Мечник [Дмитрий Викторович Евдокимов] (fb2) читать онлайн

Магический приказ. Мечник

Глава 1

Замок Кри на севере герцогства Кордения переживал не лучшие времена. Подъемный мост сгнил до такой степени, что стражники давно уже не рисковали его поднимать. Ров наполовину высох, наполовину превратился в заросшее камышом болото. Зубцы на совсем невысоких стенах местами осыпались, да и сама стена кое-где требовала ремонта. Во внутренних помещениях донжона гуляли сквозняки, а укрывающие стены в залах гобелены пестрели дырами, которые прислуга уже не успевала заделывать. Одним словом — фамильный замок семейства тера Ивена Кейлора не был местом, достойным стать домом великого мага Альтиса Айса, но вот под жилище изгнанного из столицы и лишенного всех привилегий и имущества бывшего великого мага Альтиса вполне подходил.

Конечно, обедневшему лорду не хочется отдавать замок, но придется, потому что триста золотых дукатов (а именно в такую сумму маг оценил свою работу) взять ему негде. И Альтис, уж так и быть, за неимением чего-то более стоящего заберет его за те поистине бесценные услуги, которые он оказывает семейству. По крайней мере, с этого можно начать новую жизнь. И волшебник настолько уже свыкся с мыслью, что замок Кри скоро перейдет в его владение, что невольно начинал осматриваться вокруг хозяйским взглядом. Это нервировало и хозяев, и слуг, так и не проникшихся к Альтису симпатиями, несмотря на все его заслуги.

— Как вы себя чувствуете, тер Ивен? — поинтересовался Альтис, приближаясь к сидящему у камина лорду. Вопрос был излишним, ибо хозяин замка выглядел изможденным и в теплый весенний день кутался в плед у растопленного камина. Впрочем, весна еще не вступила полностью в свои права, и на улице еще было не настолько жарко, чтобы открывать окна, а без этого в большой зале замка царили холод и сырость.

— Что с моим сыном? — вопросом на вопрос ответил тер Кейлор. Голос его при этом был слаб и скрипуч одновременно. Было очевидно, что сил у лорда совсем мало и долго он вряд ли протянет.

— Я все сделал в лучшем виде, — самодовольно заявил волшебник, бесцеремонно усаживаясь в соседнее кресло. — Ваш сын очень кстати затеял драку с другим учеником. Окружающие сначала обвинили во всем его противника, но после решили, что у Теодора всего лишь случился очередной приступ. Никто ничего не заподозрил.

— Ты уверен, что все получилось? — уточнил лорд, делая ударение на слове «уверен».

— Я знаю, что все получилось, — в тон ему ответил маг, особо выделяя слово «знаю». — Специально задержался на пару дней, чтобы удостовериться в этом. Можете мне верить: ваша наследственная болезнь Тео больше не грозит.

Неизвестная болезнь действительно была проклятием мужской линии рода Кейлор. В каждом поколении кого-нибудь из отпрысков обязательно преследовали внезапные приступы слабости, вплоть до потери сознания. Как только не пытались лечить заболевших, какие только лекарства не перепробовали! Еще предки тера Ивена потратили огромные деньги на магов-целителей, но все было тщетно, только без толку подкосили финансовое благополучие семьи. У пораженных болезнью чем дальше, тем чаще случались приступы, здоровье становилось все слабее, и если они не умирали во время очередного обострения, то их сводил в могилу удушающий кашель.

Иногда заболевание проявлялась в зрелом возрасте, и тогда мужчина имел шанс дожить лет до сорока, как тер Ивен. Иногда же мальчики страдали с малых лет, и тогда жизни им было отмеряно лет пятнадцать-двадцать, не более. Была еще одна странность, из-за которой Кейлоры на полном серьезе считали болезнь проклятием: она передавалась по наследству только одному ребенку мужского пола в семье. Но Альтис Айс был абсолютно уверен, что это полная ерунда. И поскольку Теодор был подвержен приступам, волноваться за младшего сына, нажитого во втором браке с молодой женой, хозяину замка не приходилось.

То есть род тера Ивена не прервется даже в случае ранней смерти старшего сына, однако же лорд то ли был особенно сильно привязан именно к первенцу, то ли у него имелись какие-то подозрения по поводу верности молодой хозяйки. Альтис не пытался этого выяснить, ему не было дела до причин такой настойчивости нанимателя. Маг взялся за этот заказ, потому что сильно нуждался в деньгах, а когда он за что-то брался, то всегда доводил дело до конца. Пусть он не был целителем, но тридцать лет службы в архиве Магического приказа дорогого стоят! Айс имел доступ к старинным документам, содержащим такие заклинания, что нынешним его коллегам и не снились! Жаль, что он так неожиданно лишился всего из-за банальной жадности одной клиентки, убившей видного сановника передозировкой приворотного зелья, иначе он обязательно сколотил бы огромное состояние на подпольной торговле магическими услугами эксклюзивного характера! Хорошо еще, что магистр приказа замял дело и не учинил полноценного расследования, которое вскрыло бы и другие неприятные для него факты. Впрочем, магистр — мямля и давно выживший из ума дурак, беспокоится лишь о своем благополучии. А поскольку скандал мог бы в очередной раз поднять для властей вопрос о его служебном соответствии, иной реакции можно было и не ожидать.

Печально, что Альтису пришлось срочно бежать из Радигора и потерять доступ к бесценной информации, но кое-что он успел переписать, и эта предусмотрительность должна была теперь помочь изгнаннику начать жизнь заново. Семейство Кейлоров подвернулось тут как нельзя более кстати: здоровье лорда можно было чуточку поддержать, хотя бы до момента расчета за работу, а для наследника, чей организм еще не был настолько источен хворью, имелось более радикальное средство.

— Тео здоров. Это не подлежит сомнению.

— И он все еще мой сын?

— До самых кончиков ногтей! — воскликнул маг. Недоверие хозяина замка определенно начинало его раздражать.

— Не сердись, колдун, — проскрипел Ивен Кейлор, — я не сомневаюсь в твоей честности. И не сомневаюсь в твоем мастерстве. Но больно уж сложная у тебя была задача, вдруг что-то пошло не так и болезнь отступила от Тео лишь на время? Я чувствую, что мне недолго осталось. Следующего приступа я уже не переживу, несмотря на все твои усилия.

— Еще раз повторяю: ваш сын жив-здоров, подселенная сущность изгнала хворь, но не тронула ни его плоть, ни память. Теодор умрет от чего угодно, только не от приступа вашей наследственной болезни.

Альтис говорил уверенно, не допуская даже тени сомнения в успешности исполненной миссии. Он действительно выполнил свою работу на совесть, умолчал лишь о том, что, применяя заклинание, которое объединяет в одном теле две личности, просчитать все возможные последствия невозможно. Тем более что для этого привлекалась сущность из другого мира, о котором не было известно ничего, кроме того, что он вообще существует. Именно из-за этого заклинание давно считалось запрещенным и ни один волшебник, находясь в здравом уме, не отважился бы работать с ним. Альтис же руками и ногами ухватился за возможность заработать большие деньги.

Лорд Кейлор хотел еще что-то сказать, но в этот самый момент его скрутил приступ кашля, отнявший так много сил, что, откашлявшись, он еще пару минут тяжело дышал и утирал платком выступивший на лице пот.

— Вам нужно бережнее относиться к своему здоровью, тер Ивен, — заметил маг, беспокоясь за еще не полученную награду. — Если хотите увидеться с сыном, приложите все силы, чтобы дождаться его приезда из школы. А это, с учетом времени на дорогу, еще два-три месяца.

— Если его не выгонят из школы раньше, — голос лорда был так слаб, что Альтис его едва услышал.

— Ну уж это от меня никак не зависит, — усмехнулся волшебник. — Я свою часть сделки выполнил, хочется, чтобы и вы теперь выполнили свою.

Хозяин замка выпростал из-под пледа исхудалую жилистую руку, дотянулся до стоящего на маленьком столике колокольчика и несколько раз встряхнул. Звон получился так себе, но все же его оказалось достаточно, чтобы ведущая во внутренние покои дверь распахнулась, впуская в зал верного слугу тера Ивена.

Тот быстро приблизился, вынудив мгновенно напрягшегося мага активировать на всякий случай амулет с защитным заклинанием, и, с видимым усилием сняв с плеча лямку тяжелой походной сумы, опустил свою ношу на столик рядом с колокольчиком. При этом раздался звук, который волшебник не спутал бы ни с чем в мире, — звон монет.

— Здесь триста золотых дукатов? — изумлению Альтиса не было предела. Ему до последнего не верилось, что тер Ивен будет в состоянии где-то отыскать такую кучу золота.

— А ты думал, я тебе замок отдам? — внезапно окрепшим голосом спросил лорд Кейлор. — Извини, колдун, но это владения моей семьи. Впрочем, вряд ли это тебя сильно расстроит — за такие деньги ты сможешь купить себе жилище по нраву.

— Где же вы раздобыли столько денег? — поинтересовался маг, на всякий случай проводя над золотом рукой. В больших городах империи сейчас были популярны одноразовые магические палочки с заклинанием-обманкой, заставлявшим кучу меди несколько минут выглядеть чистым золотом. Но здесь обмана не было.

— Какое тебе до этого дело? — устало осведомился тер Ивен.

— Никакого! — маг поднялся, отвесил своему нанимателю легкий поклон и, с трудом перекинув лямку сумы себе через плечо, направился к выходу. — Не смею больше смущать вас своим присутствием!

— Ты не останешься до приезда Тео? — напрягая голосовые связки, выкрикнул лорд в спину удаляющемуся волшебнику.

— В этом нет необходимости! Но я приготовлю лекарство, которое поддержит ваши силы. Оно будет готово через два часа!

Впрочем, имея на руках столько золота, Альтис не собирался оставаться в замке Кри ни одной лишней минуты. Его больше не заботило ни состояние подопечного, ни возможность встречи с излеченным наследником. Тем более что результаты такого «лечения» могли не обрадовать его нанимателей — может, все будет хорошо, а может, подселенная личность окажется психически неустойчивой и не сможет выжить в чужом теле. А нежданное богатство в этом нищем краю делает его желанной добычей и для самого тера Ивена, и для его солдат, и для разбойников, которыми кишат местные леса. Если бы он мог предположить, что лорд Кейлор извернется и найдет золото, непременно подрядил бы на работу десяток крепких наемников для охраны. А раз уж так вышло, нужно скорее уносить ноги отсюда подальше.

Альтис не стал даже заглядывать в свою комнату, посчитав не стоящими внимания оставленные там всего час назад вещи. Быстро спустившись вниз по пустынной лестнице, он неспешно, чтобы не привлекать к себе внимания среди снующей по двору челяди, проследовал в конюшню.

— Эй, ты! — окликнул он конюха, возившегося в глубине помещения. — Седлай коня, я спешу к аптекарю в город. Нужно срочно сделать лекарство для твоего хозяина!

— Не извольте беспокоиться, — флегматично отозвался конюх, и спустя десять минут волшебник уже выезжал из ворот маленького замка на поджаром гнедом жеребце.

Осторожно миновав тот самый полусгнивший подъемный мост, давно ставший «неподъемным», он пришпорил коня, быстро скрывшись от взглядов замковой стражи за краем леса.

До городка Скуэли было всего десять километров по короткой дороге. Но она вела через лес, не раз дававший приют большому числу разбойничьих ватаг и изобилующий местами, где люди лорда могли бы устроить ему засаду, потому, хищно ухмыльнувшись, Альтис Айс свернул на идущую в обход леса дорогу, удлиняющую путь почти вдвое. Пусть он затратит больше времени, зато сведет риск к минимуму.

Не то чтобы маг сильно боялся, его опыт и мастерство позволяли на равных противостоять пяти-шести воинам. Но то в открытом бою, засада же — совсем другое дело, она априори дает преимущество нападающим, и тут уже никакая магия не сможет спасти от хорошего удара клинка или арбалетного болта.

Погода стояла хорошая, дождя не было уже дней десять, так что земля успела просохнуть и риск завязнуть в непролазной грязи, образующейся на некоторых участках дороги в ненастье, сводился к нулю. Настроение у Альтиса было под стать погоде: нежданное богатство вместо унылого крошечного замка в одной из самых бедных провинций империи заставляло обычно хмурого мага довольно мурлыкать себе под нос неказистую песенку, услышанную недавно на одном из постоялых дворов.

Он с усмешкой вспомнил задний двор Второй имперской школы магии Энрата, где подкараулил Теодора. Тот повздорил с одним из своих однокашников, и Альтису показалось особенно забавным применить финальную часть сложнейшего заклинания именно во время драки. Все выглядело так, будто противник Тео магически воздействовал на товарища с помощью огненного шара. Интересно, влетело потом этому здоровяку от преподавателей или никто не стал разбираться в происшествии, списав все на очередной приступ болезни Кейлора? Плевать! Главное, что дело сделано. Он столько сил потратил на поддержание связи с другим миром, на поиск подходящей для подселения личности, долго и скрупулезно выстраивал формулу для безболезненного впихивания ее в нужного человека! Он как никто заслужил это золото и шанс начать новую жизнь после досадного изгнания из столицы!

Дважды Альтис останавливался на пригорках, чтобы оглядеться, и, к своей радости, не обнаруживал никаких признаков преследования. Засады можно было ждать в лесу, здесь же, на более открытой местности, маг опасался именно погони. Слишком уж сложно было свыкнуться с мыслью, что совсем небогатый лорд сначала раздобудет, а потом так легко расстанется с целой кучей золота!

Маг пришпорил своего жеребца и через четверть часа проскочил по единственной улочке крохотной деревушки. Там его тоже никто не побеспокоил, более того — немногочисленные праздношатающиеся посреди бела дня жители испуганно порскнули в стороны, чтобы не быть ненароком сбитыми всадником.

После деревни дорога едва заметно пошла на подъем. Впереди уже виднелся мост через ручей, за которым оставалось совсем немного до перекрестка с оживленным трактом, ведущим в Скуэли. Там уже можно было не опасаться разбойного нападения, но пока не стоило терять бдительность.

Альтис благоразумно придержал коня при въезде на слегка изогнутый мостик, с середины которого намеревался еще раз оглядеть местность, и это уберегло его от неминуемого падения в воду, поскольку доски настила на второй половине моста отсутствовали.

«Засада!» — мгновенно сообразил Айс, но все, что он успел, — это остановить жеребца в паре шагов от провала и схватиться рукой за амулет на груди. Тут же его голову дернуло влево — защита не позволила арбалетному болту пробить висок хозяина, но полностью погасить энергию удара не смогла. Маг оказался контужен и потерял драгоценные мгновения, не сумев организовать хоть сколько-нибудь достойного сопротивления.

Лучники и арбалетчики один за другим выскакивали из-под моста на обоих берегах ручья и тут же обрушивали град стрел и болтов на одинокого всадника. Альтиса, словно тряпичную куклу, болтало из стороны в сторону. Часть выстрелов защитная магия направляла по касательной, часть гасила на подлете, но нагрузка была слишком велика, и после шестого или седьмого попадания амулет с грохотом взорвался. Испуганный жеребец встал на дыбы, сбросив с себя безвольное тело всадника.

Зычный голос командира приказал прекратить обстрел. Четверо воинов подбежали к месту падения мага по целой части моста и принялись остервенело всаживать в слабо трепыхающееся тело ножи.

— Довольно! — снова прозвучал командный голос высокого поджарого воина в добротном кожаном доспехе. — Голову режь!

— Может, не надо? — брезгливо морщась, спросил один из бойцов.

— Режь, пока он не поднялся! — не моргнув глазом, подтвердил приказ старший отряда.

— Симус, золото у нас! — тихонько произнес бритоголовый солдат, по всей видимости, пользующийся особым доверием командира, протягивая ему снятую с мага суму. — Может, пора делать ноги?

— Ланс, делать ноги будем, когда я скажу. А сейчас я говорю: едем в замок!

— Как бы не упустить куш, — качнул головой Ланс.

— Верь мне, и все будет хорошо, — усмехнулся Симус, возвращая товарищу приятную ношу. — Пусть у тебя будет.

— Слушай, а если бы он лесом поехал? — полюбопытствовал тот.

— Но он не поехал лесом! — ответил командир, выделяя голосом слова «не поехал». И тут же добавил, переключаясь на разбирающихся с поверженным магом людей: — Ну что вы там копаетесь?

— Готово! — хрипло доложил молодой коротко стриженный воин, приближаясь к Симусу с кожаным мешком в руках.

— Отлично, Риан! — довольно кивнул командир, мельком заглянув внутрь мешка. — А вы боялись: колдун да колдун!

— Но колдуны часто мстят за убийство своего, — пробормотал было Риан.

— Это изгой, его поперли из столицы за торговлю запретными заклинаниями. Никто за него мстить не станет! — усмехнулся командир. — Никто даже не заметит его исчезновения. Так что — трупу камень к ногам, и в воду его! Живо! И настил восстановить, чтоб как новенький был!

Авторитет Симуса среди воинов был непререкаем, поэтому спустя минуту на мосту уже вовсю кипела работа. Отложив оружие в сторону, лучники и арбалетчики принялись за ремонт мостика — это еще были земли тера Ивена, значит, порядок должен быть восстановлен.

— Ланс, зачем возвращаться в замок, когда у нас такая куча золота? — молодой Риан тихонько задал бритоголовому ветерану тот же вопрос, что сам Ланс немногим ранее задавал Симусу.

— Никуда оно от нас не денется, — на этот раз со значительным видом ответил Ланс. — У Симуса голова работает как надо. Возьмет он и золото, и замок, и молодую хозяйку. Ну и мы с таким командиром в тепле да при деньгах будем.

— Уж больно рискованно, — с сомнением в голосе произнес Риан, — в замке и старые стражники есть, а они верны лорду.

— А ты не сомневайся, — усмехнулся бритоголовый, — просто верь Симусу — и все будет хорошо.

Спустя час голова Альтиса Айса была брезгливо отправлена в камин замка Кри, а золото, с большим трудом занятое Ивеном Кейлором под залог родового замка, возвращено в сокровищницу.

— Лекарство, конечно же, этот пройдоха не оставил? — слабым голосом поинтересовался лорд Кейлор у слуги.

— Увы, тер Ивен, он даже не заглянул в свою комнату.

— Что ж, я сделал для Тео все что мог, — хозяин замка устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Он все-таки переиграл этого хитрого колдуна и дал сыну шанс избавиться от наследственного недуга, а уж как Теодор распорядится этим шансом, зависит только от него самого. Правда, существовала вероятность, что Альтис не выполнил свою работу, ведь проверить это не представлялось возможным, но тер Ивен почему-то был уверен, что теперь у Тео все будет хорошо. Прав он или обманывается? Ответ на этот вопрос может дать только время.

***

Чувствовали ли вы когда-нибудь себя Золушкой? Нет-нет, не во время бала и не в момент примерки хрустальной туфельки, а в тот самый миг превращения кареты в тыкву? Врагу не пожелаю попасть в такую ситуацию, а не врагу тем более. Вот я, Роман Иванов, системный администратор строительной компании «Дельта», ощущаю себя сейчас именно Золушкой в момент крушения всех надежд.

Совсем недавно у меня было если не все, то очень даже многое из того, что позволяет чувствовать себя уверенно в жизни. Нелюбимая, но прибыльная работа, несколько вариантов подработок, со временем обещающих перерасти в основной вид заработка, маленькая, но своя квартира, вроде как любимая жена, машина среднего класса, подержанная, но в приличном состоянии. А сейчас я в полной растерянности стою под дождем, размышляя на тему «как такое могло произойти?».

И главное, что случилось все за какие-то три дня! Сначала в одночасье рухнули подработки. Два клиента просто перестали отвечать на звонки, один предупредил о свертывании деятельности, другой взял сотрудника в штат, посчитав, что выгоднее платить зарплату своему работнику, чем постоянно обращаться к стороннему специалисту. Следом жена без каких-либо скандалов и выяснения отношений собрала вещи и ушла к маме, не забыв при этом озвучить претензию на половину квартиры. Вчера машина встала на прикол, требуя ремонта двигателя, а сегодня вот я внезапно лишился работы!

Нет, ясное дело, что, оглядываясь назад, подобный расклад можно и даже нужно было предусмотреть. Особенно касаемо работы. Но, как известно, все мы сильны задним умом, а на деле чаще попадаем под действие закона человеческой инерции, согласно которому ты ничего кардинально не станешь менять в своей жизни, пока ситуация не припрет тебя к стенке.

Сейчас меня конкретно так приперло, прямо вот со спокойной душой бери и меняй свою жизнь. Знать бы еще как.

Я не знал и потому стоял сейчас на тротуаре подле своего бывшего офиса, подставляя лицо под дождевые капли. На душе было муторно, идти было абсолютно некуда. Сунув руку в карман, я с сожалением нащупал там пару мятых сторублевок — даже на водку не хватит. Напрягая память, попытался припомнить сумму, оставшуюся на карте — тоже мало, но на «залить горе алкоголем» хватит. Вот только нужно ли? У меня кредит, мне машину ремонтировать нужно, коммуналка не оплачена, да и вообще жить на что-то надо. Расчетные перечислят в течение недели, но это ж не деньги — слезы!

Выудив из заднего кармана брюк смартфон и пряча от накрапывающего дождя экран, набрал номер товарища, имеющего свой небольшой бизнес.

— Генчик, привет! Как сам, как семья? — я попытался изобразить жизнерадостность в голосе, но вышло не очень. — Да у меня все нормально, качусь по наклонной! А как с работой у тебя?

Порадовать меня по поводу работы Генчику было нечем. Да и вообще эта попытка заранее была обречена на провал. Во-первых, никакие сисадмины ему даром не нужны, во-вторых, пойти работать к другу с большой долей вероятности означает эту дружбу в конце концов потерять. Так что, поболтав еще минут пять на отвлеченные темы, мы распрощались, договорившись встретиться через недельку за рюмкой водки.

Убрав смартфон в карман, я снова растерянно огляделся по сторонам. Было абсолютно непонятно, что мне теперь делать и куда себя деть в десять часов утра.

Нужно бы как можно быстрее решить вопрос с работой, ибо с деньгами у меня совсем худо, а жить без них я как-то не приучен. Только вот наш Майкоп не слишком большой город, чтобы изобиловать соответствующими вакансиями, а я сам не очень общительный человек, чтобы иметь кучу полезных знакомств. Так что быстрого решения проблемы ожидать не приходится. Тем более что времена сейчас «не жирные», большие компании таких, как я, активно сокращают, переходя на аутсорсинг дочерних организаций или централизованное обслуживание, а компании маленькие вовсе предпочитают не заморачиваться такими вещами, обращаясь к специалистам, только когда жареный петух клюнет. Эх, нужно было раньше думать, а не наслаждаться спокойной жизнью!

Досадливо сплюнув под ноги, я зашагал в направлении ближайшей остановки. Последние лет десять ездил на работу исключительно на своем автомобиле, в крайнем случае, на такси, теперь же вновь придется осваивать городской транспорт.

Однако удача сегодня основательно повернулась ко мне спиной, и нужный троллейбус отчалил от остановки ровно в тот момент, когда я только вывернул из-за угла.

— Да что ж такое! — в сердцах воскликнул я, на ходу меняя планы, и, словно желая доказать окружающим, что и не собирался ехать, уверенно прошел мимо остановочного павильона. — Да пошло оно все!

Ничего страшного. Я никуда не спешу, дождик с небес еле капает, на улице достаточно тепло — почему бы не пройтись пешком? Подышать, проветриться, подумать на ходу. Тем более что до «Черемушек» не так уж далеко, минут за тридцать дойду, не особо напрягаясь.

Что же случилось? Что пошло не так в моей жизни? Когда я свернул не на ту дорожку? Не алкоголик, не наркоман, не тунеядец, маленьких не обижаю, у пенсионеров деньги обманным путем не выуживаю и вообще котиков люблю. Так в чем же дело? Нет, я понимаю, что это какой-то знак судьбы, отличная возможность круто изменить жизнь к лучшему и что бог испытывает только сильных, но почему же так радикально? Почему все сразу? Для чего сошлись все эти факторы? Работа, жена, квартира, машина — вчера все это было, а сегодня — р-раз! — и нет. Словно жирный намек, толчок к переезду куда-то. Мол, здесь мосты сожжены, ничего тебя больше в Майкопе не держит!

Придя к такому неожиданному выводу, я аж остановился посреди тротуара на углу улиц Краснооктябрьской и Курганной, у аптеки.

— Ничего себе! — произнес я вслух и, поймав на себе недоуменные взгляды прохожих, быстро повернул на Курганную. Если уж решил идти пешком, то самое время срезать угол через частный сектор.

Интересное предположение, но именно что предположение. Я бы еще мог поверить в провидение, имейся у меня на руках хорошее предложение работы в другом городе. Но ничего такого на горизонте не наблюдалось, потому и мысль подобную я быстро отбросил как весьма маловероятную.

По закону подлости, стоило мне удалиться на приличное расстояние от улиц, по которым пролегают маршруты городского транспорта, как дождь заметно усилился, словно вознамерившись заставить меня пожалеть о выборе пешеходного маршрута. Однако я человек упрямый: раз уж решил добраться домой пешим порядком, то сделаю это непременно, если только совсем уж не разверзнутся хляби небесные и не обрушат на землю страшной силы ливень. А пока все не так уж плохо. Просто накину на голову капюшон и пойду дальше. Авось насквозь не промокну, попросту не успею.

Прибавив шаг, я миновал два квартала, оставив позади здание «Рембыттехники», «Компьютер Хаус», «Мебельный» и мастерскую по ремонту смартфонов. Перешел дорогу, секунду помедлил на углу, у непонятно когда успевшей здесь возникнуть «Пятерочки», размышляя, не свернуть ли на улицу Победы, но решил-таки и дальше двигаться по Курганной.

Погруженный в свои невеселые мысли, я не слишком обращал внимание на происходящее по сторонам, капюшон ограничивал периферийное зрение, а монотонный шум дождя постепенно успокаивал, потому ярчайшая вспышка молнии застигла меня врасплох. На мгновение я просто ослеп от нестерпимо белого света, запоздало вскинул руки к глазам, но тут вокруг громыхнуло так, что земля ощутимо вздрогнула, а в голове моей раздался взрыв, мигом погасивший сознание…

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова начал хоть что-то ощущать. Вроде бы я спал, никак не мог проснуться и оттого чувствовал все нарастающее беспокойство. Кроме того, в моем тягучем сновидении время от времени мелькали странные образы: лица людей, которые почему-то казались смутно знакомыми, старый обветшалый замок, дорога, летящий мне прямо в лицо огненный шар и прочая ерунда.

Несколько раз чувствовал возможность продраться сквозь липкие объятия сна, но сил на решающий рывок не было, и вокруг меня вновь начинали кружиться незнакомые образы, странные здания и пейзажи. Потом, спустя целую вечность, я все же сумел разлепить тяжелые веки. Разлепил и ничего не увидел, кроме неясных размытых теней. Испуганной птицей в голове забился страх из-за потери зрения, я запаниковал, судорожно заморгал глазами, и — о чудо! — резкость восстановилась, явив моему взору не слишком чистый беленый дощатый потолок! О как! Оказывается, я лежу! Видимо, в больничку загремел.

С трудом скосив глаза, осмотрел свою больничную палату. Странно. Она была совсем небольшой, примерно два на три метра, с высоким, не менее четырех метров, потолком, беленными по грубой штукатурке стенами и каменным полом. Да-да, не бетонным, а именно каменным, как будто здание построили прямо на скале! Свет в помещение попадал с улицы через совсем небольшое окошко, благодаря чему углы комнаты даже днем тонули в тени. Рядом с кроватью стоял потемневший от времени табурет, а у противоположной стены — невысокий деревянный столик. Более мебели в помещении не было.

— Что за бред? — вслух произнес я, удивляясь какому-то незнакомому звучанию собственного голоса и попутно пытаясь объяснить нежданный провал в памяти. — Шел, потерял сознание, упал, очнулся непонятно где.

То ли молния в меня шибанула, то ли от нервного напряжения сосуд в голове лопнул, то ли еще беда какая приключилась, но вырубило меня знатно, хорошо, что вообще жив остался. Только неясно, куда попал. Помещение-то более чем странное, как бы это правильно сказать… олдскульное, что ли. Потому как помимо примитивного ремонта здесь еще и полностью отсутствовало электричество!

Я специально приподнял голову и осмотрелся — ни светильника, ни выключателя, ни розеток в комнате не наблюдалось. Разве что все это было надежно спрятано от моих глаз. Так может, я в психушке?

Да ладно! Бывать в психиатрических лечебницах мне не доводилось, но как-то не очень верится, чтобы там все было плохо до такой степени. Хотя… что, если я тронулся умом и все, что теперь вижу, является лишь плодом моего воображения?

Интересная и страшная версия на самом деле. Как проверить? Да кто знает? Руки-ноги при мне, голова на месте, только раскалывается, да левая щека саднит. Помню ли, кто я? Никаких проблем: меня зовут Роман… Ох, черт!

Как только я задумался по поводу своей личности, где-то в глубинах подсознания словно раскрылись двери запретной комнаты, и на меня вывалилась масса информации. И вот тут уже точно впору было сойти с ума! Потому как принять то, что тебя самым беспардонным образом вырвали из привычной жизни и поместили в тело квелого ученика какой-то магической школы непонятно где находящегося мира, — это выше человеческого понимания! Мой мозг не выдержал такого издевательства и благоразумно отключился от этой безумной реальности.

Глава 2

Магистр Тайной стражи Энрата Элизар Тулео закончил свой еженедельный доклад и с едва заметным вздохом облегчения закрыл пухлую кожаную папку. Работы у его службы всегда было много, а уж сейчас, когда притихший было после неожиданной смерти императора Фрея Первого столичный бомонд отошел от страха, тем более.

Империя Энрат представляла собой лоскутное одеяло, сшитое грубыми нитками, и в относительно спокойном состоянии находилась исключительно при сильном властителе на троне. Нет, восемь провинций-герцогств, некогда бывших отдельными королевствами, а позднее присоединенных к «старым» землям империи, не стремились вновь обрести самостоятельность. Они уже настолько долго были частью большого государства, что даже прапрадеды нынешних герцогов не мыслили себя вне Энрата и о выходе из империи не помышляли. Зато эти «хозяева» провинций постоянно грызлись и между собой, и с главами восьми так называемых великих имперских кланов, до сих пор заправлявших на «старых» землях. Причиной конфликтов могло быть что угодно: земельные споры, денежные вопросы, косой взгляд или неосторожно сказанное слово. Все это было делом обыденным, и для пресечения беспорядков чаще всего достаточно было грозного окрика из местного отделения имперской Палаты правопорядка или из храма Единого, однако сейчас все было намного сложнее.

Фрею-младшему всего четыре года, и, хотя он и объявлен новым императором, в силу возраста править страной не может. Вполне могла бы справиться с этой задачей его девятнадцатилетняя сестра Летиция, но аристократия Энрата и слышать ничего не хочет о женщине во главе государства. Да и странно было бы ожидать другого отношения, когда настоящая власть маячит впереди на расстоянии всего-то одного шага — стань регентом и правь империей на законных основаниях до совершеннолетия императора. Хвала Единому, что в подобных случаях закон предписывает проведение Ассамблеи всех правителей герцогств и великих кланов, иначе дело могло бы закончиться кровавой междоусобицей.

Впрочем, оно и так может этим закончиться. Потому что плох герцог, не мечтающий стать королем, а в случае Энрата — императором. Ну или хотя бы регентом для начала. Для начала, потому что за столько лет с Фреем-младшим всякое может случиться, глядишь — и регентство превратится в начало правления новой династии. Вот и заплелись кружева интриг вокруг трона, как только стало известно о том, что самодержец умер своей смертью. Поначалу-то все сидели, поджав хвосты, да опасались, как бы служащие Элизара в поисках убийцы императора не замели их без разбора на виновных и невиновных. И надо сказать, опасения высшей аристократии не являлись беспочвенными — было у магистра Тайной стражи страстное желание «под шумок» устроить масштабную чистку, да принцесса Летиция отговорила. Правда, вовсе не по доброте душевной — уж этим она сроду не страдала, — а как раз с целью посмотреть на развитие событий.

Потому что на самом деле его императорское величество умер не своей смертью. До сих пор оставалось загадкой, как злоумышленники это сделали: на теле Фрея Первого не было обнаружено ни смертельных ран, ни каких-либо признаков действия яда. Более того, не сработал ни один защитный амулет — ни личный, ни из охранного контура спальни. Тем не менее выглядел император так, будто его неожиданно лишили возможности дышать. Тайная стража носом землю рыла, однако до сих пор даже приблизиться к разгадке не смогла. Пока не смогла. Элизар прекрасно знал, что истина может открыться спустя несколько лет, так не раз уже бывало за годы его службы. Так что он не отступится. Убийца будет найден и не останется безнаказанным.

Элизар Тулео вырос вместе с императором, прошел с ним через горнило нескольких войн, пережил пару попыток дворцовых переворотов, распутал множество внутренних интриг. Он поддерживал своего суверена всегда и везде, рисковал ради него своей жизнью, охранял его покой и вполне искренне считал своим другом. А Фрей помнил добро, ценил верных людей и умел дружить. Мало того, что он был хорошим правителем, он был еще и неплохим человеком. И вот теперь кто-то взял и убил его, причем так, что лучшие ищейки Тайной стражи никак не могут взять след!

Магистр сжал кулаки, попутно отмечая, что это реакция не только на мрачные мысли о неисполненной мести, но и на манеру принцессы вести дела. Девятнадцатилетняя девчонка сидела с абсолютно бесстрастным выражением лица, ни жестом, ни взглядом не давая понять, слушала ли она вообще докладчика или пропустила все мимо ушей. Не так, совсем не так общался с ним ее отец. Эх, куда катится Энрат?..

— Правильно ли я понимаю сложившуюся ситуацию, что каждый из восьми герцогов и восьми глав имперских кланов желает видеть регентом своего кандидата? — Летиция наконец-то обратила к Тулео холодный взгляд своих льдисто-голубых глаз.

— Не совсем так, ваше высочество, — Элизар позволил себе мимолетную ухмылку, — образ мыслей наших герцогов по-прежнему отличается от мышления глав великих кланов. Наши провинциалы порой чересчур независимы и воинственны, но при этом прямолинейны. Они хотят воспользоваться шансом улучшить свое положение, но больше стремятся решить это через законный брак с вами, нежели посредством просто получения должности регента. Кланы — наоборот. Вы для них представляете ценность лишь в случае смерти вашего брата, а в иной ситуации они будут стремиться отодвинуть вас подальше от престола, например, выдать замуж за границу…

— То есть герцоги приедут свататься, а кланы будут пытаться от меня избавиться?

— Если упрощенно, то вы высказались очень точно. На деле же возможны различные варианты.

— Вариантов много, — согласилась Летиция, — только у них свои планы, а у меня свои. Ты вот как считаешь: можно ли допустить к управлению государством ставленника кланов или герцогств?

— Ну это примерно как запустить козла в огород, — с тяжелым вздохом ответил Тулео.

— То-то и оно. Но и идти на прямую конфронтацию сейчас я не могу. По крайней мере, не со всеми сразу.

Вступать в конфликт со всей высшей аристократией империи было чревато во все времена, а уж сейчас, в отсутствие крепкого законного правителя на троне, тем более. Как только распространился слух о смерти прежнего самодержца, герцогства стали всеми способами тормозить отправку налогов в столицу. Так, на всякий случай. У кланов же «внезапно» начали стремительно снижаться объемы налогооблагаемых доходов. При живом императоре Фрее никто бы не посмел даже подумать о подобном.

Элизар давно говорил, что в Энрате слишком много завязано на личный авторитет правителя, так быть не должно. Да Фрей и сам понимал это, но менял систему слишком мягко, деликатно, чтобы не вызвать возмущений. Сейчас эта деликатность выходила боком его детям. Казна стремительно пустела, сановники начинали метаться в поисках надежных покровителей, способных гарантировать им сохранение должностей, армия начинала роптать из-за задержек жалования. Тулео знал из опыта, что еще месяц-другой безденежья — и ситуация может стать неуправляемой. А тут еще, очень «кстати», кланы начали набор воинов в свои отряды охраны, где платили всегда хорошо и вовремя — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего это делалось. Ну и, кроме всего прочего, еще зашевелились орки Золотого леса. Уже несколько недель с границы приходили тревожные донесения о замеченных там вооруженных отрядах беспокойных северных соседей.

Эта активность может быть связана с обычной для орков обкаткой молодежи в пограничных набегах либо с проверкой обороноспособности, вызванной докатившимися до вождей Золотого леса сведениями о смерти грозного императора Фрея. Но хуже всего, что это вполне может быть результатом сговора с врагом кого-то из высшей аристократии Энрата — угроза серьезного военного конфликта как фактор дополнительного давления на принцессу, подталкивания к выбору регента, способного быстро осадить лесных орков.

— Было бы неплохо заручиться сейчас поддержкой герцогов, — осторожно подал голос Тулео. — На наше счастье, главы великих кланов до сих пор смотрят на них свысока, не хотят считать себе равными. Те же в ответ не доверяют кланам и не упускают случая щелкнуть их по носу. Главное в таком деле — соблюсти баланс. Посулить достаточно, чтобы заинтересовать, но не загонять себя в угол невыполнимыми обещаниями.

— Баланс, — тут принцесса впервые проявила эмоции, сморщив свой хорошенький носик, — отец тоже часто повторял про его соблюдение. Но к чему нас это привело сейчас?

— Ваше высочество, вы знаете, что я бы с удовольствием устроил публичную «порку» парочке крупных кланов. Правда, для этого нужна армия, а полки уже начинают роптать из-за задержек жалованья. С другой стороны, было бы ошибкой до Ассамблеи ворошить это змеиное гнездо.

Ассамблея должна была состояться уже через десять дней, по этому случаю в расположенный неподалеку от Радигора Асток уже съезжались представители всех крупнейших аристократических семейств.

— Ты прав, до Ассамблеи не будем делать резких движений, — согласилась Летиция, — но если все получится как нам нужно, то ее результаты вряд ли устроят кланы. Вот тогда и нужно будет преподать хороший урок одному из них. А если все сделаем правильно, тогда и деньги в казне появятся, и остальные кланы попритихнут.

— Я все подготовлю, ваше высочество, — прижав руку к груди, Элизар поклонился, собравшись уходить.

— Постой! — неожиданно окликнула его принцесса. — Ты много общался с отцом и должен знать, что он хотел выдать меня замуж за сына герцога Дуана из Кростена.

— Совершенно верно, но тогда все было иначе, — вспомнив друга-императора, Элизар Тулео невольно вздохнул. — Император был здоров, как бык, и умирать не собирался. Он бы легко прожил еще пятнадцать-двадцать лет. За это время ваш брат спокойно бы вырос и выучился, а Энрат обошелся бы без потрясений. Тогда такой брак не повлиял бы на соотношение сил, не привел бы к чрезмерному усилению какой-то семьи. Сейчас все по-другому.

— Рада, что наши мнения совпадают, — Летиция поднялась и, пройдясь вдоль дальней стены, остановилась у большого, высотой в человеческий рост, зеркала. С минуту она разглядывала свое отражение, разгладила складку платья и поправила выбившуюся из высокой прически прядь каштановых волос. — Да, многие в Энрате были бы рады избавиться от меня, быстренько выдав замуж и отправив куда-нибудь в Веорию или Ротан, но я не доставлю им такого удовольствия. Нравится это кому-то или нет, и кто бы ни стал регентом, я сама буду править империей до тех пор, пока не придет время передать власть брату. Знаю, что могу рассчитывать на твою помощь, но хотелось бы услышать твои условия. Чего ты ждешь за свою верность? Точнее, не так. Не чего ждешь, а что являлось бы достойной наградой в случае благополучного исхода дела?

— Вы правильно заметили, ваше высочество, что я ничего не жду, ничего не требую. Я верно служил императору Фрею и буду верно служить его детям. Все, что мне для этого нужно, — это полное обеспечение и гарантии безопасности для семьи в случае моей смерти и абсолютное доверие в делах.

Снова ни один мускул не дрогнул на лице дочери императора. Ни жестом, ни взглядом не выказала она своего недовольства, хотя Элизар прекрасно знал, что делиться своими планами с кем бы то ни было Летиция не любит. Впрочем, может, на этот раз и не было недовольства — понятно же, что его требование о доверии продиктовано исключительно интересами общего дела. Императору Фрею слишком долго пришлось ждать рождения сына, ну а в отсутствие наследника он много времени уделял воспитанию и обучению дочери, так что отделять личное от государственного принцесса умеет.

— Разумно, — Летиция наконец отошла от зеркала и теперь смотрела прямо в лицо главе Тайной стражи Энрата, — будут тебе и гарантии, и доверие. Тем более что полностью доверять я могу лишь тебе да Сонху с его орками.

Капитан Сонх, сам будучи орком, возглавлял личную охрану принцессы, насчитывающую полсотни орков исключительно с принадлежащего империи острова Турборн. Элизар не слишком жаловал серокожих, как, впрочем, и большинство жителей империи, прочно отождествлявших всех представителей этой расы с жителями Золотого леса и Черных равнин, но отдавал должное их боевой подготовке и организованности. Обитатели Турборна несколько веков назад присягнули императорам Энрата и с тех пор ни разу не дали повода усомниться в своей верности.

— Тебя ведь сейчас больше всего интересует, кого бы я хотела видеть в роли регента? — холодно улыбнулась Летиция.

— Да, мне необходимо это знать.

— Я тщательно все обдумала и решила согласиться с предложенной тобой кандидатурой. Осталось только «протащить» ее через Ассамблею.

Пряча довольную улыбку, глава Тайной стражи учтиво поклонился.

— Рад, что наши мнения в этом вопросе совпадают, — повторил он фразу, несколькимиминутами ранее произнесенную принцессой.

Однако никакой реакции на свои слова не получил. Лицо дочери императора Фрея снова осталось бесстрастным.

— Разрешите идти? — сухо поинтересовался задетый ее холодностью Тулео.

— Есть какие-то новости по расследованию? — вместо ответа задала свой вопрос Летиция.

— Не то чтобы новости, — тихонько вздохнул Элизар. Не любил он оглашать еще толком не проверенную информацию, но было бы не очень хорошо, если бы принцесса узнала об этом от других. — Проверяем сейчас информацию от Магического приказа по поводу одного правонарушителя. Судя по всему, приторговывал запретными заклинаниями, а когда его поймали за руку, сбежал из столицы. Когда это дело дошло до Тайной стражи, маги пообещали сами доставить его в Радигор. Если через неделю результата не будет, отправлю за ним своих ищеек.

— Колдун? — принцесса медленно покачала головой. — Сомнительно. У отца были сильнейшие амулеты, но ни один из них не сработал.

— Ваше высочество, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что магия слишком многогранна, а наши маги слишком ограниченны, чтобы понимать это. Следствие не прекращается ни на миг, а это всего лишь еще один факт, который нужно проверить.

Они проговорили еще полчаса, обсуждая и заново перебирая подозреваемых и версии произошедшего, но ничего нового не выяснили. Элизару и так было понятно, что пустыми разговорами дело с места не сдвинешь, но принцесса в который раз скрупулезно проговаривала каждую мелочь, будто боялась упустить нечто важное.

Уходя из ее покоев, начальник Тайной стражи чувствовал себя выжатым лимоном. Утирая платочком выступивший на его гладко выбритой голове пот, Элизар думал о том, что, несмотря на юный возраст и высокомерие, принцесса Летиция достаточно умна, образованна и обладает сильным характером. Кроме того, она уже имеет представление о политике и умеет реально оценивать ситуацию. По всему выходит, что она будет хорошей правительницей. Если только не свернет себе шею из-за чрезмерной уверенности в своих силах.

***

На следующее утро в мою палату — а я уже точно знал, что нахожусь в больничном крыле Второй имперской школы магии Энрата в городе Пилмар — зашел толстенький хромоногий мужичок. Это был профессор Ольмо Рикс, и преподавал он травоведение, а заодно заведовал школьной лечебницей. Мужик он добродушный и преподаватель отнюдь не требовательный, но специалист в своем деле непревзойденный. К Теодору Кейлору, то бишь теперь ко мне, относится ровно. Совсем не так, как некоторые преподаватели, откровенно презирающие одного из самых бестолковых учеников.

— Ужасно выглядишь, Теодор, — сказал он, окинув меня внимательным взглядом.

— Молодой, исправлюсь, — прохрипел я в ответ.

Ночка действительно выдалась тяжелая. Мозги буквально кипели от безумной смеси моих и чужих знаний, чувств и воспоминаний. Несколько раз я едва не терял сознание от острых приступов головной боли. Стискивая зубы, я терпел и в глубине души робко надеялся, что вслед за болью смогу переместиться назад, в свой привычный мир. Но сбыться этим надеждам, похоже, было не суждено.

Я точно не знал, что за питье стояло на столике в большой глиняной чашке, но из-за отсутствия альтернативы всю ночь утолял им жажду. Может, помогло, а может, организм в конце концов сам справился, но к утру я сильно пропотел и ненадолго уснул беспокойным сном.

— Еще один такой приступ — и уже никто не в силах будет удержать тебя в этом мире, — укоризненно покачал головой Ольмо.

Можно подумать, я сам себе эти приступы организовываю.

— Больше приступов не будет, — неожиданно твердо заявил я, заставив профессора травоведения удивленно вскинуть брови. Объяснить свою уверенность я не мог, просто чувствовал, что так будет — и все тут.

— Молодец, Кейлор, — одобрительно цокнул языком Рикс, — вера в свои силы иногда творит чудеса.

Оставив на столе кувшин с новой порцией отвара и пообещав мне скорый завтрак, профессор удалился. Я снова оказался предоставлен самому себе, что в данной ситуации меня полностью устраивало. Поскольку в голове моей по-прежнему царили сумбур и смятение, нужно было использовать время нахождения в больничной палате, чтобы хоть как-то разобраться в происходящем.

Несмотря ни на что, трудно было смириться с новой реальностью, потому я никак не мог избавиться от мысли, что все это какой-то дурной сон, наваждение, которое вот-вот развеется. В конце концов, у меня просто случился тяжелый день, явившийся апогеем черной полосы в моей жизни, но разве это повод для подобного фантастического выкрутаса? У людей случаются ситуации и похуже моей, однако что-то я не слышал, чтобы с ними приключалась вот такая ерунда.

Впрочем, откуда я мог об этом слышать? Мало ли людей по стране исчезает? Мало ли историй, как молодой и здоровый человек внезапно умирает? Кто его знает, что происходит с сознанием таких людей? И если взять подобный случай за основу, то выходит, что там, в своем мире, я умер, а мое сознание было перемещено в чужое тело.

При этом важным было то, что я не только сохранил свою память, но и получил доступ к памяти Теодора Кейлора, к его опыту, знаниям. И вот от этого-то дополнительного массива информации у меня и раскалывалась голова весь прошлый вечер и всю ночь. Однако возникает закономерный вопрос: что случилось с прежним хозяином тела? Можно предположить, что он не выжил. Вернее — не выжил его разум… или душа… даже не знаю, как правильно сказать. Занял ли молодой Кейлор мое тело в том мире, тоже оставалось непонятным.

Что же я успел выяснить на данный момент? Обладателю этого тела — никак не привыкну пока называть его моим — восемнадцать лет, он старший сын лорда с северной окраины герцогства Кордения, и в перспективе ему по наследству должен перейти маленький, порядком обветшалый замок со всеми его проблемами. Причем перспектива эта весьма близкая, поскольку родителя, согласно последним письмам из дома, добивает тот же самый недуг, что изводит и Теодора. Что за недуг? По всей видимости, что-то вроде эпилепсии, но точно не знаю.

Сам наследник не может похвастаться ни крепким здоровьем, ни умением находить общий язык с людьми, ни особой сообразительностью. Зато гонора, хвастовства и наглости у молодого человека хоть отбавляй. По всему выходит, что Тео, как называют его окружающие, личность весьма неприятная. И было бы для него пределом мечтаний жить местечковым лордом в своем захолустье, не обнаружься у него зачатки способностей к магии. А маг в этом мире — существо редкое и оттого весьма ценное. Потому и возятся наставники до сих пор с этой неблагодарной бестолочью, даже не думающей заморачиваться учебой.

Такой вывод напрашивался сам собой из-за крайне скудных сведений о большинстве изучаемых в школе предметов. Более или менее приличными знаниями этот «ученичок» обладал только по географии и истории империи, зачеты же по остальным предметам ему помогал получать единственный друг Пайрус Крин. Да и как — друг? Может, парень и верит в дружбу Тео, но тот банально использует скромного тщедушного отличника из простолюдинов в своих целях. Честно говоря, я бы сам с таким типом, как Теодор, ни за что дружить не стал.

В коридоре послышались шаги и шум голосов, вскоре дверь распахнулась, впуская в комнату вместо обещанного завтрака троих мужчин и женщину. Вернее, не совсем женщину… или правильнее сказать — «странную женщину»… В общем, это была эльфийка!

Мне пришлось на мгновение поморщиться от нового приступа боли, потому что в голове моей опять распахнулись дверцы архивных шкафов памяти Кейлора, заваливая мой мозг информацией о разнообразии населяющих этот мир народов. Проклятье! Эльфы, гномы, орки, гоблины! А я точно не слетел с катушек? Не ударился в детство со всеми его мечтами о мирах Толкиена?

— Добрый день, Теодор! Как твое самочувствие? — участливо поинтересовался директор школы Питер Тирлих — высокий крепкий старик с аккуратно остриженной седой бородой-лопатой.

— Во все глаза пялится на Теану, значит, уже на пути к выздоровлению! — едко усмехнулся холеный темноволосый молодой мужчина среднего роста — преподаватель теории заклинаний Миерин Тахо.

Внимание мое действительно было приковано к эльфийке Теане Шуль, преподававшей предмет под простым названием «вычисления», как не трудно догадаться, на самом деле являвшийся привычной мне математикой. И мой интерес был вполне объясним, потому что, во-первых, не каждый день — вот так, «вживую» — видишь настоящего эльфа. Во-вторых, посмотреть реально было на что: завораживающие своей плавностью движения, точеная фигурка, подчеркнутая обтягивающим длинным платьем, правильные черты лица, миндалевидные глаза, ниспадающие на плечи темные прямые волосы и аккуратно выглядывающие из-под них остроконечные кончики ушей. Одним словом, профессор Шуль была очень привлекательной особой и прекрасно это осознавала.

— Заглядываться на нашу уважаемую коллегу — не преступление, скорее наоборот, — миролюбиво ответил директор.

— Я не имел в виду… — вспыхнул было Тахо.

— Я прекрасно понял, что вы имели в виду, Миерин. Просто хочу напомнить, что мы здесь находимся по делу, потому прошу не отвлекаться и не давать волю эмоциям, — вот тут уже в голосе Тирлиха прозвучали стальные нотки, заставившие подчиненного насупившись отвернуться в сторону.

По всему выходит, что «заклинатель» неровно дышит к эльфийке, ревниво отслеживая каждый брошенный на нее посторонний взгляд. Только вот сама Теана во время этой сцены сохраняла бесстрастное выражение лица, лишь на одно только мгновение нарушенное нервным движением уголков губ. Не любит она этого щеголя, ох, не любит.

— Плохо выглядит, — выбираясь из-за спин других преподавателей, подал голос Нуро Аредис — седовласый, коротко стриженный мужчина лет пятидесяти с едва приметным шрамом под левым глазом, преподающий предмет «магические потоки». — Вы уверены, что ученик уже способен адекватно отвечать на вопросы?

— О какой адекватности вы говорите, Нуро? — фыркнула эльфийка. — Человек, на третьем году обучения делающий глупые ошибки в простейших вычислениях, в принципе не может быть адекватен!

— Ну-ну, профессор, не нужно колкостей, — укоризненно покачал головой директор, — не всем дано так же блестяще справляться с вычислениями, как вам. Да и не за тем мы сюда пришли, чтобы говорить о его успеваемости. У нас тут, так сказать, дисциплинарное расследование.

Теана Шуль снова фыркнула, но промолчала. Авторитет профессора Тирлиха в школе был на недосягаемой высоте. А вот мнение о Теодоре Кейлоре среди преподавателей сложилось как об ученике глупом, ленивом и заносчивом. Плохо. Как плохо и то, что я все еще думаю о Тео как о постороннем человеке.

Однако же в данный момент меня обеспокоили слова директора. О каком-таком расследовании идет речь? Я спешно покопался в теперь уже общей — моей и Теодора — памяти, но какого-то проступка, способного вызвать разбирательство целой комиссии из профессоров школы, не нашел. Да, Шуль грозилась нас… тьфу, меня отчислить, коли не сдам ей зачет, но это другое. Тирлих же ясно сказал, что речь идет не об успеваемости.

— Итак, Теодор, расскажите же нам, что с вами произошло? — директор чуть наклонился вперед, словно чтобы лучше слышать мой ответ.

— Произошло? — тупо повторил я, пытаясь разобраться в воспоминаниях о событиях, случившихся непосредственно перед приведшим на больничную койку приступом.

И вспомнил: солнечный день, задний двор школы, азартные крики жаждущей зрелища части собравшихся там учеников, вытянутые от беспокойства лица другой части и драка. Моя драка с Анхелем Моларом, однокурсником, который выше меня на полголовы и чуть не вдвое шире в плечах. Кулачный бой складывался для меня неудачно. Оппонент уверенно выигрывал, что неудивительно при такой-то разнице в физических данных, но никак не мог добиться от меня признания поражения и принесения извинений перед его подругой — светловолосой красавицей Кайей Анлон. Я в очередной раз пытался к ней «подкатить», а получив отказ, еще и нагрубил в ответ. То есть справедливость была явно не на моей стороне.

Анхель начинал терять терпение и бил все сильнее, однако я тоже не стоял на месте деревянным истуканом, и в какой-то момент он промахнулся, а я от души врезал в оказавшуюся в пределах моей досягаемости его левую скулу.

Двор взревел, но тут же умолк от ужаса, потому что рассвирепевший Молар, скороговоркой выкрикнув заклинание, запустил в меня огненный шар. Размером он был с теннисный мячик, да и не раскаленный докрасна, как положено, а лишь нагретый до бледно-оранжевого цвета, но с такого расстояния прижег бы мне лицо как пить дать. Но я каким-то чудом увернулся, получив только ожог левой щеки. Однако в тот же миг меня накрыла волна жуткой боли — и дальше я ничего уже не помнил. Вернее, память Теодора заканчивалась именно в этот самый миг, дальше была пустота и пробуждение со своеобразным «раздвоением личности».

Так вот в чем дело — драка! За нее, конечно, накажут обоих, но главное тут — применение Анхелем боевой магии против соученика, что строжайше запрещено! Выходит, директор с компанией пришли сюда снять с меня показания, чтобы наказать моего противника. А что, кстати, за наказание? Да отчисление из школы со штрафом, возмещающим императорской казне затраты на обучение. Это очень серьезно, потому как учат в школе бесплатно — империи нужны маги, но в таких случаях выставляется весьма внушительный счет. Понятное дело, что такому богатею плевать на штрафные санкции, да и магический дар он из-за отчисления не потеряет, но вот доступа к библиотекам и архиву Магического приказа потеряет навсегда, как и возможность официально работать где-либо по специальности. Плюс ко всему — это серьезный удар по репутации всей семьи, а поскольку за Моларом стоит могущественный клан Горного Хрусталя — то и всего клана.

Вот тут-то и возникает вопрос: а оно мне нужно? Что-то подсказывало, что прежний Теодор не упустил бы такую возможность разделаться с обидчиком, невзирая на возможные последствия, но то прежний. А вот нынешний, получивший неведомым образом «наполнение» в лице Романа Иванова, к этому совсем не стремится. Тем более что, как ни крути, а вина Тео сомнению не подлежала. Анхель, конечно же, заносчивый самовлюбленный тип, и магию в драке применил, едва не нанеся мне увечья, но в данном конкретном случае правда была на его стороне.

— Кейлор! Ты еще здесь? — резко оборвал мои размышления Миерин Тахо.

— Да. Но я ничего не помню. Кажется, я был на заднем дворе, когда начался приступ. И все, дальше пустота и эта комната, — я беспомощно развел руками, но, вспомнив о разбитых костяшках пальцев, поспешил спрятать их под одеялом.

— Я же говорил, что у него просто очередной припадок, — мне показалось, что Тахо заявил это с каким-то облегчением.

— Почему же у вас разбито лицо и руки? — ехидно поинтересовался Нуро Аредис.

— По всей видимости, я упал и ударился о камни, — не моргнув глазом, соврал я.

— М-да? В таком случае откуда же на вашей щеке ожог, Кейлор? — усмехнулась эльфийка.

— Э-э… да это я пытался заклинание освоить во время первой перемены, — здесь уже извернуться было сложнее, но я справился, — но что-то пошло не так. В результате вот ожог получил.

— Ты? Пытался? Освоить заклинание? — выделяя голосом каждое слово, произнесла Теана, буквально испепеляя меня взглядом. — Не смеши, Кейлор! Твои лень и бездарность известны всей школе. Скажу тебе больше: ты до сих пор не отчислен только потому, что наш директор верит в каждого ученика до последнего! Иначе духу бы твоего тут уже не было. Так что не рассказывай нам сказки!

— Думайте что хотите! Но, как я сказал, так все и было! — обиженно ответил я, выдерживая взгляд Шуль.

— Теодор, — мягко промолвил до сих пор лишь внимательно за мной наблюдавший профессор Тирлих, — Анхель совершил тяжелейший проступок. Нам нужны твои показания, чтобы он понес справедливое наказание.

— Причем здесь Анхель, директор? — изо всех сил изображая искренность, спросил я. — Моя болезнь — это только моя болезнь.

— Ты не оставляешь нам выбора, мальчик мой, — покачал головой Тирлих, — если продолжишь упорствовать, мы вынуждены будем заглянуть в твое сознание. А это очень неприятная процедура. Ну же, Теодор, решайся!

Я обвел взглядом лица собравшихся в комнате преподавателей. Директор Тирлих смотрит на меня с затаенной надеждой — хороший дедок, мудрый и справедливый. Теана Шуль презрительно кривит губы — даже не думает скрывать свое пренебрежение к любому моему ответу. А вот холеный красавчик Тахо нервно кусает губы — похоже, переживает за Молара, который числится в его любимчиках. Наконец, Нуро Аредис разглядывает меня, плотоядно улыбаясь при этом, — именно он считается мастером по проникновению в чужие головы, так что, наверное, уже мысленно прикидывает, как браться за дело.

Ну и как мне быть? Сдать неприятеля, если уж все равно они все узнают даже против моей воли? В конце концов, драка дракой, но ладно бы Анхель мне просто морду набил, кто его просил магию-то применять? Впрочем, это мало что меняет. Не хочется мне как-то сливать этого человека, хотя чувствую, что хороших отношений у нас с ним как не было, так и не будет. Все одно — пусть уж допытываются до правды без моего участия. Тем более что за отказ от сотрудничества мне никакими карами вроде бы не грозили, значит, я ничего не потеряю.

— Ну, извини, Кейлор, — правильно расценив мое молчание, Аредис стал решительно пробираться вперед, — сейчас будет неприятно, возможно, даже больно. Но это твой выбор.

Вот тебе раз! Предупреждать же нужно! Первым порывом было высказать товарищам педагогам свое возмущение, но стоило мне заметить усмешку на устах эльфийки, как всякое желание жаловаться пропало. Не буду уже сдавать назад ни за что, лучше потерплю. Тем более что только сейчас пришло запоздалое понимание, что отчисление Молара не пройдет для меня бесследно!

Нет, ну в самом деле, как можно быть таким недальновидным, если не сказать — безголовым? Анхель ведь не просто хрен с горы, и за ним стоит не просто его семья, а целый клан. Причем этот клан древний, могущественный, из числа так называемых великих, и явно не чета стоящему за Теодором местечковому объединению дальних родственников. Клан Горного Хрусталя — это обширные владения в имперских землях и большие финансовые возможности, это несколько сотен родственных семейств, это свои представители во всех ветвях власти, включая императорский совет. Одним словом — это очень серьезно. И как, скажите на милость, зная все это, можно наивно полагать, что виновник крушения надежд одного из членов такого клана выйдет сухим из воды?

Однако же приходилось констатировать факт: Теодор Кейлор задумался бы об этом, только когда что-либо менять было бы уже поздно. Вот такой, с позволения сказать, предшественник у меня был в этом теле. Мало того, что непонятно, как меня забросили в другой мир, так еще и наследством наградили ущербным.

— Ну, раз так, действуй, Нуро, — со вздохом сожаления отступил на шаг в сторону директор.

Аредис неспешно приблизился, приложил кончики указательных пальцев к моим вискам и немного надавил. Потом склонился так, будто собирался поймать мой взгляд, однако на поверку оказалось, что его глаза были закрыты. Раз уж визуальный контакт для данной операции оказался не нужен, я счел за лучшее зажмуриться — было одновременно и страшновато, и не слишком приятно рассматривать морщины, жирную кожу и неопрятную щетину профессора.

Жаль, что я не мог таким же образом закрыть свой нос, ибо от преподавателя магических потоков сильно разило чесноком, потом и еще какой-то кислятиной, которую я не смог идентифицировать. Пришлось терпеть.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Я ждал, что вот-вот мозг мой взорвется цветными картинами из прошлой жизни Тео и можно будет насладиться своеобразным просмотром видео. Однако время шло, а ничего не происходило. Может, так нужно и я ничего увидеть не должен? А может, что-то пошло не так — вон у старикана руки затряслись, да и пыхтит он чего-то, словно паровоз. От напряжения, наверное.

— Ничего! Пустота! — внезапно заявил Нуро, убирая руки и отодвигаясь от меня. — Он действительно ничего не помнит!

— Ну я же говорил, что у него просто припадок случился! — тут же облегченно выдохнул Тахо.

Я открыл глаза. Профессор Аредис обескураженно утирал пот со лба, старательно отводя взгляд в сторону. Директор Тирлих озадаченно хмурил брови. Преподаватель теории заклинаний выглядел довольным и уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу –ему явно не терпелось скорее убраться отсюда. Теана Шуль же, скрестив руки на груди, смотрела на меня, и, кажется, на этот раз в ее глазах была видна растерянность.

— Ты уверен, Нуро? — поинтересовался директор.

— Абсолютно. По всей видимости, приступ начался внезапно и болевой шок заслонил собой все последние воспоминания, — виновато развел руками Аредис.

— Что ж, Теодор, — Тирлих задумчиво погладил свою бороду, — просим извинить нас за причиненное беспокойство, мы исполняли свой долг. Но если ты что-то вспомнишь, непременно дай мне знать!

— Хорошо, директор, — легко пообещал я, прекрасно понимая, что по моей инициативе общения на эту тему не будет точно. — Всего хорошего.

— Настоятельно рекомендую, Кейлор, — обернулась в дверях эльфийка, готовясь последней покинуть больничную палату, — хорошенько подготовиться к итоговой работе по моему предмету. Иначе, клянусь и Единым, и всеми эльфийскими богами, от отчисления тебя не спасет даже наш дорогой директор!

Не дожидаясь ответа, профессор Шуль плотно прикрыла за собой дверь, за которой уже почти стихли шаги ее коллег. Сама же госпожа Теана удалилась столь тихо, что некоторое время мне всерьез казалось, будто она осталась стоять в коридоре, прислушиваясь к происходящему в моей комнате. Я даже не поленился подняться с кровати и высунуть голову за дверь, дабы убедиться, что это не так. Как и следовало ожидать, коридор был пуст.

Глава 3

Вернувшись в постель, я попытался разложить по полочкам новый ворох свалившейся на меня информации. Получалось плохо. Как только я более-менее разбирался с одним вопросом, тут же возникало десять других. Голова снова начинала побаливать от мысленного напряжения, и с этим нужно было срочно что-то делать, пока я не сошел с ума. Если, конечно, еще не сошел: вариант, при котором я лежу в «дурке», а мысленно обитаю в неведомом мире, не стоило сбрасывать со счетов.

Пожалуй, стоило отбросить «лишние» переживания в сторону и попытаться вписаться в этот мир в теле непонятно по какой причине доставшегося мне персонажа. А там уже посмотрим, куда кривая выведет.

Кстати, мир здесь достаточно странный: эпоха — скорее всего, какое-то средневековье, но, в отличие от Земли, здесь реально существует магия. Хотя волшебников очень мало в пересчете на душу населения, их услуги весьма прочно вплетены во все сферы жизни. Однако же, несмотря на очевидную ценность, никакой особенной любви к магам у широких слоев населения не наблюдается, люди скорее относятся к ним с настороженностью. Даже к тем, кто служит в храмах Единого бога, главенствующей имперской церкви. Отчего так? Да кто его знает? Возможно, дело тут в обыкновенном страхе перед всем непонятным, а может, есть еще какие-то причины.

Что же касается магических способностей Тео, то у меня были большие сомнения, что они перешли мне от него по наследству. Порывшись в закоулках приобретенной памяти, я обнаружил полтора десятка заученных заклинаний, но при попытке применить их на практике ничего не произошло. То ли я что-то неправильно делал, то ли на волшебство пока банально не было сил, то ли способность к магии ушла вместе с моим подселением в это тело.

Ну и еще хороший вопрос: почему специалист по проникновению в чужое сознание Нуро Аредис не смог «вытащить» из меня никаких воспоминаний? Ведь они есть, я же помню, как было дело-то! Или он «увидел», что произошло на самом деле, всю эту непонятную свистопляску со слиянием двух личностей из разных миров, но решил не предавать огласке? Слишком много вопросов и никаких ответов.

Тут мне пришлось отвлечься, поскольку в коридоре послышались легкие быстрые шаги, потом дверь скрипнула, впуская в палату невысокую темноволосую девушку лет семнадцати-восемнадцати от роду. В руках она держала заставленный дымящимися мисками и чашками поднос.

— Виста? — удивленно воскликнул я, обнаруживая, что не только знаком с девушкой, но и действительно рад ее видеть. — Завтрак в постель?

— Держи! — любезно улыбаясь, девушка вручила поднос с долгожданным завтраком мне в руки.

— Ай! За что? — мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не расплескать содержимое принесенной посуды из-за полученного подзатыльника.

— За твой длинный язык, Кейлор! Завтрак в постель тебе будут служанки приносить, когда тебя наконец выгонят из школы и отправят в твой родовой медвежий угол!

— Эй! Я не хотел тебя обидеть! Вообще-то завтрак в постель принято приносить у любящих друг друга людей.

— Чего?

— Точно говорю, есть такая традиция у меня на родине!

— Так причем здесь я? Ты что же, мог подумать, что я могу полюбить такого, как ты? — с этими словами Виста Эртис попыталась еще раз отвесить мне затрещину, но теперь я был уже начеку и успел схватить ее за запястье.

— Я просто рад тебя видеть! — выделяя каждое слово, произнес я, после чего аккуратно разжал пальцы.

Не могу сказать, что девушка успокоилась, глаза ее по-прежнему метали молнии, но, по крайней мере, она оставила попытки наградить меня еще одним подзатыльником.

— Сколько раз тебе говорили, чтобы меньше болтал! Анхель едва не убил тебя из-за твоего длинного языка, но и это не послужило тебе уроком!

— Ты откуда знаешь? — удивленно вскинул брови я.

— Откуда знаю? — всплеснула руками Виста. — Я там была! Да там половина школы присутствовала.

— Так почему же преподаватели с таким упорством выпытывали подробности происшествия у меня? Ведь у них масса свидетелей.

— Теодор, то, что вашу драку видело много людей, еще не означает, что у кого-то хватит глупости дать показания против Молара. Никто не хочет связываться с кланом Горного Хрусталя. Никто, кроме тебя, Кейлор! Один ты можешь до этого додуматься! Но это не от большой смелости, а от нежелания думать о последствиях!

М-да, невысокого мнения тут об умственных способностях Теодора Кейлора. Да и вообще, нужно признать, что личностью он, то бишь теперь я, был в местных кругах не особо популярной, но нисколько не переживающей по этому поводу. Повезло мне с наследством, ничего не скажешь. Что ж, будем исправлять ситуацию по мере возможностей.

— Вообще-то я им ничего не сказал, — я равнодушно пожал плечами, показывая, что это решение было для меня единственно возможным и другое даже не рассматривалось. — И из моей памяти Аредис не смог ничего вытащить.

— Правда? — сложно сказать, чего больше было в этом ее ответе — сомнения или удивления. — Удивил так удивил. Как же ты обманул Аредиса?

— Да сам не понял. Я им сказал, что у меня случился очередной припадок и я ничего не помню. Видимо, сам настолько поверил в это, что смог убедить даже нашего мозгоправа.

— Ну хоть что-то. Честно говоря, за применение боевой магии против соученика Анхеля следовало бы исключить из школы, но зачинщиком-то драки был ты. Так что как-то это было бы несправедливо.

— А если бы он меня убил? — осторожно поинтересовался я.

— По щеке моей скатилась бы скупая слезинка. Может, даже две, — усмехнулась Эртис, делая вид, что утирает эти самые слезинки. — Надеюсь, тебе от моего признания полегчало?

— Еще как! — с самым серьезным видом ответил я, откровенно любуясь девушкой.

Хороша! Ладная фигурка, правильные черты лица, темные глаза, ниспадающие на плечи черные как смоль волосы. Брови слегка нахмурены — выказывает неодобрение моим поведением и даже не подозревает, что строгий вид только добавляет ей симпатичности. Красивая, умная — одна из лучших учениц школы — и верная. Неизвестно, как, но я это знал. Причем так же наверняка, как и то, что от улыбки на ее щечках образуются миленькие ямочки. И еще — что мне очень хочется эти ямочки увидеть. Тут же, словно по заказу, всплыла информация о том, что Эртис является старостой нашего класса и, несмотря на незнатное происхождение, пользуется уважением даже в среде местных мажоров.

— Вот и хорошо, — немного смутившись под моим откровенным взглядом, Виста отвела глаза в сторону, — надеюсь, ты не передумаешь и не станешь давать показания против Молара. Поверь мне, неприятности с его кланом тебе вовсе не нужны. Тебе и проблем с Вычислительницей хватит за глаза.

Хотелось сказать девушке что-то приятное, чтобы вызвать на ее лице улыбку, но, как назло, ничего не приходило в голову. Можно было банально поблагодарить за переживания на мой счет, но я отлично понимал, что из-за сложившегося мнения о Теодоре Виста воспримет это за издевку, а свои слова будет объяснять беспокойством старосты класса, ответственной за общую успеваемость. Ладно, пока пусть будет так. Тем более что у меня еще сумбур в голове, и я сам толком не понимаю, к кому как относился в прошлом Тео и как буду теперь относиться я. Потому умничать не стал, просто с тяжелым вздохом произнес:

— Это точно.

— Ой, что-то ты, Кейлор, какой-то не такой. Подозрительно спокойный и соглашаешься со мной во всем. Дай-ка я тебя осмотрю.

Совершенно не интересуясь моим мнением на этот счет, Виста Эртис ухватила меня за подбородок и принялась поворачивать мое лицо то одной, то другой стороной к падающему из окна свету.

— Синяки и ссадины почти сошли, ожог совсем небольшой, уже едва виден. Никаких серьезных повреждений не наблюдается, да и Ольмо Рикс сказал, что приступ уже миновал. В чем же дело?

— Ну, был повод задуматься о жизни, да и взрослеть же когда-то нужно.

Тут же маленькая прохладная ладонь опустилась на мой лоб:

— Жара тоже нет. Странно, очень странно! Ладно, Кейлор, выздоравливай. И не вздумай завалить экзамены! Не порть мне показатели успеваемости класса! Скоро придет Пайрус, развлечет тебя пропущенными темами уроков. Только попробуй отказаться заниматься!

— Да как можно, когда староста приказывает? — я попытался растянуть губы в улыбке, но тут же скривился от боли: левая сторона лица еще не совсем оправилась от полученного в драке ожога.

— Ну-ну, — Виста собралась было уходить, но у порога резко обернулась, вновь столкнувшись с моим взглядом. — Ты чего пялишься на меня, будто впервые видишь?

— Просто ты очень красивая, — я пожал плечами.

— Выздоравливай! — буркнула мгновенно залившаяся румянцем девушка и исчезла за дверью, оставляя меня один на один с завтраком.

Смутилась, однако! Сдается мне, не так уж все плохо для меня. Не зря же именно она завтрак принесла? Может, конечно, я пытаюсь выдать желаемое за действительное, но ведь во все времена часто такое случалось, что красивая девушка останавливала свой выбор на неисправимом хулигане-лоботрясе. Вдруг мне хоть в этом повезло? А то, по большому-то счету, репутация мне в наследство досталась не ахти. Да и внешность могла бы быть получше у наследника рода Кейлоров. Зеркала в комнате не было, зато в памяти Теодора информация о собственном внешнем виде имелась, потому я уже прекрасно понимал, что мой нынешний росточек едва дотянул до среднего, телосложение самое обыкновенное, нос прямой, глаза серые, волосы русые, коротко остриженные. В общем — ничего выдающегося, да еще и в придачу какая-то наследственная хворь прилагается. Но жизненный опыт Романа Иванова скромно подсказывал, что не нам, мужикам, рассуждать о своей привлекательности.

Едва я успел покончить с трапезой, как ко мне в гости заглянул невысокий худенький паренек с веснушчатым лицом и как всегда взъерошенными волосами соломенного цвета. Уже нет нужды объяснять, что это и есть друг Теодора Пайрус Крин. В руках у него была целая гора учебников. Но, несмотря на данное Висте обещание, после сытного завтрака меня с такой силой клонило в сон, что я попросил его зайти позже и, едва дождавшись ухода, тут же уснул.

Проснулся же я, к своему большому удивлению, уже глубоким вечером, когда и в палате, и за окном было темно. На столе стоял поднос с почти остывшей едой и два подсвечника на пять свечей каждый. На подоконнике аккуратной стопочкой были сложены книги. По всей видимости, бедняга Пайрус снова приходил, но так и не смог дождаться моего пробуждения. Пришлось мне знакомиться с предметами, изучаемыми во Второй имперской школе магии, самостоятельно.

Главным моим страхом было открыть учебник и обнаружить свою неспособность читать. Но нет, новая память работала безупречно, проблем с чтением не возникло.

Ободренный первым успехом, я схватился за учебник по вычислениям, сулившим мне наибольшие проблемы. Однако через час, пролистав его до последней страницы, с недоумением отложил его в сторону. Предмет оказался банальной смесью алгебры и геометрии уровня так шестого-седьмого класса нашей школы, не выше. Если это вся программа, то я решительно не понимаю, в чем причина столь плачевной успеваемости Тео.

Остальные учебные предметы представляли собой причудливую смесь обычных и весьма специфичных дисциплин, где география под названием «страноведение» соседствовала с «теорией заклинаний», а история — с «магическими потоками» и «защитными амулетами». Сюр полнейший, но как-то с этим придется жить дальше.

Кстати, некоторые «магические» предметы были факультативными и не требовали обязательных достижений. Я так понимаю, преподаватели внимательно наблюдали, к чему у учеников проявляются способности, и по мере возможности направляли и корректировали процесс обучения. Впрочем, вдаваться в подробности изучаемых дисциплин долго мне в тот день не пришлось. Свечи быстро прогорали, и, вне зависимости от моего желания, пришлось заканчивать ознакомление и снова укладываться спать.

А на следующее утро меня довольно бесцеремонно выпроводили из больничного крыла. Профессор травоведения заявил, что жизни моей до следующего приступа ничего не угрожает, а значит, нечего отлеживать бока на больничной койке, залечивая банальные синяки и ссадины. Таким образом, я был буквально выпихнут из спасительного убежища в новый мир.

***

Доносившийся сверху натужный скрип шкива наконец-то прекратился. Клеть застыла на месте, лишь немного покачиваясь из стороны в сторону, насколько позволяли стенки вертикального тоннеля. Дежуривший на первом уровне охранник поспешил распахнуть перед хозяином решетчатую дверь, и глава клана Кипящего Железа Велирад Гиверс с едва заметным вздохом облегчения ступил на твердую землю.

Больше всего на свете он боялся, что канат, удерживающий клеть, однажды оборвется и он окончит свою жизнь, разбившись вдребезги на дне шахты, являющейся основой могущества его клана. Успокаивало только то, что спускался вниз он нечасто и делал это всегда неожиданно, без предупреждения, поэтому подстроить ему несчастный случай было практически невозможно.

В сопровождении личных телохранителей — братьев Арана и Сурана Лигостов он направился по выдолбленному когда-то в камне коридору к святая святых клана Кипящего Железа — подземной кузне. Но спускаться в главный зал не стал, свернул на опоясывающую его навесную галерею, кое-где выбитую в камне, но в основном сооруженную из железа и дерева. Отсюда нельзя было рассмотреть в мельчайших деталях все происходящее в громадной кузне, но быстро определить местонахождение своего главного советника Шеймана было вполне возможно.

Старый Шейман Гиверс был двоюродным братом отца Велирада, но всегда предпочитал держаться в тени, никогда не претендуя на пост главы клана, зато лучшего советника и желать было нельзя. Велирад с содроганием думал о том дне, когда годы возьмут-таки свое и немощь советника заставит искать ему замену. А день этот был не так уж далек, здоровье подводило старика все чаще и территорию главной обители клана в Радигоре он покидал все реже. Вот и в этот раз посещению Ассамблеи, которая традиционно проводилась не в столице, а в соседнем Астоке, он предпочел остаться присматривать за производством. Впрочем, их точки зрения на проблему престолонаследия были очень разными, может, потому Шейман так легко уступил право сопровождения Велирада его младшему брату Джакомо.

Прямо под галереей несла свои воды подземная река, чью силу с давних пор приспособили для своих нужд еще далекие предки нынешних членов клана Кипящего Железа: десятки разного размера водяных колес приводили в движение молоты, прессы, точильные станки, наполняли желоба, направляющие воду в охлаждающие чаны.

Ходили упорные слухи, что эти пещеры под родовым поместьем вместе со всеми механизмами достались Гиверсам от гномов. Поговаривали даже, что подземные мастера были захвачены врасплох и до сих пор их закованные в кандалы потомки куют под землей железо, работая на благо новых хозяев. Велирад, слыша подобные утверждения, только усмехался. Он прекрасно знал, что никаких гномов в этих местах отродясь не было, но развеивать слухи не спешил: возможная причастность мастеровитых недомерков к продукции клана дополнительно повышала ее ценность.

Под сводами огромной пещеры, многократно отражаясь эхом от каменных стен, слышались жуткий грохот металла, визг точильных камней, шипение встречающейся с раскаленным железом воды и крики работающих здесь людей. Учитывая наличие почти постоянно висящих над всем производством облаков пара, несмотря на хорошо организованную вентиляцию, быстро найти здесь Шеймана было весьма затруднительно, но ждать, пока его найдет посыльный, было еще дольше. Тем паче что поиски отвлекали Велирада от бессильной злости, вызванной у него результатами Ассамблеи. Была еще горечь. Горечь бесславного поражения. Как он мог быть столь беспечным? Почему не воспринял всерьез сообщения об активных переговорах принцессы с герцогами? Зачем был так уверен, что мероприятие затянется на три-четыре дня, в течение которых по много раз успевшие переругаться и перемириться участники неминуемо придут к необходимости поддержать предложение кого-то из тройки самых влиятельных кланов, а уж те всегда сумеют договориться меж собой? Да, раньше так было если не всегда, то часто. Но не в этот раз! Принцесса Летиция оказалась весьма изворотливым противником и, заручившись поддержкой герцогов, буквально за полдня «протащила» в регенты своего ставленника! Это был очень чувствительный удар, но клан Кипящего Железа не привык после звонкой пощечины смиренно подставлять другую щеку, а потому деятельный ум Велирада Гиверса требовал соответствующего ответа. Принцессу, возомнившую себя великой правительницей, необходимо было поставить на место. И чем быстрее, тем лучше, пока она не вошла во вкус.

Подойдя к уходящей вниз жестяной трубе, Велирад дернул за пропущенную сквозь нее веревку. Где-то внизу сейчас должен был раздаться звон колокола, привлекающий внимание работников.

— Слушаю! — спустя минуту раздался из трубы чей-то искаженный до неузнаваемости голос.

— Срочно нужен Шейман! — тщательно выговаривая слова, проорал в переговорное устройство глава клана.

— Здесь нету! — пророкотала в ответ труба.

Велирад с сопровождающими направился дальше, к следующей трубе, расположенной на удалении тридцати метров от первой. Здесь его также ждала неудача, но с третьего раза его главный советник нашелся.

— Срочно наверх, ты мне нужен! — едва сдерживая нетерпение, крикнул в трубу глава клана, в дополнение еще и призывно помахав рукой Шейману, подошедшему внизу к переговорнику.

Спустя четверть часа они наконец-то встретились у клети. Велирад лично помог советнику слезть с ослика, на котором тот предпочитал перемещаться по длинным подземным цехам.

— Все плохо? — едва бросив взгляд на лицо племянника, то ли спросил, то ли утвердительно заявил Шейман.

— Ассамблея уже закончилась, — мрачно сообщил Велирад.

— Толком даже не начавшись, — угрюмо кивнул головой Шейман, намекая на то, что обычно Ассамблеи затягивались на несколько дней. — Значит, все еще хуже, чем я мог предположить.

На время подъема в клети, в присутствии охранников, они замолчали, продолжив разговор уже наверху, по пути в рабочие апартаменты главы клана.

— Ей удалось привлечь на свою сторону герцогов?

— Причем всех! Всех до единого! Ума не приложу, как она это сделала!

— Впечатляет.

— Кланы успели сделать лишь по одному предложению.

— Вполне естественно, — сухо молвил советник, входя в распахнутую пред ним дверь, — мы ведь привыкли, что подобные мероприятия длятся не один день и решения на них рождаются в результате долгих споров. А девчонка все решила еще до Ассамблеи!

— Никогда прежде в рядах герцогов не было такого единства! — зло буркнул глава клана, занимая свое кресло. — Те же Кальст и Ребо в любую минуту готовы вцепиться друг другу в глотку, а тут дружно говорят одно и то же!

— А я ведь предлагал заранее договориться с другими кланами, — Шейман доковылял до своего кресла, кряхтя и вздыхая, уселся, откинулся спиной на мягкую спинку, устало прикрыл глаза.

— Все так, — вздохнул Велирад. — Но даже если бы мы договорились меж собой, голоса за и против были бы равны, а Летиция отдала бы голос старшего представителя императорского рода своему кандидату. Что нам делать дальше? Вот в чем вопрос.

— Да уж понятное дело, ход сделан, назад ситуацию не вернешь.

Оба понимали, что недооценили принцессу, но также было понятно, что это лишь первый акт противостояния, после которого нужно было либо идти на обострение, либо принимать условия победителя.

— Велирад, — с тяжелым вздохом подал голос Шейман после минутной паузы, как бы прочитав решимость в глазах собеседника, — ты уверен, что нам это нужно? Все еще можно оставить как есть.

— Подчиниться девчонке? Упустить шанс вернуть клану отобранные ее отцом привилегии? Да нас проклянут потомки за такую мягкотелость!

— Да почему сразу мягкотелость? — поморщился советник. — Оставить все как есть — значит сохранить стабильность страны. А чем дольше продлится эпоха стабильности, тем больше золота скопится в наших подвалах.

— Золота у нас и так достаточно. Но дело-то не в нем. Энрат испокон веков держится именно на великих кланах, и ситуация, когда власти совершенно не считаются с нашим мнением, просто недопустима! Император Фрей понемногу урезал наши интересы в пользу центральной власти, и нам приходилось это терпеть, потому что егослава полководца намертво привязала к нему армию. Он и действовал деликатно, и на его стороне была сила. А сейчас эта девчонка пытается вести себя так, будто продолжает политику отца, но у нее нет на это ни сил, ни прав! Она просто пытается удержаться у власти, прикрываясь интересами младшего брата!

— Велирад, но на месте принцессы ты действовал бы точно так же!

— Я не на ее месте!

— Хорошо, — советник устало потер ладонями лицо, — насколько далеко ты готов зайти?

— Девчонка не нужна, мальчишку желательно сохранить, но прибрать к рукам. Оградить от чуждого влияния, воспитать в духе благодарности нашему клану.

— Какие-то кланы привлекать будем?

Велирад задумался. Если бы восемь великих кланов объединили свои усилия, то могли бы достичь многого. Но он не мог припомнить ни одного случая, когда бы им удалось полностью согласовать позиции хотя бы по какому-нибудь серьезному вопросу. Всегда на первый план выходили собственные интересы, в попытки договориться вплетались взаимные интриги, обычно сводившие на нет саму возможность сотрудничества.

— Нет смысла терять время на переговоры, а потом просчитывать вероятность предательства. Разве что с кланом Горного Хрусталя можно завязаться, но в планы их посвящать только поверхностно.

— Чтобы в случае чего все шишки достались им? — ухмыльнулся Шейман.

— Точно.

— Ну тогда можно прямо сейчас сообщить им, что принцесса Летиция развлечения ради тайно посещает ночные таверны.

— Откуда информация? — встрепенулся глава клана.

— Нашему скауту сорока на хвосте принесла, — развел руками советник. Главный разведчик клана не имел обычая вдаваться в детали, но квалификацию имел высокую, потому добытым им сведениям можно было доверять.

— Хм, но принцессу наверняка охраняют орки во главе с капитаном Сонхом, — задумчиво произнес Велирад, — а эти легко не дадутся, у напавших наверняка будут потери.

— А Тайная стража по трупам выяснит, на какой клан они работали, — согласно кивнул Шейман.

— Верно, нам в это влезать не стоит, слишком рискованно. А вот Молары вряд ли пройдут мимо столь жирной наживки.

— А если вдруг добьются успеха?

— Посмотрим на обстановку. Либо выступим защитниками императорской семьи, либо договоримся с кланом Горного Хрусталя.

— Разумно. Ну а основные действия предлагаю приурочить ко дню осеннего равноденствия. Ярмарка, всюду толпы народа… всякое может произойти.

Велирад задумался. Ему всегда было тяжело ждать и сидеть без дела. Вот и сейчас ответных действий хотелось как можно скорее, пока наглая девчонка не успела насладиться триумфом. Но в то же время он прекрасно понимал, что не имеет права ошибиться, а значит, каждый шаг должен быть тщательно подготовлен и выверен по времени. Нужно было не просто скрытно притащить в столицу наскоро отобранных подчиненными скаута людей, необходимо еще было сделать это так, чтобы ни один из нанятых даже не заподозрил о работе на клан Кипящего Железа.

— Пожалуй, ты прав, — медленно произнес глава клана, задумчиво постукивая костяшками пальцев по поверхности стола, — наши друзья из Золотого леса со дня на день должны выступить, и властям нужно будет время на реакцию. Если орки постараются и захватят пару городов, как раз к осенней ярмарке большая часть войск из-под Радигора будет переброшена на север, а у нас развяжутся руки.

— Все так, — согласно кивнул советник, — но сильно рассчитывать на серокожих друзей не стоит. Скорее они пограбят и уберутся восвояси, лишь завидев на горизонте пограничную стражу, чем станут тратить силы на штурмы городов. Народ на севере Энрата всегда начеку, легко гостям не будет.

— Иногда достаточно одной лишь угрозы, чтобы принудить оппонента к ответным действиям. Какова бы ни была реакция на орочий набег, мы будем готовы использовать ее в своих интересах.

— Хорошо. Тогда еще есть денежный вопрос: и колдун и командор просят усиления. У обоих есть еще кандидатуры для найма.

— Командору — да. Колдуну — нет. Сам знаешь, имперские маги слишком цепко держат своих подопечных, а если кого и отпускают, то с умыслом.

Императорская семья через Магический приказ действительно очень жестко контролировала все, что касалось способных к волшебству подданных империи. Каждый житель Энрата, обладающий хотя бы малой толикой магической силы, направлялся на обучение, после чего получал распределение на службу, поменять которую мог только с разрешения вышестоящей инстанции. Кланам и герцогам при распределении доставались сущие крохи, потому в высоких семействах обладающие даром родственники ценились на вес золота — только на них не распространялась власть главного объединения волшебников Энрата. Но этого было слишком мало, у тех же Гиверсов в клане Кипящего Железа маги чуть не ночевали у плавильных печей — настолько востребованы были их услуги. Особенно удручало, что при всем своем богатстве кланы не могли просто нанять на работу столько магов, сколько им было нужно — и служба магического надзора, и всесильная Тайная стража зорко следили за установленным порядком, безжалостно карая нарушителей. Доставшихся же кланам по распределению магов приходилось долго и тщательно проверять, потому как частенько они оказывались осведомителями службы Элизара Тулео.

А вот усилия командора — главы службы охраны или, называя вещи своими именами, собственной армии клана — стоило поощрить. Пользуясь задержками в выплате жалования войскам, он с удвоенной энергией занялся вербовкой ветеранов, прельщая их легкой и хорошо оплачиваемой службой, отсутствием необходимости принимать участие в войнах и постоянным местом проживания, без изматывающих скитаний по военным лагерям и гарнизонам.

— Адальк скоро вернется из школы, вот и будет колдуну усиление, — Велирад встал, неспешно подошел к окну и оперся руками о подоконник.

Солнце уже почти скрылось за западными холмами, на столицу империи вот-вот должна была опуститься ночная мгла. Больше двадцати лет он жил в Радигоре, но все никак не мог привыкнуть к коротким южным сумеркам. На севере, где он родился и вырос, сумеречный период был гораздо более долгим, и в его память навсегда врезались наполненные юношеской романтикой длинные северные вечера. Здесь все было не так: солнце, природа, люди, нравы… Постепенно он привык, научился управлять кланом, справляться с подчиненными и лавировать в хитросплетениях столичных интриг, но до сих пор не уставал удивляться местной скорости солнечного заката. Казалось, именно в эти минуты Единый напоминает ему, что он здесь чужак, по какому-то недоразумению возомнивший себя южанином.

«Все-таки не совсем разумно, что столица империи расположена чуть ли не на самом ее юге, — в который уже раз в голову Велирада пришла занимательная мысль, — ведь гораздо практичнее было бы управлять страной из центра имперских земель».

— Боюсь, что твой племянник гораздо больше внимания уделял фехтованию и развлечениям, нежели изучению магических наук, — насмешливый голос дяди вырвал главу клана из состояния нечаянной задумчивости.

— Что-нибудь, да умеет, — пожал плечами Велирад, — чего не умеет, жизнь заставит научиться. Меня же в свое время заставила.

— Заставить-то заставила, — тяжело вздохнул Шейман, которому идея противостояния с властями категорически не нравилась, — но на обострение отношений с принцессой идешь, а мы вот с твоим отцом в похожей ситуации юного тогда Фрея поддержали, несмотря на некоторые материальные потери…

— … и он отплатил нам за это ущемлением прав и увеличением налогов. Закроем эту тему, Шейман, ты сам знаешь: в политике ты либо хищник, либо дичь. Будем дичью — нас постепенно съедят.

— Как скажешь, Велирад.

— Еще один вопрос. Герцоги. Их нужно поссорить. Они должны, как прежде, грызться меж собой и даже забыть о единстве!

— Да-да, это нам абсолютно ни к чему, — пробормотал советник, устало массируя ладонями виски, — мы обговорим это со скаутом и наметим план действий. Но проще всего начать с унгальского властителя Ребо. Весьма неприятная личность, вечно находящаяся в состоянии вражды со всеми соседями. Есть, кстати, слух, что он оперативно отравил свою женушку, чтобы предложить себя в качестве жениха принцессе!

— Как дети малые все эти провинциальные властители, — Велирад со вздохом сожаления повернулся спиной к картине солнечного заката, — неужели непонятно, что не выйдет Летиция замуж за жителя Энрата, будь ты хоть герцог или сын герцога, хоть наследник главы великого клана?

— Для этого нужно понимать, что Летиция жаждет власти сама и делить ее ни с кем не собирается, — усмехнулся Шейман, с видимым усилием поднимаясь на ноги. — С твоего позволения, Велирад, я пойду к себе. Уставать сильно стал, старею.

— Конечно, Шейман, до завтра.

— Во сколько собираемся?

— В десять. Мы с тобой, Джакомо, командор, скаут, казначей и колдун.

— Еще только один вопрос, Велирад. Что, если с маленьким Фреем что-нибудь случится?

— Тогда начнется очень большая заваруха, к трону выстроится длинная очередь из дальних родственничков по мужской линии, причем не только из Энрата, но и из Принора, Веории, Ротана…

— Но среди них нет ни одной значимой фигуры, которую нельзя было бы легко подвинуть, а то и вовсе убрать с игровой доски…

Велирад на минуту задумался. Тема была затронута опасная. Если бы ее поднял кто-то другой, даже из руководящего состава клана, вполне можно было бы задуматься о провокации. Но вопрос задал главный советник, который пользуется его абсолютным доверием и которому знание ответа было необходимо для построения планов. Потому Велирад решился на искренний ответ.

— Мы не стремимся к этому, нас устраивает Фрей Второй на троне. Но если вдруг с ним случится какое-нибудь несчастье, мы готовы рассмотреть возможность смены правящей династии.

Старый советник молча кивнул и, шаркая ногами по полу, покинул кабинет главы клана. Велирад несколько минут задумчиво смотрел на закрывшуюся за спиной престарелого дяди дверь.

— Может, и правда на покой ему пора?

С годами Шейман становился все более миролюбивым, старался избегать опасных ситуаций и полностью исключать риск. Но в политике так нельзя. Нужно постоянно держать нос по ветру, быстро реагировать на изменения окружающей среды и никому не давать спуску, отстаивать интересы клана, не боясь пролить кровь. Ни чужую, ни свою. Да и физически старику становится все труднее везде успевать, а по-другому нельзя, на то он и советник. Возможно, пора роль главного советника поручить младшему брату, а престарелого родственника сделать ответственным за подземные мастерские? Эта работенка ему более всего по душе, дай ему волю — он и ночевать там будет.

— Ладно, разберемся с принцессой и ее ручным регентом, тогда и посмотрим, как поступить, — после недолгого раздумья решил Велирад, направляясь в семейные покои. Тяжелый день он решил окончить ужином в кругу семьи. Там он сможет расслабиться, окончательно успокоиться, очистить мысли от накопившегося негатива, чтобы завтра, на свежую голову, начинать новую игру.

Глава 4

Мое появление в классе произвело изрядный фурор. Меня мгновенно обступили одетые в однотипные одежды — светлый верх, темный низ — парни и девушки примерно одного возраста. Все возбужденно галдели, хлопали меня по плечам, разглядывали мои синяки. Но была во всем этом некая… натянутость, что ли. Потому что приветствовали меня не как старого друга, совершившего громкий поступок, а как начудившего придурка, по странному стечению обстоятельств оставшегося в живых.

— Ну ты устроил, Тео, на этот раз!

— Когда тебя приступ накрыл, мы реально думали, все — каюк тебе пришел!

— И Анхелю заодно!

Ага, то есть все в курсе, что мой противник применил боевое заклинание, но никто и не подумал сдать его преподам. Это такая ученическая солидарность или просто боязнь последствий? Впрочем, не стоит разделять эти понятия, ибо в данном случае одно другому не мешает, а вполне себе дополняет.

— Эй, Кейлор!

Народ торопливо расступился перед рослым широкоплечим парнем, хмуро глядевшим на меня из-под насупленных бровей. Анхель Молар собственной персоной.

— Кейлор, когда ты в следующий раз решишь сдохнуть от своей дурацкой наследственной болезни, будь добр, убедись, что меня нет рядом! Иначе опять все решат, что я к этому причастен!

Чем дольше он говорил, тем больше выпячивалась его нижняя губа. По всей вероятности, это должно было означать высшую степень презрения ко мне, однако на самом деле выглядело настолько комично, что я едва сдержал смех.

— Есть простой рецепт, Молар: держись от меня подальше — и все будет хорошо! — я с самым равнодушным видом пожал плечами, вызвав тем самым одобрительные смешки окружающих.

— Опять начинаешь⁈ — процедил сквозь зубы Анхель, однако зарождающийся конфликт на корню погасила появившаяся из-за его спины Кайя Анлон — та самая девушка, из-за которой заварилась вся эта каша.

— Вообще-то, ты его поблагодарить должен за то, что он тебя не выдал!

Выглядела подружка Анхеля действительно эффектно и не зря считалась самой красивой ученицей школы: стройная, голубоглазая, с правильными чертами лица и длинными светлыми волосами, сегодня заплетенными во множество тонких косичек, — она уже сейчас вызывала восхищенные взгляды у мужской части класса, а дальше вообще обещала превратиться в настоящую красавицу. Ее нисколько не портила даже форменная одежда — и длинная черная юбка, и белая блузка с широкими рукавами сидели на ней, как вещи из новой коллекции топового модельера.

— Да брось! Всем ведь понятно, что сделал он это не из каких-то благородных побуждений, а из-за страха перед последствиями. Не так ли, Кейлор?

— Оставь его в покое и радуйся, что все обошлось! — сказав это, Кайя прошла между мной и Анхелем такой походкой, что мы оба были вынуждены молча проводить ее восхищенными взглядами. Вот чертовка! Знает свою силу и уже умеет ею пользоваться.

— Перестань на нее пялиться! — буркнул Молар, обнаружив, что я продолжаю смотреть вслед девушке.

— Анхель, ты прекрасно знаешь, — совершенно спокойно ответил я, — что в любой момент моя душа может отправиться к праотцам. Подумай об этом хорошенько и скажи: могут меня напугать какие-то там неприятности от твоего клана? Всего хорошего!

Я направился к своему месту, не дожидаясь ответа Молара. А он, может, и хотел оставить последнее слово за собой, да в этот момент в класс вошел преподаватель, заставив не успевших занять места за партами учеников поторопиться.

Появившийся вслед за профессором Нуро Аредисом слуга почему-то вызвал дружный вздох разочарования — он нес в руках клетку с крупным попугаем яркой зелено-красной расцветки.

— Не стоит так вздыхать, господа будущие волшебники, — повысил голос профессор, окидывая класс беглым взглядом, задержавшимся на мне чуть дольше, чем на других. — Настроиться на общение с попугаем гораздо проще, чем с животными из дикой природы. Но если вы сумеете сделать это, преодолеете, так сказать, первый барьер, то получите бесценный опыт по взятию следующих высот. Те же из вас, кто научится устанавливать мысленный контакт с животными, быть может, смогут когда-нибудь и проникать в мысли людей. Надеюсь, не нужно объяснять, насколько востребованным является такое умение?

— Ага, — прошептал сидящий рядом со мной Пайрус Крин, — по официальным данным, всего пять процентов магов способны общаться с животными, влезать же в людские головы — едва десятая часть от этого числа.

— Чего же Аредис хочет от нас? — так же шепотом поинтересовался я.

— Так всех проверить обязан, — пожал плечами Пайрус.

— Да я не о том. Что с попугаем-то сделать нужно?

— Слушай, сейчас расскажет.

Профессор действительно прочел нам получасовую лекцию по предмету, подкрепив ее практическим примером: ученики произносили любое произвольное слово, а Аредис тут же заставлял попугая повторить его.

— Как видите, Пиро очень восприимчив к чужим магическим потокам и мысленно договориться с ним очень легко. Кто сумеет разговорить птицу, может рассчитывать на годовой зачет по моему предмету.

При этом заявлении класс возбужденно загудел. Все были наслышаны о неудачах учеников прошлых лет — именно этим объяснялся тяжкий вздох при появлении попугая в классе, — но получить «шальной» зачет у строгого профессора все равно очень хотелось.

— Этот Пиро сам по себе чаще всего кричит: «Бездельники!». Несколько лет назад один ученик убедил Аредиса, что это он заставил птицу произнести это слово и получил зачет. Нужно твердить про себя «бездельники», «бездельники», авось тоже получится, — Пайрус заговорщически подмигнул мне и азартно потер руки.

— Пайрус, ну у тебя-то проблем с зачетом и так не будет! — я искренне удивился радости друга, не имевшего проблем с учебой.

— Ну так-то интереснее!

Конечно интереснее, кто ж спорит. Только вот мне этот зачет не светит ни при каких раскладах. Я вообще сомневаюсь, что те магические способности, которыми обладал Теодор, сохранились при моем появлении. Впрочем, память подсказывала, что и до этого он слыл одним из самых слабых волшебников курса. Так что перспектива отчисления маячила теперь передо мной во весь рост: «обычные» предметы я, с большой долей вероятности, сдам, а вот с «магическими» — ума не приложу, что делать.

Ладно, прочту еще посвященный сегодняшней теме параграф в учебнике да пойду становиться в очередь желающих попасть «на прием» к попугаю. Благо, что профессор каждому дает три попытки.

Так, что тут у нас умные люди в книжке пишут? Сначала визуальный контакт… умственное напряжение… направление магического потока… настройка на волну оппонента. Ерунда какая-то. Нет, на словах-то все просто, только понятно ведь, что работать это не будет. Потому что, если бы можно было вот так, силой мысли, проворачивать такие дела, это бы было… волшебство.

В этом месте мне пришлось прервать размышления, чтобы озадаченно почесать затылок. Существование в условиях «раздвоения личности» никак не позволяет мне свести в одно целое знания Тео Кейлора и Ромы Иванова. Я сейчас живу и думаю как Иванов, поселившийся в теле Кейлора, при этом лишь время от времени выдергиваю из памяти предыдущего хозяина какие-то факты, воспоминания, чувства. Наверное, по-другому и быть не может, иначе можно было бы вовсе лишиться рассудка от такого потрясения. Но если уж я не могу вернуться обратно, в свой привычный мир, то нужно как можно скорее если не «срастить» личности воедино, то хотя бы освоить память Тео. Чтобы воспринимать эту реальность адекватно, как местному жителю, а не пришельцу откуда-то издалека. В общем, нужно стать этаким вариантом Теодора Кейлора, улучшенного до уровня Романа Иванова.

И для начала придется отбросить прочь мысли о невозможности волшебства. Если я не понимаю, как творить магию, это еще не означает, что ее не существует.

— Я пошел! — заявил Пайрус, захлопывая учебник.

Пришлось и мне пристроиться в самый конец совсем уже короткой очереди. Бдительный Нуро Аредис внимательно следил, чтобы никто не приступал ко второй попытке, пока каждый из учеников не завершит первую. Перед нами было всего три человека, и все они очень быстро пополнили список разочарованных соучеников — пока никому договориться с Пиро не удалось.

— Ну давай же, давай! — едва слышно шептал мой товарищ, склонившись перед клеткой. От умственного напряжения у него так смешно шевелились уши, что я не смог сдержать улыбку. Из-за этого весь мой и так не очень серьезный настрой окончательно пропал, и, занимая место раздосадованного неудачей Пайруса, я уже практически не переживал за результат.

«Что, Пиро, сидишь, развлекаешься, глядя на нас, дурачков? Ну еще бы — двадцать с лишним человек тебе поклоны отбивают, умоляют хоть словечко сказать, а ты знай из себя важную птицу строишь! Так сделал бы милость, поболтал с кем-нибудь. Еще веселее было бы», — мысленно произнес я, поймав взгляд попугая. Но пернатый мерзавец лишь безучастно таращился на меня своими темными глазками и молчал.

«Вот же глупая птица! — абсолютно беззлобно подумал я и тут же добавил: — А ну-ка давай, открывай дверцы своего разума!»

Последнюю мысль я сопроводил направлением воображаемого мысленного потока прямиком в голову Пиро. А после представил, как врываюсь вместе с этим потоком в мозг попугая и крепко сжимаю рукой единственную имеющуюся там извилину.

Профессорского пернатого помощника заметно тряхнуло. Он даже был вынужден несколько раз суетливо переступить лапками по своей жердочке, чтобы не свалиться. Но большего мне добиться не удалось, поскольку в этот момент меня толкнул в плечо товарищ Анхеля Адальк Гиверс:

— Кейлор, давай уже, освобождай место!

Пришлось снова переходить в конец очереди, но, возможно, так даже лучше: похоже, никто моего успеха не заметил, и у меня появилось немного времени на анализ ситуации. Хотя что там анализировать? Может, случайно получилось, а может, вообще показалось. Да, скорее всего, так и есть. Если уж у отличников не получается, то с чего у меня должно получиться? Вон Виста отходит прочь, хмуря брови, и Кайя разводит руками с досады, и Пайрус снова впустую пыжится и шевелит ушами.

На этот раз моя очередь подошла гораздо быстрее.

— Это снова я, — промолвил я тихонько, наклоняясь к клетке. Ответом мне была тишина. Значит, точно показалось. Ладно, попробуем еще раз.

Я мысленно протянул руку к разуму попугая и аккуратно толкнул воображаемые дверцы его разума, однако они на этот раз остались на месте.

— Не понял! — пробормотал я себе под нос и «толкнул» их еще раз, с тем же успехом.

Недолго думая, я, так же мысленно, ударил по стыку дверец ногой и буквально ввалился внутрь. Удивление, раздражение, страх — примерно такой набор чужих чувств навалился на меня в первое мгновение. А следом пришел вопрос, не вслух, тоже в мыслях: «Чего нужно?»

«Ты чего закрывался?»

«Что тебе нужно? Слово? Я скажу».

«Может, чего поинтереснее организуем? Например, зачет для всего класса. Вот профессор удивится!»

«У тебя денег не хватит! — это было странно, но от этой мысли Пиро буквально повеяло холодом. — Или ты меня в джунгли Ниегарии отвезешь и на свободу выпустишь?»

«Не слабые у тебя запросы, птица!»

«У тебя тоже, человек. Говори слово!»

«Не весь класс, так хоть для трех человек еще!»

— Профессор, зачет! — неожиданно громко заявил попугай, отворачиваясь от меня в сторону. Вот же мерзавец несговорчивый!

В классе воцарилась тишина, все присутствующие изумленно уставились на нас с Пиро.

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался у своего пернатого помощника Нуро Аредис.

— Зачет! Все бездельники, бездельники, бездельники! Здесь зачет! — подтвердил Пиро.

— Жмот! — прошептал я, отворачиваясь от клетки.

— Сам жмот! — выкрикнул мне в спину пернатый.

Вот так я получил зачет по одному из труднейших предметов на своем первом уроке. Если бы я мог рассказать об этом во всеуслышание, то легко попал бы если не в номинанты какого-нибудь местного аналога «Книги рекордов», то уж в список школьных легенд уж точно. Но с гораздо большей вероятностью загремел бы в психушку или на эшафот, так что в этом вопросе придется придерживаться постулата: «молчание — золото».

***

— Если уж тебе так помогает хорошая взбучка, то обращайся, Кейлор! Глядишь — еще пару зачетов получишь и не отчислят тебя за неуспеваемость! — наградив меня напоследок полным презрения взглядом, Анхель развернулся и в сопровождении Адалька, Ли Сторма и нескольких девчонок неспешно двинулся по коридору в сторону класса истории.

— Очень смешно! — тихонько буркнул Пайрус, усаживаясь рядом со мной на подоконник. — Ни такта, ни чувства юмора. И что только в нем Кайя нашла?

Выпад Молара я оставил без внимания. Не в том я пока состоянии, чтобы отвечать на каждую сказанную в мой адрес дерзость. Да, честно говоря, плевать мне было на его слова. Та драка существовала в моей объединенной памяти как событие очень далекое и случившееся… будто и не со мной.

Правда, были у меня вопросы по поводу самого моего появления в этом мире, но, сколько бы я ни размышлял на этот счет, как ни ворошил память Тео, никаких признаков причастности к этому местного мажорика не находил. По всему выходило, что не мог его слабенький и не такой уж огненный шарик вырвать мое сознание из другого мира и запихнуть в тело Кейлора. Здесь что-то другое. Возможно, действие его магии наложилось на тяжелейший приступ болезни предыдущего хозяина этого тела, дав такой неожиданный результат. Как это могло сработать, я не понимаю. Как не пойму и любое другое объяснение произошедшему. Потому лучшим решением для меня является просто принять ситуацию как свершившийся факт и жить жизнью Тео. Когда-нибудь я найду ответ на этот вопрос. Или нет.

— Что она в нем нашла? — почесав затылок, я задумчиво посмотрел вслед удаляющейся группе соучеников, среди которых была и Кайя. — Да самую малость: высокий, красивый, сильный, богатый. Одним словом — перспективный. А в остальном я с тобой абсолютно согласен: ни такта, ни чувства юмора.

Мой друг тяжело вздохнул, провожая первую красавицу школы грустным взглядом. Э, да он сохнет по ней, причем давно и безнадежно. Безнадежно не только потому, что он сам по себе не чета уверенному в себе красавцу Анхелю Молару — он еще и происходит из простолюдинов. Это здесь, в школе, все более-менее равны. И, кстати, для таких, как Пайрус Крин, школа магии является своеобразным социальным лифтом — став магом, он уравняется в статусе с родовой знатью. И даже получит право на обращение «тер» или «фер» — в зависимости от того, будет он проживать в одном из герцогств или на старых землях империи. Да только знать знати рознь. Это для простого люда непонятно, чем одна от другой отличается, да в такой глуши, как родина Тео, провинциальные лорды часто не делают различий между представителями древних фамилий и свежеиспеченными господами из магов, выслужившимися чиновниками или воинами. А вот среди выходцев из могущественных кланов значение наличию поколений знатных родственников очень даже придают и никогда не допустят вхождения в свой круг вчерашнего простолюдина. Ну, а клан Анлонов — Утреннего Инея — один из самых древних и влиятельных в империи, потому я и говорю о полной безнадежности увлеченности Пайруса.

— Ты действительно ничего особенного не делал, чтобы разговорить попугая? — после еще одного тяжкого вздоха товарищ вернулся к теме моего неожиданного триумфа на уроке Аредиса.

— Лишь то, что написано в учебнике, ничего более, — спокойно ответил я. Справедливости ради, стоит упомянуть, что спокойствие это давалось мне уже непросто: за последние четверть часа я повторил эту фразу бесчисленное количество раз пристававшим ко мне с подобными вопросами ученикам нашего класса.

— А почему ты его жмотом обозвал?

— Да сам не знаю… Жаль, что времени было мало, можно было изрядно повеселиться, — улыбнулся я. — Кое-кому я бы помог сдать зачет. А вот для Анхеля и его прихвостней заставил бы Пиро произносить такие словечки! Представь только: подходит очередь Молара, и тут вдруг попугай заявляет, что профессор — старый дурак! Как бы Анхель выкручивался из такой ситуации?

Вопреки моим ожиданиям Пайруса шутка не развеселила. Наморщив лоб, он с минуту напряженно размышлял о чем-то своем, потом повернулся ко мне и очень серьезно спросил:

— Кому же ты хотел устроить зачет по магическим потокам?

— Тебе, Кайе и Висте, — пожал я плечами.

— Ты раньше никогда так не делал! — трудно сказать, чего в голосе Крина было больше — радости или удивления.

— Так и сейчас не сделал, — отмахнулся я, спрыгивая с подоконника. — Пойдем на следующий урок.

— Раньше ты и не думал о таком! — не унимался товарищ, догоняя меня.

Сообразив, что невольно пытался поступить нетипично для Теодора Кейлора, я было напрягся в ожидании неприятных расспросов и даже подозрений. Но быстро понял, что уж коли мастер по чтению чужих мыслей не сумел меня вывести на чистую воду, то моим сокурсникам это и подавно не под силу. Мало ли почему изменилось мое поведение! Пусть привыкают понемногу к тому, что прежнего Тео уже не будет.

— Пайрус, я знаю, что часто вел себя неправильно. И по отношению к другим, и особенно — к тебе. Не ценил дружбу, думал только о себе. В общем, был изрядной сволочью. Думаю, пришло время исправиться.

— С чего бы такие метаморфозы, Тео?

— Знаешь ли, побывав на волосок от смерти, начинаешь по-другому смотреть на жизнь. А может, просто пришло время взрослеть.

— Ого! Неожиданно. Ну, раз такое дело, может, ты меня в фехтовании подтянешь?

— В фехтовании? — я прислушался к себе и понял, что не растерял навыки Тео в бое на мечах, вбитые наставниками чуть не с самого раннего детства. — Да не вопрос!

Следующим был урок истории, с которой у меня не было проблем по той же причине, что и с фехтованием: в родовом замке настоящему Тео ее часто читали на ночь вместо сказок. А вот после истории пришло время местного аналога занятию физкультурой.

Девушки отправились «играть в мяч» — игру, отдаленно напоминающую большой теннис, а парни как раз попали в фехтовальный зал.

Урок «физкультуры» был общим для трех классов третьего года обучения, потому в сравнительно небольшой зал набилось человек сорок учеников, на которых приходилось всего два наставника — фер Уго Прелис и фер Андрес Домли. И тут было четко видно разделение на знатных и простолюдинов: Анхель и еще семь или восемь парней кучковались в одном углу зала вместе с преподавателями, а все остальные были предоставлены сами себе. Снова обратившись к своей «новой» памяти, я понял, что так было всегда. Прелис и Домли не утруждали себя работой с детьми простолюдинов, весело проводя время в компании равных им по положению молодых людей.

Вот и сейчас из их угла доносился громкий смех, перемежаемый звоном стали: отпрыски знатных семейств фехтовали легко и непринужденно, обмениваясь при этом шутливыми замечаниями. В остальном пространстве зала царил полнейший сумбур. Одна часть брошенных наставниками учеников вяло тыкала предназначенными для совершенных неумех деревянными клинками в набитые соломой чучела, другая неумело махала тренировочными мечами в спаррингах, угрожая ежеминутно отбить друг другу руки или выколоть глаза. Но большинство просто бездельничало. Наверное, такое положение вещей мог бы исправить директор Тирлих, если бы не считал фехтование занятием третьестепенным для волшебника. Ну, а поскольку и по утвержденной программе предмет числился «ознакомительным», то при всеобщем попустительстве обучение было пущено на самотек: посещение являлось обязательным, но ни оценок, ни сдачи экзаменов не требовалось. Для чего тогда платилось жалование аж двум наставникам, было абсолютно непонятно, но то уже не моего ума дело.

Я надел плотную тренировочную куртку и штаны, подогнал их по фигуре с помощью веревочных завязок, натянул на руки кожаные перчатки. Деревянную маску с узкими прорезями для глаз проигнорировал сам и запретил надевать Пайрусу — она и неудобная, и обзор в ней плохой.

— Запомни: фехтуют в первую очередь ногами! Дистанция и темп — залог успеха! — заявил я, вынимая из оружейной стойки учебный клинок. Взвесил его в руке, с удивлением понимая, насколько, оказывается, привычно для меня это действие.

Меч легкий, около килограмма весом, может, чуточку больше. Сопоставимо с известными в моем мире шпагами, хотя клинок здесь немного шире. За счет чего же сохраняется небольшой вес? Особые сплавы, технология производства или волшебство? Непонятно, но интересно. Впрочем, этот интерес быстро померк на фоне охватившего меня чувства восторга от прикосновения к оружию.

Это поистине было удивительно! Моя рука словно сама собой принялась совершать плавные движения, рисуя мечом в воздухе незримые фигуры. От кончиков пальцев по руке прокатилась волна тепла, в считаные секунды распространившись по всему телу. Мышцы обрели упругость, мир заиграл новыми красками, во взгляде словно добавилось резкости, а все страхи и сомнения отступили прочь. Я чувствовал, что могу выйти на бой против любого в этом зале и клинок меня не подведет. Выручит, подскажет нужное действие, добавит сил, убережет от чужого оружия…

Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от этого внезапно нахлынувшего наваждения. Весь этот восторг несколько поутих, но не исчез совсем. Не знаю, почему мне в голову пришло такое сравнение, но клинок словно признал мое право принимать решения, отступив на второй план. Можно было возвращаться к уроку.

Я выбрал меч с простой крестовой гардой, а вот почти все новички пользовались клинками, где к крестовине была добавлена чаша и узкая защитная дужка.

— А как же удары и защиты? И все вот это? — озадаченно поинтересовался Пайрус, пытаясь воспроизвести мечом мои воздушные фигуры.

— Это тоже важно, но начинать нужно с правильного движения.

— Эй, Кейлор! Ты чего там забыл? — прокричал Робин Тимат из параллельного класса, с удивлением обнаружив, что сегодня я не присоединился к их «тусовочке» благородных.

— Извини, занят! — откликнулся я, ограничившись приветственным взмахом руки. Хорошо, что Робин на этом успокоился и избавил меня от ненужных объяснений.

Очень быстро наше занятие с Пайрусом привлекло внимание не менее двух десятков учеников, обделенных вниманием наставников. Кто-то с интересом наблюдал за нашей тренировкой, а кто-то становился рядом и пытался копировать движения. Я был не против, даже иногда подсказывал:

— Парни, в защитной стойке немного поворачивайте кисть — пусть дужка защищает вашу руку от удара сбоку, а не бессмысленно смотрит вниз. И не забывайте про острие вашего клинка — оно всегда должно быть нацелено на противника. Всегда!

После фехтования мы посетили урок страноведения, где я еще раз убедился, что довольно неплохо знаком с описанием двух известных в этом мире материков — Ории и Элинии. Рассматривая висящую на стене кабинета карту, я без труда находил как очертания расположенных на востоке Ории человеческих королевств Ротана, Принора, Веории, так и орочьи Золотой лес и Черные равнины, эльфийские Раэнию и Красные скалы, гномий Даахнор. Ну и, само собой, занимающий почти весь юг материка Энрат. О западном материке Элинии знаний было поменьше, потому что из человеческих государств там находилось лишь не очень большое герцогство Итиск, прижатое к морю не слишком дружелюбными западными эльфами Ниегории. Империя с ними откровенно не ладила, как и с тамошними орками из Танааха. Чуть лучше обстояли дела с гоблинскими владениями Пингиром, Пераком и Пулой, занимающими северо-запад материка, и перекинувшейся через узкий пролив частью гномьего Даахнора, но располагались эти земли слишком далеко, чтобы иметь с ними прочные связи. Именно поэтому сведения о львиной доле земель Элинии в Энрат поступали очень скудные и, как всегда в таких случаях, дополнялись изрядным количеством самых невероятных слухов: от эльфов-людоедов и воинов-орков, чья плоть ужасным колдовством превращена в железо, до баснословных богатств гоблинских серебряных рудников и гномьих шахт.

— В путешествие на край света собрался, Кейлор? — прозвучал сзади насмешливый голос Молара, тут же поддержанный подобострастным хихиканьем парочки постоянно сопровождающих его прихлебателей.

— Подбираю варианты, — спокойно ответил я, прекрасно понимая, что ожидает он совсем не таких слов.

— Давай-давай! Вычислительница поклялась, что все равно вышвырнет тебя из школы! — снова усмехнулся Анхель.

— Это мои проблемы, тебе не о чем беспокоиться.

— Какой-то ты не такой стал, Кейлор! Даже задирать тебя теперь неинтересно! — с этими словами мой недруг неспешно удалился в направлении своей парты.

Надо признать, что по большому счету переживал я за свой первый выход в свет зря. Ничего экстраординарного со мной не произошло, никто меня не разоблачил, никто не призывал «держать вора», а что многие замечали изменения в поведении — так это все легко объяснялось последствиями тяжелой болезни. К концу занятий вызванный моим появлением ажиотаж понемногу спал, на меня почти перестали обращать внимание, и я снова превратился из звезды в обычного ученика. Можно было с облегчением выдохнуть.

Однако же, хотя день прошел достаточно успешно, по возвращении в мужское общежитие я чувствовал себя выжатым, как лимон. Сказались и большой объем информации, свалившейся на меня за этот день, и необходимость оперативно реагировать на нестыковки в собственном поведении относительно прежнего Теодора Кейлора. Наверное, это здорово — в довесок к своим знаниям, умениям и опыту получить тело, память и навыки другого человека, только вот кто бы объяснил, как соединить все это в одну личность и при этом сохранить здравость ума?

Благодаря памяти прежнего владельца тела представление об условиях проживания в общежитии школы я имел и без особых проблем нашел и свою койку, и дверцу своего отделения в одном из простеньких деревянных шкафчиков, установленных вдоль стены в промежутках между окнами. Здесь лежала повседневная одежда, учебники и всякая мелочь из личных вещей. Оружие тех, у кого оно имелось, деньги и прочие ценные вещи хранились в особой комнате, своеобразной камере хранения, доступ куда был обычно по субботам перед выходом в город или по специальному разрешению руководства школы в будние дни.

В спальне, занимавшей большую часть длинного одноэтажного здания, кроме шкафчиков с личными ячейками и кроватей, представлявших собой широкую лавку с чуть возвышающимся деревянным изголовьем, из мебели присутствовали еще выстроившиеся в длинный ряд по центру помещения столы. В данный момент, как практически всегда, они были завалены свитками, книгами, писчими принадлежностями и кучей самых разных вещей, оставляемых там ленивыми учениками. Порядок здесь наводился только по субботам утром, когда требовалось получить разрешение смотрителей школы на выход в город.

Постельные принадлежности тоже были простыми и неказистыми: небольшая, набитая обычной соломой подушка да два одеяла — одно шерстяное, другое из какой-то плотной ткани.

Обстановочка в общежитии выглядела, мягко говоря, аскетично. Минимум удобств для всех, невзирая на происхождение. Однако же в памяти Теодора отсутствовали какие-либо воспоминания о недовольствах этими фактами со стороны учеников. Даже отпрыски очень богатых семейств не требовали для себя каких-то особых условий, стало быть, это являлось просто одним из непременных условий обучения в магической школе, с которым приходилось мириться. Очень верное решение, призванное ускорить стирание сословных различий между будущими магами. По задумке ведь статус всех выпускников должен быть одинаково высок, будь ты хоть членом императорской семьи, хоть сыном крестьянина, а на выходе должен получиться волшебник. Только вот этого равенства все равно не получалось ни после окончания обучения, ни в самой школе, где мажоры из старых имперских кланов не упускали случая выделиться из общей массы. Дружили они все больше между собой, держались с неравными по происхождению высокомерно, да и в общежитии обитали компактно, заняв один угол большой комнаты. Моя кровать, кстати, располагалась как раз где-то на границе их территории обитания. Прежний Тео это очень ценил, мне же было откровенно плевать.

Кстати, относительно большое количество этих самых мажоров в захолустном, по имперским меркам, Пилмаре объяснялось особым статусом школы. Уже лет сто она считалась наиболее престижной, хотя и сохранила в названии второй номер. Дело в том, что когда-то школ магии в Энрате было три, и, само собой разумеется, все богатеи стремились пристроить своих отпрысков с зачатками магических способностей в ту, что располагалась в столице и гордо носила номер один. Но переизбыток золотой молодежи, имеющей под боком и отчий дом, и все доступные развлечения столицы, постепенно привел к большим проблемам с учебным процессом: дисциплина хромала настолько, что однажды император, взбешенный докладом о «художествах» молодых магов, повелел закрыть школу.

Ну, а Третья школа в качестве эксперимента была в свое время открыта на самом востоке империи в герцогстве Зуания. Эксперимент был признан неудачным — окраинное расположение делает учебное заведение труднодоступным, поэтому его давно собираются перенести куда-то поближе к центру Энрата. Собираются, да все никак не соберутся. Так школа и существует в подвешенном состоянии, выпуская всего полтора-два десятка магов в год.

Так и получилось, что по нумерации школ магии три, а функционируют лишь две. При этом ученики с большей части империи съезжаются именно в Пилмар, а в Зуанию попадают лишь жители близлежащих земель.

Завалившись на кровать, я заложил руки за голову и уставился в потолок. Тяжело вот так, толком еще не подготовившись к новой жизни, вступать в нее, да еще так резко, с разбега. Хотя, может, так даже лучше. Готов ты или не готов — тебя столкнули в воду, и ты либо поплыл, либо утонул. Я поплыл. Дальше должно быть проще.

Нужно бы систематизировать знания, так сказать, навести порядок в мозгах, пока для этого есть свободное время. Кто знает, как дальше жизнь пойдет?

А жизнь дальше пошла более-менее спокойно, размеренно. Я старался держаться в тени, не привлекать к себе особого внимания, а все нестыковки в поведении списывал на последствия болезни. Доставшуюся мне по наследству память Теодора удалось освоить довольно быстро: это в первые дни информация вываливалась мне в голову большими кучами, прибивая сознание, а потом это все как-то разом прижилось во мне и более никаких неудобств не доставляло. Удивительно то, что я совершенно не путался, где моя родная, а где приобретенная память.

Как творить магию, я тоже вспомнил. Правда, тут пошло больше разочарований, нежели торжества, потому что магия в этом мире весьма странная. Чтобы работать с ней, нужны собственно магические способности и знание заклинаний. Причем заклинания эти были на древнем языке и редко какое из них насчитывало менее десятка слов, но это еще было полбеды. Многие заклинания требовали точности! То есть для правильной работы нужно было сначала произвести расчеты, а потом вписать их в структуру заклинания, не забыв при этом о соответствующем наполнении энергетического контура! В качестве примера в одном из учебников описывалась работа волшебника при строительстве дворца: благодаря расчетам он с завидной точностью без всяких механизмов поднимал грузы определенного веса нанеобходимую высоту.

Примерно то же самое касается боевых заклинаний. Можно подхватить выпущенную лучником стрелу или создать и бросить в сторону противника огненный шар и контролировать полет визуально, насколько хватит остроты зрения и собственных магических сил. А можно с помощью расчетов забрасывать снаряды на определенное расстояние, невзирая на отсутствии зрительного контакта. Так сказать, не отвлекаясь на сопровождение каждого выстрела, бить по «заданным координатам».

Таким образом, магия здесь являлась каким-то причудливым сплавом сказочного волшебства и программирования из моей прежней жизни. Никаких «ахалай-махалай», «по щучьему велению, по моему хотению», взмахов волшебной палочки и прочих атрибутов «привычного» мне волшебства из книг и фильмов. Все оказалось гораздо запутаннее и сложнее.

Правда, есть и «быстрый» вариант колдовства, к тому же доступный не только для магов, но и для обычных людей. Делается оно при помощи одноразовых магических палочек, на которые опытный волшебник заблаговременно «подвешивает» заклинание со словом-паролем. Правда, стоит такая штука дорого, а долго не хранится. Не использовал ее в течение пяти-шести дней — считай, выкинул деньги на ветер.

Ну а самый распространенный продукт волшебства — всевозможные амулеты: от сглаза, порчи, удара ножа и так далее, и тому подобное.

Кстати, как я понял, благодаря периодическим приступам о неизвестной наследственной болезни семьи Кейлоров знала вся школа, но с обретением памяти Тео я получил к этой информации солидное дополнение прямиком из первоисточника, то бишь из головы предшественника. Болезнь постоянно проявлялась в мужской линии, а слухи, будто страдает всегда первый наследник, породили целую теорию о родовом проклятии Кейлоров. Вроде бы даже доходило до того, что в случае преждевременной смерти не успевшего стать лордом наследника непременно заболевал следующий по старшинству сын. Бред полный, но люди верили и в такое.

Однако с моим заселением в бренное тело Кейлора болезнь ушла. Я не мог сказать, на чем основывалась моя уверенность в этом, просто чувствовал, что все прошло, словно ушло в мир иной вместе с душой настоящего Тео.

Глава 5

Незадолго до полуночи Летиция выскользнула из дворца через один из тайных выходов и в сопровождении четырех орков-телохранителей во главе с Сонхом отправилась в город. Выйдя на улицу, маленькая процессия сразу переместилась ближе к домам, где густые ветви платанов надежно укрывали их от любопытных взглядов из окон верхних этажей императорского дворца: несмотря на поздний час, нельзя было исключить, что кому-то вздумается любоваться оттуда видами ночного Радигора.

Неделька выдалась неимоверно тяжелая, но необходимый на этом этапе результат был достигнут, следовательно, она заслужила награду. Подготовка к Ассамблее заняла несколько выматывающих дней. Принцесса, открыто или тайно, встретилась со всеми участниками, сильные и слабые стороны которых она предварительно разобрала с Элизаром до мельчайших деталей. Под каждого герцога, каждого главу клана была выработана персональная стратегия общения. И Летиция прекрасно сыграла все роли, ни разу не сфальшивила и не ошиблась. Перед кем-то пришлось заискивать, притворяться слабой и растерянной, кому-то безудержно льстить, с кем-то вести серьезные разговоры, с иными кокетничать, а с кем-то шутить и смеяться. Пятерым герцогам она намекнула на возможность брака с их сыновьями. Слава Единому, у двоих все отпрыски мужского рода уже были пристроены, и с ними можно было просто торговаться. Тяжелее всего пришлось с Ребо, герцогом Унгала. Этот старый негодяй отправил на тот свет свою жену, мать своих детей! И все для того, чтобы самому иметь возможность свататься к принцессе, заодно предлагая себя любимого в качестве регента! Каков мерзавец⁈ Но Летиция и к нему подобрала ключик, добившись необходимой поддержки на Ассамблее.

Ночная прогулка длилась всего пять минут, когда один из сопровождавших принцессу орков поравнялся с Сонхом и что-то прошептал ему на ухо. Капитан личной охраны коротко кивнул головой, после чего вся процессия по его знаку свернула в переулок и резко ускорила шаг. Оглянувшись при выходе на параллельную улицу, Летиция обнаружила, что орков-телохранителей осталось только трое. Впрочем, вскоре отставший воин нагнал их и вновь тихонько доложил о чем-то командиру.

— Что-то случилось? — беспокойно спросила девушка, осторожно прикасаясь к руке шедшего чуть впереди капитана.

— Ничего особенного, — усмехнулся Сонх, — человек Элизара пытался следить за нами, но Вейх аккуратно выключил его. Пусть полчасика отдохнет.

Начальника Тайной стражи можно понять, он делает свою работу, пытаясь оградить свою подопечную от опасностей. Но иногда Летицию раздражала эта его всеобъемлющая забота, старание проконтролировать каждый ее шаг. Например, в такие моменты, как сегодня. Как бы хорошо и безопасно ни было в императорском дворце, иногда ей требовалось сбросить напряжение и в буквальном смысле глотнуть свежего воздуха свободы. Орки прекрасно справляются с обеспечением ее безопасности в таких вылазках, а скрывающие лица всей маленькой процессии шелковые маски делают их неотличимыми от других компаний ищущих ночных приключений состоятельных девиц Радигора. Понятное дело, что спутать орка в маске с человеком практически невозможно из-за более плотного телосложения, крупной головы и почти полного отсутствия шеи, но мода на наем уроженцев острова Турборн настолько захватила столицу империи, что удивить кого-то наличием орков-охранников было трудно.

