Гордость Карфагена [Дэвид Энтони Дарем] (pdf) читать онлайн

Дэвид Энтони

ДАРЕМ

*

D a v id A n th o n y D urh am

P R ID 1
OF C A R T H A G 1

МИДГАРД
Санкт-Петербург

Москва

2007

Д эв и д Э н тон и Д а р е м

I
КАРФ АГЕНА

МИДГАРД
Са икт - Петербург

Эксмо^
Москва

2007

УДК 82(1-87)
ББК 84(7США)
Д 20

© David Anthony Durham, 2005.
This translation is published by arrangement with
The Doubleday Broadway Publishing Group,
a division o f Random House, Inc
Составитель серии Александр Жикаренцев

Д 20

Дарем Д.
Гордость Карфагена / Дэвид Энтони Дарем; [пер. с
англ.]. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. - 736 с. — (Исто­
рический роман).
ISBN 978-5-699-20391-8

Это была эпоха, когда в кровопролитной схватке вновь сошлись
Запад и Восток — на сей раз республиканский Рим, уже мечтавший об
империи, и могучий Карфаген, притязавший на господство в ойкуме­
не. Это была эпоха, когда вершили историю, сражались, терпели пора­
жения и побеждали такие выдающиеся полководцы, как Гамилькар
Барка, Ганнибал, Фабий Кунктатор и Сципион, за свои достижения
прозванный Африканским. Это была эпоха, когда Рим оказался на
грани краха, будучи поверженным при Тразименском озере и при Кан­
нах, — и все же сумел устоять и нанес торжествовавшему противнику
сокрушительный удар. Это эпоха Пунических войн, оживающая на
страницах монументального романа Дэвида Энтони Дарема.
УДК 82(1-87)
ББК 84(7США)

Все права защищены. Ни одна из частей настоящего издания и все издание
в целом не могут быть воспроизведены, сохранены на печатных формах или
любым другим способом обращены в иную форму хранения информации:
эл ектр он н ы м , м ехан ическим , ф отокопировальн ы м и други м и, без
предварительного согласования с издателями.

ISBN 978-5-699-20391-8

© С. Трофимов, перевод, 2007
© Текст. ООО «Издательство «Мидгард», 2007
© Оформление. Издание на русском языке.
ООО «Издательство «Эксмо», 2007

Посвящается
моему сыну Сейджу
Надеюсь, ты станешь настолько муд­
рым, что будешь соответствовать своему
имени, и пусть твоя жизнь пройдет в ми­
ре, свободном от описанного на эт их стра­
ницах безумия.

ЗАПАДН ОЕ С РЕДИ ЗЕМ НО М ОРЬЕ
эпохи Второй Пунической войны

АЛЬПЫ

Гаурин

nnrypbi^VbJs^Meraypyc
*Р- Арно
\

з» i#iiii infiwr ~iwr 1 —n m

i

\ Тразиктнское

ва*»69

этом же маршруте несколькими годами ранее. Воспомина­
ние о тех временах принесло с собой тоску. Они скакали ря­
дом и разговаривали, а вся армия двигалась следом за ними.
В ту пору Гасдрубал вообще не представлял себе, что означа­
ло бремя лидерства. Даже с учетом той крови, которую они
пролили, это было светлое и невинное воспоминание.
Однако оно осталось бы бесполезным, если бы он не вос­
произвел его в настоящем. Помня об этом, Гасдрубал дей­
ствовал без лишних эмоций, но с холодной решимостью. Его
основные отряды только что вернулись из похода на юг. Он
прервал их короткий отдых и направил быстрым маршем на
подавление бунта. После консультаций с Нобой, он решил
ответить на предательство иберийцев большой кровавой
бойней.
Карпетаны встретили карфагенскую армию в своей обыч­
ной манере: крикливым разношерстным сборищем, движи­
мым, скорее, отвагой, чем стратегией. Гасдрубал организо­
вал подход войск таким образом, чтобы они появились на
виду у орды к закату дня. Африканцы начали готовить ла­
герь, как бы собираясь утром сразиться в честной битве. Па­
мятуя о прошлом маневре Ганнибала, Гасдрубал поднял лю ­
дей среди ночи и отвел основную часть пехоты на несколько
миль назад — достаточно далеко, чтобы на следующий день
иберийцы не смогли навязать им сражение. В то же время он
направил всю кавалерию в тайную миссию, которую возгла­
вил Ноба. Он хорошо знал эту местность и мог ориентировать­
ся даже в полной темноте.
На рассвете кавалерия напала не на карпетанское войско,
а на их незащищенных жен и детей в нескольких милях от
военного лагеря. Карфагеняне без труда сломили оборону
города и промчались по улицам, убивая мужчин и подрост­
ков опасного возраста. Гасдрубал приказал пленить всех жен­
щин, способных рожать детей. Таковых оказалось довольно

Л

О

Дэвид Энтони Д арем

много. Их связали и отправили своим ходом в Новый Карфа­
ген как заложниц, гарантирующих лояльность карпетан.
Все это произошло в один день. Воины на поле боя не зна­
ли о захвате города до самого вечера. Вот почему они не смог­
ли излить свою ярость на врага. Некоторые из них, томимые
различными чувствами, отправились ночью к женам и под­
ругам, надеясь найти их в полном здравии и в безопасности.
Они-то и принесли печальную весть. Половина войска поспе­
шила в разграбленный город. Тем временем Гасдрубал вер­
нул пехоту на прежние позиции. На рассвете он напал на де­
морализованных карпетан и уничтожил большую часть их
армии. Сражение было быстрым и легким. Вечером он согла­
сился провести переговоры с вождем Джамболесом. Впрочем,
встреча мало походила на переговоры. Усталый и недоволь­
ный собой Гасдрубал обличил вождя в предательстве и про­
явил демонстративную злость. Он лишь обещал ему, что жен­
щинам не нанесут вреда, пока два народа будут оставаться
друзьями. В ином случае, если Новый Карфаген вновь ожида­
ет предательство, все карпетантки будут накачаны семенем
африканских воинов, чтобы в будущем породить для них ар­
мию полукровок.
— Ты понял меня? — спросил он. — Твое племя должно
забыть о мятежах. Или я вырежу его так, что оно вообще ли­
шится всех надежд на будущее. Не совершай новых глупос­
тей. Запрети своим людям пестовать ненависть в своих серд­
цах. Не злись на меня, а лучше пойми, что я явил тебе куда
большую щедрость, чем ты заслужил. Передай мои слова
своим сородичам. Объясни им все четко и подробно — в пер­
вый и последний раз, — потому что утром ты поедешь со
мной в Новый Карфаген и погостишь у меня некоторое вре­
мя. Сделай все, как я сказал, и помни, Джамболес, если я
услышу хотя бы шепот недовольства, ваши женщины ста­
нут нашими, а ты пострадаешь сверх меры. Я лично снесу
твою голову с плеч и затолкаю ее тебе в задницу. И тогда все

Гордость Кар Ф агена

7 71

другие племена будут называть твой народ пожирателями
дерьма.
Получив всевозможные заверения, Гасдрубал уехал в свой
лагерь. Ему не нравилось то, что он сделал, но он был уверен,
что совершил лучшее при данных обстоятельствах. Он никог­
да не приветствовал жестокость и не хотел воплощать в жизнь
свои угрозы. Однако Гасдрубал, как мог, сопротивлялся кру­
шению отцовской империи, оставленной под его надзор и за­
щиту. В любом случае этот поход стал самым удачным из всех
его военных компаний, хотя он не гордился им и не верил, что
в данном случае ему помогала Фортуна.
На следующее утро он направился в Новый Карфаген. Че­
рез десять дней его армия достигла столицы. После шумного
и долго марша, после всех тревог, тоски и раздражения он
мечтал о том, что скоро снова увидит любимую жену и по­
чувствует, как ее ноги обвивают его бедра. По прибытии в
город Гасдрубал отмахнулся от накопившихся дел и напра­
вился в личные покои. Войдя в прихож ую, он закричал:
— Жена! Иди ко мне сейчас же! Я хочу тебя!
Он бросил меч на каменный пол, швырнул походный
плащ на стул и, не замедляя шага, схватил кувшин вина.
Но, вбежав в комнату, Гасдрубал увидел не Баялу, а двух
мужчин, сидевших на кушетке. Он смотрел на них с откры ­
тым ртом, не веря своим глазам, как будто перед ним воз­
никли призраки. Его рука с кувшином остановилась на пол­
пути ко рту. Вино полилось на пол.
Силен посмотрел на Ганнона и с усмеш кой сказал:
— Довольно странное приветствие, не так ли?
*

*

*

Мысли о муже были слишком тоскливыми и горькими, но
Имилце не могла не думать о нем снова и снова. Юный Гамилькар приближался к четвертому дню рождения. Прошло

772

Дэвид Энтони Д арем

почти три долгих года с тех пор, как отец видел его в послед­
ний раз. Она вспоминала, как они прощались друг с другом.
Ганнибал стоял, держа сына в мускулистых руках, глядя на
него и нашептывая ему слова, которые мог сказать только в
уши ребенка. Мальчик подрыгивал пухлыми ножками и тя­
нулся пальцами к его лицу. Он терпеливо слушал — по край­
ней мере, несколько мгновений. Затем Гамилькар начал из­
виваться в ладонях отца. Ему хотелось поиграть. Ганнибал
взглянул на нее, пожал плечами и с улыбкой сказал ей ка­
кие-то слова, которые она уже не помнила, хотя всегда пред­
ставляла себе супруга с шепчущим ртом и с чувством щ екот­
ки у самого виска от его дыхания.
Ей было горько думать, что они могли измениться с тех
пор. Ведь столько месяцев и лет пронеслось между этим днем
и тем моментом. Она знала, что ее муж получил серьезные
ранения, которые оставили на нем следы на всю оставшуюся
жизнь. Имилце знала, что он потерял один глаз и пережил
невообразимые муки. При следующей их встрече она могла
увидеть совсем другого мужчину. Как и Маленький Молот
будет почти неузнаваемым для Ганнибала. Мальчик вытя­
нулся, словно виноградная лоза к небу. Он больше не пока­
чивался на слабых ножках, а носился по комнатам, как мо­
лодой гепард. Ее сын считал Карфаген родным домом. Сапанибал и Софонисба души в нем не чаяли. Он был объектом их
беззаветной дружбы и любви. Они шутили, что должны це­
нить этот небольшой отрезок времени, потому что мальчик
скоро покинет компанию женщин. Даже Дидобал смягчалась
в присутствии ребенка.
Имилце годами рассказывала ему об отце и других Баркидах. Ребенок знал, чей он сын и как много надежд возлагает­
ся на него. Но она начинала бояться, что ее слова не задер­
живаются в его памяти. Когда она напоминала ему об отце,
Гамилькар рассеянно смотрел куда-то вдаль через ее плечо.

Гордость Кар Ф агена

171

Имилце поняла, что он отстраняется от нее. Мальчик вежли­
во кивал, когда она предлагала ему что-то. Он отвечал на ее
вопросы, улыбался, но материнское сердце чувствовало, что
внутри него разрасталась пустота. Ганнибал присутствовал в
его жизни только первый год из четырех. Он превратился в
уме ребенка в мифическое существо, созданное из слов и фан­
тазий — в персонаж историй и легенд. Он мало чем отличался
от богов и, подобно им, всегда оставался невидимым. В его су­
ществование следовало верить без всяких доказательств.
Однажды вечером, когда она вновь погрузилась в эти мыс­
ли, ее навестила Софонисба. Имилце возлежала на софе в сво­
ей комнате и смотрела в сад. Как обычно, она ничем не зани­
малась и не несла никакой ответственности. Гамилькар увлек­
ся делом, которое не требовало ее присмотра. Софонисба вошла
следом за служанкой, которая сопровождала молодую девуш­
ку. Она не стала ждать, когда та объявит о визите с обычной
формальностью домашнего уклада карфагенской знати. От­
толкнув пожилую женщину, она плюхнулась на софу рядом с
Имилце. Служанка попыталась начать вступительную речь,
но затем замолчала и вышла из комнаты, с лицом, пылавшим
от обиды и раздражения. Имилце хотела отчитать за это Софонисбу, однако той не терпелось поделиться новостями.
— Если ты будешь доброй ко мне, — сказала она, — я от­
крою тебе свой секрет. Только обещай, что сохранишь его в
тайне. Если ты предашь меня, я никогда не прощу тебе это­
го. Ты обретешь врага на весь остаток жизни. Ну что, обе­
щаешь?
Имилце посмотрела на нее с испугом, который не хотела
показывать. Слова девушки вызвали у нее беспричинный
страх. Она знала, что не выживет в этом городе, если Софо­
нисба перестанет ее любить. Секрет предполагал дух дружбы
и осознание того, что остальные люди исключены из их кру­
га. Ее сердце забилось быстрее, хотя она понимала, что глу­

*74

Дэвид Энтони Д арем

по бояться чудачеств Софонисбы. Лицо молодой девушки ос­
тавалось веселым и приветливым, голос не дрожал. Ее угро­
за была просто шуткой.
— Конечно обещаю, — сказала Имилце. — Рассказывай.
— Я сбежала с Масиниссой в пустыню и провела с ним
ночь, — сообщила девушка.
Чтобы усилить драматический эффект, она сложила губы
в трубочку и прищурила прекрасные и озорные глаза. Софонисба добавила, что прошлым вечером она вместе с женихом
тайно выбралась из города и поскакала на неоседланном ска­
куне за спиной у царевича. Они проехали через боковые во­
рота, пересекли район бедняков и помчались вдоль полей и
фруктовых садов на холмах. Темно-синий небосвод был чис­
тым от горизонта до горизонта и сиял великим множеством
звезд. Казалось, что страна терялась в их мерцании и уходи­
ла вдаль к центру континента. Время от времени они проез­
жали мимо костров полевых работников и видели сигналь­
ные огни солдат. Но в остальном эта тихая ночь принадлежа­
ла только им.
Имилце упрекнула ее в неосторожности и намекнула на
вред, который девушка могла нанести своей репутации. Не­
давно молодые люди объявили о своей помолвке, но до брач­
ного пира должно было пройти какое-то время. Софонисба
засмеялась в ответ. Что касается неосторожности, сказала
она, то они с Масиниссой были «одни» по меркам царей. Их
сопровождал отряд охраны из пятидесяти всадников. А если
говорить о репутации, то для ее матери значение имел лишь
силовой потенциал их союза. Отца Масиниссы, царя Гайю,
тоже интересовала только стабильность его власти. Обе сто­
роны хотели, чтобы брак состоялся. Поэтому, по мнению Со­
фонисбы, на их шалость посмотрели бы сквозь пальцы. Кро­
ме того, если верить слухам, Дидобал сама была в юности
шаловливой, как самка шакала. Она хранила в своем сердце
секреты, которые не открыла бы даже Имилце.

Гордость Кар Ф агена

*75

— Хочешь знать, что случилось дальше? — спросила Софонисба. — Или мне найти другую подружку?
Имилце сжала губы в тонкую линию и с упреком посмот­
рела на родственницу. Впрочем, за строгостью она скрывала
другие чувства. Ее всегда поражало, с какой эффективностью
Софонисба действовала в окружающем мире. Она не просто
презирала традиции и благопристойность, а делала это с не­
поколебимой уверенностью в своей правоте. Глядя на нее,
Имилце хотела бы иметь хотя бы часть ее внутренней силы.
Возможно, тогда она нашла бы в себе смелость и решила на­
болевшие вопросы.
Софонисба проигнорировала молчание Имилце и продол­
жила свой рассказ. Х отя Масинисса, желая произвести на
нее впечатление, скакал быстро и, казалось бы, наобум, от
одного холма к другому, он направлялся в заранее намечен­
ное место. Через некоторое время они остановились у разва­
лин на вершине небольшого гребня, откуда открывался див­
ный вид на все четыре стороны света. Они спешились, про­
шли мимо раскрошившейся стены и оказались в квадратном
дворике, который был не больше загона для десятка лоша­
дей. Башня, поднимавшаяся в одном углу двора, разруши­
лась от древности. Блоки, выпавшие из ее средней части, ле­
жали на земле.
— Это смотровая башня Балатура, — сказал Масинис­
са. — Мне нравится приезжать сюда и думать о будущем — о
мире, который я подарю своей любимой женщине.
Конечно, Софонисбе полагалось бы проявить изумление и
любопытство, но она не стала выказывать сентименталь­
ность.
— А где сейчас этот Балатур? — спросила она. — Что-то
он не тревожится о состоянии своей башни.
Масинисса ответил, что Балатур погиб много лет назад.
Судя по слухам, он был офицером с кристальной репутаци­
ей. Сражаясь на юге с кочевыми племенами, он повстречал

576

Дэвид Энтони Д арем

царевну темного народа. Балатур влюбился в нее с такой си­
лой, что едва не бросил карьеру карфагенского наемника.
Царевна ответила ему взаимностью, но он по какой-то при­
чине не оставил армию. Офицер вернулся в Карфаген и на­
чал маяться воспоминаниями. Он думал о ней день и ночь —
с такой одержимостью, словно его лишили части тела. Он да­
же верил, что она околдовала его и что это мощное влечение
было вызвано ее отчаянным зовом. Со временем его назначи­
ли командиром дозорной башни. Обосновавшись здесь, Ба­
латур послал царевне сообщение, в котором обещал, что, если
она приедет к нему, он останется с ней навсегда. Если она
докажет ему свою любовь, они отправятся на край света и
начнут новую совместную жизнь. Он станет кем угодно —
наемником или нищим, рыбаком или плотником — лишь бы
она была рядом. День и ночь он осматривал с башни южный
горизонт, ожидая гонца от царевны. Балатур прождал ее це­
лых сорок лет, и когда понял, что его любимая не приедет,
он умер от горя и тоски.
— Таков рассказ о Балатуре, — с мрачным драматизмом
подвел итог Масинисса.
Софонисба рассмеялась и попросила его больше не расска­
зывать ей таких глупых историй.
— Конечно, она не приехала к нему, — сказала девуш­
ка. — Какая принцесса бросила бы свой народ и сошлась с
человеком, который хотел стать нищим? Такая преданность
нелепа. Я думаю, в Массилии не найдется мужчин, которые
любили бы только одну женщину.
Ее слова обидели царевича. Опустившись на колени, он
назвал себя вторым Бал ату ром — человеком, так сильно одер­
жимым любовью, что она затмевала все остальное в его ж из­
ни, как яркое солнце затмевает звезды. Если Софонисба со­
единится с ним, их любовь станет сказкой на века. Он помо­
жет Карфагену победить врагов и станет царем массилиотов.
А она будет его единственной женой. Они создадут империю,

Гордость Кар Ф агена

>77

почти не уступающ ую в своей славе Карфагену. Масинисса
напомнил ей, что он больше не мальчик. Он сын короля Гайи
и вскоре докажет, что достоин быть родней Баркидов. Он
клялся в этом собственной жизнью.
Когда Софонисба пересказывала слова царевича, в ее го­
лосе чувствовалась страстная убежденность Масиниссы. Она
шептала фразы с гортанной хрипотой, словно они перегре­
лись от томного желания. Однако, закончив эту часть исто­
рии, она рассмеялась. Эмоции исчезли с ее лица, как будто
чья-то рука сорвала с нее маску.
— Ты представляешь себе это зрелище? — спросила она. —
Я чуть не зарыдала в тот момент. От хохота, естественно!
— Софонисба! — возмутилась Имилце. — Не будь такой
грубой! Ни один мужчина не говорил мне таких красивых
слов. Даже мой супруг!
— Просто у тебя с моим братом нормальные отношения, —
ответила девушка. — Да, я забыла рассказать тебе, что во
время этой поэтической истории царевич шел рядом со мной
и лапал меня руками. Масинисса просил меня смотреть на
небо, на чудесную страну, как будто именно он создал их для
меня! И в то же время он прижимался ко мне, притворяясь,
что касается меня случайно. А я чувствовала его поднявший­
ся член. Царевич словно состоял из двух частей — поэта и
змеи с торчащим языком. Его слова были прекрасны, но сра­
зу после них он принялся дышать мне в ухо, умоляя провес­
ти у башни нашу первую брачную ночь. Он говорил, что я не
должна томить его отсрочкой и что ему уже трудно сдержи­
вать себя. А я сказала, что если он возьмет меня силой, его
четвертуют на главной площади города.
— Софонисба!
Девушка засмеялась.
— Он тоже воскликнул: «Софонисба!», а затем едва не за­
рыдал. Возможно, он и заплакал бы, если бы я не сделала ему
небольшое одолжение.

7 78

Дэвид Энтони Д арем

Она сделала паузу, ожидая, когда Имилце задаст ей впол­
не предсказуемый вопрос.
— Какое одолжение?
— Я коснулась его, — сказала Софонисба, в невинном
жесте показав ей вытянутый палец. — Я попросила цареви­
ча показать мне длину его любви, и когда он вытащил пенис,
мои пальцы обхватили его. Одно небольшое движение, и он
стал выкрикивать хвалу богам.
Имилце не знала, что делать с лицом. Ее изумление и не­
доверие перешли в открытое негодование. Наконец она ус­
мирила свои чувства и сказала:
— Софонисба, послушай меня и отнесись серьезно к моим
словам. Девушка не должна играть с чувствами мужчин по­
добным образом.
— Не бойся, Имилце. Он еще мальчик, а не мужчина. Его
распирает энтузиазм. Он симпатичный и одаренный юноша.
Но ты должна понять, о чем я говорю... Сама подумай! Храб­
рый Масинисса, который обещал присоединиться этой вес­
ной к иберийской армии Гасдрубала! Будущий царь Нумидии! И он был покорен одним прикосновением моих пальцев!
Нет, мальчишки — это странные существа.
— Мальчишки быстро становятся мужчинами, — напом­
нила Имилце. — А девочки в одно мгновение превращаются
в женщин.
— Да-да.
Софонисба налила в чашу воду, разбавленную лимонным
соком. Она сделала несколько быстрых глотков, как будто
испытывала жажду после интенсивной работы. Но когда она
снова подняла голову, на ее лице появилось новое выраже­
ние. Имилце вдруг поняла, что ее красота заключалась в этих
постоянных переменах. Ее лицо всегда удивляло. Оно каж ­
дый раз казалось заново созданным, словно его черты все еще
хранили прикосновения пальцев небесного скульптора. Имил-

Гордость Кар Ф агена

*79

це почувствовала, как ее сердце наполнилось теплотой из-за
одной только близости к этому чуду природы. Похоже, у Масиниссы не было выбора.
*

*

*

Однажды утром ранней весной Ганнибал нашел среди по­
чты простенькое письмо. Оно лежало на столе среди других
свитков: посланий от царя Македонии, депеш из Карфагена,
инвентарных списков и смет, составленных Бостаром. Здесь
же были уклончивые ответы от некоторых римских союзни­
ков, чьи вожди желали провести с ним тайные переговоры,
но пока не давали никаких обещаний. По своему оформле­
нию письмо ничем не выделялось на столе командира, но
взгляд Ганнибала тут же отделил его от остальной коррес­
понденции. Он узнал размер папируса и рисунок на печа­
ти — его семейную эмблему.
Ганнибал отпустил секретаря с указанием, чтобы ему не
мешали. Оставшись один в небольшом доме, он сел, взял сви­
ток в руки и сдвинул остальные документы в сторону. Коман­
дир сковырнул ногтем печать и раскатал хрупкий папирус.
Лист потрескивал под его пальцами, весь в горбинках и не­
ровностях — старый добрый материал из самых древних кра­
ев мира.
Строчки были написаны бесстрастной рукой и оформле­
ны в точные фразы — такие же официальные, как коррес­
понденция из совета старейшин. Но сами слова исходили от
Имилце. Они тянулись к нему с силой колдовского заклина­
ния. Он услышал ее приветствие, как будто она прошептала
его ему на ухо. В ответ на вопрос жены о здоровье он заверил
ее вслух, что с ним все в порядке. Названия мест его родной
страны принесли с собой рой воспоминаний и образов, неза­
мутненных временем. Упоминание об измене в совете на­

780

Дэвид Энтони Д арем

полнило его гневом. Он вдруг вспомнил, что никогда не скры­
вал от жены своих эмоций. Если бы она находилась сейчас
рядом с ним, он яростно ругал бы старых интриганов и не­
удачников, из зависти мешавших успехам своей же страны.
Как он хотел бы объяснить ей это, глядя на ее обнаженное
тело, лежащее в кровати, пресыщенное страстью и влажное
после долгого секса.
Письмо закончилось очень быстро. Он прочитал его за
пару минут и, не получив ответы на многие вопросы, остался
болезненно неудовлетворенным. Имилце ничего не написа­
ла о Маленьком Молоте — ни слова о том, как он рос, о чем
говорил, помнил ли отца и мечтал ли о встрече с ним. И ка­
кой была Софонисба? Его сестра казалась ему абсолютной
незнакомкой. Он не представлял ее себе. Ганнибал прожил
вдали от этой девушки почти всю ее жизнь, и теперь ему бы ­
ло странно думать, что она уже взрослая. Еще более стран­
ным выглядело желание позаботиться о ней — стремление
познакомиться с царевичем Масиниссой, чтобы самому оце­
нить его как мужчина мужчину. Он не сожалел о своем ре­
шении отправить жену в Карфаген. Конечно, Ганнибал х о ­
тел бы видеть ее рядом с собой. Но как бы он командовал
людьми, если бы она все время вытягивала из него эмоции,
которые он тщательно скрывал от солдат? Нет, разлука была
наилучшим выбором.
Еще не смея скрутить папирус, он рассеянно поднес его к
носу и принюхался. Вначале запахи были слабыми. Они рас­
крывались неохотно и робко. Но чем дольше он вдыхал их,
тем больше находил ароматов, отличавшихся от сухого бла­
гоухания папируса. Он уловил оттенки фимиама матери, за­
тем пришел запах карфагенских пальм. Ганнибал почувст­
вовал привкус морского воздуха и пыли, поднимавшейся вы­
соко к облакам и приносимой ветрами из южных пустынь.
И, конечно, последним был аромат Имилце. Ее запах нака­

Гордость Кар Ф агена

781

тил на него душистой волной. Он оказался настолько мощ ­
ным и наполнил Ганнибала такой болезненной тоской, что ему
пришлось насильно отдалиться от него. Он бросил письмо на
стол и с опаской взглянул на папирус, словно тот мог взлететь
и напасть на него. Эта история с запахом Имилце напомнила
ему, что подобным страстям не было места в апартаментах вое­
начальника. Они ранили сильнее римского оружия.
Позвав Джемела, он приказал ему скрутить свиток и спря­
тать его.
— Положи его в надежное место, — сказал он. — Поглуб­
же и подальше.
Немного успокоившись, Ганнибал рассеянно поворошил
другие свитки. Где-то среди них лежало письмо из Рима.
Какие же они упрямые глупцы! Любая нация давно бы пре­
кратила столь расточительную войну. Они договорились бы
об условиях мира, как испокон веков поступали сильные
люди. Впрочем, он знал, что римляне считали себя выше ос­
тальных народов. Война с Карфагеном была необходима им
для доказательства этого идиотского постулата. Его не раз
смущало, что они игнорировали практику компромиссов. Он
пытался представить римских горожан, сенаторов в их за­
лах, людей в домах, союзников в окрестных поселениях. Он
даже говорил сам с собой на латыни, пытаясь предугадать их
мысли и желания. Годами он повторял это снова и снова с
иными народами, иногда фокусируя внимание на отдельных
персонах. Таким был метод, которому его научил отец. Про­
никнув в мысли врага, ты победишь его на поле боя, говорил
Гамилькар. Эта мудрость много раз оказывалась верной, но
в случае с римлянами ему не хватало воображения.
Он рассеянно покружил по комнате, затем вышел на крыль­
цо и осмотрел поля, едва начинавшие зеленеть под окрепшим
солнцем. Какой-то запах, витавший в воздухе, напомнил ему
о карфагенской весне, когда они с отцом объезжали земли,

782

Дэвид Энтони Д арем

принадлежавшие их семье. В те ранние годы он считал отца
самым главным человеком в мире — мудрее, сильнее и храб­
рее любого другого мужчины. В его воспоминаниях отец все­
гда проявлял ответственность. Вот почему его призвали пода­
вить мятеж наемников. Вот почему он уехал в Иберию, чтобы
создать там империю. Вот почему он никогда не прощал Риму
грабительские войны с Карфагеном. Для него такое отноше­
ние было единственно правильным и неоспоримым.
Ему вспомнился случай, о котором он давно забыл. Ган­
нибалу шел тогда девятый год. Он узнал от слуг, что отец со­
бирался уехать в Иберию на очень долгий срок. И поскольку
Гамилькар не появлялся дома большую часть его детства,
весть о новом походе обидела мальчика до глубины души. Он
нашел отца на городской площади и начал проситься в его
войско. Обхватив руками его ноги, он клялся, что достоин
этого. Ганнибал был сильным. Он уже мог бросать копье. Он
не боялся войны.
Гамилькар поначалу оттолкнул его. Но мальчик продол­
жал говорить. Его заявления становились все более смелы­
ми, и люди на площади начинали прислушиваться к их раз­
говору. Тогда, схватив сына за запястье, Гамилькар затащил
его в храм Ваала и велел жрецу совершить ритуал жертво­
приношения. В ту пору древний обычай детоубийства прак­
тиковался редко, хотя век назад он считался обычным в Кар­
фагене. Глядя на алтарь, Ганнибал пережил несколько тре­
вожных мгновений, поскольку он подумал, что отец в порыве
гнева решил принести его в подношение богу.
Затем он услышал блеянье козы, ведомой жрецами. Ж и­
вотное было совершенно белым, с глазами гвоздичного цве­
та. Белые рога казались почти прозрачными. Только такое
животное могло считаться чистым и приятным богу. Жрецы
ничем не отличались от тех, которых он видел раньше. Это
были калеки и изуродованные люди, получившие увечья при

Гордость Кар Ф агена

7 87

жизни или от рождения. Боги метили людей, пригодных для
служения в храмах.
Его отец преклонил колени перед алтарем. Он снова схва­
тил сына за запястье и притянул к себе. Кожа на его ладони
была твердой, как камень.
— Послушай меня, — сказал Гамилькар. — Я не жрец, но
ты мой сын, поэтому мне дано право рассказать тебе историю
наших богов. Задолго до нынешнего времени создатель Эл по
ошибке возвеличил Яма — владыку морей и рек — над дру­
гими богами. Возгордившись этим, Ям превратился в тирана
и начал навязывать всем свою волю. Никто не смел оспорить
его слова или сразиться с ним в бою. Все считали его очень
сильным — даже Эл, даровавший ему верховную власть. Что­
бы умилостивить Яма, Эшерах, жена Эла, предложила ему свое
тело. Ей хотелось научить его радости и доброму обхождению.
Но Ваал, услышав о таком повороте событий, пришел в ярость.
Он один среди богов знал, что обманщик Ям никогда не будет
обращаться с ними по справедливости. Не теряя времени,
Ваал выковал молот Ягруш и винторез Эймур. Прихватив их
с собой, он пришел к Яму и ударил его в грудь Ягрушем. Но
молот не мог убить бога. Тогда он вонзил в лоб противника
Эймур. Ям рухнул на землю и умер. Равновесие в мире нару­
шилось. Однако с тех пор главным богом стал честный Ваал.
Гамилькар повернул сына лицом к козе. Он придвинулся
к нему и прижал мальчика к груди.
— Пойми меня, Ганнибал. Карфаген верен Ваалу, а рим­
ляне — это люди, которые следуют законам Яма. Из-за ошиб­
ки Фортуны, Рим возвеличен над нами, но так не может про­
должаться долго. Мы с тобой можем стать Ягрушем и Эймуром — молотом и винторезом. Пусть в нас нет божественной
природы, но мы будем совершать поступки, основываясь на
справедливости, а не на помощи богов. Я не прошу тебя нена­
видеть Рим без причины. Я не осуждаю этот город только по­

784

Дэвид Энтони Д арем

тому, что в нем живет другой народ. Однако мне ненавистно
зло и предательство — то, как они порабощают наш мир. По­
этому я прошу тебя поклясться жизнью — поклясться в том,
что ты будешь мстить за урон, нанесенный нам Римом! Покля­
нись, что будешь стоять со мной рядом, когда я направлю на
них правосудие Ваала! Ты готов посвятить свою жизнь сраже­
нию с ними и уничтожить их, как Ваал сокрушил бога Яма?
Мальчик ответил просто:
— Да, отец, я готов.
Жрец передал Гамилькару жертвенный нож. Отец вложил
его в руку мальчика. Они вместе прижали искривленное лез­
вие к шее дрожавшей козы и вонзили его в плоть. Руки сына
и отца действовали в одном порыве. После этого ритуала Ган­
нибал был связан с Ваалом клятвой на крови. Через несколь­
ко дней он уехал в Иберию и с тех пор не знал другой жизни,
кроме войны.
Как далеко он ушел от того памятного дня... Сколько по­
видал ... Траектория судьбы иногда удивлял а его — хотя и не
часто, так как ум командующего сам ковал свое будущее, и
путь воина казался ему единственным способом жизни. Но
случались редкие мгновения тишины, когда меланхолия на­
валивалась на него тяжелым грузом. Он словно пробуждал­
ся от батальных кошмаров и чувствовал нечто, схожее с ту­
манными моментами соскальзывания в явь — неописуемую
радость оттого, что все это оказалось сном и что годы не про­
шли так свирепо и быстро, как ему казалось. Однако надеж­
да тут же исчезала. Перед его единственным глазом вновь
начинали мелькать солдаты в доспехах, уши наполнялись
шумами лагеря, и Ганнибал понимал, что сны представляли
собой зеркала, отражавшие созданный им мир.
Он повернулся и подошел к столу. Ему не хотелось поощ ­
рять в себе подобные моменты слабости. Они не выражали
его лучших качеств. Он должен был вернуться к военным

Гордость Кар Ф агена

789

планам и гарантировать такие победы в грядущем сезоне,
которым не будет равных в истории. Однако он позволил себе
еще немного отдыха. Ганнибал хотел позвать Магона, чтобы
тот написал за него письмо, но затем он решил управиться с
этим сам. Эмоции, взгляды и мнения, которые он хотел опи­
сать, имели слишком личный характер, чтобы раскрывать
их другому человеку. Командир приготовил лист и перо. Он
не мог сопротивляться своим чувствам, даже если письмо не
дойдет до цели и останется непрочитанным — или вообще
сгорит на красных углях, как все прежние его неотправлен­
ные послания.
— Милейшая Имилце, — написал он корявым почер­
ком. — Как бы я хотел, чтобы ты была рядом со мной и могла
сама рассказать мне о себе и нашем сыне, о своем настоящем
и о нашем будущем времени...
* * *
*

Для карфагенской армии весна и раннее лето третьего года
кампании прошли в ленивой дымке почти идиллического
спокойствия. Вместо осад и маршей, обычно начинавшихся
с первым теплом, они с помощью местных жителей посади­
ли зерновые на полях, занялись разведением животных, вы­
ращиванием бычков и торговлей железными и кожаными
изделиями. Иногда им приходилось отправлять фуражные
команды в другие города, но, в основном, для обмена товара­
ми, так как они могли бы обойтись и собственной провизией.
Их тела налились здоровьем, которого они не знали со вре­
мен Иберии. Поздней весной после уборки первого урожая
фруктов бывалые солдаты шутили, что командиру понрави­
лось жить в деревне и что он, похоже, решил вволю насла­
диться цветением деревьев, погодой и соленым бризом с моря.
Некоторые даже утверждали, что Ганнибал потерял интерес
13 Гордость Карфагена

786

Дэвид Энтони Д арем

к войне. Однако каждый их шаг был просчитан заранее — в
том числе и продолжительность отдыха. Никто не сомневал­
ся, что великий гений готовил еще одну победу.
Впрочем, это мало касалось Имко Ваки. Если подобный
отдых мог помочь им выиграть войну, то он не имел ничего
против. Конечно, ему приходилось выполнять приказы и от­
давать поручения другим солдатам, но большую часть вре­
мени он заботился лишь о своих делах и собственном здоро­
вье. Он никак не мог забыть ту обнаженную красавицу у реки
и их встречу, которая произошла минувшим летом. Да и де­
вочка из Сагунтума продолжала преследовать его. Она всегда
сидела неподалеку и неодобрительно наблюдала за его действи­
ями или кричала ему так громко, что другие тоже должны
были слышать ее. Но она казалась лишь жужжащ ей мухой в
сравнении с томлением, на которое обрекла его женщина с
ослом.
Прошли месяцы, а он так и не смог отыскать ее. Казалось,
что она исчезла с поверхности земли. Не веря в подобное,
Имко тревожился, что с ней могла приключиться какая-то
беда. Он обошел все деревни вблизи от лагеря. Вака часто бро­
дил по галльским поселениям и пытался завоевать доверие у
мародеров и обозного люда. Но он видел девушку всего не­
сколько мгновений и ничего не знал о ней. Он не мог описать
ее внешность и не расспрашивал о ней, потому что не хотел,
чтобы кто-то узнал о существовании такой красавицы. На­
верное, многие назвали бы его поиски неподобающей для ве­
терана глупостью, но Имко давно уже перестал отделять нор­
мальное поведение от одержимого. Вероятно, безумие войны
повредило его мозг. Он честно соглашался с такой возможно­
стью, однако продолжал искать ту сказочную женщину.
И вдруг, так же неожиданно, как в первый раз, она снова
появилась перед ним. Имко даже не искал ее в тот день. Ему
пришлось отправиться в разведку вместе с отрядом нумидийских конников, и поскольку он был неопытным наездником,

Гордость Кар Ф агена

787

то всю дорогу провел за спиной одного из всадников. Его рас­
качивало из стороны в сторону и трясло до мозга костей. Он
никогда не думал, что спины коней такие твердые и облада­
ют столь большим количеством мослов, которые впиваются
в ноги и ягодицы несчастных ездоков. На обратном пути он
слез с лошади и сказал, что дойдет до лагеря пешком.
Ему просто повезло, что он наткнулся на кучку обозников,
которую вряд ли заметил бы со спины мчавшегося во весь
опор скакуна. Не зная, что здесь живут мародеры, он поду­
мал, что встретил местных жителей, изгнанных солдатами
из своих домов. Однако его наметанный глаз вскоре заметил
слишком большое национальное разнообразие группы. Они
явно были чужими в этой стране. И еще они вели довольно
бедное существование. Их лагерь располагался в седловине
между двух холмов — на пологом склоне с редкими деревья­
ми. Место стоянки пятнало несколько палаток и навесов из
шкур. Неподалеку на холме паслось стадо тощ их коз. В цент­
ре лагеря горел большой костер, на котором готовилась ве­
черняя пища. Старая женщина сидела у котла и помешива­
ла варево. Двое мужчин обсуждали, как лучше построить
навес от солнца. Маленький ребенок кричал в палатке, умол­
кал и снова переходил на недовольный плач. Молодая жен­
щина, склонившись над убитой козой, привязывала веревку
к задним ногам ж ивотного...
Имко повернул голову, собираясь возвращаться, но его
взгляд задержался на женщине. На какое-то мгновение его
зрачки вытянулись и сжались, подстраивая фокус. Казалось,
с его глазами происходило что-то странное. Он почувствовал,
как часть его души излилась из глазниц, пролетела в воздухе
и коснулась зада молодой женщины. Он даже спрятался за
дерево, испугавшись, что женщина почувствует это прикос­
новение. Но она продолжала свою работу.
Забросив на крючковатую ветвь веревку, тянувшуюся от
ног козы, девушка снова пригнулась к земле и, используя вес
13'

788

Дэвид Энтони Д арем

своего тела, подняла туш ку животного вверх. Коза закача­
лась в воздухе, капая кровью. Молодая женщина проворно
сделала ножом несколько надрезов, поворачивая труп то так
то эдак. Каждый ее ж ест выдавал уверенность и опыт в по­
добных делах. Просунув пальцы под кож у козы, она потяну­
ла ее вниз. От силы натяжения серая тушка выгнулась под
углом. Затем шкура начала сползать, обнажая ничем не за­
щищенную плоть.
Несмотря на грубость работы, в движениях женщины уга­
дывалось определенное мастерство. Ее ноги были стройными
и мускулистыми. Икры выдавали почти муж скую фили­
гранность мышц. Тонкая летняя одежда обрисовывала округ­
лые изгибы бедер. Длинные волосы ниспадали на обнажен­
ные руки и скатывались на спину в черной волне завитков. Но
даже если бы Имко не хватило этих подсказок, то в несколь­
ких шагах от женщины стоял осел — такой же удрученный,
как и прежде. Он не жевал траву и не смотрел на хозяйку, а
просто опирался на четыре столбика ног и больше ничего не
Д6Л&Л •

Повернувшись на голых пятках, молодая женщина ото­
шла от разделанной туш ки. Вака, прижавшись к колючей
траве, следил за девушкой взглядом. Она поговорила со ста­
рухой у костра, затем крикнула что-то мужчинам и начала
подниматься на холм. Имко быстро поднялся на ноги. Он
удалился от лагеря и обошел его стороной, тихо передвига­
ясь по сосновой роще. На какое-то время он потерял женщи­
ну из виду и едва не сошел с ума. Имко попробовал опреде­
лить ее местоположение по очертаниям ландшафта, но это
сбило его с толку еще больше. Он пробежал небольшую дис­
танцию, затем застыл и, склонив голову на бок, попытался
уловить какой-нибудь предательский звук. Не услышав ни­
чего, кроме ветра, раскачивавшего макуш ки деревьев, он
снова побежал вдоль длинного холма. Одолев осыпь камней,

Гордость Кар Ф агена

7 89

Вака поднялся на вершину небольшой гряды и стремитель­
но помчался вниз по поросшему соснами склону.
Он выбежал на открытое место и, задыхаясь от бега, вдруг
понял, что оказался на тропе всего в нескольких шагах пе­
ред женщиной и бредущим за ней ослом. Девушка замерла
на полушаге. Она смотрела на него и учащенно дышала. Но
ее удивление не длилось долго. Она подняла руку и смахнула
прядь волос с макушки на лицо. Скрыв свои прекрасные чер­
ты, она прокричала ему что-то на кельтиберийском диалекте.
Затем, немного раздвинув занавес черных локонов, девушка
начала подниматься по склону насыпи, с которой он только
что спустился.
Когда она проходила мимо него, Имко заметил плевок,
летевший к нему навстречу, но снесенный ветром в сторону.
Он повернул голову, чтобы проследить за девушкой взглядом,
однако ее место уже занял осел. Странно, что он оказался там
так быстро, потому что жалкое животное едва передвигало
ноги. Существо, с драной шерстью и настороженными уш а­
ми, изгрызенными зубами какого-то плотоядного хищника,
раболепно семенило за женщиной, хотя та, казалось, не об­
ращала на него никакого внимания.
— Я не забыл эту задницу! — крикнул Имко.
Женщина остановилась, медленно повернулась и прибли­
зилась к нему на несколько шагов.
— Что? — спросила она.
Ее карфагенский язык был перегружен тяжелым акцен­
том. Имко не мог понять, какое наречие она считала родным.
— Я не забыл этот зад, — повторил он свои слова. — Зад
твоего осла, конечно.
Склонив голову на бок, женщина искоса посмотрела на
него. Он почти не видел ее лица за волосами, однако ему ве­
рилось, что на нем появилась усмешка, а не гнев. П охоже, ей
что-то не нравилось. Какой-то момент он надеялся, что им

J90

Дэвид Энтони Д арем

удастся наладить разговор. Но когда она заговорила, ее го­
лос звенел от решительной язвительности. К сожалению, она
снова вернулась к иберийскому диалекту, и Имко не пони­
мал ни одного слова.
Заметив это, она закончила свою речь визуальной демон­
страцией вышесказанного. Руки девушки схватили нечто
похожее на воображаемую ветвь, сломали ее и выбросили в
разных направлениях. Прояснив свою точку зрения, она от­
вернулась от него, поднялась на вершину холма и скрылась
из виду. Имко стоял и тупо смотрел на то место, где она толь­
ко что была. Ему хотелось побежать за ней... Но что он стал
бы делать, догнав ее? Он не имел наклонностей насильника.
В любом случае, ему удалось добиться чего-то. Вака выяснил,
что она жила в небольшой общине обозников. Уже вернув­
шись в лагерь, он вспомнил, что осел больше не попадался
ему на глаза. Ж ивотное не стало подниматься на склон, а,
видимо, продолжило свой путь потропе, прекрасно зная до­
рогу. Имко посчитал это добрым знаком.
Однако его невезение продолжалось. Через неделю армия
двинулась в поход. Вака не мог найти разумной причины для
возобновления военных действий. Ему казалось, что Ганни­
бал просто решил поиздеваться над своими солдатами. Они
не спеша обогнули южный легион старого консула, пересек­
ли реку Авфидус и с легкостью захватили зернохранилище
близ поселения с гордым названием Канны.
Еще через несколько дней до них дошли слухи о прибли­
жении римской армии. Первые несколько гонцов принесли
весть об огромном войске, настолько грандиозном для чело­
веческого глаза, что оно выглядело как персидская орда, пе­
редвигавшаяся по стране широким потоком. Затем шпионы
доставили другие подробности. К ним спешно направлялись
два новых консула. Они собрали невероятно большую армию,
состоявш ую из тысяч и тысяч хорош о вооруженных солдат,

Гордость Кар Ф агена

*91

римских граждан и легионов, присланных из союзных горо­
дов. Если войско Ганнибала останется на своей позиции, ему
придется сражаться не с упрямыми воинами Рима, а со всей
Италией.
Многократно сомневаясь в мудрости командира, Имко
каждый раз убеждался в том, что суждения Ганнибала ока­
зывались верными. Однако это не удержало его от новых со­
мнений. Ни один человек не мог пришпоривать Фортуну бес­
конечно долго. Он не ожидал, что война затянется на три года.
Возможно, ветры судьбы уже переменились, обещая победу
римским легионам. Предчувствуя величие грядущей битвы,
Имко расспрашивал сослуживцев и выяснял их мнения о
решении командира. Именно так он познакомился с моло­
дым солдатом, которому посчастливилось подслушать бесе­
ду Ганнибала и Магона.
Солдат поведал свою историю у костра во время ужина.
Он поклялся, что говорит одну правду, а поскольку Имко
сидел рядом с ним, то ему было слышно каждое слово. И сто­
рия началась с того, что молодого солдата назначили охра­
нять склад оружия, который командир решил проверить лич­
но. Юноша стоял у входа, с прямой спиной и неподвижный
как колонна. Два Баркида не обратили на него никакого вни­
мания. Магон начал выражать озабоченность размерами рим­
ской армии, но Ганнибал сказал ему, что все соответствует
его плану. Затем он сообщил, что недавно слышал голоса в
своей голове. Нет, это было не безумие, добавил командир.
Он понял, что голоса исходили из его ума. Иногда он узнавал
свой тембр, а в другие моменты это был голос отца или низ­
кий грохочущий бас одного из богов. Все они говорили ему
одни и те же слова. Они несли ему одно и то же сообщение...
Молодой солдат замолчал и задумчиво посмотрел на
огонь, как будто завершил свой рассказ. Имко подтолкнул
его локтем.

592

Дэвид Энтони Д арем

— Это грядет, — продолжил юноша.
— Что грядет? — спросил Имко. — Каждый знает, что нас
ожидает большая битва. Ты это имел в виду?
Солдат повысил голос.
— Он так сказал. «Это грядет». И затем добавил: «Сраже­
ние, которое решит все вопросы. У нас осталось несколько
часов до великого момента. Судьба вела меня к нему!» Вот
что сообщили голоса командиру. Что близится мгновение,
ради которого он был рожден. И мы будем свидетелями этого
события!
Солдат самодовольно замолчал, однако Имко щелкнул
языком и отвернулся от него. Какой толк был от подобного
рассказа? Возможно, это просто выдумка юноши. Он не стал
расспрашивать парня — точнее, Вака мог бы завалить его
вопросами, но вместо этого погрузился в собственные раз­
мышления. А каким был момент, ради которого он появился
на свет? Эдакая цель, смутная, словно слова оракула. Может
быть, он тоже стремился к дню своей славы? Х отя предска­
затели всегда извращали смысл событий. Что, если он родил­
ся для дня своей гибели? Разве не к такой банальной концов­
ке вела судьба всех живущ их существ? Интересно, предви­
дел ли командир свою кончину? И если да, то почему он не
пытался уклониться от сражения? Значит, их ожидала по­
беда? На миг эта мысль успокоила Имко, но затем он вспом­
нил, что Ганнибал невероятно упрям. Что, если он хотел бро­
сить вызов собственной смерти? Плюнуть ей в глаза и оттолк­
нуть ее с дороги?
Когда Имко ушел в палатку и улегся на ложе, сон бежал
от него, будто зверь, удиравший от погони. Он попробовал
думать о красивой обозной мародерше, но она вдруг повер­
нулась к нему и начала повторять слова, которые он не хотел
больше слышать:
— Это грядет. Это грядет...

*9*

Гордость Кар Ф агена

*

*

*

Первые две недели походного марша оба консула разделя­
ли намерения друг друга: они должны были быстро прибли­
зиться к карфагенской армии, навязать Ганнибалу сраже­
ние и придумать правильную тактику боя. По этому вопросу
у них не было споров. Но чем ближе они подходили к врагу,
тем сильнее проявлялись разногласия. Варрон считал, что
им следовало наброситься на карфагенян сплошной и не­
удержимой волной. Его не интересовали особенности мест­
ности, поскольку он думал, что значительное превосходство
в численности шокирует африканцев, едва они увидят рим­
ское войско. Он с усмешкой представлял себе их расширен­
ные от ужаса глаза, раскрытые рты и стук сердец в груди,
когда они увидят свою погибель, надвигающуюся в облаке
пыли. Сила армии, которой командовали оба консула, дейст­
вительно казалась невообразимой. Они могли бы использо­
вать это преимущество сразу после того, как узнают, где пря­
чутся захватчики.
Павел придерживался иного мнения. Прежде всего, им
нужно было извлечь урок из поражений под Тицинусом,
Требией и Тразименом. Им следовало проявить осторож ­
ность. Почему Ганнибал знает об их приближении, но оста­
ется на месте? Павла беспокоило такое поведение. Он пред­
лагал замедлить темпы марша. Пусть разведчики проверят
местность и выяснят, какие хитрости задумал враг. Черты
ландшафта имели большое значение. Кроме того, им не ме­
шало бы знать точную численность карфагенской армии,
наличие припасов, состояние духовное и физическое. Со­
бранные сведения помогли бы им принять адекватное реше­
ние, поскольку течение войны не столь прямолинейно, как,
видимо, считал Варрон.

7 94

Дэвид Энтони Ддрси

Настаивая на своей точке зрения, Павел — в дни его коман­
дования — замедлял темп марша и посылал разведчиков к
Каннам, чтобы те наблюдали за маневрами врага и выявляли
тактически важные особенности местности. Их отчеты еще
больше встревожили его. По мнению Павла, Ганнибал выбрал
место, не очень выгодное для римских легионов. Это была от­
крытая пустошь вдали от возвышенности, на которой распо­
ложились Канны. Равнина тянулась на мили вокруг. Места­
ми, по берегам двух мелких и легко переходимых рек, встре­
чались редкие кусты и низкорослые деревья. Такой ландшафт
давал свободу африканской кавалерии. Он поделился своими
опасениями со вторым консулом. Их конница уступала кар­
фагенянам в силе. Павел хотел компенсировать этот недоста­
ток. Последние несколько лет африканские всадники превос­
ходили их во всем — особенно, нумидийские варвары. Он пред­
ложил перенести поле боя поближе к горам.
— Выслушай меня, Теренций, — сказал он.
Разговор происходил в штабной палатке. Между ним и
Варроном сидели трибуны, начальники конных отрядов и
командиры других боевых подразделений. Павел назначил
совет на конец дня, отмеченного его правлением. Открыв со­
брание, он изложил свои доводы и выслушал уже известные
возражения. Но поскольку власть на следующее утро пере­
ходила к Варрону, он хотел изменить его мнение. Они нахо­
дились слишком близко к карфагенской армии, поэтому лю­
бая ошибка могла стать фатальной для них.
— Давайте повернем колонны и направимся на запад, —
предложил он офицерам. — Холмистая местность затруднит
маневры африканской кавалерии. Мы сами должны выби­
рать поле боя. Зачем нам принимать условия Ганнибала?
Варрон едва сдержался, чтобы не вспылить от подобных
рассуждений.
— Если Ганнибал такой умный, — сказал он, — то поче­
му бы ему не предусмотреть такой ход? Возможно, он наде­

Гордость Кар Ф агена

*95

ется именно на эту трусливую тактику. А вдруг, поступив потвоему, мы попадем в его ловушку?
— Я так не думаю, — мрачно сказал Павел.
Он помассировал пальцами виски.
— Варрон, прошу тебя умерить твой пыл и внять воин­
ской мудрости. Фабий, между прочим, не зря старался избе­
гать подобных ситуаций...
— Фабий старался? — фальцетом прервал его Варрон.
Он склонил голову на бок, словно Павел удивил его.
— Он старался? Никогда еще это слово не использовалось
так превратно. Я находился рядом с Фабием и могу сказать
тебе, что он ни разу не поднял руку на врага. Война и муже­
ство чужды для подобных людей. И теперь ты, Павел, начи­
наешь поступать так же, как он. Старик превратил тебя в свою
марионетку. Ты высказываешь нам не свои мысли, а прика­
зы Фабия. Ты предлагаешь нам бояться Ганнибала, как это
делал он. Неужели тебе хочется, чтобы Рим пережил еще один
такой год, какой устроил нам Фабий? Он сделал из нас дура­
ков и трусов — овец, дрожащих при виде волка. Тебе это нра­
вится, а мне — нет. Мы и так уже потеряли зря половину лета.
Поверь, если мы не атакуем его теперь, то потеряем союзни­
ков. Они и без того едва не откололись от нас после решений
твоего любимого диктатора. Х отя зачем я повторяю тебе эти
истины? Ты и сам все знаешь. Ты просто испугался и не мо­
жешь действовать!
Поток оскорблений заставил Павла покраснеть. Он посмот­
рел на офицеров. Но те смущенно пригибали головы, опуска­
ли глаза и скрывали выражения лиц.
— Мы с тобой поговорим наедине, — сказал Павел. —
Кажется, нам нужно прояснить отнош ения...
— Меня не волнует, что тебе кажется! — выкрикнул
Варрон.
— Я не поведу солдат на бойню! — прокричал в ответ
Павел.

7 96

Дэвид Энтони Д арем

Его гнев вспыхнул с такой силой, что несколько офицеров
вздрогнули и подняли головы.
— Воистину, Теренций Варрон, ты достойный сын мяс­
ника. Но лучше бы ты занялся ремеслом своей семьи и ос­
тавил важные вопросы тем людям, которые могут их ре­
шать!
Варрон вскочил на ноги. Павел сделал то же самое. Они
шагнули друг к другу — сначала медленно. Затем, словно
следуя какому-то сигналу, они набросились друг на друга,
как два барана в сезон гона. Комната наполнилась сумато­
хой. Некоторые офицеры отступили к стенкам палатки. Дру­
гие замерли там, где сидели. Им не хотелось, чтобы гнев на­
чальников низвергся на них. И только один человек встал
между консулами.
Публий Сципион оказался быстрее любого из них. Он
шагнул вперед и принял на себя удар. Варрон ткнулся в
его спину, Павел — в грудь. Он раздвинул консулов на ди­
станцию вытянутых рук и попросил их вернуться к разум­
ному диалогу. Остальные офицеры, ободренные его приме­
ром, растащили командиров в стороны и попытались успо­
коить их.
Публий покачал головой и сказал им с упреком:
— Если вам плевать на жителей Рима и всей Италии, то
деритесь! А я сяду и буду смотреть, кто из вас одолеет друго­
го. Но сейчас такая драка неуместна! Страна доверилась вам!
Так будьте достойны такого доверия. Ради богов, прислушай­
тесь к голосу разума! Наш враг находится за стенами этой па­
латки, а не внутри нее!
Трибуны с тревогой смотрели то на него, то на консулов.
Они не знали, как будут приняты его слова. Публий Сци­
пион был самым юным из них и до сегодняшнего происше­
ствия вел себя тихо. Варрон, казалось, хотел снести ему го­
лову мечом, но когда Павел отошел на полшага, он последо­
вал его примеру.

Гордость Кар Ф агена

J97

— Молодой трибун действовал опрометчиво, однако в его
словах прозвучала истина, — проворчал он хриплым голо­
сом. — Павел, ты считаешь меня неосмотрительным, но, м о­
жет быть, ты сначала выслушаешь мой план?
— У тебя есть план?
— Конечно. Ведь я же не дурак.
— Тогда расскажи мне о нем. Я хотел бы услышать от тебя
хотя бы несколько разумных слов.
Варрон обжег его ненавидящим взглядом, затем жестом
попросил всех занять прежние места.
— Мы командуем самой большой армией, которую Рим
выводил на поле боя, — сказал он. — Возможно, ни один дру­
гой народ не собирал так много воинов. Мы неимоверно силь­
ны, и Ганнибалу известно это. Нам с самого начала битвы
нужно показать ему, что мы молот, а он гвоздь, который мы
вобьем в землю Канн. Мы должны использовать наше подав­
ляющее превосходство в численности для эффективного воз­
действия на умы его солдат. Для этого нам следует уменьшить
на треть фронт манипул и сжать интервалы между ними.
Такое построение растянет армейскую колонну так, что аф­
риканцам покажется, будто к ним направляется бесконеч­
ный поток воинов. Люди Ганнибала затрясутся от страха и
начнут разбегаться с поля боя. Подумай сам, Павел. Мы впер­
вые предлагаем им традиционную битву на всю длину дня.
Я и ты возьмем на себя командование кавалерией на флан­
гах. Это наше слабое место, но нам не нужно побеждать аф­
риканскую конницу. Мы лишь оттесним ее на время, чтобы
удержать от фланговых атак, пока наша пехота не продви­
нется вглубь карфагенского войска. Затем их всадникам уже
нечего будет делать. Мы продавим центр карфагенской ар­
мии, разобьем отряды противника на небольшие группы и
уничтожим их всех до одного.
Павел смотрел на него не мигая. Лишь уголки его глаз дро­
жали от напряжения.

198

Дэвид Энтони Д арем

— Возможно, ты прав, — сказал он. — Но я не считаю ра­
зумным изменять нашу формацию, не опробовав новшеств в
тренировочных сражениях.
— У нас нет времени, Павел, — вскричал Варрон. — Мы
уже на подходе к врагу. В нашей армии много необученных
воинов, поэтому нам нужно вызвать панику в стане врагов.
И наоборот, увидев наши неисчислимые ряды, легионеры
будут питать друг друга мужеством. Они поймут, что пред­
ставляют собой неодолимую силу. Эта формация сделает их
храбрее и не позволит трусам выйти из боя. Солдатам в цент­
ре колонны просто некуда будет бежать, и они пойдут впе­
ред, тесня врагов своими телами. Павел, возможно, мой план
имеет недостатки, но лучше не ищи их, а объедини со мной
усилия.
— Я не уверен, — искренне ответил второй консул.
Х отя совет длился до позднего вечера, никто из офицеров
не предложил другого варианта. Когда день окрасился рас­
светом, консулы уже не спорили, но между ними не было
единства мнений. Варрон, командовавший в тот день, снял
армию с места и двинулся навстречу Ганнибалу. Он сделал
все, чтобы Павел не смог вернуться назад — даже если бы
захотел. Разбив лагерь на ближнем берегу Авфидуса, Варрон
отправил небольшой отряд на другую сторону реки и велел
кавалерии истреблять карфагенские фуражные команды.
Однако день закончился не так, как он планировал. Нумидийские всадники действовали у него под самым носом. Они
поджидали в засаде римских водоносов и пронзали их копь­
ями. Лишь нескольким слугам удалось убежать, потеряв кув­
шины и сандалии. Тем не менее Варрон выполнил основную
задачу. Он привел армию к полю боя. На следующий день
разведчики доложили Павлу, что враг расположился на рав­
нине, предлагая битву. Консул не стал отвечать на вызов. Он
до вечера перемещал отряды с места на место и пытался най­
ти лучшую позицию, зная, что завтра командование вновь

199

Гордость Кар Ф агена

перейдет к Варрону. Он извивался как уж , но оставался на
равнине, словно его прикололи к ней копьем. Павел не мог
изменить ситуацию. Битва должна была начаться с первыми
лучами солнца. Их судьба находилась в руках Варрона.
*

*

*

К тому времени, когда Магон встретил Ганнибала и его
свиту на подъеме, ведущем к Каннам, он был в седле уже не­
сколько часов. Генералы наблюдали, как две армии собира­
лись на широкой равнине. Вид сближавшихся масс людей не
имел аналогов в предшествовавших столкновениях. Магон
попросил брата оценить примерную численность легионеров.
Количество людей определялось по визуальным признакам:
ширина интервалов указывала на плотность отрядов; размах
местности, которую они покрывали, позволял подсчитать
численность солдат, с поправкой на удаленность наблюдате­
ля. Но полученные цифры были просто фантастическими. Во­
семьдесят тысяч? Девяносто? Сто тысяч? Он не мог поверить
в такие расчеты. Фронт римской армии растянулся на все
поле, а ведь даже лучшие бегуны не добежали бы от одного
края равнины до другого. Легионеры показывали идеальную
согласованность движений. Ни одна часть не опаздывала и
не опережала остальные. Зрелище выглядело весьма грозно,
но более всего поражала протяженность их формации. Колон­
на, ряд за рядом, уходила вдаль, тускнея в пыли и на рассто­
янии. Казалось, что легионеров порождала сама земля, и они,
возникая из дымки, маршировали вперед на поле брани.
— Ветер дует в их сторону, — сказал Ганнибал. — Пыль
будет попадать им в глаза.
Генералы приняли это простое утверждение мрачными кив­
ками и угрюмым фырканьем.
— Им придется смотреть на солнце больше, чем нам. Мне
по душе такое преимущество.

400

Дэвид Энтони Д арем

Магон не переставал удивляться спокойствию брата.
Взглянув на него, он почувствовал стыд. Если Ганнибал был
уверен в победе, то почему же он сомневался в ней? Кто он
такой, чтобы иметь иное мнение? Днем раньше командир, со
спокойной убежденностью, описал им несколько тактиче­
ских хитростей, придуманных им для этой битвы. Даже ког­
да он говорил о почти невозможных маневрах, их описание
звучало в его устах как констатация фактов, а не как план
будущих событий. Он нарисовал на карте изогнутую ли­
нию, которая изображала первые ряды их армии. Выпук­
лый фронт предполагалось составить исключительно из
галлов, командовать которыми предстояло Магону и само­
му Ганнибалу. Именно эти отряды должны были встретить
первый натиск врага.
— Мы должны удержать наш полумесяц от разлома, —
сказал он офицерам. — Пусть солдаты не идут напролом, а
медленно отступают назад — потихоньку и осторожно, что­
бы римляне поверили в близкую победу. Предупредите гал­
лов, что это обманный маневр. Пусть они не пугаются и не
думают о бегстве.
Когда Магон спросил, не возмутятся ли галлы тем, что их
бросают в гущу битвы, Ганнибал ответил:
— Ты не понимаешь кельтов, брат. Они воспринимают мир
не так, как мы с тобой. Согласно их вере, сфера божественно­
го творения состоит из двух миров. Смерть в одном из них
означает возрождение в другом. Вот почему они скорбят при
рождении детей и веселятся после смерти человека. Они не
боятся умирать и с радостью идут на смерть.
Магон обещал выполнить все указания Ганнибала, но по­
сле бессонной ночи вызов грядущего дня наполнил его бла­
гоговением. Даже облако пыли, поднятое ногами римских вои­
нов, порождало в нем страх. Огромная коричневая дымка
поднималась к небесам и вытягивалась вдаль, закрывая весь
горизонт.

Гордость Кар Ф агена

401

— Посмотри на них, — сказал он.
Его горло сжалось. Голос дрожал, как будто кто-то ударил
его в живот и он пытается говорить превозмогая боль.
— Я не думал, что их так много.
Ганнибал выпрямился в седле и ответил без всякой иронии:
— Да, римлян много, но никто из них не может сравнить­
ся с моим братом. У них нет второго Магона.
Генералы засмеялись. Юный Баркид не сразу понял ш ут­
ку брата, но затем присоединился к смеху остальных. Моно­
мах внес свою лепту, когда хриплым голосом — то ли в ш ут­
ку, то ли всерьез — произнес:
— И у них почти нет людей, которые могли бы питаться
человечиной.
— А что важнее всего, — добавил Махарбал, — у них нет
командира по имени Ганнибал. Я уверен, их это сильно бес­
покоит.
— Если я не ошибаюсь, — подхватил Бостар, — среди них
нет Бомилькара, Химилко, Гизго и ни одного Баркида. Ни­
кто из римлян не умеет молиться Ваалу или Мелкарту. И ни
одного из них не рождали чресла африканской матери. Чест­
но говоря, я никогда еще не видел такого большого количе­
ства неудачников, собравшихся в одном месте.
На хмуром лице Ганнибала появилась усмешка.
— Магон, я заметил твое изумление. Мне, как и тебе, по­
нятно, что на каждого из нас будет нацелено два меча. Но
это лишь означает, что нам придется убивать их в два раза
быстрее.
Магон опустил подбородок на грудь, провел рукой по шее
коня и затем поднял голову вверх. Он с улыбкой слушал, как
друзья шутили над ним. Кому еще так повезло? Он обучался
ратному делу у настоящ их героев! Магон тоже попытался
придумать что-нибудь смешное, однако шутки перед боем
получались не у каждого. Во всяком случае, он еще не осво­
ил это искусство.

402

Дэвид Энтони Д арем

Вскоре генералы поделили армию между собой и поскака­
ли к отрядам, чтобы принять руководство. Все они имели свои
задачи, и каждый должен был сыграть большую роль в гря­
дущей битве. Магон остался с Ганнибалом. Им предстояло
командовать передовыми частями, и до начала битвы они
могли побыть вместе. Х отя армии уже готовились к бою, их
разделяло широкое пространство. Прежде чем встретиться в
пылу сражения, они производили последние маневры. Дос­
пехи передней линии легионеров сияли на солнце, отражая
свет тысячами крохотных вспышек. Поначалу их щиты ка­
зались сомкнутыми, словно чешуя на животе змеи. Но затем
между ними появились промежутки, позволившие копейщи­
кам выйти вперед. Они хлынули через передние ряды, как
вода. Битва началась в традиционной римской манере, как и
предрек Ганнибал.
— Beлиты, — сказал он. — Посмотрим, есть ли зубы у этих
щенков.
Юноши двигались не по-мужски проворно, как звери. Они
обгоняли друг друга, выкрикивали похвалу своим воинам и
проклинали карфагенян. На их шлемы были натянуты ш ку­
ры животных — в основном, головы волков, хотя рядом мель­
кали морды медведей и горных котов. Глядя на них, каза­
лось, что животный мир объединился с людьми и согласился
сражаться на стороне легионеров. Каждый велит имел не­
сколько дротиков. Они метали их с силой, какую только мог­
ли вложить в бросок, направляя дротики высоко вверх, что­
бы те по смертельным дугам нашли свои цели. Во всяком слу­
чае, так воспринимал их действия Магон. Однако Ганнибал
видел этот маневр по-другому.
— Они только зря тратят снаряды, — сказал он. — Боят­
ся нас. Смотри, Магон! Они как бы смело выбегают вперед,
но не хотят удаляться от своих защитников, и поэтому их
дротики не долетают до нас. Затем они отступают, набира­

Гордость Кар Ф агена

407

ются отваги и повторяют свой маневр. По виду они воины,
но в сердцах — все еще дети.
Магон сначала не согласился с ним, однако вскоре убедил­
ся в правоте Ганнибала. Велиты вообще не производили впе­
чатления. Они не шли ни в какое сравнение с ветеранамикопейщиками. Балеарские пращники метали в них крохот­
ные снаряды, ломая юным римлянам руки и ребра, а иногда
даже убивая их, когда камни попадали в головы.
Это продолжалось около часа. Затем по сигналу Ганниба­
ла пращники отступили назад. Они выкрикнули последние
оскорбления римским воинам и исчезли в массе пехотинцев.
Римский консул отдал такой же приказ. Велиты скрылись
за «змеиной чешуей» щитов, и на какое-то время две армии
замерли в ожидании, позволяя раненым покинуть поле.
Чуть позже оба войска двинулись навстречу друг другу.
Римляне ускорили темп до быстрого шага. Наблюдая за ни­
ми, Магон почувствовал в животе такое сильное напряжение,
что ему пришлось пригнуться к седлу. Он знал, что видит хит­
рые приемы устрашения — вихревые узоры и фигуры живот­
ных, нарисованные на их щитах; плюмажи из перьев, под­
нимавшиеся над шлемами, чтобы сделать солдат выше рос­
том; слоистая стена щитов, приподнятые копья, блестящий
металл и ноги под ним, упорно шагавшие вперед. С расстоя­
ния римская армия казалась не скопищем отдельных людей,
а единым сущ еством, передвигавшимся по местности. Но
знание этих хитростей не помогало расслабить мышцы ж и­
вота, и Магон, сжав зубы, продолжал наблюдать за прибли­
жением легионеров. Римляне превосходили в координации
движений даже опытных ливийцев, и в их огромном количе­
стве тоже не было обмана.
Более всего в этом зрелище юного Баркида впечатляло
молчание — ужасное, неземное и полное безмолвие надвигав­
шейся армии. Римские воины не произносили ни слова. Они

404

Дэвид Энтони ДАрсм

не пели, не передавали приказы, не выкрикивали гневные
проклятия. С их губ не срывалось ни звука. Воздух наполня­
ли только ритмичная поступь и стук мечей по щитам. В этом
шуме отсутствовали какие-либо эмоции. Он был механиче­
ским и пугающим, как лязг неминуемой смерти. Отряды кар­
фагенской армии кричали и пели, доводя себя до ярости и
изгоняя страх утробным ревом. Галлы создавали страшный
шум своими трубами. Над их рядами покачивались шесты с
насаженными головами диких зверей. Их свирепая какофо­
ния тоже действовала на нервы, но ответное молчание про­
изводило больший эффект. Карфагенская армия как бы на­
носила удар и промахивалась, поражая только воздух. Если
римляне и чувствовали страх, то не подавали виду, а воинам
Ганнибала оставалось лишь кричать еще громче.
Магон знал, что должно было случиться дальше, но про­
исшедшее шокировало его до глубины души. Легионеры аван­
гарда — по какому-то сигналу, известному только им — одно­
временно подняли пилумы* вверх и метнули их в одно мгно­
вение. Две-три тысячи снарядов взлетели в воздух. Несколько
сотен карфагенских солдат упали наземь, извиваясь, крича
от боли или навеки закрывая глаза. Со своей позиции Магон
увидел, как копейщики отступили назад и исчезли за щита­
ми пехотинцев.
— Все идет по плану, — сказал Ганнибал. — Сейчас будет
вторая волна. А за ней третья. Стандартная схема, через к о­
торую нам придется пройти. Прежде мы побеждали римлян,
используя их глупость. Теперь же нам предстоит сразиться с
ними по их правилам. Но я все учел. Отправляйся к своим
отрядам и помни все, чему я учил тебя. Поспеши, брат! Не
забывай о чести нашей семьи!
Ганнибал спешился и присоединился к своим лейтенан­
там, вестовым и охранникам, окружавшим его во время бит­
* Метательные копья, часть вооружения легионера.

405

Гордость К ар Ф агена

вы. Вместе с этой свитой он направился через ряды солдат по
проходу, специально оставленному для него. Магон услы ­
шал, как его окликнул один из офицеров. Ему тоже нужно
было следовать к отрядам галлов. Он спрыгнул с коня, пере­
дал поводья оруженосцу и присоединился к небольшой груп­
пе людей, оберегавших его жизнь. Сделав первый шаг, он
вдруг почувствовал, как земля под ним вздрогнула и переме­
стилась под ногами. Магон остановился и отринул прочь про­
ходящее время. Он перестал испытывать желания и думать
о грядущем. Молодой генерал шагнул в настоящее и ощутил
прилив энергии, который увлек его вперед. Он был готов к
сражению. Он стремился в бой, ибо знал, что божественные
силы, игравшие миром, сошлись друг с другом в жарком спо­
ре. Магон шел по проходу позади лейтенантов и с каждым
шагом превращался в бесстрашного воина. Ведь прежде все­
го он был Баркидом.
*

* *

Два конных отряда — один нумидийский и второй, состав­
ленный из карфагенян, иберийцев и галлов, — заняли пози­
ции на флангах армии. Приказ генералов был ясен. Атаковать
римскую кавалерию. Уничтожить ее быстро и жестоко. Разоб­
раться с ней в первые мгновения сражейия, а затем ударами с
флангов раздробить римскую пехоту на части. От действий
конницы зависела вся стратегия Ганнибала. Но помимо основ­
ной линии действий он задумал также несколько хитростей,
которые могли привести врага в замешательство. Вот почему
Туссело и четыреста других нумидийцев отправились на осо­
бое задание. Они понимали, что опасность этой авантюры пре­
восходила риск прямого сражения. Здесь требовалась не толь­
ко воинская удаль, но и хитрость. Они сами выбрали для себя
оружие. Каждый из них спрятал под туникой второй меч, за­
вернутый в тряпки, чтобы не поранить тело острым клинком.

406

Дэвид Энтони Д арем

Они мчались в кильватере нумидийской конницы, доста­
точно ш ироком, чтобы сохранять большие дистанции. Их
огромный вопящий отряд, приближаясь в галопе к врагу,
успел метнуть три залпа дротиков. Когда они столкнулись с
противником, многие римляне уже упали с коней, сражен­
ные холодным железом, а затем затоптанные копытами ж и­
вотных. Сотни лошадей кружились и метались в смущении,
потеряв своих седоков. Туссело увидел, как Махарбал вон­
зил меч в бок римлянина, тут же выдернул другой рукой к о­
пье из бедра второго легионера и почти без замаха воткнул
его в горло третьего всадника. Он приподнял наконечник
вверх, затем потянул на себя, и раненый римлянин в отчая­
нии схватил древко двумя руками. Он попытался удержать
его на месте, но легкий рывок порвал артерию. Кровь хлыну­
ла изо рта и забрызгала его лицо. Махарбал вырвал копье и
помчался к новой жертве, даже не посмотрев на падавшего с
коня кавалериста.
Чуть позже Туссело потерял капитана из виду, однако его
место заняли другие африканцы. Они сражались сходным
образом — особый стиль боя. Со стороны они казались лег­
кой целью — почти без доспехов, с небольшими щитами, без
седел, гарантировавших прочную посадку на спинах коней.
И, тем не менее, нумидийцы двигались бесстрашно и молние­
носно. Между их мыслями и движениями коней не возника­
ло пауз. Римлянам приходилось натягивать поводья, удер­
живать коней и разворачивать их боком перед нанесением
удара. Они были ловкими и искусными воинами, но их мас­
терства не хватало в схватке с африканцами.
Нумидийцы уклонялись от брош енных копий, едва те
взлетали в воздух. Они отбивали клинки на близкой дистан­
ции, потому что видели, как легионеры только готовятся к
удару. Им всегда удавалось оказываться там, где римляне не
ожидали их встретить. Они буквально сливались с конным

Гордость Кар Ф агена

407

танцем сражения, и итальянцы не имели возможности ка­
ким-либо образом справиться с ними. Африканцы действо­
вали на совершенно других скоростях и с другой степенью
проворства.
Римская кавалерия сыграла отход, затем, перестроив ря­
ды, вновь бросилась в атаку. Однако нумидийцы устроили
новую резню. Легионеры спешились, надеясь изменить ход
боя и навязать противникам стандартную тактику пехоты.
К их удивлению, африканские всадники не пожелали сра­
жаться пешим строем. Они носились среди римлян, пронзая
их копьями. Через некоторое время легионеры поняли ош иб­
ку и снова вскочили в седла, но их суета породила первые зер­
на паники. Такие зерна прорастают внезапно — они вдруг
появляются и бурно расцветают. Римляне дрогнули и нача­
ли спасаться бегством. Нумидийцы выдержали небольшую
паузу. Они подобрали копья и дротики, обтерли их покры­
тыми кровью ладонями, затем сняли с трупов ценные вещи,
слишком притягательные, чтобы оставлять их мародерам, и
снова погнались за врагами, улыбаясь, подбадривая друг дру­
га и выкрикивая ш утки, как охотники на травле загнанного
зверя.
Отряд Туссело отделился от них и отправился на задание,
план которого массилиот предложил Ганнибалу нескольки­
ми днями ранее. Командир поначалу посчитал его идею не­
выполнимой. Он не верил, что римлян можно обмануть по­
добным образом. Однако Туссело знал их лучше. Он пояснил,
что легионеры в тылу армии не будут знать о том, как их ка­
валерия сражается против нумидийской конницы. Не имея
точных сведений о ходе битвы, они, по своему неведению,
поверят в то, что он им скажет. Все получится как нужно, и
ни один римлянин не раскроет их уловку — если только ле­
гионеры не заметят чего-то подозрительного в действиях дру­
гих массилиотов. После того как ему удалось убедить коман­

408

Дэвид Энтони Д арем

дира, Туссело не хотел терять его доверие. Он напомнил со­
родичам, что они должны следовать его командам и во всем
доверяться ему.
Получив подтверждение, он повел четыреста всадников на
север. Они скакали параллельно колонне легионеров — на
расстоянии броска копья. Их отряд продвигался почти без
помех. Здесь и там попадались рассеянные части римской
кавалерии, которые могли бы навязать им бой. Но при виде
африканцев легионеры еще сильнее пришпоривали лошадей.
Они спасали свои жизни. Оказавшись на открытом простран­
стве за армией противника, Туссело повернул отряд навстре­
чу римлянам. Убедившись, что их заметили, он прокричал
первый приказ. Его сородичи подчинились и набросили щиты
на спины. По второму его приказу они швырнули на землю
копья и дротики, мечи и кинжалы. Массилиоты приближа­
лись к римлянам как большая группа невооруженных дезер­
тиров. Они вытягивали руки в стороны, доказывая свою без­
вредность.
Встревоженные их приближением, римляне выслали к
ним крупный отряд, находившийся в резерве. Туссело вы­
ехал вперед, подбирая слова на языке, которым он не пользо­
вался несколько лет. Он поскакал к авангарду римского от­
ряда, затем быстро спешился и пал на колени в позе раболеп­
ного смирения. Легионеры подхватили его под руки, едва не
вывернув суставы плеч. Они швырнули его спиной на зем­
лю, и он на миг потерял дыхание. Какой-то солдат подбежал
к нему и ударил его ногой по губам. Он вытащил меч из но­
жен, притворяясь, что хочет пронзить грудь африканца, но
ближайший офицер оттолкнул его от Туссело и приставил
конец меча к подбородку пленника — с достаточной силой,
чтобы железо разорвало кож у и выпустило из плоти струю
крови, которая окрасила лезвие.
— Зачем вы приехали к нам? — спросил он. — Дай мне
повод не убивать тебя сейчас!

Гордость Кар Ф агена

409

Давление меча мешало говорить. Железный наконечник
впивался в нижнюю челюсть. Но, превозмогая боль, Туссело
хрипло произнес:
— Этот день принес вам победу. Боги... дали нам знаме­
ние, которое Ганнибал решил проигнорировать... Он идет к
своей смерти. М ы... не хотим участвовать в этом. Мы не х о­
тим умирать и... признаем свое поражение. Вы победили.
Офицер был удивлен. Он не ожидал, что африканец будет
говорить на чистой латыни. Судя по его лицу, он даже разо­
злился.
— Откуда ты знаешь наш язык?
— Я образованный человек, — ответил Туссело.
П охоже, римлянин не знал, что делать дальше. Его лицо
оставалось хмурым, но кончик меча приподнялся. Туссело
воспользовался этим моментом и добавил:
— Сохрани нам жизнь! Мы не трусы. Я царевич своего
народа. По моему слову массилиоты повернут свои копья на
Карфаген. Ты, господин, сможешь привести нумидийский
народ в услужение Риму. А мы поможем вам покорить А ф ­
рику.
— Что-то ты не выглядишь царевичем, — произнес рим­
лянин, с презрением взглянув на всклокоченные волосы
Туссело.
— У нас другие обычаи, но я тот, кем назвался. Спроси
людей, которые последовали за мной.
И тут офицер проявил нерешительность. Посмотрев на
отряд массилиотов, он увидел торжественные лица всадни­
ков, которые спокойно ждали своей участи перед угрозой
смерти. Он отпустил на шаг от Туссело.
— Ты проявил мудрость, признав наше превосходство, —
сказал легионер. — На мой взгляд, ты поступил трусливо, но
это продлит твою жизнь.
Солдат, ударивший Туссело, начал возражать, однако офи­
цер прикрикнул на него.

410

Дэвид Энтони Д арем

— Римская армия всегда брала пленных. Мы не варвары,
которые убивают людей, признавших свое поражение. Пле­
ненный воин во многих случаях лучше покойника. Подумай
сам, какие хорошие рабы получатся из них.
Несмотря на показную убежденность, он сомневался в сво­
ем решении. Подумав немного, офицер произнес:
— Я не хочу совершить ошибку. Найди трибуна и сообщи
ему об этом. А пока прикажи пленным спешиться, отведи их
лошадей подальше и обеспечь для африканцев надежную
охрану.
Нумидийцев согнали с коней и повели под конвоем в ла­
герь. Охранники подгоняли их криками, били плашмя меча­
ми, толкали торцами копий, оскорбляли, угрожали, называ­
ли сучьими детьми и насмехалась над командиром, который
привел своих людей в рабство. Наконец, собрав их в плотную
группу на выжженном и пропеченном солнцем узком пятач­
ке земли, легионеры велели им сесть на черные задницы и
замереть, как статуи.
Несколько пленных начали перешептываться друг с дру­
гом. Остальные подбадривали товарищей взглядами. М уж ­
чина, сидевший перед Туссело, оглянулся через плечо и пред­
ложил ему полоску суш еного мяса. Туссело признательно
кивнул, оценив спокойствие воина, но отказался от пищи.
Он все еще чувствовал пот легионера на разбитых губах. Это
напомнило ему о прошлом, которое он хотел забыть, и в то
же время что-то в нем не желало забывать о пережитых уни­
жениях. Он подумал, что у всех людей, причисляющих себя
к римлянам, даже пот имел один и тот же вкус.
В их отряде только он понимал язык врага. Туссело при­
слушивался к разговорам римских солдат, которые обсуж ­
дали последние новости. Слухи были оптимистичные. Легио­
неры говорили, что Варрон уже не сомневался в победе. По
их словам, они пробились через галльский фронт. Ганнибал
не смог остановить напора римской армии. Они, как нако­

Гордость Кар Ф агена

41 1

нечник копья, погружались в тело карфагенского войска.
План консула выполнялся идеально. Варрон приказал под­
тянуть фланги к центру, чтобы сделать колонну более узкой
и врезаться клином в массу врагов.
Человек, сидевший рядом с Туссело, подтолкнул его лок­
тем и, прижавшись к нему, поинтересовался шепотом, о чем
говорят римляне. Туссело пихнул его в ответ и сообщил:
— Они говорят, что час нашей смерти близок.
Он произнес эти слова спокойным голосом, демонстрируя
полную убежденность в обратном, но в действительности раз­
говоры римлян наполнили его сердце страхом. Он знал, что
Ганнибал намечал постепенное отступление. Но что, если ге­
ниальное предвидение обмануло командира? Несмотря на
свою огромную веру в него, Туссело считал невозможным одо­
леть такое количество легионеров. Если повезет, им удастся
уничтожить или ранить в бою четверть римской армии. Одна­
ко Ганнибала ожидало поражение. Он понимал это и, по стран­
ной прихоти судьбы оказался теперь перед дилеммой: предан­
ность командиру или сохранение собственной жизни. Чтобы
предать Ганнибала, ему ничего не нужно было делать — толь­
ко сидеть и ждать. Он посмотрел на далекие тылы легионе­
ров, на их повернутые к ним спины. Чуть ближе, вокруг отря­
да африканцев, суетились обозники, лагерные мародеры, ко­
нюхи и рабы — все выполняли свои задачи, поддерживая
армию. Сколько рабов! Какой еще народ на земле так про­
цветал и так обогащался на страданиях других людей?
Туссело выбрал момент наугад. Он не мог бежать с поля боя.
Его верность имела отношение не только к Ганнибалу и своим
соплеменникам. Он верил в себя! И он знал врага лучше любо­
го другого солдата. Туссело поднялся на ноги. Он отряхнул
пыль и повращал головой, расслабляя шею. Один из охранни­
ков выкрикнул предупреждение и направился к нему, поло­
жив ладонь на рукоятку меча. Туссело произнес одно слово —
звонкий слог, который привел их отряд в движение.

