с ее водой попадают в Анигр; но люди все-таки считают их несъедобными, хотя, если бы они были пойманы раньше в самом Акиданте, они были бы съедобными. Что Акидант в древности назывался Иарданом, лично у меня нет никакого основания, чтобы сделать такое заключение, но я передаю это известие так, как я его слышал от одного жителя Эфеса. У Анигра, по-моему убеждению, странный запах воды происходит от той земли, через которую течет его вода, подобно тому, как та же причина влияет на действие воды внутренних областей за Ионией: их испарения гибельны для людей. Одни из эллинов рассказывают, что Хирон, другие же — что кентавр Пиленор, пораженный стрелою Геракла и бежавший сюда, омыл в этой воде свою рану, и от яда Гидры воды Анигра получили свой отвратительный запах. Иные считают виною этой неприятной особенности реки то, что Мелампод, сын Амитаона, совершив очищение дочерей Прета, бросил сюда очистительные снадобья.

6. В Самике есть пещера недалеко от реки; ее называют пещерой анигридских нимф. Всякий, кто, имея белый лишай или струпья, входит в эту пещеру, то прежде всего он должен помолиться нимфам и обещать им какую бы то ни было жертву, а затем, очистив больные части тела, он переплывает реку и оставляет в ее водах всю старую нечистоту своей болезни, сам же выходит из реки здоровым и с гладкой и чистой кожей.

VI
1. Если перейти Анигр и идти прямой дорогой в Олимпию, то на небольшом расстоянии направо от дороги находится возвышенное место и на нем древний город Самик. Говорят, что этолиец Полисперхонт воспользовался этим городом как передовым укреплением против аркадян.

2. Развалины Арены ясно указать мне не мог никто ни из мессенцев, ни из элейцев; их рассказы о ней противоположны, и каждый желающий может составлять себе об этом самые разнообразные предположения. Мне кажется, что наиболее убедительные доводы приводят те, которые считают, что в самые древние времена и во времена героев Самик назывался Ареной. Они приводят также и следующие стихи из "Илиады":

Был там поток Минией, близ Арены вливавшийся
в море.
А эти развалины находятся очень близко от Анигра. И если можно было бы еще спорить, что Самик не назывался Ареной, то относительно реки Анигра все аркадяне согласны в том, что в древности она называлась Минией. Можно предположить, что со времени возвращения Гераклидов в Пелопоннес приморская часть Неды была границей элейцев и мессенцев.

3. Оставив позади себя Анигр и пройдя довольно большое расстояние по стране, по большей части песчаной, с дикорастущими соснами, увидишь налево развалины Скиллунта. Скиллунт принадлежал также к числу городов Трифилии; но во время войны Писеи против Элиды жители Скиллунта открыто выступили союзниками писейцев и врагами элейцев, и за это элейцы изгнали их и разрушили их города. 4. Впоследствии лакедемоняне отделили Скил лунт от Элиды и отдали его Ксенофонту, сыну Грила, когда он был изгнан из Афин. Изгнан же был Ксенофонт афинянами за то, что принял участие в походе Кира, человека, наиболее враждебно относившегося к афинскому народу, против персидского царя, бывшего к ним расположенным. Находясь в Сардах, Кир давал деньги Лисандру, сыну Аристокрита, и лакедемонянам на постройку кораблей. За это Ксенофонт и подвергся изгнанию. Поселившись в Скиллунте, Ксенофонт отвел священный участок и выстроил храм со святилищем в честь Артемиды Эфесской. В Скиллунте есть хорошая охота на диких животных, на диких свиней и оленей. Скиллунтскую область пересекает речка Селинунт.

Элидские проводники рассказывали, что элейцы вновь вернули себе Скиллунт и что Ксенофонт подвергся суду в совете Олимпии за то, что получил землю от лакедемонян, но получил от элейцев прощение и разрешение спокойно жить в Скиллунте. Кроме того, немного в стороне от храма показывают могилу и изображение на могиле, сделанное из мрамора пентеликонских каменоломен; местные жители говорят, что это могила Ксенофонта.

5. По дороге в Олимпию, не переходя Алфея, есть гора, представляющаяся для идущего из Скиллунта в виде отвесных высоких скал; эта гора называется Типейоном. Есть закон у элейцев — сталкивать с этой горы женщин, если они будут уличены в том, что они пришли на Олимпийские игры или даже только что они в неуказанные для них дни перешли Алфей. Но говорят, что на самом деле ни одна из женщин не была поймана, кроме одной Каллипатеры; но есть и такие, которые ту же женщину называют Ференикой, а не Каллипатерой. Так как ее муж умер еще раньше, то она, приняв во всем вид настоящего учителя гимнастики, привела на состязания в Олимпию своего сына. Когда Пейсирод, ее сын, оказался победителем, то Каллипатера перескочила тот барьер, который отделял учителей гимнастики от арены, и при этом обнаружила свой пол. Хотя было открыто, что она женщина, но ее отпустили без наказания из уважения к ее отцу, братьям, сыну: они все были победителями на Олимпийских играх; но они установили закон, чтобы на будущее время учителя гимнастики присутствовали на состязаниях обнаженными.

VII
1. Дойдя до Олимпии, мы встречаем здесь, наконец, воды реки Алфея, полноводной и прекрасной, так как в Алфей впадает много других рек, из них семь заслуживают особого упоминания. Пройдя мимо Мегалополя, в Алфей впадает река Гелиссон; другая река, Бренфеат, течет из Мегалополитанской области; мимо самого города Гортины, где храм Асклепия, течет река Гортиний; из области Мелайнейской, между границами области Мегалополя и Гереи, течет Буфаг, из страны клиторцев — Ладон, из горы Эриманфа — река, одноименная с горою. Все эти реки текут из Аркадии и впадают в Алфей; только Кладей смешивает с ним свои воды, начинаясь в Элиде. Самого же Алфея истоки находятся в Аркадии, а не в Элиде.

2. Относительно Алфея имеется предание, будто Алфей в человеческом образе был охотником и что он был влюблен в Аретузу, которая также была охотницей; Аретуза, не желая выходить замуж, как говорят, переселилась на остров, находящийся у Сиракуз и называемый Ортигией, и там из человека превратилась в источник, и что с Алфеем произошло такое же превращение в реку тоже вследствие любви. Таков рассказ об Алфее; (он не вполне правдоподобен). Но то, что Алфей, протекая через море, там сливает свои воды с водою источника, этому я не могу не верить, зная, что этот факт подтверждает и бог в Дельфах. Он, посылая коринфянина Архия вывести колонию в землю сиракузян, между прочим сказал в стихах следующее:

Остров некий лежит, Ортигия, в море широком,
Против страны Фринакийской, где устье Алфея
сливает
Воды свои с прекрасно текущим ручьем Аретузы.
Именно потому, что с Аретузой сливаются воды Алфея, я убежден, и создалась легенда о любви этой реки. 3. Те из эллинов или египтян, которые через Сиену поднимались до города эфиопов Мерой, рассказывают, что Нил входит в какое-то озеро, протекает через него, как по руслу на суше, затем течет по нижней Эфиопии и по Египту до Фароса и здесь, наконец, впадает в море. Я лично видал и знаю, что в земле евреев есть река Иордан, что она протекает через так называемое Тибериадское озеро и затем впадает в другое озеро, так называемое Мертвое море, и этим озером она и поглощается. Свойства воды Мертвого моря совершенно другие, чем какой-либо другой: в ней все живые существа, даже не умеющие плавать, держатся на поверхности, а все мертвые тела опускаются на дно. Поэтому это озеро бесплодно, и в нем не водится рыб, так как они, видя явную опасность, уплывают назад в родную воду. То же самое, что с Алфеем, происходит и с другой рекой в Ионии: ее истоки находятся на горе Микале, затем она, пройдя через море, лежащее между двумя странами, вновь появляется на свет около Бранхид у пристани, называемой Панормом. И это так на самом деле.

4. Относительно Олимпийских состязаний элейские знатоки древностей рассказывают, что вначале на небе царствовал Кронос и что в Олимпии был сооружен Кроносу храм тогдашними людьми, которые назывались золотым поколением. Когда родился Зевс, то Рея поручила охрану ребенка Идейским дактилям, которых также называли и Куретами; они пришли из критской Иды, и их имена были — Геракл, Пеоней, Эпимед, Иасий и Идас. Во время шуток и игр Геракл, как старший из них по возрасту, вызвал их на состязание в беге и победившего из них увенчал ветвью дикой маслины; у них было такое количество дикой маслины, что они спали на ней, подостлав под себя зеленые ветки. Говорят, что дикую маслину Геракл привез к эллинам из страны гипербореев и что это те люди, которые живут за пределами (северного) ветра Борея. О них первый упоминал в гимне к Ахейе Олен из Ликии; говорят, что Ахейя прибыла на остров Делос из страны этих гипербореев. Затем Меланоп из Ким в гимне к Опиде и Гекаэрге сказал, что и эти девушки прибыли на Делос: из страны гипербореев еще раньше, чем Ахейя. Аристей же из Проконнеса, который тоже упоминает о них, может быть, смог получить о них более точные сведения от исседонян, до которых, как он говорит в своих поэмах, он доходил. Итак, Идейскому Гераклу первому принадлежит честь установления этих игр, и он первый дал им название Олимпийских. Было установлено совершать их каждые пять лет, так как их братьев было числом пять. Есть и такие, которые говорят, что здесь Зевс боролся за власть с самим Кроносом; иные же считают, что он установил эти игры после победы над ним. Победителями называют и других (богов), так, например, Аполлона, который победил в беге Гермеса, а Ареса одолел в кулачном: бою. Ради этого-то будто бы и введена игра на пифийских флейтах во время прыганья борющихся в пентатле, так как флейта посвящена Аполлону, а сам Аполлон был победителем в Олимпийских играх.

VIII
1. После этого, приблизительно лет пятьдесят спустя после бывшего при Девкалионе у эллинов потопа, пришел с острова Крита Климен, сын Кардиса, родом от Идейского Геракла; он, говорят, устроил состязания в Олимпии и соорудил Куретам и в частности своему предку Гераклу жертвенник, дав наименование Гераклу Парастат (Защитник). Эндимион, сын Аефлия, лишил Климена власти и своим сыновьям назначил наградой за победу в беге в Олимпии царскую власть. Затем, спустя приблизительно одно поколение после Эндимиона, Пелоп устроил в честь Зевса Олимпийского состязания более блестящие, чем кто-либо до него. Когда же сыновья Пелопа разошлись из Элиды по всему Пелопоннесу, Олимпийские игры устроил Амитаон, сын Крефея, по отцовской линии племянник Эндимиона. Говорят, что и Аефлий был сыном Эола, но назывался сыном Зевса, а после него эти состязания устроили сообща Пелий и Нелей. Устраивал их и Авгий и Геракл, сын Амфитриона, после того как он взял Элиду. В числе тех, кого он увенчал, как победителей, был Иолай, ехавший на кобылах Геракла. Отсюда ясно, что издревле было дозволено состязаться и на чужих лошадях. Так и Гомер при описании погребальных состязаний в честь Патрокла в своих поэмах говорит, что Менелай воспользовался Эфой, кобылой Агамемнона, другой же конь был из его собственных. Иолай всегда был возницей у Геракла. Так вот, этот Иолай победил в состязании колесниц, аркадянин Иасий — в скачках верхом, дети Тиндарея — один в беге, другой, Полидевк, — в кулачном бою. И о самом Геракле говорят, что он одержал победу в борьбе и панкратии.

2. После Оксида, — а эти состязания устраивал и Оксил, — после его царствования Олимпийские состязания приостановились до эпохи Ифита. Когда Ифит вновь восстановил эти состязания, как я уже говорил раньше, люди успели уже забыть старинные обычаи и только понемногу начинали вспоминать о них, и всякий раз, как вспоминали что-нибудь из них, прибавляли это к состязаниям. 3. Это ясно вот из чего. С того времени как пошел непрерывный счет и началась запись по олимпиадам, прежде всего были назначены награды за бег, и первую победу одержал элеец Кореб. Но изображения Кореба в Олимпии нет, и могила его — за пределами Элиды. Позднее, в 14-ю олимпиаду, был прибавлен двойной бег (туда и обратно); Гипен из Писеи получил за двойной бег венок из дикой маслины. В следующую олимпиаду был прибавлен (длинный) бег, и победу одержал (лакедемонянин) Аканф. Во время 18-й олимпиады вспомнили о пентатле и борьбе; и в первом состязании одержал победу Лампид, а победа в борьбе досталась Эврибату; они оба были тоже лакедемоняне. В 23-ю олимпиаду прибавили состязание в кулачном бою; победу одержал Ономаст из Смирны, которая была тогда включена в Ионию. В 25-ю олимпиаду прибавили бег на полной запряжке коней (четверкой), и победителем на такой колеснице был провозглашен фиванец Пагонда. Спустя восемь олимпиад после этого они приняли еще состязание в панкратии и скачку верхом на конях; первым оказался конь Кравксида из Краннона (в Фессалии), а из выступавших в панкратии победил Лигдамид из Сиракуз. Ему был поставлен надгробный памятник в Сиракузах, около каменоломен. Был ли Лигдамид ростом и силой равен Гераклу из Фив — я лично этого не знаю, но так утверждают сиракузяне. Что касается состязания мальчиков, то об этом нет упоминания в более древних преданиях, но его ввели сами элейцы, так как оно им понравилось. В 37-ю олимпиаду было введено для мальчиков состязание в беге и борьбе, и лакедемонянин Гиппосфен одержал победу в борьбе, а в беге победил элеец Полиник. В 41-ю олимпиаду вызвали мальчиков на кулачный бой, и из выступивших одолел (всех) Филет из Сибариса. Бег гоплитов (с тяжелым оружием) был признан в 65-ю олимпиаду, как мне кажется, ради поощрения в военных упражнениях; из числа бежавших со щитами первым победителем был гереец Дамарет. Скачка, так называемая синорида, (на колеснице, запряженной) двумя взрослыми конями, была введена в 93-ю олимпиаду, и победителем был элеец Эвагор. В 99-ю олимпиаду решено было ввести состязания на колесницах, запряженных молодыми жеребцами; победный венок в этом состязании получил лакедемонянин Сибариад. Впоследствии прибавили к синориде с запряжкой жеребят и скачку на жеребятах; в синориде была, говорят, провозглашена победительницей Белистиха из приморской Македонии, а в скачке на жеребятах — ликиец Тлеполем; последний в 131-ю олимпиаду, а победа в синориде Белистихи была тремя олимпиадами раньше. В 145-ю олимпиаду был введен панкратий для мальчиков; победил эолянин Федим из города Троады.

IX
1. Но, с другой стороны, некоторые состязания в Олимпии были отменены, так как элейцы решили их больше не устраивать. Так, пентатл для мальчиков был введен в 38-ю олимпиаду, а затем, когда венок из дикой маслины получил спартанец Эвтелид, элейцы не захотели, чтобы в дальнейшем устраивались пентатлы для мальчиков. Что касается бега апены и кальпы, то первый был введен в 70-ю олимпиаду, а кальпа — в следующую. В 84-ю олимпиаду было объявлено относительно обоих постановление, что в дальнейшем не будет ни кальпы, ни бега апены. Когда они были впервые установлены, то в апене одержал победу фессалиец Ферсий, а ахеец Патек из Димы — в кальпе. 2. Эта последняя состоит в скачке на кобылах; в конце состязания всадники, соскочив с них, бегут рядом с лошадьми, держась за узду, как в мое время делают так называемые анабаты; у анабатов и участников бега кальпы разница в том, что они носят различные значки и ездят на жеребцах (вместо кобыл). Что касается апены, то в ней нет ничего древнего, ни какой-либо особой красоты, и, кроме того, издревле у элейцев наложено проклятие (на мулов) и решительно запрещено, чтобы в их стране водилось это животное; апена — это та же синорида, только запряженная мулами вместо лошадей.

3. Существующий еще и теперь порядок состязаний, в силу которого полагается приносить богу жертвы перед началом пентатла и бега лошадей в последующие дни, (а для остальных состязаний раньше, в первый день), — этот порядок был у них установлен в 77-ю олимпиаду. До этого времени у них проводилось состязание и людей и лошадей в один и тот же день. Но тогда состязание затянулось до ночи, так как соревнующихся в панкратии вызвали не в надлежащее время, виною же этому было состязание лошадей, а еще больше состязание пентатлов. Тогда в панкратии победил афинянин Каллий; но на будущее решили, чтобы панкратию не мешали ни пентатл, ни состязание лошадей.

4. Что касается агонофетов (распорядителей состязаний), то установления, существующие в наше время, не соответствуют тому, что было установлено вначале. Прежде этими состязаниями распоряжался один Ифит лично; после Ифита действовали точно так же и все потомки Оксила; но в 50-ю олимпиаду распоряжение Олимпийскими играми было поручено двум лицам, выбранным по жребию из всего числа элейцев, и с этих пор в течение долгого времени число агонофетов оставалось два. В 95-ю олимпиаду было выбрано девять гелланодиков (третейских судей): трое из них ведало бегом лошадей, другим трем поручено наблюдение за пентатлом, остальные трое должны были наблюдать за остальными состязаниями. Олимпиаду спустя был прибавлен десятый атлотет (судья). В 103-ю олимпиаду из двенадцати элейских фил было выбрано по одному гелланодику от каждой. Но затем сильно утесненные аркадянами, начавшими с ними войну, они потеряли часть своей земли и то население, которое занимало отрезанную у них часть страны; таким образом, в 104-ю олимпиаду число их фил свелось к восьми и гелланодиков было выбрано столько же, сколько было и фил. Но к 108-й олимпиаде их число вновь дошло до десяти человек, и с того времени уже и до наших дней это число остается неизменным.

X
1. Много чудесного можно увидеть в Элладе, о многом удивительном здесь можно услышать, но ни над чем в большей мере нет божьего покровительства, как над Элевсинскими таинствами и над Олимпийскими состязаниями. Священную рощу (альсос) Зевса они, переделав слово, издревле называют Альтис. И у Пиндара, который написал свою оду в честь победителя на Олимпийских играх, эта местность называется Альтис. 2. Храм и статуя Зевса сооружены из той добычи, которую элейцы получили, когда они на войне захватили Пису и те окружные поселения, которые вместе с писейцами отпали от них. Что Фидий был создателем этой статуи, этому служит доказательством также и надпись, сделанная в ногах Зевса:

Фидий, сын Хармида, афинянин, создал меня.
Храм выстроен в дорическом стиле и снаружи имеет перистиль (окружающую его колоннаду). Сооружен он из местного камня — пороса. Высотой он до фронтона — 68 футов, шириной — 95, длиной — 230. Строителем его был местный житель Либон. Черепица (на крыше) сделана не из обожженной глины, но из пентеликонского мрамора, обработанного в виде черепицы. Передают, что это изобретение наксосца Бизея, статуи которого, как говорят, есть на (острове) Наксосе и на которых есть надпись: Чаду Латоны воздвиг наксосец Эверг, сын Бизея.

Первый из мрамора он стал черепицу пилить.
Этот Бизей был современником Алиатта, царя лидийского, и Астиага, сына Киаксара, царствовавшего у мидян. С обеих сторон крыши храма в Олимпии стоят позолоченные чаши; статуя Победы, также позолоченная, стоит по самой середине фронтона; под статуей Победы прикреплен золотой щит с рельефным изображением Медузы Горгоны. Надпись на щите указывает на тех, кто его посвятил и по какому поводу он посвящен. Она гласит следующее:

В храм сей щит золотой спартанцы после Танагры
Вместе с союзным своим войском его принесли
В дар, победив аргивян, афинян, а также ионян.
Взятой добычи врагов — это десятая часть.
Об этой битве я упоминал уже при описании Аттики, перечисляя могилы в Афинах. По наружной стороне фриза, который идет вокруг всего храма в Олимпии, висят золоченые щиты, числом двадцать один, посвящение римского полководца Муммия, который победил на войне ахеян, взял Коринф и изгнал оттуда живших там дорийцев. Что касается фронтонов, то на переднем изображено готовящееся еще состязание Пелопа с Эномаем на колесницах и приготовления с обеих сторон к этому бегу. Изображение Зевса сделано как раз посредине фронтона; направо от Зевса — Эномай; его голова прикрыта шлемом; рядом с ним его жена Стеропа, она была также одной из дочерей Атланта: перед лошадьми сидит Миртил, который был возницей у Эномая; лошадей числом четыре; за Миртилом двое людей; имена их неизвестны, но, конечно, это те, которым Эномай тоже приказал ухаживать за лошадьми. На этой стороне у самого края лежит (бог реки) Кладей; он и во всех других отношениях почитается элейцами больше всех других рек, кроме Алфея. Налево от Зевса изображены Пелоп и Гипподамия, затем возница Пелопа и его кони и двое людей; это тоже конюхи у Пелопа. И здесь фронтон к концу суживается, и поэтому здесь также изображен на нем Алфей. Человеку, который был возницей у Пелопа, по сказанию трезенцев, было имя Сфер, а эксегет в Олимпии называл его Киллас. Все изображения на переднем фронтоне храма работы Пэония, родом из Менды во Фракии, а на заднем фронтоне — Алкамена, человека, жившего в одно время с Фидием и считавшегося вторым после него в ваянии. На фронтонах ему принадлежит изображение битвы лапифов с кентаврами на свадьбе Перифоя. Посредине фронтона изображен Перифой; с одной стороны у него — Эвритион, тот, который старается похитить жену Перифоя, и Кеней, поднявшийся на защиту Перифоя; по другую сторону — Тесей, отбивающийся секирой от кентавров. Один из кентавров похищает девушку, другой же — красивого мальчика. Алкамен, как мне кажется, взял этот сюжет потому, что из поэм Гомера он знал, что Перифой был сыном Зевса, а о Тесее известно, что он потомок Пелопа в четвертом колене.

В Олимпии изображена и большая часть подвигов Геракла. Над (передними) дверями храма изображены охота на аркадского кабана, расправа Геракла с Диомедом Фракийским и с Герионом в Эрифии; изображен Геракл также в тот момент, когда он собирается взять на себя от Атланта тяготу (неба), когда он очищает от навоза Элейскую землю; над воротами заднего входа храма изображено, как он отнимает пояс у амазонки, его охота за ланью и в Кносе на быка, как он избивает птиц стимфалийских, как убивает гидру и льва в Аргосской земле. 3. Если войти через медные двери, то направо перед колонной — статуя Ифита; его украшает венком женщина, Экехейрия (Перемирие), как гласит надпись на них в форме дистиха. И внутри храма также есть колонны; а по верху их внутри (по обеим сторонам храма) идут галереи, и через них можно приблизиться к статуе. Здесь же и витаялестница для подъема на крышу.

XI
1. Бог сидит на троне; его фигура сделана из золота и слоновой кости; на его голове венок как будто бы из ветки маслины. В правой руке он держит Нику (Победу), тоже сделанную из золота и слоновой кости; у нее повязка и венок на голове. В левой руке бога скипетр, изящно расцвеченный различными металлами, а птица, сидящая на скипетре, — это орел. Из золота же у бога его обувь и плащ; на этом плаще изображены животные, а из цветов — полевые лилии. 2. Трон украшен золотом, драгоценными камнями, эбеновым (черным) деревом и слоновой костью. На нем сделаны изображения животных: и в виде рисунка, и в виде рельефа. У каждой ножки трона изображены четыре Ники (Победы) в виде танцующих фигур и две другие внизу у каждой из ножек. У каждой из передних ножек лежат фиванские дети, похищенные сфинксами, а под сфинксами Аполлон и Артемида поражают стрелами детей Ниобы. Между ножками трона проходят четыре бруска, каждый из них проходит из одной ножки в другую. На той перекладине, которая обращена прямо к входу, семь изображений: восьмое из них, неизвестно каким путем, исчезло. Это все — изображения древних состязаний; во времена Фидия еще не были введены состязания мальчиков; тот, кто повязывает себе голову лентой, говорят, похож лицом на Пантарка; этот Пантарк был подросток из Элеи и любимец Фидия. В состязании мальчиков Пантарк одержал победу в борьбе во время 86-й олимпиады. На остальных перекладинах изображен отряд Геракла, сражающийся с амазонками. Число людей и с той, и с другой стороны доходит до 29-ти; в числе сражающихся вместе с Гераклом изображен и Тесей. Этот трон поддерживают не только ножки, но и равное число колонок, стоящих между ножками. Подойти под трон, подобно тому как мы входим в Амиклах во внутреннюю часть трона, в Олимпии нельзя; здесь народ не может приблизиться из-за барьеров, сделанных в виде стенок. Из этих барьеров тот, который находится против дверей, окрашен только темно-голубой краской, на остальных же находятся картины Панэна. На них изображен Атлант, поддерживающий землю и небо; рядом с ним стоит Геракл, желая принять на себя эту тяготу Атланта, затем Тесей и Перифой, Эллада и Саламин, держащие в руках украшения корабельных носов; из подвигов Геракла его борьба с немейским львом, а также беззаконный поступок Аякса по отношению к Кассандре; Гипподамия, дочь Эномая, с матерью и Прометей, еще закованный в цепи. К нему поднимается Геракл; одно из преданий о Геракле рассказывает, что он убил орла, который на Кавказе терзал Прометея, и самого Прометея спас от цепей. Наконец, последняя картина изображает Пентесилею, испускающую дух, и Ахилла, держащего ее на своих руках; тут же две Геспериды, несущие в руках яблоки, сторожить которые, говорят, они были приставлены. Этот Панэн был братом Фидия, и в Афинах в Расписной галерее им нарисована картина Марафонского сражения. На самой вершине трона над головою статуи Фидий изобразил с одной стороны Харит, с другой — Гор, по три с каждой стороны. В поэмах и они названы дочерьми Зевса. Гомер в «Илиаде» передает, что Горам было вверено небо, как будто неким стражам царского дворца. Скамья, или, как ее называют жители Аттики, франион, под ногами Зевса стоит на золотых львах и имеет рельефное изображение битвы Тесея с амазонками — первый подвиг афинян против иноплеменников. 3. На пьедестале постамента, на котором стоит трон и который поддерживает другие украшения статуи Зевса, на этом пьедестале следующие золотые изображения: Гелиос, садящийся на свою колесницу, Зевс и Гера, (Гефест) и около него Харита; рядом с ней Гермес, а за ним Гестия; за Гестией Эрот принимает выходящую из моря Афродиту, а Пейто (богиня убеждения) венчает ее венком. Вычеканены здесь и Аполлон с Артемидой, Афина и Геракл, и на самом краю пьедестала — Амфитрита, Посейдон и Селена (Луна), едущая, как мне кажется, верхом. У некоторых есть рассказ, будто богиня едет не на коне, а на муле, и при этом прибавляют глупый рассказ об этом муле.

4. Я знаю цифры измерения статуи Зевса в Олимпии и в вышину, и в ширину; но восхвалять измерявших я не буду, так как указанные у них размеры совершенно не соответствуют тому впечатлению, которое статуя эта производит на зрителя. Свидетелем великого искусства Фидия, говорят, явился сам бог: когда статуя была окончена, то Фидий обратился к богу с молитвой — дать знамение, угодно ли ему его произведение, и тотчас же, говорят, бог бросил свою молнию в то самое место пола, где и до моего времени стояла на земле медная чаша.

5. Пол перед статуей выстлан не белым, а черным мрамором. Это черное пространство окаймляет несколько приподнятая полоса из паросского мрамора, чтобы задерживать сливающееся сюда масло. Масло очень полезно для статуи в Олимпии: это масло служит средством предохранить слоновую кость от той порчи, которую может принести болотистый воздух Альтиса. На афинском же Акрополе для статуи Афины, так называемой Парфенос (Девы), полезно не масло, а вода: вследствие высокого расположения Акрополя воздух там сухой, и статуя, сделанная из слоновой кости, требует воды и испарений от воды. В Эпидавре же на мой вопрос, почему на статую Асклепия не льют ни воды, ни масла, служители храма сказали мне, что статуя бога и его трон сооружены над колодцем.

XII
1. Те люди, которые считают, что у слонов изо рта выдаются наружу зубы этих животных, а не рога, этим людям надо посмотреть на лосей (это дикие животные в стране кельтов) и на эфиопских быков (носорогов). Рога у лосей-самцов растут над бровями, а у самок их совсем не бывает; а у эфиопских быков рога растут на носу. Чему же тут так удивляться, если у животного рога растут изо рта? Кроме того, они могут понять свою ошибку вот из чего еще: рога у животных через известный период времени спадают и затем снова вырастают; это бывает у оленей, у косуль, то же случается и со слонами. А чтобы зубы вновь выросли у какого-нибудь уже взрослого животного, этого никогда не бывает. Если бы у слонов это были не рога, а выдающиеся изо рта зубы, как бы они могли вторично вырасти? Кроме того, по своей природе зубы не поддаются огню; рога же как и быков, так и слонов можно сделать из круглых плоскими и придать им любую форму при помощи огня. (У гиппопотамов и кабанов бивни растут из нижней челюсти; рогов же, которые бы росли из нижних челюстей, мы не видим). Да будет всякому известно, что у слона рога, начинаясь у висков, растут сверху вниз и затем уже выходят наружу. Это я пишу не на основании слухов, но сам видел череп слона в Кампании в храме Артемиды; храм находится от Капуи на расстоянии тридцати стадий, а эта Капуя является столицей Кампании. Конечно, рога слона не похожи на рога других животных и по природе своей различны, так же как и слон по величине и виду не похож ни на одно животное. И мне кажется, это является доказательством большого честолюбия эллинов и их щедрости при почитании богов, если они, не жалея денег, ввозили: слоновую кость от индийцев и из Эфиопии, чтобы делать из нее статуи.

2. Занавес в Олимпии — шерстяной, украшенный пышными ассирийскими узорами и окрашенный финикийским пурпуром — дар Антиоха, того самого, который посвятил также и золотую эгиду, находящуюся над афинским театром, с головой Горгоны. Но этот занавес поднимается не кверху, на потолок, как в храме Артемиды Эфесской, но на тонких шнурах опускается на пол. 3. Приношения, которые находятся внутри храма или в передней его части, следующие: трон Аримнеста, царя тирренцев, который первый из варваров стал делать дары и посвящения Зевсу в Олимпии, и медные кони Киниски, памятник ее олимпийской победы; они меньше натуральной величины и стоят в притворе храма направо. Там же и треножник, обложенный медными листами, на котором лежали венки для победителей, пока для этого не был сделан особый стол. 4. Статуи императоров, сделанные из паросского мрамора, воздвигнуты: Адриану — городами, входящими в Ахейский союз, Траяну — всеми эллинами. Этот император присоединил к своим владениям гетов, живших севернее Фракии, вел войну с Хозроем, потомком Арсака, и с парфянами. Из произведенных им построек самыми замечательными являются бани, носящие его имя, большой театр, совершенно круглый, сооружение для конных скачек длиною в два стадия и форум в Риме; последний заслуживает особенного осмотра как вследствие своей красоты вообще, так в особенности благодаря своей крыше, сделанной из меди. 5. Из статуй, выставленных здесь в круглых нишах, одна, из янтаря (греч. электрон), изображает римского императора Августа, вторая, из слоновой кости, как говорили, — вифинского царя Никомеда. В честь его переименован самый большой город в Вифинии Астак, носивший это имя до него; в древности же основателем этого города был Зипойта, фракиец, насколько можно судить по имени. 6. Тот янтарь, из которого сделана статуя Августа, поскольку он самородный, находится в песках реки Эридана; он очень редок и для человека ценен во многих отношениях; другой же электрон — это смесь серебра с золотом. 7. В храме Олимпии есть посвящения и дары Нерона: три венка, сделанные наподобие листьев оливы, и четвертый — наподобие листьев дуба. Там же лежат двадцать пять медных щитов; их носят во время бега те, которые состязаются в тяжелом вооружении. Среди посвятительных стел тут находится одна, содержащая клятву элейцев афинянам, аргивянам и мантинейцам о сохранении мира в течение ста лет.

XIII
1. Внутри Альтиса отведен священный участок и Пелопу: из всех геров, находящихся в Олимпии, элейцы чтут Пелопа настолько же больше других, насколько Зевс для них выше других богов. Пелопион (святилище Пелопа) находится направо от входа в храм Зевса, по направлению к северу; он отстоит от храма на таком расстоянии, что между ними можно поместить и статуи, и другие приношения; начинаясь как раз против середины храма, он по величине равен заднему помещению храма; он окружен каменной оградой, внутри которой растут деревья и стоят статуи. Вход в него находится с западной стороны. Говорят, что этот участок отвел Пелопу еще Геракл, сын Амфитриона: он был потомком Пелопа в четвертом поколении; и говорят еще, что он принес ему жертву над ямой. 2. И теперь ему приносят жертву ежегодно сменяющиеся должностные лица при вступлении в должность: жертвенным животным является черный баран. От этой жертвы жрецу не отделяется никакой части, но полагается давать только шею барана так называемому дровосеку. Этот дровосек — один из прислужников в храме Зевса, и его обязанность заключается в том, чтобы доставлять дрова для жертвоприношений за установленную плату как городам, так и частным лицам. Эти дрова должны быть из белого тополя; никакое другое дерево не допускается. Кто из элейцев или иностранцев вкусит при принесении жертвы Пелопу от жертвенного мяса, тот не имеет уже права входить в храм Зевса. То же бывает и с теми, кто приносит жертвы Телефу в Пергаме, за рекой Каиком: до омовения им запрещено входить в храм Асклепия. 3. Существует следующий рассказ: когда война под Илионом затянулась (и эллины не знали, что им делать), прорицатели сказали им, что они возьмут город не раньше, чем привезут сюда лук и стрелы Геракла и кость Пелопа. Поэтому, как говорят, они послали за Филоктетом и привезли его в лагерь, а из Писы была доставлена плечевая кость Пелопа. Когда же они возвращались домой, то у Эвбеи от бури погибло (много их кораблей, в том числе и) тот, на котором везли кость Пелопа. Много лет спустя после взятия Илиона рыбак Дамармен из Эретрии, закинув в море сети, извлек оттуда кость и, пораженный ее величиной, зарыл ее в песок. В конце концов он отправился в Дельфы, с тем чтобы просить указать ему, какому мужу принадлежала эта кость и что ему делать с ней. Как раз в это время по божьему соизволению явилось туда элейское посольство, прося исцеления от постигшей их болезни, вроде моровой язвы. И Пифия дала им ответ: элейцам — свято сохранить кости Пелопа, Дамармену же — отдать свою находку элейцам. Когда Дамармен это сделал, то элейцы в свою очередь одарили его всякими дарами и назначили его самого и его потомков хранителями этой кости. Но при мне плечевой кости Пелопа уже не было, потому что, как мне кажется, она истлела вследствие того, что долгое время пролежала в глубине моря и сильно пострадала от соленой морской воды. 4. Памятники пребывания Пелопа и Тантала на моей родине сохраняются еще и до сих пор; там есть озеро Тантала, названное так по его имени, и очень известная его могила, а на вершине горы Сипила, за храмом Пластены Матери, находится трон Пелопа, а если перейти реку Герм, то в Темне есть изображение Афродиты, сделанное из ствола растущего еще миртового дерева: у нас в памяти народа сохранилось предание, что Пелоп посвятил его Афродите, стараясь снискать милость богини и прося ее согласиться на его брак с Гипподамией.

5. Жертвенник Зевса в Олимпии находится почти на равном расстоянии от Пелопиона и храма Геры, но расположен впереди обоих. Одни говорят, что он сооружен Гераклом Идейским, другие — что местными героями, жившими двумя поколениями позднее Геракла. Сделан он из пепла бедренных костей тех жертв, которые приносились Зевсу. Точно так же и в Пергаме, где жертвенник Гере Самосской тоже сделан из пепла и не представляет ничего особенного сравнительно с теми обычными очагами, которые афиняне наскоро сооружают в Аттике для жертвоприношений. Первая ступень жертвенника в Олимпии, называемая профисис (преджертвием), имеет в окружности 125 футов, а окружность ступени над преджертвием… 32 фута; высота же всего жертвенника достигает 22-х футов. Самые жертвы у них установлено приносить в самом низу, на преджертвии; бедра же они поднимают кверху, на самый верх жертвенника, и там их сжигают. С каждой стороны на преджертвие ведут мраморные ступени, а с преджертвия до верхней части жертвенника ведут ступени из пепла, (как и сам алтарь). До преджертвия разрешено подниматься и девушкам и женщинам, когда им не воспрещается вход в Олимпию, с преджертвия же до самой вершины алтаря разрешено всходить только мужчинам. Жертвы приносятся и тогда, когда нет праздника, приносятся и частными лицами, элейцами же приносятся каждый день. Каждый год приставленные к этому жрецы ровно в 19-й день месяца Элафиона приносят собранный пепел из Пританея (государственного совета) и, смешав его с водой реки Алфея, намазывают его на жертвенник. Смачивать пепел другой водой ни в коем случае не разрешается, и поэтому считается, что река Алфей из всех рек является наиболее приятной сердцу Зевса Олимпийского. 6. Есть и в Дидимах, Милетской области, жертвенник, соорудил его Геракл Фиванский, как рассказывают милетяне, из крови жертвенных животных. Однако в позднейшие времена кровь приносимых в жертву животных не очень прибавила к его величине и не сделала ее чрезвычайной.

XIV
1. Жертвенник в Олимпии представляет и другое чудо: коршуны, наиболее хищные из всех птиц, ни в чем не обижают приносящих жертву в Олимпии. Если же случится, что коршун похитит внутренности жертвенных животных или кусок мяса, то это считается неблагоприятным знамением для приносящего жертву. 2. Говорят, когда Геракл, сын Алкмены, приносил жертву в Олимпии, ему страшно надоедали мухи; сам ли он нашел это средство или кто его научил, но он принес жертву Зевсу Апомию (Отвратителю мух) и таким образом прогнал мух за Алфей. Говорят, что по этой самой причине элейцы приносят жертвы Зевсу Апомию, когда изгоняют мух из Олимпии.

3. Элейцы считают нужным употреблять при жертвоприношениях Зевсу дрова только белого тополя, а не какого-либо другого дерева, по той причине предпочитая белый тополь, как мне кажется, всем другим деревьям, что Геракл принес его в Элладу из страны феспротов. Я лично думаю, что и Геракл, когда приносил жертву Зевсу в Олимпии, сжег бедра жертвенных животных на дровах из белого тополя. Геракл нашел его растущим у реки Ахеронта в стране феспротов, и поэтому, говорят, Гомер назвал его ахеронтовым деревом. 4. Мы знаем, что в древности, как и теперь, реки не все в одинаковой степени благоприятны для роста трав и деревьев: по реке Меандру очень много тамариска — нигде он не растет такой густой и высокий, как там; нигде камыш не растет так пышно, как по беотийскому Асопу, а дерево персея больше всего любит воды реки Нила. Так что нет ничего удивительного, что белый тополь прежде всего вырос у Ахеронта, дикая маслина — на Алфее, а черный тополь — это родное детище кельтской земли и кельтского Эридана.

5. Ну, теперь мы окончили говорить о самом большом жертвеннике; вернемся же ко всем другим алтарям Олимпии. В своем рассказе я прослежу их в том порядке, в каком элеицы считают своим долгом приносить жертвы на этих алтарях. Прежде всего приносят жертву Гестии, затем Зевсу Олимпийскому, при этом они направляются к алтарю, находящемуся внутри храма. Третья жертва, и при этом на одном алтаре, установлена в честь (3евса Лаэта и Посейдона Лаэта); четвертую и пятую жертву они приносят Артемиде и Афине Леитиде (Дающей добычу), шестую — (Афине) Эргане (Богине труда). Этой Эргане приносят жертву и потомки Фидия, так называемые чистильщики, получившие от элейцев почетную обязанность-привилегию — чистить статую Зевса от всей оседающей грязи; они приносят ей жертву прежде, чем начинают чистить статую. Есть и другой алтарь Афины, недалеко от храма, и рядом с ним алтарь Артемиды, четырехугольный, чуть-чуть суживающийся кверху. После указанных мною богов они приносят жертвы Алфею и Артемиде на одном жертвеннике. Причину этого объяснил и Пиндар в своей оде, и я об этом буду писать, рассказывая о летринейцах. Недалеко от него находится и другой алтарь Алфею, а рядом с ним жертвенник Гефесту. Есть элейцы, которые называют жертвенник Гефеста жертвенником Зевса Арея (Воителя). Они же говорят, будто Эномай на этом алтаре приносил жертву Зевсу Арею всякий раз, когда он собирался состязаться с тем или другим из женихов Гипподамии на колесницах. За этим жертвенником идет жертвенник Гераклу, именуемому Парастатом (Защитником); поставлены жертвенники и братьям Геракла: Эпимеду, Идасу, Пеонею и Иасию. Жертвенник Идаса, я знаю, другими называется жертвенником Акесида. Затем идет фундамент дома Эномая, и здесь стоят два алтаря: один из них Зевсу Геркею (Хранителю клятвы), кажется, воздвиг сам Эномай, а алтарь Зевсу Керавнию (Мечущему молнии) они воздвигли позднее, после того как в дом Эномая ударила молния. Что касается большого жертвенника, то о нем я говорил немного раньше, и называется он жертвенником Зевса Олимпийского. 6. Рядом с ним находится жертвенник Неведомых богов, а за ним Зевсу Катарсию (Очистителю) и Нике, а затем опять Зевсу, именуемому Хтонием (Подземным). Есть жертвенники и всем богам, и Гере, именуемой Олимпийской, тоже сделанный из пепла; говорят, что это посвящение Климена. За ним общий жертвенник Аполлону и Гермесу, потому что у эллинов есть о них сказание, что Гермес был изобретателем лиры, а Аполлон — кифары. Далее идет алтарь Гомонойи (Согласия) и вновь Афины, и еще Матери богов. 7. Рядом с самым входом на стадион находятся два жертвенника: один из них называется жертвенником Гермеса Покровителя в состязаниях, другой жертвенник Кайросу (Счастливому случаю); я знаю гимн о нем, сочиненный Ионом Хиосским. В этом гимне он изображает Кайроса как младшего сына Зевса. Рядом с сокровищницей сикионцев находится жертвенник Куретов, или Геракла, сына Алкмены: называют его двояко. 8. На так называемом Гайосе (Расщелине земли) стоит алтарь Геи (Земли), тоже сделанный из пепла: в более древние времена был здесь, говорят, и оракул Матери земли. У так называемого Стомиона (Зев, Отверстие) поставлен жертвенник Фемиде. Алтарь Зевса Катебата (Мечущего молнии) окружен со всех сторон идущей перед жертвенником оградой; он находится у большого жертвенника из пепла. Опять напоминаю, что я перечисляю жертвенники не в том порядке, какони стоят, а рассказываю, переходя от одного к другому в той очереди, как элейцы приносят на них жертвы. У Пелопиона (священного участка Пелопа) — общий жертвенник Диониса и Харит, а между ними жертвенник Муз и следом за ним — жертвенник нимф.

XV
1. Вне Альтиса есть здание, и называется оно мастерская Фидия; Фидий здесь творил свои статуи одну за другой. В этом здании есть общий жертвенник всем богам. Если повернуть опять назад к Альтису, то это напротив Леонидеона. 2. Леонидеон находится вне священной ограды и построен вдоль дороги для шествий у (главного) входа в Альтис; для тех, кто совершает торжественные шествия, это единственная дорога. Это здание — посвятительный дар одного местного жителя Леонида; при мне в нем жили римские прокураторы Эллады; оно отделяется от входа для торжественных шествий улицей; то, что афиняне называют переулками, то элийцы называют улицами. 3. Так вот, если кто захочет миновать Леонидеон и войти в Альтис, то налево находится алтарь Афродиты, а за ним алтарь Гор (Времен года). Как раз позади заднего помещения (храма Зевса) направо растет дикая маслина; она называется Каллистефанос (Маслиной прекрасных венков), и установлено из этого дерева делать венки, раздаваемые победителям на Олимпийских играх. Недалеко от этой дикой оливы сооружен памятник нимфам; и их называют Нимфами прекрасных венков. За пределами Альтиса, но направо от Леонидеона, сооружен алтарь Артемиды Агореи (Покровительницы рынков), сооружен алтарь и Деспойнам (Владычицам); об этой богине, которую называют Деспойной, объяснит та часть моего рассказа, где я буду говорить об Аркадии. За ним находится жертвенник Зевса Агорея (Покровителя рынков), а перед так называемой Проэдрией — жертвенник Аполлона, именуемого Пифийским, а за ним — Диониса. Этот жертвенник, говорят, посвящен не так давно, и при этом частными лицами. 4. Если идти туда, где выпускают лошадей на состязание, то увидим жертвенник и на нем надпись: Мойрагету (Вершителю судеб); ясно, что это эпитет Зевса, который знает человеческие дела и все то, что назначили Мойры (богини судеб), и все, в чем они им отказали. Тут же длинный жертвенник Мойр, а за ним алтарь Гермеса и подряд два жертвенника Зевса Гипсиста (Высочайшего). На месте старта лошадей под открытым небом, как раз посредине (старта) — жертвенники Посейдону Гиппию (Покровителю коней) и Гере Гиппии, а около колонны — алтарь Диоскурам. При входе в так называемый Корабельный нос с одной стороны находится алтарь Ареса Гиппия, с другой — Афины Гиппии. А если войти в самый Корабельный нос, то там есть жертвенник доброй Тихи, Пана и Афродиты, а в самой внутренней части Корабельного носа — жертвенник нимфам, которых называют Акменами (Цветущими). Если подниматься от той галереи, которую элейцы называют галереей Агнапта, в названии здания сохраняя имя архитектора, наверх от этой галереи направо будет жертвенник Артемиде; а если идти обратно по улице шествий в Альтис, то позади Герейона (храма Геры) будут жертвенники реки Кладея и Артемиды, после них алтарь Аполлона, четвертый — Артемиды, именуемой Коккока (Дарующая плодородие), и пятый — Аполлона Фермия. Что касается слова «Фермий»; то я и сам мог догадаться, что на элейском наречии это обозначает то же, что на языке афинян «Фесмий» (Хранящий законы); а почему Артемиду называют Коккока, никто мне этого объяснить не мог. Перед так называемым Фееколеоном (Дом жрецов) находится здание; на углу этого здания сооружен жертвенник Пану. 5. Пританей у элейцев находится внутри Альтиса; он выстроен у того входа, который против гимнасия. В этом гимнасии устраивают упражнения в беге и состязания для атлетов. Перед дверями Пританея находится жертвенник Артемиды Агротеры (Охотницы). В самом же Пританее, минуя то помещение, где у них очаг, направо от входа стоит жертвенник Пану; и этот очаг у них сделан из пепла, и на нем постоянно, день и ночь, горит огонь. С этого очага, как я уже сказал, золу несут на (большой) Олимпийский жертвенник, и этот пепел, доставляемый с данного очага, немало способствует увеличению его размеров.

6. Один раз в месяц элейцы приносят жертвы на всех названных алтарях. Они приносят их по старинному обычаю: жгут на алтарях ладан вместе с пшеницей, смешанной с медом. На них они кладут ветки маслины, а для возлияния употребляют вино. Одним только нимфам и Деспойнам, считают они, нельзя делать возлияния вином, и на алтаре, общем для всех богов. Забота об этих жертвоприношениях лежит на жреце, который в продолжение месяца выполняет эту почетную должность, на прорицателях и на подающих возлияние, кроме того, на эксегете (толкователе), флейтисте и дровосеке. Что полагается говорить при этих возлияниях в Пританее или о гимнах, которые там поются, мне не следует передавать всего этого в своем рассказе. 7. Там делаются возлияния не только эллинским богам, но и богу ливийскому, и Гере Амонии, и Параммону, Параммон — это прозвище Гермеса. По-видимому, элейцы издревле обращались к оракулу в Ливии, и в храме Аммона есть жертвенники, посвященные элейцами. На них написано, о чем спрашивали бога элейцы, и ответы бога, и имена тех людей, которые приходили к Аммону из Элиды. Все это находится в храме Аммона. Элейцы приносят жертвы и героям и женом героев, как тем, которые находятся в Элиде, так и тем, которым воздается почет у этолийцев. 8. Те гимны, которые поются в Пританее, написаны на дорийском наречии, но кто составил эти гимны и песнопения, они не говорят. Есть у элейцев и Гестиаторий (Зал пиршеств); и он также находится внутри Пританея, против помещения с очагом; в этом помещении угощают победителей на Олимпийских состязаниях.

XVI
1. Остается мне теперь описать храм Геры и все то, что есть в этом храме заслуживающего упоминания. Элейцы рассказывают, что воздвигли этот храм скиллунтцы, жители одного из городов Трифилии, приблизительно лет через восемь после того, как царскую власть в Элиде получил Оксил. Стиль постройки этого храма — дорический; вокруг всего храма стоят колонны; в заднем помещении храма одна из двух стоящих там колонн — дубовая. Длина храма — 163 фута, ширина — 63, высота — не меньше 50. А кто был его строителем, этого не помнят. 2. Через каждые четыре года на пятый шестнадцать женщин ткут Гере пеплос (одеяние); они же устраивают и игры, называемые Гереи. Эти игры состоят из состязания девушек в беге; эти девушки не все одинакового возраста, поэтому первыми бегут самые молодые, за ними те, которые несколько старше их возрастом, и, наконец, бегут самые старшие из девушек. Бегут они так: волосы у них распущены, хитон немного не доходит до колен, правое плечо открыто до груди. И для их состязания предоставляется Олимпийский стадион, но для бега им уменьшают пространство стадиона приблизительно на одну шестую. Победительницам дают венки из маслины и часть коровы, приносимой в жертву Гере. Им разрешено ставить свои статуи с надписанными на них своими именами, и прислужницы этих шестнадцати распорядительниц игр подобно им являются пожилыми женщинами. 3. Начало этих состязаний девушек, (как и состязаний мужчин), возводят тоже к древним временам, рассказывая, что ввела их Гипподамия, воздавая благодарность Гере за свой брак с Пелопом; она собрала для этого шестнадцать женщин и с ними устроила первые Гереи; сохраняется воспоминание, будто победительницей оказалась Хлорида, дочь Амфиона, единственная оставшаяся в живых из всего дома; говорят, что вместе с ней уцелел и один из ее братьев. Те выводы, к которым я пришел относительно детей Ниобы, я уже высказал при рассказе об Аргосе. 4. Относительно шестнадцати женщин — о них, кроме этого рассказа, имеется еще следующий. Рассказывают, что Дамофонт, будучи тираном в Писе, причинил много неприятностей элейцам; когда Дамофонт умер, то писейцы, как государство, не захотели взять на себя ответственность за ошибочные действия тирана, да и элейцам в некотором отношении хотелось окончить миром возникшие между ними несогласия. Поэтому они выбрали из всех шестнадцати городов, которые они тогда еще заселяли в Элиде, разрешить все несогласия по одной женщине, которая была старше годами и от всех женщин отличалась как достоинством, так и добрым именем. Города, из которых были выбраны женщины, были следующие: Элида…; выбранные из этих городов женщины уладили споры элейцев с писейцами; впоследствии им же было поручено устройство состязаний Герей и тканье пеплоса для Геры. 5. Эти же шестнадцать женщин устроили и два хора; один из этих хоров называют хором Фискои, другой — Гипподамии. Говорят, что Фискоя была родом из долины Элиды и что имя того дема (области), где она жила, было Ортия. Рассказывают, что с этой Фискоей сочетался Дионис и она родила от Диониса сына Наркея; когда он вырос, то он стал воевать с соседями и достиг огромной власти; говорят, что и храм Афины, именуемой Наркеей, основал он же. Сохранилось предание, что поклонение Дионису первыми ввели Наркей и Фискоя. Среди других почетных даров Фискоя получила от этих шестнадцати женщин также и это название хора по своему имени. Хотя много городов было уже разрушено, тем не менее элейцы сохранили это число: будучи разделены на восемь фил (колен), они от каждой филы избирают по две женщины. Но все то, что установлено делать этим шестнадцати женщинам, или назовем их гелланодиками, к выполнению чего бы то ни было из этого они не могут приступить раньше, чем не очистятся жертвоприношением предназначенного для этого поросенка и водою. Это очищение совершается ими у источника Пиеры. Если идти из Олимпии в Элиду равнинной дорогой, можно прийти к источнику Пиере. Так вот как обстояло дело со всем этим.

XVII
1. В храме Геры есть (изображение) Зевса…; Гера же изображена сидящей на троне, рядом с ней стоит (3евс) с бородой, со шлемом на голове: грубая работа. Далее за этими изображениями — статуи Гор, сидящих на тронах, работы Смилида из Эгины, а рядом с ними стоит изображение Фемиды, матери Гор, произведение Дорикледа, родом лакедемонянина, ученика Дипойна и Скиллида. Статуи же Гесперид, числом пять, сделаны Феоклом, тоже лакедемонянином, сыном Гегила, который, как говорят, тоже был из школы Скиллида и Дипойна. Афина же со шлемом и копьем, держащая щит, говорят, произведение тоже лакедемонянина Медонта, который был братом Дорикпеда и учился у тех же мастеров. Там же Кора и Деметра, Аполлон и Артемида; первые сидят одна против другой, а Аполлон стоит против стоящей Артемиды. Там находятся и Латона, Тиха и Дионис, а также крылатая Ника (Победа); но художников, которые их сделали, я назвать не могу, но мне и они кажутся очень древними. Все названные статуи из слоновой кости и золота; позднее они посвятили в Герейон мраморного Гермеса, который держит в руках младенца Диониса, творение Праксителя. Там же медная статуя Афродиты, работы Клеона из Сикиона. Учитель этого Клеона, по имени Антифан, был из школы Периклита, а Периклит был учеником Поликлета из Аргоса. Далее перед Афродитой сидит маленький позолоченный мальчик; его изваял Боет из Карфагена. Перенесены сюда и из так называемого Филиппейона сделанные из золота и слоновой кости (статуи): Эвридика, (жена Аридея, и Олимпиада, жена) Филиппа.

2. …ларец сделан из кедра; на нем изображения из слоновой кости, золота, а некоторые из того же кедра. В этот ларец мать положила Кипсела, будущего коринфского тирана, когда Бакхиады старались найти его после рождения. В память спасения Кипсела его потомки, так называемые Кипселиды, посвятили этот ларчик в Олимпию, а ларцы коринфяне называли тогда кипселами; от этого, говорят, и мальчику дали имя Кипсела. 3. Надписи над изображениями на ларце по большей части сделаны древними письменами; одни из них идут прямыми строчками, другой же вид надписей эллины называют бустрофедон; он состоит в следующем: в конце одна строка поворачивает на вторую так же, как это бывает при двойном беге. И вообще надписи на ларце написаны извилистыми и переплетающимися одна с другой линиями, так что их трудно разобрать. 4. Если начать осмотр этого ларца снизу, то на первом его поле изображены следующие сцены: Эномай преследует Пелопа, держащего Гипподамию; у каждого из них по паре лошадей, но у коней Пелопа есть крылья. Следом за этим изображен дом Амфиарая, и какая-то старуха держит на руках Амфилоха, еще грудного ребенка; перед домом стоит Эрифила, держа ожерелье, а рядом с ней — ее дочери Эвридика и Демонасса и совсем нагой ее сын Алкмеон. Асий в своей поэме написал, что и Алкмена была дочерью Амфиарая и Эрифилы. Батон, возница Амфиарая, держит в одной руке вожжи от лошадей, а в другой руке у него копье. Амфиарай одной ногой уже встал на колесницу, он держит обнаженный меч; он обратился к Эрифиле в исступлении гнева, (по-видимому, едва) удерживаясь, чтобы не убить ее. За этим домом Амфиарая происходит состязание в честь погребения Пелия и стоят зрители, наблюдая за состязанием. Дальше изображен Геракл, сидящий на троне, а позади него женщина; у этой женщины нет надписи, кто она такая, играет же она на фригийской, а не на эллинской флейте. Правящие парой лошадей, запряженных в колесницы, — это Пис, сын Периера, и Астерион, сын Комета, о нем говорят, что и он плавал на корабле Арго, Полидевк и Адмет, вместе с ними Эвфем, по сказанию поэтов, сын Посейдона, вместе с Ясоном — участник похода в Колхиду. Он был победителем и в этой синориде (скачке на парной колеснице). Решившиеся выступить в кулачном бою были Адмет и Мопс, сын Ампика; посреди между ними стоит человек, то играющий на флейте, подобно тому как еще и в наше время считается необходимым играть на флейте при прыжках состязающихся в пентатле. У Ясона и Пелея борьба идет с равными силами. Изображен здесь и Эврибота, бросивший диск; конечно, это кто-то из числа известных метателей диска. Состязающиеся в беге — Меланион, Неофей, Фалареи, четвертый — Аргей и Ификл — пятый; этому последнему, как победителю, Акаст протягивает венок; возможно, что Ификл был отцом Протесилая, ходившего походом на Илион. Лежат и треножники — награда победителям; стоят дочери Пелия; имя написано над одной Алкестидой. Иолай, который добровольно принял участие в трудах Геракла, получил награду за состязания на колесницах. На этом оканчивается изображение состязаний в честь Пелия. Далее, около Геракла, поражающего стрелами гидру-чудовище, жившее в реке Амимоне, стоит Афина; так как Геракла нельзя не узнать, хотя бы по этому подвигу, а равно и по его внешнему виду, то возле него нет надписи с его именем. Наконец, изображены фракиец Финей и сыновья Борея, отгоняющие от него Гарпий.

XVIII
1. Осмотр второго поля на ларце начнем с левой стороны; там вначале изображена женщина, держащая на правой руке белого мальчика, спящего, а на другой, левой руке, мальчика черного, похожего на того, который спит; (ступни) ног у обоих обращены в разные стороны. Объяснение дает и надпись, хотя это можно понять и без надписи, что это Танатос (Смерть) и Гипнос (Сон); вскормившей их обоих является Никта (Ночь). Далее женщина красивого вида наказывает другую, отталкивающего вида; одной рукой она ее душит, в другой у нее трость, которою она ее бьет; это Дика (Правда) так обращается с Адикией (Кривдой). Затем две другие женщины, толкущие в ступах пестами; считается, что это сведущие в снадобьях (заклинательницы), тем более, что над ними нет никакой надписи. Далее мужчина, а за ним следует женщина; значение этих фигур объясняют стихи, написанные гекзаметром; они гласят:

Идас Марпессу ведет, прекрасную дочерь Эваноса;
Силой похитил ее Аполлон, и охотно она
возвращалась.
Муж, одетый в хитон; в правой руке у него кубок, в левой — ожерелье; их берет себе Алкмена. Это иллюстрация к сказанию эллинов, что Зевс сочетался с Алкменой, приняв образ Амфитриона. Затем Менелай, одетый в панцирь и с мечом в руке, стремится убить Елену; ясно, что это сцена после взятия Илиона. Затем Медея сидит на троне, Ясон стоит направо от нее, рядом Афродита, и над ними надпись:

В жены Медею берет Ясон: Афродита согласна.
Дальше представлены поющие Музы и Аполлон, зачинающий песню. При них надпись:

Это Латоны сын, царь Аполлон далекоразящий;
Музы его окружают;
он — вождь прекрасного хора.
Атлант, который, по преданию, держит на плечах небо и землю; в руках у него яблоки Гесперид. А кто тот муж, который держит меч и идет на Атланта? Этого специально при нем не написано, но для всех ясно, что это Геракл. Над ними сделана такая надпись:

Небо Атлант тут несет, а яблоки скоро оставит.
Здесь же и Арес в оружии, ведущий Афродиту. При нем надпись: «Эниалий». Изображена здесь и Фетида, девушкой еще; Пелей хочет ею овладеть, а из руки Фетиды устремляется на Пелея змея. Далее сестры Медузы на крыльях преследуют улетающего Персея; имя написано только над одним Персеем.

6. Военные сцены заполняют третье поле ларца; большая часть там пеших воинов, но есть изображения и парных конных запряжек. По тому, как держат себя воины, можно заключить, что хотя они и собираются вступить в сражение, но они готовы признать друг друга и приветствовать как друзей. Эксегеты предлагают два объяснения. Одни говорят, что это этолийцы с Оксидом и древние элейцы, что они (дружески) встретились тут друг с другом в память древнего родства и выражают друг другу свое расположение; другие же говорят, что это встретились для битвы два войска, что это пилосцы и аркадяне, собирающиеся сражаться у города Фейи и реки Иардана. Но никто не мог бы поверить, будто предок Кипсела, будучи коринфянином и делавший ларец для своего личного употребления, все исторические события, которые для коринфян были родными, сознательно оставил без внимания, а чужеземные и к тому же вовсе не славные велел изобразить на ларце. Мне самому представляется следующее соображение. Род Кипсела и его предков первоначально был из Гонуссы, что за Сикионом, и родоначальником их был Мелан, сын Антаса. Как я уже раньше указывал при описании Коринфской области, Мелану и бывшему с ним войску Алет не позволил войти и поселиться в своей стране, пугаемый вещанием, полученным из Дельф; но Мелан при помощи всякого рода лести, прибегая вновь к просьбам, когда его отсылали от себя, добился того, что Алет, хотя и против воли, принял его. И можно предположить, что это и есть то самое войско, которое изображено в виде фигур на ларце.

XIX
1. На четвертом поле ларца, если начинать осматривать его с левой стороны, изображены: Борей, похищающий Орифию; у него вместо ног змеиные хвосты, затем борьба Геракла с Герионом, а Герион — это три человека, сросшиеся друг с другом. Далее Тесей с лирой и около него Ариадна, держащая венок. Рядом со сражающимися Ахиллом и Мемноном стоят их матери. Тут же изображен Меланион и около него Аталанта с молодым оленем. Затем единоборство Аякса с Гектором, который сам вызвал на бой "греческих героев), а между ними стоит Эрида (Распря), отвратительная видом; наподобие этой и Каллифонт с Самоса в храме Артемиды Эфесской создал свою Эриду, нарисовав картину битвы у кораблей эллинов. На ларце изображены и Диоскуры, один из них еще безбородый; между ними — Елена. В ногах у Елены поверженная на землю Эфра, дочь Питфея, в черной одежде; тут же надпись гекзаметром с прибавлением одного слова к гекзаметру:

Вот Тиндариды Елену ведут, из Афин похищая
Эфру.
Так написан там стих (дословно); дальше на земле распростерт Ифидамант, сын Антенора, а за него с Агамемноном сражается Коонт. На щите Агамемнона изображен Фобос (Ужас) с головою льва. Над трупом Ифидаманта такая надпись:

Ифидамант здесь лежит. Коонт же его отбивает.
А у щита Агамемнона написано:

Ужас это для смертных, владеет же им Агамемнон.
Далее Гермес ведет к Александру, сыну Приама, на суд о красоте (трех) богинь. При них такая надпись:

Это Гермес к Александру ведет с Афродитою Геру,
С ними Афину, о их красоте чтоб он вынес решенье.
Далее, не знаю, на каком основании, Артемида представлена с крыльями на плечах; правой рукой она держит барса, а другой рукой — льва. Есть тут изображение и того, как Аякс оттаскивает Кассандру от статуи Афины; при нем есть надпись:

Локров владыка Аякс Кассандру влечет от Афины.
Дальше — сыновья Эдипа; Полиник упал на колено, и на него наступает Этеокл; позади Полиника стоит женщина с зубами, ничуть не менее кровожадными, чем у дикого животного, и на руках у нее загнутые когти. Находящаяся при ней надпись гласит, что это Кера (Гибель), тем обозначая, что Полиника уносит неизбежная участь, а Этеокл по всей справедливости и принял кончину. Далее Дионис, лежащий в пещере, с бородой; он держит золотую чашу; на нем надет хитон, спускающийся до самых пят; около него (различные) деревья: виноградные лозы, яблони и гранатовые деревья.

2. Верхнее поле, пятое по счету, не дает никаких надписей, так что приходится догадываться, что здесь изображено. В пещере лежит на ложе женщина с мужчиной; что это Одиссей и Кирка, я вывел заключение из числа прислужниц, которые находятся перед пещерой, и из того, что они делают; это четыре женщины, и заняты они той работой, о которой Гомер говорит в своих песнях. Дальше идет кентавр; у него не все ноги лошадиные, но передние у него, как у человека. Далее изображены пароконные запряжки колесниц, а на колесницах стоят женщины; у коней золотые крылья, и какой-то мужчина дает оружие одной из женщин. Все это предположительно указывает на смерть Патрокла: на колесницах стоят нереиды и Фетида берет оружие от Гефеста. Дело в том, что у того, кто дает оружие, ноги не очень крепкие, а позади него стоит слуга со щипцами для углей. А о кентавре говорят, что это Хирон, уже удалившийся от людей и удостоенный быть в общении с богами; он пришел сюда, чтобы принести какое-нибудь утешение в горе Ахиллу. Затем две девушки едут на колеснице, запряженной мулами; одна держит вожжи, у другой голова покрыта покрывалом; считают, что это Навсикая, дочь Алкиноя, со служанкой едут полоскать белье. А в муже, стреляющем по кентаврам из лука, причем некоторых из них он уже убил, мы ясно узнаем Геракла, пускающего свои стрелы, и вся эта сцена представляет один из его подвигов.

Кто был творцом этого ларца, мне никак не удалось выяснить, а надписи на нем, конечно, мог сделать и кто-либо другой, и в общем у меня больше всего предположений, что сделал их коринфянин Эвмел, особенно на основании гимна, который он написал в честь Делоса.

XX
1. В храме Геры есть и другие посвящения: ложе не очень большое, но богато украшенное слоновой костью; диск Ифита и стол, на котором заранее заготовлялись и клались венки дляпобедителей. Говорят, что это ложе было игрушкой Гипподамии. На диске Ифита написан текст того перемирия, которое элейцы объявляют на время Олимпийских игр; он написан не прямыми строчками, но слова идут по диску в виде круга. Стол же, сделанный из слоновой кости и золота, является творением Колота; говорят, что он был родом из Гераклеи, но те, кто много и старательно изучал историю скульптуры, заявляют, что он был с острова Пароса и учеником Пасителя, сам же Паситель научился… Там же находятся и Гера, и Зевс, и Матерь богов, и Гермес, и Аполлон с Артемидой; а сзади представлен весь порядок состязаний. С обеих сторон стоят: с одной — Асклепий и одна из дочерей Асклепия, Гигиея (Здоровье), а также Арес и рядом с ним Агон (Состязание), с другой — Плутон и Дионис, Персефона и нимфы, из которых одна несет мяч; что же касается ключа, — а Плутон держит в руках ключ, — то говорят, что им Плутон запирает так называемый Аид и что никто не возвращается из него обратно на землю.

2. Я не должен обойти молчанием тот рассказ, который передавал Аристарх, один из эксегетов в Олимпии. Он говорил, что в его время, когда элейцы поправляли обрушившуюся крышу храма Геры, между двумя перекрытиями, между потолком, служащим для украшения, и крышей, поддерживающей черепицу, был найден (цельный) труп гоплита, имевшего на теле раны; этот человек участвовал со стороны элейцев в битве, которую они вели против лакедемонян в Альтисе; ведь элейцы защищались против них, поднимаясь на храмы богов, а также и на все другие высокие здания. И, по всей вероятности, этот человек, обессиленный своими ранами, забрался сюда. Когда же он умер, то ни летняя жара, ни зимний холод не могли причинить вреда его телу, так как он лежал в совершенно закрытом и защищенном (от непогоды) помещении. Аристарх при этом еще рассказывал, что элейцы вынесли этот труп за пределы Альтиса и похоронили в земле со всем его вооружением.

3. Тот столб, который называют столбом Эномая — так называют его и элейцы, — находится по дороге от большого жертвенника к храму Зевса; там налево стоят четыре колонны, а на них покоится крыша. Это прикрытие сделано с целью охранить деревянный столб, сильно поврежденный от времени и во многих местах связанный обручами. Как говорят, этот столб стоял в доме Эномая; когда бог ударил молнией в его дом, то огонь поглотил весь дом, и всего-навсего остался один только этот столб. Перед ним прикреплена медная дощечка, и на ней элегическим размером сделана надпись: О чужеземец! Остаток я некогда славного дома;

Прежде опорою был я в Эномая дворце.
Ныне стою я у храма Кронида, оковами связан,
Чтимый: губящий огонь все же меня пощадил.
4. А при мне случилось вот еще что. Один из римских сенаторов одержал победу в Олимпии; желая в воспоминание своей победы оставить славным памятником свое изображение из меди и надпись на нем, он велел копать яму, и так как яма была очень близко от столба Эномая, то копавшие нашли здесь обломки оружия, уздечек и цепочек для мундштуков. Я сам видел, как все это извлекали оттуда.

5. Есть здесь еще (не)большой храм, в дорическом стиле; его и в мое время называют Метроон (храм Матери), сохраняя его старинное название. Но в нем не находится уже изображение Матери богов, а стоят статуи римских императоров. Он находится в Альтисе, равно как и круглое здание, называемое Филиппейон; на верхушке Филиппейона медная маковка связывает балки. Это здание стоит налево от выхода из Пританея и сделано из обожженного кирпича; вокруг него стоят колонны. Оно было выстроено в честь Филиппа, когда после битвы при Херонее погибла Эллада. В нем стоят статуи Филиппа и Александра, а с ними и статуя Аминты, отца Филиппа. Это тоже творения Леохара, из слоновой кости и золота, так же как и статуи Олимпиады и Эвридики.

XXI
1. Теперь я начинаю рассказ и описание статуй и приношений; соединять рассказ о тех и других вместе я считал неудобным. На афинском Акрополе все статуи и все то, что там находится, все это в одинаковой мере является приношениями; не то в Альтисе: часть вещей тут является воздвигнутой в честь бога, статуи же победителей поставлены им в качестве награды за одержанную победу. О статуях я буду говорить и после; теперь же я прежде всего обращусь к рассказу о приношениях и опишу самые замечательные из них.

2. По дороге от Метроона к стадиону, на левой стороне, у подошвы горы Крония, там, где начинается ее склон, находятся каменная терраса и ступеньки, ведущие на нее; перед этой террасой стоят медные статуи Зевса. Они сделаны на деньги из того штрафа, который налагался на атлетов, нарушивших правила состязания, и местными жителями называются Занами. Первые шесть они поставили в 98-ю олимпиаду; дело в том, что фессалиец Эвпол подкупил деньгами выступивших вместе с ним кулачных бойцов, Агетора из Аркадии и Пританида из Кизика, а вместе с ними и Формиона, родом из Галикарнаса, победителя в предшествующей олимпиаде. Говорят, что это было первое преступление, совершенное атлетами против правил о состязании, и первыми, на кого элейцы наложили денежный штраф, были Эвпол и те, которые получили подарки от Эвпола. Из них две статуи — работы Клеона из Сикиона; кто же сделал остальные четыре, я не знаю. Эти статуи, кроме третьей и четвертой, все снабжены надписями, сделанными элегическим размером. Первое стихотворение хочет показать, что победу в Олимпии можно получить не деньгами, а быстротой ног и крепостью тела. Надпись на второй статуе гласит, что она поставлена в честь бога и благодаря богобоязненности элейцев должна служить устрашением для нарушающих законы атлетов. В пятой и шестой надписях выражаются похвалы элейцам, особенно за то, что они наказали этих кулачных бойцов, а шестая подчеркивает, что эти статуи должны быть поучением для эллинов, чтобы никто не давал денег, желая добыть себе победу в Олимпийских состязаниях.

3. Говорят, что после Эвпола афинянин Каллипп, собираясь выступить в состязании пентатла, подкупил своих соперников; это было в 112-ю олимпиаду. Когда элейцы наложили штраф на Каллиппа и на его сотоварищей по состязанию, то афиняне послали Гиперида, чтобы он убедил элейцев сложить с афинян штраф. Когда элейцы отказали им в этом снисхождении, афиняне отнеслись к ним с большим пренебрежением, заявив, что они не будут платить денег и не будут являться на Олимпийские состязания. Но тогда дельфийский бог им сказал, что он ни о чем не будет давать им вещаний, пока они не заплатят элейцам штрафа. Таким образом, им пришлось заплатить, и на эти деньги были сделаны другие шесть статуй в честь Зевса, и на них были написаны стихи элегическим размером, по поэтическому достоинству ничуть не выше тех, которые были написаны относительно наказания Эвпола. Смысл этих надписей таков. Первая надпись гласит, что статуи эти поставлены в силу вещания бога, почтившего тем решение элейцев по поводу этих пентатлов. Во второй, а равно и в третьей восхваляются элейцы за то, что они наложили наказание на пентатлов. Четвертая хочет сказать, что состязание в Олимпии — это состязание в доблести, а не в богатстве. Что касается пятой и шестой, то одна из них объясняет, по какой причине поставлены статуи, а другая напоминает о вещании, пришедшем к афинянам из Дельф.

4. Вслед за названными мною статуями стоят еще две; они поставлены на те деньги, которые в виде штрафа были наложены на борцов. Как они назывались, не знаю ни я, ни элейские эксегеты. Надписи есть и на этих статуях, и первая из них гласит, что родосцы заплатили деньги Зевсу Олимпийскому за нарушение правил со стороны одного из их борцов, а вторая — что статуя эта поставлена на штрафные деньги, которые наложены на борцов, боровшихся при помощи подкупа и бравших на этих условиях взятки. 5. Кроме того, что касается этих атлетов, то эксегеты из элейцев говорят, что в 178-ю олимпиаду Эвдел взял деньги с Филострата, а что этот Филострат был с Родоса. Но я нашел, что этому рассказу противоречат элейские списки олимпийских победителей: по этим спискам в 178-ю олимпиаду победил в один день и в панкратии и в борьбе Стратон из Александрии. Основатель этой Александрии, лежащей у Канопского устья Нила, был Александр, сын Филиппа; говорят, что и раньше еще был там небольшой египетский городок по имени Ракотида. Известно, что трое до времени Стратона и столько же после него получили в награду за панкратии и борьбу венок из оливы; первый был Капр из самой Элиды, а из эллинов, живших за пределами Эгейского моря, — Аристомен из Родоса и Протофан из магнетов на Летее. Трое же после Стратона были Марион, из одного с ним города, и Аристей из Стратоникеи; в более древние времена эта страна и город назывались Хрисаоридой; наконец, седьмой — Никострат из прибрежной Киликии; но с киликийцами у него не было ничего общего, кроме названия. Когда этот Никострат был еще грудным ребенком, морские разбойники похитили его из Примнесса фригийского; он был там знатного рода. Они привезли его в Эгеи, где некий гражданин купил его. С течением времени этому человеку было видение: ему приснилось, что под постелью, где спал Никострат, лежал львенок. Когда Никострат вырос, то он одержал много других побед, и в Олимпии он оказался победителем в панкратии и борьбе.

И впоследствии элейцы накладывали денежные штрафы; между прочим, в 218-ю олимпиаду на кулачного бойца из Александрии; имя этому оштрафованному было Аполлоний, а прозвище — Рантес: у египтян, по-видимому, является местным обычаем давать прозвища. Это был первый из египтян, кого элейцы осудили за неправильный образ действия. Он был признан виновным не в том, что дал взятку или получил ее, но в другом проступке и нарушении правил состязания. Он прибыл не в назначенный срок, и элейцы, на основании своего закона, не внесли его в списки и не допустили до состязаний, а его оправдание, будто в Кикладских островах он был задержан встречными ветрами, было уличено как обманное Гераклидом, тоже родом из Александрии, который показал, что Аполлоний опоздал потому, что останавливался, зарабатывая деньги на состязаниях в Ионии. Таким образом, элейцы отстранили от состязаний как Аполлония, так и других кулачных бойцов, которые не прибыли к назначенному сроку, и отдали венок победы Гераклиду без состязания, "без пыли". Тогда Аполлоний надел (на руки) ремни как бы для боя и, напав на Гераклида, стал его колотить, хотя на нем был уже надет масличный венок и он был уже под защитой гелланодиков. Это легкомыслие ему стоило дорого. 6. Есть там еще две статуи современной мне работы. В 226-ю олимпиаду двое кулачных бойцов, когда они уже бились за (окончательную) победу, были уличены в том что они заключили между собой (секретный) договор о денежной уплате. За это они были подвергнуты наказанию. Из двух сделанных (на эти деньги) статуй Зевса одна стоит налево от входа на стадион, а другая — направо. Имена этих кулачных бойцов были Дидас — (это тот, что взял взятку), а тот, кто из них давал деньги, — Сарапаммон; они оба были из одного и того же, недавно образованного египетского нома (области), названного Арсиноитой. 7. Во всяком случае странно, что эти люди проявили так мало почтения к Зевсу Олимпийскому и приняли или дали подарки за (победу на) состязании; но еще большее удивление вызывает то обстоятельство, что на это решился даже один из элейцев. Говорят, что в 192-ю олимпиаду решился на это элеец Дамоник; предстояло состязание за победный венок в борьбе между сыном Дамоника Поликтором и Сосандром, родом из Смирны, носившим одно имя с отцом. Так как Дамоник страшно хотел, чтобы победа досталась его сыну, он дал взятку Сосандру-отцу. Когда эта сделка разгласилась, то гелланодики наложили наказание, но они наложили его не на сыновей, а обратили свой гнев на отцов: ведь это были они, совершившие несправедливость. На этот штраф были поставлены статуи: одна стоит в гимнасии элейцев, другая же в Альтисе, перед так называемой Расписной галереей; (она так называлась) потому, что в древности на ее стенах были нарисованы картины. Некоторые называют эту галерею Галереей Эхо: если крикнуть, то эхо повторяет голос семь и более раз.

Говорят, что панкратиаст из Александрии — имя ему было Сарапион — в 201-ю олимпиаду настолько испугался своих соперников, что за день до объявления о начале панкратия собирался обратиться в бегство. Это был единственный человек из всех, не говоря уже, что он был единственный из египтян, о ком сохранилась память, что он был оштрафован за трусость. Таковы были, по моим расследованиям, причины, вследствие чего были воздвигнуты перечисленные мною статуи.

XXII
1. Есть статуи Зевса, посвященные от имени государств или частными лицами. В Альтисе есть алтарь — возвышение, — недалеко от входа, ведущего на стадион; на нем элейцы не приносят жертв никакому богу, но установлено, что на него становятся трубачи и глашатаи, когда состязаются между собою. Около этого жертвенника воздвигнут медный пьедестал, а на нем — статуя Зевса, величиной приблизительно в шесть локтей, держащего в каждой руке молнии. Эту статую воздвигли граждане Кинефы (в Аркадии). Другая же статуя (3евса) в возрасте мальчика, с ожерельем, — приношение гражданина Флиунта, Клеола.

2. Около так называемого Гипподамеона есть каменный пьедестал в виде полукруга и на нем статуи: Зевс, Фетида и Гемера (День), и та и другая умоляющие Зевса о (спасении) своих сыновей. Эти статуи находятся в середине пьедестала; на краях же этого пьедестала с каждой стороны в позе уже выступающих друг против друга противников поставлены на одном Ахилл, на другом — Мемнон. Равным образом стоят и другие пары друг против друга — варвар против эллина. Одиссей поставлен против Гелена, потому что они, каждый в своем войске, заслужили особую славу, как хитрейшие и умнейшие; против Менелая стоит Александр ввиду их исконной вражды; против Диомеда — Эней, а против Аякса, сына Теламона, — Деифоб. Все они — творения Ликия, сына Мирона, а пожертвовали их граждане Аполлонии в Ионии. В ногах Зевса написано стихотворение элегическим размером, старинными письменами: Памятным даром стоим Аполлонии; пышноволосый

Феб ее там основал, у Ионийских брегов.
Землю абантов заняв, десятину добычи Фронийской,
Нас поставили здесь, славя за помощь богов.
3. Область, называемая Абантидой, и городок в ней, Фронион, находятся в Феспротиде, около Керавнийских гор. Когда корабли эллинов при их возвращении из Илиона были раскиданы (бурей), то локры из Фрониона, городка на реке Боагрии, и абанты из Эвбеи на восьми кораблях вместе и те и другие были занесены к горам Керавнии. Они поселились тут и основали город Фронион; той земле, которой они завладели, они дали по общему согласию имя Абантиды; впоследствии, побежденные на войне, они были изгнаны своими соседями, жителями Аполлонии. Аполлония была колонией Коркиры, (другие же говорят, что она была колонией Коринфа; поэтому) и коринфяне приняли участие (в разделе) этой добычи.

4. Если пройти немного дальше, то встретим статую Зевса, лицом обращенного на восток; в одной руке у него орел, в другой — молния; на голове у него венок из цветов лилии. Это приношение метапонтинцев работы Аристона из Эгины. Кто был учителем этого Аристона или когда он жил, этого я не знаю. И флиасийцы посвятили (в Олимпию) статуи Зевса, дочерей Асопа и самого Асопа. Эти статуи расположены в таком порядке. Первой из сестер стоит Немея, за нею Зевс, обнимающий Эгину; около Эгины стоит Гарпина; с нею, по сказаниям элейцев и флиасийцев, сочетался Арес, и эта Гарпина была матерью Эномая, царствовавшего в Писейской области. За ней стоит Коркира, а далее Фива; последним — Асоп. Относительно Коркиры рассказывают, что с ней сочетался Посейдон; подобную же историю относительно Фивы и Зевса передает в своих гимнах Пиндар.

Леонтинцы, но не целая община, а частные лица, поставили здесь статую Зевса. Величина этой статуи семь локтей; в руках у Зевса — орел и, как выражаются поэты, "Зевсова стрела". Эту статую посвятили Гиппагор, Фринон и Энесидем; я думаю, что это какой-то другой Энесидем, а не тот, что был тираном в Леонтинах.

XXIII
1. Если пройти мимо входа в здание Совета, то здесь стоит статуя Зевса, не имеющая никакой надписи; если вновь повернуть к северу, то придем ко второй статуе Зевса; она обращена к востоку, а воздвигли ее те эллины, которые сразились с Мардонием и мидийцами под Платеями. На правой стороне пьедестала записаны имена тех государств, которые принимали участие в этой славной битве, прежде всего лакедемоняне, за ними афиняне, на третьем и четвертом местах записаны коринфяне и сикионцы, на пятом — эгинеты, за эгинетами мегарцы и эпидаврийцы, из аркадян жители Тегеи и Орхомена, а за ними те, которые живут во Флиунте, Трезене и Гермионе, из Арголиды жители Тиринфа, одни только платейцы из беотян, из аргивян — жители Микен и островитяне с Кеоса и Мелоса, амбракиоты из Феспротидского Эпира, тенийцы и лепреаты; лепреаты были единственные из жителей Трифилии, а из области Эгейского моря и Киклад не одни только жители Теноса, но и жители Наксоса, и кифнийцы, с Эвбеи же стирейцы, за ними элейцы, жители Потидеи и Анактории, и, наконец, халкидяне с Эврипа. 2. Из этих городов в мое время были покинуты и необитаемы следующие: жители Микен и Тиринфа немного спустя после индийских войн были выселены аргивянами; амбракиотов и анакториев, бывших колонистами Коринфа, римский император (Август) перевел и поселил вместе с другими в Никополе у Актия; жителям Потидеи пришлось дважды потерять свою родину; их выселил из страны Филипп, сын Аминты, а еще раньше афиняне; впоследствии Кассандр вернул потидейцев на их родину, но имя этому городу было уже не прежнее: он стал называться Кассандрией, по имени своего основателя. Статуя же, поставленная в Олимпии греками, — творение Анаксагора из Эгины. Но те, кто писал о битве при Платеях и об их истории, в своих рассказах пропускают это имя.

3. Перед этой статуей Зевса стоит медная доска, на которой написаны условия тридцатилетнего мира между лакедемонянами и афинянами. Этот мир афиняне заключили, второй раз покорив Эвбею, в третий год (83-й) олимпиады, когда в беге победил Крисон из Гимеры. В этом договоре сказано даже, что эти мирные условия между афинянами и лакедемонянами не касаются аргивян, но что если они захотят, то афиняне и аргивяне могут частным образом установить миролюбивые отношения между собою. Вот что гласили эти мирные условия. 4. Другое изображение Зевса стоит около колесницы Клеосфена — о ней мне еще придется упоминать дальше. Эта статуя Зевса является посвящением мегарцев, и сделали ее Филак, Онеф и их дети; ни времени их жизни, ни их родины, ни у кого они учились, я указать не могу. 5. Около колесницы Гелона стоит древнее изображение Зевса со скипетром в руке. Говорят, это дар гиблейцев. В Сицилии было два города с именем Гибла: один с прозвищем Гереатис, другой называли Большим, каким он и был на самом деле. И еще в мое время в области Катаны сохраняются эти имена; один из этих городов окончательно опустел, другой же, Гереатис, стал простой деревней в Катанской области, в которой находится храм гиблейской богини, весьма чтимой сицилийцами. Я думаю, что они-то и привезли изображение (3евса) в Олимпию. Филист, сын Архоменида, говорит, что они были истолкователями чудес и сновидений и из всех сицилийских варваров особенно отличались своим благочестием. 6. Недалеко от посвятительного дара гиблейцев находится медный пьедестал и на нем статуя Зевса; я так считаю, что она (высотой) приблизительно футов в 18. Кто эту статую посвятил богу и чье это творение, это показывает надпись в виде элегического стиха:

Статую эту клиторцы поставили здесь, десятина
Это от тех городов, силой их рук что взяты.
Выпили статую эту в честь бога Телест и Аристон,
Братья родные, к тому же были лаконцы они.
Думаю, что они были известны не во всем эллинском мире, иначе и элейцы могли бы рассказать о них кое-что больше, да и лакедемоняне, поскольку они были их согражданами, знали бы о них больше.

XXIV
1. Около жертвенника Зевса Лаэта и Посейдона Лаэта стоит Зевс на медном пьедестале — дар коринфского народа; это — творение Муса, кто бы ни был этот Мус. Если идти от здания Совета к большому храму, то налево стоит статуя Зевса с венком на голове, как будто из цветов. В правой руке у него изображена молния. Это — произведение Аскара из Фив, учившегося у сикионца (Канаха; надпись над этим произведением говорит, что это десятина от войны с фокейцами) и фессалийцами. Если они действительно воевали с фокейцами и этот дар ими поставлен из фокейской добычи, то это, конечно, не так называемая Священная война, но та, которую они вели еще раньше, чем имел место поход мидийцев и их царя на Элладу. Недалеко отсюда — статуя Зевса, которую воздвигли псофидийцы, как гласит на ней надпись в стихах, в благодарность за успех на войне. Направо от большого храма стоит статуя Зевса, лицом обращенная к востоку; высота ее 12 футов; говорят, это посвящение лакедемонян, когда они вторично победили на войне отпавших от них мессенцев. На ней сделана и надпись в стихах:

Зевс Олимпийский, владыка, сын Кроноса, ты, от
спартанцев
Статую эту приняв, милостив будь к ним всегда.
Насколько мы знаем, до Муммия никто из римлян — ни частный человек, и никто из сенаторов — не совершал посвящений ни в одно эллинское святилище; Муммий первый из ахейской добычи посвятил в Олимпию медную статую Зевса. Она стоит налево от посвящения лакедемонян, у первой колонны храма с этой стороны. Из медных статуй Зевса самая большая находится в Альтисе; она воздвигнута самими элейцами после их войны с аркадянами, и высота ее 27 футов. Около Пелопиона стоит невысокая колонна, и на ней небольшая статуя Зевса с протянутой рукой. Против нее стоят прямой линией другие пожертвования, так, например, статуи Зевса и Ганимеда; Гомер в своих поэмах описывает, как Ганимед был похищен богами, чтобы служить виночерпием Зевсу, и как Тросу были подарены кони в возмещение (потери Ганимеда) Эту группу пожертвовал фессалиец Гнафис, а изваял ее Аристокл, ученик и сын Клеэта. Есть еще другой Зевс, без бороды; он находится среди пожертвований Микифа. Что касается Микифа, какого он был рода и почему он сделал так много пожертвований в Олимпию, об этом я буду говорить дальше. Если пройти немного вперед по прямой дороге от этой статуи, есть еще статуя Зевса, тоже без бороды; это посвящение элаитов, которые, если спускаться с Каикской равнины к морю, первыми живут в Эолиде. Рядом с ним находится другое изображение Зевса; надпись на нем гласит, что его посвятили жители Книда с Херсонеса из военной добычи, взятой у их врагов. И с той и с другой стороны этого Зевса стоят статуи Пелопа и реки Алфея. У книдян большая часть их города расположена на Карийском материке, где у них находятся самые главные достопримечательности. Так называемый Херсонес — это лежащий около материка остров, попасть с которого на материк можно по мосту. Посвящения Зевсу в Олимпии воздвигли живущие в этой части города, все равно как если бы живущие в Эфесе, в той части, которая называется Коресом, сделав приношение сказали бы, что это приношение они сделали лично от себя, а не от имени всего Эфеса. У стены Альтиса есть еще статуя Зевса, обращенная лицом к западу и не имеющая никакой надписи; говорят, что и она — дар Муммия из той же ахейской добычи. 2. В Булевтерионе (здании Совета) тоже стоит изображение Зевса; из всех изображений Зевса, какие только есть, оно (предназначено) внушать наибольший страх нарушителям закона. Эпитет этого Зевса — Горкий (Хранитель клятв), и поэтому в каждой руке он держит молнию. Установлено, чтобы у этой статуи атлеты, их отцы и братья, а также учителя гимнастики клялись над разрезанными частями кабана, что с их стороны не будет совершено никакого преступления против обычаев и законов Олимпийских состязаний, сами же атлеты приносят еще дополнительно следующую клятву, что они в течение десяти месяцев подряд старательно выполняли все правила тренировки. Приносят клятву и те, которые отбирают для состязаний мальчиков и жеребят; они клянутся, что делают этот отбор по всей справедливости и без подкупа и что все касающееся испытуемого, почему он принят или не принят, они будут хранить в тайне. Что постановлено делать с мясом кабана после клятвы атлетов, я забыл спросить; в более древние времена было установлено при жертвоприношениях, при которых кто-либо приносил клятву, чтобы это жертвенное мясо человек уже не употреблял в пищу. Совершенно ясно указывает на это Гомер: того кабана, над разрезанными частями которого Агамемнон поклялся, что Брисеида была чужда его ложа, глашатай, по словам Гомера, бросил в море:

Рек, и гортань кабана отсекает суровою медью.
Жертву Талфибий в пучину глубокую моря седого
Рыбам на снедь, размахавши, поверг.
Таков был древний обычай. В ногах у Зевса Горкия есть медная дощечка, и на ней сделана надпись в элегических стихах, желающая внушить страх приносящим ложную клятву.

Я возможно точно перечислил все многочисленные статуи Зевса, находящиеся внутри Альтиса, так как та статуя, которую около большого храма посвятил какой-то коринфянин, — не из числа древних коринфян, но из числа тех, которые занимают город теперь, получив его от римского императора, — эта статуя на самом деле изображает Александра, сына Филиппа, представленного в образе Зевса.

XXV
1. Теперь я упомяну о других приношениях, тех, которые не являются изображениями Зевса. О тех статуях, которые были воздвигнуты не в честь божества, а из уважения к самим людям, я буду говорить наряду с рассказом о статуях атлетов. Однажды у мессенцев, живущих у (Сицилийского) пролива, которые по древнему обычаю (каждый год) посылали в Регий на местный праздник регийцев хор из 35-ти мальчиков, а вместе с ними учителя этого хора и флейтиста, с этими детьми произошло несчастие: из посланных ими никто не возвратился, так как корабль, который вез детей, пошел вместе с ними ко дну. Действительно, море в этом проливе является самым бурным, более чем в каком бы то ни было другом месте. Ветры поднимают здесь сильное волнение, гоня волны с двух сторон: из Адриатического и из так называемого Тирренского моря; даже когда не бывает ветра, (нет этих "дыханий бурного ветра"), даже тогда пролив сам по себе находится в сильнейшем волнении и образует опасные обратные течения; и столько кишит в нем морских чудовищ, что самый воздух над этим морем наполнен зловонием, исходящим от этих диких животных, так что для потерпевшего крушение нет никакого спасения или надежды уйти целым из этого пролива; и если бы Одиссею пришлось здесь потерять свой корабль, едва ли можно было бы поверить, что он живым достиг Италии, хотя милость богов делает все легким. Тогда, потеряв своих детей, мессенцы очень горевали, и в память о них они многое устроили; между прочим, поставили в Олимпии их медные изображения, а также вместе с ними и изображения учителя хора и флейтиста. Древняя надпись гласила, что это посвящение мессенцев, живущих у пролива; впоследствии Гиппий, называемый эллинами мудрым, написал в их честь элегические стихи. Эти статуи — творение элейца Калонна.

2. На выступе Сицилии, обращенном к Ливии и к югу, на так называемом Пахине находится город Мотия: в нем живут ливийцы и финикийцы. Поднявшись войной на этих варваров в Мотии и после победы ограбив их и взяв у них добычу, жители Акраганта посвятили в Олимпию медные изображения детей с поднятыми кверху правыми руками, наподобие молящихся богам. Они стоят вдоль по стене Альтиса; я и сам полагал, что это произведение Каламида, да и рассказы (знатоков Олимпии) согласны с моими предположениями. 3. Сицилию занимают следующие племена: сиканы, сикелы и фригийцы; первые два племени перешли сюда из Италии, а фригийцы прибыли с берегов реки Скамандра и из Троадской области. Финикийцы и ливийцы пришли на этот остров совместным военным походом и являются колонистами карфагенян. Такие-то варварские племена живут в Сицилии. Из эллинов тут находятся доряне, ионяне и небольшая часть племен фокидского и аттического.

4. На той же самой стене, где стоят пожертвования жителей Акраганта, находятся и два изображения нагого Геракла еще в юношеском возрасте. Одно изображает Геракла, стреляющего в немейского льва. Этого Геракла, а вместе с Гераклом и льва, посвятил Гиппотион из Тарента, а творцом его был Никодам из Менала. Второе изображение — дар Анаксиппа из Менды; его элейцы перенесли сюда из другого места. До этого времени оно стояло на краю дороги, которая ведет из Элиды в Олимпию и называется Священной. 5. Есть тут и общее приношение всего ахейского племени; это те, которые после вызова Гектором на единоборство кого-либо из эллинов смело бросили жребий для этого состязания. Эти статуи стоят рядом с большим храмом; (герои) вооружены копьями и щитами; прямо против них на особом пьедестале стоит статуя Нестора; он изображен в тот момент, когда бросает их жребий в шлем. Число тех, что бросают жребий для единоборства с Гектором, восемь, так как девятого из них, статую Одиссея, говорят, Нерон увез в Рим. Из этих восьми имя написано только на статуе Агамемнона, надпись и в этом случае идет справа налево. Тот, на щите которого гербом является петух, это Идоменей, потомок Миноса; род Идоменея идет от Гелиоса, отца Пасифаи; и говорят, что эта птица посвящена богу солнца Гелиосу и (своим пением) возвещает наступающий восход солнца. На пьедестале сделана и надпись:

Зевсу ахейцы, потомки Пелопа, подобного богу
Сына Тантала, сюда статуи в дар принесли.
Вот что здесь написано, а кто был художником, это написано на щите Идоменея:

Множество создал творений Онат из Эгины
мудрейший,
Также и это; отцом был его славный Микон.
6. Недалеко от приношения ахейцев есть также статуя Геракла, сражающегося с амазонкой, женщиной, сидящей верхом на лошади, из-за ее пояса. Эту статую посвятил Эвагор, родом из Занклы, а ваятелем был Аристокл из Кидонии; этого Аристокла надо причислить к самым древним художникам; точно никто не может определить времени его жизни, но ясно, что жил он еще раньше, чем Занкла получила свое нынешнее наименование Мессены.

7. Фасосцы были по происхождению финикийцы; отплыв из (города) Тира вместе с Фасосом, сыном Агенора, и покинув остальную Финикию в поисках Европы, они посвятили в Олимпию статую Геракла; и постамент и сама статуя были из меди. Высота этой статуи — восемь локтей; в правой руке Геракл держит дубину, в левой — лук. Я слыхал, что в Фасосе почитают того же самого Геракла, что и в Тире, но впоследствии, когда их стали считать эллинами, они стали воздавать почет и поклонение и Гераклу, сыну Амфитриона. И на этом посвящении фасосцев в Олимпию стоит следующее элегическое двустишие:

Сын меня создал Микона Онат в своих творческих
мыслях;
Сам он в Эгине живет, в доме прекрасном своем.
Этого Оната, хотя он принадлежит к эгинской школе скульпторов, я не считаю возможным поставить ниже учеников Дедала или художников аттической школы.

XXVI
1. Из дорийских мессенцев те, которые некогда занимали Навпакт, получив его от афинян, посвятили в Олимпию изображение Ники (Победы), стоящей на колонне. Это творение Пэония из Менды, а сделано оно на средства из военной добычи, полученной, думается мне, когда они воевали с акарнанцами и эниадами. Сами мессенцы говорят, что это посвящение сделано ими после славной победы на Сфактерии, (одержанной совместно с афинянами), и что они не написали имени своих врагов из-за страха перед лакедемонянами, а что жителей Эниад и акарнанцев им нечего было бы бояться.

2. Посвящений Микифа я нашел много, но они стоят не вместе. Таким образом, за группой Ифита из Элей и венчающей его, Экехейрии (Перемирием), стоят следующие приношения Микифа: Амфитрита, Посейдон и Гестия, работы Главка из Аргоса. Около большого храма, на левой его стороне, стоят другие статуи: Коры, дочери Деметры, и Афродиты, Ганимеда и Артемиды, из поэтов — Гомера и Гесиода, и опять статуи богов — Асклепия и Гигиеи. 3. Между пожертвованиями Микифа есть статуя Агона (Состязания) с гирями для прыганья в руках. Эти гири имеют такой вид: посредине они представляют несколько удлиненный, не совсем правильный круг — диск; он сделан так, что через него можно пропустить пальцы рук так же, как через ручку щита. Таков их внешний вид. Около изображения Агона стоят Дионис, фракиец Орфей и статуя Зевса, о которой я упоминал немного выше. Они все — творения Дионисия из Аргоса. Говорят, что вместе с этими были воздвигнуты Микифом и другие, но, как передают, Нерон увез и их. Кто был учителем создателей этих статуй, Дионисия и Главка, родом бывших из Аргоса, никто никого назвать не может; время их жизни можно определить по Микифу, посвятившему эти произведения в Олимпию. 4. В своем повествовании Геродот рассказывает об этом Микифе, что он был рабом Анаксила, тирана Регия, и казначеем его сокровищ; что затем, после смерти Анаксила, он удалился в Тегею. Надписи на его пожертвованиях называют отцом Микифа Хойра, родиной дают ему эллинские города Регий и Мессену у (Сицилийского) пролива; те же надписи говорят, что жил он в Тегее, а эти приношения он посвятил в Олимпию, выполняя обет за спасение своего сына, заболевшего чахоткой.

5. Около этих больших пожертвований Микифа, работы Главка из Аргоса, стоит изображение Афины со шлемом на голове, с эгидой на груди; ее создал Никодам из Менала, а в дар принесли элейцы. Около Афины поставлена Ника; ее посвятили мантинейцы: в надписи они не указывают, за какую войну они ее посвятили. Говорят, что Каламид сделал ее бескрылой, подражая деревянной статуе, так называемой Нике Аптерос (Бескрылой победе) в Афинах. 6. Возле меньших пожертвований Микифа, работы Дионисия, стоят изображения некоторых подвигов Геракла: борьбы с немейским львом, с гидрой, с адским псом и с кабаном у реки Эриманфа. Доставили их в Олимпию гераклеоты, сделав набег на землю соседних с ними варваров, мариандинов. Город Гераклея расположен у Эвксинского понта (Черного моря) и является колонией Мегар. В ее основании и заселении приняли участие из беотийцев жители Танагры. Против этих мною перечисленных названий стоит ряд других приношений, обращенных лицом к югу; они находятся совсем рядом с участком, который посвящен Пелопу.

XXVII
1. В числе их находятся и пожертвования Формида из Менала; переселившись из Менала в Сицилию ко двору Гелона, сына Дейномена, он так отличился своими блестящими подвигами во время походов как самого Гелона, так и брата его Гиерона и достиг такого богатства, что мог делать эти приношения в Олимпию, мог делать, кроме того, и другие посвящения Аполлону в Дельфы. В Олимпию им посвящены двое коней и двое возниц, при каждом коне свой возница. Первый конь и его возница — творение Дионисия из Аргоса, вторая группа — Симона из Эгины. На первом коне на боку есть надпись, первые слова который не в стихах; она гласит следующее:

Формид аркадянин посвятил.
Родиной был Менал, ныне ж он — из Сиракуз.
2. Это та самая лошадь, в которой, по рассказам элейцев, заключено нечто внушающее коням бешеную страсть. Ясно, что и все другие подобные случаи — дело искусства какого-либо колдуна-мага, как и то, что происходит в связи с этим конем. По величине и красоте он немного уступает другим лошадям, статуи которых стоят внутри Альтиса; кроме того, он без хвоста, и вследствие этого он кажется еще безобразнее. А тем не менее жеребцы не только весною, но и во всякое время ярятся на него; они бросаются в Альтис, разорвав свои поводья или вырываясь из рук ведущих их (конюхов), и стараются вскочить на эту статую с большей горячностью, чем они кроют самую красивую, живую и молодую кобылу. Копыта у них скользят, но тем не менее они не прекращают своих попыток, ржут и скачут на нее все с большей горячностью, пока их насильно, стегая кнутми, не уведут отсюда; раньше же нет никаких сил заставить уйти их от этой медной статуи. 3. В Лидии есть другое чудо — я сам его видел, — правда, несколько отличное от этого чуда с конем Формида, но тоже не чуждое колдовства магов. У лидийцев, которых называют персидскими, есть храмы: один в городе, так называемом Гиерокесарии, другой в Гипепах; в каждом из этих храмов есть особое помещение, а в этом помещении есть на алтаре зола; цвет этой золы не такой, как бывает обыкновенно. Войдя в это помещение и положив на алтарь сухие дрова, маг прежде всего надевает на голову тиару, а затем совершает призывание богов, причем он это поет на языке варварском и совершенно непонятном для эллинов; а заклинание это он читает по книге. И обязательно эти дрова всегда загораются без всякого соприкосновения с огнем и горят ярким пламенем. Вот все, что скажу я об этом.

4. Среди этих посвящений есть и сам Формид, сражающийся с неприятелем, а рядом стоят две другие статуи, где он же сражается со вторым и с третьим врагом. На них сделана надпись, что сражающийся воин — Формид из Менала; а тот, кто посвятил эти статуи, — сиракузянин Ликорта. Ясно, что этот Ликорта сделал такое приношение из любви к Формиду; но эти приношения Ликорты греками называются тоже приношениями Формида. 5. Статуя Гермеса, несущего барана под мышкой, с шапочкой на голове, в хитоне и хламиде, это уже не принадлежит к числу посвящений Формида, но это дар богу от аркадян из Фенея. Надпись гласит, что творцами этой статуи были Онат из Эгины, а вместе с ним Каллител; думаю, что этот Каллител был ученик или сын Оната. Недалеко от дара фенеатов есть другая статуя Гермеса с жезлом. Надпись на ней указывает, что в дар богу она принесена Главкием, родом из Регия, а создал ее Калонн из Элей. 6. Из медных быков один — приношение керкирцев, другой — жителей Эретрии, работы Филесия из Эретрии. Почему керкирцы одного быка посвятили в Олимпию, а другого в Дельфы, я объясню при рассказе о Фокее. А вот с посвященным ими в Олимпию быком, я слыхал, произошел следующий случай: маленький мальчик сидел под этим быком, наклонившись вперед, и играл; внезапно подняв голову кверху, он сильно ударился об эту медную статую, и немного дней спустя он умер от полученного ранения. Этого быка, как "повинного в крови", элейцы решили вынести из Альтиса; но дельфийский бог дал им повеление, (позволяя оставить дар) на месте, но совершить над ним очистительные обряды, какие эллины считают нужным совершать при непредумышленном убийстве.

7. Под платанами Альтиса, в самой середине ограды, стоит медный трофей. Надпись на щите этого трофея гласит, что элейцы поставили его после победы над лакедемонянами. В этой битве суждено было испустить дух и тому воину, который был найден в полном вооружении лежащим на потолке храма Геры, когда его стали поправлять в мое уже время. 8. Что касается приношения фракийских мендейцев, то оно едва не заставило меня ошибиться и подумать, не статуя ли это какого-нибудь пентатла; да и стоит оно около элейца Анавхида; в руках у этой статуи старинные гири для прыганья. На бедре у нее сделана надпись — элегическое двустишие:

Зевсу, владыке богов, как начатки добычи, мендейцы
Здесь поместили меня, Сипту себе покорив.
Сипта — кажется, город или крепость во Фракии; мендейцы же по происхождению эллины и родом из Ионии, живут они в глубине страны, если подниматься вверх от приморского города Эна.

КНИГА VI ЭЛИДА (В)

I
1. После моего рассказа о принесенных богам посвящениях и дарах мне следует упомянуть о статуях беговых коней, атлетов и частных лиц. Из победивших на Олимпийских играх не всем поставлены здесь статуи, но некоторым из тех, которые особенно отличились в состязаниях или прославились в других подвигах; тем не менее не все удостоились того, чтобы им воздвигли тут статуи. Ход моего рассказа заставляет меня опустить упоминание о них, так как я даю не список атлетов, которым на долю достались победы в Олимпии, но цель моя — описать различные дары и посвящения, а также находящиеся здесь статуи. Но даже не о всех тех, статуи которых здесь стоят, я буду говорить, хорошо зная, что многие из них получили победную маслину случайно, волею жребия, а не за свою силу. Но я расскажу лишь о тех, которые или сами (чем-либо) особенно прославились или чьи статуи сделаны лучше других. 2. Направо от храма Геры стоит статуя борца, родом элейца, Симмаха, сына Эсхила; рядом с ней — статуя Неолаида, сына Проксена, из Фенея в Аркадии; он одержал победу в кулачном бою в состязании мальчиков. Рядом с ним статуя Архедама, сына Ксения, тоже родом из Элиды; и он победил в кулачном бою мальчиков. Все вышеперечисленные статуи сделал Алип из Сикиона, ученик Навкида из Аргоса. Надпись на статуе Клеогена, сына Силена, говорит, что он местный житель и что он победил на жеребце из собственного табуна. Поблизости от Клеогена находятся статуи Дейнолоха, сына Пирра, и Троила, сына Алкиноя; они родом тоже из Элиды, но победы их были не одинаковые; последнему, Троилу, выпало на долю одновременно быть и гелланодиком и одержать победы в состязании коней, одну — парой взрослых лошадей, вторую — запряжкой жеребят. Эту победу он одержал в 102-ю олимпиаду. С этого времени у элейцев был издан закон, чтобы в дальнейшем никто из тех, кому приходится в это время быть гелланодиками, не пускал на состязание своих коней. Его статую изваял Лисипп. Что касается Дейнолоха, то его мать видала сон, будто у своей груди она держит сына, увенчанного венком. Поэтому Дейнолох воспитывался, чтобы стать атлетом, и на состязании в беге он обогнал мальчиков. Его статуя сделана Клеоном из Сикиона. Что касается Киниски, дочери Архидама, ее происхождения и ее побед в Олимпии, то я об этом рассказал уже раньше там, где я говорил о лакедемонских царях. Возле статуи Троила в Олимпии сделан каменный пьедестал, на нем колесница с конями и возницей и статуя самой Киниски, творение Апеллеса. На нем есть и надпись, относящаяся к Киниске. Тут же рядом с ее статуей находятся и статуи лакедемонян; их победы были в конных состязаниях. Анаксандр был первым, провозглашенным победителем в состязании колесниц, а надпись на его статуе гласит, что его дед по отцу еще раньше был увенчан венком за победу в пентатле. Анаксандр изображен в позе молящегося богу. Поликл же, принявший прозвище Полихалка, со своей стороны одержал победу на четверке коней. На статуе он в правойруке держит священную повязку. Около него изображены два маленьких ребенка: один держит в руках колесо, другой тянется к повязке. Как гласит надпись на его статуе, Поликл одержал победы в конных состязаниях и на Пифийских, и на Истмийских, и на Немейских играх.

II
1. Статую панкратиаста (атлета, победившего во всех видах борьбы) сделал Лисипп. Этот муж первым из жителей как Акарнании, так и из самого Страта одержал победу в панкратии… и имя ему было (Ксенарх), сын Филандрида. Относительно же лакедемонян всем известно, что после нашествия мидян они из всех эллинов с наибольшим увлечением стали заниматься коневодством. Поэтому кроме тех статуй, которые я уже перечислил, здесь стоят следующие памятники спартанских коневодов — они стоят следом за памятником акарнанского атлета, а именно: Ксенарха, Ликина, Аркесилая и сына Аркесилая Лихаса. Ксенарху удалось одержать победы и в Дельфах, и в Аргосе, и в Коринфе. Ликин привел в Олимпию молодых жеребцов, и так как один из них получил отвод, то он пустил этих жеребят на состязание в беге со взрослыми конями и ими победил. Он поставил в Олимпии две статуи, работы афинянина Мирона. Что же касается Аркесилая и сына его Лихаса, то Аркесилай одержал две олимпийские победы, Лихас же, так как в то время лакедемоняне были исключены из состязаний, пустил свою колесницу от имени фиванского народа; когда же его возница победил, он сам своими руками увенчал его победным венком. За это гелланодики наказали его ударами бича. Из-за этого Лихаса, при царе Агисе, лакедемоняне предприняли поход против элейцев и дали битву внутри Альтиса. Когда эта война прекратилась, то Лихас поставил здесь статую, в записях же элейцев о победителях на Олимпийских играх значится не Лихас, а фиванский народ.