Успокоившись по поводу слежки, принцесса вернулась мыслями к недавно завершившейся Ассамблее.

С главами великих кланов, как и предупреждал магистр Тайной стражи, все обстояло совершенно иначе, нежели с герцогами. Все они считали Летицию не более чем досадной помехой, стоящей между ними и властью, потому весьма недвусмысленно намекали на всякие желательные варианты ее замужества куда-нибудь подальше от Энрата. Чтобы, так сказать, династическим браком укрепить в столь непростое время внешние связи империи. На худой конец, ей предлагалось просто стоять в сторонке, пользуясь благами своего положения, при регенте, которого они выберут из своей среды. Не женское, мол, дело — путаться под ногами у древней элиты империи, можно и шею невзначай свернуть.

Ах, если бы она была мужчиной! Скольких бы проблем сейчас можно было избежать! Никто не посмел бы оспаривать ее права на престол, а уж она-то не упустила бы шанса скрутить и кланы, и герцогства в бараний рог! Ни одна тварь не посмела бы качать права, занижать, а то и вовсе останавливать уплату налогов в императорскую казну! И никто не посмел бы даже задумываться о смене династии!

При одном только воспоминании про общение с кланами лицо принцессы исказила злорадная усмешка. Мерзкие, высокомерные ублюдки! Возомнили себя хозяевами жизни, решили, что она не в состоянии постоять за себя и малолетнего брата, что ее можно с легкостью подвинуть в сторону! С каким же наслаждением она смотрела на Ассамблее на их растерянные и возмущенные рожи! Самовлюбленные идиоты не удосужились даже заранее договориться меж собой, думали, что споры продлятся не один день и у них еще будет время для торга и перетягивания голосов на свою сторону. А принцесса сделала так, что все герцоги выступили единым фронтом, поддержав кандидатуру Гая Клибера на должность регента. Все дело в итоге заняло часов пять, и то лишь из-за того, что главы кланов традиционно выступали первыми.

Глупцы! Они упустили из виду, что их презрительное отношение к провинциям вызывает ответное чувство ненависти. А ненависть, тщательно взбаламученная и густо приправленная обещаниями, способна сплотить против общего врага не хуже кровных уз.

Кланам пришлось убраться не солоно хлебавши. Ассамблея была ими проиграна еще до ее начала, и даже запоздалое объединение со своими товарищами-конкурентами не помогло бы им выправить положение: при равенстве голосов исход дела решает слово старшего представителя императорского рода, то есть ее, Летиции, слово. Теперь могут сколько угодно раздувать щеки от негодования и кусать локти от бессилия, дело сделано. Принцесса получила абсолютно легитимного регента в лице своего двоюродного дяди — обладателя достаточно высокого положения в обществе, но, вместе с тем, человека безвольного, чрезвычайно падкого на вино и женщин. Такой будет сидеть тихо, наслаждаться выпивкой и доставляемыми прямо во дворец женщинами и выполнять все ее приказы.

Понятное дело, что выиграть одно сражение еще не значит выиграть войну. Гиверсы, Ростаны, Молары, Пруземсы, Анлоны и прочие древние фамилии, главенствующие в кланах, так просто не отступятся, но теперь она может влиять на ситуацию в стране с позиции силы, постепенно загоняя кланы обратно, каждый в свое стойло. И все приготовления для следующего шага у них с Элизаром Тулео уже сделаны. Пока противники переваривают произошедшее на Ассамблее, Тайная стража нанесет неожиданный удар по одному из кланов. Это позволит наполнить казну деньгами, подтвердит серьезность намерений Летиции, да и поднимет авторитет как в армейской среде, так и среди простого народа. Кланам же придется либо принимать условия игры, либо ждать расправы. Жадные мерзавцы считают, что при отце им плохо жилось, и стремятся воспользоваться представившимся шансом улучшить положение, но очень скоро они поймут, что хорошо было как раз тогда. Просто они не понимали своего счастья, не ценили его.

Лучше для кланов уже не будет. Летиция докажет, что она достойная дочь своего отца. Она сохранит империю, вырастит брата достойным правителем и передаст ему власть над сильной и спокойной страной, чего бы это ей ни стоило. Но это долгий путь, а пока она заслужила награду за уже проделанную работу и намерена в полной мере насладиться ею, несмотря на все опасности подобных вылазок в ночную столицу. Ее душа и тело требовали свободы, вина и танцев до утра. И любви. Тайной и страстной.

Между тем маленькая процессия углубилась в припортовый район Майга, получивший свое название от имени спускающейся здесь с холмов к морю маленькой речушки. В отличие от центра дома здесь были попроще и пониже, а улицы не были вымощены камнем или деревом, хотя и до убожества грязных зловонных трущоб окраин города им было еще далеко. Преимущественно в Майге проживали купцы и ремесленники средней руки, а также перебравшиеся в столицу провинциальные господа с небольшим достатком. То ли из-за относительной дешевизны земли и одновременно близости к центру, то ли еще по какой-то неизвестной Летиции причине, именно здесь располагалось несколько необычайно популярных у жителей столицы увеселительных заведений, так называемых ночных таверен.

Здесь ночи напролет звучала музыка, рекой лились вино и прохладительные напитки, а радигорцы и гости города предавались безудержному веселью. Под сводами ночных таверен не было деления на богатых и бедных, знатных и простолюдинов — там все были равны, и степень уважения к посетителям измерялась исключительно количеством имеющихся в карманах звонких монет.

Летиция с удовольствием смешивалась с веселящейся толпой, позволявшей ей хотя бы на время забыть о наполненной идиотскими правилами и предрассудками дворцовой жизни. Тут она целую ночь могла быть просто одной из многих молодых женщин, ищущих небольших приключений, маска надежно скрывала лицо, делая похожей на десятки таких же посетительниц-инкогнито, а верные орки обеспечивали сохранность ее бесценной жизни. Кто-то мог бы сказать, что сюда она приходит сыграть роль разбитной девицы, чтобы развеяться и потом вернуться к настоящей жизни, но принцесса считала наоборот: это здесь она живет настоящей жизнью, а во дворце играет бесконечно сложную и неинтересную роль.

Сегодня ее выбор пал на заведение с незамысловатым названием «Ночная Майга», массивные стены которого на высоту первого этажа были выложены из камня, а выше продолжены дубовыми досками. Венчала строение кровля из красной черепицы. Первый этаж обходился вовсе без окон, с одной лишь входной дверью на фасадной стороне, на втором уровне окна были, но преимущественно по бокам, где располагались уютные приватные комнаты. Непосредственно же на улицу смотрели всего два узких окошечка, предназначенных для охраны заведения. Задняя сторона ночной таверны выходила на заросший деревьями и кустарником берег Майги, потому ни посетителям, ни живущим поблизости горожанам виден не был. Да и не особо их интересовал.

В целом здание было не слишком красивым, зато основательным, надежно защищающим посетителей от посторонних взглядов с улицы, а улицу — от звуков музыки и криков веселящихся.

— Развлекаться будете? — спросила принцесса у капитана своей охраны уже внутри, у входа в огромный, освещенный факелами и магическими огнями танцевальный зал.

— В свободное от службы время, — коротко усмехнулся Сонх, — так что только пиво. Активируйте амулет и помните об осторожности!

— Не волнуйся, голова у меня всегда на месте! — Летиция провернула один из камешков браслета на запястье левой руки и тут же смешалась с танцующей толпой, заставив командира охраны неодобрительно покачать головой.

Охрана и амулет слежения — это хорошо, но при таком количестве народа обеспечить безопасность принцессы даже с ними неимоверно сложно. Тем не менее Сонх не протестовал, не отговаривал хозяйку от участия в рискованном мероприятии, как это делал Элизар Тулео, а просто выполнял свою работу. В конце концов, его нанимали именно для этого, а не для споров с начальством. Да и предмет его забот — девчонка взбалмошная, но далеко не дура и с характером, какого среди мужиков еще поискать. Из-за неожиданной смерти отца-императора на ее хрупкие плечи свалилась неподъемная ноша управления огромным государством, и она ее тянет, хоть и тяжело. Гнется, но не ломается, и от проблем не бежит, а решает их одну за другой. Риска не боится, но и бездумно в опасные приключения не ввязывается, да и слово свое держит. По крайней мере, пока. Одним словом — заслуживает уважения. Только вот отдых и разрядка любому нужны, даже самому сильному и искушенному в делах мужу, а уж девчонке и подавно. Вот и бегает она ночами по подобным заведениям, чтобы душой и телом отдохнуть, забыться хоть на пару часов.

Служба у Сонха поставлена образцово, все обговорено и продумано заранее, каждый подчиненный знает свое место и свой маневр. Потому сейчас, повинуясь его кивку, двое подручных расходятся по разным концам зала, а он с Вейхом поднимается наверх, на опоясывающую танцевальный зал галерею, где занимает столик у резной балюстрады. Отсюда весь зал виден, как на ладони, и большинство столиков тут заняты такими же, как и Сонх, охранниками развлекающихся особ.

Три часа орк практически неотрывно наблюдал за видной только ему и его подчиненным маленькой красной точкой посреди беснующейся толпы. Потом даже глазом не моргнул, когда Летиция уединилась в проверенном заблаговременно номере со светловолосым молодым человеком, по виду — мелким дворянчиком из провинции. Сонх знал, что тот уже осмотрен его подчиненными и признан не опасным.

Как только принцесса перешла к следующему номеру развлекательной программы, Вейх предупредительно толкнул капитана ногой под столиком.

— Похоже, у нас гости, — голос подчиненного едва донесся до Сонха сквозь грохот музыки и гул толпы.

Капитан машинально поднял со стола большую глиняную кружку с едва пригубленным пивом и только после этого с самым ленивым видом обернулся.

Мягкой, стелющейся походкой к ним приближался щеголь в бордовом камзоле, такого же цвета коротких, до колена, штанах, белых чулках и модных туфлях с большой пряжкой. Портрет дополняли ниспадающие на плечи светлые вьющие волосы, обрамляющие бледное узкое лицо, а заодно маскирующие остроконечные эльфийские уши. Снисходительная улыбка, вальяжные движения, а также отсутствие на виду какого-либо оружия могли ввести в заблуждение кого угодно, недвусмысленно определяя посетителя как обычного столичного повесу эльфийских кровей. Но Сонху был прекрасно знаком Балеан Аниэль, представитель одного из самых древних родов эльфов Красных скал. Умелый боец и надежный товарищ, не раз принимавший участие в военных походах императора Фрея. Как бы парадоксально это ни звучало, но орк и эльф очень уважительно относились друг к другу, а однажды даже бились спина к спине во время тяжелого рейда в Золотой лес.

Неспешно отпив глоток пива, капитан вернул кружку на стол, поднялся и, не говоря ни слова, оперся руками на перила, окидывая зал безразличным взглядом. Секунду спустя рядом присоседился эльф.

— Только не нужно имен, — глядя вниз, сказал Сонх.

— Я ж не маленький, — усмехнулся эльф.

— Какими судьбами?

— Уже две недели отвечаю за безопасность этого прекрасного заведения.

— Ушел со службы?

— Что поделать? После смерти нашего императора в стране уже полгода неразбериха, задержки жалования, а здесь стабильность, круглый год тепло, сухо и весело. Да и платят получше, чем в армии.

— Рад за тебя, дружище, — пожал плечами орк. — Ты просто поболтать или по делу?

— Стал бы я отвлекать тебя во время работы! Предупредить хочу. Великие кланы очень разочарованы результатами Ассамблеи.

— Мне нет дела до великих кланов, — безразличным тоном вставил фразу Сонх.

— Это тебе так кажется, — терпеливо продолжил Балеан, — потому что они уже вовсю прощупывают почву по поводу ваших ночных похождений. За сегодняшний вечер к моим людям подкатывались с вопросами минимум с трех сторон, и это только то, что известно мне.

— Значит, слухи все-таки просочились, — задумчиво произнес Сонх, — а я-то думал, что хорошо маскируюсь.

— Шила в мешке не утаишь, дружище. Будь осторожен. А лучше убеди свою подопечную отказаться от подобных похождений, хотя бы временно.

— Спасибо за информацию, я твой должник.

— Брось. Это мелочь, даже не стоящая упоминания. Буду нужен, всегда найдешь меня здесь, бывай! — с этими словами эльф, лениво потянувшись, со скучающим видом продолжил свой путь по верхней галерее.

Капитан постоял еще с минуту у перил, размышляя, не стоит ли сегодня изменить маршрут и уйти через задний ход по реке. Но это сулило большую потерю времени и в итоге все одно выводило бы маленький отряд на подступы к императорскому дворцу, где проще всего и было устроить засаду. С другой же стороны, кланы только начали собирать информацию, и очень сомнительно, что уже сегодняшней ночью готовы будут действовать, так стоит ли беспокоиться раньше времени?

Ответ был очевиден, поэтому Сонх просто отправил Вейха во дворец, чтобы тот к условленному сроку привел оттуда помощь. На всякий случай, для подстраховки. Сам же капитан лишь в половине пятого утра подошел к двери и легонько постучал в нее пальцем. Дважды повторять не пришлось, принцесса вскоре тихо выскользнула из комнаты, оставив счастливого кавалера досыпать в одиночестве. Пора было возвращаться во дворец.

***

— Кайя! Привет!

Только спустя неделю мне посчастливилось встретить белокурую сокурсницу одну, без подруг и вечно обретающегося где-то рядом Анхеля.

— Привет, Тео, — завидев меня, она заметно напряглась, хотя и поспешила нацепить на лицо дежурную улыбку. Крепко же умела доставать людей начальная версия Теодора Кейлора — подвоха народ ожидает буквально на ровном месте.

— Кайя, я хочу сказать, что часто вел себя неподобающим образом, и хотел бы извиниться перед тобой и за тот случай с дракой, и за многое другое. Прости меня, пожалуйста!

— Ничего себе! — не убирая с лица улыбку, Кайя Анлон в изумлении изогнула бровь.

— Это да или нет? — поинтересовался я.

— Да — в смысле, что я тебя прощаю, но — нет, встречаться с тобой не буду.

— О! Это очень печально, — я не сразу нашелся с ответом, потому что до сих пор так и не смог понять отношения моего предшественника к этой, несомненно, красивой и весьма неглупой девушке. Вроде бы она ему нравилась, но в то же время чувство это было всего лишь сродни желанию обладать красивой вещью. Не более. Теперь все по-другому: Кайя мне симпатична, но… не в моем вкусе. Потому заявление об отказе встречаться со мной получилось неожиданным и несколько сбило меня с толку. Но ненадолго. Хорошо все же, когда к восемнадцатилетнему телу прилагается мышление взрослого мужика — словарный запас и опыт позволяют быстро выпутываться из таких ситуаций. — Очень печально слышать, как ты отказываешься от своего счастья. Но это твой выбор, и я его уважаю.

— Сколько пафоса! Кейлор, ты действительно какой-то другой стал! У тебя случайно жара нет? Холодный вроде. Но это еще не значит, что не болен, — Кайя с самым серьезным видом тронула мой лоб рукой, сокрушенно качая при этом головой, но в последний момент не выдержала и рассмеялась: — Ладно, я пойду, поболтаем еще как-нибудь.

— Ага, — я не стал навязывать далее свое общество, с досадой замечая только что появившуюся на крыльце женского общежития Висту Эртис. Увидев, как Кайя трогает мой лоб, она демонстративно отвернулась и решительно направилась к учебному корпусу длинной дорогой, хотя до начала занятий оставалось уже не так много времени. Надо же было ей выйти на улицу именно в этот момент!

Пришлось сразу включать режим быстрого шага, чтобы нагнать своенравную беглянку.

— Виста, привет!

— Чего тебе, Кейлор? — вместо ответа на приветствие буркнула староста класса, не оборачиваясь и не замедляя шага.

— Доброе утро!

— Рада, что у тебя оно доброе!

— Ну да, я только что принес извинения Кайе. Правда, она решила, что у меня жар, но, как видишь, — тут я ухватил девушку за руку и быстро прижал ее к своему лбу, — никакого жара нет.

— Теодор, я опоздаю на урок, — вздохнула Виста, сделав слабую попытку освободиться.

— Прости, я наивно думал, ты тоже обрадуешься оздоровлению отношений внутри нашего класса, — выпустив руку Висты, я кивнул на оттягивающую ее правое плечо сумку с книгами: — Позволишь помочь донести твою сумку?

— Это еще зачем? — Эртис строго нахмурилась, однако сумку отдала.

— Ты дойдешь налегке, а для меня это нетрудно и даже приятно.

С минуту мы молча шли рядом. Хотелось разрушить стену недоверия, стоящую между нами еще со времен настоящего Тео, но пока все мои усилия разбивались о настороженность Висты, и я просто не знал, как ее преодолеть. Может, пришла пора решительных действий?

— Я рада, что между тобой и Анлон больше нет вражды, — нарушила молчание девушка, — но еще больше я бы порадовалась, если бы ты решил вопрос с Вычислительницей. Все идет к тому, что она тебя отчислит, а это больно ударит по общей успеваемости нашего класса, да и твоих родителей не порадует.

Действительно, эльфийка на каждом занятии продолжала обещать мне досрочный исход из школы, грозя не допустить к экзаменам без сдачи ей предварительного зачета по всем темам, пройденным за этот учебный год. Произнося свои угрозы, она одаривала меня взглядом, который, по ее убеждению, должен был восприниматься как зловещий, но я каждый раз едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, — так забавно Теана Шуль выглядела со сложенными в трубочку губами и округленными глазами. Поначалу приходилось даже отводить взгляд, но вскоре я привык к этим «наездам» и уже встречал нападки Вычислительницы в свой адрес с максимально безразличным выражением лица. Когда б она знала, как в минуты гнева орет мой прежний директор, поняла бы, что все ее угрозы идут не более чем по детскому уровню. Да и было бы чем пугать! Довольно примитивные задачки и примеры не вызывали у меня никаких затруднений. К тому же обнаружилось, что умножение и деление многозначных чисел здесь производится каким-то нелепым образом, сильно замедляющим подсчет, а элементарные вычисления в столбик неизвестны. Возведение чисел в квадрат и выделение корня тоже не практиковалось, вследствие чего даже расчеты в прямоугольном треугольнике принимали довольно громоздкий вид. В общем, уровень местной математики меня совершенно не впечатлял, но я благоразумно помалкивал и все свои черновики, где производил вычисления привычным образом, уносил с собой, после чего сжигал в укромном месте на заднем дворе школы.

— Я решу вопрос с вычислениями, обещаю.

— Но зачет уже сегодня, а от помощи Пайруса, насколько мне известно, ты отказался.

— Предлагаю маленький спор, — я не стал объяснять причины, по которым отверг попытки Пайруса Крина позаниматься со мной вычислениями, — если я провалю зачет, то буду должен тебе одно желание. Если же я его сдам, то ты подаришь мне один свой поцелуй.

Остановившись, Виста резко повернулась ко мне. Брови ее снова были нахмурены, глаза метали молнии:

— Опять издеваешься?

— Ни в коем случае! — с самым серьезным видом ответил я, выдерживая гневный взгляд. — Решайся! Желание против поцелуя — по-моему, так неплохая сделка.

— Ну… ты же понимаешь, что шансов у тебя немного, — по-прежнему сверля меня взглядом, медленно вымолвила Виста.

— Ну так награда того стоит, — усмехнулся я, протягивая руку.

Мгновение помедлив, Виста ее пожала. После чего уже молчала до самого момента, когда я вернул ее сумку перед дверями класса.

— Удачи! — шепнула она напоследок, старательно отводя от меня взгляд.

— Спасибо, — буркнул я, направляясь на свое место.

Что ж, если не оплошаю, уже к вечеру получу заветный поцелуй от Висты Эртис. И очень хочется надеяться, что он будет не последним.

Следующую ступень преподавательского антирейтинга вслед за учителями фехтования, по моему мнению, уверенно занимал Миерин Тахо. Все его уроки сводились к бесконечному зубрению связок непонятных слов из древнего, давно забытого языка. Усваиваем ли мы материал, правильно ли «наполняем» заклинания магической силой, не говоря уже о попытках объяснить значение произносимых слов — все эти вопросы фера Тахо не интересовали. Будучи сыном знатного вельможи, родившимся и выросшим в столице, он не скрывал своего презрения к провинциальному городку, где была расположена Вторая имперская школа магии, да и к самой школе тоже. Все, что здесь его интересовало, — это ухаживания за Вычислительницей, которые та большей частью игнорировала, да установление приятельских отношений с нашими мажорами, то бишь выходцами из великих кланов. Тахо утверждал, что его вот-вот переведут на престижную должность в столице, где он забудет Пилмар, как страшный сон. Только вот разговоры эти вся школа слышала уже пятый год, а ничего в судьбе Миерина не менялось: то ли, пробив сыну назначение сюда, его родитель достиг потолка своих возможностей, то ли специально держал его в провинции, считая, что нечего сыну делать в столице. Как бы то ни было, преподаватель теории заклинаний тяготился своей работой в школе, а школа тяготилась им. По слухам, директор не раз пытался выпросить у Магического приказа замену Тахо, на каждый раз получал отказ.

Сегодня, в отличие от предыдущих уроков, пришлось учить что-то полезное — заклинание очистки воды. Вроде бы глупо было роптать, дело-то нужное, может пригодиться в жизни, но двадцать два слова! Судя по описанию в учебнике, жидкость последовательно должна была очищаться от грязи, песка, различных солей, возможных ядов и еще каких-то труднопроизносимых примесей — это все понятно, но нужна ли такая сложность?

— Слушай, Пайрус, — прошептал я соседу по парте, — а не проще ли выделять из заданной жидкости формулу чистой воды, все остальное отправляя в остаток? Так ведь заклинание будет гораздо короче.

Мой друг открыл было рот, собираясь возразить — по привычке, мол, ничего путного Тео в принципе сказать не может, но слова застряли у него в горле, когда до головы дошел смысл сказанного. Пайрус на мгновение задумался, после чего с самым серьезным видом сказал:

— Почему я об этом сам не подумал? Нужно будет обязательно заняться этим вопросом позже. А сейчас выбора нет — нужно учить, что задал Тахо.

На страноведении я с интересом прослушал лекцию о стране гномов. Ежу было понятно, что данные, записанные на основании рассказов путешественников, были сильно приукрашены, но других попросту не было. Так что приходилось довольствоваться имеющейся информацией.

Следом наступило время того урока, что мне особо нравился, то есть фехтования. При контакте с оружием я неизменно начинал испытывать необъяснимое чувство восторга вкупе с пониманием своих возможностей в бою. Меч словно сам порхал в руке, раз за разом находя бреши в защите оппонентов, успевал отражать грозящие мне контрудары, заставлял все тело двигаться в едином боевом танце. Это было странно, но мне нравилось. Осторожно попытавшись задать наводящие вопросы Пайрусу, я понял, что у него ничего подобного не наблюдается. Тем не менее заниматься самокопанием не было никакого резона: Теодора обучали обращению с оружием с малых лет, возможно, подобное чувство возникает лишь на определенном уровне мастерства, после долгих лет тренировок. Вон Анхель с Адальком тоже рубятся будь здоров как — там и защиты, и скоростные атаки, замысловатые финты, развороты и ловкие пируэты при уклонении от, казалось бы, неминуемых ударов. Наверняка у них тоже мечи порхают в руках, задавая ритм смертоносному танцу. Так что я наверняка не одинок в своей любви к фехтованию, просто для пришельца из другого мира это чувство в новинку.

А вот после местного аналога физкультуры пришел час того самого страшного не то зачета, не то годовой контрольной работы по вычислениям. С любезной улыбкой, не сулившей мне ничего хорошего, я был отсажен эльфийкой за последний стол третьего ряда. Ближайшие ко мне места были пусты и, по замыслу преподавателя, должны были играть роль заградительного кордона для желающих помочь. На стол передо мной легли три листа, исписанные ровным, красивым почерком. Тридцать заданий. Крутовато.

Очень быстро выяснилось, что особое местоположение давало мне как минимум одно неоспоримое преимущество перед остальным классом: считая меня надежно изолированным, Теана Шуль весь урок металась между другими кандидатами на слабую оценку, лишь изредка бросая в мой угол мимолетные взгляды. Мне же только это и было нужно, потому как я весь урок мог спокойно работать с черновиками, не беспокоясь, что кто-то увидит мои способы счета.

Как и прежде, задания сложностью не поражали, просто их было довольно-таки много для одного урока, а я, привыкший в последние годы вести все расчеты при помощи калькулятора или компьютера, немного подрастерял навыки и работал не так быстро, как хотелось бы. Потому к моменту, когда часы в кабинете Вычислительницы, отсчитав час времени, выдали свою финальную трель, у меня в работе было только задание под номером двадцать семь.

Пока эльфийка с боем отнимала у некоторых учеников бланки с ответами, я добил эту задачу, но решить три оставшиеся уже не было никакой возможности. Да и ладно, для хорошей отметки должно хватить и этого. На всякий случай засунув черновики поглубже в сумку, я вручил ответы Теане и со спокойной душой направился было к выходу, однако был остановлен полным сарказма голосом Вычислительницы:

— Не так быстро, Кейлор! По настоянию директора я дала тебе сразу три варианта заданий, чтобы ты мог выбрать по своим силам. Но если правильных ответов будет меньше пяти, клянусь, тебя не спасет от отчисления даже профессор Тирлих.

— Что ж вы, фера Шуль, сразу не сказали, что достаточно пяти решенных задач? Я бы так не напрягал мозги!

— Было бы что напрягать, — усмехнулась эльфийка, разворачивая листы с моей работой.

Занятно было наблюдать, как в процессе просмотра улыбка медленно сползала с ее лица. Исподлобья бросив на меня быстрый взгляд, профессор Шуль принялась лихорадочно выискивать в общей стопке работу Пайруса, затем Висты Эртис, Кайи Анлон, Вортана Дюйса… Мне не было видно, что там она увидела у ребят, но, видимо, перечень решенных ими заданий не сходился с моим.

— Ни один из отличников не решил полностью своего варианта, а ты справился с двадцатью семью задачами из тридцати! В чем подвох? Как вы это провернули? — швырнув стопку с работами нашего класса на стол, эльфийка грозно смотрела на меня, скрестив на груди руки.

— Ну как-то так получилось… — скромно ответил я, пожав плечами.

— Где твои черновики? — к моему вящему неудовольствию поинтересовалась Теана Шуль, требовательно протянув руку к моей сумке.

— Кейлор! — на мое счастье, в этот самый момент в кабинет ворвался директор школы в сопровождении доброй половины моих одноклассников. И у всех были такие взволнованные лица, что мне стало не по себе — уж не открылась ли каким-то образом правда о моем попадании в тело Теодора?

— Да, директор?.. — прошептал я заплетающимся языком.

— Теодор, к сожалению, — он поднял вверх зажатое в руке письмо, — скончался твой отец. Прими наши соболезнования. Я выписал тебе разрешение на поездку домой.

Мне пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы скрыть вздох облегчения. Смерть человека — это всегда плохо, но в данном случае мне пришлось бы гораздо тяжелее в случае моего разоблачения. Можно сказать, что из двух зол случилось менее тяжкое, да еще и сорвалась попытка Вычислительницы влезть в мои черновики, так что грех жаловаться на жизнь. Правда, теперь придется совершить путешествие в отчий дом настоящего Кейлора, но тут уж ничего не поделаешь.

Глава 6

В Скуэли я прибыл вечером двенадцатого дня пути. У городских ворот пришлось задержаться — окрестности были взбудоражены слухами о появлении орочьих разведывательных отрядов. Поговаривали даже, что орки Золотого леса, почувствовав слабость имперской власти, снова выходят на тропу войны. Как всегда в таких случаях, активизировались и промышляющие в приграничной полосе банды разбойников — появятся орки на самом деле или нет, а списывать на них свои делишки очень удобно.

В связи с непростой обстановкой городская стража фиксировала всех прибывающих и убывающих из Скуэли, и само собой разумеется, что спешащих попасть внутрь городских стен на ночь глядя было гораздо больше, так что пришлось потратить почти час на непредвиденные формальности. Кроме того, все ближайшие к въезду в город гостиницы оказались переполнены, из-за чего пришлось тащиться в поисках ночлега почти до центра, где я вынужден был потратить на несколько монет больше того, на что рассчитывал. Если не удастся устроить свои дела дома, денег на обратную дорогу может и не хватить.

Накопившаяся за последние дни усталость и неожиданные трудности с въездом в город привели к тому, что я завалился спать, отказавшись от ужина. Проснулся же, когда на улице уже было светло и сквозь неплотно задернутые занавески в комнату проникали яркие солнечные лучи. Впрочем, проснулся я не сам по себе — меня разбудил осторожный стук в дверь комнаты.

— Тер Теодор Кейлор? — вежливо поинтересовался обнаружившийся в коридоре хорошо одетый мужчина средних лет. Из-за его плеча робко выглядывал низенький старикашка в черной мантии, указывающей обычно на принадлежность либо к Палате правосудия, либо к городскому магистрату.

— Да, — ответил я настороженно, пытаясь прикинуть, откуда у меня могут быть проблемы с местными властями.

— Да вы не волнуйтесь, — поспешил успокоить меня незнакомец, делая шаг вперед и вынуждая меня тем самым впустить нежданных гостей в комнату. — Меня зовут тер Анри Берин. Наш досточтимый бургомистр тер Лорье попросил меня и тера Пагносиса — помощника нотариуса магистрата Скуэли сопроводить вас в замок Кри. Видите ли, бургомистр был неплохо знаком с вашим покойным батюшкой и теперь хочет помочь вам скорейшим образом уладить все формальности для вступления в наследство.

— Э-э… неожиданно, — только и сумел выдавить из себя я, потому как это действительно было очень неожиданно и, чего уж греха таить, заметно облегчало ситуацию. Однако я тут же вспомнил, что за все на свете нужно платить: — Простите, а сколько будут стоить ваши услуги?

— Не извольте беспокоиться, — тут же проскрипел старичок, — магистрату поручено высшей властью следить за соблюдением законности. Потому наши услуги оплатит городская казна. Я все оформлю и зафиксирую как надо, а тер Берин обеспечит безопасность.

На это мне уже возразить было нечего. Правда, заставлять людей ждать, пока я буду завтракать, было неловко, потому пришлось оплатить завтрак на три персоны и нанести еще один удар по уже порядком истаявшему бюджету.

Во времени мои сопровождающие были не ограничены, потому и с выездом особо не торопились, да и, выбравшись за городские ворота, ехали не спеша. Пагносис никак себя не проявлял, в основном помалкивал да с рассеянным видом оглядывал окрестности. А вот тер Берин оказался человеком с харизмой и обаянием, под которое я быстро попал. Он как-то сразу принял по отношению ко мне слегка покровительственный тон старшего друга и обращение на «ты». Да еще выяснилось, что он великолепный рассказчик. Я чуть ли не с открытым ртом слушал о его приключениях во время двух имперских войн и множества пограничных стычек с орками Золотого леса. Особенно захватывающим было повествование о совместном с эльфами Красных скал рейде вглубь территории орков.

— Я тебе так скажу, Теодор, этот самый Золотой лес — исконная территория орков. Сколько бы ни говорили, что эльфы являются непревзойденными лесными воинами, но в этой орочьей чаще они оказались так же беспомощны, как и мы. Нет, поначалу-то все шло хорошо. Мы застали врасплох сторожевой отряд серокожих и начисто разграбили ближайший к границе поселок. Но орки очень быстро пришли в себя и так насели, что все трофеи пришлось бросить. Никогда в жизни я не бегал так, как бежал в тот раз. Четверо суток, практически без сна и отдыха, каждый день теряя товарищей и остатки рассудка… Это было очень тяжело и не менее страшно. Мы даже не могли толком отдышаться, потому что стоило лишь нам поверить, что мы оторвались от погони, и остановиться, как из зарослей вылетала очередная стрела, забирая еще одну жизнь. Так что запомни, мой мальчик: если у тебя за спиной нет тридцатитысячной армии, даже не думай соваться вглубь Золотого леса. Орки знают там каждое дерево, каждый куст, каждую травинку! И чужаку там шагу нельзя ступить, чтобы не быть обнаруженным. Мне тогда сильно повезло, что сумел выбраться, а вот четыре сотни людей и эльфов остались в этом лесу навсегда.

— Ух, жуть какая! — я передернул плечами. — Умеете же вы, тер Анри, страху нагнать! И, кстати, очень необычно, что вы рассказываете о своей неудаче, о том, что вам пришлось уносить ноги от противника. Обычно любят говорить только о своих победах, да еще приукрашивать их сверх всякой меры.

— Ты верно подметил, Теодор! Но жизнь воина не может состоять из одних только побед. А если кто-то скажет тебе обратное, можешь смело посылать этого человека ко всем демонам, потому что он обыкновенный хвастун.

Анри Берин с каждой минутой нравился мне все больше. Спокойный, рассудительный, уверенный в себе, с открытым взглядом и располагающей улыбкой — вот человек, на которого хотелось равняться. Не зря бургомистр поручает ему столь щекотливые дела. Тер Берин одним своим присутствием сумеет остудить горячие головы, придать значимость и внушить уважение к моей персоне. С ним совершенно не страшно войти под своды замка, где мачеха наверняка не очень-то хочет меня видеть. В особенности живым и здоровым.

— Позволь дать тебе один совет, — произнес Берин, когда мы проехали мимо расположенной всего в нескольких сотнях метров от замка деревни, — как можно быстрее реши вопрос с мачехой и сводным братом. Причем реши кардинально.

— Что вы имеете в виду? — опешил я.

— Эх, молодежь! — тяжко вздохнул Анри, скосив глаза на помощника нотариуса, но тот, как и прежде, был погружен в собственные мысли и к разговору не прислушивался. — Неужели непонятно, что один только ты стоишь между ними и счастьем обладания собственным замком? Пока ты жив, они могут оставаться в нем только при наличии твоей доброй воли. Думаешь, им хочется довольствоваться ролью приживал? Я вот в этом совсем не уверен. Устроить же тебе «нечаянную» смерть при твоем-то наследственном недуге — раз плюнуть. Похоронят тебя быстренько, никто даже вопросов задавать не станет, да и заживут припеваючи в твоем родном доме. Я понятно изъясняюсь?

— Вполне, — задумчиво пробормотал я.

Не то чтобы он для меня открытие сделал, но я почему-то считал Амелию неспособной на такое. Думал, мне достаточно будет официально вступить в наследство да и укатить обратно в школу. Пусть себе живут в замке, тем более что сам я вернусь сюда не скоро. Если вообще вернусь.

С другой стороны — неспроста же все эти телодвижения последнего года со сменой начальника охраны и доброй половины стражников замка? И прежнему Тео ведь еще на прошлых каникулах нашептывали слуги, что молодая хозяйка очень неровно дышит к этому самому Симусу, пришедшему на смену старому Вальтеру. А если это правда, то у нее под рукой есть люди, готовые выполнить грязную работенку.

— Бей первым, парень! — шепнул внимательно наблюдающий за мной тер Берин. — Жизнь жестока и проста: тут либо ты хищник, либо жертва. Определяйся с выбором и не зевай. Как в наследство вступишь, долго не тяни — избавься от конкурентов да поскорее женись, чтобы успеть наследником обзавестись. Уж я не знаю, болезнь ли это у вас такая или проклятие заковыристое, но род без наследника оставлять не стоит. Ты понял?

— Понял, — автоматически ответил я, не от того, что проникся речами вмиг ставшего неприятным Анри Берина, а исключительно чтобы он от меня отстал.

— Вот и славно. Амулеты защитные есть?

— Да, «Тонизирующий» и «Заживитель».

— О, боги! Я же говорю про защитные амулеты! На, держи! — мой сопровождающий снял с шеи и протянул мне вырезанный из дерева медальон. — «Защитник третьей степени». Отведет один удар ножа и пару стрел, выпущенных с двадцати шагов. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Главное, успей активировать.

— Спасибо.

— Не за что! Ты же маг, тер Кейлор! Не можешь создать свой амулет, так купи в магической лавке!

Я промолчал. Не рассказывать же, что вместо покупки приличной магической защиты потратил деньги на маленький трехзарядный арбалет гномьей работы! Тер Берин не поймет, такие, как он, на подобные «игрушки» никогда не поведутся, отдав предпочтение старой доброй стали и запечатанному в амулет заклинанию. Да и некогда уже было разговаривать — мы въехали на подъемный мост. Тот самый, что уже давно не поднимался из-за своего плачевного состояния.

В общем-то, посленастойчивых «жизненных» советов представителя бургомистра Скуэли мне уже совсем не хотелось с ним откровенничать. Вроде бы и прав он, вроде искренне помочь хочет, но все одно на душе после его слов стало как-то мерзко. Да, никаких теплых чувств к мачехе я не испытываю, но это еще не повод убивать ее за одни лишь подозрения. А уж четырехлетний Филипп и вовсе ни в чем не виноват. Ладно, разберемся по ходу действия…

Во дворе замка нас встречал новый командир стражи Симус и пятеро стражников. Тео ранее видел только двоих из них, да и те появились в Кри примерно год назад. Тогда Амелия убедила лорда Кейлора увеличить количество солдат, якобы из боязни за безопасность их маленького сына. Как уж потом Симус оказался на месте старого доброго Вальтера и что сталось с прежним начальником замковой стражи, мне было неведомо. Симус же не понравился Теодору еще в предыдущий приезд, и у меня он сразу вызвал сильную неприязнь. Я-то мог оценивать его не только посредством инстинктов восемнадцатилетнего Тео, но и на основании своего жизненного опыта. И опыт этот мне уверенно говорил, что подобный человек не будет играть в чужие игры, тем более задуманные женщиной, — он всегда будет вести свою игру. А самостоятельный игрок гораздо опаснее послушного орудия в чужих руках.

— Добро пожаловать домой, тер Кейлор, — сдержанно приветствовал меня Симус, склонив голову к груди. Не столько из уважения к новому хозяину, сколько из необходимости скрыть недобрую усмешку, которую он не смог сдержать, несмотря на все старания.

— Приветствую, Симус, — я спешился и передал повод одному из солдат, — распорядись разместить господ из магистрата Скуэли.

— Будет сделано, — на этот раз он совладал с эмоциями и поклонился с самым учтивым видом.

— Опасный тип, — прошептал мне на ухо тер Берин, когда мы уже шли с ним по коридорам замка, — как разделаешься с мачехой, сразу гони его в шею.

Я молча кивнул. Бывшее большую часть дня таким хорошим настроение улетучилось без следа. Мысли, одна мрачнее другой, медленно ворочались в голове, постепенно поднимая волну страха. Если, отправляясь домой, я больше опасался организованных мачехой неприятностей где-то на подходах к замку, то теперь отчетливо понимал, что угодил прямиком в самый центр осиного гнезда.

Амелия не теряла времени даром и за прошедший год почти полностью сменила стражу. Большая часть попадавшихся на пути слуг тоже была мне незнакома. По сути дела, единственными благосклонно настроенными ко мне людьми в моем родном замке сейчас были люди бургомистра Скуэли. Но завтра, оформив бумаги и подтвердив мой статус хозяина, они уедут, оставив меня один на один с суровой реальностью. Сколько я протяну здесь в таких условиях? Отравят меня аккуратно или придушат где-нибудь в темном уголке, позже списав все на «родовой недуг», — вот и вся недолга.

Что же мне делать? Неужто действительно прислушаться к совету тера Анри и сыграть на опережение в этой кровавой игре? Да нет, это нереально. Я не смогу поднять руку на молодую женщину, которая еще ничего плохого мне не сделала, и на малолетнего брата. Хорошо это или плохо? Не знаю. Наверное, хорошо для простого человека, но плохо для владельца замка.

Решение пришло в голову неожиданно. Бежать отсюда нужно! Не ждать, когда у Амелии с подельниками после отъезда Берина и Пангосиса окажутся развязаны руки, а взять да и уехать вместе с ними! А что? Тронуть меня при людях из магистрата Скуэли вряд ли посмеют, мой отъезд даст мачехе относительную свободу действий, а я окажусь обладателем эдакого «отложенного» статуса хозяина Кри. Получится что-то вроде замороженного конфликта. А лет так через пять-шесть, когда у меня будут другие силы и возможности, можно будет вернуться и навести порядок. Отличный план! Вряд ли в сложившихся обстоятельствах я смогу придумать что-то получше.

На этом решении и остановлюсь. А пока следует быть осмотрительным, чтобы подручные мачехи не придушили меня в темном углу, выдав это потом за результат очередного приступа. Это я убежден в том, что никаких приступов больше не будет, все остальные-то уверены в обратном.

Можно было до самого ужина, от участия в котором отказаться было бы совсем не вежливо, просидеть, запершись в своей комнате. Однако же было в замке еще одно место, посетить которое я был обязан, — семейный склеп Кейлоров. Все это до сих пор было для меня странно и необычно: имея полный доступ к памяти настоящего Тео, я при этом остался самим собой, сохранил свои собственные мысли, мироощущение и жизненный опыт. Так что на самом деле никаких сыновьих чувств я к усопшему не испытывал, однако это не отменяло необходимости отдать ему дань уважения.

***

Не хотелось, чтобы много народу было в курсе моих перемещений по замку, потому спустился вниз я не по основной, а по так называемой тайной лестнице. Тайной она по неизвестной мне причине называлась испокон веков, но никакой тайны в ее существовании не было — просто запасной выход. Как бы то ни было, пользовались ею не часто, потому неудивительно, что спускался я по ней в полном одиночестве. На мое счастье, на заднем дворе тоже было немноголюдно, так что попасться на глаза можно было только паре служанок, да и то сомнительно, потому как они были заняты своими делами.

Двери в усыпальницу были приоткрыты. Попытка осторожно потянуть одну створку на себя так, чтобы не произвести шума, не увенчалась успехом — старые петли издали душераздирающий скрип. Таиться более не имело смысла, и я ступил под старые своды, скупо освещаемые лучами заходящего солнца сквозь четыре узких оконца. Здесь было бы совсем темно в это время суток, если бы не десяток факелов, горящих в закрепленных по стенам держателях.

Стоящая у нового надгробия женская фигура в темном плаще испуганно обернулась на произведенный мною шум, но, узнав меня, тут же успокоилась.

— Амелия, — я вежливо кивнул головой, подходя к могиле отца.

— Теодор, — так же вежливо ответила женщина.

Она была молода, всего двадцати трех лет от роду, красива: аккуратная фигурка, бледная кожа и тонкие черты лица, пышные золотистые волосы, сейчас уложенные в замысловатую прическу. Если ко всему этому добавить, что она обладала покладистым характером и была достаточно умна, то выбор тера Ивена вполне можно было понять. Он и так тянул со второй женитьбой долгие пятнадцать лет — все никак не мог забыть мать Тео.

Амелию тоже можно было понять: как водится в таких делах, ее согласия вообще никто не спрашивал, родители дали согласие — вот и весь вопрос. Она просто безропотно подчинилась их воле, а дальше уже жила, действуя по ситуации. Так что я, в отличие от настоящего Тео, в своих бедах ее не винил. Правда, сейчас учитывать ее стремление отодвинуть меня от законного наследства придется.

— Скорбишь? — поинтересовался я сухо, всматриваясь в высеченный в камне барельеф с изображением отца.

— Сильнее, чем ты думаешь, — холодно ответила она.

— Однако же чувство скорби не мешает тебе активно управлять замком, — произнес я, как мне казалось, весьма многозначительно, намекая сразу и на ее связь с Симусом, в которой я нисколько не сомневался, и на стремление избавиться от меня как от единственной преграды на пути к единоличному обладанию Кри.

— А разве это запрещено? — Амелия смотрела на меня с вызовом, похоже, нисколько не опасаясь моей возможной реакции. Это сбило меня с толку, поскольку было совершенно непонятно: намеренно ли она пропустила мои намеки мимо ушей или просто не поняла их?

— Нет, если только твои действия не направлены против меня.

— Я не делала ничего предосудительного. Только то, что необходимо для процветания Кри! — после этого заявления она, резко развернувшись, направилась к выходу.

— Отлично! Но можно ведь было просто договориться со мной! — произнес я нарочито громко, чтобы успела расслышать. Знаем мы эти ваши нейтральные фразы двойного назначения. Кто угодно может заявлять, будто действует ради общего блага, просто у всех понимание этого общего блага свое. И то, что хорошо для нее, может быть смертельно для меня.

— А что, кому-то когда-то удавалось договориться с тобой? — женщину так возмутили мои слова, что она передумала немедленно покидать усыпальницу. — Ты никогда никого не слушал, все делал по-своему, и меня возненавидел с самого первого дня моего пребывания в замке! И Филиппа ненавидел так, что мы с Ивеном боялись хоть на мгновение оставить его без присмотра!

— Это все в прошлом! — ошарашенный этим неожиданным напором, поспешил я перебить вошедшую в раж Амелию. — Все изменилось! Вы с Филиппом моя семья, и я никому не дам вас в обиду!

— Что? Что ты сказал? — мачеха, а юридически Амелия являлась для меня именно мачехой, приблизилась, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Это мог сказать кто угодно, только не настоящий Тео! Ты не он, не так ли?

— Чего? — вот от этих слов у меня точно мурашки по коже побежали.

— Твой отец нанимал колдуна. Очень сильного, с самых верхов Магического приказа, за что-то изгнанного из столицы. Тот обещал избавить тебя от недуга путем подселения сущности из другого мира. Обещал, что ты останешься собой, только получишь чужое здоровье. Но Ивен наводил справки, и мы знали, что может вообще ничего не выйти, а может получиться так, что чужая сущность окажется сильнее и Теодор Кейлор исчезнет навсегда, уступив свое тело чужаку.

— Ты этот бред сейчас на ходу придумываешь…

— Ивен хотел проверить сначала на себе, но колдун заявил, что его тело уже слишком сильно пострадало от болезни и шансов на благополучный исход нет. Тогда твой отец пообещал магу триста золотых.

— Триста золотых⁈ — я с нескрываемым скепсисом усмехнулся. — За эти деньги можно весь Кри купить!

— А колдун так и думал — что Ивен с ним замком расплатится. Но твой отец занял эти деньги под залог имущества.

— Нет-нет-нет! Пожалуйста, не говори, что вы отдали золото колдуну! Потому что со мной ничего необычного не происходило! Ваш отставной великий маг — банальный мошенник! Как отец мог согласиться на такое?

Не хватало еще ко всему прочему узнать, что мое родовое гнездо заложено ростовщикам и при вступлении в наследство я моментально окажусь обладателем баснословного долга! Впрочем, тут же мелькнула другая мысль: может, это просто придуманная история, призванная заставить меня бежать из замка без оглядки? Но зачем? Это ведь не решает проблемы мачехи — уехав, я все равно останусь законным наследником. Не думает же она всерьез, что от нервных переживаний со мной случится приступ, который сведет меня в могилу? Бред полный. Хотя в качестве оправдания моей неожиданной смерти такое объяснение вполне может сгодиться.

— Да уж как я его отговаривала! — горько усмехнулась Амелия. — Было бы ради кого идти на такой риск! Но раз Ивен что-то решил, переубедить его уже было невозможно.

— Повторяю: ко мне никто не приходил и никаких манипуляций не производил. Да я вообще сомневаюсь, что это реально! — уже гораздо более уверенно заявил я. Хотя, чем больше она рассказывала, тем полнее становилась картина произошедшего со мной.

— Мы понимали, что проверить колдуна до твоего приезда не получится, — продолжала женщина, — да и вообще результата может не быть. Так что отец подстраховался. Колдун ждал бумаги на замок, но получил кошель с золотом. Правда, далеко уехать с ним не сумел — Симус с солдатами подстерегли его на дороге и отправили к праотцам. Золото вернулось к своим хозяевам с совсем небольшими процентами. И вот теперь выясняется, что колдун-таки свое дело сделал. Только результат вышел не таким, как ожидал Ивен, — Тео больше нет!

— Прекрати нести бред! — выделяя интонацией каждое слово, заявил я. — Если ты в чем-то сомневаешься, можешь задать мне любой вопрос из тех, ответ на которые могу знать только я.

— Ты участвовал в драке с другим учеником, и у тебя приключился сильный приступ, — не обратив внимания на мои слова, продолжила Амелия.

— Да, драка была. И завершилась она не в мою пользу, да еще так некстати этот приступ произошел, — не стал отпираться я.

— Он именно так и рассказал! — в глазах мачехи сверкнуло торжество. — Теперь я точно знаю, что Тео больше нет!

— Отправляйся к демонам за грань со своими домыслами! — не выдержал я. И тут же громко повторил: — Вы с Филиппом — моя семья. Пока я жив, вам ничего не грозит. Только не нужно делать глупостей!

Амелия в ответ только презрительно фыркнула и, быстро простучав каблучками по полу, исчезла за скрипнувшей дверью. Вряд ли она произнесла что-то вслух, но мне показалось, будто в воздухе прошелестело насмешливо едва слышное «вот именно: пока жив».

Все понятно. Она слишком хорошо знала прежнего Теодора, чтобы питать какие-то иллюзии относительно своего будущего, и убедить ее сейчас в моих благих намерениях нет никакой возможности. Мачеха в курсе истории с колдуном, и если старого Тео она ненавидела, то от нового просто не знает, чего ожидать. По логике вещей, ей действительно проще избавиться от опасного соперника, чем покорно ожидать милостей от судьбы.

Что же, выходит, хотя осознавать это очень неприятно, что тер Берин относительно мачехи мне дал дельный совет: если я с ней не разберусь, то она разберется со мной. И даже никаких угрызений совести испытывать не будет. Таковы реалии этого жестокого мира.

Только вот я являюсь продуктом совсем другой реальности, и мысль о хладнокровном убийстве женщины, даже замышляющей против меня плохое, все еще не укладывается в моей голове. И ладно еще Амелия, но мой малолетний брат вообще ни в чем не виноват, так что ж его — просто «за компанию» с мамашей? И как потом с этим жить?

Чувствуя, что еще немного — и от подобных размышлений у меня разболится голова, я решил, что у могилы старшего Кейлора пробыл уже достаточно времени, приличия соблюдены, следовательно, можно отправляться в свою комнату. Тем более что место здесь уединенное, очень подходящее для устройства засады. А что? Прирежут меня наемнички Амелии здесь тихонечко, засунут тело под чью-нибудь надгробную плиту — и поминай как звали. Был наследник, да пропал.

И стоило только мне об этом подумать, как до моих ушей донесся какой-то шорох. Внутри у меня вмиг похолодело от страха. Резко развернувшись и судорожно вцепившись в рукоять меча, я замер в напряженном ожидании.

Клинок очень быстро напомнил о себе: приятное тепло потекло в руку, через несколько мгновений распространившись по всему телу. Страх медленно ушел, уступив место уверенности в себе. Не знаю, как и почему, но теперь я чувствовал, что справлюсь с любой угрозой. Даже если из-за надгробных памятников предков сейчас выползет пятеро-шестеро убийц, даже если из темноты вылетит арбалетный болт. Интересно, имеет ли эта уверенность под собой реальную подоплеку или это нечто сродни боевому наркотику — адреналин в кровь накачивает, физически бодрит, — а дальше уже все зависит от твоего мастерства? Проверить бы, да страшно. И хочется, и колется.

— Лорд Кейлор, — послышался из глубины склепа испуганный шепот. Фу-ты ну-ты, кажется, ребенок!

— А ну выходи, пока я тебя в ледяную статую не превратил! — сурово заявил я.

Из-за одного из каменных надгробий осторожно показалась нескладная мальчишеская фигура. Судя по росту — лет шесть-семь, не больше.

— Я Сезар, брат Марии, — настороженно озираясь, прошептал пацаненок, — тера Амелия ушла?

— Не волнуйся, я здесь один. А ты? — усмехнулся я, не спеша расслабляться и продолжая всматриваться в полумрак склепа.

— Я тоже один, меня Мария послала.

Мария — молоденькая стряпуха с замковой кухни. Мы с ней… Вернее, Тео с ней… Тьфу, совсем запутался. В общем, обжимались мы с ней пару раз в мой последний приезд. Вроде как симпатизировала она мне. Хотя… как отказать молодому лорду? Хорошо, хоть дальше дело не зашло.

— И для чего же она тебя послала?

— Она велела передать, что за ужином специально для вас подадут ваши любимые пирожки с квашеной капустой. Не нужно их кушать! — смешно округляя глаза, Сезар еще понизил голос. Да оно и понятно, пацан здорово рискует. Как, впрочем, и его сестра.

— Ясно. А как ты узнал, что я сюда приду?

— Так батюшка же здесь ваш! — удивленно пожал плечами Сезар.

— Ах да, конечно.

Глупость сказал. Понятное дело, что я должен посетить могилу отца. И, с большой долей вероятности, должен захотеть побыть здесь один. Элементарно. Вот Мария и сообразила подослать сюда брата — ей-то самой проблематично исчезать из кухни надолго.

— Спасибо, Сезар! Держи! Это для тебя, это для сестры! — я вручил отважному мальчишке медную монету для него и серебряную для Марии. — Только отдай ей так, чтобы никто не видел!

Пацан схватил деньги, и в следующее мгновение они уже исчезли у него за пазухой.

— Сделаю! — он важно кивнул головой, потом спохватился и поклонился мне: — Спасибо, тер Кейлор!

— Вам спасибо. Кстати, куда делся Вальтер?

— Так его в деревню отправили, старостой.

— Понятно.

Не факт, что старый служака симпатизирует мне, но строить при нем планы по моему устранению со стороны Амелии с компанией было бы весьма опрометчиво. Вот и выставили его из замка — вроде и не выгнали совсем, но и доживать свой век в доме лорда не оставили.

Из усыпальницы я возвращался, уже не особо таясь от посторонних взглядов. Если меня хотят отравить, то вряд ли станут убивать до ужина. Пирожки с квашеной капустой — какая прелесть! Особенно учитывая тот факт, что это прежний Тео их любил, а я так терпеть не могу. Так что с большой долей вероятности даже не прикоснулся бы ним и без предупреждения Марии. Но зато теперь я точно знаю, что меня собираются отравить, причем прямо сегодня. Что ж, предупрежден — значит вооружен. Нужно как-то пережить вечер и ночь, а завтра уже буду все время держаться рядом с людьми городского магистрата да с ними и покину замок.

Вернувшись в свою комнату, я внимательно осмотрелся. Самое обычное помещение: каменные стены, обтянутые старыми гобеленами, узкие окна, которые на ночь полагалось закрывать деревянными ставнями, высокие потолки, три тяжелых настенных подсвечника на всю комнату да один подсвечник поменьше — на столе. Из мебели — здоровенный сундук в углу для хранения вещей, грубо сколоченный стол да две подобного же качества лавки при нем. Ну и кровать с балдахином — несомненно, самая роскошная вещь в этой комнате. Весь мой невеликий багаж был аккуратно уложен поверх сундука. Никаких изменений за время моего краткого отсутствия заметно не было, но это еще ни о чем не говорило.

Компактный трехзарядный арбалет гномьей работы и небольшой запас болтов к нему, упрятанных в компактный кожаный подсумок, я уложил поверх балдахина в уголке. Плотная ткань совсем чуток провисла под тяжестью оружия. Долго задерживаться на ужине я не намерен, а если кто-то в это время пожалует досматривать мою комнату, то сюда полезет в последнюю очередь.

После этого я еще аккуратно простучал все стены на предмет каких-то потайных ходов, но ничего не обнаружил. Да и в памяти не всплывало никаких сведений на этот счет, так что единственным доступным входом в комнату можно было считать дверной проем. Сама же дверь, хотя и не выглядела особенно надежной, запиралась изнутри на массивный железный засов, отпереть который из коридора не представлялось возможным. Так что в комнате я мог себя чувствовать в относительной безопасности. Что ж, мне бы ужин пережить да ночь продержаться…

Глава 7

Не мудрствуя лукаво, я повязал на шею подаренный Вистой перед отъездом платок с заклинанием. Активировать его несложно, а действия должно хватить на два часа. Пока не знаю, как, но платок должен предупредить меня, если пища отравлена. Интересно, каким образом отравленные пирожки намерены всучить именно мне? А если вдруг кто-то из гостей захочет попробовать?

Когда я пришел в обеденную залу, все действующие лица уже были там. Господское место во главе длинного стола пустовало, и я не стал его занимать. Амелия заняла свой стул с высокой спинкой на противоположном конце стола, Берин и Пагносис сидели от нее по левую руку, Симус — по правую. По идее, мое место было справа от отцовского, но в таком случае получилось бы, что я сижу слишком далеко от остальных участников застолья. А так и разговаривать неудобно, и обслуживать меня слугам пришлось бы отдельно. Кстати, не на этом ли строился расчет Амелии? Очень ведь удобно таким образом изолировать меня за столом от остальных участников — вряд ли кто-то додумается тянуться за угощением так далеко.

Но эту комбинацию я без труда сломал, велев переставить приборы для меня поближе к теру Анри Берину.

Мачеха при этом переглянулась с командиром стражи, но ни возражать, ни комментировать мои действия не стала.

— Зря, — буркнул тихонько, не поворачивая ко мне головы, тер Анри, — нужно было сразу показать им, кто в доме хозяин. Чтобы иллюзий не питали.

— Еще успею, — так же тихо ответил я.

— А что это у вас, Теодор, за шейный платок? — повернувшись ко мне, весьма некстати поинтересовался Берин. Причем на этот раз он сделал это громко, чтобы все слышали. — Это сейчас мода такая?

— Что-то вроде того, — пролепетал я в ответ.

— А я думаю, что все намного проще, — заявила Амелия, — тер Кейлор боится, что я его отравлю, вот и надел шейный платок с каким-то колдовством. Не так ли?

— Хм, да ты полон сюрпризов, друг мой! — удивленно хмыкнул сосед по столу. — Я даже не знал, что такое возможно, приходилось слышать только про универсальные противоядия, которые нужно пить перед едой. Но от них потом человека выворачивает наизнанку, так что это средство не очень-то популярно. Как же действует ваш платок?

— Убивает того, кто замыслил отравление, — огрызнулся я, раздосадованный поднятой темой разговора. Пусть теперь гадают: правду я сказал или блефовал.

— В самом деле? — посреди наступившей в зале тишины настороженно спросил тер Анри. — Сколько же стоит такая штука?

— Вы забываете, что я учусь в школе магии, тер Берин, нас эти штуки учат создавать.

— Ах да, простите, тер Кейлор, — он снова повернулся и очень внимательно на меня посмотрел. — Тогда слегка перефразирую свой вопрос: в какую сумму мне обойдется такой шейный платок?

— Поговорим об этом завтра, — после секундного замешательства ответил я. После чего шепотом добавил: — Позвольте уехать отсюда с вами.

Берин вернулся к трапезе, и сделал это очень вовремя, потому как Симус в продолжение всего разговора о платке с заклинанием неотрывно наблюдал за нами и отвел взгляд, лишь когда доверенный человек бургомистра Скуэли отвернулся от меня.

— Все так плохо? — едва слышно уточнил Анри спустя минуту.

— Они поменяли всю охрану и большую часть слуг, — прошептал я, — меня придушат, как только вы уедете.

— Ясно. Только никому ни слова.

Дальше тер Берин мастерски развернул разговор на тему активности орков Золотого леса в приграничных районах, и до конца ужина за столом происходило довольно бурное обсуждение, в котором принимал участие даже обычно молчаливый тер Пагносис.

Не знаю уж, как и когда Амелия умудрилась дать команду, но пресловутые пирожки так и не появились. С одной стороны, можно было порадоваться, что сорвал коварный план, с другой — теперь стоит опасаться чего-то другого, о чем меня уже никто не предупредит.

До своих апартаментов я добирался со всеми предосторожностями. Хотел было воспользоваться подарком тера Берина, но тут меня ожидал неприятный сюрприз — амулет оказался разряжен почти до нуля. То ли его бывший хозяин не проследил за зарядкой, то ли «заряжальщик» попался недобросовестный, но вышло так, что полагаться мне пришлось исключительно на самого себя. Хорошо еще, что я сам могу проверить уровень заряда, а вот тер Анри мог бы очень серьезно пострадать, понадеявшись на такого «защитника».

Задвинув дверной засов, я быстренько соорудил из одеял имитацию лежащего в постели тела, а сам забрался сверху на балдахин, зарядил арбалет, сделал ножом прорезь в ткани и, распластавшись прямо над изголовьем кровати, поближе к прочной перекладине, замер в ожидании.

Время текло медленно, его ход я мог лишь примерно контролировать по свечам, оставленным гореть на столе в маленьком подсвечнике. Благодаря этой нехитрой уловке я еще получал небольшое преимущество перед теми, кто войдет в дверь: я буду находиться в темном углу, а им придется пересечь освещенное пространство. Ну, и огонь свечей отреагирует на сквозняк, если таковой возникнет из-за открытия двери или еще какого-нибудь несанкционированного проникновения.

Но все это сработает лишь в том случае, если свечи не успеют прогореть к тому моменту, когда их помощь понадобится.

Вообще-то денек выдался непростой, и сон мне бы сейчас точно не помешал, но серьезность момента да и, чего там скрывать, элементарный страх за свою жизнь отлично стимулировали бодрствовать. Сейчас отчетливее, чем когда бы то ни было, я понимал, что являюсь для мачехи костью в горле. Пока я жив, самое ее нахождение в Кри всегда будет зависеть от моей доброй воли. Устранив же меня, она до совершеннолетия Филиппа станет полноценной хозяйкой замка, да и после не сильно утратит своего влияния. Договариваться она не намерена, значит, стоит ждать визитеров. Вопрос только, сегодня или после отъезда городских гостей? Очень надеюсь, что верным окажется второй вариант и мне удастся улизнуть из западни, в которую превратился для меня «родной дом».

Знал бы, что все так будет, точно бы не поехал. Наличие где-то в глубинке пристанища, куда можно вернуться, если дела после окончания школы пойдут совсем плохо, конечно, греет сердце. Но не до такой степени, чтобы добровольно совать голову в петлю.

С другой стороны, эта поездка будет для меня бесценной прививкой от наивности человека другого мира, которая в дальнейшем не позволит делать подобные глупости. Осталось только выбраться из этой переделки живым.

Есть еще один плюс для меня от посещения «родного дома»: возникла хоть какая-то ясность с моим появлением в этом мире. Отец Тео нанял очень умелого мага, сумевшего выдернуть мое сознание из того мира и впихнуть в тело наследника дома Кейлора, чтобы избавить его от болезни. Не знаю уж, как он это сделал — скорее всего, это какая-то запретная магия и в школе точно такому не учат — и все ли сделал правильно, но получилось как получилось. От Теодора Кейлора остались лишь оболочка и память. И выходит, что неизвестный маг применил заклинание прямо во время драки. Вот почему все подумали, будто Анхель едва не зашиб меня своим немощным огненным шаром! Может, потому и Нуро Аредис не смог ничего прочесть в моих воспоминаниях, что нестандартное волшебство что-то нарушило в объединенном сознании?

Вопросов по-прежнему намного больше, чем ответов, но хоть что-то прояснилось. Впрочем, так ли уж это важно? Я отлично запомнил звук лопнувшей струны в моей голове и абсолютно уверен, что в том мире я умер. Так что нужно уже наконец принять свое нынешнее существование как данность и просто жить своей жизнью и одновременно жизнью Тео Кейлора, потому что я теперь он и есть. И никак иначе. Хватит путаться!

И все равно было бы интересно узнать побольше про примененное заклинание, ведь на фоне того удивительного примитивизма в магии, что я успел увидеть в Энрате за неполные два месяца жизни здесь, оно виделось просто-таки грандиозным глотком свежего воздуха. Боюсь, правда, что и оно окажется всего лишь длиннющим набором слов на древнем языке, записанным в столь же древнем свитке и нанесенным для активации на магическую палочку. Кстати, вот же она, эта палочка, у меня в руке! Ну-ка, давай-ка посмотрим, что тут за экзотика такая на нее наложена…

Я вздрогнул и проснулся. Каменные стены замка ночью быстро остыли, и теперь ко мне под одежду все настойчивее заползали щупальца холода. Пришлось пошевелить конечностями, чтобы разогнать по венам кровь и немного согреться. Надо же, не заметил, как уснул. Причем явно не пять минут проспал — вон, свечи на столе почти догорели.

И тут до моих ушей донесся едва слышный звук, исходящий от двери. Я замер, весь обратившись в слух. Спустя несколько секунд стало понятно, что шум издает осторожно отпираемый засов! Подцепили ли его мои враги каким-то приспособлением снаружи или пустили в ход волшебство — теперь это было неважно. Важно, что очень скоро они будут здесь!

Судорожно вцепившись обеими руками в арбалет, едва сдерживая дрожь, я ждал своих убийц. Мелькала мысль метнуться к двери да вернуть засов на место, но боязнь не успеть и столкнуться с врагами лицом к лицу заставила остаться в укрытии.

Через мгновение дверь слегка скрипнула, огонь изрядно истаявших свечей качнулся в сторону и едва не потух. Впрочем, огарки давали столь мало света, что толку от них уже практически не было.

Четыре темных силуэта крадучись вошли в комнату. Двигались они совершенно бесшумно — ни звука шагов, ни звона шпор, ни хруста кожи. Абсолютно ничего не нарушало ночную тишину. Не сговариваясь, убийцы разделились и зашли одновременно с обеих сторон кровати.