Дэвид Энтони Д арем

41 2

Африканец, сидевший с краю группы, вытащил меч изпод туники. Он ударил проходившего римлянина боковым
ударом под колени. Пока легионер падал в пыль, все четыре­
ста воинов вскочили. Хаос коричневой кожи и племенных
одежд. Свирепая суматоха с завернутыми в тряпки клинка­
ми. Они перерезали охранников, застав их врасплох и восполь­
зовавшись своей много превосходящей численностью. Через
несколько мгновений нумидийцы распугали обозников и уби­
ли тех из них, кто стоял на месте, разинув рот. Остальные рабы
и мародеры разбежались во всех направлениях.
Туссело не хотел, чтобы его отряд занялся грабежом. Ган­
нибал направил их сюда для битвы. Он щелкнул языком и
велел уходить. Остальные последовали за ним. Брошенные
тряпки, которыми они прежде пеленали оружие, извивались
на земле под порывами сухого ветра, как белые змеи. Четы­
реста смельчаков подобрали свои щиты и копья, вернули ло­
шадей, за которыми присматривали юные рабы, и затем на­
пали на римский тыл. Никто из легионеров не видел их при­
ближения. Никто не ожидал атаки сзади. Когда вражеский
солдат обернул к нему юное лицо, исказившееся от внезап­
ного и запоздалого ужаса, Туссело был лишь в нескольких
шагах от него.
*

*

*

Перед началом битвы командир обратился к воинам с ре­
чью, которую перевели на все языки многонациональной
армии.
— Мы враги Рима, — сказал он. — И все мы вышли из на­
родов, которые пострадали от алчных захватчиков с Тибра.
Сегодня Ганнибал просит вас почтить ваших предков ж ерт­
вой римской крови. Следуйте зову мести, и вы обязательно
победите. Когда зазвучат трубы галлов, знайте, что через них
к вам обращается голос вашего командира. Когда вы услы-

Гордость Кар Ф агена

417

шите многоязычные крики гнева и ярости, в них будет клич
Ганнибала. Услышав звон оружия, помните — это воля Ган­
нибала передается вам через железо. Даже когда враг откро­
ет рот, вы должны услышать в его проклятиях слова своего
командира. Если римлянин угрожает, он напоминает вам о
долге. Если вы проткнули ему горло, то это хвала Ганниба­
ла, которая изливается кровью из рта легионера. Это радость
командира от ваших подвигов и его приказ, чтобы вы пере­
шагнули через труп и двинулись дальше. Слушайтесь Льва
Карфагена во всем, и победа станет нашей. Когда бы люди в
будущем ни говорили о войне, они будут ссылаться на сегод­
няшний день! Так пусть же ваши имена произносятся ими с
благоговением!
Прекрасные слова, подумал Имко, но о храбрости легче
говорить, чем ее демонстрировать. Возможно, Ганнибал дей­
ствительно верил в победу, да только Вака больше заботился
о том, чтобы сохранить свою жизнь. Годы в армии преврати­
ли его в умелого воина, совершавшего ратные подвиги — ча­
сто вопрекисвоим желаниям. Руки двигались в бою быстрее,
чем работал разум. Тело действовало инстинктивно. Глаза
находили слабое место в обороне врага. Но он сражался ради
собственной шкуры — ради того, чтобы ж ить, пока другие
умирали. Имко знал, что это неблагородный побудительный
мотив. Но разве лучше оказаться убитым из чистого бесстра­
шия? Таких людей и так хватало. Боги порождали их в из­
бытке.
Он посмотрел на ветеранов-убийц, стоявш их вокруг него.
Передние ряды центральной части армии уже сражались с
врагом, но эти солдаты спокойно ожидали своей очереди,
ничуть не тревожась, что в самом скором времени их ожида­
ет сущий ад. Они болтали друг с другом и лениво потягива­
лись, осматривали доспехи и рассеянно почесывали бороды.
Один солдат помочился прямо там, где стоял; другой подтя­
нул одежду и присел по большой нужде. Несколько пинков и

414

Дэвид Энтони Д арем

подзатыльников отвлекли его от этого занятия. Он встал, об­
ругал смеявш ихся товарищей, но согласился подождать и
обгадить позже какого-нибудь убитого легионера. Многие из
них имели римские доспехи, но захваченная амуниция в со­
четании с африканской одеждой делала их гротескной паро­
дией на римлян. Кое-кто раскачивал высокие копья; некото­
рые практиковались в выпадах; другие опробовали в корот­
ких взмахах римские мечи. Имко чувствовал себя, как перед
подъемом на Альпы. Ошибка, сделанная им давным-давно,
по-прежнему оставалась ошибкой. Он не принадлежал этой
армии. Вака думал, что мир еще не видел такого вялого и бес­
характерного солдата, как он. Никогда Фортуна не играла
так бесчестно с человеком, помещая его раз за разом в самую
гущу человеческой глупости.
Шум боя нарастал. Всадники Карфало помчались навстре­
чу восточному крылу римской кавалерии. Грохот копыт и
боевые кличи утонули в облаке пыли. Отряд ветеранов попрежнему ждал. Время близилось к полудню, и жар поздне­
го лета гнал тяжелый воздух вниз. Волны пыли овевали их,
раскаляя нутро и вызывая отвращение из-за дурного запаха,
похожего на дыхание какого-то гигантского рта с гнилыми
зубами. Пот лился сначала из-под мышек, затем со лба, в
паху, по ногам и рукам. Когда едкая влага попадала в гла­
зах, по щекам катились соленые слезы. Откуда-то сзади раз­
дался крик команды. Они подтянулись. Каждый воин изме­
рил пространство вокруг себя, выровнял позицию относи­
тельно соседей и проверил наклон щита. Некоторые вновь
заговорили, но никто уже не потягивался и не шутил. Все
готовились к сражению.
Когда раздался новый крик, Имко не разобрал слова при­
каза. Он почувствовал давление в спину и увидел, что чело­
век перед ним начал движение. Он сделал шаг и занял его
место. На мгновение время остановилось. Он посмотрел на
смятый шлем соседа и заметил в нем свое отражение. Оно

Гордость Кар Ф агена

41 5

было тусклым и почти бесформенным — просто контур чело­
веческого тела. Затем звуки труб продублировали приказ, и
их колонна двинулась вперед. Он все еще не понимал их дис­
позиции. Перед ними никого не было — пустое пространство
сбоку от основной битвы. Однако трубы настоятельно подго­
няли отряд, и Вака, как другие воины, шел быстрым шагом,
едва поднимая ноги. Вперед в ничто. Пять минут марша, за­
тем десять. Все быстрее и быстрее.
Затем трубы протрубили еще раз, приказывая произвести
обходной маневр. Имко не знал, как интерпретировать такое
распоряжение. К счастью, командирам было все понятно.
Колонна из нескольких тысяч ветеранов начала поворот —
одна сторона оставалась неподвижной, другая продолжала
движение — словно створка огромной двери. Солдат, шагав­
ший за ним, постоянно наступал ему на пятки. Имко хотел
повернуться и обругать его, но звуки труб приказали им оста­
новиться.
Все замерли на месте, затаив дыхание. Лишь броня скри­
пела в тишине. И тогда, взглянув поверх плеч людей, стояв­
ших перед ним, Имко увидел противника. Колонна ветера­
нов, завершив разворот, находилась менее чем в ста шагах
от длинного, ничем не защищенного фланга вражеской ар­
мии. Судя по одежде, это были не римляне, а легион союзни­
ков. Их отряд был плотно вбит в огромное тело армии. Никто
из них не повернулся к ним. Их копья оставались направ­
ленными вперед. Они еще не понимали, что стали жертвами
лучших пехотных частей Ганнибала. Следующий приказ был
вполне предсказуемым. Они пошли в атаку.
Первые шеренги римских союзников заметили африкан­
цев слишком поздно. Солдаты попытались развернуться, но
остальная часть отряда сохранила свои позиции. Имко не
знал, к какому народу они принадлежали. Он только запом­
нил их эмблему, нарисованную на белых щитах, — желтое
солнце на красном поле. Карфагенские ветераны надвигались

416

Дэвид Энтони Д арем

на них не в стремительном беге, а медленным шагом. Мощь
предстоящего столкновения посылала волны ужаса сквозь
всю колонну тесно стоявш их легионеров.
После первого контакта от построения ничего не осталось.
Началась кровавая резня, отличавшаяся даже от того, к чему
их готовили на тренировках. Вместо фаланг с закрытыми
щитами здесь были выпады в полную руку и смертоносная
щетина длинных копий. Колонна африканцев растянулась в
цепь. Похоже, каждый уже понял, что это была необычная
битва. Латинские союзники едва успевали поворачиваться к
ним. Они оставляли открытыми все уязвимые части тел —
шеи, бока, бедра, лица. И было столько мест для ударов и так
много целей на выбор, что атакующие ветераны превращались
в лютых чудовищ, создавая невероятный хаос среди легионе­
ров и выискивая новые жертвы для следующих ударов. Вот
почему Имко влился в бой быстрее, чем мог предположить.
Посреди скопища людей он вдруг заметил ничем не при­
метного итальянца. Они оба поняли, что неизбежный рок
столкнул их жизни в бескомпромиссном споре. Имко, еще
не одурманенный боем, метнул копье. Мужчина отбил его
нижней частью щита и двинулся вперед. Одолеть его оказа­
лось непросто. Первые движения меча были пробными. Ему
никак не удавалось найти место для удара. Тяжелый и высо­
кий щит, закрывавший почти все тело легионера, ослеплял
глаза солнечными бликами. Шлем, с гребнем наверху, казал­
ся непробиваемым. Имко наносил легкие выпады в лицо и в
руку, сжимавшую меч. Он старался выбить клинок против­
ника. Но после каждого выпада ему приходилось парировать
ответный удар, почти прижимаясь к щиту итальянца. Один
из таких тычков едва не сбил его шлем, второй опасно сколь­
знул по плечевой пластине. Тем не менее, он видел, что щеки
мужчины судорожно подрагивали. Его соперник закрывал
глаза при каждом ударе и вдыхал больше воздуха, чем вы­
дыхал. Имко понял, что солдат боялся его.

Гордость Карфагена

41 7

И тогда что-то странное случилось с ним. Позже Имко ни­
кому не рассказывал об этом — даже когда товарищи хвали­
ли его за невероятную удаль. Горячий воздух собрался вих­
рем под его ногами, закрутился под туникой и вошел в тело
через задний проход. Грудь наполнилась силой, в голове за­
шумело, руки и ноги задрожали от буйства стихий. Иногда,
размышляя о странных ощ ущ ениях, Вака думал, что его на­
питало дыхание ярости, посланное той прекрасной женщ и­
ной, которую он любил. Возможно, она благословила бедно­
го Имко и велела ему сражаться с упорством и ловкостью,
чтобы выжить — чтобы жить дальше.
Почти случайно, когда тело Ваки по собственному разу­
мению уклонилось от выпада, кончик его меча скользнул по
губам мужчины и рассек тому нос на две части. Солдат взвыл
от боли, окропив голову Имко алой кровью. Воспользовав­
шись моментом, Вака пригнулся и всадил меч под подборо­
док римского солдата. Он почувствовал, как клинок натолк­
нулся на позвонок в основании черепа, преодолел его сопро­
тивление и вошел в нижнюю часть мозга. Имко вырвал меч из
широкой раны и посмотрел на упавшего мужчину, изумля­
ясь своей силе и тому, как тело в один миг лишилось жизни.
Итальянец упал в грязь, с открытыми глазами. В них отра­
жался худший из возможных видов. Но Имко не сожалел об
убитом легионере.
Другой солдат напал на него, толкнув щитом и нацелив
меч в голову. Имко парировал удар своим щитом, пнул пят­
кой по ноге противника и воткнул клинок в его шею. Затем
он нанес ему еще несколько проникающих ранений — про­
сто из ярости. В какой-то момент шлем легионера слетел с
головы, и меч Имко вонзился в череп. Две смерти подряд. Он
начинал разогреваться. Следующий итальянец был убит еще
быстрее.
Через час его руки казались оболочками, наполненными
расплавленным свинцом. Он едва держался на ногах, с тру14 Гордость Карфагена

418

Дэвид Энтони Д арем

дом переступая через мертвых, застревая в сплетении тел и
поскальзываясь на чьем-то окровавленном паху. Имко не
имел понятия, скольких он убил. Он не представлял, какая
из армий выигрывала битву. Для него сражение проходило в
более мелкой шкале: между ним и кем-то другим — между
ним и новым противником. Иногда он удивлялся, что все еще
жив. Он знал, что может выйти из боя. Одна часть его ума
хотела продолжать резню, но другая твердила, что он уже
едва поднимает клинок. Отступив назад, Имко прокричал
через плечо, чтобы кто-нибудь занял его место. Через несколь­
ко мгновений он отошел на сотню шагов от переднего края,
упал на колени в чахлую траву среди кучки других ветера­
нов и, задыхаясь, ловя ртом воздух и сочась кровью, попро­
сил воды. В конечном счете, воды он так и не получил, но
смог немного отдохнуть.
Вака остался бы на этом месте дольше, если бы гигант Бомилькар не подбежал к отдыхавшим солдатам и не приказал
им продолжить побоище.
— Рим должен умереть сегодня! — крикнул он. — Прямо
сейчас! В это мгновение!
Он бранился, пинками поднимал людей на ноги, хлопал
их по спинам огромными ладонями и даже бил солдат мечом
по шлемам. Он находился в странном настроении — веселом
и одновременно яростном.
— Держите клинки мокрыми! Пусть ваше оружие не ис­
пытывает жажды!
Приблизившись к их группе, он выбрал Имко наугад. Ге­
нерал положил руки на плечи Ваки, вцепился в одежду и
одним рывком поднял его на ноги. Он спросил у Имко, как
его зовут, и затем, услышав имя, прокричал вопрос:
— Твой меч сухой?
Имко хотел посмотреть на клинок, но гигант схватил его
за подбородок.

Гордость Кар Ф агена

41 9

— Мужчине не нужно проверять оружие. Он чувствует его
нутром. Сухой меч похож на вялый пенис. А вялым пенисом
не трахнешь женщину. Если ты не трахаешь кого-то, то тог­
да тебя самого начнут трахать. Ты понял меня?
Имко не посмел сказать ни слова. Он только кивнул голо­
вой. Бомилькар скривил губы в ш ирокой усмешке, которой
хватило бы для двух человек.
— Имко Бака, мы победим их! Вот увидишь! Переживи
этот день, и Ганнибал услышит о твоей храбрости!
Он развернул Имко лицом к вражеской колонне, подтолк­
нул его в спину и направился к следующей группе отдыхав­
ших солдат.
Когда Бака вернулся на переднюю линию фронта, что-то
изменилось. Он перестал испытывать страх. Ему уже не нуж ­
но было пригибаться и отскакивать назад, парируя выпады.
В нем появилось новое спокойствие, и он понял, что осталь­
ные ветераны тоже обрели эту уверенность в себе. В их дви­
жениях отсутствовала суетливая прыть легионеров, но они,
как медленный прилив, поглощали собой ряды врагов. Воз­
можно, они догадывались, что битва была уже выиграна ими.
Его клинок все чаще пронзал животы и шеи людей, смотрев­
ших на него. Он почти не думал о движениях. Эх, видела бы
его сейчас та красивая женщина! Возможно, ему посчастли­
вится, и он найдет для нее подарок среди мертвых тел — коль­
цо, медальон или шлем, украшенный драгоценностями. Он
чувствовал, как его меч дробил кости или проскальзывал
между ребрами. Но в то же время Имко грезил, как он подхо­
дит к ней на цыпочках и, застав ее врасплох, обхватывает
руками ее талию, а затем надевает на шею цепочку с золо­
тым кулоном. Он мог бы сказать, в какие части тела попадал
его меч. Вака различал их по текстуре — по тому, как ткани
раздвигались или сопротивлялись клинку. И в то же время
его мысли витали в другом месте. Может быть, лучше купить
14*

420

Дэвид Энтони Д арем

ей что-нибудь? К примеру, связку жемчуга? Его оружие ста­
ло продолжением руки — острым когтем, который резал все,
к чему прикасался. А перед глазами стоял тихий остров, с
большой скалой, поднимавшейся из лазурного моря, и там,
за деревьями, стоял их дом с фиговыми деревьями и оливко­
вой рощей, с овечками и козами...
В какой-то момент его истощение перешло за ту грань, где
реальность сражения слилась с фантазией. Голова пульсиро­
вала от острой боли, возникшей из ниоткуда. На этот раз он не
стал уходить с поля боя. Имко опустился на кучу мертвых и
полумертвых тел, не обращая внимания на зловонные запахи
крови, выпотрошенных внутренностей и испражнений. Не
осознавая своих действий, если только подобное вообще воз­
можно на поле брани, он лег на окровавленные трупы и прова­
лился в тяжелую дрему. Когда Вака проснулся, его лицо было
прижато к щеке итальянца. Он словно целовал его в порыве
страсти. В тот день Имко пережил много ощущений, но одно
из них задержалось в памяти дольше остальных и преследо­
вало его позже целую неделю. Это было грубая щекотка на
щеке от щетины мертвеца и вкус его слюны. Он мог бы даже
перечислить, чем завтракал убитый незнакомец.
Сражение все еще ярилось где-то. Он мог слышать лязг и
шум, но у него не оставалось сил, чтобы поднять голову и ос­
мотреть поле боя. Мир двигался. Облако пыли над головой
перемещалось — оно то сгущалось, то рассеивалось. Откудато постоянно доносились крики, однако на их фоне теперь
звучал низкий и приглушенный звук, слитый из стонов боли.
Осматривая себя, Имко не мог сказать, где кончались члены
его тела и начинались руки и ноги других людей. Он был спле­
тен с ними неразрывными узами. Вместе они создавали но­
вый организм — огромное существо, состоящее из мертвой и
умирающей плоти. Этот зверь перемещался в миллионе кро­
хотных движений. Он незаметно сжимался, скользил, блес­
тел глазами трупов, собирал кровь в лужи и хрипел. Пред­

Гордость Кар Ф агена

421

смертные судороги раненых передавались через сотни тел,
соприкасавшихся друг с другом. Сшитые стежками смерти,
они лежали на равнине близ Канн, как фрагмент погребаль­
ного ковра.
Однако он по-прежнему не мог сказать, кто победил в этот
день. Вполне возмож но, думал Имко, они все проиграли,
живые и мертвые из многих и многих народов. Вака не знал,
гордиться ли ему или печалиться, сражался ли он хорошо или
оказался трусом. Все отныне казалось тем же самым — боль­
шим кошмаром, называемым по-всякому разными людьми,
но одинаковым по сути. А х, как бы он хотел увидеть вновь
свою красавицу.
И к удивлению Имко, она действительно появилась пе­
ред ним.
*

*

*

На римской половине поля первые зловещие признаки ста­
ли отмечаться с самого начала. Обычно строй легионов де­
монстрировал поразительную гибкость. Манипулы сохра­
няли строго выверенную дистанцию и напоминали солдат в
боевой колонне. Промежутки между рядами и шеренгами по­
зволяли уставшим легионерам отходить в тыл отряда, пока
их места занимали резервные воины. Но с того момента, как
Варрон приказал манипулам сойтись в одну плотную массу,
возможность отходов и замен исчезла. Инерция движения
всей армии была так велика, что стесненные со всех сторон
солдаты, упав от ран или просто поскользнувшись, затапты­
вались — сначала одним человеком, затем другим и далее
сотнями. Они умирали от удушья под телами мертвых. Стои­
ло им потерять равновесие, как плоть и кости вминались в
почву ногами марширующих легионеров.
Публий Сципион никогда не мог простить себе тогдашне­
го недоумия — он не сразу понял, что сражение близ Канн

422

Дэвид Энтони Д арем

было спланированным жертвоприношением гигантских раз­
меров. Начало битвы он встретил на коне, выкрикивая по­
ощрения своим пехотинцам и наполняясь силой от решимо­
сти, застывшей на бесчисленных лицах солдат. В какой-то
момент его конь захромал от невидимой раны и отказался
двигаться дальше, переминаясь с ноги на ногу, будто он стоял
на большой раскаленной жаровне. Публий спешился. К его
удивлению, конь тут же помчался прочь, пробиваясь через
ряды солдат в безумной надежде покинуть поля боя.
Трибун остался с пехотинцами. Его легион располагался
рядом с центром римской армии. Публий занял позицию в
последнем ряду порученного ему боевого отряда, откуда он
мог следить за ходом событий и отдавать своевременные при­
казы. С каждым часом они все ближе продвигались к фрон­
ту. Наступление армии продолжалось, но легионеры не тес­
нили врага, а просто исчезали в его массе. За первые два часа
после полудня весь легион, стоявший перед их отрядом, был
уничтожен. Его люди оказались на передней линии и, не в
силах отойти назад, сражались, как звери, прижатые спина­
ми к стене щитов.
Сражение вышло за рамки всех норм. В атаках противни­
ков не было пауз. Белокурые гиганты бросались на них, слов­
но демоны злобного севера. Невероятно проворные, с белой
кожей, покрытой кровью, они с ревом и безумной дикостью
вращали длинными мечами. Его компактный, хорош о обу­
ченный и дисциплинированный отряд уничтожал их в огром­
ном количестве. Но если римляне были плотно прижаты к
щитам другого легиона, то галлы имели полную свободу дей­
ствий. Их толпы, шумные, как штормящее море, выбрасы­
вали волны свежих солдат и всасывали уставших воинов. Его
же люди сражались из последних сил, пока не падали от ран
и истощения.
Захваченный сражением, выкрикивая приказы и собирая
оставшихся в живых, Публий забыл об опасности, которой

Гордость Кар Ф агена

427

он подвергал себя. Его позиция требовала большей осторож ­
ности. Он сражался в первых рядах, как его учили в ю нос­
ти — так яростно и долго, что на какое-то время потерял пер­
спективу происходивших вокруг него событий. Скорее все­
го, он бы погиб в бою, если бы верный друг Лаэлий не схватил
его за край нагрудной пластины и не потащил в обход другой
манипулы. Пятясь задом и хватая руками воздух, Публий,
как мог, сопротивлялся этому недостойному бегству. Окреп­
ну в в ногах, он повернулся, чтобы обругать Лаэлия, но тот не
обращал на него внимания. Он вывел Публия на холм, где
возвышался пень большого дерева и, приложив ладонь к гу­
бам трибуна, указал ему на человека, стоявшего среди вра­
гов на небольшой дистанции от кипевшего рукопашного боя.
Этот мужчина возвышался над остальными почти в полный
рост. Очевидно, он стоял на куче тел или на перевернутой по­
возке. Его окружало несколько охранников. Каждый из них
держал наготове щит и копье. Осмотрев сцену битвы, мужчи­
на выкрикнул приказ. Публий не мог разобрать его слов, но
ему показалось, что он услышал их через шум боя. Человек
вновь поднял голову и начал осматривать равнину. Публий
вдруг понял без тени сомнения, что перед ним Ганнибал.
— Пи лум! — закричал трибун. — Дай мне пилум!
— Не валяй дурака! — ответил Лаэлий. — Ты не А хил­
лес. Тебе не хватит сил, чтобы добросить пилум до него. Не
смотри на Ганнибала, Публий. Лучше взгляни туда, куда
направлен его взгляд.
Публий выполнил просьбу друга и, посмотрев на карфа­
генского военачальника, попытался проследить его взгляд,
прикованный к дальним тылам легионеров. И тогда он уло­
вил ход мыслей Лаэлия. Ближний край бурлил в сражении,
но хотя трибун лишь смутно различал другой фланг армии,
все свидетельствовало о том, что ситуация там была такой же
серьезной. Африканцы нападали на их колонну с трех сторон.
Борьба шла не за победу, а за выживание.

424

Дэвид Энтони ДАрсм

Прошло еще несколько часов в безуспешных усилиях кол­
лективного разума армии. Публий разворачивал людей на
фланги и, отводя их с передней линии фронта, затыкал ими
дыры в боках колонны. Он не позволял отрядам Ганнибала
углубляться в тело легионов. У него не было сигнальщика,
чтобы отдавать приказы горном, поэтому он кричал до хри­
поты. Он проталкивался локтями через ряды солдат и пин­
ками овладевал их вниманием. Публий тряс людей за плечи
и кричал им прямо в лица.
С помощью Лаэлия, повторявшего его приказы, Публию
удалось организовать разворот отрядов. Он почувствовал мед­
ленное перемещение колонны. Остаток вечера трибун во гла­
ве легиона прокладывал кровавый путь через три ряда ибе­
рийцев. В какой-то миг он был буквально поражен красотой
сражения. Брызги крови оставляли на белых иберийских
туниках изумительные разводы, отличавшиеся по форме,
рисунку и оттенкам красного цвета. В них также присутство­
вали коричневые и почти черные тона. Ему даже захотелось
взять одну из таких туник, как сувенир, чтобы повесить дома
на стене и любоваться ею на досуге, вспоминая нелегкий ход
этой битвы.
До наступления сумерек они прошли довольно большую
дистанцию, крича и размахивая мечами, по-прежнему ду­
мая, что их отряд сражается с врагом. Но затем они поняли,
что путь им преграждают не вражеские воины, а слой мерт­
вых тел глубиной до трех-четырех трупов. Чуть позже они
выбрались на открытое пространство, и Публий подумал, что
сейчас к ним присоединится вся армия. Он поймал коня, по­
терявшего хозяина, и поскакал к высокому холму, чтобы ос­
мотреть поле боя. Ему не удалось вложить меч в ножны, по­
скольку тот был согнут в двух местах под разными углами.
Трибуну пришлось держать его в руке. Выбросить клинок он
тоже не мог, потому что небольшие банды нумидийцев не­

Гордость Кар Ф агена

42 5

сносно досаждали им, терзая их ряды с каким-то бесноватым
удовольствием.
Одолев склон холма, Публий осмотрелся вокруг и увидел
хаос, от которого бежал. Вопреки своим надеждам, он не вы ­
потрошил центр карфагенской армии. Брешь, созданная его
людьми, вновь затянулась. Глазам трибуна предстала ясная
и трагическая картина. План Ганнибала был великолепен.
Все маневры, предпринятые римлянами, стали частью игры
африканского командующего. Легионеры, по приказу Варрона, атаковали середину вражеской армии, состоявшей из
галлов и иберийцев. Но Ганнибал ждал этого хода. Он ото­
звал кавалерию с флангов, и когда римский клин вошел в
ряды ливийских ветеранов, их отряды просто разошлись в
стороны. К тому времени карфагенская кавалерия, уничто­
жив конницу Варрона, напала на тылы римлян. Они устрои­
ли там настоящую бойню. Все сражение состояло из серии
мастерских ударов. За несколько часов Ганнибалу удалось
окружить армию в девяносто тысяч солдат. И он сделал это
гораздо меньшей силой. Легионеры оказались обездвижен­
ными. Огромное количество воинов застряло в центре, ниче­
го не делая и с ужасом наблюдая, как к ним приближается
смерть.
Вскоре на холм поднялся отряд, возглавляемый Варроном.
Его помощники трусливо оглядывались на поле боя, словно
боялись, что вражеская кавалерия заметит их и бросится в
погоню. Консул даже виду не подал, что заметил трибуна. Он
явно избегал разговора, но Публий подбежал к нему, схва­
тил коня за узду и удержал его на месте.
— Что известно о Павле? — спросил он. — Где другой
консул?
Варрон обжег его взглядом неприкрытой ненависти.
— Будто сам не знаешь! Валяется где-то на поле. Мерт­
вый, как и все будущее Рима. Прочь с моей дороги!

426

Дэвид Энтони Д арем

Консул направил на него коня, и Публий едва успел от­
прыгнуть в сторону. Изумленный словами и отношением
Варрона, он позволил ему уехать. Этот день шокировал его
до глубины души. Он снова посмотрел на поле боя и понял,
что там ничего не изменилось. Люди по-прежнему умирали
сотнями и тысячами. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы
покинуть сражение. Он ничего не мог сделать для людей, за­
гнанных в ловушку смерти. Спасая нескольких из них, он про­
сто погиб бы в бою. Прокричав приказ отряду и тем, кто плел­
ся сзади, он направился в Канузиум.
Они достигли города поздним вечером. Ворота были от­
крыты настежь. На улицах мелькали огни факелов. Солда­
ты местного гарнизона стояли на стенах крепости и с ужасом
смотрели на беспорядочную цепочку легионеров, возвра­
щавшихся с равнины. В их расширенных глазах застыл
страх близости Ганнибала. Раненые и уцелевшие солдаты
заняли все улицы и площади. Лаэлий пошел искать других
офицеров. Публий, едва отдышавшись после долгой скачки,
попытался успокоить людей. Он подбадривал солдат, напо­
минал им о том, что они остались живы, и расспрашивал их
о командирах.
Все плыло перед ним как в тумане. Он почти не слышал
ответов. Казалось, что внутри него сидело другое существо,
которое заставляло молодого Сципиона шагать, совершать
какие-то действия, двигаться и говорить слова. Настоящий
же Публий пребывал в смятении. Кровавые образы сраже­
ния затемняли ему окружавший его мир. В гомоне людей он
слышал голос отца и вспоминал его наставления о выполне­
нии многочисленных обязанностей. Сама мысль об этих доб­
рых и тихих мгновениях жизни терзала его больше, чем су­
дороги онемевшего тела. Каким наивным юношей он был!
Ф актически, он ничего не знал до этого дня! И даже теперь
он ничего не знал! Страшное озарение ударило Публия, слов­
но молотом — признание собственного невежества и внуша­

Гордость Кар Ф агена

427

ющая ужас возможность того, что мир не таков, каким он
представлял его себе прежде. П охоже, он навсегда пересту­
пил порог своей простодушной юности.
Едва Сципион присел у костра, чтобы немного отдохнуть,
его окликнули и сообщили новость, от которой он вышел из
ступора. Лаэлий прибежал и, задыхаясь, прокричал:
— Они планируют покинуть страну...
— Кто?
— Юный Фабий Максим, Луций Бибул, Аппий Пульхер...
Все трибуны, которых мне удалось найти. Они говорят о бег­
стве к морю в поисках убежища на островах...
Публий вскочил на ноги и жестом руки прервал его слово­
излияния.
— Отведи меня к ним!
Офицеры собрались в городском зале, предназначенном
для публичных обсуждений. Сципион вошел туда без опре­
деленного плана. Едва взглянув на лица римской знати, он
увидел на них отпечаток поражения и стыд трусливых заго­
ворщиков. Его рука по-прежнему сжимала искривленный
меч, не влезавший в ножны. С поднятым клинком он про­
тиснулся через толпу к центральной площадке, на которой
выступал сын бывшего диктатора. Публий прервал его, ок ­
ликнув по имени. Слова, которые затем излились из него,
оформлялись не умом, а странной смесью спокойствия и яро­
сти. Несмотря на поражение в бою и тысячи смертей, уви­
денных им в этот день, он чувствовал в себе нарастающую
ясность. Унылые лица офицеров напомнили ему, что для спа­
сения отчизны им требовалась уверенность в своей воинской
чести. Она была краеугольным камнем в том фундаменте, на
котором держался их мир.
— Фабий Максим! — сказал он. — Я служил под началом
твоего отца и, в отличие от тех, кто оговаривал диктатора, у
меня не было сомнений в мудрости его решений. Неужели ты
думаешь, что он одобрил бы твое бегство на острова? И вы,

42 8

Дэвид Энтони Д арем

офицеры! Неужели вы забыли о чести? Если это так, то Рим
действительно умер сегодня. Тогда наша армия — это смер­
дящий труп, и ваши слова — первая вонь разложения.
Юный Фабий начал оправдываться, но Публий резко взмах­
нул мечом и ударил его рукояткой в подбородок. Молодой
мужчина упал, словно куль, без сознания.
— Клянусь вам, что я никому не позволю покинуть стра­
ну, — продолжил Публий. — И сам никогда не предам нашу
родину! Это моя клятва Риму! Если я нарушу ее, пусть Юпи­
тер подвергнет меня постыдной смерти. Пусть он опозорит
мое семейство и отдаст наше имущество в алчные пасти вра­
гов. Вот моя клятва! Кто повторит ее за мной? И кто среди
вас хочет умереть от моего меча?
Он стоял в центре зала, окруженный толпой мятежных
офицеров. Его клинок был поднят против их оружия. Но к
нему присоединился Лаэлий. Его рука с побелевшими кос­
тяшками пальцев тоже сжимала рукоятку меча. И римская
знать не посмела напасть на них. Офицеры стыдливо опусти­
ли глаза, а затем — один за другим — повторили клятву три­
буна. Именно в этот момент Публий понял, что конец еще не
наступил: ни для войны и ни для нации. Завтра снова вста­
нет солнце, и война продолжится. Публий Сципион не погиб
под Каннами! Вместо глупой смерти он встретил там вели­
чайший вызов жизни. Он должен столкнуться с Ганнибалом
еще раз. И он верил, что они встретятся.
*

*

*

Наверное, Эрадна забыла бы о молодом карфагенском сол­
дате, если бы не увидела его близ Канн — в гуще гниющего
кладбища на открытом воздухе. Она, ее группа и другие бан­
ды мародеров встали до рассвета и встретили солнце на краю
огромного поля. Обычно они копош ились среди мертвых,
едва начинало светать, но на этот раз люди были ошеломле-

Гордость Кар Ф агена

429

ны ужасным зрелищем. Кровавая бойня превосходила свои­
ми размерами все прежде виденное ими. Глядя на бесчислен­
ные кучи мертвых и переплетенных тел, мародеры не смели
начать сбор трофеев. Стоны раненых наполняли воздух низ­
кими и жуткими звуками. Даже самые безбожные обозники
боялись входить в это скопище мертвецов, насильственно
лишенных жизни. Те иные миры, к которым направлялись
толпы убитых солдат, вряд ли могли вместить столько новых
душ. Очевидно, что многим из них пришлось задержаться в
долине у Канн, и они, обозленные собственной участью, пред­
ставляли большую опасность для ж ивых людей.
Эрадна стояла на восточном краю поля и чувствовала, как
первые лучи солнца ласкали ее затылок и плечи. Она следи­
ла за бликами золотистого света, которые освещали мертвые
тела и крались по вспоротым животам и ранам, через лица и
обнаженные гениталии. Фигуры убитых воинов перепле­
лись в безумном беспорядке. Руки и ноги, изогнутые под не­
мыслимыми для ж ивых людей углами, выступали наружу
из массивных куч по три-четыре слоя сбитых вместе тел. Из
ран, облепленных мухами, торчали осколки костей. Мертвая
плоть принимала различные оттенки: синие и пурпурные, бе­
лые, как чистая слоновая кость, желтые и коричневые, а
иногда феерически алые. В некоторых случаях глаза подво­
дили Эрадну, и она видела среди человеческих форм жареные
туши свиней. Конечно, это была иллюзия. Просто некоторые
мужчины после смерти переставали выглядеть людьми. Зре­
лище говорило само за себя. Ничего сверхъестественного —
просто варварская бойня невиданных масштабов. Найдя в
этом привычную основу, лагерные мародеры приступили к
работе.
Позже она не могла сказать, почему остановилась над мо­
лодым солдатом. Впрочем, в тот день она часто замедляла шаг,
подбадривала себя и озиралась по сторонам. Может быть, этим
все и объяснялось. Воин был по пояс погружен в тела уби­

4 JO

Дэвид Энтони Длр|м

тых. Трупы сжимали его так плотно, что он стоял в почти
вертикальной позе, с головой откинутой назад. Грязь запек­
лась на его лице. Пот, кровь и пыль образовали маску, похо­
ж ую на личины всех воинов. Как и у других солдат, его рот
оставался открытым. Мухи жужжали над губами, садились
на зубы, ползали по языку и по бокам ноздрей. Она вдруг
начала узнавать молодого воина. Эрадна смотрела на его лицо
так долго, что из-под маски появился тот странный солдат,
которого она дважды встречала на своем пути и о котором
думала порой. Его черты проступали наружу и медленно сли­
вались в знакомые контуры. Она склонилась к нему, посчи­
тав его мертвым и не чувствуя угрозы от покойника. В ее серд­
це, кроме любопытства, появился легкий оттенок печали.
Солдат замычал, пошевелился и поднял руку над телом
убитого легионера. Немного испугавшись, Эрадна поняла,
что он был жив. Она опустила мешок, почти полностью на­
битый дорогими предметами: монетами, священными аму­
летами, инкрустированными кинжалами, позолотой, сби­
той со шлемов и брони — тем, что казалось ей ценным с уче­
том веса и размеров. Девушка села на свои сокровища и
приложила ладонь к шее мужчины. Его кожа была теплой, и
пульс ощущался достаточно четко. Эрадна улавливала его
биение под кончиками пальцев. Солдат, очевидно, находил­
ся без сознания, но огонек жизни по-прежнему теплился в
нем. Она отдернула руку и вновь осмотрела его. Ей не давала
покоя странная близость, которую она чувствовала к нему.
Эрадна еще раз прикоснулась к его плоти. Сейчас он был са­
мим собой — подлинным, без следов притворства. И, глядя
на его лицо, она спросила себя, насколько ей нравился этот
человек?
Она не рассуждала слишком долго. Уцелевшие солдаты
перемещались небольшими группами по полю боя. Они тоже
мародерствовали, но имели при себе оружие. По приглушен­
ным крикам боли она знала, что эти воины добивали ране­

Гордость Кар Ф агена

4*1

ных — в первую очередь врагов, но и своих, конечно, если их
раны нельзя было исцелить. Эрадна не могла сказать, как они
поступили бы с солдатом, рядом с которым она сидела.
Определив, в конце концов, свои желания, она решила
отбросить здравый смысл и опасения возмож ных послед­
ствий. Девушка позвала несколько мужчин из ее группы и с
их помощью вытащила солдата из кучи мертвых тел. Они
помогли ей доставить раненого воина в лагерь. Эти муж чи­
ны удивлялись ее поступку, но не задавали вопросов. Каж­
дый из них по-своему любил и уважал Эрадну. Общие беды
сплотили их в одну семью. Такой взаимовыручки она не зна­
ла с детства. Девушка поблагодарила своих помощников и
жестом попросила их держать рот на замке, если они хотят
сохранить ее дружбу.
Тот вечер она провела рядом с солдатом под навесом из
шкур. Он все еще спал и громко похрапывал, лежа на спине.
— Я никогда не видела такого уставшего мужчину, —
проворчала Эрадна. — И только мужчины могут спать, как
бревна.
Расстегнув броню и отложив ее в сторону, она стащила с
его тела тунику. Ткань загрубела от пота и грязи. Во многих
местах ее покрывали красные пятна. Эрадна не знала, при­
надлежала ли кровь ему или другим людям. Она начала ощ у­
пывать солдата, выискивая раны. Их было много: порезы,
покрывавшие руки и ноги, одна колотая рана под ключицей и
широкий разрез на ноздре. Синяки чернели на каждой части
тела. Похоже, эти боевые отметины сильно истощили его, но
ни одна из них, на взгляд Эрадны, не выглядела смертельной.
Солдат пошевелился. Девушка схватила факел и помес­
тила пламя между ними. Глаза молодого мужчины с трудом
открылись и уставились на навес из шкур. Ей показалось, что
она увидела в его взгляде слабый блеск сознания, но, возмож­
но, это было не так. Воин закрыл тяжелые веки и снова по­
грузился в дрему.

47 2

Дэвид Энтони Длрои

Она продолжила заботиться о солдате. Смочив ткань в тра­
вяном настое, Эрадна мягко прикоснулась ею к лицу мужчи­
ны. Рука девушки застыла на мгновение. Когда он никак не
прореагировал, она провела мокрой тканью по лбу, очищая
от грязи бархатистую загорелую кож у. Постепенно из-под
пыльной корки появилось симпатичное лицо: небольшой рот,
широкий лоб и прямой заостренный нос — божественно кра­
сивый, не считая кровавого струпа от пореза на ноздре. Гла­
за солдата были прикрыты тонкой кожей век, но ей показа­
лось, что по ним она может определить его характер. Эрадна
склонилась ближе, чтобы проверить свои впечатления. Она
поджала губы, боясь, что воин почувствует ее дыхание на
влажной коже. И близкий осмотр убедил ее в том, что глаза
мужчины были молодыми и беззащитными.
Пока она ухаживала за воином, к ее навесу несколько раз
подходила старуха по имени Атнех. Она нагибалась, загля­
дывала под полог, а затем молча отворачивалась и возвраща­
лась к большому костру. Эрадна знала, что Атнех попросила
мужчин остаться поблизости на тот случай, если солдат оч­
нется и начнет кому-нибудь угрожать. Старуха покормила
мародеров супом, не рассказывая, из чего он приготовлен.
Впрочем, ее никто и не спрашивал. Их отряд готовился к дол­
гому путешествию. Они должны были отправиться в путь на
следующее утро. Мародеры набили свои тюки сверх меры.
Они решили отправиться к побережью, чтобы там разойтись
в разные стороны. Наконец Атнех не утерпела. Она подсела
к Эрадне и несколько мгновений молча наблюдала за ее дей­
ствиями.
— Вот уж не думала, что увижу на твоем лице этот
взгляд, — проворчала старуха.
— Что? — спросила Эрадна.
Почувствовав румянец на щеках, она стыдливо отвер­
нулась.

ГО р Д О С ТЬ К л р ф А Г Е Н А

4 Н

— Все мы, женщины, ведем себя в юности как дуры. Я то­
же была такой. А до меня с ума сходила моя мать. Так устрои­
ли боги. Они играют нами, будто куклами. Мужчины тоже
придурки, но у них все по-другому... Женщины чаще обре­
тают мудрость. Я надеялась, что ты уже достигла этой ста­
дии, но вижу, что ошиблась в тебе.
— Мне не очень понятно, о чем ты говоришь.
— Все ты понимаешь правильно. Не лги мне. Это беспо­
лезно. Обман лишь оскорбляет нашу дружбу.
— Тетя, посмотри, — прошептала Эрадна. — Он не похож
на других мужчин. Во сне он выглядит как юноша. Я хотела
бы иметь такого брата или сына.
Ее слова не изменили настроения старухи.
— Оставь его, — сказала она. — Завтра мы уйдем, а он вер­
нется к другим солдатам. Кто судит о мужчине по лицу? Луч­
ше суди о воинах по пенисам и берегись обвисших членов.
Любовь к солдату не принесет тебе ничего, кроме лишних
проблем. Ты слушаешь меня? Оставь его и следуй за своей
мечтой. Ты помнишь, чего хочешь от жизни?
— Совсем малого, — ответила Эрадна.
— Просто скажи, чего ты хочешь? О чем ты говорила мне
сотни вечеров. Повтори это еще разок.
Эрадна покачала головой.
— Совсем малого, — прошептала она. — Я хочу уехать на
остров отца. Х очу пасти коз на холмах и смотреть на кораб­
ли, проплывающие в отдалении. Я хочу найти тихий уголок,
далекий от этого мира. С каждым днем мне хочется все мень­
шего и меньшего... Тетя, я просто мечтаю о покое.
Старуха торжественно кивнула и зафиксировала на моло­
дой женщине печальный взгляд.
— Скажи мне тогда, есть ли на твоем острове место для
этого убийцы? А ? Ты действительно думаешь, что этот кро­
вавый мясник, этот африканец, принесет тебе желаемый по­

474

Дэвид Энтони

Д лрЕМ

кой? Не будь дурой, милая. Оставь его. Он будет жить. А это
больше, чем он заслуживает.
Эрадна не спорила с ней. Она знала, что Атнех права, но
напоследок все же возразила:
— Тетя, я уже встречала его прежде. Дважды до сегод­
няшнего дня. Наши судьбы пересеклись в третий раз. Ведь
это что-то значит?
Старуха поднялась на ноги и ворчливо ответила:
— Это означает, что ты не должна сомневаться. Он хитрее,
чем выглядит. Возможно, он околдовал тебя особыми чарами.
В любом случае, бросай его и уплывай на свой остров.
Эрадна так и сделала. На следующее утро она погрузила
на осла все, что собрала на поле боя близ Канн. Отряд маро­
деров направился к побережью, где, как она верила, какойнибудь корабль мог перевезти ее через море в Грецию. Она
собиралась домой. Только дура поступила бы иначе. Вечером
того самого дня она вдруг поняла, что не знает имени моло­
дого солдата. Три раза Фортуна сводила их вместе, а в ее па­
мяти он остался безымянным.
*

*

*

Ганнибал лично убедился, что с телом покойного обошлись
со всеми почестями, которые соответствовали его рангу. Он
помог помощникам положить его на брус. Командир своими
руками намотал полоски белой ткани на лодыжки и бедра,
на локти и лоб, обеспечив тем самым неподвижную позу мерт­
вого героя. Тело офицера не могло быть захоронено вместе с
другими солдатами. Он заслуживал больш его уважения.
Поэтому его внутренности были изъяты, очищены и встав­
лены обратно в полость, где они находились прежде. По ука­
занию Ганнибала, жрецы смазали его тело ароматным мас­
лом и прикрепили небольшой заговоренный мешочек к од­
ному из рукавов. Затем по завершению обряда к покойнику

Гордость Кар Ф агена

4J9

подошел Мандарбал. Он произнес над трупом странные сло­
ва, надрезал свою руку ножом и окропил теплой кровью лоб
и плечи, а затем руки и ноги мертвеца.
После того как он удалился, командир опустился на коле­
ни и, опустив голову на грудь друга, прошептал его имя. Бостар. Он произносил его снова и снова, превращая одно слово
в молитву и траурную речь, в признание заслуг и прощаль­
ное извинение. Он вел себя так, словно был наедине со своим
погибшим секретарем, но остальные офицеры тоже находи­
лись в палатке совета. Они молча стояли у стен. Этот день
мог быть наполнен пирами победы, однако последствия бит­
вы не дали генералам отсрочки от тяжелого труда. Появи­
лись сотни дел, о которых им следовало позаботиться. И про­
воды в последний путь одного из старших офицеров предо­
ставили им первую тихую паузу для размышлений.
Каждый из них получил ранение в бою. Махарбалу разру­
били до кости икру ноги. Хорош о, что меч оказался затуп­
ленным. Он едва мог стоять, но позже заявлял, что в мгнове­
ния траура не замечал своей раны. На лбу Бомилькара алел
широкий порез, пролетевшее мимо копье сорвало полоску
кожи и мяса. Отныне ему предстояло носить этот шрам до
конца своей жизни — на самом видном месте, которое тут же
бросалось в глаза другим людям. Он шутил, что может теперь
постукивать пальцами прямо по черепу и звонкими ударами
прояснять отупевшую голову. Руки Мономаха почернели от
кровоподтеков и сочившихся ран. Повязка на левой руке ста­
ла красно-коричневой. Один из легионеров пронзил его пред­
плечье дротиком, брошенным с близкого расстояния. Карфало лежал на походной койке с раной от копья на бедре. Дру­
гие офицеры имели схож ие отметины. В зависимости от
тяжести полученных ранений они стояли или просто сидели
на земле.
Глядя на брата, Магон болезненно морщился, но не от фи­
зических страданий. По милости Ваала, он не получил в бою

47 6

Дэвид Энтони Д арем

ни одной царапины. Он и его несколько телохранителей сра­
жались в передних рядахгаллов. Его голос все еще хрипел от
криков — от тех безумных усилий, благодаря которым он за­
ставил диких варваров произвести организованный отход.
Ему удалось остаться живым и увидеть, как капкан Ганни­
бала сжал свои челюсти на римской колонне. В часы боя,
когда один момент хаоса сменялся другим — на вид фаталь­
ным и последним, — Магон сотни раз мог быть убитым. Он
уничтожил столько человек, что перестал их считать. Он по­
стоянно находился на передней линии боя, неистово сокра­
щая количество римлян, переступавших через тела погиб­
ших солдат.
Одного из его телохранителей убили ударом копья под
подбородок. Оружие вонзилось так сильно, что Магон, сто­
явший рядом, услышал хруст позвонков и увидел, как голо­
ва солдата повисла на наконечнике копья, прикрепленная к
телу несколькими жгутами плоти, но полностью оторван­
ная от торса. Этот неприятный образ буквально застрял в его
уме и накладывался на других людей, проходивших мимо,
или на лица говоривших с ним офицеров. Магон упорно не
обращал на него внимание. Он изгонял подобные картины
из памяти либо напряженным трудом, либо разгульными
пирами. Магон уже привык к этой двойственности характе­
ра. Во время битв он поражался своим неординарным навы­
кам военного, а после боя обычно терзался скорбью и сож а­
лениями. Странно, что он и Ганнибал — почти не получив­
шие ранений — больше всех переживали последствия
битвы.
Командир все еще шептал имя убитого друга, когда в па­
латку вошел Джемел. Он уже несколько лет был помощни­
ком Ганнибала, но немного нервничал в новой должности
секретаря. Заменив Бостара, он смущался и не знал, как об­
ратиться к командиру. Джемел опустил голову и молча встал
рядом с ним. Ганнибал почувствовал его присутствие.

Гордость Кар Ф агена

417

— Что нам доподлинно известно? — тихо спросил он.
Новый секретарь взглянул на других офицеров. Но все они
знали, к кому обращался командир, и вопросительно см от­
рели на него.
— Мы пока не можем точно оценить потери, господин, —
ответил Джеме л. — Больше всех пострадали галлы. Они все
еще подсчитывают урон, однако количество убитых может
перевалить за четыре тысячи. Мы не досчитались двух ты ­
сяч иберийцев и африканцев и, по крайней мере, двухсот
всадников из смешанной кавалерии. Командир, я повторяю,
цифры не точны, но это все, что нам удалось выяснить в тече­
ние дня.
— А враг?
— Твоя примерная оценка удивила меня своей точно­
стью. Мы захватили в плен двадцать тысяч легионеров.
Многие из них ранены и умирают. Кроме того, нами захваче­
ны оба их обоза. Несколько тысяч римлян скрылось в Кан­
нах. Мы уже начали осаду города. Остальные бежали в Канузий и Венусию...
Ганнибал поднял голову.
— Просто называй мне цифры! Ты понял, Джемел? Про­
сто цифры!
— Наиболее точные сведения, полученные к этому време­
ни, добыты от пленных легионеров. По их словам, вся их ар­
мия насчитывала девяносто тысяч воинов. Двадцать из них
мы взяли в плен. Возможно, еще десять тысяч убежали с поля
боя. И того... В этой битве мы уничтожили шестьдесят тысяч
римлян.
Махарбал не смог сдержать восторга.
— Ты слышал, Ганнибал? Подумать только! Ш естьдесят
тысяч! А ведь реальные цифры могут оказаться еще больши­
ми! Разреши мне сделать то, что я предлагал тебе раньше.
Нумидийская конница может отправиться в путь еще до рас­
света. Не обращай внимания на мое ранение...

478

Дэвид Энтони Д арем

— Я уже ответил тебе, Махарбал, — произнес Ганнибал.
Он бросил краткий взгляд на генерала кавалерии.
— Меня радует, что ты горишь желанием уничтожить
Рим. Однако лишь глупцы игнорируют возможности других.
Мы не первые побеждаем римские легионы на итальянской
земле. Галлы грабили этот город и пользовались его женщ и­
нами как проститутками. Они ушли, нагруженные добычей
и историями о собственном величии. Но чем все кончилось?
Рим восстал. Прежние жители вернулись в город, отстроили
его заново и стали втрое сильнее. Теперь они не боятся гал­
лов и испытывают такое же высокомерное презрение к ним,
как к другим варварам.
— Мы не варвары, — сказал Махарбал. — Их история от­
личается от нашей.
— Пирр Эпирский тоже сражался здесь...
— Но ты не Пирр, — оборвал его Махарбал. — Он завое­
вал победу, но не понял, как использовать ее. Оба случая го­
ворят об одной и той же ошибке.
Ганнибал снова посмотрел на него — на этот раз с укором,
как к чужаку, который вступил в разговор без приглашения.
Однако через миг он будто бы узнал его и ответил ему с уста­
лым терпением:
— Пирр громил римлян на поле боя. Этим он заслужил мое
уважение. Он снова и снова оказывался победителем. Но ему не
удалось обрести опоры в Италии. Выигрывая битвы, он проиг­
рывал в стратегии. Рим порождал солдат с такой скоростью,
как будто он был Гидрой, мгновенно отращивающей головы.
Пирр просто не понял, что превосходство противника заключа­
лось в постоянном пополнении армии. Не потому что женщи­
ны Рима рожали много детей, а потому что их мужчины ис­
пользовали население других городов. Почувствовав опас­
ность, они направляют призывы к муниципальным городам,
колониям и союзным странам. Вот кто дает им силу. Сруби эти

Гордость К арфагена

4J 9

головы, и картина изменится. Пирр потерпел поражение, по­
тому что он не изолировал римлян. Единственно правильный
способ заключается в полном разрыве их связей с соседями.
Блокируй Рим от остального мира, и он превратится в обычный
город, не хуже и не лучше остальных. И тогда любые народы —
а не только сыны Карфагена — смогут поступить с ним так, как
он давно заслуживает. Рим окажется самым ненавистным ме­
стом в мире. Сегодня, Махарбал, эта истина так же верна, как
и в тот день, когда я впервые объяснил ее тебе. У меня нет со­
мнений. Я сражаюсь с Римом умеренными силами, но исполь­
зую лишь те удары, которые находят уязвимую плоть.
Он поднял руку и взмахом ладони рассек воздух, словно
лезвием клинка. Затем, вспомнив о теле друга, командир
вновь принял скорбную позу.
— У меня от этого разговора разболелась голова. Джемел,
твои люди нашли убитого консула?
— Нет. Наверное, его уже раздели лагерные мародеры.
— Продолжайте искать. Офицер такого ранга заслужи­
вает почетных похорон, даже если он был глупцом. И про­
следи, чтобы с пленными союзниками Рима обращались х о­
рошо. Я поговорю с ними завтра утром. Я отош лю этих вои­
нов по домам, чтобы их народы стали нашими друзьями, а не
противниками. Обеспечь галльские отряды отборной пищей,
вином и ломтями жареного мяса, которое они любят больше
всего на свете. И еще, Джемел... Перед рассветом принеси мне
точные цифры потерь с обеих сторон.
Когда секретарь ушел, Мономах высказал свою точку
зрения:
— Боги тоже заслуживают похвалы за нашу победу. Мы
должны совершить жертвоприношение. С твоего разреше­
ния, командир, я выберу сотню римлян из числа плененных
солдат. Мы подвергнем их пыткам по старым правилам, а
затем принесем в ж ертву...

440

Дэвид Энтони Д арем

— Нет! Вчера мы уж е принесли огромное количество
жертв. И разве этот человек, который лежит сейчас передо
мной, не жертва для богов войны?
Его слова не тронули Мономаха.
— Ты же знаешь, что я поклоняюсь Молоху. Я чувствую
его голод. Битва не насытила его.
— Не говори мне о нем!
— Во времена твоего отца мы ...
— Перестань!
Ганнибал вскочил на ноги.
— Неужели мои генералы сошли с ума? Здесь не будет
жертвоприношений! Мы не пойдем на Рим, и это не время
моего отца! Ты остаешься советником до тех пор, пока я терп­
лю тебя, а мое терпение уже кончается. Оставь меня в покое!
И вы тоже! Все! Уходите!
Мономах без слов повернулся и вышел вместе с другими
офицерами. Магон тоже собрался покинуть палатку, но Ган­
нибал задержал его взглядом. Когда братья остались наеди­
не, командующий спросил:
— Почему мое сердце так встревожено? Я мог бы радо­
ваться победе, но вместо этого чувствую, будто мне на плечи
взвалили новое бремя. Я мог бы чествовать генералов похва­
лой, но почему-то выискиваю в них недостатки. Я столько
лет желал римской крови, однако больше не хочу таких по­
бед. Магон, когда я смотрю на лицо Бостара, то вижу в нем
тебя или себя.
— Я понимаю твои чувства, — тихо ответил Магон.
— Эта победа не искупает его смерти. Я сделал бы все, что­
бы вернуть его. Как странно, брат. Мне так хотелось победить
врага... А теперь, в скорби и трауре, я отдал бы свою победу,
лишь бы мой товарищ был жив.
— Подобные речи не приведут ни к чему хорош ему, —
сказал Магон. — Ты не должен думать о последующих бит­

Гордость К ар Ф агена

4 41

вах как о новых Каннах. Тебе не следует взваливать на себя
весь груз ответственности. Мы просто приблизили конец вой­
ны. Мир больше не увидит другого такого побоища. И это твоя
заслуга. Бостар не изменил бы результата битвы.
Ганнибал сжимал край погребального стола до тех пор,
пока кончики его пальцев не побелели.
— Я не знаю, о чем думает сейчас Бостар. Хвала богам, я
одержал победу. Это дело моих рук, но иногда мне кажется,
что я скачу вперед по трупам солдат на омерзительном чуди­
ще, которого мне трудно описать словами. Ш естьдесят ты ­
сяч мертвых! Порой я спрашиваю себя: кто лучше служит
М олоху — Мономах или я?
Ганнибал отмахнулся от зловещей мысли и прижал ладонь
к щеке, стараясь удержать нервный тик, который то напря­
гал, то расслаблял его лицевые мышцы. За пару прошлых
недель Магон уже не раз замечал этот тик. Он не тревожился
о нем, потому что в те моменты лицо брата лишалось знако­
мых черт и превращалось в маску гнева. Один из факелов
начал трещать. Капли горящего масла шипели в огне. Магон
повернулся и посмотрел на Ганнибала.
Когда треск факела снова нарушил торжественную тиш и­
ну, он сказал:
— Ты удивляешь меня, брат. Неужели ты сожалеешь о
победе в момент наивысшей славы?
— Я ни о чем не сожалею, — ответил командир. — Это чтото другое. Я не могу найти нужных слов, чтобы выразить мои
чувства. Даже боги, в честь которых мы сражаемся, совету­
ют нам не думать постоянно о войне. Вспомни Энатх. После
смерти Яма она устроила пир в честь Ваала. Когда боги со­
брались в ее дворце, она закрыла дверь и начала убивать всех
и каждого. Она верила, что должна убить всех богов, потому
что в предыдущей войне они предали Ваала. Ты помнишь,
кто остановил ее?

442

Дэвид Энтони Длрсм

— Сам Ваал. Он сказал ей, что кровопролитие длилось
слишком долго и что теперь пришло время для мира и про­
щения.
— Именно так...
Тик снова исказил лицо Ганнибала. Он закрыл глаза и сде­
лал несколько глубоких выдохов и вдохов, чтобы успокоить­
ся. Глядя на него, Магон подумал о глиняных масках улич­
ных актеров, которые забавляли жителей Карфагена во вре­
мя зимних месяцев. Они были плоскими, почти без черт и
атрибутов, намекавших на характер человека. Эти маски не
выдавали эмоций, и о смысле пьесы люди могли судить, толь­
ко слушая актера и наблюдая за его выступлением. Даже бу­
дучи ребенком, он изумлялся тому, что одна и та же маска в
некоторых случаях обозначала радость, а в других — вопло­
щала печаль.
Поэтому он почти не удивился, когда его брат открыл гла­
за, выпрямил спину и произнес:
— Давай забудем этот разговор. Он действительно не при­
ведет ни к чему хорошему, а нам нужно многое сделать. И вот
как мы поступим, брат. Ты отправишься в Карфаген как мой
полномочный представитель...
*

*

*

Никогда прежде Рим не переживал такого ужаса. Каждая
из предыдущих битв наносила удар гордости людей, но Кан­
ны отняли у них веру. Несколько дней после того как первые
вести о поражении начали просачиваться в город, население
не имело никаких точных сведений. Кто был убит? Кто был
захвачен в плен или спасся? Уцелела ли армия? Направляет­
ся ли к ним Ганнибал с налитыми кровью глазами? Неужели
боги действительно одарили его чарами непобедимости? Во­
просы множились, а ответов не хватало. Люди Рима чувст­
вовали, что их жизни находились под угрозой. Над благо-

Гордость Кар Ф агена

44*

состоянием горожан нависла мрачная тень разрушения.
Улицы и Форум превратились в клокочущие шлюзы отчая­
ния. Здесь без разбора скорбели о живых и мертвых, потому
что никто не мог отделить первых от вторых. Никто не знал
правды.
По предложению Фабия Максима, на Виа Аппия и Виа
Латина направили конных разведчиков. Они должны были
собрать информацию об уцелевших частях армии — если
только таковые будут найдены. Ворота города захлопнулись
за всадниками, и Рим начал ждать. А какие перспективы
имелись у горожан, кроме осады и уничтожения? Смерть
мужчин, унижение женщин, разграбление богатств... Сколь­
ко искушений для карфагенских убийц! Люди, столь привык­
шие к порабощению других, легко представляли себе лише­
ния, ожидавшие их после того, как варвары выломают го­
родские ворота. Хозяева раболепствовали перед слугами. Они
плакали и произносили слова, которы х никто не слышал
прежде. Они шептали извинения и просили о помощи. Все
ожидали грядущ ую бурю.
Через некоторое время страх сменился удивлением. Люди
не понимали, почему Ганнибал не появлялся на горизонте.
Подробности битвы, поступавшие к ним, ужасали своими
масштабами. Пошлина смерти шокировала горожан. Ни одна
новость не давала повода для гордости или улы бки... Но Ган­
нибал не появлялся. Возможно, он чего-то боялся! И по про­
шествии времени мысли людей обратились к другим вопро­
сам. В пылу войны и былых надежд, когда Павел и Варрон
отправились в поход, никто не заметил череду чудесных со­
бытий, которые вдруг стали случаться с необычной частотой.
Население запертого и ожидавшего нападения города нача­
ло вспоминать эти зловещие предвестия.
К примеру, молнии попали во внутренний двор Капито­
лия, а также в святилище Вулкана, в храм Вакуны и на ка­
менную дорогу близ Сабины. Последний удар пришелся точ­

444

Дэвид Энтони Д арем

но в центр перекрестка и оставил зияющую дыру, на дне ко­
торой дети обнаружили рукоятку древнего кинжала. Еще с
десяток молний сожгли несколько отдаленных поместий и
устроили пожары на холмах. В одной деревне на дальнем
юге горящая коза носилась по улице с криками: «Ура! Ура!»
Предполагалось, что в нее тоже ударила молния, хотя свиде­
телей тому не было и данное чудо могло оказаться чьей-то
выдумкой.
Все эти знамения случились в прошлом году. Но и в новом
подобных знаков было не меньше. Земля трескалась, раздви­
галась в стороны и выдавливала на поверхность удивитель­
ные предметы, которые снова и снова предупреждали людей
о нарушении естественного хода жизни. В Манте все устье
реки Минци превратилось в болото. Это было гадкое место
даже в лучшие времена, но теперь оно стало вместилищем
разложения и смертельных болезней. Природа вышла из рав­
новесия. Например, в одном местечке вода с приходом суме­
рек обретала качества крови — не только по цвету, но и по
субстанции. Она густела, застывала и оставляла металличе­
ский запах в ноздрях, словно сама земля кровоточила от ран.
В Сполете некая женщина проснулась и обнаружила у себя
пенис вместо влагалища. В Хадрии по небесам летали белые
фигуры. Море близ Брундизия выбросило на берег огромное
количество дохлой рыбы. Некоторые жители Пранеста гово­
рили, что при каждом закате туника на статуе Марса топор­
щилась дыбом от эрекции гранитного бога. Подобные слухи
хаотично и быстро носились по Риму, словно летучие мыши
на ночном небосводе. Некоторые женщины утверждали, что
бог Марс советует им рожать. Другие горожане полагали, что
они должны найти вождя, одаренного таким же длинным и
могучим фаллосом. Затем по площадям и улицам пронесся
слух, что местные шлюхи решили истощить своими услуга­
ми карфагенскую армию. Таким самопожертвованием они
хотели якобы отвлечь африканцев от военных действий. Но,

Гордость Кар Ф агена

445

поскольку авторитетные люди не подтвердили эту историю,
народ отнесся к ней скептически.
То был обильный сезон для авгуров, и, полагаясь на их
предсказания, люди подозревали, что боги возненавидели
Рим. Город давно перестал чествовать их правильным обра­
зом. Вот почему карфагенский военачальник так легко одо­
лел легионы. Население прислушалось к советам магистратов
и жрецов. Последовал указ о начале молений всех небесных
покровителей Рима, чтобы ни одно из божеств не посчитало
себя ущемленным. В качестве жертв принимались ягнята —
жирные, с чистой шерстью и красивыми мордочками. Чтобы
умилостивить богов, животным выпускали кровь. Но их внут­
ренности указывали на другие зловещие знамения, слишком
многочисленные и демонстративные, поэтому жрецы реши­
ли прибегнуть к темным силам. Так в подношение Аполлону
они публично обезглавили двух галльских рабов. Ходили
слухи, что на Тибре по ночам проводились еще более древние
ритуалы, но жрецы помалкивали о том, что там происходи­
ло. Некоторые люди обращались к гадалкам — необычное
для римлян занятие, поскольку такая практика по своей при­
роде была, скорее, греческой. Вполне понятно, что клиенты
пифий получали множество различных и противоречивых
советов. Часть из них забивала гвозди в священные амулеты
и возлагала их на алтари богов. Другие оставляли пищу на
порогах домов для уличных ж ивотных. Третьи обмывали
только одну руку, воздерживались от произнесения некото­
рых слов или, проколов себе иглами кож у, слизывали кровь.
Многие верили, что подобные ритуалы улучшают виды на
будущее. Однако другие утверждали, что количество ано­
мальных случаев не уменьшалось. Воистину это было время
перемен, в которое разумные доводы игнорировались, а к
тихим мудрым голосам никто не прислушивался. Так двух
девственных весталок застигли в развратном акте. Одна тут
же убила себя кинжалом, но вторая не отважилась на подоб­

446

Дэвид Энтони ДАрсм

ный поступок, и разгневанная толпа сожгла ее заживо. Ули­
цы наводнили банды подростков, которые избивали и убива­
ли нищих, называя их карфагенскими шпионами. После то­
го, как из Канн пришли горестные вести, вдовы солдат в те­
чение нескольких недель ходили по улицам в слезах, царапая
ногтями лица, руки и грудь. Этот траур произвел на горожан
такое гнетущее впечатление, что Сенат запретил публичные
выражения печали, посчитав их предательскими и нерим­
скими. Городские магистраты призвали подростков к поряд­
ку, пригрозив им жесткими репрессиями.
И все же, несмотря на печальную суету и неподдельное
горе, никто из горожан не заикнулся о переговорах. Рим не
пожелал направить послов к африканцам и с презрением от­
верг все карфагенские предложения о мирном договоре. Го­
рожане без всяких обсуждений предпочли войну, а не комп­
ромиссный мир. Они решили жить по собственным правилам
и были готовы погибнуть, защищая свои принципы.

ЧАСТЬ 4 : ТАНЕЦ ДЛЯ БОГОВ

есмотря на не самое удачное начало жизни, Масинисса
был очень самоуверенным юношей. В раннем детстве
он почти постоянно болел. Через несколько лет после
его рождения эпидемия оспы забрала старшего брата, не­
скольких кузенов и множество друзей, чьи лица он уже не
помнил. Еще через год он подхватил опасную инфекцию.
Мальчика терзали головные боли, сыпь и язвы. Спазмы в
животе сгибали его тело пополам. Что бы он ни проглотил,
все тут же возвращалось назад вместе с другими внутренни­
ми субстанциями. Скоро он уже не мог вставать с постели и,
содрогаясь от лихорадки, лежал на простынях, порозовев­
ших от крови, которая сочилась вместе с потом через кож у.
Жрецы и врачи пытались излечить его. Но вокруг них он ви­
дел другие существа — небольших, демонических тварей,
едва похож их на людей. Они цеплялись за Масиниссу кро­
хотными лапами и пытались стянуть его с тюфяка, чтобы за­
тащить в какое-то мерзкое место. Он из последних сил отго­
нял их от себя. Каким-то образом ему удалось одолеть этих
демонов, и когда он поправился, то еще больше уверовал в
величие своей судьбы. Болезнь была проверкой богов, кото­
рую он успешно прошел.
Масинисса не отличался высоким ростом, но отец говорил
ему, что лучшие люди всегда отличались невысоким ростом

Н

448

Дэвид Энтони Д арем

и крепким телосложением. Он приводил в пример мелково­
локнистые деревья. Человек мог быть создан из множества
разных субстанций, однако настоящее качество достигалось
трудом. Их семейная линия, наставлял его царь Гайя, была
сродни чистопородному красному дереву. Глядя на свое отра­
жение в полированном железе, Масинисса находил это срав­
нение довольно подходящим. Каждая часть его мускулистого
тела цеплялась за корпус в правильном месте. Ж ир отсутство­
вал. Мышцы создавали рельефный рисунок.
Масинисса стал всадником раньше, чем стал помнить себя.
Он совершал в седле все, что делал на ногах — курил трубку,
принимал пищу и даже мочился в сторону, в ш утку обсуж ­
дая с товарищами силу своей струи. Иногда он мечтал о сек­
суальных сценах на спине коня, хотя эти грезы часто созда­
вали проблемы при пробуждении. На тренировках он на пол­
ном скаку метал в цель копья, пронзал стрелами летящих
птиц и сбивал белок с дальнего расстояния. Более крупные
цели вообще не представляли трудности. Он попадал в них,
почти не глядя.
Уплывая в Иберию, Масинисса обещал Софонисбе, что вер­
нется героем. Он действительно имел это в виду и оттого не­
много обиделся, когда невеста отнеслась к его словам с на­
смешкой, как к какому-то хвастовству. А х , как он хотел ее!
Она влекла его не теми удовольствиями, которые дарила
иногда, а предвкушением страстных утех, остававшихся для
него под запретом. Софонисба сочетала в себе утонченность и
грубость. Это была неотразимая комбинация. Царевич ре­
шил, что после смерти отца он сделает ее царицей империи, а
затем расширит свои владения во всех направлениях. В ту
пору, когда Карфаген властвовал на Средиземном море, Массилия раздвинула свои западные границы и подчинила гетулийцев, мавров и ливийцев. Теперь же он мечтал раздавить
Сифакса правой ногой и повернуть войска на юг. Кроме про­
чего, Масинисса хотел наладить связи с Аудагостом и Кум-

Гордость Кар Ф агена

449

би — древними и культурными городами, почти неизвестны­
ми ему, но, по слухам, богатыми и процветавшими. Заручив­
шись их поддержкой, он мог бы контролировать торговлю
между внутренними регионами Африки и Средиземноморьем.
Какую же империю он тогда создаст! Он завалит Софонисбу
золотом и предметами из слоновой кости, одеждами и краше­
ной шерстью. Она скоро убедится, что Масинисса не маль­
чик, над которым можно смеяться. Она поймет, что он м уж ­
чина, о котором будут помнить века. В этом царевич не со­
мневался. Он был уверен, что выполнит свое предназначение.
За первые несколько месяцев, проведенных в Иберии, он
показал себя отважным воином и одаренным командиром.
Масинисса умел вести войну, изменяя обстоятельства. Рим­
ляне не понимали этого искусства, но нумидийцы могли тво­
рить чудеса, когда они совершали свои маневры с умопомра­
чительной скоростью, на которую были способны только их
кони. Именно так люди Масиниссы застали врасплох и унич­
тожили отряд римских разведчиков, направлявшихся на се­
вер полуострова. Он не выяснил их целей, потому что бой
длился несколько мгновений, и каждый из пятидесяти леги­
онеров погиб, не успев сказать ни слова. Затем он занялся на­
бегами на Каталонию и лично сжег несколько поселений, пре­
вратив их в костры отчаяния.
Царевич не питал зла к каталонцам. Но они предали Кар­
фаген и стали друзьями его врагов. Масинисса хотел пока­
зать, что Сципионы не контролировали захваченные терри­
тории и не могли предоставить защиту своим союзникам. Он
нападал на обозы, деревни и небольшие города — куда хотел
и когда хотел. Если бы дело зависело только от него, он мог
бы продолжать такие набеги сколь угодно долго. Х отя Маси­
нисса был новичком на войне, каждый чувствовал, что в его
жилах текла кровь выдающегося командира. С его помощью
Баркиды могли одолеть любого врага, и он часто напоминал
им о своих талантах. Ганнон и Гасдрубал смеялись, выслу15 Гордость Карфагена

490

Дэвид Энтони Д арем

шивая его похвальбу, но он им нравился. Они похлопывали
его по спине, обнимали по-товарищески, дергали за волосы и
называли младшим братом. Однако Гасдрубал однажды ска­
зал ему:
— Ты прав, царевич. В тебе есть божий дар. Я не хотел бы
быть твоим врагом. Надеюсь, Фортуна никогда не рассорит
нас с тобой!
Даже молчаливый Ганнон, который претерпел от рук
римлян многие страдания, относился к нему с сердечной
теплотой.
Поздним летом в его первый иберийский сезон обе карфа­
генские армии вели наступательные действия. Маневры Гас­
друбал а приблизили его отряды к братьям Сципионам, зани­
мавшим Амторгис. Ганнон, командовавший второй армией,
направился к нему на помощь. Его отделяло несколько миль.
Римляне, устав от мелких стычек, хотели провести большую
битву перед окончанием сезона. В последнее время им прихо­
дилось обороняться, как и их соплеменникам в Италии. В ка­
кой-то момент Гасдрубал оказался в уязвимой позиции. Вто­
рая армия еще не подошла, а его силы уступали римлянам
по численности воинов. Но вместо атаки на него Сципионы
тоже разделили свое войско на две части. Гней двинулся на
север, намереваясь окруж ить Ганнона, а Корнелий располо­
жился перед Гас д ру бал ом. Их разделяла небольшая река.
Со стороны обе римские армии казались более чем внуши­
тельными. Каждая из них насчитывала около тридцати ты ­
сяч солдат. Но разведчики доложили Масиниссе, что войско
Корнелия лишь на треть состояло из римлян. Остальные были
кельтиберами. Услышав эту новость, царевич начал насме­
хаться над трусостью и продажностью кельтиберов, однако
через миг вдруг замолчал, изумленный своими же словами.
В его уме возникла простая идея, содержавшая в себе вели­
чественную красоту. Когда генералы встретились в неболь­
шой деревушке, находившейся на полпути между армиями,

Гордость К ар Ф агена

4Я

и когда все офицеры сели на свои места, чтобы обсудить сло­
жившуюся ситуацию, Масинисса не удержался и с присущей
ему эксцентричностью поведал им свой хитрый план.
— Послушайте меня, — сказал царевич. — Эти иберийцы
не имеют доблести в своих сердцах. Они не хотят сражаться
с нами и не любят Рим. У нас есть серебро. Почему бы нам не
перекупить их у Сципионов?
Гасдрубал сел на стул и мрачно покачал головой.
— Они не будут сражаться против римлян. Кельтиберы
слишком сильно связаны с ними и слишком злы на нас, что­
бы перейти на нашу сторону.
— Я не говорил, что им придется сражаться против рим­
лян, — возразил Масинисса. — Конечно, они не будут вое­
вать за нас. Мы заплатим им, если они вообще не будут сра­
жаться. Мы купим их нейтралитет.
— Чтобы они вообще не сражались?
Масинисса поискал другие слова, чтобы объяснить свою
идею, но затем понял, что и так хорош о изложил ее. Он про­
сто кивнул.
* * *
Гней Сципион ужасно сердился, когда слышал имя Масиниссы. С того момента, как он начал поход на север, отряды
этого отродья нападали на него почти каждый день, насту­
пая на пятки, вновь и вновь нанося стремительные удары с
такой быстротой, что легионеры не успевали построиться в
формации и встретить их лицом к лицу, как подобало вои­
нам. Массилиотские всадники внезапно вылетали из леса,
бросали копья и дротики, убивали солдат прицельными по­
паданиями в шею и другие открытые места, бросали горящие
факелы в повозки с фуражом или угоняли лошадей. Затем
африканцы исчезали, пригибаясь к спинам коней и галопи­
руя на невероятной скорости под нижними ветвями сосен.
15*

492

Дэвид Энтони Д арем

Эта трусливая тактика выводила Гнея из себя, поскольку
каждый набег стоил ему солдатских жизней, припасов и гор­
дости.
Вот почему он приказал совершить марш-бросок в непро­
глядную полночь. Гней знал, что Индибилис и его тартесии —
союзники карфагенян — находятся в нескольких милях к
востоку. Действия Масиниссы могли оказаться хитростью —
попыткой отвлечь его внимание от иберийцев, спешивших
пополнить армию Ганнона. Если бы он разобрался с ними
одним быстрым ударом, то обеспечил бы себе неоспоримое
преимущество. Гней оставил у костров несколько тысяч сол­
дат и велел им шуметь в ночные часы, создавая впечатление
огромного войска. Остальные двадцать пять тысяч воинов
отправились в поход. Они без труда могли разгромить тартесиев. В этом не было особого подвига. Но если его план срабо­
тает, он уничтожит подкрепление и вернется назад, чтобы
сразиться с армией Ганнона. Гней не сомневался, что Инди­
билис выпрыгнет из туники с красной каймой и забрызгает
поносом пятки, когда утром увидит перед собой такую силу.
Поход проходил идеально: люди сохраняли порядок в ря­
дах и тот темп, который они имели бы при свете дня. По рас­
четам разведчиков, они должны были оказаться рядом с ибе­
рийцами на рассвете. Гней хотел навязать им бой. Он знал,
что позже сражение перейдет в индивидуальные стычки и
распространится по лесным холмам. Его люди будут участво­
вать в поединках, как гладиаторы на торжествах в амфите­
атрах. Легионеры не привыкли к подобной тактике, но Гней
специально предупредил своих солдат о такой возможности.
Захватив врага врасплох, он с самого начала получит преиму­
щество в действиях. С каждым выпадом или парирующим
ударом иберийцы будут отступать назад.
Но затем он услышал пронзительные крики нумидийцев,
и его кровь застыла в жилах. Через миг конница Масиниссы
атаковала его колонну с двух сторон. Африканские дикари

Гордость Кар Ф агена

49J

возникли из темноты, словно какой-то черный бог изверг их
из огромного гнилого рта. Однако внезапное нападение вра­
гов не решило исхода битвы. Заледеневшая кровь вскоре раз­
горелась красным жаром. Гней велел своим людям сплотить
ряды. Горнист рядом с ним протрубил приказы. Солдаты на
флангах развернулись, чтобы встретить нумидийцев лицом к
лицу. Колонна приостановила марш к тартесиям и заняла обо­
ронительную позицию. Как только в рядах навели порядок,
римская армия начала отступать.
Маневр отхода был проделан искусно и быстро, но в ту ночь
Гнею устроили ловушку. Разведка донесла ему о новом злом
ударе Фортуны. К их армии приближалось войско Ганнона.
Римляне отвлеклись на марше и не заметили его подхода, пока
вдруг не увидели большую колонну в пятнистом лунном свете
под соснами. Взгляд генерала метнулся к холмам, на которые
указывал разведчик. Возможно, это была иллюзия, вызван­
ная ветром, однако ему показалось, что верхушки сосен содро­
гались и раскачивались от напора солдат, пробиравшихся че­
рез лес. Он велел направить небольшой отряд кавалеристов в
лагерь Корнелия. Ему требовалась вся помощь, которую мог
предоставить его брат. Но когда гонец пришпорил коня, Гней
понял, что эти усилия будут напрасными.
Отправив посыльного, он отдал новый приказ. Легионеры
остановились и начали строить укрепления. Обычный план
оборонительного лагеря не подходил под их условия. Гней
переезжал с места на место и давал указания, которые учи­
тывали особенности ландшафта. Велиты и лагерные рабочие
копали траншеи в рыхлой почве. Солдаты валили деревья,
переплетая стволы таким образом, чтобы они создавали вы ­
сокий периметр за линией траншей. Деревянные стены у к ­
репляли валунами. В расчет принимались все преимущества
местности.
Затем на них посыпались снаряды. Горнист рядом с Гнеем
упал с коня и скорчился от невыносимой боли. Дротик прон­

Дэвид Энтони Д арем

49 4

зил ему грудь навылет. Наконечник торчал из спины. П охо­
же, солдат уже понял серьезность раны. Он тихо лежал на
боку, экономя последние силы. Через мгновение пять враже­
ских всадников перескочили через ствол упавшего дерева и
начали сражаться вблизи от свиты генерала. Гней вытащил
меч и направился к ним, намереваясь пронзить ближайшего.
Но они ускакали, прежде чем он успел взмахнуть клинком.
Затем в бой вступила армия Ганнона. Учитывая изломан­
ный ландшафт и лесистую территорию, Гней не мог оценить
численность врага, однако она составляла несколько десят­
ков тысяч солдат. Африканцы окружили римский легион.
Под веселые крики и рев труб к ним примкнули тартесии.
Они тут же пошли в атаку. Их глаза пылали жаждой крови.
Гней подбадривал своих солдат, хотя его голос дрожал от бли­
зости смерти. В последние мгновения битвы он испытывал
гордость за своих людей. Они сражались доблестно и предан­
но, без малейших следов паники и страха. Он молил Юпите­
ра позволить кому-нибудь из солдат остаться в ж ивых, что­
бы тот мог рассказать об их подвигах. После этой молитвы
генерал спешился и присоединился к легионерам. Стоя ря­
дом со своими воинами, он встретил первую волну орды, ко­
торая хлынула через поваленные деревья.
* * *
Утром на четвертый день после того, как его брат отпра­
вился на север, Корнелий проснулся и увидел, что суссетаны
поспешно сворачивают лагерь. Они снимали палатки и гру­
зили припасы на спины вьючных животных. Когда Корне­
лий послал к ним переводчика и тот спросил, что они дела­
ют, кельтиберы рассказали о беспорядках в родной стране,
которые потребовали их срочного возвращения домой. У с­
лышав такой ответ, проконсул пришел к вождям суссетан. Он
попросил их остаться, намекнув на будущее вознаграждение.

Гордость Кар Ф агена

499

В принципе он действительно хотел предложить им деньги,
но гордость не позволила ему начать торг. В конце концов он
упрекнул их за предательство и обвинил в сговоре с врагом.
Корнелий угрожающе направился к одному из вождей, но
перед ним мгновенно появилась дюжина воинов, с двумя ря­
дами ощетинившихся копий. Он едва не приказал аресто­
вать кельтиберских командиров, однако быстро понял, что
не имеет для этого сил. Суссетан было в два раза больше, чем
римлян.
Когда их беспорядочная колонна скрылась из виду, Кор­
нелий вздрогнул от страха. Он знал, что его предали. Обер­
нувшись, он принялся считать своих людей, но затем оста­
новил себя. Ему была известна их численность, и он пони­
мал, что означали эти цифры. Созвав офицеров на совет,
Корнелий предложил им последовать за армией брата. Их
разделяло четыре дня пути. И если бы они отправили гонцов
на быстрых конях, а сами двинулись вперед скорым темпом,
то их армии могли бы сойтись в течение недели. Сократив­
шаяся численность войска позволяла ускорить темп похода.
Передовые отряды Гасдрубала перешли реку и начали пре­
следовать колонну легионеров. В конце второго дня они на­
пали на обоз римлян и захватили его. На следующее утро в
лагерь Корнелия на взмыленной лошади прискакал один из
его посланников, отправленных к Гнею. Едва остановившись,
конь пал замертво. Сам гонец был ранен. Какой-то нумидиец
отсек ему кисть руки, другой пронзил копьем бедро. Бок коня
сочился кровью. Коричневые полосы пересекали лицо м уж ­
чины в тех местах, где он пытался вытереть пот. За день до
этого Корнелий получил тревожные новости об армии брата,
но рассказ гонца поверг его в уныние.
Солдат сообщил, что север кишит нумидийцами. Их отря­
ды, казалось, были повсюду. Остальные воины из его отделе­
ния погибли в сражении. Он уцелел лишь по той причине,
что его конь сорвался с обрыва. Они скатились по крутому

456

Дэвид Энтони Д арем

склону холма, и за ними никто не последовал. Но нумидийцы настроены на решительное наступление. Их следовало
ожидать в любой момент.
Корнелий склонился к раненому мужчине, который сидел
перед ним, прижимая к груди перебинтованную руку и судо­
рожно глотая воду из поданной чаши.
— Ты уверен в своих словах? — спросил генерал. — Вы­
ходит, нумидийцы преследуют армию моего брата? Если они
так близко, то и Гней неподалеку. И получается, что эти вар­
вары зажаты между нами.
Гонец покачал головой.
— Господин, когда мы встретили африканцев, они не гна­
лись за вашим братом. Они направлялись на юг. Они скачут
сюда! На нас!
Страна к востоку оставалась для римлян незнакомой мест­
ностью. Там не было важных поселений, поэтому на картах
этот регион не отмечался. Но он занимал небольшое простран­
ство. За пять дней легион Корнелия мог добраться до побе­
режья, а еще через два оказаться среди верных союзников.
Ему предстоял нелегкий выбор. Он не знал о беде, постигшей
брата. Он не мог сказать, приведет ли его дальнейший марш
к объединению с армией Гнея или к полному уничтожению
римских легионов в Иберии. Ему приходилось соизмерять
поступки с теми сведениями, которые он имел в своем распо­
ряжении. Его десятитысячное войско не могло равняться с
силами африканцев. По пятам Корнелия шла армия Гасдрубала, а впереди ожидали нумидийцы Ганнона. Вот почему он
приказал отступать к побережью.
Римляне бросили повозки, припасы и часть вьючных ж и­
вотных, оставив только минимум пищи, необходимый на
неделю. Первый день они поддерживали исключительно быст­
рый темп. Их колонна не останавливалась до темноты и вы­
шла в путь на рассвете. Корнелий приказал расходовать воду
экономно, но на второй день они оказались на такой пересох­

Гордость Кар Ф агена

49 7

шей местности, что казалось, будто сама земля злонамерен­
но высасывала жидкость из-под кожи солдат — и воду из их
тыквенных бутылей. Солнце жгло людей с безоблачного неба,
покрывая плоть волдырями и обваривая щеки, когда его лучи
отражались от песка. Похоже, небеса здесь не помнили о при­
ближавшейся осени и о дождях, которые следовали за сезо­
ном солнцепека.
На третий день они оказались в регионе пещерных дика­
рей. Это были странные люди, смотревшие на них из черных
дыр, пятнавших скалы. Вероятно, они понимали, кто здесь
находился в слабой позиции, и потому не выказывали стра­
ха. У ног взрослых собирались кучки детей, которые галде­
ли, смеялись и указывали на армию бежавших от погони чу­
жеземцев. Корнелий приказал реквизировать воду у здеш­
них жителей, но римляне не нашли в пещерах ни капли
жидкости. Как люди жили в этой скалистой местности, ос­
тавалось для них непонятной загадкой.
На четвертый день их атаковала легкая и стремительная
нумидийская кавалерия. Сначала африканские всадники
лишь сопровождали римскую колонну по бокам. Затем, к
середине дня, они произвели несколько дерзких нападений.
Когда солнце наконец склонилось к горизонту, разведчики
принесли Корнелию печальные вести. По их словам, нумидийской кавалерией командовал сам Масинисса. А на запа­
де уже поднималось облако пыли, подкрашенное алым огнем
заходившего солнца. Оно указывало на приближение огром­
ного войска. Отряды Гасдрубала не могли бы создать такой
феномен. Значит, армии братьев Баркидов объединились.
Корнелий понял, что Гней, скорее всего, погиб. Он провел
ночь без сна, размышляя о такой возможности, и утром едва
вскочил на коня. С рассветом нумидийцы вновь не давали им
покоя. В тот день римляне снова не нашли воды. Они шли,
спотыкаясь, по сухому руслу. Корнелий видел, как в момен­
ты отдыха его люди сжимали руками головы. Их губы пере­

498

Дэвид Энтони Д арем

сохли и потрескались. Глубоко впавшие глаза слезились от
жаркого марева. Многие лошади отказывались поднимать­
ся с земли. Несколько сотен животных пало от истощения,
сбросив седоков на землю. Корнелий верил, что им остался
только день пути. Еще один день бегства. Однако он знал, что
как только солнце сядет в пятый раз, им придется пережить
долгую ночь, а наутро вновь увидеть перед собой территорию,
высохш ую, как вера убогой нищенки.
Они остановились на голом холме, который имел пологие
склоны во всех направлениях. Это было единственное возвы­
шение на местности — эдакий прыщ на ровном месте. Десять
тысяч воинов едва умещались на нем. Они не могли постро­
ить укрепленный лагерь. Бревна для кольев отсутствовали,
и негде было срезать торф, чтобы возвести даже небольшие
стены. Каменистая почва не позволяла выкопать траншеи.
Проконсул долго колебался, прежде чем указал легионерам
на этот холм. Осмотревшись вокруг, он убедился, что ланд­
шафт не предлагал ему другого выбора. Их окружала голая
равнина.
Выставив пехоту вокруг холма, он велел солдатам отбивать
атаки вражеской кавалерии. Едва он отдал этот приказ, на них
напали нумидийцы. Внутри круга люди свалили в кучи сед­
ла, тюки, амуницию и припасы. Они начали создавать вто­
рую линию обороны. Убив полсотни мулов, легионеры возве­
ли из них стену, которую позже укрепили собранными кам­
нями. Подумав немного, они умертвили всех оставш ихся
вьючных животных. Солдаты понимали, что на следующий
день они им уже не понадобятся.
Когда второй оборонительный рубеж был построен, на го­
ризонте появились карфагенская армия. Ряды африканцев
растекались по равнине, как река застывшей крови, — бро­
ня из дубленой кож и создавала алый отблеск в тусклом заре­
ве карминового неба. Масинисса оттянул нумидийцев назад,
чтобы согласовать свои действия с Баркидами. Корнелий при­

Гордость Кар Ф агена

45 9

казал пехоте войти в их странную крепость. Солдаты завали­
ли проходы камнями и скарбом. Сципион расставил часовых
по периметру обороны. Дозорные, взобравшись на камни по­
выше, вели наблюдение за противником. Затем на холме во­
царилось молчание. Легионерам оставалось только ждать.
Мрачные солдаты стояли, переводя дыхание. Многие были
настолько обезвожены, что уже не могли потеть. Корнелий
велел им отдыхать и делиться оставшейся водой, держать ору­
жие под рукой и помнить о богах и нации, которым они слу­
жили. Их миссия в Иберии была благородной, поэтому они
могли не сожалеть о таком исходе. Им просто следовало встре­
тить новый день с достоинством и храбростью.
Ночь почернела, затем посветлела, когда взошла луна, и
звезды засияли в полную силу. Римлянокружала только ти­
шина. Ветер приносил случайные обрывки африканских слов,
но они не давали истинного представления о том, какое враж­
дебное море бурлило рядом с ними. Корнелий сидел на табу­
рете в кругу офицеров. Его помощники тихо совещались и
просчитывали различные варианты действий, обдумывали
планы на ночь и оборонительную стратегию для следующего
дня. Но пожилой генерал воспринимал их пылкие речи как
детскую болтовню. Он молча молился и просил богов, чтобы
карфагеняне не атаковали их ночью. Они не станут риско­
вать, говорил он себе. Они устроятся на отдых. Ни одна ар­
мия не нападает ночью. Ему вдруг захотелось вскочить на коня
и прокричать им это на тот случай, если они не знали общих
правил боя. Ночные маневры глупы! Подождите до рассвета!
Просто подождите до рассвета! Но, несмотря на все свои ж е­
лания, он понимал, что его противники не были глупцами.
Баркиды не нуждались в его советах.
Корнелий пытался понять причины, по которы м боги
вдруг проявили благосклонность к врагам. Этой ночью на­
чинались Ноны дикой смоковницы — дни чествования жен­
щин, однажды защитивших Рим. В них не было ничего зло­

460

Дэвид Энтони Д арем

вещего. Корнелий никогда не понимал бессистемных взле­
тов и падений Фортуны. С возрастом он находил их все более
странными. Неважно, что другие люди всегда могли объяс­
нить успех или неудачу. Он давно уже подозревал, что они не
знали истинных целей небожителей. Корнелий никогда не
игнорировал богослужения. Он всегда предлагал щедрые под­
ношения и в молитвах не позволял себе фамильярности. Так
почему же Фортуна проявила к нему такое непостоянство?
Х отя он ожидал такого поворота событий, крик часового
заставил его вздрогнуть.
— Тревога! — повторил дозорный. — Они приближаются!
*

*

*

Белые стены Карфагена сияли под ослепительным светом
солнца — великолепные и лучащиеся, словно сделанные из
отполированного до блеска серебра. Магон помнил, как силь­
но он любил свой город. Теперь он вновь стоял на африкан­
ской земле, вдыхал воздух родины и смотрел на соплеменни­
ков. Новость о его прибытии уже облетела ближайшие ули­
цы. Когда он возвращался из гавани, люди приветствовали
его. Женщины обнимали и целовали Магона, мужчины хва­
тали его за руки и похлопывали по плечам, хвалили и рас­
спрашивали о делах в Италии. Но молодой генерал не под­
тверждал слухов, которые дошли до них. Уже через пару ча­
сов после прибытия Магона совет вызвал его к себе на срочное
заседание, но он отложил на некоторое время встречу с ними,
приказав своим слугам принести с судна несколько закры­
тых ящиков.
Первым делом он поспешил домой, чтобы повидать род­
ных и близких. На публике Дидобал приветствовала его со
всем достоинством своего положения. Но внутри семейного
дворца она прижала сына к груди, как это сделала бы любая
мать. Он не сопротивлялся. Магон вкратце рассказал ей о ходе

Гордость Кар Ф агена

461

военной кампании. Дидобал слушала сына, улыбалась и хм у­
рилась его словам, а затем высказывала резонные суждения
с уверенностью старого воина. Как и Ганнибал, она считала
победы промежуточными этапами и искала за ними главную
цель — окончание войны. Магон удивился ее голосу. В инто­
нациях матери чувствовались оттенки, напоминавшие ему
отца. Как странно, что он не замечет этого прежде.
Сапанибал встретила брата более эмоционально, чем обыч­
но. Она прижалась к его груди, погладила пальцами лицо и
стала расспрашивать о войне с римлянами: на каком этапе
находится кампания, какой ущерб они понесли из-за отсут­
ствия подкрепления, что думает Ганнибал о походе на Рим...
Если Дидобал казалась старым воином, то Сапанибал выгля­
дела юным новобранцем, кипевшим, словно котел, планами
и идеями.
От нее Магона спасла Софонисба. Она буквально запрыгну­
ла ему на грудь, обвила руками шею, обхватила ногами пояс­
ницу и, как в детстве, покрыла его лицо поцелуями. Сестра
шокировала и тронула его своей любовью. Глядя на нее, он
понял, что Астарта хорош о потрудилась на этот раз. Или Со­
фонисба была творением греческой богини Афродиты? Она
больше не напоминала девочку, хотя и притворялась тако­
вой. Даже будучи братом, он признавал притягательность ее
форм и красоту лица. Осознав эти мысли, Магон почувство­
вал смущение. Он молча поблагодарил богов за то, что война
никогда не приходила в их город.
Эта мысль все еще занимала его ум, когда он встретил
Имилце. Она подошла к нему со сдержанностью, продикто­
ванной карфагенскими правилами приличия. Склонившись
перед ним, она приветствовала его хвалебной речью и подня­
лась только после того, как он попросил ее об этом. Затем
Имилце скромно поинтересовалась здоровьем Ганнибала.
Таким голосом она могла бы спросить его о погоде. Он отве­
тил ей общими фразами, говоря не о муже этой женщины, а

462

Дэвид Энтони Д арем

о командире, одержавшем несколько больших побед. Он не
стал упоминать о ранах на теле брата, об испытаниях, через
которые они прошли, и о знаках Судьбы, явленных им в Ита­
лии. Только сам Ганнибал мог открыть ей такие интимные
сведения. Магон протянул ей свиток, доверенный ему коман­
диром. Из всех документов, привезенных им с собой, это пись­
мо было единственным, которое он передал лично в руки ад­
ресата. Он увидел, как заискрились глаза Имилце. Ей не тер­
пелось прочитать послание. Но по этикету она не могла уйти
в свои покои. Кивнув, она передала свиток служанке.
Когда он наконец предстал перед советом, вопросы старей­
шин наполнили шумом темный и дымный зал, освещенный
дрожащим оранжевым заревом факелов. Магон поднял руки,
пытаясь успокоить собравшихся людей. Он сказал, что при­
вез им свидетельства великих подвигов Ганнибала — дока­
зательство, которое он готов предъявить им незамедлитель­
но. Но сначала он хотел перечислить заслуги брата, чтобы
пояснить их величие и историческое значение. Он описал гео­
графические препятствия, которые преодолела их армия.
Магон описал битвы, в которых они сражались, и количество
врагов, уничтоженных в каждой из них. Он сказал, что на
данный момент Ганнибал сократил римские силы примерно
на двести тысяч солдат. Этот великий полководец взял в плен
и позже освободил за выкуп свыше сорока тысяч воинов, ото­
слал по домам к своим народам бессчетное количество рим­
ских союзников, которые теперь поют восхваления Карфа­
гену. Магон не стал унижать совет открытым обвинением в
измене, но намекнул, что все это было выполнено малыми си­
лами и с ограниченными ресурсами.
Он начал рассказывать о планах Ганнибала относительно
дальнейшего продолжения военной кампании. Стратегия
предполагала наличие нескольких фронтов. Прежде всего,
совет мог бы отправить подкрепление в Италию и увеличить
войска в Иберии, затем атаковать Сицилию, вернуть себе ста­

Гордость Кар Ф агена

467

рых союзников и направить помощь Филиппу, чтобы он из­
гнал легионы римлян из Иллирии. Если Карфаген поможет
растянуть силы Рима на границах внешнего круга, то Ган­
нибал разобьет этот круг изнутри. Он постепенно лишит Рим
поддержки союзников, и тогда город останется один на один с
его армией. Через год народ Карфагена может стать мировым
лидером — великой силой, которая без помех начнет распро­
страняться за горизонты самых дальних стран.
Когда он закончил свою речь, советник Гизго начал выкри­
кивать ему вопросы. Магон раздраженно поднял взгляд к
потолку и покачал головой. Гизго был старым врагом его от­
ца. Судя по лицу этого толстого политика, он являлся вра­
гом всего, что исходило от Баркидов.
— Ты так пышно говоришь о победах брата, — прокричал
Гизго, — но твой язык лжив и раздвоен, как у ядовитой змеи.
Если Ганнибал одержал столько великих побед, то почему он
еще не покорил Рим? Если верить тебе, то во всей Италии уже
не осталось ни одного мужчины, пригодного для сражений.
Может, Ганнибалу нужна помощь в войне с детьми и ж ен­
щинами римлян? Или он боится стариков? Ты назвал нам
столько побед, а сам просишь о подкреплении. Объясни мне,
зачем вам поддержка, ибо я не понимаю тебя.
Слова советника задели Магона за живое. Тем не менее он
сохранил присущее ему самообладание. Молодой генерал
ожидал каких-то возражений от старейшин. Но его порази­
ло, что первые вопросы, заданные ему, оказались настолько
враждебными. Ганнибал был прав. Они реагировали именно
так, как он предполагал, как будто брат сам вкладывал сло­
ва в их рты. Несмотря на долгие годы, проведенные вдали от
родины, он прекрасно знал свой народ. Магон попытался пе­
редать свое удивление легкой иронией.
— Советник, — сказал он, — я не уверен, что кто-то изба­
вит тебя от твоего непонимания. Такие болезни не лечатся.
— Не оскорбляй меня! — крикнул Гизго.

464

Дэвид Энтони Д арем

Он хотел вскочить на ноги, но это оказалось для него
трудной задачей, поскольку он был толстым, тяжелым и
дряблым.
— Ты не царевич, стоящий перед нами! И твой брат не царь!
Отвечай мне как положено! Или я увиж у тебя, остроумного
глупца, прибитым гвоздями к распятию!
Зал загудел, выражая одобрение советнику. Похоже, не­
которым старейшинам понравилась угроза. Какой-то более
спокойный голос выразил удивление, что бравый генерал все
время просит их о помощи. С ним согласился один из моло­
дых Ханнонов:
— Твой брат не спрашивал нашего совета, когда начинал
эту войну. Почему же он ищет нашей помощи, чтобы закон­
чить ее? Его действия не санкционированы Карфагеном. Это
война Ганнибала, и пусть ответственность за ее результат
падет только на его голову.
— А как быть с той славой, которую принесет его побе­
да? — спросил Магон.
Ответ пришел из другой половины зала. Хад даже не по­
трудился встать. Он говорил негромко, но его голос звучал
авторитетно.
— Ганнибал получит по заслугам — за все, что ганниба­
лово, — сказал лидер совета. — Но давай говорить по сущ е­
ству. Ты, юноша, сказал, что привез нам какие-то доказатель­
ства. Покажи их нам.
Подумав немного, Магон кивнул. Момент для главного
сюрприза действительно казался неплохим. Он громко
объявил:
— Уважаемые старейшины. Ваши требования вполне оп­
равданы. Я сейчас покажу, что привез для вас. Пусть будет
по-вашему. Это подарок совету от моего брата, Ганнибала
Барки, сына Гамилькара — чести и гордости Карфагена!
Постепенно повышая голос, он громко прокричал послед­
ние слова. Вероятно, это было сигналом, потому что через миг

Гордость Карфагена

465

в коридоре перед залом совета послышался шум. Несколько
обнаженных по пояс рабов, со стройными и красивыми тела­
ми, с трудом втолкнули в дверной проем тяжело нагружен­
ную повозку. Она была накрыта черной тканью, скрывавшей
под собой содержимое. Судя по форме, груз представлял со­
бой высокую кучу каких-то небольших предметов. Магон
подошел к повозке и схватил ткань рукой.
— Когда мы сообщили вам о величии нашей победы при
Каннах, в ответ пришло множество вопросов. Вы выражали
сомнения по поводу изложенных фактов. Некоторые из вас
требовали цифры, доказательства или какой-то способ, что­
бы вы, сидящие здесь за безопасными стенами Карфагена,
могли понять, какие подвиги в вашу честь совершает армия
Ганнибала. Но как перенести в этот зал наши победы на по­
лях сражений? Как убедить вас в количестве уничтоженных
врагов? Кто, кроме Ваала, знает точные цифры? Я мог бы
рассказать вам о своих подсчетах, но вы, честолюбивые со­
ветники, все равно не поверили бы мне. Поэтому считайте
сами! Эти предметы сняты с рук убитых римлян! Дар от Ган­
нибала с одного лишь поля при Каннах!
С грозным величием Магон сдернул ткань с груза. Почти
одновременно с этим рабы наклонили повозку набок. Ее со ­
держимое выплеснулось на каменные плиты звенящей лави­
ной. Сначала трудно было понять, что собой представляли
предметы. В тусклом свете зала они мерцали и, падая на пли­
ты, катились и подскакивали. По воле странного случая, си­
туацию прояснил только один предмет из многотысячной
кучи. Он выкатился дальше остальных. Блуждающий путь
привел его к лавкам советников, после чего он развернулся и
откатился по дуге назад. Магон подхватил его проворными
пальцами и поднял над головой. Это было золотое кольцо,
которое разрешалось носить только свободным жителям Ри­
ма. Одно из многих тысяч колец. Их количество казалось
невероятным.

Дэвид Энтони Д арем

466

Советники затихли. Их молчание было еще более значи­
мым после звона колец. Магон стоял и, лучась улыбкой, на­
блюдал за удивленным благоговением, появившимся на ли­
цах старейшин. Они поняли смысл его слов. Молодой гене­
рал забыл о сдержанности, которую так часто демонстрировал
его брат. Он ничего не мог с собой поделать. Его улыбка рас­
тянулась от уха до уха.
Он не переставал улыбаться несколько дней, пока совет не
назначил его командиром новой армии. Однако, несмотря на
его рассказ и приведенные доказательства, они не позволили
ему вернуться к Ганнибалу в Италию. Вместо этого Магона
отправили в Иберию, чтобы он развил успех братьев. После
всех сокрушительных побед, сказали ему советники, Ганни­
бал справится с римлянами и без него.

*

*

*

Осень после Канн прошла в странном угаре обжорства,
словно битва дала начало огромному пиршеству, на котором
каждый выживший участник спускал без жалости свои бо­
гатства, пил, кутил и куражился. Карфагенская армия по­
качивалась на приливной волне эйфории, и хорошие новости,
приходившие почти еженедельно, только усиливали безудерж­
ное веселье. Первым большим муниципальным городом, при­
знавшим их власть, стала Капуя. Эта столица Кампании име­
ла старые счеты с Римом и давно обижалась на свое нерав­
ноправие. Горожане по общему согласию восстали против
Республики, но выставили Ганнибалу несколько условий.
Предупрежденные о мятеже римские чиновники, с их семь­
ями и свитами, были хитростью собраны в банях — якобы
для безопасности. Затем двери заперли на засов. Всех плен­
ников обварили паром и удушили до смерти едким дымом.
Уцелевших римлян выволокли из домов на улицы и забили

Гордость Кар Ф агена

467

камнями. Таким образом, жители Капуи окропили свой союз
с Карфагеном жертвенной кровью.
Выдвинутые ими условия включали в себя объявление
Капуи независимым городом, не подчиненным Риму и нахо­
дящимся вне юрисдикции Карфагена. Этот пункт показался
Ганнибалу слиш ком наглым, но он посчитал неразумным
отклонять такой подарок судьбы. И тогда другие города по­
следовали примеру Капуи. Калатия и Ателия перешли на его
сторону. На юге взбунтовались племена гирпинов, лаканов и
брутиев. Лигурийские наемники с северо-запада Италии со­
гласились сражаться за плату в карфагенской армии. В отли­
чие от своих галльских соседей, они имели легкое телосло­
жение и быстрые ноги. Эти прекрасные копейщики шли в бой
в одних шерстяных туниках, которые они носили круглый
год независимо от сезонов и погоды. Чуть позже с севера при­
шла новость, доставившая Ганнибалу большое удовольствие.
После битвы при Каннах часть галльских бойев на крыль­
ях триумфа отправилась домой на север. Они увидели, что
Ганнибал действительно выполняет свои обещания. И они по­
несли эту новость своим соплеменникам — вместе с тюками
военных трофеев, снятых с мертвых римлян. Кроме драго­
ценностей и оружия, их груз состоял из фаланг пальцев, ушей
и зубов. Вернувшись в свои селения, они без труда убедили
соплеменников восстать против римлян, которые все еще
патрулировали их территории. Бойи всегда считались силь­
ным, гордым и воинственным племенем, но прежде они не
знали тактических хитростей и не умели координировать
свои действия. Теперь же среди них появились воины, кото­
рые поняли, как нужно бить римлян. Они научились плани­
ровать организованные атаки и были способны вдохновлять
людей и завоевывать их доверие.
Вскоре бойям стало известно, что римская колонна направ­
ляется к лесу, который они называли Литана. Галлы выбрали

468

Дэвид Энтони Д арем

для западни самую густую часть чащобы. Узкую тропу окайм­
ляли древние сосны — деревья большого обхвата и огромной
высоты. Бойи, вооружившись топорами и зубчатыми пила­
ми, приступили к работе. До прихода римлян они подпили­
ли сотни деревьев, которые держались теперь на тонких щеп­
ках. Тем не менее для постороннего взгляда лес выглядел
вполне обычным. Галлы, держа длинные мечи у ног, спрята­
лись в папоротнике рядом с подпиленными деревьями. Они
ждали условного сигнала.
Ничего не подозревавший Луций Постумий повел колон­
ну через лес. Под его командой находилось два легиона и не­
сколько союзных отрядов, собранных на побережье. Армия
насчитывала около двадцати тысяч воинов, но в лесу им при­
шлось растянуться в длинную цепь. Как только последние
римляне вошли в глубь чащи, галлы поднялись из укрытий
и начали валить самые дальние от тропы деревья. Для этой
цели у них имелись ваги и веревки, привязанные к стволам.
Некоторые деревья падали просто от сильных толчков. Они
валились на соседние подпиленные сосны, сбивали их и ру­
шили другие деревья — и так далее, пока две волны падав­
ших лесных гигантов не встретились в перекрестном хаосе.
Римляне оказались в центре этого лесоповала. Кроны де­
ревьев закрыли небо. Стволы давили людей и лошадей, раз­
бивали повозки в мелкие щепки. Воздух наполнился хвоей и
пылью, громким скрипом и гулкими звуками ударов. Пти­
цы взлетали вверх и неистово кружились.
Некоторым легионерам удалось уцелеть в этом ужасном
хаосе и выбраться из леса. Но они тоже погибли. Бойи ож и­
дали врагов на окраинах чащобы. Ошеломленные солдаты
выбегали на них и тут же, в наказание за свое изумление,
падали наземь, с рассеченными головами и торсами, словно
неуклюжие восковые фигурки. Галлы размахивали боль­
шими мечами и грандиозными широкими замахами сноси­
ли с плеч по несколько голов легионеров подряд. Консула По-

Гордость Кар Ф агена

469

стумия раздели догола и подвергли жестоким унижениям.
Затем бойи отрубили ему голову и сняли с нее скальп. Раз­
мягчив мозг едким отваром, они удалили его, затем позоло­
тили внутреннюю часть черепа и сделали из него жуткий пир­
шественный кубок для подношения вина своим богам.
Ганнибал выслушал бойских гонцов, рассказавших ему
эту историю, и отослал их обратно с похвалой и дарами. За­
тем он передвинул армию под стены Капуи, чтобы его люди
насладились в течение зимы тем комфортом, которого они не
видели годами. Некоторые из них вообще никогда встречали
такой роскоши. Здесь всего было вдоволь: богатая пища, мор­
ские деликатесы, вино, текущее рекой, теплые постели и
женщины, с радостью доставлявшие им удовольствия в об­
мен на деньги и военные трофеи. Командир позволил воинам
веселиться на улицах и в притонах города, а сам занял виллу
одного из своих богатых почитателей и начал создавать план
кампании грядущего года. Именно здесь, окруженный ле­
стью и изобилием, он получил письмо, сообщавшее ему об
уничтожении Сципионов в Иберии. И буквально через пару
дней к нему прибыл другой долгожданный посланник.
Лисент вошел в комнату и быстрым шагом направился к
столу. Ганнибал узнал его по длинным темным волосам, яст­
ребиным чертам лица и сильному подбородку. Он нисколько
не изменился. Увидев командира, Лисент остановился и при­
ветствовал его:
— Хвала богам, Ганнибал! Ты показал себя человеком сто­
летий! Твои победы надолго останутся в истории мира. По­
зволь мне больше не называть тебя смертным человеком. Ты
божество, явившееся к нам! Я склоняюсь перед тобой, твои­
ми детьми и детьми их детей.
Македонец склонился по пояс, затем коснулся одним к о­
леном пола, словно хотел упасть ниц. Ганнибал удержал его,
поднял за плечи и обнял, как друга. Он не планировал этот
жест, но энтузиазм посланника произвел на него впечатле­

470

Дэвид Энтони Д арем

ние. Знакомая внешность пробудила воспоминания о про­
шлой встрече. Как это было давно — в невинные дни, когда
вся итальянская авантюра жила лишь в смутных планах,
когда его окружали братья и живой Бостар.
— Значит, тебе понравилось? — с усмешкой спросил он.
— Да, но, что более важно, твои победы вдохновили моего
царя. Когда в присутствии Филиппа произносят фразу, к о­
торая начинается или кончается именем Ганнибала, он тут
же вскидывает голову. В твоем имени ему слышится похо­
ронный звон по Риму. Допустим, кто-то скажет: «Ганнибал
уколол палец о колю чку!», а он вскакивает на ноги и радостно
кричит: «Вы слышали? Ганнибал уколол палец о колючку!
Значит, Рим обречен на гибель!» Я привез тебе много предло­
жений от моего царя, но сначала дай мне выпить. Командир,
ты не поверишь в те трудности, через которые я прошел, что­
бы добраться до тебя. Дай мне воды, и я продолжу рассказ.
Под водой македонец, естественно, подразумевал вино.
Ганнибал пил очень редко, но жажда Лисента заразила его.
Компания грека была приятной и комфортной. Он сидел, пил
вино и слушал его рассказ с веселым блеском в глазах.
Лисент поведал ему, как у побережья Писены на корабль
обрушился шторм. Судно едва не затонуло. Край палубы по­
гружался под воду почти при каждой волне. Трюм заполни­
ла вода. Они уцелели лишь благодаря патрульному кораблю
из Салапии, который взял их корабль на буксир. Делегация
провела в местной крепости пять дней, пока магистрат вы яс­
нял цель их путешествия. К счастью, они везли с собой фаль­
шивые письма, выражающие дружеские чувства Филиппа к
сенаторам Рима. Чистая чушь о готовности помогать римской
армии. Тем не менее эти письма успокоили магистрата, и он
позволил им следовать дальше. Однако корпус их судна не­
щадно протекал. Осознав опасность, они попытались добрать­
ся до суши, но наскочили на риф, потеряли корабль и были
буквально выброшены волнами на берег.

Гордость Кар Ф агена

4 71

— Та ночь показалась нам воистину черной, — печально
произнес Лисент.
Какое-то время он молча потягивал вино из кубка. Не­
сколько струек, скользнув по его бороде, забрызгали нагруд­
ную пластину, но он не стал придавать этому значения, слов­
но считал, что некий беспорядок во внешности вполне позво­
лителен для выражения искренней радости. Утолив жажду,
он продолжил рассказ о долгом путешествии: о том, как они
разбились на небольшие группы, как скрывались в лесу и
дважды крали лошадей. Однажды ему довелось проехать в
телеге торговца, но остальную часть пути он провел на но­
гах, шагая от заката до рассвета. В итоге он все-таки добрал­
ся до места, где сидел сейчас.
— Вот так я к тебе и попал, :— сказал Лисент. — Позволь
повторить, что мой царь глубоко впечатлен твоими успеха­
ми. Ты возвел себя в ранг великих людей.
— А ты удостоил меня большой чести, Лисент Македон­
ский.
Грек небрежно взмахнул рукой и ответил, что лишь кон­
статирует истину. Затем он нахмурился и перевел взгляд со
своих израненных рук на лицо командира.
— Я вижу, что слухи оказались верными, — сказал он серь­
езным голосом. — Эта война взяла с тебя свою долю. Мне по­
нятны такие потери, мой друг. Пусть Рим не причинит тебе
больше вреда...
Ганнибал кивнул.
— Хорош о, вернемся к делу. Я приехал, чтобы предложить
тебе договор о сотрудничестве меж ду нашими народами.
Филипп хочет, чтобы римский кнут покинул Адриатику.
Македония объединится с тобой против Рима. Мы начнем
сражаться в Греции, но затем перенесем войну сюда. Весной
следующего года мой царь высадится на итальянском берегу
с двумя сотнями кораблей. Этого хватит, чтобы римляне об­
мочили свои колени.

472

Дэвид Энтони Д арем

Услышав обещание Лисента, Ганнибал так обрадовался,
что не нашел даже слов для ответа. Перед внутренним взо­
ром командира появился огромный флот боевых кораблей, и
от этого зрелища его пульс забился чаще. Отдельные части
великого плана начинали собираться вместе.
*

*

*

После того как Сапанибал увидела Имаго Мессано в полу­
обнаженной компании Хада и Ханнонов, она посчитала его
предателем. Он, в свою очередь, старался убедить ее, что попрежнему поддерживает сторону Баркидов. По карфаген­
ским обычаям, она не могла прогонять его, когда он прихо­
дил к ней в гости, и Мессано раз за разом доказывал ей свою
преданность со страстью человека, спорившего перед сове­
том. Он говорил, что вынужден проводить свое время в ком ­
пании этих подлецов. Он не может поступать иначе, по­
скольку они являются представителями правящего класса.
Помимо обсуждения военных тем, он ведет с ними разнооб­
разные коммерческие дела. Его приглашают для решения
многих вопросов. Причем, он не раз расшатывал укоренив­
шиеся мнения, основываясь на намеках или предвидениях
некоторых религиозных деятелей. Убеждать советников луч­
ше всего в вечерние часы, когда их языки развязываются от
вина и увеселений. Для достижения своих целей Имаго под­
держивает тесные отношения с Хадом, так как недруги гла­
вы совета не получают доступ к важной информации. Но все
эти факты не меняют убеждений его сердца. Он никогда не
поступался ими.
Сапанибал слушала его с прищуренными глазами. Она
говорила Имаго, что он опытный политик и всегда может
поступать так, как считает нужным. Однако ему больше не
следует ожидать ее полного доверия. Она не может скрывать
от него своих чувств независимо от того, как он воспримет ее

Гордость Кар Ф агена

471

гнев. Мессано вертелся, как уж на раскаленной сковородке.
Это нравилось ей. Вежливо и осторож но споря, она получала
от него кое-какую информацию. Нечто подобное случилось
летом через год после битвы при Каннах. Имаго выдал Сапанибал тайну, не подлежащую публичной огласке, так как эта
новость могла подорвать светлый образ Ганнибала, слож ив­
шийся на родине. Кроме того, он спасал ее семью от вполне
возможных пересудов и предвзятых мнений. Скандал мог по­
лучиться немалый.
После его предполагаемого предательства Сапанибал встре­
чалась с Имаго не во внутреннем саду, а в гостевой комнате,
где стояло несколько куш еток. Это был тусклый зал с торж е­
ственным убранством, замороженный и мрачный. Высокие
колонны возвышались, как безмолвные солдаты. Свет от фа­
келов перемещался между ними, создавая тревожные тени.
Имаго раздражала формальность их встреч, но он принимал
ее с выражением покорности, которое явно намекало на его
нежелание выносить столь неприветливое отношение беско­
нечно долго.
— Этим утром я услышал не очень хорош ие новости, —
сказал он. — К нам пришло донесение из Рима... Твой брат
отправил туда командира карфагенской кавалерии Карфало.
С ним было несколько римлян, взятых в плен при Каннах.
Он хотел получить выкуп и организовать передачу пленен­
ных легионеров. Но сенаторы приняли его неохотно и позже
отказались от уплаты каких-либо денег. Они даже запрети­
ли семьям этих солдат выкупать их самостоятельно.
Сапанибал задумчиво посмотрела на Мессано. Ее волосы,
туго стянутые на затылке, натягивали кож у лба и придава­
ли ей молодую гладкость, хотя черты лица становились от
этого излишне неподвижными и обретали сходство с маской.
— Как умно, — сказала она. — И в то же время глупо.
Имаго на всякий случай кивнул, но до конца не понял, что
она хотела сказать.

474

Дэвид Энтони Д арем

— На тех солдатах нет позора, — произнес он важно.— Им
просто не повезло, что они имели глупого военачальника,
приведшего их к поражению. По карфагенской традиции
таких генералов распинают на крестах, а воинов выкупают у
врагов. Но Рим не поступает подобным образом. Поэтому они
из чистой досады отвергли тысячи солдат. Какой странный
народ! Услышав донесение, Хад заявил, что это еще раз до­
казывает безуспешность действий Ганнибала.
— А что он понимает в войне? — проворчала Сапанибал. —
Сегодня он называет черное белым, а завтра — белое черным.
Это по его приказу Магон отправился в Иберию, а не в Ита­
лию к Ганнибалу. В следующем письме я посоветую брату
просить у совета только то, что противоречит его желаниям,
и тогда старейшины из ненависти к нему начнут действовать
разумно.
Имаго рассеянно сжал зубами заусенец на ногте и оторвал
его. Такое поведение выглядело слишком грубым для такого
благородного человека. П охоже, он и сам заметил это. Сплю­
нув кусок кожи на ладонь, он прикрыл его другой рукой.
— Странно, что ты всегда злишься не на римлян, а на сво­
их соотечественников.
— Я не могу повлиять на римский Сенат, поэтому берегу
злость для тех, кто близок к моему родному дому. Ты хотел
еще что-то сказать? Или мы можем завершить нашу беседу?
— Да, есть серьезная тема. И очень важная...
Имаго придвинулся ближе к ней и сел на край дивана. Его
пятки подергивались, как у мальчишки, который спешил
куда-то. Он повернул ладони вверх и протянул их к Сапани­
бал, указывая на свою открытость перед ней.
— Дело связано с твоей семьей. Точнее, с женой Ганни­
бала...
Он замолчал, но Сапанибал «подстегнула» его:
— Продолжай.

Гордость Кар Ф агена

475

Слушая слова Имаго, она сохраняла свой строгий вид и
ничем не показывала, что его история задевает ее до глубины
души. Только веки немного дрожали. Ей не хотелось верить
советнику, но, несмотря на бесстрастный вид, Сапанибал по­
нимала, что он говорит ей правду.
Через некоторое время они направились к передней две­
ри. Мессано замедлил шаг и прошептал:
— Сапанибал, когда же я смогу назвать тебя моей люби­
мой? Ты знаешь, как я этого хочу. И ты слишком мудра, что­
бы я скрывал от тебя свои желания. Не будь со мной так х о ­
лодна. Я взрослый мужчина с большими возможностями. Моя
любовь к тебе объясняется лишь тем, что я нашел в наших бе­
седах ту глубину, которую никогда не испытывал в общении с
другими женщинами. Не избегай меня, Сапанибал.
Они остановились на краю двора. Слуга отделился от сте­
ны — во всяком случае так показалось им обоим — и подо­
шел поближе, готовый сопроводить гостя к воротам. Сапа­
нибал ничего не ответила на последние слова Мессано. Она
лишь прошептала:
— Спасибо за новость, которой ты поделился со мной. Я бу­
ду действовать так, как выгодно моему народу. Прощай.
Имаго снова попытался повторить ей последние фразы,
наполняя их эмоциями, которые более подходили бы поэту.
Лицо Сапанибал оставалось бесстрастным. Ничто в ее чертах
не предполагало уступки в ответ на его признание. И все же,
когда он двинулся прочь, она коснулась пальцами его пред­
плечья. Мессано повернулся, словно хотел спросить о чемто. Но она уже уходила, проклиная себя за этот жест.
Ей трудно было проверить сведения Имаго. Государствен­
ные законы и обычаи не позволяли аристократкам вести дела
с торговцами и моряками. Но у нее не оставалось выбора. Она
не хотела вовлекать Мессано в решение своих проблем. С дру­
гой стороны, Сапанибал не могла довериться прислуге. А во­

476

Дэвид Энтони Д арем

прос был спешным и не терпел отлагательства. Она накину­
ла на голову капюшон и вместе с полуголым рабом отправи­
лась в город. Она специально выбрала для своего сопровож ­
дения самого сильного евнуха с впечатляющей мускулату­
рой и грозным видом. Миновав толпу торговцев, рабов и
ж ивотных, нагруженных тюками и ящиками, они подошли
к докам, где на прибрежных камнях стояли корзины с ры­
бой. Воздух был наполнен густым запахом гнили.
Имаго указал ей примерное время, когда корабль, отправ­
лявшийся в Капую, собирался отплыть из карфагенской га­
вани. Он сообщил ей название судна и имя капитана, кото­
рый согласился принять необычных пассажиров. Расспросив
двух-трех моряков, Сапанибал нашла и корабль, и капита­
на. Последний оказался довольно симпатичным мужчиной.
У него была ухоженная борода советника, сильный подборо­
док и широкая улыбка с полудюжиной выбитых зубов. Са­
панибал встретилась с ним перед угольным складом. Она не
стала называть себя, но ее осанка подсказала капитану, с кем
он имеет дело. Сапанибал велела ему отказаться от пассажи­
ров. Чтобы его помощь не осталась без награды, она удвоила
сумму денег, которую он уже получил. За это она потребова­
ла оказать ей одну услугу.
Сам корабль был вполне современным судном. Корпус и
палуба блестели цветом белой кости, серебрившимся под бе­
зоблачным небом в соленых брызгах волн. Корабль имел не
только парус, но и отверстия для весел, а также лавки, хоро­
шо отполированные ягодицами гребцов. На корме распола­
галась каюта для пассажиров — небольшое строение, сбитое
из тонких досок. Оно крепилось веревками к большим дере­
вянным кольям, торчавшим из палубы. Чтобы открыть раз­
бухш ую дверь, капитану несколько раз пришлось дернуть за
деревянную скобу. На полу внутри крохотной отсыревшей
комнаты валялись мотки веревок, куски бревен и непонят­
ные обломки.

Гордость Кар Ф агена

477

Заметив отвращение на лице Сапанибал, капитан со вздо­
хом заметил:
— Она не просила многого. И я ничего не обещал. Можете
оставаться здесь, сколько хотите.
Он ощерился и добавил:
— Только не слишком долго. Я скоро отплываю. Если вам
ничего не нужно в Капуе, то постарайтесь покинуть корабль
до выхода в м оре...
Сапанибал не удостоила его ответом. Она и евнух зашли в
каюту. Женщина села на какое-то подобие кровати, а раб
встал в стороне, пригнув голову под низким потолком. В этом
и заключалось ее условие. Она ожидала прибытия странных
пассажиров.
В каюте было жарко и душно как в бане, но вместо прият­
ного запаха здесь стояла отвратительная вонь. Чувствова­
лось, что недавно на корабле перевозили домашний скот.
Когда глаза Сапанибал привыкли к темноте, она рассмотре­
ла рисунки, нацарапанные на досках, — непристойные фан­
тазии моряков многих наций. Эти грубые сексуальные образы
изображали мужчин и женщин с преувеличенно большими
половыми органами. Основными мотивами поз были агрес­
сия и подчинение. Почему разум мужчин всегда фокусиро­
вался на такой неукрощенной грубости? Разве подобное об­
ращение соответствовало любви и вере женщин, нарисован­
ных на этих досках?
Она подумала о покойном муже. Судя по ощущениям, кол­
лекция образов затронула ее с удивительной силой. Она по­
чувствовала жар в нижней части живота и какое-то томле­
ние, похожее на ностальгию. Гасдрубал Красивый отличал­
ся от Имаго. Он был гораздо красивее и привлекательнее
советника: резкие и смелые черты лица, будто бы высечен­
ные быстрыми взмахами клинка на мягкой глине; живой и
красочный язык, способный убедить любого человека; улыб­
ка плавила холод отчуждения; ум искрился интригами; па­

478

Дэвид Энтони Д арем

мять хранила мельчайшие факты, словно библиотека свит­
ков. Сапанибал не могла соответствовать его уму. Рядом с ним
она выглядела глупой. И он лишал ее дыхания одним лишь
озорным подмигиванием.
По крайней мере, так все начиналось. После свадебного пи­
ра он отказался от претензий на любовь. Это была деловая сдел­
ка, заключенная для обоюдной выгоды. Он женился на Баркидах, а не на ней. Слова, с которыми он сватался к Сапани­
бал, перестали слетать с его уст. Гасдрубал все чаще избегал
ее. Он редко приходил в покои жены, а когда это случалось, то
насиловал ее — быстро, жестоко и отвернув лицо в сторону,
словно находил противным запах законной супруги. Она мно­
го раз видела его с другими женщинами. С ними он вел себя,
как изысканный любовник. Таких способов и поз она рань­
ше и представить себе не могла. Позже Сапанибал ограничи­
ла свое жизненное пространство двумя-тремя комнатами.
Однако Гасдрубал специально устраивал свои встречи со
шлюхами так, чтобы она видела их оргии. Он даже приводил
других женщин по ночам в покои жены и будил ее смехом,
стонами и похотливыми восклицаниями. Временами он рез­
вился подобным же образом с мужчинами. Тем не менее ему
удавалось отделять разврат от государственных дел. И он все­
гда был любимцем Гамилькара. После смерти отца ее муж
искусно и долго мстил иберийским племенам, а когда те взмо­
лились о пощаде, он задобрил их подачками и серебром. Не­
смотря на изощренные издевательства, он не позволял угас­
нуть любви Сапанибал и не давал ей вырваться из его пле­
на — даже теперь, через много лет после гибели.
Имаго Мессано не стал бы обходиться с ней, как Гасдру­
бал. Сапанибал знала и горевала об этом, потому что ей хоте­
лось ответить на его чувства своей любовью. К сожалению,
она не могла разорваться между двумя мужчинами. Юная
девушка в ней все еще любила мертвого развратника. Она попрежнему плакала ночами, вспоминая, как Гасдрубал Кра­

Гордость Кар Ф агена

479

сивый срывал ожерелья с ее шеи и надевал вместо них ж е­
лезный ошейник рабыни. Как она будет смотреть на Имаго в
постели? Куда спрячет свой страх? Возможно, он владел тем
ключом, который выпустил бы ее на свободу. Но что если он
просто добавит новые звенья в цепь, которую она носила на
своей душе?
Она рассеянно смотрела на непристойные рисунки, когда
услышала шум за дверью каюты. Сапанибал резко выпрями­
лась, сложила руки на коленях и скрестила ноги. Дверь с трес­
ком распахнулась и закачалась на кожаных петлях. В комнату
хлынул ослепительный свет. Сапанибал пришлось прикрыть
глаза ладонью. Затем она увидела фигуру, которая переступи­
ла порог и закрыла собой сияние солнца. Это была Имилце. У ее
бедра стоял сын, с изумлением наблюдавший за своей тетей.
Сапанибал поднялась на ноги и посмотрела в лицо моло­
дой матери. Она многое хотела ей сказать, но слова, как кам­
ни, упали куда-то в глубины ее сердца. Она выдержала взгляд
Имилце, передав своей строгостью то, что считала нужным
показать, а затем сказала:
— Пошли домой. На этом корабле нам больше нечего де­
лать.
Пройдя мимо Имилце, она положила ладонь на затылок
Маленького Молота, легким нажимом развернула его к две­
ри и вывела на палубу. Она склонилась к мальчику и завела
никчемный разговор, ощущая за спиной могильный холод.
Ужасное молчание Имилце, бледность на ее лице, краткость
собственных слов и малость того мгновения, которое потре­
бовалось, чтобы разрушить чужие планы, — все это не ослаб­
ляло удовлетворения Сапанибал от выполненного дела. Хотя
она заметила в себе и кое-что другое — злую радость оттого,
что Имилце не увидит возлюбленного мужа и тоже будет стра­
дать от одиночества.
Впрочем, она лишь выполняла свой долг, и ее поступок
был всем на благо. Имилце увидит мужа после войны, но не

Дэвид Энтони Д арем

4 8 0

раньше — по его, а не по ее усмотрению. Жена не должна тас­
каться за мужем по полям войны. Он либо вернется к ней,
либо не вернется. Когда-нибудь Имилце свыкнется с этой
мыслью.
*

*

*

Когда Публий Сципион услышал в Сенате весть о смерти
отца и дяди, к нему повернулись сотни лиц. В Иберии тво­
рился хаос, а Рим был озабочен своими проблемами, поэто­
му новость потребовала многих уст и достигла его лишь че­
рез несколько месяцев. Ему хотелось вскочить со скамьи и
схватить гонца за горло, назвать его лжецом и потребовать,
чтобы он привел доказательства провозглашенной смерти. Но
Публий не мог опозорить отца такой вы ходкой. Ему при­
шлось сжать челюсти и выслушать все без содрогания. Ста­
раясь не выдавать своих эмоций, он встал и напомнил залу
подвиги обоих героев.
Позже, вбежав в дом отца, он упал на колени в центре внут­
реннего дворика, сжал голову руками и заплакал. Вокруг него
на стенах висели восковые образы его прославленных пред­
ков. Лица были скрыты под фасадами миниатюрных храмов.
На каждом образе имелась табличка с подробным перечнем
достижений: офицерские чины, победы, общественные зва­
ния. Последний раз он видел отца именно здесь. Корнелий
по какой-то причине завел разговор о матери Публия, кото­
рая умерла много лет назад во время родов. Отец сказал, что
эта женщина по-прежнему важна для него. Он знал, что лю ­
бил ее недостаточно — не так, как хотел. Он восхищался ею,
словно греческий поэт своей музой. Но если бы она жила до
сих пор, он превратился бы в абсурдного романтика. Сенато­
ры назвали бы его изнеженным мужчиной, порабощенным
любовью к женщине. И они были бы правы. Вот почему Ф ор­
туна забрала ее от него в тот день, когда родился сын.

Гордость К арфагена

481

— Только не смотри на меня так, — добавил Корнелий. —
Ты уже взрослый, чтобы горевать о сиротской доле. Твоя мать
так сильно хотела твоего рождения, что, когда роды пошли
неправильно, она упросила хирурга вскрыть ей живот. Наши
жизни в этом мире только мимолетные события. Многие по­
ступки совершаются не по нашей воле, а ради чести семьи.
Возможно, боги позаботятся о моей судьбе и позволят мне
вернуться домой. А может быть, и нет. Не нам решать такой
вопрос. Поэтому я напоминаю, сын, что все мои дела, владе­
ния и заслуги переходят к тебе. Ты должен добавить к ним
свою долю и передать моим внукам гордый дух Сципионов.
Все мы звенья одной цепи. Я не сомневаюсь, что ты станешь
крепким звеном и сделаешь своих детей еще сильнее.
Это воспоминание взволновало Публия. Корнелий говорил
с ним так, словно предчувствовал свою смерть. Сын не пре­
зирал сентиментальность отцовских слов. Наоборот, он гор­
дился ими. Они укоренились в его сердце рядом с непоколе­
бимой верой в правоту Римской республики. Однако искрен­
ность отца огорчала его. Он не знал, сможет ли дожить до
подобной мудрости. Он гадал, сможет ли показать себя до­
стойным такого человека. И он не мог сказать наверняка, что
путь его жизни оправдает ту надежду, которую отец возло­
жил на него во время их последней встречи.
Ему не терпелось вернуться на поле боя, но заботы о набо­
ре рекрутов и обучении новых отрядов задержали его в Риме.
Все дни напролет он думал только о войне. До полуденного
зноя Публий муштровал солдат — бывших фермеров, рабов,
торговцев и наемников. Всвободное время он изучал хрони­
ки прежних войн и расспрашивал тех, кто уже пострадал от
хитрой стратегии Ганнибала. Он поглощал все, что слышал,
перерабатывая и переваривая сведения до тех пор, пока они
не превращались в ткань его сознания. Он держал свое мне­
ние при себе, но охотно выслушивал тех, кто мог дать ему
какую-то полезную информацию. Публий начал изучать обы16 Гордость Карфагена

482

Дэвид Энтони Д арем

чаи Карфагена. И, естественно, он часто размышлял о Ган­
нибале. Не бывает непобедимых людей, говорил он себе. Это
факт! Даже боги имели слабости. В юности он увлекался гре­
ческими легендами и теперь иногда вспоминал об эпохаль­
ном повествовании Гомера. Ахиллес был великолепным, сме­
лым и бесподобным воином, однако и он обладал уязвимым
местом. Ганнибал тоже должен иметь свою слабость. Должен.
Увлекаясь тренировками, Публий часто гонял своих сол­
дат по девять часов кряду. Сколько раз он вдруг понимал,
что вечернее солнце, удлиняя тени, уже садится за горизонт,
и что солдаты смотрят на него с нескрываемым изумлением.
Сколько раз лейтенант отводил его в сторону и напоминал ему
о времени дня. Другие офицеры не одобряли его рвения и го­
ворили, что даже на войне римлянин должен оставаться рим­
лянином. Он не должен забывать о распорядке дня: первая
половина для работы, вторая — для отдыха.
Отвлекаясь от размышлений, Публий постоянно поражал­
ся тому, что естественный ход жизни оставался неизменным.
Спеша на Форум ранним вечером, с мыслями о жестоких сра­
жениях, он с неодобрением поглядывал на своих соплемен­
ников. Сам Публий неизменно носил тогу, но горожане по
вечерам одевали яркие туники — красные, желтые, голубые,
с золотыми вышивками — или плащи с капюшонами, кото­
рые недавно вошли в моду. Незамужние женщины спешили
на карнавальные зрелища. Солдатские вдовы алчно погля­
дывали на торсы и ягодицы молодых мужчин, о чем-то шеп­
тались со служанками и хихикали, как девочки. Воздух ож и­
вал от звуков веселья. Повсюду слышались песни и шутки.
Запах жареных колбас сменялся ароматом медовых печений.
Вокруг царило томление, толкавшее каждого к чревоугодию,
похоти или покою.
Он проводил вечера с Лаэлием — его товарищем по ору­
жию. Они обсуждали планы на будущее и говорили о войне.
Публию нравились такие моменты. Он находил в них стран-

Гордость Кар Ф агена

487

ную радость. Лаэлий был единственным человеком, которо­
му он мог доверить свою печаль. Публий не понимал, как
жители Рима могли предаваться мелким удовольствиям.
Почему они все забыли? Неужели они потеряли гордость?
Или их ввели в заблуждение? А может быть, в этом и прояв­
лялся римский дух? Люди не имели выбора, кроме того, что­
бы жить, пока они не встретят смерть. Так было всегда. Воз­
можно, горожане Рима — проститутки, страстные матроны
и накачанные вином сенаторы — знали истины жизни луч­
ше, чем он. Возможно, в этом и была великая мудрость, ка­
завшаяся глупостью.
Помимо всего перечисленного имелись другие моменты, в
которых Публий не находил ничего достойного. Например,
Теренций Варрон по-прежнему пользовался уважением Се­
ната. Ни на одном человеке в истории Рима не лежала ответ­
ственность за смерть стольких римских солдат, но это, каза­
лось, никого не тревожило. Публий не обвинял его публично,
потому что знал, что римляне судят человека за ошибки лишь
тогда, когда сами страдают от них. С другой стороны, вина за
поражение была возложена на тысячи солдат, окруженных
Ганнибалом при Каннах. Их настолько презирали, что Сенат
отказался выкупать плененных воинов и запретил родне пла­
тить за них деньги африканским захватчикам. Считалось, что
они заслуживали мук во вражеском плену. Публий, избежав­
ший позора, уважал этих солдат. Никогда прежде государ­
ство не бросало стольких воинов на произвол судьбы.
Со временем некоторые из них вернулись домой. Не полу­
чив за пленных выкуп, Ганнибал отпустил солдат на свободу
и позволил им пройти через всю страну, не желавшую боль­
ше им помогать. Многие рассматривали это милосердие как
глупость, но Публий видел здесь разумное решение — удар,
нацеленный в сердце нации. С другой стороны, он презирал
позицию сенаторов. Они отправили вернувшихся солдат на
Сицилию, чтобы они служили Риму на чужой земле и не ос16*

Дэвид Энтони Д арем

484

корбляли глаз горожан своим позором. Невероятный идио­
тизм! Публий знал, какой стыд испытывали эти люди. Они
могли бы стать героями последующих сражений. Кто боль­
ше них доказал свою храбрость? Любой воин, уцелевший при
Каннах, видел смерть в лицо — тот ад, который не походил
ни на что иное в памяти людей. Несмотря на осуждение сена­
торов, горечь поражения связала их вместе, породив особое
братство между ними.
На Иды нового года он произнес в Сенате речь. Призвав к
уважению отца, Публий попросил благословить его на рат­
ные подвиги.
— Сограждане, — сказал он громко, — если вы цените
память о погибших братьях Сципионах и называете их геро­
ями нации, то выполните мою просьбу. Позвольте мне отпра­
виться в Иберию и занять место отца. Он оставил там неза­
конченное дело, которое я хотел бы завершить.
Зал притих на несколько мгновений. Затем сенаторы при­
ступили к обсуждению вопроса. Некоторых смущала юность
Публия. Другие полагали, что ему не следовало жертвовать
собой из-за траура по отцу. В Иберии собралось несколько
вражеских армий, и большинство политиков склонялось к
мнению, что Рим должен отказаться на время от этого полу­
острова. Впрочем, особы х возражений не было. Зная, что
никто другой не захочет подобного назначения, сенаторы со­
гласились удовлетворить желание молодого человека. Они не
могли предоставить ему большую армию. Ресурсы государ­
ства не позволяли такой щедрости. Между тем перед ним сто­
яла грандиозная задача. Но если он сам того хотел...
* * *
Сапанибал ни разу не заикнулась о попытке Имилце уп­
лыть в Италию. Она не осуждала ее за глупость и не расска­
зывала ей, как узнала о плане побега. Это молчание стало для

Гордость Кар Ф агена

48$

Имилце еще большим укором. Конечно, идея побега была
абсурдной. Она сама не могла объяснить себе, что на нее на­
шло. Просто она узнала, что Ганнибал зимует близ Капуи, и
ей захотелось отправиться к нему. Но какая судьба ожидала
бы их с сыном, если бы она инкогнито прибыла в чужезем­
ный порт? Как принял бы их Ганнибал? Узнал бы он ее? Или
она его? А что случилось бы, если бы ее схватили римляне?
Имилце по-прежнему считала Сапанибал жестокосердным
существом. Однако по прошествии нескольких дней она нача­
ла чувствовать себя в долгу у этой женщины. В семье, с кото­
рой она породнилась, ей приходилось завоевывать одобрение
каждой родственницы. Она не привыкла к такому унижению.
По ее личному мнению, многие карфагеняне вообще не име­
ли права осуждать других. Любое движение их рук выдава­
ло жадность. Гримасы губ отражали похоть. Языки говори­
ли об их ненадежности, а за трепетом век проглядывала ме­
лочность умов. Но у женщин Баркидов все было иначе. Каждая
из них казалась ей островом спокойствия. Дисциплинирован­
ная Сапанибал беззаветно служила своей семье и демонстри­
ровала родовую честь при любой возможности, которая была
доступна для женщины их класса. Даже Софонисба, болтуш­
ка и сплетница, обладала силой воли, необычной для ее воз­
раста. А Дидобал вообще поражала Имилце каждым своим
движением, каждым сказанным или невысказанным словом,
каждым жестом и взглядом, наклоном головы и трепетом ноз­
дрей. Их встречи по-прежнему сохраняли церемониальную
напряженность, и в разговоре с ней мать клана обычно про­
износила лишь полдюжины фраз — тот минимум, который до­
пускался вежливостью.
Ранней весной, когда пошли дожди, Имилце заслужила
честь расчесывать волосы старой женщины. Ее обучали это­
му искусству с тех пор, как она приехала в Карфаген. Слож­
ность местных причесок оказалась для нее открытием. Она
слышала, что южные народы судили по прическам о социаль­

486

Дэвид Энтони Д арем

ном положении и влиятельности людей. Каждый нечетный
день недели она приходила в покои Дидобал — небольшую
комнату, стены которой были увешаны слоями цветастых
тканей. Неизменно теплый воздух помещения наполняли
запахи благовоний. Имилце боялась здесь даже пошевелить­
ся. Вдоль стен по несколько рядов стояли масляные лампад­
ки. Это множество крохотных огней создавало ровное сияние.
Однажды, переступая их, Имилце подпалила платье. А в дру­
гой раз, сделав неверный шаг, она сбила ногой две лампады.
К счастью, служанкам, вбежавшим с мокрыми простынями,
удалось затушить огонь. Дидобал никак не комментировала
промахи Имилце.
Однажды утром через пару недель после неудачного по­
бега Имилце вновь пришла в покои свекрови. Она начала
расчесывать густые и темные волосы Дидобал, просеивая ло­
коны между пальцами — от макушки и вниз. Эти локоны не
рассыпались вяло по плечам, каждая прядь обладала пружи­
нистой силой. Имилце отмеряла их пальцами и разделяла на
полоски. Ей помогала служанка. Некоторые пряди она ок ­
ропляла ароматным маслом с корицей, другие посыпала
крапинками серебра, в третьи вплетала ленточки водорос­
лей. Сегодня она придавала волосам свекрови традиционную
форму «бюста Элиссы». Тугие косы лежали ниже затылка
полукругом, выстраивая платформу, к которой крепился зо­
лотой шлем. Спереди он держался на двух загнутых дугах
из волос.
Чтобы заполнить неловкое молчание, Имилце, как и преж­
де, завела разговор. Слова изливались из нее по собственно­
му желанию: замечание о слишком высоком уровне воды в
оросительных баках; воспоминание о сне, который она виде­
ла прошлой ночью; оставшийся без ответа вопрос о судьбе ву­
али мудрой Танит — любимом атрибуте богини. И затем, не
зная, что еще сказать, она пожаловалась на тоску о муже.
Это нечестно, сказала Имилце, что Ганнибал сражается так

Гордость Карфагена

487

далеко, что он не может вернуться на зимний сезон, как все­
гда поступали солдаты на протяжении всей истории.
Дидобал прочистила горло и посмотрела на служанку.
Девушка отступила на шаг, повернулась и ушла. Другие слу­
жанки последовали за ней. Они скрылись за складками тка­
ни на стенах — бесстрастные лица, потупленные взоры, гла­
за, как у каменных статуй. Дидобал прогнала их одним взгля­
дом. Имилце испугалась, что старая женщина велит ей уйти,
но та вдруг спросила ее:
— Ты так сильно любишь моего сына?
— Да, — ответила Имилце.
— И ты считаешь, что, кроме тебя, никто из женщин не
любил и не любит так сильно своего супруга?
— Мне трудно говорить о том, что чувствуют другие жен­
щины. Но я любила Ганнибала всегда!
— Судя по твоему тону, ты полагаешь, будто я ничего не
смыслю в этом деле. Думаешь, ты единственная была влюб­
лена в своего мужа?
— Нет, я не это хотела сказать...
— Когда мы впервые встретились, я не знала, как отно­
ситься к тебе, — произнесла Дидобал. — Ты не вызывала у
меня доверия. Прости меня, но матери трудно видеть, как сын
отдает свою любовь другой женщине. Мать всегда хочет ос­
таваться первой: первой маткой, первым дыханием между
зубов, первой беспричинной любовью...
Женщина медленно повернула голову, вытягивая густые
локоны из рук Имилце. У нее были большие глаза, желтова­
тые белки, с сеткой вен, и темно-коричневые радужки, кото­
рые в этот момент выглядели почти черными.
— Надеюсь, ты понимаешь меня, — добавила она.
Дидобал снова повернулась, показав невестке свой про­
филь.
— Вот почему я принимала тебя настороженно и наблю­
дала за тобой. Конечно, все это постыдно. Стоило тебе что-то

488

Дэвид Энтони Д арем

сделать в Карфагене, как мне тут же докладывали об этом.
Почему я так поступала? Потому что человек раскрывает себя
не через слова, а через сумму поступков, совершенных за ка­
кое-то время. Мне хотелось знать, вошла ли ты в мой дом изза богатств? Заботишься ли о судьбе мужа? Уважаешь ли тра­
диции его народа наедине с собой? Участвуешь ли в развле­
чениях, которые наш город предлагает знатным женщинам?
Не жеманничаешь ли под взглядами влиятельных мужчин?
Прости меня, но я беспокоилась о чести нашей семьи.
Имилце попыталась продолжить свою работу. Она встави­
ла заколку, чтобы удержать уже заплетенные косы на месте,
затем взяла гребень из слоновой кости и начала расчесывать
оставшуюся копну верхних волос, спутанных предыдущей
укладкой. Постепенно, пока Дидобал говорила, она замедли­
ла движения и, наконец, замерла с гребнем в руке. Ее побе­
левшие пальцы сжались на инкрустированной жемчугом ру­
коятке. Откуда у ее свекрови такой набор вопросов, думала
Имилце. Она не могла представить себе, какие ответы Дидо­
бал получила в ходе своего расследования. Все это время за
ней наблюдали! Теперь многое становилось понятным. Вот
почему ее побег оказался неудачным. За ней все время сле­
дили...
— Гамилькара тоже было нелегко любить, — продолжи­
ла Дидобал. — Они с Ганнибалом одной и той же породы. Мы,
женщины, живущие с таким огнем, благословенны и прокля­
ты. И знаешь, у нас с тобой есть сходство. Во время войны с
наемниками я не могла пережить разлуки с мужем и совер­
шила поступок, от которого ты, с великой мудростью, отка­
залась. Когда мой супруг оттеснил наемников в пустыню, я
поехала к нему. Мне довелось попасть в его лагерь через два
дня после битвы под Малым Лептисом. Гамилькар победил,
но я никогда не видела его таким — покрытым кровью и гря­
зью, с покрасневшими глазами и шелушащейся кожей, как
будто он побывал в огне. Я думала, он рассердится. Но Га-

Гордость Карфагена

489

милькар не сказал ни слова. Он набросился на меня, словно
лев. Такого не было в наших прежних отношениях. Он взял
меня, как шлюху. Муж вообще не разговаривал со мной, не
выражал ни ласк, ни доброты ко мне. Он испачкал мое тело
чужой кровью — красками войны.
Все казалось ужасным, Имилце. Но той ночью я подума­
ла, что если во время кампании мой муж настолько груб, то я
просто обязана быть с ним, чтобы вывести его из этого состо­
яния. На следующее утро он взял меня за руку и повел к краю
долины, где проходило сражение. Гамилькар показал мне
поле боя и провел меня по высоким холмам из человеческих
тел. Имилце, моли богов о том, чтобы никогда не увидеть по­
добного зрелища. Трупы лежали на жаре три дня. Раздувши­
еся тела сотрясались и выпускали газы, словно жизнь попрежнему обитала в них и проявлялась в спазматических
движениях. Некоторые из трупов взрывались, будто в них
кипела жидкость. Меня тошнило от чудовищных запахов.
Прожорливые птицы, наглые, как демоны, затемняли небо.
Стервятники с длинными шеями слетались со всех направ­
лений.
Однако это было только начало. Я провела неделю рядом с
мужем, в течение которой он заставлял меня наблюдать за
казнями пленных. Они несколько дней распинали захвачен­
ных наемников. Кое-кого из воинов отпускали на волю, от­
рубив им руки. Некоторым отсекали ноги по лодыжки. Их
бросали в пустыне на съедение гиенам. Иных ослепляли.
Кому-то отрезали языки. Кого-то кастрировали или заталки­
вали в клетки к пойманным львам. Война оказалась страш ­
нее всех моих ожиданий, а Гамилькар, мой супруг, вел себя
как варвар. Я до сих пор вижу кошмарные сны с теми уж ас­
ными картинами. И сейчас, где-то на другом поле боя, все
это снова повторяется. Наши возлюбленные становятся па­
лачами или жертвами. Вот почему я решила больше не тре­
вожить мужа. С тех пор я не вмешивалась в его дела. Мне

490

Дэвид Энтони Д арем

было ненавистно то, что он заставил меня увидеть. Наверное,
я никогда не пойму, как такой благородный человек мог со­
вершать подобные действия. Из-за этого я провела большую
часть жизни вдали от него. Моя любовь не угасала, но мне
больше не хотелось оставаться рядом с ним на длительное
время.
Не знаю, Имилце, поймешь ли ты мои слова, но я не сове­
тую тебе отправляться к мужу на войну. Не стремись понять
его. Принимай супруга в мирные дни, когда он в твоих руках
и смотрит на сына с любовью. Так будет лучше. Иначе, если
ты узнаешь о войне слишком много, ты начнешь ненавидеть
своего супруга. Мне бы не хотелось, чтобы ты разочаровалась
в моем сыне.
— Такого никогда не случится, — прошептала Имилце.
— Тогда сохраняй свою неосведомленность. Пусть глупо­
сти мужчин останутся для тебя таинственной загадкой.
— Вы считаете, что они ничего не стоят?
— Ничего не стоят? — скривив губы, переспросила Дидобал. — Нет, я бы так не сказала. Мир растет на борьбе су­
ществ, обитающих в нем. Как пища питает тело силами, так
и войны питают богов. Одно земное создание должно господ­
ствовать над другим. Я не хочу, чтобы нашу страну исполь­
зовали, словно рабыню, поэтому ежедневно молюсь о победе
сына. Что еще мы можем сделать? В день, когда эта война
закончится, в каком-то месте начнется новая бойня. Ужас­
ное правило, но так было всегда. И у нас нет причин думать,
будто что-то изменится.
— Значит, мы никогда не сможем жить в мире?
— Да, пока не умрут боги, — сдержанно ответила Дидобал.— А мы обе знаем, что они бессмертны. Боги всегда най­
дут способ, чтобы заставить нас танцевать перед ними. Вот
что означает рождение во плоти. Воистину, Имилце, я чув­
ствую, что боги недовольны этой войной. Не знаю, что про­
исходит, но беда надвигается на нас, как шторм, идущий с

Гордость Кар Ф агена

491

севера. Небеса предрекают бурю. Давай помолимся за всех
моих сыновей.
Дидобал опустила ладонь на запястье снохи. Имилце по­
чувствовала, как пальцы женщины, украшенные множ е­
ством перстней, сжались на ее руке. Это давление вызвало в
ее уме образ гиганта и маленькой девочки.
— Прости мою прежнюю хитрость, — сказала Дидобал. —
Ты мне нравишься, дочка.
* * *
Публий вывел из Остии флот, перевозивший десять тысяч
пехотинцев и тысячу кавалеристов — ту малость, которую
Рим выделил ему на этот год. Едва солдаты ступили на твер­
дый грунт в порту Эмпорий, он начал восстанавливать их
силы, истощенные путешествием. Присоединив к своей ар­
мии уцелевшие остатки местных легионов, он покинул гре­
ческий город. Ему не хотелось искуш ать притомивш ихся
воинов дешевыми соблазнами. Молодой консул разбил лагерь
вблизи Таррако и приступил к сбору полезных сведений.
Прежде он никогда не был так занят делами и не управлял
таким количеством людей. Каждый момент дня и ночи бро­
сал свой вызов, и ему приходилось нести полную ответствен­
ность за жизни солдат. Он знал, Рим слишком далеко, чтобы
он мог полагаться на чье-то руководство. Отныне иберийская
кампания возлагалась на него, и только он отвечал за буду­
щие победы или поражения. Лишь постоянная активность
не давала ему задуматься о шаткости его позиции и важнос­
ти миссии, которую он выполняет.
За семь дней Публий направил приглашения всем племен­
ным вождям, уже признавшим власть Рима, и даже некото­
рым из тех, кто пока поддерживал союз с Карфагеном. При­
бывающие делегации выказывали различную степень энту­
зиазма. Многие приезжали с жалобами, а не с обещаниями —

492

Дэвид Энтони Д арем

с явной тревогой и скептическим отношением к такому мо­
лодому лидеру. Неужели у Рима не осталось опытных гене­
ралов? Почему к ним прислали мальчишку, у которого грудь
едва поросла волосами? На что он рассчитывал там, где его
отец и дядя потерпели неудачу, — особенно теперь, когда си­
туация стала еще хуж е? Корнелий и Гней были опытными
командирами, с многолетним воинским стажем, с двумя ар­
миями и силами союзников. Но их уничтожили. Теперь, по­
сле того как Магон Барка прибыл с пополнением, в Иберии
действовали три карфагенские армии. Они прокатывались по
стране, как грозовые облака, бросая молнии возмездия на
прежних предателей. Ганнон приколотил вождя ваккеев к
кресту и отправил пятьсот его юных соплеменниц в Новый
Карфаген в качестве наложниц. Гасдрубал выжег дотла зем­
ли вдоль Тагуса от гор до самого моря, порабощая племена,
уничтожая деревни, подчиняя их лидеров с презрительны­
ми плевками, на которые карфагенские генералы были боль­
шие мастера. Магон обложил южные племена новой данью.
Он собирал огромную армию, похож ую скорее на орду, и го­
товил ее для похода на Рим. Учитывая все эти обстоятель­
ства, посланники племен просили Публия дать им гарантии,
что новая римская армия не будет разбита и не сгинет со све­
та, как их несчастные предшественники.
К своему удивлению, Публий довольно спокойно смотрел
в эти настороженные глаза. Пока переводчики выслушива­
ли сообщения вождей и передавали ему их суждения, он ус­
пел привыкнуть к иноземным лицам, одежде и поведению.
Чем больше неуважения к нему демонстрировали иберийцы,
тем тверже становился его подбородок, тем больше уверен­
ности появлялось во взгляде, тем более плавными получались
движения рук. Он не обещал им ничего конкретного, так как
ни один человек не мог решать такие сложные вопросы. Но
он планировал сражаться с карфагенянами так, как римля­
не раньше не сражались. Он напомнил вождям, что Сенат

Гордость Кар Ф агена

49?

никогда не пытался договориться с африканцамм, посколь­
ку его соплеменники понимали, что любая длительная вой­
на неизменно меняет свое направление. Да, до сих пор рим­
ляне часто ошибались, торопились там, где требовалось тер­
пение, были честными, когда следовало хитрить, проявляли
сдержанность, когда нужно было демонстрировать ярость. Во
многих случаях они сражались неправильно. Даже его отец
совершал ошибки. Но зачем их повторять?
Подобные речи вызывали разную реакцию, но при каждой
новой встрече с племенными вождями Публий верил в свои
слова все больше и больше. Он открывал в себе неведомые
прежде черты дипломата и оратора. Однако время поджима­
ло, и он не мог ждать милости вождей. Ни он, ни Лаэлий —
всюду сопровождавший его как тень — не раскрывали своих
планов, связанных с войной. Публий не доверял остальным
офицерам. Его единственным компаньоном оставался верный
друг. Только с ним он рассматривал варианты действий, кар­
ты Иберии и собранные данные. Они на четвереньках ползали
по мраморному полу и обсуждали пути и подходы к врагу, на­
чиная от самых явных и кончая более сложными. Они пони­
мали, что им нужно нанести удар — чем раньше, тем лучше.
Их армия не могла надеяться на пополнение из Италии. Судя
по письмам из Рима, Ганнибал планировал нанести очередной
удар, который еще больше усложнил бы их задачу. Они долж­
ны были завоевать доверие старых союзников и тем самым
гарантировать себе возможность новых побед. Люди и народы
охотно шли в компанию победителей.
Вот о чем думал Публий через два месяца после своего при­
бытия в Иберию. Раннее лето уже становилось сухим и зной­
ным. Период любезностей с вождями подходил к концу. Пуб­
лий чувствовал, что они начинали сомневаться в нем. Каж­
дый проходящий день усиливал их колебания. Они как бы
говорили: похож е, этот новый консул вообще не имеет како­
го-то плана действий. А истина заключалась в том, что он

494

Дэвид Энтони Д арем

засыпал и просыпался, ел, ходил и ездил верхом с необъясни­
мой верой. Он находился на грани откровения, которое могло
стать ключом, открывающим Иберию. Но чтобы взять его в
руки, ему требовалось понять, как добраться до этого ключа.
Войдя в кабинет, он застал Лаэлия лежащим на картах.
Тот делал какие-то записи на пергаменте. Его тело закрыва­
ло круги, отмечавшие три карфагенские армии. Левая нога
упиралась в лагерь Гасдрубала в устье Тагуса. Правая нога
покоилась на Столбах Геркулеса, где обосновался Магон. Торс
располагался в центре полуострова, где Ганнон проводил оче­
редную боевую операцию. Однако самое важное место оста­
валось неприкрытым. Оно находилось в совершенно другом
регионе. И Публий вдруг понял, насколько оно было изоли­
рованным, уязвимым и слабо защищенным.
— Все это время мы думали только о собаках, а не об овце,
которую они охраняют, — сказал Публий. — Л аэлий,чтоты
видишь с высот своей позиции?
Лаэлий встал и осмотрел разложенные карты. Он начал
повторять свои прежние аргументы — что лучше всего на­
пасть на силы Ганнона, так как, если верить поступавшим со­
общениям, он имел проблемы с примкнувшими к его армии
кельтиберийскими отрядами.
— Мы могли бы переманить их к себе...
Публий коснулся его запястья.
— Послушай, друг, помнишь, как ты спас меня при Кан­
нах? Ты посоветовал мне осмотреть поле боя с другой пер­
спективы, чтобы я увидел направление взгляда моего врага.
Прислушавшись к твоим словам, я уцелел в том сражении.
Отныне ты должен поступать подобным образом каждый но­
вый день, каждый момент, пока все это не закончится. Баркиды не сражаются как римляне. Они ведут себя иначе, чем
обычные люди. Теперь посмотри на карты и скажи мне, где
их слабое место? Что связывает карфагенские армии, но на­

Гордость Кар Ф агена

495

ходится вдали от них — незащищенное и выставленное на­
показ?
Лаэлию потребовалось только одно мгновение, чтобы по­
нять смысл его слов. Растерянность на лице помощника сме­
нилась смутным пониманием. Затем уголок его рта припод­
нялся в усмешке.
Когда через две недели они направились на юг, их отряды
перемещались с удвоенной скоростью. Лаэлий и несколько
кораблей под его руководством скрытно двигались вдоль бе­
рега. Разделившись на мелкие отряды, кавалерия прочесы­
вала местность и убивала каждого, кто мог выдать их манев­
ры. Публий рассказал о цели похода только нескольким из­
бранным офицерам, а их было не больше, чем пальцев на
одной руке. Он так настаивал на секретности, что сообщал
двадцати тысячам воинов лишь те сведения, которые им сле­
довало знать на текущий день. Для дальнейших побед в Ибе­
рии ему требовался успех в самом первом деле. Он ничего не
оставлял на случай и поэтому ежедневно общался с людьми.
Во время похода Публий скакал рядом с солдатами и подни­
мал их боевой дух. Все должно перемениться, говорил он им.
Сами боги подсказали ему это. Их армия в Иберии больше не
будет участвовать в мелких стычках. И они не будут сра­
жаться без ощутимой выгоды. Они никогда не станут делить
свои силы и полагаться на верность иберийцев. Их легион
будет наносить решительные и выверенные по времени ата­
ки. Скрывая свои маневры, они не позволят Баркидам рас­
крыть их действия вплоть до момента нападения. Да, Ганни­
бал уже переписал многие правила войны, но теперь пришла
их очередь. Они возьмут перо из его рук и допишут свое окон­
чание истории.
Его армия обошла Акра- Лееку на большом расстоянии, пе­
реправилась вброд через реку Сегуру и добралась до мыса Пал.
Миновало семь дней, однако многие воины изумились, ког­

496

Дэвид Энтони Д арем

да увидели очертания города. Никто из них не верил, что это
место и было целью их похода. Они тщетно искали какое-то
другое объяснение тому, что их маршрут пролегал так близ­
ко к карфагенской столице в Иберии. Многие солдаты опус­
тились на землю, чтобы обдумать безумный план, приведший
их в пасть к врагу. Они поняли, что консул решил напасть на
Новый Карфаген.
Их появление застало местных жителей врасплох. Сонные
пастухи поднимались из травы не более чем в броске копья
от передовых отрядов. Взглянув на отряды, они поняли, что
видят перед собой римскую армию. Многие из них попыта­
лись убежать, но пали замертво от метких дротиков кавале­
рии. Рабы, прекратив работу, смотрели на римлян с ближай­
ших полей. Вскоре на дозорной башне взревела огромная тру­
ба. Горожане бросились к воротам, как кролики к норе. Перед
тем как большие створки захлопнулись, шесть всадников
помчались из города в разных направлениях, унося преду­
преждения Барки дам. Это были гонцы. По указанию Публия
за ними погнались патрульные отряды.
— Догнать и убить, — приказал проконсул. — Никто не
должен ускользнуть.
Тем же вечером, разбив палаточный лагерь у основания
перешейка, Публий обратился к собравшимся отрядам.
— Город за моей спиной — это величайший монумент кар­
фагенской власти в Иберии, — сказал он. — Из него в Афри­
ку переправляются богатства всего континента. В нем собра­
на огромная добыча его удаленных хозяев. Нас ждут сокро­
вищницы, доверху набитые серебром, янтарем и золотом,
склады с оружием и осадными механизмами, кузницы с ж е­
лезной рудой и огромными горнами, где создаются орудия
войны. Там в городе нас ждут дворцы со слугами и фонта­
нами, которые в праздничные дни наполняются вином. Мы
вскоре увидим храмы, где африканцы совершают ж ертво­
приношения своим темным богам. Мы прогуляемся по див­

Гордость Карфагена

497

ному лесу с экзотическими животными, привезенными из
Африки. Стены города будут защищать многие тысячи лю ­
дей, но это торговцы и моряки, аристократы, жрецы и чи­
новники, иберийские пленные, рабы, старики и молодежь.
Они не солдаты. И когда мы победим их, нам достанется ве­
ликое множество женщин. Разве Гасдрубал не похвалялся
тем, что держит при своем дворе тысячу красавиц?
Две последние фразы Публий произнес для украшения
речи, но, порадовавшись произведенному эффекту, он заго­
ворил с еще большим энтузиазмом.
— Вот что ждет вас в этом городе! А кто защищает его? По
моим сведениям, там меньше тысячи солдат. Да, меньше
тысячи! Возможно, вы удивитесь этому, но поставьте себя на
их место. Они не ожидали, что мы направимся сюда. Афри­
канцы настолько уверовали в свое превосходство в этом ре­
гионе — они так долго сеяли здесь разрушение, — что пере­
стали замечать свою уязвимость. Они похожи на Ахиллеса,
который, имея лишь единственное слабое место, пал от стре­
лы врага, попавшей именно туда. Где была его мудрость?
Почему он не придумал железную защиту, которая прикры­
ла бы его? Ведь она сделала бы его абсолютно непобедимым!
Но нам нужно учесть один фактор. Мы не одни в наших бит­
вах на земле. Армии смертных людей сражаются на малой
сцене, за которой наблюдают боги, а они никогда не позволя­
ют одному народу быть идеальным во всем. Я верю, что Апол­
лон предложил нам этот город в дар. Только не говорите мне,
что я ошибаюсь. Только не говорите мне, что вы не хотите
отобедать в залах Баркидов!
Позже Лаэлий сказал командиру, что тот развил впечат­
ляющий талант оратора. Услышав его похвалу, Публий улыб­
нулся и ответил, что Лаэлий тоже развивает впечатляющий
талант — делать из мухи слона. Они два дня обсуждали план
осады, перемещали отряды и производили разведку местно­
сти. Особое внимание уделялось внешней бухте, рифам на

498

Дэвид Энтони Д арем

мелководье, а также приливам и отливам во внутренней га­
вани. Весь второй день консула сопровождал рыбак, который
долго прожил в Новом Карфагене. Недавно он был обижен
важными людьми и разорен до нитки. Этот мужчина нена­
видел город и в то же время знал подробности, которые так
сильно интересовали Публия.
Атака началась на четвертое утро, и в ней, на первый взгляд,
ничего особенного не было. Дождавшись рассвета, легионе­
ры нагрузились высокими лестницами и направились на пе­
решеек. Они шли вперед под фланговым прикрытием лучни­
ков. Залпы стрел с горящими наконечниками посылались
далеко за стены на крыши домов. Из городских ворот появил­
ся небольшой отряд, но, оценив численность атакующих про­
тивников, солдаты карфагенского гарнизона быстро оттяну­
лись назад. Публий шагал в передних рядах, прикрытый
щитами трех оруженосцев. С бесстрашным видом он подго­
нял солдат, напоминал им о долге и распалял их жажду мес­
ти. «Соотечественники, — кричал он легионерам, — в этом
городе Ганнибал превратился в мужчину. Здесь он планиро­
вал уничтожение Республики, бесчестие римских женщин и
победу над их родиной. В этих стенах он мечтал превратить
их в своих рабов!»
Горожане Н ового Карфагена не собирались сдаваться.
Почти все население решило поддержать небольшой гарни­
зон. Местные жители бросали на лестницы длинные бревна,
которые сметали поднимавшихся легионеров. Они швыряли
камни размером с голову — достаточно тяжелые, чтобы ко­
режить шлемы, лишать солдат сознания, ломать пальцы,
выбивать плечевые и локтевые суставы. Многие раненые ле­
гионеры цеплялись за перекладины одной рукой и кричали
от боли, не в силах ни подняться, ни спуститься вниз на зем­
лю. Гладкие стены во многих местах были слишком высоки­
ми для лестниц. Часто римские солдаты понимали это, толь­
ко стоя на верхних ступенях. Другие лестницы ломались под

Гордость Кар Ф агена

499

весом атакующих воинов и падали, обращаясь в хаос дере­
вянных кусков и человеческих тел.
Яростная оборона Нового Карфагена остудила пыл легио­
неров. Если бы не присутствие проконсула, римские солда­
ты отказались бы от своих намерений. Лишь некоторые из
них верили, что город можно было завоевать подобным обра­
зом. Но план молодого командира оказался иным. Ни защит­
ники города, ни нападавшие воины не знали, что с началом
лобовой атаки несколько транспортных кораблей под коман­
дованием Лаэлия вошли во внутреннюю гавань. Судна мак­
симально приблизились к нагромождению из скал и корал­
лов, которое отделяло бухту от открытого моря. Корабли по­
качивались над голубой бездной, однако прямо у бортов люди
видели камни и дно, по которым они могли бы дойти до бере­
га. Глубина на мелководье не превышала роста человека.
Лаэлий прокричал приказ, но какое-то время солдаты не по­
нимали, о чем их просили. За пару часов до этого им сказали,
что они первыми войдут в осажденный город. Так почему их
гнали в воду?
Когда корабли начали притираться к мели, капитаны до­
бавили свои голоса к призывам Лаэлия и быстро смели солдат
с широких палуб, так как скалы угрожали пробить днища и в
одно мгновение утопить всех пассажиров. Только немногие из
воинов умели плавать, поэтому остальным пришлось про­
явить немало мужества, чтобы прыгнуть за борт в тяжелой
броне, погрузиться в воду между застывшими веслами и до­
браться до выступавших рифов. Они молотили руками по воде
и вытягивали шеи. Кое-кто впал в панику, бросил оружие и
принялся цепляться за ноги товарищей. Двум воинам не по­
везло: при качке корабля они выбрали неправильный момент
для прыжка и не достигли мели. Их тела постепенно исчезли
в глубине, проглоченные ровной синью. Дюжине воинов по­
мерещились челюсти какого-то морского зверя, поднявше­
гося из глубин и пожелавшего схватить их за ноги. Многие

500

Дэвид Энтони Д арем

солдаты позже говорили, что самой трудной частью дня был
первый час ожидания.
Чуть позже солдатам передали с кораблей длинные лест­
ницы. Встревоженные воины недоумевали. Они не понима­
ли смысла своей миссии. Офицеры ничего не говорили им.
Отряд находился вдали от города. Его стены возвышались на
некотором расстоянии за длинной полосой воды, слишком
глубокой, чтобы ее можно было перейти вброд. Один из леги­
онеров прошептал, что Публий загнал их сюда для подноше­
ния Посейдону. Он просто пошутил, но никто из солдат, услы­
шавших его, не рассмеялся.
Когда ветер сменился, многим показалось, что в дело всту­
пила божественная сила. Хлесткие порывы зефира швыря­
ли соленые брызги в лица солдат, заставляя их отворачивать­
ся и закрывать глаза. Прищурив веки, они бросали короткие
взгляды на гавань и почти не верили тому, что происходило
вокруг них. Начинался отлив. Он был настолько сильным,
что им приходилось пригибаться, чтобы удерживать рав­
новесие. Из-под воды появлялись скалы и округлые головы
кораллов, украшенные полупрозрачными водорослями. Вско­
ре обнаженные полоски песка, блестевшие на солнце, показа­
ли солдатам путь к городу — проход, испятнанный лужами,
в которых кишели крабы и мелкая рыба. Люди двинулись впе­
ред, поскальзываясь в тине и падая — поначалу неуверенные
в себе, но с каждым шагом убеждаясь в эффективности об­
ходного маневра.
Лаэлий первым взобрался по лестнице на стену. Какое-то
время он стоял и осматривал город. Им никто не противосто­
ял. Их даже еще не заметили. Легионеры карабкались сле­
дом за ним. Они уже все поняли. Солдаты двигались в свире­
пом азарте, с жаждой мести, которую не чувствовали мгно­
вением ранее.
Через час залитый кровью город был захвачен римской
армией.

Гордость Кар Ф агена

901

*

*

*

Шпионы информировали Ганнибала обо всех событиях,
происходивших в залах Рима. Их донесения запаздывали на
несколько недель, однако он был в курсе того, что римляне
избрали новых консулов — Тиберия Гракха и Клавдия Марцелла. Марцелл считался опытным воином. Его уважали за
неизменную точку зрения на военную стратегию. Многие
называли Клавдия лучшим офицером в войне с африканца­
ми. Однако Фабий Максим, получив еще большую власть
после того, как его философия уклонения оказалась частич­
но оправданной, не соглашался с данным выбором. Он ук о­
рял народ в ошибке и пытался очернить Марцелла. В своей
доброте Фабий даже соглашался лично занять его место, что­
бы вновь продолжить разумную тактику сохранения и защи­
ты населения.
Он и составил план действий на следующий год. Легиона­
ми командовали генералы Тиберий Гракх, Клавдий Марцелл,
Квин Криспин, Ливий Салинатор и Клавдий Нерон. Сенат
удвоил военный налог и объявил призыв рекрутов. За не­
сколько лет Рим планировал создать двадцать пять легионов.
Римские лидеры пытались сделать воином каждого доступ­
ного мужчину. Они отговаривали подростков от игр в бабки
и предлагали им вместо этого мечи и щиты. Возраст для при­
зыва в армию снизился до семнадцати лет, но в новые легио­
ны принимали и более юных. Город выкупил восемь тысяч
рабов у прежних владельцев и определил их в публичное
пользование. Людей вооружили и отправили на учебные по­
лигоны. Из храмов и частных домов реквизировалось суве­
нирное и инкрустированное оружие прошлых войн. Эти ук ­
рашения возвращались к первоначальному употреблению.
Ничто в Риме уже не было прежним, рапортовали шпионы.
Канны в один день изменили быт города.

502

Дэвид Энтони Д арем

Ганнибал слушал новости со смесью гордости и озабочен­
ности. Он представлял себе восхищение отца, если бы тот уз­
нал, что победа его сына заставила римлян дрожать. Такой и
была его цель. С другой стороны, он не мог не удивляться
стратегии Рима. Ганнибал надеялся, что они перейдут к пе­
реговорам или будут уклоняться от битв, как при Фабие. Но,
к его изумлению, они начали собирать еще одну огромную
армию. В принципе, он приветствовал этот вариант, однако
его смущало, что римляне так быстро готовили солдат. Они
намечали выставить против него сто двадцать пять тысяч
новых воинов, взятых буквально из ниоткуда. Если им удаст­
ся выполнить свой план, то победы над их легионами окажут­
ся не столь эффективными, как ему казалось ранее.
Откуда у них столько денег? Ганнибал не сомневался, что
смерть десятков тысяч граждан значительно урезала богат­
ства Рима. Уничтожение полей, припасов и ферм ставило
меньшие народы на колени. Семьи без отцов и мужей не мог­
ли поддерживать сельское хозяйство. Их повседневная жизнь
становилась жалкой. Ему докладывали, что бремя налогов,
возложенное на римских сою зников, вы росло едва ли не
вдвое, но они по каким-то непонятным причинам даже не
думали о мятеже. Несмотря на сомнения, посещавшие его
при каждом пробуждении, Ганнибал считал, что он был прав
в своих действиях, предпринятых после битвы у Канн. Упор­
ство римлян доказывало, что они не сдали бы город, если бы
он атаковал его.
Когда начался новый год, карфагенским генералам потре­
бовались некоторые усилия, чтобы увести солдат из щедрой
Капуи. Ганнибал посулил им великие дела. Он выделил Бомилькару десять тысяч воинов и отправил его патрулировать
южные города, набирая отряды наемников и укрепляя кар­
фагенское влияние в данном регионе. Затем командир повер­
нул армию на запад и двинулся в Кампанию, где хотел уси­
лить их присутствие и переманить на свою сторону другие

Гордость Кар Ф агена

505

богатые города. Главной целью он избрал Неаполь. Отступ­
ничество такого важного союзника Рима могло привести к
договорным отношениям с остальными городами побережья.
Кроме того, Неаполь имел красивую и хорош о расположен­
ную гавань, которая весьма пригодилась бы для переброски
подкреплений из Карфагена. Он подошел к городу с внуши­
тельной армией ветеранов, но вместо осады предложил не­
аполитанцам мир на честных условиях. Зачем нам сражать­
ся, вопрошал он в послании к городу. Ведь истина заключа­
ется в том, что мы имеем общего врага. Это Рим! И Ганнибал
хотел доказать жителям Неаполя, что его действия ничем не
опровергали подобных суждений. Разве он когда-нибудь на­
падал на город, который по-дружески приветствовал его? Разве
он не щадил союзников Рима, взятых в плен, и не отпускал их
на свободу? И разве римляне проявляли к ним такую мяг­
кость, которую демонстрировал Карфаген?
Неаполитанцы в своей гордыне не склонили головы и не
прислушались к его вопросам. Их кавалерия атаковала ар­
мию Ганнибала. Какой глупый ход! Махарбал устроил им
засаду, разбил их наголову и в один день уничтожил несколь­
ко тысяч солдат. Однако когда карфагенская армия подошла
к городу, ворота Неаполя оказались закрытыми. Башни и
стены ощетинились копьями и стрелами оборонявшихся го­
рожан. Они как будто не слышали послов, говоривших им о
мире. Они бросали вниз камни, бревна и даже мешки с гни­
лой рыбой.
Дабы наказать столь высокомерную воинственность, Мо­
номах предложил провести тотальную осаду города с после­
дующим показательным истреблением всего населения.
Ганнибал отклонил этот вариант и сказал, что, взяв Неаполь
силой, они не завоюют любви народа. Наоборот, это только
восстановит жителей против них. Пусть лучшепоработает
время. Пусть неаполитанцы проникнутся смыслом Канн.
Похоже, в пылу смятения они еще не усвоили новый поря­

504

Дэвид Энтони Д арем

док вещей. И, кроме всего прочего, карфагенская армия не
имела осадных орудий.
Мономах возразил, что такие механизмы можно было бы ­
стро построить. Адгербал по-прежнему находился вместе с
ними и маялся от безделья, не зная, к чему приложить свои
руки. За несколько недель они могли бы разбить стены Не­
аполя в крошево. Однако его аргументы не убедили коман­
дира. Ганнибал напомнил, что они контролировали большую
часть Италии с помощью постоянных перемещений. Начав
осаду, их отряды превратились бы в неподвижную мишень.
Командир приказал отойти от Неаполя и атаковать Путеолы.
Карфагенская армия без труда захватила почти весь город,
но ей не удалось взять порт — главную цель Ганнибала. Он
послал Мономаха в карательный рейд с приказом опустошить
всю территорию вокруг Неаполя. Затем он торопливо напра­
вился к Ноле, где, по слухам, население могло принять его
войска по-дружески и мирно.
По пути он узнал, что проконсул Клавдий Марцелл уже
обосновался в этом городе. Ганнибал слышал о Клавдии мно­
го лестных отзывов, хотя сам встречался с ним впервые.
В ранге младшего офицера Марцелл сражался против Гамилькара в Иберии. Позже он возглавлял поход на галлов.
Его успехи, как и у каждого любимца судьбы, не всегда были
одинаково значительными, но он зарекомендовал себя упор­
ным и достаточно сильным военачальником. Подобно Фабию, он не был дураком, но, в отличие от него, склонялся к
решительным действиям. Ганнибал понял это на собствен­
ном опыте.
Несмотря на римский гарнизон, расквартированный в го­
роде, жителям Нолы удалось направить к Ганнибалу гонцов
с предложением о возможной поддержке. Лидер делегации
Гримул имел свой план. Если римская армия или хотя бы ее
часть соблазнится битвой, говорил он Ганнибалу, то горожа­
не закроют ворота за их спинами. Прижатые к стенам солда­

Гордость Карфагена

505

ты останутся без припасов и подкрепления. Их можно будет
без труда перебить пращами и стрелами. План отличался
простотой и подлостью, которой римляне никогда не прояв­
ляли. Стоявший рядом с командиром Гримул — узкоплечий
мужчина, с глазами, прятавшимися под шишковатыми вы­
ступами бровей, — уже мечтал о повороте судьбы, который
ему сулила ситуация. Ганнибалу не нравились люди, так
охотно предававшие свой город, но план был неплох.
Через несколько дней после сговора с Гримулом Ганнибал
собрал армию перед городом и предложил Марцеллу битву. Он
построил солдат в боевые шеренги и объявил звуком труб, что
ждет, когда римляне выведут свои легионы. Это был традици­
онный жест, довольно часто соблазнявший амбициозных ге­
нералов на необдуманные действия. Тем не менее ворота го­
рода оставались закрытыми, как поджатые губы ребенка,
боявшегося выдать секрет. Легионеры прохлаждались на сте­
нах и башнях, поглядывали вниз и не желали сражаться.
Прошло еще двое суток. Утром третьего дня Ганнибал ре­
шил дожать ситуацию и побудить ленивых римлян к какимнибудь действиям. Он приказал Мономаху начать штурм стен
под прикрытием легких отрядов. Балеарские пращники вос­
приняли это задание как спортивное мероприятие. Сняв пра­
щи с головных повязок, они приготовили кучки камней. Их
снаряды были большими и тяжелыми, однако балеарцы зна­
ли свое дело. Они выбирали для себя индивидуальные цели,
затем раскручивали пращи и выпускали камни в воздух — с
такой силой и быстротой, словно стреляли из катапульт. Вся
карфагенская армия следила за тем, как они сбивали защит­
ников со стен. Солдаты кричали, шутили, свистели и апло­
дировали пращникам.
Под их прикрытием Мономах повел свой отряд к воротам.
Он шел с мечом наперевес — чисто символический жест, по­
скольку врагов перед ним не было. Его солдаты несли наспех
сколоченные лестницы — небольшие, но вполне пригодные

*06

Дэвид Энтони Д арем

для низких стен города. Воины защищали головы не только
шлемами, но и тяжелыми щитами. Они были готовы к тому,
что на них посыплется град камней.
Как только первые лестницы коснулись стен, городские
ворота вдруг начали открываться. В какой-то момент створки
застряли, словно натолкнулись на камни. Все взгляды обрати­
лись к ним. Все действия прекратились. Солдаты, стоявшие
перед воротами, почти не имели времени, чтобы понять смысл
происходящего. Через миг ворота распахнулись от толчков
сотен рук, и из города хлынула многотысячная лавина вои­
нов. Римляне бежали с такими громкими криками, что даже
лошади в обозе карфагенской армии испугались их рева. Сол­
даты выставили на бегу щиты. Их передняя линия вонзилась
в ряды удивленных африканцев. Многие карфагеняне были
сбиты с ног, а затем искромсаны мечами. За авангардом ле­
гионеров появились велиты. Они прикрывали пехоту градом
дротиков и копий. Некоторые снаряды, брошенные по высо­
ким дугам, падали позади отрядов Мономаха.
Среди африканцев началась паника. Люди бросились в бег­
ство. Они спотыкались и падали на землю, теряя оружие. Но
генерал и верные ему солдаты держали позицию и принуж­
дали остальных идти на врага. Лицо Мономаха походило на
древнюю маску — рот открыт, глаза сверкали в черных те­
нях под шлемом и бровями. Он не отдавал никаких прика­
зов. Он молча примкнул к сражению, и так заметно, что дру­
гие ветераны тоже вспомнили о чести и своем умении.
Да и сам Ганнибал не медлил с ответом. Оценив ситуацию,
он прокричал несколько быстрых указаний. Сообщение было
передано через сигналы труб, и благодаря этому у солдат под­
нялось настроение. Командир обращался к ним. Им не сле­
довало бояться сражения. Они здесь находились именно для
битвы. Ганнибал произвел перестановку отрядов. Он надеял­
ся, что горожане выполнят данное ему обещание. Но внезап­
но открылись боковые ворота, и из них излились два потока

Гордость Кар Ф агена

507

кавалерии. Многие из всадников везли за спинами велитов.
Они ссадили копейщиков вблизи сражения и, перейдя в га­
лоп, нанесли удар по флангу карфагенской армии. Этот ма­
невр изменил баланс сил. Ганнибал с трудом удержал отря­
ды от панического бегства.
Сражение закончилось через два часа. Только позже к у с­
ки головоломки сложились вместе. Как оказалось, Марцелл
узнал о плане заговорщиков, арестовал их и придумал соб­
ственную схему битвы. «Воины» на стенах не были солдата­
ми. Их роль исполняли раненые легионеры, старики, подро­
стки допризывного возраста и даже женщины, переодетые в
муж скую одежду. В сражении участвовал каждый горож а­
нин, способный держать в руках оружие. Громкие крики при
первом откры тии ворот производились всеми ж ителями
Нолы. По замыслу Марцелла, шум должен был создать впе­
чатление, что в городе находилось огромное количество вои­
нов. В принципе, этот трюк удался. Марцелл оставил лучшие
отряды у боковых ворот. Напав на фланги карфагенской ар­
мии, конница нанесла серьезный урон и добилась быстрой
победы.
В качестве последнего жеста Марцелл по окончанию бит­
вы вывесил на городской стене несколько тел — ужасное у к ­
рашение, впечатлившее всех, кто его видел. Гримул, стояв­
ший неподалеку от генерала, издал тихий стон. В линии из
пятидесяти повешенных мятежников оставалась единствен­
ная брешь, и он понимал, для кого она предназначалась.
Впервые за войну Ганнибала обманули и побили в сраже­
нии. Он прошептал Джемелу, что чувствует себя мальчиш­
кой, которого выпороли розгами. Ему пришлось признать,
что битва была мастерски организована. Марцелл действи­
тельно оказался мудрым военачальником, который полагал­
ся на ум, а не на Фортуну. Ворота вновь закрылись за легио­
нерами. Их командир наслаждался успехом под защитой
каменных стен. Он не стал провоцировать противника, ис­

508

Дэвид Энтони Д арем

кушая судьбу второй раз. Отдав ему должное, Ганнибал на­
правился к новой цели. Перед ним лежала вся Италия. За­
чем было тратить время на какой-то упрямый город? Име­
лись и другие. Много других!
Выделяясь среди латинских городов, как яркий драгоцен­
ный камень, Казилинум располагался на узком мысе в из­
гибе реки Волтурн. С трех сторон его окружала вода. Здесь
тоже велись разговоры о разрыве с Римом. Фактически це­
лая фракция городского совета отстаивала эту позицию пуб­
лично. Немного поспешив с выражением мнения, они были
схвачены конкурирующей партией и казнены за предатель­
ство. Вот почему, когда Ганнибал приблизился к городу, он
снова нашел ворота закрытыми. На этот раз командир не чув­
ствовал благожелательности к горожанам. И здесь не на­
шлось еще одного Марцелла, который мог бы противостоять
ему. Как только предложение о переговорах было отвергнуто,
он приказал Исалке — гетулийцу из южной Массилии, недав­
но возведенному в ранг капитана, — напасть на город. Отваж­
ные защитники отбили атаку, взяв большую пошлину афри­
канской крови. Тогда Ганнибал и Махарбал попытались про­
никнуть в город с помощью подкупа отдельных горожан, но
отряды разведчиков попали в заранее расставленные ловуш ­
ки и потеряли сотни всадников и лошадей.
Вечером, когда Мономах принес ему эту новость, Ганни­
бал сидел за раскладным столом, установленном на холме
неподалеку от города, с панорамным видом на весь край, про­
стиравшийся перед ним. Зрелище было неописуемо краси­
вым. Трава, высохшая под солнцем в середине лета, покры­
вала страну светло-желтым одеялом, будто бы сплетенным
из белокурых волос галлов. На ее фоне выделялись темно-зе­
леные рощи и серые скалы, создававшие пятнистые узоры
на местности. Над землей роились насекомые. Их серебрис­
тые крылья искрились, словно металлические диски, запу­
щенные в беспокойные облака на синем небе. Ганнибал по­

Гордость Кар Ф агена

$09

слал нескольких вестовых с заданием поймать десяток насе­
комых и принести их ему. Командиру пришлось повторить
свое странное требование несколько раз, прежде чем солда­
ты поняли его.
Х отя Ганнибал не хотел признаваться в этом даже самому
себе, он чувствовал приступ вернувшейся меланхолии. Его
руки и ноги налились тяжестью. Мысли двигались более мед­
ленно и все чаще цеплялись за воспоминания о прошлых со­
бытиях вместо активного планирования будущих побед. Ос­
матривая земли чуж ого народа, он удивлялся тому, какой
смутной стала его память о родине. Командир пытался пред­
ставить себе плантации к югу от Карфагена; пустыню, веду­
щую в страну нумидийцев; холмы Гетулии, которые он ви­
дел в юности во время путешествия в Иберию — они с отцом
проехали тогда почти через всю Северную Африку. Эти сце­
ны по-прежнему жили в нем, но их трудно было вызвать в
памяти. Они тускнели и исчезали, смешиваясь с образами
дикой Иберии, горных пиренейских пастбищ и альпийских
озер, которые встречались им в горах. Ни одна сцена из пыль­
ного архива воспоминаний не задерживалась долго, как буд­
то реальных ландшафтов вообще не существовало, а имелись
лишь воображаемые части разных стран, куски которых сты­
ковались друг с другом странным образом. Он внезапно по­
думал о братьях, о своей тоске по ним, об их письмах. Ганни­
бал знал, что Ганнон вырвался из плена и что они с Магоном
наводили порядок в Иберии, пока Гасдрубал пытался сохра­
нить их владения. К сожалению, его информация была раз­
ношерстной и поверхностной. Она создавала больше вопро­
сов, чем ответов.
Мономах подошел к нему, но не посмел мешать его раз­
думьям. Он просто встал слева, в пустом пространстве, по­
рожденном слепым глазом командира. Ганнибал вспомнил,
как однажды отец рассказал ему, что Мономах, впервые по­
явившись в армии, походил на бешеного волка. Генералы по­

910

Дэвид Энтони Д арем

тратили много сил, чтобы сделать из него солдата. Мономаха
пришлось приручать, как животное, чтобы хоть немного уп­
равлять его ж естокостью. А Махарбал недавно сообщил, что
Мономах поклялся не проводить ни дня без убийства челове­
ка. Ганнибал не проверял истинность этого заявления, но у
него не было повода сомневаться в нем.
— Что-нибудь придумал? — спросил командир.
— Нам не нужно уходить отсюда, не насытив кровью наши
мечи, — сказал Мономах. — В противном случае мы будем
выглядеть глупцами. Если бы я командовал армией, то унич­
тожил бы этот город.
— Ты не командуешь армией. Говори о том, что можешь
сделать, а не о радужных мечтаниях.
— Как воин я дам тебе совет, — проворчал генерал мрач­
ным голосом.— Отдай их детей Молоху. Бог голоден. Мы не
чествуем его, как следует.
— Мне не нужно убийство горожан, — ответил Ганни­
бал. — В мертвом виде они бесполезны. Все, что мы сделаем
здесь, ославит нас перед другими.
— Кровь может и прославить.
Ганнибал преодолел желание повернуть голову и посмо­
треть на человека здоровым глазом. В расположении собесед­
ника был какой-то стратегический маневр, что-то уничтожав­
шее возможность ответа. Он знал, что Мономаху нравится
оставаться в загадочной тени.
— Хорош о, я даю тебе разрешение, — сказал он. — При­
ступай к осаде. Блокируй их со всех сторон. Мори голодом.
Бросай гниющие трупы в верховье реки. Строй механизмы,
которые понадобятся тебе. Делай, что хочешь, но этот город
должен стать нашим.
Мономах ничего не сказал. Он даже не кивнул и не скри­
вил губы в усмешке. Однако Ганнибал знал, что генерал был
доволен. Он никогда не встречал в своей жизни человека,
столь одержимого кровопролитием. Этот воин грыз кость вой­

Гордость Кар Ф агена

711

ны, как никто другой. Он действительно походил на волка,
подумал Ганнибал. Командир наконец повернулся, чтобы
рассмотреть Мономаха. Нет, его отец ошибался. Таких су­
ществ нельзя приручить.
* * *
Имко Вака пребывал в смущении. После Канн в его уме
царил хаос, и по прошествии месяцев порядок в мыслях так
и не появился. В какой-то части его сознания тот памятный
день резни не прекращался никогда. Звон мечей по-прежне­
му звучал за его левым ухом, а память постоянно возвраща­
ла на поле боя, где Вака все еще шагал по телам, отбивая уда­
ры и нанося разящие выпады. В своих снах он плыл по морю
трупов, с трудом протискиваясь между торсов, рук и ног. Ка­
залось, что он не сможет закончить эту битву, забыть ее, уви­
деть мир без крови, вздохнуть без отвращения к зловонным
запахам, которые навсегда прилипли к волоскам в его нозд­
рях. Но почему такой день переплетался с его воспоминани­
ями о существе небесной красоты?
Он ежедневно грезил о лагерной обознице. Теперь она ка­
залась менее реальной и более похожей на существо из грез,
на нимфу или богиню, которая вытащила его из кучи гнию­
щего мяса и вернула к жизни. С тех пор, как Имко очнулся,
он больше не видел ее. Ни одной весточки о ней, ни одного
слова. Ему оставалось лишь шептать молитвы в ее честь. Он
называл ее Пикеной — в честь той речушки, у которой впер­
вые встретил ее. При каждом приеме пищи он делал подно­
шение богам — горсть каши, глоток воды или вина. Он умо­
лял небожителей вернуть ему девуш ку или дать какое-то
удовлетворительное объяснение. Имко так истомился, что
стал задумываться о других путях жизни. Что, если он бро­
сит армию и отправится на поиски Пикены? Он не был бед­
ным человеком. Он сумел проявить себя, и его семья в дале­

912

Дэвид Энтони Д арем

кой Африке процветала! Но сейчас ему требовалась иная на­
града за свои усилия. Вот если бы он мог найти Пикену и убе­
дить ее остаться с ним, чтобы вести простое и обычное сущ е­
ствование: возделывать поля, разводить животных, спать в
теплой постели и наслаждаться божественным сексом ... Ему
чудилось поле под белым солнцем и она под навесом, с соло­
минкой в волосах. Вот она готовит ужин, а вот он в конце дня
между ее ног. Какое идеальное соответствие. Грудь Пикены,
сжатая его пальцами... Имко едва не сходил с ума, думая об
этом, — даже когда его окружали люди. Он боялся, что они
каким-то образом узнают о его тайных мыслях и осквернят
их своими злыми шутками. Он старался не думать о ней, но
такой запрет еще больше усиливал его тоску.
Девочка из Сагунтума находила его поведение забавным.
— Вряд ли ты доберешься до ее задницы, — раз за разом
повторяла она.
Призрак уже не исчезал. Девочка была рядом с ним даже
в самые интимные моменты. Когда при мыслях о Пикене его
рука поглаживала член, он слышал ее хихиканье и насмеш­
ки. Что там у него чешется, спрашивала она. Неужели скор­
пион ужалил его в пенис, и поэтому тот так распух? Недавно
Имко понял, что никто другой не видит и не слышит девоч­
ку. Это немного приободрило его. Он пытался не обращать на
нее внимания, но призрак был не только язвительным, но и
неотвязным.
Впрочем, муки, навлекаемые на него обеими женщинами,
были лишь частью его повседневных бед. Он находился в по­
стоянном движении, словно его подгоняла какая-то невиди­
мая рука. Численность отряда сокращалась и пополнялась
со странной ритмичностью. Ему говорили, что их армия на­
считывала свыше сорока тысяч пехотинцев. Однако сюда
входили рекруты из Самния и Капуи — родственники тех,
кого они убивали годом раньше. Естественно, им никто не до-

Гордость Кар Ф агена

Я ?

верял. Довольно странная компания, с их латинскими обы ­
чаями, абсурдным языком и глупыми суевериями.
Ему потребовался один беглый взгляд, и он убедился, что
находится среди подлых людей. Армия стала абсолютно дру­
гой — не такой, какой она была в первые годы войны. Вспо­
миная тот период, он всегда погружался в глубокую носталь­
гию. Что случилось с парнем по имени Джанто, который ча­
сто похлопывал его по спине и называл героем Арбокалы? Он
исчез после Требии — наверное, погиб, хотя никто не мог
подтвердить его смерть. А что стало с чудаком по прозвищу
Мышь? Он изредка терял поводья разума и вел себя, как су­
масшедший. Но кто из них был нормальным? Этот воин но­
сил в мешке любимого зверька, из-за которого он и получил
свое прозвище. Парень кормил мышонка с розовым носом
своими харчами и часто разговаривал с ним. Пустоголовый
балбес, но он нравился Имко. Говорили, что он погиб под
Тразименом. Копье попало ему в горло, и Мышь принял мед­
ленную смерть, извиваясь в грязи от агонии. А еще был доб­
рый повар, который часто подкармливал Имко, говоря, что
дополнительный паек нужен ему больше, чем другим. И где
теперь найти такого друга, как ливиец Ориссун? Он имел
длинный пенис, морщинистый, словно у скакуна, и когда
Ориссун приподымал край туники, все видели его «дубин­
ку» , качавшуюся прямо у колен. Сейчас все эти люди жили в
краю мертвых. Глядя на них через дымку воспоминаний, Им­
ко удивлялся их странностям и слабостям. Но они были луч­
ше тех мерзавцев, которые окружали его теперь, с их латин­
скими обычаями и нелепой одеждой.
Потери первоначального состава армии способствовали не
только его меланхолии, но и карьере. Каждый новый день
сулил ему все более высокие посты и звания. Бомилькар не
забыл о нем после Канн. Ему потребовалась неделя, чтобы
найти Баку: когда Имко докладывал капитану о состоянии
17 Гордость Карфагена

Я 4

Дэвид Энтони Д арем

дел во вверенном ему подразделении, гигант заметил его. Он
подошел к нему во время ужина. Имко в тот момент толкал­
ся у котла с тушеной говядиной. Едва понюхав дымящ уюся
и горячую пищу, Вака понял, что гарнир будет безвкусным,
а мясо вязким, без соли и приправ. Блюдо, которое некото­
рые солдаты считали божественным, на самом деле было при­
готовлено ужасно примитивно. В те дни после сражения у
него болел каждый дюйм тела. Вот почему он застонал, ког­
да генерал хлопнул его по плечам массивными руками. Ка­
залось, что гигантский орел впился клювом в его плоть, ж е­
лая поднять и унести в свое гнездо. А в следующий миг Имко
показалось, что в его гениталии вцепилась гиена. Горячее
варево вылилось из миски. Он взвыл от резкой боли, и за это
Бомилькар назвал его Имко Нытиком.
За храбрость при Каннах генерал назначил Имко капита­
ном и дал пятьсот человек под его командование. Бомилькар
велел ему идти кружным путем на юг, пока он со своими де­
сятью тысячами удерживал нижние подступы к полуостро­
ву. Имко пытался отказаться от чина, но Бомилькар встре­
чал его доводы смехом, словно это были шутки. П охоже, он
слышал только то, что хотел, и по какой-то причине всегда
выставлял Баку глупым дурачком в глазах других людей.
Оставалось только удивляться тому, что солдаты беспреко­
словно выполняли приказы Имко. Несмотря на свои сомне­
ния, он знал, как выглядеть авторитетным командиром. Ког­
да он произносил команды, слова сами слетали с его уст. Он
мастерски вел отряды маршем и с удивительной точностью
мог оценивать различные дистанции.
Впервые вкус к управлению отрядом он почувствовал в
сражении близ Беневента. Они встретились на поле боя с ле­
гионом Тиберия Гракха. Битва оказалась очень тяжелой,
поскольку армия Гракха состояла из рабов и должников, ко­
торым в обмен на победу обещали свободу. Им приказали от­
купиться головами людей, которых они убьют. И римляне

Гордость К ар Ф агена

Я 5

бились с большим успехом. Бомилькар признал поражение
и быстро отвел войска назад, даже не став снимать лагерь.
Каким бы смелым и мощным он ни выглядел, его нельзя было
сравнить с Ганнибалом или с Магоном. В ту пору у Имко по­
явилась уверенность, что римляне сражались только там, где
не было Ганнибала.
Вот почему он вздохнул с облегчением, когда поздним летом
у Тарента их встретил сам командир. Ганнибалу отчаянно
хотелось сделать этот город своим союзником. Тарент имел
замечательный порт и защищенную внутреннюю гавань.
Кроме того, спартанские корни обеспечили ему лидирующую
позицию среди греческих городов южной Италии. Став ка­
питаном, Имко часто присутствовал на советах в палатке Ган­
нибала. Он слушал его рассуждения о бесценном Таренте и с
близкого расстояния наблюдал за лицом и манерами их лиде­
ра. Ганнибал определенно изменился. Он выглядел старше
своих лет. Имко вспомнил лик командира, запечатленный им
у Арбокалы — в полном цветении сил, без ран, уверенный, с
умными глазами. В ту пору он казался всезнающим и непобе­
димым. Что же годы сделали с ним?
Ответ был неочевидным — двусмысленным, противоречи­
вым. Человек, который знал его по прошлым годам, увидел бы
множество знаков физических лишений. Брови Ганнибала ут­
ратили повелительную складку. Они обвисли и превратились в
два черных карниза над глазными впадинами. Слепой глаз
притягивал к себе внимание. Темная сморщенная пленка буд­
то голодала из-за невозможности видеть внешний мир. Ш иро­
кий рубец поднимался по диагонали из-под нагрудной пласти­
ны вверх по шее до самого затылка. Предплечья и руки были
покрыты сотней шрамов от порезов и ран. Когда его туника
приподнималась достаточно высоко, на бедре проглядывал
край зарубцевавшегося ранения, полученного при Сагунтуме.
Хотя эти раны притягивали взгляд Ваки, они тускнели с
каждым следующим мгновением. Он слышал от некоторых
17*

я

6

Дэвид Энтони Д арем

лейтенантов, что молодые рекруты ворчали на мирный ход
лета. Они считали, что победный ветер, прежде двигавший
Ганнибала вперед, теперь изменил направление. Но молодые
люди просто не сидели рядом с ним. Глаз командира по-преж­
нему мерцал энергией, которой хватило бы на оба ока. Он
сидел с прямой спиной, мышцы рук и плеч были туго натя­
нуты под кожей. Даже в такой неподвижной позе Ганнибал
производил устрашающее впечатление. Казалось, что он в
любой момент мог вскочить на ноги, выхватить меч и срубить
кому-нибудь голову. Но в нем не тлели искры гнева. Он не
сердился. Наоборот, командир излучал абсолютное спокой­
ствие. Просто он был способен на все — в любой момент. Нетнет, подумал Имко. Ганнибал все еще грозен. Он пострадал
от ран, устал от долгой кампании, но его ум не потерял бы­
лой остроты. И атака на Тарент доказала это.
Не прошло и недели осады, как двое юношей, Филемен и
Никон, прокрались из города и сообщили Ганнибалу, что
большая часть жителей намеревалась перейти под его покро­
вительство. Имко вместе с остальными офицерами присут­
ствовал на переговорах. По словам юношей, римляне вели
себя с их соплеменниками грубо и бесчестно. После Канн в
Рим угнали многих важных тарентийцев. Сенаторы хотели
гарантировать лояльность города. Но в прошлом месяце не­
большая группа заложников бежала и направилась домой.
Вряд ли это можно было считать предательством, однако Се­
нат, показав нервозность и раздражение, обвинил их в содей­
ствии врагу. Всех оставш ихся пленников избили кнутами и
сбросили с вершины Тарпейской скалы. Весть об этой рас­
праве вызвала гнев тарентийцев. Город по-прежнему нахо­
дился под охраной римского гарнизона, занимавшего кре­
пость. Тем не менее юноши утверждали, что жители Тарента
хотят изменить ситуацию. Они лишь просят карфагенян от­
нестись по-доброму к ним и к городу. Если Ганнибал обе­
щает свою милость, то они откроют ворота.

Гордость Кар Ф агена

517

Командир не торопился отвечать на их предложение. Он
говорил через переводчика, хотя Имко понимал, что это де­
лалось в основном для офицеров, не знавших латынь.
— Как же вам удалось выбраться из города, если римляне
охраняют крепость? — спросил он.
Филемен, меньший ростом и более общительный, ответил:
— Тут все просто. Охранники знают нас в лицо. Они по­
зволяют нам выходить за ворота и охотиться на кабанов. За
это мы отдаем им часть добычи...
— Ты говоришь, что можешь выходить за ворота?
— Да, в любое время. Иногда наши охотники...
Ганнибал поднял руку и прервал его речь. После долгой
паузы он задумчиво сказал:
— Вы правильно сделали, что пришли ко мне. И я благо­
дарен вам за хорош ую идею...
В течение двух следующих недель Филемен стал завзятым
охотником. Он почти ежедневно выходил из города и возвра­
щался поздно вечером, волоча за собой то оленя, то дикую
свинью. Когда римляне привыкли к его вылазкам и к дарам
свежего мяса, шпионы пустили по городу слух, что сильная
болезнь приковала Ганнибала к постели, и что карфагенский
военачальник стал серьезно опасаться за свою жизнь. В то
же время командир велел отборным силам из десяти тысяч
пехотинцев запастись четырех дневным пайком, пробраться
ночью в ущелье, расположенное рядом с городом, и спрятать­
ся там. Поздним вечером в назначенный день Ганнибал по­
вел армию к боковым воротам. Внутри Никон убил кинжа­
лом ничего не подозревавших охранников и пропустил Ган­
нибала в город. Карфагенские воины устремились следом за
ним — тихо и скрытно.
Все это Имко увидел собственными глазами. Однако по­
чти то же самое у главных ворот проделал Филемен. Ему сле­
довало завести в город несколько тысяч ливийцев — вторую
клешню карфагенского «краба». Он позвал охранников и по­

Я 8

Дэвид Энтони Д арем

просил их открыть калитку в воротах. Юноша сказал, что на
этот раз он добыл огромного кабана. Римские легионеры впус­
тили его и трех ливийских солдат, переодетых пастухами, ко­
торые якобы помогали Филемену тащить тушу животного.
Охранники склонились над кабаном, чтобы поглазеть на него,
и это стало последней ошибкой в их жизни. Вскоре главные
ворота были открыты, и ливийцы проникли в Тарент.
Когда в городе собралось не меньше двенадцати тысяч
солдат, Ганнибал приказал солдатам обнажить оружие. Они
без помех ринулись вперед по ночным улицам, в энтузиазме
спотыкаясь о камни, едва сдерживая радость и шепотом со­
ветуя горожанам на всякий случай спрятаться в домах. Их
клинки были направлены на римлян. Два заговорщика под­
няли крики рядом с бараками легионеров. Когда сонные
солдаты выбежали, чтобы выяснить причину шума, их тут
же убили.
В любом случае, хитрый план Ганнибала сохранил много
жизней с обеих сторон. Он был гораздо лучше открытой ата­
ки. Уцелели только римляне, запершиеся в крепости. Это
фортификационное сооружение занимало сильную позицию
на мысе, и его размеры были слишком большими для осады.
Ганнибал приказал возвести стену между крепостью и горо­
дом, прорыть заградительный канал и оставить легионеров
на волю судьбы. Он знал, что они могли получить подкрепле­
ние со стороны моря. Тарентийский флот оказался блоки­
рованным во внутренней гавани. Фактически город оказал­
ся отрезанным от помощи извне, а римляне сохранили ее воз­
можность. Но Ганнибал преодолел и эту трудность. Он вывез
флот из гавани. Солдаты установили корабли на телеги и
сани, провезли их по улицам города и выгрузили на морском
берегу. Горожане с изумлением наблюдали, как корабли про­
плывали перед их окнами по узким улочкам Тарента. Вот так
проблема, которую люди считали непреодолимой, была ре­
шена Ганнибалом за несколько дней.

Гордость Кар Ф агена

Я 9

Через пару недель Метапонт и Турин признали его власть.
Их примеру последовали и другие греческие города на юге
Италии — все, кроме Регия. В руки Ганнибала перешло не­
сколько больших портов. Теперь он мог наладить с Карфаге­
ном транспортное сообщ ение. Удивительно, восхищ ался
Имко. Труд одной ночи принес такие ощутимые плоды. Ган­
нибал не утратил свое стратегическое мастерство. Наоборот,
он сделал его более тонким и отточенным.
* * *
Огромные волны, грохотавшие на атлантическом побере­
жье, делали крохотным все, что Гасдрубал видел на защи­
щенных берегах Средиземноморья. С тех пор, как предыду­
щей зимой его армия прибыла к устью Тагуса, он не уставал
любоваться бурлящим пространством океана. С каждым ве­
ером брызг, с каждым перекатом сланцево-черных гребней
воды оно говорило с ним о вечности. Во время зимних ш тор­
мов он слышал низкое ворчание, которое, по рассказам мест­
ных жителей, было приглушенным ревом гигантов, сражав­
шихся друг с другом под волнами. Силен, который не успел
уплыть к Ганнибалу и сопровождал Гасдрубала в походе, ут­
верждал, что громкий шум имел другую причину. Он заяв­
лял, что это был гул камней, катавшихся по дну океана. Ме­
стные вожди смеялись, тянули его за длинные уши и имити­
ровали кривоногую походку грека, как будто это могло
опровергнуть изложенную им теорию. В свою очередь, Си­
лен с презрением относился к их рассказам о морских чудо­
вищах — особенно когда они описывали существ, челюсти ко­
торых могли перекусить квинкверему, или тварей, чьи сот­
ни щупальцев хватали бедных моряков и утаскивали их в
морские глубины.
Однажды вечером во время пьяного веселья среди зарева
тлевших костров в большом задымленном зале Силен начал

520

Дэвид Энтони Д арем

рассказывать о стране, расположенной на дальнем юге от
Карфагена — за холмистыми краями, поросшими кустарни­
ком, и за огромной безжизненной пустыней. Далеко на юге
от Нубии, Эфиопии и Аксума обитало племя белых людей,
которые так быстро сгорали под солнцем, что им приходи­
лось проводить все дни в своих жилищах. Они скитались по
подземным пещерам, чьи лабиринты тянулись в каждом на­
правлении и распространялись под всеми известными стра­
нами. Эти дикари питались сырым костным мозгом нормаль­
ных людей. Те племена, которые знали о них, боялись, что
однажды они выйдут на поверхность земли из расщелин и
темных пещер и нападут на остальные народы.
Рассказ Силена был встречен общим молчанием. Черные
глаза вождей остекленели от страха. Куртизанки накрыли
головы треугольными платками. Мужчины торопливо зашеп­
тали молитвы. Некоторые из них окропили пол вином в дар
небесным покровителям и с беспокойством осмотрели темный
зал. Затем несколько знатных персон подтвердили историю
грека. Один из гостей заявил, что однажды ночью встречал
тех белых африканцев в Гадесе. Другой спросил у него, ка­
ких богов нужно ублажать, чтобы держать этих ж утких су­
ществ в их пещерах... И тогда Силен согнулся вдвое от хох о­
та. Он признался, что выдумал свой рассказ от первого до
последнего слова. Неужели они теперь не понимают, как лег­
ко обмануть незрелые умы? А ведь он мог бы рассказать им о
расе синих людей, которые спят в гамаках, подвешенных на
звездах. Или о народе, чьи воины мочатся на большой палец
левой ноги. Или о несчастных туземцах Африки, чьи цветас­
тые и отвисшие задницы привлекают внимание бабуинов и
возбуждают в них страстную влюбленность.
В тот вечер грек не обзавелся новыми друзьями. Но Гасдрубал был вынужден признать, что ему понравилась ком­
пания этих странных людей. Да и Силен служил постоянным
развлечением, внося юмор в любую ситуацию. Впервые за

Гордость Кар Ф агена

521

несколько лет жизнь начала дарить Гасдрубалу радость. Ко­
нечно, он сильно скучал по Балле, но даже здесь имелась не­
которая сладость. Гасдрубал знал, что она ждала его. Прой­
дет немного времени, и они вновь соединятся друг с другом.
Его семя задержалось в ней прошлой осенью. Ежедневно при­
нося подношения Астарте, он просил о мальчике — о брате
для Маленького Молота в мирные дни после войны. Ганнон
и Магон курсировали по стране, одерживая победы и нанося
карательные удары по тем иберийцам, которые успели забыть
предыдущие уроки. Да, они действовали слишком широко,
но окончание войны теперь казалось ближе, чем прежде.
Учитывая это настроение, он едва поверил ушам, когда
впервые услышал новости о Публии Сципионе. На миг он
даже перестал дышать и обвис, словно опустевший кож ух.
Гонец в нескольких фразах обрисовал весь ужас ситуации и
вогнал Гасдрубала в прежнее уныние, из которого его недав­
но вывели братья. Новый Карфаген захватили римляне! У им­
перии вырвали сердце! Его дом, дворец кузена, мечты отца,
столица, которую Ганнибал доверил ему, богатства нации,
сотни торговцев, пленников и аристократов — все это забра­
ли в один день. Лес Ш люхи сгорел в огне. Улицы обагрились
кровью тех людей, которых он знал еще в юности. Страшная
новость потрясла его до глубины души.
Он благодарил богов — карфагенских и иберийских — что
в момент захвата Нового Карфагена Баяла находилась в оретанской крепости своего отца. Она принимала участие в свадь­
бе сестры. Здесь им повезло. Сознание того, что она могла быть
схвачена, опозорена и изнасилована римскими солдатами,
вызвал боль в его висках, трепет сердца в груди и дрожь паль­
цев. Хотя он знал, что этого не случилось, сама возможность
подобного события наполняла его огромным страхом, доселе
неизвестным ему. Война обрела новый и совершенно отврати­
тельный оттенок. Он вдруг понял, почему мужья сражались
иначе, чем холостяки. И, наверное, отцы тоже сражались по-

922

Дэвид Энтони Д арем

другому. Это неожиданное понимание и связанные с ним вы­
воды породили стыд в его душе. Теперь ему было известно, что
пережили мужчины, чьи судьбы он разрушил, чьих жен он
сделал наложницами, чьих детей увел в рабство. В первые дни
траура он едва не сошел с ума.
Однако, подобно многим лидерам, Гасдрубалу посчастли­
вилось иметь умного и верного помощника, который прояв­
лял свои лучшие качества в критические моменты, когда его
вмешательство требовалось больше всего. Ноба намеренно не
замечал печали генерала. Он никогда не упоминал о Балле,
кроме тех случаев, когда писал ей письма вместо Гасдрубала.
Он обсуждал с генералом только стратегические неудачи, выз­
ванные потерей Нового Карфагена. Кроме того, он собирал
тайные сведения о новом проконсуле Рима. Публий Сципион
не только мастерски взял город, но и проявил особую прони­
цательность в обращении с пленными. Он быстро продал за
небольшие деньги захваченных в плен карфагенян, ливийцев
и нумидийцев, а иберийцев отпустил на свободу. Он выказал
большое внимание дипломатическим заложникам: детям и
женам иберийских вождей. Публий одарил их подарками и
велел им возвращаться к своим народам без злобы на Рим.
За пару недель после первой победы проконсул заручился
поддержкой Эдеко, Индибилиса и Мандония — трех самых
сильных вождей на полуострове. И вновь небольшие пле­
мена Иберии были подброшены в воздух, словно мячи. Гасдрубал не мог поймать их все, поэтому ему приходилось вы­
бирать — какие хватать, а каким дать упасть в руки римлян.
Прислушавшись к спокойному голосу Нобы, который шеп­
тал ему в ухо, Гасдрубал сорвал армию с места и направился
в глубь страны. Он должен был незамедлительно остановить
уничтожение своих союзников. Генерал послал гонцов к не­
скольким племенам и приказал вождям собраться в Оретанах. Кроме всего прочего, Гасдрубал надеялся увидеть там
Баллу.

Гордость Кар Ф агена

92J

Армия двигалась быстро, без стычек с врагами, хотя и не
в лучшем настроении. На третий день они вошли в город, о
котором никто никогда не слышал. Место представляло со­
бой скопление каменных хижин, разбросанных по широкой
долине. Они уже издали выглядели необитаемыми. Тем не
менее некоторые солдаты заявляли, что видели дым, подни­
мавшийся от кухонных очагов. Но когда силы Гасдрубала
вошли в город, люди увидели разбитые крыши домов, осы ­
павшиеся стены, безмолвные комнаты и очаги, столь долго
остававшиеся без употребления, что обугленные камни были
начисто омыты дождями. Ни одного человека среди зданий,
ни одного животного, никаких признаков жизни за несколь­
ко прошедших десятилетий. История города канула в лету...
В тот же день солдаты с облегчением покинули это странное
место. С тех пор Гасдрубал везде находил сообщения. Они
были написаны белесой травой на земле или ржавыми мш и­
стыми пятнами на скалистых склонах. О них говорил огром­
ный валун размером с крепость, треснувший на четыре рав­
ные части. Казалось, что его уронил на землю какой-то ги­
гант. Однажды вечером на небе появились облака с узором
рыбьей чешуи. Они тянулись от горизонта к горизонту. Вос­
принимая эти таинственные знаки, Гасдрубал не мог интер­
претировать их, и они наполняли его нарастающим страхом.
Когда он приблизился к землям оретанов, к нему приска­
кал гонец, якобы посланный Бая л ой. Суть его сообщения за­
ключалась в том, что Гасдрубалу не следовало входить в по­
селение тестя. Он должен был свернуть на юго-восток и встре­
титься с женой в Бекуле. Гасдрубал обменялся взглядами с
Нобой. Эфиоп поджал губы и проворчал, что ему не нравил­
ся такой поворот событий. Он попросил гонца объяснить си­
туацию. Где Андобалес? У них имелись вопросы к нему. Кар­
фагенская армия не свернет с пути по прихоти какой-то жен­
щины — пусть даже Баялы. И разве вожди других племен не
ожидали их прибытия?

924

Дэвид Энтони Д арем

Посланник ответил, что объяснения будет даны им в Бекуле. До города оставалось три дня пути. У Нобы все еще
имелись вопросы. Он выставлял их один за другим с такой
настойчивостью, что вскоре гонец отвернулся от него и обра­
тился к Гасдрубалу.
— Баяла зовет тебя, командир, — сказал он. — Ты знаешь,
что жители Бекулы верны тебе, как и во времена твоего отца.
Баяла там. Она просит тебя поторопиться. Ты все поймешь,
когда увидишься с ней.
Через три дня у ворот Бекулы гонец снова приблизился к
Гасдрубалу и, остановив его, сказал, что хочет передать ему
еще одно сообщение.
— Оно предназначено только для твоих ушей, — доба­
вил он.
Когда охрана Гас д рубал а отошла на несколько шагов, го­
нец прошептал:
— Андобалес сказал, что ты больше ему не сын.
Гасдрубал с изумлением посмотрел на него, затем на­
хмурился. Чуть позже он горько усмехнулся и снова на­
хмурился.
— Но почему? Разве я не женат на его дочери? Разве она
не носит моего сына в своем чреве? Неужели он пойдет на
поклон к Сципиону? Андобалес не так глуп! Вернись к вождю
и передай, что ему не нужно быть холуем Рима. Я его семья!
Он мой тесть. У нас кровное родство.
Посланник молча выслушал его слова. Как и все оретаны,
он носил кожаную головную повязку, которую украшали
птичьи перья. В порыве гнева Гасдрубал вырвал их из-под
повязки. Но и это оскорбление не получило отклика. Когда
генерал успокоился, мужчина тихо произнес:
— Подумай немного, и ты сам все поймешь. Поверь мне,
ты больше не сын Андобалеса.
Не дожидаясь ответа, гонец вскочил на коня и помчался
прочь от армейской колонны. Гасдрубал смотрел ему вслед и

Гордость Кар Ф агена

929

терзался вновь вспыхнувшей тревогой. Она стала еще силь­
нее, когда армия вошла в город. Отряд из десяти оретан про­
мчался мимо Гасдрубала, даже не взглянув на него. Во двор­
це, предназначенном для Баркидов, он не получил обычного
радушного приема. Прислуга и городские чиновники лишь
смущенно шептались между собой. Затем он услышал крик
Нобы. Охрана из Священного отряда пробежала мимо него,
бряцая броней и вынимая оружие из ножен. Казалось, их
черные плащи помутили его разум. Силен, который приехал
во дворец раньше всех, чтобы предупредить Баялу, встретил
Гасдрубала с вытянутыми руками. Он обхватил командира и
что-то начал повторять — снова и снова, хотя Гасдрубал не
слушал его. Он отшвырнул грека в сторону и растолкал тол­
пу своих солдат, которые по какой-то причине преграждали
ему путь в покои Баялы.
Заметив его приближение, стайка служанок, собравшая­
ся в спальне у супруж еского ложа, рассыпалась по комнате.
Баяла лежала навзничь на постели. Ее руки безвольно вытя­
нулись по бокам. Платье было высоко приподнято на бедрах.
На миг он удивился. Почему она лежала в такой позе? Поче­
му в их спальне собралась толпа? Мысль, так и не созрев, увя­
ла. Он направился к ней, окликая ее по имени, хотя уже знал,
что Баяла не ответит. Силен снова оказался рядом и попы­
тался оттянуть его прочь. Гасдрубал хотел оттолкнуть косо­
лапого грека или даже ударить его. Но один взгляд на крас­
ный полумесяц, зиявший на горле Баялы, выбил из него весь
гнев. Он упал на колени и пополз по полу, не отрывая взгля­
да от залитой кровью постели. Баяла была еще теплой. Она
была еще теплой! Он прокричал эти слова, как будто в них
былключ к загадке. Затем его обхватило множество рук. Он
видел лица Силена и Нобы. Все о чем-то говорили ему. Ну,
как же они не могли понять, что Баяла была еще теплой?
Гасдрубал оплакивал смерть жены, истязая себя. Он бил
себя в грудь, колотил кулаками по глазам и выкрикивал про­

926

Дэвид Энтони Д арем

клятия в ночное небо. Он жалел, что не послушал Баллу, ког­
да она просила его не доверять ее отцу. Он клялся снести го­
лову Андобалеса с плеч, как только появится возможность.
Гасдрубал кричал, что лучше бы они никогда не встречались,
и тогда он не тосковал бы о ней, и тогда бы его сердце не раз­
рывалось на части, вспоминая о тысяче удовольствий, кото­
рые вдруг превратились в невыносимые пытки.
Его первым желанием было истребление оретан. Х отя го­
нец, направивший его в Бекулу, скрылся, Священный отряд
перехватил убегавших наемных убийц. Только трое из деся­
ти уцелели в сражении и сдались в плен. Один из них не под­
дался пыткам, но двое других заговорили перед тем, как уме­
реть. Они клялись, что Баялу убили по приказу ее отца. Это
означало непреложный факт: Андобалес оборвал все связи с
Карфагеном. Отныне он стал союзником молодого проконсу­
ла. Гасдрубал возненавидел вождя с ослепляющей яростью.
Он всегда презирал Андобалеса, но только теперь осознал,
какой сильной была его антипатия. Он поклялся отнять у него
жизнь. Его бывший тесть оказался мерзавцем и убийцей.
Андобалес уничтожил свое будущее, надругался над красо­
той любви, убил ребенка, еще не видимого человеческому
глазу. Он приказал рассечь прекрасную шею дочери. Он по­
губил родную плоть, которая не должна была знать боли. По
его хладнокровному приказу Балле выпустили кровь. Какой,
наверное, уж ас она испытала... Какой страх в последние
мгновения... Андобалес заслуживал худшей смерти, и Гас­
друбал намеревался познакомить его с ней.
Тем не менее Ноба убедил его не нападать на иберийцев.
Римляне находились слишком близко и могли ввязаться в
сражение. Совет вождей, который созывал Гасдрубал, так и
не состоялся. Местные племена либо склонялись к нейтра­
литету, либо спешили подружиться с Публием. Гасдрубал
совершил бы большую ошибку, если бы атаковал врага в сле­
пой ярости. А именно на это и рассчитывал Андобалес. Ноба

Гордость

КарФ

аген а

527

умолял Баркида не доставлять хитроумному негодяю такого
удовольствия. Они долго спорили по этому поводу. Времена­
ми дело доходило до драки. Генерал и его помощник набра­
сывались друг на друга и вкладывали свое раздражение в тол­
чки и тычки, от которых человек, не привыкший к боли, со ­
гнулся бы вдвое.
В конце концов они вывели армию к широкому плато близ
Бекулы — высокому и наклоненному плоскогорью с двумя
террасами, поднимающимися с нижних равнин. Оттуда Гасдрубал наблюдал, как армия Публия приблизилась и пред­
ложила им битву. Карфагеняне быстро отступили на плато,
не посмев сразиться с ними. Гасдрубал не менял позицию це­
лую неделю. Возможно, он ждал братьев, надеясь, что они
помогут ему одолеть римское войско. Но он не стал посылать
к ним гонцов или каким-то образом ускорять события. Окру­
жающий мир и угроза поражения бледнели в сравнении с бу­
рей, бушевавшей в его груди. Вот почему он, не думая, контр­
атаковал легионеров на нижней террасе. Его отряды встре­
тились с силами противника, поднимавшимися на плато по
левому склону. Затем, когда римские солдаты появились и
справа, он почувствовал опасность, но проявил непроститель­
ную медлительность.
Из ступора его вывел Ноба. Он вернулся со второй террасы
и без слов хлестнул Гасдрубала ладонью по щеке. Эфиоп был
сильным человеком. Его удар едва не сбил генерала с ног.
Силен, который стоял рядом, схватил командира за руку и
не позволил ему вытащить меч из ножен.
— Ты сошел с ума? — прошипел Гасдрубал, вырываясь их
объятий грека. — Как ты посмел ударить меня?
— Возможно, я сошел с ума, — ответил Ноба, — но ты сей­
час похож на женщину в истерике. Печалься о своей возлюб­
ленной в другое время. Ты еще найдешь себе девку с крепкой
задницей, а сейчас нас могут уничтожить. Очнись и сделай
что-нибудь!

528

Дэвид Энтони Д арем

— Я могу убить тебя за такие речи!
— Конечно, можешь, — согласился Силен.— Но только
сделай это позже. Я считаю, что Ноба сказал тебе ж естокую
правду.
— Она была мне дороже ж изни...
Ноба шагнул к нему так близко, чтобы его дыхание обо­
жгло лицо Гасдрубала.
— Я знаю. Расскажешь мне о ней завтра. Или лучше на
следующей неделе. Или по прошествии многих лет! Но сей­
час командуй отступление!
И Гасдрубал прислушался к его совету. Боги дали ему хо­
роших помощников. Под руководством Нобы лучшая часть
его армии бежала. Слоны спустились вниз на дальней сторо­
не плато по поросшему деревьями склону. Обоз — телеги и
вьючные животные, нагруженные скарбом, — тоже благопо­
лучно выбрались на относительно ровную местность. Армия
двинулась скорым шагом. Тылы все время забегали вперед.
Походный марш грозил превратиться в беспорядочное бег­
ство, но Ноба контролировал ситуацию. Он выкрикивал при­
казы, которые никто не смел оспорить. В конце концов им
пришлось бросить повозки и салазки с грузом. Такая добыча
была большим искушением и могла замедлить римлян, по­
скольку ни один легионер не стал бы оставлять другим такой
завидный куш.
С наступлением ночи Публий прекратил погоню. Гасдру­
бал воспользовался этим и при свете тонкого полумесяца по­
старался максимально нарастить расстояние между армия­
ми. Он почти не понимал, что происходило вокруг, и лишь
изумлялся тому, как быстро его сильная позиция преврати­
лась в ночное бегство. Однако когда движение и близкая опас­
ность привели его в чувство, он принял твердое и окончатель­
ное решение. Хватит прозябать в Иберии! Сколько раз ибе­
рийцы предавали его народ? Сколько раз они убивали тех,
кого он любил? Ж ену, зятя, отца и многих других. Он про­

Гордость Кар Ф агена

5 29

клинал эту страну и плевал на нее. Он больше не мог выно­
сить ее вида и запаха. Он больше не желал чувствовать, как
она щекочет его ноги. Следующим утром Гасдрубал послал
гонцов к обоим братьям, прося у них прощения и благосло­
вения. И еще он направил другого посланника, который со
временем должен был добраться до Карфагена. Генерал сде­
лал выбор, и пусть старейшины услышат его волю.
Гасдрубал Барка отправлялся походом на Рим.
*

*

*

На рассвете в назначенный день судно вышло в море из
небольшого порта к северу от Салапии. Знаки были добры­
ми. Северо-восточный ветер раздувал квадратный парус. Они
плыли все утро и пристали к берегу на дальнем отростке суши,
который указывал на Грецию. Здесь они остановились на от­
дых, чтобы со следующим рассветом — при благоприятных
условиях — промчаться за день через всю Адриатику. Учи­
тывая расстояния, которые она преодолевала до сих пор, это
путешествие не было длительным. И оно могло оказаться
последним для Эрадны, так как судно было готово доставить
ее вместе с небольшим богатством на родину, о которой она
давно мечтала. Тем не менее в момент отплытия девушка не
поднялась на борт корабля.
Сидя на берегу, Эрадна наблюдала, как судно отдалялось
от нее, то поднимаясь, то опускаясь на волнах. Как только
корабль миновал буруны и вышел в открытое море, весла под­
нялись из воды и замерли в воздухе, словно крылья без перь­
ев. Капитан прошел по палубе. Его силуэт скользил по сия­
нию восходящего солнца. До нее донеслись обрывки его слов —
приказы, унесенные вдаль легким бризом. Гребцы убрали вес­
ла. Команда установила парус, который тут же выгнулся под
порывом ветра. Движение корабля стало более ровным, и судь­
бы его пассажиров больше не были связаны с ней.

550

Дэвид Энтони Д арем

Эрадна погрузила руки в песок и сжала в пальцах обка­
танные камешки. Откинув прядь волос с лица, она закрепи­
ла ее за головную повязку. Ей не нравилось, когда мужчины
или женщины смотрели на ее лицо, поэтому она редко вы­
ставляла его на обозрение миру. Обычно она воспринимала
свою красоту как несчастье, но сейчас поблизости не было ни
одного человека, и ей хотелось почувствовать прикоснове­
ние рассвета к своим щекам. Ее глаза сияли пугающей голу­
бизной. Уголки сочных губ опустились вниз и слегка наду­
лись. Крохотные песчинки на высыхающей кож е цеплялись
за плавно изогнутый нос, но они лишь подтверждали тот
факт, что ее лицо было сделано из материала, общего для
всех людей.
У каждого бедра и за спиной лежало ее имущество. В ма­
леньком мешочке хранились монеты, которые она выменя­
ла на собранную добычу. Другие мешки содержали предме­
ты, необходимые для жизни: пищу и ножи, травы и постель­
ные принадлежности, куски тряпок и иголки. Еще несколько
дней назад у нее не было третьей части этих вещей. Они до­
стались ей по наследству. На небольшом расстоянии лежал
мертвый краб, которого Эрадна не заметила, выбирая место
для прощания с кораблем. Удлиненное тело морского сущ е­
ства имело две мощные клешни, презрительно разбросанные
смертью по бокам. Эрадна старалась не смотреть на него, но
он каким-то образом был связан с ее решением, принятым в
темный час прошлой ночи.
Решение далось нелегко. Оно шло вразрез с ее желания­
ми. Там, на борту корабля, она нуждалась в большей опреде­
ленности. И Атнех почти удалось убедить ее. Когда она иска­
ла повод, чтобы остаться в Италии, старуха сбивала ее с не­
бес на землю, как меткий лучник сбивает летящего голубя.
— Ты боишься моря? — спрашивала она. — Насколько я
могу судить о тебе, ты вообще ничего не боишься. Ну, будет
немного воды под тобой? Разве это сравнимо с бедами, кото­

Гордость Карфагена

9J 1

рые жизнь показала тебе? Если бы боги захотели твоей смер­
ти, то давно забрали бы тебя к себе.
Когда она не сошлась с торговцем в цене, меняя трофеи на
монеты, Атнех дала ей затрещину и назвала реальные рас­
ценки. Когда Эрадна пожаловалась, что ни один из кораблей
не пригоден для морского плавания, старуха нашла такое
судно. И когда девушка предложила ей еще одну ходку за
добычей, старуха покачала головой, отметая подобную глу­
пость.
— Казилинум? — переспросила Атнех. — Забудь об этом.
Еще один город? У тебя и так достаточно денег. Не дай мне
увидеть, как ты превращаешься в дуру. Я понимаю, что с
тобой творится, и это никак не связано с деньгами. Ты зна­
ешь, что боги иногда играют с нами, как с куклами? Поду­
май о моих словах. Представь, что через твое сердце продета
струна. Если ты чувствуешь, как она натягивается в одном
или в другом направлении, то знай, что это каприз твоей глу­
пости. Такие чувства не принесут тебе добра. Запомни мое
предупреждение. В любом случае, я старая женщина. Ты не
должна бросать меня в этом опасном путешествии.
В итоге Эрадна впитала в себя уверенность Атнех и укрепи­
лась в решении отправиться через море в Грецию. Но когда
она уже думала, что ее стезя жизни стала понятной, как ни­
когда прежде... Когда она хотела ступить на этот путь с мо­
литвой о том, чтобы он оказался правильным и привел ее к
столь долгожданному счастью... Когда она поверила, что ее
действительно ожидало будущее, о котором говорила А тнех...
Старуха заболела. Она не знала, что свалило ее навзничь, но
говорила, будто какая-то тварь поедает плоть тела изнутри.
Боль наполняла всю ее грудь и впивалась пальцами в бреши
между ребрами. Дыхание становилось все более тяжелым и по­
верхностным. К концу лунного цикла она извелась от хрипло­
го кашля — настолько регулярного, что он походил на дыха­
ние. Один болезненный приступ сменялся другим.

9J2

Дэвид Энтони Д арем

В середине ночи Атнех встряхнула запястье Эрадны и раз­
будила ее. Она хотела, чтобы девушка пообещала ей не ста­
новится дурой — чтобы она всегда помнила ее слова. Эрадна
пыталась убедить ее, что умирать еще рано. Но старуха бро­
сила на нее такой презрительный взгляд, что она почувство­
вала его через темноту. Атнех попросила ее вновь описать ту
тихую жизнь, которую они вместе искали. Какое-то время
старая женщина слушала, сотрясаясь от кашля и хрипло ды­
ша. Эрадна думала, что ее слова успокоили Атнех, однако та
неожиданно сказала:
— Я ничего не вижу!
— Потому что здесь темно. Сейчас ночь.
Старая женщина помолчала мгновение, а затем прошеп­
тала:
— Это ты так думаешь.
На следующее утро Эрадна и остатки их группы похоро­
нили Атнех в песчаных дюнах — достаточно глубоко, чтобы
ни одно существо не потревожило ее покой. Они купили козу
и пожертвовали ее Зевсу, затем убили несколько голубей,
чтобы те полетели с вестью к Артемиде. После этого муж чи­
ны излили вино, дабы облегчить вступление Атнех в другой
мир. Друзья просили Эрадну остаться с ними или продолжить
путешествие, которое она планировала, но оба маршрута уже
не нравились ей. Она мечтала о солдате из Канн, и если преж­
де в свете дня ей удавалось изгонять его в туманы грез, то те­
перь это получалось с большим трудом.
Иногда она просыпалась с подозрением, что солдат наве­
щал ее. Она думала, что помнит его запах, хотя это казалось
невероятным. Он был покрыт тогда грязью и кровью. Кру­
гом стояла неописуемая вонь. Как она могла уловить его соб­
ственный запах? Но затем ей приснился еще один сон, в к о­
тором она омывала его тело тряпкой. Эрадна помнила, как
опустилась на колени и, почти касаясь носом его кож и, вдох­
нула аромат мужчины. Она не знала, приснилось ли ей это

Гордость Кар Ф агена

555

или действительно случилось однажды. Их близость в вооб­
ражаемом мире смущала ее. Эрадна не понимала, почему она
так сильно скучала по солдату. Ведь прежде она избегала
мужчин, как чумы. Одному из них она размозжила камня­
ми возбужденный пенис. От других защищалась ножом и
скрежетом зубов. Но с этим ей хотелось сидеть рядом и ка­
саться его руки, слушать голос и медленно говорить на не­
скольких языках, чтобы они понимали друг друга. Она хоте­
ла задать ему много вопросов. Почему их пути пересеклись
три раза среди хаоса войны? Это не было случайным. Возмож­
но, боги хотели свести их вместе. Прежде она и на миг не оста­
новилась бы, чтобы выслушать мужчину. Но ее солдат был
другим... особенным... Из-за представляющихся возможно­
стей у нее перехватывало дыхание. Этот человек мог занять
очень важное место в ее жизни. И она просто оскорбила бы
богов, если бы отвернулась от него.
Эрадна все еще сидела на берегу, глядя на опустевшее море,
когда какой-то объект привлек ее внимание. На поверхности
моря, где-то на средней дистанции, появилось крупное сущ е­
ство, почти такое же темное, как базальт. Оно двигалось на
юг, то исчезая, то появляясь снова, но гораздо дальше. Ког­
да через мгновенье рядом с ним вынырнули еще несколько
темных существ, Эрадна поняла, что видит стаю морских ж и­
вотных, разрезавших плавниками воду и поднимавших в воз­
дух шлейфы брызг. Она встала на цыпочки. Пальцы ее ног
погрузились в песок. Ей не понравилось увиденное зрелище.
Она приняла его как дурной знак. Впрочем, девушка не зна­
ла смысла этого предвестия. Подобно другим знамениям, оно
осталось неразгаданным для нее. Один мужчина в их лагере
умел понимать такие знаки, но ей не нравились его манеры и
взгляд. Иногда он вел себя, как слепой человек, которому
требовалось все ощупывать руками, хотя каждый знал, что
его зрение не уступало в остроте детскому. Эрадна закрыла
глаза и попыталась убедить себя, что проплывавшие мимо

9J4

Дэвид Энтони Д арем

твари несли предвестие для какого-то другого человека, а не
для нее.
В самый темный час ночи она нашла особое место. Эрадна
едва могла что-то видеть в свете новолуния. Сначала она по­
тыкала землю заточенным колышком и взрыхлила ее. Затем,
встав на колени, она загребла грунт руками и отбросила его
назад. Это повторилось снова и снова. Когда яма углубилась,
она разместилась на краю, уперев колени, как якоря, и вы с­
тавив зад к ночному небу. Девушка начала черпать землю и
гальку плоской створкой раковины. Ей приходилось выка­
пывать и кромсать неподатливые корни, сражаться с облом­
ками породы и крупными камнями, которые она находила*
все чаще по мере углубления ямы. В какой-то момент Эрадна
не могла решить, довольна ли она ее размерами. Фактически
глубина ограничивалась длиной ее рук. Она положила в уг­
лубление тюки и убедилась, что упаковка не порвана, за­
тем быстро забросала яму землей и потратила около часа,
перемещая камни, раскладывая сухие ветки и разглаживая
хвою, чтобы скрыть следы своей работы.
В тусклом свете раннего утра она осмотрела место еще раз,
запомнила ориентиры и затем ушла не оборачиваясь. Она
больше не вела осла на привязи. Эрадна отвернулась от ж и­
вотного, предлагая ему полную свободу, но он поплелся сле­
дом за ней.
Через некоторое время она поднялась на ближайший холм
и увидела страну, которая встретила ее всем своим вольным
простором. В долине внизу тянулись сельские поля. На них
чернели зубья скал, похожие на спины морских существ, за
которыми она наблюдала прошлым утром. Ей вспомнились
слова старухи. Она думала о них, с каждым шагом и шепо­
том заверяя умершую женщину в своем уважении к ней. Атнех была мудрой, но ни один человек не мог управляться чу­
жим разумом. Эрадна следовала чутью. Неважно, что ум го­

Гордость Кар Ф агена

ворил ей иное. Она могла чувствовать запах того солдата на
расстоянии, и у нее не было другого выбора, как только най­
ти его и посмотреть, что из этого получится.
* * *

..

Куда ушло его детство? Магон задался этим вопросом в
один из удушливых вечеров через несколько недель после
поражения Гасдрубала у Бекулы. Он шагал в одиночестве
вдоль низкого хребта. Охрана следовала за ним на расстоя­
нии, но он велел им не попадаться ему на глаза. Ему нужно
было побыть наедине с собой. Устав от непрерывных воен­
ных маневров, он мечтал хотя бы о кратком покое. Вопрос о
детстве возник перед ним, когда он посмотрел на огромные
сосны, окружавшие его. Их ветви начинали расти высоко над
землей, но они были такими прямыми и крепкими, что де­
ревья с переплетенными ветвями, напоминали людей, кото­
рые стояли, положив руки на плечи друг другу. Он видел по­
добное зрелище, когда, будучи ребенком, купил веревку и с
ее помощью вскарабкался на похожие ветви, а затем, чув­
ствуя липкость смолы на ладонях, протиснулся сквозь хвою.
Он увидел самые дальние места, до которых мог бы дойти за
день. Он смотрел на диких зверей, ж ивущ их в лесу, и вос­
принимал мир с высоты, представляя себя то совой, то ястре­
бом, то огромным орлом.
Как странно думать, что в его жизни было такое чудесное
время. В ту пору он хотел хаоса вместо созерцания, шума и
звона оружия вместо тихой беседы с наставником, драк с то­
варищами вместо объятий матери и сестер. Он целыми дня­
ми мог слушать эпические истории греков, теряться в при­
ключениях людей, живших века назад, и восхищаться геро­
ями, которые общались с богами и касались величия времен.
Его уроки войны были когда-то простыми упражнениями для

976

Дэвид Энтони Д арем

ума и тела. То были игры с вырезанными из дерева солдати­
ками, маршировавшими по миниатюрным полям сражений.
Их безмолвные, бесстрастные и бескровные фигуры оживля­
лись его пальцами или падали от камушков, которые он швы­
рял в них в шутливых битвах. В то время он черпал свой во­
енный опыт из мальчишеских игр. Но как ему тогда хотелось
вырасти и воплотить его в реальность! Он мечтал о том, что­
бы его руки направляли наконечник копья или сносили го­
ловы с плеч, чтобы его рот приказывал людям убивать и гра­
бить. Какой мальчишка на земле не грезил о подобном?
Однако детство ушло. У него больше не было товарищей
по играм, расставлявших свои фигурки в шаге от него. Те­
перь он проводил дни и ночи в толпе убийц — среди людей
м ногих национальностей, которы е объединились вместе
только из-за жажды крови и денег. Магон не очень огорчал­
ся такой переменой в своей жизни. Он просто не мог вообра­
зить себе другую судьбу. И все же его удивляло, что в нем со­
четались ребенок и солдат. Рядом с Ганнибалом ему удава­
лось сохранять убежденность в величии войны. Их подвиги
обрастали легендами. Их победам и триумфам улыбались
боги. Иногда совместные действия с Ганноном и Гасдрубалом
тоже наполняли его радостью. Они прикасались к величию
героев и верили, что разделяют блеск славы Ганнибала.
Однако это было до появления Публия Сципиона. Один
человек, три месяца, две битвы — и все изменилось. Магона
тревожили не просто стратегические промахи. В отсутствие
Ганнибала первые порывы ледяного ветра поражений сбро­
сили маску, которую он, сам того не понимая, носил уже дол­
гие годы. Она походила на шлем, закрывающий часть обзо­
ра. Магон признавал только то, что подтверждало его детские
фантазии. Однако последние недели — после того как маска
упала, — он находился под обстрелом неприятных образов,
которые прежде отвергались его сознанием. Он вспоминал
лица сирот, страдание в глазах плененных женщин, горящие

Гордость Кар Ф агена

5*7

дома, отчаянные взгляды людей, у которых отбирали зерно
и лошадей, а порою и жизни. За звуками реальности он слы­
шал их плач, приходивший откуда-то из-за затылка. Везде
проявлялись мерзкие знаки войны. Все было варварским на
вид. Как он мог не замечать этого прежде? Ему внезапно по­
казалось, что такие сцены как раз и являли истинный лик
войны. Где в нем было благородство? Где радость героев? П о­
чему он больше не цитировал строки эпических поэм, воспе­
вавших величие сражавшихся воинов? Магон понимал, что
подобные мысли ослабляли его. Однако он не мог стряхнуть
с себя навязчивое уныние. Ему вспомнились приступы ме­
ланхолии, часто одолевавшие Ганнибала. Брат никогда не
говорил об их причине. Тоска Ганнибала могла объясняться
чем угодно, но только не сомнениями. Он всегда был уверен в
своем видении мира, как будто сам создавал его.
Ганнон подошел к нему медленно и тихо. Сосновая хвоя
делала его шаги почти неслышными. Мерцающие отблески
от его чешуйчатых доспехов из серебристого металла прида­
вали ему сходство с рыбой. Посмотрев на лицо брата, Магон
увидел материнские черты. Он поморщился при мысли о ней.
Ему вспомнилась возвышенная атмосфера, которая царила
в их карфагенском доме. Как глупо они радовались жизни,
забывая о том, что колесо судьбы по-прежнему вращалось —
сегодня ты смотришь на солнце, а завтра лежишь, погребен­
ный в земле.
Ганнон молча стоял рядом с ним и смотрел через деревья
на равнину, по которой перемещалась их армия. Группа офи­
церов томилась в стороне в нервозном ожидании. Густые вет­
ви закрывали обзор. Ганнон видел через них не больше Магона, однако какое-то время высматривал что-то, пока нако­
нец не заговорил. И вновь Магон услышал в его словах почти
неприметные интонации матери. Частичка Дидобал остава­
лась в них самой сильной и упорной. Она решительно под­
талкивала их к битве за лучшее будущее.

578

Дэвид Энтони Длрсм

— Пошли, — сказал Ганнон. — Мы не можем больше ждать.
Все решится в Илипе.
Старший брат повернулся и, сделав несколько шагов, ис­
чез за деревьями — так же тихо, как и появился. Почти в тот
же миг Магон услышал стук дятла. Громкая серия ударов,
затем молчание, еще один залп и молчание. В детство не было
путей. Он жил в мире настоящего времени и мог двигаться
только вперед — только к сражению, до которого оставалось
несколько суток. Его брат назвал назначенное место. Магону
оставалось лишь направиться туда.
Через два дня армии встали друг перед другом. Еще три
дня они отдыхали и восстанавливали силы. Оба войска спу­
стились с кряжей, на которых они располагались, и сблизи­
лись на расстояние крика. Отряды ожидали, генералы под­
считывали противостоящие силы, копейщики обменивались
залпами. Солдаты потели под солнцем, жевали полоски су­
шеного мяса и отмахивались от назойливых мух. Воины, по
большому счету, просто отдыхали. Ни одна сторона не нару­
шала странного перемирия, но на третий вечер карфагенская
армия отступила.
Каждый вечер Магон и Ганнон обсуждали возможные ма­
невры и пытались предугадать, что им готовил следующий
день. Собрав все силы оставшихся союзников, они добились
численного преимущества над врагом — пятьдесят их тысяч
против сорока тысяч римских легионеров. Это могло повли­
ять на психику врагов, парализовать их страхом или смяг­
чить атаку, которая, по мнению Баркидов, должна была ско­
ро произойти. Каждый раз Публий выстраивал свои отряды
в одну и ту же формацию: легионы в центре, иберийские на­
емники по флангам. Каждый раз карфагеняне отвечали им
строем с ливийцами в центре. Их опытные ветераны проти­
востояли самым сильным солдатам Рима. Братья поделили
двадцать слонов поровну и разместили их на флангах, наде­
ясь использовать животных как гигантские стабилизаторы,

Гордость Кар Ф агена

JJ9

которые удерживали бы армию в формации. Оба Баркида
варьировали планы, но Магон все меньше верил, что их ар­
мия представляет собой реальную силу.
На четвертый день в серых утренних сумерках римская
кавалерия атаковала карфагенские аванпосты. Нескольким
всадникам удалось бежать и подать сигнал тревоги. Но вне­
запно вся армия Публия возникла из темноты, распростра­
няясь, как река в половодье — через деревья и плоскую рав­
нину. Карфагенские воины едва успели проснуться, схватить
оружие и начать формировать ряды. Магон выкрикивал сло­
ва приказов и убеждения, которые солдаты ждали от него.
— Вот этот день! — кричал он. — Враг хотел захватить нас
врасплох, но ранняя атака не означает победы в бою.
Он многому научился на примере братьев, но внутреннее
чутье подсказывало ему, что их армия допускает какую-то
ошибку — что он не учел нескольких важных деталей, кото­
рые пока не мог назвать. Он впервые понял, как римские гене­
ралы чувствовали себя на поле боя перед войском Ганнибала.
Когда армия Публия приблизилась, Магон увидел, что по­
рядок ее построения изменился. Копейщики бегали, словно
муравьи, сплетая перекрестие суматохи. Римские легионе­
ры теперь были на флангах, а иберийцы выстраивали центр.
Баркиды лихорадочно размышляли, что это могло бы озна­
чать. Впрочем, они уже не имели времени, чтобы изменить
свой строй. Их солдаты и без того находились в достаточном
смущении, пытаясь спешно сформировать ряды боевой ко­
лонны. Магон не мог понять, почему Публий поставил сла­
бых бойцов против сильных и наоборот?
Как только они вышли на равнину, римляне ускорили
шаг. Чуть позже они перешли на бег, а затем — по сигналу
горна — их фланги удвоили скорость. Магон подумал, что при
таком темпе они потеряют дыхание, и когда армии встретят­
ся, легионеры останутся без сил. Их броня выглядела доволь­
но тяжелой. Но чуть позже он понял, что воины Публия были

940

Дэвид Энтони Д арем

натренированы для подобных маневров. Их легкие работа­
ли, как мощные меха, и ничто в солдатах не предполагало
усталости. Ноги несли их вперед в решительном и быстром
беге. Иберийцы в центре продолжали удерживать медленный
шаг и вскоре отстали от флангов. После первых залпов дро­
тиков и копий велиты отошли через ряды пехотинцев назад.
Оказавшись в тылу, они быстро сформировали отряд и дви­
нулись следом за армией. Эти воины в легких доспехах вы­
тащили мечи из ножен, достали кинжалы из-за поясов или
разобрали пики, которые им передали пехотинцы. В своих
шлемах, покрытых шкурами животных, они выглядели, как
группа охотников, гнавших пехотинцев на врага — львы ря­
дом с волками, медведи среди лис.
Когда две армии столкнулись друг с другом, передняя ли­
ния римлян выглядела как подкова. Два ее зубца вонзились
в иберийских союзников карфагенян и с первых же мгнове­
ний начали быстро расправляться с ними. Велиты снова вы­
бежали вперед и небольшими группами впились во фланги
карфагенского войска. Тем временем ливийцы в смущении
бездействовали, озирались по сторонам и ожидали приказов.
Их копья не находили врагов. Передняя линия иберийцев,
которая должна была встретиться с ними, не вступала в бой.
По сигналу горна они остановились — слиш ком далеко от
сражения, но достаточно близко, чтобы ливийцы не могли
повернуться к ним боком. Карфагенские ветераны не могли
помочь союзникам, которые гибли у них на глазах, и они не
смели двинуться вперед, поскольку это разрушило бы фор­
мацию и вызвало хаос. Они просто ждали, печально вздыхая,
пока их соратники падали под римскими копьями и мечами.
Публий сделал невозможное. Он окружил превосходящую
по численности армию, лишь перестроив свои войсковые ча­
сти. Ливийцы в центре оказались не у дел и просто стояли,
как те римляне у Канн, которые оказались пойманными в та­
кую же ловушку.

Гордость Кар Ф агена

941

Однако исход битвы был решен не людьми, а слонами. Эти
четвероногие гиганты, израненные дротиками и обезумевшие
от боли, развернулись и помчались в центр карфагенской
армии. В слепой ярости они не слушали приказов погонщи­
ков и прокладывали путь по трупам ливийских ветеранов.
Погонщики лупили животных по головам, кричали им в уши
и пытались изменить направление их бегства. Но все было
тщетно. Каждый из колоссов прокладывал свою смертельную
борозду, направляясь к сердцу карфагенского войска. На
этом битва и закончилась. Дальше солдаты Публия лишь до­
бивали уцелевших врагов.
Ошеломленный Магон смотрел на поле боя и не верил тому,
что он видел. Его спасла лишь сообразительность одного из
охранников, который ткнул копьем в зад командирской к о­
былы. Успокоив вздыбивш уюся лошадь, Магон приказал
произвести отступление. Но его отряды уже потеряли любую
видимость дисциплины. Они побежали. Римляне погнались
за ними. Внезапно небо разверзлось ливнем, который замед­
лил бег легионеров. Остатки карфагенской армии продолжа­
ли отступать всю ночь, однако расстояние, которое они по­
крыли во тьме, не было достаточным. Утром римляне стали
наступать им на пятки, оставляя трупы африканцев, как вехи
на своем пути. Несмотря на панику и отчаяние, Магон, Ган­
нон и пять тысяч солдат — в основном массилиотов и ливий­
цев — ушли от погони римской армии.
*

*

*

Большую часть долгого лета Имко простоял за плечом Ган­
нибала, наблюдая, как Фортуна благоволила римлянам и
насмехалась над карфагенянами. Марцелл стал острой к о­
лючкой в боку Ганнибала. Он разрушал все его достижения.
Через две недели после того, как Ганнибал оставил Казилинум, город снова был завоеван легионерами. Краткая осада и

942

Дэвид Энтони Д арем

предательство свели к нулю все усилия африканского полко­
водца. Жители Капуи имели гарнизон — не лучшие отряды,
но с учетом естественных оборонительных рубежей солдаты
без труда могли бы отражать атаки римлян. Тем не менее му­
ниципальный совет испугался растущей популярности Марцелла и решил сдать город его войскам. В обмен на личную
безопасность советники заключили сделку с римлянами. Од­
нако, когда они открыли ворота и впустили легионеров в го­
род, те в ответ перебили их всех до единого, наказывая за пре­
ступления, которые якобы предшествовали их договору.
Казилинум не был единственной неудачей. Фабий Максим
вернул Тарент. Клавдий Нерон почти полностью уничтожил
отряд из пятисот нумидийцев. Ливий Салинатор напал близ
Неаполя на карфагенский флот, напугал адмирала до дрожи
в коленях и загнал его обратно на Сицилию. Тем не менее
римляне часто проявляли настолько чудовищную глупость,
что Имко лишь качал головой в изумлении. Таким был слу­
чай с Тиберием Гракхом. Став слишком самоуверенным по­
сле разгрома Бомилькара, Гракх слишком близко подошел к
Ганнибалу. Возможно, его проводники совершили ош ибку в
выборе маршрута и были неповинны в этом случае, но они
бежали от Гракха, как только завидели нумидийских всад­
ников. Атака африканцев вызвала панику в армии, набран­
ной из рабов. Битва тут же превратилась в развлечение для
нумидийцев. Наблюдая за ними с командной позиции, где
его отряд стоял в резерве, Имко вдруг понял, что битвы вы­
игрывались только из-за каких-то второстепенных факторов,
влиявших на солдат. Он был шокирован этой мыслью. Побе­
да давалась не божественной рукой, не хитростью лидера, не
превосходством оружия или тренировки, а храбростью от­
дельных людей. Наверное, рабы понимали это меньше всех.
Они запаниковали — все в один момент. Победа оказалась
легкой. Тиберий Гракх погиб в кровавой бойне.

Гордость К арфагена

94J

Вскоре после его смерти римляне попали под чары центу­
риона по имени Центений Пенула. Некоторые вспомнили, что
в день его рождения произошли знаменательные чудеса. Уче­
ные книгочеи нашли какие-то намеки в древних текстах и
объявили, что имя юного солдата не забудется через века. За­
мечательный на вид молодой человек, высокий и стройный,
с тонкими чертами, он не пожелал разубеждать Сенат в неле­
пом предположении, что боги избрали его и только его для
победы над Ганнибалом. С остатками армии Гракха и ордой
восторженных добровольцев он направился в Луканию, встре­
тил Ганнибала на поле боя и отдал восемь тысяч своих сопле­
менников в жертву богам войны. Их перебили всех до одного.
Центений Пенула так и не стал тем человеком, чье имя про­
славилось в веках.
При осаде Гердоны Имко был рядом с Ганнибалом, когда
тот встречался с глупым магистратом, который охотно пил
вино и принимал дары командира, но никак не мог решить,
переходить ли ему с городским советом на сторону карфаге­
нян или подождать дальнейшего развития событий. Коман­
дир кивал ему головой и вел себя с ним по-доброму. Конечно,
сказал он. Ожидание вполне разумно. Он понимает расчет
магистрата, потому что сам ведет войну, которую еще никто
не видел на Средиземноморье. Если его другу нужно время
на размышления, то пусть он не стесняется. Ганнибал и его
воины подождут. П охож е, магистрат не заметил иронии в
голосе командира, поэтому, когда он встал, чтобы уйти, Ган­
нибал пояснил свою точку зрения. Глава городского совета
мог думать, сколько угодно. Но он должен был принять ре­
шение до того момента, как выпитое им вино вытечет из его
тела. Чиновник Гердоны посмотрел на него с недоумением.
— Видишь ли, — сказал Ганнибал, — я с радостью пред­
лагаю гостеприимство друзьям, но человек, который выпил
мое вино и затем отказался от дружбы, считается вором. Я хо­

944

Дэвид Энтони Д арем

чу знать, кто ты — причем перед тем, как ты сольешь вино и
мое доброе расположение к тебе на землю. Думай сколько хо­
чешь, но прежде чем ты посмеешь облегчиться, я хотел бы
знать, как относиться к тебе. Может быть, ты лучше поси­
дишь еще со мной?
На следующий день Гер дона стала принадлежать ему. Как
и Колония. Какое-то время магистраты и офицеры этого го­
рода удерживали крепость. Они спрятались там со своими
семьями и отказались сдаться. У них было много провизии,
и они верили, что Нерон с еще одной армией вскоре придет
им на выручку. Однако Ганнибал придумал, как выкурить
их из крепости. Несколько скучавших балеарцев нашли мел­
ководный грот, кишевший змеями. Их там были сотни, если
не тысячи. Ганнибал велел поймать этих тварей и поместить
их в большие вазы. В предрассветные сумерки он приказал
воспользоваться катапультами и забросить эти урны в кре­
пость. Многие вазы разбились о стены, но некоторые угоди­
ли на крышу и в башни. Они разлетелись на черепки, освобо­
див сотни злобных и юрких созданий.
Магистраты и офицеры Колонии проснулись от криков и
укусов. Они подумали, что боги Ганнибала навлекли на них
нашествие змей. Женщины подняли визг, дети начали вопить
от страха. Спотыкаясь и бегая по полуосвещенным коридо­
рам крепости, люди все больше поддавались панике. Несколь­
ко охранников спрыгнуло с башни. Их тела упали в искрив­
шееся росой торфяное болото. Один солдат спрыгнул в дру­
гом направлении и вонзился в небольшой холм, созданный
землекопами. Он по бедра увяз в земле, сломав при падении
обе лодыжки. Потеряв подвижность, солдат выл от боли и
просил о помощи. Балеарцы, убежденные в своей заслуге при
выполнении данной операции, решили устроить спортивное
состязание. Они использовали мужчину как мишень и мета­
ли в качавшуюся фигуру маленькие камни, попадая в грудь
человека, выбивая ему зубы, глаза и вырывая куски мяса из

Гордость Кар Ф агена

94 9

тела. Солдат умер мучительной смертью после того, как
пращники поспорили, кто из них первым попадет ему в пах —
так чтобы камень выбил два шара и остался в мошонке.
Городские советники, получив гарантии личной безопасно­
сти, сдали крепость африканцам. И правильно сделали, поду­
мал Имко. Если Ганнибал может заставить небо излиться дож­
дем из змей, то какой шанс они имели в борьбе против него?
В конце концов не устоял и Марцелл. Он и Криспин по­
гибли близ Венузии в небольшой стычке, порожденной неле­
пым стечением обстоятельств. Два генерала расположились
лагерем за цепью куполообразных холмов. Ганнибал, прибли­
жавшийся к ним, заметил эти холмы и ночью послал отряд
нумидийцев в разведку. Африканцам удалось сохранить свое
присутствие в секрете. Вскоре римляне тоже приблизились
к холмам, и два генерала, посчитав, что они ничем не риску­
ют, поехали осматривать эту территорию. Нумидийцы узна­
ли их по штандартам, устроили западню и убили Марцелла в
короткой схватке. Криспин скончался через несколько дней
от ран, нанесенных копьями.
Х отя Имко давно стал офицером, приближенным к Ган­
нибалу, он до испуга удивился, когда командир пригласил
его провести с ним ночь на краю холмов к востоку от лагеря.
Он сказал, что они будут спать на голой земле и под пологом
звезд, как мальчишки. Имко не понимал, почему Ганнибал
избрал именно его для такого почетного времяпрепровожде­
ния. Этим летом они довольно часто сидели рядом во время
военных советов, но личных бесед между ними не было —
особенно наедине. Высказывая на советах свои суждения,
Имко не раз замечал, что командир смотрел на него с симпа­
тией и одобрением. Он сомневался, что Ганнибал помнил их
первую встречу под Арбокалой, когда начался великий об­
ман, коим являлась его военная карьера.
Когда они вышли из лагеря, у Ганнибала в руках были
только плащ и небольшая котомка. Имко немного смутился,
18 Гордость Карфагена

946

Дэвид Энтони Д арем

поскольку скатанная постель, которую он нес с собой, пока­
залась ему роскош ью , не соответствующ ей приглашению
командира. Величественные огненные краски заката на
вершине гряды уже потускнели. Край земли, рассеченный
уходящим солнцем, стал красным, как застывшая кровь. На­
верное, если бы кто-то мог прикоснуться к расплавленной кры­
ше неба, она прилипла бы к его пальцам. Страна внизу колы­
халась травами под ветром. Холмы напоминали Ваке сотни
ссутулившихся солдат, чьи мышцы и кости увязли в почве.
Какое-то время он осматривал открывшуюся панораму. Хотя
она трогала его своей красотой, в ее крадущихся тенях было
нечто зловещее. Стоило ему зафиксировать взгляд на одной
из черт ландшафта, как он начинал чувствовать движение
темных пятен.
Однако двигались не только тени. Он различал фигуры
охранников из Священного отряда, которые расположились
кольцом вокруг них. Точнее, они образовали восьмиконеч­
ную звезду. Все воины в черных плащах имели суровый и
торжественный вид. Они не говорили и не смотрели на хозя­
ина, но внимательно следили за местностью и постоянно со­
храняли свой строй, насколько это позволял рельеф. Охран­
ники носили кинжалы на поясах, однако их основным ору­
жием были спартанские копья. При каждой остановке они
опирались на них, как на третью ногу, и замирали в непод­
вижных позах, словно статуи из камня.
Их присутствие нервировало Баку. Он все время косился
на охранников, ожидая какого-то подвоха. Естественно, он
видел их прежде и не раз поражался лютости воинов Свя­
щенного отряда. Но прежде ему не доводилось оставаться
так долго в центре их внимания. К тому же, девочка из Сагунтума тоже была здесь. Возможно, она раздражала этих
людей.
— Мой господин, — спросил он, — почему твоя охрана
всюду следует за тобой и никогда не произносит ни слова?

Гордость Кар Ф агена

547

— А зачем им говорить? — ответил Ганнибал. — Я к ним
не обращаюсь, и они молчат. Каждый из них поклялся слу­
жить мне верой и правдой, и они еще ни разу не подвели меня.
Странно, что ты упомянул об охране. Сам я редко замечаю
ее. С того дня как я направился в Иберию с моим отцом, вои­
ны Священного отряда стали моей тенью.
Ганнибал расстелил плащ на земле и опустился на него.
Он достал из кармана горсть абрикосов и положил их рядом
с собой, ж естом предложив Ваке отведать фруктов. Через
некоторое время он сказал:
— Посмотри на эту страну, Имко. Иногда я понимаю, по­
чему римляне сражаются за нее с таким упорством, хотя вряд
ли многие из них замечают ее красоту. Некоторые люди смот­
рят вокруг себя и видят только деревья и землю, отдельные
детали. Ты не такой?
— Конечно, нет, — ответил Вака. — Я еще вижу скалы.
И кусты ...
Слава богам, командир рассеялся. Он пребывал в веселом
настроении. В теплом свете заката его лицо выражало часть
той торжественности, с которой он проводил военные сове­
ты. Даже его слепой глаз не выглядел таким отвратительным.
Он двигался в унисон со здоровым глазом. Несмотря на мор­
щинистую пленку, он был еще живой, и Имко подозревал,
что командир мог видеть им немного. Ганнибал уже привык
к своему увечью. Он больше не закрывал пустую глазницу
повязкой, и та перестала сочиться желтой ж идкостью, так
долго досаждавшей ему.
Ганнибал заговорил о детстве — о своих ранних годах в
Иберии.
— О, незабвенное время чудес, — со вздохом сказалон.
В ту пору его отец и зять были живы. Весь полуостров про­
являл враждебность к ним. Одна нация противостояла дру­
гой в этой проверке на прочность. Удалившись от цепкой и
алчной руки совета, они обладали царской властью. Но не
18*

548

Дэвид Энтони Д арем

этим запомнились ему те годы, о которых он думал с такой
нежностью. Там остались долгие разговоры с отцом. Его сча­
стливая юность среди простых солдат. Он был моложе их, но
в армии его знали все. Воины вели себя с ним как тысячи доб­
рых дядюшек. Каждый вечер он скитался по лагерю и ока­
зывался в разных местах. Присев у какого-нибудь костра, он
допоздна говорил с ветеранами. Именно там он научился обы­
чаям разных народов, узнал их богов и сокровенные жела­
ния. Ганнибал мог приветствовать людей сотен националь­
ностей на их родных языках. Он усвоил жесты уважения,
которые они признавали. Воистину то время послужило ос­
новой для его военного образования.
Затем командир замолчал и задумчиво надкусил золотис­
тый фрукт. Улыбка на его губах указывала, что он вспоми­
нал о каком-то любимом человеке. Чуть позже Ганнибал при­
знался, что в юности он не был таким неженкой, как сейчас.
Он спал на голой земле без подстилки — просто ложился на
твердый грунт и засыпал, принимая контуры места. Одно
время Ганнибал пытался спать на камнях и скалах. Это на­
учило его находить возможность отдохнуть без постельных
принадлежностей. Он узнал, как использовать трещины, рас­
щелины и неровности земли.
— Камень во многом похож на человеческое тело, — ска­
зал командир. — Но чтобы понять это, нужны особые трени­
ровки.
Имко поджал губы, едва не проворчав, что лично ему боль­
ше нравились мягкие постели в Капуе и что прежде он не
встречал ничего подобного. Однако он решил сохранить свое
мнение при себе.
— В те дни мне рассказывали много историй, — продол­
жил Ганнибал. — Легенды о богах.
— Ты помнишь их? — спросил Имко.
— Конечно. Если бы меня попросили, я мог бы рассказы­
вать истории всю ночь. Например, об Эле? Ты помнишь, что

Гордость Кар Ф агена

5 49

после сотворения мира он покинул землю и отправился в мор­
скую даль на тростниковой лодке...
Ганнибал о чем-то задумался и замолчал.
— Почему?
Вопрос Ваки вывел его из грез.
— Что ты сказал?
— Почему Эл уплыл в море? Он стал рыбаком? Или тор­
говцем?
— Ты ничего не знаешь о богах?
Имко ответил, что слышал кое-какие рассказы об Эле, но
они оставили больше вопросов, чем ответов.
— Иногда ты похож на дитя, — сказал Ганнибал. — Мне
нравится в тебе эта черта. Говоря с тобой, я будто беседую с
учеником или с подростком, каким может стать мой сын. Не
важно, почему Эл уплыл в море. Он просто сделал это, и все.
Ты можешь спросить, был ли на лодке парус или бог исполь­
зовал весла? Был ли Эл один или с командой? Откуда он взял
лодку в то время, когда мир еще не оформился полностью?
Не отвечай мне, Имко. Я уверен, что ты мог бы задать все эти
вопросы. Но к чему они? Конечно, есть дела, которыми ты
можешь интересоваться. Что на завтрак? Будет ли завтра
дождь? Однако, когда я рассказываю историю об Эле, ты луч­
ше не спрашивай, а слушай.
Вака прикусил язык. Его голова все еще звенела от слу­
чайного комплимента, сделанного ему командиром. Это ус­
покоило его больше всего остального.
Ганнибал начал рассказ с напоминания о том, что Эл был
отцом богов и творцом всех созданных вещей. Он назывался
Добрым и превыше других занятий любил абсолютный по­
кой. Но в юности по странному капризу он решил отправить­
ся в море. Там, далеко среди вод, он встретил двух красивых
женщин — Ашерах и Ромайю. Взяв женщин с собой, Эл убил
копьем летавшую над их головами птицу, зажарил ее и, от­
вернувшись от спутниц, окропил мясо своим семенем. Когда

550

Дэвид Энтони Д арем

он накормил Ашерах и Ромайю свежей пищей, они приняли
его семя внутрь и стали очарованными Элом. Он спросил,
хотят ли они остаться с ним, желают ли стать его женами или
дочерьми. Как он и надеялся, они выбрали супружеские от­
ношения. Вскоре жены подарили ему двух детей — Чашару
и Шалим, рассвет и закат. Так появилось время, которое мы
знаем, и мир начал измеряться интервалами дней, поделен­
ными между двумя перворожденными детьми Эла. По про­
шествии века Ашерах оказалась более плодовитой матерью
и родила более семидесяти отпрысков — богов, которые оби­
тают в мире за гранью человеческого восприятия.
Когда Ганнибал замолчал, Имко спросил:
— Значит, ты считаешь, что величайшим из богов был Эл?
— Нет, я так не думаю.
— Но без него все, что есть на свете, было бы невозможным.
— Вряд ли. Его место занял бы кто-нибудь другой. Ты не
можешь утверждать, что без Эла ничего бы не существовало.
На самом деле без него возникло бы что-то иное. Если бы к
его величию прибавилась храбрость... С людьми происходит
то же самое. Некоторые черты их характера восхищают нас,
а другие — нет. В своей любви к миру Эл временами вел себя
как трус. Его сын Ям заставлял старика дрожать от страха.
Ям угрозами принудил Эла возвысить его над Ваалом. Я ни­
когда не считал Эла образцом для себя. Ваал смеялся над его
трусостью, хотя лично я не стал бы куражиться над отцом.
Мир благословен, но впереди него идет меч. Меч в сильной
руке должен убивать всех тех, кто хочет прозябать в покое.
Вот истинный путь жизни.
— Почему же Огненный Молох победил Ваала в битве?
Ганнибал посмотрел на Имко и улыбнулся, словно моло­
дой солдат еще раз порадовал его своей детской непосред­
ственностью.
— Сильный лидер не всегда стоит у власти. Часто великие
воины в конце концов оказываются побежденными. Молох

Гордость Кар Ф агена

9 91

тоже не был всесильным. Анатх увлекла его в пустыню и там
раскроила ему череп своим посохом.
— Неужели его превзошла какая-то женщина?
— Имко, все не так просто, как тебе кажется, — ответил
Ганнибал.
Тон его голоса предполагал конец беседы, но у Ваки по­
явился другой вопрос, который ему не терпелось задать.
— Как ты думаешь, почему боги теперь стали такими ти­
хими?
— Они не тихие, — возразил Ганнибал. — Просто не каж ­
дый из нас может слышать их голоса.
Его ответ озадачил молодого солдата. Он решил, что коман­
дир ссылался на жрецов. Несколько дней назад Ганнибал по­
просил Мандарбала предсказать будущее, записанное на киш ­
ках желтого быка. Имко знал, что жрец часто давал точные
предсказания. Однако он считал несправедливым, что посред­
никами с богами всегда оказывались ужасно неприятные
люди. Мандарбал обладал настолько отвратительным дыха­
нием, что иногда казалось, будто оно выпрыгивало из его рта
и, извиваясь, скользило по земле в поисках жертвы. Его тор­
чащие зубы, кожаные перчатки и странная форма губ... Поче­
му при всей красоте мира сонмы богов выбирали своими вест­
никами уродливых людей, похожих на Мандарбала?
Подумав, что командир начинает засыпать, Имко про­
шептал:
— Иногда я спрашиваю себя, подходит ли мне жизнь
воина.
Ганнибал повернулся к нему и посмотрел в глаза. Его бро­
ви взлетели вверх от удивления. В свете луны было видно,
как на лбу командира появились морщины.
— Почему ты говоришь такие слова? Ты благословенный
человек, Имко Вака! Мать родила тебя воином. Иначе ты не
выжил бы в битвах, в которых принимал участие. Я не за­
был, что тебе досталось звание героя Арбокалы. И Бомиль-

992

Дэвид Энтони Д арем

кар сказал, что ты имеешь особый дар. А он хорош о разбира­
ется в солдатах. Возможно, ты любимец какого-то бога, ко­
торый отводит нацеленные на тебя стрелы, отбивает замахи
мечей и брошенные копья. Если это так, то почему ты сомне­
ваешься в себе?
Имко подумал о стреле, пробившей его ладонь. Но то была
небольшая рана, которая не могла опровергнуть выводов Ган­
нибала.
— Бомилькар слишком добр ко мне.
— Я тоже разбираюсь в людях, — сказал Ганнибал. — В те­
бе есть что-то, чем я могу лишь восхищаться. Такие вещи
невозможно описать словами. Держись выбранного пути,
пока жизнь не откроет тебе главного предназначения. Пони­
мание придет, когда наступит нужное время.
— Неужели ты никогда не испытываешь сомнений?
Ганнибал лег на спину и закрыл глаза.
— Мой отец в поздние годы жизни имел множество сомне­
ний. Он переоценивал все свои поступки и гадал, почему
боги создали мир таким, каким мы его знаем. Он изумлялся
хаосу, который, как ему казалось, правил судьбами людей.
Я даже думаю, что он хотел бы прожить жизнь совершенно
иначе. В то же время его подталкивало вперед множество
обязательств. Он не мог быть другим человеком. Недаром го­
ворят, что лев не может сбросить шкуру и превратится в дру­
гого зверя.
Имко выждал паузу и, когда стало ясно, что Ганнибал за­
кончил говорить, он напомнил ему:
— Мой господин, я ведь спрашивал о тебе.
— А в чем мне сомневаться? Военный сезон заканчивает­
ся. Время близится к зиме. Этим летом мы выигрывали и
проигрывали битвы. Однако общая стратегия ведет нас к
окончательной победе. Подумай сам. Карфаген потерял Ибе­
рию, но, возможно, теперь совет изменит свое поведение.
Оплакав иберийские богатства, старейшины могут дать нам

Гордость Кар Ф агена

9*1

подкрепление — хотя бы для того, чтобы закончить войну.
Поверь мне, скоро римляне отзовут молодого Сципиона в
Италию и направят его против меня. Я хочу этого больше все­
го на свете. Надеюсь, они поверят в него, как в Варрона перед
Каннами. Гасдрубал уже в пути и через месяц присоединится
ко мне. Наверное, он тоже получил сообщение из Иберии. Воз­
можно, Магон и Ганнон последуют его примеру. И неужели
ты будешь сомневаться в победе Карфагена, если четыре Баркида объединятся вместе? Потерпев несколько малых пора­
жений, мы освободили силы для великой победы. После нее
к нам вернется все, что было потеряно. Если сбудутся мои
мечты, то весной огромный флот Македонии пересечет А д ­
риатическое море, и я снова увижу Карфало. Мы посмотрим,
как сражается Лисент... У меня есть много причин ожидать,
что наше будущее будет радостным и светлым. И в чем же
мне тогда сомневаться? Ладно, Имко, давай помолчим. Как
всегда, мне нужно обдумать множество проблем, а в моей го­
лове достаточно шумов и без твоих вопросов.
Наступила тишина. Какое-то время Имко лежал рядом с
командиром и не мог заснуть, тревожась о словах, которые
он сказал, и о том, как Ганнибал воспринял их. Прислуши­
ваясь к его дыханию, он знал, что командир не спал. Затем
смущение и беспокойство улеглись, и Имко почувствовал
спокойствие приближавшегося сна.
А через три дня случилось чудо. В то утро тарентийский
мальчик, прислуживавший Имко, приготовил ему завтрак,
состоявший из вареных яиц, копченой рыбы и жареных ка­
бачков с мясной подливой. Насытившись, Вака поднялся на
ноги, потянулся, почесал свой пах и лениво осмотрелся по
сторонам. Затем он повернулся, начал скручивать постель, и
тут в его уме вдруг проявился образ, увиденный мгновение
назад. Нет-нет, ему почудилось! Он не мог поверить в это.
Имко резко повернулся. Там, где прежде находилось ж и­
вотное, было пусто. Он видел только полуразрушенную хи ­

994

Дэвид Энтони Д арем

жину и часть ограды ветхого загона. Но Вака знал, что глаза
не обманули его. Он медленно осмотрел узкую дорогу, окра­
ины лагеря и козлиную тропу, которая вела к гребню неболь­
шого холма. На вершине красовался осел, с большими уш а­
ми, отвисшим животом и вывернутыми внутрь коленями —
жалкое существо, с драной шкурой, трогательными глазами
и опущенным хвостом. Другого такого на свете не было.
Имко обернулся к девочке из Сагунтума. Неужели она ра­
зыграла с ним какой-то трюк? Осел не мог быть тем самым
животным! Проклятье! Он так долго оставался на войне вда­
ли от дома, с безумной тоской и частыми приступами страха,
что, наверное, просто потерял рассудок. Ему нужно успоко­
иться, иначе он вскоре станет одним из сумасшедших дурач­
ков, которые бродят по улицам города. Если бы Ганнибал знал
хотя бы часть навязчивых идей своего отважного капитана,
он бы выпорол его кнутом и продал, как раба.
Вака сделал несколько быстрых шагов к холму. Его ноги
подняли густой клуб пыли. Группа проходивших мимо италь­
янок посмотрела на него с традиционным презрением. Они
зашептались о чем-то на латыни, скорее всего, оскорбляя его.
Тарентийский мальчик изогнул бровь и притворился, что не
замечает своего хозяина.
Этот уклончивый взгляд мальчишки едва не сломил его
решительность. Имко остановился. Проклятый рассудок! Не­
лепое здравомыслие! Мир ежедневно переоценивал их, воспе­
вая им хвалебные песни. Возможно, безумие принесло бы ему
счастье. Неужели он не может довериться игре воображения
и отправиться на поиски любви? Такие моменты случаются
редко. За них нужно цепляться мертвой хваткой. Имко вер­
нулся в палатку, собрал минимум припасов и зашагал к хол­
му, приветливо кивая подчиненным и всем своим видом пока­
зывая, что он уходит по важному делу. Но как только лагерь
остался позади, он ускорил шаг и направился за маяком судь­
бы, который на этот раз принял форму ослиной задницы.

Гордость Кар Ф агена

555

*

*

*

Такому молодому лидеру, как Публий Сципион, триумф
не полагался по многим причинам, и одной из них было то,
что он не являлся консулом. Кровь на его мече едва высохла.
Весть о победе близ Илипы опередила его прибытие в Рим
лишь на несколько недель. Однако Сенат учел и другие об­
стоятельства. Несмотря на блестящие победы, его миссия в
Иберии была приостановлена. Чтобы не волновать горожан,
сенаторы решили, что Публий при возвращении в Италию
поживет какое-то время вне города — в храме Беллоны на
дальнем берегу Тибра. Там, под серой хмуростью зимнего
неба, он устроил жертвоприношение и провел несколько дней
в усердных молитвах. Усмирив себя перед божественными
силами, он наконец предстал перед Сенатом и дал полный
отчет об иберийской кампании. Многие из знатных римлян
слушали его со скрещенными руками, высматривая на лице
проконсула первые признаки спесивого самодовольства.
Публий вел себя довольно скромно. Он предположил, что
его отзыв на родину был результатом самоотверженного слу­
жения Риму. Сципион считал, что выполнил в Иберии почти
все возможное и невозможное, и, как первый римский гене­
рал, несколько раз победивший карфагенские силы на чуж ­
бине, он был готов перенести свою тактику на родную землю
и помочь Сенату в планировании нового военного сезона.
Римляне, по его словам, нуждались в смелом маневре, кото­
рый завершил бы войну в их пользу. Им нужен был удар,
подобный его атаке на Новый Карфаген — удар не по броне
Ганнибала, а в его слабое место.
После выступления в Сенате он вышел на городскую пло­
щадь под восторженные крики собравшихся людей, став­
ших слишком впечатлительными от долгого отсутствия
официальных торжеств. Пока он шагал по улицам, горожа­

996

Дэвид Энтони Д арем

не выкрикивали ему свои приветствия из окон, с крыш и
мостов. Женщины бросали ему под ноги цветы и яркие лен­
ты, с восхищением тянули к Публию руки, чтобы коснуться
его тоги. Они называли молодого Сципиона своим спасите­
лем и героем. Девушки кокетливо изгибали накрашенные
губки, улыбались или кланялись ему, когда он проходил
мимо. Дети, сопровождавшие его на всем пути, напялили на
головы куски овечьих шкур, которые напоминали витые нумидийские локоны. Некоторые из них вырядились в белые
простыни, раскрашенные красной краской. Их одежда изоб­
ражала иберийские туники с красными кантами. Другие
мальчишки приклеили к подбородкам пучки ослиных волос.
Их потешные бородки придавали им сходство с телохраните­
лями Ганнибала. Они убегали от проконсула в шутливой па­
нике, испуганно озирались на него, но ни на миг не удаля­
лись. Их свора вертелась и кружилась вокруг него, выкрики­
вая просьбы о пощаде.
Люди верили, что иберийские победы Сципиона являлись
предвестием грядущих событий. Некоторые говорили, что в
него вселился Аполлон и что сам бог придумывал для Пуб­
лия тактические ходы, ведущие к успеху. Другие вспомина­
ли героев из прошлого и приходили к мысли, что Публий в
своем возрасте совершил больше подвигов, чем любой из них.
Ж рецы, всегда следующие течению народного мнения, раз
за разом находили знаки божественного благоволения Пуб­
лию. Мнение масс было настолько очевидным, что на следу­
ющ их выборах он получил звание консула и стал самым мо­
лодым человеком, заслужившим подобную честь.
Однако слухи и восхищенные отзывы, прославлявшие
имя Публия в народе, вызвали гнев у многих его ровесников.
Молодежь из знатного сословия начала плести интриги.
Кто-то слышал, как Сципион заявил, что звание консула да­
ровало ему право довести войну до завершения — причем без
консультаций с Сенатом, по собственному усмотрению, как

Гордость Кар Ф агена

557

он сам считал это нужным. Другие говорили, что он уже на­
чал приготовления к какой-то тайной операции, о которой
не знал даже Сенат. По уверениям других людей, он отказал­
ся от помощи второго консула Лициния Красса, назвав его
никчемным офицером. Некоторые утверждали, что он пред­
ложил Ганнибалу лично встретиться в боевом поединке и та­
ким образом решить вопрос о победе пролитием собственной
крови.
Публий выслушивал такие истории с улыбкой и никак не
реагировал на них. Он имел план дальнейших действий, но
упоминал о нем только в кругу близких и доверенных дру­
зей. Идею блистательного маневра подсказал Лаэлий, чья
рука однажды указала ему на Новый Карфаген. Незадолго
до отъезда из Рима они пили вино и обсуждали недавно по­
лученные сведения о перемещениях Ганнибала. Лаэлий с ус­
мешкой сказал, что они могли бы выразить благодарность
старейшинам Карфагена.
Когда Публий попросил его объяснить столь странное суж ­
дение, Лаэлий сказал:
— Только они и спасают нас от Ганнибала. Если бы они
хотя бы раз исполнили его просьбы и направили ему подкреп­
ление, нам пришел бы конец. Смотри! Он одерживает победу
за победой, а они посылают припасы и людей куда угодно, но
только не ему. Ганнибал сражается как лев, не понимая, что
за ним стоит стая гиен. Эти твари истекают слюной и норо­
вят укусить его за задницу. Он проливает кровь за них, а они
в ответ...
Лаэлий замолчал на полуслове.
— Что с тобой? — вскричал он. — Тебе плохо? У тебя кожа
стала белой, как у варвара!
Так оно и было, ибо Публий услышал в словах товарища
намек, который он так долго искал. Ключ к войне! Возмож­
но, он и сам нашел бы его через некоторое время. Идея, в
принципе, не отличалась новизной, но Лаэлий представил ее

558

Дэвид Энтони Д арем

в другом свете, так что она буквально ударила Сципиона в
лоб. Слабостью Ганнибала, его ахиллесовой пятой была та
сила, которая месяц за месяцем истощала возможности аф­
риканского военачальника и никогда не предлагала ему по­
м ощ ь... Этот факт маячил перед глазами Публия несколько
лет, но он заметил его только сейчас. Совет Карфагена! Кар­
фаген! Карфаген! В тот день Сципион произнес это слово не
меньше тысячи раз. А затем он еще долго шептал его про себя,
как молитву, состоящ ую из одного слова.
Х отя он старался держать идею при себе, слухи о ней рас­
пространились по городу. Казалось, что куски его мыслей
пробили дыры в черепе и упорхнули в уши недругов. Власть
и амбиции правили миром — он быстро научился этой исти­
не. Ни одну мысль и ни одну беседу невозможно было утаить
от чуткого слуха людей. Его соперники тут же принялись
действовать. Фабий Максим — тот самый человек, которому
Публий служил «глазами» несколько лет назад — опередил
Сципиона и выступил в Сенате с речью. Почтенный гражда­
нин Республики осторож но поднялся со скамьи и предупре­
дил коллег, что он собирается говорить о серьезном вопросе.
Фабий не видел другой стороны зала, но, обращаясь к сена­
торам, он перемещал взгляд с одного места на другое, как бы
создавая зрительный контакт со всей аудиторией. С возра­
стом он стал сутулым и быстро обветшал после своего дикта­
торства, однако его болезненный вид и поседевшие волосы
создавали ему ауру авторитетной мудрости, которая служ и­
ла неплохим оружием в мире, населенном молодыми м уж ­
чинами.
— Обдумайте пункты, которые я укажу, — произнес Фа­
бий. — Мне нужно предварить свои слова очевидным, но обя­
зательным заверением, что я не держу никакого зла на ю но­
го Сципиона. Некоторые могут сказать, что я ревную к его
достижениям, однако это будет ложью. Какая зависть может
быть у человека моего возраста и с моей историей? Тем более

Гордость Кар Ф агена

559

если речь идет о юноше, который моложе даже моих сыно­
вей. Конечно, мне хотелось бы иметь некоторую долю его
энергии, чтобы удовлетворять мою жену. Но подобные вещи
тускнеют в сравнении с волей богов. Не забывайте, если м о­
жете, что в час величайшей нужды для Рима я был выбран
диктатором...
Публий нетерпеливо вздохнул — достаточно громко, что­
бы все сенаторы, сидевшие поблизости к нему, отметили этот
знак неуважения. Возможно, Фабий тоже уловил его. Но,
скорее всего, слух старика был таким же плохим, как и зре­
ние. Лаэлий хохотнул. Несколько других патрициев прыс­
нули смехом в ладони. Пожилые сенаторы повернули стро­
гие взоры на молодых людей. Однако все присутствующие
знали не хуже Лаэлия и Публия, что их ожидала длинная и
нудная речь. Фабий часто перечислял свои прошлые заслуги
даже по менее значительным предлогам. На этот раз он по­
вторил свою биографию особенно подробно, стараясь внушить
коллегам, что его критика в отношении планов Публия шла
исключительно на благо Рима и была трезвой и зрелой. Пуб­
лий понял, что с каждой новой фразой престарелый сенатор
все больше подрывает свой авторитет. Однако тот намеревал­
ся продолжать речь в прежней манере.
Перечислив весь список своих достижений, Фабий пере­
шел к сути дела:
— Позвольте мне указать, что ни Сенат, ни народ еще не
издавали декрет о том, что Африка становится собственно­
стью юного Сципиона, а также целью его будущей военной
кампании. Если этот консул узурпирует власть Сената, то я,
как один из столпов Республики, буду защищать права на­
рода. Уважаемые сенаторы, вы разделяете мою позицию?
Некоторые тут же выразили ему свою поддержку. Услы­
шав крики подтверждения, Фабий приободрился и начал за­
давать риторические вопросы. Почему бы консулу не занять­
ся непосредственным ведением войны? Почему бы ему не ата­

960

Дэвид Энтони Д арем

ковать Ганнибала там, где он находится — на итальянской
земле? Зачем идти в дальний поход на народ, который он мало
знает, чтобы сражаться с бесчисленной армией на чужой зем­
ле, без гаваней, открытых для него, без подготовленных плац­
дармов? Неужели только для того, чтобы заставить Ганниба­
ла вернуться? Вряд ли он это сделает, констатировал Фабий.
Скорее всего, враг пойдет на Рим. Вот в чем истинная угроза!
А если даже Ганнибал покинет Италию и вернется в Карфа­
ген, то как юный консул победит африканца на родной зем­
ле, когда никому из его предшественников не удалось добить­
ся этого в Италии?
— Посмотрите, как непостоянны наши дети, — с печаль­
ным вздохом продолжил Фабий. — Корнелий Сципион, про­
славленный и истинный герой, погиб в Иберии, сражаясь за
наше отечество. И вот перед нами сидит его сын, который
хочет бросить родину на поругание врагу, чтобы завоевать
себе дешевую славу. Сограждане, давайте рассматривать его
план как фантазию юноши, сбитого с толку ранним успехом.
Этот мальчик находится на грани ошибки, и мы должны по­
мочь ему одуматься. Друзья, найдите в себе мудрость и сде­
лайте так, чтобы заблуждения ребенка не поставили на ко­
лени великую нацию.
Фабий сел под грохот продолжительных аплодисментов.
Однако реакция сенаторов не убедила Публия в том, что его
дело проиграно. Он встал, чтобы ответить старику. Его осан­
ка была прямой и твердой. Взгляд спокойно перемещался по
залу — почти как у пожилого сенатора, если не считать того,
что он видел лицо каждого человека.
— Я питаю сердечные чувства к Фабию Максиму, — ска­
зал он. — Этот политик дал мне много прекрасных уроков.
В своей невыразимой доброте он попытался исправить мой
план еще до того, как я предложил его Сенату. Мне невыра­
зимо лестно, что он так сильно заботится о моем благополу­
чии. Но его слова удивили меня. Мне что-то не помнится,

Гордость Кар Ф агена

961

чтобы он возражал, когда в этом же зале я добровольно по­
желал продолжить войну в Иберии. А в тот момент, как вы
помните, мой отец и дядя были убиты, на полуострове дей­
ствовали три карфагенские армии, и ни одна из них не встре­
чала отпора! В ту пору вы не говорили, что я слишком молод
и недостоин вести военные операции. Почему же мой возраст
смущает вас теперь? Неужели в ту пору я был больше приго­
ден к ведению войн? Или армии в Африке будут чем-то отли­
чаться от тех войск, которые я встречал в Иберии? Неужели
вы думаете, что Карфаген держит лучших генералов дома?
Фабий встал и сказал, что молодой человек имеет право
на такие вопросы.
— Он задает их в насмешку, но над ними стоит заду­
маться...
— Фабий, — рявкнул Публий. — Сейчас говорю я, а не ты!
Консул хрипло вздохнул, соизмеряя дыхание, и позволил
притихшему залу успокоиться.
— Сенаторы, выбор ваш, но ценой ему будет кровь нашей
нации. Вы можете и дальше идти по пути, который год за го­
дом приносит нам страдания и смерть. Война погубила мно­
гих выдающихся солдат, чьи имена я не буду здесь произно­
сить. Сейчас вы можете выбрать продолжение этой непра­
вильной стратегии, и тогда в конце концов настанет день,
когда Ганнибал появится у ворот Рима. Или вы можете вы­
брать смелое решение вопроса. Только не поддавайтесь сомне­
ниям, роящимся в робких умах стариков. Забудьте о страхе
трусливых людей и о протестах криворуких воинов. Я про­
шу вас выслушать мои слова и вникнуть в суть идеи. Как
только вы дадите мне свое разрешение, я тут же отправлюсь
в Африку. В течение двух месяцев вы услышите о том, что
страны карфагенских союзников объяты пламенем войны.
После этого вас ожидает следующая новость. Ганнибала от­
зовут защищать отечество. Это единственная стратегия, к о­
торая обеспечит нам успех. И она будет тем единственным

*62

Дэвид Энтони Д арем

маневром, который не только застанет Ганнибала врасплох,
но и напугает его. Я не ищу других целей для моей африкан­
ской кампании. Подумайте над моим планом и взвесьте все
его достоинства, а их там, уверяю вас, немало.
Когда он сел на скамью, начались яростные споры. Через
некоторое время кто-то вспомнил, что оба консула еще не бро­
сили жребий и не определили свои провинции. Решение не
могло быть принято до тех пор, пока не станет ясно, какой ре­
гион достанется Публию — европейский или африканский.
Впрочем, это было только временным препятствием. Публий
вытянул кусок пергамента со словом «А ф рика», и многие
сенаторы увидели в этом руку Фортуны. Молодому консулу
разрешили подготовку к африканскому походу — и даже к
атаке на Карфаген, если он того захочет. Однако, поскольку
его миссия имела лишь косвенное отношение к защите Рима,
сенаторы отказали ему в наборе новых отрядов. Он мог плыть
в Африку когда угодно, но без двух обычных легионов. Ему
позволили лишь забрать себе опозоренных ветеранов Канн,
изгнанных на Сицилию, и тех добровольцев, которые после­
дуют за ним.
Когда они покидали Сенат, Лаэлий закатил глаза.
— Так много в благодарность за спасение.

ЧАСТЬ 5: СЫНЫ ФОРТУНЫ

ни зимовали в суровой и невероятно холодной стране.
Кавары приняли их с дружеским радушием, но гру­
бые обычаи, по которым жил этот народ, не предпо­
лагали особых удобств. Когда не было метелей, шел дождь со
снегом, а если заканчивался и он, то начинался просто дождь,
во многом казавшийся хуж е снега. Воинам казалось, что
сырость проникала сквозь кож у, пронизывая до костей, на­
полняла их изнутри, что они дышали ею. Иногда облака усту­
пали место великолепно ясной синеве, однако ночи после сол­
нечных дней становились еще холоднее, поскольку все теп­
ло земли уходило в открытое небо.
Пересекая вы сокие отроги Пиренеев, Силен подхватил
жестокий кашель. Он мучился им долго — почти до самой
Роны. Грек выплевывал из легких густую слизь, которая день
ото дня меняла цвет и плотность. Временами его тело горело
в лихорадке. Голова кружилась. Он лежал и потел, заверну­
тый в шкуры животных. Каварский колдун натирал его раз­
личными мазями. Сначала Силен пытался отогнать от себя
это существо в балахоне — особенно когда увидел гнойники
на его руках и разглядел лицо, морщинистое и комковатое,
как опара дрожжевого теста. Но он был настолько слаб, что
уже не мог двигаться. Закрыв глаза, он ругал человека длин­
ными обличительными речами, а тот, не зная греческого язы­

О

964

Дэвид Энтони Д арем

ка, не обращал на них никакого внимания. Когда вернулось
здоровье, Силен даже словом не поблагодарил каварского
мистика. Ему просто пришлось поднатужиться и вылечить­
ся самостоятельно, говорил он друзьям. Иначе этот людоед
извел бы его до смерти.
С тех пор Силен почти не выходил из хижины. Пересту­
пая порог, он неизменно видел странный ледяной мир. Часть
каждого дня он проводил за столом, записывая свои наблю­
дения. Его очаровали голые ветви деревьев, которые под по­
рывами ветра роняли холодные капли. Вода, несмотря на
ж идкую форму, цеплялась за обледеневшие отростки дере­
ва. Необъяснимое чудо природы! Еще он заметил, что солда­
ты, которые в ясные дни уходили в горы на разведку, возвра­
щались с загорелыми лицами и руками, словно они побыва­
ли в Африке. Однажды он нашел несколько рыб, вмерзших в
ледяную глыбу. Проверяя утверждение местной ребятни, он
решил растопить лед в тазу и, поставив его между очагом и
своей постелью, обнаружил, что рыбы ожили. Выкатив гла­
за, они застучали хвостами и плавниками, пытаясь выпрыг­
нуть из посуды. В остальном, в этих северных землях нечего
было делать. Лучше бы он уехал к Ганнону, о котором часто
думал. К сожалению, решение о возвращении в Италию при­
нимал не он. Приоритет был отдан летописи Ганнибала.
В последнее время он начал тревожиться о здоровье Гасдрубала. Баркид страдал не от физической немощи, а от не­
хватки душевных сил. Иногда он не впускал к себе посетите­
лей по два-три дня. Когда Силен заходил в его палатку, он
неизменно находил генерала в одной и той же позе. Гасдрубал сидел на койке, сгорбившись и набросив на плечи шкуру
черного медведя. Череп и верхняя челюсть животного поко­
илась на его голове. Зубы твари прижимались ко лбу генера­
ла. Он даже ходил так, с когтистыми лапами медведя, болтав­
шимися у его рук. Гасдрубал проводил целые дни, царапая на
глиняном полу какие-то фигуры. Он рисовал их, стирал но­

Гордость Кар Ф агена

гой и снова рисовал при новой вспышке вдохновения. Силен
не понимал этого занятия. Сначала он думал, что рисунки
были картами местности, планами боев и набросками терри­
торий, куда им полагалось войти. Но затем он начал угады­
вать в линиях черты человеческой фигуры — глаза, локоны
волос, упавшие на лоб, смутные контуры подбородка. Гасдрубал всегда стирал рисунки раньше, чем грек понимал их
смысл.
Когда генерала спрашивали о его здоровье, о планах на
следующий год, о моральном состоянии солдат, о сведениях,
полученных от Ганнибала, о будущем переходе через Альпы,
который намечался ранней весной — короче, о чем угодно —
Гасдрубал либо молчал, либо отвечал одной и той же фразой:
— Зимой медведи спят!
Такой ответ Силена не устраивал — тем более что эти сло­
ва всегда сопровождались дикой усмеш кой. Греку не нрави­
лись мешки под глазами генерала и то, что он постоянно ж е­
вал уголок губы зубами, которые в тусклом свете факела ка­
зались очень большими. Когда Гасдрубала просили пояснить
свой ответ, он просто повторял его, а затем начинал рычать,
как дикий зверь. Вскоре Силен вообще перестал задавать ему
вопросы. Навещая генерала, он заводил речь о битвах Ган­
нибала и с притворным оптимизмом рассуждал о том, какое
будущее Фортуна уготовила их армии. Он пытался напомнить
Гас д ру бал у о мире новых возможностей, который лежал за
границами галльского ада, — о людях, местах и радостях,
доселе еще не знакомых им.
Он не был уверен в эффективности своих усилий, но с пер­
вой весенней оттепелью «медведь» зашевелился. Гасдрубал
собрал потрепанные остатки отрядов, с которыми он бежал
из Бекулы. Только одиннадцать тысяч солдат пережили зи­
му — намного меньше, чем в этом месте имел когда-то Ган­
нибал. Никто из них не желал воевать, но все хотели поки­
нуть холодные края. А поскольку теплые страны находились

»66

Дэвид Энтони Длрсм

за горами, солдаты признали лидерство генерала и согласи­
лись с переходом через Альпы.
Гасдрубал повел армию к верховьям Роны, где узкая река
представляла собой лишь незначительное препятствие. Он
заранее был готов к трудностям. Передовые отряды вели себя
с максимальной осторож ностью . Солдаты маршировали с
копьями в руках. Силен тож е не расставался с мечом, хотя
такое оружие вряд ли пригодилось бы ему в горах. Он не х о ­
тел становиться жертвой чуж их ошибок. Более того, он бур­
но выражал свое мнение на каждом этапе похода. Гасдрубал
даже пошутил, что грек всеми силами пытается избежать
маршрута, который хотя бы отдаленно напоминал ему путь,
пройденный вместе с Ганнибалом. Силен не спорил с этим
утверждением, но он был рад, что Гасдрубал вновь стал по­
смеиваться над ним. Возможно, он преувеличивал его зим­
нюю меланхолию.
Галлы, вспоминая прохождение первой африканской ор­
ды, приветствовали новую армию с любопытством вместо
страха — и, возможно, с долей жалости, поскольку люди Гас­
друбал а выглядели абсолютно не впечатляюще. Даже дикие
варвары, которые нападали на них в горах, представляли
собой небольшую проблему: они крали припасы, время от
времени воровали обозный люд, и то скорее для забавы. Ко­
нечно, аллоброги оказали бы им жесточайшее сопротивление,
но карфагенянам удалось избежать встречи с ними.
Они выбрали хорош ий маршрут. По мнению Силена, пе­
реход через Альпы прошел очень спокойно — во всяком слу­
чае, без больших потерь. Они попали под несколько лавин,
потратили пять-шесть суток, возвращаясь из тупиковых до­
лин. Три дня над ними выла снежная буря. Запасы зерна ис­
портились от сырости. Стая волков, распробовав человечи­
ну, атаковала отставших солдат. Но эти происшествия нельзя
было сравнивать с теми эпическими усилиями, которые вы­
пали на долю Ганнибала. Они просто двигались вперед и

Гордость Кар Ф агена

567

вверх. Затем в каком-то месте, которого Силен не отследил,
армия начала спуск, с умеренным наклоном и через другой
перевал. Прежде чем грек поверил в удачу, они спустились с
гор и оказались на ровной местности.
Добравшись до реки Пад, Гасдрубал решил связаться с
Ганнибалом. Он не знал, где находился брат и в каком состо­
янии пребывала его армия. Однако ему не терпелось объ­
единить их силы. Он продиктовал Силену необычно длинное
письмо. Казалось, что он хотел уместить на листе пергамен­
та не только план дальнейших действий, но и часть своей
жизни. Гасдрубал так долго не видел брата, что пытался рас­
сказать ему о многом, что произошло за годы их разлуки.
Силен безропотно записал все его слова. Генерал выбрал груп­
пу опытных всадников и приказал им спешно мчаться на юг.
Они должны были тайно пробраться через Италию в регион
Тарента и найти там Ганнибала. Как только всадники вые­
хали из лагеря, разбрасывая дерн из-под конских копыт, Гас­
друбал велел начать поход.
Карфагеняне приблизились к Плацентии, словно собира­
лись провести осаду города. Но поскольку они не имели осад­
ных орудий, их действия были показным спектаклем. Окру­
жив город, они насмехались над римлянами и вызывали их
на бой, а те, в свою очередь, не желали спускаться с зубча­
тых стен и сражаться с ними. Чем большее стремление сра­
жаться выказывал Гасдрубал, тем сильнее местные галлы
чувствовали зов войны в своих жилах. Сначала к африкан­
цам просочилось несколько представителей племен, которые
хотели выяснить возможности новых союзов и получить оп­
ределенные обещания. Гасдрубал изложил им великие пла­
ны на грядущий год. Он покинул Иберию, чтобы присоеди­
ниться к брату и закончить войну. В юж ных портах к нему
примкнут десятки тысяч воинов, присланных из Карфагена.
Когда они объединятся с Ганнибалом, их армия захватит
Рим. Они зальют улицы города кровью! Сотни убитых за каж­

5 68

Дэвид Энтони Д арем

дого солдата, которого он сможет вспомнить, за каждого не­
справедливо убитого мужчину, за каждую изнасилованную
женщину, за каждый нарушенный договор, за каждое напы­
щенное латинское слово. Он увидит город в огне, разграбит
его и протащит римских женщин по улицам, привязав их к
повозкам за волосы.
К тому времени, когда через пятнадцать дней Гасдрубал
двинулся дальше, за ним последовала тридцатитысячная
орда цизальпийских галлов. Похоже, им понравились слова
африканского генерала. Около Матины они наняли провод­
ников. Те утверждали, что знают все пути и обходные тро­
пы, ведущие на юг. Армия продолжила движение к намечен­
ной цели. Поначалу казалось, что проводники не заслужи­
вали своей оплаты. Армия перемещалась по Виа Фламиния.
Такой широкой и ровной дороги никто из них еще не видел.
Ее каменные плиты были уложены с идеальной точностью.
Каждый день солдаты проходили вдвое большее расстояние,
чем обычно. Воины восторгались своим быстрым продвиже­
нием вперед и тем, что они использовали труд врагов себе на
благо. Армия миновала Ариминум, не потревожив его. Горо­
жане собрались на стенах, наблюдая за их колонной. Солда­
ты гарнизона заняли позиции, нацелив пики в небо. Но город­
ские ворота были закрыты, поэтому Гасдрубал не стал тра­
тить время зря. Его солдаты свернули на дорогу, идущую
вдоль берега мимо Крыла Фортуны. Затем проводники ука­
зали им брод через реку Метаурус, и колонна зашагала по ши­
рокой равнине, тянувшейся до самой галицианской Сены.
Там они поняли, что римляне не собирались пропускать
их в свою страну. В долине, засеянной пшеницей, их поджи­
дало войско, которым командовал Ливий Салинатор. Четы­
ре дня армии стояли друг перед другом. Пару раз кавалерий­
ские отряды осыпали противников градом дротиков и копий.
Чуть позже римляне отошли немного назад, хотя никто не
понимал, какую выгоду они хотели получить от перемены

Гордость Кар Ф агена

56 9

позиции. По оценкам Гасдрубала, карфагенская армия слег­
ка превышала по мощи вражеское войско. Однако часть его
отрядов состояла из неуправляемых галлов. Генерал не х о­
тел сражаться на такой ровной местности и пытался найти
обходные тропы. К сожалению, ландшафт не давал ему ни­
каких преимуществ. Им предстояла открытая битва, а не хит­
рые маневры. Ноба вызвался взять ливийцев и отправиться
в ночной поход, чтобы окружить легионеров и в назначен­
ный момент напасть на них с тыла. Но когда офицеры начали
обсуждать этот тактический ход, к ним привели человека,
который изменил все их планы.
Как оказалось, из римского лагеря, рискуя жизнью, уд­
рал перебежчик. Кто-то из легионеров заметил его. В погоню
был отправлен отряд кавалерии. Мужчине пришлось убегать.
Удар меча смял ему шлем. Второй удар оставил порез на пле­
че. Отбивая рукой летящий дротик, он сильно повредил ла­
донь. Мужчина сохранил себе жизнь, скатившись по склону
оврага. Кавалеристы не рискнули последовать за ним. Паде­
ние было почти вертикальным. Он подскакивал на кочках,
ударялся о камни и стволы деревьев, а затем, застряв в гус­
той поросли, с трудом выбирался из колючих кустов. Римские
всадники гнались за ним по краю обрыва почти до самого кар­
фагенского аванпоста, но в конечном счете им пришлось ре­
тироваться, так как ими заинтересовались нумидийцы. За­
метив всадников, выехавших из африканского лагеря, леги­
онеры повернули назад, посчитав ближайш ую опасность
более важной, чем сведения, которые мог передать врагу один
человек.
Когда Гасдрубалу доложили о перебежчике, он велел при­
вести его к нему. Вскоре перед ним предстал коренастый
широколобый мужчина, с рябым от оспы лицом и загорелой
кожей оливкового цвета. Простая одежда выдавала в нем
легионера. Генерал хотел позвать Силена, чтобы тот высту­
пил в роли переводчика, однако один из охранников, сопро­

5 70

Дэвид Энтони Д арем

вождавших мужчину, сказал, что это необязательно. Пере­
бежчик говорил на карфагенском языке. Гасдрубал нахму­
рил лоб. Четыре волнистые морщины исчезли лишь тогда,
когда он сформулировал вопрос.
— Что ты хочешь мне сказать?
Человек склонил голову и, по обычаю тевестов, поцело­
вал кончики своих пальцев. Он заговорил на чистом карфа­
генском языке, украшенном возвышенными оборотами речи,
которые соответствовали его приветствию. Он представился
слугой Ваала и воздал хвалу тем, кто походил на него в служе­
нии этому богу. Мужчина сказал, что хотя в его жилах течет
римская кровь и он говорит на латыни, он всегда был верен
Карфагену. Его отец, плененный в Первой Пунической войне,
женился на африканской женщине из того же народа, к кото­
рому принадлежала Дидобал, жена Гамилькара. Перебежчик
сообщил, что его с детства обучали римским обычаям и гото­
вили к шпионской службе, чтобы он однажды смог оказать
услугу нации, усыновившей его. Во второй год войны он, по
приказу самого Бостара, поступил в римскую армию. Одна­
ко после трагической смерти личного секретаря Ганнибала
он остался один среди врагов, потеряв все связи с карфаген­
скими офицерами, которым мог бы передавать свои донесе­
ния. В последнее время он ждал удобного случая для возвра­
щения кединоверцам и молил богов, чтобы они помогли ему
убежать от римлян. Мужчина воспользовался первой же воз­
можностью и принес Гасдрубалу такие новости, которые пре­
восходили по важности все, что он выведывал прежде.
— Что это за новости?
Человек склонил голову и вновь поцеловал кончики паль­
цев. Затем он развел руками, показывая жестом, что отбра­
сывает прочь какой бы то ни было обман, и что каждое его
слово означает чистую правду.
— Вы попали в западню, — сказал он. — Гонцы, которых
ты послал, не добрались до Ганнибала. Нерон схватил их близ

Гордость Кар Ф агена

5 71

Тарента и нашел письмо, адресованное твоему брату. Из него
он узнал о планах, задуманных тобой. Он выбрал шесть тысяч
солдат, одним из которых оказался я. Семь дней назад мы по­
кинули южные края. Нерон официально объявил о походе в
Ликанию, но, как только мы удалились от глаз твоего брата,
наша армия двинулась на север. Он гнал нас, как безумец, и
через два дня соединился с легионами Ливия Салинатора.
— Шесть тысяч солдат? — спросил Гасдрубал.
Мужчина кивнул.
— И тысяча кавалеристов.
— Что-то я не видел их, — заметил Ноба.
— Мы прибыли ночью. Никто из нас не появлялся на поле
боя. Многие сейчас скрываются в обозе. Мы спали вповалку
в палатках или просто на голой земле. Нерон ждет Люция
Лициния. Он идет по твоим следам от самой Плацентии и
блокирует отходы на Виа Фламиния. Когда он приведет сюда
свое десятитысячное войско, все силы будут на местах.
— И тогда они будет превосходить нас по численности на
пятнадцать тысяч, — тихо подытожил Гасдрубал.
В его голосе звучали нотки недоверия.
— Кто этот Нерон? — спросил Силен. — Если ты говоришь
о Клавдии Нероне, то я тебе не верю. У него на счету много
военных кампаний, но он никогда не отличался смелостью и
сообразительностью, которые ты нам описал.
Человек взглянул на писца, затем повернулся к Гасдрубалу и сказал:
— Грек говорит правду. Но я тоже не лгу. Я не могу объяс­
нить поведение Нерона. Однако прошу тебя, поверь мне, гос­
подин.
— И Ганнибал ничего не знает о действиях римлян? —
спросил Ноба.
Человек покачал головой.
— Во всяком случае, не из уст тех людей, которых вы по­
слали. Они больше никогда не заговорят.

572

Дэвид Энтони Д арем

Гасдрубал отметил последнюю фразу легким кивком го­
ловы. Он посмотрел на Нобу, и эфиоп приступил к дальней­
шему опросу перебежчика. Мужчина отвечал на все вопросы
обстоятельно. Его слова звучали, как мощный барабан, гре­
мевший в отдалении, но с каждым ударом приближавшийся
к ним. Если человек говорил правду, то они попали в более
серьезное положение, чем при Бекуле. Во-первых, они нахо­
дились на вражеской территории. Во-вторых, Ганнибал был
далеко и ничего не знал о них... Но что, если он лгал им?
— Мы не знаем его, — сказал Ноба после того, как м уж ­
чину увели. — Он говорит, что направлял донесения Бостару, но я не слышал о нем прежде. Возможно, это часть ковар­
ного плана.
— С какой целью? — спросил Гасдрубал.
— Чтобы запугать нас и вынудить к бегству. Чтобы заста­
вить нас совершить фатальную ошибку.
Силен неодобрительно посмотрел на наморщенный лоб
Гасдрубала. Генерал прикусил уголок губы и пожевал его,
словно кусок сушеной рыбы.
— Он знает о моем сообщении, — сказал Гасдрубал. — Он
знает количество гонцов и город, в который я отправил их.
К тому же он говорит с тевестским акцентом.
— Для обмана мож но использовать любые средства, —
возразил Ноба. — Пусть он докажет свои слова. О чем бы та­
ком спросить его...
— Перестань, — прервал его Гасдрубал. — Как мы убедим­
ся, лжет он нам или нет? Начнем пытать его? Если он гово­
рит правду, то и будет повторять ее. Если он лжет, то продол­
ж ит лгать, потому что признание в обмане будет стоить ему
жизни. Я не знаю, как прояснить ситуацию. Почему ничто
вокруг не происходит честно и прямо? Почему все идет не так?
Все на свете...
Он замолчал, прикусил губу и повернулся к писцу.
— Силен, что говорит тебе сердце?

Гордость К ар Ф агена

*77

Грек вскинул руки ладонями вверх, возмутившись тем,
что его втянули в спор. Взглянув на просвет между руками,
он покачал головой.
— Я не берусь судить...
— Что говорит тебе сердце? Просто скажи!
— Я верю этому человеку, — ответил Силен.
— Ноба?
— Мы должны быть осторожными, — произнес эфиоп. —
Давай пошлем разведчиков...
— Я задал тебе тот же вопрос, что и Силену. Отвечай!
— Ну, раз так... Ш пион говорит правду. Я верю ему.
— И я ему верю, — сказал Гасдрубал. — Поэтому мы от­
ступим к реке. Пошли разведчиков для сбора доказательств.
Пока они будут выяснять обстановку, мы отойдем назад. Этой
же ночью. Таково мое решение.
Как только отряды начали готовиться к походу, провод­
ники исчезли во мгле. Больше их никто не видел. Гасдрубал
проклял предателей, но сказал, что их бегство ничего не ме­
няет. За ночь армия должна была дойти до реки Метаурус,
чтобы утром найти пригодный путь и подняться к предгорь­
ям Апеннин. Там, на пересеченной местности, они могли ук ­
рыться в каком-нибудь ущелье. Однако на первом же этапе
отступление превратилось в неорганизованный процесс. Да­
же при свете дня пересеченная местность у реки представля­
ла собой довольно сложное препятствие. Русло вырезало на
равнине глубокие лощины. Берега поросли густым лесом. Си­
туацию усугубляли отвесные обрывы, валуны, сползавшие
со склонов под разными углами, и корни, чьи петли хватали
людей за ноги. В смоляной мгле лес казался обителью зла.
При каждом шаге солдаты натыкались на что-то непонятное,
падали, роняли тюки и оружие, ругались и шептали молит­
вы. Река напоминала вертлявую гигантскую змею, которая
никогда не оказывалась на том месте, где ее ожидали уви­
деть. Воины сбивались с пути, окликали друг друга, но не­

5 74

Дэвид Энтони Д арем

ровный ландшафт наполнял лес звонкими отголосками эха,
и это вызывало еще большую путаницу.
В отличие от африканцев, галлы не боялись леса. Многие
из них, устав спотыкаться, зажгли факелы. Однако пятна
дрожащего света бросали длинные тени, делали темноту еще
более пугающей и искажали пространство. Остальные сол­
даты сердито закричали, потребовав затушить огни. Они бо­
ялись, что свет выдаст их врагу и спровоцирует атаку рим­
лян. Затем какой-то олух обронил факел на землю и поднял
его недостаточно быстро. Пламя побежало по сосновой хвое,
перескочило на сухие ветви деревьев и его языки, как стая
проворных белок, помчались вверх по стволам. Через не­
сколько мгновений лес загорелся над головами людей. Ло­
шади понесли. Скот вырвался из-под контроля погонщиков
и попытался скрыться в темноте. Но мрак еще больше напу­
гал животных. Они с ревом и блеяньем вернулись на свет.
Большую часть ночи Силен блуждал по лесу, выставив
руки перед собой, чтобы защитить лицо от хлестких ударов
ветвей. Иногда он останавливался и подносил ладони к вис­
кам, пытаясь успокоиться. Все шло неправильно. Им следо­
вало оставаться на открытой местности подальше от реки.
Даже если бы они ошиблись с направлением, то одолели бы
большее расстояние, чем сделали этой ночью. Он знал, что
Гасдрубал разделял его мнение. Генерал буквально разрывал­
ся на части. Он носился по лесу среди деревьев, кричал, вы­
талкивал из темноты потерявшихся людей и указывал им
курс на предгорья. Несколько раз, подгоняя солдат, он пром­
чался в брызгах по речному мелководью, и только сила его
голоса помогала воинам сохранять благоразумие.
Гасдрубал не спал всю ночь. Он был истощен и опустошен.
Его тело онемело от продолжительных и непрерывных уси­
лий. Однако на следующее утро он имел бодрый вид, чего
Силен давно уже не видел. Казалось, он черпал силы в нелег­

Гордость Кар Ф агена

575

кой ситуации. Близость врага помогла ему одолеть меланхо­
лию, терзавшую его зимой.
Когда Силен отметил это, Гасдрубал ответил со всей серь­
езностью:
— Да, я сильно тосковал. Но теперь мне хочется опечалить
Рим. Пусть он помучится вместе со мной.
Тем же утром Гасдрубал объяснил солдатам, что они по­
пали в окружение. Римляне шли на них с трех сторон. На­
верняка в этот день им предстояло сразиться с легионерами.
Если им не хватит мужества и они побегут, то их попросту
убьют — всех до единого. Сам он больше не хотел убегать от
римлян. Гасдрубал повел свое войско от реки на холмистую
местность, не зная, что его судьба уже решена. Как только
солдаты вышли из леса, они увидели перед собой ожидавшую
их армию. Огромная численность римлян подтвердила исти­
ну слов перебежчика. Легионеры находились на позициях в
боевых формациях.
Гасдрубал призвал своих солдат приготовиться к битве.
Пока солдаты выстраивали передние ряды, он шагал перед
ними с обнаженным мечом. Генерал казался выше ростом.
Его фигура напоминала статую, неуязвимую для любого фи­
зического вреда. Он не стал надевать поножи и наплечники.
Его мускулистые руки и ноги подрагивали от скопившейся
энергии. Мышцы шеи напрягались, как веревки, когда он,
приподняв подбородок, выкрикивал приказы. Генерал велел
сузить переднюю линию, поскольку два холма теснили их
фланги.
Затем, словно прощаясь, Гасдрубал посмотрел на грека.
Прежде чем тот успел махнуть ему рукой, генерал отвернул­
ся, и битва началась. Силен стоял на холме, на большом рас­
стоянии от командной позиции Гасдрубала. Впрочем, вид,
открывавшийся перед ним, был тем же самым. Две армии
столкнулись, словно каждая из них ничем не отличалась от

5 76

Дэвид Энтони Д арем

варварской орды. Римляне, как обычно, сделали несколько
выверенных по времени залпов, но Гасдрубал велел солдатам
использовать эти моменты для быстрых перебежек, чтобы
выйти на короткую дистанцию. Порядок войск тут же был
нарушен, и дальше о боевом искусстве не могло быть и речи.
Ничто в этой битве не напоминало об изяществе, тактике или
стратегии. По обе стороны царила чистая и беспощадная па­
ника — люди пытались убить противников до того, как те
убьют их самих. Галлы выкрикивали боевые кличи и дули в
свои трубы, украшенные головами животных. Они размахи­
вали длинными мечами и вертелись с такой силой, что косы
хлестали их по плечам, как плети. Ливийцы демонстриро­
вали невероятное мастерство ближнего боя. Они вели себя,
как тихие коварные убийцы, и разили врагов копьями в шеи,
лица и плечи. Вытаскивая оружие из ран, они проворачивали
наконечники, срывая римскую плоть с костей и сухожилий.
Иберийцы сражались обоюдоострыми мечами. Они кромсали
руки и ноги врагов до костей — и даже через кости. Их клин­
ки вспарывали незащищенные животы легионеров, вывали­
вая на землю скользкие петли кишок. А римляне отвечали
им тем же.
Так могло бы продолжаться еще несколько часов, пока одна
из сторон не склонила бы баланс сил в свою пользу. Но Нерон
сделал тактический ход, который в одно мгновение изменил
течение битвы. Римский консул заметил, что его отряды на
правом крыле, примыкавшем к реке, сконцентрировались на
пересеченной местности. Им не с кем было сражаться, и они
стояли, сохраняя формацию. Он отвел их назад, переместил
на другой фланг и направил в атаку на карфагенян. Их масси­
рованная поддержка нанесла большой урон африканцам и вби­
ла клин в их ряды. Волны хаоса и паники распространились
до самого центра. Исход битвы больше не вызывал сомнений.
Римляне поняли, что преимущество оказалось на их стороне.
Они стали сражаться еще ожесточеннее.

Гордость

КарФ

577

аген а

Силен перевел взгляд на ближний участок сражения и
попытался найти Гасдрубала. Какое-то время он не видел его.
Затем грек заметил знакомый штандарт и фигуру Барки да.
Рядом с ним был Ноба. Они оба уже примкнули к рукопаш­
ной схватке. Горло Силена напряглось с такой силой, что он
едва мог дышать. Впервые в своей жизни он попросил богов
вмешаться и доказать свое существование. Он молил их спа­
сти Гасдрубала от хищной стаи римлян. Он даже хотел от­
вернуться и закрыть глаза, чтобы боги могли явить свое мо­
гущество. Но, с другой стороны, Силен старался рассмотреть
все подробности битвы, чтобы позже описать их в своей лето­
писи. Кроме того, ему было уже пора бежать — со свитками,
прижатыми к груди. В принципе, он мог бы заняться лич­
ным спасением прямо сейчас, позволив кривым ногам унес­
ти его от поля битвы на максимально возможное расстояние.
Однако он не мог сдвинуться с места. Силен стоял как вко­
панный, глядя на шлем Гасдрубала, мелькавший рядом с льви­
ным штандартом. Он наблюдал, как генерал бросился в гущу
сражения и быстро стал центром всей битвы. Римляне узнали
его по одежде и роем накинулись на него. Грек видел, как Гасдрубал в конце концов исчез в толпе легионеров. Сначала де­
сять, затем двадцать и даже больше вражеских солдат окру­
жили то место, где он упал наземь. Они били мечами и копь­
ями тело, лежавшее под их ногами. Руки и локти римлян
мелькали в воздухе, касаясь друг друга. Солдаты пронзали
плоть Баркида снова и снова, как будто боялись, что он под­
нимется и тогда они уже не смогут удержать его.
*

*

*

Ганнон однажды посещал ливийскую столицу Цирту. Тог­
да он был еще ребенком. Теперь же, когда квинкверема во­
шла на веслах в гавань, город выглядел несравнимо меньше,
чем в далеком прошлом. Он прижимался к земле, а не тянул19 Гордость Карфагена

5 78

Дэвид Энтони Ддрсм

ся вверх, как Карфаген. Он не поражал красотой своего ме­
стоположения, как многие крепости Иберии. Тусклая и серая,
под цвет почвы, Цирта почти не имела украшений. Лишь не­
сколько стен были инкрустированы раковинами, и только
несколько домов выделялись ярко-красными и оранжевыми
коврами, которые висели над входом, не пропуская жар солн­
ца во внутренние покои. За последние годы мощь ливийцев
возросла, но, по мнению Ганнона, они еще не освоили градо­
строительства и не совсем отказались от своих кочевых тра­
диций.
Все это место с самого начала вызывало у него презрение,
хотя подобные чувства объяснялись скорее причиной, при­
ведшей его сюда. После разгрома, учиненного Публием, он и
Магон лишились союзников. Баркидов прогнали из Иберии
и силой лишили страны, которую их отец некогда называл
своей империей. По крайней мере, они сопротивлялись как
могли. Никто не мог винить их за поражение. Они не сдались.
Несмотря на неудачу, они оба взялись за выполнение новых
миссий. Когда Ганнон покидал Иберию, Магон и Масинисса
готовились отплыть на Балеарские острова. Они надеялись
набрать там солдат, вдохновив их историями о победах Ганни­
бала. Затем Магон собирался перевезти свою армию на италь­
янское побережье. Ганнону предстояло вернуться в Африку.
Он хотел обратиться за помощью к Сифаксу и вовлечь в вой­
ну его многотысячную армию. Ливийские наемники давно
служили хребтом карфагенских войск, однако Ганнон наме­
ревался добиться еще большей поддержки, выпросив у Сифакса не только солдат, но и его личное участие. После этого
он мог вернуться в Карфаген и доложить совету о сложившей­
ся ситуации. Если его не распнут и не обезглавят, он сделает
все, чтобы отправить в Рим еще одну армию. Ему казалось,
что именно теперь он кует победу нации — лучше, чем ког­
да-либо прежде. Карфагенский народ так много потерял, что
уже не имел иного выбора, кроме продолжения войны.

Гордость К ар Ф агена

579

Как только его корабль коснулся каменной пристани, он
спрыгнул на берег и направился в город. Внезапно вид двух
кораблей остановил его. В гавани Цирты стояли римские га­
леры. Он никогда не думал, что увидит подобное зрелище.
На миг ему захотелось вернуться на судно и уплыть в Карфа­
ген. Но прежде чем Ганнон успел принять решение, к нему
навстречу вышли царские сановники. Их пышную процес­
сию, состоявш ую из плотной группы знатных людей, окру­
жали многочисленные слуги, которые прокладывали путь в
толпе горожан и при каждом шаге махали над своими гос­
подами пальмовыми опахалами. Сановники не проявляли
признаков беспокойства. Судя по всему, их не смущал визит
римских кораблей. Ганнон направился к ним позади своей
процессии. Его люди несли дары для ливийского царя. К со­
жалению, он заранее распределил все богатства, вывезенные
им из Иберии. Сейчас ему хотелось иметь при себе нечто
большее.
Через несколько часов он оказался в самой странной ситу­
ации, какую только мог представить себе. На званом обеде,
где Ганнон должен был встретиться с Сифаксом, его позна­
комили с человеком, чье лицо он столько раз воображал в
своих грезах. Воображение постоянно изменяло его, но оно
всегда оставалось ненавистным ему по тысяче причин. Теперь
он видел перед собой реальное лицо: с тонкими губами, крюч­
коватым носом, со слегка косыми, но умными глазами. Тем­
ные волосы обрамляли и сглаживали его черты, делая их бо­
лее симпатичными, чем они выглядели бы в отдельности.
Ганнон смотрел на мужчину до тех пор, пока тот не загово­
рил с ним на латыни.
— Поверь, генерал, я удивлен не меньше твоего, — сказал
Публий Сципион. — Как и ты, я выполняю здесь дипломати­
ческую миссию. Давай будем оставаться государственными
деятелями, а не воинами. Пусть наши прежние отношения
не влияют на эту встречу.
19*

980

Дэвид Энтони Д арем

Ганнон осмотрел помещение. Сифакс еще не появился. По
залу гордо прогуливались его знаменитые коты. Эти крупные
и упитанные животные недалеко ушли от диких предков. Они
носили на шеях колокольчики, которые позвякивали при
каждом движении. Коты лизали лапы, зевали или хватали
куски мяса со стола. Остальные гости, приглашенные на пир,
держались поодаль и скромно жались к стенам. Их уклончи­
вые взгляды и робкий шепот вызывали у Ганнона презрение.
Зная, что его громкий голос разнесется по всему залу, он спо­
койно ответил:
— Договорились.
Он сел на подушки у низкого стола и осмотрел чаши с фи­
никами и виноградом. Его ум перескакивал с одной мысли
на другую, с вопроса — на следующий. Ганнон знал, что Пуб­
лий, вернувшись в Рим из Иберии, был избран консулом. Но
что он делал в Африке? Что, что, что? Неужели с Ганниба­
лом стряслась какая-то беда, и он перестал быть угрозой для
Рима? Неужели Сифакс осмелился на сделку с врагом? Сто­
ит ли ему гостить в логове предателя? Отпустят ли его ж и­
вым отсюда? Неужели Рим имел теперь виды на Африку?
— Мне кажется, тебе нравится греческий стиль жизни? —
развязным тоном спросил Публий. — Не так ли? Я вижу это
по твоим глазам.
Словно в опровержение, Ганнон поднял взгляд и посмот­
рел на консула.
— Когда-то он мне нравился, но теперь уже нет. Теперь я
радуюсь жизни только в те моменты, когда убиваю врагов
моего отечества.
Консул засмеялся.
— Тогда ты воистину несчастлив...
Так и не закончив фразу, Публий поднял руку в жесте из­
винения.
Сифакс вошел в зал в окружении слуг — людей разных
возрастов. Некоторые из них были с оружием, другие обла­

Гордость Карфагена

981

чились в мантии гражданских советников. Ганнон повернул­
ся и посмотрел на царя. Этот невысокий человек имел широ­
кие плечи и мощную грудь, которая проступала под тонкой
тканью одежды. Крапчато-коричневые глаза и кожа были
того же оттенка, что и стены города. Казалось, их сделали из
одинакового материала. Из головы царя торчали пучки туго
сплетенных курчавых волос. Борода представляла собой по­
лоску из крохотны х шариков, которая тянулась под подбо­
родком по всей нижней челюсти.
— Прошу садиться, — с усмешкой сказал он на родном
языке.
Его грудь украшали ожерелья из бусин и золотая цепь,
говорившая о царском достоинстве. С плеч свисала шкура
гепарда. Коснувшись ее, он громко произнес:
— Мы все здесь равны друг перед другом, поэтому давайте
говорить как равные. Возможно, Сифакс однажды просла­
вится как миротворец между Карфагеном и Римом.
Никто из гостей не улыбнулся в ответ на ш утку Сифакса.
Услышав перевод, Публий сердечно поблагодарил царя и
сказал, что Рим не настолько озабочен трениями с Карфаге­
ном, чтобы говорить о них сейчас. Ганнон вообще промолчал.
Сифакс, явно забавляясь сложившейся ситуацией, велел на­
чать пир.
Во время ужина Публий охотно и весело поддерживал бе­
седу. Он осыпал хозяина комплиментами, шутил и тактично
обходил стороной любые вопросы о войне. Вопреки себе и к
своему удивлению, Ганнону понравилась компания Сципио­
на. На краткий миг он даже забыл о том, с кем делил празд­
ничный стол и какие страдания ему довелось пережить от рук
римлян.
Царь, со своей стороны, не проявлял большого интереса к
светской беседе. Напившись любимого густого пива, он стал
болтливым и сентиментальным. Основной темой его речей
было самовосхваление. Тыльные стороны его ладоней пест­

58 2

Дэвид Энтони Д арем

рели сложными татуировками — стилизованными рисунка­
ми, которые казались Ганнону очень знакомыми. Но он не
мог рассмотреть их детально. Руки Сифакса все время нахо­
дились в движении. Царь потирал ладони, поворачивал их
то так, то эдак, и во всем этом было что-то кошачье и дикое.
Х отя его гости не выражали открытого желания заключить
с ним союз, царь не раз заявлял, что предчувствует большую
выгоду, которую сулит ему будущее, — причем выгода будет
столь велика, что вся его прошлая жизнь потускнеет в срав­
нении с ней.
— Знаете, я всегда был амбициозным человеком, — ска­
зал он гостям. — Даже будучи ребенком, я старался выде­
литься чем-нибудь среди других детей. И мне не нравился
один мальчик, который всегда превосходил меня и сверст­
ников в наших играх. Ловкий и быстрый, он поражал нас
развитой мускулатурой. Фактически он выглядел мужчиной
еще до того, как у него отросли волосы в паху. А вы, наде­
юсь, представляете, какую сильную ненависть может испы­
тывать один мальчик к другому?
Двое гостей кивнули головами.
— Вот такую ненависть я и чувствовал. Однажды у меня
появилась идея опозорить его. Немного грубо, верно? Но мне
тогда было не больше шести-семи лет. Однажды на дворцо­
вой площади я увидел, как Маркор приближается ко мне.
Вокруг собралось много людей. Все ожидали выхода царя.
И я решил осуществить свою идею. Когда он проходил мимо
меня, я сделал ему подножку. Мне хотелось застать его врас­
плох. Я думал, он растянется на камнях и заплачет от боли.
Но его ноги оказались крепче моих. Казалось, что я лягнул
ствол дерева. Дело кончилось тем, что я к своему позору сам
растянулся на плитах. Маркор посмотрел на меня, как на
идиота. Он понял мои намерения, но удивился, что я оказал­
ся настолько глупым в своей надежде вывести его из равно­
весия. Он протянул мне руку и помог подняться на ноги.

Гордость

КарФ

аген а

98J

Когда царь замолчал, Публий негромко спросил:
— И что стало с этим Маркором? Он вырос и превратился
в отважного воина? Я чувствую, что сейчас последует какаято мораль.
Сифакс задумался над словами консула. Он повертел мас­
сивное кольцо на большом пальце, потянул его на себя, за­
тем снова повертел.
— Видишь ли, — наконец, ответил царь. — Он превосхо­
дил меня во многом. Действительно во многом. Но не в том,
что являлось самым важным. Он не был сыном моего отца.
Поэтому в тот день, когда ко мне перешла власть над наро­
дом, я велел обезглавить Маркора. Его тело насадили на кол
и оставили гнить за стенами города. Стервятники клевали его
губы. Гиены и шакалы глодали его труп. Так что через пару
дней от Маркора не осталось ни плоти, ни костей, в которых
могли бы завестись личинки. Поэтому я могу сказать, что всетаки сбил его с ног.
— Да, это поучительно, — согласился консул.
— Ну что ты заладил! — проворчал Сифакс. — Мораль!
Урок! Мне все равно, есть тут мораль или нет. Это просто слу­
чилось, понимаешь? На свете многое случается само по себе.
Он отмахнулся от консула и повернулся к Ганнону.
— Как поживает твоя сестра? Надеюсь, она здорова?
— Сапанибал?
Царь гнусаво засмеялся.
— Нет, не она. Я говорю о красавице Софонисбе. Х отя кого
я спрашиваю, а? Ты же не был дома несколько лет.
Царь склонился вперед и поманил к себе Ганнона пальцем.
Его рука напоминала лапу кота.
— Я увидел ее мельком, когда года три назад посетил Кар­
фаген. Она тогда была просто девочкой, одетой в платье жен­
щины. Ее твердая грудь походила на плод, который мне за­
хотелось сорвать. Ее лицо... прекрасное лицо... Я мог бы смот­
реть на нее целыми днями. Мне никоим образом не хочется

984

Дэвид Энтони Д арем

обидеть твою семью. Но знаешь, Ганнон! Если бы у меня по­
явилась возможность овладеть ею, клянусь, я бросил бы все
к ее ногам. Такова тайна красоты, которая делает людей одер­
жимыми!
Сифакс замолчал и откинулся на подушки. Теперь он ка­
зался пьянее, чем был раньше. Забыв о гостях, царь почесал
пах и на миг сосредоточился на своем возбудившемся пени­
се. Затем он поднял голову и вновь посмотрел на Ганнона. На
этот раз в его взгляде появился новый интерес.
— Твоя сестра любого мужика с ума сведет. Пойми, дру­
жище, я не хочу обидеть тебя. Но Софонисба живет в моих
мечтах — во сне и наяву. Я нахожу ее отдельные черты в дру­
гих женщинах, однако целиком все это есть только у нее.
Никогда еще ни одна сучка не заводила меня так, как она.
Если нужно, я даже готов жениться на ней.
Ганнон искоса следил за Публием, который в процессе пе­
ревода царских слов напряженно перемещал взгляд то на
него, то на Сифакса. Он видел, как на виске консула билась
артерия. Однако в своих мечтах Ганнон в этот мгновение из­
бивал ливийского царя, обхватив его одной рукой за шею, а
второй нанося сокрушительные удары. Ему хотелось отвер­
нуться от Сифакса, но он продолжал смотреть в налитые кро­
вью глаза. Затем царь переместил подбородок в сторону Пуб­
лия. Чуть позже за его холеной бородкой последовала осталь­
ная часть лица.
— Конечно, он не должен знать о таких вещах, — прошеп­
тал он римлянину. — Понимаешь, о чем я говорю? Она его
сестра, а он, между прочим, не египтянин...
Сифакс сложил большие ладони на коленях. Ганнон на­
конец рассмотрел его татуировки. Они стилизованно изоб­
ражали отпечатки львиной лапы — узоры, которые хищник
оставляет после себя на мокрой земле. Царь встал, сказав, что
ему нужна женщина. Они встретятся завтра утром, пообещал
он гостям. Им нужно о многом поговорить.

Гордость Кар Ф агена

585

Однако за три дня, проведенные в Цирте, Ганнон лишь
несколько раз оставался наедине с царем. Еще были краткие
встречи по утрам и вечерами. Их с Публием приглашали на
завтрак или на ужин, усаживали друг напротив друга, и им
оставалось только проявлять скупую вежливость, чтобы както скрыть свое раздражение. Ганнон сомневался, что римля­
нину удалось выпросить для себя личную аудиенцию, и имен­
но поэтому консул все реже сдерживал закипавший в нем
гнев. А Сифакс стремился использовать столь необычную
ситуацию для пользы своего народа. Забавный человек! Ка­
залось, он забыл о силе Карфагена и обо всем известной исто­
рии римских предательств. Он наслаждался кратким заре­
вом своего самодовольства. Какой глупец, подумал Ганнон.
Тем не менее он не стал выражать это мнение вслух.
В тот час, когда Сифакс провожал своих гостей к гавани,
чтобы пожелать им удачного плаванья, Ганнон все еще не
знал, как его нации относиться к Ливии. Они союзники или
нет? Казалось, что обе стороны молча согласились не подни­
мать эту тему в компании друг друга, и, насколько он мог су­
дить, никто из них не получил никаких определенных обе­
щаний. С момента их появления в Цирте Сифакс упорно со­
хранял нейтралитет. Не желая давать консулу повод для
дальнейшей задержки на африканском побережье, Ганнон
решил сделать вид, что тоже уплывает восвояси. Позже он
хотел вернуться и продолжить переговоры с Сифаксом. Он
надеялся, что Публий не попытается сделать то же самое.
— Значит, наш договор остается в силе? — спросил Си­
факс.
— Если он не будет противоречить желаниям Карфаге­
на, — кивнув, ответил Ганнон. — Надеюсь, мы всегда будем
братьями.
Сифакс самодовольно усмехнулся.
— Хорошие слова. Отличные слова! Передай мои лучшие по­
желания твоим соотечественникам и женщинам твоей семьи.

986

Дэвид Энтони Д арем

Ганнон обернулся к римлянину и вытянул руку в сторону
гавани. Этим жестом он приглашал Сципиона предшество­
вать ему, но тот не воспользовался его любезностью. Консул
с усмешкой взглянул на карфагенского генерала и подошел
к Сифаксу. Он заговорил с ним тихим голосом, но совершен­
но не скрывая своих слов.
— Дорогой царь, — произнес он на ливийский лад, — по­
скольку твои дела с Карфагеном уже улажены, я хотел бы
обсудить с тобой несколько важных для меня вопросов. Все­
го лишь пару мгновений с глазу на глаз. Ты можешь найти
интересным то, что я скаж у тебе.
Кипя от злости, Ганнон наблюдал за тем, как оба мужчи­
ны повернулись и направились к дворцу. Римлянин шел ря­
дом с ливийцем. Их головы были повернуты друг к другу.
Ганнон едва не побежал за ними, но быстро спохватился, при­
знав свое поражение не только на поле боя, но и в диплома­
тии. Тем не менее, прежде чем покинуть Цирту, он составил
письмо для царя, в котором четко выразил свои желания и в
обмен на дружбу, кроме прочих великих наград, пообещал
выполнить любую его просьбу. Он указал, что не имеет права
заключать межгосударственные соглашения, но заверил Сифакса в дружбе, которую их нация ценит превыше всех дру­
гих. Учредив союзные отношения, Сифакс облагодетельству­
ет свой народ, а сам станет немыслимо богатым и могуще­
ственным. Карфаген даст ему все, что он попросит. Все, что
только город может дать. В конце послания Ганнон написал,
что остановится в гавани Гиппо Региуса.
Через три дня гонец привез ему ответ от Сифакса. Царь
сообщал, что, несмотря на щедрые посулы римлян, он скло­
няется к союзу с Карфагеном. Для закрепления этой связи
не требовалось многого, поскольку обе нации имели глубо­
кие корни в одной и той же стране. Отныне их партнерство
будет укрепляться, возрастать и очищаться от порока. Они и
прежде были друзьями, а теперь могут стать почти как бра­

987

Гордость Кар Ф агена

тья. Однако взамен Сифакс просил две вещи. Во-первых, он
хотел получить гарантию того, что Карфаген признает его
власть над Массилией. Больной царь Гайя находился при
смерти. Сифакс планировал забрать себе его народ, и Карфа­
ген не должен был мешать ему в этом.
Условие было достаточно спорным, но когда Ганнон про­
читал второе требование, он почувствовал, как в пальцах,
касавшихся пергамента, запульсировала кровь. Это событие
действительно закрепит их союз, писал Сифакс. Только так
они смогут породнить два народа.
*

*

*

Каждое утро начиналось у Имко одинаковым образом. Как
только мир реальности пробуждался вместе с трепетом век и
его ум вспоминал сон жизни, в котором он пребывал уже не­
сколько недель, Баку охватывало радостное ликование. Он
оглядывался вокруг в поисках женщины, которая служила
ему подтверждением огромного счастья. Если она лежала
рядом, то он смотрел на нее с благоговением и затем придви­
гался ближе, стараясь не разбудить ее. Взгляд Имко блуж ­
дал по ее длинным ногам и по мягким выпуклостям бедер.
Он мог представить вес груди, невинно покоившейся на мяг­
кой коже ее предплечья. Он любовался водопадом темных
волос, ниспадавших на золотистую кож у, ее вдохами и вы ­
дохами, веснушками вокруг носа и крохотными холмиками
губ. Когда неподвижность женщины вызывала у него нетер­
пеливое томление, он щекотал ее пальцем до тех пор, пока
она не открывала глаза, медленно, в опаловом великолепии
с самых первых моментов пробуждения, как будто его люби­
мая на самом деле не спала, а просто отдыхала, имитируя
дрему. Если Вака не находил ее в палатке, как уже бывало не
раз, он вскакивал на ноги и выбегал наружу — неважно, оде­
тый или обнаженный. Он кричал, окликая ее по имени, к о­

9 88

Дэвид Энтони Д арем

торое она недавно прошептала ему прекрасными губами.
Эрадна! Эрадна!
Печальная истина заключалась в том, что он не верил пол­
ностью в ее существование. Он не верил, что нашел Эрадну.
Она казалась ему фантомом, созданным больным умом. Их
встреча произошла в результате его погони за ослом. Ж ивот­
ное вывело его на край лесистых холмов — точнее, на тропу,
тянувшуюся вдоль чечевичных посевов. Какое-то время они
шагали рядом по проселочной дороге — каждый по своей
колее — затем пересекли оставленное под паром поле. Иног­
да казалось, что осел сопровождает его, а иногда он понимал,
что животное удаляется, и ему приходилось его нагонять.
Несколько раз он терял его из виду, но когда осел исчез на
краю безымянной деревушки, Вака понял, что животное вело
его именно сюда.
Он, нервничая, вошел в небольшое поселение. Волосы на
его затылке встали дыбом. Имко чувствовал себя идущим на­
встречу засаде, хотя знал, что его страхи не имели смысла.
Какие бандиты стали бы использовать осла, чтобы замани­
вать к себе одиноких путников? Он похлопал рукой по нож ­
нам и нащупал рукоятку меча. Затем Вака увидел группу
обозных мародеров — кучку нищих побирушек разных на­
циональностей. Они жили в палатках карфагенского типа, в
шалашах из ветвей или ютились под навесами из шкур. Мес­
то пропахло человеческим калом, собаками и немытыми
людьми. Дым от низких костров поднимался в неподвижном
воздухе, как белые колонны, тянувшиеся к небу. Люди, си­
девшие вокруг костров, повернули к нему враждебные лица.
Несколько мужчин, наблюдавших за ним, подняли палки и
топоры. Женщина схватила резвившегося ребенка и шлеп­
нула его, когда тот начал плакать. Другие занялись своими
делами, притворись, что не замечают Баку, но он все равно
подозревал их во враждебных намерениях.

Гордость Карфагена

989

Он высматривал опасность везде, но только не перед собой.
Когда на дороге появилась женщина, он едва не столкнулся с
ней. Заметив его, она повернулась и замерла на месте. В ее ру­
ках была вязанка хвороста, которую она только что собрала в
лесу. Или это все ему почудилось? Они стояли так близко, что
если бы вытянули руки, то коснулись бы пальцами друг дру­
га. Девушка смотрела на него, и ее лицо теряло цвет.
Она была точно такой, какой он помнил ее. Хотя не совсем.
На голове возвышалась небольшая пирамида из свернутых
кос. На лбу и под подбородком виднелись темные полоски
грязи. Над левым уголком губы блестела ярко-красная бо­
лячка. Простая одежда, запачканная грязью, масляными пят­
нами и какими-то коричневыми полосами, давно потеряла
форму. Имко посчитал все это неважным. Несмотря на ее ма­
скировку, он тут же узнал свою красавицу, как будто она вновь
стояла перед ним лучистая и обнаженная, с каплями чистой
воды на сияющей коже. Пикена!
Он едва не назвал ее по имени, которое придумал для нее.
Но Имко не совсем лишился разума. Не зная, что делать, он
жестом предложил ей сесть. Как назло, рядом не оказалось
ни одного упавшего дерева. Неподалеку был только изруб­
ленный пень, и Вака даже покраснел от смущения. Пока он
высматривал другое место, девушка села на пенек и положи­
ла на колени собранный хворост. Имко опустился перед ней
на голую землю. Он снова не знал, что делать. Затем слова
слетели с его уст — как будто сами по себе. Он назвал ей свое
имя, зачем-то указал военный чин и численность отряда,
находившегося под его командованием. Вака смутно пони­
мал, что это неверный способ для знакомства. Однако он не
мог остановиться. Он продолжал лепетать, пока женщина не
покачала головой. Она сказала что-то на языке, который по­
казался ему знакомым. К сожалению, Имко не уловил смы с­
ла ее слов.

59 0

Дэвид Энтони Д арем

— Я не понимаю тебя, — сказал он, изумившись внезап­
ному препятствию в общении и тем неприятными осложне­
ниям, которое оно предполагало.
Женщина улыбнулась, и Имко тоже увидел юмор в этой
ситуации. Каждый говорил на языке, который был непоня­
тен другому. Имко считал это серьезной проблемой, но улыб­
ка Пикены намекала, что не все так сложно. Она сказала ему
еще несколько слов. Они казались достаточно дружескими,
но он даже не догадывался об их смысле. На его лице появи­
лась гримаса разочарования. Женщина нашла ее забавной и
снова начала о чем-то рассказывать. Из потока ее фраз Вака
понял, что она говорит по-гречески. Так как карфагенская
армия использовала греческий язык для боевых команд, он
знал несколько слов, однако их не хватало для беседы. Вско­
ре женщина нашла решение.
Попросив его жестами оставаться там, где он сидел, Пикена подхватила вязанку хвороста и быстро ушла. Через несколь­
ко мгновений она вернулась с девочкой, которой было не боль­
ше десяти лет. К изумлению Имко, эта тонкая, как ветка, бе­
локурая кроха говорила на карфагенском языке. По гневным
искрам в глазах ребенка он понял, что ее лучше не спраши­
вать о том, где и как она научилась его родному языку.
Она села между ними и начала переводить. Она переводила
с грубыми неточностями, но они слушали ее, затаив дыхание.
Имко быстро освоился и больше не говорил о чепухе. Вака то­
ропился сказать ей о главном: о том, что с момента их первой
встречи он не желал девушке зла и часто мечтал о ней во сне и
наяву. Он тревожился о ее благополучии и гадал, в какой час­
ти мира она находилась. Как ей удавалось выживать среди
хаоса войны? Женщины не должны быть одни в таком месте,
как это. Она одна? Она не связана с каким-то мужчиной?
В ответ Пикена ответила, что чувствует себя прекрасно.
Холодный ответ, подумал Имко. Впрочем, слова могли вы­
ражать отношение переводчицы, а не рассказчицы. Она не

Гордость Кар Ф агена

>91

ответила на вопрос о мужчинах, но призналась, что тоже не
забывала о нем. Девушка хотела понять, почему их пути пе­
ресеклись три раза, а теперь уже четырежды. Она верила, что
за этим стояло нечто большее, чем случайность. Он пресле­
довал ее? Имко поклялся, что не преследовал. Он никогда ее
не преследовал. По крайней мере, пока осел не пришел к нему
и не привел его сюда. Это ее животное показало ему путь в
деревню...
— Ч то? — спросила девочка, скорее, для себя, чем для
перевода.
Имко продолжал рассказывать. Он жил жизнью солдата
без настоящей цели. Думал только о том, как остаться в ж и­
вых. И каждая их встреча была для него источником вдох­
новения. После того, как она нашла его на поле боя при Кан­
нах, он пробудился от былого безверия. Ему казалось неве­
роятным, что подобное вообще возможно. Он пошел за ослом,
потому что узнал его — ведь животное принадлежало ей. Вака
понимал, что его слова звучат необычно, но он уже привык к
таким странностям. А взять, например, призрак мертвой де­
вочки из Сагунтума. Она преследовала его повсюду и раздра­
жала своими насмешками...
Это стало последней каплей для их переводчицы. Девочка
вскочила на ноги. Здесь действовали силы, которые пугали
ее, и она решила держаться от них на расстоянии. Она по­
просила Пикену больше не беспокоить ее и ушла.
Имко испугался молчания, которое затянулось после ухо­
да девочки. Он чувствовал, что их знакомство находилось на
грани разрыва отношений, и такое продолжение встречи ка­
залось ему не только ужасным, но и невыразимо трагичным.
Ничто в целом мире не было столь важным для него, как бли­
зость к этой женщине. Он восхищался ее красотой и сияни­
ем, которое лучилось из-под грима и всклокоченных волос.
Вака с благоговением смотрел, как она придвинулась к нему
и, положив руку на грудь, произнесла по слогам:

592

Дэвид Энтони Д арем

— Э-рад-на.
— Эрадна, — глядя на ее прекрасные губы, повторил
Имко.
Девушка с улыбкой кивнула головой. Затем он проделал
те же движения и назвал свое имя. Какое-то время они сиде­
ли рядом и произносили имена друг друга, как будто наслаж­
дались ими или выискивали в них ответы на свои сокровен­
ные вопросы. Чуть позже Эрадна взяла несколько углей из
соседнего костра и развела свой собственный. Она не проси­
ла Имко уйти, а он и не думал об этом. Девушка пожарила
кабачки на краю костра. Какое-то время Имко любовался ее
обнаженными руками. Потом он вытащил из сумки полоски
сушеного мяса и мех разведенного вина. Они поужинали в
сумерках осеннего дня. Быстро холодало. Имко был рад это­
му, потому что они, придвинувшись к костру, еще больше
приблизились друг к другу. Эрадна рассказывала ему о чемто, совершенно не смущаясь тем, что он не понимал ее. Стран­
но, но смысл многих сложных фраз они улавливали без боль­
шого труда, а о простых вещах говорили жесты, междоме­
тия и действия: Эрадна предлагала ему пищу, он протягивал
ей мех с вином, она указывала на одеяло из волчьей шкуры.
Он даже не заметил того мгновения, когда они обняли друг
друга. Затем, чуть позже, Бака понял, что они лежат бок о
бок под шкурой и делят общее тепло. Эрадна смотрела в ноч­
ное небо и шептала о чем-то. Он наблюдал за ее профилем,
пока не заснул. Позже, проснувшись, он вдруг понял с ош е­
ломляющей радостью, что тело женщины прижималось к
нему. Ее рука, скользнув под его тунику, касалась пениса.
Заметив, что Бака проснулся, Эрадна отдернула руку. Какоето время он лежал, онемев от счастья, а затем нервозно про­
вел ладонью по ее ноге. Сначала он коснулся колена, потом
скользнул пальцами к ее промежности между сжатых бедер.
Имко задержал там руку, не смея двинуться дальше, но Эрад­
на приподняла ногу, позволяя ему остальное. Ее вагина была

Гордость Кар Ф агена

9 97

влажной и горячей. Мягкая нежность лобковых волос под его
пальцами стала самым эротичным ощущением, которое он
когда-либо переживал.
Вака все еще лежал в благоговении, когда она быстро вско­
чила на четвереньки. Едва он успел испугаться, как Эрадна
вскарабкалась на него. Он застонал, словно от боли. Ее внутрен­
нее тепло, в которое он погружался, было неодолимым и пол­
ным, как центр мира. Оно опаляло его, будто солнце. Он не ве­
рил тому, что случилось. Девушка прижала Имко к земле,
схватила зубами его нижнюю губу и,не отпуская, увлекла за
собой в круговорот наслаждений. Он просто не мог поверить,
что жизнь наградила его таким неописуемым счастьем.
На следующее утро он проснулся с ароматом ее вагины на
кончиках пальцев. Если бы Вака не знал, кому принадлежал
этот запах, он нашел бы его неприятным. Но теперь он с удо­
вольствием вдыхал его, поскольку тот был доказательством
их близости. Он не мог надышаться им. Аромат не задержи­
вался долго в ноздрях, поэтому в течение дня Имко снова и
снова подносил ногти к носу. Всю следующ ую неделю он
ежедневно возвращался в лагерь обозников, пока не убедил
Эрадну погостить в его палатке. Они по-прежнему едва пони­
мали друг друга, но им не хотелось расставаться даже на мгно­
вение. С наступлением зимнего сезона армия перешла на ста­
ционарный образ жизни. Никто из солдат не удивился появ­
лению Эрадны. Многие из них имели рабынь или служанок,
которые, если и не были женами, то обеспечивали воинам
тепло и уют. Однополчане посчитали Эрадну одной из таких
шлюх, и Имко не стал разубеждать их в этом. Но она не была
второстепенной частью его повседневной жизни. Она превра­
тилась в центр, вокруг которого вращалось все остальное.
Вака обнаружил, что может открывать ей самые тайные мыс­
ли, которые никогда не поведал бы другому человеку. Иног­
да он боялся, что девочка из Сагунтума подслушает его, но с
появлением Эрадны она больше не показывалась.

5 94

Дэвид Энтони Д арем

Однажды вечером его возлюбленная встретила Баку у па­
латки. Она гордо подошла к нему и с широкой улыбкой про­
изнесла целую фразу на карфагенском языке:
— Ты симпатичный.
Она гордилась собой, как кошка. Имко вдруг понял с изу­
мительной ясностью, что он никогда не видел ничего более
красивого и сказочно манящего. Баку угнетала лишь посто­
янная тревога, что Эрадна когда-нибудь оставит его. К тому
же, он мог погибнуть в следующей битве. Или ее красота мог­
ла вызвать какие-то проблемы. Имко не уставал удивляться
тому, что ее маскировка обманывала других мужчин. Она не
привлекала внимания даже тех солдат, которые бросались
на все, что двигалось рядом. Однако их первое общее испы­
тание не имело ничего общего с любовными делами. Этот
мощный удар по их благополучию был настолько неожидан­
ным, что выбросил Баку из мира, в котором они обитали, и
пробудил его в новой неожиданной реальности.
Все началось с того, что он услышал нарастающий шум.
В тот момент он возлежал на ложе и наблюдал за Эрадной,
которая ловко сдергивала полоски козьего мяса с горячих
камней, уложенных вокруг костра. Внезапно горн протрубил
общий сбор. За стенами палатки донесся топот ног. Люди кри­
чали друг другу что-то непонятное. Имко быстро поднялся с
постели и оделся. Обернувшись через плечо, он сказал Эрадне, что выйдет ненадолго. После этого Бака присоединился к
толпе, которая двигалась к палатке командира. Вскоре ему
пришлось пробивать себе путь локтями, неистово и с нарас­
тающей тревогой, потому что в воздухе повисло нечто злое и
тягостное. Он напряженно прислушивался к обрывкам фраз,
но ничего не понимал из кусков объяснений.
Когда он прорвался через круг людей, собравшийся у па­
латки Ганнибала, его глазам предстала шокирующая карти­
на. Командир стоял на коленях. Его руки обвисли по бокам,
ладонями наружу. Пальцы нервно подрагивали. У его колен
лежал округлый предмет, совершенно непонятный. Издале­

Гордость Кар Ф агена

599

ка он выглядел, как голова, к которой бечевой прикрепили
две отрубленные кисти рук. Изумленно мигая, Имко подо­
шел поближе. Это действительно оказалась голова, сжатая
двумя ладонями. Лицо, почти неразличимое от гнили разло­
жения, было покрыто порезами, синяками и ранами. Синие,
красные и коричневые оттенки смешались друг с другом.
Ужасное зрелище. И все же Ганнибал уже знал, кому при­
надлежала голова.
— Что они сделали с тобой? — вскричал он. — Гасдрубал,
что они сделали с тобой?
Он склонился к отсеченной голове и осмотрел кисти рук.
Затем он потрогал нижние суставы пальцев.
— Это не его руки! — отшатнувшись, крикнул он.
В тот момент командир походил на безумца, ухвативше­
гося за нить фантастической возможности.
— Они не его!
Имко понял его мысль. Если руки были чужие, то, воз­
можно, и голова была не его. Все могло оказаться хитрым
обманом. Несколько офицеров подошли к командиру. Джемел протянул руку, словно хотел коснуться спины Ганниба­
ла, но не посмел мешать ему. Он прошептал что-то на ухо
командиру. По-видимому, его слова лишили Ганнибала всех
надежд. Он сердито оттолкнул Джемела, поднял отрублен­
ную голову и, прижав ее к груди, направился к палатке. Кла­
пан захлопнулся. Люди, оставшиеся снаружи, замерли в гне­
тущем молчании.
Джеме л пошептался с несколькими офицерами, затем за­
метил Имко и подошел к нему.
— Мы должны собраться на совет, — сказал он. — Прямо
сейчас. Нужно многое обсудить. То, что ты увидел, правда.
Это была голова Гасдрубала Барки. Отряд римских всадни­
ков бросил ее неподалеку от нашего лагеря.
— А кому принадлежат кисти рук?
— Мы не уверены, но легионеры, уезжая, прокричали имя
писца Силена.

596

Дэвид Энтони Д арем

*

* *

Ганнибал жаждал мести. С того момента, как он узнал чер­
ты Гасдрубала, в нем вскипела ярость. Он чувствовал, как
она сжигала его. Он слышал шум в ушах, настолько силь­
ный, что ему казалось, будто рядом бушевал ураган. Этот сви­
репый ветер унес из мира все звуки, оставив только чистый
крик, в котором громкий вой сочетался с безмолвием. Ган­
нибалу хотелось неистовства. Он чувствовал, как Мономах
цеплялся за его локоть, впивался ногтями в кож у и умолял
позволить ему рейд, в котором он мог бы тысячекратно воз­
дать за убийство Гасдрубала и распространить террор на ог­
ромную территорию. Командир прошептал согласие, хотя
ему не хотелось мстить в печали. Он просто не знал, куда на­
править гнев. Очевидной целью был Рим. Он всегда говорил
об этом. Но на него сейчас наседали тихие демоны сомнений,
а они умели убеждать своими призрачными голосами. Они
спрашивали его: « Кто на самом деле виноват? На чьих руках
столько крови?» И поскольку он молчал, они сами отвечали
за него: «Ганнибал! На руках Ганнибала!»
Застряв среди этого хора враждебных голосов, он несколь­
ко дней не проявлял почти никакой активности. Как чело­
век, получивший удар в солнечное сплетение, он не мог гово­
рить, отвечать и наносить ответные удары. Ганнибал сидел,
сутулясь или сгибаясь вдвое над головой, которая некогда
венчала удивительные плечи брата. Теперь он просто держал
ее в руках. Командир не обращал внимания на следы разло­
жения. Естественно, от запаха ему становилось дурно. Он
конвульсивно и сухо дышал, пытаясь выгнать из легких мерз­
кое зловонье. Кожа на черепе сильно шелушилась, и прико­
сновение к ней оставляло на пальцах липкую пленку, кото­
рая затем пятнала все предметы. Он видел эти отпечатки
смерти. Он чувствовал их и обонял. Но это были останки его

Гордость К арфагена

597

брата! Глаза Гасдрубала. Рот, которым он говорил. Уши, че­
рез которые к нему приходили звуки мира. Ганнибал вытирал
грязь, налипшую на сухих глазницах, и заглядывал внутрь
черепа. Но даже там он не находил ничего от личности млад­
шего брата. Какая беда! Он прикасался губами к гниющей
плоти и шептал ему добрые слова. Они изливались из него —
простые фразы, не длиннее мыслей. Вот так же он беседовал
с ним в детстве, в былые прекрасные дни. Ганнибал говорил
ему, что все будет нормально. Все будет хорош о. У них все
получится. А как его любила мать! Она считала его самым
красивым из сыновей. И женщины так думали. Отец хвалил
его за смелость и силу. Он отвезет его домой, обещал Ганни­
бал. В Карфаген. Они отправятся туда в этот же день. Поплы­
вут на корабле, еще раз увидят родной город, оседлавший
холм Бирсы, почувствуют запах лимонных деревьев и будут
смотреть, как воробьи проносятся над головами в убываю­
щем вечернем свете. Они придут к обелиску, откуда откры ­
вался вид на море, и остановятся рядом с мраморными плита­
ми, глядя на длинный камень, пронзающий небо, и поража­
ясь тому, что облака, скользящие над ним, остаются целыми
и не порванными...
Они покинули Карфаген почти детьми. Теперь же город
звал их обратно, предлагая новое возрождение, заверяя в
том, что все может повториться вновь. Вернувшись назад,
они найдут новые пути и другое будущее, в котором Гасдрубал будет жить долго и счастливо. И Имилце тоже там. И его
сын. Ганнон и Магон встретят их на пороге. Ошибку можно
исправить. Какое это будет безумие, если его не окажется с
ними в радостный миг встречи. Нет-нет, они соберутся все
вместе, здоровые и сильные, под африканским солнцем, и
пройдут в тени пальмовых рощ по внутренним садам их се­
мейного дворца.
Свинцовая печаль и леденящая тоска не оставляли Ган­
нибала на протяжение следующих дней и недель. Он не увез

5 98

Дэвид Энтони Д арем

Гасдрубала в Африку. У него не было иного выбора, кроме
как похоронить его в итальянской земле. Мандарбал проде­
лал монументальный труд, направляя душ у Гасдрубала в
подземный мир, несмотря на поврежденное судно — то есть
тело. Дым благовоний туманил воздух. Колокола звенели
несколько дней. Ж рецы без устали сутки напролет произно­
сили священные слова и выполняли торжественные ритуа­
лы, которых никто не понимал, но от которых все ежились,
боясь, что после них на мир обрушится новый ужас. В конце
концов Мандарбал возместил потерю тела тем, что обезгла­
вил римского пленника, которого признали пригодным для
роли двойника Гасдрубала. С членами и органами этого муж ­
чины генерала отправили в мир мертвых на поиски покоя.
Однако Ганнибал не испытал облегчения. Он согласился на
этот ритуал, потому что так требовал обычай. От него теперь
многое требовалось. Возможно, слишком многое...
Он должен был продолжать войну. На встрече с генерала­
ми командир вел себя так, словно ничего личного и значимо­
го для него не случилось. Смерть Гасдрубала была важна толь­
ко по той причине, что погиб умелый полководец. Его войско
разбили и рассеяли. Армия Ганнибала вновь осталась един­
ственной силой, сражавшейся против римлян на итальян­
ском полуострове. Ни одна из новостей, сообщенных генера­
лами, не была хорошей. Он наконец узнал подробности о том,
что в прошлом году произошло в Иберии. Утрата Нового Кар­
фагена была ужасной потерей, но Бекула... Илипа... и теперь
планы Сципиона атаковать Карфаген... Эти поражения на­
несли огромный вред их делу. Однако, что самое важное, он
увидел в действиях молодого Сципиона задатки военного ге­
ния, которого прежде не было на римской стороне. Ни один
латинский ум не проявлял еще такую ловкость, хитрость,
ясность разума и скромность. Неужели в этом тоже была его
вина? Возможно, долго побеждая в войне, он сам взрастил
ученика, который ныне волей судеб будет противостоять ему

Гордость Кар Ф агена

599

на полях сражений. Ганнибал хотел бы заманить его в Ита­
лию, но новости о планах Публия дошли до командира слиш­
ком поздно.
Ему было нужно сохранять боевой дух. Македонцы, по­
сланные с мирным договором к царю Филиппу, оказались
схваченными в море месяцы назад. Лисента и Карфало каз­
нили. Другие офицеры попали в плен, а команду корабля
продали в рабство. Римский флот под командованием Вале­
рия помог поднять мятеж во многих греческих городах. За­
став македонцев врасплох близ Аполлонии, Валерий одержал
победу в морском сражении и предал огню почти весь флот
Филиппа. П оскольку письма Ганнибала не попали к царю
Македонии, Филипп отказался от прежних планов. Вместо
поддержки карфагенской армии он начал сражаться за соб­
ственное выживание.
Такие новости могли ошеломить любого. Однако события
теперь развивались настолько быстро, что Ганнибалу прихо­
дилось просто следовать за ними. В зимний сезон внезапно
умер Бомилькар — причем не от ранений. Опухоль, развив­
шаяся в паху, за пару недель вытянула жизнь из крепкого
воина. То, несомненно, было колдовство и еще один сильный
удар по Ганнибалу, потому что он дружил с Бомилькаром с
детства. Умер могучий мужчина! Это казалось почти невоз­
можным. Ему полагалось погибнуть в неистовой битве, с ме­
чом в одной руке и с копьем — в другой. Почему боги лиши­
ли его такого счастья?
Ливий Салинатор кружил поблизости, уклоняясь от сра­
жений, но намеренно удерживая армию Ганнибала на юге.
Очевидно, в этом и заключалась его задача. Даже без круп­
ных столкновений численность карфагенского войска неук­
лонно сокращалась из-за несчастных случаев, смертельных
ран, болезней и дезертирства. Карфаген упорно не посылал
подкрепления. Старейшины города тревожились только о
собственных шкурах.

600

Дэвид Энтони Д арем

Однако самым сильным вызовом для него была осада Ка­
пуи. Три римские армии окружили город с явным намерени­
ем довести свое дело до конца. Они послали лидерам Капуи
строгий ультиматум, советуя им не тратить время зря и не
придумывать пункты соглашения о сдаче города. Только
Рим будет диктовать условия, и пусть все знают, что они бу­
дут жесткими. Нескольким горожанам удалось бежать, и
они пробрались к Ганнибалу, умоляя его прийти к ним на
помощь. Другие генералы советовали это же. У них не было
иного выбора. Капуя первой перешла на их сторону, добро­
вольно и подав пример многим городам. Если они сейчас не
поддержат ее, другие союзники отпадут от них, как листья
под весенним ветром.
Ганнибал согласился, что нужно предпринять незамедли­
тельные действия. Затем, сказав, что ему нужно обдумать
ситуацию, он распустил военный совет. Вернувшись в свою
палатку, командир попытался спланировать ход новой кам­
пании. Однако его мысли дрейфовали в разных направлени­
ях. Они не останавливались ни на чем и перемещались от
Капуи к Риму, от Гасдрубала к Публию, от Иберии к Карфа­
гену. Проснувшись под утро, он понял, что видел во сне отца
и вновь участвовал в беседе, которую они вели годами рань­
ше. Ганнибал лежал на тюфяке, вспоминая строгий взгляд
Гамилькара и перекаты его голоса. Вряд ли их беседа была
такой, как в сновидении. Наверняка он вплел в нее собствен­
ные мысли и слова. Но это было не важно. Воспоминания
казались вполне реальными. Они обитали в какой-то части
его ума рядом с повседневными заботами и мыслями. В то
время — десять лет назад — Гамилькар подходил к финалу
жизни. Они вели войну с враждебным племенем на западе
Иберии. Отец, по своему обычаю, вызвал к себе Ганнибала за
час до рассвета. Они кратко обсудили планы на следующий
день, и, когда он повернулся, чтобы уйти, Гамилькар оста­
новил его.

Гордость К ар Ф агена

601

— Ганнибал, — сказал он, — побудь со мной, пока я буду
одеваться.
— С радостью, — ответил сын. — Если хочешь, я помогу
тебе надеть доспехи.
— Мне было бы приятно принять такую помощь.
Гамилькар махнул рукой слуге, и тот быстро вышел из па­
латки. Впрочем, оба знали, что он находится в пределах слы­
шимости. Ганнибал начал там, где закончил слуга. Он скло­
нился, чтобы закрепить сандалии отца. Для большей подвиж­
ности он немного приспустил кожаные ленты, обвивавшие
сустав лодыжки, но выше натянул их так, что они прижа­
лись к плоти, как вторая кожа.
Гамилькар был старым воином. Ему удалось пережить свое
сорокалетие. Каждая часть его тела носила знаки боевых ране­
ний. Тонкий изогнутый шрам тянулся от левого глаза к щеке.
Эту отметину он получил при мятеже наемников. Казалось, что
некий художник нарисовал ее, желая изобразить слезу на
щеке мужчины. Правая рука Гамилькара была раздроблена
колесницей. Инцидент случился в первый год войны в Ибе­
рии. Будучи левшой, он считал это ранение сравнительно
легким. Ребра, треснувшие годом раньше, срослись под не­
правильным углом и оставили на груди косую впадину. Люди
не видели ее, потому что Гамилькар всегда носил доспехи.
Когда отец заговорил, он тоже, наверное, размышлял о
ранах.
— Знаешь, почему я выбрал такую жизнь?
Подумав, что отец ведет дело к шутке, Ганнибал хотел дать
какой-нибудь бойкий ответ. Но, приподняв голову, он заме­
тил задумчивый взгляд на лице Гамилькара. Одно неправиль­
ное слово могло оборвать его речь. Поэтому сын прикусил
язык и продолжил шнуровать сандалии, позволив отцу са­
мому развивать эту тему.
— Честно говоря, я не любитель войн, — сказал Гамиль­
кар. — Мой отец был солдатом. Но я мог бы выбрать другую

602

Дэвид Энтони Д арем

стезю. Я мог бы использовать наши богатства в истинно кар­
фагенском стиле — для наслаждения и пороков. Я мог бы ве­
сти изнеженное и роскошное существование, ничего не зная
об опасностях сражений и о скорби, которую испытываешь
после потери близких друзей. В такой жизни есть много хо­
роших сторон. Однако я не мог избрать ее.
Закончив шнуровать сандалии, Ганнибал занялся наго­
ленниками. Он посыпал внутреннюю часть их запеченным
красным порошком, который придал металлу цвет крови.
— Зато мы стали богаче, — сказал юноша. — Дед даже
представить не мог такой добычи, верно?
Подумав немного, Гамилькар склонил голову на бок и от­
вернулся.
— Да, я правлю теперь огромной империей. Тысячи ты ­
сяч людей работают на меня, создавая наше богатство. Мой
отец действительно не мог бы представить себе такую карти­
ну. Однако, отвечая на свой вопрос, я скаж у тебе, что выбрал
меч лишь по одной причине. Ратное дело показалось мне
единственно достойным для применения сил. Я нашел чест­
ным только спор с мечом в руке — только соперничество воль,
в котором человек оценивает свои потери и прибыль на фоне
ценности собственной жизни. Понимаешь, о чем я говорю?
Ты можешь спросить меня, как я могу быть честным и в то
же время обманывать врагов для достижения поставленных
целей? Моя честность заключается в том, что каждый и вся­
кий, обращаясь ко мне, знает, до каких пределов я могу пой­
ти ради выполнения той или иной задачи. Когда я говорю
иберийскому вождю, что хочу заключить союз с племенем —
либо по дружбе, либо переступив через его искалеченный
труп — он считает меня человеком слова. Выполняя данное
слово, я могу убить невинных людей или подкупить друзей
вождя. Я могу сразиться с ним в открытом поле или устро­
ить для него засаду. Я могу вообще не контактировать с ним,

Гордость К ар Ф дгена

607

а найти подходящего раба, который перережет ему горло во
сне. Чтобы доказать силу моего слова, я могу устроить оргию
похоти и убить всех собравшихся людей. Все это показывает
людям, что я всегда выполняю свои обещания. Как ты дума­
ешь, я вправе называть свою профессию честной?
— Да, ты честный по отношению к провозглашенным це­
лям. В этом смысле ты не обманываешь людей.
— А по какому праву я могу требовать что-то от другого
человека?
— По праву своего положения. Разве дождь спрашивает у
людей разрешение, когда падает на нас? А по какому праву
море топит корабли? Ты ведешь себя так или иначе, потому
что можешь это делать. Вся природа поступает так же.
— Моря и дожди — это инструменты богов. Их сила за гра­
нью вопросов и за пределами наших суждений.
Ганнибал закончил работу и с улыбкой посмотрел на Гамилькара.
— Отец, но мы тоже инструменты богов.
— Да-да, — отмахнувшись, ответил Гамилькар и прове­
рил крепление сандалий и наголенников. — Хвала Ваалу, я
только меч в его руке. Иногда суета заставляет меня верить,
что я — его рука. Мне хочется думать, что именно я избрал
свою жизнь. Но кто сказал, что это не она избрала меня?
Ганнибал поднялся с колен и взял в руки нагрудную пла­
стину отца. Железная броня была тяжелой. Нижнюю часть,
защищавшую живот, украшал образ Элиссы — женщины,
которая в туманном прошлом основала Карфаген. У нее были
прекрасные и сильные черты, ровные губы и высокий голов­
ной убор. Ее корона походила на воинский шлем, который
она могла бы носить в бою. Тугие косы завивались вверх, по­
добно двум изогнутым рогам барана. Локоны, сбегавшие с
висков, ниспадали волнистыми лентами и обрамляли краси­
вое лицо — довольно странная интимная деталь. Эта древ­

604

Дэвид Энтони Д арем

няя нагрудная пластина могла бы считаться произведением
искусств. Ганнибал всегда восхищался ею, но ему не нрави­
лись пустые глазницы Элиссы. Какой бы красивой она ни
была, слепой взгляд тревожил его. Почему художник не на­
делил ее зрением?
Он набросил броню на плечи Гамилькара.
— За стенами этой палатки начинается новый день, — ска­
зал отец. — Рождаются новые возможности для многих лю ­
дей, которые сражаются с нами или против нас. Странно ду­
мать, что на свете ж ивут мужчины, отвергнувшие риск и
опасности. Ты помнишь советника Маганта? Его особняк сто­
ит на округлом холме к югу от города. Знаешь, как он прово­
дит свои дни? На его полях трудятся тысячи рабов. Но у него
имеется особый раб, как мне говорили, тракианец. Его рабо­
той является ежедневный обход полей и поиск симпатичных
женщин или девушек. Каждое утро он выбирает одну из них
и ведет к своему хозяину. А Магант выходит обнаженным на
патио, садится в кресло и присматривает за слугами, пока
вновь выбранная женщина берет у хозяина в рот и сосет до
полного семяизвержения. Тракианец стоит рядом с подня­
тым мечом — на тот случай, если женщина попытается нане­
сти вред их господину. Магант находит удовольствие в подоб­
ной комбинации: минет, рабы на поле и молодой тракианец с
обнаженным мечом. Он даже гордится своими сексуальными
экспериментами и охотно рассказывает о них. Как бы ты от­
несся к такому человеку?
— Он раб своих желаний, — ответил Ганнибал.
— А разве ты никогда не потакал своим желаниям?
— Ты всегда учил меня, что сильный человек может конт­
ролировать их.
— Да, я старался внушить тебе это. И нужно признать, что
подобный контроль дается тебе легко.
Старый солдат замолчал, ожидая, когда Ганнибал застег­
нет пряжки нагрудной пластины. При его поврежденной гру­

Гордость КдрфДГЕНА

60»

ди это была болезненная процедура. Он даже закрыл глаза и
затаил дыхание. Лицевые мышцы рядом со шрамом дерну­
лись несколько раз и успокоились.
— Магант — извращенный негодяй, — сказал Гамилькар. — Лично меня не привлекают его плотские утехи. Он
живет иллюзией. Он рассказывал мне, что каждая девушка,
беря в рот, доказывала ему свою верность. Любая из них
была готова расставить ноги и дать ему новое наслаждение.
Магант верил, что все они любили его. Он не учитывал меч в
руке тракианца. Для него такая угроза не являлась устраше­
нием. Если женщина была ниже его сословием, ей следовало
радоваться, отдаваясь ему. Раз она не впивалась зубами в его
член и не хотела быть обезглавленной, значит, это ее устраи­
вало. Значит, это была любовь!
Закрепив нагрудную пластину, Ганнибал взял в руки туск­
лый шлем отца.
— Магант забыл, что боги создали нас для того, чтобы
любить жизнь и цепляться за нее до самой смерти — даже
под пытками.
Гамилькар протянул руку за шлемом.
— Суть в том, что боги хотели сделать нас рабами, — про­
должил он. — Рабами жизни.
Ганнибал с улыбкой возразил:
— Однако настоящий мужчина отвергает рабство. Он не
поддается порабощению другого человека и не становится
рабом своих желаний. Он обрывает узы секса, страха, роско­
ши и пьянства...
— А как же узы брака? Ты не представляешь себе, сын мой,
сколько времени на досуге я трачу в безмолвных беседах с
твоей матерью. Она прекрасная жена. Она дала мне сильных
детей и вырастила их в полном здравии. Но ей не нравится
м оя... точнее, наша профессия. Ты никогда не слышал от нее
подобных слов, но, поверь мне, это правда. Однажды я со­
вершил поступок, о котором позже часто жалел. Я показал

606

Дэвид Энтони Д арем

ей плоды своего труда — позволил увидеть поле боя, завален­
ное трупами наемников. Мне хотелось шокировать ее, хоте­
лось показать, какой может быть ярость Гамилькара Барки.
Я хотел доказать Дидобал, что способен властвовать над мно­
гими людьми. Лучше бы я этого не делал.
— Почему? Она не поняла того, что увидела?
— Нет, как раз наоборот, — ответил Гамилькар. — Она все
поняла. С тех пор она возненавидела меня.
— Ты шутишь, — сказал Ганнибал. — Мать никогда не
говорила о тебе плохо.
— Что ты знаешь об этом? Когда мы покинули Карфаген,
тебе было девять лет. Думаешь, она стала бы делиться с то­
бой своими чувствами? Ее любовь ко мне не остыла, но к ней
примешалась ненависть.
— Если это правда, то мать совершила ош ибку, — сказал
Ганнибал. — Битвы с достойным соперником рождают честь
и славу. Наемники могли поставить Карфаген на колени. Ты
спас народ. Ни одной женщине не понять, что это значит.
Дидобал не может осуждать тебя.
Гамилькар положил руку на плечо сына. Х отя она огрубе­
ла и имела неправильную форму после многих лет беспрерыв­
ных сражений, в его прикосновении ощущалась отцовская
ласка.
— Не говори так о матери. Я знаю, тебе кажется, что ты
имеешь ответы на любые вопросы. Такова болезнь юности.
В зрелом возрасте мы получаем другие болезни, но в юности,
когда наши тела сильны, мы страдаем только от самоуверен­
ности. Когда я был моложе, то тоже не сомневался в своей цели.
— А теперь?
— Нет, я знаю мою цель и никогда не отступлю от нее, хотя
у меня и появились сомнения. Мой зов по-прежнему ведет
меня вперед. Несмотря на старческие колебания, я не сомне­
ваюсь в правильности своих поступков. Твоя мать играет роль
создательницы. Я разрушитель. Вместе мы укрепляем рав­
новесие в мире.

607

Гордость К арфагена

Старый воин отступил на шаг и проверил расположение
нагрудной пластины. Немного выровняв ее, он взглянул на
сына и добавил:
— Однако у меня появились вопросы о правильности это­
го мира.
Лежа на тюфяке в своей палатке, Ганнибал подумал, что
понял теперь слова отца. Странно, что годы назад он отнесся
к их беседе совсем иначе. Сейчас он спросил бы Гамилькара,
какие ответы предоставил ему многолетний опыт? К сожале­
нию, никто не мог расспрашивать покойников. Если они и
давали ответы, то их можно было найти в уже написанных
свитках. «Правильность этого мира». Вот в чем сомневался
отец. Через десять лет Ганнибал все же понял смысл его слов.
Он начинал походить на Гамилькара.
На следующее утро, обратившись с речью к собравшимся
генералам, он сделал акцент на первой части отцовских слов
и отбросил прочь последнее заявление. Оно могло быть абсо­
лютной истиной. Но какой толк сомневаться в тех, кто еще
жил в этом мире? Сомнения подрывают дух. Они не предла­
гают помощи тем, кто по-прежнему является «рабами ж из­
н и ». Когда он высказал решение об открытии военного сезо­
на, офицеры посмотрели на него с изумлением. Джемел по­
просил его повторить свои слова. Ганнибал повторил. Они
могут решить все проблемы одним решительным ударом. Для
этого им следует подготовиться к походу и к концу недели
направиться на север.
— Но не на Капую, — сказал командир. — Нашей целью
будет Рим.
*

*

*

Весть о смерти Гасдрубала обогнала Ганнона лишь на не­
сколько дней. Семья Баркидов все еще пребывала в трауре,
хотя им запретили носить его по обычаю. Это указание при­
вело Сапанибал в ярость. Ж рецы, с их переменчивой мудрое-

608

Дэвид Энтони Д арем

тью, сочли, что смерть Гасдрубала не должна отмечаться обыч­
ным образом. Было решено, что он вызвал гнев Молоха. Его
неудачи в Иберии, бегство в Италию и последующее пораже­
ние служили доказательством этому. Жрецы запретили семье
демонстрировать печаль. Родные покойного не могли оплаки­
вать его или срезать себе волосы. Они не могли носить траур­
ные вуали, прокалывать пальцы булавками и резать вены на
запястьях, доводя себя до обмороков. Им запрещалось про­
износить имя Гасдрубала вслух или с поднятой головой. За­
прещалось использовать мясо в пищу на протяжении меся­
ца. Они могли совершать подношения богам только до полу­
дня, а вечером им полагалось сидеть дома, склонив головы,
пока жрецы предлагали Молоху жертвоприношения и очи­
щали нацию от грехов Гасдрубала.
Сапанибал была вне себя от ярости. Жрецам следовало
чествовать человека и облегчать его путь в другой мир, но они
совершенно по-карфагенски предали его. Только неблагодар­
ные люди клянут соотечественника за успех при жизни и не
славят его в смерти, думала она. Сапанибал ярилась в своих
покоях, где только слуги могли слышать ее. На публике она
хранила свои мысли при себе. Ни Софонисба, ни Имилце не
находили на ее лице никаких признаков бунта. Даже Дидобал приняла советы жрецов. Матриарх поклялась себе, что
если один из них посмотрит на нее с намеком на презрение в
глазах, она открыто осудит их поведение. Но жрецы вели себя
скромно. Во всяком случае, она не замечала у них проявле­
ний злобы.
Сапанибал гадала, восстанет ли кто-то из народа, если
жрецы и старейшины однажды осудят Ганнибала таким же
образом. Она не могла представить себе, чтобы люди остались
равнодуш ными. Х отя какая разница? Брат был братом.
Муж — мужем. Почему только она понимала это? Сапани­
бал снова чувствовала, что мужская энергия в ней ограниче­
на женским телом и тратится напрасно. Если бы она роди-

Гордость Кар Ф агена

609

лась мужчиной, а не женщиной, то свернула бы жрецам их
тонкие шеи.
Когда Ганнон вернулся, она обрадовалась и воспарила ду­
хом. Конечно, хорошо, что он остался жив. Но было бы луч­
ше, если бы он появился полный священного гнева и вырвал
измену, которая окопалась в самом сердце карфагенской вла­
сти. При виде настоящего воина изнеженные трусы в совете
старейшин задрожали бы от страха!
Однако здесь ее ожидало горькое разочарование. Прежде
чем Ганнон вернулся под семейный кров, он остановился в
храме Ваала, сделал щедрые подношения и провел очищ е­
ние, удаляя с себя позорные пятна войны. На следующий день
он тоже не явился домой, но покорно согласился встретить­
ся с советом. Из своих источников Сапанибал узнала, что ста­
рейшины допрашивали его по каждому аспекту иберийских
войн. Ганнона бранили за всех Баркидов: за то, что Ганнибал
развязал войну с Римом, за то, что Гасдрубал без разреше­
ния покинул полуостров, за то, что Ганнон и Магон из-за соб­
ственной тупости в военных вопросах потеряли все части ибе­
рийской империи. Как они могли оставить живым этого Пуб­
лия Сципиона, который, уничтожив столько карфагенских
солдат, планировал теперь напасть на Карфаген? Хад пред­
ложил распять Ганнона и тем самым справедливо наказать
его хотя бы за ту глупость, которую он проявил, посмев вер­
нуться на родину. Другой член партии мира предложил от­
рубить Ганнону голову и подарить ее римлянам вместе с
просьбой закончить войну. В случае необходимости Карфа­
ген мог добавить к ней все семейство Баркидов, включая Ган­
нибала.
Однако, даже будучи в плохом настроении, большинство
старейшин отказалось от таких радикальных мер. Многие из
них, потеряв богатства в Иберии, знали, что заигрывание с
Римом не вернет им этот источник дохода. Они понимали,
что римляне после долгих лет страха перед Ганнибалом уже
2 0 Гордость Карфагена

610

Дэвид Энтони ДАрсм

не удовлетворятся соглашением о мире. Несмотря на гнев­
ные выступления самых ярых сторонников Хада, старейши­
ны, проругав Ганнона три дня напролет, наконец, спросили
его, что он намерен делать дальше. И он ответил, что собира­
ется представить им подробный план. Но, поскольку речь шла
о государственном секрете, он предложил им встретиться в
глубинах храма Молоха — в том зале, который находился под
защитой бога. Именно там он и старейшины заключили ка­
кую-то сделку, детали которой Сапанибал еще предстояло
узнать.
Когда Ганнон вернулся домой, она вместе с другими ж ен­
щинами встретила его в пальмовом зале. Он остановился на
тростниковом коврике у внешней двери, моргая и позволяя
глазам привыкнуть к тусклому свету. После тяжелых испы­
таний его лицо было пепельным. Он выглядел немного сму­
щенным. К его одежде все еще цеплялся густой аромат благо­
воний, обычно заполнявший храмы Молоха. Казалось, он при­
нес с собой присутствие голодного бога. Ганнон молча осмотрел
свою семью и колонны, похожие на древний лес. У стен сто­
яли слуги, охранники, рабы и евнухи. Все с интересом разгля­
дывали сына Дидобал.
Ганнон преклонил колено, опустил голову и пояснил, что
безопасное прибытие их корабля зависело не только от него.
Это было позволено богами. Поэтому он благодарил могучего
Ваала за ветер, дувший в море и направлявший их домой. Он
благодарил добрую Танит за защиту Карфагена и хороший
урожай; кровавого Молоха, забравшего многие жизни, но не
его; Астарту за свое появление на свет и за плодородие, без
которого земля оставалась бы пустыней; Энмун за исцеление
ран; Ареса за ярость в битвах... Ганнон всегда отличался не­
обычной набожностью. Он не забыл ни одного карфагенско­
го бога, который, так или иначе, сыграл свою роль в его ж из­
ни. Молитва заняла много времени, но он закончил ее без
спешки. Затем он сделал несколько шагов и позволил сест-

Гордость

К д р ф А ГЕ Н А

61 1

рам и матери обнять себя. Приблизившись к нему и прижав
нос к его щеке, Сапанибал почувствовала не только аромат
благовоний, но и запах, который делили все мужчины Бар­
ки ды. Это вызвало слезы на ее глазах.
Тем же вечером, когда дом затих, огни угасли, и служан­
ка, игравшая в саду на лире, закончила мелодию и отложила
инструмент, Ганнон пришел в покои Сапанибал. Она еще раз
обняла его, повиснув на шее, словно любовница. Они вышли
на террасу, откуда открывался вид на оливковую рощу. Ган­
нон отхлебнул терпкое красное вино — такое густое, что оно
окрасило его зубы в коричневый цвет. Он рассказал ей все. Брат
говорил унылым тихим голосом, описывая ей свою жизнь за
прошлые несколько лет. Он ничего не скрывал. Из всех сво­
их соплеменников он удостоил такой откровенностью толь­
ко ее. Ганнон даже описал ей пытки, которые пережил в рим­
ском плену, и рассказал о посулах, обещанных ему за пре­
дательство родины и братьев. Он не был настолько близок к
Сапанибал и не любил ее больше остальных, но между ними
никогда не существовало обмана. Старшая сестра видела его
насквозь. Иногда она осуждала его. Тем не менее Ганнон не­
изменно исповедывался перед ней.
Их отношения остались неизменными. Сначала это во­
одушевило Сапанибал, но когда брат упомянул Сифакса, она
почувствовала кислый ком в горле. Наверное, нечто подоб­
ное сжимало и голос Ганнона. Он говорил медленно и хрипя,
глядя в темноту за фруктовым садом. Он сказал, что рим­
ский консул провел переговоры с ливийским царем. Очевид­
но, его дипломатическая миссия была связана с планами
римлян относительно осады Карфагена. Подобного союза
нельзя было допустить, поскольку он мог повлечь за собой
гибель всей нации. Больной и бессильный король Гайя нахо­
дился при смерти. Некоторые люди говорили, что он уже
умер и что его кончина держалась в секрете до тех пор, пока
весть об этом не достигнет сына, Масиниссу. В любом случае
20*

612

Дэвид Энтони Д арем

империя Сифакса захватит Массилию. Так решили боги, и
тут ничего не поделаешь. Карфаген, истощенный другими
опасностями, не мог остановить экспансии ливийцев. Ган­
нон признавал, что Масинисса показал себя великолепным
воином в иберийской компании. Он гордился этим прекрас­
ным юношей. Они расстались друзьями. К сожалению, Ф ор­
туна игнорировала эмоции.
— Масинисса лишился хода, даже не зная, что он уча­
ствовал в игре, — сказал Ганнон. — Это трагедия для него.
Но если Сифакс объединится с Римом и выступит против
Карфагена, то мы потеряем все, что обрели за годы процвета­
ния. Их союз приведет к краху нашей нации. Баркидов при­
бьют гвоздями к крестам. Невообразимое и потрясающее на­
казание...
— Я понимаю твои опасения, — сказала Сапанибал. —
И что ты предпринял?
— Я спас наш народ, — ответил Ганнон. — Я заключил
договор с Сифаксом и переманил его на нашу сторону. Мне
пришлось пообещать ему, что Карфаген не станет возражать
против его вторжения в Массилию. И я отдал ему в жены Софонисбу.
Какое-то время Сапанибал с недоумением смотрела на бра­
та. Затем смысл его слов стал проникать в нее, как вода в су­
хую губку. Мир потемнел. Лицо Ганнона вышло из фокуса.
Ей пришлось моргнуть, чтобы восстановить реальность ок ­
ружения.
— Софонисба обручена с Масиниссой, — сказала она. —
Она уже обещана ему.
Ганнон поджал губы.
— Мне очень жаль. Поверь, я люблю Масиниссу. Но их
брака не будет. К сожалению, обстоятельства...
Презрительный взгляд Сапанибал оборвал его на полу­
слове.
— Кто дал тебе такое право?

Гордость Кар Ф агена

617

Ганнон прижал подбородок к груди и посмотрел на нее
исподлобья. Затем он снова перевел взгляд на ночное небо.
— Совет одобрил мои действия, — тихо сказал он. — Дидобал согласна. Мы разорвали прежнее соглашение. Его больше
не существует. Старейшины постановили, что связь Софонисбы с Масиниссой будет считаться преступлением, подлежа­
щим смертной казни.
— Ты не сказал всей правды.
— Зачем мне лгать тебе?
— Она любит царевича. Ты понимаешь это? Она хочет вый­
ти за него замуж. П охоже, ты просто спасаешь свою шею,
продавая родную сестру в рабство. Неужели Баркид так низ­
ко пал? Когда девочка услышит о твоем предательстве, она
умрет душ ой...
— Софонисба уже знает, — ответил Ганнон.
Он ожидал реакции сестры, но та лишь молча смотрела на
него. Ганнон вздохнул и попытался продолжить разговор
более спокойным тоном.
— Сапанибал, если боги однажды разрешат мне пронзить
Сифакса мечом и выпустить жизнь из него, я с удовольстви­
ем сделаю это. Но в настоящее время мы должны подчинить­
ся судьбе.
— Значит, ты согласен называть его братом? Что с тобой
случилось? Я думала война превращает мужчин в героев, а
не в пугливых детей.
Ганнон раздраженно поморщился. Его речь ускорилась и
перешла на повышенные тона.
— Сестра, посмотри на меня! Я потерпел поражение и вер­
нулся без армии. У меня нет ничего, кроме жизни, а она те­
перь стоит очень мало. Многим старейшинам не хватило пол­
дыхания, чтобы прибить меня к кресту. Хад грозил вспороть
мне живот и съесть мои внутренности, пока они будут еще
теплыми. Ты понимаешь меня? Я жив только по той причи­
не, что пообещал этим жирным крысам договориться с Си-

614

Дэвид Энтони Д арем

факсом. Его армия в шестьдесят тысяч ливийцев будет сра­
жаться не против Карфагена, а на нашей стороне! Я вряд ли
спас бы свою шею, если бы не пошел на жертвы. Да и сейчас
наши жизни по-прежнему находятся в опасности. Софонисба
понимает это лучше тебя. Ты удивляешь меня, сестра. Я при­
знаю твою мудрость во многих вопросах, но, похож е, в твоем
кругозоре имеется слепое пятно.
Сапанибал встала и приблизилась к брату. Она уперлась
рукам в подлокотники его кресла и, взглянув ему прямо в
лицо, прошептала:
— Я вижу больше, чем тебе кажется. И если бы я могла
превратить свои глаза в камни, чтобы вырвать их и бросить
ими в тебя, то сделала бы это в сей же миг. Ты просто не зна­
ешь, на что обрекаешь ее. Отдать сестру Сифаксу! Сифаксу!
Она говорила спокойным тоном, но в ее отношении к бра­
ту что-то изменилось. Ганнон напомнил ей, что Сифакс не был
демоном. Он царь! И он влюблен в Софонисбу... Прежде чем
оба поняли, что происходит, Сапанибал нанесла пощечину
брату.
— А был ли демоном Гасдрубал Красивый? — спросила
она. — Скажи мне, был? Скажи? Скажи?
Она снова ударила его — сначала правой рукой, затем ле­
вой, потом еще и еще. Ганнон сидел, безропотно принимая
ее пощечины. Его лицо покраснело. Из одной ноздри потек­
ла струйка крови. Сапанибал упала на грудь брата и сжала
его в судорожных объятиях. Ее пальцы впились в лопатки
Ганнона.
Чуть позже, направляясь в покои сестры, она прошла бо­
сиком через залы и коридоры дворца. Перед открытым вхо­
дом в комнату, который находился за углом, стояли два ев­
нуха. Заметив ее приближение, они подтянулись. Никто из
них не сказал ни слова и не спросил ее о причине появления.
Узнав дочь хозяйки, они отвели взгляды в стороны. Сапани­
бал остановилась на пороге, так и не решив, входить ли ей в

Гордость К ар Ф агена

61$

покои Софонисбы, и если да, то что ей говорить. Она убежда­
ла себя, что должна успокоить сестру и напомнить ей о важ­
ности союза с Сифаксом для всего карфагенского народа. Ее
рассудительный ум действительно верил в это. Она уже руга­
ла себя за гнев на Ганнона. Ее эмоции были плодом собствен­
ной слабости и затянувшейся тревоги. Фортуна продолжала
вращать свой волчок. Никто не знал, на какой символ ука­
жет стрелка.
Вечерний бриз донес до нее мягкие звуки свирели. На миг
Сапанибал почудилось, что вместе с мелодией к ней явился
странный дух. Он сжал ее горло и выдавил всю чушь, которую
она готовилась сказать сестре. Нет, она не верила в важность
союза с Сифаксом. Она никогда не верила в необходимость
чьих-то жертв. Она всю жизнь выполняла навязанный ей долг,
и ее существование превратилось в медленную пытку — в одно
непрерывное удушье. Вот почему ее терзали душевные муки.
Из комнаты послышался тихий шум — звук голоса и нечто
похожее на смех или плач. Сапанибал шагнула вперед, хотя
она по-прежнему не знала, что говорить своей сестре.
Завернув за угол и войдя в комнату, озаренную мягким
светом лампы, она увидела Имилце склонившейся над туа­
летным столиком Софонисбы. Ревность сжала ее сердце. В от­
личие от Имилце, она так и не стала подругой своей сестры.
Ей не удалось занять важного места в судьбе Софонисбы, хотя
она могла бы сделать это, если бы не вела себя с ней так хо­
лодно, если бы не завидовала ее красоте, если бы не презира­
ла радости, которые сестра брала от жизни. Сапанибал оста­
новилась у входа и встала, уперев ладони в бока и расставив
локти в стороны.
Ее младшая сестра сидела на стуле рядом снебольшим
столиком, на котором были разложены драгоценности и кос­
метические принадлежности. Сапанибал затаила дыхание,
испугавшись красоты Софонисбы. Сестра зачесала волосы
назад, и ее лицо, обращенное к ней в профиль, превратилось

Дэвид Энтони Д арем

616

в точную копию богини Танит. Кривизна носа, утонченное
изящество губ, черты, сиявшие великолепием и утренней
свежестью. Она казалась скульптурой, от которой только
что отошел мастер. В мраморе ее кожи не было признаков не­
совершенства. Одежда приоткрывала колено, филигранную
икру ноги и ступню, с пятью красивыми пальцами, с мизин­
цем, украшенным золотым кольцом. Идеал женщины. Тра­
гическое совершенство.
Она хотела уйти, но Софонисба повернула к ней голову.
В анфас ее лицо напоминало церемониальную маску. Темный
макияж подчеркивал края век. Черные линии пересекали
щеки и спускались к углам рта. Встретив Сапанибал непри­
ветливым взглядом, сестра изогнула губы и спросила:
— Почему ты так смотришь на меня? Я не первая женщ и­
на, которая выходит замуж ради блага Карфагена. Ты что-то
хотела сказать? Напомнить о своем браке и о том, каким по­
лезным он был для нашей семьи? Говори, если считаешь нуж­
ным. Наверное, ты ждала этого момента несколько лет.
Сапанибал закрыла глаза. Когда она открыла их, слезы
хлынули двумя ручьями. Строгое выражение исчезло с ее
лица, уступив место дрожащему подбородку, покрасневшим
щекам и сморщенному лбу. Несколько раз она пыталась чтото сказать, но слова цеплялись за зубы, и с уст срывались
только рыдания и вздохи. Она ведь хотела поговорить о дру­
гом. Вообще не об этом.
Софонисба встала, подошла к ней и прижала рыдающую
сестру к своей груди.
— Что с нами стало? — спросила она.
*

*

*

В тот день, который навсегда остался в памяти царевича,
Масинисса принял решение, определившее всю его даль­
нейшую жизнь. Утром он вновь попытался найти аргумен-

Гордость Кар Ф агена

617

ты, чтобы позже на совете убедить Магона не покидать Ибе­
рию. Им не нужно было признавать свое поражение, гово­
рил он себе. Его страна могла прислать еще несколько ты ­
сяч всадников. Да и Карфаген мог расщедриться на новую
армию. Пока он не встречал особых трудностей в сражениях
с римлянами. Царевич верил, что выполнит все поставлен­
ные перед ним задачи и вернется в Нумидию великим геро­
ем. Хотя Масинисса не стал говорить об этом Баркидам, он
прошлым летом прогнал посланцев Сципиона, предлагав­
ших ему дружбу в обмен на разрыв с карфагенской сторо­
ной. Сципион обещал ему часть карфагенских земель, долю
их сокровищ, бесчисленное множество рабов и разрешение
править Африкой по своему усмотрению. Такие условия
Рим предлагал только ему. А Сципиону можно было верить.
Он показал себя талантливым военачальником — более сме­
лым и удачливым, чем его отец. Но Масинисса не придал
значения словам проконсула. Он с презрением отказался от
предложения и не перестал убивать легионеров. Как они
могли предлагать ему что-то иное, кроме их крови на нако­
нечнике его копья?
Все изменилось в один миг, когда прискакавший гонец
прошептал ему в ухо последние новости. От его слов у Масиниссы перехватило дыхание. Горло сжалось с такой силой,
что несколько моментов он беспомощно открывал и закрывал
рот, не в силах выдохнуть воздух. Это случилось на рассвете, а
когда солнце достигло четверти зенита, царевич прибыл в ла­
герь Магона. Он быстро прошел мимо двух изумленных сол­
дат, охранявших покой командира, и ногой оттолкнул полог
палатки.
— Как давно ты знаешь об этом сговоре?
Магон поднял голову от утренней корреспонденции. В от­
вет он нахмурил брови. В его глаза появились искры нервоз­
ности. Точнее, лживости, подумал нумидиец.
— Какие новости ты получил?

618

Дэвид Энтони Д арем

— Ты знаешь, какие! Я сказал бы, что небо упало на мою
неприкрытую голову!
Его гнев смутил Магона. Он еще больше нахмурился, а
затем отбросил притворство.
— Я только сегодня узнал об этом. Клянусь богами, Масинисса, я не участвовал в их соглашении. Сифакс увидел воз­
можность и ухватился за нее. Но только не делай поспешных
выводов. Мы все еще можем уладить...
— Как? Как что-то улаживать, когда у меня отняли все,
что я имел? Мой отец умер! Я больше не сын и не жених. Те­
перь другой мужчина затащит Софонисбу в постель и будет
трахать ее, пополняя число моих врагов. Вместо наших де­
тей она будет рожать ливийцев — тварей, которые уже воют
от жажды моей крови. Как это можно уладить? Сделанного
зла не исправишь. Его можно лишь преодолеть. Я отказыва­
юсь сражаться в твоей армии. Мне нужно немедленно поки­
нуть Иберию...
— Ты не можешь так поступить! — вскочив на ноги, вскри­
чал Магон. — Не глупи, Масинисса. Я знаю, твоя кровь го­
ряча. Прости меня за то, что они поступили с тобой таким
образом. Это было сделано без моего ведома. Ни Ганнон, ни
Софонисба не предавали тебя. Это козни совета старейшин.
Останься со мной, брат, и мы все исправим.
— И снова я задаю тебе тот же вопрос! Как исправим? Ты
хочешь воевать вместе со мной, но твой город взял в союзни­
ки человека, который собирается забрать себе мое царство!
Ты что, не понимаешь меня?
Масинисса яростно заморгал глазами. Драматизм ситуа­
ции отражался на его лице непрерывной игрой мимики,
как будто он вновь и вновь приходил к новым озарениям,
выстраивая факты вместе и нагромождая одну догадку на
другую.
— Каким же я был дураком! Софонисба... Она поймала
меня в тенета. Она сделала меня псом на привязи Карфагена...

Гордость Кар Ф агена

619

— Нет, брат, это не так! Я знаю, что сердце моей сестры
действительно принадлежало тебе. Я видел ее в твоем обще­
стве, видел румянец на ее щеках и радость, которую ты за­
жег в душе моей сестры. Если она предала тебя, то лишь с
ножом у горла. Возможно, у нее просто не было другого вы­
бора. Скажи, что веришь мне, и мы сделаем все возможное и
невозможное.
Эмоции, бурлившие в груди Масиниссы, были слишком
велики, чтобы сдерживать их. Он схватил Магона за плечи и
притянул его к себе с такой свирепостью, что столкновение
их нагрудных пластин едва не сбило у него дыхание. Он при­
жал щеку к бородатому подбородку Магона.
— Мне хотелось бы верить тебе, — произнес царевич. —
Однако этим утром с моих глаз сорвали повязку, и я увидел
мир по-другому.
— Я не хочу быть твоим врагом, — сказал Магон.
— А я больше не могу быть твоим братом, — прошептал
Масинисса. — Ты нравишься мне. Но подумай о моем поло­
жении. Я царь без царства и жених без невесты. Я потерял
ее, но мне нужно позаботиться о своем народе.
Выйдя из палатки, он считал шаги до своего коня. В лю ­
бое мгновение мог последовать приказ остановиться. Магон
мог поднять воинов Священного отряда, и те немедля пова­
лили бы отступника на землю. Но ни криков, ни приказа не
было. Возможно, Магон продемонстрировал ему последний
жест братской привязанности или просто проявил непрости­
тельную слабость. В любом случае, Масинисса вскоре оказал­
ся на гребне холма под охраной своих соплеменников. П о­
чувствовав ветер на лице и быстрого коня под собой, он осве­
жил рассудок и мысли. На следующий день царевич отослал
гонца к римлянам. Он поклялся им в верности на тех услови­
ях, которые ранее предлагал Публий, и выдвинул новое тре­
бование, чтобы Рим помог ему вернуть царство и победить
Сифакса. Он сам удивлялся себе. Союз с римлянами означал

620

Дэвид Энтони Д арем

войну с Карфагеном. Но его лишили выбора. Царевич Масинисса был массилиотом. После смерти отца он стал царем.
Как жаль, что он не узнал об этом несколько недель назад.
И как странно, что новость, которую ему прошептали в ухо,
изменила весь его мир.
Сообщив римлянам о возвращении в свою страну для сбо­
ра армии, Масинисса отбыл из Иберии с двумя сотнями са­
мых верных всадников. Он мог бы увести и остальных своих
людей, но, несмотря на дружбу с мавританскими торговца­
ми и моряками, отсутствие свободных кораблей и времени
не позволило ему сделать этого. Он хотел послать гонца к
Махарбалу и попросить его покинуть Ганнибала и вернуться
в Нумидию. К сожалению, у него не хватило денег для обес­
печения такой миссии. Он отказался от нее — по крайней
мере временно. Возможно, царевич боялся ответа, который
он мог получить. Махарбал не знал его. Почему он должен
был признавать его царем? Кроме прочего, он должен был
как-то убедиться, что послание действительно исходило от
Масиниссы.
С того момента, как его нога коснулась африканского бе­
рега, события развивались с такой быстротой, что царевич
почти не отдыхал. Он спал не больше четверти ночи, и при
каждом пробуждении ему чудилось, что переменчивое про­
видение вкладывало в дни столько событий, сколько могло
бы вместить в недели и месяцы. Он высадился на безлюдном
побережье к востоку от Гиппо Региуса. Его воины покидали
корабли при свете нарастающей луны. Мир был полон теней
и света, с малым различием между ними. Песок блестел, как
белая кость. Люди и лошади спрыгивали с транспортных су­
дов на мелководье и под напором волн в пене и брызгах выби­
рались на берег. Кони ржали, мотали головами и взбивали
ногами песок. Ни одной посторонней души не было видно на
темном берегу. Все шло по плану. Масинисса надеялся, что о
его возвращении домой никому не известно.

Гордость Кар Ф агена

621

Однако он вскоре узнал, что Сифакс ожидал его. Получив
разрешение Карфагена, ливийский царь призвал народ к вой­
не, собрал солдат со всей своей огромной империи и дал им
обычные обещания — богатство, много женщин и власть над
Северной Африкой. Он послал в Массилию несколько армий,
и те почти без сражения взяли город Туггу, с великой ярос­
тью разграбили Заму и набросили сеть ужаса на равнины в
верховьях Теллы. Люди Сифакса нашли могилу царя Гайи и
осквернили ее. Они сожгли труп на кострище и уничтожили
все монументы, поставленные в честь покойного правителя.
Сифакс велел поместить свое имя на всем, что некогда при­
надлежало Гайе. Массилиоты были храбрыми людьми, од­
нако без общего лидера им не удалось противостоять такому
нападению. Без защиты Карфагена они вдруг оказались не­
большим народом. Прижав их под своей пятой, Сифакс на­
слаждался триумфом. Он наконец-то утолил голод, который
томил его почти всю жизнь. Не успело лето перевалить за се­
редину, как ливийский царь удалился в Цирту, ожидая там
новую супругу и те удовольствия, которые он собирался по­
лучить от нее.
Масинисса вернулся в страну, пребывавшую в хаосе. Ли­
вийские власти объявили награду за его поимку, как будто
он был бандитом или опасным преступником. Сифакс обещал
большие деньги за голову царевича, а тому, кто привел бы
Масиниссу живым для развлечений царя, гарантировался
высокий сан придворного. Десятки отрядов объезжали бере­
говую линию. Один из ливийских г апитанов по имени Бакар заметил признаки прибытия мятежного царевича и от­
правился за ним в погоню. Через три дня на равнинах близ
Клапеи он устроил засаду, напал на лагерь Масиниссы и за­
гнал его небольшой отряд в капкан, устроенный из двух ты ­
сяч всадников и четырех тысяч пеших воинов. Сражаться с
таким количеством врагов не имело смысла, поэтому масси­
лиоты попытались вырваться из окружения. Уйдя от кава­

622

Дэвид Энтони Д арем

лерии, они нарвались на пики пехотинцев и дротики, от зал­
пов которых потемнело небо. Казалось, что на них напала
стая барракуд.
К тому времени, когда они прорвались через ряды пехо­
тинцев, их осталось меньше пятидесяти. В тот день им при­
шлось не только убегать, но и сражаться. Они убивали в три
раза больше, чем теряли, но это уравнение вело к пораже­
нию. К их чести, массилиоты защищали Масиниссу, не ж а­
лея жизни. Вот почему, когда царевич на полном скаку вле­
тел в реку Баградас, с ним было только четверо воинов. Тече­
ние подхватило их и понесло по коричневым илистым
водам. Они плыли наискось мимо врагов, которые гнались
за ними. К счастью, они плыли быстрее, чем всадники Бакара могли перемещаться по пересеченной местности, порос­
шей колючим кустарником. Несколько ливийских всадни­
ков прыгнули в реку следом за ними, но трое из них исчезли
под водой. Увидев, что двое людей Масиниссы тоже утону­
ли, Бакар прекратил погоню. Позже царевич узнал, что ли­
вийский капитан объявил его мертвым и отбыл в Цирту для
получения награды от Сифакса.
Однако Масинисса не умер. Река на одном из широких
изгибов выплюнула его на прибрежный песок, настолько
мелкий и мягкий, что он напоминал мех выдры. Два остав­
ш ихся воина нашли его и сели рядом, размышляя о настиг­
ш их их превратностях судьбы. Еще утром они представляли
собой боевой отряд, а теперь у них осталось только два коня
на троих, одна лошадь хромала. Как такое могло случиться?
Масинисса снова и снова задавал себе этот вопрос, словно от­
вет на него мог прийти только после долгих и упрямых по­
вторений. Он так ничего и не сделал — вообще ничего! И в
какой-то миг он испугался, что все его планы окажутся пус­
тыми фантазиями.
Один из воинов, схватив его за локоть, настаивал на бег­
стве. Жители ближайшей деревни заметили их и с подозре­

Гордость Кар Ф агена

627

нием наблюдали за ними с противоположного берега. Им луч­
ше уплыть в Рим, предлагал второй спутник. Они вступят в
римскую армию и вернуться позже, когда дела здесь нала­
дятся. Однако эти смелые и верные солдаты не были лидера­
ми нации. Масинисса знал, что если он заявится в Рим на
таких условиях, его жизнь будет стоить не больше цены
кожи, костей и нескольких драгоценностей, которые висели
на нем.
Вопреки советам компаньонов, он ушел с равнин и под­
нялся на нагорье Нарагары, которое было родиной его отца.
В целях маскировки он обменял порванную одежду цареви­
ча на наряд простолюдина. Убрав с глаз эмблемы верховной
власти, Масинисса честно делил двух коней со своими охран­
никами и шагал пешком, когда наступала его очередь. Для
сторонних наблюдателей они выглядели тремя бедняками.
В облике пилигрима Масинисса спал под простыми навеса­
ми селян у горы Белл, где он приносил подношения египет­
скому богу Бесу, вымаливая у него немного злой силы. Он
крал фрукты в чуж их садах и питался козлятиной, поджа­
ренной на открытом огне. Время от времени спутники посмат­
ривали на него тревожными взглядами, так как им казалось,
что он блуждал по стране без цели и плана. Царевич не рас­
сказывал им о том, как он собирался возвращать себе трон.
Он держал эти мысли при себе и продолжал идти на юг. Они
спустились с гор на равнины, прошли через фруктовые сады
мимо окраин Замы и направились к холмам южнее Сикки.
То была страна горных коз и людей, ходивших словно на раз­
двоенных копытах. Трое мужчин забрались так высоко, что
могли смотреть вниз на полет орлов и грифов — птиц, кото­
рые прыгали со скал и парили в потоках горячего воздуха,
поднимавшегося с равнин.
Чтобы морально поддержать царевича, его спутники об­
щались с местными людьми и задавали им наводящие вопро­
сы. Опечалила ли их смерть царя Массилии? Нравился ли

624

Дэвид Энтони Д арем

им Сифакс или они ненавидели его, как он того заслуживал?
Воины возвращались к Масиниссе и рассказывали ему обо
всем, что слышали. Население пребывало в страхе, говорили
они. Однако, несмотря на отчаяние, люди по-прежнему лю­
били и уважали царский род Гайи.
Иногда, сидя у костра, стоя на горной гряде или глядя на
перо сизого голубя — фактически, в самые неожиданные мо­
менты, неподвластные внешним обстоятельствам — царевич
шептал вслух слова, казавшиеся странными для тех, кто его
слышал. Фразы, наполненные бездонной тоской, напомина­
ли молитвы, но они адресовались красавице Софонисбе, чье
имя царевич произносил нежно и медленно, словно заклина­
ние, способное освободить его от любовных мук. Эти всплес­
ки эмоций, исходящие от гонимого и обобранного до нитки
человека, смущали его спутников и заставляли их думать о
безумии царевича.
Когда он вспоминал о своем отце, они понимали его чув­
ства. Масинисса считал, что царь Гайя был недостаточно ам­
бициозен. Он был добрым, мудрым и сильным и мог удержи­
вать вместе свободолюбивый народ. Но царевич всегда думал,
что он правил бы массилиотами лучше. Возможно, он был
неблагодарным сыном, однако ему не терпелось войти в ис­
торию. Он постоянно грезил о том мгновении, когда отец ус­
тупит ему свою власть. И вот теперь он понял, что не знал,
как быть царем. Он знал лишь, как быть нетерпеливым ца­
ревичем.
— Мне кажется, ты не прав, — возразил один из спутни­
ков. — Наши отцы учат нас своему ремеслу независимо от
того, слушаем мы их или нет.
— Крокодилу, родившемуся из яйца, ничего не известно
о его родителях, — добавил второй. — И все же он вырастает
в крокодила, потому что не может быть кем-то иным.
Масинисса повернулся к ним и посмотрел как на незна­
комцев.

Гордость Карфагена

625

Когда через несколько недель они прибыли на тайный со­
вет массилиотских старейшин, его спутники посчитали это
едва ли не чистой случайностью, как будто их задуло туда
порывом ветра. Совет собирался на древнем святилище, о
котором знали только лидеры племен. Это место находилось
вдали от всех поселений. Несмотря на то, что Масинисса под­
гадал ко времени, он сомневался в успехе задуманного пла­
на. Старейшины собирались здесь не больше раза в поколе­
ние — и то в периоды смуты. К счастью для него, они созва­
ли совет.
На священном месте не было ни одного здания, в котором
могли бы совещаться люди, поэтому встреча проходила на
открытом пространстве. Заметив Масиниссу, старейшины
приняли его за местного пастуха. Одежда царевича выгляде­
ла бедной и неопрятной на вид. Волосы свисали космами и
закрывали лицо. С некоторыми из старейшин он был знаком
от рождения, но они не узнавали его. Он слышал, как лиде­
ры племен обсуждали тревожное время, в которое они жили.
В их словах сквозила осторожность. Никто не хотел говорить
откровенно. Люди не знали, кто из них уже перешел на сто­
рону Сифакса. Высказав этим вечером крамольные мысли,
они могли оказаться утром посаженными на кол. Поэтому
разговор крутился вокруг да около, и никаких конкретных
выводов не делалось. Старейшины признавали, что Сифакс
выкручивает им руки. Они ненавидели его и с тоской вспо­
минали покойного царя. Когда один из них предложил по­
мянуть погибшего Масиниссу, царевич решил, что нужный
момент наступил. Услышав, как люди оплакивают его смерть,
он просто не мог не заговорить.
Масинисса встал и приблизился к группе старейшин. Они
обернулись и с неодобрением посмотрели на него. Один схва­
тил его за локоть, другой спросил, что ему нужно. Царевич
молча вошел в центр круга и после краткой паузы откинул
волосы с лица и закрепил их повязкой, сделанной из льви­

Дэвид Энтони Д арем

626

ной ш куры. Затем он опустил руки, поднял подбородок и
посмотрел на собравшихся людей. Его пальцы подрагивали,
готовые в любой момент вытащить кинжал и забрать как
можно больше жизней, если его попытаются схватить или
убить.
— Не оплакивайте меня, — сказал он. — Сын царя Гайи
жив.
*

*

*

Приплыв весной на Сицилию, Публий нашел остров ки­
пящим в мятеже. Все напоминало бурлящий котел, только
что снятый с огня. Города Сиракузы, Агригент и Лилибей с
большим вниманием следили за войной. В период громких
побед Ганнибала они забыли о преданности Риму и поддались
уговорам амбициозных лидеров. Многие жители — в основ­
ном греки — вспоминали прекрасные времена, проведенные
под карфагенской властью, и ругали жадных и самодоволь­
ных римских правителей. Горожане бунтовали с переменным
успехом, но к прибытию Публия весь остров контролировал­
ся легионерами. Революционные и политические настроения
были подавлены небольшим контингентом римских сил —
по большому счету благодаря Карфагену, который никак не
поддержал мятежников. Греческие бунтари в Сиракузах ли­
шились своих жилищ и богатств. Некоторых просто вышвыр­
нули на улицы, где латинские дети бросали в них камни,
женщины плевали им в лицо, а мужчины, используя любой
предлог, секли плетьми.
Оценив ситуацию, Публий понял, что при такой неста­
бильности он вряд ли сможет организовать величайшую во­
енную кампанию своей жизни. Поэтому с самых первых дней
он начал исправлять допущенные ошибки. Используя кон­
сульскую власть, он велел отдать конфискованное имущество
грекам. Согласно его приказам горожане должны были вер­

Гордость Карфагена

627

нуться к мирному сосуществованию, которое они вели года­
ми до последней смуты. За короткое время Публий объехал
остров и навел порядок в каждом городе. Затем он призвал
легионеров, опозоренных при Каннах. Сципион слил их с се­
мью тысячами добровольцев, которых он привез из Италии,
и тем самым увеличил свою армию до двенадцати тысяч. Ос­
новной контингент состоял из пехотинцев.
Он муштровал солдат безжалостно. Консул многому на­
учился в Иберии. Он передавал свой опыт рекрутам, превра­
щая их в машины убийства, которые могли бы завоевывать
для него будущие победы. С каждым днем припасы армии,
изъятые с различных складов острова, увеличивались. Сци­
пиону подвозили оружие и амуницию. В южные гавани Си­
цилии прибывали все новые и новые корабли. Прибрежные
города Этрурии поставили на киль почти тридцать транспор­
тных судов, уложившись в рекордные сорок пять дней с того
момента, как деревья пали на землю, и до часа, когда кораб­
ли направились к Сицилии. К тому времени Лаэлий провел
разведку у берегов Африки, высматривая место для высадки
войск, обозревая ближайшие города, оценивая их оборону и
налаживая контакты с добровольными шпионами. Он не при­
ближался к Карфагену, поскольку Публий имел другую цель.
После того как данные разведки были собраны, все части пла­
на встали на свои места.
В день отбытия в гавани Агригента скопилось сорок бое­
вых кораблей и сотни транспортных судов. Утро встретило
их теплым и чистым рассветом, подарив попутный умерен­
ный ветер. Публий призвал солдат к тишине. Когда его сооб­
щение передали по всем кораблям, он воззвал к богам суши и
моря. Консул произнес красивую речь, приготовленную для
этого случая. Он попросил богов не о милости к их армии, а о
содействии в отмщении, чтобы повергнуть Карфаген в безд­
ны ужаса и страдания, в которые этот ненавистный город
хотел погрузить великий Рим. Он попросил, чтобы боги по­

6 28

Дэвид Энтони Д арем

зволили им закончить войну; чтобы римские легионеры и их
союзники могли вернуться на родину с тюками сокровищ и с
добычей, в которую они могли бы погрузиться по самый под­
бородок; и чтобы жители Италии забыли о бедах, навлечен­
ных на них. Он пожертвовал быка кремового цвета, с белой
звездой на лбу. Выпустив животному кишки и бросив их в мо­
ре, консул проследил за ними взглядом, пока те покачива­
лись на поверхности вод. Посчитав полученный знак добрым
предвестием, он велел трубачу просигналить об этом. По к о­
раблям прокатился неровный рев, состоявший из громкой
какофонии голосов, звуков труб и колоколов. Позже некото­
рые люди клялись, что поднятый шум прокатился над мо­
рем и заставил африканцев задрожать от страха.
Корабли подняли паруса и при устойчивом ветре вышли в
море. Они провели в пути целый день и затем долгую ночь, оку­
танную темным туманом. На рассвете перед ними появился
берег Африки. Как это близко, подумал Публий. Всего одни
сутки плаванья. Они приблизились к месту, которое капитан
консульского судна назвал мысом Меркурия. Публию понра­
вилось это название, но он велел направить флот на запад. На
следующее утро капитан доложил ему, что видит мыс Краса­
вицы. Консул приказал приготовиться к высадке армии. Это
место находилось неподалеку от Цирты, но на достаточном
удалении от нее, чтобы римские отряды могли спокойно сой­
ти на берег и построиться в походную колонну.
Завидев их, жители прибрежных деревень хватали скарб,
который они могли унести, и разбегались в ужасе кто куда.
Взрослые подталкивали детей и тащили на спинах узлы с по­
житками. Лаэлий предложил уничтожить их всех до одного,
чтобы они не предупредили Сифакса. Но у Публия было дру­
гое мнение. Ему хотелось вызвать волну тревожных слухов,
которая прокатилась бы через равнины Ливии, через Атлас­
ские горы до самого Карфагена. Чем дальше, тем лучше.

Гордость Кар Ф агена

629

Сразу после высадки на берег римская армия направилась
в Цирту. Многие отряды не были с Публием в Иберии, и вете­
раны Канн не одобряли действий командира. Им казалось,
что их вели не в том направлении. Зачем идти на запад, ког­
да незащищенный Карфаген находился на востоке? Но Сци­
пион проявлял присущее ему благоразумие и придерживал­
ся собственного плана.
На небольшом расстоянии от города Публия встретила де­
легация от Сифакса. Поскольку они несли с собой белое зна­
мя переговоров, Публий согласился выслушать их. Послан­
ники сообщили, что ливийский царь желает встретиться с
консулом. Сифакс верил, что если они однажды договорились
друг с другом как разумные люди, то могли бы сделать это
еще один раз. Публий отослал гонцов обратно к царю, ска­
зав, что с момента их последней встречи ситуация сильно
изменилась. Он пришел не разговаривать, а воевать с сою з­
ником Карфагена. Консул знал о браке Сифакса с сестрой
Ганнибала. Он знает, что Ганнон набирает среди ливийцев
новую армию. И в это время в Цирте гостили две женщины
из семейства Баркидов. Он полагает, что народ Сифакса при­
нял не ту сторону в военном конфликте. Если ливийский царь
не расторгнет союз с Карфагеном, им придется встретиться
не за пиршественным столом, а на поле боя, с лязгом оружия.
Сифакс прислал к нему других гонцов, через которых вы­
разил надежду на то, что им не придется доводить конфликт
до кровопролитной битвы. Действительно, он породнился с
семейством Баркидов и, следовательно, стал союзником Кар­
фагена. Ж ена и старшая сестра Ганнибала сопровождали
новобрачную и участвовали в свадебной церемонии. В дан­
ный момент они находятся под его опекой. Тем не менее он,
как правитель своего народа, по-прежнему принимает реше­
ния по собственному усмотрению. Царь подчеркивал, что ны­
нешнее положение было совершенно особенным и полезно

6 70

Дэвид Энтони Д арем

всем. Естественно, он может развестись с новой женой. Но
Сифакс еще раз предлагал посредничество между Римом и
Карфагеном. Конфликт затянулся на несколько лет. Много
людей погибло. Обе стороны понесли огромный ущерб, хотя
и показали друг другу великую силу. Ганнон, командовав­
ший карфагенской армией на африканской земле, имеет пра­
во утвердить соглашения, которые заставили бы его брата по­
кинуть Италию. Почему бы им не обсудить все вопросы мир­
но и бескровно, после чего Ганнибал вернется в Африку, а
Сципион уплывет домой? Не нужно торопиться с ответом.
Пусть консул оценит возможность завершения долгой вой­
ны с помощью слов и без лязга мечей. Разве это не принесет
римлянам большую выгоду, которые они вполне заслужили?
Когда Сципион и его свита отошли от делегации, чтобы
обдумать ответ царю, Лаэлий спросил у Публия:
— Ты веришь в искренность ливийского царя?
— Он подлый шакал.
Лаэлий задумался на миг и задал новый вопрос:
— А он искренний шакал?
В ответ на высказанное предложение римский консул со­
гласился обратиться к мудрости правителя столь храброго
народа. Он тоже хотел бы закончить войну без нового крово­
пролития. Публий был не против мирного договора, но преж­
де ему требовались доказательства того, что посредничество
Сифакса даст какие-то результаты. В свою очередь, ливий­
ский царь обещал предоставить ему такие подтверждения.
Пока велись переговоры, Публий разбил лагерь на равни­
не в полудне пути от Цирты. На равном расстоянии находил­
ся другой лагерь, в котором размещались и тренировались
ливийские отряды, расквартированные вне города. Через
шпионов, завербованных Лаэлием во время предыдущей раз­
ведывательной миссии, Публий получал все необходимые
сведения об армии Сифакса. Ее ядро состояло из хорош о обу­
ченных солдат. Часть ветеранов сражалась в фалангах копей­

Гордость Кар Ф агена

671

щиков — на греческий манер. У остальных главным оруж и­
ем были щиты и мечи. Они бились в плотных рядах, сопри­
касаясь ногами и кромсая клинками всех, кто приближался
к ним. Эти мясники-убийцы защищались покрытыми кожей
деревянными щитами, но они использовали их не столько для
обороны, сколько для атаки.
Эти воины представляли собой серьезную угрозу, как и обу­
ченные Ганнибалом пехотинцы. К счастью, большая часть
армии Сифакса состояла из рекрутов, недавно призванных на
службу из различных частей империи. Они не были обучены
сражению в колоннах и других боевых формациях и не шли
ни в какое сравнение с римскими легионерами. Поэтому ли­
вийский царь полагался только на численное превосходство.
Его солдаты обычно начинали бой как стая диких гиен, наце­
ленных на убийство. Они группировались в племенные отря­
ды, но по сути являлись одиночками, которые заботились толь­
ко о самих себе. Ливийские воины носили шкуры леопардов,
гепардов и львов. Их отличительными приметами были силь­
ные руки и крепкие ноги, длинные пряди волос, похожие на
сотни змей, и гладко выбритые лица, покрытые татуировка­
ми с изображениями тотемных животных. В их арсенале име­
лось разнообразное оружие, часто ужасное на вид: копья лю­
бых размеров, пики, вилы и цепы, разрывавшие своими ш и­
пами кож у и мышцы врагов. Некоторые воины орудовали
гарпунами, прикрепленными к веревкам, которые позволяли
им подтягивать пронзенных жертв прямо к своим ногам. Дру­
гие ливийцы отдавали предпочтение боевым топорам. Говоря
о достоинствах этого оружия, они обычно демонстрировали
сморщенные обрубки рук и ног, которые хранились в их по­
ходных мешках среди трофеев. Воины с западного побережья
выделялись круглыми щитами, чья внешняя поверхность
была украшена кораллами. Они пронзали врагов тяжелыми
трезубцами, а затем добивали их маленькими кинжалами, сде­
ланными из осколков раковин.

672

Дэвид Энтони Д арем

С каждым днем ряды африканской армии пополнялись
новыми солдатами. Когда стало ясно, на что надеялся Сифакс, Лаэлий начал приставать к Сципиону с вопросами. Не
пора ли действовать? Он боялся, что численность ливийцев
вскоре превысит тридцать тысяч воинов. А возможно, дой­
дет до сорока или пятидесяти тысяч. Кто знает, сколько сол­
дат с кожей песочного цвета направлялось сейчас к Цирте?
Римские отряды насчитывали только двенадцать тысяч ле­
гионеров. Как долго им еще ждать? Каждый день число вра­
гов росло, и каждый день Ганнон обучал отряды рекрутов
координированным действиям...
— Сколько римлян погибло при Каннах? — перебил его
Публий.
— Ты знаешь, сколько, — ответил Лаэлий.
— Знаю, — согласился Публий, как будто это и был ответ
на все вопросы Лаэлия.
Фиктивные переговоры затянулись на неделю. Публий
заметил, что ливийцы не стали расширять территорию лаге­
ря. Пытаясь скрыть свою численность, они накапливали ра­
стущ ую армию в первоначальном периметре военного посе­
ления. Их лагерь был окружен высокой бревенчатой стеной,
оплетенной колючим кустарником, чьи шипы длиною в па­
лец делали преграду почти неодолимой. Оборонительные ру­
бежи построили давно, но несколько лет назад их укрепили
и улучшили. Тем не менее, как заметил Публий, они оста­
лись деревянными. Казармы, хижины и навесы ливийского
лагеря были сделаны из тростника и соломы. Карфагенские
солдаты, следуя своим обычаям, соорудили шалаши из су­
хих ветвей. Фактически лагерь представлял собой огнеопас­
ное замкнутое пространство, битком набитое людьми и ж и­
вотными, а также хранилищами с оружием, броней и съест­
ными припасами. Единственными неуязвимыми для огня
предметами были металлические кольца и кубки, топоры и

Гордость Кар Ф агена

67 7

наконечники копий, которые сами по себе не наносили ни­
кому вреда.
Лаэлий, выслушав замечание Публия, попытался угадать
ход его мыслей. Вскоре он понял, хотя только контурно, план
действий гениального Сципиона.
Переговоры продолжались. Сначала Сифакс убеждал кон­
сула, что Ганнон склоняется к возможности мирного догово­
ра. Затем Публий потребовал доказательства того, что Ган­
нон Барка имеет право заключать межгосударственные со­
глашения. После этого они начали обсуж дать основны е
пункты договора, которые требовалось согласовать перед
выдвижением дополнительных условий. Некоторые римские
офицеры начали ворчать, что консул играет на руку Сифакса. Х отя они не говорили этого в присутствии Сципиона, он
знал, что несколько подчиненных называют его трусом, ко­
торый не желает омрачать обидным поражением свои преды­
дущие успехи и посему идет на позорный мир с врагом. Он не
стал оспаривать их мнение, поскольку не хотел раскрывать
созревающий план. Публий позволил им тешить свое неве­
дение и болтать никчемный вздор. В разговоре с Лаэлием он
указал на постоянный ветер, поднимавшийся сразу после
заката. Его порывы длились несколько часов, в течение к о­
торых земля подстраивалась к перепадам дневной и ночной
температуры воздуха.
На девятый день переговоров к Сципиону присоединился
Масинисса, приведший с собой почти две тысячи массилиотских всадников. Глядя на африканскую кавалерию, спокой­
но въезжавшую в его лагерь, Публий признался, что у него
поползли мурашки по спине. Последний раз, когда он видел
царевича, они были заклятыми врагами. Однако теперь Сци­
пион старался сделать все возможное, чтобы их прошлые от­
ношения остались позади. Он не хотел, чтобы ссылки на про­
шлые недоразумения вызывали у Масиниссы тревогу и по­

674

Дэвид Энтони Д арем

дозрения. Во всяком случае, он заявил об этом публично в
начале приветственной речи. Поскольку массилиоты назы­
вали Масиниссу своим царем, консул без колебаний исполь­
зовал этот титул. А почему бы и нет? Либо царевич заслужит
его в бою, либо погибнет, пытаясь вернуть свое царство. Вре­
мя расставит все на свои места.
На первом же совместном совете Масинисса озвучил опа­
сения многих римских офицеров по поводу разраставшейся
армии ливийцев. Он не знал латыни, но изъяснялся на гре­
ческом языке, который консул находил достаточно приятным
и чистым. Публий успокоил царевича, сказав, что в нужное
время массилиоты смогут убить огромное количество врагов —
даже если вместо копий в их руках будут обычные камни.
Сципион заметил, что молодой человек часто поглядывал в
сторону Цирты. Он знал, что притягивало взор Масиниссы,
но до поры до времени не желал говорил об этом.
На одиннадцатый день переговоры затянулись до самого
вечера. Последние два дня Сифакс и Ганнон с энтузиазмом
выставляли требования, которые раскрывали их коварный
замысел. В обмен на окончание войны и отзыв Ганнибала из
Италии они требовали, чтобы Публий покинул Африку и что­
бы Рим вернул Иберию в подчинение Карфагену. Кроме того,
они хотели обменять итальянские порты, захваченные Ган­
нибалом, на сицилийские города, находившиеся под конт­
ролем римлян. Лукавые дипломаты настаивали на том, что
ни одна из сторон, участвующ их в конфликте, не должна
признавать победу или поражение своих прежних соперни­
ков. Таким образом, Карфаген пытался уйти от выплаты кон­
трибуции за ущерб, нанесенный римскому народу. И еще они
хотели, чтобы Сципион передал Масиниссу в руки Сифакса.
Все эти условия были неприемлемыми. Публий верил, что
Ганнон понимает их тщетность, но, скорее всего, битый ге­
нерал передавал ему желания карфагенских старейшин. Или,
возможно, собрав войско в почти пятьдесят тысяч человек,

Гордость Кар Ф агена

67?

он думал, что имеет весомое преимущество. Как бы то ни бы ­
ло, консул отбросил в сторону угрызения совести и дал свое
согласие. Он предложил парламентерам встретиться через
два дня на нейтральной территории между их лагерями. Ган­
нон и Сифакс должны были прийти в назначенное место сра­
зу после рассвета. Перед встречей им, как и Публию, следо­
вало провести весь вечер в молитвах и очищении, чтобы все
сказанное ими на следующий день боги приняли с благо­
склонным одобрением.
Лишь утром за день до назначенной встречи Публий собрал
генералов и изложил им свой план. Он пояснил свою точку
зрения и ответил на возникшие вопросы. Конечно, он не при­
нял условий, предложенных врагом. Он никогда не собирался
идти на уступки. Он не повел их на Карфаген, потому что х о­
тел одержать убедительную победу. Очевиден был факт, что
Карфаген не имеет внутри своих стен даже небольшого гар­
низона. Там хранились несметные богатства. Там жили ж ир­
ные мужчины и красивые женщины. Там было столько ра­
бов, что их хватило бы на два таких города. Но воинов можно
было сосчитать по пальцам. Жители Карфагена никогда не
были нацией солдат. Публий назвал это их величайшей сла­
бостью. Они назначали опытных воинов на генеральские по­
сты и затем покупали им армии наемников. Ганнибал до не­
которой степени изменил эти порядки, но его сейчас не было
в Африке. Люди Карфагена полагались на массивные стены
города и верили в свою безопасность. Они могли выдержать
многомесячную осаду, как уже поступали в недалеком про­
шлом. Но Ганнон и царь Сифакс собрали многотысячную
армию рядом с Циртой. Почему?
— Старейшины Карфагена надеются, что мы атакуем их
город, — продолжил Публий. — Если бы наша армия посту­
пила так и занялась рытьем подкопов и тараном стен, кото­
рые поколениями создавались для обороны Карфагена, их
многотысячное войско напало бы на нас, но не из города, а с

67 6

Дэвид Энтони Д арем

тыла. Они выбрали бы верные условия, место и время. Они
атаковали бы нас одной объединенной мощью под управле­
нием лучших командиров, и мы оказались бы прижатыми к
стенам Карфагена. Вот что они хотят сделать. Но я решил
поступить иначе. Они начали войну с обмана и хитрости. Я за­
кончу ее таким же образом.
Когда Публий изложил свой план, генералы почти не спо­
рили. Они оценили потрясающ ую эффективность тактики,
предложенной Сципионом, и признали, что любой другой
план действий означает их гибель. Вечером перед назначен­
ными переговорами офицеры повели свои отряды к ливий­
скому лагерю и расставили людей на нужных позициях. Дож­
давшись ночи, когда глаза солдат привыкли к темноте, они
двинулись вперед к стене военного поселения. Шли без фа­
келов, в полном молчании. Многие воины несли глиняные
кувшины с красными углями. Сосуды были обмотаны кожей,
чтобы скрыть алые отсветы, в них были дыры, благодаря ко­
торым к углям проходил воздух, и они не угасали.
В самый темный час ночи Публий поднес к губам тростни­
ковую дудочку и просвистел печальную мелодию. Сигналь­
щики подхватили ее и передали дальше, как было условле­
но. Воины, которые несли с собой кувшины, рассыпали угли
на сухие ветви, заготовленные в разных местах по перимет­
ру стены. Другие солдаты столпились у этих куч, защищая
слабое пламя от сильного ветра, который подул к тому вре­
мени. Как только красные огни расцвели золотистыми язы­
ками, люди начали зажигать от них факел за факелом.
Публий, стоявший в отдалении и наблюдавший за ходом
всей операции, увидел, как огонь разросся от нескольких
ярких точек до множества движущ ихся факелов. Он увидел,
как несколько костров породили россыпи отдельных искр.
То были сотни и тысячи факелов, которые быстро рассредо­
точились по периметру лагеря. Чуть позже первые из них
коснулись бревенчатой стены, оплетенной терновым кустар­

Гордость Карфагена

677

ником. Публий увидел, как другие факелы полетели в воз­
дух по длинным дугам, падая на крыши камышовых и соло­
менных хижин. Порывы сильного ветра раздували огонь и
переносили его к центру лагеря. Через несколько мгновений
все поселение представляло собой огромное пожарище. Су­
хое дерево и тростник горели не хуже лампадного масла.
Африканцы просыпались от панических криков. Многие
из них не понимали, что происходит. Ужас затемнял их ра­
зум. Несколько охранников протрубили сигнал тревоги. Они
кричали и указывали руками на отряды легионеров за горев­
шими стенами, но никто из ливийцев не обращал на них вни­
мания. Военное поселение имело шесть-семь ворот. Люди в
спешке выбегали из лагеря, со слезящимися от дыма глаза­
ми, часто без оружия и доспехов. Они спотыкались, толкали
друг друга, некоторые срывали с себя горящую одежду. А за­
тем их убивали темные фигуры, выступавшие из мрака с ме­
чами и копьями наперевес. После яркого пламени казалось,
что у этих фигур не было ни формы, ни цвета, ни плотности.
За короткое время у ворот скопилось столько трупов, что рим­
лянам некуда было ставить ноги. Х отя, возможно, их нелов­
кие движения тоже объяснялись ужасом, поскольку сцена
пред ними напоминала зрелище адской агонии. К тому вре­
мени, когда римские отряды у ворот сменились в третий или
четвертый раз, они уже были не кровавыми мясниками, а
ангелами сострадания и жалости, убивавшими горящ их и
обезумевших человекоподобных существ, которые, завывая,
бежали навстречу собственной гибели.
Когда свет нового дня озарил бывший лагерь ливийской
армии, легионеры замерли в безмолвном изумлении. Огром­
ное военное поселение стало почерневшим пепелищем. Клу­
бы дыма проносились над разбросанными остатками имуще­
ства, над телами, лежащими в немыслимых позах, над тру­
пами ж ивотных, съеживш ихся до черных пародий своего
былого состояния. В тех местах, где прежде стояли казармы,

678

Дэвид Энтони Д арем

хижины и навесы, остались лишь сломанные столбы и обрыв­
кишкур. Как оказалось, накануне Сифакс задержался в ла­
гере, чтобы принять участие в ритуале очищения. Публий
специально выставил это требование, чтобы не дать ему вер­
нуться в город к молодой жене. Ночью царя взяли в плен.
Связанный по рукам и ногам, он безумными глазами осмат­
ривал сожженное поселение и выкрикивал проклятия Пуб­
лию, Риму и латинским богам. Сифакс называл их лжецами
и негодяями. Он кричал, что история еще не знала подобного
вероломства. Придет день, когда все их прегрешения падут
на головы римлян и поразят их многократно и безжалостно.
Какое-то время Публий выслушивал перевод его обличи­
тельной речи, но, уловив суть обвинений, остановил ливий­
ского толмача. Вскоре Сифакс повесил голову на грудь и горь­
ко заплакал, напоминая искалеченного ветерана давно забы­
той войны. Переменчивая Фортуна не щадила даже царей.
Ганнона Барку не нашли. Судя по всему, он вознесся к небе­
сам в клубах дыма и пламени. Он погиб, как и вся африкан­
ская армия. Наконец-то Карфаген остался беззащитным.
Осматривая пепелище и обдумывая дальнейшие шаги,
Публий заметил приближавшегося гонца. Он узнал штан­
дарт, развевавшийся над ним. Посланник доложил, что ди­
ректива Сената была отправлена пять дней назад — не так
давно, если учесть большое расстояние от Рима до Цирты.
Оценив скорость доставки, Сципион почувствовал тревогу.
Он представил себе дрожащ ую руку Фабия, скреплявшую
печатью документ, однако даже эта картина не уменьшила
его волнения. Ганнибал идет на Рим, сообщала депеша. А ф ­
риканец не скрывал своего намерения, и его армия нагло
шествовала по стране под звуки труб и барабанов, словно ка­
кой-то передвижной балаган. По пути к его войску примы­
кали новые союзники. Поход окружала невиданная доселе
степень варварства. Генерал Мономах, поклонявшийся М о­
лоху, безжалостно и алчно истреблял детей и подростков

Гордость Карфагена

6*9

Италии. Сенат критиковал Сципиона за великую беду, кото­
рую он навлек на Рим. Вопреки его обещаниям Ганнибал не
покинул Италию, когда услышал весть о прибытии Публия в
Африку. Наоборот, карфагенский полководец решил исполь­
зовать отсутствие консула, чтобы нанести последний удар. Рим
еще никогда не подвергался такой огромной опасности. Бре­
мя вины возлагалось на плечи молодого Сципиона. Посему он
отзывался в Италию для защиты Рима. Незамедлительно! Ибо
ситуация не терпела никакого отлагательства.
*

*

*

Глядя на юг с террасы, примыкавшей к ее комнатам в Цирте, Имилце изумлялась тому, что на всем пространстве види­
мой земли не происходит ничего интересного. В этой стран­
ной неподвижности ощущалась зловещая тайна. Нет, здесь не
было полного покоя. Крестьяне трудились на полях. Стаи птиц
взлетали, кружились в небе и опускались то на одно, то на дру­
гое поле. Мальчишки швыряли в них камни, сгоняя с посе­
вов. Бриз ерошил шевелюры пальм, посаженных вдоль реч­
ного берега. Вот по мосту прогремела повозка. Двое мужчин,
сидевших в ней, говорили о чем-то по-ливийски. Горьковатый
дым доносился с континента — странный запах, напитанный
ароматами огромных просторов и сельских полей. Конечно,
многое происходило вокруг, пока она стояла на террасе. Но по
сравнению с крупными событиями, которых не было, все это
казалось фальшивой имитацией жизни. Ее давно уже смуща­
ло, что мир настолько обманчив. Однако как только пальцы
Имилце коснулись гладкой глиняной стены, она почувство­
вала, что не должна сходить с места, пока тайна, повисшая в
воздухе, не раскроет себя сама. И ей не пришлось ждать слиш­
ком долго — только до середины утра.
Она первая увидела рябь на горизонте — темную линию,
которая то появлялась, то исчезала через некоторое время.

640

Дэвид Энтони Д арем

Имилце подумала, что это была игра света и теней, создавае­
мая волнами жара на равнине. Затем к ней пришла странная
мысль, что к городу мчится огромная стая страусов. Впро­
чем, эта нелепая догадка исчезла почти так же быстро, как и
возникла. Вскоре она знала, что смотрит на орду приближав­
шихся всадников.
— Это мой муж возвращается? — спросил ее ровный и бес­
страстный голос.
Имилце не стала поворачиваться к Софонисбе. Она вдох­
нула ее аромат, и этого хватило, чтобы еще больше усилить
подступавшую меланхолию. Мускусное благоухание, слегка
мужское по богатству тона, било прямо в нос, поэтому, сто­
ило вдохнуть его, оно оказывалось уже глубоко внутри. Имил­
це почувствовала, как рука молодой женщины скользнула
под ее локоть. Она коснулась большим пальцем мизинца Софонисбы, показав, что рада ее появлению. Они проводили
вместе каждый день с тех пор, как несколько недель назад в
компании Сапанибал приехали в ливийскую Цирту. Такой
эскорт считался обычным в тех случаях, когда молодая но­
вобрачная направлялась к иноземному жениху. Софонисба
пыталась возражать против поездки родственниц, но обе жен­
щины не вняли ее протестам. Между тем Имилце находила
почти неестественной ту покорность, с которой молодая де­
вушка приняла свою судьбу. Ей часто приходилось напоми­
нать себе, что Софонисба принадлежала к семейству Баркидов. Она сама сказала годом раньше, что черпала силу в ис­
тории своей семьи.
— Я не похожа на других девушек, — заявила она. — Мне
не нужны детские забавы и модные безделушки. Я молюсь
лишь о том, чтобы однажды послужить Карфагену.
Так она и поступила. Теперь Имилце тоже служила этому
городу, поддерживая рыдавшую Софонисбу после того, как
она выскальзывала в предрассветные часы из покоев Сифак-

Гордость Карфагена

641

са. Какие грубые и жестокие требования возлагают народы
на своих женщин!
— Твой муж ? — наконец, ответила Имилце. — Я не могу
сказать точно. Это всадники, но...
— Наверное, они одержали победу. Я должна приготовить­
ся. Царь опять захочет обладать моим телом.
Тем не менее Софонисба не убрала руку. Имилце почув­
ствовала пот на ее ладони. Там, где соприкасались их паль­
цы, бился пульс. Она могла бы сосчитать количество ударов
опечаленного сердца девушки. Или это было биение ее соб­
ственного сердца? Погрузившись в поток пустых мыслей,
Имилце не сразу поняла слова, произнесенные Софонисбой.
— Это не ливийцы, — повторила девушка. — Они скачут
под штандартами царя Гайи.
Софонисба обладала острым зрением. Через миг охранни­
ки, стоявшие на стенах, пришли к такому же выводу. Послы­
шались крики. Большой барабан забил тревогу. Мужчины,
женщины и дети, прекрасно понимавшие значение подобных
звуков, вели себя соответствующим образом. Солдаты хвата­
ли оружие и передавали друг другу приказы командиров. Те,
кто работал на полях за городом, помчались к городским во­
ротам. Женщины поднимали одежду выше колен и с крика­
ми бежали по дороге к закрывавшимся створкам. Когда по­
следняя из них оказалась внутри вы соких стен, массивный
засов запечатал ворота с громким стуком, который стал еще
одним сигналом бедствия.
Имилце осмотрела сторожевые башни и линию горизон­
та, ожидая, что кто-то отменит тревогу и объявит штандарт
Гайи глупой ш уткой или скажет, что они все неправильно
поняли. Этого следовало ожидать, поскольку ни одна враже­
ская армия не могла угрожать им в данное время. Ганнон за­
верил ее, что они с Сифаксом держат все под контролем. Либо
римляне согласятся на мир, сказал он, либо ливийцы пере21 Гордость Карфагена

642

Дэвид Энтони Д арем

бьют их, воспользовавшись превосходящей численностью.
Она пыталась придумать другой ход событий, вытекающий
из этих двух вариантов. Возможно, они заключили мирный
договор, и всадники, приближавшиеся к городу, были дру­
жественным войском ...
— Боги еще раз наказывают меня, — прошептала Софонисба. — Это он.
Имилце потребовалось некоторое время, чтобы отыскать
его в толпе мужчин. Это действительно был он. Масинисса.
Она взглянула на Софонисбу, но не увидела в ней страха. Лицо
девушки выглядело застывшим как камень. Его выражение
невозможно было описать словами. Ее губы слегка приот­
крылись.
— Давай подойдем поближе.
Они покинули царский дворец, прошли через городскую
площадь и приблизились к воротам. Солдаты с явным неже­
ланием пропустили их в сторожевую башню. Тем не менее
они боялись перечить Софонисбе. Эта девочка могла стать
царицей и получить беспредельную власть над их жизнями.
Они расступились перед ней, и две женщины взобрались на
верхнюю площадку, откуда открывался вид на пространство
перед главными воротами города.
— Посмотри на него, — сказала Софонисба. — Ты только
посмотри...
Действительно, М асинисса имел впечатляющ ую внеш ­
ность. Его гибкая юношеская фигура, которой Имилце лю ­
бовалась годами раньше после охоты царевича на льва,
уступила место крепкому торсу воина. Округлость черт и не­
винность глаз исчезли напрочь. Масинисса стал мужчиной.
Он был командиром огромного войска. Его царская одежда
из сине-фиолетовой ткани плотно облегала тело и венчалась
массилиотским головным убором. Он направлялся к городс­
ким воротам с уверенностью победителя. Икры и стопы ног
оставались обнаженными. Ветер развевал фалды его наряда,

Гордость Кар Ф агена

647

привлекая к нему взгляды всех жителей Цирты. Всадники,
скакавшие за ним, казались пыльным воплощением обожжен­
ного солнцем континента. В их одежде имелось множество
различных тонов, но все они начинались и заканчивались от­
тенками коричневого цвета. Многие воины были одеты в ш ку­
ры животных. Татуированные лица, узловатые копны волос,
ожерелья из львиных клыков и копья, сжатые в мозолистых
кулаках, внушали ужас и трепет.
Масинисса прокричал, что горожанам лучше открыть во­
рота Цирты. К ним прибыл новый монарх. Он чувствует ж аж ­
ду и голод. Его воины хотят развлечений и удовольствий.
Магистрат, управлявший городом в отсутствие Сифакса, от­
ветил, что ворота откроются только перед ливийским царем.
Он пошутил, что, судя по всему, царевич ошибся в выборе
дороги. Город закрыт для него. Он мог бы понять это и сам.
Неужели Масинисса не знает, что ливийская армия ожидает
его на равнине? Если он хочет завоевать великую Цирту, то
ему сначала придется сразиться с царем Сифаксом.
Масинисса усмехнулся, показав крепкие зубы цвета сло­
новой кости. Он прокричал, что магистрат ошибается. Во-пер­
вых, он царь, а не царевич. Во-вторых, битва на равнине уже
завершилась, и победа досталась римско-массилиотскому аль­
янсу. Армия Сифакса разгромлена. От нее остался только пе­
пел. Поэтому не нужно спорить. Если магистрат сейчас откро­
ет ворота, то с жителями города будут обращаться честно.
— Битва закончена, — подытожил Масинисса. — Давай
не будем проливать новую кровь. Мы все африканцы. Откры­
вай ворота, и не зли меня!
По приказу офицера копейщики, стоявшие на стенах, под­
няли оружие наизготовку. Масинисса находился почти у са­
мых ворот. В любой момент он мог стать мишенью, утыкан­
ную сотней наконечников. Его офицеры закричали, чтобы он
отъехал подальше, но в ответ молодой человек поднял руку
над головой и щелкнул пальцами в воздухе. Через миг два
21 *

644

Дэвид Энтони Д арем

всадника подвели к нему серебристого коня, на котором си­
дел связанный пленник. Его руки были скованы цепями за
спиной. Голова оставалась открытой, несмотря на полуден­
ное пекло. Простая одежда с чуж ого плеча не соответствова­
ла росту человека.
— Посмотрите на вашего бывшего царя, — сказал Масинисса.
Софонисба громко вздохнула, словно ребенок, который
только перестал плакать. Она тут же узнала своего супруга.
Однако магистрат не обладал таким острым зрением. Он про­
кричал, что этот пленник не его царь. Массилиоты засмея­
лись. Один из охранников грубо ударил мужчину торцом
массивного копья. Человек сжал ногами торс лошади, но,
видимо, недостаточно сильно. Он свалился с коня, больно
ударившись плечом и щекой о сухую землю. При таком па­
дении он мог бы сломать себе шею. Лошадь не сдвинулась с
места. Животное просто фыркнуло и покосилось краем гла­
за на лежащего мужчину, который скорчился в пыли в позе
плода. Он даже не пошевелился, когда Масинисса приказал
ему встать на ноги.
На миг у ворот воцарилась суета. Люди Масиниссы нача­
ли избивать человека ногами, требуя, чтобы тот поднялся с
земли. Один из воинов помог ему встать, но мужчина в ответ
оскалил зубы и откусил у него кусок щеки. По приказу Ма­
синиссы другой охранник сжал руками голову пленника и
задрал ее вверх, показав лицо сначала в профиль, а затем
анфас. Чуть позже он разорвал тунику на груди мужчины,
словно это могло способствовать его идентификации. Когда
магистрат увидел на ладонях человека особые татуировки с
львиными следами, у него больше не было вопросов. Он уз­
нал Сифакса.
Масинисса спешился и подошел к воротам так близко, что
ему уже не требовалось повышать свой голос.

Гордость Кар Ф агена

649

— Фортуна повернула колесо, — сказал он. — Ж ители
Цирты, я не стоял бы здесь перед вами, если бы по л года на­
зад ваш царь не захватил земли моего отца. Он обесчестил
массилиотов, хотя мы всегда относились по-дружески к сво­
им соседям. Сифакс заставил склониться перед собой гордых
людей. Но теперь его проступок исправлен. Я здесь не для
того, чтобы причинять вам вред. Зачем мне унижать своих
новых подданных? Я вернул имущество и земли, которые
отнял у нас Сифакс, и забрал себе все, что принадлежало ему.
Вы скоро поймете, что я добрее его. Возрадуйтесь и откры ­
вайте ворота своему хозяину!
Однако магистрат по-прежнему не мог принять решение.
Он посоветовался со старейшинами и задал еще несколько во­
просов молодому царю, который уже начал проявлять раздра­
жение. Что стало с карфагенским генералом? Ганнон Барка
погиб, ответил Масинисса. Он вознесся в воздух вместе с пеп­
лом. О нем можно забыть. Если бы ливийцы знали Публия
Сципиона немного получше, то не сомневались бы в его сло­
вах. В последней битве римский консул потерял лишь несколь­
ко воинов. Фактически это было не сражение, а бойня. Сци­
пион послал его сюда как брата, с предложением о мирной сда­
че города. Но если ворота останутся закрытыми, Цирта без
защиты армии окажется в осаде римских отрядов.
Один из офицеров гарнизона воспользовался случаем и
выкрикнул насмешку. Какой из Масиниссы царь? Он боль­
ше похож на подстилку для римлян. Смех пронесся по сте­
нам города, но быстро затих. В ответ на оскорбление Маси­
нисса поцеловал пальцы правой руки и, подув, раскрыл ла­
донь. Он предупредил, что его милосердие иссякнет через
несколько мгновений.
— Если вы не откроете сейчас же ворота, я обещаю убить
половину горожан, а остальную продать в рабство. Тебя, ма­
гистрат, подвергнут пыткам, жестоко искалечат...

646

Дэвид Энтони Д арем

Он продолжал высказывать угрозы, но Имилце больше не
слышала его слов. Софонисба схватила ее за руку и потащила
через ряды солдат. Она ругалась и подталкивала ее в спину.
Выйдя из сторожевой башни, они оказались среди толпы го­
рожан. Хватка Софонисбы оставляла синяки, но Имилце не
замечала этого. Она почти не замечала людей вокруг себя. Она
не думала о своей судьбе, о повороте Фортуны, о смерти Ган­
нона или о том, как проживет десяток следующих часов. Все
ее думы были о сыне. Мысли пронзали ее, словно дротики, бро­
шенные невидимым врагом. Гамилькар остался в Карфагене!
Какая радость, что она не взяла его с собой! Однако вскоре
Имилце поняла, что их могут разлучить навеки. Неужели она
никогда не увидит его вновь? Не узнает, каким он вырос? Че­
рез несколько лет Гамилькар забудет о ней и, возможно, будет
называть своей матерью другую женщину. Она подумала о
Дидобал, которая в любом случае позаботится о нем. Эта мысль
принесла ей облегчение и горькую печаль. У нее появилась
мимолетная надежда, что Танит почувствует их беду, подни­
мет в воздух и унесет в Карфаген. Какое-то время она держала
глаза закрытыми и, оступаясь на каждом шагу, просила боги­
ню вернуть ее к сыну, чтобы еще раз прикоснуться к нему,
покачать его на руках и покрыть лицо поцелуями...
Даже в таком состоянии она услышала громкий скрип во­
рот. Этот звук потребовал от нее быстроты и решительности.
Имилце открыла глаза и поняла, что они ушли совсем неда­
леко — всего лишь на другой край площади. Она увидела, как
створки ворот раздвинулись. Софонисба не оборачивалась и
продолжала идти. Обе женщины медленно прокладывали
путь через массу плотно сж атых тел, через запахи пота и
жирных волос, через почти неодолимую преграду из людей.
У Имилце закружилась голова, и она вдруг испугалась, что
упадет через мгновение в обморок.
К счастью, к ним на помощь пришла Сапанибал — трез­
вомыслящ ая, суровая и решительная. Она схватила род­

Гордость Кар Ф агена

647

ственниц за шеи, притянула к себе их головы и шепотом
объяснила план побега. Она поручила своей служанке найти
им сельскую одежду. Они встретятся с ней у северо-восточ­
ной башни, которая имела потайную дверь, уже открытую
по ее указанию. Оттуда они прокрадутся к докам. Одна из них
купит осла. Они будут выглядеть, как служанки, посланные
хозяином по какому-то поручению. Если им удастся мино­
вать патрульные отряды Масиниссы, то никто не будет зада­
вать им лишних вопросов. Сапанибал считала, что у них был
реальный шанс на успех, но им следовало действовать без про­
медления. Их уже ожидал корабль. Как только они подни­
мутся на борт, судно выйдет в море. Конечно, им придется
остерегаться римских галер, однако, если повезет...
Пока она говорила, у ворот развивались драматические
события. Несколько всадников подъехали к приоткрытым
створкам. Обученные кони поднялись на дыбы и ударами
копыт распахнули их настежь. Они двинулись дальше в яро­
стном галопе. Ветер, ворвавшийся в ворота, принес с собой
облако пыли и запах дыма. Всадники свистели, улюлюкали
и выписывали круги по площади. Они грозно размахивали
копьями и колотили древками тех, кто подходил к ним слиш­
ком близко. Многие горожане молили массилиотов о поща­
де, обещая привести их к дворцовой сокровищнице или по­
казать им, в чьих домах можно найти хорош ую поживу. П о­
разительно, как быстро пропадает человеческая верность.
— Надо уходить, — прошептала Сапанибал. — Иначе нас
поймают...
Затем на площадь выехал Масинисса. Взгляд Имилце за­
держался на нем. Она интуитивно знала, что Софонисба тоже
смотрит на молодого царя. Он спешился, уперся руками в
бедра и выставил локти в стороны. Его фиолетовая одежда
трепетала и пощелкивала на ветру. Магистраты подбежали
к нему, упали сначала на колени, затем опустились на четве­
реньки и, наконец, простерлись перед ним ниц. Они ожида­

648

Дэвид Энтони Д арем

ли приказов царя, но Масинисса осматривал толпу, выиски­
вая то, что никто из них не мог предложить ему.
— Достаточно, — прошипела Сапанибал. — Мы должны
бежать!
Эти слова вывели Софонисбу из ступора. Она взглянула на
сестру, и стало ясно, что у нее появилось простое и оконча­
тельное решение.
— Да, сестры, — сказала она. — Уходите! Сей же миг! Что
бы ни случилось, уходите! Не ждите меня!
Она вырвалась из хватки Сапанибал и бросилась в толпу.
Обе женщины начали звать ее. Однако Софонисба яростно
пробиралась вперед. Через несколько мгновений она вышла
из круга горожан, поправила одежду и двинулась дальше.
Массилиотский всадник помчался на нее, но затем одумался
и поднял копье вверх. Пройдя мимо него, Софонисба напра­
вилась к Масиниссе.
*

*

*

Во времена безвластия повсюду расцветает беззаконие.
Пока Сапанибал и Имилце бежали к гавани, вокруг них за­
рождался хаос. Молодежь расхватывала с прилавков утварь
и продукты. Ливийский торговец упал наземь, получив ко­
сой удар клинком по лбу за оскорбление, которого на самом
деле не было. Он покатился в пыль и едва не сбил Имилце с
ног. Они прошли рядом с перевернутым столом, у которого
мгновение назад продавали мед. Монеты взлетели в воздух.
Десятки рук подхватывали их на лету и подбирали с земли.
Мальчик лет десяти пробежал мимо Сапанибал и больно уда­
рил ее лапой страуса, которую он нес на плече. Обе женщины
торопливо шли к гавани. На них была простая сельская одеж­
да. Они смотрели под ноги, сутулясь и горбясь, как старухи.
Когда они попытались подняться на борт, команда судна
не узнала их. Один из моряков преградил им путь. Сапани-

Гордость Кар Ф агена

649

бал дала мужчине пощечину, затем плюнула в него и сквозь
зубы назвала свое имя, приблизив лицо на такую дистанцию,
что могла бы откусить ему нос. Это поступок произвел боль­
шое впечатление. Капитан, услышав первые объяснения, ве­
лел команде садиться за весла. Несколько отрядов массилиотских всадников уже приближались к гавани. Моряки, со­
гнув спины, гребли, пытаясь вывести судно в открытое море.
Торговый корабль не предназначался для быстрых маневров,
но под парусом он развивал хорош ую скорость.
Сапанибал, которая мгновение назад вела себя с такой ре­
шительностью, вяло опустилась на палубу у кормового ог­
раждения. Мир вращался перед ней в безумной круговерти.
Она не могла принять столько важных событий, случивших­
ся почти одновременно: смерть Ганнона, поражение Сифакса,
захват Цирты, появление Масиниссы, действия Софонисбы.
Все это накладывалось на брак сестры, гибель Гасдрубала и
поражение в Иберии. Качка корабля еще больше ухудшала
ее состояние. Мысли и внутренности бурлили от подъемов и
падений, скольж ения, вращения, спусков и взлетов. Она
вдруг почувствовала, что ее тело стало котлом, в котором
булькало вязкое варево. Когда они вышли из гавани и оказа­
лись в объятиях морских течений, Сапанибал поняла, что ей
больше не грозит плен Масиниссы. К тому времени она боль­
ше не могла сдерживать внутреннее напряжение. Просунув
голову в ш ирокую щель ограждения, она отдала морю все,
что находилось в ее желудке. Сапанибал устало наблюдала,
как струи желчи скользят по быстрым гребням волн. И ког­
да болезненные спазмы опустошили ее до конвульсивной су­
хости, она долго не могла подняться на ноги.
Свернувшись калачиком от изнеможения, она обхватила
ноги руками и попыталась распутать нити истории, чтобы в
ней был хоть какой-то смысл. Сапанибал не знала, что слу­
чилось с Софонисбой. В последний миг она увидела, как ее
сестра упала на колени перед Масиниссой. Он с мрачной ус-

690

Дэвид Энтони Д арем

м е т к о й выслушивал ее объяснения... Но что было дальше?
Они с Имилце не могли задерживаться в городе. Масси л йо­
ты вклинились в толпу, колотя людей по головами и подня­
тым рукам. Они поднимали горожан на ноги и формировали
группы по шесть человек в каждом ряду. В любой момент они
могли заметить убегавших женщин. Ей потребовались все си­
лы, чтобы довести Имилце до башни, в которой имелась по­
тайная дверь. Софонисба приняла свое решение. Им пришлось
сделать то же самое.
А Ганнон? Что с ее братом? Масинисса сказал, что он сго­
рел в огне. Сапанибал посчитала его лжецом. Однако само
присутствие массилиотов в Цирте доказывало, что он гово­
рил правду. Она не могла представить себе, что с африкан­
ской армией сделали римляне, но, наверное, это было нечто
ужасное. Ганнон, полный добрых надежд, остался в лагере,
чтобы провести ритуал очищения перед встречей делегаций.
С момента расставания прошло несколько дней. Сапанибал
вдруг вспомнила, каким он был оживленным. Брат стоял
перед ней в оранжевых латах. Бронзовые пластины ложились
друг на друга, словно чешуя какой-то хищной рыбы. Он дер­
жал шлем под локтем и смотрел на нее с мрачной серьезно­
стью, которая служила ему безмолвной формой речи.
— Так чего ты хочеш ь? — спросила она. — Мира или
войны?
— Давай молиться, чтобы это был мир, — ответил он. —
Мы все уже устали от войны.
Сапанибал кивнула головой. Она надеялась, что римляне
тоже чувствуют подобную усталость. Но, поскольку они были
более воинственным народом, она не слишком верила в ис­
полнение желаний Ганнона.
— По крайней мере, ты создал себе сильную позицию, —
сказала она. — У тебя появился могущественный африкан­
ский брат.

Гордость Кар Ф агена

6Я

Ганнон закрыл сначала один глаз, затем другой. Когда он
открыл их в том же порядке, она почувствовала его печаль.
— Сапанибал, я очень огорчен этой сделкой. Союз с Сифаксом нужен нам только до той поры, пока война не закончит­
ся. И тогда, даю тебе мое слово, я лично освобож у ее — если
она того захочет.
— Почему ты даешь свои обещания мне, а не Софонисбе?
— Просто передай ей мои слова. Мне трудно смотреть ей в
глаза. Она не произнесла ни единой жалобы. Но ее молчание
делает их брак еще большим преступлением.
Сапанибал удивилась тому, что он сказал вслед за этим.
Слова Ганнона не вязались с ее представлением о нем — с об­
разом грозного воина, готового помчаться на врага. По-преж­
нему сохраняя дистанцию, прямой, как столб, и хмурый, слов­
но туча, он признался ей, что с самого детства боялся Ганни­
бала — боялся и завидовал ему. Ганнибал превратил его
жизнь в никчемное и жалкое существование уже одним тем
фактом, что он был одаренным полководцем, столь любимым
всеми, кто видел красоту его военных кампаний. Однако не­
давно величие брата перестало волновать Ганнона. Он понял,
что все они были рождены лишь для того, чтобы оставаться
самими собой — не стремиться к подражанию другим людям,
не равняться с ними умом и силами, но быть весомыми для
мира по шкале, пригодной для каждого из них. И Ганнон ве­
рил, что если ему удастся навязать консулу мирный договор
на уже согласованных условиях, он достигнет чего-то значи­
тельного для себя.
— Пусть Ганнибал воюет лучше всех, — сказал ей брат. —
Но, возможно, Ганнон нашел в себе дар миротворца.
Вот на что он надеялся. Вот что он чувствовал. Как не­
справедливо, что мужчина, стремившийся к такой великой
цели, погиб и не осуществил своей мечты. Он ушел в царство
мертвых, и ей нечего было привезти домой как памятный

6 5 2

Дэвид Энтони

Д

ар ем

знак для их матери. У нее ничего не осталось от Ганнона —
ни медальона, снятого с шеи, ни локона, ни кольца, принад­
лежавшего ему.
Когда Сапанибал наконец подняла голову — с пепельным
лицом, со впавшими щеками и еще дрожавшими губами —
она увидела Имилце, которая сидела рядом с ней. Жена Ган­
нибала подтянула ноги к груди, прижала их к себе и опусти­
ла подбородок на колено. Сапанибал ничего не сказала, но
эта близость наполнила ее благодарностью. Ей было приятно
знать, что Имилце находилась рядом — что она не оставила
ее одну в жестоком мире.
Отплыв от Цирты, корабль не стал продолжать путеше­
ствие. Вскоре судно свернуло к берегу и причалило к докам
рыбацкой деревушки. Весь вечер команда сдирала с бортов
отличительные знаки. Флаги Карфагена и штандарт со льва­
ми Баркидов были заперты в сундуки. Смешав воду с экскре­
ментами, моряки забрызгали ею парус, чтобы он не привле­
кал внимания своей белизной. Они выковыряли золотые гла­
за Яма с носовой фигуры корабля и поскоблили баграми
грозное лицо статуи, придав ему старый и обшарпанный вид.
Затем капитан велел разместить рыбацкие сети в самых вид­
ных местах палубы.
Темной ночью они подняли якорь и двинулись дальше. Им
приходилось плыть медленно, поскольку берег был окружен
опасными мелями. Но когда судно достигло места высадки
римских войск, ситуация изменилась. В предрассветном све­
те они увидели целый флот кораблей, вытащенный на мел­
ководье у берега. Их было несколько сотен. И к ним шло по­
полнение. Капитан хотел пройти мимо них на приспущенном
парусе. Однако, заметив несколько кораблей, приближавших­
ся с севера, он велел поставить полный парус и мчаться по вет­
ру на максимальной скорости. К счастью, боги благоволили
бегству. На них никто не обратил внимания или, по крайней
мере, не проявил к ним интереса.

Гордость Карфагена

697

Чуть позже они встретили римскую квинкверему, кото­
рая под небольшим углом направлялась к берегу. Они раз­
минулись на расстояние крика. Боевой корабль был в четы­
ре раза длиннее их судна. Более трехсот весел, расположен­
ных в три ряда, скользили по воде, поднимались в воздух и с
всплеском погружались в волны. Их размеренный темп под­
держивался боем барабана, который, несмотря на расстояние,
вызывал у Сапанибал головную боль. По сравнению с квинкверемой их судно выглядело карликом. Киль боевого кораб­
ля создавал за кормой два пенящихся завитка. Массивный
корпус плавно поднимался вверх и погружался вниз. Длин­
ный стальной шип на носу раз за разом взламывал поверх­
ность волн, словно голова сердитого кита. Если бы он прота­
ранил их, то разломал бы судно на куски, после чего корабль
прошел бы над ними без потери скорости. Но римляне не ста­
ли поворачивать. Квинкверема продолжала двигаться к бе­
регу. Члены команды без интереса посматривали на встреч­
ное судно и занимались своими делами.
Они плыли всю ночь. На следующее утро, свернув к мысу
Фарина, судно направилось к гавани Карфагена. Пенистое
море цвета чистой травы вздымало волны и несло их домой.
После полудня капитан подошел к двум женщинам, сидев­
шим на корме под навесом. Несмотря на сильную качку, он
шагал степенно и уверенно. Его тело само подстраивалось под
движение палубы. Остановившись рядом с навесом, он ка­
кое-то время не смотрел на женщин и смущенно пощипывал
бороду толстыми загрубевшими пальцами.
— Мы везем плохие новости, — сказал он в конце кон­
цов. — П охоже, мы первые вернемся в Карфаген с извести­
ем о поражении Ганнона. Совет старейшин будет вне себя от
гнева. Сапанибал, не могла бы ты сама рассказать им о гибе­
ли брата?
— Ты боишься, что они убьют того, кто принесет им эту
весть?

694

Дэвид Энтони Д арем

Он сел на палубу и посмотрел на нее. Его глаза были сини­
ми, как будто в них тоже плескалось море.
— Тебе они не навредят. А что будет со мной и моими
людьми?
Он ущипнул воздух и развел пальцы в стороны, словно
бросил горсть песка.
— Посоветуй им отозвать Ганнибала из Италии — если
только они уже не сделали этого. Никто другой нас не спа­
сет. Без него Рим перемелет нас, как зерна на каменных
жерновах...
— Так вот каковы карфагенские мужчины?! — с презре­
нием вскричала Сапанибал. — Сначала вы просите женщин
выполнить ваши обязанности, а затем начинаете оплакивать
судьбу своего народа. Неужели у тебя нет гордости?
Загорелое лицо капитана вспыхнуло ярким румянцем. Но
он ответил без гнева — спокойно и рассудительно:
— Если я скажу что-то поперек твоему мнению, госпожа,
то просто прерви меня, прежде чем мои слова обидят тебя.
Я хотел бы, чтобы ты подумала о Трое и Фивах. Или о других
городах, чьи названия больше не звучат среди людей. Если
Рим ищет повод, чтобы стереть нас с земли, то им нужно лишь
заглянуть в недалекое прошлое. Только глупцы верят в ж а­
лость победителей.
— Ты хочешь сказать, что знаешь будущее так же хоро­
шо, как и прошлое? Еще никто не носит венец победы, добы­
тый в этой войне.
— Пока не носит! — ответил капитан. — Вот почему совет
должен отозвать Ганнибала домой. Надеюсь, что они уже сде­
лали это.
Когда капитан поднялся на ноги и отошел от навеса, Имилце сказала:
— Карфаген не погибнет. Судьба моего сына не может быть
настолько ужасна. Я не хочу верить в плохой конец. Иначе
мое сердце не выдержит и разорвется от горя.

Гордость Кар Ф агена

699

Имилце замолчала и, прикусив губу, отвела взгляд в сто­
рону. Немного успокоивш ись, она подняла голову.
— Неужели ты никого не любишь, сестра? — спросила
она. — Неужели нет такого человека, который заставил бы
тебя мечтать о лучшем будущем?
С уст Сапанибал едва не сорвался презрительный ответ.
Но разве вопрос намекал на то, что она не умеет любить? По­
смотрев на свою спутницу, она передумала огрызаться. Ра­
дужки Имилце были светло-серыми, испещренными про­
жилками металлического блеска и погруженными в чистый
безупречный фон белков. Глаза смотрели на нее с такой бес­
помощной добротой, что ей захотелось потянуться к ним гу­
бами и поцеловать каждый из них, как светоч нежности.
Почему врожденные инстинкты всегда приводили ее к бит­
ве? Она отбросила чувство соперничества. Да и в чем она мог­
ла превосходить эту женщину? Сапанибал не была просве­
щеннее Имилце. Она не была мудрее и сильнее ее. Поэтому
она ответила ей честно.
— Есть один мужчина...
— Там, в Карфагене? И ты действительно любишь его?
— Я никогда не говорила ему об этом, — ответила Сапа­
нибал. — Наверное, люблю. Мои чувства к нему наполняют
меня страхом, но в них не только страх...
— Такова жестокая природа Танит, — согласилась Имил­
це. — Она связывает вместе любовь и потерю, так что первое
чувство всегда находится под кожей второго. Но ты должна
сказать ему о своей любви. Поговори с ним при первой же воз­
можности. У нас так мало радости, Сапанибал. Все вокруг при­
ходит и уходит. Люди появляются и исчезают. Мы убиваем
друг друга из-за мелочей. Мы поднимаем шум на весь мир.
А что толку? Неужели кто-то стал счастливее от этого? Вряд
ли. Ты была когда-нибудь счастливой?
Один из моряков закричал, что видит город. Женщины
встали и посмотрели через воды в сторону Карфагена.

Дэвид Энтони

6 5 6

Д

а р ем

— Одно время я думала, что счастлива, — сказала Сапанибал. — Но это была иллюзия.
Она почувствовала, как тонкие пальцы Имилце сжали ее
запястье.
— Нет! Эти мгновения были настоящими. Только из-за пу­
таницы в мыслях мы начинаем считать их иллюзорными.
Мне это точно известно. Когда-то давно я попросила Ганни­
бала принести мне мир. Мне хотелось стать царицей необъят­
ных просторов. Но то были капризы ребенка. Теперь, если он
протянет мне ключ от Рима, я отведу его руку в сторону и
задам вопрос: чего это стоило? Сейчас я больше всего на све­
те хочу, чтобы мои новые воспоминания походили на ста­
рые — на те, которые приносили мне радость. Я вспоминаю
рождение Маленького Молота и момент, когда впервые при­
жала его к груди. Вспоминаю, как лежала на спине мужа;
как Ганнибал однажды кормил меня виноградом, беря яго­
ды в рот и передавая их мне своими губами. Все эти моменты
были настоящими. Сестра? Почему ты плачешь?
Сапанибал покачала головой и смахнула слезы пальцами.
— Соленая вода попала в глаза. Ничего страшного.
Она вдруг подумала о Имаго Мессано и о самом коротком
пути, ведущем из гавани к его дворцу.
— Прошу тебя, Имилце, продолжай, — сказала она. —
В чем еще ты находишь истину?
*

*

*

Несколько дней после прибытия в Цирту Масинисса чув­
ствовал себя на гребне блаженства. Его счастью не было пре­
дела. Он решил две главные проблемы своей жизни: победил
злейшего врага и овладел любимой женщиной. Он уже успел
забыть о плененном Сифаксе. Там, на площади у городских
ворот, Софонисба упала перед ним на колени и посмотрела
на него прекрасными глазами, полными слез и безмолвной

Гордость Кар Ф агена

697

мольбы. Ее губы блестели; на щеках пылали два каштано­
вых пятна стыдливого румянца. Она поклялась, что всегда
была верной ему. Она сказала, что любила его, любит и будет
любить до конца своей жизни. Каждый раз, когда Сифакс
касался ее, она проклинала себя за то, что у нее есть кожа.
Каждый раз, когда он погружал в нее член, она чувствовала
боль и отвращение вместо удовольствия и неги. Софонисба
просила богов превратить ее из женщины в чудовищное су­
щество. Она говорила, что хотела стать жабой, стервятником,
крокодилом или скорпионом. Софонисба клялась, что каж ­
дую ночь она разбивала вазу из греческой глины, подносила
острые черепки к лицу, и только слабость духа не позволяла
ей обезобразить свои щеки, лоб и шею. Не важно, какая судь­
ба ожидает ее, говорила она. Но пусть он знает, что она все­
гда мечтала быть его женой. Вот почему ее печалило, что вме­
сто этого счастья судьба уготовила ей насилие римских сол­
дат. Ведь скоро ее уведут на их судно — навстречу рабству и
мукам. Римские мужчины будут брать все, что она хотела от­
дать ему. Они превратят возмездие в пытку .
Хвала богам, она досталась ему. Очарование, которое он
чувствовал в юности, было лишь детской влюбленностью в
сравнении с той страстью, которая охватила его при виде ко­
ленопреклоненной Софонисбы. И она говорила правду. Он
знал, что Софонисба говорила правду о своей любви к нему и
об опасности, которая грозила ей теперь. Все было так... Но
он не мог позволить этому случиться. Да и зачем позволять?
Он стал царем Ну мидии. Для него не существовало ничего
невозможного.
Пока его армия вступала в город, он поднял Софонисбу с
колен и перед магистратами Цирты, перед бывшим царем и
при поспешном благословении жрецов взял ее в жены, не­
смотря на отсутствие церемониальных нарядов. Вот так и
началось его блаженство. Следующие несколько дней он по­
чти не покидал царских покоев. Масинисса наслаждался

6 58

Дэвид Энтони Д арем

молодой женой. Он входил в нее снова и снова, не жалея по­
стели, которая некогда принадлежала Сифаксу. Софонисба
смеялась. Они ублажали друг друга, и каждое новое соитие
было слаще другого. Прикасаясь к ее телу, он хотел обладать
каждой частью этого чуда. Масинисса ничего не мог с собой
поделать. Руки сами тянулись к ней. Пальцы сжимали грудь.
Он поражался гладкости ее кожи, сказочным изгибам, запа­
ху и контурам. Ему хотелось поглотить ее, и, когда он погру­
жал лицо в ложбинку между сочных бутонов с торчащими со­
сками, его радость, достигая апогея, походила иногда на боль.
Бремя сомнений, так долго лежавшее на его плечах, было
сброшено прочь. Он владел троном, женой и своим царством.
Как только Сципиона отзовут в далекий Рим, он начертит свое
имя на всей поверхности Африки. В мечтах он даже согла­
шался примириться с Карфагеном. Для этого хватит завере­
ний в дружбе и несколько выгодных предложений. Навер­
ное, он был не прав. Совершенное зло все же можно испра­
вить. Так говорила ему Софонисба. Когда Ганнибал вернется,
в Карфагене вновь воцарится разум. И Масинисса снова бу­
дет их союзником. Его старая дружба с Баркидами гораздо
ценнее любого заигрывания с Римом. Софонисба ясно дока­
зала ему это.
По крайней мере, так он думал несколько бесценных дней.
Затем приехал Публий, вполне довольный результатами без­
жалостной резни. Он уже успел завоевать полдюжины ливий­
ских городов и пленить их лидеров.
Как только консул вошел в приемный зал и оттолкнул в
сторону массилиотского охранника, Масинисса почувство­
вал, что фасад его счастливого мира начал руш ится. Публий
выкрикивал ему по-гречески обидные ругательства, а затем
вновь и вновь задавал одни и те же вопросы. Его появление
было настолько ошеломительным, что Масинисса лишь смот­
рел на него с открытым ртом и пытался вникнуть в слова,
которые ему ужасно не хотелось понимать. Неужели он со­

Гордость Карфагена

699

шел с ума, спрашивал консул. Что с ним такое? Может быть,
он потерял рассудок? Публий повторял свои вопросы до тех
пор, пока они не превратились в обвинения. Чем он думал,
когда женился на сестре Ганнибала? Это же чистое безумие!
Софонисба являлась пленницей Рима! Во-первых, она из се­
мейства Баркидов. Во-вторых, она жена Сифакса. Вот поче­
му ее следовало отправить в Рим. Как он мог забыть, что они
вели войну с Карфагеном?
— Я подарил тебе этот город, чтобы ты убедился в незыбле­
мости данного мной слова, — сказал Публий. — Но ты, оче­
видно, подумал, что можешь держать меня за дурака? Поче­
му ты взял ее в жены?
— О чем ты говоришь? — спросил Масинисса. — Как это
почему?
— Я спрашиваю, почему ты поступил подобным образом?
— Неужели ты никогда не любил? Спроси тогда меня, за­
чем я дышу. Причина та же самая.
— Тебя околдовали? — спросил Публий.
Масинисса, заикаясь и путая слова, признался, что он дей­
ствительно был очарован. Взглянув в глаза другого мужчины
и кивнув головой, он прошептал, что все это не важно. Они
уже женаты. Отныне Софонисба находится под его защитой.
Он не позволит причинить ей вред. Масинисса перешел на массилиотский язык, но консул вернул его к греческому.
— Глупый парень, — сказал он.
Со стороны казалось, что его гнев утих.
— Ты просто глупый влюбленный юноша. Неужели ты
думаешь, что это спасет ее? Давай присядем и поговорим как
братья. Расскажи мне всю правду, и я буду с тобой таким же
честным.
Дальнейший разговор Масинисса запомнил только кус­
ками. Их беседа длилась почти целый день — по крайней
мере от рассвета до заката. Публий расспрашивал его о Софонисбе и внимательно выслушивал все, что говорил ему нуми-

660

Дэвид Энтони Д арем

диец. Масинисса рассказал ему о каждой встрече с прекрас­
ной девой — вплоть до того момента, когда впервые увидел
ее. Он поведал ему, как однажды под покровом ночи они сбе­
жали из Карфагена, и как Софонисба смеялась над его ро­
мантическими признаниями. Да, иногда она бывала грубой.
Но затем она одним прикосновением пальцев привела его в
экстаз. А грубость, между прочим, была полезной чертой.
Софонисба могла стать хорошей царевной. Превратившись из
девочки в женщину, она подталкивала его к великим сверше­
ниям.
Консул не перебивал его. Он не хмурился, не шутил и не
кричал. Однако в какой-то момент Публий приблизился к
нему, похлопал ладонью по плечу, погладил его затылок и
притянул нумидийца к себе. Прижав лоб к виску Масиниссы, он тихо зашептал слова, которые касались лица юноши,
как дыхание любовника.
— Брат, не думай, что я глух к речам о любви. Но, к сож а­
лению, твое желание неосуществимо. Мы с тобой сражались
вместе как союзники. Почему ты рискуешь моей дружбой изза ласк какой-то женщины? Если ты ищешь партнерства с
Римом, то тебе нужно показать себя — не просто умелым на­
ездником, но разумным мужчиной, с мудростью в делах и
мыслях. Софонисба не будет твоей женой. Извини, что я не
объяснил тебеэтого раньше — до того как ты приехал в Цирту. Да, она может влиять на людей, и такие мужчины, как
ты, испытывают в ее присутствии сильные эмоции. Я все по­
нимаю. Однако обещания, которые ты дал ей в юности, боль­
ше не действительны. Они остались в прошлом и никогда не
вернутся. Теперь судьба ведет тебя к чему-то большему...
Консул провел губами по щеке Масиниссы, пробежал ру­
кой по его волосам и сжал их в кулаке.
— Ты думаешь, мне легко говорить об этом? — продолжил
он. — Подумай сам! Римскую нацию унизили. Мою семью
уничтожили. Я приплыл сюда, чтобы спасти мир, каким его

Гордость Кар Ф агена

661

знал мой народ. Племена в Иберии объявляли меня живым
богом. Даже воины из римских отрядов верят в то, что я хож у
под рукой Юпитера. Но мы с тобой знаем истинное положе­
ние дел. Не так ли? Боги равнодушны ко мне. Не знаю, как
ты, но завтра я могу потерять все, что имею. У меня нет ника­
ких гарантий и богатств. Нет ничего, кроме ума, рук и ног...
И ими я пытаюсь спасти свой народ. Вот почему ты мне ну­
жен. Вскоре настанет день, когда я встречусь с Ганнибалом.
Ты должен быть со мной на поле боя!
Публий разжал пальцы и отступил на шаг. Он по-прежне­
му говорил тихим голосом.
— Я скажу это тебе первому, брат. Меня не заставят вер­
нуться в Рим. Мои дела здесь не закончены, и я доведу их до
конца. Ты должен понять, какую странную позицию я занял.
С одной стороны, меня ждет наказание за неподчинение Се­
нату. С другой стороны, я вынуждаю тебя выполнять приказ
сенаторов. Но только не требуй от меня справедливости. Про­
сто слушай и делай, что я говорю. Стань левой рукой для моей
десницы. Потяни со мной за веревку, которая затащит Ган­
нибала в Африку. Помоги мне, и ты станешь одним из вели­
чайших царей Африки. Откажись от девчонки. Она римская
пленница: жена одного врага и сестра другого. Не в твоей вла­
сти изменить здесь что-либо. Софонисба должна отправить­
ся в Рим. Если ее когда-нибудь освободят из рабства, то это
случится только после полного поражения Карфагена. Х отя
она вряд ли получит свободу. Ее жизнь теперь не принадле­
жит никому. Даже тебе. Пойми! Если ты сейчас откажешься
от союза с Римом, у тебя не будет будущего. Сенат прикажет
мне уничтожить тебя, раздавить как насекомое и найти дру­
гого человека, чтобы назвать его нашим любимым африкан­
ским другом. Когда они дадут мне этот приказ, я выполню
его. Но тебе не нужно доводить ситуацию до такого конца.
Пожертвуй малым, и все другое останется твоим.
Публий отошел на несколько шагов.

662

Дэвид Энтони Д арем

— Мне нужен твой ответ прямо сейчас.
— Я не могу жить без нее, — произнес Масинисса.
— Сможешь! Разве у вас одно сердце на двоих?
— Но я не могу...
— Не таким должен быть твой ответ! — рявкнул Пуб­
лий. — Кто увидит в тебе царя, если ты не можешь быть
сильным?
Нумидиец покачал головой, но что-то в вопросе консула
задело его за живое. Ему снова вспомнились недели, в тече­
ние которых он скрывался и бродил по Массилии, как изгнан­
ник. За это время он многое узнал, и одним из уроков было
то, что он ничем не отличался от других людей. Х отя он но­
сил в своем сердце царскую корону, никто не узнавал его. Он
питался жестким мясом у костров, сопровождал торговцев и
спал на земле среди собак и нищих. Кто видел в нем тогда
царя? Даже собственный народ не признавал его. Они отно­
сились к нему как к человеку из плоти и костей, с недельной
щетиной на подбородке. Они считали его обычным челове­
ком, который питался, говорил и справлял нужду, как все
остальные. Но они не видели в нем царя.
— Ты спросил, кто увидит во мне царя?
— Да, именно это я и спросил.
— И ты хочешь мне сказать, что меня можно заменить?
Масинисса уйдет и кто-то другой окажется на моем троне?
— То же самое ты сделал с Сифаксом. В его дворце, в его
покоях, на его собственной постели...
И тогда, вопреки своему желанию, Масинисса подчинил­
ся консулу. Весь мир стал зыбким и непрочным, поэтому он
сказал:
— Я выполню все твои приказы.
— Вот и хорош о, — ответил Публий. — Ты гарантировал
свое будущее. Напиши девчонке записку с соболезнования­
ми, но больше не встречайся с ней. Дай ей знать, что отныне
она не твоя жена, а пленница Рима.

Гордость Кар Ф агена

667

Попрощавшись, консул повернулся и ушел. Как только он
покинул зал, Масинисса повалился на софу. Запах Софонисбы наполнял его страстью и свивал кишки в тугие узлы. Как
он мог такое сказать? Неужели он сошел с ума? А как же жить
без нее? Он не сможет. Не сможет! Масинисса вновь и вновь
повторял ее имя. Всю свою юность он думал о том, где и с кем
она проводила время. Всю иберийскую кампанию он места
себе не находил, боясь, что ее обесчестят. Его худшими кош ­
марами были сны, в которых она отдавала свою любовь дру­
гому мужчине. Как он будет жить, отказавшись от нее? Как
он будет носить этот камень на шее? Нет уж , лучше просто
покончить с собой. Вот именно! Он лишит себя жизни!
Масинисса позвал дворцового слугу и спросил у напуган­
ного человека, был ли у его старого хозяина какой-нибудь
яд. Конечно, ответил тот. Яд был очень хорош ий и много­
кратно проверенный. Вскоре слуга вернулся, сжимая в руке
небольшую склянку, украшенную орнаментом. Однако, по­
смотрев на нее, Масинисса понял, что не сможет убить себя.
Он не был обычным человеком. Став царем, он пообещал сво­
ему народу, что поведет его в светлое будущее. Ему удалось
освободить людей от тирании. Он не мог бросить их на произ­
вол судьбы. Что с ними станет без царя? Ведь, посчитав его
самоубийство предательством, Рим повернет на них свою
ярость. А как быть с его великими планами, которыми он х о­
тел возвеличить имя отца? Между прочим, это его сыновний
долг! Он должен был как-то компенсировать те юношеские
годы, когда еще не понимал отцовской мудрости. Он должен
был жить!
Придя к этой мысли, царь вызвал старшего евнуха. Когда
тот прибыл, Масинисса спокойно сказал:
— Отнеси эту склянку моей жене. Скажи ей, что я выпол­
няю мое обещание. Она не попадет в руки римлян. Но я боль­
ше не могу быть ее мужем. Попроси Софонисбу, чтобы она
выпила эту жидкость.

664

Дэвид Энтони Д арем

Человек без лишних слов взял сосуд, и когда он ушел, Масинисса попытался переключить внимание на государствен­
ные дела. Он подумал о Махарбале, который командовал ка­
валерией Ганнибала. Ему следовало рассказать о нем Пуб­
лию. Возможно, они придумают план, который поможет им
в какой-нибудь битве — если только Махарбал все еще верен
Массилии. Масинисса начал просчитывать возможные вари­
анты. Если его армия одержит еще одну победу, он может
привлечь к себе от десяти до пятнадцати тысяч нумидийцев.
В принципе, нужно рекрутировать и ливийцев — из числа
тех, кто еще не сгорел до угольков...
Как раз в этот момент вернулся евнух. П оскольку време­
ни прошло не так уж много, Масинисса подумал, что Софонисба не приняла склянку. Затем он испугался, что римляне
обвели его вокруг пальца и похитили ее. Х отя имелись и дру­
гие варианты. Возможно, слуга не нашел ее. Или он вернул­
ся с просьбой изменить решение. Однако евнух доложил
царю, что его супруга приняла предложенный дар.
— Что она сказала? — вскричал Масинисса. — Повтори
мне все до единого слова!
— Она сказала, что принимает твой дар, хотя он сильно
опечалил ее. Она сказала, что хотела бы умереть другой смер­
тью, если судьба уготовила ей погибель сразу после свадьбы.
Еще царица просила напомнить тебе рассказ о Балатуре. Ни
один массилиот не способен хранить верность женщине. Она
просила передать, что всегда любила тебя... Только ты был
центром ее мира. Затем царица выпила яд. Она выпила его
без колебаний и передала мне пустую чашу.
Евнух протянул пузырек царю. Масинисса был уже в сле­
зах, но, увидев предмет на ладони мужчины, он лишился сил
и упал на пол. Когда слуга вышел из зала, царь начал кор­
читься на мраморных плитах, словно старась вжаться в их
холодную поверхность и стать таким же твердым, чтобы боль­
ше не чувствовать плач сердца об убитой любви.

Гордость Кар Ф агена

669

*

*

*

Славная была пора. Ганнибал рассчитал каждый этап кам­
пании. В первые недели ему казалось, что он натянул все
ниточки, привязанные к механизмам мира. Отбросив мелан­
холию, он двинулся от Тарента к Метапонту, подобрал остат­
ки войска покойного Бомилькара и тем самым довел числен­
ность армии до тридцати четырех тысяч солдат. Чуть позже
он повернул на север и направился в Апулею. Армия Ливия
Салинатора шла по его следам, но проблем из-за нее было не
больше, чем из-за роя комаров. Они пересекли хребет полу­
острова через долину Авфид и вызвали панику в городах Ноле
и Беневенте. Его отряды перемещались в ленивом темпе, очи­
щая страну от припасов и богатств в почти праздничном на­
строении. Раннее лето и цветущий край — все принадлежа­
ло только им. Солдаты с варварской радостью грабили насе­
ление. Командир знал, что Мономах крал детей у местных
жителей и затем жертвовал их Молоху. Это тревожило его
больше, чем он признавал, но Ганнибал впервые дал волю ж е­
ланиям другого человека. Возможно, Молох действительно
хотел больше крови, чем они пролили. Пусть будет так.
Выйдя на Виа Аппия, они с трудом продвигались под шква­
лами летних дождей. В одно мгновение мокрые, в другое —
сухие, солдаты мерзли под дождем и потели под горячим сол­
нцем, чтобы через час вновь задрожать от холода. Ганнибал
спрашивал воинов, как им нравилось это ритуальное очищ е­
ние. Сие благодать, данная богами, говорил он шутливым
тоном. Небожители хотят смазать их военную кампанию,
чтобы она лучше скользила. Приблизившись к Капуе, они
немного замедлили движение, пока разведчики собирали све­
дения о текущей обстановке. Близ города расположились
армии Клавдия Нерона, Аппия Клавдия и Фульвия Флакка.
Их общая численность составляла почти шестьдесят пять

666

Дэвид Энтони Д арем

тысяч солдат. Прервав рытье подкопов, они построили вне­
шние защитные укрепления. Чтобы атаковать их, африкан­
цам пришлось бы создать второе кольцо осады. Ганнибала
терзали сомнения. Убийцы его брата находились в непосред­
ственной близости, и желание отомстить за Гасдрубала горе­
ло в нем жарким огнем. Тем не менее он решил придержи­
ваться первоначального плана.
Карфагенская армия двинулась по обходному пути, кото­
рый привел ее к старому лагерю на склоне горы Тифат. Отту­
да они спустились к Капуе, сразились вечером с легионами
Фульвия, затем отошли назад, как будто хотели подготовить­
ся к новой битве, назначенной на следующий день. Но афри­
канцы не стали разбивать лагерь. Еще до наступления ночи
они сформировали походную колонну и отправились в путь.
Ганнибал послал в Капую гонца, который знал, как проник­
нуть в осажденный город. Командир просил горожан не бо­
яться внезапного исчезновения карфагенской армии, по­
скольку оно являлось частью его грандиозного плана.
Солдаты, закинув пожитки на плечи, пошли на север —
мимо Казилинума, через Волтурн вокруг Калеза и Теана. Они
вышли на Виа Латина и направились к Риму. Африканцы
жгли за собой мосты, уничтожали зерновые поля, грабили
страну и приводили людей в такой же ужас, как после побе­
ды при Каннах. Все это осуществлялось по указанию Ганни­
бала, так как он преследовал двоякую цель. Посеяв страх в
столице, он надеялся отвлечь на себя римские армии и тем
самым прекратить блокаду Капуи. Зная подводные течения
и мели в Сенате, он молил богов о том, чтобы действия Пуб­
лия были преданы порицанию и чтобы молодого консула ото­
звали из Африки. Насколько он знал, Рим всегда принимал
решения, исходя из собственных интересов. Так должно было
случиться и теперь.
Они перешли реку Анио и встали лагерем на берегу. Рим
находился на расстоянии утреннего марша. Следующие сут­

Гордость Кар Ф агена

667

ки Ганнибал провел в покое, позволив нумидийцам порез­
виться на виду у города. Он считал, что каждый новый день
наполнял врагов все большим беспокойством. И действитель­
но, по словам информаторов, Рим пребывал в неописуемом
смятении. Несмотря на запреты властей, горожане собира­
лись на улицах и в храмах, оплакивая свою надвигавшуюся
гибель. Они думали, что африканский палач в конце концов
решил закончить затянувшийся спор. Женщины рвали во­
лосы на головах и рыдали у священных алтарей, с воздеты­
ми руками умоляя богов о спасении, завывая все громче и
громче, чтобы выделиться в толпе хотя бы силой своих лег­
ких. Какой-то раб африканского происхождения, замечен­
ный на улице ранним утром, заставил нервных горожан по­
верить, что враг уже прорвался в город. Этот случай вызвал
ужасный переполох, жителей удалось успокоить лишь к ве­
черу. На улицах и площадях появились охранники. Солдат
расставили по всему периметру стен, у крепости и в Капито­
лии. Мужчины брали с собой оружие даже в бани. Часовые
нервно ожидали сигнала тревоги. Паника была столь вели­
ка, что Сенат восстановил в звании всех бывших консулов и
диктаторов. Это, в свою очередь, привело к еще большей пу­
танице. Затем пришла весть, что Фульвий оставил Капую и
двинулся в Рим по Виа Аппия. Такой отклик соответствовал
плану Ганнибала. Он воспринял эту весть как знак судьбы.
Но командир не мог пойти на Рим без согласия армии.
Ранним утром он собрал свое войско и обратился к солда­
там с речью. Трава и деревья сверкали росой. Небо было яс­
ным и чистым. Командир шагал перед плотными рядами во­
инов, держа под мышкой курицу. В другой руке он сжимал
горсть пшена. Его голос гремел в тишине. Сначала он спро­
сил у воинов, кто из них четыре года назад переходил с ним
через Альпы? Кто из них участвовал в битвах при Тицинусе,
Требии, Тразимене и Каннах? Конечно, лишь немногие были
рядом с ним все это время. Он взобрался на ствол упавшего

668

Дэвид Энтони Д арем

дерева, половину которого распилили на дрова. Солдаты ож и­
вились и начали подталкивать друг друга, желая подойти
поближе к командиру. Некоторые смельчаки устроились на
том же дереве, с трудом удерживая равновесие, пока другие
воины напирали на них. Ганнибал осмотрел свою армию и
сказал, что сейчас они воспользуются римским методом пред­
сказаний и оценят, насколько благоприятен нынешний день.
С этими словами он бросил на землю пшено, которое сжимал
в кулаке. Солдаты отступили назад, освобождая простран­
ство. Командир схватил обеими руками трепыхавшуюся ку­
рицу и отпустил ее на свободу. Птица яростно замахала кры ­
льями, но, увидев людей, собравшихся вокруг, решила вес­
ти себя осторожно. Нервно подергивая головой, она прошла
по пятачку открытого пространства.
Наблюдая за птицей, Ганнибал прокричал:
— Вы будете убивать римлян, пока ваши мечи не согнут­
ся и не затупятся от ударов по их костям. Вы увидите, как
они побегут перед вами, озираясь, словно дети, испугавшие­
ся ночного чудовища. Вы сотни раз совершите невероятные
подвиги и громко посмеетесь, глядя на трупы врагов. Вы бу­
дете смеяться?
Солдаты ответили, что будут.
— Тогда вы будете щедро вознаграждены за это. Клянусь
богами, вы будете вознаграждены. Какая армия заслужила
победу больше, чем наша? Ваша храбрость будет воспевать­
ся долгие века...
— Смотрите, птица клюет зерно! — закричал какой-то сол­
дат. — Курица набивает брюхо!
Когда эта новость пронеслась через толпу, Ганнибал про­
должил речь:
— Посредством этой птицы боги говорят нам, что день бу­
дет нашим. Мы тоже будем клевать наших жертв. Сегодня
вы увидите ненавистный город. Я знаю, что с самого начала

Гордость Кар Ф агена

669

вам не терпелось захватить его. И вот это время пришло. Мы
идем на Рим!
Командир взобрался на последнего уцелевшего слона из
той партии, которую они получили после Канн. Ему нрави­
лось созерцать свою армию на марше. Люди и животные дви­
гались через сельские угодья, через поля и поселения кресть­
ян. Солдаты прыгали через оросительные канавы и пригиба­
лись под ветвями деревьев. Они поднимались на холмы и
спускались в пологие ложбины. Нумидийцы скакали в нача­
ле колонны. Некоторые солдаты в порыве энтузиазма, бежа­
ли впереди, как дети, которым не терпелось увидеть давно
обещанное зрелище. Ганнибал потребовал у слуги мешочек
африканских фиников. Он грыз их, покачиваясь на спине
слона в такт медленной походке огромного животного.
Проехав седловину двух холмов, Ганнибал увидел дале­
кие очертания города. Если бы он шел пешком, а не сидел
верхом на слоне, то остановился бы на этом месте, потому что
картина, представшая перед ним, затронула его сердце. В од­
но мгновение радостная улыбка сошла с лица командира, и
единственный глаз стал центром его бытия. То был самый впе­
чатляющий и величественный вид в его жизни. Холмистая
сельская местность и луга обрывались у могучих стен латин­
ской столицы. На фоне зеленеющих холмов, окружающ их
город, Рим выглядел вздутым шрамом на теле страны. Сте­
ны поднимались на высоту, в десять раз превышавшую сред­
ний рост человека. Они тянулись вдаль изогнутой линией, с
башнями, размещенными на равном расстоянии друг от дру­
га. Каменные блоки были настолько гладкими, что отража­
ли свет солнца. Даже на расстоянии Ганнибал видел, что на
стенах собралось множество горожан. Весь верхний край още­
тинился копьями и дугами луков. А дальше простирался ог­
ромный город. Командир осмотрел знаменитые холмы, пе­
речисляя в уме их названия: Квиринал и Виминал, Эскви-

670

Дэвид Энтони Д арем

лин, Келиан и Палатин, Авентин и Капитолий. В каждой
части города возвышались каменные здания. Храмы чередо­
вались с дворцами. Черепичные красные крыши напомина­
ли спины рыб. Над ними поднимался пар. Влага ночного дож ­
дя испарялась под солнцем. Между домами тянулись узкие
аллеи. На возвышениях зеленели деревья. Когда бриз дунул
в лицо, издалека донесся терпкий запах, соединявший в себе
вонь нечистот и ароматы пищи, миазмы мочи и благовоние
ладана — запах римской культуры. Извилистая лента Тиб­
ра сияла, как будто вместо воды в реке струилось расплав­
ленное серебро.
Рим! Наконец-то Рим!
Солдаты, первыми увидевшие панораму города, замедля­
ли шаг, спотыкались и сталкивались друг с другом. Они не
сводили взглядов с жемчужины Италии. Наверное, если бы
Ганнибал не продолжал движение, многие из них останови­
лись бы, чтобы полюбоваться этим зрелищем. Но после не­
скольких мгновений тишины африканские генералы, ка­
питаны и ветераны вспомнили о собственной гордости. Нумидийцы заверещали, заулюлюкали и помчались вперед на
быстрых конях. Галлы закричали о том, что они вернулись
забрать богатства, которые не успели унести отсюда годами
раньше. Они и иберийцы задули в длинные трубы. Казалось,
что тысячи оленей взревели в период гона. Латинские отря­
ды запели военные песни. Ганнибал взмахнул рукой, направ­
ляя свою армию к стенам Рима.
Он остановился на лугу перед воротами чуть дальше дис­
танции полета выпущенных стрел. Развернув слона, коман­
дир проехал вдоль стены, нахваливая искусство местных
каменщиков и бросая вызов римскому гарнизону. Кто здесь
главный, спрашивал он у людей на стенах. Может, кто-то из
властей объявит себя? Неужели Фульвий, этот хитрый и ко­
варный воин, не успел примчаться на защиту города? Кому
ему направить свои условия? Или римляне все же наберутся

Гордость Кар Ф агена

671

храбрости и выйдут на поле, чтобы решить спор как воины, а
не трусливые женщины. Его армия уступает в численности
легионам, укрывш имся в городе, но воины Ганнибала не бо­
ятся трудностей. Так как насчет битвы после полудня? Нет?
Не сегодня? А может быть, завтра? Затем он начал предла­
гать горожанам доступные цены за надел земли, который сей­
час отводился под Форум. Чем раньше они начнут торг, тем
выгоднее будут сделки. Он не желал проводить политику дис­
криминации. Он был согласен принять в уплату даже рим­
ские монеты.
Когда Ганнибал проехал все расстояние от коллинских
ворот до Эсквилина, со стен города в него выпустили сотни
стрел. Они не долетели до командира, хотя и вонзились в зем­
лю поблизости. Найдя это смешным, он махнул рукой како­
му-то мужчине на стене, подмигнул ему здоровым глазом и
усмехнулся, словно призывал его порадоваться этой шутке
вместе с ним. Но через миг длинная стрела, посланная в воз­
дух мощным луком с механическим приводом, просвистела
неподалеку от Ганнибала и пробила горло солдата, порвав ему
артерию и выпустив фонтан крови. Затем стрела отлетела
рикошетом от круглого щита брутийца и, взлетев по восхо­
дящей траектории, вонзилась в воина из Капуи, приколов те­
ло несчастного мужчины к боку мула. Воин умер на месте,
но зверь, издав хриплый крик, перед смертью несколько раз
взбрыкнул ногами. Кто-то из африканцев засмеялся и гром­
ко спросил у римлян, чем так сильно их обидел мул. Осталь­
ные солдаты подхватили смех, тем самым демонстрируя свое
бесстрашие. Однако карфагенские отряды довольно быстро
отошли подальше.
День прошел, занятый насмешками и демонстрацией си­
лы. Ганнибал сидел на слоне, жевал финики и сплевывал
косточки на землю, весело болтая с людьми, которые нахо­
дились поблизости. К тому времени его солдаты уже поняли,
что половина войны состояла в терпеливом ожидании. Они

672

Дэвид Энтони Д арем

брали пример с командира. Часть воинов развела костры и
начала жарить животных, отнятых у местных жителей. Дру­
гие достали музыкальные инструменты и принялись играть
на них. Напуганные римляне, толпившиеся на стенах, с тре­
вогой прислушивались к праздничному веселью африканцев.
Странные мелодии сменялись звуками костяных свистков,
трещоток и колокольчиков, звеневших в руках воинов, обоз­
ных нищих и рабынь. Сложные ритмы барабанов, звучавших,
как сердце армии, раздавались всю ночь — причем так гром­
ко, что все жители города слышали их и дрожали от страха.
Они знали, что карфагенское войско живет, процветает и
ожидает встречи с ними.
На следующий день Ганнибал вывел армию на широкое
поле к востоку от города. Небо потемнело от низких облаков.
Тусклый свет небес казался мрачным и тоскливым. Ноги во­
инов не поднимали пыли на влажной земле, но зато преда­
тельски скользили на траве. К радости Ганнибала, Фульвий
и консулы не испугались встречи с ним. Они вывели свои ле­
гионы из эсквилинских ворот под громкие звуки фанфар —
ряды за рядами. Римские солдаты шагали в ногу, неся вы со­
кие щиты: желтые и красные, украшенные рисунками каба­
нов и волков. Горожане на стенах толкались и выискивали
лучший обзор. Они выкрикивали слова поощрения, словно
зрители в Цирке. Не отвлекаясь на шум, создаваемый горо­
жанами и армией Ганнибала, легионеры синхронно двига­
лись под команды, подаваемые трелями свистков и звуками
труб. Велиты, носившие вместо шлемов волчьи, медвежьи и
львиные головы, выбежали вперед, выполняя обычные от­
влекающие маневры. Многие из них завывали и кричали,
словно звери. Некоторые смельчаки выдвинулись достаточ­
но далеко, чтобы бросить в африканцев дротики и обидные
насмешки.
Ганнибал терпеливо ждал. Он не стал произносить речей
перед своими отрядами. Его голос охрип с прошлого дня. Тем

Гордость Кар Ф агена

675

не менее он отпускал веселые ш утки, которые тут же пере­
давались от одного солдата к другому. Время от времени к о­
мандир поглядывал на небо, а затем снова переводил взгляд
на вражескую армию. Повернувшись к Джемелу, он хрипло
сказал:
— Небеса обещают баню тем воинам, которые забрызга­
ются кровью врагов.
Чуть позже, подсчитав штандарты нынешних и бывших
консулов, диктаторов и трибунов, Ганнибал произнес еще
одно язвительное замечание:
— Как много голов у римского зверя? Ему нужно быть
очень осторожным, чтобы не покусать свою задницу.
Когда один велит поскользнулся на мокрой траве и упал
на щит, командир со смехом выкрикнул:
— Нацепил одежду медведя и стал таким же косолапым!
К тому времени, когда римляне построились в боевую к о­
лонну, небо потемнело еще больше. Обе стороны пытались
игнорировать это обстоятельство, но вскоре это стало невоз­
можно. Когда копейщики шагнули вперед, чтобы начать сра­
жение, на них хлынул дождь. Тихую морось быстро сменил
сильный ливень. Внезапный ветер погнал по полю волнис­
тые шквалы дождя и пригнул макушки ближних деревьев.
Людям пришлось прикрыть глаза, а когда они вновь откры ­
ли их, перед ними была абсолютно другая сцена. Казалось,
сам воздух превратился в воду. Она лилась с небес, отскаки­
вала вверх от дерна и создавала такую плотную завесу, что
два войска перестали видеть друг друга. Как будто этого было
недостаточно, на головы людей посыпался град. Он колотил
их по шлемам, плечам, обнаженным икрам и костяш кам
пальцев. Лошади кружили на месте, задыхаясь в панике.
Ганнибал не отдавал приказ на отход армии. Однако в общей
суматохе и в шуме плотного града солдаты решили, что та­
кая команда все же прозвучала. Отряды начали разворачи­
ваться и отступать к лагерю. Несколько галлов упали на ко2 2 Гордость Карфагена

674

Дэвид Энтони Д арем

лени в грязь и зашептали молитвы, сжимая идолов, которые
висели у них на груди. Они посчитали, что град и ливень были
вызваны неземными силами. Боги запретили им сражаться
в этот день.
На следующее утро Ганнибалу пришлось прибегнуть к ис­
кусству обольщения, чтобы вернуть солдат на поле боя. Он
уже с вечера обходил костры, беседовал с воинами и ш утка­
ми разгонял их религиозный страх. Разве за время войны они
не видели бурь куда больших, чем эта? Разве они не шагали
по льду и заснеженным горам, не переживали снежные бу­
раны? Лично он еще ребенком встречал такую непогоду сме­
хом. Он подставлял ей лицо и хватал губами градины. Пусть
трусливые римляне боятся гнева небес! А для людей Ганни­
бала даже ураган является блаженством. Неужели они не
помнили, что Ваал был богом бурь? С помощью града и лив­
ня он просто объявлял им о своем присутствии.
Впрочем, его усилия оказались тщетными. Когда карфа­
генская армия вновь вышла на поле, враг отказался занимать
боевые позиции. Легионеры оставались внутри стен города и
три последующих дня не принимали вызовов африканцев.
Возможно, их жрецы посчитали бурю знаком. В любом слу­
чае, Рим захлопнул ворота, спрятал всех своих солдат за па­
зухой и стал ожидать дальнейшего развития событий.
На военном совете Ганнибал попросил генералов выска­
зать их мнения о ситуации. Гетулиец Исалка, недавно заме­
нивший Бомилькара, предложил им выманить врага. Они
могли бы пустить слух, что Ганнибал заболел. Или пусть ко­
мандир сымитирует зловещий знак, который показался бы
римлянам добрым. Например, пусть Ганнибал упадет с коня
у храма Геркулеса и притворится, что растянул себе лодыж ­
к у ... Мономах с презрением отмел подобные идеи. У них име­
ются пленники, захваченные во время похода на Рим. Что
если их распять перед воротами города, и пусть все жители
посмотрят на казнь. Тогда консулам и диктаторам придется

Гордость Кар Ф агена

675

ответить на вызов. Махарбал и Туссело настаивали на том,
чтобы небольшая группа воинов тайно проникла в город и
открыла одни из ворот. Имко Вака имел на уме другой план.
Их армия могла бы обжиться рядом с Римом и построить осад­
ные механизмы. Леса вокруг дадут необходимый материал.
Адгербал давно уже страдал от безделья и с радостью размял
бы руки и ноги. Почему не призвать на помощь инженера?
Они построят такие осадные башни, которых Рим еще не ви­
дел. Рано или поздно их отряды проберутся в город. Даже если
осада займет восемь месяцев, как это было при Сагунтуме,
результат окупит все усилия. Ганнибал сидел и прислуши­
вался к голосам офицеров. В них он слышал обрывки преж­
них планов, которые предлагали ему Гасдрубал, Бостар и Бомилькар. Он гадал, что ответил бы них Магон и какой исто­
рией поделился бы с ними Силен.
Затем командир вызвал на совет инженера. Положив под­
бородок на ладони, он выслушал Адгербал а, который моно­
тонным голосом рассказал об обороне противника. Стены
Рима были прочными не только на вид. Имея девять футов в
ширину в самых тонких частях, они состояли из плотно ут­
рамбованного слоя земли, облицованного с каждой стороны
каменными блоками. Блоки скреплялись друг с другом ме­
таллическими скобами и штырями. Такую конструкцию не­
легко было пробить тараном. Внутренняя часть стены под­
нималась на большую высоту, что затрудняло поджог города
с помощью катапульт — тем более что люди, подводя маши­
ны ближе, обязательно попали бы под обстрел лучников.
Подкопы тоже могли вызвать проблемы, поскольку внешняя
часть стены довольно глубоко уходила под землю. В обороне
имелось несколько слабых мест, но любая инженерная хит­
рость, предпринятая снаружи, легко предотвращалась изнут­
ри. Адгербал предположил, что лучшим методом атаки бу­
дет применение больших осадных башен, которые возвыша­
лись бы над стенами города. Если снабдить их колесами, то
22*

676

Дэвид Энтони Д арем

башни можно подвозить к указанным местам. Строительные
материалы придется собирать по всей округе, а само возведе­
ние башен займет не меньше полугода...
— Достаточно, — сказал Ганнибал. — Проще закинуть ве­
ревку на луну и, раскачавшись на ней, перепрыгнуть на сте­
ны города.
Адгербал задумчиво посмотрел на командира, но Ганни­
бал отмахнулся от него рукой и распустил военный совет. Его
настроение внезапно испортилось. Он не хотел, чтобы офи­
церы заметили перемену в его расположении духа. Коман­
дир понимал, что им не удастся сломить Рим осадой. Он знал
об этом всегда — и теперь яснее, чем когда-либо. Ганнибал
не мог окружить город с той армией, которую имел. Без осад­
ных машин. Без подкрепления. К Риму направлялись ты ся­
чи и тысячи солдат. Даже если он построит осадные машины
вокруг всего периметра стен, легионеры создадут второе коль­
цо окружения. Тогда его армия окажется в ловушке. П охо­
же, он совершил большую ошибку. Рим нужно было брать
после Канн... В то время ситуация вполне позволяла осаду.
Возможно, Махарбал был прав... Но, несмотря на сомнения,
которые лезли в голову, он не желал печалиться о прошлом.
Ганнибал провел остаток вечера в титанических усилиях,
изгоняя из ума никчемные мысли. Еще ничто не потеряно.
Ему лишь нужно дождаться новостей об окончании осады
Капуи или о высадке легионов Публия на побережье Италии.
Любое из этих событий будет означать тактический успех.
Он проснулся со свежим умом, но гонец, прибывший из
Капуи, вновь загрузил его тревогами по самую макушку.
Покидая Капую, Фульвий взял с собой только пятнадцать
тысяч солдат. Остальные пятьдесят тысяч по-прежнему
осаждали город и не собирались никуда уходить. Их требо­
вания стали более грозными. Капуя находилась в серьезной
опасности. Еще один информатор, которому удалось вы­
скользнуть из Рима, сообщил, что от Публия не приходило

Гордость Кар Ф агена

677

никаких вестей. Сенат даже не знал, получил ли он отзыв и
намеревался ли выполнять приказ о возвращении в Ита­
лию. Шпион сказал, что настроение в городе изменилось.
Паника улеглась. Жители Рима поняли, что им нечего бо­
яться. Каждый новый день все больше убеждал их в том,
что Ганнибал не сможет провести осаду. Кто-то даже купил
землю, на которой находился его лагерь. Она была продана
на рынке по доступной цене. Владелец участка планировал
построить там несколько домов для возраставшего населе­
ния города и возвести монумент в честь победы римлян над
Ганнибалом.
Шел десятый день их пребывания у стен Рима. Ганнибал
сидел на табуретке и с вершины небольшого холма созерцал
окрестности. Воины Священного отряда стояли поблизости.
Вечернее небо радовало глаз. Закат окрасил тонкие облака
бирюзовыми и малиновыми оттенками. Перед Ганнибалом
простирался Рим. Рассматривая его в косы х лучах солнца,
он отметил, что не испытывает благоговения и страха. Эта
мысль улучшила его настроение. Командующий вспомнил,
что всегда боялся, как однажды, взглянув на город, он пой­
мет свое несоответствие поставленной задаче. Он боялся, что
мечта отца окажется ошибкой. Он не желал признавать, что
они оба потратили жизни в трагически глупой погоне. Но те­
перь Ганнибал думал по-другому. Рим не выглядел огром­
ным. Он не казался сказочно богатым. Он даже уступал Кар­
фагену, величественно восседавшему над самым крупным
африканским портом. Столица Римской империи не была ал­
мазом, обрамленным ландшафтом, каким являлся Новый
Карфаген. Лидеры этого города походили на простых лю ­
дей — причем не самых лучших. Ганнибал почти одержал по­
беду над ними. Он не сомневался в своем превосходстве. Один
малейший промах с их стороны, и они потерпели бы пораже­
ние. Но почему — при всех приложенных им усилиях — они
не совершили этого промаха?

678

Дэвид Энтони Д арем

Заметив идущего к нему нумидийца, Ганнибал отогнал от
себя меланхолию. Однако через миг, различив сильные чер­
ты лица и длинные космы солдата, напоминавшие львиную
гриву, он забыл о притворстве. Командир сделал жест рукой,
приглашая воина сесть рядом и разделить с ним созерцание
панорамы города. Он заговорил с ним на массилиотском язы­
ке, медля при подборе некоторых слов.
— Туссело, ты долго жил в Риме, верно?
— Слишком долго, господин, — ответил нумидиец. —
Очень много лет.
Он присел на корточки в массилиотской манере, опираясь
на одну пятку и вытянув вторую ногу в сторону. Поскольку
Ганнибал молчал, солдат добавил:
— Я был пленником почти всю мою жизнь.
— Почему ты все время думаешь об этом? Ты родился в
Африке свободным человеком. Там ты стал мужчиной. И ты
вернул себе свободу несколько лет назад. Отчего же ты счи­
таешь, что провел в плену всю жизнь?
— Ты свободный человек, господин. Более свободный, чем
кто-либо другой из людей, живущ их в наше время. У тебя
есть завтрашний день.
Туссело замолчал, но Ганнибал, не уловив смысла его от­
вета, посмотрел на воина вопросительным взглядом. Туссе­
ло пояснил:
— Восход, который я увижу завтра, уже отравлен Римом.
Когда мои глаза откроются, я сначала подумаю о Риме, а не о
себе. Иногда мне кажется, что они сделали в моем черепе та­
туировку из латинских слов.
— Почему же ты не возьмешь резец и не срежешь их сло­
ва? Они больше не нужны тебе. Избавься от них.
Туссело кивнул, но, судя по его лицу, он сделал это толь­
ко из уважения. Он не верил, что может избавиться от сво­
их воспоминаний. Однако ему не хотелось возражать ко­
мандиру.

Гордость Кар Ф агена

679

— Ты обеспечил себе бессмертие. Ганнибал не будет жить
вечно, но слава о нем останется на земле еще тысячу лет.
Или два тысячелетия... У Туссело все по-другому. Поверь
мне. Я все еще их пленник.
— Тебя неприятно смотреть на этот город?
— Нет. Я вижу его каждый раз, когда закрываю глаза.
— Наверное, ты присоединился ко мне только для того,
чтобы вернуться сюда, — произнес Ганнибал. — В любом слу­
чае, ты хорош о знаешь римлян. Я хочу, чтобы ты говорил со
мной честно. Имко предлагает осаду. Ты веришь, что эти
люди могут сдаться после длительной блокады?
— Нет, они не сдадутся, — ответил Туссело.
Ганнибал печально вздохнул, словно услышал отчет о над­
вигавшемся ненастье.
— Похоже, не сдадутся, — согласился он, осматривая семь
холмов. — Как ты знаешь, я за всю свою жизнь не проиграл
ни одной большой битвы. Ни в Иберии, ни в Италии. Ни одна
вражеская армия не убивала моих солдат, чтобы затем уйти
и отпраздновать победу.
— Мне известно это, командир.
— Туссело, я боюсь, что Рим выиграет эту войну одним
упрямством. Как победить народ, который не признает пора­
жения? Кажется, что ты убил этого покойника тысячу раз.
Но стоит отступить на шаг, как он снова встает, чтобы сра­
жаться с тобой. Ты отрубаешь ему одну руку — он берет меч
в другую. Ты отсекаешь ему вторую руку — у него вырастает
первая. Ты срубаешь ему голову, а он все равно поднимается
на ноги и слепо осыпает тебя ударами меча... Как победить
такое сущ ество?
Нумидиец склонил голову на бок и пожал плечами. Ган­
нибал смотрел на Туссело некоторое время, словно хотел най­
ти ответ в чертах его лица.
— Я убивал их десятками тысяч. Моя армия грабила Ита­
лию и лишала союзников. Я издевался над ними каждый день

Дэвид Энтони Д арем

68 0

в течение трех лет. Мы сжигали посевы и отнимали их богат­
ства. Я отправил в другой мир целое поколение их лучших
генералов. Это же такие бедствия! Но разве я что-нибудь из­
менил? Они стали еще сильнее! Их теперь больше, чем преж­
де. Они научились сражаться. Римляне стали выигрывать
там, где всегда терпели поражение...
— Если твои слова верны, то ты изменил их в лучшую сто­
рону, — сказал Туссело.
На следующее утро армия выслушала приказ Ганнибала
и в полном молчании отступила от города. Солдаты чувство­
вали шок и облегчение. За несколько недель они торопливо
прошли по Виа Валерия, обогнули озеро Фасон и спустились
через Самний в Апулию. Близ Тарента Ганнибал узнал, что
Капуя сдалась. Ее оголодавшие жители решили, что он пре­
дал их. Через два дня после этого к нему прибыла делегация
из Карфагена. Посланники передали ему распоряжение со­
вета, подписанное всеми старейшинами и скрепленное пе­
чатью Сотни.
* * *
Наблюдая за Ганнибалом, Туссело понял, что этот гений
века был обременен такой печалью, которую многие люди
даже не могли себе вообразить. Он узнал об отзыве армии в
Карфаген, когда вместе с другими офицерами ужинал в па­
латке командира. По знаку Ганнибала мрачный Джемел про­
читал вслух депешу совета, чтобы все оставшиеся генералы
ознакомились с текстом письма. Оно вкратце описывало си­
туацию в Африке, перечисляло участников событий и завер­
шалось сообщением о том, что Карфаген находится в боль­
шой оцасности. Как годами раньше его отца отозвали с Си­
цилии, чтобы усмирить наемников, так и теперь Ганнибала
призывали спасти родной город от иноземных и африканских
захватчиков. Точнее, не просили, а приказывали. Действуя

Гордость Кар Ф агена

681

без промедления, он должен был привезти домой максималь­
ное количество солдат, которое сможет собрать. Чтобы уск о­
рить его возвращение, совет направил к нему флот. Корабли
встретят его в Метапонте. Вероятно, такой же приказ был
отправлен и Магону, который в данное время находился либо
на Балеарских островах, либо в северной Италии.
После оглашения письма Исалка разразился длинной ти­
радой и выразил свой сарказм относительно совета. Гетулиец сказал, что он примкнул к карфагенской армии по соб­
ственному желанию, а не по долгу крови и родовой предан­
ности. Ссылаясь на прежнюю враждебность совета к армии
Ганнибала, он предлагал игнорировать приказ старейшин.
Ведь это они не посылали им подкрепление и не давали под­
держки. Если бы они не были такими упрямыми глупцами,
то командир давно бы выиграл войну. А теперь все идет коту
под хвост. Он не желал подчиняться совету. Исалка обещал
поговорить со своими людьми, но он знал, что многие не по­
едут в Африку. Солдаты поняли, что лучшие битвы этой вой­
ны остались позади, а выигрыш или проигрыш в какой-то
второстепенной схватке уже не имел никакого значения.
— Нас осталось не так много, — добавил он, взглянув на
командира.
Ганнибал слушал его, закрыв глаза. Он не возражал, ког­
да Махарбал попросил привести посланника, чтобы расспро­
сить его. Нумидийца интересовала ссора, вспыхнувшая меж ­
ду массилиотами и ливийцами. Что именно там случилось?
Когда посланник рассказал о нападении Сифакса на Массилию, кровь прилила к лицу Махарбала. Он больше не имел
вопросов. Имко Вака тоже присутствовал на встрече, но он,
как и Туссело, держал свои мысли при себе.
Некоторое время люди сидели в полном молчании. Никто
не прикасался к еде. Исалка смущ енно прочистил горло.
Джемел потер пальцами редкую бороду. Имко неловко сме­
нил позу. Внезапно Туссело понял, что командир открыл гла­

682

Дэвид Энтони Д арем

за. Когда он заговорил, все почувствовали облегчение. При­
ятно было слушать его голос, потому что он остался таким же,
как и раньше. В небольшой палатке Ганнибалу не требовалось
произносить слова громко, поэтому он говорил с необычной
мягкостью.
— Сотня старейшин даже словом не обмолвилась о скорби
по Ганнону, — сказал он. — Очевидно, гибель моего брата не
опечалила их. Они сообщили о его смерти, но не пожелали
разделить со мной горя. Я не получил ни одного слова сочув­
ствия. Для них он стал еще одним неудачливым генералом, о
котором лучше не вспоминать. Меня всегда раздражала эта
черта совета. Если мертвые генералы считаются неудачни­
ками, то чем будет наследие Карфагена, кроме перечня пора­
жений? Рано или поздно мы все превратимся в прах. Нация
должна иметь историческую память. Даже если власть забу­
дет, народ должен помнить о подвигах своих сынов.
Исалка вскинул голову и с надеждой спросил:
— Значит, ты не подчинишься им?
Ганнибал повернулся к нему. Он смотрел на него до тех
пор, пока гетулиец не отпустил взгляд.
— Сначала я помолюсь за моего брата, а затем отправлюсь
домой спасать свою страну. Кем бы я был, если бы поступил
иначе?
Той ночью Туссело собрал часть своих вещей и уехал из
лагеря. Он молча попрощался со спавшими солдатами и по­
просил прощения у командира, которому был благодарен за
дружбу и за эти четыре года, украсившие его жизнь. Он при­
нял нелегкое решение, но оно возникло не сейчас. Туссело
давно уже подозревал, что его путешествие не закончится так,
как ему представлялось в мечтах, когда на первой волне за­
воеванной свободы он примкнул к армии Ганнибала и попы­
тался найти свое место в мире вольных людей. Он многое уви­
дел. Он восхищался гениальным человеком, который дей­
ствительно едва не погубил могучую и ненавистную нацию

Гордость Кар Фагена

687

римлян. Туссело даже радовался жизни. К сожалению, он не
исцелился от прежних ран и не изменился внутри, посколь­
ку никакое чудо не могло вернуть ему то, что у него украли.
Он должен был вернуться в Рим, чтобы покончить со своей
ущербностью. Вот почему нумидиец решил уйти от Ганниба­
ла и выполнить задуманный им план.
Отъехав от лагеря и поднявшись на вершину небольшого
холма, он осмотрел тяжелые нагромождения холмов в север­
ном направлении. Были Ноны по римскому календарю. Луна
висела в безоблачном небе, настолько прозрачном и ясном,
что Туссело мог видеть ее обветренную ш куру — рябую, по­
трескавшуюся и бледную, как у старого галла. К римским
Идам она должна была откормиться до максимальной пол­
ноты. Но даже при ее нынешней яркости он мог видеть поля,
скопления хижин и ленты дорог. Туссело даже различал тон­
кие дуги дыма, поднимавшиеся от костров. Везде были люди.
Ему предстоял нелегкий путь. Он должен был пересечь ог­
ромную территорию — причем в одиночку среди множества
врагов. Но пусть будет как будет. Это его последнее путеше­
ствие. К полнолунию он собирался достигнуть Кампании.
Если весь остаток месяца двигаться на север, на Календы он
доберется до цели. И тогда он отметит новый месяц собствен­
ным праздником. Календы, Ноны, И ды... Как много латин­
ских слов застряло в его голове! Как часто они проникали в
его мысли. Он должен избавиться от них! Х отя это будет не
так легко, как думал Ганнибал. Неважно. Скоро он все ис­
правит. Туссело коснулся рукой короткой гривы лошади. Она
послушно пошла вперед, спускаясь по северному склону хол­
ма и направляясь к Риму.
Сначала он скакал по широкой вытоптанной дороге, ос­
тавшейся после армии Ганнибала. Ночами Туссело покры­
вал максимально возможное расстояние, а в дневные часы
отдыхал в уединенных местах. Дважды на окраинах неболь­
ших городов за ним гнались своры собак. Однажды ему по­

684

Дэвид Энтони Д арем

надобилось все его искусство наездника, чтобы оторваться от
римского патруля. И еще один раз в Кампании ему пришлось
схватить подростка, который наткнулся на его убежище. Он
продержал его в кустах весь день. Мальчику было не больше
десяти лет. Туссело побил его для острастки и пригрозил
убить, если тот начнет кричать. Позже он сказал подростку
на латыни, что не собирается причинять ему вред. Однако на­
пуганный ребенок, выпучив глаза, не понимал ни слова даже
на родном языке.
Когда до цели осталось два дня пути, он отпустил лошадь
на волю. Она пошла за ним, но он бросил в нее несколько кам­
ней и напугал громкими криками и взмахами поднятых рук.
Вечером Туссело укрылся за выступом скалы у небольшого
водоема. Он присел перед узким ручьем и, достав из мешка
нож, специально заточенный для такого дела, начал срезать
свои длинные волосы. Они падали на землю густыми косма­
ми. Он подержал несколько пучков на своей ладони и уди­
вился их весу. Они были связаны с лучшими моментами его
жизни. Он чувствовал, как эти мгновения покидали его с каж­
дым новым движением ножа. Казалось, что в них хранилась
память обо всех днях последних пяти лет: ароматы разных
стран, запахи коней, полевых цветов и зеленой листвы; бла­
гоухание зарождавшихся и умиравших времен года. Он узна­
вал в них сумрак соснового леса, пыль Сагунтума, воды Роны,
талый лед и алые капли крови, летевшие в воздухе во время
сражений. Он вспомнил, как в Иберии на морском берегу ел
жареную рыбу с чудаковатым стариком. Он вспомнил мороз­
ное утро у Требии, когда их отряд, выманивая сонных рим­
лян из лагеря, выкрикивал шутки и проклятия. Он вспоми­
нал болота Арно, туман, сползавший с Тразименского озера,
и огромное облако пыли, поднятое римлянами, когда их вой­
ско приближалось к Каннам. Как много воспоминаний...
Ему нравились его непокорные волосы. Они так буйно и
густо росли на голове, что создавали чувство силы и свобо­

Гордость Кар Ф агена

68?

ды. Но Туссело расставался с ними без сожаления. Он при­
жимал лезвие к голове и осторожно скользил им по конту­
рам черепа, время от времени пуская себе кровь, когда брал
не тот угол и срезал полоски кожи. Впрочем, это были малые
порезы в сравнении с той раной, которая мучила его. Туссело
никогда не думал, что у воздуха есть пальцы. Он чувствовал
их всю ночь. Они мягко поглаживали кож у скальпа, как буд­
то души предков пришли приласкать его напоследок. Он ра­
довался их прикосновениям.
На следующий день он купил у селянина тощего старого
мула, отдав за ж ивотное золотую тарентийскую монету.
В другой деревне он приобрел убитого кабана, после чего за­
крепил тушу на спине мула и спрятал под ней копье. В край­
нем случае он мог бы сказать, что использовал это оружие
для охоты. Когда он проходил мимо какого-то поля, несколь­
ко крестьян почтительно приветствовали его. Тронутый та­
ким расположением, Туссело раздал им свое скудное имуще­
ство: одному подарил несколько монет, другому — кинжал,
остальным — мелочь из прежних трофеев. К тому времени,
когда он добрался до города, у него не было ничего, кроме
длинного плаща, который свисал с его плеч. Он давно понял,
что римляне узнавали рабов по их взглядам. Входя в город­
ские ворота, он потупил глаза, и охранники пропустили его,
не задав ни одного вопроса.
Туссело снова вернулся в Рим. Город остался тем же са­
мым. Суета и вонь, шум и грохот тележек, смешение языков
и лиц всех оттенков кожи. Он вспомнил дорогу к дому старо­
го хозяина, но не пошел туда. Его миссия была не столь лич­
ной. Туссело шел по узким улочкам, пролегавшим ниже гря­
ды Эсквилина. Он вел мула за собой и опускал глаза каждый
раз, когда замечал на себе взгляды людей. Ему не требова­
лось поднимать голову и осматриваться по сторонам. Каза­
лось, что он вообще не покидал этот город. Ему здесь не на
что было смотреть.

686

Дэвид Энтони Д арем

Он прошел с опущенной головой до самого Форума и оста­
новился у стены примыкавшего здания, как будто ожидал сво­
его хозяина. Вокруг толпились люди. Туссело слышал латин­
скую речь и осязал отвратительные запахи их тел. Он чувство­
вал жар их кожи и прохладу, идущую от мраморных плит,
колонн и статуй, украшавших это место. Он все еще не под­
нимал головы. Ему не нужно было рассматривать римлян.
Туссело и без того знал выражения их лиц. Перед его мыс­
ленным взором всплывали сморщенные щеки старых жен­
щин и задранные кверху длинные носы сенаторов. Он видел,
как мимо мелькали бедра матрон, волосатые торсы молодых
мужчин и фигуры игравших детей.
Он сжал пальцами пряжку, которая крепила плащ на шее.
Туссело еще не был готов расстегнуть ее. Он понимал: после
этого действия в его жизни изменится все, что только можно
изменить. Он не чувствовал страха, хотя и ожидал его. Впро­
чем, он не ощущал и ненависти, копившейся в нем столько
лет. Туссело поражался тому, что каждый новый вздох на­
полнял его ликующей радостью. Впервые в жизни он чувство­
вал, что нашел свое место в мире. Конечно, вред, нанесенный
ему Римом, никуда не делся. Его нельзя было исправить и
забыть. От него невозможно было убежать. С ним можно было
только встретиться лицом к лицу и очистить его кровью до
полного забвения, до полной потери памяти. Здесь речь не
шла о поражении. Наоборот, он находил в этом истинное от­
кровение о природе своего рабства. Он понимал, что препят­
ствием на пути к свободе являлась его собственная смерть.
Пройдя ее, он разорвет все кандалы и цепи, так крепко ско­
вавшие его.
То был мистический момент — такой, который нужно по­
читать молитвами и подношениями. Он вытащил копье изпод туши кабана. Шлепнув мула по крупу, Туссело посмот­
рел, как тот уходит. Его по-прежнему никто не замечал, но
перемена назревала. Он расстегнул металлическую пряжку

Гордость Кар Ф агена

687

и, сорвав плащ с плеч, подбросил его в воздух. Затем Туссело
вошел в толпу людей.
— Рим! — крикнул он на латыни. — Как ты будешь жить
без моего черного сердца, которое так долго билось для тебя?
Он ударил себя кулаком по груди, подчеркивая сказанное.
На миг все картины мира, окружавшие его, замедлились до
неподвижности. Ветер унес обрывки фраз, смех оборвался до
полного молчания, его плащ опустился на камни, сотни рим­
лян повернулись к нему. Он сжал копье двумя руками, слег­
ка присел и напрягся, как леопард на охоте. Его неистовые,
широко открытые глаза следили за каждым движением. Он
уже видел солдат, бежавших к нему со всех сторон.
Хорош о, подумал он. Великолепно. Туссело больше не бу­
дет рабом.
*

*

*

К своему изумлению, Магон обнаружил, что солнце стало
черным. Вот почему он остановил скакуна, повернулся и по­
смотрел на небесное светило. Он не мог отвести от него глаза.
Черный круг притягивал его к себе, и Магон падал в него,
словно в глубокий колодец. Неважно, что вокруг ярилась
битва. Римляне, догонявшие их несколько дней, внезапно
выскочили из засады, и мощная сила трех легионов ударила
по его отрядам со всех сторон. Он вытер с лица чуж ую кровь.
Она хлестала из воина, стоявшего рядом. Кто-то срубил го­
лову несчастному парню, и он превратился в кровавый фон­
тан. Адъютант прокричал, что им нужно отходить, но в то
мгновение ни одно из обстоятельств не было настолько важ­
ным, как черное солнце.
Он услышал голос, окликавший его по имени. Настойчи­
вый, хриплый и близкий к уху шепот проник в его мозг сквозь
грохот сражения. В тот же миг, как будто раненый этими сло­
вами, конь Магона задрожал. Генерал почувствовал, как но­

688

Дэвид Энтони Д арем

ги животного подогнулись. Он вдруг понял, что полетит сей­
час на землю через голову скакуна. Но его взгляд по-прежне­
му был прикован к солнцу. Вместо того чтобы пришпорить
вставшего на дыбы коня, Магон повернулся в сторону. Он
увидел, как солнце злобно улыбалось ему через черный круг.
Лошадь рухнула на землю. Удар о грунт привел его в чувство.
Он увидел пилум, торчавший из груди скакуна. Конь сучил
ногами в предсмертных судорогах. Магон попытался встать
и вдруг понял, что его нога зажата под животным от пятки
до самой промежности. Его поразило, что он не чувствовал
боли, хотя и ощущал вес лошади, прижимавший ногу к ост­
рому ребру скалы.
— Магон? Генерал? Ты должен сейчас же проснуться...
Он схватил человека за ворот и сказал, что давно уже не
спит. Ему придавило ногу. Он попросил о помощи. Но чело­
век не помогал. Тогда Магон изогнулся и отпихнул от себя
коня. Лошадь неестественно вывернула шею и посмотрела на
него глазами побитой собаки — с обидой и разочарованием.
Магон оттолкнул коня свободной ногой и встал, чтобы вер­
нуться к битве. Но что случилось? Он не увидел своей армии
и даже говорившего с ним человека. Вместо этого он стоял
один среди полчища врагов. Они окружили Магона и наце­
лили в него копья, похожие на торчащие длинные пенисы.
Их шлемы отражали сияние черного солнца. Внезапно он по­
чувствовал вкус вина во рту. Противный вкус. Омерзитель­
ный запах. Он впитывал его в себя при каждом вдохе, и ему
казалось, что кровь становилась такой же, как вино. Возмож­
но, его уже пронзили копьями. Он посмотрел на грудь, что­
бы найти там раны, и пережил момент смущения, когда его
зрение смазалось и потемнело до черноты. Догадавшись, что
его глаза закрыты, он попробовал поднять тяжелые веки.
Одна картина мира скрывала под собой другую. Он увидел
над собой лицо мавра по имени Джадир. Тот был его капита­

Гордость Карфагена

689

ном. Джадир поднес мех к губам Магона и попытался влить в
них вино. Генерал отклонил голову и обругал человека.
— Прости меня, — сказал мавр, — но мы не знаем, что де­
лать с тобой. Только вино приводит тебя в чувство. Врач про­
пал. Наверное, его схватили римляне. Нам обещали прислать
мазь с одного из кораблей.
Пока рот мужчины шевелился, оформляя слова, мир во­
круг Магона увеличился в размерах и принял более прочную
форму. Джадир сидел под низким деревянным потолком, и
плавные движения его головы свидетельствовали о качке
корабля в открытом море. Магон смутно чувствовал присут­
ствие других людей, но ему не хотелось разговаривать с ними.
Он с трудом фокусировал взгляд на лице одного человека.
Тело казалось растянутым в пространстве и невесомым. Он
мог бы забыть о нем, если бы не тошнотворный запах и силь­
ная пульсация в жилах.
— Где я? — спросил он.
Магон знал, что уже задавал этот вопрос и получал на него
ответ. Но он не помнил слов Джадира.
— Мы плывем в Карфаген, — сказал мавр. — Сейчас ночь.
Вахтенный недавно сообщил, что мы прошли Элерию на Кор­
сике. Он видел огни. Наш корабль находится сейчас в откры ­
том море. Прости, что я разбудил тебя, но нам нужно при­
нять решение. У нас нет врача, однако каждый, кто видел
тебя, убежден, что ждать больше нельзя. Клянусь богами,
нам хотелось бы доставить тебя сначала на родину. К сож а­
лению, если ничего не сделать, мы не успеем довезти тебя
живым.
Несмотря на нараставшее давление, которое сжимало и
отпускало его тело, Магон понимал все слова, которые про­
износил человек. Он просто не знал, что они обозначали.
В них не было смысла.
— О чем ты говоришь?

690

Дэвид Энтони Д арем

Джадир отшатнулся. Ноздри его широкого носа расшири­
лись и затем расслабились. Гладкая коричневая кожа, не тро­
нутая бедами прожитых лет, шелушилась на носу и лбу.
— О твоей ноге... Мой друг, твою ногу нужно отнять.
Магон вообще не понял его заявления.
— Говори яснее! Я не понимаю тебя.
Его слова опечалили Джадира.
— Рядом с Генуей римляне взяли нас в кольцо* — сказал
он. — Они разогнали наших слонов. Ты упал с коня и сломал
ногу...
— Генуя?
— Это город на севере Италии. Наш план был смелым, ге­
нерал, но у нас ничего не получилось...
Джадир продолжил свой рассказ, но ум Магона уловил
лишь последнюю фразу. Она принесла с собой весь ужас ны­
нешней ситуации. Одной яркой вспышкой он вспомнил не­
сколько прошедших месяцев. Оставив Иберию, Магон отпра­
вился на Балеары и при высадке услышал весть о смерти Гасдрубала. Она шокировала его почти до ступора, но позже
заставила действовать с еще большей настойчивостью. Он про­
вел несколько трудных недель, убеждая островитян присо­
единиться к его армии. Он заверил их, что Римская империя
уже на грани уничтожения. Магон внушал им, что высадка
их войск на севере Италии завершит неминуемый разгром.
К ним присоединятся лигурийцы и галлы. Они двинутся на
противника с севера, а Ганнибал — с юга. Их армии возьмут
Рим в клещи и раздавят его, словно жирный прыщ, сжатый
острыми ногтями. Прекрасная метафора, но балеарцы броси­
лись в его объятия только после того, как он пообещал добав­
ку к обычной плате зг сезон, хотя в прежние дни их отцы и
деды довольствовались посулами вина и женских ласк.
Посреди зимы к острову причалило несколько транспорт­
ных кораблей. То были мавры, запоздало ответившие на его
приглашение и приплывшие к нему, чтобы предложить себя

Гордость Кар Ф агена

691

в качестве наемников. Они были любимцами африканских
богов — черные подобия отважных галлов. Эти крупные, гиб­
кие и высокие люди выделялись длинными пальцами на ру­
ках, мосластыми суставами и черной гладкой кож ей, вы­
глядевшей, как промасленное красное дерево. Магон присту­
пил к обучению солдат. Формируя новые отряды, он убеждал
себя, что Гасдрубал остался жив. Брат просто одурачил рим­
лян, выполняя один из тайных планов Ганнибала.
Однако эта вспышка энтузиазма, подобно другим порывам
души, возникавшим за время войны, оказалась недолгой.
Прибыв в лигурийский край, Магон столкнулся с прохлад­
ным отношением. Лигурийцы и галлы встречали его презри­
тельным пыхтением, граничившим с прямым оскорблением.
Позже он узнал, что оба народа недавно пострадали от рим­
ского возмездия за свою поддержку Карфагена. Два легиона
оборудовали в их краю укрепленный лагерь и всю весну и
раннее лето совершали кровавые набеги на племена. Лигу­
рийцы и галлы сердились на карфагенян. Они гневались на
покойного Гас д рубал а и утверждали, что Ганнибал намерен­
но отказывал им в помощ и. Кроме того, Магон приплыл
слишком поздно. Лето заканчивалось, а в зимние сезоны гал­
лы обычно не воевали.
Магону снова пришлось прибегнуть к искусству обольще­
ния. Задача затруднялась тем, что римляне не давали ему
покоя. Они преследовали его, совершали внезапные нападе­
ния, перекрывали выбранные маршруты и не подпускали к
крупным галльским поселениям. Римляне сжигали деревни,
которые он недавно навещал, и уничтожали людей с такой
яростью, что вскоре ни одно племя уже не хотело встречать­
ся с ним. Он приносил им только беды, а от Ганнибала не при­
ходило никаких вестей. Вскоре Магон получил подтвержде­
ние о гибели Гасдрубал а. Изменив свои планы, он решил от­
ступить и отправиться в рискованное плавание на юг, чтобы
высадиться вблизи от армии Ганнибала.

692

Дэвид Энтони Д арем

Однако перед тем, как он смог выйти в море, его окруж и­
ли три армии, только что прибывшие в Лигурию. Он не по­
нимал, как римлянам удавалось собирать и обучать все но­
вые и новые легионы. И его поразила отвага, с которой они
атаковали его. Обстоятельства не позволили ему уклониться
от битвы, и его пятнадцать тысяч солдат вступили в бой. Они
находились так близко к побережью, что Магон чувствовал
запах моря. Но ему пришлось воевать — в значительном
меньшинстве и с воинами, переживавшими упадок духа. Во
время сражения, когда он выкрикивал приказы, пилум вон­
зился в грудь его лошади. Конь встал на дыбы, как во сне, а
затем упал на землю, прижав ногу Магона к острому вы сту­
пу скалы. На этом сходство с кошмаром закончилось. При
падении он сломал бедренную кость. Боль ворвалась в тело с
ж утким воем. Несколько солдат воспользовались пиками и
перевернули лошадь. К сожалению, кто-то из них поспе­
шил. Солдат потащил его раньше, чем лодыжка освободи­
лась из-под туши убитого коня. Мышцы бедра сократились,
сломанная кость вспорола плоть и выскочила наружу. Когда
его несли с поля боя, она цеплялась за все и вся. В рану попа­
ли волосы коня, мусор, грязь, обломки веток, листья и кровь
других людей. Каждое соприкосновение с руками солдат,
носилками или какими-то предметами вызывало конвуль­
сии боли.
Он провел два ж утких дня в рыбацкой хижине на берегу.
Затем к нему явился гонец с приказом от совета старейшин.
Его отзывали в Карфаген. С момента отплытия он находился
в трюме корабля — в непрерывной болевых судорогах, в ли­
хорадочном бреду, в моче и крови, промочивших тюфяк на
кровати. Сильный жар затуманивал рассудок. Чтобы вывес­
ти его из бреда и уменьшить боль, люди поили Магона ви­
ном. В мгновения ясности он понимал, что Ганнибалу тоже
приказали покинуть Италию. Проклятый Публий Сципион
перенес войну на африканский берег.

Гордость Карфагена

697

Все это вернулось к нему после слов Джадира о пораже­
нии в битве. Вспомнив вид своей раны, он не захотел смот­
реть на нее. Боль снова терзала Магона, став центром его бы ­
тия. Она поднималась от левого бедра до самой головы и пуль­
сировала в такт сердцу, посылая через тело горячие волны.
Он заметил, что Джадир оставил его на какое-то время, а за­
тем вернулся. С ним пришел другой мужчина — тоже мавр.
Он сжимал в руке меч, похожий на боевой серп иберийцев.
Но в отличие от иберийского оружия мавританские мечи
были гораздо тяжелее и толще. Ими можно было срубать го­
ловы или рассекать торсы от плеча до грудины. Увидев взгляд
Магона, мавр смутился и спрятал клинок за спину.
Джадир протянул Магону чашу из тыквы.
— Пей. Это целебный настой моего народа. Он не умень­
шит твою боль, но заставит тебя забыть о ней. Моему другу
пришлось сплавать за ним на другой корабль. Поверь, мы все
желаем тебе добра.
Магон взял чашу дрожащими руками и с трудом припод­
нял голову. Ему удалось влить в рот почти всю жидкость. Ос­
тальная часть, скользнув по подбородку, потекла по складкам
шеи. Смесь была горькой и густой. Кусочки семян и листьев
цеплялись за зубы и липли к нёбу. Тем не менее напиток при­
нес с собой прохладу. Он был лучше, чем вино. Когда его голо­
ва упала на подушку, Магон поверил, что настой действитель­
но поможет ему. Если только боль позволит дышать, он най­
дет в себе тихое место... И тогда все будет хорошо. Он уже
чувствовал присутствие этого покоя, которое распространя­
лось по комнате и наполняло воздух невидимыми пузырька­
ми. Баркид закрыл глаза и попытался прислушаться к их
шороху, но слова Джадира помешали ему сосредоточиться.
— Этого парня зовут Калиф, — сказал мавр. — Он силь­
ный человек. Все будет сделано быстро и мастерски. Дватри удара, больше не потребуется. Он специально наточил
клинок...

694

Дэвид Энтони Д арем

Магон покачал головой и прошептал, не открывая глаз:
— Не делай этого.
— Другого выхода нет.
— Я сказал, не делай этого.
— Мы пережмем артерию, чтобы остановить кровотече­
ние. Рана убивает тебя. Нижняя часть ноги уже мертва. Ты
должен жить. Пойми, Магон. Твоя рана гниет. Она съедает
тебя заживо. Дай нам выполнить то, что нужно. Я не могу
привезти в Карфаген твой труп, не сделав ничего для твоего
спасения.
— Нет, уходи. Ты должен подчиниться приказу...
Магон не стал заканчивать фразу. Усилия истощили его.
— А солнце было черным, — прошептал генерал.
Он понимал, что его слова звучали странно. Но ему хоте­
лось объяснить свои чувства, пока это было возможно.
— Никто и не спорит, — деликатно ответил Джадир. — Я не
смотрел на солнце, но на свете всякое бывает.
— Как глаз зверя перед убийством, — добавил Магон.
После этого он почувствовал какую-то завершенность. Мир
тихо шипел вокруг него, и боль теряла свое значение. Магон
решил немного поспать. Он слышал, как Джадир говорил с
другими людьми. Кто-то сказал, что им нужно выполнить
желание генерала. Другие голоса настаивали на том, что
ампутация ноги могла спасти жизнь командира. Магон не
участвовал в споре. Какое-то время он пытался следить за
разговором, но его ум дрейфовал, не задерживаясь долго на
чем-то одном. Он вспомнил старика, который подметал сту­
пени, ведущие в зал карфагенского совета. Наверное, этот че­
ловек уже умер. Несмотря на частые встречи, Магон за всю
жизнь не сказал ему и пары слов. Хотя в юности он иногда
бросал ему монеты из сострадания и слушал, как старик буб­
нит беззубым ртом сердечные благодарности. Почему он ду­
мал о человеке, которого почти не знал? Почему не вспоми­
нал о Ганнибале, о Гасдрубале и Ганноне, о сестрах и мате­

Гордость Кар Ф агена

695

ри? Он не помнил слов, которые говорил ему старик. Возмож­
но, этот человек был ветераном прежних войн. Возможно, в
его фразах была та мудрость, которая могла бы успокоить
сейчас Магона. Но он забыл его слова.
Затем ему вспомнились кольца римских горожан, которые
он привез в Карфаген после победы при Каннах. Как звонко
они рассыпались по полу в зале совета. Возможно, старый ве­
теран присутствовал при этом событии. В тот момент Магон
был ослеплен своей гордостью — своим участием в величай­
шей резне всех времен. Он вспомнил, как ухмылялся, глядя
на кольца, катившиеся по каменным плитам. Теперь он со­
жалел о том веселье. Какое глупое самодовольство. Сейчас,
оценивая все поступки, совершенные в жизни, Магон хотел
бы убрать ту идиотскую ухмылку.
Внезапно он услышал голос Джадира.
— Он отъехал. Давайте сделаем это.
Мир вокруг пришел в движение. Он почувствовал на сво­
ем теле несколько пар рук, которые перемещали его то так,
то эдак. Несмотря на закрытые веки, Магон знал, что Калиф
уже поднял меч. Это сильно опечалило его. Ему не хотелось
лишаться ноги. Когда клинок опустился в первый раз, Магону показалось, что его ударили дубиной. Почему лезвие было
таким тупым? Второй удар ничем не отличался от первого.
И третий, и четвертый. Мавры ничего не смыслят в ампута­
ции, подумал он. И все это было бесполезно. Как бы ни стара­
лись его помощники, он видел, как смерть подходила к нему
все ближе и ближе.
*

*

*

Многие генералы считали поставленную задачу невыпол­
нимой. Отступление армии через наводненный войсками юг
итальянского полуострова являлось не только трудной опе­
рацией, но и проверкой их лидера. Для такого марша потре-

696

Дэвид Энтони Д арем

бовалось бы все лето. При планировании маневров им следо­
вало учитывать риски, связанные с оборонительными дей­
ствиями. Генералы не верили, что они могут уложиться в
месяц, отведенный им старейшинами Карфагена. Но, похо­
же, Ганнибал воспринял ситуацию как вызов, брошенный его
мастерству полководца.
Конечно, командир устал сверх всякой меры. Он страдал
от физических недугов, полученных во время войны. Он был
психически истощен годами лидерства и духовно расколот
гибелью братьев и друзей. Его почти исполненная мечта была
отброшена назад силой обстоятельств. Он чувствовал себя
так, словно земля притягивала его в два раза сильнее, чем
прежде. Старая рана от копья терзала его фантомными боля­
ми. Казалось, что плоть все еще гноилась, а наконечник попрежнему торчал из бедра. Его мысли замедлили ход. Идеи
стали некрасивыми и неуклюжими. Они вращались в уме,
переворачивались, путались и постепенно заполнялись пус­
тотой. Отдых и покой уже не освежали Ганнибала. Усталость
настигала его даже во сне, где он тоже вел бесконечные вой­
ны и совершал походы. В своих кошмарах он продолжал пла­
нировать маршруты в каких-то далеких странах. Сражения
сливались друг с другом. Старые битвы и никогда не сущ е­
ствовавшие конфликты бушевали в нем одновременно, созда­
вая хаос, который не имел ни начала, ни конца.
Однако даже в этом состоянии он старался оставаться са­
мим собой, выискивая каждый осколок прежней личности.
Он все так же брался за невозможные дела и проявлял чудеса
военного искусства. На численное превосходство противни­
ка он отвечал тактическим гением. Перемещая по Италии
свои отряды, он использовал быстрые и неожиданные манев­
ры. Марши проводились в ночное время по заранее разведан­
ной местности. Несмотря на все старания, ни одна римская
армия так и не смогла навязать ему бой и, тем более, зама­
нить его войско в ловушку. Он брал у местного населения все

Гордость Кар Ф агена

697

что мог. Его солдаты грабили склады и хранилища, отнима­
ли зерно, скот, овощи и фрукты. Ганнибал велел своим лю ­
дям не делать запасов, а питаться от души, набираясь здо­
ровья и не гнушаясь никакими удовольствиями. Командир
сказал им, что они вряд ли вернутся в эту страну. Но взамен
он обещал солдатам новые битвы, для которых им понадо­
бятся силы.
Он не знал, какие отряды ожидают его в Африке. Коман­
дир хотел привезти с собой как можно больше солдат. Он ж и­
вописно расхваливал галлам богатства, которые карфагенс­
кий народ гарантировал им за помощь в войне. С другой сто­
роны, командир предупреждал их, что они, оставшись одни
на враждебной земле, окажутся вдали от родины без кораб­
лей и без надежды на благополучный исход. А ведь рядом
было так много карательных легионов. Подобным образом он
напоминал жителям Кампании, что война, по большому сче­
ту, принесла большую пользу их городам. В поселениях Ла­
кании и Ибрутии Ганнибал произносил восторженные речи
о дружбе между их народами. Он завлекал крестьян сказоч­
ными обещаниями, в то время как его солдаты насильно за­
бирали мужчин из их семей и домов. Ему нужны были лю ­
ди — хотя бы для того, чтобы поставить их в первых рядах
перед ветеранами. Пусть римляне тупят о них свои мечи. Он
вытряхнул из итальянского «сапога» все что только мог.
Встретив в Кротоне корабли, присланные Карфагеном, армия
Ганнибала покинула латинский полуостров.
Поздней осенью, уложившись в срок, отведенный советом,
он высадился у Малого Лептиса. Карфагенские власти ож и­
дали его, однако не желали впускать армию в город. Они вы­
слали ему навстречу погонщиков с семьюдесятью восемью
слонами. Издалека это зрелище было приятным на вид, но
вблизи оказалось, что большая часть животных представля­
ла собой необученную молодь, которая ни разу не принима­
ла участия в боях. Вандикар смотрел на них с поджатыми

698

Дэвид Энтони Д арем

губами. В конце концов он сказал, что ему потребуется три
месяца для их минимального обучения. Ганнибал дал ему три
дня, после чего они направились к Гадрументу. Там он при­
соединил к своей армии двенадцать тысяч воинов, служ ив­
ш их под началом Магона. И там же, узнав о смерти любимо­
го брата, командир погрузился в еще один колодец печали.
Не имея времени на исследование его глубин, он отложил
тоску в дальний угол ума, чтобы вернуться к ней позже.
Прочитав подробные донесения совета, Ганнибал ознако­
мился с ситуацией и впечатляющими успехами врагов. Под­
чинив Цирту и ее окрестности, Публий и Масинисса двину­
лись на восток и, пройдя по равнинам, без труда захватили
Гиппо Региус. Отдохнув там неделю, Публий направил раз­
ведчиков на холмы Нарагары — вероятно, для найма допол­
нительных массилиотских отрядов. Затем его армия осади­
ла У тику с суши и с моря. Совет старейшин направил туда
войско, собранное из горожан и сил нескольких гарнизонов.
Им велели атаковать врага с тыла, пока легионеры проводи­
ли осадные работы. Печальная ошибка. Масинисса напал на
них с фланга, как будто предвидел подобный маневр. Карфа­
ген потерял около четырех тысяч воинов, многие из которых
принадлежали к аристократическим семьям. В погоне за бе­
жавшими частями войска римляне захватили Тунис, остав­
шийся без гарнизона. Оттуда римский консул смотрел через
бухту на будущую цель. Обстановка в Карфагене была тре­
вожной и нервозной. К Сципиону хотели послать гонцов с
просьбой о мире. Однако весть о прибытии Ганнибала вновь
наполнила старейшин надеждой, и они передумали вести
переговоры с Публием.
Сципион не стал тратить время на торг с карфагенским
советом. И он не захотел атаковать Карфаген. Вместо этого
римский консул повел армию на юг и, разоряя окрестности,
прошел по широкой долине у реки Баград. Каждое поле, ос­
тавшееся за его спиной, чернело пеплом пожарища. Все го­

Гордость Кар Ф агена

699

рода и деревни, оказавшиеся на его пути, были разграблены
и сожжены, а их население подверглось карательной резне
или попало в рабство. В Тугге римляне бросали трупы в реку
до тех пор, пока вода не стала красной. Ее русло походило на
большую вену, по которой струилась кровь континента. Ког­
да жители Аббы послали к консулу делегацию, чтобы обсу­
дить условия мирной сдачи города, Публий отрубил людям
руки и отправил их обратно с сообщением, что никаких ус­
ловий, кроме капитуляции Карфагена, он принимать не ж е­
лает. В Кемисе римляне повторили зверства, чинимые на рав­
нинах. Легионеры сгоняли жителей в соломенные хижины
и сжигали их заживо — всех от мала до велика, не жалея ни
детей, ни стариков. Тех людей, которые чудом выбегали за
ограду поселений, римляне брали в рабство или подвергали
изощренным пыткам.
Африканцы не понимали, почему этот белый демон унич­
тожал их с лютой яростью. Но Публий все рассчитал. Он ис­
пользовал ж естокость с такой же дальновидностью, как и
свою щедрость в Иберии. Ганнибал знал, какую цель пресле­
дует римский консул, поскольку он сам использовал такую
тактику в Италии. Консул не питал зла по отношению к аф­
риканской бедноте. Подобно ему, Ганнибал тоже не считал
латинские народы своими врагами. Однако, терзая людей,
Сципион подталкивал совет к поспешным и необдуманным
действиям. А старейшины, в свою очередь, принуждали Ган­
нибала к битве, не оставляя ему времени для пополнения ар­
мии и обучения новобранцев. Фактически он даже не успел
адаптироваться к климату Африки.
Поначалу Ганнибал игнорировал глупые приказы совета.
Он не бросался в атаку, как того хотелось старейшинам. Ему
удалось договориться с ливийскими ташаенами, из рода к о­
торых происходил Сифакс. Они жаждали мести. Их лидеры
направили Ганнибалу три тысячи ливийских ветеранов. Это
была бы большая поддержка для его армии. Но пока их от­

700

Дэвид Энтони Д арем

ряд находился в пути, из Карфагена пришел новый приказ.
Старейшины требовали, чтобы Ганнибал направился на юг и
уничтожил легионы римлян, пока те находились вдали от
города. Если у него появятся сомнения по поводу данного
приказа, сообщал совет, то пусть он вспомнит о своей семье,
которая по-прежнему живет в Карфагене. В письме выража­
лась надежда, что Ганнибал не захочет подвергать своих близ­
ких какой-нибудь опасности — особенно жену и сына.
Прочитав письмо, Ганнибал закрыл здоровый глаз и по­
мечтал о том, что случилось бы, если бы он повернул армию
на Карфаген. Ему казалось, что он знает думы своего народа.
Неужели его соотечественники были более подлыми, чем он
представлял их себе? Возможно, они заслуживали наказа­
ния — в десятки раз серьезнее того, что получили бы от вра­
гов? Но согласятся ли его солдаты на захват Карфагена? На­
верное, да. Он напомнит им о многочисленных случаях, когда
совет отказывал им в помощи. Или о том, как ими пренебре­
гали годами. Он скажет людям, что они, войдя в столицу, из­
бавятся от старого гнилья и заменят его новой властью, ко­
торой смогут гордиться и которая обогатит их народ превы­
ше всех трофеев, драгоценностей и рабов. Он разруш ит
старый Карфаген и построит новый. И этот сотворенный им
город направит все ресурсы на борьбу, которая в конце кон­
цов приведет к поражению Рима.
К сожалению, это были только фантазии, а Ганнибал не
очень любил тратить время попусту. Он знал, что война уже
не вела их к победе: знал с того самого момента, как они ушли
от стен Рима. Латинские народы пережили наихудшие беды,
которые он мог приготовить для них, но, выстояв, их нация
стала сильнее. Возможно, он до конца своей жизни будет га­
дать, как это случилось. Во всяком случае, Ганнибал еще не
разобрался в событиях, приведших войну к такому заверше­
нию. Все те годы, которые он помнил, в нем жила вера, что
его жизнь предназначена для победы над Римом. То, что про­

Гордость Карфагена

701

изошло, поставило цель жизни под сомнение. Он даже не ве­
рил, что сможет избавить Карфаген от Сципиона, поскольку
ветер Фортуны давно уже не помогал ему. Он поспорил бы со
старейшинами, если бы знал, что им сказать. Однако все ра­
зумные слова покинули его. Поэтому он склонил голову пе­
ред приказом совета и начал преследовать римлян.
Казалось, ничто в мире не тревожило африканских зверей
сильнее, чем вид марширующей армии. Когда Ганнибал на­
правился в долину Баграда, его войско гнало перед собой ста­
да газелей, мчащихся по пыльному бездорожью. Страусы,
оказавшись на пути приливной волны карфагенского войс­
ка, пугались настолько, что удирали на длинных ногах и хло­
пали бесполезными крыльями, пытаясь подняться в воздух,
как другие птицы. Гиены лаяли на походную колонну, про­
тестуя против продвижения людей в глубь страны. Они отбе­
гали назад перед надвигавшейся армией, затем оборачива­
лись и бросали ей вызов вибрирующей какофонией визга и
лая, после чего вновь продолжали свое голозадое отступле­
ние. Однажды ночью Ганнибал проснулся от рева льва. То
был грозный громогласный звук, который, казалось, застав­
лял дрожать сам воздух, через который он проходил. Коман­
диру почудилось, что от его рыка заколебалась даже ткань
палатки. Впрочем, в тусклом свете двух лампад он не мог убе­
диться в этом. Ганнибал подумал, что животное общалось с
ним, подавая какой-то совет. К сожалению, он не понимал
языка, на котором с ним беседовал лев.
Поскольку его армия не занималась грабежами и разру­
шением селений, она быстро нагнала римлян. У стен разби­
того горшка несчастий, который некогда был торговым горо­
дом Сикка, Ганнибал послал нескольких солдат в разведку.
Они вернулись через два дня и рассказали ему странную ис­
торию. Почти всех их поймали конные массилиоты. Когда
воинов привели к Публию, один из его генералов по имени
Лаэлий вынул меч из ножен. Солдаты ожидали привычной

702

Дэвид Энтони Д арем

судьбы для захваченных в плен разведчиков и думали, что
им отрежут руки и языки, а затем отпустят на свободу. Но
консул засмеялся и велел Лаэлию убрать меч подальше. Ж е­
стом руки Публий приказал помощникам развязать карфа­
генских солдат и, назвав их гостями, сказал, что если Ган­
нибалу хочется выяснить какие-то сведения о римской ар­
мии, то он сам им все покажет. После этого консул лично
сопровождал их по лагерю и давал изумленным разведчикам
время, чтобы они могли оценить количество людей, которых
видели, — что они, собственно, и сделали.
Закончив доклад, разведчики смущенно потупились, слов­
но хотели сказать нечто большее, но не могли набраться сме­
лости.
— Что еще? — спросил Ганнибал.
— Прости меня, командир, — ответил один из ливий­
цев, — но Публий велел нам спросить тебя, могут ли его
шпионы прийти в твой лагерь и осмотреть его для честного
обмена информацией.
Ганнибал послал этого солдата обратно к римлянам. Он дал
отрицательный ответ, но сказал, что хотел бы встретиться с
Публием, чтобы обсудить с ним условия мирного договора.
Не дожидаясь реакции консула, он продолжил подготовку к
битве. Разведчики Махарбала изучали местность, разделяв­
шую две армии, а Ганнибал, опираясь на их доклады, плани­
ровал расстановку отрядов. Вскоре стало ясно, что Публий
выбрал для битвы ш ирокую равнину к востоку от Замы. Это
было правильное решение. Ландшафт идеально подходил для
открытого сражения. Ни у одной из сторон не намечалось ни­
каких территориальных преимуществ и возможностей для
скрытых засад. Действительно честное место для поля боя.
У Ганнибала не было повода для возражений.
Странно, но ему хотелось избежать этой битвы. Он чувство­
вал, как пальцы другого человека мягко подталкивали его в

Гордость Кар Ф агена

705

спину и вертели им в разные стороны по своему желанию.
В прошлом командир нашел бы способ, чтобы перехватить
контроль над ситуацией. Но сейчас он не видел решения этой
проблемы. Публий использовал те выгоды, которые Ганни­
бал имел в Италии. По этой причине командир и предложил
переговоры. Совет Карфагена требовал, чтобы он уничтожил
римлян. Но если старейшины поверят, что их единственный
шанс на приемлемое окончание войны зависит от перегово­
ров о мире, они возложат на него любые полномочия. Воз­
можно, такой вариант и был необходим для двух сторон. Они
встретятся, договорятся о завершении бойни, а затем он
вернется домой и станет простым семейным человеком. Ган­
нибал направил к консулу второго посла.
Тем вечером, войдя в палатку, чтобы доложить команди­
ру о согласии Публия на предложенную встречу, Джемел
нашел его спящим за столом. Ганнибал сидел на стуле, вытя­
нув вперед одну руку, словно хотел взять какой-то предмет.
Секретарь окликнул его по имени, но, заметив упавшую го­
лову и ровное дыхание, тут же умолк. Однако командир уже
открыл глаза. Он не отшатнулся, не дернулся и не подал вида,
что удивился появлению Джемела. Он просто поднял голо­
ву, повернулся к помощ нику и посмотрел на него долгим
взглядом.
— Я вспомнил, как целовал слюни на подбородке сына, —
сказал Ганнибал. — На свете нет ничего более мягкого, чем
щеки ребенка рядом с уголками губ. Мне хотелось бы снова
поцеловать его. Но если я когда-нибудь увижу юного Гамилькара, то, наверное, даже не узнаю его.
— Узнаешь, — ответил Джемел. — Он твой сын. Мой пер­
венец родился от турдетанки, но он все равно был моей точ­
ной копией.
Ганнибал нахмурился.
— У тебя есть ребенок?

704

Дэвид Энтони Д арем

Джемел кивнул.
— У меня их три. Два сына от турдетанки. Я не знаю их
судьбы, но их мать надежная женщина. Они остались в Ибе­
рии. А моя младшая дочь родилась от брутианки. Они путе­
ш ествуют со мной. К несчастью, девочка тоже похож а на
меня.
Взгляд Ганнибала перемещался с одного предмета на дру­
гой. Однако командир был погружен в свои размышления.
— Как странно, — сказал он. — Почему мы с тобой никог­
да не говорили на эту тему?
— В наших беседах мы обсуждаем другие вопросы, коман­
дир. Более важные. И именно поэтому я пришел к тебе сей­
час. Сципион согласился на встречу с тобой. Она может со­
стояться завтра на поле боя между двумя армиями.
— Он согласен закончить наш спор не битвой, а словами?
Джемел неловко пожал плечами.
— Я не могу судить об этом. Командир, с тобой все в по­
рядке? Если хочешь, мы отложим разговор на утро.
Ганнибал поднялся из-за стола и подошел к секретарю. Он
положил ладонь на плечо Джемела, мягко встряхнул его и
устало улыбнулся.
— Ты спрашиваешь, все ли в порядке со мной? Мы про­
шли вместе долгий путь, и ты стал для меня таким же доб­
рым другом, каким был Бостар. Я помню утро после Канн,
когда ты занял его место. У тебя был встревоженный взгляд.
Ты стоял очень прямо и докладывал мне отрывистыми фра­
зами. Такими мгновениями может гордиться любой офицер.
— Некоторые люди утверждают, что я по-прежнему гово­
рю в такой манере.
— Да, говоришь. Но я уже привык. Мне жаль, что мы ред­
ко беседовали как друзья. Это была моя ошибка. Ты примешь
извинения от Ганнибала?
Джемел, смутившись еще больше, кивнул головой. Этот
жест можно было принять и за согласие и за отрицание.

Гордость Кар Ф агена

705

— Х орош о. Направь Сципиону мое подтверждение. Мы
встретимся завтра. Для отсрочки нет причин.
В ту ночь Ганнибал спал как убитый. Проснувшись перед
рассветом, он по привычке начал обдумывать речь, которую
хотел произнести перед армией. Вскоре он понял, что ему не
нужно было заучивать слова, пришедшие на ум. Командир
чувствовал в них истину, а истину не репетируют. Приняв
это решение, он расслабился и вышел из палатки, чтобы по­
любоваться рассветом.
Силы Ганнибала спустилисьпо склону холма и остано­
вились на северной границе Замских полей. Перед ними
простиралась широкая и плоская равнина, чья поверхность
напоминала грубо обтесанный камень. Римская армия нахо­
дилась на южном крае этого пространства. Легионы постро­
ились в боевые формации. За шахматным строем когорт под­
нималось несколько холмов, похож их на стадо зебр, галопи­
рующих по континенту. Ганнибал вышел вперед и зашагал к
врагу без оружия и без охраны. Даже Священный отряд не
сопровождал его. Сзади шагал один только переводчик. Этот
египтянин, искусный во всех языках Средиземноморья, то­
же не имел оружия. Ганнибал не хотел брать его с собой, но
таким было условие Публия, с которым ему пришлось согла­
ситься.
Сципион направился к нему таким же образом — одино­
кая фигура на фоне огромной массы людей. Рядом с ним шел
переводчик. Какое-то время из-за искажений, вызванных
волнами зноя, эти два человека выглядели очень маленьки­
ми, но когда они приблизились к стульям, заранее постав­
ленным посреди бесплодного поля, их рост и пропорции при­
шли в порядок. Ганнибал, недовольный тем, что зрение сы ­
грало с ним ш утку, начал разговор довольно резко — еще до
того, как они сели.
— Мы не сможем говорить спокойно при таком ослепи­
тельном свете, — сказал он на латыни. — Ты не против, если
2 3 Гордость Карфагена

706

Дэвид Энтони Д арем

я позову одного раба с опахалом? Даю слово, что он придет
без оружия.
Публий явно не ожидал ни таких слов, ни тона, ни языка.
Ему потребовалось время, чтобы скрыть удивление.
— Зови кого хочешь.
Ганнибал велел своему переводчику привести раба, после
чего два полководца сели на стулья под небольшим углом друг
к другу. Их разделяло не больше трех шагов. На Публии были
офицерские доспехи. Бронза выпуклой нагрудной пластины
блестела свежей полировкой — почти оттенками золота. Пу­
стые ножны крепились к алой ленте, пересекавшей торс наис­
кось. Над шлемом поднимался пышный плюмаж из конского
волоса, выкрашенный в тот же цвет. Оценив юный возраст
соперника, Ганнибал воздал хвалу богам. Перед ним был мо­
лодой человек! Ш ироко расставленные глаза, острый нос и
тонкие губы, плотно сжатые от ожидания, — не слишком
симпатичное лицо, не такое свирепое, как у Марцелла в миг
его смерти, и не злобное, как у многих римских пленников.
Впрочем, даже при полном спокойствии в нем чувствовался
сильный интеллект.
Ганнибал понял, что пора начинать разговор. Он так и сде­
лал, открыв рот и высказав на латыни свои давние мысли.
— Странно видеть тебя так близко, — произнес африкан­
ский командир. — Я воевал против твоего отца и многое знал
о твоем дяде, но никогда не встречался с ними, как с тобой
сейчас. И я не боялся их, как тебя. Публий Сципион! Побе­
дитель Иберии... победитель равнин... Я так много слышал о
твоих подвигах, что ожидал увидеть человека, зацелованно­
го богами или демонами. Воина с огнями смерти в глазах. Но
в тебе этого нет, и ты моложе, чем я думал.
Ганнибал повернулся и посмотрел на переводчика, кото­
рый привел с собой раба. Обнаженный мужчина — судя по
белой коже, амбрианец — снял с плеча две большие пальмо­
вые ветви, используемые для создания тени. Он опустил древ-

Гордость Карфагена

707

ки опахал на землю, прижал их к торсу и наклонил таким
образом, чтобы тени упали на обоих полководцев. Ганнибал
пожалел о том, что беседа велась на латыни. Это предполага­
ло ненужное убийство раба, поскольку амбрианец обязатель­
но поймет и запомнит их слова.
Почувствовав прохладу, Ганнибал продолжил разговор со
Сципионом:
— Фортуна много лет питала ко мне благосклонность.
Когда я вторгся в твою страну и начал выигрывать битву за
битвой, она стала взимать с меня плату за это. Сначала она
забрала мой глаз, затем увела с собой лучших друзей и това­
рищей и позже отняла у меня братьев... одного за другим.
Я никогда не проигрывал в открытых сражениях, но, к со­
жалению, Фортуна не дала мне окончательной победы над
твоим народом. Теперь, когда я решил поговорить с рим­
ским консулом и завершить войну мирным договором, она
вновь проявила свою доброту, направив меня к тебе, а не к
кому-нибудь другому. По крайней мере, мне лестно общать­
ся с тобой. И разве это не странно? В первой битве я сражался
с твоим отцом, а в последней могу встретиться с его сыном.
Командир сделал паузу. Публий — возможно, не намерен­
но — кивнул, признавая странность сложившейся ситуации.
Он вежливо слушал африканца, но изгиб его губ указывал на
то, что запас терпения уже иссякал. Ганнибал улыбнулся.
Публий тоже мог рассказать ему о своих потерях, однако он
не захотел признавать общее сходство их судеб. Ганнибал
молча одобрял это упрямство.
— Я говорю с тобой начистоту и прошу от тебя того же са­
мого. Никто не узнает о нашей беседе. Здесь нет свор богачей,
которые правят нашими странами. Мы сами можем решить
вопрос об окончании войны. Давай отложим гордость в сторо­
ну и обсудим проблему разумно. Мне такой подход приятен,
потому что у меня почти не осталось гордости. Но, судя по тво­
ему взгляду, ты еще не прошел тех уроков, которые война по23*

708

Дэвид Энтони Д арем

казала мне. Ты похож на того меня, каким я был у Требии, у
Тразимена и при Каннах. Молодые люди домогаются побед, а
не мира. Я знаю это по себе. Такова разница между старыми и
молодыми воинами. Но если завтра мы столкнемся в битве, то
ни ты и ни я не выйдем победителями. Мы с тобой сыновья
Фортуны. Как кто-то из нас может превзойти другого? Возмож­
но, ты даже погибнешь. Это будет настоящей трагедией, пото­
му что ты зашел очень далеко. Прислушайся к моим словам, и
давай закончим войну сегодня — без новых потерь, исчисляе­
мых тысячами судеб. И так уже умерло слишком много храб­
рых солдат, которые шли за нами в бой. Остальные заслужи­
вают жизни. Зачем им погибать на этом поле завтра?
Ганнибал тяжело вздохнул и продолжил:
— Я предлагаю тебе мир. Мы можем завершить войну се­
годня же. Клянусь, я приложу все усилия, чтобы совет Кар­
фагена одобрил это решение. Рим может оставить себе все,
ради чего я начинал эту кампанию. Сицилия останется ва­
шей. Сардиния и все острова между нашими странами. Кро­
ме того, я аннулирую любые притязания на наши бывшие
владения в Иберии. Эта богатая и прирученная нами страна
станет частью вашей империи. Мой народ ограничит себя аф­
риканским континентом. Мы не будем отстраивать флот и
нападать на римские владения. Мы не будем возражать про­
тив неизбежной экспансии Рима, которая с каждой новой
провинцией сделает вас еще сильнее. Карфаген усмирит свои
амбиции. Оставь мой народ в покое — в привычной для нас
простоте, — и взамен мы перестанем доставлять беспокойство
Риму. Вот что я предлагаю тебе, Публий Сципион.
Римский консул выслушал его, ничем не показав своего
отношения к произнесенным словам. Когда Ганнибал замол­
чал, Публий осмотрел его долгим взглядом. На его висках и
бровях проступали капли пота. Они накатывали друг на дру­
га и скользили вдоль волос под нижнюю челюсть, оставляя
после себя влажные полосы.

Гордость Кар Ф агена

709

— Ты ошибся насчет моего характера, — наконец сказал
Публий. — Я не считаю себя непобедимым. Мне всегда каза­
лось, что ты можешь одолеть меня на поле боя, но сейчас,
глядя на тебя, я вижу, что поражение окутывает твою голо­
ву, как женский платок. Ганнибал, ты для меня был и бу­
дешь учителем. Однако я не могу принять твои условия. Я не
царь своего народа, а только его представитель. И я знаю, что
сенаторы не примут того мира, который ты предлагаешь.
Перед твоим возвращением в Африку я начал вести перего­
воры с советом Карфагена. Возможно, тогда я мог бы согла­
ситься на выдвинутые тобой условия, но не теперь, когда твои
старейшины перестали общаться со мной и послали тебя сде­
лать за них всю грязную работу.
— Если условия были честные в ту пору, то они остались
такими и сейчас, — возразил Ганнибал. — Мир не мог изме­
ниться за две-три недели.
Публий склонил голову набок и с вызовом посмотрел на
Ганнибала.
— Ты просил меня говорить честно. Так знай! Я верю, что
если наши армии сойдутся в сражении, я разобью тебя.
— Другие тоже так думали, — ответил Ганнибал.
— Тем не менее во мне живет такая уверенность. И еще я
думаю, что твоему народу нельзя доверять, каким бы ни был
мирный договор. Если Карфаген удержит контроль над Аф ­
рикой, то завтра вы снова станете богатыми, а послезавтра
захотите возобновить войну с Римом. Я заключил союз с Масиниссой М ассилиотским. С его помощью я разделался с Сифаксом и узнал этот край. Он теперь царь Нумидии и добрый
друг Рима. Как видишь, у меня появились здесь союзники,
интересы которых я должен учитывать при заключении мир­
ного договора. Если ты хочешь выслушать мои требования,
то они таковы. Карфагену будет позволено жить по своим обы­
чаям и законам. Но вам придется отказаться от всех владений
и земель вне ближайших окрестностей вашего города. Вы вер­

710

Дэвид Энтони Д арем

нете Масиниссе все территории, некогда принадлежавшие его
предкам. Вам будет запрещено воевать с кем-либо без разре­
шения Рима — в Африке и в других местах. Мы заберем ваши
корабли, транспортные суда и обученных слонов. Тренировать
новых боевых животных вы больше не сможете. Кроме того,
на Карфаген наложат штрафные санкции. Я не знаю точной
суммы. Она будет подсчитана позже, и вы будете выплачивать
контрибуцию около пятидесяти лет, если не больше. Вам при­
дется вернуть всех пленников, рабов и дезертиров...
— Как долго ты будешь продолжать этот список? — спро­
сил Ганнибал.
— Лично я заберу с собой сотню заложников из детей тво­
его народа. Из знатных семей старейшин, генералов и даже
одного от Баркидов.
Раб слегка изменил позу — то ли от усталости, то ли от по­
следних слов консула, которые он только что услышал. Его
грудь блестела от пота. Время от времени, теряя сцепление с
кожей при мягких движениях рук, перемещавших опахала,
капли пота падали на песок. Ганнибал смотрел на темные
точки, остававшиеся после них на земле, и усмирял свой гнев.
Х отя он сохранил бесстрастный вид, последнее требование
едва не вывело его из себя. Ему пришлось конвульсивно вдох­
нуть и медленно выдохнуть перед ответом.
— То, что ты предлагаешь, неприемлемо. Старейшины
казнят меня, если я принесу им такие условия. Они никогда
не согласятся на подобные требования. Их ненависть к Риму
горит, как яркий огонь. Похоже, ты ищешь не мирных со­
глашений, а предлог для...
Ганнибал позволил фразе повиснуть в воздухе. Моргнув
здоровым глазом, он продолжил свой ответ:
— Я вижу, дело не в условиях. Неужели ты настолько
глуп, что привносишь в политику личную месть? Она не вер­
нет тех, кто погиб. Она лишь опозорит их память. Значит,
мы будем решать наш спор в грохоте оружия?

711

Гордость Кар Ф агена

Публий усмехнулся — без особого веселья, но с мрачным
юмором.
— Неужели Ганнибал начал презирать войну? В моей стра­
не никто не поверит этому. Конечно, я привношу в наш спор
личную месть! Война стала для меня личным делом с тех пор,
как твоя нога ступила на итальянскую землю. Ты ведь зна­
ешь, что с тобой сражались не только римляне. Причинив
вред одному латинскому народу, ты превратился в нашего
общего врага. Я с радостью сражусь с тобой в завтрашней
битве. И если я погибну, мое место займет другой. А ты мо­
жешь сказать то же самое?
Ганнибал промолчал.
— Мы все ходим под смертью, — продолжил Публий. —
Тот, кто думает иначе, просто тешит себя иллюзией. Если бы
я не знал тебя, то подумал бы, что ты недооцениваешь ны­
нешнюю ситуацию. Результат этой войны предрешен. Ни
один шторм не отвратит победу от Рима. Ты знаешь это. Мы
сразимся завтра только для того, чтобы решить, на каких
условиях сдаваться Карфагену — на честных и справедли­
вых или не очень. В любом случае Рим победит.
Ганнибал поднес руку к лицу и сжал подбородок. Его паль­
цы скользнули выше, прижав дрожащее веко слепого глаза.
— Тогда мы обманем ожидания людей, которые пошли за
нами.
Консул поднялся на ноги и с усмешкой ответил:
— Один из нас точно обманет их ожидания.
*

*

*

На следующее утро Ганнибал не стал подбадривать армию
вдохновляющей речью. Он не нашел поощрительных слов,
которые бы не использовал прежде. Ему не хотелось, чтобы
его фразы оказались обманом простых солдат. Если бы к о­
мандир мог говорить с ними честно, он попросил бы их сра-

712

Дэвид Энтони Д арем

жаться храбро и без оглядки — не ради награды, а для про­
должения карфагенской истории. Сражаться во имя того,
чтобы позже кто-то смог остановить войну. Сражаться, что­
бы затем покинуть поле боя и вернуться по своим домам. Сра­
жаться, чтобы семья Ганнибала не превратилась в римских
пленников. Это был такой же важный повод, как и предыду­
щие. Публий говорил ему правду. Война стала их личным
делом. Но командир не желал признаваться в этом армии.
Когда Ганнибал поднялся на командный пункт, распо­
ложенный на склоне холма за спинами солдат, он даже не
был уверен, что его армия действительно принадлежит ему.
В уме крутилась унылая мысль, что у него осталось лишь не­
сколько доверенных офицеров. Первую линию фронта, состо­
явшую из галлов, балеарцев и лигурийцев, возглавлял гене­
рал по имени Гасдрубал. Но то был только тезка его брата.
Вторую линию командир собрал из ливийцев, мавров и бале­
арцев, оставшихся от войска Магона. Среди них виднелись
отряды африканских рекрутов. Он узнавал их по цвету кожи,
но почти не помнил имен офицеров. В третьей линии стояли
его ветераны — карфагенские и ливийские пехотинцы, про­
шедшие с ним сверху вниз по Италии. К сожалению, их оста­
лось меньше, чем ему хотелось бы. Этим несокрушимым яд­
ром командовали Мономах, Исалка и Имко Вака. Ганнибал
был благодарен им, но сейчас ему не хватало тех, кто ушел в
мир иной. Он уже не видел ни одного из своих братьев, хотя
их судьбы переплелись неразрывными нитями. Они делили
одну кровь, одни и те же чресла, один и тот же мир, одно и то
же материнское молоко. Но теперь их больше не было с ним,
как не было и Бомилькара, с его несгибаемой силой, как не
было Бостара, с его невероятным умом и памятью. На пра­
вом фланге расположился отряд карфагенской кавалерии, но
ими командовал не Карфало, а другой человек. И как бы сей­
час пригодился грек Силен, который раньше нашептывал в

Гордость Карфагена

715

его ухо похабные ш утки? Он даже не мог призвать к темным
чарам Мандарбала, поскольку жрец покинул его в Гадрументе и направился в Карфаген для выполнения священных ри­
туалов. Он чувствовал себя одиноким и отстраненным от сво­
их солдат. Мечта его жизни уже перестала соответствовать
их желаниям. Они сражались под его командованием ради
победы над врагом, а он хотел мира и покоя.
Впрочем, приступ меланхолии в день битвы не принес бы
пользы. Он снова взглянул на поле и осмотрел позицию вра­
га, выискивая детали, которые могли бы потребовать изме­
нений в его собственной тактике. Римская формация была
типовой: широкая передняя линия пехотинцев в три мани­
пулы глубиной, затем ряды ветеранов и далее резервные триарии. На западном фланге размещалась итальянская кава­
лерия, ведомая Лаэлием — доверенным другом Сципиона.
Восточный фланг состоял из контингента нумидийцев, ко­
торым командовал Масинисса. Ганнибалу показался стран­
ным шахматный порядок в размещении манипул, но он оста­
вил его без глубокого анализа.
При виде врагов, пошедших в атаку, он выпрямил спину.
Когда копейщики начали обмениваться залпами дротиков,
ему показалось, что он уже переживал этот момент в своей
жизни. Сцена боя имела разительное сходство с прежними
сражениями. Ганнибал и раньше наблюдал за такими пере­
мещениями масс, и каждый раз ему удавалось менять ход
битвы на свой лад. Возможно, он снова сделает это. Две ар­
мии были приблизительно равны по численности — около со­
рока тысяч воинов в каждой. Многие из его бойцов участво­
вали в сражении впервые. Некоторые из них не знали Ганни­
бала и не совсем доверяли ему. Но каждый из них понимал,
что стояло за победой или поражением. И в основе всего был
серьезный стратегический план. Ряды солдат располагались
с особым умыслом; каждый отряд играл свою роль, тайно на­

714

Дэвид Энтони Адрсм

значенную Ганнибалом. Слоны, которы х он разместил на
передней линии, от небольшого дуновения Фортуны могли
создать перевес в самом начале сражения.
Поймав уголком глаза какое-то движение, он обратил на
него внимание. Пока копейщ ики обменивались залпами,
кавалерия на правом фланге во главе с Махарбалом устреми­
лась вперед и вскоре перешла на полный галоп. Изумленный
Ганнибал повернулся к сигнальщику и прокричал смущен­
ному воину, чтобы тот протрубил приказ о прекращении ата­
ки. Но он уже знал, что никакие сигналы не помогут. Ему
пришлось отменить свое распоряжение и дать другое указа­
ние. Трубач передал сигнал, который успокоил армию: ситу­
ация не изменилась, сообщал им командир; не нужно ломать
ряды и отступать; все под контролем. Ганнибал снова посмо­
трел на отряд Махарбала. Он подумал, что вспыльчивый ге­
нерал решил осуществить какой-то хитроумный план. Но ко­
мандир не видел смысла в его атакующем маневре, и он не
понимал, почему Махарбал не рассказал о нем на военном
совете.
С римской стороны навстречу коннице Махарбала помча­
лись нумидийцы Масиниссы. Два отряда сближались с та­
кой скоростью, словно хотели врезаться друг в друга на пол­
ном скаку и разорвать противников в клочья. Но в последний
момент — прямо перед столкновением людей и коней, зубов,
копыт и копий — обе группы всадников развернулись и сла­
женным движением поскакали бок о бок, вообще не сража­
ясь, а наоборот, сливаясь, как две реки, в одно течение. Даже
с расстояния Ганнибал услышал их улюлюканье, слетавшее
с перекошенных подбородков. И тогда он все понял. Махар­
бал и его люди перешли к Масиниссе — к их царю. В этом
была логика. Они были масси л нотами.
Ганнибал отдал новые приказы. Он оттянул часть карфа­
генской кавалерии на левом фланге, отвел ее за армию и при­
казал занять освободившуюся позицию. Это был правильный

Гордость Кар Ф агена

71 5

ответ, но, наблюдая за маневром, командир с трудом прихо­
дил в себя от потрясения. Тот факт, что он не предугадал гря­
дущего предательства, ошеломил его. Ганнибал так долго
сражался вместе с Махарбалом, что не учел перемен его сим­
патий после прибытия в Африку. Это была непростительная
ошибка огромного масштаба. Таких промахов он прежде не
допускал. Но у него не было времени на подобные размыш­
ления. Римляне продолжили атаку.
В ответ командир велел ввести в сражение боевых слонов.
Когда они двинулись вперед, он отдал приказ передней линии
приготовить копья. Ему было трудно управлять новобранца­
ми на расстоянии, но он хотел заставить их выпустить хотя
бы один залп снарядов в ту брешь, которую слоны пробьют в
римских рядах. Однако прежде чем трубач успел дать услов­
ный сигнал, Ганнибал пережил второе потрясение за это
утро.
На полпути к легионерам многие из слонов остановились
как вкопанные. Другие, дрожа от страха, трясли головами и
меняли направление. Звук пришел чуть позже, поэтому Ган­
нибалу потребовалось время, чтобы услышать взрыв звуков,
встретивший слонов. Римляне, все как один, создали нево­
образимую какофонию. Почти каждый солдат передней ли­
нии нес с собой трубу или горн. Легионеры дули в них что
было мочи. Остальные воины кричали в унисон по особым
сигналам, подаваемым когортам, поэтому их рев пульсиро­
вал и перебегал с одного края войска на другой. Многие из
них били мечами и копьями по щитам, по нагрудным пла­
стинам и шлемам. Слоны, особенно молодые, никогда не слы­
шали такого шума. Они не понимали, что за зверь к ним при­
ближался и с какой стороны.
Как только первые слоны подошли на расстояние броска,
сотни пилумов полетели в них, вонзаясь между глаз ж ивот­
ных, попадая в уши, в открытые рты, впиваясь в тела, когда
гиганты побежали. Многих из слонов охватила паника. Они

716

Дэвид Энтони Д арем

повернулись и помчались прочь, добавляя свой безумный рев
к беспорядочному грохоту. Около тридцати ж ивотных взло­
мали вражеские ряды, но за ними их встретили широкие про­
ходы между плотно сбитых манипул. Вот что было странно­
го в шахматном порядке. Отряды располагались таким обра­
зом, чтобы часть их могла уйти в стороны с пути слонов. Они
просто располагались в линии. Не встречая преграды, слоны
бежали по траекториям минимального сопротивления и, как
их ни убеждали погонщ ики, они выбирали проходы, а не
скопления людей. Некоторых животных намеренно загоня­
ли туда пиками и копьями. В них летели камни, дротики и
пилумы — причем в таком количестве, что слоны спотыка­
лись и падали, ревели и вопили. Слезы капали с их длинных
ресниц. Ш куры были утыканы стрелами, словно подушки
для иголок. Более смелые солдаты начали подходить к ним,
доставать до боков и выдергивать копья, чтобы использовать
их еще раз.
Пока на римской стороне солдаты расправлялись со сло­
нами, карфагенское войско понесло свои первые потери. Не­
сколько слонов вернулись с поля и помчались назад через
ряды пехотинцев. Они топтали людей, словно большие валу­
ны с ногами и хоботами. Слева четыре слона рассекли строй
кавалерии, вызвав там полное смятение. Масинисса тут же
воспользовался этой ситуацией. Его конница возникла в
пыльном кильватере слонов и атаковала карфагенских всад­
ников, сгоняя их с поля боя. Последовав его примеру, Махарбал и Лаэлий напали на конные отряды, защищавшие пра­
вый фланг карфагенской армии. Отвлекая нумидийцев, кон­
ница Ганнибала поскакала наискось к северу. В следующий
час кавалерия не играла большой роли в сражении.
Римляне вновь двинулись к первой оборонительной линии
противника. У них почти не осталось снарядов, но Ганниба­
лу не удалось извлечь из этого выгоды. Его отряды рекрутов
не метали копья залпами, как он надеялся, а старались по­

Гордость Карфагена

717

пасть в отдельные цели — причем с малым успехом. В конце
концов легионеры приблизились к ним и начали кромсать,
пронзать, блокировать удары и снова кромсать, блокировать
и пронзать тела неопытных воинов. Ударами щитов они сби­
вали противников с ног и убивали их мечами. Племенные
отряды Ганнибала пытались сражаться с ними различным
образом, однако они не могли противостоять безжалостному
единообразию римского штурма. Пока галлы размахивали
длинными мечами, римляне вонзали копья в их голые тор­
сы, рассекали связки на ногах и срубали головы упавших на
колени воинов. Юркие лигурийцы сражались очень хорош о
на близкой дистанции. Короткие мечи мелькали в их руках.
Они приподнимались и приседали, делая в водовороте дви­
жений высокие и низкие выпады. К сожалению, смертель­
ные удары были у них редкостью. Многие африканцы умело
сражались копьями, но каждый из них бился в одиночку, а
на них шла непроницаемая стена хорош о обученных легио­
неров.
Ганнибал не удивился, когда его первая линия начала дро­
биться. Сначала дрогнул один солдат, затем еще несколько,
и, далее, большая группа воинов отступила ко второй защит­
ной линии. Они надеялись выйти в тыл армии для отдыха.
Но внезапно солдаты обнаружили, что вторая линия не про­
пускает их, несмотря на крики, ругань и негодование. Их
встречали мрачные лица. Копья и мечи сдерживали напор.
А затем римляне вновь напали на них сзади, и им пришлось
продолжить сражение. Таков был приказ командира. Нечест­
ный и предательский? Да! Но обстоятельства не позволяли
другого выбора.
Довольно долго римляне бились, стоя на трупах солдат
первой линии. Ливийцы, мавры и балеарцы из армии Магона сражались со свеж ими силами и отчаянным задором.
Очень дисциплинированные, они на какое-то время остано­
вили продвижение легионеров. Но как река собирает силы и

718

Дэвид Энтони Д арем

в конце концов прорывает дамбу, так и инерция римского
войска прогнула вторую линию. Когда она сломалась, солда­
ты с изумлением поняли, что им тоже не позволят отступить.
Третья линия не пропустила их с той же непоколебимой су­
ровостью, с какой они отбросили своих предшественников.
Они погибли в сражении, упираясь спинами в стену копий
своих соратников.
Когда римляне столкнулись с ветеранами, Ганнибал по­
думал, что может переломить ход битвы. Уставшие легионе­
ры в первых атакующ их рядах буквально выкашивались
ливийскими ветеранами. Его офицеры проводили медленное
отступление, заманивая римлян на полосы трупов. Они за­
ставляли противника карабкаться на кучи мертвецов, по­
скальзываться на лужах крови и спотыкаться о трупы. Огром­
ный урон, наносимый пехотинцами Ганнибала, заставил
дрогнуть легионеров. Во всяком случае, он изменил коллек­
тивную психологию солдат.
Однако Публий видел эти перемены не хуж е Ганнибала.
Он отозвал своих людей назад. Несмотря на кровавую ярость,
они услышали его приказ, переведенный на язык горнов.
Более того, они беспрекословно подчинились ему. Легионе­
ры отходили организованным строем, высоко поднимая ноги
и осторож но переступая через мертвые тела, оружие и внут­
ренности. Они производили перегруппировки, передавали
друг другу команды и находили свои места в строю. Солдаты
уплотняли ряды, переводили дыхание и протирали глаза от
пота и сочащейся крови.
Когда они снова пошли в атаку, их манипулы выглядели
так, словно битва только что началась. Обе армии столкну­
лись с громким лязгом — щит о щит, броня о броню. Ветера­
ны встретили их как равных, с таким же вооружением и адек­
ватными приемами. Это столкновение послало вибрирующий
звук во всех направлениях, как будто сотни горных козлов
одновременно вступили в поединки с другими самцами. На­

Гордость Кар Ф агена

719

чиная с этого момента между обеими сторонами было пол­
ное соответствие. Каждый воин танцевал со своим против­
ником злобный танец смерти. Казалось, что армии пожира­
ли друг друга. Ганнибал не видел всей картины боя. Пыль
застила поле. Брызги крови взлетали вверх и падали вниз,
как темный дождь. Однако, судя по общему упорству масс и
по ровному шуму битвы, он мог сказать, что исход сражения
еще не был предрешен. Где-то там свирепый Мономах ж ерт­
вовал жизни врагов ненасытному Молоху. Исалка со смехом
подбадривал курчавых гетулийцев. Имко показывал магию
боя. Возможно, боги благословят этого красивого парня и
вновь вознесут его в лучах славы как героя битвы. Возмож­
но, если они продержатся достаточно долго, консул отзовет
своих людей назад. Он побоится сесть на мель в глубинах
Африки, оставшись с горсткой воинов, не способных защи­
тить его. Каждое проходящее мгновение увеличивало шанс
того, что оба полководца признают битву ничейной и разой­
дутся по-хорош ему. И тогда, конечно, они с консулом до­
стигнут соглашения о мире. Он даже даст ему немного боль­
ше, чем обещал. Этот вариант казался настолько возможным,
что Ганнибал задумался о том, как лучше сберечь своих ве­
теранов.
Но затем с запада донесся знакомый грохот копыт. Склон
холма скрывал происходящее от командира. Звук нарастал
и нарастал, поглощая его внимание и захватывая другую сто­
рону холма. Внезапно, почти в один и тот же момент, отряды
всадников оседлали возвышенность на западе и появились
из пологого оврага на востоке. Оценив их скорость, удаль и
количество, Ганнибал тут же понял, что обе конницы при­
надлежали врагу. Его кавалерия, скорее всего, была уничто­
жена. Их появление решило исход битвы. Сначала Масинисса, а затем Лаэлий и Махарбал подвели тысячи воинов к флан­
гам карфагенской армии и атаковали ветеранов со всех сторон.
Пехотинцы разворачивались, чтобы встретить их копьями,

Дэвид Энтони Д арем

72 0

но это было напрасной тратой сил. Перед своим возвращени­
ем нумидийцы подобрали оружие павших воинов. У каждо­
го из них было по десятку дротиков, и они метали их с даль­
него расстояния. Не подъезжая близко к пехотинцам, они на
спор поражали снарядами ливийцев и карфагенян. Всадни­
ки кружили перед таявшим войском Ганнибала и бросали
копья. Они шутили, смеялись и метали дротики, убивая ге­
роев Карфагена.
Когда некоторые из них заметили стоявш его на склоне
Ганнибала и повернули к нему своих коней, командир понял,
что медлить больше нельзя. Часть его души хотела бросить­
ся в бой и встретить там свой конец. Перед ним находились
тысячи воинов, жаждавших пролить его кровь. Рука Ганни­
бала потянулась к мечу. Он сделал несколько шагов вперед.
Но даже в своем невезении и в горечи поражения он вспом­
нил о долге перед нацией и семьей. Такая безответственная
смерть была бы трусостью. Поэтому, вняв просьбе Священ­
ного отряда, Ганнибал покинул поле боя. Их отдохнувшие
кони оставили преследователей далеко позади и быстро пом­
чались по африканской пустоши к северному горизонту.
*

*

*

Через четыре дня он прибыл в Гадрумент. Остановившись
там для краткого отдыха, командир направил в Карфаген ко­
рабль с посланником. Он известил совет о своем поражении и
о том, что везет с собой предложение окончания войны. Ган­
нибал предлагал старейшинам уступить и принять условия
Рима. Он советовал им подготовиться к трудным и унизитель­
ным переговорам.
Затем он снова отправился в путь. По какой-то причине,
которую командир не мог объяснить даже самому себе, он
решил пойти в Карфаген пешком. Что бы Публий ни плани­
ровал дальше, последствия победы должны были задержать

Гордость Кар Ф агена

721

его на несколько недель. Ганнибал не желал торопиться. Он
хотел соверш ить свое последнее путешествие без суеты и
спешки. Командир шел по дороге, не оглядываясь на воинов
Священного отряда, которые следовали за ним. Их осталось
только пятнадцать. Проходя мимо любопытных зевак, соби­
равшихся у обочины дороги, Ганнибал слышал обрывки фраз
и изумленный шепот.
Кто-то называл его по имени и клялся другим, что узнал
великого полководца по профилю, отчеканенному на моне­
те. Но остальные люди отвечали, что этот человек не может
быть Ганнибалом. Посмотрите на его всклокоченную боро­
ду, говорили они. Посмотрите на его левую сандалию, кото­
рая при каждом шаге хлопала по пятке. Нет, это просто об­
нищавший ветеран какой-то старой войны — человек, долго
живший в южной пустыне и, естественно, давно обезумев­
ший от одиночества.
А как же его глаз, спрашивали другие. Он был одногла­
зым, как Ганнибал. И он носил офицерскую одежду. Кроме
того, его охранял Священный отряд! Разве не так? Разве вы
не видите? Они задавали вопросы охранникам, но те отказы­
вались отвечать. Сначала воины разгоняли любопытных се­
лян. Однако их число возрастало, и Священному отряду ста­
новилось все труднее обеспечивать покой командира.
Проходя мимо полей, фруктовых садов и сельских ланд­
шафтов, Ганнибал неспешно шагал по дороге в авангарде воз­
раставшей толпы. Теперь люди уже знали, что он действи­
тельно является легендарным полководцем, возвращающим­
ся домой с вестями, которые предвещают будущее их нации.
Эти новости, судя по его виду, не были хорошими. На второй
день Ганнибал остановился у реки, где слегка перекусил и
напился воды. По пути он пил воду только из потоков, через
которые переходил вброд или по мостам. Несмотря на уста­
лость, которая чувствовалась даже в мышцах его рук и ног,
он не останавливался на ночь. Командир игнорировал сон и

722

Дэвид Энтони Д арем

продолжал идти вперед, теряя многих спутников. Впрочем,
в середине третьего дня они снова нагнали его. На следую­
щ ую ночь все это повторилось заново. Теперь он был настоль­
ко близок к Карфагену, что толпы любопытных людей при­
шли из города, чтобы встретить его. Они кричали ему при­
ветствия, шептали молитвы и задавали вопросы. Какая их
ожидала судьба? Неужели на них падет гнев Рима?
Неподалеку от Карфагена его нагнал Мономах. Он не успел
омыться и очистить свои доспехи. Пыль и грязь покрывали
каждый дюйм его тела. Кровь по-прежнему сочилась из ма­
лых ран, засыхая на коже и одежде. Он выглядел как труп,
который имитировал движения живого человека. Генерал от­
читался перед Ганнибалом о последних мгновениях битвы. Он
назвал имена нескольких офицеров и описал их судьбу. Ему и
небольшому отряду пехотинцев удалось прорвать кольцо рим­
лян. Только им и повезло остаться живыми.
— Боги обещали убить нас когда-нибудь позже, — с у с­
мешкой сказал он.
Мономах тоже считал, что римляне вскоре начнут марш
на север, но им потребуется пара недель, чтобы добраться до
стен Карфагена. Когда он закончил рассказ, Ганнибал отвер­
нулся от него. На самом деле он почти не слушал генерала.
Командир продолжал идти вперед. Какое-то время Мономах
ехал рядом с ним. Затем, словно получив озарение свыше, он
спросил, нужна ли Ганнибалу лошадь.
— Путь быстрее проходит в седле, — сказал он. — Если мы
хотим победить Сципиона, нам лучше поспешить.
— Война окончена, — ответил Ганнибал. — Единственным
сражением, оставшимся на мою долю, будет битва за мир.
То были его первые слова, слетевшие с иссохш их губ за
несколько дней.
— Молох ненавидит мир, — напомнил Мономах.
— А я ненавижу Молоха, — огрызнулся Ганнибал. — Он
твой бог, а не мой. И я никогда не почитал его.

Гордость Кар Ф агена

725

Ошеломленный, разгневанный и напуганный богохуль­
ством генерал рывком остановил коня и замер на месте, гля­
дя на толпу людей, которая обтекала его. Ганнибал продол­
жал идти. Поздним утром он замедлил шаг, любуясь видом
родного города, высотой и шириной его стен, величием Бирсайского холма, на вершине которого Элисса объявила эту
часть Африки землей, благословенной богами. Интересно,
что сказала бы финикийская царица, если бы она знала, чем
закончится ее высадка в этом краю?
В середине дня он шел по узкому проходу в огромной тол­
пе собравшихся горожан. Молодые люди толкались, занимая
места в первых рядах. Сельские труженики бросали свои
дела. Женщины из низших слоев общества следили испод­
лобья за каждым движением Ганнибала и в то же время удер­
живали взгляды опущенными вниз. Ж рецы поглядывали на
него из-под капюшонов, скрывая лица от света дня. Рабы и
дети тыкали в командира пальцами. Старики и старухи при­
ветствовали его по древнему обычаю, опускаясь на колени и
склоняя к пыльной земле свои сморщенные лбы. Торговцы
продавали пищу и воду в тыквенных бутылях. Даже собаки
выглядывали из-под ног людей и тоже проявляли свое любо­
пытство.
Ему было радостно и печально видеть так много разных
лиц, отличавшихся по виду и оттенкам кож и, так много лю­
дей, рожденных в этой стране и привезенных в нее вопреки
своей воле. Он видел африканцев с черными короткими за­
витками волос; карфагенян с красивыми темными локона­
ми, похожими на волны; и европейцев с прямыми волосами,
напоминавшими чистый шелк. Это был его народ, собравший
в себя все нации мира.
Несколько раз из толпы выходили советники. Они с важ­
ным видом приближались к нему. Их мантии развевались на
ветру. Строгие лица свидетельствовали о высоком ранге. Ган­
нибал молча проходил мимо них — не от злости, а от неже­

724

Дэвид Энтони Длрсм

лания общаться. Он мог поговорить с ними позже. Сначала
ему хотелось выполнить другое дело.
Он увидел фигуры, стоявшие на стенах города. Еще одна
толпа собралась перед пологим склоном, ведущим в Карфа­
ген. Он спокойно смотрел на них, пока не увидел поднятый
штандарт со львом Баркидов. Где-то там находилась его се­
мья. Он остановился у подножья гранитного склона и, при­
щурив единственный глаз, попытался улучшить фокус зрения.
Среди фигур он увидел мать, одетую в пурпурную мантию. Ее
волосы были собраны в сложную прическу, возвышавшуюся
над головой. Рядом с ней стояла Сапанибал. Ее рука покои­
лась на плече мужчины, имени которого Ганнибал не помнил.
Кажется, какой-то друг отца. Ему потребовалось время, что­
бы в толпе домашних слуг найти Имилце. Она тоже встреча­
ла его, и перед ней стоял мальчик. Ее руки покоились на пле­
чах подростка. Х отя он ничем не напоминал того двухлетне­
го крепыша, которого Ганнибал пять лет назад оставил в
Новом Карфагене, командир понял, кем был этот мальчиш­
ка. Подумав немного, он повернулся к одному из воинов Свя­
щенного отряда и послал его с сообщением, адресованным ма­
тери и жене.
Затем он стоял и ждал, прислушиваясь к неистовому сту­
ку сердца. Ганнибал попросил воды, и кто-то принес ему кув­
шин. Он пил, но жажда не исчезала. Ему казалось, что он
только раздувается от воды. Командир со злостью швырнул
кувшин на землю. Подняв голову, он увидел охранника, к о­
торый вел к нему мальчика. Ганнибал мог только смотреть.
Он удивлялся тому, как быстро они приближались. Прошло
одно мгновение, и они были уже перед ним. Охранник под­
толкнул мальчика вперед и сказал:
— Командир, это твой сын Гамилькар.
Человек отступил в сторону, и отец, чувствуя слабость в
коленях, шагнул к ребенку. Гамилькар изменился и вырос.
Он стал высоким, стройным и прекрасно сложенным, как

Гордость Кар Ф агена

72 5

того хотел Ганнибал. Он носил светло-зеленую одежду из во­
сточного шелка, на котором синими нитями была вышита
птица, с крыльями, украшенными золотыми крапинками.
Мальчик стоял, опустив руки по бокам. Эта поза подчерки­
вала линию его ключиц и узость плеч. Ганнибал различал под
тканью контуры его тела. Ему хотелось положить ладони на
плечи сына. Уши подростка выдавались в стороны и вы сту­
пали из-под волос, обрамлявших кудрями лицо. Локоны ви­
лись, словно только соскользнули с пальца. Многие черты
казались совершенно незнакомыми. Ничто не походило на
прежнего Маленького Молота. Ганнибал подумал, что ему
придется запоминать их по-новому. Все, кроме глаз... Боль­
шие ясные глаза ребенка соединяли в себе мать и отца: к о­
ричневые в центре и серые у внешнего обода. Они таились под
сильной линией коричневых бровей — почти как у него, хотя
их форма принадлежала Имилце. Мальчик был великолепен.
Любуясь сыном, он испытал немыслимый взрыв чувств от­
того, что случилось дальше. Нижняя губа ребенка начала
дрожать. Его подбородок расслабился и конвульсивно опус­
тился вниз, словно невидимые крохотные существа стали
подергивать его за нижнюю челюсть. Ноздри расширились,
брови изогнулись, и мальчик неожиданно заплакал. Ганни­
бал вдруг понял, какое зрелище увидел его сын. Пока он оце­
нивал красоту ребенка, тот смотрел на ужасного зверя — на
людоеда, с открытым ртом и одним глазом, с волдырями на
коже и с потрескавшимися губами. Он выглядел для сына
чудовищем, с большими руками, израненными в битвах, с
рубцами на костяш ках пальцев, с немытыми волосами, тор­
чавшими в стороны, словно грива умиравшего льва, с рас­
трепанной бородой, усыпанной крошками и грязью. Кровь
миллионов солдат пятнала его. Он, наверное, настолько про­
пах запахом смерти, что никакая ванна не смогла бы очис­
тить его от этой вони. Нависая над мальчиком, он бросал на
него тень, более зловещую, чем у Молоха. Ганнибал протя­

726

Дэвид Энтони Д арем

нул руку к сыну, желая донести до него свою доброту. Но
мальчик отпрянул от него и отступил на полшага.
— Не надо, не плачь, Маленький Молот. Не плачь. Я ...
Я твой отец, вернувшийся к тебе. Наша разлука закончи­
лась.
Лицо мальчика сморщилось и стало походить на маску
страдания. Слезы полились по его щекам. Ганнибал обнял
сына одной рукой и попытался погладить его по волосам. Он
почувствовал, что ребенок начал упираться. Его тело напряг­
лось, и рыдания усилились. Гамилькар изогнулся, словно
тянулся к кому-то за помощью и спасением. Ганнибал заша­
гал по дороге. Одной рукой он прижимал мальчика к себе и
шепотом просил его не плакать. Он говорил с ним мягко и
тихо, стараясь облегчить страх ребенка. Отец пытался убе­
дить своего сына, что он не был таким демоном, каким ка­
зался.
— Не нужно плакать, — вновь и вновь повторял Ганни­
бал, говоря одновременно правду и ложь.
Он сам не знал, чего здесь было больше. И все это время
его взгляд тянулся к Имилце. Он безмолвно просил у нее про­
щения и считал шаги, которые отделяли их друг от друга.

эпилог

радна неустанно благодарила своих богинь за милость,
оказанную ей. Она ушла от войны. Сцены смерти пре­
следовали ее в кошмарах, но они больше не вплетались
в ткань повседневного бытия. Она нашла свой остров, кото­
рый знала только по названию. Приплыв сюда, Эрадна встре­
тилась с остатками семьи ее отца. Дядя почти не помнил бра­
та, но он и несколько кузин приняли ее радушно и без досад­
ных вопросов, как будто по воле магических сил. Парни из
деревни смеялись над ее странным акцентом, однако Эрадна
чувствовала, что им нравилась ее компания. Они помогли ей
построить хижину из камней и глины, с деревянной крышей
и глиняной черепицей. В загоне у дома она развела персид­
ских курочек. Эрадна помогала своей новой семье собирать
урожай олив, ухаживать за фисташковыми деревьями и чи­
нить рыбацкие сети деревенской флотилии. Неподалеку от
нее жил старик, переехавший на остров из города. Он пред­
ложил ей выращивать вместе с ним съедобных сонь. Забота о
тихих и робких зверьках, похож их на белок, доставляла ей
радость. Она любовалась их дрожащими носиками, выпук­
лыми черными глазками и неописуемо мягким мехом. Ко­
нечно, все они со временем шли в кипящий горшок или каж ­
дую неделю продавались живыми на рынке, но ей все равно
было приятно ухаживать за новорожденными малышами,

Э

728

Дэвид Энтони Д арем

держать в руках безволосых деток и наблюдать за их ростом.
Никто на острове не пытался грабить или насиловать ее. Тот
запас золота и драгоценных вещей,которые Эрадна привез­
ла с собой, на самом деле оказался ненужным. Тем не менее
она на всякий случай закопала его глубоко под земляным
полом своего жилища. Ее осел тоже приплыл с ней на кораб­
ле. Она отпустила его на волю в ближайших холмах, однако
животное снова пришло к ней, не желая расставаться с доб­
рой хозяйкой. Разве это не было счастьем?
Да, но не совсем. Вот почему каждый день с момента при­
бытия Эрадна карабкалась на развалины стены в самой верх­
ней точке острова. Первые несколько раз она поднималась
на утес по козьей тропе, но вскоре этот путь показался ей
слишком извилистым. Поздней осенью она протоптала свою
собственную тропинку вверх по оврагу, из которого ей при­
ходилось подниматься по очень крутому склону — почти на
четвереньках. Зато она сразу попадала на гребень скалы, по
которому шла до самых развалин. Учитывая расстояния,
которые она преодолевала в обозе, эта прогулка казалась ей
легким упражнением для ног и почти не выжимала пот из ее
тела — не важно, каким жарким был день. Козы, жевавшие
траву на склонах, наблюдали за ней скептическими взгляда­
ми. Эти непокорные животные с большими животами и гуз­
нами неодобрительно подергивали ушами, словно обсужда­
ли друг с другом ее неуважение к проторенным тропам. Эрад­
на иногда говорила им, что думает об их козлиной жизни, но
на самом деле она радовалась компании мирных животных
и понимала, что ее ежедневные визиты на холм граничили с
абсурдной глупостью.
Попадая в лабиринт древних развалин, она обретала ду­
шевный покой. Остатки белых стен когда-то были частью
особняка афинского чиновника, которого сослали на остров
из-за политических интриг. После его смерти здание сожгли
и разрушили — Эрадна не знала, по какой причине. При стро­

Гордость Кар Ф агена

729

ительстве дома на склоне не хватало плоского места под фун­
дамент, поэтому его основание извивалось вдоль нескольких
террас. Каменные стены проступали и исчезали в раститель­
ности, как будто архитектор, питавший страсть к ландшафт­
ным проектам, решил слить свое творение с природным окру­
жением. И все же, несмотря на большие размеры здания и
его необычное расположение, оно выглядело странно совре­
менным.
Конечная точка ее прогулок была одной и той же. Эрадна
поднималась на пик утеса, который вздымался над разрушен­
ным поместьем. Здесь, под древними оливами, на зернистой
почве, трескавшейся под ее сандалиями, она медленно пово­
рачивалась и производила круговой обзор лазурного моря,
которое тянулось вдаль во всех направлениях. В ясную пого­
ду, преобладавшую на острове, Эрадна, как ей верилось, ви­
дела все корабли, проплывающие под парусами дневной путь.
И именно за этим она приходила сюда снова и снова. Вместе
с медленным угасанием осени и с приходом холодной зимы
она ждала, когда появится нужное ей судно. Иногда она про­
сто сидела на высокой скале и смотрела, как руки ветра ка­
сались пальцами волн. Она вспоминала ту первую встречу,
когда на песчаном берегу реки близ Пикены увидела голого
солдата с торчавшим фаллосом. Он словно упал к ней с неба.
И Эрадна не уставала изумляться тому, как они снова и сно­
ва встречались в хаосе страны, объятой войной. Она вспоми­
нала, как после великой битвы обмывала его обнаженное тело
почти у самого поля боя. Ей по-прежнему не давали покоя
странные рассказы солдата о его беседах с убитой девочкой.
Она часто вспоминала, какие у него были нежные губы. Иног­
да Эрадна чувствовала стыд оттого, что рассталась с ним в
гневе, назвав его глупцом, когда он сообщил ей о своем воз­
вращении в Африку вместе с командиром. Но она не винила
себя слишком сильно. Он действительно был глупцом. С этим
ведь не поспоришь.

7*0

Дэвид Энтони Д арем

Однако Эрадна верила, что его судьба не была решена на
поле боя. Вот почему она каждый день поднималась сюда и
ожидала, когда на горизонте появится корабль с ее любимым
на борту. Он приплывет к ней. Имко Вака еще раз найдет ее.
Она не сомневалась в этом. Конечно, найдет. Ведь это была
единственная возможность наполнить ее жизнь каким-то
смыслом. Вот почему она верила в счастливый конец.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Мирный договор, заключенный после Второй Пунической вой­
ны между Римом и Карфагеном, формально действовал около
пятидесяти лет. Через некоторое время, несмотря на выплаты
ежегодной контрибуции, карфагеняне снова начали процве­
тать. В 200 году до нашей эры Ганнибала избрали шофетом
(или суффетом) — в основном при поддержке народа, устав­
шего от власти олигархов. За пять лет своего руководства Ган­
нибал провел несколько демократических политических и
финансовых реформ. Однако старые заклятые враги в совете
устроили заговор против него. Они сообщили римлянам, что
он замышляет новую войну против них. Чтобы избежать рим­
ского плена, Ганнибалу пришлось бежать из города. Весь оста­
ток жизни он как наемный генерал сражался в безуспешных
войнах, которые велись против восточной экспансии Рима.
Сначала он служил сирийскому царю Антиоху III, а затем Пру­
сик) I Вифинскому (Северная Турция). Именно в Вифинии, в
возрасте шестидесяти четырех лет, Ганнибал принял яд и по­
кончил жизнь самоубийством. Он устал от сражений и бегства.
Говорят, что его последние слова звучали так: «Давайте успо­
коим встревоженных римлян, которые не могут дождаться
смерти ненавистного им старика».
Однако даже после смерти Ганнибала Рим продолжал по­
баиваться мощи Карфагена. В 191 году до нашей эры совет

7*2

Дэвид Энтони Д арем

старейшин решил выплатить римлянам всю дань, назначен­
ную им на следующие сорок лет. Такое богатство, вызвав
беспокойство Рима, было воспринято как наглый вызов.
В 149 году до нашей эры римляне вновь объявили войну не­
навистному сопернику. Поводом послужил конфликт, воз­
никший между Карфагеном и процветавшим царем Масиниссой. Последовала трех летняя осада, в результате которой го­
род был взят измором. Почти все население, независимо от
возраста и пола, подверглось тотальному уничтожению. Из
семисоттысячного населения уцелело только пятьдесят ты ­
сяч человек. После досконального обхода домов и грабежей
все великолепные дворцы и строения города были разруше­
ны, сожжены и уничтожены. Карфагенская культура, лите­
ратура, произведения искусств и обычаи систематически
выкорчевывались из исторического наследия мира. Разру­
шив главного соперника, Рим продолжил создавать свою ог­
ромную империю.

БЛАГОДАРНОСТИ

За доброту и терпение, проявленные при чтении этого рома­
на, я хотел бы поблагодарить Лафтона и Патрисию Джонстон,
Ника Армстронга, Бет Джонстон, Джима Рэнкина, Джордо­
на Элдретта, Хелен Харпер, Джеми Джонстона, Сорли Джон­
стона и Джейн Джонстон. Отдельное спасибо моей жене Гудрун, которая после правки книги оставила на страницах по­
чти все, что там было. Я благодарен моим детям за веселые
перерывы в рабочие дни. Причем особую признательность я
выражаю сыну Сейджу, вдохновившему меня на создание од­
ного из персонажей романа. Вы знаете, о ком я говорю. Спа­
сибо моему литературному агенту Слоун Харрис за ее настой­
чивость. Я также благодарен издательским командам «Даблдэй» и «Энкор» за их веру в меня — особенно Гарри Ховарду,
Биллу Томасу, Стиву Рабину и Элис Ван Траален. Я очень
признателен Деборе Ковелл, моему редактору, благодаря к о­
торой эта книга оказалась в ваших руках. Я также хотел бы
оценить гостеприимство и поддержку преподавательского
состава Бирнамского института. Они не только предостави­
ли мне кресло и стол с видом на шотландскую природу, но
также и хороший кофе. Основная часть этого романа была
написана в том самом тихом углу у окна, откуда просматри­
вались институтские сады.

7J4

Дэвид Энтони ДАрсм

Эта книга является плодом фантазии, и ее следует читать
как роман. Меня вдохновили на нее реальные люди и собы ­
тия, но, чтобы собрать материал в достаточном объеме, мне
пришлось посетить немало библиотек. Читатели, интересу­
ющиеся исторической основой романа, могут воспользовать­
ся множеством достоверных источников, начиная с самых
древних — Полибия и Тита Ливия. Среди современных тек­
стов, которые мне довелось просмотреть, я рекомендовал бы
вам следующие: «Учебник о жизни в Древнем Риме» Лесли и
Роя А. Адкинса; «Пунические войны» Найджела Бэгналла;
«Ганнибал» Эрнла Брэдфорда; «Пунические войны» Брайа­
на Кавена; «Ганнибал: враг Рима» Леонарда Коттрела; «Кан­
ны» Грегори Дали; «Ганнибал» Теодора Айро Доджа; «Повсе­
дневная жизнь Древнего Рима» Флоренс Дюпон; «Кельтская
империя» Питера Берресфорда Эллиса; «Саламбо» Гюстава
Флобера; «Канны» Эдриана Голдсуорти; «Резня и культура»
Виктора Хэнсона; «Сципион Африканский» Б. Г. Лиделл
Гарта; «Ганнибал» Сержа Лэнсела; «Первая Пуническая вой­
на и война Ганнибала: военная история Второй Пунической
войны» Дж. Ф. Лэзенби; «Война Ганнибала» Джона Педди;
«Переход Ганнибала через Альпы» Джона Преваса; «Черно­
кожие люди в античности» Фрэнка М. Сноудена; «Военное
искусство в классическом мире» Джона Гибсона Уорри; и
«Армии карфагенских войн, 256 -1 46 гг. до н. э.» Терренса
Вайза.

С одержание

Пролог.............................................................................. 9
Часть 1: Прелюдия........................................................ 14
Часть 2: Гром Ваала................................................. 157
Часть 3: Конец войны............................................... 308
Часть 4: Танец для богов.......................................... 447
Часть 5: Сыны фортуны........................................... 563
Эпилог........................................................................ 727
Историческая справка............................................ 731
Благодарности........................................................... 733

Литературно-художественное издание

Д э в и д Энтони Дарем
ГО Р Д О С ТЬ КАРФАГЕНА

Ответственный редактор О. Клокова
Выпускающий редактор О. Юрьева
Художественный редактор А. Сауков
Технический редактор Я Подъячева
Корректоры Н. Волохонская, Е. Николаева
OCR - Давид Титиевский, июнь 2017 г., Хайфа
ООО «Издательство «Мидгард»
198020, г. Санкт-Петербург, Нарвский пр., д. 18.
URL: wwwmidgardr.spb.ru. E-mail: info@midgardr.spb.ru
ООО «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5. Тел. 411 -68-86, 956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: info@eksmo.ru
Оптовая торговля книгами «Эксмо»:
ООО «ТД «Эксмо». 142702, Московская обл , Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411 -50-74.
E-mail: reception@eksmo-sale.ru

По вопросам приобретения книг «Эксмо» зарубежными оптовыми покупате­
лями обращаться в отдел зарубежных продаж ООО «ТД «Эксмо»
E-mail: foreignseller@eksmo-sale.ru
International Sales: For Foreign wholesale orders, please contact International Sales
Department at foreignseller@eksmo-sale.ru
По вопросам заказа книг «Эксмо» в специальном оформлении обращаться в от­
дел корпоративных продаж ООО «ТД «Эксмо» E-mail: project@eksmo-sale.ru
Оптовая торговля бумажно-беловыми и канцелярскими товарами д л я школы
и офиса «Канц-Эксмо »: Компания «Канц-Эксмо»: 142700, Московская обл.. Ле­
нинский р-н, г. Видное-2, Белокаменное ш., д. 1, а/я 5. Тел./факс +7 (495)
745-28-87 (многоканальный), e-mail: kanc@eksmo-sale.ru, сайт:

www.kanc-eksmo.ru
Полный ассортимент книг издательства «Эксмо» для оптовых покупателей:
В Санкт-Петербурге: ООО СЗКО, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е.
Тел. (812) 365-46-03/04. В Нижнем Новгороде: ООО ТД «Эксмо НН», ул. Маршала
Воронова, д. 3. Тел. (8312) 72-36-70. В Казани: ООО «НКП Казань», ул. Фрезерная,
д. 5. Тел. (843) 570-40-45/46. В Самаре: ООО «РДЦ-Самара», пр-т Кирова, д. 75/1,
литера «Е». Тел. (846) 269-66-70. В Ростове-на-Дону: ООО «РДЦ-Ростов», пр. Стач­
ки, 243А. Тел. (863) 268-83-59/60 В Екатеринбурге: ООО «РДЦ-Екатеринбург»,
ул. Прибалтийская, д. 24а. Тел. (343) 378-49-45. В Киеве: ООО ДЦ «Эксмо-Украина»,
ул. Луговая, д. 9. Тел./факс: (044) 537-35-52. Во Львове: ТП ООО ДЦ «Эксмо-Украина»,
ул. Бузкова, д. 2. Тел./факс. (032) 245-00-19. В Симферополе: ООО «Эксмо-Крым»
ул. Киевская, д. 153. Тел./факс (0652) 22-90-03, 54-32-99.

Мелкооптовая торговля книгами «Эксмо» и канцтоварами «Канц-Эксмо»:
117192, Москва, Мичуринский пр-т, д. 12/1. Тел./факс: (495) 411 -50-76.
127254, Москва, ул. Добролюбова, д. 2. Тел.: (495) 745-89-15, 780-58-34.

Подписано в печать 29.03.2007.
Формат 60x90'/i6. Печать офсетная. Бумага тип. Уел. печ. л. 46,0.
Тираж 5000 экз. Заказ 2224
Отпечатано в ОАО «ИПК «Ульяновский Дом печати»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14

Зга была эпоха, ко ш в кровопролитной схватке
вновь сошлись Запал и Восток - на сей
республиканский Рим, уже мечтавший об империи,
и могучий Карфаген, притязавший на господство в
ойкумене. Это была эпоха, когда вершили историю,
сражались, терпели поражения и побеждали такие
выдающиеся полководцы, как Гамилькар Барка,
Ганнибал, Фабий Кунктатор и Сципион, за свои
достижения прозванный Африканским. Эю была
эпоха, когда Рим оказался на грани краха, будучи
поверженным при Тразименском озере и при
Каннах, - и все же сумел устоять и нанес
торжествовавшему противнику сокрушительный
удар. Это эпоха Пунических войн, оживающая
на страницах монументального романа
Дэвида Энтони Дарема.

ISBN 978-5-699-20391-8

9 785699 203918 >