2. Рядом со статуей Лихаса стоит изображение элейского прорицателя Фрасибула, сына Энея, из рода Иамидов, который предсказал также и мантинейцам войну с лакедемонянами при царе Агисе, сыне Эвдамида; обо всем этом более подробно я буду рассказывать, говоря об Аркадии. На статуе Фрасибула изображена ползущей по правому плечу ящерица, а около него лежит, несомненно как жертвенное животное, собака, разрезанная пополам, так что видна печень. Известно, что издревле были приняты у людей гадания по внутренностям коз, овец и телят, а жители Кипра нашли, что (будто) можно гадать и по внутренностям свиней. Но никто не считает, что можно пользоваться внутренностями собак при гаданиях. По-видимому, Фрасибул установил какой-то особенный, ему только свойственный способ гадания по внутренностям собак.3. Так называемые прорицатели Иамиды ведут род от Иама, он же был сыном Аполлона и получил свой пророческий дар от него, как говорит в своих песнях Пиндар.

4. Рядом со статуей Фрасибула стоит изображение элейца Тимосфена, победившего в беге при состязании мальчиков; тут же и статуя милетца Антипатра, сына Клинопатра, одержавшего победу в кулачном бою среди мальчиков. Сиракузцы, которые привезли в Олимпию жертвы от Дионисия, старались деньгами подкупить отца Антипатра, чтобы он объявил своего сына родом из Сиракуз; но Антипатр, ставя ни во что дары тирана, громко объявил себя милетцем и на статуе сделал надпись, что родом он из Милета и что он первый из ионян посвятил статую в Олимпию. Его статуя — работы Поликлета, статую же Тимосфена создал сикионец Эвтихид, ученик Лисиппа. Этот Эвтихид изваял для сирийцев, живущих на Оронте, статую Тихи (Счастья), пользующуюся у местных жителей великим почетом.

В Альтисе возле статуи Тимосфена стоит статуя Тимона и сына Тимона Эсипа; последний изображен в виде мальчика, сидящего верхом на коне. Ведь и победа у мальчика была одержана верхом на жеребце. Тимон же был объявлен победителем в состязании на колеснице. Статуи Тимона и его сына — работы сикионца Дедала; он же сделал элейцам победный памятник в честь их победы над лакедемонянами в Альтисе. Надпись на статуе одного самосского кулачного бойца говорит, что поставил ее его наставник в борьбе Микон, и что самосцы из всех ионян являются лучшими в деле атлетики и мореходства, а о самом кулачном бойце, кто он такой, надпись ничего не говорит. 5. Рядом с ним находится о статуя Дамиска из Мессении, который одержал победу в Олимпии, будучи 12-ти лет отроду. И вот что для меня кажется очень удивительным: когда мессенцы должны были уйти из Пелопоннеса, их покинуло и счастье в состязаниях в Олимпии. Исключая Леонтиска и Симмаха из мессенцев, живших у (Мессенского) пролива, ни один мессенец — ни из Сицилии, ни из Навпакта, насколько известно, — не одержал победы в Олимпии, а сицилийцы, кроме того, говорят, что победившие были из древних жителей Занклы, а не мессенцы. А вот вместе с возвращением в Пелопоннес вернулось к ним и счастье в Олимпийских состязаниях: год спустя после основания Мессены, когда элейцы справляли праздник в Олимпии, этот самый Дамиск победил в беге мальчиков, а впоследствии у него были победы и в Немее и на Истме, когда он выступал в качестве пентатла.

III
1. В непосредственной близости от Дамиска стоит статуя какого-то мужа; на этой статуе нет его имени, но можно прочитать, что это посвящение Птолемея, сына Лага. В этой надписи Птолемей сам себя назвал македонянином, хотя он и царствовал в Египте. На статуе мальчика Хереи из Сикиона, выступившего в качестве кулачного бойца, есть надпись, гласящая, что он победил, будучи в юном возрасте, и что отцом ему был Херемон. Написано также, что эту статую сделал Астерион, сын Эсхила. За статуей Хереи стоят изображения мальчика София из Мессены и взрослого мужа из Элиды, Стомия; первый обогнал бежавших вместе с ним мальчиков, а Стомию, выступавшему в качестве пентатла, удалось одержать одну победу в Олимпии и три на Немейских играх. Надпись на статуе Стомия говорит еще, что, будучи начальником конницы у элейцев, он воздвиг трофей и что вражеский военачальник, вызвавший его на единоборство, был Стомием убит. Элейцы говорят, что убитый военачальник был родом из Сикиона и руководил сикионским войском и что они сами пошли походом против Сикиона вместе с беотийским войском по дружбе к фиванцам. 2. По-видимому, поход элейцев и фиванцев против Сикиона имел место после поражения лакедемонян при Левктрах.

Следом затем идет статуя кулачного бойца из Лепрея в Элиде Лабакса, сына Эвфрона, а за ней — статуя борца из той же Элиды Аристодема, сына Фрасида; он одержал также две победы и на Пифийских играх и в Немее. Статуя Аристодема — работы Дедала из Сикиона, ученика своего отца, Патрокла. Статую Гиппа из Элиды, победившего в кулачном бою в состязании мальчиков, создал Дамокрит из Сикиона, который считает своим учителем Крития из Аттики на пятой ступени: у самого Крития учился Птолих из Коркиры, учеником Птолиха был Амфион; Амфион учился у Писона из Калабрии, а у этого Писона — Дамокрит.

3. Кратин из Эгиры в Ахее был в свое время самым красивым из своих соплеменников и проявил величайшее искусство в борьбе. Когда в состязании мальчиков он победил своих противников, то элейцы дали ему разрешение поставить рядом с собой изображение и своего наставника. Его статуя — работы сикионца Канфара, сына Алексида, а учителем его был Эвтихид. Статую элейца Эвполема сделал Дедал из Сикиона; надпись на ней сообщает, что Эвполем одержал победу в Олимпии в состязании мужей в беге и что у него было еще два победных венка за состязание в качестве пентатла на Пифийских играх и еще венок за победу в Немее. Об Эвполеме рассказывают еще следующее: три гелланодика были поставлены наблюдателями бега, двое из них признали победу Эвполема, третий же счел победителем Леонта из Амбракии; за это Леонт добился от Олимпийского Совета наложения штрафа (за подкуп) на каждого из гелланодиков, которые признали победу Эвполема.

4. Статую Эбота ахейцы поставили по приказу Аполлона Дельфийского в 80-ю олимпиаду; победа же Эбота в беге была в 6-ю олимпиаду. Таким образом, как мог Эбот быть участником битвы при Платеях вместе со всеми остальными греками? Ведь столкновение с Мардонием и мидянами произошло в 75-ю олимпиаду. Мне необходимо рассказывать все, что рассказывают эллины, но верить всем их рассказам нет никакой необходимости. Все остальное, что случилось с Эботом, я расскажу, когда буду описывать Ахею.

Статую Антиоха сделал Никодам; родом Антиох был из Лепрея. В Олимпии он победил в панкратии атлетов один раз, а на Истме и в Немее в каждом этом месте состязаний но два раза. У лепреатов нет такого отрицательного отношения к Истмийским играм, как у элейцев; так, например, Гисмон из Элиды — статуя Гисмона стоит поблизости от статуи Антиоха, когда он, будучи взрослым атлетом, состязался в пентатле и одержал одну победу в Олимпии, вторую на Немейских играх, тем не менее от Истмийских состязаний, так же как и другие элейцы, он явным образом воздерживался. Говорят, что Гисмон, когда был еще мальчиком, то страдал воспалением нервов и что с этой целью он занялся пентатлом, чтобы от этих упражнений стать здоровым человеком и избавиться от болезни. Таким образом, благодаря этой болезни ему суждено было подготовиться к столь блестящим победам. Его статуя — произведение Клеона; в руках он держит древние гири.

За статуей Гисмона стоит изображение юного Никострата, сына Ксеноклида, из Гереи в Аркадии; он был победителем в борьбе. Его статуя работы Пантия, который принадлежал к школе Аристокла из Сикиона и был его учеником на седьмой ступени.

5. Дикон, сын Каллиброта, одержал пять побед в беге на Пифийских играх, три на Истмийских, четыре на Немейских в Олимпии одну во время состязания мальчиков и две другие во время состязаний взрослых атлетов; поэтому у него в Олимпии столь ко же статуй, сколько он здесь одержал побед. Когда он был мальчиком, то он был провозглашен (при победе) как житель Кавлонии, каким он и был на самом деле; впоследствии же он за деньги объявил себя сиракузянином. Кавлония была колонией ахеян в Италии, а основателем ее был Тифон из Эгиона. В войне, которую вели против римлян Пирр, сын Эакида, и тарентинцы, одни из италийских городов были опустошены римлянами, другие эпиротами; взятая кампанцами, которые составляли тогда у римлян главную часть союзников, Кавлония с тех пор оказалась окончательно обезлюдевшей.

Около статуи Дикона находится статуя Ксенофонта, сына Менефила, панкратиаста из Эгиона в Ахее, а дальше — статуя Пирилампа из Эфеса, одержавшего победу в длинном беге. Статую первого сделал Олимп из Сикиона, а статуя Пирилампа — работы одноименного с ним ваятеля, но родом не из Сикиона, а из Мессены, что у (горы) Итомы.

6. Статую спартанца Лисандра, сына Аристокрита, воздвигли в Олимпии самосцы. Первая надпись из сделанных ими гласит:

На многославном участке стою я властителя неба
Зевса; воздвиг меня здесь весь в Самосе народ.
Это объясняет, кем поставлена эта статуя, а затем следом идет восхваление самого Лисандра:

Славу бессмертную подвигов ты, о Лисандр,
заслуживши
Родине и для отца, доблести имя хранишь.
Ясно, что самосцы и другие ионяне, по пословице самих же ионян, "красят обе стены". Когда Алкивиад командовал афинскими морскими силами в ионийских водах, то многие из ионян раболепствовали перед ним, и медная статуя Алкивиада рядом с Герой Самосской была их приношением. Когда же при Эгоспотамах (Козьих реках) флот афинян был взят в плен, то самосцы воздвигли статую Лисандра в Олимпии, а эфесцы в храме Артемиды поставили статуи в честь самого Лисандра, а также в честь Этеоника, Фарака и других спартанцев, совершенно неизвестных в эллинской истории.

Когда дела вновь переменились и когда Конон победил в морской битве около Книда, у так называемой горы Дориона, перешли на другую сторону и ионяне, и (даже теперь) можно видеть в святилище Геры на Самосе воздвигнутые в честь Конона и Тимофея медные статуи, равно и в Эфесе около изображения Эфесской богини. Так бывает всегда, и все люди, подобно ионянам, раболепствуют перед силою.

IV
1. Рядом со статуей Лисандра стоит статуя эфесского кулачного бойца, который победил всех выходивших против него мальчиков — имя ему было Афиней, — и статуя панкратиаста, уже взрослого атлета, Сострата из Сикиона; прозвище ему было Акрохерсит, так как он, хватая противника за пальцы (акрай хейрон — "края рук"), ломал их и не раньше отпускал его, чем замечал, что тот отказывается от борьбы с ним. Он одержал на Немейских и Истмийских играх всего двенадцать побед, в Олимпии же и на Пифийских играх — на последних две победы и три в Олимпии. 2. 104-ю олимпиаду, когда Сострат в первый раз одержал здесь победу, элейцы не вносят в свои списки, так как состязания этот раз устраивали не они, но вместо них писейцы и аркадяне. Около статуи Сострата стоит изображение взрослого атлета Леонтиска; родом он был из Сицилии, из Мессены, находящейся у пролива. Он был увенчан победным венком амфиктионами и два раза элейцами; говорят, что способ борьбы у него был такой же, какой применял сикионец Сострат при панкратии; так и Леонтиск, не имея возможности повалить борющихся с ним, побеждал их, ломая им пальцы. Его статуя — работы Пифагора из Регия, не уступавшего никому в искусстве ваяния. Говорят, что он учился у Клеарха, тоже родом из Регия, который был учеником Эвхейра; а Эвхейр был родом из Коринфа и посещал школу спартанских мастеров Сиадра и Харта.

3. Что касается мальчика, показывающего себе голову лентой, то упоминание о нем да будет введено в мой рассказ ради Фидия и великого искусства Фидия в ваянии; чье же изображение создал здесь Фидий, этого мы не знаем. Элеец Сатир, сын Лисианакта, из рода Иамидов, одержал пять раз победу в кулачном бою в Немее, два раза на Пифийских играх и два раза в Олимпии; его статуя — работы афинянина Силаниона. Другой же художник аттической школы Поликл, ученик афинянина Стадиея, изваял статую юноши — панкратиаста Аминты, сына Гелланика из Эфеса.

4. У Хилона, ахейца из Патр, было две победы в Олимпии в борьбе взрослых атлетов, одна в Дельфах, четыре на Истмийских играх и три на Немейских. Он был похоронен на государственный счет ахейцами, и кончину ему суждено было найти на войне. Это доказывает надпись на его статуе в Олимпии:

Дважды в Олимпии в чистой борьбе один на один я
Между мужей победил, в Дельфах столько же раз;
Три я в Немее, четыре победы взял в Истме, который
Около моря лежит, Хилон, Хилона сын,
В Патрах. Когда ж на войне я погиб, всенародно ахейцы
С славой меня погребли доблести ради моей.
Такие сведения дает надпись. Если же мне надо заключить о войне в которой пал Хилон, основываясь на дате жизни Лисиппа, создавшего его статую, то, по-видимому, это или херонейская битва, где он сражался вместе со всеми остальными ахейцами, или битва при Ламии в Фессалии, в который он, побуждаемый личной своей доблестью и смелостью, один из ахейцев бросился в бой против Антипатра и македонян.

5. Следом за статуей Хилона стоят (две) другие статуи: одна носит имя Молпиона, и, как говорит надпись, он был увенчан элейцами; а о второй, на которой нет никакой надписи, сохраняется предание, что это Аристотель из фракийского Стагира; ее мог поставить или какой-либо его ученик или военный, так как (он мог знать, что) Аристотель пользовался большим значением у Антипатра, а раньше у Александра. Содам из Асса в Троаде, у подножия горы Иды, первый из живущих там эолийцев одержал победу в беге во время состязаний юношей. 6. Рядом со статуей Содама стоит статуя спартанского царя Архидама, сына Агесилая. Я не нашел, чтобы раньше этого царя Архидама лакедемоняне ставили за границей изображение какого бы то ни было своего царя; статую же Архидама они послали в Олимпию, помимо других причин, главным образом ввиду особого рода его смерти, так как его одного неизбежная (всем) участь постигла в варварской стране, и он один из спартанских царей, насколько известно, был лишен погребения. Но об этом я более подробно рассказывал в повествовании о спартанцах. Эванфу, родом из Кизика, достались победы в кулачном бою — одна в Олимпии в состязании взрослых, а на Немейских и Истмийских играх — в состязании юношей. Около статуи Эванфа поставлено изображение коневода и его колесницы, а на колеснице стоит маленькая девочка. Имя мужчине — Ламп, а родина его — самый молодой из македонских городов (Филиппы), названный по имени его основателя Филиппа, сына Аминты. В честь Киниска, кулачного бойца из Мантинеи, статую изваял Поликлет. 7. Эрготел, сын Филанора, одержал в Олимпии две победы в длинном беге и столько же других побед на Пифийских, Истмийских и Немейских состязаниях; говорят, что вначале он был не гимерцем, как гласит надпись на его статуе, а критянином из города Кноса; но изгнанный из Кноса своими политическими врагами во время мятежа, он прибыл в Гимеру, получил там право гражданства и удостоился многих других почестей. Поэтому естественно, что он желал, чтобы на состязаниях его объявляли жителем Гимеры.

V
1. На высоком пьедестале стоит произведение Лисиппа; оно изображает человека самого огромного из всех людей, кроме так называемых героев или если действительно до времени героев было какое-либо другое смертное племя. Но из людей нашего времени самым огромным является вот этот Пулидамант, сын Никия. 2. Родной город Пулидаманта Скотусса в наше время был уже необитаем; ферский тиран Александр во время мира захватил этот город и всех мужчин из числа жителей Скотуссы, собравшихся в театре — случилось так, что в это время у них шло народное собрание, — он всех их перестрелял, окружив пельтастами (легковооруженными) и стрелками; все остальное население, которое по возрасту было способно к военной службе, перебил, а женщин и детей продал в рабство, чтобы вырученными деньгами заплатить жалованье наемникам. Это несчастье с жителями Скотуссы произошло в архонтство Фрасиклида в Афинах, в 102-ю олимпиаду, когда одержал свою вторую победу Дамок из Фурий, во второй год олимпиады. Горсть скотуссцев, уцелевшая благодаря бегству и жившая некоторое время в городе, вновь должна была покинуть его вследствие своей слабости и беспомощности, когда божество уготовало вторично гибель для всех эллинов в войне с македонянами. 3. Блестящие победы в панкратии были уже (и раньше) у других; Пулидамант же, кроме этих победных венков за панкратий, заслужил хвалу и за многие другие подвиги. В горной части Фракии, которая находится по ту сторону реки Песта, протекающего через область абдеритов, много разных диких животных, в том числе водятся там и львы, которые некогда, напав на верблюдов, везших продовольствие для войска Ксеркса, причинили ему много неприятностей. Часто эти львы бродили и по области около Олимпа; один склон этой горы обращен к Македонии, другой — к Фессалии и реке Пенею. Вот тут-то, у Олимпа, Пулидамант одолел льва, огромное и могучее животное, не имея никакого оружия. Побудило его на такой смелый поступок честолюбивое соревнование с подвигами Геракла, потому что сохранилось предание, что таким образом Геракл одолел немейского льва. Сверх этого сохранилась память и о другом удивительном подвиге Пулидаманта: войдя в стадо быков, он самого огромного и самого дикого схватил за заднюю ногу и держал его за копыто; и как бык ни бросался и ни отбивался, он его не отпускал, пока, наконец, спустя долгое время, бык, рванувшись изо всех сил от него, не оставил в руке Пулидаманта свое копыто. Говорят, что он остановил колесницу с возницей, мчавшуюся во весь опор: ухватившись одной рукой за задок колесницы, он сдержал на месте одновременно и коней и возницу. Дарий, побочный сын Артаксеркса, который с согласия персидского народа низложил законного сына Артаксеркса Согдия и сам вместо него взял царскую власть, так вот когда персидским царем был этот Дарий (Ох), узнав о подвигах Пулидаманта, он отправил за ним послов и обещанием больших даров убедил его прибыть в Сузы и явиться (к его двору) пред его царские очи. Там, вызвав на борьбу троих из персов, из числа так называемых бессмертных, Пулидамант их победил, убив сразу всех троих. Одни из перечисленных мною подвигов Пулидаманта изображены на пьедестале его статуи в Олимпии (в виде барельефов), а о других говорит нам надпись. 4. Но в конце концов пророчество Гомера сбылось и по отношению к Пулидаманту, так же как оно раньше сбывалось для тех, кто слишком полагается на свою силу: и ему пришлось погибнуть от собственной силы. В летнее время Пулидамант со своими сотоварищами по пирушке вошел в пещеру. И вот по воле какого-то злого демона в этот момент потолок пещеры треснул, и ясно было, что вот-вот он сейчас обвалится и что он продержится очень короткое время. Когда почувствовалось приближение несчастия и когда остальные в страхе обратились в бегство, Пулидамант решил остаться там и, подняв кверху руки, хотел поддержать рушащуюся пещеру и не дать одолеть себя скале. Там и нашел он себе кончину.

VI
1. Около статуи Пулидаманта в Олимпии стоят две статуи атлетов из Аркадии и она — атлета из Аттики. Статуя мантинейца Протолая, сына Диалка, победившего в кулачном бою в состязании мальчиков, — работы Пифагора из Регия, статую же взрослого борца Нарикида, сына Дамарета из Фигалии, изваял сикионец Дедал, а статую панкратиаста Каллия из Афин создал тоже афинянин, художник Микон; статуя же панкратиаста из Менала Андросфена, сына Лохея, одержавшего две победы в состязании мужей, — работы Никодама, (тоже) из Менала. Затем стоит статуя Эвкла, сына Каллианакта, с Родоса; он принадлежал к роду Диагоридов; как сын дочери Диагора, он одержал победу в кулачном бою в Олимпии при состязании мужей. Его изображение — дело рук Навкида, а юношу — фиванца Агенора, борца, — изваял Поликлет из Аргоса, не тот, который создал статую Геры, а ученик Навкида. Поставлена эта статуя от имени всего Фокейского союза, так как отец Агенора Феопомп был проксеном (политическим представителем и защитником) их племени. Ваятель Никодам из Менала создал статую кулачного бойца Дамоксенида из того же города. Стоит здесь и изображение юноши Ластратида из Элиды, получившего венок победы за борьбу; он одержал еще победу на Немейских играх в состязании мальчиков и вторую в состязании безбородых юношей. Его отец Парабаллонт одержал победу в двойном беге и в наследие потомству для возбуждения честолюбия он оставил обычай записывать имена олимпийских победителей в гимнасии Олимпии.

2. Относительно этих достаточно; что же касается кулачного бойца Евфима, то было бы несправедливо с моей стороны обойти молчанием рассказ о его победах и об остальных его славных подвигах. Родом Евфим был из италийских покров, которые занимают область около мыса Зефириона; назывался он сыном Астиклея, но местные жители говорят, что он сын бога реки Кекина, которая служит границей между областями локров и Регия. Тут наблюдается удивительное явление с кузнечиками: в области покров до реки Кекина кузнечики поют так же, как и все другие; если же перейти Кекин, то кузнечики в области Регия уже не издают никакого звука. Так вот и говорят, что Евфим был сыном этой реки. Одержав в Олимпии победу в кулачном бою в 74-ю олимпиаду, ему не суждено было иметь такого же успеха в следующую: Феаген с Фасоса, желая в одну и ту же олимпиаду получить победу и в кулачном бою и в панкратии, в кулачном бою победил Евфима. Однако в панкратии Феаген не был в состоянии получить победной оливы, так как он выдохся уже в бывшей перед тем борьбе с Евфимом. За это гелланодики наложили на Феагена «священный» штраф в пользу бога в размере таланта и талант в пользу Евфима за причинение вреда, потому что, как они решили, он выступил в состязании кулачного боя из-за злобы и зависти к Евфиму; из-за этого они и присудили его заплатить эти деньги лично Евфиму. В 76-ю олимпиаду Феаген заплатил наложенный на него штраф в пользу бога, а в виде компенсации Евфиму он не выступил в состязании кулачных бойцов, поэтому и в эту и в следующую олимпиаду победный венок за кулачный бой получил Евфим. Его статуя, заслуживающая особенного осмотра, — творение рук Пифагора. 3. Вернувшись в Италию, он боролся там с Героем. Дело было так. Говорят, что когда Одиссей после взятия Илиона блуждал по морям, то ветрами он был занесен в разные города Италии и Сицилии; между прочим он со своими кораблями прибыл в Темесу; здесь один из его спутников, напившись пьяным, изнасиловал девушку и за такое беззаконие был побит местными жителями камнями. Одиссей, не обратив никакого внимания на его гибель, поплыл дальше, демон же побитого камнями человека все время предавал смерти без сожаления и старого и малого как в Темесе, так и за ее пределами, так что они совсем уже были готовы бежать из Италии и покинуть Темесу, но им не позволила сделать этого Пифия, а велела умилостивить Героя, выделить для него священный участок и выстроить храм и каждый год приносить ему в жертву в качестве жены самую красивую из девушек Темесы. Когда они выполнили приказание бога, то в дальнейшем демон уже не наводил на них страха. Когда же Евфим, придя в Темесу как раз в то время, как совершался этот обряд в честь демона, узнал, что у них делается, он пожелал войти в храм и там посмотреть на девушку. Когда он ее увидал, сначала его охватила жалость к ней, а затем появилась у него к ней и любовь. Девушка поклялась ему, что, если он спасет ее, она станет его женою; тогда Евфим, снарядившись, стал ожидать нападения демона. В этой битве он его победил, и так как он выгнал его из этой страны, то Герой исчез, погрузившись в море. Евфим блестяще справил свою свадьбу, а местные жители навсегда получили свободу от этого демона. Еще слыхал я об Евфиме, что он, достигнув глубокой старости, избег смерти, уйдя из жизни каким-то другим, чем все люди способом. От человека, плававшего туда по торговым делам, я слыхал, что и до сих пор Темеса заселена и обитаема. 4. Это я передаю по слухам, но вот какую картину мне пришлось видеть самому — это была копия с древней картины. Изображены юный Сибарис, река Калабр и источник Лик; тут же святилище Герою и город Темеса. В нем изображен и демон, которого изгнал Евфим, страшного черного цвета и видом во всех отношениях ужасный; на нем в качестве одежды была накинута волчья шкура. Надпись на картине давала ему имя Ликаса. Но достаточно обо всем этом.

VII
1. За статуей Евфима стоит статуя Пифарха из Мантинеи, победившего в прямом беге, и статуя кулачного бойца, элейца Хармида; оба они одержали победы в состязании мальчиков. Осмотрев эти статуи, ты перейдешь к изображениям родосских атлетов, Диагора и его потомства. Они стоят рядом один за другим и расположены в следующем порядке: Акусилай, получивший победный венок за кулачный бой, Дорией, самый младший, победивший в Олимпии в панкратии три раза подряд. Еще раньше Дориея победил в панкратии выступивших против него также и Дамагет. Все они — братья и сыновья Диагора; за ними стоит статуя и самого Диагора, одержавшего победу в кулачном бою в состязании взрослых; статуя Диагора — работы мегарца Калликла, сына Феокосма, того, который создал статую Зевса в Мегарах. И внуки Диагора — сыновья его дочерей — тоже продолжали упражняться в кулачном бою и одержали победы в Олимпии: в состязании взрослых Эвкл, сын Каллианакта и Каллипатеры, дочери Диагора, а Пейсирод — в состязании мальчиков; (я уже рассказывал, как) мать, одевшись в костюм учителя гимнастики, сама привела его на Олимпийские состязания. Статуя этого Пейсирода стоит и в Альтисе, возле статуи его деда, отца матери. Говорят, что Диагор прибыл в Олимпию вместе со своими сыновьями Акусилаем и Дамагетом; одержав победу, юноши подняли отца и понесли его через все торжественное собрание, причем все эллины засыпали его цветами и называли счастливым в своих сыновьях. Диагор был родом по женской линии из древней Мессении и происходил от дочери Аристомена.

2. Кроме этих побед в Олимпии, Дорией, сын Диагора, одержал еще восемь побед на Истмийских играх, на одну меньше этого числа на Немейских играх; говорят, что на Пифийских состязаниях он получил победу без боя. И он и Пейсирод провозглашались как граждане Фурий, так как своими политическими противниками они были изгнаны с Родоса и удалились в Италию, в Фурии. Спустя известное время Дорией опять вернулся на Родос. Ни один человек из всех не проявлял так открыто своего расположения к лакедемонянам, как он, так что и в морской битве против афинян он участвовал с собственными своими кораблями, пока, захваченный в плен аттическими триерами, он живым не был отведен в Афины. Пока Дорией не был приведен к ним, афиняне гневались на него и грозились. Когда же, придя на народное собрание, они увидали этого мужа, столь великого и столь прославленного, в роли пленного, их чувства к нему переменились; они перестали ему грозить, и, не причинив ему никакого вреда, хотя они могли ему сделать много плохого и вполне законно, они отпустили его. Что касается смерти Дориея, то у Андротиона в его истории Аттики сказано, что в то время флот царя под командой Конона находился в Канне, так как Конон убедил родосский народ отпасть от лакедемонян и перейти на сторону царя, заключив союз с афинянами; Дориея не было даже на Родосе — он находился в областях, лежавших внутри Пелопоннеса; все же он был схвачен лакедемонянами и, приведенный в Спарту, был ими обвинен в преступном образе действий, и наказанием ему была назначена смерть. Если то, что рассказывает Андротион, правда, то мне кажется, он хотел поставить лакедемонян на одну доску виновности с афинянами, так как и против афинян бросается обвинение в опрометчивой поспешности по отношению к Фрасиллу и к стратегам, командовавшим вместе с Фрасиллом в битве при Аргинусских островах. Вот какую славу получили Диагор и его потомство.

3. Олимпийские победы достались также и лепрейцу Алкенету, сыну Феанта, как ему самому, так и его детям. Сам Алкенет победил в кулачном бою в состязании взрослых и еще раньше в состязании мальчиков; Гелланик же, сын Алкенета, и Феант, были провозглашены победителями в кулачном бою в состязании мальчиков — первый в 89-ю олимпиаду, а Феант в следующую за ней; им всем (троим) стоят статуи в Олимпии. За статуями сыновей Алкенета стоит статуя меналийца Гнафора из Дипей и элейца Ликина; и им суждено было победить в Олимпии в кулачном бою в состязании мальчиков. Надпись на статуе Гнафона гласит, что, когда он победил, он был очень юным. Его статуя — произведение Калликла из Мегар. Стимфалийский атлет, по имени Дромей (Бегун), доказавший на деле правильность своего имени в длинном беге, одержал в Олимпии две победы, столько же на Пифийских состязаниях, три на Истмийских играх и пять в Немее. Говорят, что это он ввел (для атлетов) питание мясом; до тех пор их пищей был сыр, прямо из корзин. Его статую изваял Пифагор, а стоящая рядом с ним статуя пентатла Пифокла из Элиды — творение Поликлета.

VIII
1. Что касается статуи Сократа из Пеллены, одержавшего победу в беге в состязании мальчиков, и элейца Амерта, одержавшего победу в борьбе в Олимпии на состязании мальчиков и на Пифийских играх в борьбе с выступившими против него взрослыми атлетами, то имя скульптора статуи первого, Сократа, неизвестно; статую же Амерта сделал аргивянин Фрадмон. Эванориду из Элеи досталась победа в состязании мальчиков как в Олимпии, так и на Немейских играх. Став впоследствии гелланодиком, он записал (в списки) имена победителей в Олимпии.

2. Что касается кулачного бойца, аркадянина, родом из Паррасии, по имени Дамарх, то, кроме того, что он одержал победу в Олимпии, все остальные рассказы досужих выдумщиков я не считаю достоверными: говорят, будто он, когда приносил жертву Зевсу Ликейскому (Волчьему), превратился в волка, а затем спустя десять лет после этого сделался опять человеком. Мне неизвестно, чтобы аркадяне говорили о нем что-либо подобное; ведь об этом было бы упомянуто в надписи на его статуе в Олимпии. Она гласит так:

Сын Диннита, Дамарх, из аркадской Паррасии родом,
Статую эту воздвиг в память победы своей.
В надписи только всего и написано. Эвбот же из Кирены, узнав вперед от оракула в Ливии, что он одержит победу в беге на Олимпийских состязаниях, уже вперед заказал себе статую, и в один и тот же день он был провозглашен победителем и воздвиг свою статую. Говорят, что он победил и на состязании колесниц, но в ту олимпиаду, которая, по мнению элейцев, является незаконной, из-за того что играми распоряжались аркадяне.

3. Статуя Тиманфа из Клеон, получившего победный венок за панкратий в состязании взрослых, — творение афинянина Мирона, а статую Бавкида из Трезена, победившего в борьбе взрослых, изваял Навкид. Говорят, что у Тиманфа конец жизни наступил вот по какой причине. Перестав выступать как атлет, он тем не менее продолжал испытывать свои силы, натягивая каждый день большой лук. Но как-то ему пришлось уехать из дому, и тогда ему пришлось прекратить упражнение с луком. Когда же он, вернувшись, уже не был в состоянии натянуть лука, он, разведя огонь, живым бросился в этот костер. Подобные поступки — были ли они уже у людей в прошлом или же будут в будущем, — по моему мнению, их надо назвать скорее безумием, чем храбростью.

За статуей Бавкида стоят статуи атлетов из Аркадии: Эвтимена из самого города Менала, одержавшего победу в борьбе взрослых, а раньше он был победителем и в состязании мальчиков; затем статуи азанийца Филиппа из Пелланы, победившего в кулачном бою мальчиков, и Критодама из Клитора, и он раньше был объявлен победителем в кулачном бою мальчиков. Их статуи — Эвтимена из числа мальчиков изваял Алии, статую Критодама — Клеон, а статуя азанийца Филиппа — творение Мирона. Относительно же панкратиаста Промаха, сына Дриона из Пеллены, то я буду говорить и о нем при рассказе об Ахее. 4. Недалеко от Промаха стоит статуя Тимасифея из Дельф, произведение аргивянина Агелада. Он одержал две победы в панкратий в Олимпии и три победы на Пифийских состязаниях. Им и на войне были совершены блестящие по своей смелости подвиги; счастье покровительствовало ему во всех предприятиях, кроме последнего: это предприятие принесло ему смерть. Тимасифей участвовал в попытке афинянина Исагора захватить афинский Акрополь с целью установления тирании; оказавшись в числе захваченных в плен в Акрополе, он заслужил от афинян за свое преступление наказание смертью.

IX
1. Феогнету из Эгины, который получил венок за победу в борьбе мальчиков, статую изваял эгинец Птолих. Учителями Птолиха были его отец Синноон, а его учителем — Аристокл из Сикиона, брат Канаха, не много уступающий ему в славе. Для чего Феогнет держит в руках плоды культурной сосны и гранатового дерева, я не мог догадаться. Вероятно, у эгинетов есть по этому поводу какое-либо местное сказание. За статуей атлета, имя которого, как говорят элейцы, не было записано вместе с другими, так как он был провозглашен победителем в беге кальпы, — за статуей этого атлета стоит статуя Ксенокла из Меналии, победившего в борьбе при состязании мальчиков, и Алкете, сына Алкиноя, тоже победившего мальчиков в кулачном бою; и этот тоже родом аркадец из Клитора. Его статую изваял Клеон, творцом же статуи Ксенокла явился Поликлет. Аристей из Аргоса сам одержал победу в длинном беге, а его отец Химон — в борьбе. Их статуи стоят рядом одна около другой. Статую Аристея изваял Пантий с Хиоса, учившийся у своего отца Сострата; из статуй же Химона, являющихся, по моему мнению, одними из самых замечательных произведений Навкида, одна находится в Олимпии, а другая перевезена из Аргоса в Рим, в храм Эйрены (Мира). Говорят, что Химон победил в борьбе эгинца Тавросфена, а что в следующую олимпиаду Тавросфен победил всех своих противников по борьбе и что в тот же день призрак в образе Тавросфена явился в Эгине и объявил о победе. Статую Филла из Элиды, победившего в борьбе на состязании мальчиков, создал Кратин из Спарты. 2. Что же касается колесницы Гелона, я не разделяю мнения тех, которые до меня рассказывали о ней. Они говорят, что эта колесница является приношением Гелона, бывшего тираном в Сицилии. На ней есть надпись, гласящая, что ее посвятил Гелон, сын Дейномена из Гелы. Время победы этого Гелона — 73-я олимпиада. А Гелон, сицилийский тиран, захватил Сиракузы в архонтство в Афинах Гибрилида, во второй год 72-й олимпиады, когда в беге победил Тисикрат из Кротона. Таким образом, ясно, что Гелон объявил бы себя сиракузянином, а не жителем Гелы. Таким образом, этот Гелон мог быть частным человеком, будучи тёзкой тирану и имея отца одинакового имени с отцом тирана. Эта колесница и статуя самого Гелона — работа Главкия из Эгины.

3. В предшествующую олимпиаду, говорят, Клеомед из Астипалеи во время кулачного боя с Икком из Эпидавра убил Икка. Осужденный гелланодиками и признанный бившимся неправильно и потому лишенный права считаться победителем, он от огорчения сошел с ума. Вернувшись в Астипалею и войдя в школу, где тогда занималось шестьдесят мальчиков, он, став у колонны, на которой держался потолок школы, свалил ее. Когда крыша свалилась на мальчиков и горожане готовы были побить его камнями, он бежал в храм Афины. Спрятавшись в ларец, стоявший в храме, и притянув к себе крышку, он сделал напрасными труды астипалейцев, пытавшихся открыть крышку этого ларца. Наконец, когда они сломали его деревянные части, они не нашли там Клеомеда ни живым, ни мертвым. Тогда они отправили людей в Дельфы спросить, что случилось с Клеомедом. Говорят, Пифия им изрекла:

Это последний герой, Клеомед из Астипалеи;
Жертвы ему принесите, поскольку уже он не из
смертных.
Поэтому астипалейцы с этого времени воздают почести Клеомеду как герою.

Около колесницы Гелона находится статуя Филона, работы Главкия из Эгины. Для этого Филона очень красивый элегический дистих написал Симонид, сын Леопрепа:

Родом с Коркиры Филон я, сын Главка; в
Олимпии дважды
В сильном кулачном бою с славою я победил.
Следом за этой статуей стоит статуя мантинейца Агаметора, победившего в кулачном бою в состязании мальчиков.

X
1. Следом за перечисленными мною статуями стоит статуя Главка из Кариста. Говорят, что, происходя из Анфедона в Беотии, он ведет свой род с самого начала от морского божества Главка. Этот каристиец — сын Демила; рассказывают, что вначале он пахал землю. Когда у него из плуга выпал лемех, он его опять приделал к плугу, вместо молотка пустив в ход свой кулак. Демил удивился тому, что сделано его сыном, и поэтому повел его сам в Олимпию, чтобы он там выступил в кулачном бою. Так как Главк был неопытен в приемах этой борьбы, то со стороны своих противников он получал много ударов, и когда он бился с последним от них, то можно было считать, что он совсем выдыхается от большого числа этих ушибов. Тогда, говорят, отец крикнул ему: "Сын! Бей как по плугу!" Тут Главк нанес своему противнику более сильный удар и тем сразу добился победы. Говорят, что он дважды получил еще другие победные венки на состязании в Дельфах, а в Немейских и Истмийских состязаниях по восьми раз и в том и в другом. Статую Главку поставил сын его, а сделал ее Главкий из Эгины. Статуя изображает его в момент выступления в бой против невидимого противника, так как Главк был самым искусным в свое время бойцом. Когда он умер, то жители Кариста, говорят, похоронили его на острове, который и до нашего времени называется островом Главка.

2. Дамарету из Гереи, его сыну и внуку досталось каждому по две победы в Олимпии. Дамарет одержал победу в 65-ю олимпиаду, когда впервые был признан законным бег в оружии, и равным образом в следующую. Статуя изображает его не только со щитом, как изображают бегунов и в наше время, но и со шлемом на голове и поножами на ногах. С течением времени как элейцами, так и другими эллинами все это было отменено при беге. Феопомпу, сыну Дамарета, и опять-таки его сыну, одноименному с ним, достались победы: Феопомпу (старшему) в пентатле, а второму — в борьбе. Мы не знаем, кем сделана статуя Феопомпа, победившего в борьбе, а скульпторами статуй его отца и деда надпись называет Эвтелида и Хрисофемида из Аргоса. У кого они учились, эта надпись ничего нам не указывает. Гласит она так:

Эвтелид и Хрисофемид из Аргоса работы
Этой творцы, мастеров прежних школу пройдя.
Икк, сын Николаида, родом из Тарента, получил победный венок в Олимпии за пентатл и впоследствии, говорят, был лучшим инструктором по атлетике из своих современников. За статуей Икка стоит статуя элейца Пантарка, одержившего победу в борьбе мальчиков; он был любимцем Фидия. За статуей Пантарка стоит (группа): колесница Клеосфена из Эпидамна. Она — творение Агелада и стоит позади статуи Зевса, которая была воздвигнута эллинами после битвы при Платеях. Клеосфен одержал победу в 66-ю олимпиаду, и вместе с группой коней он воздвиг свою собственную статую и статую возницы. Есть надписи, обозначающие клички коней: Феникс (гнедой) и Коракс (вороной), и затем с той и другой стороны запряжного дышла — направо Кнакий (буланый), а налево Самос (в яблоках). На этой колеснице есть надпись в виде элегического дистиха:

Понтиса сын Клеосфен, в Эпидамне живущий,
поставил
Здесь, победив на конях в славной в честь Зевса борьбе.
Из всех коневодов в Элладе этот Клеосфен первым поставил такую статую в Олимпии. Что касается посвятительных даров Мильтиада из Афин и Эвагора из Лаконии, то последний посвятил колесницу, но статуи самого Эвагора на колеснице нет; о том, что посвятил в Олимпию Мильтиад, об этом я расскажу в другом месте своей книги. Жители Эпидамна занимают туже местность, как и в древности, но в наше время живут не в древнем городе, а в несколько отстоящем от него; имя этому теперешнему городу — Диррахий, от имени основателя.

Ликин из Гереи, Эпикрадий из Мантинеи, Теллон из Оресфасия и элеец Агиад одержали победы в состязании детей — Ликин в беге, а названные после него победили в кулачном бою. Статуи Эпикрадия и Агиада были изваяны для первого Птолихом из Эгины, а для Агиада Серамбом, родом тоже из Эгины. Статуя Ликина — работы Клеона, а кто сделал статую Теллона, об этом не упоминают.

XI
1. Вслед за этим следуют статуи, поставленные элейцами в честь Филиппа, сына Аминты, Александра, сына Филиппа, Селевка и Антигона, первым трем конные; Антигон же изображен пешим.

2. Недалеко от названных царей стоит статуя Феагена, сына Тимосфена с острова Фасоса. Жители Фасоса говорят, что Феаген не былсыном Тимосфена, но что Тимосфен был жрецом в храме Геракла на Фасосе и что с матерью Феагена сочетался Геракл, приняв образ Тимосфена. Когда Феаген был еще мальчиком лет девяти, он как-то возвращался из школы домой той дорогой, где на площади стояло медное изображение какого-то божества; говорят, эта статуя ему понравилась, и он, сняв ее с пьедестала и положив себе на плечо, унес к себе домой. Гнев охватил его сограждан против него за такой его поступок, но какой-то уважаемый человек и уже преклонного возраста не позволил им убить мальчика, а ему велел вновь отнести из дому эту статую на площадь. Когда он ее принес, то за свою силу мальчик тотчас же заслужил великую славу, и слух об этом событии распространился по всей Элладе. Что касается его подвигов во время состязания в Олимпии, то самое замечательное мною рассказано выше, как он в кулачном бою сражался с Евфимом и как элейцами был наложен на Феагена штраф. Тогда победу в панкратии, говорят, получил мантинеец Дромей, первым, насколько мы знаем, без боя; а в следующую олимпиаду в панкратии одержал верх Феаген. У него были и на Пифийских состязаниях три победы, все в кулачном бою, девять на Немейских состязаниях и десять на Истмийских, вместе в панкратии и в кулачном бою. В Фтие же, городе Фессалии, он не стал добиваться победы в кулачном бою и в панкратии, но задумал прославиться среди эллинов в беге и одолел всех, кто вместе с ним выступил в прямом беге. По моему мнению, тут действовало у него честолюбие по отношению к Ахиллу — одержать победу в беге на родине самого быстрого из так называемых героев. Всего Феаген получил 1400 венков. Когда он скончался, какой-то человек, из числа враждовавших с ним при жизни, каждую ночь приходил к статуе Феагена и стегал бичом это медное произведение, как будто бы этим он наносил оскорбление самому Феагену. Это издевательство прекратила сама статуя, упав (на оскорбителя), а дети убитого предъявили к этой статуе иск об убийстве; жители Фасоса бросили эту статую в море, следуя постановлению Драконта, который написал для афинян уголовные законы и определил, чтобы подвергались суду и неодушевленные предметы, если какой-нибудь из них, упав, убивал человека. С течением времени, так как земля перестала приносить фасосцам плоды, они отправляют в Дельфы феоров (торжественное посольство), и бог изрек им: вернуть изгнанников. Когда, согласно этому прорицанию, они приняли назад изгнанников, тем не менее от этого не получилось для них никакого исцеления от бесплодия. И вот они вторично отправляются к Пифии сообщить, что, несмотря на то, что ими исполнено веление бога, гнев богов тем не менее продолжает проявляться против них. И тогда Пифия им изрекла:

Вами оставлен в забвеньи у вас Феаген достославный.
Когда они недоумевали, каким образом они могут теперь спасти статую Феагена, говорят, рыбаки, отправившиеся в море для рыбной ловли, захватили ее сетями и вновь вытащили на землю. Водрузив эту статую там же, где она была раньше, фасосцы постановили приносить ей жертвы как богу. 3. Я знаю, что и во многих других местах, и у эллинов, и у варваров сооружены статуи Феагена; считается, что он врачует болезни и пользуется у местных жителей большим почетом. Статуя Феагена, стоящая в Альтисе, — работы Главкия из Эгины.

XII
1. Недалеко от статуи Феагена стоит медная колесница, а на ней человек; по обоим бокам этой колесницы стоят верховые лошади, по одной с каждой стороны, а верхом на этих лошадях сидят мальчики. Это память об олимпийских победах Гиерона, сына Дейномена, бывшего тираном Сиракуз после своего брата Гелона. Это приношение было послано не Гиероном, но посвятил его богу Дейномен, сын Гиерона, работал же над колесницей Онат из Эгины, а кони по обеим сторонам и мальчики на них — это произведение Каламида.

2. Возле колесницы Гиерона — статуя мужа, носящего одно и то же имя с сыном Дейномена; он тоже был тираном в Сиракузах. Его звали Гиероном, сыном Гиерокла. После смерти Агафокла, бывшего первым тираном у сиракузян, этот Гиерон в свою очередь стал тираном; он захватил власть во 2-м году 126-й олимпиады, в которую победил в беге Идей из Кирены. Этот Гиерон заключил дружбу с Пирром, сыном Эакида, а вместе с дружбой и брачный союз, женив своего сына Гелона на дочери Пирра Нереиде. Когда у римлян началась война против карфагенян из-за Сицилии, то карфагеняне владели больше чем половиной этого острова. Когда они начали между собою войну, то Гиерон счел для себя выгодным стать на сторону карфагенян, но уже вскоре, считая, что римляне обладают большими и более надежными силами, он заключил с ними дружбу и перешел на их сторону. Конец жизни ему суждено было найти от руки Дейномена, родом сиракузца, самого яростного врага тирании, который и после этих событий бросился на Гиппократа, брата Эпикида из Эрбесса, только что прибывшего в Сиракузы и собиравшегося выступить перед народом с речью; он намеревался убить Гиппократа; но он оказал сопротивление Дейномену, а его телохранители одолели Дейномена и убили его. Статуи Гиерона в Олимпии, одну верхом, другую же пешую, поставили сыновья Гиерона, изваял же их Микон, сын Никерата, родом из Сиракуз.

3. За статуями этого Гиерона стоят изображения лакедемонского царя Арея, сына Акротата, и Арата, сына Клиния, и еще того же Арея верхом на коне. Статуя Арата — дар коринфян, а Арей — элейцев. В своих прежних рассказах я уже достаточно много говорил и о деяниях Арата и об Арее. Арат также был провозглашен победителем в состязании на колесницах в Олимпии. Дальше стоит изображение Тимона, сына Египта, родом элейца, пустившего коней на состязание в Олимпию; в его честь, (как дар элейцев), поставлено изображение медной "колесницы), а на ней девушка, мне кажется, Ника (Победа). Далее статуи Каллона, сына Гармодия, и Гиппомаха, сына Мосхиона; оба они родом элейцы и оба в состязании мальчиков победили в кулачном бою. Творцом статуи Каллона был Даипп, кто же изваял статую Гиппомаха, мы не знаем. Говорят, что Гиппомах победил своих трех противников, не получив ни одного удара и ни малейшей раны. Феохрест из Кирены на чистокровных конях ливийское породы сам одержал победу, и еще раньше одноименный с ним дед со стороны отца тоже победил здесь на таких же конях, а отец Феохреста взял победу на Истмийских состязаниях. Все это подтверждает надпись на колеснице. Что Агесарх, сын Гаймострата из Тритии, победил в кулачном бою в состязании взрослых и в Олимпии, и в Немее, и в Пифийских, и Немейских состязаниях, об этом свидетельствует надпись в виде элегического дистиха (на его статуе) Что жители Тритии являются аркадянами, как говорит это двустишие, я нашел правильным. Относительно наиболее прославленных городов в Аркадии нам хорошо известно даже кто был их основателями, города же, с самого начала малоизвестные по своей слабости и потому включенные в состав Мегалополя, не перечислены в состоявшемся тогда решении Аркадского союза; другого же города Тритии в Элладе, кроме находящегося в Ахее, найти нельзя. По крайней мере для того времени надо считать, что жители Тритии входили в состав аркадян, подобно тому как еще и теперь входят в число аркадян некоторые из тех, которые живут в Арголиде. Статуя Агесарха — работы детей Поликла. О них я еще буду говорить в дальнейшем.

XIII
1. Статуя Астила из Кротона — работа Пифагора. Он одержал в Олимпии подряд три победы в простом и двойном беге. Так как при двух последних победах он в угоду Гиерону, сыну Дейномена, объявил себя сиракузянином, то за это кротонцы присудили дом его обратить в тюрьму и опрокинули его статую, стоявшую у храма Геры Лакинии.

Есть в Олимпии стела, сообщающая о победах лакедемонянина Хионида. Нелепо утверждают те, которые говорят, что эту стелу поставил сам Хионид, и не хотят допустить, что она воздвигнута лакедемонским государством. В надписи на этой стеле есть такая фраза: "не было еще тогда бега в оружии". Как мог знать Хионид, что когда-нибудь в будущем элейцы установят такие состязания? Но еще до большей нелепости доходят те, которые говорят, что статуя, стоящая рядом со стелой, — изображение самого Хионида, хотя она творение афинянина Мирона.

2. Подобно Хиониду, такую же славу заслужил и ликиец Гермоген из Ксанфа, который в течение трех олимпиад восемь раз был увенчан победным венком из дикой маслины и получил от эллинов прозвище Гиппоса (Коня). Как на величайшее чудо, можно смотреть и на Полита. Этот Полит был родом из Керама в Карии, доказавший в Олимпии, что он отличается во всех видах бега. От самого длинного и наиболее продолжительного он после очень короткого перерыва переходил к очень короткому, но в то же время требовавшему наибольшей быстроты. Одержав победу в длинном беге и тотчас же затем победив в коротком простом беге, он в тот же день прибавил сюда и третью победу в двойном беге. Полит и при втором… и четверо, как каждому из них выпадет жребий; они не позволяют бежать всем вместе. Все те, которые победили в первых группах, вновь бегут вместе, состязаясь в той же победе. Таким образом, увенчанный победным венком тем самым одержит две победы в беге. 3. Но наиболее блестящие результаты в беге показал Леонид с Родоса: в продолжение четырех олимпиад он проявил неослабную свою силу в быстроте и за это время одержал двенадцать побед в беге. Недалеко от стелы Хионида в Олимпии стоит статуя мальчика Дуриса с Самоса, победившего в кулачном бою при состязании мальчиков. Статуя — работы Гиппия (сына…), а надпись по поводу его гласит, что Дурис одержал победу, когда самосский народ был изгнан из своей родины; обстоятельства, (при которых была поставлена статуя… когда возвратился самосский) народ на прежнее свое место жительства. 4. Около статуи тирана стоит статуя Диалла, сына Поллида, родом из Смирны. Говорят, что этот Поллид первый из ионян получил в Олимпии победный венок за панкратий в состязании мальчиков. Статуи Ферсилоха из Коркиры и Аристиона, сына Феофила из Эпидавра, — последний одержал победу в кулачном бою в состязании взрослых, а Ферсилох — в состязании мальчиков, — эти статуи произведения Поликлета из Аргоса. Статую Бикела, который первый из сикионцев победил в кулачном бою при состязании мальчиков, изваял сикионец Канах, учившийся в школе Поликлета Аргосского. Около статуи Бикела стоит статуя мужа в полном вооружении, ливийца Мнасея из Кирены; творцом этой статуи является Пифагор из Регия. Что касается Агемаха из Кизика, из числа лиц с азиатского материка…; надпись, имеющаяся на статуе по поводу его, говорит, что родился он в Аргосе. От Наксоса, города, основанного некогда в Сицилии халкидянами, жившими у Эврипа, до нашего времени не осталось даже развалин, а что его имя дошло до позднейших веков" этим он обязан больше всего Тисандру, сыну Клеокрита. Тисандр, четыре раза выступая в Олимпии в состязании взрослых, победил в кулачном бою; столько же было у него побед и на Пифийских состязаниях. Но тогда ни коринфяне, ни аргивяне не вели еще записей всех (победителей) на Немейских и (Истмийских состязаниях).

5. Кобыла коринфянина Фейдола, согласно воспоминаниям коринфян, ее имя было Авра (Ветерок), случайно в начале бега сбросила с себя своего всадника, но тем не менее продолжала бежать как следует, повернула около столба (меты) и, услыхав звук сальпинги (трубы), дала полный ход, первой пришла к гелланодикам и, поняв, что она победила, остановилась. Элейцы провозгласили победителем Фейдола и разрешили ему поставить статую этой кобылы. 6. И у сыновей Фейдола были победы, одержанные на жеребце; этот конь представлен на стеле и при нем есть надпись:

Лик быстроногий один раз на Истме, в Олимпии
дважды
Славой Фейдола сынов дом увенчал, победив.
Однако с этой надписью не согласуются записи элейцев о победителях в Олимпии; победа сыновей Фейдола значится в них только в 68-ю олимпиаду. Так и должно считать правильным. Элейцам Агафину, сыну Фрасибула, и Телемаху поставлены статуи: Телемаху за победу конями (на колеснице), а Агафину поставили статую ахейцы из Пеллены. Поставил статую и афинский народ в честь Аристофонта, сына Лисица, победившего на состязании в Олимпии мужей, выступивших как панкратиасты.

XIV
1. Ферий из Эгины — его статуя стоит рядом с афинянином Аристофонтом — в 78-ю олимпиаду был сочтен вообще слишком юным, и так как признали, что он по возрасту неподходящ для борьбы, то он был отстранен от состязаний; но в ближайшую олимпиаду он был принят в число мальчиков и победил в борьбе. Судьба Никасила с Родоса в Олимпии была совсем иной, совершенно не похожей на судьбу этого Ферия. Так как ему был восемнадцатый год, то элейцы не разрешили ему бороться в числе мальчиков, поэтому он боролся в числе взрослых, победил там и был провозглашен одержавшим победу. Позже он был провозглашен победителем в Немее и на Истме. Двадцати лет он умер, прежде чем успел вернуться домой на Родос. Смелость этого родосского борца в Олимпии превзошел, по моему мнению, Артемидор, родом из Тралл. Случилось, что Артемидор, борясь на Олимпийских состязаниях в качестве панкратиаста в борьбе мальчиков, потерпел поражение. Причиной этой неудачи был чересчур юный его возраст. Когда же наступило время состязаний, которые справляют ионяне из Смирны, то к этому времени настолько окрепли его силы, что, выступив в качестве панкратиаста, в один и тот же день он победил своих противников по Олимпии, а после этих мальчиков одержал победу над юношами, которых называют безбородыми, а также третью победу над взрослыми, которая была наиболее славным его делом. Говорят, что в борьбу с юношами он вступил по совету своего учителя гимнастики, а в борьбу со взрослыми — вследствие насмешки кого-то из панкратиастов. В Олимпии Артемидор одержал победу над взрослыми в 212-ю олимпиаду. Рядом со статуей Никасила стоит небольшой медный конь, которого посвятил Крокон из Эретрии, получив победный венок на конных бегах на жеребце. Около этого коня — статуя Телеста из Мессены, который победил в кулачном бою при состязании мальчиков. Статуя Телеста — творение Силаниона.

2. Статую Милона, сына Диотима из Кротона, изваял Дамой, тоже родом кротонец. У Милона было в Олимпии шесть побед в борьбе, из них одна в состязании мальчиков; на Пифийских празднествах он одержал шесть побед в состязании со взрослыми и одну здесь также в состязании мальчиков. Он пришел в Олимпию, чтобы состязаться в борьбе в седьмой раз. Но он не был в состоянии победить своего согражданина Тимасифея, который был и возрастом моложе его, и, кроме того, не желал вплотную схватиться с ним. Говорят, будто Милон сам принес в Альтис свою статую. Рассказывают также о его ловкости с гранатовым яблоком и диском. Он так крепко держал яблоко, что другие, как ни старались изо всех сил отнять его, не могли этого сделать, и в то же время он держал его так нежно, что сам он ничуть не сдавливал это яблоко и его не повредил. А затем, стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто нападал на него и хотел его столкнуть с диска. Он показывал и другие подобные же примеры силы. Он обвязывал себе лоб веревкой наподобие того, как надевают повязку или венок. Удержав дыхание и дав жилам на голове налиться кровью, он разрывал эту веревку силою напрягшихся жил. Говорят, что он прижимал к боку часть правой руки от плеча до локтя, а от локтя он вытягивал ее прямо вперед, так что большой палец был наверху и поднят кверху, а остальные прижаты друг к другу. И вот в таком положении мизинец, находившийся внизу всех пальцев, никто при всем старании не мог даже отделить от других. 3. Говорят, что он погиб от диких зверей следующим образом: он встретил в Кротонской области засохшее дерево; вбитые в него клинья расщепили его ствол. Переоценивая свою силу, Милон всунул руки в расщеп дерева. И действительно, клинья выпали, но руки Милона были зажаты деревом, и он сам стал добычей волков: это животное водится в Кротонской области в бесчисленном количестве. Такой-то конец постиг Милона.

4. Статую Пирра, сына Эакида, царствовавшего в области феспротов на материке и совершившего много достопамятных деяний, о которых я говорил, рассказывая об афинянах, его статую в Альтисе воздвиг элеец Фрасибул. Рядом со статуей Пирра изображен на стеле маленький человечек с флейтами в руках. Говорят, что этот человек одержал победы на Пифийских торжествах непосредственно следом за Сакадом из Аргоса, а Сакад на состязании, установленном амфиктионами, одержал одну победу, когда еще не увенчивали венком, а затем еще две, когда уже стали награждать венком.

5. Пифокрит из Сикиона победил в шести подряд Пифийских состязаниях, являясь единственным в своем роде флейтистом. Ясно, что и в Олимпии во время состязаний в пентатле он (шесть раз) играл на флейте. За все это Пифокриту была присуждена победная стела, и на ней было начертано:

Пифокрита, сына Каллиника,
Искусства от игры на флейте памятник.
Воздвиг статую Килону и союз этолийцев за то, что Килон освободил элейцев от тирании Аристотима. Статую Горга, сына Эвклета, родом из Мессении, победившего в пентатле, изваял беотиец Ферон, а статуя Дамарета, тоже мессенца родом, победившего в кулачном бою в состязании мальчиков, — работа афинянина Силаниона. Элеец Анавхид, сын Филия, получил венок за победу в борьбе на состязании мальчиков, а позже — на состязании взрослых. Кто скульптор его статуи, мы не знаем; статуя же тарентинца Аноха, одержавшего победу в беге простом и двойном, — произведение Агелада из Аргоса. Мальчик же, сидящий верхом на коне, и мужчина, стоящий рядом с конем, как гласит надпись, это Ксеномброт из Меропова Коса, объявленный победителем в беге коней, а другой — Ксенодик, провозглашенный победителем в кулачном бою мальчиков. Статую последнего из них изваял Пантий, а статую Ксеномброта — Филотим из Эгины. Две статуи Пифа, сына Андромаха, родом из Абдер, — творение Лисиппа, а поставили их воины; по-видимому, этот Пиф был или начальником наемников или вообще человеком, заслуженным в военном деле.

Стоят статуи также тем, кто одержал победы в беге в состязании мальчиков: Менептолему из Аполлонии, лежащей у залива Ионийского мори, и Филону из Керкиры; за ними статуя Гиеронима с (острова) Андроса, который победил в борьбе элейца Тисамена, выступавшего в Олимпии в качестве пентатла. Впоследствии этот Тисамен был прорицателем у эллинов, сражавшихся против Мардония и мидийцев у Платой. Статуя этого-то Гиеронима и стоит здесь, а около него — статуя мальчика-борца, тоже родом с Андроса, Прокла, сына Ликастида. Скульпторам, создавшим для них статуи, одному, (кто изваял статую Гиеронима), имя Стомий, другому, создавшему статую Прокла, — Сомис. У Эсхина из Элиды были две победы в пентатле и равное с числом побед число статуй.

XV
1. Об Архиппе из Митилены, победившем в кулачном бою вышедших против него взрослых борцов, его сограждане митиленцы рассказывают еще и другие случаи, увеличивающие его славу, а именно, что и в Олимпии, и на состязаниях в Дельфах, и в Немее, и на Истмийских играх он заслужил победные венки, когда ему было всего лет двадцать. Статую мальчика, победителя в прямом беге, Ксенона, сына Каллитела из Лепрея в Трифилии, сделал Пириламп из Мессении, а кто создатель статуи Клиномаха из Элиды, этого мы не знаем; Клиномах был провозглашен победителем в состязании по пентатлу. 2. Статуя элейца Пантарка, как гласит надпись на этой статуе, — это дар ахейцев, так как он устроил мир между ахейцами и элейцами, и обмен теми пленными, которые были взяты с обеих сторон, был устроен им же. Этот Пантарк одержал победу в скачках, верхом на жеребце. Памятник и этой победы тоже стоит ему в Олимпии. Статую Олида из Элиды воздвиг как посвятительный дар народ этолийский. Рядом стоит статуя элейца Харина в честь его победы в двойном беге и беге с оружием; рядом с ним статуя Агела Хиоса, победившего в кулачном бою при состязании мальчиков; его статуя — работы Феомнеста из Сард.

3. Статую Клитомаха из Фив воздвиг его отец Гермеократ; славу дали ему следующие подвиги. На состязаниях на Истме в борьбе он победил взрослых атлетов и в тот же самый день он одолел в битве тех, которые выступили для состязания в кулачном бою и в панкратии. На Пифийских состязаниях все победы, числом три, он одержал в панкратии. В Олимпии этот Клитомах был вторым после Феагена с Фасоса провозглашен победителем и в панкратии и в кулачном бою. Ему удалось одержать победу в панкратии в 141-й олимпиаде. В следующую олимпиаду Клитомах выступил в состязаниях в панкратии и в кулачном бою, но и элеец Капр решился в один и тот же день состязаться в борьбе и в панкратии. Так как Капр победил уже в борьбе, то Клитомах обратился к гелланодикам с заявлением, что было бы с их стороны справедливым, если бы они объявили состязание в панкратии раньше, чем он, выступив в кулачном бою, получит уже ранения. Его слова показались правильными, и были вызваны атлеты, состязающиеся в панкратии; и хотя здесь он был побежден Капром, однако для кулачного боя он сохранил крепкий дух и ненадломленные силы.

Эрифрейцы из Ионии воздвигли статую Эпиферсу, сыну Метродора, одержавшему две победы в кулачном бою в Олимпии, дважды победившему и на Пифийских играх, и в Немее, и на Истме. Эрифрейцы воздвигли статую ему, а сиракузяне от имени всего государства — две статуи Гиерону; третью статую поставили в его честь сыновья Гиерона. Немного раньше я уже указывал, что этот Гиерон — тёзка Гиерону, сыну Дейномена, и, подобно ему, был тираном у сиракузян. Жители города Пала, составлявшие четвертую часть жителей Кефаллении, воздвигли статую в честь элейца Тимоптолиса, сына Лампида. Эти палайцы в древности назывались дулихийцами. 4. Стоит здесь и статуя Архидама, сына Агесилая, и какой-то человек в позе охотника. Статуи Деметрия, двинувшегося походом на Селевка и взятого в плен в этой битве, и сына Деметрия Антигона — обе они приношение византийцев. Спартиату Эвтелиду достались две победы в состязании мальчиков в 38-ю олимпиаду, одна за борьбу, другая — в пентатле. Тогда в первый и последний раз мальчики были допущены до состязания в пентатле. Статуя Эвтелида стара, и надпись на ее основании стерлась от времени. 5. За статуей Эвтелида вновь стоит статуя Арея, лакедемонского царя, а рядом с ним стоит статуя элейца Горга. Единственному из всех до моего времени, Горгу достались четыре победы в пентатле в Олимпии, а в двойном беге и в беге с оружием — по одной в каждом. 6. Статуя того мужчины, рядом с которым изображены стоящие мальчики, это, говорят, Птолемей, сын Лага. Рядом с ним две статуи элейца Капра, сына Пифагора, получившего в один и тот же день победные венки за состязания в борьбе и в панкратии. Первому из всех людей этому Капру достались такие две победы. Кто был им побежден в панкратии, я только что рассказал выше. В борьбе же он одолел элейца Пэания, победившего в этом состязании в прошлую олимпиаду, а на Пифийских состязаниях победившего в кулачном бою мальчиков и вновь (там же) в один и тот же день увенчанного венком за победу над взрослыми и в борьбе и в кулачном бою. Таким образом, Капру достались победы не без большого труда и не без сильного напряжения.

XVI
1. Есть в Олимпии статуи и Анавхиду и Ференику; оба они родом элейцы и получили венки за победу в борьбе в состязании мальчиков. Статую Плистена, сына Эвридама, командовавшего этолийцами в их войне против галатов, воздвигли жители Феспий. Статую Антигона, отца Деметрия, и Селевка воздвиг элеец Тидей. Слава Селевка среди всех людей возвысилась кроме всех его подвигов главным образом вследствие пленения им Деметрйя. 2. Тимону достались победы в пентатле на всех эллинских состязаниях, кроме Истмийских: подобно тому как и все остальные элейцы, и он воздержался от участия на них в качестве участника состязаний; надпись на его статуе, кроме того, рассказывает, что он принял участие в походе этолийцев против фессалийцев и по дружбе к этолийцам был даже начальником гарнизона в Навпакте. 3. Недалеко от статуи Тимона стоит изображение Эллады, а рядом с Элладой изображение Элиды. Эллада одной рукой венчает Антигона, бывшего опекуном Филиппа, сына Деметрия, а другой — самого Филиппа; а Элида представлена венчающей Деметрия, двинувшегося походом против Селевка и Птолемея Лага.

Надпись на статуе Аристида из Элиды говорит, что он достиг победы в Олимпии в беге с оружием, а на Пифийских состязаниях — в двойном беге; в Немее же он победил верхом на коне в состязании мальчиков. 4. Длина рысистого бега равна двум двойным (дистанциям). Когда этот бег был отменен на Немейских и Истмийских состязаниях, то император Адриан ввел его вновь у аргивян на состязаниях во время зимних Немейских игр.

Совсем рядом со статуей Аристида стоит изображение Меналка из Элиды, провозглашенного в Олимпии победителем в пентатле, и Филонида, сына Зота, родом из Херсонеса на Крите, скорохода Александра, сына Филиппа. За ним стоит статуя элейца Бримиаса, победившего в кулачном бою взрослых; затем статуя Леонида с Наксоса в Эгейском море — дар аркадян из Псофиды, статуя Асамона, победителя в кулачном бою взрослых, статуя Никандра, одержавшего в Олимпии две победы в двойном беге, а в Немее — шесть в различного рода беге. И Асамон и Никандр были родом элейцы; статую Никандра изваял Даипп, а статую Асамона — Пириламп из Мессении. Элейцу Эвалкиду досталась победа в кулачном бою в состязании мальчиков, а Селеад из Лакедемона победил в борьбе взрослых. 5. Тут же выставлена небольшая колесница лаконца Полипифа и на той же стеле — изображение Каллитела, отца Полипифа, мужа, прославленного в борьбе. Они одержали победы: Полипиф — на четверке коней в колеснице, а Каллител — в борьбе. Статуи элейцев, бывших частными лицами, Лампона, сына Арниска, и… сына Аристарха, воздвигли псофидийцы за то, что они были их проксенами (государственными представителями) или этим выказывая им расположение за другие их услуги. Среди них стоит статуя элейца Лисиппа, победившего в борьбе выступавших против него мальчиков; статую этого Лисиппа создал Андреас из Аргоса.

6. Лакедемонянину Дейносфену досталась победа в Олимпии в простом беге при состязании взрослых, и Дейносфен около своей статуи в Альтисе поставил стелу, (надпись на которой гласила:) "от Олимпии до Лакедемона, где стояла вторая такая же доска, расстояние 660 стадий". 7. Что касается Феодора, одержавшего победу в пентатле, Питтала, сына Лампида, одолевшего мальчиков в кулачном бою, и Неолаида, получившего победный венок за простой бег и бег с оружием, да будет известно всем, что они были элейцы. Относительно Питтала рассказывают еще и то, что когда у аркадян с элейцами был спор относительно границ их земли, этот Питтал вынес свое решение и их примирил. Статуя ему — произведение Сфеннида из Олинфа. Следом за ним стоит статуя Птолемея верхом на коне, а рядом с ним статуя элейского атлета Пэания, сына Даматрия, одержавшего победу в борьбе в Олимпии и две победы на Пифийских состязаниях. Клеарет, родом тоже элеец, получил венок за пентатл, а памятник с колесницей воздвигнут афинянином Главконом, сыном Этеокла. Этот Главкон был провозглашен победителем при состязании колесниц на взрослых конях.

XVII
1. Таковы самые замечательные памятники на пути того, кто делает обход Альтиса по указанному мною плану. Если бы ты захотел идти правой дорогой от Леонидеона по направлению к большому жертвеннику, то следующие статуи являются самыми замечательными и памятными. Статуи Демократа с Тенедоса и элейца Крианния; последний победил в беге с оружием, а Демократ — в борьбе взрослых. Создателем статуи первого является Дионисикл из Милега, а статуи Крианния — македонянин Лис. Статуи Геродота из Клазомен и Филина, сына Гегеполида, родом из Коса, воздвигли их родные города: клазоменцы потому, что Геродот первым из клазоменцев был провозглашен победителем в Олимпии — он одержал победу в прямом беге в состязании мальчиков, а Филину жители Коса поставили за приобретенную им славу: ведь в Олимпии у него было пять побед в беге, четыре на Пифийских состязаниях и столько же в Немее, а на Истмийских состязаниях одиннадцать. 2. Статую Птолемею, сыну Птолемея Лага, поставил македонянин Аристолай. Там же стоит статуя победителя в кулачном бою на состязании мальчиков, Бута, сына Полиника из Милета, и Калликрата из Магнесии на Летее, полупившего два венка за бег в тяжелом вооружении; статуя Калликрата — произведение Лисиппа. Эмавтиону и Алексибию поставлены статуи — первому за победу в простом беге при состязании мальчиков, а Алексибию победа досталась по пентатлу; родиной ему является Героя в Аркадии, а творцом его статуи — Акестор. Надпись на статуе Эмавтиона не указывает, из какого он города, но только, что он был аркадянин родом. 3. Колофонцы Гермесианакт, сын Агонея, и Эйкасий, сын Ликина и дочери Гермесианакта, оба одержали победы в борьбе на состязании мальчиков. Статуя Гермесианакта кроме того поставлена от имени и на средства всей колофонской общины.

Поблизости от них стоят статуи элейцев, победивших в кулачном бою в состязании мальчиков: статуя Сфеннида — произведение Херила из Олинфа, а статую Феотима сделал Детонд из Сикиона. Феотим был сыном Мосхиона, участвовавшего вместе с Александром, сыном Филиппа, в походе против Дария и персов. 4. Далее опять две статуи атлетов из Элиды: статуя Архидама, победившего четверкой коней, и статуя Эпераста, сына Феогона, одержавшего победу в беге с оружием. В конце надписи на статуе Эпераст говорит, что он прорицатель из рода Клитидов:

Я прорицатель из рода вещавших тайны Клитидов;
Вещих Мелампа сынов кровь богоравных во мне.
Ибо Мантий был сыном Мелампода и внуком Амитаона, а его сыном был Оиклес; а Клитий был сыном Алкмеона, внуком Амфиарая, правнуком Оиклеса. Клитий родился у Алкмеона от дочери Фегея и переселился в Элиду, не желая жить вместе с братьями матери, так как он знал, что убийство Алкмеона — это дело их рук.

5. Среди менее достопримечательных посвящений стоит посмотреть на статуи Алексиника из Элеи, одержавшего победу в борьбе мальчиков, работы сикионца Канфара, и статую Горгия из Леонтии; говорят, что эту статую воздвиг в Олимпии Эвмолп, потомок в третьем колене Деикрата, мужа сестры Горгия. Этот Горгий был сыном Кармантида, и, говорят, он первый оживил занятия искусством красноречия, оставленные совершенно в пренебрежении у людей и почти что совершенно канувшие в реку забвения. Говорят, что Горгий заслужил славу за свое красноречие на Олимпийском празднестве и в Афинах, придя туда послом вместе с Тисием. И Тисий в других отношениях сделал большой вклад в красноречие: так, он написал для одной сиракузской гражданки самую убедительную из тех, какие только были в его время, речь по денежному иску. Но у афинян Горгий заслужил больше славы, чем Тисий, и Ясон, бывший тираном в Фессалии, ставил Горгия даже выше, чем Поликрата, представлявшего в себе цвет афинской школы. Говорят, Горгий прожил сто пять лет. Город Леонтины, некогда опустошенный сиракузянами, в мое время волей судеб опять был заселен.

XVIII
1. Там есть и медная колесница Кратисфена из Кирены; на этой колеснице стоит Ника (Победа) и сам Кратисфен. Отсюда ясно, что он победил в состязании коней и колесниц. Говорят, будто Кратисфен — сын бегуна Мнасея, прозванного эллинами Ливийцем. Поставленная в честь его статуя в Олимпии — произведение Пифагора из Регия.

2. Здесь также я нашел статую и Анаксимена, который дал связный рассказ всех древнейших событий эллинской истории, а также и полную историю того, что совершил Филипп, сын Аминты, а затем Александр. Эта честь посвящения статуи в Олимпии ему оказана лампсакийским народом. Вот какое воспоминание сохраняется об Анаксимене. Царь Александр, сын Филиппа, не всегда бывал кроток, но часто приходил в сильнейший гнев, и вот какой хитростью Анаксимен обошел его. Так как лампсакийцы были сторонниками персидского царя или, может быть, на них только возводилось обвинение, будто они ему сочувствуют, то Александр, воспылав страшным гневом, грозил им, что подвергнет их страшнейшему наказанию. Ведя борьбу за своих жен и детей и за самый свой родной город, находящийся в опасности, лампсакийцы послали Анаксимена к Александру просить о помиловании. Анаксимен был известен Александру и еще раньше (отцу его) Филиппу. Когда Анаксимен прибыл и Александр узнал, чего ради пришел он, то, говорят, он поклялся, призывая в свидетели всех эллинских богов, что он сделает как раз противоположное тому, о чем Анаксимен будет просить его. Тогда Анаксимен сказал: "Окажи мне, о царь, следующую великую милость: продай в рабство жен и детей лампсакийцев, разрушь до основания весь их город и храмы богов у них сожги". Так сказал Анаксимен. Не находя средства ответить чем-либо на такую хитроумную его просьбу и связанный необходимостью исполнить свою клятву, Александр против своей воли простил лампсакийцев. 3. Известно, как в дальнейшем Анаксимен очень умно, но не очень благородно отомстил своему врагу. Он сам был хороший ритор и умел подражать слогу и способу речи других писателей. Когда у него возгорелась вражда с Феопомпом, сыном Дамасистрата, то он написал книжонку против афинян, а также против лакедемонян и фиванцев; это был самый настоящий пасквиль. Так как он самым точным образом сумел передать стиль Феопомпа, то он подписал эту книжку его именем и пустил гулять по всем городам. И хотя Анаксимен был автором этой книги, но на Феопомпа обрушилась ненависть всей Эллады. Анаксимен был первый, который ввел обычай говорить экспромтом. Что же касается поэмы об Александре, то я не уверен, чтобы автором ее был Анаксимен.

4. Сотад, победив в длинном беге в 99-ю олимпиаду, объявил себя, как он и действительно был, критянином, а в следующую олимпиаду, подкупленный от имени всей эфесской общины, он превратил себя в эфесца. За этот поступок критяне приговорили его к изгнанию.

5. Первыми статуями, воздвигнутыми в Олимпии в честь атлетов, были статуи Праксидаманта из Эгины, победившего в кулачном бою в 59-ю олимпиаду, и Рексибия из Опунта, одержавшего победу в состязании панкратиастов в 61-ю олимпиаду. Эти статуи стоят недалеко от колонны Эномая, и обе сделаны из дерева: статуя Рексибия из смоковницы, а эгинца из кипариса, и она пострадала меньше, чем первая.

XIX
1. Есть в Альтисе терраса из пористого мрамора, цвета паросского, лежит она на север от храма Геры, и от задней части ее подымается склон горы Крония. На этой террасе находятся сокровищницы, подобные тем, которые были выстроены эллинами в Дельфах для Аполлона. 2. Есть в Олимпии так называемая сокровищница сикионцев, дар Мирона, бывшего тираном в Сикионе. Мирон выстроил ее, одержав победу в состязании колесниц в 33-ю олимпиаду. В этой сокровищнице он сделал две комнаты — одну в дорическом, другую в ионическом стиле. Я сам видел, что они сделаны из меди, но тартессийская ли это медь, как говорят элейцы, этого я не знаю. 3. Говорят, что Тартессионом называется река в области иберов, вливающаяся в море двумя устьями. Посредине между устьями реки лежит город, одноименный с рекою. Эту реку, самую большую, какая только есть в Иберия, и даже имеющую приливы и отливы, в позднейшее время назвали Бетисом. Некоторые считают, что иберийский город Карпия в древнейшие времена назывался Тартессом. В Олимпии над меньшей комнатой есть надпись, гласящая, что вес меди равняется тут 500 талантам и что посвятил эту сокровищницу Мирон и сикионский народ. В этой сокровищнице лежат три диска, которыми пользуются в состязаниях при пентатле. Есть там и щит, выложенный медью и украшенный внутри рисунком, и вместе со щитом такие же шлем и поножи. Надпись над этим оружием гласит, что оно посвящено Зевсу, как лучшая часть их (военной) добычи, мианами. Относительно того, кто они такие, не все держатся одного и того же мнения. Мне помнится, что Фукидид в своей истории упоминает о многих городах локров, граничащих с Фокидой, в том числе о городе мионейцев. По моему мнению, мианы, о которых говорится на щите, и мионейцы в области локров — одни и те же люди. Надпись на этом щите немного искривилась; это произошло от древности этого приношения. Лежат там и другие замечательные вещи, заслуживающие упоминания: меч Пелопа с золотой ручкой и сделанный из слоновой кости рог Амалфеи, дар Мильтиада, сына Кимона, который первый из этого дома был властителем Херсонеса Фракийского. Надпись на этом роге сделана старинными аттическими буквами:

Зевсу меня посвятили в Олимпии из Херсонеса
Воины, крепость Арата заняв; Мильтиад был
вождем их.
Там же есть и статуя Аполлона из буксового (самшитового) дерева с позолоченной головой. Говорят, что это дар локров, живущих около мыса Зефириона, а его творцом называют Патрокла, сына Катилла из Кротона.

4. Рядом с сикионской сокровищницей есть сокровищница карфагенян, произведение Порея, Мегакла и Антифила. В ней находятся посвящения: огромная по величине статуя Зевса и три льняных панциря — дар Гелона и сиракузян, победивших карфагенян на кораблях и в битве на суше.

5. Третья и четвертая сокровищницы — дар жителей Эпидамна… находится изображение полоса (небесного свода), поддерживаемого Атлантом, Геракла и дерева Гесперид, яблони и дракона, обвившегося вокруг этой яблони. И эти все изображения сделаны из дерева кедрового. Это творение Феокла, сына Гегила. Надпись на небесном своде говорит, что он делал его вместе со своим сыном. А Геспериды — они впоследствии были отсюда перенесены элейцами — еще в мое время находились в храме Геры. Сокровищницу эту жителям Эпидамна построили Пирр и его сыновья, Лакрат и Гермон.

6. Также и жители Сибариса выстроили сокровищницу, рядом с сокровищницами византийцев. Те, которые занимались изучением вопроса об Италии и городах, находящихся в ней, говорят, что Лупии, лежащие между Брундизием и Гидрунтом, и являются древним Сибарисом, только переименованным. Гавань для кораблей здесь искусственная, творение императора Адриана.

7. Рядом с сокровищницей сибаритов стоит сокровищница ливийцев из Кирены; в ней находятся изображения римских императоров. Селинунт в Сицилии был опустошен и разрушен во время войны с карфагенянами. Но прежде чем случилось с ними такое несчастие они воздвигли в Олимпии Зевсу сокровищницу. В ней находится Дионис, у которого лицо и конечности рук и ног сделаны из слоновой кости.

8. В сокровищнице метапонтийцев — она расположена рядом с сокровищницей жителей Селинунта — находится изваяние Эндимиона; и этот Эндимион весь, кроме одежды, сделан из слоновой кости. Какая была причина гибели метапонтийцев, я не знаю; в мое время, кроме театра и городских стен, ничего не осталось от Метапонта. 9. Мегарцы, пограничные с Аттикой, тоже выстроили сокровищницу и в нее поместили как посвящение богу сделанные из кедрового дерева небольшие фигурки, украшенные накладным золотом; они изображали битву Геракла с Ахелоем. Там были Зевс и Деянира, Ахелой и Геракл, и Арес, помогающий Ахелою. Там стояло изображение и Афины, как помощницы Геракла; теперь это изображение стоит в храме Геры, рядом с Гесперидами. На фронтоне этой сокровищницы изображена война богов и гигантов, а над фронтоном прикреплен щит и на нем надпись, гласящая, что эту сокровищницу мегарцы посвятили из коринфской добычи. Думаю, что эта победа была одержана мегарцами тогда, когда архонтом в Афинах был Форбас, а архонтом он был всю свою жизнь: должности тогда в Афинах не были еще годовыми, да и элейцы еще тогда не вели счета времени по олимпиадам. Говорят, что и аргивяне участвовали вместе с мегарцами в этом деле против коринфян. Эту сокровищницу мегарцы соорудили в Олимпии лет… спустя после битвы; эти же посвятительные дары были у них, по-видимому, уже давно, так эти изображения — работы лакедемонянина Донта, ученика Дипойна и Скиллида. 10. Последняя сокровищница, которая находится у самого стадия, а равно и статуи в ней, как гласит надпись, являются посвятительным даром жителей Гелы. Но теперь там принесенных в дар статуй уже нет.

XX
1. Гора Кроний, как мною уже сказано, простирается вдоль террасы и находящихся на ней сокровищниц. На вершине этой горы в весеннее равноденствие, в месяце, который у элейцев носит имя Элафиона, так называемые басилы (цари) приносят жертвы Кроносу. 2. У самой подошвы горы, где начинается Кроний, с северной стороны (от Альтиса), между сокровищницами и горой, находится храм Илитии, в котором воздается поклонение Сосиполиду (Спасителю города), природному покровителю элейцев. Что касается Илитии, которую они называют Олимпийской, то для служения этой богине они каждый год избирают жрицу; та же старая женщина, которая служит Сосиполиду, связана элейским законом о беспорочной жизни и сама приносит богу воду для омовения и возлагает перед ним (ячменные) лепешки с медом. В переднем помещении храма — он сделан из двух частей — находится жертвенник Илитии, и сюда доступ людям свободен; во внутренней части поклоняются Сосиполиду, и доступ туда не разрешен никому, кроме служительницы бога, да и то покрыв лицо и голову белым покрывалом; а девушки и женщины, оставшись в помещении Илитии, поют в честь его гимн. Они почитают его, совершая всякого рода воскурения, но делать ему возлияния вином они считают недозволенным. И клятва именем Сосиполида считается величайшей. 3. Говорят, когда аркадяне вторглись с войском в Элиду и элейцы выступили против них, к элейским военачальникам пришла женщина, с новорожденным ребенком у груди, и сказала, что этого ребенка родила она, но в силу сновидения она отдает его элийцам как их будущего союзника. Поверив словам этой женщины, начальники положили перед войском нагого ребенка. Аркадяне стали наступать, и тогда вдруг ребенок обратился в дракона. Аркадяне пришли в смятение от такого зрелища и обратились в бегство; элейцы насели на них, одержали блистательную победу и дали этому богу имя Сосиполида (Спасителя города). Там, где после битвы, по их мнению, дракон исчез, уйдя в землю, там они поставили храм. Вместе с ним они решили почитать и Илитию за то, что она произвела на свет этого ребенка. Памятник аркадян, убитых в этой битве, находится на холме, по ту сторону Кладея, к западу. Рядом с храмом Илитии — развалины храма Афродиты Урании (Небесной); и здесь приносят жертвы на ее алтарях.

4. Внутри Альтиса у входа процессий есть так называемый Гипподамеон, место, приблизительно в плетр величиной, окруженное каменной оградой. Сюда один раз каждый год открыт доступ женщинам, которые приносят жертвы Гипподамии и совершают другие обряды в ее честь. Говорят,Гипподамия удалилась в Милею в Арголиде, так как Пелоп был особенно разгневан на нее за смерть Хрисиппа; сами же они, по их словам, на основании божественного вещания перенесли кости Гипподамии в Олимпию. 5. В конце ряда статуй, которые поставлены из штрафных денег с атлетов, так вот у этого конца есть вход, который называют Тайным; говорят, что через него входили на стадион гелланодики… и участники состязаний. Стадион устроен в виде насыпи, и на нем имеется возвышение, чтобы там могли сидеть руководители состязаний. 6. Против этих мест гелланодиков есть жертвенник из белого мрамора; на этом жертвеннике восседает и смотрит на состязания в Олимпии женщина: это жрица Деметры Хамины (Почиющей в земле), честь, которую элейцы время от времени передают разным женщинам. Девушкам они не препятствуют смотреть на эти состязания. На краю стадиона, где совершается пуск участников прямого бега, по сказаниям элейцев, находится могила Эндимиона.

7. Если выйти из стадиона, где сидят гелланодики, то есть место, специально назначенное для бега лошадей и для пуска состязающихся коней. Это место пуска похоже на переднюю часть корабля, острие которой обращено к дромосу (месту бега). Там, где эта передняя часть корабля соприкасается с галереей Агнапта, в этом месте она наиболее широка. Как раз на краю острия, на самой оси, находится медное изображение дельфина. Каждая сторона пускового барьера в ширину больше 400 футов, и в них выстроены помещения, конюшни; те, которые выступают на состязание конями, распределяют между собой эти помещения по жребию. Перед колесницами или скаковыми коними протянута веревка вместо барьера. Каждую олимпиаду как раз посредине "корабельного носа" воздвигается жертвенник из необожженного кирпича, снаружи обмазанный золой. На жертвеннике сидит медный орел, распустивший крылья во всю ширину. Поставленный для заведывания бегом приводит в движение механизм, скрытый в жертвеннике; и когда он приведен в движение, то заставляет орла высоко подниматься в воздух, так что он становится виден всем пришедшим на это зрелище, а дельфин опускается на землю. Первыми с обеих сторон опускаются веревки, протянутые у галереи Агнапта, и лошади, стоящие около них, первыми выбегают вперед; выбежав, они становятся рядом с теми, кому по жребию досталось стоять во втором ряду, и тогда опускаются веревки во втором ряду; таким образом происходит со всеми лошадьми, пока они все не станут прямой линией перед острием этого "корабельного носа". Отсюда уже дело возниц — показать свое уменье, а коней — свою быстроту. Первым, кто придумал такой способ пуска, был Клеэт, и он был так горд своим изобретением, что на своей статуе в Афинах сделал надпись:

Первый нашедший в Олимпии способ пускания коней
Создал также меня, сын Аристокла Клеэт.
Говорят, что после Клеэта некоторые усовершенствования в эту механику ввел Аристид.

8. Одна сторона гипподрома длиннее, чем другая; на этой более длинной стороне, которая является насыпью, на пути по насыпи стоит Тараксипп (Ужас коней). Он имеет вид круглого жертвенника, и когда кони пробегают мимо него, то сильный страх охватывает их без всякой видимой причины, и от этого страха лошади приходят в смятение; колесницы обычно здесь разбиваются и возницы калечатся. И поэтому возницы приносят жертвы и молятся Тарансиппу, чтобы он был к ним милостив. Различные мнения существуют о Тараксиппе у Эллинов: одни считают, что это могила местного уроженца, хорошего наездника, и присваивают ему имя Оления; по его имени, говорят, названа в Элиде и Оленийская скала. Другие же считают, что это могила Дамеона, сына Флиунта, участвовавшего вместе с Гераклом в походе против Авгия и элейцев, и что сам он и его конь, на котором он ехал, были убиты, согласно их преданию, Ктеатом, сыном Актера, и могила эта является одновременно могилой и для Дамеона и для его коня. Говорят также, что Пелоп насыпал здесь пустой погребальный холм (кенотаф) в честь Миртила и приносил ему жертвы, желая смягчить его гнев за убийство, и назвал его Тараксиппом, потому что у Эномая кобылы испугались в этом месте благодаря хитрости Миртила. Иные же утверждают, что это сам Эномай приносит несчастие едущим на лошадях по дромосу. Слыхал я, что такое обвинение возводят и на Алкафоя, сына Порфаона, что здесь погребен Алкафой, убитый Эномаем за его сватовство к Гипподамии; так как он не имел счастья на гипподроме в скачках коней, то он стал злобным по отношению к наездникам и "демоном немилостивым". По утверждению некоего египтянина, Пелоп получил какую-то вещь от фиванца Амфиона и зарыл ее на том месте, которое называют Тараксиппом, и от того, что было тут зарыто, испугались лошади у Эномая, и впоследствии они пугались и у всех других. Этот египтянин утверждал, что и Амфион и фракийский Орфей были могучими магами и что на их песни к Орфею приходили дикие звери, а к Амфиону — камни, из которых он воздвиг стены Фив. Но самый достоверный, по моему, по крайней мере, мнению, рассказ гласит, что это — прозвище Посейдона Гиппия (Конного). 9. Есть и на Истме Тараксипп, Главк, сын Сизифа; говорят, что он принял смерть от лошадей, когда Акает устроил погребальные игры в честь своего отца. В Немее, в Аргосской области не было героя, который вредил коням, но скала, поднимающаяся у самого поворота ристалища, красного цвета, блестящая, как огонь, внушала страх лошадям: Тараксипп в Олимпии много зловреднее и гораздо больше пугает лошадей. 10. У одного поворотного камня стоит медное изображение Гипподамии, держащей в руках повязку, она собирается надеть ее на Пелопа как награду за победу.

XXI
1. Вторая часть гипподрома уже не насыпь, а невысокий холм. На краю этого холма стоит святилище Деметры, именуемой Хаминой. Одни считают это наименование древним; они говорят, что тут разверзлась земля, (приняв в себя) колесницу Аида, и вновь закрылась. Другие же говорят, что был такой человек Хамин из Писы; он шел против Панталеонта, сына Омфалиона, бывшего тираном в Писе и задумывавшего отпасть от элейцев; за это он был казнен Панталеонтом, и из достояния Хамина было выстроено это святилище Деметре. 2. Вместо древних статуй Коры и Деметры афинянин Герод посвятил новые, сделанные из пентеликонского мрамора. В гимнасии; Олимпии введены упражнения в пентатле и беге; под открытым небом сделана мраморная терраса; на этой террасе издревле стоял трофей в знак победы над аркадянами. Налево от входа в гимнасий есть другое огражденное место меньших размеров и здесь — палестры (места для упражнения) для атлетов. К стене восточной галереи гимнасия примыкают здания, жилища для атлетов, обращенные на юго-запад. Если перейти Кладей, то там встретится могила Эномая; это земляная насыпь, окруженная поддерживающей ее каменной оградой, а выше этой могилы — развалины сооружений, где, как говорят, у Эномая стояли его кобылицы.

Границы Аркадии, в данное время с элейцами, а в древние времена те же границы с писейцами, были установлены следующим образом. 3. Если перейти реку Эриманф около горного хребта, называемого хребтом Савра, то там будет могила Савра и святилище Геракла, в наше время представляющее развалины. Говорят, что Савр грабил путников и соседей, пока не получил должного возмездия от Геракла. 4. У этого хребта, получившего свое название от имени разбойника, с юга, прямо против Эриманфа, впадает в Алфей река, называемая Диагон (Пограничная); она-то и служит границей Писейской области с Аркадией. Если пройти стадиев 40 от Саврского хребта, встретится храм Асклепия, именуемый по его основателю Деменетовым; и он теперь представляет одни развалины. Выстроен он на высоком берегу Алфея. Недалеко от него находится святилище Диониса Левкианита, около которого протекает и река Левкианий. И она впадает в Алфей, а вытекает она из горы Фолом.

5. Если перейти в этом месте через Алфей, то окажешься в земле фриксейской. В этой стране есть высокий холм с остроконечной верхушкой, а на нем — развалины города Фриксы и храм Афины, именуемой Кидонией. Сам храм не уцелел, но его жертвенник существовал еще и в мое время. Говорят, что это святилище богине основал Климен, потомок Геракла Идейского, и что Климен переселился из критской Кидонии, с реки Иардана. Элейцы говорят, что и Пелоп приносил жертвы этой Афине Кидонии, прежде чем он вступил в состязание с Эномаем.

6. Если отсюда идти дальше по течению реки Парфений, то у самой реки есть могила лошадей Мармака. Есть сказание, что этот Мармак явился первым женихом Гипподамии и раньше других погиб от руки Эномая. Имена его кобылам были — Парфения и Эрифа. Эномай убил этих кобыл вместе с Мармаком, но удостоил и их погребения. И имя Парфении было дано реке по имени кобылы Мармака. Есть там и другая река, так называемый Гарпинат, а недалеко от реки развалины как самого города, так и алтарей в нем. Говорят, этот город основал Эномай и дал ему имя своей матери Гарпины. 7. Если пройти немного дальше, то будет высокий холм из насыпной земли: это могила женихов Гипподамии. Говорят, Эномай похоронил их близко один от другого, не оказав им никакого почета. Впоследствии же Пелоп насыпал над всеми ими одну большую общую могилу из уважения к ним и из расположения к Гипподамии. Мне кажется, он хотел, чтобы и потомкам было передано, скольких и сколь сильных мужей победил Эномай прежде, чем он, Пелоп, победил его самого. По сказаниям в песнях "Великих Эой" от руки Эномая погиб Алкафой, сын Порфаона; он был убит вторым после Мармака; а за Алкафоем были убиты Эвриал, Эвримах и Кротал. Кто были их родители и откуда они были родом, мне не удалось узнать. Акрий же, убитый вслед за ними, как можно, по-видимому, думать, был лакедемонянином и основателем Акрий. После Акрил, как говорят, были убиты Эномаем Капот, Ликург, Ласий, Халкодонт и Триколон; о последнем аркадяне говорят, что это был одноименный потомок Триколона, сына Ликаона. После Триколона постигла неизбежная судьба на этом состязании в скачке Аристомаха, Прианта, Пелагонта, Эолия и Крония. К перечисленным некоторые причисляют еще Эрифра, сына Левкона и внука Афаманта, по имени которого был назван городок Эрифры в Беотии, а также Эионея, сына Магнета, внука Эола. Вот этим здесь был воздвигнут погребальный холм и говорят, что Пелоп, пока он властвовал над страною писейской, каждый год приносил им умилостивительные жертвы, как героям.

XXII
1. Если пройти от этой могилы приблизительно стадий, то там есть следы святилища Артемиды, именуемой Кордаки, потому что спутники Пелопа у храма этой богини справили праздник в честь победы Пелопа и сплясали местный танец жителей Сипила кордак. Недалеко от храма находится небольшое сооружение и в нем медный ларец; в этом ларце они хранят кости Пелопа. Стен или каких-либо других сооружений тут уже больше не было; там, где некогда была Писа, теперь все это место засажено виноградом. 2. Говорят, что основателем этого города был Пис, сын Периера и внук Эола, Враждуя с элейцами и стараясь вместо элейцев быть распорядителями Олимпийских игр, писейцы сами на себя навлекли несчастие. В 8-ю олимпиаду они пригласили объединиться с ними Федона из Аргоса, самого жестокого тирана из бывших у эллинов, и вместе с Федоном провели игры. В 34-ю олимпиаду, собрав войско из соседних областей, писейцы во главе с царем своим Панталеонтом, сыном Омфалиона, вместо элейцев устроили Олимпийские игры. Эти олимпиады, так же как и еще 104-ю, устроенную аркадянами, элейцы не записывают в свой список олимпиад, не считая их олимпиадами. В 48-ю олимпиаду Дамофонт, сын Панталеонта, возбудил у эпейцев подозрение, что он замышляет против них государственный переворот. Но когда элейцы вторглись в Писейскую область с оружием в руках, просьбами и клятвами Дамофонт убедил их вернуться домой, не сделав писейцам никакого вреда. В царствование Пирра, сына Панталеонта, правившего после брата своего Дамофонта, писейцы по собственному почину начали войну с элейцами. Вместе с ними отпали от элейцев жители Макиста и Скиллунта — оба эти города — в Трифилии, — а из соседних подчиненных городов — жители Диспонта; у них были наиболее дружеские отношения с элейцами, и они сохранили предание, что основателем их города был Диспонт, сын Эномая. Но непосредственным результатом этого было то, что Писа и другие города, которые с писейцами приняли участие в войне, были опустошены и разрушены элейцами.

3. Развалины Пилоса в Элиде ясно видны, если идти туда из Олимпии горной дорогой; от Пилоса до Элиды — 40 стадий. Этот Пилос, как я уже раньше сказал, основал Пилав, сын Клесона из Мегар; он был разрушен Гераклом и опять заселен элейцами, но ему было суждено вскоре лишиться своих жителей. Около этого города река Ладен впадает в Пеней. Элейцы говорят, что к этому Пилосу относятся слова в поэме Гомера:

…жил Диоклес, их родитель,
Благами жизни богатый, ведущий свой род от Алфея,
Коего воды широко текут чрез лидийскую землю.
Это указание и мне кажется убедительным, так как Алфей течет именно по этой области, и слова поэмы не могут быть отнесены ни к какому другому Пилосу. Ведь совершенно невозможно, чтобы Алфей протекал через землю пилосцев, живущих севернее острова Сфактерии; а затем я никогда не слыхал, чтобы в Аркадии был город с названием Пилос. 4. Стадиях в 50 от Олимпии находится поселение элейцев, Гераклея; около него протекает река Кифер. В реку тут впадает источник, а у источника есть святилище нимф. Имена этих нимф каждой в отдельности: Каллифаея, Синаллеаксис, Пегея и Иасис, общее же им название — Иониды. Купающиеся в этом источнике получают исцеление от всяких болезней и недугов. Говорят, что эти нимфы получили свое имя от Иона, сына Гаргетта, переселившегося сюда из Афин.

5. Если идти в Элиду дорогой через равнину, то (от Олимпии) до Летрин будет 120 стадиев, а от Летрин до Элиды — 180. В прежние времена Летрины были городком, и их основателем был Летрей, сын Пелопа. В мое время зданий тут осталось мало; но в храме сохранилась статуя Артемиды Алфееи. Говорят, что такое наименование дано богине по следующему поводу: Алфей влюбился в Артемиду, но, влюбившись и поняв, что ни убеждениями, ни просьбами ему не склонить ее на брак, он решился овладеть богиней насилием; он явился в Летрины на ночной праздник, справляемый самой Артемидой и нимфами, которые, веселясь, присоединились к ней и сопровождали ее на празднике; но Артемида, подозревая Алфея в злом умысле, вымазала лицо грязью и илом как у себя, так и у тех нимф, которые тут были; и когда пришел Алфей, он не мог отличить Артемиду от других и вернулся, не выполнив своего намерения, так как он так и не узнал Артемиды. Поэтому летринейцы назвали богиню Алфееей за любовь к ней Алфея; а элейцы, у которых искони была дружба с летринейцами, те обряды, которые были у них установлены в честь Артемиды Элафиеи, перенесли в Летрины и постановили совершать их в честь Артемиды Алфеей, и таким образом с течением времени одержал верх обычай, чтобы богиню Алфеею именовать Элафиеей. Элафиеей же элейцы называют богиню, как мне кажется, из-за охоты на оленей (элафой). Сами же они утверждают, что была местная жительница, по имени Элафион, и, как они говорят, она была кормилицей Артемиды. В стадиях шести в сторону от Летрин есть болото и пруд, который никогда не высыхает, приблизительно в три стадия в диаметре.

XXIII
1. В Элиде одной из достопримечательностей является древний гимнасий. И прежде чем атлеты получат разрешение выступить в Олимпии, им полагается в этом гимнасий проделать обычный круг упражнений. Внутри стены между беговыми дорожками растут высокие платаны. Весь этот участок называется Ксистом (Вычищенным), потому что Геракл, сын Амфитриона, каждый день занимался ради упражнения тем, что выдергивал и вычищал росшие здесь кусты аканфа. Часть дромоса, назначенная для состязания бегунов и местными жителями называемая священной, отделена от той части, где ведут свои упражнения в беге бегуны и занимающиеся пентатлом. 2. В гимнасии есть место, называемое Плетрион; здесь гелланодики заставляют состязаться будущих соперников друг с другом, руководствуясь в их сопоставлении или возрастом или их умением; состязаются они в борьбе. Есть в этом гимнасии и жертвенники богам; Гераклу Идейскому, носящему наименование Парастата (Защитника), Эроту, а затем тому, кого элейцы и вместе с элейцами афиняне называют Антэротом (Отвратителем любви); кроме того, жертвенник Деметре и ее дочери; Ахиллу поставлен здесь не жертвенник, а кенотаф (пустая могила) согласно вещанию бога. При начале праздника в определенный день, когда солнце склоняет свой бег к закату, элейские женщины совершают в честь Ахилла различные обряды; между прочим, им полагается горько оплакивать его, нанося себе удары.

3. Есть и другой гимнасий, обнесенный оградой, но меньших размеров; он примыкает к большему и по своей форме называется четырехугольным. Тут у атлетов происходят упражнения в борьбе, а по окончании борьбы те атлеты, которые больше не будут бороться, состязаются тут же в кулачном бою, но с более мягкими ремнями. Из статуй тут стоит одна из двух воздвигнутых в честь Зевса из штрафных денег, наложенных на Сасандра из Смирны и на элейца Поликтора. 4. Есть и третий гимнасий, участок которого обнесен оградой; он называется Малфо (Мягкий воск) за мягкость почвы; во время празднеств эфебы имеют сюда доступ все время. В одном углу Малфо стоит изображение Геракла до плеч, а на одной из палестр сделано рельефное изображение Эрота и так называемого Антэрота: Эрот держит в руках ветвь финиковой пальмы, а Антэрот старается ее отнять. По обеим сторонам входа в Малфо стоит статуя мальчика — кулачного бойца. И один номофилак из элейцев говорил мне, что этот юный боец родом из Александрии, города, расположенного против острова Фароса; имя его Сарапион; прибыв в Элиду, когда она страдала от недостатка продовольствия, он снабдил их хлебом. За это и воздана ему здесь такая честь. Время его победы в Олимпии и оказанного им благодения элейцам — 217-я олимпиада. 5. В этом гимнасии находится также и здание Совета элейцев. Здесь происходят выступления с речами экспромтом и чтение всякого рода литературных произведений. Называется оно Лалихмион, по имени принесшего его в дар. Вокруг этого здания повешены щиты, сделанные для украшения, а не для военных целей.

6. Кто хочет из гимнасия пройти к купальням, тот должен идти дорогой по улице Молчания, мимо святилища Артемиды Филомеракии (Друга юношей). Богине дан такой эпитет вследствие ее соседства с гимнасием; а улице, говорят, дано такое наименование вот по какому поводу: из войска Оксила были посланы в Элиду люди для разведки, и дорогой они дали друг другу обязательство, когда будут близко от городской стены, самим ничего не говорить, а слушать, не смогут ли они чего разузнать от живущих внутри города. Так незаметно они проникли в город по этой дороге, и, подслушав все, что им хотелось, они вновь вернулись к этолийцам. И вот эта улица получила свое название от молчания этих разведчиков.

XXIV
1. Другой выход из гимнасия ведет на торговую площадь и в так называемый Гелланодикеон (Дом гелланодиков); эта дорога проходит севернее за могилой Ахилла, и ею, согласно уставу, гелланодики должны идти в гимнасии. До восхода солнца они приходят сюда, чтобы предложить начать состязание бегунам, а в полдень они присутствуют на пентатле и тех состязаниях, которые называются тяжелыми. 2. Площадь и рынок на ней у элейцев устроены не так, как у ионян и в тех городах эллинов, которые граничат с Ионией, но по более древнему обычаю, в виде отдельных галерей и улиц между ними. В мое время эту площадь называли гипподромом, и местные жители объезжают здесь своих лошадей. Южная галерея построена в дорическом стиле и рядами колонн разделена на три части. В ней по большей части проводят все дни гелланодики. У этих колонн сооружены жертвенники в честь Зевса; под открытым небом на площади есть тоже жертвенники, но число их незначительно: выстроенные наспех, они очень легко разрушаются. 3. Если идти от этой галереи на площадь, то налево, параллельно с концом галереи, стоит Гелланодикеон, от площади его отделяет улица. В этом Гелланодикеоне живут десять месяцев подряд лица, выбранные гелланодиками, и обучаются номофилаками (блюстителями законов), что должно им делать во время состязания. 4. Рядом с той галереей, где проводят день гелланодики, находится другая гaлерея; между ними проходит улица. Эту галерею элейцы называют Коркирской; они рассказывают, что коркирцы, вторгшись на кораблях в их страну… и что угнали часть их скота в качестве добычи; но, по их словам, элейцы захватили у коркирцев добычу, во много раз большую, и из десятой части этой добычи они выстроили эту галерею. Сооружена эта галерея в дорическом стиле и представляет две части: с одной стороны у нее идут колонны, обращенные к площади, а по другую — в другую сторону от площади. В середине же между ними идут не колонны, но стена поддерживает крышу этой галереи. И с той и с другой стороны у стены стоят статуи. В галерее, обращенной к площади, стоит статуя Пиррона, сына Пистократа, мужа ученого, не разрешавшего себе высказывать определенного мнения ни по одному вопросу. Есть и могила этого Пиррона недалеко от города элейцев. Это место называется Петра (Камень); говорят, что в древности эта Петра была (самостоятельным) районом. 5. Из достопримечательностей у элейцев, находящихся на площади под открытым небом, (надо упомянуть) о храме и статуе Аполлона Акесия (Целителя); это название обозначает то же самое, как и эпитет Аполлона Алексикакия (Отвращающего зло), как его называют афиняне. С другой стороны стоят мраморные статуи Гелиоса (Солнца) и Селены (Луны). У последней из головы поднимаются рога, а у Гелиоса — солнечные лучи. Есть там и святилище Харитам; в нем стоят деревянные их изображения в позолоченной одежде, а их лицо, руки и ноги сделаны из белого мрамора; одна из них держит розу, средняя — игральные кости, а третья — небольшую ветку мирта. Причину, почему у них в руках указанные вещи, можно было бы объяснить так: роза и мирт посвящены Афродите и всегда фигурируют в сказаниях об Адонисе, Хариты же по отношению к Афродите… больше всех из богов; а кости являются любимой игрой юношей и девушек, которые по своему возрасту еще ничего не потеряли из своей очаровательной прелести. Направо от Харит, на том же основании — статуя Эрота. 6. Есть там и храм Силена; он выстроен специально для Силена, а не вместе с Дионисом; Мете (богиня опьянения) подает ему вино в кубке. Что род Силенов смертный, можно скорее всего заключить на основании их могил: могила одного Силена находится в стране евреев, а другого — у жителей Пергама. 7. На площади элейцев я видел еще храм и такого вида; он не высокий, стен у него нет, а крышу поддерживают сделанные из дуба колонны. Местные жители утверждают, что это могила, но чья — они не помнят. Если старик, которого я спросил, сказал правду, то это может быть могилой Оксила. 8. На площади же выстроено здание и для женщин, для так называемых «шестнадцати», где они ткут плащ для Геры.

XXV
1. Есть на площади старинный храм. Вокруг него идут галереи с колоннадами. Крыша на храме обвалилась, и в нем не осталось никаких статуй; он посвящен римским императорам.

2. За галереей, построенной из добычи от коркирцев, позади нее находится храм Афродиты, а под открытым небом недалеко от храма — ее священный участок. Статуя той Афродиты, которая поставлена в храме и которую они называют Уранией (Небесной) сделана из слоновой кости и золота; она — произведение Фидия; Афродита стоит, опираясь одной ногой на черепаху. Священный же участок второй Афродиты окружен оградой, а внутри этого участка сделана терраса, на которой стоит медная статуя Афродиты, сидящей на медном козле. Это творение Скопаса. Эту статую называют статуей Афродиты Пандемос (Всенародной). Относительно значения черепахи и козла высказывать свое мнение я предоставляю желающим.

3. Священный участок Аида и его храм — у элейцев есть посвященный ему и тот и другой — открывается каждый год один раз, но даже и тогда не позволяется входить туда никому, кроме определенного священнослужителя. Насколько я знаю, из людей почитают Аида одни только элейцы по следующей причине. Когда Геракл шел походом против Пилоса, что в Элиде, говорят, помощницей ему была Афина; на помощь же пилосцам явился Аид из-за ненависти к Гераклу. За это в Пилосе воздается Аиду поклонение. Они в подтверждение своего рассказа приводят слова Гомера, сказавшего в "Илиаде":

Сам Аидес, меж богами ужасный, страдал от пернатой.
Тот же погибельный муж, громовержцева отрасль,
Аидеса,
В Пилосе ранив средь мертвых, в страдания
горькие ввергнул.
Если во время похода Агамемнона и Менелая на Илион Посейдон, по сказанию Гомера, был помощником эллинам, то вовсе не невероятно, по мнению того же поэта, что и Аид защищал пилосцев. Вот за это элейцы и воздвигли храм богу как милостивому к ним и враждебному к Гераклу. У них есть закон — открывать этот храм один раз в год, потому что, думаю, и людям один раз (в жизни) приходится спускаться в жилище Аида. 4. У элейцев есть и святилище Тихи (Счастья). В галерее святилища стоит статуя огромной величины; она сделана в виде деревянного позолоченного изображения, за исключением лица и конечностей рук и ног, которые у нее сделаны из белого мрамора. Тут же совершают поклонение и Сосиполиду (Спасителю города), налево от святилища Тихи, в небольшом здании. Бог изображен на картине в таком виде, каким он явился в сновидении: по возрасту мальчик, закутанный в хламиду, усеянную звездами. В одной руке он держит рог Амалфеи.

5. В наиболее населенной части города элейцев есть медная статуя, изображающая мужа, ростом не больше высокого человека, безбородого, положившего одну ногу на другую и опирающегося обеими руками на копье. На нее надевают одежды: одну из шерсти, другую из льна и третью из виссона. Говорили, что это статуя Посейдона и что в древности ему поклонялись в Самике, в Трифилии. Когда эта статуя была перенесена в Элиду, то почитание ее еще более усилилось, но ее стали называть статуей Сатрапа, а не Посейдона; называть его именем Сатрапа (это имя — прозвище Корибанта) они научились благодаря соседству с Патрами.

XXVI
1. Между площадью и (рекою) Мением находится древний театр и святилище Диониса; его статуя — работы Праксителя. Из всех богов больше всего элейцы чтут Диониса; они говорят, что бог даже посещает их праздник Фийи. Место, где они справляют этот праздник, который они называют Фийями, отстоит от города приблизительно стадиев на восемь. Сюда жрецами приносятся и ставятся в (определенном) здании пустые чаши, числом три, в присутствии горожан и случайно находящихся в городе иностранцев. На двери этого здания накладывают печати жрецы и кому угодно из присутствующих. На следующий день они имеют право осмотреть и признать свои печати, и после этого, когда они войдут в помещение, они находят эти чаши полными вина. Правильность этого рассказа под клятвою подтверждают самые уважаемые из элейцев, а с ними и иностранцы, так как сам я был здесь не во время этого праздника. Равным образом и жители острова Андроса говорят, что и у них раз в каждые два года в праздник Диониса само собой течет вино из храма Диониса. Если надо верить этим утверждениям эллинов, то надо бы принять за истину и рассказы, которые сообщают эфиопы, живущие за Сиеной, о "столе солнца".

2. В акрополе элейцев есть святилище Афины; в нем ее статуя, сделанная из слоновой кости и золота. Говорят, что это произведение Фидия. На ее шлеме изображен петух, так как петухи — птицы, наиболее склонные к боям; а может быть, и потому, что эта птица считается посвященной Афине Эргане.

3. Киллена отстоит от Элиды на расстоянии 120 стадиев. Она обращена к Сицилии и представляет удобную пристань для судов. Являясь гаванью элейцев, она получила название от имени некоего аркадянина. При перечислении городов элейцев Гомер не упоминает имени Киллены, но в дальнейших песнях он указывает, что был такой городок, и имя Киллены он знает:

Полидамас же корысти добыл с Килленейского Ота,
Друга Филидова, воинств вождя крепкодушных эпеян.
В Киллене есть святилища богов, одно — Асклепия, другое — Афродиты. Статуя же Гермеса, которого местные жители почитают особенно, представляет прямо поднятый мужской половой орган, поставленный на пьедестале.

4. Земля Элиды вообще очень плодородна, но лучше всего в ней родится виссон (тонкий лен). Коноплю, лен и виссон сеют все, у кого только земля для этого подходяще; но нитки, из которых серы делают одежды, не из кудели, а получаются другим способом. В земле серок есть насекомое, которое эллины называют сером (шелковичный червь), самими же серами он называется различно и вовсе не сером. Величина его вдвое больше, чем величина самого большого навозного жука, во всем же остальном он похож на пауков, которые ткут свою паутину под деревьями, и даже число ног, восемь, он имеет одинаковое с пауками. Этих животных серы выращивают, приготовив им для зимнего и летнего времени подходящее помещение. Продукт, вырабатываемый ими, является в виде тонких нитей, которые вьются вокруг их ножек. Жители кормят их в продолжение четырех лет, давая им в пищу просо; на пятый же год, зная, что дольше они не проживут, они дают им в пищу зеленый тростник; для этого животного это самая любимая пища из всех; наевшись этого тростника через меру, оно лопается от переполнения. По смерти от этого внутри его они находят много (шелковых) нитей. Известно, что остров Серия лежит в отдаленном углу Эритрейского моря. Но я еще слыхал, что не Эритрейское море, но река, которую называют Сером, образует этот остров, все равно как дельта в Египте образуется не морем, а рекою Нилом; таким вторым островом, говорят они, является и остров Серия. Эти серы, сами и те, которые заселяют соседние с ними острова, Абасу и Сакею, принадлежат к эфиопскому племени. Другие же говорят, что они не эфиопы, а скифы, смешавшиеся с индийцами. Вот как об этом рассказывают.

5. Если идти из Элиды в Ахею, то до реки Лариса 157 стадиев пути. В мое время Ларис является для элейцев границей их страны с ахейцами, но в более древние времена границей для них со стороны моря были высоты мыса Аракса.

КНИГА VII АХАЙЯ

I
1. Страна, находящаяся между Элидой и Сикионией и простирающаяся до Восточного моря, в наше время носит название Ахайи, по имени заселившего ее племени. Эта самая страна в древности называлась Эгиалом (Побережье), а населявший ее народ — эгиалеями. По сказаниям сикионцев, это имя получили от Эгиалея, царствовавшего в теперешней Сикионии. Некоторые же производят это название от характера природы этой местности, так как большая часть этой страны — берег (эгиал). 2. Впоследствии, когда умер Геллен, остальные сыновья Геллена изгнали из Фессалии Ксуфа, возведя на него обвинение, будто он похитил лично для себя часть из отцовских богатств; тогда Ксуф бежал в Афины, где он удостоился получить руку дочери Эрехтея, и от нее имел двух сыновей, Ахея и Иона. Когда Эрехтей умер, то судьею в споре между его сыновьями о власти был выбран Ксуф; он решил, что царем должен быть старший из них Кекроп; за это остальные сыновья Эрехтея изгнали его из этой страны. Тогда Ксуф отправился в Эгиал, поселился там и там же и умер. Из его сыновей Ахей, набрав себе сподвижников из Эгиала и из Афин вернулся в Фессалию и занял отцовскую область; Ион же стал набирать войско против эгиалеев и их царя Селинунта; тогда Селинунт отправил послов к Иону и предложил ему в жены свою единственную дочь Гелику, а ему самому — усыновление и право наследования власти. Это было согласно с желаниями Иона; поэтому по смерти Селинунта Ион получил власть и в честь своей жены выстроил в Эгиале город Гелику, а народ назвал по своему имени ионами. Но это было не переменой имени, а дополнением к их старому названию: они стали называться ионянами эгиалейскими. За этой страной еще долго оставалось ее древнее имя, так что Гомер в «Каталоге» при перечислении войск Агамемнона счел достаточным привести это древнее название страны:

Вдоль по поморью всему, и окрест обширной Гелики.
Тогда же, во время царствования Иона, началась война между афинянами и элевсинцами, и афиняне пригласили Иона быть военачальником в этой войне. Там же в Аттике его и постигла неизбежная для всех участь, и в деме Потамах находится могила Иона. Потомки Иона удержали власть над ионянами до тех пор, пока они сами и весь народ не были изгнаны ахейцами. 3. Сами же ахейцы в то время были изгнаны дорянами из Лакедемона и Аргоса. Что касается этих ионян и ахейцев и того, что ими было предпринимаемо друг против друга, то об этом сейчас и начинается мой рассказ; но сначала я расскажу о том, по какой причине до возвращения дорян из всех пелопоннесцев только к одним жителям Лакедемона и Аргоса применялось имя ахейцев. Сыновья Ахея, Архандр и Архител, прибыли в Аргос из Фтиотиды; прибыв туда, они стали зятьями Даная; Архител взял себе в жены Автомату, а Архандр — Скею. Ясным доказательством того, что в Аргосе они были пришельцами, служит тот факт, что Архандр дал своему сыну имя Метанаст (Переселенец). Когда же сыновья Ахея получили большую силу в Аргосе и Лакедемоне, то жившие там люди стали называться ахейцами, и это имя вытеснило другие названия. Это название было общим для этих обоих народов, аргивяне же имели специальное имя — данайцы.

В то время, о котором я начал рассказывать, изгнанные из Аргоса и из Лакедемона дорянами, сами ахейцы и их царь Тисамен, сын Ореста, обратились к ионянам через глашатаев с просьбой позволить им поселиться вместе с ними в их стране без войны. Но царей ионян охватил страх, как бы в случае соединения ахейцев с ними Тисамен за свое личное обаяние и доблесть и за славу своего рода не был бы выбран царем одновременно над обоими народами. Таким образом, ионяне не приняли предложений ахейцев, но даже выступили против них с оружием в руках. В произошедшей затем битве Тисамен пал, но ахейцы победили ионян, и когда последние бежали в Гелику, они их там осадили; впоследствии они разрешили им уйти оттуда под известными условиями. Ахейцы похоронили тело Тисамена в Гелике, но впоследствии лакедемоняне, по данному им из Дельф вещанию, привезли его кости в Спарту и еще в мое время можно было видеть в целости его гробницу там, где у лакедемонян происходят общественные обеды, так называемые фидитии. 4. Тогда ионяне отправились в Аттику. Афиняне и их царь Меланф, сын Андропомпа, приняли их в качестве своих сожителей из уважения к Иону и тем подвигам, которые он совершил, когда был начальником афинян во время войны. Но говорят и то, что афиняне не доверяли дорянам, боясь, как бы они не захотели потеснить их, и поэтому приняли ионян в сожительство себе скорее ради увеличения собственных сил, чем вследствие расположения к ним.

II
1. Немного лет спустя Медонт и Нелей, старшие из сыновей Кодра, подняли распрю между собой из-за власти, и Нелей не раз говорил, что он не допустит, чтобы царем над ним был Медонт, так как Медонт был хромым на одну ногу. Они договорились между собой — перенести этот спор на решение оракула в Дельфах, и Пифия дала царство над афинянами Медонту. Поэтому Нелей и остальные сыновья Кодра отправились в чужие земли и основали колонии, уведя с собою добровольцев из афинян, но главную часть их войска составляли ионяне. 2. Это был третий морской поход, отправленный из Эллады, которым руководили цари, бывшие другого племени, чем народ, который следовал за ними. Самым древним был тот случай, когда фиванец Иолай, племянник Геракла, предводительствовал афинянами и феспийцами, направившимися на поселение в Сардо (Сардинию); одним поколением раньше, чем отплыли из Афин ионяне, Фер, сын Автесиона, родом фиванец, во главе лакедемонян и минийцев, изгнанных пеласгами с Лемноса, повел их на тот остров, который ныне по его имени называется Ферой, прежде же назывался Каллистой (Прекраснейшим). В третий раз такой поход организовали сыновья Кодра, хотя у них не было ничего общего с ионянами, так как со стороны Кодра и Меланфа они были мессенцами из Пилоса, афинянами — со стороны матери. В походе вместе с ионянами приняли участие следующие племена: фиванцы под начальством Филота, бывшего потомком Пенелея, и минийцы из Орхомена ввиду их родства с сыновьями Кодра. Участвовали и все фокейцы, кроме жителей Дельф, и абанты из Эвбеи. Корабли для плавания дали фокейцам афиняне Филоген и Дамон, сыновья Эвктемона, которые и сами стали но главе их похода для поселения в колонии.

Когда они со своими кораблями пристали к берегам Азии, то каждый из этих народов направился к разным приморским городам. Нелей со своим отрядом пошел в Милет. 3. Милетцы сами передают следующий рассказ о своей древнейшей истории: в течение двух поколений их страна называлась Анакторией, как при царе Анакте, бывшем автохтоном, так и при Астерии, сыне Анакта. Но когда к их берегам пристал Милет с войском критян, то оба — и земля и город — переменили свое название по имени Милета. А Милет и бывшее с ним войско прибыли из Крита, убегая от Миноса, сына Европы. Карийцы, которые прежде заселяли эту страну, стали жить совместно с критянами. Так вот, тогда, когда ионяне победили древних милетян, все мужское население они перебили, исключая тех, которые при взятии города успели бежать, а на их женах и дочерях женились сами.

Могила Нелея, если идти в Дидимы, находится недалеко от ворот, налево от дороги. 4. Святилище Аполлона в Дидимах и его оракул были древнее, чем поселение здесь ионян; но еще гораздо раньше, чем поселились здесь ионяне, совершалось поклонение Артемиде Эфесской. По моему, по крайней мере, мнению, Пиндар не все точно знал, что касается служения богине, так как он утверждал, что ее храм основали амазонки, отправляясь походом на Афины и на Тесея. Правда, что уже тогда женщины с Фермодонта принесли жертвы эфесской богине — как в этом случае, издавна зная это святилище, так равным образом и тогда, когда они бежали от Геракла; еще в более ранние времена некоторые из них, убегая от Диониса, пришли сюда в качестве молящих о защите. Ясно, что не амазонками основано это святилище; основателями были Корес, автохтон, и Эфес, — считают, что Эфес был сыном реки Каистра, — вот кто были основатели святилища, и по имени Эфеса дано и название городу. Жители этой страны были отчасти лелеги, ветвь карийского племени, но большинство населения составляли лидийцы. Кроме того, вокруг этого святилища жило много разного народа, пришедшего молить богиню о защите, в том числе и женщины из племени амазонок. 5. Андрокл, сын Кодра, так как он был выбран царем ионян, поплывших в Эфес, изгнал из страны лелегов и лидийцев, занимавших верхний город; жившим же вокруг святилища таких страхов переживать не пришлось: они дали клятву верности ионянам и в свою очередь получили ее и от них; таким образом они избегли войны. Отнял Андрокл и у жителей Самоса их остров, и некоторое время эфесцы владели Самосом и другими близлежащими островами. 6. Когда самосцы уже вернулись на свой родной остров, Андрокл отправился защищать жителей Приены против карийцев; греческое войско победило, но Андрокл пал в этой битве. Унеся с собою тело Андрокла, эфесцы похоронили его в своей земле, там, где еще и в мое время они показывают его могилу около дороги, ведущей из святилища мимо Олимпейона к Магнесийским воротам. На могиле поставлено изображение воина в полном вооружении.

7. Ионяне, заселявшие Миунт и Приену, тоже отняли эти города у карийцев. Вождем похода и основателем поселения в Миунте был Киарет, сын Кодра; а жители Приены — население, смешанное из фиванцев и ионян, — имели своим руководителем при поселении Филота, потомка Пенелея, и Эпита, сына Нелея. Несмотря на крайне жестокие притеснения со стороны перса Табала, а впоследствии со стороны своего же соплеменника Гиерона, приенцы всетаки остались в числе городов, состоявших членами Ионийского союза; жители же Миунта покинули город по следующей причине. В область Миунта вдавался небольшой морской залив, но река Меандр обратила его в болото, засорив устье илом и отрезав возможность свободного притока воды; вода загнила, перестав быть соленой морской водой, а потому из этого болота поднялась огромная туча комаров, вследствие чего люди были вынуждены покинуть город. Жители Миунта переселились в Милет, взяв с собой все движимое имущество и статуи богов. В мое время в Миунте не было ничего, кроме храма Диониса из белого мрамора. Несчастие, подобное испытанному жителями Миунта, постигло также и атарнетов, живших южнее Пергама.

III
1. Жители Колофона считают святилище и оракула в Кларосе в числе самых древнейших. По их словам, когда этой землей владели еще карийцы, первыми из эллинских племен прибыли сюда критяне, под начальством Ракия, и весь тот отряд, который следовал за Ракием; они овладели прибрежной полосой земли и властвовали на море своим флотом; местностью же внутри страны почти всею владели еще карийцы. Когда Ферсандр, сын Полиника, и аргивяне взяли Фивы, то пленные, в том числе и Манто, были отведены в Дельфы, в дар Аполлону; Тиресия же постигла кончина во время пути в Галиарте. Когда бог послал их для основания колонии, они переплыли на кораблях в Азию, и когда они были у Клароса, против них с оружием в руках выступили критяне и привели их к Ракию. Узнав от Манто, что это за люди и по какой причине они прибыли сюда, Ракий взял Манто себе в жены, ее спутникам разрешил поселиться в этой стране. Сын Ракия и Манто, Мопс, уже окончательно выгнал карийцев из этой земли. Заключив клятвенный договор с эллинами из Колофона, ионяне составили с ними один союз на равных правах, не имея никаких особых преимуществ. Но царское достоинство удержали за собой вожди ионян, Дамасихтон и Промет, сыновья Кодра. Впоследствии Промет, убив своего брата Дамасихтона, бежал на Наксос и там на этом острове и умер. Его тело было привезено на родину, и там сыновья Дамасихтона приняли и похоронили его. Здесь же находится могила Промета, имя этому месту Политейхиды. Почему жителям Колофона пришлось покинуть свой город, я уже раньше передал это в рассказе о Лисимахе. Из племен, переселившихся в Эфес, одни только жители Кодофона вступили в войну с Лисимахом и македонянами. Могила убитых в этой битве воинов из самих жителей Колофона и из жителей Смирны находится налево от дороги, если идти в Кларос.

2. Жителей Лебеда заставил выселиться из их города и разрушил его Лисимах для того, чтобысоединением с ними увеличить население Эфеса. Их страна во всех отношениях является богатой; между прочим из всех прибрежных областей в ней наибольшее число горячих (купальных) источников и (на вкус) очень приятных. В древности и Лебед заселяли карийцы, до тех пор пока их не изгнали ионяне под начальством Андремона, сына Кодра. Если идти из Колофона, то могила Андремона находится за рекою Калаонтом, налево от дороги. 3. Теос заселяли орхоменские минийцы, пришедшие в этот город с Афамантом; говорят, что этот Афамант был потомком Афаманта, сына Эола. И здесь карийцы были примешаны к эллинскому населению. Ионян привел в Теос Апойк, потомок Меланфа в четвертом колене, который ни в чем не изменил к худшему положения ни орхоменцев, ни теосцев. Немного лет спустя прибыли сюда воины от афинян и из Беотии. Отрядом из Аттики предводительствовали Дамас и Наокл, сыновья Кодра, а беотийцами — Герес из Беотии; их обоих вместе с их отрядами приняли к себе Апойк и теосцы, они поселились вместе с ними.

4. Говорят, что эрифрейцы первоначально пришли из Крита вместе с Эрифром, сыном Радаманта, и что основателем их города был Эрифр; этот город вместе с критянами занимали ликийцы, карийцы и жители Памфилии: ликийцы по родству с критянами, так как в древние времена ликийцы тоже пришли из Крита, те, что должны были бежать вместе с Сарпедоном, карийцы по дружбе, связывавшей их еще с глубокой древности с Миносом, жители Памфилии потому, что и они также принадлежат отчасти к эллинскому племени. Жители Памфилии были в числе тех, которые после взятия Илиона блуждали вместе с Калхантом. В то время население Эрифр состояло из перечисленных народов; спустя некоторое время Кноп, сын Кодра, собрал изо всех ионийских городов столько людей, сколько он мог, привел их сюда и поселил вместе с жителями Эрифр.

5. Городов у клазоменцев и фокейцев до прибытия ионян в Азию не существовало. Когда прибыли ионяне, то часть их, блуждая по стране, попросила себе у жителей Колофона вождя в лице Парфора и основала город под горою Идой; однако вскоре они его покинули и, вернувшись в Ионию, выстроили Скиппий в Колофонской области. Но уйдя добровольно и из Колофонской области, они заняли ту землю, которою они владеют и доныне, и выстроили на материке город Клазомены; на остров же они перешли из-за страха перед персами. Александр, сын Филиппа, решил с течением времени превратить Клазомены в полуостров, проведя к их острову насыпь с материка. Население этих Клазомен по большей части не ионяне, а жители Клеон и Флиунта, которые при возвращении дорян в Пелопоннес должны были покинуть свои города. Что касается фокейцев, то родом они первоначально из той страны, которая называлась "лежащей у Парнаса" и до нашего еще времени носит название Фокиды; они переселились в Азию вместе с афинянами Филогеном и Дамоном, под их начальством; от жителей Кимы они получили землю не силой оружия, а по добровольному соглашению. Так как ионяне не принимали их в Панионийский союз, прежде чем они не изберут себе царей из рода Кодра, то они вызвали к себе от эрифрейцев и с Теоса Деета, Перикла и Абарта.

IV
1. Города ионян на островах — это Самос, расположенный против Микале, и Хиос, напротив Миманта. 2. Асий, сын Амфиптолема из Самоса, в своих поэмах написал, что у Феникса от Перимеды, дочери Энея, родились две дочери, Астипалея и Европа, что от Посейдона и Астипалеи был сын Анкей и что он царствовал над так называемыми лелегами; что у Анкея от его брака с дочерью реки Меандра, Самией, родились сыновья Перилай, Энуд, Самос и Алиферс, а также дочь Партенопа; а что от Партенопы, дочери Анкея, и Аполлона родился Ликомед. Вот что рассказал Асий в своих поэмах. 3. Но в те времена, о которых я говорю жители острова Самоса приняли к себе для совместной жизни ионян скорее в силу необходимости, чем руководясь дружескими чувствами. Вождем у ионян был Прокл, сын Питирея, и сам он был родом из Эпидавра и большею частью вел с собою эпидаврийцев, которые были изгнаны из Эпидавра Деифонтом и аргивянами. Этот Прокл происходил от Иона, сына Ксуфа. Андрокл и эфесцы пошли походом против Леогора, сына Прокла, царствовавшего после отца в Самосе, и, победив его в битве, изгнали самосцев с острова: они предъявляли к ним обвинение в том, будто вместе с карийцами они злоумышляли против ионян. После изгнания часть самосцев поселилась на острове около Фракии, и вследствие поселения на нем самосцев этот остров стали называть Самофракией вместо (прежнего его названия) Дардания; другие же вместе с Леогором укрепили стенами Анею на противоположном материке, и спустя десять лет они переправились на Самос, изгнали с него эфесцев и вновь завоевали себе остров.

4. Храм Геры на Самосе, по рассказу некоторых, основали плывшие на корабле Арго. Говорят, что они же привезли ее статую из Аргоса. Сами самосцы считают, что богиня родилась на их острове у реки Имбраса, под той ивой, которая еще в мое время росла в святилище богини. Что этот храм принадлежит к числу самых древних, можно очень хорошо заключить и на основании статуи: она является творением Смилида из Эгины, сына Эвклида. А этот Смилид был современником Дедалу, но не достиг его славы. 5. Дедал по своему происхождению был из Афин, царского рода так называемых Метионидов, и был славен во всем свете столько за свое искусство, сколько и вследствие своих блужданий и постигших его несчастий. Убив сына своей сестры и зная законы своей родины, он добровольно отправился в изгнание на Крит и сделал там статуи самому Миносу и его дочерям, как об этом повествует Гомер в «Илиаде». Обвиненный Миносом в преступлении и брошенный в тюрьму вместе с сыном, он бежал из Крита и прибыл в сицилийский город Иник к Кокалу; он послужил причиной войны между сицилийцами и критянами, так как, несмотря на требование Миноса, Кокал не выдал его. За свое искусство он был так почитаем дочерьми Кокала, что ради Дедала женщины замыслили убить Миноса. Отсюда видно, что имя Дедала стало известным по всей Сицилии и в большей части Италии. Что же касается Смилида, то известно, что он никуда не уезжал работать, кроме как к самосцам и в Элиду; здесь-то, наверно, он был и именно он изваял статую Геры в Самосе.

6. …у поэта Иона, написавшего трагедию, в его истории сказано следующее: на этот остров, бывший безлюдным, прибыл Посейдон и сочетался здесь с нимфой; во время родовых страданий нимфы с неба выпал на землю снег (хион), и поэтому Посейдон дал имя родившемуся сыну Хиос. Сочетался он и с другой нимфой, и у него родились сыновья Агел и Мелан. С течением времени к Хиосу пристал со своими кораблями Энопион в сопровождении своих сыновей: Тала, Эванфа, Мелана, Салага и Афаманта. В царствование Энопиона прибыли на этот остров и карийцы, а также абанты из Эвбеи. Впоследствии царскую власть над островом после Энопиона и его сыновей принял Амфикл; он прибыл из Гистиеи на Эвбее, по вещанию из Дельф. В четвертом колене потомок Амфикла, Гектор, он также был царем на Хиосе, вступил в войну с жившими на острове абантами и карийцами; одних из них он убил в сражении, других же заставил удалиться в силу договора. Когда война между хиосцами прекратилась, Гектор припомнил тогда, что им вместе с ионянами следует совместно приносить жертвы в Панионийском святилище; и от всего собрания ионян за свою храбрость и личные достоинства он получил в качестве награды треножник. Вот что я нашел у Иона относительно Хиоса. Однако того, по какой причине хиосцы причисляются к ионянам, он этого не говорит.

V

1. Смирну, один из 12 эолийских городов, лежащий на том самом месте, где еще и в мое время находился город, называемый Старым городом, эту Смирну ионяне, двинувшись из Колофона, отняли у эолян и ею завладели; впоследствии ионяне разрешили жителям Смирны участвовать в собрании в Панионийском центре. Основателем того города, который существует теперь, был Александр, сын Филиппа; он его построил на основании видения, явившегося ему во сне. Говорят, что как-то Александр охотился на горе Паге, и, когда охота была кончена, он пришел к святилищу Немезид и нашел тут источник и перед храмом платан, росший у самой воды. Когда он заснул под платаном, говорят, ему во сне явились Немезиды и велели построить здесь город и перевести в него жителей Смирны, выселив их из прежнего города. Когда жители Смирны послали в Кларос торжественное посольство, чтобы спросить, что им делать в данном случае, бог изрек им:

Трижды, четырежды будут счастливо-блаженными
люди,
Жить которые станут у вод священных Мелета.
Поэтому они охотно туда переселились и чтут двух Немезид вместо одной, и матерью их называют они Никту (Ночь), тогда как афиняне говорят, что отцом их богини Немезиды в Рамнунте был Океан.

2. Иония отличается прекрасным климатом и ровной температурой воздуха; в ней есть храмы, каких нет нигде. Первым из них по величине и по всякому богатству является храм (Артемиды) в Эфесе; кроме того, есть два недоконченных храма Аполлона: один в Бранхидах Милетской области, другой в Кларосе, около Колофона. Двум же другим храмам в Ионии было суждено сгореть: их сожгли до основания персы, это — храм Геры на Самосе и храм Афины в Фокее; но, даже поврежденные огнем, они все же вызывали удивление. 3. Можно прийти в восхищение и от храма Геракла в Эрифрах и храма Афины в Приене; последний вызывает удивление статуей богини, а храм Геракла в Эрифрах — своей древностью. Статуя Геракла не подходит ни к так называемому эгинскому стилю, ни к древнейшим образцам аттических статуй, и если уж говорить о других стилях, то она точным образом напоминает стиль египетский… деревянный плот, и на нем бог приплыл из Тира в Финикию, по какой причине — этого не рассказывают и сами эрифрейцы. Когда этот плот достиг Ионийского моря, он, как говорят, пристал к мысу, называемому Месата (Середина); он находится на материке, как раз посредине пути, если плыть от Эрифрейского залива к острову Хиосу. Когда этот плот пристал к мысу, с одной стороны, то тут и эрифрейцы, а с другой стороны, и хиосцы приложили немало труда, не меньше рвения притащить эту статую на свою сторону. Наконец, один человек из Эрифр, по имени Формион, которому средства к жизни доставляло море и который прежде занимался рыбной ловлей, но вследствие какой-то болезни потерял зрение, этот рыбак увидел сон, что эрифрейские женщины должны обрезать свои волосы и из этих волос мужчины должны сплести канат, и таким образом они смогут подтащить к себе плот. Женщины-гражданки ни в коем случае не пожелали подчиниться этому приказанию, данному в сновидении, те же женщины, которые были фракийского племени и здесь были рабынями или которые жили здесь, будучи свободными, разрешили обрезать свои волосы; и таким образом эрифрейцы притащили к себе этот плот. Поэтому-то только фракийским женщинам разрешен вход в храм Геракла. И этот канат, сделанный из их волос, местные жители хранят еще до моих дней. Они же, кроме того, рассказывают, что этот рыбак после этого прозрел и продолжал видеть уже в течение всей остальной жизни. 4. Есть в Эрифрах храм Афины Полиады и огромной величины древняя статуя богини, восседающей на троне; в каждой руке она держит прялку, а на голове у нее полос. Что это произведение Эндоя, я основываюсь, помимо прочих доказательств, также еще на внешней отделке… статуи внутри храма и главным образом наблюдении стиля работы статуй Харит и Гор, которые стоят на открытом воздухе, перед входом, изваянные из белого мрамора. И в мое время жителями Смирны был сооружен храм Асклепия между горой Корифой и морем, в которое не вливается никакая посторонняя вода.

5. Кроме своих храмов и хорошего климата, Иония обладает еще многим, заслуживающим описания: так, в Эфесской области есть река Кенхрий, гора Пион, своеобразная по своей природе, и источник Галитея. В Милетской области есть источник Библиды, связанный с поэтическими сказаниями о любви Библиды. В области Колофона есть роща Аполлона из ясеневых деревьев, а недалеко от рощи протекает самая холодная река в Ионии, Алент. В области Лебеда горячим источникам люди не только удивляются, но и получают пользу от них. Есть на острове Теосе, на мысе Макрие, купальни, одни у скал среди самого прибоя волн, другие же — устроенные с бросающейся в глаза роскошью. Есть купальни и у клазоменцев; здесь почитают Агамемнона. Есть тут пещера, так называемая у них "пещера матери Пирра"; с ней связано сказание о пастухе Пирре. В Эрифрах есть область Халкида, от которой получила свое название третья из его фил; в этой Халкиде есть мыс, выдающийся в море, и на нем морские купальни, из всех купален в Ионии наиболее полезные для людей.

6. В области Смирны есть река Мелет с великолепной водой, и пещера над ее истоками, где, говорят, Гомер составлял свои поэмы. В Хиосе могила Энопиона представляет интересное зрелище и послужила поводом к созданию нескольких легенд о его подвигах. У самосцев по дороге в храм Геры есть памятник Радины и Леонтиха, и установлено, что страдающие от любви идут молиться к этой могиле. Много в Ионии удивительного, ничуть не меньше, чем в самой Элладе.

VI
1. Когда ионяне удалились, ахейцы поделили между собою землю ионян и расселились в их городах. Их было числом 12, тех, по крайней мере, которые были известны по всему эллинскому миру. Первым из них со стороны Элиды был город Дима, за ним Олен, Фары, Трития и Рипы, Эгион, Керинея и Бура; кроме того, Гелика, Эги и Эгира; крайним городом по направлению к Сикиону была Пеллена. В этих городах, в прежнее время еще бывших заселенными ионянами, поселились теперь ахейцы и их цари. 2. Наибольшею властью среди ахейцев обладали сыновья Тисамена: Даимен, Спартон, Теллид и Леонтомен. Старший из сыновей Тисамена, Комет, еще раньше ушел на кораблях в Азию. Кроме них, бывших в те времена властителями у ахейцев, стоял во главе еще Дамасий, сын Пенфила, внук Ореста, по отцу двоюродный брат сыновьям Тисамена. Равным с названными лицами могуществом обладали Превген и его сын, по имени Патрей; они были из ахейцев, пришедших из Лакедемона; ахейцы разрешили им основать город в своей стране, и этому городу было дано название Патры, от имени Патрея. 3. В военных походах ахейцы принимали следующее участие. Во время похода Агамемнона на Илион они жили в Лакедемоне и Аргосе и составляли большую часть эллинского войска. Во время же нашествия Ксеркса и мидян на Элладу, они, как известно, не принимали участия ни в походе Леонида к Фермопилам, ни в морском сражении вместе с афинянами и Фемистоклом у Эвбеи и Саламина; они не стояли в списке союзников ни со стороны Спарты, ни со стороны Аттики. Отсутствовали они и в деле под Платеями; ведь ясно, что иначе на приношении эллинов, сделанном в Олимпию, было бы вписано и имя ахейцев. Мне кажется, что все они, каждый из них оставаясь у себя дома, готовился защищать свой родной город; помимо этого, помня о своем геройском походе на Трою, они считали ниже своего достоинства быть под начальством лакедемонян, которые были дорянами. Это они ясно показали в дальнейшее время: когда впоследствии лакедемоняне начали войну против афинян, то ахейцы охотно заключили союз с жителями Патр и не меньшее расположение всегда выказывали к афинянам. В позднейших войнах, которые вело эллинское ополчение у Херонеи против Филиппа и македонян, ахейцы принимали участие, но в войне в Фессалии и в так называемой Ламийской войне они отказались участвовать под тем предлогом, что они еще не оправились после поражения, понесенного ими в Беотии 4. Один из местных патрейских эксегетов не раз указывал, что из ахейцев один только атлет по борьбе Хилон участвовал в деле при Ламии. Я сам знаю другой случай, когда лидиец Адраст частным образом, а не от имени всего своего государства, оказал помощь эллинам. В честь этого Адраста лидийцы поставили медную статую перед храмом Артемиды Персидской и сделали на ней надпись что Адраст умер, сражаясь против Леонната в защиту эллинов. Что же касается похода к Фермопилам против войска галатов, то он вообще был оставлен без внимания как ахейцами, так и всеми пелопоннесцами; так как варвары не имели кораблей, то они думали, что с их стороны им нечего бояться для себя никакой неприятности, если им удастся укрепить стеной Коринфский перешеек от Лехея на берегу одного моря до Кенхрей на берегу другого моря. 5. Таково было тогда решение всех пелопоннесцев. Когда же галаты каким-то способом на кораблях переправились в Азию, тогда положение дел в Элладе было таково: ни одно из эллинских государств не могло, опираясь на свою силу, стать руководящим. Лакедемоняне не могли еще восстановить своего прежнего могущества, так как еще не оправились от поражения при Левктрах, а также ввиду объединения аркадян в Мегалополе и поселения рядом с ними мессенцев. Что касается фиванцев, то Александр настолько опустошил их город, что несколько лет спустя после того, как они были возвращены Кассандром, они не имели достаточно сил, чтобы охранять даже собственные пределы. Афиняне же, правда, пользовались огромным расположением со стороны всего эллинского мира, особенно за свои позднейшие подвиги, но они никак не могли прийти в себя от войны с македонянами.

VII
1. В то время, когда эллины перестали представлять единое целое и каждый боролся сам за себя, наибольшей силой обладали ахейцы. Кроме Пеллены, все другие города никогда не испытывали на себе гнева тирании, и бедствия от войн и заразных заболеваний никогда не поражали ахейцев в такой степени, как остальных эллинов. В конце концов составился так называемый Ахейский союз, и решения у ахейцев и их выступления шли по общему союзному постановлению. Было установлено, чтобы союзное собрание заседало в Эгионе: после того как Гелика была поглощена морем, из всех ахейских городов Эгион наиболее выдавался славой своей древности и в то время был наиболее могущественным. Из остальных эллинов первыми, принявшими участие в Ахейском союзе, были жители Сикиона, после же них стали в него вступать и остальные пелопоннесцы, одни немедленно, другие же спустя некоторое время. Даже и тех, кто жил за пределами Истма, включиться в Ахейский союз побуждало то обстоятельство, что они видели, как все больше и больше крепла сила Ахейского союза. 2. Одни только лакедемоняне из всех эллинов были крайне враждебны ахейцам и открыто готовились к войне. Спартанский царь Агис, сын Эвдамида, взял у ахейцев город Пеллену, но тотчас же был изгнан из Пеллены Аратом и сикионцами, но Клеомен, сын Леонида и внук Клеонима, царь из второго царского рода, когда Арат и ахейцы двинулись против него, наголову разбил их в открытом бою; впоследствии он заключил мир с ахейцами и Антигоном. В то время этот Антигон был правителем в Македонии, будучи опекуном Филиппа, сына Деметрия, бывшего еще малолетним; будучи дальним родственником, он был и отчимом Филиппу, так как жил с его матерью, женившись на ней. Заключив договор с этим Антигоном и ахейцами, Клеомен тотчас же нарушил свою клятву, напав и обратив в рабство Мегалополь в Аркадии. В битве при Селласии против ахейцев и Антигона лакедемоняне понесли поражение в возмездие за это клятвопреступление Клеомена. О Клеомене мне опять придется вспоминать, когда я буду рассказывать об Аркадии. 3. Когда же Филипп, сын Деметрия, возмужал, он принял власть над Македонией — Антигон ее добровольно уступил ему — и поразил ужасом всех эллинов, стараясь подражать образу действии Филиппа, сына Аминты, который вовсе не был его предком, (как он говорил), а, говоря по правде, его господином. Он подражал ему и в том, что ухаживал за теми людьми, которым было приятно из-за личных выгод предавать интересы своей родины. Предложить на пиру заздравный кубок в знак дружбы, но не с вином, а наполнив его ядом, чтобы погубить нужных людей, это, как я уверен, никогда и ни в коем случае не могло даже прийти в голову Филиппу, сыну Аминты; для Филиппа, сына Деметрия, такая решимость действовать ядом была самым пустым делом. Он занимал гарнизонами три города — они были для него опорными пунктами против Эллады; и эти города по своей гордости и по презрению к эллинскому народу он называл "ключами Эллады". Против Пелопоннеса он укрепил Коринф и коринфский акрополь, против Эвбеи, беотийцев и фокейцев — Халкиду у Эврипа, против фессалийцев и этолийских племен, для угрозы им, Филипп занял Магнесию у подошвы горы Пелиона. 4. Особенно сильно он мучил афинян и этолийцев своими вторжениями и разбойническими набегами. Раньше, в моем описании Аттики, я упоминал, кто из эллинов и варваров поднял оружие против Филиппа в союзе с афинянами и как вследствие слабости союзников афиняне принуждены были прибегнуть к римлянам и просить у них помощи. Римляне уже несколько раньше посылали сюда свои войска под предлогом помощи этолийцам против Филиппа, на самом же деле скорее для наблюдения за тем, что делается в Македонии. И тогда они послали на помощь афинянам войско под начальством Отилия; это имя из всех других имен было у него самое известное. Ведь римляне именуются не по отчеству, как это делается у эллинов, но каждый из них имеет, самое меньшее, три имени, а иногда им дают имен и больше. Отилию было поручено римлянами защитить афинян и этолийцев от нападений Филиппа. Отилий в общем действовал согласно полученным приказаниям, но вот что он сделал такое, что не соответствовало точке зрения римлян: взяв город Гестиею на Эвбее и в Фокиде город Антикиру, которые против своей воли должны были подчиниться Филиппу, он их разрушил до основания. По этой-то причине, как мне кажется, сенат, узнав о таком его образе действий, послал на смену ему преемником по командованию Фламиния.

VIII
1. Прибывший в то время сюда Фламиний разграбил Эретрию, победив в сражении тех из македонян, которые стояли там с гарнизоном. Затем, двинувшись отсюда к Коринфу, который был занят гарнизоном Филиппа, он сам остался осаждать его, а к ахейцам послал сказать, чтобы они прибыли к Коринфу с войском, если они хотят в будущем удостоиться почетного имени союзников римского народа, а, вместе с тем, если ими руководит любовь к делу эллинов. Ахейцы сильно порицали и Фламиния и бывшего до него Отилия за то, что они так жестоко обошлись со столь древними греческими городами, не совершившими никакого преступления по отношению к римлянам и бывшими под властью македонян совсем не по собственному желанию; они предвидели и то, что вместо Филиппа и македонян явятся римляне и станут владыками Эллады. На союзном собрании говорилось много, и заявления были друг другу противоположны; но в конце концов победили сторонники римлян, и ахеяне вместе с Фламинием стали осаждать Коринф. Освободившись от македонской власти, коринфяне тотчас вошли в Ахейский союз; они состояли в нем и раньше, когда Арат и сикионцы изгнали из Акрокоринфа весь гарнизон и убили Персея, поставленного Антигоном во главе этого гарнизона. 2. После этого ахейцы были названы союзниками римского народа и в дальнейшем во всех случаях выказывали особое усердие: они следовали за римлянами в Македонию против Филиппа, приняли участие в походе на Этолию и в третий раз сражались вместе с римлянами против Антиоха и сирийцев.

То, что ахейцы выступили против македонян или против войска сирийцев, это они сделали, руководясь единственно чувством преданности к римлянам; с этолийцами же у них были давнишние счеты личного порядка. 3. После того как в Спарте была уничтожена тирания Набиса, дошедшего до крайней жестокости, какую только может проявить человек, лакедемонские дела тотчас же привлекли внимание ахейцев: за это время ахейцы включили их в свой Ахейский союз, стали проводить над ними самые суровые судебные процессы и до основания разрушили стены Спарты, которые были выстроены еще раньше наспех для защиты против войск Деметрия, а позднее Пирра и эпиротов, а во время тирании Набиса были хорошо укреплены и доведены до полной боевой готовности. Не только эти стены Спарты ахейцы уничтожили, но и отменили все, касавшееся упражнений эфебов согласно законам Ликурга, и они предписали им упражняться так, как упражнялись ахейские юноши. Об этом более подробно я буду касаться, рассказывая об Аркадии. 4. Страшно подавленные всеми этими предписаниями ахеян, лакедемоняне прибегли к защите Метелла и к тем, которые прибыли из Рима с Метеллом в качестве послов. Прибыли они вовсе не с тем, чтобы начать войну с Филиппом и македонянами, так как мир с приношением взаимной присяги был уже перед тем заключен между Филиппом и римлянами, но для того, чтобы вместе с Метеллом разобраться в жалобах как фессалийцев, так и некоторых из эпиротов на Филиппа.

Действительно фактически и сам Филипп и вся сила македонян была унижена и разрушена римлянами, так как в битве против римлян под начальством Фламиния при так называемых (холмах) Киноскефалах (Собачьих головах) Филипп оказался побежденным; и хотя он сражался с напряжением всех своих сил, он потерпел при этом столкновении такое поражение, что из того войска, которое он вел с собой, он потерял большую часть и должен был отказаться от всех тех городов, которые он завоевал в Элладе силой оружия, и вывести из них свои гарнизоны по договору с римлянами; тем не менее при помощи всяких просьб и огромных денежных подарков и подкупов он добился от римлян номинально мира. Об этом ходе истории Македонии, о ее могуществе, которое возросло при Филиппе, сыне Аминты, и затем погибло при позднейшем Филиппе, существовало пророчество Сивиллы, не без божественного вдохновения; пророчество гласило:

Вы, македоняне, вы, что гордитесь царями из рода
Аргоса, будет для вас царь Филипп и счастьем и горем:
Первый даст городам и народам царей полновластных;
Всю эту славу погубит последний Филипп,
побежденный
Силой людей, пришедших от запада и от востока.
Действительно, могущество македонян разрушили римляне, живущие на западе Европы, и из числа их союзников Аттал, (пославший) войско из Мисии: а ведь Мисия лежит далеко к востоку.

IX
1. Тогда Метелл и другие члены посольства решили не оставить без внимания дело лакедемонян и ахейцев и потребовали от начальствующих лиц созвать ахейцев на собрание, чтобы на этом общем собрании дать им определенные указания обращаться мягче с лакедемонянами. Они же ответили, что ни для них, равно ни для кого другого они не будут созывать ахейцев на общее собрание, если он не имеет декрета римского сената по тому вопросу, по которому он хочет сделать выступление. Считая, что со стороны ахейцев они подверглись невероятной дерзости и оскорблению, вернувшись в Рим, Метелл и бывшие с ним лица стали в сенате в резких выражениях обвинять ахейцев во многих проступках и при этом даже не всегда правильно. 2. С более многочисленными обвинениями выступили против ахейцев Арей и Алкивиад: это были знатнейшие люди в Спарте, но по отношению к ахейцам они были несправедливы: когда при Набисе они должны были бежать, то ахейцы приняли их к себе, а после смерти Набиса они против воли лакедемонского народа вернули их в Спарту. Теперь же они тоже, выступая перед римским сенатом, усиленно обвиняли ахейцев. По этой причине, по их удалении, ахейцы на собрании присудили их к смерти. 3. Тогда римский сенат, чтобы разрешить спор между лакедемонянами и ахейцами, послал других лиц, в их числе и Аппия. Но было ясно, что появление Аппия и бывших с ним спутников не может быть приятным для ахейцев, так как в своей свите они имели Арея и Алкивиада, в то время злейших врагов ахейцев. Еще больше обидели ахейцев римские послы, когда они, выступив на собрании, стали говорить скорее сердитым тоном, чем стараясь их убедить. Тогда Ликорта, родом из Мегалополя, по своему достоинству не уступавший никому из аркадян и, кроме того, в силу своей дружбы с Филопеменом позволивший себе держаться более независимо, высказал мнение, что ахейцы действуют правильно, причем в своей речи он бросил скрытый упрек в лицо римлянам. Аппий и бывшие с ним подняли Ликорту на смех, а относительно Арея и Алкивиада они постановили, что нет у них вины по отношению к ахейцам; вместе с тем они разрешили лакедемонянам отправить послов в Рим, допуская нарушение тех условий, на которых был заключен договор между римлянами и ахейцами: было сказано, что посольство в Рим к сенату может быть отправлено только от имени всего Ахейского союза, частным же образом отправлять посольства было запрещено всем тем городам, которые входили в Ахейский союз. В противовес лакедемонскому посольству, ахейцы послали свое; после того как перед сенатом и те и другие выступили со своими речами, римляне послали опять тех же лиц, чтобы они были судьями в деле между лакедемонянами и ахейцами, т. е. Аппия и тех, которые и раньше с ним были в Элладе. Они вернули в Спарту тех, которые были изгнаны ахейцами, и отменили те наказания, которые были наложены на лиц, не дождавшихся произнесения приговора и удалившихся в изгнание и в силу этого признанных ахейцами виновными. Они не освободили лакедемонян от вхождения в Ахейский союз; но для уголовных дел они установили проводить эти процессы перед иностранными судами, что же касается всех остальных дел, то они оставили за ахейцами право призывать лакедемонян к ответу и проводить процессы по союзным (ахейским) инстанциям. 4. Вновь у спартанцев была сооружена прежняя стена вокруг города. Из всех тех козней, которые вернувшиеся лакедемонские изгнанники всячески устраивали против ахейцев, наибольшую неприятность они надеялись причинить им следующим образом. Тех мессенцев, которые считались соучастниками в смерти Филопемена и которые вследствие этого обвинения были изгнаны ахейцами, а также и ахейских изгнанников, лакедемоняне убедили отправиться в Рим; они сами отправились с ними и лично добивались того, чтобы этим лицам было разрешено возвратиться на родину. 5. Так как Аппий был большим сторонником лакедемонян и постоянным противником ахейцев, против которых он выступал при всяком удобном случае, то мессенским и ахейским изгнанникам легко удалось добиться успешного осуществления своих планов, и тотчас же римский сенат послал в Афины и Этолию приказ, чтобы эти государства содействовали возвращению мессенцев и ахейцев на родину. Это особенно глубоко обидело ахейцев, так как они и в других случаях терпели несправедливое отношение со стороны римлян и считали, что бесполезно старались выслужиться перед ними; несмотря на то, что они вместе с ними ходили походом против Филиппа, против этолийцев и опять-таки против Антиоха, желая заслужить милость римлян, они в их глазах оказались хуже изгнанников и людей с запятнанными кровью руками. Однако они решили подчиниться. Так произошло это дело.

X
1. Суждено было, чтобы гнуснейшее из преступлений — предательство родины и сограждан ради личных выгод, — испокон веков знакомое Элладе, послужило и для ахейцев началом бедствий, (как это имело место и для других). При Дарии, сыне Гистаспа, когда он был царем персов, погибло все дело ионян, потому что все самосские триерархи, кроме десяти человек, предали (персам) ионийский флот. После подчинения ионян персы сделали своими рабами и жителей Эретрии; ее изменниками оказались наиболее знатные люди в Эретрии, Филагр, сын Кинея, и Эвфорб, сын Алкимаха. Во время нашествия Ксеркса на Элладу Фессалия была предана изменником из рода Алевадов; предателями Фив были Аттагин и Тимегенид, облеченные высшими должностями в Фивах. Во время войны пелопоннесцев и афинян элеец Ксений попытался предать Элиду лакедемонянам и их царю Агису. Так называемые «друзья» Лисандра не переставали интриговать против своих родных государств, стараясь отдать их в руки Лисандра. В правление Филиппа, сына Аминты, из всех городов Эллады, как можно видеть, один только Лакедемон не испытал на себе предательства; все же остальные эллинские города гибли от предательства больше, чем прежде от чумной болезни. Благодаря счастливой судьбе, Александру, сыну Филиппа, лишь в редких и маловажных случаях пришлось пользоваться услугами изменников. После поражения эллинов при Ламии, торопясь перейти в Азию для ведения той войны, которая возгорелась там, Антипатр хотел возможно скорее заключить мир и для него имело мало значения — дать Афинам и всей остальной Греции свободу или нет; но Демад и остальная толпа изменников в Афинах, боясь афинского народа, убедили Антипатра действовать против эллинов с непреклонной суровостью, и это они были виновниками того, что в Афины и во многие из других городов были введены македонские гарнизоны. Следующее обстоятельство подтверждает данное мое предположение. После несчастного поражения, которое афиняне понесли в Беотии, несмотря на то, что они потеряли пленными две тысячи, а в сражении у них было убито тысяча, они все-таки не стали подданными Филиппа; при Ламии же, хотя у них пало не больше двухсот, они все же стали подданными, «рабами» македонян. Так эта язва измены никогда не исчезала в Элладе! 2. В то время, о котором я говорю, Калликрат, родом ахеец, окончательно сделал своих единоплеменников подданными римлян. Началом же их бед был образ действий Персея и разрушение римлянами могущества македонян.

Персею, сыну Филиппа, жившему мирно с римлянами на условиях того договора, который заключил с ними его отец Филипп, пришло в голову нарушить данные клятвы и, двинувшись с войском на сапеев и на их царя Абруполиса, хотя они были римскими союзниками, он выгнал их и совершенно разорил. Об этих сапеях еще Архилох упоминает в своих ямбах. За эту несправедливость к сапеям римляне, начав войну, наложили свою тяжелую руку на македонян и Персея и послали десять римских сенаторов с тем, чтобы устроить дела в Македонии согласно с интересами римлян. Когда они прибыли в Элладу, Калликрат не упускал никакого случая добиться их милости, льстя им и словом и делом. Одного из них, человека вовсе не склонного к справедливости, Калликрат настолько привлек на свою сторону, что убедил его прийти на союзное собрание ахейцев. И когда он туда пришел, он стал говорить, что во время войны Персея с римлянами наиболее могущественные из ахейцев помогали Персею деньгами и оказывали ему содействие и в другом. Он велел ахейцам приговорить их к смерти. И если, сказал он, они вынесут такой приговор, то тогда он назовет и их имена. Собранию показалось, что он говорит совершенно незаконное, и они стали просить римлянина уже сейчас назвать поименно каждого из них, если действительно кто-либо из ахейцев делал для Персея что-либо подобное, выносить же вперед смертный приговор они не считают возможным. Тут римлянин, поставленный в затруднительное положение, осмелился сказать, что все бывшие стратеги ахейцев повинны в этом, так как все они сочувствовали делу македонян и Персея. Он это сказал по наущению Калликрата. Тогда после него встал Ксенон — этот Ксенон пользовался у ахейцев очень большим уважением — и сказал: "Вот что я заявляю относительно этого обвинения: и я был стратегом у ахейцев, но я ничем не виноват перед римлянами и не чувствую никакого расположения к Персею; и по этому вопросу я готов подвергнуться суду в совете ахейцев, готов подвергнуться ему и перед лицом римлян". Он мог так смело говорить, сознавая себя чистым и правым, но римлянин схватился за этот предлог, и всех, на кого Калликрат возводил обвинение, что они сочувствовали Персею, он отсылал в Рим, чтобы там на суде их дело подверглось разбирательству. Ничего подобного раньше не приходилось испытывать эллинам; даже самые могущественные из македонских царей — Филипп, сын Амины, и Александр — не заставляли посылать в Македонию действовавших против них эллинов, но позволяли им давать ответ перед собранием амфиктионов. И тогда было объявлено, чтобы всякий, кто принадлежит к ахейскому племени, пусть он будет даже невинным, если Калликрат захочет его обвинить, должен быть отправлен на суд в Рим; и таких отправленных было свыше тысячи человек. Римляне, считая, что они уже наперед осуждены ахейцами, разослали их по городам Этрурии и хотя ахейцы не раз посылали различные посольства и мольбы об этих людях, римляне не обращали на них никакого внимания. Через 17 лет триста ахейцев или даже еще меньше, которые еще оставались в Италии, были отпущены — римляне думали, что они достаточно уже наказаны. Но те, которые бежали — тотчас ли во время пути, когда их отправляли в Рим, или потом из городов, в которые они были посланы римлянами, — все они без всякого разговора, если бывали схвачены, подвергались казни.

XI
1. Римляне вновь послали в Элладу сенатора — имя ему было Галл; послан он был в качестве судьи в споре между лакедемонянами и аргивянами по вопросу о земле. Этот Галл и на словах и на деле обращался со всеми эллинами с необычайным высокомерием; он буквально издевался над лакедемонянами и аргивянами; между столь прославленными городами, которые в древнейшие времена были вовлечены из-за спора о границах в знаменитую войну, столь богатую блестящими подвигами, и которые впоследствии судились между собой, выбрав третейским судьей Филиппа, сына Аминты, этот самый Галл счел ниже своего достоинства быть судьей между этими государствами и поручил разбирательство этого вопроса Калликрату, злому гению всей Эллады. Прибыли к Галлу и из этолийцев жители Плекрона, желая получить от него право выхода из Ахейского союза. Им было разрешено Галлом от себя лично отправить посольство в Рим, а римлянами уже было разрешено выйти из Ахейского союза. Вместе с тем сенат предписал Галлу провести отделение от Ахейского союза всех городов, какие и сколько он только сможет. 2. Когда он начал выполнять предписание, афинский народ разграбил Ороп, который был под их властью; сделал он это скорее под влиянием нужды, чем по доброй воле; в это время афиняне дошли до крайней бедности, так как на них больше, чем на всех эллинах, отозвалась война с македонянами. Жители Оропа апеллировали к римскому сенату; и так как римляне признали их несправедливо потерпевшими, то римским сенатом было поручено сикионцам взыскать с афинян в пользу Оропа штраф, соответствующий стоимости того вреда, который был ему нанесен. Так как афиняне не явились к назначенному сроку суда, то сикионцы наложили на них штраф в 500 талантов. По просьбе афинян римский сенат сложил с них всю эту пеню, кроме 100 талантов. Но афиняне не внесли и этого; обольстив жителей Оропа обещаниями и подарками, они вынудили у них согласие, что афинский гарнизон войдет в Ороп и афиняне возьмут от жителей Оропа заложников; если же со стороны Оропа вторично будет жалоба на афинян, то тогда афиняне уводят от них гарнизон и возвращают им заложников. Немного времени спустя некоторые из воинов гарнизона стали обижать жителей Оропа. Последние не раз отправляли посольства, чтобы потребовать возвращения заложников и вывода от них гарнизона согласно договору; но афиняне отказались выполнить и то и другое, заявляя, что это вина лиц из гарнизона, а не народа афинского; они заявляли, что совершивших такие проступки они подвергнут наказанию. 3. Тогда жители Оропа апеллировали к ахейцам, прося их наказать афинян. Но ахейцам не захотелось выступать против афинян, к которым они чувствовали дружбу и уважение. Тогда жители Оропа обратились к Меналкиду, родом из Лакедемона, бывшему в то время стратегом у ахейцев, обещая ему взятку в 10 талантов, если он побудит ахейцев прийти им на помощь. Из этих денег Меналкид в свою очередь обещал дать половину Калликрату, вследствие того, что его дружеские отношения с Римом создавали ему большое влияние у ахейцев. Так как Каликрат склонился на сторону Меналкида, то было постановлено оказать помощь жителям Оропа против афинян. Кто-то сообщил об этом афинянам. Тогда они со всей поспешностью явились в Ороп, ограбили все, что оставалось от прежнего грабежа, и вывели свой гарнизон. Ахейцы опоздали со своей помощью. Меналкид и Калликрат настаивали сделать вторжение в Аттику, но остальные им воспротивились и главным образом лакедемоняне, и ахейское войско ушло назад.

XII
1. Хотя жители Оропа и не получили помощи от ахейцев, все-таки Меналкид взыскал с них условленные деньги. Но как только эта взятка оказалась у него в руках, ему стало жалко поделить с Калликратом полученные деньги. Сначала он все откладывал уплату, прибегая к обману и всяким отговоркам, а вскоре набрался храбрости и прямо отказал ему в уплате. Верно сказано, что есть огонь жгучей другого огня, и волк лютей других волков, и коршун быстрей других коршунов, если Меналкид превзошел в предательстве Калликрата, самого подлого из существовавших тогда людей. Лишенный всякой доли в дележке этой взятки и безо всякой личной выгоды ставший ненавистным государству афинян, Калликрат по окончании срока власти Меналкида возбудил против него перед ахейцами обвинение в уголовном преступлении, требуя его казни; он обвинял его в том, что, отправленный послом в Рим, Меналкид всячески интриговал против ахейцев и особенно старался отделить Спарту от Ахейского союза. Когда ему стала грозить такая большая опасность, тут Меналкид решился дать из оропских денег три таланта Диэю из Мегалополя: этот Диэй был как раз преемником его власти у ахейцев. Побуждаемый тогда этой взяткой, Диэй энергично содействовал спасению Меналкида даже против воли ахейцев. За это освобождение Меналкида ахейцы обвиняли Диэя и в частных разговорах, каждый в отдельности, и на общем собрании. 2. Но Диэй отклонил их внимание от обвинений, направленных против него, возбудив в них надежды на великие подвиги, для обмана воспользовавшись следующим предлогом: лакедемоняне в вопросе о спорных (пограничных) землях прибегли к решению римского сената. На их обращение сенат вынес решение, чтобы по всем вопросам, кроме дел уголовных, они судились в собрании ахейцев. Таков был ответ. Но Диэй передал это решение не так: желая сказать им приятное, он утверждал, что римским сенатом разрешено им приговаривать к смерти любого из спартанцев. Они же стали требовать от лакедемонян, чтобы они судились у них и в каждом случае по уголовным делам. Утверждая, что Диэй говорит неправду, лакедемоняне желали перенести этот вопрос в римский сенат. Против этого ахейцы вновь выставили другое положение, заявляя, что города, которые входят в Ахейский союз, не имеют права самостоятельно без разрешения общего собрания ахейцев отправлять полномочные посольства к римлянам. В результате этих пререканий готовилась начаться война между ахейцами и лакедемонянами. Лакедемоняне, понимая, что в этой войне их силы уступают силам ахейцев, стали отправлять посольства к отдельным ахейским городам и лично к Диэю для переговоров. Но все города дали один и тот же ответ, что, раз стратег назначил поход, у них нет другого выхода иони не могут ослушаться закона. Диэй же, являясь главою ахейцев, объявил, что он пойдет воевать не со Спартой, а с теми, кто нарушает мир. Когда спартанские геронты спросили его, кто, по его мнению, виновен в этом, он послал им список из 24-х имен, лиц, во всех отношениях являющихся первыми в Спарте. Тут одержало победу мнение Агасисфена, человека и в прежнее время очень чтимого и заслужившего еще большую славу за тот совет, который он дал в тот день: он предложил этим людям добровольно уйти в изгнание из Лакедемона и не втягивать Спарту в войну, оставаясь здесь; если они теперь отправятся в изгнание, то, говорил он, в скором же времени они будут возвращены по приказу римлян. Когда они удалились, то спартанцы номинально привлекли их к суду и приговорили к смертной казни. И со стороны ахейцев были посланы в Рим Калликрат и Диэй, чтобы в сенате выступить со своей стороны с обвинениями против изгнанных из Спарты. Из них Калликрат по дороге умер от болезни. Я не знаю, приди он в Рим, принес ли бы он пользу ахейцам или был бы для них началом еще больших бедствий. Диэй же, вступив перед сенатом в препирательство с Меналкидом, наговорил много довольно непристойного, так что слушать это было совсем нехорошо. Сенат дал им такой ответ, что он отправит послов, чтобы рассудить те взаимные разногласия, которые существуют между лакедемонянами и ахейцами. Послы совершали свой путь из Рима достаточно медлительно, так что Диэю вновь удалось обмануть ахейцев, а Меналкиду — лакедемонян. Диэй ввел в заблуждение ахейцев заявлением, будто римским сенатом вынесено постановление, чтобы лакедемоняне во всем повиновались им. А Меналкид обманывал лакедемонян, говоря, будто римлянами они совершенно освобождены от необходимости находиться в составе Ахейского союза.

XIII
1. Вновь из-за этих разногласий ахейцы решились воевать с лакедемонянами и стали собирать войско против Спарты под начальством выбранного ими тогда стратега Дамокрита. Около этого времени прибыло в Македонию римское войско под начальством Метелла, чтобы вести войну с Андриском, сыном Персея, внуком Филиппа, отпавшим от римлян. Война в Македонии, конечно, должна была кончиться очень легко, быстро и безусловно в пользу римлян. Тогда Метелл приказал лицам, командированным римским сенатом для устройства дел в Азии, прежде чем переправиться туда, вступить в переговоры с вождями ахейцев, с тем чтобы запретить им поднимать оружие против Спарты и предупредить, чтобы они ожидали прибытия из Рима лиц, которые уже давно посланы сюда с этой целью, — быть судьями в споре между лакедемонянами и ахейцами. Этот приказ они объявили Дамокриту и ахейцам, но они уже начали раньше свой поход против Лакедемона. Видя, что ахейцы глухи к их убеждениям, римские уполномоченные удалились в Азию. 2. Больше из гордости, чем из сознания силы, и лакедемоняне взялись за оружие и выступили, чтобы защищать родину, но были очень скоро побеждены; около тысячи человек из них, наиболее храбрых и в цветущем возрасте, пало в этой битве, остальное же войско, кто только как мог, быстро бежало в город. Если бы Дамокрит проявил энергию, то ахейцам удалось бы вместе с бежавшими с фронта лакедемонянами ворваться в стены Спарты; он же тотчас отозвал ахейцев от дальнейшего преследования, и затем он занимался скорее набегами и разграблением страны, чем строгой осадой. 3. Когда Дамокрит вернулся назад с войском, то ахейцы наложили на него штраф в 50 талантов, как на изменника. Так как он не мог заплатить такой суммы, он ушел в изгнание и удалился из Пелопоннеса. 4. Диэй, выбранный после Дамокрита ахейцами в стратеги, дал обещание Метеллу, который вторично направил к нему послов, не поднимать против лакедемонян оружия, но ожидать, пока не придут из Рима назначенные судьи. Но он придумал следующую военную хитрость против лакедемонян: бывшие вокруг Спарты маленькие города он склонил на сторону ахейцев и поставил в них свои гарнизоны, с тем чтобы они служили для ахейцев опорными пунктами против Спарты. Против Диэя лакедемоняне выбрали себе военачальником Меналкида. Хотя лакедемоняне не имели никакого военного снаряжения и особенно слабо было у них с деньгами, к тому же и поля у них оставались незасеянными (вследствие постоянных набегов со стороны Дамокрита и ахейцев и разграбления страны), тем не менее Меналкид сумел убедить лакедемонян нарушить перемирие, сделал набег на городок Нас, взял его и разграбил. Этот городок лежал на границе Лаконской области, но в то время был подчинен ахейцам. Возбудив, таким образом, новую войну между лакедемонянами и ахейцами, слыша все время обвинения со стороны сограждан, не видя средств найти спасение лакедемонянам от грозящей им опасности, он добровольно лишил себя жизни, приняв яд. Таков был конец Меналкида, который тогда в столь критический момент был во главе лакедемонян и выказал себя самым бесталанным полководцем; как и раньше, стоя во главе ахейского народа, он оказался самым подлым человеком.

XIV
1. За это время прибыло в Элладу посольство, отправленное из Рима и назначенное быть судьями в споре между лакедемонянами и ахейцами. В числе этого посольства был и Орест. Он пригласил к себе всех ахейских начальников, бывших во главе отдельных городов, а также и Диэя, Когда они собрались туда, где он поселился, то он откровенно рассказал им все намерения римлян: что римский сенат считает справедливым, чтобы лакедемоняне не входили в Ахейский союз, а равно и Коринф, чтобы Аргос, Гераклея у Эты и орхоменские аркадяне были выключены из Ахейского союза, так как они совершенно не родственны с ахейцами и сравнительно поздно эти города вступили в Ахейский союз. 2. Когда Орест продолжал еще говорить, начальники ахейцев, не желая дождаться даже конца его речи, быстро вышли из дому и стали созывать ахейцев на собрание. Узнав о решении римлян, они тотчас бросились на спартанцев, которые тогда случайно жили в Коринфе. Они хватали первого попавшегося, как тех, о ком они наверно знали, что они лакедемоняне, так и тех, кого они только подозревали в этом, по их особому способу ношения волос, по обуви, по одежде, по имени; даже тех из них, которые успели укрыться туда, где жил Орест, даже оттуда они силою старались вытащить их. Орест и его сотоварищи старались удержать ахейцев от такого неистового образа действий и серьезно напоминали им, что этим они начинают совершать беззаконные действия и наносят оскорбление римлянам. Через несколько дней тех из лакедемонян, которые были ими арестованы, ахейцы заключили в тюрьму, тех же, кого они признали не лакедемонянами, они отпустили на волю. Вместе с тем они отправили в Рим посольство, состоящее из ахейских начальников, в числе которых был и Феарид. Когда они уехали, то на пути они встретились с другими римскими послами, отправленными для решения дел между лакедемонянами и ахейцами уже после командировки Ореста. Вместе с ними вернулись и ахейские послы. Между тем срок власти Диэя как стратега окончился, и ахейцы выбрали на его место Критолая. 3. Этим Критолаем владело сильное, но безрассудное желание воевать с римлянами. Когда римские послы уже прибыли для разбора дел между ахейцами и лакедемонянами, Критолай был в Тегее в Аркадии, где он вел с ними переговоры. Собирать общее собрание ахейцев для римских послов ему совсем не хотелось, но, повинуясь желанию римлян, он стал рассылать вестников, приказывая созывать уполномоченных на совет ахейцев; частным же образом он поручал уполномоченным оставаться в своих городах и не являться на собрание. Так как участники собрания не явились, то Критолай совершенно явно показал, что он обманывает римлян: он предложил им подождать до другого съезда ахейцев, который будет через 6 месяцев, а что сам он лично, по его словам, без общего собрания ахейцев вести переговоры с ними ни в коем случае не будет. Поняв, что их обманывают, римские послы вернулись в Рим. 4. Тогда Критолай, собрав ахейцев в Коринфе, убедил их поднять оружие против Спарты, убедил тем самым открыто решиться на войну с римлянами. Если случается, что в какой-либо царь или город вступает в войну и результат ее неблагоприятен, то обвинять в этом скорее можно зависть кого-либо из богов, чем тех, которые сражались; безрассудную же смелость, связанную со слабостью, скорее можно назвать безумием, чем несчастием. Оно-то и поразило Критолая и ахейцев. Подстрекал на это ахейцев еще Пифей, бывший тогда беотархом в Фивах, а фиванцы охотно обещали, что примут участие в войне. Фиванцы проиграли процессы — судьею у них был Метелл — и должны были заплатить штраф, во-первых, фокейцам, так как с оружием в руках они вторглись в пределы Фокиды, во-вторых, эвбейцам, так как они опустошили и область Эвбеи, и, наконец, в-третьих, жителям Амфиссы, так как и их страну они разграбили во время созревания хлеба.

На основании доклада лиц, которых они послали в Элладу, и на основании письменных сообщений, присланных Метеллом, римляне признали, что ахейцы виновны. И они приказали Муммию, который тогда был у них выбран в консулы, с флотом и пешим войском двинуться на ахейцев.

XV
1. Как только Метелл узнал, что Муммий со своим войском отправился против ахейцев, он всячески стал прилагать усилия к тому, чтобы ему самому положить конец этой войне раньше, чем Муммий прибудет в Элладу. Он послал вестников к ахейцам, предлагая им дать право лакедемонянам выйти из союза, а равно и другим городам, которые были им указаны римлянами, и обещал, что римляне не будут на них сердиться за их прежнее непослушание. Одновременно с этим объявлением он стал двигаться с войском из Македонии, совершая переход через Фессалию по берегу Ламийского залива. 2. Критолай и ахейцы не сказали ни одного слова, которое могло бы привести к мирному соглашению, но осадили Гераклею, которая не хотела оставаться в союзе. Когда же Критолай через своих разведчиков узнал, что Метелл с римским войском перешел Сперхей, он бежал в Скарфею, в область покров, и не решился ожидать Метелла со своими ахейцами в теснинах между Гераклеей и Фермопилами. Его охватил такой страх, что даже место, прославленное славными подвигами лакедемонян против мидян во имя спасения всей Эллады и позже подвигами афинян в борьбе с галатами, даже самое это место не внушило ему надежды на лучший исход. 3. Метелл со своим войском захватил бегущих ахейцев во главе с Критолаем недалеко от Скарфеи; убито тут было очень много, а взято в плен живыми около 1000. После этой битвы Критолая не видали ни живым среди уцелевших, не был он также найден мертвым среди трупов. Если он нашел смелость броситься в солончаки моря у подошвы горы Эты, то он мог быть поглощенным этой топью, безызвестный и светом забытый. Но о кончине Критолая можно делать и другие предположения. Тысяча отборных аркадян, пожелавших принять участие в предприятии Критолая, выступив в поход, дошла до Элатеи, области фокейцев, и была принята ими в город вследствие какого-то древнего родства. Когда же фокейцам стало известно несчастье, постигшее Критолая и ахейцев, они предложили аркадянам уйти из Элатеи. Когда они шли назад в Пелопоннес, с ними у Херонеи встретились римляне, во главе с Метеллом. Тут аркадян постигло отмщение со стороны эллинских богов за то, что аркадяне покинули эллинов, сражавшихся у Херонеи против Филиппа и македонян; и теперь на том же самом месте они были вырезаны римлянами.

4. Вновь у ахейцев во главе войска стал Диэй. Подражая примеру Мильтиада и афинян перед Марафонским боем, он дал свободу рабам и собрал всех годных к военной службе ахейцев и аркадян из всех городов. Всего, вместе с рабами, собранное им войско состояло приблизительно из 600 всадников и из 14 000 тяжеловооруженных. Тут Диэй дошел до полного безумия: зная, что Критолай так несчастливо сражался против Метелла со всем своим ахейским войском, он, однако, отделил около 4000 и, поставив над ними начальником Алкамена, он послал их в Мегары служить в качестве гарнизона для города мегарцев и, если Метелл будет наступать со своим римским войском, не давать им двигаться дальше. 5. После уничтожения при Херонее отборных отрядов аркадян Метелл двинулся с войском против Фив; ведь фиванцы осаждали Гераклею вместе с ахейцами и принимали участие в сражении при Скарфее. На этот раз они все, мужчины и женщины, стар и млад, покинув город, блуждали по Беотии и старались укрыться на вершинах гор. Метел не позволил ни сжигать храмов богов, ни разрушать (частные) сооружения; он запретил убивать кого бы то ни было или ловить убегающих; он только приказал привести к себе Пифея, если они его захватят. Пифей был тотчас найден, приведен к Метеллу и казнен. Когда римское войско было вблизи Мегар, то отряд Алкамена не выдержал и тотчас же бросился в бегство в Коринф к войску ахейцев. Жители Мегар сдали римлянам свой город без боя. Подойдя к Истму, Метелл даже и в этот момент послал глашатаев к ахейцам, предлагая им заключить договор и мир: у него было сильнейшее желание самому закончить войну и в Македонии и одновременно также в Ахайе. Такому его желанию воспротивился Диэй по своему неразумию.

XVI
1. Рано утром прибыл к римскому войску Муммий. Вместе с ним был Орест, который и раньше приходил для разрешения несогласий между лакедемонянами и ахейцами. Отослав в Македонию Метелла и его войско, он сам оставался на Истме, пока не собралось все предназначенное войско. Конного войска собралось 3500, число же пехотинцев было 23000. Прибыли и критские стрелки, и из Пергама, что над Каиком, привел войска от Аттала Филопемен. В качестве сторожевого отряда как авангард войска Муммий поставил некоторых из италийцев и вспомогательные войска на расстоянии 12-ти стадий (от главных сил). 2. Так как римляне из-за самоуверенности несли сторожевую службу довольно небрежно, то ахейцы напали на них в первую ночную стражу, одних из них перебили, еще большее число загнали в лагерь и захватили приблизительно 500 щитов. Возгордившись успехом в этом деле, ахейцы решили выступить в боевом порядке против врагов, не ожидая, пока сами римляне начнут наступление. Но когда против них двинулся и Муммий, то войска, поставленные в качестве ахейской конницы, не ожидая даже первого натиска римских всадников, тотчас же обратились в бегство. Пешее войско ахейцев, хотя и пало духом, видя бегство своей конницы, однако приняло удар римских гоплитов; теснимое более многочисленным врагом и слабея от ран, оно, однако, не теряло смелости и твердости, пока отборный отряд римлян в 1000 человек, ударив ему во фланг, не обратил его в бегство. Если бы Диэй имел смелость после битвы броситься в Коринф, принять в его стены и организовать там устремившихся туда в бегстве после этого сражения, то ахейцы могли бы получить от Муммия более человечные, более терпимые условия, заставив его приступить к осаде города и к затяжной войне 3. Вместо этого, как только ахейцы дрогнули и стали отступать, Диэй тотчас же бежал в Мегалополь, поступив по отношению к ахейцам совершенно иначе, чем Каллистрат, сын Эмпеда, поступил по отношению к афинянам. Каллистрат был начальником конницы в Сицилии в то время, когда афиняне и те из их союзников, которые приняли участие в этом походе, были разбиты и погибли на реке Асинаре; этот Каллистрат в тот момент имел мужество пробиться, ведя своих всадников через ряды врагов. Когда большинство их он благополучно привел в Катану, он вновь повернул назад и той же дорогой возвратился в Сиракузы. Застав там врагов, грабивших еще афинский лагерь, он напал на них и человек пять из них убил, но, получив — и он сам и его конь — смертельную рану, он испустил дух. Этим он приобрел и для афинян и для самого себя великую славу, спасая, насколько он мог, тех, кем он командовал, и сам добровольно подвергнувшись смерти. 4. Диэй же, напротив, погубив ахейцев, сам явился в Мегалополь вестником постигших их несчастий и, собственноручно убив жену, чтобы она не стала пленницей, выпил ад и умер. Он проявил одинаковое с Меналкидом корыстолюбие при жизни, одинаковую в момент смерти трусость. 5. Из ахейцев спасшиеся после битвы в Коринфе ночью тотчас же бежали оттуда; бежали с ними и многие из коринфян. Но хотя ворота города были открыты, Муммий, однако, не решился тотчас войти в Коринф, подозревая, не устроена ли ему засада внутри стен; на третий день он с боем взял город штурмом. Он сжег Коринф; из числа захваченных, многих римляне убили, женщин же и детей Муммий продал в рабство; продал он и тех рабов, которые из числа отпущенных на волю и сражавшихся вместе с ахейцами не погибли еще сразу в этом деле. Наиболее удивительные из памятников искусства, частью бывших посвящениями богам, частью служившие для украшения города, Муммий увез с собою в Рим, менее же ценные из них он отдал Филопемену, начальнику войск Аттала. И еще в мое время в Пергаме были вещи из коринфской добычи. У тех городов, которые воевали с римлянами, Муммий разрушил стены и у их жителей отнял право ношения оружия, пока не будут присланы из Рима специальные уполномоченные. 6. Когда прибыли те, которые вместе с ним должны были составлять комиссию, он уничтожил демократию и установил форму правления на основе имущественного ценза. Он установил дань, которую должна была платить Эллада, а людям, обладавшим средствами, было запрещено приобретать собственность за границей. Все племенные союзы, какие бы то ни было, у ахейцев, фокейцев, беотийцев или где-либо в другом месте Эллады, все эти союзы одинаково были распущены. 7. Немного лет спустя римляне почувствовали жалость к Элладе и возвратили каждому из ее государств их старинные права на племенные союзы. Они сложили и штраф с тех, на которых наложил его Муммий: ведь он приказал беотийцам заплатить жителям Гераклеи и эвбейцам сто талантов, а на ахейцев в пользу лакедемонян он наложил двести талантов. Такое облегчение тягот получили эллины от римлян, но наместник и в мое время присылался сюда из Рима. Римляне называют его не наместником Эллады, а Ахайи, потому что эллины были покорены римлянами из-за ахейцев, имевших тогда гегемонию над всей Элладой. Эта война окончилась в архонтство в Афинах Антифея, в 160-ю олимпиаду, когда победу одержал Диодор из Сикиона.

XVII
1. В это время Эллада уже окончательно пришла в полный упадок, униженная, раздробленная на части, которые с давних пор уже были опустошены волей злого рока. Так, Аргос, город, достигший высшего могущества и силы в век так называемых героев, с момента как он стал дорическим, лишился милости судьбы. Аттика, оправившаяся после Пелопоннесской войны и чумы и вновь поднявшаяся на поверхность, немного лет спустя была раздавлена расцветавшей своими силами и могуществом Македонией. Как удар молнии, из Македонии обрушился мстительный гнев Александра и на беотийские Фивы. Для лакедемонян фиванец Эпаминонд и затем война с ахейцами принесли гибель. Когда же с трудом, как молодой отросток из дерева, поврежденного и почти засохшего, из (развалин) Эллады вновь вырос Ахейский союз, то подлость и неспособность его военачальников погубили его рост. 2. Позднее, когда Римская империя перешла в руки Нерона, он дал свободу всему эллинскому миру, произведя следующий обмен с римским народом, а именно: он отдал ему (как сенатскую провинцию) взамен Эллады остров Сардинию, в то время наиболее богатый и благоустроенный. И вот, размышляя об этом поступке Нерона, я был поражен глубокой справедливостью слов Платона, сына Аристона, что "преступления, своей величиной и дерзновенностью превосходящие обычные нормы, свойственны человеку не обычному, но благородной душе, испорченной нелепым воспитанием". Но фактически эллинам не удалось воспользоваться этим даром: когда после Нерона власть взял в свои руки Веспасиан, у них вновь начались между собой междоусобицы и восстания. Тогда Веспасиан вновь наложил на них уплату дани и велел повиноваться наместнику, сказав, чти эллинский народ отвык от свободы. Таковы были, по моим исследованиям, ход и развитие истории Ахайи.

3. Границей страны у ахейцев и элейцев является река Ларис; на берегу реки стоит храм Афины Ларисейской. Ахейский город Дима отстоит от Лариса приблизительно на 30 стадиев. Этот город, единственный из ахейских городов, подчинил себе Филипп, сын Деметрия. За эту их вину Сульпиций — он был римским главнокомандующим — разрешил своему войску разграбить Диму; а впоследствии Август и вообще присоединил ее к Патрам. В древности она называлась Палеей; но когда еще здесь были ионяне, ее имя переменилось на нынешнее, я не могу точно сказать, от имени ли местной женщины Димы или от Диманта, сына Эгимия. Никто, конечно, не будет смущен тем элегическим двустишием, которое находится в Олимпии на статуе Эбота. В честь Эбота, родом из Димы, одержавшего победу в беге во время 6-й олимпиады, была воздвигнута статуя в Олимпии в 80-ю олимпиаду, согласно вещанию из Дельф. Эта надпись гласила:

Эния сын, ахеец Эбот, одержавши победу
В беге, Палею свою сделал славнее других.
То, что надпись называет город Палеей, а не Димой, это никого не может привести в смущение: у эллинов дело обычное — в поэзии употреблять более древние названия вместо позднейших; так, Амфиарая и Адраста они называют Форонидами, Эрехтидом зовут они Тесея.

4. Недалеко от города Димы, направо от дороги, находится могила Сострата; это был мальчик из местных жителей; говорят, Геракл любил его, и умер этот Сострат, когда еще Геракл жил на земле. Поэтому Геракл воздвиг ему погребальный холм и принес ему в жертву часть волос со своей головы. И еще в мое время на этой могиле стояла стела с рельефным изображением Геракла; говорят, что местные жители еще приносят и жертвы Сострату как герою.

5. В Диме есть храм Афины и очень древняя ее статуя, есть у них и другое святилище, воздвигнутое в честь Диндименской Матери (богов) и Аттиса. Кто такой был Аттис, я ничего не мог узнать, так как это считается божественной тайной. У поэта Гермесианакта, писавшего элегии, сказано, что он был сыном фригийца Калая и что с момента рождения он был неспособен к деторождению. Когда он вырос, то, по словам Гермесианакта, он переселился в Лидию и учредил у лидийцев оргии (священные празднества) в честь Матери (богов) и достиг у них такого почета, что Зевс, разгневанный на Аттиса, наслал на поля лидийцев кабана. Этот кабан умертвил многих лидийцев, в том числе и Аттиса. Вследствие этого, вероятно, галаты, живущие в Пессинунте, соблюдают обычай не употреблять в пищу свиного мяса. Однако в народе совсем не так рассказывают об Аттисе, но у них есть другое, местное предание. Они говорят, что Зевс, заснув, уронил семя на землю и что с течением времени от этого родилось божество, имеющее двойные половые органы, мужские и женские. Имя этому божеству дали Агдистис. Испугавшись этой Агдистис, боги отрезали у нее мужские половые органы; из них выросло миндальное дерево, и когда на нем созрели плоды, то, говорят, дочь реки Сангария сорвала этот плод и положила себе в платье на грудь, плод этот тотчас же исчез, а девушка стала беременной. Когда она родила и родившийся мальчик был выкинут, то коза стала о нем заботиться. Когда мальчик начал подрастать, он стал сверхчеловеческой красоты, и Агдистис влюбилась в него. Когда же он вырос и стал юношей, родственники послали его в Пессинунт, чтобы он женился на царской дочери. Уже пелась брачная песня, как вдруг предстала Агдистис, и Аттис, приведенный в безумие, отсек себе половые органы, и так же изувечил себя и отец его невесты. Раскаяние охватило Агдистис в том, что она сделала с Аттисом, и у Зевса она вымолила разрешение, чтобы Аттис телом никогда не увядал и не подвергался разложению. Таковы наиболее известные сказания об Аттисе.

6. В области города Димы есть еще могила бегуна Эбота: этому Эботу, первому из ахейцев, победившему на Олимпийских играх, не было оказано со стороны ахейцев особого почета; за это Эбот произнес проклятие, чтобы никто из ахейцев больше не одерживал побед в Олимпии. И, вероятно, был какой-то бог, который не оставил без внимания проклятие Эбота и приводил его в исполнение. Наконец, ахейцы стали расследовать, по какой причине они не могут получить венка в Олимпии, и, расследуя, отправили посольство в Дельфы. И вот когда они (по слову бога) оказали всяческий почет Эботу и воздвигли ему статую в Олимпии, тогда Сострат из Пеллены в состязании мальчиков одержал победу в беге. И до моего времени остается еще у ахейцев обычай, что те из них, которые собираются состязаться в Олимпии, приносят предварительно жертвы Эботу как герою, а если победят, то вешают на статую Эбота в Олимпии венки.

XVIII
1. Если пройти дальше из Димы стадиев 40, то в этом месте река Пир впадает в море, а на берегу этой реки Пира некогда стоял ахейский город Олен. У тех, кто писал поэмы о Геракле и его подвигах, любимой темой повествования является Дексамен, царь в Олене, и то, как он принимал и угощал Геракла. Что Олен издревле был маленьким городком, подтверждение этому моему сообщению есть в элегии, написанной Гермесианактом на кентавра Эвритиона. Говорят, что с течением времени ввиду своей слабости жители Олена покинули свой город и переселились в Пиры и Эвритеи.

2. На расстоянии приблизительно 80 стадиев от реки Пира находится город Патры. Недалеко от него река Главк впадает в море. Те из жителей Патр, которые помнят древнейшие сказания, говорят, что первым в этой области жил автохтон Эвмел и что царствовал он над небольшим числом подданных. Когда же сюда пришел из Аттики Триптолем, то Эвмел получил от него зерно для посева и, научившись строить, заложил город Арою, дав ему имя от возделывания земли. Говорят, что как-то раз, когда Триптолем заснул, сын Эвмела Антей захотел запрячь драконов в колесницу Триптолема и самому произвести посев. Но он упал с этой повозки, и его постигла неизбежная для всех кончина. И вот Триптолем и Эвмел сообща основывают город Антию, по имени сына Эвмела. Был основан и третий город между Антией и Ароей, по имени Месатис (Середина). 3. То, что рассказывают жители Патр о Дионисе, будто бы он был воспитан в Месатисе и тут со стороны титанов, строивших против него козни, подвергся всевозможным опасностям, в этом я не буду возражать жителям Патр и предоставляю им самим истолковать имя их города Месатис. Когда впоследствии ахейцы изгнали ионян, то Патрей, сын Превгена и внук Агенора, не позволил ахейцам селиться в Антии и Месатисе, но, окружив Арою более обширными стенами, с тем чтобы Ароя оказалась внутри укреплений, назвал город по своему имени Патрами. 4. А этот Агенор, отец Превгена, был сыном Арея, внуком Ампика, а Ампик был сыном Пелия, внуком Эгинета, правнуком Дерета, праправнуком Гарпала и прапрапраправнуком Амикла, который был сыном Лакедемона. Таковы-то были предки Патрея. 5. С течением времени жители Патр, одни из всех ахейцев, по дружбе к этолийцам перешли в Этолию, с тем чтобы помочь им в войне, которую они вели с галатами. Потерпев в этих битвах неописуемое поражение, теснимые в то же время бедностью, большинство из них, кроме очень немногих, покинуло Патры; все другие рассеялись по стране вследствие своей любви к земледелию, и кроме самих Патр, они заселили следующие маленькие города: Месатис, Антию, Болину, Аргиру и Арбу. Потому, считая ли, что Патры хорошо расположены как промежуточная гавань для плавающих здесь судов или по какой-либо другой причине, Август вновь свел в Патры жителей из других маленьких городков; он присоединил к ним также ахейцев, живших в Рипах, до основания разрушив Рипы. Из всех ахейцев одним только жителям Патр он дал права свободных граждан и одарил их другими привилегиями, которые римляне предоставляют своим колонистам.

6. У жителей Патр на акрополе есть святилище Артемиды Лафрии. Это имя богини иноземное, да и сама статуя привезена из другого места. Когда император Август снял население Калидона и всей остальной Этолии, чтобы весь этот этолийский народ тоже объединить в одном городе, в Никополе, выстроенном немного севернее Актия, тогда-то и жители Патр получили себе эту статую Артемиды Лафрии. Равным образом из тех статуй, которые были взяты из Этолии и у акарнанцев, большинство их было доставлено в Никополь, а жителям Патр Август подарил в числе всего другого из калидонской добычи также и статую Артемиды Лафрии, которой еще и в мое время поклоняются на акрополе Патр. Говорят, что это наименование Лафрия дано богине по имени одного фокидского гражданина; что Лафрий, сын Касталия, внук Дельфа, создал для калидонцев эту древнюю статую Артемиды; другие же утверждают, что гнев Артемиды, вызванный Энеем, с течением времени по отношению к калидонянам сделался мягче (элафротера), и в этом хотят видеть причину наименования богини Лафрией. Богиня изображена в виде охотницы и сделана из слоновой кости и золота, работы навпактийцев Менехма и Соида. Предполагают, что они жили немного позднее Канаха из Сикиона и Каллона из Эгины. 7. Жители Патр каждый год совершают в честь Артемиды празднества, называемые Лафрии, во время которых они приносят жертвы по местному обычаю. Кругом у алтаря они вбивают колья еще зеленые, каждый в 16 локтей длиной, а в середину на жертвенник они наваливают самых сухих дров. При наступлении праздника они делают и подход к жертвеннику совершенно ровным, заваливая землей ступени жертвенника. Праздник открывается блестящей и великолепной процессией в честь Артемиды; ее жрица, девушка, едет в конце процессии на колеснице, запряженной ланями. Жертвоприношение же у них установлено совершать во время этого праздника только на следующий день, причем и частные лица не меньше, чем государство, прилагают все усилия к тому, чтобы праздник был пышным и торжественным. Бросают на жертвенник живых птиц из тех, которых употребляют в пищу, и всяких других жертвенных животных, кроме того, диких свиней, оленей и косуль; другие приносят волчат и медвежат, а иные и взрослых животных. На алтарь кладут также плоды культивированных фруктовых деревьев. После этого поджигаются дрова. Я видел здесь, как медведи и в другие животные, лишь только огонь начинал охватывать дрова, бросались за загородку, и некоторым удавалось силою прорваться; но те, которые их привели сюда, вновь заставляют их вернуться на костер. И никто не помнит, чтобы какой-либо зверь тронул хоть одного из присутствующих.

XIX
1. Между храмом Артемиды Лафрии и жертвенником воздвигнут могильный холм Эврипила. Кто он был такой и почему прибыл он в эту землю, я, конечно, об этом сообщу, но сначала я расскажу, каково было положение дел у жителей этой области перед прибытием сюда Эврипила. Когда ионяне заселяли Арою, Антию и Месатис, у них был общий храм и священный участок Артемиды, именуемой Трикларией. И каждый год ионяне устраивали в честь ее праздник и ночное бдение. Должность жрицы при богине несла девушка до тех пор, пока она не знала мужа. 2. Говорят, как-то пришлось выполнять обязанность жрицы богини Комето, девушке замечательной красоты. Случилось так, что в нее влюбился Меланипп, превосходивший своих сверстников красотой лица и другими качествами. Когда он равным образом добился любви девушки, Меланипп стал сватать ее у отца. Но обычно старости свойственно противиться многим желаниям юности, а также особенно оставаться глухими к страданиям их юной любви. То же случилось тогда и с Меланиппом: полный желанья жениться на желавшей того же Комето, он встретил холодный отказ в этом и со стороны своих родителей и со стороны родителей Комето. Тогда в печальном романе Меланиппа подтвердилось то, что подтверждалось много раз и в других случаях, а именно: что любви свойственно нарушать законы людские и попирать почтение к богам. Так и тогда Комето и Меланипп насладились полностью в самом храме Артемиды своей страстной любовью. Они собирались и в дальнейшем пользоваться храмом все так же, как своим брачным чертогом, но внезапно гнев Артемиды обрушился на людей: земля перестала приносить плоды, их поразили необычные болезни со смертными случаями, более частыми, чем прежде. Когда при этих бедствиях они прибегли к помощи божественного откровения в Дельфах, то Пифия открыла преступление Меланиппа и Комето; и веление бога было — их самих принести в жертву Артемиде и затем каждый год приносить богине в жертву девушку и юношу, которые были самыми красивыми. Из-за этого жертвоприношения река у храма Артемиды Трикларии получила название Амелиха (Немилостивая), а раньше у нее не было никакого названия. Достойна сожаления судьба юношей и девушек, которые гибли как жертвы богине из-за Меланиппа и Комето, сами неповинные ни в чем, достойны сожаления и их родственники; Меланиппа же и Комето я считаю не испытавшими такого чувства несчастья: ведь для человека одно только равноценно жизни — испытать счастье в объятиях любимого существа. 3. Говорят, что человеческие жертвоприношения Артемиде прекратились следующим образом. Еще раньше народу было предсказано из Дельф, что в их землю прибудет иноземный царь, везя с собой иноземное божество; он-то и прекратит все, что творится при жертвах Артемиде Трикларии. Когда Илион был взят и эллины делили добычу, Эврипил, сын Эвемона, получил на свою долю ларец; в этом ларце было изображение Диониса, творение, как говорят, Гефеста, данное в качестве дара от Зевса Дардану. Об этом ларце есть еще два других предания — во-первых, что будто бы во время бегства Эней оставил его, и, во-вторых, как рассказывают другие, он был брошен Кассандрой на несчастье тому из эллинов, который его найдет. Так вот Эврипил открыл ларец, увидал изображение и тотчас, как только увидал, сошел с ума. И с тех пор он большую часть времени оставался безумным, редко приходя в себя. В таком состоянии он направил свое плавание не в Фессалию, но к Кирре, в залив, находившийся у этого города. Поднявшись оттуда в Дельфы, он спросил божественного указания относительно своей болезни. И, говорят, ему было дано предсказание: там, где он встретит людей, приносящих чуждые (эллинам) жертвы, там водрузить и ларец, и самому поселиться. Ветер пригнал корабли Эврипила к морскому берегу возле Арои. Выйдя на берег, он попал в тот момент, когда юношу и девушку вели к алтарю Артемиды Трикларии в жертву. И тут нетрудно было ему понять (слова бога) о жертвоприношении: и местным жителям пришло на память предсказание, когда они увидали царя, которого прежде они не видели, и относительно ларца они поняли, что в нем заключается некий бог. Так прекратилась болезнь у Эврипила, а у живших там эти (кровавые) жертвы богине, а реке было дано ее теперешнее название Мелиха (Милостивая). Некоторые раньше писали, что вышесказанное случилось не с Эврипилом из Фессалии, но с Эврипилом, сыном Дексамена, царствовавшего в Олене. Они хотят думать, что этот Эврипил ходил походом с Гераклом на Илион и получил этот ларец от Геракла. Обо всем остальном и эти говорят так же, как и другие. Я же лично убежден, что Геракл не мог не знать свойств этого ларца, если действительно было что-либо чудесное в этом ларце; зная же эти свойства ларца, по моему мнению, он не мог бы дать его в качестве дара своему союзнику. С другой стороны, и сами жители Патр не помнят другого Эврипила, кроме сына Эвемона, и каждый год, всякий раз как справляют празднество в честь Диониса, они чествуют его жертвами как героя.

XX
1. Бог, который находится в ларце, именуется Эсимнетом (Владыкой); тех, которые служат специально ему, всего девять человек, их выбирает народ по их достоинству из числа всех граждан; столько же выбирается и женщин. В праздничную ночь один только раз выносит наружу жрец этот ларец. Это особенность и торжественный акт специально этой ночи. Кроме того, часть молодых людей, детей местных жителей, украсив свои головы венками из колосьев, спускается к реке Мелиху: некогда так украшались те, кого вели на жертву Артемиде. В наше же время они складывают свои венки из колосьев у статуи богини и, омывшись в реке, вновь возлагают на себя венки, но уже из плюща и так идут к храму Эсимнета. Так установлено у них совершать это торжественное служение. 2. В священной ограде Артемиды Лафрии есть еще храм Афины, именуемой Всеахейской, ее статуя сделана из слоновой кости и золота.

На пути к нижнему городу находится святилище Матери (богов) Диндимы, в котором воздается поклонение и Аттису. Но ни одной его статуи не показывают; статуя же Матери (богов) сделана из мрамора. На площади есть храм Зевса Олимпийского; он сам восседает на троне, а возле трона стоит Афина. Напротив храма Зевса Олимпийского находятся статуя Геры и святилище Аполлона, в нем статуя бога из меди; она изображает бога нагим; на ногах у него надеты только сандалии, и одной ногой он наступил на череп быка. Что Аполлон особенно любил быков, об этом говорит Алкей в гимне, написанном им в честь Гермеса, будто Гермес увел быков Аполлона. И еще до Алкея у Гомера было сказано, что Аполлон за плату пас быков у Лаомедонта. В «Илиаде» в уста Посейдона вложены такие слова: Я окружил крепкозданной стеною жилища троянцев

Дивной работы широкой, чтоб город их стал неприступен,
Ты же пасти был обязан тяжелых быков криворогих.
Можно предположить, что череп быка и изображен здесь с этой целью. На площади под открытым небом есть статуя Афины, а перед ней могила Патрея.

3. На площади стоит Одеон, а в нем находится замечательная статуя Аполлона; средства на ее сооружение были получены от военной добычи, когда жители Патр, одни из всех ахейцев, пришли на помощь этолийцам в их войне против галатов. Этот Одеон из всех имеющихся у греков наиболее замечателен своими украшениями, уступая только афинскому, который афинянин Герод выстроил в память своей покойной жены. По своей величине и по своей отделке и совершенству стиля он превосходит все остальные. При описании Аттики я не упомянул об этом Одеоне, так как мой рассказ о деяниях и достопримечательностях афинских был окончен раньше, чем Герод приступил к постройке. Если в Патрах идти дальше по площади, где стоит святилище Аполлона, то в конце ее есть ворота, а на этих воротах стоят позолоченные статуи Патрея, Превгена и Афериона; двое последних изображены в виде мальчиков, так как и Патрей представлен в таком же возрасте. 4. Напротив площади и по тому же проходу есть священный участок Артемиды и храм Лимнатиды (Владычицы озера). Когда доряне уже владели Лакедемоном и Аргосом, Превген, как говорят, видел сон, повелевавший ему похитить из Спарты статую Лимнатиды. В этом предприятии участвовал вместе с ним самый верный из его рабов. Эту статую, похищенную из Лакедемона, в обычное время они держат в Месое, так как и в древности Превген прямо принес ее именно в это место; когда же они справляют праздник в честь Лимнатиды, то один из служителей богини приходит из Месои с древним ее деревянным изображением, которое приносится в священный участок в городе. 5. На этом священном участке у жителей Патр есть еще и другие святыни; но они стоят не под открытым небом, и доступ к ним идет по крытым галереям. Статуя Асклепия вся, кроме одежды, сделана из мрамора, статуя же Афины — из слоновой кости и золота. Перед святилищем Афины находится памятник Превгену; совершая праздник в честь Лимнатиды, они приносят жертвы и Превгену, как герою, каждый год, а равно и Патрею. Недалеко от театра находятся храм Немезиды и второй храм — Афродиты; в них стоят огромные по величине, сделанные из белого мрамора, их статуи.

XXI
1. Затем в этой части города есть святилище Диониса, именуемого Калидонским, так как эта статуя Диониса была перенесена из Калидона. Когда Калидон был еще обитаем, то в числе других жрецов бога из среды калидонян был также и Корес, которому больше всех людей пришлось испытать незаслуженного горя от любви. Он любил девушку по имени Каллироя. Но насколько горяча была у Кореса любовь к Каллирое, настолько же было велико к нему у девушки отвращение. Когда ни все просьбы, с какими Корее к ней обращался, ни обещания всяких даров не могли изменить настроения девушки, Корее обратился с мольбой к статуе бога Диониса. Внял бог молитве жреца своего, и калидоняне тотчас стали сходить с ума, как бывает при опьянении, и в безумии они умирали. Тогда калидоняне прибегли за помощью к оракулу в Додоне, так как жители этой части материка, этолийцы и соседние с ними акарнанцы и эпироты, считают, что прорицания, даваемые там по воркованию голубей и шелесту священного дуба, наиболее правильны. И вот в то время, о котором я рассказываю, пришел ответ бога из Додоны, что над ними тяготеет гнев Аполлона и он не прекратится, пока Корес не принесет Дионису в жертву или саму Каллирою или того, кто решится за нее умереть. Не находя никакого пути к спасению, девушка в конце концов прибегает к защите тех, которые дали ей жизнь; так как и от них она не увидала помощи, то ей уже больше ничего не оставалось, как отдать себя в жертву. Когда все уже было готово для жертвы, согласно веленью из Додоны, когда ее вели к алтарю подобно жертвенному животному и Корес стоял, готовый совершить эту жертву, то он под влиянием чувства любви, а не гнева, сам убил себя за Каллирою, тем на деле доказав свою самую искреннюю любовь, какая нам только известна среди людей. Когда Каллироя увидела мертвым Кореса, чувства девушки переменились; ее охватило чувство жалости к Коресу и стыд за то, что она сделала с ним; она умертвила себя, бросившись в источник, который протекал в Калидоне недалеко от залива и который потом в ее память люди назвали ручьем Каллирои.

2. Рядом с театром у патрейцев отведен священный участок в честь одной местной женщины… Здесь стоят статуи Диониса, числом равные числу старинных городов и одноименные с ними; им имена: Месатей, Антей и Ароей. Во время праздника в честь Диониса эти статуи приносят в святилище Эсимнета. Это святилище находится в приморской части города, направо от дороги, если идти с площади. Если идти дальше вниз от святилища Эсимнета к морю, то встретим другой храм и в нем мраморную статую. Называется она статуей Сотерии (Спасения), и говорят, что ее еще в древности воздвиг Эврипил, избавившись от безумия. 3. У залива есть храм Посейдона и его мраморная статуя в стоячей позе. Кроме тех эпитетов, которые созданы для Посейдона поэтами для украшения своих стихов, и тех, которые в разных городах даются ему как специально местные, следующие названия являются для него общераспространенными: Пелагий (Морской), Асфалий (Охраняющий от опасностей) и Гиппий (Покровитель коней). Можно предположить, что по различным причинам дано богу название Гиппий; я же лично думаю, что так как он был изобретателем верховой езды, то поэтому он и получил это имя. Так, Гомер в описании состязания колесниц вкладывает в уста Менелая требование клятвы именем этого бога:

Ты, прикасаясь к коням, поклянисьПосейдоном владыкой,
Что колеснице моей не устроил препятствий коварных.
Памф же, написавший для афинян древнейшие гимны, говорит, что Посейдон

Коней им даровал и суда с парусами
Широкоразвернутыми.
Таким образом, именно за езду на конях, а не по другой какой-либо причине, получил он это имя.

4. В Патрах, не очень далеко от святилища Посейдона, находится храм Афродиты. Одну из двух ее статуй поколением раньше моего времени рыбаки вытащили сетями из моря. Очень близко от гавани стоят медные статуи: одна — Ареса, другая — Аполлона. Статуя Афродиты — у нее есть тоже священный участок рядом с гаванью — сделана из дерева, кроме лица и оконечностей рук и ног, которые из мрамора. Есть у них около моря еще и роща; в ней есть очень удобные дорожки, и во всех отношениях это очень приятное место в летнюю пору. В этой роще стоят храмы богов: один — Аполлона, другой — Афродиты. И их статуи сделаны из мрамора. Рядом с рощей находится святилище Деметры: она и ее дочь изображены стоящими, а статуя Геи (Земли) в позе сидящей. 5. Перед святилищем Деметры есть источник. Со стороны храма его отделяет целая стена из наваленных камней, спуск к нему сделан с внешней стороны. Тут практикуется верный способ гадания не по всем вопросам, а только по вопросам здоровья. Сюда спускают зеркало, привязав его на тонкую веревку, и, опуская его прямо, стараются не погружать его глубоко в источник, но так, чтобы вода только касалась ободка зеркала. Затем, помолившись богине и совершив воскурение фимиамом, смотрят в зеркало. И оно показывает им болящего живым или мертвым, — настолько правдива эта вода. 6. Очень близко от Кианей в Ликии есть прорицалище Аполлона Фирксея; точно так же и там вода дает возможность всякому, кто посмотрит в источник, видеть все то, что он пожелает. В Патрах недалеко от рощи находятся два святилища Сараписа; в одном из них — могила Египта, сына Бела. Жители Патр говорят, что он бежал в Арою вследствие несчастия, случившегося с его сыновьями, что одно имя Аргоса его повергало в трепет и что еще больший ужас он испытывал при имени Даная. Есть у патрейцев также и святилище Аскпепия; это святилище находится над акрополем, рядом с воротами, которые ведут в Месатис.

7. Женщин в Патрах вдвое больше, чем мужчин, причем Афродита одарила их красотой больше, чем других. Большинство из них живет работой из виссона (тонкого льна), растущего в Элиде; они ткут из него женские головные повязки и другие одежды.

XXII
1. Ахейский город Фары принадлежит Патрам по воле Августа. От города Патр до Фар пути около 150-ти стадиев; от моря же внутрь материка этот город лежит на 70 стадиев. Около Фар протекает река Пиер, та самая, как мне кажется, которая протекает мимо развалин Олена и которая живущими у моря называется Пиром. Около реки есть платановая роща; большинство деревьев от старости пусто в середине и достигает таких размеров, что внутри такого дупла можно обедать, а кому это захочется, — и спать там. 2. Окружность площади в Фарах очень большая, она устроена в старинном стиле. Посредине площади стоит мраморная статуя Гермеса с бородой; эта статуя в виде четырехугольной колонны, стоящей прямо на земле, небольшой величины. Есть на ней и надпись, что ее посвятил мессенец Симил. Этот Гермес называется Агореем (Рыночным); возле него устроено прорицалище. Перед статуей находится жертвенник, тоже из мрамора; к этому жертвеннику прикреплены свинцом медные светильники. Желающий получить предсказание от бога приходит к вечеру, делает на жертвеннике воскурение ладаном; затем, наполнив светильники маслом и зажегши их, кладет на жертвенник направо от статуи местную монету — она называется халк (медяк) — и шепчет на ухо богу тот вопрос, с которым он сюда явился. После этого он уходит с площади, заткнув уши. Уйдя за пределы площади, он отнимает руки от ушей, и то слово, которое он услышит, он считает ответом бога. Такого же рода гадание есть и у египтян в храме Аписа. В Фарах есть священный источник; имя ему — ключ Гермеса; в нем не ловят рыб, считая их посвященными богу. 3. Совсем рядом со статуей бога находятся четырехугольные камни, числом около тридцати; жители Фар почитают их, давая каждому из них имя какого-нибудь бога. В более древние времена и у всех остальных эллинов божеские почести воздавались вместо статуй необделанным камням. На расстоянии приблизительно 15-ти стадиев от города у жителей Фар есть роща Диоскуров. В ней растут главным образом лавровые деревья, но в ней нет ни храма, ни статуй: местные жители говорят, что эти статуи увезены в Рим. В Фарах в этой роще есть алтарь из тесаных камней. Я так и не мог узнать, был ли основателем этого города Фарес, сын Филодамии, дочери Даная, или кто-либо другой, одноименный с ним.

4. Другой ахейский город, Трития, хотя и лежит в середине материка, но тоже подчинен Патрам, будучи тоже дан им императором. От Фар до Тритии — 120 стадиев. Перед входом в город находится надгробный памятник из белого мрамора, заслуживающий осмотра помимо всего прочего из-за картин, находящихся на памятнике, работы Никия: изображен трон из слоновой кости и на нем сидит молодая красивая женщина; рядом с ней — служанка, держащая зонтик. Изображен и юноша, еще безбородый; он стоит, одетый в пурпурный хитон; рядом с ним стоит раб с дротиками в руке и держит собак, какие нужны для охоты. Я не мог узнать имен этих лиц, но всякий может догадаться, что здесь в общей могиле похоронены муж и жена. 5. Основателем Тритии, по словам одних, был Кельбид, пришедший из Ким, находящихся в стране опиков; по сказанию же других, Арес будто бы сочетался с Тритией, дочерью Тритона, — эта девушка была жрицей в храме Афины, — и что сын Ареса и Тритии, Меланипп, когда он вырос, основал этот город и дал ему имя в честь матери. 6. В Тритии есть святилище так называемых Величайших богов; их статуи сделаны из глины. Каждый год в их честь справляется праздник, ничем не отличающийся от того, который эллины справляют в честь Диониса. Есть здесь и храм Афины; в мое время в нем стояла статуя из мрамора, древняя же статуя, по словам жителей Тритии, была увезена в Рим. У них установлено приносить тут жертвы Аресу и Тритии.

7. Эти города находятся на значительном расстоянии от моря и являются вполне материковыми. Если плыть из Патр в Эгион, то прежде всего встречается мыс, называемый Рион, отстоящий от Патр на 50 стадиев. За этим мысом на расстоянии 15-ти стадиев находится гавань Панорм; на расстоянии других 15-ти стадиев находится так называемая Крепость Афины. Если плыть морем из Крепости Афины до гавани Эринея, это составит 90 стадиев и от Эринея до Эгиона — 60. Дорога сухим путем будет стадий приблизительно на 40 короче указанной. Недалеко от города Патр есть река Мелих и святилище богини Трикларии, в котором нет ни одной статуи. Это святилище находится направо. Если идти дальше от реки Мелиха, то встретится другая река; название этой реке Харадр. По большей части бывает, что если стада пьют воду из этой реки весною, то это помогает приносить им мужское потомство. Поэтому пастухи все остальные стада гоняют в это время в другое место страны, кроме стад коров; этих они оставляют у этой реки, так как и для жертвоприношений и для сельских работ быки им более нужны, чем коровы. Напротив, самки других пород домашних животных считаются более желательными.

XXIII
1. За рекою Харадром находятся незначительные развалины города Аргиры и ручей Аргира направо от большой дороги и река Селемн, впадающая в море. 2. Местное предание относительно этой реки следующее: цветущий красотою мальчик Селемн пас здесь стада, а Аргира была морскою нимфой; влюбившись в Селемна, она, говорят, часто ходила к нему, поднимаясь из моря, и с ним ночевала. Немного времени спустя Селемн потерял красоту молодости, и нимфа перестала посещать его. Одинокий и брошенный Аргирой, Селемн умер от любви, и Афродита обратила его в реку. Я передаю то, что рассказывают жители Патр. Но даже став рекою, он продолжал любить Аргиру, подобно тому как это рассказывают и про Алфея, что он продолжает любить Аретузу; тогда Афродита оказала милость Селемну, дав ему, как реке, забвение об Аргире. Я слышал о нем еще и другой рассказ, что воды Селемна полезны для мужчин и женщин тем, что излечивают их от любви: те, кто омоется в этой реке, получают забвенье от любви. Если есть правда в этом рассказе, то вода Селемна для людей дороже великих богатств.

3. Немного дальше Аргиры протекает река Болиней, и некогда на ней стоял город Болина. Говорят, что Аполлон был влюблен в девушку Болину, она же, убегая от него, бросилась в находящееся здесь море и, по милости Аполлона, стала бессмертной. 4. Следом за этим выдается в море мыс. Отсюда, говорит предание, Кронос бросил в море тот серп, которым он изувечил своего отца, Урана; поэтому-то и этот мыс стал называться Дрепаном (Серпом). Немного выше за проезжей дорогой видны развалины Рип, а стадиях в 30-ти находится Эгион. 5. Область Эгиона прорезает река Феникс, прорезает и другая река, Меганита; обе они впадают в море. Около города построена галерея для атлета Стратона, который в один и тот же день одержал победу в Олимпии и в панкратии и в борьбе. Эта галерея была построена для того, чтобы он в ней упражнялся. Есть в Эгионе и древний храм Илитии. Статуя этой Илитии с головы до пят одета в платье из тонкой ткани; она вся деревянная, кроме лица и конечностей рук и ног, которые сделаны из пентеликонского мрамора. Одну руку она простирает вперед, в другой держит факел. Можно представить себе, что Илития потому изображается с факелами, что для женщин муки при родах подобны огню. Эти факелы могут иметь еще и тот смысл, что Илития — это та, которая выводит детей на свет. Эта статуя — творение мессенца Дамофонта.

6. Недалеко от храма Илитии находится священный участок Асклепия со статуями Гигиеи (Здоровья) и Асклепия. Надпись, написанная ямбами на пьедестале, называет творцом этих статуй того же мессенца Дамофонта. В этом храме Асклепия со мной вступил в спор некий человек из Сидона, который утверждал, что финикийцы имеют более правильную точку зрения, чем эллины, относительно богов и проявления их силы. (В частности, он указал на финикийское предание, которое гласит), что отцом Асклепия они именуют Аполлона, и говорят, что никакая смертная женщина не была его матерью. "Асклепий, — говорил он, — это воздух, и поэтому он так необходим для здоровья людям и в равной мере всем животным; а Аполлон — это солнце, и его очень правильно называть отцом Асклепия, так как солнце, согласуй движение с временами года, сообщает здоровье и воздуху". Тут я подхватил его слова и сказал: "Это толкование ничуть не больше финикийское, чем эллинское, так как в городе Сикионской области Титане одна и та же статуя называется Гигиеей (и Асклепием), а затем всякому мальчику ясно, что бег солнца над землею дает человеку здоровье".

7. В Эгионе есть еще храм Афины и роща Геры. Афине поставлены две статуи из белого мрамора; статую же Геры никто другой не может видеть, кроме женщины, той, которая в данное время является ее жрицей. Дионису сооружен у них около театра храм и в нем его статуя в виде безбородого юноши. Есть на площади священный участок Зевсу Сотеру (Спасителю) и статуи налево от входа, обе медные; одна из них, изображающая его безбородым мужем, по моему мнению, более древняя. В здании прямо против входа на площадь, на другой ее стороне, находятся статуи, тоже медные, с одной стороны Посейдона и Геракла, с другой — Зевса и Афины: они называют эти статуи "Богами из Аргоса", потому что, как говорят аргивяне, они были сделаны в городе Аргосе; сами же жители Эгиона утверждают, что аргивяне дали им эти статуи на сохранение, как в надежное место, и что им было, кроме того, поручено приносить этим статуям каждый день жертвы. И вот им пришла в голову хитрая мысль: они приносили в жертву очень много животных, но так как эти жертвы они поедали как общественный обед все вместе, то для них тут не было специальных трат. Когда же, наконец, аргивяне потребовали эти статуи обратно, то и они в свою очередь предъявили требование возместить им их траты. Так как жители Аргоса не могли им этого заплатить, то были принуждены оставить им статуи.

В Эгионе около площади есть храм, общий для Аполлона и Артемиды, на самой же площади есть святилище Артемиды, которая изображена в виде стреляющей из лука. Есть могила и Талфибия, бывшего глашатаем. Талфибию насыпан и другой могильный холм, в Спарте. И оба эти города приносят ему жертвы как герою.

XXIV
1. В Эгионе на морском берегу находится святилище Афродиты, за ним Посейдона, затем выстроено святилище Коры, дочери Деметры, и четвертое — Зевса Гомагирия (Собирателя). Там находятся статуи Зевса, Афродиты и Афины. Гомагирием был наименован здесь Зевс потому, что Агамемнон собрал сюда наиболее важных и могущественных в Элладе вождей для того, чтобы сообща посоветоваться, каким образом им двинуться походом на царство Приама. Помимо всего прочего, Агамемнону нужно поставить в заслугу то, что он взял Илион и соседние с ним города только с теми, кто с самого начала пошел с ним, без содействия другого какого бы то ни было войска, пришедшего к нему на помощь позднее. 2. Рядом со святилищем Зевса Гомагирия находится храм Деметры Панахайи (Всеахейской). Взморье, на котором находятся вышеназванные святыни, богато многочисленными источниками, приятными и для глаз и на вкус. Есть у них и храм Сотерии (Спасения). Видеть эту статую нельзя никому, кроме священнослужителей; между прочим они совершают следующий обряд: они берут из святилища богини местные лепешки и пускают их в море; они говорят, что посылают их в Сиракузы Аретузе. Есть в Эгионе и другие медные статуи: Зевс еще в детском возрасте и Геракл, тоже еще безбородый юноша, работы Агелада из Аргоса. Для них каждый год выбираются жрецы, и каждая из этих статуй хранится в доме своего священнослужителя. В еще более древние времена из мальчиков в качестве священнослужителя Зевсу выбирался тот, который других превосходил красотою; как только у него начинала появляться борода, это почетное звание, связанное с красотою, переходило к другому. Таков тут был обычай. В Эгионе еще в мое время обычно происходит собрание ахейцев, подобно тому как в Фермопилах и в Дельфах собираются амфиктионы.

3. Если идти дальше, то будет река Селинунт, а за ней в 40 стадиях от Эгиона у моря есть местечко Гелика. 4. Здесь лежал город Гелика и самая высшая святыня ионян — храм Посейдона Геликония. Это почитание у них осталось и тогда, когда они были изгнаны ахейцами и ушли в Афины; и позднее, когда они из Афин прибыли на побережье Азии, они продолжали почитать Посейдона Геликония. Если идти из Милета к источнику Библиде, то перед городом есть жертвенник Посейдона Геликония; равным образом и на острове Теосе есть священный участок, и в этой ограде — алтарь Посейдону Геликонию, стоящий осмотра. И у Гомера в его произведениях есть упоминание о Гелике и Посейдоне Геликонии. 5. Впоследствии, когда ахейцы явились сюда и силою вытащили нескольких из тех, которые как молящие о защите скрылись в храм, и умертвили, не замедлил проявиться гнев Посейдона: внезапно эту страну поразило землетрясение, которое до основания и навсегда уничтожило все сооружения и дома, а с домами и самый город, не оставив даже следа. 6. При приближении землетрясений, сильных и широко захватывающих страну, бог обычно дает предзнаменования, по большей части одни и те же: задолго до землетрясений наблюдаются или проливные дожди или засухи; погода не соответствует своему времени года; зимою воздух становится душным и знойным, а летом солнечный диск является в тумане, и цвет его не таков, как обыкновенно, но или более красный или просто, можно сказать, переходящий в более или менее темный. В источниках обычно большей частью пропадает вода; иной раз в стране поднимаются сильные ураганы, вырывающие и опрокидывающие деревья, по небу пробегают полосы огня с большим количеством света; и звезды являются в невиданных раньше формах, так что смотрящие на них испытывают страх. Кроме того, раздаются сильные подземные удары и шум. Много есть и других предзнаменований, которыми бог предвещает приближение сильных землетрясений. Характер таких землетрясений не всегда одинаков, но для лиц, которые издревле задумывались над этими вопросами, и для тех, которые усвоили их учение, удалось установить следующие различия: самым слабым из этих землетрясений — если при столь великом несчастии можно вообще говорить о слабости — является то, когда при первом же движении почвы, как только оно начнется, при первом наклоне зданий к своему основанию появляется противоположное движение, которое и выпрямляет то, что уже наклонилось. При такого рода землетрясении можно видеть, как колонны, которые вот-вот были готовы упасть, вновь выпрямлялись; как стены, которые треснули и разошлись, вновь соединялись; как бревна, которые землетрясение заставило выйти из своих гнезд, вновь возвращались на свои прежние места. Равным образом в зданиях водопроводов и в других сооружениях для проведения текучей воды, если они разойдутся, образовав трещины, такое обратное движение скрепляет эти образовавшиеся трещины лучше, чем человеческие мастера. Второй вид землетрясений приносит гибель всему, что является менее устойчивым и на что направлена его сила, оно тотчас же разрушается и падает, как это делают (стенобитные) машины при осадах. Но самое гибельное из них они иллюстрируют следующим сравнением: как у человека при все возрастающем жаре внутри его дыхание становится более тяжким, спирается и затем выталкивается наружу с большой силой — и это чувствуется во всем теле и особенно в руках, в той и другой кисти — так, говорят они, и землетрясения подходят прямо под дома и разрушают их основания, выпирая землю буграми из самых недр, как это делают кроты. Одно такое движение земли не оставляет даже следов человеческой жизни на земле. Они говорят, что и тогда было такого рода землетрясение, которое разрушило Гелику, землетрясение, которое уничтожает город до основания. Зимою же еще и другое несчастие постигло этот и без того подвергшийся разрушению город. Море разлилось по большей части страны и потопило целиком всю Гелику. И этот потоп настолько глубоко залил рощу Посейдона, что видны были только верхушки деревьев. Внезапно бог потряс землю; вместе с землетрясением море двинулось вверх, и волна смыла Гелику вместе с населением. Такому же землетрясению подвергся и другой город, у горы Сипила, который провалился в расщелину земли, а из расщелины горы потекла сюда вода, и провал земли обратился в озеро, называемое Салоя; развалины города были видны в этом озере, пока вода горного потока не покрыла их. Видны и развалины Гелики, но не так ясно, как прежде, так как морская вода их разъела.

XXV
1. Судьба Гелики служит наукой и предостережением как тем, которые совершили преступление в этом городе, так и всем другим, что гнев Гикесия (бога покровителя молящих) неотвратим. И Зевс Додонский явно учит людей иметь уважение к прибегающим под защиту бога. К афинянам приблизительно в эпоху Афиданта пришло от Додонского Зевса такое речение:

Ареопаг ты должен почтить и алтарь благовонный
Эвменид. Лакедемона мужи должны умолять здесь,
К божьей прибегнув защите, тебя, потерпев неудачу.
Их не губи ты железом, их не обидь ты, молящих:
Святы и неприкосновенны, кто молит именем бога.
Это изречение вспомнили эллины, когда в царствование Кодра, сына Меланфа, пелопоннесцы пришли под стены Афин. Все войско пелопоннесцев ушло из Аттики, когда они узнали о смерти Кодра и о том, как это произошло: они, на основании прорицания из Дельф, уже не надеялись, что смогут добиться победы. Некоторые из лакедемонян, ночью незаметно пробравшиеся внутрь стен, с наступлением дня заметили удаление своих, и когда против них стали собираться афиняне, то они бросились бежать на Ареопаг (холм Ареса) и к алтарям богинь, которых называют Почтенными. Афиняне дали тогда право им, прибегнувшим к защите богов, уйти безнаказанно. Позднее те, которые стояли во главе Афин, умертвили захвативших вместе с Килоном Акрополь и потом прибегших к защите богини Афины: и те, которые убили их, и все потомство убивших были признаны проклятыми богиней. Когда же сами лакедемоняне убили тех, которые на Тенаре бежали в храм Посейдона, то немного спустя их город подвергся сильному и длительному землетрясению, так что в Лакедемоне не уцелело ни одного дома. 2. Гибель Гелики произошла в архонтство Астея в Афинах, в четвертый год сто первой олимпиады, когда впервые одержал победу гражданин из Фурий, Дамон. Так как жителей Гелики больше уже не было, то эту страну заняли жители Эгиона.

3. Если за Геликой повернуть от моря направо, то придешь в городок Керинею. Он лежит на горе, над проезжей дорогой, и имя свое получил или от местного властителя, или от реки Керинита, которая, вытекая из Аркадии, из горы Керинеи, прорезает в этом месте Ахайю. Рядом с этим городом поселились пришедшие из Арголиды жители Микен, гонимые своей несчастной судьбой. Аргивяне не могли взять силой стены Микен (ввиду их мощности) — они так же, как и в Тиринфе, были выстроены так называемыми киклопами, — но микенцы должны были поневоле покинуть свой город ввиду недостатка у них продовольствия. Некоторые из них удалились в Клеоны, больше половины народа ушло в Македонию под покровительство Александра, которому Мардоний, сын Гобрия, доверил отправиться к афинянам и передать им его поручение. Остаток микенского народа прибыл в Керинею, которая стала более сильной благодаря увеличению числа своих жителей и на все дальнейшее время стала более славной благодаря своему соединению с жителями Микен. 4. В Керинее есть святилище Эвменид, будто бы основанное Орестом. Говорят, что если осмотреть его войдет туда кто-либо запятнанный убийством или другим каким-либо преступлением или безбожник, то он, тотчас же охваченный ужасом, сходит с ума. Поэтому доступ туда разрешен не всем и не без разбора. У статуй, сделанных из дерева… размером они небольшие, у входа же в святилище стоят изображения женщин, сделанные из мрамора, очень хорошей работы. Местные жители говорили, что эти женщины были жрицами Эвменид.

5. Если из Керинеи вернуться на проезжую дорогу и пройти немного дальше, то для осмотра Буры придется вторично повернуть направо от моря. Бура лежит на горе. Имя этому городу, говорят, дано от Буры, дочери Иона, сына Ксуфа и Гелики. Когда Гелика по воле бога исчезла с глаз людей, (разрушенная землетрясением), тогда и Буру постигло сильное землетрясение, так что не уцелели в храмах даже древние статуи богов. Те, которые не были тогда в городе, находясь или в походе или отлучившись по другой какой-либо причине, они только одни и остались в живых из жителей Буры и восстановили город. В нем есть храм Деметры, другой храм, общий Афродите и Дионису, и еще храм Илитии. Их статуи сделаны из пентеликонского мрамора, творение афинянина Эвклида. Деметра изображена в одеянии; Выстроен здесь храм и Исиде.

6. Спустившись от Буры к морю, мы встречаем реку, называемую Бураик; в пещере стоит небольшая статуя Геракла; ему тоже прозвание Бураик. Тут обычно происходит гадание при помощи таблички и игральных костей. Обращающийся к богу за предсказанием молится перед его статуей, а затем, помолившись, берет кости, числом четыре, большое количество которых лежит перед статуей Геракла, и бросает их на стол. Каждая игральная кость имеет различные знаки, и по табличке дается толкование (божьего слова) соответственно с (выпавшими) знаками. 7. Из Гелики до этого Геракла ведет прямая дорога приблизительно на расстоянии 30 стадиев. Если от этого Геракла идти дальше, то встретится река, впадающая в море, которая никогда не пересыхает. Она течет из гор Аркадии. Название этой реке, как и горе, откуда она вытекает, — Крафида. От этой реки Крафиды получила свое название и река в Италии, около Кротона. У ахейской Крафиды некогда лежал ахейский город Эги. Говорят, что жители с течением времени покинули его вследствие своей слабости. Об этих Эгах Гомер упоминает в речи Геры:

Много отрадных даров не они ли тебе отправляют
В Эги, равно как в Гелику.
Ясно, что Посейдон равно почитался как в Гелике, так и в Эгах. Недалеко от Крафиды, направо от дороги, есть надгробный памятник, на котором изображен человек, стоящий рядом с конем, — рисунок довольно неясный. 8. От этой могилы дорога приблизительно на расстоянии 30 стадиев ведет к так называемому Гайосу (Святилищу Геи); это святилище — Гайос — посвящено Гее (Земле), именуемой Эвристерной (Широкогрудой). Ее деревянная статуя всеми одинаково считается очень древней. Женщина, которая на всю жизнь избирается ее жрицей, должна с этого момента вести целомудренный образ жизни, да и раньше она должна была иметь общение только с одним мужем. Испытание им производится тем, что им предлагается выпить крови быка. Ту из них, которая окажется говорящей неправду тотчас за это постигает возмездие. Если является много женщин, претендующих на звание жрицы, то предпочтение отдается той, которая вынет жребий.

XXVI
1. До пристани в Эгире — и город и гавань имеют одно и то же название — от статуи Геракла, находящейся на дороге в Буру, расстояние 72 стадия. В гавани у эгиратов нет ничего замечательного; от этой гавани до самого города, лежащего во внутренней части страны, расстояние 12-ти стадиев. 2. В поэмах Гомера этот город носит название Гипересии. Теперешнее же имя было дано ему жившими тут ионянами по следующей причине. Войско сикионцев собиралось вторгнуться с враждебными целями в их землю. Не считая себя равносильными с сикионцами, эгираты собрали всех коз, какие только были в их стране; собрав их, они привязали к их рогам факелы, и, когда уже наступала ночь, они зажгли факелы. Сикионцы же, полагая, что это идут союзники к гипересийцам и что это огни их вспомогательного войска, удалились домой, а гипересийцы переменили имя своему городу на настоящее, в честь этих коз, а там, где легла самая красивая из коз, бывшая вожаком стада, они выстроили святилище Артемиде Агротере (Охотнице), полагая, что эту хитрость против сикионцев они придумали не без помощи Артемиды. Но не сразу вошло в обычай называть город Эгирой вместо Гипересии. Так, еще в мое время некоторые называют Орей на Эвбее древним его именем, Гестиеей. 3. Среди памятников в Эгире, заслуживающих описания, есть святилище Зевса и его статуя в сидячей позе; сделана она из пентеликонского мрамора и работы афинянина Эвклида. В этом святилище стоит и статуя Афины; лицо, концы рук и ног сделаны из слоновой кости, все же остальное — из дерева, расцвеченного по поверхности золотом и красками. Храм Артемиды и ее статуя — это работа нашего времени; служительницей ее является девушка, пока не наступит для нее время замужества. Стоит в, этом храме и древняя статуя, как говорят эгираты, Ифигении, дочери Агамемнона. Если они говорят об этом правду, то ясно, что в древности храм этот был построен в честь Ифигении. Есть тут и святилище Аполлона, одно из самых древних, как само по себе, так и по скульптурам на фронтонах; древней является и деревянная статуя бога, изображенного нагим, большой величины. Чья это работа, никто из местных жителей не мог этого сказать. Но кто уже видел статую Геракла в Сикионе, тот может утверждать, что и статуя Аполлона в Эгире является работой того же Лафая из Флиунта. Статуи Асклепия в стоячей позе находятся в храме, а Сараписа и Исиды — в другом месте; и они сделаны из пентеликонского мрамора. Особенно здесь почитают Уранию, но в ее святилище не имеет права войти ни один человек; в храм же богини, которую называют Сирийской, можно входить, но в определенные дни, при этом произведя всякие установленные очищения, между прочим, и в отношении пищи. Я знаю одно здание в Эгире — я сам его видел своими глазами, — в котором есть статуя Тихи, держащей в руках рог Амалфеи; рядом с нею Эрот с крыльями. Эта группа означает, что для людей и в делах любви судьба играет большую роль, чем красота. Я согласен со словами оды Пиндара также и в том, что Тиха (богиня счастья) является одной из Мойр (богинь судьбы) и что она сильнее своих сестер. В этом же здании в Эгире находится следующее изображение: старик, имеющий вид человека, находящегося в горе и печали, три женщины, снимающие свои браслеты, столько же, сколько женщин, — юношей и еще один, одетый в панцирь. Говорят, что в войне, в которую были втянуты ахейцы, этот юноша, сражаясь храбрее всех эгиратов, погиб и что остальные братья его принесли домой известие о его смерти; вот почему, оплакивая его, его сестры снимают с себя украшения, а (старик — это) его отец, которого местные жители называют Симпатом (Состраданием), так как и в этом изображении он вызывает к себе жалость.

4. Из Эгиры, от святилища Зевса, идет через горы все время 10 прямая и крутая дорога. Длина этой дороги — 40 стадиев. Ведет она в Феллою, не очень большой и знаменитый городок, но все же он был всегда обитаем, даже когда ионяне занимали эту землю. Местность вокруг Феллои очень удобна для разведения винограда. Там, где почва камениста, растут дубы и водится дичь, олени и дикие свиньи. Феллою нужно считать в числе тех эллинских городков, которые особенно богаты проточной водой. В ней есть святилища богов: Диониса и Артемиды. Статуя Артемиды сделана из меди и изображает богиню, как бы вынимающей стрелу из колчана; а у Диониса статуя раскрашена киноварью. Если спуститься из Эгиры к гавани и вновь идти дальше, то направо от дороги будет святилище (Артемиды) Агротеры, где, говорят, легла коза, (о чем я рассказывал выше).

5. С Эгирой граничит область Пеллены; это — крайний город Ахайи по направлению к Сикиону и части Арголиды. Название этому городу дано, по сказаниям жителей Пеллены, от имени Палланта, а об этом Палланте они говорят, что он был одним из титанов; по мнению же аргивян, он назван по имени одного аргосского гражданина Пеллена; они считают его сыном Форбанта и внуком Триопа. 6. Между Эгирой и Пелленой находился городок, подвластный сикионцам; он назывался Донусса и был разрушен сикионцами. Указывают, что и Гомер, создавая свои песни, упоминает о нем в своем перечислении союзников Агамемнона:

В Гипересии, в построенной на высоте Доноессе.
Когда же Писистрат собирал поэмы Гомера, рассеянные по разным местам и сохранившиеся то там, то здесь в устном предании, тогда, говорят, или сам Писистрат или кто-либо из его товарищей по незнанию изменил это имя. 7. У пелленцев есть пристань Аргонавты. Из Эгиры, от ее пристани до Аргонавтов — 120 стадиев. Половину этого пути составляет дорога в Пеллену от ее гавани. Говорят, что имя Аргонавты дано этой гавани потому, что и к этой гавани пристали те, кто плыл на корабле Арго.

Город пелленцев лежит на холме, который поднимается к вершине в виде острого шпиля. Будучи отвесной, эта вершина является незаселенной. Самый город расположен на более ровном склоне, но не сплошь: он разделен на две части скалой, которая поднимается между ними.

XXVII
1. По пути в Пеллену у дороги есть статуя Гермеса, именуемого Долием (Хитрым), но он охотно выполняет молитвы людей; он в виде четырехугольной колонны, с бородой, а на голове у него шляпа. По дороге в тот же город есть храм Афины, сделанный из местного камня, статуя же ее сделана из слоновой кости и золота. Говорят, что ее изваял Фидий раньше еще, чем он сделал свои статуи Афины на афинском Акрополе и в Платеях. Пелленцы говорят, что в глубине земли есть тайное святилище Афины, что этот тайник находится под основанием статуи; воздух из этого тайника идет сырой и потому полезный для слоновой кости. Над этим храмом Афины есть обнесенная стеною роща Артемиды, именуемой Сотерой (Спасительницей), клятва которой считается самой торжественной; сюда вход запрещен всем, исключая жрецов, а жрецы выбираются из местных жителей главным образом по знатности рода. Напротив рощи Артемиды Сотеры находится святилище Диониса Ламптера (Светоносного); в честь его совершается праздник Ламптерии; в это время в его храм ночью несут факелы, а по всему городу ставятся чаши с вином. Есть у пелленцев и святилище Аполлона Феоксения (Покровителя чужестранцев); статуя его из меди. В честь этого Аполлона они устраивают игры Феоксении. Наградой на этом состязании они дают деньги, а состязаются взрослые из местных жителей. Около храма Аполлона есть храм Артемиды. Богиня изображена пускающей стрелу. На площади у них выстроен водоем для источника дождевой воды, и этой водой они пользуются для мытья, так как для питья у них есть под городом несколько ключей; то место, где у них эти ключи, они называют Гликеей (Сладостью). 2. У них есть и древний гимнасий, приспособленный исключительно для упражнений эфебов: никто не может быть записанным в число граждан, если не будет в списках эфебов. Тут находится статуя Промаха, сына Дриона, из Пеллены, одержавшего победы в панкратии: одну — в Олимпии, три — на Истмийских состязаниях и две на Немейских играх. Заказав его статуи, пелленцы одну из них посвятили в Олимпию, а другую — в этот гимнасий; последняя не медная, а из мрамора. Говорят, что во время войны Пеллены с Коринфом Промах убил очень многих из своих противников. Говорят также, что он победил в Олимпии Пулидаманта из Скотуссы; это было тогда, когда Пулидамант вернулся домой от персидского царя и вторично прибыл на Олимпийские игры. Но фессалийцы не согласны с тем, что Пулидамант был побежден, и в числе других доказательств приводят в подтверждение своих слов и строку из стихотворения в честь Пулидаманта: О Скотоесса, вскормившая непобедимого в битвах Пулидаманта.

Пелленцы высоко чтут Промаха. Напротив, что касается Херона, два раза победившего в борьбе (на Истмийских играх) и четыре раза в Олимпии, они не желают слышать даже его имени за то, что он, как мне кажется, разрушил государственный строй в Пеллене, получив от Александра, сына Филиппа, эту самую гнусную милость — стать тираном собственной родины. У пелленцев есть святилище Илитии; оно расположено в меньшей части города. 3. Так называемый Посейдион в древности был городским округом (демом); в мое время он был безлюден. Этот Посейдион находится за гимнасием и доныне продолжает считаться местом, посвященным Посейдону.

Приблизительно на расстоянии стадиев 60-ти отстоит от Пеллены Мисейон, храм Деметры Мисии. Говорят, что он основан неким Мисием из Аргоса. По сказаниям аргивян, этот Мисий был из числа тех, которые принимали в своем доме Деметру. В Мисейоне есть роща, где растут всякого рода деревья; здесь текут источники, обильные водой. В этом месте совершается семидневный праздник в честь Деметры; на третий день праздника мужчины выходят из храма, а оставшиеся женщины совершают ночью обряды, которые у них предписаны законом; удаляются не только мужчины, но и собаки-самцы. На следующий день, когда мужчины возвращаются в храм, то женщины, и в свою очередь мужчины, смеются и шутят друг над другом. 4. Не очень далеко от Мисейона находится храм Асклепия, так называемый Кир (сила и могущество), и бог дарует тут исцеления людям. Воды и здесь в достаточном количестве, и над самым крупным источником стоит статуя Асклепия. С гор, находящихся над Пелленой, вытекают реки. В их числе по направлению к Эгире течет так называемый Крий; он получил свое имя от титана Крия. Есть и другая река с названием Крий, которая, начинаясь с горы Сипила, впадает в Герм. Вдоль границы земель пелленцев и сикионцев течет река Сифас; это последняя река Ахайи, и впадает она в Сикионское море.

КНИГА VIII АРКАДИЯ

I
1. Часть Аркадии, граничащей с Арголидой, заселяют тегеаты и мантинейцы. Они вместе с остальными аркадянами занимают серединные земли Пелопоннеса. Со стороны Истма первыми живут коринфяне; соседями коринфян со стороны моря являются жители Эпидавра; за Эпидавром, Трезеном и Гермионой находится Арголидский залив и приморская часть Арголиды. К этой области примыкают лакедемонские периэки, а пограничной с ними является Мессения. Она доходит до моря в области Мофоны, Пилоса и Кипариссий. Со стороны Лехея область коринфян соприкасается с землей сикионцев, которые живут здесь, составляя крайнюю часть Арголиды; а за Сикионом, начиная отсюда, вдоль по берегу моря живут ахейцы. Другую сторону Пелопоннеса, ту, которая лежит против Эхинадских островов, населяют элейцы. Границами Элиды по направлению к Олимпии и устью Алфея… по отношению к Мессении, со стороны же Ахайи она граничит с Димой. Все вышеупомянутые племена соприкасаются с морем; аркадяне же живут посреди них, совершенно отрезанные от моря; поэтому и Гомер говорит о них, что они прибыли под Трою, взяв корабли у Агамемнона, так как своих они не имели.

2. В сказаниях аркадян говорится, что Пеласг был первым человеком, который жил в этой земле. Но на основании этого рассказа можно заключить, что вместе с Пеласгом жили и другие и что не один только Пеласг жил здесь, так как в противном случае над кем же из людей властвовал бы тогда Пеласг? Ростом, силой и красотой Пеласг выдавался среди всех и разбираться во всех вопросах он мог лучше всех других; за это, мне кажется, и был он выбран царем над ними. Поэт Асий вот что сказал о нем:

Богоподобный Пеласг на горах высоколесистых
Черной землею рожден, да живет здесь племя людское.
Именно Пеласг, став царем, придумал строить хижины, чтобы люди не мерзли и не мокли под дождем, а с другой стороны, не страдали от жары; точно так же он изобрел и хитоны из шкур овец: в таком одеянии еще и до сих пор ходит бедный люд в Фокиде и на Эвбее. Кроме того, Пеласг отучил людей от употребления в пищу зеленых листьев деревьев, травы и кореньев, не только не съедобных, но иногда даже и ядовитых; взамен этого в пищу он дал им плоды дубов, именно те, которые мы называем желудями. Такой образ жизни и род питания некоторые сохранили в течение долгого времени после Пеласга, так что и Пифия, отговаривая лакедемонян от вторжения в земли Аркадии, произнесла следующие стихи:

Много в Аркадии мужей — им пищею жёлуди служат;
Эти не пустят тебя; от меня ж тебе нет запрещенья.
Говорят, что в царствование Пеласга этой стране и имя было Пеласгия.

II
1. Ликаон, сын Пеласга, оказался еще более мудрым, чем его отец, в выполнении новых планов. На горе Ликее он выстроил город Ликосуру, Зевсу дал эпитет Ликейского и учредил Ликейи. Я поддерживаю мнение, что Панафинеи были учреждены позже Ликейских игр. Этому празднику прежде было имя Афинеи, Панафинеями же (всеафинским праздником), говорят, они стали называться при Тесее, потому что они были отпразднованы всеми афинянами, объединившимися в один город. Что касается состязания в Олимпии, то оно вне пределов моего рассказа; ведь его относят к эпохе, предшествующей человеческому роду, передавая сказание, что там состязались в борьбе Кронос и Зевс и что первыми состязались в беге Куреты. Лично я думаю, что афинский царь Кекроп и Ликаон жили в одно время, но в вопросах религии они были не одинаково мудры. Кекроп первый назвал Зевса Верховным и решил не приносить ему в жертву ничего, что имеет душу, сжигая на его алтаре в виде жертвы местные лепешки, которые и до нашего времени афиняне называют пеланами. Наоборот, Ликаон на алтарь Зевса Ликейского принес человеческого младенца, зарезал его в качестве жертвы и окропил его кровью алтарь. Говорят, что сейчас же после этой жертвы он из человека был обращен в волка. Этот рассказ внушает мне доверие: сказание это издавна сохраняется у аркадян, и самая вероятность говорит в его пользу. 2. Ведь люди того времени за свою справедливость и благочестие были гостями и сотрапезниками богов, и милость со стороны богов проявлялась столь же явно по отношению к ним, если они были людьми хорошими, как и по отношению к совершившим преступление — их гнев, так как ведь боги, которых чтут еще и сейчас, были возведены в это достоинство из числа людей, например, Аристей и критская Бритомартис, Геракл, сын Алкмены, и Амфиарай, сын Оиклеса, а сверх этого, Полидевк и Кастор. Поэтому можно бы поверить, что и Ликаон обратился в дикое животное и Ниоба, дочь Тантала, стала камнем. В настоящее же время, когда возросло до таких огромных размеров и распространилось по всей земле, по всем городам, уже ни один человек больше не делается богом, если не говорить о фальшивых речах, полных лести при обращении к власть имущим; и гнев богов постигает преступных поздно или когда они покинут здешний мир.

3. В течение многих веков, в древности происходившее часто, да и теперь изредка встречающееся утратило к себе доверие народа благодаря тому, что люди на основу правды нагромоздили много лжи. Так, например, рассказывают, что со времени Ликаона при жертвоприношении в честь Зевса Ликейского всегда кто-нибудь из человека превращался в волка, но не на всю жизнь: если, став волком, он воздерживается от человеческого мяса, то спустя девять лет, говорят, он снова обращался в человека; если же он отведал человеческого мяса, он навсегда остается зверем. Равным образом рассказывают, что и Ниоба на горе Сипиле в летнее время проливает слезы. Слыхал я и многое другое, будто грифы в таких же пятнах, как и леопард, и будто тритоны говорят человеческим голосом; другие же рассказывают, что они умеют еще трубить в просверленные раковины. Любители таких сказок склонны к тем чудесам, о которых они слышат, прибавлять придуманные самими и этою примесью лжи и выдуманного, они портят и унижают истину.

III
1. Позднее, после Пеласга, при его внуках, и число городов и количество населения в стране возросли. Никтим был старшим сыном Ликаона и поэтому получил верховную власть. Остальные же сыновья Ликаона основали себе в этой стране города, где кто захотел. Так, Паллант основал Паллантий, Оресфей — Оресфасий, а Фигалию — Фигал. О Паллантии упоминал и Стесихор из Гимеры в своей «Гериониде»; Фигалия же и Оресфасий с течением времени переменили свои названия; последний стал называться Оресгеем, получив свое имя от Ореста, сына Агамемнона, а первый — Фиалией — от имени Фиала, сына Буколиона. Вслед за тем и Трапезей, Дасеат и Макарей, Гелиссон и Акак с Фокном основали свои города; Фокн — город Фокнию, а город Акакесий основал Акак. По преданию аркадян, это тот самый Акак, по имени которого и Гомер дал эпитет Гермесу; от Гелиссона получили свои названия город и река Гелиссон; равным образом и Макария, и Дасея, и Трапезунт получили свои имена тоже отсыновей Ликаона. Орхомен был основателем так называемого Мефидрия и города орхоменцев, которые в своих поэмах Гомер назвал «овцеобильными». Гипсунтом, (Меленеем, Фиреем и Гемоном) были основаны Меленеи и Гипсунт, а также Фирейон и Гемонии; по мнению аркадян, также и Фирея, находящаяся в Арголиде, и так называемый Фиреатский залив получили свое название от этого же Фирея. Мантиней, Тегеат и Менал основали следующие города: Менал основал самый знаменитый в древности город в Аркадии Менал, а Тегеат и Мантиней — Тегею и Мантинею. Названы были от имени Крома Кромы, а жители Харисии считают своим основателем Харисия, Триколоны называются от Триколона, Перефы — от Перефа, Асея — от Асеата, (от Ликия) город Ликоя и Суматия от Суматея. Алифер и Герей также дали свои имена городам. 2. Самый младший из сыновей Ликаона, Энотр, попросив у своего старшего брата Никтима денег и людей, переправился на кораблях в Италию; ее область Энотрия получила свое название от царствовавшего в ней Энотра. Это была первая экспедиция, посланная из Эллады для основания колонии. И если точно подсчитать, то даже и из варваров никто раньше Энотра не переселялся в чужую землю.

3. На все это племя сыновей у Ликаона была всего одна дочь, Каллисто. Влюбленный в эту Каллисто — я передаю то, что рассказывают эллины, — Зевс сочетался с нею. Когда Гера открыла этот обман, она обратила Каллисто в медведицу, а Артемида в угоду Гере застрелила ее из лука. Тогда Зевс посылает Гермеса, поручив ему спасти ребенка, которого носила уже во чреве Каллисто, а самую Каллисто сделал так называемым созвездием Большой Медведицы; о нем упоминает и Гомер в описании отплытия Одиссея от Калипсо:

… Очи, и их не сводил он с Плеяд, с нисходящего поздно
В море Воота, с Медведицы, в людях еще Колесницы
Имя носящей…
Но, может быть, и просто это имя созвездие получило в честь Каллисто, так как аркадяне показывают ее могилу.

IV
1. После смерти Никтима власть над страною принял Аркад, сын Каллисто. Он ввел хлебопашество, научившись ему у Триптолема; он научил свой народ также печению хлеба и тканью одежд и всему тому, что относится к обработке шерсти, научившись этому у Адриста. После его царствования эта страна вместо Пеласгии стала называться Аркадией, и люди вместо пеласгов получили наименование аркадян. 2. Аркадяне говорили, что женою Аркада была не смертная женщина, но нимфа дриада; ибо некоторых из них (нимф) они называют дриадами и эпимелиадами, а иных из них наядами; и Гомер в своих песнях очень часто упоминает имя наяд. Эту нимфу, (жену Аркада), называют Эрато и говорят, что от нее у Аркада родились Азан, Афидант и Элат; кроме того, у него раньше был побочный сын Автолай. Когда сыновья подросли, Аркад разделил страну на три части, и по имени Азана его часть стала называться Азанией; говорят, что те, которые живут во Фригии около так называемой пещеры Стевн и реки Пенкал, были колонистами из этой Азании. Афидант получил на свою долю Тегею и прилегающую к ней область; поэтому-то поэты и называют Тегею Афидантовой долей. 3. Элат получил гору Киллену, которая тогда была еще безымянной; с течением времени этот Элат переселился в так называемую теперь Фокиду; он оказал помощь фокейцам, теснимым войной со стороны флегийцев, и был основателем города Элатеи. Говорят, что у Азана был сын Клитор, у Афиданта — Алей, а у Элата их было пять: Эпит, Перей, Киллен, Исхий, Стимфал. Когда Азан, сын Аркада, умер, то в честь его впервые были установлены игры. Были ли там другие виды состязаний, я не знаю; но конные скачки там были. Клитор, сын Азана, жил в Ликосуре и был самым могущественным из царей и основал город Клитор, дав ему свое имя. Алей получил отцовский удел. От имени Киллена, одного из сыновей Элата, гору стали называть Килленой, а от имени Стимфала получил свое имя источник и город Стимфал у этого источника. Что касается смерти Исхия, сына Элата, то я сообщил об этом раньше в книге об Арголиде. Говорят, что у Перея не было ни одного сына, а была одна только дочь Неэра. Ее взял замуж Автолик, живший на горе Парнасе. Говорили о нем, что он — сын Гермеса, но если уж говорить правду, то отцом его был Дедалион.

4. Так как у Клитора, сына Азана, не было детей, то царская власть над аркадянами перешла к Элиту, сыну Элата. Этого Эпита, когда он отправился на охоту за дикими зверями, убило не какое-либо более сильное животное, но совсем невидная сепс. Эту змею я и сам как-то видел. Она меньше ехидны, пепельного цвета, кое-где покрытая пятнами; голова у нее плоская, шея узкая, брюхо широкое и короткий хвост; ползает она так же, как и другая, так называемая рогатая змея, двигаясь вбок, как раки. 5. После Эпита царскую власть принял Алей, так как Агамед и Гортин, сыновья Стимфала, были уже четвертым поколением от Аркада, а Алей, будучи сыном Афиданта, являлся представителем поколения третьего. Алей построил древний храм Афины Алеи в Тегее и для себя воздвиг там дворец, а Гортин построил город Гортину на берегу реки; эта река называется Гортинием. 6. Алей имел трех сыновей: Ликурга, Амфидаманта и Кефея, дочь же у него была одна, Авга. По рассказу Гекатея, с этой Авгой жил Геракл, когда он прибыл в Тегею. В конце концов обнаружилось, что она родила ребенка от Геракла; тогда Алей, заключив ее вместе с сыном в ларнак (ящик), бросил в море. Так приплыла она к владениям Тевфранта, владыки Каикской равнины. Влюбившись в нее, Тевфрант женился на ней; еще и сейчас в Пергаме над Каиком есть памятник Авги: большой земляной холм, окруженный каменной оградой, а на нем поставлена медная фигура, изображающая нагую женщину. 7. После смерти Алея по праву старшинства царскую власть получил его сын Ликург. О нем сохранилась память, что он предательски, не по чести, убил своего врага Ареифоя. У него было два сына, Анкей и Эпох; последний заболел, и его постигла неизбежная для всех участь, а Анкей принял участие вместе с Ясоном в походе на Колхиду; впоследствии вместе с Мелеагром, стараясь убить в Калидоне дикого зверя, он сам погиб от кабана. Ликург же достиг очень глубокой старости и был свидетелем смерти обоих своих сыновей.

V

1. Когда Ликург умер, то царскую власть над Аркадией получил Эхем, сын Аэропа, внук Кефея и правнук Алея При нем доряне вторглись в Пелопоннес под начальством Гилла, сына Геракла, но ахейцы победили их в битве у Коринфского перешейка, причем Эхем убил Гилла, сразившегося с ним в единоборстве. Это кажется более вероятным, чем прежний мой рассказ, где я сказал, что в то время царем ахейцев был Орест и что в царствование Ореста Гилл сделал попытку вернуться в Пелопоннес. Приняв этот второй вариант, можно (согласиться, что) Тимандра, дочь Тиндарея, была замужем за Эхемом, убившим Гилла. 2. После Эхема царем аркадян стал Агапенор, сын Анкея и внук Ликурга; он предводительствовал ахейцами в походе на Трою. Когда Илион был взят и когда эллины плыли домой, то поднявшейся бурей Агапенор и корабли аркадян были занесены на Кипр; там Агапенор сделался строителем города Пафоса и воздвиг храм Афродиты в Палай Пафосе (в Старом Пафосе); до тех пор богиня принимала поклонение от жителей Кипра в местечке, называемом Голги. Впоследствии Лаодика, бывшая из рода Агапенора, послала в Тегею в дар Афине Алее пеплос (одеяние); на этом посвящении была надпись, которая указывала в то же время и на происхождение самой Лаодики:

Плащ этот — дар Лаодики: родной посвятила Афине
В землях широких она, с Кипра святого послав.
3. Так как Агапенор не вернулся домой из Илиона, то царская власть перешла к Гиппофою, сыну Керкиона, внуку Агамеда и правнуку Стимфала. Во время его жизни, говорят, не случилось ничего особенного, разве только то, что свой царский двор он имел не в Тегее, а в Трапезуйте. Когда Эпит, сын Гиппофоя, после смерти отца принял царскую власть, то Орест, сын Агамемнона, согласно вещанию Аполлона Дельфийского, переселился из Микен в Аркадию. Когда же Эпит, сын Гиппофоя, осмелился войти в святилище Посейдона в Мантинее, вход в который был запрещен людям — это запрещение сохраняется и до настоящего времени, — так вот, когда он вошел в него, то он ослеп, а немного спустя после этого несчастия и умер.

4. Когда после смерти Эпита воцарился его сын Кипсел, то произошло вторжение дорян в Пелопоннес не через коринфский Истм, как три поколения тому назад, но на кораблях у так называемого (мыса) Риона. Узнав об их прибытии, Кипсел выдал свою дочь замуж за того из сыновей Аристомаха, который, по полученным им сведениям, не имел еще жены, и, породнившись с (домом) Кресфонта, он и себя и аркадян уберег от (грозившей им) опасности. 5. Сыном Кипсела был Голеас, который в союзе с Гераклидами из Лакедемона и Аргоса вернул в Мессению сына своей сестры, Эпита. Сыном Голеаса был Буколион, а сыном этого последнего — Фиал, который сына Ликаона, Фигала, лишил чести называться основателем (города Фигалии), переделав по своему имени название города на Фиалию; но это название не получило всеобщего распространения. Во время царствования Сима, сына Фиала, у фигалейцев погибло в огне древнее деревянное изображение Деметры Мелайны (Черной): это было знамением, что в скором времени придет конец жизни и самого Сима. Когда власть принял Помп, сын Сима, то в Киллену по торговым делам прибыли на кораблях жители Эгины и оттуда на вьючных животных доставили свои товары к аркадянам. За это Помп оказал им в высшей степени почетный прием, и в знак своей дружбы к эгинетам он дал своему сыну имя Эгинета. 6. После Эгинета царем аркадян был Полиместор, сын Эгинета. При нем в первый раз тогда лакедемоняне под предводительством Харилла сделали вторжение с войском в область тегеатов. Но тегеаты и их жены, взявшись за оружие, победили их в бою, (многих убили, а) остальное войско и самого Харилла взяли живыми в плен. О Харилле и его войске я подробно расскажу при описании Тегеи. Так как у Полиместора не было сыновей, то власть над Аркадией получил Эхмид, сын Бриака и племянник Полиместора: и Бриак был сыном Эгинета, но моложе Полиместора. 7. В царствование Эхмида у лакедемонян началась война с мессенцами. У аркадян была издревле дружба с мессенцами, а в это время они явно сражались против лакедемонян в союзе с Аристодемом, царствовавшим в Мессении. 8. Что касается сына Эхмида, Аристократа, то по отношению к аркадянам он совершил много всяких других насилий и оскорблений, по отношению же к богам я знаю, что он совершил самое ужасное преступление; я сейчас о нем расскажу. Есть храм Артемиды, называемой Гимнией, находящийся на границе Орхомена, поблизости от Мантинеи. С самых древних времен чтут все аркадяне Артемиду Гимнию. Должность жрицы богини в то время, к которому относится мой рассказ, исполняла еще невинная девушка. Как ни старался Аристократ (соблазнить) эту девушку, он все время получал от нее отказ. В конце концов, когда она бежала от него в храм к статуе Артемиды, он обесчестил ее там. Когда этот дерзновенный его поступок стал известен среди народа, то аркадяне его побили камнями, и с этого времени был изменен закон: вместо девушки они дают Артемиде в качестве жрицы женщину, имевшую уже в достаточной мере общение с мужчинами.

9. Сыном Аристократа был Гикетас, а сыном Гикетаса другой Аристократ, одноименный со своим дедом и имевший одинаковый с ним конец жизни: и его аркадяне побили камнями, когда открылось, что он принял дары от лакедемонян и что причиной поражения мессенцев у Большого рва была измена Аристократа. Это позорное преступление, павшее на весь род Кипсела, стало причиной, почему он был лишен царской власти.

Такова генеалогия аркадских царей, которую я старательно исследовал, расспрашивая о ней аркадян.

VI
1. Из замечательных событий, которые достались на долю аркадянам как целому народу, самым древним надо назвать Троянскую войну. Во-вторых, те войны, которые они вели против лакедемонян, поддерживая мессенцев. Они участвовали также и в деле под Платеями против мидян. Скорее по принуждению, чем из чувства расположения, они воевали на стороне лакедемонян против афинян и пошли с Агесилаем в его походе в Азию, равно следовали за лакедемонянами в их походе на Левктры в Беотии. Свою опасливую настороженность против лакедемонян они проявляли не раз: так, после поражения лакедемонян при Левктрах они тотчас стали на сторону фиванцев. Они не сражались против Филиппа и македонян при Херонее и позднее в Фессалии против Антипатра в союзе со всеми эллинами, но в то же время они не становились и на сторону, враждебную эллинам. В битве при Фермопилах против галатов они не участвовали, как они говорят, исключительно из-за лакедемонян, из боязни, как бы эти последние, воспользовавшись отсутствием их военноспособного населения, не опустошили их страны. Но к Ахейскому союзу аркадяне примкнули охотнее всех других эллинов. То же, что ими совершено не всеми вместе и что, по моим изысканиям, случилось с каждым отдельным городом, я отнесу к специальному рассказу о каждом из них в отдельности.

2. Пути в Аркадию ведут — один из Арголиды через Гисии и через гору Парфенион, идущий в область Тегеи, два других, идущие из Мантинеи, — один через так называемый Прин и второй через Климак (Ступени). Последний путь шире и для удобства спуска имел сделанные некогда (в скалах) ступеньки. Если перевалить через Климак, то встречается местность, носящая название Мелангеи; отсюда поступает в город Мантинею питьевая вода. Если идти дальше из Мелангей, то на расстоянии от города приблизительно стадиев семи есть так называемый источник Мелиастов; эти Мелиасты совершают здесь свои оргии (торжественное богослужение) в честь Диониса, и около источника есть помещение, мегарон, (где эти оргии совершаются), а равно и храм Афродиты Меланиды (Черной). Это наименование богиня получила не по чему иному, как только потому, что у людей совокупления происходят не так, как у животных, обычно днем, но по большей части ночью. Второй путь уже, чем тот, что я сейчас описал, и ведет через Артемисион. Я уже раньше упоминал об этой горе, что на ней есть храм и изображение Артемиды; находятся здесь также и истоки реки Инаха. Этот Инах на всем протяжении этой дороги через горы является границей между Арголидой и областью города Мантинеи. Повернув в сторону от дороги, с этого места Инах течет уже по земле аргивян; поэтому вместе с другими и Эсхил называет реку Инах аргосской рекою.

VII
1. Если перевалить через Артемисион по направлению к области Мантинеи, то там встретится так называемое Бесплодное поле, как оно и есть на самом деле. Дождевая вода, стекая сюда с гор, делает обработку этой равнины совершенно невозможной, и эта равнина очень легко могла бы стать болотом, если бы вода не скрывалась в расщелину земли. Исчезнувшая здесь вода вновь появляется на поверхность у Дины. 2. Дина же — это так называемый около Генетлия в Арголиде бьющий из моря источник пресной воды. В древности аргивяне бросали в эту Дину в честь Посейдона взнузданных коней. Пресную воду, вытекающую из моря, кроме этого места в Арголиде, можно еще видеть в стране феспротов у так называемого Химериона. 3. Еще большее чудо представляет кипящая вода в Меандре, отчасти вытекающая из скалы, — река Меандр омывает эту скалу, — отчасти же бьющая из илистого дна реки. Около Дикеархии, принадлежащей к Этрурии, есть кипящая вода в море; поэтому там сделан искусственный остров, чтобы эта вода не пропадала даром, но ею можно было бы воспользоваться для купанья.

4. Налево от так называемого Бесплодного поля на территории Мантинеи есть гора; на ней видны остатки лагеря Филиппа, сына Аминты, и поселка Нестаны. Говорят, что около этой Нестаны Филипп расположился лагерем, и источник, протекающий здесь, они еще и сейчас в честь его называют Филипповым. Приходил же Филипп в Аркадию с тем, чтобы привлечь аркадян на свою сторону и отвлечь их от дела всех других эллинов. Всякий мог бы согласиться, что из всех македонских царей, бывших до и после Филиппа, никто не показал примеров более великих подвигов, чем он. Но справедливо мыслящий человек не назвал бы его хорошим полководцем: клятвы именем богов он всегда попирал, договоры при всяком случае нарушал и данного слова он бесстыдно не выполнял больше, чем кто-либо другой из всех людей. За это не замедлило постигнуть его отмщение бога; оно поразило его с беспримерной быстротой. Филиппу не было и 46-ти лет от роду, как на нем исполнилось предсказание дельфийского бога. Оно было дано ему, когда он, говорят, обратился к богу, вопрошая его относительно похода на Персию:

Бык увенчан; конец его близок, и есть совершитель.
Скоро стало ясным, что это относилось не к мидийцам, но к самому Филиппу. 5. Когда Филипп умер, то Олимпиада убила маленького сына Филиппа, рожденного им от племянницы Аттала Клеопатры, заставив тащить его вместе с матерью в медном котле, под которым был разложен огонь; немного позже она убила и Аридея. Точно так же случилось, что божество безжалостно скосило весь род Кассандра. У Кассандра были сыновья от Фессалоники, дочери Филиппа, а у Фессалоники и Аридея матери были фессалийки родом. Судьба Александра и без моих слов известна всем. Если бы Филипп отнесся со вниманием к судьбе спартанца Главка и при каждом своем действии вспоминал бы стихи:

Мужа, блюдущего клятву, потомство прекрасное
будет, -
то, мне кажется, никто из богов так нелепо не погасил бы одновременно и жизни Александра и расцвета сил Македонии. Но все это было отступлением в моем рассказе.

VIII
1. За развалинами Нестаны находится чтимое святилище Деметры. В ее честь мантинейцы каждый год совершают здесь праздник. Как раз под самой Нестаной лежит…, которая тоже составляет часть Бесплодного поля и носит название Место пляски Мэры. Протяжение Бесплодного поля стадиев десять. 2. Если совершить небольшой перевал, то спускаешься в другую долину; тут у большой дороги есть источник, называемый Арна (Ягненок). У аркадян по этому случаю есть такое предание. Когда Рея родила Посейдона, она положила его здесь среди пасущегося стада, с тем чтобы он воспитывался вместе с овцами; поэтому-то и источнику было дано такое название, так как вокруг него паслись овцы; Кроносу же она сказала, что родила жеребенка, и дала ему проглотить жеребенка вместо ребенка, подобно тому, как впоследствии она вместо Зевса подала ему камень, завернутый в пеленки. Начиная это описание, я лично смотрел на все эти предания эллинов в лучшем случае как на легкомысленные и глупые рассказы, но, когда я дошел до Аркадии, меня взяло по поводу этого следующее раздумье: я подумал, что так называемые у эллинов мудрые люди издревле такие сказания передавали иносказательно, в виде загадок, как некие притчи, а не говоря прямо и попросту, и поэтому, как я теперь полагаю, и это сказание о Кроносе является своего рода тоже частичкой эллинской мудрости. Поэтому, раз приходится касаться вопросов религии, будем придерживаться традиции.

3. Город Мантинея отстоит от этого источника не более чем на двенадцать стадиев. Сын Ликаона Мантиней, по-видимому, основал этот город в другом месте, которое еще в мое время зовется у аркадян Птолис (Город); но Антиноя, дочь Кефея, сына Алея, выселив оттуда жителей, следуя какому-то вещанию, перевела их в это место, взяв себе в качестве проводника некоего змея, какого — об этом предание не помнит. Поэтому-то и река, протекающая мимо города, получила название Офис (Змей). Если на основании песен Гомера можно сделать известное заключение, то я убежден, что этот змей был драконом. В то время как в "Каталоге кораблей", упоминая о том, что эллины оставили Филоктета на острове Лемносе страдающим от раны, полученной от укуса змеи, он не назвал эту гидру (водяную змею) Офис, однако того дракона, которого орел бросил в ряды троянцев, он назвал Офис. Отсюда естественно заключить, что проводником и у Антинои был дракон.

4. Мантинейцы в битве при Дипеях не сражались вместе с остальными аркадянами против лакедемонян, но в войне между пелопоннесцами и афинянами они стояли вместе с элейцами против лакедемонян, и, когда к ним прибыло подкрепление из Афин, они сражались против лакедемонян. По дружбе с афинянами они приняли участие и в их походе на Сицилию. 5. Впоследствии лакедемонское войско во главе с царем Агесиполом, сыном Павсания, вторглось в Мантинейскую область. После того как Агесипол победил мантинейцев в открытом бою и заставил их укрыться в стенах, немного спустя он взял и самый город, не осадой и штурмом, но отведя (и направив) реку Офис на их стены, выстроенные из сырого кирпича. Стены, выстроенные из сырого кирпича, представляют больше преимуществ в смысле безопасности против стенобитных орудий, чем стены, сделанные из камня; последний ломается и выскакивает из своих мест, сырой же кирпич не так страдает от стенобитных орудий, но от воды он расползается не хуже, чем воск от солнца. Эту военную хитрость, направленную против мантинейских стен, придумал не сам Агесипол, но еще раньше ее применил Кимон, сын Мильтиада, когда он осаждал мидийского военачальника Богеса и тех персов, которые занимали Эион на Стримоне, Агесипол лишь воспользовался этим примененным раньше и прославляемым эллинами приемом. Взяв Мантинею, он оставил лишь малую ее часть населенной, а большую часть разрушил до основания, расселив ее жителей по деревням. 6. Вернуть мантинейцев из деревень на родину поставили себе целью фиванцы после победы при Левктрах. Вернувшись, мантинейцы не во всем оказались действующими справедливо: было обнаружено, что они сносятся с лакедемонянами и собираются заключить с ними соглашение без участия всего остального Аркадского союза. Тогда из-за страха перед фиванцами они открыто заключили союз с лакедемонянами, и в битве лакедемонян против Эпаминонда и фиванцев при Мантинее мантинейцы стояли в одних рядах с лакедемонянами. Но после этого у мантинейцев возникло несогласие с лакедемонянами, и они от них перешли к Ахейскому союзу. Защищая свою страну, они победили царствовавшего в Спарте Агиса, сына Эвдамида, победили его с помощью ахейского войска под начальством Арата. Они участвовали вместе с ахейцами в деле против Клеомена и разрушили могущество лакедемонян. Когда в Македонии опекуном Филиппа, отца Персея, во время его малолетства был Антигон, выказывавший особенное расположение к Ахейскому союзу, то среди других выражений ему почтения мантинейцы переименовали свой город, назвав его Антигонией. Впоследствии, когда Август собирался вступить в морской бой с Антонием у мыса Актия, посвященного Аполлону, мантинейцы сражались вместе с римлянами, тогда как все остальное аркадское войско было в рядах Антония, мне кажется, исключительно по той причине, что лакедемоняне стояли на стороне Августа. Десять поколений спустя римским императором был Адриан. Он взял назад у мантинейцев имя, заимствованное ими от Македонии, и вновь возвратил городу его старое имя Мантинеи.

IX
1. У мантинейцев есть двойной храм, разделенный стеной почти пополам. В одной части храма находится статуя Асклепия, работы Алкамена, другая же часть посвящена Латоне и ее детям. Эти статуи изваял Пракситель, два поколения спустя после Алкамена. На их пьедестале изображены Муза и Марсий, играющий на флейте. Тут же на стеле (мраморной плите) есть рельефное изображение Полибия, сына Ликорты. О нем я буду говорить позже, но у мантинейцев есть и другие святилища — одно Зевса Сотера (Спасителя), другое Зевса, так называемого Эпидота (Подателя), так как ведь он щедро подает людям блага. Есть также святилище Диоскуров, а в другом месте святилище Деметры и Коры; они там поддерживают огонь, всячески заботясь, чтобы он незаметно для них не потух. Видел я и храм Геры, около театра. Статуи в нем создал Пракситель: они изображают Геру сидящей на троне, а рядом с ней стоят Афина и Геба, дочь Геры. 2. Около жертвенника Геры находится и могила Аркада, сына Каллисто. Останки Аркада были перенесены сюда из Менала в силу следующего прорицания, пришедшего к ним из Дельф:

Есть Меналия суровая; кости лежат там Аркада;
Этим именем все называться аркадяне стали;
Три и четыре пути, даже пять здесь сходятся вместе.
Вам я сюда велю идти, и с кротостью в сердце
Кости Аркада подняв, унести их в город прекрасный,
Там уготовить Аркаду священный участок и жертвы.
То место, где находится могила Аркада, местные жители называют Жертвенником Гелиоса. Недалеко от театра находятся знаменитые своей славой гробницы; одна из них, имеющая круглую форму, называется Общим жертвенником; говорят, что в ней лежит Антиноя, дочь Кефея; на другой стоит стела с рельефным изображением всадника; это Грил, сын Ксенофонта. 3. Позади театра есть развалины храма в честь Афродиты, носящей эпитет Симмахии (Союзницы), и ее статуя; имеющаяся на пьедестале надпись гласит, что воздвигла ее дочь Пасея Никиппа. Это святилище мантинеицы выстроили в память прежней своей совместной с римлянами морской победы при Актии. Чтут они и Афину Алею, и у них есть и святилище и статуя этой Афины Алеи. 4. У них считается богом и Антиной, из всех храмов в Мантинее самым новым является храм Антиноя. Его очень любил император Адриан. Я лично не видал его при жизни, но видел в статуях и на картинах. Почести воздаются ему и в других местах; между прочим, на реке Ниле есть у египтян город, названный по его имени Антиноя. Почитание же в Мантинее он заслужил вот почему. Антиной был родом из (города) Вифиния, на север от реки Сангария; а вифинцы издревле ведут свое происхождение от аркадян и в частности от мантинейцев. Вследствие этого император и установил поклонение ему также и в Мантинее; ежегодно в его память совершается религиозный праздник, а каждый пятый год устраиваются игры. В гимнасии у мантинейцев есть здание со статуями Антиноя; кроме всего прочего, оно заслуживает обозрения вследствие тех мраморных плит, которыми оно украшено, и интересно для любителя живописи: большинство картин, украшающих его, относится к Антиною и изображает его главным образом в виде Диониса. Кроме того, тут есть и копия с картины, находящейся в Керамике, изображающей подвиг афинян в битве при Мантинее. 5. На площади Мантинеи есть медная статуя женщины, которую мантинеицы называют Диоменией, дочерью Аркада; тут же и маленький храм с алтарем в честь героя Подара; говорят, что он погиб в битве против Эпаминонда и фиванцев. Тремя поколениями раньше моего времени мантинеицы переменили надпись на его могиле, приспособив ее к потомку этого Подара, одноименному с ним, жившему уже в то время, когда (мантинейцы) пользоваю лись правами римского гражданства. Но старшего Подара еще в мое время мантинеицы почитали, рассказывая, что храбрейшим в этом сражении из них и из союзников оказался Грил, сын Ксенофонта, вторым после Грила был Кефисодор из Марафона, который был тогда начальником афинской конницы, а третье место по доблести они приписывают Подару.

X
1. В остальную часть Аркадии из Мантинеи ведут несколько дорог; я опишу все, что есть наиболее достопримечательного на каждой из них. Если идти в Тегею, то налево от большой дороги, у самых стен Мантинеи, есть место для бега лошадей, а недалеко оттуда — стадион, где в праздник Антиноя устраиваются состязания. 2. Над стадионом возвышается гора Алесион (Блуждания), как говорят, названная так вследствие блужданий Реи; а на горе — роща Деметры. У края горы находится храм. Посейдона Гиппия (Покровителя коней), недалеко от стадиона Мантинеи. Относительно этого храма я сообщаю, равно как и все упоминавшие о нем, лишь понаслышке. Ныне существующий храм был выстроен императором Адрианом, который велел поставить специальных надсмотрщиков над работавшими, для того чтобы никто из них не вошел в этот древний храм и не тронул его развалин; а вокруг этого храма он приказал возвести стены нового храма. Есть предание, что в древности этот храм выстроили в честь Посейдона Агамед и Трофоний, использовав как материал дубовые стволы, скрепив их друг с другом. Чтобы преградить людям вход в этот храм, они не устроили никакого заграждения перед входом, но протянули только шерстяную нить, может быть, считая, что для тех, которые тогда чтили богов и имели страх божий, будет достаточно и этого, а может быть потому, что в этой нити была какая-либо особая сила. По-видимому, и Эпит, сын Гиппофоя, не перескочил через эту нить и не подлез под нее, но, перерезав ее, вошел в святилище; тотчас же после такого нечестивого поступка он немедленно ослеп, так как волна воды ударила ему в глаза, и вскоре же его постигла кончина. 3. Есть старинное сказание, что морская вода появляется в этом святилище. Нечто подобное рассказывают и афиняне относительно морской воды на Акрополе, и из карийцев те, которые занимают Миласы, рассказывают нечто такое же относительно храма своего бога, которого на своем местном языке они называют Осогоа. У афинян море у гавани Фалера отстоит от города приблизительно на 20 стадиев; равным образом и у жителей Миласы пристань находится стадиях в 80 от города. А ведь Мантинея находится еще дальше от моря, и то, что морская вода появляется у них на столь далеком расстоянии, совершенно явно указывает на божье соизволение.

4. Против храма Посейдона стоит каменный трофей в память победы над лакедемонянами и Агисом. Ход сражения, говорят, был таков. Правое крыло занимали сами мантинейцы: они вооружили поголовно мужчин всех возрастов, и начальствовал над ними Подар, потомок в третьем колене того Подара, который сражался с фиванцами. Вместе с ними был и элейский прорицатель Фрасибул, сын Энея, из рода Иамидов; он предсказал мантинейцам победу и сам вместе с ними участвовал в деле. На левом крыле выстроилось все остальное аркадское войско; каждый город имел здесь своего вождя, а у жителей Мегалополя были два военачальника, Лидиад и Леокид. Центр был поручен Арату, сикионцам и ахейцам. Лакедемоняне и Агис вытянули фалангу, чтобы сравняться со стоящим против них войском противника. Центр занимал Агис, его штаб и свита. По предварительному уговору с аркадянами Арат, сам и его войско, стали медленно отступать, как будто под натиском на них лакедемонян. Отступая, они понемногу выгибали свой строй в виде серпа месяца. Лакедемоняне и Агис уже надеялись на победу, и они все вместе тем сильнее стали налегать на Арата; за ними последовали и те, которые стояли на флангах, считая в данный момент важнейшим делом — обратить в бегство Арата и его войско. Они не заметили, как аркадяне оказались у них в тылу; в результате, окруженные врагами лакедемоняне потеряли большую часть своего войска, в том числе пал и Агис, сын Эвдамида. Мантинейцы говорили, что видели самого Посейдона, как он выступал на их защиту, и поэтому трофей этот они посвятили Посейдону. Поэты, которые темой своих сказаний избрали беды и страдания героев под Троей, описали, как боги участвовали на войне, в кровавых избиениях людей; и афиняне в своих песнях поют, что боги были участниками их боев в деле при Марафоне и Саламине. Но совершенно очевидно погибло под Дельфами войско галатов от руки бога при явном участии демонов (богов-покровителей). Отсюда следует, что и победа мантинейцев была одержана не без участия Посейдона. Леокид же, который вместе с Лидиадом был начальником отряда из Мегалополя, был потомком в девятом колене того Аркесилая, который, как говорят аркадяне, жил в Ликосуре и будто бы видел лань, посвященную Деспойне (Владычице), — так именуют местные жители эту богиню; эта лань была уже стара и слаба, и на шее у нее был ошейник, и на этом ошейнике надпись:

Поймана ланью была я еще молодой и цветущей.
Это то время, когда уж под Троею был Агапенор.
Таким образом, этот рассказ доказывает, что олень — животное еще более долговечное, чем даже слон.

XI
1. За храмом Посейдона начинается местность, вся заросшая дубами, так называемая Пелагос; и дорога из Мантинеи в Тегею ведет через эту дубовую рощу. Границей для мантинейцев с тегеатами служит круглый жертвенник на большой дороге. 2. Если от храма Посейдона захочешь повернуть налево, то, пройдя приблизительно стадиев пять, ты придешь к могилам дочерей Пелия. Мантинейцы говорят, что они переселились сюда, убегая от упреков и оскорблений по отношению к себе за смерть своего отца. Когда Медея прибыла в Иолк, она тотчас стала злоумышлять против Пелия, фактически действуя в интересах Ясона, на словах — ненавидя его. Она заявила дочерям Пелия, что, если они желают, она может сделать для них их отца снова молодым вместо глубокого старика. Зарезав каким-то особым образом старого барана, она сварила в котле его мясо вместе с (колдовскими) зельями, благодаря чему она сваренного барана вынула из котла молодым ягненком. Она побудила их убить Пелия и взялась сварить его, но назад его дочери получили своего отца таким, что нечего было класть даже в могилу. Это заставило женщин переселиться в Аркадию, и, когда они умерли, им насыпали здесь могильные холмы. Имен их не оставил ни один поэт, насколько мне пришлось читать, но художник Микон на картине с их изображениями написал, что их имена Астеропея и Антиноя.

3. Стадиев на 20 в сторону от этих могил находится место, называемое Фойзон; … Фойзон — это могила, окруженная каменной оградой и поднимающаяся немного над землею. Отсюда дорога становится очень узкой, а об этой могиле говорят, что она — могила Ареифоя, прозванного Коринетом (Человек с булавой) из-за оружия, которое он носил.

Если пройти приблизительно стадиев 30 по дороге, ведущей из Мантинеи в Паллантий, то приходишь в то место, где большая дорога проходит по опушке так называемой дубовой рощи Пелагоса; тут произошло конное сражение, где конница афинян и мантинейцев вступила в бой с беотийскими всадниками. 4. Мантинейцы говорят, что Эпаминонд был убит мантинейцем Махерионом. В свою очередь лакедемоняне утверждают, что Эпаминонда убил спартанец, называя тоже этого человека Махерионом. У афинян же есть предание, а с ними согласны и фиванцы, что смертельную рану Эпаминонду нанес Грил, и в таком виде нарисована эта сцена у них на картине, изображающей битву под Мантинеей. Но помимо всего прочего известно, что мантинейцы похоронили Грила на общественный счет и там, где он пал, поставили стелу с его изображением, как лучшему мужу-бойцу из числа союзников. О Махерионе же и мантинейцы и лакедемоняне говорят только на словах, на деле же в Спарте нет никакого Махериона, а тем более нет и у мантинейцев, которому бы как совершившему столь славный подвиг были возданы соответствующие почести. Когда Эпаминонд был ранен, его еще живым вынесли из строя. Пока шло сражение, он хотя и очень страдал, держал руку на ране и наблюдал за ходом боя, и то место, откуда он наблюдал, впоследствии было названо Скопа (Наблюдение); когда же исход сражения оказался не решительным (и каждая сторона приписывала победу себе), он отнял от раны руку и испустил дух. Его похоронили там, где он пал на поле битвы. 5. На его могиле стоит колонна, а на ней — щит с рельефным изображением дракона. Этот дракон должен обозначать, что Эпаминонд был из рода так называемых Спартов. На могиле — две стелы: одна древняя, с надписью на беотийском наречии, другую же посвятил император Адриан и тоже сделал на ней надпись. Из всех полководцев, прославившихся среди эллинов за свое военное искусство, больше всех заслуживает хвалы Эпаминонд, во всяком случае, он не уступал никому. В то время как для полководцев лакедемонских и афинских поддержкой служила древняя слава их государств и соответственная уверенность в себе воинов, фиванцев, (не обладавших ничем из этого), которые до того времени были лишены всякой бодрости и привыкли повиноваться другим, Эпаминонд в короткое время сделал первенствующим государством. 6. Еще раньше Эпаминонду было прорицание из Дельф, чтобы он опасался моря ("пелагос"). Поэтому он остерегался входить на военный корабль и боялся плавать на купеческих судах. Но оказалось, что бог имел в виду рощу, носящую имя Пелагос, а не настоящее море. Тождеством названий различных местностей был впоследствии введен в заблуждение Ганнибал, вождь карфагенян, подобно тому как еще раньше были обмануты и афиняне. Ганнибалу от (Зевса) Аммона пришло предсказание, что, когда он умрет, он будет покрыт ливийской землею. Поэтому у него появилась надежда, что он разрушит власть римлян и, вернувшись домой в Ливию, окончит жизнь в преклонных годах. Но когда отправленный римлянами Фламиний прилагал старание захватить его живым, Ганнибал прибыл к Прусию в качестве молящего о защите, но, им отвергнутый, он вскочил на коня и в это время поранил себе палец обнаженным мечом. Он не проехал и нескольких стадиев, как от раны у него началась лихорадка, и на третий день он скончался; то место, где он умер, жители Никомедии называют Ливией (или Либиссой). А афинянам пришло вещание из Додоны — заселить Сицилию; а Сицилией называется небольшой холм недалеко от Афин. Они же, не вдумавшись в смысл этого указания, втянулись в иноземные походы и в войну с сиракузянами. Можно было бы найти примеров подобного рода еще больше, чем мною указано.

XII
1. Приблизительно на расстоянии одного стадия от могилы Эпаминонда воздвигнуто святилище в честь Зевса, называемого Хармоном (Радующим). В дубовых рощах аркадян находятся дубы разных пород; одни из них называются широколиственными, другие — буковыми; у третьих кора пориста, как губка, и так же, как она, легка, так что ею пользуются и в море, чтобы делать из нее поплавки для якорей и сетей; кору этого дуба в числе прочих ионян Гермесианакт, писавший элегические стихотворения, называет феллос (пробка).

В Мефидрий, который представляет из себя уже не город, а только деревню, слившуюся в Мегалополисское объединение, — так вот в этот Мефидрий ведет дорога из Мантинеи. 2. Если пройти стадиев 30, то встретится равнина, называемая Алкимедонт, а над равниной — гора Остракина (Устричная); в этой горе есть пещера, где жил Алкимедонт, из числа так называемых героев. С дочерью этого Алкимедонта, Фиало, как называют ее фигалейцы, сочетался Геракл. Когда Алкимедонт заметил, что она родила, он бросил ее, (связав), в горы, чтобы она там погибла, а с нею и мальчика, которого она родила; аркадяне называют его Эхмагором. Так как брошенный ребенок начал плакать, то птица кисса (сорока) стала прислушиваться к его плачу и подражать его крику. Случилось, что Геракл проходил этой дорогой; он услыхал этот крик сороки, счел, что это кричит ребенок, а не птица, свернул с дороги и пошел на этот голос. Он узнал Фиало, развязал ее узы и спас мальчика. С того времени протекающий вблизи источник от имени птицы называется Кисса (Сорока). 3. В сорока стадиях от этого источника находится местечко, называемое Петросака. Эта Петросака является границей Мегалополя и Мантинеи.

Кроме тех дорог, о которых я упомянул, есть еще две дороги, которые ведут в Орхомен; на одной из них есть так называемый стадион Ладаса, на котором Ладас упражнялся в беге. Рядом с ним находится святилище Артемиды, а направо от дороги высокий курган. Говорят, что это могила Пенелопы, не согласуясь в этом с поэмой, носящей название «Феспротиды». В этой поэме говорится, что по возвращении из Трои Одиссея Пенелопа родила ему сына Птолипорта (Разрушителя города); сказание же мантинейцев о Пенелопе гласит, что признанная Одиссеем виновной в том, что навела себе в дом ухаживателей, она была им отослана и сначала вернулась в Лакедемон, а затем из Спарты переселилась в Мантинею, и здесь ее постигла кончина. 4. К этой могиле примыкает небольшая долина, а в этой долине есть гора, на которой находятся развалины древней Мантинеи; это место и до настоящего времени называется Птолис (Город). Если отсюда пройти немного на север, то на пути будет источник Алалкомения. Стадиях в тридцати от Птолиса находятся развалины поселка, так называемого Мэры, (и могила Мэры), если она действительно похоронена здесь, а не в Тегее; сказание тегеатов, что Мэра, дочь Атланта, погребена у них, а не у мантинейцев, более вероятино; но, может быть, в Мантинею прибыла какая-нибудь другая Мэра, происходящая от Мэры, дочери Атланта.

5. Из дорог остается еще одна на Орхомен, на которой находится гора Анхизия, и есть памятник Анхиза у самой подошвы горы. Когда Эней направлялся в Сицилию, он со своими кораблями пристал к Лаконике и был основателем городов Афродисиады и Этиды. Его отец Анхиз, не знаю, по какой причине, прибыл в это место. Тут он окончил дни своей жизни, и здесь он был похоронен; поэтому и гору эту по имени Анхиза называют Анхизией. Правильность этого сообщения подтверждают те из эолян, которые до моего времени занимают Илион, так как нигде в своей стране они не обнаружили могилы Анхиза. У могилы Анхиза находятся развалины храма Афродиты, и у жителей Анхизии проходит граница между Мантинеей и Орхоменом.

XIII
1. В Орхоменской области, налево от дороги, ведущей от Анхизии, на склоне горы стоит святилище Артемиды Гимнии (Чествуемой гимнами). И мантинейцы принимают участие… жрицу и жреца, которые в течение всей своей жизни должны соблюдать чистоту не только в половых сношениях, но и во всем остальном; ни в их купаньях и омовениях, ни в остальном образе жизни они не похожи на остальных людей; они даже не входят в дома частных лиц. Я знаю другой такой же случай, когда подобную жизнь, но не свыше года, проводят у эфесцев те, которые становятся гистиаторами (принимающими гостей) Артемиды Эфесской. Согражданами они называются эссенами. Празднество в честь Артемиды Гимнии совершается ежегодно.

2. У жителей Орхомена древний город был на вершине горы, и там остались еще развалины площади и стен. Ныне обитаемый город находится внизу, за чертой древней стены. Заслуживают осмотра здесь источник, из которого жители получают воду, и храмы Посейдона и Афродиты; их статуи сделаны из мрамора. Совсем рядом с городом есть ксоан (деревянное изображение) Артемиды; оно стоит в дупле большого кедра, и от этого кедра самую богиню называют Кедреатис (Кедровая). Под городом на некотором расстоянии друг от друга навалены кучи камней; они сложены здесь в честь воинов, павших на войне. Но с кем из других жителей Пелопоннеса воевали они или с кем из самих аркадян, этого не указывают ни надписи на могилах, ни сами орхоменцы не помнят об этом.

3. Напротив города есть гора Трахи. Вода от дождя, протекая по глубокому оврагу, лежащему между городом и горой Трахи, сливается на другую орхоменскую долину. Эта долина по величине довольно значительна, но большую ее часть составляет болото. Если выйти из Орхомена и пройти стадия три,то (дорога разделяется): прямая дорога ведет к городу Кафии, вдоль этого самого оврага, а за ним налево мимо болота; другая же дорога, если перейти через протекающую по этому оврагу воду, идет под самой горой Трахи. 4. На этой дороге прежде всего встречается могильный памятник Аристократа, который некогда, изнасиловав, опозорил деву-жрицу богини (Артемиды) Гимнии. За могилой Аристократа есть источники, так называемые Тенеи, а стадиях в семи от этих источников местечко Амил; говорят, здесь некогда был город того же названия. 5. В этом месте дорога вновь разветвляется на две части: одна из них ведет к Стимфалу, другая же в Феней. По дороге в Феней поднимается гора; на этой горе сходятся границы земель орхоменцев, фенеатов и кафиейцев. Над тем местом, где находятся эти границы, подымается высокая обрывистая скала; скалу эту называют Кафиатским камнем. Если перейти место стыка названных областей, то внизу есть овраг, и через него дорога ведет в Феней. Приблизительно на середине оврага вода из родника бьет кверху, а на конце оврага находится местечко, называемое Карии.

XIV
1. Под Кариями лежит фенеатская долина; когда некогда, говорят, произошло здесь наводнение, то древний Феней был затоплен, так что и до наших дней на горах остались отметки, до которых, говорят, поднялась тогда вода. Стадиях в пяти от Карий находится гора, называемая Ориксис, и другая гора Скиатис. Под каждой горой есть глубокая пропасть, куда вливается вода с равнины.

2. Фенеаты говорят, что эти пропасти сделаны человеческими руками и что сделал их Геракл, живший тогда в Фенее у Лаономы, матери Амфитриона; по их словам, Амфитрион родился у Алкея от Лаономы, дочери Гунея, родом фенеатянки, а не от Лисидики, дочери Пелопа. Если правильно предание, что Геракл жил у фенеатов, то можно думать, что, изгнанный Эврисфеем из Тиринфа, он не сразу отправился в Фивы, а сначала пришел в Феней. 3. Посредине фенеатской равнины Геракл вырыл канал, чтобы он служил руслом для реки Ольбия, другие аркадяне называют его Ароанием, а не Ольбием. Длина выкопанного канала — стадиев 50, а глубина, там, где он не обвалился, доходит до 30 футов. Однако река уже больше не течет по этому пути, но вновь вернулась в прежнее русло, покинув канал, сделанный Гераклом.

4. На расстоянии 50 стадий от провалов, сделанных под вышеназванными горами, находится город Феней; основателем его фенеаты называют автохтона (местного жителя) Фенея. Акрополь этого города стоит на отвесной со всех сторон скале; его укрепления по большей части естественные, лишь в небольшой части они созданы искусственно, в целях безопасности. В этом акрополе есть храм Афины, именуемой Тритонией, но от него остались только развалины. Здесь же стоит и медная статуя Посейдона, с эпитетом Гиппий (Покровитель коней). Говорили, что эту статую Посейдона посвятил Одиссей: у Одиссея пропали лошади; отыскивая их, он обходил всю землю эллинов, и там, где он их нашел в земле фенеатов, он основал храм в честь Артемиды и назвал ее Гевриппой (Находительницей коней), посвятил и статую Посейдону Гиппию. Говорят, когда Одиссей нашел здесь своих коней, ему пришло на ум держать своих лошадей в стране фенеатов, подобно тому как коровы паслись у него на материке напротив Итаки. И фенеаты показывали мне надпись на пьедестале статуи — она обозначала какой-то приказ Одиссея пастухам, наблюдавшим за его конями. 5. Во всем остальном я соглашаюсь с рассказом фенеатов, но я никак не могу поверить им, что Одиссей посвятил эту медную статую: ведь тогда не умели еще делать цельных статуй из одного куска меди, подобно тому как умели ткать цельные одежды. Способ изготовления ими медных изображений я указал уже раньше при описании Спарты, когда я говорил о статуе Зевса Вышнего. Первыми, кто стал плавить медь и выливать статуи, были Ройк, сын Филея, и Феодор, сын Телекла, родом с Самоса. Работой Феодора была и печать на смарагдовом камне, которую так охотно носил Поликрат, тиран острова Самоса, и которой он так исключительно гордился.

6. Если спуститься с акрополя города Феней, то попадаешь на стадион и к могиле Ификла, брата Геракла и отца Иолая. Эта могила находится на холме. Эллины рассказывают, что Иолай был участником во многих трудах Геракла. Когда Геракл в первый раз вступил в сражение с элейцами и с Авгием, то Ификл, отец Иолая, был тогда ранен сыновьями Актора, которых называли по имени матери Молины. Его близкие принесли его, страдающего от раны, в Феней. Здесь радушно и сочувственно встретили его местный житель Буфаг и жена Буфага, Промна, и, когда он умер от раны, похоронили его. И до этого времени фенеаты приносят жертвы Ификлу как герою. 7. Из богов фенеаты почитают больше всего Гермеса и устраивают в его честь игры, Гермеи; у них есть храм Гермеса и его мраморная статуя, работы афинянина Эвхейра, сына Эвбулида. Позади храма находится могила Миртила. Об этом Миртиле эллины говорят, что он был сыном Гермеса и был возницей у Эномая. Когда кто-нибудь приходил свататься за дочь Эномая (Гипподамию), то Миртил обычно искусно управлял конями Эномая, и Эномай во время этой скачки, догнав других коней, убивал копьем жениха. Сам Миртил любил Гипподамию, но, не осмеливаясь вступать в состязание, он подчинялся и служил у Эномая возничим. В конце концов он, говорят, оказался предателем Эномая, обманутый теми клятвами, которые дал ему Пелоп, будто он разрешит ему провести одну ночь с Гипподамией. Когда же он (после победы Пелопа) напомнил ему об этих клятвах, то Пелоп сбросил его с корабля в море. Говорят, что его труп был выброшен прибоем на берег, и фенеаты взяли труп Миртила и похоронили его, и каждый год ночью приносят ему жертвы (как герою). 8. Ясно, что Пелоп совершил не большое плавание вдоль берега, а проехал только пространство от устья Алфея до гавани элейцев. Таким образом, Миртойское море, по-видимому, названо не от Миртила, сына Гермеса — то море, которое, начинаясь от Эвбеи, проходит мимо пустынного острова Елены и спускается в Эгейское море. Но мне кажется, что те из эвбейцев, занимающихся исследованием древнейших преданий, более правы, утверждая, что название Миртойскому морю дано от имени некоей женщины Мирто.

У жителей Фенея есть храм Деметры, называемой Элевсинской. В честь этой богини они совершают мистерии; они утверждают, что и у них совершаются такие же мистерии, какие совершаются в Элевсине; ибо, говорят они, к ним, согласно вещанию из Дельф, прибыл Наос, а этот Наос был потомком в третьем колене Эвмолпа.

XV
1. Около святилища Деметры Элевсинской находится так называемая Петрома ("творение из камня"), это два огромных камня, приложенных один к другому. Каждый второй год те, кто совершает мистерии, называемые ими Большими, открывая эти камни, вынимают оттуда письмена, касающиеся совершения этих мистерий, громко прочитывают их в присутствии посвященных и той же ночью вновь кладут их обратно. Я знаю, что многие из фенеатов в очень важных случаях даже клянутся этой Петромой. На ней находится круглая покрышка, а в ней хранится маска Деметры Кидарии (со священной повязкой). Надев на себя эту маску во время так называемых Больших мистерий, жрец поражает подземных (демонов, ударяя в землю) жезлом. Думаю, что этот обычай можно объяснить следующим существующим сказанием. У фенеатов есть предание, что еще раньше появления у них Наоса… ведь и сюда пришла в своих блужданиях Деметра. Те из фенеатов, которые приняли ее гостеприимно в своем доме, получили от богини в подарок семена стручковых растений, только бобов она им не дала. По этому поводу у них есть тайное священное сказание, в силу которого у них считаются нечистыми семена бобов. По преданию фенеатов, те из них, которые приняли богиню, Трисавл и Дамифал, выстроили на горе Киллене храм Деметры Фесмии (Дающей законы), учредили в ее честь и мистерии, которые совершаются и доныне. Этот храм Деметры Фесмии находится приблизительно в 15 стадиях в стороне от города.

2. Если из Фенея идти в города Ахайи, Пеллену и Эгиру, то, пройдя 15 стадиев, встретишь храм Аполлона Пифийского. От него остались только развалины и огромный жертвенник белого мрамора. Еще и теперь фенеаты приносят на нем жертвы Аполлону и Артемиде. Говорят, что этот храм воздвиг Геракл, когда завоевал Элиду. 3. Есть там и могилы тех героев, которые, приняв участие вместе с Гераклом в походе на элейцев, не вернулись живыми домой после этой битвы. Теламон похоронен у самого берега реки Ароания, немного дальше за храмом Аполлона, а Халкодонт — недалеко от источника, называемого Эноей. Но никто не мог бы согласиться, что в этом сражении пали (Халкодонт), отец Элефенора, поведшего под Илион эвбейцев, и (Теламон), отец Аякса и Тевкра. Ведь как мог бы Халкодонт помогать Гераклу, участвуя в этом походе, когда он еще раньше был убит Амфитрионом, на что есть доказательства, вполне достоверные, в Фивах; и как мог бы Тевкр быть основателем города Саламина на Кипре, если бы никто, по возвращении его из Трои, не изгнал бы его из родной земли? И кто другой, кроме Теламона, мог бы его изгнать? Ясно, что не Халкодонт из Эвбеи и не Теламон Эгинский участвовали в походе с Гераклом против элейцев: славные имена носили лица малоизвестные — так бывает еще и в наше время, было так и во все прежние времена.

4. Земли фенеатов соприкасаются с Ахайей не в одном каком-нибудь месте, но по направлению к Пеллене границей служит так называемый Порин, а по направлению к Эгире — так называемое место "К Артемиде". За храмом Аполлона Пифийского, пройдя немного по фенеатской земле, попадешь на дорогу, которая ведет к горе Крафиде. На этой горе находятся истоки реки Крафиды; эта река течет в море, впадая около Эг. В мое время это было пустынное место; в более древние времена оно было городом ахейцев. От имени этой реки называется и река Крафида в Италии, в земле жителей Бруттия. На горе Крафиде находится святилище Артемиды Пиронии (Огневицы); еще в древнейшие времена аргивяне брали у этой богини огонь для своих (жертвоприношений во время) Лернейских празднеств.

XVI
1. Если направиться из Фенея на восток, то тут идет горный хребет Геронтейон и через него дорога. Этот Геронтейон является границей Фенеатской области со стимфалийцами. Если идти налево от Геронтейона все еще по фенеатской земле, то встречаются фенеатские горы, так называемые Трикрены (Три источника); и действительно, на них есть три источника. Говорят, что в них горные нимфы купали новорожденного Гермеса, и поэтому эти источники считают посвященными Гермесу. 2. Недалеко от Трикрен есть другая гора по имени Сепия (Змеиная), говорят, что здесь скончался Эпит, сын Элата, от укуса змеи; его тут и похоронили, так как им было невозможно нести его труп дальше. Аркадяне говорят, что такие змеи водятся здесь в горах еще и в настоящее время, но их немного, даже можно сказать, что они встречаются очень редко. Так как гора большую часть года покрыта снегом, одни из этих змей, захваченные снегом вне своих нор, погибают, а если им и удалось раньше уползти в свои норы, все же снег губит часть их, так как ведь мороз проникает в их норы. Эту могилу Эпита я рассматривал с особенным интересом, потому что Гомер в своих песнях, где он касается аркадян, упоминает и об этой могиле Эпита. Действительно, это небольшая земляная насыпь, обнесенная кругом оградой из камня. Естественно, что она могла вызвать удивление Гомера, так как другой более замечательной могилы он не видал. Равным образом и хоровод, сделанный Гефестом на щите Ахилла, он сравнивает с хороводом, изображенным Дедалом, так как более художественного произведения искусства он не видал. Я видел много замечательных могил, заслуживающих осмотра, упомяну о двух из них: одна в Галикарнасе, а другая в столице евреев. Та, которая возведена в Галикарнасе в честь бывшего тут царем Мавзола, таких больших размеров и так восхитительна по своей отделке и стилю, что даже римляне пришли в величайшее удивление от нее и замечательные памятники в своей стране называют мавзолеями. У евреев, в городе Солимах (Иерусалиме), который римский император разрушил до основания, есть памятник местной жительницы Елены. В этой гробнице сделано следующее механическое устройство: двери этого сооружения, сделанные, как и вся эта могила, из камня, нельзя открыть раньше, чем не наступит каждый год определенный день и час; тогда благодаря этому механизму она сама отпирается и, оставшись некоторое небольшое время открытой, сама собой запирается. Так происходит это в точно установленное время; если же попытаться открыть ее в другое время, то сделать это не удалось бы, и, желая сделать это насильственно, ты скорее мог бы ее разбить.

XVII
1. За могилою Эпита находится высочайшая из гор Аркадии Киллена, и на вершине горы находится разрушенный храм Гермеса Килления. Ясно, что и название горе и эпитет богу даны от имени Киллена, сына Элата. 2. В древности у людей, насколько я мог исследовать, были в ходудля выделки деревянных изображений следующие породы деревьев: эбеновое (черное) дерево, кипарис, кедр, дуб, тис и лотос. Статуя же Гермеса Килления не сделана ни из одной из этих пород, а из туи (можжевельника). На глаз она приблизительно в 8 футов. 3. Гора Киллена представляет еще следующее чудо: на ней водятся совершенно белые дрозды. Те птицы, которых беотийцы называют белыми дроздами, принадлежат, по-видимому, к другой породе, не певчей. Так называемых «лебединых» орлов, названных так за свою белизну, делающую их почти похожими на лебедей, я знаю на Сипиле, и я сам их видел на так называемом озере Тантала. Белых диких свиней и белых медведей из Фракии могли и раньше приобретать себе даже и частные лица. Что касается белых зайцев и оленей, то белые зайцы водятся в Ливии; белых же оленей я сам видел в Риме, и, увидав их, я удивился, но мне не пришлось спросить, откуда они доставлены — с материка или с островов. Но довольно об этом: я начал говорить об этом по поводу белых дроздов на горе Киллене, чтобы ни у кого не вызвать подозрения своими словами относительно их цвета.

4. К горе Киллене примыкает другая гора, Хелидорея, где, говорят, Гермес нашел черепаху, содрал с нее панцирь и из него сделал лиру. Здесь границы земли фенеатов и жителей Пеллены; большей частью горы Хелидорея владеют ахейцы.

5. Если идти из Фенея на запад "к солнцу заката", то левая из дорог ведет в город Клитор, а по правой приходишь к городу Нонакрии и к водам Стикса. В древности городок Нонакрия принадлежал аркадянам и получил свое название от имени жены Ликаона. В мое время это были уже развалины, да и их по большей части уже не видно. Около этих развалин поднимается высокая отвесная скала; я не видел другой такой же скалы, которая поднималась бы так высоко. И по этому отвесу струится вода: эту воду эллины называют Стиксом.

XVIII
1. Гесиод в своей поэме «Теогония», упоминает о Стиксе, а есть много таких, которые считают, что эта «Теогония» есть поэма Гесиода. Так вот, Стикс здесь выведена как дочь Океана и жена Палланта. Говорят, что нечто подобное в своих стихах сообщает и Лин. Но я их читал и считаю их во всяком случае подложными. Критянин Эпименид тоже в своих поэмах сказал, что Стикс была дочерью Океана, но была женою не Палланта, а Перанта (кто бы он ни был), и что от него родила Эхидну. Особенно часто имя Стикса упоминает Гомер в своих поэмах. Так, при клятве Геры он говорит:

Будьте свидетели мне, о земля, беспредельное небо,
Стикса текущие каплями воды, великая клятва.
Он это так сказал, как будто бы сам видел медленно капающую воду Стикса. Также и при перечислении спутников Гунея он хочет указать, что воды реки Титаресия берут свое начало от Стикса. По его поэмам, воды Стикса есть также и в Аиде, и Афина, говоря, что Зевс забыл, как благодаря ей Геракл спасся при совершении подвигов, возложенных на него Эврисфеем, выражается так:

Если б я прежде умом проницательным то предузнала
В дни, как его Эврисфей посылал во Аид крепковратный
Пса увести из Эреба, от страшного бога Аида, -
Он не избегнул бы гибельных вод глубокого Стикса.
2. Вода, которая капает с утеса у Нонакрии, падает прежде всего на другую высокую скалу, и, пройдя через эту скалу, она стекает в реку Крафиду. Смерть несет эта вода и человеку и всякому другому живому существу. Говорят, что от нее погибли и козы, которые впервые напились этой воды. С течением времени были замечены и другие приводящие в изумление свойства этой воды. Стекло, хрусталь, мории и другие вещи, которые люди делают из камня, все сосуды из обожженной глины лопаются от воды Стикса. Изделия роговые и костяные, железо и медь, свинец и олово, серебро и янтарь — все они разъедаются этой водой. Наряду со всеми остальными металлами испытывает то же самое и золото. А ведь мы имеем свидетельство лесбосской поэтессы, да и само золото доказывает это, что оно не боится ржавчины. Но в то же время божество дает силу вещам самым презренным побороть то, что намного превосходит их качеством. Так, жемчуг растворяется в уксусе, а адамант (алмаз), самый крепкий из камней, плавится в козьей крови. Даже сама вода Стикса не может одолеть одно только лошадиное копыто, но, влитая в него, держится в нем и не разъедает его. Лично я не могу знать достоверно, но знаю, что говорят, будто и Александр, сын Филиппа, нашел конец своей жизни от этого яда.

3. За Нонакрией идут так называемые Ароанские горы; в них есть пещера. Говорят, что в эту пещеру убежали дочери Прета, сойдя с ума; впоследствии Мелампод таинственными жертвоприношениями и очищениями вернул их в местечко, называемое Лусы. Большею частью Ароанских гор владеют фенеаты, но Лусы находятся уже в пределах клиторийцев. Говорят, Лусы некогда были городом и когда амфиктионы устроили одиннадцатые Пифийские игры, то лусиец Агесилас был провозглашен победителем на состязании в (скачках) на жеребцах; в мое время не осталось даже развалин Лус. Когда Мелампод заставил дочерей Прета спуститься в Лусы, он исцелил их в храме Артемиды; вследствие этого клиторийцы называют эту Артемиду Гемерасией (Укрощающей).

XIX
1. Есть здесь и другое племя, тоже аркадяне родом; называются они кинефийцами; это те, которые посвятили в Олимпию статую Зевса, держащего молнии в той и другой руках. Эти кинефийцы живут более чем на 40 стадиев от…, и на их площади воздвигнуты жертвенники богов и стоит статуя императора Адриана. Самым замечательным в Кинефе является храм Диониса и праздник, совершаемый ими в его честь зимою. Во время этого праздника мужчины, намазавшись маслом, подняв себе на плечи, несут в храм быка, взяв его из стада, а какого — это указывает им сам бог. Вот как совершается у них жертвоприношение. 2. Есть там, приблизительно стадиях в двух от города, источник холодной воды, а над ним растет платан. Если кто бывает укушен или подвергается другой какой-либо опасности со стороны бешеной собаки, он получает исцеление, выпив воды этого источника. Поэтому этот источник называется Алиссон (Исцеляющий бешенство). Таким образом, в Аркадии один источник около Фенея, который называют Стиксом, является гибельным для людей, а другой, у Кинефы, являясь целительным, служит как бы противовесом злу, производимому первым. 3. Из дорог, которые ведут к западу от Фенея, остается левая. Эта дорога ведет в Клитор и идет вдоль того канала, который сделан Гераклом, чтобы служить руслом для реки Ароания. Идя вдоль этого канала, дорога спускается к местечку Ликурии, которое является границей земли фенеатов и клиторийцев.

XX
1. Если пройти стадиев 50 от Ликурии, то придешь к истокам реки Ладона. Я слыхал, что вода, застаивающаяся в фенеатской долине, пройдя внизу под горами по провалам, вновь появляется здесь наружу и образует истоки реки Ладона. Но так ли это в действительности или нет, этого я не могу сказать точно. Ладон из всех рек Эллады является по воде самой красивой; она славится также среди людей и по другому случаю, (а именно, ради сказания о Дафне)… то, что воспевается о Дафне. Из сказания о Дафне одни предания я оставляю в стороне, те, что распространены у сирийцев, живущих на реке Оронте; и расскажу, как об этом передается аркадянами и элейцами. У Эномая, бывшего правителем в Писе, был сын Левкипп. Этот Левкипп был влюблен в Дафну, но не имел надежды взять ее в жены, сватаясь за нее открыто, так как она избегала всякого знакомства с мужчинами. Тогда он придумал против нее следующую хитрость. Левкипп отращивал свои волосы, собираясь принести их в дар Алфею. Так вот, заплетя их, как делают девушки, и надев женский наряд, он пришел к Дафне, а придя, выдал себя за дочь Эномая, говоря, что хочет охотиться вместе с Дафной. Так как он выдавал себя за девушку и превосходил всех других девушек знатностью рода и искусством в охоте и, кроме того, проявлял к Дафне исключительную услужливость, то он вошел в сильную дружбу с Дафной. Поэты, воспевающие любовь Аполлона к Дафне, прибавляют к этому, что Аполлон почувствовал ревность к Левкиппу вследствие его счастья в любви. Как-то Дафна и другие девушки вдруг пожелали купаться в Ладоне и заставили Левкиппа раздеться против его воли. Увидав, что он не девушка, убили его, поражая копьями и ножами. Так они рассказывают об этом.

XXI
1. Стадиях в 60-ти от истоков реки Ладона находится город Клитор. Дорога от истоков Ладона представляет из себя узкую долину вдоль реки Ароания. Около города приходится переходить реку, называемую Клитором. Этот Клитор впадает в Ароаний на расстоянии от города не больше 7 стадиев. Среди других рыб в Ароаний есть так называемые пестрые рыбы. Говорят, что эти пестрые рыбы издают такой же звук, как пение дрозда. Я видел их пойманными, но не слыхал, чтобы они издавали какой-нибудь звук, хотя я простоял у реки до самого солнечного захода: говорили, что рыбы особенно в это время издают свой звук.

2. Название городу клиторийцев дано от имени сына Азана; этот город расположен на равнине, а кругом него поднимаются невысокие горы. У клиторийцев самые замечательные храмы — это храм Деметры, храм Асклепия и третий храм Илитии. (Гомер говорит, что Илитии были дочерьми Геры); но он не указал точного числа их. Олен Ликийский, который жил в самые древнейшие времена, и составил много гимнов для делосцев, написал между прочим и гимн в честь Илитии; он называет ее там прекрасноткущей, явно уподобляя ее богине Судьбы; он утверждает, что она была старше Кроноса. У клиторийцев есть еще храм Диоскуров, так называемых Великих богов, приблизительно так в стадиях 4-х от города. В нем есть их медные статуи. 3. Стадиях в 30-ти от города на вершине горы есть храм и статуя Афины Корин.

XXII
1. В своем рассказе я возвращаюсь опять к Стимфалу и к так называемому Геронтейону, составляющему границу между фенеатами и стимфалийцами. Стимфалийцы уже не числятся больше в рядах аркадян, но находятся в Аргосском союзе, примкнув к нему добровольно; но что по роду они аркадяне, об этом свидетельствуют песни Гомера, да и основателем их города был Стимфал, потомок в третьем колене Аркада, сына Каллисто. Говорят, что древнее поселение было в другом месте страны, а не там, где находится современный город. 2. В древнем Стимфале, говорят, жил Темен, сын Пеласга, и в нем этим Теменом была воспитана Гера. В честь этой богини он основал три храма и по эпохам ее жизни он дал им три названия; когда она была еще девушкой, он назвал храм храмом Геры Ребенка; когда она вышла замуж за Зевса, он дал имя второму храму Геры Телеи (Взрослой); когда она разошлась с Зевсом по каким бы то ни было обстоятельствам и вернулась в Стимфал, он назвал третий храм храмом Геры Вдовицы. Вот что, как я знаю, стимфалийцы говорят о богине. 3. Современный город не обладает ничем из вышеназванного, но имеет другие достопримечательности следующего рода. В области стимфалийцев есть источник и из него император Адриан провел воду в Коринф. В зимнюю пору этот источник: образует в Стимфале небольшое озеро и из него течет река Стимфал; в летнюю же пору вода не образует предварительно озера, а прямо из источника течет, как река. Эта река скрывается в расщелину земли, появляясь вновь на поверхности уже в Арголиде, но тогда ее называют там вместо Стимфала Эрасином. 4. Предание рассказывает, что некогда у вод Стимфала жили птицы, поедающие людей; говорят, что Геракл перестрелял из своего лука этих птиц. Но Писандр из Камирея утверждает, что Геракл не перебил этих птиц, но прогнал их шумом (медных) кроталов (трещеток). В пустынях Аравии водятся среди других диких животных также и птицы, которых называют стимфалидами. Для людей они ничуть не менее свирепы и опасны, чем львы и леопарды. На тех, кто приходит охотиться на них, они нападают, ранят их своими клювами и убивают. Все те медные или железные доспехи, которые носят люди, эти птицы пробивают; но если сплести толстую одежду, сделав ее из коры, то клювы стимфалид застревают в этой коре, все равно как крылья маленьких птиц захватываются птичьим клеем. Эти птицы величиною будут с журавля и похожи на ибисов, но клювы у них много короче и не загнуты как у ибисов. Эти птицы, которые в мое время живут в Аравии, носят ли они только одинаковое название с теми, которые некогда были в Аркадии, различаясь от них по своему роду, этого я не знаю. Но если подобно коршунам и орлам, также и стимфалиды были во все века птицами неизменно одинаковой породы, то мне кажется, что они были родом из Аравии и что часть их некогда могла залететь в Аркадию на Стимфал. Возможно, что вначале арабами эти птицы назывались не стимфалидами. Но слава имени Геракла и превосходство эллинов над варварами заставили усвоить это имя, так что и птицы, живущие в пустыне Аравии, стали называться вплоть до нашего времени стимфалидами. 5. В Стимфале есть древний храм Артемиды Стимфалийской; ее статуя — деревянная, большая часть которой вызолочена. На вершине храма изображены птицы стимфалиды; было трудно установить — сделаны их изображения из дерева или из гипса, но, насколько я могу судить, они, кажется, скорее сделаны из дерева, чем из гипса. Там же есть и статуи девушек, сделанные из белого мрамора, с ногами в виде птичьих; стоят они позади храма. 6. Говорят, что еще в наше время произошло здесь следующее чудо. При проведении праздника в Стимфале в честь Артемиды Стимфалийской стали не всё совершать с надлежащей тщательностью, опуская многие из обрядов, установленных для этого праздника. И вот лес, упавший и снесенный к устью той пучины, по которой река Стимфал уходит под землю, загородил доступ воде в это отверстие, и от этого, говорят, образовалось озеро вместо долины, площадью в 400 стадиев. Говорят также, что в это время охотник преследовал убегающую от него лань, что она бросилась от него в эту стоячую воду и что охотник в пылу преследования последовал за ней и поплыл. И вот пучина поглотила сначала лань, а потом и охотника. Говорят, что за ними последовала под землю и вода реки, так что вся стимфалийская равнина в один день освободилась от стоячей воды. И с тех пор они справляют праздник в честь Артемиды с большим усердием.

XXIII
1. За Стимфалом находится Алея, тоже состоящая в Аргосском союзе; местные жители утверждают, что основателем этого города был Алей, сын Афиданта. Тут находятся святилища богов: Артемиды Эфесской и Афины Алеи и храм Диониса с его статуей. Каждый второй год они справляют в его честь праздник Скиерии, и во время этого праздника Диониса, согласно вещанию из Дельф, женщины бичуют себя, подобно тому как спартанские юноши бичуют себя у статуи Артемиды Ортии.

2. Рассказывая об Орхомене, я сказал, что прямая дорога в Алею идет сначала вдоль оврага, а затем от него по левую сторону стоячего озера-болота. На равнине Кафии сделана земляная насыпь для отвода воды, текущей из Орхоменской области, для того, чтобы она не наносила вреда обработанным полям кафиейцев. Вдоль по внутренней стороне этой насыпи течет другой поток воды, по количеству такой, что может считаться рекой; он уходит в провал земли и вновь выходит наверх, у так называемых Насой; а место, где он выходит наверх, называется Ревн (Поток); вновь появившись на поверхности земли, вода образует здесь уже постоянно текущую реку Трагос. 3. Название города, очевидно, произошло от имени Кефея, сына Алея, но по аркадскому наречию наименование Кафия осталось господствующим. Кафиейцы утверждают, что в древности их родиной была Аттика, что, изгнанные Эгеем из Афин, они бежали в Аркадию и, обратившись к Кефею с мольбой о защите, поселились тут. Их городок лежит на краю равнины, у подножия не очень высоких гор. У кафиейцев есть святилища Посейдона и Артемиды, именуемой Кнакалесией. Есть у них и гора Кнакал, где они ежегодно совершают мистерии в честь Артемиды. Немного выше города есть источник, а у этого источника растет огромный и красивый платан. Они называют его Менелаидой, у них сохраняется предание, что сюда приходил Менелай, собирая войско против Трои, и что тогда он и посадил у этого источника платан. И до моего времени они называют также и этот источник, равно как и платан, Менелаидой. 4. Если, следуя эллинским сказаниям, мне следует перечислить древние деревья, которые еще остались целыми и покрытыми листвою, то я должен сказать, что самой древней из них является ива, которая растет в храме Геры на Самосе; за ней идет додонский дуб, затем оливковое дерево на (афинском) Акрополе и оливковое дерево у делосцев. На третье место по древности сирийцы сочли бы нужным поставить лавр, растущий у них. Из всех же остальных деревьев этот платан, растущий (в Кафии), является древнейшим.

5. Приблизительно на расстоянии стадия от Кафии находится местечко Кондилеи (Шишки). Тут есть роща, посвященная Артемиде, и ее храм. В древности эта богиня называлась Кондилеатидской; говорят, что переименована была богиня по следующему поводу. Группа детей — сколько их было, никто не помнит, — играла около храма богини. Найдя веревку, дети привязали ее на шею статуи и стали говорить, что Артемида удавилась. Когда кафиейцам стало известно, что сделано детьми, они побили их камнями. За такой поступок на их женщин напала болезнь: дети у них рождались до срока мертворожденными. Это продолжалось до тех пор, пока Пифия не предписала им похоронить (убитых) детей и каждый год приносить им жертвы как героям, так как убиты они были несправедливо. Согласно этому велению, кафиейцы совершают все это и до нынешнего времени; кроме того, богиню в Кондилеях они назвали на основании этого Апанхоменой (Удавленницей), говоря, что и это переименование входило в приказание, данное им божьим вещанием. 6. Поднявшись из Кафии, a приблизительно стадиев через семь спускаешься к так называемым Насой. Если отсюда пройти еще стадиев 50, то будет Ладон. Перейдя через реку и пройдя через так называемые Аргеафы и Ликунты и через Скотану, приходишь к дубовой роще Сорону. От Сорона дорога идет на Псофиду. В этой роще, как и в других рощах Аркадии, водятся дикие свиньи, медведи и огромной величины черепахи. Из этих черепах можно делать лиры точно так же, как и из индийской черепахи. На краю рощи Сорона есть развалины поселка Паоса, а немного дальше находятся так называемые Сейры. Они являются границей между областями клиторийцев и псофидийцев.

XXIV
1. Одни говорят, что основателем Псофиды был Псофид, сын Аррона, внук Эриманфа, правнук Ариста, праправнук Парфаона, который был сыном Перифета и внуком Никтима. Другие же говорят, что Псофида была дочерью Ксанфа, сына Эриманфа, и внука Аркада. Таков рассказ аркадян, основанный на предании о их царях. Самое же верное во всех этих преданиях то, что Псофида была дочерью Эрикса, царствовавшего в Сикании. С ней (сочетался Геракл, но ввести ее в свой) дом он не счел возможным. Поэтому, уже беременной, он оставил ее у Ликорты, своего друга, жившего в городе Фегии, который до правления Фегия назывался Эриманфом. Там воспитались Эхефрон и Промах, сыновья Геракла и этой девушки из Сикании и переменили название города Фегии на Псофиду по имени своей матери. 2. Имя Псофиды дается и акрополю на острове Закинфе, так как первый, кто на кораблях переправился сюда и был основателем здесь города, был выходец из Псофиды, Закинф, сын Дардана.

Псофида отстоит от Сейр на расстоянии тридцати стадиев; мимо этого города течет река Ароаний, а немного дальше от этого же города — река Эриманф. Эриманф имеет свои истоки на горе Лампее; говорят, что эта гора посвящена Пану; она может считаться частью Эриманфского хребта. Гомер в своей поэме говорит, что на Тайгете и Эриманфе… (Артемида) охотница… Так вот, вытекая с горы Лампеи, река Эриманф течет через Аркадию, имея направо гору Фолою, а налево опять-таки область Фельпусы, и впадает в реку Алфей. Есть предание, что Геракл, по приказанию Эврисфея, охотился на Эриманфе на кабана, превосходившего всех других своей величиной и силой. Жители же Ким в стране опиков, правда, говорят, будто кабаньи клыки, лежащие у них в храме Аполлона, являются клыками Эриманфского кабана, но в их рассказе нет ни малейшего вероятия. 3. В городе Псофиде есть святилище Афродиты, именуемой Эрикиной, в мое время от него остались только развалины; говорят, что его построили сыновья Псофиды. Это предание вполне вероятное: есть и в Сицилии святилище (Афродиты) Эрикины в земле Эрикса, очень чтимое еще с самых древних времен и по своему богатству не уступающее храму в Пафосе. Сыновьям Псофиды Промаху и Эхефрону, как героям, были сооружены святилища; они ничем не замечательны и сохранились до нашего времени.

4. В Псофиде похоронен Алкмеон, сын Амфиарая, и памятником ему служит сооружение по величине (не очень большое) и вообще ничем не украшенное. Но вокруг него растут кипарисы, достигшие такой высоты, что даже гора, находящаяся возле Псофиды, затеняется ими. Считая их посвященными Алкмеону, местные жители не позволяют себе их рубить; они называются ими «девами». Когда Алкмеон, убив свою мать, бежал из Аргоса, тогда он прибыл в Псофиду, когда еще этот город по имени Фегея назывался Фегией. Он женился на Алфесибее, дочери Фегея, и в числе других подарков, как и полагается, он подарил ей и ожерелье. Но так как его болезнь не прекращалась и тогда, когда он жил в Аркадии, он прибег к оракулу в Дельфах, и Пифия его научила, что дух-мститель за убийство Эрифилы не последует за ним в одну только ту страну, которая является самой недавней и которую создало море после того, как (вся остальная земля) была осквернена пролитой материнской кровью. Тогда он нашел намытую Ахелоем страну и поселился там; в жены, по сказаниям акарнанцев, он взял Каллирою, дочь Ахелоя; она родила ему двух сыновей, Акарнана и Амфотера. По имени первого, Акарнана, дано теперешнее название тем, которые живут на этом материке, а до этого они назывались Куретами. Но, впадая в неразумные желания, многие мужчины, а еще больше женщины терпели беды. Так, Каллироя пожелала обладать ожерельем Эрифилы и из-за этого против его воли послала Алкмеона в Фегию, и там он, предательски убитый сыновьями Фегея, Теменом и Аксионом, нашел свою кончину. А это прославленное ожерелье дети Фегея, как рассказывают, посвятили Аполлону в Дельфы. Когда эти двое царствовали в Фегии — тогда еще город назывался этим именем, — эллины ходили походом на Трою. Но о себе псофидийцы говорят, что в этом походе они не участвовали, потому что с их царями враждовали аргосские властители, большинство которых было в родстве с Алкмеоном и участвовало вместе с ним в походе против Фив. 5. То, что Эхинадские острова до нашего времени благодаря Ахелою не соединились с материком, вина в этом лежит на этолийском племени: они были изгнаны из своей страны, и вся их земля осталась пустынной и необработанной. Таким образом, так как Этолия осталась невозделанной, то Ахелой не мог нанести к Эхинадским островам так много ила и намыва. Вот вам доказательство моих слов: река Меандр, протекая по обработанным столько лет полям Фригии и Карии, в короткое время обратила в материк море, бывшее между Присной и Милетом. 6. У жителей Псофиды и самой реки Эриманфа есть храм, посвященный Эриманфу, с его статуей. Статуи всех рек делаются из белого мрамора; статую же Нила, так как он течет в море из страны эфиопов, они считают нужным делать из черного мрамора.

7. Тому рассказу, который я слышал в Псофиде об одном из жителей этого города, Аглае — он был современником лидийского царя Креза, — будто бы в течение всей своей жизни Аглай был во всем счастлив, этому рассказу я не поверил. Вполне возможно, что какой-нибудь человек может испытывать меньше бед, чем современные ему люди, равно как и какой-нибудь корабль может меньше терпеть от бурь, чем другой; но чтобы человек вообще никогда не подвергался ударам судьбы или чтобы корабль всегда имел только попутный ветер, такого человека найти невозможно. Ведь и Гомер в своих поэмах нам сообщает, и что у Зевса стоят сосуды — один с благами, другой — с бедами: он получил это поученье от дельфийского бога, который самому Гомеру как-то предсказал, что он будет и несчастлив и счастлив, как бы тем самым указывая, что он равно родился для того и другого жребия.

XXV
1. Если из Псофиды идти в Фельпусу, то прежде всего налево от Ладона встречается местечко, называемое Тропеи, а к Тропеям примыкает роща Афродисион; третья достопримечательность здесь — столб с надписью старинными буквами: границы Псофиды и Фельпусийской области. В Фельпусийской земле есть река, называемая Арсен. Если перейти ее и от нее пройти приблизительно стадиев 25, то придешь к развалинам селения Каунта и к святилищу Асклепия Каусийского, сооруженному у дороги. 2. От этого храма стадиях приблизительно в 40 стоит город; ему дано название, как говорят, от имени нимфы Фельпусы, дочери Ладона. Как я уже рассказывал, воды Ладона имеют свои истоки в области клиторийцев, а затем река течет прежде всего мимо местечка Левкасия и Месобоя и, пройдя через Насой, доходит до так называемого Орига и Галунта, от Галунта же течет вниз к Фалиадам и к храму Деметры Элевсинской. Этот храм находится уже в пределах фельпусийских. В нем находятся статуи, каждая не меньше семи футов, Деметры, ее дочери и Диониса, все одинаково из мрамора. После храма Деметры Элевсинской река Ладон протекает мимо и города Фельпусы, расположенного на левом берегу реки, на высоком холме. В мое время большая часть его была заброшена, так что его площадь, находящаяся теперь на краю, говорят, вначале была в самой его середине. 3. В Фельпусе есть храм Асклепия и святилище в честь Двенадцати богов. Большая часть этого святилища уже при мне лежала разрушенной до основания.

За Фельпусой река Ладон течет вниз к святилищу Деметры в Онкее; фельпусийцы называют эту богиню Эринией (Мстящей); с ними согласен и Антимах, написавший поэму о походе аргивян против Фив; в этой поэме он говорит:

Храм Деметры стоит, говорят, Эринии там же.
А Онкий, по сказаниям, является сыном Аполлона и в Фельпусской земле царствовал в местечке Онкее. 4. Наименование же богине «Эриния» дано по следующему случаю: когда богиня блуждала по земле, отыскивая свою дочь, говорят, Посейдон преследовал ее, желая с ней сочетаться; тогда Деметра превратилась в кобылу и паслась вместе с кобылами Онкия; но Посейдон догадался о ее обмане, сам уподобился жеребцу и в таком виде сочетался с Деметрой. Сначала Деметра гневалась на то, что случилось, но с течением времени прекратила свой гнев и пожелала, как говорят, омыться в водах Ладона. Отсюда и пошли наименования, данные богине; вследствие ее гнева ее называют Эринией, потому что аркадяне на своем наречии вместо "быть гневной" говорят "быть Эринией", а по тому случаю, что она омылась в Ладоне ее называют Лусией (Омывшейся). Статуи, стоящие в храме, сделаны из дерева, но лица и оконечности рук и ног сделаны из паросского мрамора. У статуи (Деметры) Эринии в левой руке знаменитая, как ее называют, циста (священный ларец), а в правой — факел: величина статуи на глаз футов девять; а статуя (Деметры) Лусии приблизительно футов в шесть. Те, которые считают, что это статуя Фемиды, а не Деметры Лусии, занимаются праздными фантазиями. 5. По преданию аркадян, Деметра родила от Посейдона дочь, имя которой они не считают себя вправе делать известным среди непосвященных, и коня Арейона. Поэтому у них у первых из аркадян Посейдона стали именовать Гиппием (Конным). В доказательство справедливости своего рассказа они приводят стихи из «Илиады» и «Фиваиды». В «Илиаде» об этом самом Арейоне написано:

Даже хоть следом бы он на ужасном летел Арейоне,
Бурном Адраста коне, порождении крови бессмертной.
В «Фиваиде» же говорится, что Адраст, когда бежал из-под Фив
В грязных одеждах и рваных стремительно гнал Арейона,
Масти, как сталь вороненая, был этот конь темнокудрый.
На основании этих стихов они отстаивают мнение, что Посейдон (Темнокудрый) был отцом Арейона. Антимах же говорит, что он был сыном Земли:

Первый из всех данаев Адраст, сын Талая, Крефея
Славный потомок, погнал здесь пару коней своих дивных,
Быстрого Кера и фельпусийского Арейона:
Около рощи его родила Аполлона в Онкее
Матерь-Земля, чтоб дивились, как чуду, смертные люди.
Но и вышедший из земли конь может быть божественного происхождения и иметь цвет волос, подобный вороненой стали. Рассказывают еще вот что: когда Геракл воевал с элейцами, он выпросил (на время) у Онка коня и одержал победу, выехав на битву на Арейоне, а потом он отдал этого коня Адрасту. По этому поводу Антимах говорит об Арейоне в своей поэме:

Третьему он подчинился затем владыке Адрасту.
6. Оставив налево храм (Деметры) Эринии, река Ладон с левой стороны протекает мимо храма Аполлона Онкейского, а с правой — мимо храма Асклепия Мальчика, где могильный памятник Тригоны. Говорят, что Тригона была кормилицей Асклепия. Говорят, что именно в Фельпусе был ребенком выкинут Асклепий (на гибель); тут его нашел побочный сын Аркада, Автолай, и взял к себе; поэтому-то Асклепию Мальчику… Я счел более вероятным то, что я передал, рассказывая об Эпидавре. 7. Там есть река Туфоя; она впадает в Ладон на границе Фельпусийской области и Герейской. Эта граница называется аркадянами Педион (равнина), подобно тому как то место, где сам Ладон впадает в Алфей, называется Вороньим островом. Тем, которые считают, что Эниспа, Стратия и Рипа, перечисляемые Гомером, были некогда островами на реке Ладоне, заселенными людьми, да будет известно, что они заблуждаются: никогда на Ладоне не было островов даже величиной с перевозочное судно. По красоте нет второй реки, равной ей ни среди варварских, ни среди греческих рек, но величина ее не такая большая,чтобы, подобно Истру или Эридану, этот Ладон мог иметь еще и острова.

XXVI
1. Основателем города Гереи был сын Ликаона Герей. Город лежит на правом берегу Алфея, большая часть его расположена на пологом склоне горы; другая же часть спускается к самому Алфею. Около реки устроены аллеи, отделенные от реки миртовыми и другими культурными деревьями; там же находятся и купальни. 2. Тут есть и два храма в честь Диониса: одного из них называют Политом (Гражданином), а другого — Авкситом (Растущим). Есть у них и здание, где в честь Диониса совершаются оргии (праздники). Есть в Герее и храм Пана, как местного божества для аркадян. От храма же Геры, кроме развалин, остались еще колонны. Всех атлетов, какие только были у аркадян, славой превзошел Дамарет из Гереи, который первый одержал победу в Олимпии в беге тяжеловооруженных.

Спускаясь из Гереи к Элиде, на расстоянии стадиев 15-ти от Гереи, приходится переходить Ладон, а отсюда приблизительно стадиев через 20 дойдешь до реки Эриманфа. 3. По словам аркадян, этот Эриманф служит границей между областью Гереи и Элиды. Элейцы же говорят, что для них такой границей служит могила Кореба. Когда Ифит после долгого промежутка времени вновь восстановил Олимпийские игры и вновь по старине стал справлять праздник в Олимпии, то тогда награда была назначена только за победу в беге, и эту победу одержал Кореб. И на его памятнике есть надпись, что на Олимпийских играх Кореб победил первым из всех людей и что его могила сооружена на границе элидской земли.

4. Есть тут маленький городок Алифера. Большинство жителей покинуло его в то время, когда аркадяне объединились, чтобы основать Мегалополь. Кто идет в этот город из Гереи, тот должен перейти Алфей, и, пройдя приблизительно стадиев десять равниной, он подойдет к горе, а затем, поднявшись вновь стадиев тридцать через гору, он придет к городку. Алиферейцы производят название своего города от имени Алиферае сына Ликаона; у них есть святилища Асклепия и Афины, которую из всех богов они особенно почитают, говоря, что она родилась и воспиталась у них. Поэтому они воздвигли жертвенник и Зевсу Лехеату (Рождающему), как родившему здесь Афину, а (текущий здесь) источник называют Тритонидой, присвоив себе сказание о реке Тритоне. Статуя Афины сделана из меди, работы Гипатодора, произведение и по величине и по искусству отделки заслуживающее осмотра. Они совершают торжественный всенародный праздник в честь одного из богов; думаю, что они его совершают в честь Афины. Во время этого празднества они приносят жертвы Мииагру (Мухолову), молясь ему, как герою, над жертвами и призывая Мииагра. И когда они это совершат, то мухи уже больше их не беспокоят. 5. На дороге, ведущей из Гереи в Мегалополь, есть городок Мелайнеи; его основал Меленей, сын Ликаона. В мое время он был покинут жителями, но богат проточной водою. Над Мелайнеями стадиях в 40 есть местечко Буфагион, и здесь истоки реки Буфага, которая затем впадает в Алфей. Около истоков Буфага находится граница между Гереей и Мегалополем.

XXVII
1. Мегалополь — самый молодой не только из всех аркадских городов, но и из эллинских, исключая тех, обитателям которых, при римской власти, пришлось переменить свое место жительства. Аркадяне собрались в Мегалополь в целях большей безопасности и силы, так как они знали, что и аргивяне еще в более древние времена чуть не каждый день подвергались опасности войны и опустошения со стороны лакедемонян; но когда они увеличили население Аргоса, разрушив Тиринф, Гисии, Орнеи, Микены, Мидею и все другие незначительные города, которые были в Арголиде, то у аргивян появилась возможность уже не бояться лакедемонян, а вместе с тем вырос и авторитет у окрестного подчиненного им населения. С этой целью и аркадяне задумали свой синойкизм (объединение в один город). 2. По всей справедливости основателем этого города можно назвать фиванца Эпаминонда: это он собрал аркадян для того, чтобы построить один общий город, и послал им тысячу отборных фиванских воинов под начальством Паммена, чтобы защитить аркадян, если лакедемоняне попытаются помешать постройке. Из числа аркадян основателями были выбраны Ликомед, Гополеас, Тимон и Проксен, двое последних из Тегеи, Ликомед и Гополеас были из Мантинеи, из Клитора — Клеолай и Акрифий, из Меналии — Эвкампид и Гиероним, наконец, из Паррасии — Поссикрат и Феоксен. 3. Вот список тех городов, жители которых, будучи аркадянами, по своему патриотизму и ненависти, питаемой ими к лакедемонянам, дали себя уговорить покинуть родные для них места: Алея, Паллантий, Эвтея, Суматеон, Иасея, Перефы, Гелиссон, Оресфасий, Дипеи, Ликеи — все эти города из Меналийской области; из области Эвтресий — Триколоны, Зойтий, Харисия, Птоледерма, Кнавсон и Парория, от страны эгитов… — (Эгис), Скиртонион, Малея, Кромы, Бленина и Левктрон; из области паррасиев — Ликосура, Фокния, трапезунтцы, просеи, город Акакесий, Аконтион, Макария, Дасея; от кинуриев, живущих в Аркадии, — Гортина и Фейсоя у Ликея, и ликеаты из Алифера; из городов, принадлежащих к Орхомену, это были Фейсоя, Мефидрий и Тевфида; сюда же присоединились и Триполис, Каллии, Дипойна и Нонакрия. В то время как остальные аркадские племена, таким образом, не нарушили общего решения, и со всей поспешностью стали собираться в Мегалополь, единственно только из аркадян ликеаты, триколоны, ликосурцы и трапезунтцы хотели изменить свое решение: они не соглашались еще покинуть свои старинные города. Но одни из них насильно были переселены в Мегалополь. 4. Трапезунтцы же вообще совершенно исчезли из Пелопоннеса, — те из них, которые уцелели и которых аркадяне под влиянием гнева не истребили тотчас же. Спасшиеся уплыли на кораблях в Понт, и жители Трапезунта на берегу Эвксинского (Понта) приняли их к себе для совместного жительства: ведь они были из их метрополии и носили с ними одно имя. Жителей же Ликосуры, которые тоже не хотели им повиноваться, аркадяне все-таки пощадили… во имя Деметры и Деспойны (Владычицы), так как ликосурцы бросились, спасаясь, в храм. 5. Из всех вышеперечисленныхгородов одни и в мое время были совершенно безлюдными, другими жители Мегалополя пользуются как своими поселками: это — Гортина, Дипойна, Фейсоя, примыкавшая к Орхомену, Мефидрий, Тевфида, Каллии и Гелиссон. Одному только городу Паллантию суждено было и тогда испытать более счастливую судьбу а у жителей Алиферы их город с древности и до этого времени продолжал считаться городом.

6. Мегалополь был заселен в том же году, только несколькими месяцами позднее того поражения, которое лакедемоняне понесли при Левктрах, во время архонтства в Афинах Фрасиклида, на втором году 102-й олимпиады, когда Дамон из Фурий победил в беге. 7. Записавшись в число союзников фиванцев, жители Мегалополя уже не боялись лакедемонян. Когда же фиванцы вмешались в так называемую Священную войну и на них напали фокейцы, занимавшие соседнюю с Беотией область и располагавшие большими денежными средствами, так как они захватили в свои руки святилище в Дельфах, то лакедемоняне, (конечно), из-за самолюбия решили, не смогут ли они изгнать всех аркадян, а особенно жителей Мегалополя. Но так как последние защищались с воодушевлением и жители окрестных городов им помогали безоговорочно, то ни та, ни другая сторона не совершила ничего достойного упоминания. Но эта вражда аркадян к лакедемонянам не в малой степени дала возможность укрепиться власти Филиппа, сына Аминты, и македонян: аркадяне не участвовали вместе со всеми эллинами в битве при Херонее, как опять-таки и в сражении в Фессалии. 8. Немного времени спустя тираном в Мегалополе стал Аристодем, родом из Фегалии, сын Артила; он был усыновлен Тритеем, одним из могущественнейших лиц в Мегалополе. Но хотя он и был тираном, все же Аристодем заслужил прозвание Доброго. Во время его тирании на Мегалополь и его область напали со всем войском лакедемоняне; во главе их стоял старший сын царя Клеомена, Акротат. Я уже приводил родословную как его, так и всего рода спартанских царей. Произошла ожесточенная битва, и с той и с другой стороны было много убитых; но в конце концов в этом сражении победили мегалополитяне. В числе убитых спартиатов был и Акротат, поэтому он и не мог быть преемником отцовской власти. 9. После и смерти Аристодема, два поколения спустя, тираном стал Лидиад; был от знатного рода, по природе очень честолюбивый и, как он показал это впоследствии, полный патриотизма. Власть он получил, будучи еще очень юным; когда же он достиг более зрелого возраста, то он добровольно отказался от тирании, хотя власть его к этому времени вполне укрепилась. Мегалополитяне тогда уже входили в Ахейский союз. Поэтому Лидиад как у жителей Мегалополя, так и среди всех ахейцев стал настолько чтимым, что слава его равнялась со славой Арата. В это время лакедемоняне всем народом во главе с царем Агисом, сыном Эвдамида, из другого царского дома, пошли походом на Мегалополь; их было больше и они были снаряжены лучше, чем это было при Акротате. Вышедших на бой мегалополитян они победили и, подвинув к стене мощную стенобитную машину, стали разбивать ею башню этой стены и надеялись, что на следующий день благодаря этой машине она рухнет. Но ветер Борей, и прежде и теперь, захотел оказать помощь эллинам: он спас не только всех эллинов, бросив многочисленный флот индийцев на Сепиадские скалы, но и теперь он спас мегалополитян, не дав завоевать их город. Сильным и непрерывным ураганом он перевернул машину Агиса и разбил ее на мелкие куски. Этот Агис, которому Борей помешал взять Мегалополь, тот самый, у которого Арат и сикионцы отняли Пеллену и который впоследствии нашел свою кончину при Мантинее. 10. Немного времени спустя Клеомен, сын Леонида, во время перемирия захватил Мегалополь. Из жителей Мегалополя одна часть тотчас же бросилась на защиту своей родины, но в ту же ночь была убита, в том числе и Лидиад: он, доблестно сражаясь, нашел в битве всем нам неизбежную кончину. Остальных, около двух третей в возрасте, способном к военной службе, вместе с женами и детьми Филопемен, сын Кравгида, вывел из города и бежал с ними в Мессению. Всех захваченных в городе Клеомен предавал смерти, а город срыл до основания и сжег. Как жители Мегалополя вернули себе свою страну и какие по возвращении они совершили подвиги, об этом я расскажу, когда буду говорить о Филопемене. Скажу только, что (весь) лакедемонский народ не несет вины за бедствия мегалополитян, так как Клеомен изменил у них правление царями на правление тираническое.

11. Итак, как я уже сказал выше, границами области Meгалополя и герейцев являются источники реки Буфага. Говорят, что название этой реки дано по имени героя Буфага и что он был сыном Иапета и Форнак. Имя этой Форнак встречается и в Лаконике. Говорят, что Артемида поразила своей стрелой Буфага на горе Фолое, дерзнувшего посягнуть на богиню.

XXVIII
1. Если идти от истоков реки, то первым попадается навстречу местечко Марафа, а за ним Гортина; при мне это была деревня, а в более ранние времена — город. Здесь есть храм Асклепия из пентеликонского мрамора; сам бог представлен еще безбородым. Есть тут и статуя Гигиеи (Здоровья). Эти статуи — творение Скопаса. Местные жители еще рассказывают, будто Александр, сын Филиппа, посвятил Асклепию панцирь и копье. И в мое время тут были еще панцирь и наконечник копья.

2. Через Гортину протекает река, которую те, кто живет у ее истоков, называют Лусием (Купальной), потому что в ней купали новорожденного Зевса; те же, которые живут дальше от ее истоков, называют эту реку Гортинием, по имени селения, (мимо которого она протекает) Ее вода холоднее воды всех других рек. Ведь Истр, Рейн, Гипанис, Борисфен и все другие реки, которые замерзают зимой, их, по моему суждению, правильно было бы называть зимними, так как они текут по земле, большую часть времени покрытой снегом, там, где и самый воздух вокруг них морозный. Те же реки, которые протекают по землям, имеющим умеренный климат, и вода которых, когда люди ее пьют летом и в ней купаются, освежает их, а зимой не является неприятной, такие реки я лично считаю дающими холодную воду. Такого рода холодную воду имеет и Кидн, протекающий через Тарс, и Мелан у города Сиды в Памфилии. А холодную воду Алента у Колофона прославляют даже элегические поэты. Но вода Гортиния холоднее, особенно летом. Истоки этой реки в Фейсое, которая граничит с областью мефидрийцев. То же место, где его воды сливаются с Алфеем, называется Ретеями.

3. С Фейсойской областью граничит поселок Тевфида; в древности эта Тевфида была хоть и маленьким, но городом, и для войны с Троей ее жители избрали собственного вождя; имя ему было Тевфид, другие же называют его Орнитом. Когда для эллинов, стоявших в Авлиде, не было попутного ветра и сильная буря долгое время держала их здесь запертыми в гавани, то Тевфид поссорился с Агамемноном и собирался увести назад своих аркадян. Тогда, говорят, Афина в образе Мелана, сына Опса, стала отговаривать Тевфида от возвращения домой; он же, пылая яростью, ударил богиню копьем в бедро и все-таки увел свое войско назад домой из-под Авлиды. Когда он вернулся домой, то ему показалось, что явилась перед ним богиня с раной в бедре. И с этого времени Тевфида поразила истощающая болезнь, а жителям Тевфиды, одним из всех аркадян, земля не приносила плодов. Впоследствии они получили вещание из Додоны, чем они могут умилостивить богиню, и, кроме всех других приношений, им было приказано воздвигнуть статую Афины, имеющей рану в бедре. Эту статую я видел сам; у нее бедро перевязано пурпурной повязкой. Кроме того, в Тевфиде есть еще храм Афродиты и Артемиды. Вот что там есть.

4. По дороге из Гортины в Мегалополь есть могильный памятник убитым в битве с Клеоменом. Эту могилу жители Мегалополя называют Паребасионом (Преступным нарушением), потому что Клеомен напал на них в нарушение мирного договора. К Паребасиону прилегает равнина приблизительно в шестьдесят стадиев; направо от дороги есть развалины города Бренфа; отсюда вытекает река Бренфеат, которая, пройдя стадий пять, впадает в Алфей.

XXIX
1. Если перейти реку Алфей, то начинается Трапезунтская область; там есть развалины города Трапезунта. Если вновь спускаться вниз по левому берегу Алфея от Трапезунта, то недалеко от реки есть место, называемое Бафос, где каждый третий год совершаются мистерии (торжественные празднества) в честь Великих богинь. Есть тут и источник, называемый Олимпиада; вода в нем бывает всегда через год, а рядом с ним из земли выбивается огонь. 2. Аркадяне рассказывают, что так называемая битва гигантов и богов произошла здесь, а не во Фракии у Паллены, и здесь они приносят жертвы Молниям, Бурям и Громам. В «Илиаде» Гомер ни разу не упоминает о гигантах, в «Одиссее» же он написал, будто на корабли Одиссея напали лестригоны, подобные гигантам, а не простым смертным; кроме того, в уста царя феаков он вложил слова, что феаки близки богам, как киклопы и племя гигантов. Этими словами он хочет показать, что гиганты были смертными, а не божественного происхождения. А еще яснее он это говорит в следующих стихах:

мужа могучего Эвримедонта,
Бывшего прежде властителем буйных гигантов; но сам он
Свой погубил святотатный народ и себя самого с ним.
В его поэмах «народ» всегда обозначает большое собрание людей. 3. Но утверждение, что гиганты вместо ног имели хвосты драконов, насколько оно нелепо, об этом можно судить на основании многих доказательств и, между прочим, на основании следующего рассказа.

Так как река Сирии, Оронт, не везде до моря течет по ровному месту, но по скалистым протокам и порогам, и с них стремительно несется вниз, то римский император, пожелав, чтобы было возможно плыть на кораблях вверх по течению до города Антиохии, велел выкопать удобный для плавания канал, затратив на это много труда и денег, и отвел в него течение реки. Когда, таким образом, старое русло высохло, то в нем был найден гроб из обожженной глины, больше чем на 11 локтей длины, в нем был труп величиной, соответственной этому гробу, по всему же строению тела это был обыкновенный человек. Когда сирийцы обратились за прорицанием, то бог из Клароса сказал им, что это Оронт и что родом он индиец. Если верно, что солнце, согрев землю, в древние времена бывшую влажной и исполненную творческих соков, могло родить первых людей, то, конечно, какая иная земля, кроме Индии, раньше других могла или родить детей, или дать им рост больше обычного, страна, которая еще в наше время производит на свет таких невероятных по виду и величине зверей?

4. От этого вышеупомянутого мною местечка Бафос стадиях в 10-ти находится так называемая Басилида; основателем ее считается Кипсел, выдавший свою дочь замуж за Кресфонта, сына Аристомаха. В мое время Басилида представляла развалины; среди них оставался целым только храм Деметры Элевсинской. Идя отсюда дальше, надо вновь перейти реку Алфей и тогда приходишь к местечку Фокнии, получившему свое название от Фокна, сына Ликаона. В мое время оно было совершенно покинуто. Говорят, Фокн основал город на холме. Река Аминий, протекающая мимо этого холма, впадает в Гелиссон, а немного дальше этого места сам Гелиссон впадает в Алфей.

XXX
1. Эта река Гелиссон, начинаясь от одноименного с ней поселка, — и поселку имя Гелиссон, — протекает по Дипейской и Ликейской областям, наконец, в последней трети своего течения — через Мегалополь, на расстоянии… стадиев от города Мегалополя впадает в Алфей. Около города находится храм Посейдона Эпопта (Всевидящего); от его статуи осталась еще голова.

2. Река Гелиссон разделяет город Мегалополь на две части, подобно тому как Книд или Митилена разделены морскими проливами. В северной части города, направо через реку, на берегу у них находится площадь; на ней каменная ограда, за которой находится святилище Зевса Ликейского. Входа за эту ограду нет, но там находятся, так как все это видно снаружи, жертвенники богу и два (жертвенных) стола и столько же, сколько столов, изображений орлов. Стоит там и статуя Пана, сделанная из мрамора; его называют Паном Синойским, а это прозвище Пану дано, как говорят, в честь нимфы Синои, которая совместно с другими нимфами (ходила за Паном) и была его кормилицей. Перед этим священным участком стоит медная статуя Аполлона, достойная того, чтобы на нее обратили внимание; высота ее — 12 футов; доставлена она из Фигалии, как приношение для украшения Мегалополя. Место, где фигалейцами прежде было поставлено это изображение, называется Бассы. Прозвище богу (оставшееся за ним и здесь), пришло с ним из Фигалии, а почему он получил прозвище Эпикурий (Помощник), это я объясню, когда буду рассказывать о Фигалии. Направо от статуи Аполлона есть небольшая статуя Матери богов, от храма же не осталось ничего, кроме колонн. Перед храмом Матери богов нет никаких статуй, но были вполне ясно видны постаменты, на которых некогда стояли статуи. Надпись в элегическом размере, высеченная на одном из постаментов, гласит, что здесь была статуя Диофана, сына Диэя, первого человека, который включил весь Пелопоннес в так называемый Ахейский союз. 3. Галерею на площади, которую называют Филиппейон, построил не Филипп, сын Аминты, но сами жители Мегалополя, желая заслужить расположение Филиппа, дали такое название этому сооружению. Находящийся около этой галереи храм Гермеса Акакесия пришел в разрушение и от него ничего не осталось, кроме мраморной черепахи. К этой галерее Филиппейон прилегает другая галерея меньших размеров. В ней у мегалополитанцев находятся присутственные места, и таких зданий там выстроено шесть; в одном из них стоит статуя Артемиды Эфесской, а в другом — медное изображение Пана в локоть величиной, именуемого Сколит. Оно перенесено с холма Сколиты. Этот холм находится за городской стеной, и на нем есть ключ, который стекает отсюда в Гелиссон. Позади присутственных мест находится храм Тихи (Счастья) и мраморная статуя не меньше пяти футов в высоту. Что же касается галереи, которую называют Мирополис (Продажа благовоний), то она тоже находится на площади и выстроена она на добычу, полученную после поражения Акротата, сына Клеомена, и лакедемонян, бывших вместе с ним в войске; это сражение произошло тогда, когда в Мегалополе тираном был Аристодем. 4. На площади Мегалополя позади ограды, посвященной Зевсу Ликейскому, стоит вырезанное на стеле рельефное изображение знаменитого мужа, Полибия, сына Ликорты; вырезана на ней и надпись стихами в элегическом размере, гласящая, что он много блуждал и по суше и по морю, что он стал союзником римлян и что ему удалось успокоить их гнев на Элладу. Этот Полибий написал историю римлян и, между прочим, описал, как они вступили в войну с карфагенянами, какая была причина этой войны и как в конце концов не без великих опасностей римляне (победили, выбрав себе в полководцы) Сципиона, которого они называют Карфагенским; он положил конец этой войне и разрушил Карфаген до основания. Говорят, когда римский полководец выполнял советы Полибия, у него все шло хорошо, когда же он не слушался его указаний, он делал ошибки. Те эллинские города, которые входили в Ахейский союз, получили от римлян разрешение, чтобы Полибий устроил их государственное правление и написал для них законы. Налево от статуи Полибия находится здание Совета.

5. Кроме этих находящихся на площади сооружений, есть там еще галерея, называемая Аристандрейон; говорят, она названа так по имени одного из граждан, Аристандра, который выстроил ее. Очень близко от этой галереи, примыкая к ее восточной стороне, находится храм Зевса, именуемого Сотером (Спасителем). Храм этот со всех сторон окружен колоннами. Рядом с Зевсом, восседающим на троне, с одной стороны стоит фигура Мегалополя, а с другой, левой, статуя Артемиды Сотеры (Спасительницы). Эти статуи изваяли из пентеликонского мрамора афиняне Кефисодот и Ксенофонт.

XXXI
1. Ко второй, западной стороне галереи прилегает ограда храма Великих богинь. Эти Великие богини — Деметра и Кора, как я уже выяснил в рассказе о Мессении, но только Кору аркадяне называют Сотерой (Спасительницей). Перед входом имеются два рельефных изображения: одно — Артемиды, другое — Асклепия и Гигиеи (Здоровья). Что же касается Великих богинь, то статуя Деметры вся сделана из мрамора, а в статуе Сотеры те части, которые закрыты платьем, сделаны из дерева. Высота и той и другой статуи по 15 футов. Эти статуи и находящиеся перед ними статуи маленьких девочек в хитонах, доходящих до пят, из которых каждая держит на голове корзину, наполненную цветами, изваял (Дамофонт), говорят, что эти девочки — дочери Дамофонта; тем же, которые более склонны к божественным толкованиям, кажется, что это Афина и Артемида, собирающие цветы с Персефоной. Есть и Геракл около Деметры, величиной приблизительно в локоть. В своем эпосе Ономакрит говорит, что этот Геракл из числа так называемых Идейских Дактилей. Перед ним стоит стол, на котором находится рельефное изображение двух Гор, Пана с сирингой и Аполлона с кифарой. Есть и надпись на них, что они принадлежат к числу первых богов. 2. На этом столе изображены и нимфы: Неда, несущая Зевса-младенца, Анфракия — другая из аркадских нимф, тоже с факелом в руке, Гагно с кувшином в одной руке и с чашей в другой, Архироя — и Миртоесса — они несут кувшины, и вода из них как будто бы льется. Внутри ограды есть храм Зевса Филия (Покровителя дружбы) с его статуей работы Поликлета из Аргоса, похожей на Диониса; на ногах у него надеты котурны, в одной руке у него кубок, в другой — тирс, а на тирсе изображен сидящий орел. А это как раз и не согласуется со сказаниями о Дионисе. Позади этого храма находится небольшая роща, окруженная загородкой; доступ внутрь этой рощи людям воспрещен. Перед этой рощей стоят статуи Деметры и Коры приблизительно в три фута величиной. 3. Внутри ограды святилища Великих богинь находится также храм Афродиты. Перед входом в него стоят древние ксоаны (деревянные статуи) Геры, Аполлона и Муз; говорят, они перевезены сюда из Трапезунта. Статуи же, находящиеся в храме, сделал Дамофонт: это вырезанный из дерева Гермес и ксоан Афродиты, только у нее руки, лицо и ступни ног сделаны из мрамора. Они совершенно правильно, как мне кажется, дали богине эпитет Маханитида (Изобретательница): (ведь) ради Афродиты и ее дел больше всего изобретено людьми всяких хитростей и придуманы хитрые обманные речи. 4. Есть там и здание со статуями Каллигнота, Менты, Сосигена и Пола; говорят, что они первые учредили мистерии Великим богиням, обряд совершения которых является копией Элевсинских празднеств. В ограде храма Великих богинь находятся изображения следующих других богов — они все сделаны в виде четырехугольных колонн: Гермеса, с эпитетом Агетора (Водителя), Аполлона, Афины и Посейдона, а также Гелиоса, именуемого Сотером, и Геракла. Для них сооружен (храм) больших размеров, и там проводятся мистерии в честь Великих богинь.

5. Направо от храма Великих богинь находится храм Коры; ее статуя сделана из мрамора, футов в 8 высотой; весь ее пьедестал покрыт повязками и лентами. Вход в это святилище женщинам разрешен во всякое время, мужчины же могут входить в него только раз в год. 6. С запада вплотную к площади примыкает здание гимнасия. За галереей, которая носит свое название по имени македонского царя Филиппа, позади нее есть два холма, поднимающиеся не очень высоко; на одном — развалины храма Афины Полиады, на другом — святилище Геры Телеи (Взрослой), и оно тоже в развалинах. Под этим холмом есть источник, называемый Батилл, и он в свою очередь служит для пополнения вод реки Гелиссона. Таковы достопримечательности Мегалополя на этой стороне реки.

XXXII
1. На той стороне реки, т. е. в южной части города, находится замечательный театр, самый большой из всех имеющихся в Элладе, а в нем находится источник вечно текущей воды. Недалеко от театра виден фундамент дома Совета, который был выстроен для так называемых 10 000 аркадян. По имени строителя он назывался Ферсилионом. Недалеко отсюда находится здание, которое некогда они построили для Александра, сына Филиппа; теперь этот дом принадлежит частному человеку. Подле этого дома — статуя Аммона, сделанная наподобие четырехугольных герм, с рогами барана на голове. От храма Муз, Аполлона и Гермеса, выстроенного сообща для них всех, не осталось ничего, о чем стоило бы упомянуть, кроме небольших развалин; все же осталась еще здесь статуя одной из Муз и статуя Аполлона, по форме похожая на четырехугольные гермы. Есть тут развалины и храма Афродиты; остался только пронаос и статуи числом три: одна из них носит название Афродиты Урании (Небесной), другая — Пандемос (Всенародной), а третьей не дано никакого названия. 2. Недалеко находится жертвенник Аресу; говорили, что тут был некогда построен храм в честь бога; несколько выше храма Афродиты был устроен стадион: с одной стороны он доходил до театра, и там, где у них находится источник, который они считают посвященным Дионису, — а по другую сторону стадиона был, говорят, храм Диониса, в который ударила молния Зевса; это было поколения за два до меня, в мое же время от него еще оставались только небольшие развалины. Храма, общего для Геракла и Гермеса, который был за стадионом, уже больше не существует, остался только один алтарь, посвященный им. 3. В этой части города, к востоку, есть холм, а на нем храм Артемиды Агротеры (Охотницы), тоже приношение Аристодема. Направо от храма Артемиды Агротеры есть священный участок; там находится храм Асклепия и статуя его самого и Гигиеи (Здоровья); если же спуститься немного ниже, находятся изображения богов — тоже в форме четырехугольных колонн, которых именуют Эргаты (Работники), — Афина Эргана (Покровительница ткацкого искусства), Аполлон Агией (Защитник в пути). Что касается Гермеса, Геракла и Илитии, то благодаря песням Гомера о них установилось общераспространенное представление, будто первый является служителем Зевса и проводит под землю в царство Аида души умерших; что Гераклу выпало на долю совершить много тяжелых подвигов. Илитии же он приписал в «Илиаде» заботу об облегчении мук родильниц. Под этим холмом есть также и другой храм, посвященный Асклепию Младенцу. Его статуя изображает его в стоячем положении, приблизительно в локоть величиной, статуя же Аполлона — в виде сидящего на троне, не меньше футов шести величиной. 4. Тут же хранятся и кости больших размеров, чем кости обыкновенных людей. И действительно, говорят, что это один из гигантов, которых Гоплодам собрал на помощь Рее, о чем подробнее я буду рассказывать позднее. Около этого храма есть источник, и вытекающую из него воду принимает в себя Гелиссон.

XXXIII
1. Если Мегалополь, выстроенный с таким энтузиазмом аркадянами, на который были обращены все надежды эллинов, лишен всего своего великолепия и былого благосостояния и в наше время по большей части лежит в развалинах, то этому я нисколько не удивляюсь: воля божества — производить всегда непрерывное изменение, — и все — сила и слабость, жизнь и смерть, величие и упадок в равной мере испытывают изменчивость судьбы, чья непреодолимая сила сгибает и гнет их так, как ей будет угодно. Микены, которые во время войны против Илиона стояли во главе всех эллинов, Нин, столица ассирийских царей, беотийские Фивы, некогда считавшиеся достойными стоять во главе всего эллинского мира, что осталось от них? Одни из них лежат окончательно покинутые, имя же Фив ограничивается только акрополем да маленькой кучкой жителей. Некогда превосходившие всех своим богатством египетские Фивы и минийский Орхомен ныне по своему благосостоянию уступают владениям и состоянию человека среднего достатка, а Делос, бывший некогда торговой гаванью для всего эллинского мира, если не считать гарнизона, присылаемого из Афин для охраны храма, из самих делосцев не имеет ни одного жителя. В Вавилоне стоит только один храм Бела, и от этого Вавилона, больше которого не было ни одного города под солнцем, не осталось ничего, кроме стены. Та же судьба постигла и Тиринф в Арголиде. Все они по воле божества стали ничем. А вот город Александра в Египте и город Селевка на Оронте, построенные, можно сказать, только вчера, достигли такой степени величия и благосостояния потому, что им улыбнулось счастье. 2. Но, помимо этого несчастья или благополучия городов, вот на чем еще сильнее сказалась воля судьбы и ее еще более удивительное проявление: на пути к Лемносу, на небольшом от него расстоянии лежит остров Хриса, на котором, говорят, постигло Филоктета несчастье от укуса змеи. И вот волна моря поглотила весь этот остров, и Хриса потонула и исчезла в пучине. Что касается другого острова, так называемого Гиеры (Священного, то… в мое время он не был. Так преходящи и бренны человеческие дела.

XXXIV
1. Если по направлению из Мегалополя в Мессению пройти стадиев 7, то налево от большой дороги будет храм богинь; этих богинь самих и всю местность вокруг этого храма называют Мании (Безумие). Мне кажется, что это эпитет богинь Эвменид и что здесь, говорят, Ореста охватило безумие в наказание за убийство матери. 2. Недалеко от этого храма есть небольшой земляной холм; на нем возвышается сделанный из камня палец, так что и самое название этому холму Памятник Дактиля (Пальца). Здесь, говорят, Орест в припадке безумия откусил на одной руке палец. Рядом с этой местностью есть другая, называемая Аке (Исцеление), так как здесь произошло исцеление Ореста от болезни; и в этом месте воздвигнут храм Эвменидам. Эти богини, когда они собирались свести с ума Ореста, говорят, явились ему черными; когда же он откусил себе палец, они вновь явились ему, но уже белыми, и при виде их он вновь обрел разум и, таким образом, первым он принес очистительную жертву, отвращая от себя их гнев, а белым богиням принес благодарственную жертву; у местных жителей установлен обычай приносить жертву им и Харитам вместе. Около местности Аке есть другая, называемая Священной (жертвой), потому что здесь Орест остриг свои волосы, когда пришел в себя после припадка безумия. Занимающиеся древностями Пелопоннеса говорят, что происшествия с Эриниями у Ореста произошли в Аркадии раньше его суда на Ареопаге и что его обвинителем был не Тиндарей, так как его уже не было в живых, а выступил с обвинением Перилай, требуя отмщения за кровь матери, как двоюродный брат Клитемнестры: Перилай ведь был сыном Икария, а впоследствии у Икария были также и дочери.

3. От Маний до реки Алфея расстояние приблизительно 15 стадиев. В этом месте река Гафеата впадает в Алфей; но еще раньше в Гафеату впадает Карнион. Истоки Карниона идут из Эгитиды под храмом Аполлона Керсата, а Гафеаты — изГафей, из местечка Кромитиды. А Кромитида лежит выше Алфея стадиев на сорок; в ней прежде был город Кромы, от которого даже развалин совершенно не осталось. Из Кром ведет дорога стадиев приблизительно в двадцать до Нимфады; эта Нимфада богата проточными водами и покрыта рощами. Отсюда дорога стадиев в 20 идет до Гермайона, где находятся границы земель Мессении и Мегалополя. Тут на стеле есть изображение и самого Гермеса.

XXXV
1. Дорога, о которой я говорил, ведет в Мессену, другая дорога ведет из Мегалополя в Карнасион, находящийся Мессении. На этом пути прежде всего встречается река Алфей в том месте, где в него впадают Малунт и Скирос, перед тем объединившие свои воды. Отсюда, имея реку Малунт по правую руку, надо пройти стадиев 30, перейти реку и по крутой дороге придешь в местечко Федрию. 2. Федрия отстоит приблизительно на 15 стадиев от Гермайона (храма Гермеса), называемого "у Деспойны"; это — границы Мессении с землей Мегалополя; тут поставлены небольшие статуи Деспойны (Владычицы) и Деметры, а кроме того, Гермеса и Геракла. Как мне кажется, и ксоан (деревянное изображение), сделанное Дедалом для Геракла, стояло здесь на границе Мессении и Аркадии.

3. Дорога из Мегалополя в Лакедемон пересекает реку Алфей стадиях в 30-ти. Идя отсюда вдоль реки Фиунта, который тоже впадает в Алфей, оставив его влево и пройдя от реки Алфея стадиев приблизительно 40, придешь в Фалесии; эти Фалесии отстоят от храма Гермеса у Белемины стадиев на 20. 4. Аркадяне говорят, что Белемина некогда была их и что лакедемоняне, отняв ее, присоединили ее к своим владениям; думаю, что их слова не соответствуют действительности, главным образом потому, что фиванцы, как мне кажется, никогда не позволили бы, чтобы у аркадян было что-либо отнято и сделано в ущерб им, имея полную возможность восстановить им их прежние владения на основании права и справедливости.

5. Из Мегалополя ведут дороги и во внутренние места Аркадии. Так, до Мефидрия 170 стадиев, 13 стадиев от Мегалополя до так называемого местечка Скиадис, где находятся развалины храма Артемиды Скиадитиды; говорят, его построил Аристодем, когда он был тираном. Отсюда, стадиях в 10-ти, есть небольшие развалины, как воспоминание о городе Харисиях, а если пройти еще стадиев 10 дальше от Харисий, то будут Триколоны. 6. Некогда и Триколоны были городом; еще до моего времени был там на холме храм Посейдона и его статуя в виде четырехугольника, а вокруг храма была роща. Основателем этого города были сыновья Ликаона; город же Зойтию, лежащий от Триколон стадиях в 15-ти, но не по прямой дороге, а налево от Триколон, говорят, построил Зойтей, сын Триколона. Младший же из сыновей Триколона, Паророй, тоже основал город, в 10-ти стадиях от Зойтии, Парорию. В мое время оба эти города были безлюдны и необитаемы. В Зойтии остался только храм Деметры и Артемиды, (которые были и в мое время). Есть развалины и других городов: остатки Фирейона — в 15-ти стадиях от Парории; развалины Гипсунта — на горе, лежащей над равниной; самая гора тоже называется Гипсунтом. Вся страна между Фирейоном и Гипсунтом гориста и богата диким зверем. Что Фирей и Гипсунт были сыновьями Ликаона, об этом я рассказывал уже раньше.

7. Если держаться из Триколон прямого пути, идущего направо, то прежде всего крутая дорога приведет к источнику, называемому Крунами (Ключами); спустившись же дальше стадиев на 30 от Крун, встретишь могилу Каллисто. Это высокая земляная насыпь, на которой растет много дичков, но много и плодовых деревьев. На вершине этого холма находится храм Артемиды, именуемой Каллистой (Прекраснейшей). Мне кажется, что (поэт) Памф, который первым в своих поэмах назвал этим именем Артемиду, заимствовал его у аркадян. В 25-ти стадиях отсюда и в общей сложности в 100 стадиях от Триколон, у реки Гелиссона, по прямой дороге в Мефидрий — это место единственное, которое мне осталось описать из мест по дороге из Триколон, — есть местечко Анемоса (Обвеваемая ветрами) и гора Фаланф, а на ней развалины города Фаланфа. Говорят, что Фаланф был сыном Агелая и внуком Стимфала.

8. За этой горой есть равнина, называемая Равниной Пола, а дальше (местечко и река) Схойнунт, получившие свое название от беотийца Схойнея. Если этот Схойней переселился в Аркадию, то и находящийся рядом со Схойнунтом дромос Аталанты, может быть, получил свое название от имени его дочери. Следом за этим идет (местечко), называемое, как мне кажется, (Гомодохейон), и говорят, что для всех аркадян это именно место имеет особенное значение.

XXXVI
1. Затем на этом пути нет ничего другого, что заслуживало бы упоминания, кроме Мефидрия (Междуречье); из Триколон до него пути 137 стадиев. Название это он получил потому, что здесь есть невысокий холм между реками Малойтой и Милаонтом, и на этом холме Орхомен построил этот город. Прежде чем слиться с Мегалопольским союзом, атлеты из Мефидрия сами одерживали победы в Олимпии. 2. В Мефидрий есть храм Посейдона Гиппия (Конного); он стоит на берегу реки Милаонта; на другом берегу этой реки лежит гора, называемая Тавмасион (Чудесная), и мефидрийцы поддерживают легенду, что Рея, когда она была беременна Зевсом, прибыла на эту гору и отдала себя под защиту Гоплодама и других гигантов, которые были с ним, в случае, если бы Кронос Они признают, что где-то на горе Ликее она родила Зевса и что именно здесь произошел обман Кроноса, когда, по сказаниям эллинов, вместо ребенка ему был преподнесен камень. На, вершине этой горы есть пещера Реи, и вход в нее разрешен одним только посвященным богине женщинам, а из всех остальных людей никто сюда не имеет доступа.

В 30-ти стадиях от Мефидрия находится источник Нимфасия и еще на таком же расстоянии от Нимфасии находится общая граница земель Мегалополя, Орхомена и Кафии.

3. Если пройти через ворота Мегалополя, которые называются "воротами к болоту", и идти этой дорогой в Менал вдоль берега реки Гелиссона, то налево от дороги будет храм Благого бога. Если боги являются подателями благ людям, а Зевс является высшим из богов, то логически можно было бы заключить, что это наименование прилагается к Зевсу. Если пройти немного дальше, то встречается земляной холм, могила Аристодема, которого, хотя он и был тираном, они не лишили имени Доброго. Там же есть и храм Афины с эпитетом Маханитиды (Изобретательницы); так как эта богиня всегда измышляет всякие планы и придумывает хитрости. 4. Направо от дороги находится участок, посвященный ветру Борею. Жители Мегалополя приносят каждый год ему жертвы и почитают Борея ничуть не меньше других из богов, считая его своим спасителем от Агиса и лакедемонян. Следом за ним идет могила Оиклеса, отца Амфиарая, если только неизбежная для всех кончина постигла его в Аркадии, а не тогда, когда он принимал участие в походе Геракла против Лаомедонта. Затем идет храм Деметры, называемой "На болоте", и ее роща. Она находится в пяти стадиях от города, и доступ в нее разрешен одним только женщинам. Отсюда на расстоянии стадиев 30-ти находится область, называемая Палиский, а если идти от Палиския, оставив налево Элаф, текущий не круглый год, пройти около 20-ти стадиев, то встретятся другие развалины города Переф, где остался еще храм Пана. 5. Если перейти этот горный поток и пройти по прямой дороге стадиев 15 от реки, то будет равнина; перейдя эту равнину, подойдешь к горе, одноименной с этой равниной, — Меналиону.

У подошвы этой горы есть следы находившегося здесь прежде города Ликои и храм Артемиды, а также медная статуя Артемиды Ликоатиды. На южном склоне этой горы был выстроен город Суметия. На этой горе находятся и так называемые Триодой (Три дороги); жители Мантинеи, по вещанию из Дельф, подняли и перенесли к себе отсюда кости Аркада, сына Каллисто. Видим здесь еще развалины города Менала, следы храма Афины, стадион для состязания атлетов и другой — для конных состязаний. Считают, что гора Меналион является особенно священной горой Пана, настолько, что окрестные жители говорят, будто они слышат, как Пан играет здесь на свирели. 6. Между храмом Деспойны (Владычицы) и городом Мегалополем расстояние в 40 стадиев. На середине пути течет Алфей; если его перейти, то в 2-х стадиях от реки будут развалины города Макарии. На расстоянии 7 стадиев отсюда развалины другого города — Дасеи; таково же расстояние от Дасеи к так называемому холму (Гермеса) Акакесия. Под этим холмом есть город Акакесий, а на холме еще в мое время стояла статуя Гермеса Акакесия, сделанная из мрамора. По поводу этого холма есть предание, что младенец Гермес был выкормлен здесь, что Акак, сын Ликаона, был его воспитателем. Другую легенду, отличную от этой, передают фиванцы; в свою очередь с ними не согласны жители Танагры.

В 4-х стадиях от Акакесия находится храм Деспойны (Владычицы). Отсюда первым по пути встречается храм Артемиды Гегемоны (Руководительницы) с ее: медной статуей, держащей факелы. На мой взгляд, в ней приблизительно футов шесть.

XXXVII
1. Отсюда вход в священную ограду Деспойны. Если идти в храм, то направо находится галерея, и на стене из белого мрамора сделаны рельефные изображения; на одном изображены Мойры (богини судьбы) и Зевс, называемый Мойрагет (Водитель Мойр), на втором — Геракл, отнимающий треножник у Аполлона. О событиях, касающихся этого происшествия, я расскажу, когда я дойду при описании Фокиды до событий в Дельфах. В галерее, находящейся у Деспойны между указанными рельефами, есть таблица, на которой написаны правила совершения таинств. На третьем рельефе изображены нимфы и паны, а на четвертом — Полибий, сын Ликорты, и у его изображения есть надпись, что если бы во всем Эллада слушалась советов Полибия, она с самого начала не сделала бы ошибки, а когда она ее совершила, то помощь Элладе пришла от него одного. Перед храмом есть жертвенник Деметре и другой жертвенник Деспойне, а за ним — алтарь Великой матери. 2. Обе эти статуи богинь, Деспойны и Деметры, и тот трон, на котором они сидят, и подставка под их ногами — все это сделано одинаково из одного камня. Ни в их одежде, ни на сиденьи ничего у них не сделано из другого камня, не прикреплено нижелезными скрепами, ни каким-либо связывающим составом, но все является единым камнем. И этот камень не доставлен ими откуда-нибудь из другого места, но говорят, что они нашли и вырыли его из земли тут же внутри ограды по указанию, данному в сновидении. Величина каждой из этих статуй является приблизительно такой же, как статуя Матери (богов), находящаяся в Афинах. И эти статуи тоже работы Дамофонта. Деметра в правой руке держит факел, а левую она положила на (плечо) Деспойны; у Деспойны же — скипетр и так называемый ларец на коленях, и правой рукой она поддерживает ларец. По обеим сторонам трона стоят: с одной стороны около Деметры — Артемида, накинувшая на себя шкуру лани, с колчаном через плечо; в одной руке она держит светильник, а в другой — двух змей. У ног Артемиды лежит собака из породы охотничьих. 3. За статуей Деспойны стоит Анит в виде вооруженного мужа: состоящие при храме говорят, что Деспойна была воспитана Анитом и что и Анит является одним из так называемых титанов. В поэзии первый ввел упоминание о титанах Гомер, считая, что они — боги над так называемым Тартаром; эти стихи встречаются в клятве Геры. От Гомера имя титанов заимствовал Ономакрит и представил титанов виновниками страстей Диониса. Таково предание у аркадян об Аните; а что Артемида является дочерью Деметры, а не Латоны, то это предание, являющееся египетским, сообщил эллинам Эсхил, сын Эвфориона. Что же касается Куретов — их изображения стоят под статуями — и Корибантов, которые в виде рельефа изображены на пьедестале (это совершенно иной вид божеств, не Куреты), то хотя я и знаю о них, но я прохожу их молчанием.

4. Для жертвоприношений аркадяне приносят в храм, плоды всех плодовых деревьев, кроме гранатового дерева. При выходе из храма справа вделано в стену зеркало; если посмотреться в это зеркало, то свое лицо увидишь в нем или неясно, или совсем не увидишь, но статуи: богинь, как самые статуи, так и трон, можно видеть совершенно ясно. 5. Рядом с храмом Деспойны, немного выше направо, есть так называемый Мегарон (Чертог). Аркадяне в нем совершают мистерии и приносят здесь Деспойне много обильных жертв. Из них каждый жертвует ей все то, что у него есть; и у жертвенных животных они не перерезают горла, как при других жертвах, но каждый отрезает у жертвенного животного ту часть тела, которая ему попадается. 6. Эту Деспойну аркадяне почитают больше всех других богов и говорят, что она дочь Посейдона и Деметры. Ее общераспространенное имя — просто Деспойна (Владычица), все равно как дочь Зевса именуют Корой (Девой), тогда как ее настоящее имя — Персефона, как ее в своих поэмах называют Гомер, а раньше его — Памф. Имя же Деспойны я не решился назвать для непосвященных. 7. Выше так называемого Мегарона есть роща, посвященная Деспойне, обнесенная каменной оградой; внутри этой ограды среди других деревьев есть маслины и вечнозеленые дубы, выросшие из одного корня, и это не искусство какого-либо ученого садовода. Выше рощи находятся жертвенник Посейдона Гиппия, как отца Деспойны, и других богов; на последнем из них есть надпись, что он является общим жертвенником для всех богов.

8. Отсюда по лестнице можно подняться в храм Пана; к храму присоединена и галерея и в самом храме стоит небольшая статуя; наравне с самыми могущественными богами и этот Пан может, внимая молениям людей, выполнять их или воздавать должное за проступки. У статуи этого Пана горит неугасимый огонь. 9. Говорят, что в более древние времена этот бог давал вещания, что его прорицательницей была нимфа Эрато, та, которая была женой Аркада, сына Каллисто. Сохраняются в памяти людей и ее стихи-прорицания, которые я сам читал. Есть тут и алтарь Ареса, есть и изображения Афродиты в храме — одно из белого мрамора, другое, более древнее из них, из дерева. Точно так же есть и деревянные статуи Аполлона и Афины; а в честь Афины сооружено здесь и святилище.

XXXVIII
1. Немного выше находится ограда стен города Ликосуры, за которыми обитают немногочисленные жители. Из всех городов, какие только были на земле, на материке или на островах, Ликосура является самым древним, и солнце ее увидало первой; по этому образцу люди научились строить себе города.

2. Налево от святилища Деспойны есть гора по имени Ликей; иные из аркадян называют ее и Олимпом и Священной вершиной. Говорят, что на этой горе был воспитан Зевс; на этой горе Ликее есть место, называемое Кретея; эта Кретея находится налево от рощи Аполлона, именуемого Паррасийским, и аркадяне утверждают, что это и есть тот самый Крит, на котором, по преданию критян, воспитан Зевс, а не их остров. 3. Тем нимфам, которые, по их словам, воспитали Зевса, они дают имена: Фейсоя, Неда и Гагно. По имени Фейсои был назван город в Паррасии; в мое время поселок Фейсоя составлял часть Мегалополя; имя Неды получила река, а от Гагно был назван источник на горе Ликее, который, подобно реке Истру, течет и зимой и летом с одинаковым количеством воды. Если долгое время стоит засуха и Если долгое время стоит засуха и начинают засыхать семена в земле и деревья, тогда жрец Зевса Ликейского, обратившись к воде, молится и, помолившись, приносит жертву, которая полагается по закону, затем он опускает ветку дуба на поверхность источника, а не в глубь его; и когда вода всколыхнется, поднимается пар в виде тумана, немного погодя этот туман обращается в облако и привлекает к себе другие облака, вследствие чего на аркадскую землю спускается дождь. 4. На горе Ликее есть святилище Пана и вокруг него роща из деревьев; есть тут и гипподром, а перед ним стадион: в древности Ликейи (празднества) проводились тут. Есть тут и пьедесталы статуй, самих же статуй уже нет. Надпись элегическими стихами на одном из пьедесталов говорит, что это памятник Астианакта и что этот Астианакт был родом из потомков Аркада.

5. Среди других чудес горы Ликея вот какое является самым большим. На ней есть священный участок Зевса Ликейского; людям вход туда воспрещен. Если кто преступит этот закон и войдет туда, то ему невозможно уже прожить больше года. Рассказывают еще следующее: попавшие в середину этого участка, все равно, кто бы они ни были, животные или люди, не отбрасывают там тени, поэтому, если зверь, спасаясь, убегает в этот священный участок, то охотник не следует за ним сюда, а остается за его пределами, и, когда он смотрит на зверя, он не видит от него никакой тени. И в Сиене, на границе Эфиопии, все время, пока солнце находится в созвездии Рака, не бывает тени ни от деревьев, ни от животных; в священном же участке горы Ликея это отсутствие тени наблюдается постоянно и во все времена года.

На самой главной вершине горы есть земляная насыпь — это жертвенник Зевса Ликейского, и с нее виден почти весь Пелопоннес. Перед жертвенником с восточной стороны стоят две колонны, а на них позолоченные орлы, сделанные в очень древние времена. На этом жертвеннике приносят жертвы Зевсу Ликейскому втайне. Мне не хочется распространяться по поводу этих жертв; пусть будет так, как оно есть теперь и как было с самого начала. 6. На восточном склоне горы есть святилище Аполлона, называемого Паррасийским; ему дают также имя и Пифийского. Совершая ежегодно праздник в честь этого бога, аркадяне приносят в жертву на площади (Мегалополя) в честь Аполлона Эпикурия (Помощника) кабана, и, принеся здесь эту жертву, они тотчас несут жертвенное животное в святилище Аполлона Паррасийского со звуками флейт, в торжественной процессии и, отрубив бедра, сжигают их, а остальное мясо жертвенного животного тут же немедленно поедают. Так установлено у них совершать эту жертву.

7. Северный склон Ликейской горы занят Фейсоеей. Здесь жители особенно почитают нимфу Фейсою. Через фейсоейскую землю протекают речки, впадающие в Алфей: Милаонт, Нус, Ахелой, Келадон и Налиф. Есть еще две реки, носящие одинаковое имя с аркадским Ахелоем, но более известные; тот Ахелой, который протекает через Акарнакию и Этолию и впадает в море против Эхинадских островов, Гомер в «Илиаде» называет царем всех рек; а о другом Ахелое, текущем с горы Синила, Гомер упоминает как о самой реке, так и о горе Сипиле в связи с преданием о Ниобе. Третьей же реке, текущей с горы Ликея, имя тоже Ахелой.

8. Направо от Ликосуры есть гора, так называемая Номия, и на ней есть святилище Пана Номия, а самое место называется Мельпея (Певчее), потому что есть сказание, будто Пан здесь изобрел игру на свирели. Совершенно очевидно, что эта гора названа Номией потому, что тут пастбища ("номай") Пана; сами же аркадяне говорят, что это имя нимфы.

XXXIX
1. За Ликосурой, в западном от нее направлении, протекает река Платанистон; всякому, кто едет в Фигалию, волей-неволей приходится перейти через этот Платанистон. За ним идет подъем на расстоянии стадиев тридцати или немного более.

2. Обо всем, что относится к Фигалу, сыну Ликаона, так как считается, что в древности он был основателем города, и о том, что впоследствии город переменил свое название на Фиалию в честь Фиала, сына Буколиона, и затем вновь вернул себе прежнее название, обо всем этом я уже рассказал выше. Есть и другое предание, но заслуживающее меньшего доверия, будто Фигал был автохтон — рожденный здесь землею, а не сын Ликаона; а некоторые рассказывают, что была нимфа Фигалия из так называемых дриад. Когда лакедемоняне старались подчинить себе Аркадию и с войском вторглись в Фигалию, они в бою победили местных жителей и осадили их город. Когда их укреплениям грозила опасность быть взятыми, то фигалейцы бежали из города, или, быть может, лакедемоняне разрешили им уйти оттуда по договору. Взятие Фигалии и удаление фигалейцев из родного города произошло в архонтство в Афинах Мильтиада, на второй год 30-й олимпиады, в которую в третий раз одержал победу лаконец Хионид. Бежавшие и спасшиеся фигалейцы решили обратиться в Дельфы и спросить бога о возможности своего возвращения. И Пифия им ответила, что она не видит для них возможности возврата, если они попытаются сделать это своими собственными силами, но если они возьмут отборную сотню из Оресфасия, то сам этот отряд падет в битве, но благодаря им фигалейцы вернутся в свой город. Когда оресфасийцы услыхали о данном фигалейцам предсказании, то, соревнуясь друг с другом, спешили вписаться в эту отборную сотню и принять участие в походе на Фигалию. Когда они двинулись против лакедемонского гарнизона, все данное им предсказание исполнилось в точности: в произошедшем сражении отряд оресфасийцев нашел себе славную кончину, но, изгнав спартанцев, он дал возможность фигалейцам вернуть себе родной город. 3. Фигалия лежит в местности, высоко поднимающейся и почти всюду отвесной; у них даже стены построены по обрыву; но если подняться наверх, то этот холм представляет гладкое и ровное плато. Там у них есть храм Артемиды Сотеры (Спасительницы), а в нем статуя Артемиды из белого мрамора. Из этого храма у них установлено совершать торжественное шествие. 4. В находящемся здесь гимнасии есть статуя Гермеса; он представлен как будто с накинутым на плечи гиматием, но он не доходит ему до ног, так как статуя оканчивается четырехугольной колонной. Воздвигнут здесь и храм Дионису; местные жители называют его Акратофором (Несущим чистое вино). Нижней части статуи не видно из-за листьев лавра и плюща. Та же часть, которая видима, раскрашена… блестит киноварью; она, как рассказывают, добывается иберийцами вместе с золотом.

XL
1. У фигалейцев на площади есть статуя Аррахиона панкратиаста. Эта статуя древняя, особенно архаичен стиль положения тела: ноги очень мало раздвинуты, руки опущены прямо по бокам до самых ягодиц. Это изображение сделано из камня; говорят, что на нем была и надпись, но она от времени исчезла. 2. Аррахион одержал две победы в Олимпии; одну до 54-й олимпиады, а другую во время 54-й олимпиады, когда проявились как справедливость гелланодиков, так и доблесть самого Аррахиона. Дело в том, что, когда он сражался с последним оставшимся соперником за победную масличную ветвь, его противник, кто бы он ни был, опередил его, схватив и крепко сжав Аррахиона ногами, стал давить руками его за горло; но Аррахион сломал палец на ноге у своего противника; сам Аррахион, задушенный, испустил дух, а тот, кто его душил, вследствие боли в пальце в этот момент отказался от состязания с ним. Элейцы украсили венком и провозгласили победителем труп Аррахиона.

3. Я знаю, что подобным образом поступили аргивяне по отношению к Кревгу, кулачному бойцу из Эпидамна: на Немейских играх аргивяне присудили венок победы уже мертвому Кревгу, потому что бившийся с ним сиракузянин Дамоксен нарушил их взаимный договор. Уже наступал вечер, когда они приступили к кулачному бою; и вот они при свидетелях уговорились наносить удары друг другу поочередно. Кулачные бойцы в то время еще не носили на запястьях жестких ремней, но сражались в мягких ремнях, прикрепляя их под выгибом руки так, чтобы пальцы у них оставались свободными. Эти мягкие ремни делались из тонких полос сырой воловьей кожи и переплетались между собой по какому-то старинному способу. И вот в том случае, о котором я рассказываю, Кревг опустил свой удар на голову Дамоксена; в свою очередь Дамоксен приказал Кревгу приподнять руки, и, когда он это исполнил, Дамоксен ударил его вытянутыми пальцами под ребра: ввиду крепости ногтей и силы удара рука вошла внутрь, и Дамоксен, схватившись за внутренности, оторвал их и вытащил наружу. Кревг тотчас же испустил дух, а аргивяне за то, что Дамоксен нарушил договор и вместо одного удара воспользовался против своего соперника многими, изгнали его. Кревгу, хотя и умершему, они приписали победу и поставили ему в Аргосе статую, которая еще до моего времени стояла в храме Аполлона Ликейского.

XLI
1. На площади Фигалии есть общая могила для отборного отряда оресфасийцев. И, как героям, фигалейцы приносят им каждый год жертвы. 2. Река, носящая название Лимакс (Нечистая), протекая около самой Фигалии, впадает в реку Неду. Говорят, что название этой реке дано от очистительных обрядов, совершенных здесь Реей. Когда она родила Зевса и нимфы ее очищали после родов, то весь послед, подлежавший очищению, они бросили в эту реку; а древние называли их «лимата». Свидетелем этого является и Гомер, говоря, что при избавлении от чумы эллины очищались и "все нечистое" (лимата) бросали в море. 3. Истоки реки Неды находятся на горе Керавсии, которая является частью горы Ликея. Так как река Неда протекает очень близко от города Фигалии, поэтому мальчики из Фигалии стригут свои волосы в честь этой реки. В местах, близких от моря, Неда судоходна для небольших кораблей. Из всех рек, какие я только знаю, Меандр отличается наиболее извилистым течением, очень часто все вновь и вновь поворачивая свое течение внутрь страны и образуя массу изгибов; на втором месте по извилистости можно было бы поставить Неду. 4. Стадиях в 12-ти вверх от Фигалии находятся горячие источники, и недалеко от них в Неду впадает река Лимакс; там, где сливаются их воды, стоит храм Эвриномы, чтимый с древнейших времен и малодоступный вследствие гористой, суровой местности. Около него густо и много выросло кипарисов. Фигалейский народ убежден, что Эвринома — это эпитет Артемиды; но те из них, которые являются хранителями древних сказаний, говорят, что Эвринома — дочь Океана; о ней и Гомер вспоминает в «Илиаде», что вместе с Фетидой она приняла Гефеста. Каждый год в один и тот же день они открывают двери храма Эвриномы. Все же остальное время у них установлено, чтобы этот храм не стоял открытым. В одно и то же время приносятся ей жертвы как от имени государства, так и от частных лиц. Мне не удалось быть на этом празднике, и я не видал статуи Эвриномы; а от фигалейцев я слыхал, что ее деревянная статуя вся опутана золотыми цепями и что сверху до самых бедер она представляет из себя женщину, а нижняя часть как у рыбы. Для дочери Океана, живущей вместе с Фетидой в пучине моря, это окончание рыбьим хвостом может служить хорошей эмблемой. А если бы она была Артемидой, то нет никакого основания, чтобы ее изображали подобным образом.

5. Фигалия окружена горами, налево — так называемым Котилием, направо же от нее поднимается другая гора по имени Элайон (Масличная). Котилий отстоит от города приблизительно на 30 стадиев; на нем есть местечко Бассы и храм Аполлона Эпикурия (Помощника). Этот храм сам и его крыша сделаны из мрамора. Из всех храмов, какие есть в Пелопоннесе, после храма в Тегее, этот храм может считаться первым как по красоте мрамора, так и по тщательности работы. А название дано Аполлону как избавителю от чумной заразы, подобно тому как и у афинян Аполлон получил название Алексикакос (Отвращающий зло), так как и у них он отвратил ту же болезнь. Что и фигалейцев он освободил от этой болезни во время войны между пелопоннесцами и афинянами, а не в какое-либо другое время, доказательством этому служат оба эпитета Аполлона, имеющие одно и то же значение, равно и тот факт, что создателем храма в Фигалии был архитектор Иктин, живший в эпоху Перикла и выстроивший афинянам так называемый Парфенон. Я уже раньше указал, что статуя Аполлона из этого храма в Фигалии находится на площади Мегалополя.

6. На горе Котилий есть источник; некий писатель раньше сообщил, будто от этого источника берет начало течение реки Лимакса; но, делая такое сообщение, он ни сам не видел этого источника, ни других не расспросил, тех, кто его видел. Мною же сделано и то и другое: я сам видел течение этой реки и видел, что вода из источника на Котилий течет не далеко и, пройдя небольшое пространство, становится совершенно невидимой. С другой стороны, мне не удалось точно исследовать, в каком месте Аркадии находятся истоки реки Лимакса. Над храмом Аполлона Эпикурия есть местечко, носящее имя Котил, и в нем есть Афродита "в Котиле": тут стоит ей храм, — но крыша на нем провалилась, — и стоит ее статуя.

XLII
1. Другая гора, Элайон (Масличная), находится от Фигалии приблизительно на расстоянии 30-ти стадиев; на ней есть священная пещера так называемой Деметры Мелайны (Черной). 2. Всему тому, что рассказывают жители Фельпусы относительно сочетания Посейдона и Деметры, этому верят и признают и фигалейцы; только они говорят, что Деметра от этого брака родила не коня, а ту, которую аркадяне называют Деспойной. Говорят, что после этого Деметра в гневе на Посейдона и одновременно в печали о похищении Персефоны надела черные одежды и, уйдя в эту пещеру, на долгое время скрылась в ней. Когда вследствие этого погибло все, что производит земля, а также погибла от голода большая часть человеческого рода и в то же время никто из богов не знал, где скрылась Деметра, в это время Пан отправился в Аркадию и, охотясь в разных местах по горам, пришел и на гору Элайон и, (заглянув в пещеру), увидал Деметру и то, в каком она состоянии и в каких она одеждах. Таким образом, Зевс узнал об этом от Пана и послал к Деметре Мойр (богинь судьбы). Деметра послушалась Мойр, сложила свой гнев и перестала печалиться. 3. Фигалейцы говорят, что по этому случаю они решили считать пещеру священной пещерой Деметры и в ней поставили деревянную статую богини. Эта статуя, по их рассказам, была сделана следующим образом. Богиня сидит на скале, во всем подобная женщине, кроме головы: голова и волосы на ней — лошадиные к голове у нее приделаны изображения драконов и других диких животных. На ней надет хитон, спускающийся до самых пят; в одной руке у нее дельфин, в другой — горлица. С какой целью они поставили ей такую статую, это ясно для человека, не лишенного сообразительности и привыкшего разбираться в чудесных сказаниях. А Мелайной они, говорят, назвали ее потому, что богиня носила черные одежды. Произведением чьих рук была эта деревянная статуя или при каких обстоятельствах была она уничтожена пожаром, этого они не помнят. 4. Когда древнее изображение погибло, то фигалейцы не поставили богине другой статуи и даже перестали выполнять многие обряды, связанные с ее праздниками и жертвоприношениями; за это бесплодие поразило их страну. Когда они обратились с мольбой о помощи, то Пифия изрекла им следующее:

Внемли Аркадии племя азан, желудями живущей,
Древней народ Фигалии, кругом поселившийся густо
Там, где священный тайник, Део конеродной пещера!
Ныне пришли вы спросить, как избегнуть вам голода
тяжких
Мук и страданий? Вы дважды одни лишь номадами
ставши,
Вновь вы одни себе ищете в диких плодах пропитанья.
Пажити ныне Део отняла у тебя, обратив вновь
В племя кочевников вместо людей, что землю пахали
С колосом тучным и, жатву собравши, хлебом питались.
Ибо лишили ее вы даров, что отцы приносили,
Почестей древних времен. Людоедами станете скоро,
Скоро друг друга она и детей поедать вас заставит,
Если мольбой всенародной вы гнева ее не смягчите,
Если пещеры ее не почтите божеской честью.
Когда фигалейцы услыхали принесенное им из Дельф вещание, то, помимо того, что все прежние празднества и жертвы в честь Деметры они стали совершать еще с большим усердием, они, кроме того, убедили Оната, сына Микона, родом из Эгины, за какую угодно цену сделать им статую Деметры. В Пергаме есть медная статуя Аполлона, работы того же Оната, одно из величайших чудес как по величине, так и по искусству. Тогда этот замечательный художник, найдя рисунок или копию древней деревянной статуи, а вернее, как говорят, на основании видения, явившегося ему во сне, сделал фигалейцам медную статую, приблизительно одно поколение спустя после похода мидийцев на Элладу. Это утверждение мое находит себе подтверждение в следующем: во время похода Ксеркса в Европу тираном Сиракуз и всей остальной Сицилии был Гелон, сын Дейномена. Когда Гелон умер, то власть перешла к брату его, Гиерону. А когда умер и Гиерон, прежде чем успел посвятить Зевсу Олимпийскому те дары, которые он обещал в благодарность за свои конные победы на состязаниях, то их за отца принес сын Гиерона Дейномен. И эти вещи были произведением Оната. На этих пожертвованиях в Олимпии есть две надписи; одна из них гласит:

Зевс Олимпийский! На играх твоих одержавши победы
Раз на четверке коней, дважды — с одним жеребцом,
Эти дары Гиерон предназначил тебе, а принес их
Из Сиракуз Дейномен, сын его, в память отца -
а на другой надписи мы читаем:
Сын Микона Онат меня создал великим искусством.
Служит домом родным остров Эгина ему.
Таким образом, Онат является современником афинянина Гегия и аргивянина Агелада.

5. Главным образом ради этой Деметры я лично ездил в Фигалию. Я принес жертву богине по обряду, принятому у местных жителей; они не приносят ничего другого, кроме садовых фруктов, особенно винограда, медовых сотов, овечьей шерсти, еще не обработанной, как она есть, с потом и грязью. Все это они кладут на жертвенник, воздвигнутый перед пещерой, а возложив, поливают их оливковым маслом. Таково правило жертвоприношений, соблюдаемое и частными людьми и при ежегодном жертвоприношении всей фигалейской общиной. Эти жертвы у них совершает жрица, а вместе с ней самый младший из так называемых жертвоприносителей; их трое из числа местных граждан. 6. Около пещеры находится дубовая роща, есть и источник холодной воды. Статуи, изваянной Онатом, в мое время уже не было, да и большинство жителей Фигалии вообще не знает, была ли она когда-нибудь. Только один из встретившихся мне фигалейцев, самый старый, мне говорил, что за три поколения до него на эту статую упала с потолка пещеры глыба камня и разбила ее так, что от нее ничего не осталось. И действительно, даже в мое время на потолке пещеры было ясно видно место, откуда вывалилась эта глыба камня.

XLIII
1. План моего труда требует, чтобы я рассказал о Паллантии, если там есть что-либо, достойное упоминания, а также объяснил, почему император Антонин Старший из поселка сделал Паллантий городом и даровал самоуправление и свободу от податей. 2. Говорят, что из всех аркадян и по разуму и по знанию военного дела самым выдающимся был некий муж по имени Эвандр; он был сыном Гермеса и нимфы, дочери Ладона. Посланный для вывода колонии и стоя во главе отряда из Паллантия, он основал город на берегу реки Тибра. Той части теперешнего Рима, которая была заселена Эвандром и последовавшими за ним аркадянами было дано имя Паллантия в память одноименного города в Аркадии; впоследствии же это имя несколько изменилось, так как из него выпали буквы: (одно) Л и Н. То, что я рассказал, было причиной того, что император даровал также привилегии паллантейцам. 3. Этот Антонин, со стороны которого паллантейцы получили такие щедроты, сам по своему почину не заставил римлян вести ни одной войны, но, когда эту войну начали мавры, он выгнал их из их страны и заставил бежать до крайних пределов Ливии к горе Атланту и к народам, жившим у Атланта. Надо заметить, что эти мавры составляют большую часть независимых ливийских племен; они — кочевники, и их постольку труднее покорить, чем скифов, поскольку они блуждают с места на место не на телегах, (как скифы), а верхом на лошадях, и сами они и их жены. Точно так же он отнял большую часть земли у бригантов в Британии, так как и эти стали нападать с оружием в руках на область Генунию, подчиненную римлянам. Когда сильное землетрясение обрушилось на Кос и Родос, города Ликии и Карий, то император Антонин вновь восстановил их как благодаря своей широкой щедрости, так и готовности содействовать им в их новом строительстве. О том, какие крупные суммы он давал эллинам и нуждающимся из варваров, какие произвел сооружения в Элладе, по всей Ионии, в Карфагене и в земле сирийской, об этом очень подробно написали уже другие. Но вот чем особенно этот император оставил память о себе: в силу определенного закона тем из римских подданных, которым пришлось сделаться римскими гражданами, дети же их продолжали оставаться только эллинами, этим лицам приходилось или передавать по наследству свои деньги посторонним, а не своим близким, или обогащать ими императорскую казну. Антонин, отменив этот закон, разрешил, чтобы и они имели право передавать по наследству свое имущество своим же детям: он предпочел явиться в глазах народа человеколюбивым, чем сохранить закон, полезный только для обогащения императорского казначейства. Римляне называли этого императора Благочестивым, потому что он проявлял особенное почтение ко всему божественному. По моему мнению, он мог бы получить и имя, присвоенное Киру Старшему, которого звали отцом всех людей. 4. Он оставил преемником на императорском престоле своего сына, носившего одно с ним имя. Этот Антонин Второй подверг наказанию германцев, самых воинственных и многочисленных в Европе варваров, и племя савроматов за то, что они начали творить беззаконие и беспричинно вызвали войну.

XLIV
1. В заключение своего рассказа об Аркадии мне остается описать дорогу из Мегалополя в Паллантий и в Тегею, которая ведет до так называемой Хомы (Плотины). По этой дороге под самым городом есть у них поселок, называемый Ладокеей, по имени Ладока, сына Эхема. 2. Дальше по дороге находился в древние времена здесь город Гемонии; основателем города был Гемон, сын Ликаона; и доныне за этим местом осталось название Гемонии. За Гемониями направо, посреди других развалин города Оресфасия, остались еще как памятник старины колонны храма Артемиды; эту Артемиду называли Жрицей. Если идти прямой дорогой из Гемоний, то по пути будет местечко, называемое Афродисион, а за ним другое местечко, Афинеон; налево от последнего — храм Афины и в нем мраморная статуя богини. Приблизительно стадиях в 20-ти от этого местечка есть развалины города Асеи и на холме, который прежде служил акрополем, и доныне видны следы стены. 3. Приблизительно в пяти стадиях от Асеи, немного в стороне от дороги, находятся истоки реки Алфея, а у самой дороги — истоки реки Эврота. У истоков реки Алфея находится храм Матери богов, уже без крыши, и два мраморных льва. Тут воды Эврота смешиваются с водами Алфея и приблизительно на расстоянии 20-ти стадиев они текут общим потоком; затем они скрываются в трещину земли, после чего один из них, Эврот, появляется вновь на поверхности земли в стране лакедемонян, а Алфей в Пегах (Источниках) в Мегалополитской области. 4. Из Асеи можно подняться на гору, которая называется горой Борея; на вершине этой горы остались еще следы бывшего тут храма. Говорят, что этот храм построил Одиссей по возвращении из Илиона в честь Афины Сотеры и Посейдона.

Так называемая Хома является границей земель Мегалополя с Тегеей и Паллантием. Равнина Паллантия простирается тут же налево от Хомы. 5. В Паллантии есть храм и мраморные статуи — одна Палланта, другая Эвандра; есть и храм в честь Коры, дочери Деметры, а немного дальше стоит у них статуя Полибия. Холмом, который находится над городом, они в древности пользовались как акрополем; на вершине этого холма еще до нашего времени остался храм богов, носящих наименование Чистых; есть обычай приносить здесь самые торжественные клятвы. Местные жители или не знают имен этих богов, или, зная их, быть может, не хотят их произносить. Можно предположить, в что они названы Чистыми потому, что Паллант приносил им жертвы не такого рода, как его отец Зевсу Ликейскому.

6. Направо от так называемой Хомы простирается равнина Мантурийская; эта равнина находится уже в пределах тегеатов, простираясь приблизительно стадиев на 50 вплоть до Тегеи. Направо от дороги есть небольшая гора, называемая Кресион; на ней воздвигнуто святилище (Аресу) Афнею (Изобильному). По сказаниям тегеатов, Арес сочетался с Аэропой, дочерью Кефея, сына Алея. Когда она в родовых муках испустила дух, то родившийся мальчик, прижавшись к своей уже умершей матери, сосал в изобилии молоко из ее груди. Это случилось по воле Ареса. Поэтому и бога называют Афнеем (Изобильным), а мальчику, говорят, было дано имя Аэропа. 7. По дороге в Тегею есть так называемый ключ Левконий; говорят, что у Афиданта была дочь Левкона, которой недалеко от города тегеатов поставлен могильный памятник.

XLV
1. Тегеаты говорят, что во времена Тегеата, сына Ликаона, одна только эта область носила нынешнее название, получив его от его имени, и что люди жили тогда в отдельных поселках по демам; это были Гареаты, Филакеи, Кариаты, Корифеи, Потахиды, Ойаты, Мантуреи, Эхевефы. В царствование Афиданта присоединился к ним и девятый дем (округ), Афиданты. Основателем же теперешнего города был Алей. 2. Помимо общих со всеми аркадянами предприятии и войн, каковы: поход против Илиона, война против мидийцев и бой с лакедемонянами при Дипеях, так вот, помимо перечисленных подвигов, тегеаты и лично совершили следующие славные деяния. Во время Калидонской охоты Анкей, сын Ликурга, хотя и раненый, выдержал нападение кабана, а Аталанта пустила стрелу в кабана и первая поразила дикого зверя; поэтому ей были даны в награду за доблесть голова кабана и его шкура. Когда Гераклиды совершили вторжение в Пелопоннес, возвращаясь назад, то Эхем, сын Аэропа, родом из Тегеи, сразился в единоборстве с Гиллом и в этом бою победил Гилла. Когда, лакедемоняне двинулись на аркадян походом, желая их себе подчинить, то тегеаты первые их победили и взяли многих из них себе пленниками.

3. Древний храм Афины Алеи в Тегее воздвиг Алеи; впоследствии тегеаты выстроили в честь богини новый храм, большой и замечательный; старый храм уничтожил внезапно распространившийся пожар; то было в архонтство Диофанта в Афинах, во второй год 96-й олимпиады, когда в беге победил элеец Эвполем. 4. Новый храм, сохранившийся и до нашего времени, намного превосходит все храмы, находящиеся в Пелопоннесе, и по своей отделке и по величине. Первый ряд его колонн — дорического стиля, за ними идет ряд колонн коринфского стиля; внутри храма стоят колонны стиля ионического. Я узнал, что строителем этого храм был паросец Скопас, который создал много статуй в разных местах древней Эллады, а равно в Ионии и в Карии. На переднем фронтоне храма изображена охота на калидонского вепря. Приблизительно в середине (фронтона) изображен сам вепрь; за ним с одной стороны идут Аталанта, Мелеагр, Тесей, Теламон, Пелей, Полидевк и Иолай, который был постоянным спутником Геракла в большинстве его подвигов, а затем братья Алфеи, сыновья Фестия Профой и Комет. По другую сторону вепря изображены: Анкей, уже раненый и выпустивший из рук свою секиру; его поддерживает Эпох; рядом с ним Кастор и Амфиарай, сын Оиклеса; следом идут Гиппофой, сын Керкиона, внук Агамеда и правнук Стимфала. Последним в этом ряду изображен Перифой. На заднем фронтоне изображена битва Телефа с Ахиллом на равнине Каика.

XLVI
1. Древнюю статую Афины Алеи, а с ней и клыки калидонского вепря взял себе римский император Август, победив в битве (при Акциуме) Антония и его союзное войско, в числе которых были и все аркадяне за исключением мангинейцев. 2. Но известно, что не Август первый стал увозить посвятительные дары и изображения богов, отбирая их у побежденных; он следовал лишь давно установившемуся обычаю. Когда Илион был взят и эллины делили добычу, то деревянное изображение Зевса Геркейя (Хранителя стен) было дано Сфенелу, сыну Капанея. Много лет спустя, когда доряне переселились и поселились в Сицилии, то Антифем, основатель Гелы, разрушив город сиканов Омфаку, перевез в Гелу статую, сделанную Дедалом. Мы знаем, что и персидский царь Ксеркс, сын Дария, помимо всего прочего, что он увез из города афинян, взял с собой из Браврона статую бравронской Артемиды; кроме того, выставив против милетян обвинение в том, что они во время морского боя персов против афинян в Элладе проявили сознательно трусость, отобрал от них медную статую Аполлона в Бранхидах. Впоследствии Селевк решил вернуть его милетянам. А у аргивян еще в мое время были статуи, взятые ими из Тиринфа; одна, деревянная, стояла около изображения Геры, другая хранилась в храме Аполлона Ликейского. Жители Кизика, силой оружия заставившие проконнесцев поселиться вместе с ними, взяли из Проконнеса статую Матери Диндимены. Эта статуя из золота, и ее лицо вместо слоновой кости сделано из зубов гиппопотамов. Таким образом, император Август сделал то, что издревле было обычным и что считалось законным и у эллинов и у варваров. Статуя Афины Алеи стоит у римлян у входа на форум, построенный Августом. Там и стоит эта статуя, сделанная вся из слоновой кости, работы Эндоя. Что же касается клыков кабана, то хранители редкостей говорят, что один из них сломался, а другой, уцелевший, находится в императорских садах (на Палатине), в храме Диониса, и длина его приблизительно равна половине оргии.

XLVII
1. Та статуя Афины, которая теперь находится в Тегее, перенесена сюда из дема (округа) Мантуреи и у его жителей носит название Гиппия (Конная); по их сказаниям, во время битвы богов против гигантов она (Афина) погнала колесницу, запряженную парой коней, против Энкелада. Однако у всех эллинов эта богиня почитается под именем Алеи, да и у самих жителей Пелопоннеса это название стало общераспространенным. На одном пьедестале с Афиной стоят с одной стороны Асклепий, с другой — Гигиея (Здоровье); обе эти статуи из пентеликонского мрамора, работы Скопаса из Пароса. 2. В храме имеются замечательные приношения — шкура калидонского вепря; от времени она почти сгнила, и вся щетина у нее вылезла; висят там цепи, которых не съела еще ржавчина; в этих цепях лакедемонские пленники вскапывали Тегейскую равнину; священное ложе Афины и картина, изображающая Авгу; лежит здесь и щит тегеянки Марпессы, носящей прозвище Хэры; о Марпессе я буду рассказывать ниже. Жрецом Афины является еще совсем юный мальчик, и, сколько времени продолжается его служение, я этого не знаю, во всяком случае оно продолжается до времени возмужалости, не дальше Хранится сказание, что жертвенник богине был воздвигнут Меламподом, сыном Амитаона. На этом жертвеннике в виде рельефов изображены Рея и нимфа Эноя, держащие на руках младенца Зевса, а с каждой из боковых сторон изображены по четыре фигуры: Главка, Неда, Фейсоя и Анфракия — с одной стороны, Ида, Гагно, Алкиноя и Фрикса — с другой. Есть тут также статуи Муз и (их матери) Мнемосины.

3. Недалеко от храма есть стадион из насыпной земли На нем тегеаты проводят состязания, которые по имени Афины называются Алееями, и другие, которые они называют Галотии (Игры пленения), потому что они взяли в плен во время битвы много живых лакедемонян. В местности на север от храма есть источник; говорят, что у этого источника Геракл совершил насилие над Авгой, но говорят они об этом несогласно с Гекатеем по этому вопросу. Приблизительно стадиях в трех от источника находится храм Гермеса Эпита.

4. У тегеатов есть еще другой храм в честь Афины Полиатиды (Градохранительницы). В этот храм жрец входит только один раз в год. Это святилище они называют еще Эриматой (Охраною), передавая сказание, будто Кефею, сыну Алея, Афиною в качестве дара было дано обещание, что никогда Тегея не будет взята силой оружия; и говорят, что для охраны города богиня отрезала и дала ему локон из волос Медузы. Что же касается Артемиды Гегемоны (Водительницы), то (тегеаты) передают следующий рассказ. Тираном в Орхомене был Аристомелид. Он влюбился в одну девушку из Тегеи и, каким-то образом завладев ею, поручил сторожить ее Хронию. Но прежде чем ее привели к тирану, она лишила себя жизни из-за страха и стыда, что же касается Хрония, то Артемида, явившись к нему в видении, побудила его на восстание против Аристомелида; убив его и убежав в Тегею, он выстроил здесь храм в честь Артемиды.

XLVIII
1. На площади Тегеи, по форме очень похожей на кирпич, есть храм Афродиты, который так и называется "Храм Афродиты на кирпиче"; в нем есть мраморное изображение богини. На стелах сделаны рельефные изображения — на одной Антифана, Криса, Тиронида и Пиррия: они издали: законы для тегеатов и за это почитаются ими и до сих пор. На другой стеле изображен Иасий верхом на коне с пальмовой ветвью в правой руке. Говорят, что Иасий на состязаниях в Олимпии победил в конном беге в то время, когда фиванец Геракл справлял Олимпийские игры. 2. В Олимпии полагается давать победителю венок из дикой маслины, а в Дельфах — из лавра. О причинах первого дара я уже говорил в рассказе об Элиде; о втором я буду говорить позднее. В Истме установлено давать венок из сосны, а в Немее — из сельдерея, в память страданий Палемона и Архемора. На очень многих состязаниях дают венок из финиковой пальмы, а в правую руку победителю повсюду полагается давать ветвь финиковой пальмы. Происхождение этого обычая таково: говорят, что Тесей, возвращаясь из Крита домой, устроил на Делосе в честь Аполлона состязания и победителей увенчивал пальмовым венком. Вот откуда, говорят, пошел этот обычай. А о финиковой пальме на Делосе упоминает еще Гомер в том молении, с которым Одиссей обратился к дочери Алкиноя.

3. На площади тегеатов есть еще изображение Ареса; это мраморный барельеф на стеле, и его называют Аресом Гинайкофойном (Угощающим женщин), а дано ему такое название по следующей причине: во время войны с лакедемонянами, когда лакедемонский царь Харилл сделал первое нападение на Тегею, тегеатские женщины, вооружившись, устроили засаду под холмом, который и до нашего времени носит название Филактриды (Сторожевого). Когда войска сошлись и воины с той и другой стороны проявили много замечательной храбрости, в этот момент, говорят, появились женщины, и им тегеаты были обязаны тем, что лакедемоняне обратились в бегство. В этом бою Марпесса, которую называли Хэрой, превзошла храбростью всех других женщин, причем в числе прочих спартанцев был взят в плен (живым и царь) Харилл. Его отпустили без выкупа, заставив дать тегеатам клятву, что лакедемоняне никогда не пойдут войной против Тегеи, но они нарушили эту клятву. Женщины же, говорят, в честь своей победы принесли Аресу жертву без мужчин и не пригласили их для распределения жертвенного мяса. За это-то Аресу и было дано такое наименование. 4. Есть тут и жертвенник в честь Зевса Телея (Взрослого) и его статуя в виде четырехугольной колонны; мне кажется, что аркадяне исключительно любят эту форму статуй. Там есть и могильные памятники Тегеата, сына Ликаона, и жены Тегеата, Мэры; говорят, что эта Мэра — дочь Атланта, о которой упоминает и Гомер в рассказе Одиссея Алкиною о своем сошествии в Аид и о всех тех, чьи души он видел там. 5. Илитию, чей храм и статуя тоже находятся на площади тегеатов, они называют "Авгой на коленях", передавая следующее предание, будто Алей передал свою дочь Навплию, поручив ему вывезти ее в открытое море и утопить. Когда ее повели, говорят, она упала на колени и в таком положении родила сына на том месте, где теперь стоит храм Илитии. Этот рассказ противоречит другому, по которому Авга родила сына тайно от отца и рожденного ею Телефа выкинула на гору Парфенион, и лань выкормила своим молоком выброшенного ребенка. Но и этот рассказ тоже в ходу у тегеатов. 6. Рядом с храмом Илитии есть жертвенник Геи (Земли). Вместе с жертвенником находится стела из белого мрамора, а на ней барельеф Полибия, сына Ликорты, а на другой стеле — такое же рельефное изображение Элата, сына Аркада.

XLIX
1. Недалеко от площади находится театр, а около него пьедесталы для медных статуй. Самые статуи уже не существуют. Надпись, сделанная элегическими стихами на одном из пьедесталов, говорит, что тут стояла статуя Филопемена. Редко о ком эллины сохранили такую память, как о Филопемене за его глубокий ум и за его храбрость в делах. Его отец Кравгид из всех аркадян был одним из самых знатнейших в Мегалополе. Когда Кравгид умер, Филопемен был совсем еще младенцем, и опекуном его стал мантинеец Клеандр, политический изгнанник из Мантинеи, поселившийся в Мегалополе после несчастия, постигшего его родной город. У него еще со времен отцов были дружеские связи с домом Кравгида. Говорят, учителями Филопемена, кроме других, были Мегалофан и Экдел, а их самих называют учениками Аркесилая из Питаны. 2. Ростом и физической силой он не уступал никому из жителей Пелопоннеса, но лицом он был некрасив. Он пренебрегал упражнениями, которые необходимы для состязаний, где награждают венками, но тот участок земли, которым он владел, он старательно обрабатывал и предавался охоте на диких зверей. Говорят, он старательно перечитывал книги мудрецов и людей, прославленных среди эллинов, книги с описанием войн и те, где он мог найти наставления по военному искусству. Он хотел устроить всю свою жизнь по примеру Эпаминонда и подражать его великим деяниям, но сравняться с ним он во всем не мог: характер Эпаминонда во всем, даже в гневе, был прекрасным и крайнемягким, а (Филопемену как) аркадянину была свойственна вспыльчивость. 3. Когда Клеомен захватил Мегалополь, Филопемена не поразила отчаянием неожиданность этого несчастия; взяв с собой приблизительно две трети из людей, способных к военной службе, захватив с собой женщин и детей, он укрылся в Мессению, так как мессенцы были тогда их союзниками и относились к ним дружественно. В числе бежавших были лица, которым Клеомен сообщал, что он раскаивается в своем насильственном поступке и что он охотно заключил бы договор с жителями Мегалополя, если бы они вернулись назад. Но Филопемен на общем собрании граждан убедил их искать возвращения на родину с оружием в руках, а не идти на соглашения и договоры. 4. Когда при Селласии началась битва против Клеомена и лакедемонян, в которой участвовали ахейцы и аркадяне из всех городов, а вместе с ними сражался и Антигон, приведя им на помощь войско из Македонии, в это время Филопемен был в числе всадников. Увидев, что главнейший исход дела будет решен столкновением пехоты, он добровольно сделался гоплитом (пехотинцем). Проявляя исключительную храбрость, он подвергался здесь всяческим опасностям. И вот кто-то из врагов поразил его копьем в оба бедра. Попав в такое тяжелое положение, как бы скованный этим копьем, он согнул колени и старался таким образом продвигаться вперед: при этом от движения ног сломалось пронзившее его копье. Когда Клеомен и лакедемоняне были побеждены и Филопемен вернулся в свой лагерь, то тут врачи извлекли из его голеней — из одной древко, из другой наконечник копья. Когда Антигон услыхал об этом и увидал его смелость, он всячески старался уговорить Филопемена ехать вместе с ним в Македонию. Но Филопемену было очень мало дела до Антигона, он переплыл на корабле на Крит, где в это время шла междоусобная война, и стал начальником наемников. Когда он вернулся в Мегалополь, он тотчас же был выбран ахейцами начальником конницы и сделал их лучшими всадниками из всех эллинов. Когда ахейцы и те, которые были их союзниками, вступили в сражение у реки Лариса против элейцев и этолийского народа, помогавшего элейцам по родству с ними, то прежде всего он собственноручно убил Демофанта, бывшего начальником неприятельской конницы, а затем обратил в бегство и всю остальную конницу этолийцев и элейцев.

L
1. Так как ахейцы только на него и смотрели и, ставя его выше всех, только на него и надеялись, то он смог изменить форму вооружения их воинов, стоявших в рядах пехоты. Обычно они носили короткие дротики и щиты значительно болee длинные, чем обыкновенные, вроде кельтийских ферей — длинных четырехугольных дощатых как двери щитов — или плетеных персидских щитов. Он убедил их надевать панцири и пристегивать поножи, пользоваться щитами аргосского образца и носить длинные копья. 2. Когда в Лакедемоне сделался тираном Маханид и вновь началась война между ахейцами, с одной стороны, и лакедемонянами и Маханидом — с другой, то во главе ахейского войска стал Филопемен. Когда под Мантинеей произошла битва, то лакедемонские передовые отряды победили ахейских легковооруженных, и Маханид бросился преследовать их, убегавших с поля сражения; но своею фалангой Филопемен обратил в бегство лакедемонских гоплитов; затем, встретившись с Маханидом, возвращавшимся после преследования, он убил его. Хотя лакедемоняне потерпели поражение в этой битве, но это несчастие принесло им гораздо большую пользу, так как они освободились от тирана. 3. Немного времени спустя аргивяне справляли Немейские игры, и Филопемену пришлось участвовать в состязании кифаредов (певцов под аккомпанемент лиры). Когда Пилад, родом из Мегалополя, в свое время самый знаменитый из кифаредов и только что одержавший победу на Пифийских состязаниях, запел ном (песню) Тимофея Милетского «Персы», начинающийся так:

Славен Элладе дающий великую радость свободы,-
все собравшиеся эллины обратили свой взгляд на Филопемена и громом аплодисментов показали, что эта песня относится к нему. Я слыхал, что в свое время нечто подобное произошло с Фемистоклом в Олимпии: оказывая честь Фемистоклу, когда он вошел в театр, все присутствующие встали перед ним. 4. Македонский царь Филипп, сын Деметрия, тот, который умертвил и Арата из Сикиона, отравив его, подослал в Мегалополь людей, поручив им убить Филопемена. Потерпев в этом неудачу, он этим поступком вызвал к себе ненависть со стороны всей Эллады. Когда фиванцы победили в сражении мегарцев и уже поднимались на стены Мегар, то мегарцы обманули их, распространив ложное известие, будто к ним в город прибыл Филопемен. При этом известии на фиванцев напал такой припадок страха, что они, не окончив начатой войны, поспешно вернулись домой. 5. Вновь в Лакедемоне явился тиран Набис; из всех жителей Пелопоннеса он напал прежде всего на мессенцев. Он подошел к их городу ночью, когда никто не мог ожидать нападения, и захватил весь город за исключением акрополя. Но когда на другой день с войском прибыл Филопемен, Набис сдался и ушел из Мессены.

Когда окончилось время его командования и ахейцы выбрали себе других начальников, Филопемен вновь переправился на Крит и помог гортинцам, теснимым войною. Так как аркадяне гневались на него за то, что он удалился из родины, то он вернулся с Крита и принял участие вместе с римлянами в войне, которую они предприняли против Набиса. Когда римляне приготовили флот против Набиса, Филопемен по своей горячности решил принять участие в этой битве. Но, будучи совершенно неопытным в морском деле, он сел, сам того не заметив, на триеру, давшую течь; таким образом, и римлянам и всему союзному войску вспомнились стихи из эпоса, там, где Гомер в «Каталоге» указывает на полное невежество аркадян в морском деле. Немного дней спустя после морского боя Филопемен со своим отрядом, выбрав безлунную ночь, сжег в Гитионе лагерь лакедемонян. После этого Набис застиг Филопемена и бывший с ним отряд из аркадян на неудобном для них месте. Отряд Филопемена, правда, был немногочисленный, но состоял из опытных в военном деле бойцов. И вот Филопемен, постоянно меняя боевой строй, в котором он вел свой отряд во время отступления, сделал так, что эта позиция стала благоприятной для него, а не для: неприятелей; ночью же победив в битве Набиса и истребив много лакедемонян, он заслужил еще большую славу у эллинов. После этого Набис, добившись у римлян мира на определенный срок, умер раньше, чем кончился срок этого перемирия: он был убит одним калидонцем, явившимся к нему под предлогом заключения союза, на самом же деле это был враг, подосланный к нему именно с этою целью убийства этолийцами.

LI
1. Воспользовавшись таким благоприятным моментом, Филопемен напал на Спарту и принудил ее примкнуть к Ахейскому союзу. Немного времени спустя Тит (Фламинин), начальник римских войск, посланных против Эллады, и Диофан, сын Диэя, из Мегалополя, выбранный тогда начальником ахейцев, решили двинуться против Лакедемона, выдвинув против лакедемонян обвинение, будто они замышляют отпадение от римлян, но Филопемен, хотя он в это время был просто частным человеком, велел запереть перед ними ворота. За это и за его смелые действия против обоих тиранов лакедемоняне хотели подарить ему дом Набиса, стоивший больше ста талантов; но Филопемен отказался от этого богатого подарка и предложил лакедемонянам такими подношениями ублажать вместо него тех, которые в Ахейском Совете являются влиятельными ораторами в глазах народа; говорят, что он этим намекал на Тимолая. Филопемен еще раз был выбран ахейским стратегом. В это время в Лакедемоне произошли восстание и гражданская война. Тогда Филопемен выгнал 300 человек, наиболее виновных в этом восстании, из Пелопоннеса, продал в рабство приблизительно 3000 илотов, разрушил стены Спарты и запретил спартанской молодежи военные упражнения по законам Ликурга, а напротив, ахейской молодежи их предписал. Впоследствии римляне решили вернуть лакедемонянам право воспитывать свою молодежь по местному обычаю. Когда римляне под начальством Мания победили при Фермопилах Антиоха, потомка Селевка, прозванного Никатором (Победоносным), и сирийское войско, Аристен из Мегалополя советовал ахейцам уступать римлянам, угождая им во всем, и ни в чем им не противоречить. Полный гнева, взглянул на Аристена Филопемен и сказал ему, что этим он ускоряет гибель Эллады. Когда Маний высказал желание, чтобы были возвращены назад лакедемонские изгнанники, то Филопимен воспротивился этому в Совете, но когда Маний уехал, то тогда Филопемен разрешил изгнанникам вернуться в Спарту.

2. Но в конце концов суждено было, чтобы наказание за высокомерие постигло и Филопемена. Дело в том, что как-то он оскорбительно упрекнул одного из знатнейших граждан за то, что он живым был взят в плен неприятелями. В это время Филопемен, в восьмой раз выбранный в стратеги ахейцами, послал Ликорту с войском для того, чтобы опустошать Мессенскую область. Сам же он приблизительно дня три спустя, хотя и страдал от сильной горячки и был уже более чем 70-ти лет, все же решил принять участие в этом деле вместе с Ликортою. Он отправился, имея при себе всадников и легковооруженных числом около 60-ти. 3. В это время Ликорта со своим войском уже возвращался домой, причем ни он, ни мессенцы взаимно не понесли никаких серьезных поражений. Что же касается Филопемена, то он был ранен в голову во время сражения и, так как он упал с коня, (он был взят в плен и) живым доставлен в Мессену. Когда тотчас же было созвано народное собрание, то там было высказано много различных и даже противоположных мнений. Динократ и все мессенские богачи требовали смерти Филопемена, партия же простого народа прилагала все усилия, чтобы спасти его, жалея его и называя отцом всего эллинского народа. Но Динократ все же послал ему в тюрьму яд, решив даже против воли мессенцев лишить его жизни. Вскоре после этого Ликорта, собрав из аркадян и ахейцев значительную силу, двинулся против Мессены. Мессенский простой народ тотчас перешел на сторону аркадян; те, на ком тяготело обвинение в смерти Филопемена, были схвачены все, кроме Динократа, и понесли наказание. Динократ же сам на себя наложил руки. Останки Филопемена аркадяне перенесли в Мегалополь.

LII
1. С этого времени Эллада перестала уже быть матерью героев. 2. Мильтиад, сын Кимона, победивший в битве при Марафоне переправившихся сюда варваров и удержавший дальнейшее военное продвижение мидийцев, был первым благодетелем всего эллинского народа, Филопемен же, сын Кравгида, был последним. До Мильтиада герои, проявившие блестящие подвиги, как Кодр, сын Меланфа, как спартанец Полидор или Аристомен из Мессении, равно как и некоторые другие, действовали каждый в интересах своего отечества, а не всей Эллады в целом. После Мильтиада Леонид, сын Анаксандрида, и Фемистокл, сын Неокла, отразили от Эллады Ксеркса — Фемистокл в результате двух морских сражений, а Леонид — битвой при Фермопилах. Что касается Аристида, сына Лисимаха, и Павсания, сына Клеомброта, бывших предводителями в битве при Платеях, то последующие преступления отняли у Павсания право называться благодетелем Эллады, а Аристид потерял право на это название за то, что он наложил подати на эллинов, живших на островах; до Аристида все эллины были свободны от каких бы то ни было податей. Ксантипп, сын Арифрона, и Кимон — первый вместе со спартанским царем Леотихидом уничтожил мидийский флот при Микале, а Кимон совершил много славных, вызывающих удивление подвигов на пользу Эллады. Что же касается тех, которые во время Пелопоннесской войны сражались против афинян, даже самых прославленных из них можно, поистине говоря, назвать только самоубийцами, пустившими ко дну в точном смысле слова все могущество Эллады. Из такого бедственного состояния Элладу вновь вывели Конон, сын Тимофея, и Эпаминонд, сын Полимнида. Они изгнали лакедемонские гарнизоны и гармостов и уничтожили декадархии — Конон с островов и областей, лежащих поблизости от моря, а Эпаминонд — из городов, лежащих дальше от моря, в глубине страны. Кроме того, благодаря основанию двух знаменитых городов — Мессены и аркадийского Мегалополя, Эпаминонд сделал Элладу еще более значительной. Я считаю, что и Леосфен и Арат были благодетелями эллинов. Леосфен даже вопреки желанию Александра вернул в Элладу на кораблях, собрав и приведя назад к морю, около 50 000 эллинов, служивших наемниками в персидском войске. А что сделал Арат, я уже рассказал при описании Сикиона.

3. В Тегее на памятнике Филопемену есть следующая надпись:

Доблесть и слава его всем известна в Элладе. Трудов он
Много в битвах понес, много прославлен умом:
Филопемен он, аркадец, известный воитель; удача
Следом шла за копьем славного в битвах вождя.
Знак его славы — трофеев чета: победил он тиранов
Спарты и тем отразил рабства грозящий удар.
Статую эту Тегея поставила Кравгида сыну:
Он за свободу страны был безупречный боец.
LIII
1. Так гласила надпись. Говорят, что тегеаты воздвигли статую Аполлону Агиею (Покровителю дорог) по следующему поводу. Они рассказывают, что Аполлон и Артемида ходили по всей стране и наказывали людей, которые не оказали никакого внимания Латоне в то время, когда она, беременная ими, блуждая по всей земле, пришла в эту страну. И вот, когда боги пришли в страну тегеатов, то сын Тегеата Скефр, подойдя к Аполлону, стал тайно разговаривать с ним. Тогда Леймон, другой из сыновей Тегеата, подумав, что Скефр говорит, жалуясь на него, напал на брата и убил его. Леймона тотчас же постигло возмездие за убийство: он был поражен стрелой Артемиды; хотя Тегеат и Мэра немедленно принесли жертвы в честь Аполлона и Артемиды, но все же вскоре после этого бесплодие сильно поразило тегеатскую землю; (в ответ на их обращение к богу) было получено из Дельф вещание: "Совершать плач по Скефру". Поэтому во время праздника Аполлона Агиея среди других обрядов в честь Скефра они совершают следующий: жрица Артемиды преследует кого-либо из присутствующих, как будто она — Артемида, преследующая Леймона. 2. Тегеаты рассказывают еще, что оставшиеся сыновья Тегеата, Кидон, Катрей и Гортин, добровольно переселились на Крит и что от них получили свои названия города Кидония, Катрея и Гортина. Критяне же не согласны с этим рассказом тегеатов и утверждают, что Кидон был сыном Акакаллиды, дочери Миноса, и Гермеса, что Катрей был сыном Миноса, а Гортин — Радаманта. Об этом Радаманте есть упоминание у Гомера в обращении Протея к Менелаю, (где он предсказывает), что Менелай пойдет (после кончины) в Елисейские поля, куда раньше еще ушел Радамант. А Кинефон в своих песнях сказал, будто Радамант был сыном Гефеста, Гефест — Тала, а Тал был сыном Крета. Но легенды у эллинов во многих случаях бывают противоречивы, а особенно в вопросах генеалогии. 3. У тегеатов — четыре статуи Аполлона Агиея, воздвигнутые каждой отдельной филой. Названия этих фил: Клареотида, Гиппофойтида, Аполлониатида, Афанеатида. Эти названия даны по имени того наследственного участка, который Аркад назначил по жребию в стране каждому из своих сыновей, и по имени Гиппофоя, сына Керкиона.

Есть в Тегее также храм Деметры и Коры, которых называют Карпофорами (Плодоносящими), а поблизости — храм Афродиты, именуемой Пафосской. Этот храм был основан Лаодикой, которая, как я уже сказал раньше, была дочерью Агапенора, бывшего предводителем аркадян во время похода на Трою, и жила на Пафосе. Недалеко отсюда есть два святилища Диониса, жертвенник Коры и храм Аполлона с позолоченной его статуей, работы Херисофа, критянина родом; но когда он жил и кто был его учителем — этого мы не знаем. Пребывание, выпавшее на долю Дедалу, в Кносе при дворе Миноса на долгое время создало критянам славу искусных мастеров деревянных статуй. Около Аполлона стоит Херисоф, сделанный из мрамора.

Тут есть алтарь, который тегеаты называют общим алтарем аркадян. Здесь находится статуя Геракла, и на бедре его сделана рана, которую он получил в первой битве с сыновьями Гиппокоонта. 4. Возвышенность, на которой стоит много жертвенников тегеатов, называется по имени Зевса Клария (Наделяющий жребием). Ясно, что это название дано богу в память того решения жребием, которое произошло между сыновьями Аркада. Здесь ежегодно тегеаты справляют праздник; у них есть предание, что некогда лакедемоняне двинулись против них войной в самый день праздника, но так как бог послал сильный снег, то враги коченели от холода и сильно страдали от тяжести своего оружия; сами же тегеаты зажгли тайно от врагов огонь, и так как мороз им не повредил, то они, одев оружие, вышли против лакедемонян и, как говорят, одолели их. Я видел в Тегее и другие достопримечательности: дом Алея, памятник Эхема и сделанное на стеле рельефное изображение битвы Эхема с Гиллом.

Если идти из Тегеи в Лаконику, то налево от дороги есть жертвенник Пану, есть жертвенник и Зевсу Ликейскому; видны также и развалины (их храмов). Эти жертвенники находятся приблизительно стадиях в двух от стен города. Если от них пройти дальше стадиев семь, то встретим святилище Артемиды, именуемой Лимнатидой (Богиней озер), статуя ее сделана из эбенового (черного) дерева. Стиль, каким она сделана, эллины называют эгинским. Приблизительно стадиях в десяти отсюда есть развалины храма Артемиды Кнакеатиды.

LIV
1. Границей лакедемонской и тегеатской областей служит река Алфей. Его течение начинается в Филаке, но недалеко от истока в него вливаются воды других источников, по величине небольших, но многочисленных, вследствие чего этому местечку дано имя Симболы (Слияние). 2. Следует отметить, что река Алфей, в отличие от других рек, представляет следующую природную особенность: она многократно скрывается под землей и вновь появляется на поверхности. Вытекая из Филаки и так называемых Симбол, она уходит под землю на Тегеатской равнине; затем, появившись на поверхности земли в Асее и смешав свои воды: с Эвротом, она вновь уходит под землю. Появившись на поверхности в той местности, которую аркадяне называют Пегами (Источниками), она течет вдоль земли писейской и Олимпии и впадает в море над Килленой, гаванью элейцев. Даже Адриатическое море не могло удержать ее течения; пробившись через такое большое и бурное море, она объявляется на острове Ортигии у Сиракуз, являясь подлинным Алфеем, и сливает здесь свои воды с Аретузой.

3. На прямой дороге из Тегеи к Фирее и к поселкам в фиреатской области можно было бы упомянуть о могиле Ореста, сына Агамемнона. Тегеаты рассказывают, что какой-то спартанец унес оттуда его кости; в мое время внутри городских стен уже не было могилы. Возле дороги течет река Гарат. Если перейти реку Гарат и пройти вперед стадиев десять, то попадется по пути святилище Пана, а перед ним дуб, тоже посвященный Пану.

4. Дорога из Тегеи в Аргос очень удобна для езды на повозках и по существу является главной проезжей дорогой. По этой дороге прежде всего встречается храм в честь Асклепия со статуей бога; если затем повернуть влево приблизительно на стадий, то придешь к разрушенному храму Аполлона, именуемого Пифийским; он представляет одни только развалины. Вдоль прямой дороги есть много дубов и в дубовой роще есть храм Деметры, называемой "В Корифеях"; поблизости есть другой храм, Диониса Миста (Таинственного). 5. Отсюда начинается горный хребет Парфенион. В нем показывают священный участок Телефа и говорят, что здесь был выкинут Телеф ребенком и был выкормлен ланью. Немного дальше есть святилище Пана, где, по преданию, Филиппиду явился Пан и сказал ему то, о чем одинаково рассказывают и афиняне и тегеаты. На Парфенионе водятся и черепахи, очень хорошие для производства лир. Люди, живущие около этих гор, и сами боятся их ловить и иноземцам не позволяют их трогать; они считают их посвященными Пану. Если перейти через вершину этих гор, то уже на обрабатываемых местах есть граница между тегеатами и аргивянами: это Гисии, которые уже принадлежат Арголиде.

Таковы области Пелопоннеса и города в этих областях, и таковы достопримечательности в каждом городе.

КНИГА IX БЕОТИЯ

I
1. Среди тех мест, где Беотия граничит с землей афинян, находятся Платеи, с которыми афиняне соприкасаются в Элевтерах. Беотийцы как целый народ получили свое название от Беота, который, говорят, был сыном Итона и нимфы Меланиппы; а Итон был сыном Амфиктиона. Некоторые их города получили свои названия, правда, и от имен мужчин, но по большей части от женщин. 2. Платейцы, как мне кажется, были автохтонами этой страны; название дано им от имени Платеи, которая, по их мнению, была дочерью реки (Асопа). Что и они в древности управлялись царями — это само собой ясно: в древности повсеместно в Элладе была царская власть, а не демократия. Но из своих царей платейцы не знают никого, кроме Асопа, а еще раньше — Киферона. Последний, как говорят, дал свое имя горе, а первый — реке. Думаю я, что и Платея, именем которой назван этот город, была дочерью царя Асопа, а не реки.

До той битвы, которую афиняне выдержали на Марафонском поле, платейцы не были ничем известны. Но в битве при Марафоне они приняли участие; а затем, когда Ксеркс переправился со своими войсками в Элладу, они осмелились даже, вместе с афинянами, сесть на корабли, а от Мардония, сына Гобрия, бывшего у Ксеркса начальником войск, они защищались в своей собственной стране. 3. Дважды пришлось им быть изгнанными из родного города и вновь быть возвращенными в Беотию. Во время войны пелопоннесцев против афинян лакедемоняне взяли Платеи осадой. Но во время того мира, который заключил с персидским царем от имени эллинов спартанец Анталкид, город был восстановлен, и платейцы вернулись из Афин. Но тут их постигло другое несчастье. У них не было открытой войны с фиванцами, и платейцы утверждали, что между ними не был нарушен мир, так как они ни делом, ни помышлением не принимали участия с лакедемонянами в захвате Кадмеи. Фиванцы же заявили, что этот мир заключили лакедемоняне, а потом сами же нарушили его. И поэтому они полагали, что правильно и для всех остальных считать договорные отношения потерявшими силу. Платейцы, относясь с большим подозрением к поведению фиванцев, все время тщательно охраняли город и даже на свои поля, которые были немного подальше от города, они ходили не каждый день. Дело в том, что они долго обычно ведут свои общие, всенародные собрания фиванцы; поэтому, выждав момент созыва их собрания, они в это время спокойно шли осматривать свои владения и возделывать землю, не исключая тех, чьи владения находились на самой границе. Но Неокл, который был тогда беотархом в Фивах, заметил этот прием платейцев; он приказал каждому из фиванцев прийти на собрание с оружием и прямо оттуда повел их на Платеи, но не по прямой дороге, ведущей из Фив по равнине, но повел их по дороге на Гисии к Элевтерам и афинской границе, где даже сторожа не были поставлены платейцами, и рассчитал, что приблизительно около полудня он будет под стенами города. Платейцы же, думая, что фиванцы заняты народным собранием, ушли в свои поля и, таким образом, оказались отрезанными от ворот города. С оставшимися в городе фиванцы заключили договор, чтобы до захода солнца они вышли из города, имея с собой — мужчины одно платье, а женщины каждая по два. На этот раз судьба платейцев была совершенно другая, чем та, которую они испытали, когда они попали в руки Архидама и лакедемонян: в то время как лакедемоняне подвергли их длительной осаде и, проведя двойной ряд укреплений, не давали им выйти из города, теперь, наоборот, фиванцы лишили их возможности войти в город. Это вторичное взятие Платей произошло за два года до битвы при Левктрах, когда в Афинах архонтом был Астей. Все строения города, кроме храмов, были срыты фиванцами до основания, но самим платейцам этот способ завоевания сохранил жизнь всем без исключения. Изгнанные опять были приняты афинянами. После победы при Херонее, когда Филипп ввел свой гарнизон в Фивы и принял ряд других мер для обессиления фиванцев, то при этом в числе всего прочего и платейцы были возвращены им в их родной город.

II
1. В Платейской области на Кифероне, если повернуть с прямой дороги немного направо, находятся развалины Гисий и Эрифр. Некогда это были беотийские города, и теперь еще среди развалин Гисий находится полузаконченный храм Аполлона и при нем священный колодезь; в древности, по сказаниям беотийцев, пьющие из него воду получали вещания. 2. Если вернуться на большую дорогу, то опять-таки на правой ее стороне будет так называемая могила Мардония. Что сейчас же после битвы тело Мардония исчезло, — в этом согласны все; но о том, кто его похоронил, говорят по-разному. Известно, что сын Мардония, Артонт, дал богатые дары не только эфесцу Дионисофану, но дал их и другим ионянам, будто бы за то, что и они приняли участие в погребении Мардония. Так вот, эта дорога ведет из Элевтер в Платеи.

3. Если же идти (в Платеи) из Мегар, то направо будет источник, а если пройти немного дальше, то встретится и скала. Ее называют Актеоновым ложем, рассказывая, что на этой скале спал Актеон, когда он устал от охоты, и что здесь он увидел купавшуюся в этом источнике Артемиду. Стесихор из Гимеры написал, что богиня накинула на Актеона шкуру оленя, готовя ему смерть от зубов собак, с той целью, чтобы он не взял себе в жены Семелу. Я же думаю, что и без вмешательства богини на собак Актеона напала болезнь бешенства; взбесившись и не узнавая уже никого, они готовы были загрызть всякого, с кем бы они ни встретились. Но в каком месте на Кифероне постигло несчастье Пенфея, сына Эхиона, и где был покинут новорожденный Эдип, — этого никто не знает с той достоверностью, с какой мы знаем ту Схисту (Перекресток дорог) в Фокиду, где Эдип убил своего отца. Но об этом я расскажу подробнее, когда мой рассказ подойдет к этому месту.

4. У самого входа в Платеи находятся могилы сражавшихся с мидянами. Для всех остальных эллинов есть одна общая могила, для лакедемонян же и афинян, павших в этом бою, есть специальные могилы и на них надписи, составленные Симонидом в элегическом размере. Недалеко от общей могилы эллинов стоит жертвенник Зевса Элевтерия (Освободителя). (И его же статуя; стоит там также и статуя Киферона, а этот Киферон дал имя священной горе Зевса Киферония). Изображение этого Киферона сделано из меди, а алтарь и статуя Зевса изваяны из белого мрамора. Еще и доныне здесь совершаются каждые четыре года на пятый Элевтерии (Праздник освобождения), на которых дают большие награды за победу в беге. Бегут во всем вооружении перед жертвенником. Трофей, который эллины поставили в память битвы при Платеях, стоит приблизительно стадиях в 15-ти от города.

5. Если идти от этого жертвенника и статуи, которые воздвигнуты в честь Зевса Элевтерия, то мы придем в самый город, в котором находится героон (святилище) Платеи. Я уже указал, что рассказывают о ней и каково мое личное мнение. У платейцев есть храм Геры, заслуживающий осмотра как по своим размерам, так и по красоте статуй. При входе стоит изображение: Рея протягивает Кроносу камень, завернутый в пеленки, под видом ребенка, которого она только что родила. Другая статуя, очень большая, изображает Геру в стоячей позе, называют они ее Герой Телеей (Цветущей годами). Обе эти статуи сделаны из пентеликонского мрамора, творение Праксителя. Другую статую Геры, находящуюся здесь, сделал Каллимах. Эту богиню называют Герой Невестой по следующему поводу.

III
1. Говорят, что Гера, рассердившись за что-то на Зевса, удалилась в Эвбею. Так как Зевс никак не мог убедить ее вернуться, он, говорят, обратился за помощью к Киферону, бывшему тогда царем в Платеях; относительно Киферона считалось, что он никому не уступает в мудрости. И вот он велел Зевсу сделать деревянное изображение и, закрыв его одеждой и покрывалом, везти на паре быков и говорить, будто он везет себе в жены Платею, дочь Асопа. Зевс поступил по совету Киферона. Как только Гера услыхала об этом, она немедленно явилась сюда. Когда же она приблизилась к повозке и сорвала со статуи одежду, она обрадовалась этому обману, найдя деревянный обрубок вместо живой невесты, и помирилась с Зевсом. 2. В память этого примирения справляется праздник Дедалы, потому что древние называли деревянные изображения дедалами. По моему мнению, они так назывались еще раньше, чем Дедал, сын Паламаона, жил в Афинах. Я думаю, что ему самому дали такое прозвище лишь впоследствии, от названия этих дедалов, а не то, чтобы оно было присвоено ему с первого же дня рождения. 3. Этот праздник — Дедалы — платейцы справляют каждый седьмой год, как рассказывал мне один местный эксегет, но в действительности празднования совершаются в более короткие сроки. Несмотря на мое желание точно рассчитать время, протекающее между одними и другими Дедалами, я никак этого сделать не мог. Этот праздник справляется так. Недалеко от Алалкомен есть густой дубовый лес. Там растут самые большие во всей Беотии стволы дубов. В этот лес приходят платейцы и раскладывают куски вареного мяса. На остальных птиц они не обращают никакого внимания, но за воронами — а они обычно сюда прилетают — они следят очень внимательно; и когда одна из этих птиц схватит кусок мяса, они смотрят, на какое дерево она сядет. И то дерево, на которое она сядет, они срубают и делают из него дедал; дедалом и ксоаном они одинаково называют деревянное изображение. 4. Этот праздник, который они называют Малыми Дедалами, платейцы справляют только одни. Праздник же Великих Дедалов вместе с ними справляют и все беотийцы. Они бывают один раз в шестьдесят лет. Говорят, что этот праздник не справлялся столько лет, сколько платейцы были в изгнании. (К этому времени) у них бывает готово четырнадцать ксоанов, изготовляемых из года в год во время Малых Дедалов. Эти изображения по жребию распределяются между платейцами, коронейцами, феспийцами, жителями Танагры, Херонеи, Орхомена, Лебадии и Фив; эти последние сочли нужным примириться с платейцами и принять участие в общем собрании; они тоже отправляют посольства для принесения жертв во время Дедалов. Все это они делают с того времени, как Кассандр, сын Антипатра, восстановил Фивы. Те же города, которые меньше и являются менее важными, получают (эти изображения) в складчину. Украсив изображение, (они доставляют его) к реке Асопу и, поставив на повозку, сажают туда и дружку невесты. Затем представители города вновь бросают жребий — в каком порядке им совершать эту торжественную процессию. А затем они двигаются с повозками от реки на самую вершину Киферона. На вершине этой горы у них сооружен жертвенник. Этот жертвенник они делают следующим образом: они кладут деревянные четырехугольные брусья, складывая их друг с другом так, как если бы они возводили сооружение из камней, и, сложив их до определенной высоты, они накладывают хвороста. Города и их уполномоченные — каждый за свой город — приносят в жертву Гере корову и быка Зевсу и сжигают эти жертвы на алтаре, наполнив их вином и фимиамом, а вместе с ними и дедалы; из частных лиц, богатые приносят то же, что и города, а менее богатым можно приносить жертвы из мелких животных. Но все жертвы без различия должны быть сожжены. Вместе с этими жертвами огонь охватывает и самый жертвенник и его уничтожает. Я сам видел, как поднимается очень сильное пламя, видимое очень издалека. 5. Если спуститься с вершины, на которой они делают жертвенник, то на расстоянии приблизительно пятнадцати стадиев есть пещера киферонских нимф; она называется Сфрагидион. Есть предание, что в древности здесь эти нимфы давали вещания.

IV
1. У платейцев есть святилище Афины, именуемой Ареей. Оно выстроено на ту добычу, которую им выделили афиняне после победы на Марафонском поле. Статуя богини — деревянный позолоченный ксоан, но лицо и пальцы рук и ног — из пентеликонского мрамора. Ее величина немногим меньше медной статуи на Акрополе, которую афиняне также поставили ей как приношение из добычи после марафонской победы. Фидий и для платейцев сделал изображение Афины. В храме есть и картина Полигнота: Одиссей, уже убивший женихов, и картина Онасия: первый поход Адраста и аргивян на Фивы. Эти картины нарисованы на стенах притвора храма. В ногах статуи Афины находится изображение Аримнеста, а этот Аримнест был начальником платейцев в битве против Мардония и еще раньше в Марафонском сражении.

2. Есть в Платеях еще храм Деметры, так называемой Элевсинии, и памятник Леита: из всех вождей, которые водили беотийцев под Трою, только один вернулся домой, и это был Леит. Источник же Гаргафию засыпали Мардоний и персидская конница, так как эллинское войско, стоявшее против персов, отсюда брало для себя воду. Впоследствии платейцы вновь открыли этот источник.

3. По пути из Платей в Фивы есть река Оэроя; говорят, что эта Оэроя была дочерью Асопа. Если, не переходя Асоп, идти вниз по течению и пройти приблизительно 40 стадиев, то встретятся развалины Скола. В этих развалинах есть недоделанный храм Деметры и Коры, есть и наполовину сделанные статуи богинь. Еще и теперь Асоп отделяет область Фив от области Платей.

V
1. Говорят, что землю фиванскую населяли сначала эктены, а царем эктенов был автохтон (местный житель) Огиг; поэтому-то у многих поэтов наиболее распространенным эпитетом Фив служит название Огигии. Говорят, что эти эктены погибли от чумной заразы; после эктенов поселились в этой стране гианты и аоны, как мне кажется, беотийские племена, а не пришлые люди. Когда прибыл Кадм и финикийское войско, побежденные в битве гианты на следующую ночь бежали (в Фокиду), а аоны обратились к Кадму с просьбой о защите, и он разрешил им остаться и жить вместе с финикийцами. Аоны жили в деревнях, Кадм же построил город, который еще и до нашего времени носит название Кадмеи. Когда впоследствии город вырос, то Кадмея стала акрополем расположившихся ниже ее Фив. Брак Кадма был блестящим, если, согласно эллинским сказаниям, он женился на дочери Афродиты и Ареса. И дочери его заслужили великую славу, так как Семела имела сына от Зевса, а Ино стала одной из морских богинь. Во время Кадма самыми могущественными лицами наряду с самим Кадмом были спарты: Хтоний, Гиперенор, Пелор и Удей, а Эхиона, как выдающегося по своей доблести и силе, Кадм удостоил стать его зятем. Что касается этих людей, то так как относительно их я не мог найти ничего нового, то я следую общему преданию, что спартами (посеянными) они названы по тому, каким образом они были рождены. Когда Кадм переселился в Иллирию к так называемым иллирийским энхелеям, то царем стал Полидор, сын Кадма. 2. Пенфей, сын Эхиона, был очень могущественным как вследствие своего высокого происхождения, так и в силу своей дружбы с царем. Но так как он был дерзко высокомерным и совершил нечестие по отношению к Дионису, то он был наказан богом. Сыном Полидора был Лабдак. Когда наступила кончина Полидора, Лабдак был еще маленьким ребенком; поэтому Полидор поручил опеку над сыном и управление страной Никтею. Продолжение этой истории, каким образом произошла смерть Никтея и как опека над мальчиком и власть над фиванцами перешла к Лику, брату Никтея, — все это мною выяснено в рассказе о сикионских делах. Когда Лабдак подрос, Лик передал ему власть. Но когда вскоре после этого постигла кончина и Лабдака, то Лик снова стал опекуном Лабдакова сына, Лая.

3. Во время второго опекунства Лика Амфион и Зеф собрали войско и вернулись в Фивы. Лай был тайно спасен теми, которые заботились, чтобы в будущем не погиб безыменным род Кадма, Лика же сыновья Антиопы победили в сражении. Когда они воцарились, то они присоединили нижний город к Кадмее и дали ему название Фивы, вследствие своего родства с Фивой. Мой рассказ подтверждает и Гомер в "Одиссее":

… положили
Первое Фив семивратных они основанье и много
Башен воздвигли кругом, поелику в широкоравнинных
Фивах они, и могучие, жить не могли б без ограды.
4. Что Амфион пел и звуками своей лиры воздвиг стены — об этом нет ни слова в песнях Гомера. Амфион славился как музыкант: благодаря своему родству с Танталом он научился у лидийцев их музыке и к четырем прежним струнам лиры он прибавил еще новые три. Автор поэмы о Европе говорит, что Амфион первый стал пользоваться лирой и что этому научил его Гермес. Этот же поэт также написал, будто и камни и зверей он привлекал к себе своим пением. Миро же из Византии, писавшая эпические произведения и элегии, говорит, что Амфион первый воздвиг жертвенник Гермесу и за это получил от него лиру. Говорят, что Амфион несет в Аиде наказание за то, что и он, (как Ниоба), бросил насмешливое слово против Латоны и ее детей. Относительно наказания Амфиона есть сказание в поэме «Миниада», где говорится и об Амфионе и о фракийце Фамириде. 5. Что касается дома Амфиона и Зефа, то эпидемия моровой язвы опустошила первый, а у Зефа сама мать по ошибке убила ею рожденного ребенка, и от горя умер сам Зеф; таким образом, фиванцы призвали на царство Лая.

Когда Лай сделался царем Фив и женился на Эпикасте (Иокасте), то он получил вещание из Дельф, что причиной его смерти будет его сын, если его родит ему Эпикаста. Поэтому он велел выбросить родившегося у него Эдипа; но Эдипу все равно было суждено, когда он вырос, стать убийцей своего отца и жениться на своей матери. Но детей от нее, как мне кажется, он не имел; в этом я ссылаюсь на свидетельство Гомера, который говорит в "Одиссее":

…предстала Эдипова мать Эпикаста;
Страшно-преступное дело в незнаньи она совершила,
С сыном родным, умертвившим отца, сочетавшися
браком,
Скоро союз святотатный открыли бессмертные людям.
Как же это они "открыли скоро", если у Эдипа от Эпикасты было четверо детей? В действительности матерью этих детей была Эвриганея, дочь Гиперфанта. На это указывает и автор поэмы, которую называют «Эдиподией». И Онасий в своей картине, находящейся у платейцев, изобразил Эвриганею, скорбящую из-за битвы своих сыновей. 6. Полиник ушел из Фив еще при жизни Эдипа, когда Эдип был еще царем, боясь, как бы над ним не исполнилось проклятие отца. Он прибыл в Аргос и там женился на дочери Адраста. Вернулся он в Фивы по приглашению Этеокла после смерти Эдипа. Вернувшись, он поссорился с Этеоклом и вторично должен был бежать. Он упросил Адраста дать ему войско, которое вернуло бы его в Фивы, но, (получив его), он погубил и это войско и погиб сам, вызвав Этеокла на единоборство. Так в этом единоборстве они оба и погибли; царская власть перешла к Лаодаманту, сыну Этеокла, править же стал Креонт, сын Менекея, опекун этого мальчика. 7. Когда уже Лаодамант вырос и взял в свои руки власть, то (аргивяне) вторично пошли походом на Фивы. Когда против них двинулись и фиванцы и оба войска встретились и вступили в бой у Глисанта, то Лаодамант убил Эгиалея, сына Адраста, но в битве победили аргивяне, и Лаодамант с пожелавшими последовать за ним фиванцами при наступлении ночи удалился в Иллирию. Взяв Фивы, аргивяне передали их Ферсандру, сыну Полиника. Когда же войско, которое Агамемнон вел под Трою, сбилось в море с пути и потерпело неудачу в Мисии, то Ферсандр, больше всех эллинов отличившийся в сражении, был здесь убит Телефом. Памятник ему, если идти по долине реки Каика, находится в самом городе Элее и представляет из себя камень, лежащий под открытым небом на городской площади. Местные жители говорят, что приносят ему жертвы как герою. 8. Когда Ферсандр был убит и был собран второй поход против Александра и Трои, то (фиванцы) выбрали себе начальником Пенелея, так как Тисамен, сын Ферсандра, был еще малолетним. Когда же и Пенелей погиб от руки Эврипила, сына Телефа, то фиванцы избрали царем Тисамена, бывшего сыном Ферсандра и Демонассы, дочери Амфиарая. Эринии Лая и Эдипа не обратили своего гнева на Тисамена, но обратили его на Автесиона, сына Тисамена, так что, повинуясь божьему вещанию, он должен был переселиться к дорянам. По удалении Автесиона фиванцы выбрали себе царем Дамасихтона, сына Офельта и внука Пенелея. Сыном этого Дамасихтона был Птолемей, а у Птолемея был сын Ксанф, которого убил в единоборстве Андропомп не честным путем, но прибегнув к коварству. Тогда фиванцы решили, что им лучше управляться несколькими лицами, чем во всем зависеть от одного человека.

VI
1. Из всех военных удач, бывших у них, а также из всех неудач самыми достойными внимания я нашел следующие. Фиванцы были побеждены в битве с афинянами, которые защищали платейцев; это было тогда, когда фиванцам и платейцам пришлось сражаться из-за границ своей страны. Им суждено было вторично быть разбитыми афинянами, когда они стояли против них при Платеях; они, по-видимому, тогда предпочли союз с царем Ксерксом делу всей Эллады. Вина за это падает не на весь фиванский народ, потому что тогда в Фивах была олигархия, а не прежняя, бывшая при отцах и дедах, форма правления: если бы варвары пришли в Элладу тогда, когда в Афинах правил Писистрат или его сыновья, то, вполне вероятно, и афиняне подверглись бы обвинению в принадлежности к мидийской партии. Впоследствии и фиванцам досталась победа над афинянами при танагрском Делии; в этой битве пал афинский предводитель Гиппократ, сын Арифрона, и была убита большая часть войска. Сейчас же после отступления персов и до начала войны пелопоннесцев с афинянами отношения фиванцев с лакедемонянами были хорошие, когда же война окончилась и флот афинян был уничтожен, немного спустя фиванцы вместе с коринфянами втянулись в войну против лакедемонян. Побежденные в битве под Коринфом и при Коронее, они вновь одержали победу при Левктрах, самую замечательную, какую, насколько нам известно, эллины когда-либо одерживали над эллинами; они уничтожили декадархии, установленные лакедемонянами по городам, и выгнали спартанских гармостов (наместников). Затем они вели целых десять лет подряд Фокейскую войну, называемую эллинами Священной. 2. При описании Аттики мною уже сказано, что поражение при Херонее было несчастием для всех эллинов; больше всего оно поразило фиванцев, так как к ним в город был поставлен гарнизон. Когда Филипп умер и власть над Македонией перешла к Александру, фиванцы решили уничтожить этот гарнизон, Как только они это сделали, бог тотчас же предсказал им грядущую гибель, дав знамение; это знамение в храме Деметры Фесмофоры (Законодательницы) было противоположно тому, которое было дано перед победой при Левктрах; в последнем случае пауки затянули двери храма белой паутиной, а теперь, перед походом Александра и македонян, они затянули их черной. Говорят, что и у афинян по волебога шел дождь из пепла за год до той войны, которая, веденная под начальством Суллы, принесла им величайшие бедствия.

VII
1. Изгнанные тогда Александром из своего города и ушедшие в Афины, фиванцы впоследствии были возвращены Кассандрой, сыном Антипатра. В сооружении Фив самое горячее участие приняли афиняне, но помогали им и мессенцы и аркадяне, занимавшие Мегалополь. 2. Мне кажется, что Кассандр восстановил Фивы главным образом из-за ненависти к Александру. Он уничтожил и погубил весь дом Александра, он передал Олимпиаду в руки раздраженных против нее македонян и позволил им побить ее камнями, а сыновей Александра, Геракла от Барсины и Александра от Роксаны, он отравил. Но и сам он не очень радостно окончил свою жизнь. Он весь распух от водянки, и поэтому у него при жизни завелись черви. 3. Из его детей старшего, Филиппа, который не надолго после этого принял власть, свела в могилу полученная им чахотка; следующий за ним Антипатр убил свою мать Фессалонику, бывшую дочерью Филиппа, сына Аминты, и Никасиполиды, убил ее, обвиняя в том, что она больше благоволила к (его брату) Александру; а Александр был самым младшим из сыновей Кассандра. Призвав себе на помощь Деметрия, сына Антигона, он с его помощью убил своего брата Антипатра и тем отомстил ему (за мать); но оказалось, что в Деметрии он нашел себе убийцу, а не союзника. Так суждено было, что некий бог совершил наказание, отомстив Кассандру. 4. При Кассандре фиванцами был вновь заселен весь прежний город, охваченный стенами, но тем не менее им и впоследствии пришлось испытать много бедствий. Когда Митридат поднялся против римлян, то фиванцы, как мне кажется, исключительно только из расположения к афинскому народу перешли в этой войне (на сторону Митридата). Когда же Сулла вторгся в Беотию, ужас охватил фиванцев; они тотчас изменили свои убеждения и вновь подчинились римлянам, ища их дружбы. Но Сулла обошелся с ними сурово; в числе многих мероприятий, предназначенных для их унижения, он отнял у них половину их земли по следующему поводу. Когда он начинал войну с Митридатом, он очень нуждался в деньгах. Поэтому он забрал все приношения, которые были в Олимпии; в Эпидавре и из Дельф он взял то, что там оставили еще фокейцы. Все это он роздал войску, богам же вместо денег он отдал половину фиванской земли. Впоследствии эту отнятую землю по милости римлян фиванцы получили обратно, но во всем остальном они вообще с тех пор впали в крайнюю степень слабости. В мое время весь нижний город был безлюден; остались одни только храмы, а заселенным был один только акрополь, который они называли Фивами, а не Кадмеей.

VIII
1. Если уже перейти Асоп и отойти от города приблизительно десять стадиев, то на пути будут развалины Потний, а среди них роща Деметры и Коры. Изображения на берегу реки, которая (протекает) мимо Потний… они называют богинями. В установленные сроки они совершают принятые там обряды, между прочим, они пускают поросят-сосунков в так называемые мегароны (подземные залы). Говорят, что эти свиньи ровно через год в это же время появляются в Додоне. Может быть, найдутся люди, которые поверят этому рассказу. Есть тут храм и Диониса Эгобола (Коз поражающего). Как-то раз, принося жертву богу, они под влиянием опьянения пришли в такое неистовство, что убили жреца Диониса; убившие тотчас же были поражены моровой язвой и вместе с тем из Дельф к ним пришло веление бога приносить Дионису ежегодно цветущего мальчика; немного лет спустя, по их словам, вместо мальчика бог разрешил приносить им как жертву козу. В Потниях показывают и колодезь; говорят, что местные кобылы, напившись этой воды, бесятся.

2. Если идти из Потний в Фивы, то направо от дороги будет место, обнесенное небольшой стеной, а за ней стоят колонны. Говорят, что здесь расступилась земля и поглотила Амфиарая; они прибавляют еще вот что: будто бы ни птицы не садятся на эти колонны, ни травы, которая тут растет, не едят ни домашние, ни дикие животные. 3. У фиванцев в их древней стене, шедшей вокруг города, было семьворот; они остались еще и до моего времени. 4. Насколько я мог узнать, одним из них было дано название по имени Электры, сестры Кадма; вторые назывались Претидами, по имени одного местного жителя, но эпоху, когда жил Прет и его предки, мне было трудно установить. Неистейские ворота, говорят, названы так по следующему поводу: одну из струн на (лире, самую высокую), называют «нете» и говорят, что Амфион изобрел ее возле этих ворот. Но я слыхал также, что у Зефа, брата Амфиона, был сын по имени Неид, и от имени этого Неида данные ворота получили свое название. Ворота Кренеи и ворота Гипсисты (Высочайшие) названы так по следующему поводу… У Гипсист находится храм Зевса Гипсиста (Высочайшего). Следующие за ними ворота называются Огигиями и, наконец, последние — Гомолоидами. Мне кажется, что последнее название — позднейшее, а Огигии — самое древнее название. Гомолоидами эти ворота, говорят, были названы по следующему поводу: когда фиванцы были побеждены аргивянами в битве при Глисанте, тогда большинство их с Лаодамантом, сыном Этеокла, ушло отсюда. Но часть их испугалась трудности пути в Иллирию и, повернув в Фессалию, заняла одну из фессалийских гор, Гомолу, отличающуюся большим плодородием и орошаемую водами. Когда Ферсандр, сын Полиника, пригласил их вернуться домой, то те ворота, через которые совершилось их возвращение, они назвали в память горы Гомолы — Гомолоидскими. Если идти из Платей в Фивы, то входить в город приходится через ворота Электры. Говорят, что здесь был поражен молнией Капаней, сын Гиппоноя, когда он делал свое неистовое нападение на стены Фив.

IX
1. Ту войну, которую аргивяне вели против фиванцев, я считаю самой замечательной и заслуживающей особенного описания из числа всех тех войн, которые в так называемые героические времена эллины вели против эллинов. Ведь война элевсинцев против остальных афинян, равно как и война фиванцев против миниев, требовала от нападавших лишь небольшого перехода, чтобы встретиться с врагами, причем исход ее был решен одним сражением, после которого сейчас же приступали к переговорам и соглашениям. Войско же аргивян пришло в центр Беотии из центра Пелопоннеса, и Адраст набрал себе союзников и из Аркадии и из Мессении. В равной мере и к фиванцам пришли наемники от фокейцев и флегии из страны миниев. В произошедшей при Исмении битве в первом столкновении фиванцы были побеждены, и, будучи обращены в бегство, они бежали и скрылись за стенами города. Так как пелопоннесцы не умели брать приступом стен, то свои нападения они вели скорее с воодушевлением, чем со знанием дела, и фиванцы, поражая их со стен, многих из них убили; а затем, выйдя из города, они напали на остальных из них, приведенных в беспорядок, и победили их, так что погибло все войско, кроме Адраста. Но и для самих фиванцев это дело не обошлось без больших потерь, и поэтому победу, оказавшуюся гибельной и для победителей, называют Кадмейской (Кадмовой) победой. 2. Немного лет спустя вместе с Ферсандром двинулись походом против Фив те, которых эллины называют Эпигонами. Само собой разумеется, что с ними было не только войско из Арголиды, не только следовали за ними мессенцы и аркадяне, но что были приглашены в качестве союзников также коринфяне и мегарцы. Помогали и фиванцам их соседи, и битва при Глисанте была с обеих сторон ожесточенной. Из фиванцев одни, как только были побеждены, бежали вместе с Лаодамантом, другие остались, были осаждены и сдались. 3. Об этой войне написана целая поэма «Фиваида». Вспоминая о ней, Каллин называет автором этого произведения Гомера. С Каллином в этом согласны многие другие, заслуживающие внимания ученые. Я лично после «Илиады» и «Одиссеи» считаю это произведение наиболее заслуживающим похвалы. Этого достаточно относительно той войны, которую аргивяне и фиванцы вели из-за сыновей Эдипа.

X
1. Недалеко от ворот находится Полиандрион (братская могила); в ней лежат все, кому пришлось умереть в битве с Александром и македонянами. Недалеко отсюда показывают место, где, по преданию, если кто ему верит, Кадм посеял зубы дракона, которого он убил при источнике, и из этих зубов земля родила людей.

2. Есть холм направо от ворот, посвященный Аполлону. И этот холм и сам бог называются Исмением, так как здесь мимо этого холма протекает река Исмений. Прежде всего у входа стоят мраморные статуи Афины и Гермеса; их называют Пронаой (В притворе). Говорят, статую Гермеса изваял Фидий, а Афины — Скопас. За ними начинается самый храм. Статуя бога по величине равна статуе в Бранхидах и ничем не отличается по внешности. Кто видел одну из этих статуй и знает, кто ее создатель, тому не требуется большой проницательности, чтобы, взглянув на другую, сказать, что это творение Канаха. Отличаются они между собою только вот чем: статуя в Бранхидах — из меди, а статуя Исменийского бога сделана из кедрового дерева.

3. Там есть камень, на который, говорят, садилась Манто, дочь Тиресия. Этот камень лежит перед входом в храм, и до наших еще дней ему имя "Седалище Манто". Направо от храма стоят две статуи, сделанные из мрамора — одна, говорят, Гениохи, другая — Пирры, дочерей Креонта, который правил Фивами, будучи опекуном Лаодаманта, сына Этеокла. 4. Следующий обычай, по моим сведениям, совершается в Фивах даже до последнего времени: жрецом Аполлону Исмению выбирают мальчика из знатного дома, самого красивого и физически крепкого; его называют дафнофором (носителем лавра), так как эти мальчики носят венки из листьев лавра. Я не могу наверно сказать, для всех ли дафнофоров установлено, чтобы они жертвовали богу медные треножники, но думаю, что такого закона для всех не было: я видел здесь немного пожертвованных треножников, значит их жертвуют только более богатые из мальчиков. Самый замечательный по древности и по славе жертвователя — это треножник Амфитриона, принесенный в дар, когда Геракл был дафнофором.

5. Выше Исмения можно видеть источник, который, говорят, посвящен Аресу; хранителем этого источника Арес будто бы поставил дракона. Около этого источника есть могила Каанфа. Говорят, что Каанф был сыном Океана и братом Мелии и был послан отцом искать похищенную сестру. Когда Каанф нашел, что Мелия находится во власти Аполлона, то он, не имея возможности отнять ее, дерзнул поджечь священный участок Аполлона, который теперь называют Исмением. За это, как говорят фиванцы, бог поразил его стрелою. Поэтому здесь и есть могила Каанфа, а от Мелии у Аполлона, по преданию, родилось двое сыновей — Тенер и Исмений. Тенеру Аполлон дал пророческий дар, а имя Исмения получила здешняя река. Но раньше она была не безымянной; если это правда, то она называлась Ладоном, прежде чем стать Исмением в честь сына Аполлона.

XI
1. Налево от ворот, которые называются воротами Электры, есть развалины здания, где, говорят, жил Амфитрион, бежавший из Тиринфа вследствие убийства Электриона. Среди этих развалин виден еще покой Алкмены. Говорят, что Амфитриону этот дворец построили Трофоний и Агамед, и на нем была сделана следующая надпись:

Амфитрион себе брачный воздвигнул чертог.
Он Алкмену,
Взяв ее в жены, ввести захотел сюда, в новый
дворец свой;
Анхасиец построил его с Агамедом Трофоний.
Вот что, как рассказывают фиванцы, было здесь написано; они показывают и могилу детей Геракла от Мегары, при этом они рассказывают об их смерти совершенно так же, как и Стесихор из Гимеры и Паниасис в своих поэмах. Фиванцы только прибавляют к этому, будто Геракл в состоянии безумия собирался убить и Амфитриона, но раньше его охватил сон от удара камнем; говорят, что этот камень в него бросила Афина, и этот камень называют Софронистер (Приводящий в разум). 2. Здесь есть также рельефные изображения женщин, но эти изображения уже очень истертые. Фиванцы называют их фармакидами (чародейками) и рассказывают, что они были посланы Герой помешать родам Алкмены. И действительно, они задерживали их, не давая возможности Алкмене родить. Но дочь Тирея, Гисторида, придумала хитрость против этих фармакид: она подняла крик радости так, что они могли слышать, делая вид, что Алкмена уже родила. Они были обмануты этим и ушли, а Алкмена могла родить.

Тут есть храм Гераклу, а в нем статуя из белого мрамора, называемая Промахос (Воитель), произведение фиванцев Ксенокрита и Эвбия. Древнее же деревянное изображение фиванцы считают творением Дедала, и мне самому кажется, что это так. 3. Говорят, что сам Дедал поставил ее, отплачивая Гераклу за услугу. Когда он бежал из Крита, устроив себе и сыну своему Икару маленькие суда и приделав к ним, что до тех пор было неизвестно, паруса, то, пользуясь попутным ветром, он намного обогнал флот Миноса, шедший на веслах. Таким образом, сам Дедал спасся, а у Икара, который менее искусно управлял своим судном, оно у него, говорят, перевернулось. Икар утонул, и его труп волны вынесли на бывший тогда безымянным остров, выше Самоса. Случайно был на нем Геракл; он узнал труп, похоронил его там, и еще доныне есть небольшая насыпь на мысе, выдающемся в Эгейское море. От имени этого Икара получили свое название и остров и омывающее его море. 4. На фронтонах этого храма Пракситель изобразил фиванцам большинство из так называемых подвигов Геракла. Здесь нет его победы над стимфалийскими птицами и очищения им элейской земли, (авгиевых конюшен), но вместо этого изображена его борьба с Антеем. Фрасибул, сын Лика, и из афинян те, которые вместе с ним свергли тиранию тридцати, — двинувшись в этот поход на Афины, они шли из Фив, — посвятили в этот храм Геракла изображения Афины и Геракла колоссальных размеров, сделанные в виде рельефов из пентеликонского мрамора, творения Алкамена.

К храму Геракла примыкают гимнасий и стадион, оба носящие имя этого бога. 5. За камнем Софронистером есть алтарь Аполлону, именуемому Сподием (Из пепла). Он сделан из золы принесенных здесь жертв. Здесь происходит гадание по звуку голоса. Таким способом гадания, насколько я знаю, больше всех из эллинов пользуются жители Смирны: у них за городом, по ту сторону стены, есть даже храм Кледонов (Звуков).

XII
1. В древности фиванцы приносили в жертву Аполлону Сподию быков. Как-то раз, когда наступил праздник и было уже время приступить к жертвоприношению, посланные за быком не пришли вовремя, поэтому они принесли в жертву богу одного из двух волов, запряженных в первую попавшуюся повозку, и с тех пор они считают дозволенным приносить в жертву рабочих волов. У них передается и следующее сказание, будто бы когда Кадм возвращался из Дельф по фокейской дороге, то проводником его на пути была корова, а эта корова была куплена у пастуха стад Пелагонта. На каждом боку этой коровы был белый знак наподобие полного круга луны. Ведь по божьему вещанию Кадму и сопровождавшему его войску надлежало основать себе город там, где корова, устав, захочет лечь. Фиванцы указывают и это место. 2. Есть здесь под открытым небом алтарь и статуя Афины. Говорят, ее воздвиг Кадм. Если кто думает, что Кадм прибыл в Фиванскую область из Египта, а не из Финикии, то этому мнению противоречит название этой самой Афины, потому что она называется так же, как и по-финикийски, Онга, а не Сайда, как было бы на языке египтян. 3. Фиванцы рассказывают, что там, где находится в наши дни площадь их акрополя, в древности стоял дом Кадма. Они показывают развалины брачного чертога Гармонии и то помещение, в котором находилась Семела: в него и в наши дни нет доступа людям, и его старательно оберегают. Те из эллинов, которые верят в сказание, будто на свадьбе Гармонии пели Музы, указывают даже и место на площади, где, по их словам, эти богини пели. Говорят также и следующее: будто вместе с молнией, упавшей с неба на чертог Семелы, упал с неба и деревянный чурбан. Полидор, по их словам, отделал этот обрубок медью и назвал его Дионисом Кадмом. Поблизости находится статуя Диониса, которую Онасимед сделал из цельной бронзы. Жертвенник же соорудили дети Праксителя.

4. Есть тут статуя и Пронома, из всех игравших на флейте наиболее умевшего увлекать слушателей. До него флейтисты пользовались тремя видами флейт: на одних они играли дорическую мелодию, на других, совсем непохожих на первые, они исполняли мелодию фригийскую и на особых флейтах они играли лидийскую мелодию. Проном был первый, который изобрел флейты, пригодные для всех видов мелодий, и первый на тех же самых флейтах играл различные эти напевы. Говорят, что и замечательной мимикой и движениями всего тела он доставлял исключительное удовольствие зрителям. Для халкидян, живших у Эврипа, он составил торжественный гимн, исполнявшийся во время процессии на Делос. Эту статую и статую Эпаминонда, сына Полимнида, воздвигли здесь фиванцы.

XIII
1. Бесспорно, Эпаминонд происходил от предков знатного рода, но по богатству его отец был ниже средней зажиточности в Фивах. Тем не менее он очень тщательно прошел всю систему местного воспитания и, будучи еще юношей, он посещал Лисиса, родом из Тарента, бывшего последователем учения Пифагора с Самоса. Говорят, во время войны лакедемонян с мантинейцами Эпаминонд в числе прочих был послан из Фив на помощь лакедемонянам и во время битвы с крайней опасностью для себя спас Пелопида, получившего рану. Впоследствии Эпаминонд был послан в Спарту в качестве посла, когда лакедемоняне предложили эллинам принять так называемый Анталкидов мир. Здесь Агесилай спросил Эпаминонда — согласятся ли фиванцы, чтобы беотийские города, каждый за себя, давали клятву о соблюдении мира? "Только тогда, — сказал Эпаминонд, — когда мы увидим, о спартанцы, что и города ваших периэков тоже приносят клятву каждый сам за себя". 2. Когда возгорелась война между лакедемонянами и фиванцами и лакедемоняне двинулись против Фив со всем своим войском и с войском своих союзников, то Эпаминонд с частью войска занял против них оборонительную позицию за озером Кефисидой, полагая, что пелопоннесцы сделают вторжение с этой стороны. Но спартанский царь Клеомброт повернул на Амброс в Фокиде, и, уничтожив отряд фиванцев, бывший под начальством Хереи, который был поставлен охранять этот проход, он прошел эти теснины и вступил в Беотию у Левктр. Тут и самому Клеомброту и всем лакедемонянам было дано следующее знамение от бога. За спартанскими царями во время похода следует стадо мелкого скота, как для жертвоприношений богам, так и для получения счастливых предзнаменований перед битвой. Вожаками этого стада овец являются козы; пастухи так и называют их катойадами (овечьими вожаками). И вот волки, ворвавшись в это стадо, овцам не причинили никакого вреда, а этих коз-вожаков они разорвали. 3. Говорят, что здесь на лакедемонян пало отмщение за дочерей Скедаса. Скедас жил около Левктр с двумя дочерьми, Молпией и Гиппо. Они были уже взрослыми, когда лакедемоняне, Фрурархид и Парфений, нарушая всякий божеский закон, совершили над ними насилие. Считая для себя невыносимым такое грубое издевательство, обе девушки тотчас же повесились; Скедас ходил в Лакедемон, но не получил там никакого удовлетворения и, вернувшись в Левктры, покончил с собой. Тогда Эпаминонд принес поминальные жертвы в честь Скедаса и его дочерей и, молясь, дал обет, что это сражение будет столько же за спасение Фив, сколько и отмщением за их смерть. Мнения беотархов были не одинаковыми; они очень расходились между собою. Эпаминонд, Малгид и Ксенократ хотели немедленно вступить в битву с лакедемонянами; напротив, Дамоклид, Дамофил и Симангел не соглашались на немедленное сражение, но предлагали сначала удалить в Аттику жен и детей, говоря, что им надо приготовиться к осаде. Так различны были мнения этих шести военачальников. Но когда седьмой беотарх, который сторожил проход со стороны Киферона — имя ему было Бранхиллид, — вернулся в лагерь и во время голосования присоединился к мнению Эпаминонда и его сотоварищей, тогда все согласно решили начать решительный бой. Эпаминонд относился с недоверием к ряду беотийских городов, но особенно к жителям Феспий. Боясь, как бы во время битвы они не изменили, он разрешил желающим уйти из лагеря домой. Феспийцы удалились все без исключения, а из беотийцев — те, которые не сочувствовали фиванцам. 4. Когда началась битва, то тут союзники лакедемонян, и раньше этого не очень расположенные к ним, явно выказали свою ненависть к ним; они не желали удерживать свои позиции и отступали всюду, где на них наступали враги. Но лакедемоняне и фиванцы одинаково твердо стояли друг против друга: лакедемонянам помогала их прежняя опытность в военном деле, а вместе с тем они стыдились погубить прежнюю славу Спарты; фиванцы же сознавали, что они ведут борьбу за отечество, за своих жен и детей. Когда все начальники лакедемонян, в том числе и царь Клеомброт, были убиты, то тут спартанцы, хотя они и были в очень тяжелом положении, волей-неволей были вынуждены не сдаваться: у лакедемонян считается величайшим позором допустить, чтобы труп царя остался в руках врагов.

Победа, одержанная фиванцами, была самым замечательным делом из всех побед, какие только эллины одерживали над эллинами. На следующий день лакедемоняне решили похоронить своих мертвых и послали с этим вестника к фиванцам. Зная, что лакедемоняне обычно скрывают свои потери, Эпаминонд сказал, что он разрешает сначала похоронить убитых союзников, а после того, как они будут убраны, он позволяет лакедемонянам хоронить и своих. Так как из союзников у одних вообще некого было хоронить, так как у них не было убитых, а других, как выяснилось, погибших было очень мало, то лакедемоняне стали хоронить своих и, таким образом, обнаружилось, что убитыми были одни спартанцы. У фиванцев и беотийцев, которые остались с ними, было убито 47 человек, а у одних только лакедемонян больше чем тысяча.

XIV
1. Тотчас после битвы Эпаминонд разрешил остальным пелопоннесцам вернуться к себе домой, лакедемонян же держал в Левктрах отдельно под стражей. Когда же он услыхал, что спартиаты из своего города идут всем народом с тем, чтобы помочь своим, находящимся в Левктрах, он дал разрешение разбитому врагу уйти на известных условиях и сказал, что будет лучше перенести войну с ними из Беотии в Лакедемон. Что касается феспийцев, то, принимая в соображение старинное нерасположение к себе со стороны фиванцев и их удачу в данный момент, они решили покинуть свой город и бежать в Кересс. Кересс является укрепленным местом в области феспийцев, куда они и раньше уходили во время нападения на них фессалийцев. В те времена после оказавшейся неудачной и непосильной для них попытки взять Кересс фессалийцы отправили посольство в Дельфы к богу, и оттуда им было дано такое вещание:

Думаю я о Левктрах тенистых, Алесия землях;
Горе на сердце моем дочерей несчастных Скедаса.
Тут многослезная битва наступит; ее же предвидеть
Сможет ли кто из людей, пока весь не погибнет цветущий
Юношей род у дорян, пока гибели день не наступит?
Вот тогда может быть взят и Кересс, а раньше не ждите.
2. Тогда Эпаминонд изгнал бежавших в Кересс феспийцев и спешно двинулся в Пелопоннес, куда настойчиво вызывали его аркадяне. Когда он прибыл туда, к нему добровольно примкнули в качестве союзников аргивяне, а мантинейцев, которых насильственно поселил по деревням Агесипол, Эпаминонд снова собрал в старый их город. Затем он убедил аркадян уничтожить те из их родных городков, которые были слабы, и поселил их в одном общем для них городе, который и до нашего времени называется Мегалополем. Между тем для Эпаминонда срок власти как беотарха истек, и смертная казнь была назначена как наказание тому, кто затягивал срок ее сложения. Но Эпаминонд, считая этот закон несвоевременным, не обращая на него внимания, продолжал оставаться беотархом. Он двинулся со всем войском на Спарту, но так как Агесилай не выступил против него и не принял боя, то Эпаминонд приступил к постройке Мессены, и основателем нынешней Мессены является Эпаминонд. Все, что относится к постройке Мессены, я уже изложил в рассказе, касающемся самих мессенцев. 3. В это время союзники фиванцев рассеялись по Лаконской области, грабя и опустошая ее своими набегами. Это побудило Эпаминонда увести фиванцев назад в Беотию. Когда на своем пути ему пришлось идти через Лехей и дорога оказалась здесь узкой и трудно проходимой, то Ификрат, сын Тимофея, с пельтастами (легковооруженными) и с остальным афинским войском попытался напасть на фиванцев. Эпаминонд обратил в бегство нападавших и двинулся к самому городу афинян. Но Ификрат удержал афинян и не дал им вступить в бой с Эпаминондом, поэтому Эпаминонд вновь двинулся дальше в Фивы. 4. Там он подвергся обвинению, угрожавшему ему смертной казнью за то, что превысил срок своей власти как беотарх, но был оправдан; говорят, что избранные судить его вообще отказались голосовать этот вопрос.

XV
1. После этого правитель Фессалии Александр, когда к нему прибыл Пелопид, а прибыл он к нему как к личному своему другу, расположенному к нему, и к другу всего фиванского народа, так вот, когда Пелопид был у него, Александр арестовал его и заключил в тюрьму, поддавшись подозрительности и несдержанности характера, склонного к насилию. Фиванцы тотчас же решили двинуться на Александра. Начальниками этого похода они поставили Клеомена и Гипата, которые тогда были беотархами. Эпаминонду пришлось стать в этом походе в ряды простых воинов. Когда их войско было за Фермопилами, то Александр, устроив засаду, напал на них в неудобной для фиванцев местности. Когда положение явно оказалось безнадежным, то все войско выбрало предводителем Эпаминонда, а беотархи добровольно уступили ему власть. Видя начальником неприятельского войска Эпаминонда, Александр не решился дальше продолжать войну и добровольно отпустил Пелопида. 2. Во время отсутствия Эпаминонда фиванцы изгнали орхоменцев из их страны. Большим несчастьем считал Эпаминонд это изгнание орхоменцев и говорил, что если бы он присутствовал в Фивах, то никогда бы фиванцами не было совершено такого грубого насилия. Когда он вновь был выбран беотархом и вновь с войском двинулся на Пелопоннес, то при Лехее в завязавшемся сражении он победил лакедемонян, а вместе с ними из ахейцев жителей Пеллены и тех из афинян, которых из Афин привел Хабрий. У фиванцев было установление — всех других, которых они берут в плен, отпускать за выкуп, а беотийских беглецов — казнить. Взяв маленький сикионский городок Фойбию, где собралось большинство беотийских беглецов, он всех захваченных отпустил, каждому из них назначив другое местожительство, чем он имел. 3. Когда он прибыл с войском к Мантинее, он, победив и здесь, пал от руки одного афинянина. В Афинах, на картине конной битвы тем, кто убивает Эпаминонда, изображен Грил, сын Ксенофонта, того Ксенофонта, который принял участие в походе Кира против царя Артаксеркса и который привел эллинов обратно к морю.

На статуе Эпаминонда есть надпись в стихах элегического размера, в которой, между прочим, говорится, что он был основателем Мессены и что Эллада получила благодаря его подвигам свободу. Это стихотворение таково:

Срезана слава была у Спарты по замыслам нашим,
Снова вернулись к себе дети Мессены святой;
Град Мегалополя силой оружия фивян воздвигнут,
Равны свобода, права ныне в Элладе для всех.
Вот какие были у него права и основания на славу.
XVI
1. Недалеко от этой статуи находится храм Аммона. Статую бога в этот храм пожертвовал Пиндар; она — творение Каламида. Пиндар послал также гимн в честь Аммона жителям Аммонии в Ливии. Этот гимн сохранился еще и до моего времени на треугольной стеле рядом с жертвенником, который Птолемей, сын Лага, воздвиг в честь Аммона. Дальше за храмом Аммона в Фивах находится так называемый ойоноскопейон Тиресия (место гадания по птицам), а рядом святилище Тихи (Счастья): богиня несет на руках маленького Плутоса (Богатство). Как говорят фиванцы, руки и лицо этой статуи делал афинянин Ксенофонт, а все остальное — местный художник Каллистоник. Умно придумали они положить Плутоса на руки Тихе, как матери или кормилицы, но не менее остроумно поступил и Кефисодот, так как и он создал для афинян статую Эйрены (Мира), держащую на руках Плутоса.

2. В Фивах есть деревянные статуи Афродиты, столь древние, что, по их преданиям, они являются посвятительным даром Гармонии и что сделаны они из деревянных украшений, бывших на носу корабля Кадма. Этих Афродит называют — одну Уранией (Небесной), другую — Пандемос (Всенародной), а третью — Апострофией (Отвращающей). Эти названия дала Гармония. Название Урании дано богине в знак чистой любви, лишенной чувственной похоти, Пандемос — в знак общения между полами и, наконец, третье название Апострофии — с тем, чтобы она могла отвращать человеческий род от беззаконных страстей и безрассудных поступков. Знала Гармония, что много подобного совершено среди варваров, много другого решались уже совершать и у эллинов, о чем впоследствии было описано в стихах: так, например, о матери Адониса, о Федре, дочери Миноса, о фракийце Терее. 3. Храм Деметры Фесмофоры (Законодательницы) некогда, говорят, был жилищем Кадма и его потомков. Статуя Деметры видна только по грудь. Здесь же лежат и медные щиты; говорят, что они принадлежали начальнику лакедемонян, которые были убиты в битве при Левктрах.

4. Около так называемых ворот Претид выстроен храм и совсем рядом с театром есть храм Диониса, называемого Лисием (Освободителем). Когда некоторые из фиванцев были взяты в плен фракийцами и уже доведены до Галиарта, бог освободил их и дал им возможность избить усыпленных им фракийцев. Второе изображение, находящееся здесь, фиванцы считают статуей Семелы, и у них установлено открывать это святилище раз в год в определенные дни. Есть тут и развалины дома Лика и могильный памятник Семелы; могилы же Алкмены нет, так как, говорят, как только она умерла, она тотчас превратилась в камень; в этом они не согласны с мегарцами. Правда, и во многом другом сказания эллинов часто противоречат друг другу. Тут же у фиванцев находятся могильные памятники детей Амфиона, отдельно сыновей, отдельно и дочерей.

XVII
1. Поблизости есть храм Артемиды Эвклеи (Доброй славы). Эта статуя — творение Скопаса. Говорят, что внутри храма похоронены дочери Антипена: Андроклея и Алкида. Говорят, что когда должна была произойти битва у фиванцев и Геракла против жителей Орхомена, то к ним пришло божье слово, что будет на их стороне победа, если захочет добровольно убить себя тот, кто из граждан по роду является самым знатнейшим. Антипену, который особенно славился своими предками, было не очень по душе умирать за народ, но на это охотно решились его дочери: они убили себя и за это получили высокую честь. Напротив храма Артемиды Эвклеи стоит сделанный из мрамора лев, и говорят, что его посвятил Геракл, победив в бою орхоменцев и их царя Эргина, сына Климена. Поблизости находится статуя Аполлона с эпитетом Боэдромия (Идущего на помощь) и Гермеса, так называемого Агорея (Покровителя рынков). И эти статуи — приношение Пиндара. Место погребального костра детей Амфиона находится приблизительно в полустадии от их могил; зола от их костра остается там еще и поныне. 2. Поблизости стоят две мраморные статуи Афины: ее называют Зостерией (Опоясывающей). Считается, что это посвятительный дар Амфитриона; говорят, что здесь он надел оружие, когда собирался идти войной против эвбейцев и Халкодонта. Надеть на себя военные доспехи древние называли «опоясаться»; указывают, что Гомер, сделав Агамемнона похожим на Ареса по его поясу, хотел сказать, что он подобен богу и по всему вооружению.

3. Зефу и Амфиону сооружена одна общая могила в "виде небольшого земляного холма. С этой могилы жители Тифореи в Фокиде стараются похитить немного земли, и это они делают в то время, когда солнце проходит по небу через созвездие Тельца. Если в это время им удается взять с этой могилы земли и положить ее на могилу Антиопы, то (они считают, что) тифорейцам поля принесут урожай, а фиванцам — наоборот. По этой же причине и фиванцы в это время сторожат эту могилу. 4. Эти города верят всему этому на основании предсказаний Бакида; среди этих предсказаний есть следующие строки:

В честь Амфиона и Зефа, когда тифореец на землю
Будет с мольбой возливать приношенья из меду.
Солнце когда согревает Тельца своей силою жара,
Вот когда берегись, да не будет в грядущем бедою
Город постигнут великой: исчезнут плоды, все погибнув,
Землю если возьмут и положат на Фока могилу.
А называет Бакид ее могилой Фока вот по какой причине. Жена Лика (Дирка) больше всех богов чтила Диониса. Когда она испытала то, о чем передается в сказаниях, то Дионис разгневался на Антиопу: жестоки бывают иной раз наказания со стороны богов и часто они превосходят всякую меру. Говорят, Антиопа сошла с ума и в состоянии безумия она блуждала по всей Элладе, пока не встретилась с Фоком, сыном Орнитиона и внуком Сизифа; он ее излечил и взял себе в жены. Фоку и Антиопе воздвигнута общая могила. 5. Говорят, что на могиле Амфиона камни, которые составляют ее основание, грубо отесанные, не подогнанные по точному размеру и не отделанные каким-либо другим способом, были теми камнями, которые двинулись, послушные звукам песен Амфиона. Нечто подобное рассказывают и об Орфее, будто, когда он играл на кифаре, за ним следовали дикие звери.

XVIII
1. Дорога из Фив в Халкиду ведет через ворота Претиды. На большой дороге показывают могилу Меланиппа, из фиванцев бывшего самым искусным в военном деле. Когда аргивяне ходили походом на Фивы, то этот Меланипп убил Тидея и одного из братьев Адраста, Мекистея; он сам пал от руки Амфиарая. 2. Очень близко от этой могилы лежат три необделанных камня. Фиванские знатоки древностей говорят, что здесь лежит Тидей и что похоронен он Меоном. В доказательство этих слов они приводят следующий стих из "Илиады":

… Тидея, которого в Фивах сокрыла насыпь могилы.
3. Следом идут могилы детей Эдипа. И то, что совершается над ними… этого я сам не видел, однако я вполне допускаю, что это именно так. Фиванцы рассказывают, что как другим из так называемых героев, так и детям Эдипа они приносят жертвы всесожжения; но когда приносятся им эти жертвы, то пламя, равно как и дым, восходящий из этого пламени, делится надвое, расходясь в разные стороны. Я лично вполне поверил тому, что они рассказывают, потому что я сам видел нечто другое, подобное этому. В Миссии за Каиком есть маленький городок Пионии; основателем его, говорят, был Пионис, один из потомков Геракла. И когда собираются ему как герою приносить жертву, то из его могилы сам собою поднимается дым. Этот случай я видел сам собственными глазами. Фиванцы показывают также могилу Тиресия, приблизительно стадиях в 15-ти от того места, где находится могила детей Эдипа. Они, однако, соглашаются, что кончина постигла Тиресия в Галиарте, у себя же они хотят иметь кенотаф.

4. Есть у фиванцев и могила Гектора, сына Приама, около источника, который носит название Эдиподии (источника Эдипа). Говорят, что его кости были перенесены сюда из Илиона во исполнение следующего вещания:

Фивяне, в граде живущие древнего Кадма, внемлите:
Если хотите вы жить на родине в полном довольстве,
Кости Гектора, сына Приама, из Азии взявши
В дом свой, по Зевса веленью его как героя почтите. Этому источнику дано название Эдиподии потому, что в нем Эдип омыл кровь после отцеубийства. Около источника есть могила Асфодика. Говорят, что этот Асфодик в битве против аргивян убил Партенопея, сына Талая; это утверждают фиванцы, тогда как в стихах поэмы «Фиваида», касающихся смерти Партенопея, говорится, что виновником его смерти был Периклимен.

XIX
1. По той же большой дороге есть местечко по имени Тевмесс. Говорят, что Зевс скрывал здесь Европу. Есть тут и другой рассказ о так называемой тевмесской лисице, о том, что будто бы по гневу Диониса это животное выросло на погибель фиванцев и что будто бы в тот самый момент, когда ее хотела схватить собака, подаренная Прокриде, дочери Эрехтея, Артемидой, эта лисица и собака обратились в камень. Есть в Тевмессе и святилище Афины, но без ее статуи. По ее наименованию можно заключить, что часть обитавших на Кипре тельхинцев прибыла в Беотию и основала здесь храм Афины Тельхинии.

2. Если пройти дальше приблизительно стадиев семь, оставив Тевмесс налево, то встретятся развалины Глисанта, а перед ним на правой стороне дороги будет небольшой холм, густо заросший диким кустарником и плодовыми деревьями, здесь похоронены те, которые вместе с Эгиалеем, сыном Адраста, совершили поход на Фивы; в числе других вождей здесь похоронен и Промах, сын Партенопея. Раньше, в рассказе о Мегариде, я уже указал, что могильный памятник Эгиалею находится в Пагах. На прямой дороге из Фив в Глисант место, обложенное необтесанными камнями, фиванцы называют Змеиной Головой. Говорят, что некая змея, какой бы породы она ни была, высунула здесь из норы голову, а случайно наткнувшийся на нее Тиресий отрубил у нее мечом эту голову. На этом основании место это и получило такое название. 3. За Глисантом находится гора, называемая Гипат, а на ней храм Зевса Гипата (Вышнего) и его статуя. Горную речку называют Фермодонтом. Если вернуться в Тевмесс и идти другой дорогой на Халкиду, то здесь встретится могила Халкодонта, который погиб от руки Амфитриона в битве фиванцев с эвбейцами. 4. Следом затем идут развалины городов Гармы (Колесницы) и Микалесса (Мычания). Первому было дано название, как говорят жители Танагры, оттого, что здесь исчез поглощенный землею Амфиарай со своей колесницей (гарма), а не там, где указывают фиванцы; что касается Микалесса, то все согласны с тем, что назван этот городок этим именем только потому, что тут замычала корова, которая вела Кадма и его войско в Фивы. Каким образом Микалесс стал безлюдным, это рассказано мной в книге об Аттике. В части Микалесса, обращенной к морю, есть храм Деметры Микалессийской. Говорят, что этот храм каждую ночь запирает и вновь (с наступлением дня) отпирает Геракл, а Геракл этот — из числа так называемых Идейских дактилей. Там можно видеть и такое чудо: перед ногами этой статуи кладутся плоды, которые земля приносит в осеннюю пору, и они в течение целого года остаются свежими.

5. В этом месте Эврип отделяет Эвбею от Беотии. Здесь по правую руку (на юг от Эврипа) находится святилище Деметры Микалессийской, а немного дальше Авлида; говорят, свое название она получила от имени дочери Огига. Там есть храм Артемидыи две статуи из белого мрамора; одна изображена с факелами в руках, другая в позе (охотницы), пускающей стрелы. Говорят, когда эллины, повинуясь словам прорицания Калханта, хотели на этом алтаре принести в жертву Ифигению, то богиня вместо нее дала лань как жертвенное животное. В этом храме они хранят остатки ствола того платана, о котором Гомер упоминает в «Илиаде». Есть предание, что когда эллины стояли в Авлиде, то долгое время им не было попутного ветра; когда же этот попутный им ветер внезапно подул, то каждый стал приносить в жертву Артемиде тех животных, которые у него случайно были, без различия — и самок и самцов. И с того времени в Авлиде сохраняется обычай, что всякие жертвы приемлемы и законны. Там показывают и источник, около которого рос этот платан, а на ближнем холме — медный порог шатра Агамемнона. Перед храмом растут финиковые пальмы, дающие плоды, правда, не столь съедобные, как в Палестине, но в зрелом виде более вкусные, чем те, что родятся в Ионии. Народу в Авлиде живет немного, и все они — горшечники. Эта область Авлиды, равно как и Микалесс и Гармы, принадлежат к Танагре.

XX
1. К Танагрской области принадлежит и так называемый Делий; в здешнем храме находятся изображения (Аполлона), Артемиды и Латоны. 2. Жители Танагры своим основателем считают Поймандра, сына Хересилея, внука Иасия, правнука Элевтера, а Элевтер, как они говорят, был сыном Аполлона и Эфусы, дочери Посейдона. Говорят, что Поймандр был женат на Танагре, дочери Эола. Но у Коринны в поэме, написанной о ней, Танагра называется дочерью Асопа. Так как она жила очень долго, то, говорят, окружные жители переменили ее собственное имя и стали ее называть Греей (Старухой); соответственно этому с течением времени и самый город стали называть Греей. Это название так укоренилось, что и Гомер в «Каталоге» сказал:

Феспин, Грей мужей и широких полей Микалесса.
С течением времени старое наименование снова восстановилось.
3. Есть в Танагре могила Ориона и гора Керикион, где, по легенде, родился Гермес; есть местечко, именуемое Полос (Небесная ось); тут, говорят, жил Атлант и исследовал то, что находится под землей, и то, что совершается на небе. И у Гомера есть о нем такие стихи:

Дочь кознодея Атланта, которому ведомы моря
Все глубины и который один подпирает громаду
Длинноогромных столбов, раздвигающих небо и землю.
4. В храме Диониса заслуживает осмотра статуя Диониса; она сделана из паросского мрамора и является произведением Каламида. Но еще большее удивление вызывает тритон. Исполненный большого благочестия рассказ о нем говорит, что танагрские женщины, перед тем как праздновать оргии в честь Диониса, спустились к морю для совершения очистительных обрядов; когда они купались, на них напал тритон. Тогда женщины взмолились Дионису, прося его явиться заступником им. Бог услыхал их мольбу и в борьбе одолел тритона. Второй рассказ уступает первому в величавости, но более правдоподобен. Говорят, когда танагрцы гнали свой мелкий скот к берегу моря, этот тритон устраивал на него засады и похищал его; нападал он и на легкие суда. Продолжалось это до тех пор, пока танагрцы не поставили для него целый кратер вина. Говорят, он тотчас же пришел сюда, найдя его по запаху; выпив, он свалился и заснул на берегу моря. Тогда один из танагрцев ударом топора отрубил ему голову, почему у него и нет головы. А так как им удалось захватить его только пьяным, то они и считают, что погиб он от Диониса.

XXI
1. Видел я другого тритона в числе римских достопримечательностей, по величине уступающего танагрскому. У этих тритонов вид такой: на голове у них волосы такие же, как у лягушек, живущих в болотах, как по цвету, так и потому, что один волос от другого у них нельзяотделить. Все остальное тело у него покрыто тонкой чешуей, как у рыбы-ската; жабры у них за ушами, а нос человеческий; рот — более широкий и зубы, как у диких зверей. Глаза, как мне кажется, голубые; есть у них и руки с пальцами и ногтями, похожими на крышки раковин улиток. Под грудью и животом у них вместо ног хвост, как у дельфинов. 2. Видел я и эфиопских быков, которых по их характерному признаку называют носорогами, потому что у них на краю носа торчит кверху рог, а за ним другой, небольшой, а на голове у них рогов совсем нет. Видал я быков и из Пэонии- они покрыты по всему телу густою шерстью, но особенно густа она на груди и под нижней губой. Видел я и индийских верблюдов, по цвету шерсти похожих на леопардов. 3. Есть животное, которое называется лось, по виду нечто среднее между оленем и верблюдом; водится оно в кельтской земле. Это единственное из всех животных, которых мы знаем, такое, что его нельзя человеку ни выследить, ни даже издали увидеть. Иногда только людям, отправившимся на охоту за другими дикими зверями, бог посылает в руки и лося. Говорят, что он чует человека на очень большом расстоянии и скрывается по оврагам и в очень глубоких пещерах. Охотники, окружив или по ровному месту пространство по меньшей мере в 1000 стадиев, или целую гору, стараются нигде не разорвать этого круга, но постепенно суживая его, они таким образом захватывают все то, что находится в середине этого круга, в числе прочих животных и лосей. Если в этом месте не встретится его логова, то другого средства поймать лося нет никакого. 4. Что же касается зверя, о котором Ктесий говорит в своем повествовании об Индии, — индийцы называют его мартихора, а эллины — людоедом, то я думаю, что это тигр. То, что они передают, будто бы у него на каждой челюсти по три ряда зубов и что у него на конце хвоста какие-то острия и что этими остриями он защищается вблизи, но может бросать их и далеко, подобно стрелкам из лука, так вот, мне кажется, что индийцы сообщают друг другу такие неправдоподобные рассказы вследствие крайнего страха перед этим зверем. Ошибочно сообщили они и об окраске его шерсти: когда тигр являлся перед ними в лучах заходящего солнца, он представлялся им красным и одноцветным или вследствие быстрого бега или, если он не бежал, вследствие постоянных движений тела, тем более, что видели его не с близкого расстояния. Думаю я, если кто пойдет к крайним пределам Ливии или земли индийцев или арабов, желая найти там диких животных, которые водятся у эллинов, то, во-первых, одних из них он вообще там не найдет, а другие явятся ему совершенно в ином виде. Не один только человек имеет свойство вместе с изменением климата и почвы приобретать и другой облик, но и все другие существа переживают то же самое. Так, например, из диких животных ливийские и египетские аспиды имеют не одну и ту же окраску, а в Эфиопии почва производит таких же черных аспидов, как и людей. Поэтому относительно более или менее редких явлений не следует делать слишком поспешных заключений, но не нужно и быть слишком скептическими. Так, например, лично я никогда не видел крылатых змей, но я верю, что они могут быть, верю потому, что один фригиец привез в Ионию скорпиона, у которого были крылья, совершенно похожие на крылья саранчи.

XXII
1. В Танагре, рядом с храмом Диониса, есть три храма: один Фемиды, другой Афродиты и третий храм Аполлона, а вместе с ним и Артемиды и Латоны. 2. Что касается храмов Гермеса, то один посвящен Гермесу Криофору (Несущий барана), другой — Гермесу, которого они называют Промахос (Воитель). Относительно первого наименования они рассказывают, что Гермес отвратил от них моровую язву, обнеся вокруг их стен барана; поэтому и Каламид создал статую Гермеса, несущего барана на плечах. Так и до сих пор на празднике Гермеса тот юноша, который будет признан самым красивым по внешности, обходит городскую стену с ягненком на плечах. Наименование же Промахос дано, говорят, Гермесу за то, что когда эретрийцы с Эвбеи на кораблях сделали нападение на Танагрскую область, то он вывел на бой всю молодежь Танагры и сам в образе эфеба (юноши), вооруженный скребком, отражая врагов, был главным виновником того, что они обратились в бегство. В храме Гермеса Промахос хранятся остатки дикого земляничного дерева; считают, что под ним был воспитан Гермес. Неподалеку находится театр, а рядом с ним построена галерея. Мне кажется, что из всех эллинов жители Танагры лучше других организовали свое почитание богов: их дома стоят отдельно от храмов; храмы построены отдельно, выше их, на чистом месте, вдали от человеческого жилья.

3. Могильный памятник Коринны, единственной из жителей Танагры, которая писала стихи, стоит на видном месте в городе; а в гимнасии есть картина: Коринна надевает на голову торжественную повязку в знак победы, которую она одержала в Фивах над Пиндаром в песнопениях. Мне кажется, победила она главным образом благодаря своему диалекту, так как ее песни были не на дорическом наречии, как у Пиндара, но на том, которое могли понимать все эолийцы. Кроме того, она была по внешности красивейшей женщиной того времени, если можно в какой-либо мере верить картине. 4. В Танагре есть две породы петухов: одни бойцовые, а другие — так называемые черные дрозды. Величина этих черных дроздов такова же, как величина лидийских кур, а цветом они совершенно похожи на ворон; борода же и гребень у них по окраске напоминают цвет анемоны. На конце клюва и хвоста у них небольшие белые пятна. Таков их внешний вид.

5. Налево от Эврипа есть беотийская гора, которую называют Мессапион; у подошвы ее около моря находится беотийский городок Анфедон. Одни говорят, что название этому городу дано в честь нимфы Анфедоны, другие же говорят, что тут правил Анфас, сын Посейдона и Алкионы, дочери Атланта. Почти посредине города у анфедонцев находится святилище Кабиров, вокруг которого есть роща. Поблизости стоит храм Деметры и ее дочери, с их статуями из белого мрамора. Перед городом, с той стороны, которая обращена к материку, построен храм Диониса с его статуей. Там находятся могилы детей Ифимедии и Алоея. Что кончина постигла их от рук Аполлона, об этом одинаково писали и Гомер и Пиндар; (Пиндар при этом прибавил), что эта судьба их постигла на Наксосе, лежащем за Паросом. 6. Таковы памятники в Анфедоне; а около моря есть так называемый Прыжок Главка. Рассказывают, что сначалаон был рыбаком, но, когда он съел какой-то травы, он превратился в морское божество и с того времени предсказывает людям будущее. Этому в общем верят многие, а в частности люди, плавающие по морям, сообщают много рассказов по поводу предсказаний Главка, даваемых им каждый год. Эти истории от анфедонцев слыхали и Пиндар и Эсхил. Первый в своих песнях немного говорит о Главке, а Эсхил из них создал целую драму.

XXIII
1. У фиванцев, перед Претидскими воротами, есть так называемый гимнасий Иолая и стадион в виде земляной насыпи, подобно тому как в Олимпии и в Эпидавре. Там же показывают и героон Иолая (с его гробом), хотя и фиванцы соглашаются, что Иолай погиб в Сардинии вместе с афинянами и феспийцами, последовавшими с ним за море. 2. Если идти дальше, оставив вправо стадион, то встретится гипподром и на нем могильный памятник Пиндару. Рассказывают, что Пиндар, будучи еще в юношеском возрасте, как-то шел в Феспии; дело было летом, около полудня, и было очень жарко, поэтому его разморило и ему захотелось спать. Недолго думая, он, как был, прилег тут же у дороги. Когда он спал, к нему прилетели пчелы и облепили его уста медовыми сотами. Таково было начало его поэтической карьеры. Когда он уже прославился по всей Элладе, Пифия еще более возвеличила его, приказав дельфийцам из начатков всех тех плодов, которые они посвящали Аполлону, давать равную часть и Пиндару. Говорят, когда он был уже в преклонном возрасте, ему во сне явилось следующее видение: когда он спал, предстала перед ним Персефона и сказала, что ее одну из богов не почтил своим гимном Пиндар, но что он составит и в ее честь песнопение, когда явится к ней. Не прошло и десяти дней после этого сна, как Пиндара постигла неизбежная для всех кончина. В Фивах была старая женщина, родственница Пиндара, очень опытная в составлении гимнов и песнопений. Явившись во сне этой старухе, Пиндар пропел ей свой гимн Персефоне, а она тотчас же, как только ее покинул сон, записала все то, что она услыхала и что пел ей в сновидении Пиндар. В этом гимне, наряду с другими эпитетами Аиду, имеется еще эпитет и Хрисений (Правящий золотыми вожжами), очевидно, по поводу похищения им Коры.

3. Отсюда дорога ведет к Акрайфнию, большею частью по равнине. Говорят, что вначале этот городок составлял часть Фиванской области; впоследствии, как я узнал, сюда бросились жители Фив, когда Александр стал разрушать их город. Те, которые вследствие слабости или старости не могли спастись даже в Аттику, поселились здесь. Лежит этот городок на горе Птой, и здесь есть храм и статуя Диониса, заслуживающие осмотра.

Стадиев приблизительно 15 направо от города есть храм Аполлона Птойского. Асий в своих поэмах говорит, что этот Птой, от имени которого дано наименование Аполлону и название этой горе, был сыном Афаманта и Фемисто. Раньше, до нашествия Александра и македонян и до гибели фиванцев, тут был непогрешимый оракул. Рассказывают, что был как-то один человек из города Эвропа, по имени Мис; говорят, что Mapдоний послал этого Миса спросить у бога предсказания на своем языке, и бог дал ему ответ тоже не по-гречески, а на его, карийском, наречии.

4. Если перевалить через гору Птой, то у самого моря есть беотийский город Ларимна; говорят, свое название он получил от Ларимны, дочери Кина. Более ранних ее предков я коснусь в своем рассказе о локрах. В древности Ларимна была подчинена Опунту. Но когда фиванцы дошли до высших ступеней своего могущества, тогда ларимнейцы добровольно зачислили себя в Беотийский союз. Тут есть храм Диониса и статуя его в позе стоящего. Их гавань глубока уже у самого берега, а горы над городом дают хорошую охоту на диких свиней.

XXIV
1. Если из Акрайфния идти прямой дорогой к Кефисидскому или, как некоторые его называют, Копаидскому озеру, то встретится Афамантово поле; говорят, что на нем жил Афамант. В это озеро впадает река Кефис, истоки которого находятся у Лилеи в Фокиде; а если переплыть через озеро, то придешь в Копы — этот городок лежит у самого озера. 2. О нем упомянул и Гомер в «Каталоге»; в них находятся храмы Деметры, Диониса и Сараписа. Беотийцы рассказывают, что некогда у озера находились и другие городки, называвшиеся Афины и Элевсин, но что во время зимы озеро разлилось и поглотило их. Рыбы в Кефисидском озере ничем не отличаются от рыб в других озерах; а вот угри, водящиеся в нем, — и по величине самые крупные и для еды самые вкусные.

3. Если от Коп пройти налево стадиев двенадцать, то будут Ольмоны, а от Ольмон, стадиях в семи, расположен Гиетт; оба эти местечка и теперь, да и раньше в древности были простыми поселками. Мне кажется, что они, как и Афамантово поле, являются частью Орхоменской области. Те сказания, которые я слыхал о Гиетте, родом из Аргоса, и об Ольме, сыне Сизифа, — все это будет мной передано при рассказе об Орхомене. В Ольмонах я ровно ничего не видел, заслуживающего осмотра, а в Гиетте есть храм Геракла; болящие могут тут найти исцеление. Статуя его, без всякой отделки, сделана по древнему обычаю — в виде грубого камня.

4. На расстоянии стадиев двадцати от Гиетта есть город Киртоны; в древности этот городок, говорят, назывался Киртона. Он расположен на высокой горе, и в нем есть храм Аполлона с рощей. В храме стоят статуи Аполлона и Артемиды, обе в стоячей позе. Есть здесь и источник холодной воды, бьющий из скалы. Около источника находятся храм нимф и небольшая роща. В этой роще деревья все посаженные.

5. Если, идя из Киртон, перевалить через гору, будет городок Корсея, а ниже его — роща из дикорастущих деревьев, по большей части это — вечнозеленый дуб. Под открытым небом в роще стоит небольшая статуя Гермеса. От нее до Кореей около полустадия. Если спуститься отсюда на ровное место, то там течет река, называемая Платаний, которая впадает в море. На правом берегу этой реки находятся Галы, пограничный городок Беотии. Он расположен у того морского пролива, который отделяет Локриду на материке от Эвбеи.

XXV
1. В Фивах, очень близко от Неистейских ворот, есть надгробный памятник Менекея, сына Креонта. Он сам добровольно убил себя, выполняя предсказание, данное из Дельф, когда под стены Фив явился Полиник и с ним войско из Аргоса. На могиле Менекея выросло гранатовое дерево. Если у зрелого плода разорвать наружную кожицу, то внутри можно найти (жидкость), вполне напоминающую кровь. Это гранатовое дерево живо и сейчас. Хотя фиванцы и говорят, что они были первыми людьми, в стране которых вырос виноград, но в подтверждение этого мнения они ничего не могут привести. 2. Недалеко от могилы Менекея, говорят, сражались в единоборстве оба сына Эдипа и друг друга убили. Место их битвы имеет памятником столб, а на нем каменный щит. Показывают там и то место, где, по словам фиванцев, Гера, обманутая Зевсом, кормила своею грудью Геракла, когда он был еще младенцем. Все это место называется Волоком Антигоны: она сначала хотела поднять и отнести труп Полиника, но это оказалось ей не по силам; тогда она придумала другое — тащить его; и она дотащила его и положила на еще горящий костер Этеокла.

3. Если перейти реку Дирку, получившую свое название от Дирки, жены Лика, о которой рассказывают, что она мучила Антиопу и за это она приняла кончину от сыновей Антиопы, так вот, если перейти эту реку, то там будут развалины дома Пиндара и храм богини-матери Диндимены, воздвигнутый Пиндаром; статуя ее (в этом храме) — творение фиванских скульпторов Аристомеда и Сократа. У них существует обычай — каждый год на один день, не больше, открывать этот храм. Мне удалось прибыть сюда в этот самый день, и я видел ее статую, сделанную из пентеликонского мрамора так же, как и ее трон.

4. Дорогой, которая идет от Неистейских ворот, можно дойти до храма Фемиды с ее статуей из белого мрамора; за ним — храм Мойр, а дальше — храм Зевса Агорея (Покровителя рынков). Его статуя сделана из мрамора, а в храме Мойр нет статуй. А немного дальше, под открытым небом, стоит статуя Геракла, носящего наименование Риноколуста (Обрезыватель носов) потому что он, как рассказывают фиванцы, у тех вестников, которые пришли от орхоменцев требовать у фиванцев дани, в насмешку отрезал носы.

5. Если отсюда пройти дальше стадиев двадцать пять, то встретится роща Деметры Кабирии и Коры. Войти в нее можно только посвященным в таинства. От этой рощи стадиях в семи находится храм Кабиров. Кто такие Кабиры и какие таинства и обряды совершаются в честь их и Деметры — пусть простят мне люди, любящие слушать такие рассказы, если все это я пройду молчанием. 6. Но ничто не мешает мне рассказать во всеобщее сведение, какое начало, по словам фиванцев, было этим таинствам. Говорят, что некогда на этом месте был город и жители его назывались кабирами. К одному из кабиров, Прометею и Этнею, сыну Прометея, явилась Деметра и поручила нечто их хранению. Что было поручено им и что с ним случилось, я не считаю возможным об этом писать; во всяком случае таинства были даром Деметры кабирам. При походе Эпигонов на Фивы и после их взятия аргивяне выгнали кабиров из их места, и на некоторое время прекратились таинства. Впоследствии Пеларга, дочь Потнея, и муж Пеларги Истмиад, как говорят, восстановили эти празднества по древнему обряду, но только перенесли их в так называемое местечко Алексиар. Но так как Пеларга справляла эти обряды вне древних пределов, то Телонд и те, которые еще остались из рода кабиров, вернулись вновь в Кабирею. По велению из Додоны, Пеларге среди других почестей полагалось приносить жертвенное животное, имеющее в утробе плод. 7. Гнева и мщения Кабиров людям избежать невозможно. Те таинства и обряды, которые совершаются в Фивах, некоторые дерзнули совершать в том же виде и в Навпакте; их в скором времени постигла законная кара. Те воины, которые вместе с Мардонием были оставлены из войска Ксеркса в Беотии, идя в храм Кабиров, может быть, в надежде на большие богатства, а скорее, как мне кажется, вследствие своего презрения к (чужой) религии, тотчас же сошли с ума и погибли, одни из них бросились в море, а другие — с вершины утесов. Когда после своей победы Александр предал огню Фивы и всю их область, то некоторые из македонян вошли в Кабирион (святилище Кабиров), считая себя вправе все делать как во вражеской земле, но были тотчас же убиты небесным громом и молнией. Столь неприкосновенным является это святилище с древнейших времен.

XXVI
1. Направо от святилища Кабиров есть равнина, носящая имя прорицателя Тенера, которого считают сыном Аполлона и Мелии, и большой храм Геракла, носящего эпитет Гипподета (Связывателя коней). Говорят, что орхоменцы дошли сюда с войском и что ночью Геракл взял и крепко связал их упряжных лошадей. 2. Если идти дальше, то будет гора, откуда, говорят, Сфинкс делала нападение и губила тех, кто попадал в ее руки и кому она задавала свою (смертоносную) загадку. Другие же говорят, что она блуждала по морям, как морская разбойница, с войском и флотом, что она достигла Анфедона и, захватив гору, занималась разбоем, пока ее не уничтожил Эдип, подавив многочисленностью войска, с которым он пришел из Коринфа. Говорят также, что она является побочной дочерью Лая и что Лай из-за любви к ней сообщил ей тайну изречения дельфийского бога, данного Кадму. Кроме царей, никто не знал этого вещания. Когда кто-либо приходил к Сфинкс, претендуя на власть — а у Лая от наложниц было много сыновей, изречение же дельфийского бога было известно только Эпикасте и детям, рожденным ею, — то Сфинкс хитро обращалась к нему, как к своему брату, с вопросом — знает ли он, если он сын Лая, божье слово, данное Кадму. Так как они не могли ответить на это, то она наказывала их смертью, под предлогом, что они незаконно претендуют и на происхождение и на власть. Эдип же пришел к ней, получив во сне откровение и истолкование этого божьего слова.

3. На расстоянии 15-ти стадиев от этой горы находятся развалины города Онхеста. Говорят, что в нем жил сын Посейдона, Онхест. В мое время там оставался храм и статуя Посейдона Онхестия и роща, которую воспел еще Гомер. 4. Если от Кабириона повернуть налево и пройти стадиев 50, то там, под горой Геликоном, расположены Феспии. Говорят, что у Асопа была дочь Феспия и что по ее имени был назван город; другие же говорят, что название городу дал Феспии, пришедший из Афин, а он происходил от Эрехтея. 5. У феспийцев в городе есть медная статуя Зевса Саота (Спасителя). Предание, которое они по этому поводу рассказывают, таково: некогда их город опустошал дракон; бог приказал давать дикому чудовищу каждый год одного из юношей, на кого падал жребий. Жители говорят, что они не помнят имен погибших, но когда жребий пал на Клеострата, то любивший его Менестрат, говорят, придумал следующую хитрость: он сделал медный панцирь, на каждой пластинке которого был загнутый кверху крючок. Надев этот панцирь, он добровольно отдал себя на пожрание дракону, исполненный решимости, отдав себя, погибнуть самому, но погубить и чудовище. За это, говорят, Зевсу дано было наименование Саота (Спасителя). Что же касается статуи Диониса и далее Тихи (Счастья), а в другом месте — Гигиеи (Здоровья)… а статую Афины Эрганы (Работницы) как ее самую, так и стоящего рядом с ней Плутоса (Богатство) создал (Ферон).

XXVII
1. Из богов феспийцы больше всех издревле чтут Эрота; у них есть древнейшее изображение в виде необделанного камня. Кто у феспийцев установил поклонение Эроту больше, чем всем другим богам, — я не знаю. Но ничуть не меньше, чем они, чтут его жители Пария на Геллеспонте, бывшего некогда колонией Эритр в Ионии, в мое же время это была римская колония. 2. Эрота большинство людей считает самым юным из богов и полагает, что он сын Афродиты. Но Олен из Ликии, написавший для эллинов самые древние гимны, этот Олен в своем гимне, посвященном Илитии, говорит, что матерью Эрота была Илития. После Олена были поэты Памф и Орфей: у того и у другого есть гимны, написанные в честь Эрота, чтобы Ликомиды пели и их во время священных таинств. Я их читал, когда мне пришлось беседовать с дадухом (факелоносцем). Но подробнее об этом я говорить не стану. Гесиод же или тот, кто под именем Гесиода составил «Теогонию», я знаю, написал, что вначале был Хаос, а затем явились Гея, Тартар и Эрот. Сапфо с Лесбоса написала много гимнов в честь Эрота; но как она в них говорит об Эроте, противоречит один гимн другому. 3. Впоследствии для феспийцев изваял из меди Эрота Лисипп. А перед тем статую Эрота создал из пентеликонского мрамора Пракситель. Что касается истории с Фриной и той хитрости, которую эта женщина употребила по отношению к Праксителю, то об этом я рассказывал в другом месте. В первый раз статуя Эрота была увезена из Феспий, как говорят, тогда, когда в Риме властвовал Гай (Калигула). Клавдий вернул эту статую феспийцам. Вторично она была увезена Нероном в Рим, где она и погибла во время пожара. Из этих двух людей, совершивших по отношению к богу столь великое нечестие, один, Гай, давая воину (из своей стражи) все время один и тот же пароль со скрытой насмешкой, довел этого человека до такой ярости, что, когда он еще раз дал этот пароль, он был им убит. Что касается Нерона, то, не говоря уже о его поступке с матерью, он запятнал себя дикими и безбожными выходками со своими законными женами, где не было места Эроту. Статуя Эрота в Феспиях, существующая и до нашего времени, — это творение афинянина Менодора, подражавшего произведению Праксителя.

4. Тут есть и Афродита, произведение того же Праксителя, и изображение Фрины. Обе — и Фрина и богиня — изваяны из мрамора. В другом месте есть святилище Афродиты Меланиды (Черной), театр и площадь, заслуживающие осмотра. Тут стоит медная статуя Гесиода. Недалеко от площади — медная статуя Ники (Победы) и небольшой храм Муз; в нем стоят статуи из мрамора небольшого размера.

5. Есть у феспийцев и храм в честь Геракла; жрицей в нем является девушка, несущая эту службу до самой своей кончины. Причиной этого, говорят, было следующее: у Фестия было 50 дочерей, и с ними со всеми в одну и ту же ночь сочетался Геракл, со всеми, кроме одной, которая одна только не пожелала сойтись с ним. (Разгневанный на нее), Геракл решил наказать ее тем, что осудил ее на всю жизнь остаться девушкой и быть жрицей в его храме. Я лично слыхал другой рассказ, будто Геракл в одну и ту же ночь имел связь со всеми дочерьми — девушками Фестия, и что все они родили ему сыновей, а самая старшая и самая младшая — даже двойни. Первый рассказ я не могу считать верным, так как едва ли Геракл мог прийти в такой гнев по отношению к дочери своего друга. Кроме того, когда он еще жил среди людей, наказывая других, позволявших себе насилия, и особенно за преступления по отношению к богам, как мог бы он воздвигнуть самому себе храм и назначить жрицу, как богу? В действительности этот храм мне показался более древним, чем время Геракла, сына Амфитриона, и принадлежит, вероятно, так называемому Гераклу из Идейских дактилей, тому самому, храмы которого, по моим разысканиям, были и у эрифрейцев в Ионии и у тирийцев. Да и беотийцы не могли не знать имени этого Геракла, поскольку, говорят, они сами поручили наблюдение за храмом Деметры Микалессии этому Идейскому Гераклу.

XXVIII
1. Из всех гор Эллады Геликон обладает наиболее плодородной почвой и весь зарос культурными деревьями; так, кусты земляничного дерева, густо поросшие по нему, дают здесь повсюду прекрасную пищу для коз. Живущие по горе Геликону говорят, что все травы и коренья по этой горе никогда не причиняют смерти человеку. Даже у змей травы здешних лугов делают их яд более слабым, так что многие, укушенные ими, обычно избегают смерти, если обратятся к какому-нибудь ливийцу из племени псиллов или вообще примут какое-либо подходящее противоядие. 2. Достоверно известно, что яд наиболее ядовитых змей вообще в равной степени гибелен как для людей, так и для всех животных, но что сила яда у них зависит главным образом от того, чем они питаются. Так, я знаю — а это я слыхал от одного финикийца, — что в горной Финикии особенно ядовитыми делают гадюк коренья, которыми они питаются). Он говорил, что сам видел человека, который бежал от нападения гадюки; спасаясь, он влез на дерево; подоспевшая гадюка дохнула струей яда на дерево — и человек перестал жить. Вот что я слышал от него.

А вот в стране арабов с теми гадюками, которые живут под кустами бальзамового дерева, насколько я знаю, происходит другое. Величина куста бальзамового дерева приблизительно такая, как у миртового куста, а листья его такие же, как у зелени майорана (душицы). Арабские гадюки в большем или меньшем количестве живут под каждым кустом. Пищей им служит сладкий сок бальзамового дерева, да и вообще они любят жить в тени растений. Когда наступает пора для арабов собирать сок бальзама, каждый из них несет против этих гадюк две деревянные палки и, стуча по дереву, прогоняет гадюк; убивать их они не хотят, считая их посвященными этому бальзамовому дереву. Если кому случится быть укушенным этими гадюками, то рана похожа на рану, нанесенную железным оружием, но яда их бояться не приходится: так как эти гадюки питаются самым душистым соком, то и их яд, смешавшись с ним, превращается из смертоносного в более безвредный. Таковы-то там случаи.

XXIX
1. Говорят, первыми людьми, которые на Геликоне принесли жертвы Музам и нарекли эту гору священной горою Муз, были Эфиальт и От; они же основали и город Аскру. Кроме того, и поэт Гегесин по поводу этого же сказал в своей поэме "Атфиде":

С Аскрой снова почил Посейдон, земли потрясатель,
С круговоротом времен родила она сына Эокла;
Первый он основал с Алоея сынами совместно
Аскру, что под Геликоном лежит, богатым ключами.
Я сам не читал этой поэмы Гегесина, потому что она была уже потеряна раньше, чем я родился на свет. Но Каллипп из Коринфа в своей истории Орхомена ссылается в доказательство своего рассказа на эти стихи Гегесина. Так делаю и я, воспользовавшись указанием Каллиппа. В мое время от Аскры осталась одна только башня и больше ничего. 2. Дети Алоея считали, что Муз было числом всего три, и дали им следующие имена: Мелета (Опытность), Мнема (Память) и Аэда (Песня). С течением времени, говорят, прибыл сюда, в Феспии, Пиер из Македонии, по имени которого в этой стране названа гора, установил число Муз в количестве девяти и дал им те имена, которые они носят и доныне. Сделать это Пиер решил или потому, что считал это целесообразнее, или в силу какого-либо прорицания, или получив насчет этого указания от кого-либо из фракийцев: в древности фракийское племя считалось во всех отношениях более даровитым, чем македоняне, и, конечно, относилось более ревностно и тщательно к религии. Но есть люди, которые говорят, что у самого Пиера было девять дочерей и что их имена были те же самые, как и у богинь, и те, которых эллины называли детьми Муз, были внуками Пиера. Со своей стороны Мимнерм, написавший стихотворение в элегическом размере на битву жителей Смирны против Гигеса и лидийцев, в введении говорит, что старшие Музы были дочерьми Урана (Неба), все же остальные, младшие, были дочерьми Зевса. 3. На Геликоне, если идти к роще Муз, налево есть источник Аганиппы. Говорят, Аганиппа была дочерью Термесса, а этот Термесс — река, которая течет у Геликона. Если идти к этой роще прямо по дороге, то встретится изображение Эвфемы (Доброй славы), вырезанное в виде рельефа на камне; говорят, что эта Эвфема была кормилицей Муз. За таким ее изображением есть изображение и Лина на небольшой скале, где высечена пещера; здесь каждый год перед жертвоприношением Музам приносятся жертвы и ему как герою. Говорят, что этот Лин был сыном (музы) Урании (Небесной) и Амфимара, сына Посейдона, и заслужил великую славу за свою музыку, превзойдя в ней всех своих современников и всех тех, кто был раньше его, и что за это Аполлон убил его, так как он сравнялся с ним в пении. После смерти Лина печаль о нем разошлась повсюду и дошла даже до варварских стран; так, например, у египтян Лин перешел в песню, и эту песню египтяне на своем местном языке называют манерос. Что касается эллинских поэтов, то прежде всего Гомер знал, что у эллинов есть песня о страданиях Лина; так, он говорит, что на щите Ахилла среди других художественных сцен, которые там изобразил Гефест, есть также и мальчик кифаред, поющий песню о Лине:

В круге их отрок прелестный на звонко рокочущей лире
Сладко перстами бряцал, воспевая прекрасного Лина.
Затем Памф, который составил для афинян самые древние гимны, когда была еще свежа печаль о Лине, назвал его Ойтолином (Обреченным на смерть Лином). Наконец, Сапфо с Лесбоса, узнав имя Ойтолина из поэм Памфа, воспела вместе (гибель) Адониса и Ойтолина. Фиванцы говорят, что Лин был похоронен у них, но что после поражения при Херонее эллинского войска Филипп, сын Аминты, на основании какого-то видения, явившегося ему во сне, взял и перенес кости Лина в Македонию; но затем на основании других сновидений он вновь отослал останки Лина назад в Фивы. Но, по их словам, могильные камни с его могилы и все другие следы, которые там были, с течением времени исчезли. Фиванцами рассказывается еще вот что: будто позднее этого Лина был другой Лин, которого называли сыном Исмения, и будто бы Геракл, будучи еще мальчиком, убил его, когда Лин учил его музыке. Но ни Лин, сын Амфимара, ни тот, который был позднее его, не писали поэм, а если и писали, то они не дошли до потомства.

XXX
1. Прежде всего мы встречаем статуи всех Муз — творение Кефисодота; пройдя немного дальше, мы видим три статуи Муз того же Кефисодота и столько же других статуй Муз работы Стронгилиона, художника, который прекрасно изображал быков и лошадей. Статуи остальных трех Муз были изваяны Олимпиосфеном. Есть на Геликоне медная группа Аполлона и Гермеса, борющихся за лиру; есть статуя Диониса, работы Лисиппа, а другую статую Диониса, в позе стоящего прямо, работы Мирона, посвятил сюда Сулла. После мироновского Эрехтея в Афинах эта его статуя особенно замечательна. Сулла поставил ее здесь, совершив это посвящение не из своих средств, а отняв ее у орхоменских миниев. Это, по эллинской пословице, — "почитать бога чужим фимиамом".

2. Поставлены там статуи следующих поэтов и вообще людей, выдающихся в музыке: Фамирид, уже слепой, касающийся рукою сломанной лиры; Арион из Мефимны на дельфине. Ваятель статуи Сакада из Аргоса, не поняв вступления оды Пиндара к нему, сделал фигуру этого флейтиста ничуть не больше его флейты. Сидит там и Гесиод, держа на коленях лиру, что совершенно не соответствует обычаю Гесиода: из его собственных поэм совершенно ясно, что он пел держа в руках жезл из лавра. Я много и внимательно работал над эпохой Гесиода и Гомера, но о результатах разысканий мне не хочется писать, так как я знаю насмешливое отношение как многих других, так в особенности тех, которые в мое время считаются (судьями) в деле поэзии. 3. Есть тут и статуя фракийского Орфея, рядом с которым стоит Телетэ (Посвящение), а вокруг него из мрамора и меди — изображения диких зверей, слушающих его пение. Относительно Орфея эллины верят многому, что является сущей неправдой, между прочим тому, что Орфей был сыном музы Каллиопы, а не дочери Пиера, что к нему собирались дикие звери, очарованные прелестью звуков его песен; что он живым сходил в Аид к подземным богам, прося вернуть ему его жену. Как мне кажется, Орфей превосходил красотой своих поэм всех бывших до него, но наибольший авторитет он заслужил тем, что его считали знающим, как совершать таинства в честь богов, как производить очищения за безбожные поступки, как врачевать болезни и как отвращать гнев богов. Рассказывают, что фракийские женщины уже давно задумали убить его за то, что, блуждая сам, он убедил их мужей следовать за ним повсюду, но из-за страха перед своими мужьями они не решались выполнить своего намерения. Но когда они как-то чересчур напились вина, они выполнили это преступное дело. С этого времени и у их мужчин установился обычай идти в битву пьяными. Есть, которые говорят, что Орфей нашел себе кончину, пораженный по воле бога молнией. А поражен он был молнией за те речи и откровения, которым, неслыханным прежде людьми, он учил в таинствах и обрядах. Но другие передают, что после преждевременной смерти своей жены он ходил из-за нее в Аорн в Феспротидской области; там издревле был оракул и практиковалось вызывание теней умерших. Он думал, что душа Эвридики следует за ним; но когда, обернувшись, он увидал, что он ошибся, то от горя он собственноручно лишил себя жизни. Фракийцы говорят, что те соловьи, чьи гнезда находятся у могилы Орфея, поют слаще и громче, (чем в других местах) Македоняне, которые живут в местности под горой Пиерией и в городе Дие, говорят, что Орфей был убит женщинами именно здесь. Если идти из Дия в гору и пройти стадиев 20, то направо есть каменный столб, а на столбе стоит мраморная урна. Как говорят местные жители, в этой урне лежат кости Орфея. 4. Тут протекает река Геликон; она течет приблизительно стадиев 75, а затем в этом месте ее течение скрывается и уходит под землю. После перерыва ровно в 22 стадия ее вода вновь появляется на поверхности, и, приняв имя Бафиры вместо Геликона, она впадает в море, став уже судоходной. Жители Дия говорят, что эта река прежде все время текла по поверхности земли, но когда женщины, убившие Орфея, захотели смыть в ней его кровь, то река ушла под землю с тем, чтобы ее воды не послужили очищением от этого убийства. 5. Я слышал в Ларисе и другой рассказ: на склоне Олимпа, обращенном к Македонии, есть город Либефра, а недалеко от города есть могильный памятник Орфея. Как-то от Диониса во Фракии пришло жителям Либефры предсказание, что, когда солнце увидит кости Орфея, тогда город у либефрийцев будет разрушен свиньею. Они не придали большого значения этому речению бога, считая, что нет такого дикого зверя, столь большого и сильного, чтобы взять их город. Но, по божьему соизволению, случилось с ними следующее: один пастух приблизительно около полудня прилег у могилы Орфея и заснул; во сне на него снизошло вдохновение, и он запел стихи Орфея сильным приятным голосом. Бывшие поблизости пастухи и земледельцы все бросили свою работу, собрались к пастуху, чтобы послушать, как он поет во сне. Толкаясь и споря друг с другом, чтобы стать поближе к пастуху, они повалили колонну на могиле; стоящая на ней урна упала и разбилась, и солнце увидало кости Орфея, которые там еще остались. И тотчас в дождь, и река Сис (Свинья) — среди горных потоков Олимпа есть и такая — устремилась на стены либефрийцев, низвергая святилища богов и дома частных лиц; люди и все животные в городе потонули. Так как либефрийцы уже погибли, то македоняне из Дия, по словам моего знакомого из Ларисы, перевезли к себе кости Орфея. Кто занимался вопросами поэзии, тот знает, что все гимны Орфея каждый в отдельности очень коротки и что всех их очень немного. 6. Ликомиды их знают и поют их при совершении таинств. По красоте стихов они занимают второе место после гимнов Гомера, но намного их превосходят глубиной своего религиозного чувства и божественного наития.

XXXI
1. Есть на Геликоне изображение Арсинои, которая была замужем за своим братом Птолемеем. Арсиною несет страус: из породы бескрылых; правда, и у них, как и у других птиц, растут крылья, но вследствие тяжести и величины страусов эти крылья не могут поднять их в воздух.

2. Есть тут и группа: лань кормит своим молоком маленького Телефа, сына Геракла; рядом с ним — изображение быка и статуя Приапа, достойная осмотра. Этому богу воздается поклонение во многих местах, где имеются выгоны коз и овец и где роятся пчелы, но выше всех богов его почитают особенно жители Лампсака, говоря, что он сын Диониса и Афродиты.

3. На Геликоне много различных треножников; из них самый древний тот, который, говорят, Гесиод получил в Халкиде у Эврипа, одержав победу в пении. Вокруг рощи Муз живет много народа, а жители Феспий проводят здесь праздник и устраивают состязания, которые называются Музеи (праздник Муз). Проводят они праздник и в честь Эрота, устраивают состязания по музыке и борьбу атлетов. Если от этой рощи Муз подняться наверх стадиев двадцать, то там есть источник, называемый Гиппокрена (Ключ коня). Говорят, что его сделал конь Беллерофонта, ударив копытом в землю. 4. Беотийцы, живущие около Геликона, на основании установившейся у них традиции, говорят, что Гесиод ничего не написал другого, кроме «Трудов», да и отсюда они выкидывают вступление, его обращение к Музам, утверждая, что началом его поэмы были стихи об Эриде (Вражде). Они показали мне недалеко от источника свинцовую доску, очень сильно попорченную от времени; на ней были записаны «Труды». Но есть и другое предание, совершенно противоположное первому, будто Гесиод написал очень большое число поэм, а именно поэму о женщинах, поэму, которую называют "Великими Зоями", «Теогонию», поэму о прорицателе Меламподе; о том, как Тесей сходил в подземное царство вместе с Перифоем, «Наставления» Хирона при воспитании Ахилла и все то, что относится к "Трудам и дням". Они же говорят, что Гесиод учился искусству прорицания у акарнанцев; и есть поэма по искусству прорицания, (приписываемая Гесиоду), которую я сам читал, и поэма об истолковании чудесных предзнаменований. 5. И о смерти Гесиода они передают противоположные версии. Они говорят, что сыновья Ганиктора, Ктимен и Антиф, бежали из Навпакта в Моликрию вследствие убийства ими Гесиода; но в Моликрии они совершили богохульство по отношению к святыне Посейдона и за это понесли кару. В этом согласны все и рассказывают об этом одинаково. Что же касается того, что сестра юношей была обесчещена, то одни говорят, что сделано это было другим, а на Гесиода было ложно возведено молвой обвинение в этом преступлении, другие же говорят, что это было его делом. Настолько различны мнения о самом Гесиоде и о его поэмах.

6. На самой вершине Геликона есть небольшой поток, Лам. На земле феспийцев есть место, которое называется Донакон (Тростниковое ложе); там есть источник Нарцисса. Говорят, что Нарцисс увидал в его воде изображение и, не поняв, что он видит свою собственную тень, незаметно влюбился сам в себя, и от любви его у этого источника постигла кончина. Действительно, это сущая чепуха, чтобы человек, доживший до такого возраста, что может быть охвачен любовью, не мог бы разобрать, где человек, а где человеческая тень. Есть о нем и другое сказание, менее известное, чем первое, но все же распространенное: говорят, что у Нарцисса была сестра-близнец, точка в точку похожая на него во всем: оба они были одинаковы и лицом и прической волос, одевались в одинаковую одежду и в довершение всего вместе ходили на охоту. И вот Нарцисс влюбился в сестру, и, когда девушка умерла, он стал ходить к этому источнику, и, хотя он понимал, что видит собственную тень, но даже, понимая это, ему все же было утешением в любви то, что он представлял себе, что видит не свою тень, а что перед ним образ сестры. А цветы нарциссы, как мне кажется, земля выращивала и раньше, насколько можно судить по поэмам Памфа. Он жил много раньше, чем Нарцисс из Феспий, однако он говорит, что Кора, дочь Деметры, была похищена (Плутоном), когда, играя на лугу, собирала цветы, и была она похищена, увлекшись не фиалками, а нарциссами.

XXXII
1. У тех, кто живет в Кревсисе, гавани феспийцев, общественных памятников нет никаких; но у одного частного человека есть статуя Диониса, сделанная из гипса и разукрашенная росписью. Путь морем из Пелопоннеса в Кревсис извилист и вообще неспокоен: всюду выдаются мысы, так что плыть по морю прямо нельзя, и, кроме того, с гор дуют сильные ветры.

2. Если плыть из Кревсиса, направляясь не в открытое море, а вдоль берега Беотии, то направо будет город Фисба. Прежде всего тут будет гора у моря; если перевалить через нее, то войдешь в долину, а за ней будет другая гора; у ее подошвы находится город Фисба. Тут есть храм Гераклу, а в нем статуя бога — он представлен стоящим, — и сделана она из мрамора; в честь Геракла они справляют праздник Гераклеи. Эта долина, находящаяся между двух гор, легко могла бы стать озером из-за обилия воды, если бы здешние жители не провели посредине крепкую плотину. И таким образом в течение года в одну часть долины они отводят воду, а на другой занимаются земледелием. Говорят, что Фисба была местной нимфой, от которой город и получил свое название.

3. Если плыть отсюда дальше вдоль берега, то у моря встретится небольшой городок Тифа. И здесь есть святилище Геракла, и жители Тифы ежегодно справляют в честь его праздник. Из беотийцев тифейцы более других с древнейших времен претендуют на знание морского дела, вспоминая, что их земляк Тифис был выбран кормчим на корабле Арго. Они перед городом показывают место, где, вернувшись из Колхиды, по их словам, стал на якорь Арго.

4. Если из Феспий идти внутрь материка, то на пути будет Галиарт. Кто был основателем Галиарта и Коронеи — рассказ об этом я счел неудобным отделить от рассказа об орхоменских делах. Во время нашествия мидян, так как жители Галиарта стояли на стороне эллинов, то часть войска Ксеркса прошла по их стране и сожгла все, что было в их земле вместе с городом. В Галиарте есть могильный памятник Лисандру из Лакедемона. Когда он напал на стены Галиарта, где заперлось войско из Фив и из Афин, враги сделали вылазку, и в битве Лисандр пал. 5. Лисандра в некоторых отношениях можно очень хвалить, в других — горько упрекать. Он проявил большую находчивость и талант. Командуя флотом пелопоннесцев, он выждал момент, когда Алкивиад покинул флот, и внушил помощнику Алкивиада, Антиоху, уверенность в том, что он в состоянии победоносно сразиться на море с лакедемонянами, и, когда он, преисполненный дерзостью и самохвальством, вышел в море, Лисандр победил его недалеко от города Колофона. Когда Лисандр вторично прибыл с флотом из Спарты, он так пленил Кира, что всякий раз, как он обращался к нему с просьбой, Кир доставлял ему своевременно и в изобилии денег, сколько нужно было для флота. Когда сто афинских кораблей стояли на якоре у Эгоспотам (Козьи реки), то он захватил их суда, выждав момент, когда моряки разошлись за водой и для покупки продовольствия. Приводят такой пример его справедливости. С Автоликом, победителем в панкратии, статую которого я сам видел в афинском Пританее, вступил в пререкание из-за какой-то вещи спартанец Этеоник. Хотя он был уличен, чтотребует ее неправильно, но так как в Афинах было правление тридцати (тиранов) и тут находился сам Лисандр, то, полагаясь на это, Этеоник стал драться, а так как Автолик защищался, то он повел Автолика к Лисандру, вполне надеясь, что тот рассудит в его пользу. Но Лисандр признал действия Этеоника неправильными и отпустил его, сделав строгий выговор. 6. Все это, конечно, служило к чести Лисандра, но все следующие поступки были позором для него. После битвы при Эгоспотамах как самого начальника афинского флота, Филокла, так и около 4000 других афинских пленников Лисандр велел казнить, и даже после их смерти он отказал им в погребении, чего не сделали афиняне даже с мидянами, павшими в битве при Марафоне, чего с самими лакедемонянами, павшими при Фермопилах, не сделал и царь Ксеркс. Но еще большие нарекания навлек Лисандр на лакедемонян установлением декадархий (комиссий десяти), которые он ввел по городам, и установлением гармостов (лаконских наместников). Раньше лакедемоняне не считали для себя дозволенным накапливать деньги; в этом они считались с данным им предсказанием, что гибелью может явиться для Спарты одно лишь корыстолюбие. Но именно Лисандр привил им невероятную алчность к деньгам. Я лично тут вполне согласен с персами, и, судя с точки зрения их законов, я считаю, что Лисандр принес лакедемонянам больше вреда, чем пользы.

XXXIII
1. Кроме могилы Лисандра, в Галиарте есть святилище Кекропа, сына Пандиона. Гора Тильфусион и так называемый источник Тильфуса отстоят от Галиарта приблизительно на 50 стадиев. У эллинов есть сказание, что аргивяне, взявшие Фивы вместе с детьми Полиника, везли в Дельфы вместе с другой добычей в дар богу и Тиресия. Говорят, во время пути он почувствовал жажду, и, напившись воды из Тильфусы, он испустил дух; около этого источника находится и его могила; дочь же Тиресия, (Манто), говорят, была дана аргивянами в дар Аполлону, но по повелению бога она должна была на кораблях отправиться в нынешнюю Ионию, к ионийскому Колофону. Там Манто вышла замуж за критянина Ракия. Все же остальные рассказы о Тиресии, то число лет, которое он, по преданию, прожил, то, что он из женщины обратился в мужчину, и, наконец, то, что Гомер написал о нем в «Одиссее», будто в пределах Аида один только Тиресии сохранил разум, — все эти рассказы все слышали и знают.

2. В Галиарте под открытым небом есть святилище богинь, которых называют Праксидиками (Карающими). Здесь приносят клятвы, и эти клятвы ненарушимы. Святилище этих богинь находится у горы Тильфусиона. В самом Галиарте есть храмы, но в них нет ни статуй, ни крыш. Я даже того не мог узнать, в честь кого из богов они построены.

3. Есть в Галиарте река Лофис. Сохранилось предание, что в древности страна эта страдала от засухи, так как в ней не было (текучей) воды. Тогда один из ее правителей пошел в Дельфы и спросил бога: каким образом они смогут найти воду в земле? Пифия ему приказала, что при возвращении в Галиарт он должен убить того, кого он встретит первым. При его прибытии первым встретил его сын Лофис, и он, не колеблясь, поразил мечом юношу; он имел еще достаточно сил, чтобы бежать, и, там, где пролилась его кровь, там показалась вода из земли. Поэтому-то и река называется Лофис.

4. Алалкомены — небольшой поселок, лежащий у самой подошвы не очень высокой горы. Название ему, говорят одни, дано от автохтона, местного мужа, Алалкомена, которым, по преданию, была выкормлена Афина, другие же говорят, что в числе дочерей Огига была и Алалкомения. В стороне от этого поселка на ровном месте построен храм Афины, с древней статуей ее из слоновой кости. Обращение Суллы с афинянами было жестоко и не соответствовало характеру римлян; одинаково он обошелся и с фиванцами и с орхоменцами. То же самое постигло и Алалкомены, так как отсюда он похитил статую Афины. За совершение таких безумных оскорблений над эллинскими городами и над богами эллинов его поразила самая отвратительная из всех болезнь: он весь покрылся вшами. Таков был ужасный конец его казавшегося сначала столь великого счастья. Храм же в Алалкоменах с этого времени был заброшен, так как был лишен статуи своей богини. В мое время и другое обстоятельство послужило к разрушению храма. Тут разросся большой и сильный плющ; он разрушил связь между камнями и отделил один камень от другого. 5. Течет здесь небольшая горная речка, называют ее Тритоном. Есть сказание, что Афина была воспитана у реки Тритона и что это и есть тот самый Тритон, а вовсе не ливийский, который, вытекая из озера Тритониды, впадает в Ливийское море.

XXXIV
1. Прежде чем прибыть из Алалкомен в Коронею, на пути будет храм Афины Итонии. Это название происходит от имени Итона, сына Амфиктиона, и сюда собираются на общее собрание все беотийцы. В храме есть медные статуи Афины Итонии и Зевса, работы Агоракрита, ученика и любимца Фидия. В мое время они посвятили сюда статуи Харит. Рассказывается еще следующая легенда: жрица богини Иодама как-то ночью вошла в священную ограду; и вот перед ней явилась Афина, на одеянии которой была голова Медузы Горгоны. Как только Иодама взглянула на нее, она обратилась в камень. И поэтому женщина, каждый день возлагающая огонь на жертвенник Афины Итонии, трижды возглашает на беотийском наречии, что Иодама жива и просит огня.

2. В Коронее имеются следующие замечательные памятники: на городской площади находится алтарь Гермеса Эпимелия (Хранителя стад), а также — алтарь Ветров. Далее немного ниже, есть храм Геры со старинной статуей, работы фиванца Пифодора. На руке у нее сирены. Говорят, что дочери Ахелоя, по совету Геры, вступили в соревнование с Музами по пению. Музы победили и, ощипав перья сирен, говорят, сделали из них себе венки. 3. Стадиях в 40 от Коронеи есть гора Либефрион. На ней есть статуи Муз и нимф, носящих название либефрийских. Есть там и источники: один из них называется Либефриада, а другому имя Петра; они похожи на женские груди, и из них льется вода, похожая на молоко.

4. Из Коронеи до горы Лафистион и до священного участка Зевса Лафистия приблизительно стадиев 20. Там стоит мраморная статуя. Здесь Афамант собирался принести в жертву Фрикса и Геллу, но, говорят, Зевс послал детям златорунного барана, и на этом баране они бежали. Несколько выше есть храм Геракла, которого именуют Харопс (С блестящими глазами). Беотийцы говорят, что здесь поднялся из Аида Геракл, ведя за собою пса Аида. Если спускаться из Лафистиона по направлению к храму Афины Итонии, то на пути есть река Фалар, впадающая в озеро Кефисиду.

5. По ту сторону горы Лафистиона находится Орхомен, своей славой равный любому из эллинских городов. После начального благополучия, достигнув высшей ступени процветания, ему суждено было испытать такой печальный конец, едва ли чем отличающийся от судьбы Микен или Делоса. О их прежней жизни они помнят вот что. Говорят, что первым человеком, поселившимся здесь, был Андрей, сын реки Пенея, и в честь его дано этой стране название Андреида. Когда к нему явился Афамант, то из своей земли он выделил Афаманту, область около горы Лафистиона, теперешнюю область городов Коронеи и Галиарта. Афамант считал, что у него детей мужского пола никого не осталось — на Леарха и Меликерта он сам наложил руки, Левкону было суждено скончаться от болезни, что же касается Фрикса, то он не знал, остался ли он жив сам или осталось ли от Фрикса какое-либо потомство; в силу всего этого Афамант усыновил Галиарта и Корона, сыновей Ферсандра, сына Сизифа: ведь Афамант был братом Сизифа. Впоследствии, когда вернулся из страны колхов, одни говорят — сам Фрикс, другие Пресбон, который родился у Фрикса от дочери Ээта, то дети Ферсандра признали справедливым, чтобы дом Афаманта принадлежал Афаманту и его потомкам, а сами они, получив от Афаманта часть земли, стали основателями Галиарта и Коронеи. Но еще раньше всего этого Андрей получил от Афаманта в жены Эвиппу, дочь Левкона. У него родился сын Этеокл; по местным же преданиям — сын реки Кефиса, так что некоторые из поэтов в своих поэмах называли этого Этеокла Кефисиадом. Когда этот Этеокл воцарился, то название стране он оставил прежнее, от имени Андрея, а из двух фил одну он назвал Кефисиадой, а второй дал свое собственное имя. Когда же к нему прибыл Альм, сын Сизифа, он дал ему на поселение небольшую область; тогда этот поселок был назван по имени этого Альма Альмонами. Но позже с течением времени вошло в употребление название этого поселка Ольмоны.

XXXV
1. Беотийцы говорят, что этот Этеокл первый из людей принес жертву Харитам. Они знают, что он установил число Харит равное трем, но какие он дал им имена, — они не помнят. Лакедемоняне же утверждают, что Харит две и что почитание их было установлено Лакедемоном, сыном Тайгеты, который дал им и имена: Клеты (Желанной) и Фаенны (Сияющей). Имена — вполне подходящие для Харит, равно как и имена, данные им афинянами: издревле афиняне чтут Харит под именем Авксо (Прославляющая, Умножающая) и Гегемоны (Руководительницы). Имя же Карпо (Приносящая плоды) является именем не Хариты, а Горы (богини времени года); другую же Гору, которой афиняне воздают поклонение вместе с Пандросой, они называют богиней Талло (Цветения). Таким образом, Этеокл из Орхомена научил нас признавать трех Харит и им поклоняться. И Ангелион и Тектей, те, которые были сыновьями Диониса, создавая для делосцев статую Аполлона, изобразили у него на руке трех Харит. И в Афинах, перед входом в Акрополь, стоят тоже три Хариты; перед ними они совершают таинственное служение, для всей массы народа недоступное. Памф, первый из известных нам поэтов, кого мы знаем, воспел Харит, но в частности ни об их числе, ни об их именах у него ничего не сказано. Гомер — так как и он упоминает о Харитах — говорит, что одна из них была женою Гефеста, и называет ее просто Харитою, а о Гипносе (боге Сна) говорит, что он был влюблен в Пасифею, и в том месте своей поэмы, где он рассказывает о Гипносе, он на писал такой стих:

…клянися, что мне ты супругой Хариту младую
Дашь Пасифею, по коей давно я все дни воздыхаю.
Отсюда у некоторых явилось предположение, что Гомер знал и других Харит, старших. Гесиод в своей "Теогонии", — рассуждать о подлинности которой я здесь не буду, — так вот в этой поэме он говорит, что Хариты были дочерьми Зевса и Эвриномы и что имена им были Эвфросина (Благомыслящая), Аглая (Блестящая) и Талия (Цветущая). То же самое рассказывается и в поэмах Ономакрита. Что касается (поэта) Антимаха, то, не давая ни числа Харит, ни называя их имен, он говорит, что они были дочерьми Эглы (Сияния) и Гелиоса (Солнца). Гермесианакт, писавший элегии, расходится с прежними поэтами в том, что в его произведениях одною из Харит является Пейто (богиня убеждения). 2. Кто был первым, изобразившим Харит нагими, был ли то ваятель или живописец, я этого разузнать не мог, так как в древнейших произведениях и ваятели изображали их в одеянии, а равным образом так же их рисовали и художники. Так, в Смирне, в храме Немезид (богинь мстительниц), над их золотыми статуями изображены Хариты, работы Бупала, таково же изображение Хариты в Одеоне той же Смирны, картина работы Апеллеса. Таковы же статуи Харит во дворце Аттала в Пергаме, работы того же Бупала. Также в так называемом Пифионе, (храме Пифии в Пергаме), есть тоже изображения Харит; их писал Пифагор из Пароса. А Сократ, сын Софрониска, сделал для афинян те статуи Харит, которые стоят перед входом на Акрополь. И все эти статуи и рисунки одинаково изображают Харит в одеянии. Позднейшие же художники, не знаю, с какой целью, изменили форму изображения их внешнего вида. Таким образом, в мое время и ваятели и художники изображали Харит нагими.

XXXVI
1. Когда скончался Этеокл, то царская власть перешла в род Альма. У самого Альма были только две дочери: Хрисогения и Хриса. Идет молва, что от Хрисы, дочери Альма, и Ареса родился Флегий, и после того как Этеокл умер бездетным, то власть получил этот Флегий. И вот всю страну вместо Андреиды стали называть новым именем — Флегиантидой. Кроме издревле населенного города Андреиды, Флегий основал еще другой и дал ему свое имя; он собрал сюда всех самых воинственных лиц из всей Эллады. 2. Под влиянием безумия и дерзости с течением времени флегийцы отпали от других орхоменцев и стали грабить и опустошать владения своих соседей. В конце концов они пошли походом и на святилище в Дельфах, чтобы ограбить его. Ввиду этого на помощь (Дельфам) двинулся Филаммон с отборным отрядом аргивян, но в битве погиб и он сам и весь отборный отряд. Что флегийцы больше всех эллинов находили наслаждение в войнах, доказательством этого служат мне стихи Гомера в «Илиаде», где он говорит об Аресе и Фобосе (Ужасе), сыне Ареса:

… Ополчившись против эфиров иль гордых
флегийских дружин.
Мне кажется, он говорит тут о тех эфирах, которые живут в земле феспротов. Племя же флегийцев бог окончательно уничтожил непрерывными ударами молний и сильными землетрясениями. Оставшихся в живых погубила поразившая их моровая язва. Лишь немногие из них, спасаясь, бежали в Фокиду.

3. Так как у Флегия не было сыновей, то власть перешла к Хрису, сыну Посейдона от Хрисогении, дочери Альма. У этого-то Хриса был сын Миний, по имени которого даже и сейчас те, над которыми он некогда властвовал, называются миниями. У Миния были столь огромные доходы, что богатством он превзошел всех бывших до него. Первым из всех людей, насколько мы знаем, Миний построил сокровищницу для хранения драгоценностей. Характерной особенностью эллинов является обыкновение восхищаться всем иноземным больше, чем своим родным, раз уже прославленные историки сочли нужным описать во всех подробностях египетские пирамиды, а о таких сооружениях, как сокровищница Миния или стены Тиринфа, они не упоминают ни полсловом, хотя они заслуживают не меньшего удивления.

4. Сыном Миния был Орхомен. В его царствование город стал называться Орхоменом, а жители в нем орхоменцами. Но тем не менее за ними оставалось название и миниев, для отличия от орхоменцев в Аркадии. Во время правления этого Орхомена прибыл к нему из Аргоса Гиетт, бежавший после убийства Молура, сына Арисбанта, которого он убил, застав его у своей законной жены. Орхомен уступил ему ту часть земли, которая теперь прилегает к поселку Гиетту, и смежную с ней. О Гиетте упоминает и тот, кто составил поэму, которую эллины называют "Великие Эои":

Гиетт, убив Арисбантова милого сына Молура, -
В доме своем его раз он застал на ложе супруги, -
Аргос, богатый конями, и дом свой покинув, бежал он
К Минию в Орхомен; и прибывшего принял отлично
Миний и дал из своих он земель надлежащий участок.
Можно думать, что Гиетт был первым человеком, который наказал — (законно) — за прелюбодеяние; когда же впоследствии Драконт писал афинянам свои законы, то в его законах, написанных им в свое архонтство, были установлены случаи, когда убийство не влечет за собой уголовной ответственности; среди них он указывает и случай убийства как наказание за прелюбодеяние. Высокое уважение, которым пользовались минийцы, выразилось уже в том, что Нелей, сын Крефея, будучи царем Пилоса, взял себе жену из Орхомена, Хлориду, дочь Амфиона, сына Иасия.

XXXVII
1. Суждено было прекратиться и роду Альма; Орхомен не оставил сына, и, таким образом, власть перешла к Климену, сыну Пресбона и внуку Фрикса. У Климена были сыновья: старший Эргин, за ним Стратий, третий Аррон, четвертый Пилей и самый младший Азей. 2. На празднике Посейдона Онхестия несколько человек из фиванцев убили Климена, придя в столь неистовую ярость из-за какого-то пустяка. Тогда Эргин, старший из сыновей Климена, вступил на царство, и тотчас же вместе с братьями, собрав войско, он двинулся против Фив. В сражении фиванцы были побеждены, и поэтому они согласились ежегодно платить дань за убийство Климена. Но когда в Фивах подрос Геракл, то благодаря этому фиванцы освободились от уплаты дани, а минийцы понесли на войне большие поражения. Видя, что его сограждане дошли до крайней степени бедствий, Эргин заключил мир с Гераклом, и, стремясь восстановить прежнее благополучие и богатство, он ни о чем другом больше не думал, так что он не заметил, как он дожил до старости без жены и без детей. Когда же у него накопились богатства, то тут он захотел иметь и детей. Когда он пришел в Дельфы и вопросил бога о детях, то Пифия ему изрекла:

Сын Климена Эргин из славного рода Пресбона!
Поздно пришел ты сюда и жаждешь потомства. Но все же
Пробуй на старое дышло накинуть новую петлю.3. Когда он на основании этого вещания взял себе молодую жену, у него родились Трофоний и Агамед. Есть предание, что Трофоний был сыном Аполлона, а не Эргина. Лично я этому вполне верю, как и всякий, кто ходил к Трофонию, чтобы получить от него вещание. Говорят, когда они выросли, они оказались искусными строителями: для богов — храмов, для людей — дворцов. Они выстроили храм Аполлона в Дельфах, а Гириею — сокровищницу. Но здесь они сделали так, что один из камней можно было вынимать снаружи, и поэтому они всегда могли брать, что хотели, из спрятанных здесь сокровищ. Гирией был повергнут в полное недоумение, видя, что ключи и всякие печати целы и невредимы, а количество сокровищ все уменьшается. Тогда он приделал к сосудам, в которых у него лежало серебро и золото, петли или капканы, или что-либо подобное, что должно было захватить и задержать того, кто войдет туда и коснется сокровищ. Этот капкан и захватил Агамеда, когда он вошел туда. Тогда Трофоний отрубил ему голову, чтобы на следующий день он не подвергся пыткам и мучениям и о нем самом не открылось бы, что он принимал участие в этом дерзком преступлении. Трофония поглотила здесь расступившаяся земля, там, где в Лебадийской роще есть так называемая Пропасть Агамеда, а около нее мраморная доска памятника. Царская власть над Орхоменом перешла к Аскалафу и Иалмену, которых называли сыновьями Ареса. Их мать была Астиоха, дочь Актора, сына Азея и внука Климена. Они оба были вождями миниев, ходивших походом под Трою. Орхоменцы принимали участие и в походе сыновей Кодра в Ионию. Фиванцы выгнали их из их родного города, но Филипп, сын Аминты, вновь вернул их в Орхомен. Но по воле божества им суждено было впадать все в большее и большее бессилие.

XXXVIII
1. В Орхомене воздвигнут храм и Дионису, но самым древним храмом является храм Харит. Больше же всего орхоменцы почитают (простые) камни и говорят, что при Этеокле они упали с неба; а статуи, сделанные по всем правилам искусства, они воздвигли уже в мое время; эти статуи тоже из камня. 2. Есть тут и источник, заслуживающий осмотра. Для того, чтобы набрать воды, надо спуститься вниз. Сокровищница Миния, наиболее замечательное сооружение не только из тех, которые мы знаем в Элладе, но и всех других, находящихся в иных местах, построена следующим образом: материалом ей послужил камень, сама она круглая, верхушка ее не очень острой формы, а самый верхний камень, говорят, является сводным камнем всего сооружения. 3. Там находятся могилы Миния и Гесиода. Кости Гесиода, говорят они, попали сюда следующим образом. Когда моровая язва поразила и людей и животных, то орхоменцы послали к Аполлону феоров (торжественное посольство). Говорят, Пифия ответила им, что они должны привезти в Орхомен кости Гесиода из Навпакта и что другого пути исцеления им нет. Когда вторично они вопросили, где же в Навпакте они их найдут, то Пифия вновь сказала им, что это откроет им ворона. И вот священное посольство отправилось в эту землю и, говорят, недалеко от дороги увидало скалу, а на скале — птицу. Здесь, в расщелине скалы, они нашли кости Гесиода. На могиле Гесиода были написаны следующие элегические двустишия:

Аскра, богатая хлебом, — родная земля Гесиода;
Кости ж его в стране конных минийцев лежат:
Слава его по Элладе все будет расти, превышая
Славу тех, кто на себе мудрости пробу несет.
4. Относительно Актеона есть у орхоменцев сказание, что опустошало их страну какое-то привидение, бродя по их земле. Когда они обратились в Дельфы с вопросом, что им делать, то бог повелел им найти останки Актеона и зарыть в землю; кроме того, он велел сделать медное изображение привидения и приковать железной цепью к скале. Эту прикованную статую я сам видел; а Актеону они каждый год приносят жертву, как герою.

5. Стадиях в семи от Орхомена находится храм Геракла с его небольшой статуей. Там источники реки Мелана. Этот Мелан тоже впадает в озеро Кефисиду. Это озеро вообще занимает большую часть Орхоменской области, во время же зимы, когда обычно дует Нот (южный ветер), вода занимает еще большее пространство земли. Фиванцы говорят, что Геракл направил течение реки Кефиса в Орхоменскую равнину. До тех пор Кефис, протекая под горой, впадал в море, но Геракл завалил ту пропасть, в которую река низвергается под горой. Со своей стороны, Гомер знает озеро Кефисиду как существующее само по себе, а не сделанное Гераклом. Он выражается в этом случае так:

Около озера живший Кефисского. 6. Так же мало правдоподобно заявление, что орхоменцы не нашли этого провала и, разрыв завал и тем уничтожив дело Геракла, не дали Кефису прежнего выхода, так как вплоть до Троянской войны они были очень богаты. Свидетелем этого мне служит также Гомер в том ответе, который Ахилл дал послам Агамемнона:

Даже хоть все, что приносят в Орхомен…
Град, где богатства без сметы в обителях
граждан хранятся, -
откуда ясно, что и тогда орхоменцы получали большие доходы.

Говорят, что жители покинули Аспледон вследствие недостатка воды. Городу было дано название по имени Аспледона, который был сыном, по их словам, нимфы Мидеи и Посейдона. Подтверждается это и теми стихами, которые о них написал Херсий, поэт родом из Орхомена:

От Мидеи и Посейдона, широко-славного бога,
Сын родился Аспледон в этом граде обширном…
О произведениях этого Херсия уже в мое время не осталось никакого воспоминания. Приведенные мною стихи цитирует Каллипп в той же своей истории Орхомена. От этого Херсия орхоменцы помнят еще надпись на могиле Гесиода.

XXXIX
1. По линии гор с орхоменцами граничат фокейцы, а в долине с ними граничит Лебадия. Этот город в древности был расположен на возвышенности и назывался Мидеей, по имени матери Аспледона; когда же сюда прибыл из Афин Лебад, то люди спустились с гор на равнину, и по его имени город был назван Лебадией. Кто был отец Лебада и по какой причине пришел он сюда, они не знают, кроме одного, что женою Лебада была Лаоника. 2. По блеску и великолепию этот город равняется с самыми богатыми городами Эллады; от рощи Трофония он отделен (рекою Геркиной) Говорят, Геркина играла здесь вместе с Корой, дочерью Деметры; она держала в руках гуся и случайно его выпустила. Он влетел в глубокую пещеру и скрылся под камнем. Тогда Кора, войдя туда, поймала птицу, скрывшуюся под камнем, и, говорят, из-под того камня, который сдвинула Кора, потекла вода, и поэтому эту реку назвали Геркиной. На берегу реки есть храм Геркины, а в нем статуя девушки, держащей в руках гуся. В пещере же находятся истоки реки и статуи в виде стоящих прямо фигур с жезлами в руках, а вокруг жезлов обвились змеи. Всякий легко догадается, что это статуи Асклепия и Гигиеи (Здоровья); но они могут быть также статуями Трофония и Теркины, так как змеи считаются посвященными столько же Асклепию, сколько и Трофонию. У реки же есть могила и Аркесилая; говорят, Леит привез кости Аркесилая из-под Трои. 3. Самые замечательные вещи в роще — это храм Трофония и его статуя, тоже похожая на статую Асклепия; изваял эту статую Пракситель. Есть там и святилище Деметры с наименованием Европа (Широкоглядящая) и статуя Зевса Гиетия (Дающего дождь) под открытым небом. Если подниматься к прорицалищу и отсюда идти дальше в гору, то на этом пути будет так называемая… охота… Коры и храм Зевса Басилея (Царя); этот же храм ввиду огромности его размеров или вследствие междоусобных войн они оставили незавершенным. В другом храме находятся статуи Кроноса, Геры и Зевса. Есть тут и храм Аполлона.

4. Что касается прорицалища, то там установлен такой порядок посещения. Если какой-либо человек решит спуститься в пещеру Трофония, то прежде всего он должен прожить определенное число дней в особом здании; это здание — храм доброго Демона и доброй Тихи (Случая). Живя здесь, он совершает различные очистительные обряды и, между прочим, воздерживается от теплых омовений; для омовения ему служит река Теркина. Мяса он получает много от жертв: всякий, решающий спуститься в пещеру, приносит жертвы самому Трофонию и детям Трофония, а кроме того, Аполлону, Кроносу, Зевсу, именуемому Басилеем, Гере Гениохе (Вознице) и Деметре, которую называют Европой и говорят, что она была кормилицей Трофония. При каждом жертвоприношении присутствует предсказатель; он вглядывается во внутренности жертвенных животных и, рассмотрев их, дает (предварительное) предсказание собирающемуся спуститься в пещеру — милостиво ли и благосклонно примет его Трофоний. Но внутренности не всех жертвенных животных в равной степени знаменуют волю Трофония: в ту ночь, в которую каждый должен спуститься в пещеру, в эту ночь приносят в жертву барана над ямой, призывая имя Агамеда. Благоприятные знамения, объявленные при первых жертвоприношениях, не имеют никакого значения, если и внутренности этого барана не говорят того же самого. Но если и они подтверждают прежние знамения, то каждый спускается в пещеру, преисполненный доброй надежды. А спуск этот совершается следующим образом. Прежде всего в эту ночь его ведут к реке Геркине, моют его и умащают маслом. Ведут его два мальчика лет по 13-ти, из числа горожан — их называют Гермесами; они-то и моют и служат и во всем другом этому нисходящему в пещеру, как мальчики-рабы. Затем он переходит в руки жрецов, которые ведут его не прямо в пещеру прорицаний, а к источникам воды; правда, они находятся близко один от другого. Здесь он должен напиться из одного воды Леты (Забвения), чтобы он забыл о всех бывших у него до тех пор заботах и волнениях, а из другого он таким же образом опять пьет воду Мнемосины (Памяти), в силу чего он помнит все, что он видел, спускаясь в пещеру. Показав ему статую, которую, как они говорят, сделал Дедал и которую жрецы не позволяют видеть никому, кроме тех, кто намерен идти в пещеру Трофония, поклонившись и помолившись этой статуе, они ведут его в прорицалище. На него надевают льняной хитон, подпоясывают хитон лентами и надевают специальную местную обувь. 5. Сам оракул находится за рощей на горе. Здесь сделана ограда из белого мрамора, окружность которой как самый небольшой молотильный ток, высота же меньше двух локтей. В эту ограду вделаны шесты из меди, так же как и поперечные полосы, связывающие их. В этой загородке проделаны двери. За этой оградой есть отверстие в земле, не природное, но выложенное со всем искусством и роскошью каменной кладки. Внешний вид этого сооружения похож на печь для печения хлеба; диаметр его, на глаз, локтя четыре, а в глубину никто, кто бы ни прикинул на глаз, не даст больше восьми локтей. В самые недра пещеры схода не сделано никакого, но когда кто-нибудь идет к Трофонию, ему дают узкую и легкую лестницу. Между этим основанием и внутренностью пещеры спускающийся встречает щель, шириной в две спифамы (ладони), а высотой в одну. Спускающийся ложится на пол, держа в руках ячменные лепешки, замешанные на меду, и опускает вперед в щель ноги и сам подвигается, стараясь, чтобы его колени прошли внутрь щели. Тогда остальное тело тотчас же увлекается и следует за коленями, как будто какая-то очень большая и быстрая река захватывает своим водоворотом и увлекает человека. Те, которые таким путем оказываются внутри тайного святилища, узнают будущее не одним каким-либо способом, но один его видит глазами, другой о нем слышит. Спустившимся возвращаться назад приходится тем же самым путем, через ту же скважину, ногами вперед. Они говорят, что никто из спускавшихся туда не умер, исключая одного из телохранителей Деметрия. Говорят, что этот не совершил ничего из установленных при святилище обрядов и спустился туда не для того, чтобы вопросить бога, но надеясь в этом тайном храме набрать золота и серебра. Говорят, что и труп его был найден в другом месте и не был выкинут через святое отверстие. Из многого другого, что рассказывают об этом человеке, я привожу самое важное. Того, кто вернулся наверх из пещеры Трофония, жрецы опять берут в свои руки, сажают на так называемый Трон Мнемосины (Памяти), который стоит недалеко от святилища, и, посадив его там, спрашивают, что он видел и что слышал. Узнав все, они поручают его только тогда родственникам. Взяв его на руки, они несут его в помещение, где он прежде жил, в храм доброй Тихи и доброго Демона. Подняв его на руки, они приносят его сюда, охваченного ужасом и в таком состоянии, что он не сознает самого себя и не узнает близких. Но впоследствии к нему вполне возвращается разум и даже прежняя способность смеяться. Это я пишу не на основании слухов, но иных я видел своими глазами и сам вопрошал Трофония. Те, которые спускались к Трофонию, обязаны все, что каждый из них слыхал или видал, оставить здесь, написав на дощечке. Тут хранится еще и сейчас щит Аристомена. Всю его историю, как она произошла, я уже передал в прежних своих рассказах.

XL
1. Это место прорицателей прежде не было известно беотийцам и открыто оно было по следующему случаю. Беотийцы от каждого из своих городов послали к богу в Дельфы священное посольство, так как уже второй год бог не давал им дождя. Когда они просили дать им указание, как избавиться от засухи, Пифия велела им идти в Лебадию к Трофонию: у него они найдут исцеление от этой беды. Придя в Лебадию, они никак не могли найти прорицалища, Но тут некто Саон из города Акрайфния, он был и по возрасту самый старший из феоров (священных послов), увидал рой пчел и велел следовать за ними, куда они полетят. Он тотчас увидал, что пчелы влетели в эту скважину земли; с ними вместе он спустился в прорицалище. И говорят, что этот Саон был обучен Трофонием установленному тут священнодействию и всему тому, что совершается и теперь при этом храме.

2. Из произведений Дедала два находятся у беотийцев: статуя Геракла в Фивах и статуя Трофония в Лебадии. Такая же пара его деревянных статуй находится на Крите: Бритомартис — в Олунте и Афина — у жителей Кноса. У них же есть и хоровод Ариадны, о котором упоминал и Гомер в «Илиаде», сделанный в виде рельефа из белого мрамора. У делосцев есть небольшой ксоан Афродиты, у которой правая рука попорчена от времени, внизу же вместо ног у нее четырехугольная колонна. Думаю я, что эту статую Ариадна получила от Дедала, и когда она последовала за Тесеем, то она захватила из дому и это изображение. Делосцы говорят, что, лишившись Ариадны, Тесей посвятил этот ксоан богини Аполлону Делосскому для того, чтобы, привезя его домой, при виде его, невольно вспоминая об Ариадне, он не испытывал бы все новых страданий от этой любви. Что осталось от Дедала сверх этого, я не знаю. Что касается статуй, посвященных аргивянами в храм Геры и отправленных из Омфаки в Гелу в Сицилии, то время виною тому, что все они совершенно исчезли.

3. С лебадийцами граничат жители Херонеи. В древности город у них назывался Арна. Говорят, что Арна была дочерью Эола и по ее имени назван и другой город в Фессалии. Теперешнее название Херонеи ей дано от Херона, который, говорят, был сыном Аполлона, а матерью его была Феру, дочь Филанта. Это подтверждает и поэт, написавший "Великие Эои":

Славного дочь Иолая супругою взял себе Филас:
Богиням Олимпа была она видом подобна.
Сына ему Гиппота в чертогах царских родила,
Дочь родила Феро миловидную; лунному свету
Дева подобна была; в объятья упав Аполлона,
Сына Феро родила Херона, могучего силой.
Гомер, как мне кажется, хотя и знал, что эти места уже называются Херонеей и Лебадией, однако применял к ним старинные названия, подобно тому, как он говорит "река Египет" вместо Нила.

4. У херонейцев на их земле есть два трофея, которые поставили римляне и Сулла, победив войско Митридата под начальством Таксила. Филипп же, сын Аминты, не ставил трофеев ни здесь, ни в других местах, где он одерживал победы над варварами или над эллинами. Ибо нет такого обычая у македонян, чтобы ставить трофеи. Говорят, когда в Македонии царствовал над македонянами Каран, он победил в битве Киссея, властвовавшего над соседней страной. По аргосским законам, Каран после битвы в знак победы поставил трофей; но, как гласит предание, с Олимпа спустился лев и опрокинул трофей и его уничтожил, — и стало понятно, что неразумно сделал Каран, поставив трофей как знак непримиримой вражды с соседними варварами, поэтому ни сам Каран, ни последующие цари македонские не сочли себя вправе ставить трофеи, если они рассчитывали в будущем заключить дружбу с соседями. Это предание подтверждается и действиями Александра, не воздвигшего трофеев в память победы ни над Дарием, ни над индийцами.

5. Когда подходишь к городу, то тут встречается братская могила фиванцев, погибших в битве с Филиппом. На этой могиле нет никакой надписи, но над ней поставлено изображение льва; это символ мужества этих людей; а надписи, думаю, нет потому, что судьба, посланная им божеством, не соответствовала их решимости.

6. Выше всех богов херонейцы почитают тот скипетр, который, по словам Гомера, Гефест сделал для Зевса; взяв его от Зевса, Гермес передал Пелопу, Пелоп оставил в наследство Атрею, а Атрей — Фиесту, а от Фиеста его получил Агамемнон. Вот этот скипетр они и почитают, называя его копьем. И что в нем есть нечто божественное, вполне ясно из того высокого положения, которое он давал его обладателям. Херонейцы говорят, что он был найден на границе их страны и области панопейцев в Фокиде, вместе с ним фокейцы нашли и золото, но что для них, херонейцев, было гораздо приятнее вместо всякого золота взять этот скипетр. Я думаю, что он был завезен в Фокиду Электрою, дочерью Агамемнона. Для него нет общенародного храма, но ежегодно избираемый жрец хранит его в своем доме. Этому скипетру каждый день приносятся жертвы, и перед ним стоит стол, на котором лежали в изобилии всякого рода мясо и лепешки.

XLI
1. Все то, что поэты воспели как произведения Гефеста и что услужливая людская молва передала (потомству), кроме скипетра Агамемнона, все это не заслуживает никакого доверия. Ликийцы в Патарах, в храме Аполлона, показывают медную чашу, утверждая, что это дар Телефа и произведение Гефеста. Но, по-видимому, им неизвестно, что Феодор и Ройк с Самоса были первыми, кто стал плавить медь. Патрейцы в Ахайе хотят уверить, что произведением Гефеста является тот ларчик, который Эврипил привез из Илиона, но на деле они не разрешают его осматривать.

2. Есть на Кипре город Аматунт, а в нем есть древний храм Адониса и Афродиты. Говорят, что в этом храме хранится ожерелье, некогда данное Гармонии; его называют ожерельем Эрифилы, так как она получила его в подарок, продав за него своего мужа. Дети Фегея посвятили его в Дельфы; каким образом оно попало в их руки, мною уже рассказано, когда я описывал историю Аркадии. Из Дельф его похитили фокейские тираны. Но мне лично кажется, Что оно находится вовсе не в Аматунте, в храме Адониса. В Аматунте хранится ожерелье, состоящее из зеленых камней, оправленных в золото. А то ожерелье, которое было дано Эрифиле, по словам Гомера, было золотое. Он так о нем говорит в "Одиссее":

Гнусно предавшую мужа, прельстясь золотым
ожерельем…
Конечно, Гомеру не были неизвестны разноцветные ожерелья. Так, в рассказе Эвмея Одиссею, прежде чем Телемах прибыл к себе домой из Пилоса, в этом рассказе есть такие стихи:

В дом он отца моего дорогое принес ожерелье:
Крупный электрон висел на том золотом ожерельи.
Далее среди даров, преподнесенных Пенелопе, — а он написал, что и другие женихи, и особенно Эвримах, ей приносили дары, — есть следующее указание:

Цепь из обделанных в золото с чудным искусством
Светлых, как солнце, больших янтарей принесли Эвримаху.
А об ожерелье Эрифилы он не говорит, что оно было из искусно оправленных в золото камней. Таким образом, вероятно, что один только скипетр следует считать произведением Гефеста.

3. Над городом есть отвесный утес, называемый Петрах. С этим местом хотят связать легенду, будто здесь был обманут Кронос, принявший от Реи вместо Зевса камень (петрон); поэтому на самой вершине горы есть небольшая статуя Зевса. Здесь в Херонее варят благовонное масло из цветов лилий, роз, нарциссов и ирисов… Это масло целебно при людских болезнях. Если розовым маслом помазать статуи, сделанные из дерева, то этим они предохраняются от гниения. Ирис растет на болотах, величиной он с лилию, но не белого цвета и много уступает лилии в запахе.

КНИГА X ФОКИДА

I
1. Та часть Фокиды, которая лежит вокруг Тифореи и Дельф, как известно, получила свое имя от коринфянина Фока, сына Орнитиона; немного лет спустя, когда в эту страну на кораблях переправились эгинцы вместе с Фоком, сыном Эака, то и для остальной части страны, которую мы теперь знаем под именем Фокиды, это название вошло во всеобщее употребление, вытеснив все другие. Со стороны Пелопоннеса, гранича с (землей так называемых локров озольских и с) Беотией, фокейцы доходят до моря, касаясь его с одной стороны в Кирре, гавани Дельф, с другой — в городе Антикире. Со стороны же Ламийского залива фокейцев отделяют от моря гипокнемидские локры. В этом месте они граничат с севера с Фокидой, скарфейцы же занимают места по ту сторону Элатеи, а за Гиамполем и Абами — те, которые населяют город Опунт и опунтскую гавань Кин.

2. Наиболее славные моменты в общей истории фокейцев были следующие: они принимали участие в войне против Илиона и еще раньше, до нашествия мидян на Элладу, они сражались против фессалийцев. Во время этой войны фокейцы совершили удивительные подвиги. А именно, под Гиамполем — они ожидали, что именно с этой стороны фессалийцы вторгнутся в их землю, — они врыли в землю глиняные горшки, набросали на них сверху мусору и стали ожидать фессалийскую конницу. Не осведомленные о такой хитрости фокейцев, фессалийцы неосмотрительно погнали своих коней на эти горшки, и вот их лошади, попадая в них ногами, стали спотыкаться, люди же начали падать с коней и были перебиты. Тогда фессалийцы, воспылав против фокейцев еще большим гневом, собрали войско со всех своих городов и двинулись походом на Фокиду. Фокейцы, видя такие приготовления фессалийцев к войне, пришли в немалый страх; особенно их испугало огромное количество фессалийской конницы и боевые качества как их коней, так и их всадников. И вот они посылают в Дельфы спросить у бога, как им избегнуть грозящей опасности. Вещание к ним пришло такого содержания:

Биться пошлю я бессмертного мужа со
смертным героем.
Дам я победу обоим, но большую — смертному мужу.
3. Когда об этом вещании узнали фокейцы, они с наступлением ночи послали отборный отряд в триста человек под начальством Гелона против врагов, поручив им высмотреть все, что делается у фессалийцев, при этом, как только возможно, незаметно, а затем по самой неизвестной дороге вернуться в лагерь к войску и ни в коем случае самим не вступать в сражение. Этот отборный отряд вместе со своим начальником Гелоном был весь до единого уничтожен фессалийцами: одни погибли под копытами их коней, другие были перебиты воинами. Это их поражение навело такой ужас на все фокейское войско, что они собрали в одно место всех своих жен и детей и из своего достояния все то, что можно было унести: одежды, золото, серебро, а также изображения богов, сделали огромный костер и оставили при всем этом тридцать человек мужчин, дав им приказ, в случае если фокейцам будет суждено понести в битве поражение, чтобы они сначала перерезали жен и детей, чтобы возложили их и все богатство как жертву на костер, подожгли его, а затем и сами нашли себе смерть, или убивая друг друга, или бросившись на фессалийскую конницу. Поэтому все безжалостные решения у эллинов называются фокейским отчаянием. 4. После этого фокейцы тотчас же двинулись против фессалийцев. Их предводителями были амбросиец Рой и гиамполит Даифант; этот последний командовал конницей, а пешим войском — амбросиец. Но главное значение среди начальников имел прорицатель Теллий из Элеи, и на этого Теллия фокейцы возлагали все свои надежды на спасение. Когда они вступили в рукопашный бой, то тут перед глазами фокейцев все время стояло то, на что были обречены их жены и дети; они видели, что и их собственная жизнь висела на волоске, и поэтому они шли на все, проявляя чудеса храбрости, и благодаря милости богов они одержали тогда славнейшую из всех победу. Тогда и фокейцам, и всем эллинам стало понятно вещее слово, данное Аполлоном, так как пароль, который обычно давался начальниками в битвах, для фессалийцев был "Афина Итония", а для фокейцев — их эпоним, давший им свое имя, «Фок». Из добычи, доставшейся в этой битве, фокейцы в качестве дара послали в Дельфы статуи Аполлона и прорицателя Теллия и всех тех, которые командовали ими в этом сражении, а также статуи местных героев. Все эти статуи были работы Аристомедонта из Аргоса.

5. И впоследствии фокейцы вновь придумали военную хитрость, ничуть не уступающую прежним. Когда войска и с той, и с другой стороны стояли друг против друга у входа в Фокиду, то отборный отряд фокейцев в пятьсот человек, дождавшись полнолуния, ночью напал на фессалийцев; фокейцы при этом и сами себя, и свое оружие обмазали гипсом, так что были совершенно белыми. Тут, говорят, они произвели ужасное избиение среди фессалийцев, полагавших, что это какое-то колдовство, а не ночное нападение врагов. Это был все тот же элеец Теллий, который придумал для фокейцев и эту военную хитрость.

II
1. Когда персидское войско перешло в Европу, фокейцы, говорят, вынуждены были стать на сторону царя, но затем покинули мидян и стояли в рядах эллинов в деле при Платеях. Впоследствии случилось, что амфиктионы наложили на них денежный штраф. Я не могу точно установить, наложили ли на них этот штраф за их настоящую вину, илиже фессалийцы по своей старинной ненависти к ним устроили так, чтобы на фокейцев было наложено такое наказание. Когда они ввиду огромности штрафа упали духом, то за их интересы выступил Филомел, сын Феотима, из числа влиятельнейших фокейцев, родиной которого был Ледонт, один из фокейских городов; так вот, этот Филомел доказал им невозможность уплаты такого денежного штрафа и стал советовать захватить дельфийское святилище. Кроме других привлекательных для них аргументов, он приводил и то, что отношение к ним афинян и лакедемонян было всегда хорошим, а если фиванцы или кто-либо другой начнет с ними войну, то они победят их и своей доблестью, и возможностью широко тратить деньги. Такие слова Филомела не прошли мимо ушей фокейского народа — или потому, что бог лишил их на это время разума, или потому, что им было свойственно свою выгоду ставить выше благочестия. 2. Захват Дельф фокейцы совершили, когда дельфийским пританом был Гераклид, а архонтом в Афинах Агафокл, в четвертый год 105-й олимпиады, когда Прор из Кирены победил в беге. Захватив храмовые сокровища, они тотчас собрали самое сильное наемное войско из числа бывших у эллинов. Но и фиванцы теперь открыто выступили против них войной, уже прежде будучи враждебно настроены против них. Прошло десять лет в этой непрестанной войне; в течение столь долгого срока этой войны фокейцы и их наемные войска не раз одерживали победы, не раз победа переходила на сторону фиванцев. Но когда произошла битва под городом Неоном, то фокейцы были обращены в бегство. Во время этого бегства Филомел бросился с высокого и отвесного утеса и, таким образом, испустил дух. Это же наказание было установлено амфиктионами и вообще для всех тех, кто принимал участие в разграблении (святилища).

3. После смерти Филомела фокейцы передали главное начальство в руки Ономарха. Но в союз с фиванцами вступил Филипп, сын Аминты. В происшедшей битве Филипп победил, Ономарх бежал, и у моря, куда он прибыл, он был заколот своими же собственными воинами, обвинявшими его в том, что понесенное ими поражение произошло по его трусости и неумению командовать. 4. Такой конец жизни назначило божество Ономарху. После этого фокейцы выбрали стратегом автократором (полномочным полководцем) брата Ономарха, Фаила. (Говорят), что, как только он получил власть над фокейцами, он увидал следующий сон: в числе посвятительных даров в храме Аполлона было медное изображение (человека, страдавшего долгой болезнью), у которого уже пропало все мясо и остались одни только кости: говорят, что это приношение было сделано в Дельфы врачом Гиппократом Фаилу показалось, что он стал совершенно подобен этой пожертвованной статуе. И действительно, его поразила чахотка, и, таким образом, исполнилось предсказание сновидения. 5. По смерти Фаила власть над фокейцами перешла к его сыну Фалеку. Когда Фалек подвергся обвинению, что он лично для себя присвоил часть священных сокровищ, он был лишен власти. Сев на корабли, он вместе с фокейцами, взявшими его сторону, и частью наемников переправился на Крит. Когда он осадил Кидонию, так как жители этого города на его просьбу дать ему денег ответили отказом, то здесь он потерял большую часть своего войска и погиб сам.

III
1. На десятый год, после того как фокейцами был произведен захват храма, Филипп положил конец этой войне, которую одинаково называли и Фокейской и Священной; это произошло в архонтство в Афинах Феофила, в первый год 108-й олимпиады, когда в беге победил Поликл из Кирены. 2. Фокейские города, взятые штурмом во время этой войны, были разрушены до основания; это были Лилея, Гиамполь, Антикира, Парапотамии, Панопей и Давлида. Имена этих городов были известны издревле и особенно из поэм Гомера. Следующие города были сожжены войском, шедшим за Ксерксом, и потому получили более широкую известность в эллинском мире: Эрох, Харадра, Амфиклея, Неоны, Тифронион и Дримея. Остальные, за исключением Элатеи, прежде не были известны, а именно: Трахин в Фокиде и Медеон, Эхедамия, Амброс, Ледонт, еще Флигоний и Стирис. Все эти перечисленные города были тогда разрушены и их жители расселены по поселкам — все, кроме жителей Аб: их жители остались в стороне от этого святотатства и не принимали участия ни в разграблении храма, ни в этой войне. Фокейцы были лишены права посещать храм в Дельфах, также и права участия в общем собрании эллинов и их голоса амфиктионы передали македонянам. С течением времени фокейские города были вновь восстановлены и фокейцы возвращены из поселков в родные им города. Исключение составляли те, которым помешала это сделать их исконная слабость и в данное время недостаток средств. Вернули их афиняне и фиванцы еще до поражения эллинов у Херонеи. 3. Фокейцы принимали участие в битве при Херонее и впоследствии сражались в битве при Ламии и Кранноне против Антипатра и македонян. Они энергичнее всех эллинов отражали галатов и кельтское войско, подняв оружие в защиту дельфийского бога, желая стереть, как мне кажется, позорное пятно древних обвинений со своего имени. Таковы были деяния фокейцев, заслуживающие упоминания.

IV
1. Стадиях в 20-ти от Херонеи находится фокидский город Панопей, если его вообще можно назвать городом, так как нет в нем ни правительственных зданий, ни гимнасия, ни театра, ни площади, нет водоема, куда бы собиралась вода, но жители обитают здесь вдоль горного потока, в полуземлянках, более всего похожих на горные лачуги. Однако у них есть границы их области с соседями, и на все фокейское собрание они тоже посылают своих синедров (представителей). Название этому городу, говорят, дано от имени (Панопа), отца Эпея, а сами они не фокейцы, а издревле были флегиями и в фокейскую землю, говорят, бежали из Орхоменской области. Когда я осматривал кругом древнепанопейские стены, то на глаз длина их приблизительно стадиев семь; и тут вспомнились мне стихи Гомера, то место, где он говорит о Титии; он назвал Панопей городом "с красивыми местами для плясок", а в сцене битвы за труп Патрокла он говорит о Схедии, сыне Ифита, царе фокейцев, убитом Гектором, что жил он в Панопее. То, что он жил здесь, мне кажется, объясняется его страхом перед беотийцами: ведь в этом месте самый легкий путь для нападения из Беотии на Фокиду; поэтому-то, думаю, царь и жил здесь, пользуясь Панопеем как укреплением. Другого же его выражения я вначале никак не мог понять, почему он называет Панопей "с красивыми местами для плясок", пока мне не растолковали этого некоторые афинские женщины, так называемые фиады. 2. Фиады — это женщины из Аттики, раз в два года отправляющиеся на Парнас и там вместе с женщинами из Дельф совершающие оргии (торжественное служение) в честь Диониса. У этих фиад установлено во время пути из Афин устраивать пляски во многих других местах, в том числе и у панопейцев. И толкование названия, которое Гомер дает Панопею, как мне кажется, объясняется этими плясками фиад.

3. В Панопее, на самой дороге, стоит небольшое здание из необожженного кирпича, а в нем статуя из пентеликонского мрамора, изображающая, как одни говорят, Асклепия, а другие — Прометея; последние в подтверждение своим словам приводят следующее доказательство. Здесь в овраге лежат два камня; каждый такой величины, что может служить достаточным грузом для одной повозки; цвет составляющей их глины не землистый, но какой бывает в оврагах или песчаных горных потоках, запах они издают очень похожий на запах человеческой кожи. Говорят, что эти камни еще остались от той глины, из которой Прометеем был вылеплен весь человеческий род. 4. Там же, около оврага, есть могильный памятник и Тития. Окружность этого могильного кургана равна приблизительно трети стадия. Тот же стих, который есть в "Одиссее":

Там он лежал недвижимо,
Девять заняв десятин под огромное тело, -
говорят, написан не для того, чтобы показать величину роста Тития, а указывая, что то место, где положен Титий, носило (название) Эннеаплетра (Девять десятин). Клеон, житель Магнесии, города, который расположен у (реки) Герма, не раз говорил, что люди, которым в течение их жизни не приходилось встречаться и видеть что-либо необыкновенное, плохо верят чудесному, он же, по его словам, верит, что был и Титий, и все те, о которых сохранилось предание; ему пришлось, рассказывал он, быть как-то в Гадирах и выехать со всей остальной толпой народа с этого острова в силу приказа Геракла. Когда же он вернулся опять в Гадиры, он увидал там морского человека, выкинутого на берег: он занимал почти пять плетров и горел, пораженный молнией бога. Вот что говорил Клеон.

5. От Панопея на расстоянии около семи стадиев находится Давлида. Здешние жители немногочисленны, но еще в мое время из всех фокейцев наиболее славились величиной и силой. Название городу, говорят, было дано по имени нимфы Давлиды, а эта Давлида была дочерью Кефиса. У других же говорится, что то место, где был выстроен этот город, было покрыто густым лесом, а лесные чащи древними назывались давлами; поэтому-то и Эсхил бороду Главка из Анфедона называет "подбородком с чащей леса". 6. Говорят, что здесь в Давлиде женщины угостили Терея мясом его собственного сына, и с этого времени у людей началось осквернение яств. Удод же, в которого, по сказанию, превратился Терей, по величине немногим больше перепела, только на голове у него перья поднимаются в виде гребня. Вызывает удивление то обстоятельство, что ласточки в этой местности не кладут и не высиживают яиц, и вообще ласточка здесь не делает гнезда под крышею дома. Фокейцы также говорят, что, даже обратившись в птицу, Филомела испытывает страх перед Тереем и его страной. У давлийцев есть храм Афины и древнее ее изображение; еще более древний деревянный ее ксоан, по их словам, Прокна привезла с собою из Афин. 7. К Давлиде принадлежит местность, называемая Тронис; здесь выстроен героон (святилище) их герою-основателю; одни говорят, что этот герой был Ксантипп, знаменитый воитель, другие же считают им Фока, сына Орнитиона и внука Сизифа. Каждый день фокейцы воздают ему поклонение и приносят жертвы, причем у них установлено кровь вливать через отверстие в могилу, а мясо поедать тут же.

V
1. Через Давлиду идет подъем на вершину Парнаса; этот путь более длинный, чем из Дельф, однако не такой трудный, как тот. Если из Давлиды вернуться на прямую дорогу в Дельфы и идти по ней дальше, то на дороге налево встретится здание, так называемый Фокейский дом, куда собираются фокейцы в лице своих представителей от каждого города. Здание это обширное. Внутри в длину всего здания стоят колонны; от этих колонн поднимаются к той и другой стене ступеньки, и на этих ступеньках во время собрания и сидят представители от фокейцев. В конце, в задней части здания, нет ни ступенек, ни колонн, а стоят статуи Зевса, Афины и Геры. Зевс изображен сидящим на троне, по правую руку стоит Гера, а по левую — Афина.

2. Если идти отсюда дальше по дороге, то приходишь к так называемой Схисте (Перекрестку дорог): на этой дороге было совершено то, что рассказывают об убийстве отца Эдипом. Вероятно, было суждено, чтобы все страдания и ужасы жизни Эдипа остались памятными всей Элладе. Когда он еще только родился, ему проткнули острыми палками сухожилия у лодыжек ног и выкинули на гору Киферон в области Платей. Коринф и область около Истма выкормили и воспитали Эдипа; земля фокейская и Схиста были осквернены кровью убитого отца, а Фивы и доныне широко прославлены браком Эдипа и преступлением Этеокла. Для Эдипа это место на Схисте и его злосчастный поступок были началом всех его бед. И доныне еще на середине, где сходятся три дороги, находится могила Лая и сопровождавшего его раба, и над ними навалена куча неотделанных камней. Говорят, что на их лежащие трупы наткнулся Дамасистрат, царствовавший в Платеях, и похоронил их.

3. Отсюда проезжая дорога в Дельфы поднимается круче и представляется более тяжелой даже для пешехода налегке. Много различных сказаний сохраняется как о самих Дельфах, так особенно много о прорицалище Аполлона. Говорят, что в древнейшие времена тут был оракул Геи (Земли) и что в нем своей заместительницей Гея назначила в качестве пророчицы Дафнис; а Дафнис была одной из горных нимф. Есть у эллинов поэма, и название этой поэме «Эвмолпия»; приписывают этот эпос Мусею, сыну Антиофема. В этой поэме сказано, что этот оракул принадлежал совместно Посейдону и Гее и что Гея прорицала сама, а служителем (и истолкователем) Посейдона в вещаниях был Пиркон. Эти стихи гласят так:

Тотчас им Гея-Земля сказала мудрое слово,
С нею Пиркон, служитель славного Энносигея.
С течением времени, говорят, та доля, которая принадлежала Гее, была ею отдана Фемиде, а Аполлон от Фемиды получил ее в подарок. Посейдону же, говорят, за его часть прорицалища Аполлон дал взамен остров Калаврию, против Трезена. Слыхал я также рассказ, будто пасшие скот люди, натолкнувшись на прорицалище, были охвачены священным вдохновением вследствие исходящих отсюда паров и стали пророчествовать по внушению Аполлона.

4. Наиболее распространенным среди всех мнением является то, что первой жрицей — заместительницей бога была Фемоноя и что она первая стала давать пророчества в гекзаметрах. Но местная поэтесса Бойо, написавшая гимн дельфийцам, говорит, что это прорицалище было основано в честь бога людьми, прибывшими от гипербореев; в их числе был и Олен; и что он был первым пророком бога и первый произносил пророчества в гекзаметрах. Вот эти стихи Бойо:

Так многославное тут основали святилище богу
Дети гипербореев, Пагас со святым Агийеем.
А затем, перечисляя других гипербореев, она в конце гимна назвала и имя Олена:

Так же Олен: он первым пророком был вещего Феба,
Первый, песни который составил из древних напевов.
Кроме него одного, ни о ком не сохранилось памяти как о служителе бога, но всегда говорили только о женщинах-пророчицах. 5. Самый древний храм Аполлона, как говорят, был выстроен из лавра, и сучья лавра были доставлены от деревьев, растущих в Темпах. Этот храм по внешнему виду скорее можно было бы назвать похожим на лачугу. Затем, по словам дельфийцев, второй храм возник благодаря пчелам, из пчелиного воска и крыльев; говорят, что этот храм был послан Аполлоном к гипербореям. Передается и другой рассказ, будто этот храм был построен неким дельфийцем, по имени Птерас; поэтому-то и данному храму дано название по имени строителя. По имени того же Птераса, говорят, с прибавлением одной только буквы, был назван город на Крите, Аптера. Что же касается рассказа о том, что будто бы из зелени растущего в горах папоротника был сплетен храм, к подобного рода рассказу я вообще не могу относиться серьезно. Что же касается постройки третьего храма, что будто бы он был из меди, то удивительного тут нет ничего, если Акрисий мог выстроить медный чертог для своей дочери, если у лакедемонян еще до нашего времени имеется храм Афины Халкиойки (Меднодомной), а у римлян их форум, являясь чудом и по величине, и по остальной отделке, дает нам возможность видеть медную крышу. Так что нет ничего невероятного, что и храм Аполлона был медный. Но другие подробности этого рассказа заставляют меня отнестись к ним с недоверием, так, например, что этот храм является творением Гефеста, и так же как и указание на золотых певиц, которое делает Пиндар, говоря о них (как об особенностях) храма:

А сверху, с фронтона,
В золоте все, пели чудесно свою песнь чародейки.
Мне кажется, что Пиндар написал эти слова в подражание стихам Гомера о сиренах. Даже вопрос о том, каким образом этот храм исчез, насколько я старался узнать, разрешается различно: одни говорят, что он провалился в расщелину земли, другие — что он расплавился от огня. Четвертый храм был построен Трофонием и Агамедом, и помнят, что он был каменный. Он сгорел в архонтство Эрксиклида в Афинах, в первый год 58-й олимпиады, когда победил Диогнет из Кротона. Теперешний же храм богу амфиктионы построили на священные деньги. Строителем его был Спинфар из Коринфа.

VI
1. Говорят, что древнейший город здесь был основан Парнасом и что он был сыном нимфы Клеодоры; отцом ему, подобно тому как и другим из так называемых героев, считают — из богов Посейдона, из людей Клеопомпа. Говорят, что по имени этого Парнаса было дано название и горе, и Парнасская роща получила свое наименование. Кроме того, искусство производить гадание по полету птиц, говорят, было открыто тем же Парнасом. 2. Сказание говорит, что город этот дождями, бывшими при Девкалионе, был затоплен; те из людей, которые смогли избежать этого урагана, руководясь воем волков, спаслись на вершины Парнаса, имея диких зверей проводниками на своем пути; поэтому-то и тот город, который они основали, они назвали Ликореей (Волчьим). Имеется и другой рассказ, отличающийся от первого, а именно, что у Аполлона от нимфы Корикии родился сын Ликор и что от этого Ликора город был назван Ликореей, а пещера была названа Корикионом по имени нимфы. Рассказывают еще и следующее: у Гиама, сына Ликора, была дочь Келено, а у этой Келено, дочери Гиама, от Аполлона родился (сын) Дельф, по имени которого дано название городу, сохраняющееся за ним и до сих пор. Иные предпочитают придерживаться сказания, что был местный житель, Касталии, а у него была дочь Фия, и что первой жрицей и служительницей Диониса была Фия, совершавшая оргии (таинственное служение) богу. Поэтому и впоследствии всех тех женщин, которые, охваченные божественным исступлением, служили Дионису, люди по ее имени стали называть фиадами. Дельфа они считают сыном Аполлона и этой Фии. Наконец, иные говорят, что его матерью была Мелена, дочь Кефиса. 3. Впоследствии окрестные жители стали называть город и Пифоном, а не только Дельфами, и это имя встречается и у Гомера в его стихах «Каталога» фокейцев. Те, которые всюду хотят видеть родословные, говорят, что у Дельфа был сын Пифис и что от его имени, когда он сделался царем, как они думают, дано городу такое название. Но сказание, которое особенно широко распространено среди людей, говорит, что тот, кто был здесь поражен стрелой Аполлона, сгнил и что от этого дано городу название Пифон; в те времена понятие «гнить» обозначали словом «пифестай», и потому и Гомер в своих стихах о сиренах говорит, что их остров был полон костями, потому что люди, слушавшие их песни, «сгнивали». Убитого же Аполлоном поэты считают драконом и говорят, что он был поставлен Геей (Землей) сторожем прорицалища. Есть рассказ и другой: будто у Крия, царствовавшего над народом Эвбеи, был сын, сущий разбойник; он грабил святилище бога, ограбил и дома богатых граждан. Когда он собиралсь пойти на них походом второй раз, то жители Дельф обратились с мольбой к Аполлону — защитить их от грозящей опасности. Бывшая тогда пророчицей Фемоноя дала им такой ответ в гекзаметрах:

Скоро уж тяжкой стрелой поразит Аполлон того мужа,
Чьею рукою ограблен Парнас; от крови убийства
Руки очистят ему заклинаньями критские мужи,
Слава о всем совершенном вовеки веков не погибнет.
VII
1. По-видимому, святилище в Дельфах уже с самого начала было предметом злоумышлении со стороны очень многих людей. Кроме этого эвбейского разбойника, несколько лет спустя на него напало племя флегийцев, наложил на него свою руку Пирр, сын Ахилла, явилась сюда для грабежа часть войска Ксеркса; наиболее продолжительное время и наиболее решительно грабили сокровища бога фокейские властители; за ними явилось войско галатов; суждено было святилищу испытать на себе бессердечие ни перед чем не останавливающегося Нерона, который отнял у Аполлона пятьсот медных изображений, без разбора, и богов и людей

2. Насколько сохранилась память, самым древним видом состязания, и при этом таким, за который стали давать награды, было пение гимна в честь бога. Первым пел и одержал победу в пении Хрисофемид из Крита, отец которого, Карманор, как говорят, очистил Аполлона от убийства. После Хрисофемида, насколько помнят, победил в пении Филаммон, а после него Фамирид, сын Филаммона. Орфей, написавший столько торжественных гимнов для мистерий, вследствие своего самомнения в других отношениях, равно как и Мусей, во всем подражавший Орфею, говорят, не пожелали выступать на этом музыкальном состязании. Говорят, что Элевтер одержал победу на этих Пифийских состязаниях за свой сильный и приятный голос, так как он пел не свою песню. Но говорят, что Гесиод был не допущен до этого состязания, так как он не научился сопровождать свою песню игрой на кифаре. Приходил в Дельфы и Гомер, чтобы вопросить бога, о чем ему было нужно, но если бы даже он умел играть на кифаре, бесполезным было бы для него это знание вследствие постигшего его бедствия — слепоты. 3. В третий год 48-й олимпиады, когда победу одержал Главкий из Кротона, амфиктионы назначили награды за игру (и пение) на кифаре, как это было и в прежнее время, прибавив сюда и состязание в пении под звуки флейты и в самой игре на флейте. Победителями были провозглашены кефалленец (Ме)лампод в игре и пении на кифаре, в пении под флейту аркадянин Эхемброт, а за игру на флейте Сакад из Аргоса. Этот Сакад одержал победу и на двух последующих одна за другой пифиадах. Тогда же впервые были назначены награды и атлетам, такие же, как и в Олимпии, кроме состязания на колесницах, запряженных четверкой; они же ввели в качестве законных состязаний бег мальчиков простой и на двойную дистанцию. Начиная со второй пифиады они стали вызывать на состязания, но уже не назначая (денежных) наград, и вместо них за состязания они ввели обычай давать венки. Они отменили и состязания в пении под флейту, осудив такую музыку как дающую неблагоприятное впечатление: по напеву эти песни под флейту являются очень суровыми и грустными, песнями печали и слез. Мои слова подтверждает и приношение Эхемброта, медный треножник, посвященный им Гераклу в Фивах. На этом треножнике есть надпись:

Эхемброт, родом аркадянин,
Гераклу посвятил треножник,
В награду его получив от амфиктионов;
Эллинам пел он стихи и песни печали.
Поэтому и были прекращены состязания в пении под флейту. Прибавлены были потом конные бега. Победителем в скачке на колеснице был объявлен Клисфен, сикионский тиран. В 8-ю пифиаду они постановили ввести игру на струнной лире, одной, без аккомпанемента. Победный венок получил Агелай из Тегеи. В 23-ю пифиаду они прибавили бег гоплитов; в этом состязании победу и лавровый венок получил Тименет из Флиунта, спустя пять олимпиад после того, как (в том же виде состязания) победил Дамарет из Гереи. В 48-ю пифиаду они установили скачку на колесницах, запряженных парою коней. Победила колесница Эксекестида из Фокиды. Через пять пифиад они разрешили запрягать в колесницы (по четыре) жеребца, и обогнала всех четверка фиванца Орфонда. Панкратий для мальчиков и скачка на колесницах парой и на одном жеребце были ими введены много лет спустя после элейцев, в 61-ю пифиаду. Победителем оказался Иолаид из Фив. После нее через одну они установили скачки для жеребят в одиночку, а в 69-ю пифиаду — для жеребят в парной запряжке. В состязании на одном жеребце победителем был объявлен Ликорм из Ларисы, а на парной запряжке македонянин Птолемей: так называемые египетские цари любили называться македонянами, каковыми они и были на самом деле. 4. А что венки за победу на Пифийских состязаниях были установлены именно из лавра, то мне кажется, что это сделано исключительно потому, что, по всеобщему убеждению, Аполлон был влюблен в дочь Ладона, Дафну (Лавр).

VIII
1. Одни считают, что собрание здесь эллинских племен установил Амфиктион, сын Девкалиона, и поэтому все собирающиеся здесь получили наименование амфиктионов. А вот Андротион в своей истории Аттики говорит, что будто бы вначале на собрание в Дельфы сходились представители от окружных племен и что эти представители получили название амфиктионов — окрест-живущих, и с течением времени настоящее название у них стало господствующим. 2. О самом Амфиктионе говорят, что на общее собрание им были созваны следующие эллинские племена: ионяне, долопы, фессалийцы, энианы, магнеты, малийцы, фтиотийцы, доряне, фокейцы, локры, соседние с Фокидой, живущие под горой Кнемидой. Когда фокейцы захватили святилище, а потом на десятом году прекратилась война, то произошло изменение и в собрании амфиктионов: македоняне были избраны в члены амфиктионов, племя же фокейцев и из племени дорян причисленные к ним лакедемоняне были исключены из собрания амфиктионов — фокейцы за их дерзкое преступление, лакедемоняне в наказание за их помощь фокейцам. Когда Бренн вел свое войско галатов на Дельфы, то больше всех остальных эллинов фокейцы проявили мужества в войне против них, и за эту храбрость они вновь получили право участия в амфиктиониях, и во всех остальных отношениях они вернули себе свое прежнее положение. Император Август пожелал, чтобы в собрании амфиктионов приняли участие и жители Никополя, что у Актия; для этого он потребовал, чтобы магнеты, малийцы, энианы и фтиотийцы были объединены с фессалийцами, а голоса их и долопов — долопы как племя уже не существовали — были переданы жителям Никополя. 3. Число амфиктионов в мое время было 30: из Никополя, Македонии и Фессалии — от каждой области в отдельности по 6 представителей; от беотийцев — в древние времена они населяли Фессалию и тогда назывались эолянами, — от фокейцев и жителей Дельф, от каждого из них посылались тоже по два представителя, один представитель был из древней Дориды. Посылают сюда и локры, которых называют озольскими, и локры, живущие против Эвбеи, — каждые из них по одному; есть один представитель от Эвбеи. Из пелопоннесцев жители Аргоса, Сикиона, Коринфа вместе с Мегарами имеют одного представителя и один из Афин. Города Афины, Дельфы и Никополь посылают своих представителей на каждую амфиктионию; а от вышепоименованных племен каждый год по очереди через определенные промежутки времени участвует в заседаниях амфиктионий.

4. При входе в город стоит ряд храмов; первый из нихпредставляет из себя развалины, за ним идет пустой храм, Не имеющий ни изображений, ни статуй; что касается третьего и четвертого, то в первом из них есть несколько изображений римских императоров, а второй называется храмом Афины Пронойи (Провидящей). Та из статуй, которая стоит в притворе — приношение массалиотов, по величине большая, чем та, которая находится внутри храма. Массалиоты — это колонисты из числа фокейцев, живших в Ионии, это тоже часть тех, которые бежали из Фокиды от мидянина Гарпага. Одержав победу своим флотом, более могущественным, чем у карфагенян, они овладели той землей, на которой они живут и теперь, и достигли большого благополучия. Посвященная массалиотами (статуя) сделана из меди. Что же касается золотого щита, пожертвованного в храм Афины Пронойи лидийским царем Крезом, то жители Дельф говорят, что его похитил Филомел. Около святилища Афины Пронойи есть участок, посвященный герою Филаку; у жителей Дельф он пользуется славой их защитника во время нашествия на них персов. Говорят, на той части гимнасия, которая находится под открытым небом, рос некогда дикий лес; Одиссей, когда он приходил к Автолику, охотился здесь с сыновьями Автолика и здесь получил от кабана ту, всем известную, рану над коленом. 5. Если от гимнасия повернуть налево и постепенно спуститься по направлению к морю, думаю, не больше чем стадия на 3, то встретим так называемую реку Плист; эта река течет по направлению к Кирре, гавани Дельф, и тут впадает в море. Если же кто идет от гимнасия вверх по направлению к храму, то по правой стороне дороги находится Кастальский источник…, с водой, приятной на вкус. Одни говорят, что название источнику дано по имени одной местной женщины, а другие указывают на некоего Касталия. Написавший поэму о Геракле Паниасис, сын Полиарха, говорит, что Касталия была дочерью Ахелоя; он говорит здесь о Геракле, что

Быстрым шагом пройдя через снежный Парнас,
он приходит
К водам бессмертным Касталии; звали так дочь Ахелоя.
Слыхал я и другой рассказ, что вода для этого источника подарена Касталии рекою Кефисом. Так написал и Алкей во вступительной части своего гимна Аполлону. Особенно настаивают на этом лилейцы, которые в установленные праздничные дни бросают в истоки Кефиса местные лепешки и все, что предписано обычаем, и говорят, что вновь это всплывает в Кастальском источнике.

Город Дельфы круто поднимается в гору и не только сам город, но и священный участок Аполлона, огражденный стеною. Этот участок очень велик и занимает самую высокую часть города. Его прорезают проходы на близком расстоянии один от другого.

IX
1. Какие из приношений мне показались особенно заслуживающими внимания, я сейчас о них упомяну. Что касается флейтистов и тех, которые, участвуя в музыкальных состязаниях, не привлекли к себе внимания массы, то я думаю, что о них я могу не упоминать; что же касается атлетов, которые оставили после себя какую-либо славу, я упоминал о них в своем рассказе об Элиде. А вот по отношению к Фаилу из Кротона, который ни разу не одержал победы в Олимпии, но на Пифийских играх он два раза был победителем в пентатле, а третий раз одержал победу в беге, я укажу, что ему есть статуя в Дельфах. Он, между прочим, сражался и с мидянами на своем собственном корабле, на который он посадил всех кротонцев, которые жили в Элладе. Вот что я знаю об этом кротонце. 2. Если войти на территорию священного участка, то там мы встречаем медную статую быка, произведение Феопропа из Эгины, дар коркирцев. Говорят, что как-то раз в Коркире бык, покинув коров и уйдя с пастбища, стал мычать на берегу моря. Так как это продолжалось в течение всего дня, то пастух, наконец, спустился к морю и увидал неисчислимое количество рыб тунцов. Он, конечно, дал знать об этом в город коркирцам, а они после тщетных попыток поймать их отправили в Дельфы феоров (священное посольство); (на основании ответа бога) они принесли в жертву Посейдону этого быка, и тотчас после этой жертвы они наловили столько рыбы, что из десятой доли добычи от этой рыбной ловли они сделали дары и в Олимпию, и в Дельфы. 3. Следом за этой статуей стоят пожертвования тегеатов после их победы над лакедемонянами: Аполлон и Ника (Победа) и местные герои, Каллисто, дочь Ликаона, Аркад, давший наименование их земле, и дети Аркада — Элат, Афидант и Азан, а с ними и Трифил; матерью этого Трифила была не Эрато, а Лаодамия, дочь Амикла, царствовавшего в Лакедемоне. Стоит тут изображение и Эраса, сына Трифила. Творцами этих статуй были Павсаний из Аполлонии, — он сделал Аполлона и Каллисто, Нику же и изображение Аркада выполнил Дедал из Сикиона. Антифан из Аргоса и аркадец Самол изваяли: последний Трифила и Азана, а Элата, Афиданта и Эраса — аргосский художник. Эти дары послали тегеаты в Дельфы после того, как взяли в плен лакедемонян, выступивших против них войною. 4. Против них стоят приношения лакедемонян после победы над афинянами: Диоскуры и Зевс, Аполлон и Артемида, за ними Посейдон и Лисандр, сын Аристокрита. Посейдон венчает победным венком Лисандра; затем изображения Агия, который был тогда прорицателем у Лисандра, и Гермона, кормчего на флагманском корабле Лисандра. Статую этого Гермона решил сделать Феокосм из Мегар, так как мегарцы зачислили Гермона в списки своих граждан. Диоскуры — произведение Антифана из Аргоса, а статуя прорицателя — работы Писона из Калаврии у Трезена. Афенодор и Дамей сделали: последний — Афину и Посейдона с Лисандром, а Афенодор — Аполлона и Зевса. Оба они родом аркадяне из Клитора. Позади перечисленных статуй стоят изображения тех, которые помогали Лисандру в битве при Эгоспотамах (Козьих реках) как из спартанцев, так и из союзников. Это следующие лица: Арак и Эрианф, первый — лакедемонянин, а Эрианф — беотиец; (из Эрифр) — Астикрат, а (с Хиоса), что за Мимантом, — Кефисокл, Гермофант и Гикесий; Тимарх и Диагор — с Родоса, Феодам — с Книда, из Эфеса — Киммерий и Эантид — из Милета. Все эти статуи были сделаны Тисандром, а следующие за ними — Алипом из Сикиона, а именно: статуи Феопомпа — из Минда и Клеомеда — с Самоса, с Эвбеи — Аристокла из Кариста, Автонома — из Эретрии, Аристофанта — из Коринфа, Аполлодора — из Трезены и из Эпидавра в Арголиде — Диона. Рядом с ними стоят статуи Аксионика из Пеллены в Ахайе, Феареса из Гермионы, фокейца Пиррия, мегарца Комона и Агасимена из Сикиона; из Амбракии, Коринфа и Левкады были Теликрат, коринфянин Пифодот и из Амбракии Эвантид. Последними стояли статуи лакедемонян Эпикидида и Этеоника. Говорят, что это произведения Патрокла и Канаха. 5. Афиняне утверждают, что поражение при Эгоспотамах им было нанесено нечестным путем, что они были преданы подкупленными военачальниками и что именно Тидей и Адимант взяли «подарки» от Лисандра. И в доказательство такого своего заявления они приводят следующие стихи изречений Сивиллы:

Вот тогда-то афинянам стоны пошлет и страданья
Зевс высокогремящий, которого силе нет равных.
Их корабли боевые погибнут в сраженье, в смятенье
Подлым коварством предателей несших над ними команду.

Что касается второго предсказания, то здесь они ссылаются на прорицания Мусея:

И на афинян находит тяжкая грозная туча
В подлости низких вождей; но в беде утешение будет:
Город узнает измену, они понесут наказанье. Но довольно об этом. 6. Что касается борьбы лакедемонян с аргивянами из-за так называемой Фиреи, то Сивилла предсказала и это, что исход этой войны будет не решительным для обоих городов. Но аргивяне, считая, что они одержали верх, послали в Дельфы медного коня, изваянного наподобие (знаменитого) деревянного коня; этот конь — работы Антифана из Аргоса.

X
1. На пьедестале (статуй, стоящих) вниз от (этого подобия деревянного) коня, находится надпись, гласящая, что они поставлены из десятины добычи, полученной после победы при Марафоне; это статуи Афины, Аполлона и одного из вождей, Мильтиада. Из числа так называемых героев-эпонимов тут стоят изображения Эрехтея, Кекропа, Пандиона, Леонта и Антиоха, сына Геракла от Меды, дочери Филанта, затем Эгей и один из сыновей Тесея, Акамант. Их именами по вещанию из Дельф были названы филы в Афинах. Затем стоят статуи Кодра, сына Меланфа, Тесея и Филея, которые уже не принадлежат к эпонимам. Все эти вышеперечисленные статуи сделал Фидий; нет сомнения, что и они тоже поставлены из десятины добычи. Что касается статуй Антигона и его сына Деметрия, равно как и статуи Птолемея, царя Египта, то афиняне поставили их, послав в Дельфы, позднее: Птолемею в знак известного уважения к нему, а македонским царям из-за страха перед ними.

2. Недалеко от статуи коня стоят и другие пожертвования от аргивян: статуи вождей, ходивших вместе с Полиником против Фив: Адраст, сын Талая, и Тидей, сын Энея, и потомки Прета — Капаней, сын Гиппоноя, и Этеокл, сын Ифия, а затем Полиник и Гиппомедонт, сын сестры Адраста, (и, наконец, Амфиарай). Рядом стоит изображение и колесницы Амфиарая, а на этой колеснице стоит Батон, возница коней Амфиарая, и по родству близкий с ним человек. Последним из них стоит Алиферс. Эти статуи — работы Гипатодора и Аристогитона и сделаны они, как говорят сами аргивяне, в память победы, которую они с помощью афинян одержали над лакедемонянами при Эное в Арголиде. Думаю я, что в память того же самого дела аргивяне воздвигли (в Дельфах статуи) так называемых эллинами Эпигонов; стоят здесь статуи и этих героев: Сфенел и Алкмеон, предпочтенный, как мне кажется, Амфилоху благодаря своему возрасту; за ними Промах, Ферсандр, Эгиалей и Диомед; посредине между Диомедом и Эгиалеем находится Эвриал. Против них стоят другие статуи; их поставили аргивяне в память участия с фиванцами и Эпаминондом в основании Мессены. Стоят там и статуи героев: Даная, самого могущественного из царей, бывших когда-либо в Аргосе; Гипермнестры — так как она одна из сестер не запятнала своих рук убийством; около нее статуя Линкея и подряд весь род до Геракла и еще раньше по нисходящей линии вплоть до Персея.

3. Изображения медных коней и пленных женщин являются пожертвованием тарентинцев из добычи, взятой ими от мессапиев — варваров, пограничных с Тарентом. Они — творение Агелада из Аргоса. Тарент был колонией лакедемонян, и основателем ее был спартанец Фаланф. Когда Фаланфа отправляли для основания колонии, то пришло предсказание из Дельф, что он тогда овладеет страной и возьмет город, когда он почувствует дождь, идущий из чистого неба. Сначала он, ни сам не вдумавшись в это вещание, не спросив совета по поводу его у какого-либо толкователя, отправился на кораблях в Италию. Но так как он, хотя и победил в сражении неприятелей, все же не мог взять ни одного города или завладеть страной, то он вспомнил тут о предсказании и стал считать, что бог предсказал ему невозможное: ведь никогда из чистого и безоблачного неба не бывает дождя. Когда он упал духом, его жена, последовавшая за ним, всячески стала его утешать, а затем положила голову своего мужа себе на колени и стала искать вшей; и тут из-за любви к мужу — так как она видела, что у него ничего не удается, — женщина стала плакать. Когда слезы потекли у нее обильнее и оросили голову Фаланфа, тут он понял предсказание — ведь имя его жены было Эфра (чистое небо), и в наступившую ночь он взял у варваров самый большой и богатый из приморских городов, Тарент. 4. Говорят, что Тарент — герой этого города — был сыном Посейдона и местной нимфы. От имени этого героя дано название как городу, так и протекающей здесь реке: одинаково с городом и река называется Тарентом.

XI
1. Около дара тарентинцев находится сокровищница сикионцев, но сокровищ не увидишь ни здесь, ни в других сокровищницах. Жители Книда доставили в Дельфы статуи, изображающие Триопа, основателя Книда, — он представлен стоящим рядом с конем, и (группу) Латоны, Аполлона и Артемиды, пускающих стрелы в Тития; Титий уже (смертельно) ранен. Эти статуи стоят рядом с сокровищницей сикионцев.

2. Устроили сокровищницу и сифнийцы по следующему поводу: у сифнийцев на острове открылись золотые россыпи, и бог велел им из доходов вносить десятую часть в Дельфы. Они выстроили сокровищницу и стали привозить сюда десятину. Но когда они вследствие жадности прекратили эти взносы, то море разлилось и наводнением похоронило их россыпи. 3. Воздвигли посвятительные статуи и липарцы, победив в морском сражении тирренов. Эти липарцы были колонистами книдян. Вождем при основании колонии был у них, говорят, один человек из Книда; сиракузянин Антиох, сын Ксенофана, в своей истории Сицилии говорит, что имя ему было Пентафл. Тот же историк рассказывает, что они основали город на мысе Пахине в Сицилии, но, жестоко теснимые войной со стороны элимов и финикиян, они должны были покинуть его. Они захватили тогда острова или необитаемые, или в свою очередь выгнав оттуда жителей. Эти острова, согласно с песнями Гомера, еще и до нашего времени называются Эоловыми островами. На одном из них, на Липаре, они поселились и выстроили город, а на других островах, Гиере, Стронгиле и Дидимах, они занимались земледелием, переезжая туда на кораблях. На Стронгиле можно видеть огонь, поднимающийся из земли, а на Гиере, на самой высокой точке острова, само собой вспыхивает пламя. У моря есть очень хорошие (горячие) купанья, если будешь входить в воду осторожно, так как иначе трудно тебе будет бросаться в воду, горячую как кипяток.

4. Есть сокровищница и фиванцев, воздвигнутая из их военной добычи; на те же средства воздвигли сокровищницу и афиняне. Что же касается жителей Книда — я не знаю, построили ли они свою сокровищницу в память какой-нибудь победы, или просто, чтобы показать свое богатство. Ведь фиванцы выстроили свою сокровищницу на добычу, полученную после победы при Левктрах, а афиняне забрали сокровища у тех, кто вместе с Датисом высадился на Марафонском поле. Жители Клеон страдали от такой же болезни, как это было и у афинян, — род моровой язвы. По пророчеству из Дельф, они принесли в жертву козла восходящему солнцу, и так как они нашли, что от этого они получили облегчение от болезни, они послали в дар Аполлону медного козла. Есть сокровищницы потидейцев, живущих во Фракии, и сиракузян. Сокровищница последних поставлена из добычи после великого поражения, нанесенного ими войску из Аттики; а потидейцы воздвигли свою в знак благочестия и уважения к богу.

5. Афиняне выстроили еще портик (стою) на деньги, которые во время войны они получили от пелопоннесцев и тех эллинов, которые были союзниками пелопоннесцев, и посвятили украшения с носов кораблей и медные щиты. Надпись на них перечисляет те города, из добычи которых афиняне посылают эти «начатки» в дар богу. Эти государства были: Элида, Лакедемон, Сикион, Мегары, Пеллена в Ахайе, Амбракия, Левкада и сам Коринф. Там же написано, что из добычи, полученной от этих морских сражений, была принесена жертва Тесею и Посейдону у так называемого (мыса) Риона. Мне кажется, что эта надпись относится к Формиону, сыну Асопиха, и к совершенным им подвигам.

XII
1. Тут есть скала, высоко поднимающаяся над землей. Дельфийцы говорят, что, стоя на ней, пела свои пророчества женщина по имени Герофила, а по прозванию Сивилла… бывшая раньше. Она, по моим расследованиям, восходила наравне с другими к самым древним временам. Эллины говорят, что она была дочерью Зевса и Ламии, дочери Посейдона, что из женщин она первой стала петь свои предсказания и ливийцами была, по их словам, названа Сивиллой. Герофила же моложе ее, но, по-видимому, и она была рождена до Троянской войны, и в своих вещаниях она предсказала, что на гибель Европы и Азии будет Елена воспитана в Спарте и что из-за нее будет взят эллинами Илион. Делосцы помнят гимн, написанный этой женщиной в честь Аполлона. Она в нем называет себя не только Герофилой, но и Артемидой и законной женой Аполлона, а иногда опять она говорит, что она его дочь и сестра. Так она говорила, охваченная экстазом и божественным вдохновением. В других своих пророчествах она говорила, что рождена она бессмертною матерью, одною из нимф горы Иды, а что отец ее был смертным. Она так говорит об этом в стихах:

Смертная я по отцу, но по матери — божеской крови:
Мать моя — нимфа бессмертная, хлебом питался отец мой.
Идародила меня с стороны материнской, с отцовской
Родина Аидоней мне река и Марпесс, посвященный
Матери милой моей, с его красною глинистой почвой. 2. Еще и доныне на троянской Иде есть развалины города Марпесса, а в нем около 60-ти человек жителей. Вся земля около Марпесса очень красноватого цвета и крайне сухая, и то обстоятельство, что почва Иды легкая и пористая, заставляет реку Аидоней, по моему мнению, то уходить под землю, то вновь появляться на поверхности, пока она совсем не скрывается под землею. Марпесс отстоит от Александрии в Троаде на расстоянии 240 стадиев. 3. Жители этой Александрии говорят, что Герофила была блюстительницей храма Аполлона Сминфейского и истолковала Гекубе ее знаменитый сон, который, как мы знаем, и исполнился. Большую часть своей жизни эта Сивилла провела на Самосе, но посетила и Кларос Колофонский, и Делос, и Дельфы. Когда она была здесь, она пела свои пророчества, стоя на этой скале. Кончина постигла ее в Троаде, и ее могила находится в роще Аполлона Сминфейского, и на надгробной стеле сделана такая надпись элегическими стихами:

Здесь ясновидящей вещего Феба Сивиллы могила;
Здесь я под камня плитой мертвой навеки лежу.
Прежде громко вещавшая дева, безгласная ныне,
Волей жестокой судьбы скована в этой земле.
Но недалеко от нимф и от Гермеса здесь я покоюсь!
Дар это мне судьбы: бога хранила я храм.
Действительно, около ее могилы стоит Гермес в виде четырехугольной колонны (с головою бога), слева же вода вливается в водоем, и там стояли статуи нимф. 4. Но эрифрейцы — а они упорнее всех из эллинов спорят из-за Герофилы — показывают так называемую гору Корик, а в этой горе пещеру, говоря, что в этой пещере родилась Герофила от местного пастуха Феодора и нимфы; эту нимфу называли идейской исключительно потому, что местности, покрытые густым лесом, люди называли тогда идами. Стихи же, касающиеся Марпесса и реки Аидонея, эрифрейцы вообще вычеркивают из ее изречений.

Что касается следующей Сивиллы, пророчествовавшей подобно Герофиле, то Гиперох из Ким написал в своей истории, что она была из Ким в стране опиков и что называлась она Демо. Но жители Ким не могли привести ни одного ее пророчества; что же касается небольшой мраморной урны, которую они показывают в храме Аполлона, то они говорят, что в ней лежат останки этой Сивиллы. 5. Позднее, чем Демо, в среде евреев, обитавших в стране севернее Палестины, жила пророчица по имени Сабба. Говорят, что отцом ее был Бероз, а матерью Эриманфа. Одни считают ее вавилонянкой, другие же называют египетской Сивиллой. Что касается Фаеннис, дочери тогдашнего царя хаонов, и Пелиад (Голубок), то и они, по божественному наитию, пророчествовали у жителей Додоны, но люди не называли их Сивиллами. Определить время жизни Фаеннис и прочитать ее изречения (вполне возможно): Фаеннис родилась и жила в то время, когда только что вступил на царство Антиох, после того как он взял в плен Деметрия. Пелиады же, говорят, были еще раньше, и первые из женщин написали такие стихи:

Был Зевс, Зевс есть и Зевс будет. О Зевс величайший!
Дарует
Гея-Земля плоды: зовите матерью землю.
Из мужчин, которые пророчествовали, были, как говорят, следующие: Эвкл с Кипра, афинянин Мусей, сын Антиофема, и Лик, сын Пандиона; из беотийцев указывают на Бакида, который вдохновлялся силою нимф. Пророчества всех их, кроме Лика, я сам читал.

Вот сколько, говорят, до моего времени было женщин и мужчин, которые пророчествовали, вдохновляемые божеством. Но пройдет долгое время и такие явления могут опять повториться.

XIII
1. Сделанную из меди голову бизона, пэонийского быка, прислал (в дар) в Дельфы царь пэонов Дропион, сын Деонта. 2. Этих бизонов поймать живыми труднее, чем какое-либо другое животное, и нет таких крепких сетей, (чтобы сдержать их, когда они) бросаются вперед. Охотятся на них следующим образом. Когда охотники найдут покатое место, спускающееся к котловине, то прежде всего они огораживают его кругом крепким частоколом, а затем спуск и ровное место на конце этого спуска они застилают только что содранными шкурами; если таких шкур под рукой у них нет, то они и сухие кожи, намазав маслом, делают скользкими. После этого лучшие наездники все вместе гонят в намеченное место бизонов, которые тотчас же, поскользнувшись на первых же кожах, катятся вниз по склону, пока не достигнут ровного места. Попавших сюда сначала оставляют в покое; приблизительно на четвертый или пятый день, когда голод и истощение уничтожат у них неукротимый дух, люди, умеющие их укрощать, приносят им туда, где они лежат, плоды домашней сосны, очистив их от малейшей шелухи: к другой пище в данный момент эти дикие животные не прикоснутся. Наконец, связав их веревками, они их уводят. Вот только таким, как я указал, способом они могут поймать их.

3. Напротив медной головы бизона стоит статуя, изображающая человека, одетого в панцирь, с хламидой поверх панциря. Дельфийцы говорят, что это дар андрийцев и изображает основателя их города Андрея. Статуи Аполлона, Афины и Артемиды являются приношением фокейцев из добычи, полученной после их победы над их соседями и вечными врагами фессалийцами, земли которых окружают фокейцев со всех сторон, кроме одной, где их разделяют локры гипокнемидские. Сделали свои приношения и фессалийцы, живущие в Фарсале, и македоняне, занимающие город Дий, под горой Пиерией, и киренцы из числа эллинов, живущих в Ливии. Последние прислали в дар колесницу, а на колеснице статую Аммона; македоняне из Дия — статую Аполлона, схватившего рукою оленя, а фарсалийцы — Ахилла верхом на коне, рядом с которым бежит Патрокл. Дорийцы из Коринфа тоже построили сокровищницу и держали там золото из Лидии. Статуя Геракла является даром фиванцев, когда они окончили так называемую Священную войну против фокейцев. Есть и дар фокейцев — медные статуи; их они посвятили, когда во втором столкновении они обратили в бегство фессалийскую конницу. Флиасийцы доставили в Дельфы медную статую Зевса, а вместе с Зевсом и статую Эгины. 4. От мантинейцев из Аркадии была пожертвована медная статуя Аполлона; она стоит недалеко от сокровищницы коринфян.

Есть тут группа: Геракл и Аполлон держатся за треножник и готовы вступить в борьбу из-за него. Латона и Артемида успокаивают гнев Аполлона, Афина удерживает Геракла. Это тоже дар фокейцев в память того времени, когда в войне против фессалийцев ими руководил элеец Теллий. Остальные статуи изваял Диилл вместе с Амиклеем, Афину же и Артемиду создал Хионид; говорят, что все они были из Коринфа. Дельфийцы рассказывают, что когда Геракл, сын Амфитриона, пришел к святилищу, то жрица Ксеноклея не пожелала дать ему вещания вследствие убийства им Ифита; тогда, говорят, Геракл взял треножник и вынес его из храма; тут жрица изрекла:

Да, из Тиринфа Геракл совершенно другой, чем
канопский.
Дело в том, что еще раньше приходил сюда, в Дельфы, и египетский Геракл. Тогда Геракл, сын Амфитриона, отдал треножник Аполлону, а от Ксеноклеи получил все указания, какие ему было нужно. Подхватив это сказание, поэты стали петь о борьбе Геракла с Аполлоном из-за треножника.

5. Эллины все вместе посвятили из добычи после битвы при Платеях золотой треножник, стоящий на медном драконе. Медные части этого приношения были целы еще до моего времени. Но совершенно иначе обстоит с золотом: его не оставили нетронутым фокейские вожди. Тарентинцы прислали еще и другую десятину в Дельфы из добычи после своей победы над варварами, певкетиями. Эти пожертвования — работы Оната из Эгины и Калинфа… Они изображают и пеших, и конных воинов, и царя япигов, Описа, пришедшего на помощь певкетиям. Опис представлен убитым в сражении, а около него, распростертого на земле, стоят герой Тарент и Фаланф из Лакедемона. Рядом с Фаланфом дельфин; говорят, прежде чем прибыть в Италию, Фаланф потерпел кораблекрушение в Крисейском море и был вынесен на землю дельфином.

XIV
1. Следующим приношением являются топоры Периклита, сына Эвтимаха, родом с Тенедоса. О них сохранилось древнее сказание. 2. Говорят, что Кикн был сыном Посейдона и царствовал в Колонах. Эти Колоны были расположены на земле Троады, против острова Левкофриса. У Кикна была дочь, по имени Гемитея, и сын, носивший имя Тенн; эти дети были у него от Проклей, которая сама была дочерью Клития и сестрою Калетора, о котором Гомер в «Илиаде» говорит, что он погиб от руки Аякса, когда Калетор хотел поджечь корабль Протесилая. Когда Проклея умерла раньше его, он женился на Филономе, дочери Крагаса. Она влюбилась в Тенна, но, отвергнутая им, ложно возвела обвинение на юношу — будто против ее воли Тенн желает ее заставить сойтись с ним; Кикн поверил этой лжи и, посадив в сундук Тенна вместе с его сестрою, бросил их в море. Но дети спаслись, будучи выкинуты на остров Левкофрис, и от имени Тенна остров получил то название, которое он имеет и поныне — Тенедос. Так как Кикну суждено было не все время пребывать в неведении того, что он обманут, то он поплыл к своему сыну, чтобы сознаться в своем невольном проступке и попросить прощения за свою ошибку. Когда он пристал к острову и привязал свой корабль канатами или к какой-то скале или к дереву, то Тенн, еще исполненный гнева, перерубил их топором. Поэтому о людях, дающих решительный отказ, принято говорить: "Это тот, кто отрубил то-то и то-то тенедосским топором". Эллины говорят, что Тенн был убит Ахиллом, когда защищал свою родину. С течением времени тенедосцы ввиду своей слабости присоединились к жителям города Александрии, находящегося на берегу Троады.

3. Эллины, сражавшиеся против персидского царя, посвятили в Олимпию медную статую Зевса, посвятили и вДельфы статую Аполлона в память подвигов в морских боях при Артемисии и при Саламине. Говорят, будто и Фемистокл приходил в Дельфы, принеся Аполлону часть мидийской добычи. Когда он спросил о приношениях, может ли он поставить их внутри храма, то Пифия велела ему унести их совсем из храма. Ее изречение по этому поводу было следующее:

В храме моем ты не ставь прекрасных вещей многоценных,
Перса добычи: домой их отправь возможно скорее.
Я удивлялся, что Фемистокл был единственный человек, из рук которого бог отказался принять дары из мидийской добычи. Одни считали, что бог отверг бы и все другие дары, состоящие из добычи, взятой у персов, если бы и другие, подобно Фемистоклу, прежде чем их посвятить, спросили бы о соизволении бога. Другие же говорили, что бог вперед знал, что Фемистокл обратится с мольбой о покровительстве к персидскому царю; поэтому он и не пожелал принять от него даров, чтобы не вызвать против жертвователя непримиримой вражды со стороны мидийского владыки. Прорицание об этом походе варваров на Грецию можно найти и в пророчествах Бакида, и еще раньше об этом походе написаны стихи у Эвкла.

4. Дар самих дельфийцев богу — медный волк — находится рядом с большим жертвенником. Рассказывают, что некий человек похитил деньги из сокровищницы бога и с этими деньгами скрылся в ту часть Парнаса, которая покрыта особенно густым диким лесом. Когда он заснул, на него напал волк. Этот волк умертвил человека и затем, каждый день подходя к городу, выл. Когда дельфийцы поняли, что это делается не без воли бога, они пошли следом за зверем и, таким образом, нашли священные деньги и посвятили богу этого медного волка.

Есть тут и позолоченная статуя Фрины. Сделал ее Пракситель, бывший в числе ее любовников. Посвящена же эта статуя самой Фриной.

XV
1. Следом за этой статуей стоят статуи Аполлона; одну из них посвятили жители Эпидавра в Арголиде из мидийской добычи, другую же поставили мегарцы, победив афинян в битве при Нисее. В качестве посвящения от платейцев стоит тут бык, в память того, как они на своей земле вместе с другими эллинами боролись с Мардонием, сыном Гобрия. Дальше опять стоят две статуи Аполлона: одна из них от жителей Гераклеи, находящейся у Эвксинского (Понта), другую посвятили амфиктионы, когда они взыскали денежный штраф с фокейцев, вспахавших для себя землю, принадлежавшую богу. Этот Аполлон носит от дельфийцев название Ситалка (Дарующий хлеб, Хранитель посевов); величиной он в тридцать пять локтей. Пожертвованием этолийцев, когда они одержали окончательную победу над галатами, являются статуи этолийских военачальников и, кроме того, статуи Артемиды, Афины и две статуи Аполлона. 2. Что войско кельтов перейдет из Европы в Азию и разрушит находящиеся там города целым поколением раньше, чем совершилось это событие, предсказала в своих стихах Фаеннис:

Узкий пролив Геллеспонта пройдя, станет
дерзко-надменным
Войско галатов, несущее гибель; оно беззаконно
Азию будет громить; еще большие беды назначит
Бог для живущих по берегу моря в ближайшее время.
Скоро, однако, воздвигнет Кронион защитника в бедах
Милого сына быка, возросшего волею Зевса:
Смерти и гибели день принесет для всех он галатов.
Под именем сына быка она разумеет здесь пергамского царя Аттала; его же (другое) вещание именует: "С рогами быка".

Около этой статуи Аполлона ферейцы поставили статуи своих предводителей конницы верхом на конях, после того как они обратили в бегство афинскую конницу. 3. Медную финиковую пальму, а на пальме статую Афины, выложенную золотыми пластинками, посвятили афиняне из добычи от той победы при Эвримедонте, которую они одержали в один и тот же день и в пешем бою, и в морском — на кораблях у реки. Я видел, как золото на этой статуе во многих местах содрано. Я лично стал обвинять в этом святотатцев и воров; но Клитодем, древнейший из тех, кто описывал жизнь и обычаи афинян, в своей истории Аттики говорит, что, когда афиняне готовились идти походом против Сицилии, слетелось в Дельфы бесконечное количество ворон, которые стали клевать золото на этой статуе и сдирали его своими клювами. Он говорит, что эти вороны сломали ее копье, испортили изображения сов и все те финики, которые искусно были сделаны на пальме в подражание созревших для сбора плодов. Клитодем указывает на много других предзнаменований, предупредивших афинян не отправлять флота в Сицилию. 4. Жители Кирены принесли в дар в Дельфы группу Батта на колеснице, того, который привел их на кораблях из Феры в Ливию. Возницей этой колесницы является Кирена, а на колеснице — Батт и Ливия, венчающая его венком. Эта группа работы. Амфиона, сына Акестора, из Кноса. Когда Батт (Заика) основал Кирену, говорят, он исцелился здесь от своего недостатка голоса следующим образом: обходя Киренайскую область в ее отдаленных и тогда еще безлюдных местах, он увидал льва, и страх при его виде заставил его закричать громко и ясно. Недалеко от статуи Батта амфиктионы поставили другое изображение Аполлона на те деньги, которые они взыскали с фокейцев за оскорбление бога.

XVI
1. Из тех даров, которые сюда посылали лидийские цари, ничего не осталось, кроме железной подставки для чаши Алиата. Это произведение Главка с Хиоса, который изобрел способ паять железо. Каждая пластинка этой подставки прикреплена к другой не болтами или гвоздями, но одна только пайка соединяет их вместе и служит для железа скреплением. Общий вид подставки больше всего похож на башню, суживающуюся кверху с широким основанием внизу. Каждая сторона этой подставки является не сплошной, но по ней проходят продольные полосы железа, как ступеньки на лестнице. В верхнем краю эти железные полоски, которые шли до сих пор прямо, загибаются наружу, и это есть место, куда ставился кратер (чаша).

2. Так называемый дельфийцами Омфал (Пуп земли) сделан из глыбы белого мрамора. Что он лежит в самом центре земли, это утверждают как сами дельфийцы, так, соглашаясь с ними, написал это в одной из своих од и Пиндар. Есть тут и приношение лакедемонян, творение Каламида: это статуя Гермионы, дочери Менелая; она была женою Ореста, сына Агамемнона, а до этого женою Неоптолема, сына Ахилла. Статую этолийского стратега Эвридама, начальствовавшего над их войском в войне против галатов, посвятили здесь этолийцы.

3. В горах (острова) Крита есть еще и доныне город Элир. Жители его прислали в Дельфы медное изображение козы, которая кормит своим молоком двух грудных детей, Филакида и Филандра; жители Элира говорят, что они дети Аполлона и нимфы Акакаллиды и что с ней Аполлон сочетался в городе Тарре, в доме Карманора.

Каристийцы с Эвбеи тоже воздвигли в святилище Аполлона медного быка из добычи, доставшейся им после победы над мидянами. Каристийцы и платейцы вместе принесли в дар богу быков, как мне кажется, в ознаменование того, что, прогнав варварское войско, они вернули себе прежнее благосостояние и могли спокойно возделывать свою освобожденную землю. Этолийское племя послало в храм бога изображения своих вождей и статуи Аполлона и Артемиды, после победы над своими соседями акарнанцами.

4. Здесь привелось мне слышать о необычайном успехе, который липарцы одержали над тирренцами. Пифия велела липарцам вступить в сражение с флотом тирренцев, как бы мало кораблей они ни имели. И вот они выступили против тирренцев, имея всего пять триер. Тирренцы сочли для себя позором, если они в морском деле уступят липарцам, и поэтому выступили против них с равным числом кораблей. Липарцы захватили эти их корабли и вторые пять, которые выступили против них, затем третью пятерку, равным образом они захватили и четвертый отряд из пяти кораблей. Поэтому в Дельфы они посвятили столько статуй Аполлона, сколько они взяли кораблей. Эхекратид из Ларисы посвятил Аполлону маленькую статую бога; дельфийцы говорят, что из всех приношений это было самое раннее.

XVII
1. Из варваров запада жители Сардинии прислали в Дельфы медное изображение своего родоначальника. 2. Сардиния по величине и по плодородию подобна самым прославленным островам; ее древнего имени, какое давали ей местные жители, я не знаю, те же из эллинов, которые плавали туда по своим торговым делам, называли ее Ихнусой (Следом), потому что по своей форме остров больше всего похож на след человека. Длина этого острова тысяча сто двадцать стадиев, а в ширину он имеет четыреста двадцать стадиев. Передают, что первыми переехали на этот остров на кораблях ливийцы. Вождем их был Сард, сын Макерида, которого и египтяне и ливийцы называли Гераклом. Самым известным делом Макерида было его путешествие в Дельфы; Сарду же выпало на долю стать во главе похода ливийцев на Ихнусу, и по имени этого Сарда остров получил свое новое наименование. Однако изгнать совсем местных жителей ливийскому войску не удалось, и эти пришельцы, скорее под гнетом необходимости, чем по доброй воле со стороны местных жителей, были приняты и поселились здесь. Строить города ни ливийцы, ни местное племя не умели; они жили, рассеявшись повсюду, в хижинах и пещерах, как кому придется. 3. Спустя известное количество лет после ливийцев прибыли на этот остров (новые) поселенцы, из Эллады, во главе с Аристеем. Аристея называют сыном Аполлона и Кирены. Крайне опечаленный несчастной судьбой Актеона и исполненный гнева на Беотию и на всю Элладу, он поэтому, говорят, и переселился в Сардинию. Некоторые говорят, что в это же время бежал и Дедал (из Камика), где он жил вследствие нашествия сюда критян; считают, что он принял участие в том походе для основания колонии, который предпринял Аристей. Но нет никакого основания предполагать, чтобы Дедал мог принимать участие в этом выводе колонии или в каком-либо ином деле совместно с Аристеем: ведь Аристей был женат на Автоное, дочери Кадма, а Дедал по времени жил тогда, когда в Фивах царствовал Эдип. Впрочем, и эти поселенцы не построили никакого города, так как мне кажется, что и числом и силами они были слишком слабы, чтоб приступить к основанию и постройке города. 4. После Аристея в Сардинию прибыли иберы; начальником их отряда был Норак; ими был построен город Нора. Этот город сохранился в памяти живущих на этом острове как первый построенный здесь. А о Нораке они говорят, что он был сыном Эрифии, дочери Гериона, и Гермеса. Четвертый отряд поселенцев, которые пришли в Сардинию, состоял из феспийцев и войска из Аттики и был под начальством Иолая. Они выстроили и заселили город Ольвию (Благодатную); афиняне же отдельно построили город Огрилу, сохранив в нем название одного из своих родных демов, а может быть, и сам (какой-нибудь) Огрил принимал участие в их походе. И до моего еще времени есть в Сардинии место, которое называется Иолайей и местные жители воздают поклонение Иолаю. По взятии Илиона в числе бежавших троянцев были и те, которые спаслись с Энеем; часть их была занесена ветрами в Сардинию и там смешалась с поселившимися здесь раньше эллинами. Вступить в сражение с эллинским населением и троянцами варварам не пришлось; всем военным снаряжением они были равны между собою, да и река Форс протекала между занятыми ими областями; поэтому и та и другая стороны в одинаковой мере боялись ее переходить. Много лет спустя ливийцы вновь перешли на этот остров с еще большим флотом и войском и начали войну с эллинским населением. Им удалось истребить полностью всех эллинов, и лишь очень немногие из них уцелели. Троянцы же бежали в горы и заняли высоты, недоступные как вследствие укреплений, так и ввиду крутизны. Еще и в мое время они назывались илионцами, но по внешнему виду, по военному снаряжению и по всему образу жизни они были похожи на ливийцев. 5. Есть другой остров, находящийся недалеко от Сардинии, который эллины называют Кирном, а ливийские поселенцы — Корсикой. Значительная часть жителей этого острова, теснимая междоусобиями, переселилась в Сардинию и, овладев частью горной области, поселилась тут. Жители Сардинии называли их по их происхождению именем корсов. Когда карфагеняне достигли великого могущества на море, они покорили своей власти и всех жителей Сардинии, кроме илионцев и корсов: их неприступные горы помогли им не быть обращенными в рабство. Карфагеняне в свою очередь построили на острове два города: Каралис и Силки. Бывшие союзники карфагенян ливийцы и иберы, заспорив из-за добычи, в гневе на них, отделились от них и поселились тоже на высотах гор этого острова. Их называют на местном языке кирнов баларами, а баларами кирны называют беглецов. 6. Такие-то племена находятся на Сардинии, и так, поделив остров, они его заселили. Северная сторона острова и та, которая обращена к материку Италии, представляют цепь непрерывных и непроходимых гор; если плыть этой стороной, то для кораблей остров не представляет удобных гаваней и с вершины гор дуют в море порывистые и сильные ветры. Посредине острова есть другие горы, более низкие. Воздух здесь вообще спертый и нездоровый. Причина этого в тех солях, которые тут кристаллизуются, и в дующем сильном и удушливом южном ветре. Высокие же гряды гор, обращенные к северу, задерживают дующие летом северные ветры и не дают освежать воздух и почву. Другие же говорят, что остров Кирн, отделенный от Сардинии проливом не больше чем на восемь стадий, будучи сплошь покрыт горами, достигающими значительной высоты, что этот Кирн, как они думают, задерживает дуновение Зефира и Борея и не дает им доходить до Сардинии. Змей на этом острове, как вредных для человека, так даже и неядовитых, равно как и волков, нет. Что касается баранов, то по величине они не превосходят других, которые где-либо водятся, по внешнему же виду они очень похожи на тех диких баранов, которых мы видим на эгинских скульптурах, только шерсть у них на груди более косматая, чем это изображено в памятниках эгинского искусства. Рога у них растут не прямо кверху, но загибаются за уши; быстротой же они превосходят всех животных. 7. На острове нет ядовитых растений, причиняющих смерть человеку, кроме одного — его вредоносная зелень очень похожа на сельдерей, и, говорят, что тот, кто его съест, умирает от смеха. Поэтому Гомер и все последующие люди называют смех, никому не идущий на пользу, сардоническим. Преимущественно эта трава растет у источников, но воде она не передает своей ядовитости. Я ввел описание Сардинии в мой рассказ о Фокиде потому, что эллины, пожалуй, в гораздо меньшей степени, чем о чем-либо другом, слыхали и знают об этом острове.

XVIII
1. Коня, стоящего рядом со статуей Сарда, как гласит на нем надпись, посвятил афинянин Каллий, сын Лисимахида, принеся этот дар из собственных средств, полученных им на войне с персами. 2. Ахейцы посвятили статую Афины, после того как они взяли осажденный ими город в Этолии. Название этому городу, который они взяли, было Фана. Говорят, что осада длилась уже немалое время, и так как они не были в состоянии взять города, то послали в Дельфы феоров (священное посольство), и оттуда им пришло следующее вещание:

Вы все, в Пелопа земле и в Ахайе живущие люди,
Прибыли вы в Пифон вопросить, как взять вам твердыню?
Вы обратите вниманье, какую воды ежедневно
Долю защитники города пьют и кто его поит.
Так лишь только возьмете вы крепкую башнями Фану.
Не понимая, что хочет сказать им вещание, они уже задумывали снять осаду и отплыть домой, да и осажденные в стенах перестали считаться с ними, так что одна женщина открыто вышла из стен, чтобы набрать воды из источника, протекавшего под стеною города. Выбежав из своего лагеря, ахейцы взяли ее в плен и от нее узнали, что то небольшое количество воды из источника, которое она набирает каждую ночь, Они делят между собой и что внутри стен нет у них другого средства утолить жажду. Таким образом, ахейцы, засыпав источник, могли взять этот городок.

3. Около этой статуи Афины родосцы из Линда поставили статую Аполлона. И амбракиоты поставили медное изображение осла, победив молоссов в ночной битве. Молоссы ночью устроили им засаду. Но случаю было угодно, что осел, которого тогда гнали с поля домой, стал преследовать ослицу и, проявляя всякую остальную наглость, ревел диким голосом, а равно и человек, гнавший осла, кричал неведомо что во все горло. Молоссы, сидевшие в засаде, приведенные в замешательство всем этим, показались оттуда, и амбракиоты, открыв этот коварный умысел против себя, вступили в бой ночью и победили в сражении молоссов.

4. Орнеаты, живущие в Арголиде, в то время когда сикионцы теснили их войной, дали обет Аполлону, что, если он поможет им прогнать из родной земли сикионское войско, они будут каждый день совершать в его честь в Дельфах торжественные процессии и приносить такое-то и такое число определенных жертвенных животных. Они победили сикионцев в открытом сражении, и так как для них ежедневно приносить обещанные жертвы было слишком большим расходом, а трудность выполнения и смута, вызываемая этим, были еще больше, чем траты, то они прибегли к следующей хитрости: они посвятили богу медное изображение этого торжественного шествия и приносимых жертв.

5. Есть там пожертвованная группа: бой Геракла с гидрой; это одновременно и приношение и работа Тисагора, причем как гидра, так и Геракл сделаны из железа. Делать статуи из железа очень трудно, это требует очень много кропотливой работы. Поэтому творение Тисагора — кто бы он ни был — вызывает удивление; не меньшее восхищение вызывают и головы льва и кабана в Пергаме, тоже сделанные из железа; они принесены в дар Дионису.

6. Из фокейцев жители Элатеи посвятили Аполлону в Дельфы медное изображение льва, в память того, что они выдержали осаду со стороны Кассандра, в то время, когда им на помощь из Афин был послан Олимпиодор. Статуя Аполлона, стоящая рядом со львом, это — дар массалиотов, посвятительная часть из добычи после их морской победы над карфагенянами.7. Этолийцы воздвигли здесь трофей, а вместе с ним и статую вооруженной женщины, несомненно Этолии. Это было сооружено этолийцами в память того, что они наказали галатов за их жестокость по отношению к каллиейцам. Тут же вызолоченное изображение Горгия из Леонтин, дар самого Горгия.

XIX
1. Рядом со статуей Горгия стоит посвящение амфиктионов, статуя Скиллида из Скионы, который известен тем, что мог нырять в очень глубоких местах в море. Этому же он научил и свою дочь Гидну. Когда у горы Пелиона флот Ксеркса был захвачен внезапно разразившейся бурей, то оба они — (и отец и дочь) — довели его до гибели, вытаскивая со дна моря якоря триер или другие какие-либо крепления. За это амфиктионы поставили статую как самому Скиллиду, так и его дочери. В число тех статуй, которые Нерон забрал из Дельф, попало и изображение Гидны. (Из женского пола нырять в море могут только чистые девушки.)

2. Здесь я передал следующее сказание с Лесбоса. У рыбаков из Мефимны сети вытащили из моря изображение головы, сделанное из оливкового дерева. Черты лица этой головы носили на себе нечто божественное, но иноземное, необычное для греческих божеств. Тогда мефимнейцы обратились к Пифии с вопросом, кому из богов или героев принадлежит это изображение. Она же ответила им, чтобы они чтили его как Диониса Фаллена. Поэтому мефимнейцы оставили это деревянное изображение, добытое ими из моря, у себя и чтут его жертвами и молитвами, а медную его копию отослали в Дельфы.

3. На фронтонах храма изображены: Артемида, Латона и Аполлон, Музы, спускающийся с небосвода Гелиос, Дионис и женщины-фиады. Вначале над ними работал афинянин Праксий, ученик Каламида. Но в промежутке того довольно продолжительного времени, пока строился храм, Праксию суждено было испытать неизбежную для всех судьбу; недоконченное из украшений храма на фронтонах доделал Андросфен, тоже афинянин, ученик Эвкадма. На архитравах — золотое оружие; из него афиняне пожертвовали щиты из добычи после своей славной победы приМарафоне; этолийцы же пожертвовали то оружие, которое находится с задней и с левой сторон храма. Это оружие галатов; внешний его вид очень похож на плетеные персидские щиты.

4. При описании Дома совета в Афинах я уже при своем рассказе об Аттике упоминал о вторжении галатов в Элладу. В рассказе о Дельфах я хочу подробнее остановиться на этом событии, так как именно Дельфы были ареной этого величайшего подвига эллинов против варваров. Первое вторжение их, как чужеземного войска, было сделано кельтами под предводительством Камбавла; продвинувшись до Фракии, они не дерзнули идти дальше, увидав, что они были слишком малочисленны, чтобы бороться с эллинами. Когда же они вторично решили поднять оружие, чтобы вторгнуться в страну иных, чем они, народов, — больше всего их подстрекали на это те, которые уже ходили походом вместе с Камбавлом, получили вкус к разбою и полюбили грабеж и наживу, — то они собрали большое пешее войско, собрали не меньше и конницы. Начальники разделили войско на три части, и каждая из них должна была отправиться на особую страну. На фракийцев и на племя трибаллов должно было двинуться войско под начальством Керефрия; начальниками тех, которые шли на Пэонию, были Бренн и Акихорий; Болгий двинулся на Македонию и Иллирию и вступил в сражение с Птолемеем, который был тогда македонским царем. Это был тот самый Птолемей, который коварно убил Селевка, сына Антиоха, хотя он сам пришел к нему, умоляя его о защите; прозвище этого Птолемея вследствие необычайной его решительности было Керавн (Молния). В этой битве погиб как сам Птолемей, так и из македонян погибло немало. Но и на этот раз кельты не имели смелости двинуться дальше на Элладу, и, таким образом, они вернулись опять назад и из второго похода. 5. Тогда Бренн усиленно стал уговаривать и на общих собраниях всех галатов и каждого из их начальников в отдельности двинуться походом на Элладу, настойчиво указывая на слабость эллинов в данный момент, на то, что будто бы в общественных казнохранилищах у них много сокровищ, а еще больше в храмах приношений и чеканного серебра и золота (в монете). Таким образом, он действительно убедил галатов двинуться на Элладу, и в число своих сотоварищей по управлению войском он выбрал Акихория и других начальников галатов. 6. Собранное им войско состояло из 152 тысяч пехоты, а всадников было 20 400. Но это число всадников указывало только на тех, кто был в строю, настоящее же их число было 61 200, так как при каждом из всадников было по два служителя, тоже опытных боевых всадника и тоже имеющих коней. Когда начинается сражение и галатские всадники вступают в бой, эти служители, оставаясь в тылу, приносят им следующую пользу: если случится пасть всаднику или коню, то они или подводят нового коня господину, если же господин убит, то раб садится на коня господина и занимает его место; если погиб и конь и господин, то готов новый всадник; если господин только ранен, то один из служителей уводил раненого в лагерь, а другой становился в боевой строй вместо ушедшего. Как мне кажется, такая тактика введена у галатов в подражание отряду с неизменным числом в 10 000 у персов, которые у них называются Бессмертными. Разница только в том, что персами умершие замещаются после сражения, а у галатов число всадников пополняется в самый разгар боя. Эту организацию на своем местном языке они называли и «тримаркисией»; следует знать, что кельты называют коня на своем языке «марка». С такими-то приготовлениями и с такими намерениями Бренн двигался на Элладу.

XX
1. Эллины окончательно пали духом, и только чрезмерность их страха заставила их волей-неволей двинуться на защиту Эллады. Они видели, что данная борьба будет у них не только из-за свободы, как это было некогда при нашествии мидийцев, и что согласие "дать земли и воды" не спасет их. У них свежи были еще в памяти те ужасы, которые были совершены галатами при прежнем их вторжении над македонянами, фракийцами и пэонийцами, да и теперь им сообщали о тех беззаконных жестокостях, которые совершались врагами в Фессалии. Перед каждым гражданином в отдельности и перед государствами вместе стояло на выбор: или погибнуть или победить.

2. Можно, при желании, сопоставить число тех, кто сражался против царя Ксеркса при Фермопилах, с числом собравшихся тогда против галатов. Против мидийцев собрались тогда следующие из эллинов: лакедемоняне с Леонидом не более 300, тагеатов 500, столько же из Мантинеи, от орхоменян из Аркадии 120, от остальных городов в Аркадии 1000, 80 из Микен и из Флиунта 200, вдвое больше коринфян; от беотян прибыло: из Феспий 700 и фиванцев 400. 1000 фокейцев стерегли тропинку на (горе) Эте, ко всему эллинскому войску надо причислить и это количество. Числа локров, живших под горой Кнемидой, Геродот не дал, но он сказал, что они явились от всех городов; однако и их число можно установить с довольно точным приближением к истине: если на Марафон афиняне пришли все, со включением даже тех, возраст которых был неподходящим для несения военной службы, и рабов, и всего их пришло не более 9000, то боеспособных локров, пришедших к Фермопилам, никак не могло быть свыше 6000. Таким образом, все войско состояло из 11 200 человек. Но всем известно, что и эти не оставались все время на охране Фермопил: кроме самих лакедемонян, феспийцев и микенцев, остальные покинули Фермопилы, не дождавшись конца битвы. 3. Против же варваров, пришедших от берегов Океана, прибыли к Фермопилам следующие эллины: 10 000 гоплитов и 500 всадников от беотян; беотархами были Кефисодот, Феарид, Диоген и Лисандр. От фокейцев 500 всадников и пехотинцев до 3000; начальниками фокейцев были Критобул и Антиох. Локров, живущих против острова Аталанты, вел Мидий; число их было 700, но всадников у них не было. От мегарцев прибыли 400 гоплитов; их конницей командовал Мегарей. Этолийского войска было больше всех и при этом во всяком роде оружия; не указывается, сколько у них было всадников, но легковооруженных было… 90, а число тяжеловооруженных доходило до 7000. Этолийцами командовали Полиарх, Полифрон и Лакрат. Начальником афинян был Каллипп, сын Мойрокла, как я говорил уже в прежних своих рассказах; их войско состояло из триер, всех, какие могли только плавать, 500 всадников и 1000 пехотинцев. В уважение к их прежним заслугам им было поручено главное командование. От царей Македонии и Азии прибыло вспомогательного войска в равном количестве, по 500 человек; начальником тех, что были присланы от Антигона, был македонянин Аристодем, а азиатский отряд Антиоха был под начальством Телесарха, из числа сирийцев на Оронте.

4. Узнав, что войско галатов находится уже около Магнесии во Фтиотидской области, эллины, собравшиеся у Фермопил, решили послать 1000 легковооруженных и отборную часть конницы к реке Сперхею с целью не дать варварам перейти реку без битвы и опасности. Прибыв туда, греческий отряд разрушил мосты и сам стал лагерем на берегу реки. Но и Бренн был не глуп и — для варвара — искусен на выдумки всяких военных хитростей. В наступившую ночь он послал приблизительно 10 000 галатов, но не туда, где были прежние мосты на реке, но ниже по течению, с тем чтобы никто из эллинов не мог заметить их перехода. В этом месте Сперхей широко разлился по равнине, образуя род озера или болота вместо стремительного потока по узкому руслу. Посланы были те из галатов, которые умели плавать и которые превосходили других ростом. Да и вообще кельты намного превосходят всех других громадностью своего роста. И вот ночью они переправляются вплавь через это болотоподобное место широко разлившейся реки следующим образом: свои щиты, их местные фиреи (дверные заставы), каждый из воинов использовал вместо плотов; а самые высокие из них смогли перейти реку вброд. Эллины, стоявшие у Сперхея, узнав, что через это болото перешла часть варваров, тотчас отступили к своему войску.

XXI
1. Бренн приказал жившим около Малиакийского залива навести на Сперхей мосты; они старательно и поспешно принялись за это дело как вследствие страха перед ним, так особенно желая, чтобы варвары ушли из их страны и, оставаясь, не причинили им еще больших бед. Переведя свое войско по этим мостам, Бренн стал двигаться к Гераклее. Галаты разграбили всю эту страну и убили всех захваченных ими в полях людей, но города они не взяли. Так как год тому назад этолийцы принудили гераклеотов вступить в Этолийский союз, то они теперь защищали этот город, как принадлежащий столько же гераклеотам, сколько и им. Бренн обращал мало внимания на гераклеотов, поставив себе главной целью изгнать из фермопильских теснин стоящих против него эллинов и пройти в центральную Элладу за Фермопилами. 2. Двинувшись дальше от Гераклеи, он узнал через перебежчиков число собравшихся у Фермопил от каждого города, и, относясь с презрением к (малочисленности) греческого войска, он на следующий день с восходом солнца начал битву; он не имел при себе ни греческого прорицателя, также не обратился он к надлежащим гаданиям по жертвенным животным по обычаям своего народа, если есть только у кельтов искусство гадания. Эллины выступили против него молча и в полном боевом порядке; когда они вступили в рукопашный бой, то пехотинцы у них не выбегали из строя настолько, чтобы нарушить свои собственные ряды, и легковооруженные, оставаясь на месте, бросали свои дротики и посылали свои стрелы и пращи. Конница оказалась бесполезной для той и другой сторон, так как местность около Фермопил была не только узкой, но почва по своей природе состояла из гладких скал, которые от частых и непрерывных потоков были по большей части скользкими. У галатов военное снаряжение было слабее, чем у эллинов: у них были только местные щиты — фиреи, другого же оружия, прикрывавшего тела, у них не было. Еще больший был у них недостаток в военной выучке. Но на врагов они кидались, охваченные слепой яростью и безрассудным гневом, как какие-то дикие звери. Даже изрубленных секирами или мечами, пока они не переставали дышать, не покидало это неистовство; пораженные стрелами или дротиками, они не теряли своей смелости, пока жизнь не покидала их. А некоторые, вырвав из своих ран дротики, которыми они были ранены, кидали их в эллинов или пользовались ими как оружием для рукопашного боя. В это время афиняне, находившиеся на триерах, с трудом и большой для себя опасностью, но все же проплыв по полным грязи и тины заводям, которые образует море, вдаваясь далеко в землю, и подвинув корабли возможно ближе к варварам, поражали их с фланга стрелами и всякого рода метательными снарядами. Кельты были невероятно измучены; в этом узком проходе, нанося малый урон, сами они несли потери вдвое и даже вчетверо большие. Наконец их вожди дали знак им отступать в свой лагерь. Повернув назад нестройно, без всякого порядка, многие из них были задавлены своими же, многие, свалившись в болото, исчезли: их засосала грязь. При отступлении их погибло ничуть не меньше, чем в самом горячем бою.

3. В этот день аттическое войско превзошло доблестью всех эллинов, а из самих афинян особенно отличился Кидий, еще юный по возрасту и тогда впервые вступивший в бой. Когда он был убит галатами, то его родственники посвятили принадлежавший ему щит в храм Зевса Элевтерия (Освободителя) (в Афинах) и поместили на нем следующую надпись:

Щит этот ныне тоскует о Кидия юности светлой;
Мужа-героя он щит; Зевсу он здесь посвящен.
Первым он был, который держал он левой рукою,
Бурный когда Арес копья в галатов метал.
Эта надпись вместе со щитом хранилась в галерее храма Зевса Элевтерия до тех пор, пока воины Суллы, грабя все остальные здания в Афинах, не захватили и висящих здесь щитов. 4. Тогда после битвы эллины около Фермопил стали хоронить своих убитых и снимать добычу с убитых варваров. Галаты не входили в соглашение относительно выдачи им убитых для погребения: им было безразлично, примет ли их земля или пожрут дикие звери или птичье племя, враждебное мертвым. Две причины, как мне кажется, вызывают у них безразличное отношение к похоронам скончавшихся: во-первых, этим они хотят устрашить своих противников, а во-вторых, потому, что у них не в обычае оплакивать своих покойников. Из эллинов в битве погибло 40 человек, а относительно варваров нельзя было точно установить числа, так как сверх всего очень много из них погибло в иле морской заводи.

XXII
1. На седьмой день после битвы отряд галатов попытался подняться на Эту со стороны Гераклеи. Сюда вела узкая тропинка, проходившая у самых развалин Трахина. Там над Трахином был храм Афины Трахинской и в нем много пожертвований. Галаты надеялись подняться по тропинке на Эту и, между прочим, захватить богатства из храма. Охрану этой тропинки нес Телесарх. Эллины победили варваров, но сам Телесарх пал в этой битве. Это был человек, который энергичнее другихдействовал в интересах эллинов.

2. Другие вожди варваров были поражены стойкостью эллинов; они вместе с тем не знали, что им делать в дальнейшем, видя, что все их предприятие нисколько не двигается вперед. Но Бренну пришла в голову мысль, что если он заставит этолийцев вернуться назад к себе на родину в Этолию, то ему легче будет вести войну с остальным эллинским войском. Поэтому, отобрав из войска 40 000 пехоты и около 800 всадников, он ставит во главе их Орестория и Комбутиса. Перейдя вновь через Сперхей по мостам и вновь направив свой путь через Фессалию, они вторгаются в Этолию. Та расправа, которой Комбутис и Оресторий подвергли каллиейцев, была самой жестокой и бесчеловечной, о какой мы только когда-либо слыхали в истории, не похожей ни на одно, даже ужасное человеческое преступление. Они вырезали всех мужчин, избивая одинаково стариков и младенцев у груди их матерей; у тех из них, которые, питаясь материнским молоком, были жирнее и нежнее, галаты, убив, пили кровь и поедали их мясо. Женщины и те из девушек, которые были взрослыми, которые были предусмотрительными, как только город был взят, успели сами себя убить; тех же, которые еще уцелели, кельты подвергли всякого рода особым глумлениям со страшными насилиями, как люди, по природе равно чуждые и жалости и любви. Те женщины, которым удавалось овладеть мечом галатов, сами на себя накладывали руки; другим же в скором времени суждено было погибнуть от голода и отсутствия сна, так как варвары тут же открыто, передавая друг другу, насиловали их и употребляли только что испустивших дух и даже ставших холодными трупами. 3. Уведомленные вестниками о тех бедствиях, которые их постигли, этолийцы быстро снялись из-под Фермопил и всем войском двинулись в Этолию, охваченные гневом за те страдания, которые испытали каллиейцы, а еще более желая спасти не захваченные еще города. Из всех их городов, изо всей Этолии, также выступило в поход все взрослое население, и даже люди преклонного возраста присоединились к ним под давлением нужды или храбрости. С ними вместе шли в поход и женщины, добровольно взявшись за оружие, еще больше, чем их мужья, охваченные гневом на галатов. 4. Тем временем варвары, ограбив частные дома и храмы богов, подожгли Каллий и двигались той дорогой, по которой шли патрейцы, единственные из ахейцев пришедшие на помощь этолийцам. Они ударили на врагов с фронта, так как они были обучены сражаться в пешем строю в тяжелом вооружении, но понесли тяжелое поражение ввиду численного превосходства галатов и их бешеной стремительности при нападении. Этолийцы же и этолийские женщины, расположившись вдоль всей дороги, поражали варваров дротиками и стрелами, и так как галаты не имели никакого другого вооружения, кроме своих местных фиреев, то этолийцы редко когда не попадали в них; когда же их начинали преследовать, то они легко убегали, а затем по окончании преследования вновь с новой энергией нападали на них. Таким образом, за эти ужасы, испытанные каллиейцами, при виде которых легко поверить тому, что Гомер написал о лестригонах или о Циклопе, галаты все же понесли заслуженное возмездие: из 40 800 человек меньше половины этих варваров спаслось и вернулось к войску у Фермопил.

5. В это время с эллинами, находившимися у Фермопил, случилось следующее. Есть две тропинки через гору Эту: одна — проходящая над Трахином по большей части по обрывам и очень крутая, другая — проходящая по земле энианов, более легкая и удобная, чтобы по ней провести войско; это та самая тропа, пройдя по которой некогда мидиец Гидарн напал с тылу на эллинов, бывших с Леонидом. Жители Гераклеи и энианы предложили Бренну, что они проведут его этой дорогой не вследствие своего недоброжелательного отношения к делу эллинов, но прежде всего руководясь стремлением, чтобы кельты ушли из их страны и не разорили ее окончательно, оставаясь здесь продолжительное время. Мне кажется, что Пиндар и здесь прав, сказав, что каждый болеет о своих собственных бедах и безучастен к чужим заботам. Эти обещания энианов и гераклеотов возбудили решимость Бренна; он оставил при войске Акихория, предупредив его, что, когда они зайдут с тылу и окружат эллинское войско, тогда и для него будет самый подходящий момент напасть на врагов. Он сам, отобрав из войска 40 000, двинулся с ними по тропинке. Случилось, что в этот день вся гора была покрыта густым туманом, который затемнял солнце, так что фокейцы, которые стерегли эту тропинку, заметили варваров только тогда, когда они были близко от них. Тут галаты начали бой, фокейцы храбро отбивались, но в конце концов они были сломлены и ушли с тропинки; но, отступая, они успели обойти и дать знать союзникам о том, что случилось, прежде чем будет окончательно окружено со всех сторон эллинское войско. Тут афиняне на триерах успели вывезти из-под Фермопил эллинское ополчение. И они разошлись все по своим родным городам.

XXIII
1. Бренн, не задерживаясь и не ожидая, пока с ним соединятся галаты из войска, бывшего с Акихорием, двинулся прямо на Дельфы. Жители были охвачены ужасом и бежали в святилище, но бог не велел им бояться и сказал, что он охранит его народ и достояние. 2. На защиту бога пришли следующие эллины: фокейцы из всех городов, из Амфиссы 400 гоплитов, от этолийцев в данный момент прибыло немного, как только они услыхали, что варвары двинулись вперед; немного спустя Филомел привел еще 1200 человек. Но главный цвет этолийцев обратился против войска, бывшего с Акихорием; они не вступали в бой с галатами, но во время пути нападали на задние ряды, грабя то, что было под охраной находившихся в обозе, убивая и других. Поэтому движение варваров было очень медленным. Кроме того, у Гераклеи Акихорий оставил часть своего войска, которая должна была охранять войсковые ценности.

3. В Дельфах против Бренна и его войска стояли собравшиеся против них эллины. Тут богом были даны варварам немедленно чудесные знамения, наиболее ясные из всех, какие только когда-либо были. Вся земля, которую занимало войско галатов, в течение большей части дня сильно сотрясалась, и не переставая гремел гром и ударяли молнии; они поражали ужасом кельтов и не давали им ясно слышать приказания; кроме того, молнии, падая с неба, поражали не одного какого-нибудь человека, но сжигали и стоящих рядом с ним, их самих и их оружие. Тогда появились перед ними и призраки героев — Гипероха, Лаодока и Пирра; причисляют сюда и четвертого, местного дельфийского героя Филака. Погибло в течение этого боя и большое число фокейцев, в том числе и Алексимах, который в этом сражении произвел огромное избиение варваров, особенно выделившись среди всех эллинов своим цветущим возрастом, телесной силой и крепостью духа. Впоследствии фокейцы сделали статую Алексимаха и послали ее Аполлону в Дельфы. Таковы были несчастия и ужасы, которые преследовали варваров в течение всего дня; но в течение ночи им было суждено испытать гораздо более ужасное: ударил мороз, а вместе с морозом пошел снег, скатывались большие камни, и целые утесы, отрываясь от Парнаса, падали прямо на варваров, и под этими низвергающимися скалами погибали у них не один или два человека, но сразу по тридцати и более человек; как всем им приходилось стоять на страже или спать, всех их постигала гибель. 4. С восходом солнца эллины напали на них из Дельф. Все другие напали на них с фронта, фокейцы же, которые особенно хорошо знали местность, спустились по снегу по откосам Парнаса, незаметно зашли в тыл кельтам и стали поражать врагов дротиками и стрелами, находясь сами в полной безопасности. Когда началось сражение, галаты, особенно свита Бренна — а это были из галатов наиболее отличающиеся и ростом и силой, — бодро выдерживали бои, осыпаемые со всех сторон дротиками и стрелами и еще более страдая от мороза, особенно те, которые были ранены. Когда же и Бренн получил сильную рану и его едва живого вынесли из сражения, то, теснимые со всех сторон наседавшими на них эллинами, они, полные злобы, стали отступать и своих, которые не были в состоянии следовать за ними или вследствие ран или слабости, они сами же избивали.

5. Варвары расположились лагерем там, где их во время отступления захватила ночь. И вот ночью на них напал «панический» страх: страхи, происходящие без всякого основания, говорят, они (происходят по воле бога Пана). Смятение напало на войско поздним вечером; сначала немногие из них обезумели, и им казалось, что они слышат топот скачущих коней и чувствуют приближение врагов; в скором времени это безумие перебросилось и на всех остальных. Схватившись за оружие, став друг против друга, они взаимно и убивали и гибли также и сами, уже не понимая своего собственного языка, не узнавая своего облика и не видя форм своих фиреев; но и тем и другим, стоящим боевыми рядами друг против друга, вследствие охватившего их в данный момент безумия, одинаково казалось, что их противники — эллины, как сами они, так и их оружие, что и речь их эллинская. Это безумие, ниспосланное на них богом, окончилось для галатов жестоким избиением. Те из фокейцев, которые были оставлены на полях для охраны скота, первые заметили это смятение и дали знать эллинам о том, что случилось с варварами ночью. Воодушевленные этим известием, фокейцы еще энергичнее насели на кельтов: устроили укрепленные загоны для большей охраны скота и приняли все меры к тому, чтобы нужное для жизни продовольствие они могли получать из страны не без боя. И тотчас же у галатов во всем войске началась жестокая нужда и в хлебе, и во всем том, что необходимо для питания. 6. Вот какое количество погибло их в Фокиде: в сражениях было убито немного меньше 6000; а в эту ночь от мороза и позже во время панического ужаса погибло свыше 10 000, и такое же количество их погибло от голода.

7. В это время из Афин пришли люди, чтобы посмотреть, что происходит в Дельфах. Вернувшись, они объявили, что произошло с варварами и какая участь постигла их по воле бога. Тогда и афиняне двинулись походом, и, когда они проходили через Беотию, к ним присоединились и беотийцы. И вот, и те и другие преследовали варваров, устраивали засады и все время избивали их задние ряды. В предшествующую ночь с войсками, бежавшими с Бренном, соединился и отряд Акихория. Из-за этолийцев они должны были двигаться медленно, так как этолийцы поражали их без сожаления и дротиками, и всяким другим оружием, бывшим у них под руками, так что в лагерь под Гераклеей из них смогла бежать только малая часть. 8. У Бренна, несмотря на ранение, оставалась еще надежда на спасение; но, говорят, из-за страха перед своими согражданами, а еще больше от стыда, что он был виновником всех их злоключений в Элладе, он, сознательно напившись крепкого вина, испустил дух. Отсюда варвары с трудом добрались до Сперхея, причем этолийцы усиленно наседали на них. Когда же они прибыли к Сперхею, то подстерегшие их фессалийцы и малейцы так расправились с ними, что ни один из них не спасся домой.

9. Этот поход кельтов на Элладу и их гибель были в архонтство Анаксикрата в Афинах, во второй год 125-й олимпиады, когда в беге победил Ладас из Эгиона; в следующем году, в архонтство в Афинах Демокла, кельты вновь перешли в Азию. Вот каковы были, да будет это известно, события, происходившие здесь.

XXIV
1. В притворе храма в Дельфах написаны полезные людям для поведения в жизни правила. Написаны они людьми, которых эллины считают мудрецами. Это были (двое) из Ионии: Фалес из Милета и из Приены Биант, (один) из эолийцев на Лесбосе — митиленец Питтак, из дорян в Азии — Клеобул из Линда, афинянин Солон и спартанец Хилон. Седьмым Платон, сын Аристона, вместо Периандра, сына Кипсела, обозначил Мисона из Хен; Хены — это поселок на горе Эте. Эти люди, придя в Дельфы, посвятили Аполлону свои знаменитые и всюду прославляемые изречения, вроде "Познай самого себя" и "Ничего через меру". Они и написали здесь эти изречения.

2. Можно тут видеть и медное изображение Гомера на стеле и прочесть то предсказание, которое, говорят, было дано Гомеру:

Счастия сын и несчастья, рожденный на то и другое,
Землю ты ищешь отца, но тебе предназначены земли
Матери. Есть для тебя материнская родина, остров Иос.
И вот когда ты умрешь, твои примет он кости.
Но берегись ты загадочных слов от мальчиков юных.
3. Жители острова Иоса показывают на нем могилу Гомера и в другом месте могилу Климены, передавая при этом, что Климена была матерью Гомера. Жители же Кипра, которые тоже претендуют на Гомера как на своего соплеменника, говорят, что матерью Гомера была одна из местных женщин, Фемисто, и что Эвклом было вперед предсказано все, что касается рождения Гомера, в следующих стихах:

Ведай: великий певец появится в Кипре средь моря,
Дивной женою Фемисто рожденный на поле далеком,
Вне Саламина богатого стен; и славен он будет. Кипр покинувши свой и моря изъездив повсюду,
Славу Эллады широкой воспев единый и первый,
Будет бессмертным он вечно, в веках не стареющим будет.
Это я сообщаю по слухам и сам прочитав эти предсказания, лично же я не высказываю никакого своего собственного суждения ни о родине, ни о времени жизни Гомера.

4. В самом храме находится жертвенник Посейдону, так как прорицалище в незапамятные времена принадлежало иПосейдону; стоят в храме и статуи двух Мойр (Судеб), вместо же третьей из них стоят статуи Зевса Мойрагета (Водителя Мойр) и Аполлона Мойрагета. Можно видеть здесь и жертвенник, на котором жрец Аполлона убил Неоптолема, сына Ахилла. Историю смерти Неоптолема я уже рассказывал в другом месте. Недалеко от жертвенника стоит седалище Пиндара; оно сделано из железа, и, говорят, на нем восседал Пиндар, когда он приходил в Дельфы и пел те свои гимны, которые написаны им в честь Аполлона. В самую же внутреннюю часть храма допускаются лишь очень немногие, и там стоит золотая статуя Аполлона.

5. Если выйти из храма и повернуть налево, то будет ограда, а в ней могила Неоптолема, сына Ахилла; каждый год дельфийцы приносят ему жертвы всесожжения, как герою. Если подняться немного вверх от этой гробницы, встретится небольшой камень. Его каждый день поливают маслом, и каждый праздник на него кладут некрученую шерсть. О нем идет молва, что этот камень был дан Кроносу вместо маленького (Зевса) и что впоследствии Кронос вновь изрыгнул его.

Если, осмотрев этот камень, вы вновь пойдете к храму, то там на дороге вам встретится так называемый источник Кассотида. Около него небольшая стена, и к источнику надо подниматься по стене. Говорят, что вода этого источника Кассотиды течет под землей и в святилище бога дает женщинам дар пророчества. Говорят, что та, которая дала водоему свое имя, была одною из нимф на Парнасе.

XXV
1. Над Кассотидой есть здание, в котором находятся картины Полигнота. Это — пожертвование жителей Книда. Называется это здание дельфийцами лесхой (местом для разговоров), потому что в древности собирались здесь и для серьезных разговоров, и для всякого рода шуток и сказок. Что подобного рода зданий было много по всей Элладе — это доказывают те бранные слова, которые Гомер вкладывает в уста (рабыни) Меланфо по отношению к Одиссею:

не хочешь,
Видно, искать ты ночлега на кузнице или в закуте,
Или хоть в лесхе; но здесь все болтаешь.
2. Если войти в это здание, то все картины, которые видишь направо нарисованными на стене, изображают Илион уже после его взятия и отплытия эллинов домой. Приготовляют отплытие Менелая; нарисован корабль, среди моряков воины вперемежку с детьми; посредине корабля стоит кормчий Менелая, Фронтис, с двумя шестами в руках. Среди многого другого, что Гомер заставил Нестора рассказывать Телемаху, он передает, что Фронтис, сын Онетора, был кормчим Менелая, самым знаменитым человеком в своем искусстве, и что, когда их корабль плыл мимо Суниона, мыса Аттики, тут постигла его неизбежная всем нам кончина, и что до тех пор Менелай плыл вместе с Нестором, но тогда по этой причине он должен был отстать, чтобы похоронить Фронтиса и воздать всякие другие почести, какие полагаются мертвым. Этот-то Фронтис и изображен на картине Полигнота, а под ним некий Итаймен, несущий одежду, и Эхойакс, спускающийся по сходням корабля, держа в руках медную чашу. Полит, Строфий и Алфий разбирают палатку Менелая, находящуюся недалеко от его корабля. А другую палатку разбирает Амфиал. В ногах Амфиала сидит мальчик. Но у мальчика нет никакой надписи. Борода есть только у одного Фронтиса. Только имя его одного Полигнот мог взять из поэмы об Одиссее. Имена же остальных, как я думаю, придумал сам Полигнот. Дальше стоит Брисеида; над ней Диомеда, а перед ними обеими Ифис; похоже, что они рассматривают (находящуюся выше их) фигуру Елены. Сидит здесь и сама Елена, а рядом с нею Эврибат; я допускаю, что это вестник Одиссея, хотя ведь у него нет бороды. Служанки Елены — Электра и Панфалис. Последняя стоит рядом с Еленой, а Электра подвязывает сандалии госпоже. И эти имена не те, которые Гомер дает в «Илиаде», когда он описывает, как Елена и сопутствующие ей рабыни идут к стене.

3. Над Еленой сидит муж в пурпурном плаще; его поза указывает на глубокую печаль. Ты мог бы с уверенностью сказать, что это Гелен, сын Приама, даже не читая надписи над ним. Рядом с Геленом находится Мегес; он представлен раненным в руку, как в своей поэме о гибели Илиона написал о нем Лесхеос из Пирры, сын Эсхилина. Он говорит, что ранен он был Адметом, сыном Авгия, в той битве, которую троянцы вели этой (роковою) ночью. Нарисован здесь рядом с Мегесом и Ликомед, сын Креонта, раненный в запястье; Лесхеос говорит, что ему нанес рану Агенор. Ясно, что Полигнот читал поэму, написанную Лесхеосом, иначе он не приписал бы им таких ран; однако он прибавил Ликомеду еще вторую рану — в лодыжку ноги, и третью — в голову. Раненным представлен и Эвриал, сын Мекистея; он ранен в голову и в запястье руки. Все эти фигуры представлены на картине над Еленой. Вслед за Еленою — мать Тесея, остриженная наголо, и из сыновей Тесея — Демофонт, думающий, как можно судить по позе, как бы ему спасти Эфру. Аргивяне говорят, что у Тесея и от дочери Синиса был сын Меланипп и что будто бы он одержал победу в беге, когда так называемые Эпигоны справляли Немейские игры во второй раз после учреждения их Адрастом. Что касается Эфры, то Лесхеос написал в своей поэме, что в момент взятия Илиона она тайно укрылась в лагере эллинов, была там узнана детьми Тесея и что будто бы Демофонт попросил ее у Агамемнона. Агамемнон, по его словам, ответил ему, что он охотно готов сделать ему приятное, но может сделать это только с согласия Елены; он послал к ней глашатая, и Елена дала свое милостивое согласие. На картине, по-видимому, и изображено, как Эврибат явился к Елене из-за Эфры и передает ей поручение Агамемнона. 4. Нарисованы и троянские женщины в образе пленниц, проливающих слезы. Изображены и Андромаха, и ее сын, держащийся за грудь матери. Лесхеос говорит, что ему суждено было умереть, будучи сброшенным с вершины башни, но это было сделано не по решению эллинов, но Неоптолем лично захотел быть его убийцей. Нарисована и Медесикаста, одна из побочных дочерей Приама, о которой Гомер говорит, что жила она в городе Педеоне замужем за Имбрием, сыном Ментора. На Андромахе и Медесикасте — покрывала, а у Поликсены, по обычаю девушек, волосы на голове заплетены. Поэты воспевают ее смерть на могиле Ахилла, и я сам видел такие картины в Афинах и в Пергаме на Каике, рисующие несчастную судьбу Поликсены. Дальше на картине Нестор — в мягкой шляпе на голове и с копьем в руке. Рядом с ним конь в такой позе, что кажется — он хочет поваляться по земле. До коня ясно нарисован берег моря, а на нем камни-голыши, дальше же моря уже не видно.

XXVI
1. Над теми женщинами, которые находятся между Эфрой и Нестором, изображены тоже пленницы: Климена, Креуса, Аристомаха и Ксенодика. Стесихор в своей поэме" Гибель Илиона" упоминает Климену в числе пленниц; равным образом и об Аристомахе, дочери Приама, он говорит в (другой) своей поэме, «Возвращения», что она была женой Критолая, сына Гикетаона. Но о Ксенодике мне неизвестно ни одного упоминания ни у поэтов, ни у тех, кто составляет прозою речи и (исторические) рассказы. Что же касается Креусы, то, говорят, Мать богов и Афродита спасли ее от рабства у эллинов: ведь она была женою Энея. Но Лесхеос и поэма «Киприи» женою Энея называют Эвридику. Над ними нарисованы на ложе Дейнома, Метиоха, Пейсис и Клеодика. Из них в так называемой "Малой Илиаде" встречается имя одной Дейномы, имена же остальных, как мне кажется, придумал сам Полигнот. Нарисован и обнаженный Эпей, разрушающий с самого основания троянскую стену. Над нею поднимается одна только голова деревянного коня. Дальше идет Полипоит, сын Перифоя, с головой, украшенной (священной) повязкой, а рядом с ним Акамант, сын Тесея, с шлемом на голове; на этом шлеме нарисован гребень. Нарисован тут и Одиссей: он одет в панцирь. Аякс, сын Оилея, со щитом стоит перед жертвенником, принося присягу из-за своего дерзкого покушения на Кассандру; Кассандра же сидит на земле, держа в руках изображение Афины; надо думать, что она опрокинула с пьедестала этот ксоан, к которому она прибегла как молящая о помощи и от которого старался оторвать ее Аякс. Нарисованы и Атриды, тоже в шлемах; у Менелая, который стоит со щитом, изображен на щите дракон в воспоминание явившегося в Авлиде при жертвоприношении чуда. Они заставляют Аякса поклясться над принесенными жертвами. На одной линии с конем, находящимся рядом с Нестором, изображен Неоптолем. Он уже убил Эласа; я не знаю, кто этот Элас; тут он представлен уже при последнем издыхании. Астиноя же, о котором упоминает и Лесхеос, припавшего к его коленям, Неоптолем поражает мечом. Неоптолема только одного из эллинского войска Полигнот изобразил продолжающим избиение троянцев, так как вся эта картина была предназначена служить украшением над могилой Неоптолема. Сыну Ахилла Гомер во всей своей поэме дает имя Неоптолема. В «Киприях» же говорится, что Ликомедом (отцом его матери) он был назван Пирром (С огненными волосами), имя же Неоптолема (Юный воитель) было дано ему Фениксом, потому что Ахилл начал воевать еще в юном возрасте.

2. Далее на картине нарисован алтарь, и маленький мальчик в ужасе схватился за этот алтарь, на котором лежит медный панцирь. В мое время панцири такого рода были уже редки, в древности же их носили. Они состояли из двух бронзовых пластин: одна надевалась на грудь и вокруг живота, другая служила прикрытием спины; назывались они гиалами. Их надевали одну впереди, а другую позади, а затем соединяли друг с другом пряжками. Должно думать, что они давали достаточную защиту и без щита. Поэтому Гомер говорит в своей поэме, что фригиец Форкис был без щита, так как на нем были гиалы панциря. Я видел такие панцири, изображенные кистью Полигнота, а в храме Артемиды Эфесской Каллифонт Самосский нарисовал, как женщины приделывают гиалы панциря на Патрокле. 3. По ту сторону алтаря Полигнот нарисовал стоящую Лаодику. Я ни у одного поэта не нашел ее в числе троянских пленниц, и всего вероятнее, кажется мне, что Лаодика была отпущена эллинами. Гомер в «Илиаде» описывает гостеприимство, оказанное Антенором Менелаю и Одиссею, и что Лаодика была женою Геликаона, сына Антенора. Лесхеос говорит, что Геликаон, раненный в битве (роковой) ночью, был узнан Одиссеем и живым выведен из боя. Вполне вероятно можно заключить, что такие дружеские отношения между Менелаем и Одиссеем, с одной стороны, и домом Антенора — с другой, не должны были вызвать со стороны Агамемнона и Менелая никакого враждебного поступка против жены Геликаона. История, рассказанная относительно Лаодики Эвфорионом из Халкиды, не содержит ничего похожего на правду. Следом за Лаодикой изображена мраморная подставка, а на ней медный котел; Медуза, обняв обеими руками подставку, сидит на земле. На основании оды поэта (Стесихора) из Гимеры ее тоже можно считать в числе дочерей Приама. Рядом с Медузой — наголо остриженная старуха или евнух с нагим ребенком на руках; ребенок от страха закрыл глаза рукою.

XXVII
1. Изображены здесь и трупы, один из них обнаженный, по имени Пелис, лежит распростертым на спине, а под Пелисом лежат Эионей и Адмет, еще одетые в панцири. Лесхеос говорит, что из них Эионея убил Неоптолем, а Филоктет — Адмета. Другие убитые лежат выше их: над чаном лежит убитый Одиссеем Леокрит, сын Пулидаманта. Над Эионеем и Адметом — Кореб, сын Мигдона. Этому Мигдону воздвигнута знаменитая гробница в пределах Стектория во Фригии, и от его имени поэтами введено в обычай называть фригийцев мигдонами. Кореб прибыл для брака с Кассандрой, но был убит, как говорит большинство, Неоптолемом, а Лесхеос в своей поэме приписывает это убийство Диомеду. Над Коребом Приам, Аксион и Агенор. Лесхеос говорит, что Приам был убит не у жертвенника (Зевса) Геркея (Хранителя клятв), но был оттащен от жертвенника и был, между прочим, убит Неоптолемом у ворот своего дворца. Что же касается Гекубы, то в своей поэме "Гибель Илиона" Стесихор написал, что она была перенесена Аполлоном в Ликию. А что Аксион был сыном Приама и был убит Эврипидом, сыном Эвемона, об этом сообщает Лесхеос. По словам того же поэта, Неоптолем своею рукою убил Агенора. Таким образом, выходит, что Эхекл, сын Агенора, убит Ахиллом, а сам Агенор — Неоптолемом. Труп Лаомедонта уносят товарищ Одиссея Синон и Анхиал. Нарисован здесь и другой мертвый: имя ему Эрес. Что касается Эреса и Лаомедонта, насколько я знаю, никто из поэтов не говорил о них в своих поэмах. 2. Изображен здесь и дом Антенора; над входом его повешена шкура леопарда, условный знак для эллинов, чтобы они щадили дом Антенора. Нарисованы и Феано и ее дети: Главк в панцире из двух гиал, которые застегнуты придеданными к нему пряжками, и Эвримах на камне. Около него стоит Антенор, а рядом — дочь Антенора, Крино. На руках у Крино — грудной ребенок. На лицах у них всех выражение, какое бывает при горе. Слуги навьючивают на осла сундук и другие вещи из домашнего скарба. На осле сидит и маленький ребенок. В этом месте картины написано двустишие в виде элегического стиха, составленное Симонидом:

Нарисовал Полигнот, родом с Фасоса, Аглаофонтов
Сын, илионских твердынь гибель представивши нам.
XXVIII
1. Вторая половина картины, находящаяся на левой стороне, изображает Одиссея, сошедшего в так называемый Аид, чтобы вопросить душу Тиресия о возможности благополучно вернуться домой. Вода, по-видимому, изображает реку: ясно, что это Ахеронт. Тут растут тростники, (есть тут и рыбы, но) очертание рыб тут настолько бледно, что их можно принять скорее за тени рыб, чем за самих рыб. Корабль есть на реке, и на веслах сидит перевозчик. Полигнот следовал здесь, как мне кажется, поэме «Миниада»; в «Миниаде» есть следующие стихи, касающиеся Тесея и Перифоя:

Лодки для мертвых, которую водит Харон, перевозчик
Старый, прибывши туда, они не нашли у причала.
Вот поэтому и Полигнот нарисовал Харона как старика уже в преклонных годах. О сидящих в лодке нельзя вообще сказать, кто они такие. Но кажется, что там Теллид, возрастом еще юноша, и девушка Клеобоя; на коленях она держит ковчег, какие обыкновенно делают для (таинств) Деметры. О Теллиде я только слыхал, что поэт Архилох был потомком Теллида в третьем поколении; а о Клеобое говорят, что она первая принесла с Пароса на Фасос обряд тайного служения Деметре. На берегу Ахеронта, ниже лодки Харона, особенно интересно посмотреть, как человек, несправедливо поступавший с отцом, тут душится отцом. 2. Древние выше всего ставили почитание родителей; это можно доказать многими примерами, а также примером так называемых Благочестивых в Катане. Когда произошло извержение Этны и огненная лава потекла на Катану, то они, нисколько не думая о золоте и серебре, бросились бежать, один, взяв себе на плечи мать, а другой — отца. Так как они двигались с трудом и с ношей, то горящая лава, гонимая пламенем, их догоняла, но они даже здесь не бросили своих родителей. И вот, говорят, (огненный) поток разделился на две части, и пламя прошло мимо, не причинив никакого вреда ни юношам, ни бывшим с ними родителям. Еще и до моего времени этим юношам воздаются почести и поклонение у катанцев. На картине Полигнота, недалеко от человека, который обижал своего отца и за это несет жестокое наказание в Аиде, поблизости от него несет свое заслуженное наказание тот, кто святотатственно ограбил храм: около него стоит наказывающая его женщина; она умеет приготовлять яды и знает искусство готовить все другое, что служит для мучения людей. 3. (В прежнее время) люди относились с исключительным благочестием к богам, как это ясно показали афиняне, когда они взяли храм Зевса Олимпийского в Сиракузах: они не тронули ничего из вещей, принесенных здесь в дар богу, и даже оставили сиракузского жреца хранителем этих сокровищ. Это ясно показал и мидянин Датис в тех словах, с которыми он обратился к жителям Делоса, и тем поступком, когда, найдя на одном финикийском корабле изображение Аполлона, он вернул его жителям Танагры, с поручением возвратить его в Делий. Так все тогда высоко чтили богов, и на основании этого Полигнот и нарисовал здесь наказание святотатца — грабителя. 4. Над вышепоименованными находится Эврином. Эксегеты (толкователи) в Дельфах утверждают, что Эврином является одним из демонов в Аиде и что он пожирает мясо умерших, оставляя им одни кости. Но ни поэма Гомера «Одиссея», ни так называемая «Миниада» и «Возвращения», в которых упоминается об Аиде и его ужасах, не знают никакого демона Эвринома. Поэтому я ограничусь только тем, что опишу внешний вид этого Эвринома на картине и позу, в которой изобразил его художник. Цвет его кожи — средний между темно-синим и черным, как у тех мух, которые садятся на мясо; у него оскалены зубы, и сидит он на разостланной коже коршуна. Следом за Эвриномом стоят Авга из Аркадии и Ифимедия. Авга пришла в Мисию к Тевфранту, и из всех женщин, с которыми сходился Геракл, она, как говорят, родила ему сына, наиболее похожего на отца. Что же касается Ифимедии, то ей воздаются великие почести карийцами в Миласах.

XXIX
1. Над перечисленными мною фигурами нарисованы товарищи Одиссея, Перимед и Эврилох, несущие жертвенных животных; эти жертвы состояли из черных баранов. 2. За ними изображен сидящий человек, и надпись над ним говорит, что этот человек — Окн; он изображен плетущим веревку, а рядом с ним стоит ослица, и сколько он ни сплетет веревки, столько она постоянно (тайно) съедает. Говорят, что этот Окн был трудолюбивым человеком, но имел расточительную жену; все, что он, трудясь, зарабатывал, она тотчас же растрачивала. Так вот и хотят думать, что здесь Полигнот делает намек на жену Окна. Я знаю, что и ионяне, когда видят, что кто-нибудь трудится над чем-либо, не приносящим лично ему никакой пользы, говорят, что он плетет веревку Окна. Это название «окн» дается одной породе птиц теми, кто свои предсказания дает на основании наблюдений над птицами. Этот окн — самый большой и красивый из породы цапель и в то же время это одна из самых редких птиц. Нарисован тут и Титий; он уже не подвергается наказанию, но от (прежних) постоянных пыток он весь истаял и является как неясная и искалеченная тень. Продолжая пробегать глазами картину, мы видим очень близко от человека, который плетет веревку, Ариадну, она сидит на камне и смотрит на свою сестру Федру, тело которой качается, подвешенное на веревке; за эту веревку с обеих сторон она держится руками. Положение тела, в общем довольно изящное, позволяет нам догадываться о том, какой смертью умерла Федра. Что касается Ариадны, то, встретив ее, или случайно по воле какого-либо демона, или сознательно подкараулив ее, Дионис, придя сюда с более многочисленным флотом, отнял ее у Тесея. Этот Дионис, по моему, по крайней мере, мнению, был тот самый, который первый ходил войной на индийцев и первый навел мост через Евфрат; в том месте, где берега Евфрата были соединены мостом, находится город, называемый Зевгма (Связь), и здесь еще до наших времен хранится канат, которым он связывал (мост) на реке, сплетенный из лоз винограда и плюща. Много таких сказаний существует о Дионисе у эллинов и египтян. 3. Под Федрой изображена Хлорида, склонившаяся на колени к Фие. Не ошибется тот, кто скажет, что эти женщины при жизни были связаны дружбой. Одна из них, Хлорида, была родом из Орхомена в Беотии, другая же (была дочерью Касталия, из области под Парнасом). О них передают другое сказание, будто с Фией сочетался Посейдон, а Хлорида стала женою сына Посейдона, Нелея. Рядом с Фией стоит дочь Эрехтея, Прокрида, а с нею Климена: Климена повернулась к ней спиною. В поэме «Возвращения» указывается, что Климена была дочерью Миния, что вышла она замуж за Кефала, сына Деиона, и что от этого брака у них родился сын Ификл. Что же касается Прокриды, то все поэты передают, что она была женою Кефала, прежде чем он женился на Климене, и историю, как она была убита мужем. На более далеком плане, чем Климена, видна Мегара из Фив. На этой Мегаре был женат Геракл, но с течением времени он отослал ее от себя, потому что он лишился детей, рожденных от нее, и поэтому думал, что женился на ней не в добрый час. Над головой названных женщин сидит на скале дочь Салмонея (Тиро) и рядом с ней стоит Эрифила; она держит кончиками пальцев у шеи хитон, и легко представить, что в складках хитона она держит в руках то знаменитое ожерелье. 4. Над Эрифилой Полигнот нарисовал Эльпенора и Одиссея; последний стоит на коленях и держит над ямою меч; к яме подходит прорицатель Тиресий. За Тиресием на скале — мать Одиссея, Антиклея. На Эльпеноре надета вместо одежды циновка, обычное одеяние матросов. Ниже Одиссея изображены сидящие на седалищах Тесей и Перифой. Тесей держит в руках мечи, свой и Перифоя, а Перифой только смотрит на эти мечи; можно подумать, что он негодует на эти мечи, оказавшиеся столь бесполезными им и ненужными в этом дерзком предприятии. Паниасис в своей поэме заявляет, что Тесей и Перифой на своих седалищах не имеют вида прикованных, но вместо цепей, говорит он, их кожа приросла к скале. О прославленной дружбе Тесея и Перифоя Гомер вспоминает в обеих своих поэмах. Так, Одиссей говорит, обращаясь к феакам:

Видеть хотел я великих мужей, в отдаленные веки
Славных, богами рожденных: Тесея царя, Перифоя.
И в «Илиаде» у него Нестор среди других наставлений, даваемых им Агамемнону и Ахиллу, говорит следующие слова:

Нет, подобных мужей не видал я и видеть не буду,
Воев, каков Перифой и Дриас, предводитель народов,
Грозный Эксадий, Кеней, Полифем, небожителям равный,
И рожденный Эгеем Тесей, бессмертным подобный.
XXX
1. Затем Полигнот нарисовал дочерей Пандарея. У Гомера, в словах Пенелопы, указывается, что у них умерли их родители, когда они были еще юными девами, по гневу богов; они, оставшись сиротами, были воспитаны Афродитой, одарены были другими богами: — так, Гера дала им разумность и красивую внешность; от Артемиды они, по его словам, получили в дар стройность фигуры, а Афина обучила их искусствам, приличным для женщин. И вот, Афродита ушла на небо к Зевсу, желая получить от него для своих девочек счастливый брак. Во время ее отсутствия они были похищены Гарпиями и переданы ими Эриниям. Вот что написано о них у Гомера. Полигнот нарисовал этих девушек в венках играющими в кости; их имена — Камейро и Клития. Надо знать, что их отец, Пандарей, был родом из Милета на Крите и был сообщником Тантала в преступлении, и в краже, и в хитрости при принесении клятвы. За дочерьми Пандарея — Антилох; одной ногой он опирается о скалу, свою же голову и лицо он прикрывает, положив их на обе руки. За Антилохом идет изображение Агамемнона; он опирается на скипетр, который у него под мышкой левого плеча, а в руках держит жезл. Протесилай смотрит на Ахилла, который сидит, и сам Протесилай изображен тоже сидящим; над Ахиллом стоит Патрокл. Все они, кроме Агамемнона, не имеют бороды. 2. Над ними нарисован Фок, по возрасту еще юноша, и Иасей с широкой бородой. То, что он снимает с левой руки Фока перстень, это имеет отношение к следующему сказанию. Когда Фок, сын Эака, перешел из Эгины в ныне называемую Фокиду, то он пожелал добиться власти над народом и поселиться в этой области. И тут Иасей почувствовал к нему большую дружбу и в числе многих, как это и естественно, даров подарил ему резной камень, отделанный золотом. Когда немного спустя Фок вернулся в Эгину, то Пелей тотчас же замыслил против него злое — лишил его жизни. Вот потому-то в память прежней дружбы Иасей хочет посмотреть на этот резной камень, а Фок позволяет ему взять этот перстень. 3. Над ними нарисована Мэра сидящей на скале. О ней в поэме «Возвращения» написано, что она еще девушкой ушла из этого мира и что она была дочерью Прета, сына Ферсандра, который сам был сыном Сизифа. Следом за Мэрой идет Актеон, сын Аристея, и мать Актеона. Они сидят на шкуре оленя с маленькой ланью в руках. Рядом с ними лежит охотничья собака, намекая на образ жизни Актеона и на род его смерти. Если вновь посмотреть на нижнюю часть картины, то следом за Патроклом нарисован сидящим на каком-то холме Орфей; левой рукой он держит кифару, а другой рукой касается ветвей ивы, к стволу которой он прислонился. Эта роща, должно думать, посвящена Персефоне; в ней, как думает Гомер, растут тополя и ивы. Внешний вид Орфея совершенно греческий; ни его платье, ни головной покров не имеют в себе ничего фракийского. К той же иве, с другой стороны, прислонился Промедонт. Есть люди, которые думают, что имя Промедонта придумано Полигнотом, как бы поэтическая фикция; другим же кажется, что данный человек был эллином, большим любителем музыки и особенно мелодий Орфея.

4. В этой же части картины изображен Схедий, предводитель фокейцев в походе на Трою, а за ним Пелий, он сидит на кресле, его борода и волосы на голове — белые, и смотрит он на Орфея. Схедий держит в руках кинжал, на голове — венок из травы. Фамирид, который сидит очень близко от Пелия, потерял зрение и, (как у слепого), весь его вид очень печальный; у него на голове — длинные волосы и столь же длинная всклокоченная борода. У ног брошена лира, грифы сломаны, струны порваны. 5. Над ним на скале сидит Марсий, а рядом с ним — Олимп в виде цветущего мальчика, который у него учится играть на флейте. Фригийцы, живущие в Келенах, настойчиво утверждают, что река, протекающая через их город, была некогда этим флейтистом, и столь же настойчиво утверждают, что песня в честь Матери богов была произведением того же Марсия. Они говорят, что если они отразили войско галатов, то это Марсий помог им против варваров — и водами своей реки, и музыкой своих флейт.

XXXI
1. Если вновь посмотреть на верхнюю часть картины, то там следом за Актеоном идут Аякс Саламинский, Паламед и Терсит, играющие в кости, выдумку Паламеда. Другой Аякс смотрит, как они играют. У этого Аякса такой вид, какой может быть у человека, потерпевшего кораблекрушение, и морская соль покрывает налетом всю его кожу. Полигнот сознательно собрал в одно место всех врагов Одиссея: Аякс, сын Оилея, сердится на Одиссея, потому что он советовал эллинам побить его камнями за его дерзновенное покушение против Кассандры; а Паламеда, я знаю, как я читал это и «Киприях», убили Диомед и Одиссей, утопив его, когда они отправились на рыбную ловлю. Мелеагр, сын Ойнея, помещен на картине немного выше, чем Аякс, сын Оилея, и, кажется, смотрит на Аякса. У них всех, кроме Паламеда, — бороды. 2. Что касается смерти Мелеагра, то у Гомера сказано, будто Эриния услыхала проклятия Алфеи и по этой причине погиб Мелеагр; напротив, в так называемых "Великих Эоях" и в поэме «Миниада» одинаково сказано, что Аполлон пришел на помощь Куретам против этолийцев и Мелеагр был убит Аполлоном. Что же касается сказания о головне, которую будто бы Мойры, богини судьбы, дали Алфее, с предсказанием, что Мелеагру суждена смерть не раньше, чем в огне не сгорит эта головня, и что Алфея, охваченная гневом, сама сожгла эту головню, — это сказание впервые встречается в драме Фриниха, сына Полифрадмона, "Плевронии":

И не мог уж
Избежать своей он гибели; рок смертью ему грозит.
Пламя вот пожирало его тут ярко пылающее.
Вот горит головня, рук не избегнув страшно жестокой
Матери.
Мне кажется, что Фриних не остановился на подробностях этого сказания, как он сделал бы, если бы это было его собственное изобретение, но только мимоходом коснулся его, как уже широко распространенного в эллинском мире.

В нижней части картины за фракийцем Фамиридом нарисован сидящим Гектор. Он положил обе руки на левое колено, и вся его фигура выражает печаль. За ним сидит на камне Мемнон, а рядом с Мемноном — Сарпедон. Сарпедон склонил свое лицо на обе свои руки, а Мемнон положил одну руку на плечо Сарпедона. У них всех бороды, а на плаще Мемнона вытканы птицы; этим птицам название мемнониды, и прибрежные жители Геллеспонта говорят, что эти птицы в определенный день прилетают к могиле Мемнона, разметают ту часть могилы, где нет травы и деревьев, и окропляют своими крыльями, смоченными в воде реки Эсеп. Около Мемнона изображен и мальчик-эфиоп, обнаженный, потому что Мемнон был царем эфиопов. Конечно, он пришел в Илион не из Эфиопии, но из персидских Суз и от реки Хоаспа, подчинив себе все встречающиеся на этом пути племена. Фригийцы показывают даже дорогу, по которой он вел войска, выбирая, возможно, прямой путь через страну. На этой дороге имеются (на определенном расстоянии) и места остановок.

3. Над Сарпедоном и Мемноном, как раз над ними, находится Парис, еще безбородый; он хлопает в ладоши по-деревенски. Можно сказать, что этим хлопаньем рук Парис как бы зовет к себе Пентесилею. Нарисована тут и Пентесилея, смотрящая на Париса, но по выражению ее лица можно заключить, что она презирает его и ставит его ни во что. По внешнему виду Пентесилея представлена в виде девушки с луком, вполне похожим на скифский, и с шкурой леопарда на плечах. Над Пентесилеей нарисованы женщины, несущие воду в разбитых кувшинах; одна из них изображена в цветущем возрасте, другая — уже в преклонных годах. Отдельной надписи над каждой из женщин нет, но вместе над обеими надписано, что они из числа непосвященных женщин. Над этими изображены Каллисту, дочь Ликаона, Номия и дочь Нелея, Перу; как выкуп за брак Нелей требовал быков Ификла. У Каллисту вместо подстилки лежит шкура медведя, а ноги ее лежат на коленях Номии. В прежних своих книгах яуже сказал, что аркадяне считали Номию местной нимфой и что нимфы живут очень долго, как передают о них поэты, но не вполне находятся вне пределов смерти.

За Каллисту и бывшими с нею женщинами изображено очертание утеса, и Сизиф, сын Эола, старается на этот утес вкатить камень. 4. На картине нарисована бочка, около нее старик и мальчик, также две женщины; одна из них, молодая, под утесом, а другая стоит рядом со стариком — приблизительно того же возраста, как и он. Другие люди несут воду, а у старухи — изображено — как будто треснул кувшин, и ту воду, которая у нее осталась в черепке, она вновь выливает в бочку. Мы можем себе представить, что они из числа тех людей, которые не обратили никакого внимания на элевсинские таинства. Древние эллины считали таинства в Элевсине настолько выше и священнее всех других религиозных обрядов, насколько они богов ставили выше героев.

Под этой бочкой Тантал несет те мучения, о которых в своих поэмах рассказал Гомер, а к этому еще прибавлен для него страх от нависшей скалы. Ясно, что Полигнот следовал в этом рассказу Архилоха. Я не знаю, узнал ли Архилох об этой детали о камне от других или это творение его собственной фантазии.

Столько разнообразия и столько красоты в картине фасосского художника!

XXXII
1. К священному округу примыкает заслуживающий осмотра театр. Если подниматься кверху от священного округа… тут стоит статуя Диониса, дар жителей Книда. В самой верхней части города находится стадион; вначале он был сделан из того камня, которого много около Парнаса, пока его не переделал афинянин Герод и не украсил пентеликонским мрамором. Вот какие и в каком числе остались в Дельфах до моего времени вещи, заслуживающие описания.

2. Если идти из Дельф на вершину Парнаса, то приблизительно в стадиях шестидесяти от Дельф есть медная статуя и отсюда подъем в пещеру Корикион, который легче сделать человеку пешком, без поклажи, чем верхом на муле или коне. Название этой пещере дано, как я сказал немного раньше, по имени нимфы Корикии. Из всех пещер, которые я видел, эта кажется мне наиболее достойной осмотра. 3. Какое число пещер находится на морском берегу или поблизости на известной глубине моря, никто даже просто более или менее точно его назвать не смог бы. Но самые знаменитые, находящиеся у эллинов и в земле варваров, следующие: фригийцы, живущие на реке Пенкал, пришедшие в эту страну в давние времена из Аркадии от азанийцев, показывают пещеру, которую называют Стевнос; она круглая и довольно высокая. Она посвящена Матери богов, и здесь поставлена ей статуя. Вторая пещера — Фемисонион над Лаодикеей; живут здесь тоже фригийцы. Когда войско галатов грабило и опустошало Ионию и соседние с Ионией области, то, по словам фемисонийцев, к ним на помощь явились Геракл, Аполлон и Гермес; они указали их начальникам в сновидении эту пещеру и приказали фемисонийцам скрыть в эту пещеру их женщин и детей. В воспоминание об этом перед пещерой у них поставлены небольшие статуи Геракла, Гермеса и Аполлона; они так и называются Спелаиты (Пещерные). Эта пещера отстоит от города приблизительно на тридцать стадий. В ней есть источники (сладкой) воды; (широкого) входа туда нет, и солнечный свет проникает туда на небольшое расстояние; большая часть ее потолка проходит очень близко от земли. 4. Есть и у магнесийцев, живущих у реки Лефее, местечко, называемое Авлы; тут есть посвященная Аполлону пещера; величиной она не вызывает удивления, но тут есть одна очень древняя статуя Аполлона, которая придает людям силу на всякое дело: находясь под покровительством этого бога, люди могут прыгать с покрытых острыми камнями отвесных и высоких скал и, вырвав с корнем очень большие деревья, идти с этой ношей по очень узким тропинкам. 5. Но пещера Корикион и по величине превосходит только что названные и почти везде можно ходить по ней даже без светильников. Потолок поднят на достаточную высоту от пола; много здесь воды, текущей в виде источников, но еще больше падающей прямо с потолка, так что по всей пещере на полу видны следы этих капель. Живущие около Парнаса считают, что эта пещера находится под особым покровительством нимф и Пана. От Корикиона подняться на вершину Парнаса трудно даже пешком и налегке, так как его вершины находятся уже выше туч, и фиады на них совершают свои исступленные оргии в честь Диониса и Аполлона.

6. Тифорея находится от Дельф на глаз на расстоянии восьмидесяти стадиев, если идти через Парнас. Если же идти не все время через горы, но дорогой, удобной и для повозок, то, говорят, будет длиннее на много стадиев. Что касается имени этого города, то я знаю, что существует разногласие между Геродотом в его рассказе о походе мидян и Бакидом в его прорицаниях. Бакид всем живущим тут людям дал имя тифорейцев, в рассказе же Геродота о них нам сообщается, что при наступлении варваров все здесь живущие бежали на вершину Парнаса, что городу было имя Неон, а Тифореей называлась вершина Парнаса. По-видимому, в прежние времена это имя сначала прилагалось ко всей местности, а впоследствии, когда они поселились в городе, собравшись из поселков, это название стало преимущественно применяться к городу, и его перестали называть Неоном. Местные жители говорят, что городу было дано название от имени нимфы Тифореи; эти нимфы, по сказаниям поэтов, в давние времена произошли от разных деревьев, главным образом от дубов. За одно поколение до моего рождения, по велению судьбы, положение Тифореи пришло в упадок. Остались еще сооружения театра и стена вокруг древнейшей площади. Больше всего в этом городе застуживают упоминания роща Афины, ее храм и статуя, а также могилы Антиопы и Фока. 7. В своем рассказе, касающемся Фив, я уже выяснил, как Антиопа вследствие гнева Диониса сошла с ума и по какой причине навлекла она на себя гнев бога, рассказал о том, что влюбившийся в нее Фок, сын Орнитиона, взял ее замуж, что похоронена она вместе с Фоком и что у предсказателя Бакида сказано об этой могиле в связи с могилою Зефа и Амфиона в Фивах. Кроме того, что я упомянул в этом описании городка, в нем нет ничего замечательного. Мимо Тифореи протекает река; она доставляет жителям питьевую воду, за которой они спускаются к берегу реки и там черпают ее; название этой реки Кахал.

8. Стадиях в семидесяти от Тифореи есть храм Асклепия, которого называют Архагет (Основатель и Вождь). Ему воздают поклонение не только тифорейцы, но в равной мере и другие фокейцы. Внутри священной ограды для прибегающих к богу с молением и для тех, кто является рабами бога, здесь выстроены здания; а посредине находятся храм бога и его статуя из мрамора с бородой, длиной больше чем в два фута. Направо от статуи стоит ложе. Жертвы приносить богу разрешается всякие, кроме коз.

9. На расстоянии приблизительно сорока стадиев от храма Асклепия находится священная ограда и святилище Исиды, самое священное, какое только эллины соорудили в честь египетской богини. Тифорейцам не разрешено даже жить здесь в окрестности храма, и доступ в храм дозволен только тем, кого, оказав им милость, Исида сама в сновидении призовет в свой храм. То же самое делают Подземные боги и в городах за Меандром; тем, кого они желают видеть в своем святом храме, они посылают во сне видения. На территории Тифореи два раза в год справляется праздник в честь Исиды: один — весной, другой — осенью. За два дня перед каждым этим праздником те, которые получили разрешение безбоязненно войти в святилище, очищают его определенным образом, и вместе с тем все то, что осталось из жертв от прошлого праздника, все те остатки, какие они найдут, они увозят всегда в одно и то же место и там их закапывают. Расстояние от святилища до этого места я бы определил в два стадия. Вот что они делают у святилища в этот день. На следующий день торговцы делают палатки из камыша или из другого попавшегося им под руку материала. В последний день из трех, назначенных для праздника, они проводят самый праздник, продавая и рабов, и всякого рода скот, кроме того одежду, серебряные и золотые изделия. После полудня они приступают к жертвоприношениям. Кто побогаче, приносит в жертву быков и оленей; те, которые не так богаты, жертвуют гусей и "мелеагровых птиц" (цесарок). Не разрешено для жертв употреблять свиней, овец и коз. Те, которые (должны) совершить жертвы всесожжения и послать свои жертвы в самое святилище… совершив сначала…, они должны обвязать свои жертвы льняными или виссонными повязками; этот вид снаряжения жертв существует у египтян. Всех тех животных, которые предназначены в жертву, ведут в торжественной процессии; одни из них вводят жертвенных животных в святилище, другие же перед храмом сжигают палатки и стремительно уходят сами. Говорят, что однажды один из тех людей, которые не имели право входить в святилище, непосвященный, когда костер начал гореть, решился из-за любопытства и нахальства войти в святилище. И ему показалось, что все это место наполнено привидениями. Когда он вернулся в Тифорею и рассказал все, что видел, он испустил дух. 10. Подобную же историю я слыхал и от одного финикийца, что египтяне справляют праздник в честь Исиды, когда, по их словам, она оплакивает Озириса; тогда и Нил начинает у них выходить из берегов, и многие из местных жителей говорят, что то, что заставляет подниматься воды реки и заливает пашни, — это и есть слезы Исиды. Так вот, в один из этих праздников римлянин, который управлял Египтом, подкупив, говорят, деньгами какого-то человека, послал его в тайное святилище Исиды в Копте. Посланный вернулся из святилища, но как только он рассказал то, что он там видел, и он также, как мне это рассказывали, тотчас же умер. Правильны поэтому слова Гомера, что для рода смертных людей нет никакого счастья воочию увидеть бессмертных богов.

11. Оливкового масла в земле тифорейцев не так много, как в Аттике и в Сикионии, но по цвету и по приятности вкуса оно превосходит даже иберийское и то, которое получается с острова Истрии. Они варят из него различные благовония и посылают это масло даже императору.

XXXIII
1. Другая дорога из Тифореи идет на Ледонт; и он некогда считался городом, в мое же время ввиду слабости и бедности жители Ледонта покинули свой город, и всего человек 70 жило у Кефиса. Но все же за их поселением остается название Ледонта, и они, подобно панопейцам, имеют право посылать своего представителя на общее собрание фокейцев. От этого поселка на Кефисе, на расстоянии 40 стадиев, находятся развалины древнего Ледонта; говорят, город получил свое название от имени одного местного жителя. Многие другие города испытали ужасные бедствия вследствие несправедливых поступков своих граждан. Окончательно погиб и был сравнен с землей Илион вследствие оскорбления, нанесенного Менелаю Александром; милетяне пострадали вследствие непостоянства Гестиея в своих желаниях, то увлеченного стремлением построить город у эдонян, то стать советником Дария, то вновь вернуться в Ионию. Так и у ледонтинцев: безбожие Филомела заставило их всем городом искупить его вину.

2. Лилея находится от Дельф даже зимою на расстоянии одного дня пути, если идти через Парнас; я бы считал это расстояние равным стадиям ста восьмидесяти. Здешние жители, даже после того как их город был вновь отстроен, чуть было не подверглись во второй раз бедствию со стороны македонян. Осажденные Филиппом, сыном Деметрия, они сдались ему, заключили договор, и македонский гарнизон был введен в город; неожиданно один местный житель по имени Патрон поднял всех взрослых граждан против гарнизона и, победив македонян в битве, заставил их сдаться и уйти. За такую заслугу жители Лилеи поставили ему статую в Дельфах. В Лилее есть театр, площадь и купальни; есть и святилище богов — одно Аполлона, другое — Артемиды; статуи изображают их в стоячей позе, работы аттической школы, из пентеликонского мрамора. Говорят, что Лился была из так называемых наяд; она была дочерью Кефиса, и от имени этой нимфы дано название и городу. Тут находятся и истоки реки Кефиса: они выходят из земли не всегда одинаково спокойно, но по большей части бывает, что среди дня вода вытекает с особым шумом; и можно бы сказать, что этот отзвук воды похож на мычание (быка). Из времен года весна, лето и осень в Лилее по климату хороши, в противоположность этому зима не столь мягкая, и этому причиной гора Парнас.

3. Стадиях в двадцати отсюда расположено на высокой и крутой скале (местечко) Харадра. Местные жители бедствуют водой: воду они берут из реки Харадра, ходить к которому им приходится стадия за три. Он впадает в реку Кефис, и, как мне кажется, по имени реки Харадра дано и название городу. На площади у жителей Харадра стоят жертвенники, посвященные так называемым Героям: одни считают их Диоскурами, другие же говорят, что это местные герои. 4. Земля вдоль Кефиса во всей Фокиде является исключительно хорошей как для посадки деревьев, так и для посевов и лугов. Эти места в стране наиболее обработаны, так что есть даже предположение, что не было города с именем Парапотамии (Приречный), но что к этим обработанным вдоль реки Кефиса местам относятся слова поэта:

Вдоль по Кефису реке, у божественных вод обитали.
Но с этим мнением не согласуются сообщения Геродота в его истории, не согласуются и данные, упоминаемые в списках Пифийских побед. Когда амфиктионы установили впервые Пифийские состязания, то в кулачном бою среди мальчиков победил Эхмей из Парапотамии. Равным образом Геродот, перечисляя города, которые сжег в Фокиде царь Ксеркс, включил в этот список и город Парапотамии. Однако ни афиняне, ни беотийцы не возобновили Парапотамий, но их жители вследствие своей слабости и недостатка средств расселились по другим городам. От Парапотамий не осталось и развалин, и даже не помнят, где, в какой части страны находился этот город.

5. Дорога из Лилеи до Амфиклеи тянется на расстоянии 60 стадиев. Местные жители испортили имя этого города, назвав его Амфиклеей. Геродот, следуя древнейшей традиции, назвал его Амфикеей; амфиктионы же, обнародовав свое решение о разрушении фокейских городов, дали ему имя Амфиклеи. Местные жители рассказывают по поводу этого города следующую легенду: один из правителей, подозревая, что его враги злоумышляют против его маленького сына, положил его в большой сосуд и скрыл его в той части страны, где, по его убеждению, ребенок будет в безопасности. На ребенка хотел напасть волк, но дракон, обвившись вокруг сосуда, зорко его оберегал. Когда отец пришел за ребенком, считая, что дракон хочет причинить вред его сыну, он, пустив в него дротик, убил как дракона, так вместе с драконом и своего сына. Но, узнав из рассказов пастухов, что он убил своего благодетеля и сторожа своего сына, он устроил погребальный костер одновременно и дракону и сыну. Они говорят, что это местечко до сих пор похоже на горящий костер и что от имени этого дракона и город получил свое название Офитеи (Змеиный). Они справляют заслуживающие всякого внимания оргии в честь Диониса, в тайник же святилища доступа нет никому (из посторонних, и нет у них доступа также и для осмотра всех статуй бога. Амфиклейцы говорят, что этот бог дает им предсказания и при болезнях является им помощником: как у самых амфиклейцев, так и у их соседей он врачует болезни при помощи сновидений; а истолкователем его воли является жрец, и прорицает он по вдохновению от бога.

6. Стадиях в 15-ти от Амфиклеи расположенный на равнине лежит городок Тифронион. В нем нет ничего достойного упоминания. От Тифрониона стадиев 20 до Дримеи. Там, где эта дорога и прямая дорога, идущая по берегу Кефиса из Амфиклеи в Дримею, соединяются, там есть у тифронийцев священная роща в честь Аполлона и жертвенники. Воздвигнут и храм, но статуи в нем нет. Дримея отстоит от Амфиклеи стадиев на восемьдесят, если повернуть налево. (Ее называют и Дримос) согласно рассказу Геродота, а в древности она называлась Навболеи. Основателем этого города, по словам его жителей был Фок, сын Эака. В Дримее есть древнее святилище Деметры Фесмофоры (Законодательницы), и сделана ее прямостоящая статуя из мрамора. В честь ее они справляют каждый год праздник Фесмофории.

XXXIV
1. Элатея из фокейских городов является самым большим после Дельф. Она лежит против Амфиклеи, дорога до нее из Амфиклеи идет на протяжении 180-ти стадиев, по большей части по равнине, но там, где она очень близко подходит к Элатее, она опять немного поднимается кверху. По низменности течет Кефис. Из птиц больше всего по Кефису водятся так называемые дрофы. 2. Элатейцам удалось отразить Кассандра и македонское войско, сумели они избегнуть и войны, которую вел Таксил, полководец Митридата. За это римляне дали им право быть автономными и свободными от налогов на землю. Элатейцы заявляют, что они пришлые и происходят от древних аркадян. По их словам, когда флегийцы напали на дельфийский храм, то Элат, сын Аркада, пришел на помощь богу, остался здесь в Фокиде вместе со своим войском и стал основателем Элатеи. В числе тех городов, которые были сожжены мидянами, надо считать и Элатею. Жители этого города перенесли много несчастий вместе со всеми другими фокейцами, но и, кроме того, лично по воле божеств претерпели много бедствий со стороны македонян. Во время войны с Кассандром Олимпиодор был главным виновником того, что македоняне должны были снять осаду Элатеи. Филипп же, сын Деметрия, довел народ в Элатее до предельной степени ужаса; в то же время он подкупил подарками наиболее влиятельных лиц в городе. Когда римский военачальник Тит (Фламиний) был послан из Рима, чтобы освободить весь эллинский народ, он объявил, что возвратит древнее самоуправление элатейцам, но при этом через вестников потребовал, чтобы они отказались от союза с македонянами. Они же, по неразумию народа или начальников, остались верны Филиппу и были осаждены римским войском. Несколько времени спустя элатейцы были осаждены и выдержали эту осаду со стороны понтийских варваров, бывших под начальством Таксила, военачальника Митридата. За это римляне дали им автономию. В мое время, когда разбойничий отряд костобоков сделал вторжение в Элладу, он дошел и до Элатеи. Тогда один из жителей Элатеи, Мнесибул, собрал вокруг себя отряд из своих взрослых сограждан, убил многих из варваров, но и сам пал в битве. Этот Мнесибул одержал много различных побед в беге; между прочим, в 235-ю олимпиаду он победил в простом беге и в двойном беге со щитом. В Элатее, по дороге сюда, стоит медная статуя этого бегуна Мнесибула. 3. Площадь в Элатее заслуживает осмотра как сама по себе, так и ради фигуры Элата, сделанной рельефом на мраморной стеле. Но я точно не знаю, поставили ли они эту стелу, почитая его как героя основателя или просто как могильный камень. Воздвигнут тут и храм Асклепию, и в нем стоит его статуя с бородой. Творцами этой статуи являются Тимокл и Тимархид, оба родом из Аттики. На краю города, в его правой стороне, находится театр с древней медной статуей Афины. Жители говорят, что эта богиня защитила их от варваров, бывших вместе с Таксилом.

4. Приблизительно стадиях в двадцати от Элатеи находится храм Афины, именуемой Кранеей. Дорога к этому храму поднимается кверху так отлого, что не представляет трудностей; и действительно, подъем почти незаметен. Около дороги, на краю стоит холм, в большей своей части отвесный, не очень большой и не очень высокий. На этом холме построен храм, построены галереи, а между ними здания, в которых живут те, которым назначено иметь уход за храмом богини, и прежде всего жрец. Этого жреца они выбирают из мальчиков-подростков, причем они заботятся о том, чтобы он окончил свое служение раньше, чем он станет взрослым юношей. Свои жреческие обязанности он исполняет подряд пять лет, в течение которых он ведет особую жизнь при богине и для омовений пользуется, по древнему обычаю, большими чанами. Эту статую создали также сыновья Поликла. Богиня изображена готовой к бою и на ее щите сделана в виде рельефа точная копия тех изображений, какие в Афинах имеются на щите так называемой афинянами Афины Парфенос (Девы).

XXXV
1. Чтобы прибыть в Абы и в Гиамполь, можно идти и из Элатеи по горной дороге, идущей направо от города. В свою очередь и большая дорога из Орхомена в Опунт приводит к этим городам. Если затем идти из Орхомена в Опунт и свернуть немного влево, то это и есть дорога в Абы. Жители Аб говорят, что они прибыли в Фокиду из Аргоса и что их город получил свое название от имени основателя Абанта, который был сыном Линкея и Гипермнестры, дочери Даная. 2. С древних времен и Абы считались городом, посвященным Аполлону, и в них был оракул Аполлона. К богу-хранителю Аб не с одинаковой почтительностью отнеслись римляне и персы, но римляне из благоговения перед Аполлоном дали автономию, войско же, шедшее с Ксерксом, сожгло даже самый храм в Абах. Когда эллины восстановляли сожженные варварами святыни, они решили этого храма не восстанавливать, но оставить в таком разрушенном виде как вечный памятник на все времена взаимной вражды. Ради этого и до нашего времени остаются полусожженными храмы в Галиарте и у афинян храм Геры, по дороге в Фалер и в самом Фалере храм Деметры. Думаю, что такое же зрелище представлял тогда из себя храм в Абах до того момента, пока во время Фокейской войны тех из фокейцев, которые были побеждены в сражении и бежали в Абы, фиванцы как их самих, прибегнувших к богу с мольбой о защите, так и храм вторично после мидян не предали огню. И до моего времени стоял этот храм, являя самое печальное зрелище из всех зданий, поврежденных огнем, так как после первого мидийского пожара, столь позорно его изуродовавшего, беотийское пламя вновь и вконец его уничтожило. 3. Около большого храма есть другой храм, уступающий ему по величине; его воздвиг император Адриан в честь Аполлона. Есть там очень древние статуи Аполлона, Латоны и Артемиды, пожертвованные сюда также и самими жителями Аб; они из меди и представлены в стоячей позе. Есть в Абах и театр, есть и площадь; оба сооружения оборудованы по древним планам.

4. Если вернуться на прямую дорогу, которая ведет на Опунт, то тебя примет на этом пути Гиамполь. Само название обличает, кто были в древние времена здешние люди и, выселившись, откуда пришли они в эту страну: это были гианты, которые бежали из Фив от Кадма и его войска и прибыли сюда. В более древние времена это место соседними народами называлось Гиантонполис; только впоследствии окончательно установилось название Гиамполя. Хотя этот город сжег и царь Ксеркс, и вновь потом разрушил до основания Филипп, все же осталась там площадь старинной формы и Булевтерион (Дом совета), небольшое здание, и театр, недалеко от ворот. Император Адриан выстроил здесь галерею; эта галерея получила имя построившего и посвятившего ее богу императора. У них всего-навсего один колодезь; из него они берут воду и для питья, и для мытья. Другой воды у них нет, кроме дождевой во время зимы. Почитают они больше всего Артемиду, и у них есть храм Артемиды. Но какая стоит там статуя, этого я сказать не могу, так как у них установлено открывать храм не больше двух раз в год. Они говорят, что какое бы из животных ни было посвящено Артемиде, оно вырастает в стаде без всяких болезней и более жирным, чем другие.

5. Прямая дорога на Дельфы, через Панопей, мимо Давлиды и Схисты (Перекрестка дорог), не является единственным проходом из Херонеи в Фокиду; из Херонеи в фокейский город Стирис ведет и другая дорога, каменистая, неровная, по большей части по горам. Длина этой дороги — 120 стадиев. Говорят, что живущие здесь — не фокейцы, но в древние времена они были афинянами и прибыли сюда из Аттики вместе с Петеоем, сыном Орнея, изгнанным Эгеем из Афин; так как за Петеоем последовало большинство из дема (округа) стирийцев, то и этот город был назван Стирис. Поселок у стирийцев находится на высоком и каменистом утесе. Поэтому в летнюю пору они бедствуют водой; колодцев тут и немного, и воду они дают неподходящую: эта вода идет только для мытья и на водопой скоту. Воду для питья себе люди берут из источника, спускаясь за ней приблизительно за 4 стадия от города. Этот источник вырыт в скалах, и они черпают воду, спускаясь в источник. Есть в Стирисе храм Деметры, называемой Стиритидской. Храм выстроен из необожженного кирпича, а статуя изваяна из пентеликонского мрамора; богиня держит в руках факелы. Около этой статуи стоит другая, вся обвитая лентами; это одна из древнейших статуй, созданных в честь Деметры.

XXXVI
1. От Стириса до Амброса приблизительно 60 стадиев. Дорога идет по равнине, которая лежит между горами. На этой равнине много винограда, а в Амбросийской области, правда, не так много, как винограду, растет также и кустарник, который ионяне и другие эллины называют коккос (кошениль), галаты же, живущие севернее Фригии, на своем местном языке называют гис. Величиной этот кустарник бывает как куст терновника (рамнос), листья у него темнее и мягче, чем у мастикового дерева, во всем же остальном этот кустарник похож на него. Плод его одинаков с плодом стрихна, величина же его — как горький горох. В плоде коккоса живет маленькое насекомое; когда плод созревает, оно выходит на воздух и тотчас улетает; похоже оно на комара. Так вот, прежде чем улетит это насекомое, люди собирают плоды коккоса, и кровь этого насекомого служит для окраски шерсти.

2. Город Амброс расположен у подошвы горы Парнас, против Дельф с другой стороны. Название этому городу, говорят, дано от имени героя Амброса. Фиванцы, вовлеченные в войну с македонянами и царем Филиппом, окружили Амброс двойной стеной. Она выстроена из местного камня черного цвета, очень крепкого, каждый из этих кругов стены имеет в ширину немного меньше оргии, а в высоту, там, где стена осталась целой, в две с половиной оргии. Расстояние между первой и второй стеной — оргия; что же касается устройства на стене башен, зубцов или чего-либо другого, что служит для украшения и улучшения стены, все это у них отсутствует, так как строили они эти стены, имея в виду немедленную оборону. Площадь в Амбросе невелика, и большинство стоящих здесь мраморных статуй поломано.

3. Если повернуть на Антикиру, то сначала дорога идет в гору; после подъема стадия в два местность становится ровной. На правой стороне дороги тут есть храм Артемиды, именуемой Диктинной. Жители Амброса чтут ее больше всего. Статуя ее эгинской работы и сделана из черного камня. Начиная от святилища Диктинны, вся дорога, вплоть до Антикиры, идет вниз. Говорят, что древнейшим именем этого города было название Кипарисе, и Гомер в «Каталоге» фокейцев пожелал оставить старое имя… хотя уже тогда город назывался Антикирой: говорят, что Антикир был современником Геракла. Этот город лежит напротив развалин Медеона. В начале своего рассказа о Фокиде я указал, что Медеон был разрушен, а жители выселены за совершенное ими святотатство по отношению к святилищу в Дельфах. Жителей Антикиры изгнал сначала Филипп, сын Аминты, а затем изгнал их римлянин Отилий, так как и они были (послушными) подданными Филиппа, сына Деметрия, царствовавшего в Македонии, а Отилий был послан из Рима, чтобы защищать афинян против Филиппа. 4. Горы, поднимающиеся над Антикирой, очень каменисты, и на них растет очень много чемерицы. Один сорт ее, черный, идет на пользу людям и служит очистительным для желудка, другой же сорт, белый, обычно очищает при помощи рвоты. Этим очистительным лекарством служат корни чемерицы. На площади Антикиры находятся медные статуи. Есть у них в гавани небольшой храм Посейдона, выстроенный из неотделанных камней; внутри он оштукатурен. Статуя бога из меди и представляет его стоящим; одной ногой он наступил на дельфина. С этой же стороны он держит руку на бедре, в другой руке у него трезубец. Напротив гимнасия, в котором у них устроены также купальни, есть другой, старинный гимнасий; в нем стоит медная статуя; находящаяся на ней надпись гласит, что Ксенодам из Антикиры в борьбе взрослых как панкратиаст одержал в Олимпии победу. Если надпись говорит правду, то можно думать, что Ксенодам получил венок из маслины в 211-ю олимпиаду: сведения об одной только этой олимпиаде отсутствуют в записях элейцев. За площадью есть у них в колодце источник; для защиты от солнца над этим колодцем сделана крыша, которую поддерживают колонны. Немного выше колодца выстроен памятник из обычного камня; говорят, что в этой могиле похоронены сыновья Ифита; один из них вернулся невредимым из-под Илиона и умер дома; другому же, Схедию, кончина была, говорят, суждена в троянской земле, но и его кости были привезены домой.

XXXVII
1. Направо от города, приблизительно на расстоянии двух стадиев от него, есть высокая скала, составляющая часть горы; на ней воздвигнут храм Артемиды. (Статуя богини) — творение Праксителя; в правой руке она держит факел, на плечах у нее колчан, а слева у нее собака. Ростом эта статуя выше самой высокой женщины.

2. В фокидской земле есть пограничный округ, который носит название от Булона, выведшего сюда колонию. Он образовался из объединения городов древней Дориды. Говорят, что булийцы… Филомела и фокейцев… (в) общее собрание. Из беотийской Фисбы до Булиса расстояние будет стадиев восемьдесят; есть ли вообще сюда сухопутная дорога из фокейской Антикиры, я не знаю: настолько горы между Антикирой и Булисом трудно проходимы и утесисты; до гавани же (Булиса морем) из Антикиры — сто стадиев, от гавани же в Булис сухопутной дороги, я полагаю, будет приблизительно стадиев семь. 3. Здесь впадает в море горная речка, которую местные жители называют Гераклейоном. Город Булис расположен на высоком месте, и тем, которые идут на кораблях из Антикиры в Лехей, гавань коринфян, приходится плыть мимо него. Из людей, живущих там, больше половины заняты морским промыслом: они ловят раковины улиток, которые служат для окрашивания в пурпур. В Булисе нет каких-либо замечательных сооружений, есть только два святилища богов — одно Артемиды, другое Диониса. Статуи их сделаны из дерева, но кто был их создатель, я не могу сказать даже предположительно. Того из богов, которого булийцы почитают особенно, они называют Мегистос (Величайший); по-моему мнению, это эпитет Зевса. Есть у булийцев и источник, который они называют Савний.

4. В гавань Дельф, Кирру, идет из Дельф дорога на расстоянии шестидесяти стадиев. Если спуститься (от Дельф) на равнину, там находится гипподром, и на нем происходят конные состязания во время Пифийских игр. Что касается Тараксиппа (Пугателя коней) в Олимпии, я об этом уже говорил при описании Элиды, точно также, по-видимому, и на гипподроме Аполлона скачущие на конях встречаются с неудачами, так как по воле божества людям при всяком деле достается и хорошее и плохое. Ведь, конечно, сам гипподром не устроен специально так, чтобы вызывать испуг у лошадей, будь то в виде фигуры героя или чего-либо другого. Равнина над Киррой совершенно обнаженная, и местные жители не желают разводить на ней деревьев или в силу какого-либо тяготеющего по этому поводу проклятия, или считая эту землю непригодной для роста деревьев. Относительно Кирры говорят… и от этой Кирры, говорят, это место и поныне называется Киррой. В «Илиаде» и равным образом в гимне к Аполлону, Гомер называет этот город его древним именем Криса. Впоследствии жители Кирры среди других святотатственных поступков по отношению к Аполлону позволили себе отрезать часть земли, посвященной богу. Амфиктионы решили начать войну против жителей Кирры; начальником войска они поставили Клисфена, бывшего тираном Сикиона, и вызвали из Афин Солона в качестве советника. Когда они обратились в Дельфы, вопрошая бога о победе, Пифия им ответила:

Только тогда вы возьмете высокую города башню,
Волны когда, катясь из глубоко пучинного моря,
Волею Амфитриты с очами темной лазури
Станут биться, дробясь о берег святого участка.
5. Поэтому Солон посоветовал посвятить богу всю землю области Кирры, чтобы море оказалось по соседству с священным участком Аполлона. Солоном была применена по отношению к жителям Кирры и другая военная хитрость. Так как вода реки Плиста текла к ним в город по каналу, то Солон велел отвести его в другое русло. Но осажденные жители Кирры продолжали держаться против врагов, пользуясь для питья дождевой и колодезной водой. Но Солон велел набросать в реку Плист корней чемерицы, и, когда он заметил, что вода достаточно впитала в себя этого снадобья, он вновь направил ее по-прежнему руслу. Жители Кирры, накинувшись с жадностью на воду, чрезмерно напились ею, и поэтому охранявшие стену из-за непрекращающегося поноса должны были уйти, а амфиктионы, как только взяли Кирру, произвели расправу над жителями города во имя бога. С тех пор Кирра стала гаванью Дельф. Есть тут интересный для осмотра храм Аполлона, Артемиды и Латоны с их статуями огромной величины; по работе они аттической школы. В том же храме стоит статуя Адрастии; по величине она меньше, чем другие.

XXXVIII
1. Со стороны Кирры к Фокиде примыкают земли так называемых локров озольских. Что касается их прозвища, я слыхал много различных версий, и я передам их все. Когда Оресфей, сын Девкалиона, царствовал в этой стране, одна его собака вместо щенка родила кусок дерева. Оресфей закопал в землю этот кусок дерева, но с наступлением весны, говорят, из этого куска дерева вырос виноград, и от побегов (озой) этого дерева было дано название и людям. Другие говорят, что Несс, бывший перевозчиком на реке Эвене, был ранен Гераклом, но умер не тотчас же; говорят, он бежал в эту землю и, когда он умер, непогребенный его труп стал гнить и распространил в здешнем воздухе нестерпимую вонь (осмэ). Что касается третьей или четвертой версий, то в одной рассказывается, что испарения и самая вода одной из рек были отвратительны, а в другой — что тут росло много асфодела, и когда он зацветал… вследствие тяжкого запаха (осмэ). Говорят также, что первыми обитателями этой земли были автохтоны; не зная употребления одежды, они для защиты тела от холода пользовались невыделанными шкурами диких зверей, шерстью наружу для красоты. Поэтому, конечно, как шкуры, так и самое тело должны были издавать зловонный запах.

2. На расстоянии ста двадцати стадиев от Дельф находится самый большой и самый знаменитый город локров, Амфисса. Стыдясь имени озолов, они причисляют себя к этолийскому племени. Их претензия имеет известное вероятие в том, что когда римский император, выселив этолийцев из прежних мест жительства, велел поселиться всем вместе в Никополе, то большая часть этого народа ушла в Амфиссу. Однако искони они принадлежали к племени локров. Название же городу, говорят они, дано по имени Амфиссы, дочери Макара, сына Эола; эту Амфиссу, говорят, любил Аполлон. 3. Город украшен различными сооружениями, особенно заслуживают упоминания могила Амфиссы и другая могила — Андремона; говорят, что с ним вместе похоронена и Горга, дочь Энея, бывшая женою Андремона. На акрополе есть у них храм Афины и ее медная статуя — богиня изображена в стоячем положении; говорят, она привезена Фоантом из Илиона и является частью троянской добычи. Но меня в этом они убедить не могли. В предшествующих частях своего рассказа я уже указал, что два самосца, Ройк, сын Филея, и Феодор, сын Телекла, изобрели способ аккуратно плавить медь и первые стали отливать ее в формы. Из медных изделий я еще ничего не знаю, что бы было создано Феодором. А вот в Эфесе, в храме Артемиды Эфесской, если идти по направлению к зданию с картинами, встретится за жертвенником так называемой Артемиды Прототронии (Первосидящей) каменная ограда; среди других изображений в этой ограде стоит на краю изображение женщины, работы Ройка; эфесцы называют ее Никтой (Ночью). Это изображение и по своему виду более архаично, чем изображение Афины в Амфиссе, и по работе более грубо. Жители Амфиссы совершают и тайное служение в честь сынов Анактов (Владык), как они их называют. Детьми каких богов являются эти Анакты, об этом говорят различно: одни говорят, что это Диоскуры, другие — что это Куреты, те же, кто считает себя в этом деле более знающими, называют их Кабирами.

4. У этих локров есть еще другие города: выше над Амфиссой, в глубь материка, стадиях в тридцати от Амфиссы, лежит Миония. Это те мионейцы, которые посвятили Зевсу в Олимпии щит. Этот городок лежит на высоком месте; там есть роща и жертвенник, посвященный богам Милихиям (Милостивым); этим богам приносятся ночные жертвы, и полагается при этом съесть жертвенное мясо раньше, чем взойдет солнце. Есть за городом и священный участок земли, называемый Посейдонион; он посвящен Посейдону, и на нем есть храм Посейдона; статуи же в мое время уже не было.

5. Миония, как я сказал, находится выше Амфиссы, у моря же расположена Эантия, с нею граничит Навпакт. Кроме Амфиссы, все остальные города находились под властью ахейцев из Патр, получивших это право от императора Августа. В Эантии есть святилище Афродиты, а немного выше за городом есть роща из кипарисов вперемежку с соснами; в роще — храм Артемиды с ее статуей. На стенах храма были картины, но от времени они так поблекли, что на них нельзя ничего разобрать. Я полагаю, что город получил свое название от имени какой-либо женщины или нимфы. Относительно же Навпакта мне известно предание, будто доряне, шедшие с детьми Аристомаха, строили здесь корабли, на которых они переправились в Пелопоннес; поэтому-то, говорят, и дано название этому месту. Что же касается истории Навпакта, о том, как афиняне, отняв его у локров, отдали Навпакт для жительства мессенцам, отпавшим от лакедемонян и ушедшим в Итому в связи с землетрясением в Лакедемоне, и как впоследствии после поражения афинян при Эгоспотамах (Козьих реках) лакедемоняне выгнали мессенцев и из Навпакта, — об этом я подробно рассказал, описывая историю Мессении. Когда мессенцы были принуждены покинуть Навпакт, тогда локры вновь собрались и заселили этот город. 6. Поэму, которая эллинами называется «Навпактии», большинство приписывает какому-то милетцу; Харон же, сын Пифея, говорит, что ее написал Каркин из Навпакта. И я лично согласен с мнением этого лампсакийца; ведь какой смысл был бы поэме какого-то милетца, написанной про женщин, давать имя «Навпактии»? Около моря есть здесь храм Посейдона; в нем находится его медная статуя, изображающая бога в стоячем положении; есть и храм Артемиды с ее статуей из белого мрамора; она изображена в позе бросающей дротик; называют ее Этолийской. Афродите воздается поклонение в пещере. Молятся ей по разным причинам, но особенно к ней обращаются с молитвами вдовы, прося богиню о новом браке. 7. От храма Асклепия остались одни только развалины; в древности построил его частный человек по имени Фалисий. Он был болен глазами и почти ослеп. И вот бог (целитель) из Эпидавра послал к нему поэтессу Аниту с запечатанной дощечкой (письмом). Женщина получила это поручение в сновидении; она тотчас проснулась и пришла в себя — и нашла у себя в руках запечатанную табличку. Отплыв в Навпакт, она велела Фалисию снять печати с дощечки и прочесть написанное. Фалисий вообще думал, что он не сможет увидать и прочесть то, что там написано, при таком состоянии его зрения. Но надеясь, что он может получить для себя что-либо полезное от Асклепия, он снял печати, и, как только взглянул на воск, покрывавший дощечку, он стал здоровым и выплатил Аните то, что было написано на дощечке, — 2000 статеров золотом.


Оглавление

  • КНИГА I. АТТИКА
  • КНИГА II КОРИНФИКА
  • КНИГА III ЛАКОНИКА
  • КНИГА IV МЕССЕНИЯ
  • КНИГА V ЭЛИДА (А)
  • КНИГА VI ЭЛИДА (В)
  • КНИГА VII АХАЙЯ
  • КНИГА VIII АРКАДИЯ
  • КНИГА IX БЕОТИЯ
  • КНИГА X ФОКИДА