Решающий момент неумолимо приближался. Я затаил дыхание и молил всех богов лишь о том, чтобы не выдать себя раньше времени.

Вот занавески с боковых сторон тихонько расползлись в стороны, и через прорезь в балдахине мне стали видны ночные гости, подкравшиеся справа, а через секунду в поле зрения появились с другой стороны и их товарищи. Один из убийц поднял на уровень груди принесенный с собой предмет, формой напоминающий подушку, и, замерев на мгновение, резко опустил его на то место, где у моего муляжа была обозначена голова. После этого он мигом навалился сверху, а трое подельников дружно ухватили руками «мое тело».

Спустя миг они поняли, что промахнулись. Больше медлить было нельзя. Я нажал на спусковой крючок, щелкнула пружина — и душитель с подушкой рухнул ничком на постель. Второй выстрел — и его товарищ безмолвно завалился набок с пробитой головой.

Дальше пришлось перенести прицел на другую сторону кровати. Щелк! Третья мишень успела дернуться назад, в итоге болт вошел не в голову, а то ли в ключицу, то ли в верхнюю часть груди. Падая на пол, раненый убийца вскрикнул от боли, но тратить на его добивание драгоценные секунды я сейчас не мог.

Оставив разряженный арбалет на месте, я быстро спрыгнул на пол и оказался с обнаженным мечом рядом с только и успевшим отпрянуть назад четвертым заговорщиком. Мой клинок безжалостно пробил его грудь прежде, чем он успел схватиться за свое оружие.

— Помогите! — прохрипел с пола последний остававшийся живым убийца, но это были последние в его жизни слова. Резко выдернув меч из тела, я сделал шаг назад и с полуразворота обрушил его на шею приподнявшейся жертвы.

Провернул я все это без каких бы то ни было сомнений и раздумий, точно и четко, словно на тренировке. После чего замер, пораженный той легкостью, с которой только что убил четырех человек, и в недоумении от того, что все так быстро закончилось. Рука сжимала рукоять меча, принимая от него становящуюся уже привычной волну тепла и уверенности. Клинок словно радовался своей востребованности и приглашал за неимением новых противников сделать хотя бы несколько тренировочных движений.

Впрочем, делать преждевременный вывод об отсутствии противников не стоило. Не все участники операции по моему устранению сразу вошли в комнату, часть осталась дожидаться известий в коридоре. Услышав же сначала возню, а потом крик о помощи, внутрь помещения пожаловали еще трое участников представления.

— Что тут у вас? Почему так громко? — спросил Симус, которого я без труда узнал по голосу.

— Не все пошло по плану, — ответил я, уверенно направляясь навстречу новым гостям.

Жаль, что нет времени перезарядить арбалет, очень четко и быстро машинка работает, для ближнего боя — самое то. Но сейчас придется обойтись без него. Что ж, проверим, чего я стою в качестве мечника.

— Живуч, сопляк, — абсолютно бесстрастно произнес командир стражи и кивнул одному из сопровождающих: — Давай, Томас!

Вперед выступил еще один персонаж, только в руках у него было не оружие, а палочка. Обычная магическая палочка, на какие тут любят подвешивать заклинания. Этого я совершенно не учел! Обидно до слез — вроде как почти маг, а защитой на подобные случаи не озаботился. Совершенно нет времени, чтобы что-то придумать, ведь мечом заклинание не отобьешь, и увернуться на таком расстоянии не получится, потому я просто ускорился, пытаясь добраться до противника раньше, чем он активирует волшебство.

— Замри! — резко выкрикнул подручный Симуса и переломил палочку, улучив момент, когда мне оставалась до цели всего пара шагов.

И я замер от страха в ожидании самого худшего. В тот же миг легкий ветерок прокатился по моему телу и исчез. Более я ничего не почувствовал. Мышцы мои не задеревенели, дыхание не остановилось, зрение и слух никуда не делись.

— Я же говорил, что этот дурачок ходит без защиты, — насмешливо произнес остававшийся до сих пор безмолвным третий заговорщик, голос которого я без труда узнал: тер Анри Берин собственной персоной. Ну и дела!

В темноте моим недругам сложно было правильно оценить обстановку, но медлить, давая им шанс понять, что вновь что-то пошло не так, не стоило. Быстро шагнув вперед, я вскинул руку, посылая острие клинка точнехонько в горло Томаса. Тот судорожно всхлипнул и, схватившись руками за шею, завалился на пол. Далее наблюдать за его агонией я не стал, сразу повернувшись в сторону оставшихся в комнате убийц. Очень надеюсь, что последних.

— И вам не спится в эту ночь, тер Берин? — поинтересовался я, внимательно наблюдая за мгновенно обнажившими клинки противниками.

Казалось бы, что я, восемнадцатилетний юнец, мог противопоставить двум матерым воинам? Однако же ни страха, ни сомнений во мне сейчас не было. Были лишь спортивный интерес и желание доказать свое превосходство. Не могу это объяснить, но меч словно сам ведет меня за собой, показывая и подсказывая нужные действия. А может, мне это кажется и на самом деле клинок лишь отзывается на команды, исходящие без моего ведома из сознания Тео? Черт знает, как это работает, но работает!

— Увы, мой друг, такова жизнь, — голос тера Анри звучал так же буднично, как и во время нашего с ним путешествия из города в замок. — Однако же вынужден признать, что твоя воля к жизни превзошла мои ожидания. Потому еще раз повторю: ты полон сюрпризов!

— Не стану скрывать, вы тоже меня удивили! Думаю, вы более не настаиваете на том, что являетесь посланником бургомистра Скуэли?

Про защитные амулеты меня расспрашивал, даже свой подарил. Правда, «немножко» разряженный, чтоб наверняка — местные обыватели совсем уж невысокого мнения о магах, если даже не допускают мысли, что «ученик волшебника» способен проверить уровень заряда. И на конфронтацию с Амелией тер Берин меня старательно настраивал. Вроде как заботился обо мне, а на самом деле провоцировал на агрессию и неадекватное поведение — чтобы я все время боялся за свою жизнь, не думал ни о чем, кроме борьбы за наследство, и доверял бы только ему одному.

— Конечно, не настаиваю, — усмехнулся Берин, вальяжно поигрывая мечом. — Просто денек покрутился в магистрате, выяснил, кого пошлют в Кри оформлять наследство, да и заявился к Пагносису прямо с утра, якобы от бургомистра. Ничего сложного.

— Какая же вам от этого выгода?

— Отчего бы не помочь старому знакомцу, тем более когда за это предлагают неплохие деньги? Впрочем, тебе это уже ни к чему, — ответил тер Анри и бросился в атаку, рассчитывая быстро решить вопрос в свою пользу.

Несмотря на темноту и отсутствие боевого опыта, я парировал два удара, сбросил его клинок в сторону и успел повернуться к Симусу ровно в тот момент, когда он попытался ткнуть меня мечом в бок. Живо отскочив в сторону, я рубанул по атакующей руке, но меч со свистом рассек воздух — не один я тут такой быстрый.

Не сговариваясь, Берин и Симус разошлись в стороны, заставляя меня пятиться назад, чтобы держать в поле зрения обоих противников. Следующую атаку они начали одновременно, почему-то не захотев нападать по очереди, как очень часто делают злодеи в голливудских фильмах.

Пришлось изрядно попотеть, маневрируя и меняя темп, парируя удары, уклоняясь и контратакуя в ответ. Несмотря на все усилия опытных воинов, никому из них пока не удавалось продырявить мне шкуру. Меч не только вселял в меня уверенность, он будто подпитывал меня энергией, позволяя не просто суматошно отбиваться от матерых мечников, но плести свои кружева, участвуя в общем танце, безумно красивом и смертельно опасном. Более того, с каждой секундой крепла убежденность в том, что я перетанцовываю обоих, и, происходи схватка на открытой местности, мне бы не составило труда одержать победу.

Однако же в тесноте замкнутого пространства бесконечно вести бой со столь умелыми противниками, оставаясь при этом невредимым, невозможно. Только я парировал атаку одного, как тут же приходилось отбиваться от второго, только ускользал из-под удара Симуса — и сразу переключался на отражение укола от Анри. На свои контратаки почти не было времени. Нужно было что-то предпринять, а то еще и свечи грозились совсем догореть в самом скором времени и окончательно погрузить комнату в темноту. Свечи! Ну конечно же!

— Неплохо его Вальтер натаскал, — на секунду остановившись, отметил Анри Берин, тяжело при этом дыша. Выходило, что не мне одному трудно давались эти ночные «танцы».

— Вальтер сам так не умеет, — возразил командир замковой стражи, по широкому кругу снова пытаясь зайти мне за спину.

Что-то он еще хотел добавить, да я слушать не стал, сочтя момент удобным для осуществления внезапно возникшего плана. Резко бросившись в атаку на Берина, я заставил его попятиться и проскочил в лишь на короткий миг открывшийся передо мной проход между противниками.

У стола я развернулся, чтобы встретить лицом к лицу бросившихся за мной убийц. Здесь им приходилось действовать в относительной тесноте — тыл теперь у меня был прикрыт. Правда, и я оказался ограничен в маневре, но это сейчас было не так важно.

Сдвинув ногой лавку, чтобы вплотную подойти к столу, я протянул за спину левую руку, стараясь нашарить на его поверхности подсвечник. К моему большому удивлению, это удалось сделать с первого раза. Возникло даже смутное подозрение, что он сам прыгнул мне в руку. Не теряя времени, я с силой его встряхнул, отправив в лицо Симусу капли расплавленного воска.

Зашипев от боли, тот попятился назад, инстинктивно вскинув руки к лицу. Самое время было добить мерзавца, но ему на выручку бросился товарищ. Вытянувшись стрелой, тер Анри попытался проткнуть мой правый бок. Но вместо преследования главного стражника замка я отступил на шаг, отбил клинок Берина в сторону и огрел не сумевшего вовремя вернуться в позицию нападавшего подсвечником по голове, вслед за чем всадил меч ему в живот.

Оправившийся от горячего воскового душа Симус был уже тут как тут. Пришлось толкнуть в его сторону только что выбывшего из игры подельника, заодно высвободив из его тела оружие. Получилось весьма удачно: стараясь увернуться от нежданной преграды, стражник на миг замешкался, и это решило исход дела. Вытянув руку, я снизу-вверх вогнал клинок ему прямо под подбородок.

Уж не знаю, были ли Симус с Анри Берином друзьями по жизни или их свело вместе общее дело, но смерть свою они встретили в моей комнате замка Кри с разницей всего в несколько секунд.

— Ух! Спасибо! — прошептал я, обращаясь сразу к мечу и подсвечнику с единственной, чудом еще не потухшей свечой. Я по-прежнему не понимал, как у меня получается так фехтовать, но так ли уж это важно? Главное, что получается, и мне это чертовски нравится.

Пора, однако, действовать дальше. Не со всеми участниками заговора еще сведены счеты.

— Все сюда! — на всякий случай крикнул я, осторожно приближаясь к приоткрытой двери в коридор.

Кто его знает, сколько людей было задействовано в операции по лишению меня жизни? Умом-то понимаю, что Анри и Симус вряд ли бы полезли вперед сами, оставив простых воинов в резерве, но лучше все же перестраховаться.

Коридор был пуст. Плотно закрыв дверь в полную трупов комнату, я направился в гости к дражайшей родственнице. Заряженный мини-арбалет снова был при мне — болтаясь на перекинутом через шею ремешке, он довольно больно шлепал меня по бедру. Нужно будет на досуге что-то придумать для удобства.

Вот и господская спальня. В очередной раз поправив ремешок арбалета, я осторожно постучал левой рукой, в правой при этом на всякий случай сжимая рукоять верного меча. Дверь открылась так быстро, словно Амелия дожидалась хороших новостей, стоя прямо за ней. Но пришла новость плохая.

— Здравствуй, мама, возвратились мы не все, — процитировал я нежданно пришедшую на ум песню, хоть это и было неуместно в данной ситуации.

Мачеха вскрикнула, в ужасе вскинув руки к лицу, словно пытаясь заслониться от страшного видения. Сделав шаг вперед, я мягко втолкнул хозяйку покоев в комнату, пока она не опомнилась и не попыталась закрыть дверь перед самым моим носом.

— Не может быть! Этого не может быть! — прошептала Амелия, пятясь назад. — Ты, верно, демон Кордага!

— Рад, что ты не разыгрываешь пьесу непонимания, — усмехнулся я, демонстративно поигрывая мечом, — и не отрицаешь, что пыталась от меня избавиться.

— А что мне оставалось? — горько произнесла мачеха, обессиленно опускаясь в кресло. — Я всего лишь слабая женщина, как еще я могла защитить себя и своего сына?

— Все знают, что жить мне и так осталось недолго. Нельзя было просто подождать?

— Никто не может сказать точно, когда ты умрешь. Твой отец девять лет не давал болезни одержать верх, и это притом, что она проявилась у него в гораздо более позднем возрасте. Ты молодой, можешь завтра умереть, а можешь еще прожить двадцать лет. Да еще этот колдун со своими обещаниями!

— Ясно, — я бесцеремонно обтер кровь с клинка о штору и вложил меч в ножны. — Сколько людей Симуса в замке?

— Понятия не имею. Из старых стражников осталось человек пять-шесть.

Ничего себе! Это означало, что сейчас в Кри остается чуть не двадцать бойцов, верных лично Симусу. Да бравый командир стражи просто наводнил замок своими людьми! И как теперь прикажешь выдворять их отсюда, если он мертв? А ну как взбунтуются?

— Амелия, — поинтересовался я с тяжелым вздохом, — а с чего ты взяла, что Симус стал бы играть по твоим правилам?

— Он был бы хорошим хозяином замка, крепким. С ним было бы спокойно, надежно, — в голосе мачехи звучала такая тоска, что было совершенно понятно ее отношение к наемнику.

— Ага. Сначала он втерся к тебе в доверие, потом влез в твою постель.Дальше настоял бы на женитьбе. Ты бы родила ему ребенка — и перестала бы быть ему нужной. Как и мой брат.

— О чем ты говоришь? Женитьбы в планах не было. Родня бы не позволила уйти замку в чужие руки.

— Родня? Не смеши меня. Родственники у нас остались настолько дальние, что вряд ли их слово тут что-то значит. Я их и видел-то всего пару раз в жизни, даже имена вспоминаю с трудом.

— Еще не успели похоронить Ивена, а они уже были тут как тут. Утешали, вздыхали, помощь предлагали. Недвусмысленно намекали на родственный брак. Были назойливы до невозможности. Только Симусу и удалось спровадить их по домам. Если бы не он и его солдаты, эти дармоеды до сих пор бы тут торчали.

— Все интереснее и интереснее, — я в задумчивости прошелся по комнате, впрочем, не спуская при этом глаз с Амелии. Кто ее знает, не припасены ли у нее еще какие сюрпризы на крайний случай. — Похоже, что меня вообще никто не воспринимает всерьез. Словно меня и нет уже на свете. Знаешь ли, это очень обидно.

— Ты не Тео, — вдруг заявила женщина, откидываясь на спинку кресла. Лицо ее по-прежнему было бледно, но в голосе уже не было той безжизненности, что звучала всего несколько минут назад.

Стоило признать, что она знает обо мне больше кого бы то ни было в этом мире и умеет как сопоставлять факты, так и делать выводы. Получалось, что она для меня очень опасный свидетель — даже представить страшно, что со мной сделают, коли она расскажет властям об эксперименте с переселением душ. Это проблема. А, как известно, нет человека — нет и проблемы.

С другой стороны — на кого еще я могу оставить замок и малолетнего брата? Понятно, что Амелия успела показать себя во всей красе, и лишить ее жизни я теперь имею полное право. Но без нее я окажусь привязанным к отчему дому, а это сейчас не входит в мои планы. Да и… легко говорить «лишить жизни». Нет, всего несколько минут назад, когда меня самого пытались стереть с лица земли, я убивал не раздумывая. И если бы она тогда попалась мне под руку, то, скорее всего, сейчас уже разговаривать было бы не с кем. Но то тогда. Сейчас-то на меня никто не нападает, горячка боя ушла, и вот так взять и поднять руку на беззащитную женщину уже очень сложно. Получается, лучший выход — совершить с ней сделку. Только обставить все нужно так, чтобы она считала ее лучшим для себя вариантом.

— Опять ты за свое? — недовольным голосом буркнул я, не собираясь открывать правду. Путь томится в неведении.

— Ты не Тео, — упрямо наклонив голову, повторила Амелия и с робкой надеждой в голосе добавила: — и ты не убьешь Филиппа…

— Не прошло и полгода, как до тебя стали доходить очевидные вещи. Филипп мой брат. Из Кейлоров на этом свете только и остались мы с ним. Уж в такой ситуации точно нужно совсем не дружить с головой, чтобы избавляться от ближайшего родственника. И — нет, не нужно говорить, что я как раз с головой не дружу до такой вот степени. Я вовсе не такой дурак, каким меня все считают, это во-первых. А во-вторых, знаешь ли, когда лишаешься отца, начинаешь мыслить совсем по-другому. Я теперь главный мужчина в этой семье и несу ответственность и за замок, и за брата, и даже за тебя. Можешь считать случившиеся со мной перемены просто элементарным взрослением.

— Хорошо. Как скажешь… Теодор, — нервно облизнув губы, согласно кивнула мачеха.

Кажется, до нее стало доходить, что появился отличный шанс сохранить жизнь не только своему сыну, но и ей самой. Даже несмотря на все ее художества.

— Вот и хорошо. Тогда слушай, что мы сейчас будем делать, — я протянул ей колокольчик для вызова слуг.

Глава 8

Регент Гай Клибер старался изо всех сил, но хватило их минут на сорок, после чего вчерашние винные возлияния стали брать свое и он начал безудержно клевать носом. Впрочем, для заседания правительства этого времени было вполне достаточно: основные участники успели коротко отчитаться о делах, а необходимые подробности Летиция всегда могла узнать от вездесущего Элизара. Принятием же важных решений принцесса занималась лично, поручая контролировать их реализацию стряпчим из Надзорного приказа, за которыми, в свою очередь, приглядывали служащие Тайной стражи.

Члены правительства быстро разошлись, после чего слуги увели под руки едва волочащего ноги регента. В кабинете с принцессой и главой Тайной стражи остался лишь магистр Магического приказа Ули Лотар для отчета о поисках беглого волшебника Альтиса Айса. Из слов главного колдуна империи выходило, что беглец бесславно сложил свою голову в глухой провинции, оборвав последнюю имеющуюся ниточку в расследовании смерти императора Фрея Первого.

Летиции с большим трудом удалось сохранить спокойствие. Из доклада Тайной стражи она уже знала, что Айс вовсю торговал запретными заклинаниями из архивов приказа, а когда правда открылась, что сделали магистры? Да практически ничего! Они просто дали мерзавцу сбежать и попытались замять скандал. Наказание свыше, конечно, настигло преступника, только разве от этого легче? Теперь ведь его не допросишь с пристрастием, не выяснишь, кому и какие запретные услуги он оказывал. А ведь показания Айса, возможно, помогли бы пролить свет на многие тайны, в том числе и на загадочную смерть отца.

Ули Лотар — мощный старик с заплетенной во множество косичек седой бородой, выглядящий неестественно молодцеватым для своих девяноста двух лет, во время своего доклада отводил глаза в сторону, обильно потел и нервно переступал с ноги на ногу. Знает, что провинился, боится гнева принцессы. Да только что толку теперь гневаться, мертвеца ведь не воскресишь.

Магистра Летиция знала всю свою жизнь. Но если в детстве он представлялся добреньким дедушкой, развлекавшим ее бесконечными фокусами, то сейчас принцесса уже не испытывала никаких иллюзий. Главный колдун империи мертвой хваткой вцепился во власть, безжалостно избавляясь от претендентов на свою должность, ловко манипулировал финансами, приторговывал доходными местами и, нисколько не стесняясь своего возраста, флиртовал с красивыми женщинами. А дважды в неделю исправно посещал один из столичных борделей, где весело проводил время с двумя-тремя девицами одновременно, в связи с чем по столице ходили самые разнообразные слухи об источнике такой резвости. Одним словом, старый Ули был тот еще фрукт и, если бы не фанатичная преданность императорскому дому, подлежал бы скорейшей замене на кого-то, более сосредоточенного на делах Магического приказа.

— Он сказал правду? Или со страху навыдумывал небылиц? — принцесса благоразумно выждала несколько мгновений после ухода мага, прежде чем задала вопрос магистру Тайной стражи.

— Правду, ваше высочество, — с тяжелым вздохом ответил Тулео, — по крайней мере, ту, что ему известна.

— А не может быть такого, что они сами его выследили и убили, чтобы замести следы?

— Исключено, с момента гибели Айса прошло несколько месяцев, искать его начали, когда он уже был мертв.

— Хорошо, тогда поведай мне ту правду, что неизвестна Лотару.

— В этом деле, ваше высочество, есть несколько странностей, которые я пока не могу объяснить.

— Они могут как-то относиться к смерти отца? — тут же встрепенулась Летиция.

— Вряд ли, — Элизар осторожно почесал указательным пальцем свою лысину в районе темечка, будто это могло помочь ему сосредоточиться.

«Научиться бы менять цвет глаз, — неожиданно подумала принцесса, — сейчас бы глянула тускло-желтыми глазами раэнского леопарда — у него бы мигом пропало желание тянуть кота за хвост!»

Иногда Элизар переигрывал с театральностью при подаче информации, чем несказанно раздражал Летицию. Впрочем, срываться на него дочь императора Фрея себе не позволяла, поскольку Тулео был самой могущественной и незаменимой фигурой в ее окружении. Тайная стража под его руководством работала отлично, скорость получения нужной информации превосходила самые смелые ожидания, а его шпионы, казалось, были в любом закоулке Энрата. И самое главное — он держал ее сторону просто потому, что она была дочерью своего отца, и его нельзя было перекупить ни за какие деньги. По крайней мере, она так считала.

Тулео поддержал Летицию с самого начала: помог привлечь на свою сторону герцогов и активно поддерживал ее в противостоянии с кланами. Ничего особенного для этого изобретать не пришлось: неожиданные посещения цехов и отгрузочных складов смотрителями из Казначейского приказа практиковал еще император Фрей Первый, только на этот раз к падким на золото смотрителям были добавлены люди из Тайной стражи. Рейд получился масштабным, потому потребовал еще и привлечения солдат столичного гарнизона, что заметно повысило репутацию принцессы в армейской среде. Ну и результат не заставил себя ожидать: налогов оказалось насчитано процентов на тридцать больше, чем обычно.

Понятное дело, что вскоре во дворец потянулись делегации с объяснениями, которым Летиция вроде как поверила, и ясно, что суммы в итоге вернулись на старый уровень. Главное — кланы оказались в положении просителей и теперь рады были сами заплатить то, чего еще вчера из них невозможно было вытрясти.

После этого в казне наконец-то появились деньги. Не так много, как хотелось бы, но начало было положено. Деньги — это кровь любого государства, никакая власть долго без них не продержится. Тем более власть четырехлетнего императора, поддерживаемого фактически не имеющей прав на трон сестрой.

При помощи Элизара принцесса показала всем свой решительный настрой, умение давить на болевые точки и в то же время — быть снисходительной. Те, кто поймет намек, будут исправно платить налоги и спокойно работать дальше. Для непонятливых рейд через месяц будет повторен, после чего разговор уже пойдет другой. Часть кланов, а возможно, и герцогств неизбежно примет такие действия от «девчонки» в штыки, вот тут-то магистр Тайной стражи и реализует тщательно подготавливаемый в данный момент сюрприз.

Но это будет чуть позже, сейчас же Летиция наслаждалась временем относительного спокойствия и с трудом сдерживала нетерпение в ожидании продолжения истории с беглым магом.

— Я вся во внимании, — подавив раздражение, промурлыкала принцесса, потянулась, вытягивая затекшие от долгого сидения ноги. Потом вообще пересела в отцовское кресло, стоявшее во главе стола, скинула сандалии и устроилась там, совершенно по-домашнему поджав под себя ноги. — Рассказывай.

— Да, моя госпожа, — Тулео улыбнулся уголками губ, — начну с того, что Альтис Айс бежал на север Энрата. По всей видимости, хотел затеряться в провинциальной глуши. Но вышло так, что он нанялся к одному из мелких лордов Кордении. Тот очень хотел излечить своего наследника от преследующей их род наследственной болезни, и беглый колдун взялся за это дело.

— Разве Айс — целитель? — прервала рассказчика Летиция.

— Никак нет, — пожал плечами Элизар, — но кто же в той глуши будет это уточнять у магического светила из столицы? Договор был заключен, и дальше с каждым ходом становилось все интереснее и интереснее. Отпрыск лорда Кейлора учится во Второй имперской школе магии, поэтому Айсу пришлось проделать путешествие в Пилмар. Там Кейлор-младший, характеризовавшийся как не шибко умный, но чрезвычайно язвительный, завистливый и наглый тип, устроил потасовку с другим учеником — сыном главы клана Горного Хрусталя Анхелем Моларом.

— Помню такого, — кивнула головой Летиция, отчего прядь волос выбилась из прически и упала на глаза, но тут же быстрым движением была заправлена за ухо, — симпатичный, но чересчур высокомерный.

— Так вот, — легким кивком головы подтвердив данную Анхелю характеристику, продолжил Элизар, — по одним данным, в ходе потасовки Молар применил к товарищу какое-то боевое заклинание, по другим — с Кейлором так не вовремя случился приступ той самой болезни. Как бы то ни было, но молодой человек неделю провалялся в беспамятстве, и это странным образом совпадает со временем нахождения Айса в Пилмаре.

— Та-ак, — протянула заинтригованная Летиция, подпирая рукой подбородок.

— После этого происшествия колдун возвращается в замок лорда Кейлора, где заявляет об удачном выполнении работы, получает от нанимателя золото и тут же пытается покинуть радушных хозяев, несмотря на то, что в его обязанности входило и наблюдение за здоровьем самого лорда, тоже не блещущего здоровьем.

— Но это ему не удается?

— Провинциальные лорды тоже не лыком шиты. По дороге в город Скуэли Айса подстерегает засада верных лорду Кейлору людей. Там-то, на дне небольшой речушки, как выяснилось, и покоится его бренное тело, как и предписано живущими в народе предрассудками, лишенное головы. А золото тем временем вернулось к своему владельцу.

— То есть лорд подстраховался, но это и понятно — ведь ему пришлось поверить колдуну на слово.

— Верно, но, думаю, отдавать деньги он не собирался изначально. Поскольку они были взяты в долг.

— О! Мне прямо вот уже нравится этот лорд Кейлор! И колдуна на работу нанял, и условия договора не нарушил, и деньги не потерял! Может, стоит вызвать его в Радигор? Такой ловкач при дворце пригодится.

— Увы, ваше высочество, — Тулео с виноватым видом развел руками, — лорд Ивен Кейлор совсем на немного пережил беглого мага.

— Интересно. А что же наследник?

— Вот тут-то и кроются те самые странности, которые я пока никак не могу объяснить. Неделю пробыв в таком состоянии, что целители уж и не чаяли вернуть его к жизни, Теодор Кейлор пришел в себя. Но произошедшее так повлияло на неокрепший разум, что изменения в его поведении трудно было не заметить. Из ленивого, заносчивого и туповатого типа он превратился в спокойного, рассудительного человека, живо интересующегося учебой и не чурающегося общения с соучениками-простолюдинами, чего раньше за ним тоже не наблюдалось.

— Насколько я понимаю, человек едва богу душу не отдал. Неудивительно, что после такого по-другому будешь относиться к жизни.

— Возможно. Но дело в том, что он больше не выглядит больным. Более того, утверждает, что полностью излечился.

При этом известии Летиция встрепенулась, всю расслабленность и благодушие с нее как ветром сдуло.

— Ты хочешь сказать, что если этот колдун был в состоянии лечить неизлечимые болезни, то мог делать и противоположное — мастерски лишать жизни?

— По крайней мере, возникает такой вопрос.

— Мертвеца уже не допросишь, а мальчишка может ничего и не знать, — принцесса со вздохом разочарования откинулась на спинку кресла. — А может, ему вообще показалось насчет выздоровления и следующий приступ вернет его с небес на землю.

— Может, и так, — не стал спорить Элизар. — Я взял на себя смелость установить наблюдение за молодым человеком, не привлекая к его фигуре излишнего внимания.

Летиция помолчала, прикидывая, какую пользу можно извлечь из наблюдения за этим самым Теодором, но, так и не придя к какому-то определенному выводу, направила разговор в другое русло:

— Какие новости из кланов?

— Золотой Колос, Красный Клен и Серый Гранит, скорее всего, примут правила игры и дергаться не будут. Морской Окунь и Плакучая Ива еще в раздумьях, активно совещаются со своими отделениями на местах, возможно, будут пытаться больше товара сбывать через отдаленные филиалы в надежде, что мы их там не отследим. А вот Кипящее Железо, Горный Хрусталь и Утренний Иней бурлят и возмущаются, консультируются друг с другом, а также перевели свои резиденции чуть ли не на осадное положение. Усиливают охрану, подтягивая из провинций дополнительные силы своих наемников, проводят активную вербовку армейских ветеранов, активизировали контакты с иноземцами.

— В том числе с Золотым лесом?

— В том числе.

В общем-то ситуация была более или менее ожидаемая. Кланы, занимающиеся выращиванием пшеницы, деревообработкой и строительством, никогда не отличались особой воинственностью и сейчас махать кулаками не спешили, предпочитая спокойную работу беспокойному противостоянию. Торгаши и корабелы, оседлавшие морские и речные торговые пути, тоже сочли лучшим не отвлекаться на внутренние политические войны, но, на всякий случай, перестраховывались, пытаясь избежать повторного конфуза с занижением доходов. Это еще не означает, что от вышеперечисленных кланов совсем не стоит ожидать неприятностей, но Летиция чувствовала, что если в отношениях с ними не перегибать палку, то и они не будут выступать против ее власти.

Таким образом, три самых крупных и могущественных клана — Утреннего Инея, Кипящего Железа и Горного Хрусталя — хотя и обладали внушительной силой, но остались без поддержки собратьев и снова не могли похвастать единством рядов.

Правда, коалиция, сколоченная Летицией из правителей герцогств, тоже трещала по швам. Происходило это во многом благодаря унгальскому герцогу Ребо, вбившему себе в голову мысль о предстоящей женитьбе на принцессе и на основании этого верящему в исключительность своего положения. Он и прежде-то не был спокойным, а теперь и вовсе словно с цепи сорвался — терзал соседей пограничными спорами, повышал сборы и пошлины на подвластной территории сверх дозволенных из столицы норм, норовил ставить свои законы выше общеимперских, ну, и не спешил отправлять налоги в столицу.

Другие властители тоже иногда могли позволить себе лишнего, но для таких случаев чаще всего хватало грозного окрика из Радигора, озвученного местным магистром Палаты правопорядка. С Ребо такой номер не проходил, в Унгале за пять лет уже в третий раз менялся магистр, но результат каждый раз оставлял желать лучшего. Если смутьяна не удастся образумить, в скором времени придется прибегать к каким-то радикальным мерам, что чревато последствиями.

— Как думаешь, если распустить слух, что во все кланы и герцогства на постоянной основе будут направлены смотрители из Казначейского приказа для контроля за сбором налогов, какой будет реакция? — задумчиво намотав на палец снова упавший на лицо локон, спросила принцесса.

Что владетели герцогств-провинций и главы великих кланов безбожно занижали выручку от продаж, таким образом уменьшая подлежащую уплате сумму налогов, и изо всех сил противились «чрезмерному контролю» со стороны властей в этом вопросе, ни для кого секретом не являлось. Но все, чего удалось в свое время добиться отцу Летиции, — это направляемые раз в два-три года инспекции, которые крупнейшие налогоплательщики обводили вокруг пальца или подкупали, а потому особого эффекта эта мера не давала.

Вообще же мысль о жестком контроле за сбором налогов была не новая и более чем здравая, но чрезвычайно взрывоопасная. И герцогства, и кланы видели в этом ущемление своих исторических прав и свобод и любой намек воспринимали негативно. С другой стороны, может, сейчас самое время продавить этот вопрос?

— Глупые станут громко кричать и махать руками, сопротивляясь вашей задумке. Просто умные насторожатся, но пожмут плечами и согласятся — в надежде прикормить смотрителей и в итоге не потерять много. Умные и спесивые промолчат, но точно станут точить ножи, — осторожно, тщательно обдумывая каждое слово, ответил Элизар. — Но это же просто слух?

— Просто слух, — усмехнулась принцесса. — Думаю, разумнее пока использовать ту же схему с казначеями и служащими Тайной стражи. Только проверки участить.

— И постоянно менять проверяющих, чтобы их не прикормили, — добавил Тулео.

— Тоже дело! — Летиция резко поднялась, мигом сбрасывая с себя задумчивую вальяжность. — Идем!

Комната, располагавшаяся за неприметной дверью в самом темном углу Малого зала совещаний, была хорошо знакома Элизару. Много часов он провел здесь с императором Фреем, обсуждая дела и строя планы, а иногда просто разговаривая о том о сем. За последние полгода здесь ничего не изменилось. Только огромная карта империи, висящая на одной из стен, оказалась задернута шторой, чего ранее магистр Тайной стражи не наблюдал.

Впрочем, первое, что сделала принцесса, войдя сюда, так это решительным движением сдернула штору в сторону. Взору Тулео открылась та самая карта, только увешанная небольшими плоскими фигурками черного, белого или серого цвета. Приглядевшись, он обнаружил на фигурках названия кланов и герцогств, армейских полков, а также значимых персон, среди которых было и его имя. Что отрадно, он был белого цвета и располагался справа от изображения столичного города Радигора рядом с фигурками самой Летиции и капитана Сонха.

— Что это? — спросил порядком озадаченный мужчина.

— Это моя игровая доска, Элизар, — пристально глядя на карту, Летиция задумчиво приложила указательный палец к кончику носа. — Что-то типа шахмат, только сложнее. Фигуры имеют обыкновение ходить не по очереди, а как им вздумается, а также могут менять цвет. Это означает, что кто-то кого-то перетянул на свою сторону. А еще тот, кто сейчас кажется простой пешкой, на самом деле может оказаться слоном или ладьей. Здесь все очень сложно, и моя задача — либо добиться изменения цвета всех фигур на белый, либо выбить фигуры противоположного цвета с игровой доски. Победа будет означать жизнь для меня и моего брата, поражение — смерть. По меньшей мере, для меня.

— Ваше высочество, — голос Элизара внезапно дрогнул, — никто не посмеет…

— Посмеют, еще как посмеют, — перебила его принцесса. — Брата они еще надеются воспитать в нужном ключе, на мой же счет никто иллюзий не питает. Все уже понимают, что остановить меня может только смерть.

Летиция сняла с карты несколько черных фигур с названиями кланов и заменила их на серые. А на границе Энрата с Золотым лесом появилась новая вражеская фигура с надписью «орки».

Набеги серокожих на северные пределы империи случались с завидным постоянством, но между более или менее крупными вторжениями обычно имелся интервал в пять-шесть лет. Последний раз такое произошло всего два года назад. Тем не менее имелась информация о движении к границам нескольких сотен воинов Золотого леса, что являлось привычной тактикой орков: такой отряд обычно проламывал кордоны пограничной стражи, захватывал либо пару населенных пунктов, либо удобную для вторжения долину и, закрепившись на новых позициях, дожидался подхода основных сил.

Безусловно, орки следят за новостями из стана многолетнего противника и могут сами счесть отсутствие сильной власти хорошим поводом попытать воинского счастья. Но все же гораздо более вероятным видится, что их пригласил кто-то из ее политических оппонентов с целью максимально усложнить обстановку. И самым поганым здесь было отсутствие альтернативы: кто бы ни сделал этот ход за «черных», в ответ Летиция должна будет направить на север несколько полков.

С минуту подумав, она двинула навстречу оркам две белые фигуры из центральной части страны, переместив на их места полки из окрестностей столицы.

— Вы очень точно оцениваете расклад политических сил и прекрасно понимаете возможные риски. Тем большее удивление вызывает ваше нежелание отказаться от ночных прогулок, — посчитав момент удачным, Элизар Тулео решился поговорить с дочерью императора на неудобную, но очень важную тему. — Кто-то захочет использовать возможность просто опорочить ваше имя, а кто-то будет пытаться захватить вас или того хуже — убить.

Летиция долго молчала, сосредоточенно глядя на увешанную фигурками карту, а когда все-таки соизволила повернуться к магистру Тайной стражи, на лице ее не было и следа раздражения или недовольства.

— Элизар, — тихим голосом произнесла принцесса, указывая пальцем на свою «шахматную доску», — мне девятнадцать лет, а жизнь моя состоит из одного лишь вот этого. Не пытайся лишить меня последних маленьких радостей. К тому же я знаю, что твои люди ходят по пятам за орками капитана Сонха и всегда готовы прийти на помощь.

С трудом подавив тяжкий вздох, Тулео поклонился и отправился исполнять свои служебные обязанности.

— Хоть во дворце для нее притон устраивай… Где умная, а где девчонка девчонкой, — пробормотал он себе под нос, спускаясь по мраморной лестнице. Но тут же его лицо осветила грустная улыбка: — Хотя кто я такой, чтобы осуждать ее?

Весь оставшийся путь до помещений, занимаемых Тайной стражей, магистр был погружен в воспоминания о веселых безумствах, которые вытворяли когда-то молодые Фрей и Элизар. Да, времена были другие, но были ли они менее опасными? Очевидно, что нет. И старшие товарищи так же недовольно ворчали на них и взывали к благоразумию, а они так же отстаивали свое право на развлечения.

Глава 9

Постоялый двор «Орлиное гнездо», состоящий из трактира и сдающихся внаем номеров, был набит битком. Орки из Золотого леса уже порезвились в нескольких приграничных районах Энрата, спровоцировав панику среди местного населения, которое поспешило покинуть насиженные места от греха подальше. Все знали, что если летучим отрядам серокожих удается с налета взять небольшой город или пару сел, то дальше можно ожидать полноценного вторжения, отразить которое быстро может и не получиться. Потому-то ходили слухи, что со дня на день Корденский герцог должен подтянуть к границе свои резервы и держать удар до подхода имперских полков. А «Орлиное гнездо», кстати говоря, нисколечко ни на какое гнездо не похожее, очень удобно расположилось на пересечении трех дорог, являясь естественным перевалочным пунктом на пути от опасных районов к внутренним землям герцогства.

Я уж было отчаялся найти местечко и думал, что придется продолжить путь в поисках следующего постоялого двора, но тут пришли известия, что за холмами, буквально в паре километров отсюда, пограничная стража бьется с орочьим отрядом. В мгновение ока большая часть постояльцев бросилась наутек, освободив почти весь зал трактира. Посчитав случившееся хорошим знаком, я решил-таки воспользоваться гостеприимством хозяев «Орлиного гнезда». В конце концов, в пограничной страже собраны ребята серьезные, не раз имевшие дело с пришельцами из Золотого леса, а я устал и проголодался.

Ближайший городок Синтара лежал километрах в пятнадцати к юго-западу, но дорога шла севернее, так что смысла делать крюк ради ночевки в городе не было никакого. Ну а раз населенных пунктов на северной дороге до наступления темноты больше не ожидается, то упускать возможность нормально поесть и отдохнуть часок-другой я не собирался.

Пока готовились заказанные мной блюда, я отстраненно глядел в окно, перебирая в памяти события последних дней. Проблему родового гнезда мне решить удалось. Правда, потратил я на это целых пять дней, быстрее никак не получалось.

Перво-наперво в ту ночь был послан гонец в деревню за Вальтером. Старый командир замковой стражи примчался в Кри так быстро, как только позволяли лошади. Пока его не было, из караульной были вызваны те шесть бойцов, что остались из предыдущего состава стражи. Уговаривать их принять мою сторону долго не пришлось — среди наемников Симуса они чувствовали себя не очень-то уютно.

Тем временем слуги прибирались в моей комнате, трупы убийц были вынесены на задний двор, где люди Симуса могли воочию убедиться в гибели своих товарищей и предводителей.

Не зря говорят, что у страха глаза велики. То, что я один убил всех семерых нападавших, уже выглядело устрашающе, а тут еще вызванных в комнату Амелии шестерых стражников нигде не было видно, что было интерпретировано как начало репрессий… В общем, спустя час из числа приведенных Симусом в замок воинов осталась едва одна треть. Честно говоря, я опасался их реакции, допускал даже то, что они попытаются отомстить за своего командира, но вышло все иначе и более лить кровь не пришлось.

Тер Пагносис был разбужен и прямо посреди ночи усажен за работу. Утром же все бумаги были подписаны и оглашены — я официально был объявлен лордом Кейлором, владельцем замка Кри и прилегающих земель. Далее уже шли изданные мной и заверенные помощником нотариуса приказы. Мой сводный брат Филипп объявлялся моим совладельцем и соправителем, а в случае моей смерти — единственным законным наследником всего имущества. До его совершеннолетия Амелия назначалась регентшей-управительницей без права продажи земель и замка. Вальтер снова был назначен командиром стражи, и ему, как и прочим отслужившим много лет солдатам и слугам, гарантировалось право проживать в Кри и после выхода в отставку.

Потом была еще масса распоряжений по хозяйству, которые требовалось уточнить и прояснить заблаговременно, затем несколько дней шел набор новых солдат в замковую стражу. А когда я уже думал, что разобрался со всеми делами, откуда ни возьмись опять объявились дальние родственнички.

Амелия оказалась права: они были скучны и назойливы до невозможности. И вели себя так, будто я уже являюсь покойником. К концу второго дня приема «дорогих гостей» у меня уже голова раскалывалась от одного только факта их присутствия, так что следующим утром им помогли собраться, а я на прощание клятвенно пообещал через годик посетить каждого из них, хотя заранее знал, что безбожно вру.

Родственнички в самый короткий срок так сумели достать население Кри, что ко мне даже слуги стали обращаться с намеками, мол, не продемонстрировать ли им какое-нибудь страшное колдовство. Ага, я ж волшебник. Великий и ужасный Гудвин… Сейчас усядусь за книги на пару часиков, чтобы вызубрить что-нибудь бесполезное по жизни, но эффектное и зрелищное. Делать мне больше нечего.

Пришлось объяснять, что магия — это не игрушки, и если можно обойтись без нее, то именно так и следует поступить. Не разочаровывать же народ правдой об ограниченности местного волшебства, пусть верят в чудеса и в могущество магов. Впрочем…

— Все познается в сравнении, — прошептал я себе под нос, когда передо мной на столе в трактире наконец появились заказанные блюда.

А ограниченным, если не сказать ущербным, здешнее волшебство считаю только я. Потому как сравниваю его с тем, о чем читал в книгах фантастов и что привык видеть в фильмах. Тут же все это было привычным и существовало на таком уровне уже сотни лет, хотя среди волшебников и бытует мнение, что магия в этом мире постепенно вырождается. Часть нынешних магов вообще не способны творить заклинания «на ходу». Для волшебства ведь недостаточно просто произнести заветные слова, нужно еще и наполнить их «энергией», то бишь той самой магией, по способности к которой и отличают магов от простых смертных. Вот и считается, что большинство обитателей заклинательных контор просто не могут сосредоточиться на магии в отсутствие тишины и спокойствия. Я не совсем понимаю: как это так, и что это за жизнь такая — изо дня в день заниматься зарядкой амулетов да нанесением заклинаний из старых книг на магические палочки, чтобы ими мог воспользоваться любой покупатель? По мне — так скука смертная, однако же люди живут и не жалуются. Очень надеюсь, что меня не направят после школы отбывать, так сказать, трудовую повинность в такое место.

Другая часть магов не нуждается в столь тепличных условиях. Эти способны магичить в любых жизненных ситуациях, и вроде бы вот они — настоящие маги. Но на деле все часто сводится к заучиванию ими нескольких десятков не очень сложных заклинаний, необходимых для повседневной деятельности, и далеко не все волшебники стремятся разнообразить свой арсенал, делая акцент на доведении имеющихся заклинаний до автоматизма.

Ну а наибольших высот достигают те, кому магические способности, любознательность и работоспособность позволяют не стоять на месте, а постоянно идти вперед, повышая свой уровень. Нужно ли говорить о том, что именно такие волшебники способствуют развитию магической науки?

Впрочем, есть еще одна, очень немногочисленная категория магов — так называемые стихийники. Этим вообще не требуется произносить заклинаний, поскольку они способны творить волшебство напрямую, заполняя мысленный образ желаемого своей магической силой. Казалось бы, вот они, самые что ни на есть настоящие крутые волшебники! Однако и здесь не все так просто! Как сказал мне Пайрус: даже для создания самого простого ветерка желателен точный расчет. Иначе там, где необходимо сдуть пылинку, можно устроить нежданный ураган, или наоборот. Это не означает, что маги-стихийники шагу не могут ступить без вычислений, но тратить время на отработку каких-то эталонных величин им тоже приходится. Да и редкость они настолько большая, что их можно и вовсе не принимать в расчет.

В общем, все непросто с магией в этом мире, и напоминает она скорее программирование, чем «привычное» мне сказочное волшебство.

Кстати, по тому самому магу, которого нанимал Кейлор-старший и который «схалтурил», вместо излечения отпрыска вселив в его тело меня, узнать почти ничего не удалось. Имя Альтис Айс ничего мне не говорило. Вроде бы он занимал весьма высокий пост в Магическом приказе, но за что-то был разжалован и изгнан из столицы. И — да, люди Симуса убили его, чтобы вернуть отцу заплаченные за работу деньги. А пару месяцев назад, по словам Амелии, мага-отступника искали. Приезжали важные господа из Радигора, вынюхивали, расспрашивали, грозили страшной карой за укрывательство особо опасного преступника. Так что в итоге она вынуждена была поведать историю бесславной кончины Альтиса Айса, правда, благоразумно опустив при этом примененную им методику. Ищейки после этого два дня буквально землю носом рыли — обследовали тот самый мост и окружающую его местность, чуть ли в реку не ныряли в поисках того, что осталось от тела мага. Но, в конце концов, успокоились, заявили об отсутствии претензий и убыли обратно в столицу.

Я было напрягся, слушая рассказ мачехи о расследовании. Мало того что обстоятельства этого дела могли нанести вред семье Кейлор, так еще и кто-то особо упорный мог заинтересоваться подробностями моего чудесного исцеления. А мне это совсем ни к чему. Но пока в Пилмар никто с расспросами не являлся, а времени уже прошло немало. Да и есть ли смысл туда ехать, если гибель разыскиваемого мага подтверждена? Будем надеяться, что нет.

Как бы то ни было, смерть Айса является фактом, а значит, узнать подробности моего появления в этом мире лично от исполнителя уже никак не удастся. Так что нужно уже отбросить все сантименты и жить здесь жизнью Теодора Кейлора.

Всадника, во весь опор несущегося через поле в направлении «Орлиного гнезда», я заметил давно, но за своими размышлениями не придал его появлению никакого значения. И только когда он прямо перед трактиром соскочил со своей каурой лошадки, бросив поводья выскочившему навстречу конюху, пришло осознание, что одет мужчина в коричнево-зеленые одежды, однозначно указывающие на его принадлежность к пограничной страже Энрата. Принимая же во внимание скорость его передвижения, а также то, что прибыл пограничник со стороны холмов, за которыми шло сражение с орками, можно было сделать вывод, что дела у воинов империи обстоят там неважно.

— Эй, хозяин, налей воды! — гаркнул с порога пограничник, внимательно оглядев всех посетителей заведения.

— Сию минуту, господин Ульм! — засуетился за стойкой трактирщик. — Может, пива?

— Воды, Гюнтер, только воды! Не до пива сейчас! — мотнул головой воин, направляясь к стойке.

— Ужель все так плохо, господин пограничник? — с беспокойством поинтересовался из-за своего стола полный рыжеволосый мужчина средних лет, судя по одежде, принадлежащий к купеческому сословию.

— Боюсь, что самое большее через два часа серокожие будут здесь, — Ульм опорожнил большую чашу с водой, поставленную перед ним трактирщиком, вытер рукавом усы и, повернувшись лицом к залу, обратился к посетителям, часть которых спешно засобиралась уходить: — Господа, нет ли случайно среди вас волшебника? Абсолютно любой специализации!

На минуту в трактирном зале повисла тишина. Немногочисленные оставшиеся еще здесь люди нервно оглядывались, словно пытались разглядеть среди товарищей по несчастью хоть кого-то, похожего на мага. Для меня же создалась двусмысленная ситуация, когда хоть положительный, хоть отрицательный ответ на вопрос являются неправдой. Или не совсем правдой — тут уж как кому удобнее.

— Господин пограничник, — набравшись смелости, я поднял руку, привлекая к себе внимание, — я ученик Второй имперской школы магии. Если вам нужно зарядить амулет, то могу помочь, а больше — увы, пока не обучен.

— Что ж, на безрыбье и рак рыба! — усмехнулся Ульм. — Я видел во дворе прекрасного вороного жеребца, чей он?

— Мой! — обеспокоенно отозвался молодой человек лет двадцати, одетый весьма прилично, да еще путешествующий в сопровождении слуги. — Я тер Лоренцо Валио, сын лорда Валио.

— Прекрасно, тер Валио, — Ульм извлек из-за пазухи запечатанный сургучом свиток и протянул Лоренцо, — сейчас вы садитесь на своего великолепного жеребца и во весь опор мчитесь в Синтару. На воротах вручите этот свиток дежурному командиру стражи. И не вздумайте хоть на минуту задержаться где-либо! А ты едешь со мной!

Последняя фраза предназначалась мне, и, хотя мне совсем не понравился тон, которым она была произнесена, спорить или возмущаться я не стал. Спустя пять минут мы уже мчались в сторону холмов, и пограничник, пытаясь перекричать порывы ветра, на ходу вводил меня в курс дела.

— Все очень плохо, ученик! Орков не менее трех сотен, возможно, и того больше, а нас было всего восемь десятков! Человек двадцать уже потеряно, один камнемет разбит, нашего волшебника нашпиговали стрелами, несмотря на все его защитные амулеты, еще час назад. Если сдадим холмы, они вырвутся на равнину и пойдут грабить в любую сторону. Трудно потом их нагнать будет. А если к ним еще и подкрепление подойдет, могут попытаться с наскока и город какой взять!

— Но я только ученик! Ничего толком еще не умею!

— Что-нибудь да умеешь! Орочий шаман из лесу колдует, стрелы оттуда тучами прилетают!

Ну да, Пайрус мне про то и говорил, что для обычных людей под определение «маг» подпадает каждый имеющий магические способности. Для них нет разницы: простой заклинатель ты, маг-целитель или просто ученик — вынь да положь им волшебство на блюдечке с золотой каемочкой! Вот же угораздило меня! Ну что я могу сделать? Чем помочь?

Картина поля боя и впрямь выглядела неприглядно. Примерно на середине склона последнего перед лесом холма стояли сдвинутые вместе крытые повозки с высокими бортами. За их стенками с узкими бойницами скрывались арбалетчики. Два десятка лучников, осторожно выглядывая из-за укрытий и постоянно перебегая с места на место, вели обстрел орков, наступающих из-за отделяющего опушку леса от подножия холмов ручья. Причем серокожих было так много, что всех усилий лучников и арбалетчиков было недостаточно, и воины Золотого леса без особого труда форсировали ручей. Тут бы дело и дошло до разделенных на три группы мечников, мрачно взирающих на эту безрадостную картину из-за сомкнутых щитов, если бы не расчеты двух уцелевших камнеметов.

Эти механизмы, похожие на небольшие катапульты, стояли чуть выше по склону и были вынесены на фланги построения имперских пограничников. Остатки еще одного орудия лежали за центром позиции — по всей видимости, разбитые точным попаданием камня, что свидетельствовало о наличии у противника своей «артиллерии».

Прямо на моих глазах камнеметчики дружно запустили в сторону наступающих целый град мелких камней, выкашивая сразу полтора-два десятка врагов и обращая остальных в бегство.

То, что это не первая попытка серокожих добраться до маленького лагеря пограничной стражи, было понятно по усеянной трупами орков нижней части склона. А о том, что у воинов Энрата тоже есть потери, свидетельствовали лежащие тут и там тела защитников границы.

— Берегись! — заорали сразу несколько голосов.

Повернув голову на крик, я увидел, как расчет расположенного на левом фланге камнемета спешно поднял над головой большие щиты, едва успев прикрыться ими от тучи обрушившихся с небес стрел. При этом, как бы ловки ни были камнеметчики, одному из них стрела впилась в плечо, а другому пронзила грудь.

— Ты видишь? — воскликнул Ульм. — Наши амулеты уже разряжены, проклятый шаман просто выкосит всех на расстоянии, если ты не поможешь нам продержаться до подхода подкрепления!

— А когда оно подойдет?

— Да кто ж его знает? Может, через час, а может, к вечеру.

— Ну, пойду к камнеметчикам, — растерянно пробормотал я, спрыгивая с лошади.

— Стоять! Сначала к капитану! — резко одернул меня пограничник и указал в сторону растущих выше по склону сосен.

Что ж, к капитану так к капитану, хрен редьки не слаще.

Капитаном оказался суровый мужчина среднего роста, лет сорока от роду, с коротко стриженными волосами цвета соломы, с проседью в усах и аккуратной бородке. На его левой щеке красовался застарелый шрам длиной в четыре-пять сантиметров.

— Ты кого привел, Ульм? — мрачно поинтересовался капитан, одарив меня тяжелым взглядом. — Нам нужен волшебник, иначе орки сотрут нас в порошок.

— Я отправил гонца в город, тер Ювен, а это ученик магической школы, на что-нибудь да сгодится.

— Ну-ну, — проворчал командир пограничников, поднося к глазу подзорную трубу, — и на что же ты можешь сгодиться, ученик?

— В общем-то, я не навязывался… — начал было я, уязвленный подчеркнуто-пренебрежительным тоном.

— Я задал вопрос, ученик! — оборвал меня пограничник.

— Амулеты зарядить могу! — зло выпалил я в ответ.

— Амулеты? Это хорошо, — не отрываясь от наблюдения за лесом на той стороне ручья, отозвался капитан, совершенно не обратив внимания на мой тон. — Но мне бы шамана вывести из игры. То стрелы по полсотни сразу к нам забрасывает, то каменюки швыряет такие, что втроем поднять не можем. Выведет из строя камнеметы — конец нам. Не отобьемся.

Я угрюмо молчал, потому как ситуация сложилась абсолютно дурацкая. Начиная с того, что, не будучи подчиненным командира-пограничника, я мог вообще развернуться и уйти. Тут, понимаешь, идешь людям навстречу, проявляешь активную жизненную позицию, а они сразу норовят на шею сесть и ножки свесить. Ну не мог я обещать того, чего не смогу выполнить. И капитан тоже знал, что требовать от меня чудес бесполезно, однако все равно пытался это сделать.

— Иди, заряжай, — в конце концов махнул рукой тер Ювен и тут же переключился на своих подчиненных: — Готовься! Сейчас опять полезут!

Глава 10

Направляясь к обслуге того камнемета, что был установлен на левом фланге, я обратил внимание на спрятанную за стволом дерева клетку примерно метровой высоты. Она стояла на земле, защищенная от возможного прилета вражеских стрел могучей сосной, и была накрыта бордовым покрывалом.

— Что заклетка? — поинтересовался я у сопровождавшего меня Ульма.

— Капитан у нас соколиной охотой увлекается, — охотно отозвался пограничник, — кречет там у него. Замучились уже таскать эту клетку за собой. Но иногда нам всем от его трудов свежей дичи перепадает.

— Не каждый может себе позволить кречета, — задумчиво произнес я.

— Так капитан у нас из богатой семьи, — пожал плечами Ульм.

Эта клетка напомнила мне другую, только с попугаем, на уроке Нуро Аредиса. В голове мелькнула какая-то подспудная мысль, но додумать ее в суматохе я не успел.

С зарядкой личных амулетов камнеметчиков проблем не возникло: хоть по памяти я и произнес заклинание правильно только с третьего раза, но дальше все прошло хорошо. А вот с защитой, вмонтированной прямо в корпус орудия, вышла загвоздка. Емкость этого амулета оказалось неожиданно большой, и для зарядки понадобились бы несравнимо большие усилия. Я и не стал этого делать, потому что понял, что провожусь с этим делом не меньше часа, после чего окажусь выжатым как лимон и к дальнейшим свершениям не способным.

— Берегись! — закричали сразу несколько голосов, и Ульм быстро втащил меня за один из больших щитов, за которыми расчет камнемета укрывался от вражеских обстрелов.

Метрах в пяти правее нас в склон ударился камень неправильной формы, отчего земля под нашими ногами содрогнулась. Представляю, что осталось бы от камнемета и от всех нас в случае прямого попадания!

Следом за валуном с той стороны прилетела масса камней с кулак величиной, но тут уже орки целились не по нашей позиции, а в центр построения, где укрывшиеся за сцепленными повозками воины на этот раз не пострадали.

А дальше начался форменный ад. Целые снопы стрел взмывали ввысь над лесом и по неестественно высокой дуге падали на склон холма. Причем падение происходило практически по отвесной траектории, потому защищаться от атак приходилось, подняв щиты над головами. Однако стрелы били с такой силой, что часто пробивали щиты, а если не пробивали, то воины валились на землю вместе с ними, не в силах устоять на ногах.

Через несколько минут тактика обстрелов изменилась — атаки сверху стали чередоваться с атаками во фронт. Было совершенно понятно, что только маг способен собирать разрозненно выпущенные стрелы лучников в общую массу и направлять их по столь замысловатым траекториям, разгоняя до бешеной скорости. Причем этот маг либо не считал нужным прибегать к каким-то другим способам подавить сопротивление вставших на пути его отряда пограничников, либо, что казалось мне более вероятным, просто не обладал широким арсеналом возможностей. То есть делал то, что лучше всего умеет.

— Колдун, сделай что-нибудь, иначе мы все тут умрем! — прокричал мне Ульм, зажимая рукой окровавленное плечо.

«Сделай что-нибудь!» А что я могу сделать? Огненный шарик забросить в лес? Но это чистой воды баловство — таким образом я просто покажу оркам, что в рядах пограничной стражи снова появился человек с магическими способностями. Испугает ли их это? Едва ли. Одного мага они уже прикончили. К тому же шарик мой будет совсем небольшим и на таком расстоянии может развеяться, не долетев до цели. Для точного броска нужен либо расчет расстояния, либо постоянный визуальный контакт, здесь же я не имею ни того, ни другого — есть лишь понимание, откуда примерно исходит угроза.

Шаман сидит в лесу и планомерно заваливает наши позиции то камнями, то стрелами, упиваясь безнаказанностью. Как он направляет свои «выстрелы»? Для сложных расчетов у него нет времени, скорее всего, он видит наш холм. Почему же тогда промахивается? А промахивается он только большими валунами, потому как не может полностью контролировать их полет — они слишком тяжелые!

Выходит, мой противник сидит где-то на верхушке высокого дерева, глумится над людьми и чувствует себя в полной безопасности. И как же мне его достать? Он делает то, что умеет лучше всего, а что лучше всего умею я?

Тут моя рука сама собой опустилась на рукоять меча, получив в ответ ставший уже привычным заряд уверенности. Добраться бы до позиции этого шамана, а там я нашел бы способ справиться с ним! Но лес кишит орками, как же продраться через их ряды? Да и местоположение вражеского волшебника лучше бы знать наверняка, чтобы не блуждать наугад. Кстати, почему орки, имея такое внушительное преимущество в численности, тупо не обойдут нас с флангов?

— Не о том думаешь, ученик, — прорычал в ответ Ульм, когда я задал ему этот вопрос. — Мы ж не идиоты и здесь встали совсем не случайно. Левее ручей убегает в длинный овраг с крутыми склонами, а правее холмы переходят в отвесные скалы. Наблюдатели на всякий случай оставлены и там, и там, но орки — ребята упорные и прямолинейные, если встречают противника, так пытаются разбить его лоб в лоб. Обходные маневры считают уделом слабых, то бишь всяких там людей, эльфов, гномов. Так что все они здесь, и шаман их тоже где-то в этом лесу. И мы были бы тебе очень благодарны, если бы ты как-то его угомонил! Неприятно, знаешь ли, чувствовать себя беззащитной дичью пред всевидящим оком охотника!

Стоп! Охотник! Кречет же отличный охотник! Быстрый, сильный, а главное — обладающий прекрасным зрением! Если установить мысленный контакт, то можно будет поискать шамана с высоты его взглядом!

Наплевав на опасность попасть под новый обстрел, я бросился обратно к капитану.

— Мне нужно задействовать вашего кречета! — выпалил я с ходу, не давая ему открыть рот первым.

— Чего? — изумился тер Ювен, хватаясь за меч. Надо же, как ему дорога охотничья птица.

— Ваш кречет может показать местонахождение шамана, если я сумею установить с ним мысленный контакт!

— Да ты знаешь, сколько стоит обученный кречет?

— Думаю, что слава командира пограничного отряда, остановившего вторжение орков Золотого леса, стоит не дешевле! — дерзко ответил я.

Тут в десяти метрах правее в склон холма ударил еще один валун, ощутимо встряхнув при этом землю под нашими ногами. Капитан, бросив быстрый взгляд на поле боя, снова повернулся ко мне.

— Пробуй! — процедил он сквозь зубы, вновь возвращаясь к наблюдению за лесом.

Повторять дважды не было нужды. Подскочив к клетке, я опустился на колени и сдернул покрывало. Внутри клетки, крепко вцепившись желтыми лапами в жердочку, сидела невероятно красивая птица белого цвета с покрытыми обильной черной крапинкой крыльями. На меня тут же уставились два черных зрачка.

— Привет, господин Кречет! — прошептал я, стараясь быстро достучаться до сознания птицы семейства соколиных точно так, как я это делал раньше с попугаем. В ответ — ничего. Тишина.

Я дважды повторил приветствие мысленно — с тем же результатом. Грозный пернатый охотник безучастно смотрел на меня, склонив голову набок, но общаться не желал. Пришлось прибегнуть к уже испытанному на питомце Нуро Аредиса приему. Представив, что передо мной запертая дверь, я мысленно навалился на нее плечом и нагло вломился внутрь.

Кречет испуганно дернулся в сторону, взмахнув при этом несколько раз крыльями — то ли от возмущения, то ли чтобы сохранить равновесие, и издал пронзительно-протяжный звук:

— Ке-ек!

В голове моей пронеслись сцены охоты: отчаянно петляющий по полю серый заяц, быстро приближающаяся земля, удар, крик, кровь. А после обрывков воспоминаний пошли эмоции. Сначала ярость и восторг, потом — страх и злость.

— Твоему хозяину нужна помощь! — снова прошептал я, усиленно транслируя свою мысль в мозг птицы. Ну и на этот раз решил сместить акцент на необходимость помочь именно его хозяину. Вдруг это что-нибудь да значит для пернатого хищника.

Оказалось, что нет, не значит. По крайней мере, ничего не изменилось. Кречет по-прежнему пялился на меня своими черными глазами и общаться не спешил. Более того, явственно чувствовалось, как в нем нарастает раздражение.

«Да что ж ты такой непонятливый? — мысленно вопрошал я. — Зачем делаешь вид, что не слышишь меня и не понимаешь? Может, „надавить“ на тебя? Сделать тебе больно?»

«С ума сошел? Капитан тебя убьет за этого идиота!»

Я аж подскочил от неожиданности, поскольку контакт состоялся, но совсем не с тем объектом. И мысленный ответ пришел отнюдь не от кречета в клетке, а от сидящего на одной из нижних веток сосны большого черного ворона.

«Доберусь я до тебя, падальщик!» — наконец-то отозвалась охотничья птица тера Ювена.

«Ой, напугал! Да если не помочь этому юнцу, орки убьют твоего хозяина, а тебя зажарят и съедят!»

«Где ты видел, чтобы орки ели кречетов?»

«Господин Ворон! — поспешил прервать я мысленный спор двух пернатых, который грозил затянуться надолго. — Не можем ли мы с вами поговорить наедине?»

«Да пожалуйста! Подставляй руку!» — промолвил ворон и бесстрашно перелетел с сосны на выставленную мною левую руку.

— Что происходит, колдун? — с выпученными от изумления глазами спросил капитан.

— Делайте свое дело, тер Ювен, а я буду делать свое, — спокойно ответил я, отходя метров на десять назад, чтобы нам никто не мог помешать.

— У нас нет времени на все эти фокусы! — крикнул нам вслед капитан, но я не обратил на него внимания.

Нет смысла отвлекаться на объяснения сейчас, когда неожиданно хороший и чистый мысленный контакт со случайно оказавшимся здесь вороном дал хоть какие-то наметки к решению проблемы.

«И чего же от тебя требует бравый командир пограничной стражи?» — склонив голову набок, спросил ворон.

«Нужно найти шамана, который доставляет нам столько проблем».

«У меня не такое хорошее зрение, как у того хищника в клетке, но найти шамана орков смогу, — с ходу заявил пернатый. — Вопрос в том, что я получу за это?»

М-да, как-то позабыл я о том, что никто не оказывает услуги безвозмездно. Даже птицы. Только вот ума не приложу, что ему можно предложить? Вроде бы вороны таскают к себе в гнезда всякие блестящие вещи, или я ошибаюсь?

«У меня есть немного денег…» — начал было я.

«Не смеши, зачем мне деньги? Как ты себе это представляешь? Залетаю я в трактир с монетой в клюве, бросаю ее трактирщику и требую еды и выпивки?»

«Что же тогда?»

«Еды, дорогой мой, еды! Если конкретно — мяса! Мне ведь нужно кормить своих воронят!»

«Суточный паек вяленого мяса подойдет?» — затаив дыхание, предложил я.

«Вполне!» — легко согласился ворон и, отпружинив лапами от моей руки, полетел в сторону леса.

У меня дух захватило от совершенно новых ощущений. Контакт был прекрасен, гораздо чище, чем с попугаем. Кроме того, я сейчас видел не только удаляющегося ворона, но и его глазами смотрел на стремительно проносящиеся внизу макушки деревьев. Правда, это требовало от меня концентрации и большого напряжения сил, но неожиданный помощник пообещал, что, если я буду стараться, связь не прервется до расстояния в двести пятьдесят — триста метров. Выходит, у пернатого товарища уже есть подобный опыт взаимодействия с магами. Информация интересная, но немного несвоевременная.

Тем временем на позицию пограничников снова обрушился град из мелких камней, приумножая и без того длинный список потерь. Вслед за этим орки пошли в очередную атаку. До полутора сотен серокожих воинов, на ходу перепрыгивая через ручей, устремились вверх по склону холма, однако камнеметчики снова остудили пыл противника удачными выстрелами, после чего за дело взялись арбалетчики и лучники, вновь заставив неприятеля вернуться в лес. Имперцам и на этот раз удалось отбиться, но уже следующая атака может иметь для них фатальные последствия.

Я же в это время чувствовал себя то ли киборгом, то ли оператором квадрокоптера, то ли геймером, испытывающим летный симулятор. Не хватало только информационных сообщений и числовых параметров в «углу экрана».

«Левее, камни оттуда летели», — попытался я скорректировать курс ворона.

«Не учи ученого, — тут же отозвался тот. А спустя минуту добавил: — Ставки удваиваются».

«Не понял…»

«Чего тут понимать? Сам смотри, их двое!»

Ворон опустился на ветку растущего в узком перешейке между двумя небольшими полянками дерева. На левой по отношению ко мне поляне орки суетливо стаскивали камни в одну кучу, а обнаженный по пояс шаман, держа в левой руке что-то наподобие четок и задрав голову к небу, бормотал заклинание.

Мой пернатый помощник повернул голову, демонстрируя второго шамана. Тот стоял в полный рост на ветке почти на самой верхушке высоченного вяза, стоящего на краю поляны номер два, и в данный момент, приложив руку козырьком ко лбу, всматривался в позиции пограничников.

Ясненько. Теперь понятно, почему стрелы летят точно, а камни — весьма примерно. Шаман на земле, условно говоря, «бьет по площадям», а корректировки ему дает второй, сидящий на дереве. И он же, имея визуальный контакт, собирает в кучу и направляет в цель стрелы толкущихся на его полянке лучников.

Почему шаман-камнеметчик сам не влезет на дерево, можно только предполагать. Например, ему нужно трогать камни ручками, а на верхотуру много камней не подашь.

Впрочем, все это сейчас абсолютно неважно. Я понял, что волшебники орков так же ограничены в способностях, как и людские маги, и большим разнообразием умений не блещут. Тем не менее эти умения у них были, а что могу им противопоставить я? Что я умею такого, что поможет в противостоянии с ними?

Рука моя снова непроизвольно потянулась к рукояти меча. А кто, собственно, сказал, что мне с шаманами нужно состязаться в магии? Только бы подобраться к этой сдвоенной поляне, не подняв лишнего шума… Но ведь орки даже подумать не могут, что какой-то сумасшедший сунется в таких условиях в лес, тем более в одиночку.

— Эй, капитан, я скоро! — не заботясь о реакции на мои действия тера Ювена, я бегом устремился через вершину на обратный склон холма, где вместе с лошадьми всего отряда остался и мой конь. А с ним и вся нехитрая поклажа.

Собственно, кроме арбалета, мне здесь ничего нужно не было. И с ним-то шансов в лесу, кишащем орками, у меня не слишком много, а уж без него и вовсе нечего туда соваться. Три выстрела без перезарядки — очень хорошее подспорье в ближнем бою, не зря, ох не зря я на него кучу денег потратил! Еще бы добраться мне до этого ближнего боя.

Быстро зарядив изделие гномов, я взял с собой пятнадцать запасных болтов к нему — все, что осталось. Активировал подаренный Анри Берином амулет, само собой разумеется, заблаговременно заряженный мною еще в замке, и снова побежал.

Путь мой лежал через соседний холм, оказавшийся довольно длинным, но, пробежав по нему, я оказался перед тем самым оврагом, за которым начинался лес. По словам Ульма, где-то здесь должны быть наши наблюдатели, но искать их времени не было.

Высмотрев самый узкий участок оврага, я с разбега перепрыгнул на противоположную сторону. Хорошо снова иметь молодое тело! Кажется, мне вслед прозвучал чей-то окрик. Поздно. Нет времени на объяснения!

Я бежал не останавливаясь, ловко лавируя между деревьев, где-то огибая, а где-то просто проламываясь сквозь кустарник, перепрыгивая через ямы и лежащие на земле сухие ветки. Хорошо было бы сориентироваться по «картинке», но ворон сейчас парил над лесом и от попыток разобраться с тем, что он видит внизу, у меня кружилась голова.

«Можешь показать, где я нахожусь?» — попросил я.

«Шутишь? — возмутился пернатый. — Кроны деревьев все скрывают. Но ты не волнуйся, орки так шумят, что ты услышишь их издалека».

Проклятье! Придется действовать, опираясь только на собственные ощущения. Сколько я уже пробежал? Пожалуй, достаточно, пора поворачивать.

Нырнув под нижние ветви пушистой ели, чтобы осмотреться на предмет возможной погони, я перевел дух и прислушался. Вокруг было тихо, только какая-то птичка выводила свои трели где-то вверху. Орки действительно твердолобые ребята, упрямо пытаются опрокинуть вставшего на их пути противника, даже не помышляя о фланговом маневре.

Далее я двинулся вправо, теперь уже не спеша, внимательно глядя по сторонам и прислушиваясь. Буквально через пару минут пришельцы из Золотого леса обнаружили себя громкими разговорами. Как и предупреждал ворон, они совершенно не таились, считая, что для них не может быть никакой угрозы, кроме как со стороны пограничников. А те, как известно, носа не могли высунуть из-за повозок.

Вскоре я уже мог видеть в просветах между стволами ту самую «сдвоенную» поляну и подкорректировал движение, чтобы выйти как раз к разделяющему ее надвое ряду деревьев с тыла. Чем ближе я подбирался, тем громче становился производимый орками шум. Так что я уже шел, не особо таясь, в полной уверенности, что услышу противника заранее, и эта расхлябанность едва не сыграла со мной злую шутку.

Где-то совсем рядом хрустнула под чьей-то тяжелой ногой ветка. Я едва успел прыгнуть за ствол дерева, как из-за куста буквально в трех метрах от моей позиции вышел орк в шлеме с личиной, закрывающей верх лица, и длинном сером плаще, из-под которого виднелся кожаный нагрудник с металлическими бляхами. Бросив беглый взгляд по сторонам, лесной воин, повернувшись ко мне спиной, принялся справлять нужду под соседнее дерево.

Извини, орк, на войне как на войне. Тихонько подняв арбалет, я прицелился и всадил металлическую стрелку ему прямо в незащищенную шею. На таком расстоянии это было совсем не сложно. Противник без звука рухнул наземь.

Позаимствовав у поверженного противника шлем и плащ, я дозарядил арбалет и двинулся дальше. Вскоре удалось разглядеть, как на одну часть поляны орки таскают со всей округи камни, а заправляющий там шаман сортирует их по разным кучам. Здесь все было понятно, эту часть плана можно было оставить напоследок. Сначала следовало разделаться с тем колдуном, что работал с лучниками.

Спустя минуту я уже притаился в кустах метрах в двадцати от того самого дерева, на котором обосновался второй шаман. Он, кстати, по-прежнему не держался за ствол руками — так и расхаживал по ветке взад-вперед, отдавая какие-то команды толпящимся внизу лучникам. Как по мне, так это позерство чистой воды. Но так даже лучше.

Честно говоря, я немного переживал за возможности моего арбалета. Все-таки он компактный, предназначен для ближнего боя, а тут, с учетом высоты дерева, получалась дистанция почти в тридцать метров. Подойти ближе — значит выбраться на открытую местность, стрелять отсюда — есть риск, что болт уже будет на излете и не нанесет смертельной раны.

Придется рисковать. Набрав в грудь воздуха, я выдвинулся из кустов метров на пять вперед, вскинул оружие и сделал три быстрых выстрела, после чего снова юркнул в укрытие. И уже оттуда наблюдал, как застывший на мгновение на месте шаман с громким криком рухнул с верхотуры на землю. Все, даже если его не убили арбалетные болты, даже если он выживет после падения с такой высоты — все одно сегодня он уже не боец.

Орки завопили и бросились к упавшему шаману, а я, перебросив ремешок арбалета через плечо, поднял примеченный ранее камень и отправился на другую половину поляны.

Здесь все остановились, в удивлении повернув головы в сторону своих лучников. Воспользовавшись этим, я неспешно, склонив голову вниз, вроде как под тяжестью камня, прошел к центру поляны и бросил его на одну из трех куч. Обернувшийся на шум шаман зло прошипел на орочьем языке, поверхностное знание которого мне досталось по наследству от настоящего Тео:

— Куда швыряешь? Скотина!

Спорить с обидным эпитетом я не стал. Меч словно сам собой вылетел из ножен и удобно лег в мою руку. Вжик — и второй шаман заваливается на груду камней с разрубленным горлом.

Более испытывать судьбу, пытаясь изображать из себя орка, я не стал и рванул изо всех сил в обратном направлении. В результате первые истошные крики опомнившихся орков застали меня уже за пределами поляны, в лесу.

«Беги, парниша, а то кто за тебя мне долг отдавать будет⁈» — сообщил снова поднявшийся в воздух ворон. Но я разорвал мысленный контакт — от усилий по его удержанию уже явственно болела голова. Да и ничем «взгляд сверху» мне сейчас помочь не мог, вся надежда была на быстроту моих ног и удачу.

Но тут была еще одна проблема. Пытаться убежать от лесных жителей в их собственном лесу было откровенно плохой идеей, потому я бежал кратчайшей дорогой по направлению к спасительным холмам. Беда только, что именно в этой части леса находилась ожидающая команды на очередной штурм пехота орков.

Чужой шлем болтался у меня на голове, я на ходу стянул его и отбросил в сторону. Орочий плащ тоже мешал бежать, пришлось избавиться и от него. Я несся вперед, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, сзади завывала от ярости погоня. Иногда совсем рядом пролетали стрелы, что свидетельствовало о нахождении меня в пределах видимости для гонящихся за мной лучников.

Впереди, чуть левее траектории моего движения, с шумом раздвинув кусты, появилась троица орков. Едва завидев меня, они бросились наперерез, оглашая лес криками. Я взял немного правее и проскочил у них под самым носом, с удовлетворением отмечая отсутствие у новых персонажей луков со стрелами. Чтобы пустить в ход свои мечи и секиры им придется сначала меня догнать.

Но это относилось только к оставленной за спиной троице. Спустя буквально пару секунд на моем пути словно из-под земли вырос еще один орк, и тут уже пришлось подныривать под выставленное вперед копье. Уже минуя противника, я взмахнул мечом для острастки, никуда особо не целясь, но у орка с реакцией тоже было все в порядке — он успел отклониться в сторону. Что произошло в следующий миг, я не могу внятно объяснить, потому что, на мой взгляд, тело мое упало наземь раньше, чем это приказали сделать обостренные опасной ситуацией чувства. Брошенное рукой орка копье пролетело надо мной, сзади раздался раздосадованный рык, но я не стал ждать продолжения, а, вскочив на ноги, снова бросился вперед.

Когда до кромки леса оставалось каких-то тридцать метров, везение закончилось — передо мной встала целая стена из орков. Они еще только пытались понять, что происходит, с интересом и тревогой всматриваясь вглубь леса, но при моем появлении отреагировали мгновенно — организованно подняв щиты и выставив копья. Хорошо хоть сомкнуть ряды не успели, чем я и воспользовался.

С ходу вклинившись между двух орков, я перехватил одно копье рукой, другое отбил в сторону мечом и, выставив вперед плечо, буквально проломился сквозь вражеский строй. А спустя мгновение последние кусты и деревья лесной опушки расступились передо мной, позволяя вырваться на простор. Впереди был ручей и подъем по склону холма, к позициям пограничной стражи. До спасения оставалось всего сто с лишним метров, но все эти метры лежали на открытой местности, а на хвосте у меня теперь висело не менее сотни орков.

Перепрыгнуть ручей в этом месте не представлялось возможным — слишком широко. Зато здесь было мелко. Должно было быть. На ходу рассчитав место приземления и прикинув, что глубина там должна быть мне по щиколотку, я прыгнул и… провалился чуть не по колено. Упасть не упал, но запнулся знатно и сбился с ритма. Когда же я выбрался на противоположный берег, впервые сработал амулет, уводя вражескую стрелу в сторону. Меня при этом все равно толкнуло вперед, и я, не удержав равновесия, упал на землю. Быстро вскочил и, на этот раз оскользнувшись на мокрой траве, снова упал, с ужасом понимая, что мои преследователи уже на подходе к ручью.

Подстегиваемый страхом, я стартовал чуть ли не из положения лежа, но, не успев пробежать и трех метров, вынужден был обернуться. То ли интуиция сработала, то ли ангел-хранитель мой внушил эту мысль, то ли еще что-то, чему нет объяснения, но сделал я это ровно за мгновение до того, как мне в спину вонзилось бы брошенное копье. Уклоняясь от него влево, я еще успел мечом подправить траекторию, так что спасся и на этот раз. Но здоровенный орк, превзошедший всех своих сородичей в беге по пересеченной местности, уже был на этом берегу ручья. Причем перепрыгнул он через водную преграду одним махом, без всяких промежуточных приземлений. Досадно, что не удалось создать нормальный отрыв, но ничего не поделаешь. Придется ввязываться в ближний бой.

Повернувшись к противнику, я покрепче сжал рукоять меча, чувствуя, как страх уступает место холодной сосредоточенности и уверенности в своих силах. Не знаю, как это работает, но действует безотказно.

Здоровяк слишком спешил прикончить меня, не желая делить славу с кем-то из своих сородичей, и допустил ошибку — вложил всю силу в удар секиры, намереваясь разрубить меня на две части сверху вниз. Но я хладнокровно шагнул назад, а как только металлическая часть его оружия со всей дури врезалась в землю, прыгнул вперед и вонзил меч в его левый бок прямо под кожаный нагрудник. С глухим стоном орк упал наземь. Проверять его состояние мне было некогда, потому, во избежание неожиданностей, я попятился вверх по склону, ожидая прибытия следующего бойца, уже перебравшегося на этот берег ручья.

Бросив беглый взгляд на внушительную массу воинов Золотого леса, накатывающую со стороны опушки, я как-то отстраненно отметил, что большая часть лучников находится в задних рядах, потому накрыть меня сейчас тучей стрел не может из-за боязни попасть в свою же пехоту. Хорошо, что так. А вот как мне теперь добраться до своих, таких близких пограничников — непонятно.

Второй орк был вооружен мечом и щитом. Отразив два его удара, я поднырнул под вооруженную руку и, показав удар в ноги, заставил противника опустить щит. Как только он это сделал, я распрямился и ткнул острием меча точнехонько в прорезь для глаз орочьего шлема. Готов!

Третий орк, вытянувшись в струнку, попытался дотянуться мечом до моего незащищенного никакими доспехами бока, да не ожидал, что я так быстро смогу переключить на него свое внимание. Сбив его клинок вниз, я рубанул незадачливого вояку по шее. Защищающая ее бармица не поддалась, но удар все одно вышел тяжелым, заставившим гостя из Золотого леса на пару мгновений выпасть из реальности. Для меня этого было более чем достаточно, чтобы, перехватив меч обратным хватом, вогнать его в спину упавшего на четвереньки противника.

Четвертый нападающий мигом лишился руки после того, как слишком нерасчетливо взмахнул своей секирой. Впрочем, он даже не успел осознать ужаса утраты конечности, тут же «поймав» лицом арбалетный болт.

— На землю! На землю! Падай! — донеслись до моего слуха сверху крики пограничников.

И тут до меня вдруг дошло, что крики эти раздаются уже не в первый и не во второй раз, но, захваченный горячкой боя, я пропускал их мимо ушей. Да и времени на исполнение команды преследователи мне не давали — без сомнения, зарубили бы, упади я наземь чуть раньше. Но как раз сейчас вышла передышка из-за того, что вырвавшиеся вперед орки уже пали, а основная масса только добралась до этого берега ручья. Так что я ничком рухнул на землю, еще на всякий случай закрыв голову руками.

Спустя мгновение меня обдало порывом ветра — запущенные камнеметами камни просвистели в воздухе, уносясь в сторону плотной орочьей массы. Осторожно приподняв голову, я обнаружил выдвинувшихся мне навстречу арбалетчиков, ведущих стрельбу по противнику. За их спинами лучники посылали стрелу за стрелой в сторону орков.

— Бегом сюда! — появившийся среди арбалетчиков Ульм призывно махал мне рукой.

Дважды повторять не пришлось. Поднявшись на ноги, я помчался вверх по склону, даже не интересуясь происходящим за моей спиной. Почему-то на этот раз был уверен, что не окажусь настигнут вражеской стрелой в спину.

Только оказавшись у спасительных повозок пограничной стражи, я обернулся, чтобы увидеть неспешно пятящихся назад наших стрелков, готовых в любой момент снова обрушить на противника град стрел и арбалетных болтов. Но сейчас в этом не было никакой необходимости: оба берега ручья и опушка леса были усеяны телами тех орков, которым не посчастливилось. Основная же часть атакующих как раз в этот момент втягивалась обратно под защиту лесных кустов и деревьев.

— Колдун! Ты чуть не привел сюда на своих плечах две сотни орков! — возмущенно бросил мне в лицо капитан, когда я, пытаясь отдышаться, отвечал на вопросы моментально обступивших меня бойцов пограничной стражи.

— На вас не угодишь! — тяжело дыша, парировал я. — А кто приказал шаманов вражеских извести?

Вмиг шум и суета вокруг меня стихли, сменившись тишиной.

— Шаманов? — осторожно переспросил тер Ювен, а когда я вместо ответа молча выставил вперед руку с двумя оттопыренными пальцами, добавил: — И как?

— Они вас больше не побеспокоят, — выдохнул я, снова вызывая бурю эмоций пограничников.

— Тихо! — гаркнул капитан, поднимая вверх руку, тем самым быстро возвращая тишину. — Тихо! Ты их убил?

— Даже если первого амулеты спасли от попадания трех арбалетных болтов, то он так грохнулся с дерева, что наверняка переломал себе все кости. Что касается второго, то с разрубленным горлом точно не живут.

Вот после этого я точно несколько минут чувствовал себя звездой. Меня хвалили, благодарили, хлопали по плечам, даже пару раз подбросили общими усилиями в воздух.

Когда страсти немного поутихли, я отошел в сторонку, задрал голову и, приложив руку козырьком к глазам, принялся высматривать в небе своего пернатого помощника. Почему-то он «исчез с радаров», в смысле — я никак не мог с ним связаться. То ли он не желал более идти на контакт, то ли был слишком далеко.

«Кого ты там ищешь? Я здесь!» — голос в моей голове прозвучал так четко и громко, что я едва не подпрыгнул от неожиданности.

С вершины холма торопливо спускался сухопарый мужчина лет сорока невысокого роста. Одет он был исключительно в старую, видавшую виды кожу. Рубашка, куртка, штаны, сапоги, шляпа с высокой тульей — все было кожаное. Но удивительным было другое — на его плече преспокойно сидел мой знакомый ворон.

— Так вот в чем дело! — понимающе протянул я. — Я-то думал, что так хорошо научился контактировать с птицами, а это еще неизвестно, кто с кем контактировал!

«Где мое мясо⁈» — ворон разинул клюв и несколько раз хлопнул крыльями, словно пытался припугнуть меня.

— Как тебе не стыдно, Крах! — возмутился мужчина, который, по всей видимости, и был тем самым волшебником из соседнего города, которого так ждали пограничники. — Можно подумать, я тебя голодом морю!

— Нет-нет, уговор есть уговор, — рассмеялся я и протянул пернатому стребованные с капитана два холщовых мешочка с вяленым мясом. — Господин Ворон очень мне помог.

— Пилмар? Вторая имперская школа? — маг окинул меня цепким взглядом и сделал абсолютно закономерные выводы. Другая школа магии находились слишком далеко отсюда, а по возрасту я не мог быть никем, кроме ученика.

— Так точно, — подтвердил я его догадку. — Теодор Кейлор, ученик третьего года обучения.

— Луций Тибек, маг из Синтары, — улыбнулся он в ответ и протянул мне руку для пожатия. — Отрадно видеть, что мастерство учеников фера Тирлиха на высоком уровне. Я сообщу о твоем подвиге, Теодор.

— Тер Тибек, наконец-то! — раздался из-за моей спины голос капитана. — Мы уж не чаяли вас сегодня увидеть!

— Еще поговорим, — кивнул мне маг и направился навстречу командиру пограничной стражи.

Глава 11

Как ни пытался я поскорее сбежать с места боя, в тот день ничего не получилось. Никаких нападений больше не было. Покружив с четверть часа над лесом, Крах заявил, что орки форсированным маршем уходят вглубь Золотого леса. Вскоре и посланные на вражескую территорию разведчики подтвердили, что противник ретировался. Так что победа была полной.

Через час примчалось и подкрепление. Я полагал, узнав, что надобность в их услугах отпала, солдаты тут же с радостью отправятся назад, но не тут-то было. Оказалось, что «они обязаны простоять здесь лагерем минимум до утра» — на случай, если орки вздумают вернуться. И на месте обитателей Золотого леса я бы непременно вернулся ночью, потому что ближе к утру, после устроенной бравыми вояками вакханалии, их можно было брать голыми руками.

Хорошо хоть, погибших и раненых товарищей удосужились отправить в Синтару да убитых орков, предварительно освободив от одежды и оружия, закопали в братской могиле. После этого в лагере началось такое веселье, какого я со студенческих лет не видел. Раз десять мне пришлось в подробностях рассказать о своих лесных приключениях, и этим бы дело не ограничилось. Благо, тер Луций увел меня в сторону и спас от дальнейших мучений. Иначе я бы или напился до бессознательного состояния, или одурел от бесконечных расспросов и восхвалений. Правда, с ним, как с товарищем по магическому цеху, мы еще раз обсудили с профессиональной точки зрения все детали рейда. Зато после этого я смог наконец-то нормально поесть и, завернувшись в одеяло, улегся спать у костра, на изрядном удалении от веселящегося лагеря.

Утром же, пока большая часть нагулявшихся «героев» мирно спала, я отправился в путь. Тибек на прощание подарил мне один из своих амулетов и пообещал сообщить о моем подвиге «куда следует». Я понятия не имел, что он имел в виду, да и амулетов этих у меня уже достаточно, но все равно был доволен знакомством с ним. Человеком он мне показался хорошим, а Синтара не так уж далеко от замка Кри — можно будет при случае наведываться к нему в гости, если самому доведется бывать в родовом гнезде.

Как ни странно, проводить меня пришел и капитан. Ноги немного подводили тера Ювена, но голос его был твердым, а речь — такой связной, будто и не пил он всю ночь.

— Теодор! Я не очень понял, какой ты колдун, но мечник ты отменный! Если задумаешь поступить на службу в пограничную стражу — милости просим. Словечко за тебя замолвлю. Ну и про помощь твою доложу начальству, не сомневайся.

— Благодарю вас, капитан! — искренне ответил я.

— Да! Держи! — он снял с шеи и протянул мне простую на вид, местами потемневшую цепочку. — Будет трудно — продай. Она золотая. Ну, бывай, ученик!

Не дожидаясь моих дальнейших благодарностей, капитан Ювен развернулся и зашагал прочь.

— А жизнь-то налаживается, — прошептал я, пришпоривая коня.

Как я ни пытался подгадать время прибытия на светлое время суток, все одно у ворот школы оказался глубокой ночью. Естественно, они были заперты, и мне битый час пришлось колотить руками и ногами в попытках привлечь внимание привратника. Как назло, еще и дежурил нынче Толстый Эрли — мужчина еще молодой, но чрезвычайно тучный и неряшливый. И как раз его внешний вид вводил несведущих людей в заблуждение, ибо Эрли вовсе не был обычным неуклюжим толстяком. Охранникам вменялось в обязанности следить за порядком на территории школы, в том числе после отбоя, однако в основном они предпочитали ночью спать. Все, но только не Эрли. Имея над нами небольшую власть, он никогда не упускал возможности ее показать. Поэтому по ночам он с особенным рвением обходил территорию школы в надежде поймать с поличным нарушителей режима. А поскольку таковыми чаще всего являлись влюбленные парочки, устраивавшие под покровом ночи себе романтические свидания, среди учеников бытовало мнение, что толстяк является извращенцем, получающим удовольствие от самого процесса ловли. Мзду с пойманных он никогда не брал, и ни уговоры, ни угрозы не могли заставить его отказаться от удовольствия сдать нарушителей руководству. Прибавьте к этому его поистине невероятную способность бесшумно подкрадываться и, несмотря на внушительные габариты, весьма ловко и быстро передвигаться — и станет ясно, что дежурства Толстого Эрли были настоящим бедствием для любителей прогуляться под луной. Впрочем, желающих от этого меньше не становилось.

Так вот, охранник в сей поздний час не спешил открыть ворота по причине банального отсутствия в сторожке. Он был занят ночной охотой и производимого мною шума попросту не слышал. Лишь когда я уже отчаялся привлечь его внимание и всерьез подумывал перелезть через стену и открыть ворота изнутри, со стороны внутреннего двора послышались быстрые шаги.

— Это кого там носит по ночам в обители волшебников? — грозно вопросил Толстый Эрли.

— Свои! — отозвался я, прекрасно понимая, что такой ответ его не устроит.

— Какие-такие свои? Свои все спят давно!

— Все, да не все! Кое-кто слегка потерялся.

Загремел запор, скрипнула открываемая воротная створка, являя моему взору невозмутимую физиономию привратника.

— А, Кейлор! Наш герой из Золотого леса пожаловал! — удивил меня таким приветствием толстяк, запуская меня в школьный двор. — Молодец, поддержал престиж родной школы!

— Не понял, — недоуменно воззрился я на него.

— Да наслышаны мы уже, как ты помог нападение орков отбить, — добродушно улыбнулся Эрли, чем озадачил меня еще больше. Мало того, что таким приветливым я его никогда не видел, я даже предположить не мог, что он способен вот так по-доброму улыбаться кому-то из учеников.

— Так я ведь только что оттуда, — продолжал я недоумевать, не понимая, как новости о моих приключениях прибыли в школу раньше меня.

— Как и от кого получает известия директор Тирлих, он мне не докладывает. Но от него узнали учителя, а потом уже и все остальные. В общем, парень, вряд ли теперь тебя отчислят. Но с госпожой Шуль все одно общий язык лучше найти.

— Со всеми нужно общий язык находить, — буркнул я, — да не всегда получается.

— Все, некогда мне с тобой болтать, — снова посуровел Толстый Эрли и, уже запирая ворота, добавил: — Кое-кого проучить нужно.

Ясненько, наш толстячок снова в процессе охоты. Интересно, кого он сегодня наметил себе в жертву? Впрочем, я сейчас так устал, что нет никаких сил думать о тех неосторожных соучениках, что сподобились устраивать свидание в ночь дежурства Эрли.

Определив отлично послужившую мне во время путешествия лошадку в конюшню, я осторожно, стараясь не сильно шуметь, пробрался в общежитие нашего курса. В шкафчик не полез, просто бросил свои вещи на него сверху и устало присел на кровать. По идее бы, сейчас сбросить одежду да завалиться спать, но пусть тело у меня теперь местного жителя, но привычки большей частью остались мои собственные, а ложиться дома в постель потным и грязным я не приучен. С облегчением стянув с себя сапоги, минуту посидел с вытянутыми ногами, после чего нашарил под кроватью гораздо более легкие ученические башмаки и направился в умывальную. Но в коридоре вспомнил, что свежую воду обычно заливают в выходные, а сегодня четвертый день недели, погода на улице стоит жаркая, следовательно, вода в умывальниках теплая и затхлая.

— А пойду-ка я к роднику, — переменил я на ходу решение и снова вышел во двор. Обогнул длинное здание общежития, пересек небольшой, обрамленный аккуратно подстриженными кустами сквер и с наслаждением вдохнул свежий воздух, идущий от небольшого каменного бассейна, куда прямо из небольшой скалы стекала родниковая вода. Далее она из противоположной стенки бассейна по деревянному желобу убегала в сторону сада.

Но едва я приготовился скинуть с себя всю одежду и с наслаждением окунуться нагишом в прохладную воду, как из-за кустов у скалы послышались чьи-то голоса и приглушенный смех. Проклятье! Кажется, те, кого ищет Эрли, устроили свидание прямо тут, у бассейна. И как только я начну плескаться, они обязательно поинтересуются причиной шума и увидят меня в чем мать родила! Эх, видимо, не суждено мне сегодня нормально искупаться.

Раздевшись до пояса, я стал обмываться с бортика, назло полуночным гулякам производя как можно больше шума. Пусть поволнуются.

Голоса мигом умолкли, и я злорадно усмехнулся, представив себе растерянные лица влюбленной парочки, осторожно пробирающейся через кусты к бассейну. Сейчас узнаем, кто тут милуется ночной порой. Я набрал в пригоршню воды, готовясь плеснуть ее в зеленые заросли, как только услышу оттуда хоть малейший звук. Однако моему развлечению-мести помешал невесть откуда вынырнувший охранник.

— А ну стоять! Кто здесь у нас шляется по ночам?

— Это я, фер Эрли! — ответил я, громко отфыркиваясь.

— Кейлор! Чего тебе не спится?

— Да вот, решил смыть с себя дорожную грязь.

— Для этого есть купальня, Кейлор!

— Да, но вода там теплая и вонючая.

— Давай уже домывайся — и спать! — сурово сдвинув брови, велел Эрли, подозрительно оглядываясь вокруг. — А ты здесь один?

— Так ведь все спят давно, господин привратник!

— Все, да не все, — усмехнулся толстяк, направляясь в сторону школьного сада, — чтоб через две минуты тебя здесь не было!

— Слушаюсь и повинуюсь! — буркнул я себе под нос, внимательно прислушиваясь к удаляющимся шагам. Толстый Эрли явно задержался на минутку за поворотом, рассчитывая подловить того, кого я успел спрятать при его приближении. Не дождавшись ничего интересного, он продолжил свой обход — вскоре его фигура мелькнула на пригорке и исчезла в густой тени садовых деревьев.

— На вашем месте я бы не гневил Единого, — обратился я в сторону кустов, — и, пока Эрли пошел в сад, поспешил бы вернуться в общежитие.

Ветви кустарника раздвинулись, выпуская на открытое пространство Анхеля и Кайю. Ну конечно, кто же еще. Бедный Пайрус! Почему он не влюбился в Лию или Клеро? Против этого красавчика-мажора из могущественного имперского клана шансов у него лишь самую малость больше, чем ноль.

— Кейлор! Никогда еще не был так рад тебя видеть! — мне показалось или в голосе Молара прозвучали дружелюбные нотки?

— Привет, гроза орков! — как всегда лучезарно улыбнулась Кайя.

— Привет, ребята! Но вы бы не задерживались, Толстяк Эрли не упустит случая выслужиться перед начальством, если кого-то поймает. Поговорим завтра.

Слава богу, уговаривать не пришлось. Дополнительные взыскания никому не нужны. Правда, об этом можно было бы подумать и раньше и не договариваться о свидании в дежурство толстяка. Но тут уж вопрос в том, кто как умеет контролировать свои гормоны.

После ухода влюбленной парочки я все-таки окунулся в бассейн целиком, но долго плескаться не стал. Третья встреча за одну ночь с нашим странным охранником могла уже закончиться для меня не так хорошо.

Повторно прокравшись к своей кровати, я наконец-то улегся спать. Однако купание в холодной воде сыграло со мной злую шутку, не только смыв с меня пот и грязь, но и заметно взбодрив. В результате я долго ворочался, прежде чем сон все-таки меня сморил, а звон утреннего колокола вырвал обратно из его объятий максимально быстро и неожиданно.

— Тео, Тео, просыпайся! На урок Шуль опоздаем! — Пайрус остервенело потряс меня за плечо, когда я в третий или в четвертый раз после обещания подняться лишь переворачивался на другой бок и снова проваливался в дрему.

— И чего я так спешил? Приехал бы сегодня к обеду — не нужно было бы к ней идти, — в сердцах бросил я, героическим усилием воли принимая-такисидячее положение.

— Так нужно было в городе ночевать! А раз ты на территории школы и не в больничном крыле, значит, должен присутствовать на уроках! Иначе Шуль тебе прогул зачтет, замучишься оправдываться! Давай-давай, шевелись! Еще немного — и мы без завтрака останемся! — продолжал настаивать мой друг.

— Иду, иду, только умыться надо! — позволив себя поднять, я поплелся в коридор. — Беги на завтрак, я догоню.

Но Пайрус ответственно продолжил меня опекать, в результате на урок мы не опоздали. Правда, в обеденном зале нам пришлось довольствоваться травяным отваром со сладким пирожком, на большее времени не хватило. Тем более что уже там мне пришлось вкратце рассказывать о моем пограничном приключении, да еще по пути в класс отвечать на массу вопросов жаждущих подробностей соучеников.

Единственным человеком из класса, оставшимся, по крайней мере, внешне, равнодушным к моему появлению, была Виста Эртис. С ней мы обменялись приветствиями — и только.

В покое меня оставили только при появлении в классе эльфийки. Наша Вычислительница, как и всегда, была прекрасна и строга.

— Глазам своим не верю! Кейлор, у тебя был прекрасный шанс никогда более не появляться в этих стенах. Зачем ты вернулся?

— Даже представить не могу свою жизнь без ваших уроков, фера Шуль, — подперев подбородок кулаком, я посмотрел на преподавательницу самым преданным взглядом, на какой только был способен.

— Давай-ка вперед, за первый стол, подальше от Крина, — усмехнулась эльфийка, — а то в прошлый раз у тебя подозрительно хорошо получилось.

— Вперед так вперед, — покладисто согласился я, сгребая со стола свои письменные принадлежности.

Вычислительница загрузила заданиями всех, но мне досталось особо. По самым оптимистичным прикидкам — раза в два больше, чем остальным. Не то чтобы задачки уровня шестого-седьмого класса обычной российской школы сильно меня озадачили, но напрячь мозги для совершения большого количества арифметических действий все-таки пришлось.

Фера Теана весь урок кружила вокруг меня, тщательно отслеживая любые мои попытки связаться с соучениками. Но куда уж тут было связываться, когда Шуль загрузила всех работой по самые уши? В общем, попотеть пришлось, но исключительно из-за количества заданий, зато результат превзошел все мои ожидания.

— Все свободны, кроме Кейлора, — провозгласила эльфийка по истечении времени урока.

— «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», — пробормотал я себе под нос, высматривая среди покидающих помещение одноклассников Висту. Очень уж хотелось пообщаться с ней, а потому задержка у Вычислительницы была очень некстати. Когда я ее наконец увидел, девушка была уже в дверях. Мой мысленный посыл не был услышан — она не обернулась, а потому мне не удалось встретиться с ней взглядом и подать знак.

— Теодор, почему ты используешь в расчетах вот эти значки, а не те, что приняты в Энрате? И объясни мне, пожалуйста, что это за символ такой? — на моей памяти, профессор Шуль впервые обратилась ко мне по имени, и это был явный признак перемены ее отношения. А вот с условными обозначениями действительно вышло нехорошо.

Дело в том, что решать пришлось много, поэтому я, чтобы не отвлекаться на уточнения и сопоставления, автоматически использовал в задачах на определение скорости, расстояния и времени привычные мне латинские буквы V, S и t, тогда как в империи принято было обозначать эти величины первыми буквами местных названий. В переводе на русский это «эс», «эр» и «вэ» соответственно. Это была моя промашка, вызвавшая вполне законное недоумение преподавателя. А вот символ квадратного корня, примененный мною в задачах, связанных с прямоугольными треугольниками, я использовал оттого, что, как ни копался в памяти Теодора, найти аналог на смог. По всей видимости, проклятый двоечник данную тему не осилил от слова «совсем», а я сам не удосужился заострить на этом внимание. Теперь вот придется как-то выкручиваться, объяснять эти нестыковки.

— Простите, профессор, — смиренно промолвил я, опуская глаза, — очень спешил и использовал те условные обозначения, что мне были привычны с детства. Но от этого же решение не стало неправильным?

— Привычны с детства? — изумилась Шуль, игнорируя мой вопрос. — Ты хочешь сказать, что в том самом медвежьем углу, откуда ты только что вернулся, тебя в детстве учили вычислениям?

— Ну вот такое было у меня тяжелое детство, — мрачно усмехнулся я, моля бога, чтобы эльфийка не стала углубляться в расспросы.

— Почему же ты до сих пор скрывал свои приобретенные в «тяжелом детстве» навыки?

— Потому что был глуп и безмерно ленив.

— Был? Что изменилось теперь?

— Ну, вообще-то, я чуть не умер. Практически по грани прошелся. Такие моменты, знаете ли, заставляют задуматься.

— Тут ты прав, — Теана задумчиво просматривала исписанные мною листы пергамента. — Кстати, Ольмо Рикс сказал, будто ты уверен, что этот приступ был последним. С чего такая уверенность?

— Я же говорю: по грани прошелся, на ту сторону заглянул. И меня словно какая-то сила обратно вытолкнула. Потому и уверен, что болезнь отступила. Потому и пересмотрел свое отношение к жизни.

— Ладно, Теодор, не сказать, что все это звучит очень убедительно, ты явно что-то недоговариваешь. Но лезть к тебе в душу с расспросами я не стану, — после минутных раздумий подвела черту под нашим разговором профессор Шуль. — Я снимаю вопрос с твоим отчислением. По крайней мере, сейчас.

Что ж, и на том спасибо. Можно сказать, что главная учебная проблема решилась для меня самым благоприятным образом. С «теорией заклинаний» у меня гораздо хуже, чем с вычислениями, но Миерин Тахо и относится к ученикам гораздо снисходительнее: заучи десяток-другой простеньких заклинаний да покажи способность понимать принципы их составления — и считай, что условный «трояк» у тебя в кармане. Так что там проблем не должно быть. Предмет «практическое волшебство», большей частью заключающийся в навешивании заклинаний на амулеты, мне более или менее дается, без того же спасительного «трояка» не останусь. С «магическими потоками» вообще нет проблем, а вот «травоведение» придется подтянуть, по меньшей мере, вызубрить несколько десятков трав со всеми их характеристиками. Остальные так называемые «мирские» науки затруднений у меня, с моим-то багажом знаний, не вызывают. Просто мой предшественник в этом теле не утруждал себя учебой, вот и возникали проблемы с успеваемостью.

Следующим уроком как раз была «теория заклинаний», на которую я из-за беседы с эльфийкой едва успел. Соответственно, поговорить с Вистой снова не удалось. Зато на следовавшем далее «страноведении» я уже не стал ждать подарков от судьбы и, воспользовавшись тем, что соседнее место еще не было занято, подсел к ней за парту.

— Привет!

— А, герой Золотого леса пожаловал, — едва взглянув на меня, девушка тут же равнодушно отвернулась.

— Звучит как-то пренебрежительно, — обиженно заметил я, — между прочим, меня там раз сто могли убить. А знаешь, что это значит?

— Я тебя больше никогда бы не увидела? — максимально безразлично поинтересовалась Виста Эртис.

— Это само собой. Но ты так и не смогла бы отдать мне проспоренный поцелуй, а долг платежом красен. Ну и, кроме того, ты бы никогда не узнала о том, как твой подарок спас мне жизнь, — при этих словах я демонстративно вытянул из-за ворота кончик подаренного ею шейного платка-амулета.

— Он распознал яд? — тут же встрепенулась одноклассница.

— Приходи завтра в шесть вечера в «Хижину», там все расскажу, — я поднялся, поскольку к занятому мною месту подошла соседка Висты по парте и требовательно пихнула меня кулачком в бок, но напоследок еще успел бросить насупившейся девушке: — Если хочешь, захвати подругу, я буду с Пайрусом.

Глава 12

В Пилмаре было три знаковых места, где вечерами в выходные любили собираться ученики Второй имперской школы магии: трактиры «Грот», «Кипарис» и «Хижина». Кому хотелось повеселиться, отправлялись в «Грот». Это огромное трехуровневое заведение располагалось прямо в теле горы, в старых, заброшенных штольнях. Согласно одним слухам, там когда-то добывали медь, согласно другим — тот самый малахит, ставший символом нашей школы, да и всего города. В «Гроте» всегда много шума, огней, музыки, танцев, рекой льются пиво с вином, круглосуточно кипит работа на двух огромных кухнях трактира.

В «Кипарисе» совсем по-другому. Там тихо, спокойно, свежий воздух на открытой террасе, что душными летними вечерами бывает весьма кстати. В этом трактире можно отдохнуть душой от шумного ученического общежития, насладиться, так сказать, тишиной и спокойствием, пообщаться без напряжения для голосовых связок, приготовить невыученный урок. Ну и кухня в заведении вполне приличная, может, и без тех изысков, что привлекают шибко богатых да благородных, но очень хорошего уровня.

«Хижина» же — это нечто среднее между разудало-веселым «Гротом» и умиротворенно-спокойным «Кипарисом». Здесь не слишком шумно, однако музыка и танцы являются делом привычным. При этом веселье всегда держится в границах разумного. Дюжие молодцы, выполняющие работу и разносчиков, и вышибал, бдительно следят за порядком, своевременно гася конфликтные ситуации и урезонивая перебравших горячительных напитков гостей. Учитывая же наличие всего в квартале от трактира поста городской стражи, заведение и вовсе считается безопасным.

Но я выбрал «Хижину» совсем по другой причине. Из трех известных мне пилмарских заведений именно это было наименее популярным среди учеников школы, да еще и находилось дальше всех от нашей обители знаний, потому шансов встретить там толпу способных помешать нашему общению соучеников было не так много. К слову сказать, расчет мой оказался верным: в трактирном зале обнаружилось всего двое или трое будущих волшебников, да и те были с младших курсов и хоть и глазели на нас время от времени, но мешать не осмеливались.

— То есть как это ты не знаешь, помог бы твой платок против яда? — оторопело поинтересовался я у Висты, когда мы обсуждали первую часть моей поездки в родовой замок. — Я ведь был абсолютно уверен, что полностью защищен!

— Теодор, ну ты прямо как маленький! — Кайя Анлон досадливо сморщила свой хорошенький носик. — Ядов на свете великое множество, и написать заклинание, учитывающее их все, просто невозможно.

То, что Виста привела на встречу именно главную школьную красавицу, стало для нас полной неожиданностью. Я ожидал Леору, обычно соседствующую с ней на уроках, или Клио, но случилось то, что случилось, и если я был просто удивлен, то мой друг вообще сидел за столом ни жив ни мертв. Честно говоря, здесь скромного, застенчивого Пайруса можно было понять: вот так, нежданно-негаданно, без подготовки, провести вечер за одним столом с предметом своего обожания — это тяжелое испытание.

— Вообще-то, возможно… — смущенно пробормотал он, и это были первые слова Пайруса Крина за вечер.

— Ой, перестань! — отмахнулась блондинка. — Чуть не каждый день люди изобретают все новые и новые способы отравить себе подобных. Уследить за всеми новшествами и заранее защититься от них ну никак нельзя.

— Но можно ведь отталкиваться от состояния здорового организма, а не от того, чем его травить собрались, — уже смелее возразил Пайрус.

— Это все теория, Пайрус, — с тяжелым вздохом возразила Виста, — говорят об этом давно, но до сих пор никто даже на шаг не продвинулся в этом направлении.

В отличие от своей компаньонки, она весь вечер была сдержанна и почти не разговаривала. Я ломал голову, но никак не мог понять причину такого поведения девушки. Мне-то казалось, что лед в отношениях между нами начал таять еще до отъезда, и все путешествие, каждый божий день меня гнала вперед и одновременно согревала мысль о новой встрече с Вистой. На деле же оказывалось, что за время моего отсутствия все вернулось в начальное состояние и даже стало хуже. Сейчас рядом со мной за столом сидела просто-таки Снежная королева — холодная и практически не проявляющая никаких эмоций! Неужели зря я надеялся на сближение? С другой стороны — она же сама дарила мне шейный платок с заклинанием от ядов! Ничего не понимаю.

— Что ж, хоть по прямому назначению использовать твой подарок не удалось, однако же цели он мне достичь помог — травить меня побоялись, — констатировал я, украдкой поглядывая на Висту. Нет, опять она осталась бесстрастна, никак не отреагировала на признание ее заслуг.

— Честно говоря, — снова подал голос Пайрус, — я бы умер от страха в этом твоем замке Кри. А ты молодец, в одиночку решил все проблемы.

— Это точно, — поддержала его Кайя, — прямо растешь на глазах, Тео!

— Да ладно вам, мне просто повезло, — отмахнулся я. — И ты, Пайрус, вовсе не умер бы от страха, а разогнал бы негодяев какими-нибудь огненными шарами. Ты в этом большой мастер.

— Да уж, выйти против наемных убийц с мечом и арбалетом я точно бы не решился.

Следующие полчаса ушли на пересказ приключения на границе с Золотым лесом. Я бы управился быстрее, да больно еда в «Хижине» отличалась в лучшую сторону от той, что нас кормили в школе — хочешь не хочешь, приходилось прерываться, чтобы успеть съесть поданное блюдо неостывшим.

— Как ты додумался использовать птицу? — спросила Кайя, решительно придвигая к себе кружку с только что принесенным пивом.

— Понимаешь, все вокруг только и делали, что кричали: «Давай, колдун, разберись с шаманом, иначе нам всем конец!» Ну а как с ним разобраться, если я его даже не вижу? И тут мне на глаза кречет командира пограничников попадается. Вот бы, думаю, его глазами тот лес осмотреть! Да только договориться с ним не получилось, и, если бы в это время мне не подвернулся под руку ворон Тибека, ничего бы путного так и не вышло.

Можно было еще добавить, что мне приходилось ранее при помощи квадрокоптера обозревать окрестности с высоты птичьего полета, но я не стал трепать языком во избежание ненужных расспросов и подозрений. Достаточно того, что в качестве воздушного разведчика мною был использован ворон, а дальше уже моя удача и фактор неожиданности сделали свое дело.

— Слушай, — подал голос постепенно смелевший Пайрус, — я, конечно, знаю, что с мечом ты обращаться умеешь, но то, что ты сотворил во время поездки, — это достойно настоящего мастера-мечника!

— Не нужно преувеличивать, дружище, — отмахнулся я, краем глаза замечая, как при этом в удивлении изогнулись дугой брови Висты, — от страха еще не такого натворишь! Хотя должен вам признаться, что к оружию у меня какое-то особое отношение. Стоит только взять в руки меч, как на душе сразу спокойнее становится. И уверенность появляется. В своих силах и в том, что все будет хорошо.

— Мальчики, да вы все помешаны на этих железяках! — с улыбкой заметила наша блондинка. — Даже ты, Пайрус! Просто в твоем детстве их не было и ты не успел привыкнуть. Зато теперь быстро наверстаешь упущенное, уж поверь мне.

От уделенного ему внимания мой друг мгновенно залился краской. Ну еще бы — почти три года тайком вздыхать о самой красивой девушке школы, не смея даже заговорить с ней, а тут вдруг такой прогресс. Но на этом испытания Пайруса не закончились.

— А пойдем-ка потанцуем! — неожиданно предложила Кайя и, взъерошив бедняге волосы, потянула его в центр зала, где несколько пар уже залихватски отплясывали под энергичную мелодию местных музыкантов.

— Дела-а! — протянул я удивленно, размышляя о том, чем руководствовалась красавица в своих действиях: симпатизировала Пайрусу, просто хотела потанцевать или издевалась над ним? Последнее, несомненно, было самым неприятным вариантом, хотя ожидать такого от Кайи было сложно.

— Никогда не поймешь, чего ожидать от благородных! — неожиданно зло заявила Виста, взглянув на танцующих и как будто тоже ища объяснения происходящему. — Когда они снизойдут до общения с простолюдинами, а когда встанут в позу!

— Да дело-то не в происхождении, а в человеке. Тем более что после школы все мы станем равны по положению, — пожал я плечами, все еще не понимая, куда она клонит.

— Ты действительно в это веришь?

— Сама говорила, что волшебников слишком мало. Потому каждый ценится на вес золота.

— Среди равных тоже есть первые и последние, — сказала как отрезала девушка.

— Ну, мне кажется, что это касается только отношений с представителями великих имперских кланов. У нас в школе это человек шесть-семь, включая Анхеля и Адалька, да и с теми можно найти общий язык. А уж Кайя вообще не была замечена в каком-то особом высокомерии. Я же говорю: от человека все зависит.

— Да причем тут Кайя? — резко повернувшись в мою сторону, буквально прошипела в ответ Виста.

— Так я думал, что ты про нее и Пайруса… — оторопело пробормотал я. — А что случилось-то?

— Ты стал лордом! Вот что случилось!

Ах вот оно что! А я-то, дурак, голову ломаю, не могу понять причину ставшего таким холодным отношения ко мне. Оказывается, дело в том, что номинально я теперь лорд Кейлор, а не просто представитель знатной семьи одного из герцогств Энрата, и, по мнению Висты, это может стать преградой в наших с ней отношениях. М-да, ситуация…

— Тяжело с вами, девчонками! — медленно вымолвил я, глядя ей прямо в глаза.

— Что? — опешила Виста.

Вместо ответа я рывком притянул ее к себе и, преодолев наметившееся было сопротивление, поцеловал в губы. Девушка дернулась раз, другой, но я не отпускал до тех пор, пока она не обмякла в моих руках. Только тогда я осторожно отстранился.

— Обещаю, что тебе никогда не придется ощущать себя неравной в моем обществе! Знаю, что это нелегко принять. Знаю, что раньше могло быть по-другому, но теперь будет именно так. Просто поверь мне.

И, чтобы закрепить достигнутое, я еще раз поцеловал ее, на этот раз получив ответ. Кажется, досадное недоразумение в наших с Вистой отношениях было устранено.

— А ты точно решил, что не хочешь вернуться домой и стать полноценным владельцем замка? — тихо спросила девушка, глядя куда-то в сторону.

Первым порывом было усмехнуться, мол, что в этом интересного? Маленький, на ладан дышащий замок в захудалой провинции не самого богатого герцогства. Настоящий медвежий угол, где лорд вынужден влачить жалкое существование на доходы с двух небольших деревень и где из развлечений — одна только охота, которую я никогда не понимал, да поездки к таким же скучающим лордам, живущим по соседству. Ерунда какая-то, ей-богу!

Однако, немного поразмыслив, я решил не вдаваться в подробности. Ведь это для меня, человека из другого мира, замок Кри выглядит серой провинциальной дырой, а для многих моих соучеников быть лордом даже такого замка — предел мечтаний.

— Да, — просто сказал я. — Я хочу быть магом и хочу, чтобы рядом была ты.

Виста постаралась сохранить невозмутимость, и, будь мне действительно восемнадцать лет, я мог бы не заметить или не понять блеска глаз и чуть наметившейся улыбки в уголках губ. Но помещенный в тело юноши тридцатилетний разум жителя другого мира легко узрел все эти признаки и выводы сделал правильные. Чрезвычайно для меня лестные.

— Через неделю приедет комиссия из Магического приказа, а через месяц нас распределят по рабочим местам. Нас могут отправить на противоположные концы империи, и только через год можно будет просить о переводе в другое место, — напомнила Виста.

— Лично я готов ждать целый год. Хотя это и будет нелегко.

— Почему, Тео? С чего такое резкое преображение? — девушка повернулась ко мне и теперь требовательно сверлила взглядом. — Совсем недавно с тобой было невозможно нормально разговаривать.

— Случилось то, что я почти умер. Только Анхель Молар и та драка тут совсем ни при чем, просто так совпало. Болезнь чуть не прикончила меня, я уже практически видел мир мертвых. Сам не знаю, как выкарабкался, что удержало меня здесь. Ольмо Рикс сказал, что так бывает: если человек переживает жесточайший кризис во время болезни, то после него следует выздоровление. В общем, это было очень страшно, я не то что по грани прошел — чуть за нее не упал. Тут хочешь не хочешь — задумаешься и станешь переосмысливать свое отношение к жизни.

— Поэтому ты уверен, что болезнь не вернется?

— Да. Тем более что тут дело может быть в каком-то хитром древнем проклятье, которое могло обнулиться от близости загробного мира.

На самом-то деле я так не думал. Но, чтобы как-то объяснить преображение Теодора, не посвящая людей в нашу с ним тайну, иногда приходится вертеться, как уж на сковородке. В данный момент для юной волшебницы, уже избравшей себе специализацию целителя, мне показалось самым логичным сделать именно такое предположение.

— Смотри-ка! Да Пайрус у нас, оказывается, танцор! — воскликнула Виста, подбородком указывая в сторону разошедшихся не на шутку танцующих пар. — Никогда бы не подумала!

— Да уж! — я озадаченно почесал затылок. Действительно, трудно было ожидать от всегда тихого и рассудительного друга такой прыти. Но он не просто абы как дергался в такт музыке, он прекрасно исполнял многочисленные па и уверенно вел танец, даже с такой партнершей, как Кайя! Вот тебе и тихоня! Как там в пословице про тихий омут? — Слушай, а как тебе удалось вытащить сюда Анлон, да еще одну, без кавалера?

— Я предложила, а она сразу согласилась, — пожала плечами Виста. — С Анхелем поругались, вот и решила отвлечься.

— Так ведь только позапрошлой ночью я их застал у школьного источника! Мило щебетали в кустах и ссорящимися не выглядели.

— И что? — фыркнула девушка. — Да они по пять раз на дню могут ссориться и мириться. Молар тот еще фрукт. Ничего у них не получится, даже если предположить, что их родня одобрит такой союз. Кайя его выходки бесконечно терпеть не будет.

Да кто их знает, эти высокородные семейства. Коли приспичит руководству клана породниться, так куда молодые денутся. Но вот здесь и сейчас для Пайруса складывается очень даже удачная ситуация. И пусть он понятия не имеет о подоплеке происходящего, но шансом своим пользуется на все сто — вон как лихо отплясывает.

— Что ж, удачно получилось. Сложится дальше или нет, но Крин теперь твой должник.

— Пайрус? — черные брови Висты удивленно взлетели вверх. — Вообще-то я думала…

— Не надо было так думать, — усмехнулся я, — а вот Пайрус — да. Тайно вздыхает, можно сказать, с ума сходит, а до сегодняшнего дня даже заговорить с ней не решался.

В этот момент мелодия стихла, музыканты взяли небольшой перерыв, и наша парочка, тяжело дыша, довольная вернулась за стол.

— Уф, молодец, Пайрус! — Кайя припала губами к пивной кружке. — Спасибо тебе, вот уж порадовал!

— Тебе спасибо, — с трудом переводя дыхание, ответил мой друг.

— Не за что! Обращайся, если что! — довольно хихикнула девушка, придвигая к себе миску с закуской. — Что-то я опять проголодалась!

С трудом сдержав вздох — денег на свое содержание в родном замке удалось наскрести не так уж много, — я сделал новый заказ, и наше общение перекинулось на школьные дела, главным из которых был ожидаемый вскоре приезд столичной комиссии. Из самого Магического приказа.

Я предполагаю, что комиссия должна поприсутствовать на экзаменах, посмотреть на нас, так сказать, вживую и совместно с руководством школы наметить будущую специализацию учеников. Кому-то будет суждено готовиться к службе в одной из имперских Палат — правопорядка, правосудия или воинской. Кто-то пополнит ряды работников заклинательных контор, а чья-то дорога будет лежать прямиком в один из храмов Единого. Честно говоря, последнее пугало меня больше всего. Вот никак я не представляю себя проповедником! Интересно, нельзя ли самому повлиять на процесс? Помнится, Гарри Поттеру удалось добиться направления на нужный факультет. Правда, там было ясно, с кем договариваться, — с Распределяющей Шляпой, а здесь решение принимается коллегиально, потому абсолютно непонятно, к кому обращаться.

Надо бы прощупать почву по этой теме, а то ведь Виста права — минимум на год мы можем быть разбросаны по всей стране, а это очень долго. Не знаю, кто как, но я уж точно не успел вдоволь насладиться обществом вот этой нашей замечательной компании.

— Пойдем потанцуем! — вдруг вырвал меня из задумчивого состояния требовательный голос подвыпившего господина, неожиданно объявившегося у нашего стола.

Как раз в этот момент передохнувшие музыканты снова принялись отрабатывать свой хлеб, и новая залихватская мелодия зазвучала под сводами «Хижины». Однако это еще не означало, что Кайя, к которой и обращался чересчур самоуверенный товарищ, снова пойдет танцевать. Тем более что предложение было сделано в не слишком учтивой форме.

— Я сегодня больше не танцую! — сдержанно ответила наша блондинка, нахмурив брови. Представители клана Утреннего Инея не привыкли к такому обращению.

— Тебя не спрашивают, танцуешь ты или нет! Теру Пеллини не отказывают!

Не успели мы опомниться, как этот самый тер Пеллини, судя по имени, выходец из одного из западных герцогств, нагло опустил руку на плечо Кайи.

Мы с Пайрусом вскочили одновременно, но я от наглеца был отделен двумя девушками, а мой друг находился от него на расстоянии вытянутой руки.

— Эй! — не знаю, как тщедушный тихоня Пайрус Крин набрался смелости перечить благородному господину, видимо, и правда любовь творит чудеса. Но шансов у него изначально было немного.

Парень попытался схватить Пеллини за рукав, но тот свободной рукой с такой силой толкнул его в грудь, что он кувыркнулся спиной вперед через скамью.

Тем временем Кайя самостоятельно освободилась от руки назойливого поклонника, быстро прошептала заклинание и щелкнула пальцами, отчего прямо перед лицом наглеца появился пылающий шарик около пяти сантиметров в диаметре. Но это оказалось ошибкой.

Если девушка хотела напугать агрессора, то стоило держать шар подальше, а если хотела атаковать, то стоило бить сразу — на такой дистанции защититься было невозможно. А так один из амулетов тера Пеллини успел сработать, с громким хлопком погасив огненный шарик.

Господин от неожиданности дернулся назад, но уже в следующую секунду в ярости схватился за рукоять меча.

— Ах ты!

Ни обнажить клинок, ни договорить он не успел, потому что в этот самый миг я приставил к его шее кончик ножа.

— Только дернись!

Неизвестно, прислушался бы тер Пеллини к моей угрозе или попытался бы продолжить бузить. К счастью, в этот момент к месту стычки подоспели дюжие разносчики, они же вышибалы заведения, и, крепко ухватив нарушителя спокойствия за руки, без лишних разговоров уволокли к выходу. В целом оперативно, но для нас было бы лучше, подоспей блюстители порядка на минуту раньше.

— Тьфу, дурак, такой вечер испортил! — в сердцах бросила Кайя, отряхивая мусор с плеча поднявшегося с пола Пайруса. — Ты в порядке?

— Более-менее, — смущенно буркнул тот, расстроенный своей неудачей.

Я вложил нож обратно в ножны, остро сожалея, что вышел в город без меча. И дело тут даже не в возможности дать отпор благородному наглецу. Один только вид аккуратно прислоненного к стеночке клинка мог показать ему, что за столом находится равный ему по статусу. Скорее всего, этого было бы достаточно, чтобы вовсе избежать конфликта. Однако ходить в комнату хранения оружия каждый раз при выходе в город было достаточно нудным и долгим занятием, потому учениками благородного происхождения оно часто игнорировалось. Тем более что инциденты, подобные нашему, в Пилмаре случались крайне редко.

Впечатление от вечера оказалось смазанным подвыпившим невежей из западных герцогств. Принесенный заказ мы прикончили уже без особого желания, и разговор за столом после происшествия откровенно не клеился. Да и время было позднее, а в школу даже в выходные лучше было возвращаться до закрытия ворот.

Однако до школы еще нужно добраться, а как показали дальнейшие события, приключения можно найти даже в таком спокойном городе, как Пилмар. Впрочем, будь мы посообразительнее, могли бы и предусмотреть такое развитие событий, ибо задетая гордость благородного тера требовала быстрого возмездия вне зависимости от места и возможных последствий.

Но мы вели себя в высшей степени беспечно, возвращаясь домой кратчайшей дорогой и совершенно не заботясь о безопасности. Да, настроение было подпорчено, но молодости свойственно быстро переживать подобные неприятности, потому спустя какой-то час после инцидента в «Хижине» мы шли по слабо освещенной редкими фонарями городской улице, уже вполне оживленно общаясь на отвлеченные темы. Никакого подвоха не ждали и были застигнуты новым нападением врасплох.

Я шел крайним с правой стороны, потому первый удар палки, нанесенный одним из злоумышленников, достался именно мне. Правое плечо взорвалось болью, из переулка выскочили пять темных фигур с палками в руках. Мой обидчик замахнулся второй раз, и на этот раз удар мог предназначаться Висте, чего я допустить никак не мог.

«Отсушенная» правая рука повисла плетью, но мне каким-то чудом удалось перехватить палку левой. Следом я шагнул вперед и изо всех сил толкнул нападающего в грудь плечом. К сожалению, сбить с ног не получилось, да еще вдобавок ко всему он успел обхватить меня сгибом локтя за шею и сдавил в попытке придушить. Исхитрившись сделать подножку, я упал сам и утянул неприятеля за собой на землю, переведя схватку в партер.

Над нами раздавались крики и шум схватки, несколько раз улицу освещали вспышки столь любимых Кайей огненных шаров, а мы с моим противником все катались в дорожной пыли, суетливо нанося друг другу удары руками и ногами. Я очень спешил, меня ужасно угнетала мысль, что друзья остались беззащитными перед устроившими засаду негодяями, но правая рука все еще не позволяла действовать в полную силу, а противник никак не хотел сдаваться. Наконец мне удалось улучить момент для сокрушительного удара головой ему в лицо. Сознание он не потерял, но на несколько мгновений, что называется, «поплыл». Этого оказалось достаточно, чтобы, нашарив левой рукой рукоять его меча, рвануть клинок из ножен.

Спустя секунду я уже был на ногах. Правая рука все еще двигалась с трудом, но оказалось, что и с мечом в левой руке я чувствую себя почти так же уверенно.

К счастью, мои спутники отреагировали на новое нападение гораздо лучше меня и пока справлялись с супостатами сами. Один из них явно схлопотал парализующее заклятие и теперь судорожно дрыгал конечностями, тщетно пытаясь подняться с земли.

Рядом с бедолагой его товарищ размахивал палкой, стараясь нанести удар Висте, но та ловко уворачивалась, на каждый выпад отвечая короткими заклинаниями, постепенно разряжающими амулет противника.

Визави Пайруса орудовал мечом, но подобраться к моему другу никак не мог — тот уверенно держал дистанцию при помощи срывающихся с рук коротких разрядов молнии.

Ну и наконец, Кайя Анлон, не мудрствуя лукаво, швыряла в тера Пеллини, несомненно, являвшегося зачинщиком этого нападения, сгустками огня. Правда, его это не сильно смущало: прикрывая лицо дымящейся полой плаща, негодяй выбирал момент для решающего броска.

В общем, ситуация была лучше, чем я рассчитывал, но дальше испытывать судьбу своим бездействием не стоило. И я начал с того, что в коротком выпаде проколол наседающему на Висту товарищу бедро. Вскрикнув от боли, тот выпустил из рук палку и тут же был сбит наземь ударом моего локтя в голову.

Следом мне удалось удачно вклиниться между Пайрусом и его противником. Легко отведя оружие неприятеля в сторону, обратным движением я ударил его мечом в лицо, развернув при этом клинок плашмя. Соратник Пеллини рухнул на землю. Ничего страшного — отделается разбитым носом и синяком на половину лица.

Предводитель этой шайки «благородных разбойников» оценил исходящую от меня угрозу и, взмахом плаща заставив отступить волшебницу-блондинку, обрушил на меня серию быстрых, но не доставивших особых проблем ударов. Парируя последнюю атаку, я сбил клинок тера вправо и ловко двинул ему ногой под сгиб колена. А когда он на мгновение потерял равновесие, быстро сблизился и нанес уже опробованный чуть ранее удар головой в лицо.

Спустя секунду острие трофейного клинка уперлось в горло доставившего нам столько неприятностей Пеллини.

— Стой-стой-стой! — подскочившая Анлон ухватила меня за рукав. — Позволь мне!

— Да пожалуйста! — равнодушно пожал плечами я. Убивать мерзавца все равно не собирался, и в том, что Кайя не станет этого делать, тоже был уверен. А со всем остальным — пусть сама решает, чего он заслуживает.

— Кайя! — с тревогой в голосе воскликнула Виста, но подруга лишь нетерпеливо махнула рукой — мол, не считай меня дурой.

— Слушай меня внимательно, тер Пеллини! — как только я убрал меч, Кайя тут же поставила на шею поверженного врага ногу, после чего быстро наклонилась, вырвала с его головы несколько волосков и помахала ими прямо перед лицом лежащего, демонстрируя свой трофей. — Если я вдруг узнаю, что завтра к обеду ты еще будешь в Пилмаре, то наложу такое проклятие, что вся твоя родня, вплоть до седьмого колена, умрет страшной смертью в течение года! Ты меня хорошо понял?

— Проклятые колдуны! — просипел Пеллини разбитым ртом.

— Понял или нет? — повторила Кайя, придавливая ногой его горло.

— Да!

— Тогда мы пошли! И помни об этом! — она еще раз потрясла рукой с зажатым в ней клоком волос.

— Идем! — Виста подхватила нас с Пайрусом под руки и буквально потащила в тот самый переулок, откуда на нас было совершено нападение.

Ее тревога была понятна: разбирательства с городской стражей нам не нужны, а трели свистков, которыми патрули «переговаривались» друг с другом, звучали уже совсем близко.

— Меч брось! — заявила Виста, ускоряя шаг.

— Да еще чего! Мало еще кто решит напасть на нас. Не, я теперь без меча в город ни ногой!

— Брось-брось, — неожиданно поддержал нашу старосту Пайрус, — зачем лишний источник проблем?

— Хм, думаешь, нас по нему найдут? Так и так найдут, стоит только ребят из «Хижины» опросить.

— Одно дело — стычка в трактире, совсем другое дело — драка с поножовщиной и применением магии на улице, — присоединилась к Висте и Пайрусу Кайя. — Если кого-то из этих идиотов поймают, может быть разбирательство, а у тебя меч на руках как подтверждение нашего участия.

— А так мы все будем говорить, что ничего не было, спокойно дошли до школы, — поддержала подругу Виста. — У нас комиссия с экзаменами на носу, потом работа начнется, а разбирательство и полгода тянуться может.

— Ладно, уговорили, — наскоро протерев рукоять трофейного оружия рукавом, я отбросил клинок в сторону.

— Что ты там вытирал? Кровь? — поинтересовался Пайрус.

— Да нет, просто на всякий случай отпечатки стер, — ответил я, уже понимая, что сболтнул лишнего.

— Чтоб собаки не учуяли, что ли?

— Типа того, — выдохнул я, с радостью хватаясь за подходящую версию.

Больше приключений на нашу долю в этот вечер не выпало, до школы мы добрались спокойно. Там Кайя и Пайрус отправились по общежитиям, Виста же потащила меня к источнику.

— Ну-ка, показывай руку! — безапелляционно заявила девушка.

Ушибленное плечо действительно болело, и всю дорогу я, не переставая, разрабатывал руку, стараясь восстановить ее дееспособность. В общем-то было понятно, что кости и связки не пострадали, а мышцы восстановятся через пару дней, но отказываться от осмотра я не стал.

— Перелома нет, но синяк точно будет, — сказал я, отдавая руку во власть ее тонких пальчиков. — Ай!

— Могу сходить к профессору Риксу за болеутоляющим отваром, серьезных повреждений действительно нет, — спустя минуту вынесла она свой вердикт.

— Перетерплю, — отмахнулся я, — а что там у меня с головой? Тоже побаливает.

— А это оттого, Теодор, что ты используешь ее не по назначению, — говоря это, девушка намочила платок водой из источника и аккуратно протерла мои ссадины на лбу, — голова не предназначена для того, чтобы бить ею людей.

— Ну, еще я в нее ем, — усмехнулся я, — да и вообще…

Воспользовавшись тем, что лицо девушки находилось в считаных сантиметрах от моего лица, я быстро поцеловал ее в губы. Она не отстранилась, не сделала даже попытки воспротивиться. Тогда я обнял ее за талию и поцеловал еще раз. Теперь уже всерьез, по-настоящему.

— Вроде и боль прошла, — прошептал я спустя минуту.

— Я еще раз напоминаю тебе, что я всего лишь купеческая дочь, — выдохнула Виста, переводя дух.

— А я в последний раз повторяю, что мне все равно, чья ты дочь! — с этими словами я снова закрыл ее уста поцелуем.

Глава 13

— Не понимаю, как такое может быть⁈ — Адальк в ярости отшвырнул прочь тренировочную маску. — Раньше тебе приходилось стараться изо всех сил, чтобы сильно не отстать в счете, а теперь я ничего не могу с тобой поделать! Как так?

— Не знаю, Адальк, сам не могу объяснить. Просто в какой-то момент стало получаться лучше. То ли тренировки помогли, то ли сыграло роль то, что в реальном бою побывал.

— А может, ты просто стал лучше чувствовать оружие? — прозвучал чей-то вопрос.

Резко обернувшись, я обнаружил направляющегося к нам в фехтовальном зале Илана Фолио — самого загадочного и обсуждаемого из приехавших во Вторую имперскую школу магии чиновников Магического приказа.

Я думал, комиссия будет присутствовать на экзаменах, но оказалось, что экзамены в привычном мне виде здесь не практикуются. Столичные гости уже в течение двух недель безвылазно сидели на всех наших уроках. Смотрели, слушали, делали какие-то пометки, но в процесс не вмешивались.

Поначалу весь наш курс относился к ним со смешанными чувствами настороженности и сдержанного восхищения. А как иначе? Это же служащие центрального аппарата Магического приказа, большие шишки, от которых зависят наши судьбы, и, само собой разумеется, настоящие волшебники! Способные двигать горы, поворачивать вспять реки, тучи разводить руками. В общем, творить настоящее большое волшебство, а не те примитивные зачатки колдовства, что я видел вокруг себя до сих пор.

Однако же, чем дольше столичные гости находились в школе, тем большее меня постигало разочарование, поскольку ничего из ряда вон выходящего они не демонстрировали. В ход всегда шли привычные магические палочки и амулеты. Более того — некоторые радигорцы бегали заряжать эти самые амулеты к нашим преподавателям! Единственным, что за эти дни привлекло мое внимание, была так называемая магическая пластина дальней связи, при помощи которой руководитель комиссии фер Харви Лутер связывался для доклада со своим начальством в столице.

Мне случайно довелось стать свидетелем его разговора, поскольку происходил он в соседнем с кабинетом директора Тирлиха помещении. А я в это самое время напросился на аудиенцию к директору школы. Решил, так сказать, прощупать почву на тему места нашего трудоустройства. И, к своему большому удивлению, практически уладил вопрос.

Профессор Тирлих считал, что своими действиями в бою против орков Золотого леса я оказал школе неоценимую услугу, потому очень легко пообещал устроить мне, Пайрусу и Висте распределение в один город. А вот с Кайей вышла загвоздка.

— Ты пойми, у таких, как Анлон, есть только одна дорога — в родной клан. Все слишком дорожат магическими способностями, и древние имперские кланы здесь не исключение. Так что она отправится туда, куда ее направит совет клана. Здесь ничего изменить нельзя.

— И даже через год они не могут сменить место службы? — удивился я.

— Нет, кланы не выпускают питомцев из своих цепких рук, — покачал головой директор. — Впрочем, обычно волшебники кланов много времени проводят в столице, а я обещаю устроить так, что вы трое окажетесь в Радигоре или в соседнем Астоке. Таким образом, вполне сможете часто видеться с подругой.

Делать было нечего, пришлось соглашаться на такой вариант. Пайрус этой новости обрадовался — для него, выходца из семьи ремесленника, попасть в столичный регион было пределом мечтаний, а уж возможная близость Кайи вообще приводила в восторг. С того самого памятного вечера в «Хижине» они не то чтобы сблизились, но, по крайней мере, стали довольно часто общаться. Особенно в моменты ее ссор с Анхелем.

Сама Кайя, кстати, тоже порадовалась. И подтвердила, что этот год точно проведет в столице.

А вот от Висты я получил выговор за самоуправство. Мол, нужно было сначала с ней посоветоваться. Можно подумать, это что-то бы изменило! На самом-то деле было прекрасно видно, что она довольна не только сложившейся ситуацией, но и тем, что именно я выступил инициатором решения, позволявшего нам не расставаться на долгое время.

Когда же я поинтересовался по поводу пластин связи, друзья пояснили мне, что это такое устройство направленного действия, настроенное лишь на одного, являющегося парным для него, собрата. Вещь замечательная, но жутко дорогая и энергозатратная. Жаль, а то я уж раскатал губу на магический аналог мобильной связи.

Так вот, кроме волшебной штуки, напоминающей мобильник с одним-единственным абонентом, меня удивило лишь присутствие среди столичных гостей человека, совершенно не похожего на остальную серую массу. Илан Фолио тоже посещал наши занятия, но, в отличие от коллег, откровенно тяготился своими обязанностями. Никаких пометок он не делал, иногда от скуки засыпал посреди урока, а кроме того, по утрам частенько неопрятно выглядел и мучился похмельем. Однако же это нисколько не мешало ему быть предметом обожания для большей части девчонок нашего курса. Более того, ходили слухи, что его неоднократно видели в обществе Теаны Шуль.

Мне не было дела ни до его морального облика, ни до популярности среди женской аудитории, я просто не мог понять его роль в комиссии. В самом деле — для чего-то же его притащили в Пилмар? В такую банальность, что он непутевый сын какой-то столичной шишки, пристроенный на должность по блату, в случае с фером Иланом почему-то категорически не верилось.

И вот сейчас этот загадочный человек обращается ко мне с очень интересным вопросом, намекающим, что он что-то знает. Или мне показалось?

— Илан Фолио, если вы еще не в курсе, — улыбнувшись, он слегка склонил голову, приветствуя нас с Адальком и еще с десяток наблюдавших за нашим поединком учеников.

Сегодня фер Фолио был одет в замшевую куртку, из-под которой виднелась белоснежная сорочка, и в заправленные в мягкие сапоги кожаные штаны. Его темные вьющиеся волосы находились нынче в относительном порядке, волнами ниспадая на плечи. И уже такой привычный запах вина от него сейчас не исходил, наводя на мысли о каких-то изменениях в жизни.

— Так что с моим вопросом, Теодор? — уточнил он, дождавшись нашихответных поклонов.

— Э-э… Да, есть такое ощущение, — осторожно ответил я, пытаясь понять, что ему от меня может быть нужно.

— Если не ошибаюсь, с тобой не так давно произошел несчастный случай, едва не стоивший тебе жизни?

— Было дело. Приступ болезни едва не прикончил меня, но в итоге все обошлось.

Я снова обошел стороной драку с Анхелем и применение им волшебства, делая упор именно на болезни. Кто знает, может, Фолио подослало ко мне руководство школы, чтобы кружным путем выведать подробности?

— И более болезнь тебя не беспокоит?

Вот тут я всерьез насторожился. Для чего задаются все эти вопросы? Куда он клонит? Не всплывет ли ненароком история с подменой личности? Вроде бы все вокруг уже успокоились и мои доводы, объясняющие произошедшие со мной изменения именно нахождением на грани жизни и смерти, приняли за чистую монету, а тут — нате, получите по второму кругу!

— На удивление нет, не беспокоит. Профессор Рикс говорит…

— Говорит, что такое бывает после сильнейших кризисов, когда организм перебарывает болезнь?

— Именно!

— Прошу прощения, господа ученики, — фер Илан снова одарил сгрудившихся вокруг него молодых волшебников улыбкой, — я украду вашего товарища буквально на одну минутку.

Фамильярно приобняв меня за плечи, он отвел меня к входу в зал, оставив моих соучеников изнывать от любопытства в центре помещения.

— Послушай, Тео, я вижу, ты смущаешься. Считаешь, что друзья сочтут твои умения нечестным преимуществом. Ведь так?

— Честно говоря, не знаю, — снова осторожно ответил я, пожимая плечами. Все еще было непонятно, куда ведут эти расспросы фера Фолио.

— На самом деле ничего зазорного в этом нет. Но это тема для отдельного разговора. Давай-ка встретимся здесь завтра в пять часов утра, заодно разомнемся, — тут Илан заговорщицки подмигнул мне, кивком головы указав на тренировочный меч, который я продолжал держать в руке.

— В пять утра? — ужаснулся я. Жаворонком никогда не был и сколько себя помню, любая ранняя побудка была для меня жесточайшим форс-мажором. — Да здесь еще все закрыто будет.

— Приходи-приходи, — фер Илан ободряюще хлопнул меня по плечу, — будет открыто. Кое-что проверим с тобой для точности. Обещаю, что останешься доволен.

С этими словами Фолио ушел, оставив меня в полнейшей растерянности. Остаток дня я без устали гонял туда-сюда мысли, пытаясь предугадать развитие ситуации. Он знает правду обо мне? Или что-то подозревает? Про какое преимущество он говорил? Ну одолел я Адалька в фехтовании, что с того? Правда, раньше тот действительно превосходил прежнего Теодора, но тут уж я точно ни при чем, поскольку просто не мог добавить этому телу фехтовальных способностей. Скорее это мышечная память предшественника, помноженная на обострившиеся хождением близ смерти инстинкты, дала такой результат. А может, все еще проще: я начал обучать бою на мечах своих соучеников, и это помогло мне переосмыслить и упорядочить свое собственное мастерство владения клинком. Так сказать, в виде божественного дара Единого за благое дело.

Но это все мои домыслы, а вот почему Фолио цепляется за мое чудесное исцеление? Не намек ли это на то, что он знает о замене личности? Понятное дело, что, если я упрусь и буду твердо стоять на позиции «знать ничего не знаю», юридически ко мне прицепиться будет невозможно. Но кого в магическом средневековье интересуют вопросы соблюдения прав личности? Тем более что можно копнуть чуть глубже и выйти на мою дражайшую мачеху, а уж она не станет держать язык за зубами, если поймет, что может гарантированно от меня избавиться. Вот и заиграет опасная для меня картина новыми красками. И что тогда? Это сейчас фер Илан по-доброму улыбается да хлопает меня по плечу, а как только выведает правду — сразу объявит демоном Кордага, обвинит в тесных связях с местным аналогом Сатаны — и все. В пыточной выбьют признание — и вперед, на костер. Или что тут у них в подобных случаях полагается?

И ведь даже посоветоваться не с кем! Ни Висте, ни Пайрусу всю правду я сказать не могу, а без этого они не поймут моих страхов. В лучшем случае сильно удивятся и станут успокаивать, думая, что я просто разнервничался из-за предстоящего разговора со столичным чиновником. Так что придется в этом деле рассчитывать только на себя.

Промучившись размышлениями подобного рода еще и добрую половину ночи и заснув только под утро, я, естественно, едва не опоздал к назначенному сроку. Ввалившись в фехтовальный зал заспанным и растрепанным, я обнаружил там свеженького Илана Фолио, уже разминающегося с мечами в обеих руках. И надо сказать, что получалось у него настолько ловко, что просто не могло не производить впечатления. Я замер на входе, пораженный в равной степени как скоростью, так и плавностью движений. Это был высший пилотаж, уровень мастерства, к которому хотелось стремиться. Вместе с тем по спине пробежал холодок оттого, что сейчас мне предстояло скрестить мечи с этим человеком. Такой может убить даже тренировочным клинком.

— Э, да у нашего приятеля была непростая ночка! — воскликнул фер Илан, останавливая свой завораживающий танец.

— Вспомни себя в его годы! — неожиданно прозвучал в ответ веселый женский голос. Повернув голову вправо, я с удивлением обнаружил устроившуюся на скамье у стеночки нашу Вычислительницу-эльфийку.

— Профессор⁈ — в замешательстве я отвесил вежливый полупоклон.

— Доброе утро, Теодор! Хотя твой вид говорит о том, что для тебя оно не слишком-то доброе.

— Ничего, сейчас мы его взбодрим! — хохотнул Илан. — Прошу в центр зала, тер Кейлор!

Ничего не понял, только то, что эти двое бодры и веселы, а кроме того, еще и давно знакомы друг с другом. То-то Миерин Тахо, вечно вьющийся вокруг Теаны, в последнее время такой нервный!

Однако же стоило признать, что присутствие Теаны Шуль заметно снизило градус напряженности: с Вычислительницей в последнее время у нас сложились прекрасные отношения, и какого-то подвоха от нее я не ожидал. Более того, был уверен, что в случае чего она и Фолио не позволит причинить мне вред.

— Обойдемся без масок, — заявил мне фер Илан, когда я, быстро переодевшись и подхватив тренировочный меч, вышел в центр зала. — И меч возьми один из моих, на них заклинание наложено.

Он демонстративно прикоснулся одним из клинков к своей ноге, в тот же миг раздался электрический треск и меня ослепила короткая вспышка.

— Так удобнее вести счет нанесенных ударов.

— Удобно, — я взвесил в руке полученный от Фолио клинок и остался им вполне доволен.

Через руку по всему телу уже привычно пробежала теплая волна, даря мне заряд бодрости и спокойствия. Никогда не думал, что моя любовь к холодному оружию, скрещенная с мышечной памятью настоящего Теодора, достигнет такого уровня. Прямо-таки высшая степень самовнушения: взял в руки меч — значит, все будет хорошо. Вот и сейчас все дурные мысли мигом вымелись из моей головы, а еще недавно мелькнувшее при виде фехтовального мастерства Илана Фолио чувство восхищения отошло на второй план, уступив место холодному расчету и спортивной злости. Мол, сейчас посмотрим, что с тобой можно сделать.

— Начнем? — глядя на меня с доброй улыбкой, спросил фер Илан.

Ловко крутанув меч в руке и нарисовав в воздухе пару бабочек, я молча встал в позицию.

Несколько секунд мы осторожничали, примериваясь и присматриваясь друг к другу. А как только я решил перейти к активным действиям, тут же получил легкий удар в плечо, сопровождавшийся продемонстрированным ранее звуком электрического разряда и вспышкой света.

— Один! — весело сообщила профессор Шуль.

Ух, какой быстрый! Нужно повнимательнее с этим товарищем!

Следующую атаку я взял, но и Фолио справился с моим выпадом, вслед за этим перед моими глазами вновь произошла вспышка.

— Два! — провозгласила Теана.

Дальше наш поединок закрутился-завертелся со все увеличивающейся скоростью. Мы кружили в центре зала, осыпая друг друга ударами, парируя, уворачиваясь, уклоняясь и переходя в контратаку. Несмотря на то, что лишь шестое результативное действие оказалось моим, происходящее мне определенно нравилось. Это был стремительный, опасный и одновременно прекрасный танец, лишь на краткий миг прерываемый вспышками при контакте клинка с телом. Долго держать такой темп было невозможно, потому я уже с досадой думал, что придется искать причину для выхода из поединка, пока я еще способен держаться на ногах. Но фер Фолио избавил меня от неприятной ситуации.

— Пожалуй, на сегодня хватит! — заявил он, отступая назад с опущенным вниз клинком. — Неплохо, Теодор, очень неплохо!

— Смотря для кого, — тяжело дыша, отозвался я, — счет-то в вашу пользу.

— Ну так у меня и опыта побольше твоего, — усмехнулся Илан, — и я еще не настолько стар, чтобы ты мог меня загнать большими скоростями.

— Вообще-то я был уверен, что это вы меня пытаетесь загнать.

— Главное, что теперь все окончательно прояснилось. Не так ли, фера Теана? — обратился он к эльфийке, принесшей нам полотенца.

— Вполне убедительно, — улыбнулась Вычислительница, — осталось уточнить кое-какие мелочи.

— Хотелось бы для начала понять, о чем вы? — честно говоря, мне уже изрядно надоела эта игра в загадки, в которой, похоже, один я ничего не понимал.

— Еще немного терпения, — профессор Шуль не спешила прояснять для меня картину. — Скажи, пожалуйста, что ты чувствуешь, беря в руки меч?

— Что взял в руки меч, — недовольно буркнул я.

— Чувствуешь прилив сил? Словно волна тепла прокатывается через держащую клинок руку, через все тело, усталость отступает, появляется уверенность в своих силах? — с улыбкой глядя на меня, произнес Илан.

— Допустим, — мигом насторожился я, мучительно пытаясь сообразить, куда клонят мои собеседники.

— И поначалу даже было ощущение, будто тело само реагирует на ситуацию в бою, опережая разум?

— Так тоже бывает, но в этом нет ничего удивительного. Я фехтованием занимаюсь с детства.

— Да, но все, что перечислил Илан, началось недавно. Скорее всего, когда ты чуть не умер во время своего последнего приступа, — пояснила Теана.

Та-ак… Неужели эти двое докопались до истины и тайна моего появления в этом мире раскрыта? Но что-то не похоже, что они собираются хватать меня и куда-то тащить. Может, это потому, что все имеющиеся у них доказательства лишь косвенные? Или они не видят в этом ничего предосудительного? Или им что-то от меня нужно в обмен на молчание? Проклятье, опять так много вопросов и ни одного ответа!

— Как-то я не пытался связать эти события, но, возможно, вы правы, — наконец вымолвил я.

— Мне все ясно. Вы, мальчики, тут сами договорите, а я пойду. Много дел сегодня, — сказала Теана Шуль, сначала обращаясь к Фолио. А после повернулась ко мне: — Тео, очень тебя прошу устраивать феру Фолио такие тренировки хотя бы раз в день. Может, тогда он быстрее вернется к прежним кондициям.

Весело стрельнув глазами в сторону Илана, эльфийка направилась к выходу.

— А тебя все-таки беспокоят мои кондиции? — крикнул ей вслед Фолио.

— Если бы ты поменьше интересовался железками и вином… — громко заявила Теана, оборачиваясь в дверном проеме.

— Ну вот как ее понять?.. — пробормотал фер Илан, но сказано это было так тихо, что услышать ответ собеседница никак не могла.

Вычислительница уже исчезла за дверью, а столичный гость еще некоторое время задумчиво смотрел ей вслед, будто позабыв о моем существовании. Пришлось напомнить о себе деликатным покашливанием.

— Надеюсь, вы разберетесь в ваших отношениях. А мне хотелось бы ясности с моим вопросом.

— Неужели после стольких намеков ты еще ничего не понял? — вроде как даже удивился Фолио.

— Честно говоря, вообще ничего.

— Понимаешь, случай это очень редкий, но произошло все, можно сказать, классически. Насколько мне известно, это всегда происходит, когда волшебнику приходится очень долго и мучительно бороться за свою жизнь. Не то что на грани побывать, а даже заступить шажок-другой на ту сторону. Лично я в пятнадцать лет почти утонул в болоте. И после этого стал тем, кем являюсь теперь. Ну а у тебя вместо болота был ваш родовой недуг.

— А как это связано с фехтованием? — оторопело спросил я, все еще ничего не понимая.

— Видимо, урок по теме «Классификации магов» была тобою благополучно прогулян, — укоризненно покачал головой фер Фолио. — Иначе бы давно уже сообразил, кем стал.

— И кем же я стал⁈ — вскипел я. Ей-богу, достали уже все эти намеки и недоговоренности!

— Магом-мечником, — пожал плечами Илан, как будто речь шла о само собой разумеющемся факте.

Глава 14

Столичная комиссия уехала через три дня после того памятного для меня события. Отправились дальше, на «смотрины» в Третью имперскую школу магии. Я же остался осмысливать свою выяснившуюся магическую специализацию. Слух об этом распространился быстро, еще к обеду того же дня, но, к моему удивлению, никакого фурора в школе это не произвело. Самой распространенной реакцией на эту весть было банальное пожатие плечами.

Виста так даже немного расстроилась, почему-то посчитав, что для меня теперь окажутся закрытыми многие двери. Мол, кому нужен маг-мечник, кроме как в армии? Пайрус задумчиво почесал затылок, отметив только, что нашлось объяснение моему резко возросшему интересу к оружию. Кайя, восторженно округлив глаза, хлопнула по плечу и заявила о готовности рекомендовать меня совету своего клана в качестве телохранителя. В том случае, конечно, если у меня возникнут проблемы с трудоустройством. Анхель Молар, бывший в последнее время чрезмерно едким и раздражительным, не преминул заметить, что именно его оплеуха сделала меня хоть сколько-то значимым человеком. А вот его друг Адальк Гиверс облегченно вздохнул, потому как проигрывать в фехтовании какому-то там теру Кейлору из глубокой провинции для него зазорно, а вот магу-мечнику — не очень.

В общем, информации было просто чудовищно мало, и все, что мне оставалось, — это ориентироваться на сведения, сообщенные Иланом Фолио в те редкие свободные минуты, что выпадали нам обоим в оставшиеся дни его пребывания в нашей школе. Так вот, по его словам, вместе со мной в Энрате сейчас только три известных мага-мечника, причем третий находится в настолько преклонном возрасте, что, может, уже и покинул этот свет. Последние лет десять он жил где-то в глухой провинции на западе империи, и никаких сведений от него давно не поступало.

Следующий факт заключался в том, что природа нашей магии была изучена еще меньше, чем остальные. Никто не мог толком объяснить, как она работает и откуда что берется. Фер Фолио советовал и мне не ломать голову над этими вопросами, просто принимая как данность, что оружие в наших руках буквально «оживает» — подсказывает, исполняет приказы, ведет за собой. То есть те чудеса фехтования, на которые я оказался способен, являлись не следствием прекрасной подготовки настоящего Теодора, а побочным продуктом ситуации, при которой я попал в этот мир. Этаким приятным бонусом…

Еще имелась информация, которая меня немножко разочаровала. Эта эксклюзивная магия не делает нас непобедимыми воинами. Она предоставляет массу возможностей по использованию оружия, но от них мало проку, коли они не поддерживаются физической подготовкой. То есть от тренировок лучше не отлынивать. Вот так, не успел я как следует порадоваться полученной сверхспособности, как меня тут же спустили с небес на землю: иди, мол, работай, и будет тебе счастье. Может быть…

Ну и напоследок Илан подсластил мне пилюлю, заявив, что никаких ограничений по доступу к другим видам магии у нас нет. Просто есть разница в достижении результата: с мечом работать интересно, а вот зубрить массу длиннющих заклинаний на давно вышедшем из употребления языке — предельно скучно.

Кстати говоря, экзамен именно по теории заклинаний вызвал у меня самые большие затруднения, с превеликим трудом я дотянул до минимально возможного проходного балла. Даже не менее скучное для меня травоведение далось легче. Зато не было никаких проблем по магическим потокам и общеобразовательным предметам.

Как и всегда, особняком стояло практическое волшебство профессора Дитриха, который не уставал повторять, что данный предмет дается только очень упорным и целеустремленным людям, да и к тем результаты приходят спустя годы тренировок. Именно потому в школе читается только ознакомительный курс, а экзамен ограничивается чем-то вроде собеседования. В общем, творить волшебство без заклинаний — это настолько же круто, насколько и сложно.

Странный мир со странной магией. Вроде бы она есть, но, в то же время, влияние ее на общество гораздо меньше, чем можно было бы ожидать. И уж совсем не того я ожидал, начитавшись книг и насмотревшись фильмов о волшебниках.

Ну и система обучения магов тоже вызывает много вопросов. Три года с пятнадцатилетнего возраста, причем не меньше половины времени отдано на изучение общеобразовательных предметов. На мой вполне логичный вопрос: «Почему бы не начинать обучение раньше и не производить его дольше?» — отвечающие в основном крутили пальцем у виска и ссылались на тот факт, что очень трудно в масштабах империи выявить всех детей с магическим даром. Согласен, территория не маленькая, но за сотни лет существования Энрата в современном виде можно уже было и организовать процесс. Впрочем, это не мое дело. Система работает не один год, давая стабильный результат. Наверняка делается какой-то анализ, вносятся коррективы, идет планомерное развитие. А лично я, как ученик, ничего против такой ситуации не имею: за то непродолжительное время, что довелось отучиться в школе, особо напрягаться мне не пришлось. А сейчас, после экзаменов и отъезда комиссии, вообще красота — все ученики фактически предоставлены сами себе в ожидании распределения.

Мы много времени проводили с Вистой вдвоем и в компании с Кайей и Пайрусом. Блондинка все еще разрывалась между нами и Анхелем, но ссоры с последним становились все чаще, а в нашем тесном кружке ей было спокойно и весело.

Немного подпортило мое настроение только полученное от мачехи письмо. Замок Кри посетили люди из Тайной стражи. Как и предыдущие гости из столицы, оказавшиеся служащими Магического приказа, они искали следы того самого колдуна, что был нанят отцом. Вроде бы он что-то серьезное натворил в столице и объявлен в розыск. Но, узнав о смерти разыскиваемого, ищейки успокоились и убрались восвояси. Надеюсь, больше такого не повторится и мне не придется напрягаться в ожидании неприятных расспросов.

В это утро из-за отсутствия желающих составить мне компанию, я тренировался один в фехтовальном зале. Время летело незаметно, клинок порхал в моей руке, выписывая в воздухе замысловатые фигуры, тепло струилось по венам, тело послушно делало выпады, отходы, уклонялось и молниеносно атаковало воображаемого противника. Ничто не предвещало беды.

— Тео! Тео! Все пропало! Ее арестуют! — появление истошно орущего Пайруса Крина в дверном проеме было настолько неожиданным, что я даже сбился с ритма и едва не выронил меч. — Что делать, Тео? За ней приехала Тайная стража!

— Да не ори ты! — рассерженно прикрикнул на не в меру взволнованного чем-то друга. — Так же и заикой остаться можно! Что случилось-то?

— Тайная стража за Кайей приехала! — выпалил тот, судорожно пытаясь восстановить дыхание.

— Чего? — переспросил я по инерции. На самом деле уже было понятно, что дело дрянь. Тайную стражу ни с кем не перепутаешь, и если уж ее агенты появились в школе, то ничего хорошего это не предвещало. Но причем тут Кайя? Она ведь принадлежит к могущественному клану Утреннего Инея, чтобы такого человека тронули спецслужбы, нужны очень веские основания.

— В Радигоре раскрыт заговор то ли против нынешнего императора, то ли против прежнего, — немного отдышавшись, выпалил Пайрус. — Вроде бы весь клан Кайи арестовывают!

Ничего себе новость! Великие имперские кланы — это не шутка. Может, они и уступают герцогствам по площади принадлежащих им земель, зато явно превосходят их в величине экономического потенциала. Ну и, так же, как и герцоги, каждый клан содержит свою небольшую армию, готовую за хозяев драться хоть с орками, хоть с эльфами, хоть со всеми демонами Кордага разом. Это я к тому, что арестовать целый клан — это значит накрыть разом все его разбросанные по имперским землям усадьбы, сельскохозяйственные угодья и предприятия. Впрочем, раз уж сюда за Кайей заявились…

Пока я обтирался мокрым полотенцем и переодевался, Пайрус мне все уши прожужжал, по большей части повторяя одни и те же скудные подробности в разной очередности. Понять парня было можно, ведь у него только-только начали налаживаться отношения с девушкой его мечты, только на горизонте забрезжила хоть какая-то надежда, и вдруг судьба наносит столь жестокий удар, грозящий перечеркнуть все достижения. Да и Кайю, откровенно говоря, жалко, хорошая она девчонка, красивая, смешливая и ни капельки не высокомерная, несмотря на происхождение. Не знаю, что там натворили товарищи из ее клана, но наша подруга тут точно ни при чем — она ведь три года провела в школе и просто не может иметь отношение к каким-то там столичным интригам.

Впрочем, это я сам себя успокаиваю. Где это видано, чтобы спецслужбы вникали в такие тонкости? Лес рубят — щепки летят. Получен приказ арестовать девчонку — значит, она будет арестована, а уж дальше как карта ляжет. К сожалению, никакого выхода из ситуации я не вижу. Не бодаться же нам с Тайной стражей!

— Их всего двое, — неожиданно заявил Пайрус Крин, словно услышав мои мысли. — Агентов всего двое. Еще два кучера при закрытой карете. Если грамотно выбрать место для засады, мы сможем отбить ее!

Зачерпнув ковшиком немного воды из бочки, я плеснул ею прямо в лицо товарища. Совсем рехнулся? Нападение на сотрудников Тайной стражи при исполнении? Да это же все равно что самим сунуть головы в петлю, то есть самоубийство чистой воды.

— С ума сошел? На Тайную стражу нападать! Да нам тогда в Энрате не жить, земля под ногами гореть будет. И это еще при условии, что мы останемся живы после нападения!

— Ты прав, ты прав! — утирая лицо рукавом, виновато повторил несколько раз Пайрус. — Я не должен тебя в это втягивать! Я должен все сделать один, чтобы ни на кого больше не пало подозрение.

Придя к такому умозаключению, он резко развернулся и двинулся было к выходу, но был оперативно схвачен мною за ворот.

— А ну стоять!

Притащив упирающегося друга к стоящей у стены лавки и с трудом усадив его, я практически проорал ему в лицо:

— Не смей принимать спешных решений! Дело серьезное. Поспешишь — и Кайе не поможешь, и нас погубишь!

— Не нас! Я сам!

— Заткнись! — пришлось еще раз встряхнуть его хорошенько, чтобы остался сидеть на месте.

— Тео, я жить без нее не могу, — внезапно глаза Пайруса наполнились слезами.

Вот же елки-палки! Похоже, серьезно парня прихватило. Но что делать-то? Чем помочь? Что мы можем сделать против целой Тайной стражи Энрата? Ну, допустим, отобьем мы Кайю, что дальше? Да бежать за границу нужно дальше, в империи не спрячешься. А какая у нас граница ближайшая? С Золотым лесом. А тамошние орки даже разговаривать с нами не станут, сразу в расход пустят. Нет-нет, нужно что-то другое, какой-то другой ход. Может, организовать приехавшим за нашей подругой ложный звонок, типа от начальства? Наверняка же у них есть пластины связи!

Да нет, не то. Ну отпустят они Анлон сейчас, а дальше-то что? Тот же самый сценарий — очень быстро бежать, пока не спохватились. А спохватятся обязательно, да еще и врагов мы себе наживем в лице этих самых стражников, которых так позорно обведем вокруг пальца. Не решает это проблему, совсем не решает…

Хотя насчет звонка — идея здравая. Убеждать простых исполнителей в нецелесообразности отданного им приказа — дело безнадежное. Вот если бы убедить отдавшего приказ… Но станут ли в Тайной страже слушать меня, Пайруса, Висту или кого-то еще из учеников? Да с чего бы? Директора Дитриха? Пожалуй. Но на результат это вряд ли повлияет. Уж наверняка у клана Утреннего Инея побольше влияния было, чем у директора школы волшебства, и то ничего не вышло. Нет пока среди моих скудных знакомств в этом мире такого, какое могло бы повлиять на решение магистра Тайной стражи. А что можно было бы сделать в таком случае в том, другом мире? Разворошить общественность, привлечь к проблеме внимание максимального количества людей? Да как-то сомнительно. Там расчет на волну возмущения, которая должна дойти до условного прокурора, губернатора или президента, а здесь-то до кого? До императора или кто там сейчас за ребенка на троне решения принимает? Но ведь с большой долей вероятности решение принималось на самом верху, это не частный каприз главы Тайной стражи. Да и социальных сетей здесь нет и пока даже не намечается.

Единственно, что можно попробовать, — так это придать вес нашей позиции массовостью. Одно дело, когда за человека просят отдельные люди, и совсем другое, когда его поддерживает толпа. Хотя бы толпа начинающих волшебников.

— Слушай, Пайрус, — задумчиво произнес я, прекращая ходить взад-вперед перед мерно раскачивающимся на лавочке другом, — а сколько у нас учеников в школе?

— Всего, со всех курсов? Человек двести наберется.

— А у этих, из Тайной стражи, пластина связи должна быть с собой?

— Конечно, это же Тайная стража!

— Идем! Сейчас мы с тобой будем сначала ораторами, а если получится, то и переговорщиками! — с этими словами я решительно направился к выходу. Само собой, Пайрус последовал за мной, засыпая меня на ходу тысячей вопросов.

Мы быстро пересекли пустынный вестибюль и через практически пустую в этот час обеденную залу попали на задний двор, где слонялись без дела кучки учеников младших курсов. Вообще-то они сейчас должны быть на занятиях, но, видимо, исключительная ситуация потребовала присутствия в администрации школы всех учителей, вот младшенькие и оказались предоставлены сами себе. Что ж, так даже лучше.

Мужское общежитие мы нашли бурлящим от обсуждения горячих новостей. Впрочем, новость-то была одна, а вот слухов, которыми она обрастала с невероятной скоростью, было хоть пруд пруди. Тем не менее все взоры сразу обратились к нам как к возможным поставщикам новой информации.

— О, Кейлор, Крин! Что скажете⁈

— Скажем-скажем, — обнадежил я народ, таща Пайруса за собой, — не отставай!

Внаглую взгромоздившись на стол, мы оказались над удивленно замершей аудиторией.

— Ну что, господа будущие великие маги, полагаю, уже все знают, что случилось?

— Да! — раздался в ответ нестройный хор голосов.

— И что вы об этом думаете?

На этот раз голосов было гораздо меньше, и звучали они настолько невпопад, что разобрать что-либо было решительно невозможно.

— Понятно, — заявил я, хотя как раз здесь все было максимально непонятно. На самом деле так было даже лучше, поскольку я мог спокойно развернуть разговор в нужную сторону. — Мы вот с Пайрусом пришли примерно к такому же мнению. Что там натворил клан Утреннего Инея, мы понятия не имеем, ориентироваться на слухи нет никакого смысла. Но мы точно знаем, что Кайя Анлон три года была здесь, в школе. Ведь так?

— Она ни разу не уезжала на каникулы, потому что слишком далеко, — наконец-то подключился к игре Пайрус.

— Вот именно! То есть, что бы там ни натворили ее родичи, она к этому отношения иметь не может! Кайя была все это время с нами в школе, и мы все можем это подтвердить!

— А кто нас спросит-то? — громко, так, чтобы его услышали самые дальние ряды, поинтересовался Анхель Молар.

— Анхель, поправь меня, если я вдруг скажу что-то не то. Мы все тут маги, так сказать, будущая элита Энрата, и будем служить империи ничуть не хуже приехавших к нам агентов Тайной стражи. Так что спросят нас или не спросят, а к голосу нашему прислушаются, если мы его подадим. Потому что можно не послушать меня, Пайруса или тебя, но, когда сразу две сотни волшебников поручатся за своего товарища, — такое проигнорировать не получится. При этом мы не сделаем ничего предосудительного, просто сообщим Тайной страже важные сведения. Вероятно, это не поможет Кайе, но и хуже точно не сделает. Так что весь вопрос только в том, волшебники мы из известной на весь мир Второй имперской школы магии или стая трусливых собак? Будем мы стоять друг за друга горой или забьемся каждый в свою норку?

— Если бы такое несчастье случилось с любым из нас, — вклинился в разговор Пайрус, как только я взял передышку, — Кайя, не задумываясь, пришла бы на выручку!

— Это точно! — подхватил я. — Скажи, Анхель, разве это не так?

— Пожалуй, что так. На это бы у нее хватило глупости, — после секундного раздумья нехотя кивнул головой Молар, а я тут же ухватил за рукав друга, дернувшегося было на своего соперника в любви. Только драки нам тут сейчас не хватало!

— Глупости ли, смелости или чувства справедливости — какая разница? Она бы сделала это. Так неужели мы побоимся всей толпой прийти к директорскому балкону и заявить о невиновности нашей соученицы? Разговаривать в администрацию пойду я, вам нужно будет просто постоять внизу и подать общий голос, если понадобится. Так что скажете, парни? Маги мы или твари дрожащие?

Никогда я не был мастером манипулирования общественным мнением, но старался как мог. Понятное дело, что не совсем честно было вот так брать «на слабо» своих товарищей по учебе, старательно преуменьшая риски и взывая к их чувству гордости. Но что было делать? Именно в массовости поддержки был наш единственный шанс помочь Кайе. Еще бы уметь говорить связно, а не так коряво, как вышло у меня, но тут уж как могу. Что поделать, не оратор я, совсем не оратор…

В общежитии повисла тишина, я почти физически ощущал, как заворочались шестеренки в головах молодых людей. Вот он, самый волнительный миг, когда решается: быть или не быть, и чаши весов судьбы замерли в нерешительном равновесии.

— Да что с тобой, Анхель? — вдруг удивленно спросил у Молара Адальк Гиверс. — Я бы за свою девушку и на карету Тайной стражи нападение организовал!

— Она больше не моя девушка, мы расстались, — недовольно буркнул Анхель.

— Ну и дурак! — в сердцах воскликнул Адальк в адрес своего дружка. — Лично я иду!

— Подождите! — неожиданно снова подал голос Анхель. — Тео, ты говорил про две сотни человек, но это вместе с девчонками. А если они не согласятся?

— Так я сейчас пойду и спрошу, — заявил я, спрыгивая со стола, — дайте мне минут пять.

За мной увязался не только Пайрус, что было естественно, но и, на удивление, Адальк. Мы быстрым шагом преодолели расстояние, разделяющее два крыла здания, в которых располагаются мужское и женское общежития. Что характерно, бесцельно слоняющихся учеников младших курсов на улице практически не осталось: заслышав гул голосов проходящего митинга, мальчики поспешили вернуться в нашу «общагу», а девочки забегали в свою половину прямо перед нашим носом.

В результате уличная дверь за ними оказалась распахнута настежь, но в тамбуре привычно дежурил один из младших служащих школы Тристан Нуо.

— Сюда нельзя! — грозно сдвинув брови, заявил дежурный, преграждая нам дорогу.

— Нам срочно по очень важному делу! — заявил я. — Пробудем внутри не более пяти минут.

— Вы знаете правила!

— Убирайся к демонам со своими правилами! — рявкнул Адальк Гиверс, решительно отодвигая опешившего служащего в сторону.

Не теряя времени даром, мы тут же просочились в освободившийся дверной проем и очутились в запретном для нас прежде помещении женского общежития.

Вопреки моим ожиданиям, выглядело оно практически точной копией нашего школьного жилья с той лишь разницей, что спальная часть была разделена на несколько частей холщовыми занавесками. Впрочем, это сейчас не имело никакого значения — перед нами было помещение общего пользования, где обычно готовились заданные на дом уроки, то есть именно то, что нужно. Потому что большая часть наших соучениц женского пола находились в этот час именно здесь.

— Привет, девочки! — провозгласил я, повторяя трюк с запрыгиванием на стол. Пайрус и Адальк последовали моему примеру.

— Совсем обнаглели⁈ — пискнула было какая-то пигалица из младших классов, но на нее тут же шикнули старшие девушки, заставляя умолкнуть.

— Приносим свои извинения за вторжение, но обстоятельства не оставили нам шансов! — продолжил я, обводя как-то быстро притихшее помещение внимательным взглядом. Где же Виста? Очень хотелось поймать ее взгляд и хотя бы так попросить поддержки. Очередной не очень честный трюк я заготовил, но кто знает, как пойдет дело? Это же девчонки, от них никогда не знаешь, чего ожидать. Ага, вон она стоит у окна, привалившись плечом к стене и скрестив на груди руки, черные брови приподняты в удивлении, в глазах — невысказанный вопрос. Как жаль, что мои способности ментального контакта ограничиваются лишь некоторыми видами пернатых, и сколько я ни пытался настроиться на обмен мыслями с товарищами, ничего путного из этого не вышло. Тем не менее речь я продолжил, глядя своей девушке прямо в глаза и отчаянно посылая ей безмолвные сигналы о помощи. — Вы все знаете, что случилось сегодня в нашей школе, потому повторяться не будем. Хотим только заметить, что Кайя Анлон три года провела здесь, с нами, всегда была на виду и просто не может быть замешана ни в каком заговоре. Мы только что обговорили этот вопрос в мужском общежитии и пришли к выводу, что обязаны пойти на площадь к администрации и заявить об этом представителям Тайной стражи. Но, честно говоря, без вас нам это делать страшновато. Не составите ли компанию мужской части нашего дружного школьного коллектива?

Плевать, что мои слова про страх действовать без девушек были неприкрытой лестью, а про дружный коллектив и уже принятое решение парней идти к директорской — ложью. Вне всякого сомнения, случай был таким, что цель оправдывала средства, так что никаких угрызений совести у меня не было и в помине.

— А если дело выгорит, всех приглашаю в ближайшую субботу в «Грот»! Будем всю ночь веселиться за мой счет! — неожиданно провозгласил Адальк, повергнув женскую аудиторию в состояние легкого шока.

— Тогда вообще нет вопросов, — раздался в повисшей на миг тишине голос Висты, — идем, а то мужики без нас все испортят!

Больше никого ни в чем убеждать не пришлось. Боюсь, что раздавшийся вслед за этими словами взрыв восторга был слышен не только в мужском общежитии, но и в администрации школы. Толпа девушек практически вынесла нас на улицу, и я с трудом успел шепнуть Пайрусу, чтобы бежал в наше общежитие сообщить об успехе миссии.

— А ты ловкач, — прокричал мне в ухо Гиверс, — пусть теперь парни попробуют не пойти!

— Неизвестно, как повернулось бы дело без твоего трюка с «Гротом»! — с усмешкой ответил я.

— Все равно хотел отметить окончание школы, — ухмыльнулся Адальк, — почему бы не совместить приятное с полезным?

Что ж, отпрыск богатейшего клана Кипящего Железа, несомненно, имеет возможность оплатить столь грандиозную вечеринку. Я хотел было спросить, почему Адальк не озвучил это предложение перед мужской частью аудитории, но в этот момент толпа нас разъединила.

— Тео, что ты делаешь? — Виста буквально повисла у меня на руке, заставляя замедлить ход. — Ты же понимаешь, что это не поможет!

— Посмотрим! Просто другой вариант — это отбивать Кайю у Тайной стражи, но после такого придется бежать на край света.

— Кто-то должен говорить от имени учеников, не дело, если мы будем просто толпой скандировать наши требования. Еще сочтут это за бунт.

— Мы с Пайрусом пойдем! — озвучил я уже принятое решение. В идеале, конечно, было бы хорошо, если бы наш Ромео пошел туда один и вызволил свою Джульетту, но это было просто нереально. Один Пайрус Крин таких дров наломает, что и возлюбленную свою не выручит, и сам пропадет.

— Я иду с вами! — заявила девушка тоном, не терпящим возражений.

Ну вот, этого мне еще не хватало. Ладно Пайрус за любовь свою бьется, а я его одного оставить не могу, но Висте-то зачем так рисковать? Впрочем, понятно, что она боится за меня, да и Кайя ей не чужая. Так что, чем спорить понапрасну, лучше соглашусь. Зайдем в директорскую, узнаем обстановку — а там уже придется импровизировать на ходу. Нужно будет как-то вывести агентов Тайной стражи на приватный разговор: при свидетелях на попятную никто не пойдет, а вот тет-а-тет можно попытаться убедить их если не изменить решение, то хотя бы запросить дополнительные инструкции у начальства по спецсвязи. Если же не удастся договориться, то пусть гнев государевых людей падет на меня одного. Не то чтобы мне не страшно, но со мной в последнее время столько всего случилось, что и эта ситуация кажется лишь очередным приключением. А страх есть, только он маячит где-то на заднем плане.

Глава 15

Парней не пришлось упрашивать, им оказалось достаточно увидеть выходящую из своего общежития девичью толпу, чтобы самим устремиться на улицу. Так что первая часть плана оказалась успешно выполнена: спустя минуту около двухсот учеников школы магии дружно направились к небольшой площади, располагающейся аккурат перед так называемым директорским балконом.

Этот самый балкон тянулся вдоль десятка окон второго этажа главного здания, где находилась администрация школы, он объединял учительскую, директорский кабинет и личный архив директора школы, но выход на него имелся только непосредственно из апартаментов профессора Тирлиха. Именно с балкона он толкал пламенные речи перед построившимися внизу учениками в торжественных случаях.

Нечего было и надеяться привести такую уйму людей на площадь и не привлечь внимание учителей, так что я и не пытался утихомирить нашу группу поддержки. А раз шила в мешке не утаишь, то лучше держать его на виду, то есть пусть это будет частью плана, этаким фактором дополнительного давления на оппонентов.

Заслышав шум, заседавшие в учительской преподаватели бросились к окнам. Профессор Тирлих выскочил на балкон вместе с франтоватым незнакомцем, одетым в расшитый позументами фиолетовый дублет и коротенькие, чуть ниже колен, штаны того же цвета.

Директор что-то говорил, но мы не стали ждать, пока толпа утихомирится и можно будет разобрать его слова. Оставив на крыльце Адалька присматривать за соучениками, мы с Пайрусом и Вистой вошли внутрь.

— Страшно, аж живот сводит, — прошептал Пайрус, опасливо оглядывая пустынный вестибюль.

— Вы еще можете вернуться на площадь, — предложил я и, стараясь не встречаться взглядом с Вистой, добавил: — Я вполне справлюсь один. Может, так даже проще будет.

— Главное — не останавливаться, — пробормотала девушка, пропуская мое предложение мимо ушей. — Если остановлюсь, то могу струсить, а струшу — никогда себе не прощу.

— Я тоже не могу не пойти, — поддержал ее Крин, — это мое дело, и я должен довести его до конца. А вот вы не обязаны рисковать, поэтому пойму, если откажетесь.

— Успокоились оба! — пришлось повысить голос, дабы пресечь на корню всякие сомнения и взаимные реверансы. — Говорить буду я. Вы вступаете в разговор, только если я попрошу, а так — киваете головами и поддакиваете.

Может, мои друзья и хотели что-то возразить, но тут, на мое счастье, сверху по лестнице сбежал Уго Прелис, один из учителей фехтования.

— Вы что натворили⁈ Будто нам одного скандала мало! — прошипел он, хватая меня за плечо. — Ну-ка быстро разошлись по общежитиям!

— Осторожнее с руками, фер Прелис! — холодно ответил я, сбрасывая его руку. — Мы пришли сюда сообщить от имени учеников школы важные сведения служащим Тайной стражи. Ничего предосудительного мы делать не собираемся!

— Не волнуйтесь, неприятностей у вас из-за нас не будет, — добавила Виста.

— Да что бы вы в этом понимали! — оторопело пробормотал учитель, невольно уступая нам дорогу.

Более дорогу нам никто не преграждал. Мы быстро поднялись на второй этаж и прошли по коридору, ориентируясь на доносящиеся из-за приоткрытых массивных створок входной двери учительской взволнованные голоса. Войдя внутрь, мы обнаружили всех преподавателей школы столпившимися возле узких окон. В дальнем углу, всеми забытая, уткнувшись взглядом в стену, одиноко сидела Кайя Анлон.

— Добрый день, господа преподаватели! — я нарочито произнес это громко, чтобы перекрыть стоящий в помещении шум и привлечь к себе внимание.

Получилось на славу — разноголосица мигом стихла, головы двух десятков учителей, словно по команде, повернулись в нашу сторону. Кайя тоже не осталась безучастной, обратив к нам свое осунувшееся, посеревшее лицо. Молодец, держится без слез и истерик, хотя по глазам видно, насколько нелегко ей это дается.

— Что происходит, Кейлор? — поинтересовался Нуро Аредис.

— Ничего особенного, профессор, просто мы хотим быть в курсе событий.

— Вы привели сюда всю школу, чтобы быть в курсе событий? — желчно спросил Миерин Тахо.

— Вся школа здесь для того, чтобы подтвердить наши слова.

— Да кто вас будет слушать? — взвизгнул сзади Прелис, как оказалось, не рискнувший спускаться к толпе, а вернувшийся в кабинет вслед за нами.

— А почему бы господам из Тайной стражи не выслушать нас? У нас есть для них важные сведения.

Тут боковая дверь, ведущая в директорскую приемную, с грохотом распахнулась, и на пороге возник тот самый товарищ в фиолетовом одеянии, которого мы минуту назад видели на балконе. При ближайшем рассмотрении его наряд оказался дополнен белыми чулками и туфлями с огромными блестящими пряжками. Если этот щеголь старший из двоих агентов Тайной стражи, то дело плохо: подобные «фрукты» обычно больше озабочены своим внешним видом, чем здравым смыслом.

— Кто посмел призвать сюда учеников⁈ Это бунт! Я немедленно доложу об этом в столицу! — проорал он, бешено вращая глазами. Затем его взгляд остановился на нас. — Почему ученики здесь? Кто разрешил?

М-да, с адекватностью у этого товарища явные проблемы. Как правило, таким людям «сносит крышу» той толикой власти, которой их наделила служба, они начинают считать себя этакими князьками, ведут себя высокомерно с подчиненными и презрительно — с простыми смертными. С ними очень трудно разговаривать, ибо понимают они только язык силы, а принимать взвешенные самостоятельные решения не способны в принципе.

— Это представители учеников Второй имперской школы магии, — посчитав мою заминку проявлением страха перед столичным функционером, ответила за нас Теана Шуль, — и они хотят сообщить вам нечто важное.

— Что⁈ Представители кого?

Интересно, он вообще умеет разговаривать без крика?

— Представителибудущих магов Энрата, — как можно более спокойным тоном ответил я, — и мы действительно хотели бы сообщить кое-какие сведения, касающиеся сути дела.

— А ты кто такой? Соучастник? — подойдя ко мне вплотную, агент Тайной стражи, и так бывший на полголовы выше, еще и приподнялся на носки, нависнув надо мной и заставляя смотреть на него снизу-вверх. — Я тебе мигом выправлю место в арестантской рядом с подругой!

— Тер Теодор Кейлор к вашим услугам! — представился я, с трудом сохраняя спокойствие. — Кричать совсем не обязательно, я прекрасно слышу.

— Так кто тебе разрешил приходить сюда, Кейлор?

— Спокойнее, Арриго, спокойнее, — на наше счастье, в этот момент в учительскую в компании директора школы вошел второй визитер. — Я уверен, что тер Кейлор действительно сообщит нам нечто важное.

Этот служащий Тайной стражи был постарше первого — в его кудрявой шевелюре и рыжеватой бородке уже обильно присутствовала седина, был он пониже ростом, зато шире в плечах. А одежда его была добротна, но вовсе не так вызывающа, как у коллеги. Главным же было то, что он выглядел гораздо адекватнее своего сослуживца.

— Теодор, это плохая идея, — завел было речь профессор Тирлих, но был бесцеремонно прерван столичным франтом.

— Вот и я говорю, что плохая, но фер Томас Дан, по всей видимости, считает иначе.

— Господин директор, мы воспользуемся вашей приемной? — пропустив колкость товарища мимо ушей, вежливо поинтересовался тот, кого назвали фером Томасом Даном.

— Как вам будет угодно.

— Нет-нет, ребята, — фер Томас остановил вознамерившихся было зайти в приемную вслед за мной Висту и Пайруса, — пока только Кейлор.

Не успел я и глазом моргнуть, как оказался один с двумя сотрудниками всесильной Тайной стражи Энрата в небольшом помещении, обычно занятом секретарем директора. Массивный стол, пять крепких стульев да картотека вдоль стены с блестящими от лака лицевыми досками выдвижных ящичков — вот и вся обстановка.

— Арриго, ты понял, кто это такой? — вопрос, заданный Томасом Даном сразу ставшему заметно тише коллеге, гораздо больше удивил меня, чем его.

— Неужто тот самый парень из Золотого леса? — с интересом рассматривая меня, ответил его товарищ.

— Присаживайся, Теодор, в ногах правды нет. Я, как ты уже слышал, Томас Дан, старший экспедитор Тайной стражи. Это — Арриго Крес, экспедитор той же службы. Ты хотел о чем-то поговорить с нами? Сообщить какие-то важные сведения? Мы тебя слушаем.

Вот так и не поймешь: успеха ты добился или в переплет попал. Вроде и обстановка спокойная, и все вежливо-чинно сказано, а не оставляет ощущение какого-то подвоха. Так, будто что бы я ни сказал, это будет выслушано, хотя бы и смеха ради, но на результат никак не повлияет.

— Эй, победитель орков! — снова повысил голос Крес. — Ты время у нас отнимаешь!

— Фер Томас, фер Арриго, — прокашлявшись, решился наконец заговорить я, — нам неизвестно, какие обвинения выдвинуты против клана Утреннего Инея, но я со всей ответственностью заявляю, что Кайя Анлон не имеет к этому никакого отношения. Вся школа готова подтвердить, что она в течение трех лет не покидала Пилмар. Кроме того, она будет направлена по распределению в Радигор, а значит, в любое назначенное время сможет посетить там Тайную стражу и ответить на все интересующие вас вопросы.

Конечно же, я не наивный дурачок и прекрасно понимаю, что логика в приведенных мною доводах заметно хромает, если не сказать — отсутствует полностью. По крайней мере, с точки зрения такой серьезной службы, как Тайная стража. Но, ей-богу, альтернативой этой детской попытке спасти Кайю при помощи построения элементарных причинно-следственных связей было лишь силовое решение вопроса. Но, решись мы на него, обратной дороги для нас уже не будет. А так есть маленькая надежда, что на служителей закона произведет впечатление поддержка двух сотен стоящих под окнами соучеников. Правда, одного взгляда, брошенного на представителей Тайной стражи, было достаточно, чтобы понять всю тщетность подобных ожиданий: эти не поддадутся на такой простенький трюк.

И еще я постоянно забываю о странном положении магов в этом мире. Ведь не далее, чем четверть часа назад, я распинался перед товарищами, называя нас всех будущей элитой империи, но делал это исключительно в пропагандистских целях, чтобы завладеть аудиторией. А для сильных мира сего волшебники являются не более чем носителями специфического мастерства. Примерно как столяры, кузнецы, гончары. Убогость местной магии, обусловленная ее зависимостью от длинных и сложных заклинаний, мешает волшебникам занять достойное место в обществе. Вот и эти двое разговаривают сейчас со мной не оттого, что я маг, а потому что я какой-никакой лорд и мой маленький подвиг на окраине Золотого леса еще на слуху.

— Спишь с ней, что ли? — с понимающей улыбочкой на лице спросил Арриго Крес, сверля меня при этом пытливым взглядом.

— У меня другая дама сердца, — в который уже раз сдерживая себя от ответных колкостей, ответил я. Вполне ведь возможно, что господа-визитеры разыгрывают тут классическое действо с «хорошим» и «плохим» полицейским, но этот франтик, похоже, и сам по себе очень неприятный человек.

— Зря! Женщины клана Утреннего Инея давно славятся своей красотой. Недаром же шеф… — на этом месте Крес резко осекся, наткнувшись на тяжелый взгляд старшего товарища. — В общем, это все, что ты хотел нам сообщить важного? Прям разочаровал. Я-то думал, сейчас страшный заговор откроется, а тут ерунда какая-то!

— Говорю вам еще раз! — упрямо повторил я, глядя феру Томасу прямо в глаза. Надежды переубедить фера Арриго у меня уже не было. — Я привел двести свидетелей, готовых подтвердить, что в момент возможного преступления Кайя Анлон была здесь, среди нас. И никакого отношения к деятельности своего клана в последние три года она не имеет! Мне кажется, что такая служба, как Тайная стража, должна учитывать в своей работе столь важные обстоятельства!

Томас Дан смотрел на меня со странной смесью интереса и сожаления во взгляде. Видимо, поступок мой вызывал у него уважение, но что-либо сделать было просто не в его силах. А вот его коллега продолжал нагнетать обстановку:

— А я смотрю, ты дерзкий! Не удивлюсь, если у тебя и запасной план с нападением на нашу карету есть!

— Хотите верьте, хотите — нет, но я лично отговорил некоторые горячие головы от подобных намерений, — усмехнулся я, продолжая смотреть на старшего экспедитора.

— Очень жаль! Потому что наши амулеты развеяли бы нападавших по ветру! — хохотнул Крес.

— Вы забываете, что находитесь в школе магии, — с деланым безразличием пожал плечами я, — все ваши амулеты сделаны такими же магами, что стоят сейчас под окнами, разве только чуть постарше.

— Думаю, что в этом «чуть» как раз и заключается большая разница, — наконец подал голос Томас Дан.

— За себя, фер Томас, не скажу, но прямо сейчас в учительской находятся сразу трое учеников, способных разобрать все ваши защитные амулеты на составляющие. И Кайя в их числе.

— Теодор, — помолчав минуту и решив, по всей видимости, прекратить бесполезный спор, с тяжким вздохом произнес старший экспедитор, — то, что ты на многое готов ради своих друзей, безусловно, заслуживает уважения, но у нас приказ доставить Анлон в Радигор, и мы не можем его не выполнить.

— И мы очень не советуем тебе и твоим друзьям становиться между нами и выполнением этого приказа, — вклинился в разговор Крес.

— Уверяю тебя, все сообщенные тобой сведения прекрасно известны Тайной страже, — продолжил Дан, — и все, что мы можем для тебя сделать, так это еще раз напомнить о них начальству по приезде в столицу.

— Не совсем так, — улыбнулся я. — У вас есть магическая пластина дальней связи, и вам ничего не мешает доложить обстановку начальству прямо сейчас. А там уж как ваш магистр решит, так и будет.

На минуту в комнате повисла тишина. Экспедиторы переглянулись между собой с таким видом, будто я разгласил сведения, составляющие государственную тайну. Они что же, всерьез полагают, что никто не знает о существовании подобных устройств? Или их возмутило предложение обратиться к начальнику с попыткой оспорить приказ?

— Ты вообще понимаешь, о чем говоришь⁈ — возмущенно спросил фер Арриго Крес. — Дорогущую пластину для экстренной связи, где заряда хватает на одну-две минуты разговора, использовать для банальной болтовни о девчонке Анлон? Я не самоубийца!

— Вот удивляюсь я вам! — с искренним недоумением покачал я головой. — Здесь в одном месте собрано такое количество людей, владеющих магией, сколько нет больше нигде на всем свете, а вы беспокоитесь, что пластина разрядится! У вас будет столько времени для доклада, сколько нужно, еще и для экстренной связи останется.

— Да если бы дело было только в заряде… — произнес фер Томас, в задумчивости поглаживая бородку. После чего, видимо, придя к каким-то умозаключениям, решительно тряхнул головой. — Хотя… можно попробовать. Но учти, присутствовать при разговоре никто не должен. Сможешь обеспечить подзарядку в таких условиях?

— Один момент! — радостно вскочив с места, я распахнул дверь учительской и не терпящим возражения голосом потребовал: — Срочно нужен хороший накопитель!

Не может такого быть, чтобы ни у кого из наших учителей не оказалось с собой такой полезной штуки, по сути своей представляющей внешний аккумулятор для амулетов и других магических устройств. Создать такой было нелегко, далеко не в каждой магической лавке имелся умелец, способный на такое, соответственно, и денег они стоили немеряно. Но преподаватели Второй имперской школы магии, по крайней мере, некоторые из них, уж точно были магами высокого класса, и я знал, что для собственных нужд накопители у них имеются.

— Состыковать или сам разберешься? — Нуро Аредис шагнул вперед, протягивая на раскрытой ладони плоский бронзовый кругляш около пяти сантиметров в диаметре.

— Обижаете, профессор!

Это с заклинаниями я не совсем в ладах, потому как много слов непонятных заучивать нужно, а с магическими потоками у меня все в порядке.

Прежде чем снова исчезнуть за дверью, я успел скорчить неопределенную рожицу Висте в ответ на ее немой вопрос. Похвастать пока было нечем, так что лучше продержать ее еще немного в неведении, чем тратить время на пересказ незавершенного дела. Честно говоря, всегда не любил это делать и даже считал своеобразным запретным «пунктиком» для себя подробно рассказывать о планах. Когда сделаю дело — пожалуйста, а когда я еще в процессе — извольте подождать. Так и мне спокойнее, и люди не будут питать излишних надежд.

Медные пластины дальней связи меня не то чтобы разочаровали, но изрядно озадачили уж точно. Во-первых, тем, что их оказалось две: приемная и передающая. А во-вторых, громоздкой формой исполнения — обе имели сантиметров двадцати в длину и примерно десять в ширину. Мало того, что местные умельцы не додумались поместить «микрофон» и «динамик» на одну пластину, так еще и сделали ее максимально неудобной для держания во время разговора.

Нужно будет озадачиться заклинанием сварки металлов или склеивания, хотя… проще сделать что-то новое, чем переделывать это «чудо магической техники».

Не мудрствуя лукаво, я надвинул пластины друг на друга до половины, присоединил к ним заряженный накопитель и связал все вместе тонким сыромятным ремешком, приготовленным для обмотки рукояти меча. После чего, под испуганный вскрик фера Арриго, слегка согнул полученную конструкцию, придав ей отдаленное сходство с телефонной трубкой, и протянул феру Томасу.

— Можете активировать. В накопителе магического заряда раз в десять больше, чем в вашем штатном.

— С вашего позволения, я воспользуюсь директорским кабинетом, — произнес старший экспедитор, удивленно разглядывая совмещенные в одну вещь амулеты. — Это что же, в одной руке держать можно?

— Если бы ваши маги сделали пластину менее широкой, точно было бы можно. А так — не очень удобно будет. Но это все же лучше, чем в одну пластину кричать, а в другую слушать.

Томас Дан скрылся за дверями директорского кабинета, и мы с его младшим коллегой остались в помещении одни. Честно говоря, я немного опасался этого момента. Не столько из-за неприятной манеры фера Арриго Креса общаться с окружающими, сколько из боязни вспылить в ответ и испортить дело. Однако тот на удивление вел себя очень спокойно и ничем не напоминал того агрессивного сотрудника Тайной стражи, что всего несколько минут назад пытался меня запугать. Может, зря я к нему отношусь с предубеждением? Похоже, ребята действительно играют классические роли «хорошего» и «плохого» полицейского.

— Томас на хорошем счету у шефа, по крайней мере, тот его выслушает, — миролюбиво заявил Крес, усаживаясь на тот самый стул, где только что сидел его товарищ. — Только не изменит это ничего. Не помню я такого случая, чтобы магистр Тулео изменил свое решение.

— А раньше были случаи, когда могущественные кланы арестовывали вот так, всем скопом?

— Тоже верно, — мгновение поразмыслив, легко согласился экспедитор, — не было раньше такого. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.

На несколько минут в занятой нами приемной повисла тишина. Как я ни пытался напрягать слух, но из-за толстых дверей директорского кабинета не доносилось ни звука. Что ж, придется подождать.

— Ты знаешь, что орки пытались наводить справки по поводу тебя? — неожиданно спросил фер Арриго.

— Откуда мне это знать?

— Имей в виду, что ближайшие пару лет в Золотом лесу тебе лучше не показываться. Крепко ты им досадил, все планы спутал.

— Да чего там, — смутился я, — мне просто повезло.

— Как говорят у нас в Радигоре: везет сильнейшим, — философски заметил экспедитор.

— У меня на родине есть еще пословица: везет тому, кто сам везет, — усмехнулся я.

— Тоже верно.

Тут нашу мирную беседу прервал скрип открывшейся двери. Фер Томас изо всех сил пытался сохранить непроницаемое лицо, но актер из него был никудышный, так что я сразу понял, что дело выгорело. Впрочем, не будем спешить, вдруг я выдаю желаемое за действительное.

— Девчонку Анлон давай сюда! — обратился он к своему коллеге.

А спустя четверть часа мы вчетвером, еще толком не осознав случившегося, вышли на школьное крыльцо. Толпа удивленно замерла, из чего можно было сделать вывод, что в успех дела здесь верили не особенно.

— Ну что? — тихо спросил Адальк.

— Один момент, — попросил я его повременить, намереваясь толкнуть подобающую случаю торжественную речь. И набрал уже было воздуха в легкие, но передумал. Время сейчас не для речей, а для эмоций. Речи будем говорить в «Гроте», куда всех желающих пригласил Гиверс. Потому лишь сказал с улыбкой отпрыску клана Кипящего Железа: — Ты попал на «Грот», дружище!

Несколько секунд Адальк непонимающе глядел на меня, смешно хлопая ресницами, потом сообразил, что к чему, и во всю свою луженую глотку гаркнул на всю площадь:

— Да! Наша взяла!!!

Вот тут началось форменное безумие. Народ вопил, визжал, смеялся, подбрасывал в воздух головные уборы. Казалось, радости учеников нет предела, и я даже стал опасаться, как бы не переборщили мы с этим делом — мало ли что подумают господа из Тайной стражи?

— Надо уходить! — улучив момент, проорал я в ухо Адальку.

— В субботу всех жду в «Гроте»! — перекрикивая толпу, провозгласил тот и потянул за руку Кайю.

Едва девушка оказалась на краю крыльца, как десятки рук подхватили ее, подняли над головами, да так и понесли в сторону общежитий.

— Ну вот видишь, Пайрус, — я хлопнул друга по плечу, когда мы, отстав от общей массы, остались у входа в школу втроем, — и не пришлось нападать на карету экспедиторов!

— Что⁈ — брови Висты Эртис удивленно взлетели кверху.

— Да-да, а ты, между прочим, мне постоянно в пример ставишь его благоразумие.

— Пайрус! Скажи, что это Тео придумал!

— Как бы не так! Я на все готов ради нее! — отстраненно глядя в сторону, ответил тот. — Только вот по факту все сделал Тео, а я просто стоял рядом…

— Главное, что идея была твоя! — я обнял его за плечи правой рукой, а левой притянул к себе за талию Висту. — Идемте, а то праздник пройдет мимо нас!

— Так ведь идея…

— Твоя была идея! — отрезал я тоном, не допускающим возражений. — Я только помог в реализации.

Тема была закрыта, и мы неспешно направились в сторону наших жилых помещений.

А в это самое время из окон учительской преподаватели в компании служащих Тайной стражи наблюдали, как последняя троица учеников в обнимку удалялась от главного здания.

— М-да уж… — рассеянно пробормотал директор Тирлих.

— Кажется, нам только что показали, как нужно отстаивать друзей, — усмехнулась Теана Шуль.

— Посмотрим, что из всего этого выйдет, — задумчиво произнес Томас Дан и тут же распорядился: — Господа, все свободны! Господин директор, для вас есть несколько новых распоряжений из столицы, давайте обсудим их, да мы уже помчимся назад. Очень много дел, знаете ли.

Глава 16

Выдолбленная искусными каменотесами из цельного куска горной породы ванна до краев была наполнена горячей водой. Откинув голову на специально сделанное в бортике углубление и погрузив тело в воду, Летиция лежала, прикрыв глаза. Мысли путались, постоянно перескакивая с одного на другое, а между тем где-то совсем рядом витало нечто очень важное, но она никак не могла понять, что это.

Во время короткой утренней дремы приснился отец. Вроде бы Летиция и не видела его, но в то же время понимала, что это именно он. Сразу возникло чувство неловкости, она принялась оправдываться за до сих пор не найденного убийцу, но отец только отмахнулся, заявив, что это вопрос теперь несущественный. И принялся повторять когда-то уже сказанные ей фразы об опасности открытой войны с кланами.

Она бы и рада была обойтись без войны, да кланы сами спровоцировали ее, посчитав неспособной защитить интересы маленького брата. Решили, что со смертью отца в Энрате закончилась сильная власть и пришло время урвать кусок пожирнее. Но они ошиблись. У нее хватит и твердости духа, и ума, чтобы заставить созданную отцом систему власти правильно работать. Сейчас принцесса сделала так, чтобы эта система придавила своевольных глав кланов и герцогств, сбила им дыхание, убедила в необходимости играть по правилам. Кто-то понял сразу, кому-то пришлось повторить дважды, ну а чтобы образумить самых упертых, Элизар Тулео молниеносным ударом вывел из строя один из сильнейших кланов империи — Утреннего Инея. Сто тридцать пять человек, верхушка главных семей клана, были арестованы в течение трех дней в разных уголках страны. Недоплаченные налоги изъяты с процентами, а в производственные цеха для контроля были поставлены смотрители из Казначейского приказа и Тайной стражи. Таким образом, предприятия клана не были разрушены, а продолжали работать под присмотром властей и за своевременность уплаты налогов теперь можно было не беспокоиться.

Арестованных же пока вывезли в тюрьму на острове Турборн, вотчине энратских орков. Летиция еще не решила, что с ними делать, но, на всякий случай, клан обвинили и в смерти императора Фрея Первого и в подготовке покушения на жизнь его сына.

Быстрота, точность и слаженность действий сотрудников Тайной стражи произвели неизгладимое впечатление на подданных. Роптавшие из-за задержек жалованья солдаты умолкли, проникшись уважением к решительным действиям властей. Некоторые недовольные герцоги, тщетно ожидающие выполнения данных им перед Ассамблеей обещаний, мигом притихли, а пока нетронутые кланы замерли в тревожном ожидании. Налоги потекли в казну рекой, потому как все поняли, что придерживать их у себя «на всякий случай» и «до прояснения ситуации» опасно для здоровья. Это еще не было полной победой, но очередным выигранным сражением являлось точно. Так что все Летиция сделала правильно, проучив наглецов. А отец зря беспокоится даже с того света — она всего лишь наводит порядок и сделает все, чтобы до настоящей войны дело не дошло.

Но нет. Не в этом дело. Не мысль о приснившемся отце не дает ей покоя. Что-то другое, но что?

Золотой лес весьма неожиданно получил оплеуху от пограничников. Не то чтобы угроза вторжения окончательно миновала, но тамошние орки — существа суеверные, и неудачно начатый поход считается у них очень плохой приметой. Так что энратским «благодетелям» придется теперь сильно постараться, чтобы в ближайшем будущем подвигнуть серокожих на большое нападение.

Примечательно, что самое деятельное участие в отражении набега принял тот самый молодой волшебник, который фигурирует в деле беглого мага Альтиса Айса. Сначала такое совпадение показалось подозрительным, но Элизар выяснил подробности, и Летиция вынуждена была признать это дело случайностью. Но, поскольку имя Теодора Кейлора в последние месяцы не в первый раз оказывалось на слуху, было принято решение организовать ему распределение в столицу. Чтобы, так сказать, посмотреть на него поближе, не вспугнув при этом повышенным вниманием.

Нет, орки и Кейлор тоже отпадают. Первые еще держат войска империи в напряжении, но вряд ли пока рискнут напасть, а второй и вовсе показывает себя с положительной стороны, да и по всему выходит, что в деле Айса он сторонняя фигура, к смерти ее отца не имеющая никакого отношения.

Летиция высунула из-под воды ступню правой ноги, покрутила ею в воздухе, любуясь цветом кожи и ухоженностью ногтей, и, оставшись довольна осмотром, снова опустила ее в воду.

Что же еще? Маленький братец заболел на неделе, однако целители вовремя спохватились и быстро изгнали хворь, так что вчера уже он был вполне себе здоровым ребенком. Иначе принцесса не позволила бы себе отлучиться ночью из дворца.

А так — позволила, посчитав себя достойной награды за хорошо проделанную работу. Правда, очередная вылазка в ночной Радигор оказалась слегка смазанной: вино и танцы изрядно приелись, не принеся былого восторга, а выбранный кавалер не оправдал возлагавшихся на него надежд. Это все было весьма досадно, но еще хуже было то, что ощущение новизны, азарта от совершения чего-то запретного почти исчезло вместе с чувством опасности, после того как Сонх увеличил охрану. Все это вместе взятое расстраивало и не позволяло чувствовать себя счастливой после весело проведенной ночи, как это бывало прежде.

Очень странно получается — вроде бы все делается для ее безопасности и удобства, а получается только хуже. Или все дело в том, что не всегда удается выбрать достойного партнера? Фрейлины частенько шепчутся о своих любовных похождениях, хвалятся страстными и умелыми любовниками, дарящими им целые ночи любви. Но Летиция такой роскоши, как постоянный любовник, себе пока позволить не может. Потому как он неизбежно превратится в еще одну фигуру на политической шахматной доске, которую нужно будет защищать и контролировать. Нет-нет, вероятно, чуть позже, когда нормализуется обстановка, но не сейчас.

Да и не столько дело в любовных утехах, сколько в чувстве раскованности, которую она ощущает, танцуя в маске среди сотен таких же веселых, беззаботных, скрывающих свои лица людей. Именно совокупность этой волшебной атмосферы, чувства опасности, будоражащего кровь при путешествии по ночным улицам столицы, а также случайность выбора любовника на пару часов и являются той самой формулой праздника, которую принцесса нащупала опытным путем. И которая сегодня впервые дала трещину.

Нужно взять паузу, чтобы как следует все обдумать, а также переговорить с Сонхом. Пусть обратно уменьшает эскорт. В конце концов, чем меньше сопровождающих, тем меньше они привлекают к себе внимания.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь, после чего одна из тяжелых створок приоткрылась, а в образовавшуюся щель просунулась голова служанки:

— Госпожа, фер Тулео спрашивает, подождать ему или прийти с докладом позже?

Элизар, капитан Сонх и наставница маленького Фрея Ниретта — только для этих троих слуги могли сделать исключение, ни для кого больше тревожить принцессу бы не стали.

Летиция немного поколебалась между необходимостью покидать ванну и желанием продлить удовольствие, прежде чем велеть впустить магистра Тайной стражи. Вылезать из горячей воды пока не хотелось, кроме того, интересно было понаблюдать за реакцией Элизара на подобную аудиенцию.

— Ваше высочество… — входя, Тулео обшарил взглядом помещение в поисках принцессы, а обнаружив ее лежащей в ванной, смутился, быстро опустив глаза к полу, — ваше высочество, я могу подождать снаружи.

— Мои уши свободны, говори, — Летиция откинула голову назад и прикрыла глаза, вполне довольная произведенным впечатлением.

— Не случилось ничего такого, что не могло бы подождать, — продолжил упорствовать Элизар.

— Скажи, почему мои маленькие ночные шалости перестали доставлять удовольствие? — озадачила его сменой темы принцесса.

— Ну, все развлечения рано или поздно приедаются, теряют новизну, надоедают, — осторожно предположил магистр.

— Это тоже, — согласилась Летиция, — но я думаю, все начинается с исчезновением чувства опасности. Меня теперь сопровождают шесть бойцов во главе с Сонхом, еще четверо идут впереди, разведывая дорогу. А к моменту возвращения у дворца дополнительно дежурит десяток охранников, и это все не считая твоих людей. Кроме того, вокруг меня в танцующей толпе постоянно крутятся трое или четверо привлеченных вами с моим капитаном наемников-людей. Я теперь постоянно опасаюсь выбрать себе в пару своего же охранника. Понимаю, что все это упрощает мою жизнь, но, в то же время, убивает интригу. Мне становится неинтересно. В связи с чем возникает законный вопрос: в данном случае мы имеем дело со случайными совпадениями или с чьим-то злокозненным хитрым планом?

— На меня намекаете? — Элизар удивленно взглянул на Летицию, но тут же поспешил снова опустить глаза. — Вынужден вас разочаровать, госпожа. Я до такого не додумался. Хотя, будь моя воля, устроил бы вам все развлечения во дворце. Так мне было бы гораздо спокойнее.

— Сонх тоже не мог… — задумчиво произнесла принцесса.

— О! Этот орк хотя и заботится о вашей безопасности, но сам получает удовольствие от этих ночных похождений. Скажем так: они его отлично развлекают. Так что Сонх ни за что не стал бы специально придумывать что-то такое, что могло бы отвратить вас от прогулок.

— Ладно, оставим это, — подумав немного, решила Летиция. — С чем пришел?

— Снова проблемы от унгальского герцога, — вздохнул магистр Тайной стражи. — Продолжает игнорировать наши предупреждения, завышает подати, а собранные налоги расходует по своему усмотрению. Кроме того, опять задирает соседей, прикрываясь при этом вашим именем. То ли этот человек окончательно выжил из ума, то ли всерьез возомнил себя вашим женихом, что, впрочем, одно и то же. Нужно что-то решать, тут уже очередной сменой тамошнего магистра Палаты правопорядка не отделаешься.

Летиция закрыла лицо ладонями, чтобы скрыть гримасу недовольства. О, Единый! Почему, ну почему ее предки за столько лет так и не решили вопрос с герцогствами? Давно пора было сделать их обычными провинциями с назначаемыми из столицы губернаторами! Мало ей проблем с кланами, так еще и это! Впрочем, если нет простого решения, то пусть не обижаются на решения сложные. Тем более что практика такая уже была и у отца, и у его предшественников на троне.

— Если мне не изменяет память, — руки девушки снова опустились в воду, — у герцога Ребо два взрослых сына.

— И с десяток бастардов разного возраста, — подтвердил Тулео.

— Бастарды пока подождут своей очереди. Младший сын практически копия отца и по внешнему виду, и по характеру. А вот старший вроде как вменяемый?

— У вас отличная память, ваше высочество. Старший нас устроит. Но проблема в том, что он слишком мягкотелый. Как бы младшенький не избавился от него в скором времени.

— Приглашай Ребо в столицу. Вместе с сыновьями. Что делать с младшим, решим на месте, а с их папашей здесь точно несчастный случай должен произойти. Такие герцоги империи не нужны! И другим урок будет.

— Понял, ваше высочество.

— Что-то еще? — Летиция приподняла голову, наградив магистра взглядом своих льдисто-голубых глаз.

— Кайя Анлон, госпожа. Одна из дочерей главы клана Утреннего Инея. Она не арестована.

— Магичка, учится в Пилмаре, — принцесса снова продемонстрировала отменную память. — Неужели сбежала?

— Нет. Но она три года не была в Радигоре и потому не могла участвовать в делах клана. На этом основании за нее просила вся школа, и я взял на себя смелость оставить ее на свободе под поручительство просящих. Но по распределению она все одно приедет в столицу, а тут уже вы решите, что с ней делать.

— Просили или угрожали?

— Именно что просили, ваше высочество. И главным из просящих был небезызвестный вам Теодор Кейлор.

— Что-то я слишком часто слышу это имя, Элизар. Это ненормально.

— Тут появились новые данные, отчасти объясняющие происходящее. Комиссия Магического приказа присутствовала на экзаменах в Пилмаре и выяснила, что у нашего знакомого имеется дар мага-мечника. Потому он так легко навел порядок в родовом замке, и против орков Золотого леса действовал блестяще. Кейлор тоже скоро прибудет в столицу, и мы сможем посмотреть на него живьем. Как знать, может, он нам на что-нибудь сгодится.

— В Энрате полно крутых мечников, ума не приложу, где бы нам мог понадобиться еще один. Из всей магической экзотики эта, на мой взгляд, одна из самых бесполезных.

— Как знать, ваше высочество, — покачал головой Тулео, — я бы придержал такой козырь в рукаве. Молодой, дерзкий, обществу не известный. Никому и в голову не придет всерьез опасаться такого, отчего могут возникнуть интересные варианты. Особенно если до поры до времени не распространяться о его способностях.

— Делай как знаешь, — немного подумав, согласилась принцесса. — А вот насчет девчонки Анлон я пока не уверена, что оставить ее на свободе — это хорошая идея. Она в один момент лишилась семьи, дома, богатства, положения в обществе. Фактически превратилась в изгоя. Представляю, в каком она отчаянии. Люди в таком состоянии способны на самые безрассудные поступки, а это опасно.

— Это так, — вкрадчиво произнес Элизар, выжидающе глядя на девушку.

— С другой стороны, — Летиция слабо улыбнулась, признавая дальновидность собеседника, — на сегодняшний день она является главной законной наследницей всего клана, и вокруг нее могут начаться разные танцы с бубнами, за которыми интересно будет понаблюдать. К тому же ее дальнейшая судьба всецело зависит от меня. Могу казнить, а могу сделать новой главой клана Утреннего Инея.

— Вы, конечно, обозначили две не слишком желательные крайности, но по сути совершенно правы.

— Скажи мне, Элизар, — голос Летиции неожиданно стал холодным, — а правда, что в молодости у тебя был роман с матерью этой самой Кайи Анлон?

Несмотря на свое ставшее почти легендарным среди обитателей императорского дворца самообладание, магистр Тайной стражи заметно смутился. Лицо его залилось краской, гладко выбритая голова покрылась испариной, которую он тут же принялся вытирать платком, а уголки губ несколько раз чуть дернулись, выдавая недовольство.

А может, это вовсе и не недовольство, может, этим вопросом Летиция разбередила старую, почти забытую душевную рану. Отец несколько лет назад рассказывал ей эту историю, поэтому принцесса сильно удивилась, узнав, какой клан Тулео выбрал в качестве показательной жертвы, но промолчала. Сегодня же, услышав об оставшейся на свободе наследнице семьи Анлон, посчитала случай удачным для прояснения ситуации.

— Это было очень давно, ваше высочество, и к нынешним событиям не имеет никакого отношения, — быстро справившись с волнением, ответил Элизар. — Все было против нас: ее семья, моя семья, даже ваш отец. А мы были слишком молоды и слабы, чтобы настоять на своем. С тех пор очень много воды утекло, все давно забыто. Так что клан Утреннего Инея был выбран мною исключительно по причине очень компактного обитания большинства его участников — кроме столицы накрывать пришлось всего пять населенных пунктов. Со всеми другими кланами пришлось бы возиться гораздо дольше.

В то, что месть бывшей возлюбленной тут ни при чем, Летиция охотно верила, а вот что Элизар отнесся к Кайе со снисхождением не в память о юношеской любви к ее матери — не очень. Но, как бы то ни было, этому человеку она по-прежнему доверяла и готова была ему простить подобный каприз. К тому же с оставленной на свободе девчонкой Анлон действительно можно будет разыграть пару интересных вариантов.

А вот маг-мечник казался принцессе человеком достаточно бесполезным — одного против армии его не выставишь, личная охрана у нее уже есть, в качестве наемного убийцы проще использовать профессионалов. Разве что про запас, на всякий случай…

— Прости за неприятный вопрос, Элизар, — Летиция снова откинула голову на бортик ванны, с сожалением отмечая, что вода стала остывать. — Согласна с тобой по всем вопросам, пусть и Анлон и Кейлор едут в Радигор, посмотрим на них, как ты выражаешься, «живьем», а там видно будет, куда их пристроить и как использовать.

— Слушаюсь, ваше высочество, — Элизар согнул спину в дежурном поклоне, после чего направился к выходу.

Как только за магистром Тайной стражи захлопнулась дверь, принцесса плавно соскользнула вниз, с головой уйдя под воду. Затем с шумом вынырнула, решительно поднялась во весь рост и перелезла через борт на расстеленное на полу полотенце. Хорошо было бы проваляться в ванне целый день, но имелось огромное количество дел, требующих ее личного участия. Империя требовала внимания к себе, это ей еще отец говорил. Как же Летиции его не хватает!

Глава 17

— Тео, просыпайся, хватит спать! — маленький, но крепкий кулачок Висты ткнулся мне в ребра, вырывая из состояния дремы, в коей я умудрялся пребывать большую часть дня. Что ж поделать, если проклятый обоз едва плетется, а в медленно плывущем мимо пейзаже практически ничего не меняется? Для меня это сущая пытка, на которую мозг реагирует включением режима сна.

А вот спутникам моим все нипочем — сидят себе на краю телеги, свесив ноги, с неподдельным интересом глазеют на поля и реки да болтают о всякой ерунде, а Пайрус между разговорами успевает еще и книгу читать. Впрочем, это хорошо, что они разговаривают. Потому что в общении принимает участие и Кайя, а это значит, что лед тронулся и она начала приходить в себя.

Конечно, до той смешливой добродушной девчонки, какой мы привыкли видеть ее в школе, еще далеко, но молодость и дружеское упорство все-таки постепенно берут свое, и наша блондинка уже не сидит безмолвной статуей в уголочке, а понемногу оживает, выходит из состояния ступора. Честно говоря, я даже не ожидал такого прогресса, потому как полученный ею удар поистине страшен. Шутка ли — в одночасье лишиться всей семьи и из богатой наследницы могущественного имперского клана превратиться в дочь изменника без каких-либо перспектив и средств к существованию.

Собственно говоря, мы потому и тащимся с торговым обозом, что деньги на путешествие в столицу приходится экономить. Мои средства стремительно подходят к концу, Висту родители деньгами сроду не баловали, хотя люди и не бедные, про Пайруса и говорить нечего — в его карманах монеты практически никогда не водились. А вот Кайя обещала оплатить для всех нас проезд в почтовой карете прямо до Радигора и там решить вопрос с арендой недорогого жилья из собственности клана. Но увы, все эти блага в один миг накрылись медным тазом. Теперь вот приходится выкручиваться.

— Въезжаем в Звахус, — Виста кивнула в сторону городских ворот, — а погода портится.

День уже близился к вечеру, который обещал быть далеко не таким теплым, как предыдущие. На улице серьезно похолодало, словно мы не с севера на юг движемся, а наоборот, и все небо обложило тяжелыми грозовыми тучами. Дождь будет точно, а после такой жары вполне можно ожидать еще и град. Нужно бы поторопиться с поиском крова на ночь, тем более что обоз прибыл в свою конечную точку и рассчитывать на походное гостеприимство торговцев больше не приходилось.

— Буря идет, — Кайя со вздохом спрыгнула с телеги, — нужно искать жилье.

В город мы вошли отдельно от обозников, потому избежали интереса местных стражей. Усатый сержант мимоходом скользнул по нам равнодушным взглядом и тут же отвернулся, переключив внимание на направлявшегося к нему начальника обоза.

Звахус — городок небольшой, но довольно опрятный, как, в общем-то, и полагается столице герцогства. Тем более что местные правители традиционно слывут хозяевами рачительными и справедливыми, пекущимися о собственных подданных.

Собственно говоря, путь через западные герцогства являлся для нас отклонением от маршрута, и, будь мы в состоянии раскошелиться на лошадей и самостоятельно выбирать дорогу, обошлись бы без знакомства с ними. Но торговый обоз шел именно в герцогство Руэн, и перспективе сойти на повороте и отправиться дальше пешком мы предпочли доехать до Звахуса, чтобы уже тут поискать возможность продолжения пути.

Между тем погода стремительно портилась. Порывы холодного ветра уже едва не сбивали с ног, швыряя в лицо поднятые с земли песчинки и принесенный невесть откуда мусор. С небес сначала медленно, потом все быстрее и быстрее посыпались крупные дождевые капли.

Людей на улицах не оказалось совершенно — все успели заблаговременно укрыться от непогоды, так что мы уже пожалели, что не удосужились спросить дорогу до приличного и недорогого трактира у городской стражи.

— Вон, смотрите! — Пайрус Крин вытянул руку в направлении виднеющегося впереди по улице света факелов. — Похоже на трактир!

— Не очень хорошая идея, — сообщила Кайя, утирая лицо от дождевых капель, — улица ведет прямиком к герцогскому замку. Здесь будет не дешево.

— Похоже, выбирать уже не приходится, — пожала плечами Виста, — иначе промокнем и замерзнем.

Наша блондинка пробормотала что-то неразборчиво, видимо, пеняя на судьбу, в одночасье превратившую ее из особы, никогда не знавшей нужды, в почти нищенку, но протестовать не стала.

По случаю вечернего времени и разыгравшейся непогоды трактир «Лиса» оказался забит посетителями, и нам с большим трудом удалось найти местечко за маленьким столиком у самого прохода на кухню. Здесь постоянно туда-сюда сновали разносчики с заказами и пустой посудой, а из-за открытой двери доносились умопомрачительные запахи готовящейся еды и шум рабочего процесса, из-за чего место и не пользовалось популярностью у завсегдатаев. Но нам было не до удобств.

Заказав недорогую, но быстро готовящуюся похлебку и дешевое местное вино, мы за удивительно пристойную цену договорились о съеме комнаты.

— Вот уж не думал, что летом в этих широтах может быть так холодно, — философски заметил я, с интересом разглядывая разношерстный состав посетителей «Лисы». Были здесь и господа из благородных, и солдаты, и состоятельные горожане, ремесленники и крестьяне из окрестных деревень. Но никто не кичился своим происхождением, не выбирал себе в соседи равных по статусу, как мне пришлось наблюдать во время моего вынужденного путешествия в Кордению и обратно. Интересно: это давняя традиция или результат влияния ныне правящего герцога Кальста?

— Можно попытаться здесь подзаработать, — предложила Виста.

— Ага, завтра нужно сходить в магическую лавку или в храм Единого, предложить свои услуги, — тут же поддержал ее Пайрус.

Я хотел было сказать, что расценки на работу у местных магов окажутся такими, что нам едва хватит на хлеб и на воду, но в это время уши мои уловили едва слышный то ли крик, то ли вой, заставивший меня обернуться в сторону входной двери.

Показалось? Возможно. В зале довольно шумно, а на улице бушует непогода, что в таких условиях можно было услышать необычного? Ну разве что какие-нибудь припозднившиеся путники перекликаются промеж собой, вот и все.

Однако же вот и Кайя настороженно прислушивается, и некоторые посетители с беспокойством оглядываются на двери.

— Мне показалось или кто-то кричал? — спросила Виста, поворачиваясь вполоборота к входу.

— Просто непогода разыгралась, — беспечно заявил Пайрус, потягивая из кружки вино.

Но произошедшее в следующую минуту вмиг перечеркнуло всю его благостность, поскольку входная дверь в трактир с грохотом распахнулась внутрь, впуская с улицы не только звуки грозы и порывы ветра, но и крики, перемежаемые звоном стали, и отсвет далекого пожара.

— Во дворце измена! Спасите маленького герцога! — надрывно выкрикнула ввалившаяся в «Лису» женщина, обессиленно падая на пол. При этом она исхитрилась поставить перед собой на пол закутанного в одеяло ребенка лет трех от роду и подтолкнуть его в сторону посетителей.

На мгновение в заведении воцарилась тишина, прерванная обескураженным возгласом дворцового гвардейца:

— Все демоны Кордага мне в глотку! Да это же Гвидо, сын герцога Кальста!

— У нее стрела в спине, — вымолвила Виста, приподнявшись со своего места.

И тут все разом пришли в движение. В мгновение ока Кайя подскочила к двери, сгребла в охапку готового заплакать ребенка:

— Отойдем-ка от дверей, солнышко!

Гвардеец сунулся было за дверь, но тут же вернулся обратно.

— Заприте дверь! — гаркнул он, подхватывая под руки и оттаскивая в сторону женщину, пожертвовавшую собой ради маленького герцога. — Курт! К оружию!

Его товарищ, сидевший в обнимку с женщиной в другом конце зала, тут же подхватился:

— Иду, Гито!

Двое подоспевших первыми горожан захлопнули дверь, но запереть на засов не успели — сильный удар снаружи отбросил их прочь вновь распахнувшимся дверным полотном. Сквозь проем с улицы одна за другой проникли четыре одетые во все черное фигуры в черных же матерчатых масках на лицах. Двое были вооружены мечами, один топором, у еще одного в руках был лук с наложенной на тетиву стрелой.

Один из мечников тут же проткнул клинком оказавшегося слишком близко к входу ремесленника в кожаном переднике. На обладателя топора прыгнул гвардеец Гито, после чего они сцепились, попутно растолкав остальных преследователей герцогского сынишки и не позволив лучнику спокойно выбрать себе цель. Это дало время второму гвардейцу подбежать к двери и вступить в бой с одним из мечников, а мне — извлечь из дорожной сумы и зарядить мой миниатюрный трехзарядный арбалет гномьей работы.

Между тем Кайя с сыном герцога Кальста вернулась к нашему столу, остановившись в нерешительности. Средивсеобщей неразберихи с криками ужаса пытающегося выбраться из зала через кухонную дверь народа было непонятно, что нам дальше делать. Вывести ребенка, на которого объявили охоту неизвестные злодеи, через черный ход, чтобы пытаться укрыться где-то в незнакомом городе? Прятаться с ним наверху, в жилых помещениях, или отбиваться от нападающих здесь?

Не знаем мы, ни куда бежать, ни где можно прятаться. Да и нет гарантий, что после того, как все закончится, нас не сочтут пособниками злоумышленников. А что? Какие-то чужаки схватили наследника герцога, куда-то потащили, вроде бы прятали. Только от кого?

Нет уж, лучше здесь будем отбиваться. Вряд ли в Звахусе измена такого масштаба, что верные герцогу Кальсту солдаты не смогут вернуть контроль над дворцом. Скорее всего, охота идет на отдельных членов семьи местного правителя, может, конкретно на этого самого мальчонку, что сейчас испуганно прижался к Кайе Анлон.

— Сюда! — скомандовал я, отталкивая в сторону пробегавших мимо горожан.

Наш стол слишком близко к выходу на кухню, нужно обезопасить тыл, перебравшись хотя бы за соседний.

Опрокинув уже освободившийся от наших соседей стол столешницей в сторону входа, я впихнул за него девчонок с маленьким Гвидо, после чего совместно с Пайрусом завалил набок и наш столик, создав хоть какой-то барьер со стороны кухни.

На это ушло всего несколько секунд, в продолжение которых людей в черном сдерживали у входа двое гвардейцев, трое вооруженных посетителей из благородных и четверо или пятеро горожан-простолюдинов, не побоявшихся остаться в трактирном зале. Они сейчас швыряли в напирающих злоумышленников посуду и бутылки, иногда, впрочем, попадая в своих.

Гито сумел выбить из рук противника топор. Сцепившись друг с другом в яростной схватке, они повалились на пол, где успех сопутствовал человеку в черном. Он оказался сверху и сумел извлечь пользу из своей позиции, нанеся несколько быстрых ударов кулаком в голову гвардейца. Затем в его левой руке появился нож, извлеченный из-за голенища сапога. Еще мгновение — и человеку герцога Кальста пришел бы конец, но в это самое время я, закончив возню с импровизированной мини-баррикадой для наших девочек, вскинул заряженный арбалет.

Прямое попадание болта в мощный затылок злодея не убило его — активированный амулет сдержал удар, однако не спас своего хозяина от контузии. Насколько бы хорош ни был этот магический «бронежилет», но кинетическая энергия выпущенного с такого расстояния арбалетного болта способна если не убить, то отправить в нокаут даже без непосредственного контакта с телом. Здоровяк обмяк и свалился на пол, где и был добит выбравшимся из-под него Гито.

Между тем лучник сумел выбраться из толчеи и пронзить стрелой сначала одного из благородных сторонников герцога, а затем горожанина, вознамерившегося прибить лавкой сражающегося с гвардейцем Куртом человека в черной маске. Больше ничего сделать он не успел — болт из гномьего арбалета ударил его в район солнечного сплетения, отбросив назад к входу. С треском лопнул перегруженный амулет на его шее, вслед за чем еще один выстрел пригвоздил стрелка к дверному косяку.

— Заряжай и держи на прицеле задний вход! — с этими словами я сунул разряженное оружие в руки Пайруса и выхватил из ножен меч.

Противники не заставили себя долго ждать. Кроме двоих оставшихся в живых мечников, кстати говоря, успешно противостоявших четверым вооруженным людям и безоружным горожанам, в трактир ввалились еще трое людей в черном, и ситуация усложнилась до предела. Было понятно, что бойцы, напавшие на замок герцога Кальста, подобраны с хорошим мастерством и огромным опытом, и более не приходилось сомневаться, что все они снабжены очень приличными по качеству защитными амулетами.

Бросившись вперед, я рубанул на ходу по спине одного из черных мечников. Магия амулета защитила его, но, отвлекшись на рефлекторный разворот в мою сторону, он пропустил сразу несколько ударов от своих визави и рухнул на пол.

Мне же в это время было не до него. Пришлось схватить едва поднявшегося на ноги Гито за ворот и что есть сил дернуть на себя — сам он еще не вполне отошел от пропущенных ударов и едва ли сумел бы самостоятельно спастись от вновь прибывших неприятелей.

Получилось весьма своевременно: гвардеец был спасен, однако на меня насели сразу три разъяренных злоумышленника. Но меч уже легко и радостно порхал в моей руке, и снова было непонятно, подчиняется ли он моим командам или сам перехватывает управление телом. Да я уже и не пытался разобраться в этом вопросе, просто отдаваясь во власть упоительного чувства единения с оружием.

В следующие три секунды я нанес каждому из своих противников как минимум по одному удару, который они не смогли парировать. Магия амулетов их спасла, но мой напор оказался неожиданностью, заставившей их оторопело попятиться к двери. На наше несчастье, в этот момент к врагу прибыла очередная порция подкрепления. Потесненная мною троица снова ринулась вперед, освобождая дорогу внутрь «Лисы» для еще шестерых товарищей. Если дело так пойдет и дальше, то нас тут просто задавят количеством!

За моей спиной послышалось характерное потрескивание, и спустя мгновение навстречу злодеям пролетели два огненных шарика диаметром сантиметров в десять. Но определяющим здесь был не размер, а температура — оба снаряда оказались насыщенного оранжево-красного цвета. Такой шарик опалит волосы и обожжет кожу, даже если твоя магическая защита не даст ему прикоснуться к телу. Ну и разряд амулета в таком случае практически гарантирован. Молодцы девчонки, качественно работают!

— Здесь маги! — не столько с удивлением, сколько с возмущением в голосе, воскликнул один из моих противников — щуплый гибкий живчик невысокого роста.

Где-то у входа в трактир кто-то из нападавших громко взвизгнул. Надо понимать, один из шаров достиг-таки цели. Но уточнять результат у меня абсолютно не было времени.

Вынужденно отступив внутрь помещения, я увлек атакующую меня троицу в узкое пространство между столами, где протиснуться втроем одновременно они никак не могли. А как только они сбились в кучу, в стремительном выпаде нанес удар оказавшемуся впереди бойцу в грудь. Судя по звучному хлопку, острие клинка попало прямиком в амулет и, выведя его из строя, вонзилось в тело.

Пострадавший завалился назад, внеся дополнительную сумятицу в и так расстроенные ряды противника. Я же не преминул воспользоваться этим обстоятельством, снова переходя в атаку.

Легкий клинок бабочкой порхал в моей руке, выписывая перед скрытыми за черными масками лицами замысловатые кренделя, сбивая вражеские клинки в сторону, обходя их и раз за разом находя бреши в обороне противника.

Спустя несколько секунд тот самый живчик рухнул на пол с проколотым животом, а третий из моих визави получил резаную рану правого плеча и вынужден был ретироваться за спины свежих бойцов. Пытавшегося подняться мечника с ранением в грудь благополучно добили подоспевшие горожане.

Однако и ряды защитников маленького сына герцога стремительно редели. К тому моменту, когда новая порция нападающих обратила на меня свое внимание, в строю оставались только едва держащиеся на ногах гвардейцы Курт и Гито, один мечник из благородных да двое горожан. Ну и наша лихая четверка. Я — понятно, чем был занят, девочки пытались сдерживать злодеев при помощи заклинаний, а Пайрус, воспользовавшись тем, что все желающие сбежать уже покинули трактир через задний ход, забаррикадировал дверь на кухню, тем самым обезопасив наш тыл, но и лишив пути к отступлению.

На меня бросились двое. Да только один сразу «поймал» обездвиживающее заклятие от Висты и оказался не в состоянии парировать прилетевшее ему прямо в горло острие моего меча. Второй подхватил обмякшее тело товарища и, прикрывшись им, стал пятиться обратно к дверям.

Решив пока оставить беглеца в покое, я бросился на помощь терпящему бедствие Курту, но в следующий миг ситуация снова резко изменилась.

— Ну что вы тут возитесь? Нашли щенка? — с этими словами на пороге трактира появился высокий, одетый в белый плащ с откинутым капюшоном худой старик с гривой седых, ниспадающих на плечи волос и абсолютно белой, до середины груди бородой.

Не знаю, как это объяснить, но одного мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед нами маг. Причем маг умелый, опытный, сильный. И явно играющий не на нашей стороне.

— Трудо, предатель!!! — воскликнул Гито, с трудом отбиваясь от наседавшего на него человека в черном.

Маг обернулся на голос, грозно сдвинул брови и явно собирался наказать гвардейца за неприятные слова, пустив в ход волшебство, но вынужден был отвлечься из-за направленных в его сторону огненных шаров от Кайи и маленьких молний от Висты. Они тоже сразу оценили исходящую от этого Трудо опасность и атаковали первыми. Правда, сделали это самым простым и привычным для себя способом, и для старого мага не составило особого труда погасить магические снаряды прямо в воздухе. После чего он выкрикнул какую-то скороговорку и влил в заклинание столько силы, что все еще остававшиеся в рабочем состоянии амулеты внутри помещения, в том числе и у его соратников, одновременно лопнули, обрушив на своих хозяев тучу обломков. При этом мне показалось, что по трактирному залу прокатился приличной силы порыв ветра. Я даже испугался, что он погасит закрепленные на стенах факелы, но этого почему-то не произошло и их пламя трепетало не больше обычного. Как бы то ни было, но дед реально силен! Только вот стоило ли тратить столько сил на одно-единственное заклинание? Это имеет смысл, только если рассчитываешь закончить драку в два присеста, а на мой взгляд, это слишком самоуверенно.

В подтверждение этой мысли мага уже в следующий миг отбросило назад к двери: это Пайрус, пока наши девушки оправлялись от взрыва амулетов, трижды подряд выстрелил в старикана из моего арбалета. Защита старого мага остановила арбалетные болты, но энергию от их ударов не погасила — пришлось ему пережить несколько неприятных мгновений, в течение которых он оказался выключен из сражения. Этим не преминул воспользоваться мой друг, который не зря считался лучшим на курсе заклинателем: он ответил противнику схожим заклинанием направленного действия, требующим гораздо меньших энергозатрат. Никакого ветра от него в помещении не возникло, зато амулет Трудо постигла та же участь, что и все амулеты в «Лисе» минутой ранее, — его мелкие осколки разлетелись в разные стороны.

Вот тут-то и сыграл свою роль огромный опыт боевого мага. Я даже не заметил, чтобы старик использовал магическую палочку или произносил заклинание, он просто взмахнул рукой — и Пайрус впечатался спиной в стену. Следом Трудо выкрикнул скороговорку и для пущего эффекта притопнул ногой.

Мощный порыв ветра заставил меня прикрыть глаза рукой и замереть на месте. Что это за магия такая, что сопровождается таким ветром? И почему факелы снова не то что не потухли, но даже не затрепетали? И, кстати, почему вдруг наступила такая тишина?

Осторожно раздвинув пальцы прикрывающей глаза руки, я с удивлением обнаружил, что все участники сражения, кроме старого мага, замерли в самых причудливых позах.

Пайрус застыл в своем вынужденном сползании вниз по стеночке. Виста только начала тянуть из рукава магическую палочку с готовым заклинанием. Кайя стояла вполоборота, левой рукой утирая струйку крови, текущую из рассеченной брови, а правой словно готовилась что-то бросить в сторону противника. Сражавшиеся между собой сторонники и противники герцога Кальста представляли собой прекрасную натуру для создания иллюстраций к какому-нибудь учебнику по боевым искусствам. Ну или для картины с названием типа «Поножовщина в трактире».

Передо мной был прекраснейший образец применения обездвиживающего заклинания, запитанного таким количеством магической силы, что оно без особого труда распространилось на всех присутствующих в помещении, кроме самого старого мага. И меня.

Время для выяснения причин такой моей нечувствительности к волшебству было явно неподходящим. Вспомнился случай в замке Кри, когда меня уже пытался обездвижить один из наемников и у него тоже ничего не вышло. Тогда я не особо обратил на это внимание, потому что причин могла быть масса — от некорректно наложенного на магическую палочку заклинания до ошибки применяющего с направлением или радиусом действия. Тут же уже ни о какой ошибке речи быть не могло, наглядным свидетельством тому служили замершие вокруг меня фигуры. Как же хорошо, что, защищаясь от порыва ветра, я тоже остановился, не выпав из общего ансамбля обездвиженных, и сейчас мог хладнокровно наблюдать за спешащим пробраться меж живых статуй и мебели к желанной цели стариканом.

Когда он прошел мимо меня буквально на расстоянии вытянутой руки, я немного развернул тело, чтобы ни на секунду не терять его из виду. Трудо прошел к импровизированной баррикаде из двух столов, где Кайя и Виста прятали маленького Гвидо, остановился, с интересом разглядывая наших девушек.

— Хороши девки! — в наступившей в «Лисе» тишине было хорошо слышно, как старик цокнул языком от восхищения. — Будь у меня побольше времени, обязательно задрал бы обеим юбки! Увы! Отложим до следующего раза. Сегодня спешу! Иди-ка сюда, малыш Гвидо!

Подавшись вперед, старый маг ухватил за ворот сына герцога и потянул его к себе. В это самое время я «отмер» и, тихонько сделав три мягких шага, оказался у него за спиной.

— Кому ты там юбки задирать собрался, дедуля? — с этими словами я всадил клинок ему в спину по самую рукоять, еще и чуток провернул для надежности — кто знает, насколько правдивы слухи, что сильного мага очень тяжело убить? А вдруг и правда для этого нужно обязательно отрубить ему голову?

Судя по всему, это действительно просто досужие слухи, потому как, рухнув на грязный пол трактира, господин Трудо лишь немного подергал конечностями, прежде чем окончательно испустить дух. Ухватив мага за ноги, я вытащил его в проход между рядами столов — на всякий случай подальше от девушек и мальчишки.

Какая бы сила ни была вложена в заклинание, без постоянной подпитки оно не может действовать долго. Трудо был мертв, поддерживать присутствующих в замершем состоянии теперь было некому, следовательно, нужно было просто немного подождать окончания действия волшебных чар. Потому я и не стал заморачиваться с поиском в справочнике подходящего контрзаклинания. Пока найду, пока прочитаю до конца эту абракадабру из двух-трех десятков слов — уже и не нужно ничего будет.

Тем более что со смертью волшебника схватка в трактире не завершилась автоматически, здесь все еще были четверо из совершивших нападение на дворец местного герцога.

Воспользовавшись преимуществом, я быстренько отнял у людей в черном оружие и свалил их в угол. Связывать их нет времени, а так после окончания действия заклинания они убежать быстро не сумеют.

Через несколько секунд в трактирном зале послышался чей-то вздох. Затем обретшие чувствительность ноги Пайруса Крина не удержали тело в наклонном положении, и он съехал-таки по стеночке до самого пола, откуда обычно сдержанный юноша разразился градом ругательств.

Но я проигнорировал страдания друга, бросившись к готовой вот-вот отмереть Висте, и сделал это как нельзя более вовремя. После пары моих дурашливых пассов руками и поцелуя в губы девушка обмякла и упала прямиком в мои объятия.

— Я тебя расколдовал, красавица!

— Дурак!

— Так точно! Но зато ведь хорошенький!

Спустя какую-то минуту «ожили» все принимавшие участие в сражении посетители трактирного зала. А вскоре входная дверь в который уже раз за вечер распахнулась, на этот раз впуская внутрь отряд гвардейцев во главе с высоким, статным мужчиной в посеченных доспехах.

— Ваша светлость! — Гито и Курт мигом прекратили пинать пытающихся подняться супостатов и вскинули мечи в приветствии.

Но герцог Кальст удостоил своих верных воинов лишь легким кивком головы. Может, это было не слишком справедливо, учитывая их сегодняшние заслуги перед ним, однако у правителя было полновесное смягчающее обстоятельство — он искал сына.

— Папа! — пискнул сидящий на руках у Кайи наследник, протягивая руки к отцу.

— Гвидо! — радостно выдохнул герцог, бросаясь к сыну.

Судя по всему, герцогу Кальсту удалось взять под контроль ситуацию и в собственном дворце, и в Звахусе в целом. Ну а мы, получается, встали на правильную сторону в этом непонятном конфликте и помогли ему уберечь от беды единственного сына.

Глава 18

— Да нет же, ни о чем таком Илан не говорил, — со вздохом, едва сдерживая раздражение, ответил я.

В который уже раз приходилось повторять друзьям, что фер Фолио ни разу не упоминал, что в комплекте с даром мага-мечника идет еще и нечувствительность к естественной магии. Но это же не мелочь какая-то, чтобы просто забыть рассказать о таком!

— Но раньше же такого не было? — не унимался Пайрус, укладываясь рядом со мной на расстеленный на полу плащ.

Герцог Кальст наградил нас по-царски, выдав по сотне серебряных дукатов на каждого. Но не очень-то безопасно для молодых людей путешествовать с такими деньгами в карманах, так что мы сами попросили большую часть суммы отписать на одну из меняльных контор, чтобы получить их уже в столице. То есть денег у нас теперь хватало, и, воспользовавшись возросшими финансовыми возможностями, мы быстро и с комфортом всего за двое суток добрались с почтовой каретой из Звахуса в Альгаст — столицу соседнего герцогства Унгал.

Делать крюк, чтобы объехать владения герцога Ребо, мы не посчитали нужным, да и, честно говоря, поленились, несмотря на неоднократные предупреждения в Звахусе. Там были абсолютно уверены, что к беспорядкам в Руэне напрямую причастен именно унгальский правитель — какие-то у них с Кальстом территориальные споры, в решении которых оба готовы стоять насмерть. Но где разборки двух герцогов, а где выпускники магической школы, пусть даже невольно ставшие участниками этого противостояния? Да и вести здесь распространяются далеко не так скоро, как в моем двадцать первом веке. Поэтому, как мы полагали, в Альгасте к нашему приезду еще даже не будут знать о провале своей миссии.

Каково же было наше удивление, когда чуть ли не с самого въезда на территорию Унгала народ уже вовсю болтал о неудаче, постигшей их правителя в Звахусе.

Поначалу мы лишь удивлялись такому положению дел да помалкивали. А вот когда по прибытии в столицу герцогства в захудалом трактире услышали о «каких-то молодых магах, сорвавших план герцога Ребо», нам стало по-настоящему страшно. Хоть Унгал и является частью империи, но у его правителя достаточно власти, чтобы вставшие на его пути начинающие волшебники оказались, к примеру, «случайно зарезаны» где-то на городских окраинах Альгаста или бесследно сгинули в темницах герцогского замка.

Вот и решили мы на всякий случай не распылять силы, а держаться вместе и заселиться в одну комнату. Потому сейчас наши девушки укладывались спать на топчане, а мы с Пайрусом мостились на полу.

— Не знаю, Пайрус, не знаю. Ученикам использовать магию друг против друга запрещено, а чтобы кто-то из учителей ставил на мне опыты — я такого не припомню. Вот в родительском замке был случай. Но я о нем рассказывал, и вы сами решили, что или заклинание было с дефектом, или применявший его что-то напутал. А эффект-то был схожим, только ветерок тогда подул слабенький, не чета тому, что в Звахусе.

— Может, ты вообще нечувствителен к магии? — продолжал задавать вопросы Крин.

— Отстань от него, — подала голос Виста. — Когда Анхель бросил шар, у Тео на щеке появился ожог.

— И ты сам тогда орал на Молара, что того выгонят из школы, — поддержала подругу Кайя.

— Да-да, я помню, — смущенно пробормотал Пайрус, — но тогда удар наносился уже сформированным горячим телом, а не заклинанием напрямую. Значит, это работает только с «чистой» магией. Жалко! Так хочется, чтобы Тео был совсем неуязвим!

— Увы, мой друг, если кто-то при помощи колдовства швырнет в меня огромным валуном, тот не пролетит сквозь меня, а зашибет насмерть.

— Жаль, — прошептал Пайрус. Он закинул руки за голову и с мечтательным видом уставился в виднеющееся за окном звездное небо, — это было бы настоящее чудо.

— Извини, дружище, но у каждого есть свои недостатки, — пошутил я, после чего задул свечу и повернулся набок, пытаясь устроиться поудобнее.

— Да, но зато не у каждого есть свои достоинства, — печально вздохнул Крин, явно намекая на себя.

Проклятье! Только вот приступов самоуничижения нам сейчас не хватало! Дожить бы до утра без приключений, а там сядем в почтовую карету и следующую ночь уже проведем на старых имперских землях, где не придется опасаться гнева местечковых правителей. Нам с Пайрусом сейчас бы демонстрировать спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, а он сопли распускает. Вон, девочки наши хоть и напряглись, но молчат, вида не подают, что им страшно, а этого самого успокаивать нужно.

— Достоинства есть у всех, — возразил я, — и ты даже не представляешь сколько их у тебя.

— Вот ты, Пайрус, вроде умный, а в то же время такой дурачок! — подала голос Виста.

— Он не дурачок! — тут же вмешалась Кайя. — Он просто еще не разобрался в себе, не понял, чего стоит. А вот когда он это сделает, все мы будем страшно гордиться знакомством с ним.

— Лично я уже горжусь! — я постарался придать голосу максимальную серьезность, чтобы, не дай бог, друг не заподозрил меня в лукавстве. — Мне бы твои способности к заклинаниям!

— Тсс! — неожиданно прервала наши прения Кайя, красноречиво кивая в сторону входной двери.

Лично я ничего подозрительного не услышал, но на всякий случай потянулся за мечом. Пайрус сунул руку в лежащий рядом вещевой мешок за арбалетом, громко звякнув при этом запасными болтами.

Но было поздно. Через секунду хлипкая дверь распахнулась от сильного удара, и комната мгновенно наполнилась людьми. Я успел извлечь клинок из ножен, но пустить в ход не смог — вокруг стало так тесно, что ни ткнуть, ни ударить с замаха было абсолютно невозможно. Нас просто смяли.

На меня навалились сразу три дюжих молодца, сжали в объятиях, заломили руки за спину, попутно успев съездить и под дых, и пару раз по физиономии. Очень сноровисто стянули руки веревкой и поставили на ноги. Работали нападавшие быстро и слаженно, на все про все у них ушло не более трех минут, что явственно указывало на определенную подготовку.

Как это ни странно, но дольше всего нежданным гостям пришлось возиться с Вистой. Я дернулся было на помощь, но тут же получил такой удар в живот, что потом долго еще хватал ртом воздух в попытках восстановить дыхание. Негодяи не церемонились ни со мной, ни с Пайрусом, ни с девушками. Стоявшая рядом Кайя хлюпала разбитым носом, а когда наконец удалось скрутить мою девушку, оказалось, что из разбитой брови у нее течет кровь. Зря вы так, ребята, я запомню. Обязательно запомню и поквитаюсь. Остаться бы только живым…

— Что вам нужно? Мы имперские маги! — с вызовом заявил Пайрус, за что тут же схлопотал звучную оплеуху.

— Добрый вечер, господа имперские маги! — скидывая с головы капюшон, промолвил стоявший до сих пор у входа в комнату невысокий мужчина лет пятидесяти от роду с аккуратно зачесанными назад и собранными в конский хвост светлыми волосами. — Я распорядитель нижних залов его светлости герцога Ребо, можете называть меня тер Мирро Швай. И я уполномочен передать вам приглашение посетить дворец моего повелителя. По крайней мере, нижнюю его часть.

Донельзя довольный отпущенной остротой, тер Швай затрясся в приступе смеха. Спустя пару мгновений к нему присоединились и подручные — кто-то мелко захихикал, кто-то захохотал во все горло.

— Так ведь можно было просто сказать!

На этот раз я был готов к удару, и сбить мне дыхание державшему меня мордовороту не удалось. Но встряска вышла знатной. Если станет бить чуть выше, ребра могут и не выдержать такой силищи.

— Говорить будешь, когда я разрешу, — распорядитель нижних залов прекратил смеяться так же неожиданно, как и начал. Моментально, как по команде, умолкли и все его люди. Коротышка подошел ко мне вплотную и, глядя снизу вверх и покачиваясь на носках, процедил сквозь зубы: — Есть и спать будешь, когда я разрешу. И даже дышать теперь будешь, когда я разрешу! Ты меня понял?

Я молча кивнул. Тяжелый случай. Знаю я такой тип людей — любое несогласие они воспринимают как оскорбление в свой адрес и используют все свои возможности, чтобы буквально растоптать, уничтожить посмевшего перечить им человека, проявляя при этом совершенно запредельную жестокость. Сам-то по себе тер Швай ничего из себя не представляет, такого встретишь где-нибудь в темном переулке одного, без «группы поддержки», так он либо попытается тихонько ускользнуть, либо прикинется твоим лучшим другом, объясняя, что на самом деле в твоих бедах виновато его начальство.

В общем, тип более чем неприятный, и в сложившихся условиях лучше такому не перечить. Нужно терпеть, помалкивать и ждать удобного случая. Потом отыграемся за все. Если, конечно, это «потом» у нас будет.

— Обыскать, силки на них — и в карету! — скомандовал злобный коротышка, резко развернулся на пятках и направился к выходу.

На наших шеях тут же защелкнулись хитроумные пряжки узких кожаных ремешков — так называемые силков, блокирующих магические способности волшебников. Теперь, как ни старайся, магический поток для подпитки заклинания не вызовешь. На магические палочки это никак не влияет, но, во-первых, спектр их применения ограничен, во-вторых, на то есть обыск, чтобы эти палочки у нас изъять.

Когда нас тащили через общий зал трактира, там бесновался хозяин заведения. Худой высокий старикан в грязном ночном колпаке кричал, брызжа слюной и размахивая руками:

— Проклятые колдуны! Вам не удастся испортить репутацию доброго трактирщика! Я сразу понял, что дело нечисто! У них же на рожах написано, что душегубы и заговорщики! А девки — ведьмы и потаскухи!

С этими словами он бросился к Кайе, норовя ухватить ее за волосы, но рванувшийся вперед Пайрус отбросил негодяя назад хорошим пинком, после чего сам уже стал объектом избиения для своих конвоиров.

— Слава нашему герцогу! Слава императору! — верещал трактирщик, стараясь тоже внести свою лепту и отомстить обидчику, при этом не решаясь подходить слишком близко, дабы снова не быть битым.

— Мил человек, — тихонько обратился я к одному из своих конвоиров, — ты бы придержал товарищей. У моего друга здоровье очень слабое, того и гляди за грань отправится, а он ведь вам еще живой нужен.

Мордоворот злобно зыркнул на меня из-под насупленных бровей, но своих сослуживцев урезонил.

Занятно, что я остановил избиение Пайруса Крина именно таким образом, только после вспомнив, что еще недавно подобную формулировку можно было применять ко мне самому. Однако же странная болезнь семьи Кейлоров ни разу не напомнила о себе с тех пор, как я занял тело Теодора. Я старался не думать об этом, чтобы не сглазить, но уверенность в том, что недуг ушел навсегда, крепла день ото дня.

Нас затолкали в черную карету с решетками на окнах и довольно долго катали по городу — то ли кортежу из четырех «черных воронков» нужно было объехать несколько адресов, то ли тер Швай преследовал какие-то другие, не связанные с нашим задержанием, цели.

Я понял, что силки мне не помеха, потому как сила мага-мечника не в заклинаниях и магических потоках, а в контакте с оружием. Но конвоирам знать об этом пока не нужно. Я отлично чувствовал и висящий на бедре у ближайшего ко мне стражника кинжал в ножнах, и спрятанный за голенищем его сапога нож. Я даже был уверен, что мог бы при крутом повороте наклониться в его сторону и подтянуть оружие к себе. Дистанционно, так сказать, бесконтактным способом.

Нет, раньше я так не делал. Максимум, что мне удавалось, так это заставить меч выпрыгнуть из ножен сантиметров на пять навстречу тянущейся за ним руке. Сейчас же, когда эта моя способность фактически оставалась единственным шансом на спасение, я был уверен, что смогу увеличить это расстояние сразу до полуметра. Да только что толку от оружия при связанных за спиной руках? Нет, нужно подождать другого шанса.

Как и в Звахусе, замок герцога Ребо стоял прямо в городе, потому ни рва с водой, ни земляных валов перед ним давно уже не было. На их месте был разбит небольшой парк, огороженный высокой решетчатой оградой с остроконечными пиками поверху.

Не знаю, к какому подъезду нас доставили, но уж точно не к парадному. Широкий коридор, тянущийся от входа куда-то в глубину здания, рассмотреть толком не удалось, поскольку освещался он только факелами двух стражников, проводивших нашу компанию только до поворота на лестницу, по которой нас бесцеремонно потащили вниз, в подземелье. На ступеньках оказалось еще темнее — единственный факел в настенном держателе горел только на нижней площадке для караульных, у дверей в темницу. По пути я скрупулезно подсчитал не только лестничные марши, но и количество ступеней, по которым пришлось спуститься. Маршей было пять, ступеней сорок три. Что мне давала эта информация? Да практически ничего, кроме осознания безальтернативности обратного маршрута — глубина порядка восьми метров, вряд ли оттуда есть другие пути наверх. Плохо, очень плохо!

Сопровождавшая нас процессия была весьма внушительной, где-то впереди меня тащили Висту, со мной шло три конвоира, сзади слышался топот как минимум пяти человек, потому я был уверен, что Кайю и Пайруса ведут вслед за мной. Однако, когда нас с Вистой провели по длинному коридору и впихнули в перекрытую решеткой из толстенных железных прутьев каверну, оказалось, что наших друзей здесь нет.

Пока нас освобождали от веревок, заменяя их на кандалы, я отчаянно всматривался в слабо освещенный коридор, надеясь углядеть, как наших товарищей заталкивают в одну из соседних камер, но все было тщетно. Получалось, что в подземелье вместе с нами они не спускались. Плохо.

— Что нам делать, Тео? — Виста прижалась ко мне, как только шаги тюремщиков затихли на лестнице.

— Пока не знаю, — соединяющие мои кандалы цепи зазвенели, когда я обнял девушку. — Мне бы освободить руки, а там какой-нибудь шанс да подвернется.

— Попробуй снять с меня этот ошейник! — моментально вскинулась подруга. — Порви его или сломай замок! Тогда я попробую разобраться с кандалами.

Задача оказалась неосуществимой. Минут десять я честно пытался совладать с замком, который был хоть и маленьким, но очень прочным. Открыть его без ключа мудреной формы не представлялось возможным. Попытка же порвать сам ремешок тоже была обречена на провал. Во-первых, он оказался усилен тонкой полоской металла, о которую я изрезал руки. Во-вторых, затянут был так туго, что попытка посильнее его оттянуть могла окончиться удушением девушки.

— Эй, голубки! — раздался хриплый голос из камеры напротив. — Я бы советовал вам заняться более приятными делами. Пока вы в состоянии это сделать. Очень может быть, что через какой-то час вы превратитесь в беспомощные куски мяса.

— Спасибо тебе, мил человек, на добром слове! — раздраженно бросила в ответ Виста.

— Я не человек, я гном! — возмутился наш неожиданный собеседник.

— А скажи-ка, гноме, кандалы снять возможно? — поинтересовался я, вспомнив, ходящие в народе слухи о недюжинной силе рук и мастеровитости этого народа.

— Без инструмента, голыми руками? И не мечтай даже! Уж я испробовал все, что мог.

— А что в допросной? Как там все проходит? — не унимался я, пытаясь выудить из гнома побольше информации о том, что нас может ожидать.

— Да мне-то пока просто морду били — за то, что новую подать платить отказался. Через годик обо мне вспомнят, тогда уж не знаю, что будет, — грустно усмехнулся тот. — Но тут некоторых возвращают вниз в таком состоянии, что они и рассказать-то ничего не могут. Только мычат да стонут. Ну и подыхают через день-два.

— Гном, заткнись! Даже в тюрьме выспаться не дадут! — прозвучал откуда-то из темноты недовольный голос.

— Успокойся, серокожий, — спокойно ответил гном, — молодые люди пока не теряют надежды вырваться отсюда.

Эти слова вызвали хохот, перемежающийся с кашлем, у непонятно как попавшего в Унгал орка. В отличии от гномов-ремесленников, чьи артели можно было встретить и в самой захудалой имперской глубинке, орки встречались в основном на юге, поближе к портовым городам. Если конечно не представляли Золотой лес, но эти давние враги Энрата вообще предпочитали появляться в его землях только во время боевых действий в составе своих отрядов.

— Что делает орк в этой дыре, так далеко от Золотого леса? — поинтересовался я.

— Для тебя, мелюзга, не орк, а господин орк! — выкрикнул серокожий и зашелся в приступе кашля.

Хотел было я съязвить этому «господину», рассказав, сколько таких, как он, положил за один только бой в Золотом лесу, да Виста вовремя остановила меня, дернув за рукав. И была совершенно права. Не время и не место для выяснения отношений с товарищами по несчастью, обитающими в соседних камерах.

— Да ладно тебе, Уткул, — рассмеялся гном, — ребята молодые и непростые, наверное, из благородных. И сюда попали явно не оттого, что им вздумалось поучить стражников вежливости, как тебе.

— На самом деле это очень плохо, Дрок, потому что, раз уж их, таких непростых, приволокли в этот подвал, значит, они злоумышляли против герцога. А раз так, то местные умельцы превратят их в бесформенные мешки с костями.

— Спасибо, вы нас очень обнадежили, — печально вздохнула Виста, и я почувствовал, как ее передернуло от нарисованных перспектив. — А острых предметов, случайно, ни у кого не завалялось?

— Сударыня, тюремщики, вне всякого сомнения, редкие негодяи, но отнюдь не дураки, — на этот раз голос гнома был полон сарказма, — отняли все, что представляет для них хоть какую-то опасность.

В это время с лестницы донесся звук шагов.

— Боюсь, что это за кем-то из вас, молодые люди, — по голосу Дрока было сложно понять, сочувствует он нам или тихо радуется в предвкушении хоть какого-то развлечения, способного скрасить унылые будни заключенных.

Глава 19

Зазвенели перебираемые рукой тюремщика ключи, вслед за чем скрежетнул замок и препротивно скрипнула отворяемая дверь в подземелье. Трепещущее пламя факела, который один из пришедших нес в руке, высветило две фигуры в стальных шлемах, по форме сильно напоминающих испанские морионы, и стальных же нагрудниках. У каждого из стражей на боку висел меч в простых ножнах, а кроме того, шедший впереди еще держал на плече древко алебарды.

Алебардист прислонил свое оружие к стене у нашей каморки и снова принялся греметь ключами, подбирая нужный.

— Эй ты! — мечник безапелляционно ткнул пальцем в меня, как только его товарищ распахнул дверь камеры. — Идешь с нами!

Это хорошо, что меня забирают первого, иначе бы я извелся от переживаний за свою девушку. А так почему-то теплилась надежда, что до нее очередь сегодня может и не дойти. Интересно, наших друзей сразу повели на допрос или их определили в камеры где-то в другом месте?

Алебардист остался у входа в темницу, наверх меня повел всего один сопровождающий, но он благоразумно держался за спиной, лишь время от времени подпихивая рукой в нужном направлении. Я чувствовал его меч, но только урывками, когда удавалось сблизиться. Жалко, другого шанса остаться один на один с тюремщиками может и не представиться.

Поднявшись на второй этаж в этом крыле дворца, мы свернули в длинный коридор, где стражник грубо впихнул меня не то в пятую, не то в шестую по ходу движения дверь.

Я оказался в комнате для допросов с пристрастием. За столом прямо напротив дверей, сдвинув в сторону письменные принадлежности, с видимым удовольствием поглощал пищу Мирро Швай. Чуть в стороне, у растопленного камина, мыл руки в большом деревянном ведре рыжебородый верзила в кожаном переднике. Освещение тут было не ахти какое, свет факелов и свечей в подсвечниках едва разгонял полумрак по углам, но я почему-то был уверен, что отмывал он со своих рук самую настоящую кровь.

— Вот и еще один злодей, — ухмыльнулся тер Швай, аккуратно нарезая ножом кусок жареного мяса, — ну что, признаваться будем?

Вопрос поставил меня в тупик. Во-первых, хотелось бы конкретики, чтобы понимать вообще, в чем нас обвиняют. А во-вторых, «еще один злодей» означало, что кто-то из наших уже здесь был. Сопоставив же эту информацию с отмыванием рук от крови рыжим верзилой, я внутренне содрогнулся. И почему я не настоял на выборе безопасного маршрута?

— Так в чем признаваться-то? — решил я поиграть в непонятливость, в надежде вытянуть из тюремщиков больше информации.

Но надеждам моим было не суждено сбыться. Мирро Швай только горестно вздохнул, как бы сожалея о моей глупости, и еще больше сосредоточился на еде.

В тот же миг размашистая оплеуха от сопровождающего стражника бросила меня вперед, прямо под удар едва успевшему отряхнуть руки от воды рыжебородому. Тот взялся за дело споро: два быстрых удара опрокинули меня на пол, вмиг наполнив голову гулом набата. Во рту стало солоно от вкуса крови, я попытался подняться, но получил в дополнение еще целую серию ударов ногами. Причем теперь уже стражник и заплечных дел мастер работали сообща.

Потом кто-то из них ухватил меня под мышки и приподнял, подставляя под кулак товарища. Сознание на некоторое время покинуло меня, но быстро вернулось. По крайней мере, как мое тело с безвольно подгибающимися ногами привязывали к столбу, я уже чувствовал.

Дальше оба мучителя принялись планомерно избивать меня, в основном целясь в голову и в живот. Силы пока еще были, и я, по мере возможностей, пытался уводить от прямого удара лицо, напрягать мышцы пресса и встречать удары в корпус на выдохе. Несмотря на гудящую голову и разбитое лицо, сначала получалось неплохо. В какой-то момент я даже ощутил в себе какое-то лихое злорадство оттого, что двое бугаев никак не могут справиться со мной беспомощным. Но весьма вовремя еще способный соображать мозг родил простую мысль о бесперспективности такой тактики.

В самом деле, чего я этим добьюсь? Да только озлобления противной стороны, неистребимого желания сломить меня во что бы то ни стало. Значит, бить будут дольше и сильнее, постепенно подключая к работе арсенал разложенных на верстаке у рыжебородого экзекутора пыточных инструментов. Меня превратят в бесформенный мешок с переломанными костями, как выразился гном Дрок. Хочется надеяться, что и в этом случае я не сломаюсь, но это большой вопрос. Да и ради чего терпеть измывательства? Мы ведь толком даже не понимаем, за что нас схватили! Можно предположить, что в Унгале стало известно о нашей роли в срыве похищения сына герцога Кальста, но понятно же, что это вышло случайно и ни о каком осознанном противодействии планам герцога Ребо и речи идти не может. Впрочем, местного владетеля вряд ли заинтересуют события, приведшие нас в трактир «Лиса», ему достаточно факта вмешательства в его игру с соседом.

В общем, никакой надежды на то, что люди Ребо разберутся в ситуации и справедливость восторжествует, не было. Помощи нам тоже ждать неоткуда. Какой же тогда смысл героически терпеть истязания? Есть время быть сильным и стойким, а есть время быть хитрым, притвориться слабым и раздавленным.

И я принялся стонать, кричать, умолять о пощаде, обещать все рассказать и во всем признаться. Поначалу это не возымело действия и меня продолжили размеренно мутузить в четыре руки. Хуже того — потом рыжебородый ловко и быстро выхватил из горящего камина металлический прут с массивной деревянной рукоятью и прижал к моему боку. Нужно ли говорить о том, что я непритворно взвыл от боли во все горло. В глазах потемнело, а вонь прожженной рубахи вкупе с запахом горелой плоти заставили изрядно запаниковать.

Отплевывая кровь вперемешку с тягучей слюной, я снова пообещал рассказать все обо всем, но, видимо, неопределенные обещания Мирро Швая не устраивали. Пока сознание мое было затуманено страхом и болью, главный мучитель отработанным движением забросил прут обратно в камин, чтобы через мгновение вернуться ко мне с новым инструментом. Но на этот раз он зашел со спины, чтобы скрыть от меня свои намерения, потому я и не сразу понял, что происходит.

Однако, когда мизинец левой руки пронзила боль, все стало понятно. Мерзавец загнал мне что-то под ноготь, скорее всего, нижнюю губку щипцов особой формы, сжал ручки и стал тянуть на себя и вверх. Я взвыл, задергался всем телом, пытаясь вырваться из рук мучителя, но все было тщетно: полюбовавшись с полминуты на мои страдания, рыжебородый резко дернул щипцы, вырывая мне ноготь.

Темнота на миг застила мне глаза, из горла вырвался страшный хрип. Само собой разумеется, что тут уже ни о каком притворстве не могло быть и речи. Более того, сейчас я клял себя последними словами, что не попытался разжалобить Мирро Швая с самого начала. Может, тогда мне не стали бы делать так больно. Впрочем, кого я пытаюсь обмануть?

— Да, да! Каюсь, грешен! — прохрипел я, с ужасом представляя, что экзекуция с ногтями может повториться еще много раз. — Хотел убить герцога Ребо, но не успел! И в Звахусе я сорвал его планы, и мага Трудо я убил! И императора тоже хотел убить, но чуть позже!

— Заговорил, голубчик? — тер Швай ненадолго оторвался от трапезы, чтобы с интересом взглянуть на результат работы своих подручных. До сих пор он не проявлял желания сделать это, всецело поглощенный то ли поздним ужином, то ли ранним завтраком. — А и правильно! Вот дружок твой упрямился, терпел, а чего добился? Отнесли его в подвал, хотя проще было сразу на погост отправить. До утра-то может и не дожить.

Как хорошо, что на моем лице в данный момент застыла гримаса боли! Иначе не уверен, что удалось бы скрыть вспыхнувшую во мне ненависть. Твари! Они замучили беднягу Пайруса чуть не до смерти! Сломали, изувечили его! Как же хотелось мне сейчас порубить в капусту, стереть в порошок, любым способом уничтожить этих людей. Вернее — нелюдей! Но нет, нет еще возможности! Нужно терпеть и ждать.

— Все расскажу, не нужно больше боли! — произнося эти слова, я был противен сам себе. Как же это унизительно — лебезить и пресмыкаться перед врагом!

— Боли? Боли еще не было, мои ребята еще толком к работе и не приступили! — самодовольно ухмыльнулся Швай. — Ну, давай, рассказывай, кого ты там жизни лишить хотел.

— С императора начинать? — поинтересовался я, нервно облизывая губы. Нужно бы добиться, чтобы меняотвязали от столба и усадили за стол писать признание, но пока никаких намеков на подобное развитие событий не видно.

— Маленький император, да продлит Единый его годы, нас не сильно интересует, — тер Швай отложил нож в сторону и с упоением вгрызся зубами в зажаренную куриную ножку. — У него и охрана толковая, и Тайная стража его бережет. А вот нашего герцога Ребо бережем именно мы. Так что давай про его светлость, и поподробнее!

— Дайте мне перо, чернила и чистый лист, и я подробнейшим образом все напишу, — пришлось опустить взгляд в пол и приложить все силы для сохранения бесстрастного выражения лица. Чтобы мучители не заподозрили подвох.

Но они заподозрили.

— Это хорошо, что ты грамотный, — вперив в меня внимательный взгляд, тер Мирро на мгновение перестал жевать, — но я уж как-нибудь сам все запишу, после того как выслушаю тебя. Если, конечно, будет что записывать.

— Хорошая шутка, тер Швай! — а вот тут мне уже удалось выдавить из себя некое подобие улыбки. — Человек вашего уровня не может не понимать важность показаний, написанных виновным собственноручно! Особенно в нашем случае.

Вряд ли «распорядитель нижних залов» герцога Ребо, или как там на самом деле называется его должность при унгальском дворе, знаком с шахматным термином «вилка», но сейчас он получил позицию именно с этим названием. Теперь теру Шваю нужно либо признать, что он понятия не имеет, о чем идет речь, либо пойти у меня на поводу. И ей-богу, второе выглядит гораздо привлекательнее — подручные-то уже смотрят на него в ожидании разъяснений.

Пожалуй, нужно помочь товарищу Шваю, а то мыслительный процесс у него явно буксует, что может быть чревато для меня его неуправляемой агрессией.

— Мы выпускники школы магии в Пилмаре, то есть уже внесены в реестр магов Энрата. Нас ожидают в столице и обязательно станут искать. Может, не сразу, но или Магический приказ, или Тайная стража озаботятся пропажей имперских магов. Уйма народу видела нас в Звахусе, и мы не скрывали следующего пункта нашего путешествия. Так что проследить наш путь до Альгаста не составит труда. Герцог не станет препираться с представителями имперской власти, он просто спишет дело на ваше самоуправство, и вот здесь наступает звездный час тера Мирро Швая — вы предъявляете столичным ищейкам признание, написанное моей собственной рукой. А это, прошу заметить, совсем не то, что какие-то там показания, якобы «записанные с моих слов», тут не придерешься и в необъективном расследовании вас не обвинишь. Так что давайте уже бумагу и чернила, буду писать. А всего этого, — тут я изобразил круговое движение подбородком, указывая на пыточные инструменты, — больше не нужно.

— Так если бы вы, мой дорогой маг, сразу вели себя посговорчивее, и разговор был бы совсем другой, — видимо, мыслишки у тера Швая дошли до определенных выводов, и сейчас глазки его радостно блестели в предвкушении хорошей сделки. Ну а как тут не поддаться искушению и не получить от меня столь хорошо разрекламированные признания, а после этого продолжить экзекуцию в свое удовольствие. — Но вас же говорить-то не особо заставишь, а уж писать — тем более. Давайте его сюда!

Спустя две минуты я уже восседал на колченогом табурете по другую сторону стола от продолжающего набивать желудок Мирро Швая и тихо радовался, что посадили меня не на стул — задняя спинка или боковые поручни не будут ограничивать меня в движениях. А уж когда стражник при помощи ключа освободил мне от кандалов правую руку, я вообще едва не подпрыгнул от радости, даже боль в боку и лишенном ногтя пальце временно отступила на второй план. Только бы не вспугнуть удачу, только бы не выдать себя раньше времени!

— Пиши о своих художествах, только поторапливайся, утром его светлость доклад потребует! — ухватив левой рукой кубок, распорядитель нижних залов герцогского дворца принялся жадно пить. Особенно меня порадовало, что при этом он отложил в сторону нож.

Тот был не очень большим, с неказистой деревянной рукоятью и однолезвийным клинком длиной сантиметров десять-двенадцать. Не меч или кинжал, но тоже оружие в умелых руках. Тем более что никто в нем угрозу не видит.

Разминая с гримасой боли на лице правую руку, я мысленно потянулся к ножу и мгновенно получил обратную связь. Клинок не только был готов подчиниться моей воле, но и радовался возможности совершить что-то более значимое, чем нарезка пищи.

Что у нас с диспозицией? Тер Швай по-прежнему хлещет вино из кубка, стражник стоит у меня за спиной, а рыжебородый любовно протирает какие-то инструменты на своем верстаке и даже не смотрит в мою сторону. Маньячина проклятый!

Пора, Тео, пора. Лучшего шанса уже не будет.

Протянув руку к чернильнице с пером, я приказал ножу действовать, и он с готовностью прыгнул в мою раскрытую ладонь, в один миг преодолев разделявшее нас расстояние и развернувшись на лету.

До сих пор не понимаю, как это работает. Мой мозг ли так разгоняется от взаимодействия с оружием, само оружие начинает давать подсказки руке или получившая власть над клинком рука превращается в центр принятия решений? Не знаю! Главное, что это работает, и работает превосходно! Все происходит очень быстро, такой скорости и точности движений я вряд ли смог бы добиться даже годами тренировок.

Вскочив с табурета, я быстрым тычком вонзил нож в горло Мирро Швая. Тут же, распрямляя спину и на ходу развернувшись через левое плечо, вогнал клинок прямо в глаз не успевшему даже пикнуть стражнику. А спустя мгновение трофейное оружие уже отправилось в полет в сторону пыточных дел мастера.

Сколько времени прошло? Секунда, две, три? Вряд ли больше.

Первым рухнул на верстак с инструментом рыжебородый — нож вошел в его затылок по самую рукоять. Следом, с грохотом кирасы о пол, завалился на спину стражник-мечник. Тер Швай еще несколько мгновений сидел за столом, ухватившись обеими руками за пробитое горло, словно пытаясь заткнуть дыру и остановить хлынувшую кровь. А из оброненного им кубка на столешницу вытекали остатки рубиново-красного вина, так схожего цветом с кровью распорядителя нижних залов. Бывшего распорядителя.

Наконец и он уткнулся лицом в стол, и я с каким-то злорадством подумал, что теперь его кровь точно перемешается с пролившимся вином и их будет не отличить друг от друга.

Гремя цепями, я бросился к двери, чтобы закрыть ее на засов — мало ли кто зайдет сюда не вовремя, помешав моим планам. После этого вернулся к поверженному стражнику, методом перебора нашел нужные ключи на подвешенной к его поясу тяжеленой связке и освободился от кандалов и цепей. Затем, добравшись до верстака рыжебородого, вынул так славно послуживший мне нож, а при помощи позаимствованных на верстаке щипцов избавился от «душителя магии» на шее.

Что дальше? Дальше нужно спешить, а потому я быстро, как только это возможно, облачился в одежду стражника. С непривычки долго провозился с ремешками стального нагрудника, но в конце концов справился. Напялил на голову похожий на морион шлем с засаленным и весьма дурно пахнущим подшлемником, подвесил на пояс ножны с мечом и ту самую связку с ключами.

Все это время лихорадочно соображал о своих дальнейших действиях. Как быть? Выбираться из замка, бежать за помощью? Теоретически можно обратиться в местное отделение Палаты правосудия, оно в Альгасте, как столице провинции Энрата, должно быть. Но, во-первых, можно остаток ночи потратить на поиски данного заведения в незнакомом городе. А, во-вторых, еще неизвестно, в каких отношениях имперцы с местной властью. Вероятно, давно спелись с герцогом Ребо и сделают все, чтобы не ссориться с ним. Да и ночь на дворе, в лучшем случае сторожа там застану, который уж точно ничего не решает. Не вариант.

Вообще куда-то бежать за подмогой видится мне абсолютно бесперспективной затеей — это долго, и друзей, на которых можно было бы рассчитывать, у нас здесь нет. Выйдя же из замка, я очень рискую уже не попасть в него обратно. На то он и замок!

Нет-нет, действовать нужно здесь и сейчас. Либо мы все вместе выйдем отсюда, либо навеки останемся в этих мрачных стенах.

Эх, сейчас бы обезболивающее заклинание применить к себе, да там слов на полстраницы, без книги не смогу, так что придется потерпеть.

Покинув резиденцию тера Швая, я решительно направился обратно в сторону подземелья.

То ли интуиция моя сработала, то ли ушей достиг едва слышимый из-за следующей по коридору двери крик, но я изменил на ходу первоначальный план и толкнул массивную дверную ручку от себя.

Дверь со страшным скрипом поддалась, я вошел и спешно прикрыл ее за собой. Сейчас главное держаться уверенно, будто я местный и имею полное право расхаживать по полуночному замку.

Что тут у нас? Ага, тоже трое «работников» герцога: стражник, толстяк-писарь и абсолютно лысый, обнаженный по пояс мастер пыток. Только диспозиция совсем другая. Потому что на писарском столе лицом вниз распластано обнаженное девичье тело. Писарь и экзекутор возятся с веревками, пытаясь надежно закрепить пленницу в нужном положении, а стражник уже стоит со спущенными штанами, то ли только готовясь к насилию, то ли вынужденный прерваться из-за активного брыкания пленницы.

Мне достаточно одного взгляда, чтобы узнать даже с такого ракурса Висту, и я на секунду останавливаюсь, поскольку кровь с такой силой ударяет в голову, что в глазах становится темно.

— Даже и не думай! Только после нас всех! — радостно скаля зубы, заявил один из негодяев.

Конечно же, все трое обернулись на скрип двери, но при факельном освещении все стражники выглядят более или менее одинаково, потому никто не признал во мне чужака и не заподозрил подвоха.

Пауза чуть затянулась, но нескольких секунд мне хватило, чтобы взять себя в руки:

— Конечно, как скажешь!

Очень надеюсь, что мой голос прозвучал безразлично, впрочем, вся троица была уже в предвкушении «сладенького», потому не обратила на мои интонации особого внимания. Что ж, судьба у них, стало быть, такая.

Быстро приблизившись к «коллеге-стражнику», левой рукой я с силой вогнал ему нож в основание шеи, прямо над верхним краем стального нагрудника. Не тратя на него более внимания, на ходу вытянул из ножен меч и коротким уверенным движением проткнул живот мастеру пыток. Еще мгновение — и извлеченный из согнувшегося пополам тела клинок перерубил горло готовящегося заверещать толстяка-писаря. Следом — еще шаг вперед, и «контрольный» удар ножа под левую лопатку прекратил мучения экзекутора. Все, занавес! Быстро, тихо и результативно. Вот бы и дальше так!

— Виста! Виста! Это я!

Мучители освободили девушку от кандалов, видимо, чтобы не мешали им развлекаться, потому мне осталось только разобраться с веревками. Через пару минут любимая уже рыдала в моих объятиях.

Ее лицо было в кровоподтеках и ссадинах, левый глаз заплыл, нижняя губа и нос были разбиты, спина и плечи иссечены то ли кнутом, то ли тонкой палкой. Если в ближайшее время не поработать над ее телом лечебной магией, останутся многочисленные шрамы.

Ярость уже буквально клокотала в моей груди, грозя вырваться наружу. Очень хотелось пойти по замку убивать всех попадающихся на моем пути людей. Бездумно, налево и направо, без разбора на правых и виноватых. Но — нет! Нельзя! Мне еще двоих друзей нужно найти и вывести всех нас из этого проклятого места.

— Надо идти, у нас мало времени! — с большим трудом совладав со своими эмоциями, я легонько встряхнул Висту, пытаясь привести ее в чувство.

Помогло.

— Пайрус! Они его изломали! Притащили и бросили в соседнюю камеру, а он ни подняться не может, ни говорить толком! — выдавила из себя девушка, глядя на меня полными ужаса глазами. — Без магии он умрет. Сними с меня этот ошейник!

— А Кайя? Про нее ничего не знаешь? — удивляясь проявленному Вистой мужеству, я бросился к верстаку с пыточными инструментами, схватил уже знакомые мне по соседней пыточной камере щипцы и аккуратно перекусил тонкий кожаный ремешок блокиратора магии.

— Ее привели незадолго до того, как забрали меня. Она уговорила тюремщиков поместить ее к Пайрусу. Взамен пообещала сам понимаешь, что.

— Да уж понимаю, — скрежетнул зубами я, — надо спешить!

— Мне нужна одна минута тишины и одежда, — не дожидаясь моего согласия, она прикрыла глаза и принялась нашептывать заклинание, отчего видимые мне сейчас шрамы на плечах девушки перестали кровоточить и стали розоветь прямо на глазах. Круто.

Но мне сейчас было не до восхищения работой моей любимой магички. Ее одежда была вся изорвана, потому пришлось позаимствовать лежавшую на верстаке рубаху экзекутора, на нашу удачу уже спущенные штаны стражника и башмаки писаря. Все было велико, но сейчас не до красоты. Новый «костюм» Висты завершил позаимствованный у мертвого стражника меч. Оружие лишним не бывает.

Через пять минут мы уже шагали по коридору по направлению к лестнице. Я не имел понятия, что скрывается за остальными дверями в этом крыле замка. Возможно, тут были еще пыточные камеры, но времени на проверку могло уйти неоправданно много, потому решено было сначала наведаться в подземелье. А вот если кого-то из нашей компании там не окажется, тогда уже придется возвращаться и обшаривать все помещения. Честно говоря, очень хотелось верить, что такого не произойдет, но полностью исключить вероятность такого невезения было никак нельзя.

Все шло хорошо до тех самых пор, пока с лестницы нам навстречу не вышел высокий широкоплечий стражник. Пытаться избежать встречи было поздно — расстояние не превышало десяти метров, так что увидели мы с ним друг друга одновременно. Был бы это очередной простой стражник, возможно, и удалось бы просто разойтись, да на нашу беду на этом был офицерский плащ красного цвета, а это в корне меняло дело.

Судорожно попытавшись вспомнить, как следует обращаться к старшему по званию при унгальском дворе, я с ужасом понял, что вспоминать-то нечего, ибо нельзя вспомнить то, чего не знал. Потому пришлось импровизировать на ходу: посторонившись к стеночке, вытянуться по стойке смирно, лихо при этом щелкнув каблуками трофейных сапог. Виста тоже поняла ситуацию правильно, попытавшись полностью скрыться с глаз встречного за моей спиной. Однако этого оказалось мало.

По мере того как офицер приближался к нам, его лицо все больше вытягивалось в недоумении. То ли я что-то делал неправильно, то ли он пытался вспомнить мое лицо и не мог этого сделать. Поравнявшись со мной, незнакомец остановился и, надменно глядя на меня сверху вниз, поинтересовался:

— Солдат, почему не приветствуешь капитана как положено? Пьян уже? И что это за пугало шляется с тобой по замку?

— Добрый вечер, капитан! — усмехнулся я, быстрым движением вгоняя уже в третий раз выручающий меня нож ему под стальной нагрудник, а когда он согнулся пополам от боли, добил вторым ударом в спину. — Слишком много вопросов!

На самом деле жаль, что не удалось разойтись мирно. Прятать труп некуда, и теперь следующий оказавшийся в этом коридоре человек герцога поднимет тревогу, лишая нас эффекта неожиданности.

— За мной! — скомандовал я подруге, сунув ей под мышку реквизированный у так некстати подвернувшегося под руку офицера меч в ножнах. Теперь их у Висты было два.

Слава богу, на лестнице и в коридоре первого этажа было пустынно, только в самом низу, у дверей в подземелье, околачивался давешний алебардист. Варианта решить вопрос бескровно не было. Я это прекрасно понимал, и, хотя в моей душе и шевельнулась жалость к человеку, просто находящемуся на службе, она была быстро задвинута на задворки сознания. Тут или он, или мы.

— В чем дело? — настороженно спросил он, встречая нас у подножия лестницы.

Нож в очередной раз выскользнул из рукава в мою правую руку, я сжал рукоять и тут же получил в ответ нужное направление для удара. Резкий разворот влево с выбросом вперед вооруженной руки — и алебардист с грохотом завалился на каменный пол с пробитым глазом.

Несколько минут ушло на поиск среди нескольких тяжеленных связок ключа от входа в тюрьму. Наконец раздался скрежет отворяемых дверей и с относительно хорошо освещенной площадки для караульных мы попали в разгоняемую лишь парой факелов темноту подземелья.

— Кайя! Пайрус! — крикнул я в темноту, надеясь по отклику уточнить направление движения.

— Топор мне в глотку! Знакомый голос! Ты выжил, паря? — раздался из темноты голос гнома Дрока.

— Мы здесь! — голос нашей блондинки был хрипл, но полон нежданной надежды.

— Ничего себе! — воскликнул Дрок, когда мы бросились на голос и ему удалось нас разглядеть.

— Терпение, дружище, терпение!

С седьмого или восьмого раза удалось подобрать нужный ключ от камеры, потом пришлось повозиться с кандалами Кайи. Слава Единому, тюремщики не посчитали нужным заковывать Пайруса. Виста при помощи ножа освободила подругу от ошейника.

— Дай мне минуту, я хотя бы приглушу его боль, — девушка решительно отстранила меня в сторону от слабо стонущего Пайруса. — Иначе мы не сможем его нести.

Нести! Проклятие, нести! Как-то я об этом сразу не подумал! Девчонки вряд ли справятся с этой задачей, даже если потащат вдвоем, так что нужен носильщик. Потому что если поднимется тревога, то именно мне придется прокладывать путь мечом. Впрочем, решение лежало на поверхности, я ведь все равно думал выпустить на волю как можно больше узников, так, может, среди них удастся найти помощника.

— Эй, Дрок! — бросился я к камере гнома. — Счастья попытать не желаешь?

— Не задавай глупых вопросов, ищи ключ!

— Мне нужен кто-то, кто сможет нести моего друга!

— Уткул понесет, только выпустите меня отсюда! — раздался голос орка из соседней камеры.

Как только я освободил гнома, тот отобрал у меня ключи, заявив, что разберется с замками в десять раз быстрее «безрукого человека». И действительно, к моменту, когда я в сопровождении девушек с Пайрусом на руках дотащился к выходу из тюрьмы, в подземелье уже гудел радостный гул голосов, а из темноты начали выходить чумазые изможденные люди.

— Если вырвемся из замка, куда нам идти? — я мысленно прогнал в памяти обратный путь к тому самому подъезду, через который нас ввели под своды резиденции герцога Ребо, и уверился, что не заплутаю. Но вот куда идти дальше — для меня было не совсем понятно.

— Конечно в храм Единого! — в один голос воскликнули Кайя с Вистой.

— Само собой, туда! — подтвердил вынырнувший из темноты Дрок, протискиваясь вперед, чтобы забрать у убитого мною стража подземелья алебарду.

— Лично я первый раз в Альгасте, — раздраженно заметил я, — и понятия не имею, где находится ближайший храм!

— Как выберемся за ограду парка, квартал прямо, поворот налево, и еще два квартала прямо, — обнадежил нас появившийся у входа Уткул. — Может, я возьму меч, а ты сам понесешь друга? У меня опыта-то явно побольше твоего.

— Поверь мне, орк, не в опыте дело, — усмехнулся я, передавая с рук на руки Пайруса, — донеси его до храма во что бы то ни стало!

— Нужно спешить, там какой-то шум, — Виста указала рукой наверх.

Действительно, прислушавшись, мы все услышали отдаленные крики. Скорее всего, кто-то обнаружил тело капитана в коридоре. А может, гости пожаловали в одну из пыточных и ужаснулись увиденной картине.

Я огляделся вокруг. Участников побега набралось человек двадцать и, судя по скрежету открываемых где-то в глубине подземелья решеток, процесс освобождения еще продолжался.

— Мы не можем ждать всех, — словно прочитав мои мысли, заявил Дрок, — двери открыты, дальше каждый сам за себя.

Я пошел вперед, моля бога, чтобы обитатели замка не сразу поняли, откуда исходит угроза. Чуть справа позади меня шел гном с алебардой, слева со вторым принесенным нами мечом, занял позицию некий барон Лерих. Как пояснил всезнающий Дрок, этот владелец пограничного клочка земли между Унгалом и Руэном решил принять сторону герцога Кальста, но неосторожно выехал на охоту и угодил прямиком в руки людей Ребо. За нами шли Виста с Кайей, потом орк с Пайрусом на руках, далее ковыляли остальные бедолаги, которых угораздило попасть в герцогскую тюрьму. Кому-то из них достался третий трофейный меч, кто-то довольствовался снятым с алебардиста кинжалом. Остальные могли рассчитывать только на свои руки и ноги да на то, что мы протараним заслоны стражи на пути к свободе.

Вот интересно, чем на местах занимаются отделения Палаты правосудия, если герцоги хватают людей без суда и следствия?

Сорок три ступени до выхода на первый этаж удалось миновать без происшествий, однако шум наверху усилился, потому в любой момент можно было ожидать спускающихся оттуда гостей. Я с сожалением покачал головой, понимая, что всем узникам выйти на свободу не удастся, но задерживаться здесь, чтобы прикрыть их от нападения с верхних этажей, не стал. Нельзя распылять силы.

Едва мы вышли в коридор первого этажа, как нос к носу столкнулись с тремя алебардистами.

— Тревога! — успел крикнуть тот, что находился чуть ближе ко мне, прежде чем его настиг мой клинок. Впрочем, активированный амулет отклонил удар, заставив крикуна поперхнуться.

Его товарищам так не повезло, их защиты находились в неактивированном режиме и уберечь от алебарды гнома и меча барона не смогли. Мне же пришлось сделать еще один выпад, чтобы окончательно упокоить противника.

Каких-то тридцать метров отделяли нас от заветных дверей на улицу, но крик был услышан, и из находящейся близ выхода кордегардии в коридор высыпала вся дежурная смена. Десять-двенадцать человек, сосчитать я не успел.

— Недалеко же мы убежали! — зло сплюнул в сторону гном, поудобнее перехватывая свое оружие.

— Вперед не лезьте, — посоветовал я товарищам по несчастию.

— Без шансов, — пробормотал барон.

Но меч уже плясал в моей руке, по телу расплывалось привычное тепло, усталость и боль в ранах отступали на второй план. Вслед за клинком и я сам уже рвался в бой, пребывая в абсолютной уверенности, что задача мне по плечу.

Я двинулся вперед, и в тот же миг в бой вступили девушки: в приближающуюся толпу полетели короткие молнии и огненные шары — самые простые и доступные из боевого арсенала начинающих волшебников. Понятное дело, что особого урона ими не нанесешь, но как способ разрядки вражеских амулетов — самое то. Впрочем, судя по раздавшимся воплям, далеко не все стражники их имели или сообразили вовремя активировать. Да оно и понятно: служба в замке спокойная, никогда ничего экстраординарного не случается, вот и расслабились солдатики на нашу удачу.

Подозрения мои подтвердились, когда первым же выпадом мне удалось ранить противника в шею. Бросив на пол алебарду, тычок которой я без труда отвел в сторону, и зажав рану руками, стражник попятился, спустя мгновение затерявшись в толпе сослуживцев.

Следующие две-три минуты я крутился волчком уклоняясь, отражая удары и атакуя сам. Не все люди герцога Ребо были без магической защиты, но лишние два-три удара меча на человека меня не сильно утруждали. Преимущество в технике было подавляющим, а задавить числом нас стражники не могли из-за своевременной помощи барона Лериха и гнома, весьма умело орудующего трофейной алебардой. Да и Кайя с Вистой не давали противнику передышки, беспрестанно бомбардируя доступными заклинаниями.

Вскоре остатки герцогского отряда, не выдержав натиска, бросились наутек, оставив на поле боя павших и раненых товарищей.

Барон снял со стены несколько факелов и швырнул их на дощатый пол:

— Если доски не прогорят, так хоть задымят тут все. А лучше бы сгорело вовсе это осиное гнездо!

— Поспешим! — не выпуская из рук тело Пайруса, Уткул наклонился и поднял с пола кем-то оброненный меч.

Мы с гномом быстро вытащили запирающий брус из пазов, отперли засов и распахнули двери. Снаружи пахнуло приторно-сладким запахом каких-то цветов и ночной прохладой, хотя небо уже начало светлеть. До ограды было совсем недалеко, а там два хороших удара гномьей алебарды заменили нам ключ от замка. Ворота с жалобным скрипом распахнулись. Вот она, свобода.

Глава 20

Народ тут же порскнул в разные стороны. Ничего удивительного, большая часть узников — местные жители, знающие, куда бежать и у кого просить помощи. В итоге до конца квартала общее количество беглецов сократилось примерно вдвое, а когда мы свернули налево, выяснилось, что спасения в храме намерены искать только наша компания, гном, орк и барон Лерих. Ну и хорошо, остальные сами о себе позаботятся.

Мы бежали изо всех сил, величественная громада храма Единого была хорошо видна в конце улицы. Как это часто бывает в Энрате, внешней ограды у храма не было, вход был сделан прямо в стене выступающей вперед части здания в виде огромных двустворчатых дверей. Я бы даже назвал это воротами.

Однако, несмотря на все наши старания, шум за нашими спинами свидетельствовал о том, что погоня из замка уже взяла след и, за неимением других крупных целей, увязалась именно за нами, постепенно, но уверенно сокращая дистанцию.

До вожделенных дверей в храм оставалось всего метров пятьдесят, но они были заперты! В них еще нужно стучаться, а там — откроет привратник или нет, впустят нас сразу или будут запрашивать настоятеля? Я оглянулся назад — проклятье! Преследователи уже близко и, вне всяких сомнений, настигнут нас у самого храма! Если бы двери были открыты, еще можно было бы надеяться заскочить внутрь и захлопнуть их перед самым носом людей герцога, а так — нет. Любое промедление нас просто погубит! Нет никаких шансов спастись… Если только я не задержу.

Улица тут неширокая, но и не очень узкая, порядка трех метров между домами, позиция не лучшая. Да только другой не предвидится. Так что если не сумею остановить солдат герцога здесь, то биться с ними придется у самых ворот, будучи прижатыми к стене храма.

— Дрок! — разворачиваясь, хрипло выкрикнул я, не особо рассчитывая на помощь гнома.

Хорошо бегут стражники, не кучно. Да и не так много их, человек пятнадцать. Самые быстрые вырвались вперед, до этих всего метров двадцать, остальные поотстали, растянувшись чуть не на квартал. Это неплохо, не все разом навалятся. А еще лучше то, что не видно среди преследователей ни лучников, ни арбалетчиков.

— Славная ночка, юноша! — справа от меня возник Дрок со своей алебардой. — Спасибо, что дал умереть с оружием в руках!

— Не каркай, гном! — барон Лерих встал слева и тут же согнулся пополам, стараясь перевести дыхание. — Этот парень чудеса творит мечом, если подсобим ему, еще неизвестно, чья возьмет.

— Теодор. Меня зовут Теодор Кейлор, — представился я. — Можно просто Тео.

— Дрок Бергейм, — ответил тем же гном.

— Тер Бернар Лерих. Барон. Можно без «тер» и без «барон», просто Бернар.

— Поглядывайте на ворота, если откроются, крикните! — попросил я, делая шаг вперед, чтобы встретить как подобает самого быстроногого стражника.

Не сбавляя скорости, он попытался проткнуть меня копейным острием своей алебарды, однако я сбил ее в сторону и, крутанувшись вокруг своей оси, рубанул по пронесшейся мимо меня спине. Что там было с ним дальше, меня уже мало интересовало, клинок в моей руке снова радостно плясал, увлекая вслед за собой и меня, заряжая энергией и уверенностью в своих силах.

Клинок второго стражника был отбит вниз, а сам он получил чувствительный удар локтем в челюсть. Алебарда третьего со свистом рассекла воздух и вонзилась в землю в том месте, где я стоял мгновение назад. Быстрый тычок мечом в лицо опрокинул его наземь. Кажется, сработал амулет, спасая хозяина от неминуемой гибели, но на ближайшие минуты он точно выведен из боя.

Дальше подоспела основная масса преследователей, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы успевать парировать, уклоняться, атаковать самому и при этом не быть убитым. Все слилось для меня в сплошную череду оскаленных лиц, тускло поблескивающих в лунном свете стальных нагрудников, мечей и алебард. Такой режим боя я не практиковал даже на тренировках, да даже если бы и практиковал, вряд ли бы это помогло. Долго работать в таком темпе не под силу никому — ни умудренному опытом бойцу-ветерану, ни магу-мечнику.

Потому чей-то грозный окрик раздался очень вовремя:

— Назад! Все назад! Он мой!

Пользуясь быстрым откатом унгальцев, я и сам отскочил назад, чтобы перевести дух и бросить взгляд на друзей и соратников. С гримасой боли на лице гном стоял на одном колене, выставив перед собой алебарду, а едва держащийся на ногах Лерих прикрывал ему спину. Массивные двери храма Единого были открыты, и девчонки призывно махали мне руками, умоляя поспешить под защиту мощных стен. При этом орк Уткул, видимо, передав Пайруса на попечение служителей, спешил к нам, размахивая над головой неизвестно где добытым копьем.

— Уходите! — велел я Дроку и барону. — Я прикрою.

Лишь бы люди герцога Ребо снова не навалились всей толпой, а так пару минут я еще выиграть для друзей сумею. Кстати, кто это тут команды раздает стражникам и для чего это делает?

— Эй ты, тварь! Ты едва не убил моего племянника! — из-за спин послушно остановившихся солдат герцога выступил высокий воин с мечом в левой руке. Выглядел он как обычный стражник, по крайней мере, никаких знаков отличия в его экипировке я не находил. Но, судя по готовности беспрекословно подчиняться его командам, человеком в замке Ребо он был не последним.

— А ваши костоломы переломали моего друга! — ответил я, медленно пятясь к храму.

— Фитаю всего девятнадцать лет, он только жить начал! — взревел воин, вытянув в моем направлении вооруженную руку, словно обличая меня в неподобающем поведении.

— Моему другу восемнадцать, как и мне, — по-прежнему медленно отступая, я стянул с головы порядком надоевший шлем с отвратительно пахнущим подшлемником и швырнул ему под ноги.

По рядам стражников пронесся изумленный гул. Судя по всему, они никак не ожидали, что столько бед им причинил столь юный противник.

— Будь ты хоть одним из ста двадцати демонов Кордага, десятник Авил Огай сейчас прикончит тебя! Снимай амулеты, выходи на честный бой! — с этими словами он снял с шеи и бросил наземь целую охапку безделушек с защитными заклинаниями.

— Нельзя снять то, чего нет! — усмехнулся я, делая еще несколько шажков назад. — Все мои вещи отняли тюремщики.

— Давай уже, десятник! — подал голос кто-то из стражников. — Он вот-вот до храма допятится!

Я осторожно обернулся. До дверей оставалось каких-то двадцать метров, Лерих и Дрок уже исчезли внутри, Кайи тоже не было видно. В проеме виднелись лишь фигуры Висты в ее несуразном трофейном одеянии да Уткула с копьем, нерешительно переминающегося с ноги на ногу.

Десятник атаковал стремительно. Быть может, весь бред, что он нес до этого, был лишь попыткой усыпить мою бдительность. Глупец! Нужно было нападать сразу. А теперь я успел немного отдохнуть и думаю, что пару минут против одного супостата, кем бы он ни был, точно сумею продержаться.

Авил Огай оказался весьма искушенным бойцом, к тому же левшой, что являлось дополнительным неудобством. Движения его были точны и экономны, а некоторые приемы могли бы поставить меня в тупик, не будь я обладателем столь специфической магии, сводившей все его усилия на нет. Я намеренно поначалу не беспокоил противника контрвыпадами, беспрестанно парируя удары и ускользая с линии атаки. При этом еще не забывал пятиться в сторону спасительных ворот.

Храм Единого в этом мире обладает правом убежища наподобие средневековых монастырей Земли, но герцог Ребо имеет репутацию самодура и не раз уже попирал существующие в империи правила, позже отделываясь всего лишь нагоняем из столицы. Так что будем ли мы все в полной безопасности за стенами храма — это еще большой вопрос, ответить на который можно только опытным путем. А пока остается только стремиться попасть туда.

— Сейчас я тебя на ремни порежу! — прошипел Огай, на мгновение останавливаясь, чтобы перевести дух.

Но я уже сократил расстояние до входа в храм до нужных мне семи-восьми метров, потому бросился в атаку сам. После третьей сшибки противник перестал успевать за мной, вследствие чего при защите неправильно повернул корпус и тут же получил удар ногой по сгибу коленного сустава опорной ноги. Равновесие было потеряно, а выправить положение я десятнику не дал, мгновенно наградив ударом меча плашмя по блестящему шлему. Тут же ухватив «поплывшего» противника за ворот левой рукой, развернул его лицом к соратникам и приставил лезвие меча к горлу. После чего продолжил пятиться уже вместе со взятым в заложники десятником.

— У меня на родине считается плохой приметой делить шкуру неубитого медведя. Так что впредь будь скромнее в своих желаниях, десятник. По крайней мере, не спеши оглашать их вслух, иначе сраму не оберешься.

Ошеломленный мечник только что-то прохрипел в ответ, но меня его слова не интересовали. Другие стражники приблизиться не пытались, неожиданное поражение столь авторитетного бойца подействовало на них достаточно отрезвляюще, и желающих вызволить десятника из моих рук не наблюдалось. Воротная створка уперлась мне в спину, так что я сам выпустил Огая из захвата и юркнул в проем, после чего Уткул с одним из священников мигом закрыли ворота и заперли их массивным дубовым брусом.

Все храмы Единого, по крайней мере, в Энрате, имеют схожее строение, но ни названиями помещений, ни их предназначением я никогда не интересовался. Потому могу сказать только, что очутился в чем-то вроде больших размеров прихожей. Длина помещения составляла не менее двадцати метров, ширина — не менее восьми, венчал абсолютно пустую комнату высокий сводчатый потолок, как и стены, сплошь расписанный сценами битв Единого с демонами. В противоположной стене имелась уменьшенная копия входных ворот, ведущая в молельный зал. Но нам нужно было не туда. Через не особо приметную боковую дверку вслед за священником в белом одеянии мы проследовали во внутреннюю часть храма. Здесь на первом этаже располагались административные помещения, а на втором и третьем — личные покои служителей храма.

Нам предложили помощь целителей, но я настоял, чтобы сначала навестить Пайруса. Но увидеть его удалось только мельком, потому что близко нас все равно не подпустили, заявив, что «нечего тут под ногами путаться». Впрочем, это было справедливо, ведь чем мы сейчас могли помочь? Измотанные, избитые, грязные, напуганные, мы сами нуждались в помощи и отдыхе. Лично я был уверен, что в данный момент не способен даже подзарядить амулет, куда уж тут лезть с целительством. Тем более что, сколько сам себе ни обещал подтянуть хотя бы базовые навыки в этом направлении, но времени на это так и не нашел. Прав был Илан Фолио: когда у тебя есть магия мечника, желания отвлекаться на что-то другое нет совершенно. Неправильно это, ведь лишних знаний и умений не бывает. Так что работать над собой нужно. Для начала бы, правда, надо выбраться из этой передряги.

Что же касается вида больше всех пострадавшего от экзекуторов Пайруса, то он всколыхнул во мне утихшую было на время ярость. У меня снова зачесались руки, требуя пойти и убить еще кого-нибудь из людей герцога Ребо, а лучше, конечно, его самого. Выходя из комнаты целителей в коридор, я всерьез размышлял на тему: не пойти ли мне обратно к воротам, нагнать как следует страха на стражников?

Но на выходе нас сразу перехватили служители храма — настоятель требовал объяснений. Ну а кто же, кроме меня, способен их сейчас предоставить? Одного взгляда на едва держащуюся на ногах Висту было достаточно, чтобы отправить ее отдыхать. Кайя же, несмотря на недовольство целителей, осталась с Пайрусом.

Давать объяснения пришлось не только настоятелю храма Единого теру Владису Вайту, но и магистру местного отделения Палаты правопорядка феру Балио Лорису. Вайт — невысокий толстячок средних лет, одетый в церковную мантию зеленого цвета, вопреки своему телосложению, очень резво расхаживал по своему просторному, богато отделанному кабинету взад-вперед, заложив за спину руки с пухленькими ладошками. В противоположность ему Лорис — молодой, возрастом до тридцати лет, высокий красавец с черными как смоль, аккуратнейшим образом уложенными волосами, в продолжение всего моего рассказа сидел неподвижно в кресле и не особо скрывал своего скептического отношения к происходящему.

— То есть вы утверждаете, что герцог Ребо имеет отношение к попытке похищения сына герцога Кальста? — холодно поинтересовался Балио Лорис.

Вот так: главным для него во всей этой истории является именно этот вопрос. Чудесно.

— Я всего лишь указываю на единственно возможное объяснение нашего ареста в Альгасте, — я постарался ответить бесстрастно, но, судя по быстро брошенному на меня взгляду, представитель Палаты правопорядка все же почувствовал в моих словах сарказм. Ну и ладно, танцевать на задних лапках никто перед ним не собирается. — Не представляю вообще, что такого нужно было бы совершить, чтобы четырех имперских магов на территории империи бросали в тюрьму и подвергали пыткам без суда и следствия. Даже без предъявления обвинений!

— Владис, а ты уверен, что за ними не водится каких-то других грешков? Уж больно неправдоподобно звучит вся эта история.

Мерзавец решил меня игнорировать, демонстративно обращаясь к настоятелю храма. Нехорошо это для нас, ой нехорошо! Как бы не выдали нас обратно тюремщикам герцога.

— А что, Балио, никогда такого раньше не было? — остановившись прямо перед креслом, занятым Лорисом, иронично обратился к нему священник. — В смысле никогда люди Ребо никого не хватали без суда и следствия? Или напомнить, сколько раз я просил тебя принять меры? Да я для храма дополнительный штат целителей выпросил, чтобы на ноги ставить искалеченных в местных застенках! А это ведь только те, кого «по милости» герцога оттуда выбрасывают, а скольких еще прямиком на кладбище отправляют?

— Герцог обязан поддерживать порядок на вверенных ему землях! И он это делает! На территории Унгала все показатели преступности на порядок ниже, чем в соседних провинциях! — повысил голос Лорис.

— Правильно! — радостно хлопнул в ладоши священник. — Герцог обязан поддерживать порядок, а ты обязан следить за тем, как он это делает! И вмешиваться при нарушении законности, так сказать, отделять зерна от плевел! А ты вместо этого потакаешь любым капризам этого разбойника, оправдывая все его безумные выходки!

— Много ты понимаешь в моей работе! — вспылил магистр. — Это целое искусство — удерживать столь необузданного правителя имперской провинции на поводке, да еще в столь непростое время! Один неосторожный шаг — и речь может пойти об отделении от Энрата! А соберется отделяться один герцог, за ним тут же последуют второй и третий. Я уже не говорю о том, как такой ситуации обрадуются великие кланы! Кто с этим разбираться будет? Маленький император, которого ты называешь «младенцем на троне»? Или его сестричка, пытающаяся подмять всю власть под себя?

— Придержи язык, Балио! — неожиданно громко рявкнул Владис Вайт, покосившись в мою сторону. Кажется, я стал невольным свидетелем местных разборок между имперскими представителями в провинции. И это плохо, поскольку некоторые вещи слышать опасно — как бы не сочли потом ненужным свидетелем.

— А ты мне рот не затыкай! Строишь из себя ревнителя законности, паинькой прикидываешься! Думаешь, я не знаю, что ты строчишь на меня доносы в столицу? — скривив губы вымолвил Лорис. — Место мое занять надеешься! Потому как не по нраву тебе церковная карьера и ты в Палату правопорядка перебраться задумал. Только вот на тебе!

И магистр, к моему удивлению, скрутив хорошо мне известную комбинацию из трех пальцев, показал ее настоятелю храма.

— Я не строчу доносы, — неожиданно спокойно ответил Владис, — я всего лишь пишу отчеты, которые по долгу службы должен составлять и отправлять начальству. И клянусь Единым, в этих отчетах нет ни слова неправды! И насчет места своего можешь не беспокоиться, мне здесь гораздо спокойнее. Но неужели ты думаешь, что один я знаю о твоих постоянных попойках с герцогом? Тут никаких доносов не нужно, ты сам себе яму копаешь все глубже и глубже.

— Разберусь я как-нибудь со своей «ямой», — то ли спокойствие настоятеля так подействовало на магистра, то ли Лорис сам понял, что напрасно вспылил, но остыл он так же быстро, как и закипел.

После бурной сцены в комнате воцарилась тишина. Настоятель снова принялся мерить шагами кабинет, непрестанно поглядывая то в мою сторону, то в сторону магистра. Какие мысли крутились сейчас в его голове, было совершенно непонятно, как непонятны были и его возможности противостоять местному правителю. На которого, как выясняется, официальный представитель центральной власти не имеет особого влияния.

Магистр тоже умолк, в задумчивости устремив взор на первые лучи утреннего солнца за окном.

Мне с каждой минутой становилось все тревожнее. Мы для этих людей никто. Ссориться из-за нас с правителем местного герцогства-провинции во имя соблюдения законности им нецелесообразно. Как бы страшно это ни звучало, но самое простое для них обоих — отдать нас обратно Ребо, чтобы мы сгинули без следа в темнице его замка. Даже если кто-то потом возьмет след и доберется до места нашей гибели, все спишут на эксцесс исполнителя, свалив вину на стражников и тюремщиков. А о том, что мы выпускники магической школы, на обучение которых империя потратила массу времени и средств, они могли и не знать.

Так-то оно так. Если бы не пара закавык. Во-первых, побег из замка массы заключенных, несомненно, наделавший немало шума. Во-вторых, целители храма Единого. Они тоже маги. Соответственно, подчиняются не только настоятелю храма, но и Магическому приказу. Заткнуть им рты будет сложно.

Тишину неожиданно нарушил без стука ворвавшийся в кабинет священник. Завидев посторонних, он смущенно извинился и, склонившись над невысоким настоятелем, что-то прошептал ему на ухо. После чего так же быстро ретировался.

— Солдаты герцога блокировали все выходы, — усмехнулся Вайс, — время от времени тарабанят в двери, требуют выдать поджигателей замка. Что будем делать, Балио?

— Вы еще и замок подожгли? — с тяжким вздохом осведомился магистр.

— Чтобы задержать преследователей, мы подожгли пол в коридоре первого этажа, — пожал плечами я. — Не думаю, что потушить это было большой проблемой.

— Заключенные разбежались из темницы, в замке пожар, сколько-то людей герцога убиты и покалечены. Ребо будет в ярости, — с новым вздохом Балио Лорис воззрился на настоятеля храма, словно предлагая тому самому оценить всю сложность его положения.

— Будет? Герцог в отъезде? — удивился Владис.

— Пьян, — усмехнулся Балио.— Настолько, что два часа назад едва не совершил смертельно опасную глупость. Впрочем, слава Единому, степень опьянения не позволила ему эту глупость совершить.

— Прекрати говорить загадками, — нахмурился вновь остановившийся у кресла магистра Вайс. — Я ведь все равно узнаю. Не сейчас, так через пару часов.

— Да представляешь, едва не снасильничал девицу из клана Утреннего Инея прямо на пиршественном столе! — судя по тону, Лорис испытывал восторг от того, что такая безумная идея пришла герцогу в голову, и легкое разочарование из-за того, что она осталась нереализованной.

— Этого нам еще не хватало! — воскликнул настоятель. — Но клан Утреннего Инея? Они же все схвачены и отправлены в тюрьму на остров Турборн, под охрану тамошних орков! Откуда она могла здесь взяться?

Тут оба, не сговариваясь, повернули головы в мою сторону.

— Кайя Анлон — одна из моих спутниц, — процедил я сквозь зубы, в который уже раз за эту безумно длинную ночь пытаясь усмирить нарастающую во мне ярость. — Та, что светленькая. Ее сочли непричастной к делам клана из-за учебы в школе, но в столице она обязана будет дать показания Тайной страже.

— Еще и Тайная стража! — магистр Палаты правопорядка со стоном откинулся на спинку кресла.

— Магический приказ плюс Тайная стража, — покачал головой настоятель храма, — Балио, ты знаешь, что нужно делать.

— Та комната свободна? — раздраженно спросил Балио Лорис и, не дожидаясь ответа, направился к двери в боковой стене, на ходу извлекая из специального кожаного футляра на широком поясе уже знакомые мне пластины дальней связи.

Оставшись со мной наедине, настоятель храма неспешно прошелся вокруг освободившегося кресла, словно желая убедиться, что магистр ничего в нем не повредил, затем уселся, поерзал немного, устраиваясь поудобнее, устало потер ладошками лицо. После чего обратился ко мне. Причем говорил медленно, тщательно подбирая слова.

— Молодой человек… простите, не запомнил ваше имя…

— Теодор. Теодор Кейлор, — напомнил я и тут же поправился, на всякий случай: — Тер Теодор Кейлор, если угодно.

— Вот откуда прекрасное владение мечом! — моментально сделал свои выводы от моего уточнения настоятель. — Теодор, возможно, вам кажется неправильным произошедшее здесь, в этой комнате — ведь храмы Единого по определению являются убежищем для всех нуждающихся в нем, а представители Палаты правопорядка по долгу своей службы должны пресекать творящиеся на местах беззакония. Увы, но жизнь порой вносит свои коррективы в любые правила. Главное, что теперь вашим жизням уж точно ничего не угрожает.

— Очень бы хотелось на это надеяться, — сухо ответил я, совсем не уверенный в том, что его заявление соответствует действительности. — А вообще непонятно, почему в отдельно взятой части империи происходит такой беспредел. Мы ведь ни за что пострадали!

— Сожалею, Теодор, но это лишь в очередной раз подтверждает мнение, что Унгалу нужен более решительный и принципиальный магистр правопорядка.

Произнеся эту фразу, он смиренно сложил пухлые ручонки на животе и прикрыл глазки. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уловить его намек на себя любимого. Но меня сейчас меньше всего интересовали местные политические расклады и рассуждения о чьем-то соответствии или несоответствии должности. Мне бы друзей спасти да самому выбраться из этого проклятого герцогства.

— Можно поинтересоваться, как будет решена наша проблема? — осторожно спросил я, видя, что настоятель погрузился в размышления.

— Думаю, что послезавтра к обеду здесь будет конная сотня тридцать пятого имперского полка, расквартированного в Логрусе. Логрус — это уже на старых имперских землях, туда вас и доставят в целости и сохранности. А вот как Балио будет заминать скандал — ума не приложу, пусть выкручивается как хочет, — мрачно усмехнулся Владис Вайс.

— Я могу идти?

— Да-да, конечно. Только… Молодой человек…

— Теодор, — снова любезно сообщил я свое имя.

— Теодор, могу я надеяться, что не все услышанное вами здесь будет предано огласке?

— Меня интересуют только жизнь и здоровье моих друзей, — ответил я после секундной паузы, немало удивленный самой постановкой вопроса. Думал, будет пытаться выпятить свою роль в этом деле. — Все остальное не имеет значения, а потому быстро выветривается из моей памяти.

— Спасибо за понимание, — Вайс благодарно кивнул, после чего снова погрузился в размышления, тотчас забыв о моем существовании.

Дверь в выделенную нам для жилья комнату оказалась заперта, но после моего осторожного стука распахнулась так быстро, будто Виста в ожидании меня стояла прямо за ней. Девушка успела помыться и переодеться в длинную, почти до пят, холщовую сорочку — явно подарок храмовой братии.

Не говоря ни слова, Виста Эртис бросилась в мои объятия и, непрестанно покрывая шею поцелуями, принялась шептать:

— Прости, прости меня, прости…

Ошеломленный ее напором, я ногой захлопнул дверь, после чего, пошарив за спиной левой рукой, нащупал и запер засов.

— Прости, прости, — как заведенная продолжала девушка, после чего огорошила меня еще раз: — Мы должны расстаться!

Я слишком устал сегодня, чтобы остро реагировать на подобные ситуации. Случись это, что называется, «на свежую голову», несомненно, был бы шокирован, а так неожиданная информация прошла где-то на заднем фоне, позволив пережить момент практически спокойно, без эмоций. А потом пришло понимание.

Не знаю и знать не хочу, успели ли негодяи из той пыточной совершить свое гнусное дело или только готовились к этому, но Виста априори считает это постыдным фактом, порочащим ее честь, потому и говорит о необходимости расстаться. Вроде не благородных кровей, а вот поди ж ты…

— Это ты меня прости, — сжимая ладонями ее лицо, я несколько раз нежно поцеловал ее в носик и заплаканные глаза, — за то, что не сумел защитить. Да и за то, что вообще допустил, не настоял, чтобы мы выбрали другой маршрут, в обход Альгаста. А твоей вины в случившемся нет. Запомни это, и давай больше никогда не будем возвращаться к этой теме.

Возражений не последовало. Уткнувшись лицом в мое плечо, она снова разрыдалась, что можно было расценить как знак согласия. Ох уж эти девчонки! Что в том мире, что в этом, все у них как-то не так, шиворот-навыворот. По-женски, в общем…

Я поднял ее на руки, отнес к кровати, осторожно уложил поверх одеяла. Сам пристроился рядом, мечтая избавиться наконец от ненавистного нагрудника, под которым огнем горела моя обожженная в пыточной и до сих пор никем не обработанная плоть.

На узкой кровати пришлось минут сорок томиться в неудобной позе, терпеливо гладя Висту по волосам, периодически шепча ей на ушко ласковые слова. В маленькой комнате было жарко, пот ручьями тек по лицу и телу, одежда под доспехом быстро стала влажной и прилипала к ране, добавляя к моим бедам еще немного неприятных ощущений, но я терпел, боясь нарушить покой засыпающей девушки.

Наконец дыхание Висты стало ровным, и я очень медленно вытащил руку из-под ее головы, затем буквально сполз на пол, тут же принявшись лихорадочно искать застежки проклятого нагрудника. Мне срочно нужны были вода, чистая тряпица и хорошая заживляющая мазь. Ну или хорошее целебное заклинание. А лучше и то и другое, вместе взятое.

Будь проклят герцог Ребо и все его люди! Будь проклята та минута, когда я не настоял на изменении маршрута, понадеявшись на извечный русский авось! В результате Висту едва успокоил, Кайю, как оказалось, едва не изнасиловали прямо посреди пиршественного стола при стечении народа, Пайрус изломан и неизвестно, когда оклемается и оклемается ли вообще. И все из-за какого-то местного правителя-самодура, возомнившего о себе неизвестно что!

А ведь ничего мерзавцу за это не будет. Как я понял, одернуть строптивого герцога мог бы император Фрей Первый, да вот беда — скончался он с полгода назад. Теперь же политика требует от регента бережного отношения ко всем герцогам — без их поддержки ему не усмирить поднявшие голову имперские кланы. Так что никто из-за нас ссориться с Ребо не станет, мы против него всего лишь мелкие сошки, несмотря на то, что маги.

Но лично мне нет дела до политики, владетель Унгала должен понести наказание, и раз уж никому нет дела до наших бед, то заняться его наказанием должны мы сами. Вернее, я сам. И нет более удобного времени для этого, чем сейчас.

Затянув обратно расстегнутый уже было ремешок доспеха, я поправил перевязь с мечом, подержался несколько мгновений за рукоять клинка, морально настраиваясь и подпитываясь его силой, после чего, осторожно приоткрыв дверь, выскользнул в коридор.

Момент действительно благоприятный, поскольку в городе переполох, во дворце пожар и бегство заключенных, герцог же, согласно рассказу магистра правопорядка, мертвецки пьян. А я все еще одет, как стражник. Выскользну из храма, добуду по дороге к дворцу шлем да и сойду там за своего. Никто не ждет такой дерзости, так что фактор неожиданности будет на моей стороне. Доберусь до опочивальни Ребо, разделаюсь с охраной, быстро прикончу мерзавца и уберусь в обратном направлении. На улице освобожусь от доспехов и вернусь в храм. Авантюра? Стопроцентная! В прошлой жизни я бы никогда не пошел на такое, но сейчас я уже не тот скромный нерешительный человек, теперь у меня молодое, сильное тело, ум и опыт тридцатилетнего мужика и магия мечника в придачу. Я буду быстр, смел и осмотрителен, никто меня не остановит. А собственные раны и усталость подождут еще немного, потерпят ради такого дела!

Глубоко вздохнув, я решительно направился по коридору в направлении выхода. Однако уже за ближайшим поворотом меня ожидало первое препятствие — там я неожиданно столкнулся с толстым священнослужителем, спешащим в обратном направлении. Совершенно непонятно, как при столь внушительных габаритах ему удавалось так тихо перемещаться.

— Прошу прощения, — вежливо извинился я, пытаясь протиснуться мимо толстяка.

— Стоп-стоп-стоп, тер Кейлор! — протараторил священник, преграждая мне дорогу выставленной в сторону рукой. — Настоятель приказал вам не покидать стен храма!

— Сожалею, но настоятель не может отдавать мне приказы, — досадуя на непредусмотренную задержку, я еще раз попробовал сдвинуть этот импровизированный шлагбаум, но служитель Единого проявил завидную твердость.

— Зато он может отдавать приказы мне! — заявил он, протягивая вторую руку с явным намерением заключить меня в свои объятия, чего я никак не мог допустить.

Удар локтем в живот заставил толстяка согнуться пополам, а толчок плечом отбросил неуступчивого товарища к стене. Путь был свободен, чем я не преминул воспользоваться.

Следующая преграда в виде двух служителей храма, вооруженных копьями, поджидала меня у самого выхода в ту самую огромную «прихожую». Но уже по тому, как ребята обращались со своим оружием, было видно, что вояки из них никакие.

Неуверенный тычок копьем первого горе-воина я отбил в сторону рукой, быстро присел, пропуская над головой колющий удар второго, ухватился за древко и сильно дернул, заставляя продолжить движение. В результате более решительный служитель пролетел вперед, споткнулся о выставленную мною ногу и рухнул на пол. На первого же неудача товарища произвела столь сильное впечатление, что он застыл на месте с округлившимися от страха глазами, так что оставалось просто оттолкнуть его в сторону и пройти мимо.

Понимаю, что в храме Единого все работы выполняют священнослужители, но тех, кого используют в качестве охранников, все-таки неплохо было бы хоть немного обучать ратному делу.

Избавившись от копейщиков, я вышел в прихожую, где тут же подвергся нападению еще одного служителя. Теперь уже вооруженного мечом.

— Назад! Никто не должен покидать храм до распоряжения настоятеля! — его клинок со свистом рассек воздух в полуметре от моего лица.

— Да что вам не спится ночью-то? — в сердцах бросил я, выхватывая свой меч из ножен.

Впрочем, храмовый мечник оказался столь же невысокого качества, как и копейщики, потому надолго меня задержать у него не получилось. Уже во второй своей атаке он не сумел удержать в руке клинок после моего парирования, а спустя мгновение получил удар мечом плашмя по плечу, после чего резко потерял желание сопротивляться дальше.

От ворот меня теперь отделяли всего полтора десятка метров и одинокая фигура невысокого священника в черной мантии с накинутым на голову капюшоном. Хотя он стоял ко мне спиной и я не видел его рук, но почему-то была уверенность в отсутствии у него оружия. Да и вообще его смиренная поза совершенно не выглядела угрожающей. Тем не менее, когда он развернулся и сбросил капюшон, я вынужден был остановиться:

— Я думал, ты с Пайрусом.

Это была Кайя. С осунувшимся лицом и темными кругами под глазами, зато с уже поджившими синяками и ссадинами. По всей видимости, один только я еще оставался без помощи местных целителей.

— Он уснул. Мне сказали, что проспит не меньше суток. Нет смысла просто сидеть рядом с ним все это время.

— Как он?

— Обещают, что в Логрусе его обязательно поставят на ноги.

— Это радует, — сказал я, собираясь продолжить путь.

— Нет, братик, ты никуда уже сегодня не пойдешь! — тихо, но решительно, заявила девушка, обнимая меня. — Пайрусу больше всех нас досталось этой ночью, тем не менее всем нам очень повезло, что его успели спасти. Я не хочу, чтобы что-либо подобное случилось с тобой! Да-да, я знаю — ты очень сильный мечник, но никакое волшебство не способно защитить от десятка арбалетных болтов, выпущенных с дистанции в пять шагов. Не хочу, чтобы ты рисковал, не хочу тебя оплакивать!

— Все будет хорошо! Эта тварь должна понести наказание. За тебя, за Висту, за Пайруса, за всех нас!

— Он будет наказан! Обещаю тебе это! Ребо обязательно будет наказан! Но не здесь и не сейчас. На сегодня с нас довольно приключений.

— Сейчас никто не ждет! Такого шанса больше не будет!

— Ты прекрасно знаешь историю, — она немного отстранилась и, углядев кровоподтек на моей щеке, ласково прикоснулась к нему кончиками пальцев, — не любую войну можно выиграть одной битвой. Иногда полезно отступить, подготовиться, выбрать время и место для реванша и только после этого ударить наверняка.

— Но есть шанс умертвить его уже этой ночью! — еще раз попытался возразить я.

— Просто смерть — слишком малая плата за нанесенное наследнице клана Утреннего Инея оскорбление! — заявила Кайя, и на этот раз в ее голосе прозвучал металл. — Так что пойдем, братик, я обработаю твои раны и провожу к Висте. Ей очень важно будет проснуться рядом с тобой.

Мои руки обессиленно опустились, меч с громким звоном упал на каменный пол. Она совершенно права. Сейчас не время для рискованных решений. Тем более я сам слышал сообщение о блокировке всех выходов солдатами герцога. Хватит на сегодня приключений. Хвала Единому, что мы выбрались-таки из подземелий Ребо.

— Ты права, сестренка, во всем права, — прошептал я, прижимая девушку к груди.

Стыдно, что я позволил ярости взять верх над здравым смыслом, из-за чего вразумлять меня пришлось восемнадцатилетней девчонке, пережившей за последний месяц столько жизненных потрясений! Все правильно она говорит: мы помятые, избитые, униженные, но живые! А значит, шансы поквитаться с этим сумасшедшим герцогом у нас еще будут. Не забудем, не простим!

Автор выражает благодарность своей семье за всемерную поддержку, «банной банде» — за поддержание хорошего настроения, Татьяне Мельниченко — за восхитительную работу в качестве редактора, корректора и бета-тестера одновременно.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/326224

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20