Испорченный рыцарь [Трейси Лоррейн] (fb2) читать онлайн

Трейси Лоррейн Испорченный рыцарь

ИНФОРМАЦИЯ

Перевод является любительским.

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления. Просим вас удалить этот файл после прочтения. Спасибо.

Книга: Испорченный рыцарь

Серия: Империя Найтс-Ридж

Автор: Трейси Лоррейн

Перевод тг-канала:

t. me/darksoulbooks

1

БРИАННА

— Мне очень жаль, Брианна. Обычно все происходит не так сумбурно, — говорит мой куратор, перекладывая перед собой бумаги, пытаясь найти ту, которая имеет отношение к моему распределению в новую школу.

Сказать, что я испытала облегчение, узнав, что это не Академия Ловелл, а моя предыдущая школа, было бы преуменьшением.

Это место — сущий ад, и истории, которые я слышала в предыдущей школе, а также рассказы счастливых учителей, которым удалось сбежать, только еще больше напугали меня.

Но потом я проработала в школе, куда меня распределили, три чертовых дня, прежде чем мой наставник ушел на больничный из-за стресса, и никто не захотел его подменить.

И вот я снова здесь, после недели ожидания новостей, сижу в кабинете своего наставника и молюсь, чтобы слова «Академия Ловелл» не сорвались с ее языка, при выборе моего конечного места работы в качестве студента-преподавателя.

— Все в порядке. Все происходит не просто так, верно? Видимо, это было не то место, где я должна была быть.

— Это замечательный образ мышления. Будем надеяться, что новая школа облегчит вам последние несколько недель. Ага, — говорит она, наконец-то найдя нужный листок бумаги.

Ее стол — это настоящий бардак. То, что она умудряется делать хоть какую-то работу, само по себе является маленьким чудом.

— Ладно, отлично. — Она просматривает бумагу и морщит лоб.

От одного этого движения у меня в животе запорхали бабочки, причем не самые приятные.

Черт. Это же Ловелл, не так ли?

— Я не помню, чтобы к ним раньше направляли студентов, — рассеянно говорит она сама себе.

— Г-где это?

Она поднимает глаза, и мягкая улыбка, которую она мне дарит, не может быть ничем обнадеживающим. У меня от нее даже желудок свело.

— Колледж Найтс-Ридж.

Меня сейчас стошнит.

— Брианна, ты в порядке? — спрашивает мой преподаватель, но я едва разбираю слова, так как кровь бурлит в ушах, а голова кружится от новой реальности.

Может быть, Ловелл был бы не так уж плох.

Я киваю, хотя она не выглядит так, будто верит в это.

— Колледж Найтс-Ридж — потрясающая школа, вам так же дали шестой класс. Они всегда получают высокие оценки, а их результаты не имеют себе равных. Это очень эксклюзивная школа с платой за обучение выше средней. Это должны быть очень интересные несколько недель, особенно по сравнению с тем, где вы были до этого.

Вы, блядь, даже не представляете.

— Я слышала об этой школе, — заставляю я себя сказать. — Это должно быть интересно, несомненно.

Одно единственное лицо всплывает у меня в голове еще до того, как я успеваю его отбросить.

Нико, мать его, Чирилло.

Я качаю головой в надежде, что это избавит меня от него.

Но это бессмысленно.

Так было с той роковой ночи, когда мы с Джоди встретили его и Тоби в баре, все эти месяцы назад.

Его темные и опасные глаза впились в меня, как только я заглянула в них, и я была бессильна, кроме как позволить ему подчинить меня своим чарам. А когда он притянул меня к себе и закрутил бедрами в такт музыке, я просто знала.

Я знала, что он взорвет мой мозг и заставит меня усомниться в жизни, какой я ее себе представляла.

Потом Тоби достал пакетик с «Молли», и я с головой окунулась в разврат, который они могли нам предложить.

Мне это было необходимо. Предыдущие несколько недель в школе были тяжелыми, а если добавить к этому все то, что пережила Джоди, потеряв брата и отца, то жизнь становилась все тяжелее.

Мне нужна была разрядка, ей нужна была разрядка, и эти два плохих парня точно знали, как ее достичь.

Если бы я только знала, как основательно он повлияет на мою жизнь с того самого дня.

Я думала, что это будет секс на одну ночь. Горячие, жаркие, грязные, как черт, отношения на одну ночь, когда Тоби привел нас в Аид и позволил нам всем разыграть наши самые смелые фантазии.

Даже если бы я хотела забыть Нико, как я могла забыть его, когда он подарил мне самую незабываемую ночь в моей жизни?

— Хорошо, — говорит моя преподавательница, изучая меня еще несколько секунд, словно боясь, что я вот-вот сбегу. — Они ждут вас утром. Миссис Хендрикс, заведующая кафедрой английского языка, будет вашим наставником, она встретит вас в приемной. В колледже Найтс-Ридж предъявляются высокие требования как к персоналу, так и к студентам, поэтому не забудьте одеться так, чтобы произвести впечатление. Они будут очень серьезно оценивать ваш внешний вид.

— Отлично, — буркнула я, опустив взгляд на леггинсы, которые уже настолько износились, так, что на внутренней стороне бедра появилась дырка, и на выцветшее платье в цветочек, которое я накинула поверх них перед тем, как выйти из квартиры сегодня утром, и которое я без раздумий надевала вчера, а возможно, и позавчера.

— Вы хороший учитель, Брианна, — уверяет она меня. — На предыдущих местах работы вас любили, и результаты ваших тестов были потрясающими. Вы умеете увлечь учеников любого уровня подготовки, и я не сомневаюсь, что это относится и к тем ученикам, которых вы найдете в Найтс-Ридж.

Я едва не подавила смех от того, как вежливо она охарактеризовала титулованных, высокомерных, заносчивых придурков, которые, как я знаю, учатся там.

Ладно, может быть, это немного грубо. За последние несколько недель я поняла, что не все они такие. Несмотря на многие, и многие недостатки Нико, его друзья вполне приличные.

Тоби, несмотря на свою первоначальную… скажем так, выходку, очень любит мою лучшую подругу. Он готов умереть за нее, даже глазом не моргнув, я это совершенно точно знаю. Тео, Себ и Алекс… по-своему уникальны, но их преданность своей маленькой семье непоколебима. Деймон… Я не так много знаю об этой загадке, но, по словам Калли, он довольно эпичен. Ведь в конце концов, она тайно носит его ребенка…

А девушки… ну, я никогда в жизни не встречала таких преданных, поддерживающих и наделенных силой женщин. С той секунды, как мы с Джоди оказались в центре их группы, я почувствовала, что нашла свой дом.

Кроме Джоди, у меня никогда не было надежных и верных подруг. Большинство из тех, кто был у меня за эти годы, оказались всего лишь поверхностными сучками, которые скорее хотели бы опустить других, чем помочь им подняться. Сказать, что этот опыт заставил меня с годами настороженно относиться к истинным намерениям женщин, было бы преуменьшением, но эти девушки Чирилло… черт возьми, они такие свирепые, какой я только надеялась стать годами.

— Держите голову высоко и идите в это место, как будто оно принадлежит вам. Они оценят вашу силу, стойкость и решительность.

— Надеюсь, вы правы, — произношу я, чувствуя себя совсем не уверенной в том, что справлюсь с этим.

— А теперь идите и наслаждайся дополнительным выходным днем. Приведите себя в порядок и подготовьтесь к завтрашнему дню. Я весь день буду сидеть за компьютером, так что, если у вас возникнут вопросы или проблемы, вы знаете, где меня найти.

У меня на языке вертится мысль признаться, что парень, с которым я трахалась последние несколько месяцев, учится на тринадцатом курсе колледжа Найтс-Ридж. Что ни за что на свете я не должна ставить себя в такое положение, чтобы стоять перед классом и терпеть его глупое красивое лицо. Но мои губы не разжимаются, и слова так и не появляются на свет.

Вместо этого я беру листок бумаги со всей необходимой информацией о моем новом месте работы и встаю со стула.

— Спасибо за помощь. Будем надеяться, что до лета все пройдет без проблем.

— Я полностью уверена в вас, Брианна. Найдется школа, которой очень повезет, если в сентябре вы станете ее сотрудником.

— Будем надеяться, — пробормотала я, направляясь к двери. Каждое движение дается с трудом из-за того, насколько сильно скованно мое тело.

С благодарной улыбкой я закрываю дверь, но не позволяю себе реагировать на произошедшее, пока не окажусь на безопасном расстоянии от здания университета, а затем издаю самый громкий, снимающий напряжение крик, на который только способна.

Если бы только это действительно помогло.

* * *

К тому времени, когда я немного пришла в себя, я уже стояла в центре парка и наблюдала за утками, плавающими в небольшом пруду, надеясь, что они принесут мне душевный покой.

Моя наставница права: колледж Найтс-Ридж — потрясающее учебное заведение. Но хочу ли я преподавать именно в такой школе? Будут ли богатые, титулованные принцы и принцессы, которые там учатся, теми студентами, с которыми я смогу найти общий язык?

Хотя меня, возможно, и беспокоило поведение и насилие в Ловелле, я не могу отрицать, что такая средняя школа мне понятна.

В конце концов, я училась в нескольких таких. Не так уж плохо — нигде не так плохо — но я могу понять этих детей. У многих из них тяжелая жизнь, родители либо тратят все свое свободное время на работу, чтобы прокормиться, либо занимаются абсолютно хреновым делом и берут все подачки, которые только могут получить, игнорируя существование своего ребенка.

Но сверхбогатые?

Как я могу найти с ними общий язык? Они разъезжают на машинах, о которых я могу только мечтать, носят украшения, к которым мне страшно даже прикоснуться. Летом они проводят отпуск в таких местах, как Бора-Бора и Сейшельские острова. Мне повезет, если я смогу позволить себе провести выходные в чертовом Батлинсе.

Я выдохнула, опускаясь на скамейку.

У тебя все получится, Брианна.

Несколько маленьких богатых детишек не одолеют тебя.

Нико, блядь, Чирилло не одолеет тебя.

— Гребаный мудак, — бормочу я про себя.

Я знаю, что он только что пережил нечто сверхтравматичное, потеряв отца таким образом, но он стал еще более невыносимым мудаком, чем раньше.

Все его друзья пытаются помочь, поддержать его, но он замкнулся в себе, предпочитая погрузиться в бутылку любого алкоголя, который попадет ему в руки первым.

Они все думали, что именно я вытащу его голову из задницы, но, как я и предсказывала, каждый раз, когда я пыталась достучаться до него, попытаться сделать… хоть что-нибудь, меня отбрасывало назад. Или, скорее, его дверь захлопывалась перед моим носом.

Достав из сумки телефон, я игнорирую уведомления и нахожу номер своей лучшей подруги, нажимая на вызов сразу же, как только вижу ее улыбающееся лицо.

Я безмолвно молюсь, чтобы она смогла ответить. Мне нужно, чтобы кто-то сказал мне, что я слишком остро реагирую.

Нико почти не посещает школу с тех пор, как умер его отец. Возможно, через несколько недель у него будут экзамены, но его учеба, похоже, отошла на второй план. Наверное, это правильно. У меня никогда не было родителей, на которых мне было бы не наплевать, поэтому я не знаю, как правильно или неправильно относиться к их смерти.

Я помогла Джоди пережить потерю ее старика, но потом оказалось, что он такой же поганый, как и все остальные родители — ее мама в том числе, — с которыми у меня был реальный опыт общения.

Поднеся телефон к уху, он звонит дважды, прежде чем отключиться.

— Черт, — шиплю я, опускаясь обратно на скамейку.

Через секунду он пикает.

Лучшая сучка: На работе. Перерыв через полчаса, если хочешь встретиться.

Брианна: Я сейчас беру Uber. У меня возникла ситуация…

Лучшая сучка: Поторопись. *эмоджи с поцелуем*

К счастью, за углом стоит Uber, и меньше чем через две минуты я уже сижу на заднем сиденье машины, и мы едем через весь город туда, где сейчас работает моя подруга… в секс-клуб. Самая крутая лучшая подруга на свете.

Когда водитель останавливается возле «Аида», его глаза встречаются с моими в зеркале заднего вида, и я легко читаю любопытство в его темном взгляде.

— У вас была возможность посетить его? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что шанс очень мал.

В «Аиде» очередь на посещение растянулась на милю, а стоимость членства в клубе астрономическая — обычные жители Лондона даже не могут себе этого позволить. Но я не люблю судить: этот парень может быть тайным миллионером. Бывают и более странные вещи.

— К сожалению, нет. Но я, конечно, заинтригован. Я слышал разные истории.

— Хотите, я открою вам секрет? — спросила я, наклонившись вперед, как будто у меня есть что-то особенное, что я должна ему рассказать.

— Всегда. Вы же знаете нас, таксистов. Мы умеем хранить секреты.

Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться в ответ на его дразнящий тон.

— Ладно, хорошо… — Я делаю паузу, предвкушая. — Я могу с уверенностью сказать, что все, что вы слышали об этом месте, — правда. Это лучшая площадка для взрослых. А теперь, — говорю я, открывая дверь и выходя, — наслаждайтесь остатком дня. Я точно это сделаю.

Я все еще посмеиваюсь, когда киваю вышибале и направляюсь внутрь. Я была здесь на встрече с Джоди уже достаточно много раз, чтобы почти все сотрудники узнавали меня в лицо — они даже не удосужились спросить у меня мою членскую карточку, которую мне с радостью подарила моя эпическая подруга. Как я уже говорила… Самая крутая лучшая подруга на свете.

Освещение меняется по мере того, как я спускаюсь, несмотря на то, что еще утро и заведение еще не открыто, но воздух уже становится насыщенным, даже электрическим. Моя кожа покрывается мурашками, а воспоминания о том времени, которое я провела здесь с Нико, грозят всплыть.

Черт, это была жаркая ночь, я бы не отказалась повторить… Нет, Брианна. Не ходи туда.

В баре пустынно, сцены, подвесные платформы и шесты, на которых обычно выступают самые сексуальные танцовщицы города, пустуют. Какая-то часть меня хочет запрыгнуть туда и притвориться, что я хотя бы наполовину так же соблазнительна, как они, каждую ночь в неделю превращающие посетителей в лужицы желания.

С другой стороны бара раздается стук, который останавливает меня от разыгравшейся в голове фантазии, прежде чем шаги направляются в мою сторону.

— Я могу включить музыку, если ты хочешь устроить мне шоу с участием одной женщины? — спрашивает Джоди, в ее тоне сквозит веселье.

— Думаю, мы обе знаем, что я пока недостаточно хороша.

— Пока? Значит, ты думаешь бросить преподавательскую деятельность ради разврата и секса?

Я протяжно выдохнула и отвернулась от сцены, приковавшей мое внимание.

— Сейчас я всерьез подумываю об этом, да, — тихо пробормотала я.

— Что случилось?

— Налей мне выпить, и я признаюсь во всех своих грехах.

2

БРИАННА

— O черт, — вздохнула Джоди, когда я протянула ей листок бумаги с напечатанной на нем моей судьбой. — Что, черт возьми, ты собираешься делать?

— Я ничего не могу сделать. Я не могу сказать им, что это неуместно, потому что я трахалась с одним из студентов.

Джоди поджала губы, чтобы возразить, но быстро одумалась.

— А других мест нет?

Я качаю головой.

Конечно, я не задавала этот вопрос, но, учитывая, что теперь каждый студент-преподаватель в городе будет распределен на работу, я сомневаюсь, что в городе остались школы, просто умоляющие о еще одном таком преподавателе.

— Это не обсуждается, Джо-Джо. Я должна пройти эту практику, чтобы сдать экзамен. — Она это прекрасно знает, так как видела, как я психовала, когда на прошлой неделе моя последняя практика сорвалась.

— Я знаю, знаю. Но Найтс-Ридж?

— Скорее всего, я его даже не увижу, — рассуждаю я. В принципе, это вполне возможно.

В колледже Найтс-Ридж, может быть, и немного студентов по сравнению с другими колледжами города, но территория, как я слышала, просто колоссальная. На самом деле я никогда не переступала порог колледжа. Такие, как я, просто… не заходят туда.

— Наверное, нет. Но ты можешь. Ты должна ему рассказать.

Я уставилась на нее.

— Что? — спрашивает она. — На этот раз он может открыть дверь.

Я покачала головой и потянулась к стакану с… я не совсем уверена, что это такое.

— Лучше бы это было что-то крепкое, — бормочу я, делая глоток почти неоновой жидкости.

Как только она попадает на язык, алкоголь обжигает, а в горле раздается довольный стон.

— Если этот отчаянный стон был хоть чем-то похож на реальный, то тебе действительно стоит сходить к нему.

— Заткнись, мать твою. Это… это было давно, признаюсь.

— Брэд все еще в отъезде?

— Да, — шиплю я, чувствуя всевозможную досаду от этого факта. — Это ни хрена не смешно, — огрызаюсь я, когда она только и делает, что смеется надо мной.

— Я знаю, мне жаль, — говорит она, делая очень хреновую работу, чтобы скрыть свое веселье.

Осушив свой напиток, я опускаюсь обратно в кабинку, куда нас направила Джоди.

— Расскажи мне что-нибудь хорошее.

— У ребят осталось всего пара недель занятий до начала экзаменов.

— Я сказала что-то хорошее, — простонала я. — Неужели моя наставница всерьез думает, что я туда впишусь? Посмотри на меня, — говорю я, жестом показывая на катастрофу, которая сейчас смотрит на мою лучшую подругу.

— Ты великолепна и умна, и детям Найтс-Риджа повезет, если ты попадешь к ним. Это всего лишь несколько недель, и вскоре ты будешь с нетерпением ждать начала своей первой работы и поймешь, что ты совершенно напрасно так переживала.

— Неужели?

Она смотрит на меня, одаривая своим легендарным взглядом «Брианна — опять ведет себя как идиотка».

— Да. Ты такая. Но раз уж я такая замечательная подруга, скажи мне, что тебе нужно, чтобы это стало более терпимым.

— Мне нужно пройтись по магазинам. Я не могу прийти завтра в таком виде. Мне нужно… Мне нужно гребаное чудо. Или выигрыш в лотерею.

— Ну, поскольку ты не играешь, это маловероятно, но у меня есть другой вариант. В ее глазах сверкнуло что-то недоброе.

— И что же?

— Жди здесь.

В мгновение ока она исчезает и бежит через бар.

Я смотрю на свой пустой стакан, желая, чтобы случилось какое-нибудь чудо, и он сам наполнился. Логически я понимаю, что не ела, и напиваться сейчас — самая плохая идея. Но соблазн утопить все это дерьмо почти слишком велик.

В ту же секунду она возвращается, и кладет передо мной на стол что-то, что держит под своей ладонью.

— Что? — спрашиваю я, ожидая, когда она откроет мне свой секрет.

— Та-да, — радостно визжит она.

— О нет. Нет. Нет. Нет. Я ни за что не…

— Ты это сделаешь. Тоби уже одобрил это и согласился взять на себя весь удар.

Я уставилась на лежащую передо мной черную кредитную карту Amex, и мой желудок сжался в тугой узел.

— Ты хочешь завтра войти туда с гордо поднятой головой и чувствовать себя королевой?

— Да, но…

— Никаких «но». Он тебе задолжал.

— Оргазмы — да. Деньги — нет.

— Детка, он, наверное, даже не заметит. Ты ведь знаешь, насколько они богаты?

— Я стараюсь об этом не думать. — Те цифры, о которых я слышала, когда они говорили, меня совершенно ужасают.

Мне гораздо приятнее знать, что у меня в кошельке лежит двадцатифунтовая купюра и несколько медяков, и я умудрилась не залезть в овердрафт к концу месяца.

— Пойдем, — говорит она, убирая кредитную карту в карман и протягивая мне руку.

— Мы не можем этого сделать, Джо-Джо.

— Конечно, можем, пойдем.

Она физически вытаскивает меня из кабинки и тащит через весь клуб.

— Разве тебе не нужно работать? — спрашиваю я, оглядываясь назад, словно ожидая, что ее свирепая, но совершенно потрясающая начальница выскочит и остановит нас.

— Нет. Я свободна, как птица, и хочу пойти потратить немного денег Чирилло.

— Ты же знаешь, что это «кровавые» деньги от продажи наркотиков, так ведь?

— И ты споришь о том, чтобы потратить их, почему?

Я раздвигаю губы, чтобы возразить, но быстро понимаю, что мне нечего ответить.

— Вот именно. Если тебе станет легче, ты можешь купить для него что-нибудь особенное, когда пойдешь и признаешься, что ты его новый учитель, — поддразнивает она. — Ой.

— Это не смешно.

— Немного, но все же. Ты заставишь его называть тебя мисс Эндрюс? Или, может быть, мэм, потому что это так шикарно.

— Заткни свой рот, сучка.

— Надзирательница? Как, в школе для мальчиков? О нет, они ведь там живут, не так ли?

— Наверное, могло быть и хуже, меня могли бы отправить в такой пансион, — бормочу я, когда мы поднимаемся по лестнице обратно в реальность.

— Наверняка в этих комнатах творится всякое.

— Я не хочу об этом думать. Мы знаем, какие там плохие мальчики.

— Только двое остались необузданными. Ну, пока Нико не разберется со своим дерьмом.

— Этого не случится, Джо-Джо. Я не влюблюсь в такого мужчину, как Нико. — Но даже когда я произношу эти слова, я не могу не задаться вопросом, не слишком ли уже поздно. Не было ли слишком поздно, с того самого первого момента, когда он прикоснулся ко мне, поцеловал меня, заставил посмотреть в эти лукавые темные глаза.

— Конечно, ничего подобного. Брианна Чирилло хорошо звучит, ты не находишь?

Я не могу удержаться от смеха.

— Даже если бы я и думала об этом, Нико ни за что не взял бы на себя такие обязательства.

— Может быть, ему придется, — размышляет она, отпирая свой шикарный автомобиль, когда мы подходим к нему.

— И что это должно означать?

— Никто не знает, что будет дальше. После смерти Эвана есть все шансы, что Нико займет его место.

Я жду, пока мы не окажемся в ее машине, чтобы ответить.

— Они не могут думать, что он способен на это. Он только недавно вышел из своей квартиры. Вряд ли он может быть заместителем босса этой чертовой мафии.

— Он горюет, — возражает она, заставляя меня почувствовать себя самым дерьмовым человеком на свете.

— Я знаю. Я просто… блядь.

— Это займет время. Но ничто не говорит о том, что, когда он выйдет с другой стороны, он не будет способен на это. Нам еще многое предстоит увидеть в Нико.

— Меня действительно интересует только одна его часть, — язвлю я.

— Это неправда, и ты это знаешь, — смеясь, говорит она. — Тебя не удовлетворит ни его член, ни его язык. Тебе нужно несколько его частей сразу.

— Да, и его пальцы тоже, — тихо добавляю я.

* * *

— Надо было просто отвезти меня домой, — рассуждаю я, когда Джоди заезжает на своей маленькой машинке на подземную парковку под домом, в котором она теперь живет с Тоби. Это также здание, где Нико, скорее всего, прячется в своей квартире.

— Брианна, что ты сделала со своими женскими яйцами? — спрашивает она, заставляя меня отпрянуть назад. — Ты самая сильная, самая решительная женщина из всех, кого я знаю, — а в моей жизни сейчас полно довольно решительных женщин, так что это охренительный комплимент. Однако, одно распределение в школу, и это пустило тебя под откос.

Я вздохнула. — Я уже давно сошла с рельсов.

— Жизнь была тяжелой, — говорит Джоди. — Смерть Джо, а потом…

— Можешь не продолжать. Я знаю. Я все это знаю. Мне бы не помешало отдохнуть от всего этого, понимаешь?

— Так и сделаем. Когда ты и ребята закончите занятия, мы все уедем и просто оставим все это дерьмо позади.

— Я не уверена.

— Это не обсуждается, Бри. Я хочу отдохнуть с моим мальчиком и моей девочкой. Никаких споров.

— Хорошо, — уступаю я, потому что она права. Нам это нужно. А я сейчас сама не своя.

Все было не так, как надо, с тех пор как… Я даже не знаю, когда именно, но у меня есть подозрение, что это совпало с появлением в моей жизни некоего монстра с членом.

А может быть, это был день Святого Валентина.

В ту ночь все определенно изменилось, и не только потому, что у меня было много времени подумать обо всем после того, как этот мудак оставил меня прикованной наручниками к кровати, и ничего, кроме моих дергающихся мышц и его аппетитного запаха, не напоминало мне о том, как хорошо было в те несколько мгновений.

— Давай. Тебе станет легче, когда ты с ним поговоришь.

Толкнув водительскую дверь, она вылезла наружу, оставив мне единственный выбор — последовать за ней.

Мое беспокойство усиливается по мере того, как мы пробираемся через здание — Джоди этого не замечает. Она слишком занята, переписываясь с кем-то, вероятно, с Тоби. И она убирает телефон, только когда мы наконец выходим из лифта на последнем этаже.

Этаж Нико.

С сумками в руках и чувством вины за то, что я потратила его деньги, я с гордо поднятой головой направляюсь в сторону его квартиры.

— Он внутри, — подтверждает Джоди, когда мы подходим ближе.

— Отлично.

Я делаю глубокий вдох и останавливаюсь перед матовой черной дверью с большой ультрасовременной хромированной цифрой «2» посередине. Она располагается прямо над глазком, что позволит ему точно знать, кто стоит по ту сторону. Снова.

В последнее время меня слишком часто уговаривают быть здесь.

Джоди и остальные, похоже, думают, что именно я смогу достучаться до него.

По-моему, они все заблуждаются.

Нико интересуется мной только тогда, когда я лежу на спине, раздвинув ноги, или стою на коленях, обхватив губами его член.

Оглянувшись на Джоди, которая стоит в стороне и вне поля зрения с собственными сумками, висящими на пальцах, я поднимаю руку и прижимаю палец к звонку.

Последовала тишина, но это не удивительно.

Он еще ни разу не открывал мне дверь по доброй воле.

Единственный раз это произошло, когда я начала обещать сделать то, чего делать не следовало, стоя в коридоре жилого дома. Слава богу, он в основном безлюден, и единственные люди, живущие на этом этаже, не обратили бы внимания на то, до какого уровня я себя опустила.

— Нико, это Брианна, — кричу я, как идиотка. — Нам нужно поговорить.

Ничего.

— Он меня не пустит, — уверенно говорю я Джоди.

— Пообещай то, что ты сделала в прошлый раз, — поддразнивает она.

— Ммм… — Я делаю паузу.

— Нико. Пожалуйста. Это будет быстро.

— Это то, что она сказала, — пробурчала Джоди.

— Серьезно? — рявкаю я, но она лишь делает невинное лицо и пожимает плечами.

— Подкрепление будет здесь через минуту, — заверила она меня, еще раз проверяя свой телефон.

— Что это значит… — Мои слова обрываются, когда воздух наполняется гулом прибывшего лифта, и до нас долетают голоса.

— Осторожно, кавалерия прибыла, — поддразнивает Джоди за мгновение до того, как Тоби бросается за угол и заключает ее в свои объятия.

— Привет, Бри, — говорит он через плечо, после чего прижимается своими губами к губам моей девочки и основательно отвлекает ее, когда Тео и Эмми появляются у него за спиной.

— Опусти ее, чувак. Прошло всего несколько часов, — язвит Тео, вынуждая Тоби отпустить Джоди на некоторое время, чтобы он мог показать средний палец лидеру их группы.

Посмеявшись над Тоби, Тео переводит взгляд на меня.

Этому парню всего восемнадцать лет, но от него исходит такая сила и опасность, какую никто не имел удовольствия встретить раньше. И я уверена, что он даже не пытается, это просто укоренилось в нем. Как будто это заложено в его ДНК или что-то в этом роде. Что, в общем-то, так и есть.

Наследник всей Семьи Чирилло.

Я думаю, мне действительно следовало бы беспокоиться, если бы он был чем-то меньшим, чем загадка, которой он является.

— Не открывает? — спрашивает он, как будто это не очевидно.

— Нет, ты уверен, что он вообще там?

Достав из кармана телефон, Тео поворачивает экран в мою сторону.

— Он мог оставить свой телефон и удрать.

— Мог. Но он этого не сделал.

— Верно. Он просто игнорирует меня. Опять. Так что я просто пойду и…

— Нет, — кричит Джоди, отрывая свои губы от губ Тоби, доказывая мне, что она слушает, несмотря на то, что ее лицо наполовину обсосано. — Тебе нужно поговорить с ним.

Почувствовав на себе подозрительные взгляды, я ощущаю себя на два фута ниже ростом, и мне хочется, чтобы земля просто поглотила меня.

В голове всплывает образ меня, стоящей перед всеми ними в классе в Найтс-Ридж, и по позвоночнику пробегает дрожь. Хотя никто из них не страшен. Все они будут относиться ко мне с пониманием, может быть, даже поддержат за то время, что им осталось там провести. Но парень по ту сторону двери? Он — совершенно другая история.

Тео смотрит между нами двумя, сдвинув брови.

— Все в порядке, Брианна? — спрашивает он, чувствуя, как внутри меня что-то бурлит.

— Да, она просто…

— Джо-Джо, — шиплю я, прерывая ее. Я еще не готова рассказать об этом всем. По крайней мере, пока я сама не разберусь с этим. — Это была плохая идея. Я просто уйду и встречу его… — Но как только я отошла, в коридоре раздался звуковой сигнал, а затем за мной открылась дверь.

— Поговори с ним, Брианна, — говорит Тео, его голос тверд и не оставляет места для споров.

Он может не знать, что происходит, но, очевидно, он понял всю серьезность происходящего.

— Ммм…

Я встречаю взгляд Джоди, и он смягчается в знак поддержки.

— Иди и попытайся вылечить моего мальчика, Бри, — умоляет Тоби, боль за своего лучшего друга видна на каждом дюйме его лица.

— Черт. Я— с трудом произношу я. — Не думаю, что у меня есть такая сила.

Без всяких указаний со стороны мозга, ноги сами несут меня ближе к открытой двери Нико.

Нервная дрожь пронзает меня, когда я вглядываюсь в темноту внутри.

— Ты сможешь, Бри, — уверяет меня Тоби.

— Не ведись на его чушь, — говорит Тео. — Не позволяй ему оттолкнуть тебя.

Легче сказать, чем сделать.

Вдохнув полной грудью, надеясь, что мне удастся набраться сил и уверенности, чтобы вступить в бой с Нико, я вхожу в его квартиру и закрываю за собой дверь.

— Н-Нико? — кричу я, мой голос трещит от нервов и предвкушения того, что я сейчас найду. Если по запаху можно судить, то это будет не очень красивое зрелище.

3

НИКО

Что-то тянет меня из темных глубин небытия, в которые я успел погрузиться, и я борюсь с этим.

Здесь, внизу, ничто не может коснуться меня, ничто не может причинить мне боль, и я могу притвориться, что все в порядке.

Что мой мир не развалился на части.

Как только реальность возвращается, возвращается и боль, и отчаяние, и полная безнадежность, в которой я утопаю с тех пор, как первый взрыв прогремел в загородном клубе той ночью.

Я словно застрял на карусели, только я не в ловушке, проживая лучшее время в своей жизни под веселую музыку, с яркими лошадками и мигающими огоньками. Я застрял в адской яме, едва цепляясь за жизнь, которую едва помню до этой ночи.

Жизнь, где все было на своем месте, где все было так, как должно быть. Где мы правили городом железным кулаком и уничтожали всех, кто вставал у нас на пути.

Но они победили нас.

Они, блядь, победили нас и разорвали нас на две части.

Они разорвали меня на две части, прямо по сердцу.

Меня мало что волнует в жизни, но человек, которого они забрали у меня той ночью, был на самом верху этого списка.

Зажмурив глаза, я предлагаю все, что у меня есть, чтобы остановить неизбежное, но это бессмысленно. Грохот захлопнувшейся входной двери полностью возвращает меня в реальность, и мягкие шаги приближаются ко мне.

Открыв глаза, я моргаю от окружающего меня мрака.

Я понятия не имею, который сейчас час, светло ли на улице или нет. Жалюзи и шторы здесь не открывались с тех пор, как я вернулся после той ночи.

Я не хочу жить на свету, когда тону во тьме внутри себя.

Несколько секунд я ничего и никого не вижу.

Но потом яркость проникает в мои глазные яблоки, и я вскрикиваю от досады, когда вся моя квартира заливается солнечным светом.

Оттолкнувшись от дивана, я встаю на нетвердые ноги, пытаясь найти незваного гостя, решившего помучить меня.

Глаза слезятся от яркого света, все вокруг расплывается на долгие секунды, пока передо мной не возникает видение.

— Сирена?

В свете, льющемся из окон, она похожа на ангела.

Ее светло-голубые глаза находят мои, и улыбка растягивает губы, словно она рада меня видеть.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, мои ноги начинают двигаться, и я сокращаю пространство между нами.

Она задыхается, угадав мои намерения, и делает шаг назад, но этого оказывается недостаточно, чтобы остановить меня.

За мгновение до того, как мои пальцы обхватывают ее лицо и я прижимаюсь своими губами к ее губам, она ударяется спиной об окна позади нее.

Воспоминания о том, как я в последний раз уступил и впустил ее внутрь, заполнили мой разум.

Если не считать того, что я был пьян или под кайфом, это был единственный раз, когда я смог отключиться от своих мыслей. Единственный раз, когда мне удалось уменьшить боль.

Брианна Эндрюс.

Свет, которого жаждет моя тьма.

Мои губы двигаются навстречу ее губам. Я настолько погрузился в обещание того, что она может мне дать, что не замечаю, что она не отвечает на мой поцелуй, что ее тело застыло напротив моего, когда я прижал ее к окну.

— Нико, — задыхается она, когда я целую ее шею, прикусывая чувствительную кожу. Я игнорирую тот факт, что это не требование продолжать, а мольба остановиться.

Я не могу остановиться.

Я не хочу останавливаться.

Она нужна мне.

Мне нужна…

— БЛЯДЬ, — рявкаю я, отступая назад, когда она сильнее прижимается к моей груди, заставляя меня отстраниться от нее.

Что-то, что и так уже избито и сломано внутри меня, еще шире раскрывается от ее отказа, и боль снова пронзает меня изнутри.

— Нет, — буркнул я. — Ты должна сделать все лучше. Ты должна все это забрать.

— Нико.

— Пожалуйста, Сирена. — Мой голос дрожит, но я бессилен остановить это или даже позаботиться об этом. — Мне нужна т—

Она бросается вперед и ловит меня, прежде чем я успеваю произнести последнее слово и рухнуть на пол.

Ее руки обхватывают меня, и это чертовски приятно.

Слишком хорошо. Но я не могу ничего с этим поделать.

В этот момент боль преобладает над страхом, и я с радостью позволяю ей это.

Мы стоим так очень долго, она держит меня, не давая рассыпаться всем моим зазубренным частям и не давая мне истечь кровью по всему полу.

С тех пор, как я заставил себя вернуться в школу, мне все труднее и труднее сохранять мужественное лицо.

Я еще не готов вернуться в мир. Мне нужно время. Мне нужно… черт знает, что мне нужно на самом деле. Но сидеть в классе и готовиться к предстоящим экзаменам — точно не то.

Но это то, чего от меня ждут. То, что я должен сделать.

Мое будущее… мое будущее…

Из моего горла вырывается какой-то болезненный всхлип, и до моего слуха доносится мягкий голос Брианны.

— Все хорошо. Я держу тебя.

Я втягиваю в себя дрожащий воздух, продолжая позволять ей обнимать меня.

Я никогда не думал, что позволю этому случиться, но вот мы здесь.

Я никогда не думал, что мне придется прощаться с моим отцом. Ну, по крайней мере, не раньше, чем через несколько лет.

Я не знаю, сколько времени прошло, пока мы были заперты в объятиях, но в конце концов мой наполненный алкоголем разум понял, что мы движемся.

Оторвав лицо от шеи Брианны, я обнаружил, что мы стоим в моей ванной комнате.

— Что…

— Тебе нужно принять душ, Нико. Ты чертовски воняешь.

Я смотрю на нее, когда она отпускает меня, как будто ее нет на самом деле, а просто видение, которым, по мнению моей ебанутой головы, она должна меня дразнить.

Звучит охуенно.

И если она не более чем плод моего воображения, то я готов поспорить, что мне не дадут даже потерять себя в том, что она действительно может мне предложить. Ее объятия, возможно, и были приятными — не буду говорить ей об этом, — но ощутить себя в ее тугой киске было бы гораздо лучше.

Ощущение того, что мой школьный галстук протягивают через воротник, вырывает меня из этой маленькой фантазии, и я смотрю вниз, наблюдая, как ее тонкие пальцы быстро расстегивают пуговицы моей рубашки.

В моем горле раздается рык, когда ее горячие руки скользят по моим плечам, отодвигая ткань.

— Просто не можешь дождаться, когда я разденусь, да?

Ее глаза находят мои, но, в отличие от того, к чему я привык, я не нахожу в них огня, который обычно горит в них, когда мы так близки. Все, что я нахожу, — это жалость, сочувствие. Этого почти достаточно, чтобы заставить меня положить этому конец, отправить ее прочь, как я должен был сделать в тот момент, когда обнаружил ее в своем пространстве. Но я не делаю этого, потому что, стянув с моих рук рубашку, она проводит костяшками пальцев по моему прессу, добираясь до пояса, и я снова поддаюсь фантазии, когда она расстегивает мои брюки и стягивает их и боксеры с моих ног.

Она впивается зубами в нижнюю губу, наблюдая за тем, как мой член покачивается между нами.

Может быть, я и сломлен непоправимо после той ночи, но, похоже, мой член все еще хочет веселиться, несмотря на количество алкоголя, в котором я пытался себя утопить.

Опустившись на колени, она отрывает взгляд от моего члена в пользу моих ног, чтобы освободить их от оставшейся одежды, пока я не оказываюсь перед ней, голый, разбитый и пустой оболочкой мужчины.

Того безжалостного солдата, которым я всегда себя считал, уже давно нет.

Вместо него — этот… этот…

— Станет легче, Нико. Я обещаю, — говорит она, отбрасывая в сторону мою одежду и снова вставая во весь рост, и, к сожалению, не останавливается, чтобы обхватить меня своими роскошными губами. Хотя то, что она сказала, когда вталкивала меня сюда, — правда, я прекрасно понимаю, что не помню, когда в последний раз принимал душ. Я не уверен, что смогу заплатить ей достаточно, чтобы она отсосала мне прямо сейчас.

Положив одну руку мне на грудь, она заставляет меня отступить назад, пока мы не оказываемся внутри моей душевой кабины.

— Приведи себя в порядок, — инструктирует она, протягивая руку, чтобы включить душ, вероятно, прекрасно понимая, что меня сейчас окатит ледяной водой. Садистка. — Я сейчас… Ах, Нико, — кричит она, когда я не позволяю ей отпрыгнуть от воды, а вместо этого прижимаю ее к себе, пока она льется.

— Отпусти меня, придурок.

— Позже. А сейчас мне нужна помощь в наведении порядка.

Развернув ее, я прижимаю ее к кафельной стене и снова прижимаюсь губами к ее губам, когда вода пропитывает ее насквозь.

Она снова сопротивляется, но на этот раз ей не удается сдержаться, и через несколько секунд ее тело расслабляется на моем, а губы раздвигаются, впуская меня внутрь.

— Да, Сирена, — простонал я в ее поцелуе. — Ты знаешь, что единственный реальный способ очистить мой член — это твой грешный рот.

Она отталкивается от стены, и в ее горле раздается стон острой нужды. Обхватив рукой ее бедро, я подтягиваю ее ногу к себе, освобождая пространство между ее бедрами, чтобы прижаться к ней.

— Еще, — стону я, подхватывая мокрую ткань ее платья и волоча ее по телу.

Наш поцелуй прерывается на то время, пока я стягиваю платье через голову, и прежде чем оно с влажным шлепком падает к нашим ногам, мы снова сталкиваемся.

Так было между нами с той первой ночи.

Зависимость, которой никогда не бывает достаточно.

Ее бюстгальтер падает на пол, мои руки поднимаются, чтобы погладить ее груди и ущипнуть за соски, заставляя ее стонать от желания.

— Скажи мне, как сильно ты нуждаешься в моем члене, Сирена.

— Нико, — хнычет она, а я продолжаю тереться об нее, поднимаясь все выше и выше, даже не касаясь ее.

Прямо перед тем, как она достигает точки невозврата, я опускаю ее ногу и отступаю назад.

— Что за… Ты, гребаный мудак.

На моих губах появляется ухмылка, и впервые с тех пор, как я проснулся и нашел ее здесь, я начинаю чувствовать себя прежним.

— Я думал, ты уже знаешь, Сирена, — предупреждаю я, мой голос низкий и хриплый. — Я еще хуже. — Я опускаюсь перед ней на колени, вода отскакивает от моей спины, когда я смотрю на нее.

Ее грудь вздымается, ее безумные сиськи приковывают мое внимание на долгие секунды, прежде чем я, наконец, отвожу взгляд, чтобы поймать ее глаза.

— Единственное место, куда ты кончишь до того, как я введу в тебя свой член, — это на мое лицо.

Из ее горла вырывается испуганный крик, когда я неожиданно стягиваю с ее ног легинсы и трусики. Хлипкая ткань легинсов рвется задолго до того, как я добираюсь до ее коленей, и это превращает меня в дикаря.

Потянув сильнее, я срываю остатки одежды с ее тела, оставляя ее стоять в одних носках.

— К черту, — бормочу я, поднимая с земли одну из ее промокших ног. Я перекидываю ее ногу через плечо и ныряю в ее киску.

В тот момент, когда ее вкус взрывается на моем языке, я полностью принимаю ту старую часть себя, которая, кажется, оживает, когда мы находимся в таком состоянии.

— НИКО, — кричит Бри надо мной, пока я усердно сосу ее клитор. Ее пальцы погружаются в мои мокрые волосы и извиваются, пытаясь притянуть меня ближе. — Блядь. Да. Заставь меня кончить, детка, — требует она, как маленькая отчаянная шлюха.

Немного сдвинувшись, я раздвигаю ее ноги пошире для лучшего доступа и без всякого предупреждения ввожу в нее три пальца.

Она кричит от того, что я задаю жестокий темп, доводя ее до исступления, когда я подвожу ее к краю разрядки и так же быстро отвожу назад.

— Нико, ты дрянь. Дай мне кончить, — кричит она, вцепившись в мои волосы. Но мне плевать. Она может вырвать из меня все, что угодно. Все, чего я сейчас хочу, это чтобы это никогда, никогда, блядь, не кончалось.

Это лучше, чем алкоголь. Чем наркотики. Чем, блядь, что угодно.

Только она, это все, что я…

— НИКО. Блядь. Блядь. БЛЯДЬ, — кричит она, когда я трусь о ее точку G, и это приводит ее в полный восторг.

Я ласкаю ее клитор, позволяя ей наслаждаться каждой секундой своего освобождения. Она заслуживает награды за то, что имела глупость прийти сюда сегодня. Есть все шансы, что она могла узнать мою темную сторону, которую я открыл для себя за последние несколько недель, и в итоге уйти с травмой совсем иного рода, чем та, что сейчас занимает мои мысли.

Как только она ослабляет хватку на моих волосах, я отклоняюсь в сторону и впиваюсь зубами в ее бедро. Кожа лопается, во рту появляется привкус меди, но это меня не останавливает.

— Ах, ты, гребаный дикарь, — кричит она, пытаясь заставить меня отпустить ее, дергая за волосы.

— Да, Сирена, — бормочу я, глядя на нее с ухмылкой.

Ее глаза опускаются к моему рту, давая понять, что ее кровь покрывает мои губы, и весь воздух вырывается из ее легких.

— Моя маленькая грязная шлюшка, — пробормотал я, наклоняясь вперед и слизывая кровь, стекающую по ее бедру.

Она шипит от боли, но, чтобы остановить меня, потребуется нечто большее.

Вскочив на ноги, я обхватываю рукой ее горло и прижимаю ее спиной к плитке. Ее глаза горятжеланием, а губа разбита в том месте, где она, должно быть, прикусила ее, когда кончала.

— Чья ты шлюха, Сирена?

— Твоя, — дышит она, и я награждаю ее своими губами.

Она стонет в поцелуе, пробуя себя на вкус на моем языке, и бесстыдно извивается на мне.

— Ты хочешь мой член, Сирена? Поэтому ты пришла сюда сегодня вечером? Ты не можешь найти никого другого в городе, кто мог бы заставить тебя кричать так, как я, да?

Обхватив руками заднюю поверхность ее бедер, я приподнимаю ее с пола, мой член касается ее чувствительной киски и находит ее вход.

— Нико, пожалуйста, — хнычет она.

— Нет, пока ты мне не ответишь.

Я смотрю ей в глаза, уже зная ответ, но желая услышать его.

В ее глазах мелькает что-то незнакомое мне, но оно исчезает прежде, чем я успеваю задать вопрос.

— Да, — стонет она. — Я пришла сюда, чтобы ты трахнул меня и вспомнил, что мир все еще вертится за пределами твоей квартиры.

— Я более чем осведомлен, — рычу я, глубоко проникая в нее, перехватывая ее дыхание и, надеюсь, любые дальнейшие разговоры о реальности. Мне не нужно сейчас думать ни о чем за пределами этого душа, ни о квартире, ни о здании.

Ничего этого не существует.

Единственное, что существует, — это она и этот момент.

Она кричит, когда я вхожу в нее снова и снова, заставляя ее сползать по стене, а ее ногти вонзаются в мои плечи, когда она пытается удержаться.

— Ты не единственная, — хриплю я, бездумно рассыпая слова, снова погружаясь в ощущение того, что нахожусь внутри нее. — Однако, лучшая киска в городе, несомненно.

— НИКО, — кричит она, ее киска сжимается, когда она кончает, и у меня не остается выбора, кроме как упасть вместе с ней.

Но в тот момент, когда наслаждение пронзает меня, я открываю глаза и смотрю в потолок своей спальни: боль, печаль и одиночество снова обрушиваются на меня, вместе с колотящейся головой от нескончаемого похмелья.

4

БРИАННА

На следующее утро я просыпаюсь задолго до звонка будильника. Мой желудок завязан узлом, сердце бешено колотится, и это не совсем из-за моего нового места работы.

Дело в нем.

Это всегда он, мать его.

Мой телефон звенит на тумбочке, и глупые, наивные бабочки порхают у меня в животе при мысли о том, что на экране высветится его имя.

Я ненавижу себя еще больше, когда разочарование наполняет мои вены, когда происходит неизбежное.

Лучшая сучка: Перестань переживать. Сегодня у тебя все получится. И если ему есть что сказать по этому поводу, то… да пошел он. Не в буквальном смысле — ты будешь в школе, помни. *подмигивающий смайлик*

— Дельный совет, Джо-Джо, — пробормотала я про себя.

Брианна: Спасибо. Он был так пьян прошлой ночью, что я сомневаюсь, что он вообще покажет свое лицо.

Я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох в тот момент, когда мой палец нажимает на кнопку «Отправить».

Лучшая сучка: Ты уверена, что не хочешь, чтобы Тоби всем рассказал?

Брианна: Я справлюсь. Я могу справиться с плохими мальчиками-подражателями.

Лучшая сучка: Подражателями?

Брианна: Да. Подражатели.

Но даже когда я печатаю это сообщение, я знаю, что это чушь.

В этой проклятой школе правят эти прекрасные развращенные мальчики. И если Нико не хочет, чтобы я там находилась, то я не сомневаюсь, что он найдет способ вытащить меня оттуда очень, очень быстро.

Черт, насколько я знаю, я даже не попаду в приемную, чтобы встретиться с миссис Хендрикс.

* * *

Я выхожу из здания, на бедре жжет клеймо, напоминающее обо всем, что я пытаюсь забыть, и провожаю взглядом ряд машин, стоящих вдоль моей улицы, желая, чтобы хоть одна из них принадлежала мне.

Это сделало бы утро намного легче. Но сейчас я едва могу позволить себе платить за квартиру, поэтому в обозримом будущем мне придется пользоваться общественным транспортом, который есть в нашем городе. А это, к сожалению, означает, что я иду по своей улице к ближайшей станции метро более чем за час до того, как мне нужно будет встретиться с миссис Хендрикс. Единственный плюс в том, что город уже кипит жизнью, и, спускаясь в метро, я оказываюсь в окружении эклектичных людей, составляющих мой родной город.

Чтобы хоть немного приблизиться к колледжу Найтс-Ридж, требуется не менее четырех метро, а когда я выхожу на конечной станции, до него еще довольно прилично идти.

Я планировала сесть на автобус, но поскольку нужный мне проплывает мимо остановки за несколько секунд до того, как я туда добралась, я взваливаю сумки чуть выше на плечо и иду дальше.

— Святые угодники, — выдыхаю я, когда, наконец, останавливаюсь возле колоссальных ворот, открывающих вход в элитную частную школу. Моя кожа блестит от пота, сумки тяжелее, чем, я уверена, были, когда я покидала свою квартиру.

Когда я стою и размышляю о своей жизни, мимо проезжает машина. Это Bentley. Конечно же, это Bentley.

Сделав строгие черты лица и подавив волнение и нервы — ладно, чистый нефильтрованный страх, — я высоко поднимаю голову и прохожу через ворота, как будто я здесь хозяйка.

Джоди предложила заехать за мной. Она предложила, чтобы Тоби заехал по пути и привез меня. Но я не хочу ехать с ним. И еще мне очень не хотелось, чтобы в первый день меня видели выходящей из машины ученика.

Моя связь с ними уже сейчас, я уверена, сделает это распределение более трудным, чем нужно. Я очень не хочу, чтобы мой наставник, мои коллеги в течение следующих нескольких недель знали, что я с первого дня дружу с элитой из элит.

Я знаю, что они подумают, если узнают.

Что я оказалась здесь на халяву.

Мой желудок сжимается, когда я в очередной раз думаю о том, что это размещение может оказаться не таким уж и большим совпадением, как я сначала подумала, а на самом деле вмешательством одного из них.

Но так ли это? Если отбросить Джоди, есть ли среди них те, кому не все равно, кто попытается это сделать?

В голове мелькает одно лицо, и я не могу не улыбнуться, думая о Калли.

Она бы сделала это ради меня, но я не уверена, что она сейчас думает о ком-то за пределами своей собственной драмы.

На мгновение я забываю о собственном страхе, когда думаю о ней, Деймоне и тайне, которую они скрывают. Все, что им пришлось пережить в последнее время, помогает оценить мою нынешнюю ситуацию в перспективе.

Глубоко вздохнув, я заставляю свои ноги двигаться быстрее и продолжаю подниматься по кажущейся бесконечной подъездной дорожке.

Мимо меня проезжает все больше машин, но я не смотрю по сторонам, а сосредоточиваюсь на том, куда иду. На том, что мне предстоит.

После, как мне кажется, самой долгой прогулки в моей жизни, которую, я уверена, за эти годы прошли не многие сотрудники и ученики, передо мной появляется колоссальное главное здание школы.

— Ух ты, — вздохнула я.

Возможно, я провела всю прошлую ночь, изучая сайт Найтс-Риджа, чтобы узнать о школе все, что только можно было найти, но ни одна из фотографий, которые я посмотрела, не смогла передать всего масштаба этого места.

Это… невероятно. Архитектура прекрасна, призрачна, завораживает.

Еще рано, к главным дверям направляются только сотрудники, но я знаю, что это ненадолго. До начала занятий остается всего час, и вот уже студенты готовятся к последнему дню своей недели.

При мысли о тех учениках, которым осталось совсем немного, меня пронзает нервная дрожь.

К счастью, они будут проводить свои дни в здании школы для старшеклассников. Мне остается только надеяться и молиться, что мне никогда не придется туда идти.

Задержав взгляд на самых больших двойных дверях, которые я, кажется, когда-либо видела, я продолжаю двигаться. У меня болят ноги и спина от всего, что я несу. К этому придется привыкнуть, если я собираюсь провести здесь остаток учебного года. Или мне придется купить велосипед.

Я чуть не фыркнула от смеха, представив себя едущей на велосипеде по подъездной дорожке среди дорогих машин.

Действительно, неудивительно, что они никогда не пускают студентов-преподавателей. Могу только представить, что их сотрудники проходят всестороннюю проверку, чтобы убедиться в том, что они подходят для обучения дорогих детей городской, а может быть, и мировой элиты.

Я переступаю порог, кровь шумит в ушах, и сразу же обращаю внимание на женщину, которая сидит за маленьким окошком и приветствует посетителей.

Ее глаза находят мои, на губах играет мягкая улыбка, когда я приближаюсь.

— Доброе утро, — говорит она, к счастью, без осуждения в голосе.

Мне не место в таком заведении. Я знаю это, и, несмотря на новую одежду, которую Джоди настояла на том, чтобы я купила вчера, я уверена, что секретарша тоже знает это с первого взгляда.

— Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте, я Брианна Эндрюс. Я встречаюсь с миссис Хендрикс.

— Как раз вовремя, — раздается сзади меня мягкий женский голос. — Но, пожалуйста, зовите меня Мелиссой.

Повернувшись, я вижу красиво одетую женщину, прижимающую к груди ноутбук и учебник.

Как только я смотрю в ее глаза, я расслабляюсь.

Это не чопорная старая дева, как я опасалась, а добрая, мягкая наставница, которая, как я подозреваю, будет мне необходима во время моего пребывания здесь.

— Привет, — пискнула я. — Я Бри… Брианна.

— Приятно познакомиться, Брианна. Должна сказать, что я очень рада, что у меня появилась студентка, с которой я могу работать. У меня уже несколько лет не было такой возможности.

Быстро поблагодарив женщину, сидящую за стойкой регистрации, Мелисса жестом приглашает меня пройти к другой двери.

— Прежде чем мы начнем, я проведу для вас очень краткий экскурс. Не знаю, как вы, а я бы не отказалась от кофе, прежде чем мы перейдем к серьезным вещам.

При упоминании о кофе я испускаю тяжелый вздох, о котором не подозревала.

— Да, пожалуйста.

— Брианна, — мягко говорит она. — Нет причин нервничать. Найтс-Ридж будет фантастическим местом, где ты проведешь последние недели своего обучения.

Я киваю. Если бы ситуация была иной, я бы согласилась с ней в одно мгновение. Что-то подсказывает мне, что предстоящие недели станут для меня познавательным опытом и серьезной возможностью учиться совсем не так, как в предыдущих местах практики. Но из-за присутствия Нико, нависшего надо мной, я боюсь, что все это может оказаться не фантастикой, а настоящим кошмаром.

— Я в восторге, — вру я, заставляя себя улыбнуться.

* * *

Утро я провожу в кабинете Мелиссы, обсуждая все вопросы, составляя план проверок, посещений наставника и всего остального, что обеспечит мне успешное завершение последних нескольких недель моей педагогической практики.

Она рассказывает мне о своей карьере преподавателя, о том, как она стала руководителем английского языка в школе Найтс-Ридж, и надеется, что моя стажировка здесь станет первой из многих. Как бы мне ни хотелось разбить ее пузырь и сказать, что я возможно буду единственной в своем роде, мое нежелание говорить о своей связи с этим местом не позволило мне произнести ни слова.

Все утро она следила за тем, чтобы у меня всегда был под рукой кофе, что только усиливало мою симпатию к ней. Казалось, все шло хорошо, пока она не положила на стол копию моего расписания, когда по зданию, в котором находился ее кабинет и весь факультет английского языка, прозвенел звонок на перемену.

В расписании были указаны уроки, на которых она ожидала меня вместе с ней и ее коллегами, а также те, на которых я должна была побывать после недели наблюдений. Но ни один из них не привлек моего внимания. Нет, это был ее последний урок в этот день. Класс тринадцатого года обучения.

— Я договорилась, что на следующем уроке вам проведут экскурсию по школе. Она встретит вас возле моего кабинета, когда прозвенит следующий звонок, так что у вас есть пятнадцать минут, чтобы посетить туалет, подышать свежим воздухом, побегать, — шутит она. — Или, если вы проголодались, в пятницу в комнате для персонала всегда есть еда. Если мы поторопимся, у миссис Витчер может остаться кусочек-другой ее знаменитого кофейно-орехового торта.

Не успев договорить, она выбегает из кабинета, не дожидаясь, пойду ли я за ней. Должно быть, это чертовски вкусный торт. Но никакой торт не сделает меня достаточно смелой, чтобы пойти гулять на улицу, пока дети на свободе.

Как только за ней закрывается дверь, я опускаюсь в кресло, откидываю голову назад и закрываю глаза.

Я должна быть взволнована. Возможности, которые это место может открыть передо мной… даже наличие его в моем резюме может быть значительным. Если я выживу.

Я достаю из сумки злаковый батончик и запихиваю его в себя, так как мой желудок громко урчит, но на самом деле я его не хочу, и уж точно не чувствую его вкуса.

Проверяю телефон и нахожу сообщение от Джоди, которая хочет узнать, как проходит мое утро.

Я быстро посылаю ей «большой палец вверх», потому что у меня нет ни сил, ни умственных способностей, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую.

Клянусь, прошло всего три минуты, когда меня обрывает пронзительный звон колокольчика, заставляя сердце подпрыгнуть в горле.

Вскоре из коридора доносятся голоса, и дверь распахивается, открывая Мелиссу и студентку в униформе. Хотя я очень быстро замечаю, что она одета не совсем так, как я ожидала.

Рукава ее блейзера закатаны по локти, рубашка расстегнута настолько, чтобы дразнить озабоченных мальчишек-подростков, которые, я уверена, ее окружают, а юбка слишком короткая — слушайте, я звучу как осуждающий взрослый.

Когда Мелисса сказала, что организовала для меня экскурсию с учеником, я ожидала, что окажусь рядом с их самым преданным, воспитанным и вежливым учеником. Что-то подсказывает мне, что, возможно, мне подарили нечто противоположное.

Я не могу не улыбнуться, продолжая изучать ее.

Она — это я, только на несколько лет моложе.

— Рея, это мисс Эндрюс, — говорит Мелисса, представляя нас друг другу. — Я жду, что ты проведешь ее по всем уголкам этой школы и расскажешь ей все, что знаешь.

— Все? — спрашивает Рея, в ее глазах блестит темный азарт.

— Все, что не продлит твое пребывание на физкультуре дольше, чем нужно, — с ухмылкой говорит Мелисса.

— Она первая бросила в меня мяч, — заявляет Рея.

— Сейчас не время, мисс Чирилло, — предупреждает Мелисса, когда весь воздух вырывается из моих легких.

Чирилло.

Рея Чирилло.

Младшая сестра Тео.

Пока мое сердцебиение учащается, я не могу решить, хорошо это или нет.

Судя по ее поведению «мне всё по барабану» и состоянию ее формы. Я думаю, что, скорее всего, хорошо. Что-то подсказывает мне, что она не очень-то соблюдает правила, и что она расскажет мне все, что мне нужно знать, если я задам правильные вопросы.

— Хорошо. Я просто хочу, чтобы вы знали, насколько все это несправедливо. Катия немного…

— Хватит, — буркнула Мелисса, впервые показав мне сурового учителя, который скрывается под ее мягким выражением лица.

Рея закатывает глаза, и мне приходится подавлять смех.

Эта девушка, должно быть, чертовски хороша для преподавания.

Но я уже люблю ее.

— Ну же, Рея. Пока ты не попала в еще большие неприятности, а?

Она ухмыляется, когда я пытаюсь направить ее к двери.

— Конечно, но я буду иметь право голоса, — предупреждает она Мелиссу.

— Я в этом не сомневаюсь, Рея. Просто у тебя сейчас есть более важные дела.

Я не вижу реакции Реи из-за спины, но что-то подсказывает мне, что она опять сильно закатывает глаза.

— Так куда сначала? — спрашиваю я, надеясь отвлечь ее, но она ничего не говорит.

Я молча следую за ней, гадая, что за чертовщину она затеяла, но узнаю об этом сразу же, как только мы выходим из коридора, усеянного офисами, и попадаем во внутренний дворик. Он больше подходит для какого-нибудь модного торгового центра со скамейками и растениями в горшках, чем для школы. Это место просто поражает воображение.

Наконец, Рея поворачивается и смотрит на меня, уперев руки в бедра.

Я готовлюсь к тому, что меня бросят на первом же этапе их турне, и я уверена, что она не самая непокорная их ученица.

Но когда ее рот раскрывается и слова вырываются на свободу, я понимаю, что ошибаюсь.

Очень сильно ошибаюсь.

— Это ты трахаешься с Нико, — пролепетала она.

Мой подбородок падает в шоке, во-первых, от того, что она вообще это знает, а во-вторых, от того, с какой громкостью она это заявляет.

— Рея. — Это должно было прозвучать как предупреждение, но вместо этого прозвучало как мольба.

— Не волнуйтесь, я никому не скажу, мисс Эндрюс. — Она так мило улыбается мне, что мне приходится сдерживать стон, ожидая, что будет дальше. Но потом она удивляет меня. — Нет, если вы этого не хотите. Мы, девушки, должны держаться вместе против мужчин Семьи.

Мои глаза расширяются, и она не замечает этого движения, кружась на месте, готовая снова взлететь.

— Значит, ты будешь его учителем и одновременно трахаться с ним?

— О Боже, — бормочу я.

— Не волнуйся, вопреки распространенному в этих залах мнению, ты можешь мне доверять. А вот с остальными надо быть поосторожнее. Они всегда сами за себя. Выпустишь такую сплетню, и они все будут в восторге. А вот я… — Она демонстративно поджимает губы и смыкает их. — Хранилище.

— Я ценю это, Рея. Но как насчет того, чтобы сосредоточиться на том, что мы должны делать? — предлагаю я.

— Конечно. Итак, как вы, я уверена, уже догадались, это кафедра английского языка. — Она размахивает руками, а затем бросает на меня осуждающий взгляд.

— Что? — нерешительно спрашиваю я.

— Английский, серьезно? — спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы.

Я, конечно, одета в то, что, как я надеялась, станет моей броней, когда покупала ее вчера, но, клянусь, с таким же успехом я могла бы стоять здесь голой, судя по тому, как она меня изучает.

— Это самый скучный предмет на свете. Ну, может быть, кроме…

— Вы читаете не те книги, — уверенно заявляю я.

Она вздергивает бровь. — Я читаю те книги, которые мне говорят. Конечно, это не те книги, мисс? — поддразнивает она.

— Для школы — это правильные книги. А вот для удовольствия — не очень. Вам нужно найти что-то такое, что захватит ваше воображение, окутает вас своим миром и не отпустит.

— У тебя есть любимое телешоу? — спрашиваю я.

— Хм… «Очень странные дела», наверное. А еще я… — Она понижает голос, чтобы никто не мог ее подслушать. — Я люблю все эти старые американские подростковые драмы. Только никому не говорите.

У меня в голове мелькают идеи.

— Оставь это мне. До конца моего пребывания здесь, — которое, возможно, будет невероятно коротким, — я влюблю тебя в английский язык и чтение.

— Хотела бы я посмотреть, как вы попытаетесь, — насмехается она.

— Вызов принят, Чирилло. А теперь покажи мне все места, которые я должна избегать, чтобы не столкнуться с твоим кузеном.

— Вы избегаете только этого конкретного человека или всех, кто с ним связан? — спрашивает она, когда мы выходим из здания.

— В основном только его. Остальным, наверное, будет все равно, что я здесь.

— Но ты думаешь, что у Нико будут с этим проблемы?

— Что-то в этом роде.

— Знаешь, очень маловероятно, что он вообще покажет свое лицо. Он не очень-то… присутствовал с тех пор, как умер дядя Эван.

Боль пронзает мое сердце, когда передо мной снова встает образ темных и затравленных глаз Нико прошлой ночью. То, что он сказал, то, как он сломался прямо передо мной, разорвало меня на части.

Неважно, что он сводит меня с ума. Когда он сбрасывает свои стены и демонстрирует мне такую уязвимость, я становлюсь для него чертовой размазней.

Мне остается только молиться, чтобы он не заблудился в собственных мыслях и не заметил, насколько слабой я от этого становлюсь. Потому что как только он это поймет, мне конец. Более чем.

— Я знаю, — пробормотала я. — Но у него экзамены, в конце концов, он будет здесь.

Рея грустно вздыхает, показывая, что она действительно сейчас чувствует.

— Это нормально — грустить, ты знаешь. Это нормально — скучать по нему.

— Я знаю, — признается она. — Я в порядке, просто мне неприятно, что все, кого я люблю, страдают. Я никогда не видела папу таким, как сейчас. И Нико. Мужчины в моей семье всегда были больше, чем жизнь, поэтому видеть, как они страдают…

— Все наладится. Боль уменьшится.

— Но все уже никогда не будет как прежде. У меня голова идет кругом от мысли, что когда-нибудь всем этим будет руководить мой старший брат.

— Тео будет отличным боссом, Рея. Я в этом не сомневаюсь.

— О, конечно, просто голова кругом идет. Он всегда будет тем надоедливым мальчишкой, который прятал моих Барби. Иногда трудно отделить мальчика от мужчины, понимаешь?

— У меня нет братьев и сестер, — признаюсь я. — Черт, да у меня вообще почти нет семьи, так что я не тот человек, с которым стоит о них говорить.

— Тем не менее, ты это понимаешь. Никто другой не понимает.

— Должно быть, здесь есть и другие дети, которые являются частью Семьи.

— Да, но они не дочери босса. Все либо угрожают мне, либо завидуют мне, — грустно говорит она.

— О, но ведь ты такая милая и доступная, — говорю я.

— Я самый милый человек на свете. Если ты этого заслуживаешь.

— Тогда, наверное, я должна чувствовать себя польщенной.

— Ты другая. Ты не осуждаешь меня. Я не думаю, что ты видишь во мне маленькую девочку, как это делают другие.

— Тебе стоит поговорить с Калли. Она единственная, кто действительно поймет, что ты чувствуешь.

— Ты можешь поверить, что она с Де… черт, — шипит она, обрывая себя. Когда я оглядываюсь, я вижу, что в ее чертах проступает чувство вины. — Я не должна знать обо всем этом.

— И как же ты это сделала? — спрашиваю я, искренне заинтригованная.

— Может, подслушивала маму и папу, а может, и нет.

— Рея, — предупреждаю я.

— Я знаю, знаю. Но иногда это единственный способ узнать, что происходит.

— При условии, что ты держишь услышанное при себе.

— Конечно. Я же не идиотка.

— А я и не предполагала, что ты такая. Итак, — говорю я, оглядывая впечатляющие здания вокруг нас. — Куда дальше?

5

НИКО

— Нет, — простонал я, перекатываясь на спину и уткнувшись лицом в подушку, зажмурив глаза в надежде, что смогу снова погрузиться в свои грязные сны, которые гораздо предпочтительнее, чем моя реальность в данный момент.

Я заставляю свой мозг вернуть меня в душ, когда я набрасывался на Бри сзади, трахая ее киску как дикарь, слушая, как она выкрикивает мое имя, умоляя меня позволить ей кончить.

Мой член болит, вдавливаясь в толстый поролоновый матрас, умоляя о разрядке, которую я явно не получил во сне.

Я лежу, не обращая внимания на пролетающие минуты, сосредоточившись на том, что у меня стучит в голове и бурлит в животе.

Оба они были моими постоянными друзьями с той ночи в загородном клубе. Единственные, кто никогда не покидал меня.

Того же нельзя сказать обо всех остальных.

И я знаю, что это полностью моя вина. Я был просто сволочью по отношению ко всем, кто пытался прийти и помочь мне. Но я ничего не могу с этим поделать. Видеть, как все они продолжают жить, как будто ничего не случилось, очень больно. Это напоминание о том, что кто-то может уйти из нашей жизни и быть забытым в мгновение ока. Я не хочу этого. Он не заслуживает забвения. Он был слишком хорош для этого.

Я хочу помнить все.

Хотя, когда в голове плавает водка, сделать это не так-то просто. И эти счастливые воспоминания, какими бы приятными они ни были, разрывают меня пополам, когда я думаю о том, что больше у меня их не будет.

У нас был план. У нас всегда был план.

Отец собирался быть рядом со мной, когда я стану солдатом, капо, а потом, в конце концов, займу его место, когда он решит, что пора, и ни секундой раньше.

Но теперь у меня этого нет. И я не только не готов занять его место, но и никто не захочет этого.

Я их подвожу. Всех. Я подвожу его.

Из моего горла вырывается болезненный всхлип, когда я думаю о том, каково было бы его мнение о том, как я справляюсь со всем этим, и мой желудок снова переворачивается.

— Вот черт, — рявкаю я, скатываясь с кровати и спотыкаясь, направляюсь в ванную.

Я сильно ударяюсь о кафель под унитазом, боль пронзает колени и поднимается по бедрам, когда я наклоняюсь, чтобы выпустить яд, все еще остававшийся в моем желудке.

Я отхаркиваюсь до тех пор, пока ничего не остается, мой желудок пуст и болит.

Откинувшись назад, я прислоняюсь голым к стене и вытираю предплечьем вспотевшую голову.

Черт, я в полном дерьме.

Прошло уже почти две недели с похорон, а я все еще тону, как будто это случилось только вчера.

Все говорят, что должно стать легче. Но я считаю это чушью.

Ничего в моей жизни сейчас не становится легче.

Но потом я поднимаю глаза от темных плиток под собой и фиксирую их на своей душевой кабине.

Нет, те мгновения, проведенные там с Брианной, сделали все проще. Даже если они были плодом моего воображения.

Откинув голову назад, я снова закрываю глаза, представляя себя там, с ней. Проводя языком по нижней губе, я почти ощущаю вкус ее крови, когда впиваюсь зубами в ее бедро, клеймя ее, как гребанный мудак, которым я и являюсь. Но, блядь, если это не заставляет мой член напрягаться при одной только мысли о том, что она ходит вокруг, нося на себе свидетельство того, кому она принадлежит. Думаю, Себ был не совсем безумен все эти месяцы назад, когда вырезал на бедре Стеллы свои инициалы.

Да, вообще-то. Я так и вижу, как на внутренней стороне бедра Брианны появляется глубокая красная метка «NC». Идеальный вариант, чтобы доказать любому, кто захочет ею завладеть, что она принадлежит мне. А мы оба знаем, что она любит играть с другими.

Что-то ядовитое и горькое наполняет мой пустой желудок, когда я думаю о том, что она была с другим мужчиной.

Раньше меня это никогда не волновало. Она была всего лишь "шлюхой". Она была достаточно хороша, чтобы повторить это снова, что, признаться, необычно. Но никто из нас не давал никаких обещаний, и мы, конечно, не отказывались от получения удовольствия в другом месте. Я точно знаю, что я, блядь, этого не делал.

Но сейчас мысль о том, чтобы быть с кем-то еще, рисковать тем, что кто-то еще увидит мою боль, не может быть менее привлекательной.

Может, я и не хотел бы, чтобы Бри это видела, но боюсь, что может быть уже слишком поздно. И даже если она не видела столько, сколько я боюсь, она знает. Она знает все.

Когда я, наконец, поднимаюсь с пола и встаю перед зеркалом, я ужасаюсь тому, что вижу в отражении.

— Господи, Чирилло.

Хорошо, что мое свидание с Сиреной было лишь плодом моего воображения. Ни за что на свете она не стала бы трахаться со мной, когда я выгляжу так жалко.

Я чищу зубы, бреюсь и принимаю душ в надежде, что это хоть немного вернет меня к жизни. Я понятия не имею, который сейчас час, но если школа все еще продолжается, то я должен по крайней мере сделать над собой усилие, чтобы выглядеть на все сто.

Экзамены начинаются… скоро, и как бы я ни ненавидел сейчас этот мир и всех, кто в нем живет, я не могу их бросить.

Я помню разочарование на папином лице, когда я позорно провалил свой первый год в старшем классе, заставив его начать сначала вместе с Тео, Алексом и Себом. Он будет в ярости, если я снова все испорчу и использую его в качестве оправдания.

Он должен стать моей мотивацией.

«Сдай эти экзамены, парень. Докажи свою ценность. Однажды ты будешь стоять рядом с Тео и править этим гребаным городом. Докажи, что сомневающиеся не правы. Докажи, что у тебя есть все, что нужно.»

Я слышу эти слова ясно, как день, как будто он стоит прямо у меня за спиной, когда я захожу в свою спальню и открываю шкаф, чтобы найти чистый комплект формы.

Я хмурю брови, глядя на висящую передо мной одежду, а в голове крутятся мысли.

Я не помню, как раздевался прошлой ночью, но проснулся точно голым.

Оглянувшись через плечо, я нахожу свою одежду, свернутую в клубок, в корзине для белья.

Я делаю чертовски странные вещи, когда пьян, потому что в трезвом состоянии они туда почти не попадают.

Покачав головой на свои пьяные выходки, я, наконец, достаю рубашку и брюки и натягиваю их, а затем набрасываю галстук, сложенный на комоде.

И только когда я нахожу свой телефон в гостиной, а будильник, который должен был сработать еще несколько часов назад, остается без внимания, я снова вспоминаю о времени.

Одевание могло оказаться совершенно бессмысленным занятием.

— Время обеда, — бормочу я себе под нос, глядя на экран и игнорируя все уведомления. Большинство из них — из нашего группового чата, но есть и множество из социальных сетей и банков. Отложив телефон на время, чтобы разобраться с ним позже, я кладу его в карман и стараюсь забыть о его существовании.

Как бы ни было велико искушение снова раздеться, я этого не делаю. Чувство вины, которое навалится на меня позже за то, что я даже не попытался сделать это, будет невыносимым, поэтому я сую телефон в карман, беру ключи и рюкзак, который я бросил в прихожей, когда вернулся вчера.

Я чувствую себя как смерть, когда еду по городу. Какой-то ноющий голос в затылке говорит мне, что я вообще не должен садиться за руль. Но уже слишком поздно.

Остановившись у ближайшего к школе Starbucks, я заказываю себе самый большой и крепкий кофе и два панини, после чего еду в сторону Найтс-Ридж.

Несмотря на то, что кофе слишком горячий, он успевает остыть до того, как я останавливаюсь на парковке и набиваю лицо обоими панини.

Это мало помогает справиться с темнотой и болью, гноящейся внутри меня, но, по крайней мере, мой желудок больше не требует, чтобы его наполнили чем-то другим, кроме водки.

Студенты сидят вокруг корпуса для старшеклассников, наслаждаясь солнцем. Я наблюдаю, как они смеются со своими друзьями, радуются жизни. Как будто все в мире правильно. Наверное, так и есть.

Но как? Как может произойти нечто такое, что изменит мою жизнь, и при этом обойти стороной всех остальных? Почему только я сейчас страдаю?

А Калли… черт. Я провожу рукой по лицу. Чем меньше я думаю о том, что делает Калли, тем лучше. Она трахается с Деймоном. Деймон. Из всех нас, я ни за что на свете не подумал бы, что Деймон будет тем, кто совратит мою младшую сестру. Честно говоря, я думал, что это будет Тоби. Но оказалось, что даже Алекс, флиртующий с ней всю жизнь, не был тем, кто привлек внимание моей сестры. О нет, это был самый темный, самый опасный и извращенный из всех нас. Деймон, мать его, Деймос.

Я уверен, что Калли нужно проверить свою голову. Алекса я могу понять. Он чертов щенок. Я могу представить их вместе. Но его злой близнец… нет. Честно говоря, я жду, когда кто-нибудь скажет мне, что это шутка. Хотя сейчас я думаю, что это так же вероятно, как то, что кто-то скажет мне, что папа на самом деле не умер.

Мне не нужно было быть там в тот день, чтобы понять, что это правда. Я почувствовал это — его сокрушительную потерю. Я чувствовал ее до самых пальцев ног.

Когда люди начинают двигаться, я понимаю, что мое время скрываться истекло.

У меня остался только один урок в этот день. Английская литература.

Это тот предмет, который мне больше всего не нравился, когда я был вынужден пересмотреть свой выбор после того, как я довольно эффектно провалил свою первую попытку сдать экзамены. Хотя я не думаю, что это было связано с предметами, скорее с алкоголем, травкой и кисками, на которые я тратил больше времени. Учеба отошла на второй план, о чем я сейчас очень жалею.

Если бы я не провалился, я бы закончил это место прошлым летом. У меня был бы год работы с папой за плечами. Возможно, я был бы в лучшем положении для того, что ждет меня дальше.

Конечно, само собой разумеется, что я хочу получить его работу. Я хочу продолжить его наследие и выполнить ту роль, которая была отведена мне при рождении.

Но заслуживаю ли я этого?

Ни хрена подобного. Я еще слишком молод и неопытен для этой работы, а сейчас на меня нельзя положиться. Дэмиен был бы чертовым идиотом, если бы доверил мне что-то, кроме сохранения собственной жизни.

К тому времени, когда я наконец-то собрался с силами, чтобы вылезти из машины, все уже исчезли — последний урок дня давно начался.

Не обращая внимания на главный вход в здание, я обхожу его сбоку, направляясь к заднему, который ведет почти прямо в мой класс. Чем меньше людей, с которыми я рискую столкнуться, тем лучше. Суки, которые ходят по этим коридорам, будут просто в восторге от моего состояния.

Я прохожу мимо огромной стены окон, выстроившейся вдоль здания, и понимаю свою ошибку, когда несколько голов из классов, расположенных внутри, поворачиваются в мою сторону.

Отличный план, придурок.

Но только когда я подхожу к последнему, моему классу английского языка, я поднимаю глаза. И я понятия не имею, почему я это делаю, но что-то, кто-то заставляет меня посмотреть в окно.

И как только я это делаю, мой взгляд фиксируется на человеке, которого я не должен видеть в этот период своей жизни.

Мои ноги замирают на месте, когда я смотрю на женщину, сидящую за учительским столом и пристально наблюдающую за тем, как миссис Хендрикс что-то готовит к экзамену, который состоится через несколько недель. Я понятия не имею, что это может быть, потому что мой взгляд не отрывается от нее.

Брианна Эндрюс.

Свет во тьме.

Ангел из всех моих снов, который забирает меня от всего этого дерьма, сидит в моем классе.

Почему?

«Бри — студент-преподаватель», — произносит знакомый голос в моей голове, заставляя меня зажмурить глаза и представить тот момент, когда Джоди рассказала мне этот маленький кусочек о своей лучшей подруге.

— Нет, — говорю я вслух и, спотыкаясь, отступаю за толстый старый дуб, а мое сердце бьется не в такт.

Мои руки дрожат, я застываю на месте, не сводя глаз с ее темно-русых кудрей.

Неверие захлестнуло меня. Этого не может быть.

Она не может быть моим учителем. Просто не может.

Всю ночь я мечтал оказаться внутри нее, впиться зубами в ее бедро так глубоко, что мой след никогда не покинет ее тело.

Она не может быть…

* * *

— БЛЯДЬ, — кричу я, когда в ушах раздается знакомый сигнал того, что кто-то впускает себя в мою квартиру.

— Пошел ты, урод. — Глубокий гул голоса моего лучшего друга, наверное, должен успокаивать, но тот факт, что ему удалось снова получить доступ после того, как я их всех заблокировал… Ну, всех, кроме Тео. Этого ублюдка невозможно убрать из доступа.

— Я убью Тео на хрен, — дуюсь я, прекрасно понимая, что он предоставил Тоби доступ, несмотря на то, что я его отозвал.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, — поддразнивает он, появляясь из-за угла, все еще одетый в форму Найтс-Ридж. Он бросает свой рюкзак рядом с диваном и падает на него. — Что это? Ты оделся, а потом передумал? — спрашивает он, окидывая взглядом мою форму.

— Что-то вроде того, — дуюсь я, поднося бутылку к губам.

— А, решил провести день со своим новым другом Grey Goose вместо нас, да?

— Отвали.

— Не-а. — Он ухмыляется, и если бы я не был так привязан к забвению, которое может предложить мне бутылка в моей руке, я мог бы бросить ее ему в голову. — Ты ведь помнишь, что на этой неделе у Алекса, Деймона и твоей младшей сестры были дни рождения?

— Я подарил им всем открытки, — ворчу я, вспоминая, как в начале недели затолкал их всех под входные двери и убежал, как слабак.

— О да, как я мог забыть о том, какие колоссальные усилия ты приложил для этого.

Я сузил глаза от его сарказма, совершенно не впечатленный тем фактом, что он явился только для того, чтобы ухудшить мою жизнь.

К его чертовому счастью, я уверен, что сейчас это невозможно.

Мой отец мертв, моя мать — эгоистичная пизда, а моя… моя… блядь… моя никто — теперь что… моя гребаная учительница?

— Ты пришел сюда с какой-то целью, или просто чтобы позлить меня?

— У нас потом будет вечеринка у Тео. У всех нас. — Он смотрит на меня таким взглядом, что мне хочется свернуться калачиком на диване и никогда больше не высовываться.

— Никто не хочет, чтобы я там был, — замечаю я.

— Ты ошибаешься, — заявляет он, подавшись вперед и устремив на меня серьезный взгляд. — Мы все хотим, чтобы ты был там.

Я не могу удержаться от смешка.

До всего этого я бы ему поверил. Я был жизнью этой гребаной вечеринки. Но, похоже, эта веселая сторона меня умерла вместе с отцом.

— Нико, мы все беспокоимся о тебе. Если ты закроешься здесь и будешь пускать Брианну только тогда, когда она предложит тебе сексуальные услуги, это ничего не изменит.

— Ты уверен? Ты ведь еще не ощутил, что она может делать со своей ки—

— Я уверен. Ее навыки могут быть не от мира сего, но они все равно недостаточно хороши, чтобы исправить все это дерьмо. Чтобы исправить тебя.

— Нет? И что же поможет?

Его глаза смягчаются так, что я чертовски это ненавижу.

— Ничего не поможет, Нико. Ничто не может стереть то, что произошло, и то, как больно это было. Но как бы тяжело это ни было слышать, жизнь должна продолжаться. Ты слишком многого хочешь, чтобы позволить всему этому пройти мимо тебя.

— Да, например?

— Например, все те женщины, которые еще не знают, что им нужна частичка тебя. Семья, которой еще предстоит в полной мере ощутить, каким охренительно эпичным боссом ты станешь в один прекрасный день. И… — Он делает паузу, чтобы нагнетать напряжение, как мудак. Его глаза темнеют, в них вспыхивает огонь. — Чертовы итальянцы. Они должны знать, на что ты, на что мы способны, когда мы обрушим на них все виды ада за то, что они сделали с нами.

Жажда мести раскаляется докрасна, превращая мою кровь в яд. Горький вкус мести, возмездия наполняет мой рот, заставляя мышцы болеть от желания пролить их кровь и заставить их заплатить.

— Так-то лучше, — говорит Тоби, наблюдая за тем, как его слова разжигают во мне надежду.

— У нас уже есть план?

Он пожимает плечами, изображая спокойствие. — Думаю, тебе придется вытащить свою задницу из квартиры и пойти на встречу с боссом, чтобы узнать это.

— Я покинул свою квартиру, — надулся я.

— Так куда же ты сегодня пошел после того, как оделся так, чтобы попытаться посетить пару занятий? В магазин за водкой?

— Ну и что с того?

— Братан, — вздыхает он, опуская голову на руки, как будто у него кончается терпение.

Я понимаю. У меня самого это дерьмо кончилось несколько дней назад.

— Ты нужен Калли, чувак. Сейчас ей как никогда нужен старший брат.

— У нее есть Деймон. Я ей не нужен.

— Это чушь, и ты это знаешь. Ты не единственный, кто потерял отца, чувак. Она тоже. А еще ее мать, как я слышал…

— Что сделала мама?

— Ничего, вот в чем дело. Калли съехала, а ей просто… все равно.

— Она — сука. Не могу поверить, что до всего этого я не понимал, насколько она большая сволочь.

— Твой отец был слишком хорош для нее, — размышляет Тоби. — Должно быть, она была отличной любовницей.

— Ты гребаная дрянь, — рявкаю я, запуская подушкой ему в голову. — Что? — огрызаюсь я, когда на его губах появляется широкая, как дерьмо улыбка.

— Я, блядь, скучаю по тебе, чувак.

— Блядь, — шиплю я, понимая, что он никогда не уйдет из этой квартиры, пока я не соглашусь на эту гребаную вечеринку.

Это правильно, я знаю, но, блядь. Провести ночь на вечеринке, как будто все в порядке, — это последнее, чего я сейчас хочу.

Закрыв глаза, я откидываюсь на спинку дивана, и в моей голове возникает образ молодой, беззаботной Калли. Она всегда была такой милой, такой спокойной и доброй. Черт знает, что сделал Деймон, чтобы заслужить ее. А может, и не заслужил, и мне придется его убить за то, что он разбил ей сердце.

Но Тоби прав. Я ей тоже нужен. Как бы тяжело мне сейчас ни было, я должен быть рядом с ней.

Я не единственный, кто страдает…

6

БРИАННА

— Я думаю, ты здесь очень хорошо впишешься, — говорит Мелисса после того, как тринадцатый курс покидает комнату, позволяя мне вздохнуть, что, как я уверена, произошло впервые за последние два часа.

Он должен был быть здесь. Как только Мелисса открыла список, мои глаза нашли его имя, и мой желудок упал к ногам. От волнения желудок завязался узлом, а метка на бедре запульсировала, словно он только что сделал это.

К счастью, я не узнала ни одного из других имен в коротком списке. Но это не имело значения. Единственный, кого я узнала, был он.

И он не пришел.

Я не должна была удивляться. Судя по словам Джоди, в последнее время он почти не показывался в Найтс-Ридже. Но какая-то часть меня надеялась, что он просто явится и покончит с неизбежным.

Он нашел бы меня здесь, правда была бы раскрыта, и я бы уже видела его реакцию.

Но как бы то ни было, я все еще сижу здесь, борясь с тугим узлом в желудке, который грозит вызвать рвоту на смехотворно чистый ковер под моими ногами. Серьезно, с каких это пор полы в классах стали напоминать гостиничные номера? Наверное, с тех пор, как у родителей этих малышей денег стало больше, чем ума.

Не могу не задаться вопросом, сколько кровных денег Чирилло заплачено за это место. Может быть, я не так уж много знаю о бизнесе Семьи, но не секрет, что они обладают огромной властью над этим местом. А власть — это деньги, так что…

— Все в порядке? — спросила Мелисса, возвращая меня к реальности.

— Ммм… — Я поднял на нее глаза и вздрогнула.

— Извини, я уверена, что сегодняшний день был более чем подавляющим, и вот я здесь, бросаю на тебя еще больше. Забудь об этом. — Она качает головой. Любопытство сжигает меня, но я держу рот на замке на случай, если мне действительно не понравится то, что она предложила. — Тебе нужно что-нибудь подготовить к следующей неделе?

— Н-нет, не думаю. — Потянувшись за папкой, я открываю ее и вижу свое новое расписание.

— Хорошо, на следующей неделе ты сможешь познакомиться с сотрудниками, чьи уроки ты будешь вести, и я позабочусь о том, чтобы они ввели тебя в курс дела.

— Спасибо, я очень ценю все, что вы сделали. Я знаю, что меня как бы подбросили тебе в последнюю минуту.

— Да ничего страшного. Я очень рада, что ты здесь. И не только потому, что ты можешь взять на себя несколько моих занятий в преддверии лета. — Она подмигивает. — Как ты думаешь, ты сможешь найти отсюда дорогу на парковку?

— Уверена, что смогу, — отвечаю я, собирая свои вещи, более чем готовая сбежать на выходные.

Я почти бегу из кабинета, и как только сворачиваю в коридор, сталкиваюсь с кирпичной стеной — ну, не в буквальном смысле.

— Боже мой, я так…

— Кто угодно может подумать, что вы пытаетесь сбежать, мисс Эндрюс, — говорит Тоби, поддерживая меня руками за плечи.

— Любой был бы прав, — пробормотала я себе под нос. — Какого черта ты делаешь?

— Подумал, что тебя нужно подвезти домой.Должно быть, это было чертовски трудное путешествие сегодня утром. — Его бровь понимающе вздергивается.

— Все было хорошо. Дало мне время подумать.

— Звучит опасно, — пробормотал он, жестом приглашая меня идти с ним.

— В этом есть часть правды. Но тебе действительно не нужно везти меня домой. Я более чем способна…

— Брианна, — укоряет он. — Прогулка с территории дольше, чем нужно, не говоря уже о том, что тебе нужно добираться сюда на автобусе и трех пересадках метро.

— Четыре, — шепчу я.

— Черт побери, идем. — Взяв с моего плеча тяжелую сумку, он перекидывает ее через свое и продолжает идти вперед, как будто ничего не произошло.

— Флиртуешь так со всеми учителями, Тобс? — поддразниваю я. Если я что-то и поняла об этих мальчиках, так это то, что так или иначе они получат то, что хотят, и действительно, проще не спорить.

Если только это не Нико. Тогда я намерена бороться до конца, потому что знаю, какими благами может быть вознаграждено мое неповиновение.

Черт.

Я качаю головой.

Я не могу. Я не могу думать о подобном дерьме, пока работаю здесь. Пока он еще студент.

Господи. Он может лишить меня единственной работы, которую я хотела получить в своей жизни, еще до того, как я ее начну.

Оргазмы были хорошими. Но они не были настолько охренительно хороши.

— Не, только с действительно горячими.

— Осторожнее, как я слышала, твоя девочка берет уроки ММА у самого крутого парня в городе. Мне бы не хотелось, чтобы она испортила это милое личико.

Он смеется над моим ответом, и этот звук сразу же расслабляет меня, и мы наконец-то выходим из здания, позволяя мне вдохнуть столь необходимый свежий воздух.

Мы больше не произносим ни слова, пока идем к его BMW.

Сколько бы раз я ни садилась в одну из их машин, меня всегда охватывает неверие.

У этих раздражающе красивых и ужасающе опасных парней самые безумные машины. Я не хочу даже думать о том, сколько стоит их застраховать, не говоря уже о том, сколько стоит их купить. Это просто умопомрачительно.

— Ну, как прошел ваш первый день в колледже Найтс-Ридж, мисс Эндрюс? — спрашивает он, бросая мою сумку в багажник и присоединяясь ко мне.

— Тебе обязательно так меня называть?

— А что? Это то, что Нико использует в спальне? — Он вздергивает брови, и я стону. — Извини, извини. Неудачная шутка. Он не будет против, ты же знаешь, — уверяет он меня.

— Не обижайся, Тобс, но я не думаю, что кто-то из нас может предсказать, как он сейчас отреагирует на что-либо.

— Надо было просто сказать ему вчера вечером.

— Он был пьян. Он бы все равно не вспомнил.

— Он мудак.

— С этим мы можем согласиться.

Сложив руки на груди, я тяжело вздохнула.

— Но ведь сегодня все было хорошо, правда? Это место даст тебе все необходимое для завершения обучения?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и реальность врезается в меня.

— Это был ты.

Он смотрит на меня, на его лице маска невинности, которая, как мы оба знаем, является полной чушью. Я видела, на что способен этот мальчик, и в его теле нет ни одной невинной косточки.

— Не надо делать вид, что ты ни при чем, Тобиас Дукас. То, что я вообще сейчас здесь, — это благодаря тебе, не так ли?

Он цокает языком. — Я просто попросил оказать мне несколько услуг. Я не знал, возможно ли это вообще.

— Тоби, — вздыхаю я.

— Ничего особенного, Бри. Просто помогаю другу.

Мне так много хочется сказать ему, укорить его за то, что он пошел на хитрость ради меня. Ведь никто, кроме Джоди, не делает этого для меня. Но в конце концов я проглатываю эти слова и выбираю самое важное.

— Спасибо, — шепчу я, мой голос как-то странно осип.

— Теперь ты одна из нас, Бри. Мы заботимся о своих.

— Но я ведь не такая, не так ли? И теперь, когда я здесь, мне, наверное, даже не стоит проводить с тобой время. Я уверена, что это против правил.

— Ты познакомилась с нами раньше, — возражает он.

— Я не уверена, что это так работает, — отвечаю я.

— К черту правила, Бри. Я уверен, что ты уже поняла, что мы управляем этой школой. Просто делай то, что тебе нужно делать, пока ты там. Может быть, избегай таких вещей, как трахаться с Нико в кладовке или за партой. И максимально используй те рекомендации, которые миссис Хендрикс может дать тебе из своего опыта. Не так уж много студентов-преподавателей, которые могут заявить, что провели время в Найтс-Ридж.

— Повезло им, — язвлю я.

Он качает головой, поворачивая не в сторону моей квартиры.

— Тоби, — предупреждаю я.

— Сегодня вечер пятницы, и на этой неделе трое из нас праздновали совершеннолетие. Мы веселимся, и у тебя нет никаких шансов вырваться из этого.

— Я не могу напиваться со студентами.

— Наверное, хорошо, что ты не учишь меня, и что остальные в данный момент не понимают, что происходит, да?

— Нико не захочет, чтобы я там была.

— Это то, что он сказал тебе вчера вечером? Что ты ему не нужна?

Я сглатываю, так как воспоминания возвращаются ко мне.

— Нет, я так не думаю, — пробормотал Тоби, приняв мое молчание за ответ.

Не успеваю я оглянуться, как меня снова загоняют в подземный гараж под их зданием и ведут к лифту.

К счастью, Тоби и Джоди живут на этаже под Нико, так что, по крайней мере, я вряд ли с ним столкнусь.

Пока мы поднимаемся, он поддерживает легкий разговор, но мои мышцы все время остаются напряженными от одной только близости к Нико.

Может быть, мне стоит просто подойти и попытаться признаться во всем еще раз?

И, возможно, все пройдет примерно так же, как прошлой ночью.

— Завтра, — говорит Тоби, словно читая мои мысли. — Сегодня мы празднуем. Покажи моему мальчику, как хороша может быть жизнь за пределами его квартиры, а завтра поговорим с ним.

— При условии, что он будет трезв.

— Дай ему повод для этого.

— Ты предлагаешь мне шантажировать твоего лучшего друга отказом от секса?

— Я скучаю по нему, Бри. В данный момент я считаю, что мы должны сделать все, чтобы вытащить его.

— Прошло почти две недели после похорон. Он должен найти способ вернуться к реальной жизни в ближайшее время. Он не может продолжать в том же духе.

— Мне кажется, ты лаешь не на то дерево, полагая, что я могу быть тем, кто это сделает.

— Нет, это не так. Я слышал, как он говорит о твоей киске, что она, блядь, золотая.

— Я скажу твоей девочке, что ты так сказал, — дразню я, когда мы выходим из лифта.

— Давай. Но ты должна знать, что у нее платина, инкрустированная бриллиантами.

— Конечно, — бормочу я. — И не вздумай, блядь, забыть об этом.

— Без шансов, Бри. Никаких шансов.

Прижав руку к биометрическому сканеру рядом с дверью, он пропускает нас обоих, но, поставив мою сумку в прихожей, останавливается.

— Джоди, доставка, — дразняще зовет он, прежде чем шаги направляются в нашу сторону.

— Спасибо, детка, — вздыхает она, прыгая в его объятия и прижимаясь своими губами к его.

— Фу, мне это на хрен не нужно, — бормочу я, поворачиваясь к ним спиной и проходя вглубь квартиры.

Я вижу бутылки с алкоголем на кухонном столе задолго до того, как попадаю в эту часть квартиры Тоби. Сняв туфли, я бросаю сумочку на стойку и принимаюсь за работу.

К тому времени, когда Джоди возвращается с припухшими губами и раскрасневшимися щеками, у меня уже готовы два мохито.

— Как я понимаю, день прошел не очень хорошо, — догадывается она, пока я допиваю остатки коктейля.

— Все было хорошо, до…

— До?

— До последнего урока в этот день. Урок английского языка для тринадцатого класса.

— О, черт.

— Да, действительно, о, черт.

— Он был в нем? — спрашивает она, не обращая внимания на свой напиток и изучая мою реакцию.

— Он должен был быть. Но он так и не появился.

— Какое облегчение.

— О да, потому что ждать, пока он взорвется, когда узнает, гораздо приятнее.

— Я все еще думаю, что ты слишком остро реагируешь. Кстати, это платье тебе очень идет. Оно полностью оправдывает свою цену. — Она подмигивает, потягивает свой напиток и благодарно стонет.

Да, мой новый гардероб. Мне нужно еще, кое в чем, признаться.

* * *

— Скажи мне, что Нико не заплатил и за это, — простонала я, глядя на топ, который Джоди прижимает к себе.

— Не говори глупостей, его карточка все еще у тебя. Я просто увидела это раньше, после того как навестила Сару, и на нем было написано твое имя.

От ее слов у меня защемило в груди.

Мне это нравится. Свободная майка с блестками и лямками-спагетти мне очень по душе. А тот факт, что Джоди купила его, делает его еще более особенным. А также заставляет меня чувствовать себя чертовски виноватой.

— Джо-Джо, ты не должна тратить свое…

— Прекрати, — требует она, закатывая глаза, как будто мы не спорили об этом уже миллиард раз. — Слова, которые ты ищешь, — это «Спасибо, Джоди. Мне очень нравится, и я жду не дождусь, когда смогу ударить Нико по заднице, надев его позже.» А еще я захватила вот это. — Мои губы раздвигаются, чтобы возразить, прежде чем меня настигает осознание. — Не надо причитать, это твое. Я заехала к тебе в квартиру и взяла все, что тебе может понадобиться сегодня вечером.

— Спасибо, — наконец говорю я, отчаянно пытаясь проигнорировать все остальные комментарии, которые вертятся у меня на языке.

— Хорошо. А теперь бросай это и одевайся. Я готова к вечеринке.

Я наблюдаю за тем, как моя лучшая подруга достает из гардероба платье и прижимает его к себе, и не могу не улыбнуться. Счастье буквально льется из нее. Это самое лучшее зрелище в мире после всего, что ей пришлось пережить за последнее время. Это дает мне надежду, что все образуется, что Нико снова найдет свой путь, и что ребята выиграют эту войну с итальянцами без потерь. И я думаю о Деймоне и Калли, об их маленьком секрете. О будущем, о существовании которого пока не знает никто из окружающих. О следующем поколении Чирилло. Мне становится интересно, кто будет следующим. Черт знает, они все уже достаточно набрались опыта, чтобы сделать миллион детей.

Мысли о Калли и Деймоне останавливают меня от споров о посещении этой вечеринки сегодня вечером.

Я единственная из всей компании, кто знает правду — ну, насколько мне известно, так и есть. А это значит, что Калли понадобится подкрепление, если она намерена и дальше держать свою беременность в секрете.

— Ванная комната в твоем распоряжении, сучка, — поддразнивает Джоди. — Воруй там все, что хочешь.

Она быстро начинает раздеваться и открывает ящик с нижним бельем.

— Я купила не только топ, — размышляет она, заставляя меня остановиться и обернуться, когда я уже подхожу к двери ванной.

— Вот черт, девочка, — промурлыкала я, разглядывая черный кружевной комплект нижнего белья, который она держит в руках. — Он просто взорвется, когда увидит тебя в этом.

— Надеюсь, он сможет немного сдержаться, — поддразнивает она. — Я тоже хочу получить все преимущества.

— Тебе повезло с Тоби, Джо-Джо. Он настоящий извращенец, который всегда позаботится о том, чтобы ты получила свое раньше, чем он.

Злая улыбка растягивает ее губы, и я могу только представить, какие грязные вещи, о которых она рассказывала мне в прошлом, мелькают сейчас в ее голове.

Все они заставляют меня ревновать.

Я, может быть, и не хочу мужчину, и не нуждаюсь в нем — секс не в счет, — но я не могу отрицать, что то, что она нашла с Тоби, заставляет меня задуматься о том, может ли все это стоить того.

— Да, — тихо говорит она, думая о своем мальчике. — Каждый раз.

— Везучая сучка, — шиплю я, прежде чем войти в ванную и закрыть за собой дверь.

— Я уверена, что Нико такой же щедрый, — кричит она мне вслед.

— Прости, кто? — ответила я, заставив ее рассмеяться.

7

БРИАННА

— Он тебя убьет, — размышляет Джоди, пока мы вдвоем развешиваем баннеры «С днем рождения» в гостиной Эмми и Тео, а она и разъяренная Стелла надувают воздушные шары.

— Стел, не хочешь приложить немного больше усилий, милая? — поддразнивает Эмми, отмахнувшись от опасений Джоди. — Мы все знаем, что ты умеешь выдувать лучше.

— Да пошла ты, — пробормотала Стелла, бросая наполовину надутый шарик на журнальный столик и скрещивая руки на груди в раздражении.

— Что он сделал? — спрашиваю я, хотя тут же жалею об этом. Я и так слишком много знаю об их сексуальной жизни. Чего, наверное, не должно быть, поскольку на следующей неделе я могу оказаться на одном из их уроков.

— Ничего. Он ничего не сделал.

— А он должен был что-то сделать? — предположила Джоди.

— Да. Но вместо этого… он просто стоял там. Просто стоял, блядь.

Она встает на ноги, вскидывает руки вверх и выбегает из комнаты, а все вокруг смотрят на меня с полным недоумением.

— Значит, я полагаю, никто из вас не знает, что он сделал?

— Не сделал, — пробурчала Джоди.

— Нет, никаких догадок. Хотя, если честно, с ними может быть что угодно. Возможно, ему не удалось поймать паука или что-то в этом роде.

— Она, наверное, гораздо страшнее паука, — комментирую я.

— Ты действительно думаешь, что Себ боится пауков? У меня от него нет такого ощущения, — говорит Эмми.

— Нет, он, наверное, один из тех чудаков, которые боятся ваты или чего-то в этом роде, — задумчиво говорит Джоди, бросая на меня взгляд.

— Что? — спрашиваю я, вздрагивая. — Это дерьмо должно быть запрещено. Особенно когда она мокрая. Фу.

— Что? — рявкает Эмми. — Ты боишься ваты? Какого хрена?

— Ладно, байкерская сучка, — отвечаю я с ухмылкой. — Чего ты боишься?

— Ничего?

— Ничего. Серьезно? — подозрительно спрашивает Джоди, когда в глазах Эмми мелькает что-то темное.

— Ну, я ненавижу птиц. Они меня до смерти бесят, — сообщает Джоди.

— Боже мой, — смеюсь я. — Помнишь, как я уговорила тебя пойти на Трафальгарскую площадь, а тебе на плечо приземлился голубь? Я никогда не видела, чтобы ты двигалась так чертовски быстро. Это было самое смешное, что я когда-либо видела.

— Да пошла ты. Если не считать последних событий, это был худший день в моей жизни, а ты только смеялась, когда эта тварь на меня нагадила.

— Извини, — говорю я, поднимая руки в знак капитуляции. — Я просто хотела немного расширить твои границы. Я не ожидала, что они будут стекаться к тебе, как будто чувствуют твой страх.

— Когда-нибудь я тебя так напою, что ты не будешь понимать, что происходит, и ты проснешься на следующее утро в ванне из влажной ваты.

— Ты не сделаешь этого, — шиплю я, прекрасно зная, что она сделает это, если у нее будет такая возможность. К счастью для меня, когда мы напиваемся, мы обычно находимся в моей квартире, а там нет ванны. Не то чтобы проснуться в неглубоком душевом поддоне, набитом ватой, было бы лучше.

В коридоре открывается дверь, и в нашу сторону доносятся шаги.

Оглянувшись через плечо, я вижу, что Стелла выглядит почти такой же взбешенной, как и тогда, когда уходила, но ее плечи стали немного расслабленнее.

— А что насчет тебя, Стел? Чего ты боишься?

— Отвали, Стелла тоже ничего не боится, — говорит Эмми. — Ты ее видела, она просто отмороженная.

— Я боюсь, что потеряю маму, еще не узнав ее по-настоящему. Я боюсь, что то, что у нее было, может быть генетическим, и это может повлиять на Тоби или меня. Или на наших детей в будущем.

Тишина пронеслась по комнате от ее тяжелого признания.

— Черт, это…

— Я боюсь, что превращусь в свою мать, — пролепетала Эмми, прервав то, что я собиралась сказать.

— Этого не случится, Эм, — яростно говорит Стелла. — Даже если бы был шанс, мы бы тебе не позволили.

Признаться, я не так уж много знаю о маме Эмми, но она находится в реабилитационном центре, так что это говорит мне обо всем, что мне действительно нужно знать.

— Она права, — соглашаюсь я. — Твоя сеть поддержки слишком хороша, чтобы такое могло случиться.

— К тому же ты слишком занята, прыгая на массивном члене Тео, чтобы иметь время на все это, — пробурчала Стелла, и, похоже, девчачья болтовня наконец-то ее развеселила.

— Массивный, да? О каком размере идет речь?

Джоди фыркнула. — Это говорит эксперт по членам.

— Пфф, нет ничего плохого в том, чтобы испытать множество вариантов, чтобы найти тот, который подходит больше всего.

— Шлюха, — насмехается она.

— Нужно быть одной из них, чтобы узнать другую. — Я вспоминаю некоторые из самых диких уик-эндов, которые мы провели за эти годы.

— Ты меня развратила. Это все твоя вина.

— Возможно. Ты рассказывала Тоби о том уик-энде в Батлинсе, когда у тебя…

— А можно не рассказывать?

— О нет, — говорит Эмми. — Ты не можешь вывалить такой маленький кусочек, а потом не рассказать нам все грязные подробности.

— Итак, до того, как Джоди нашла себе богатого парня, — начала я, заставив ее закатить глаза, — мы проводили эти уик-энды «только для одиночек». Они были просто охренительными. Полно всяких свободных мужчин, которых только можно пожелать.

— Большинство из них были полными отморозками, — добавляет Джоди.

— Ладно-ладно, приходилось быть немного избирательными, — признаю я, опускаясь на диван и сменяя голубой маркер в своей руке на коктейль.

— В общем, однажды вечером мы нашли компанию друзей. Они были немного старше, горячие, как черт. Мы… эээ…

— Бри, — предупреждает Джоди.

— Что? Я не собираюсь рассказывать им, что мы объездили всю компанию за одну ночь.

Джоди застонала, вскинула руки вверх в разочаровании, а затем выпила свой коктейль и поморщилась от ожога.

— Похоже, это была хорошая ночь. Не волнуйся, у Стеллы есть опыт общения с несколькими парнями сразу, не так ли, Стел? — невинно спросила Эмми, получив смертельный взгляд от своей лучшей подруги.

— Если ты имеешь в виду тот случай в логове греха Нико, где тебя даже не было, то это не совсем то же самое. Я поцеловала их, а потом… они смотрели, как Себ—

Она запнулась. — Что делал Себ? — спрашиваю я, более чем слегка любопытствуя.

— Раздвинул ей ноги и заставил ее кончить на глазах у всех.

— Черт, — вздохнула я, разочарованная тем, что не слышала эту историю раньше. — Перед всеми парнями? — спрашиваю я, желая узнать подробности.

— Тео, Алекс и Нико. К счастью, Тоби там не было. И Деймона тоже. Хотя я поцеловала его накануне вечером, — признается Стелла, поморщившись.

— И с остальными ты тоже целовалась, я, полагаю.

— Да. Я надеялась, что от этого у Себа сразу отвалится голова. К сожалению, этого не произошло.

— А кто лучший? — спросила Джоди, совершенно не обеспокоенная этой историей, так что я могу только предположить, что она уже слышала ее раньше.

— Очевидно, Тео, — говорит Эмми, заступаясь за своего мальчика.

— Нет, я думаю, это был Деймон. Вся эта зловещая тьма. Представьте себе, что он превратил все это в страсть.

— Я не уверена, что там было так уж много страсти. Он просто хотел сыграть в мою игру. Хотя, думаю, ты права. Ты видела его и Калли вместе? Чистый огонь, мать его. Что-то мне подсказывает, что она никогда не пожалеет, что не проверила все другие размеры, прежде чем остановиться на этом.

— Где она вообще, блядь, находится? Она должна быть частью всего этого, раз у нее есть член, о котором можно поговорить.

— Наверное, занята этим самым членом, — размышляет Стелла. — Везучая сучка.

— Знаешь, — вздыхает Джоди, — если бы ты отпустила то, что Себ не сделал раньше, ты могла бы воспользоваться его членом прямо сейчас. Он же никогда тебе не откажет.

— Сначала ему придется унижаться.

— Пока он стоит на коленях, — добавляю я, подмигивая Стелле.

— Да, черт возьми. — Она поднимает свой бокал, чтобы он фальшиво звякнул с моим, а затем отпивает из его и объявляет: «Еще».

К тому времени, когда мы, наконец, украсили пентхаус Тео всеми баннерами и шарами, мы все уже были с ног до головы в крепких напитках, которые я предлагала.

Отчасти это эгоистично. Если — когда — Нико покажет свое лицо, я уверена, что мне понадобится жидкая храбрость, но, кроме того, если девушки будут наполовину пьяны, они могут не заметить, когда я начну делать девственные коктейли для нашей не очень-то девственной Калли.

Она доверила мне свой секрет, и я ни за что не нарушу ее доверие и не выпущу этого маленького кота из мешка до того, как они с Деймоном будут готовы".

— О, похоже, вечеринка начинается, — говорит Эмми, когда дверь захлопывается, и в нашу сторону доносятся тяжелые шаги и глубокие голоса.

Мое сердце подпрыгивает в горле, когда они приближаются.

Чувствуя мое беспокойство, Джоди протягивает руку и сжимает мою ладонь.

Я оглядываюсь и тут же жалею об этом, потому что ее брови нахмурены, а глаза омрачены беспокойством.

Я понимаю. Обычно я не позволяю ничему и никому так на себя влиять. Но это моя гребаная карьера. Буквально единственное, чего я действительно хотела с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы всерьез решать, как жить дальше. И если он мне все испортит…

— Какого хрена ты наделала? — кричит Тео, в то время как лицо Алекса светится от восторга при виде разноцветных украшений.

Эмми подпрыгивает и бросается на Тео, полагаю, надеясь отвлечь его своими губами от всех этих безвкусных украшений. Если честно, это ей удается, потому что как только она оказывается в его объятиях, его глаза закрываются, и он теряет себя в ней.

— Это просто охренительно, — объявляет Алекс, в то время как глаза Себа сфокусированы на его девушке.

Но Стелла, явно все еще злясь, игнорирует его и направляется к Алексу.

— С днем рождения, — говорит она. Обхватив его за плечи, она приподнимается на носочках и прижимается к его губам.

— Какого черта? — Себ вздрагивает и смотрит на свою девушку, целующую одного из его лучших друзей, широко раскрыв глаза.

— Что? Просто поздравляю Алекса с днем рождения, — невинно говорит она, бросая на Себа язвительный взгляд.

— Детка, — вздыхает он. — Прости меня, ладно?

— Не достаточно хорошо, — огрызается она, прижимаясь к Алексу, пока он ухмыляется, как чеширский кот.

— Твоя потеря — моя выгода, Папатонис. Я слышал, что она убийственна в постели.

— Да, блядь, ты слышал это от меня. А теперь убери свои грязные руки от моей девочки.

Протянув руку, Себ оттащил Стеллу от надувшегося Алекса и прижал ее к стене. Прижавшись к ней всем телом, он шепчет что-то, чего никто из нас не слышит, пытаясь загладить свою вину.

— Так, так, — говорит Алекс, игнорируя их и потирая руки. — Кто следующий подарит имениннику немного любви? — Он разводит руки в стороны, предлагая себя.

Тоби проходит дальше в комнату, закатывает глаза на своего друга, а затем притягивает Джоди к себе, оставляя меня одну.

— Похоже, это ты и я, детка, — поддразнивает он, позволяя своим глазам блуждать по моему телу. — И я должен сказать, что ты выглядишь аппетитно.

Обойдя диван, он перепрыгивает через журнальный столик и заключает меня в свои объятия.

Я смеюсь, когда он наклоняет меня все ниже и ниже, как будто мы снимаемся в старом фильме. Я успеваю уловить звук приближающихся шагов, прежде чем его губы находят мои в целомудренном и невинном поцелуе.

Но когда в воздухе раздается глубокий злобный рык, я не уверена, что это выглядит так для человека, который наблюдает за нами.

— О, черт, — бормочет Алекс мне в губы, прежде чем снова приподнять меня. — По крайней мере, я могу сказать, что умру с блеском.

Как только я встаю, он отпускает меня, и мы оба смотрим на Нико.

Его темные глаза таят в себе смертельное предупреждение, когда он смотрит на Алекса, прежде чем перевести взгляд на меня.

В его глазах столько эмоций, что невозможно расшифровать, что он чувствует на самом деле, но его гнев звучит громко и отчетливо. Я не знаю, вызван ли он тем, чему он только что стал свидетелем, тем фактом, что Алекс держит свои руки и губы на мне, или же он был бы там независимо от того, что он увидел.

— Где Калли и Деймон? — спрашиваю я, надеясь прорваться сквозь напряжение, установившееся в комнате.

— Я им позвоню, — говорит Стелла, отпихивая Себа в сторону и доставая из заднего кармана телефон.

— Выпьем, — объявляю я, обходя Алекса и направляясь на кухню. Все это время Нико смотрит на меня, но не произносит ни слова. Вместо этого он молча стоит и размышляет, погрузившись в свои мысли.

8

НИКО

— Дерьмо, — шиплю я себе под нос, когда Брианна демонстративно обходит гостиную, а затем проскальзывает на кухню, ее попка и изогнутые бедра обтянуты облегающими черными джинсами. Ее верхняя половина не намного лучше. Это не более чем блестящий лоскут ткани, который, я уверен, я мог бы снять с ее тела одним лишь резким движением.

У меня пересохло во рту, когда я представил, как срываю с нее все это, оставляя ее голой для меня. Голой и готовой к взятию.

Сильный шлепок по плечу заставил меня вздрогнуть, прежде чем самодовольный голос сказал: "Вот видишь, я же говорил тебе, что это хорошая идея".

Тоби уносится на кухню, где Бри уже вовсю взбивает коктейли для девочек, двигая попкой вместе с шейкером и не сводя с меня глаз.

Мисс Эндрюс, мать ее, попала в целый мир неприятностей, которых она не ожидает.

— Вот, — говорит Тоби, пихая мне в грудь пиво.

— Не, чувак, — говорю я, доставая из заднего кармана бутылку водки. — Для сегодняшнего вечера мне нужно что-нибудь покрепче.

— Просто трахни ее. Сними напряжение. Ты же знаешь, она будет не против.

А она согласится? Будет ли мисс Эндрюс хорошей учительницей для меня, встанет на колени и будет сосать мой член, как профессионал, которым она является?

От этой мысли у меня по позвоночнику пробегают мурашки, а когда я поднимаю взгляд, то вижу, что шейкер с коктейлем не шевелится в ее руках, а глаза буравят меня.

Мои губы подергиваются, и на одной стороне рта появляется темная ухмылка, а глаза снова опускаются вниз по ее телу, давая ей понять, о чем именно я думаю.

Когда я снова фокусируюсь на ее лице, она резко сглатывает — мое внимание явно действует на нее так же сильно, как и ее близость на меня.

— Нет, она того не стоит, — говорю я, убедившись, что она читает мои слова по губам, а может быть, даже слышит их, когда они слетают с языка.

Она вздрагивает, давая мне понять, что услышала меня ясно и четко.

Я позволяю себе еще раз пройтись по ее телу, прежде чем повернуться к ней спиной и направиться к остальным в гостиной.

— Вот, — говорит Эмми, протягивая мне пару хлопушек для вечеринок.

— Фу.

— Не будь таким жалким ублюдком. Мы празднуем.

— Да, так и есть, — бормочу я, забирая у нее вещи и падая на диван с раздраженным ворчанием.

Может быть, я и согласился быть здесь, но я сказал, что не собираюсь получать удовольствие. И уж тем более не собираюсь притворяться.

Если они хотят видеть меня здесь, то им придется принять меня таким, каким они меня нашли.

— Они все еще не отвечают, — сообщает Стелла, опуская телефон от уха.

— Я же говорила тебе, — кричит Бри. — Она слишком занята, используя член Деймона по максимуму.

В ответ на ее предложение из моих легких вырывается весь воздух, я скрежещу зубами и сжимаю бутылку в руке так крепко, что удивляюсь, как стекло не разбилось.

— Держу пари, он чертовски грязный, — пробурчала она. — Стелла уже рассказывала нам, как хорошо он целуется.

— О, неужели она это сделала? — усмехается Себ, его рука вырывается так быстро, что Стелла не успевает увернуться, как он обхватывает пальцами ее горло и прижимает ее спиной к стене. Прижавшись к ней всем телом, он что-то прорычал ей на ухо, и она обмякла в его объятиях, с губ сорвался всхлип.

Может быть, я и наблюдаю за ними, но в моей голове она — Брианна. Ее большие голубые глаза смотрят на меня, ее пульс бьется под моими пальцами, а я борюсь с тонкой гранью между ненавистью и желанием и пытаюсь решить, трахнуть ее или задушить.

Внезапно все взгляды обращаются на меня, и я быстро понимаю, что рык, который только что пронесся по комнате, исходил не от пары, находящейся в трех секундах от траха прямо здесь, перед нами, а от меня, благодаря моему воображению.

— К черту все это, — бормочу я, сытый по горло их заинтересованными, сочувствующими взглядами.

Бросив водку на журнальный столик, я несусь через квартиру Тео как раз в тот момент, когда к вечеринке присоединяются Ант и Айла. Не обращая внимания на то, что к нам приглашен гребаный итальянец, я продолжаю идти вперед, захлопывая дверь ванной комнаты с такой силой, что пол подо мной вибрирует.

— Черт, — выдыхаю я, обхватывая пальцами одну из раковин и свесив голову. Сердце колотится, кровь хлещет из ушей, а я борюсь со своими демонами и желанием вытащить Брианну из этой квартиры и выпытать у нее правду.

К черту, может, мне стоит сделать это прямо здесь, чтобы все слышали, чем она сегодня занималась.

Это было достаточно хорошо для Себа, и я уже знаю, что Бри была бы не против. Грязная сучка.

«Но ты не хочешь претендовать на нее», — говорит мне в затылке маленький голосок.

Ты хочешь сделать все наоборот.

Пока я спорю с самим собой из-за женщины, которую я не хочу и не могу иметь, тяжелые басы музыки в гостиной становятся все громче, поскольку вечеринка начинается без меня.

Примерно так выглядит моя гребаная жизнь сейчас.

Я хочу быть там. Я хочу смеяться со своими друзьями, наслаждаться жизнью. Но это неправильно. Все это.

Что-то сломалось во мне той ночью. Что-то сломалось в ту секунду, когда прогремел первый взрыв, а затем, когда я увидел своего отца, безжизненного под обломками, оно полностью разорвалось.

Это образ, который я не могу выбросить из головы, и который я в равной степени хочу забыть, но буду помнить вечно.

Головная боль — это еще не все.

Я понятия не имею, сколько времени я простоял там, затерявшись в собственной голове, но никто не пришел меня проведать, и я не совсем уверен, как я к этому отношусь.

Я помочился, а затем, вымыв руки, наконец рискнул посмотреть в зеркало перед собой.

Медленно вдыхая, я заставляю себя продолжать смотреть в свои глаза, видя в них боль, горе, отчаяние.

Я даю себе десять секунд.

Десять секунд на то, чтобы собраться с мыслями, прежде чем я отправлюсь праздновать день рождения моих друзей и сестры.

Это всего лишь одна ночь.

Одна ночь. И если мне действительно повезет, она закончится напряженным тет-а-тет с Брианной, когда я буду выжимать правду из ее уст.

* * *

Я выхожу из туалета с гордо поднятой головой и решимостью, наполняющей мои вены.

Как только я сворачиваю за угол, до моих ушей доносится очень знакомый голос, и я не могу не вздрогнуть. За последние пару недель я полностью отстранился от нее. Я знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать.

— Где Ник—

Я продолжаю идти вперед, и мое внезапное появление застает Калли врасплох, когда ее глаза находят мои.

— Нико, — кричит она, бросаясь ко мне, как будто между нами все в порядке.

Меня захлестывает чувство вины за то, как я обращался с ней, как отреагировал на то, что она оказалась в отношениях с Деймоном.

Я испугался. Я знаю, что испугался. Но ведь она моя младшая сестра. Моя милая и невинная сестренка.

Я всю жизнь пытался защитить ее от ужасов той жизни, в которой мы родились, и все же, несмотря на все это, она умудрилась трахнуться с самым опасным и отмороженным из нас.

Ее руки обхватывают меня, тепло ее тела просачивается в мое, и это успокаивает меня, чего я никак не ожидал.

Она не ненавидит меня.

Она должна.

Но она не ненавидит.

Она слишком хороша для всех нас, не только для Деймона.

Уткнувшись лицом в мою шею, я не могу не задаться вопросом, не черпает ли она сейчас из меня столько же сил, сколько и я из нее.

Эта мысль сродни удару бейсбольной битой в грудь.

Но, не желая погружаться в болезненное дерьмо, особенно когда мы должны праздновать, я снова опускаюсь на свою страховочную сетку. Сарказм.

— И ты не могла подождать еще минуту, чтобы я мог отлить, — бормочу я, возвращая ее в объятия и прижимаясь к ней крепче, чем, я уверен, это действительно необходимо.

— Я рада тебя видеть, братишка, — шепчет она мне на ухо, и ее слова обволакивают мое сердце и крепко сжимают его.

— Я тоже, сестренка. Он все еще хорошо с тобой обращается? — спрашиваю я, не в силах отказаться от роли старшего брата. В то время как комментарии Бри, сделанные ранее, проносятся у меня в голове и вызывают дрожь по позвоночнику.

— Ты знаешь это, — соглашается она без промедления, и мои глаза встречаются с глазами Деймона через ее плечо. — Пошли, давай веселиться.

Неудивительно, что Деймон никак не реагирует на мой предупреждающий взгляд. Я уверен, что его темные глаза сверкнули от удовольствия, прежде чем он бросил взгляд на Бри.

— Просто иди туда. Наслаждайся, — говорит Калли, пугая меня и давая понять, что она не пропустила тот взгляд, которым мы с ее новым парнем обменялись.

Ух, мой желудок скрутило. У моей младшей сестры есть настоящий парень.

— Я… я не могу, Кэл, — говорю я, наконец-то отпуская ее, а затем бегу через всю комнату, чтобы найти свою выброшенную бутылку водки. Если все эти парочки собираются начать прижиматься друг к другу, как они обычно делают, то лучший способ пережить эту ночь — это напиться до такой степени, чтобы забыть, что одна из них — моя сестра. Мне остается только молиться, чтобы они не увлекались КПК, как Себ и Стелла, которые, похоже, наконец-то помирились — или, по крайней мере, Себ прилагает максимум усилий, чтобы это произошло, целуя ее так, словно она — воздух, которым ему нужно дышать.

Я падаю на диван, подношу бутылку к губам и отпиваю более чем щедрую порцию, когда из кухни появляется Брианна и приносит каждой из девушек по коктейлю.

По их состоянию более чем очевидно, что они уже выпили немало, но это не мешает ни одной из них опрокидывать этот коктейль залпом. Ну, Стелла и Эмми — да, предпочитают отвлекаться на своих мальчиков, а не тратить время на выпивку. Калли и Джоди, слава богу, не торопятся.

Когда Брианна возвращается на кухню, я наблюдаю, как она опрокидывает в себя ряд из трех рюмок, явно решив, что сильнодействующие коктейли все еще слишком слабы, если она должна быть здесь сегодня вечером, прежде чем она прошмыгнет через комнату.

Но прежде чем она успевает дойти до того места, куда собиралась, Джоди перехватывает ее, ловит за руку и тянет к себе танцевать.

Брианна качает головой на все слова Джоди, а я снова подношу бутылку к губам.

Голова начинает приятно кружиться, восприятие расплывается, позволяя мне уйти от реальности, чего я так жажду.

В какой-то момент я понимаю, что этого будет недостаточно. Именно поэтому у меня в кармане лежит маленький пакетик с Молли. Когда-нибудь сегодня вечером мне понадобится больше, и что-то подсказывает мне, что причиной этого будет она.

Широкая улыбка озаряет ее лицо, когда она танцует со своей подругой. Алекс присоединяется к ним, но я слишком увлечен тем, как ее тело движется в такт музыке, чтобы обращать на него внимание.

Ее движения гипнотизируют, и когда она крутит бедрами, я не могу удержаться от того, чтобы не дать волю своему воображению, представляя, что сейчас она прекрасно обнажена и двигается вот так, прижимаясь ко мне.

Черт.

Потянувшись, я одергиваю брюки, давая себе немного свободы.

К счастью, все слишком увлечены своими делами, чтобы заметить, как я страдаю от того, что просто наблюдаю за танцем Бри.

Я понятия не имею, что в ней такого. Она как чертов криптонит. С тех пор, как я впервые увидел ее в тот вечер.

Я пошел только для того, чтобы быть хорошим другом. Никогда бы не подумала, что Тоби приведет меня к такой вертихвостке.

Я и не подозревал, что он все это подстроил. А если честно, я был бы слишком увлечен ее большими голубыми глазами и греховными изгибами, чтобы беспокоиться об этом.

Позволяя себе вспоминать события той ночи, наше маленькое путешествие в Аид, я мало что могу сделать, чтобы остановить свой стояк.

Сколько девушек позволили бы своим «интрижкам на одну ночь» отвезти их в гребаный секс-клуб и трахать со всех сторон, пока другие смотрят на это?

Твоя сирена, вот кто, блядь.

Она как будто создана для тебя.

Вытряхивая из головы собственные мысли, я слежу за движениями Брианны, когда Алекс делает шаг к ней, тут же двигаясь одновременно с ней.

Я скрежещу зубами, бутылка, которая была на полпути к моим губам для очередного глотка, останавливается.

Ублюдок.

Все мое дыхание вырывается наружу, когда он поворачивает ее лицом ко мне и проводит руками по ее телу.

Не нуждаясь в большем приглашении, Брианна прислоняется к нему, кладет голову ему на плечо и двигается в такт музыке.

Я фиксирую взгляд на его руках, собственнически обхвативших ее бедра, как будто она принадлежит ему, и у меня поднимается температура.

Пробежав глазами по его руке, я останавливаюсь взглядом на повязке на его бицепсе, но не придаю этому значения. Это будет самое меньшее из того, с чем ему придется столкнуться, если он станет слишком, мать его, рукоприкладствовать.

Алекс не в себе, это более чем очевидно, когда я перехожу к его глазам. Они широко распахнуты, что говорит о том, что он не просто придерживался сильнодействующих коктейлей, которые Брианна разносила всем с тех пор, как я появился здесь, если судить по степени их опьянения. Не то чтобы я действительно мог это осуждать. Я начал сегодня гораздо раньше, чем следовало. И если бы не моя попытка поступить правильно по отношению к сестре, то я бы уже отключился и заперся в своей квартире один в надежде, что еще одна бутылка водки станет ключом к тому, чтобы все перестало так чертовски сильно болеть.

Словно почувствовав мой испепеляющий взгляд, Алекс находит мои глаза через плечо Брианны. Но если он и чувствует предупреждение, то совершенно неправильно его воспринимает, потому что широко улыбается мне. Ублюдок точно знает, что делает.

Не в настроении терпеть мучения одного из своих лучших друзей, я поднимаюсь на ноги и устремляюсь на кухню. Все-таки мне нужно больше водки. И эта Молли в моем кармане зовет меня по имени.

Я достаю из брюк пакетик, но движение в другом конце комнаты привлекает мое внимание еще до того, как я успеваю его достать.

Вспышка русых волос и аппетитная попка заставляют мои ноги двигаться раньше, чем я успеваю сообразить, что делаю.

Гнев захлестывает меня, а за ним — горький вкус предательства.

Алекс едва заметил, что его партнерша по танцам ушла. Он уже повернулся и начал танцевать с Антом и Айлой.

Черт знает, почему мы веселимся с этим гребаным итальянцем, но я решил, что сейчас у меня нет права голоса. Мне просто нужно появиться, наклеить на лицо фальшивую улыбку и притвориться, что я не разваливаюсь на части по одной болезненной трещине за раз.

Ант двигается медленно, побои, нанесенные его лидерами, все еще вызывают у него боль, но, похоже, она его не беспокоит: Айла обвивается вокруг него, как змея, Алекс прижимается прямо за ней, и они втроем смеются и веселятся, как будто ему здесь самое место.

Никто не обращает на меня внимания, я следую за своей лживой сиреной к ванной Тео и хлопаю рукой по двери за мгновение до того, как она закрывается.

Она вскрикивает от шока, но быстро отпрыгивает назад, пока дверь не ударила ее по лицу.

Но она не трусит.

Она никогда не трусит.

Как бы мне ни хотелось, чтобы она встала передо мной на колени, она никогда этого не сделает. Во всяком случае, не в той покорной манере, которая мне нужна. У нее всегда слишком много власти для этого.

Как сегодня, когда она одним своим присутствием вырвала мир у меня из-под ног.

Никто не должен иметь надо мной такой власти.

Никогда.

Если бы это был кто-то другой, я бы ворвался туда и вытащил его лживую, обманчивую задницу за волосы. Но это не просто кто-то. Это Брианна. Моя сирена. И она, блядь, обезоруживает меня так, что я прихожу в ужас. Она заставляет меня реагировать на вещи так, как я никогда не ожидал, так, как я никогда не реагировал ни с кем другим.

— Чего ты хочешь, Нико? — усмехается она, ее глаза сверкают от опьянения, делая ее в миллион раз сексуальнее, чем обычно. Это уже о чем-то говорит, потому что она прекрасна и в худшие свои дни.

Не обращая внимания на то, что я стою здесь и что дверь теперь широко открыта, она поправляет свой топ и расстегивает пуговицу на джинсах, как будто собирается продолжать, словно я никогда не врывался.

— Да что с тобой такое? — рявкаю я, закипая от злости.

Протянув руку, я зажимаю ей горло, прежде чем она успевает стянуть джинсы и впиваюсь ей прямо в лицо.

Это гребаная ошибка, потому что ее сладкий аромат манго заполняет мой нос, и, черт возьми, мой рот уже наполнился слюной.

В памяти всплывают смутные образы из вчерашнего сна, и мой член упирается в джинсы.

— Со мной? Что со мной не так? — недоверчиво спрашивает она. — Единственный из нас, у кого есть проблемы, — это ты, высокомерный придурок. А теперь, может, уберешься с моей дороги? Можешь посмотреть, если хочешь, — предлагает она, цепляясь когтями за мое предплечье в надежде, что я ее отпущу.

— О да. Может, мне сделать фото? — предложил я, заставив ее брови сойтись в замешательстве. Она знает, что я могу быть разным, но фотографировать, когда она писает, — это что-то новенькое даже для меня. — Я могу отнести это твоему новому боссу, чтобы он лучше понимал, кого он только что принял на работу, — угрожаю я.

Ее глаза сужаются, а челюсть раздраженно щелкает.

— Да пошел ты, Нико. Я не боюсь тебя и твоих пустых угроз, — рычит она.

Черт побери, ее огонь заставляет мой член напрягаться.

Она единственная, кто это делает с той ночи в баре. И я чертовски ненавижу ее за то, что она так меня испортила.

Это заставляет меня нуждаться в ней.

А мне никто не нужен.

Никогда.

— Пустые? — насмехаюсь я. — Ни одна из моих угроз не пуста, Брианна. Я думал, ты знаешь, кто я. На что я способен.

Она рычит на меня, и мой член дергается в ответ, желая, чтобы эти полные губы были использованы более эффективно.

— Тебе нужно вычеркнуть себя из моей жизни, Брианна Эндрюс, или, можешь не сомневаться, я разрушу все, на что ты потратила годы работы, быстрее, чем ты успеешь встать на колени, чтобы отсосать мой гребаный член.

В ответ на мою угрозу в ее глазах промелькнуло то, что я не привык видеть, и ее храбрый фасад начал разрушаться. Но она быстро набирается сил, чтобы снова встать со мной лицом к лицу.

— Дрянь, — шипит она.

— Нужно знать одного, чтобы понять другого. Мисс Эндрюс.

9

БРИАННА

Весь воздух вырывается из моих легких, когда мое имя слетает с его языка.

Нет. Не просто мое имя.

Мое имя, как учителя.

Он знает.

Он…

Черт.

— Н-Нико, — заикаюсь я, как идиотка.

Ни один мужчина не заставлял меня сомневаться в себе так, как он.

Я всегда была сильной, независимой, и мне никогда не было дела до того, что мужчина может подумать обо мне и моих решениях. Но с первой минуты знакомства с ним он как будто забрался ко мне в голову, потому что я все время думаю, что бы он подумал, одобрит ли он.

Это чушь. Все это.

Но все стало только хуже с тех пор, как он потерял отца и погрузился в бесконечную темную яму горя.

Теперь я просто хочу сделать что-нибудь, чтобы все наладилось. Как я сделала прошлой ночью.

И я действительно не хочу усугублять ситуацию, а именно это, как мне кажется, и сделает мое присутствие в Найтс-Ридж.

— Нет, — усмехается он, подходя ко мне так близко, что его нос почти касается моего. Его резкое, сердитое дыхание проносится по моим губам и шее, и я не могу удержаться от того, чтобы не затрепетать от желания. — Ты не получишь от меня Нико, ты, лживая сука…

— Я пыталась тебе сказать, — шиплю я, моя собственная злость достигает новых высот из-за наглости этого придурка. — Если бы ты хоть на пару секунд оторвал голову от своей собственной жалкой жизни, ты бы увидел, что вокруг тебя происходит и другое дерьмо.

— Отвали. Мне сейчас более чем позволено прятаться.

— Да, но не обязательно быть дрянью, не так ли? — Если это возможно, его полные ненависти глаза потемнели еще больше, чем прежде.

— Что еще? — требует он.

— Что ты имеешь в виду, что еще? — спрашиваю я.

— О чем еще ты мне врешь?

— Я тебе ни о чем не лгу, придурок. А теперь отпусти меня. Я не хочу быть здесь с тобой.

Я впиваюсь пальцами в его предплечье, мои ногти впиваются в его кожу. Но, несмотря на боль, он не ослабляет хватку на моем горле.

Более того, я уверена, что она стала еще крепче.

— Если ты собираешься меня душить, то хотя бы засунь руку в мои трусики, — дразню я, от количества выпитого сегодня алкоголя мой рот стал более свободным, чем должен быть.

— Чертова шлюха, — шипит он.

— Раньше тебя это не беспокоило, — дразню я, вызывающе выпячивая подбородок.

К черту этого парня за то, что он пытается заставить меня думать о себе плохо или сомневаться в моей распущенности. Я, блядь, люблю свою жизнь, а свою сексуальную жизнь — еще больше. По крайней мере, любила, пока не встретила его.

— Ты права, это не так. Я, кажется, забыл, для чего ты нужна.

Его свободная рука забирается в мои волосы, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, мои колени ударяются о кафельный пол, и я оказываюсь на уровне глаз с огромной выпуклостью на джинсах Нико.

— Ты и правда не унимаешься, да? — дразню я, мое предательское тело реагирует на то, что я возбудила его, несмотря на его злобные слова.

— Твой рот и твоя киска — это самое лучшее в тебе, Сирена. Я думал, ты это знаешь.

Расстегнув джинсы, он неловко стягивает их на бедрах, выпуская на свободу свой ноющий член.

Мой рот жаждет попробовать его на вкус, и это становится только хуже, когда он обхватывает рукой свой толстый ствол и начинает работать над ним.

— Ты сейчас выглядишь так, будто ненавидишь меня, — дразню я, отрывая взгляд от его члена, чтобы найти его.

Он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах полыхают гнев и желание.

Это пьянящее чувство — знать, что я могу поставить этого сильного мужчину на колени. Может быть, не в буквальном смысле, поскольку я здесь единственная на коленях, но метафорически, у меня есть вся гребаная власть, и я собираюсь это доказать.

Он наклоняется вперед и трется головкой своего члена о мои губы, но я держу их плотно прижатыми друг к другу, впиваясь зубами в собственную плоть, чтобы не поддаться искушению засосать его поглубже и смотреть, как он теряет рассудок от победы.

— Сирена, — рычит он, пытаясь впиться в мой рот.

Но я лишь смотрю на него, нахмурив брови.

Ты не имеешь права говорить со мной в таком тоне и думать, что я подчинюсь твоей воле, Нико Чирилло.

— Черт. Ты сводишь меня с ума, — буркнул он, сжимая пальцами мои волосы до тех пор, пока у меня не заслезились глаза и я не начала думать, что он собирается вырвать их горстями.

Он почти яростно сжимает в кулак свой член, его лицо искажается, как будто ему больно, но если это и так, то он не останавливается.

С его губ больше не слетают злобные слова, и он перестает пытаться проникнуть в мой рот. Как бы мне ни хотелось ощутить вкус его отчаяния, его желания ко мне, пусть даже затуманенного ненавистью, я все равно держу губы сомкнутыми, тяжело дыша через нос, наблюдая за тем, как этот злобный мужчина-бог распадается передо мной.

Может быть, он и не осознает этого, но он показывает мне почти такую же уязвимость, как и прошлой ночью, и от этого осознания у меня щемит в груди от боли за этого потерянного, сломленного, страдающего парня.

— Блядь, Сирена. Блядь.

Он тяжело сглатывает, его адамово яблоко покачивается, а глаза темнеют.

Желание сжимается у меня в животе, когда я смотрю, как он мчится к финалу.

Черт, он действительно не должен выглядеть так сексуально, разваливаясь на части из-за меня.

— Сирена, — простонал он, и его тело на мгновение замерло, предупреждая меня о том, что сейчас произойдет.

Но я не отстраняюсь и, возможно, по глупости, не закрываю глаза.

Вместо этого я смотрю на него напряженным взглядом, пока его член дергается в руке, и он кончает мне на лицо.

Как только он кончает, на его губах появляется ухмылка, а все его тело расслабляется, так как эндорфины от его разрядки проникают в него.

— Блядь, ты так хорошо выглядишь, — бормочет он. И черт возьми, если эта похвала не вызывает у меня кровавых бабочек.

Я не должна была бы хотеть угодить этому назойливому грубияну, но, блядь…

Я всегда знала, что у меня немного не в порядке с головой. Встреча с Нико только подтвердила это.

Не отпуская моих волос и не отрывая взгляда от своей спермы, стекающей по моей щеке, он отстраняется.

Во мне вспыхивает желание бороться с ним, заставить его отпустить меня, сделать что угодно, но я блокирую это желание и просто жду, что он будет делать дальше.

Протянув руку, он проводит пальцем по липкому налету на моей коже, сметая его.

— Перестань, Сирена. Ты тратишь это впустую.

От его слов я задыхаюсь, мои губы раздвигаются, прежде чем я полностью предугадываю его следующий шаг, и его покрытый спермой палец проникает в мой рот.

— Так-то лучше.

Он делает это снова, очищая меня и позволяя его вкусу покрыть мой язык, пока я продолжаю смотреть на него, как бесстыжая шлюха.

— Посмотри на себя, такой прекрасный пример для подражания, а у тебя на лице сперма одного из твоих учеников. Надеюсь, в Найтс-Ридж знают, как им повезло, что в их классах есть такая шлюха-учительница".

Не в силах что-либо сказать, когда его палец глубоко засел у меня во рту, я делаю следующий шаг и впиваюсь в него зубами.

— Сука, — шипит он, вытаскивая поврежденный палец, как раз в тот момент, когда во рту появляется медный привкус крови.

Его рука снова находит мое горло, и меня поднимают на ноги.

— Что ты собираешься делать дальше, здоровяк? Накажешь меня еще? — насмехаюсь я, вероятно, немного слишком возбужденная такой перспективой.

Господи, да я действительно шлюха.

Он злобно усмехается, глядя на меня выпученными глазами и выпячивая грудь.

— Ты думаешь, что это было наказание, ты еще ничего не видела.

— Нико, — визжу я, когда мои ноги отрываются от земли, и меня перекидывают через его плечо, как тряпичную куклу.

— Хватит, блядь, жаловаться, — рявкает он, и треск его ладони, столкнувшейся с моей задницей, разрывает тишину в комнате. — Мы оба знаем, что тебе это нравится. Мне не нужно раздвигать твои бедра, чтобы понять, что твоя киска сейчас мокрая от желания.

Я раздраженно хмыкнула.

— Ну же, мисс Эндрюс. Поговорите со мной. Расскажите мне, как сильно вы хотите, чтобы вас оттрахал один из ваших учеников.

— Пошел ты. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. — Это наглая ложь, и мы оба это знаем.

Неважно, насколько диким, насколько жестоким он будет, я всегда приползу за добавкой — возможно, даже в буквальном смысле, если он попросит в правильной манере. Просто это так хорошо, когда мы сталкиваемся и отдаемся этой едва сдерживаемой ненависти, которая трещит между нами.

Всего через несколько секунд он ведет нас через квартиру Тео. Музыка все еще играет, и пары все еще танцуют, как будто мы и не уходили. Хотя…

Когда в воздухе раздается знакомый стон, я поднимаю голову и, оторвав взгляд от впечатляющей задницы Нико, вижу, что Себ трахает Стеллу на диване Тео.

— Черт, — вздыхаю я, бесстыдно наблюдая за тем, как он беззастенчиво вколачивается в нее, совершенно не обращая внимания на то, что в комнате находится их друг, брат Стеллы.

Оторвать от них взгляд труднее, чем следовало бы, но как-то мне это удается, и я быстро обнаруживаю, что Тоби более чем отвлечен Джоди, а неподалеку от них Калли и Деймон затерялись в своем собственном маленьком пузыре счастья. Я не могу не улыбнуться, когда он целует ее с таким благоговением, с такой любовью, что у меня сердце замирает в самом лучшем смысле. Они оба заслужили это. Очень сильно.

Когда Нико проходит через комнату, я обнаруживаю, что Алекса, Анта и Айлы больше нигде не видно.

Интересно…

Но прежде чем я успеваю задуматься над тем, что это может означать, меня выносят прямо из пентхауса Тео и практически забрасывают в открытый лифт.

— Нико, что за…

— Ты уходишь. Прямо сейчас, черт возьми.

Он смотрит на меня с яростной ненавистью в глазах, и, несмотря на то, что я чувствую то же самое после его сегодняшнего обращения со мной, я не могу отрицать разочарования, которое тяжело оседает в моем желудке.

Я хотела большего. Гораздо большего, черт возьми.

Горький смех, заставляющий его брови сомкнуться, раздается в моем горле.

— Ты трус, Нико Чирилло, — шиплю я. Но этого недостаточно, и прежде чем я успеваю опомниться, с моих губ срывается самое низкое оскорбление, которое я только могла придумать. — Твой отец сейчас стыдился бы тебя, — усмехаюсь я, с отвращением оттопыривая верхнюю губу.

Неверие заливает его лицо на мгновение, прежде чем оно уступает место лишь страданиям.

Я делаю шаг вперед, меня пронзает боль от того, что я только что вызвала это выражение на его лице, но я слишком медлю, и двери закрываются, отрезая нас друг от друга.

Чувство вины захлестывает меня, и мой желудок переворачивается, угрожая вывести на поверхность всю ту смесь алкоголя, которую я выпила сегодня.

— Черт, — выдыхаю я, приваливаясь спиной к стене и опуская голову на руки.

Наверное, мне должно быть все равно.

Но когда это касается Нико Чирилло, я много чего не должна делать.

Похоже, он — исключение из всех моих правил.

Сердце колотится, я чувствую его биение каждым сантиметром своего тела, а к горлу подкатывает огромный комок.

Я самый плохой человек на свете.

Слезы жгут глаза, пока лифт проезжает через здание, а когда он останавливается, они уже едва держатся на ресницах.

Двери распахиваются, и я, не отрывая взгляда от пола, делаю шаг вперед, готовая к побегу.

Но не успеваю — в поле моего зрения попадает пара знакомых кроссовок.

Мое сердце падает в ноги, а глаза поднимаются вверх, на его тело.

Его грудь вздымается от напряжения. Как он так быстро спустился сюда, одному хрену известно, но это так.

У меня перехватывает дыхание, когда мои глаза сталкиваются с его несчастными глазами, и прежде чем я понимаю, что происходит, его тело сталкивается с моим, и я вынуждена вернуться в лифт.

10

НИКО

Как только двери закрываются, я понимаю, что не могу позволить ей выйти из этого здания.

Мои ноги двигаются быстрее, чем я мог себе представить, я лечу к лестнице и практически перепрыгиваю целые этажи за раз, не останавливаясь, пока не проскакиваю в двери и не останавливаюсь перед лифтом, когда свет наверху дает мне знать, что я успел как раз вовремя.

Моя грудь вздымается, мышцы горят в ожидании сигнала, который даст мне знать, что она вот-вот появится.

То, что она сказала наверху, было чертовски больно. Даже больнее, чем если бы это прозвучало из уст кого-то другого.

Я клянусь, что самые медленные две секунды в моей жизни тянутся за ожиданием, но, наконец, раздается знакомый сигнал, и двери расступаются, заставляя мое сердце биться еще сильнее, а гнев и желание по отношению к ней — снова нарастать.

Я делаю шаг вперед, и мое тело сталкивается с ее телом, заставляя ее вернуться в лифт, пока она пытается вырваться.

Мои пальцы сжимают ее челюсть, когда она ударяется спиной о стену, ее глаза расширились, и она в шоке смотрит на меня.

— Я так не думаю, Сирена, — прорычал я, хлопнув рукой по кнопке последнего этажа здания, и прижался губами к ее губам.

Но пока мы поднимаемся по зданию, она отказывается целовать меня в ответ, ее непокорность и упрямство сильны, как никогда.

— Сдавайся, Сирена. Я знаю, что ты этого хочешь.

— Пошел ты.

— Да, — размышляю я. — Это и есть мой гребаный план.

Обхватив рукой ее бедро, я приподнимаю ее за талию, позволяя прижаться к ней своей эрекцией.

— Нико, — задыхается она, когда я попадаю в нужную точку. Как только ее губы раздвигаются, я максимально использую их, погружая язык в ее рот.

Она борется со мной. Меньшего я и не ожидал от своей маленькой кокетки.

Но когда моя рука скользнула к ее горлу, и я предупреждающе сжал ее, позволяя мне почувствовать стук ее сердца, она сдалась.

Глубокий рык раздается в глубине моего горла, когда она окончательно подчиняется мне.

Звон лифта, прибывшего на верхний этаж, почти пролетает мимо меня, когда я теряю себя в ней.

Это опасно.

Она чертовски опасна.

Одно прикосновение. Один поцелуй, и горе, гнев, растерянность от всего, что сейчас происходит вокруг меня, улетучиваются. Она становится всем моим миром, единственным, о чем я могу думать, на чем могу сосредоточиться. Она — единственное, чего я хочу.

Сильная дрожь пробегает по позвоночнику, и мне удается отстраниться.

Двери за моей спиной открываются, но я не двигаюсь. Я просто смотрю на нее, моя грудь вздымается, а в венах течет желание.

Она смотрит на меня прямо, без малейшего колебания в глазах. И я знаю, что, если бы я сейчас снова отослал ее, она бы ушла без лишних слов.

Это то, что я должен сделать.

Мне нужно найти способ перестать быть таким чертовски слабым рядом с этой женщиной. Но при этом… я не могу.

Запутавшись пальцами в блестящем топе, который она носит, я тащу ее вперед, прижимая ее тело к своему.

— Единственный шанс, — рычу я на нее. — Это твой единственный шанс уйти.

Ухмылка появляется на одной стороне ее рта.

— Я еще не дала тебе понять, что не боюсь тебя? — спрашивает она.

Теперь настала моя очередь ухмыляться.

До Брианны я уже немного привык к тому, что в глазах девушки мелькает страх. Почти все девушки, с которыми я трахался, знали, кто я такой и на что способен. Я процветал от этой силы.

Но Брианна никогда не показывала этого. На мою жестокость она отвечала своей собственной и никогда не проявляла никакой слабости.

Какая-то часть меня жаждет этого. Я хочу увидеть колебания, страх в ее глазах. Я хочу подтолкнуть ее к краю, пока у нее не останется выбора, чтобы смотреть на меня, как девушки из моего прошлого.

Но есть и другая часть, которой нравится, что этого нет. Что она готова идти против меня, что бы я ни выкинул. Она стоит и с готовностью принимает все это, а затем бросает большую часть обратно.

Мне кажется, что я боюсь ее больше, чем она меня.

— Пошла ты, Брианна Эндрюс, — рычу я, обхватывая пальцами ее горло и заставляя ее отступить от лифта.

На ее губах расплывается дикая ухмылка, а глаза темнеют от потребности.

— Нет, Нико. Пошел ты, — выплевывает она.

— Посмотрим.

Весь воздух покидает ее легкие, когда я прижимаю ее спиной к своей входной двери. Прижав руку к сканеру, я нажимаю на ручку и позволяю ей упасть на несколько секунд, прежде чем подхватить ее на руки, пронести по квартире и бросить на кровать.

Она с визгом приземляется, я стягиваю через голову рубашку и тянусь к брошенной бутылке водки на прикроватной тумбочке.

— Нет, — буркнула Бри, заставив меня приостановить движение.

— Извини?

— Я сказала «нет». — Она поднимается на ноги и кладет руки на бедра. — Хочешь меня — пожелай спокойной ночи бутылке. Я не собираюсь сегодня терпеть пустой, хромой, некачественный трах. Можешь забыть об этом.

Я не могу удержаться от смеха. — Детка, даже будучи без головы, ты знаешь, что я могу предоставить товар. — Я опускаю глаза на ее грешное тело. Почему она все еще одета?

— Я не хочу рисковать. Или я стану твоей главной целью, или эта бутылка. Выбирай.

Тишина заполняет комнату. Слышен только звук нашего учащенного дыхания, когда я застываю посреди ультиматума.

Я не уверен, что кто-то еще предлагал мне такое.

Особенно, если речь идет о сексе.

Оторвав взгляд от ее глаз, я уставился на бутылку в своей руке, мой рот жаждал этого ожога, этого обещания ничего не чувствовать, которое она мне предлагает.

Но потом я снова смотрю на нее.

Алкоголь, может быть, и не обещает мне ничего, но она обещает мне забвение.

Бутылка с грохотом падает на пол, и я бросаюсь к ней.

— Не думай об этом слишком много, — бормочу я за мгновение до того, как мы снова сталкиваемся.

Я понятия не имею, услышала ли она это или разобрала, но, черт возьми, мне стало легче от того, что я это сказал.

— Никогда. Со мной тебе никогда не нужно беспокоиться о завтрашнем утре, — признается она, давая мне понять, что услышала каждое слово, как только я отрываю свои губы от ее губ и перехожу к ее шее. — Да, — вздыхает она, откидывая голову в сторону, чтобы дать мне больше пространства.

Я посасываю и покусываю чувствительную кожу, стараясь оставить достаточно следов, чтобы завтра, когда она проснется без меня, она точно знала, кто был здесь. Почему ее кровь гудит от прилива эндорфинов, а мышцы болят так, как бывает только после умопомрачительного секса.

Обхватив пальцами подол ее топа, я стягиваю его через голову и бросаю на пол, а затем берусь за лифчик без бретелек и позволяю ему упасть к нашим ногам, чтобы жадно втянуть в рот ее соски.

— Нико, — стонет она, ее пальцы погружаются в мои волосы, когда я ласкаю одну из ее грудей, а другую сжимаю в руке, щипая ее соски до боли. — Вот черт. Пожалуйста.

— Продолжайте умолять, как маленькая грязная шлюха, мисс Эндрюс, и, возможно, вы получите то, что хотите.

— Не надо, — укоряет она, хотя в ее словах нет того огня, на который, я уверен, она рассчитывала. — Не здесь.

Я продолжаю смотреть ей в глаза. Они темные и обещают все то, чего я хочу.

Снова встав во весь рост, я подхожу ближе, позволяя ее сиськам коснуться моей груди.

— Ни—

— Заткнись, Сирена.

Я снова прижимаюсь губами к ее губам, впиваясь в ее рот, как будто я умру без нее.

Если честно, с учетом того, как прошли последние несколько недель, есть шанс, что так и будет.

Ее руки бродят по моему телу, заставляя мою кожу покрываться мурашками от желания, моя потребность в ней возрастает до такой степени, что я думаю, не наделаю ли я в штаны.

Может быть, она и сняла напряжение со всей этой всепоглощающей, ядовитой штуки, которая происходила у нас в ванной Тео, но я уверен, что мой член забыл обо всем этом.

Яростная дрожь пронзает меня, когда ее пальцы касаются моего живота, и она оттягивает мою ширинку.

— Опять отчаянно хочешь мой член? — пробормотал я в поцелуе.

— Не думай об этом слишком много, — говорит она, украв мою предыдущую фразу. — Это единственная часть тебя, которая мне нравится, — признается она, опускаясь на колени и стягивая с меня брюки и боксеры.

Мой член вырывается на свободу, твердый, с вытекающей из кончика спермой, как будто меня не трогали месяц.

Опустив джинсы на колени, она обхватывает пальцами мой член и наклоняется вперед, слизывая сперму. Ее глаза закрываются, когда она смакует его, и, черт побери, если моя грудь не вздымается от этого зрелища.

— Грязная шлюха, — простонал я в такт, прежде чем она опустилась на мой член, вбирая его в себя до самого горла. Ни одна девушка, с которой я когда-либо был, не делала этого раньше. Это заставляет мою голову вскружиться.

Мои бедра подаются вперед, как только она отстраняется, и я крепче вцепляюсь в ее волосы, удерживая ее на себе.

— Ты никуда не уйдешь, пока я не кончу тебе в горло, Сирена.

Ее водянистые глаза смотрят на меня, и, несмотря на то, что она не может говорить, прижимаясь губами к моему члену, я почти слышу ее согласие.

Я трахаю ее горло, как дикарь. Каждый толчок бедер изгоняет демонов, которые тянут меня обратно во тьму отчаяния.

Слезы текут по ее лицу, темная косметика окрашивает ее щеки, когда она принимает мой член как профессионал.

Моя хватка на ее волосах, должно быть, невыносима, но я бессилен отпустить ее, так как мчусь к концу.

— Блядь. Сирена. Блядь, — рявкаю я, и мой рокочущий голос эхом разносится по моей тихой квартире. — Блядь, как же мне нравится, когда ты стоишь на коленях, — без всяких раздумий признаюсь я. — Обожаю, блядь. Блядь. Блядь. ЧЕЕЕЕРТ.

Мой член дергается, и я выплескиваю потоки спермы ей в горло, и она не разочаровывает меня, проглатывая все до капли.

Я не отпускаю ее, пока не кончу, и даже после этого она только отстраняется и внимательно омывает головку моего члена, слизывая все, что осталось, и очищая меня.

В другой жизни Брианна Эндрюс — моя идеальная женщина.

Как одержимый, наблюдая за тем, как она поклоняется моему члену, я, наконец, снимаю джинсы и боксеры, моя эрекция быстро возвращается к жизни, когда она не перестает играть со мной.

Это происходит до тех пор, пока я не протягиваю руки к ней под мышки, поднимаю ее с пола и снова бросаю на кровать.

Протянув руку, я в ответ расстегиваю ее обтягивающие джинсы и спускаю дразнящие вещи с ее ног.

— Какая жалость, — бормочу я, проводя пальцем по тонкому кружеву ее стрингов.

Она смотрит на меня, ее грудь вздымается, макияж полностью испорчен, а глаза блестят от желания.

— Надеялся, что у меня там член?

— Нет. — Запутавшись пальцами в кружевах, я резко стягиваю их с ее тела. Они практически распадаются, оставляя передо мной ее прекрасное обнаженное тело. — Не достаточно красивые, чтобы не испортить. Постарайся в следующий раз.

— Я не для тебя одевалась, мудак.

— Я знаю, — говорю я с ухмылкой. — Потому что если бы ты это сделала, то явилась бы ко мне голая.

Прижав руки к ее коленям, я широко раздвинул ее перед собой.

— И посмотри, как тебе нравится эта идея. Ждать в коридоре, рискуя быть пойманной. Ждать, когда я впущу тебя и дам тебе то, что тебе нужно.

— Нико, — хнычет она, когда я обдуваю потоком прохладного воздуха ее разгоряченную, блестящую кожу.

— Ты бы стояла там с собственными соками, стекающими по твоим бедрам, не так ли, Сирена? Так отчаянно желая моего члена, ты бы стояла там, как бесстыжая, грязная маленькая шлюха, которой ты и являешься. Ты бы тоже, блядь, умоляла, не так ли?

— Пожалуйста, — стонет она, пока я провожу руками по внутренней стороне ее бедер, не приближаясь к тому месту, где она действительно хочет меня.

— Я получил от тебя то, что мне было нужно сегодня, Сирена. Дважды, вообще-то. Ты даже не должна быть здесь. Ты должна идти домой, чтобы провести ночь, размышляя, почему ты была одна. Почему я отослал тебя.

— Но ты этого не сделал, — прохрипела она, ее тело дрожало от потребности. — И ты слишком сильно хочешь мою киску, чтобы даже подумать о том, чтобы попытаться сделать это снова.

Черт возьми, она попала прямо в точку.

Потому что каким бы упрямым ублюдком я ни был, она ни за что не выйдет из моей парадной двери, пока ее ноги не будут едва держаться на ногах, а моя сперма не будет капать с ее тела.

— Как прошлой ночью.

Ее слова останавливают меня, прежде чем мои пальцы скользят по отметине, которую я пропустил на ее внутренней стороне бедра.

Весь воздух из моих легких выходит в порыве, когда я смотрю вниз на эту метку. Мою чертову метку.

Прошлой ночью…

Прошлая ночь была пьяным сном. Плод моего воображения.

Я рассыпаюсь в ее объятиях. Позволяя ей держать меня и пытаться собрать обратно.

На самом деле этого никогда не было.

Я никогда бы не позволил ей увидеть меня таким уязвимым, таким слабым.

Но…

— Нико? — шепчет она, чувствуя, что у меня что-то похожее на срыв, в то время как я должен есть ее, как будто она самая вкусная вещь в мире. То есть так оно и есть, но сейчас это не главное.

Я сглатываю тревогу, которую вызывает это осознание, потому что если я позволю себе слишком долго думать о том, что прошлая ночь была реальностью, то есть все шансы, что я буду тем, кто встанет и уйдет.

«Ты — солдат Чирилло, Нико. Будущий босс. От тебя ждут определенных вещей. И самое главное — никогда не терять лица. Ты хочешь, чтобы тебя уважали. Ты должен показать этим ублюдкам, что ты достоин, силен, несокрушим».

Я зажмуриваю глаза, когда голос отца эхом отдается в моей голове.

Не показывай гребаную слабость.

Никогда.

Стиснув зубы, я открываю глаза и смотрю на женщину, которая по глупости пыталась поддержать меня прошлой ночью.

Глупая, глупая девчонка.

— Я ненавижу тебя, Брианна, — рычу я, прежде чем опуститься на нее и присосаться к ее клитору так сильно, что она кричит, как банши, и выгибает ноги, пытаясь справиться с ощущениями, которые я внезапно навязываю ей.

— Поставь ноги на кровать, или я остановлюсь, — жестко требую я, когда ее пятка сталкивается с моей почкой.

— Ты, блядь, не посмеешь.

— Попробуй, блядь, испытать меня, Сирена. Я думал, ты знаешь меня лучше, чем осмелишься бросить мне вызов.

Наши глаза на мгновение замирают, когда я смотрю на нее поверх ее тела, и между нами вспыхивает огонь. Но в ее глазах я вижу понимание, сострадание, чертову жалость, которых, я уверен, не было всего несколько мгновений назад, и от этого у меня болезненно сводит живот.

Так было до тех пор, пока ее пальцы не запутались в моих волосах, и она не толкнула меня обратно между своих ног.

— Будь полезен, блядь, или я могу быть одна и сделать это сама.

— Так тебе и надо, — бормочу я, прежде чем зарыться между ее бедер, лизать и сосать, пока она не кончает мне на лицо и не выкрикивает мое имя так, словно я — Бог.

То есть, я уверен, что так оно и есть. Во всяком случае, в том, что касается орального секса.

11

БРИАННА

Почему, черт возьми, он должен быть так хорош?

Почему?

Это несправедливо.

Почему ни один из тех милых мальчиков, с которыми я встречалась, не может обладать такими навыками? Те, которые держат дверь открытой, отодвигают тебе стул и говорят о прекрасном и мирном будущем с белым забором и двумя детьми.

Дрожь отвращения пробегает по позвоночнику при мысли о том, что это моя судьба. Но дело не в том, что я этого не хочу.

Почему человек, который заставляет мое тело летать, как никто другой, должен быть таким опасным, сломленным, жалким ничтожеством?

— Нико, — задыхаюсь я, когда он перекидывает мои ноги через плечо и насаживает меня на свой внушительный член.

У меня перехватывает дыхание, когда он входит в меня с такой силой, что задевает шейку матки.

— Блядь, твоя киска такая же умопомрачительная, как и твой рот.

Он двигает бедрами, ударяя тазом одновременно и по тому месту внутри меня, и по моему клитору, и я снова почти лечу через край, несмотря на то, что только что кончила ему на лицо.

За все эти годы было очень мало мужчин, которым удавалось вытащить из меня несколько оргазмов в одиночку. Обычно, если я протягиваю руку помощи и, знаете, действительно нащупываю свой клитор, то могу получить парочку.

Но Нико далеко не всегда нужна рука, чтобы отправлять меня в полет за грань снова и снова.

Это заставляет меня ненавидеть его еще больше.

Если не брать в расчет личность, то он идеальный мужчина. Великолепный и невероятно искусный в спальне. Жаль только, что он правильно использует свой рот только для того, чтобы вылизывать мою киску.

Обхватив меня одной рукой за бедро, чтобы я не подпрыгивала на кровати от его мощных толчков, он проводит другой рукой по моему животу и хватает мою грудь, сжимая ее с идеальным давлением.

— Да, блядь, сожми мой член, вот так. Блядь. Сирена.

Должна ли я была позволить ему притащить меня сюда после того, как он спустился по зданию, как чертов Человек-паук? Нет, наверное, нет. Я должна была стоять на своем и…

— О, блядь, Нико, — кричу я, и все мысли, кроме того, что он сейчас делает с моим телом, вылетают из моей головы.

Его большой палец так идеально обводит мой клитор, что я вижу чертовы звезды, а он продолжает вколачиваться в меня уверенными, размеренными движениями, заставляя меня подниматься все выше и выше.

Пот покрывает оба наших тела, когда мы двигаемся вместе в идеальной синхронности.

В эти мгновения мы словно созданы для того, чтобы быть вместе. Как будто мы должны были найти друг друга, посланы, чтобы поджечь мир друг друга этой безумной страстью и желанием поглотить друг друга.

— Кончай, моя маленькая грязная шлюшка, — требует он, его голос глубокий и хриплый от желания, его глаза пожирают меня, вбирая в себя, как будто это все не по-настоящему.

Черт, завтра будет легче, если это не так.

Еще один толчок и вращение его бедер отправляют меня за грань. Наслаждение, на которое способен только Нико, проносится по моему телу, уничтожая все мои сомнения, стресс и глупые, блядь, решения. И это, блядь, не прекращается.

— О, блядь, Сирена. ЧЕЕЕРТ, — рычит Нико, его член дергается глубоко внутри меня, прежде чем он выплеснет свою порцию спермы в мою киску и рухнет на меня сверху.

Мы остаемся лежать кучей потных и задыхающихся тел, пока наш кайф не угасает и реальность не начинает просачиваться обратно.

— Прекрати, — требует Нико, напугав меня.

— Я ничего не делаю, — возражаю я с безудержным смехом.

— Делаешь. Ты думаешь. Прекрати или уходи.

— Мне нельзя думать?

— Нет, если только ты не думаешь о том, как сильно ты хочешь забраться на меня сверху и оседлать.

Еще один смех вырывается на свободу. Я виню оргазм в том, что он разрушил напряжение между нами. "Ты только что кончил".

— А ты как раз лежишь подо мной голая. Но если ты закончила и хочешь подумать, ты знаешь, где находится дверь.

— Ты — дрянь, — огрызаюсь я, заставляя себя вылезти из-под него и свесить ноги с кровати.

— Куда ты собралась?

— Пошел ты, Нико. Пошел ты.

В спешке я убегаю в ванную. Оглядываясь назад, я, вероятно, должна была собрать свою одежду и бежать к входной двери. К черту мою наготу или его сперму, стекающую по моим бедрам. Большинство людей, которые могут наткнуться на меня, уже видели все это.

Черт возьми, я действительно грязная шлюха.

Ну и ладно. Могло быть и хуже.

Я могла бы хранить целибат и остаться разочарованной. Или застрять с каким-нибудь скучным ублюдком с крошечным пенисом, который даже не может встать.

Я закрываю за собой дверь ванной комнаты с драматическим ревом гнева, на случай, если Нико еще не понял, что он сводит меня с ума в любую минуту, когда его член не находится внутри меня.

Я на секунду игнорирую унитаз, предпочитая стакан, стоящий у раковины, — отчаянное желание выпить сильнее, чем необходимость привести себя в порядок.

Я наполняю его холодной водой и только подношу к губам, как дверь с грохотом ударяется о стену, и вся эта чертова штуковина выскальзывает из моей руки, разбиваясь о мои ноги.

— Какого черта ты…

— Не двигайся, — рявкает Нико, как и подобает властному мудаку.

Посмотрев на осколки стекла, я решаю, что, наверное, стоит его послушать.

Но он, блядь, не обращая на это внимания, направляется ко мне.

— Руки на раковину, сирена. — Когда я не выполняю приказ, он запускает пальцы в мои волосы и направляет мое лицо так, что мне ничего не остается, как уставиться в зеркало перед собой и прямо ему в глаза. — Делай, что тебе говорят, мать твою.

— Н-но стекло.

Вскрик срывается с моих губ, когда я внезапно наклоняюсь вперед. Мои руки взлетают, чтобы спасти меня, прежде чем я врежусь в раковину.

— Могла бы просто сделать так, как я предложил, — бормочет Нико позади меня, прежде чем его пальцы скользят по моим бедрам, по тому беспорядку, в котором он меня оставил, и он неодобрительно кивает. — Какое расточительство, — порицает он, прежде чем его пальцы пронзают меня, проталкивая его сперму внутрь.

— Блядь, — рявкаю я, мои мышцы сжимаются на его пальцах, когда он выгибает их так, как надо.

Он толкает меня ниже, и я прижимаюсь щекой к прохладному фарфору раковины.

— Нико, что ты… Черт, — шиплю я, когда головка его члена прижимается к моему входу.

— Прошлая ночь, — рычит он, дразня меня только кончиком. — Мне нужно, чтобы ты забыла обо всем, что произошло.

— Почему? — Я задыхаюсь, когда он внезапно подается вперед, заполняя меня до отказа.

Он дергает меня за волосы, оттаскивает от раковины и заставляет снова встать лицом к зеркалу.

Его глаза дико смотрят на меня через плечо, мышцы напряжены, и он сдерживается, чтобы не трахнуть меня как дикарь.

— Потому что я, блядь, так сказал, а моя маленькая грязная шлюшка любит делать то, что ей говорят. — Он вырывается и снова подается вперед. — Правда? — Толчок. — Сирена.

— Нико, — кричу я, не в силах ничего сделать, кроме как стоять и смотреть ему в глаза, пока он пытается вытрясти из меня воспоминания о прошлой ночи. — Это не… Хорошо. Как хочешь.

Его глаза загораются удовлетворением, а ноздри раздуваются, когда он продолжает пытаться сдерживать себя.

— Что я хочу… — Он внезапно обрывает себя, его хватка на моих волосах и на моем бедре усиливается. — Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя, снова, и снова, и снова, и снова, и снова. А потом, когда ты уже не сможешь больше кончать или принимать мою сперму? Тогда ты сможешь уйти.

— По мне, так это просто охуенная сделка, — признаюсь я, бросая ему молчаливый вызов одними лишь глазами.

— И как только вы выйдете, мы закончили, мисс Эндрюс.

Я скриплю зубами от того, что он снова использует мое преподавательское имя, но, как бы мне ни хотелось спорить, я знаю, что он прав. Просто я сейчас слишком пьяна, чтобы понять, что уйти и никогда больше не делать этого — единственный способ справиться с ситуацией.

* * *

Как он и обещал, Нико трахал меня со всех сторон после того, как вынес меня из ванной, следя за тем, чтобы хотя бы один из нас не встал на стекло. С другой стороны, он залил кровью весь ковер и, я уверена, кровать, но из-за темных простыней этого было не видно и их легко было отодвинуть в сторону, так как он продолжал обрабатывать меня так тщательно, что, когда он наконец отключился, я не была уверена, что все еще контролирую свои конечности.

— О, черт, — шиплю я и, пытаясь встать, сразу же тянусь к прикроватной тумбочке.

Что именно этот ублюдок сделал с моими коленями?

Я опускаю взгляд вниз, чтобы убедиться, что они все еще на месте, и с облегчением обнаруживаю, что они на месте. А вот от чего я не в восторге, так это от следов укусов и засосов, которые покрывают почти каждый сантиметр моего тела.

Оглянувшись через плечо, я понимаю, что Нико все еще в отключке, и наконец нахожу в себе силы подняться на ноги и собрать брошенную одежду.

Я нахожу обрывки кружева, которые когда-то были моими трусиками, и уже почти запихиваю их в карман джинсов, чтобы затем выбросить в мусорное ведро. Но в последний момент передумываю и оставляю их на память о своем визите, положив на подушку, с которой только что подняла голову.

Собрав в кучу одежду и свесив туфли с пальцев, я направляюсь к двери. На самом деле, мне нужно в душ. То, что творится у меня между бедер, просто отвратительно. Но в основном мне просто нужно выбраться отсюда.

Позорная прогулка из квартиры Нико Чирилло две ночи подряд, шлюха.

Я качаю головой от собственных мыслей.

Уйти сейчас, когда он спит, проще. Представляю, как бы он отреагировал, если бы я свернулась калачиком рядом с ним, когда он проснется утром или, скорее всего, завтра в обед, после того как он выпил столько алкоголя и как мы с ним разошлись.

Усталость тянет каждую мышцу моего тела, когда я двигаюсь к двери.

В последний момент я останавливаюсь и оглядываюсь назад.

И тут же жалею об этом.

Нико лежит в отключке, закинув одну руку за голову, а другую положив на живот. Одна его нога запуталась в простыне, а другая свободна, и мне все прекрасно видно.

— Будь ты проклят за то, что ты так чертовски красив, — тихо пробормотала я, прежде чем отвести взгляд и оставить его спать.

Натягивая на себя одежду, я стараюсь не думать о том, что моя измученная киска трется о шершавые джинсы, когда я засовываю ноги в туфли. Сделав глубокий успокаивающий вдох, я открываю входную дверь и выхожу, позволяя ей тихо закрыться за мной.

К счастью, как и следовало ожидать, поскольку сейчас глубокая ночь, в здании тихо и безлюдно.

Спустившись на лифте, я достаю из сумки телефон и, в отличие от прошлого раза, открываю приложение Uber и начинаю заказывать себе машину.

Только вот эта чертова штуковина отказывается подтвердить поездку, потому что моя банковская карта была отклонена.

— Черт, — шиплю я, пробую Apple Pay и обнаруживаю то же самое. — Нет, нет, нет.

Раздается звон лифта, двери открываются. Я выбегаю в вестибюль, голова кружится.

Я не могу идти домой отсюда пешком. Даже если бы не было темноты и на мне были бы трусики, это все равно слишком далеко. Особенно в этих туфлях.

Я выхожу в темноту, надеясь, что свежий воздух поможет мне прояснить мысли.

Не помогло.

Глядя на возвышающееся передо мной внушительное здание, я подумываю о том, чтобы вернуться и разбудить Джоди и Тоби. Я могла бы переночевать в их свободной комнате, и они даже подбросили бы меня утром.

Но мысль об этом, о том, что у меня не будет другого выбора, кроме как признаться в том, почему я все еще здесь, вселяет в меня ужас.

На самом деле я не уехала, а провела ночь, трахаясь с одним из своих студентов.

Мой желудок переворачивается, и мне ничего не остается, как повернуться и уткнуться в куст рядом со мной.

Но именно в тот момент, когда я выплевываю остатки сегодняшнего алкоголя, меня осеняет идея.

Открыв сумочку, я достаю кредитную карточку Нико.

Мне было неприятно пользоваться ею вчера. Наверное, я всегда буду жалеть об этом и никогда не смогу забыть, ведь мне нужно будет надеть в школу одежду, купленную на нее. Если только я не хочу выглядеть как модель из Primark. В любом другом месте меня бы это ничуть не беспокоило. Но там, где я знаю людей, с которыми мне понадобится вся броня, которую я смогу найти, чтобы справиться с Нико? Да, это было необходимо.

И сейчас, к сожалению, для меня, он — мой единственный вариант.

Я обновляю приложение Uber, вводя данные его карты. К счастью, от него не требуется никакого одобрения, и я бронирую машину.

Я отбрасываю все сомнения по поводу того, что я только что сделала, и иду к входу на парковку, чтобы успеть запрыгнуть на заднее сиденье машины, как только она приедет, и увезет меня отсюда к чертовой матери.

12

НИКО

Меня будит громкий стук. Но этого недостаточно, чтобы открыть глаза или хотя бы пошевелиться.

Что-то щекочет мне нос, и, когда я поднимаю руку, чтобы убрать это, а пальцы касаются мягкого кружева, на меня обрушиваются воспоминания о прошедшей ночи.

Теперь я знаю, что они реальны.

Я могу их почувствовать. Почувствовать ее. Чувствовать ее запах.

Мои пальцы сжимаются на ее трусиках, и вместо того, чтобы сдвинуть их в сторону, я притягиваю их ближе.

Ее запах заполняет все мои чувства, заставляя мой рот наполняться слюной, а член — твердеть.

После того, сколько раз я брал ее прошлой ночью, легко было бы подумать, что мой член захочет отдохнуть, но он ненасытен, когда дело касается моей сирены.

Нет. Не моя сирена.

Просто… Сирена.

Брианна.

Мисс Эндрюс, мать ее.

Ухмылка дергается на моих губах, когда я думаю о том, что мы делали прошлой ночью.

Я трахал свою учительницу.

От этой мысли во мне вспыхивает огонь.

За все эти годы мы с ребятами похотливо трахали многих сотрудниц. Но, насколько я знаю, никто из нас не воплощал эти маленькие фантазии в жизнь. До сих пор…

Ладно, думаю, это можно рассматривать как совершенно другую ситуацию.

Я знал Брианну — трахал Брианну — задолго до того, как она появилась с фирменным бейджиком в Найтс-Ридж. Но факт остается фактом. Через пару дней она будет стоять перед классом, а я стану ее учеником.

Я переворачиваюсь на спину, забирая с собой ее трусики, представляя, как трахаю ее за учительским столом после уроков.

Блядь, да. Следующие несколько недель вполне могут быть лучше предыдущих.

— Нико, ты ленивый ублюдок, — раздается знакомый голос в моей квартире, давая понять, что это был за удар.

— Отвали, я сплю.

— Один, или ты уже глубоко в… — Дверь распахивается прежде, чем Тоби заканчивает фразу, очевидно, решив, что хочет выяснить это сам. — Ха, ну, это скучно. Это кровь? — В шоке говорит он.

— Отвали, Тобс, — простонал я, не потрудившись хоть как-то прикрыться. Не то чтобы он не видел все это миллион раз раньше. Черт, до того, как он сошелся с Джоди, было пару раз, когда мы вдвоем набрасывались на девушку, которая…

— Здесь пахнет сексом, — замечает он, прежде чем направиться через комнату, уворачиваясь от брызг крови, разрывая занавески и распахивая окно.

— Эй, — жалуюсь я, когда теплый утренний — да разве это вообще утро? — воздух омывает мою разгоряченную кожу.

— Солнце скоро сядет, — заметил Тоби, проходя через комнату и заглядывая в ванную.

— Разве я похож на человека, которому не плевать на солнце? Закрой их, — требую я.

— Нет.

— Почему мы все еще друзья? — кричу я, когда он проходит через мою спальню и исчезает. Я потягиваюсь, пока мое тело окончательно просыпается, в то время как он крутится вокруг.

— Может, ты, блядь, прикроешься? — рявкает Тоби, когда он возвращается с совком и щеткой. Откуда он это взял, одному хрену известно.

— Что? Я тебя сюда не приглашал. Но не волнуйся, из-за твоего нежелательного присутствия все утихнет через минуту.

— Было бы неплохо. Я уверен, что он только что подмигнул мне.

— Да пошел ты, — простонал я, проводя рукой по лицу.

— Что случилось прошлой ночью, Ник?

На секунду, всего на секунду, я позволил своим мыслям вернуться назад.

Когда мой член снова началвозбуждаться от одних только воспоминаний, я, наконец, дотянулся до одеяла и натянул его на себя.

— Ты сказал это, когда вошел. Занимались сексом. Как и все вы, ублюдки, наверное, занимались, судя по тому, как вы все сношались, когда я уходил.

— Когда ты ушел? — спросил он, наморщив лоб.

— Что? Я не в настроении для загадок и игр. Если у тебя есть вопрос, задай его, мать твою.

— Ладно. Что случилось с Брианной?

— Я трахал ее. Много.

После моего заявления наступила тишина.

— Что? — Я наконец-то срываюсь, не выдержав напряжения.

— Ты должен кое-что знать.

Мои глаза расширяются, и любопытство берет верх. Я приподнимаюсь и сажусь у изголовья кровати. Тело тянет и болит как нельзя лучше, но, когда взгляд Тоби опускается на мои ноги, я понимаю, как сильно они болят.

— У тебя в них нет стекла? — спрашивает он с обеспокоенным видом.

Я пожимаю плечами, не желая говорить о своих ногах сейчас, когда он явно хочет что-то сказать.

— Продолжай, не останавливай себя, исповедуйся в своих грехах.

Мое сердцебиение учащается, когда я смотрю на своего лучшего друга, задаваясь вопросом, что, черт возьми, он может хотеть мне сказать.

У нас нет секретов. И никогда не хранили. Ничто не стоит того, чтобы рисковать нашей дружбой. Но что-то подсказывает мне, что все может измениться, когда выражение его лица темнеет.

— Брианна будет работать учителем в Найтс-Ридж.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

— Ты знал? — Я стараюсь сохранять спокойное выражение лица, но это чертовски трудно.

Очевидно, прочитав что-то на моем лице, он опускает голову и проводит рукой по затылку.

— Я все подстроил, — признается он.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я смотрю на него.

Проходит несколько секунд, но в конце концов он поднимает глаза от пола и снова смотрит на меня.

— Когда? — требую я.

— После того, как на прошлой неделе сорвалось ее второе распределение.

— И ты не подумал сказать мне?

— Она сама хотела. Она пришла в четверг вечером, чтобы сказать тебе, но…

— Но что? — рявкнул я, мое сердце начало выходить из-под контроля, когда я подумал о том, что произошло в четверг вечером. Не то чтобы она пришла и сказала мне, что собирается стать моим учителем, это было бы лучше. Скорее, хуже. Если это вообще возможно.

— Я не знаю, ты скажи мне, что ее отвлекло. — Его глаза опускаются к моему члену, на губах появляется ухмылка.

— Она была вчера на уроке английской литературы, — признаюсь я, отчего кровь отхлынула от лица Тоби. — Да, вот видишь. Ты должен был мне сказать.

— Что случилось? Я имею в виду, что все не могло быть так плохо, если ты провел ночь, трахая ее.

— Ничего не случилось. Я не заходил в класс.

— Это всего лишь пара недель, — уверяет меня Тоби. — Просто не мешай ей, позволь ей делать то, что ей нужно, и сосредоточься на своих экзаменах. В любом случае, не похоже, что ты вообще посещал школу. Что-то мне подсказывает, что ты не собираешься вдруг превратиться в добросовестного ученика.

— Возможно. Если мой учитель будет иметь к этому хоть какое-то отношение.

— Нико, — предупреждает Тоби, услышав мои невысказанные слова громко и четко.

— Что? Думаю, мы оба согласны, что я провел достаточно времени, хандря здесь. Может быть, пришло время вернуться в мир и понять, как сдать эти экзамены.

— Ну, ты не можешь их провалить. Твой отец будет очень разочарован, — говорит Тоби, не сводя с меня глаз.

— Ты дрянь, — шиплю я, ненавидя то, как больно прозвучали эти слова.

— Но я ведь не ошибаюсь, правда?

Я бросаю на него взгляд, воздух между нами становится мрачным, но если Тоби и чувствует это, то откровенно игнорирует.

— Поднимай свою задницу. Мы идем в спортзал, а потом на работу.

— Работа? — переспрашиваю я. Мысль о том, чтобы надеть костюм и отправиться на работу, приводит меня в ужас.

— Ревизия, — поправляет он. — На фронте реальной работы пока все тихо. Дэмиен все еще работает со Стефаносом и Галеном.

Меня охватывает чувство вины за то, что меня там нет. Что я не участвую в планах по уничтожению этих ублюдков.

— Все в порядке, Ник, — уверяет меня Тоби. — Они понимают. Не торопись.

— Но ведь этого, блядь, недостаточно, — шиплю я, наконец скатываясь с кровати, выхватываю у Тоби совок и щетку и несусь в ванную, сердито захлопывая за собой дверь. Подошвы моих ног горят, напоминая мне о событиях прошедшей ночи, и я корю себя за то, что мой член подергивается.

— А-а-а, — кричу я, гнев, печаль и полная бесполезность снова сталкиваются.

Я быстро привожу себя в порядок, потом отливаю, чищу зубы и неохотно иду в душ.

Как бы ни бесила меня эта назойливая женщина, я не хочу смывать с себя ее сладкий запах.

Пока теплая вода бьет меня по плечам и мчится вниз по телу, я пытаюсь загнать воспоминания о двух предыдущих ночах с ней в канализацию.

Сделав несколько глубоких, стальных вдохов, я выключаю воду, беру полотенце и возвращаюсь в спальню.

Тоби нигде не видно, но я слышу, как он двигается в гостиной, поэтому, натянув спортивную одежду, я отправляюсь туда, чтобы найти его… убирающимся.

— Какого хрена ты делаешь?

— На что это похоже? — сплюнул он, перекладывая грязные стаканы и тарелки с кухонного стола в посудомоечную машину. — Ты ведь не впускал Каролину? — спрашивает он, имея в виду уборщицу, которая работает между всеми нашими квартирами в этом доме.

— Я никого не впускал. Я думал, это было достаточно очевидно, когда я изменил права доступа в системе безопасности. А вы, похоже, проигнорировали.

— Ты не можешь меня не пустить, брат. Ты уже должен это знать.

Будучи дрянью, я запрыгиваю на свой барный стул и позволяю ему продолжить.

— Это место — дерьмо. Удивительно, что Бри захотела здесь остаться.

— У нее не было никакого интереса к моей квартире, Тобс, — язвительно заметил я. — Ее глаза были устремлены исключительно на приз.

— Свинья.

— Кто бы говорил.

— Эй, меня это оскорбляет. Я отношусь к Джоди именно так, как она того заслуживает, — возражает он.

— Сейчас так и есть. Но, так было не всегда.

— Ну да. Я облажался. И я потрачу каждый день оставшейся жизни, чтобы исправить это, если она мне позволит.

— Вот видишь, в чем разница. Мне не нужна эта херня до конца жизни. И плевать, что она думает о моей грязной квартире. Пока она хорошо сосет мой член, все остальное не имеет значения.

— Господи. Ты себя слышал? Неудивительно, что Бри тебя ненавидит.

Я пожимаю плечами, не желая, чтобы его слова задели меня еще больше, чем они уже задели.

— Она просто развлекается, и у нее нет иллюзий, что это нечто большее.

— Значит, ты позволишь ей делать свою работу? — спросил он, пригвоздив меня к месту грозным взглядом.

— Конечно. Я позволю ей преподать мне несколько уроков. Если ей повезет, я стану очень, очень плохим мальчиком.

— К черту мою жизнь. Да ладно тебе, ты и так в полном дерьме.

Пинком закрыв мою посудомоечную машину, он подходит к ней, обхватывает пальцами мою руку и практически стаскивает меня с табурета.

— Черт возьми, Тобс.

— Ты не в форме, а ты нам всем нужен в лучшем виде. Сейчас все тихо, но скоро война, и мы должны быть готовы".

От его слов у меня замирает сердце, но я не могу возразить. Как только Дэмиен получит необходимые сведения, мы начнем действовать, я не сомневаюсь. Вопрос только в том, когда это произойдет.

* * *

Как и обещал, Тоби изо всех сил нагружал меня в спортзале. К тому времени, когда он отпустил меня, я был весь в поту и с дрожью в руках. Но я не могу отрицать, что это не было приятно.

Раньше спортзал был моим безопасным местом. Местом, куда я мог сбежать, когда жизнь становилась слишком тяжелой. Я мог надеть наушники и забыть о том дерьме, которое происходило за пределами зала.

После смерти отца я лишился этого. Все, чем я раньше наслаждался, все, что я раньше знал, как будто отняли у меня.

Но если пребывание в подвале с Тоби и научило меня чему-то, так это тому, что мне нужно найти способ заново открыть в себе того человека, которым я был до того, как это здание начало падать нам на головы.

Брианна и Тоби правы в том, что они говорили в последнее время. Отцу сейчас было бы стыдно за меня. Я теряю себя в выпивке, наркотиках и киске Брианны.

Он бы не стал так со всем этим справляться.

Он был бы сосредоточен, решителен и сжег бы этот чертов город, чтобы получить ответы, найти людей, ответственных за такое разрушение нашей Семьи.

После того как я вернулся в свою квартиру, а потный Тоби шел за мной по пятам, он затолкал меня в мою комнату, чтобы я снова принял душ и воспользовался моей главной ванной. Затем он заказал нам ужин и положил передо мной целую кучу учебников.

Все было как в старые добрые времена, только с добавлением огромной черной ямы боли и горя, которая, похоже, поселилась в моей груди.

Он с большим удовольствием сообщил мне, что Джоди занята общением с девушками, но воздержался от того, чтобы сказать, есть ли среди них Бри или нет. Придурок.

Он также украл мой телефон, как только мы вернулись из спортзала, чтобы не дать мне даже попытаться связаться с ней, если бы я захотел. Чего я, конечно, не делал.

А на следующее утро меня снова разбудил стук в дверь.

— Уходи, — кричу я, не готовый возобновлять учебную сессию, о которой Тоби уже предупредил меня, что она состоится сегодня.

Я указал на то, что ему следует просто пойти в соседнюю комнату и позаниматься с кем-то, кто находится на его интеллектуальном уровне, но он настаивает на том, что я — лучший партнер по учебе, чем Тео. Конечно, я понимаю. Со мной гораздо веселее. Но кое-что из того, что он вчера изучал в области информационных технологий, мне не под силу.

Стук продолжается, несмотря на мой отказ впустить кого бы то ни было.

— Да чтоб ты сдох, — бормочу я, скатываясь с кровати и натягивая боксеры. Это все, на что хватило моих гребаных усилий, кто бы ни находился по ту сторону моей входной двери.

Стук продолжается, пока я прохожу через гостиную.

— Все, блядь, в порядке, — кричу я, прежде чем повернуть замок и распахнуть дверь. — Что ты… — Мои злобные слова затихают в тот момент, когда мои глаза встречаются с обеспокоенной парой знакомых голубых глаз. — Калли?

— Привет, брат, — говорит она с широкой, искренней улыбкой. — Как дела?

— Э-э…

Я оглядываюсь за ее спину, наполовину ожидая увидеть там слоняющегося Деймона, и вздыхаю с облегчением, когда не нахожу его. За этим чувством быстро следует чертово чувство вины.

— Можно мне войти? У меня есть завтрак, — говорит она, протягивая бумажный пакет с кофе на вынос.

— Э-э…

— Господи. Я зайду, — решает она, проталкивается мимо меня и идет в гостиную. — Никто за мной не идет — отзывается она, когда я не успеваю мгновенно закрыть дверь и устремиться за ней.

— Точно, — бормочу я про себя, наконец-то закрывая дверь.

К тому времени, как я добрался до нее, она уже разорвала бумажный пакет, и в ее рот была засунута половинка шоколадного круассана.

— Что? — спрашивает она, набивая рот круассаном.

— Просто интересно, что он в тебе нашел. У тебя крошки… повсюду.

Она смотрит на меня, но в ее взгляде нет настоящего огня. С Калли такого не бывает. Она, может, и хотела бы быть крутой, как Стелла и Эмми, но в глубине души она просто слишком милая, слишком хорошая. Она может переспать с самым плохим ублюдком в мире и все равно останется моей младшей сестрой. Только, может быть, чуть менее невинной.

— Да пошел ты, братишка. Я — находка, и ты это знаешь. А вот ты… — Ее глаза опускаются вниз по моему телу, задерживаясь на каждом укусе, царапине и засосе. — Выглядишь так, будто тебя изрешетил медведь. Повеселился в пятницу вечером?

— Тебе действительно нужны подробности? — спросил я, подойдя и стащив один из круассанов.

— Конечно. Если ты сможешь выслушать мои в ответ.

При этой мысли у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

— Нет, все в порядке. Я позволю тебе использовать свое воображение. Однако посмотри на мой зад.

Я поворачиваюсь и засовываю большой палец под пояс своих боксеров, как будто действительно собираюсь показать ей.

— Боже, нет, — вопит она, прикрывая глаза рукой. — Иди и оденься. Я приехала сюда работать, а не травмироваться.

— Работать?

— Да, Тоби сказал…

— Чертов Тоби, — пробормотал я, зачесывая пальцами волосы, пока шел обратно к своей спальне.

— Пора вытаскивать голову из задницы, старший брат. Я знаю, что это больно, поверь мне, я знаю. Но он бы этого не хотел, — говорит она, жестом указывая на мою квартиру.

Блядь. Почему эти слова так сильно бьют, когда их произносит моя младшая сестра?

— Я знаю, — тихо пробормотал я. — Только не съешь все круассаны, — предупреждаю я и возвращаюсь в свою комнату, чтобы найти какую-нибудь одежду.

— Я не могу ничего обещать.

Я вхожу в свою спальню, и вся тяжесть мира давит мне на плечи.

То, как я вел себя с Калли в последние несколько недель, было непростительно. То, как я разговаривал с ней после того, как узнал, что происходит между ней и Деймоном… что ж, она имеет полное право никогда больше не разговаривать со мной.

Но вот она здесь. Ладно, под натиском Тоби, но все равно, она имела полное право сказать ему, чтобы он отвалил.

Я натягиваю пару спортивных штанов и толстовку, понимая, что мне придется выйти на улицу и придумать, как загладить свою вину.

Если это вообще возможно.

Тяжело вздохнув, я отправляюсь обратно, надеясь, что она еще не расправилась с выпечкой.

Ее глаза следят за мной, когда я прохожу и опускаюсь на диван рядом с ней.

— Мне очень жаль, Калли.

Ее глаза смягчаются, когда она изучает меня.

— Если он тебе нужен, знай, я буду поддерживать тебя до конца.

Мне чертовски больно это говорить, потому что все, чего я когда-либо хотел для нее, — это милого, безопасного, немного скучного мужчину рядом с ней. Полная противоположность Деймону. Но я уверен, что теперь уже поздновато для всех этих надежд и мечтаний. Она переехала к нему.

Ее глаза немного стекленеют, а нижняя губа дрожит, прежде чем она бросается на меня, обхватывает руками за шею и крепко прижимает к себе.

Я обнимаю ее в ответ, и она сопит у меня на шее.

— Чувак, не плачь на мне. Ты же знаешь, как мне это неприятно.

— Выкуси, — хнычет она, крепче прижимаясь ко мне. — Я скучала по тебе.

— Черт. Я тоже, Кэл. Я тоже.

— Все будет хорошо, ты знаешь, — пробормотала она после долгих секунд молчания. — Мы просто должны держаться вместе.

— Да, — вздыхаю я, думая о женщине, которая осталась позади во всем этом. — Ты говорила с мамой?

— Нет. С тех пор как я переехала, нет. А ты?

Я качаю головой.

— Ты думаешь, она забыла о нашем существовании?

— Кэл, если бы я не видел фотографии, на которых она беременна нами обоими, я бы не поверил, что она наша мать.

— Что он в ней нашел?

— Я не знаю. Но я подозреваю, что это пряталось между ее бедер.

— Фу, Нико, — жалуется она, наконец-то усаживаясь обратно, но не раньше, чем хлопнет меня по плечу.

— Что? Это, вероятно, правда, и ты это знаешь.

— Да, но это не нужно было говорить вслух, — пробормотала она. — Я просто хотела бы спросить его. Он был таким…

— А она — бешеная сука, — заканчиваю я, когда она прерывается.

— Я скучаю по нему.

Потянувшись к ее руке, я сжимаю ее, ненавидя то, как трещит ее голос от эмоций.

— Я знаю, Кэл. Все твердят, что все наладится, но…

— Все не могут ошибаться.

Мы одновременно издаем болезненные вздохи, после чего Кэлли тянется за кофе, а я беру еще один круассан.

— Итак… — начал я, и она застонала, догадавшись, что сейчас последует. — Расскажи мне о Деймоне. Все, что я знаю, это то, что ты с ним трахаешься и что ты переехала к нему, не сказав мне об этом…

— Я люблю его, Нико. Мы не просто трахаемся.

— Спасибо, что подтвердила, что ты трахаешься, — говорю я с полным ртом сливочного теста.

— Я думала, что потеряла их обоих. Вернуть его — это… это все.

— Как он?

— Он в порядке. У него останется еще несколько шрамов, но все будет хорошо. Будет еще лучше, когда ему разрешат пойти и убить кого-нибудь.

Я не могу удержаться от смеха, глядя на выражение растерянности на лице моей сестры, когда она объясняет, что именно ее парень хочет пойти и сделать.

— Вот это я могу понять. Мы позаботимся о том, чтобы каждый из тех ублюдков, которые причинили нам боль, заплатил, Кэл. Мы не позволим им уйти от ответственности.

— Я знаю. Я не сомневаюсь ни в ком из вас. Я просто молюсь, чтобы они больше не забирали у нас ничего. Чтобы мы были готовы.

По мне пробегает тревога, потому что после последних нескольких недель я не готов. Вчерашнее занятие в спортзале с Тоби только подтвердило это.

— Мы будем готовы. Этим ублюдкам не удастся нас убить.

— Нам, наверное, стоит заняться чем-нибудь продуктивным, — говорит Калли, беря один из учебников, которые я оставила после занятий с Тоби.

— Отлично. Не могу дождаться.

— Несколько недель, и все будет готово. Больше никакой учебы и экзаменов, — говорит Калли, нервно оглядываясь на меня.

— Кэл?

— Я не пойду в университет, Ник. Это неправильно.

Мой подбородок опускается, губы открываются и закрываются, как у рыбы, в течение нескольких секунд, прежде чем я наконец нахожу слова.

— Хорошо. Если ты этого хочешь.

— Да, — соглашается она, но, несмотря на свои слова, она едва ли расслабляется.

— Что такое? — спрашиваю я, ища ответ в ее глазах.

— Н-ничего. Это просто из-за всего этого. Это было… много.

Протянув руку, я сжимаю ее колено в знак поддержки. — Мы справимся. Мы сделаем так, чтобы папа гордился нами. Сохраним его наследие и возьмем этот мир штурмом, — говорю я, хотя в этом утверждении я чувствую гораздо меньше уверенности, чем в том, как оно звучит.

— Я надеюсь на это. Я хочу, чтобы он мной гордился.

— Кэл, он так чертовски гордился тобой.

— Жаль, что он не знает про Деймона.

— Он знает, — заверил я ее. — И он будет счастлив, что он рядом с тобой.

Мы занимаемся и говорим обо всем и ни о чем часами. Это… приятно. Легко. Возвращение в прошлые времена. Давно мы так не проводили время вдвоем, и я понимаю, насколько нам это было необходимо.

Но в конце концов реальность настигает нас в виде звонка телефона Калли.

— Ах, время вышло, старший брат, — говорит она, глядя на экран, а затем берет трубку и подносит ее к уху. — Привет, дьявольский мальчик, — говорит она, и ее слова радуют меня не меньше, чем ужасают. — Ага, он сейчас придет.

Я встаю и отношу пустые банки на кухню, когда она начинает говорить ему, что любит его. Я мог бы смириться с тем, что они вместе, но у меня есть пределы.

— Тебе нужно пойти к Тео, — говорит она, положив трубку.

— Зачем?

— Дэмиен, Стефанос и Гален хотят встретиться с тобой.

— Они что-то знают? — с надеждой спрашиваю я.

— Ты смотришь не на того человека. Я понятия не имею, что происходит.

— Ты знаешь, что они встречаются, — замечаю я.

— Две совершенно разные вещи. Ант тоже там с Деймоном.

— Ант? — спрашиваю я, мое тело автоматически замирает при мысли об итальянце, который, похоже, переехал к нам. В буквальном смысле.

— Ты можешь ему доверять. Он чуть не погиб, возвращая мне Деймона. У него также есть информация и контакты, которые вам всем нужны.

— И он готов просто рассказать нам все?

— Я не знаю подробностей, но он ненавидит своего дядю почти так же, как и вы все, так что да. Я думаю, он согласен.

Не в силах спорить, я помогаю Калли собрать ее вещи, и мы вместе выходим из моей квартиры и заходим к Тео.

Как и было обещано, все сидят вокруг диванов Тео и выглядят крайне напряженными.

— Вовремя. Я больше не могу выносить всю эту энергию альфы и большого члена, — заявляет Эмми, вскакивая с места рядом с Тео.

Дэмиен с любопытством наблюдает за тем, как она чмокает его сына в щеку и подпрыгивает на месте в своих черных шортах, чулках в сетку и байкерских сапогах. Эмми… ну, если честно, чертовски эпична, но я не думаю, что кто-то из нас представлял ее в роли жены будущего босса Семьи.

— Эмми, — предупреждает Тео.

— Что? Мы не собираемся создавать проблемы. Ну, не слишком много, — поддразнивает она, обнимая Калли за плечи и широко ухмыляясь.

— Конечно, не собираетесь. Просто… не забудьте взять кого-нибудь с собой, если пойдете куда-нибудь.

— Пфф, пожалуйста. У меня есть пистолет и нож. Мы можем постоять за себя.

— Ангел, — умоляет Демон, с ужасом думая о том, что Калли придется с кем-то драться.

— Мы не выйдем из здания. Не обращай на нее внимания. Развлекайся. И если тебе понадобятся какие-нибудь предложения для следующего книжного клуба, дай мне знать, — поддразнивает она, позволяя мне увидеть совершенно новую сторону моей сестры, прежде чем они обе исчезнут из виду.

— Ладно, Энтони, твой парень готов? — спрашивает Дэмиен, как только дверь захлопывается.

— Конечно, готов. — Ант пробуждает ноутбук, лежащий у него на коленях, и перед нами появляется его лучший друг, Энцо.

— Отлично. Теперь их двое, — бормочу я, зарабатывая себе серьезные взгляды со стороны всех присутствующих в комнате.

13

БРИАННА

Я не могу сомкнуть глаз. Всю ночь я ворочаюсь и ворочаюсь, придумывая всевозможные безумные сценарии того, как пройдет сегодняшний день.

Я миллион раз проверяла расписание, которое дала мне миссис Хендрикс, молясь о том, что я неправильно прочитала его все предыдущие разы, когда там было написано, что сегодня до обеда я буду на ее двойном уроке английского языка тринадцатого класса. Но каждый раз, когда я смотрела на этот листок бумаги, правда смотрела на меня в ответ, непреклонная и неподвижная, моя судьба дразнила меня миллионом вариантов. Вариант, когда Нико игнорирует меня и делает вид, что мы никогда не встречались, не один из них.

Даже если он каким-то чудом так поступит, то каждый раз, когда он будет смотреть на меня, я буду знать, что большую часть вечера пятницы он провел, поедая мою киску.

К черту. Мою. Жизнь.

Солнце еще не взошло, когда я, в конце концов, бросила попытки заснуть и скатилась с кровати.

Я принимаю самый длинный в мире душ в надежде смыть все свои сомнения в канализацию, но когда я выхожу, ничего не меняется. Мой желудок все еще сжимается от страха, а сердце колотится от беспокойства.

Я делаю макияж, надеясь, что он скроет мою тревогу, и завиваю волосы. Я теряю достаточно времени, чтобы после того, как я трижды проверила, все ли у меня есть, наступило время, когда мне все равно нужно уходить.

Мысли о четырех пересадках на метро, автобусе и долгой прогулке по грандиозному подъезду к Найтс-Ридж не наполняют меня каким-либо воодушевлением.

Но, зная, что от этих нескольких недель зависит мое будущее, я расправляю плечи, высоко поднимаю голову и выхожу из квартиры.

Мой телефон звонит, когда я спускаюсь по лестнице — здесь нет модных лифтов — и мои брови поджимаются, когда я вижу имя, которого я не ожидала увидеть в ответ.

Тоби: Устроил небольшой сюрприз, чтобы облегчить тебе жизнь…

Тоби: Проверь почтовый ящик.

Брианна: ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?

Сердце колотится, когда я спускаюсь с последней ступеньки и лечу к почтовому ящику.

Моя рука дрожит, когда я открываю его, потому что я уже знаю, что это что-то серьезное.

Это Тоби и чертовы Чирилло. Он не просто оставил для меня открытку с пожеланиями удачи.

— Ни хрена себе.

Брианна: Ты в таком дерьме, Дукас.

Тоби: Я принимаю оплату в виде минетов от твоей лучшей подруги. Пожалуйста, обсуди это с ней. *подмигивающий смайлик*

— Чёртов ад.

Зажав в руке маленький черный брелок, я выхожу из главной двери нашего здания и осматриваю ряд машин, стоящих передо мной.

Черная Audi A1 привлекает мое внимание, потому что она выделяется на фоне других машин, и когда я нажимаю кнопку разблокировки на ключе в моей руке, ее фары вспыхивают, приветствуя меня.

Смех, полный чистого неверия, срывается с моих губ, когда я открываю водительскую дверь и опускаюсь на сиденье.

Брианна: У меня может даже не быть прав…

Тоби: Не надо меня так оскорблять. Я знаю, что у тебя есть права. Ты сдавала в четверг в одиннадцать двадцать пять. Твоего экзаменатора звали Марк. И я уверен, что ты надела короткую юбку, и он заценил твои ноги.

Брианна: Хорошо, что моя лучшая подруга тебя любит.

Тоби: Да, я счастливый ублюдок. Наслаждайся поездкой… Я знаю, что буду. Увидимся позже.

Тоби: И не беспокойся о Нико. Я с ним разберусь.

— Если бы только это было возможно, черт возьми, — бормочу я, оглядывая окружающую обстановку, и с моих губ срывается визг возбуждения.

Я не должна соглашаться. Я должна отвезти ее прямо в их здание и отказаться от нее.

Но мысль о метро, о потных пассажирах, о долгой прогулке к этим внушительным зданиям, когда мимо меня проезжают элитные дети Лондона на своих Aston Martins и Maseratis…

Да, или я могла бы просто использовать ее в течение нескольких недель. Воспользоваться своими связями и облегчить себе жизнь. Что-то мне подсказывает, что в ближайшие дни Нико будет у меня в долгу.

Даже больше, чем то, что я уже потратила по его кредитной карте…

— К черту, — говорю я себе, прижимая палец к кнопке пуска. Всего через несколько минут я синхронизирую свой телефон, включаю музыку и выезжаю из помещения. Остается только надеяться, что мой день окажется лучше, чем я предполагала.

Поездка до Найтс-Ридж проходит гладко, почти без пробок, и не успеваю я оглянуться, как оказываюсь на безумной подъездной дорожке, ведущей к зловещим зданиям, в которых заложена судьба моей будущей преподавательской карьеры.

Парковка практически пуста, вокруг разбросаны машины других сотрудников. Это означает, что мне, к счастью, не придется парковаться рядом с машиной, которая стоит больше, чем я смогу заработать за всю свою жизнь, и беспокоиться о том, как открыть дверь.

Я глушу двигатель, погружаясь в тишину, а затем снова беру телефон и открываю наш предыдущий разговор.

Брианна: Спасибо. Ты даже не представляешь, насколько ты облегчил мне жизнь. Если Джоди не встанет на колени, чтобы поблагодарить тебя, то это сделаю я.

Я без раздумий нажимаю кнопку «Отправить», и в тот момент, когда сообщение показывает, что оно прочитано, я паникую, что, возможно, это было слишком.

Тоби: Прибереги свои навыки для моего мальчика.

— Да, было дело, — бормочу я про себя, когда нахожу разговор с Джоди.

Брианна: К твоему сведению, ты задолжала своему парню миллион минетов. Возможно, тебе стоит запастись бальзамом для губ.

Лучшая сучка: Так я слышала. Не могу сказать, что я жалуюсь. Он всегда отвечает взаимностью.

Брианна: Счастливая сучка.

Лучшая сучка: Как я понимаю, полуночных гостей вчера не было?

Брианна: К счастью, нет. Моей вагине нужен был отдых.

Лучшая сучка: Как будто тебя это раньше останавливало.

Лучшая сучка: Удачи тебе сегодня. Не то чтобы она тебе была нужна.

Я выдохнула, закрывая сообщения. Хотела бы я иметь ее оптимизм.

Выпрямив позвоночник, я открываю дверь машины, беру свои вещи и направляюсь в сторону офиса миссис Хендрикс почти за час до того, как должна была приехать.

* * *

Начало дня было замечательным. Я познакомилась с группой репетиторов миссис Хендрикс из десятого класса, в которую, конечно же, входила Рея, на удивление вежливая и хорошо себя ведущая. Мелисса пыталась сказать мне, что они — трудные ребята, что ей дали в наставники более сложных учеников, но все они были маленькими плюшевыми медвежатами по сравнению с учениками из моего прошлого.

Затем я провела два часа с разными сотрудниками кафедры английского языка в классе седьмого, а затем десятого года обучения. Поведение учеников в обоих классах было образцовым, а преподавание — фантастическим и вдохновляющим. В обоих случаях я не раз оказывалась втянутой в уроки.

Отсутствие необходимости беспокоиться о том, что делают ученики каждые пять секунд, освобождает время для более глубокого изучения предметов, чем мне удавалось раньше.

Я так увлеклась, помогая десятиклассникам писать сонеты, что звонок, прозвучавший в древних коридорах за пределами аудитории, застал меня врасплох.

Девочка, с которой я сижу рядом, смеется, прежде чем начать убирать свои книги, а учительница заканчивает урок.

— Вы готовы выпить кофе, мисс Эндрюс? — спрашивает он, когда ученики начинают выходить из аудитории, а сам в это время выключает компьютер на перерыв.

— Готова.

— В понедельник будет день шоколадного печенья, если мы будем достаточно быстрыми.

С улыбкой, играющей на губах, я выхожу вслед за мистером Этвортом из кабинета, а затем из здания английского языка.

Как только я выхожу на палящее солнце, здание шестого класса заполняет все мое видение.

Повсюду снуют студенты и преподаватели. В море тел невозможно разобрать ни одного человека.

Но это не так.

Мои шаги замедляются, как только мой взгляд останавливается на нем.

Он застыл посреди главного входа в здание, заставляя остальных шестиклассников двигаться вокруг него.

У него суровое лицо, сжатая челюсть и темные глаза. Его форма Найтс-Ридж сидит на нем как вторая кожа. Ни одна школьная форма не должна так хорошо смотреться на ком-либо. Это должно быть чертовски незаконно.

Глубокий, звенящий голос мистера Этворта доносится до моих ушей, но я не замечаю его слов и не знаю, обращается ли он вообще ко мне, поскольку мое внимание поглощено стоящим передо мной человека-загадки. Даже если бы я не знала, кто он, что его ждет в будущем, невозможно было бы не заметить опасность, силу, исходящую от него. Страшнее было бы только одно — если бы Тео оказался рядом с ним.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда секунду спустя происходит именно это. И речь идет не только о Тео, но и обо всех остальных.

Клянусь, когда они впятером стоят там и вершат суд над школой, волна беспокойства, волна страха проходит через всех остальных людей, находящихся здесь.

Это странно. Это… серьезное открытие.

Конечно, я знала, что они обладают властью, что их уважают, но я не уверена, что могла подготовиться к тому, что это действительно так.

Даже персонал, кажется, слегка напуган мальчиками, смотрящими на их территорию.

Его глаза продолжают держать меня в плену, на его губах появляется усмешка, от которой ужас стынет в моих жилах.

Ты не боишься его, Брианна. Он просто пытается запудрить тебе мозги.

В отличие от остальных, я не трушу, не избегаю их взглядов, не убегаю. Вместо этого я отвожу взгляд от Нико и смотрю каждому из них прямо в глаза. Алекс и Себ — единственные, кто выглядят шокированными, увидев меня.

— Брианна? — раздается нерешительный голос в нескольких футах от меня, и когда я наконец отвожу взгляд от стоящей передо мной детской мафии, я вижу, что мистер Этворт смотрит между мной и ними с беспокойством в глазах. — Вы идете?

— Да, конечно, — уверенно отвечаю я, улыбаясь ему уверенной улыбкой. Мои действия полностью противоречат тому, что я чувствую на самом деле, но я не могу начать свою первую неделю в Найтс-Ридж, показывая всем, кто только взглянет в мою сторону, что я провела ночи четверга и пятницы с одним из их самых высокопоставленных студентов между моих бедер.

Господи. Я в полной заднице.

Когда он снова начинает двигаться, я следую за ним, пока взгляд Нико продолжает прожигать мою спину.

— Я полагаю, ты знаешь, кто они? — спрашивает мистер Этворт, как только мы оказываемся в безопасном месте здания, где находится не только комната персонала, но и все административные помещения.

— Да, я в курсе.

— Хорошо, значит, вам не нужно говорить, что лучше избегать их любой ценой?

— Не совсем, нет. — Но что-то подсказывает мне, что такой возможности не будет.

— К счастью, они скоро уйдут.

— Но должны же быть и другие? — спрашиваю я. Возможно, я знаю больше, чем нужно учителю, об этих пяти мальчиках и девочках, которые находятся рядом с ними, но я никогда не была свидетелем разговоров о младших членах Семьи. Рея, конечно, исключение.

— Конечно, члены Семьи есть в большинстве классов. Но я думаю, что пройдет еще несколько лет, прежде чем у нас появится группа, которая будет столь же грозной, как эти пятеро.

Шестеро, думаю я, мысленно возвращаясь к Деймону, который все еще заперт в своей квартире как пленник, пока остальные пытаются придумать, как справиться с итальянцами.

— Хватит о них, — говорит он, протискиваясь в дверь и позволяя крепкому аромату приличного кофе заполнить мои чувства.

Но как бы мне ни хотелось подкрепиться, это мало помогает забыть о тех, кого мы только что оставили позади. Ужас, засевший в желудке из-за приближающихся уроков, становится все тяжелее с каждой секундой.

Я едва чувствую вкус шоколадного печенья, которое мне удалось урвать, и к тому времени, когда люди начинают уходить на свои занятия, я уже как мешок с нервами.

— Спасибо за сегодняшнее утро. Мне очень понравился ваш урок, — честно говорю я мистеру Этворту.

— Всегда пожалуйста, Брианна.

Улыбнувшись, я отношу свою пустую кружку женщинам, работающим на маленькой кухне, а затем отправляюсь на поиски Мелиссы.

— Привет, — говорю я, обнаружив ее сидящей в своем кабинете и достающей из папки несколько листов для ревизии.

— Как прошло утро? — спрашивает она.

— Замечательно.

— Рада это слышать. Готова к тому, что будет дальше?

Мой желудок опускается вниз.

Нет. Я действительно не готова.

— Да. Вперед. — Я натягиваю на лицо улыбку.

— Ладно, тогда поехали. У них осталось всего восемь уроков до первого экзамена, так что каждая секунда на счету.

Восемь уроков.

Восемь часов.

Конечно, мы сможем продержаться восемь часов, и при этом не облажаться… верно?

Мы проскальзываем в здание шестого класса, ни с кем не сталкиваясь, и уже через несколько минут Мелисса готовит свой урок.

— Как раз вовремя, — говорит она, когда звенит звонок. — Ты не против того, чтобы зарегистрировать класс? — спрашивает она, кивая на свой ноутбук.

— Конечно.

Я открываю его и смотрю на посещаемость учеников в этом классе. Я уже знаю, что Нико здесь — я видела это своими глазами. Но все равно эта маленькая галочка за его предыдущие уроки дразнит меня с экрана, заставляя мой желудок переворачиваться, а желчь подкатывать к горлу.

Первая пара студентов, вошедших в комнату, не удостаивает меня и второго взгляда, как и те, кто идет за ними. Как и в пятницу, все они — образцы идеального студента.

Я не свожу глаз с двери, ненавидя то, что не могу казаться невозмутимой от того, что сейчас произойдет, но и не в силах отвести взгляд.

Мне нужно, чтобы он увидел, что я владею ситуацией, что я не стану поддаваться ему и его глупым угрозам, и грубым прикосновениям. Черт, мы оба знаем, что я жажду их.

Этому действительно нужно положить конец.

Проходит несколько минут, а он все не появляется.

— Хорошо, тогда начнем, — говорит Мелисса и переходит к теме контрольной работы для этого занятия, в то время как я погружаюсь в свои мысли и смотрю в окно, когда дрожь осознания пробегает по моему позвоночнику.

У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю темную фигуру, прислонившуюся к толстому стволу старого дуба.

Его глаза прикованы к моим, в них плавает темное предостережение.

Тебе следовало бы поговорить с ним об этом как следует, — произносит маленький нерадивый голос.

Я не замечаю его движения, пока он не вытягивает перед собой телефон, демонстрируя, что что-то пишет.

Не прошло и секунды, как до моих ушей доносится звук вибрирования моего собственного телефона в сумке, и сердце подпрыгивает в горле.

Черт.

Нико смотрит на меня, подняв брови, молча требуя, чтобы я посмотрела.

Оторвав взгляд от его глаз, я смотрю на происходящее вокруг, понимая, что доставать телефон в классе — это не то, что я должна сейчас делать, но желание узнать, во что он играет, слишком велико, чтобы его отрицать.

Убедившись, что Мелисса и все остальные отвлеклись, я придвигаю сумку поближе и достаю телефон.

Приходит несколько уведомлений и электронных писем, но я игнорирую их, предпочитая сообщение Нико.

Хотя я быстро обнаруживаю, что это не просто сообщение. Это гребаное видео. И мне не нужно воспроизводить его, чтобы понять, что это такое — неподвижное изображение, смотрящее на меня, говорит само за себя.

— Долбаный мудак, — бормочу я про себя.

Внезапно точки начинают прыгать, движение экрана пугает меня, когда он набирает текст.

Нико: Интересно, что миссис Хендрикс подумает о том, что вы занимаетесь сексом с одним из своих учеников в лифте, мисс Эндрюс?

От его слов мой желудок плюхается на ноги.

Это неправильно, чертовски неправильно, но, убедившись, что мой телефон находится на беззвучном режиме, я нажимаю кнопку воспроизведения.

— О Боже, — тихо задыхаюсь я, наблюдая, как Нико прижимает меня к задней стенке лифта, а затем почти поглощает мое маленькое тело своим, играя со мной, пока я не уступлю ему и не попаду под его чары так глубоко, что забуду о существовании остального мира.

Это завораживающее зрелище — настолько, что я не замечаю, как Мелисса просит меня поставить ее презентацию.

— Мисс Эндрюс? — спрашивает она… наверное, не в первый раз.

Мои щеки пылают от того, что меня засекли, хотя, к счастью, с другой стороны класса.

— Конечно, извините.

Быстрым движением мыши я оживляю компьютер, за ним — проектор, и выставляю первый слайд для обсуждения.

Как только я закончил, мой взгляд снова переместился на окно. Но, к моему удивлению, он исчез.

Облегчение захлестнуло меня. Я не уверена, что выдержала бы следующие два часа, если бы он продолжал стоять и наблюдать за мной, как настоящий сталкер.

Почувствовав себя немного легче, я поворачиваюсь, намереваясь переключить внимание на урок Мелиссы, но как только я вижу дверной проем, мой мир снова переворачивается вокруг своей оси, когда я вижу внушительное тело Нико, заполняющее собой все пространство.

— Ах, мистер Чирилло, как мило, что вы осчастливили нас своим присутствием, — говорит Мелисса, явно не обращая внимания на то, кто такой Нико.

Я знала, что она мне нравится.

Когда он смотрит на нее, выражение его лица смягчается.

— Простите, что опоздал. Ситуация была немного…

— Я знаю, — заверила она его. — Проходи и присаживайся. Ты справился с заданиями по контрольной работе, которые я отправила тебе по электронной почте?

Я чуть не рассмеялась вслух от этого вопроса, но каким-то образом мне удалось не выдать своей реакции. Или, по крайней мере, мне так кажется. Сузившиеся глаза Нико, когда он снова обращает их на меня, заставляют меня усомниться в себе.

Но затем он шокирует меня до глубины души, сказав: «Конечно, миссис Хендрикс. Это здесь.». И он достает из своего рюкзака целую стопку бумаг и высыпает их на стол.

Ну, что ж…

— О, — пискнула Мелисса, явно потрясенная не меньше меня. — Ну, это просто фантастика. Я рада, что тебе удалось сосредоточиться.

Он улыбается ей. Это настолько чертовски невинный взгляд — я бы никогда не сказала, что он способен на такое, если бы не видела его своими глазами, — невольно возникает сомнение, что передо мной действительно жестокий, продажный человек, которого я так хорошо знаю и ненавижу.

Подойдя, Мелисса берет в руки стопку бумаги, готовую к пролистыванию, а все присутствующие в комнате ждут, когда она продолжит урок.

— Мисс Эндрюс, может быть, вы могли бы напомнить Нико о том, что он пропустил, — предлагает она, оглядываясь на меня через плечо.

Натянув на лицо вежливую и профессиональную улыбку, я поднимаюсь со своего места и выхожу из-за учительского стола.

Как только я поднимаюсь, Нико бросает взгляд на мое платье темно-синего цвета, которое обнимает мои изгибы. Не в том сексуальном смысле, к которому, я уверена, он привык от меня, а в том, который, как я надеюсь, является профессиональным, я-владею-ситуацией, — я-преподаю-в-элитной-школе, — дети — дерьмо.

Но вскоре я понимаю, что могла бы идти к нему в чертовом мусорном мешке, и это не имело бы никакого значения. Когда я подхожу к его столу в конце кабинета, его глаза пожирают меня, словно он вспоминает каждую секунду, проведенную нами вместе без одежды, и все мое тело сгорает от ненависти, разочарования и потребности.

— Мисс Эндрюс, — промурлыкал он, откинувшись на спинку стула и заложив пальцы за голову, как претенциозный мудак, которым он и является.

Моя нога дергается от желания пнуть его ножку стула, чтобы он полетел на пол. Но я едва сдерживаюсь. Это чертовски трудно.

Все мое тело дрожит, когда я тянусь к стулу, стоящему без дела за столом рядом с ним, и я молюсь, чтобы кто-нибудь, кто может подслушивать, не увидел этого.

— Итак, — начинаю я, пытаясь подавить свое волнение.

Как только в глазах Нико начинает плясать веселье, я понимаю, что он не собирается облегчать мне задачу.

— Красивое платье, — говорит он, прервав мои объяснения о том, что Мелисса хочет увидеть. — Выглядит дорого.

Мои губы дрогнули, но слов не последовало.

— Наверное, у тебя хороший сладкий папочка, который купил его для тебя. Или…, — быстро добавляет он, — оно краденое? — Мое сердцебиение настолько быстрое, что я не знаю, как я не потеряла сознание прямо сейчас. Единственная причина, по которой я этого не делаю, заключается в том, что я знаю, как сильно он хотел бы узнать, что у меня такая бурная реакция на него.

— Да пошел ты, Нико. Мы не будем делать этого сейчас.

— О, так, когда ты предлагаешь это сделать? В обед? Я знаю одну кладовку, закрывающуюся изнутри, которая идеально подходит для…

— Хватит. Просто остановись, — умоляю я.

Он вздергивает бровь, но молчит долгие, мучительные секунды. Но когда он все-таки говорит, то, как и следовало ожидать, этого оказывается достаточно, чтобы опрокинуть меня на задницу, если я, конечно, не сижу.

— Чертовски нравится, когда ты умоляешь меня, Сирена.

Я скриплю зубами, мои кулаки сжимаются на коленях, пока я продолжаю сдерживать себя, чтобы не причинить ему физическую боль.

— Итак, я пришел сюда, чтобы узнать… — Он садится вперед, опираясь на парту своими покрытыми жилами предплечьями — потому что, в отличие от правил ношения формы, он, конечно же, закатал рукава до локтей — и низко наклоняет голову, глядя на меня из-под ресниц. — Так скажите мне, мисс Эндрюс, когда именно вы украли мою кредитную карту?

Напряжение между нами нарастает, пока я держу рот на замке.

На нас падает тень, и я наконец-то могу оторвать взгляд от его темных глаз в пользуобеспокоенных глаз Мелиссы.

Черт.

— Здесь все в порядке?

— Фантастика, миссис Хендрикс, — говорит Нико очень нехарактерным для него голосом, от которого сливочное масло тает. — Мисс Эндрюс прекрасно справлялась со своими обязанностями, рассказывая мне обо всем, что я, похоже, пропустил.

Мелисса недоверчиво смотрит на нас обоих, но затем улыбается.

— Хорошо, это замечательно. Вы готовы выполнить сегодняшнюю контрольную работу? — спрашивает она, а затем бросает на меня взгляд, говорящий «Ну что, приступим?», и кивает в сторону учительского стола.

— Не вопрос, миссис Эйч. — Он подмигивает. На самом деле, блядь, подмигивает Мелиссе.

В животе у меня зашевелилось что-то, что я не хочу признавать. Неважно, что Мелисса уже достаточно взрослая, чтобы быть его матерью, этот жест все равно задевает меня.

— Тридцать минут на то, чтобы придумать аргументы к утверждению на доске, — повторяет она для всего класса, в то время как взгляд Нико продолжает прожигать мою спину, пока я отхожу от него.

— Он был груб с вами? — спрашивает она, как только мы оказываемся за пределами слышимости.

— Э-э…

— Вы знаете, кто он такой? — спросила она, еще больше понизив голос.

— Да, я в курсе.

Мелисса вздыхает, и мое сердце замирает в ожидании того, что будет дальше. — Рея сказала тебе, не так ли?

Я не могу не рассмеяться над этим предположением.

— Нет, вообще-то нет. Я знаю их благодаря связям. Но беспокоиться не о чем, — быстро добавляю я, молясь, чтобы это было правдой.

— Хорошо, хорошо, потому что если эта работа, которую он только что с гордостью вручил мне, о чем-нибудь говорит, то ему понадобится вся помощь, чтобы сдать экзамен.

Черт.

— Чем я могу помочь? — Слова вылетают изо рта еще до того, как я осознаю, что говорю их, и я тут же себя пинаю. Любой другой ученик в этой школе, и я бы не сомневалась в своей внутренней потребности помочь ему добиться успеха. Но Нико… Одного только его утреннего трюка с этим видео должно быть достаточно, чтобы я захотела бросить его на съедение волкам.

Мелисса пристально смотрит на меня, пытаясь понять, серьезно я говорю или нет. Именно в этот момент я должна сказать ей, что это не так. Но тут я бросаю взгляд на Нико и вижу, что его внимание приковано не ко мне, а к лежащей перед ним бумаге, и он глубокомысленно хмурит брови. Он борется. Действительно борется. Конечно, это неудивительно, учитывая то, что произошло в последнее время, но я никак не могу просто стоять в стороне и позволять этому происходить.

— Его курсовая работа хороша. Он способен хорошо учиться, но сейчас его внимание сосредоточено на другом. Полагаю, если вы знаете, кто он такой, то вам известно, что он потерял отца всего несколько недель назад?

Я киваю, но воздерживаюсь от того, чтобы сказать ей, насколько болезненно я это осознаю.

Ему просто нужно найти способ отодвинуть все это на второй план, чтобы выудить все, что он уже знает. Знания есть. Они просто… похоронены.

— Что вы предлагаете?

— Позвольте мне связаться с его репетитором, сравнить ваши расписания, и я предложу ему несколько дополнительных занятий, чтобы помочь ему закрепить все, что он уже знает, и придать ему уверенности, необходимой для того, чтобы сделать то, на что он действительно способен.

— Вы хотите, чтобы я занималась…

— Я думала, именно это ты имела в виду, когда спрашивала, чем ты можешь помочь?

У меня голова идет кругом от осознания того, во что я влипла.

— Ммм… да, наверное.

— Я уже курирую огромную горстку одиннадцати- и тринадцатиклассников, но я уверена, что смогу его пристроить, если ты…

— Нет, нет, — спорю я. — Я разберусь с этим.

Я еще раз оглядываюсь, но он, должно быть, чувствует мое внимание, потому что его глаза поднимаются от того, что он успел написать, и встречаются с моими.

— Может быть, ты сможешь достучаться до него. Черт знает, большинство сотрудников этого заведения уже пытались. Он сам себе закон. Все Чирилло такие. Временами с ними тяжело работать.

Это вы мне говорите.

— Не то чтобы мы могли что-то с этим поделать. В конце концов, это же они платят нам зарплату.

14

НИКО

Сидеть в классе с Брианной, выглядящей как чертовски горячая учительница, которую я бы хотел… ну,… трахнуть, было совершенно новым видом пыток, которые мне еще предстояло испытать. Единственное удовлетворение, которое я получил от всего урока, заключалось в том, что она была совершенно выбита из колеи моим присутствием. Каждые несколько секунд ее глаза бросались на меня, как будто она была в ужасе от того, что я могу сделать что-то вроде публичного объявления, что мне очень глубоко известно о том, насколько тугая у нее киска, или как громко она выкрикивает мое имя, когда я заставляю ее кончить.

То, что эти небольшие знания были заперты, гарантировало, что разочарование, вызванное работой, которую от меня ожидали — и за которую я боролся, — было немного более приятным.

— Какого хрена, Ник? — громко говорит Себ, хлопая меня по затылку, прежде чем опуститься рядом со мной со своим подносом с обедом секундой позже.

— Что? — ворчу я, не подозревая, что недавно сделал что-то, что могло его разозлить.

— Не хотел упоминать, что твой постоянный приятель по траху теперь бродит по школе, заставляя всех девственных придурков кончать в штаны?

Мысль о том, что кто-то смотрит на нее и представляет себе что-то из того, что я делаю, когда мои глаза находят ее, вызывает у меня в венах укол ревности, который я не должен испытывать.

Она не моя, и я не хочу, чтобы она была моей.

— То, что делает Брианна, не имеет ко мне никакого отношения, — выплевываю я.

— О черт. Ты тоже не знал, не так ли? — спрашивает он, когда Тео присоединяется к нам.

— Чего не знает Нико? Что дрочить в общей комнате не принято?

— Пошел ты, чувак. Это было один раз.

Себ фыркает от смеха. — Ах, хорошие были времена, братан.

— Она даже не была такой горячей.

— У меня был сухой период, а вы, ублюдки, должны были быть на занятиях. К тому же, не похоже, что вы не натворили дерьма под этой крышей.

— Черт возьми, да, мы сделали. Однако есть одно огромное гребаное отличие, — утверждает Себ.

— Продолжай, — подсказываю я.

— Мы делаем это с нашими девушками, а не как жуткие изголодавшиеся по сексу неудачники.

— Ты поэтому хотел эти кадры из лифта? Чтобы подрочить на мисс Эндрюс на своих свободных уроках? — Шутит Тео.

— Держу пари, она могла бы преподать тебе несколько уроков. Подожди, какие кадры? — Спрашивает Себ, как только слышит слова Тео.

— Никакие, — ворчу я, накалывая картофель и запихивая его в рот.

— О да, потому что я точно собираюсь пропустить это мимо ушей с этим дерьмовым объяснением, — язвительно замечает он, закатывая глаза.

— Нико преследовал Бри по зданию в пятницу вечером и напал на нее в лифте.

— Я, блядь, на нее не нападал. Она умоляла об этом после того, как отсосала мой член в твоей ванной, — счастливо замечаю я.

— Ублюдок, — шипит Тео себе под нос.

— Что? Могло быть и хуже. Себ трахнул Стеллу на твоем диване, пока ты был занят с Эм.

Лицо Тео становится помидорно-красным, когда он бросает на Себа яростный взгляд.

— Ты сказал, что сделал это на полу, — рявкает он.

Себ подносит палец ко рту и прикусывает его, пока думает, выставляя себя полным придурком, но это производит желаемый эффект, поскольку из ушей Тео практически начинает валить пар.

— Пол. Диван. Стена. Твоя кровать… они все просто сливаются в одно целое, чувак. — Он пожимает плечами, и Тео бросается через стол как раз в тот момент, когда появляется Алекс и хватает его за шиворот.

— Неудачник, — дразнит он.

— Ты трахал Стеллу в моей гребаной постели? — кричит он достаточно громко, чтобы привлечь внимание окружающих столиков.

— Ммм… Как я уже сказал, они все просто размыты.

— Я собираюсь убить тебя, черт возьми, — кипит Тео. — Кто-нибудь еще трахал кого-нибудь в моей постели? — спрашивает он, оглядывая каждого из нас.

— Я — нет, — радостно объявляет Алекс.

— Не трахнувшись, нечем гордиться, чувак, — дразнит Себ.

— Пошел ты. Уверяю тебя, я ничего не упускаю, — загадочно говорит Алекс.

— Если ты собираешься попытаться сказать нам, что Айла позволила тебе проскользнуть между ее бедер в пятницу вечером, то я должен сказать, что это потребует большого убеждения, — язвительно замечает Тео.

— Я не собирался пытаться тебе что-то рассказывать. Знаешь, нам всем не нужно трахаться друг перед другом, чтобы доказать, что мы что-то получаем.

— Братан, ревность тебе не идет, — смеется Себ, когда Алекс показывает ему средний палец.

— Так в чем же тогда, черт возьми, заключается сделка с Брианной? — Спрашивает Алекс, к сожалению, возвращая нас в нужное русло.

— Нико дрочил в классе на трансляцию из лифта в нашем здании, где он ее трахает, — услужливо сообщает Себ Алексу, как раз вовремя, чтобы к нам присоединился последний член нашей группы.

— Ты трахнул ее? — бормочет Тоби. — Я думал… — Я бросил на него взгляд. — Все в порядке, — бормочет он, отказываясь немедленно ввязываться в это со мной из-за Брианны. Опять.

Она лучшая подруга любви всей его жизни. Я понимаю. Но, черт возьми. Это не значит, что он ее хранитель.

— Я не трахал ее в лифте. К сожалению, у меня нет видеозаписи, где я всю ночь обнимал ее в своей спальне.

— Ошибка новичка, — бормочет Тео. — Хочешь, я подключу тебя к камерам?

Все взгляды обращены на него.

— Ты снимаешь, как вы с Эмми занимаетесь этим? — Спрашивает Алекс, хотя я не уверен, в ужасе он или впечатлен.

— Да и нет, ты не получишь доступа, так что, блядь, даже не спрашивай.

Алекс поднимает руки в знак капитуляции. — Как будто я бы так поступил. Она даже не в моем вкусе.

— Ты прав. Она слишком хороша для тебя.

— Пошел ты. Итак, если ты не трахал ее в лифте, мы можем это увидеть?

— Зачем тебе это вообще было нужно? — спрашивает Себ, выглядя как сбитый с толку щенок, тем, зачем мне может понадобиться видео, в котором я не трахаю ее.

— Почему бы и нет? — Я пожимаю плечами, прикидывая, что это ерунда, и достаю из кармана телефон.

Раньше мы делились всякой хренью, которую записывали с девушками. Но с тех пор, как все эти придурки начали влюбляться, защищать и сюсюкаться со своими девчонками, этого становится все меньше и меньше.

Я чертовски скучаю по этому, по съемкам дерьма с моими парнями, когда нас было пятеро, и нам не о чем было беспокоиться. Теперь мы расширяемся быстрее, чем я могу с этим справиться, и парни, которые раньше были моей семьей, находят себе других, более важных, чем мы. Это, блядь, отстой.

— Черт возьми, ей это не очень нравится, — замечает Тео, когда Брианна, очевидно, не отвечает на поцелуй в течение нескольких минут.

— Она пыталась доказать свою точку зрения. У нее ничего не вышло. Видишь, — говорю я, когда наконец прижимаюсь к ней и заставляю ее не сдерживаться.

— Вы хорошо смотритесь вместе. Действительно хорошо, — отмечает Себ.

— Что ты пытаешься сказать? — Спрашиваю я, отрывая взгляд от экрана и того, как она вцепляется в меня, как будто не может подойти достаточно близко.

— Что ты мог бы найти гораздо худшую кандидатуру, чем Брианна.

— Ты имеешь в виду мисс Эндрюс.

— Да, примерно так… как именно ей удалось получить место здесь, если в Найтс-Ридже никогда не было студентов-преподавателей?

— Да, действительно, как, — повторяю я, убирая телефон и скрещивая руки на груди. — Хочешь ввести парней в курс дела, Тоби?

— Господи, ты ведешь себя так, будто я позволил ей переехать в твою квартиру или что-то в этом роде.

— На данный момент я бы не стал сбрасывать это со счетов.

— Что? Я просто помог ей с работой. И машиной.

— Машина? — Рявкаю я, мои глаза чуть не вылезают из орбит от этого признания.

— Да, гребаная машина. Знаешь, если бы ты меньше беспокоился о том, как быстрее всего залезть в ее киску, ты мог бы на самом деле увидеть, что ей нужна небольшая помощь.

— Это не то, о чем я думаю.

— Ты полон дерьма, — бормочет Тео.

— Просто держись от нее подальше, пока она здесь, — предупреждает Тоби.

— Что? — Невинно спрашиваю я.

— Я знаю тебя, Нико. Я узнаю этот взгляд в твоих глазах. Если ты облажаешься с ней, я—

— Ты что? — Спрашиваю я, запихивая то, что осталось от моего обеда, обратно и свирепо глядя на своего лучшего друга.

— Просто оставь ее, блядь, в покое.

— Да, посмотрим.

Схватив свое барахло, я выбрасываю его в ближайший мусорный бак и убегаю из ресторана.

— Кто пнул твоего щенка? — Спрашивает Эмми, когда я чуть не сталкиваюсь с ней и Калли, вылетая из огромной комнаты.

— Убирайся с моего пути, — рявкаю я, не в настроении выслушивать их мнение о моей жизни прямо сейчас.

— О, какой обидчивый. Любой бы подумал, что ты давно не трахался, — дразнит Эмми, когда я убегаю от них.

— Нико, — произносит более мягкий, более обеспокоенный голос, прежде чем маленькая ручка ложится на мою.

— Я в порядке, Кэл.

— Это так? — Она обегает меня, блокируя выход из здания.

Ее большие голубые глаза смотрят в мои, и толика разочарования, которое держало меня в плену, мгновенно исчезает.

— Да, это так, — говорю я немного мягче и чертовски убедительнее. — Мне просто нужно выйти подышать свежим воздухом.

Я одариваю ее полуулыбкой, прежде чем обогнуть ее и направиться к выходу через главные двери.

Я останавливаюсь на скамейке, которая, так уж случилось, выходит прямо на кабинет миссис Хендрикс. Когда мы были в восьмом классе, он принадлежал мисс Хэнкок, и мы проводили здесь время за ланчем, приставая к ней, как похотливые маленькие засранцы.

Я понятия не имею, будет ли Брианна там с ней, но это единственное предположение, которое у меня есть прямо сейчас. Если она в комнате для персонала, у меня нет шансов ее увидеть. Это место прекрасно спрятано от всех нас своим частным двориком.

Мне требуется всего тридцать секунд, чтобы понять, что мне повезло. Миссис Хендрикс нигде не видно, но есть некая блондинка в греховном темно-синем платье, которая сидит за своим столом и смотрит на что-то перед собой.

Я наблюдаю за ней очень долго, в то время как мир вокруг меня продолжается. Голоса и дети, кричащие и наслаждающиеся жизнью, достигают моих ушей, но ничего не улавливается. Я слишком потерян в ней. То есть до тех пор, пока на меня не упадет тень и кто-то не сядет рядом со мной.

— Вот, — говорит Тео, передавая сложенный лист бумаги.

— Что это?

— Может быть, откроешь это и узнаешь? — предлагает он, его глаза фокусируются на женщине в здании за дверью.

— Это навевает воспоминания, — поддразнивает он, когда я раскрываю бумагу.

— Откуда у тебя это? — Спрашиваю я, глядя на расписание Брианны.

— Ты задаешь глупые вопросы, Ник.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что я подумал, что тебе это может понадобиться. Просто… не делай с этим никаких глупостей.

— Я? — Спрашиваю я легкомысленно.

— Послушай, я знаю, что сейчас тебе тяжело. Я знаю, что тебе больно и ты ищешь способы переложить это на других. Но не на нее, чувак.

— Господи, ты говоришь совсем как Тоби.

— Да, потому что он прав. Бри была рядом с ним и Джоди, она была рядом с тобой. Да, это может быть слишком близко для комфорта, но ей действительно не нужно, чтобы ты все испортил для нее.

— А как насчет того, что мне нужно?

— Ты хоть знаешь, что это такое прямо сейчас?

Я смотрю на его профиль, жалея, что не могу придумать ответ на этот вопрос.

Что мне нужно, так это чтобы боль и горе утихли на достаточно долгое время, чтобы я мог видеть ясно. Но это выставляет меня гребаным сумасшедшим, так что я просто затыкаюсь и позволяю своим глазам снова блуждать по Брианне.

— Ты готов к нашим экзаменам? — Спрашивает Тео.

Ему это дается легко. Он был чертовски умен со дня своего рождения. Тоби тоже. Я не был одарен способностью без усилий преуспевать во всем.

Ради каждой достойной оценки, которую я когда-либо получал, я неустанно работал — боюсь, что в ближайшие недели мне это не удастся.

Но Тоби был прав, когда на днях пришел мне на помощь в учебе. Папа будет очень разочарован во мне, если я снова все испорчу.

Я должен это сделать. Чего бы это ни стоило.

Ради него.

— Не очень, — признаюсь я. Во мне пульсирует беспокойство от того, что я честен и уязвим перед единственным человеком, перед которым я никогда не хотел бы этого показывать.

— Я здесь, мы все здесь, ты ведь знаешь это, верно? И если ты вежливо попросишь ее, — говорит он, снова кивая на Бри, — тогда я почти уверен, что она тоже будет рядом.

— Спасибо тебе.

— Сдадим эти экзамены, а потом отправимся за итальянцами.

— Разве мы не можем сделать это первым делом? — Сейчас кажется, что это самая легкая из двух задач.

— Это зависит от папы и Энцо. Нам нужна возможность, надежная возможность нанести удар по ним и попытаться раскрыть нашу змею, и пока это не произойдет, мы не высовываемся. Так же, как и они. Они должны знать, что у нас есть Деймон и Ант, но они не делают никаких шагов.

— Это заставляет меня чувствовать себя неловко.

— И тебя, и меня, но что еще мы можем сделать? У нас есть глаза и уши в их рядах. Мы должны доверять им.

— Ты доверяешь Анту и Энцо? — спрашиваю я.

Судя по тому, как прошла вчерашняя встреча, кажется, что все полностью согласны с тем, что они оба хотят того же, что и мы, когда дело касается Рикардо Мариано, но я не могу отделаться от беспокойства, что мы уже допустили достаточно ошибок, когда дело касается итальянцев.

— Я доверяю Калли и Деймону, — твердо говорит он. — И Ант, и Энцо, похоже, пока на нашей стороне. Нам просто нужно внимательно следить за всем этим. У нас есть отслеживание на всех устройствах Энцо; мы можем буквально видеть и слышать каждое его движение. Если он играет с нами, мы сразу узнаем.

— Я хочу доверять им. Я хочу, чтобы они дали нам все необходимое, чтобы свергнуть эту пизду.

— С ними или без них, Рикардо жаждет смерти за то, что он с нами сделал. Я, блядь, обещаю тебе это. — Его рука опускается на мое плечо, и он сжимает его в знак поддержки. — Если я тебе нужен, ты знаешь, где я, да?

— Спасибо, чувак. Ценю это.

Он ушел так же быстро, как и появился, снова оставив меня одного.

Я смотрю на свои колени, гадая, чем все это закончится, и когда я, наконец, поднимаю взгляд, я обнаруживаю, что мое присутствие заметили, потому что Брианна стоит у огромного окна офиса, в котором она работает, и наблюдает за мной.

Мне неприятно думать о том, что она видела, пока я был здесь с опущенными плечами в знак поражения. Но сейчас слишком поздно беспокоиться об этом. И она видела кое-что похуже.

Воспоминания о том, в каком беспорядке я был, когда она пришла ко мне той ночью, ударили меня, как грузовик, заставляя мой гнев снова воспарить.

Поднимаясь на ноги, я смотрю ей в глаза, пока воздух между нами потрескивает.

Она хочет, чтобы я сделал то, о чем меня просят другие, и позволил ей спокойно отсидеть здесь свое время.

Но все, чего я хочу, это чтобы она перестала видеть так чертовски глубоко. И то, что она здесь, только дает ей больше доступа ко всем моим неудачам. Моим слабостям. Моей уязвимости. И я не хочу, чтобы она или любой другой человек на этой планете увидел их.

15

БРИАННА

Несмотря на то, что я провела вторую половину дня на контрольной работе со студентами одиннадцатого курса, я не смогла избавиться от покалывающего ощущения, что он все еще наблюдает за мной.

Это смешно, потому что я нахожусь в совершенно другом здании, чем то, где проходит его последнее занятие в этот день. Да, возможно, я распечатала себе копию его расписания, чтобы следить за ним, когда Мелисса, извинившись, вышла из своего офиса во время обеда. Кстати, именно забирая это из ее принтера, я обнаружила, что он сидит там, как гребаный псих, и смотрит прямо на меня.

Даже сейчас, когда я собираю свои вещи, готовясь отправиться домой, дрожь пробегает у меня по спине.

Не в силах остановиться, я оглядываюсь через плечо, но и дверной проем, и коридор за ним пусты, все студенты ушли домой.

После нескольких слов с учительницей, за которой я наблюдала сегодня днем, я перекидываю сумку через плечо и возвращаюсь в кабинет Мелиссы.

Она уже сказала мне, что сегодня вечером у нее встреча, поэтому я максимально использую тишину и покой и начинаю работать над планированием уроков на следующую неделю.

Я полностью погружена в то, что делаю, к тому времени, как несколько часов спустя дверь позади меня открывается. Я подпрыгиваю на гребанную милю вперед, мои глаза устремляются к человеку, входящему внутрь, моя первоначальная мысль, что это Нико пришел помучить меня из-за ситуации с его «украденной» кредитной картой.

— Ты в порядке? — Спрашивает Мелисса, когда я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Д-да. Я просто с головой ушла в это, и ты меня напугала.

— Прости. — Она морщится. — Что ты делаешь?

— Планирую программу седьмого года для твоего класса. У меня есть первые пару уроков, я думаю.

— Давай посмотрим. — Она подходит, когда я прокручиваю документ до верха.

Я наблюдаю за ней, пока она изучает его, кивая тому, что видит.

— Это хорошо, Бри. Я думаю, студентам действительно понравится работать над этим.

Гордость охватывает меня, когда она делает пару предложений, а затем просит прислать все по электронной почте, как только я закончу комплект из восьми уроков.

— Тебе следует отправиться домой. Сегодня вечером у тебя должно быть что-то более захватывающее, — говорит она, убирая свои вещи.

— Хм… к сожалению, нет. Меня как раз ждет задание для университета.

— Ах, жизнь студента, — смеется она. — Сейчас мне кажется, что это было целую жизнь назад. Я всегда говорила, что вернусь и поступлю в магистратуру, но ты знаешь…

— Да, честно говоря, я думаю, что после этого с меня хватит.

— Еще несколько недель. И не забудь прислать мне свое резюме и сопроводительное письмо, чтобы ты была готова к любым вакансиям, которые тебя заинтересуют. Они должны начать поступать с завидной регулярностью.

— Обязательно, — обещаю я. Моя наставница в прошлой школе помогла мне с этим, но что-то подсказывает мне, что Мелисса сможет укрепить их еще лучше.

Мысль о том, что это будет настоящая работа, что у меня будут классы, за которые я буду отвечать, и никто не будет заглядывать мне через плечо каждую минуту, пугает настолько же, насколько и освобождает. Я также чертовски нервничаю, что не смогу найти работу вообще и мне придется прибегнуть к розничной торговле или работе в ресторане, в конце концов.

— У тебя все получится, Брианна. Подвернется идеальная работа. Обещаю.

— Спасибо, — говорю я, прежде чем закрыть свой ноутбук и убрать его. — Хорошего вечера, увидимся утром.

— Всего хорошего. — Она машет мне рукой, и я выскальзываю из ее кабинета в смертельную тишину здания за его пределами.

Единственное, что слышно, когда я иду к выходу, — это эхо моих шагов по старым каменным плитам пола. Это жутко и мало помогает избавиться от беспокойства, которое не отпускало меня с тех пор, как я обнаружила, что Нико наблюдает за мной ранее.

Я еще раз оглядываюсь через плечо, прежде чем открыть дверь, но там никого нет.

Это все в моей голове.

Прогулка до парковки практически не отличается от пребывания внутри здания. Почти все машины уехали, осталась лишь горстка обслуживающего персонала. И, наверное, те, кто живет на территории школы вместе со студентами-пансионерами.

Достав из кармана телефон, я нахожу три сообщения от Джоди и открываю их.

Лучшая сучка: Как дела?

Лучшая сучка: Отсутствие новостей — это хорошие новости, верно?

Лучшая сучка: Тоби сказал, что у тебя были занятия с Нико. Все было в порядке? Он выжил?

Я не могу удержаться от смеха, когда вспоминаю, как раньше выбивал из-под него стул. Черт, это было бы бесценно — наблюдать, как его самодовольное выражение лица пошатнулось, когда мир исчез из-под его ног.

Но когда я подхожу к своей новой машине, в поле моего зрения попадает пара ботинок, и все веселье, которое я испытывала, сходит на нет.

— Чего ты хочешь? — шиплю я, опуская телефон и встречаясь с его жесткими, злыми глазами.

— Чего я хочу? — повторяет он, как придурок.

— Да, засранец. Чего. Ты. Хочешь?

На его губах появляется ухмылка. Все, что мне нужно знать, это то, что я действительно, действительно не хочу, чтобы он говорил мне, о чем он думает.

— Знаешь, что? На самом деле мне все равно. Просто отвали от моей машины и дай мне уехать.

— Твоей машины? — выплевывает он, отказываясь сдвинуть свою задницу хоть на дюйм.

— Неважно.

Я продолжаю двигаться вперед, уверенная, что смогу обогнуть капот, на котором он сидит, как будто он владеет этой гребаной машиной, не приближаясь к нему на расстояние касания, намереваясь сесть на водительское сиденье и сбить его, если придется, чтобы избавиться от него.

Но, как и следовало ожидать, он оказывается быстрее меня, и его пальцы обхватывают мое запястье, прежде чем мне удается вывернуться, и меня тащат, пока я не оказываюсь между его ног.

— Ты не можешь этого делать. Не здесь, — киплю я, мой взгляд мечется по сторонам в поисках зрителей.

— Я могу делать все, что захочу, мисс Эндрюс.

Я пытаюсь высвободить свою руку из его хватки, но это бессмысленно. Он держит ее как в тисках.

Я свирепо смотрю на него, молча умоляя его забыть об этом, но, конечно, это совершенно ни к чему не приводит с этим упрямым ублюдком.

— Разве у тебя нет дел поважнее, чем преследовать меня? Ну, например, пересмотреть свою работу? Не забывай, теперь я знаю твою работу, твои оценки. Вы на грани отчисления, мистер Чирилло.

Это не совсем так, после того как Мелисса сказала мне, что его курсовая работа была солидной; разумеется, я отправилась на поиски, и должна сказать, что была впечатлена. Этот неуклюжий шут действительно может написать приличное сочинение.

Но с такой работой, которую он с такой гордостью сдал ранее, предстоящие экзамены его серьезно обломают.

— Пошла ты.

— Красноречив. Это поможет. И вот я подумала, что твои навыки аргументации были на высшем уровне.

Его челюсть раздраженно сжимается, когда наши взгляды встречаются, ни один из нас не желает уступать в этой маленькой битве характеров, которую мы затеяли в ту самую первую ночь, когда познакомились.

Я думала, что, если мы будем трахаться как кролики, это все сломает, но, видимо, каждый раз, когда мы сталкиваемся, ситуация становится только хуже. Как будто нам обоим вдруг стало нужно доказать друг другу что-то большее.

— Я хочу вернуть свою кредитную карточку, Сирена.

— Тогда тебе придется отпустить меня к чертовой матери, не так ли, — сладко говорю я.

Это занимает у него секунду или две, но он, наконец, отпускает меня, позволяя мне залезть в сумку и вытащить кошелек.

Я достаю карточку и держу ее между нами.

В ту секунду, когда он тянется за ней, я отдергиваю ее, как ребенок, которым я и являюсь.

— Ты можешь быть кем угодно, Брианна Эндрюс, но я никогда не считал тебя воровкой.

— Это не так. Пока мне не вручили это, единственное, что я у тебя брала, — это удовольствие и оскорбления, — категорично заявляю я. — И я воспользовалась этим только потому, что ты мне должен.

Его брови взлетают вверх. — Я тебе должен? Пожалуйста, объясни.

— Если тебе приходится спрашивать, значит, ты глупее, чем кажешься. Вот, — говорю я, протягивая ему карточку. — Забирай свою гребаную кредитку, свое отношение и свою самодовольную рожу куда-нибудь еще. Мне надоело находиться рядом с тобой.

Я делаю шаг в сторону, но замираю, когда до моих ушей доносится его веселая усмешка.

— Что? — огрызаюсь я, не в силах остановиться.

— Ничего, мисс Эндрюс. Вы бежите прочь, как хорошая маленькая учительница. Но помните…, — предупреждает он, его голос низкий и опасный. — Я не собираюсь быть слишком далеко.

У меня перехватывает дыхание от невысказанной угрозы в его словах, но, когда я оглядываюсь, он уже шагает от меня прочь.

— Гребаный мудак, — бормочу я себе под нос, прежде чем вытащить ключ и надежно запереться в своей машине.

Я закрываю глаза, делая долгий успокаивающий вдох. Но осознание того, что завтра мне придется вернуться сюда и повторить все сначала, никогда не покидает меня.

* * *

Как только я закрыла за собой входную дверь, я заблокировала замок, опасаясь, что он вернется за мной и, используя свое бесконечное богатство случайных навыков, взломает мой замок и будет мучить меня еще больше. Если честно, он все еще может это сделать, если захочет; похоже, на его пути мало что стоит. Титулованный привилегированный урод.

Я разделась, бросила одежду в корзину для белья и отправилась в душ, надеясь смыть с себя этот день.

Получилось совсем немного. Когда я вышла из душа, я была так же измотана, как и тогда, когда зашла в него.

Воспоминания о том дне, о злобном взгляде Нико, о его молчаливых обещаниях, о том, что в моем телефоне хранятся доказательства того, что я делала со студентом то, чего делать не следовало, — все это роилось в моей голове, не желая выпускать меня из своих лап.

Я натягиваю спортивные штаны и безразмерную толстовку, накручиваю волосы на бигуди без нагрева и направляюсь на кухню с намерением найти немного углеводов, в которых я могла бы потерять себя, прежде чем открыть ноутбук и приступить к работе, изгоняя все мысли о Нико и его горячей, высокомерной заднице из своей головы, как будто его не существует.

С телефоном в режиме самолета, ноутбуком на одном колене и миской лапши на другом, с одним из моих любимых плейлистов, заполняющих квартиру, мне не требуется много времени, чтобы полностью погрузиться в свое последнее задание в университете. Так было до тех пор, пока в квартире не раздался звонок домофона.

— Черт, — кричу я, когда моя все еще наполовину полная миска падает с колена, рассыпая лапшу по кремовому дивану.

Я изо всех сил пытаюсь поднять ее, пока продолжается звонок домофона.

— Все, блядь, в порядке, — кричу я, полагая, что это всего лишь Джоди и что она сходит с ума, потому что не может дозвониться мне на телефон.

Лучше предположить, что это она, чем другой вариант.

— Да, — разочарованно говорю я, когда наконец добираюсь до панели на стене и нажимаю пальцем на кнопку.

— Привет, детка, — мурлычет в трубке глубокий, знакомый голос. — Скучала по мне?

Откинув голову назад, я закрываю глаза и проклинаю этот чертов день. Почему он еще не закончился и все еще подбрасывает мне дерьмо?

— Привет, Брэд, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Брэд не плохой человек. Вообще-то, он чертовски хороший. Мне не следовало уступать ему, когда он захотел повторения той первой ночи, когда мы познакомились. Но он сделал это так легко. Он не такой, как другие мальчики для траха. Это должно было насторожить, когда он нашел меня в Интернете после нашей первой ночи. Но он был милым, хорошо ко мне относился, заставил меня сильно кончить. Он просто… ну, скучный. Он не зажег мой мир. Не так, как…

Нет. Не ходи туда, Брианна.

Его член просто охренительно волшебный, так что… да. Я не прилагала особых усилий, чтобы избавиться от него, потому что он действительно обладает некоторыми серьезными преимуществами для снятия стресса.

— Ты впустишь меня, детка? Я скучал по тебе.

— Я не совсем одета для гостей, — признаюсь я. — Я учусь.

— Ты же знаешь, меня это не волнует. Я могу помочь, — предлагает он, как хороший парень, которым он и является.

Наклонившись вперед, я упираюсь лбом в стену и неохотно нажимаю на кнопку, которая позволяет ему войти в здание.

— Хорошая девочка, — мягко говорит он, но, в отличие от тех двух слов, которые прозвучали от кого-то другого, мое тело ничуть не реагирует.

Натянув на себя трусики большой девочки, я отпираю входную дверь и распахиваю ее, чтобы он мог войти, а затем возвращаюсь на диван, пытаясь привести в порядок то, что я натворила.

Я слышу его раньше, чем вижу. Дверь закрывается, и его шаги пробираются через всю квартиру к тому месту, где я мою посуду.

— Лапша на ужин, серьезно, Брианна? — укоряет он, заметив пакет на стойке.

Он подходит ко мне сзади, кладет руки на бедра и приникает губами к моей шее, вызывая дрожь, но это не та дрожь, о которой он думает.

— Тебе нужно заботиться о себе, детка. Ты заслуживаешь большего, чем пачка лапши за пятьдесят пенсов.

— Восемьдесят пенсов, — поправляю я. — У меня много работы, и у меня не было времени…

— Хорошо, что я вернулся, не так ли?

Он поворачивает меня так, что у меня не остается выбора, кроме как повернуться к нему лицом.

Он действительно невероятно красив. Особенно когда он одет в свой строгий костюм, как сейчас. Но все равно, того трепета и реакции «я должна заполучить тебя прямо сейчас», к которым я так пристрастилась, здесь нет.

Он действительно просто друг с привилегиями. Даже термин «любовник» кажется немного натянутым.

Но, к сожалению, я боюсь, что он представляет себе меня в белом платье, дом с забором и маленьких Брэдов, бегающих вокруг.

Я ни разу не вводила его в заблуждение и не позволяла ему думать, что между нами может быть что-то большее, чем несколько перепихонов. Но он как собака с костью. Кажется, он думает, что может «изменить» меня или еще какую-нибудь хрень. Что я так сильно в него влюблюсь, что забуду обо всем остальном в своей жизни и вдруг стану хорошей домохозяйкой. Это, блядь, маловероятно.

Я говорила ему об этом с… ну, со второго дня, наверное. Что мы не эксклюзивны, что я не хочу отношений, что, хотя он может быть повторением, он не должен даже на секунду думать, что он мой единственный.

Он быстро согласился, я полагала, потому что секс был просто безумным, но со временем я поняла, что это больше, чем просто секс. По крайней мере, для него.

Но на данный момент я считаю, что это зависит от него, а не от меня. Я снова и снова излагала свои намерения относительно моего будущего и его места в нем. Что еще я могу сделать?

— Ты выглядишь напряженной, детка, — говорит он, его глаза изучают каждый дюйм моего лица.

— Да, что ж, такова жизнь, — говорю я, вырываясь из его хватки, прежде чем он сделает какую-нибудь глупость, например, попытается меня поцеловать.

— Давай я отведу тебя на ужин, — предлагает он.

— Серьезно? — спрашиваю я, оглядывая себя.

— Да. Надень что-нибудь сексуальное, и я свожу тебя куда-нибудь.

— Я не могу, — говорю я, жестом указывая на свой ноутбук и книги, которыми завален мой кофейный столик.

— Я могу заказать заранее. Тебе нужен перерыв, и это поможет тебе проветрить голову. Потом ты сможешь вернуться и продолжить.

Мой желудок урчит, оплакивая потерю лапши.

Я должна отказаться, отправить его в путь и заказать пиццу. Не то чтобы я могла себе это позволить. Через несколько дней нужно платить за квартиру, и уже сейчас можно сомневаться, хватит ли у меня денег. Хотя его кредитка все еще хранится в моем приложении… Я могу заказать себе пир за его счет.

— Хорошо. Но мы пойдем в итальянскую кухню, потому что я хочу углеводов. Позвони туда, куда ты меня водил, это всего в нескольких улицах отсюда, и сделай заказ. — Я пробормотала все, что хотела, пока спешила в свою спальню.

— Так-то лучше, — говорит он с улыбкой, от которой у меня должны были подкоситься колени, но этого не произошло, и когда я возвращаюсь в джинсах-скинни, приталенном джемпере, демонстрирующем небольшое декольте, легком макияже и с только что завитыми волосами. — Черт, я скучал по тебе, — говорит он, бросается ко мне и прижимается губами к моим, прежде чем я успеваю среагировать.

К счастью — и, вероятно, из-за боязни испачкать губы — это всего лишь целомудренный поцелуй, но его достаточно, чтобы я почувствовала себя ужасно после последних нескольких дней с Нико.

Раньше меня это никогда не беспокоило. Но с тех пор как я получила свое место в Найтс-Ридж, что-то изменилось, и я обнаружила, что теперь во всем сомневаюсь. И как бы мне ни нравились мужчины — ну, точнее, их члены, — я уже почти дошла до того, что собираюсь на время отказаться от них в пользу моих вибрирующих друзей. Они доставляют почти столько же удовольствия и гораздо меньше драматизма. А это именно то, что мне сейчас нужно.

Доказывая мою правоту, он в ту же секунду отстраняется и проводит тыльной стороной ладони по губам, проверяя, нет ли следов макияжа.

Нико никогда бы так не поступил, говорит маленький голосок в моей голове. Он бы носил это как почетный знак.

Проклиная себя за то, что позволила себе снова вернуться к нему, я позволила Брэду взять меня за руку и вывести из квартиры.

Как только мы вышли, и я закрыла дверь, он обнял меня за плечи и начал рассказывать о рабочей поездке, в которой он только что побывал. Я тут же отключаюсь.

По крайней мере, я получу от этого приличные углеводы. Жаль только, что после этого я откажусь от секс-тренировок, чтобы сжечь их.

16

НИКО

— Какого черта? — вздыхаю я, протискиваясь через входную дверь, и цветочный аромат чистящих средств ударяет мне в нос за мгновение до того, как в доме появляется свежая выпечка… — Джослин?

Я снимаю туфли и бросаю рядом с ними рюкзак, проходя вглубь квартиры.

И, как я и предполагал, посреди моей кухни, одетая в стандартную униформу и фартук, на которых всегда настаивала мама, стоит женщина, которая почти в одиночку сохранила мне рассудок за последние несколько лет. На самом деле она не может похвастаться тем, что именно она взяла нас с Калли на воспитание. До нее у нас были няни и много-много домработниц. Но в Джослин было что-то особенное, что мы оба заметили в первый же день ее работы.

Она мягко улыбается мне, когда я продолжаю пробираться через комнату к ней.

— Надеюсь, ты не против. Калли сказала, что тебе не помешает небольшая помощь, и…

Я обрываю ее слова, обнимая, чего она точно не ожидала.

Она нервно смеется, когда я крепко обнимаю ее маленькую фигурку.

— Ты должен был позвонить мне, — укоряет она. — Ты же знаешь, что я была бы здесь в мгновение ока.

— Спасибо, — шепчу я, наконец отпуская ее.

— Это место было просто помойкой, — говорит она, окидывая меня неодобрительным взглядом. — Хотя, похоже, это не оттолкнуло девушек, не так ли?

Я не могу удержаться от смеха при мысли о том, что она могла бы найти трусики Брианны, запутавшиеся в моих простынях, где я их оставил.

— Только одна девушка, — признаюсь я. — И она… другая.

Я жалею об этих словах, как только они слетают с моих губ, потому что выражение ее лица смягчается, а в глазах появляется надежда.

— О нет, — говорю я. — Не начинай думать об этом. Она не настолько уж и другая.

С ее губ срывается раздраженное хмыканье.

— Так что ты приготовила? Пахнет потрясающе, — говорю я в надежде отвлечь ее от мыслей о том, что я остепенился.

Калли начала давать ей надежду.

— В духовке пирог со стейком и элевым соусом — вообще-то, их три, но я обещала Калли, Деймону и Энтони.

— Ант?

— Милый мальчик, — размышляет она. — Ему сейчас нужна любая поддержка.

Мои губы шевелятся, чтобы что-то сказать, но вскоре я обнаруживаю, что у меня нет слов.

— А еще у тебя в холодильнике свежая порция печенья и чизкейк с соленой карамелью.

— Черт, я скучал по тебе, Джей.

— Там есть несколько зеленых нездоровых напитков, которые ты так любишь, чтобы компенсировать весь сахар.

— Ты лучшая, Джей. Когда ты будешь готова оставить маму позади, просто скажи, — поддразниваю я.

— Забавно, Калли сказала то же самое.

— Это потому, что ты — лучшее, что осталось в этом доме, Джей. Она может гнить в аду, если нас это не беспокоит.

— Нико, — вздыхает она. — Она не такая уж плохая. Ей тоже больно. — Но даже когда она произносит эти слова, я вижу, как Джослин сомневается, стоит ли защищать нашу эгоистичную мать.

— Правда? Я всегда думал, что она его любит. Но теперь я в этом не уверен.

Я опускаюсь на один из барных стульев, когда Джослин подталкивает ко мне банку колы.

— Любовь бывает разной, Нико. Трудно понять отношения людей со стороны. Они были вместе почти всю свою взрослую жизнь. Такие отношения не продлятся без любви, уважения, взаимопонимания и целей.

— Наверное.

— Это сработало для него, что бы это ни было.

— Но она как будто даже не осознала, что он ушел.

— Может, и не осознала, — мягко соглашается Джослин. — Смерть, горе. Оно влияет на всех по-разному. Есть все шансы, что она живет в отрицании, чтобы не думать об этом.

— Если это так, ей нужен хороший психиатр.

— Он у нее есть, — говорит Джослин, но, судя по последовавшему за этим вздоху, я не уверен, что она хотела сказать это мне.

— О?

— Она ходит к кому-то еженедельно уже довольно долгое время. Это не является достоянием общественности.

— Верно. — Опять ложь и секреты. Как раз то, что нам всем нужно. — Надеюсь, он не очень дорогой, потому что я не уверен, что от него много пользы.

Джослин просто улыбается мне, отказываясь предоставить больше информации.

— Тебе еще что-нибудь нужно сделать, прежде чем я пойду и доставлю эти пироги? — спрашивает она, беря перчатку для духовки и натягивая ее.

— Думаю, ты уже сделала более чем достаточно.

Она кладет на прилавок три золотистых, пузырящихся пирога, и мой желудок урчит.

— В холодильнике есть овощи, их нужно только отварить. Ты ведь сможешь с этим справиться?

— Смогу, — заверяю я ее.

Возможно, это первые домашние пироги, которые увидела моя духовка, но, вопреки распространенному мнению, я действительно могу ею пользоваться.

— Хорошо, так что звони мне, если что-то понадобится. Но раз уж ты выставил свою обычную уборщицу, а этот дьявольский мальчишка твоей сестры предоставил мне доступ в твое святилище, я буду заглядывать каждые несколько дней, чтобы убедиться, что все чисто и аккуратно. Только… помни наш старый уговор. Я не трогаю комнаты с наркотиками и «джонни» (johnny — называют обычный косяк, также в некоторых случаях употребляют для ироничного наименования презерватива.).

— Понял, Джей. Никаких «джонни». Я подмигиваю ей, и она стонет.

— Н-нет, нет. Это не то, что…

— Все в порядке, Джей. В ближайшее время никаких малышей Чирилло на нашем пути не предвидится.

— Э-э… хорошо. Это хорошо. Наслаждайся остатком ночи. Будь умницей, — предупреждает она, прежде чем уйти, держа в руках два горячих пирога.

* * *

Наш класс погрузился в тишину, когда раздался тихий, нерешительный стук.

Все доединой головы в классе поднимают глаза от скучных, как дерьмо, экзаменационных вопросов, над которыми мы работаем, и не проходит и секунды, как в класс просовывается крошечный семиклассник.

Я хочу сказать, что он выглядит на грани того, чтобы обосраться от того, что его заставили войти в старший класс, но я уверен, что он уже это сделал.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь, молодой человек? — мягко говорит мистер Уилсон, отчего парень спотыкается о собственные ноги, проходя в комнату.

Парень, сидящий рядом со мной, фыркает от смеха, от которого во мне разгорается настоящий ад.

Отодвинув стул на дюйм назад, я привлекаю его внимание, и его глаза находят мои смертоносные глаза.

Между нами не произносится ни слова. Да они и не нужны. Он может прочесть угрозу, написанную на моем лице, ясно как день.

Он нервно сглатывает и возвращает свое внимание к экзаменационной работе, лежащей перед ним, а не к маленькому мальчику, дрожащему перед мистером Уилсоном.

Мальчик ничего не говорит, он просто нервно протягивает записку в руке.

Мистер Уилсон поднимает глаза и сразу же обнаруживает, что я за ним наблюдаю.

Он кивает головой в мою сторону, и мой желудок скручивается, когда я понимаю, что все, что написано в записке, предназначено мне.

Мальчик поворачивается ко мне. Я и раньше думал, что он выглядит испуганным, но сейчас выражение чистого страха на его лице просто пугает.

Очевидно, он знает, кто я. Если честно, мало кто ходит по этим коридорам и не знает. Но я на уроке; что, по его мнению, я собираюсь делать?

Он подходит, хотя и неохотно. Мне тоже хочется высказать мистеру Уилсону, что он послал сюда этого бедного ребенка, хотя мог бы взять записку и отдать ее мне самому, но я держу рот на замке, желая посмотреть, как все это будет происходить.

Парень рядом со мной, Джейми Кармайкл, снова двигается на своем месте, и на его лице отражается веселье.

Мои кулаки сжимаются под столом, и мне хочется вмазать ему по лицу.

— Привет, — говорю я мальчику, когда он подходит ближе. — Это мне?

Он кивает, протягивая мне записку.

— Как тебя зовут, малыш?

— Б-Б-Бенджамин Р-Рейнольдс.

Я беру записку из его дрожащей руки. — Спасибо, — искренне говорю я. — Держи голову высоко, Бенджамин Рейнольдс. Тебе нечего бояться.

Джейми насмехается, но на этот раз к нему присоединяется пара его придурковатых дружков. Они должны знать, что это глупый ход в моем присутствии, но, видимо, издевательство над этим испуганным ребенком стоит той боли, которая неизбежно придет.

— Спасибо, сэр.

На этот раз кто-то смеется над ним во весь голос.

Когда я бросаю взгляд направо, смех быстро стихает.

— Хорошего дня. — Я улыбаюсь ему, когда он делает шаг назад. Он смотрит на мудака рядом со мной, затем оглядывается на мистера Уилсона и практически выбегает из комнаты.

— Киска, — кашляет Джейми, когда за парнем закрывается дверь.

— У тебя есть желание умереть, Кармайкл? — произношу я, мой голос низкий и смертоносный.

Он резко вдыхает, но ничего не отвечает, пока мистер Уилсон приказывает нам продолжать работу.

Я наблюдаю за ним, как он выполняет приказы, словно маленький добрый щенок, и убеждаюсь, что он находится в полном напряжении и сожалеет о своих жизненных решениях, прежде чем открыть записку, которая все еще находится в моей руке.

Нико Чирилло

Встреча в библиотеке в начале четвертого урока на занятии по английской литературе.

Миссис Хендрикс.

— Блестяще, — шиплю я, зарабатывая себе предупреждение от мистера Уилсона.

Взглянув на часы за его головой, я обнаруживаю, что у нас осталось всего десять минут. Это должен был быть мой последний урок на сегодня. Еще до того, как я пришел сегодня утром, я сказал себе, что уйду и буду готовиться дома. Постараюсь вести себя правильно по отношению к Брианне и не мешать ей. Похоже, у судьбы есть другие планы. К тому же теперь мне есть во что поиграть с Джейми. И я думаю, что наблюдать за тем, как он плачет из-за того, что был придурком по отношению к этому ребенку, стоит того, чтобы просидеть всю сессию до конца.

Я больше не пишу экзаменационную работу. Я слишком погружен в мысли о девушке, которая не должна находиться рядом с моей головой. Но, похоже, ей удалось пробраться в мою голову, несмотря на все мои попытки не допустить ее туда.

Это все Тоби виноват. Если бы он не отправился на миссию мести, я бы никогда не встретил ее.

Тогда Тоби никогда не смог бы отомстить этому ублюдку, выдававшему себя за его отца, и найти любовь всей своей жизни.

Почему он должен быть настолько достоин всего того счастья, которое приносит ему Джоди? Из-за этого его чертовски трудно ненавидеть.

— Я хочу, чтобы эти экзаменационные работы были выполнены в надлежащих условиях и сданы завтра. Никаких отговорок, никаких учебников и никакого Google. Это не поможет вам в долгосрочной перспективе, — предупреждает мистер Уилсон, когда все замечают время и начинают ерзать, пытаясь убежать.

Прозвенел звонок, когда я запихиваю бумаги в рюкзак и, опередив всех, встаю со стула и направляюсь к двери. Но я не выхожу из нее сразу. Вместо этого я останавливаюсь и оглядываюсь. Мои глаза сталкиваются с глазами Джейми, и между нами вспыхивает обещание невероятной боли за то, что он ранее мучил этого ребенка.

Сделав это молчаливое предупреждение, я ухожу, направляясь к туалетам, чтобы помочиться, прежде чем отправиться на поиски миссис Хендрикс в библиотеку.

17

БРИАННА

— У тебя есть все необходимые материалы? — спрашивает Мелисса, пока я собираю все, что она мне дала.

— Да. — Нет.

В мире нет ничего, что помогло бы мне хоть как-то подготовиться к тому, что сейчас произойдет.

Сердце замирает в горле, кровь хлещет из ушей, а руки дрожат.

А ведь я еще даже не покинула ее кабинет.

— Если ты сможешь прижать его, то справишься с любым учеником в Найтс-Ридж.

Прижать…

Если я прижму этого ученика. Уверена, что сейчас наши головы находятся в совершенно разных местах.

— У меня все под контролем, — вру я, поднимая сумку на плечо и забирая книги и бумаги, которые распечатала для меня миссис Хендрикс.

— Я полностью уверена в тебе. И я уверена, что это будет гораздо интереснее, чем, то собрание, которое предстоит мне.

Интересно — это не совсем то слово.

— Там будет печенье, верно? — спрашиваю я, узнав за последние несколько дней, что учителя в Найтс-Ридже ничего не делают, не подкрепившись сладкими угощениями.

— О, это можно гарантировать. Удачи! — говорит она, когда мы выходим из ее кабинета и направляемся в разные стороны: она — к главному зданию, где находятся кабинеты старшего руководства, а я — к зданию выпускного класса.

У меня голова идет кругом, пока я добираюсь до места.

Но это ничто по сравнению с тем, когда я вхожу в огромные двойные двери библиотеки.

Я уже была в библиотеке в главном здании, которой пользуется вся школа. Это было… умопомрачительно. Как и все в этом месте, она была массивной, вычурной и роскошной. Но хотя это здание меньше, оно все равно впечатляет. Как только я переступаю порог, на меня обрушивается аромат книг, мгновенно поселяя что-то внутри меня.

Несмотря на внешность и то, что обо мне думают окружающие, в глубине души я просто книжный червь, пытающийся найти свое место в мире.

Когда я была ребенком, жизнь была… ну, я стараюсь не думать об этом. Моя мама, тетя Джоди, была молода, слишком чертовски молода, когда родила меня. С тех пор я узнала, что она наотрез отказалась поступать так, как считали правильным ее родители, и я могу это понять. Но тем самым она внесла огромный разлад в отношения между ней и моими бабушкой и дедушкой. Они были традиционны и идеалистичны. И Джоанна, и моя мама должны были быть идеальными леди, хранить себя для брака, а потом просто лежать и думать об Англии, воспитывая горстку детей и поддерживая чистоту в доме.

Джоанна уже подвела их, влюбившись в солдата мафии, — не уверена, что они знали об этом в то время, — а Джонас, насколько я слышала, был плохим парнем насквозь. И пока она нарушала правила и разрушала возложенные на нее надежды, моя мама, ее младшая сестра, забеременела мной. В четырнадцать лет.

По словам Джоанны, она долгое время скрывала это. Но, очевидно, она — или я — была бомбой замедленного действия, и в конце концов ее набухший живот стал заметен, а мои бабушка и дедушка отвернулись от нее, настаивая, чтобы меня отдали на усыновление и передали любящим родителям, как только я появлюсь на свет.

Само собой разумеется, этого не произошло. Моя мама сбежала и попала в дом для молодых матерей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Я почти ничего не помню, но мы несколько лет переезжали из одного дома в другой. Мама была не в себе, наркоманка, отчаянно пыталась найти связь с кем-то, а я была предоставлена самой себе.

У нас не было ни денег, ни еды, ни отопления, ни даже электричества в некоторых местах, которые мы были вынуждены называть домом. Но куда бы мы ни пошли, там всегда была библиотека. Иногда ее приходилось искать, или же я была вынуждена пользоваться захудалыми библиотеками в школах, в которых училась, но они всегда были рядом, чтобы предложить мне спасение. Книги были единственной надежной вещью в моей жизни. Я всегда могла рассчитывать на то, что они помогут мне забыть о том, как мне холодно, как я голодна, и дадут мне образы другой жизни. Мне даже было неважно, что это за история. Пока она отвлекала меня от жизни, я была в деле.

Мама этого не понимала. Она говорила мне, что я живу в облаках, в стране фантазий, которая не поможет мне в реальном мире. Мне часто хотелось спросить ее, как, по ее мнению, те вещи, которые она делает, помогают ей в жизни, но я никогда не была достаточно смелой. А может, дело было в том, что я никогда не хотела услышать правду. Что меня для нее недостаточно.

Все эти годы она так настойчиво твердила, что не хочет потерять меня, но при этом ничего для меня не делала. В этом не было никакого смысла. Если она так заботилась обо мне, значит, хотела, чтобы я была в тепле, сыта, в безопасности. Но это было не так.

Когда я нашла ее в середине припадка в нашей грязной и сырой гостиной после школы, это было, наверное, лучшее, что когда-либо случалось со мной.

К концу дня я обрела семью, неравнодушных людей, сестру в лице Джоди, а мама наконец-то получила необходимую поддержку. Но книги все равно оставались. Когда становилось слишком тяжело, а это случалось часто, я возвращалась к своей старой рутине, натягивала на себя одеяло, хватала любую книгу, которую могла найти, и прыгала в воду с двух ног.

Я улыбаюсь библиотекарю, когда прохожу мимо, а мои глаза сканируют столы с учениками. Я узнаю парочку с урока английской литературы, но никто из них не обращает на меня внимания.

Как и было велено, я прохожу в заднюю часть аудитории, где обнаруживаю двери, ведущие в комнаты для индивидуальных занятий.

У меня сводит живот. Оставаться наедине с Нико — плохая, плохая идея. Но я не могу стоять перед Мелиссой и требовать, чтобы мы занимались в самом оживленном месте кампуса, потому что я не доверяю себе рядом с ним, несмотря на то, сколько раз я пыталась убедить себя забыть о каждой секунде, проведенной вместе, о каждом прикосновении, о каждом крике, мольбе и стоне его имени.

Черт возьми, Брианна.

Нажав на дверную ручку, я проскальзываю в комнату.

Как только дверь закрывается за мной, я с трудом втягиваю воздух.

Он еще даже не пришел, а я уже чертовски волнуюсь.

Когда я шла сюда, прозвенел звонок, и мое сердце сбилось с ритма, пока я раскладывала все необходимое, с тревогой ожидая, когда откроется дверь.

Мелисса забронировала для него эту комнату, так что я не сомневаюсь, что его направят сюда, как только он появится, — если, конечно, он появится.

Есть все шансы, что он взглянет на записку, прочтет ее и выбросит в мусорную корзину.

Или он заподозрил, что за запиской могу стоять я?

Если да, то у меня есть полная уверенность, что он покажет свое лицо, возможно, только с опозданием, чтобы убедиться, что я уже в ярости, прежде чем он осчастливит меня своим присутствием.

Девять минут и сорок три секунды.

Именно столько времени я сижу и сомневаюсь в своих ужасных, ужасных решениях, когда речь заходит о Нико Чирилло, прежде чем ручка двери поворачивается, а сердце подскакивает к горлу, одновременно с этим мой желудок опускается на колени.

Как только он входит в маленькую комнату, клянусь, он высасывает из нее весь воздух.

Как и вчера, он сбросил пиджак и стоит передо мной в одной лишь приталенной белой рубашке, рукава которой закатаны, а галстук распущен вокруг воротника. Рубашка заправлена в облегающие брюки, которые достаточно узкие, чтобы дразнить меня тем, что, как я знаю, скрывается под ними, и я имею в виду не только его крепкие бедра.

— Так-так-так, что у нас тут? Миссис Хендрикс прислала лакея, да? — Он подплывает ближе, его соблазнительный запах заполняет мой нос и заставляет бабочек, которые уже сходят с ума в моем животе, начать буйствовать.

— Миссис Хендрикс не имеет к этому никакого отношения, — признаюсь я.

— О, — говорит он, и одна сторона его рта искривляется в ухмылке. — Значит, тебе нужен был предлог, чтобы остаться со мной наедине? Скучали по мне, мисс Эндрюс?

Я слежу за каждым его шагом, пока он приближается, но в конце концов он оказывается позади меня, доказывая, что я совершила глупую ошибку, выбрав это место.

— Н-нет, я… — Мой шоковый вздох разрывает воздух, когда его большие, обжигающе горячие руки ложатся мне на плечи, и меня откидывает назад.

Две передние ножки стула отлетают от пола, а мои колени задевают край стола, так что у меня не остается другого выбора, кроме как сдаться на его милость.

Сглотнув от волнения, я поднимаю взгляд.

У меня снова перехватывает дыхание, когда я вижу его темные, злые глаза, буравящие меня.

— Признайтесь, мисс Эндрюс. Прошло три дня, а вы уже отчаянно хотите моего члена, не так ли?

— Нико. — Я хочу, чтобы это прозвучало как предупреждение, но даже я могу признать, что это не совсем то, что ожидалось.

Он усмехается, услышав это точно так же, как и я, и мои щеки разгораются.

— Как ты думаешь, миссис Хендрикс догадывается, какая ты грязная маленькая шлюха, Сирена?

— Нико, прекрати, — умоляю я, дыхание участилось, а уровень разочарования повысился.

Он приостанавливается, его глаза ищут мои, а затем опускаются к моим губам.

Его язык украдкой проводит по полной нижней губе, прежде чем опуститься ниже.

Мои соски дрожат под лифчиком и атласной рубашкой, и я молюсь, чтобы ткани хватило, чтобы скрыть мою бурную реакцию на него.

— Я очень надеюсь, что сегодня вы не наклонялись над партами учеников, мисс Эндрюс.

Мое тело пылает, когда он смотрит на мое декольте.

— Но, опять же, я не могу представить себе лучшего вдохновения для занятий, чем возможность полакомиться вашими сиськами. — Я вздыхаю с облегчением, когда одна из его рук покидает меня, но это ненадолго, потому что я быстро понимаю, куда она направляется. Он, как профессионал, расстегивает мою верхнюю пуговицу, обнажая серебристый бюстгальтер.

— Меня не удивляет, что ты готова позволить всем парням вожделеть твоего тела.

— Я не… Это не…

— Попробуй поспорить со мной, когда ты не похожа на бесстыжую шлюху, которая отчаянно пытается встать на колени перед студентом.

— Тебе очень крупно повезло, — вздохнула я. — Я больше никогда не приближусь к твоему дряхлому члену.

Он усмехается, мать его, усмехается, а потом с удовольствием поправляет мой стул. Он шатается, прежде чем осесть, и к тому времени, как моя голова перестает кружиться, он уже сидит напротив меня, положив предплечья на стол, и смотрит на меня так, словно ему не терпится начать.

— Ты предполагаешь, что я захочу, чтобы ты была рядом со мной, Сирена.

Я вскидываю бровь, на кончике языка вертится мысль о том, что он уже тверд и хочет меня, но библиотекарь проходит мимо маленького окошка за его головой, и я вспоминаю, где я и что я делаю.

— Ну что ж. Я отметила те вопросы для контрольной, которые ты сдал вчера. Они не очень хорошие, Нико. Самодовольное высокомерие, с которым ты их сдал, конечно же, не оправдано.

— Мы начнем с того, что проверим твои ответы и сравним их с тем, что ожидалось бы для получения оценок А и В.

Он откидывается назад, заложив руки за голову, и изучает меня.

— Продолжайте, мисс Эндрюс. — Его взгляд падает на мою грудь, и я вспоминаю о том, что демонстрирую свой бюстгальтер. — Я полностью сосредоточен и готов взорвать ваш мозг.

Я поднимаю дрожащие руки и, к его удовольствию, пытаюсь натянуть рубашку.

Засранец.

Каким-то чудом он позволяет мне делать свою работу. Хотя я не совсем уверена, потому ли это, что ему действительно не все равно и он хочет улучшить свои ответы, или же он просто издевается надо мной, ожидая возможности подколоть меня еще раз или сделать что-то, что выдернет ковер у меня из-под ног, как он сделал вчера с этим гребаным видео.

С каждой секундой тиканья часов я ощущаю, как меня передергивает.

Я изучаю Нико, пока он пишет ответ на один из вопросов, которые я ему задала.

Я должна заниматься чем-то другим, делать какую-то свою работу, но я не могу. Я очарована этим загадочным человеком.

Мы никогда не проводили время так, как сейчас. Время, когда мы либо не вцепились друг другу в глотки, либо настолько поглощены друг другом, что весь остальной мир перестает существовать.

Всякий раз, когда мы проводили время вместе, это были алкоголь и разврат. Но только не он позволил мне увидеть эту уязвимую, менее чем идеальную сторону его личности.

Мое сердце бешено колотится, когда я продолжаю смотреть на его макушку, размышляя о том, что могло бы быть между нами, если бы мы встретились в другое время, если бы ситуации вокруг нас были другими.

Все это бессмысленно, но все равно крутится в голове.

До тех пор, пока что-то не задевает заднюю часть моей икры.

У меня перехватывает дыхание, но по какой-то чертовой причине я не двигаюсь.

Я также не дышу, ожидая, что он сделает дальше.

— Продолжай так смотреть на меня, Сирена, и я начну думать, что у тебя другие намерения относительно этой приватной комнаты. — Его нога поднимается все выше, и я быстро обнаруживаю, что он снял туфлю, когда оказывается на внутренней стороне моего колена.

— Нико, — предупреждаю я.

— Вот, — говорит он, разворачивая бумагу и протягивая ее мне. Он откидывается на спинку стула с ухмылкой на губах и скрещивает руки на груди.

Его нога останавливается, позволяя мне прочитать написанное.

Мой взгляд метался между его ответом и его самодовольным, самоуверенным лицом.

— Это хорошо. Действительно хорошо, — признаюсь я. — Это… — Осознание настигает меня, и смех срывается с моих губ.

— Ты самодовольный ублюдок.

Мои пальцы обвиваются вокруг края стула, готовые оттолкнуться, но его нога наконец-то двигается, и я оказываюсь бесполезной, когда он просовывает ее под юбку и прямо между моих бедер.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, мисс Эндрюс. — невинно говорит он, поднимая ногу все выше.

Я должна остановить его. Я должна остановить его. Я—

Звук его телефона разрезает воздух, как нож.

— Вы только посмотрите на это, — насмехается он. — Спасена звонком.

Не двигаясь с места, он достает телефон, смотрит на экран, а затем прикладывает его к уху.

— Да. Да. Да. Иду прямо сейчас.

Его глаза смотрят на меня, пока он разговаривает с тем, кто на другом конце. Когда он снова опускает трубку, то смотрит в сторону, и мне наконец удается найти в себе силы и отодвинуть стул, чтобы его нога оказалась подальше от меня, когда я встаю и отхожу в сторону.

Он усмехается, собирая свои вещи.

— Любой бы подумал, что вам нельзя доверять комнату с учеником, мисс Эндрюс. Позволить мне так прикасаться к вам. Как неуместно, — насмехается он.

— Просто уходи, — шиплю я, отчаянно пытаясь не показать, как сильно я сейчас взволнована.

Любой мог бы зайти в эту комнату и увидеть, что он делает, и выражение моего лица, когда он это делает.

Возьми себя в руки, Брианна.

— Уходишь? Но мы еще не договорились о следующем сеансе.

— Тебе это не нужно. Тот ответ, который ты мне только что дал, был идеальным.

Садистская ухмылка возвращается.

— О, но я не уверен, что моя работа в классе миссис Хендрикс будет выглядеть так же. Думаю, мне определенно нужно больше времени один на один с учителем, который поможет мне понять все так, как никто другой никогда не делал этого раньше.

В моем горле раздается низкий рык.

— Что? Вы собираетесь отказаться помочь мне, мисс Эндрюс? Это не будет хорошо смотреться в вашем резюме или при приеме на работу, не так ли?

— Пошел ты, Нико. Я не подчинюсь твоим угрозам.

— Я очень советую вам передумать. Потому что я никогда, никогда не даю пустых угроз.

Он обходит стол, на ходу перекидывая рюкзак через плечо, закрывая пространство между нами и заставляя воздух потрескивать.

Я отступаю назад, но отступать можно только до тех пор, пока моя спина не столкнется со стеной.

— Ты должен остановиться.

Его ухмылка превращается в издевку, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Я никому ничего не должен, мисс Эндрюс. Я управляю этой школой и всеми, кто в ней находится. И сейчас вы находитесь в самом центре моего королевства. Не думайте, что вы имеете здесь какую-то власть. Это не так. Все в моих руках. И если ты хочешь выйти в конце года с шансом на карьеру учителя, то тебе нужно делать то, что я скажу.

— Что я тебе сделала, Нико? Почему ты так меня ненавидишь?

— Кто сказал, что мне нужна причина? Может, мне просто нравится этот взгляд в твоих глазах.

Подняв руку, он проводит кончиком пальца по моей щеке, а затем проводит им по нижней губе.

— Может, мне просто нравится, что ты в моей власти.

— Садист.

— О, Сирена. Я думал, ты уже знаешь. Я гораздо хуже этого.

18

НИКО

— Что за хрень? — Тео зарычал, как только я распахнул пассажирскую дверь и опустился на сиденье. — Я позвонил тебе десять гребаных минут назад, сказал, что это срочно.

— Ладно, не снимай свои гребаные трусики. Я ведь уже здесь, не так ли?

Он смотрит на меня, из его глаз сочится обещание боли.

Заведя мотор, мы вылетаем со стоянки и быстро мчимся прочь от Найтс-Ридж в сторону центра города.

— Что, блядь, было такого важного, что ты заставил меня ждать? — рявкает он после долгих, мучительных секунд молчания.

На моих губах появляется ухмылка.

— У меня было репетиторство.

— Что, блядь, ты изучал? Пизду Лайлы? Клянусь, Ник. Босс не примет это как достаточно веское оправдание.

— Да, он не был в восторге, когда мы в последний раз явились с еще мокрыми членами, — говорю я.

— Серьезно? — шипит он.

— Тебе нужно успокоиться. Эмми не выкладывается на полную или что?

Я подкалываю его, и он это знает. Но он также слишком напряжен, чтобы оставить все как есть.

Я понимаю. Конечно, блядь, понимаю.

Если нас вызвал Дэмиен, значит, есть шанс, что у него есть новости об итальянцах. И я, блядь, отчаянно хочу услышать, что именно мы собираемся сделать, чтобы поставить Рикардо, блядь, Мариано на колени. Желательно передо мной, пока я прижимаю ствол пистолета к его виску.

Нет. Застрелить его будет слишком просто. Я хочу, чтобы он прошел через все, что пережил Деймон, и даже хуже.

Я даже могу быть хорошим другом и позволить Деймону начать работу с ним. Но я, блядь, его прикончу.

— Пошел ты, моя девочка чертовски совершенна. Хотя, похоже, Лайла, должно быть, улучшила свою игру, если оставила тебя таким бодрым.

— Я не трахал эту шлюху.

— Так кого же ты изучал? Потому что мы оба знаем, что ты не книжные страницы перелистывал.

— Вообще-то, да. Английскую литературу, если хочешь конкретики.

— Англ… Ты ублюдок, — шипит он, складывая два и два вместе и почти приходя к правильному ответу. — Я думал, ты позволишь ей делать свою работу.

— Так и было, — невинно отвечаю я. — А потом я получил записку о занятии с преподавателем, и кто должен был ждать меня в одной из приватных комнат библиотеки?

— Полагаю, не миссис Хендрикс, — пробормотал он себе под нос. — Тебе нужно остановиться, Нико. Брианна — порядочный человек, и если ты все испортишь для нее, то…

— С каких это пор то, что я делаю с одним из своих приятелей для траха, стало твоим делом?

— Потому что Брианна — не просто приятель для траха, не так ли? — Он смотрит на меня, и я чертовски ненавижу его взгляд.

— Не так ли? — невинно спрашиваю я. — Насколько я понимаю, она хорошая шлюха, с которой я не намерен заводить отношения. Хотя она мне не очень-то нравится, так что насчет приятеля я, пожалуй, погорячился.

— Да ты просто охренел, Ник, — говорит он, съезжая с главной дороги и исчезая на подземной парковке «Империи».

— Значит, это действительно серьезно, раз мы вдвоем? — спрашиваю я, глядя на пустые места для парней.

— Может, он официально назначает меня своим заместителем, — насмехается Тео.

Я держу рот на замке, пока не выхожу из машины, а он не пытается пройти впереди меня к лифту на другой стороне огромного пространства.

— Ай, ублюдок, — рявкает он, когда я бью его по руке.

— Для этой работы есть только один человек, и ты это знаешь.

— Знаю? Насколько я могу судить, мудак, который считает, что заслуживает этого, слишком занят играми с женщиной, которую отказывается признать, что хочет.

— Я, блядь, не хочу ее. Я не хочу вообще никакую женщину.

— И ты думаешь, это прокатит? — спрашивает он, когда двери закрываются и он открывает потайную панель над стандартными кнопками, чтобы поднять нас на самый верх здания.

— Что, черт возьми, это значит?

— Босс захочет убедиться в том, что ты твердо решил что-то изменить, прежде чем даже рассматривать твою кандидатуру на должность, которую ты втайне желаешь получить.

Он прав. Я ни разу не заявлял о своем желании занять место отца с тех пор, как мы его потеряли. Какая-то часть меня не хочет признавать это вслух, потому что это еще одна вещь, которая сделает всю ситуацию более реальной. Но я хочу этого. Конечно, хочу. Для меня было бы чертовски почетно встать на место моего отца и стоять рядом с Дэмиеном, управляя этой Семьей.

Но я также далеко не дурак. Мне девятнадцать, скоро будет двадцать, если смотреть на вещи с положительной стороны. И я могу быть в некотором роде обузой, я могу это признать. И я полагаю, что мое поведение, моя неспособность справиться с потерей отца в последние несколько недель, не совсем показало мою верность и преданность Семье.

Но я никогда не задумывался о том, что он хочет видеть от меня нечто большее, чем просто быть хорошим солдатом. Наверняка ему наплевать, есть ли у меня серьезные отношения?

— Хватит дергать меня за цепь. Ему будет наплевать.

— Неужели? — поддразнивает Тео. — Может, тебе пора найти себе милую гречанку, которая будет согревать твою постель по ночам.

— Как твоя сестра? Ой, — рявкаю я, когда он в ответ наносит сильный удар по моему плечу.

— Это твоя гребаная кузина, о которой ты говоришь. И ей четырнадцать, братан.

— Ты же помнишь, что мы делали в четырнадцать, верно? — сказал я, нахмурив брови.

— Рея не такая, — возражает он.

— Дружище, — говорю я, хлопая его по плечу, — поверь парню, который только что узнал, что его младшую сестру преследует дьявол. Она именно такая. И чем скорее ты с этим смиришься, тем легче тебе будет.

— Рея — хорошая девочка, — продолжает утверждать он.

— Братан, мы вообще говорим об одном и том же человеке? Она ходит по улицам с таким видом, как будто нарвалась на гардероб твоей девочки. Не может быть, чтобы она не…

— Заткнись, блядь, — мрачно рычит он, заставляя меня усмехнуться.

К счастью, лифт с грохотом распахивает двери, прерывая наш разговор.

Однако этому идиоту стоит повнимательнее присмотреться к своей сестре.

— Добрый день, ребята, — говорит Джейсон, муж старшей сестры Себа, когда оглядывается через плечо и замечает наше приближение.

— Тебя повысили, Габрис? — спрашиваю я, не привыкший видеть его здесь, во внутреннем кругу.

Он нервно сглатывает, прежде чем признаться: «Босс внес некоторые коррективы после…»

— Верно, — тихо бормочу я, не желая, чтобы он говорил больше.

Отец был не единственной нашей потерей той ночью. И поскольку с тех пор я зарыл голову в песок и не желал возвращаться в реальный мир, я понятия не имею, что здесь происходило.

Я впервые попробовал работать, когда сидел вместе со всеми в квартире Тео.

Сожаление скрутило мои внутренности. Я должен был присутствовать и быть полезным в этой борьбе, которую затеяли итальянцы, а не прятаться, как киска, в своей квартире, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме боли.

— Идемте, босс ждет вас, — говорит Стефанос, направляясь к двери офиса Дэмиена и открывая ее для нас.

Но, в отличие от моих ожиданий, он не оставляет нас одних. Вместо этого он проскальзывает внутрь, где мы обнаруживаем Дэмиена, Харона и Галена.

У меня перехватывает дыхание, к горлу подкатывает огромный гребаный комок, когда Стефанос и Гален встают за спиной Дэмиена. Именно то место, которое занимал мой отец в качестве заместителя Дэмиена.

Мой желудок переворачивается, и больше половины секунды я убежден, что меня сейчас вырвет на уродливый, как черт, ковер Дэмиена.

— Все в порядке, чувак, — говорит Тео, чувствуя мою тревогу.

Его рука ложится мне на спину в качестве поддержки, и он легонько подталкивает меня к двум стульям, которые уже ждут нас.

— Босс, Гален, Стефанос, Харон, — вежливо приветствует Тео, пока я продолжаю держать себя в руках.

— Присаживайтесь.

— Что происходит? — спрашиваю я, отрывая взгляд от двух мужчин за плечами босса и пытаясь сосредоточиться на причине, по которой нас сюда позвали.

— Итальянцы заняли правую сторону Уокер-стрит.

— Что? — прорычал Тео, вцепившись в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев.

— Все в порядке. Мы знали, что это произойдет. — Мы все знали, что это произойдет. Энцо рассказал нам о субботнем вечере. Но никто не сказал ни слова о том, что нужно просто позволить итальянцам осуществить свои планы.

— Да, но вам не нужно было позволять этому случиться, — огрызается Тео, повторяя мои мысли.

— А что бы ты предложил сделать вместо этого, сынок?

— Он прав, — говорю я, соглашаясь с Дэмиеном. — Если бы мы вмешались в этот момент, они бы узнали, что у нас есть кто-то в их окружении. Это самое разумное, что можно сделать.

— Я это понимаю, правда, но, черт возьми. Это значит, что у них есть Марко.

— И они будут разочарованы, когда спустятся в подвал, потому что Марко закрыл свой маленький побочный бизнес несколько недель назад.

— И это не вызовет тревоги? — подозрительно спросил Тео.

— Они пытаются захватить эту часть нашей территории с тех пор, как Рикардо пришел к власти. С нашей стороны было бы разумно перенести эту часть бизнеса в другое место. Надо было сделать это раньше, — объясняет Дэмиен.

— И что теперь? — спрашивает Тео. — Будем сидеть сложа руки и смотреть, как они забирают наши предприятия одно за другим?

— Пока что мы продолжаем делать то, что уже делаем. Я не хочу делать первый шаг. Я хочу перехватить их.

— А что, если они не сделают его?

— Сделают, — уверенно говорит он. — Они пытаются втянуть нас в это. Но мы не клюнем. Но в какой-то момент они захотят нанести нам серьезный удар за Деймона и Анта.

— Может, нам стоит съехать? — спрашиваю я, думая о своей сестре и других девушках, живущих в нашем доме. Я ни за что на свете не подвергну никого из них риску. Они и так через многое прошли.

— Нет. Мы уже начали собирать информацию об их местонахождении через родственников, и это не рядом с вашим зданием.

— А что, если они заподозрят, что мы лжем? — спрашиваю я, мне это совсем не нравится.

— Вы кому-нибудь говорили о том, где они?

— Нет, конечно, нет. Но среди нас много тех, кто знает. И не только солдаты. Айла, Каролина, Джослин, Джианна. — Тео бросает взгляд на меня, когда я называю имя мамы Деймона и Алекса. Да, хорошо, она вряд ли станет рисковать своими сыновьями. — Брианна, — неохотно добавляю я. Тео многозначительно поднимает бровь.

— Тогда я предлагаю тебе сделать все необходимое, чтобы их губы оставались на замке. Хотя все первые уже много лет являются частью этой Семьи и пользуются доверием. В этом списке есть только одно имя, которое может стать помехой, как ты думаешь, Нико?

— Брианна не сделала бы ничего, что могло бы подвергнуть нас риску, — говорит Тео.

— Как много ты о ней знаешь? Ты провел тщательную проверку?

— Конечно, провел, — насмехается Тео, заставляя мои брови коснуться линии волос.

— О? И почему я не видел этой информации?

— Потому что ты был слишком занят, погружая в нее свой член, чтобы мыслить рационально, — пробурчал Тео.

— И я полагаю, ты также собираешься рассказать мне, что ты проверил Эмми, прежде чем…

— Да. Я знал все ее секреты задолго до того, как связался с ней. — Тео бросил на отца взгляд. Хотя он счастлив, что Эмми принадлежит ему, я не уверен, что он когда-нибудь смирится с тем, что ему так и не удалось сделать выбор самому.

Я никогда не считал Тео романтиком, но что-то подсказывает мне, что в глубине души он может им быть, и тот факт, что у него отняли момент, когда он мог опуститься на колено и попросить Эмми быть его подобающим образом, не дает ему покоя.

— Ладно, мне нужно это увидеть.

Он закатывает глаза и снова поворачивается к отцу.

— Ты собираешься рассказать нам какие-нибудь реальные подробности о предполагаемом местонахождении Деймона и Анта?

— Сейчас это не имеет значения. Все, что мне от вас нужно, — это полностью сосредоточиться на своем будущем. Здесь у нас все под контролем.

— И как выглядит это будущее, папа? — спрашивает Тео. В основном он делает это ради меня, хотя я знаю, что ему интересно, как он впишется в перестановки в Семье, когда отца не станет.

— Я все еще обдумываю ситуацию. Но пока что и Гален, и Стефанос будут выполнять обязанности твоего отца, Нико. Но, пожалуйста, ни на секунду не думай, что они заменят его. Это было бы невозможно даже помыслить.

— Сосредоточься на экзаменах. Тебе нужно время, чтобы пережить все, что произошло, — говорит он, глядя мне прямо в глаза. — А потом мы серьезно поговорим о том, что будет дальше.

Мои губы приоткрываются, чтобы копнуть глубже, понять, что у него на уме. Но я знаю, что лучше не задавать ему вопросов, особенно когда он весь в делах, как сейчас.

— Понял.

— И сделай с Брианной все, что нужно, чтобы наши секреты были под надежным замком. Ее присутствие в Найтс-Ридж, конечно, помогает, но у нее есть масса способов продать нас за подходящую цену.

— Ей нужна охрана, — говорит Тео, ссылаясь на то, что у остальных девушек есть назначенные для них люди, хотя они об этом не знают. Я уверен, что Тео и Себ заплатят за это болью, когда Эмми и Стелла узнают об этом.

Но как бы забавно это ни было, я не могу не согласиться с решением Дэмиена. Девочки — наше слабое место, а Рикардо не дурак. Если он хочет добраться до нас, то точно знает, куда бить дальше, и будь мы прокляты, если у него будет шанс хоть пальцем их тронуть.

У меня болит в груди при мысли о том, что кто-то может преследовать Брианну, но я не могу отрицать, что риск реален. Она не только откровенно трахалась со мной, но и напрямую связана с Джоди и Тоби.

— Я поговорю с нашей командой и узнаю, кого они назначили следить за ней.

Мои зубы скрипят от желания потребовать, чтобы это сделал я. Но даже я знаю, что сейчас у меня нет на это времени. А мысль о том, что за ней кто-то следит, следит за каждым ее шагом, вызывает во мне какую-то странную, бурную реакцию, которую я не хочу даже пытаться определить.

— Это все? — спрашивает Тео, очевидно, более чем готовый убраться отсюда.

— Это все. Позвоните нам, если что-то услышите или увидите. И сосредоточьтесь, да? Империя ждет, — говорит он, глядя на сына с чем-то сродни гордости, сияющей в его глазах. — И я знаю, что твой отец хотел бы видеть солидные результаты на твоем счету через несколько месяцев, — добавляет он, поворачиваясь ко мне.

— Будет сделано, босс, — говорю я, вставая, и Тео делает то же самое, после чего мы уходим и направляемся прямо к лифту.

19

БРИАННА

— Он в отличной форме, — говорит ближайшая ко мне девочка, вместо того чтобы выполнить задание, которое ей задала миссис Хендрикс. Наверное, мне следовало бы отчитать их за сплетни, но я не могу удержаться, чтобы не наклониться немного вперед и не подслушать.

Напряжение в классе было заметно с того момента, как мы с Мелиссой переступили порог школы перед этим уроком. Но это не было неожиданностью. В группе репетиторов десятого класса Мелиссы ходили сплетни, и не нужно было долго гадать, чтобы понять, о ком идет речь.

В этой школе всего пять мальчиков, которые правят школой и устанавливают правосудие для всех, кто не подчиняется.

— Они набросились на него на баскетбольной площадке, — продолжает она.

— Кто-нибудь уже знает, почему?

— Нет.

— Наверное, это было плохо.

— Наверное, пытался приударить за одной из их девушек. Джейми никогда не отличался умом.

— Девочки, — огрызнулась Мелисса, заметив отсутствие прогресса.

Не желая быть пойманной за подслушиванием, я возвращаю свое внимание к экрану компьютера.

— Что мистер Миддлтон сделал с этим? — шепчет девочка.

— А ты что думаешь?

— Черт, хотела бы я иметь хотя бы половину их власти.

— Так, время вышло. Давайте пройдемся по ответам.

Я не двигаюсь до конца урока в надежде подслушать что-нибудь еще, но, к сожалению, Мелисса монополизирует все их внимание.

К тому времени, когда она отпускает всех на обед, я не продвинулась ни на шаг и отчаянно пытаюсь узнать правду.

Джоди была бесполезна, когда я написала ей на перемене, так что очевидно, что Тоби не был в курсе того, что произошло вчера вечером после школы.

— Мое собрание отменили сегодня днем, так что если хочешь, чтобы я позанималась, я могу.

Мысли о том, как Нико покинул наше предыдущее занятие, вызывают серьезный соблазн переложить работу на Мелиссу, но что-то подсказывает мне, что Нико этого не допустит. К тому же я слишком отчаянно хочу знать, что они затеяли, чтобы не показать виду. Возможно, это еще одна очень, очень плохая идея, когда речь идет о Нико Чирилло, но я думаю, что стоит добавить еще одну к уже очень длинному списку промахов?

— Нет, все в порядке. Я бы хотела продолжить то, что мы делали вчера. Если ты не против?

— Конечно, я никогда не откажусь от дополнительного свободного урока, чтобы поиграть в догонялки. Но на этой неделе тебе стоит отказаться от нескольких уроков наблюдения, чтобы не отстать в планировании.

— У меня все под контролем, — обещаю я ей, прежде чем мы приводим себя в порядок и отправляемся обедать.

В отличие от моих предыдущих мест работы или многих-многих школ, в которых я побывала за эти годы, здесь еда съедобна. А еще лучше то, что она бесплатная. Идеально для моей нынешней ситуации.

Я могу наесться здесь до отвала, а потом не беспокоиться о том, чем накормить себя ночью, если, конечно, Брэд не явится, чтобы пригласить меня на какой-нибудь шикарный ужин.

Как я и обещала себе, я отправила его в понедельник вечером, лишь поцеловав в знак благодарности у главного входа в мое здание.

Он не обрадовался этому, а когда наконец ушел, выглядел так, будто я только что пнула его щенка.

Я понимаю, почему. Раньше, когда он уезжал по делам, я всегда была рада его видеть, когда он возвращался. Теперь все по-другому. Хотя мне трудно понять, почему.

С желудком, полным сегодняшнего невероятного пирога с творогом, свежей зеленью и большим количеством пирожных и фруктов, чем я могла бы съесть за неделю, я возвращаюсь в корпус.

В отличие от того времени, когда мы выходили перед обедом, студенты слоняются без дела, готовые отправиться на последний урок дня.

Все, мимо кого я прохожу, говорят об одном и том же.

Мальчик, который разгуливает после того, как ему подправили лицо… ну… мне еще предстоит выяснить, кто именно, но у меня есть подозрения.

На двери висит табличка «Закрыто для студентов», но я не обращаю на это внимания, протискиваясь внутрь и обнаруживая, что вся библиотека пустынна.

Тревога пробегает по позвоночнику, но я решаю, что у библиотекаря просто заслуженный обеденный перерыв, и пробираюсь к задней части помещения, вдыхая запах книг.

Табличка с надписью: «Секция young adult» напоминает мне о том, что я сказала Рее на прошлой неделе, когда она показывала мне это место, и в животе у меня поднимается волнение.

Вместо того чтобы задерживаться с книгами, я спешу в комнату, которая снова забронирована для сеанса Нико, и как только моя задница опускается на стул, я достаю из сумки блокнот и телефон.

У меня есть пара уведомлений от Калли, но я откладываю их в сторону, чтобы написать этот список.

Открыв приложение Goodreads, я пролистываю свои книжные полки, пока не нахожу нужную мне книгу.

— