Найти. Прижать. Уничтожить. [Бен Маккелви] (fb2) читать онлайн

Бен Маккелви

 

Найти — прижать — уничтожить

 

Иди, скажи Спарте, прохожий, что здесь мы лежим, повинуясь ее законам.

– Эпитафия на разрушенном кенотафе в Фермопилах, замеченная Геродотом Звук барабанов приятен издалека.

– Афганская пословица

Словарь сокращений

1CDO – 1 полк коммандос 2CDO – 2 полк коммандос 3RAR – 3-й батальон Королевского австралийского полка 4RAR – 4-й батальон Королевского австралийского полка 6RAR – 6 й батальон Королевского австралийского полка AGAG – Афганская группа боевого применения, АГПП

ACC – Австралийский гражданский корпус, АГК

ADF - Силы обороны Австралии (вооруженные силы Австралии), СОА

ADFIS – Служба расследований сил обороны Австралии, СР СОА

AFP – Федеральная полиция Австралии ANA – Афганская национальная армия, АНА

AIHRC – Независимая комиссия по правам человека в Афганистане, НКПЧ

ASIS – Секретная разведывательная служба Австралии (Секретная служба) ASLAV – Австралийская легкобронированная машина, ЛБМ

AUSTINT – Разведывательный корпус армии Австралии CDF – Начальник сил обороны (Австралии), старший военный советник правительства, НСО

CJSOTF-A – Объединенная оперативная группа специальных операций в Афганистане, ОГССО

CONOPS – Концепция операции COP – боевой аванпост DEA – УБН, управление по борьбе с наркотиками США

Delta – 1-й оперативный отряд специального назначения Армии США, отряд "Дельта", также извест­ный как "Зеленая" оперативная группа DEVGRU – Группа разработки специальных методов ведения боевых действий ВМФ США, также из­вестная как 6-й отряд SEAL, "Синяя" оперативная группа DFAT – Департамент по иностранным делам и торговле (Австралии) DSC – Крест "За выдающиеся заслуги"

EKIA – Убитый в бою противник FATC – Ячейка сопоставления и целеуказания (разведка австралийских сил специального назначения) FE – Штурмовой отряд (группа) FHT – Полевая группа агентурной разведки (Разведывательный корпус австралийской армии) FOB – ПОБ, передовая оперативная база HLZ – вертолетная посадочная площадка, ВПП

HUMINT – агентурная разведка IED – СВУ, самодельное взрывное устройство IGADF – Генерал-инспектор Сил обороны Австралии IHL – международные законы по правам человека IRR – Полк реагирования на инциденты (инженерный полк специального назначения) австралийской армии ISAF – Международные силы по поддержанию безопасности в Афганистане ISI – Межведомственная разведка (Пакистан) ISR – Разведка, наблюдение и рекогносцировка (или осуществляющий их летательный аппарат) JPEL – Совместный список приоритетных воздействий (список лиц, которых пытаются захватить или уничтожить силы Коалиции в Афганистане), ССПВ

JSOC – ОКСО Объединенное командование специальных операций (США) JTAK – ПАН, передовой авианаводчик JTF – Объединенная оперативная группа, ООГ

LRPV – Патрульная (разведывательная) машина дальнего действия. Шестиколесный вездеход с уста­новленным вооружением (модификация "Лендровер" 110).

LZ – зона высадки MACV-SOG – Командование военной помощи Южному Вьетнаму, Группа изучения и наблюдения.

MTF-1 – 1-я оперативная группа инструкторов MTF – оперативная группа инструкторов (Австралия) NDS – УНБ, Управление национальной безопасности (Афганистана) NSA – Национальное агентство безопасности (США) NSC – Совет национальной безопасности (Австралия), СНБ

NVG – ПНВ, прибор ночного видения NZSAS – Специальная авиадесантная служба Новой Зеландии ODA – Оперативный отряд (команда) "Альфа", ССО США

OGA – "Другие правительственные агентства", разведка США, ДПА

OTG – Оперативная группа сил специальных операций, ОГССО

PRT – Группа восстановления провинций, ГВП

PTSD – Посстравматическое стрессовое расстройство, ПТСР

PUC – Лицо, находящееся под контролем, задержанный QRF – ГБР, группа быстрого реагирования RHIB – Полужесткая надувная лодка RPG - Реактивная противотанковая граната (гранатомет) RSM – Полковой сержант-майор RT-RG – Региональный шлюз реального времени (система обработки разведывательных данных) RTF – Оперативная группа по восстановлению SASR – Полк Специальной авиадесантной службы (Австралия) SFTG – Оперативная группа сил специального назначения (Австралия), ОГССН

SIGAR – Специальный генеральный инспектор по восстановлению Афганистана SOCC – Командный центр специальных операций, КЦСО

SOCOMD - командование сил специальных операций (австралийской армии), КССО

SOER – Инженерный полк специального назначения SOF – Силы специальных операций (назначения), спецназ, ССО

SOTG – Оперативная группа сил специальных операций (австралийская армия), ОГССО

SRV – специальная разведывательная машина, "Лендровер" 110 с установленным вооружением, СРМ.

TAG – тактическая штурмовая группа TAO – операции с индивидуальным доступом (технология сбора разведывательной информации) TLO – Офис по связи с племенами VC – Крест Виктории

Пролог

Зима 2011 года.

Рядовой Шейн Хили в одиночестве стоял на взлетной полосе, большой асфальтированной площадке в центре Кэмп-Холланда, где начинались и заканчивались все вертолетные миссии австралийского спецназа. Он был поражен, но воодушевлен: перед ним была миссия, его собственная. Впереди лежал его личный джекпот.

Хили помог создать эту цель, как он делал это со многими другими до этого, и внести цель в один из совместных списков приоритетных воздействий или ССПВ. Предполагаемая цель теперь была под­тверждена, объект "Йети Авлис", благодаря Хили, но работать с ней также предстояло ему. Это был необычный поворот событий.

Хили был приземистым, мускулистым солдатом англо-индийского происхождения с выдающимися желваками, часто нахмуренным лбом и обширным боевым опытом. Он некоторое вре­мя служил в ав­стралийском военно-морском флоте и армии, а также имел опыт полевой разведки и боевых действий, работая бок о бок с американскими военными и ЦРУ в Ираке в качестве частного подрядчика. Однако он не был одним из бойцов Австралийской оперативной группы сил специальных операций (ОГCСО). Он был аналитиком разведки.

Обычно Хили не работал на скалистых вершинах или в пышных зеленых зонах провинции Урузган в Афганистане, как те, кто служил в патрулях полка специальной авиадесантной службы (SASR) или отрядах коммандос. Он работал в одном из взрывозащищенных и пуленепробиваемых зданий, обши­тых резиной, в Кэмп-Рассел, базе австралийских сил специального назначения, расположенной в сто­лице провинции Таринкот. Хили обычно работал в ячейке сопоставления и целеуказания, или FATC, бьющемся сердце миссии австралийских сил специального назначения в Афганистане.

"Сопоставление" в FATC было объединением всех источников разведывательной информации, посту­пающих в SOTG, которая в 2011 году включала невероятное количество спутниковых, беспилотных и аэрофотоснимков, а также записи телефонных разговоров, текстовых сообщений, метаданных и многого другого. Также был объединен огромный массив агентурных источников, собранных по всей провинции, стране и региону. Некоторые из них были завербованы и находились в ведении Австра­лийской секретной разведывательной службы (ASIS), но больше поступило из полевой группы аген­турной разведки (FHT) разведывательного корпуса Австралийской армии, известного как AUSTINT.

После всего этого слияния наступал черед целеуказания: поиска и идентификации людей, которые должны были быть внесены в ССПВ, строго засекреченные списки людей, предназначенных для убийства или захвата в плен.

В 2011 году преследование этих целей из списка приоритетных воздействий была основной задачей полка Специальной авидесантной службы. У них были и другие задачи, включая обучение афганских войск, но необходимость выполнять их была почти наказанием или понижением в должности. SASR были главными "нажимателями спусковых крючков" в силах обороны Австралии (СОА). Им нрави­лось охотиться, и они искали цели, они нуждались в них, жаждали их. Роль FATC заключалась в том, чтобы найти эти цели, а затем помочь им получить разрешение на преследование.

Однако в тот последний день февраля 2011 года не бойцы SASR должны были преследовать цель: это должен был быть Шейн Хили.

Винты завертелись, двигатели взревели, и на взлетной полосе появился"Блэкхок". Хили протянул лист бумаги американскому борттехнику: "Блучи". Борттехник внутри вертолета кивнул в знак под­тверждения, и Хили забрался на борт. Они быстро поднялись с военной базы, с охраняемого аэродро­ма, из маленькой провинциальной столицы и полетели на северо-запад, навстречу войне.

Полет до Блучи занял всего несколько минут, и все же Хили летел над сложной территорией. "Блэк­хок" доставил его через долину Таринкот, а затем над районом Дорафшан в долину Блучи. Внизу пасто­ральная земля, расчерченная прямоугольниками изумрудного, бутылочного и оливкового цветов, изобиловала посевами и деревнями. Эти зеленые жилы, казалось, прорезали зубчатые и мертвые ко­ричневые горы, где занимались своим ремеслом пастухи, контрабандисты и снайперы.

Расстояние между Таринкотом и Блучи было не больше, чем между казармами SASR в прибрежном пригороде Перта Суонборн и центральным деловым районом, однако в поселениях, над которыми пролетал Хили, были представлены десятки племен и подплемен, представляющих собой запутанный клубок деловых интересов, семейных распрей, древней вражды и глубокой культуры.

Этим клубком было повстанческое движение, и у каждого человека, сражающегося с австралийцами или против них, была своя причина взять в руки оружие. Этим клубком был Афганистан, который де­сятилетиями был скорее проблемой, чем страной, где большинство афганцев на диком юге не знали преимуществ жизни в государстве.

ОГССО сражалась не с одной нацией, а со многими. Талибы, а также племена, которые пострадали от местных партнеров Австралии или Коалиции, мстящие семьи, понесшие тяжелую утрату, производи­тели наркотиков, водители грузовиков, кое-какие люди, которым платили, кое-какие люди, которым было скучно, и некоторые, чьи мотивы никогда не будут поняты ни одним австралийцем.

В течение февраля 2011 года Хили пытался ответить на вопрос о том, кто устанавливал самодельные взрывные устройства (СВУ) в долинах Хора и Блучи, к северо-востоку от Таринкот.

До сих пор австралийцам, работавшим в этих районах, большинство из которых были пехотинцами регулярной австралийской армии, пытавшимися обучать солдат Афганской национальной армии, вез­ло, а изготовителям бомб не везло. Устройства были обнаружены до подрыва или сдетонировали, не причинив вреда. В ряде случаев основные взрывчатые вещества были заморожены до инертного со­стояния, и сдетонировал только капсюль.

Были агентурные источники, предполагающие, что закладывал бомбы человек по имени Хаджи Хами­дулла. В FATC возникла путаница, поскольку они знали о нескольких повстанцах по имени Хаджи Хамидулла, включая двух братьев с примерно одинаковыми именами. ("Хаджи" был почетным титу­лом, которого удостаивались те, кто отправлялся в Мекку для совершения хаджа; имя Хамидулла означало "хвала Аллаху".) Изучив разведданные и фотографии обнаруженных самодельных взрывных устройств, Хили пришел к выводу, что по крайней мере некоторые из бомб были заложены очень крупным Хаджи Хамидуллой, который, по оценкам, весил от 120 до 130 килограммов. Он жил в Калаий-Нау, деревне, которая лежа­ла в тени австралийско-афганского боевого аванпоста (БАП) под названием "Машал", расположенно­го чуть выше дна долины Блучи, в начале скалистого склона.

На протяжении всей войны австралийцев, Калаий-Нау была раной, которая отказывалась заживать. Эта маленькая деревня и другая к востоку от нее, под названием Кала-Кала, были объектом постоян­ного внимания австралийцев, в немалой степени благодаря тому, что многие старейшины этих дере­вень были смертельными врагами предпочитаемого австралийцами афганского военачальника Мати­уллы Хана.

Днем левая рука "всего правительства" Австралии, возможно, обращается к этим деревням, предлагая дружбу, шуры (встречи со старейшинами) и строительные проекты. Ночью "правая рука", австралий­ский спецназ, может "вламываться", взрывать двери, охотиться за целями и расстреливать всех, кто сопротивлялся.

Член парламента от либеральной партии и бывший помощник министра обороны Эндрю Хасти, быв­ший командир подразделения SASR, шутил: - Парни в Австралии сказали бы, что у них есть недвижимость в Кала-Кала... надо пойти и проверить портфолио.

В этих деревнях и их окрестностях погибло множество операторов SASR, как и сотни афганцев. Это район, в котором, как утверждается, австралийскими солдатами был совершен ряд военных преступ­лений.

После анализа имеющихся разведданных и бесед с саперами и аналитиком разведки, прикомандиро­ванными к 3-му батальону Королевского Австралийского полка (3RAR), который нес службу в БАП "Машал", Шейн Хили решил, что имеется достаточно доказательств, чтобы внести крупного Хаджи Хамидуллу из Калаий-Нау в список приоритетных воздействий.

Все доступные разведданные о нем была собрана в "пакет цели". Они были отправлены через офице­ра разведки, юриста и командира австралийской оперативной группы сил специальных операций в Та­ринкот, в возглавляемую США оперативную группу сил специальных операций на Юго-Востоке в Кандагаре. Там за одну ночь Хаджи Хамидулла поднялся в рейтинге ССПВ и был идентифицирован как объект "Йети Авлис". В этот момент правовая защита, предоставляемая личности Хаджи Хами­дуллы, несколько сузилась.

Списки приоритетных воздействий, также были известны в просторечии как "списки для убийства/за­хвата в плен", ссылались на правила ведения боевых действий, существовавшие, когда австралийские или международные силы специального назначения (и только силы специального назначения) пресле­довали цели, указанные в этом списке. Охотясь за объектом из ССПВ, австралийцы могли убить свою цель без какой-либо попытки захвата, независимо от того, представляла ли цель непосредственную опасность для сил преследования или нет.

После того, как цель ССПВ прошла "зеленый" этап, относящийся к временному интервалу, в течение которого цель может быть атакована, против цели может быть назначена миссия. Обычно для этого требовались три вещи: вертолеты; летательный аппарат разведки, наблюдения и рекогносцировки (ISR), обычно беспилотный летательный аппарат; и штурмовой отряд, солдаты, которые будут убивать или захватывать в плен.

Австралийская ОГССО в Таринкоте имела три штурмовых отряда: "Альфа" (состоящий из солдат SASR), отряд"Браво" (состоящий из солдат 2-го полка коммандос, или 2CDO) и отряд "Чарли" (состоя­щий из солдат резервного 1-го полка коммандос, или 1CDO, которое состояло в основном из солдат-резервистов).

Когда объект "Йети Авлис" был внесен в список приоритетных воздействий, отряда "Альфа" еще не было в Афганистане. Каждую зиму, когда выпадал снег и дул сильный ветер и боевые действия осла­бевали, отряды "Альфа" и "Браво" отводились в Австралию для отдыха, восстановления сил и пере­подготовки. Именно тогда был введен отряд "Чарли". В самые тихие и холодные месяцы года наблю­далось замедление темпов работы, но паузы не было.

Как только Хамидулла был назван объектом "Йети Авлис", Хили и другие представители FATC проинформировали руководство отряда "Чарли" о цели.

- Я сказал: "Если хотите, мы можем подать его на блюдечке”, но это было недостаточно сексуально, - объяснял Хили. - Они хотели уйти и устроить перестрелку.

Объект "Йети Авлис" регулярно видели перед БАП "Машал", едущим на своем мотоцикле в одиночку и без оружия. Он был бы очень легкой добычей. Однако это было не то, что имели в виду в отряде "Чарли" для их ценного "воздушного окна", в котором у них был доступ к вертолетам США. Они пла­нировали миссию против цели списка приоритетных воздействий, расположенной дальше по пищевой цепочке повстанцев, обозначенной как объект "Рубака".

В то время как отряд "Чарли" находился в Кандагаре, Хили был в FATC. Зазвонил его телефон: это был аналитик разведки в БАП "Машал". Хаджи Хамидулла был на их базе, где проводилась шура между местными жителями и австралийскими войсками. После долгих препирательств командир FATC вошел в оперативный зал, и оперативный офицер отдал ему приказ: "Хватай свое барахло, ты выдвигаешься. Ты пойдешь за своим корешем".

Двадцать минут спустя "Блэкхок" Хили опустился в на БАП "Машал", бывший немногим больше чем стоянка для бронетехники, защищенной по периметру заборами из габионов "Хеско" и пулеметными вышками. Хамидулла, как и все остальные в шуре, австралийцы или афганцы, наблюдал, как призем­лился вертолет и из него вышел один-единственный солдат, приземистый и сильный, как бульдог, ко­торый как только приземлился, бросился на афганского гиганта.

Хили, с карабином М4 наготове и 9-миллиметровым пистолетом, пристегнутым к бедру, сократил рас­стояние между собой и афганцем. Он задавался вопросом, что произойдет, когда он встретит свою цель. Хили был опытным мастером боевых искусств, но Хамидулла был тяжелее его по меньшей мере на 30 килограммов.

Хили в темпе врезался своим телом в Хамидуллу, и оба мужчины тяжело рухнули на землю. Афганца перевернули и надели на него эластичные наручники, а на голову надели темные очки и капюшон. Его потащили к ожидавшему вертолету.

Хили приземлился обратно в Таринкоте с сердцем, все еще бешено колотящимся в груди. Вертолет встретила австралийская военная полиция, которая забрала Хамидуллу для оформления в качестве за­ключенного. После того, как во время "тактического допроса" было получено признание, Хамидулла был отправлен в огромный следственный изолятор США на авиабазе Баграм. Командир ОГССО тогда передал "джекпот", что означало, что цель из списка приоритетных воздействий была отправлена на длительный срок под стражу или убита.

Джекпоты были счетом войны австралийских сил специального назначения. Вместо линии фронта, которую нужно было продвигать, и необходимой инфраструктуры, которую нужно было захватить, джекпот был показателем успеха для австралийцев. Это был путь к медалям, продвижению по службе, уважению во все более озлобленном сообществе спецназовцев.

Объект "Йети Авлис" стал первым джекпотом ОГССО в этом году, но скоро вернется в страну отряд "Альфа". Когда они это сделают, сезон охоты начнется всерьез.

10 марта 2011 года премьер-министр Джулия Гиллард выступила перед Конгрессом США.

- Из моих бесед с лидерами вашей страны в Вашингтоне, моих встреч с нашими генералами в Афга­нистане и моего пребывания с нашими войсками я пришел к следующему выводу: я считаю, что у нас есть правильная стратегия, решительный и мужественный командующий генерал Петреус и ресурсы, необходимые для реализации стратегии. Я осторожно воодушевлена тем, что увидела, - сказала она.

Фактически, когда премьер-министр Гиллард произносила свою речь, не было ни "правильной страте­гии", ни победы в войне. К 2011 году большинство проницательных наблюдателей уже признали это.

После войны "Вашингтон Пост" выиграет судебное дело, опубликовав частную переписку Специаль­ного генерального инспектора США по восстановлению Афганистана. Эти сообщения покажут, что высокопоставленные военные офицеры США и американские дипломаты к 2011 году знали, что война не будет выиграна.

Некоторые австралийцы тоже знали об этом. Высокопоставленные офицеры сил обороны Австралии обратились к министру обороны, лейбористу Джоэлу Фитцгиббону, сказав ему, что "нам нужно найти выход из этой ситуации". Как сказал мне министр Фитцгиббон, он пытался "не погружать нас еще больше в трясину".

Генерал-майор Джон Кантуэлл, командующий всеми австралийскими силами на Ближнем Востоке и в Афганистане, в 2011 году подумал про себя, что австралийская операция в Афганистане была ничем иным, как "рытьем колодца страданий". Когда его заместитель спросил его, почему Австралия воюет в Афганистане, он сказал своему младшему по званию коллеге: "Мы здесь, потому что мы рехнулись".

Однако это были не все плохие новости, поступающие из Афганистана. Австралийские силы специ­ального назначения становились все более искусными в ведении боевых действий, которые им предлагалось вести, особенно в миссиях по уничтожению/захвату в плен. Списки приоритетных воз­действий Коалиции пополнялись, и эти цели, а также люди, находящиеся рядом с ними, были преданы мечу с невероятной скоростью.

Силы обороны Австралии не разглашают цифры убитых противников (равно как и случайных жертв среди гражданского населения), но в настоящее время считается, что австралийский спецназ убил око­ло 11 000 афганцев во время войны в Афганистане, примерно в четыре раза больше афганских солдат, которые были обучены или консультировались австралийскими оперативными группами инструкто­ров (MTF) и оперативной группой сил специального назначения на протяжении всей войны.

Способ и масштабы убийств, совершенных австралийской ОГССО, были тем, чему Соединенные Штаты, наш главный союзник в войне, были исключительно рады. К 2011 году австралийский спец­наз уничтожил множество повстанцев в провинции Урузган и теперь проводил миссии также в про­винциях Гильменд и Кандагар, охотясь на повстанцев, которые, с географической точки зрения, долж­ны были стать добычей британских или канадских войск.

Например, в июне 2010 года небольшое подразделение SASR было отправлено в кандагарскую де­ревню Тизак в рамках миссии списка приоритетных воздействий, проводимой 1-м оперативным отря­дом спецназа США, известным как отряд "Дельта". Они убили 76 человек в течение нескольких часов, и десять из тех, кто был убит на месте, позже были обозначены как цели средней важности. Счита­лось, что такое же количество афганцев было почти одновременно убито австралийскими коммандос в паре долин дальше.

Битва при Тизаке также породила самую большую знаменитость австралийской войны - огромного, энергичного капрала SASR, сына судьи из Перта, по имени Бен Робертс-Смит.

Всего за несколько недель до своего выступления в Конгрессе США премьер-министр Гиллард при­сутствовала на церемонии, на которой капралу Бену Робертсу-Смиту прикололи к форме Крест Викто­рии, высшую медаль в системе почетных званий и наград Австралии. После награждения начальник обороны отдал честь Бену Робертсу-Смиту, а не наоборот, как это принято при награждении Крестом Виктории.

На церемонии премьер-министр Гиллард сказала, что награда Робертса-Смита "воздает должное ценностям и дисциплине солдата; чертам характера, приобретенным на протяжении всей жизни в се­мье и школе, наставниках и товарищах; и осознанию более великой традиции, чем его собственная, великой традиции, которая связывает всех из нас, великая традиция, частью которой он теперь являет­ся, традиция под названием АНЗАК, и, вручая сегодня этот орден капралу Робертсу-Смиту, мы гово­рим ему, что он дает этой традиции новое дыхание".

Выступая перед Конгрессом, премьер-министр Гиллард вспомнила о своем общении с кавалером Кре­ста Виктории.

- Капрал Бен Робертс-Смит - последний австралийский кавалер Креста Виктории, нашего эквивалента вашей медали Почета, - сказала она. - Бен - ветеран пяти командировок в Афганистан и впервые побы­вал там в 2006 году. Когда мы недавно встретились, его слова, обращенные ко мне, были убедитель­ными: "Впереди трудные дни".

Премьер-министр Гиллард понятия не имела, насколько правдивыми окажутся эти слова.

Совместные списки приоритных воздействий не были инструментом сложения путем вычитания, на который надеялись американские военные планировщики. Они непредсказуемым образом меняли ландшафт обитания людей не только в Урузгане и Кандагаре, но и в Канберре, Сиднее и Перте.

До того, как SASR начала действовать в Афганистане, отряд "Чарли" был отправлен на склад грузо­перевозок в нескольких минутах езды от их базы, чтобы забрать еще одну цель из списка приоритет­ных воздействий: одного из четырех братьев, которые владели логистической компанией и управляли ею неподалеку в торговом районе Таринкот. Этот человек был обозначен как объект "Хеггитт". Но не­зависимо от правил ССПВ, цель, чье настоящее имя было Хайат Устад, должна была быть взята жи­вой, прежде всего потому, что он был деловым партнером австралийского полевого командира, Мати­уллы Хана.

Официально Матиулла был главой чего-то, что выглядело как транспортная полиция Урузгана, но на самом деле он был кем-то совсем другим. Частично вице-король, частично босс мафии, Матиулла был самым могущественным человеком в Таринкоте. Его власть и деньги были получены благодаря контролю над Медвежьим маршрутом, единственной настоящей дорогой в Таринкот и из него. Мати­улла ввел плату за проезд по дороге, а затем создал ополчение, "Кандак амниат Урузган", или КАУ, чтобы обеспечить соблюдение его требований. Поступая таким образом, он десятки раз превращался из таксиста в миллионера. Большая часть этих денег была потрачена на КАУ, который обеспечивал безопасность, чистоту и прибыльность дороги. Жестокий и эффективный боец, он был выбран парт­нером австралийских сил специального назначения в Афганистане.

Все платили Матиулле. Если они этого не делали, были последствия. Когда не платили американцы, австралийцы или голландцы, появлялись "талибы" и нападали на автоколонны или устанавливали самодельные взрывные устройства на дороге Матиуллы. Когда не платили афганцы, их избивали или убивали.

Хайят Устад однажды был пойман на перевозке грузов по дороге Матиуллы без оплаты и был жестоко избит из-за этого. На самом деле, сам Матиулла избил Устада до постоянной хромоты. Впоследствии пара помирилась и с тех пор наладила прибыльное партнерство.

Возможно, без ведома Матиуллы, Хайят Устад начал добавлять незаконные грузы к своим поставкам. Ячейка сопоставления и целеуказания установила, что компоненты взрывчатых веществ доставлялись в Урузган из Пакистана на грузовиках логистической компании, принадлежащей братьям Устад. Они определили Хайата Устада как виновную сторону, поэтому он попал на конвейер списка приоритет­ных воздействий, превратившись в объект "Хеггитт".

Однако у оперативной группы сил специальных операций были планы, выходящие за рамки убийства "Хеггитта". Инициатива ОГССО, известная как "Ячейка верховенства закона", помогла получить аф­ганский ордер на его арест, который они планировали использовать, чтобы протолкнуть Устада через афганскую судебную систему. Это должен был быть первый в истории афганский ордер, выданный с помощью ОГССО. Они постараются, чтобы Матиулла одобрил, и поставил себе в заслугу, законное исполнение ордера, что, как они надеялись, приведет к вынесению обвинительного приговора в зале суда.

С этой целью Шейн Хили намекал Хаджи Вали Джану, главе разведки Матиуллы, во время еже­дневного утреннего совещания разведки, что ОГССО знает, что Устад сотрудничает с повстанцами, и что они могут однажды схватить его.

Где-то в марте 2011 года отряд "Чарли" был послан за объектом "Хеггитт", но они захватили не того брата Устада. Прежде чем этот брат смог быть освобожден, а Хаят задержан, трое оставшихся бра­тьев, Давуд, Ман и Хаят Устад, появились в Кэмп-Холланд с просьбой освободить их невиновного брата. Троицу пригласили в комнату шуры в Кэмп-Рассел, где и планировалась замена.

За пределами комнаты братьев встретил Хили, которому было поручено точно определить, на какого брата у них есть ордер. За дверью солдаты из отряда "Чарли" ждали, чтобы схватить Хаята после того, как через AV-оборудование комнаты шуры будет послан сигнал.

Переведенный разговор между австралийскими солдатами и афганскими бизнесменами был примири­тельным, а затем даже дружеским. От имени ОГССО Хили извинился за то, что захватили их брата, и, не объясняя, что их целью был Хаят, предложил вернуть его им на следующий день. Афганцы сказа­ли, что тогда они вернутся, и Хайят предложил Хили свой номер телефона, чтобы избежать дальней­ших ошибок.

FATC смогла много сделать с номером телефона Хайата Устада. Отчеты из открытых источников предполагают, что разговоры Устада могли отслеживаться, все входящие и исходящие номера могли фиксироваться, местоположение телефона можно было отслеживать с точностью до нескольких мет­ров, все данные могли записываться, а телефон можно было использовать в качестве подслушивающе­го устройства, даже когда он был выключен.

Захваченный телефон может быть подобен дамоклову мечу, висящему над головой афганца. Если цель из списка приоритетных воздействий воспользуется своим телефоном, в системе целеуказания может появиться "зеленый свет" ССПВ, что означает, что против нее может быть начата миссия, и она может быть законно убиты и объявлена джекпотом. Однако, если цель будет поймана, то должны быть найдены дополнительные доказательства ее соучастия в преступлении, прежде чем можно будет объ­явить джекпот.

В 2012 году тогдашний капитан SASR Эндрю Хасти (ныне федеральный политик) обратился к ко­мандиру SASR, обеспокоенный тем, что некоторые патрули предпочитали убивать афганцев, подозре­ваемых в принадлежности к повстанцам, а не захватывать их в плен, потому что стандарт сбора дока­зательств для захвата был намного выше, чем для убийства.

- Вы могли бы запустить ракету по цели с помощью разведданных перехвата [например, цель из списка приоритетных воздействий использует свой телефон], но вы не могли использовать эти данные радиоперехвата как способ держать их взаперти более трех дней, и вам нужно было найти доказатель­ства, будь то оружие, детонационный шнур, компоненты, - сказал бывший офицер SASR.

Этот более высокий стандарт доказывания при захвате, возможно, также создал стимул к убийству в командовании ОГССО. Бывший офицер отмечает, что "как только мы подсчитали количество целей из списков приоритетных воздействий, вы хотите поднять счет, будь то убийство или захват".

Во время шуры между Хили и братьями Устад было принято молниеносное решение оставить Хайата в поле зрения разведки. Он понятия не имел, что был отмеченным человеком, он уже пообещал вер­нуться в лагерь на следующий день, но, взломав его телефон, австралийская разведывательная группа, возможно, сможет больше изучить сложную сеть повстанцев, частью которой он был. Было известно, что эта сеть включала в себя национальную приоритетную цель Австралии, командира повстанцев Абдула Хая, обозначенного как объект "Рапира".

Хайят Устад ушел со встречи свободным человеком. Он не знал этого, но он начал работать на австра­лийцев.

Пятница, 29 апреля 2011 года, была спокойным днем в ячейке сопоставления и целеуказания и в опе­ративном центре. Резервистов сменили SASR и приступили к работе, уничтожив и захватив в плен ряд целей из списка приоритетных воздействий в течение первого месяца их ротации. Однако они по-прежнему были обязаны соблюдать ограничения в отношении воздушного пространства, и поскольку 29 апреля был день, когда у них не было доступа к вертолетам, S2 оперативной группы сил специаль­ных операций (старший офицер разведки ОГССО) и S3 (оперативный офицер) находились вдали от Кэмп-Рассела.

Во второй половине дня некоторые сотрудники разведки из ячейки сопоставления и целеуказания, включая Шейна Хили, отправились в тренажерный зал Кэмп-Рассела. Когда он вернулся в FATC, его встретили шокированные лица и гнев.

- Они, убили его, нахрен, не так ли? - спросил он ближайшего солдата.

Солдат кивнул.

Хайят Устад, воспользовавшись своим телефоном на складе, переключил режим ССПВ на "зеленый". Этот статус был замечен на терминале, которым пользовался офицер SASR или командир патруля. Против Устада была быстро организована операция по уничтожению/захвату, и часть операторов SASR подъехала к складу на своих квадроциклах (вместе с поддержкой бронетехники, согласно мест­ным источникам). Когда Хайят Устад сел обедать со своим дядей и несколькими коллегами, его застрелили.

- Им было скучно, - говорит источник. - Все очень просто. Им было скучно, и они хотели кого-нибудь застрелить.

Никого в FATC не волновало, что афганский источник погиб, их работа часто заключалась в том, что­бы приговаривать афганцев к смерти, но их действительно волновало, как это убийство повлияло на стратегический ландшафт. Они получали разведданные от Устада и могли бы, при правильной слежке в нужное время, приблизить Матиуллу к афганской правовой системе, в чем Урузган отчаянно ну­ждался. Теперь Хаят Устад был мертв, и от него было мало толку, за исключением очка в таблице ли­деров ССПВ по джекпотам (где также оказался брат Хаята Манан Устад, убитый позже как объект "Бланка").

Мужчины и женщины, работающие в FATC, считали себя скульпторами, формирующими поле боя давлением, движениями и разрезами. По их мнению, убийство Хайят Устада было не средством до­стижения чего-то большего, а целью.

Убийство Устада было должным образом санкционировано и, следовательно, было законным в соот­ветствии с правилами ведения боевых действий 2011 года, обязательными для миссий оперативной группы ССО по объединенным спискам приоритетных воздействий, за исключением, возможно, од­ной вещи: местные источники и источники ОГССО утверждают, что Устад не был вооружен, и что по­сле убийства группа захвата SASR положила пистолет Макарова на грудь Устада, перед тем, как сфотографировать его тело.

30 апреля 2011 года Министерство обороны опубликовало пресс-релиз, озаглавленный "Командир по­встанцев убит при попытке стрелять в австралийских военнослужащих". В пресс-релизе убийство описывалось как "операция под руководством афганской национальной полиции в Таринкоте" против "известного лидера повстанцев" и заявлялось, что "операция проводилась со строгим соблюдением австралийских правил ведения боевых действий".

Но использовалось ли "подброшенное" оружие? Если да, то почему?

На эти вопросы можно ответить только после того, как мы поймем войну австралийского спецназа в Афганистане, где законы, правила, приказы, этика, стимулы и мораль объединились в гигантский клу­бок скрученной бечевки, окрашенной в оттенки серого.

В 2012 году Бен Робертс-Смит вылетел обратно в Афганистан. Эта ротация стала последней для кава­лера Креста Виктории, но первой в качестве командира патруля SASR, должности, к которой он стре­мился всю свою карьеру.

Теперь у него будет такая независимость на поле боя, какой он никогда раньше не испытывал. Соглас­но книге, авторизованной командующим специальными операциями (Австралия), известного как SOCAUST, у Бена Робертс-Смита будет больше всего убийств среди всех солдат в этой ротации. За свою работу в рамках этой ротации он был бы награжден благодарностью за выдающуюся службу, ко­торая обычно присуждается старшим офицерам. В его цитате упоминалось наставничество Робертс-Смита над следующим поколением операторов SASR.

После этой ротации в 2012 году Робертс-Смит покинул силы обороны Австралии, в конечном счете затем, чтобы сделать карьеру в телевизионном менеджменте. Он ушел в отставку как самый награ­жденный австралийский солдат со времен мировых войн, оставив после себя впечатляющее наследие из медалей, а также удивительный шлейф враждебности, негодования и слухов.

Некоторые из тех, кто служил с Беном Робертс-Смитом, рассказывали коллегам по братству SASR, что награжденный Крестом Виктории был некомпетентным командиром патруля, хулиганом и виновным в тяжких проступках. В 2018 году эти слухи были изложены на газетной бумаге, сначала без упомина­ния имени Бена Робертса-Смита, а затем с упоминанием его конкретно. В 2020 году долгожданный доклад генерал-инспектора Сил обороны Австралии о предполагаемых военных преступлениях в Аф­ганистане был опубликован в отредактированном виде. В докладе содержатся заслуживающие дове­рия утверждения о 39 убийствах, в основном задержанных, ответственность за которые возлагается на 25 солдат. Подавляющее большинство предполагаемых убийств было совершено в 2012 году.

Публичным лицом доклада был начальник сил обороны Ангус Кэмпбелл, сам бывший офицер SASR, который сообщил СМИ, что офицеры и следователи сил обороны Австралии были "разочарованы откровенным обманом со стороны тех, кто знал правду, и, нередко, необоснованным сопротивлением запросам и расследованиям со стороны их начальства". Была выдвинута теория "гнилого яблока" о во­енных преступлениях, идея о том, что некоторые негодяи-операторы плохо себя вели в трудной, но справедливой войне.

Единственным известным предполагаемым "гнилым яблоком" был Бен Робертс-Смит (хотя ни он, ни кто-либо другой официально не был назван), и он стал громоотводом для новостей о докладе гене­рала-инспектора. Новые обвинения в адрес Робертс-Смита начали публиковаться в прессе с регуляр­ностью метронома.

Робертс-Смит заявил о своей полной невиновности и дал отпор, возбудив долгое и дорогостоящее (су­дебные издержки обеих сторон уже оцениваются в 25 миллионов долларов) дело о клевете. При фи­нансовой поддержке своего босса-миллиардера "Седьмого канала" Керри Стоукса, Робертс-Смит на­нял двух самых известных адвокатов Сиднея, чтобы они вели его дело против СМИ-нарушителей, в первую очередь "Найн Медиа" (ранее "Файрфакс Медиа"), издателя газет "Эйдж" и "Сидней Монинг Геральд".

В ходе судебного разбирательства выяснилось, что или Керри Стоукс, или его компания "Australian Capital Equity" оплачивали судебные издержки нескольких членов SASR, выступавших в суде по делу о диффамации, которые были обвинены в военных преступлениях, включая убийство, и ряда других свидетелей, выступавших в поддержку Бена Робертса-Смита.

На момент написания этой статьи судебный процесс закончился, но решение еще не принято. Предпо­лагаемым преступникам, указанным в докладе генерала-инспектора, пока не предъявлено никаких об­винений в военных преступлениях, и эта ответственность возлагается на новый надзорный орган под названием Управление специальных расследований, которое в настоящее время финансируется только до 2023 года.

Ни дело о диффамации, ни доклад генерала-инспектора не являются идеальным историческим факе­лом, способным пролить свет на тьму, которой была война австралийского спецназа в Афганистане. И следует помнить, что до тех пор, пока суд не примет иного решения, каждому австралийскому солдату и бывшему военнослужащему должна быть предоставлена презумпция невиновности при обвинении в каком-либо правонарушении. Но если мы потратим время на то, чтобы понять, почему и как Австра­лия вступила в бой, а также где сражались наши войска и как, тогда и отчет, и судебный процесс наво­дят на мысль об одном: что грехи Австралии в Афганистане не получится возложить на козла отпуще­ния в звании сержанта.

Дебют

"Отбирать людей так, как это делали мы... и заставлять их считать грузовики с углем было просто пустой тратой времени".

Глава 1

Было 29 августа 2001 года, и мощные надувные лодки с полужестким корпусом (RHIB), на борту ко­торых находились 45 операторов SASR, рассекали теплые волны Индийского океана. Они двигались к цели: афганской цели, первой из сотен, которые будут преследоваться в ближайшие 13 лет.

Операторы приготовили свое оружие, проверили связь и мысленно прокрутили в голове тщательно разработанные планы действий по штурму норвежского грузового судна впереди.

Тем временем на крайнем севере Афганистана, недалеко от таджикской границы, группа террористов-смертников из двух человек приблизилась к своей цели, когда их товарищ из Саудовской Аравии в Ва­шингтоне, округ Колумбия, купил пять билетов на рейс 77 авиакомпании "Амэрикен Эйрлайнс" в Лос-Анджелес.

Мир перевернулся, и после трех долгих десятилетий мира и миротворчества SASR вступил в войну.

Бойцы на лодках входили в состав тактической штурмовой группы SASR, или ТШГ, подразделения в составе полка, основанного на возможностях, разработанных британской SAS для разрешения ситуа­ций внутреннего терроризма, таких как захват зданий, захват заложников и угоны самолетов. Австра­лийские подразделения ТШГ SASR уделяют особое внимание абордажу, поскольку многие сценарии, к которым они готовятся, включают захват нефтяных платформ или крупных судов у берегов Австра­лии.

Когда министр иностранных дел Австралии Александр Даунер обменялся телефонными звонками со своим норвежским коллегой Турбьерном Ягландом по поводу грузового судна под норвежским фла­гом, не выполнившего приказы Австралии покинуть австралийские воды, подразделение ТШГ было доставлено самолетом из Перта на остров Рождества, где оно было передано на корабль Королевских ВМС Австралии "Манура", транспортный корабль класса "Канимбла", следующий за судном-наруши­телем. Норвежскому экипажу сказали, что если их судно не выполнит приказы Австралии, последуют "соответствующие действия".

Когда судно приблизилось к австралийским водам, вопреки приказу, подразделению ТШГ было при­казано приступать.

Перед посадкой на борт надувных лодок, SASR изучила характеристики возможных угроз. Питер Тинли, в то время заместитель командира (или 2IC) абордажной группы SASR, а ныне член парламен­та Западной Австралии, говорит, что один из этих профилей угроз предполагал, что вскоре они могут быть вовлечены в бой.

- Мы думали, что существует вероятность того, что нашей посадке могут воспрепятствовать, но у нас не было никакой конкретной информации, кроме как для учета всех возможных непредвиденных об­стоятельств, - сказал Тинли.

Не было никаких предположений о том, что небольшая норвежская команда окажет им сопротивле­ние, но большая группа афганцев, нация с воинственной репутацией, численность которой, вероятно, исчислялась сотнями, это совсем другое дело.

Когда норвежский корабль стал больше на горизонте,солдаты приготовили свои пистолеты-пулеметы "Хеклер-Кох" и гранаты. Любое сопротивление на корабле повлечет смертельный исход; SASR не стреляет, чтобы ранить.

Вскоре корабль превратился в стену из красного металла, но, к радости штурмовой группы SASR, это была не та стена, на которую им пришлось бы взбираться. Трап был опущен с уровня палубы до ва­терлинии. Операторы ТШГ знали, что это не было приглашением к вторжению: это просто указывало на то, что судно ожидает медицинской помощи, о чем неоднократно просил капитан судна.

Когда рулевые надувных лодок приготовились высадить операторов ТШГ, можно было различить на­звание судна, написанное белым на его корме: "ТАМПА".

В течение десятилетий, предшествовавших 11 сентября, SASR были рок-звездами во времена рэпа. На протяжении большей части 70-х, 80-х и 90-х годов аббревиатура SAS в Австралии оставалась крыла­тым словом для обозначения высокооктанового военного авантюризма, но реальность была совершен­но иной.

- Когда я был там, SAS в значительной степени искала себе место, - говорит Крис Робертс, кавалер Креста за выдающиеся заслуги и ордена Австралии, командующий SASR в середине 1980-х годов, а позже командующий австралийскими силами специального назначения. - Мы все время спрашивали себя: "Как нам найти способы быть полезными?"

Полк получил свое название во время войны во Вьетнаме, где армия Северного Вьетнама окрестила их "Призраками джунглей" за их способность исчезать и появляться вновь по своему желанию, но Ро­бертс, ветеран той войны, считает, что часть могла бы сделать гораздо больше.

- Мы в основном проводили рекогносцировку, и я должен сказать, что мы вели тактическую разведку, поддерживая оперативную группу [1-ю австралийскую оперативную группу]. Мы также занимались преследованием и парой рейдов, например, я провел рейд, в ходе которого был разрушен мост, - гово­рит Робертс, который также отмечает, что оперативная группа регулярной армии на самом деле не зна­ла, как использовать возможности спецназа, которые, по его мнению, могли бы быть гораздо более на­ступательными.

Робертс говорит, что в последовавший за этим мирный период SASR стал использоваться недостаточ­но эффективно и нецелесообразно. SASR разработал один из самых строгих режимов отбора в мире, сопоставимый с британскими методами и процедурами SAS (и заимствованный у них). Они отбирали не только за исключительную физическую форму, упорство и высокие способности к полевым и пе­хотным навыкам, но и за особый тип интеллекта и даже индивидуальность, чего не было нигде в си­лах обороны Австралии.

Робертс увидел, что SASR может служить "подразделением национальной миссии", как это делал от­ряд "Дельта" Соединенных Штатов и британская SAS, причем полк является жизнеспособным реше­нием, в Австралии или за рубежом, любой политической проблемы, которая потенциально может быть передана людям с оружием.

Робертс и последующий командир SASR Джим Уоллес, также кавалер ордена Австралии, который также позже стал командующим австралийскими силами специального назначения, хотели, чтобы полк мог предлагать варианты действий в Канберре всякий раз, когда возникала проблема. Некоторые в части, хотя и не Робертс и не Уоллес, даже считали, что SASR вообще должна находиться вне воен­ной цепочки командования, подчиняясь непосредственно премьер-министру и кабинету министров, как некоторые подразделения спецназа США подчиняются президенту.

- Мы действительно хотели быть отрядом в прямом распоряжении правительства, - говорит Уоллес. Но в 80-х и большей части 90-х годов высокопоставленные правительственные деятели, вероятно, во­обще не думали о SASR.

В 1990-х годах доктринальная роль каждого австралийского военного подразделения стала опреде­ляться парламентским докладом гражданского военного эксперта Пола Дибба, представленным пра­вительству Хоука в 1986 году, и последующей Белой книгой по обороне, в которой предполагалось, что абсолютным приоритетом для сил обороны Австралии должна быть защита родной Австралии. В докладе отмечалось, что австралийские силы специального назначения должны сосредоточиться на наблюдении и рекогносцировке территории Австралии и что "другие обязанности... не следует разви­вать в дальнейшем за счет своих военных обязанностей по наблюдению и рекогносцировке".

- Лично мне это не понравилось, - говорит Крис Робертс.

Он думал, что SASR способна сделать гораздо больше, и что ее членам мешали "ревнивые" команди­ры пехоты регулярной армии, стоящие выше по служебной лестнице.

Однако приказы есть приказы, и эти местные обязанности означали, что SASR проводили большую часть своего времени на тренировках в Северной Австралии, готовясь к войне в Австралии, которая, как считало большинство, никогда не произойдет.

- В полку царила эта чушь про "оборону Австралии", - говорит Джим Уоллес. - Я говорю "чушь", по­тому что никто из нас никогда не думал, что нам придется так сражаться. Отбирать людей таким об­разом, какой был у нас, и с таким качеством людей, которых мы нашли, а затем рассаживать их на вер­шинах холмов на севере Северной территории и в округе Кимберли и заставлять их считать грузовики с углем было просто пустой тратой времени по сравнению с их работой. Я, конечно, был полон реши­мости подготовить нас к тому, чего на самом деле хотело от нас правительство.

Единственной иной ролью, которую спецназу было разрешено выполнять в соответствии с докладом Дибба, была борьба с терроризмом, что делало SASR уникальной среди почти всех военных ресурсов Австралии, поскольку он, по сути, будет действовать постоянно. Эта роль означала, что SASR был обучен совсем другому виду боевых действий и финансировался для него.

- Настоящим стимулом для SAS были возможности по борьбе с терроризмом, - говорит Крис Робертс. - Я сосредоточился на роли в борьбе с терроризмом, в рамках которой мы тренировались в ближнем бою в городских районах или в зданиях. Это дало нам совершенно новые возможности, которые, я ду­маю, оказали влияние на весь путь до Афганистана.

Джим Уоллес был так же сосредоточен на борьбе с терроризмом, когда командовал полком, и возмож­ности "черной роли" (борьба с терроризмом) в конечном итоге просочились в планирование и совер­шенствование возможностей "зеленой роли" (для наземной войны).

Другим несомненным преимуществом роли SASR в борьбе с терроризмом в 80-х и 90-х годах было то, что цепочка командования ТШГ обходила сухопутное командование армии, в подчинении которого обычно находился SASR, позволяя ему принимать решения о закупках, логистике, обучении и струк­туре подразделения без необходимости внешнего одобрения.

SASR агитировали за то, чтобы их поставили под их собственное командование и не привязывали к структуре сухопутного командования. В 1990 году были сделаны первые шаги к освобождению от су­хопутного командования, когда был создан штаб сил специального назначения, с целью того, чтобы австралийские силы специального назначения в конечном итоге имели собственного генерал-майора во главе своего собственного командования, равного флоту (Королевский военно-морской флот Ав­стралии), сухопутным силам (армия Австралии) и военно-воздушным силам (Королевские ВВС Ав­стралии).

Ряд событий, произошедших в 90-х годах, значительно увеличили число сторонников командования в Австралии. Значительным изменением стало приход к власти либерально-национального коалици­онного правительства Джона Говарда в 1996 году. С приходом этого правительства появилась более ориентированная на внешний мир позиция в области безопасности, по сравнению с позицией их пред­шественников-лейбористов, позиция, которая только укрепилась по мере того, как австралийский регион переживал период нестабильности. В конце 90-х годов на Фиджи, в Камбодже и на Соломоно­вых островах произошли сбои в системе безопасности, но больше всего новое правительство беспоко­ил рост политического насилия в Индонезии и Папуа - Новой Гвинее.

В Индонезии давнее диктаторское и крайне коррумпированное правительство президента Сухарто бы­ло дестабилизировано после азиатского валютного кризиса 1997 года. По мере падения курса индоне­зийской рупии движения за независимость набирали силу в Тиморе-Лешти и Западном Папуа, а по всей стране росло этническое насилие. Ситуация с правами человека и мошенническое экономическое поведение правительства Сухарто оказались под пристальным вниманием. В Индонезии созрели усло­вия для революции.

Особую озабоченность премьер-министра Говарда вызывала бывшая австралийская колония Папуа - Новая Гвинея, и особенно Северный Соломонов остров Бугенвиль, где в полном разгаре было восста­ние между этническими сепаратистами и национальными силами Папуа - Новой Гвинеи, а также частными военными подрядчиками из Соединенного Королевства. Сценарии, при которых Австралии требовалось быстро перебросить войска за рубеж, были легко представлены правительством Говарда, и было ясно, что многие из этих сценариев лучше всего (или только) могут быть разрешены силами специального назначения.

Были проведены два структурных обзора вооруженных сил Австралии: "Армия в 21-м веке" и "Ре­структуризация армии", поскольку скачки в развитии цифровизации, автоматизации, миниатюриза­ции, авиации, связи и наблюдения значительно изменили способы применения военной мощи. В обзо­рах предлагалось значительно увеличить силы специального назначения Австралии, как по ресурсам, так и по численности, одна из основных рекомендаций заключалась в том, чтобы Австралия создала второй штатный полк "стрелков" спецназа, наряду с SASR, но отдельно от него (позже ставший 2-м полком коммандос).

SASR был разработан для работы небольшими и часто подпольными группами. Этот новый полк ком­мандос должен был иметь другую структуру, действуя в основном взводами, численностью около 30 человек. Он будет использоваться для открытых операций, включая захват аэродромов, создание плац­дармов и оцепления при акциях прямого действия.

Планировалось, что набор возможностей нового полка коммандос будет отличаться от такового у SASR, но также и дополнять его. Однако на практике имело место значительное дублирование опера­ций, особенно в Афганистане, что способствовало соперничеству и, во многих случаях, ненависти между двумя полками "стрелков".

В 1999 и 2000 годах австралийские силы специального назначения переживали период перемен, а так­же растущей полезности. Когда оба полка готовились к операции "Золото", крупной предолимпийской антитеррористической операции по обеспечению готовности, в крошечном развивающемся государ­стве Тимор-Лешти вспыхнуло насилие со стороны ополченцев, и оба полка были отправлены на се­вер.

Австралия согласилась возглавить международные силы, уполномоченные Организацией Объединен­ных Наций для обеспечения стабильности и мира в Тиморе-Лешти, но когда было подсчитано, что Австралии потребуется развернуть 5000 военнослужащих, высокопоставленные лица правительства были шокированы, обнаружив, что это предел того, что силы обороны Австралии могут развернуть за рубежом.

Александр Даунер вспоминает:

- [Я подумал] "Ну, ничего страшного, мы можем найти пять тысяч военнослужащих, у нас в австра­лийской армии гораздо больше пяти тысяч солдат”. Ну, как оказалось, некоторые из них делают это, а некоторые - то, и их нужно ротировать и так далее, так что пять тысяч - это примерно наш предел. Мы такие: "Что вы имеете в виду, пять тысяч - это наш предел?". Вы просто не знаете об этом, как ми­нистр или премьер-министр. В 1999 году мы были действительно удивлены тем, насколько ограничен­ными были возможности сил обороны Австралии.

Даунер говорит, что он и Джон Ховард также были обеспокоены отсутствием у Австралии способно­сти к проецированию силы, поскольку у них была "какая-то старая посудина под названием "Тобрук", и все". Австралийские вооруженные силы не были предназначены для использования за границей.

- Я подумал: "Действительно, какого хрена? Как люди могли согласиться с этой безумной идеей?" - го­ворит Даунер. - Это то, что сделали люди, но это не то, что сделал бы я, и это не то, что сделали мы, Говард и я.

После Тимора-Лешти правительство осуществило крупные инвестиции, чтобы сделать силы обороны Австралии гораздо более "гибкими и разносторонними". По словам Даунера, покупка транспортных самолетов "Боинг" C-17 и строительство универсальных десантных кораблей были результатом шока, который он и Говард испытали, когда осознали, насколько ограничены возможности сил обороны Ав­стралии по осуществлению проектов за рубежом.

И Даунер, и Говард говорят, что расширение сил специального назначения было также попыткой из­менить направление и возможности сил обороны Австралии, включая возможность более быстрого развертывания за рубежом.

Деньги поступали в Австралийское командование специальных операций (КССО), и особенно в новое инженерное подразделение специального назначения, созданное для противодействия химическим, биологическим, ядерным, радиологическим и взрывоопасным угрозам во время Олимпийских игр в Сиднее. Это подразделение стало полноценным полком в 2002 году, названным сначала полком реаги­рования на инциденты (IRR), а затем инженерным полком сил специальных операций (SOER).

Рота боевой поддержки специальных операций (позже эскадрон материально-технического обеспече­ния специальных операций) была введена в строй в 2003 году, что позволило КССО быстрее развер­тывать солдат и действовать более независимо.

Благодаря штатным полкам "стрелков", их собственным выделенным резервным силам (давно суще­ствующему 1-му полку коммандос), в сочетании с выделенным штабом сил специального назначения и тренировочно-учебным центром, КССО превращалось в "армию в футляре", способную к быстрому развертыванию и в высшей степени независимую.

- Сейчас они почти армия внутри армии, - говорит Джим Уоллес, - и когда у вас есть подобное, у вас может возникнуть тенденция действовать раздельно. Это может стать проблемой.

Глава 2

"Если ты залезешь наверх, мы стащим тебя за ноги; если ты спрячешься внизу, мы вытащим тебя за волосы"

Операторы SASR штурмовали трап "Тампы" (за исключением одного, который взобрался по якорной цепи корабля) и ворвались на палубу, держа оружие наготове, сняв предохранители, выкрикивая инструкции сотням мужчин, женщин и детей перед ними.

- Ложитесь, где стоите!

Многие из тех, кто был на палубе, уже лежали, слишком слабые, слишком голодные или слишком больные, чтобы стоять. Почти никто не говорил по-английски, и никто из солдат не говорил на хазара­ги, диалекте дари, на котором чаще всего говорили люди на корабле.

Подросток по имени Сайед Али Мурад, который немного говорил по-английски, подошел к одной из штурмовых групп в попытке выступить посредником. На него было направлено оружие, и на него кричали. Он не мог понять, о чем его просят. Раздались новые крики, и на него направили еще больше оружия. Он снова лег.

Мурад был напуган. Он знал, что это австралийские солдаты, и что они не должны были убивать без­оружных людей, но, учитывая то, как они появились, неожиданно, с обнаженным оружием и криками, он боялся, что его собственная короткая и полная опасностей жизнь скоро подойдет к концу.

Путешествие Саеда Али Мурада в территориальные воды Австралии, как и многих других 432 чело­век, находившихся на палубе "Тампы", началось в Афганистане. Почти все, мужчины, женщины и де­ти, бежали от талибов. Как и большинство находившихся на корабле, Мурад был хазарейцем, членом этнического меньшинства, которое талибы считают вероотступниками. Хазарейцы говорили на дру­гом языке, чем большинство жителей страны, и, что более важно, исповедовали другую религию.

Хазарейцы были мусульманами, как и талибы, но они были частью шиитской ветви, отличной от сун­нитской, членами которой было большинство талибов. Это межконфессиональное различие в большинстве мест исламского мира и в большинстве случаев незначительно, но не в Афганистане под руководством талибов в 2001 году.

За семнадцать лет до "дела Тампы" Мурад родился в маленькой деревне в южной части провинции Газни, в нескольких километрах от границы с Урузганом. Его деревня была частью так называемого "Хазараджата", обширной территории в центральном Афганистане, охватывающей несколько провин­ций, которая была в основном населена хазарейцами и защищалась их группами ополчения.

Когда родился Мурад, армия СССР номинально оккупировала страну. На самом деле они контролиро­вали Кабул и несколько других городов, но в сельской местности они подвергались постоянным напа­дениям моджахедов, поддерживаемых ЦРУ и Пакистаном.

По мере того как Мурад рос, Афганистан менялся. В 1989 году Советская Армия ушла из страны, из­далека поддерживая коммунистическое марионеточное правительство под руководством пуштунского лидера по имени Мохаммад Наджибулла.

Пуштуны, крупнейшая этническая группа Афганистана и вторая по величине в Пакистане, на протя­жении сотен лет, возможно, даже тысяч, были наиболее значимыми действующими лицами на полити­ческой и военной арене Афганистана, имея долгую историю войн против других этнических групп Афганистана, других пуштунов, Советского Союза, Великобритании, Соединенных Штатов и даже, по мнению многих антропологов, Александра Македонского и Чингисхана (многие хазарейцы утвер­ждают, что являются потомками Чингисхана и его вторгшейся монгольской армии).

После ухода советских войск из Афганистана Наджибулла попытался отречься от своего коммунизма и принять афганский и исламский национализм, но он был отвергнут другими пуштунскими воена­чальниками и моджахедами, которые сражались с правительственными войсками Наджибуллы, а за­тем друг с другом. На протяжении 90-х годов на большую часть Афганистана опустилась пелена все­общих насильственных беспорядков.

Для Саеда Али Мурада, который сейчас имеет докторскую степень в области международных отноше­ний и преподает в австралийском университете, эти великие события стали открытием и закрытием его школы.

- Безопасность на местном уровне в значительной степени зависела от местных субъектов, и общинам приходилось вести переговоры с этими местными субъектами, - говорит он. - Иногда вооруженная группа устанавливала охрану, и это означало стабильность и защищенность, и, как правило, у них не было идеологической оппозиции школам.

- Иногда охраны не было вообще, а иногда мы ходили в школу, когда шли бои между двумя вооружен­ными группировками, а над головой летали ракеты. Это было частью жизни.

Безопасность для хазарейцев была местной обязанностью. Это было верно для большинства этниче­ских, племенных и подплеменных групп в большинстве районов Афганистана, но особенно это было верно для хазарейцев. С их отличительными монгольскими и тюркскими чертами лица и уникальным диалектом они не могли избежать ужасных погромов и массовых убийств, просто смешавшись с дру­гой общиной.

Хазарская деревня Мурада жила рядом с общиной пуштунов, и хотя эти две общины часто конфликто­вали, когда дело касалось социальных вопросов, таких как женское образование, права женщин и ме­дицинская практика, в основном у них были мирные и функциональные отношения.

- Отношения между двумя группами были ограничены, например, очевидно, что между группами нет браков, но у нас были деловые связи и, я бы сказал, была также дружба, - говорит Мурад.

Независимо от общительности, хазарская община чувствовала себя в большей безопасности, когда жила под защитой сильного и сплоченного хазарского ополчения. По словам Мурада, в середине 1990-х годов этого чувства безопасности не хватало, поскольку "Хезбе вахдат", основное хазарское ополчение, потерпело ряд поражений на полях сражений, и границы хазараджата начали рушиться.

Хазарейцы боялись резни, и они были далеко не единственными. В тот период в Афганистане почти не было закона. Дороги между городами часто принадлежали вооруженным ополченцам, которые по­стоянно сражались за контроль с другими ополченцами. Налеты на поселки были обычным явлением; то же самое касалось карательных и произвольных артиллерийских обстрелов.

Социальных служб было мало, смерть была неизбежна, и, как и в большинстве районов Афганистана, закон АК-47 был единственным, что имело значение.

Именно в этой обстановке из Пакистана и южного Афганистана начала появляться группа исламских ученых и студентов-религиоведов, получившая название "Талибан" (буквально "студенты" или "уче­ные").

Эта сила в значительной степени воспринималась как позитивная в Афганистане, даже хазарейцами. Да, Талибан был преимущественно пуштунской силой, но считалось, что их пуштунская идентич­ность подчинена их моральной идентичности, которую они носили как знак почета.

Когда они впервые появились, группа сделала заявления о том, что они прибыли не для межконфес­сиональной войны и даже не для исламских чисток, а для установления мира, законности и порядка для всех афганцев. Они утверждали, что не заинтересованы в самостоятельном управлении, вместо этого заявив, что создадут безопасность и закон, а затем сформируют правительство национального единства, восстановив в должности афганского короля, который был свергнут в 1973 году.

- У них был действительно романтизированный образ, - говорит Мурад. - Они были просто студента­ми, которые были сыты по горло кровопролитием и анархией в стране. Одной из метафор, которые ис­пользовались в то время, было то, что они были "белыми ангелами".

Первоначально талибы захватили территорию на юге Афганистана, где преобладали пуштуны, и там они очистили дороги от бандитов и создали шариатские суды, в которых рассматривались земельные споры и уголовные иски; это был чрезвычайно популярный шаг. К 1995 году талибы объединили большинство пуштунских ополченцев под своим белым знаменем и контролировали большую часть юга страны.

В 1996 году они захватили многонациональную столицу Кабул, а также восточный город Герат, насе­ленный в основном не-пуштунами, говорящими по-персидски. То, как они захватили Кабул (среди прочих зверств они без разбора обстреливали город), и их жестокое теократическое правление в Гера­те изменили восприятие талибов и начали вселять страх в сердца хазарейцев.

Хазарейцы по всему Афганистану перевооружились, повторяя усилия сил этнических меньшинств на севере, и многие присоединились к более крупным ополчениям, выступающим против движения Та­либан. Основное хазарское ополчение "Хезбе Вахдат" объединило силы с тем, что стало Северным альянсом, для защиты третьего по величине города Афганистана, Мазари-Шарифа. Мазари-Шариф в значительной степени был избавлен от кровопролития на протяжении 80-х и 90-х годов благодаря многочисленной общине этнических узбеков, которые приветствовали советское вторжение и поддер­живали мощное ополчение на протяжении большей части 90-х годов.

В 1997 году благочестивые, этнически чистые и полностью идеологезированные талибы напали на за­щитников Мазари-Шарифа, которые были полиэтническими, многоконфессиональными и придержи­вались религиозной терпимости (известно, что в городе были широко доступны водка и секс-работ­ники). В Мазари-Шарифе столкнулись два видения Афганистана.

Первоначально Талибан понес большие потери в Мазари-Шарифе. Захваченных в плен боевиков "Та­либана" часто пытали и убивали, причем большая часть жестокостей творилась по приказам узбекско­го лидера Абдула Рашида Дустума. Началась осада города, оборона которого была прорвана в августе 1998 года благодаря, хотя и косвенно, саудовскому организатору и агитатору по имени Усама бен Ла­ден.

Бен Ладен и его люди сражались бок о бок с талибами, и правители Саудовской Аравии предоставили талибам парк машин и поддоны с наличными деньгами, пытаясь добиться расположения та­либов, и чтобы те отправили бен Ладена обратно в Саудовскую Аравию. Талибы забрали деньги и использова­ли машины для нападения на Мазари-Шариф.

Союз между узбеками и хазарейцами в Мазари-Шарифе быстро распался после того, как талибы во­шли в город. Захватчики установили власть своего собственного губернатора Абдула Манана Ниази в течение нескольких дней после вступления. Его первым актом на посту губернатора было хождение от мечети к мечети с пламенными речами об этнических меньшинствах Афганистана, особенно хаза­рейцах. Он издал указ, согласно которому хазарейцам будет разрешено жить в Афганистане, где доми­нируют талибы, только в том случае, если они отрекутся от своей религии и будут жить, как выразил­ся Ниази, как мусульмане.

- Куда бы ты ни пошел, мы тебя поймаем. Если ты поднимешься наверх, мы стащим тебя за ноги; если ты спрячешься внизу, мы вытащим тебя за волосы, - заявил мулла Манан Ньязи из центральной мече­ти Мазара.

После его выступлений боевики Талибана ходили от двери к двери в поисках хазарейцев; когда их на­ходили, их часто вытаскивали на улицу и забивали ножом, как это сделал бы халяльный мясник. В течение нескольких дней после убийств талибы отказывали семьям в просьбе похоронить этих людей, и их женам и детям приходилось наблюдать, как их трупы съедали собаки. Это стало началом новой политики талибов в отношении афганских хазарейцев.

- Что сделали талибы, так это установили вокруг нас экономическую блокаду, и я очень хорошо это помню, потому что мы все сильно пострадали, - говорит Мурад. - Они знали, что могут уморить нас голодом, вместо того чтобы воевать с нами. Там, где я жил, всего в нескольких километрах отсюда, в пуштунских районах, мешок риса мог стоить 1000 афгани [15 австралийских долларов], но там, где я был, рис стоил 10 000 афгани [150 австралийских долларов].

Шаг за шагом ополченцы-хазарейцы отступали, пока весь Хазараджат не был сдан талибам.

- Как только [талибы] пришли, они закрыли школы, а затем начали преследовать людей, сначала во­оруженных людей, затем НПО [неправительственные организации], а затем любых молодых людей, у которых было образование, и так далее по длинному списку, - говорит Мурад. - Раньше надежды было немного, но она у нас была. Мы с братом думали, что, возможно, наступит мир, и, возможно, мы смо­жем поступить в университет и найти хорошую работу или что-то в этом роде, но теперь надежды не было. Было только отчаяние.

Когда Мурад стал подростком, он "знал, что нас ждет выбор между пытками, тюремным заключением или смертью, поэтому в конце концов я покинул этот район". Он бежал в Кандагар. Из Кандагара он организовал свой контрабандный провоз под одеялом на заднем сиденье внедорожника в направлении афгано-пакистанской границы. Мурад обосновался в большой хазарской общине в Кветте, но там он снова был гражданином второго сорта, фактически, гражданином третьего сорта. В то время как паки­станские хазарейцы подвергались преследованиям со стороны большинства пуштунского населения, они, по крайней мере, имели пакистанское гражданство, обеспечивающее им базовое образование, здравоохранение и передвижение по стране и за ее пределами.

За год, проведенный в Кветте, Мурад изучил английский и внимательно следил за новостями, надеясь на хорошие новости от Хазараджата. Хороших новостей не было. Талибан укрепил свою власть в стране, Пакистан, Саудовская Аравия и некоторые государства Персидского залива признали органи­зацию законным правительством Афганистана.

- До тех пор афганские хазарейцы не путешествовали на большие расстояния, - говорит Мурад. - Мы бы сбежали в Пакистан или Иран, или, возможно, даже в страны Персидского залива, но всегда есть надежда вернуться. В 1999 году, после массовых убийств, было очевидно, что перспективы возвраще­ния нет.

Положение в Афганистане было безнадежным, и растущее число беженцев-хазарейцев в Кветте, пред­ставленное пакистанской пуштунской общиной, подвергалось избиениям и убийствам. Мурад регу­лярно разговаривал со своим отцом по телефону о том, что он может делать дальше, пока его отца не схватили талибы и не отправили на каторжные работы.

- Я никогда не хотел покидать Афганистан, - говорит Мурад. - Все, чего хотят хазарейцы - это жить в нашем районе, в нашем доме, но впереди у нас просто не было пути.

Кроме одного: пути контрабандистов.

Рано утром 23 августа 2001 года Саед Али Мурад прибыл на пляж недалеко от индонезийского при­брежного курорта Пантай Пелабухан Рату, потратив месяцы и сбережения своей семьи, чтобы до­браться туда. Теперь перед ним был последний отрезок пути.

Он и еще 432 человека, в основном мужчины, но также несколько женщин и детей, в основном хаза­рейцы, но также несколько таджиков, афганцев-пуштунов и жителей Шри-Ланки - были втиснуты в "Палапу" небольшую деревянную шхуну, используемую в основном для коротких рейсов между островами Индонезии и рыбной ловли. Группа индонезийских контрабандистов, в число которых вхо­дили полицейские в форме, заполнила каждый доступный дюйм лодки живым грузом. В предстоящем путешествии Мураду пришлось подтянуть колени к подбородку.

Хазарейцы не являются традиционными мореплавателями. Большинство из тех, кто был на "Палапе", никогда раньше даже не видели лодку и были в панике даже в тот короткий период, когда шхуна дви­галась по спокойным водам под ярким солнечным светом.

Расстояние от индонезийского порта до острова Рождества, австралийской территории, на которой группа надеялась высадиться и там попросить правовой защиты в соответствии с законами о бежен­цах, составило примерно 450 километров. Экипаж "Палапы" надеялся войти в порт после 36 часов плавания.

После рассвета 24 августа стало очевидно, что "Палапа" не прибудет в пункт назначения через 36 ча­сов, а возможно, и вообще не прибудет. Всю ночь море поднималось и бурлило, и двигатель лодки ра­ботал на пределе, когда по палубе разлились рвота и страх.

При первых лучах утреннего солнца послышался громкий треск и скрежещущий звук, а затем все стихло. Двигатель шхуны вышел из строя и разрушил сам себя. "Палапа" теперь дрейфовала по тече­нию и, при дальнейшем осмотре, медленно тонула.

В этот момент потерпевшее крушение судно было замечено австралийскими властями, и представите­ли Австралии предприняли усилия, чтобы катера индонезийских ВМС или береговой охраны спасли "Палапу". Когда эти усилия были проигнорированы, было отправлено морское сообщение: всем су­дам, по всем каналам.

"Тема: Ретрансляция сигнала бедствия. 35-метровое судно индонезийского типа с более чем 80 пасса­жирами на борту дрейфует в районе 09.32.5 южной широты 104.44 восточной долготы... на крыше судна написано SOS и HELP. Суда в течение 10 часов сообщают на эту станцию наилучшее расчетное время прибытия и намерения."

На вызов откликнулось огромное норвежское грузовое судно, перевозившее подержанную технику из Фримантла в Сингапур. Это был контейнеровоз "Тампа".

Когда корабль встал у борта "Палапы", Мурад поверил, что они спасены, не только от моря, но и от их ужасных обстоятельств. Он предположил, что его и других беженцев перевезут в Австралию, где им окажут медицинскую помощь (дюжина человек из группы были без сознания, а у многих других были серьезные проблемы со здоровьем), а затем признают беженцами.

- Мы очень надеялись, что австралийское правительство примет нас с распростертыми объятиями, со­вершенно не разбираясь в политике, - говорит он.

Капитан "Тампы" Арне Риннан связался с австралийской службой поиска и спасения (AusSAR), и поздно вечером 26 августа он объяснил австралийским чиновникам, что с более чем 400 пассажирами, многие из которых нуждаются в медицинской помощи, и со спасательными шлюпками всего для пары десятков пассажиров, он считает, что его судно больше не пригодно к плаванию. Он планировал от­плыть к ближайшему месту, где могла быть оказана помощь: острову Рождества.

Австралийская служба поиска и спасения ответила капитану Риннану, что это его прерогатива, как капитана его судна. Он должен был лечь в дрейф в море, где его будут принимать австралийские тамо­женники.

Затем было принято монументальное решение не допускать "Тампу" в австралийские воды.

В 2001 году правительство Говарда вечер за вечером подвергалось критике в средствах массовой ин­формации по поводу иммиграционной политики. Хотя количество беженцев в Австралии было незна­чительным по сравнению со многими странами мира, наблюдался значительный рост числа проси­телей убежища, въезжающих в страну на лодках. Спорный закон, предлагающий, чтобы лица, ищу­щие убежища, прибывающие на лодке, не имели доступа к австралийским судам, проходил через Се­нат, а центры содержания под стражей в Новом Южном Уэльсе и Западной Австралии, а также на острове Рождества регулярно появлялись в новостях из-за голодовок, беспорядков и болезней заклю­ченных.

Освещение в прессе Австралии было значительным, и казалось, что правительство не контролирует ситуацию. Когда "Тампа" забрал беженцев с тонущей "Палапы", у правительства появилась возмож­ность взять ситуацию под контроль.

Было самоочевидно, что юридические проблемы, с которыми сталкиваются беженцы, были бы значи­тельно уменьшены, если бы те, кто ищет убежища, просто никогда не добирались до территории, на которой Австралия, согласно международному праву, должна была бы иметь с ними дело.

- Мы будем решать, кто приезжает в эту страну и при каких обстоятельствах они приезжают, - позже скажет премьер-министр Говард.

Вскоре после того, как правительство отказалось разрешить "Тампе" пришвартоваться на острове Ро­ждества, опросы общественного мнения и комментарии некоторых СМИ начали свидетельствовать о том, что эта позиция на самом деле была популярной. Возникли дипломатические и юридические проблемы, поскольку большинство экспертов в области международного права (в том числе из судо­ходной компании "Wilhelmsen Lines", владельца контейнеровоза "Тампа") полагали, что капитан Рин­нан имел законные права плыть на остров Рождества и что спасенные с "Палапы" должны рассматри­ваться там как просители убежища. Индонезия упорно отказывалась принимать беженцев, и к настоя­щему времени, похоже, у нее не было юридических обязательств делать это.

Австралия придерживалась своей позиции отказа, даже отклонив просьбу капитана Риннана о том, чтобы наиболее больных просителей убежища перевезли на остров Рождества. Очевидно, австралий­ское правительство рассчитывало, что отступление может иметь катастрофические послед­ствия, по­скольку надвигаются федеральные выборы.

В 2 часа дня 29 августа Риннан решил форсировать события. Он начал движение в направлении тер­риториальных вод Австралии. Сорок пять операторов SASR, находившихся поблизости, были погру­жены на свои полужесткие надувные лодки с приказом захватить судно, что они легко выполнили.

3 сентября 2001 года Саед Али Мурад и другие просители убежища были переведены на корабль Ее Величества австралийского военно-морского флота "Манура", проведя на палубе захваченной "Тампы" более недели, пока в Австралии бушевали судебные споры. Но просители убежища перешли из одного подвешенного состояния в другое, и теперь они ждали в чреве военного корабля, чтобы вы­яснить, где в мире их могут принять после того, как Австралия заявила, что нет никаких шансов, что кого-либо из них там примут.

Чуть больше недели спустя молодой австралийский моряк, с которым Мурад подружился, подозвал его подойти и посмотреть, что показывают на телевизоре экипажа.

- Вы, наверное, хотите это увидеть, - сказал моряк. - Я не знаю... Может быть, это немного изменит ситуацию для вас, ребята.

Глава 3

"Что бы вы сделали, если бы заполучили бен Ладена в свои руки?"

БЛИЖЕ К концу августа 2001 года два бельгийца арабского происхождения, Дахман Абд аль-Саттар и Бурауи эль-Уаер, представились часовым Северного альянса на линии фронта между их группи­ровкой и Талибаном. Бельгийцы передали рекомендательные письма от британского священнослужи­теля по имени Ясир аль-Сирри, который руководил Исламским наблюдательным центром в Западном Лондо­не, и привезли все камеры и звуковое оборудование, которые им понадобятся для завершения доку­ментального фильма о Северном альянсе, над которым, как они утверждали, они работают.

Мужчин пропустили и отвезли на север, в город Ходжа-Бахауддин, приятное буколическое местечко в зеленой долине, прижатой к границе с Таджикистаном. Это было место, где размещалось военное ко­мандование Северного альянса.

У бельгийцев был список просьб об интервью, но был один человек, с которым они хотели провести время больше, чем с кем-либо другим: военный лидер Ахмад Шах Масуд. Журналистам сказали подо­ждать, и они ждали. Август сменился сентябрем. Они провели время в компании с двумя женщинами, французской журналисткой и американской активисткой по защите прав женщин, которые также жда­ли встречи с Масудом.

С наступлением второй недели сентября предполагаемые документалисты становились все более взволнованными. Мужчины сказали своим ведущим, что у них жесткий крайний срок, 9 сентября 2001 года, до которого оставалось всего несколько часов. Они говорили всем, кто соглашался слушать, что им срочно нужна аудиенция у генерала Масуда. Их работа была бы неполной без интервью с вели­чайшим полководцем в новейшей военной истории Афганистана.

Как и большинство афганских военачальников, этнический таджик Ахмад Шах Масуд сделал себе имя, сражаясь с Советами. Начав войну с Советами в качестве 27-летнего полевого командира, контролировавшего стратегически важный горный перевал с менее чем 1000 бойцов, Масуд закончил войну в качестве 36-летнего регионального командующего, контролировавшего 13 000 бойцов и стра­тегический горный перевал (девять раз Советская армия предпринимала штурмы в Панджшерской до­лине против людей Масуда, и девять раз они были отбиты) и прославился на всю страну.

Масуд, возможно, был самым эффективным из всех командиров на протяжении всей войны с Совета­ми, и он добился этого без некоторых преимуществ в разведке и оснащении, которые были предостав­лены другим, особенно пуштунским командирам с прочными связями с Пакистаном, который распре­делял большую часть саудовской и американской военной помощи и разведывательных данных.

Однако он был далеко не единственным эффективным командиром моджахедов. По всему Афганиста­ну почти все этнические группы сопротивлялись советской оккупации, бесконечно преследуя совет­ские войска каждый раз, когда они покидали свои базы. Советы пытались заставить страну подчи­ниться, безжалостно бомбя районы, подозреваемые в поддержке повстанцев, но, несмотря на то, что было убито до 2 миллионов афганцев, никогда не было и намека на подчинение. Афганские племена отказались сдаваться.

Также в войне участвовали широко разрекламированные, но в основном неэффективные арабские бригады. После советского вторжения в 1979 году война в Афганистане стала поводом для беспокой­ства в мусульманском мире, когда самые высокопоставленные духовные лица Египта и Саудовской Аравии говорили своим паствам, что молодые способные мужчины со средствами имеют религи­озный долг сражаться против русских-атеистов.

В Пакистане и в некоторых частях Афганистана были созданы лагеря-убежища, оплачиваемые в основном странами Персидского залива и Саудовской Аравией, где арабы могли проходить подготов­ку для предстоящей борьбы с Советами. В Сиднее и Мельбурне даже проводились сборы средств в поддержку борьбы с Советами, а горстка австралийских арабов прошла подготовку в Афганистане и Пакистане, а затем сражалась против Советов.

В период с 1982 по 1992 год, по оценкам, 35 000 мусульман из-за пределов региона Афганистан-Паки­стан воевали в Афганистане, и, возможно, еще 60 000 отправились в Пакистан учиться в медресе или тренировоч­ных лагерях. Самым известным из них был Усама бен Мохаммед бен Авад бен Ладен, мил­лионер, 17-й сын отца-миллиардера. Бен Ладен–старший вырос в бедности в Йемене, построил строи­тельную империю, подобной которой нет ни у кого в Саудовской Аравии, а затем погиб в 1967 году после того, как его частный самолет врезался в гору недалеко от границы Саудовской Аравии и Йеме­на.

Усама бен Ладен не был ни блестящим тактиком на поле боя, как Масуд, ни выдающимся исламским ученым, как лидер движения Талибан мулла Мохаммад Омар (мулла - почетный религиозный титул). Он был периодически богат, но также часто не был связан с богатством своей семьи; даже когда у не­го были связи, он получал лишь незначительную долю семейного дохода. Он был высоким и застен­чивым, и его часто описывали скорее как последователя, чем лидера, но Бен Ладен начал свой жесто­кий путь джихада (джихад - это обязанность ислама и буквально означает "борьба", обычно мирная внутренняя борьба с невежеством) с почти безграничными амбициями, и с тех пор стал только более дерзким.

Как и Ахмад Шах Масуд, имя Усамы бен Ладена было едва известно в начале советского вторжения в Афганистан, но десять лет спустя, когда Советская Армия отступила, бен Ладен был известен в араб­ском мире и, возможно, был самым узнаваемым гражданином Саудовской Аравии, помимо чле­нов ко­ролевской семьи.

Война бен Ладена сильно отличалась от войны Масуда. Масуд был серьезным препятствием для со­ветских военных; временами до 30 000 советских военнослужащих при поддержке бронетехники и вертолетов направлялись, чтобы попытаться очистить от Масуда и его сил Панджшерскую долину. У Усамы бен Ладена не было такого боевого послужного списка. Его роль в основном была организаци­онной, он по­могал финансировать и перевозить арабов, которые хотели обучаться и сражаться.

Бен Ладен и ядро того, что позже стало "Аль-Каидой" ("Основой"), были вовлечены в некоторые не­значительные военные действия, главным образом вовторой половине войны, которые не оказали большого стратегического влияния на ход конфликта, но они получили широкую огласку в немалой степени благодаря усилия журналиста Джамаля Хашогги, друга бен Ладена, писавшего о его подвигах для саудовских СМИ, и позже убитого по приказу наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Салмана.

Возник современный миф о том, что ЦРУ финансировало и оснащало Усаму бен Ладена и его араб­ские бригады в Афганистане, и что эта поддержка была необходима для разгрома Советов, но факты этого не подтверждают. Поддержка ЦРУ афганских моджахедов осуществлялась по пакистанскому ка­налу, а пакистанское агентство межведомственной разведки (ISI) вооружало и финансировало в пер­вую очередь афганских пуштунов - людей, которые позже либо примкнут к движению Талибан, либо станут им.

Многие арабы, которые путешествовали в Афганистан в этот период, особенно связанные с прави­тельством саудовцы и арабы Персидского залива, финансируемые нефтедолларами, были, по сути, во­енными туристами. Они часто приезжали с сумками, полными наличных, тренировались, делали несколько фотографий и возвращались домой к роскоши с кондиционером, с историей, которую мож­но рассказать, и милостью Аллаха, осыпавшей их. Эти позеры и их друзья, а не ЦРУ или Пакистан, были финансовым двигателем, который управлял арабскими бригадами, а позже и "Аль-Каидой".

Когда Советская Армия ушла из Афганистана в 1989 году, стало ясно, что война обернулась катастро­фой для Москвы. Потери с советской стороны (около 15 000) были небольшим числом по сравне­нию с погибшими афганцами, но потеря престижа и могущества СССР была значительной. Тем не ме­нее президент Михаил Горбачев утверждал, что, по-видимому, обязательно для иностранных лидеров, объявляющих о своем поражении в Афганистане, что положение дел было желательным и что это произошло благодаря его войскам: "Успех политики национального примирения уже позволил начать вывод советских войск с части аф­ганской территории. В настоящее время советских войск нет в 13 афганских провинциях — потому что там прекратились вооруженные столкновения. Окончательный статус своей страны среди других народов определят сами афганцы. Чаще всего говорят, что будущий мирный Афганистан будет неза­висимым, неприсоединившимся и нейтральным государством. А теперь о наших мальчиках, наших солдатах в Афганистане. Они честно выполняли свой долг, совершая акты самоотречения и героизма. Наш народ глубоко уважает тех, кто был призван служить в Афганистане".

Правда заключалась в том, что многие афганцы ужасно страдали под советским ярмом. Война поро­дила афганских монстров, и последовавшая за ней гражданская война, несомненно, была еще более крова­вой, потому что люди, участвовавшие в ней, привыкли к полю боя, на котором изнасилования, пытки и массовые убийства мирных жителей были обычной тактикой.

Конечно, сам Советский Союз также пострадал от войны, и это нашло отражение в речи Горбачева. "Региональные конфликты - это кровоточащие раны, которые могут привести к гангренозному росту на теле человечества", - отметил он.

Это удачная метафора, поскольку гангрена редко приводит к летальному исходу, если пациент в остальном здоров, но может убить тех, кто уже серьезно болен. Распад Советского Союза произошел не из-за войны в Афганистане, но война внесла свой небольшой вклад. Усама бен Ладен не победил Советы в Афганистане, но его арабские бригады также внесли свой небольшой вклад. Как бы то ни было, бен Ладен считал себя лично победителем безбожной армии или, по крайней мере, проводни­ком разрушительной воли Аллаха.

В начале 1990-х годов внимание Усамы бен Ладена переключилось на его родную страну, Саудовскую Аравию, после того как Саддам Хусейн и иракская армия вторглись в Кувейт. Летом 1991 года огром­ная армия Саддама угрожала границам обширного и богатого саудовского государства. Надвигался энергетический кризис, и как в Эр-Рияде, так и в Вашингтоне, округ Колумбия, царила паника.

Бен Ладен встретился с королевской семьей Саудовской Аравии, предложив свои арабские бригады для защиты границ Саудовской Аравии и, конечно же, городов Мекка и Медина, самых святых мест в мусульманском мире. Тот факт, что Бен Ладен верил, что его легковооруженные моджахеды смогут противостоять силам Саддама с их бронетехникой, артиллерией и поддержкой с воздуха в открытой пустыне, говорил о его заблуждении.

Предложение бен Ладена было продиктовано двумя соображениями. Он все чаще видел себя люби­мым сосудом Бога и желал лично защищать священные города своей родины, но его также приводил в ярость королевский план, позволяющий Соединенным Штатам разместить огромное количество войск на границе между Саудовской Аравией, Ираком и Кувейтом. По его мнению, допуск тысяч во­оруженных кафиров, или неверующих, на Святую землю был оскорблением всех мусульман и самого Бога.

Королевская семья Саудовской Аравии предпочла президента Джорджа Буша-старшего Усаме бен Ла­дену. Более полумиллиона военнослужащих США были переброшены в Саудовскую Аравию в ходе операции "Щит пустыни", при этом президент Буш твердо пообещал вывести все американские вой­ска из Саудовской Аравии, когда закончится конфронтация с Ираком. Это обещание не было выполне­но.

После того, как армия Саддама была разгромлена в войне в Персидском заливе в 1991 году, более 5000 американских военнослужащих остались в Святой земле, к большому неудовольствию религи­озных радикалов, таких как Усама бен Ладен. Его риторика против саудовской королевской семьи и Соединенных Штатов не приветствовалась в автократической Саудовской Аравии, и вскоре Бен Ладен и его последователи переехали в Судан, бедную восточноафриканскую страну с исламистским прави­тельством и небольшим уважением к правам человека.

Со своей базы близ Хартума Бен Ладен создал частную армию, выплачивая любому мусульманину, желавшему приехать и обучиться различным видам партизанской войны и религиозному обучению, базовое жалование. Он также вкладывал большие суммы денег в суданские предприятия, которые, по большому счету, были неудачными, и когда Бен Ладена исключили из семейного бизнеса в 1994 году, его личная казна начала иссякать.

Давление на Бен Ладена и его группировку в Судане неуклонно росло. Он больше не был источником, казалось бы, неисчерпаемых средств для суданцев, и он также не предлагал советов и помощи в строительстве, как ожидалось. Правительство Саудовской Аравии и ЦРУ обратились к правительству Судана с просьбой заставить замолчать и, возможно, депортировать Бен Ладена. Пережив попытку убийства в 1996 году неизвестным нападавшим, саудовский джихадист решил перенести свои дей­ствия, пожалуй, в единственное место в мире, где ему могли бы быть рады: в Афганистан.

После отступления советских войск в Афганистане коммунистическое марионеточное правительство просуществовало пару лет, сохраняя контроль лишь над небольшими, но густонаселенными районами страны, прежде чем разношерстная армия вошла в Кабул и уничтожила последнее подобие суверени­тета. Тот факт, что Кабул пал, не был неожиданностью; неожиданностью было то, что он был взят не пуштунскими войсками, атаковавшими с юга, а таджикскими и узбекскими войсками с севера, воз­главляемыми главным образом Ахмад-Шахом Масудом.

Масуд был блестящим военачальником, но не национально ориентированным политиком. В последую­щие годы по всей стране разразилась настоящая и ужасающая гражданская война, где единственным законом, справедливостью и надеждой было то, что каждый мог устроить для себя сам. В этом лоскутном одеяле из вотчин, микрогосударств и бесплодных земель бандитизм на дорогах стал образом жизни, и угроза убийства постоянно витала в воздухе. Пока не появился Талибан.

Эта сила представляла собой коалицию племен и семей, якобы движимую глубокими религиозными убеждениями, но также финансируемую Пакистаном, наркобаронами (опиум был и остается основ­ным предметом экспорта Афганистана) и транспортными магнатами, которые надеялись на некую нормальность в Афганистане и относительно свободный проход товаров через пуштунский юг. Паки­стан также хотел помочь создать боевую силу, которая могла бы противостоять влиянию и мощи Ин­дии в Афганистане, а возможно, и в спорном Кашмире.

Эту силу, Талибан, возглавляли в основном люди, которые сражались с Советами, а затем с марионе­точным коммунистическим правительством. Они хотели мира, но этот мир серьезно ограничил бы права женщин, даже в афганском контексте; притеснял бы или убивал любого, кто исповедует рели­гию, отличную от их религии; и запретил бы искусство, музыку, фотографию и многие блага совре­менности.

Группа объединилась вокруг видения ветерана войны с Советами, муллы Мохаммада Омара, который был известен прежде всего тремя чертами характера: своей религиозной набожностью, упрямой не­подкупностью и храбростью в бою.

Мулла Омар утверждал, что его видение было не метафорическим, а буквальным: Пророк посетил его во сне и велел принести Божий мир в Афганистан. (Вполне возможно после серьезной травмы голо­вы, полученной в битве при Джелалабаде в 1989 году, что у муллы Омара были проблемы с психиче­ским здоровьем.) Омар сформировал высшее руководство из людей с опытом, очень похожим на его собственный: пу­штунов, набожных и провинциальных. Немногие из высшего руководства Талибана когда-либо даже посещали город, пока они не взяли силой Кабул в 1996 году. Большинство из них были родом из Уруз­гана, небольшой южно-центральной провинции, умиротворение которой в следующем десятилетии будет возложено на Австралию.

- Мы все знали друг друга, мулла Омар, Гус [мулла Мохаммад Гус, министр иностранных дел движе­ния Талибан и друг детства будущего президента Афганистана Хамида Карзая], Мохаммад Раббани [второй руководитель движения Талибан] и я - потому что все мы были родом из провинции Урузган и вместе воевали, - сказал афганскому журналисту мулла Хасан, некогда губернатор Кандагара, а позже министр иностранных дел движения Талибан.

- Я переезжал из Кветты [в Пакистане] туда и обратно и посещал там медресе, но всякий раз, когда мы собирались вместе, мы обсуждали ужасное положение нашего народа, живущего под властью банди­тов. Мы были людьми одинаковых мнений и очень хорошо ладили друг с другом, так что было легко прийти к решению что-то сделать.

Талибан быстро стал де-факто пуштунской силой в Афганистане, и в конечном итоге стратегическая карта гражданской войны в Афганистане стала меньше походить на творения Джексона Поллока и больше на работы Марка Ротко. Возвышение Талибана было быстрым, но всегда неполным. В сентя­бре 1996 года они захватили Кабул и были признаны Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединен­ными Арабскими Эмиратами законными правителями страны, но лидеры севера, такие как Масуд, оказали им сопротив­ление, и им также оказали сопротивление в Хазараджате.

18 мая 1996 года Усама бен Ладен, его сыновья и руководство "Аль-Каиды" вылетели на старом рос­сийском самолете "Туполев" из Судана в Объединенные Арабские Эмираты, а оттуда в Афганистан. За спиной бен Ладена стоял финансовый крах: правительство Судана вынудило его продать свой бизнес в этой стране по цене цент за доллар. Впереди был неопределенный прием.

Талибы не приглашали бен Ладена в Афганистан, и когда он прибыл, они отправили сообщение пра­вительству Саудовской Аравии (которое поставляло им оружие) с вопросом, что им следует с ним де­лать. Саудовцы сказали им оставить его у себя и, если они смогут, заставить его замолчать. Но руко­водство Талибана разделилось во мнениях относительно того, следует ли им предоставлять убежище бен Ладену и его группе. Некоторые думали, что от этих арабов может быть больше проблем, чем они того стоят; другие полагали, что бен Ладен, возможно, мог бы финансировать и осуществлять крайне необходимые инфраструктурные проекты в разоренной стране.

В конечном счете бен Ладену и "Аль-Каиде" разрешили остаться, но с предупреждением.

- Мы не хотим, чтобы здесь проводились подрывные действия против других стран, - сказал исполняю­щий обязанности министра информации движения Талибан, когда его спросили о прибытии Бен Ладена. - В районах, находящихся под контролем талибов, террористов нет.

Несколько месяцев спустя бен Ладен обманул доверие талибов, опубликовав заявление, озаглавленное "Объявление войны американцам, оккупирующим два святых места". В нем он подробно изложил свое намерение напасть на Соединенные Штаты. Это сообщение было в значительной степени проигнорировано талибами, вероятно, потому, что они думали, что бен Ладен был просто полон ба­хвальства. В конце концов, он еще не убил ни одного американца, и, казалось, он был не более чем разъяренным диссидентом, кричащим на сверхдержаву из пыльной глубины центральноази­атской пе­щеры.

С 1996 года Усама бен Ладен укрепил свою власть в Афганистане. По просьбе муллы Омара бен Ла­ден и его группа переехали в Кандагар, недалеко от личной резиденции Омара. Там он снова пригла­сил богатых арабов Персидского залива приехать и обучиться религиоведению и насильственному джихаду, и снова это стало хорошим источником дохода. У бен Ладена также сложились личные отно­шения с муллой Омаром, одним из немногих талибов, который немного говорил по-арабски.

В 1998 году египетский врач Айман аз-Завахири, впоследствии заместитель бен Ладена и организаци­онный вдохновитель группировки, прибыл в Афганистан, объединив свою собственную радикальную группировку "Египетский исламский джихад" с "Аль-Каидой". Ранее Завахири сосредоточился на нападках на правительство Египта и диктатора этой страны Хосни Мубарака, но теперь у него и бен Ладена был значительно более масштабный проект: война против Америки.

Усама бен Ладен рассматривал войну в Афганистане как возможное средство достижения этой цели. Если бы Соединенные Штаты могли быть втянуты в эту страну, то против нее можно было бы вести насильственный джихад. Если советская мощь была согнута, а затем сломлена в долинах и горах Аф­ганистана, кто сказал, что Америка также не может быть покорена? Бен Ладен и Завахири планирова­ли провокации.

Первой успешной операцией "Аль-Каиды" в ее войне против Америки стали два взрыва грузовика в Восточной Африке 7 августа 1998 года. (Взрыв пикапа во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке в 1993 году был осуществлен филиалами группировки, но не самой "Аль-Каидой".) В результате напа­дений на посольства США в Дар-эс-Саламе, Танзания, и в Найроби, Кения, погибли 224 человека и 4000 получили ранения.

Почти все убитые и раненые были африканцами, и многие из них были мусульманами, но также было убито несколько американцев и это вызвало военный ответ. Это было то, чего очень хотел бен Ладен. 20 августа американские крылатые ракеты стоимостью в сотни миллионов долларов обрушились на Судан и Афганистан. В Африке был убит ночной сторож и сровняли с землей фармацевтический за­вод. В Афганистане были убиты несколько боевиков, агентов пакистанского правительства и гра­жданских лиц, но, похоже, никто не погиб из высокопоставленных членов "Аль-Каиды".

Атаки крылатыми ракетами были тактическим провалом, но они также были стратегической катастро­фой, поскольку после ударов Усама бен Ладен рассматривался как мощная фигура сопротивления, пережившая бурю американской ярости. Также появились сообщения о том, что некоторые из крыла­тых ракет не взорвались при ударе и были проданы бен Ладеном китайскому правительству на сумму до 10 миллионов долларов США. Считается, что Пакистан, возможно, нашел неразорвавшуюся кры­латую ракету "Томагавк" и разобрал ее, чтобы помочь создать свою собственную крылатую ракету "Бабур".

Через два дня после ракетных ударов официальному представителю Госдепартамента США Майклу Малиновски позвонили из Афганистана. Это был мулла Омар, он жаловался на атаки и давал несколь­ко советов. По его словам, такие атаки были контрпродуктивными для Соединенных Штатов, по­скольку они только подстегивали дальнейшие антиамериканские настроения в Афганистане и во всем мире. Мулла Омар предложил Малиновскому, что, возможно, президенту Биллу Клинтону следу­ет уй­ти в отставку. Представитель Госдепартамента сказал лидеру Талибана, что это маловероятно.

Удары крылатыми ракетами стали серьезной проблемой для талибов. Некоторые из них считали, что "Аль-Каида" и бен Ладен должны быть изгнаны из Афганистана; другие считали, что удары крылаты­ми ракетами превратили США во врага Талибана и что было бы оскорблением пуштунвали (букваль­но "путь пуштунов") выдать друга врагу.

Для самого муллы Омара эти нападения были личным вызовом. Его сторонники провозгласили его за­щитником исламской веры, и его имидж непоколебимой решимости был бы серьезно подорван, если бы он вы­дал своего собрата-мусульманина, да еще такого популярного, неверующим Соединенным Штатам просто из-за нескольких крылатых ракет и горстки смертей.

Он вызвал бен Ладена и выразил свою обеспокоенность деятельностью "Аль-Каиды". Усама бен Ла­ден рассказал журналисту "Аль-Джазиры", что он плакал перед муллой Омаром, сказав, что не­медленно покинул бы Афганистан, если бы таково было желание муллы Омара; он просил только, чтобы талибы приютили его жену и детей и обеспечили их безопасность. Одной из главных забот муллы Омара было то, что Усама бен Ладен угрожал его господству в Афганистане, но поскольку сау­довец был в слезах, это, должно быть, казалось меньшим беспокойством.

Во время их встречи Усама бен Ладен принес мулле Омару личную байя, или исламскую клятву вер­ности, что стало решающим шагом. "Байя" была тем связующим звеном, которое удерживало "Аль-Каи­ду" вместе, причем все члены были связаны с бен Ладеном своим личным обязательством, контрак­том, который существовал пожизненно. Позже было показательно, что многие командиры Та­либана предложили бен Ладену "байя". Мулла Омар знал, что предложение Бен Ладена стать вассалом впервые в его жизни значило очень много.

К тому времени, когда организация Усамы бен Ладена снова нанесла удар по интересам США, в октя­бре 2000 года, он и мулла Омар были соотечественниками и друзьями, проводившими долгие дни вместе на рыбалке у Кандагарской плотины. Это нападение в октябре 2000 года было совершено с по­мощью катера-камикадзе против военного корабля, эсминца "Коул", пришвартованного в гавани Аде­на, Йемен. В результате нападения погибли два террориста-смертника, а также 17 американских воен­нослужащих.

Хотя атака привела к огромным человеческим жертвам и создала образ американского бессилия, по­скольку были предприняты отчаянные усилия, чтобы остановить потопление военного корабля стои­мостью в миллиард долларов, реакция США была незначительной или вообще отсутствовала, в основном потому, что президент Клинтон вскоре покидал свой пост, и было мало ясности относитель­но того, кто станет новым главнокомандующим США.

Пока суды США спорили о том, кто именно, республиканец Джордж У. Буш или демократ Эл Гор, одержал решающую победу в штате Флорида на президентских выборах в ноябре 2000 года, бен Ла­ден получил беспрецедентную известность за свою способность нанести удар по Соединенным Шта­там без ответа. Это не входило в его планы, но его растущая известность в течение нескольких меся­цев после нападения на американский эсминец "Коул" принесла миллионы долларов в казну "Аль-Каиды" и привлекла новых рекрутов со всего Ближнего Востока и Северной Африки.

Теперь была осуществлена еще одна атака, которая находилась на стадии планирования более года. Детали этого плана менялись с годами, но три элемента оставались неизменными: он приведет к массовым человеческим жертвам, в качестве агентов будут использоваться жестокие террористы, смертники-джихадисты, и в нем будут задействованы коммерческие авиалайнеры.

После удара по эсминцу "Коул" начали проясняться детали этой новой атаки. В ней будут задейство­ваны четыре коммерческих самолета и 20 воинствующих джихадистов, в основном саудовцев. Эти четыре реактивных самолета будут нацелены на три здания: в Нью-Йорке - коммерческий объект, а в Вашингтоне, округ Колумбия, военный объект и политический объект.

Это нападение было бы злодеянием, которое, несомненно, разбудило бы гиганта. Была надежда, что Соединенные Штаты не придут в Афганистан, а вместо этого нападут на других мусульман в других странах. Если искра разгорится, то возмездие и принцип взаимности станут топливом для яростного огня джи­хада. "Аль-Каида" надеялась на достаточное количество злодеяний и смертей, чтобы ислам­ский мир рас­кололся надвое. Хорошие против плохих. Мы против них.

По мере продвижения "операции с самолетами" выявился еще один важный элемент плана. Бен Ладен и Завахири беспокоились, что даже если запланированное ими злодеяние увенчается успехом, талибы могут просто передать нарушивших закон членов "Аль-Каиды" Соединенным Штатам для уголовного преследования. По их мнению, это было маловероятным событием, но возможным. И таким образом арабы надеялись породить братство с афганцами, удалив занозу в боку талибов.

Талибан много раз пытался убить Ахмад-Шаха Масуда, поскольку они рассматривали его смерть как средство раскола Северного альянса и создания более мелкой и управляемой оппозиции. Теперь "Аль-Каида" верила, что сможет добиться успеха там, где потерпели неудачу талибы. Эта миссия была по­ручена двум европейским воинствующим джихадистам, родившимся в Тунисе, но имеющим вид на жительство в Бельгии, которые прибыли в Афганистан всего несколькими месяцами ранее, чтобы присоединиться к "Аль-Каиде".

Их отправили обратно в Бельгию по их собственным паспортам, а затем, используя украденные бель­гийские паспорта, приобретенные "Аль-Каидой", они отправились в Лондон, чтобы получить реко­мендательное письмо, а также фотоаппаратуру и звуковое оборудование. (Автор этого рекомендатель­ного письма, Ясир аль-Сирри, утверждает, что он ничего не знал о планах агентов "Аль-Каиды".) Пара вернулась в Афганистан, получила бомбу, замаскированную под аккумуляторную батарею, и на грани­це с территорией Северного альянса представилась режиссерами-документалистами.

Эту пару встретили в Ходже-Бахауддине за две недели до того, как должна была состояться "операция с самолетами". Вероятно, они были уверены, что выполнят свою миссию раньше установленного сро­ка, но Масуд был занятым человеком и неуловимым субъектом. Шли дни, мужчинам предлагали изви­нения и другие темы для интервью, но они были непреклонны в том, что должны взять интервью у Масуда.

9 сентября 2001 года интервью было окончательно одобрено, когда Масуд и ряд других высокопостав­ленных командиров Северного альянса появились в Ходже-Бахауддин. Один из документалистов предложил своему куратору, что, возможно, он и все командиры могли бы сделать групповую фото­графию вместе? Ему сказали поторопиться и дать интервью.

Пока двое мужчин устанавливали свое оборудование, они тайно привели в действие бомбу. Масуд си­дел перед камерой, выглядя как гибрид Боба Марли и Эрнесто "Че" Гевары, среднего возраста, с боро­дой, тронутой сединой. На голове у него была небрежно надета его фирменная шерстяная шапочка-паколь. Камера работала, но интервьюеры все еще возились со своим оборудованием.

- Почему они так долго готовят камеры? Они кажутся не очень профессиональными.

Один из интервьюеров сменил тему, задав Масуду личный вопрос: - Что бы вы сделали, если бы схватили Бен Ладена?

Кривая улыбка скользнула по лицу Масуда. Ахмад Шах Масуд недолюбливал Бен Ладена даже в со­ветские годы, и, возможно, его позабавил разрыв между тем, каким должен был быть его ответ, и тем, каковы были его мысли на самом деле. Но у него не было возможности ответить. Бомба взорвалась, убив интервьюеров и лишив Масуда сознания. Несколько часов спустя Лев Панджшера скончался от полученных ран.

Взрыв Ахмад-Шаха Масуда стал первым зарегистрированным случаем взрыва террористом-смертни­ком в истории Афганистана. На протяжении всей войны с Советским Союзом, последовавшей за ней гражданской войны и войн талибов против местных повстанцев ни одна афганская сила никогда не прибегала к этой тактике. Взрывы террористов-смертников считались в Афганистане позорным актом, а быть опозоренным означало потерпеть поражение. Теперь "Аль-Каида" открыла тактический ящик Пандоры, и он остается открытым в Афганистане по сей день.

Однако этот переломный момент был в значительной степени забыт из-за масштабного насилия, кото­рое произошло два дня спустя в Нью-Йорке, Вашингтоне, округ Колумбия, и Пенсильвании.

Глава 4

Мы будем рядом с ними, мы поможем им, мы поддержим действия, которые они предпримут, что­бы должным образом отомстить за эти акты ублюдочности.

Как юридический документ, договор АНЗЮС, пакт о сотрудничестве в области безопасно­сти между Австралией и Соединенными Штатами (Новая Зеландия была участницей договора, но практически вышла из него в 80-х годах из-за своего желания держать американские ядерные суда по­дальше от своих вод), мало что значит. По сути, это договор о намерениях.

Разработанный для создания альянсов против коммунистических угроз на Тихом океане после Второй мировой войны, договор говорит о том, что каждая сторона обязана "действовать для отражения об­щей опасности", когда другой подписавший его участник оказывается под угрозой. Этот обязательный акт мог бы быть чисто дипломатическим и нет никакого механизма принуждения, который мог бы принудить подписавшие его стороны даже к таким усилиям.

Однако надежда на сотрудничество кое-что значит, и особенно для Австралии. Поскольку Австралия является крупной, богатой ресурсами страной с относительно небольшими силами обороны и без средств ядерного сдерживания, большая часть австралийских военных игр против враждебных стран предполагает удержание обороны на начальном этапе достаточно долго, чтобы американцы могли вмешаться. Это было краеугольным камнем политики "защиты Австралии". Договор АНЗЮС может быть в зна­чительной степени символическим, но символы могут иметь силу.

Говард впервые встретился с Бушем на мероприятии, которое проходило на военно-морской верфи в Вашингтоне. Говард вспоминает, что на него произвели впечатление выправка и лоск собравшегося почетного караула США, а также прямые и энергичные манеры президента и его министра обороны Дональда Рамсфелда.

Когда церемония закончилась, Буш предложил Говарду подвезти его обратно в Белый дом, где должны были состояться официальные обсуждения. По словам Говарда, два лидера христианских консервато­ров сразу же нашли общий язык. По словам Говарда, это было началом дружбы на всю жизнь, которая укрепилась чуть больше года спустя, когда они обсуждали вторжение в Ирак в 2003 году.

Вечером 10 сентября 2001 года Говард ужинал с медиабароном Рупертом Мердоком в ресторане ря­дом со своим отелем; когда они выходили, пару перехватила пресса. Говарду было интересно, как от­несется пресса к этой встрече, и он испытывал некоторое беспокойство по поводу историй, которые могут быть напечатаны в газетах на следующий день, во вторник, 11 сентября 2001 года.

В тот день Говард встал рано и отправился на свою знаменитую постоянную ежедневную прогулку пешком по улицам Вашингтона, округ Колумбия. Под безоблачным небом он прошел по Консти­тьюшн-авеню, мимо мемориала ветеранов Вьетнама и мемориала Линкольна, затем вернулся в отель, чтобы подготовиться к пресс-конференции в 9 утра. Она была организовано таким образом, чтобы Го­вард мог рассказать об одной из австралийских авиакомпаний "Ансетт", которая перешла в конкурс­ное управление, но он знал, что также возникнут вопросы о деле "Тампы". Австралийская группа по защите гражданских свобод оспорила в суде захват судна "Тампа", практически обвинив австралий­ское правительство в пиратстве.

Незадолго до начала пресс-конференции пресс-секретарь Тони О'Лири прервал приготовления Говар­да, сообщив ему, что пассажирский самолет врезался в Северную башню Всемирного торгового цен­тра в Нью-Йорке. Ни один из них не рассматривал произошедшее иначе, как несчастный случай, пока О'Лири снова не прервал Говарда, как раз перед тем, как Говард должен был выступить. Второй само­лет врезался в Южную башню Всемирного торгового центра. Говард предположил, что это был терро­ристический акт. Он и О'Лири быстро подготовили краткое заявление, с которым премьер-министр выступил перед короткой пресс-конференцией, которая все равно в конечном итоге была посвящена главным образом "Ансетт" и "Тампа".

Когда пресс-конференция подошла к концу, Говард спустился с трибуны, и к нему подошел сотрудник службы безопасности Австралийской федеральной полиции (AFP), который сказал ему, что он услы­шал громкий хлопок по своему открытому радиоканалу, связанному с Секретной службой США. Когда сотрудники открыли шторы, выходящие на южную сторону, премьер-министр Говард увидел дым, поднимающийся к небу со стороны Пентагона. Теперь почти не оставалось сомнений в том, что Соединенные Штаты скоро вступят в войну.

Секретная служба США сообщила австралийской делегации, что они должны покинуть отель, и их сопроводили в бункер под посольством Австралии, в паре сотен метров от Белого дома. Там собра­лось множество австралийских бизнесменов, военных и политиков, в то время как Говард поддержи­вал контакт с исполняющим обязанности премьер-министра Джоном Андерсоном по поводу первона­чальной реакции правительства на нападения. В Австралии сотрудники федеральной полиции Ав­стралии были направлены в критически важные места, а разведывательные службы встречались и го­товили доклады. Тактическая штурмовая группа SASR была приведена в боевую готовность.

Первоначально было опасение, что это была первая волна нападений, и, возможно, не только в Соеди­ненных Штатах Америки, но по мере того, как утро переходило в полдень, это казалось менее вероят­ным. В бункере Говард продиктовал письмо, в котором выражалась поддержка Австралии Соединен­ным Штатам, которое должно было быть зачитано позже на пресс-конференции. "Мы будем рядом с ними, мы поможем им, мы поддержим действия, которые они предпримут, чтобы должным образом отомстить за эти акты ублюдочности", - говорилось в письме, в котором также упоминались нападе­ния на Перл-Харбор в 1941 году, событие, которое привело Соединенные Штаты ко Второй мировой войне.

12 сентября премьер-министр Говард посетил Конгресс США в знак солидарности, и именно там, по его словам, он начал ощущать настроение американского населения и правительства. Был шок, боль и оцепенение, но было и что-то еще. Была ярость.

Говард и посол Австралии в Соединенных Штатах Майкл Тоули встретились позже в тот же день и обсудили нападения. Тоули сказал премьер-министру, что спецслужбы США считают ответственными "Аль-Каиду" и, возможно, также афганское правительство Талибана. Афганистан теперь почти навер­няка стал бы страной-мишенью, возможно, одной из нескольких. Тоули сказал Говарду, что Ирак тоже может оказаться в поле зрения американских военных не потому, что они считают, что Ирак был при­частен к этим нападениям, а потому, что в администрации Буша были идеологи, которые считали не­завершенное вторжение в Ирак незаконченным делом, и они уже некоторое время агитировали за свержение Саддама Хусейна.

Позже в тот же день Говард и его окружение поднялись на борт №2 ВВС США, самолета вице-прези­дента Дика Чейни, и вылетели на Гавайи. Там они сели на рейс "Квантас", направлявшийся в Сидней. Это был первый коммерческий рейс за пределы воздушного пространства США после терактов 11 сентября. Во время полета Говард поговорил со своим доверенным министром иностранных дел Александром Даунером о возможности применения договора АНЗЮС (при условии одобрения каби­нетом министров, в котором вряд ли будет отказано).

Австралия никогда прежде не ссылалась на договор АНЗЮС, ни в преддверии войн в Корее и Вьетна­ме, ни до войны в Персидском заливе 1991 года. Это было бы беспрецедентным событием, указываю­щим на то, что какие бы военные действия Соединенные Штаты ни выбрали в качестве ответа на тер­акты 11 сентября, Австралия пообещала бы свою поддержку. Хотя это и не обязательное действие, это был бы значительный жест.

После кратких обсуждений в Канберре Говард и Даунер выступили перед прессой 14 сентября и объ­явили о своем решении. Австралийское правительство будет ссылаться на договор АНЗЮС еще до то­го, как появится какая-либо ясность относительно того, каким может быть ответ США на нападения.

У лидера оппозиционной Лейбористской партии Ким Бизли не было иного выбора, кроме как поддер­жать акцию. Бизли и лейбористы лидировали в большинстве национальных опросов общественного мнения до августа, но правительство Говарда пользовалось огромной поддержкой после дела "Тампы". Казалось очевидным, что национальная безопасность будет доминировать на предстоящих федеральных выборах в Австралии, и поэтому со стороны лейбористов было бы безрассудно и бес­сердечно сейчас порвать с Соединенными Штатами.

В правительстве США быстро было решено, что Афганистан должен быть немедленно атакован, но были опасения, что отсутствие там фиксированных целей может означать, что американские войска не смогут нанести столь впечатляющий ответный удар, как того желали их лидеры.

Президент Буш попросил "голубого неба" для реакции на теракты 11 сентября. Дональд Рамсфелд и генерал Томми Фрэнкс, глава Центрального командования Соединенных Штатов, встретились, чтобы обсудить оперативный план 1003, план действий на случай непредвиденных обстоятельств, разрабо­танный в 1990-х годах для вторжения в Ирак.

Рамсфелд также подготовил слайд-презентацию для президента Буша, в которой подробно описыва­лись некоторые возмутительные возможные реакции на 11 сентября, включая один слайд, который гласил "Нестандартное мышление: отравление продуктов питания". Это шокировало некоторых в во­енном истеблишменте США, и один советник обратился к советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс с просьбой перехватить эту презентацию до того, как оно будет показано президенту Бушу. Она сделала это после конфронтации с госсекретарем Рамсфелдом. Было решено, что обычное вторжение в Афганистан начнется немедленно, а любые другие потенциальные ответные меры США на 11 сентября будут осуществлены позже.

Австралия тоже готовилась. Менее чем через неделю после вступления в силу договора АНЗЮС же­ланные разведывательные самолеты КВВС Австралии P-3 "Орион" были переброшены на авиабазу США и Великобритании на острове Диего-Гарсия в Индийском океане, где они будут ожидать прика­зов. SASR было приказано подготовить подразделение к развертыванию.

Главный маршал авиации Ангус Хьюстон, командующий силами обороны Австралии (CDF), был направлен в Персидский залив, где он изучал какие страны могут разрешить Австралии развер­нуть патрули SASR, снаряжение и машины. Первоначально по поводу возможности выступления австра­лийцев с острова Масира обратились к представителям султана Омана Кабуса бен Саида. Это предло­жение было отклонено, но в Кувейте был оказан более теплый прием, где приветствовалось бы подразделение SASR, при условии, что пара патрулей SASR останутся в Кувейте для обучения спец­наза этой страны.

Приказы поступали от правительства к командующему СОА и командующему сил специальных опе­раций Австралии, и вскоре стало ясно, что в рамках АНЗЮС SASR внесет существенный вклад в от­ветные действия. Детали того, каким может быть этот вклад и как он может быть осуществлен, зави­сели от них.

Единственному военному командованию, подчиняющемуся непосредственно президенту США, не со­бирались отказывать в действиях в Афганистане.

Объединенное командование специальных операций (или ОКСО) было межведомственным командо­ванием, которое курировало два подразделения спецназа "первого эшелона": 1-е оперативное подраз­деление спецназа армии США, известное как отряд "Дельта", и группу разработки специальных бое­вых действий ВМС, широко известную как DEVGRU или Шестой отряд SEAL.

Созданные в 80-х годах, они были идеальными подразделениями "на случай чрезвычайной ситуа­ции", готовящимся к таким миссиям, которые выпадают раз в поколение, как возвращение украденно­го ядерного оружия и охота на военных преступников во враждебной стране (подобное тому, что ОК­СО делало в бывшей Югославии). Их набор навыков не совсем соответствовал запланированному вторжен­ию в Афганистан, но это не остановило бы их от развертывания.

Буш и Рамсфелд, а также генерал Фрэнкс, офицер, ответственный за вторжение в Афганистан, хотели, чтобы ОКСО было включено в первоначальные планы нападения, поэтому военные планировщики попытались найти цель "в тылу врага", по которой они могли бы нанести удар. В конечном итоге в список были включены три цели, которые были обозначены как "Объект Коза", "Объект Геккон" и "Объект Носорог".

Объектом "Коза" был завод по производству удобрений, который ЦРУ отслеживало как потенциаль­ный цех по производству химического оружия, управляемый "Аль-Каидой". Генерал Фрэнкс настой­чиво добивался, чтобы ОКСО нанесло удар по этому объекту, но ЦРУ, в конечном счете, решило, что это, вероятно, был просто завод по производству удобрений. (Когда объект был в конечном счете за­хвачен, это подтвердилось.) Таким образом, остались объекты "Геккон" и "Носорог". Первый пред­ставлял собой большую обнесенную стеной усадьбу в Кандагаре, которую когда-то занимал мулла Омар, а второй - отдаленный аэродром к юго-востоку от Кандагара, который использовался лидерами Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии во время поездок на охоту. Военные плани­ровщики надеялись, что аэродром может стать первым американским плацдармом на юге Афганиста­на.

Полезность атаки ОКСО на эти объекты была поставлена под сомнение специалистами разведки. По их словам, было крайне маловероятно, что муллу Омара или кого-либо из руководства Талибана мож­но было найти в "Гекконе", в то время как "Носорог", скорее всего, был заброшен или обслуживался только наземным персоналом и персоналом по техническому обслуживанию. Но обе миссии, несмот­ря ни на что, были одобрены.

Цель "Геккон" была поражена первой, и она была захвачена без какого-либо сопротивления. Единственные выстрелы были произведены с самолета огневой поддержки AC-130 по автобусу, проезжавшему рядом с целью. Когда фигуры попытались сбежать из автобуса, системы вооружения самолета огневой поддержки последовали за ними, но оптика самолета обнаружила, что их цели были парами и держались за руки. Это были матери и дети. В "Гекконе" не было обнаружено вражеских бое­виков, и не было получено никакой полезной информации.

DEVGRU были задействованы для наблюдения за "Носорогом" до того, как отряд "Дельта", рейндже­ры армии США и несколько операторов атаковали объект. Видеозапись нападения была передана не­посредственно в подразделение психологических операций армии США, которое распространило ее среди новостных организаций.

"Несколько наших людей были ранены, и многие из врагов были убиты", - написал Томми Фрэнкс о нападении на "Носорог" в своей автобиографии "Американский солдат", но источники на месте дей­ствия сообщили, что сопротивления не было, и что раненые американцы были пострадавши­ми в ре­зультате жесткой посадки вертолета и американскими солдатами, забросавших себя собствен­ными осколочными гранатами. В ходе операции погибли два армейских рейнджера, но эти смерти произо­шли в результате крушения вертолета на пакистанском плацдарме.

Согласно официальной военной истории США, бомбардировщики-невидимки B-2 и самолеты огне­вой поддержки AC-130 поразили объект "Носорог". Источник, который был на месте, говорит, что во время штур­ма погибло около двух десятков афганцев; они были похоронены за авиабазой. Объект "Носорог" стал передовой оперативной базой (ПОБ) "Рино", первым американским аэродромом на юге Афганистана.

Первыми американцами, доставленными на ПОБ "Рино", были морские пехотинцы из 1-й экспедици­онной бригады морской пехоты, которой в то время командовал полковник Джим "Бешеный пес" Мэт­тис (позже четырехзвездочный генерал, а затем министр обороны при президенте Дональде Трампе). Их задача, по словам Мэттиса, состояла в том, чтобы "убедиться, что враг не чувствует, что у него есть какое-либо безопасное убежище, разрушить их чувство безопасности на юге Афганистана, изоли­ровать Кандагар от его линий коммуникаций и двинуться против Кандагара". К ним присоединился австралийский отряд SASR в выполнении этой задачи (и прибыл на ПОБ "Рино" менее чем через 48 часов после прибытия первых морских пехотинцев).

Командир SASR Гас Гилмор лично ходатайствовал перед полковником Мэттисом о том, чтобы его подразделение присоединилось к морской пехоте в Афганистане. Его аргумент заключался в том, что, хотя морские пехотинцы были хороши во многих вещах, они не были столь искусны в патрулирова­нии на большие расстояния и специальной разведке, как SASR. Гилмор рассуждал, что США будут иметь полный контроль над воздушным пространством, но нет ничего лучше, чем видеть цель соб­ственными глазами.

Полковнику Мэттису понравился этот австралийский офицер, и он заинтересовался тем, на что могут быть способны его силы. Он сказал Гилмору, что включит SASR в свое военное планирование, а затем точно обрисовал, чего он ожидает от тех, кто находится в его силах.

- Я не хочу, чтобы враг когда-либо засыпал, не чувствуя, что дверь может быть выбита, и они умрут, - сказал Мэттис. - Я не хочу, чтобы они где-либо находили убежище. Их нужно выслеживать и продол­жать оказывать на них давление.

Охота была чем-то, чем SASR занимались с энтузиазмом, но не на начальных этапах войны. Это произойдет годы спустя, в основном в захолустной южнойпровинции Урузган, месте, где небольшое подразделение американского спецназа почти выиграло войну в Афганистане за 20 лет до того, как она была проиграна.

Глава 5

"Сражайтесь с язычниками все вместе, как они сражаются с вами все вместе"

У нас нет типичного образа бойца SASR, но есть некоторый образ, который характерен для многих операторов: австралийская семья с историей военной службы и патриотизмом поколений; воспитание в духе стрельбы и охоты; а также опыт детских стрессов, борьбы или травм. Только последнее из них относится к двадцатилетнему ветерану Мэтью Буйо. Его отец был французом, мать - учительницей, и, выросший в Сиднее, он не охотился и не стрелял. Однако борьба была.

По словам Мэтью Буйо, в молодости во Франции его отец потакал своим желаниям, и ему не хватало характера. Семья дала ему немного денег, чтобы он отправился в мир и нашел себя. В Дарвине он на­шел жену.

- Я не думаю, что у него были какие-то положительные мужские образцы для подражания. Я знаю, что он любил нас, но его нельзя было назвать хорошим родителем, - говорит Буйо о своем отце.

Буйо-старший так и не смог сделать карьеру в Австралии, и семью полностью поддерживала мать Мэтью. Он все еще учился в начальной школе, когда у его отца развилось дегенеративное заболева­ние, которое унесло его жизнь. Пока его отец чах, а мать работала, Буйо без особого энтузиазма вы­полнял школьную работу, которая отнимала все силы и которой не было конца. Затем он начал пони­мать, что существует мир за пределами его детского существования.

Впервые он увидел этот мир по телевизору. В 1980 году, когда ему было 11 лет, он наблюдал, как люди в черном с автоматами в руках спускались по лестнице в роскошном здании в Лондоне, а затем разби­вали окна, в то время как английские бобби с благоговением наблюдали за происходящим. Он увидел огромную флотилию британских военных кораблей, покидавших Англию с большой помпой и радо­стью, направляясь к Фолклендским островам. Он узнал историю о небольшой группе солдат, которые тайно проникли на аэродром на западных Фолклендах, уничтожили на земле 11 аргентинских самоле­тов, а затем с боем пробились обратно к находившемуся неподалеку британскому боевому кораблю.

- Есть ли у нас в Австралии SAS? - спросил Буйо, когда в его школу пришел консультант по вопросам карьеры из сил обороны Австралии.

Консультант сказал ему, что да, есть, но что это был очень долгий и трудный путь, чтобы быть ото­бранным именно в этот полк.

Буйо немедленно бросил школу, стал сборщиком мусора и неустанно работал над своей физической формой. В 16 лет и девять месяцев, самый юный возраст, в котором он мог вступить, он поступил в пехотную школу и быстро прошел отбор, чтобы стать членом 1-го полка коммандос. Затем, в 1992 го­ду, в исключительно молодом возрасте 23 лет, Буйо заслужил свой песочный берет: он завоевал себе дорогу в SASR.

Когда гигантский C-17 "Глоубмастер" с первыми австралийскими солдатами и снаряжением с грохо­том остановился на взлетно-посадочной полосе ПОБ "Рино" в пустыне в октябре 2001 года, Мэтью Буйо стоял в хвостовой части самолета. Когда грузовая дверь опустилась, он стал первым австралий­цем, вдохнувшим холодный афганский воздух.

С заряженным оружием и колотящимся сердцем он смотрел на этот первый южный аэродром, кото­рый в последний раз использовался саудовскими сокольничими. Морские пехотинцы США были раз­бросаны по взлетно-посадочной полосе, многие в окопах, их крупнокалиберные пулеметы были направлены в сторону темного пространства пустыни.

Было холодно, намного холоднее, чем ожидали австралийцы. Скоро станет еще холоднее, поскольку короткая осень сменилась долгой зимой. В Перте сезонные колебания были мягкими, но здесь, в пу­стынях южного Афганистана, погода резко изменилась. Несколькими неделями ранее, когда началось планирование миссии, температура на взлетно-посадочной полосе ПОБ "Рино" достигала 40 граду­сов, но теперь из-за холодного ветра температура опустилась ниже нуля.

Австралийцы нашли место для ночлега. Когда Буйо помогал устанавливать палатки, которые исполь­зовались во время войны во Вьетнаме, он думал о суровых и холодных горах, в которых ему и его па­трулю вскоре предстоит сражаться, родной земле их врага. В него просочилась некоторая тревога, но она была настолько разбавлена чувством благодарности, что он едва ее почувствовал.

Это было то, чего он хотел, Это было то, чего хотели они все, каждый парень, который прошел изну­рительный 21-дневный отборочный курс SASR, а затем не менее сложный 18-месячный цикл REO (переподготовки), в ходе которого солдат должен был научиться стрельбе, вождению, прыжкам с пара­шютом, умению прятаться, ориентироваться, охотиться, взрывать, разрабатывать инженерные реше­ния и стра­тегию, необходимые просто для того, чтобы начать карьеру оператора SASR. Каждый сол­дат во всей це­почке спецназа SASR, получивший берет, неделями пытался вступить в этот бой, и те­перь Буйо и лю­ди из его патруля были здесь, замерзшие, но благодарные.

Почти сразу после того, как самолеты врезались в башни 11 сентября, телефон Буйо начал звонить. Это были сообщения от его людей и других командиров патрулей, которые делились информацией и задавали вопросы, главный из них касался того, как они могли ввязаться в бой, который, несомненно, предстоял.

Никто не знал, что произойдет и когда, но все они решили быть готовыми. Все проводили больше вре­мени в казармах. Отпуск был отменен, незначительные операции отменены, мужчины изо всех сил пытались вернуть себе профессиональный статус. (Операторы SASR постоянно попадают на "курсы", поскольку их необходимые навыки обновляются почти постоянно.) В течение нескольких дней стало очевидно, что нападения на Нью-Йорк и Вашингтон, округ Колумбия, были совершены из Афганиста­на, и распространились слухи о том, что будет задействовано какое-то подразделение.

- Все, чего хотел каждый из нас, это поехать в Афганистан, - говорит Буйо. - Это создало довольно большую напряженность в полку.

У SASR было три "сабельных" (или боевых) эскадрона, каждый из этих эскадронов был разбит на три или четыре боевых отряда, а эти отряды - на четыре или пять боевых патрулей. Многие полагали, что все это могло оказаться короткой поездкой, куда будет отправлена только один эскадрон. В сентябре 2001 года 1-й эскадрон Буйо переходил по ротации из "зеленого" или ведущего обычные боевые дей­ствия эскадрона; планировалось, что они станут "черным" или антитеррористическим эскадроном в составе тактической штурмовой группы.

Останется ли 1-й эскадрон "зеленым" и отправится в Афганистан? Или они станут "черными" и оста­нутся в Австралии? Бойцы не знали, пока не начали получать сводки не только об Аль-Каиде, но и о Талибане. ЦРУ начало высылать эскадрону видеозаписи нападений, совершенных поддерживаемы­ми Америкой моджахедами против советских войск в 80-х годах.

Командир патруля Мэтт Буйо и его заместитель Блейн Диддамс, руководящая группа их патруля "Бра­во-3", провели много вечеров в доме Диддамса, пили кофе, курили сигареты и снова и снова просмат­ривали видеозаписи ЦРУ, пытаясь понять местность, тактику и поле боя, на котором они вскоре могут оказаться в сражении.

Буйо организовал для своего патруля тренировку на оборонительном полигоне Биндун в часе езды к северу от Перта, а также приказал совершать очень длительные пешие марши по столичному Перту в гражданской одежде. В кафе, где останавливался патруль, зеваки иногда глазели на группу мужчин и их огромные походные рюкзаки. Этим зевакам улыбались, а иногда объясняли, что друзья готовят­ся к походному отдыху.

В октябре поступил вызов, которого ждали бойцы. 1-й эскадрон должен был перебазироваться на авиабазу в Кувейте и ожидать дальнейших инструкций. С ними прибыло несколько "лендроверов" и патрульных машин дальнего действия (RPV), но для всех патрулей машин не хватало.

Буйо подумал о видеороликах, которые он смотрел в доме Блейна Диддамса, и представил себя на по­лях сражений в Афганистане. Когда он представил себя в машине, он увидел спрятанные бомбы и пу­ли, летящие из-под мостов и с вершин над узкими местами. Думая о пешем походе, он видел себя на гребнях этих вершин, наблюдающим за ничего не подозревающим врагом и контролирующим любые перестрелки.

- Я сказал своим парням: "Основываясь на российской оккупации и на том, что мы знаем на данный момент, вот что я думаю. Я думаю, что автомобили - ненужный магнит для пуль в Афганистане", - го­ворит Буйо. - Я подумал, что у нас будет больше возможностей для развертывания, если мы сможем подняться высоко в горы.

Поэтому он добровольно предложил, чтобы его патруль был в первую очередь пешим.

В преддверии развертывания были предприняты усилия по оснащению подразделения SASR соответ­ствующим оборудованием связи, вооружением и даже профилактическим средством для внутривенно­го введения против химического и биологического оружия. Но на военных складах не было подходя­щих курток, спальных мешков, термобелья или шапочек. Перед отъездом из Перта квартирмейстер SASR совершил короткую поездку из казарм Кэмпбелла в розничный магазин "Adventure" в Коттесло и купив все, что по его мнению, было необходимо, по сути, выгреб всю лавоч­ку.

Когда австралийские патрули начали выдвигаться из ПОБ "Рино", солдатам было холоднее всего в открытых внедорожниках. Они обнаружили, что температура была гораздо более терпимой во время восхождения или в окопе на наблюдательном пункте. Пеший патруль Буйо был лучше всего экипиро­ван для этих условий.

Одной из первых значительных миссий, проведенных австралийцами, была специальная разведыва­тельная операция, тип миссии, за которую в сообществе глобальных сил специальных операций (SOF) SASR были наиболее известны.

- Любой американец, отправляющийся на разведку, хорош в течении 48 часов, но мы дадим вам де­сять дней, будьте уверены, - говорит Буйо. - Вот почему у нас такой отбор, который мы проводим.

Буйо было приказано явиться в одну из постоянных построек на ПОБ "Рино" и там он обнаружил вы­сокотехнологичный американский центр командования и управления.

- Это было похоже на что-то из Тома Клэнси - темнота со всеми экранами и все такое, - говорит он.

В комнате находились офицеры морской пехоты и агенты ЦРУ, а на одном экране было спутниковое изображение близлежащей деревни, расположенной в долине. Американцы хотели, чтобы австралий­цы следили за "приоритетной целью США" столько, сколько потребуется. В конце концов, придут морские пехотинцы и займутся ей. Это было именно то, что Гас Гилмор и Джим Мэттис предполагали сделать в SASR.

Через два часа после брифинга патруль Буйо загружал квадроциклы в два вертолета CH-53 "Си Стал­лион". После того, как они выкатились с посадочной площадки, надев очки ночного видения (ПНВ), они выехали из ослепляющего затемнения, а затем на ландшафт, освещенный множеством ярких звезд. Это была таинственная сельская местность Афганистана, которую многие австралийцы увидят в последующие годы. Страна многослойных очертаний, кажущаяся пустой, но с ощущением, что на вас могут смотреть глаза что-то замышляющих людей.

"Браво-3" спрятали свои квадроциклы и бесшумно поднялись на возвышенность над комплексом, за ко­торым их послали наблюдать. Теперь они были невидимы для глаз. Более 24 часов они наблюдали за тем, что казалось обычной афганской жизнью, пока не прибыли два пикапа "Хайлюкс" с людьми, очень похожими на противника: восемь человек, все вооруженные, с реактивными противотанковыми гранатометами (РПГ) в кузовах. Буйо жестами приказал своему снайперу и пулеметчику выставить оружие вперед и вызвал по рации бомбардировщик.

Один из пикапов застрял перед позицией "Браво-3", и люди из обоих машин сложили оружие, чтобы вытолкнуть машину. Люди Буйо разработали план, согласно которому на застрявший грузовик можно было сбросить одну бомбу, а затем его патруль мог зачистить всех, кто после этого оставался в живых.

Буйо, однако, знал, что эта цель не принадлежала ему. Он связался по рации с австралийским коман­дованием, запрашивая разрешение на атаку, которое передало сообщение обратно морским пехотин­цам США. Пришло ответное сообщение: "Отпустите их".

- Мы наблюдали, как они выводили свою машину, они укатили, и на этом все, - вспоминает Буйо.

Морские пехотинцы прибыли днем позже, и как только они это сделали, патруль Буйо исчез, вернув­шись на ПОБ "Рино".

- США никогда не использовали Австралию в подобной операции, - объясняет Буйо, - и если бы мы решили обстрелять деревню, а главный герой сбежал, я не думаю, что это было бы хорошо.

Миссия была относительно простой - 48 часов без единого выстрела, но эта успешная специальная разведывательная миссия стала прелюдией к чрезвычайно важной миссии, завершившей ротацию Буйо.

В декабре 2001 года подразделение SASR перебазировалось с аэродрома ПОБ "Рино" на авиабазу Кан­дагар, и там патрулирование простиралось на сотни километров от Кандагара, причем команда Буйо иногда работала как мобильный пеший патруль, а иногда как часть полномасштабных войсковых действий, причем люди из его патруля запрыгивали на багажники чужих машин.

Австралийцы были частью огромной разведывательной операции по поиску Усамы бен Ладена и дру­гих руководителей "Аль-Каиды". Наилучшим предположением американских военных было то, что бен Ладен находился на пуштунском юге или горном востоке, который примыкал к неуправляемым племенным районам западного Пакистана. Талибан был в целом второстепенной проблемой, в нема­лой степени потому, что они, по-видимому, исчезли из страны. По всей стране были боевики, но они, казалось, не собирались сражаться с захватчиками.

Австралийцам были предоставлены широкие полномочия, и они патрулировали в основном так, как считали нужным, в рамках того, что в первую очередь было мероприятием по сбору разведданных. Они посещали деревни, беседовали с местными жителями и в некоторых местах оказывали меди­цинскую помощь, в надежде, что может появиться информация.

Иногда по ним открывали огонь, и во многих случаях это был неприцельный огонь, произведенный после того, как они покинули деревню, где их тепло приняли. Большинство солдат признали эти пули тем, чем они и были: выражением уязвленной гордости и мужских культурных обязательств. Однако австралийцы были здесь не для того, чтобы воевать со всей страной, поэтому, пока это было безопас­но, они в основном игнорировали этот "беспокоящий огонь".

Холод был постоянной помехой для патрулирования транспортных средств, и людям иногда приходи­лось разжигать костры под топливными баками разведывательных машин дальнего дейтсвия, чтобы дизельное топливо не превратилось в застывший гель. Часто они спали с бутылками с водой, чтобы у них было что-нибудь незамерзшее для питья, когда они просыпались. Другой проблемой, связанной с разведывательными машинами, было отсутствие брони. Это были отличные боевые машины, с пре­восходной мобильностью и обзорностью, но они давали пассажирам слабую защиту от мин и само­дельных взрывных устройств, проблема, которая позже стала постоянной в Афганистане и Ираке.

SASR произвел большое впечатление на американских военных планировщиков. То, как долго австра­лийцы оставались в дозоре и не попадали в неприятности, было неслыханно. Один патруль вер­нулся на базу только после 52 последовательных дней пребывания в полевых условиях. Затем, в нача­ле 2002 года, австралийцы понесли свои первые потери.

Во-первых, в январе к северу от Кандагара капрал SASR подорвался на противопехотной мине и поте­рял ногу. Затем, 16 февраля 2002 года, австралийская разведывательная машина въехала на минное по­ле в долине реки Кандагар, приведя в действие одну из примерно 5 миллионов мин, оставленных в Афганистане Советской Армией.

Местный житель попытался предупредить австралийцев об опасности, в которой они находились, но было слишком поздно. Разведывательная машина с сержантом Эндрю Расселом и четырьмя коллегами проехала по минам. Спасательная группа морской пехоты США с парашютом спустилась на место происшествия, чтобы оказать помощь раненым, но травмы сержанта Рассела были слишком се­рьезными, чтобы он выжил. Это была первая боевая потеря полка со времен Вьетнама. Была проведе­на небольшая церемония, затем его тело было репатриировано в Австралию, где о нем могли лучше позаботиться, и работа в Афганистане продолжилась.

В декабре 2001 года американская радиоразведка установила, что Усама бен Ладен, а также Айман аз-Завахири и наиболее преданные боевики "Аль-Каиды" находились в горном пещерном комплексе на востоке Афганистана под названием Тора-Бора. Сюда в 80-х местные моджахеды бежали от бое­вых действий против Советов. В комплексе была гидроэлектростанция с вентиляцией и освещением, кото­рую ЦРУ помогло профинансировать и даже построить.

Тора-Бора располагалась в заснеженной местности со сложным рельефом, включая горные перевалы, скалы и пещеры; на востоке и юге перевалы, ведущие в Пакистан, находились менее чем в 50 кило­метрах. Надежных карт этого района не существовало. Это была война; это была причина, по которой Соединенные Штаты пришли в Афганистан.

Атака с вертолета на Тора-Бора была отклонена, поскольку было известно, что у "Аль-Каиды" и их сторонников в этом районе было зенитное оружие, поэтому в район была направлена колонна на пи­капах "Хайлюкс" с двумя группами "Дельта", A1 и A3. Они должны были соединиться с афганскими силами, возглавляемыми полевым командиром, преданность которого в лучшем случае вызывала со­мнения, и вместе напасть на бен Ладена и его людей.

Авиация США концентрировалась в этом районе почти неделю, сбросив в течение пяти дней 1100 управляемых бомб и 500 "тупых" бомб, включая массивную 5700-килограммовую бомбу BLU-82 "Дейзи Каттер". Бен Ладен опасался, что ужасная бомбардировка приведет к его смерти, и 14 декабря он написал завещание.

"Аллах повелел нам, чтобы, когда смерть приближается к кому-либо из нас, мы делали завещание ро­дителям, ближайшим родственникам и мусульманам в целом", - написал он. "Аллах свидетельствует, что любовь к джихаду и смерти на пути Аллаха доминировала в моей жизни, и стихи о мече проникли в каждую клеточку моего сердца: "и сражайтесь с язычниками все вместе, как они сражаются с вами все вместе". Сколько раз я просыпался и обнаруживал, что читаю этот священный стих!"

Какой бы впечатляющей ни была бомбардировка, она не была эффективной. Не были эффективны и афганские ополченцы, с которыми работали операторы "Дельты". Бен Ладен, Завахири и большинство боевиков "Аль-Каиды" покинули этот район прежде, чем у кого-либо из американцев на земле появил­ся шанс сделать смертельный выстрел.

- Прошло чуть больше двух месяцев после 11 сентября, и для выполнения самой важной миссии на сегодняшний день наша нация полагалась на кучку вооруженных АК-47 бандитов вне закона и капризных головорезов, - сказал Том Грир, один из офицеров "Дельты" на местах, Шону Нейлору для его книги "Безжалостный удар".

Во время битвы за Тора-Бора разрабатывались планы возвращения австралийского подразделения SASR в Кувейт в рамках подготовки к следующему этапу войны. Ожидалось, что Тора-Бора может стать последней битвой в этой войне и что коалиционные силы, включая SASR, затем могут двинуть­ся в Судан, Йемен или Сомали в погоне за другими группами "Аль-Каиды". Но после неудачи в Тора-Бора австралийцы вместо этого перебрались на авиабазу Баграм, к северу от Кабула. Там SASR расстались с морской пехотой и присоединились к 10-й горной дивизии для участия в крупнейшем сражении войны.

Поступили сообщения о скоплении боевиков "Аль-Каиды" всего в 100 километрах к югу от Тора-Бора в провинции Пактия. Район, где, как сообщалось, находились эти боевики, и в лучшие времена был негостеприимным, а сейчас, возможно, было одно из худших времен: в разгар афганской зимы, когда снег валил на непроходимые вершины над коварными перевалами.

SASR зарекомендовал себя как один из немногих отрядов, если не единственный в стране, который мог действовать в горной приграничной зоне в рамках расширенного разведывательного патрулирова­ния, поэтому они были направлены для обследования этого района.

Моторизированный патруль SASR из отряда "C", работавший всего в 100 километрах к югу от Тора-Бора, заметил большую группу боевиков "Аль-Каиды" с артиллерийскими орудиями, бронетехникой и тяжелым вооружением. Особый интерес вызвал высокий мужчина, который, как было замечено, путе­шествовал с телохранителями, по вражескому радио его называли "шейхом", почетным звани­ем, кото­рым афганские боевики наградили Усаму бен Ладена.

Боевиков видели в долине Шахи-Кот, на перевале между Афганистаном и в значительной степени неуправляемой частью Пакистана. Это было еще одно похожее на лабиринт место, где афганские пар­тизаны терзали захватчиков более 2000 лет. Здесь афганцы заманивали незваных гостей, таких как Александр Македонский, монголы, британские империалисты и Советы, на дно долин и перевалы, где их убивали бойцы, скрывавшиеся в скрытых редутах, на козьих тропах и утесах.

Патрулю отряда "С" было приказано вернуться в Баграм, что они сделали ночью, когда температура достигла минус 30 градусов. Американские военные планировали провести крупномасштабную опе­рацию, извлекая уроки из своих ошибок в Тора-Бора.

Это должен был быть вертолетный штурм в стиле "молот и наковальня": сотни американских солдат регулярных войск должны были быть переброшены в этот район и оттеснили бы скопление боевиков про­тивника на блокирующие силы или в зоны, где их можно было бы уничтожить с воздуха бомбами, направляемыми командами, расположенными на вершинах над позициями "Аль-Каиды" и Талибана.

- США были в состоянии после 11 сентября, - говорит Мэтью Буйо, - и они, по сути, убили столько людей, сколько смогли, в отместку, но предполагалось, что это будет последняя битва с последующим размахиванием флагом победы.

Это должно было называться операцией "Анаконда", и американская добыча должна была быть раз­давлена до смерти, словно в тисках удава.

Австралийские офицеры SASR, конечно, стремились принять участие в операции, поскольку это, без­условно, было бы значимым вкладом, который им было приказано внести, но были опасения по пово­ду скорости планирования и недостатка разведывательных данных. Американцы стремились уничто­жить боевиков "Аль-Каиды" в Афганистане до того, как они успеют скрыться в Пакистане, где у аме­риканцев не было полномочий для преследования, но военные планировщики имели слабое представ­ление о местности, на которую будут продвигаться штурмовые отряды.

Перед вертолетным штурмом на земле не будет наблюдателей, и австралийцы полагали, что заранее следует провести специальную разведку, их специальность. В конце концов, было решено, что SASR возьмет на себя три роли в предстоящем сражении.

Основная часть SASR, все патрули на автомобилях, будут направлены в низкий, плоский дашт, или пустыню, к юго-западу от долины Шахи-Кот, на отсечную позицию, обозначенную как "Нижний опе­ративный район". Если противник попытается сбежать через эту позицию, SASR было поручено вы­следить их и убить.

Вторая роль достанется оператору SASR Клинту Палмеру и связисту Мартину "Джоку" Уоллесу, кото­рые были прикомандированы к оперативной группе регулярных вооруженных сил США "Раккасан". Их главной обязанностью было установить коммуникационный мост между силами в "Нижнем опера­тивном районе" и силами США, самое главное, чтобы эти два отряда в конечном итоге не стреляли друг в друга.

Третья роль была бы наиболее значимой и, следовательно, наиболее желательной. Один из патрулей должен был скрытно занять позицию на вершине одной из гор, где, как предполагалось, находились боевики "Аль-Каиды"; оттуда они должны были "наблюдать с возможностью перехвата по мере необ­ходимости". Как объясняет Мэтью Буйо, "в спецназе это в основном означает делать то, что ты хо­чешь".

Это была задача сил специального назначения в обычном сражении. Пехота вела бы боевые действия, самолеты осуществляли бы бомбардировки, и силы специального назначения были бы причиной того, что враг сводил бы себя с ума, задаваясь вопросом, откуда пехота и самолеты знают то, что они знают.

Буйо, командира патруля, который доказал, что может работать независимо от своих машин и в самых суровых условиях, вызвал к себе командир и спросил: - Как, по-вашему, нужно провести рекогносцировку, патрулируя выше линии снегов?

Лучшая работа "наблюдать и пресекать" выпала на долю его патруля "Браво-3".

Впоследствии Буйо провел несколько дней со специалистом по картографии и графике SASR, изучая компьютерную программу под названием "Intervisibility", которая создает карту местности с опреде­ленной точки зрения в определенном месте и выделяет красные линии видимости на 3D-карте пред­полагаемого поля боя ниже. Буйо искал наилучшую точку обзора на поле боя, но также и такое место, которое, по мнению противника, не могло быть занято.

- Всегда существовал ленивый, простой маршрут добраться куда-нибудь, где тебя могут скомпромети­ровать, или чертовски трудный маршрут, - говорит Буйо. - Это был наш маршрут.

Когда Буйо занял свою позицию, началась самая трудная часть сражения: ожидание. Местный поле­вой командир по имени Зия Лодин, присвоивший себе звание "генерал", сказал американским вой­скам, что он может собрать для сражения 450 человек. Поскольку американцы стремились создать си­лы, которым они могли бы передать управление страной после своего ухода, они отложили начало операции, чтобы люди Лодина могли быть вооружены и обучены.

Австралийцы ждали призыва к действию, продрогнув на крупнейшей авиабазе Афганистана, по­строенной американцами в 1950-х годах, а затем значительно перестроенной Советами.

- Это было похоже на кадры из фильма "Пила", - говорит Буйо о Баграме. - Повсюду битое стекло, все старое и заброшенное. Там было много молодых американцев, которые ходили с Библиями, благо­словляя людей перед боем. Это было дерьмо.

Когда Талибан, казалось бы, был разгромлен, а "Аль-Каида" обнаружена и обложена для уничтоже­ния, мало кто в Баграме в 2002 году мог представить себе будущее базы, которая подвергнется много­миллиардному расширению и реконструкции. Или то, что в один прекрасный день американцы про­сто отключат электричество и ускользнут в ночь.

Глава 6

"Мы должны были представлять олицетворение западных вооруженных сил, а эти парни нас чуть не поставили раком."

Реактивная противотанковая граната, казалось, медленно приближалась к Джоку Уолле­су. Она не перемещалась слева направо или справа налево, как он видел раньше; она просто преврати­лась из точ­ки в пятнышко, а затем, заметно и очевидно, в РПГ. В эти застывшие микросекунды Джоку пришло в голову побежать, что он и сделал, но вместо того, чтобы двигаться влево или вправо, он по­бежал пря­мо, по траектории гранаты. Конечно, она последовала за ним.

- Это было похоже на тот старый анекдот об ирландце, убегающем от поезда по рельсам на дне доли­ны, - говорит Уоллес. - "Почему ты не побежал на холм, Пэдди? - спрашивали они. -Потому что по ровной поверхности я могу быстрее бежать, - отвечал он".

РПГ была первым выстрелом, произведенным потревоженной "Аль-Каидой" в этом районе, но ему предшествовала своего рода перестрелка. Всего несколькими минутами ранее Уоллес и Клинт Палмер заметили группу вооруженных людей выше на возвышенности. При дальнейшем осмотре они увиде­ли, что мужчины размахивали разноцветными панелями аварийной сигнализации VS-17, обозначаю­щими, что они были дружественными силами. Это была команда DEVGRU, которая, работая с ЦРУ, тайно проникла на поле боя и отслеживала группу "Аль-Каиды".

Со своей скрытой позиции "морские котики" наблюдали, как бойцы оперативно-тактической группы "Раккасан" продвигаются вверх по долине, все ближе и ближе к окопавшимся силам "Аль-Каиды". "Морские котики" вышли из укрытия, чтобы предупредить своих соотечественников, и вскоре после этого по долине разнеслась трескотня автоматных очередей. Многие солдаты "Раккасана" заняли ог­невые позиции и открыли огонь по "морским котикам", приняв их за врагов.

- Мы с Клинтом пинали этих придурков в бронежилетах по ребрам, приказывая им прекратить стрель­бу, - говорит Уоллес.

Когда американцы действительно прекратили стрельбу, было несколько драгоценных мгновений ти­шины, прежде чем появилась первая РПГ противника, вращающаяся, вонзающаяся и эффективная. Теперь противнику было известно об обоих американских отрядах.

Эта первая РПГ пролетела через долину и направилась к Джоку Уоллесу. Она нырнула прямо перед приземлением, врезавшись в грунт в футе от группы американских офицеров перед Уоллесом. РПГ не взорвалась, но зашипела, плюнула огнем и пронеслась мимо офицеров по снегу, словно по следам Уоллеса. Когда Джок Уоллес перепрыгнул через край скалистого возвышения, граната зашипела, плю­нула огнем еще раз, а затем осталась неподвижной и неразорвавшейся.

Джок поднял голову. Последовало еще одно мгновение тишины, прежде чем открыл огонь крупнока­либерный пулемет ДШК. Начался эффективный огонь минометов, и по их позициям был открыт огонь из стрелкового оружия. Бой начался.

Оперативно-тактическая группа "Раккасан" расположились очень близко к двум деревням, Марзаку и Бабхилу, и местные жители поспешили присоединиться к бою против Коалиции. По оценкам амери­канской разведки, в этом районе находилось от 150 до 200 боевиков "Аль-Каиды", но в постконфликт­ных отчетах говорилось о том, что американцам противостояло до 1000 боевиков. Именно это имел в виду Усама бен Ладен, когда планировал свои международные атаки. Американские военные были втянуты в то самое место, где дважды потерпела поражение Советская Армия, а разъяренные местные жители противостояли иностранным дьяволам и побеждали их.

Боевики "Аль-Каиды" и афганцы использовали ту же тактику противовоздушной обороны, что и про­тив Советов, открыв огонь со стационарных позиций ЗПУ-1 и ДШК и используя в качестве зенитных средств свои противотанковые гранатометы РПГ-7, стреляя в воздух, зная, что их гранаты автоматиче­ски сдетонируют на расстоянии 980 метров и создадут эффективный "зонтик" против вертолетов. Та­ким образом, два вертолета "Апач" получили повреждения и были вынуждены вернуться на базу в на­чале боя.

Две группы спецназа США, ODA 594 и ODA 372, повели в бой людей Зии Лодина, но когда их колон­на приблизилась к долине, они были замечены и атакованы американским самолетом огневой под­держки AC-130. Несколько афганцев и американский уоррент-офицер были убиты.

Этот инцидент с дружественным огнем помешал запланированному воздушному штурму, который должен был предшествовать вводу людей Зии Лодина, и когда дружественные афганцы вошли в доли­ну, они сделали это без ожидаемой защиты. Люди генерала Зии понесли потери в десятки убитых и раненых от минометного обстрела, как только они вошли в долину, и они быстро потеряли желание сражаться, став неэффективными в бою.

Тем временем оперативно-тактическая группа "Раккасан" подвергалась обстрелу. Джок Уоллес и Клинт Палмер втиснулись в единственный географический объект на дне долины, который давал им некоторое укрытие, - крошечную расщелину в скале шириной в несколько футов, которую солдаты окрестили "Адским желобом". Пули и мины летели постоянно. Внутри желоба Джок Уоллес вырыл себе с помощью охотничьего ножа стрелковую ячейку, вылезая из нее только для того, чтобы выта­щить раненого американского солдата или обстрелять позиции противника.

В одном случае вражеский минометный расчет "причесал" своими минами (наблюдая, как они взры­ваются, и соответствующим образом корректируя вектор атаки) позиции 101-й воздушно-десантной дивизии, где американцы пытались установить свои собственные минометы. Одна мина противника поразила нескольких военнослужащих США осколками. Джок Уоллес вышел из укрытия и оттащил раненых американцев с обстреливаемой позиции в "Адский желоб". Там он и Палмер оказали амери­канцам неотложную медицинскую помощь.

Многие из "Аль-Каиды" и местных боевиков поняли, что оружие, вроде винтовка М4 калибра 5,56 мм Уоллеса, неэффективно на расстоянии. Уоллес вспоминает неприятную ситуацию, когда вражеский боевик обстрелял его из миномета, затем остановился и закурил сигарету, глядя на Уоллеса, когда Уоллес пытался застрелить его. Уоллес говорит, что отдал бы свой мизинец, чтобы поменять свою современную M4 на старую самозарядную винтовку калибра 7,62 мм, которую SASR носил во Вьет­наме.

- [М4] хороша, когда ты разъезжаешь на машинах и вышибаешь двери, но не так хороша, когда ты в большой долбаной долине, - говорит он.

Также относительно неэффективными были бомбы, сбрасываемые реактивными самолетами, которые влетали на поле боя и вылетали из него. Ими периодически управляли те, кто находился на дне доли­ны, которые часто давали неточную или неполную информацию пилотам. Вокруг осажденной амери­канской позиции сбрасывалось огромное количество бомб, но когда боевики "Аль-Каиды" и аф­ганские боевики поняли, что они были сброшены неточно, они стали подбираться все ближе и ближе к своим жертвам.

- Нас чуть не уничтожили самым постыдным из возможных способов, - говорит Уоллес. - В первые пять минут первого дня этой гребаной штуки, дело было так близко к тому, чтобы на дне долины оста­лось 82 трупа.

- Я даже не могу описать это своими словами. Я могу только это чувствовать, - говорит он. - Мы должны были представлять олицетворение западных вооруженных сил, и эти парни нас чуть не поста­вили раком.

Мэтью Буйо, Блейн Диддамс и "Браво 3" были допущены к участию в битве в первый день сражения. Это была хорошая новость. Плохая новость заключалась в том, что команда ОКСО охотилась за "цен­ной целью" в запланированном районе их операций, поэтому "Браво-3" была направлена на другую позицию, на вершине горы южнее.

Буйо и его команда добрались до нового плацдарма на старом российском вертолете Ми-17, пилотируе­мом гражданским, работающим на ЦРУ, а затем поднялись на свою новую позицию, с кото­рой они могли слышать бой, но не видеть его. Они наблюдали, как над головой пролетают бомбарди­ровщики В-52, и чувствовали под ногами взрывы 2000-фунтовых бомб, но не могли видеть целей на дне долины к северу. Они также не могли видеть Джока Уоллеса, Клинта Палмера или ОТГ "Ракка­сан", но они могли слышать каждое сообщение по рации, поскольку те сообщали о все большем коли­честве раненых.

По рациям "Браво-3" также слышали, как патрули на автомобилях 1-го эскадрона умоляли о разреше­нии покинуть свои позиции и сменить ОТГ "Раккасан" и их товарищей. Каждый запрос был отклонен. Буйо также попросил разрешить "Браво-3" спуститься вниз и вступить в бой с силами, обложившими "Раккасан". Им тоже было приказано оставаться на месте.

"Браво-3" провели холодную и разочаровывающую ночь в своем гнезде, прислушиваясь к звукам бит­вы, в которой они отчаянно хотели принять участие. Позже они с облегчением услышали, что Клинт Палмер и Джок Уоллес были извлечены целыми и невредимыми.

Две силы природы спасли людей из ОТГ "Раккасан": наступление ночи и самолеты огневой поддерж­ки "Спуки" AC-130. Поскольку самолеты огневой поддержки опасались зенитных позиций "Аль-Каи­ды", а реактивные самолеты испытывали трудности с наведением на движущегося про­тивника, само­лет огневой поддержки AC-130, обладающий способностью лететь медленными круга­ми, оказался бесценны в предотвращении массового убийства американских солдат. Два самолета AC-130 над до­линой Шахи-Кот в течение всей второй половины дня вели непрерывный пушечный огонь вокруг аме­риканцев и пары австралийцев, сдерживая "Аль-Каиду" и афганских боевиков, кото­рые стремились захватить позиции Коалиции.

С заходом солнца АС-130 продолжали вести огонь, поскольку была предпринята вертолетная опера­ция по эвакуации разбитого подразделения; под покровом ночи все подразделение было извлечено без человеческих потерь. Однако тридцать пять американских солдат были ранены, многие серьезно. Это была не та резня, о которой мечтал Усама бен Ладен, планируя теракты 11 сентября, но для саудовцев это, безусловно, было многообещающим началом.

По мере того, как одна потенциальная катастрофа для американских военных была устранена, появи­лась другая. Две команды DEVGRU попытались проникнуть на вершину горы Такургар, вершины, возвышающейся над южной частью поля боя.

Предполагалось, что группы будут высажены глубокой ночью на некотором расстояние от вершины, а оттуда тактически переместятся на свои позиции до рассвета, но время их старта неоднократно пере­носилось. Когда они наконец сели в свои "Чинуки", было решено, что единственный способ добраться до своих позиций до восхода солнца - это лететь прямо туда, к вершине.

Наблюдательный облет не выявил никакой активности противника в запланированной зоне высадки, но когда "Чинук" зашел на посадку, по нему сразу же был открыт огонь с нескольких позиций. Две гранаты из РПГ попали в вертолет, а крупнокалиберные пулеметные очереди пробили фюзеляж. Под­битый "Чинук" сумел доковылять до дна долины, но перед этим старшина DEVGRU Нил Робертс вы­пал из кормового люка вертолета.

Другая команда DEVGRU была отправлена на поиски Робертса¹ . Они тоже подверглись нападению боевиков из подготовленных бункеров. Были направлены силы быстрого реагирования (QRF), но один из вертолетов, на котором летели люди, был уничтожен огнем противника, что привело к многочис­ленным ранениям.

Планировщикам коалиции нужно было разрешить все более сложную битву при Такургаре, но им так­же нужно было попытаться выиграть эту битву. Американские войска все еще пытались оттеснить противника на юг, где их могли накрыть бомбардировками с воздуха, но нужно было занять возвы­шенные позиции, с которых можно было бы организовать эти воздушные атаки.

Мэтью Буйо получил сообщение от командования и со смехом прочитал его.

- Эй, парни, угадайте, куда они нас хотят? Перебраться в то самое гребаное место, на которое я потра­тил несколько дней, чтобы дать им понять, что оно было лучшим местом.

Они переместились туда, откуда их мог бы забрать вертолет, и были переброшены на невысокий гре­бень в дальнем конце долины, откуда они могли добраться пешком до первоначально запланированно­го места. К патрулю был прикреплен Джим, ПАН ВВС США (передовой авианавод­чик - специально обученный военнослужащий, который прикрепляется к боевому подразделению и поддерживает связь между этим подразделением и летательными аппа­ратами в небе). Буйо спросил его, может ли он за­сечь их местоположение с помощью беспилотника "Предэйтор", и они использовали его для проверки местности впереди по мере продвижения. Исполь­зование плат­форм разведки, наблюдения и рекогнос­цировки (или РНР) таким образом вскоре стало стандартной процедурой для миссий специальных операций, но в 2002 году для австралийцев это бы­ло прорывом.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

Они поднялись на 1000 метров по голому скалистому склону.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

Они поднялись еще на 1000 метров, когда начал выпадать снег.

- На 1000 метров все чисто, - сказал Джим.

И так продолжалось в течение девяти часов ночи, в то время как звуки от работы самолетов огневой поддержки и бомбардировщиков эхом разносились по долине. Когда "Браво-3" взобрался на вершину горы, люди в изнеможении легли на свои рюкзаки. В тот момент, когда они это сделали, по их телам пробежала вибрация, затем дрожь и сильный тремор, прежде чем это внезапно прекратилось. Это бы­ло землетрясение, его эпицентр находился в нескольких сотнях километров к северу. Это было стран­ное время в Афганистане.

Со своего возвышенного положения "Браво-3" мог видеть, что теперь они находятся в идеальном ме­сте, чуть южнее того места, где были откопаны позиции "Аль-Каиды". Далее к югу группы спецназа из Турции, Германии, Норвегии, Новой Зеландии и Дании, обозначенные как оперативная группа "Ка-Бар", были размещены на выше вершинах, где, по мнению американцев, могли укрыться боевики "Аль-Каиды" и "Талибана", но враг предпочел остаться на своих боевых позициях в долине, что озна­чало, что "Браво-3" был единственным патрулем, постоянно наблюдавшим за противником.

"Браво-3" теперь разделили свой патруль надвое, и группа Диддама организовала патрулирование, ча­совых и охрану их позиции, чтобы Буйо и ПАН Джим могли сосредоточиться на наведении ударных самоле­тов. В течение следующих 12 дней "Браво-3" наводили "все, что имеет крылья, несущие винты и пуш­ки". Час за часом, день за днем все больше и больше воздушных сил США передавалось в рас­поряжение австралийцев.

В свой первый день на новой позиции "Браво-3" поддерживал сражение на Такургар, при этом Буйо наблюдал, как вражеский боевик наводил пулемет 50-го калибра на сбитый вертолет ГБР, а реактив­ный самолет ВМС США промахнулся мимо человека на 50 метров. Через ПАН Буйо связался с пило­том, приказав ему развернуться и добавить 50 метров к своему вектору.

- Бомба упала прямо на него. Я наблюдал, как [вражеский боевик] исчез в мгновение ока, - говорит Буйо.

Планировалось, что миссия продлится три дня, а они упаковались на пять. Через два дня стало оче­видно, что они будут полезны на своем посту гораздо дольше. Патруль сократил свой рацион вдвое, а позже снова сократит вдвое.

Джим и Буйо могли видеть, что бомбардировщики В-52 в основном сбрасывали боеприпасы на открытых полях, вдали от того места, где находился противник, или где он, вероятно, мог находиться. В конечном счете этой паре был передано управлением над полным набором используемых амери­канских воздушных судов, причем все виды самолетов регистрировались с баз по всему региону и заего пределами. С трех авианосцев в Аравийском море прилетели самолеты ВМС США класса "F", вертолеты "Суперкобра" и "Апачи" из Баграма, самолеты огневой поддержки AC-130 из Омана и даже бомбардировщики-невидимки B-1 и B-2, прилетевшие из Соединенных Штатов. Джим создал канал связи между ними всеми и Мэтью Буйо.

Эта пара даже установила связь с командованием США в Саудовской Аравии, где дислоцировались американские B-52, которые, в свою очередь, связали пару с приближающимися бомбардировщиками. Для B-52 Буйо собрал воедино "сопоставления с землей" и преобразовал их в "обозначенные средние точки удара", которые, по сути, являются координатами, которые могут быть введены в американскую объединенную систему боеприпасов прямого поражения (JDAM), которая направляет бомбы.

Со своей позиции Буйо и Джим могли видеть позиции снабжения противника, а также места подхода и отхода, или где они, вероятно, должны были находиться, поэтому они направили бомбы с В-52 на эти позиции, что привело к тому, что многие из противников были накрыты на своих нынешних пози­циях. У них даже были штурмовики A-10 "Бородавочник", прибывшие из Кувейта, где они были раз­мещены главным образом для защиты от танков Саддама Хусейна.

- Они никогда не собирались использовать А-10 в Афганистане из-за обедненного урана, но после то­го, как [на Такургаре] были сбитые вертолеты и погибшие [американцы], они решили: "К черту все, пер­чатки сняты", - говорит Буйо.

Обедненный уран является чрезвычайно плотным металлом, подобным вольфраму, но его гораздо де­шевле добывать для вооруженных сил США, поскольку он является побочным продуктом произ­водства ядерной энергии. Снаряды с сердечником из обедненного урана обычно используются против танков и бронетехники и, как известно, выделяют токсичные частицы, которые сохраняются годами. Многочисленные исследования связывают использование ОУ с резким скачком заболеваемости раком у детей и генетическими дефектами в районах, где вооруженные силы США применяли эти боеприпа­сы.

Во время боя с Буйо связался австралийский оперативный офицер и попросил подсчитать все авиауда­ры, которые они навели.

- Ты, на хрен, шутишь, приятель, - ответил он.

Они навели буквально сотни ударов.

Буйо и Джим имели доступ к такому количеству авиационных средств в течение такого длительного периода времени, что в конечном итоге они использовали их по-новому. Одной из процедур было то, что Буйо и Джим назвали "подсаживанием", при котором, когда их AC-130 заходил на поле боя, они находили цели с помощью беспилотника ЦРУ "Предэйтор" и наводились на них дальше, прежде чем оптика AC-130 могла находить цели самостоятельно.

Позже Джима вызвали в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, чтобы встретиться с руково­дителями агентства и расспросить их о том, как их беспилотники использовались в обычном бою. Буйо попросили выступить с речью на симпозиуме в Америке, посвященном этой практике и его опы­ту в долине Шахи-Кот.

- Это была вершина специальных операций, - говорит Буйо. - Я никогда раньше даже не видел AC-130, не говоря уже о том, чтобы работать с ним.

Через 12 дней долина была очищена от вражеских позиций и боевиков, а бойцов "Браво-3" сменил другой патруль спецназа на случай, если придется проводить зачистку. В особенно тяжелых условиях боевых действий, среди ледяных вершин и долин Афганистана зимой, они были глазами и ушами сил, находящихся ниже и выше их. Они убивали врагов Америки, боевиков "Аль-Каиды", которые прибы­ли в Афганистан, чтобы вести глобальный насильственный джихад бен Ладена. Очень немногие дру­гие солдаты Коалиции, служившие в Афганистане, могли бы заявить об этом.

SASR было приказано внести значимый вклад в ответные действия в рамках АНЗЮС, и они нашли способ сделать это.

Подразделение вернулось к точке эвакуации и вылетело обратно в Баграм, где они встретились с остальной частью 1-го эскадрона. Найдя несколько коробок с сигаретами и бутылок виски "Джонни Уокер", бойцы SASR курили, пили и разгружались в огромном ангаре, построенном русскими.

Когда австралийский отряд SASR вернулся в Перт, их встретили как героев во главе с самим премьер-министром Говардом. Мэтью Буйо позже был награжден Крестом "За выдающиеся заслуги", наградой за командование и лидерство, в то время как Джок Уоллес был награжден Медалью за отвагу, которая признает акты храбрости в опасных условиях. Их командир Роуэн Тинк будет награжден Бронзовой звездой - американской медалью, которой также могут награждаться иностранные солдаты и гра­жданские лица за выдающуюся службу, когда они сражаются бок о бок с американскими войсками.

Буйо говорит, что в то время он думал, что операция "Анаконда" станет пиком его карьеры и что она ознаменует окончание войны в Афганистане. Он ошибался по обоим пунктам. Маячила война в Ира­ке, а война в Афганистане только началась.

Руководство "Аль-Каиды" и их одиозная идеология распались на атомы, дали метастазы и мигрирова­ли в Пакистан, на Ближний Восток и в Северную Африку. Некоторые боевики Талибана также бежали в Пакистан, но не дальше. Эти люди были афганцами, и у них были только афганские амбиции.

Одним из последних был мулла Саиф-ур-Рехман Мансур, сын знаменитого командира моджахедов Маулви Насруллы Мансура. Саиф был молод и жаждал славы, когда американцы пришли в его долину Шахи-Кот. Он сражался с отступниками, убивал американцев, уничтожал их вертолеты и бежал в пле­менные районы Пакистана, став чем-то вроде народного героя. Там вокруг него собирались боевики.

В 2002 году от Талибана осталась лишь оболочка, и война Австралии и Америки в Афганистане могла закончиться после операции "Анаконда". Но в руинах таких мест, как Шахи-Кот, тлеющим углям Та­либана позволили разгореться в пожар.

SASR после операции "Анаконда" высоко оценили американские военные , но не некоторые европей­ские союзники Америки. Американское военное издание "Звезды и полосы" назвало королев­ских морских пехотинцев Соединенного Королевства симулянтами, заявив, что "разочаровывает" тот факт, что они были отправлены охотиться на боевиков "Аль-Каиды" и Талибана и вернулись с пусты­ми ру­ками. Британский ответ состоял в том, что там не было никого, кого можно было убить.

Американские военные также были разочарованы немецким спецназом Kommando Spezialkräfte (KSK), который участвовал в операции "Анаконда", но отказался передавать заключенных американ­цам из-за опасений, что эти заключенные могут быть казнены. В немецком журнале текущих событий "Штерн" некоторые офицеры KSK жаловались на поведение американцев; один из них подробно опи­сал случай, когда позиция KSK была скомпрометирована стадом коз и пастухом. Немцы сменили по­зицию, и затем американцы пригвоздили их к позорному столбу за то, что они не убили пастуха. "Фотографии... пыток в иракских тюрьмах меня не удивили", - цитируются слова одного офицера KSK.

После операции "Анаконда", после того, как тело члена DEVGRU Нила Робертса было доставлено Та­кургара, предположительно, была совершена серия военных преступлений. Голова Робертса была ча­стично отрезана после неудачного обезглавливания. Несмотря на то, что тело было в ужасном состоя­нии, всем товарищам Робертса по команде из "Красного" эскадрона было приказано провести время со своим изувеченным другом сразу после битвы. Утверждается, что "Красный" эскадрон впослед­ствии совершил серию бессмысленных убийств афганцев, также, предположительно, калеча трупы. Тема жестокой преступности преследовала "Красный" эскадрон и некоторые другие подразделения DEVGRU, поскольку они были развернуты в Афганистане и Ираке. Многие из этих преступлений бы­ли раскрыты американским репортером-исследователем Мэтью Коулом.

Исследование Коула и других, в том числе "Нью-Йорк Таймс", сообщило, что операторы "Красного" эскадрона, которые носят голову индейского воина в качестве своей эмблемы, иногда, как известно, брали с собой в бой изготовленные на заказ 14-дюймовые томагавки и использовали их для соверше­ния военных преступлений, включая снятие скальпов. Также поступало много сообщений о том, что командир "Красного" эскадрона требовал, чтобы их молодые солдаты начинали свою карьеру с "крови на топорах".

По словам Коула, некоторые солдаты из "Синего" эскадрона DEVGRU, эмблемой которой является пиратский "Веселый Роджер", имитировали преступления из книги, прославлявшей действия нацист­ских солдат, и использовали изготовленные на заказ ножи, чтобы снимать кожу со своих врагов. Опе­ратор "Синего" эскадрона также предположительно обезглавил афганца в провинции Гильменд после того, как командир его группы попросил "голову на блюде’. Сообщалось также, что DEVGRU устрои­ли "каноинг" нескольким афганцам и иракцам, что означало, что они казнили жертву, ударяя их топо­риками в определенное место на лбу, так что их голова раскалывалась, как каноэ.

Ни одно из предполагаемых преступлений DEVGRU не было всесторонне расследовано, и подразде­ление сохраняет значительный авторитет в вооруженных силах Соединенных Штатов, а также в подразделениях вооруженных сил Австралии.

Глава 7

"Мы бы все равно никогда не смогли убить их всех"

В 2001 году в доктринальном и культурном отношении подразделения ОКСО и подразделения спецна­за армии США, в просторечии известные как "Зеленые береты", были совершенно разными. "Дельта" и DEVGRU славились как последнее средство, "вышибатели дверей", со склонностью к гру­бой жесто­кости, но "Зеленые береты" были известны как воинственные дипломаты и боевые антропо­логи. Со своим девизом "De oppresso liber", обычно понимаемым как "освободить угнетенных", "Зеле­ные бере­ты" были подразделением, обученным усиливать и организовывать местные силы против об­щего вра­га, используя свои оперативные отряды "Альфа" (или ODA) из 12 человек, также известные как ко­манды "А".

ODA созданы для того, чтобы быть агитационной силой в тылу врага, не только благодаря силе ору­жия, но и благодаря своей способности поддерживать восстания и создавать местное сопротивление. С этой целью они обучены психологии, дипломатии и языкам.

Во время первоначального воздушного вторжения в Афганистан несколько ODA были направлены в районы, контролируемые Северным альянсом, для установления связи с людьми Ахмад-Шаха Масу­да, ныне лишившимися лидера, и другими группами. Их целью было перенести борьбу в Кабул. Эти северные ODA участвовали в ряде широко разрекламированных боевых действий бок о бок с полевы­ми командирами и генералами Северного альянса.

Действия команды одной из команд "А", ODA 595, стали темой фильма Криса Хемсворта "12 отваж­ных". Но была другая команда "А", ODA 574, которая прибыла на юг Афганистана и провела то, что могло бы стать самой важной миссией за всю войну. Эта миссия могла бы положить конец войне с Та­либаном и, возможно, покончить с самим Талибаном, но эта возможность была сведена на нет амери­канским высокомерием и жаждой крови.

ODA 574 командовал капитан Джейсон Америн, худощавый и вдумчивый солдат гавайского происхо­ждения со степенью бакалавра по арабистике. 11 сентября 2001 года Америн уже находился в Цен­тральной Азии. Он и его ODA тренировали местных десантников на казахстанской авиабазе недалеко от границы с Россией, но после терактов в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании ему было прика­зано направиться на авиабазу Джейкобабаде, в центральной части Пакистана, и ждать распоряже­ний.

Там ему сказали, что они отправятся в юго-восточный Афганистан, где соединятся с Абдулом Хаком, знаменитым военачальником моджахедов, который состоял на жаловании у ЦРУ. Хак был наиболее известен своей жестокостью и умением сражаться верхом, несмотря на потерю одной ноги. Америн должен был помочь создать силы, которые могли бы организовать "южный фронт", во многом похо­жий на Северный альянс.

- Заявленная миссия состояла в том, чтобы уничтожить военные объекты и сделать Афганистан не­пригодным для "Аль-Каиды", но для всех руководителей группы ODA быстро стало очевидно, что миссия состояла в том, чтобы делать все, что захочет местный полевой командир, - говорит Америн.

Готовясь к своей встрече с Хаком, Америн приготовил приветственный подарок: виски и традицион­ный подарок от ODA - "BFK" (большой гребаный нож). Однако прежде чем он смог встретиться с по­левым командиром, Хак, вопреки воле своих кураторов из ЦРУ, без посторонней помощи бросился в Афганистан, где он был быстро схвачен, а затем казнен.

Вскоре на долю ODA 574 выпала другая миссия. Это тоже была миссия содействия, помощь другому пуштунскому лидеру, но на этот раз их партнером был не полевой командир. Они будут сотрудничать с человеком из знатной семьи, близкой к королевской фамилии. Названный Хамидом Карзаем, он под­держивал и финансировал движение Талибан во время их прихода к власти, но в конце концов всту­пил в конфликт с группировкой и бежал в Пакистан, а затем в Европу.

После получения задания с Карзаем, Америн и его команда были переведены с пакистанской базы на конспиративную квартиру ЦРУ в пригороде. После терактов 11 сентября Пакистан пошел на экстра­ординарные и очень публичные уступки Соединенным Штатам, но силы Коалиции никогда полно­стью не доверяли пакистанским военным. Джейсон Америн впервые встретился с Хамидом Карзаем, когда они оба зашли в ванную на конспиративной квартире.

- Мы вежливо поздоровались. Я был удивлен; он говорил по-английски так же хорошо, как мы с вами, - говорит Америн. - Он напомнил мне Бена Кингсли в [фильме] "Ганди". Он нам всем сразу понравил­ся.

Карзай не был Абдул Хаком. Он был худощавым, лысым и носил подстриженную бороду. Он одевался в афганскую одежду, но имел английские манеры. Он был главой своего племени попалзаи дуррани, могущественной пуштунской группировки, особенно на юге Афганистана, чья родословная восходит к Ахмад-Шаху Дуррани, известному как основатель современного Афганистана. Карзай не боролся за свой титул: он взошел на престол после того, как его отец был убит талибами в 1999 году.

Итак, в жилах Карзая текла могущественная кровь, но он был государственным деятелем, а не вои­ном. Он был человеком, который собирал средства во время войны с Советским Союзом, одновремен­но получая ученую степень в области международных отношений. Он также был человеком, у которо­го были контакты в ЦРУ, и после 11 сентября ему был назначен оперативный сотрудник из военизиро­ванного подразделения ЦРУ, отдела специальных мероприятий. Это был Грег Вогл, ныне легендарная фигура в секретных службах США. На плечи Хамида Карзая ЦРУ возложило тяжелое бремя надежды.

Это была важная миссия. На севере страны у ЦРУ были подготовлены прокси-силы в Север­ном аль­янсе, коалиции, которая оставалась сильной, несмотря на убийство Ахмад Шаха Масуда. С по­мощью американской разведки и авиации они, несомненно, взяли бы Кабул. Однако на юге не было готовых прокси-сил для борьбы с талибами. Были племенные военачальники и был Талибан, и это было все.

Американцы надеялись, что вокруг Хамида Карзая может быть создана коалиция племен, и что, как глава этой коалиции, он может быть принят в качестве подходящего лидера нового Афганистана. Но возникла проблема. Афганцы знали Карзая как человека разговоров, а не действий, и история насилия стала неотъемлемой частью любого афганского политического резюме.

Вогл, ЦРУ и сам Карзай знали, что вторжение представляло собой возможность, которая выпадает раз в жизни. Действительно, Карзаю так не терпелось попасть в Афганистан после 11 сентября, что он чуть не был убит.

На второй неделе октября 2001 года, вскоре после того, как американцы начали бомбить несколько по­стоянных позиций талибов, существовавших на юге Афганистана, Карзай и горстка телохранителей и советников, переодетых крестьянами, сели на свои мотоциклы и выехали из Пакистана через Канда­гар в Урузган. С помощью пачек долларов США, поставляемых ЦРУ, они планировали разжечь восстание. Захват талибами означал бы не что иное, как смерть, но Карзай и его группа избежали об­наружения и сумели встретиться с некоторыми из самых высокопоставленных племенных старейшин Урузгана в Дехравуте, к западу от Таринкота.

Талибы номинально контролировали провинцию Урузган, но они не содержали там гарнизона, и их постоянные силы в Таринкоте были сформированы путем передачи полномочий и назначения заме­стителей. Таков был путь талибов. Реальная структура власти в Урузгане была племенной, и, хотя ни одно племя не смогло бы восстать против Талибана, было возможно, что несколько более крупных племен могли бы создать коалицию, которая смогла бы захватить власть. Хамид Карзай был убежден, что он сможет организовать необходимый племенной союз.

В основе этого альянса лежал другой лидер попалзаи, Джан Мохаммад, человек, которому суждено было стать самой влиятельной фигурой в Урузгане в годы после вторжения. "ДМХ" (буква "Х" произошла от почетного титула "Хан"), каким его узнали спецназовцы США и Австралии, был негра­мотным и сквернословил, был склонен к сексуальному насилию (причем основную тяжесть его нена­сытной похоти часто несли мальчики) и не особенно придерживался своей исламской веры. Однако он был эффективным и жестоким лидером с историей правления в Урузгане.

Во время советской оккупации ДМХ был командиром двух крупных группировок моджахедов, и в го­ды между Советами и талибами он процветал. Располагая сильным местным ополчением, Джан Мо­хаммад в годы гражданской войны возглавлял обширный преступный синдикат, занимавшийся произ­водством наркотиков и контрабандой, а также похищениями людей, дорожным бандитизмом и взима­нием платы за проезд. Такие люди, как он, были причиной того, что население встретило Талибан с покорным вздохом в середине 90-х годов.

Талибы назначили Джана Мохаммада губернатором провинции, но через некоторое время, устав от его должностных преступлений и двурушничества, арестовали его и перевезли в тюрьму, где пригово­рили к смертной казни. Когда Хамид Карзай въехал в Урузган в октябре 2001 года, ДМХ томился в тюрьме в городе Кандагар. Карзай был уверен, что Кандагар скоро падет, и что в результате заключен­ные в его тюрьме будут убиты.

Карзай опасался смерти Джана Мохаммада по двум причинам. Первая заключалась в том, что он был нужен ему для получения поддержки в Урузгане, но другой причиной было искреннее чувство, кото­рое Карзай испытывал к Джану Мохаммаду, которого некоторые описывали как старшего брата или отца для Карзая.

Семья Карзаев обладала некоторой политической властью, когда жила в Кабуле, где отец Хамида, Аб­дул Ахад Карзай, занимал пост заместителя спикера Национальной ассамблеи при последнем короле Афганистана Мохаммеде Захир-Шахе. Сам Хамид Карзай некоторое время занимал пост заместителя министра иностранных дел, но семья Карзаев всегда понимала, как выражается власть на диком юге, где лежат племенные корни семьи и ее авторитет.

У Абдул Ахада Карзая были прочные отношения с рядом моджахедов и полевых командиров, но, ве­роятно, ни с одним из них не были столь важными и прочными, как те, которые сложились у него с Джаном Мохаммедом. Абдул часто говорил Хамиду, что, если его убьют, молодой человек должен на­блюдать за Джаном Мохаммадом и подчиняться ему. Абдул Ахад Карзай был убит двумя людьми, свя­занными с талибами, в 1999 году. Когда Хамид Карзай ворвался в Урузган, в то время как амери­канские самолеты бомбили Кабул, он, несомненно, вспомнил слова своего отца.

Со своими мотоциклами и сумками с деньгами Карзай и его помощники отправились в Дехравут, что­бы посовещаться с другими влиятельными лицами попалзаи, Хаджи Захиром Ака, Малемом Рахма­туллой и Шер Мохаммадом. Он также обихаживал лидеров других могущественных племен и семей, включая Рози-хана и Хаджи Захир-хана из племени баракзай. Карзай пытался убедить этих людей присоединиться к нему в нападении на столицу провинции Урузган Таринкот, но местные лидеры по­чти единодушно скептически отнеслись к тому, что книжник Карзай сможет этого добиться. Карзай объяснил им всем мощь Соединенных Штатов и непрекращающуюся ярость, которая, несомненно, обрушится на их провинцию. Некоторые сказали ему, что если бы это было так, они хотели бы это увидеть.

Первая миссия Карзая по захвату Урузгана продолжалась неделю. Его постоянно преследовали боеви­ки, поддерживающие движение Талибан, и однажды ему пришлось потребовать пополнения запасов оружия после изнурительной перестрелки. Затем, окруженный талибами и близкий к тому, чтобы быть захваченным, Карзай был вынужден вызвать команду DEVGRU, которая доставила его обратно в Пакистан.

Несмотря на эту неудачу, ни Карзай, ни ЦРУ не вышли из игры. Было немедленно запланировано но­вое вторжение, и на этот раз ЦРУ запросило для Карзая поддержку в виде ODA. Когда Джейсон Аме­рин встретился с Воглом и Карзаем, Карзай объяснил, что он хотел бы вернуться в Урузган почти не­медленно, с последующим быстрым нападением на Таринкот.

- Урузган - сердце движения Талибан, - сказал Карзай Америну. - Освобождение Таринкота нанесет деморализующий удар по Талибану. Если они не смогут контролировать Урузган, доверие к ним по­шатнется... Если мы возьмем Таринкот, мы вырвем сердце у талибов.

Однако Карзай считал, что все это должно быть сделано немедленно, поскольку неминуемая казнь Джана Мохаммада может стать способом активизации соплеменников попалзаи в Урузгане. Исполь­зуя этих людей в качестве наземной боевой силы, он был уверен, что сможет взять Таринкот, затем Кандагар, а затем и всю страну.

- Он искренне думал, что, возможно, все это удастся сделать бескровно, - говорит Америн. - Он думал, что может произойти восстание в Таринкоте, и тогда талибы могут начать рассматривать условия [капитуляции].

Карзай считал, что большинство из тех, кто сражается на стороне Талибана, в большей степени верны своей племенной, этнической и религиозной принадлежности, чем своим командирам Талибана. Он утверждал, что если бы люди, выступавшие против него, смогли сохранить свое племенное, этниче­ское и религиозное достоинство в постталибском Афганистане, они могли бы счастливо жить, не бу­дучи талибами.

Полковник Джон Малхолланд, командующий объединенными силами специального назначения США в Афганистане, получившими название оперативной группы "Кинжал", был настроен скептически. Даже при обильной поддержке с воздуха у ODA из 12 человек просто не было достаточной огневой мощи, чтобы взять такой город, как Таринкот, с населением до 60 000 человек. Малхолланд передал Америну, что миссия не должна была быть предпринята до тех пор, пока силы Карзая не будут насчи­тывать по меньшей мере 300 партизан.

Карзай поклялся, что получит этих людей, как только окажется в Урузгане. Сделки были заключены, он пообещал Америну, что ряд ополчений племен присоединятся к нему, как только он доберется до Урузгана.

Это мнение укрепилось 12 ноября, когда Карзаю позвонил личный секретарь муллы Омара, который поинтересовался его ближайшими планами и планами на будущее. Карзай расценил это как очень хо­роший знак: мулла Омар и другие высокопоставленные талибы, очевидно, пытались использовать Карзая в качестве посредника для переговоров о капитуляции.

Америн и Карзай обсудили возможность условной капитуляции, при которой талибам, возможно, бу­дет позволено просто раствориться. Карзай считал, что это был бы предпочтительный исход войны.

- Мы бы все равно никогда не смогли убить их всех, - сказал он Америну.

13 ноября капитан Америн попросил отправить его ODA, без гарантии того, что их будут ждать пар­тизанские силы. Запрос прошел по цепочке командования, и позже в тот же день, возможно, потому, что руководство США осознало, что аэродром Таринкот был одним из немногих мест на юге Афгани­стана, где они могли создать плацдарм, миссия была одобрена.

Ранним утром 14 ноября 2001 года, когда до рассвета оставалось еще несколько часов, Америн, его ODA, Грег Вогл, Хамид Карзай и трое афганских телохранителей погрузились в два вертолета MH-53 "Пэйв Лоу" и покинули Джейкобабад. Оттуда они перелетели на другой пакистанский аэродром неда­леко от афганской границы, где группа пересела на пять модифицированных вертолетов "Блэкхок" из авиационного полка специальных операций США (SOAR) для переброски в Афганистан.

Когда они поднялись на борт, Америн заметил роту американских рейнджеров, смотрящих в темноту, обеспечивая охрану периметра. Пакистан якобы был дружественной страной, и все же рейнджеры бы­ли необходимы там для обеспечения безопасности. Америн задался вопросом, какую роль Пакистан может сыграть в ближайшие годы.

Глава 8

"Соединенные Штаты не склонны вести переговоры о капитуляции"

"Блэкхоки" авиационного полка специальных операций быстро и низко пролетали над зубчатыми гор­ными вершинами, над пустой пустыней и над небольшими, но пышными сельскохозяйственными угодьями. Посторонние, приезжающие в Урузган, часто отмечали очевидную обратную зависимость между количеством происходящих там боев и количеством причин для них. В Урузгане есть опиум, но он не такой, как пышные розовые поля в Гильменде; и это не центр грузоперевозок, как Кандагар. Здесь нет добычи угля или меди, нет драгоценных камней или золота, как на севере страны. Есть несколько дорог, за которые, кажется, вряд ли стоит сражаться, за исключением неровной полосы би­тума между Таринкотом и Кандагаром.

Однако урузгани скажет вам, что они сражаются не потому, что у них так много, а потому, что у них так мало. Большинство жителей провинции фермеры, и многие из них зарабатывают только на пропи­тание, выращивая кукурузу, картофель, рис и фрукты на изумрудных полосах пахотной земли между суровыми холмами и горами из сланца и камня. Эти зеленые пояса - сама жизнь. Управление водными ресурсами, землей, трудящимися-мигрантами, удобрениями и грузовиками - это задача существова­ния. Федеральные правительства имеют лишь отрывочную историю осуществления какого-либо контроля в Урузгане, и практически нет сведений о едином контроле провинций. В Урузгане царит племенное и традиционное право. Споры разрешаются в соответствии с конвенциями, установленны­ми многими поколениями; они хорошо известны местным жителям, но часто непостижимы для по­сторонних.

Концепция пуштунвали, кодекса жизни, существовавшего в Афганистане еще до прихода ислама, осо­бенно сильна в Урузгане. Его три принципа: тора, или мужество; мелместия и нанвати, или гостепри­имство и убежище; и бадал, или месть, встроены не только в законы племени, но и в саму психику многих пуштунов в Урузгане.

Физическая и человеческая природа Урузгана была такой же сложной, как и где бы то ни было в мире, и Джейсон Америн провел свое время в Пакистане, изучая о нем как можно больше. Тем не менее, когда "Блэкхоки" оставили его на вершине зазубренной и голой горы в нескольких километрах к севе­ру от Таринкота, он почувствовал себя так, словно приземлился на другой планете или в другое время.

Группа партизан спустилась по сланцевому склону и в конце концов увидела, как первые лучи солнца пробираются над пышными полями абрикосов и мака внизу. У подножия горы они остановились на отдых в небольшом комплексе глинобитных зданий, принадлежащих старейшине племени по имени Хаджи Бадхур. Это должно было стать их оперативной базой, где, по мнению Америна, они могли бы обосноваться на несколько дней, а возможно, и недель, пока Карзай будет собирать свои силы.

Было сброшено оружие, ящики с автоматами АК-47, пулеметами ПКМ, боеприпасами и РПГ были сброшены на парашютах. На местном уровне слух о награде быстро распространился. Фермеры при­бывали дюжинами, им выдавали оружие в обмен на обещание присоединится к скорому нападению на Таринкот.

Проведя два дня в пещере Хаджи Бадхура, Карзай сказал Америну, что слышал о восстании в Тарин­коте. Губернатора Талибана вытащили на улицу и убили, а его телохранители бежали из города. Кар­зай верил, что ситуация изменилась и народ восстал. Он хотел немедленно выступить маршем на Та­ринкот "Ладно, теперь мы действительно в заднице", - подумал про себя Америн.

План состоял в том, чтобы создать племенной союз вокруг Карзая и, используя эту силу, занять равни­ны вокруг Таринкота, а затем вытеснить талибов. В настоящее время с Америном было всего 20-30 вооруженных афганцев, в основном попалзаи. По мнению Америн, этого было слишком мало, чтобы взять столицу провинции. Тем не менее, ODA была здесь, чтобы помочь Хамиду Карзаю, и если он захотел выступить маршем на Таринкот, это то, что они должны были сделать.

Небольшой караван пикапов "Хайлюкс" и лошадей, груженных оружием и людьми, спустился по гор­ному перевалу в чашу Таринкот: плоскую равнину, слегка продолговатую, около 20 километров в по­перечнике, в середине которой находился сам город.

Группа вошла в город и обнаружила, что он представляет собой пыльное скопление заброшенных гли­нобитных зданий, глинобитных стен и грунтовых улиц, которые были не сонными, а окаменевшими. Карзай предупредил Америна, что вскоре из города может раздаться стрельба, но это будет праздник.

Тем не менее, не было ни стрельбы, ни празднования. Не было ничего. На улице можно было увидеть лишь несколько человек, и лишь горстка мотоциклов и животных нарушала утреннюю тишину. Был Рамадан, который, возможно, способствовал тишине, но дело было не только в этом. В воздухе витал страх.

Карзай вместе с Грегом Воглом переехали в особняк губернатора, и они пригласили всех лидеров пле­мен, участвовавших в восстании, присоединиться к нему в соблюдении дневного поста Рамадан. Аме­рин переехал в пустующее здание по соседству и приказал своей команде оборудовать центр управле­ния и связи, откуда они могли бы установить связь с оперативной группой "Кинжал".

День выдался теплым, но в этом районе наблюдались сезонные перепады температур, и ноябрьский закат принес с собой обещание суровой зимы. Америн был приглашен присоединиться к Карзаю за праздничной трапезой, и на территорию резиденции губернатора он прибыл, почувствовав запах при­правленного специями мяса, овощей и свежевыпеченных лепешек. Однако прежде чем подали еду, Карзаю позвонили из Кандагара: как он узнал, силы талибов, возможно, сотни, а может, и тысячи че­ловек, покидают город, и направляются не на запад, в Пакистан, а на север, в сторону Таринкота. Та­либы приближались, чтобы отвоевать город.

Карзаю также был передан тот факт, что отрядами боевиков руководили афганцы, но по большей ча­сти они были пакистанцами. Карзай знал, что это значит. Афганские талибы могли отказаться убивать тех, кто связан с их собственным племенем или семьей, но пакистанские талибы не испытывали бы таких угрызений совести. Эти отряды прибывали, чтобы учинить резню.

Это был тот случай, которого опасался Америн. Именно по этой причине он и Вогл подчеркнули Кар­заю, что им понадобится 300 бойцов, прежде чем взять Таринкот. ODA могла задействовать значи­тельное количество авиации, но могла использовать ее только на равнинах и перевалах вокруг города. Им также нужны были подготовленные боевые позиции в городе, с которых можно было бы отразить нападение любого отряда Талибана, который проскользнет через бомбардировки, а также оказать со­противление любым местным жителям, которые могли бы решить сражаться на стороне противника.

Америн поспешил обратно в свой командный центр и начал готовиться. Разведданные Карзая предпо­лагали, что конвой прибудет на рассвете, что давало им несколько часов на разработку плана дей­ствий.

Примерно в 1:30 ночи передовой авианаводчик Америна, техник-сержант Алекс Йошимото, сообщил своему капитану, что патрулирующий над ними FA-18 заметил колонну из восьми машин, быстро дви­гавшуюся в направлении границы с Урузганом. Был ли это передовой отряд талибов? Разведыватель­ный отряд? Или это была просто большая семья, возвращавшаяся домой со свадьбы? Каков был образ жизни в этой части света? Было ли нормальным, что люди разъезжали колоннами в 1.30 ночи?

Америн понятия не имел, но он был командиром на земле, поэтому у него было разрешение на нане­сение удара. "Выкури их", - сказал Америн Йошимото. Несколько мгновений спустя F-18 передал, что пять машин были уничтожены, а все находившиеся в них погибли. Трем машинам удалось скрыться.

Неизвестно, кто были эти люди, но они не были отрядом талибов, прибывшим из Кандагара. Эта ко­лонна была намного больше, позже было подсчитано, что она насчитывала почти 1000 человек, и передвигалась на бронетранспортерах, бортовых грузовиках, технических автомобилях со стационар­ными пулеметами и внедорожниках "Хайлюкс". Они не были замечены никакими американскими воз­душными средствами, но уже находились на пути в Таринкот, когда около 2 часов ночи были нанесе­ны авиаудары. Силами талибов командовали четыре человека, включая высокопоставленного боевика Талибана, у которого были контакты внутри Таринкота. Он знал численность войск Карзая и был уве­рен в победе.

Долина Таринкот была обрамлена высокими зубчатыми вершинами на западе и севере, пересеченны­ми северным перевалом, ведущим в долины Блучи и Хора. К югу, примерно в 20 километрах от горо­да, находился еще один горный хребет, пересеченный перевалом, который вел на юг, в сторону Канда­гара. Эти два перевала, на север к Дорафшану, долине Блучи и долине Хора, и на юг к Кандагару, ста­нут определяющими районами в грядущей войне австралийцев.

Америн знал, что машины талибов появятся со стороны южного перевала, а это означало, что равнина между хребтом и городом может стать местом его гибели. Он должен в нужное время перебросить все доступные американские авиационные средства в Урузган и поставить своего передового авианавод­чика Йошимото на такой позиции, чтобы он мог направлять бомбы на атакующие отряды.

В 4 часа утра Карзай выступил к месту сражения из командного центра Америна. С ним было не бо­лее 20 легковооруженных бойцов. Америн попросил Карзая присоединиться к нему на холме к югу от города, откуда им была хорошо видна равнина и весь путь до горного перевала. Расположившись на позициях ODA и людей Карзая, они дождались рассвета, и когда линия хребта отделилась от темного неба, Америн получил сообщение о том, что на равнину прибыла первая машина талибов.

- Это... БТР? - спросил сержант по тяжелому вооружению Америна, увидев приземистую бронирован­ную машину, появившуюся в поле зрения.

И Америн, и его сержант поднесли бинокли к лицам.

- Это, ни хрена себе, гребаный БТР, - продолжил сержант.

Это был он. Бронетранспортер БТР-80, вездесущий бронетранспортер Советского Союза, пережиток Холодной войны, грохочущий в направлении Таринкота. Самолет F-18 сбросил две бомбы. Первая бомба не попала в цель, но вторая бомба попала в машину, пробив ее насквозь и оставив дыру в пу­стыне. Все находившиеся внутри люди погибли мгновенно.

Америн наблюдала, как десятки машин высыпали на равнину. Силы Талибана выстроились в три ко­лонны, и команда Америна выдала задания истребителям F-18 и F-14 "Томкэт" (которые находились на последних месяцах службы).

- Пока перенесите все это на центральную колонну, - передал Америн примерно 30 пилотам, летев­шим над ними.

Теперь талибы увидели, как выглядит настоящая ярость американцев. Машины начали взрываться, из взрывов вылетали конечности и металл, люди выкатывались из искореженных машин, сгорая заживо. Это было совсем не похоже на советскую атаку, в ходе которой вертолеты или танки вели огонь с ди­станции прямой видимости. Это был совершенно другой вид дьявольщины.

Тем не менее, это был опасный момент для повстанческих сил Карзая. Бомбы в первой волне самоле­тов были в основном израсходованы, а машины талибов все еще двигались в направлении Тарин Кот. Приближалась вторая волна самолетов, но до них оставались драгоценные минуты.

Самолетам первой волны предложили начать заходы с использованием их 20-мм пушек, но это также могло подвергнуть их обстрелу с земли. Предложение было принято. Если талибы доберутся до горо­да, даже в небольшом количестве, Карзай и горстка его людей, которые бежали обратно в город во время бомбардировки, могут быть легко захвачены.

Талибы впервые увидели врага собственными глазами. В поле зрения появились реактивные самоле­ты, их носы или крылья горели. Поступило сообщение о поражении, грузовики были разорваны в кло­чья, а люди расчленены 20-миллиметровыми пулями. Один командир Талибана наблюдал, как гру­зовик с припасами, ехавший рядом с ним, попал под обстрел, металл, плоть и горящие лепешки разле­телись позади уничтоженного автомобиля. Затем последовал взрыв 500-фунтовых бомб. Прибыла вто­рая волна реактивных самолетов.

Талибы отдали приказ об общем отступлении. Неповрежденные машины попытались развернуться и скрыться, но уничтоженные машины преградили им путь. Для пилотов это была настоящая охота на индеек, они совершали одно убийство в бою за другим. С холма, где действовал Америн, его на мгно­вение охватила паника, когда он услышал автоматную стрельбу позади себя. Он опасался, что си­лы талибов прорвались сквозь огонь и достигли города. Это были не силы талибов, а люди из Тарин­кот. Они вышли из своих домов, чтобы увидеть будущее, будущее, которое, конечно же, не включало в се­бя Талибан. Они знали, что оставаться в стороне во время битвы при Таринкоте не принесло бы им никакой пользы.

К тому времени, когда была сброшена последняя бомба, солнце стояло высоко, но оно было бледным и слабым на небе, запятнанном дымом и пылью. История битвы была написана на равнине на языке, который могли понять даже в основном неграмотные афганцы: американцы были невероятно могуще­ственны, и поэтому Хамид Карзай был невероятно могущественен.

В книге Ананда Гопала "Среди живых нет хороших людей" рассказывается история командира Тали­бана, который бежал с поля боя. Этот человек бросил свою машину и отправился пешком из долины Таринкот, надеясь найти своих товарищей из Талибана, чтобы они могли перегруппироваться. Но он никого не встретил, поэтому вернулся к своему племени, которое ранее поддерживало Талибан. В сво­ей деревне мужчины на улице насмехались над ним за то, что он теперь безоружен. Один мужчина сказал ему, что война закончилась и пора возвращаться домой к жене и своей ферме. Этот человек именно так и сделал.

После битвы новая афганская партизанская группа из Дехравута, которой командовал человек по име­ни Бари Гюль, прибыла, чтобы присоединиться к Карзаю. Некоторые афганцы рассказали Джейсону Америну, что эта новая группа ранее была частью движения Талибан и что Бари Гюль ранее был ко­мандиром Талибана. Америн спросил Карзая по поводу этих новых партизан. Карзай сказал, что эти люди были прагматиками и что их прибытие было хорошим предзнаменованием.

- Это могут быть талибы или против талибов; это не имеет значения. Бог, семья и племя - вот что важ­но, - сказал Карзай Америну.

На следующий день после битвы за Тарин Кот оперативная группа "Кинжал" запросила оценку боево­го ущерба (ОБУ), поэтому половина ODA 574 отправилась на поле боя вместе с новой афганской пар­тизанской группой из Дехравута под командованием Бари Гюля.

Бари Гюль и Америн сфотографировали разрушения. Прошел всего день, но Америн увидел груды камней там, где погибли люди, импровизированные могилы, и машины, с которых уже сняли по­лезные детали. Оружие тоже забрали, как и пригодную для использования одежду. Все, что осталось, это то, что было сожжено, сломано и бесполезно.

Некоторые афганцы выбежали из города, чтобы убить захватчиков; другие поспешили похоронить их. Обе группы, вероятно, занимались сбором трофеев. В этом районе было много людей с различными интересами, и динамика власти в долине Таринкота сильно менялась.

- В некотором смысле это тот момент, когда план Карзая пошел насмарку, - говорит Америн. - Он ни­когда не думал, что нам придется убить так много людей, и даже горожанам в Таринкоте было не по себе от уровня резни. Жители города поддержали нас, но жителям отдаленных деревень не понрави­лось, что мы убили так много пуштунов, и они не собирались присоединяться к нам.

Такие люди, как Бари Гюль, теперь устанавливали власть на местах и расправлялись со своими пле­менными врагами. Еще несколько ящиков с автоматами АК-47, пулеметами ПКМ и гранатометами РПГ-9 были сброшены с воздуха в Таринкот и распределены Карзаем, Бали Гюлем и другими племен­ными лидерами. В течение нескольких дней после битвы Америн и его ODA оставались наче­ку в Та­ринкоте, ожидая контратаки талибов. Время от времени Америну присылали разведданные о маши­нах, направляющихся на север из провинции Кандагар, возможно, в Таринкот.

Америн много раз говорил с Карзаем о том, следует ли готовить самолеты к атаке или нет, в зависимо­сти от имеющейся очень ограниченной информации. Карзай не смог определить на карте, какие де­ревни, скорее всего, будут дружественными, а какие враждебными. Америн разрешил уничтожить 54 машины и отказался от уничтожения 12. Однажды большой лагерь людей, замеченный патрульным F-18, также был предложен в качестве цели. Некоторые из мужчин в группе были вооружены; пилот за­подозрил отряд Талибана. После некоторого обсуждения цель была отклонена из-за ее местоположе­ния и состава. Позже стало ясно, что это была семейная группа, спасавшаяся от бомбе­жек.

- Идея сражаться на расстоянии и с помощью авиаударов мне не понравилась, - говорит Америн. - Это почти способствовало беспорядочному использованию военной силы.

Когда в Урузгане создавался южный фронт, Хамид Карзай стал заметной фигурой не только в Афгани­стане, но и во всем мире. Заслуга в победе на равнине Таринкот принадлежала Карзаю, и его спутни­ковый телефон не замолкал. Он отвечал на звонки представителей СМИ, а также своего сводного брата Ахмеда Вали Карзая, который направлялся в Бонн, в Германию, для участия в международной конференции,организованной госсекретарем США Колином Пауэллом для обсуждения состава пра­вительства Афганистана после свержения талибов.

Хамид Карзай теперь занимал лидирующую позицию в борьбе за национальное лидерство. Он был пуштунским лидером с военным опытом, приемлемым для ЦРУ и Соединенных Штатов, и он хорошо себя зарекомендовал. Оперативная группа "Кинжал" предполагала, что ODA 574 потребуются недели, чтобы добраться до Таринкота, и месяцы, чтобы собрать силы племен, достаточно большие для взятия Кандагара, но события развивались гораздо быстрее. Казалось, Карзай приближался к переломному моменту. Он, наконец, собрал свои силы из 300 партизан в Таринкоте, и эмиссары многих южных пле­мен, которые ранее примкнули к Талибану, теперь звонили или прибывали лично, обещая, что они останутся на его стороне в предстоящих боевых действиях. Эти сделки часто заключались за пачки долларов США.

Карзаю также звонили высокопоставленные командиры и официальные лица движения Талибан, ко­торые хотели обсудить условия, на которых они могли бы сдаться. Один из таких звонков поступил от Абдула Гани Барадара, который тогда считался заместителем муллы Омара, а сегодня является одним из лидеров Афганистана.

В результате задача Америна эволюционировала.

- Теперь наша задача состояла в том, чтобы доставить Хамида в Кандагар и заставить талибов сдать­ся, - говорит он.

Поскольку ODA 574, Карзай и его партизанские силы готовились к отправке конвоя на юг, Америну было приказано подготовиться к переброске штаба его батальона: подразделения ко­мандования и управления из 15 человек с подполковником во главе и операторами из "Дельты" в каче­стве охраны.

Карзай не хотел, чтобы с ним были дополнительные американские силы, поскольку считал важным, чтобы силы, идущие на Кандагар, рассматривались как афганские, а не американские. Он попросил Америн отправить сообщение, в котором говорилось, что "в настоящее время ODA 574 теоретически способна проводить операции без дополнительного личного состава". Сообщение не было услышано. Были задействованы вертолеты "Пэйви Лоу", и подполковник Джеймс Фокс, позывной "Рэмбо 85", взял на себя ответственность за командование. Он также взял на себя роль официального представите­ля Хамида Карзая в вооруженных силах США.

С Америном и его ODA 574 впереди колонны и "Рэмбо 85" позади нее, силы Карзая, включая Бари Гюля и его людей, продвигались по дороге в направлении Кандагара. В этой группе был неграмотный таксист из попалзаи, по имени Матиулла. По мере продвижения колонны вперед их иногда встречали сдающиеся в плен мужчины: пехотинцы движения "Талибан", которые покинули свои позиции и воз­вращались в свои деревни. Двое таких людей поприветствовали Карзая и сказали ему, что его группа вскоре столкнется с большими враждебными силами, которые собираются в медресе перед ними.

Американский бомбардировщик пролетел над этим районом, но его оптика просто показала массу лю­дей и машин, похожих на "пасущихся овец", как описал это один из пилотов. Америн спросила Кар­зая, уверен ли он в этих разведданных, обеспокоенный тем, что это может быть примером сведения племенных счетов, но Карзай сказал, что, по его мнению, лучше всего продолжить бомбардировку.

"Рэмбо 85" оставил капитана Америна командовать на поле боя, так что решение было за ним. Теперь это была страна Карзая, и он хотел уничтожить группу, поэтому Америн разрешил бомбардировщи­кам сбросить бомбы. Когда они услышали по радио, что самолеты приближаются, Америн стоял над горным хребтом и ждал взрывов, которые должны были раздаваться за много километров. Взрывы были похожи на бледно-оранжевые импульсы, поднимающиеся над горами.

Сколько людей погибло? И кто именно был убит? Джейсон Америн никогда этого не узнает. У него была привычка каждый день записывать краткие мысли в дневник, и в конце этого дня он написал всего три слова: "смерть на горизонте".

До сих пор колонна беспрепятственно продвигалась через Урузган, но в конце концов они встретили сопротивление на границе в северной провинции Кандагар, недалеко от того места, где восемь лет спустя Бен Робертс-Смит будет участвовать в акции, за которую его наградят крестом Виктории. Аме­рикано-афганский конвой к этому времени разделился надвое: ОДА 574, Бари Гюль и половина аф­ганских бойцов шли впереди в качестве передовых сил, а "Рэмбо 85", Хамид Карзай и остальные пар­тизаны в нескольких километрах позади в качестве резервного отряда.

Когда ОДА 574 приблизилась к мосту близ Шах-Вали-Кот, они делали это медленно, поскольку мог­ли видеть белые флаги талибов, развевающиеся на ветру с крыш вокруг моста. Прежде чем они пересек­ли мост, с нескольких позиций был открыт шквал пулеметного огня и РПГ. ODA заняла оборонитель­ные позиции, но прежде чем Америн смог разработать план действий, Бари Гюль и его люди броси­лись через мост в город, паля от бедра.

Америн еще не видел такого боевого азарта у афганских войск, и он задавался вопросом, не племен­ная ли вражда движет Бари Гюлем и его людьми. ODA 574 поддерживала своих афганских партнеров, как могла, но Америн был обескуражен тем, как часто Бари Гюль просил уничтожить здания с воздух­а, указывая на фермерские дома, школы и мечети, места, откуда по ним не велся огонь, а затем протя­гивал пальцы и шевелил ими, как будто хотел указывают на бомбы, плывущие вниз по воздуху.

Один из людей Америна был ранен в шею, и несколько афганских партизан были убиты, но подкреп­ление талибов не подпускалось к этому району с помощью кружащего самолета огневой поддержки AC-130. Мост был взят после полутора дней боев. За спиной ODA Хамид Карзай, охраняемый своими телохранителями из "Дельты", вместе с "Рэмбо-85", заочно участвовал в Боннской конференции.

События в Афганистане развивались быстро: Кабул пал, Кандагар был в пределах видимости, и аме­риканцы и европейцы стремились назначить временного лидера страны. Лидерами стали три кандида­та: Мохаммед Захир Шах, 87-летний бывший король Афганистана, который был выслан в 1970-х го­дах; Бурхануддин Раббани, уважаемый исламский философ, этнический таджик; и Хамид Карзай, ко­торого повсюду защищало ЦРУ и которого представлял на конференции его сводный брат Ахмед Ва­ли Карзай.

К югу от Шах-Вали-Кот проходила еще одна конференция. В гостевом доме в городе Кандагар мулла Омар созвал шуру своих старших командиров, чтобы обсудить, что делать, когда Кандагар падет к но­гам американцев, как они теперь знали. Мулла Омар страстно говорил о вторжении, рассматривая вторжение вероотступников на эти пуштунские земли как оскорбление их чести. Он попросил своих командиров отвести своих людей в горы, заручиться поддержкой племен и начать мятеж, как это сде­лали моджахеды для борьбы с Советами.

Горстка командиров хотела продолжить борьбу, но большинство считало, что было бы лучше догово­риться и вернуться в свои дома. После бесед с Хамидом Карзаем многие поверили, что американцы покинут Афганистан, что в стране будет сохраняться исламское право и что бывших приверженцев движения Талибан оставят в покое.

Представитель Талибана, вероятно, Абдул Гани Барадар, позвонил Хамиду Карзаю и спросил, примет ли он мирную делегацию из Кандагара на своем посту. Карзай согласился, и он и "Рэмбо 85" перешли на позиции ODA 574 в Шах-Вали-Кот, готовясь к приему делегации.

Джейсон Америн 5 декабря разыскал помощника оперативного сотрудника штаб-квартиры из "Рэмбо 85", друга, с которым он служил в Панаме, чтобы обсудить, как два позывных могут вместе безопасно добраться до Кандагара. Пока мужчины шли и разговаривали, они оба были потрясены, увидев вспышку, а затем грохот 500-фунтовой бомбы на гребне холма сразу за рекой. За 15 часов не было произведено ни одного выстрела, и Америн считала маловероятным, что талибы нападут, пока Карзай ожидает приема их мирной делегации.

Америн подбежал к командному пункту "Рэмбо 85", расположенному в захваченном здании.

- Что происходит, сэр? - спросил он майора, который входил в состав штаба полковника Малхолланда.

- Я ориентирую свой штаб, капитан, - сказал майор. - Атакуем позиции талибов на горном хребте.

Они видели каких-то людей на другом берегу реки, но эти люди не проявляли враждебных намерений. После бомбежки люди на гребне скрылись в пещере, и майор приказал сбросить бомбы, чтобы уни­чтожить ее. Военнослужащий ВВС из сил специального назначения, входящий в состав группы "Рэм­бо 85", позаимствовал лазерный целеуказатель под названием "Вайпер" у метеоролога батальона, на­велся на координаты пещеры и передал эту информацию паре пилотов F-18 наверху. Самолеты сбро­сили шесть бомб, но ни одна из них не попала в пещеру; некоторые упали в сотнях метров от нее. Авиатор был сбит с толку, как и наблюдавшие за ним солдаты. Это были нехарактерные промахи, и авиатор заподозрил, что причиной был сбой калибровки "Вайпера".

Истребители F-18 покинули позицию, и их место занял B-52 "Стратофортресс", перечислив имеющее­ся у него вооружение для "Рэмбо-85". Одной из доступных бомб была 2000-фунтовая управляемая авиабомба, очень мощное оружие, которое может ориентироваться по координатам сетки. Авиатор выполнил процесс повторной калибровки "Вайпера" и снова прицелился лазером в пещеру в качестве цели но каким-то образом он случайно и трагически указал их собственное здание в качестве цели бомбы.

Это был первый случай, когда бомба JDAM была сброшена в ходе миссии непосредственной под­держки сил США. В то время протоколов, необходимых для предотвращения дружественного огня, катастрофически не хватало. Америн помнил, как уходил от майора, но лишь малую часть того, что произошло дальше.

Он помнил, как увидел мужчину, чистящего зубы. Он помнил, как увидел пару беседующих афганцев. Он помнит вспышку. Он помнит черный дым и химический запах. Когда Джейсон Америн медленно пришел в себя, его первой связной мыслью было, что неподалеку, должно быть, упала мина талибов. Но он быстро сообразил, что этот дождь из камней, бумаги, ткани и человеческой плоти вокруг него никак не мог быть результатом минометного обстрела.

Америн с трудом поднялся на ноги, но тут же снова упал. Потирая левое бедро, он обнаружил оско­лочные ранения и кровь, пропитавшую его брюки. Он дотащился до того места, где упала бомба, и там увидел разрушенные здания и аморфную груду тел, покрытых мелкой пылью. Он увидел оторван­ную ногу и руку; целую голову и часть другой головы, лицо Бари Гюля, отделенное от черепа.

Двое из его ODA 574 были мертвы, и также был убит еще один офицер разведки США. Также было убито около 50 дружественных афганцев. Все люди Америна получили ранения, от сложных перело­мов и колотых ран до ожогов и черепно-мозговых травм. Все они должны были быть эвакуированы по медицинским показаниям.

- Как это произошло, Джейсон? - спросил Хамид Карзай Америна.

По чистой случайности Карзай не был убит. Он был ранен, но несерьезно, и сможет продолжить путь в Кандагар. Америн не знал, что сказать. Говорить было нечего. Бомбежка просто была, а погибшие были просто мертвы. Все люди из ODA 574 прошли пешком или были перенесены в вертолет "Пэйв Лоу" и покинули Афганистан, чтобы никогда не вернуться.

Всего через несколько минут после взрыва, когда еще собирали части тел, зазвонил спутниковый телефон Карзая. Это была репортерша Би-би-си Лиз Дусе.

- Какова ваша реакция на то, что вас назначили премьер-министром? - спросила она.

В Бонне делегаты конференции остановились на временном лидере страны, и этим лидером был Ха­мид Карзай.

Позже в тот же день мирная делегация движения Талибан, состоящая из некоторых наиболее высоко­поставленных деятелей движения, включая министра обороны Муллу Обайдуллу Ахунда и начальни­ка штаба Тайяба Ага, прибыла для переговоров с Хамидом Карзаем. Они предложили усло­вия мира, о которых в последующие годы американцы могли только мечтать.

Талибан был готов самораспуститься, осудить терроризм и сдать большую часть своего оружия. Вза­мен они попросили, чтобы их бойцам и командиру было разрешено вернуться к своим семьям и пле­менам без дальнейшего судебного преследования. Они также просили, чтобы некоторые бывшие командиры Талибана могли войти в правительство. Карзай сказал, что это возможно, но, скорее всего, это превышение его новых полномочий. Карзай также объяснил, что амнистии для Бен Ладена и его боевиков из "Аль-Каиды" не будет, и делегация Талибана заявила, что они это понимают и принима­ют.

Карзай счел это приемлемым соглашением, но сказал, что не может одобрить сделку в одностороннем порядке. Ему придется обсудить это с представителями правительства США. Он действительно по­просил об одной вещи, которой, по его мнению, делегация должна была заняться немедленно, в каче­стве жеста доброй воли: его друг, Джан Мохаммад должен быть освобожден.

Переговоры с Талибаном продолжались, и главным камнем преткновения стала амнистия высокопо­ставленных талибов, включая муллу Омара. К тому времени, когда силы Карзая прибыли в Кандагар, соглашение так и не было достигнуто, и многие командиры Талибана исчезли. Позже стало известно, что мулла Омар составил документ, снимающий байат или клятву веры между ним и его людьми и позволяющий всем его заместителям, писарям, командирам и солдатам сдаться, если они того захотят. Он также издал документы, согласно которым все активы Талибана, включая оружие и машины, пере­давались вождям племен.

Сообщается, что мулла Омар уехал из города на мотоцикле "Хонда" и исчез в горах к востоку от Кан­дагара, вероятно, направляясь в Пакистан. (Однако ходили упорные слухи, что мулла Омар прожил большую часть своей оставшейся жизни в деревне в провинции Урузган.) Хамид Карзай говорил, что он подчеркнул Соединенным Штатам, что война должна закончиться ка­ким-то политическим урегулированием и что не будет никаких попыток уничтожить афганского про­тивника. Даже ЦРУ придерживалось этой линии и предложило Белому дому идею создания прави­тельственной фракции "Талибан для Карзая", которая послужила бы мощным пропагандистским сред­ством, обозначающим разделение между "Аль-Каидой" и Талибаном, а также способом объединения пуштунов.

Идея была представлена вице-президенту Дику Чейни, который ее категорически отверг. Министр обороны Дональд Рамсфелд и ряд влиятельных высокопоставленных чиновников Белого дома также были категорически против политического урегулирования с талибами так скоро после терактов 11 сентября. Они также не видели особых причин вести переговоры с войсками муллы Омара, поскольку те, казалось, были полностью разгромлены.

- Соединенные Штаты не склонны вести переговоры о капитуляции, и при относительно небольшом количестве сил на местах мы не в состоянии принимать пленных, - заявил госсекретарь Рамсфелд на пресс-конференции в ноябре 2001 года.

На той же пресс-конференции были заданы вопросы о том, как будет выглядеть война после падения Кандагара. Также стало ясно, что охота на людей была в повестке дня Рамсфелда.

- Соединенным Штатам Америки приходится иметь дело с этими врагами... и, безусловно, силы спе­циального назначения сыграют свою роль, и значительную роль, - сказал он. - Люди могут прятаться в пещерах в течение длительного времени, и на это потребуется время.

Глава 9

"Хорошего дня. От "Уничтожение Инкорпорейтед""

В книге Ананда Гопала "Хороших людей среди живых нет" рассказывается о том, что случи­лось с Джаном Мохаммадом через несколько часов после встречи Хамида Карзая с талибами.

Полевой командир услышал, как отодвигается древний, тяжелый засов на двери его камеры. Он поду­мал, что это может означать только одно: ему пришло время умереть. В сопровождении охранников по обе стороны от него его вывели из темноты камеры на яркий свет тюремного двора. После того, как его глаза привыкли к темноте, он был удивлен, увидев человека, которого он знал как высокопостав­ленного представителя движения Талибан, стоящего рядом с тюремным надзирателем. Надзиратель снял кандалы, которыми были связаны руки Джана Мохаммада. Это не было похоже на казнь.

- Это шутка? - спросил Джан Мохаммад.

- Я надеюсь, вы простите нас за то, что мы с вами сделали, - сказал чиновник, объяснив, что он дого­ворился о машине и водителе, чтобы Джан Мохаммад мог встретиться со своим другом Хамидом Кар­заем в его лагере на севере страны.

Когда Карзай увидел своего старого друга, обычно толстого и общительного, но теперь тощего и по­крытого язвами, он заплакал. Из лагеря Джан Мохаммад поехал в Таринкот, собрал еще людей из свое­го племени и присоединился к Карзаю для похода на Кандагар. Позже Ананд Гопал спросил лиде­ра попалзаи, чего он больше всего хотел после освобождения из тюрьмы в Кандагаре.

- Я хотел отомстить, - ответил он.

После того, как Карзай занял пост президента в Кабуле, он восстановил Джана Мохаммада в должно­сти губернатора провинции Урузган. Карзай также назначил аналогичных фигур губернаторами про­винций вокруг Урузгана. Печально известный наркобарон Шер Мохаммад Ахундзада стал губернато­ром провинции Гильменд на востоке страны, в то время как Гюль Ага Шерзай, который был хорошо известен как насильник и педофил, стал губернатором Кандагара. Бок о бок с братом Хамида Карзая, Ахмедом Вали Карзаем, эти губернаторы действовали как организованный преступный синдикат, не­зависимо друг от друга, но также сотрудничая в торговле наркотиками, вымогательстве и ведении биз­неса, а также подавляя оппозицию.

Все эти люди наладили прочные отношения с ЦРУ и американскими спецслужбами, предлагая заман­чивые обещания сотрудничества в борьбе с терроризмом и часто используя американские войска для борьбы со своими соперниками. В Урузгане Джан Мохаммад предложил сдать в аренду часть земли к югу от Таринкот спецназу США, чтобы они могли обеспечить постоянное антитеррористическое при­сутствие в провинции (земля не принадлежала Джану Мохаммаду, но он все равно арендовал ее).

Эта земля, к югу от Таринкота, стала ПОБ "Рипли", позже ПОБ "Дэвис", затем Кэмп-Холландом и многонациональной базой Таринкот. Здесь также был расположен Кэмп-Рассел, штаб-квартира ав­стралийской оперативной группы сил специальных операций в Афганистане.

Как только он был назначен губернатором Урузгана, Джан Мохаммад разослал союзников в десять районных центров по всей провинции, чтобы они могли взять на себя управление в качестве губерна­торов округов от его имени. Одного из этих людей, старейшину по имени Абдул Кудус, отправили в Хас-Урузган, населенный пункт в 100 километрах к северо-западу от Таринкота. В этом районе Джан Мохаммад практически не пользовался влиянием племен, а попалзаи составляли менее 1 процента на­селения.

Когда Абдул Кудус прибыл в Хас-Урузган, он обнаружил, что в резиденции губернатора уже находит­ся другой человек, которого выбрали старейшины местных племен. Этот человек по имени Тавлидар Юнис утверждал, что он и начальник полиции по имени Малек Рауф, также избранный племенами, бы­ли законными администраторами района.

Абдул Куддус был в затруднительном положении. Хотя он был официальным представителем губерна­тора в Хас-Урузгане, он мало что мог сделать, чтобы сместить Тавлидара Юниса. Абдул Кудус и его люди реквизировали здание школы недалеко от резиденции губернатора, и началось противостояние.

Обе группы обратились с петицией к президенту Карзаю, которому они присягнули на верность. Оба мужчины претендовали на легитимность благодаря своей добросовестной борьбе с талибами, Абдул Кудус - благодаря своей связи с Джаном Мохаммадом, а Тавлидар Юнис - как бывший командир мо­джахедов, который отказался признать власть талибов, когда они пришли, потерял свою должность и статус и провел годы под властью талибов в качестве привратника. Карзай знал, что лучше не вмеши­ваться в неразрешимую племенную политику на районном уровне, поэтому он велел мужчинам разобраться с этим между собой.

Тем временем Тайяб Ага, глава администрации муллы Омара, который встречался с Хамидом Карзаем по дороге в Кандагар и спрашивал о всеобщей капитуляции талибов, прибыл в Хас-Урузган вместе с Ага Джаном Мотасимом, бывшим министром финансов движения Талибан, и Мохаммадом Аббасом Ахундом, бывшим министром здравоохранения движения Талибан. Все трое мужчин имели родствен­ные связи в Хас Урузгане, и все трое надеялись вернуться в общину. Но они были в замешательстве: кому они должны сдаться? По сообщениям, все трое спрятались в соседнем доме, ожидая, пока проти­востояние разрешится само собой. И в ночь на 23 января это было решено, наихудшим образом, какой только можно вообразить.

На фоне холодного ветра и разбросанного по улицам снега в школе, где находились Абдул Кудус и его люди, прогремел взрыв. Телохранители представителя ДМК увидели, как боевики в масках и с вин­товками наперевес ворвались в ворота школы. Началась перестрелка. Тем временем, чуть дальше по дороге, телохранители Тавлидара Юниса, одетые в форму и болтающие, также подверглись нападе­нию, ворота на их территорию распахнулись, и внутрь хлынули вооруженные люди. В этом месте то­же началась перестрелка.

Стрельба в обоих местах прекратилась через 30 минут. Вертолеты опустились на улицу, чтобы забрать нападавших вместе с 26 пленниками. Наступил краткий момент затишья, прежде чем пушка AC-130 начала обстреливать оба объекта, поджигая тайники с оружием и вызывая пожары.

Местные жители в Хас-Урузгане дождались рассвета, прежде чем войти в здание, бывшее школой и ре­зиденцией губернатора округа. Оба здания были разрушены, и в руинах они обнаружили 21 мертво­го человека. Несколько убитых были найдены прикованными наручниками к своим кроватям. Среди этих мужчин и мальчиков был Абдул Куддус. Среди обломков была найдена визитная карточка. На ней был американский флаг и написанное от руки сообщение: "Хорошего дня. От "Уничтожение Ин­корпорэйтед"".

Неизвестно, какие разведданные предшествовали этому рейду, но вполне вероятно, что кто-то, кто хо­тел убрать Абдула Кудуса или Тавлидара Юниса со сцены, сообщил американским силам, что рези­денция губернатора, либо здание школы были убежищем "Аль-Каиды". Это место было обозначе­но США как AQ-048, и, поскольку за ним велось наблюдение, они расширили миссию, включив в нее другой комплекс, поскольку видели, как вооруженные люди входили в него и выходили из него.

Операция по уничтожению комплекса была возложена на группу спецназа США на авиабазе Канда­гар, поскольку австралийские SASR патрулировали территорию в рамках подготовки к операции "Ана­конда". Была предпринята попытка специальной разведывательной миссии в надежде засечь цель перед рейдом, но она была прервана из-за неблагоприятной погоды. Рейд продолжался, несмотря ни на что.

Сразу после рейда госсекретарь Рамсфелд заявил, что американские войска нанесли удар по объекту "Аль-Каиды". Позже генерал ВВС США Ричард Майерс, председатель Объединенного комитета на­чальников штабов, сказал: - Как только на комплекс был совершен рейд, мы обнаружили, что он, в основном, принадлежал тали­бам.

В последующие месяцы США, наконец, признали, что убитые ими люди не были ни из "Аль-Каиды", ни из Талибана, а госсекретарь Рамсфелд признал, что миссия была "неаккуратной". Впоследствии американские военные освободили заключенных, захваченных во время рейда. Сообщалось, что по крайней мере один из этих заключенных в Кандагаре подвергся пыткам.

Более чем через год после миссии мастер-сержант Энтони Прайор из США был награжден Серебря­ной звездой, одной из высших американских наград на поле боя, за убийство четырех человек на тер­ритории резиденции губернатора, в том числе одного, по его словам, в рукопашном бою. В статье, опубликованной на веб-сайте армии США в 2011 году, Прайор сказал: - Это история не об одном парне. Это история обо всей роте, а не о награде на груди. Если бы ребята не сделали то, что должны были сделать, [миссия] была бы полностью провалена.

В статье не упоминается тот факт, что в результате рейда погиб 21 человек, которые присягнули пра­вительству, поддерживаемому США.

Джан Мохаммад был в ярости, когда услышал о рейде в Хас-Урузган, но он также признал, что ему представилась возможность. Его сторонник из попалзай был убит в Хас-Урузгане, но то же самое произошло и с его соперниками из местных племен. Джан Мохаммад использовал рейд как поучи­тельную историю, объяснив, что подобные печальные инциденты были бы менее вероятны, если бы все районы Урузгана подчинились его требованиям.

- Как вы знаете, Афганистан - страна племен, - сказал он журналисту. - У нас в Кандагаре и Урузгане много племен, и между ними существует некоторая вражда, насчитывающая много лет. Иностранцы этого не понимают. Я знаю ситуацию в Урузгане. Это мой дом. Я вырос там и сражался там против русских. Я знаю каждое племя, и я там знаменит. Американцы не знают этих вещей, и люди использу­ют их для создания внутренних проблем. Я сказал американцам, что они должны проконсультировать­ся со мной. Я могу сказать им, куда идти и какие области важны. Я могу защитить свой народ, а также победить терроризм.

За шесть месяцев после рейда в Урузгане произошло еще два громких случая случайных убийств: первый произошел в мае 2002 года, когда силы специального назначения США, получив неверные разведданные, убили пятерых фермеров в Шахиди-Хассасе; а затем, несколько недель спустя, амери­канские AC-130 и B-52 атаковал группу людей близ Дехравута, убив 48 человек, в том числе несколь­ко женщин и детей. Один из самолетов сообщил о ведущемся огне, который позже оказался празднич­ной стрельбой на свадьбе. Самолеты в этом районе охотились за Абдулом Гани Барадаром.

- Невозможно использовать такую огневую мощь и не допустить ошибок, - сказал Рамсфелд. - Это произойдет.

После убийств религиозные лидеры в Дехравуте заявили, что теперь у их паствы есть религиозный долг отомстить американцам. Мулла Барадар и Тайяб Ага, а также двое их соотечественников бежали в Пакистан в 2002 году, где они стали видными лидерами повстанческого движения.

Тайяб Ага стал главой политического офиса Талибана в Дохе, Катар, а Барадар главой шуры Кветты - по сути, центра управления и связи повстанцев.

В 2021 году, после урегулирования условий с переговорщиками президента Трампа годом ранее и установления контроля талибов над Афганистаном, Абдул Гани Барадар был назван одним из 100 са­мых влиятельных людей года по версии журнала "Тайм", наряду с Илоном Маском, Алексеем Наваль­ным и Лил Нас Икс.

Глава 10

"Машина по уничтожению террористов в почти промышленных масштабах"

В марте 2003 года Соединенные Штаты вместе с тремя второстепенными военными партнерами, Ве­ликобританией, Польшей и Австралией, вторглись в Ирак. Вскоре после бомбардировок и прибытия в Ирак боевых машин "Брэдли" появилась и мобильная телефония.

До вторжения в стране насчитывалось 800 000 стационарных телефонных узлов, обслуживавших 26 миллионов человек. Во время вторжения большинство из этих узлов вышли из строя, а большая часть инфраструктуры связи Ирака была разрушена американскими войсками. Саддам Хусейн запретил мо­бильные телефоны в своей стране, так что какое-то время всем иракцам были недоступны услуги свя­зи.

После вторжения в Ирак было множество коммерческих возможностей, но лишь немногие из них бы­ли более плодотворными, чем в области мобильной телефонии. Отрасль сильно субсидировалась Со­единенными Штатами, но она также процветала благодаря массовому спросу. В 2004 году новые выш­ки мобильной связи появлялись почти каждый день, а телефоны не успевали завозить. В течение определенного периода к иракской сети мобильной связи подключалось 100 000 новых абонентов в день.

Когда в Ираке развилось повстанческое движение, мобильная сеть стала важным инструментом для обеих сторон борьбы: повстанцы использовали свои телефоны "Нокиа" для координации атак и в ка­честве спусковых механизмов для придорожных бомб, в то время как спецназ США и Великобрита­нии использовали все более изощренное хакерское оборудование, чтобы мобильные телефоны про­тивника и гражданских лиц могли стать устройства слежения и прослушивания. А в 2004 году один человек оказался прямо на стыке мобильной телефонии и иракских повстанцев: 26-летний житель Пенсильвании по имени Ник Берг.

Берг был мастером по ремонту вышек связи. Поработав фрилансером в Кении и Уганде, он думал по­пытать счастья в Ираке, но вместо того, чтобы найти контракт в Соединенных Штатах, а затем отпра­виться по относительно безопасному пути, Берг сам прилетел в Ирак и переезжал из города в город, из дешевого отеля в дешевый отель, пытаясь найти работу.

Он был схвачен иракской полицией в Мосуле и задержан для его же блага. После освобождения он от­правился в Багдад, где в мае был похищен либо непосредственно радикальной суннитской исламской группировкой, либо преступной группировкой, прежде чем быть проданным воинствующим джихади­стам. После непродолжительного и получившего широкую огласку тюремного заключения видеоза­пись обезглавливания Берга была размещена на малазийском веб-сайте и распространилась по всему миру.

Это отталкивающее видео, но в то же время и видение будущего. Впервые мужчина был публично казнен в оранжевом комбинезоне, как сообщается, в ответ на снимки, поступившие из лагеря "Икс-Рэй" в заливе Гуантанамо и тюрьмы Абу-Грейб, обоих учреждений, находящихся в ведении США, где заключенные носили оранжевую одежду.

Убийство Берга широко приписывалось "Аль-Каиде", но это не была "Аль-Каида" Усамы бен Ладена. Это была "Аль-Каида" Абу Мусаба аз-Заркави, иорданца, который воевал и проходил подготовку в Афганистане и имел некоторые контакты с Усамой бен Ладеном и Айманом аз-Завахири, но не был связан с их группировкой. Кому был обязан Заркави и какие отношения у него были с какой-либо транснациональной насильственной джихадистской группировкой, до сих пор остаются спорными.

Заркави некоторое время жил в Афганистане в конце советской эпохи, и противоречивые сообщения говорят о том, что он либо участвовал в боях на востоке Афганистана в составе арабских бригад, либо освещал войну для джихадистского издания. После Афганистана он провел некоторое время в иор­данской тюрьме и подвергся там пыткам, прежде чем был освобожден в рамках всеобщей амнистии, объявленной королем Иордании. Он вернулся в Афганистан после американского вторжения и был ра­нен либо в результате авиаудара, либо в результате стрельбы. Он выздоровел в Иране, а затем, к 2003 году, оказался в Ираке, где стал ведущей фигурой в одной из многих групп сопротивления.

К тому времени, когда Ник Берг был казнен, Заркави был хорошо известен в Соединенных Штатах. В 2003 году государственный секретарь Колин Пауэлл выступил с речью в Организации Объединенных Наций в поддержку резолюции, оправдывающей войну, которую была готова начать администрация Буша. Позже она приобрела дурную славу, настолько она была полна лжи, предположений и обесце­ниваемых и развенчанных разведывательных заявлений.

В своей речи Пауэлл посвятил Заркави много абзацев, сделав иорданца центральным в единой, завер­шенной истории об "Аль-Каиде", 11 сентября, Усаме бен Ладене, оружии массового уничтожения, транснациональном терроризме, региональном господстве и Саддаме Хусейне. Пауэлл утверждал, что эта цельная фигура находилась в центре "зловещей связи между Ираком и террористической сетью "Аль-Каида"", как будто он был кем-то вроде Форреста Гампа из "терроризма начала тысячелетия".

Скорее всего, такой связи не существовало, и даже если бы она существовала, она, безусловно, была слабее, чем связь между "Аль-Каидой" и союзниками США, такими как Пакистан и Саудовская Ара­вия. Более того, хотя Заркави прошел подготовку в "Аль-Каиде" в Афганистане и это не было исклю­чительным утверждением в мире джихадистов, к тому времени, когда Соединенные Штаты вторглись в Афганистан, между руководством "Аль-Каиды" и Заркави не было особой любви. Мусаб аз-Заркави и Усама бен Ладен имели существенные идеологические разногласия.

Проще говоря, у Заркави были гораздо более экстремистские взгляды на такфир, практику, при кото­рой мусульманин может быть отлучен от веры. Это, по мнению Заркави, позволяло ему безнаказанно убивать других мусульман, чего бен Ладен опасался делать. Именно эта вера позволила Заркави по­мочь спровоцировать, а затем усугубить монументальное межконфессиональное насилие, охватившее Ирак в 2005 году и угрожавшее разорвать страну на части.

Когда Ник Берг был казнен в мае 2004 года, и американским военным, и Заркави надлежало продол­жить рассказ о том, что Заркави был именно тем, за кого его выдавал Пауэлл. Для Заркави амери­канский интерес придал ему видимость власти и влияния, которых у него на самом деле еще не было, поставив его над все более переполненным иракским рынком насильственных джихадистов, ищущих местную и иностранную поддержку и людей. Для Соединенных Штатов, и особенно для администра­ции Буша, которая клялась, что Саддам Хусейн укрывал оружие массового уничтожения, но так и не нашла его, Заркави теперь был оправданием войны, которая начинала катиться псу под хвост. После казни Берга охота на Мусаба аз-Заркави привлекла внимание к теряющей смысл войне.

За голову иорданца была назначена награда в размере 25 миллионов долларов США, и невероятное количество военных ресурсов было выделено на миссии спецназа, пытающегося найти Заркави, часто за счет обычных вооруженных сил "гарнизонов", которые пытались обеспечить безопасность в ирак­ских кварталах.

К лучшему это или к худшему, но эта охота и те, что последовали за ней, изменили то, как действуют силы специального назначения по всему миру. Предполагаемый успех ранних поисков людей в Ираке внес вклад в контртеррористическую стратегию "сложения путем вычитания", состоящую из смерто­носных тактических рейдов, авиаударов и ударов беспилотников, которые будут развернуты по всему миру.

На протяжении всей войны в Ираке боевые подразделения ОКСО превратилось из того, что многие называли "подразделением национальной миссии", высококвалифицированных, но практически ни­когда не использовавшихся, в быстро действующее командование, поражающее не только такие цели, как Заркави и Бен Ладен, но и более 10 000 других людей различной значимости. В Ираке ОКСО ста­ло, по словам Джона Нэгла, военного представителя Министерства обороны США, "машиной для уничтожения террористов в почти промышленных масштабах".

Шон Нейлор, американский журналист, который много писал о ОКСО, назвал командование до 11 сентября "Феррари в гараже"; после этого она стала машиной для повседневных поездок. Оно не ста­ло менее мощным, но получило значительный износ.

"Феррари в гараже" - так некоторые американские военные описывали оперативную группу "Аль-Мутанна" в 2005 году, австралийские вооруженные силы, расположенные в преимущественно мирной части Ирака, которая занималась восстановлением и почти не участвовала в боевых действиях. В Кан­берре было много политиков и военных, близких к решению не участвовать в интенсивных боевых действиях в Багдаде, Фаллудже и других местах, которые были благодарны за то, что Австралия не была втянута в морально компрометирующие и тактически сложные городские бои в Ираке.

Другая группа, однако, считала, что воинская честь Австралии была подорвана решением наших во­енных переждать этот напряженный период боевых действий, спровоцированный нашими ближайши­ми союзниками. Многие из этих людей считали, что недорогой, малоопасный и высокоэффективный способ избежать бесчестья должным образом, это направить в Ирак австралийский спецназ.

Хотя 1-й эскадрон SASR входил в состав сил вторжения в 2003 году, и вторгся в западную пустыню из Иордании в начале войны, охотясь за ракетами "СКАД", уничтожил ретрансляционную станцию, вступил в перестрелку с солдатами Саддама и захватил авиабазу Аль-Асад, позже ставшую главной базой операций коалиционных сил против ИГИЛ, бойцы SASR были в основном выведены еще до на­чала в войне фазы охоты на людей. Некоторые операторы остались в Багдаде для защиты посольства, но им было поручено не выступать в качестве наступательной силы.

Единственными операторами австралийского спецназа, участвовавшими в этой первой иракской охоте на людей (австралийский спецназ будет активно задействован в Ираке десять лет спустя, охотясь за целями ИГИЛ), были частные подрядчики, покинувшие командование специальных операций, и те, кто был прикомандирован к британскому или американскому спецназу. Одним из представителей этой последней категории был Мэтт Буйо, командовавший одним из занимавшихся этой охотой патрулей.

Охота на Заркави, его сеть бывших деятелей партии Баас и любого человека, которого Соединенные Штаты хотели убрать с поля боя, была в основном поручена ОКСО, которая в Ираке была разделена надвое: команды DEVGRU были обозначены как "Синяя" оперативная группа, в то время как команды отряда "Дельта" были обозначены как "Зеленая" оперативная группа. Была также третья опера­тивная группа: "Черная" оперативная группа. Она состояла из солдат Специальной авиадесантной службы Британской армии (SAS) и Специальной лодочной службы (SBS), которые участвовали в бое­вых дей­ствиях как представители Королевского военно-морского флота, в составе группы спецназа Велико­британии, действующей из Багдада.

У SAS и SBS было больше опыта охоты на людей, чем у ОКСО, но в совершенно других условиях. В ДНК современных SAS и SBS была заложена их служба в Северной Ирландии, когда они действовали против Ирландской республиканской армии (IRA) в 70-х и 80-х годах. В тот период внутренняя разве­дывательная служба британских сил специального назначения, известная как 14-я разведыва­тельная рота или Разведотряд, стала легендарной.

В Северной Ирландии Разведотряд проводил сложные разведывательные операции, развивая шпи­онскую сеть, часто состоящую из недовольных членов ИРА или тех, кем движет жадность. Они также прибегали к изобретательным, долговечным уловкам, таким как прачечная "Четыре квардата", бизнес, управляемый Разведотрядом, который чистил рубашки, брюки и спортивные костюмы в спорных райо­нах, но также проверял их на наличие пороха и остатков взрывчатых веществ. Другим бизнесом, тайно управляемым Разведотрядом в спорном районе, был массажный салон, используемый для ока­зания давления и непринужденной беседы.

Разведотряд был эффективным, но его члены могли проанализировать только какое-то количество пар нижнего белья и прослушать какое-то количество разговоров между членом IRA и массажисткой, ко­торая оказывала ему помощь. У ОКСО был свой собственный внутренний разведывательный аппарат, известный как подразделение разведывательной поддержки (оно также называлось "Армия Северной Вирджинии"), но у него, как и у Разведотряда, были ограниченные возможности.

В Ираке, а затем в Афганистане, Пакистане, Йемене, Сомали и Сирии ОКСО и вспомогательные силы специального назначения, американские и международные, развили гораздо большие амбиции, чем могли бы надеяться обслужить службы внутренней разведки. Среди прочих, ЦРУ и Агентство нацио­нальной безопасности (АНБ), известные как "другие правительственные агентства", или ДПА, стали важными игроками в гигантской глобальной охоте на людей, которая в конечном итоге была названа Глобальной войной с терроризмом.

Во время вторжения в Афганистан ОКСО не выполняло заданий для ЦРУ, и ЦРУ напрямую не постав­ляло разведданные ОКСО, но сразу после этого ОКСО оказывала наземную поддержку новой воздуш­ной вооруженной платформе, которую испытывало ЦРУ. Это был беспилотник "Предэйтор", который совсем недавно был оснащен ракетами AGM-114 "Хэллфайр". Действуя тихо и с периодом скрытно­сти более 24 часов, "Предэйтор" уничтожал без объявления о своем присутствии и делал это без необ­ходимости в боевых действиях по поиску и спасению (C-SAR), что требуется всем пилотируемым ле­тательным аппаратам. "Предэйтор" и его более современный вариант "Рипер" (также известный как "Предэйтор Б") стали фаворитами вооруженных сил США, и особенно ОКСО, которые использовали их не только для убийства, но и для разведки, наблюдения и рекогносцировки (РНР).

В октябре и ноябре 2001 года "Предэйторы" уничтожали по меньшей мере один автомобиль каждую ночь по приказу военнослужащих ОКСО. Эти автомобили часто видели пытающимися бежать из Аф­ганистана в Пакистан, и обычно все, кто находился внутри автомобиля, погибали. Это была ситуация взаимной выгоды для ОКСО и ЦРУ, но это не было настоящим сотрудничеством. Агентство и коман­дование на самом деле не делились разведданными или списками целей в начале войны в Афганиста­не, несмотря на отношения между спецназом США и ДПА, которые простирались вплоть до 1960-х годов и которые были возобновлены после 11 сентября.

Силы специального назначения действовали в паре с ЦРУ во Вьетнаме, а затем, что вызывало споры, в Лаосе и Камбодже в составе Командования военной помощи, группы изучения и наблюдения за Вьетнамом (MACV-SOG). Спецназ США и ЦРУ также сотрудничали в Центральной Америке в 80-х годах в рамках программы под названием "Стрелок по куропаткам", которая поддерживала антиком­мунистические эскадроны смерти.

В обоих случаях объединение позволило американским спецназовцам расширить юридические полном­очия своих стрелков, "прикрыв" их в качестве временных агентов ЦРУ, которые, согласно зако­нодательству США, обладают дополнительными полномочиями для проведения тайных международ­ных операций.

Все военные юридические органы США подпадают под действие санкций в соответствии с разделом 10 Свода законов Соединенных Штатов, который, как правило, запрещает американским военным, включая ОКСО, проводить тайные международные операции. Однако юридические полномочия ЦРУ подпадают под действие статьи 50 Свода законов США,которая наделяет его различными полномочия­ми, включая возможность тайно действовать в зарубежных странах. В случае MACV-SOG в Юго-Восточной Азии и в программе "Стрелок по куропаткам" в Центральной Америке сотрудникам ОК­СО, таким образом, был предоставлен фиговый листок законности для их тайных операций в стра­нах, с которыми Соединенные Штаты не находились в состоянии войны.

В австралийском контексте отношения между силами специального назначения и Австралийской се­кретной разведывательной службой (ASIS) непрозрачны. В 70-х и 80-х годах 1-й полк коммандос под­держивал сотрудничество с ASIS, делясь учебными помещениями и опытом на Суон-Айленд, штат Виктория. С 2005 года Суон-Айленд является базой необъявленного 4-го эскадрона SASR, который выполняет нетрадиционные разведывательные и военные задачи в "серой роли" сов­местно с ASIS. Они действовали в ряде стран, где нет объявления войны, и могли законно сделать это только либо с одобрения стран, в которых они действовали, либо с использованием австралийского юридического процесса, похожего на "прикрытие".

Когда ОКСО начало сотрудничать с ДПА в Ираке, а затем и по всему миру, их сотрудничество каса­лось не 50-й статьи Кодекса законов и прикрытия, а сбора информации.

В Ираке Соединенные Штаты собирались начать собирать данные о каждом телефонном разговоре и каждом текстовом сообщении, а также определять геолокацию каждого пользователя мобильного телефона в стране. По мере того как все больше иракцев подключались к мобильным телефонам, со­биралось все больше разведывательных данных, но этот огромный массив информации необходимо было превратить в мишени, и ОКСО не смогло сделать это в одиночку.

Подобно тому, как "Амазон" то время учился индустриализировать продажу книг, ОКСО училось ин­дустриализировать охоту на людей, но они не смогли бы сделать этого без помощи АНБ, ЦРУ и "дру­гих правительственных агентств".

Глава 11

"Это тайная, но смертельно опасная игра в пятнашки"

"Нужна сеть, чтобы победить сеть", - говорил генерал Стэнли Маккристал, который командовал Объединенной оперативной группой специальных операций США в 2003 году и который стал ко­мандующим ОКСО с 2003 по 2008 год. Когда генерал Маккристал говорил это? Все время.

Сетевое мышление было важной частью стратегического мировоззрения Маккристала, которое рас­пространилось по всему Ираку, а затем и Афганистану. По его словам, когда Маккристал приехал в Ирак, ему нужно было понять и сформировать две сети, если он хотел убить Мусаба аз-Заркави: вра­жескую и свою собственную.

Не подчиняясь военной иерархии и получая приказы непосредственно от президента Соединенных Штатов Америки, действуя практически без надзора, ОКСО на протяжении десятилетий действовало отдельно не только от вооруженных сил США, но и от большей части правительства США. Это озна­чало, что другие военные и разведывательные органы США часто относились к ОКСО с насторожен­ностью. ОКСО было очень скрытным, редко делилось планами, тактикой или снаряжением, поэтому оно редко пользовалось щедростью других органов, занимающихся сбором разведданных.

Все изменилось после 2003 года, когда генерал Маккристал отправился в штаб-квартиру ЦРУ в Лэн­гли с шляпой в руке, чтобы попросить помощи в поисках одноногого афганца, на которого ОКСО охо­тилось близ Хоста, на востоке Афганистана. С помощью разведданных или ресурсов ЦРУ, его солда­ты в конечном счете поймали своего человека и забрали у него на память ножной протез, что было нару­шением Закона о вооруженных конфликтах, которое австралийские солдаты SASR повторили несколь­ко лет спустя.

После этого успешного старта ОКСО добилось расширения сотрудничества между собой, ЦРУ и АНБ, ведущим разведывательным агентством Америки, занимающимся радиоразведкой. ОКСО запро­сило откомандирование опытных следователей, аналитиков, специалистов по геополитике и языкам, а также инженеров-программистов, математиков, системных и сетевых аналитиков. АНБ помогло ОК­СО внедрить ряд технологических элементов в свои усилия по розыску людей в Ираке и Афганистане, наиболее важным из которых был перехват сообщений, и особенно перехват мобильных телефонов.

Геолокация мобильных телефонов для определения целей была чем-то, что ОКСО делало и раньше, наиболее известным случаем был тот, когда операторы отряда "Дельта", работающие с колумбийски­ми военными, нашли и помогли убить наркобарона Пабло Эскобара в 1993 году, когда тот слишком долго разговаривал по мобильному телефону со своим сыном.

Однако ОКСО вскоре обнаружило, что охота на людей в Ираке сильно отличается от охоты на них в Колумбии. Первоначальное предположение состояло в том, что сеть Заркави может быть уничтожена таким же образом, как организованный преступный картель или военное подразделение: каждый сол­дат будет связан со своим командиром, который, в свою очередь, будет связан со своим командиром, вплоть до основной цели. Но по мере того, как ОКСО проводила рейды в Ираке и получала больше разведданных, это предположение, похоже, не подтвердилось.

- По привычке мы начали строить организацию в традиционной военной структуре, с эшелонами и связями, - писал Стэнли Маккристал в своих мемуарах 2011 года "Команда команд" об охоте за Муса­бом аз-Заркави. - На вершине был Заркави, под ним каскад лейтенантов и пехотинцев, но чем ближе мы приглядывались, тем больше модель не выдерживала критики.

Маккристал писал, что он нашел "созвездия" боевиков, связанных не иерархией, а репутацией и се­мейными связями. В 2004 году Маккристал посвятил себя стратегии обезглавливания в борьбе с "Аль-Каидой" в Ираке, проводя миссии против звезд, ярко сияющих в этих созвездиях, но его заместитель генерал Майкл Флинн агитировал за расширение операций, утверждая, что повстанческие "созвездия" нельзя уничтожить, захватив только повстанцов высокого уровня: им также нужно было убить лиде­ров второго и третьего эшелона. Правда заключалась в том, что ОКСО и другие военные подразделе­ния США не понимали, как работают иракские сети, подобные Заркави, ни их мотивации, ни иерар­хии.

Перед АНБ, которое тайно перехватывало весь трафик сигналов мобильных телефонов в Ираке, была поставлена задача идентифицировать цели и сети для сил поиска и уничтожения, таких как ОКСО. Первоначально все эти терабайты информации должны были быть лично отфильтрованы аналитика­ми АНБ в Соединенных Штатах, и выводы переданы обратно в ОКСО, прежде чем они были переда­ны американским операторам на местах. Время задержки разведданных обычно составляло дни. Не­которая информация АНБ превращалась в оперативные разведданные, но военное командова­ние США, включая генерала Маккристала, знало, что можно сделать гораздо больше и гораздо бы­стрее.

Множество технических специалистов и аналитиков из группы криптологических служб АНБ были направлены на места в Ираке для поддержки ОКСО, и огромное количество ресурсов было направле­но на оптимизацию канала, по которому поступали разведывательные данные. Одной из наиболее по­следовательных и успешных программ стало создание сверхсекретных региональных шлюзов реаль­ного времени (RT-RG) и компьютерных сетей RT-10.

Результатом проекта, возглавляемого техническим специалистом доктором Джеймсом Хитом, идеоло­гической правой рукой главы АНБ генерала Кейта Александера, стали системы RT-RG и RT-10, разра­ботанные для обработки и упорядочивания огромных объемов разведывательной информации, вклю­чая весь трафик мобильных телефонов, таким образом, чтобы по ним в стране командирам сил специ­ального назначения и их штабом можно было немедлен­но принять меры.

Используя элементы как человеческого, так и искусственного интеллекта, системы RT-RG и RT-10 могли помочь генерировать цели, предлагать связи в рамках сетей и составлять списки людей, домов и обла­стей, представляющих интерес. В интервью "Уолл-стрит джорнэл" в 2013 году неизвестный ис­точник, знакомый с системой, описал ее как "буквально способную предсказывать будущее". Неиз­вестно, ис­пользовались ли RT-RG или RT-10 в "сигнатурных ударах", спорной практике, в ходе кото­рой амери­канские военные убивали неизвестных людей из-за их образа жизни и отношений с другими людьми в сети, но это вероятно.

Во внутренней презентации АНБ, на странице под названием "RT10 в Багдаде", доктор Хит описал систему как "данные почти в реальном времени и передовые аналитические инструменты, предостав­ляемые подразделениям в стране [для] принятия тактических решений", а также заявил, что она "де­лает возможными операции типа найти—прижать-уничтожить".

Эта последняя деталь отсылает к доктрине целеуказания сил специального назначения. "Найти" - это идентификация и местоположение цели, даже если это местоположение может быть слишком широ­ким, чтобы пока начинать операцию против нее. "Прижать" означает определение точного местополо­жения для этой цели в зависящее от времени окно, позволяющее запустить миссию против этой цели. "Уничтожение" - это миссия, в ходе которой цель убита или захвачена в плен, будь то рейд прямого действия, удар беспилотника или авиаудар с воздуха.

АНБ также разработало дополнительное тактическое оборудование, которое могло бы использоваться операторами, выполняющими эти миссии "найти-прижать-уничтожить". Сюда входят материалы, ко­торые любительские криптографические круги изучали с тех пор, как информационная свалка Эдвар­да Сноудена обнародовала каталог оборудования АНБ для "операций индивидуального доступа" (TAO), которое может быть продано одобренным покупателям. Оно включало систему "Тайфун", ко­торая, по словам АНБ, представляла собой "Сеть в коробке (NIB), которая включает в себя всю необ­ходимую архитектуру для поддержки обработки вызовов мобильных станций и обмена SMS-сообще­ниями в автономном корпусе с возможностью предварительной подготовки" По сути, это озна­чает, что солдаты в полевых условиях (или беспилотный летательный аппарат) могут имитировать ра­боту вышки мобильной связи, фиксируя сигнал телефона в режиме реального времени, включая его микро­фон при желании, а также получая десятизначную привязку местоположения телефона с точно­стью до метра.

Эта система использовалась совместно с частью оборудования под названием "Waterwitch", которое АНБ описало как "завершающий инструмент", предназначенный для использования на "последней миле" миссий "найти-прижать-уничтожить" (или F3)² . Это оборудование может носить солдат, скорее всего, связист или оператор радиоэлектронной борьбы, который может входить в состав группы спец­наза и может направлять команду к точному местоположению конкретного мобильного телефона с по­мощью жидкокристаллического дисплея, который может быть переносным или устанавливаться на руке.

Часто владение мобильным телефоном считалось идентификационным признаком, и многие цели миссий по уничтожению/захвату были поражены из-за телефона, который они носили. Известно, что это оборудование TAO использовалось австралийской SASR и другими подразделениями австралий­ского спецназа в Афганистане и было особенно полезно в миссиях совместного списка приоритетных воздействий.

Мик Леманн, бывший полковник разведки сил обороны Австралии, сыгравший значительную роль в разведывательном аппарате Австралии на местах в Афганистане и в Канберре с 2007 по 2014 год, рассказал об использовании австралийским спецназом этого оборудования в Афганистане в статье Ав­стралийского национального университета под названием "Нишевые войны": "Мобильные телефоны могут быть обнаружены, когда излучатель используется для имитации вышки мобильной телефонной связи, убеждая целевой телефон подключиться через нее. Если сам излучатель является мобильным, то триангуляция может происходить по мере перемещения платформы и измере­ния уровня сигнала целевого телефона. Это тайная, но смертельно опасная игра в пятнашки".

Для сил обороны Австралии, Австралийского управления связи (ASD) и других агентств получение этого оборудования и программного обеспечения после 11 сентября, несомненно, стало движущим фактором активного участия Австралии в боевых действиях в Афганистане. Австралия является чле­ном разведывательного соглашения "Пять глаз" (с Соединенными Штатами, Соединенным Королев­ством, Канадой и Новой Зеландией) и могла бы по этому каналу получить доступ к некоторым из наи­более чувствительных систем АНБ, но они не будут предоставляться автоматически.

Передача технологий была невысказанной, но, несомненно, востребованной военной целью Австра­лии в Афганистане, особенно в последние годы войны.

Мусаб аз-Заркави был убит в результате авиаудара 7 июня 2006 года после того, как его духовный со­ветник Абу Абдул Рахман непреднамеренно привел ОКСО на конспиративную квартиру примерно в 50 километрах к северу от Багдада. Той же ночью были атакованы еще 14 зданий, выбранных потому, что Абу Абдул Рахман также посещал их, оставляя заметный след везде, куда бы он ни пошел. Прези­дент Буш лично позвонил генералу Маккристалу, чтобы поздравить его с убийством Заркави.

С середины 2006 по середину 2007 года были убиты около 40 000 мирных жителей Ирака, в то время как американские военные потеряли примерно 1200 убитыми и 8400 ранеными. Затем, в августе 2007 года, уровень насилия начал резко снижаться. Сокращение было связано с увеличением численности войск, доведя численность вооруженных сил США со 130 000 до 165 000 человек, а также со страте­гиями борьбы с повстанцами, включая программу уничтожения/захвата, которую отстаивало ОКСО. Но у большинства военных историков и стратегов сейчас другой и менее ориентированный на США взгляд на то, почему уменьшилось насилие в Ираке.

В Ираке кипел мятеж, а также межконфессиональная гражданская война между суннитскими группи­ровками, такими как группа Заркави, и многими шиитскими группировками, некоторые из которых поддерживались Ираном. Внутри суннитских племен также развивались религиозные разногла­сия, особенно в охваченной насилием провинции Анбар, и возник раскол между группами джихади­стов, сражающимися с американскими военными, такими как группа Заркави, и племенами, которые при­няли американские деньги и сформировали свободную коалицию под названием "Сыны Ирака". К се­редине 2007 года шиитские группировки в значительной степени одержали победу в своей борьбе, а "Сыны Ирака" - в своей.

Сетевой эффект от убийств и захватов в Ираке не установлен. Повстанческие группы, такие как груп­па Заркави, несомненно, пострадали от нападений по итогам RT-RG и рейдов ОКСО, но, похоже, во мно­гих случаях были убиты или захвачены в плен старые руководители с плохой оперативной без­опасностью, и их заменили более молодые, более радикальные боевики, которые знали, что следует держать­ся подальше от мобильных телефонов. Эффект, с которым рейды, убийства и задержания способство­вали радикализации, неизвестен, но практика американских военных, безусловно, создала дополни­тельных жестоких соратников по джихаду.

Один примечательный случай произошел в Кэмп-Букке, одной из тюрем США, где широко распро­странилось жестокое обращение с заключенными. Именно здесь Абу Муслим аль-Туркмани, бывший полковник армии Саддама Хусейна, и Хаджи Бакр, полковник разведывательной службы Саддама, встретились с радикальным теологом Ибрагимом Авадом Ибрагимом аль-Бадри. Сотрудничество этой троицы казалось маловероятным, но она была едина в своей ненависти к оккупационным си­лам и в своем желании объединить религиозную борьбу, и поэтому нашла общее дело и помогла осно­вать но­вую экстремистскую джихадистскую группировку. Ибрагим Авад Ибрагим аль-Бадри позже сменил свое имя на Абу Бакр аль-Багдади; группа, созданная этими людьми, стала ИГИЛ.

Однако в 2007 году американский кошмар в Ираке, казалось, подходил к концу, и Маккристал и ОКСО получили часть заслуг. В 2007 году миссии по уничтожению и захвату были в моде. Ночные рейды то­же были в моде, и карьера генерала Маккристала стремительно росла. После некоторого периода ра­боты начальником Объединенного штаба, Маккристалу была присвоена его четвертая звезда, что по­высило его до высшего звания в вооруженных силах США. 10 июня 2009 года он принял командова­ние Меж­дународными силами содействия безопасности (ISAF) в Афганистане. Это поставило его во главе всех международных сил в Афганистане, включая австралийский спецназ.

До 11 сентября ОКСО было редко используемым командованием из 1800 человек. К 2013 году в ко­мандовании насчитывалось 25 000 человек, и им было разрешено проводить многочисленные, массо­вые, смертоносные кампании по всему миру без особого надзора. Точно неизвестно, сколько миссий по уничтожению и захвату было начато в Ираке и Афганистане, но в сверхсекретном брифинге АНБ о сети RT-RG содержался слайд, объясняющий, что в 2011 году только в Афганистане Коалиция провела 2270 операций спецназа по уничтожению и захвату с помощью разведывательных процессов RT-RG, и что эти миссии привели к 6534 убийствам.

Эти миссии проводились ОКСО и тем, что австралийский военный стратег Дэвид Килкаллен описы­вает как "взаимозаменяемые силы специальных операций", подразумевая подразделения спецназа других стран, которые могли бы нацеливаться и выполнять задачи в Афганистане так же, как это мог­ли бы делать подразделения ОКСО. И они, к 2011 году, включали австралийский SASR.

Генерал Питер Косгроув с опаской относился к бесцельным, кровавым американским военным зава­рушкам, возможно, потому, что видел их своими глазами.

Будучи молодым пехотным офицером в 1969 году, тогдашний лейтенант Косгроув руководил много­численными атаками на системы бункеров противника во Вьетнаме, что привело к значительным по­терям. В своем первом публичном выступлении в качестве нового министра обороны Австралии в 2002 году генерал Косгроув заявил, что для Австралии было ошибкой участвовать в войне, в ходе ко­торой около 15 381 молодого австралийца были призваны на службу, 1479 из которых были ранены или убиты, в то время как тысячи других получили психические травмы.

Это было примечательное признание по двум причинам. Во-первых, ни один австралийский генерал никогда публично не признавал, что война во Вьетнаме была ошибкой. Во-вторых, речь Косгроува бы­ла произнесена в то время, когда в обществе шло большое количество дебатов о том, следует ли вооб­ще привлекать австралийских военных к какому-либо вторжению в Ирак. В своем выступлении в На­циональном пресс-клубе Косгроув также отметил, что независимо от чувств любого австралийского военнослужащего, они по закону и чести обязаны выполнять законные приказы своего правительства.

В 2003 году генерал Косгроув способствовал роли Австралии во вторжении в Ирак, а также выводу австралийских войск. В 2004 году он посоветовал правительству не возвращаться в Ирак в качестве боевой силы и был тверд в своей позиции, согласно которой обязательства сил обороны Австралии перед Ираком после вторжения должны в первую очередь выражаться в форме военно-морской и воз­душной поддержки, материально-технического обеспечения и обучения.

По мере того как проходили месяцы в 2004 и 2005 годах, этот совет казался все более прозорливым. В Ираке не только усиливалось насилие, но и в американской и австралийской прессе регулярно появля­лись новые истории о выдаче преступников и "тайных тюрьмах" (тюрьмах, за которые США не несли юридической ответственности). Общественность узнала, что задержанные в Ираке и за его пределами подвергались физическому насилию, а иногда даже анальному изнасилованию со стороны агентов ЦРУ и военнослужащих США.

Сообщалось, что многие из людей, допрашивавших иракцев, не имели никакой подготовки и исполь­зовали методы, которые они видели в кино и по телевидению. Конкретное утверждение состояло в том, что многие из злоупотреблений, от которых страдают иракцы, ранее были показаны в телесериа­ле "24 часа", что было названо "синдромом Джека Бауэра³ ". Это побудило высокопоставленных воен­ных чиновников США встретиться с продюсерами шоу и попросить их сократить количество сцен пыток.

Силы обороны Австралии оказались втянуты в один из таких скандалов с пытками, когда один из их сотрудников по правовым вопросам, майор Джордж О'Кейн, прикомандированный к амери­канским военным и работвший в тюрьме Абу-Грейб, сообщил своему австралийскому и американскому на­чальству, что некоторых заключенных скрывают от Международного комитета Красного Креста, в на­рушение Женевской конвенции. Расследование Сената Австралии попыталось выяснить роль О'Кейна в операции "Абу Грейб" в конце мая 2004 года, но Министерство обороны запретило О'Кейну присут­ствовать, заявив Сенату, что у него слишком низкое офицерское звание для участия в нем.

Ранее в том же месяце генерал Косгроув написал министру обороны Роберту Хиллу в официальном протоколе с грифом "секретно": "Недавнее разоблачение СМИ обращения с иракскими военноплен­ными создало негативную обстановку, и любое раскрытие [так в оригинале] дополнительной инфор­мации о причастности Австралии к военнопленным/задержанным приведет к эскалации ситуации."

В апреле 2005 года небольшая боевая группа сил обороны Австралии была направлена в Ирак, но они работали в тихой провинции Аль-Мутанна на юге Ирака, защищая японский восстановительный от­ряд. Когда японские войска ушли, австралийские войска перебазировались на авиабазу Таллиль, рас­положенную за пределами города Насирия, где царил относительный мир. Эти австралийские солдаты почти не участвовали в боевых действиях, и никто из них не был убит. Многим это казалось идеаль­ной формой причастности без участия в том, что было непопулярной войной.

Однако многие в АДС были недовольны, полагая, что честь австралийских военнослужащих была принижена. Пентагон также был недоволен бескровной ролью сил обороны Австралии. Министр обо­роны Австралии встретился с генералом Дэвидом Петреусом, к тому времени командующим всеми международными силами в Ираке, и поинтересовался военными обязательствами Австралии в Ираке.

- Те инструкторы, которые вы прислали нам в прошлом месяце, были превосходны. Спасибо вам, - сказал Петреус.

Министр покинул встречу, полагая, что американский генерал был доволен вкладом Австралии, пока один из его военных советников не объяснил, что когда генерал военного времени благодарит полити­ка за небоевые подразделения, он примерно так же счастлив, как если бы кто-то нагадил ему в шляпу. Призовые баллы альянса, которые Австралия заработала во время вторжений в Афганистан и Ирак, исчезали с каждым днем.

Когда 2004 год подошел к концу и начался 2005 год, из Вашингтона, округ Колумбия, в Канберру на­чал поступать еще один настойчивый запрос по обратному каналу: Соединенные Штаты хотели бы, чтобы Австралия вновь присоединилась к Афганистану. Послание было безошибочным: у вас, ребята, есть "Феррари", и вы не выпускаете его из гаража.

3 июля 2005 года Питер Косгроув уволился из армии. Он был одним из последних, если не последним австралийским солдатом, состоявшим на действительной военной службе, который участвовал в бое­вых действиях во Вьетнаме.

Немногие из австралийцев до 2005 года имели опыт охоты на людей. Одним из них был Мэтт Буйо, который в рамках обмена был прикомандирован к британской Специальной лодочной службе и направлен в Ирак в составе "Черной" оперативной группы. Там он служил командиром патруля.

Буйо был предоставлен список имен с пакетами разведывательных данных, относящихся к предпола­гаемому местоположению, передвижениям и поведению целей, и его задачей было убедиться, что цель была убита или захвачена в плен. Это было похоже на роль, которую командиры патрулей SASR выполняли в Афганистане. Цели были самыми разными: от турецкого бизнесмена, приехавшего вести бизнес с повстанцами, до баасистов и лидеров "Аль-Каиды в Ираке" (также известной как АКИ).

Одна из целей Буйо была даже в самом первом иракском списке убитых или захваченных в плен - пе­чально известной колоде игральных карт, которая была роздана силам вторжения с указанием имен и ме­стонахождения высокопоставленных баасистов, которых следовало разыскать. Эта цель, правая ру­ка Саддама, Иззат Ибрагим аль-Дури, скрывался от обнаружения до 2015 года, но десятки других бы­ли убиты или захвачены в плен "Черной" оперативной группой в ходе некоторых из самых напряжен­ных миссий войны.

Использование вертолетов "Литтл Бёрд" для ночных высадок в местах, которые часто были в го­родской застройке, зачистка зданий, поиск целей, а затем устранение плохого парня с шахматной дос­ки, эти миссии были полной противоположностью миссиям наблюдения и рекогносцировки, которы­ми славилась SASR.

- Иногда мы выполняли по четыре задания за ночь... У вас повышенный уровень осознанности, и это приятное чувство, - говорит Буйо. - Когда все складывается по-твоему, что случается в девяти случаях из десяти, и ты снимаешь бронежилет, убираешь оружие, ты такой: "Черт, насколько это было хоро­шо?"

Однажды Буйо было приказано покинуть Ирак и отправиться в Херефорд, на родину британских SAS, для прохождения курса ночных боев. Когда курс был отменен, оставив Буйо в Великобритании, он го­ворит, что испытал глубокое чувство потери. Для операторов спецназа, мужчин, которых отбирают за сильную склонность к активным действиям, подобные миссии по розыску людей вошли в привычку.

- Вызывает ли это привыкание? Без сомнения, - говорит он.

Глава 12

"Мы все мертвы, у нас больше нет чести. Мы предпочли бы смерть такому унижению"

Это был апрель 2004 года, и подполковнику Асаду Хану из 1-го батальона 6-го полка морской пехо­ты США поручили дерьмовую службу. В то время как в Ираке сражалось 140 000 американских сол­дат при поддержке сотен самолетов, вертолетов и бронетехники, Асад был одним из всего лишь 10 000 американских солдат в Афганистане и одним из всего лишь 5000 за пределами Кабула.

По мнению Вашингтона, война в Афганистане закончилась. Дональд Рамсфелд посетил Кабул несколькими месяцами ранее, сказав, что он и Хамид Карзай "пришли к выводу, что мы находимся на этапе, когда мы явно перешли от крупных боевых действий к периоду стабильности и деятельности по стабилизации и восстановлению. Большая часть этой страны сегодня свободна, она в безопасно­сти."

Конечно, Урузган не был ни свободным, ни безопасным. За несколько недель до того как приземли­лись морские пехотинцы Хана, 26 марта 2004 года, Соединенные Штаты получили первые докумен­тальные свидетельства того, что талибы планировали возрождение своих военных ресурсов. Команда "Омега" (гибрид ЦРУ и "прикрытого" подразделения DEVGRU), охотившаяся в Восточном Афгани­стане и Пакистане, обнаружила стратегический документ, разработанный движением Талибан в Паки­стане, который распространялся среди лидеров некоторых племен по всему Афганистану. Он был свя­зан с первыми президентскими выборами в Афганистане, предусмотренными Боннским соглашением, которые были запланированы на конец года. У талибов не было постоянной армии, с которой они мог­ли бы напасть на Афганистан, поэтому они попытались бы сорвать и дискредитировать выборы, а за­тем попытаться склонить на свою сторону часть населения, которая могла бы почувствовать себя ли­шенной избирательных прав из-за выборов и исключенной из правительственного процесса.

Сами Соединенные Штаты должны были пойти на выборы в ноябре 2004 года, а поскольку война в Ираке шла из рук вон плохо, последнее, что было нужно администрации Буша, - это залитые кровью, неэффективные и безрезультатные выборы в Афганистане, особенно после того, как администрация заявила, что Афганистан "свободный и безопасный".

Президент Буш поручил генералу Дэвиду Барно, главе командования Объединенных сил в Афганиста­не, и американскому дипломату афганского происхождения Залмаю Халилзаду обеспечить, чтобы вы­боры прошли без происшествий. С этой целью ряд полевых командиров, которые не проявляли особо­го интереса к подчинению власти Кабула, в том числе Абдул Рашид Дустум, Мохаммед Фахим, Исма­ил Хан и Гюль Ага Шерзай, были вынуждены с помощью кнута и пряника одобрить выборы. В случае с Дустумом генерал Барно даже послал бомбардировщик В-1 для выполнения облета на малой высоте его дома в качестве угрозы.

22-й экспедиционный отряд морской пехоты (MEU) был отправлен в Урузган для обеспечения без­опасности населения, разоружения и противостояния повстанцам, которые могут попытаться сорвать выборы. С ними была независимая австралийская видеожурналистка Кармела Барановска, которая была прикреплена к Асаду Хану и его морскими пехотинцами.

- Я, вашу мать, доведу каждого из вас до судорог, мать вашу, - орал Хан на своих морских пехотинцев в одном из видео Барановской, ударяя кулаком в грудь солдата. - Тебе лучше проснуться, мать твою, тебе лучше, твою мать, напрячься. Это серьезное, мать вашу, дело!

Ближайший значительный опорный пункт Хана находился в Кандагаре, на расстоянии целой провин­ции, и у него были лишь ограниченные возможности по поддержки с воздуха и медицинской эвакуа­ции. Разведывательный аппарат, имевшийся в распоряжении американского спецназа в Ираке, также был в значительной степени для него недоступен. Родившийся в Пакистане, Хан немного говорил на урду и пушту, но он был чужаком в чужой стране. Однако у него была поддержка местного губернато­ра Джана Мохаммада.

Морские пехотинцы Хана в значительной степени полагались на Джана Мохаммада и его людей в по­лучении разведданных о том, где они могут найти сторонников Талибана и оружие, которое может быть использовано для срыва президентских выборов. Джан Мохаммад лично руководил рейдами вместе с Ханом и его людьми против врагов его собственного племени в долине Таринкот, Дорафша­не, долине Блучи и долине Мехрабад.

На кадрах Барановска видно, как Хан и его морские пехотинцы, а также Джан Мохаммад и его люди прибывают в деревню под названием Мусазаи в долине Мехрабад, непосредственно к востоку от Та­ринкот. Джан Мохаммад орет на группу людей, призывая всех в деревне немедленно сдать ему ору­жие.

- Я трахну вагину его жены, кем бы он ни был, - кричит Ян Мохаммад на пушту жителям деревни. - Разве это не правда, что я, как губернатор, приходил к вам раньше? Если эти вещи снова будут найде­ны здесь, клянусь, я подожгу ваши дома.

После выступления морские пехотинцы полковника Хана начали выбивать двери и вытаскивать лю­дей из их домов, переходя от дома к дому в поисках оружия и боеприпасов. В одном из домов они на­шли несколько мягкофокусных фотографий местных мальчиков в традиционной одежде. Фотографии были переданы Яну Мохаммаду.

- Разве они не райские создания? Какие они красивые мальчики, - говорит он, разглядывая фотогра­фии. - Они красивее десяти женщин.

Джан Мохаммад был печально известен тем, что насиловал мальчиков и юношей. Местный подросток по имени Джанан был задержан во время одной из деревенских зачисток и доставлен к Джану Мохам­маду, который обвинил подростка в принадлежности к движению Талибан. Джанан отрицал обвине­ние.

- Я засуну свой пенис тебе в голову, - говорит Джан Мохаммад Джанану. - Скажи полковнику, что мы возьмем его с собой, и несколько вечеров он будет развлекать нас, - говорит он переводчику. - Он сде­лает с нами свое дело, а там посмотрим.

После очередного рейда Хан увидел поле мака, которое позже превратилось в героин. Один из людей Джана Мохаммада присвоил себе титул "министра сельского хозяйства провинции", и Хан сказал это­му человеку через переводчика, что он не видел никакого сельского хозяйства и считает, что "ми­нистр" выполняет дерьмовую работу.

- Скажите ему, что я, возможно, не так хорош в сельском хозяйстве, но я больше понимаю в этой вой­не, - ответил мужчина переводчику.

- Когда мы закончим войну с терроризмом, мы начнем войну с наркотиками. Вы больше не будете на­шими друзьями, - вмешался один из морских пехотинцев Хана.

Морские пехотинцы покинули Урузган в июле 2004 года, и в официальной истории 22-го экспедици­онного отряда морской пехоты (MEU) говорится, что группа обыскала 175 деревень, изъяв 2502 еди­ницы оружия и 75 000 единиц боеприпасов. В официальном отчете морской пехоты об операции гово­рится, что погибло 100 афганцев, при этом морские пехотинцы получили только одно ранение ноги. В том же отчете цитируется высказывание жителя афганской деревни о морских пехотинцах: "Куда бы они ни пошли, они сеют смерть; они - ходоки смерти".

Генерал Дэвид Барно сказал:

- Никогда в истории операции "Несокрушимая свобода" не было наступательной операции, подобной той, которую провел 22-й экспедиционный отряд морской пехоты. Никогда мы не были настолько успешны. Вы здесь творили историю.

Другой американский военачальник, адмирал Эрик Олсон, сказал: - Никогда больше [талибы] не смогут использовать [Урузган] в качестве убежища.

После трехнедельного пребывания в составе подразделения Хана, Барановска была отправлена обрат­но в Кандагар, но самостоятельно вернулась в Урузган, посетив одну из деревень, подвергшихся нале­ту экспедиционного отряда и Джана Мохаммада. Она опросила отца и сына, оба из которых утвержда­ли, что были доставлены на авиабазу Кандагар и там подверглись анальному проникновению, вероят­но, в рамках обыска.

- Они связали мне руки, а затем посадили в контейнер, - сказал мужчина по имени Нур Мохаммад Ла­ла. - Они сняли с меня одежду. Я умолял через переводчика, что это противоречит исламу. “Не застав­ляйте меня стоять здесь голым”. Но они сказали "нет".

- Я сказал: ”Ради Аллаха и Корана, не делай этого". Они сказали: “Ты не сможешь уйти”. Они забрали мою одежду, я ничего не мог сделать. Мне сказали посмотреть вверх и положить руки на контейнер. Я не мог видеть позади себя, но кто-то трогал меня пальцами. Некоторые из них дергали меня за яички.

Другой деревенский старейшина сказал, что он и другие, доставленные в Кандагар, больше не могли жить достойной жизнью, что имеет первостепенное значение для пуштунского народа.

- Мы все мертвы, у нас больше нет чести. Мы предпочли бы смерть этому унижению, - сказал он.

Президентские выборы в Афганистане состоялись 9 октября 2004 года, и, хотя не было широко рас­пространенного насилия, которого опасались, выборы не увенчались успехом. Имело место значи­тельное количество подтасовок при голосовании, поскольку Хамид Карзай был возвращен на пост президента страны. После выборов все шло, по сути, как обычно, что для многих афганцев, особенно бедных сельских жителей в таких местах, как Урузган, было плохой новостью.

С американским вторжением пришло обещание перемен: правительства, которое обеспечит безопас­ность и правосудие, а также такие услуги, как электричество, дороги и эффективный сбор и распреде­ление воды, последнее было серьезной проблемой в сельских районах Афганистана и корнем многих межплеменных споров. Три года спустя это обещание не было выполнено. Примерно 5 процентов на­селения Афганистана имели доступ к электросети в конце 2004 года, после вторжения в сельской местности не было построено ни одной новой дороги. Также не было предпринято никаких дополни­тельных усилий для решения проблем с сбором воды.

Безопасность и правосудие в сельских районах Афганистана на самом деле были хуже, чем во време­на правления движения Талибан. Соединенные Штаты решили не выделять ресурсы на создание аф­ганской национальной полиции до 2005 года, поэтому эта задача была возложена на правительство Германии. По оценке Федерального министерства иностранных дел и федерального министерства внутренних дел Германии, в 2004 году в стране с населением в 40 миллионов человек этой задачей за­нимались всего 17 человек. Именно в этих условиях талибы начали возвращаться в Афганистан и в Урузган.

- Люди думают, что американцы, а позже и австралийцы с самого начала рассматривались как угнета­тели и захватчики, но у меня сложилось совсем другое впечатление, - говорит Питер Ван (имя измене­но), голландский дипломат и ученый, работавший в агентствах по оказанию помощи Афганистану в эпоху Талибана и затем работал на Европейский союз и правительство Нидерландов.

- Они были готовы принять кого угодно и даже любую религию, если бы вы только принесли им мир.

Питер Ван, который жил в Урузгане и встречался с большинством племенных лидеров провинции с 2002 года, говорит, что был период, когда весь народ Афганистана, даже консервативные племена сельского Урузгана, приняли бы квазиамериканское правление. Тем не менее, он обнаружил, что заскорузлая враждебность к американцам, Хамиду Карзаю и Джану Мохаммаду росла месяц от меся­ца, причем наиболее распространенными жалобами были вопросы правосудия.

- Люди были измучены [в 2002 году]. В Афганистане невероятное количество прагматизма. Если их побеждают, их побеждают, и пока вы оставляете их в покое, они оставляют вас в покое, но только в том случае, если люди не были персональными мишенями, - говорит Ван.

Однако мишенями становились люди по всему югу. В Урузгане Джан Мохаммад "сообщал американ­цам о своих соперниках как об "Аль-Каиде", и на их дома совершались рейды или их дома подверга­лись бомбардировкам", по словам Вана.

По словам Вана, некоторые из самых громких жалоб, высказанных в ходе рейдов, были связаны с "вторжением американцев в женские шкатулки" - фраза, которая на пушту может означать изнасило­вание, но также может буквально означать вскрытие шкатулки с вещами. По словам Вана, лингвисти­ческого различия нет, поскольку оба проступка являются равным оскорблением чести женщины.

По словам Вана, катастрофические программы Соединенных Штатов по уничтожению мака в 2004 и 2005 годах также способствовали росту повстанческого движения. Поскольку американские военные были задействованы в Ираке, эти программы были переданы частным американским военным под­рядчикам, которые часто передавали работу на субподряд полевым командирам, дружественным Ка­булу, у большинства из которых были свои интересы в области наркотиков. В целом, в 2004 и 2005 го­дах заметного сокращения производства опия не наблюдалось, сокращение производства на "враже­ских" маковых полях компенсировалось резким ростом производства на "дружественных" маковых полях.

У тех, кто принадлежал к бесправным "вражеским" общинам, образовалась большая задолженность. Фермеры и поставщики не выполняли обязательства по кредитам и, опасаясь голода или нападения кредиторов, бежали в Пакистан. Там эти люди часто присоединялись к возрождающемуся за границей движению Талибан.

В 2004 году Талибан не был силен, но поскольку граница между Пакистаном и Афганистаном не охранялась, Соединенные Штаты и новое афганское правительство не желали или не могли обеспе­чить безопасность, федеральные министерства были слабыми и коррумпированными, а правительства провинций скомпрометированы полевыми командирами и наркобаронами, граждане в Афганистане и за рубежом начали рассматривать их как потенциальных национальных лидеров.

Учитывая варианты сильного федерального правительства, предлагающего улучшение удобств, без­опасности и правосудия, с одной стороны, и Талибана - с другой, большинство сельских афганцев вы­брали бы первое. Только это было не то, что предлагалось. Предлагалось слабое федеральное прави­тельство, с которым большинство людей в Урузгане сталкивались только в лице Джана Мохаммада и его людей. По крайней мере, талибы предложили бы знакомую форму правосудия.

Отношение к Талибану также пересматривалось в центрах власти некоторых частей исламского мира, таких как Саудовская Аравия, государства Персидского залива и Пакистан. Всего через три года после терактов 11 сентября движение Талибан официально стало врагом любого союзника Соединенных Штатов, но, поскольку необходимо было также учитывать долгосрочную перспективу и региональную динамику, росла неофициальная поддержка Талибана.

Для тех, кто только прилетал в Кабул и осматривал этот город и его окрестности, Афганистан выгля­дел как любая другая развивающаяся страна с некоторыми проблемами безопасности. Но, по мнению тех, кто понимал Афганистан и воинственный характер вовлеченных в него людей, созрели условия для возобновления войны. Большая часть сельского населения, в частности, все больше симпатизиро­вала Талибану.

После всенародного голосования в октябре 2004 года Хамид Карзай стал избранным президентом Аф­ганистана. Но вскоре появилось прозвище, которое отражало неспособность его правительства рас­пространить власть на тысячи долин, гор и пустынных деревень Афганистана. Хамид Карзай был не "президентом Афганистана", а "мэром Кабула".

Глава 13

“"Кто мы такие?". . .Они говорят, что это коррумпированное правительство"

Был март 2004 года, и трое австралийцев остановили свой полноприводный автомобиль на обочине дороги недалеко от Кабула. Они начали подниматься на холм, а группа вооруженных афганцев, при­парковавшихся неподалеку, образовала вокруг них редкое оцепление с АК-47 за плечами.

В то время в Афганистане официально работало только четверо австралийцев. Один из них был воен­ным офицером, работающим в офисе в сильно укрепленной и закрытой "зеленой зоне" в Кабуле; эти трое мужчин были остальными. Троица с трудом поднялась на холм, оставив позади лоскутные поля провинции Парван, и направилась к павильону шуры под открытым небом на вершине холма.

В павильоне австралийцев встретили более десятка вооруженных ополченцев и лидер этой группы. Мужчина, которому было за тридцать и который провел больше половины своей жизни, сра­жаясь с русскими, полевыми командирами, а затем с талибами, представился и с гордостью показал им шесть шрамов, которые когда-то были огнестрельными ранениями, свое резюме.

Один из австралийцев спросил мужчину, какой была его жизнь с тех пор, как талибы были вытеснены в 2001 году.

- Я долговоевал, а теперь все возвращаются, - ответил мужчина. - Многие люди уехали во время вой­ны, когда мы сражались, и многие получили образование. Я желаю им всего наилучшего, но теперь они думают, что могут указывать нам, что делать?

Их разговор переводил человек, который был именно таким человеком, о котором говорил лидер ополчения. Это был Махмуд Сайкал, афганец, который покинул страну во время советской оккупации и обосновался в Австралии, где получил ученые степени в университетах Сиднея и Канберры, а также в университете Дикина в Мельбурне. Сайкал позже стал послом Афганистана в Организации Объеди­ненных Наций.

- Помощь к нам не поступала, контракты к нам не поступали, и у нас нет работы, - сказал лидер опол­чения. - Но у нас есть оружие, - продолжил он, размахивая своим АК-47.

- Позвольте мне спросить вас кое о чем, - сказал затем мужчина. - У вас четверо сыновей, и начинает­ся война; один сын остается и сражается, и он жив; один сын остается и сражается, и он умирает; один сын уходит и возвращается, когда война заканчивается; и один сын уходит и никогда не возвра­щается. Которого из сыновей вы больше любите?

Трое австралийцев ждали, что мужчина ответит на свой вопрос, но он этого не сделал. Он хотел полу­чить ответ.

Одним из австралийцев, с резкими чертами лица и седеющими волосами на висках, был Алан Гриф­фин, в то время федеральный депутат от Брюса, избирательного округа Мельбурна, который был до­мом для многих афганских сыновей, уехавших во время советской оккупации или гражданской войны и так и не вернувшихся. Гриффин ответил уклончиво, говоря, что сыновей можно любить одинаково, поскольку у каждого есть свои качества и добродетели.

Вмешался другой англо-австралиец, мужчина в очках со светлыми волосами на круглом лице.

- Все не так просто, - сказал Кевин Радд, в то время теневой министр иностранных дел лейбористской оппозиции.

- Это так просто, - ответил лидер ополчения со стальным взглядом. - Ты полюбишь меня.

В Афганистане семейную любовь, как и все остальное стоящее, зарабатывают с помощью винтовки. Этот человек пытался объяснить будущему премьер-министру Австралии, что, независимо от фанта­зий Первого мира о восстановлении, в которые можно поверить в Кабуле и его окрестностях, Афгани­стан по-прежнему был жестоким и непреклонным местом, где царили прагматизм, трайбализм и прав­ление полевых командиров.

Это было послание, которое Кевин Радд, возможно, не до конца понял.

Радд и Гриффин прилетели в Афганистан коммерческим рейсом из Сиднея, воспользовавшись бюдже­том парламента на изучение обстановки. Они пробыли в стране всего три дня. Пара встретилась с ря­дом сторонников Карзая и не рискнула покидать относительную безопасность Кабула и прилегаю­щих районов. Находясь в Афганистане, Радд дал интервью радио "Эй-Би-Си" Марку Колвину, кото­рый спросил о позиции Радда в отношении военного присутствия Австралии в Ираке.

У Радда было твердое мнение о войнах после 11 сентября, и ему нравилось считать себя экспертом по ним. В преддверии вторжения в Ирак Радд отправился в Великобританию, чтобы ознакомиться с тем, что тогда называлось "досье Блэра", собранным и в некоторой степени сфабрикованным разведыва­тельным материалом, который послужил аргументом в пользу войны в Ираке, а теперь занимался установлением фактов в Афганистане.

Радд знал, что нужно переходить тонкую грань, когда речь заходит о приверженности Австралии не­популярной войне в Ираке. Поскольку силы обороны Австралии располагались в преимущественно шиитском и в значительной степени безопасном районе южного Ирака и работали почти исключи­тельно над проектами реконструкции, Радд не видел причин для того, чтобы австралийские войска покидали страну. Но он не был лидером своей партии. Лидер лейбористов Марк Лэтем хотел, чтобы австралийские войска были выведены из Ирака к Рождеству.

- Наши международные обязательства по обеспечению стабилизации безопасности в Ираке меняются с момента создания временного иракского правительства с 1 июля [2004 года], - сказал Радд. - И наша позиция такова, что мы затем пересмотрим наш вклад в обеспечение безопасности как стороны в Ира­ке, как только это событие произойдет, и будем судить об этом на основе того, что говорит Организа­ция Объединенных Наций в то время, и условий безопасности в Ираке в то время.

Смысл этого словесного салата, по сути, заключался в том, чтобы отодвинуть проблему на второй план. Поживем - увидим.

Колвин также спросил Радда об Афганистане, о предмете, о котором гораздо легче говорить.

- Фронтом и центром национальной безопасности Австралии является война с терроризмом... война с терроризмом все еще продолжается здесь, в Афганистане, - сказал Радд.

В 2004 году Соединенные Штаты потеряли в Афганистане 52 солдата против 849, которые были уби­ты в Ираке за тот же период. Афганистан не только рассматривался как хорошая война, но и понимал­ся теми, кто на самом деле не понимал войну, как легкая и безопасная война.

Всего за пару недель до поездки Гриффина и Радда в Кабул десять бомб разорвали пригородные поез­да в Мадриде, убив 193 человека и ранив или покалечив еще 2000. В 2002 году в результате подрыва автомобиля террористом-смертником на Бали, Индонезия, погибли 202 человека, 88 из которых были австралийцами, и еще сотни получили ранения. Взрывы на Бали потрясли австралийцев до глубины души. Это было нападение на балийцев, которых исламские радикалы считали вероотступниками и незваными гостями на их земле, но это также было прямое нападение на австралийцев, поскольку бомбы были взорваны в ночном клубе, часто посещаемом австралийскими отдыхающими.

Неделю спустя Радд дал интервью национальному радио "Эй-Би-Си", и он еще больше поддержал но­вый военный вклад в Афганистан, на этот раз придерживаясь линии Лейбористской партии о том, что австралийские войска должны быть выведены из Ирака к Рождеству.

- Честно говоря, мы считаем, что приоритетными для Австралии являются обязательства по размеще­нию войск в других местах, - сказал Радд об Ираке. - И я просто хотел бы подчеркнуть этот момент, на прошлой неделе я был в Афганистане. Это линия фронта в глобальной войне против терроризма. Именно там находится Усама бен Ладен. Вот где находится "Аль-Каида". Вот где все еще находится Талибан.

Фактически, Усама бен Ладен почти наверняка в 2004 году находился в Пакистане вместе с основной массой боевиков "Аль-Каиды". Большинство высокопоставленных лидеров движения Талибан также находились в Пакистане.

Через несколько дней после своей поездки Гриффин и Радд выступили в австралийском парламенте с речами в поддержку дальнейшего военного присутствия Австралии в Афганистане. Оба мужчины призвали Австралию направить провинциальную группу по восстановлению (PRT), наблюдая за дей­ствиями новозеландской PRT в мирной провинции Бамиан, которая находилась в зоне защиты "мэра Кабула". Оба мужчины надеялись, что Австралия сможет действовать так же, как новозеландцы. Но не это было судьбой австралийских солдат.

В июне 2004 года премьер-министр Джон Говард находился в Вашингтоне, округ Колумбия, это был его четвертый визит с сентября 2001 года. Для премьер-министра Австралии было необычно посе­щать Соединенные Штаты с такой частотой, но отношения между премьер-министром Говардом и президентом Бушем также были необычными.

Мужчины казались странными компаньонами: американец - общительный бывший любитель сканда­лов и потомственная восходящая звезда, а австралиец - бывший книжник-юрист. Однако их связывали сохранившиеся христианские убеждения и война. На публике они иногда принимали позу капитана военно-морского флота и его старшего помощника, в то время как у всех остальных был выбор: нахо­диться в их лодке или за бортом.

Однако в июне 2004 года этим отношениям угрожала опасность. На самом деле их было две. В октя­бре 2004 года в Австралии должны были состояться федеральные выборы, а затем, несколькими неде­лями позже, в Соединенных Штатах должны были состояться президентские выборы. Казалось, что и то, и другое пойдет прахом.

Таким образом, и для премьер-министра, и для президента пресс-конференция, состоявшаяся на лу­жайке Белого дома, была мероприятием предвыборной кампании. Внешняя политика, особенно все более разрушительная война в Ираке, становилась серьезной проблемой на выборах в США, и на­личие верного международного союзника, который поддерживал войну, стоя рядом с Бушем, сыграло ему на руку. Война в Ираке не была проблемой на выборах в Австралии, но борьба с терроризмом и общее ощущение "мы против них", несомненно, были инструментом в предвыборном арсенале Говар­да, а прочные, братские отношения с президентом США всегда хорошо действовали на австралийских премьер-министров.

На пресс-конференции журналист австралийской газеты спросил президента Буша, что он думает о намерении Марка Лэтема вывести австралийские войска из Ирака к Рождеству, если Лейбористская партия придет к власти. Президент Буш ответил, что это было бы "катастрофой".

- Это придало бы смелости врагу, который верит, что может поколебать нашу волю. Видите ли, они хотят убивать невинных людей, потому что думают, что Западный мир, и Свободный мир, слаб.

В своей книге "Дневники Лэтема" Марк Лэтем так написал об этом инциденте: "Я выиграю выборы, а если нет, то люди говорят, что они не против быть американской колонией при Говарде. Это нация, ко­торой не стоит руководить".

В преддверии выборов Лэтэм пытался плясать под относительно сложную дудку, когда говорил о на­циональной безопасности. Он утверждал, что политика в отношении лиц, ищущих убежища, не имеет отношения к терроризму и что терроризм часто является проблемой полиции, не обязательно воен­ной. Он также сказал, что война в Ираке не только отвлекает от борьбы с терроризмом, но и вооду­шевляет потенциальных террористов.

Комиссар австралийской национальной полиции Мик Килти создал головную боль премьер-министру Говарду, когда он сделал аналогичное заявление в программе "60 минут" после терактов в мадридском поезде.

- Реальность такова, что если окажется, что ответственность за взрыв в Испании несут исламские экс­тремисты, это... вероятно, будет связано с позицией, которую Испания и другие союзники заняли по таким вопросам, как Ирак, - сказал Килти.

Двухступенчатая программа Говарда по национальной безопасности была исполнена под гораздо бо­лее простую музыку. Он был исключительно на стороне американцев, утверждая, что видит войну с терроризмом так, как это делал президент Буш: она охватывает Ирак, Афганистан, местную и между­народную полицию, лиц, ищущих убежища, морские границы и юридические проблемы. Все это.

Марк Лэтэм с разгромным счетом проиграл выборы 2004 года, и менее чем через месяц президент Буш с комфортом вернулся в Белый дом. Казалось, что в Соединенных Штатах существовал мягкий избирательный мандат на продолжение иностранных войн, и Говард знал, что до тех пор, пока большое количество австралийских солдат не вернется домой в мешках для трупов, политика нацио­нальной безопасности Австралии в значительной степени может быть такой, какой хотел он и Алек­сандр Даунер, известные некоторым в Либеральной партии как "команда".

После победы на выборах Соединенные Штаты начали оказывать давление по обратным каналам на правительство Говарда и на руководителей сил обороны Австралии в Канберре, требуя, чтобы Австра­лия вновь присоединилась к ним в Афганистане. Эти беседы еще не поднялись до уровня официаль­ных, но продвинулись достаточно далеко, чтобы заместитель госсекретаря США Ричард Армитидж регулярно беседовал с Даунером о том, как могут выглядеть новые обязательства Австралии по Афга­нистану. Австралию попросили внести свой вклад, несмотря на то, что восстановление в условиях войны на самом деле не было тем, для чего были созданы австралийские вооруженные силы.

Также велись разговоры о передислокации австралийских сил специального назначения, возможно­сти, которая, по словам Даунера, после предыдущего развертывания после 11 сентября стала "УКП", или уникальным коммерческим предложением, на переговорах с американцами. Австралийская "ар­мия в футляре" теперь была гораздо более универсальной и могла развертываться быстрее и в большем количестве, чем после 11 сентября, но правительство хотело обеспечить, чтобы любое раз­вертывание сил специального назначения было ограничено по времени.

Отчасти это было связано с опасениями, что силы специального назначения могут понадобиться бли­же к дому, причем Даунер сослался на опасения по поводу Индонезии и Фиджи, а Джон Говард - по поводу Папуа-Новой Гвинеи (многие солдаты SASR в то время все еще изучали индонезийский и ток-писин в рамках своей подготовки), но также было страх перед "расползающейся миссией". Как гласит старая афганская поговорка: "Легко ввести армию в Афганистан, но сначала вы должны подумать о том, как вы будете выводить ее оттуда".

Будучи чисто выбритым этническим таджиком (и бывшим доверенным лицом Ахмад-Шаха Масуда), Амрулла Салех чувствовал себя неуютно на диком пуштунском юге. Тем не менее, когда 34-летний мужчина прилетел в Кандагар в 2004 году, а затем объехал ряд южных провинций, включая Урузган, чтобы встретиться с пуштунскими военачальниками, бывшими командирами моджахедов и плантато­рами мака, он сделал это, зная, что будет в относительной безопасности.

В Урузгане были люди, которые с радостью убили бы таджика, но во время своего турне по югу Салех был защищен плащом мелместии, главного пуштунвальского символа гостеприимства. Северянин по­просил о встрече с этими людьми и предложил им деньги за потраченное время. Когда они согласи­лись, он стал приглашенным гостем, и ему нельзя было причинить вред.

Салех отправился на юг в качестве главы Управления национальной безопасности (УНБ), афганского аналога ЦРУ, которое фактически финансировалось и обучалось ЦРУ. Бывший глава разведки Север­ного альянса, Салех был одной из немногих эффективных частей правительства Карзая. За свою пер­вую неделю в качестве главы УНБ он обнаружил 38 000 "мертвых душ" и избавился от них.

В начале своего пребывания в УНБ Салех хотел своими глазами увидеть, что происходит на юге стра­ны. Через контакты УНБ и друзей он договорился о встрече с некоторыми вооруженными подстрека­телями мятежа на юге. Многие рассказывали ему одну и ту же историю: они были отодвинуты на вто­рой план, оклеветаны или проигнорированы людьми, которых Карзай назначил губернаторами и гла­вами полиции. За некоторыми охотились американцы, а в некоторых случаях их семьи и союзники подвергались нападениям. Некоторые из этих племенных вождей искали союзников и поддержку, дру­гие - помощи или посредничества в споре, племенном или семейном, из-за земли, воды или чести.

В Урузгане Салех обнаружил, что наибольшую озабоченность вызывают две племенные группы. Пер­вым было гильзаи, крупное пуштунское племя, которое с 18 века подвергалось значительному злосло­вию со стороны других пуштунов в Афганистане; в их число входили многие высокопоставленные та­либы, включая муллу Омара. Второй группой были нурзаи, еще одно пуштунское племя, которое ли­деры попалзаи, такие как Джан Мохаммад, считали по своей сути низшими. Эти две группы составля­ли более 30 процентов населения Урузгана.

Это была крупная группировка, из которой можно было бы создать повстанческое движение, но Салех счел проблему еще более серьезной. Многие другие, более крупные племена, такие как баракзаи и ачекзаи, которые поддерживали правительство и не стали бы открыто поддерживать Талибан, подвер­гались травле со стороны определенных семей и кланов, которые были врагами Джана Мохаммада. Эти племена также потенциально могут поддержать мятеж. Наряду с гильзаи и нурзаи, эта группа представляла более 70 процентов населения Урузгана.

Амрулла Салех обнаружил, что на юге у талибов не так много физического присутствия, гарнизонов, постоянных отрядов или развевающихся флагов, но он понял, что накапливается невидимая поддерж­ка. Также вызывали беспокойство свидетельства координации и стратегии талибов.

Даже находясь у власти, Талибан был в такой же степени выражением идеи, как и структурно органи­зованным образованием. Теперь казалось, что некая стратегическая согласованность приходит в Афга­нистан из-за границы в Пакистане. Салех считал, что отношения Соединенных Штатов с Паки­станом были не такими, какими их представляли американцы. Пакистан, по-видимому, играл на обеих сторо­нах конфликта, принимая финансовую и военную поддержку от американцев, а также укрывая и, воз­можно, снабжая Талибан.

Пакистан категорически опроверг заявления Салеха, а президент Первез Мушарраф назвал это пред­положение "абсурдным". Карзай, который в любом случае отказывался признавать наличие организо­ванного сопротивления его правительству вообще, в значительной степени согласился с этим отрица­нием.

Большая часть этой слаженности действий талибов, по-видимому, исходила из пакистанской провин­ции Белуджистан и из столицы белуджей Кветты, которая находилась всего в 140 километрах от аф­ганской границы, и не намного дальше, чем Таринкот. В Кветте высокопоставленных талибов поддер­живало и укрывало пакистанское секретное разведывательное управление, Межведомственная развед­ка. Поддержка МВР движения "Талибан" не была последовательной после 2001 года; разведыватель­ное управление признало американское господство в Афганистане после 11 сентября, но после втор­жения США в Ирак они опасались ослабления интересов США в Афганистане и роста индийского влияния в Кабуле. Пакистан уже имел общую враждебную границу с Индией на востоке, где два госу­дарства находились в состоянии ядерного противостояния. Кошмарным сценарием для Пакистана бы­ло наличие враждебной западной границы, находящейся под влиянием Индии.

В Кветте МВР, вероятно, помогла талибам создать их постоянный военный совет, известный как шура Кветты. Это была группа высокопоставленных священнослужителей, включая муллу Абдул Гани Ба­радара, который должен был определять стратегию в Афганистане. В 2005 году это включало в себя привлечение в идеологическое русло тех, кого оставило афганское правительство, и восстановление их грубой версии исламского правосудия, которая была популярна в разгар гражданской войны.

Первоначально это правосудие осуществлялось в форме "ночных писем" и убийств, но позже талибы ввели полную теневую систему правосудия, когда муллы переезжали из города в город, проводя шари­атские суды, вынося обязательные для исполнения решения по земельным, водным и брачным спо­рам, а также приговоры по преступлениям, караемым смертной казнью, таким как убийства, похище­ния людей и отступничество. Также преступлением стало поддержка правительства.

Шура Кветты решила заняться производством мака и опиума. В 2001 году движение Талибан запрети­ло выращивание этой культуры, что привело к международному кризису с поставками героина. (В то время Афганистан выращивал более 90 процентов незаконного опийного мака в мире; сейчас он выра­щивает более 95 процентов.) Разница теперь заключалась в том, что им нужно было стимулировать экономику военного времени и снискать расположение наркобаронов.

По возвращении в Кабул Амрулла Салех представил обличительный доклад президенту Карзаю, в ко­тором написал, что повстанческое движение Талибан набрало обороты благодаря растущей народной поддержке. ""Кто мы?" У многих людей в деревнях Забула, Гильменда, Кандагара и Урузгана есть простой ответ на этот вопрос. Они говорят, что это коррумпированное правительство", - говорится в отчете.

Анализ Салеха был отражен в отчетах британских, итальянских и голландских ученых и специали­стов разведки, которые мужественно провели месяцы в некоторых из самых отдаленных районов Урузгана, Гильменда и Кандагара, проводя полевые работы по приказу своих правительств, которые рассматривали возможность ввода войск.

Президент Карзай был взбешен выводами Салеха; особенно ему не понравилось использование слова "восстание". Он сказал своему главе разведки никогда больше не употреблять это слово. Карзай при­знал, что на юге Афганистана были проблемы с полицией, но, безусловно, ничего такого, что можно было бы назвать восстанием.

Салех ответил откровенно: он полагал, что повстанцы уже окопались в южных провинциях Забул, Гильменд, Кандагар и Урузган. И если с этим ничего не будет сделано, флаг Талибана может разве­ваться в некоторых городах Афганистана уже в 2009 году.

Миттельшпиль

Глава 14

"Я просто надеюсь, что они примут решение поскорее, пока все легкие места не исчезли".

С 2004 года Соединенные Штаты начали интернационализировать войну в Афганистане, предприняв ловкий ход, основанный на брендинге и необходимости. После вторжения военными действиями ко­мандовали ISAF, Международные силы содействия безопасности, но до августа 2003 года ISAF ко­мандовали американские генералы и состояли почти исключительно из американских военнослужа­щих. В том месяце НАТО взяло ISAF под свой контроль, и к середине 2004 года были направлены в Афганистан солдаты из Канады, Германии, Испании, Румынии и Новой Зеландии.

Эта интернационализация и тот факт, что войска НАТО действовали в основном без боевых действий, в 2005 году они действовали почти исключительно на тихом севере, где президент Карзай сохранял контроль, оказали дополнительное давление на Австралию, чтобы она подтвердила свою поддержку. Если вооруженные силы Румынии, Испании и Новой Зеландии безопасно действовали в Афганистане, Австралия, несомненно, могла бы сделать то же самое.

В начале 2005 года генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер прибыл в Австралию, это был первый подобный визит в истории организации, и в Канберре он обратился к правительству с прось­бой присоединиться к войне в Афганистане. После визита, министр обороны Роберт Хилл представил предложение совету национальной безопасности федерального кабинета (СНБ), в котором аргументи­ровал необходимость участия Австралии в группах восстановления провинций в Афганистане. Это предложение было подготовлено генералом Питером Косгроувом и другими высокопоставленными должностными лицами Министерства обороны в Расселле, Канберра, и предполагало отправку в Аф­ганистан военных инженеров и обычных войск для их охраны, без каких-либо сил специального на­значения.

Но в СНБ Говард и Даунер решили, что первоначально Австралия должна взять на себя обязательства в отношении сил специального назначения, к которым Говард питал особое уважение после инциден­та c "Тампа", в операции "Анаконда" и операциях в Ираке. После этой исследовательской миссии спец­наза, потенциально может последовать и участие в ГВП.

Представление было отправлено обратно Косгроуву, который связался с генерал-майором командова­ния специальных операций сил обороны Австралии Майком Хиндмаршем, чтобы подготовить пред­ставление сил специального назначения для утверждения СНБ. Это первоначальное предложение ка­салось подразделения спецназа численностью 45 человек, которому было поручено в основном вы­полнять вспомогательные операции, но прежде чем предложение было доработано и отправлено пра­вительству, трехлетний срок полномочий генерала Косгроува на посту главы министерства обороны закончился, и он ушел в отставку.

Предложение было передано новому начальнику обороны, главному маршалу авиации Ангусу Хью­стону, и к тому времени, когда оно дошло до СНБ, был рекомендован больший контингент, в первую очередь бойцов SASR. Тем временем начались трехсторонние обсуждения между Канберрой, Вашинг­тоном и Брюсселем относительно того, где в Афганистане могут быть размещены австралийские во­оруженные силы. В Канберре в этих обсуждениях участвовали политики, ученые, члены афганской диаспоры и высокопоставленные военные чиновники.

Некоторые в Канберре хотели, чтобы Австралия работала на севере страны, недалеко от Кабула, где большинство ополченцев были связаны с правительством и было мало насилия. Некоторые военные сочли это ошибкой: там было бы заработано мало чести и мало очков в глазах альянса, особенно по­сле спокойного периода в Ираке. Командование специальных операций хотело, чтобы его солдаты ис­пользовались не только как отряд физической защиты в тихой провинции. Хотя рекомендации были даны, в конечном счете решение будет в руках Джона Говарда, Александра Даунера и Роберта Хилла.

Один человек, участвовавший в этих встречах (и не желающий называть свое имя), ушел с одной из этих предафганских встреч с главным маршалом авиации Хьюстоном, который был разочарован обсу­ждениями. Этот человек спросил Хьюстона, где, по его мнению, в конечном итоге окажутся его вой­ска.

- Я не знаю, - ответил Хьюстон. - Я просто надеюсь, что они примут решение в ближайшее время, по­ка все легкие места не исчезли.

Тем временем, заместитель командующего специальными операциями бригадный генерал Тим Макоу­эн и командующий SASR подполковник Джеймс Макмахон, были отправлены в Соединенные Штаты для встречи с главой ОКСО генералом Стэнли Маккристалом. Американский генерал спросил двух австралийцев, какой опыт могли бы привнести их операторы, и офицеры сказали ему, что они привнесут навыки наблюдения и рекогносцировки со всем сопутствующим медицинским и разведы­вательным оборудованием.

Это была хорошая партия для ОКСО. В то время как их силы выполняли миссии прямого действия в Ираке, в Афганистане они также сотрудничали с ЦРУ и рейнджерами армии США, пытаясь найти ли­деров "Аль-Каиды" в горном регионе между Афганистаном и Пакистаном. Они установили подслу­шивающие устройства и задействовали местные источники, и уже выполняли тайные миссии в этом районе с целью руководства местными силами, получившими название Афганская группа боевого применения (АГБП), в преследовании целей "Аль-Каиды". (Как оказалось, ОКСО и АГБП сражались в основном против повстанцев и местных полевых командиров; позже будет утверждаться, что силы ОКСО совершили ряд военных преступлений в приграничном регионе.) Маккристал увидел большую пользу в участии SASR в этой миссии, и двое австралийцев передали его мнение Канберре. Им было отправлено ответное сообщение о том, что SASR не будет сотрудни­чать с ОКСО в приграничном регионе, поскольку Канберру не устраивало, что австралийцы работают в Пакистане. После получения этого сообщения Макоуэн и Макмахон вылетели на аэродром в Канда­гаре, где встретились с командирами Объединенной оперативной группы специальных операций в Афганистане (ООГСО-А).

ISAF брали на себя ответственность за безопасность южных афганских провинций у американцев; это было частью четырехэтапного плана, в соответствии с которым ISAF должны были взять власть в свои руки по квадрантам. Они уже взяли на себя ответственность за мирный север и запад, и теперь они попытаются контролировать пуштунский юг и восточные районы, прилегающие к Пакистану.

Канадские и британские войска вот-вот должны были вторгнуться в южный Афганистан. Британские SAS были направлены в Гильменд для обследования провинции в рамках подготовки к тому, что бри­танская армия возьмет контроль над провинцией у американцев. (Опрос показал, что провинция была мирной, поскольку она была подогрета за счет денег на реконструкцию и от продажи опиума и нахо­дилась под контролем доминирующего полевого командира, и поэтому ее в значительной степени сле­довало оставить в покое.) Канадские военные, тем временем, собирались взять у Соединенных Шта­тов контроль над провин­цией Кандагар. Между Гильмендом и Кандагаром находилась провинция Урузган, где американцы создавали ГВП, но хотели передать контроль партнеру.

Из Кандагара Макоуэн и Макмахон были доставлены самолетом за 120 километров до ПОБ "Дэвис". Этот полет проходил над местом, где был разбомблена ODA 594 Джейсона Америна и где талибы предложили сдаться Хамиду Карзаю, над тем, что вскоре станет дорогой Матиуллы Хана, и над доли­ной, где Бен Робертс-Смит получит свой крест Виктории.

Когда они приблизились к Тарин Кот, австралийская пара наблюдала, как американские бортстрелки у бортовых люков стреляют из своих миниганов неизвестно во что. Когда звук скорострельных пулеме­тов ударил им в уши, а дульные вспышки застилали глаза, австралийцы, должно быть, подумали, что, возможно, положение дел в провинции Урузган было не совсем таким, каким его представляла Кан­берра.

Если бы было решено, что австралийские SASR в конечном итоге окажутся в Урузгане, им пришлось бы возобновить свою миссию в Афганистане с некоторыми старыми добрыми наблюдательными па­трулями и "проверкой местности". Девяносто пять солдат из 2-го эскадрона SASR были размещены на ПОБ "Дэвис" в Таринкоте, наряду с 56 коммандос и шестью инженерами спецназа. Их роль заключа­лась в оценке силы противника и поиске районов, в которые, возможно, проникли талибы и кото­рые, таким образом, могут использоваться в качестве безопасных убежищ или перевалочных узлов.

Разведданные в Урузгане были скудными, но два района были идентифицированы как возможные ан­клавы талибов. Первыми были перевалы в направлении района Гизаб, зеленого островка жизни в океане камней и пыли в провинции Дайкунди, к северу от Урузгана. Вторым был Шахиди-Хассас, район на крайнем северо-западе Урузгана, где фермеры, многие из которых выращивали мак, приле­пились к бутылочно-зеленой реке. Гизаб традиционно был районом хазарейцев, но недавно был захва­чен пуштунами и, в частности, представителями племени гильзаи. Шахиди-Хассас традиционно был районом, заселенным представителями племени нурзай, но там также было сильное присутствие гильзаи.

Австралийцы должны были одновременно выполнить две миссии на транспортных средствах в рам­ках своей наземной миссии по проверке, в обеих миссиях участвовали разведывательные машины дальнего действия, с установленным тяжелым вооружением, и мотоциклы, которые неделями ехали по едва заметным дорогам, иногда через кладбища советской бронетехники. Австралийцы проезжали мимо мертвецов, свисавших с деревьев или лежавших на земле головами рядом с ними. Они узнали, что эти смерти иногда были результатом межплеменной вражды, но во многих случаях суровое право­судие применялось к мужчинам, которые были осуждены без суда и следствия за такие преступления, как кражи и убийства, а также за поддержку государственных программ по строительству или обуче­ние женщин и девочек чтению.

Оценка ситуации в провинции показала, что в 2005 году ни один ребенок в Шахиди-Хассасе не посе­щал школу, и ни один больной человек не имел немедленного доступа к современному медицинскому обслуживанию. Это было место, где практически не было присутствия правительства. Здесь SASR были ничем иным, как пришельцами. Между австралийцами и народом Шахиди-Хассас было мало об­щего в культурном плане. Мало что, кроме понимания ведения войны.

22 сентября 2005 года подразделение SASR в Шахиди Хассас во время патрулирования в долине Ход почувствовало приближение засады. Это было первое вторжение австралийцев в Урузган, и солдаты еще не понимали уклада жизни в этом районе, но когда они приблизились к деревне Баг-Хошак, они почувствовали надвигающуюся атаку. Колонна из шести разведывательных автомобилей, дополнен­ная кроссовыми мотоциклами "Сузуки" и группой солдат Афганской национальной армии, явно не приветствовалась.

В долине Ход был арестован, а затем отправлен в Таринкот местный лидер. Связист, прикреп­ленный к подразделению SASR, сообщил о резком увеличении перехвата радио-и телефонного тра­фика. Солда­ты увидели заброшенную строительную площадку с инструментами, оставленными без присмотра. В воздухе витало напряжение.

Австралийцы приблизились к узкому месту, известному как местным жителям, так и иностранцам как идеальное место для засады. Некоторые австралийцы вышли из своих машин и осмотрели деревья, глинобитные здания и горные вершины вокруг них. Вокруг них прятались те, кого австралийские ко­мандиры позже назовут "антикоалиционным ополчением", или АКО, и те, кого австралийские стрелки называли "говнюками".

Эти люди были врагами. Возможно, в их рядах были профессионалы Талибана, возможно, сочувствую­щие Талибану, возможно, местные жители, пострадавшие от действий спецназа США или Джана Мохаммада. Возможно, некоторые следовали за своими братьями или отцами. Мотивы врага не волнуют, когда начинают лететь пули.

Первые выстрелы были очередями с близкого расстояния: поток пуль калибра 7,62 мм полетел в ко­лонну, разбивая автомобили и людей. Один афганский солдат был убит мгновен­но, пули пробили кор­пус разведмашины. Пуля попала в наушники австралийского унтер-офицера, сбив их с его головы. Австралийцы открыли ответный огонь, убив человека, который выскочил и рас­крыл засаду. Когда ав­стралийцы побежали за своим тяжелым вооружением, граната из РПГ врезалась в решетку радиатора одной из разведмашин, не сдетонировав, а пули из АК-47 разнесли в клочья одно из сидений автомо­биля.

Более дюжины врагов появились вблизи и издалека, направив на австралийцев ручные пулеметы РПК, АК-47 и РПГ-9; гранаты РПГ использовались в качестве шрапнельных снарядов на расстоянии, точно так же, как это было во время операции "Анаконда". По меньшей мере один австралиец получил оско­лочное ранение.

Тяжелое вооружение, которое использовали австралийцы, было более эффективным, их пулеметы FN MAG, гранатометы MK-19 и безоткатные орудия M3 "Карл Густав" переломили ход атаки. Последнее оружие, просто "Густав", на австралийском военном жаргоне, было разработано как противотанковое оружие, но стало излюбленным противопехотным оружием австралийских спецназовцев в Афганиста­не на протяжении всего конфликта.

Бои были напряженными, но один участвовавший в них солдат говорит, что решила исход подавляю­щая огневая мощь, которую австралийцы возили на своих машинах. Австралийцы взяли верх еще до того, как прибыли американские боевые вертолеты "Апач" и начали уничтожать позиции против­ника. Большое число афганцев погибло, в то время как австралийцы получили лишь незначительные ране­ния.

Когда несколько дней спустя подразделение вернулось на ПОБ "Дэвис", их приветствовали ряд их на­чальников и министр обороны Роберт Хилл, который прилетел без предупреждения, чтобы своими глазами увидеть, какова реальность на местах на юге Афганистана. Эта реальность была очевидна по только что вернувшимся людям и их машинам: автомобили были продырявлены пулями и грана­тами, в то время как униформа была заляпана грязью, а в некоторых случаях и кровью.

Хилл отказался давать интервью для этой книги, но сообщалось, что он был шокирован тем, что уви­дел в Таринкот. Несмотря на его надежды что участие Австралии в Афганистане будет в первую оче­редь направлено на постконфликтное восстановление, это было не то, что он увидел на ПОБ "Дэвис" в 2005 году.

К тому времени, когда 2-й эскадрон вернулся в Перт после ротации, Роберт Хилл отказался от портфе­ля министра обороны и вообще ушел из политики. Ходили слухи, что между Хиллом и руководящим дуэтом Говарда и Даунера возникли трения, и, в частности, что два южноавстралийца, Даунер и Хилл, не сходились во взглядах на национальную безопасность. Сообщалось, что Хилл, бывший адвокат, не был согласен с поведением американских военных в Ираке.

Хилл молчал о своем уходе из политики, и вскоре после этого он был удостоен одной из самых желан­ных дипломатических должностей: пребывания в Нью-Йорке в качестве посла Австралии при Орга­низации Объединенных Наций. Во время ухода Хилла австралийские СМИ размышляли о том, как участие Австралии в Ираке, возможно, повлияла на его решение уйти из политики, но мало кто раз­мышлял о влиянии второго участия Австралии в Афганистане.

Хилл мало говорил о военном участии Австралии в Афганистане с тех пор, как ушел из политики, но он внес несколько абзацев в отредактированный том об Ираке и Афганистане, который был опублико­ван Австралийским национальным университетом в 2020 году, написав: "Со своим отношением "можем сделать" военные иногда переоценивают то, чего они способны до­стичь. Именно политики должны устанавливать параметры миссии, и они должны быть реалистами в оценке того, что подходит военным, а что требует других элементов. Задача состоит в том, чтобы по­лучить правильное сочетание. Я не думаю, что международное сообщество вложило достаточно средств в государственное строительство в Афганистане. Но даже если бы они это сделали, это все равно могло бы не сработать."

Неизвестно, было ли это мнение сформировано задним числом, или идея, которая крутилась в голове южноавстралийского сенатора, когда он стоял посреди ПОБ "Дэвис", окруженный взрывозащитными стенами, а рядом с ним был кровожадный полевой командир, приветствующий возвращение потре­панных элитных солдат Австралии из того, что он мог бы принять за чью-то чужую драку. Возможно, Хилл видел впереди извилистую и залитую кровью дорогу. Если он и видел, то не сообщил об этом новому министру обороны, доктору Брендану Нельсону, который говорил, что не получал никаких указаний от Хилла. Действительно, Нельсон сказал, что не получал известий от Хилла в течение пер­вых трех месяцев его пребывания в должности.

- Насколько я мог судить, это было вроде "музыкальных стульев", музыка прекратилась, и мы попали в Урузган, посреди южной части центрального Афганистана, - говорит Брендан Нельсон о решении Австралии взяться за Урузган.

Джона Говарда и Александра Даунера также спросили о решении разместить австралийских военных в Урузгане, а не в другой провинции, но оба сказали, что принятие решений на этом уровне было оставлено на усмотрение министра обороны.

- Такого рода вещи во многом основывались на советах военных, - говорит Говард.

Дэвид Килкаллен, бывший подполковник сил обороны Австралии, который был прикомандирован к Министерству обороны США и стал ведущим советником правительств США и Австралии по вопро­сам борьбы с терроризмом, противоповстанческими действиями и Афганистаном, говорит об этом ре­шении: - Они [СОА] хотели выбрать место, которое было бы более важным для усилий и более динамичным, чем просто Бамиан и Панджшер [на севере Афганистана] или что-то в этом роде, но они также хотели такое, которые в первую очередь было бы направлено на наращивание потенциала Афганистана... а не на то, чтобы каждый день сражаться за свое существование. Они искали золотую середину, а получи­ли худшее из обоих миров.

ISAF взяли на себя ответственность за Урузган у Соединенных Штатов в 2006 году. Как небольшая провинция, расположенная между провинциями, за которые возьмут на себя военную ответственность Канада и Соединенное Королевство, Урузган имел определенный смысл как место, где Австралия примет на себя военные обязанности. Соединенные Штаты и ISAF надеялись, что СОА возьмут на се­бя контроль над провинцией, назначив генерала и направив австралийскую авиацию, но ни политики, ни военные не проявляли желания к такого рода всеобъемлющим обязательствам. Австралия взяла бы на себя обязанность быть лишь второстепенным партнером в любой провинции. Отчасти это решение было принято потому, что австралийские силы специального назначения должны были быть задей­ствованы на строго ограниченной по времени основе.

- Мы очень ясно дали это понять, - говорит Говард. - Мы бы направили силы специального назначения на крайний случай, но мы не будем участвовать ни в каком длительном миротворческом умиротворе­нии.

План состоял в том, чтобы задействовать австралийские силы специального назначения максимум на 12 месяцев, создав условия, в которых могли бы работать австралийские военные инженеры. НАТО обсуждало с правительством Нидерландов вопрос о том, чтобы Нидерланды взяли под свой контроль Урузган, а Австралия и Соединенные Штаты увеличили свои силы. В 2005 году премьер-министр Ян Питер Балкененде дал НАТО и Соединенным Штатам мягкое обязательство, но он не смог направить войска в Афганистан без каких-либо трений, как это могло бы сделать австралийское правительство.

Балкененде возглавлял консервативную многопартийную коалицию в Нидерландах и опирался на не­значительное большинство в своем правительстве. В то время как он и лидеры других крупных пар­тий коалиции хотели удовлетворить просьбу НАТО, по крайней мере одна из второстепенных партий возражала.

Голландцы уже имели опыт руководства ГВП, работая в Баглане, к северу от Кабула, с 2004 по 2006 год. Они сосредоточились на образовании и восстановлении молочной промышленности провинции, открыв сыроварню. Они не понесли потерь и почти не участвовали в боевых действиях. Однако они знали, что Урузган - это совсем другое дело, поскольку на протяжении 2005 и 2006 годов голландцы нанимали гражданских подрядчиков для обследования населенной местности.

В то время как австралийский спецназ уже сражался в Урузгане, действуя, как описывает Говард, "под оперативным управлением вооруженных сил Соединенных Штатов", парламент Нидерландов все еще обсуждал, следует ли им вообще вмешиваться в дела провинции. В легкой панике генеральный секре­тарь НАТО Яап де Хооп Схеффер и Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан посетили Гаагу, по­скольку дебаты бушевали как в голландских СМИ, так и в национальной ассамблее.

- Организация Объединенных Наций и местные лидеры говорят, что эта новая миссия очень желатель­на и осуществима, но мы не хотим политики, основанной только на благих намерениях, - сказал Берт Кундерс из Партии труда, которая выступала против развертывания. - Южный Афганистан слишком опасен для наивности.

- В районе, где голландские войска занимаются восстановлением, не должно быть авиаударов... Авиау­дары по гражданским объектампротиворечат международному праву, - заявил другой законода­тель.

Набирающая силу Голландская социалистическая партия была еще более непреклонна.

- Наша партия не поддерживала ни одну миссию в Афганистане, - заявил ее лидер Гарри ван Боммель. - Вы теряете всякий авторитет, если пытаетесь вести войну и поддерживать мир в стране одновремен­но. В Афганистане военные действия не сдерживают терроризм, они подпитывают терроризм... Все, чем мы являемся, это субподрядчиками.

В конце концов коалиция Балкененде устояла, и голландская миссия в Урузган была одобрена, но с ограничениями. Парламент Нидерландов потребовал прозрачности и строгого соблюдения прав чело­века и международного права в отношении обращения с заключенными и их передачи. Голландцы на­стороженно относились к американскому способу ведения дел в Афганистане и хотели быть частью европейской командной структуры, а не американской.

- Будет проведено разграничение между операцией "Несокрушимая свобода" и ISAF, и в рамках опе­рации "Несокрушимая свобода" будем задействованы только там, где это необходимо для прямых опе­раций против выявленных террористов, - заявил министр обороны Нидерландов Хенк Камп. - Это должно касаться четко определенных исключительных случаев. Командующий офицер в ISAF будет “дублирован” в цепочке командования операциями обеих миссий; не будет риска спрятаться за недо­статком знаний или полномочий.

Джон Ховард, Александр Даунер и новый командующий силами обороны Австралии Ангус Хьюстон - все они испытывали серьезные опасения по поводу этой возглавляемой НАТО, в основном европей­ской миссии, и были обеспокоены тем, что в Урузгане австралийские и голландские военные цели и методы могут не совпадать.

- Они не хотели выполнять какую-либо опасную работу, - говорит Даунер. - Я отправился в Гаагу и встретился с премьер-министром и их начальником обороны генералом [Диком] Берлином... на моем уровне у нас не было проблем, но в военном отношении были вопросы об их компетенции, как и у всех небританских европейских вооруженных сил, я полагаю.

Через шесть месяцев первое подразделение австралийского спецназа в Урузгане вернулось обратно в Австралию и было заменено такими же силами, причем большинство стрелков были из 1-го эскадро­на SASR. Эти силы прибыли в Урузган в январе 2006 года и должны были работать всю зиму до мая, когда в Афганистане снова начнется сезон боевых действий. Солдаты этой ротации не видели боевых действий такого масштаба, как сражение в Багхошаке, но это не значит, что австралийцы не почув­ствовали возникающей в провинции опасности.

Вскоре после того, как они прибыли в Таринкот, 5 января столицу провинции потряс мощный взрыв, совершенный смертником, в результате чего погибли десять человек и около 50 получили ранения. По словам талибов, целью были "американские официальные лица": взрыв произошел всего в нескольких сотнях метров от хорошо охраняемого посла США в Афганистане Рональда Ноймана, который нахо­дился в Урузгане в гостях у Джана Мохаммада и американских военнослужащих. Однако свидетели го­ворят, что террорист-смертник, по-видимому, не предпринимал никаких попыток атаковать амери­канцев; вместо этого он смешался с группой столпившихся, чтобы понаблюдать за собачьими боями муж­чин и детей, а затем взорвал себя.

Это было частью зарождающейся в Афганистане тенденции, которой исполнилось всего несколько месяцев. В 2002 году в Афганистане смертниками было совершено всего два взрыва, а в 2003 году - всего три, но взрыв смертника в Таринкоте в январе 2006 года был одним из 77 таких нападений в том году. С этого момента количество и эффективность взрывов террористов-смертников в Афганистане будут только увеличиваться.

- Атаки смертников в Афганистане и их сторонники, похоже, мобилизованы рядом недовольств, - го­ворится в докладе Миссии Организации Объединенных Наций по содействию Афганистану о росте числа взрывов террористов-смертников. - К ним относятся чувства от оккупации, гнев по поводу жертв среди гражданского населения и оскорбления их национальных, семейных и личных чувств че­сти и достоинства, которые совершаются при проведении операций по борьбе с повстанцами.

Также причиной всплеска стала шура Кветты, которая, увидев относительный успех атак террори­стов-смертников против западных сил в Ираке, создала религиозную основу для таких нападений: среди многих пуштунов стало общепринятым, что истихадиины (террористы-смертники) были муче­никами, как и любой другой достойный боец, и, следовательно, имели право попасть на джанна (небе­са). Есть также некоторые свидетельства того, что технические ноу-хау проникли из Ирака в Афгани­стан, помогая создавать все более изощренные взрывы террористов-смертников, а также заминиро­ванные автомобили и самодельные взрывные устройства. Определялись параметры предстоящей на юге Афганистана битвы Давида и Голиафа, и обе стороны разрабатывали новую тактику.

В апреле 2006 года в Шахиди-Хассасе, где патрулировали SASR, была обнаружена "цель среднего приоритета", обозначенная как объект "Рокфорд" в совместном списке приоритетных воздействий на­ционального уровня. Объект "Рокфорд" попал в засаду американской артиллерии, а затем был уничто­жен операторами из отряда "B" SASR.

Вероятно, это был первый случай, когда австралийское подразделение выследило и убило комбатанта противника, внесенного в список для уничтожения или захвата, с тех пор как патрули SASR, прикреп­ленные к провинциальным разведывательным подразделениям во Вьетнаме, убивали оперативников Вьетконга и сочувствующих им в рамках порочной и противоречивой программы убийств ЦРУ, из­вестной как "Феникс". Но объекту "Рокфорд" предстояло стать первым из многих австралийских убийств из ССПВ.

Также в апреле 2006 года премьер-министр Нидерландов Ян Балкененде посетил Канберру с офици­альным визитом, чтобы поговорить с Даунером и Говардом о голландско-австралийском сотрудниче­стве. Он был удивлен, когда австралийские журналисты на пресс-конференции не задали ему вопро­сов об Афганистане, вместо этого сосредоточившись на Индонезии и изменении климата. Всего два месяца спустя австралийским и голландским солдатам спецназа предстояло участвовать в самых тя­желых боях войны.

Глава 15

"Думаю, сегодня ночью я буду занят"

Обладая копной рыжих волос, голубыми глазами Белого Ходока и блестящим военным послужным списком, Марк Сметхерст уже был заметным офицером СОА до того, как отправился в Афганистан для выполнения важной работы в решающий момент. Сын одного из первых командиров SASR, гене­рал-майора Невилла Сметхерста, Марк Сметхерст приехал в Урузган с послужным списком, который включал в себя должности командира эскадрона SASR, командира австралийского полка коммандос и заместите­ля командующего австралийскими силами специального назначения в Ираке.

В Урузгане он стал командиром оперативной группы австралийских сил специального назначения (ОГССН) во время третьей и последней ротации сил специального назначения в Афганистане. В нее входили неполный эскадрон SASR и ротная группа коммандос (меньше стрелков, чем обычно в эскад­роне и роте, но с полным штабным подразделением), примерно 200 стрелков, которым было пору­чено участвовать в том, что, как надеялись, станет первым и последним крупным сражением Австра­лии в Урузгане.

Миссия спецназа на этой территории заканчивалась, австралийские "Джавелины", "Карлы Густавы" и почти все бойцы SASR и коммандос покидали Урузган, чтобы быть замененными бульдозерами, бето­номешалками и инженерами первой оперативной группы Австралии по восстановлению (ОГВ), кото­рые будут работать с возглавляемой голландцами группой по восстановлению провинции. ГВП долж­на была построить дороги, школы, медицинские клиники, суды и полицейские участки с целью устра­нения повстанческого движения и его поддержки. Чтобы безопасно обеспечить этот переход, была за­планирована окончательная зачистка в Урузгане в рамках более широкой наступательной операции ISAF, проводимой силами США, Великобритании, Канады и Нидерландов, которая была направлена на то, чтобы сломить хребет развивающемуся повстанческому движению.

После двух ротаций австралийцы стали гораздо лучше понимать все места, где может возникнуть со­противление ГВП. Учитывая имеющееся время и ресурсы, они не были в состоянии сражаться в каж­дом спорном районе и усмирить Урузган. Марк Сметхерст знал это. ОГССН должна была быть обду­манной и острой в своих миссиях и зачистках.

Примерно в 25 километрах к северо-северо-востоку от Таринкота находился город Хора, а между сто­лицей провинции и городом располагался ряд деревень, хуторов и ферм, питаемых рекой и притока­ми. Эти пастбищные земли были разбросаны по долине Таринкот, а затем по району, известному как Дорафшан, сужаясь в устье долины Блучи, которая затем вела в долину Хора и город Хора. Этот рай­он был лишь небольшой частью Урузгана, но именно здесь австралийская ОГВ сосредоточила свои уси­лия. Их цель состояла в том, чтобы построить ряд полицейских контрольно-пропускных пунктов меж­ду Таринкотом и Хорой и проложить безопасный маршрут по асфальтированной дороге через этот район. Из зоны безопасности и процветания между Таринкотом и Хорой ГВП, возможно, сможет за­тем распространить шире свое влияние на провинцию.

- Почему мы провели так много времени в Хоре и Блучи? Потому что это было относительно близко, - объясняет Сметхерст. - Это то, с чем смогли бы справиться обычные силы.

Должна была быть проведена крупномасштабная миссия по зачистке этих районов, которой предше­ствовал ряд более мелких миссий. Некоторые из них должны были быть миссиями по уничто­жению или захвату, удалению с поля боя тех людей, вокруг которых могло бы объединиться сопро­тивление. Некоторые из них были уже существующими мишенями ССПВ, но другие были обнаружены и пере­ведены в категорию ССПВ новым австралийским разведывательным аппаратом, впервые создан­ным под руководством Марка Сметхерста: ячейкой опознавания и целеуказания или FATC. Именно сюда поступали разведывательные данные и выявлялись цели, которые становились все более изощренны­ми и уменьшали количество зацепок.

- Это то, чем я очень горжусь, и это стало образцом на протяжении всего [пребывания Австралии в Урузгане], - говорит Сметхерст. - Я не буду говорить, откуда мы взяли разведданные, но мы усовер­шенствовали процесс из-за Ирака. Это был первый раз, когда мы использовали возможности сбора данных, которых обычно у нас не было бы с собой на местах. Эти уроки были извлечены наши­ми партнерами по Коалиции.

Имея более четкую разведывательную картину, Марк Сметхерст обнаружил, что район до Хоры был богат целями, но австралийская ОГССН была небольшим подразделением с незначительными сред­ствами разведки, наблюдения, рекогносцировки и поддержки с воздуха - только вертолеты, необходи­мые для входа на целевые точки и выхода из них, и беспилотники "Предэйтор" с вооружением или самолеты огневой поддержки AC-130, которые могли бы затаиться и оказывать поддержку атакую­щим силам. ОГССН не хватало способности "обслуживать" все свои цели.

Марк Сметхерст пришел к выводу, что лучший способ противостоять этой проблеме - работать на многосторонней основе, и он отправил несколько целей командирам коалиционных сил специального назначения в Кандагар или Кабул.

- Я мог бы утвердить цели, если бы они достигли порогового значения, но мы хотели, чтобы они были утверждены на высоком уровне, - говорит он. - Более высокий уровень с правильным обоснованием, тогда вам выделяют ресурсы.

"Более высокий уровень" включал австралийскую цель в список ССПВ национального уровня (управ­ляемый США), а затем объединял австралийскую разведку и стрелков с ресурсами, назначенными для "обслуживания" этого списка.

В начале 2005 года американские военные репортажи называли Хору одной из самых безопасных ча­стей Урузгана, но к середине 2006 года этот район больше не был местом, в котором правительство провинции имело большой контроль или поддержку. Хора была одним из мест, где Хамид Карзай по­лучил убежище в октябре 2001 года, от лидера ачакзаев Абдулы Халека и лидера баракзаев Рози Ха­на. С тех пор оба этих человека, так или иначе, подверглись притеснениям или нападкам со стороны Джа­на Мохаммада.

Ачакзаи и баракзаи по-прежнему выражали общественную поддержку правительству Карзая, но в течение 2005 и 2006 годов в Хоре, как и в большей части Урузгана, неуклонно росла поддержка по­встанцев.

К 2006 году повстанческое движение перестало быть просто силой передаваемых шепотом декретов, ночных писем и убийств. Была создана значительная поддержка племен, а в таких местах, как Хора, было задействовано оружие, планы и командиры для решительных сражений против местного прави­тельства и скопления неверных. Это был для повстанцев период высокомерия, и в этот период им предстояло усвоить болезненный урок о природе асимметричной войны против современного врага.

Однако до начала боевых действий в Хоре австралийский спецназ действовал в районе, который ста­нет смертельной головной болью на протяжении всей войны. Это было место, где смерти австралий­цев и афганцев внимательно изучаются и обсуждаются по сей день.

Это был Дорафшан, равнина, которая вела к устью долины Блучи всего в десяти километрах от Та­рин-Кота. Не имея районного центра, опознаваемого лидера и пяти различных племенных группиро­вок, Дорафшан был домом для большой вражды, против Джана Мохаммада, против местных жителей и против чужаков. В последующие годы Дорафшану будет уделяться повышенное внимание со сторо­ны австралийских военных в рамках проектов реконструкции (включая строительство больницы, меди­цинского центра и ряда школ), а также в ходе жестоких и кровавых рейдов спецназа.

Места в этой ротации ОГССН, запланированной австралийцами как последняя, были подобны весу полезной нагрузки в космической миссии: необходимо использовать только самое необходимое. Кан­берра ввела жесткие ограничения на численность, разрешенную для этой последней ротации спецна­за, и это означало, что каждый раз, когда сотрудник службы поддержки направлялся в Урузган, у ко­мандира в Таринкоте было меньше на одного стрелка, которого можно было отправлять на операции. Даже с созданием FATC каждый "зеленошнурковый" аналитик из разведывательного корпуса или офицер связи из Австралийского управления связи (тогда известного как Управление связи министер­ства обороны) должен был быть одобрен самим начальником сил обороны Австралии, обеспечивая поддержание критической массы стрелков. Если работу мог выполнить местный житель или кто-то еще в Австралии, то так оно и было.

Это означало, что на третьей ротации в Таринкот не было ни австралийских поваров, ни штатных пси­хологов. Однако там был капеллан. Преподобный Роб Сазерленд удовлетворял духовные потребности всех австралийских солдат в Афганистане, в Кандагаре и Кабуле, но его работа была в основном в Урузгане, где он содержал молитвенную комнату в заброшенной патрульной башне и вел занятия по изучению Библии.

Урузган был местом, где снайперы возвращались с боевых действий, увидев в свои прицелы послед­ствия произведенных ими выстрелов. В Урузгане австралийские коммандос и операторы SASR убива­ли женщин, доставлявших минометные мины на боевые позиции противника, а также стариков и мальчиков, которые передавали информацию об австралийских позициях вражеским бойцам по раци­ям. Пре­подобный Сазерленд был в стране, потому что эти переживания было трудно искупить или примирить духовно по телефону, но также и для того, чтобы выполнить долг, который, как он надеял­ся, ему ни­когда не придется выполнять: отпевание и возвращение на Родину павшего австралийского солдата.

Очень ранним утром 10 июня 2006 года, стоя на диспетчерской вышке рудиментарной взлетно-поса­дочной полосы, преподобный Сазерленд опасался, что настал день, когда он должен выполнить свою самую мрачную задачу. Была запланирована короткая вертолетная операция продолжительностью не более получаса против деревни Дорафшан, в которой местный врач был повышен до ССПВ. Цель бы­ла обозначена как объект "Нил", и австралийцы получили разрешение на выполнение миссии по уни­чтожению или захвату.

Когда два австралийских вертолета "Чинук" из 5-го авиационного полка с позывными "Пэтриот 46" и "47" вылетели в Дорафшан, вероятность потерь была невелика, но когда они приземлились в темноте и начался грохот взрывов и стрельба, гораздо больше, чем ожидалось, выросла вероятность того, что будут раненые или погибшие из числа дружественных сил.

"Пэтриот-46" и "Пэтриот-47" вернулись в Тарин Кот, и звуки стрельбы стихли. На диспетчерской выш­ке не было слышно ничего, кроме ровного гула AC-130, кружащего вокруг подразделения в ожи­дании, когда его вызовут. Коалиция владела ночью, а их ПНВ давали им явное тактическое преимуще­ство над повстанцами, но все знали, что, когда вернутся два 25-тонных вертолета, у противника будет цель.

Преподобный Сазерленд наблюдал, как медленно вращаются винты австралийских вертолетов, пока они ждали сигнала от штурмовой группы, чтобы вернуть их домой. Незадолго до трех часов ночи дви­гатели "Чинуков" заработали, и он наблюдал, как вертолеты срезали курс к своей цели, до которой оставалось всего несколько минут.

- Мы могли видеть двигатели почти на всем пути к цели, - говорит преподобный Сазерленд. - В тот момент, когда они приземлились, все небо осветилось.

Взрывы, автоматные очереди, РПГ и трассирующие пули прорезали небо подобно лазерным лучам, и чувствовалось смертельное биение сердца пушки AC-130, поражавшей цели внизу. Преподобный Са­зерленд мог видеть и слышать все это со своего наблюдательного поста на вышке аэродрома. Это бы­ло только начало боя, который продлится всю ночь до рассвета. В его голове возникла печальная мысль: "Думаю, я могу быть занят сегодня вечером".

Разведка обнаружила объект "Нил" в деревне Сорх Моргаб, к востоку от реки Дорафшан, и примерно на полпути между Тарин-Котом и входом в долину Блучи. Пакет разведывательных данных, передан­ный штурмовикам, предполагал, что их цель будет охраняться небольшим отрядом телохрани­телей, возможно, тремя или четырьмя вооруженными мужчинами.

Поскольку патрулям SASR были поручены другие задачи, некоторые из них выполняли разведыва­тельные миссии в горах над долинами Блучи или Хора в рамках подготовки к собственно зачистке, штурмовой группой для этой, в остальном в основном австралийской миссии, должно был стать подразделение канадских сил специального назначения, с двумя австралийцами, приданными в каче­стве офицеров связи, а также офицер военизированных формирований ЦРУ и подразделение но­вичков из коммандос Афганской национальной армии.

Французский истребитель "Мираж" пролетел над районом перед нападением, и его оптические датчи­ки не зафиксировали ничего необычного. Австралийские "Чинуки" в сопровождении двух гол­ландских ударных вертолетов "Апач" взлетели и направились к намеченному месту, которое было от­мечено гигантским зеленым лучом, падающим в ночи на землю впереди. Это был чрезвычайно мощ­ный инфракрасный лазер, излучаемый AC-130, который могли видеть только те, кто носил ПНВ. Местные жители в долине Таринкот ничего не видели, но для пилотов "Патриот" 46 и "Патриот" 47 это было похоже на десницу божью, то, как солдаты называли подсветку.

Также "десницу божью" увидели 30 человек из 4-го батальона Королевского австралийского полка (4RAR, позже 2-й полк коммандос) на трех бронированных "Бушмастерах", с водителями из 6-го бата­льона (6RAR), и на четырех открытых специальных разведывательных машинах "Лендровер" (SRV). Это австралийское подразделение, расположенное в двух километрах к юго-западу от места падения лазерного луча, было группой быстрого реагирования, или ГБР, кавалерией, которая должна быть вы­звана, если штурмовой группе потребуется подкрепление.

При заходе на посадку два голландских "Апача" сообщили об открытой посадочной вертолетной пло­щадке (ВПП), и "Пэтриот-46" и "Пэтриот-47" зашли на посадку. В системе связи "Чинуков" потрески­вало сообщение от AC-130 : "Отрицательно. ВПП горячие, у тебя парни повсюду."

Было слишком поздно. Бортстрелки "Чинуков" начали вслепую стрелять из своих миниганов в пыль­ную завесу, образовавшуюся из-за струи винтов, а канадские стрелки оказались в ситуации нулевой видимости, каждый солдат держал человека впереди, чтобы они не разделились. Когда "Чинуки" взле­тели и направились обратно в Таринкот, началась перестрелка.

Штурмовая группа использовала заряды взрывчатки, чтобы проникнуть на территорию усадьбы где они ожидали найти объект "Нил", и быстро его убила, но вскоре после этого на них напали, по мень­шей мере, дюжина боевиков. Затем AC-130 сообщил о более чем 100 бойцах, приближающихся со всех сторон. Штурмовая группа столкнулась с шурой командиров сопротивления, и теперь эти люди и их телохранители сражались с силами коалиции. Казалось, что большое количество местных мужчин проснулось и также присоединилось к бою. Когда один из неопытных афганских коммандос был убит, а также американец, который наставлял афганцев и несколько человек получили ранения, срочно вы­звали австралийскую ГБР.

Доктринально роль ГБР и австралийских коммандос заключалась в подавлении, но их было 30 чело­век против по меньшей мере в пять раз большего числа противников. Они вступили в бой задолго до того, как добрались до канадцев, и многие местные жители открыли по ним огонь, когда они пыта­лись добраться до штурмовой группы. Австралийцы, возможно, уступали в численности, редкое явле­ние в этой войне, но они не уступали по вооружению. Когда они подъехали к канадцам, по автомоби­лям австралийцев засвистели пули, но в ответ полетели ракеты, гранаты и пулеметный огонь.

Пока штурмовая группа закрепилась на территории комплекса и ждала, пока к ним с боем пробьются встралийские коммандос, AC-130 уничтожал наземные цели вокруг них, а "десница божья" самолета танцевала в темноте, прежде чем остановиться на мишенях. Один австралиец описал 105-миллимет­ровую пушку самолета как гром и молнию, грохот орудия наверху был слышен до ужасного удара о землю.

Когда коммандос достигли занятой канадцами усадьбы, они создали с помощью взрывчатки посадоч­ную зону, с помощью которой могла уйти штурмовая группа. В боевых действиях наступило затишье, и были вызваны "Патриот 46" и "Патриот 47", чтобы вывести штурмовую группу. Канадцы разрушили дом, который они удерживали, а затем побежали навстречу приближающимся австралийским вертоле­там, через кордон австралийских коммандос.

При приближении "Патриота" 46 и 47 по посадочной зоне открыли пулеметный и автоматный огонь, а также полетели выстрелы из РПГ. Повстанцы ждали. Коммандос вернулись и подавили этот огонь бо­лее тяжелым оружием, используя свое явное преимущество в виде оптики ночного видения. Ком­мандос успешно прикрывали эвакуацию, когда австралийские вертолеты без происшествий выле­тели обратно в ПОБ "Грейсленд" (также известную как Кэмп-Гекко), базу канадского спецназа в Кан­дагаре.

Но миссия была далека от завершения. Все еще оставалось 30 австралийцев в семи автомобилях. Ав­стралийцы перехватили разговор между афганским командиром и его людьми, который спокойно при­казал им убить большинство иностранцев, и также нескольких захватить.

По прямой путь до Таринкот занимал немногим более 20 минут, но чтобы вернуться коммандос по­требовалось несколько часов. Они пробирались через лабиринт грунтовых дорог и поселков, встречая засаду за засадой, при этом боевики противника опережали австралийцев на мотоциклах и устанавли­вали пулеметные точки, с которых они могли атаковать.

На протяжении всего боя AC-130 с австралийским офицером-планировщиком коммандос на борту передавал последние разведывательные данные и оказывал огневую поддержку, как и боевые вертоле­ты "Апач". В конце концов AC-130 объявил "Винчестер", это означало, что все боеприпасы на самоле­те были израсходованы, и самолет был заменен на B-1 "Лансер" ВВС США, который сбрасывал впереди австралийцев на долину Таринкот 500-фунтовые бомбы.

Около 7.45 утра австралийский отряд коммандос, приковылял на свою базу, преподобный Роб привет­ствовал их у ворот Кэмп-Рассела, начало традиции. Как машины, так и люди носили следы сражения: один "Бушмастер" был выведен из строя вражеским огнем, и его "тащили на ободах", в то время как многие другие машины были изрешечены пулями внутри и снаружи, почернели и получили вмятины от ударов и взрывов. Некоторые машины уже никогда не будут прежними, но все люди были живы, убив около 150 афганцев.

Австралийские коммандос действовали с исключительной доблестью и полезностью, разрешив неве­роятно опасную ситуацию без каких-либо австралийских потерь, но была ли миссия успешной? Для коммандос и для командования ССО армии Австралии это, несомненно, было так. В Ираке коммандос были в значительной степени оттеснены на второй план, и поэтому не были испытаны в бою. Теперь они представили себя Афганистану и Коалиции как силы, чья подготовка, оснащение, состав и харак­тер хорошо подходили для ведения там боевых действий.

Для ОГССН миссия также считалась военным успехом. Их задачей было убить или захватить в плен командира повстанцев, и он был мертв. Многие другие повстанцы также были уничтожены, без необ­ходимости их выслеживать. Но в более широком контексте войны и в рамках общей миссии ISAF бы­ла ли операция в целом положительной?

В долине Таринкот шли ожесточенные бои, самолеты использовались для нанесения ударов по целям, дома были разбиты вдребезги 500-фунтовыми бомбами. Все это, конечно, повлияло на то, что воен­ные называют "населенной территорией". Возможно, другой народ в другом месте можно заставить подчиниться, но, как показывает история, не пуштунов.

В 2009 году Дэвид Килкаллен опубликовал книгу под названием "Случайный партизан". Одним из ее центральных положений было то, что при ведении большой повстанческой войны, такой как в Афга­нистане или Ираке, нужно стараться не быть втянутым в более мелкие войны против племен, группи­ровок или семей или между ними. Борьба с врагом является неотъемлемой частью кампании по борь­бе с повстанцами, но наживать несущественных врагов - значит обречь себя на поражение.

Килкаллен описывает патрулирование, предпринятое спецназом США в Урузгане за пределами доли­ны Таринкот всего за месяц до операции против объекта "Нил". Один американец погиб и еще семеро получили ранения в результате скоординированной атаки с использованием тяжелого вооружения, ми­нометов и окопанных снайперских позиций. Также на американцев напали фермеры, работавшие на близлежащих полях, которые побросали свои инструменты и побежали домой, в некоторых случаях за пять километров, чтобы забрать свое оружие и присоединиться к бою. Позже в интервью некоторые фермеры заявили, что они не были ни связаны с талибами, ни привязаны к ним и "в целом хорошо от­носились к американцам", но честь диктовала им присоединиться к бою с чужаками.

Для некоторых пуштунов зов чести был силен, когда они слышали звуки выстрелов, но гораздо силь­нее, когда члены их семей или их дома подвергались нападению. Увела ли ликвидация объекта "Нил" боевиков с поля боя или вдохновило других присоединиться к нему?

Глава 16

"Я видел многое в Афганистане и делал в Афганистане то, чем я не горжусь, и я живу с этим."

Они ждали Бена Робертса-Смита, разговаривали, топали ногами и дули в ладони. Инструменты их ре­месла были перекинуты через плечи или находились в руках — не по стойке смирно, но наготове, когда появится их цель. Когда он подошел к ним, его нельзя было не заметить. Когда исполнительный директор телевидения их увидел, он не опустил голову, как делают многие, прибывающие в суд. Он шагал во весь рост, глядя прямо перед собой, на фут выше многих из тех, кто толпился вокруг него, и, казалось, на фут шире в груди.

Они набросились на него, фотографы и операторы, журналисты печатных изданий, радио, телевиде­ния и онлайн-изданий. Они знали, что их цель не даст никаких значимых комментариев, но, тем не менее, им нужен был кадр. Им нужна была картинка для их историй о предварительных слушаниях в том, что стало австралийским процессом века о диффамации.

Шел 2021 год, и после прекращения боевых действий австралийскими силами специального назначе­ния в Афганистане, медиакомпанией "Найн медиа" через газету "Файрфакс" была напечатана, разме­щена и распространена серия сообщений в средствах массовой информации, в которых утверждалось о серьезных правонарушениях со стороны бывшего капрала SASR и кавалера Креста Виктории Бена Робертса-Смита. Он утверждал, что эти сообщения были ложными и дискредитирующими, и передал дело в суд. Поэтому он будет вызван первым свидетелем.

Образ самого знаменитого солдата Австралии, стоящего перед судьей Федерального суда, был впечат­ляющим. Независимо от того, считал ли кто-то Робертса-Смита героем за противостояние тем, кого он назвал "хулиганами", или убийцей, которого, наконец, вот-вот разоблачат (пусть и в гражданском су­де), это был день незабываемой драмы.

Я нырнул в Федеральный суд, когда на улице толпа журналистов остановила Бена Робертса-Смита, прошел через охрану и вошел в лифт, который должен был доставить меня в суд 18D. Когда двери за­крылись, их остановила большая рука с дорогими часами. Бен Робертс-Смит вошел в лифт и медлен­но вдохнул и выдохнул. Это будет первое выступление в зале суда за очень долгую кампанию.

Конечно, нет второго такого оператора, как Бен Робертс-Смит. Начнем с того, что его рост и телосло­жение необычны для роли, требующей выносливости бегуна на длинные дистанции, но его прошлое также необычно. Его отец, Лен Робертс-Смит, был судьей Верховного суда Западной Австралии и сде­лал долгую и знаменитую карьеру в армейском резерве, в конечном итоге получив звание генерал-майора, когда он стал генеральным судьей-адвокатом (JAG) СОА, что сделало его самым высокопо­ставленным лицом в системе военной юстиции австралийской армии. Бен получил образование в школе Хейл, эксклюзивной англиканской частной школе в Перте, как и его брат Сэм, ныне известный оперный певец.

Возможно, нет ничего удивительного в том, что Робертс-Смит пошел в армию после окончания шко­лы: "Немногие учебные заведения в истории этой страны могут похвастаться таким участием в воору­женных силах, как школа Хейла", - сообщает Ассоциация старых хейлианцев. Подавляющее число старых халеанцев, которые вступают в австралийскую армию, делают это в качестве офицеров, но Бен Робертс-Смит вступил в армию рядовым и был направлен в стрелковую роту.

Как солдат, Робертс-Смит отслужил 17 лет на действительной службе, семь в составе 3-го батальона Королевского австралийского полка, а осталь­ные в SASR. Он оставил службу в звании капрала, что является относительно невысоким званием для человека с таким опытом, который он приобрел. Одна­ко, похоже, что Робертс-Смит точно знал, какую карьеру он хотел сделать в армии, и он достиг ее. Он часто находился в эпицентре боевых действий и иногда действовал, пренебрегая собственной безопас­ностью.

Уволившись из армии в 2013 году, Робертс-Смит получил степень магистра делового администрирова­ния и стал исполнительным директором "Сэвен Нетворк", уволившись с должности генерального ме­неджера "Сэвен Телевижн Квисленд" в 2021 году, поскольку готовился к судебному разбирательству по делу о диффамации.

Бен Робертс-Смит должен был появиться на свидетельской скамье, чтобы изложить свои претензии и объяснить потерю репутации и дохода, которые, по его утверждению, он понес. Цель состояла в том, чтобы установить исходные данные, исходя из которых можно было бы произвести денежный расчет, если противоположная сторона не сможет установить истинность своих претензий. За ними последу­ют афганские и австралийские свидетели, ожидается, что показания даст 21 действующий и бывший оператор SASR. Некоторые из этих людей были источниками критических статей о Робертс-Смите, которые были опубликованы в австралийских СМИ.

Основная юридическая команда Робертс-Смита, ветеран защиты от диффамации Брюс Макклинток и Артур Мозес (последний тогда был известен как бойфренд бывшего премьер-министра Нового Юж­ного Уэльса Глэдис Бережиклян), обвинили эти источники во лжи, а также в трусости, некомпетент­ности и зависти. Они утверждали, что против Бена Робертса-Смита была развернута масштабная и скоординированная клеветническая кампания, которая началась со слухов, затем перешла к интервью средствам массовой информации и, наконец, к лжесвидетельству.

- С одной стороны, это пример мужества, преданности долгу, самопожертвования и, возможно, самое важное из всего, непревзойденного военного мастерства, - сказал Макклинток в своей вступительной речи. - С другой стороны, это дело о нечестной журналистике, разъедающей зависти, трусости и лжи... возглавляемое озлобленными людьми, завидующими мужеству и успеху [Бена Робертса-Сми­та], которым помогают доверчивые журналисты.

Адвокаты, представляющие "Найн медиа" (ранее "Файрфакс Медиа"), в первую очередь Николас Оу­энс, который был известен в юридических кругах тем, что выступал по крупным имущественным де­лам, в свою очередь, утверждали, что все опубликованные репортажи о Бене Робертсе-Смите были правдивыми и точными, и что в них рассказывалась история о жажде крови, самовозвеличивании, и сокрытии.

Обе истории будут в основном посвящены 2012 году, когда, как утверждалось, была совершена основ­ная часть военных преступлений Робертс-Смита и Австралии. Но истории начались в 2006 году, во время первой командировки Робертс-Смита в Афганистан, как раз перед убийством объекта "Нил".

Бен Робертс-Смит входил в состав патруля SASR, действующего под позывным "Кило-2", из пяти че­ловек, которым командовал британский сержант SBS. В июне 2006 года патрулю было поручено скрытно укрыться в горах над долинами Блучи и Хора в рамках подготовки к наступлению Коалиции.

"Кило-2" должен был занять позицию на возвышенности, похожую на птичье гнездо, и оставаться скрытым. Оттуда патруль должен был наблюдать за "образом жизни", пытаясь отличить гражданских лиц от комбатантов и определить позиции и вооружение потенциального противника. Когда начнется штурм, "Кило-2" будет координировать авиаудары; для этого к патрулю был добавлен ПАН. Во мно­гих отношениях миссия "Кило-2" в идеале была бы похожа на ту, которую Мэтью Буйо и его патруль провели в Шахи-Коте четырьмя годами ранее.

Во второй половине дня в последний день мая 2006 года подразделение SASR численностью в отряд отправилось на север на автомобилях через долину Таринкот в пустыню к востоку от Блучи, и, нако­нец, на рассвете колонна высадилась с "Кило-2" у подножия горы под названием Корангар. В течение десяти часов в течение всей ночи каждый мужчина поднимался с рюкзаком весом от 50 до 60 кило­граммов к месту расположения лежки патруля - относительно ровной местности с крутыми обрывами по обе стороны, откуда они могли видеть внизу город Хора и перевал Хора. Припасов имелось на семь дней, перед подразделением была поставлена задача оставаться скрытным на протяжении всего патрул­ирования и поддерживать любое сражение ниже.

1 июня под ними шли ожесточенные бои. Остальная часть подразделения SASR, отряд "K" и поддер­живающие его австралийские коммандос сражались бок о бок с голландским корпусом Commandotroepen и Афганской национальной армией против окопавшихся ополченцев в течение дня. В отличие от более поздних столкновений, когда ополчение отступало перед лицом превосходящих сил, это подразделение повстанцев окопалось, используя заранее подготовленные боевые позиции и пытаясь сохранить контроль над долиной. Ополчение было разгромлено, но оказало сильное сопро­тивление. Несколько военнослужащих афганской армии были убиты. Несколько австралийцев были ранены, в том числе сержант SASR Эндрю Кейв, который был серьезно ранен после того, как над его головой разорвалась граната из РПГ.

Во время боя, со своего наблюдательного пункта "Кило-2" направлял голландские ударные вертолеты "Апач" и ряд американских самолетов, включая "Бородавочник" A-10 , на позиции противника, осо­бенно на те, где были обнаружены афганские безоткатные орудия и минометы. Отряд "К" отступил с тем, что один солдат описал как "немного разбитый нос".

2 июня невооруженный афганский мальчик, описанный в суде как "выглядящий примерно на 14 или 15 лет", появился перед наблюдательным пунктом "Кило-2" на козьей тропе, одетый в традиционный жилет и шапочку паколь. Его заметили два оператора, которые наблюдали, как мальчик скрылся из ви­ду, но минуту спустя он появился снова, возвращаясь по своим следам, когда уходил с наблюдательно­го пункта. У него была небольшая сумка, с которой его раньше никто не видел. Они решили, что маль­чик их не видел, и отправили сообщение на лежку неподалеку, сообщив, что мимо прошел мест­ный мальчик.

Двое солдат, находившихся в лежке, Мэтью Локк и Бен Робертс-Смит, затем нашли мальчика и убили его.

В отчете командира патруля о ситуации, приобщенном к доказательствам, говорилось следующее: БОЕЦ АКО [антикоалиционного ополчения], ПО-ВИДИМОМУ, АГРЕССИВНО ПАТРУЛИРОВАЛ, ДЕРЖА ОРУЖИЕ ОБЕИМИ РУКАМИ, ГОТОВЫЙ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ. ПОТЕРЯЛИ ИЗ ВИДУ ЧЛЕ­НА АКО В МЕРТВОЙ ЗОНЕ. К22 и К25 [позывные Локка и Робертс-Смита] ОБНАРУЖИЛИ И НЕЙ­ТРАЛИЗОВАЛИ БОЙЦА AКО.

В разговоре с исследователем Австралийского военного мемориала Бен Робертс-Смит сказал, что на вершине Коран-Гар были обнаружены два человека, и что он и Локк, заместитель командира "Кило-2", "выследили их и избавились от них". Однако сейчас все согласны с тем, что там был только один человек и что он был безоружен; Бен Робертс-Смит сказал, что он, вероятно, перепутал это убийство с другим инцидентом. Никаких объяснений неточному отчету командира патруля предложено не было.

Однако сейчас же возникает вопрос, нужно ли было убивать мальчика, независимо от того, был ли он вражеским "корректировщиком" или нет. Временно это стало первым спорным моментом в процессе Робертса-Смита по делу о диффамации.

Патрулям, таким как "Кило-2", были предоставлены дискреционные полномочия решать, кто может быть или не быть "корректировщиком", то есть человеком, который передавал информацию об австра­лийских позициях противнику, так что это не обсуждается. Но было ли правильным тактическим ре­шением для "Кило-2" выйти из укрытия, убить мальчика и потенциально раскрыть свою собственную позицию, было и остается спорным вопросом внутри патруля и полка.

Сначала в мальчика попали пули из M4 Мэтью Локка, а затем пули из снайперской винтовки SR-25 Бена Робертса-Смита. Оба оружия были с глушителем, что означает, что они производили меньше шу­ма, чем оружие без глушителя, но бесшумного оружия не существует, и выстрелы, убившие мальчика, прогремели на вершине горы и в долине. Было принято решение оставить тело мальчика на открытом месте, и патруль перешел в режим "100-процентной готовности", ожидая нападения со стороны предупрежденного противника. Никто не появлялся до тех пор, пока через несколько часов после то­го, как мальчик был убит, не послышались голоса к востоку или северу от позиции "Кило-2".

Были замечены вооруженные люди, и завязался бой. Локк убил одного афганца, а другой сбежал. Локк бросился в погоню, а затем на выступающем гребне двое мужчин обменялись выстрелами с близкого расстояния. Это не идеальный сценарий для SASR, которая исторически была силой, пред­почитающей убивать на расстоянии или с элементом неожиданности. Хотя Локк, вероятно, был гораз­до более метким стрелком с превосходным оружием, ближний бой, несомненно, уравнял шансы.

Бен Робертс-Смит применил свою снайперскую винтовку против нескольких других афганцев. В ка­кой-то момент другой австралийский солдат выстрелил из своего ручного пулемета "Пара-Миними" по тому, кого он считал врагом. После нескольких выстрелов у этого солдата, самого младшего в па­труле, перестало работать оружие. После устранения этой задержки у него возникла другая. Он за­был взять с собой ружейное масло, необходимое для того, чтобы его пулемет работал с полной эффектив­ностью.

Под ярким послеполуденным солнцем афганцы были привлечены к сражению на вершине горы. Пере­стрелки бушевали в нескольких направлениях на позиции "Кило-2", и австралийцы были медленно, но верно окружены, поскольку они заняли позицию для круговой обороны. Были запрошена огневая поддержка "опасно близко" вокруг их позиции, что означало, что самолеты будут вести огонь очень близко от дружественных сил.

Прибыли на позицию A-10 "Бородавочники", боевые самолеты, которые описываются как гигантская пушка с самолетом обернутым во­круг нее. Вскоре долину заполнил пронзительный звук 30-миллимет­ровых пушек "Эвенджер", выпускающих 3900 тяжелых снарядов в минуту, практически рядом с "Ки­ло-2". Затем "Бородавочники" покинули бой, чтобы выполнить просьбу канадцев о поддержки в дру­гом месте.

Враг все еще был близко. Их было слышно. Если бы "Кило-2" был захвачен, им не было бы пощады; скалистая Корангар, несомненно, стала бы могилой каждого человека в патруле. Если бы они дожили до заката, то, скорее всего, сбежали бы, их ПНВ давали бы им преимущество, которого недоставало бы врагу. В течение дня у "Кило-2" были проблемы со связью с более крупным отрядом SASR в доли­не внизу, а также с подразделением командования и контроля в Таринкот, но ближе к ве­черу им уда­лось передать сообщение: "Ноль Альфа... в тесном контакте, запрашивает немедленную поддержку с воздуха. Без воздуха мы, возможно, не сможем удержать эту позицию."

В Тарин-Коте и на авиабазе Баграм австралийские офицеры ходатайствовали о приоритетности "Ки­ло-2". "Бородавочники" A-10 были отозваны от поддержки канадцев для боя на вершине Коран-Гар. Поскольку "Бородавочники"патрулировали вверху, а солнце клонилось к закату, "Кило-2" снова завладели инициативой. Той ночью АС-130, находившийся на позиции в рамках подготовки к штурму, просканировал вершину горы в поисках Кило-2 и не заметил никакого движения вокруг них, поэтому Кило-2 перешел в режим "50-процентной готовности".

Всю ночь они несли вахту во время ночного нападения американцев внизу, и посменно некоторые солдаты спали, включая младшего солдата, который забыл принести ружейное масло. В суде Бен Ро­бертс-Смит заявил, что этот человек пережил ночной ужас на вершине Корангар, размахивая своим пулеметом в состоянии, близком к помешательству, и крича: "Друг, друг!" Это утверждение было оспорено этим солдатом в суде.

Незадолго до рассвета патруль надел свои рюкзаки и ушел тем же путем, каким пришел. "Кило-2" ускользнул, чтобы присоединиться к более многочисленным силам, физически они были вместе, но теперь патруль глубоко расколот.

- Задача миссии заключалась в наблюдении... а не в решительном вмешательстве, - сказал один из опе­раторов миссии, давая показания в суде. - Этого следовало избегать любой ценой, потому что тогда это повлияет на вашу способность завершить вашу более масштабную миссию.

Позже младший солдат, забывший ружейное масло, который все еще служит в SASR и теперь имеет звание сержанта, заявил в суде, что Бен Робертс-Смит прижал его после патрулирования и сказал ему, что, если его показатели не улучшатся, он "получит пулю в затылок". Он сказал, что, по его мнению, это была не эвфемистическая угроза, а буквальная.

Вернувшись в закрытые помещения сиднейского зала суда, Николас Оуэнс, федеральный прокурор, спросил Бена Робертса-Смита, почему было так много противоречивых сообщений о миссии в Коран­гар, миссии, за которую Робертс-Смит был награжден медалью за храбрость.

- Вы не хотели, чтобы австралийская общественность узнала, что вы получили медаль за то, что застрелили безоружного подростка? - спросил Оуэнс.

- Я не только нахожу этот комментарий отвратительным, он полностью лжив, - парировал Робертс-Смит. - Я видел многое в Афганистане и делал в Афганистане такие вещи, как открытие огня по под­росткам, которыми я не горжусь, и я живу с этим. Я принимаю это, и это травма, с которой я жил.

Возможно, Робертс-Смит счел комментарий отвратительным, но это было далеко не самое крайнее об­винение, которое было выдвинуто. В суде 18D было много вопросов, которые нужно было обсудить, и еще много работы впереди.

Однажды вечером, после посещения судебного процесса, я брал интервью у Александра Даунера. Он был в Кенсингтоне, Лондон, а я в Сиднее. Он был в курсе судебного процесса, но не следил за ним. Мы поговорили о некоторых особенностях и обстоятельствах, связанных с судебным процессом.

- Какая-то часть меня, часть, не весь я целиком, напоминает людям, что это война, - говорит Даунер. - В такие ситуации вы вводите армию, а не гуманитарных работников. Вы посылаете их хорошо воору­женными и хорошо обученными. В основном мужчины, молодые люди... Я могу понять, как они мо­гут быть немного поспешными, нажимая на спуск. Я даю им много поблажек.

- Не посылайте SAS, если вы беспокоитесь, что они собираются кого-то убить, - смеется Даунер. - Ко­нечно, они собираются кого-то убить. Они обучены кого-то убивать.

Операция "Перт", как была обозначена крупная австралийская операция по зачистке до Хоры, нача­лась через 72 часа после того, как "Кило-2" покинул Коран-Ган. Это была масштабная операция, соче­тающая обычные и нетрадиционные боевые действия.

В течение дня австралийские коммандос и их партнеры по Коалиции с боями проходили через де­ревни в ходе традиционных операций по зачистке, а затем ночью SASR проникали в интересующие их жилые дома, пробивали дыры в стенах и "обслуживали" цели ССПВ.

По оценкам, были убиты от 200 до 400 афганцев во время операции "Перт", которая была частью го­раздо более масштабной операции Коалиции на юге под названием "Горный удар". В ходе этой более масштабной операции было убито по меньшей мере 1000 афганцев, но, вероятно, больше. Погибло более 100 дружественных афганских солдат, а также 24 американских и шесть британских военнослу­жащих. Австралийская ОГССН получила 11 раненых.

Считалось, что большая часть австралийских боевых действий в долине Хора и Блучи велась против местных боевиков, но имелись свидетельства того, что контингент боевиков противника прибыл из-за пределов региона, провинции и даже страны. Перед боем наблюдался приток вспомогательных бой­цов движения Талибан, и, похоже, некоторые из убитых чужаков стали мишенями местных жителей, таких как ополчение баракзай и лидера племени Рози Хана, который возглавлял сопротивление по­встанцам в Хоре.

В августе началась передача полномочий между офицерами ОГССН и офицерами ГВП. К сентябрю основная часть ОГССН покинула Афганистан, большая часть FATC отправилась с ними. Некоторые из их последних перехватов между Кветтой и Урузганом были ободряющими для австралийцев: ко­мандиры Талибана в Пакистане призывали своих командиров на местах продолжать борьбу, но эти ко­мандиры говорили, что они не могут этого сделать.

Хотя работа была далека от завершения, Марк Сметхерст был в некоторой степени удовлетворен. Стратегия заключалась в том, чтобы пробить брешь в сопротивлении вплоть до Хоры, которую, как они надеялись, обычная армия могла бы помочь заполнить службами афганского правительства. Они пробили эту брешь и убили многих афганцев, считавшихся ключевыми лидерами повстанцев. Более того, в ходе трех ротаций спецназа австралийцы не понесли потерь со смертельным исходом.

В период после вывода ОГССН и после наступления в горах афганцы по всему югу страны вернулись в разрушенные войной деревни, чтобы восстановить дома, похоронить отцов и сыновей и подгото­виться к зиме. Для Коалиции и афганского правительства это было время закрепить возможности, предоставленные боевыми действиями, но они не были использованы. С наступлением зимы в доли­нах Хора и Блучи повстанческие группировки бескровно начали снова брать власть в свои руки.

В ноябре Джон Говард, Александр Даунер, Брендан Нельсон и генерал-губернатор Майкл Джеффри, сам бывший командир SASR - посетили казармы Холсуорси, где базируются австралийские ком­мандос, чтобы вручить командующему сержанту Звезду доблести, медаль за храбрость, уступающую только Кресту Виктории за машину, обстрелянной пулями и РПГ, которая возглавляла отступление в Таринкот после того, как был убит объект "Нил".

Аналогичная церемония была также проведена в казармах Кэмпбелла в Перте, на базе SASR, на кото­рой три оператора были награждены Медалью за отвагу и один - Благодарностью за отвагу. Медали за отвагу были вручены Мэтью Локку и Бену Робертсу-Смиту за их действия в Корангар, и во время це­ремонии были зачитаны их цитаты из приказов о награждении.

Эти цитаты были одним из немногих способов, с помощью которых гражданское руководство могло получить представление о том, что испытывали солдаты в Афганистане. Брендан Нельсон говорит, что одна из них показалась ему особенно трогательной, и он прочитал ее три раза: "2 июня наблюдательный пункт стал центром внимания ополченцев, выступающих против Коалиции, и последовали неоднократные попытки обнаружить и окружить позицию. В одном конкретном инци­денте ополченцы попытались обойти наблюдательный пункт с фланга. Младший капрал Робертс-Смит был частью группы из двух человек, которой было поручено покинуть свой относительно без­опасный наблюдательный пункт, чтобы обнаружить и нейтрализовать ополченцев и вернуть инициа­тиву. Эта задача была успешно выполнена."

После того, как Бен Робертс-Смит покинул трибуну в зале суда 18D, его сменил доктор Брендан Нель­сон — значительно ниже ростом, одетый в элегантный костюм, с зачесанными назад коротко подстри­женными седыми волосами и черной маской на лице, которую он снял перед дачей показаний.

Бывший лидер федеральной либеральной партии выступал не в качестве эксперта или важного свиде­теля, а как свидетель, свидетельствующий о характере Бена Робертса-Смита. Доктор Нельсон време­нами проявлял эмоции во время дачи показаний, когда говорил о газетных статьях, которые, по его мнению, явно не отвечали общественным интересам. Его похвала Бену Робертсу-Смиту была не столько восторженной, сколько энергичной, назвав бывшего солдата "одним из величайших австра­лийцев".

- Бен Робертс-Смит, кавалер Креста Виктории, награжденный Медалью за отвагу, был самым уважае­мым, вызывающим восхищение австралийским солдатом за последние полвека, - сказал доктор Нель­сон с трибуны. - Мужчины и женщины... хотели бы быть с ним, пожать ему руку, возможно, сфотогра­фироваться. В некоторых случаях на Австралийском военном мемориале я видел, как люди падали в его объятия, очень эмоционально описывая свои переживания.

Показания доктора Нельсона в первую очередь относились не к его пребыванию на посту министра обороны, а к его более поздней роли директора Австралийского военного мемориала, должности, на которой он делил руководство с Беном Робертсом-Смитом. В организационной структуре Австралий­ского военного мемориала доктор Нельсон отчитывался перед председателем совета Австралийского военного мемориала, владельцем "Сэвен Вест Медиа" Керри Стоксом. Когда Бен Робертс-Смит стал генеральным управляющим "Сэвен Квисленд", бывший солдат также отчитывался перед Керри Сток­сом, который, как оказалось, покрывал значительные судебные издержки, понесенные Робертс-Сми­том при доведении этого дела о клевете до суда. (Нет никаких предположений о том, что доктор Нель­сон представлял себя в суде каким-либо иным образом, кроме как правдиво и честно).

Доктор Нельсон покинул свой пост в Австралийском военном мемориале в 2020 году, чтобы занять пост президента подразделения "Боинг" в Австралии, Новой Зеландии и Южной части Тихого океана, которое примерно в равной степени производит продукцию для коммерческой авиации и продукцию, связанную с обороной. Я брал интервью у Нельсона, когда он сидел за своим рабочим столом, за кото­рым стоял книжный шкаф, забитый военными памятными вещами: широкополыми шляпами австра­лийской армии прошлых лет, шапками, которые носили бойцы австралийского спецназа в Афганиста­не, копиями медалей за храбрость. Были также большие и маленькие копии самолетов "Боинг", среди них один небольшой пассажирский самолет и семь более крупных военных самолетов, включая неко­торые из тех, которые с ревом пролетали над Урузганом в поддержку австралийских войск.

Мы говорили почти исключительно о его пребывании на посту министра обороны Австралии, но вкратце коснулись судебного процесса о диффамации. Наблюдая за показаниями доктора Нельсона, я видел, насколько он был увлечен этим делом: он был одним из немногих высокопоставленных лиц в военном и гражданском аппарате, которые постоянно и публично защищали Робертс-Смита. Лишь не­большая часть доказательств, которые привел доктор Нельсон, касалась правдивости утверждений, опубликованных газетами; в основном речь шла о вдохновляющих ратных подвигах Робертса-Смита.

Мне было интересно, сложилось ли мнение доктора Нельсона о Робертсе-Смите исключительно на основе его знаний об этих ратных подвигах, независимо от каких-либо потенциальных моральных или уголовных прегрешений. Когда интервью подошло к концу, я спросил доктора Нельсона, измени­лось бы его мнение о Робертсе-Смите, если бы было доказано вне всяких сомнений, что Робертс-Смит совершил военные преступления, в которых его обвиняли.

Ответ доктора Нельсона был нехарактерно быстрым и категоричным.

- Нет.

Затем он продолжил:

- Многие австралийские солдаты живы благодаря его мужеству и тому, что он сделал. Если он сделал что-то не так с точки зрения правил ведения боевых действий в Афганистане, то это становится ча­стью этой истории, но это не меняет моего мнения о нем и моей поддержки.

Глава 17

"Американцы хотели, чтобы мы сделали грязную работу... Мы были готовы к этому"

- Мы получали советы от спецназа... такие: “Вы все умрете. В вас просто будут стрелять, и вы все умрете"."

Вот как майор Клэр О'Нил из Оперативной группы по восстановлению описывает свое прибытие в Урузган в документальном сериале, снятом телеканалом "Эй-Би-Си".

Когда ОГВ прибыла в Урузган для передачи дел от спецназа, ни одна из групп не могла до конца пове­рить в происходящее. В тех местах, где всего за несколько недель до этого коммандос SASR и Австра­лии (не говоря уже о боевых вертолетах AC-130 и бомбардировщиках B-1) практически опустошали свои боеприпасы на оборудованных боевых позициях и подразделениях противника численностью в роту, теперь группа инженеров собиралась попытаться развернутся с тягачами, бульдозерами и лопа­тами.

Небольшой контингент SASR останется, чтобы помочь в сборе разведданных, но они мало что смогут сделать в плане зачистки, силовой защиты или убийства или захвата в плен. В одной из своих первых миссий ОГВ попытались построить два полицейских контрольно-пропускных пункта в Дорафшане. Афганские силы безопасности контролировали контрольно-пропускные пункты менее двух дней, прежде чем покинуть их, и когда бронетехника вернулась к полицейским контрольно-пропускным пунктам, они обнаружили здания разрушенными и сожженными.

- Чем дальше мы продвигались и чем больше узнавали, тем больше осознавали, как мало мы понима­ем это общество, - говорит О'Нил.

В глазах людей, которым она пыталась помочь, вспоминает она, она могла видеть жалобную просьбу: "Просто уйдите. Ты принесешь больше вреда, чем пользы."

В течение первых пяти месяцев своего пребывания на посту министра обороны Брендан Нельсон ве­рил, что, если в местах дислокации австралийских солдат произойдет что-либо, требующее внимания или знаний министерства, кто-нибудь из офисов Рассела, административного центра СОА, свяжется с ним. Затем, 21 июня 2006 года, он отрекся от этой веры.

В тот день подразделение охраны из австралийских солдат в Багдаде проводило миссию в офисах ми­нистра торговли Ирака в рамках подготовки к дипломатическому визиту Австралии. Иракские офици­альные лица говорят, что им не сообщили о визите, но когда они увидели прибывающую австралий­скую бронетехнику, они попытались расчистить движение для своих гостей, отправив телохранителей министра торговли выполнить эту работу. Приняв телохранителей за повстанцев, австралийцы начали стрелять. Трое телохранителей получили огнестрельные ранения, один скончался.

Нельсон не был уведомлен о событии, когда оно произошло, и узнал об этом только несколько часов спустя из сообщения американских СМИ. Потрясенный Нельсон позвонил своему связному по оборо­не и с удивлением обнаружил, что Рассел отказывается предоставить ему какую-либо информацию о нападении, даже после того, как он запросил ее.

- Я министр, пытаюсь получить эту информацию, но я в своем кабинете смотрю CNN и вижу бойню в Багдаде на экране своего телевизора, и я помню, как спрашивал руководство министерства обороны: “Почему я могу получить эту информацию по телевидению... но я не могу получить это из моего соб­ственного министерства?"

Нельсон говорит, что он знал, что СОА "строго следят за предоставлением любой информации обще­ственности" и гораздо менее прозрачны, чем союзники, такие как Соединенные Штаты, но он не знал, что это отсутствие прозрачности распространится и на него, ответственного министра.

В организационной структуре вооруженных сил Австралии как секретарь министерства обороны (гра­жданское лицо), так и начальник министерства обороны отчитываются перед министром и находятся в подчинении, и все же министрам обороны Австралии часто бывает трудно добиться полной про­зрачности от СОА. Отчасти это объясняется тем, что роль правительства в структуре обороны Австра­лии обычно ограничивается выдачей разрешений и наделением полномочиями, а не исполнением.

- Как только наше правительство, наша исполнительная власть принимает решение о необходимости ведения войны, мы передаем это военным с той целью, которую считаем [оправданной, а затем] мы позволяем им идти и делать это, - говорит Нельсон.

Правительство действительно обладает дискреционными полномочиями в отношении военных реше­ний, хотя для него необычно использовать эти полномочия. Однажды Нельсон действительно пожелал воспользоваться своими дискреционными полномочиями в связи с оценкой военных о том, что ав­стралийские силы специального назначения должны быть выведены из Урузгана после трех ротаций.

Временные ограничения на развертывание сил специального назначения были неотъемлемой частью соглашения, заключенного Джоном Говардом и Александром Даунером с американцами после того, как глава министерства обороны Ангус Хьюстон объяснил, что австралийские силы специального на­значения просто не могут поддерживать текущее крупномасштабное оперативное развертывание за рубежом, не подвергаясь растягиванию, изменению или деградации. Нельсон, однако, считал, что ав­стралийский спецназ должен вернуться в Урузган, и, похоже, он нашел сторонников в рядах воору­женных сил.

- Я договорился встретиться с [командующим ССО] Майком Хиндмаршем, - объясняет Нельсон. - Я спросил: "Вы поддерживаете эту идею? Разве это не похоже на борьбу с сорняками? Вам нужно дер­жать сорняки под контролем, вам нужно пропалывать их”. Я безуспешно пытался убедить Говарда и Даунера, что мы должны оставить там силы специального назначения. Я был довольно прямолинеен в этом, [но] моя точка зрения не возобладала.

Ряд факторов в конечном итоге привел к тому, что это решение было отменено. Операция "Горный удар" не возымела желаемого эффекта. Глава УНБ Амрулла Салех встретился с командующими НА­ТО в сентябре 2006 года и объяснил, что в Афганистане все еще есть четыре провинции, которым грозит неминуемая опасность попасть под власть повстанцев: Гильменд, Фарах, Забуль и Урузган.

Салех сказал, что, согласно оценке его разведки, Талибан использовал Урузган в качестве безопасного убежища и для отдыха, восстановления сил и лечения, и что, по оценкам его агентства, в провинции все еще насчитывается более 60 вооруженных группировок, поддерживающих повстанцев. Теперь в Урузгане закрепились голландцы, но у американцев были опасения по поводу сосредоточения там голландских усилий и по поводу того, как их войска ведут войну.

В просочившейся дипломатической телеграмме госсекретарю Кондолизе Райс от одного из ее сотруд­ников, направленной в рамках подготовки к приезду в Вашингтон министра иностранных дел Нидер­ландов Бена Бота, откровенно говорилось о непростых отношениях между администрацией Буша и голландцами: "Тесные связи нынешнего [голландского] правительства с США. не обошлось без издер­жек для коалиционного правительства или лично для Бота." В телеграмме утверждалось, что это произошло в первую очередь из-за военной политики США, такой как выдача и пытки задержанных. В телеграмме восхвалялись голландские военные за "уничтожение противника" в Урузгане, но гово­рилось, что "голландцы продолжают уделять больше внимания усилиям по восстановлению и завое­ванию "сердец и умов", чем охоте на террористов — боевые задачи были в основном реактивными, а не проактивными".

В то время как голландские военные, возможно, были способны и также желали проводить наступа­тельные операции и преследовать цели ССПВ, это могло бы нанести политический ущерб голландском­у правительству, если бы стало известно, что такие миссии проводятся его военными. Брен­дан Нельсон говорит о голландцах в Урузгане, что "они не решались делать то, что, по нашему мне­нию... необходимо было сделать, и они были сдержанны в проведении кинетических операций, вклю­чая охоту на особо ценные цели, [которые] должны были быть захвачены или убиты".

- Американцы хотели, чтобы мы сделали грязную работу, - говорит Нельсон. - Мы были... я собирался сказать "счастливы”, но это не совсем подходящее слово. Мы были готовы сделать это, потому что мы могли это сделать, и мы бы это сделали.

В то время как голландцы пытались держаться на расстоянии вытянутой руки от американской воен­ной и разведывательной машины, Канберра пыталась сблизиться с ней, и эта попытка сближения, воз­можно, стала еще одной причиной возвращения спецназа в Афганистан. На волне приверженности Австралии вторжению в Ирак президент Буш подписал директиву, поддержанную Дональдом Рам­сфелдом и исполняющим обязанности директора ЦРУ Джоном Маклафлином, о том, что законы, запрещающие иностранным державам знакомиться с особо секретными разведданными, больше не будут применяться к Австралии, когда эти разведданные касаются борьбы с терроризмом или боевых операций.

Вслед за этой директивой австралийские разведывательные службы и военные обнаружили, что при­каз не соблюдался, и большое количество разведывательных данных США с пометкой "NOFORN" ("без посторонних глаз") по-прежнему скрывалось от австралийских агентств. В некоторых случаях это были даже разведданные, собранные Австралией.

Британия была в аналогичной ситуации. Они были единственной страной, которой было разрешено получать разведданные NOFORN, и все же британские военные обнаружили, что многое из этих дан­ных бы­ло для них недоступно. Американский журналист Боб Вудворд отметил в своей книге "Состоя­ние от­рицания", что даже британским пилотам, летавшим на некоторых американских военных само­летах, не разрешалось читать секретные части руководств по пилотированию.

Джон Говард напрямую обратился к Бушу с просьбой ввести директиву в действие в полном объеме и даже выступил с публичным заявлением с критикой американских военных и разведывательных служб.

- Всегда существует определенная степень межведомственной зависти по поводу того, что у кого-то есть доступ к этим вещам, даже у очень близких союзников, и для этого потребовалось много усилий, - отмечает Говард.

Австралия в конечном итоге получила доступ к множеству разведывательных данных, в которых ей ранее было отказано. Австралийским оборонным и разведывательным организациям был предостав­лен дополнительный доступ к SIPRNet, хранилищу разведывательных данных, описываемому как се­кретный интернет внутри Интернета, а также к гораздо более секретным материалам и возможностям. Неизвестно, было ли повторное развертывание австралийских сил специального назначения в Урузга­не уловкой, которую Австралия использовала для обмена разведывательными продуктами и техноло­гическими усовершенствованиями, но известно, что австралийские силы специального назначения и разведывательные агентства использовали некоторые из наиболее чувствительных разведывательных материалов США в операциях ССПВ, включая спутниковые снимки, возможности радиоперехвата и оборудование.

Джон Ховард объявил 10 апреля 2007 года, что австралийские силы специального назначения вскоре будут вновь переброшены в Урузган, чтобы они были активны до начала боевого сезона 2007 года. Он также заявил, что это будет еще одно развертывание, строго ограниченное по времени, поскольку Ав­стралия планирует покинуть страну в 2009 году. Силы специального назначения, вновь отправленные в Афганистан в качестве объединенного подразделения, теперь известного как Оперативная группа сил специальных операций (ОГССО), которая должна была быть больше, чем ОГССН, и состоять из двух отдельных и независимых боевых подразделений: отряда "Альфа", SASR; и отряда "Браво", ав­стралийские коммандос, теперь закаленное в боях и впервые отправленные в Афгани­стан во главе со своим собственным офицером.

Взяв под свой контроль Урузган, голландцы создали общегосударственный командный элемент, объединивший их военные и гражданские усилия, который затем получил название "Оперативная группа Урузган". Эта организация контролировалась "дуумвиратом", что означало, что два человека будут руководить вместе, один голландский полковник, а другой высокопоставленный голландский дипломат. В голландской системе дипломат, отчитывающийся перед голландским правительством, не подчинялся бы полковнику; а полковник, отчитывающийся перед голландскими военными, не подчи­нялся бы дипломату. Система была разработана для обеспечения максимальной прозрачности и коор­динации действий военных и гражданских лиц, и она отражала взгляд голландцев на конфликт.

Голландцы сосредоточили свои усилия на этнографии Урузгана. Они планировали попытаться создать племенной баланс, используя так называемый "план чернильных пятен". Они попытались бы обезопа­сить несколько населенных пунктов; построить общественные службы, дороги и органы управления; и установить влияние и безопасность в этих районах. Они попытались бы сделать это в Таринкоте, а затем в районах проживания племен, которые были забыты или маргинализированы.

В мае 2006 года голландцы основали в Урузгане Бюро по связям с племенами, этнографы и антропо­логи которого попытались понять войну с местной точки зрения, чтобы консультировать как дуумви­рат, так и Гаагу. Большинство сотрудников этого офиса ранее работали в Афганистане, в том числе не­которые до вторжения в 2001 году.

Одной из наиболее важных рекомендаций голландских гражданских лиц было отстранение Джана Мохаммада от должности губернатора Урузгана и даже полное удаление его из провинции. Были жа­лобы от спецназа США, который сотрудничал с Джаном Мохаммадом, и от Хамида Карзая, но для голландцев это стало предметом обсуждения.

Беседуя с писателем Анандом Гопалом, Джан Мохаммад многое сказал об этом требовании голланд­цев: - Голландцы на самом деле поддерживают Талибан. У меня есть все доказательства. Это хорошо из­вестный факт среди определенных людей. Видите ли, они хотят уничтожить нашу страну, чтобы фи­нансировать Талибан. Они и ISI работают вместе. Голландцы слабы, не то что американцы. Осталь­ные хотят подмять нас под себя и трахнуть.

Джану Мохаммаду была предоставлена консультативная роль в Кабуле, прибыльная, но лишающая власти. Из столицы он отбрасывал длинную и тревожную тень, но он больше не был самой значитель­ной фигурой в Урузгане. На пост губернатора был назначен новый губернатор из другой провинции, Абдул Хаким Муниб, но, как отмечается в просочившейся дипломатической телеграмме США, он "ве­роятно, действовал как чистый недоброжелатель безопасности Урузгана".

В той телеграмме от ноября 2006 года, отправленной разведывательным службам США и Европы, объяснялось, что Мунибу были предоставлены деньги из дискреционного фонда НАТО для создания ополчения, лояльного правительству, но эти силы и близко не были такими большими, как ожидало НАТО, и они не тратили времени на борьбу с талибами. Вместо этого было установлено, что ополчен­цы, вероятно, стояли за нападениями на американские автоколонны и автоколонны коалиции, а также за разграблением базара Таринкота.

Муниб был отстранен от власти в 2007 году, но на тот момент местной властью в Урузгане управлял другой человек, который никогда не стремился к губернаторству, факт, который больше говорил о вла­сти губернатора, чем об амбициях этого человека. Этот новый влиятельный человек был молод, бру­тален, провинциален, но в то же время очень умен. С помощью спецназа США и Австралии он стал одним из немногих влиятельных людей провинциального уровня в стране в возрасте до 50 лет. Этим человеком был второй племянник Джана Мохаммада, Матиулла.

11 сентября 2001 года Матиулла был неграмотным водителем такси. Он жил в Таринкоте, но проводил свои дни, перевозя пассажиров и грузы между этим городом и Кандагаром, по основному маршруту в провинцию и из нее, его безопасность на маршруте тогда обеспечивали талибы. В 2001 году у него не было ни денег, ни власти, ни особого будущего, пока не произошел тектонический сдвиг во время вторжения.

Когда ему было около двадцати пяти лет (возраст Матиуллы не был известен, возможно, даже ему самому), Матиулла сражался бок о бок с Джейсоном Америном в битве при Таринкоте, а затем стал ко­мандиром кандака (подразделения размером примерно с роту⁴ ) в составе 593-й бригады вооружен­ных сил Афганистана, базирующийся в Урузгане.

В 2003 году президент Карзай по настоянию ISAF отдал приказ о национальном разоружении, демо­билизации и ремобилизации афганских вооруженных сил (которые рассматривались как работающие в интересах меньшинств). Три из четырех кандаков из 593-й бригады были расформированы и вклю­чены в состав новой афганской национальной армии, но четвертый, кандак Матиуллы, пере­именовал себя в "Кандак Амниат Урузган" (КАУ), или дорожную полицию Урузгана. Как полицейское подразде­ление, они были застрахованы от демобилизации.

КАУ сосредоточилось на одном-единственном маршруте грузоперевозок между Таринкотом и Канда­гаром, но безопасность была гарантирована только в том случае, если вы платили пошлину Матиул­лы, которая для грузовиков, доставляющих припасы на постоянно расширяющуюся военную базу в Таринкоте, оценивалась от 1000 до 1500 долларов США за грузовик. Если плата за проезд не была уплачена, то, скорее всего, было бы совершено нападение. Кто именно совершал эти нападения, было предметом спора, но для Коалиции было просто дешевле и проще заплатить.

Как командир КАУ, Матиулла накопил деньги, власть и залитую кровью репутацию, а также суффикс "хан", или король, титул, присваиваемый человеку, обладающему большим влиянием. В большей сте­пени Марло Стэнфилд, чем Майкл Корлеоне, Матиулла Хан мало интересовался официальными титу­лами, не испытывал особого желания влиять на политику в Кабуле и не собирался скрываться в Дубае с солидным банковским счетом. Все, чего он хотел, это чтобы Урузган был в его руках, для него само­го, его семьи и его племени попалзаи.

Поскольку Матиулла укрепил системы власти, разработанные Джаном Мохаммадом (а также был из­вестен пытками и убийствами), голландцы отказались с ним работать. Но американский спецназ при­нял Матиуллу Хана, или МХ, как его называли, поскольку он был известен как убийца талибов.

Когда австралийская ОГССО прибыла в Урузган, они также приняли Матиуллу в качестве своего партнера, построив свой комплекс рядом с его и отправив его людей сражаться бок о бок с австралий­скими войсками. В конце концов, Матиулла стал бы известен как "австралийский полевой командир", а миллионы, если не десятки миллионов долларов австралийских налогоплательщиков осели в его казне и финансировали его ополчение.

Задачи оперативной группы "Урузган" и австралийских сил специального назначения в Урузгане были если не противоречивыми, то, по крайней мере, несогласованными. В то время как ISAF якобы руко­водили войной, а голландцы были старшим партнером ISAF в Урузгане, австралийский спецназ часто работал под всемирным американским антитеррористическим знаменем операции "Несокрушимая свобода". Это означало, что австралийцы не только выполняли приказы из-за пределов оперативной группы "Урузган", но иногда голландцы даже не были уполномочены знать подробности миссий ОГС­СО или ее целей ССПВ.

- В Урузгане существовала хроническая проблема, и она заключалась в том, что там были две группы людей, занимавшихся двумя совершенно разными вещами, - говорит голландский дипломат, который входил в состав оперативной группы "Урузган" во время пребывания там голландцев и который до сих пор работает в правительстве Нидерландов. - Наша философия заключалась в том, чтобы убедить группы, которые в настоящее время враждебны правительству, присоединиться к нам, и я думаю, что, возможно, австралийские силы специального назначения были... ну, возможно, не так обеспокоены этим.

Убийства стали главной причиной разногласий между голландским и австралийским спецназом. По­литика Нидерландов в Урузгане заключалась в попытке изолировать Талибан или ополчение, высту­пающее против Коалиции, путем привлечения в лоно правительства как можно большего числа пле­менных групп. ОГССО была передовой силой, часто возглавляемой Соединенными Штатами, при этом одной из основных функций штурмового отряда "Альфа" было "контрруководство". В этой роли они иногда "обслуживали" цели ССПВ, которых голландцы активно пытались привлечь с "холо­да".

Некоторые австралийские военные постоянно жалуются на то, что голландцы в корне неправильно поняли характер войны в Урузгане и что для успеха требовалась более наступательная стратегия. Это мнение разделяет Александр Даунер.

- [Голландцы] прятались в Таринкоте на тамошней базе, обучая местных жителей работе по дереву, в то время как наши SAS находились в отдельной части базы, подавляя противника, - говорит Даунер. - Если вы не хотите, чтобы кто-то пострадал, не отправляйте свою армию в зону боевых действий. Не будьте придурком. Думайте, ДУМАЙТЕ. Подумайте хорошенько, как я говорил, будучи министром иностранных дел.

В июне 2007 года талибы развернули крупномасштабную наступательную кампанию в Урузгане. 15 июня представители оперативной группы "Урузган" покидали мероприятие по обучению женщин в школе для девочек в Таринкоте, которое финансировали голландцы; автомобиль, начиненный взрыв­чаткой, врезался в один из голландских бронетранспортеров и взорвался. Один голландский солдат был убит, и еще трое получили тяжелые ранения. Одиннадцать находившихся поблизости афганских детей также были убиты.

Это стало началом масштабного наступления, которое включало пытки, убийства и нанесение увечий десяткам людей, поддерживавших правительство в Урузгане, и их семьям, в долине Блучи и Хоре. Эти акты жестокости сопровождались захватом трех полицейских контрольно-пропускных пунктов и по­пыткой захвата правительственного административного центра в Хоре, известного как "Белый" комплекс. В конечном счете талибы были разгромлены в Хоре благодаря превосходящей авиации и многочисленному местному ополчению, сформированному для поддержки голландцев, вновь возглав­ляемому Рози Ханом. В ходе трехдневного сражения в Хоре погибло по меньшей мере 100 человек, в основном афганские комбатанты, но также много десятков гражданских лиц и один голландский сол­дат.

В то время как оперативная группа "Урузган" сосредоточивала свои усилия по восстановлению в Хо­ре, Таринкоте и западном городе Дех-Равуд, австралийский спецназ был направлен на разведку в даль­ние районы провинции. Австралийская рота коммандос, собранная в большую колонну тяжеловоору­женных автомобилей, вторглась в долину Мехрабад, к востоку от Таринкота. Это был район, где про­живало большое количество гильзаев, включая влиятельного командира и врага Джана Мохаммада по имени Мулла Шафик, который первоначально поддерживал правительство, но перешел на сторону по­встанцев.

К коммандос присоединились платформы воздушной разведки, будь то самолеты или беспилотные ле­тательные аппараты, а также операторы радиоэлектронной борьбы, или "медведи", которые управляли подслушивающими устройствами, способными улавливать разведывательные сигналы, будь то мо­бильные телефоны или радиоперехваты. На основе этих перехватов они попытались составить об­щую картину действий повстанцев и определить цели ССПВ.

Австралийцев не приветствовали в долине Мехрабад, и там ежедневно происходили перестрелки. По­сле своей миссии там подразделение коммандос двинулось на север, где, по предположениям развед­ки, могли быть найдены некоторые из тех, кто организовал нападение на Хору. Здесь они продвину­лись вглубь Хазараджата, пересекая границу между землями пуштунов и теми, которые обрабатыва­ются хазареями, преследуемым меньшинством, составлявшим основную массу просителей убежища, спасенных на "Тампе".

Во время этих операций 2007 года SASR часто фиксировали особенности жизни и проводили развед­ку и наблюдение, в то время как их "младшие братья", коммандос, вели основную часть перестрелок. Такое положение дел устраивало не всех операторов в Перте. Однако ротация была признана успеш­ной, судя по собранным разведданным и преследованию целей ССПВ, а также по тому факту, что ни один австралийский солдат не был убит. Однако имели место инциденты: некоторые из них были свя­заны с нарушением дисциплины, а другие - с предполагаемыми преступлениями.

В отчете помощника генерал-инспектора СОА (ПГИ) Пола Бреретона за 2020 год, опубликованном после его расследования предполагаемых военных преступлений, было установлено, что имелись до­стоверные доказательства того, что во время этой ротации один или несколько бойцов австралийских сил специального назначения были причастны к убийству афганца, который был "лицом, находящим­ся под контролем" или ЛНК, по сути, пленником. Это было первое подобное утверждение в отноше­нии ОГССО, обнаруженное ПГИ. (Один предыдущий инцидент с ОГССН был признан заслуживаю­щим доверия: инцидент 2006 года, в ходе которого неназванные солдаты спецназа "убили неустанов­ленного мужчину, который был безоружен", о котором затем "умышленно неверно сообщи­ли... как о столк­новении с вооруженным повстанцем".) Также в этот период была сделана печально известная фотография, на которой был изображен патруль SASR, отправляющийся на операцию, с большим нацистским флагом, красным с белым кругом, вну­три которого была изображена свастика черного цвета. Некоторые бывшие операторы и офицеры, с которыми я говорил о флаге, считают, что эта демонстрация мало что значила: это была просто мрач­ная шутка, сделанная во время выполнения секретного задания. У других другое мнение. Во время интервью было отмечено, что солдат либо верит в авторитет и силу флагов, либо нет, и если вы придае­те какое-либо значение австралийскому флагу на своем плече, то вы также должны придавать значение свастике, особенно если вы решите поднять ее во время операций.

Одним из наиболее поразительных аспектов этого инцидента является то, что, согласно источникам, на фотографии был один из наиболее уважаемых офицеров командования специальных операций (в то время служивший майором, командовавшим австралийскими коммандос); по сообщениям, он был недоволен тем, что командир патруля SASR поднял флаг, но, по-видимому, не смог его остановить. Этот командир патруля был сержантом, по крайней мере, уступавший офицеру в звании, и все же он полагал, что может безнаказанно совершить то, что явно подлежало наказанию. Этот офицер КСО те­перь бригадный генерал.

Глава 18

“Мы подумали: ”Черт возьми, все эти люди против нас""

Австралийцы начали умирать в Урузгане осенью 2007 года. Первым погиб кавалерист, служивший в составе ОГВ. Стрелок Дэвид "Поппи" Пирс ехал на австралийском легкобронированном автомобиле (или ASLAV) обратно в Таринкот, недалеко от Дорафшана. Его автомобиль подорвался на самодель­ном взрывном устройстве, и он погиб. Отряды "Альфа" и "Браво" также потеряли по солдату.

В сентябре 2007 года долина Хора вновь оказалась под контролем повстанцев. После июньского сра­жения в Хоре голландские войска в значительной степени передали контроль над районом афганской полиции и военным, и эти местные подразделения были не в состоянии помешать захвату власти по­встанцами. Когда пятая ротация ОГССО прибыла в Урузган, они знали, что одной из их первых задач будет поддержка еще одной крупномасштабной операции по зачистке Хоры, на этот раз названной операцией "Спин Гар". Главной атакующей силой будут британцы, и в их состав войдет полк гуркхов, знаменитая британо-непальская боевая часть.

Подразделению 2-го эскадрона SASR было поручено выполнить ряд задач по разведке вблизи целей, поддерживая более крупные отряды регулярных сил, что означало, что они должны были проникнуть в долину до начала зачистки и доложить о том, что они видели: сколько там было солдат противника, где они находились и какое у них было оружие. Это была традиционная боевая задача полка, и в тече­ние ночей, предшествовавших зачистке, четыре боевых патруля отряда "Е" тайно отправлялись в Хору и докладывали о результатах.

21 октября трое вооруженных мужчин едва не столкнулись с одним из патрулей отряда "Е", поэтому австралийцы убили их с расстояния всего в два метра. 23 октября сержант Мэтью Локк, один из ко­мандиров патруля отряда "Е" и человек, уже получивший Медаль за отвагу на вершинах над Хо­ра, действительно проник на несколько пустых боевых позиций противника в блиндажах. Он измерил их с помощью своей винтовки, прежде чем вернуться на базу и создать каркасные диаграммы положе­ния на своем компьютере, которые затем были отправлены силам зачистки.

Командиром этих патрулей отряда "Е" был 26-летний капитан по имени Марк Уэйлс. Офицеры SASR, как и их подчиненные, часто являются грозными фигурами, и это было верно в отношении Уэйлса, который был ростом шесть футов три дюйма и обладал мускульной массой, сравнимой с любым опе­ратором. Однако в SASR офицеры не автоматически обладают тем статусом и влиянием, которыми они пользуются в других полках.

Поскольку офицеры приходили в полк и уходили из него, опорой полка были капралы и сержанты SASR, особенно те, кто командовал патрулями, и те, кто имел боевой опыт. После того как в Афгани­стане было проведено шесть боевых ротаций, некоторые унтер-офицеры, или сержанты среднего зве­на, проходили четвертую ротацию, и эти более опытные и закаленные в боях сержанты приобретали влияние, выходящее за рамки их ранга. Каждый офицер, поступающий в SASR, знал, что его судьба находится в руках его солдат, и особенно сержантов, среди которых был ветеран Корангара Мэтью Локк.

- Если вы потеряли доверие команды, были отвергнуты ею, вы могли пострадать от увольнения на по­ле боя, положившего конец вашей карьере, - говорит Марк Уэйлс, который отмечает, что в 2007 году считал себя счастливчиком, поскольку у него были командиры патрулей, которым он доверял.

- Хрен знает, зачем вы это красите, вы будете в офисе, пока мы проводим зачистку, - сказал Мэтью Лок Уэйлсу, когда офицер наносил зеленую краскуна свою винтовку М4 в рамках подготовки к нача­лу операции "Спин Гар".

Уэльс счел это хорошим взаимодействием, полезным для здоровья. Мэтью Локк, самый старший из его командиров патруля, пошутил со своим капитаном, который уже был на патрулировании с ним и его патру­лем в Хоре и Блучи несколькими ночами ранее.

Уэльс впервые вел своих людей в бой. У него не было боевого опыта, он никогда не стрелял из своего оружия по врагу и, как и многие солдаты, задавался вопросом, какой будет его реакция на бой. Он от­чаянно надеялся, что в нем был боевой дух. Нет более постыдной черты в офицере, чем подводить своих людей под огнем.

Вечером 24 октября 2007 года отряд "E" врубил "AC/DC" и "Металлику", когда они раскрашивали ли­ца и готовили оружие. Уэйлс спросил своих командиров патрулей, что взять с собой в бой. Запасную куртку? Да, ночи холодные, и отряду, возможно, придется стоять неподвижно. Дополнительные бое­припасы и гранаты к подствольнику? Да, это существенный вес. Кевларовые пластины бронежилета?

- "Зеленые" роли, не потребуется, - сказал Локк, имея в виду ту часть долины, в которой они будут ра­ботать. Они будут в самой долине, среди полей и домов, посевов и домашнего скота, а не в бесплод­ном даште, где, по мнению Локка, у них больше шансов словить пулю.

Отряд собрался для групповой фотографии, прежде чем отправиться туда, где должна была начаться их миссия.

К рассвету они должны были обеспечить место между Блучи и Хорой, где могли бы приземлиться вертолеты и разместиться гуркхи. Покинув свои машины, четверо патрульных, командир их подразде­ления, связист и боевая собака бесшумно двинулись под покровом ночи по полям Блучи, богатыми урожаем. Все было неподвижно и безмолвно, за исключением слабого жужжания наблюдающего за ними сверху беспилотника MQ-9 "Рипер", кружащего с камерой и ракетами "Хеллфайр".

К 4:30 утра австралийцы нашли свою цель - открытую местность, которую они заранее определили как посадочную площадку для вертолетов. Они пометили местность инфракрасными стробоскопами, устранили все препятствия для вертолетов и наблюдали за действиями противника. Вскоре прибыл вертолет, извергающий крепких, свирепых бойцов-гуркха, которые массово продвигались к блокирую­щим силам дальше в долине. До сих пор миссия проходила без происшествий.

К 6 утра отряд "Е" выполнил свою работу; теперь у людей были варианты. Они могли вернуться в Та­ринкот и ждать нового задания, они могли ждать здесь и наблюдать, или они могли выдвинуться к блокирующей позиции и посмотреть, в какие действия они могут быть вовлечены. Один из патруль­ных сержантов Марка Уэйлса, британский военный по обмену из SBS, хотел вернуться на базу. Мэтью Локк хотел присоединиться к блокирующим силам. Человек с Медалью за отвагу развеял коле­бания, и Уэйлс приказал патрулям двигаться на север.

Около получаса они шли под утренним солнцем по тщательно ухоженным полям абрикосов, грецких орехов, марихуаны и мака, по которым тут и там протекали арыки. Отряд наткнулся на кукурузное по­ле, примыкавшее к реке. С тактической точки зрения это была плохая местность. Кукуруза была высо­кой и неухоженной, там могли прятаться боевики. Река была препятствием. В голове Уэльса промельк­нула мысль: это хорошее место для засады. Горстка повстанцев, прятавшихся в кукурузе, ду­мала то же самое.

Австралийцы наблюдали, как уходили от них мужчина, женщина и ребенок, и Уэльс говорит, что воз­дух каким-то образом загудел, прежде чем выстрелы из пулемета ПКМ разорвали холодный утренний воздух. Австралийцы пригнулись и открыли ответный огонь через кукурузу. Послышался треск веду­щегося и ответного огня и глухие удары подствольных гранат Уэльса. Раздались взрывы, и листья и ко­ра эвкалиптов посыпались на австралийцев.

Уэйлс получил вызов по радио: "Ранен человек, есть раненый". Он подумал, что человек из его патру­ля объявляет о гибели врага в бою. Это было не так, это был один из его людей. Уэйлс бросился к по­страдавшему, как и многие другие бойцы отряда. Мэтью Локк был ранен и находился без сознания. Медик, работавший с ним, объявил, что он не дышит и что он "приоритет 1". Несчастный случай с приоритетом номер один означал, что, если он не получит медицинскую помощь в течение часа, его травма приведет к смерти.

Огонь противника обрушился на группу австралийцев, столпившихся вокруг Локка. Это стало пре­красной возможностью для врага. Еще больше афганцев двинулись через кукурузу, приближаясь к ав­стралийцам. Было выпущено больше гранат в попытке создать барьер. Теперь две группы бойцов раз­деляло менее 30 метров. Уэйлс приказал перестроиться в тыл, что означало, что его команды развер­нутся за позицией, которую он занимал, и пропустят пострадавшего задом наперед, подальше от ме­ста боя.

Прежде чем перевезти Локка, мужчины наблюдали, как медик выполняет ему боевую трахеотомию. Медик вставил дыхательную трубку в шею командира патруля и дунул в трубку, когда другой солдат наклонился, чтобы сделать компрессию грудной клетки. Уэльс видел это в глазах обоих мужчин: они теряли своего напарника. Вокруг них обрушился шквал вражеского огня.

Шон Маккарти, связист отряда, который был убит год спустя, также в долине Блучи, теперь встал и начал прикреплять большую оранжевую маркерную панель к дереву сразу за их позицией. Противник сосредоточил свой огонь на нем, но он закончил свою работу и опустился обратно в относительную безопасность. Теперь дружественные глаза над ними могли видеть, что все, что находится за оранже­вым маркером, было вражеским и могло быть атаковано.

С наблюдательной позиции, недалеко от того места, где годом ранее прятались Бен Робертс-Смит и "Кило-2", в кукурузу и противника полетели разрывные и бронебойные снайперские пули 50-го ка­либра. Один афганский боец был замечен в русле реки, он был убит австралийскими снайперами. Другой пришел ему на помощь, он тоже был убит. Еще двое афганцев пришли на помощь и также бы­ли уби­ты. Прибыл британский вертолет "Апач"; сопровождение вертолета медэвакуации прибыв­шего за Локком. Вертолет "Апач" начал вести огонь из пушки, а затем выпустил ракеты по афганцам, кото­рые были замечены в попытке обойти вертолетную посадочную площадку с фланга.

Несмотря на какофонию смерти за их спинами, Уэльсу и его отряду удалось погрузиться в вертолет, но было слишком поздно. Через несколько часов падре части, одетый в свою отглаженную парадную форму, прибудет в дом, в котором жила жена Мэтью Локка с 13-летним сыном.

После мрачной траурной церемонии, во время которой тело Локка погрузили на транспортный само­лет для репатриации в Австралию, отряд "Е" насладился менее мрачными поминками в баре SASR на базе, известном как "Объятия толстой леди". Они поминали своего недавно убитого друга так, как будто он был там с ними, пили, курили сигары и смеялись. Кто-то раздобыл кадры с камеры наблюде­ния британского "Апача", который поддерживал вертолет медэвакуации, доставивший Мэтта Локка из Хоры. Они от души аплодировали, наблюдая, как афганские боевики исчезают при взрывах ракет "Хеллфайр", по пять человек за раз. Они аплодировали, когда пушка вертолета отрывала конечности и головы врагу.

Марк Уэйлс тоже ликовал. Он надеялся остаться бесстрастным офицером на поле боя, но очень бы­стро проникся ненавистью к афганцам, которые убили этого уважаемого товарища под его командова­нием.

- После того, как Мэтт был убит, мы, по сути, подумали: "В большинстве этих районов будет плохо”, - говорит Уэйлс. - Австралийская армия долго занималась миротворческой деятельностью, и мы счита­ли - "невиновен, пока не доказано обратное", а потом после этого мы подумали: "Черт возьми, все эти люди против нас".

Через два дня после смерти Мэтью Локка отряд "Е" был снова отправлен на новое и яркое задание, которое позже стало основным направлением деятельности SASR в Афганистане: охота на людей.

Приоритетной целью Австралии тогда и на многие годы вперед был объект ССПВ, обозначенный как объект "Рапира" (в течение нескольких лет по конвенции австралийским объектам должны были при­сваиваться названия оружия в качестве кодовых имен), изготовитель бомб и командир Талибана, кото­рый регулярно перемещался между Пакистаном и Афганистаном. Считалось, что этот человек прича­стен к смерти Дэвида "Поппи" Пирса.

В ходе последующих ротаций ОГССО распространились слухи о том, что объект "Рапира" на самом деле, был результатом деятельности многих повстанцев, объединенных в один файл ССПВ, но в 2007 году основное внимание было сосредоточено на повстанце по имени Абдул Хай.

Марк Уэйлс и отряд "Е" должны были переместиться в "историческую зону активности" Хая в долине Мехрабад. В течение дня они устанавливали контрольно-пропускные пункты на автомобилях, пыта­ясь спровоцировать разговор по вражеским телефонам и рациям. Ночью они отслеживали активность каждого сигнала до своей цели. В конце концов они отследили телефон до усадьбы, где, как они были уверены, найдут Абдула Хая. Они планировали ночной рейд, переместив технику на позицию в нескольких километрах от цели, откуда штурмовые группы должны были штурмовать усадьбу.

Абдул Хай вскоре стал известен австралийцам как непревзойденный профессионал: он ограничивал свое общение по телефону и радио, регулярно менял телефоны, переезжал с места на место, старался не создавать предсказуемой картины активности, а также обеспечивал надежную охрану периметра. Именно эта последняя мера сорвала первую попытку отряда "Е" вычеркнуть объект "Рапира" из ССПВ.

Операторы ехали к своей цели с солдатами, забравшимися в открытые машины и верхом на них, что­бы свести к минимуму издаваемый ими звук. Марк Уэйлс наблюдал, как головная машина взлетела в воздух в виде огненного шара. Большие темные обломки начали тяжело падать на землю, и Уэйлс поклялся, что видел ногу, но когда они установили периметр и начали подсчитывать ущерб, погибших не было. Трое были ранены, но ни один не лишился конечностей.

Все, что находилось впереди бронестенки LRPV, было уничтожено, но за ней люди были в некоторой степени защищены. Травмы австралийцев варьировались от серьезных ожогов до раздробленной но­ги, но все люди выживут. Уэльс немедленно столкнулся с насущной тактической проблемой. Его от­ряд был виден и неподвижен в недружелюбном и населенном районе, жители которого теперь просну­лись. Ситуация стала еще более напряженной, когда они перехватили радиопередачи, в которых гово­рилось, что их собираются обстрелять ракетами.

- Мы были исключительно грубы с местными жителями, когда они подошли к нам, - говорит Уэйлс. - Мы разделили их и держали группу в качестве живого щита. Обычно я бы никогда так не поступил, но в тех обстоятельствах это было вполне уместно.

Это действие противоречило международному гуманитарному праву, и Уэльс удивил своими действия­ми даже самого себя. Но существовал закон и существовало выживание. Он был поражен тем, насколько сильно изменились его моральные ориентиры за такой короткий промежуток времени.

- По сути, я подумал: "Если я не отключу свои эмоции от того, как мы справимся с этим населением, мы не выживем", - говорит он.

Позже, во время ротации, Уэльс поведет свой отряд на задание вместе с британцами в соседнюю про­винцию Гильменд, и там они случайно наткнулись на большую группу боевиков ополчения, которую они уничтожили ракетами, пулеметами и, наконец, двумя 500-фунтовыми бомбами, запущенными с беспилотника "Рипер", зависшего над головой. Афганцы были разорваны на части, конечности и голо­вы отделены от растерзанных и искалеченных тел. Для большинства это было чем-то ужасным, но для Уэльса это сработало хорошо.

"Было приятно наказать ЭТИХ УБЛЮДКОВ", - записал он в тот вечер в своем дневнике.

Это была только первая из многих командировок Уэльса в Афганистан, и все же его мир уже изменил­ся. Кошмары начали проникать в его сознание; диагноз посттравматического стрессового расстрой­ства (ПТСР) был не за горами. Его понимание универсальных прав человека и сострадания пошатну­лось.

- Это было после одного [боевого] тура, - замечает он. - Я думаю, что среднее количество командиро­вок составляло пять с половиной, а некоторые совершали целых восемь. Не нужно быть гением, что­бы понять, каким ты станешь после такого количества командировок. Ваше представление о том, что нормально, будет полностью искажено.

К 2007 году весь австралийский полк коммандос прошел курс усиленной подготовки к боям в го­родской застройке - инициатива, предпринятая тогдашним командиром полка Марком Сметхерстом. Это было значительное повышение квалификации, означавшее, что все четыре роты коммандос могли участвовать в городских боях и зачистке зданий, что было обязательным условием службы в тактиче­ских штурмовых группах, но это также означало, что коммандос были готовы взять на себя другую, более независимую роль в Афганистане.

Митчелл Макалистер, бывший коммандос из штурмового отряда "Браво", пишет в блоге международ­ных сил специального назначения SOFREP. com, что, когда они прибыли в Афганистан в 2007 году, существовала "парадигма перехода [для коммандос] от патрулирования, преимущественно на маши­нах и операций ГБР к более наступательной роли преднамеренного удара".

Основным подразделением коммандос была команда, и она была немного больше, чем патруль SASR. Эти команды были объединены во взвод, а взводы - в роты; опять же, и те, и другие были больше, чем отряды и эскадроны SASR. Это означало, что они были созданы для более крупных сражений, и они, как правило, были более агрессивно настроены, чем SASR, и могли использовать больше огневой мо­щи.

Бойцы "Браво" были моложе и менее опытны, чем их соотечественники из SASR, но они были исклю­чительно хорошо обучены и очень жаждали боя. В 2007 году перед ними стояла задача спровоциро­вать драку. Как объяснил Макалистер: - По сути, мы направили бы наш конвой в районы, о которых известно, что они кишат повстанцами, чтобы вызвать какую-то реакцию, а затем выдать встречный ответ. Рота, готовая с пользой применить свои новые навыки, внедрит обязательный "жесткий стук" в два часа ночи, который обеспечит аф­ганских производителей дверей и петель работой по всей провинции Урузган.

Эти патрулирования на машинах, первоначально в долине Мехрабад, часто длились несколько недель, при этом солдаты спешивались со своих машин и по ночам совершали налеты на так называе­мые "ин­тересующие объекты". Действия той эпохи определялись "сухими скважинами", когда команды или взводы коммандос врывались в усадьбы, часто не находя ничего, кроме перепуганных или раздражен­ных местных жителей. Однако опасность была вездесущей, и повстанцы были там, в тени. Этот факт был убедительно доказан 23 ноября 2007 года, через месяц после смерти Мэтью Лок­ка.

Рота "Браво" совершала патрулирование на машинах в долине Мехрабад, когда поступила разведдан­ные о том, что цель ССПВ по имени Мулла Баз Мохаммад, считающийся теневым губернатором дви­жения Талибан, должен был остановиться на ночь в усадьбе, расположенной относительно неда­леко от их местоположения. Эта усадьба находилась в Ченарту, районе, где правительство контроли­ровало только северную треть, в которой в основном проживали попалзаи. Этот северный район патрулиро­вался военизированными формированиями или ополченцами численностью 150 человек, ко­торым пла­тило правительство, но которые действовали преимущественно в интересах племен.

Некоторые деревни в южной части Ченарту приветствовали повстанцев, по крайней мере частично, чтобы нейтрализовать эту северную угрозу, но, как это часто бывает, это не был случай, когда один район проживания племен строго поддерживал правительство, а другой - повстанцев.

- Конечно, у нас есть попалзаи в рядах повстанцев, так же как многие из наших соплеменников рабо­тают на правительство; никто не знает, что произойдет в будущем, - сказал однажды старейшина пле­мени попалзаи голландскому этнографу.

Когда австралийские коммандос направлялись к своей цели в Ченарту, были получены сообщения от разведки о том, что Муллы База Мохаммада не было на территории усадьбы, но было принято реше­ние все равно совершить штурм. В 11 часов вечера машины коммандос были укрыты в нескольких ки­лометрах от их цели, и солдаты шли сквозь ночь навстречу своему сражению.

Недалеко от деревни рота разделилась, чтобы они могли атаковать связанные здания одновременно с двух разных точек входа. Когда один молодой спецназовец пробирался к своей точке входа, он услы­шал позади себя звук. Он повернулся и увидел в мерцающем зеленом свете своего ПНВ противника.

- Черный дишдаш, шемаг, обмотанный вокруг головы, большая черная борода и АК... У нас было много контактов, но это был первый раз, когда я встретился лицом к лицу с одним из них, - говорит он. - Я подумал: черт возьми, он может напасть на меня здесь...

Афганец тоже что-то увидел в темноте. Местный житель и иностранец одновременно начали вскиды­вать винтовки, но прежде чем кто-либо из них успел выстрелить, афганец был убит коммандос, за­шедшим с фланга. Другой афганец, находившийся поблизости, также был застрелен.

Для бойцов другой группы коммандос, которые пытались проникнуть на территорию усадьбы в нескольких десятках метров от них с помощью лома, тактическая ситуация изменилась. Элемент неожиданности таял с каждой секундой. Когда они распахнули дверь комплекса, австралийцы были немедленно встречены пулеметным огнем.

26-летний коммандос по имени Люк Уорсли получил пулю в голову и был убит мгновенно. Под гра­дом пулеметного огня другой молодой коммандос, Кэмерон Бэрд, который будет награжден Медалью за отвагу за свои действия, вбежал на территорию комплекса и начал бросать гранаты и стрелять по внутренним окнам. Остальные коммандос последовали за ними, и завязалась перестрелка из комнаты в комнату. До 18 афганцев были убиты, в том числе шесть членов семьи Даад: трое мужчин, одна жен­щина, девочка-подросток и младенец, убитые осколочной гранатой.

Спецназовцам пришлось медленно с боем отступать обратно к своим машинам, поскольку местные жители открыли по ним огонь. Шестеро спецназовцев несли тело Уорсли долгим обратным маршем обратно к машинам, а беспилотник "Рипер" следил за их продвижением, стреляя ракетами "Хэлл­файр" по любому приближавшемуся местному жителю. Позже глава округа Чинарту заявил, что на территории комплекса были талибы, но семья Даад не была талибами; они просто не смогли отказать­ся от требований повстанцев. СОА заявили, что собрали разведданные, связывающие семью Даад с повстанцами.

Этот рейд стал переломным моментом для коммандос. Он принес полку первую боевую потерю, но в полку он также был известен как ночь гордости и признак их растущей компетентности.

После окончания патрулирования коммандос собрались в фанерном домике своего падре в Таринкот на собственные поминки. Молодые солдаты были грустными, но энергичными, эмоциональными и измученными. Они сильно выпили и обнажили скрытые мысли. Кто-то достал гитару, и Кэмерон Бэрд, забравшись на стол, пьяно, но страстно заиграл "Скатертью дорога" (Time of Your Life) группы Green Day.

Почти все до единого любили свою работу и подобные нападения. Все сопутствующие смерти были частью работы. На самом деле, это и была работа. Некоторые из коммандос и бойцов SASR покинули командование ССО после этого тура, но большинству не терпелось вернуться в Афганистан.

Люк Уорсли и Мэтью Локк были мертвы, но их друзья чувствовали себя очень живыми. Боевые дей­ствия были разрушительными, но, как выяснил Мэтью Буйо двумя годами ранее в Ираке, они также вызывали привыкание.

Глава 19

"Кто руководит министерством обороны?"

На дворе рождество 2007 года, и зимние ветры пронизывают долины Хора и Блучи. В Таринкоте ве­дутся приготовления к "неожиданному" приезду премьер-министра - нового премьер-министра, по­скольку месяцем ранее Джон Говард потерял не только правительство, но и свое собственное место в парламенте Беннелонга. В национальном масштабе выборы были разгромными. Лейбористская пар­тия вступала в правительство, а ее лидер Кевин Радд - в должность премьер-министра.

На протяжении всей избирательной кампании 2007 года войны после 11 сентября почти не обсужда­лись. Хотя Радд иногда использовал провал войны в Ираке как палку, которой можно было поколотить Говарда, он был осторожен, чтобы не совершить тех же антиамериканских ошибок, которые совершил его предшественник и междоусобный враг Марк Лэтем. Упоминая Ирак, плохую войну, Радд часто упоминал также Афганистан, хорошую войну, необходимую войну.

Радд вступил в должность, дав четыре обещания в области национальной безопасности. Три из них касались сохранения высоких уровней расходов на оборону, установленных Джоном Говардом, и сохранения военных и антитеррористических альянсов, которые были созданы после терактов 11 сен­тября. Четвертое заключалось в том, что СОА покинут Ирак, но при этом Радд подтвердит участие СОА в Афганистане.

Американцы теряли боевую группу из 500 солдат в Ираке, но они убедили новое правительство Ав­стралии оставить все свои другие ресурсы и солдат, базирующихся в Ираке. Они также добились дальнейшего и прочного участия в Афганистане.

В просочившейся дипломатической телеграмме США, опубликованной через три дня после победы лейбористов, высказывались предположения о кабинете Радда, отмечая, что "микроуправляющий" Радд назначит неопытного юриста Стивена Смита министром иностранных дел, но на практике "на­стоящим министром иностранных дел будет Кевин Радд". Всего через несколько недель после победы на выборах Радд был в Афганистане (без Смита), продвигаясь вперед с новым участием в войне.

Перед визитом в Таринкот Радд остановился в Кабуле, чтобы встретиться с Хамидом Карзаем. В сво­ей речи в Таринкоте Радд сказал: - Одно из посланий, которое я передал Его превосходительству Президенту, заключается в том, что Австралия находится здесь, в Афганистане, надолго.

В министерствах Канберры передавались проекты и миссии. Люди Говарда уступали место назначен­цам Радда. Однако Джон Говард говорит, что у него не было разговоров с Кевином Раддом о войне в Афганистане, а в министерстве иностранных дел и торговли новый министр Стивен Смит не добивал­ся от Александра Даунера брифинга о передаче полномочий (потому что, как выразился Дау­нер, "он думал, что я придурок"). Однако в министерстве обороны дела обстояли немного по-другому.

Бывший министр обороны Джоэл Фитцгиббон стал новым министром обороны, сменив своего друга Брендана Нельсона. Несмотря на то, что пара была политическими противниками, Нельсон позабо­тился о том, чтобы теневой министр обороны получал брифинги от главы министерства обороны и обновленную информацию о развертывании войск за рубежом, особенно в Афганистане. Расставаясь с портфелем, Нельсон дал Фитцгиббону несколько советов: "Не попадайтесь в плен к Расселу". Мини­стерство обороны работает на правительство, но, предупредил Нельсон Фитцгиббона, у старших офи­церов СОА и министерства обороны также будут свои собственные планы, и иногда министру трудно понять, каковы эти планы.

Всего через две недели после вступления в должность министра обороны Фитцгиббон отправился в Эдинбург, чтобы встретиться с министрами обороны и лидерами восьми стран, воюющих на юге Аф­ганистана. За три дня до встречи премьер-министр Соединенного Королевства Гордон Браун публич­но проинформировал о ходе войны.

- Позвольте мне с самого начала прояснить, что как часть Коалиции мы выигрываем битву против по­встанческого движения Талибан, - заявил Браун. - Мы изолируем и устраняем руководство Талибана, мы не ведем с ними переговоров.

Фитцгиббон полагал, что военные усилия Австралии в Афганистане были частью более масштабной американской и (в меньшей степени) британской стратегии выиграть войну, и что эта стратегия была направлена на победу. Это было не так.

- Я думал, что знаю об Афганистане, но оказалось, что я знал очень мало, - говорит Фитцгиббон. - Я был шокирован, когда стал министром и получал более прозрачные и глубокие доклады.

Пообщавшись с такими людьми, как Дэвид Килкаллен и глава разведывательной организации мини­стерства обороны Мори Макнарн, Фитцгиббон понял, что прогресса на пути к победе достигнуто не было, во многом благодаря макропроблемам, которые просто не решались. К ним относились откры­тая граница с Пакистаном, слабость афганских правительственных сил и проблема опийного мака, ко­торый финансировал повстанцев, но искоренение которого имело бы крайне дестабилизирую­щие по­следствия. Затем было правительство Карзая, укрепившееся в Кабуле, но слабое во многих других ме­стах, и многие люди, которых он поставил на руководящие посты, были коррумпированы, как жесткий диск на дне океана.

Одним из примеров, который запомнился Фитцгиббону, было то, что если у афганца в Урузгане укра­ли велосипед, вернут его с большей вероятностью талибы, чем полиция,.

Однако доклады командования ССО были более позитивными, и в них говорилось, что миссии по борьбе с лидерами продвигаются с возрастающим успехом.

- Мне объяснили, что если вы собираетесь уничтожить это восстание, вы должны отрубить ему голо­ву. У меня никогда не возникало никаких трудностей с [ССПВ], - говорит Фитцгиббон. - Они сража­лись с врагом, который не носил униформу и не придерживался вообще никаких правил, поэтому они долж­ны были обладать максимальными возможностями для выполнения своих миссий и защиты са­мих се­бя.

Один бывший высокопоставленный австралийский офицер специальных операций, который участво­вал в одном брифинге, проведенном министром, говорит, что как манера, так и содержание брифингов оказали медвежью услугу. По словам этого офицера, один конкретный доклад, проведенный Фитцгиб­бону, был упрощенным и основанным на ценностях, и приписывал противнику черты, которые также были распространены среди союзников Австралии.

- Это было так похоже на “хороших парней против плохих парней”, я думал, он начнет смеяться, - ска­зал офицер. - Он это проглотил.

Постоянной проблемой на протяжении всей войны было качество информации, поступавшей с полей сражений в Афганистане и от Рассела к гражданским лицам, принимающим решения, таким как Фитцгиббон. Некоторые в СОА действительно пытались прервать информационный процесс и объяс­нить реальность конфликта в Афганистане одному из немногих людей, который мог что-либо с этим поделать.

- В частном порядке некоторые парни в форме дали очень, очень ясно понять, что они обеспокоены отсутствием стратегии и цели миссии, - говорит Фитцгиббон. - Хотя они никогда не говорили об этом прямо, подразумевалось, что нам нужно найти выход из сложившейся ситуации.

Хотя большая часть деятельности ОГССО была сосредоточена в долине Таринкот, Хоре и Блучи, а также на востоке, через долину Мехрабад, SASR было разрешено охотиться на цели ССПВ в пределах провинции Урузган. В августе 2008 года цель под кодовым названием объект "Сабля" была отслежена в районе племени ачакзай, недалеко от районного центра Хас-Урузган (где в 2002 году американский спецназ случайно убил не одного губернатора округа, а двоих).

Для ОГССО уничтожение целей ССПВ с помощью беспилотника было одним из вариантов, но со­трудник по правовым вопросам говорит, что процесс утверждения был гораздо более трудоемким, чем начало прямых действий с использованием SASR или коммандос, поэтому предпочтение почти всегда отдавалось последнему.

Подразделение SASR должно было быть отправлено на ПОБ "Анаконда", аванпост "Зеленых беретов" к западу от Хас-Урузгана. ПОБ и крошечный районный центр были единственными районами в окру­ге, которые были защищены; за его пределами повстанцы разгуливали практически безнаказанно.

Силы специального назначения США, действующие в этом районе, не наладили особых отношений с местными жителями, распространенной жалобой было то, что вооруженные повстанцы приходили в дома или деревни, требовали еду и кров и оставляли за собой заметный след для радиоперехвата. Эти дома или деревни затем становились "объектами интереса" и могли стать мишенями американских авиаударов или ноч­ных рейдов.

Когда SASR прибыли в "Анаконду", небольшую базу на холме над большим зеленым сельскохозяй­ственным районом рисовых полей, получившим название "Мортаритавиль" из-за огромного количе­ства минометных обстрелов, как по базе, так и с нее, были собраны разведданные о том, что цель бы­ла не в Хас-Урузгане, а в Пакистане. Тем не менее было решено, что австралийцы останутся в Хас-Урузгане и проведут несколько миссий совместно со спецназом США, который пытался закрепиться в близлежащих долинах.

Был разработан план: американские "хамви" въезжали в одну из долин, в которой на них нападали каждый раз, когда они въезжали, после того, как патрули отряда "I" размещались над долиной и уста­навливали укрытия для снайперов. Машины были бы приманкой, а SASR - ловушкой в том, что в про­сторечии называлось "миссией привязанного козла".

В полдень один из патрулей SASR заметил троих мужчин с оружием в долине. Австралийские снайпе­ры убили всех троих. Тела были оставлены на открытом месте в надежде, что за ними придут другие. Прибыла "Тойота Хайлюкс" с шестью вооруженными людьми, и все они тоже были убиты австралий­цами. Австралийцы ждали и наблюдали за девятью мертвецами, и прибыл еще один пикап. Выбежав­шие афганцы были убиты при выходе, но австралийцы прекратили огонь, когда увидели женщину, пы­тающуюся выбраться из машины.

Выжившие исчезли, и когда американские и афганские солдаты провели оценку боевых повреждений, они обнаружили мертвого ребенка среди кровавой бойни. К их большому облегчению, было обнару­жено, что ребенок умер не в ходе боя. Возможно, одна из машин перевозила ребенка на похороны.

Миссия была признана успешной, и она будет повторена тремя днями позже даже несмотря на то, что она совпадет с началом Рамадана, священного месяца ислама, в течение которого наступательные дей­ствия обычно ослабевают. Результатом этого действия стало бы одно из крупнейших сражений австра­лийской войны на сегодняшний день и награждение Крестом Виктории, высшей наградой за доблесть в австралийской системе военных наград.

Ранним утром 2 сентября четыре патруля SASR выдвинулись на несколько километров к востоку от "Анаконды" и заняли скрытые снайперские позиции. На рассвете пять автомобилей, управляемых аме­риканскими, австралийскими и афганскими солдатами, двинулись к своей позиции-приманке в другой снайперской ловушке. И снова, в середине дня, вооруженные люди были замечены и убиты. До на­ступления темноты было принято решение отвести конвой обратно на ПОБ "Анаконда". Когда кон­вой двинулся дальше, они были встречены большой засадой.

Для нападения на конвой, в котором было менее 40 стрелков Коалиции, было собрано около 150 бое­виков. Конвой был атакован, а затем, после продвижения на несколько сотен метров, атакован снова. В течение более чем двух часов машины, иногда передвигаясь со скоростью пешехода из-за неисправ­ных транспортных средств и пострадавших, прокладывали себе путь обратно к ПОБ "Анаконда". Чис­ло жертв росло минута за минутой. Голландские вертолеты "Апач" кружили в небе, но привели в ярость австралийцев и американцев, когда им не удалось пролететь достаточно низко, чтобы иденти­фицировать противника и атаковать его.

Один американский солдат был убит выстрелом в голову; другой был ранен. Девять австралийских солдат были ранены, а один командир патруля был ранен осколками из РПГ. В него также дважды стреляли в отдельных случаях, и пули попали в его шляпу и в экстрационное окно его оружия, когда он стрелял из него.

Австралийская собака-ищейка взрывчатых веществ по кличке Сарби сбежала после того, как ударная волна от РПГ потрясла один из "хаммеров"; невероятно, но лабрадор был найден снова более чем че­рез год американским военнослужащим. Она стала одной из двух знаменитостей, появившихся во время битвы. Другой был тихим рыжеволосым солдатом SASR, человеком, который пользовался ред­ким всеобщим уважением среди своих коллег по спецназу.

Марк Дональдсон был награжден первым Крестом Виктории со времен Вьетнама за боевые действия, за то, что он выходил из своего автомобиля и снова и снова подавлял огонь противника из тяжелого вооружения и своей винтовки, и в первую очередь за спасение жизни афганского переводчика, кото­рый был контужен РПГ и выброшен из американского "хамви", а затем случайно оставленный позади. Дональдсон пробежал 80 метров под прицельным огнем, чтобы поднять переводчика, у которого были серьезные травмы головы, и отнести его обратно к конвою, подальше от неминуемой участи.

На следующий день сражение освещалось большинством австралийских газет, а Кевин Радд появился на Австралийском военном мемориале, объявив о перестрелке и сказав, что SASR "сражается с этим врагом за всех нас". Тогдашний лидер оппозиции Брендан Нельсон также сделал официальное заявле­ние: "Я присоединяюсь к премьер-министру в обеспечении того, чтобы политическая воля и реши­мость этого парламента оставались такими же, какими они были всегда, чтобы довести это до конца".

Бригадный генерал Брайан Доусон, генеральный директор по связям с общественностью Министер­ства обороны, сообщил прессе краткие подробности о сражении, отказавшись даже сообщить, где произошло сражение. Позже в СМИ появилась дополнительная информация о Сарби, и имя Марка Дональдсона было названо публично в рамках подготовки к награждению его Крестом Виктории (честь, которую он принял только при условии, что сможет продолжить службу в Афганистане).

Несмотря на то, что это не имело большого стратегического значения и в действительности было сра­жением, которое можно было считать поражением, битва при Хас-Урузгане какое-то время была са­мым известным сражением австралийской войны в Афганистане. Дональдсон стал лицом австралий­ской войны, и не за то, что отнял жизнь, а за то, что спас ее.

Однако это сражение было даже не самым важным для SASR в том месяце. В середине сентября сол­даты отряда "I" застрелили Рози Хана, лидера баракзай, который был одним из самых эффективных лидеров Урузгана в борьбе с талибами и союзником Голландии. Хан сражался против русских, бок о бок с Джейсоном Америном в битве при Таринкоте и не раз привлекал свое ополчение для борьбы бок о бок с голландцами против повстанцев в Хоре. Как лидер племени баракзай в Урузгане и представи­тель властного блока баракзай и ачакзай (представляющем более 40 процентов населения провинции), Хан сыграл важную роль в сдерживании растущей власти влиятельных лиц из попалзаи Урузгана, та­ких людей, как Джан Мохаммад и Матиулла Хан. Теперь его застрелили.

В ночь на 17 сентября Рози Хан находился в своей родной деревне Саршахли, в пяти километрах к се­веру от Таринкот, когда ему в панике позвонил союзник: враги племени пришли, чтобы убить его. В этом районе проживало несколько сотен семей баракзаев, но за его пределами было множество семей, племен и мотиваций, и недавно Урузган подвергся серии племенных убийств. Рози Хан собрал не­большую группу вооруженных людей, чтобы найти этих убийц до того, как они найдут его.

Он и его люди увидели несколько вооруженных фигур. По данным командования ССО, это был па­труль SASR в этом районе, охотившийся за целью из ССПВ, объектом "Мушкет". Командование ССО сообщило, что Рози Хан выстрелил первым; старший сын Хана, Дауд Мохаммад, который был со своим отцом, когда тот был убит, сказал, что это были австралийцы.

В то время голландцы добивались определенных успехов в своей стратегии племенного равновесия и успешно удерживали баракзаев и ачакзаев подальше от мятежников. Новый губернатор Урузгана Аса­дулла Хан также наладил серьезные отношения с Рози Ханом, отчасти для того, чтобы привлечь его в правительство, но также и для усиления собственной власти губернатора в провинции в ущерб власти Матиуллы. Теперь Рози Хан была мертв.

Открытое восстание местных баракзаев (и, возможно, также ачакзаев) было бы катастрофой, и гол­ландцы быстро предприняли значительные дипломатические усилия, чтобы умиротворить баракзаев. СОА выплатила нераскрытую сумму выкупа за убийство, и 20-летний Дауд Мохаммад, ставший те­перь Дау­дом Ханом, в которого также стреляли SASR, был назначен лидером племен Урузгана.

Людьми, которые больше всего выиграли от убийства Рози Хана, были Матиулла и Джан Мохаммад, поэтому в Урузгане и за его пределами ходили слухи, что австралийцы невольно были использованы при убийстве Рози Хана. Крайне маловероятно, что SASR убили Рози Хана по прямому указанию Ма­тиуллы или Джана Мохаммада, но это не единственный способ, которым они могли бы поместить его в прицелы австралийцев.

Независимо от того, как Рози Хан был убит, лидер крупной племенной группы в Урузгане был застре­лен ночью в своей родной деревне австралийскими солдатами. Когда его спросили об этом инциденте, Джоэл Фитцгиббон, тогдашний министр обороны Австралии, не припомнил, чтобы его когда-либо ин­формировали об этом убийстве.

Австралийские силы специального назначения, действующие в Афганистане, действовали в соответ­ствии с рядом правил ведения боевых действий (ПВБД), которые оговаривали обстоятельства, при ко­торых они могли и не могли убивать вражеских комбатантов и находящихся рядом афганцев. Эти ПВБД меня­лись в зависимости от того, где они действовали, с кем они работали и какой тип миссии они выпол­няли, а также они были адаптированы в свете меняющихся методов, тактики и процедур противника. Все эти ПВБД по-прежнему засекречены, но все они обязательно соответствуют между­народному гу­манитарному праву, или тому, что военные называют правом вооруженных конфликтов (ПВК).

Термин "международное гуманитарное право" (МГП) относится к своду международных законов, основанных на ряде договоров, заключенных после Второй мировой войны, включая Женевскую кон­венцию, и ряде неписаных обычаев, которые были исследованы и кодифицированы во время Нюрн­бергского процесса над нацистскими военными преступниками. Основная роль МГП заключается в защите ни в чем не повинных гражданских лиц в зоне военных действий, и оно в значительной степе­ни представляет конфликт между двумя вооруженными силами. Но существуют рамки для конфликта между комбатантами в форме и гражданскими повстанцами.

Проще говоря, в конфликте между комбатантами в военной форме и гражданскими повстанцами це­лью могут стать те, кто "непосредственно участвует в боевых действиях". В Афганистане и особенно в Урузгане это оставило огромный простор для действий.

Александр Даунер говорит, что он, Джон Говард и Роберт Хилл лично подписали первоначальную заявку Австралии на участие в операции в Афганистане, но его воспоминания об этих правилах не со­ответствуют тому, что было разрешено на местах.

- Я думаю, в правилах ведения боевых действий сказано, что вы можете застрелить кого-либо в целях самообороны, - говорит Даунер. Но он не думает, что они позволили бы австралийским силам участ­вовать в целенаправленных убийствах.

- Я уверен, что мы не стреляли в безоружных людей. Помимо всего прочего, существует проблема по­литического самосохранения, - говорит Даунер.

Был ряд случаев, когда австралийским спецназовцам разрешалось выслеживать и убивать безоружных людей, включая корректировщиков, афганцев, покидающих лагеря (известных как "ссыкуны"), афган­цев, путешествующих с законной целью и считающихся приемлемыми в качестве сопутствующего ущерба, а также в миссиях по уничтожению или захвату, нацеленных на повстанцев из ССПВ.

В 2012 году генерал-майор Гас Гилмор, тогдашний командующий ССО СОА, дал редкое интервью "Сидней Монинг Геральд" о миссиях по уничтожению или захвату, заявив, что они были сфабрикова­ны средствами массовой информации, и что австралийский спецназ на самом деле проводил миссии по "преднамеренному задержанию", которые иногда требовали применения смертоносной силы.

Факты, по-видимому, этого не подтверждают.

"Стэйтвотч", некоммерческая организация, которая следит за соблюдением гражданских свобод в Европейском союзе, просмотрела один из списков ССПВ и обнаружила для некоторых целей отредак­тированное обозначение, которое, как позже было подтверждено, означало "только убивать". В нескольких случаях цель ССПВ была обозначена как "только захват", но в основном решение об уни­чтожении или захвате оставалось на усмотрение вооруженных сил, осуществлявших нанесение удара, которые по закону не были обязаны пытаться захватить свои цели.

В 2020 году в Новой Зеландии было проведено общественное расследование поведения Специальной авидесантной службы Новой Зеландии при преследовании цели ССПВ и ее причастности к убийству ряда людей, включая младенца. Также была расследована законность уничтожения целей ССПВ без какой-либо попытки захвата.

Дапо Аканде, профессор международного публичного права и содиректор Оксфордского института этики, права и вооруженных конфликтов при Оксфордском университете, представил запрос, в кото­ром говорилось: "Государства воздержались от разъяснения конкретного принципа, касающегося нападения на комба­тантов, когда в таком нападении нет необходимости. Казалось бы, это молчание не случайно."

Может быть высказано мнение, что [Международное гуманитарное право] уже определило круг лиц, против которых может быть применена сила со смертельным исходом, и это определение уже основа­но на военной необходимости. Таким образом, не существует никаких дополнительных и более кон­кретных ограничений в отношении того, кто подлежит применению силы со смертельным исходом.

Эта точка зрения, по сути, гласит, что как только человек обозначен в качестве цели в ССПВ, онможет в течение периода времени, в течение которого считается, что он непосредственно участвует в боевых действиях, быть убит в рамках закона без какой-либо попытки захвата. Профессор Аканде далее отме­тил, что ССПВ можно рассматривать как программу целенаправленного уничтожения.

Ряд бывших австралийских солдат и офицеров говорят, что обычно предпочтение отдавалось убий­ству, а не захвату в плен по целому ряду причин, включая слабую и податливую афганскую систему правосудия.

Когда я спросил Джона Говарда о ССПВ и ПВБД, разрешающих убивать безоружных людей, мне по­казалось, что он не знаком с термином ССПВ. Но он сказал следующее о потенциальной возможности совершения австралийскими вооруженными силами целенаправленных убийств: - Я, очевидно, при­нимаю на себя ответственность за правила ведения боевых действий, которые были согласованы в то время, когда я был премьер-министром. Что они означают при определенных обстоя­тельствах? Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Я понимаю, в какую войну мы были вовлечены. Я понимаю необ­ходимость принятия достаточно прямых и решительных мер.

В отчете генерал-инспектора СОА о предполагаемых военных преступлениях говорится, что ПВБД являются директивами СОА от командующего силами обороны Австралии "в консультации с прави­тельством". В нем также говорится, что "количество и сфера применения ПВБД, применимых в любой момент времени, менялись по мере объединения ПВБД, внесения поправок и выпуска новых ПВБД".

Александр Даунер не помнит, чтобы ему давали на утверждение обновленные ПВБД во время его пре­бывания в правительстве. Джоэл Фитцгиббон, министр обороны с декабря 2007 по июнь 2009 года, говорит, что ему также никогда не давали на утверждение обновленные ПВБД.

Фитцгиббон дважды посещал Урузган в качестве министра обороны, и в обоих случаях он просил, чтобы его перевезли за пределы Таринкота. Каждый раз ему отказывали. Когда министр вернулся в Канберру, он отчитался о своих поездках.

- Когда я выступал в парламенте и говорил позитивные вещи о том, что мы делаем, я имел это в виду, - говорит Фитцгиббон. - Вы должны в это поверить. Был ли скептицизм в глубине моего сознания? Да, был.

Маячивший на горизонте Урузган в 2009 году был годом неопределенности. Парламент Нидерландов одобрил размещение вооруженных сил страны в Урузгане только до 2010 года, и, в отличие от обяза­тельств Австралии, любое продление должно было быть обсуждено, а затем одобрено или отклонено парламентом Нидерландов. Соединенные Штаты хотели, чтобы Австралия взяла на себя контроль над провинцией, если голландцы уйдут, что означало бы привлечение значительно больших сил. Фитц­гиббон был непреклонен в том, что Австралия не будет претендовать на главенство.

- Было совершенно ясно, что у нас не было ни возможностей, ни желания делать это, - говорит Фитц­гиббон. - В частном порядке всем было ясно, что в этом деле не победить. Первая задача состояла в том, чтобы не погружаться дальше в трясину.

- Стратегические планы, которые у нас были, были в лучшем случае запутанными, и, несмотря на то, что делали ребята на местах, с точки зрения правительства Австралии, мы действительно были там только из-за обязательств альянса. У меня было осознание, что мы просто топчемся на месте [в Афга­нистане]. У мальчиков [солдат] не было, но как у правительства, у нас было.

Согласно конфиденциальной телеграмме, отправленной из посольства США в Канберре госсекретарю США в марте 2009 года, австралийский аппарат министерства обороны воевал с Фитцгиббоном из-за Афганистана. Было также отмечено, что приверженность союзничеству с Соединенными Штатами была приоритетом номер один правительства Кевина Радда и что, возможно, прочные отношения Фитцгиббона с министром обороны США обеспечивали ему безопасность как министра.

"Фитцгиббон смог взаимодействовать со своим коллегой из США, госсекретарем [Робертом] Гейтсом, в поддержку приоритета номер один его администрации: Североатлантического союза", - говорилось в телеграмме под подзаголовком, который гласил: "КТО РУКОВОДИТ МИНИСТЕРСТВОМ ОБОРО­НЫ".

В телеграмме отмечалось, что "Фитцгиббон вступил в конфликт с министерством обороны" по ряду вопросов, включая прозрачность в Афганистане и обструкцию министерством обороны австралий­ских СМИ. В нем содержалась цитата Брендана Нельсона, которая гласила: "Я думаю, будет спра­ведливо сказать, что время от времени военной службе в форме бывает трудно реагировать на дирек­тивы, которые исходят от гражданских лиц в форме правительства и министра того времени... Нет со­мнений, что вы должны были соблюдать проверку информации для подтверждения ее точности".

Позже в том же месяце в СМИ появились сообщения о том, что министерство обороны дало указание управлению связи министерства обороны (позже Управлению связи Австралии) взломать телефонные и компьютерные системы Фитцгиббона. Министерству обороны также были выдвинуты обвинения в том, что некоторая личная информация Фитцгиббона, полученная незаконным путем, затем просочи­лась в СМИ. Сообщалось, что причиной предполагаемого незаконного взлома стали отношения Фитц­гиббона с богатым другом семьи китайского происхождения.

В течение трех месяцев после того, как были выдвинуты обвинения во взломе, Фитцгиббон был выну­жден защищаться от ряда обвинений в неподобающем поведении, в том числе от того, что этот ки­тайский друг семьи оплатил его поездку в Китай и что министр не задекларировал поездку как пода­рок. В конце концов, в начале июня 2009 года Фитцгиббон стал первым министром Радда, подавшим в отставку из-за того, что не задекларировал подарки для путешествий и "не в полной мере соблюдал министерский кодекс поведения".

Было назначено расследование обвинений во взломе, и после внутренней проверки Министерство обороны сняло с себя все обвинения. Тем временем генерал Стэнли Маккристал принял командова­ние ISAF, и война в Афганистане продолжалась.

Глава 20

"Было много операторов, которые получали огромное удовольствие от охоты и убийства людей"

Попасть в штаб-квартиру SASR, казармы Кэмпбелла в Перте, благодаря отбору и циклу обучения - это значительное достижение, но и просто находиться там - тоже. Тем более во время войны. Быть частью вспомогательного персонала SASR может стать вершиной военной карьеры, особенно в период, когда SASR участвуют в боевых действиях.

Какой бы ни была роль, врача, физиотерапевта, специалиста по информационным технологиям, меха­ника, это то, чему вас обучают и за что вам платят, и вы испытываете огромное удовлетворение, когда у вас это получается. Это не значит, что назначение в казармы Кэмпбелла во время войны доставляет удовольствие. Большинство, на самом деле, говорят, что это не так.

- Это была крайне агрессивная и напористая культура, чертовски далекая от комфортной, - говорит подполковник Марк Мэтисон, который провел восемь командировок с ОГССО и служил психологом подразделения SASR.

- С психологической точки зрения, это было чрезвычайно похоже на племя, - говорит Мэтисон о культуре SASR. - Были люди, которые не хотели сидеть друг с другом по одну сторону обеденного стола. Офицеры ничем не отличались. Были офицеры, которые чертовски ненавидели друг друга, так что произошла нормализация этой культуры.

У Мэтисона не было проблем с отсутствием комфорта. Никто не вступал в SASR ожидая, что ему бу­дет комфортно, но он все больше беспокоился о том, что позиция полка "убей или будешь убит" при­водит к тому, что поле боя просачивается в казармы. В Афганистане часто возникали обиды. Дедов­щина была распространена повсеместно, младшие солдаты иногда подвергались избиени­ям и униже­ниям со стороны более старших солдат. Многие солдаты считали, что не только вспомога­тельный пер­сонал, но и остальная часть министерства обороны и гражданского аппарата менее значительны.

По словам Мэтисона, угрозы были обычным явлением в полку. Некоторые из них касались препят­ствий карьере другого солдата, но другие были физическими, начиная от рукоприкладства и заканчи­вая смертью.

- Невозможно создать подразделение, в котором все сводится к насилию, и не использовать угрозы на­силия как форму влияния, - говорит он. - Иногда очень тонко, а иногда и нет, и по мере того, как вы поднимались по служебной лестнице, люди, как правило, становились более утонченными.

Он говорит, что культура "Повелителя мух" была внедрена в полку еще до Афганистана, но часто не рассматривалась как проблема, пока все эффективно выполняли свою работу. Однако, когда Мэтисон пришел в подразделение, возникла некоторая путаница в отношении того, какой именно должна быть работа.

Модель дальней разведки, по которой исторически создавалась SASR, разрушалась, отчасти из-за тех­нологических достижений в области беспилотных летательных аппаратов и оптики, но также из-за то­го, как преследовались цели войны после 11 сентября. В Ираке и Афганистане было проведено исключ­ительное количество рейдов, прямых действий и штурмов усадьб. Многие в командовании ССО считали, что эту работу лучше оставить коммандос, и что операторы SASR не должны стано­виться ту­пыми инструментами такого типа.

- В подразделении было много разговоров о том, что SASR немного потеряла направление, - говорит Мэтисон. - Уже было видно, [что] коммандос брали на себя многие из самых ответственных ролей, и они получали много похвал [в КССО] за то, что так быстро освоились.

В КССО было желание, чтобы SASR стала подразделением воинов-шпионов, тесно сотрудничающим с такими организациями, как австралийская Секретная разведывательная служба и Управление связи Австралии, в выполнении тайных миссий в регионе и за его пределами.

- Была почти настоящая паника по поводу поиска этой новой роли. Мне сказали внести свой вклад в [создание] модели, которая помогла бы отбирать этих людей, - говорит Мэтисон. - Они хотели, чтобы я [разработал критерии отбора] для этих парней, которые могли бы быть шпионами, но это совершен­но отличалось от мышления коммандос.

Эта модель иногда расходилась с идеальным кандидатом для ведения боевых действий того типа, ко­торый велся в Афганистане. Этот оператор был "агрессивным, напористым... несколько самовлюблен­ным" и наслаждался конфликтами.

- В психологии есть термин, который мы используем под названием “поиск ощущений”, и это люди, которые стремятся к поиску ощущений, поскольку конфликт - это форма ощущения, - говорит Мэти­сон, ссылаясь на другой критерий отбора. - Если искатель ощущений ненавидит кого-то, он ненавидит его страстно, так что вы должны с этим справиться.

Эта боевая личность противоречила тому, что было необходимо, если SASR перейдет к более секрет­ной роли.

- Вам не нужен общительный коммандос [для этой роли], - объясняет Мэтисон. - Вам нужен парень, который был бы абсолютно безвкусным и воспринимался бы как неудачник в повседневной жизни. Вам не нужен 110-килограммовый монстр, вам нужен хилый, лысеющий парень средних лет.

Проблема с этим переходом к отбору заключалась в том, что в Афганистане SASR отчаянно нуждался в более напористых, агрессивных искателях ощущений. Обязанности SASR в Афганистане перефор­матировали полк. Поскольку один эскадрон постоянно дислоцировался в Афганистане, все боевые операторы части были либо на службе, готовясь к будущей командировке, либо восстанавливались по­сле предыдущей. Поскольку травмы были обычным делом, а операторам требовалось пройти множе­ство курсов, чтобы сохранить компетентность, существовала постоянная борьба за то, чтобы поддер­живать эскадроны полностью укомплектованными. Новые операторы всегда были крайне необходи­мы.

Афганистан создал напряженность по поводу будущего SASR. Многие считали, что он должен ди­станцироваться от высококвалифицированной пехоты и функций прямого действия, которые подраз­деление выполняло в Афганистане, но это была именно та работа, которую американцы просили Ав­стралию выполнить, и тот, кто выполнял эту работу, собирался получить "поглаживания по головке".

- [2-й полк коммандос] получал новые помещения, новое снаряжение, - говорит Мэтисон. - Было много беспокойства по поводу финансирования. Внутри части было много дискуссий о том, как мы сохраняем или, возможно, даже возвращаем себе эту мантию силы выбора в умах политиков. Нельзя недооценивать силу принятия решений и то, как это связано с бюджетом.

Военное руководство США хотело, чтобы SASR проводил миссии по уничтожению и захвату в плен в Афганистане, и многие влиятельные фигуры в полку также хотели этого. Австралийское правитель­ство в целом просто хотело, чтобы КССО выполняло все, что хотят Соединенные Штаты. Марк Мэти­сон покинул КССО в 2011 году, но говорит, что к тому времени, насколько он мог судить, из этих уси­лий по подбору персонала и сосредоточению внимания ничего не вышло.

Многие люди пытались расследовать, кого и почему убивали в Афганистане в ходе войны, но мало у кого был такой доступ как у австралийского юриста Филипа Олстона к войскам и территории. Как специальный докладчик Организации Объединенных Наций по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства или произвольных казнях, Олстон, который вырос и учился в Австралии, но затем переехал в Соединенные Штаты, где он работал сопредседателем Цен­тра по правам человека и глобальной справедливости при Нью-Йоркском университете, смог открыть двери которые были наглухо закрыты почти для всех остальных в мире.

ISAF были созданы в соответствии с резолюцией 1386 Совета Безопасности Организации Объединен­ных Наций, и это означало, что ООН имела некоторую возможность тщательно контролировать пове­дение тех, кто ведет войну, включая Соединенные Штаты. К 2009 году число жертв конфликтов и гра­жданских лиц в Афганистане росло, и Организация Объединенных Наций привлекла Олстона к "рас­следованию того, как и почему происходят эти убийства, и к формулированию рекомендаций, направ­ленных на сокращение жертв среди гражданского населения, независимо от того, чем или кем они вы­званы".

Олстон и его команда подготовились настолько хорошо, насколько могли, в Нью-Йорке, прежде чем отправиться на расследование по всему Афганистану. Их работа привела их из Кабула в провинции Парван, Кунар, Нангархар, Кандагар, Гильменд и Джоузджан. Олстон сосредоточился на убийствах гражданских лиц и неизбирательных нападениях со стороны всех сил в Афганистане, включая Тали­бан, но также расследовал множество случаев, которые выглядели как заказные убийства или внесу­дебные казни войсками Запада или афганского правительства.

Его команда признала, что целенаправленное убийство может быть законной частью современной во­енной кампании (что оспаривается, отмечает Олстон), но, несмотря на это, рассмотрела утверждения, разведданные, миссии и участие гражданского населения, а также то, как они связаны с американской и международной системами правосудия и развивающейся системой правосудия Афганистана.

Не имея ни времени, ни ресурсов для расследования всех убийств целей, происходящих в Афганиста­не, Олстон решил сосредоточиться на ряде инцидентов, одним из которых было убийство двух бра­тьев, одного владельца магазина, а другого забойщика домашней птицы, которые жили на окраине го­рода Кандагар.

За шесть месяцев братья, Абдул Хабиб и Мохаммад Али, подверглись трем ночным рейдам. В каждом случае на них надевали капюшоны и кандалы и уводили на допрос; один раз их продержали месяц. Ни одному из братьев так и не было предъявлено обвинение в совершении преступления, и они не бы­ли проинформированы о том, в чем их подозревают. Абдулу Хабибу сказали никому не рассказывать о своем задержании, и пригрозили насилием, если он это сделает. Несмотря на это, он обратился в Аф­ганскую независимую комиссию по правам человека (АНКПЧ), заявив, что ни он, ни его брат не были вовлечены в восстание и что он опасается за их жизни.

Несколько недель спустя, примерно в 1:30 ночи, их дом был оцеплен афганскими солдатами, затем группа людей, похожих на американских солдат, взломала дверь и взобралась по стенам их дома. На глазах у их семей оба мужчины были застрелены. У братьев не было оружия, и свидетели заявили, что они не оказывали сопротивления.

ISAF были обязаны предоставить Олстону и его команде беспрепятственный доступ к своему лично­му составу и файлам, и это привело к проведению интервью с их самыми старшими командирами, ко­мандирами региональных командований и самыми высокопоставленными афганскими официальными лицами, включая президента Хамида Карзая и главу УНБ Амруллу Салеха (который, как позже выяс­нил Олстон, прослушивал его телефон). Олстону было исключительно трудно добиться ясности в от­ношении рейда в Кандагар, но он обнаружил, что коалиция и Соединенные Штаты ведут по меньшей мере шесть списков ССПВ или списков убитых и захваченных в плен.

- Если вы вызовете людей, которые составляют эти списки, они скажут... "Нет, нет, нет, мы никогда никого не включаем в список без проверки, и мы даже пытаемся добиться тройной проверки", и все же было так много случаев, подобных делу мясников в Кандагаре, что единственный вывод, который можно было сделать, заключался в том, что их внес в список какой-то бизнес-конкурент, - говорит Ол­стон.

В конце концов, было установлено, что ворвались в дом и убили братьев агенты из военизированного подразделения ЦРУ. Олстон попытался выяснить, какие доказательства могут оправдать убийства, и попытался связать братьев с повстанческим движением, но он не смог найти никакой связи.

- Было много случаев, которые впоследствии были отслежены, но не было никаких оснований для внесения людей в эти списки, - говорит Олстон. - Чтобы с уверенностью сказать, что кто-то... прини­мает активное участие в боевых действиях - вы хотели бы видеть доказательства. Олстон утверждает, что ему так и не разрешили ознакомиться с доказательствами, использованными для определения це­ли в ССПВ.

В своем отчете Олстон написал о непроницаемых разведывательном процессе и процессе включения в список уничтожения и захвата, рассматривая его как возврат к старым плохим временам Холодной войны, когда Соединенные Штаты поддерживали или, в некоторых случаях, управляли своими соб­ственными эскадронами смерти по всему миру без какого-либо надзора. Олстон развил свои мысли в "Гарванд нэшнл секьюрити джорнэл": "С точки зрения как внутреннего, так и международного права, практика тайных убийств, проводимых вне условий обычных боевых действий, осуществляемых на институционализированной и систематической основе и с крайне ограниченной, если вообще поддаю­щейся проверке внешней подотчетностью, является глубоко тревожной и регрессивной."

Олстон также обнаружил, что многие афганцы были убиты случайно во время ночных рейдов, по­скольку сельские афганцы, скорее всего, "открывали огонь по кому угодно, включая военнослужащих, выламывающих ночью дверь усадьбы".

Кое-что, о чем Олстон не сообщил, и самым удручающим аспектом его работы в Афганистане - было то, насколько военные усилия и программы, подобные ССПВ, были оторваны от реального мира или победы в войне. В рейдах ССПВ можно было постоянно убивать противника, но с какой целью? Оче­видно, чтобы создать пространство для афганского правительства и военных партнеров, которые, по словам Олстона, часто были более хищными и разрушительными, чем противник.

- У меня были все эти встречи с людьми, где все, что они говорили, было такой очевидной чушью, - говорит Олстон. - Талибы предлагали безопасность на своих условиях, что, очевидно, было проблема­тично, но они предлагали социальные услуги. Они обеспечивали продовольствием или медицинским обслуживанием и разрешали разводы и другие споры. Если бы у вас возникли эти проблемы и вы обратились к правительству, они, скорее всего, обчистили бы вас. По сравнению с полевыми команди­рами, вам было бы лучше в деревенской системе, управляемой талибами, потому что, по крайней ме­ре, там была бы система и некоторая предсказуемость. Очевидно, что это была не та система ценно­стей, которую вы хотели, но в краткосрочной перспективе и для поддержания вашей жизни это было довольно просто.

По словам Олстона, в тех местах, где ночные рейды и убийства с захватами по ССПВ были обычным делом, а услуги и правосудие были редкостью, "вы были бы сумасшедшим, если бы были обычным афганцем и не встали на сторону талибов".

Во время войны в Афганистане у SASR был один из самых низких, если не самый низкий официаль­ный уровень ПТСР, депрессии и психических расстройств во всех СОА. Марк Мэтисон говорит, что отчасти это было побочным продуктом критериев отбора SASR для стоиков, солдат, которые неохотно обращались бы за помощью в области психического здоровья.

- Часть того, что мы ищем в операторах, - это способность терпеть дерьмо, - объясняет он. - Отделять одно от другого. И продолжать функционировать на чрезвычайно высоком уровне в течение очень длительного периода времени. Это очень полезно для оператора.

- Мы знаем, что от 2 до 8 процентов солдат будут страдать от проблем с психическим здоровьем после операции, - говорит Мэтисон. - Мы знаем это, и все же политическая атмосфера, которую мы получа­ли, заключалась в том, что единственным приемлемым показателем был ноль. [Объединенное коман­дование здравоохранения] провело все эти процессы и обучение [которые становились обязательны­ми], и [КССО] говорило: "Как, черт возьми, мы собираемся это сделать?"

Мэтисон говорит, что он был на встречах со старшими офицерами SASR, на которых они обсуждали, как они могли бы избежать необходимости полностью соблюдать политику Объединенного командо­вания здравоохранения в отношении ПТСР.

- [Командование SASR решило] "Мы этого не делаем. Если мы сделаем что-то из этого, нам придется сделать все это, а мы этого не делаем. Тогда нам крышка", - сообщает Мэтисон. И избежать этого ста­ло возможным одним движением ручки. - Практически на все может быть наложено вето командиром. Если есть оперативный императив не делать этого, вот что происходит. Это карточка "выйди из тюрь­мы".

Реальный уровень ПТСР и проблем с психическим здоровьем в SASR во время войны в Афганистане теперь никогда не будет известен, но Мэтисон подозревает, что решение не связываться с Объединен­ным командованием здравоохранения было принято потому, что, если бы этот истинный уровень был выявлен, весь полк мог бы быть признан небоеспособным.

- Хотели бы вы быть командиром, которому приходится объяснять, что вы не смогли собрать доста­точно солдат, чтобы продолжать войну? - спрашивает Мэтисон.

Он считает, что каждый, имеющий определенный уровень выслуги лет, знал, что в результате боевых действий жизнь некоторых операторов оборвется или будет разрушена из-за психологической травмы, оставшейся у них после боя. Вероятность получения увечий, ранений или смерти в бою или в ре­зультате несчастного случая обычно учитывалась при планировании военных операций, и, по крайней мере, по словам Марка Мэтисона, оценка числа самоубийств в результате или серьезных психических расстройств должна была учитываться при каждом развертывании силового подразделения SASR - независимо от того, произошли ли смерти или беспорядки во время войны или после нее.

- На курсах подготовки офицеров вас учат рассчитывать уровень смертности в ходе операции или дей­ствия и сопоставлять его с целями действия, - объясняет он. - Мы должны были делать это по ходу де­ла, но никто этого так и не сделал.

По словам Мэтисона, после того, как операторы пережили многократную ротацию ОГССО, "повсюду стали появляться красные флажки". На еженедельной встрече по вопросам социального обеспечения с командиром Мэтисон отметил увеличение числа случаев "супружеских трудностей, домашнего наси­лия, проблем детей, детского хулиганства и жестокости в школе, мелких правонарушений, превыше­ния скорости, пьянства до бесчувствия в пабе и драк".

В то время как подобный тип поведения не был редкостью в подразделениях регулярной армии, в ко­торых было полно подростков и лиц пост-подросткового возраста, это было необычно в SASR, где в основном служили умные семейные мужчины в возрасте от тридцати до сорока лет.

Мэтисон также все чаще замечал "скачок" у ветеранов Афганистана, это означало, что у них была фи­зическая реакция на шум или резкие движения. Он также заметил одержимость управлением помеще­нием во время пребывания в Перте, например, следить за тем, чтобы вы не стояли спиной к двери или окну.

- Это совершенно нормально и полезно в командировке, - отмечает он. - Если вы сверхбдительны, это помогает вам выжить. В долгосрочной перспективе это не очень функционально.

Многие солдаты, отправленные в Афганистан, находились в состоянии постоянной тревоги, и Мэти­сон говорит, что офицеры и сержанты часто использовали это для обеспечения дополнительной моти­вации и сосредоточенности на работе. По словам Мэтисона, вместо того, чтобы признать, что посто­янное беспокойство может быть медицинской проблемой, энергия часто направлялась на то, чтобы вернуть людей в Афганистан, где это было принято и полезно.

- Организация была построена таким образом. "У тебя проблемы в браке? Просто переезжай в казар­му, приятель. Проблема решена. Теперь ты со своими братьями на постоянной основе." Через два ме­сяца снова отправляйся в командировку, подпиши отказ, проигнорируй травму, - говорит Мэтисон. - Кстати, этого хочет армия. Они не хотят, чтобы люди говорили "нет".

По словам Мэтисона, в полку также игнорировалась нездоровая ползучая одержимость смертью, про­являвшаяся в "иконографии, лозунгах, музыке и порнографии", которые потреблялись и распростра­нялись совместно.

- Все люди очарованы смертью, но гражданские склонны переоценивать холодный профессионализм военных в этом вопросе. Выполняя домашнее задание по убийству людей, как выглядит мертвое тело, в которое попал снаряд, выпущенный с воздуха, вы готовитесь к этому. Это часть обучения. Раньше это называлось “кровопусканием”, - говорит Мэтисон. - Если это делается неуправляемым, непрофес­сиональным образом, это верный путь к катастрофе.

Внутри патрулей и среди них распространялись записи с нашлемных камер, видео и фотографии по­гибших афганцев, а также ужасные истории о количестве убитых. Мэтисон говорит, что культура смерти в полку стала опасной и, возможно, также изменила культурный и моральный состав полка.

- К нам обратилось много парней... которые начали понимать, что SAS действуют как охотники и убийцы в Афганистане, и они хотели этого. Они хотели присоединиться к подразделению, чтобы за­ниматься именно этим, охотиться на людей и убивать их, - говорит Мэтисон.

- Было много операторов, которые получали огромное удовольствие от охоты и убийства людей, как в профессиональном, так и в личном плане. Мы дали им моральное, политическое и юридическое раз­решение на это. Мы попросили их сделать это. Неужели для нас реалистично было думать, что никто из них не получит от этого огромного гребаного удовольствия?

Глава 21

"Я ему искренне сочувствую... Это не успокоит его нечистую совесть. Я желаю ему всего наилучше­го в это, должно быть, трудное для него время"

Зимой 2009 года в Урузгане одновременно произошли два события, представляющие военно-истори­ческий интерес для Австралии. Первое заключалось в том, что рота солдат из 1-го полка коммандос (1 CDO), подразделение коммандос из резервистов, заменила то, что начальник обороны Ангус Хью­стон назвал "истощенными" штатными подразделениями спецназа. Это был первый случай со времен Вто­рой мировой войны, когда австралийское военное резервное подразделение было развернуто в зо­не боевых действий. Вторым событием стало то, что двум из этих коммандос были предъявлены об­винения в незаконных убийствах, что стало первым и (на момент написания статьи) единственным случа­ем, когда австралийским солдатам, дислоцированным в Афганистане, были предъявлены такие обви­нения.

1-й полк коммандос - старейшая из частей командования ССО, созданная в 50-х годах, но она также была наименее уважаемой, поскольку укомплектовывалось в основном солдатами-резервистами. Опе­раторы, состоящие на действительной службе, иногда насмешливо называли их "шоколадками" или шоколадными солдатиками - предполагалось, что они растают, когда станет жарко.

Резервисты переходили на действительную службу в течение шести-восьми месяцев, предшествовав­ших их командировке, и в течение этого периода они проходили подготовку под руководством опыт­ных коммандос, из регулярных частей, и операторов SASR. Тем не менее, как позже сказал "Эй-Би-Си" командующий сухопутными войсками генерал-лейтенант Кен Гиллеспи, "Были некоторые недо­статки в том, как мы готовили эти части к операциям. Была обеспокоенность по поводу руководства".

Первая ОГССО, состоявшая в основном из стрелков-резервистов, прибыла в Афганистан в начале ноя­бря 2008 года, а рота 1-го полка коммандос была обозначена как штурмовой отряд"Чарли", или СП "Чарли". Еще до конца первого месяца пребывания в стране они понесли свои первые потери.

Резервисты должны были обеспечить продолжение охоты на цели ССПВ, и они были отправлены в долину Мехрабад с миссией уничтожения или захвата. На подходе к месту штурма 25-летний лейте­нант Майкл Фасселл, из регулярных частей коммандос, отправленный в командировку в составе 1-го полка коммандос, наступил на самодельное взрывное устройство с нажимной пластиной и был мгно­венно убит. Несколько недель спустя в долине Блучи сработало еще одно самодельное взрывное устройство, но без человеческих жертв.

Вскоре после этого у силового подразделения "Чарли" произошел еще один смертельный случай. Они были отправлены в недельное патрулирование на автомобилях в поисках цели ССПВ, и во время но­чевки на патрульной базе к северу от Дорафшана подверглись неприцельному ракетному обстрелу. Это бы­ло обычным делом и обычно неэффективным, но в этом случае ракета пробила тонкую обшив­ку транспортного контейнера, где спали несколько коммандос и попала в 30-летнего рядового Грега Ше­ра.

Сразу после смерти Шера был отдан приказ о минометном и ракетном ударе в долине Блучи, якобы по объекту ССПВ - объекту "Фламбард", предположительно причастному к ракетному обстрелу. Сообща­лось, что Фламбард был убит, как и ряд других афганцев. Высказывались предположения, что это бы­ла бездумная атака в отместку за гибель австралийцев.

СОА подчеркнули, что они никогда не совершали нападений из мести, но некоторые наземные и воз­душные атаки были санкционированы непосредственно после гибели австралийцев. Некоторые аф­ганские семьи утверждали, что они непреднамеренно стали мишенью после смерти Шера, и СОА выплатила ряду семей выплаты без признания вины. Затем, 11 февраля 2009 года, был проведен рейд, результатом которого стали утверждения о незаконном убийстве.

Охотясь за целью средней ценности по имени Мулла Нуралла, австралийцы должны были нанести ночной "жесткий удар" по объекту, представляющему интерес, в деревне Сорх-Моргхаб, на восточном берегу реки Дорафшан, недалеко от того места, где несколькими годами ранее был убит объект "Нил". Но этот рейд должен был кардинально отличаться от рейда на объект "Нил"; действительно, он опре­делялся нехваткой комбатантов, а не их избытком.

Глубокой ночью коммандос приблизились к сельскому дому, в котором спала большая семья ферме­ров, выращивающих пшеницу и кукурузу. Среди них были мужчина по имени Захир и его брат Амрулла; подросток Закера; десятилетняя Эльсанула; 11-летний Наваб; четырехлетняя Шури Нур; ма­лыш Гутима; и младенец Эсматула. Семья жила в традиционном доме из сырцового кирпича. В нем было четыре внешних стены без окон, в то время как жилые помещения представляли собой несколь­ко простых комнат, построенных вокруг внутреннего двора.

От 20 до 30 солдат, в основном австралийские коммандос, с несколькими афганскими переводчиками и горсткой солдат Афганской национальной армии, взломали замок на воротах дома и вошли во вну­тренний двор около 2 часов ночи, разделившись на две группы, чтобы зачистить помещения усадьбы слева и справа. Через свои очки ночного видения австралийский младший капрал по имени Дэвид Миллар заглянул в комнату и увидел человека с автоматом АК-47 на плече всего в паре метров от се­бя, прикрывающего дверь, которую вот-вот должны были взломать. Это был Амрулла, готовый проти­востоять тем, кого он, возможно, считал ворами или врагами племени.

Миллар выстрелил в Амруллу через окно, и Амрулла развернулся и открыл ответный огонь. Затем Миллар вытащил гранату F1, осколочную гранату, изготовленную в викторианском городке Беналла, и бросил ее. Когда она взорвалась, 4000 крошечных стальных шарикоподшипников, обернутых вокруг заряда, разлетелись по помещению, "равномерно распределив смертоносные осколки на 360°", как хвастается производитель "Талес" в своем маркетинговом материале. Шарикоподшипники разрывали простыни, одежду и кожу, глубоко вонзаясь в плоть, внутренние органы и штукатурку. Женщины и де­ти кричали.

Была слышна еще одна очередь из АК-47 Амруллы, и сержант приказал забросить в комнату еще одну гранату. Он также приказал открыть огонь по комнате из пулемета. Считается, что из пулемета не стреляли, возможно, из-за приказа об отмене. Дэвид Миллар последовал приказу бросить еще одну гранату. Еще тысячи раскаленных шарикоподшипников разлетелись по всем углам комнаты.

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая только звоном в ушах солдат и выживших. Автомат АК-47 замолчал, и для австралийцев мерцающий зеленый цвет сцены стал непрозрачным и нереаль­ным, поскольку пыль и обломки поднимались в воздух и высвечивались на их ПНВ.

Когда австралийские солдаты вошли в комнату, в которой были размещены гранаты, они увидели сце­ну ужаса. Было какое-то движение, несколько фигур катались в собственной крови, но они также уви­дели смерть. Шури Нур все еще двигалась, раненная. Младенцы, Гутима и Эсматула, были еще живы, но едва. Наваб и Закера были мертвы. Сам Амрулла был ранен и позже скончался.

Австралийцы были в ужасе и попытались оказать помощь раненым детям. Четырехлетняя Шури Нур выжила после полученных ранений, но младенцы, Гутима и Эсматулла, умерли той ночью.

- Вот что случается на войне. Случаются крайности. Нам пришлось забросать комнату гранатами, что­бы попытаться спасти свои жизни. И вот результат, - сказал один из спецназовцев.

На следующий день генерал-лейтенант Марк Эванс, начальник отдела совместных операций, сде­лал официальное заявление: "Во время проведения этой операции произошла перестрелка между на­шими силами и движением Талибан. К сожалению, во время этого инцидента было убито и ранено несколь­ко человек".

Дело было передано на внутреннее рассмотрение, и никакой дополнительной информации обще­ственности предоставлено не было. Эта проверка, проведенная начальником отдела совместных опе­раций, не выявила серьезных нарушений в поведении солдат или офицеров. Однако на этом история не закончилась.

Недоступность жертв и мест проведения таких расследований обычно означала, что афганская сторо­на истории редко была услышана, но в данном случае Фарид Попал, афганец, живущий в Перте, и журналистка "Эс-Би-Эс" Софи Макнейл работали с семьей погибших, чтобы пролить свет на рейд. Попал отправился в Кандагар и поговорил с некоторыми из выживших членов семьи. Он также отпра­вил съемочную группу в Урузган, и на территории, где произошла резня, были запечатлены мо­гилы членов семьи и скорбь выживших. Канал "Эс-Би-Эс Дэйтлайн" выпустил специальный выпуск об этом рейде, подчеркнув, что австралийские коммандос напали не на талибов, а на семью фермеров.

В результате поворота событий, который шокировал командование ССО, следственная служба австра­лийских сил обороны (ADFIS), независимый орган СОА, который часто презирают за его работу, под­готовила краткое изложение доказательств после того, как он провел расследования потенциально не­законных действий бойцов СОА. Это краткое изложение доказательств попало на стол первого в исто­рии СОА начальника военной прокуратуры, бригадного генерала Лин Макдейд. Она была ветераном СОА с 23-летним сроком службы, часто служившим резервистом во время работы в Северной терри­тории в качестве прокурора по гражданским делам и полиции, заместителя коронера и замещающего магистрата На протяжении десятилетий прокурорские полномочия были у каждого из отдельных ко­мандований СОА, но в 2006 году был создан единый орган, наделенный полномочиями для судебного преследования во всех командованиях, включая командование ССО.

Бригадный генерал Макдейд ознакомилась с доказательствами, представленными следственной служ­бой, и пришла к выводу, что обвинения должны быть предъявлены трем людям: двум солдатам, а так­же подполковнику, именуемому только "М.", который отдал приказ о проведении рейда, который, по мнению бригадного генерала Макдейд, противоречил засекреченному постоянному приказу ISAF. Этот приказ ISAF был согласован с афганским правительством и президентом Карзаем, который был обеспокоен количеством гражданских лиц, убитых в ходе ночных рейдов ССПВ и на контрольно-про­пускных пунктах для транспортных средств. ("Мы расстреляли поразительное количество людей, но, насколько мне известно, ни один из них никогда не представлял угрозы", - сказал однажды генерал Маккристал о гибели людей на контрольно-пропускных пунктах.) Считается, что обвинение, рекомендованное против подполковника М., было выдвинуто за нарушение стандартной операционной процедуры 309 ISAF, который запрещал командирам атаковать близлежа­щие объекты после того, как они не нашли свою цель в здании цели, если только этот соседнее здание заранее не было одобрено для нападения.

Бригадный генерал Макдейд считала, что сержанту, отдавшему приказ бросить вторую гранату, следу­ет предъявить обвинение, поскольку, по ее мнению, улики свидетельствовали о том, что он знал, что в комнате были женщины и дети, когда отдавал приказ. Макдейд также рекомендовала выдвинуть обви­нения против Дэвида Миллара, который бросил обе гранаты, поскольку, по ее мнению, улики свиде­тельствовали о том, что он тоже знал, что в комнате были женщины и дети. Десятилетиями ранее Нюрнбергский процесс над нацистскими военными преступниками установил международно-право­вую норму, согласно которой военные приказы не отменяют юридических обязательств.

Командующий сухопутными войсками генерал-лейтенант Кен Гиллеспи посоветовал бригадному ге­нералу Макдейд глубоко задуматься о последствиях такого судебного преследования, но она почув­ствовала себя обязанной продолжить. И поскольку начальник военной прокуратуры находился вне обычной цепочки подчинения, она смогла это сделать.

Большая часть армии была возмущена, когда были объявлены обвинения. Разразилась очень публич­ная политическая буря. Телеведущий Алан Джонс выступил в защиту солдат, заявив: "Это еще одно последствие правительства Радда. Правительство Радда дало этой женщине неограниченную власть, большую, чем военное командование... Вот куда это нас привело." Новый лидер федеральной оппози­ции, депутат парламента от либералов Тони Эббот, также высказался во всеуслышание, заявив, что, по его мнению, солдатам наносит "удар в спину" их собственное правительство.

Группа бывших австралийских генералов, включая отца Марка Сметхерста, генерал-майора Невилла Сметхерста, совместно ходатайствовали о снятии обвинений, заявив: "Мы должны придать нашим солдатам уверенности в том, что они смогут выполнить трудную, кровавую и неприятную работу, ко­торая им поручена". В Интернете накапливались оскорбления в адрес бригадного генерала Макдейд, и она получила ряд физических угроз.

Обвинение против подполковника было снято первым. Старшие офицеры командования ССО дали показания бригадному генералу Макдейд, объяснив, как стандартные оперативные процедуры ISAF применя­лись на практике, что не всегда соответствовало теории или намерениям приказов.

"Применение на практике СОП 309 ISAF повлекло за собой значительное отклонение от того, что тре­бовалось бы при простом прочтении его условий", - написала позже бригадный генерал Макдейд в представлении министру обороны Стивену Смиту. "Я считала, что не было разумной перспективы то­го, что коллегия военных офицеров признает подполковника М виновным".

Судебные преследования Дэвида Миллара и его сержанта также были позже прекращены, но не бри­гадным генералом Макдейд. На досудебном слушании, проведенном начальником военно-юридиче­ской службы, бри­гадным генералом Иэном Вествудом, вторым по старшинству офицером, работаю­щим в службе воен­ной юстиции после генерального судьи-адвоката (эту должность до 2007 года зани­мал отец Бена Ро­бертса-Смита, Лен Робертс-Смит), постановил, что независимо от по имеющимся до­казательствам, солдаты не могли нести ответственности за эти смерти, поскольку у них не было юри­дической обязан­ности заботиться об афганцах. Прежде чем коммандос могли быть осуждены за не­предумышленное убийство, необходимо было установить, что они были обязаны заботиться о семье, спящей в своем доме. Конечно, им не разрешалось нарушать правила вооруженного конфликта, но в отсутствие обязанности проявлять заботу смерть по неосторожности была юридически допустима. Начальник военно-юридиской службы по­становил, что в условиях боевых действий обязанность про­являть осторожность просто не могла воз­никнуть, и сослался на юридический прецедент, созданный во время Второй мировой войны.

В своем письме министру обороны бригадный генерал Макдейд заявила, что она "не согласна с тем, что решение [начальника военно-юридической службы] является правильным с точки зрения закона", и что, по ее мне­нию, своимпостановлением он создал "новый закон". Новый закон или старый, но именно так отныне будет действовать судебная система СОА: когда австралийские солдаты нападали на жилые дома во время ночных рейдов, нападавшие солдаты не были обязаны заботиться о гра­жданских лицах в этих домах.

Это решение стало облегчением для многих солдат командования ССО, включая Дэвида Миллара, но он сказал, что это не принесло полного облегчения ему и другим коммандос. Миллар утверждал, что он не сделал ничего плохого. По его словам, это правда, что он слышал крики женщин и детей после того, как бросил первую гранату в комнату перед ним, но так и не было установлено, знал ли он, отку­да доносились эти крики.

Позже Миллар подал в суд на Лин Макдейд за злонамеренное судебное преследование и за то, что она сделала ложное заявление, заявив в своем заявлении министерству, что он "точно знал, что в комнате были женщины и дети". Узнав об этом судебном иске, Макдейд выступил с заявлением для "Эй-Би-Си" относительно Дэвида Миллара: "Я ему очень сочувствую. Однако этот судебный процесс, если он его начал, не успокоит его нечистую совесть. Я желаю ему всего наилучшего в это, должно быть, трудное для него время". Когда заявление Макдейд было опубликовано, адвокат Миллара подал хода­тайство о внесении изменений в иск о возмещении ущерба, чтобы включить его.

Нет никаких свидетельств того, что дело получило дальнейшее развитие в суде после принятия этой поправки. Дэвид Миллар вернулся в Афганистан в качестве частного военного подрядчика, но гово­рит, что он был слишком осторожен при исполнении своих обязанностей, особенно когда рядом были дети, чтобы быть эффективным. В конце концов он был списан по медицинским показаниям из СОА после того, как у него проявились симптомы, соответствующие посттравматическому стрессовому расстройству.

Сразу после убийств СОА организовало выплату, которая должна была быть отправлена старейшине деревни Сорх Моргаб с намерением передать деньги семье, понесшей тяжелую утрату. Это была стан­дартная процедура для СОА после убийства детей, женщин или некомбатантов в Афганистане; приня­тая ставка составляла 1500 долларов за смерть и 800 долларов за серьезное ранение. Семья говорит, что они никогда не получали никакой компенсации.

Те, кто служил в этой ротации, по-прежнему считают, что им не была предоставлена организационная защита, которая была бы предоставлена такому регулярному подразделению, как SASR.

- Мы в точности выполняли свою работу, именно так, как мы должны были это делать, - сказал Дэвид Миллар в интервью "Эй-Би-Си".

Глава 22

"Он задирал брюки, указывая на протез ноги, ожидая хоть какого-то сочувствия со стороны военно­служащих"

Когда в 2009 году резервистское силовое подразделение"Чарли" было выведено из Афганистана, их заме­нила ОГССО, в том числе штурмовой отряд"Браво" из 1-го полка коммандос и 2-й эскадрон из SASR, для того, что должно было стать насыщенной командировкой.

Коммандос предстояло выполнить долгую и насыщенную событиями работу в провинции Гильменд, поддерживая британцев, которые пытались установить турбину на ключевой плотине гидроэлектро­станции (турбина была доставлена, но так и не установлена). Эта работа привела к нескольким значи­тельным сражениям, ужасающим травмам и гибели инженера австралийских сил специального назна­чения сержанта Бретта Тилла.

Однако именно подразделение SASR попало в заголовки газет, породив, пожалуй, самую печально из­вестную в Австралии военную реликвию современной эпохи: протез ноги человека, убитого Беном Робертсом-Смитом, который затем использовался как в Афганистане, так и в Перте в качестве сосуда для питья, войскового талисмана и ключевой элемент иска Роберта-Смита о диффамации.

Когда SASR вернулась в Урузган в 2009 году, у них было готово несколько пакетов целей ССПВ . Вскоре после прибытия в Урузган подразделение SASR приступило к миссии под названием "Опера­ция Гарпун", целью которой было преследование ряда целей ССПВ по всей провинции. Первой уни­чтоженной целью был объект "Глубинная бомба", изготовитель бомб, который, как полагают, был при­частен к смерти Майкла Фасселла.

Два патруля доехали до Мехрабада, высадились из машин, а затем всю ночь шли пешком через гору к месту засады, которое было резиденцией афганского источника информации. Цель ССПВ была уни­чтожена в мастерской по ремонту мотоциклов, расположенной рядом с гарнизонным комплексом, при этом оператор РЭБ наблюдал за целью, когда он приближался к месту засады.

По словам солдата SASR, который давал показания в суде по делу о диффамации Бена Робертса-Сми­та, до того, как объект "Глубинная бомба" прибыл на место засады, на рацию подразделения SASR от одного из командиров патруля поступило сообщение о том, что все, кто находится на поле боя, могут считаться непосредственно участвующими в боевых действиях, установленный законом порог для на­несения смертельного удара, и что, как только начнется стрельба, все должны быть убиты. Неизвест­но, каким образом эти остальные афганцы были юридически признаны непосредственно участвую­щими в боевых действиях.

На месте засады неизвестное число афганцев было убито с близкого расстояния. По меньшей мере пя­теро австралийцев вступили в бой с афганцами, в том числе с двумя мужчинами, которые находились на складных лестницах за стеной.

Затем ищущий цели взгляд упал на человека по имени Мулла Исмаил, отмеченного в ССПВ как объект "Сабля", "цель средней ценности". После того, как разведка предположила, что он и несколько те­лохранителей расположились на ночлег в деревне Олбани, в районе Чинарту, был запланирован рейд. Подразделение SASR вернулось с пустыми руками, и был подготовлен отчет о результатах дей­ствий: "Достоверные разведданные показали, что высокопоставленный боевик, который был иденти­фицирован как преднамеренный объект нападения, находился на территории комплекса. Афганские нацио­нальные силы безопасности совместно с ОГССО провели операцию по зачистке территории. Высоко­поставленный боевик не найден."

Требованием ISAF было, чтобы ночные рейды возглавлялись афганскими войсками, но поскольку аф­ганцам не хватало подготовки и снаряжения, и их часто не считали заслуживающими доверия, они, вероятно, не стали бы тогда "руководить" миссией с австралийскими SASR. Это правда, что в ходе рейда муллу Исмаила обнаружить не удалось, но были найдены и убиты еще трое мужчин: Мухаммад Мусса, Джанан Мусса и Таза Хан. Согласно отчету следователя защиты, один был убит, когда он "на­блюдал за внутренним двором через окно", другой - когда "пытался спрятаться в сене", а третий - когда "совершал тактические действия". У этих людей не было найдено никакого оружия, и военные их не опознали ( позже их идентифицировала программа "Эй-Би-Си" "Четыре угла"), однако убийства были признаны законными, поскольку "каждый солдат, который стрелял, решил, что их цель пред­ставляет угрозу", согласно внутренним отчетам. Кроме того, говорится в отчете, "личности погибших вряд ли когда-либо будут известны с уверенностью; с точки зрения вероятности, они, вероятно, были соратниками старшего лидера повстанцев и действовали таким образом, чтобы принимать непосред­ственное участие в боевых действиях".

Такого рода отчетность составлялась военными юристами, которым было поручено следить за тем, чтобы солдаты и офицеры соблюдали австралийское и международное законодательство во время дислокации. Юрист с опытом работы со спецподразделениями по выявлению целей и расследованиям в Афганистане говорит, что без доступа к полной внутренней отчетности и сводкам разведки трудно точно знать, какова истинная история этих трех убийств, но он обнаружил, что доступная отчетность была необычной, неполной и не соответствовала той, когда требуется применить законную силу со смертельным исходом.

В официальном сообщении говорилось, что эти люди были безоружны, и все, по-видимому, прятались или пытались скрыться. В дальнейшем сообщении, сделанном "Четырьмя углами", говорилось, что семья в доме, который стал целью, устраивала поминки по ребенку, который недавно умер. Семья признала, что Мулла Исмаил пришел в дом, чтобы засвидетельствовать свое почтение погибшим и се­мье, но сказала, что двое из убитых мужчин были членами семьи и фермерами, непричастными к восстанию. Третий, по их словам, был батраком, который работал на них и также не участвовал в по­встанческом движении.

Юридический источник говорит, что он не понимает, как люди, которые были убиты, могли одновре­менно быть неопознанными, безоружными, о которых не было известно, что они связаны с вооружен­ными отрядами (за исключением "сообщников" цели ССПВ), и все же считалось, что они действовали "способом, соответствующим непосредственному участию в боевых действиях". Более того, по его словам, смешение баланса вероятности и правдоподобности в отчетности создает странный и запу­танный правовой стандарт. В юридическом смысле "на грани вероятности" означает просто, что суще­ствовала более чем 50-процентная вероятность того, что они были сообщниками повстанца; но "веро­ятно" - это гораздо более высокий порог вероятности.

Другой опрошенный юрист говорит, что доклад велся в очень "напряженной обстановке" и что сооб­щаемые обстоятельства убийства обычно были просто рассказами людей, которые нажали на спуско­вой крючок.

- Когда я писал свои отчеты, мне приходилось полагаться на то, что мне говорили, - говорит он. - Бы­ло ли это правильно или неправильно, не было никакого способа подтвердить то, что произошло.

Несомненно, в этой истории есть нечто большее, и дальнейший выпуск военных докладов и ежеднев­ных разве­дывательных сводок дал бы больше контекста, но это была вся информация, которая бы­ла обнародована по запросу Сената Австралии. Семья двух мужчин, убитых австралийцами, хотела скрыться от войны после рейда и перевезла 35 членов своей семьи из Ченарту поближе к Таринкоту, где, по их мнению, они с меньшей вероятностью подвергнутся ночным налетам или авиаударам. Со­гласно отчету голландской неправительственной организации "Отдел взаимодействия", более полови­ны населения Ченарту покинуло район в период с 2008 по 2011 год.

До и после миссии по охоте на Муллу Исмаила SASR находились в проблемной зоне вокруг Дораф­шана, выполняя миссии "удар для развития", которые включали в себя нападения на тихие поселки и деревни в попытке спровоцировать ответные действия, радиоперехват или атаку со стороны целей ССПВ, а также поддержку 1-й австралийской оперативной группы по обучению (MTF-1), обычные вооруженные силы, которые заменили австралийские оперативные группы по восстановлению, что отражало стратегический переход от восстановления инфраструктуры Афганистана к созданию его сил безопасности.

Когда голландские этнографы прибыли в Урузган, они обнаружили, что около 70 деревень в Дорафша­не представляют собой лоскутное одеяло из различных кланов и племен. Большинство жителей были фермерами, многие из которых занимались натуральным хозяйством, и голландцы обнаружили, что этот район страдал от засухи. Насилие, часто со смертельным исходом, было обычным явлением в этом районе, поскольку жители сражались за воду, землю или честь. Насилие только усилилось, когда к власти пришел Джан Мохаммад, поскольку многие из его врагов из племен жили в этом районе.

Когда голландские и австралийские войска вошли в Урузган, приоритетом были усилия по умиротво­рению Дорафшана. Этот район был входом в долину Блучи и Хора и находился всего в 10-15 километ­рах от Таринкота. Из-за небольшого количества мостов, пересекающих реку, в первую очередь вы­играли от щедрот на раннем этапе реконструкции деревни на восточном берегу, до которых можно было добраться по дороге из Таринкота. Многие из этих деревень, хотя племена и не были расположе­ны к этому, сотрудничали с правительством. Именно на западном берегу ощущалось основное недо­вольство правительством: многие из этих деревень присоединились к повстанцам и движению Тали­бан.

К 2009 году две австралийские патрульные базы, "Кудус" и "Буман", были расположены к востоку и западу от этого района, на возвышенных краях зеленого пояса. На этих базах австралийский контин­гент инструкторов численностью 70 человек пытался оказать поддержку афганским новобранцам. Эти новобранцы, оказавшиеся вдали от земель своих племен, часто не были готовы к боям.

Одним из австралийцев, работавших инструкторами в ПОБ "Буман", был 21-летний Мэтью Хопкинс, который 16 марта был застрелен недалеко от деревни Какарак на западном берегу во время патрулиро­вания с афганскими солдатами, которых он обучал. Это было место, где всего несколькими неделями ранее двое других австралийских солдат, входивших в состав группы инструкторов, были ранены, когда поддерживали афганских новобранцев. Это было также место, где Марк Дональдсон был ранен в результате взрыва самодельного взрывного устройства в августе 2008 года.

Когда SASR прибыли в Дорафшан после охоты на цели из ССПВ в долине Блучи, австралийский от­ряд инструкторов и их афганские партнеры снова вступили в бой. Была организована операция по за­чистке под названием "Операция Шак Хавель" (что означает "таинственный район"), и в деревне Ка­карак было оказано ожесточенное сопротивление. Пока бушевало то, что стало известно как Вторая битва при Какараке, когда австралийские войска прикрывались пушками и пулеметами австралийских легких броневиков, подразделение SASR наблюдало за боевыми действиями с возвышенной и защи­щаемой позиции, которую они заняли со своими машинами.

Командир патруля SASR дал показания о том, что накануне вечером в зеленом поясе был убит афга­нец, а утром группа местных жителей направилась к подразделению SASR, жалуясь на то, что был убит невинный человек. Утром семье была выплачена нераскрытая сумма возмещения ущерба, и за­тем подразделение двинулись через западный Дорафшан, надеясь присоединиться к бою вместе с MTF. Бой, который они нашли.

После того, как австралийская пехота была отогнана от Какарака, ПАН "морских котиков", прикреп­ленный к отряду, направил бомбы на территорию Какарака, откуда по австралийцам велся огонь. За­тем перед SASR была поставлена задача атаковать разбомбленную усадьбу, обозначенный австралий­цами как "Виски 108".

- В тот день особенно много людей признались, что думали, что вступают в большую битву, - сказал Бен Робертс-Смит в суде в 2021 году. - Они думали, что потеряют свои жизни, и это была большая битва.

Именно во время этой акции Робертс-Смит, как утверждалось, совершил свое первое известное убий­ство.

Атака на "Виски 108" была акцией всего отряда, в которой участвовали все пять патрулей. Под слан­цево-серым небом, с моросящим дождем патрули пересекали акведуки и грязные поля высоких маков, прибывая мокрыми к "Виски 108" и в его окрестности. По меньшей мере один афганец был убит во время проникновения, но, похоже, большинство повстанцев поблизости либо были предупреждены о проникновении SASR, либо предпочли не вступать с ними в бой. Два патруля были отправлены на за­чистку "Виски 108", который, по словам одного из солдат, дающего показания в суде по делу о диффа­мации, был "разрушен... в значительной степени в руинах".

В суде появились две совершенно разные версии нападения на "Виски 108".

Показания Бена Робертса-Смита заключались в том, что мужчина с протезом ноги был замечен убегаю­щим из разбомбленного комплекса с магазинной винтовкой в руках. Робертс-Смит сказал, что, без всякого сомнения, мужчина непосредственно участвовал в боевых действиях, поэтому он поднял свое оружие и убил мужчину. Кроме того, Робертс-Смит показал, что он знал, что мужчина использо­вал "ногу, чтобы спрятать взрывчатку".

Командир патруля Бена Робертс-Смита, известный под псевдонимом "Лицо 5", сказал, что была цель ССПВ, за которой они охотились в течение нескольких лет, по имени объект "Мечевидный", который, как "было известно, носил в своем протезе наборы для инициирования самодельных взрывных устройств", но что убитый мужчина "не был похож на [Мечевидного]".

По словам Робертса-Смита, после того, как он убил этого человека, появился другой вооруженный по­встанец, и Робертс-Смит поднял пулемет, чтобы выстрелить в него, но его оружие перестало работать. Робертс-Смит сказал, что он опустился на колени, чтобы устранить задержку, и когда он это сделал, другой солдат выстрелил и убил мужчину. Робертс-Смит предположил, что второй мужчина был убит одним из операторов в его команде, и он предположил, что это мог быть один из двух человек. Оба этих человека отрицали в суде, что любое из убийств произошло так, как свидетельствовал Робертс-Смит. В суде утверждалось, что были убиты оба афганца.

- Когда кто-то говорит вам, что это каким-то образом является уголовным деянием или военным пре­ступлением, меня это злит. Меня это действительно злит, - сказал Робертс-Смит в суде.

Все согласны, что патрули SASR вошли во двор "Виски 108", и в показаниях, данных на процессе по делу о диффамации, говорилось, что во дворе было несколько женщин и детей, которые были взвол­нованы и оживлены. После беглого обыска двора один из австралийцев показал, что нашел "боевой лифчик" (нагрудную сумку, в которую можно поместить обоймы с патронами), а также боеприпа­сы и старую русскую гранату в ведре. По его словам, после этого открытия австралийцы решили про­вести более тщательный обыск усадьбы, и там, прикрытый циновкой и небольшим количеством тра­вы, они обнаружили вход в небольшой туннель. Были даны показания о том, что Бен Робертс-Смит предложил зачистить туннель, но предположение о том, что огромный солдат попытается зачистить маленький туннель, было смехотворным. Эта работа была поручена гораздо более низкорослому опе­ратору SASR, ранее служившему в новозеладнской SAS, указанному в суде как "Лицо 35".

"Лицо 5", показал, что это был афганский солдат со своей командой, который заметил вход в туннель, и что он послал "Лицо 35" в туннель без шлема, брони или винтовки, который зачистил туннель со своим пистолетом и вышел, сказав, что туннель чист.

"Лицо 5" и Бен Робертс-Смит показали, что в туннеле был обнаружен тайник с оружием, но людей там не было.

По словам "Лица 5", после зачистки туннеля он объявил "комплекс безопасным", и большая часть от­ряда начала "рыться" в поисках оружия и боеприпасов.

Пятеро нынешних или бывших солдат SASR засвидетельствовали, что из туннеля вышли двое муж­чин, безоружных и не оказывающих сопротивления: один старик, а другой мужчина-инвалид с проте­зом ноги. Один солдат, ныне уоррент-офицер SASR, говорит, что он сам разыскал одного из этих лю­дей, и что оба афганца были оформлены как ЛПК, или "лица, находящиеся под контролем".

- Как только они вышли, они, очевидно, были очень напуганы. У одного была характерная хромота, это человек с протезом ноги, - сказал другой солдат, в своих показаниях назвавшийся "Лицом 40". Он тоже все еще служит в SASR. - Сразу же [после] выхода из своего туннеля он задирал брюки, указы­вая на протез ноги, ожидая какого-то сочувствия со стороны военнослужащих, - сказал он. "Лицо 40" сказал, что несколько командиров патрулей и даже командир отряда, тогда капитан, а сейчас са­мый старший офицер SASR, присутствовали, когда двух мужчин вытаскивали из туннеля.

Этот человек, ныне полковник, показал, что лично не видел, как люди выходили из туннеля, но был расплывчат в своих показаниях и сказал, что в любом случае не может однозначно сказать, были ли убийства, совершенные его солдатами на "Виски 108".

Другой солдат, назвавшийся "Лицом 41", дал показания о том, что двое мужчин, вышедших из тунне­ля, на самом деле были убиты: один был убит самим Беном Робертсом-Смитом, а другой был убит по приказу заместителя командира патруля Робертса-Смита и командира патруля, "Лица 5".

"Лицо 41" сказал, что Робертс-Смит схватил старика, который только что вышел из туннеля, "за шиво­рот" и потащил его к солдату, анонимно представшему в суде как "Лицо 4", который стал одной из са­мых неотъемлемых частей процесса о диффамации.

"Лицо 4" был известен в патруле как "новичок" — отсылка к шутке из фильма "Супер-Трупер". Он по­ступил на военную службу почти 20 годами ранее, в 1990 году, но прошел отбор в SASR только за четыре года до этого назначения. Таким образом, он был одновременно новичком и более чем на 15 лет старше некоторых других операторов патруля. Ранее были заслушаны показания оператора SASR о том, что перед миссией "Виски 108" командир патруля, "Лицо 5", "в веселой манере отплясывал что-то вроде джиги" и говорил, что "мы собираемся дать новичку пустить кровь".

Ряд солдат засвидетельствовали, что Бен Робертс-Смит и "Лицо 5" приказали "Лицу 4" казнить афган­ца, что, по утверждению "Найн Медиа", защищающей свои публикации на основе правды, было при­мером "кровопускания", когда младшему солдату приказывают совершить свое первое убийство, каз­нив пленного.

"Лицо 41" показал, что Бен Робертс-Смит "пинал [пожилого афганца] по ногам сзади под коленями, пока тот не опустился на колени". Солдат сказал, что Робертс-Смит затем "указал на афганца и сказал "Лицу 4": "Застрели его"". "Лицо 41" сказал, что тогда он покинул двор, так как не хотел видеть, что произойдет дальше. Несколько секунд спустя, по его показаниям, он услышал приглушенный вы­стрел, а когда он вернулся во двор, то увидел афганца мертвым, из единственного огнестрельного ра­нения в голову текла кровь. "Лицо 41" сказал, что "Лицо 4", похоже, был "в некотором шоке".

Другой солдат, назвавшийся "Лицом 18", дал показания о том, что после этой миссии он слышал, как Бен Робертс-Смит сказал другому солдату, что "дал пустить кровь новичку".

Когда его спросили, знал ли он о том, что утверждалось, что он убил безоружного афганца 12 апреля 2009 года, Лицо 4 сказал: "Ваша честь, я возражаю на основании защиты от самообвинения". Он был вы­нужден ответить и сказал, что ему известно об этом утверждении. Его спросили, обеспокоен ли он этим обвинением, и он ответил: "Единственное, что меня беспокоит, - это боязнь обвинить себя".

Бен Робертс-Смит отрицает утверждение о том, что он отдал приказ об убийстве или о каком-либо правонарушении. В ходе дачи показаний он сказал, что никогда даже не слышал термина "пустить кровь", пока не уволился из армии и обвинения в военных преступлениях не были опубликованы в средствах массовой информации. "Лицо 5" дал аналогичные показания.

Несколько солдат опознали человека, которого Бен Робертс-Смит предположительно убил, как челове­ка с протезом ноги. "Лицо 41" дал показания о том, что он лично видел убийство на расстоянии.

- [Бен Робертс-Смит] держал свой пулемет в правой руке, подняв его вверх, и левой рукой как бы по-лягушачьи тащил афганца за шиворот", - сказал "Лицо 41". - Я повернулся лицом к [Робертсу-Смиту], чтобы посмотреть, что происходит. Затем он повалил афганца на землю. Афганец приземлился на спи­ну. Затем Р.С. [Робертс-Смит] наклонился, схватил его за плечо и перевернул на живот. Затем я увидел, как он опустил свой автомат и выпустил примерно три-пять пуль в спину афганскому мужчине. После того, как он это сделал, он поднял глаза и увидел, что я стою там, посмотрел на меня и спросил: “Мы все в порядке, у нас все хорошо?” И я просто ответил: “Да, приятель, не волнуйся”.

Другой оператор SASR, назвавшийся "Лицом 14", дал показания в суде о том, что он видел, как один из операторов нес "предмет в форме человека", и что затем он наблюдал, как оператор бросил этот предмет на землю и выстрелил в него из пулемета F89 "Миними". Он сказал, что позже видел Бена Робертса-Смита с таким же оружием, но не смог с абсолютной уверенностью опознать солдата, убив­шего афганца. Этот солдат также дал показания о том, что у убитого был протез ноги.

Другой солдат, назвавшийся "Лицом 24", сказал, что он лично был свидетелем убийства.

- [Бен Робертс-Смит] держал человека за руку, казалось, что он оторвался от земли, и его держали па­раллельно земле, - сказал он суду. - [Робертс-Смит] прошел примерно 15 метров прямо от этого входа, бросил человека на землю и сразу же начал стрелять из пулемета ему в спину. Я помню, как в то вре­мя сказал Лицу 14: "Мы только что были свидетелями казни?"

Человек 24 признал, что не видел лица стрелявшего, но сказал, что может сказать, что это был Бен Ро­бертс-Смит. Бен Робертс-Смит отрицал это обвинение в убийстве или любом другом правонаруше­нии.

"Лицо 24" назвал убийство "показательной казнью", но сказал, что он был недоволен тем, что ему пришлось давать показания против своего товарища после того, как его вызвали в суд. Он сломался, когда давал свои показания.

- Я все еще не согласен с тем фактом, что [Робертс-Смит] находится здесь под сильным давлением за убийство плохих парней, которых мы пришли туда убивать, - сказал он, но он также засвидетельство­вал, что последствия "кровопускания" для психического здоровья некоторых из его друзей были экс­тремальными.

"Лицо 18" сказал, что слышал, как солдат сказал Бену Робертсу-Смиту: - Ты только что это сделал, а РНР [самолет разведки, наблюдения и рекогносцировки, вероятно, бес­пилотник] все еще летает над вами и, возможно, записывает нас.

"Лицо 18" сказал, что сообщение было опубликовано во внутреннем чате отряда, как запрос, где нахо­дится РНР, а в другом сообщении утверждалось, что он был переброшен в другое место.

Адвокат Бена Робертса-Смита на суде Артур Мозес утверждал, что все показания его клиента о пред­полагаемых преступлениях в "Виски 108" были сфабрикованы. На перекрестном допросе он спросил солдат, почему их отчеты не были представлены их начальству или следователям после рейда. Один солдат сказал, что опасается, что, если он подаст жалобу, его могут расценить как "нежелающего вы­полнять задачи солдата SAS". Последствий, которых он опасался, если сообщит о казни, было отстра­нение от патрулирования и [назначение] на обычную работу, например, возможно, присматривать за гражданами Афганистана [солдатами АНА] или даже [отправка] обратно в штаб-квартиру или, в худ­шем случае, признание неподходящим для службы в SAS и отправка обратно в Австралию.

- Слухи дошли бы обо мне раньше, чем я вернулся бы, если бы я что-то сделал из этих вещей и, воз­можно, вернулся бы в казармы, когда все знали, что ты, так сказать, стукач, и не желали работать с то­бой, и, по сути, карьера, ради которой ты так усердно работал, могла возможно, закончится именно так, - продолжил он.

Во время перекрестного допроса "Лицо 5", который имеет уникальную историю службы, отслужив в спецназе Великобритании, прежде чем провести 16 лет в SASR, а затем стать частью "Красного" эс­кадрона DEVGRU в рамках постоянного обмена персоналом КССО/ОКСО, выяснилось, что австра­лийские следователи по военным преступлениям расследуют его действия и Робертс-Смита в связи с тре­мя другими предполагаемыми кровавыми убийствами в 2010 году в западном Дорафшане, причем все предполагаемые жертвы были пленными.

Утверждения заключаются в том, что двое сотрудников SASR, недавно зачисленных в патруль "Ли­ца 5", получили приказы от "Лица 5" и Бена Робертса-Смита казнить каждого пленного, который был за­хвачен в комплексе, обозначенном как "Виски 591", 14 мая 2010 года. Следователи также сооб­щили Бену Робертсу-Смиту и "Лицу 5", что они расследуют предполагаемое убийство пленного, кото­рое, по их мнению, могло быть совершено самим Беном Робертсом-Смитом.

После того, как "Лицо 5" отрицал, что он когда-либо отдавал приказ о кровопускании - он утверждал, как и Робертс-Смит, что никогда не слышал этого термина, пока он не был использован в СМИ - и что он когда-либо был причастен к каким-либо убийствам, адвокат "Найн Медиа" сообщил "Лицу 5", что он и Бен Робертс -Смит вступил в сговор с целью создания скоординированных ложных доказательств в этом судебном процессе. Адвокат также спросил Лицо 5, вступали ли он и Бен Робертс-Смит в сго­вор с целью дачи ложных показаний службе расследования СОА. Лицо 5, который все еще сохра­нял акцент из Глазго, сказал, что это была "охота на ведьм", добавив: -Был сговор, только не с нашей стороны. Ваши свидетели были в сговоре в течение последних 12 лет.

После окончания дачи показаний к 5-му лицу возле его гостиничного номера подошли сотрудники фе­деральной полиции Австралии, расследующие военные преступления. У них был ордер на изъятие его телефона. Утверждается, что бывший солдат отказался выполнить приказ полиции о передаче свое­го телефона и применил физическую силу к офицерам. Мужчина был арестован, и против него были выдвинуты два обвинения: воспрепятствование, помеха, запугивание или сопротивление долж­ностному лицу Содружества и причинение вреда судье или сотруднику правоохранительных органов Содружества. Мужчина был освобожден под залог в размере 10 000 долларов, и ему разрешили поки­нуть страну под обещание, что позже ему будут предъявлены обвинения в суде.

Следуя показаниям "Лица 5", "Лицо 35" показал, что он зачистил туннель в "Виски 108" и сказал, что из туннеля не выходили люди. Он говорил, что все убийства в "Виски 108" были законными.

В ходе перекрестного допроса выяснилось, что "Лицо 35" также находится под следствием за военные преступления Управлением специальных расследований. Утверждалось, что "Лицо 35" убил человека по имени Хаджи Назар Гюль 11 сентября 2012 года — в тот же день и в той же деревне, где Бен Ро­бертс-Смит, как утверждается, сбросил человека со скалы и приказал его убить. Еще один австралий­ский солдат находится под следствием в связи с третьим убийством, которое, как утверждается, было со­вершено в деревне в тот день. "Лицо 35" говорит, что выдвинутые против него обвинения безосно­вательны и что он был ложно обвинен.

Вместе с Беном Робертсом-Смитом, "Лицом 5" и "Лицом 35", два оператора SASR, участвовавшие в миссии "Виски 108", дали показания о том, что в туннеле не было найдено ни одного человека и что во время этой миссии не было совершено никаких убийств.

Адвокаты Бена Робертса-Смита, возглавляемые барристером Артуром Мозесом, утверждают, что эти люди смело говорят правду перед лицом обширного заговора бывших и действующих в настоящее время членов SASR из-за их зависти к Кресту Виктории Бена Робертса-Смита и его успешной карье­ре после окончания военной службы в средствах массовой информации и за гранью.

- В "Виски 108" не было убийств, - сказал Мозес, заявив, что дело против его клиента было "больше похоже на постановку Уолтера Митти", ссылаясь на знаменитого писателя-фантаста, на которого ча­сто ссылаются в австралийских вооруженных силах, обвиняя отдельных лиц во лжи и краже незаслу­женной доблести.

Юристы "Найн-медиа" во главе с адвокатом Николасом Оуэнсом, утверждают, что Бен Робертс-Смит и люди, которые заявили, что в туннеле не было найдено никаких людей, лжесвидетель­ствуют, в неко­торых случаях, чтобы защитить себя от потенциального уголовного преследования, а в других - чтобы защитить своего друга Бена Робертса-Смита.

Неизбежной истиной является то, что во время и после афганской войны в SASR возник опасный за­говор сговора и лжесвидетельства, независимо от того, в какую версию верит судья Энтони Бесанко (решение по этому делу ожидается после выхода в свет этой книги). Другая неизбежная истина заключ­ается в том, что позволение этому утверждению оставаться непроверенным в SASR более десят­и лет является не только моральным оскорблением, но и потенциальным нарушением нацио­нальной безопасности.

Свидетели с обеих сторон по этому делу в настоящее время являются операторами SASR, работающи­ми в составе неафишируемого 4-го эскадрона SASR, наиболее секретной части полка, которая часто со­трудничает с австралийской Секретной службой, Управлением связи Австралии и международными разведывательными службами в своей миссии по сбору международной разведывательной информа­ции.

По крайней мере, один из тех свидетелей, которые в настоящее время служат в 4-м эскадроне, должно быть, лжет суду, следователям по военным преступлениям и, предположительно, начальству в полку. Это неприемлемая угроза национальной безопасности из-за потенциального шантажа и, должно быть, оказывает разрушительное воздействие на сплоченность и эффективность эскадрона и полка.

Протез ноги афганца, убитого на "Виски 108", вернулся в Таринкот пристегнутым к ранцу солдата SASR. Он был вывешен вместе с собранным вражеским оружием и другими трофеями в импровизи­рованном баре SASR "Объятья толстой леди".

Там он стал сосудом для питья и чем-то вроде тотема для отряда, и многие солдаты из отряда "G" за­бирали домой бокалы в форме ноги после их развертывания. Нога даже получила собственное прозви­ще "Das Boot", отсылку к немецкому фильму о нацистской подводной лодке. Нога была установлена на черной доске со словами "DAS BOOT", написанными белым готическим шрифтом вверху. Под бук­вой "Т’ висел немецкий железный крест - высшая военная награда, которой награждались солдаты в на­цистской Германии.

Все, кто входил в круг доверия SASR, пили в "Объятиях толстой леди", включая спецназовцев США и Великобритании, избранный вспомогательный личный состав и даже австралийских генералов. Мно­гие пи­ли из "Das Boot", и многие, кто пил из "Das Boot", были сфотографированы за этим занятием.

В командовании ССО были четко сформулированы правила о съемке и распространении фотографий и видеозаписей из Афганистана, но эти правила повсеместно игнорировались. SASR часто снимали и фотографировали на базе и за ее пределами, и эти материалы широко распространялись среди патру­лей, отрядов, эскадронов и ротаций. Об этом редко рассказывали за пределами полка, но после 2018 года фотографии "Das Boot" начали появляться в средствах массовой информации.

Сначала газеты Fairfax (ныне часть Nine Media) опубликовали изображение ноги в "Объятьях толстой леди", а также размытое изображение бывшего владельца ноги, лежащего мертвым на земле. Затем, два года спустя, появилась фотография уоррент-офицера Джона Летча, пьющего из протеза. На мо­мент создания фотографии Летч все еще служил в SASR и был тем, кто выразил поддержку докладу службы расследования СОА о предполагаемых военных преступлениях в Афганистане. Известно так­же, что он был не согласен по крайней мере с одной из наград или почетных званий, присужденных Бену Робертсу-Смиту.

Летч был командующим сержант-майором SASR, когда было опубликовано изображение, но ушел со своего поста после публикации в СМИ. Ходили слухи, что фотографии "Das Boot" использовались в качестве рычага давления и боеприпаса в разгорающейся гражданской войне внутри сообщества во­еннослужащих SASR и ветеранов.

Затем, несколько месяцев спустя, в средствах массовой информации появилось еще одно изображение "Das Boot". На этот раз на фотографии был изображен размахивающий кулаками, ухмыляющийся Бен Робертс-Смит, держащий две банки пива Heineken, в то время как солдат американского спецназа в ковбойской шляпе, прижавшись к нему, пил из протеза.

Адвокат Робертс-Смита Брюс Макклинток сказал о питье из ноги мертвеца, что: "в схеме человече­ского зла это, на мой взгляд, не очень высоко ценится".

- Следует сделать скидку... на то, что мужчины, участвовавшие в экстремальных боях, могут рассла­биться и разрядить обстановку, - добавил он.

Глава 23

"Вы пытаетесь проиграть эту войну?"

В 2009 году Кабул был очень похож на полдюжины восстанавливаемых столиц по всему миру. Обте­каемые полноприводные автомобили курсировали рядом с бронетранспортерами и древними такси, мимо забаррикадированных четырехзвездочных отелей и замерзающих нищих, а также сквозь посто­янную завесу пыли, смога и, согласно местной легенде, распыленного человеческого дерьма. Иногда случались похищения людей, а также зверства с применением бомб и огнестрельного оружия, но они были редки.

Кабул казался городом за пределами Афганистана, никоим образом не сравнимым с деревнями До­рафшана. Обычно по столице можно было проехать в автомобиле без брони и ходить пешком без ору­жия, без бронежилета, и обычно можно было наблюдать город, который, казалось, не находился в со­стоянии войны. Одной из причин этого было то, что Кабул сохранялся как безопасное место для за­ключения сделок.

Каждый вооруженный субъект в Афганистане извлек выгоду из миллиардов долларов, которые потек­ли в Афганистан, и генерал-лейтенант Рэймонд "Тони" Томас (в отставке), командующий командова­нием специальных операций США, сказал, что Талибан получал долю с каждого доллара США, по­траченного в Афганистане; ссылаясь на министра финансов Талибана, сказавшего, что многие талибы "надеются, что вы никогда не уйдете".

Одним из мест, где можно было заключить сделки в Кабуле, был "Кедровый дом", обшарпанный ре­сторан, пристроенный к ветхому пансионату в центре города. Он выходил фасадом в парк, что позво­ляло незаметно выходить и входить в него, и находился в нескольких минутах ходьбы от Междуна­родной зоны и афганского дворца. 1 декабря 2009 года трое мужчин встретились в "Кедровом доме" для тайной встречи: один австралиец, представляющий американских военных, и два афганских биз­несмена, представляющих движение Талибан.

Австралийцем был Дэвид Килкаллен, в то время советник НАТО и ISAF по борьбе с повстанцами, а также личный советник генерала Маккристала. Между ISAF и элементами движения Талибан были предприняты попытки провести переговоры по обратному каналу, но с обеих сторон существовали препятствия. Поскольку правительство США объявило движение Талибан террористической органи­зацией, ни одному военнослужащему не разрешалось встречаться с членом Талибана, и ни один талиб не встретился бы с военнослужащим в форме вооруженных сил США. Формально являясь гра­жданским лицом, Килкаллен был "исключением" для неофициальных встреч.

Два афганских бизнесмена, с которыми он встречался в Сидаре, были из Кандагара, они также не вхо­дили в военную структуру, но симпатизировали Талибану и поддерживали его. Вероятно, они поддер­живали контакты с шурой Кветты и находились в Кабуле в составе команды талибов, которая вела переговоры с представителями правительства президента Карзая. (Условия, которые они представили в 2009 году, в то время считались неприемлемыми Соединенными Штатами, но были приняты прези­дентом Дональдом Трампом в 2020 году.) Выйдя из ресторана, телохранители афганцев и австралийца разделили шашлыки на автостоянке. Внутри Килкаллен поговорил с бизнесменами, пытаясь оценить цели движения Талибан и установить дополнительные обратные каналы связи с противником, которые в какой-то момент могли бы быть ис­пользованы для прекращения войны.

Как и во многих местах, где заключались сделки в Кабуле, в "Кедровом доме" был телевизор с плос­ким экраном. Там часто показывали международные спортивные состязания, но в тот вечер все глаза в ресторане были прикованы к телевизору, ожидая, что это будет знаковая речь о войне.

Ожидалось, что президент Барак Обама, вступивший в должность менее чем год назад, подробно расскажет о том, как отныне американские военные будут вести войну в Афганистане. Это должно было стать объявлением о новой стратегии, разработанной после нескольких месяцев упорной торгов­ли, переговоров и участия экспертов (в том числе на основе исследований, проведенных Килкалле­ном). Молодой, темноволосый и ясноглазый президент Обама поднялся на кафедру в Воен­ной акаде­мии США в Вест-Пойнте и произнес речь под названием "Новый путь вперед в Афганиста­не и Паки­стане".

- Будучи курсантами, вы добровольно пошли на службу в это опасное время, - сказал президент Оба­ма. - Некоторые из вас воевали в Афганистане. Некоторые из вас будут отправлены туда в командиров­ки. Как ваш главнокомандующий, я обязан вам миссией, которая четко определена и достойна вашей службы. И именно поэтому, после завершения голосования в Афганистане, я настоял на тщательном пересмотре нашей стратегии, обзор позволил мне задать сложные вопросы и изучить все различные варианты вместе с моей командой национальной безопасности, нашим военным и гражданским руко­водством в Афганистане и нашими ключевыми партнерами. На данный момент этот обзор завершен. И как Верховный главнокомандующий, я решил, что в наших жизненно важных национальных ин­тересах направить в Афганистан дополнительные 30 000 военнослужащих США.

Это был значительный приток войск, почти удвоивший численность иностранных войск в стране. Президент Обама продолжил: - Через 18 месяцев наши войска начнут возвращаться домой. Это те ресурсы, которые нам необходи­мы, чтобы перехватить инициативу, одновременно наращивая афганский потенциал, который может обеспечить ответственный вывод наших сил из Афганистана.

Двое кандагарских бизнесменов, обедавших с Килкалленом, начали смеяться, и австралиец спросил почему.

- Вы пытаетесь проиграть эту войну? - спросил один из них. - Завтра талибы выйдут на улицу и ска­жут всем: "Эй, возможно, вам нравятся американцы, но вы только что слышали, как их президент ска­зал, что они уходят в июле? И что вы будете делать в августе?" - сказал один из них.

Расчет войны изменился для талибов. Сроки могли сместиться, как это и произошло, но теперь был крайний срок, начиная с которого талибы могли действовать. Часто повторяемая максима в Афгани­стане заключалась в том, что у американцев были часы, а у талибов было время.

- Теперь талибы знали, что им нужно делать, просто оставаться в поле зрения общественности и сохранять некоторые рычаги влияния в Афганистане, но не более того, - говорит Килкаллен. - Это то, что военные называют “экономией силы”.

Цель войны талибов состояла в том, чтобы заставить афганцев, особенно сельских афганцев, предпо­честь свою форму правления, правосудия и безопасности любой другой предлагаемой форме. И по­скольку значительные районы страны были взбешены бесхозяйственностью правительства и деспо­тичным поведением оккупационных сил, Талибан справедливо рассудил, что достижение этой цели не потребует сосредоточения на военной составляющей.

Время для ISAF и Афганистана теперь шлосвоим чередом. Эффективное правительство и сильные силы безопасности должны были быть созданы в Афганистане до того, как западные войска покинут страну, иначе это наверняка привело бы к гражданской войне и, вероятно, к господству Талибана. В 2009 году численность Афганской национальной армии на бумаге составляла примерно 90 000 воен­нослужащих. План состоял в том, чтобы выставить еще 40-50 тысяч солдат в 2010 году, а затем еще 100 000 в 2011 году. Австралия обязалась подготовить бригаду солдат, которые взяли бы на себя пол­ную ответственность за обеспечение безопасности в провинции Урузган.

В 2009 году Кевин Радд объявил, что Австралии придется "значительно увеличить "пропускную способность" обучения Афганской национальной армии. Цель состоит в том, чтобы создать в Урузга­не 4‑ю бригаду Афганской национальной армии, готовую обеспечить безопасность в провинции, как только они смогут взять на себя эти обязанности".

Австралия пыталась подготовить около 3300 солдат в Урузгане. 4-я бригада Афганской национальной армии будет состоять из штаба бригады, трех пехотных кандаков, кандака боевой поддержки, кандака боевой службы поддержки и гарнизонного кандака. Они также готовили и планировали кандак по обеспечению безопасности дорожного движения, это были силы Матиуллы Хана.

Люди Матиуллы были местными и верными ему, и они были одними из наиболее эффективных бой­цов, но в других местах употребление наркотиков было высоким, а мотивация низкой. Дезертир­ство было постоянной проблемой: афганские солдаты в Урузгане зарабатывали около 25 долларов США наличными в неделю и часто покидали свою патрульную базу, когда их семья нуждалась в этих день­гах или когда боевые действия в местах, где у них не было семейных или племенных интересов, были слишком ожесточенными. Короче говоря, присутствие афганских сил безопасности было сла­бым по всей стране, но особенно в Урузгане, за исключением людей Матиуллы.

Когда президент Обама произносил свою речь в Вест-Пойнте, вера в афганское правительство была низкой. На самом деле, возможно, она была близка к самой низкой возможной точке. Всего за месяц до выступления Обамы, Афганистан проголосовал за возвращение Хамида Карзая на высший пост, но его переизбрание было запятнано насилием, коррупцией, недоверием и незаинтересованностью.

Движение Талибан и кандидаты, связанные с движением Талибан, не были включены в избиратель­ный процесс, поэтому эта группа бойкотировала выборы и заявила, что они насильственно сорвут как кампанию, так и день выборов. Более того, после почти восьми лет плохого правления Карзай больше не был предпочтительным кандидатом международного сообщества. Два других кандидата получали помощь от Соединенных Штатов. И снова вступили в игру афганские полевые командиры.

Хамид Карзай заключил ряд сделок с афганскими полевыми командирами, чтобы привести его к вла­сти, в первую очередь с предполагаемым военным преступником Абдулом Рашидом Дустумом, кото­рый вернулся из Дубая за три дня до выборов, чтобы помочь поддержать Карзая в голосовании. Поле­вые командиры также привлекались ISAF и Соединенными Штатами для содействия обеспечению безопасности в день выборов. В 21 из 34 провинций страны ISAF заплатили вооруженным ополчен­цам за обеспечение безопасности выборов, что не способствовало восприятию этих выборов как сво­бодных и справедливых.

В Урузгане австралийские военнослужащие в день выборов контролировали 12 избирательных участков и зафиксировали более десятка обстрелов, с помощью 107-мм реактивных снарядов, 82-мм минометов, стрелкового оружия и реактивных гранатометов. Ни один австралийский солдат не был убит или ранен, но только около 150 избирателей прошли через каждый участок. Явка избирателей по всей стране была очень низкой, но в Урузгане она была значительно ниже, чем по стране в среднем.

С возвращением Хамида Карзая на пост президента, в немалой степени благодаря упорному торгу по­левых командиров, участию меньшинства в политическом процессе и роли талибов, играющих на­сильственную, деструктивную и обструкционистскую роль, в Афганистане все шло своим чередом. Для всех международных сил реальность на местах и желаемое конечное состояние были далеки друг от друга, и теперь, когда военные силы должны были уйти, начался стремительный процесс обеспече­ния стабильности и восстановления.

Кевин Радд объявил о "общегосударственных" обязательствах в Урузгане, при этом военные, феде­ральная полиция Австралии и дипломатические силы и организации по оказанию помощи работали сообща. (Это не упоминалось, но австралийские силы специального назначения в значительной степе­ни остались за рамками этой попытки общегосударственной координации.) Частью этих усилий ста­нет первое развертывание Австралийского гражданского корпуса (АГК), нового подразделения ав­стралийской государственной службы, за которое выступал Кевин Радд. Перед этим подразделением будет поставлена задача направить технических правительственных экспертов в районы стихийных бедствий и зоны военных действий, чтобы они могли помочь в восстановлении.

Одной из задач АГК была стабилизация долины Хора, района к северу от Таринкота, на умиротворе­ние которого были потрачены миллиарды долларов и десятки жизней. Позже эти усилия привели к первой жертве среди гражданского населения Австралии в ходе войны.

В течение всего дня и ночи 19 февраля 2010 года премьер-министр Нидерландов Ян Петер Балкененде пытался сохранить единство своего правительства. Споры в кабинете министров с лидерами других партий правящей коалиции были обычной задачей премьер-министра Балкененде, и эти споры иногда продолжались всю ночь, но рассвет всегда приносил компромисс. До февраля 2010 года.

В течение 16 часов Балкененде и его министр иностранных дел Максим Верхаген, оба из партии "Хри­стианско-демократический призыв", утверждали, что голландцы должны продолжать свою мис­сию в Урузгане еще как минимум два года. Они отметили успех миссии на данный момент: в Урузгане были построены патрульные базы и обучено более 1600 полицейских, и любой член правительства, кото­рый регулярно посещал Таринкот, увидел бы, как преобразилась столица провинции, с увеличе­нием количества продуктов на рынках и богатства на улицах. Однако заместитель премьер-министра и ли­дер Лейбористской партии Ваутер Бос провел черту на песке: не было никаких обстоятельств, при ко­торых он и его партия одобрили бы продление миссии.

Бос утверждал, что Таринкот не был Урузганом, и что, судя по тому, что ему сказали, на данный мо­мент в Афганистане просто невозможно победить. Голландская миссия всегда была ограничена по времени, и этот предел был достигнут. Обязательства перед Соединенными Штатами были выполне­ны.

Тупиковую ситуацию разрешить не удалось. 20 февраля премьер-министр Балкененде связался с гол­ландским монархом, королевой Беатрикс, чтобы сообщить ей, что его правительство скоро падет.

Позиция Ваутера Боса укрепилась на следующий день, когда появились сообщения о том, что в ре­зультате авиаудара НАТО в Урузгане погибло несколько мирных жителей. Со временем выяснилось, что в этом нападении участвовали не голландские войска, а операторы на американских вертолетах "Литтл Бёрд", которые атаковали колонну микроавтобусов, в которых, по их мнению, находились по­встанцы. Они убили 27 человек, включая женщин и детей.

Боевая миссия Нидерландов в Афганистане завершится в августе 2010 года, что сделает их первой страной НАТО, задействованной в Афганистане, которая прекратит свое участие. Оперативная группа "Урузган" стала объединенной группой "Урузган" под руководством США.

При премьер-министре Радде число австралийских солдат в Афганистане выросло примерно с 1000 до 1550, но просьбы о выделении дополнительных австралийских войск были отклонены. Вместо это­го были отправлены в Урузган несколько словацких и сингапурских солдат, а Соединенные Штаты также подтвердили свои обязательства.

Для австралийского спецназа вывод голландских войск из Урузгана мало что изменил, за исключени­ем того, что Матиулла Хан теперь будет обладать еще большей властью в провинции и займет офици­альные посты. Полковник Джеймс Крейтон, командир объединенной группы "Урузган", так отозвался о Матиулле в статье, которую он написал для "Дипломата": "Я признал, что, хотя его подозрительные прошлые и нынешние действия были неприемлемы в соответствии с официальной западной практи­кой, они подпадали под негласную моральную защиту афганской национальной полиции, губернатора провинции и президента Афганистана". В 2011 году Матиулла стал начальником полиции провинции Урузган, и эту должность он будет занимать до своей смерти.

В сентябре 2011 года ABC обратилась к Министерству обороны с просьбой объяснить отношения между австралийскими силами в Урузгане и полевым командиром после того, как он стал начальни­ком полиции, и их ответ был таким: "В рамках усилий ISAF по содействию стабилизации Афганистана австралийские вооруженные силы регулярно взаимодействуют с широким кругом племенных и общинных лидеров в Урузгане инклю­зивным и беспристрастным образом. В этой обстановке Матиулла Хан является одной из многих влиятельных фигур, с которыми сотрудничают австралийцы. Австралия работает с такими лицами та­ким образом, чтобы гарантировать позитивное использование их влияния в поддержку управления и безопасности в Урузгане. Как начальник полиции Урузгана, мы ожидаем, что Матиулла Хан будет действовать беспристрастно и профессионально и продолжит оказывать положительное влияние на безопасность в провинции".

Это заявление серьезно преуменьшает и даже искажает отношения между австралийским спецназом и Матиуллой Ханом.

Оставляя в стороне оперативные отношения, Матиулла был единственным "общественным лидером" из Урузгана, представители которого, включая его заместителя Мидоха Хана, посетили Австралию за счет Министерства обороны, где Мидоху подарили поездку в бухту с австралийскими солдатами и по­сещение зоопарка в парке Таронга. Он также был единственным общественным лидером, который по­дарил десятки золотых часов офицерам ОГССО и, по крайней мере, одному австралийскому генералу.

В месяцы между падением правительства Нидерландов и выводом голландских войск из Урузгана, Австралия также пережила период политических потрясений. Популярность Кевина Радда шла на убыль; опросы показали, что если он возглавит партию на следующих выборах, лейбористы проигра­ют. Это вызвало беспокойство в правительстве, и в июне было подано ходатайство о сложении полно­мочий. Когда Радд понял, что проиграет это ходатайство, Джулия Гиллард выиграла дело без сопро­тивления и стала новым премьер-министром. В июле премьер-министр Гиллард объявил о проведе­нии досрочных федеральных выборов, которые состоялись в августе.

Утечка электронных писем Госдепартамента США из Австралии в Вашингтон объясняла, что смена правительства вряд ли изменит приверженность Австралии Афганистану. "Представители лейбори­стов сказали нам, что один из уроков, который Гиллард извлекла из выборов 2004 года, заключался в том, что австралийцы не изберут премьер-министра, который воспринимается как антиамериканец", - говорилось в одном электронном письме. "Продолжаю изучать это, но, насколько я могу судить, это не будет иметь большого значения. И лейбористы, и оппозиция поддерживают Афганистан, так что это не изменится", - писалось другом.

Хотя Австралия пережила серию смертей в Афганистане в июне, июле и августе 2010 года ( чтобы первые 11 австралийских солдат были убиты в Афганистане потребо­валось восемь лет, но для следую­щих десяти потребовалось всего 80 дней), война в Афганистане никогда не была существен­ной проблемой выборов. 21 августа и Лейбористская партия, и Либеральная партия получили 72 ме­ста в Палате представителей, но лейбористы взяли на себя правительство меньшинства после того, как бы­ли уверены в поддержке независимых и "зеленых". "Зеленые" настаивали на ряде уступок со стороны лейбористов, включая парламентские дебаты об участии Австралии в войне. И так получи­лось, что в октябре 2010 года, спустя девять лет после ввода австралийских войск в Афганистан, основные пар­тии были вынуждены провести первые парламентские дебаты о войне.

В Палате представителей было произнесено 28 речей, наполненных разговорами о терактах 11 сентя­бря, взрывах на Бали и обязательствах Австралии по договору АНЗЮС, но, казалось, лишь немногие из них были основаны на сколько-нибудь близком понимании того, что Австралия на самом деле дела­ла в Урузгане. В ходе этих дебатов "зеленые" утверждали, что австралийские вооруженные силы должны вернуться домой, но и премьер-министр Гиллард, и лидер оппозиции Тони Эббот высказа­лись в решительную поддержку продолжения их присутствия. То же самое сделало большинство их коллег.

- Я считаю, что теперь у нас есть правильная стратегия, опытный командующий генерал Петреус [ге­нерал Дэвид Петреус взял на себя командование ISAF после того, как Стэнли Маккристал обругал президента Обаму в статье "Роллинг Стоун"] и ресурсы, необходимые для реализации стратегии, - сказала Гиллард.

С противоположной речью выступил доктор Мэл Уошер, либеральный депутат парламента от округа Перт, где проживало много солдат SASR, некоторые из которых были друзьями Уошера. В его речи утвержда­лось, что батальон, который тренировала Австралия, был "самым безнадежным сборищем тварей, ко­торых Бог когда-либо посылал на планету", и что правительство Карзая было "самым кор­румпированным правительством на планете".

Речь Уошера было одной из очень немногих речей, в которых высказывались за вывод ав­стралийских войск, и единственной, в которой конкретно содержался призыв к выводу австралийских сил специ­ального назначения из Афганистана.

- Когда вы направляетесь в те районы, где наши парни [SASR] пытаются остановить этих людей, со­здающих самодельные взрывные устройства... вы не видите отцов, - сказал он. - Вы не видите ника­ких братьев. Очевидно, почему нет. У нас там лучшие команды профессионалов в истории, но мы не завоевываем сердца и умы... Давайте вернемся домой и постараемся не оставить после себя крова­вой бойни.

Глава 24

"Общеизвестно, что крест Виктории - это политическое заявление, используемое правительством для публикации хороших новостей"

Джон Кантуэлл стал командующим всеми австралийскими вооруженными силами в Афганистане в 2010 году после значительного боевого опыта, но не в Афганистане, а в Ираке. Сын фермера, выращи­вающего арахис в Квинсленде, Кантуэлл родился в многодетной католической семье, пятеро из вось­ми детей которой вступили в австралийскую армию. Он поступил на службу рядовым, но в возрасте двадцати с небольшим лет перешел на офицерскую стезю и упорно трудился, чтобы стать командиром танковых войск.

Будучи 34-летним майором, Кантуэлл оказался командиром бри­танского бронетанкового эскадрона по обмену с британской армией, во время вторжения в Ирак в 1991 году. Он был свидетелем бое­вых дей­ствий и наблюдал, как десятки иракцев были заживо погребены американскими бульдозерами во вре­мя первого штурма, и этот образ не выходит у него из головы по сей день. Будучи 50-летним бригад­ным генералом, Кантуэлл занимал пост начальника по стратегическим операциям в Ираке всех много­национальных сил. Этот пост сопровождался еще большим количеством ужасов: однажды, когда он находился в районе Багдада, неподалеку взорвался заминированный автомобиль. Залитая кровью до­рога и разбросанные детские башмачки потом неотступно преследовали его в памяти.

За время своей службы Кантуэлл был вознагражден званиями и титулами, в том числе американского ордена Почетного легиона, кавалера ордена Австралии и офицера ордена Австралии. Он также полу­чил звание генерал-майора и получил самое значительное зарубежное командование, которое могли предоставить СОА: командующий объединенной оперативной группой 633 (ООГ 633).

Все австралийские войска в районе операций на Ближнем Востоке, или АВБВ (несмотря на расплыв­чатость определения, сюда входили австралийские силы в Афганистане), работали как крупная регио­нальная оперативная группа под названием объединенная оперативная группа 633. Командующий этой оперативной группы возглавлял командную структуру всех оперативных групп СОА в регионе, вклю­чая ОГССО. Офис Кантуэлла находился на авиабазе Аль-Минхад, в 20 километрах к югу от Ду­бая в Объединенных Арабских Эмиратах, где Австралия содержала крупную военную базу для всех опера­ций в регионе, но поскольку Афганистан был самым крупным и динамичным районом опера­ций, его офисом также был Таринкот и патрульные базы за его пределами, где наиболее активной группой под его командованием была ОГССО.

Когда Кантуэлл принял командование ООГ 633, он спросил командующего ССО, как он мог бы по­мочь в операциях сил специального назначения, и возникли две основные проблемы. Одной из них были географические ограничения, наложенные на силы специального назначения, границы провин­ции Урузган, а другой отсутствие вертолетов и беспилотников, необходимых им для проведения опе­раций. Кантуэлл говорит, что он пытался решить эти проблемы наилучшим образом, каким только мог.

У Австралии были вертолеты, действующие в Афганистане, два "Чинука" из 5-го авиационного полка, но, по словам генерал-майора Кантуэлла, они в основном работали в окрестностях Кандагара, достав­ляя почту и грузы на отдаленные базы патрулирования США. И без того раздробленной ОГССО при­ходилось работать в поэтапном режиме, продиктованном наличием вертолетов США. Это означа­ло, что SASR работала одни дни, а коммандос - другие, что вызвало дальнейшую напряженность меж­ду двумя силовыми подразделениями.

Кантуэлл связался с министром обороны Ангусом Хьюстоном, попросив, чтобы некоторые из 30 с лишним австралийских "Блэкхоков" и, возможно, другие австралийские летательные аппараты были переброшены в Таринкот не только для ОГССО, но и для оперативной группы по обучению, которая хотела избежать дорог, начиненных самодельными взрывными устройствами. Кантуэлл говорит, что начальник сил обороны согласился с тем, что австралийские вертолеты были крайне необходимы, но "через несколько дней мне позвонил НОСО [начальник отдела совместных операций] Бунгендор , что­бы дать мне пинка под зад за то, что я вышел за рамки дозволенного".

- По сути, это было “не высовывайся, черт возьми", - говорит Кантуэлл.

Были установлены параметры миссии: ровно 1550 австралийских военнослужащих и никаких отдель­ных австралийских вертолетов. И штурмовой отряд "Альфа", и штурмовой отряд "Браво" стали ма­стерами в поиске собственных средств передвижения.

Для штурмового отряда "Браво" проблема с вертолетами была частично решена, когда оно наладило отношения с Управлением по борьбе с наркотиками США (УБН). УБН направило военизированные группы в Афганистан со спорной задачей: уничтожить основную сельскохозяйственную культуру Аф­ганистана - опийный мак. Были опасения, что эти усилия по искоренению могут привести к гибели сельскохозяйственных работников, лишению их средств к существованию и, в конечном счете, к раз­жиганию мятежа.

Военизированные группы УБН, известные как группы консультативной поддержки, дислоцированные за рубежом, или групы FAST УБН, не могли действовать в наиболее опасных районах Афганистана без военной помощи, поэтому штурмовой отряд "Браво" агитировал за сотрудничество с УБН, у кото­рого был собственный арендованный парк военных вертолетов американского и российского произ­водства. Австралийские силы специального назначения не имели разрешения от правительства Ав­стралии на проведение операций по пресечению распространения наркотиков, и их было нелегко перебросить в Гильменд, где проводилась основная часть этих операций, но обоснование заключалось в том, что опийный мак финансировал повстанцев в Урузгане, поэтому "операции по пресечению свя­зей" (поскольку "связи" был точкой соприкосновения повстанцев с производством наркотиков) были технически разрешены.

Набор задач был утвержден, и эти операции стали одними из самых жестоких, предпринятых ОГССО, в результате чего многие сотни, а может быть, и тысячи афганцев, защищавших или работавших на этих маковых полях или перерабатывающих заводах, были убиты подразделениями "Браво" и FAST.

Для штурмового отряда "Альфа" еще на третьей ротации было установлено, что одним из способов до­биться использования американских вертолетов и беспилотников было преследование целей ССПВ на национальном или региональном уровне. Однако многие из них находились за пределами Урузгана. Одним движением ручки или словом по телефону генерал-майор Кантуэлл мог одобрять миссии за пределами определенных оперативных зон Австралии, и он делал это регулярно. Повстанцы не были привязаны к географическим границам, поэтому для него не имело смысла, что люди, охотящиеся на них, должны иметь подобные ограничения.

В 2010 году SASR участвовала в двух крупных и получивших широкую огласку акциях, которые произошли за пределами обычных районов деятельности в Австралии. В апреле ОГССО поддержала народное восстание в Гизабе, районе на севере Урузгана, который некоторое время удерживался по­встанцами. Австралийцы прилетели, чтобы поддержать тех, кого американская пресса охарактеризо­вала как "хороших парней из Гизаба", присоединившись к группе людей Матиуллы благодаря "Блэк­хокам" из оперативной группы "Беспощадные" 101-й воздушно-десантной дивизии США.

Они легко очистили районный центр, и восстание было охарактеризовано как хорошая новость по всей территории Соединенных Штатов. По словам американского командующего, цитируемого "Ва­шингтон Пост", это было "возможно, самое важное, что произошло на юге Афганистана в этом году". Но независимые аналитики расценили это действие по-другому, заявив, что это была в основном меж­доусобная семейная ссора.

Мартина ван Бийлерт, антропологический эксперт по племенной динамике в Урузгане, говорит, что восстание было "частью регулярных приливов и отливов властных отношений, не обязательно хоро­ших или плохих, в основном неоднозначных, крайне хрупких и совершенно обратимых". Она говорит, что талибы покинули этот район во время "восстания", но это был не первый случай, когда их не были рады видеть семьи в районном центре, и их влияние быстро вернулось.

Другой и наиболее заметной акцией австралийского спецназа было наступление в Шах-Вали-Кот, воз­главляемое Австралией наступление на северный район в провинции Кандагар, который талибы пыта­лись сдать силам Джейсона Америна и Хамида Карзая еще в 2002 году. Этот район был создан как важный для повстанцев "ход сообщения" (коридор снабжения и передвижения) из Кандагара в Уруз­ган, и это июньское наступление должно было стать седьмой миссией, которую там начнет ОГССО, но между шестой и седьмой операциями была преднамеренная пауза, позволяющая повстанцам обос­новаться, чтобы позже они могли быть убиты в массовом порядке.

Эта седьмая миссия началась с того, что австралийские коммандос прибыли в этот район с нескольки­ми людьми Матиуллы, и как только они это сделали, между ними завязалась перестрелка. Почти сотня спецназовцев участвовали в этом сражении в один из самых жарких дней в году в провинции. Ртут­ный столбик достиг 45 градусов, австралийская униформа пропиталась потом, а на них обруши­лись обжигающие волны жара, когда открыли огонь пулеметы и тяжелое вооружение.

Пока происходил этот бой, подразделение SASR ожидало в Таринкоте в полном боевом снаряжении, готовое поразить любую цель ССПВ, которая могла быть обнаружена при радиоперехвате. После того, как из Кабула было оказано значительное политическое давление с целью прекращения ночных рей­дов (давление, которое еще больше усилилось после того, как престарелый двоюродный брат Хамида Карзая был казнен во время ночного рейда либо по ошибке, либо по ложному доносу), многим силам специального назначения было запрещено действовать ночью. Считается, что SASR все еще могла проводить ночные рейды, но предпочла действовать днем, чтобы максимизировать свои возможности по наведению на цель.

Пока коммандос сражались, цель ССПВ национального уровня - по сообщениям, объект "Рубака", за которым охотился элемент ОГССО в Кандагаре, — был обнаружен при радиоперехвате в соседней де­ревне под названием Тизак. SASR вылетели четырьмя "Блэкхоками" оперативной группы "Беспощад­ные" при поддержке "Апача", и в Тизаке они обнаружили гораздо большие силы, чем ожидали. Это был один из немногих случаев, когда превосходящие по численности австралийские войска сражались с окопавшимся противником в лобовом бою в ближнем бою. Были моменты крайней опасности для SASR, особенно когда против них были созданы оборонительные позиции из двух или трех пулеметов ПКМ.

Пока бушевало сражение, Джон Кантуэлл слушал радиопередачи солдат, находившихся на земле. Слыша громкие выстрелы по радио, он испугался, что австралийцы погибли, и был в восторге, услы­шав, что в результате сражения ни один австралийец не был убит, и только двое товарищей были ране­ны. В конечном счете, битва закончилась разгромом. По оценкам, было убито 76 афганцев, большинство SASR, но некоторые - сопровождавшими их "Апачами". Сообщалось, что только двое афганцев попали в плен.

Было установлено, что ряд операторов SASR и коммандос внесли значительный вклад в победу ав­стралийских вооруженных сил в сражениях, и они были должным образом награждены медалями. Од­ной из этих медалей был еще один Крест Виктории, высшая награда в системе почетных званий и на­град министерства обороны Австралии. Солдатом, получившим Крест Виктории, был Бен Робертс-Смит.

Его представление к награде гласило: "После начала штурма патруль подвергся очень массированному, интенсивному, эффективному и про­должительному огню с позиции противника. Капрал Робертс-Смит и члены его патруля вели бой в направлении позиции противника до тех пор, пока на расстоянии 40 метров массированный огонь не помешал дальнейшему продвижению вперед. На этом этапе он определил возможность воспользо­ваться некоторым прикрытием, предоставляемым небольшим зданием.

Приблизившись к зданию, капрал Робертс-Смит опознал повстанца-гранатометчика, пытавшегося вступить в бой с его патрулем. Капрал Робертс-Смит инстинктивно выстрелил в повстанца в упор, что привело к гибели повстанца. Поскольку члены его патруля все еще были зажаты тремя вражескими пулеметными позициями, он обозначил свою собственную позицию, чтобы отвлечь огонь от своего патруля, что позволило им открыть огонь по врагу. Его действия позволили командиру патруля бро­сить гранату и заставить замолчать один из пулеметов.

Воспользовавшись преимуществом и продемонстрировав крайнюю преданность долгу и самую замет­ную доблесть, капрал Робертс-Смит, полностью пренебрегая собственной безопасностью, штурмовал позиции противника, убив двух оставшихся пулеметчиков".

Объект ССПВ, за которым SASR охотился в Тизаке, избежал боя, но позже сообщалось, что он был ранен и скончался. Десять из убитых на месте позже были отнесены к целям средней ценности. Вы­ступая перед исследователем Австралийского военного мемориала, Бен Робертс-Смит сказал: - Американское командование, ответственное за южный Афганистан, было в восторге.

Хотя все полномочия австралийского командования в Афганистане шли через генерал-майора Джона Кантуэлла, он говорит, что его представление об операциях спецназа было неполным.

- Я все равно всегда был человеком, не относящимся к силам специального назначения, - говорит он. -У меня не было возможности свободно перемещаться по их территории. Я никогда не выезжал из их комплекса.

Будучи старшим офицером на местах, и имея всего четыре генерала, превосходящих его по званию в австралийской армии, Кантуэлл решил, что ему нужно больше знать о том, что делает ОГССО, поэто­му он "потребовал это увидеть".

- Мне был предоставлен исключительный доступ к парням из спецназа, значительно больший, чем моим предшественникам, - говорит Кантуэлл, который делил трапезу с некоторыми операторами, хо­дил с ними на стрельбище и выпивал в "Объятиях толстой леди". (Он говорит, что никогда не видел "Das Boot" и никогда не пил из него; он вспоминает, что больше удивился, увидев мотоциклиста, гото­вящего пончики в баре.) В Кэмп-Рассел Кантуэлл попытался лучше понять что такое ССПВ и то, что SASR делали в Афгани­стане. Он говорит, что действительно санкционировал некоторые миссии ССПВ и подписал разреше­ние на некоторые цели ССПВ, но также отметил, что одновременно действовали американские разре­шения и разрешения ISAF, поэтому у него не было полной картины того, что делали австралийские силы специального назначения. Однако, исходя из тех знаний, которые у него были, Кантуэлл говорит, что, по его мнению, миссии по наведению на цель и то, как они соотносились с общей военной стра­тегией, были ошибочными.

- У меня было такое чувство, что мы убиваем людей... Здорово, но в течение нескольких часов и, ко­нечно, недель находилась замена, - говорит Кантуэлл. - Повстанцы были удивительно устойчивы к ре­генерации новых игроков. Это было все равно что играть в "Прибей крота".

- Показателем эффективности было то, сколько у нас было страйков, кого мы уложили, и сколько вы­черкнуто было в большой таблице известных плохих парней. Это был показатель эффективности. Что [мы] делали, чтобы предотвратить дальнейшее влияние Талибана и других повстанческих группиро­вок на население?

Патрульные базы, построенные к северу от Хоры и к востоку через долину Мехрабад, предполагали влияние за пределами Таринкота, но воздействие с этих баз было ограниченным. То же самое каса­лось координации между австралийскими и коалиционными силами специального назначения, обыч­ными силами, удерживающими эти базы, и афганским правительством и военными. После битвы, подобной в Тизаке, обычно не было ни усилий, ни возможностей привлечь афганские правительствен­ные силы для закрепления военных успехов.

- Мы никогда не следили за действиями [спецназа], направленными на снижение боеспособности про­тивника. Не было никакой связной картины, - говорит Кантуэлл.

Когда Кантуэлл передвигался по Кэмп-Расселу, у него возникло еще одно опасение по поводу того, чем являлись цели ССПВ: потенциальный моральный ущерб и доказательства его причинения.

- Мы просто выстраивали [SASR] в линию и бросали их на цели, и из-за сложности ситуаций, количе­ства оружия вокруг [и] склонности афганцев защищать свой дом, особенно в ночное время, это был такой очевидный путь к душевным травмам.

Как человек, Кантуэлл был обеспокоен тем, что люди, находящиеся под его командованием, могут страдать. Как старший офицер, он был обеспокоен тем, что война в Афганистане, возможно, на самом деле снижает возможности австралийских сил специального назначения.

- У меня действительно было ощущение, что они движутся вспять, - признает он. - Ближе к концу мое­го тура я увидел, что многие части моих сил испытывают душевные страдания. Я сам это чувство­вал.

После Ирака у Джона Кантуэлла начали проявляться симптомы посттравматического стрессового расстройства, и он проходил лечение у психолога. В Афганистане он понял, что его симптомы возвра­щаются.

- Потому что я сам был чувствителен к этому... Я наблюдал за этим и увидел много свидетельств этого в рядах спецназа, - говорит он.

Кантуэлл расспросил нескольких человек, в том числе полкового старшину SASR, о случаях пост­травматического стрессового расстройства в Кэмп-Рассел, и ему в один голос ответили, что в австра­лийских силах специального назначения таких случаев не было.

- Я говорил об этом с Беном Робертсом-Смитом, - вспоминает он. - Я поговорил с ним и его приятеля­ми об этом, и они сказали: "Черт возьми, нет, сэр, ни у кого в SAS нет проблем с психическим здоро­вьем”, - говорит Кантуэлл, подчеркнуто кивая и подмигивая. - "Нам не разрешается иметь их".

Одним из людей, убитых Беном Робертсом-Смитом в Тизаке, был 15-летний мальчик, который, как со­общалось, был вооружен пулеметом, когда его убили. Смерть мальчика была хорошим убийством, ко­торое соответствовало правилам ведения боевых действий, но Робертс-Смит, выступая в качестве сви­детеля в зале суда 18D в 2021 году, сказал, что он боролся с этим. Это был один из многих эмоцио­нальных, а иногда и слезливых моментов в суде, когда громадный бывший солдат давал показания.

До судебного разбирательства в средствах массовой информации не было сообщений, обвиняющих Бена Робертса-Смита в каких-либо правонарушениях в Тизаке, и, следовательно, это участие не было частью жалобы на диффамацию, поданной юридической командой Робертса-Смита. Но адвокат быв­шего солдата Брюс Макклинток, допросил Робертс-Смита о битве в зале суда, назвав ее "переломным моментом" для полка.

Макклинток, вероятно, преследовал две цели, когда включал битву при Тизаке в процесс о диффама­ции. Первая заключалась в том, чтобы установить высокий репутационный уровень, с которого упал Бен Робертс-Смит, когда появились статьи, в которых утверждалось, что он был военным преступни­ком. Вторым была попытка установить злонамеренные мотивы источников этих историй, многие из которых сами были операторами SASR и, как утверждал Бен Робертс-Смит, завидовали Кресту Викто­рии, которым он был награжден.

- Несмотря на все то хорошее, что это принесло мне и позволило мне делать, к сожалению, в моем случае это также принесло мне много несчастий и боли, - сказал Робертс-Смит о своем награждении Крестом Виктории. - Это поставило мишень мне на спину.

Робертс-Смит утверждал, что впоследствии люди из SASR "раскритиковали" его.

Утверждение о том, что солдаты SASR будут обращаться к средствам массовой информации, лгать и потенциально причастны к военным преступлениям, адвокат "Найн Медиа" Николас Оуэнс, назвал маловероятным. В своем вступительном слове Оуэнс утверждал, что идея о том, что 21 солдат и быв­шие военнослужащие, число, которое, как тогда ожидалось, даст показания против Бена Робертса-Смита, лжесвидетельствовали просто из-за зависти, была "по своей сути неправдоподобной".

- Некоторые из этих свидетелей сами были причастны к преступлениям. Действительно ли можно предположить, что человек сам признался бы в убийстве только для того, чтобы дать волю некоторой зависти из-за медали? - спросил Оуэнс.

Артур Мозес, сказал, что это именно то, что сделали некоторые свидетели, заявив, что один свиде­тель, который, по его словам, одержим Беном Робертсом-Смитом, "слышал слухи... и из-за Креста Виктории он начинает охоту за военными преступлениями". Он также сказал, что другой свидетель солгал суду об истории, которая неоднократно "проваливалась", и что "ложь вытекает из показаний этого человека".

"Лицо 4", бывший "новичок", который, как утверждалось в суде, казнил афганца по приказу Бена Ро­бертса-Смита в "Виски 108", дал показания о своей роли в битве при Тизаке, заявив, что он и Робертс-Смит сражались плечом к плечу. Он рассказал суду о том, как был обстрелян тремя мужчинами, когда его патруль все еще находился в вертолете, и почувствовал жар от взрыва РПГ. Он рассказал суду о приземлении и убийстве одного из этих мужчин, в то время как Бен Робертс-Смит убил двух других. Он сообщил суду, что ему и Робертс-Смиту было приказано оказать поддержку в медицинской эвакуа­ции раненого австралийского солдата и афганского солдата. Он рассказал о том, что вертолет меди­цинской службы подвергся массированному обстрелу из стрелкового оружия, и о том, что была вызва­на непосредственная воздушная поддержка. Затем "Лицо 4" подробно рассказал о своих воспоминани­ях о действии, за которое Бен Робертс-Смит был награжден Крестом Виктории.

"Лицо 4", Бен Робертс-Смит, и их патрулю было приказано двигаться туда, где находился остальной отряд, вспомнил он. Когда они это сделали, их прижали огнем, и они укрылись за стеной. Они пыта­лись сделать амбразуры, проделывая отверстия в стене и выглядывая через них, но в то время как враг мог видеть их и по ним стреляли, когда они появлялись, австралийцы не могли видеть врага. Они ре­шили перепрыгнуть через стену и продвинуться вперед, и как только они это сделали, они вступили в бой. Солдат SASR обнаружил и убил одного врага на открытой местности, но с невидимых позиций был открыт новый огонь.

"Лицо 4" сказал, что он живо помнит пулеметную стрельбу, раздавшуюся между ним и Беном Роберт­сом-Смитом. В роще из маленьких и редких деревьев австралийцы укрылись за любым укрытием, ко­торое смогли найти.

- Я отчетливо помню, как лежал там и смотрел на [Робертса-Смита], а у него было пепельно-серое лицо... Я помню, как думал, что буду выглядеть точно так же, потому что у меня было абсолютное чувство абсолютного ужаса из-за количества огня, который по нам вели, не только точный огонь, но и непрерывный, эффективный огонь, - сказал "Лицо 4".

"Лицо 4" показал, что другой солдат решил попытаться обойти позицию с фланга, и что он и Робертс-Смит решили атаковать вперед и попытаться сблизиться с противником. Они продвигались вперед, стреляя на ходу. Они могли видеть людей впереди, но еще не определили огневые позиции противни­ка. Робертс-Смит двинулся к позиции потенциального противника, окну в жилом комплексе, через ко­торое был виден РПГ, прислоненный к стене. "Лицо 4" сказал, что он укрылся, и что, когда он это сде­лал, он увидел два пулеметных ствола и клубящиеся выхлопные газы в жилом комплексе примерно в десяти метрах от него. Бен Робертс-Смит бросился к окну, где был замечен РПГ, и крикнул в ответ: "Один мертвый враг!"

Другой свидетель, в настоящее время служащий в SASR в качестве уоррент-офицера, показал, что Бен Робертс-Смит позже сказал ему, что этот человек был безоружен и пытался скрыться. Бен Робертс-Смит категорически отрицает это.

"Лицо 4" сказал, что после этого убийства он показал Бену Робертсу-Смиту сигналы рукой, которые означали "Два пулемета, в десяти метрах чуть правее железной барки". "Лицо 4" сказал, что затем Ро­бертс-Смит показал ему гранату.

- Хорошо, на счет три!- прокричал "Лицо 4", перекрывая грохот пулеметов.

После отсчета "Лицо 4" выскочил из укрытия и выстрелил, когда Робертс-Смит бросил гранату. Он и Робертс-Смит нырнули обратно за укрытие и стали ждать взрыва, но его не последовало. Свидетель­ство "Лица 4" состояло в том, что сила огня к тому времени все равно значительно уменьшилась.

"Лицо 4" показал, что командир их патруля затем кричал на них, спрашивая, где находятся стрелки. "Лицо 4" использовал полевые сигналы, чтобы объяснить, где он их видел. "Лицо 4" сказал, что ко­мандир патруля, "Лицо 5", определил позицию, а затем "Лицо 4" и Робертс-Смит открыли прикрываю­щий огонь, чтобы "Лицо 5" мог бросить гранату. По словам "Лица 4", он и Робертс-Смит услышали звук взрыва гранаты и вышли из укрытия, как их учили делать, бросившись к вражеской позиции.

По показаниям "Лица 4" после взрыва гранаты по ним больше не велся эффективный огонь. Он пола­гал, что теперь уже одинокий стрелок был оглушен гранатой и стрелял с вертикали по деревьям. "Лицо 4" сказал, что Бен Робертс-Смит был первым, кто добрался до стены, откуда стреляли пулеме­ты, и застрелил обоих пулеметчиков, в то время как "Лицо 4" прибыл двумя секундами позже, также стреляя.

"Лицо 4" сказал, что и он, и Робертс-Смит повернулись к открытой двери, из которой они видели дви­жение, и каждый убил еще одного человека. Они зачистили и обезопасили территорию, и на этом ак­ция закончилась.

Другой свидетель сказал, что ранения, полученные одним из пулеметчиков, свидетельствуют о том, что он был убит подавляющим огнем "Лица 4". Свидетель также сказал, что Бен Робертс-Смит и он сам в более позднем разговоре согласились с тем, что "Лицо 4" убил одного из пулеметчиков, но этот момент был оспорен адвокатом Бена Робертс-Смита.

- Этот поступок стал кульминацией моей профессиональной карьеры, потому что я не подвел [Бена Робертса-Смита], и мы оба поддерживали друг друга, и мы вместе преодолели непреодолимые труд­ности, - сказал "Лицо 4".

"Лицо 4" сказал, что после того, как он вернулся в Перт, он начал слышать от людей, что его должны наградить крестом Виктории. Он подумал, что выбор времени имеет смысл. - Общеизвестно [в мини­стерстве обороны], что крест Виктории - это политическое заявление, используемое правительством для публикации хороших новостей, - сказал он. - [правительство и главы оборонных ведомств] хотели получить хорошие новости. 2010 год был самым жестоким периодом в Афганистане, и мы потеряли много людей, а они хотели хороших новостей.

"Лицо 4" дал показания что три дня спустя ему сказали, что крест Виктории должен был получить не он, а сын судьи Бен Робертс-Смит.

Представление к этой награде, которая была присуждена в 2011 году, включает в себя некоторые су­щественные отступления от показаний, данных "Лицом 4". "Лицо 4"не был признан за свои действия в бою до 2013 года, когда он был награжден Медалью за отвагу; он показал, что, по его мнению, за­держка была вызвана тем, что " полагается медаль в каждую ротацию".

Это точка зрения, с которой соглашается большинство источников. Командир патруля Бена Робертса-Смита, "Лицо 5", бывший оператор SBS и DEVGRU, который также находится под следствием за предполагаемое убийство задержанного, был награжден "Звездой доблести" за свои действия в битве при Тизаке. Это медаль, уступающая только Кресту Виктории в австралийской системе почетных зва­ний и наград.

В ходе перекрестного допроса Артур Мозес спросил "Лицо 4", завидовал ли он Бену Робертсу-Смиту, награжденному крестом Виктории, и Мозес перечислил почести и благословения, которыми впослед­ствии пользовался Робертс-Смит: он стал старшим исполнительным директором "Седьмого канала", отцом года в Австралии и председателем Национального совета ДняАвстралии.

- Поверь мне, я ему не завидую, - сказал "Лицо 4".

Адвокат пошел дальше, предположив, что "Лицо 4" был одержим Беном Робертсом-Смитом и хотел уничтожить его. Мозес также обсудил различные проблемы психического здоровья "Лица 4" после боевых действий и его увольнение по состоянию здоровья из SASR в 2021 году из-за психического расстройства.

"Лицо 4" энергично опроверг предположение о том, что его показания были ложными.

- Я любил [Бена Робертса-Смита] как брата, - заявил он.

Он заявил суду, что не хотел иметь ничего общего с делом о диффамации и что его заставили давать показания повесткой в суд.

Офицер СОА, который служил в САСР в 2010 году, но не пожелал назвать свое имя, говорит, что бит­ва при Тизаке принесла полку гордость, но также оставила в нем раскол. Он говорит, что многое в Ти­заке было образцовым и, как говорится в представлении к Кресту Виктории Бена Робертса-Смита, "соответствовало лучшим традициям австралийской армии и австралийских сил обороны". Но, по словам офицера, некоторые действия в Тизаке не были столь образцовыми.

Он также утверждает, что после акции некоторые медали были вручены солдатам, которые, по его мнению, уже имели чрезмерное и негативное влияние в полку и которых защищала горстка влиятель­ных офицеров. Другой бывший офицер SASR сказал, что после Тизака медали вручались "крупным личностям с большим самомнением, которые были хулиганами и просто хотели убить как можно больше людей".

Бывший офицер SASR сказал, что Тизак "по сути, был моментом, когда [офицеры] потеряли контроль над полком".

В суде Эндрю Хасти, бывший капитан SASR и до мая 2022 года помощник министра обороны Ав­стралии, показал, что после Тизака и получения Креста Виктории Бен Робертс-Смит был "на вершине структуры власти SAS".

Генерал-майор Джон Кантуэлл говорит, что "барабанный бой смерти" начался в Урузгане 27 июня 2010 года, когда саперы Джейкоб Мерланд и Даррен Смит, 21 и 25 лет соответственно, были убиты во время обследования предполагаемого самодельного взрывного устройства в долине Мехрабад. Также погибла Херби, их собака по обнаружению взрывчатых веществ.

После этих смертей произошло крушение американского вертолета "Блэкхок", на борту которого наход­ились австралийские коммандос, выполнявшие следующую миссию после Тизака. Погиб один американский член экипажа, а также австралийские коммандос, рядовой Скотт Палмер, 27 лет, рядо­вой Тимоти Аплин, 38 лет, и рядовой Бенджамин Чак, 27 лет. Семеро других коммандос получили се­рьезные ранения, включая черепно-мозговые травмы.

Несколько дней спустя спешившийся австралийский патруль инструкторов, возвращавшийся на бое­вую заставу "Машал" в долине Блучи, привел в действие самодельное взрывное устройство. В ре­зультате погиб 23-летний рядовой Натан Бьюс и несколько человек получили серьезные ранения, в том числе еще один австралийский солдат и восьмилетняя девочка.

В августе произошел еще один случай гибели в SASR. Во время выполнения миссии в Кандагаре сов­местно с американскими силами патруль SASR был атакован с очень близкого расстояния. 29-летний солдат Джейсон Браун получил смертельные огнестрельные ранения. Командир его патруля получил шесть попаданий в шлем, штаны и бронежилет, когда пытался оттащить подчиненного в безопасное место.

Неделю спустя двое австралийских рядовых, Грант Кирби, 35 лет, и Томас Дейл, 21 год, были убиты самодельным взрывным устройством, опять же в долине Блучи на подходе к Хоре.

Через четыре дня после этих смертей подразделение австралийских солдат из оперативной группы по обучению патрулировало вместе с войсками АНА в Дехравуте, районе к востоку от Таринкот, ко­торый контролировали голландцы и который с тех пор был передан австралийцам. Голландцы вложи­ли зна­чительные ресурсы в реконструкцию этого района, и он считался одним из самых безопасных в про­винции, но Дехравут также был известен сменой лояльности.

24 августа 2010 года австралийский и афганский патрули находились недалеко от деревни Дерапет, когда с ними вступили в бой до 100 повстанцев. Во время боя младший капрал Джаред Маккинни, 28 лет, из оперативной группы по обучению, был убит. Позже другой солдат, капрал Дэниел Кейгран, был награжден третьим австралийским военным крестом Виктории за свои действия в битве при Де­рапете.

Снова, и снова, и снова на долю генерал-майора Кантуэлла выпадало стоять перед понесшими тяже­лую утрату войсками и приказывать им продолжать движение. Это было нелегко, потому что к настоя­щему времени он уже мало верил в то, что войну можно выиграть.

- Все, кто смотрел на картину, которую я видел, чувствовали то же самое, - говорит Кантуэлл. - Моя роль заключалась в том, чтобы поддерживать моральный дух и говорить им то, что им нужно было услышать, [чтобы] они продолжали идти, продолжали бороться, продолжали жертвовать и делать то, о чем мы их просим. Я особенно подчеркивал наследие, которое мы, австралийцы, несем, абсолютную важность заботы о своих товарищах. Чего я не говорил, так это того, что все это полетит в тартарары через пару лет. Это все время было у меня в голове. Я не сомневался, абсолютно не сомневался, что все это развалится в ту минуту, когда мы отвернемся.

Заместитель Кантвелла однажды спросил своего командира, почему они были в Афганистане, для че­го все это было. Вместе пара попыталась найти оправдание, в котором основное внимание уделялось средствам и пролитой австралийской крови. Но они так и не смогли.

- Мы здесь, потому что мы рехнулись, - сказал Кантуэлл своему офицеру. - Мы делаем это, потому что нам сказали это сделать.

В начале 2011 года Джон Кантуэлл завершил свою работу и вернулся в Австралию. Там его психиче­ское здоровье значительно ухудшилось, и у него был диагностирован острый посттравматический стресс. Он получал медикаментозное лечение и в конечном итоге был госпитализирован в психиатри­ческую клинику. По словам Кантуэлла, лечение, которое он получил, было в основном успешным, и теперь он успешно справляется со своим посттравматическим стрессовым расстройством.

Генерал-майор Ангус Кэмпбелл, ранее командовавший отрядом и эскадроном в SASR, сменил Канту­элла на посту командующего ООГ 633. Генерал Кэмпбелл в настоящее время является начальником Сил обороны Австралии.

Глава 25

"Убийство стало стимулом... Это было абсурдно"

Когда Марк Уэйлс вернулся в свою вторую полноценную боевую командировку в Урузган в середине 2010 года, он сделал это уже вымотанным. В 2008 и 2009 годах офицер SASR провел за границей больше дней, чем в Австралии, причем достаточное количество этих дней он провел в Кабуле, чтобы ему удалось поддерживать романтические отношения с дислоцированным там агентом МИ-6. Его обя­занности в 2008 и 2009 годах в основном приводили его в Кабул, а также в Кандагар, но иногда и в Та­ринкот, что давало ему возможность связаться с подразделением SASR, выполнявшим обязанности ОГССО.

В одном случае в 2009 году друг затащил Уэйлса в одну из комнат команды SASR в Кэмп-Рассел, где патрульные спали и отдыхали. Был полдень, и ему вручили крепкий "Джонни Уокер" и сухое, а также ноутбук, на котором отображалась карусель ужасных изображений.

- Посмотри на фотографии этой гребаной засады, - сказал солдат.

Эта команда участвовала в битве при Хас-Урузгане, за которую Марк Дональдсон был награжден кре­стом Виктории. Снимки были сделаны во время миссии за день до сражения, когда австралийские снайперы брали в прицел своих винтовок волну за волной афганцев.

- Мы покрошили этих ублюдков, - сказал Уэйлсу один из солдат.

Эти люди действительно были покрошены. На экране компьютера были изображения пробитого "Хай­люкса" и груды мертвых тел; целые конечности были оторваны пулями, такова была мощность некото­рых видов используемого оружия. На одном снимке мозг и спинномозговая жидкость все еще сочи­лись из большой раны на лбу. На другом была полностью снесена половина головы мужчины.

Уэльс знал, что отстраненность, то, что часто омывает берега ненависти, необходима в полевых усло­виях, чтобы быть эффективным, и для него это выглядело как отстраненность. Он пытался взаимодей­ствовать с образами, бравадой и выпивкой в полдень, но он уже боролся с алкогольной зависимостью и последствиями посттравматического стрессового расстройства. Одна минута, один час, один день за раз — вот как он проходил через эту войну.

- Я просто замалчивал это, - говорит Уэйлс о своем посттравматическом стрессовом расстройстве. - И сосредоточился на том, чтобы пережить эту часть войны. Все так делали.

Когда Марк Уэйлс вернулся в Урузган для своей второй ротации в ОГССО в середине 2010 года, он принял на себя обязанности заместителя командира, или старпома, прибывающего "сабельного" эс­кадрона, 1-го эскадрона. Во время передачи полномочий уходящий командир эскадрона пошутил с Уэльсом, что он надеется, что они оставили несколько целей для новичков. Во время ротации они вы­черкнули из целей ССПВ девять человек, не говоря уже о десятках других, убитых во время рейдов в Тизаке и окрестностях Шах-Вали-Кот.

Официально миссия ОГССО заключалась в подготовке к передаче дел афганскому руководству, но неофициально, по словам Уэйлса, задачей было "убийство в промышленных масштабах в надежде ослабить противника".

ССПВ и высоко приоритетные цели теперь были в центре внимания SASR, и в ходе этой ротации был доступен длинный список целей ССПВ, новых и старых: объект "Булава", объект "Нунчаки", объект "Торпеда", объект "Гиацинт", а также неуловимые устаревшие цели, такие как объект "Рапира". Также во время этой ротации Уэйлс и группа других офицеров спецназа пришли к выводу, что миссия в Аф­ганистане просто не работает.

Уэльс провел в Афганистане примерно столько же времени, сколько и любой другой человек, начиная с 2007 года, и видел миссию со всех сторон. В Канберре и в Кабуле, подумал он, возможно, факты можно было бы изложить таким образом, чтобы была обоснована идея о том, что войну все еще мож­но выиграть, но на местах все выглядело по-другому.

- Были макро-проблемы, которые были настолько велики, что никакое количество миссий по уничто­жению или захвату не могло их исправить, - говорит Уэйлс.

Пакистанская граница была открыта для талибов, и ненависть племен к афганскому правительству и к тем, кого считали оккупационными силами, только росла. Другие проблемы включали неспособность коалиции создать надежные и эффективные местные силы безопасности, а также тот факт, что, не­смотря на непрерывную деятельность в Афганистане в течение пяти лет, коалиционные силы плохо понимали динамику местных племен.

- Мы бы попытались изучить там местность, населенную людьми, но это было такое дерьмовое зрели­ще, что смотреть можно было только на выступающие особенности, - говорит Уэйлс. - Матиулла Хан был одним из них, и его небольшая коалиция, были и другие начальники полиции, но было трудно по­нять, что происходит. Даже [афганцы] не знали. Они были там просто для того, чтобы заработать немного денег, укрепить свою власть и использовать нас для сведения счетов, так что некоторые из этих парней, без сомнения, использовали нас. По-настоящему эффективной полиции и армии не было, и мы это знали.

После зачисток, убийств и арестов по ССПВ и сражений, подобных тому, что произошло в Тизаке, у австралийцев не было никакой возможности обезопасить и удержать территорию, на которой было пролито так много крови, поэтому они сдавали территорию повстанцам, как только те ее захватывали. Большая часть австралийской миссии была посвящена созданию афганской полиции и армии, но су­ществовало множество постоянных проблем как с полицией, так и с армией, которые так и не были решены.

- Неважно, в какую долину вы идете и кого убиваете, если в стратегию не заложен конечный ре­зультат, вы не помогаете военным усилиям, - говорит Уэйлс. - Мы могли быть настолько хороши, на­сколько хотели, это не имело значения.

Уэйлс говорит, что еще одна проблема заключалась в том, что в самом сердце австралийских сил спе­циального назначения возникла опасная проблема со структурой стимулирования.

- В бизнесе это постоянно говорят. "Вы показываете мне стимул, а я покажу вам поведение". Джекпо­ты, цели ССПВ, медали за выполнение заданий по целям ССПВ - все это стало частью ОГССО, - го­ворит Уэйлс, который после увольнения из армии получил степень магистра делового администриро­вания в колледже Лиги Плюща в Соединенных Штатах.

Если цель ССПВ будет обнаружена и уничтожена, в отчете будет отражено, что ценная цель была лик­видирована и миссия увенчалась успехом. Если цель ССПВ не будет найдена, но начнется перестрел­ка с гибелью повстанцев, это тоже будет успехом, независимо от потенциального долгосрочного эф­фекта убийств.

- Убийство стало стимулом, - говорит Уэйлс. - Мы не говорим о защите населения или дополнитель­ных эффектах, это было просто количество жертв. Это было абсурдно. Не было никакого измеряемого воздействия, когда вы просто измеряете количество убийств.

По словам Уэйлса, во время его второй ротации в ОГССО качество целей ССПВ было не таким, как раньше.

- Мы с [другим офицером] смеялись, потому что в ССПВ был парень, который отвечал за четырех парней. Этот парень - эквивалент младшего капрала в австралийской армии. Теперь у нас в долбаном ССПВ есть младшие капралы.

Для запуска миссии ССПВ потребовались сотни человеко-часов в Афганистане и Канберре, оборудо­вание стоимостью в миллионы долларов, не говоря уже о том, что австралийские и афганские солдаты и местные гражданские лица подвергались большому риску. Во время этой ротации в голове Уэльса постоянно крутилась мысль: "Это гребаная шутка — мы сражаемся с грязными фермерами".

Еще одно осознание, которое пришло к Уэльсу, заключалось в том, что каждая ротация ОГССО те­перь потенциально снижала возможности SASR.

- Мы не могли двигаться вперед, потому что получали хороший опыт боевых действий, но это не кон­фликт между государствами, они повстанцы, - говорит он. - Через несколько лет мы узнали все, что собирались узнать, и вместо того, чтобы двигаться вперед, мы возвращались назад. Мы выжимали все соки; мы слишком зацикливались на методе лействия.

Уэльс был не одинок в своем мнении. Группа офицеров на уровне капитанов и майоров полагала, что стратегия ведения войны была в корне скомпрометирована и, возможно, нанесла ущерб боеспособно­сти полка. По словам Уэйлса, это была одна из двух философских школ в офицерских ря­дах SASR.

- Были офицеры, которые... хотели быть связанными с солдатами, которые хотели продолжать делать то, что они делали, и были другие, которые говорили: “Это явно не работает”, - говорит Уэйлс.

Он говорит, что несогласные были "более тихой" группой, потому что "это не то, что хочет услышать полк, когда мы отправляем солдат воевать и, возможно, умирать.

Уэйлс говорит, что группу офицеров "статус-кво" часто поддерживали командиры патрулей и старшие стрелки, которые заслужили положение не по чину. Эти стрелки, по словам Уэйлса, заслужили уваже­ние, поскольку именно они взяли на себя весь физический (и, как теперь кажется, юридический) риск от имени полка. По словам Уэйлса, они заключили соглашение, устное или негласное, с офице­рами, которое, по сути, сводилось к следующему: "Ребята, позвольте нам делать то, что мы хотим, и вы по­лучите медали. Просто не стойте у нас на пути".

Успешное содействие преследованию целей ССПВ было одним из критериев для получения медали такого класса, которая включала медаль "За выдающиеся заслуги" и крест "За выдающиеся заслуги". Они часто вручались старшим офицерам и представляли собой значительный толчок к их карьере. Двадцать семь крестов и лент за выдающиеся заслуги (это означает, что получатель получал вторую или даже третью награду за выдающиеся заслуги) были вручены во время афганского конфликта, на­ряду с 65 медалями и лентами за выдающиеся заслуги.

Я спросил генерал-майора Кантуэлла (который получил крест "За выдающиеся заслуги" за командова­ние ООГ 633), считает ли он, что в SOTG возникла опасная структура стимулирования. Он ответил, что не думал об этом.

- Возможно, я был более наивен, чем сам думал, - говорит он.

Мэтью Буйо, который ротировался в Афганистане в 2010 году с Марком Уэйлсом в качестве сержант-майора эскадрона, не заботился о качестве целей ССПВ. В его обязанности не входило заботиться об этом. Как говорит Буйо, преследуя плохую цель, вы можете погибнуть так же, как и преследуя хоро­шую. Его ра­бота заключалась в поддержании порядка в эскадроне и создании моста между солдатами и офицера­ми.

Однако у Буйо были другие опасения. Он полагал, что некоторые солдаты, принадлежащие к поколе­нию операторов SASR под его началом, были способны и хотели выполнять некоторые из наиболее деликатных и жестоких аспектов работы, но не проявляли такого энтузиазма к выполнению других обязанностей.

- Не знаю, назвал бы я это слабостью, но они были не такими выносливыми, какими должны были быть, - говорит он.

Буйо полностью осознает, что существует давняя традиция, когда старшие солдаты считают младших солдат под их командованием слишком мягкими, но он беспокоился, что это не проблема поколений, а проблема, вызванная длинным хвостом этой долгой войны. Он чувствовал, что были структурные проблемы на уровне патрулей и в контроле, который проявляли люди во время патрулирования. Выра­жение лица и отношение некоторых стрелков менялись, говорит он. Менялась даже физическая форма этих солдат: если раньше они были стройными и жилистыми, как спортсмены состязаний на выно­сливость, то теперь это были широкоплечие, мускулистые пауэрлифтеры.

- Я думаю, что вся эта выносливость и жизнестойкость была подорвана тем, как мы действовали, - го­ворит Буйо. - Вертолетные операции, утром пристрелите пару плохих парней, днем вы в спортзале.

Он также считает, что солдаты слишком зациклились на Афганистане.

- Мы были на операции, но мир все еще вращается. Через несколько месяцев мы собираемся заняться чем-то другим.

Наличие набора возможностей, подобного швейцарскому армейскому ножу, было заложено в основу SASR. Они были силами "прорыва в случае чрезвычайной ситуации", "последней линией обороны", силами "решения неразрешимых проблем", бесконечно действующими в пустыне, в джунглях, на бе­регу океана, в воздухе и в любом типе города. Считалось, что эти другие возможности не должны притупляться, иначе лучшие солдаты полка могли увязнуть в бесконечных рейдах против целей, кото­рые могли иметь, а могли и не иметь существенного отношения к целям конфликта.

Одной из обязанностей Буйо в качестве сержант-майора эскадрона было следить за тем, чтобы его солдаты были в курсе их обучения и продвигались по карьерной лестнице, но он обнаружил, что определенная группа солдат и командиров патрулей, люди с большим боевым опытом, отказывались от курсов и отказывались продвигаться по карьерной лестнице.

- Существовал картель парней, которые хотели быть стрелками, командирами патрулей и не подни­маться выше этого звания, - объясняет он. - Они не хотели брать на себя ответственность за проведе­ние курсов и стрельбищ, выполнять всю тяжелую работу за кулисами, которая в первую очередь при­влекает людей к операциям.

Некоторые курсы, например, для солдат, готовящихся к повышению в звании, проводились регуляр­ной армией, а не командованием ССО, и лишь в редких случаях. Если один из этих курсов совпадал с развертыванием, оператор SASR, ожидающий повышения в звании, был обязан покинуть Афганистан и вернуться в Австралию. Буйо говорит, что некоторые стрелки отказывались проходить такие курсы и смогли это сделать из-за репутационной власти, которой они обладали над некоторыми офицерами SASR. Возвращаться в Австралию во время операции, чтобы пройти курс обучения, проводимый старшими солдатами пехоты, классом солдат, которые, независимо от их должности и опыта, счита­лись бы "в основном куском дерьма", было бессовестно, и поэтому часто они этого не делали.

- Многие закрывали на это глаза, потому что все хотели быть хорошими парнями, - говорит Буйо. И единственными хорошими парнями, которые существовали в мире, были операторы в полку.

В SASR возникла культура порочной исключительности. Описываемое одними как "братство", а дру­гими как нечто вроде "банды мотоциклистов", ядро солдат с большим боевым опытом, которые часто были на уровне капралов или сержантов, обладало значительной властью над многими в полку и ОГС­СО, включая даже вспомогательный персонал и офицеров SASR, которые ротировались в полк и из пол­ка и поэтому часто стремились быть принятыми старшими операторами.

- Это была очень высокомерная, закрытая организация, - говорит Буйо. - Я заметил, что для полка, а я был частью этого, все, кто был вне полка, были недостойны.

Мэтью Буйо в последний раз покинул Афганистан в 2011 году. Сейчас он живет в Тасмании и руково­дит бизнесом, предлагающим походы по дикой природе острова. Он говорит, что по-прежнему любит SASR: он ценит каждое мгновение, проведенное на службе в нем, и все еще служил бы в полку, если бы казармы Кэмпбелла находились в Тасмании.

- Это особый полк, в котором исключительные люди делают то, что не под силу никому другому в ав­стралийских вооруженных силах, - говорит он.

Но он также отмечает, что в полку нет смысла, если он не подотчетен правительству и не является ча­стью остальной армии.

- В конце концов, мы в армии, - говорит он. - Ты должен делать то, что тебе говорят, и некоторые люди не могли с этим смириться.

Буйо был частью "Черной" оперативной группы, одного из прототипических и наиболее подпольных рейдерских формирований после 11 сентября, но даже это подразделение, по его словам, строго под­чинялось более крупной командной структуре и гражданской политической власти.

- Ни на одном этапе не было недостатка в субординации, и ни на одном этапе им не сошло бы с рук то дерьмо, которое [некоторым патрулям SASR] сходило с рук [в Афганистане], - объясняет он. - Мы, со­вершенно точно не собирались стрелять кому-либо в затылок.

Глава 26

"Наша стратегия четко определена, наша стратегия постоянна"

В течение 2011 года было совершено несколько убийств, которые повлияли на стратегическую ситуа­цию в Афганистане. Одно было совершено Соединенными Штатами, а другое - движением Талибан и связанными с ним силами.

Первое убийство было довольно стандартным рейдом с тактической точки зрения: прямое нападение на интересующий объект, где, по предположениям разведки, должна была быть об­наружена приори­тетная цель. На данный момент в регионе насчитывалось по меньшей мере дюжина подразделений Коалиции, которые могли бы провести атаку только из Австралии их было два, но мис­сия была пере­дана ОКСО, а получила зеленый свет DEVGRU. Нападающие встретили ограниченное сопротивле­ние, и цель была легко убита.

Три аспекта рейда отличали его от тысяч предшествовавших ему. Во-первых, для доставки солдат ис­пользовался новый малозаметный вариант вертолета UH-60 "Блэкхок" (более тихий и с меньшим ра­диолокационным профилем). Вторая заключалась в том, что рейд был проведен на территории Паки­стана, а не Афганистана. И третья заключалась в том, что целью был Усама бен Ладен.

После битвы при Тора-Бора ЦРУ и ОКСО выделили огромные ресурсы на охоту за Усамой бен Ладе­ном, но в течение многих лет не было никаких надежных зацепок. Например пытки, проводимые ЦРУ, не способствовали установлению местонахождения бен Ладена, равно как и получению каких-либо хороших, действенных разведданных, ведущих к убийству или поимке других лидеров "Аль-Каиды". Затем, в 2011 году, за двумя мужчинами, которые, как известно, были курьерами "Аль-Каиды", про­следили до усадьбы в пакистанском городе Абботтабад, в нескольких сотнях километров от восточной гра­ницы Афганистана. Это было место, где всего несколькими месяцами ранее был арестован один из ба­лийских террористов, Умар Патек.

Местоположение стало чрезвычайно интересным для ЦРУ, когда они обнаружили, что в большой и дорогой усадьбе не было ни телефона, ни подключения к Интернету, и, согласно снимкам с беспилот­ника, там жил высокий пожилой бородатый мужчина, который любил гулять по территории усадьбы, но никогда не выходил на улицы или в близлежащий парк. Спецслужбы США ждали, наблюдали и на­деялись на разоблачительный момент, но его не последовало. Решение о проникновении на террито­рию усадьбы было оставлено за президентом Обамой, который одобрил рейд в апреле 2011 года.

Ранним утром 2 мая 2011 года два отделения операторов DEVGRU высадились из экспериментальных вертолетов внутри усадьбы. Один из вертолетов частично разбился при заходе на посадку из-за ошиб­ки при висении; хотя никто не пострадал, перед эвакуацией вертолет пришлось уничтожить на земле. Операторы пронеслись по территории комплекса, убив пять человек, включая Усаму бен Ладена, ушли с большим количеством компьютеров, жестких дисков и документов, поднялись на борт одного из вертолетов-невидимок и "Чинука", вызванного с позиции ГБР, и помчались обратно в Джелалабад, откуда была начата миссия.

Хотя Бен Ладен лично не участвовал в территориальной войне по ту сторону границы в Афганистане, его убийство изменило стратегическую картину как для Соединенных Штатов, так и для движения Талибан. Для Соединенных Штатов убийство бен Ладена представляло собой достижение важной во­енной цели, и, в отличие от других целей, заявленных Соединенными Штатами, таких как образова­ние женщин и расширение демократии, оно было необратимым. Ликвидация бен Ладена облегчила Соединенным Штатам переговоры о выходе из Афганистана, и это также облегчило задачу Талибану.

Многие из старших и более высокопоставленных талибов принесли байя, или клятву личной верно­сти бен Ладену перед терактами 11 сентября. Это были священные договоры по законам шариата, и свя­занные ей люди, которые позиционировали себя как блюстителей шариата в Афганистане, не мог­ли легко изменить свою позицию по отношению к "Аль-Каиде", пока бен Ладен был жив. Однако с его смертью они освободились от своих клятв и внезапно обрели большую гибкость.

Через пять недель после убийства Усамы бен Ладена президент Обама выступил с речью, посвящен­ной "пути продвижения вперед в Афганистане". Президент США объяснил Соединенным Штатам, Афганистану, Пакистану и всему миру, что американские войска начнут вывод в следующем месяце. К концу года около 10 000 американских военнослужащих вернутся домой.

- Мы начинаем это сокращение с сильной позиции... Нам придется проделать тяжелую работу, чтобы сохранить достигнутые нами успехи, в то время как мы выводим наши силы и передаем ответствен­ность за безопасность афганскому правительству, - сказал Обама. - А в мае следующего года в Чикаго мы проведем саммит с нашими союзниками и партнерами по НАТО, чтобы определить следующий этап этого перехода.

В преддверии этой встречи в Чикаго премьер-министр Джулия Гиллард выступила с ключевой речью на обеде, организованном компанией "Боинг", объяснив сроки, в соответствии с которыми работают австралийские военные.

- Мы вступили в заключительный процесс, процесс перехода, мы знаем, что этот процесс продлится от 12 до 18 месяцев, и мы знаем, что по его окончании основная часть наших сил сможет вернуться домой, - сказала Гиллард. - Таким образом, наша стратегия четко определена, наша стратегия постоян­на, и мы не можем позволить, чтобы даже самые тяжелые потери изменили нашу стратегию. Мы не можем допустить, чтобы потери диктовали, как мы будем участвовать в этой войне и доведем нашу миссию до конца. На мой взгляд, это было бы неподобающим чествованием людей, которых мы поте­ряли. На мой взгляд, это означало бы подвести нашу нацию. Мы отправились туда с определенной це­лью, и мы доведем эту цель до конца.

Почти все австралийские войска будут выведены из Урузгана в 2013 году; то же самое произойдет и с большинством войск Соединенных Штатов. Сроки вывода утверждались. Приближался финал.

Через месяц после речи Барака Обамы "Путь вперед" талибы провели разрушительную кампанию убийств, которая существенно изменила политическую динамику на юге Афганиста­на. Первое значи­тельное нападение было совершено на Ахмеда Вали Карзая, сводного брата Хамида Карзая и одного из действительно самых влиятельных криминальных авторитетов, наркоторговцев и людей в этой ча­сти страны.

12 июля 2011 года Ахмед Вали Карзай проводил судебное заседание перед большой группой соратни­ков, заместителей начальника и приглашенных лиц в своем доме в Кандагаре. Снаружи его дом окру­жали несколько уровней охраны, также присутствовало большое количество телохранителей. Одним из них был Сардар Мохаммад, садистский, но эффективный капо организации Карзая, который руко­водил частной полицией, которая убивала и пытала. Сардар также был хорошо известен ЦРУ, переда­вая им информацию и отправляя запросы от своего босса.

Неизвестно, почему Сардар сорвался или как талибы добрались до него, но в тот день Сардар приста­вал к своему боссу с просьбой о личной аудиенции. Когда они с Карзаем вошли в приемную, Сардар поднял винтовку и выстрелил в Карзая. Немедленно в комнату вбежали верные телохранители Карзая и убили Сардара, чье изуродованное тело было брошено посреди кольцевой развязки в центре Канда­гара.

Два дня спустя на поминках по Карзаю, на котором присутствовали многие высокопоставленные пра­вительственные чиновники и руководство попалзаи, нанес удар террорист-смертник из движения Та­либан. Террорист-смертник проскользнул через охрану, используя взрывное устройство, спрятанное под его тюрбаном. Четыре человека были убиты и 15 ранены. Позже в том же месяце в Кандагаре бы­ла ис­пользована еще одна бомба в тюрбане для убийства Гулам Хайдера Хамиди, мэра города.

Через два дня после трагических поминок по Ахмеду Вали Карзаю в Кабуле был убит один из его бли­жайших соратников. Джан Мохаммад встречался с членом парламента Урузгани в своем доме в Кабу­ле, когда террорист-смертник бросился на его охрану и подорвал себя. Этот террорист расчистил путь двум другим боевикам для штурма дома. Завязался ожесточенный бой, сначала с охранниками Джана Мохаммада, а затем с афганскими войсками, находившимися поблизости. Когда дым рассеялся, двое боевиков были мертвы, как и депутат парламента, Джан Мохаммад и несколько телохранителей. От­ветственность взяло на себя движение Талибан, но другие заявили, что это было нападение из пле­менной мести, исходившее из долины Хора.

Позже в том же месяце целенаправленное насилие талибов распространилось и на Таринкот. 28 июля перед резиденцией губернатора, по-видимому, сломался автомобиль. Водитель позвал находившихся поблизости детей, чтобы они помогли ему убрать машину с дороги, и, когда они бросились к нему, он привел в действие взрывчатку в своем шасси. Этот взрыв стал спусковым крючком для комплексного нападения на губернатора Мохаммада Омара Ширзада, а также Матиуллу Хана.

После того, как заминированный автомобиль был взорван на территории резиденции губернатора, другой заминированный автомобиль взорвался на территории резиденции Матиуллы, которую штур­мовали люди с автоматами АК-47 и РПГ. Все семеро нападавших были убиты до того, как им удалось выполнить свою миссию. Австралийские солдаты поспешили оказать помощь раненым, доставив их на свою базу для оказания неотложной помощи и хирургического вмешательства. В результате напа­дений погибли по меньшей мере 22 мирных жителя Афганистана, примерно половина из них дети. Также был убит журналист "Би-би-си", по ошибке застреленный американским солдатом, когда пря­тался в туалете.

Матиулла Хан не был физически ранен во время нападений, но на протяжении всего этого боевого се­зона его влияние, власть и перспективы получали удар за ударом. Власть Матиуллы была получена от его брата по племени Ахмеда Вали Карзая в той же мере, в какой она была получена от кровного брата Ахмеда Вали, Хамида Карзая. Американцы уходили. Их союзников убивали. Постталибская си­стема власти подвергалась демонтажу. Было ясно, что юг Афганистана снова готов к захвату.

Когда доктор Абдул Гафар Станикзай переехал в Урузган в 2009 году, он знал, что работа ему по пле­чу. Он должен был создать в Таринкоте офис Афганской независимой комиссии по правам человека (АНКПЧ), органа, созданного и финансируемого афганским правительством, и из этого офиса он дол­жен был расследовать любые нарушения прав человека любыми субъектами. Как и у большинства аф­ганцев, у него было довольно смутное представление об Урузгане и тех, кто там жил. Он ожидал не­грамотности, консерватизма, пыли, племенного насилия и племенных законов. Он не был разочаро­ван.

Хотя он не был в Урузгане до 2009 года, доктор Станикзай был знаком со многими из тамошних глав­ных действующих лиц. Родившийся в провинции Логар и принадлежащий к племени гильзаи, он раз­делял племенное наследие с некоторыми повстанцами. Доктор Станикзай начал изучать медицину в Кандагаре, когда у власти были талибы, постоянно опасаясь тюрьмы или избиений за хранение меди­цинских учебников с рисунками гениталий. Он также был знаком с полевыми командирами, посколь­ку в 2004 году после завершения учебы побывал в провинции Гильменд, где полевой командир и нар­кобарон обеспечивал безопасность улиц и магистралей.

Доктор Станикзай знал австралийца, доброго и трудолюбивого врача из Брисбена по имени Нил, с ко­торым он работал бок о бок, когда устроился на работу полевым медицинским работником в Органи­зацию Объединенных Наций. По словам доктора Станикзая, они с Нилом вместе наблюдали, как в течение 2005 и 2006 годов повстанцы набирали силу. Их пациенты сменялись от лечившихся от болез­ней к раненым от взрывов и стрельбы. Многие дороги стали непроходимыми. Ежемесячно возрастала угроза взрывов террористов-смертников и заминированных автомобилей.

Как полевой врач, д-р Станикзай помогал АНКПЧ регистрировать травмы и смертельные случаи для своих отчетов о правах человека. Обладая острым умом, медицинским образованием и большим культурным пониманием боевых действий, доктор Станикзай обладал способностями к освещению событий в области прав человека, и его попросили возглавить офис АНКПЧ в Таринкоте. Однако его прибытие туда было встречено дикими и завышенными ожиданиями того, что комиссия может сде­лать. С 2001 года жителям Урузгана постоянно говорили, что мифическая форма абсолютной спра­ведливости, называемая "правами человека", однажды придет к ним. Первоначально они думали, что АНКПЧ является родиной этого правосудия.

- Они ожидали, что мы будем очень могущественны. Люди думали, что права человека могут сделать все, но они ничего не могли сделать, - говорит доктор Станикзай.

Люди целыми днями добирались до Таринкота, чтобы добиться справедливости от АНКПЧ, и обыч­но их постигало горькое разочарование. АНКПЧ обладала номинальной властью в соответствии с конституцией Афганистана, но эта власть должна была выражаться через афганскую полицию, у кото­рой было мало возможностей для распространения власти на большей части территории провинции, а в тех местах, где она у них была, их понимание правосудия фильтровалось через одного человека, Ма­тиуллу Хана, и его семью.

Матиулла был афганским полевым командиром, а этого положения можно было достичь только путем насилия. Права человека и абсолютное применение закона были далеки от парадигмы, из которой вы­шел Матиулла. На самом деле, говорит доктор Станикзай, в 2012 году отряды Матиуллы применяли пытки и произвольные казни по приказу своего полевого командира в районах, где работали австра­лийские солдаты.

- У Матиуллы были свои собственные [грузовые] контейнеры. Они перевозят людей [в эти контейне­ры], пытают людей, убивают людей или освобождают людей, - говорит доктор Станикзай.

Некоторые австралийские солдаты признали, что знали об этих камерах пыток; иногда они слышали крики.

Доктор Станикзай говорит, что он также принимал участие в значительных австралийских и междуна­родных усилиях по обеспечению надлежащего управления и хоть какой-то законности от Матиуллы в провинции. Он говорит, что отношение и поведение Матиуллы действительно несколько изменились с 2009 года до вывода австралийских вооруженных сил: он предпринял некоторые усилия, чтобы рас­пределить свое богатство по районам, которые контролировали он и его полиция. Отчасти, говорит доктор Станикзай, это изменение произошло потому, что Матиулла буквально не знал, что еще делать со своими деньгами.

- Он получал слишком много денег, - говорит доктор Станикзай. - Невозможно представить, сколько денег он получает из Австралии и Соединенных Штатов. Охраняя дорогу из Кандагара в [Тарин Кот], он получал за один день 100 000 или 200 000 долларов.

Доктор Станикзай говорит, что эти деньги были увеличены за счет доходов от поставок опиума из Гильменда в Кандагар.

Были предприняты усилия по укреплению правовой системы, которая могла бы устоять после вывода западных войск, но они были осложнены местными системами правосудия, скомпрометированными судами и корыстными интересами. В 2011 году в Урузгане работало несколько параллельных систем правосудия. Существовали суды движения Талибан, к которым АНКПЧ не имела никакого отноше­ния, а также официальные федеральные и окружные судебные системы, которые часто игнорирова­лись. А затем появились Улеми-шура (совет религиозных лидеров) и Эслахи-шура (совет реформ), не­формальные советы правосудия, основанные на традиционном праве.

Первая группа шур, которые представляли собой религиозные суды, посещаемые религиозными лиде­рами, должна была обладать наибольшим влиянием из двух советов, но д-р Станикзай объясняет, что вторая шура, шура Эслахи, была намного более могущественной, поскольку она была основана и контролировалась Матиуллой.

- Каждое преступление: грабеж, убийство, подобные вещи были в ведении [Эслахи] шуры, - говорит доктор Станикзай. - Даже насилие в семье, побеги женщины из дома, все. Они принимают решение, а иногда отправляют его в [официальный федеральный] суд. Из-за власти [Матиуллы Хана]. Судья не мог отказать, потому что он тоже давал всем деньги.

Доктор Станикзай говорит, что во время посещения Эслахи-шуры в 2011 году с представителями Ми­нистерства иностранных дел и торговли Австралии и Госдепартамента США он столкнулся с Матиул­лой по поводу его подрывной деятельности в системе правосудия. По его словам, у прокуроров феде­рального суда не было ни одного дела в течение трех месяцев; означает ли это, что в Урузгане не было преступлений?

- [Матиулла] вскочил со стула [и сказал]: "Полиция арестовывает людей и иногда при этом кто-то уми­рает. Мы передаем людей прокурору, а они освобождают человека, поэтому мы не можем этого де­лать”, - говорит доктор Станикзай.

По словам доктора Станикзая, у этих прокуроров национальной безопасности и обороны часто были спорные отношения с Матиуллой, иногда из-за вопросов правосудия, а иногда из-за доступа к австра­лийским и американским спецназовцам и братских отношений с ними.

Доктор Станикзай говорит, что после вспышки гнева Матиуллы тот произнес местную поговорку, ко­торая примерно переводится как "Я вытираю свой член конституцией".

В ряде случаев АНКПЧ просили расследовать убийства, которые, вероятно, были совершены Матиул­лой или его людьми, но д-р Станикзай говорит, что их невозможно было расследовать. Некоторые из этих утверждений поступили из долины Мехрабад, зеленого пояса к востоку от Таринкота, который соединял столицу провинции с анклавами попалзай в Ченарту. Один из командиров Матиуллы был об­винен по меньшей мере в одной массовой резне при зачистке Мехрабада, района, населенного пре­имущественно представителями племени гильзаи.

Зачистка Мехрабада, проведенная людьми Матиуллы, а также австралийскими силами, считалась большим успехом в борьбе с повстанцами, но в отчете голландской этнографической группы "Отдел взаимодействия", изучавшей стабильность в Урузгане через 18 месяцев после вывода голландских войск, говорилось, что этот успех был несколько сведен на нет тем фактом, что повстанцы из этого района не были реинтегрированы и что многие из них воюют в других местах.

- По слухам, несколько бывших повстанцев попросили о реинтеграции, однако никакого процесса, по­хоже, не существовало, оставив людей на милость [Матиуллы], который, вопреки политике прави­тельства, угрожал убить их, - говорится в отчете. - Эти потенциальные реинтегрированные лица вме­сто этого покинули этот район из страха, а некоторые вновь присоединились к повстанцам.

По словам доктора Станикзая, большое количество гильзаев, которые не участвовали в повстанческом движении, также бежали из Мехрабада во время боевых действий, чтобы никогда не вернуться.

Как программа, пытающаяся способствовать созданию работающей и эффективной судебной системы в Таринкоте, "Ячейка верховенства закона" была одним из самых замечательных и амбициозных эле­ментов ОГССО. Это было детище командира ОГССО, капрала 1-го полка коммандос, который был ар­хитектором по профессии, и юриста по имени Бретт Сангстер.

"Ячейка верховенства закона" была страстью Сангстера, но, как и в случае с другими, работавшими над ней, это была его вторая работа. В его роли юриста ОГССО основными клиентами Сангстера бы­ли штурмовые подразделения, которые вели войну за пределами баз. Ему было поручено убедиться, что солдаты понимают свои юридические обязательства в соответствии с законами вооруженного кон­фликта и, что более ощутимо, что они придерживаются все более сложных и расширяющихся правил ведения боевых действий.

Мало того, что существовали отдельные австралийскиеПВБД для ОГССО и обычных вооруженных сил, иногда применялись ПВБД ISAF, а также ПВБД США, которые необходимо было учитывать при работе бок о бок с американскими вооруженными силами. Более того, некоторые наборы миссий, та­кие как миссии "Tevara Sin" или ССПВ в рамках миссии коммандос по уничтожению связей, имели свою собственную отличительную особенность. Нужно было многое обдумать, и Сангстеру было о чем рассказать, и это было до того, как он взялся за работу по созданию "Ячейки верховенства зако­на".

"Ячейка верховенства закона" предприняла попытку изменить парадигму, в которой нуждалась война. Правосудие было в центре войны в Урузгане: оно было и будет оставаться. Справедливость - это то, к чему стремились и чего жаждали люди в Урузгане, и, как и за любую физическую территорию, это то, за что они будут бороться. Но любая система правосудия, предлагаемая в Урузгане, должна быть сов­местима с местными реалиями и пониматься на местных условиях. Она не может относиться только к некоторым жителям провинции или противоречить поведению правительства и западных сил. Она также должна быть доступна с практической точки зрения. Племенные формы правосудия, которые были жестокими и неумолимыми, но доступными, были предпочтены конституционному закону пра­вительства, который в принципе был хорош, но для большинства жителей Урузгана, казалось, суще­ствовал только на бумаге.

"Ячейка верховенства закона", что-то вроде пилотной программы, попыталась использовать существую­щих, но недостаточно используемых прокуроров, судей и законы для преследования пре­ступлений повстанцев, чтобы австралийцы и их партнеры в правительстве Афганистана рассматрива­лись как поставщики беспристрастного и справедливого правосудия. Это также было попыткой поме­шать австралийским солдатам расстреливать так много афганцев.

В столице провинции были прокуроры, судьи и законы, чего не хватало, так это доказательств, подо­зреваемых и мандата; чего-то, что попыталась бы предоставить "Ячейка верховенства закона". Во вре­мя рейдов "Ячейка верховенства закона" обратилась к подразделениям австралийских вооруженных сил с просьбой бороться за создание обстановки, в которой было бы безопасно собирать улики и подозреваемых. Они должны были иметь при себе пакеты с вещественными доказательствами, каме­ры и оборудование для биологической регистрации (сканеры сетчатки глаза и отпечатков пальцев, ко­торые могли бы перепроверять базы данных повстанцев), а также пройти процедуру перевода задер­жанных в Кэмп-Рассел. Там у австралийцев был следственный изолятор, в котором они проводили "тактические допросы" и где подозреваемые могли содержаться военной полицией до их передачи аф­ганской системе правосудия. При наличии подтвержденной цепочки доказательств повстанцам могут быть предъявлены обвинения, они могут быть признаны виновными и приговорены либо к тюремно­му заключению, либо, возможно, просто к штрафу.

В конечном счете, процедуры "Ячейки верховенства закона" были встроены в концепцию операций ОГССО (КОНОП), что означало, что все австралийские солдаты в командировке знали о существова­нии программы, и процедуры "Ячейки верховенства закона" стали встроенными в стандартные опера­ционные процедуры. Сангстер говорит, что программа была успешной, в первую очередь потому, что многие австралийские солдаты хотели участвовать в ней: после многих лет, проведенных в многократ­ных ротациях, они хотели, чтобы их миссия куда-то приводила. Им нужно было видеть, что они сра­жаются не просто так.

- В целом, ребята очень умные, - говорит Сангстер. - [Для некоторых солдат] их разочарованием было то, что работа была просто кинетической. Они хотели видеть успехи, особенно в городке Таринкот.

Подобно многим замечательным предприятиям по государственному строительству Нидерландов и Австралии, "Ячейка верховенства закона" под руководством Бретта Сангстера действовала только в Таринкоте, где в основном была установлена безопасность. Сангстер говорит, что он знал, что про­грамма работает, когда солдаты, участвующие в операциях в Таринкоте, "стали менее сосредоточены на выявлении и нейтрализации целей, и они приводили людей - людей, которых они обычно убивали бы по правилам ведения боевых действий".

Система, конечно, была несовершенна. Врагов Матиуллы должны были доставлять к нему, а не рассматривать в рамках афганской судебной системы, и принципы и практика "Ячейки верховенства закона" применялись только к населенному пункту Таринкот. После вынесения приговора мятежники-нарушители часто должны были быть переведены в афганские тюрьмы, но во многих случаях для их освобождения заключались незаконные сделки.

- [Некоторые австралийцы] действительно жаловались бы на то, что мы подвергаем их этому процес­су, и [нарушители] в конечном итоге выходили обратно, иногда на следующий день, но на самом деле они упустили суть, - замечает Сангстер. - Дело в том, что мы завоевывали некоторый авторитет, до­брую волю и некоторое подобие верховенства закона в Таринкоте, и я знал, что это прорастает.

Пенитенциарная система была одной из десятков правительственных систем, которые были коррум­пированы в Урузгане, но информация о том, что австралийские солдаты и их партнеры доставляли за­держанных в афганский суд и что эти подозреваемые затем были либо осуждены, либо освобождены, в зависимости от собранных доказательств, становилась все более известной в Таринкоте. Эти усилия были также замечены в Кабуле, где командующий ISAF генерал Дэвид Петреус попросил проинфор­мировать его о программе.

Помимо расследования нарушений прав человека, АНКПЧ и доктору Станикзаю было поручено обу­чать афганские правительственные силы теории и практике прав человека. Они проводили еженедель­ные встречи с афганской полицией, обучая их тому, как следует обращаться с подозреваемыми и гра­жданскими лицами в соответствии с афганским законодательством. Доктор Станикзай посещал многонациональную базу для проведения этих занятий; однажды его пригласили провести тренинг в Кэмп-Расселе.

Однажды доктор Станикзай провел встречу с "Вакуниш", подразделением-партнером SASR, состоя­щим в основном из хазарейцев и узбеков. По его словам, в этих солдатах спецназа он нашел благодар­ную аудиторию.

- Они понятия не имели [о] правах человека или законах, они просто знали, как сражаться, - говорит доктор Станикзай. - Я рассказал им очень простые вещи. Как подходить к людям, рассказывая о по­следствиях совершения плохих поступков, удерживая их [от] пыток. Они все очень внимательно слу­шали.

Во время перерыва командир людей, которых он обучал, мужчина по имени Малдор, который позже был убит в результате нападения смертника, отвел доктора Станикзая в сторону.

- Мы пьем чай, и он говорит... "Мы будем стараться изо всех сил, но вы разговариваете с нами... Поче­му вы не разговариваете с австралийцами? Потому что они творят больше, чем мы".

Против объекта ССПВ могли существовать одновременно две параллельные цепочки доказательств. Одна была внутренней, использовалась австралийцами и американцами для внесения объекта в ССПВ с помощью разведывательных данных и перехватов. Эти доказательства были секретными, как и стан­дарты доказывания, которых необходимо было достичь. Другим был стандарт доказывания афганских судов, при котором разведданные и перехваченные данные в значительной степени не могли быть ис­пользованы в суде либо потому, что разведданные были засекречены, либо афганский суд мог их не признать.

Считается, что с их процедурами и оборудованием некоторые австралийские и американские солдаты предпочитали убивать подозреваемых повстанцев, а не собирать вещественные доказательства, кото­рые могли бы быть использованы в возможно коррумпированном афганском судебном разбиратель­стве.

Это потенциальное предпочтение убийства захвату усугубилось, когда позже в ходе войны право ха­беас корпус было применено к австралийским операциям, что в большинстве случаев означало, что для афганцев, захваченных в плен во время миссий, должно было быть доказано, что они нарушили афганский закон, или они должны быть освобождены после четырех дней после задержания.

Бывший капитан SASR Эндрю Хасти свидетельствовал об этом предпочтении убивать во время судеб­ного процесса по делу о диффамации Бена Робертса-Смита. Он дал показания о том, что еще в 2012 году он сказал командиру SASR: - У нас есть некоторые вопросы, на которые нам нужно обратить внимание, в частности, эта политика "поймать и отпустить", когда вы захватываете повстанца, и если у вас нет доказательств для передачи в афганскую судебную систему, они его выпустят через три дня. Эта система поощряет убийство, а не захват.

Первым подозреваемым афганским повстанцем, на арест которого был выдан ордер благодаря работе, проводимой в "Ячейке верховенства закона", был Хаят Устад, логист из Тарин Кот, получивший в ССПВ статус объект "Хеггитт". Его целенаправленное убийство SASR, возможно, было предпринято из-за уверенности в "джекпоте" после его смерти (но не гарантированном при аресте), или, возможно, потому, что бойцам штурмового подразделения, как предполагалось было скучно, или это могло быть просто отражением характера бойцов штурмового подразделения и их ОГССО, которой командовали не полицейские или гражданские лица, а военные офицеры, которые подчинялись только другим во­енным офицерам.

Как заметил Александр Даунер:

- Не посылайте SAS, если вы беспокоитесь, что они собираются кого-то убить. Конечно, они собира­ются кого-то убить.

Помимо проведения миссий ССПВ по "ликвидации вождей", SASR все активнее участвовала в мисси­ях ССПВ по защите австралийских вооруженных сил. Это означало включение в ССПВ тех, кто, воз­можно, рассматривает возможность нападений на австралийцев или содействует им.

Однако ССПВ был не единственным способом защиты сил, который был задействован ОГССО. Опе­рация "Луна" была психологической операцией по сбиванию с толку и дискредитации повстанцев. Иногда это совпадало с операцией инженерного полка специального назначения "Железная дева", ко­торая включала в себя поиск тайников с оружием противника и либо установку на них устройств сле­жения, либо их саботаж, иногда путем установки "нулевых взрывателей" в минометные снаряды или РПГ, которые убивали пользователя, как только он пытался выстрелить.

Также полезным было развитие человеческих источников: обычно это были люди, которых заставляли предавать повстанцев с помощью рычагов воздействия, междоусобной конкуренции или денег. Усилия австралийской Секретной службы по вербовке высокопоставленных талибов имели ограниченный успех, но разведывательному корпусу австралийской армии удалось выявить ряд важных источников. Часто это делалось после того, как источник был задержан и доставлен в Таринкот, где они были переданы во время допроса квалифицированным специалистам полевой группы агентурной разведки (ПГАР).

Один из таких источников был предметом огромной гордости для небольшого круга людей, которые знали о нем. Этот человек находился в самом сердце повстанческого движения не только в Урузгане, но и во всем Афганистане, более того, он был членом шуры Кветта в Пакистане. Этот источник был главным активом австралийских военных усилий, и его использовали экономно, опасаясь, что он бу­дет раскрыт. Но когда в 2011 году источник сообщил своему австралийскому куратору, что из Паки­стана в Урузган направляется группа детей-смертников, пришлось принять меры.

Используя информацию источника и спутниковые снимки, был идентифицирован дом, где содержа­лись дети. Подразделение SASR не входящее в SOTG, но находящееся в Таринкоте в составе секрет­ного разведывательного объединения - было отправлено с тайной миссией наблюдения для наблюде­ния за местоположением. Рассматривался вопрос о отслеживании перемещений детей после то­го, как они покинули это место, чтобы найти их местных кураторов и помощников, но было решено, что это слишком рискованно. Таким образом, был создан предлог для того, чтобы афганские силы со­вершили налет на дом, и дети были доставлены обратно в Таринкот и допрошены сотрудниками ав­стралийской разведки.

Затем, 29 октября 2011 года, австралийцы в Урузгане столкнулись с новым типом нападения, предот­вратить которое ОГССО не смогла.

За забором из габионов "Хеско" патрульной базы Сорх-Бед, небольшого аванпоста недалеко от дороги Тарин Кот – Кандагар, только что закончился утренний развод. Вокруг толпились новобранцы Аф­ганской национальной армии, ожидая начала своего рабочего дня.

Одним из солдат на базе был сержант из алакозаи по имени Дарвеш, который хвастался некоторым другим афганским солдатам, что однажды изменит своей верности и направит оружие против 40 ав­стралийских солдат из оперативной группы по обучению, которые жили с ними на базе.

Другие афганские солдаты позже сказали, что они думали, что Дарвеш только лаял и не кусался, но под ясным голубым утренним небом, с выбритым телом и одетый в белое, как многие террористы-смертники, он направился к австралийцам с намерением совершить убийство, в его руках был ручной пулемет. Австралийские солдаты разговаривали друг с другом и переводчиками о том, что может при­нести этот день, когда Дарвеш открыл огонь.

Схватка длилась всего несколько секунд. Афганец стрелял очередями по центру масс, как его учили австралийцы. Он поразил одну цель, затем следующую. Дарвеш израсходовал 44 из 200 патронов в своем оружии, прежде чем австралийские солдаты смогли открыть ответный огонь и убить его.

В последовавшие за этим моменты страха и шока австралийцы и афганцы увидели на земле более де­сятка застреленных людей: австралийских солдат и их афганских переводчиков. Трое австралийцев лежали мертвыми: 26-летний капитан Брайс Даффи, 22-летний капрал Эшли Бирт и 29-летний млад­ший капрал Люк Гэвин.

Десять дней спустя солдат АНА по имени Мохаммад Рузи подошел к наблюдательному пункту на па­трульной базе в 40 километрах к востоку от Тарин Кот и направил свой пулемет на своих австралий­ских инструкторов Австралийцы находились в отгороженной части базы, готовя на ужин барбекю, но со своего возвышения Рузи имел на них прямой обзор. Он выстрелил из пулемета в австралийцев, а когда тот заклинило, он использовал свою винтовку М16. Трое австралийцев и два афганских пере­водчика были подстрелены, но все люди выжили после полученных ранений. Рузи сбежал в пустыню на "хамви" АНА, груженном оружием и припасами.

Эти нападения произошли после убийства младшего капрала Эндрю Джонса, австралийского повара, солдатом АНА Шафидуллой Гухламоном на боевом аванпосте в долине Хора. После убийства Гухла­мон исчез в зеленом поясе Хоры.

Во всех трех этих нападениях "зеленых на синих" не было явных мотивационных факторов, но они были частью общенациональной тенденции, когда афганские солдаты направляют оружие против своих инструкторов. Эти убийства стали кошмаром для Австралии не только с гуманитарной точки зрения, но и с тактической и политической. Ни один из афганских солдат, напавших на австралийцев, не контактировал с талибами до их нападения.

Австралийцы не могли обучать афганцев, не вооружив их, и вся стратегия выхода Австралии была по­строена вокруг поддержки 4-й бригады АНА. Работа должна была продолжаться, и австралийские войска должны были быть защищены как можно лучше, но было неясно, как эти две цели могут быть достигнуты одновременно.

Казалось, не существовало способа адекватно предсказать поведение десятков тысяч афганцев, прохо­дящих подготовку; все, что можно было сделать, - это гарантировать, что каждый потенциальный нападающий "зеленых на синих" должен знать, что австралийцы не остановятся в своих усилиях найти его и убить, если он предаст их.

Оба выживших нападавших были включены в ССПВ, причем Шахидулла Гухламон был назначен объектом "Моргенштерн", а Мохаммад Рузи - объектом "Тенистое иглу". Гуламона было легко найти. Уроженец Хоста, он вернулся в свою родную деревню, где был убит американскими рейнджерами во время ночного рейда. Мохаммад Рози, который не был пуштуном, но был узбеком по происхождению, был принят талибами, когда бежал в Пакистан, и появился в пропагандистском видеоролике, в кото­ром утверждалось, что он убил 12 австралийцев.

Чуть позже Соединенные Штаты обнаружили Рузи в Афганистане, в провинции Тахар, граничащей с Таджикистаном. Американцы пригласили SASR нажать на спусковой крючок в том, что по сути было миссией "Дельты" дополненной австралийскими стрелками. Рузи был убит SASR в 2013 году. Это бы­ла редкая миссия ССПВ, проведенная Австралией на севере страны.

Убийство Мохаммада Рузи стало финалом австралийской войны, периодом реализации потенциала, а также мрачного позора. Это был этап, на котором австралийские силы специального назначения дей­ствовали так, как в 2001 году они могли только мечтать. После первоначального длительного патрули­рования на автомобилях, по сути ожидая, что по ним будут стрелять, SASR теперь была оснащена и обучена выполнять сложные операции по наведению на цель с вертолета, используя очень современ­ные разведывательные циклы.

На ранних этапах войны австралийские силы специального назначения применяли в своих операциях цикл наведения на цель "F3", "найти, прижать, уничтожить". Позже этот цикл стал "F3EA", к которо­му были добавлены "сбор данных" и "анализ". Это означало, что на этапе "прижатия" отряды пресле­дователей также будут искать разведданные, будь то разговоры по рации, неопровержимые материалы или разведданные, полученные в ходе допроса. Эти разведданные могут затем привести к созданию новой цели.

Ближе к концу войны цикл наведения на цель стал "F3EAD", добавив к аббревиатуре "распростра­нить". В идеале это означало распространение информации в режиме реального времени, дополнение разведывательной картины и создание новых целей по мере того, как отряды преследователей находи­лись на месте, чтобы они могли оставаться на месте для другого "приканчивания" (и, возможно, еще одного, и еще одного), или другие отряды преследователей могли атаковать другую цель до того, как это она сможет исчезнуть.

Каждый цикл отодвигал разведданные и согласования все дальше от Канберры и ближе к Таринкоту, а в конечном итоге и еще ближе к земле, поскольку командиры патрулей SASR на протяжении всей вой­ны получали все больше полномочий обрекать афганцев на смерть. Эти изменения в процедурах вы­бора цели были частью непрерывного парирования и нанесения ударов, которыми повстанцы и анти­повстанческие формирования занимались на протяжении всей войны. Патрулирование на машинах и обычные бои уступили место ударам самодельных взрывных устройств и взрывам террористов-смерт­ников, положив начало эре вертолетных операций и ликвидаций и задержаний по ССПВ, которые по­тенциально уступили повстанцам огромные участки земли между населенными пунктами.

Был создан сложный и дорогостоящий аппарат наблюдения, беспилотные летательные аппараты, ра­диоперехват, спутники и другие разведывательные данные, а также система быстрых одобрений и ликвида­ций. А затем начались атаки изнутри, очень эффективное противодействие высокотехнологич­ному по­иску целей. Эти атаки были разрушительными, и они не требовали предварительной коорди­нации, специальных знаний или оборудования, только воли к исполнению.

Джавид Ахмад, старший менеджер разведки и научный сотрудник Института современной войны Вест-Пойнта, опубликовал отчет, в котором анализируются атаки изнутри, и выдвинул два основных утверждения. Первая заключалась в том, что эти нападения были, в определенной степени, "результа­том культурных трений", поскольку западные силы часто неправильно понимают своих местных парт­неров и порождают недовольство по поводу чести, культуры, религии или справедливости, иногда са­ми того не подозревая. Второе утверждение состояло в том, что после 2011 года эти нападения были "предпочтительной тактикой ведения боевых действий талибами", "культурным оружием", нацелен­ным на две слабости в гражданско–военном аппарате США и Австралии: "глубокое отвращение к по­терям" и "необходимость верить в благожелательные рассказы о том, почему [мы] сражаемся".

Атаки изнутри усилили общее ощущение бесцельности войны в Афганистане, подчеркнув культур­ные различия между западными и афганскими солдатами и пропасть между их идеальными результа­тами. Таким образом, они были идеальным оружием талибов и, по словам муллы Омара, разрабатыва­лись и продвигались "Отделом призыва и руководства, заманивания и интеграции", кото­рый, по утверждению Омара, действовал по всему Афганистану.

Некоторые атаки изнутри были совершены солдатами, заранее завербованными талибами, некоторые - повстанцами в украденной форме афганских сил безопасности, но большинство - афганцами, кото­рые просто изменили своей верности, убивали и бежали, часто надеясь найти талибов и присоеди­ниться к ним. Международные силы покидали Афганистан, все это знали, и по мере приближения да­ты вывода некоторые прагматичные афганцы, возможно, рассматривали присоединение к междуна­родным силам как наносящее им ущерб.

Все нападения были в некотором роде спонсированы движением "Талибан", которое вынудило мулл издать серию фетв или религиозных указов, призывающих к таким убийствам, а также создать и рас­пространять пропаганду и средства массовой информации, которые вдохновили бы афганских солдат на совершение нападений. Единственным возможным тактическим ответом была месть. Для Австра­лии финал войны должен был стать опасным периодом как в физическом, так и в моральном плане.

ОГСН/ОГССО провели 20 ротаций в Афганистане, но две из них ближе к концу войны обеспечили по­давляющее большинство предполагаемых преступлений, в отношении которых в докладе службы рас­следований СОА о военных преступлениях в Афганистане были найдены заслуживающие доверия до­казательства. В этом отчете, в котором расследовались только те убийства, которые, несомненно, были убийствами, а не те, которые, возможно, были результатом действий со смертельным исходом в пылу сражения, были обнаружены достоверные доказательства одного случая предполагаемого убийства австралийскими спецназовцами (потенциально с несколькими жертвами) в каждом из 2007, 2009, 2010 годов и 2013 году, когда ОГССО завершила свою деятельность.

За 2012 год в отчете были обнаружены достоверные доказательства 17 случаев предполагаемых убийств, во многих из которых было несколько жертв. В отчете также отмечается, что эти ротации бы­ли вызваны "колебаниями моральных ориентиров и... ухудшением психологического здоровья".

Финал

Глава 27

"В общих чертах, как монарх, она была очень довольна нашими успехами"

Скука Канберры чуть не убила Дэвида Сэвиджа. Только что он был в штаб-квартире министерства иностранных дел и торговли, соглашаясь на назначение в Афганистан, а в следующую минуту он был в Хоре, и к нему подошел ребенок в жилете террориста-смертника. Эти моменты разделяли месяцы, но для Сэвиджа они были ударом на раз-два, и, так или иначе, это была вина Канберры.

Когда первый помощник министра по иностранным делам и торговли спросил Дэвида Сэвиджа, хотел бы он отправиться в Афганистан, он немедленно ответил: да.

- Вы не хотите подумать об этом? - спросил первый помощник министра.

Сэвидж не хотел. Отчеты, поездки на работу, совещания, пропуска в лифт, перерывы на кофе, все это было тяжелой работой, на которую у него обнаружилась аллергия.

Сэвиджу было под сорок, но это была его первая офисная работа, до этого он работал в подразделе­нии специальных операций Федеральной полиции Австралии и в Организации Объединенных Наций в качестве следователя по военным преступлениям в Афганистане. У него и раньше были письменные столы, но ему не приходилось проводить за ними много времени. Теперь он находил скучные дни офисной жизни отупляющими и душераздирающими. Поэтому, когда его попросили взять на себя гра­жданскую роль в восстановлении Афганистана, он сказал "да" еще до того, как его скучающий разум должным образом зарегистрировал запрос.

Он и двое других государственных служащих, оба из которых имели опыт работы в Афганистане, должны были явиться на первоначальную общую подготовку австралийского гражданского корпуса, которую, по словам Сэвиджа, как он с удивлением обнаружил, должны были проводить военнослужа­щие министерства обороны. У Сэвиджа было сильное подозрение, что этот курс, по крайней мере ча­стично, был инструментом вербовки для разведывательной организации министерства обороны, и он был разочарован, обнаружив, что его научат немногому, что могло бы пригодиться в полевых услови­ях.

После этого первоначального обучения мужчины провели тренинг по конкретной стране, но обучать их было некому, кроме одного "эксперта по предмету", который провел в Афганистане всего четыре дня, и все они в Таринкоте. Вместе взятые, трое государственных служащих, направлявшихся в Афга­нистан, имели многолетний опыт работы на местах в стране и свободно владели, по крайней мере, двумя афганскими языками, поэтому они извинились за то, что не участвовали в тематических бри­фингах, и "в итоге три недели сидели без дела, пили кофе и читали [дипломатические] телеграммы без контекста".

Трое мужчин вылетели на авиабазу Аль-Минхад, постоянную перевалочную базу Австралии в Афга­нистане и на Ближнем Востоке, а оттуда в Таринкот в качестве "советников по стабилизации". Никто из мужчин точно не знал, в чем заключается эта работа, но надеялся, что кто-нибудь просветит их, прежде чем их отправят в поле.

В Таринкоте они обнаружили, что были, по большому счету, самыми пожилыми людьми на базе, пол­ной советников по вопросам развития и политики, только что окончивших университет, многие из ко­торых были на своем первом месте работы; некоторые даже никогда раньше не покидали Австралию. Во второй половине дня, когда они прибыли в Таринкот, советники по стабилизации получили свой единственный конкретный инструктаж, от мужчины лет двадцати с небольшим, который был на своем первом посту.

- Он стоял перед картой Урузгана с указкой и говорил: "Это баракзаи, а это попалзаи, и эти парни не­навидят этих парней, и эти парни ненавидят этих парней, и это, и это, и... вы поняли это?" - говорит Сэвидж.

Брифинг продолжался около получаса, и советникам по стабилизации не дали никаких материалов, которые можно было бы забрать, и не указали, где получить доступ к дополнительной информации. После брифинга им сказали готовиться к отправке на свои базы рано утром следующего дня. Один че­ловек остался в Таринкоте, а второй отправился на патрульную базу Разак в Дех-Равуде. Дэвид Сэвидж направлялся на ПОБ "Мирвайс" в долине Хора.

Дюжину часов спустя Сэвидж со всем своим снаряжением, броней и шлемом забрался в амери­канский вертолет "Чинук", который выполнял рейс по доставке почты. "Мирвайс?" - крикнул он борт­технику. Последовал поднятый вверх большой палец.

Вертолет приземлился и взлетел, приземлился и взлетел, пролетая над Урузганом, пока, наконец, Сэвидж не остался единственным пассажиром. Они полетели на север и спустились к отдаленному скалистому выступу рядом с крошечной базой.

Борттехник из США прокричал Сэвиджу в ухо: - Когда мы приземлимся, хватай свое снаряжение и беги со всех ног. Теперь ты в на "индейской зем­ле"!⁵

Вертолет приземлился, и, когда осела клубящаяся пыль, Дэвид Сэвидж, таща все свое снаряжение, с трудом пробрался к большим стальным воротам.

- Кто ты, черт возьми, такой? - поприветствовал его "зеленый берет", открывший ворота.

Это была не ПОБ "Мирвайс", а ПОБ "Анаконда", база, с которой SASR начали свои миссии в 2008 го­ду в Хас-Урузгане. Масштабность ошибки была отражена в том, как быстро прибыл вертолет и подразделение австралийских солдат.

Затем Сэвиджа переправили на ПОБ "Мирвайс", небольшую передовую базу чуть выше зеленого поя­са Хора, всего в нескольких сотнях метров от Корангар, где всего несколькими годами ранее чуть не были захвачены Бен Робертс-Смит, Мэтью Локк и "Кило-2". Сэвидж должен был стать единственным гражданским лицом в военном комплексе, который находился за тридевять земель от Кэмп-Рассела, где операторы SASR ели на ужин стейк и лобстера и пили пенное пиво в "Объятиях толстой леди".

В Мирвайсе, как и на большинстве передовых баз, царили спартанские условия. Австралийские сол­даты жили с афганскими новобранцами, иногда питаясь холодными сухими пайками и ночуя на земле. Мирвайс иногда подвергался обстрелам, но Хора была уже не той, что пять лет назад. Повстан­цы больше не занимали укрепленные боевые позиции и траншеи при дневном свете. В немалой степе­ни это было связано с тем, что округ с населением примерно в 50 000 человек, примерно столько же, сколько население Квинбейана, щедро финансировался, в основном за счет австралийских налогопла­тельщиков. Большая часть этих средств была потрачена на неустойчивые проекты, которые приноси­ли пользу повстанцам, но до тех пор, пока деньги поступали, можно было поддерживать определен­ный уровень стабильности.

Сэвидж говорит, что научился быть консультантом по стабилизации, берясь за уже начатые проекты по реконструкции, которые он описывает как "всевозможные дерьмовые проекты".

Одной из них была плотина, которая была введена в эксплуатацию между двумя близлежащими де­ревнями, ни одна из которых этого не хотела, поскольку у них обеих был доступ к постоянному источ­нику воды, который необходимо было отводить, чтобы заполнить плотину. Жители деревни препят­ствовали засыпке плотины, и Сэвидж обнаружил, что местному подрядчику, построившему плотину, нельзя заплатить, пока она не будет заполнена. Подрядчик сказал ему, что он предложил начальнику полиции взятку в размере 20 000 долларов, чтобы тот мог завершить свою работу, и он отчаянно хотел погасить свой долг за взятку, прежде чем почувствует гнев начальника полиции.

Пока плотина не была достроена, существовали всевозможные потенциально опасные очаги насилия, в которых можно было обвинить австралийские вооруженные силы, поэтому было найдено больше денег, которые можно было бы выделить упрямым сельским жителям, чтобы плотину можно было за­сыпать, подрядчику была выплачена компенсация и взятка начальнику полиции. Сегодня Сэвидж го­ворит, что он уверен, что плотина была спущена сразу после ее заполнения и, скорее всего, никогда не использовалась.

Также неподалеку находился медицинский центр, оплачиваемый правительством Австралии, который разрушался. Дэвид Сэвидж нашел подрядчика, который строил центр, и мужчина сказал, что его не удивило, что здание рушится, поскольку он был землекопом и никогда раньше не строил зданий. Под­рядчик сказал, что он часто подчеркивал этот факт, когда получал заказ.

Также продолжалось строительство двухэтажного здания рынка под названием "Караван-сарай", опла­ченного в основном правительством Германии, которое на открытии проекта заявило, что оно бу­дет "построено из таких материалов, как глина, на основе инженерных принципов, которые означают, что оно прослужит 20 лет. Он очень хорошо построен". Он тоже начал разрушаться еще до того, как был закончен.

Сэвиджу было поручено перевезти местных лавочников из принадлежащих им магазинов в караван-сарай, где им пришлось бы платить арендную плату, но это уже начинало походить на торт-мороженое на солнце.

- Они спрашивали, почему они хотят переехать, и у меня не было ответа, - говорит Сэвидж. - Я не знаю, зачем им это нужно.

Однако ответ был: дайте им денег, чтобы они переехали. Деньги на этом этапе войны были ответом на все вопросы.

- Сколько денег я могу потратить? И на что? - спросил Сэвидж Канберру по его словам.

- Столько, сколько вам нужно, - ответили они, по словам Сэвиджа. - Миллионы, все, что вам нужно. Просто тратьте.

Он говорит, что не было никаких ключевых показателей эффективности, никаких конкретных целей и никакой стратегии, просто тратьте.

И щедрое расходование денег, как выяснил Сэвидж, было одной из двух основных обязанностей со­ветника по стабилизации. Другой был отчет, каждый день в Таринкот и каждую неделю, две недели и месяц в Канберру, о больших успехах австралийского гражданского корпуса.

- Все должно было быть позитивным, - вспоминает он. - Все. Каждое мероприятие приносило успех; очевидно, именно такую окружающую среду они хотели создать.

Крупнейшим победителем стала дорога стоимостью 32 миллиона долларов США, которая была по­строена между Таринкотом и Хорой. Это был знаковый проект для голландцев, и его открыл их госу­дарственный секретарь по иностранным делам Бен Кнапен, который приехал в Урузган на презента­цию.

- Я приехал сюда, чтобы посмотреть, как местное население строит на фундаменте, заложенном при голландской помощи в целях развития, - сказал он. - То, что я увидел, вселяет в меня полную уверен­ность.

Дорога была торжественно открыта, а затем, в течение часа, снова закрыта.

В первоначальных планах строительства дороги предполагалось установить ряд выемок и проколов для дренажа, причем проектировщики знали, что водопропускные трубы будут использоваться по­встанцами для установки самодельных взрывных устройств. Эти планы были изменены в спешке, чтобы закончить строительство дороги, и в конечном итоге было построено 120 водопропускных труб. На церемонии открытия в одной из этих водопропускных труб было взорвано самодельное взрывное устройство, и официальных лиц, таких как голландский министр, пришлось доставлять вер­толетом обратно в Таринкот, вместо того чтобы ехать по дороге. В нападении на дорогу публично об­винили талибов, но многие полагают, что оно было совершено по приказу Матиуллы, которому плати­ли за охрану дороги, и который пытался пересмотреть свое соглашение непосредственно перед откры­тием.

Сэвидж говорит, что Матиулла возвышался над долиной Хора, правя днем, в то время как талибы пра­вили ночью. В сгущающихся сумерках было несколько деревень в этом районе. Не более чем в кило­метре от ПОБ "Мирвайс" находился Ньязи, сложный кластер, населенный в основном племенем гиль­заи. Это была деревня, которой губернатор попросил Сэвиджа уделить особое внимание.

Некоторые местные жители в Ньязи рассказали Сэвиджу, что молодых людей и мальчиков невозмож­но было контролировать из-за того, что, по их словам, деревенский старейшина стал мишенью спец­наза Коалиции. Неизвестно, был ли этот старейшина мишенью австралийского спецназа, или кто-то из этой деревни состоял в ССПВ, но Сэвидж говорит, что, пока он был в ПОБ "Мирвайс", на Ньязи бы­ло совершено несколько рейдов. Его жителей также посещали талибы, часто в форме шабнаме или ночных писем с угрозами, в которых их предупреждали не вступать в контакт с правительством или иностранцами.

Когда недалеко от Ньязи был построен новый пост афганской национальной полиции, укомплектован­ный людьми Матиуллы, Матиулла, приехавший в Хору на открытие, был возмущен тем, что никто из деревни не пришел отпраздновать. Дэвид Сэвидж наблюдал, как Матиулла послал своих людей в Нья­зи, чтобы привести жителей деревни на церемонию. Он увидел, как жителей деревни выстроили в ряд перед Матиуллой, который трясся от ярости.

- Он сказал им, что если кто-нибудь не сделает то, что он им сказал, он собирается отрубить им всем головы, - говорит Сэвидж. - Он говорил серьезно, и я думаю, мы все думали, что он собирается сде­лать это сейчас.

После этого пришли еще шабнаме, и они не только заявили, что убьют жителей Ньязи, если те про­должат сотрудничать с правительством, но и что они могут убить австралийца, который посетит их деревню. Сэвидж говорит, что повстанцы хорошо знали о нем как о единственном гражданском ав­стралийце в долине: шесть дней в неделю он находился за пределами базы со своим военным эскор­том, два дня с австралийскими солдатами регулярной армии и четыре дня с национальными гвардей­цами США.

Многие местные жители считали, что гражданские лица из Австралии, прибывшие в долину Хора, были шпионами, и это предположение не было полностью необоснованным. И австралийская Секрет­ная служба, и разведывательная организация Министерства обороны использовали организации по оказанию помощи, правительственные и неправительственные, в качестве прикрытия для своих аген­тов в Урузгане. Сэвидж говорит, что его приняли большинство семей и племен; на самом деле, его приветствовали, поскольку он был краном, из которого деньги текли в долину с беспорядочной энер­гией. Однако он был заметен, примечателен, символичен. Его убийство изменило бы долину полити­чески и финансово. Его убийство было бы невыгодно многим, но достаточно было быть выгодно только одной группе или одному влиятельному человеку, чтобы его жизнь могла быть потенциально потеряна.

Сэвидж считает, что целью его выбрал лидер местного племени, известный как "Кареглазый", кото­рый сотрудничал не только с правительством, но и с повстанцами. Также возможно (хотя и маловеро­ятно), что кто-то узнал, что Пол Саймон, глава разведывательной организации Министерства обороны (ныне генеральный директор австралийской Секретной службы); Питер Бакстер, генеральный дирек­тор ав­стралийского агентства по международному развитию; и один из заместителей комиссара ав­стралийской федеральной полиции на следующий день должны были посетить Белый комплекс в Хо­ре.

На Сэвиджа напали, когда он и его американские телохранители возвращались из резиденции губер­натора, где он готовился к визиту австралийских высокопоставленных лиц. На обратном пути в Мир­вайс американцы хотели зайти в местную пекарню и купить афганский хлеб. Пока они ждали, Сэвидж фотографировал проекты реконструкции цифровой камерой. Американцы шутили и рассказывали о своей жизни. Эти люди не были похожи на австралийский спецназ: они были национальными гвар­дейцами, резервистами, прошли лишь малую часть подготовки спецназовцев и зарабатывали лишь малую часть их денег. В них тоже была лишь малая толика боевого духа. Сэвиджу они нравились, но он считал их мальчиками, которые только что приехали в этот район. Они не очень хорошо справля­лись со своей работой.

Их передовой дозор доложил, что несколько рабочих сбежали со строительной площадки впереди, оставив свои инструменты. Это должно было вызвать тревогу, но американцы не знали, что это зна­чит. Личный телохранитель Сэвиджа отошел на 20 метров от своего клиента, а другой солдат факти­чески наблюдал за ребенком, который должен был взорвать Сэвиджа, в течение полуминуты, не пони­мая, что он видит.

То, что увидел солдат, было также заснято его камерой GoPro: мальчик предпубертатного возраста, одетый в шапку и тунику ослепительно белого цвета, одежду, которая символизировала чистоту, необ­ходимую для того, чтобы выйти на зеленые поля эль-Джанны после мученической смерти.

Сэвидж разговаривал с офицером разведки США, когда на него напали, но стоял спиной к нападавше­му. Американец, однако, увидел террориста всего за мгновение до взрыва. Сэвидж увидел, как выра­жение лица мужчины изменилось от легкого интереса к чистому ужасу. Дэвид Сэвидж испытал, как позже сказали врачи, ощущение, эквивалентное восьми выстрелам из дробовика с близкого расстоя­ния. Готовые поражающие элементы в жилете смертника попали ему в спину, ягодицы и ноги, лишив его сознания.

Сэвидж был эвакуирован в Тарин Кот для проведения операции, после которой он, как ожидалось, не выживет. Сегодня он потерял способность передвигаться на ногах и страдает от легкой черепно-мозговой травмы. Он также страдает от психологической травмы и регулярно испытывает ночные кошмары.

Отчет о нападении, подготовленный австралийскими силами обороны, которые несли ответствен­ность за прочитанное Дэвидом Сэвиджем: "Нападение было неожиданным событием. . . Патруль не обнаружил никакой угрозы до подрыва ИП­СВУ [индивидуально переносимого самодельного взрывного устройства]. В более широком смысле, никаких предупреждений разведки о такой угрозе не поступало.

Не было никаких замечаний в анализе или предоставлении разведывательных рекомендаций или про­дуктов для ГВП. Не было никаких заслуживающих доверия или конкретных сообщений, указываю­щих на какую-либо вероятность нападения [террориста-смертника] в районе Хора на такую цель, как ГВП."

Многочисленные военные источники утверждают, что были конкретные предупреждения о проникно­вении детей-смертников из Пакистана, но что эти предупреждения не были переданы Сэвиджу или министерству иностранных дел и торговли Австралии.

Через два месяца после того, как Дэвид Сэвидж был взорван, и всего в двух километрах к западу от места нападения, SASR понес свою последнюю потерю в бою. Когда 3-й эскадрон покидал страну и передавал дела 2-му эскадрону Бена Робертса-Смита в июле 2012 года, в деревне долины Хора была свернута миссия по уничтожению или захвату. Считается, что целью был местный повстанец по име­ни Наджибулла Хайбат, обозначенный в ССПВ как объект "Ручная Коала".

Хайбат был обозначен как "зеленая цель" ССПВ, что означало, что он мог стать мишенью SASR без какого-либо дополнительного одобрения командования, и когда радиоперехват определил его место­положение в Калайи-Нау, районе деревни, где Мэтью Локк был убит в октябре 2007 года, они начали атаку почти в течение часа, надеясь захватить больше очков в таблице лидеров джекпота, прежде чем отправиться домой.

SASR должны были присоединиться к своим партнерским силам, Национальному управлению без­опасности "Вакуниш", или, как их часто называли австралийцы, "Ваккас". Якобы, одной из основных задач SASR в Афганистане в то время было обучение "Вакуниш", поскольку на них будет возложена ответственность за борьбу с повстанцами в провинции, как толькоуйдут австралийские силы специ­ального назначения. Силы состояли из солдат из-за пределов провинции, и большинство из этих муж­чин не были этническими пуштунами, что означало, что они не смогли бы интегрироваться в местное сообщество, даже если бы захотели. "Вакуниш" были не особенно эффективны, и только дюжина или около того проходили подготовку на австралийской базе, а остальные силы были отправлены в другие места и не использовались в большинстве миссий.

Появились сообщения о том, что местные силы безопасности начали действовать совместно с движе­нием Талибан и что были заключены перемирия, в ходе которых Афганская национальная армия не подвергалась нападениям, но иностранные войска по-прежнему оставались честной добычей. Когда SASR и "Вакуниш" были в воздухе, Хайбат и его люди уже находились на боевых позициях, ожидая не спецназа, а обычного армейского патруля, который двигался из ПОБ "Мирвайс".

Двоюродный брат Хайбата, который жил недалеко от Мирвайса, предупредил цель ССПВ о том, что австралийцы направляются в его сторону. Хайбат и его люди побежали устраивать засаду. Разговор между двоюродными братьями, скорее всего, был перехвачен ОГССО или США, что подняло Хайбата над "профилем обнаружения" и позволило начать против него операцию.

В рамках подготовки к их нападению был организован "оперативный квадрат", по сути, район, в кото­ром могла работать исключительно SASR. Местоположение оперативных квадратов будет разослано всем, кто может работать в этом районе, и когда обычным силам на ПОБ "Мирвайс" сообщили, что в районе, через который они только собирались пройти, была создана зона отчуждения, они были удив­лены и сбиты с толку. Имей немного больше времени, обычные силы и ОГССО разобрались бы в том, что произошло, но вместо этого два патруля SASR и "Вакуниш" влетели в осиное гнездо укомплекто­ванных и подготовленных боевых позиций повстанцев.

Патрули высадились, и немедленно завязалась перестрелка. На одного местного жителя напала ав­стралийская боевая собака, бельгийский малинуа по кличке Девил, и местный житель выстрелив, тя­жело ранил собаку. Близость между австралийскими операторами и их служебными собаками была значительной, и когда Девил был подстрелен, один из командиров патруля вышел из укрытия и напра­вился к тому месту, где лежала раненая собака. В этот момент боевик, сидевший на дереве, выстрелил в командира патруля, попав ему выше плиты бронежилета. Пуля попала австралийцу в ключицу, и осколки попали ему в сердце, убив его.

Этот командир патруля был 40-летним отцом двоих детей, Блэйном Диддамсом, заместителем Мэтью Буйо во время операции "Анаконда" и человеком, который впервые увидел боевые действия в Афга­нистане по телевизору в 2001 году, когда курил сигареты и пил кофе в Перте со своим командиром па­труля.

Когда австралийцы покидали долину Хора, 12 афганцев лежали мертвыми, включая цель ССПВ. Дид­дамс был посмертно награжден Медалью за отвагу.

Потеря Блейна Диддамса была не единственной широко известной смертью, произошедшей во время этой ротации. Появились два осведомителя, Брейден Чепмен и Дасти Миллер, утверждающие, что не­которые операторы 3-го эскадрона совершили серию преступлений, включая убийство. Оба мужчины были вспомогательным личным составом что означало, что они были прикомандированы к подразде­лению и поэтому часто не считались частью "братства" операторов SASR.

Брэден Чэпмен, оператор РЭБ, рассказал "Эй-Би-Си", что разведданные для миссий по уничтожению или захвату были расплывчатыми, небольшие тайники с оружием приводили к поврежде­нию или уни­чтожению целых афганских поселений, имущество уничтожалось беспричинно, а мест­ных жителей иногда избивали без видимой причины. Он также сказал, что наблюдал многочисленные убийства во время своей ротации в 2012 году.

Дасти Миллер, медик, работающий в той же ротации, что и Чэпмен, сказал, что он также был свиде­телем убийств. Он описал "Эй-Би-Си" инцидент, в ходе которого афганец Хаджи Садр был ранен в но­гу; Миллер обработал его рану, но позже ему сказали, что "он не выжил’. Миллер сказал, что Хаджи Садр никак не мог умереть от ранения. Доктор Станикзай говорит, что его организация расследовала это убийство, и они обнаружили, что Хаджи Садра били ногами и забили до смерти.

После того, как доктор Станикзай представил результаты расследования АНКПЧ австралийскому спецназу в Тарин-Коте, ему сказали, что австралийцы провели собственное расследование и сочли убийство оправданным.

Именно во время этой ротации произошло одно из самых печально известных предполагаемых убийств SASR. Патрули из 3-го эскадрона были направлены в дорафшанскую деревню Дех-Джоуз-и-Хасанзай, примерно в километре к северу от Какарака и примерно в километре к западу от Сорх-Мор­габа.

На кадрах, снятых камерой на шлеме и транслируемых телеканалом "Эй-Би-Си", австралийский сол­дат SASR стоит над съежившимся безоружным юношей, возможно, подростком, на которого напала австралийская боевая собака по кличке Квейк. Источники сообщают, что эти кадры были сняты че­рез несколько минут после приземления австралийцев, и что съежившийся юноша нес рацию, кото­рую он выбросил при приближении австралийцев. Юноша был "hors de combat", юридический тер­мин, озна­чающий "вне боя", и поэтому не мог стать целью на законных основаниях.

- Хочешь, чтобы я покончил с этим гондоном? - спрашивает солдат у кинолога, который говорит, что не знает. Затем солдат задает тот же вопрос командиру патруля.

- Сделай это, - отвечает командир патруля.

В афганца стреляют три раза, убивая его.

Эта смерть была расследована СОА и была признана законным убийством, но, вероятно, оружие или рация были брошены на юношу до того, как были сделаны фотографии обследования места действия, чтобы оправдать убийство.

В ноябре 2011 года Бен Робертс-Смит получил приглашение королевы Елизаветы II посетить Букин­гемский дворец. В большой приемной ее Королевского высочества, под присмотром ее корги, огром­ный солдат и крошечный монарх обменялись любезностями.

- Она, очевидно, признает, что австралийские солдаты очень хороши в том, что они делают, и мы до­бились большого прогресса в Урузгане, - сказал Робертс-Смит в интервью Десятому каналу новостей на территории Букингемского дворца после встречи.

- Итак, в общих чертах, как монарх, она была очень довольна нашим прогрессом, и это то, что я пере­дам ребятам, когда вернусь домой, - продолжил он.

Сразу после визита Робертс-Смит совершил поездку по Франции и Бельгии, где у него было заплани­ровано посетить могилы австралийцев времен Первой мировой войны и поговорить со школьниками об АНЗАК, затем он вернулся в Западную Австралию, чтобы подготовиться к тому, что, как он, веро­ятно, ожидал, станет пиком его военной карьеры. Несмотря на то, что Робертс-Смит все еще был капралом, он будет выполнять обязанности сержанта. Он будет командовать своим собственным па­трулем в Афганистане.

- Как только вы достигнете должности командира патруля, это станет вершиной для оператора SAS. Теперь вы - мужчина, - сказал Робертс-Смит австралийской газете в 2011 году.

Эта ротация в 2012 году станет последней для Бена Робертс-Смита. После этого он начнет стреми­тельную и очень прибыльную карьеру в качестве самого известного и награжденного солдата Австра­лии. (Робертс-Смит говорит, что он зарабатывал 320 000 долларов в год только на выступлениях, прежде чем были обнародованы обвинения против него в военных преступлениях.) Когда Робертс-Смит был в Европе, его подразделение проводило тренировки в рамках подготовки к тому, что для большинства солдат должно было стать их последней отправкой в Афганистан. Но эта поездка в Европу была не единственным мероприятием, которое Робертс-Смит предпринял после Креста Виктории, пока остальные члены его патруля тренировались.

- Я был очень зол из-за этого, - свидетельствовал по делу о клевете солдат, который был более стар­шим командиром патруля в том же отряде. Этот солдат говорит, что он выразил обеспокоенность по поводу отсутствия Робертса-Смита, подчеркнув тот факт, что в патруле Робертса-Смита были неопыт­ные солдаты, один из которых впервые направлялся в Афганистан.

Помимо казарм Кэмпбелла, войска тренировались на тренировочном полигоне Биндун, расположен­ном в часе езды к северу, и на тренировочном полигоне береговой обороны Ланселин. Непосредствен­но перед тем, как военнослужащие отправились в свой последний отпуск перед развертыванием, на песчаных дюнах Ланселина были проведены учения с боевой стрельбой, чтобы, согласно показаниям, командир подразделения и сержант подразделения - двое мужчин, которые на время выполняли эти функции в Афганистане - могли ознакомиться с процессом задержания.

Это учение проводилось в районе, где несколько транспортных контейнеров изображали афганскую усадьбу, а мишени со стальными головами на территории комплекса служили противником. Также на месте были солдаты SASR, игравшие роль афганских сельских жителей, один из которых был одет в костюм, защищающий от укусов - во время штурма на него должна была напасть боевая собака.

Солдат, назвавшийся в ходе судебного разбирательства по делу о диффамации "Лицом 7", который со­вершил 11 командировок в Афганистан и до сих пор служит в SASR в качестве одного из самых стар­ших солдат в 4-м эскадроне, дал показания об этих учениях. "Лицо 7", в то время старший командир патруля, говорит, что во время этого учения он командовал группой прикрытия, а команда Бена Ро­бертса-Смита выполняла функции штурмовой группы или группы зачистки. По его показаниям, после получения разрешения Бен Робертс-Смит подвел оператора, человека, которого собирались впервые направить в Афганистан вместе с SASR, к одному из фальшивых задержанных, который стоял лицом к стене, стоя на коленях и связанный. "Лицо 7" сказал, что Бен Робертс-Смит приказал инсценировать казнь.

- Убей его, черт возьми, - сказал младшему оператору Робертс-Смит, как показал "Лицо7".

По словам "Лицо 7", солдат выглядел смущенным.

- Убей его, - приказал Бен Робертс-Смит, по показаниям "Лица 7".

Другой солдат, который видел эту часть учений, назвавшийся "Лицом 19", показал, что он тоже слы­шал, как Бен Робертс-Смит отдал приказ о инсценировке казни.

- Я отчетливо помню это, - сказал "Лицо 19". - Это было необычно. Я помню, как увидел выражение лица [стоящего на коленях солдата].

Оба солдата засвидетельствовали, что младший солдат сказал "Бах", имитируя казнь.

"Лицо 7" сказал, что Бен Робертс-Смит положил руку на солдата, который только что проводил имита­цию казни, и сказал: - У тебя это хорошо получается? Потому что именно так все там и будет.

Услышав это, по словам "Лица 7", он повернулся к другому солдату, который стоял на транспортном контейнере, и сказал: - Боже, он гребаный идиот.

Более молодой солдат, назвавшийся "Лицом 10", подтвердил эту историю в суде.

После учений человек 7 дал показания, он попросил разрешения поговорить с Беном Робертсом-Сми­том, и у них состоялся такой разговор (или слова на этот счет): "Лицо 7": - Что это было за дерьмо?

Бен Робертс-Смит:

- Что за дерьмо?

"Лицо 7": - Ты знаешь, о каком дерьме я говорю. Втяни голову в плечи, повзрослей и приди в себя.

Согласно показаниям "Лица 7", Бен Робертс-Смит отвернулся, бормоча что-то себе под нос. Единственными словами, которые смог разобрать "Лицо 7", были "гребаная война".

По словам "Лица 19", Бен Робертс-Смит также сказал своему патрулю, что беспилотники следует "от­править для наблюдения за другим районом, чтобы они не наблюдали за тем, что происходит на тер­ритории комплекса" после нападения и в период сбора данных на месте событий. "Лицо 19" также сказал, что Робертс-Смит сказал своему патрулю, что офицеров следует держать за пределами комплекса до тех пор, пока отряд не будет готов их принять.

- Вот когда любых людей, которых мы подозреваем в том, что они являются вражескими комбатанта­ми, мы отводим в комнату и расстреливаем этих ублюдков, - сказал Бен Робертс-Смит, по его свиде­тельским показаниям.

"Лицо 7" также показал, что во время этой ротации Бен Робертс Смит сказал ему: - Прежде чем закончится эта командировка, я собираюсь задушить человека голыми руками, я собира­юсь посмотреть ему в глаза и увидеть, как жизнь вытекает из его глаз.

По словам "Лица 7", Робертс-Смит совершал сопровождающие удушающие движения руками.

Заявление об удушении отражает сообщения в американских СМИ о том, что операторы DEVGRU, которые хорошо практиковались в боевом искусстве бразильского джиу-джитсу, бросали вызов заключ­енным в том месте, где они были захвачены в Ираке или Афганистане, а затем душили их до смерти.

Бен Робертс-Смит опроверг все эти обвинения в незаконности; по поводу обвинения в удушении он сказал: - Я так не говорю. Я никогда этого не делал и никогда не буду делать.

Адвокаты Бена Робертса-Смита отрицали, что их клиент сделал эти комментарии, и утверждали, что "Лицо 19", "Лицо 10" и "Лицо 7" не являются надежными или честными свидетелями.

Глава 28

"Такое чувство, что ты находишься в проклятом кошмаре"

29 августа 2012 года на патрульной базе "Вахаб", базе афганской национальной армии в долине Блу­чи, был невыносимо жаркий день. В разгар дня температура была зафиксирована на уровне 50 граду­сов, а когда солнце село, "Индии 21", взводу австралийских солдат из оперативной группы по обуче­нию, посетившему базу, была предложена лишь небольшая передышка от жары.

В течение всего дня "Индия 21" наставляли новобранцев АНА, и когда их рабочий день закончился, им разрешили сменить свою униформу в мультикаме на личные тренировочные шорты и футболки. Почти в 10 часов вечера температура все еще держалась на отметке около 40 градусов, и взвод австра­лийских солдат собрался на одной стороне базы, потягивая воду из бутылок, играя в карты и настоль­ные игры. Свободные от службы афганские солдаты в основном находились на другой стороне не­большой базы, но между афганцами и австралийцами было взаимодействие, и несколько новобранцев ANA приходили поболтать с австралийцами и даже позаниматься в импровизированном австралий­ском тренажерном зале.

Казалось, что между австралийцами и афганцами не было напряженности, но недавно по всей стране возросла обеспокоенность по поводу атак изнутри после окончания священного месяца Рамадан, дву­мя неделями ранее. Были изданы новые общенациональные приказы, усиливающие оборону в местах совместного проживания афганцев и солдат ISAF.

19-летний афганец забет (примерно сержант) по имени Хекматулла был одним из афганцев, находив­шихся поблизости от невооруженных австралийских солдат, поскольку один вооруженный австралий­ский солдат, также в футболке и шортах, бродил вокруг в качестве "ангела-хранителя". Хекматулла попрощался с австралийцами, заявив, что ему пора приступать к несению караульной службы. Он по­просил ручной пулемет из арсенала, но вместо него ему выдали стандартную штурмовую винтовку М16А2.

Он вернулся в ту часть базы, где находились австралийцы, и открыл огонь по "Индии 21" с расстояния около пяти метров. Он выпустил все пули из 30-патронного магазина, ранив двух австралийцев и убив 40-летнего младшего капрала Степана (Рика) Милошевича, 23-летнего рядового Роберта Поата и 21-летнего сапера Джеймса Мартина. Закончив палить, Хекматулла перепрыгнул через забор базы; сви­детели видели, как он побежал к близлежащей усадьбе. Подросток-убийца не контактировал с талиба­ми до совершения убийств, но теперь он отчаянно нуждался в том, чтобы они предоставили ему за­служенное признание, а также убежище.

Шейн Хили спал. Для аналитика по выбору целей это был относительно спокойный день в ячейке со­поставления и целеуказания. Подразделение "Альфа" поочередно заходило в воздушные окна и выхо­дило из них, что означало, что у них было четыре дня с вертолетами, которые они могли использовать для охоты, а затем четыре дня без них; 28 августа был день без них. Это был день рождения Хили, так что, поскольку подразделение "Браво" находилось за пределами провинции, в Гильменде, занимаясь борьбой с наркотиками, а "Альфа" была под домашним арестом, ему удалось сократить свой рабочий день. Закончив работу через 12 часов вместо обычных 15, он выпил бутылку "Короны", а затем отпра­вился спать.

Около часа ночи раздался стук в его дверь. Это был другой сотрудник ячейки, вызывавший его на свой пост. Что-то происходило. Всем присутствующим было приказано приготовиться. Когда Хили прибыл, это был контролируемый хаос. Он никогда раньше не видел такой ячейку сопоставления и целеуказания.

- Что происходит? - спросил Хили.

- Зеленые по синим, - крикнул кто-то.

Хили сел за свой терминал и приступил к работе. Он подключился к огромному аппарату сбора разве­дывательной информации, который был разработан, отправляя ЗПИ (запросы на получение информа­ции) по австралийской и международной сети. Телефоны и радиостанции известных повстанцев вбли­зи Вахаба также должны были контролироваться. Они должны были выяснить, был ли этот нападав­ший частью повстанческого движения, и если да, то к какой группе он принадлежал, и будут ли дру­гие нападения. Хили также должен был точно установить, кто был этим убийцей, чтобы его можно было внести в ССПВ как законную цель.

Также нужно было найти вертолеты. SASR отправятся той ночью на патрульную базу Вахаб. Если бы у них были разведданные, на основании которых они могли бы действовать, они захотели бы убить этого нападавшего сегодня вечером.

- Вы не можете убивать австралийских солдат и выйти сухим из воды, - говорит Хили.

На базе в долине Хора афганцы были отделены от австралийцев, которые находились в безопасной га­вани, созданной их бронированными и вооруженными машинами, но ситуация там и в Таринкоте бы­ла хаотичной и напряженной.

На экране компьютера Хили появилось окно штурмового отряда "Браво" из чата из командного цен­тра специальных операций (КЦСО): "ПАДШИЙ АНГЕЛ"⁶ .

Хили не мог до конца понять, что он видит. В окне чата начали появляться позывные. Они обозначали рядового коммандос Натанаэля "Нейта" Галагера, 23 года, и младшего капрала Мервина "Мерв" Мак­дональда, 30 лет, оба были объявлены погибшими. Еще четверо коммандос были серьезно ранены.

Сразу после нападения на патрульную базу Вахаб коммандос приближались к маковой ферме в райо­не дамбы Каджаки в Гильменде. Когда вертолет "Белл" UH-1 "Ирокез" времен Вьетнама попытался совершить ночную посадку, поднялась пыль, закрыв пилоту обзор. Он потерял ориентацию, начал раскачивать вертолет, а затем врезался в землю.

- У "Браво" ситуация "Падший ангел", - объявил Хили ячейке.

Шумиха прекратилась. Скудные доступные подробности были поглощены всеми его коллегами. Те­перь у них были две большие, параллельные проблемы. На территории повстанцев в провинции Гиль­менд необходимо было обеспечить безопасность и эвакуацию убитых и раненых солдат (не говоря уже о вертолете); а в долине Блучи группа преимущественно молодых и неопытных австралийских солдат ухаживала за своими погибшими и ранеными товарищами, наблюдая за большой группой аф­ганских солдат, в отношении которых у них только что возникли обоснованные подозрения.

Был отдан приказ "прекратить операции", никаких новых наступательных миссий. Несмотря на это, SASR смогли отправить в Вахаб, но не для охоты, а для разрешения противостояния на патрульной базе и для того, чтобы показать регулярной пехоте, что старший брат был там, и, как говорит Хили, "обнять их".

После того, как обе ситуации были разрешены, а убитые и раненые эвакуированы, главным приорите­том ОГССО стала охота на убийцу из Вахаба. Теперь Хекматулла был идентифицирован и внесен в ССПВ как объект "Эффект джунглей". Он был объявлен новой "национальной приоритетной целью" и помечен зеленым цветом, что означает, что против него могут быть начаты операции, а для его пре­следования будут предоставлены такие ресурсы, как вертолеты.

СОА неоднократно подчеркивали на протяжении всей войны в Афганистане, что они не проводят миссий возмездия, и все же, после убийств в Вахабе, все патрули SASR были сняты со своих целей и переназначены с целью охоты на объект "Эффект джунглей". Была начата серия миссий, в некоторых использовались хорошие разведданные, а некоторые, по словам солдата, дающего показания в суде по делу о диффамации Бена Робертса-Смита, "не самые лучшие". Были представлены свидетельские по­казания о том, что по крайней мере одна миссия по поиску Хекматуллы была проведена без "очень на­дежных разведданных", или VRI, стандарта доказывания, ожидаемого для многих миссий.

Эта миссия проводилась в долине Ход, в Шахиди Хассас, в деревне Дарван, и в результате был создан, пожалуй, самый культовый образ австралийской войны: австралийский солдат, впервые описанный в газетах "Файрфакс" как "Леонидас", а позже опознанный как Бен Робертс-Смит, который пинком сбрасывает афганца со скалы, подражая действиям вымышленного Леонида, спартанского царя-воина в фильме "300".

Образ предполагаемого убийства существует не на фотографии или видео, а в сознании человека по­сле прочтения девяти сообщений СМИ об инциденте. Изображение шокирующее и настойчивое, но реально ли оно, как утверждают "Найн медиа", опубликовавшие заявление, или это фальсификация, созданная на основе злонамеренных и вымышленных показаний, как заявил Бен Робертс-Смит на су­де?

Перед SASR с подразделениями полка коммандос и сопровождающим их Ваккасом была поставлена задача 11 сентября 2012 года атаковать Дарван. Для переброски сил были использованы четыре аме­риканских вертолета "Блэкхок" в сопровождении двух боевых вертолетов "Апач", а также беспилот­ник "Херон", арендованный СОА у Израиля для использования в Афганистане.

После того, как было установлено оцепление двух усадеб, был отдан приказ "выйти наружу", в ходе которого всем находящимся было приказано явиться безоружными и с поднятыми руками. В одном комплексе три человека подчинились, но во втором комплексе, согласно официальному внутреннему отчету ОГССО, австралийцы видели, как двое мужчин "быстро удалились в затемненную комнату". SASR проникли на этот комплекс и убили двух мужчин, у одного из которых, согласно официальному сообщению, была винтовка, в то время как на другом был чест-риг с боеприпасами.

В отчете говорится, что, когда австралийские силы зачистили территорию, "боец ШО ПИД [положи­тельно идентифицировал] 1 X ПВСТ [одного повстанца], вооруженного "Тип 56" [вариант АК-47 ки­тайского производства]". В отчете говорится, что мужчина был убит, и была найдена рация.

После того, как в деревне был проведен осмотр места происшествия, а местные мужчины боеспособ­ного возраста были задержаны и допрошены, к деревне приблизились вертолеты, чтобы вывести от­ряд. Это произошло, когда, согласно отчету, "сотрудник ШО наблюдал за человеком... двигавшимся по густо заросшему кукурузному полю и использующим рацию". В отчете говорится, что мужчина проигнорировал "четкие и неоднократные предупреждения ШО" и что австралийцы "не смогли бы за­держать этого человека до того, как он доберется до потенциального тайника с оружием", поэтому он был застрелен.

В кратком изложении миссии в отчете говорится, что перед эвакуацией было проведено ВКР (взаимо­действие с ключевыми руководителями) с местными старейшинами, на котором обсуждались "темы о том, что в наилучших интересах МГ [местных граждан] поддерживать ПИРА [правительство Ислам­ской Республики Афганистан] и что влияние Талибана будет способствовать быть негативным для региона".

В отчете отмечается, что "вполне вероятно, что сообщники объекта "Эффект джунглей находились в районе цели", но что отряд преследования не нашел никаких доказательств того, что Хекматулла был в деревне.

Внутри страны сообщалось, что убитые мужчины были опознаны как командир повстанцев, извест­ный как Мулла Гафор, и еще один повстанец по имени Амир Джан, оба из деревни Руян, расположен­ной к северу от Дарвана, а также мужчина по имени Назир Гил и его племянник Уим.

- Такое чувство, что ты находишься в чертовом кошмаре. Каждый раз, когда они это пишут, я задаюсь вопросом: “Как я оказался в таком положении?” - ответил Бен Робертс-Смит в суде 18D после того, как Брюс Макклинток спросил своего клиента, каково это - прочитать в прессе, что тебя обвиняют в том, что ты военный преступник. Макклинток также расследовал то, что, возможно, было централь­ным обвинением в убийстве: утверждение о том, что Бен Робертс-Смит сбросил человека со скалы в Дарване 11 сентября 2012 года и приказал другому человеку казнить уже серьезно раненного афганца.

- Утверждение что мой клиент убил безоружного человека на улице у всех на виду на самом деле, смехотворно. Этого не происходило, - сказал Макклинток суду.

Бен Робертс-Смит дал показания в суде о миссии в Дарване, объяснив свою роль в убийстве двух че­ловек. Первым убитым, по словам Бена Робертс-Смита, был афганец, которого солдаты заметили на наблюдательной позиции над долиной. Этот человек убежал из зеленого пояса в бесплодные камени­стые холмы выше и не мог быть замечен наблюдателями. Бен Робертс-Смит заявил, что он заметил че­ловека на другом берегу реки Гильменд и увидел, что он был вооружен автоматом АК-47.

Робертс-Смит показал, что он снял свой бронежилет, переплыл реку и после короткой перестрелки убил этого человека. По его словам, на теле были обнаружены детонаторы, подобных которым он и его солдаты раньше не видели, что указывает на то, что этот человек, возможно, был командиром по­встанцев.

Второе убийство, по словам Бена Робертса-Смита, произошло непосредственно перед эвакуацией вер­толета. Он дал показания о том, что он и солдат, назвавшийся "Лицом 11", шли по руслу пересохшего ручья к месту эвакуации вертолета, и "Лицо 11" взобрался на небольшую насыпь. Увидев того, кого он принял за повстанца, "Лицо 11" выстрелил и убил человека в нескольких метрах от себя. Робертс-Смит сказал, что видел у афганца рацию и поэтому счел это "хорошим убийством".

Считается, что нет видеозаписи этого убийства с беспилотника; записи внутреннего чата ОГССО, ко­торый происходил во время миссии, представленные в качестве доказательства, показывают, что бес­пилотник "Херон" был уведен с цели непосредственно перед тем, как произошло убийство.

"Оператор БЛА... сэкономьте часы для более эффективного периода выслеживания цели, пожалуйста, остановитесь", - гласило сообщение от "ОГССО ШО A ОП", когда приближались американские "Блэк­хоки". Затем, менее чем через 15 минут, появилось еще одно сообщение от "ОГССО ШО A ОП": "ШО сообщает о дополнительном 1 X ПУБ [противник убит в бою]".

"Лицо 4", солдат, который, как утверждалось в суде, был известен как "новичок" и которому, как утверждалось, Бен Робертс-Смит приказал казнить захваченного на "Виски 108", дал противополож­ные показания об этом убийстве. Его показания заключались в том, что убитый мужчина был задер­жанным, взятым во время миссии, и что этот человек был сначала сброшен со скалы, а затем застре­лен другим бойцом SASR.

"Лицо 4" показал, что он видел, как "Лицо 11" держал афганского заключенного, которого, как утвер­ждали СМИ, звали Али Джан, рядом с небольшим утесом.

- [Бен Робертс-Смит] отошел на расстояние, возможно, трех или четырех метров, - сказал суду "Лицо 4". - Пока я пытался понять... Он развернулся, подошел вперед и ударил человека ногой в грудь.

"Лицо 4" сказал, что видел, как задержанный, у которого, по утверждению "Лица 4", были связаны ру­ки, упал со скалы и разбил лицо о камни внизу. "Лицо 4" сказал, что видел, как изо рта афганца выле­тели зубы. После падения, продолжил он, мужчина был еще жив, но серьезно ранен.

- Человек был весь в пыли и получил серьезную травму лица, - свидетельствовал "Лицо 4". - Когда мы приближались к этому человеку, он попытался сесть, а затем снова упал.

"Лицо 4" сказал, что Робертс-Смит приказал ему и "Лицо 11" оттащить мужчину к дереву. Он так и сде­лал, а затем, когда он уходил, задержанный был застрелен либо "Лицом 11", либо Беном Роберт­сом-Смитом. Суду была показана фотография убитого мужчины с рацией; свидетель сказал, что, по его мнению, рация была снята с тела человека, которого Робертс-Смит убил ранее, и была залита во­дой.

Также дали показания об этом инциденте двое афганцев. Один из них, Мохаммед Ханифа Фатих, ска­зал, что "крупный солдат, который был мокрым вот до этого места", указывая на свой живот, "и на его униформе был речной песок", много раз бил его кулаками и ногами, пока на него надевали наручники. Фатих сказал, что он знал Али Джана, и что он не был корректировщиком и не был связан с талибами.

- Клянусь Богом, у него ничего не было с собой. У него не было с собой никакого снаряжения. Они положили эти вещи рядом с его телом, - сказал Фатих.

Афганец сказал, что жители деревни действительно недавно общались с талибами, потому что они ис­пользовали систему правосудия талибов для посредничества в имущественном вопросе.

"Лицо 4" сообщило суду, что, когда патруль вернулся в Таринкот, Бен Робертс-Смит собрал членов свое­го патруля, чтобы они могли согласовать свои истории.

- История в том, что мы сняли наблюдателя, когда двигались к нашей ПВП [посадочной вертолетной площадке]", - показал "Лицо 4", о том, что сказал Бен Робертс-Смит. - В то время он был кавалером КВ, - также отметил он. - Он руководствовался своим собственным рассказом.

- Единственный человек, который руководствуется своим собственным рассказом, - это вы, "Лицо 4", - ответил Артур Мозес, во время перекрестного допроса.

- Это неверно, - сказал "Лицо 4".

- Вы выдумываете истории, не так ли?

- Ни в коем случае.

На момент написания статьи расследуются два других убийства, предположительно совершенных операторами SASR во время этого рейда. Смерть двух мужчин, которые "быстро [удалились] в затем­ненную комнату", в настоящее время расследуется Управлением специальных расследований как убий­ства. Один из предполагаемых убийц - близкий друг Бена Робертса-Смита, который дал показа­ния в поддержку кавалера КВ о том, что в туннеле на "Виски 108" не было обнаружено людей. Этот солдат, взявший в ходе судебного разбирательства по делу о диффамации псевдоним "Лицо 35", дал показания о том, что человек, которого он убил в Дарване, Назил Гил, был вооружен, и что против не­го было вы­двинуто ложное обвинение.

Охота на Хекматуллу продолжалась, и все же, несмотря на многочисленные облавы, убийце удалось скрыться. Вероятно, он добрался до Пакистана через долину Ход, в северной части Урузгана, с помо­щью повстанцев и, по слухам, некоторых подразделений Афганской национальной армии и/или аф­ганской национальной полиции.

В октябре 2012 года австралийский полковник Саймон Стюарт взял на себя управление объединенной группой "Урузган", а в ноябре 2012 года оперативная группа по обучению была заменена оператив­ной австралийской консультативной группой, выведя основную часть австралийских сил с патруль­ных баз, которые были созданы ценой крови и миллиардов долларов. Деконструкция и деконфликти­зация войны Австралии в Афганистане уже начались. Осень 2012 года была последним периодом вы­сокой интенсивности охоты на цели ССПВ перед зимой и ослаблением наступательной миссии Ав­стралии в Урузгане.

В рамках этого мероприятия четырем боевым патрулям SASR была выделена зона ответственности, что означало, что охотничьи угодья Австралии были примерно поделены на четыре части. Каждому командиру патруля была предоставлена определенная свобода действий в принятии решений и анали­зе целей ССПВ в их районе, и командиры патрулей считались экспертами в своей области. Одним из этих патрулей командовал Бен Робертс-Смит, которому был передан юго-восточный квадрат Урузгана. Это включало долину Лангар и основные подходы между Урузганом и Кандагаром.

"Лицо 7", старший командир патруля во время этой ротации, показал, что это было связано с ненуж­ными убийствами, в том числе заказными, и что Бен Робертс-Смит как командир патруля был "не в своей тарелке".

Одна из миссий, запланированных Робертс-Смитом, заключалась в Калайи-Нау, где Мэтью Локк и Блейн Диддамс были убиты в ходе того, что "Лицо 7" описал как "миссию привязанного козла".

- Эта конкретная миссия была основана в первую очередь на мести, - свидетельствовал он. - Если бы мы этого не сделали, это вообще не имело бы значения. Мы не имели там наводок, у нас не было ни­каких разведданных, кроме того факта, что неделей ранее произошло сражение [то самое, в котором был убит Диддамс].

"Лицо 7" ранее свидетельствовал, что Бен Робертс-Смит сказал ему об этой миссии: - Если эти ублюдки [ополченцы, участвовавшие в битве, в которой был убит Блейн Диддамс] там, на­верху, мы собираемся убить каждого из этих ублюдков.

"Лицо 10", входивший в состав патруля Бена Робертса-Смита, показал, что командир его патруля со­бирался "найти мужчин призывного возраста и убить их" во время этой миссии. "Лицо 7" показал, что, по его мнению, "планирование [миссии], безусловно, было недостаточным", и что это привело к инци­денту "синие по синим", в ходе которого патруль SASR открыл огонь по женщине и ребенку, а также друг по другу.

"Лицо 7" также описал миссию по уничтожению/захвату через границу в Кандагаре, недалеко от Тиза­ка, план которой требовал зачистки сложного кластера, чтобы можно было сгенерировать электрон­ную подпись, которую другое скрытое подразделение SASR с технологией пеленгации (DF) мог ис­пользовать для идентификации своей цели. "Лицо 7" показал, что к засекреченному подразделе­нию поступили "разрозненные разведданные", а индикаторы пеленгации указывали на то, что цель находи­лась в 10 километрах к западу. "Лицо 7" утверждал, что он передал разведданные с помощью индика­торов пелен­гации, и что патруль вышел на правильный вектор, но не долетел до цели на 8 километ­ров. По словам "Лица 7", они провели зачистку "в основном камней" и одной пустой усадьбы.

- Я спросил его: “Вы понимаете, как работает оборудование, Роберт-Смит?" - свидетельствовал "Лицо 7", предполагая, что Бен Робертс-Смит не обладал техническим пониманием возможностей ра­диоэлектронной борьбы, которое было необходимо для эффективного планирования миссий.

"Лицо 7" далее утверждал, что Робертс-Смит планировал миссию в Шахиди-Хассасе, которая, по мне­нию "всего отряда", проводилась с целью подвергнуться обстрелу, чтобы он мог получить еще один "гонг" (награду). "Лицо 7" показал, что эта миссия вызвала враждебность внутри отряда, потому что цель ССПВ, появившаяся в Таринкоте, не могла быть преследована, поскольку патрули, которые ата­ковали бы эту цель, находились в резерве в качестве ГБР для миссии в Шахиди-Хассас.

Лицо 7 также дал показания о том, что эта миссия планировалась как тайная специальная разведыва­тельная миссия, но все пошло прахом после того, как патруль Бена Робертса-Смита без необходимо­сти взорвал динамитную шашку и выпустил две 40-миллиметровые гранаты, пытаясь вызвать ответ­ную реакцию. На перекрестном допросе Артур Мозес утверждал, что все эти утверждения не соответ­ствуют действительности и были сфабрикованы Лицом 7, потому что его мучила зависть к Тизаку, битве, в которой он участвовал, но за которую он не был награжден медалями.

- Вы все еще считаете это проблемой, не так ли? - спросил Мозес.

- Мы говорим об этом, мистер Мозес, поэтому я расскажу об этом, - сказал "Лицо 7".

- Что-то, что не дает вам спать, не так ли?

- Я отложил это как проблему, но я сказал, как я сказал вчера, что я рад поговорить об этом.

Накануне "Лицо 7" подробно расспросили о Тизаке, и он признался, что не верит, что Бен Робертс-Смит заслуживает Креста Виктории. Но он также показал, что это было не то, что его волновало по сравнению с предполагаемым убийством в Дарване.

- Вчера вы сказали, что отложили это в долгий ящик, когда возникло обвинение в сбросе с утеса, вер­но? - сказал Мозес.

- Да, я действительно так сказал, потому что это гораздо серьезнее.

- Причина, по которой вы положили этому конец, как вы говорите, заключается в том, что вы ухвати­лись за это утверждение, чтобы попытаться нанести ущерб репутации мистера Робертса-Смита, вер­но?

- Мистер Мозес, я старший уоррент-офицер армии. Мне сообщили об обвинении вопиющего харак­тера. Я не собираюсь от этого отказываться. Я не собираюсь проходить мимо этого, - свидетельство­вал "Лицо 7".

12 октября 2012 года патрулю Бена Робертса-Смита было поручено поддержать другой патруль в мис­сии по уничтожению или захвату цели ССПВ на северо-востоке провинции. Солдат SASR, который да­вал показания в суде по делу о диффамации, сказал, что он был включен в состав патруля Робертса-Смита для выполнения этой миссии, и что патрулю было поручено создать оцепление, не давая боеви­кам противника войти в расположение цели или покинуть его, поскольку ведущая штурмовая группа преследовала цель.

Этот солдат, назвавшийся в суде "Лицом 14", сказал, что, когда они приближались к зданиям, которые должны были подвергнуться штурму, Бен Робертс-Смит сказал своему патрулю: - К черту оцепление, мы направляемся к [цели].

По словам "Лица 14", после того, как "Блэкхоки" ушли, он увидел, как его патруль бросился к цели, за­быв про оцепление. Когда он пытался догнать их, он увидел двух мужчин боеспособного возраста, поэтому он и еще один солдат задержали их, пропустив штурм.

"Лицо 14" вновь присоединился к патрулю, готовясь к отходу, на территории, расположенной чуть вы­ше дна долины, где Бен Робертс-Смит с группой афганских и австралийских солдат допрашивал худо­щавого мужчину средних лет с бородой.

По словам "Лица 14" по радио поступил сигнал о том, что вертолеты приближаются и что подразделе­ние вот-вот отойдет, а патрули будут стягиваться к зоне приземления. Ожидая, когда можно будет от­правиться в зону приземления, "Лицо 14" говорит, что увидел обесцвеченное пятно на нижней части стены усадьбы. После того, как он дважды ударил по ней ногой, стена обрушилась, обнажив тайник с оружием, включая бинокли, РПГ, винтовки и мешки из-под риса, полные патронов калибра 5,56 мм.

По словам "Лица 14", когда вертолеты приблизились, Бен Робертс-Смит обратился к их переводчику: - Скажите ему [командиру афганских солдат], чтобы он застрелил его [местного жителя], или это сде­лаю я.

"Лицо 14" утверждал, что Бен Робертс-Смит повторил приказ после того, как переводчик возразил. Он сказал, что между афганскими солдатами также состоялся разговор после того, как был передан при­каз.

По словам "Лица 14", после этого разговора один из афганцев шагнул вперед с карабином М4, снаб­женным глуши­телем и выпустил очередь в грудь заключенного, а затем, после того как заключенный оказался на земле, еще два выстрела в голову мужчины. "Лицо 14" показал, что, когда они двигались к зоне высад­ки, он столкнулся с сержантом отряда, командиром всех командиров патрулей.

- Что случилось с гребаным задержанным? - спросил сержант отряда про предположительно убитого задержанного, по словам "Лица 14".

"Лицо 14" показал, что он рассказал сержанту отряда о том, что произошло, и что сержант отряда был недоволен.

- Подсчет задержанных уже произведен, и прибывают вертолеты, - якобы сказал сержант отряда.

В ходе перекрестного допроса были проверены характер, показания, надежность и способности сол­дата "Лица 14". Он признал, что пропустил развертывание в 2010 году из-за потери жесткого диска с конфиденциальными изображениями, но отрицал, что в пьяном виде ударил женщину-солдата США на вечеринке 2012 года на базе в Таринкоте. Его обвинили в том, что он сбросил женщину без созна­ния в бассейн, но он говорит, что она "прыгнула" в бассейн после того, как напала на него и схватила за яички. "Лицо 14" категорически отрицал "фальсификацию" своих показаний. Бен Робертс-Смит опроверг обвинения, выдвинутые "Лицом 14", и утверждал, что он действовал законно на протяжении всей этой ротации и во всех других ротациях.

В октябре 2012 года Бен Робертс-Смит и Эндрю Хасти оба участвовали в миссии в Сиахчу, в Кандага­ре, к югу от долины Лангар. Хасти дал показания о нападении, в котором, по его словам, участвовала "чувствительная по времени цель", которая была "человеком, сопоставленным с телефонной трубкой", скорее всего, кто-то, кто был известен как цель ССПВ и пользовался своим мобильным телефоном.

Роль Хасти в этой миссии заключалась, по сути, в качестве "стрелка", объяснил он, поскольку он нахо­дился в Афганистане для сбора информации о ситуации в рамках подготовки к повторному разверты­ванию в ходе последующей ротации, в ходе которой он будет выполнять функции командира подраз­деления. В комнате для переодевания в Кэмп-Рассел во время подготовки к миссии Хасти заметил друга из "участка для женатых" в Шентон-парке, Перт, где жили некоторые солдаты SASR с семьями. Хасти попытался поймать взгляд мужчины, представившегося в суде как "Лицо 66", но не смог.

"Лицо 66", солдат, недолго работавший в патруле под командованием Бена Робертса-Смита, относи­тельно недавно получил квалификацию оператора с небольшим опытом работы в ОГССО. Он приехал в Таринкот из другой части страны (где он, вероятно, работал с ИГИЛ), чтобы принять участие в сво­ей первой миссии ОГССО "вне штата".

Хасти показал, что он прибыл в Сиахчу во время "второго круга" — имеется в виду вторая группа "Блэкхоков", приземлившаяся в деревне. Когда он прибыл, он увидел, что от 10 до 15 человек были за­держаны и подвергались тактическому допросу Беном Робертсом-Смитом и его патрулем. После того, как он вышел из этого комплекса, Хасти показал, что он услышал два сообщения по войсковой рации.

Сначала: "Прозвучали выстрелы".

Хасти говорит, что он был сбит с толку, так как не слышал никакой перестрелки.

Затем: "Двое ПУБ [противникубитый в бою]".

Хэсти засвидетельствовал, что Бен Робертс-Смит позже "посмотрел ему в глаза и сказал: - Еще пара мертвых гондонов.

В Сиахчу был обнаружен большой склад оружия, который был уничтожен на месте до того, как SASR провела отход. Хасти показал, что после того, как он оценил "мозаику" косвенных улик, включая ком­ментарий Бена Робертса-Смита (который Хасти охарактеризовал как "из альтернативной вселенной"), он пришел к выводу, что в Сиахчу, по крайней мере, один афганец был убит.

После миссии, по словам Хасти, "Лицо 66" был "не тем человеком, которого я знаю: беззаботный тип классического австралийца в стиле кантри". О предполагаемом убийстве Хасти сказал: - На мой взгляд, "Лицо 66" сделал "кровопускание".

"Лицо 66" был вызван в суд для дачи показаний по делу о диффамации, но судья Бесанко разрешил ему отказаться от вопросов о предполагаемом убийстве в Сиахчу на том основании, что он может об­винить себя. Бен Робертс-Смит засвидетельствовал, что двое повстанцев были убиты законным путем во вре­мя этой миссии, и категорически отрицал, что отдавал приказ "Лицу 66" совершить убийство.

Об убийстве один из адвокатов Бена Робертса-Смита сказал: - [Газеты] не сообщили никаких подробностей предполагаемого преступления, таких как личность жертвы, время во время миссии, когда это произошло, или место, отличное от близлежащего поля; ни, если уж на то пошло, выявлен ли какой-либо мотив.

Последняя миссия Бена Робертса-Смита в Афганистане была проведена в ноябре 2012 года недалеко от деревни, известной как Фейсал, в долине Лангар. По словам солдата SASR, анонимизировавшегося как "Лицо 16", перед этим заданием старший по званию военный специально сказал Бену Робертсу-Смиту, чтобы он беспричинно никого не убивал.

"Лицо 16" засвидетельствовал, что он был частью сил оцепления в этой миссии, и в этом качестве он остановил приближающийся пикап "Хайлюкс", направив на него свою винтовку. В автомобиле были обнаружены двое мужчин: один был пожилым мужчиной в традиционной одежде и довольно "стой­ким", в то время как другой был подростком, пухлым и еще не успевшим отрастить пышную бороду. По словам Лица 16, этот юноша выглядел "чрезвычайно нервным" и "неудержимо дрожал".

По показаниям Лица 16 ни один из мужчин не был вооружен, но при обыске автомобиля были обнару­жены компоненты для самодельных взрывных устройств. На обоих мужчин надели наручники и сфотографировали, причем, по словам "Лица 16", Бен Робертс-Смит забрал их на допрос. "Лицо 16" дал показания о том, что 15 минут спустя он был удивлен, услышав сообщение от Бена Робертса-Сми­та: "Два ПУБ".

"Лицо 16" показал, что он столкнулся с Беном Робертсом-Смитом в Кэмп-Рассел несколько дней спу­стя, когда ротация готовилась навсегда покинуть Афганистан.

- Что случилось с тем молодым парнем, который дрожал как осиновый лист? - спросил Робертса-Сми­та "Лицо 16", согласно его показаниям.

- Я выстрелил этому ублюдку в голову. [Старший солдат] сказал мне никого не убивать на последнем задании. Поэтому я вытащил свой 9-миллиметровый пистолет, выстрелил этому ублюдку в висок и вышиб ему мозги. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел, - сказал Бен Робертс-Смит по свидетельству "Лица 16".

"Лицу 16" в суде показали фотографии мертвого афганского юноши, и он опознал в мертвом юноше подростка, которого он задержал. На снимках на его теле виден автомат АК-47, но "Лицо 16" повто­рил, что юноша не был вооружен, когда его обыскивали, надевали наручники и отправляли на допрос. В ходе перекрестного допроса "Лицо 16" спросили, почему он больше не наводил справки о том, име­ло ли место убийство.

- Потому что в полку существовал кодекс молчания в отношении происходящих событий, - свидетель­ствовал "Лицо 16". - Страх возмездия за шаг, положившим конец карьере. Я бы подвергся остракизму, и я также думаю, что моя личная безопасность... я был бы в опасности, выдвигая подобные обвинения против кого-то столь влиятельного.

На перекрестном допросе Артур Мозес заявил "Лицу 16", что в SASR существовала группа людей, пы­тавшихся дискредитировать Бена Робертса-Смита, и что разговор после миссии между "Лицом 16" и Бе­ном Робертсом-Смитом о предполагаемом убийстве был "чем-то, что вы себе вообразили". "Лицо 16" сказал следующее: - Его ответ потряс меня до глубины души, и именно поэтому я его запомнил.

Бен Робертс-Смит отрицал, что этот юноша был убит незаконно, и заявил, что он никогда не пользо­вался своим пистолетом в Афганистане.

В День Австралии в 2013 году Бен Робертс-Смит был награжден благодарностью за выдающуюся службу, наградой, обычно предназначенной для офицеров (часто старших офицеров) за его "лидер­ство и командование" во время его последней ротации в Афганистане. Это сделало его самым высоко награжденным австралийским солдатом той войны.

В благодарности подробно говорилось, что Робертс-Смит провел более 50 миссий по уничтожению или захвату в плен во время своей ротации в 2012 году, а также пять специальных разведывательных миссий. Его цитата из представления к награде гласит: "Капрал Робертс-Смит взял на себя ответственн­ость за наставничество и развитие как своего собственного патруля, так и персонала более ши­рокой целевой группы специаль­ных операций... Его усилия обеспечили эффективную передачу его профессиональных знаний и опы­та новому поколению солдат спецназа".

В представлении к награде конкретно упоминалась одна миссия: "21 октября 2012 года капрал Робертс-Смит, во главе одиночного специального разведывательного па­труля, углубился в оплот повстанцев Чарчине [Шахиди-Хассас], Афганистан, чтобы собрать развед­данные для будущих операций. Патруль оставался скрытным всю ночь, но днем был обнаружен, и он попал под интенсивный огонь противника из стрелкового оружия и гранатометов. Капрал Робертс-Смит приказал занять оборонительную позицию и скоординировал наземную и воздушную огневую поддержку, чтобы разорвать контакт и соединиться с группой эвакуации."

Это была миссия, которую, по словам "Лица 7", "весь отряд" считал выполненной только для того, что­бы отвлечь огонь противника, чтобы Робертс-Смит мог получить еще один "гонг".

Узнав о награждении Бена Робертса-Смита благодарностью за выдающуюся службу, группа сержан­тов SASR и командиров патрулей подписали письмо с жалобой, в котором говорилось, что он не за­служивает награды, и отправили его по цепочке командования. "Лицо 7", который был одним из под­писантов, дал показания в суде о том, что Бен Робертс-Смит спланировал и руководил только пятью мис­сиями в рамках этого развертывания и что "ни одна из этих задач не достигла какой-либо цели".

Единственное полноценное развертывание Эндрю Хасти в ОГССО было в качестве командира отряда во время 19-й ротации, последней для австралийских сил специального назначения в Афганистане, перед полным выводом и прекращением участия в конфликте. После того, что, по его мнению, произошло в Сиахчу, и до него дошли слухи о таких местах, как Дарван, он и другие люди на ко­мандных должностях стремились обеспечить, чтобы их ротация выполняла свои обязательства, но оставалась максимально свободной от юридических и моральных рисков.

Один высокопоставленный сержант обратился к прибывающим солдатам, сказав: - За границей люди занимаются глупостями. Не делайте этого, не разрушайте свою жизнь.

Когда Хасти прибыл в Кэмп-Рассел, он говорит, что испытал облегчение, узнав, что сержант его отря­да также придерживается мнения, что им следует держаться подальше от правонарушений.

- Я приехал в Афганистан не для того, чтобы поставить грязного фермера на колени и выстрелить ему в затылок, - показал Хасти, о том что сказал ему сержант его подразделения.

Отряд "B" Хасти не обвинялся ни в каких казнях, но им не удалось полностью избежать смертей, про­тиворечий и преступности. На своей первой работе, работая с ротой реагирования провинциальной полиции, якобы спецназом Матиуллы, но на самом деле, по словам Хасти, "жестоких головорезов в форме" отряд Хасти поддерживал боевой вертолет "Апач". Под командованием Хасти вертолет был нацелен на то, что считалось парой повстанцев, но на самом деле это были два маленьких мальчика в возрасте шести и восьми лет, кочевники-пастухи, собирающие хворост. Оба были убиты. Нет никаких предположений о том, что это был случай преступления или правонарушения, просто еще одна слу­чайная смерть.

Затем, 28 апреля 2013 года, отряд Хасти был частью подразделения из 120 солдат, отправленного в провинцию Забул, непосредственно к востоку от Урузгана, чтобы попытаться убить или захватить в плен объект "Рапира", Абдула Хая, за которым охотились SASR с тех пор, как Марк Уэйлс и его отряд попытались его "обработать". Во время миссии военнослужащие убили четырех человек. Капралу бы­ло поручено собрать биометрическую информацию об убитых мужчинах и провести анализ на на­личие остатков взрывчатки, но, чувствуя нехватку времени, он достал скальпель и отрезал руки трем афганцам.

Девятью днями ранее отряд участвовал в информационной сессии, проведенной следственной служ­бой СОА, на которой присутствовал гражданский эксперт по отпечаткам пальцев и эксперт по осмот­ру ме­ста преступления. Во внутреннем отчете говорится, что между экспертом министерства обороны и одним из сол­дат SASR произошел следующий обмен мнениями.

- Значит, вы довольны, что мы привезли руку? - спросил солдат.

- Да... вы должны делать то, что должны делать на земле, - ответил эксперт.

В отчете говорится, что сержанта следственной службы СОА спросили, является ли отсечение рук хо­рошим методом получения отпечатков пальцев, но он утверждает, что сказал солдату спросить своих офицеров, допустимо ли это. Сержант сказал, что после случая с отсечением рук было "всем, на чем они были сосредоточены".

Нанесение увечий трупу незаконно и прямо противоречит законодательству вооруженных конфлик­тов.

Эндрю Хасти дал интервью для внутреннего отчета. Он сказал: "С моим внутренним чутьем все было в порядке, это странная практика", но он не осознавал, что это противоречит закону. По возвращении в Таринкот Хасти обсудил инцидент со своим сержантом, который сказал: "Нет никакой неопределен­ности, я бы не стал отрубать людям гребаные руки, сэр".

Хасти доложил об инциденте своему командиру, и было объявлено о прекращении операций, что означало приостановку всех миссий, запланированных подразделениями "Альфа" и "Браво". Источ­ник в командовании ССО говорит, что некоторые в командовании полагали, что для Хасти было бы предпочтительнее не сообщать об инциденте, чтобы не произошло "прекращения операций", рассле­дования и возможного освещения в СМИ.

Внутренний отчет показал, что солдат, изуродовавший труп, "не смог адекватно оценить возможные стратегические последствия этих действий, в частности потенциальную реакцию... австралийской об­щественности и средств массовой информации".

Миссия не нашла объект "Рапира" и не обнаружила никаких зацепок относительно его местонахожде­ния.

Некоторые отмечают 22 июня 2013 года как дату окончания войны австралийского спецназа в Афгани­стане. Это была дата последней крупной перестрелки, в которой участвовала ОГССО. Это была также дата последней гибели австралийца в бою и заключительной операции в Афганистане, результатом которой стал Крест Виктории.

Большинство коммандос из подразделения "Браво" не могут вспомнить, почему в тот день было при­казано провести зачистку деревни в долине Ход, но они почти приветствовали возможность устроить напоследок перестрелку.

На кадрах с беспилотника РНР, запечатлевших высадку в ходе этого рейда, видно, как один солдат вы­бегает из приземлившегося вертолета "Чинук". Любой, кто знал задействованный взвод, уже знал бы, кто был солдатом-спринтером: Кэмерон Бэйрд, бывший перспективный игрок Австралийской фут­больной ли­ги и командир группы коммандос, а также человек, который ворвался в дом в Ченарту по­сле того, как был убит Люк Уорсли, забросал его гранатами и выстрелил из винтовки, за что он был награжден ме­далью за отвагу. Бэйрд всегда бросался в бой. Его любили за это, хотя один из его ко­мандиров гово­рит, что он всегда боялся, что однажды из-за этого Бэйрда убьют.

Несколько афганцев были убиты, когда австралийцы продвигались вверх по долине, и зачистка шло по плану, пока другой командир группы, один из ближайших друзей Бэйрда, не обошел афганца, кото­рый выстрелил в него, пули попали в бронежилет австралийца, а также в его ногу. Афганец был застрелен, но зачистка была приостановлена, поскольку раненому спецназовцу потребовалась не­медленная медицинская помощь.

Команда Бэйрда была вызвана для оказания медицинской помощи при эвакуации, и в этот момент они миновали укрепленную позицию повстанцев, заваленную оружием и боеприпасами. Афганцы и ав­стралийское подразделение обменялись выстрелами с очень близкого расстояния. Австралийцы за­бросали гранатами дверной проем, создав стену пыли между двумя группами, которые стреляли с рас­стояния всего в три или четыре метра.

Кэмерон Бэрд руководил боем, много раз бросаясь к двери, чтобы открыть огонь, и убив по меньшей мере двух человек, прежде чем он собрал пачку патронов и был убит последним оставшимся в живых повстанцем. После того, как этот боевик был убит, тело Бэйрда было доставлено обратно в Таринкот, как и раненый командир группы, который продолжает свою службу в австралийских силах специаль­ного назначения.

Я написал биографию Кэмерона Бэйрда, которая была опубликована под названием "Коммандос: жизнь и смерть Кэмерона Бэйрда". В 2016 году я начал работу над книгой, отправившись в казармы Холсуорси, где дислоцируется полк коммандос, где я брал интервью у многих людей, участвовавших в этой перестрелке. В тот день я узнал от них о войне в Австралии больше, чем за десять лет до этого, включая время, проведенное в Афганистане.

Эти люди были полностью сформированы своим опытом в Афганистане и глубоко сожалели о том, что другой такой войны никогда не будет. Один мужчина сказал мне, что он знал, что никогда не будет чувствовать себя так хорошо, как тогда, когда он сражался со своими братьями. Другой сказал, что Бэйрду повезло: он погиб, стреляя из пулемета, как этот человек теперь сказал мне, ему бы этого хоте­лось. Один говорил о том, что, по его мнению, сейчас для него невозможно жить нормальной жизнью, руководствуясь нормальной моралью. Другой сказал, что он потерял свою собственную эмоциональ­ную жизнь: его отцу собирались сделать операцию на сердце, но он ничего не чувствовал.

Все эти мужчины все еще служили, но у некоторых проявлялись явные симптомы постбоевого стрес­са, когда я брал у них интервью. Один из опрошенных покончил с собой, все еще находясь на службе, менее чем через два года. По словам его психиатра, его "мучило чувство вины", потому что он "убил так много людей".

Кэмерон Бэйрд погиб не более чем в километре от Багхошака, где SASR пережила свою первую пере­стрелку в Урузгане. Никакого существенного присутствия правительства в этом районе так и не было установлено.

Еще до того, как Кэмерон Бэрд был убит, SASR сворачивала свои операции в Афганистане.

- Я активно говорил своему боссу: "Эй, мы могли бы нанести удар по этой цели, но сейчас июнь 2013 года. Неужели мы действительно хотим пойти туда и потерять парня?” - говорит Эндрю Хасти.

В то утро, когда был убит Бэйрд, Хасти столкнулся с ним. Они обменялись любезностями, поскольку работали вместе в предыдущие недели.

- Его подразделение коммандос было прикреплено к моему отряду, и я немного узнал его, - вспомина­ет Хасти. - Я увидел его на камбузе [столовой] утром в тот день, когда его убили. Я сказал: "Привет, как дела, приятель?" Он сказал: "Мы собираемся заняться какой-то ерундой". Конечно, они хотели в это ввязаться, но стоило ли ради этого умирать?

28 октября 2013 года Тони Эббот, новый премьер-министр Австралии, и Билл Шортен, новый лидер оппозиции, отправились в Тарин Кот на церемонию, посвященную окончанию боевых действий Ав­стралии в Афганистане.

- Австралийцы вновь обрели воинскую традицию, которая, возможно, исчезла вместе с нашими роди­телями, бабушками и дедушками, - сказал Эбботт. - Мы нашли новых героев, таких как Марк До­нальдсон, Бен Робертс-Смит и Дэниел Кейгран [премьер-министр Эббот объявил о награждении Кэмерона Бэйрда крестом Виктории годом позже]... мы узнали, что все жестокие и неукротимые люди этой прекрасной, но неприступной страны достойны уважения.

Премьер-министр Эббот открыл мемориал на базе в честь австралийцев, погибших в Урузгане. Над­пись гласила: ‘Только мертвые видели конец войны".

Эти слова были вечной правдой, но они были особенно верны для бойцов командования ССО. Всего через несколько месяцев премьер-министр Эбботт снова отправит австралийский спецназ в бой, на этот раз против ИГИЛ и австралийских жестоких джихадистов, которые сбежали из своих пригород­ных домов и присоединились к одержимой смертью теократии в качестве подражателей.

Основная часть офицеров австралийской разведки, аналитиков и стрелков, которые будут отправлены в Ирак для выполнения особо секретной миссии, будут ветеранами ОГССО, но в подразделении в зна­чительной степени не будет операторов SASR. Их вот-вот должны были прочно посадить на скамью запасных.

Глава 29

"Спецназ, люби их как братьев, следи за ними как за детьми"

- Братан, братан. Я не хочу иметь с этим ничего общего, я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Так сказал "Лицо 4", согласно показаниям "Лица 7", когда "Лицо 7" обратился к нему в 2014 году, что­бы по­дробно рассказать о своем опыте в Дарване вышестоящему начальнику. По словам "Лица 7", это был второй раз, когда обвинение в убийстве в Дарване поднималось по служебной лестнице, в первый раз оно ни к чему не привело.

"Лицо 7" показал в суде, что в середине 2013 года ему стало известно об утверждении о том, что афга­нец был сброшен со скалы и убит. Он сказал, что созвал встречу с четырьмя командирами патруля SASR, чтобы обсудить, как действовать дальше. По словам "Лица 7", он и другие сержанты встрети­лись с полковым сержант-майором SASR (ПСМ), самым старшим солдатом в полку и лицом, которо­му по­ручено поддерживать порядок и дисциплину во всем полку. Они объяснили, что им известно о том, что произошло в Дарване.

- Что вы надеетесь получить от этого?’ - спросил сержант-майор полка "Лицо 7" в конце встречи, со­гласно показаниям "Лица 7".

- Дело не в том, что я могу из этого извлечь, а в том, что нужно сделать, - ответил по его свидетель­ствам "Лицо 7".

Другой солдат, который сказал, что у него была встреча с полковым сержант-майором по поводу пред­полагаемого убийства в Дарване, показал, что сержант-майор "не был восприимчив".

- ПСМ сказал примерно следующее: "это было не в его власти, это было выше его понимания, он честно не знал, что с этим делать", - сказал этот солдат.

"Лицо 7" показал, что, когда в 2014 году был назначен новый ПСМ, он еще раз попытался предать огласке эти обвинения. Он утверждал, что сделал это после того, как солдата, которого и он, и Бен Ро­бертс-Смит хорошо знали, собирались уволить из полка из-за неприязни Бена Робертс-Смита к нему; этот солдат рассматривал возможность обращения в СМИ по поводу поведения Бена Робертс-Смита.

"Лицо 7" сказал, что он попросил солдата не общаться со средствами массовой информации, а вме­сто этого сказал, что поднимет этот вопрос с новым ПСМ.

"Лицо 7" сказал, что он подошел к "Лицу 4" и попросил его поговорить с ПСМ и рассказать о Дарване из первых рук. Но "Лицо 4" не хотел иметь с этим ничего общего, он хотел, чтобы его оставили в по­кое. "Лицо 7" говорит, что он напомнил "Лицу 4" о его юридических и моральных обязательствах, а затем, по словам Лица 7, были организованы встречи с новым ПСМ.

Другой солдат, назвавшийся "Лицом 18", дал показания о том, что он присутствовал на одной из таких встреч, которые, по его словам, были самыми разнообразными.

- Это были утверждения о том, что что-то произошло во время ротации в 2012 году; утверждения о том, что произошло в 2009 году; расхождения между людьми в отношении Тизака; утверждения о де­довщине; он прошелся по каждому из них, спрашивая, что нам известно, - свидетельствовал он.

"Лицо 18" сказал, что он был на встрече с "Лицом 4", и что ему больше всего запомнилось, так это "Лицо 4", старший новичок, которому якобы было приказано казнить человека в "Виски 108", сломал­ся и пла­кал, когда он передавал свои воспоминания о том, что произошло в Дарване. Эндрю Хасти по­казал, что он также принимал участие во встрече, на которой обсуждалось предполагаемое убийство, и гово­рит, что к 2013 году несколько солдат утверждали, что Бен Робертс-Смит сбросил человека со скалы.

Бывший ПСМ, ныне майор и высокопоставленный лидер SASR, был вызван в суд для участия в су­дебном разбирательстве, и в качестве свидетеля он отрицал, что к нему обращались по поводу предпол­агаемого убийства в Дарване, показав, что "Лицо 7" подошел к нему со словами: "У меня есть опасе­ния по поводу того, что мистер Робертс-Смит подходит и подобает человеку, заслуживающему награ­ждения Крестом Виктории, он издевался над [Лицом 7] и другими, а также утверждал, что со­вершал действия, которые, по мнению других, они совершили."

- Высказывал ли кто-нибудь из сержантов на той встрече опасения по поводу того, что мистер Ро­бертс-Смит нарушил правила ведения боевых действий во время службы в Афганистане? - спросил Артур Мозес, человека, обозначенного как "Лицо 100".

- Об этом не упоминалось, и никаких намеков на это тоже не упоминалось, - сказал "Лицо 100".

"Лицо 100" показал, что он встретился с четырьмя капралами несколько дней спустя и что разговор сно­ва был о дедовщине, лжи в отношении убийств и Кресте Виктории Бена Робертса-Смита. "Лицо 100" говорит, что разговор, однако, не касался обвинений в убийстве. Эти показания резко контрастируют с показаниями "Лица 4" и "Лица 18", данными в суде.

В ходе перекрестного допроса адвокат "Найн Медиа" предположил, что "Лицо 100 "не сообщил [об об­винениях в военных преступлениях], потому что вы хотели, чтобы эти обвинения были скрыты".

- Я не мог сообщить об утверждениях, о которых я не знал, сэр. - ответил "Лицо 100".

Делая окончательные заявления, адвокат "Найн медиа" Николас Оуэнс в течение трех дней изложил доказательства, которые, по его словам, были собраны для их защиты правды, включая каждое из предполагаемых убийств, к которым, по утверждению "Найн медиа", был причастен Бен Робертс-Смит. Однако Оуэнс признал, что, не имея возможности заставить "Лицо 66" дать показания об убий­стве, которое, как утверждает "Найн медиа", было совершено в Сиахчу в 2012 году, маловероятно, что суд подтвердит это утверждение. Однако это утверждение не было опровергнуто.

Оуэнс обвинил семерых нынешних и бывших военнослужащих SASR в сговоре и лжесвидетельстве, включая Бена Робертса-Смита, сославшись на ряд мотивов, но в первую очередь на потенциальную юридическую уязвимость самих свидетелей. Он также утверждал, что некоторые из этих свидетелей и Бен Робертс-Смит пытались воспрепятствовать отправлению правосудия.

- Попытки подкупить, запугать или иным образом воздействовать на свидетеля являются одними из наиболее убедительных предполагаемых показателей сознания вины, - сказал Оуэнс.

Николас Оуэнс также утверждал, что Бен Робертс-Смит организовал секретную кампанию против "Ли­ца 6", командира патруля, который, как утверждалось, забрал протез ноги в Таринкот после убий­ства в "Виски 108" и характеризовался как человек, ненавидящий Робертса-Смита.

Отставной полицейский Джон Маклеод дал показания по этому обвинению, заявив, что по указанию своего бывшего работодателя Бена Робертса-Смита он связался с журналистами, комиссаром австра­лийской федеральной полиции и действующим членом парламента Ником Ксенофонтом, указав, что "Лицо 6" провез контрабандой оружие в Афганистан (которое использовалось как подбрасываемое оружие) и что у него дома хранилось незаконное оружие, которое может быть использовано для массового убийства. Поли­ция провела обыск в доме "Лица 6", но никакого оружия обнаружено не бы­ло.

Оуэнс зачитал текстовое сообщение, которое, как утверждалось, было отправлено Беном Робертсом-Смитом его тогдашней жене Эмме Робертс, следующего содержания: "То, что случилось с (Лицом 6), напугает остальных".

Артур Мозес отметил, что контекст, в котором было отправлено это сообщение, не был доказательным и что сообщение было отправлено спустя целый месяц после сообщений СМИ о "Лице 6", заявив, что это не изобличающее доказательство, а "приглашение к догадкам и спекуляциям".

Оуэнс утверждал, что письма с угрозами были отправлены нескольким солдатам и бывшим военно­служащим вместе с одним письмом, отправленным тогдашнему военнослужащему и представленным в качестве доказательства того, что получатель и другие лица "распространяли ложь" средствам массовой информации и расследованию СР СОА.

"У вас есть один шанс спастись", - говорилось в письме, настойчиво предлагая ему отказаться от своих показаний. В письме говорилось следующее: "Мы прекрасно осведомлены о ваших действиях, включая убийства, во время многих поездок в Афганистан, и у нас есть конкретные детали миссии, даты и свидетели, которые теперь готовы выдать вас властям, чтобы в отношении вас было возбужде­но уголовное дело. Точно так же, как тогда, когда вы участвовали в расстреле двух человек из импро­визированного медицинского комплекса талибов после битвы при Тизаке". Оно было подписано: "Друг полка".

Бывшая жена Бена Робертса-Смита свидетельствовала в суде, что ее тогдашний муж сказал ей, что он написал письма и распечатал их в офисе "Седьмого канала", где он работал. Она говорит, что Бен Ро­бертс-Смит сказал ей, что Джон Маклеод отправил письма.

Джон Маклеод дал показания, заявив, что он действительно отправлял письма, но что он не знал их содержания. Когда СМИ раскрыли содержание писем, Маклеод показал, что Бен Робертс-Смит попро­сил его сказать, что он, Маклеод, написал их. Маклеод засвидетельствовал, что он ответил: "Пошел ты, собака сутулая", и говорит, что после этого высказывания он больше никогда не разговаривал с Ро­бертс-Смитом.

Артур Мозес утверждал, что кое-что из того, о чем, по словам Маклеода, его просили сделать, он де­лал по собственной инициативе, а не по приказу Бена Робертса-Смита.

На протяжении всего судебного разбирательства Бен Робертс-Смит утверждал, что он никогда не пы­тался повлиять на уголовное судопроизводство или расследования, а также запугать свидетелей, и в своих окончательных показаниях Артур Мозес говорит, что эти обвинения стоят рядом со всеми дру­гими, которые не были установлены.

Мозес сказал, что дело, представленное "Найн меда", абсурдно представляло Робертса-Смита, солдата с высокой квалификацией, "как "психопата-убийцу". Серьезно?"

Мозес потратил некоторое время на то, чтобы провести различие между очень серьезными обвинения­ми, такими как убийство, и менее серьезными вменениями, ссылаясь на прецедентное пра­во, которое, по его мнению, устанавливает более высокое бремя доказывания, необходимое для утвер­ждения истины по очень серьезным обвинениям.

Он говорит, что отсутствие баллистических и криминалистических доказательств - это то, что следует учитывать, и что во всех случаях дело "Найн меда" "просто не получило доказательств", представляя "причудливую и непристойную теорию дела, основанную на догадках, домыслах и неточных показа­ниях, которые они выдвигают в этом деле".

Далее он сказал, что "Найн медиа" "попались на слухи, как лосось на крючок", и незаконно опублико­вали их как факт, обвинив ряд свидетелей "Найн медиа" во лжи, лжесвидетельстве и сговоре, прибере­гая особый гнев для "Лица 14" и "Лица 7". Он сказал, что афганских свидетелей по этому делу также сле­дует не принимать во внимание, поскольку их "вряд ли можно назвать беспристрастными".

Показания некоторых солдат, таких как "Лица 4", ветерана-новобранца, который был плечом к плечу с Беном Робертсом-Смитом во время битвы при Тизаке, по словам Мозеса, не были лжецом, но запута­лись в фактах.

- ("Найн меда") не удалось установить какой-либо мотив, дело является бессмыслицей и, честно гово­ря, вызывает недоумение, - говорит Мозес в заключение.

Решение по этому делу ожидается после публикации.

В конце 2014 года, когда генерал-майор Джефф Сенгельман, был назначен новым командующим сила­ми специальных операций Австралии, он обнаружил после Афганистана множество проблем в своих полках, и особенно в своем главном полку, SASR. Многие из этих вопросов касались будущих воз­можностей, которыми пренебрегали в период высокой интенсивности боевых действий. SASR необ­ходимо было лучше интегрироваться с сухопутными войсками, создать потенциал и правовую ба­зу для тайного сбора разведданных и возобновить взаимодействие с дружественными силами в регио­не. Но, прежде всего, он должен был оставаться доступным для развертывания и желательным вари­антом при принятии политических решений. Сенгельман полагал, что этот последний вопрос был, по­жалуй, самым неотложным.

Утверждения о неправомерных действиях и внутренних разногласиях были широко распространены, и не только внутри SASR. Внешние агентства, включая Секретную разведывательную службу Австра­лии, подавали жалобы на поведение SASR в Афганистане. Один заявитель (который не желает назы­вать своего имени), человек, работавший за пределами Таринкот с лидерами племен и SASR, говорит, что в конечном итоге ему стало ненавистно работать с этими "гребаными психопатами", поскольку "никогда не знаешь, кого они собираются убить".

Поступали утверждения о том, что солдат SASR в состоянии алкогольного опьянения угрожал писто­летом женщине-агенту австралийской Секретной службы в Кабуле и что SASR убивал беспричинно, иногда даже убивая источники Секретной службы. Это перекликалось с инцидентом, который произо­шел на границе между Афганистаном и Пакистаном. Агент ЦРУ, работающий в составе команды "Омега", отправил бойцов DEVGRU захватить двух афганцев, возможных источников информации. Операторы DEVGRU вместо этого решили "сплавить на каноэ" этих двух мужчин во сне, а также четырех других мужчин, спящих поблизости.

Сенгельман неофициально опросил своих старших сержантов и офицеров и попросил своих солдат (анонимно) написать ему письма о любых предполагаемых совершенных военных преступлениях. Он получил более 200 писем, и в них говорилось о казнях и бессмысленных убийствах, а также о злоупо­треблении наркотиками и стероидами, домашнем насилии, потере оружия и потенциальной краже, а также о дедовщине и культуре молчания.

Затем Сенгельман заказала социологу и эксперту по организационным вопросам доктору Саманте Кромпвоетс исследование "культуры и взаимодействии" в КССО. Она опросила десятки внутренних и внешних заинтересованных сторон. Доктору Кромпвоетс было поручено провести расследование культуры, а не убийств и противоправных действий, но она обнаружила, что замкнутый характер ко­мандования и SASR способствовал преступности, и что КССО не выполнило своих обязательств по исправлению этого характера.

Один анонимный инсайдер, опрошенный доктором Кромпвоетс, сказал о солдатах SASR: - Они ниче­го не могут с собой поделать, они недовольны тем, что им дают роль, уходят и просто вы­полняют эту роль.

Другой сказал:

- Силы специального назначения, любите их как братьев, наблюдайте за ними как за детьми. Еще один считал, что местничество подрывает потенциал австралийских сил специального назначения, и ска­зал, что "лидеры были на грани криминала в своем подходе".

После публикации доклада доктора Кромпвоетс главнокомандующий Силами обороны Австралии по­ручил генерал-инспектору СОА расследовать "неподтвержденные истории" о возможных преступле­ниях, незаконных убийствах и бесчеловечном и противоправном обращении с задержанными, в тече­ние длительного периода времени в ходе развертывания ОГСН/ОГССО в Афганистан. Тем временем SASR был передан под непосредственное командование командующего ССО, что означало, что у пол­ка больше не было своего собственного командира. В полку также была объявлена оперативная пауза, поэтому он не мог быть задействован в операциях (за некоторыми исключениями, такими как контр­террористические операции).

В апреле 2014 года Австралийский институт стратегической политики опубликовал "Белую книгу" о будущем австралийских сил специального назначения после выхода из Афганистана. В нем признава­лось, что одномерная война предыдущего десятилетия в Афганистане привела к "оперативной устало­сти", но также отмечалось, что ключевой задачей командования ССО по-прежнему является "поддер­жание и укрепление сотрудничества сил специальных операций с нашим союзником США", и что это было сделано в Афганистане.

Через три месяца после публикации "Белой книги" радикальная суннитская организация, состоящая из бывших иракских баасистов, сторонников Заркави, сектантских агитаторов и пуристов, воспользо­валась слабостью иракского государства и атаковала и оккупировала ряд городов извне и изнутри, крупнейшим из которых был Мосул, второй город в Ираке. Багдад также находился под угрозой, и обошедшиеся в миллиарды долларов иракские военные, оплачиваемые и обучаемые Соединенными Штатами и их союзниками, включая Австралию, продемонстрировали слабую способность отражать нападения.

В августе 2014 года правительство Австралии объявило, что СОА поддерживают гуманитарную мис­сию по освобождению и поддержке езидских меньшинств, осажденных "Исламским государством" в районе Ирака под названием Синджар, где суннитские ополченцы планировали убивать езидских мужчин и продавать женщин в сексуальное рабство. О чем не было объявлено, так это о том, что неко­торые солдаты австралийского спецназа и аналитики разведки уже были вовлечены в конфликт. Подразделение SASR из 4-го "теневого" эскадрона уже было развернуто в Иордании, где совместно с американскими, британскими, французскими и другими разведывательными службами и спецназом они отслеживали иностранных боевиков, прибывающих в регион, в рамках операции под названием "Доблестный Феникс".

26 августа более крупному подразделению австралийских сил специального назначения было прика­зано встретиться в аэропорту Сиднея для развертывания, без какой-либо информации о том, куда они направляются и на какой срок. 30 августа они вылетели на постоянную австралийскую базу в Аль-Минхаде, в ОАЭ.

Во время осады Синджара правительство Эбботта заявило, что в настоящее время оно не намерено "ступать на землю" в Ираке. Когда подразделение австралийского спецназа, которое собиралось от­правиться в Ирак, встретил генерал-майор Крейг Орм из ООГ 633 в Аль-Минхаде, он сказал: - Они сказали, что на земле нет сапог, так что это к лучшему, что вы, ребята, носите "Мерриллы", - имея в виду трекинговую обувь, отличающуюся от форменной, и предпочитаемую австралийским спецназом.

Эта новая ОГССО должна была быть введена в Ирак на шесть месяцев. Опять же, не было парламент­ских дебатов или видимости, и солдаты путешествовали по поспешно изготовленным дипломатиче­ским паспортам. Это должна была быть первая ротация операции "Окра", новой австралийской мис­сии в Ираке. Убийство целей вновь должно было стать основным элементом развертыва­ния.

Для австралийских сил специального назначения в этой войне против "Исламского государства" клю­чевым оперативным подразделением был не патруль или команда, отряд или взвод, а ударная ячейка.

На местах в борьбе с ИГИЛ в Ираке ряд усиленных, реорганизованных и перевооруженных подразде­лений иракского спецназа (некоторые переименованные шиитские эскадроны смерти, некоторые мест­ные ополчения, лояльные Ирану, некоторые высококвалифицированные полицейские подразделения) вели большую часть боевых действий на местах, а австралийский спецназ находился там для "консультации и помощи". Одним из наиболее важных способов консультирования и помощи Австра­лии были ударные ячейки, где собирались разведданные, разрабатывались и переносились тактиче­ские планы, управлялись воздушные платформы и утверждались удары, и все это в одной комнате.

Ударная ячейка не была местом, где "цепочка убийств" растягивалась бы на часы или дни, пересекая города или, возможно, континенты. В ударной ячейке утверждения происходили в одной комнате, и бомбы падали на головы быстро, в течение всего дня, каждый день. Ударные ячейки в Ираке и Сирии санкционировали более 110 000 авиаударов по "Исламскому государству", некоторые из которых были направлены в поддержку наступательных операций в Ираке, а другие - против отдельных лиц.

Я написал книгу "Мосул: тайная война Австралии внутри халифата ИГИЛ" об этом развертывании, и хотя австралийцы, как правило, не вышибали двери и не зачищали жилые комплексы, как это было в Афганистане, они, несомненно, вели жестокую войну.

В то время как некоторые австралийские солдаты были направлены в Багдад, где они работали на охраняемой авиабазе или в мощной ударной ячейке в крепости посольства США стоимостью в несколько миллиардов долларов, приговаривая боевиков ИГИЛ к смерти, будучи одетыми в гра­жданскую одежду и сандалии, многие также были в поле. Австралийцы на авиабазе Аль-Асад в про­винции Анбар были окружены территорией, оккупированной ИГИЛ, и подверглись как прямым ата­кам, так и обстрелам. Они работали в Фаллудже, городе, который был полностью разрушен, чтобы его можно было спасти. Австралийцы также сражались в двух местах в Мосуле, адском пейзаже в стиле "Безумного Макса", где они были атакованы беспилотниками ИГИЛ и химическим оружием, и осо­знали потрясающие сообщения о заминированных автомобилях, отправленных для их уничтожения. Смерть была повсюду.

Подразделение 4-го эскадрона SASR, входящее в состав "Доблестного феникса", перешло новый бое­вой мост в борьбе с ИГИЛ. Очень немногие австралийские мужчины, присоединившиеся к "Ислам­скому государству", пережили войну, и, как правило, сообщалось, что они были "убиты в бое­вых дей­ствиях", но некоторые были отслежены (в некоторых случаях очень легко, поскольку они при­везли свои австралийские мобильные телефоны с собой в Ирак и Сирию) "Доблестным фениксом" и убиты целенаправленными авиаударами. Считается, что это первый известный случай, когда граждане Ав­стралии становятся мишенями и уничтожаются своим собственным правительством без каких-либо попыток соблюдения надлежащей правовой процедуры.

Сообщалось, что Джейк Биларди, сбитый с толку 18-летний парень из Мельбурна, радикализировав­шийся в Интернете, был убит в результате взрыва автомобиля смертника в Рамади, но считается, что он стал мишенью "Доблестного феникса" прежде, чем смог завершить свой самоубийственный удар. Тони Эббот также подтвердил мне, что, будучи премьер-министром, он одобрил удар в Сирии по вер­бовщику ИГИЛ по имени Мохаммад Али Барьялей, бывшему вышибале из Кингс-Кросса и актеру "Подбрюшья". Он вербовал новых австралийских воинствующих джихадистов и под давлением свое­го руководства в ИГИЛ пытался спровоцировать резню в Сиднее.

Большинство австралийских мужчин, присоединившихся к ИГИЛ в качестве жестоких джихадистов, были убиты, многие в результате целенаправленных авиаударов. Неизвестно, как и были ли австра­лийские разведывательные службы и 4-й эскадрон причастны к этим убийствам, но возможно, что та­кие люди, как жестокий сиднейский джихадист Халед Шарруф, убитый в результате авиаудара, при начале падения сирийского города Ракка, отслеживались и "Доблестным фениксом", и что австралий­ские военные или правительственные чиновники были частью этой цепочки убийств. В результате удара, в результате которого погиб Шарруф, также погибли двое его австралийских детей, мальчики в возрасте 11 и 12 лет.

Шейн Хили был частью первого подразделения, которое было введено в Багдад во время операции "Окра". Там он выполнял важную разведывательную функцию, регулярно информировал австралий­ское и американское командование и вернулся в Австралию разбитым.

Когда он приехал домой в Сидней, его встретили его бывшая партнерша и их двухлетний сын, кото­рые подбежали к нему с криком: "Папа!". Когда мальчик прыгнул в объятия Хили, солдат не выдержал и в первый и единственный раз заплакал вместе со своими коллегами.

Так закончилась война Хили. Только после прекращения боевых действий он почувствовал лихора­дочный темп своей жизни после 11 сентября.

После многочисленных командировок частных военных в Ирак, где он убивал и видел, как убивали друзей; после работы дома в составе тактической штурмовой группы командования ССО (которая включала участие в осаде Дерриналлума и взрыве бомбы со смертельным исходом в Виктории, а так­же предполагаемую попытку взрыва школьницы из Сиднея Мадлен Пулвер); после работы в операции "Хоуик", посвященная поиску тел австралийцев, погибших в результате атаки MH17 на Украине; и по­сле реагирования на химические атаки в Сирии, после всего этого, а также развертывания ОГССО в Афганистане и Ираке, Хили закончил.

Пока текли слезы, он думал не о том, что было сделано, а о том, что было потеряно. Он думал о ро­ждении своего среднего сына, который появился на свет менее чем через три недели после того, как Хекматулла устроил стрельбу, и через три дня после миссии в Дарване. Хили планировал и получил разрешение вернуться домой на роды, но остался на своем посту из-за охоты. Охота была важнее всего. Война была важнее всего. Война всегда важнее всего для тех, кто в ней сражается.

Вместе с Хили в Сидней вернулся Иэн Лэнгфорд, невысокий, тихий, но свирепый офицер спецназа, который был направлен в Афганистан в качестве майора спецназа в 2006 году и чья звезда в сфере обороны с тех пор не переставала восходить. Лэнгфорд принималбоевое командование КССО в Афга­нистане и Ираке, командовал 2-м полком коммандос и пользовался почти всеобщим уважением среди тех, кто служил под его началом. Сейчас он бригадный генерал и известен как один из самых прони­цательных военных умов Австралии.

- Вы закончили, не так ли? - спросил Лэнгфорд Хили, который всего несколькими неделями ранее докладывал офицеру в Ираке, как он ежедневно делал это в Афганистане в 2012 году.

Хили говорит, что перед брифингами 2015 года его тошнило от беспокойства. Он испытывал к Лэнг­форду только уважение и признательность, но окружение за пределами сферы его командования стало ядовитым и подавляющим. Аллостатическая нагрузка, или совокупный стресс, стала непосильной для Хили. Боль от травм, которым не уделялось должного внимания, в том числе от его плеч, из—за кото­рых он больше не мог поднять оружие, была просто невыносимой. Все эти смерти, все эти операции. Всего этого было слишком много.

- Да, я закончил, - ответил Хили.

Хили начал увольняться из армии. Тревога и гиперфункционирование, воспитанные в бойце КССО, остались, но не те обстоятельства, которые их требовали. Хили перенес операции на обоих плечах, ко­торые потребовали обезболивающих и длительных периодов реабилитации. Его отношения с парт­нершей распадались. Как и у многих афганских ветеранов, переход Хили от болезненных закатов его военной карьеры к полностью реализованной гражданской жизни включал пребывание в больнице для получения постоянной психиатрической помощи.

В 2020 году Хили потребовал, чтобы Объединенное командование здравоохранения ретроспективно рассмотрело, что с ним "обращались как с непригодным с медицинской точки зрения". Командование просмотрело его записи. "[Что касается] посттравматического стрессового расстройства... у участника есть несколько записей из [Служб здравоохранения] о службе в Афганистане в 2010 и 2012 годах и Ираке", - уведомили Хили. "Боец был четко описан как “психологическая развалина"".

Хили никогда не знал об этих диагнозах ПТСР, равно как и не осознавал, что его должны были при­знать непригодным для службы из-за проблем, связанных с ПТСР. В 2020 году ему был поставлен ре­троспективный диагноз ПТСР и ретроспективно он был уволен по состоянию здоровья из СОА.

По оценкам Марка Уэйлса, примерно у 80 процентов операторов SASR, с которыми он работал, есть какие-либо текущие серьезные проблемы с психическим здоровьем, вызванные или серьезно усугуб­ленные их службой в Афганистане. У некоторых, по его словам, были диагностированы заболевания, и они проходят лечение. Это относится и к самому Уэйлсу. Однако подавляющее большинство страдаю­щих не получают лечения, и статистические данные не отражают их психические травмы. По словам Уэйлса, эти люди просто покинули подразделение после Афганистана, "ушли в тень и забрали [свое посттравматическое расстройство] с собой".

По его словам, во многих случаях этим страдающим бывшим операторам было бы чрезвычайно труд­но реинтегрироваться в нормальную гражданскую жизнь, даже если бы они действительно обрати­лись за лечением; лучшим способом действий было бы помочь им перейти к образу жизни, который соответствует их текущим проблемам с психическим здоровьем, включая работу, где они могут нахо­диться способен работать самостоятельно или из дома.

В Австралии и других странах существует лишь ограниченное понимание ПТСР и его взаимосвязи с распространенными сопутствующими заболеваниями, такими как депрессия, повышенная бдитель­ность, тревожные расстройства, наркотическая и алкогольная зависимость. Еще более плохо изучено, как проблемы психического здоровья после боя связаны с физиологическими изменениями, которые обычно испытывают солдаты спецназа, такими как черепно-мозговая травма, вызванная взрывами оружия или проникновением взрывчатого вещества, травмами от удара или избыточного давления, возможными случаями хронической травматической энцефалопатии (ХТЭ), потерей слуха и хрониче­ской болью, часто боль в спине.

Была предпринята попытка отразить послевоенный опыт большой когорты спецназовцев, созданных после 11 сентября, в обобщающем диагнозе "синдром оператора", но исследования этого синдрома яв­ляются новыми и немногочисленными.

Что известно, так это то, что командиры закрывали глаза на ПТСР и другие проблемы психического здоровья в пользу боеспособности перегруженных полков, от которых требовали бесконечных ко­мандировок. Это было верно для SASR, но также и для КССО.

Возможности задать вопросы командирам сил специального назначения об их невыполненных обяза­тельствах по охране психического здоровья были ограничены, поскольку большинство из них все еще служат, и к ним нельзя обратиться иначе, как через почти непроницаемый железный занавес мини­стерства обороны от средств массовой информации. Однако недавно два таких командира были выну­ждены отвечать на вопросы после того, как их вызвали повесткой в суд для участия в судебном рас­следовании смерти сержанта спецназа, который неоднократно участвовал в боевых действиях в Афга­нистане и Ираке.

Адвокат, помогавшая коронеру, Кристина Стерн (которая позже представляла интересы защиты в про­цессе Бена Робертса-Смита) задавала вопросы подполковнику, все еще служащему в КССО и чье имя не может быть названо.

Сержант коммандос был направлен в Ирак в рамках операции "Окра" после того, как у него диагно­стировали тяжелое посттравматическое стрессовое расстройство и связанные с ним проблемы со зло­употреблением алкоголем. Он был госпитализирован с посттравматическим стрессовым расстрой­ством, и КССО знало об этих и других симптомах его психического здоровья до того, как его направи­ли на службу. Объединенное командование здравоохранения постановило, что сержант не годен к службе, поскольку у него "обширная история психологической и алкогольной зависимости [и что] продолжающиеся стрессовые факторы... [подвергают его] высокому риску ухудшения состояния во время службы".

Подполковник признал, что он лично воспользовался командирскими полномочиями, чтобы отменить медицинское заключение и отправить сержанта обратно в зону боевых действий. Были представлены доказательства того, что, когда этот подполковник услышал, что один из его сержантов не может быть задействован из-за тяжелого посттравматического стрессового расстройства, он сказал: - Какого черта? [Он] должен быть задействован вместе с нами. Никто не может заменить его или его знания о команде, которая так близка к командировке.

- Это был один из самых низких рисков получения травм среди всех его операций, - свидетельствовал подполковник об операции "Окра". - Вы с таким же успехом можете получить травму в Сиднее.

Коммандос частично дислоцировались на авиабазе Аль-Такаддум, расположенной между Рамади и Фаллуджей, двумя городами, которые пришлось насильственно освобождать от ИГИЛ. Следствие узнало из моей книги "Мосул: тайная война Австралии внутри халифата ИГИЛ", что коммандос сов­местно со спецназом США провели секретную операцию по извлечению тела убитого американского пилота с вражеской территории. Подполковника спросили об этой миссии и о том, что она может усу­губить посттравматический стресс у коммандос.

Первоначально позиция АДС заключалась в категорическом отрицании того, что спецназовец участ­вовал в этой миссии. Позже эта позиция изменилась.

- Учитывая количество вещей, через которые он прошел за время службы в полку, а также в качестве частного охранника... для меня было бы удивительно, что такая относительно безобидная деятель­ность, как эта, вызывает рецидив посттравматического стрессового расстройства, - сказал подполков­ник о миссии по поиску тела. - Мы говорим о парне, [который] нес Люка Уорсли, он наложил жгут парню, потерявшему ногу, он был там, когда Кэм [Бэйрд] выиграл свой Крест Виктории.

- Вам не приходило в голову, что события с участием Люка Уорсли и Кэмерона Бэйрда были именно теми событиями, которые, возможно, привели к его посттравматическому стрессовому расстройству? - спросила Стерн. - Разве вы не могли полностью предвидеть... что если [спецназовец] каким-либо об­разом был вовлечен в миссию по извлечению [тела], это могло вызвать обострение его посттравмати­ческого стрессового расстройства?

Оглядываясь назад, подполковник согласился, что это могло быть.

Затем бригадного генерала Иэна Лэнгфорда допросили о его решении подписать первый отказ от раз­вертывания, полученный спецназовцем, который был выдан после того, как у спецназовца был диа­гностирован тяжелый посттравматический стресс и он страдал от "импульсивных агрессивных дей­ствий, эмо­циональной дисрегуляции, умеренного психического расстройства и вредного употребле­ния алкого­ля". Лэнгфорд ответил, что ему не дали полной картины психического здоровья солдата, находящего­ся под его командованием, когда он подписывал отказ.

Бригадного генерала Лэнгфорда и подполковника спросили об обширных учебных курсах, которые они должны были пройти, прежде чем принять командование, а затем о том, сколько курсов им было приказано пройти или они стремились пройти сами, которые были посвящены посттравматическому стрессу или психическому здоровью. Ответом было "ни одного".

Марк Сметхерст, бывший командир ОГССО и 2-го полка коммандос, а ныне председатель благотвори­тельного фонда "Коммандо", говорит, что влияние войны в Афганистане на психическое здоровье только начинает осознаваться. В 2021 году считалось, что 464 действующих и бывших солдата покон­чили с собой после вторжения в Афганистан, но исследование, проведенное Австралийским институ­том здравоохранения и социального обеспечения в 2022 году, показало, что с 2001 года 1273 солдата и бывших военнослужащих погибли от причинения себе вреда.

- Мы потеряли такое небольшое количество людей в бою, но посмотрите, какой ущерб мы нанесли этим людям, - говорит Сметхерст о самоубийствах. - Вы посмотрите на ветеранов Вьетнама, ко­рейских ветеранов, они говорят о ценности своей борьбы. Наши ветераны сейчас спрашивают себя: "Стоит ли оно того, что я сделал?"

Глава 30

"Мы просто убивали так много людей, и это не имело никакого значения"

В феврале 2015 года Матиулла Хан посетил Кабул, и там, выходя из отеля с друзьями, он увидел по­следнее, что ему когда-либо предстояло увидеть: женщину, одетую в паранджу, закрывающую все те­ло. Только это была не женщина, а мужчина, одетый в жилет смертника под синей одеждой. Матиулла был убит мгновенно в результате взрыва.

Через несколько месяцев после убийства, талибы начали успешное наступление на Кундуз, северный город с населением около 300 000 человек. Впервые после вторжения США в 2001 году афганский го­род был захвачен талибами, и по стране прокатился страх. Существовал глубокий скептицизм по по­воду возможностей афганских сил безопасности, но почти никто из наблюдателей или комментаторов не думал, что города Афганистана окажутся под угрозой так скоро после вывода американских войск. Город захватили относительно небольшие силы талибов, и серия авиаударов американских самолетов в конечном итоге вытеснила их оттуда.

Один из авиаударов был нанесен американским самолетом огневой поддержки AC-130 по зданию, ко­торое, как позже выяснилось, было травматологическим госпиталем организации "Врачи без границ". В результате нападения погибли 42 человека: пациенты, несколько раненых талибов и медицинский персонал. Врачи, пытавшиеся сбежать из больницы, были выслежены AC-130 и убиты, в некоторых случаях разорваны на части или обезглавлены.

Тем временем в Соединенных Штатах специальный генеральный инспектор по восстановлению Аф­ганистана (SIGAR) тайно расследовал неудачи американской войны в стране и брал интервью у клю­чевых действующих лиц.

В интервью 25 августа 2015 года Дуглас Лют, бывший "царь" Белого дома по Афганистану, сказал: - [Мы] были лишены фундаментального понимания Афганистана, мы не знали, что делаем... напри­мер, экономика: мы заявили, что нашей целью было создание "процветающей рыночной экономики". Я подумал, что мы должны указать на процветающую торговлю наркотиками, это единственная часть рынка, которая работает. На самом деле все гораздо хуже, чем вы думаете. Существует фундаменталь­ный пробел в понимании на переднем крае, завышенные цели, чрезмерная зависимость от военных и непонимание необходимых ресурсов... Если бы американская общественность знала о дисфункции.

Эти интервью были проведены только для внутреннего ознакомления и не предполагались к публика­ции. Они были обнародованы после того, как "Вашингтон пост"годами настаивала на этом в суде.

Джефф Эггерс, сотрудник Совета национальной безопасности и бывший "морской котик", дал интер­вью SIGAR по поводу увеличения численности войск и сказал: - Действительно, мы предполагали, что безопасность улучшится с 2008 по 2012 год по мере увеличе­ния ресурсов и что мы увидим отдачу от наших вложений. Генералы Петреус и Аллен верили, что произошедшее в Ираке, произойдет и в Афганистане, но этого так и не случилось.

Эггерс сказал, что это, вероятно, связано с тем, что афганские военные и полиция остаются коррумпи­рованными "вплоть до уровня патрульных".

- После убийства Усамы бен Ладена я сказал, что Усама, вероятно, смеялся в своей морской могиле, учитывая, сколько мы потратили на Афганистан, - сказал Эггерс.

Проект "Затраты на войну" университета Брауна в 2019 году показал, что расходы Соединенных Шта­тов на войну в Афганистане, включая проценты и текущий уход за ветеранами, составляют 2,27 трлн долларов США и растут. Это более чем в 100 раз превышает валовой внутренний продукт Афганиста­на и в десять раз превышает стоимость программ космических полетов "Аполлон" и "Джемини" вме­сте взятых, с поправкой на инфляцию.

Неназванный бывший советник командования сил специального назначения армии США сказал SIGAR в 2017 году: - Они думали, что я собираюсь прийти к ним с картой, чтобы показать им, где живут хорошие парни и плохие парни. Потребовалось несколько бесед, чтобы они поняли, что у меня на руках не было этой информации. Сначала они просто продолжали спрашивать: "Но кто эти плохие парни, где они?"

Райан Крокер, посол США в Афганистане, поговорил с SIGAR о центральной проблеме войны: чрез­мерному объединению противника, включающей Талибан, как часть нашего ответа "Аль-Каиде".

- Почему, если мы были сосредоточены на "Аль-Каиде", мы говорили о Талибане? Почему мы все вре­мя говорили о Талибане вместо того, чтобы сосредоточить нашу стратегию на "Аль-Каиде"?

"Аль-Каида" была организацией со злокачественными и экспансионистскими целями. Талибан также идеологически злокачественен, но у него мало целей за пределами Афганистана. Они также были в значительной степени неотличимы от большей части населения в тех провинциях Афганистана, где стрельба была наиболее громкой.

В сентябре 2017 года движение Талибан захватило ряд объектов в Урузгане, включая медицинские центры, некоторые из которых были построены и оплачены правительством Австралии. После захвата комментарии представителя движения Талибан отразили характер отношений сотрудничества между движением Талибан и афганским правительством: по его словам, Талибан закрыл центры не потому, что ими управляло правительство, а потому, что центры работали очень плохо. Талибан больше не мог позволить им работать.

- В большинстве этих центров не было надлежащих лекарств. Там не было врачей или медицинского персонала, - сказал представитель. - Мы неоднократно просили улучшить обслуживание, но никому не было дела. Теперь, если местная администрация не предоставит базовые услуги, это сделаем мы.

Независимо от публичной риторики, единственной значимой военной целью Австралии в Афганиста­не было сохранение ее союза с Соединенными Штатами - цель, которая существенно ограничивала нашу способность принимать независимые решения, такие как время выхода из войны и состав на­ших сил.

- Я бы сравнил это вот с чем: вы же не хотите быть первым парнем, который перестанет хлопать в конце речи Сталина, - говорит Дэвид Килкаллен.

Основная военная цель Австралии была достигнута после первоначального развертывания SASR в 2001 и 2002 годах, но затем она оказалась под угрозой после того, как Австралия вновь ввела войска в 2005 году. Имея союзников США в провинциях по всей стране, Австралия значительно подорвала бы свою военную цель, если бы покинула Афганистан раньше других крупных союзников.

- Когда выяснилось, что у американцев не было плана, [Австралия ] облажалась, - говорит Килкаллен. - Мы не могли заставить их победить, и мы не могли победить сами, и мы не могли уйти. Никто в вой­не в Афганистане, кроме американцев и Талибана, не может выиграть или проиграть войну. Ни один участник коалиции не выиграл бы, кроме США, и если у американцев не было стратегии, мы все ока­зались в ловушке.

Австралийский SASR был пойман в ловушку, к счастью во многих случаях, выполняя бесконечные миссии по уничтожению или захвату, при этом полк стал, как описывает это Килкаллен, "взаимозаме­няемыми силами специальных операций", это означает, что они выполняли не роль, которая была спе­цифична для их возможностей, а общую рейдерскую роль прямого действия как часть "Машины для обслуживания ССПВ". Программа ССПВ, однако, стала чем-то таким, во что даже ОКСО не верило, что она работает в Афганистане.

Майкл Флинн, бывший заместитель ОКСО генерала Маккристала, а позже начальник разведки в Аф­ганистане, дал интервью SIGAR о разведданных, используемых на войне, и программе уничтожения и захвата. Он сказал следующее: - Я провел три года, охотясь на людей, чтобы убить их или захватить в плен в Ираке, Афганистане и Восточной Африке... Это были миссии ОКСО.

А о миссии в Афганистане он сказал:

- Мы просто убивали так много людей, и это не имело никакого значения вообще... Мы участвуем в конфликте, на самом деле мы здесь не для того, чтобы побеждать.

Марк Сметхерст, который в 2012 году был командующим объединенными силами специальных опера­ций ISAF, говорит, что следовало признать и понять, что борьба с повстанцами может занять десяти­летия, и решение телеграфировать об окончании войны на Западе было опасным.

- Все, что я знал, это то, что под ССПВ не будет подведена черта, - говорит бывший капитан SASR Марк Уэйлс. - Мы продолжали бы убивать этих лидеров на протяжении поколений, а новые продол­жали бы подниматься по служебной лестнице.

Уэльс также говорит, что многие миссии, о выполнении которых просили SASR, могли и должны бы­ли выполняться обычными вооруженными силами. Большое количество миссий ССПВ в Австралии были операциями "оцепления и поиска", что означает, что внешнее оцепление было установлено в ин­тересующем районе, чтобы не подпускать врагов, в то время как внутреннее оцепление было создано для того, чтобы войска могли обыскивать район, часто в поисках цели ССПВ. Многими было отмече­но, в том числе в отчете СР СОА, что основную часть этой работы могли бы выполнить обычные пе­хотные силы, распределив рабочую нагрузку.

- Они понесли бы больше потерь и не были бы так хороши в этом, но они могли бы это сделать, - го­ворит Уэйлс.

Предположения о том, почему обычные силы не использовались для таких миссий, основаны на двух гипотезах. Одна из них заключается в том, что КССО и полки спецназа хотели получить как можно больше от боевого пирога, чтобы втереться в доверие политически и получить дополнительное фи­нансирование и содействие. Другая причина заключается в том, что завеса национальной безопасно­сти, которую можно было бы накинуть на силы специального назначения, была полезна для создания информационного кордона вокруг, казалось бы, обязательной, но политически неприятной деятельно­сти Австралии в Афганистане.

Все действующие члены ОГССО имеют статус "защищенной личности": их имена не могут быть на­званы ни на одном публичном форуме, и им не разрешается выступать перед средствами массовой ин­формации. Если бы обычным силам было поручено преследование целей ССПВ, австралийская обще­ственность и австралийские законодатели имели бы гораздо большее представление о войне и, следо­вательно, возможно, имели бы более мрачное мнение о ней.

Таким образом, профессионализмом бойцов КССО, возможно, злоупотребляли в Афганистане в целях обеспечения политически целесообразной секретности.

- Что меня поразило, когда я проезжал Таринкот и Кандагар, так это то, насколько уставшими выгля­дели наши ребята, - говорит Килкаллен. - Гораздо более уставшими, чем, скажем, голландцы, и уж точно более уставшими, чем британцы.

- Мы [подтолкнули] особенно SAS, но также и 2-й полк коммандос к этой очень разрушающей душу форме ведения войны, когда все, что вы делаете, это поражаете цели ночь за ночью. Вы ничего не до­стигаете с точки зрения победы в войне, потому что вы там не для этого. Вы здесь для того, чтобы продемонстрировать, что мы можем, и это превратилось в лижущий сам себя рожок с мороженным.

Метафора с рожком мороженого описывает систему, которая влияет только на саму себя - которая су­ществует только для того, чтобы существовать. Килкаллен был не единственным человеком, у которо­го я брал интервью, описывавшим таким образом элементы войны Австралии в Афганистане.

ОГССО стала невероятно эффективной в поиске целей и охоте на них, а SASR и коммандос стали из­вестны и внушали страх по всей провинции как "кеталоф", или "бородатые дьяволы", но не было эф­фективного способа заставить присягнуть людей на верность распавшемуся афганскому правитель­ству. Килкаллен говорит, что война спецназа в том виде, в каком она преследовалась, могла бы прине­сти чистый отрицательный вклад в дело мира в Урузгане.

- Создала ли [Австралия] больше партизан из-за того, как мы действовали? Абсолютно. В этом нет ни­каких сомнений, - говорит Килкаллен. - Мы много сражались в Хоре, где нами руководил наш мест­ный союзник, и поскольку нашим союзником является Матиулла Хан, очевидно, что мы будем сра­жаться с врагами Матиуллы Хана.

Говоря о мотивах и составе племен, общин и ополченцев южного Афганистана, трое бывших ветера­нов ОГССО сказали мне то же самое: "Они все талибы".

Я спросил генерал-майора Джона Кантуэлла о примерно 11 000 человек, убитых австралийским спец­назом на законных основаниях, и есть ли у него представление о том, сколько из этих людей были боевиками "Аль-Каиды", сколько было талибов, прибывших из провинции или страны, и сколько бы­ло местных жителей, которые были врагами нашей страны, союзниками племен или местными жите­лями, которые считали долгом чести сражаться или были застигнуты врасплох в ходе боевых дей­ствий.

Последовала долгая пауза, прежде чем он ответил.

- Когда мы убивали людей, их обычно оставляли на поле боя, чтобы их могли забрать семьи.

Эпилог

После того, как Соединенные Штаты единогласно подписали мирное соглашение с движением Тали­бан в феврале 2020 года и обязались вывести все американские ресурсы, включая разведданные и под­держку с воздуха, из Афганистана в течение 14 месяцев, правительство Афганистана оказалось в за­труднительном положении.

Афганская национальная армия ожесточенно сражалась во многих местах, и десятки тысяч афганских военнослужащих погибли, защищая свои города, но на самом деле, битва уже закончилась. Не было ни американских самолетов, ни беспилотников, ни разведданных. Силы Талибана окружали столицу. Все, что оставалось, - это либо переговоры, либо массовая резня.

14 августа 2021 года, когда движение Талибан контролировало большую часть страны, в международ­ном аэропорту имени Хамида Карзая в Кабуле началась массовая эвакуация по воздуху личного соста­ва Коалиции, партнеров по Коалиции и уязвимых групп населения. 15 августа Абдул Гани Барадар, мулла из Урузгани, который 20 годами ранее пытался вести переговоры с американским подразделе­нием Джейсона Америна и Хамидом Карзаем, вошел в Кабул, чтобы взять город под контроль от име­ни движения Талибан.

Ряд международных сил перебросили в Кабул оперативные группы для оказания помощи в эвакуации своих граждан, лиц с двойным гражданством и союзников. Миссия Австралии доставила по воздуху из Кабула 3200 человек, которые были гражданами Австралии или обладателями виз, и еще 900 чело­век по просьбе партнеров по коалиции. Австралийская миссия была достойной восхищения и труд­ной, но у нее было мало возможностей для эвакуации людей из большей части Кабула, не говоря уже об Урузгане. Хаотичный, смущающий, насильственный и получивший широкую огласку вывод войск из Кабула был травмирующим для многих австралийцев, которые служили в Афганистане.

Эндрю Хасти говорит, что в этот период к нему обращались люди с вопросом, повлияло ли происхо­дящее в Кабуле на его психическое состояние. Это было не так. Он примирился с войной за годы до восстановления власти талибов. Служба повлияла на психику Хасти, ему постоянно снился кошмар, в котором он и Бен Робертс-Смит убили австралийского солдата, но, по его словам, он исчез, как только информация о предполагаемых убийствах в Афганистане, совершенных SASR, стала достоянием об­щественности.

- Когда я вернулся из Афганистана, я стал больше интересоваться политическими вопросами. Я про­читал биографию Черчилля и был поражен его первой речью в парламенте Великобритании в 1901 го­ду. Хотя он был ветераном и сторонником Англо-бурской войны, он симпатизировал делу буров и да­же уважал их борьбу. он сказал: "Если бы я был буром, я надеюсь, что сражался бы на поле боя", - го­ворит Хасти. - Я чувствовал то же самое по отношению к афганскому народу: они были очень бедны, выносливы и готовы сражаться за свои дома. Если бы я был афганцем, я бы, наверное, тоже воевал.

Однако Хасти не был афганцем, поэтому он сражался за Австралию и поддерживал войну.

С точки зрения Хасти как офицера кавалерии, которым он был до службы в SASR, а затем как ко­мандира отряда, война в Афганистане действительно казалась ему либерализмом большого прави­тельства, экспортируемым в Афганистан под дулом пистолета.

Стратегия Коалиции, объясняет он, говорит афганцам: - "Вот как вы должны жить. Мы собираемся помочь вам достичь этого, не обращая внимания на вашу культуру, вашу географию, ваши традиции, вашу религию. Так и должно быть". К тому времени, когда я уходил, я думал: “Это безумие. Вы не можете изменить сердца людей с помощью принуждения”.

Хасти был озабочен не только стратегией, но и самой необходимостью миссии.

- Эти ребята не были из "Аль-Каиды", - говорит он. - В их телефонах едва ли есть 3G. Они используют дизельные генераторы для основных удобств, живут в глинобитных хижинах в почти библейской об­становке, не похоже, что они собираются сесть в самолет и напасть на нас.

Осознание, которое он получил во время и после войны, было частью политического пробуждения и активизации. В первой половине 2015 года он сражался с "Исламским государством" в рамках участия SASR в "Доблестном фениксе". Во второй половине он боролся с Лейбористской партией на дополни­тельных федеральных выборах, которые он выиграл, что сделало его в возрасте 32 лет федеральным депутатом от округа Каннинг в Западной Австралии. Хасти пришлось снова бороться за свое место на всеобщих выборах 2016 года, и после очередной победы он присоединился к Объединенному парла­ментскому комитету по разведке и безопасности. До поражения Либерально-национальной коалиции на выборах в мае 2022 года (Хасти легко сохранил свое место и теперь является теневым министром обороны) он был председателем этого комитета, а также помощником министра обороны.

По словам Хасти, на этих должностях он пытался помочь изменить правительственную структуру, ко­торая допускала стратегические неудачи и бесцельность войны, а также информационные блокиров­ки, включая способность министерства обороны "управлять" министрами и применять то, что он на­зывает "оруэлловским подходом к управлению СМИ".

В настоящее время у правительства Австралии есть несколько способов заставить министерство обо­роны предоставить информацию правительству, за исключением того, что министры запрашивают ин­формацию через своих прямые контакты (которые сами могут быть не в состоянии получить инфор­мацию от своих подчиненных или коллег). В настоящее время существует Объединенный постоянный комитет по иностранным делам, обороне и торговле, но у этого комитета нет мандата вызывать со­трудников министерства обороны и задавать сложные вопросы, поэтому министерство обороны взаи­модействует с этим комитетом на добровольной основе.

Хасти говорит, что он агитировал за создание "статутного комитета по обороне, где основные партии могли бы работать в секретной и открытой обстановке". Он говорит, что это могло бы помочь создать "будущих министров обороны, которые знают обстановку, могут задавать правильные вопросы и мо­гут должным образом выполнять свою работу".

Хасти говорит, что второстепенные партии, такие как "Зеленые", не были бы приглашены присоеди­ниться к такому комитету, это означает, что независимо от отчетов и рекомендаций комитета, один из главных вопросов войны в Австралии не был бы расследован: молчаливое соглашение, которое, по-видимому, возникло между двумя основными партиями, не разоблачать и не ставить в неловкое поло­жение друг друга по поводу роли Австралии в Ираке и Афганистане.

Я предположил Хэсти, что взаимосвязанные проблемы военных преступлений в Афганистане, само­убийств ветеранов и стратегических неудач войны могут потребовать исторического и законодатель­ного рассмотрения, такого как королевская комиссия, процесс расследования, в ходе которого нынеш­ние и бывшие члены министерства обороны, а также нынешние и бывшие министры правительства могут быть вынуждены выступить. Хэсти не согласен из-за низкого исторического коэффициента преобразования рекомендаций королевской комиссии в фактические изменения.

Марк Уэйлс считает, что должно быть проведено какое-то официальное и открытое расследование войны и, в частности, действий сил специального назначения, но он также считает, что нападки и ослабление потенциала сил специального назначения были бы контрпродуктивными, а также могли бы привести к неполному возложению вины.

- Вся идея [SASR] заключается в том, что у вас есть группа людей, которые чертовски порочны, смер­тельно опасны и очень хороши в своей работе, - говорит Уэйлс. - Вы хотите их, потому что это нужно стране, но не отправляйте их куда-то и не говорите, что убейте всех, но относитесь к этому по-хоро­шему. Очевидно, что правительство совершило огромную ошибку, потому что они оставили нас там на десять лет без присмотра, и подразделение необходимо осознать огромную вину, но эта цепочка за­канчивается где-то [в другом месте].

- Пока мы не признаем все наши неудачи, как мы собираемся расти как страна и как военные? [Война в Афганистане] была огромным гребаным провалом. Но я также реалист. Я знаю, что наше правитель­ство и военные не настолько глупы, чтобы выйти и сказать: "это была моя вина". Для этого очень ма­ло стимулов, [но] из-за этого должна пролиться кровь.

После возвращения из Ирака бригадный генерал Иэн Лэнгфорд, в то время полковник, провел серию бесед в Канберре под названием "Этика под огнем: проблемы и вызовы современного конфликта для австралийской армии". В его выступлениях рассматривалась этика участия австралийских сил специ­ального назначения в войнах после 11 сентября.

Лэнгфорд обсудил принципы "jus ad bellum" и "jus in bello", две основы "теории справедливой войны", раздела философии, который рассматривает условия, при которых война может быть начата и прове­дена с этической точки зрения. Теория справедливой войны основана на основополагающих идеях о том, что война по своей сути плоха, что защита гражданского населения по своей сути хороша и что целью справедливой войны является восстановление приемлемого и прочного мира как можно бы­стрее и с наименьшим количеством кровопролития.

Согласно теории справедливой войны, этическая война может вестись только в качестве последнего средства. Борьба должна вестись только властями (или за них), которые признаны законными населе­нием в районе, где происходят боевые действия, и должна вестись только в том случае, если есть ра­зумные шансы на успех. Теория также утверждает, что уровень насилия на войне должен быть про­порционален целям конфликта.

Лэнгфорд, однако, отметил, что существует разница между фиксированной этикой, или "разницей между правильным и неправильным", и ситуационной этикой, которая "применяется, когда мы учиты­ваем обстоятельства ситуации". По его словам, при рассмотрении действий австралийских сил специ­ального назначения необходимо учитывать и то, и другое.

Международные законы войны и австралийское законодательство незыблемы, но этические теории и рамки могут быть гибкими, в зависимости от обстоятельств, поскольку "что правильно, а что правед­но [может быть] очень разным".

По словам Лэнгфорда, СОА должны гарантировать, что "когда мы отходим от ситуационной этики, это делается с определенной целью, и тогда [у нас есть] организационное лидерство и основные ли­дерские способности, позволяющие... поддерживать моральный компас". Короче говоря, без соответ­ствующего руководства "отход от ситуационной этики" может привести к постоянному моральному дрейфу, который войскам может оказаться трудно исправить.

Бригадный генерал Лэнгфорд был командиром ОГССО в 2012 году, получив на этом посту крест "За выдающие­ся заслуги". Когда в отчете СР СОА было установлено, что большинство предполагаемых убийств, совершенных членами ОГССО, произошли в 2012 году, Лэнгфорд попытался вернуть свою награду. Генерал Ангус Кэмпбелл, который также получил медали за командование в Афганистане, сказал своему подчиненному, что он не может вернуть награду и должен дождаться "разработки ра­зумного плана реформ" и "дать возможность мне и другим более систематично подходить к тому, что мы применяем".

В апреле 2022 года стало известно, что ни к одному офицеру не было применено никаких администра­тивных мер в связи с предполагаемыми убийствами в Афганистане, никакие повышения по службе не были заблокированы, и никакие медали не были отозваны. Вместо этого, писал генерал Кэмпбелл, 19 офицеров, командовавших солдатами, которые, возможно, совершили убийство, должны "извлечь уро­ки из этого опыта" по мере беспрепятственного продвижения по службе, если только и до тех пор, по­ка не возникнут какие-либо обвинения со стороны Управления специальных расследований.

Наряду с Управлением специальных расследований правительство Моррисона взяло на себя обяза­тельство создать группу по надзору после шокирующего опубликования доклада СР СОА за 2020 год о предполагаемых военных преступлениях в Афганистане. Группе было поручено выявить культур­ные и структурные проблемы в министерстве обороны и командовании ССО которые, возможно, способствовали незаконности или правонарушениям в Афганистане. Они также должны были подго­товить рекомендации, которые будут переданы правительству, а затем обороне. Объявляя средствам массовой информации о создании надзорной комиссии, тогдашний министр обороны Линда Рейнольдс решительно выступила за прозрачный процесс реформ, заявив: "Я буду получать офици­альный отчет [от надзорной комиссии] каждый квартал, и я буду регулярно докладывать перед парла­ментом об их отчетах мне". Затем она добавила: "Могу ли я просто подчеркнуть, что в этом расследо­вании не будет ничего выходящего за рамки дозволенного?"

На сегодняшний день ни об одном из докладов группы, представленных Питеру Даттону, министру обороны, сменившему Рейнольдс, не говорилось в парламенте, и неизвестно, были ли какие-либо из их выводов или рекомендаций признаны или приняты меры правительством или министерством обо­роны.

Я связался с новым министром обороны лейбористов Ричардом Марлесом после федеральных выбо­ров в мае 2022 года в надежде спросить его о том, как правительство Альбанезе планирует провести реформу вооруженных сил и сил специального назначения. На момент написания книги он не отве­тил.

Однако, похоже, в командовании ССО происходят серьезные изменения. В июле 2022 года командир SASR, "Лицо 81" в процессе Бена Робертса-Смита, объявил своему командному личному составу, что основной учебный курс больше не будет частью цикла подготовки SASR, что изменит возможности полка. Курс, получивший название"Поведение при тактическом преследовании" (TCP), сродни курсу боя в городских условиях (CQB), который Марк Сметхерст представил 2-му полку коммандос, полно­стью изменив набор возможностей подразделения.

Без таких возможностей, как TCP или CQB, войска, подобные SASR, могли находить и прижимать, но часто не доводить дело до конца, поскольку они больше не были бы способны выполнять миссии пря­мого действия и вести бои в городских условиях от комнаты к комнате. Это также означало бы, что SASR, возможно, также не сможет в полной мере выполнять свою "черную" или антитеррористиче­скую роль. Это, вероятно, означает, что любые прямые действия и контртеррористические миссии, ко­торые возникнут в будущем, могут быть переданы коммандос.

В связи с этим возникают вопросы о том, каковы новые возможности SASR. Некоторые предположи­ли, что SASR, возможно, возвращается к своей роли в области дальнего наблюдения и рекогносциров­ки, но с 2001 года значительные усовершенствования беспилотных летательных аппаратов, спутни­ковых и оптических технологий сделали эту роль менее желательной. Возможно, SASR пытается перейти на "серый" режим или возможности по сбору разведданных, как это было желательно в то время, когда Марк Мэтисон был психологом подразделения. Есть также предположение, что в буду­щем численность полка может быть сокращена или, возможно, он даже будет мягко расформирован, при этом все большее число подразделений будет переброшено на восток, в состав коммандос и инже­нерного полка специального назначения.

В августе 2022 года Ричард Марлз и премьер-министр Альбанезе объявили о масштабном пересмотре оборонных возможностей Австралии, который был описан как "гораздо больший, чем Дибб", ссыла­ясь на стратегический обзор 1986 года, проведенный Полом Диббом, и последовавшую за ним нова­торскую Белую книгу "Оборона Австралии", в которой рекомендовалось в значительной степени сконцентрировать силы специального назначения Австралии на операциях на родине.

Руководящая пара также объявила, что пересмотр будут проводить два человека, которые были глубо­ко вовлечены в войну в Афганистане: сэр Ангус Хьюстон, глава министерства обороны в 2005-2011 годах, и профессор Стивен Смит, который был министром иностранных дел, а затем министром обо­роны при премьер-министрах Радде и Гилларде.

Ричард Малес сказал, что стратегические обновления Белой книги по обороне Австралии "определи­ли стратегические условия для этой страны на 35 лет, и неотъемлемой частью этого была идея о том, что если какая-либо страна намеревалась причинить нам вред, нам было бы вынесено предупрежде­ние сроком на 10 лет.

-- В 2020 году в обновлении оборонной стратегии впервые было отмечено, что мы находимся в преде­лах этого 10-летнего периода, - сказал Марлес. Страна, которая, как опасалась руководящая группа, мо­жет захотеть причинить вред Австралии, это Китай.

Выступая с заявлением, сэр Ангус Хьюстон сказал, что ситуация с безопасностью в Австралии была "худшей, которую я когда-либо видел в своей жизни", и что в последнее время ситуация с обороной Австралии кардинально изменилась.

В обзоре будут рассмотрены все текущие и планируемые австралийские возможности и программы, включая те, которые касаются австралийских сил специального назначения, которые ожидали дорого­стоящего обновления снаряжения и средств связи в соответствии с рекомендациями Белой книги Ми­нистерства обороны за 2016 год.

Ожидается, что в текущем обзоре будут рассмотрены такие прорывные технологии, как кибервойна, гиперзвуковые ракеты, расширенные возможности беспилотных летательных аппаратов, и Ричард Ма­лес объявил, что важно, чтобы обзор "перекрестно опылил" новые возможности, предлагаемые согла­шением АУКУС. Премьер-министр Альбанезе также отметил, что в обзоре будет рассмотрена совме­стимость с союзниками Австралии, такими как Соединенные Штаты.

Ожидается, что обзор будет представлен федеральному правительству в первой половине 2023 года.

Я спросил бывших министров обороны Джоэла Фитцгиббона и Брендана Нельсона, было бы уместно сейчас обнародовать всю существующую секретную информацию о масштабах войны в Австралии, включая число афганцев, которые были убиты, законно или незаконно, австралийским спецназом (предположительно, около 11 000), как они были убиты и обстоятельства их смерти. Фитцгиббон ска­зал, что это было бы неуместно, поскольку такая информация может повлиять на национальную без­опасность Австралии и способность правительства развернуть СОА в определенных частях мира. Не­льсон, с другой стороны, сказал, что информация должна быть опубликована.

- Я думаю, австралийцам нужно знать, насколько храбрыми, профессиональными и эффективными были эти люди, а они были мужчинами, - утверждал он.

Я задал Марку Уэйлсу тот же вопрос.

- Информация должна быть опубликована, - ответил он. - Она должна быть обнародована. Вы, ребята, проголосовали за то, чтобы правительство продолжало эту войну, и вот результат этого. Вот что происходит, когда вы не обсуждаете участие в войне до 2010 года. Я думаю, общественности нужно немного ударить лицом в грязь.

Я задал несколько иной вопрос Эндрю Хасти, спросив, как смерти, в которых Австралия была заме­шана во время войны, будь то австралийцы, погибшие в бою или получившие психологическую травму, а такжеафганцы, которые были убиты незаконно или случайно, и те, кто был убит законно, могут быть включены в наше понимание самих себя как современных австралийцев.

В ответ Хасти вспомнил проповедь, произнесенную архиепископом Питером Дженсеном на похоро­нах австралийского спецназовца, погибшего от самодельного взрывного устройства в Афганистане. Архиепископ сказал, что кровь этого коммандос была на руках каждого человека на службе и каждого человека в стране, поскольку при демократии мы все участвовали в решениях, принимаемых относи­тельно войны.

Я спросил, как избиратели могли быть ответственны, когда СОА и правительство предпринимали массовые и "оруэлловские" усилия, направленные на то, чтобы общественность не узнала, что на самом деле происходит в Афганистане, на благо американо–австралийских дипломатических и воен­ных отношений.

- Может быть, мы никогда с этим не смиримся, - сказал Хасти. - Может быть, это просто один из пара­доксов войны.

Благодарности

Большинство из тех, кто согласился дать интервью для этой книги, сделали это, зная, что у этого мо­жет быть обратная сторона, будь то расковыривание ран или, возможно, разоблачение или признание трудной правды или наследия. Эти люди все равно поговорили со мной, потому что они верят в обяза­тельство соблюдать прозрачность и правду, что, по моему мнению, является истинной добродетелью АНЗАК.

В День АНЗАК и в другие памятные моменты мы произносим слова "чтобы мы не забыли": призыв не только помнить о погибших, но и думать о завтрашнем дне, который, как мы надеемся, может стать лучше благодаря осознанию ошибок вчерашнего дня. Невозможно сознательно избежать ошибки, если мы не знаем, в чем эта ошибка заключалась. Огромное спасибо всем, кто высказался.

Отдельная благодарность Шейну, который поделился со мной идеями, изложенными на протяжении всей книги, и Скоджо, которому я очень обязан.

Спасибо также Джуд и Коулу Эвансам, которые великодушно предоставили мне стол для написания и помогли дать мне время закончить эту книгу. Спасибо также (и всегда) их дочери и внучке, Клэр и Поппи, а также моей маме, которые являются самыми прекрасными людьми в мире.

Спасибо также моему издателю Хелен, редактору Лахлану, агенту Джейн и моему другу Тиму Конко­ло.

Notes

[

←1

]

Насколько в курсе вопроса, это была та же самая группа, "МАКО-30" под командованием старшины Бритта Сла­бински, вернувшаяся за Нилом Робертсом. Прим. перев.

[

←2

]

Find, Fix, Finish. Прим. перев.

[

←3

]

Главный герой телесериала "24 часа", начальник антитеррористического подразделения ФБР, часто использующий пытки в своей деятельности. Прим. перев.

[

←4

]

Точнее, батальона. Прим. перев.

[

←5

]

Т.е. там, где законы "белого человека" не действуют. Прим. перев.

[

←6

]

Кодовое обозначение аварийной посадки вертолета. Прим. перев.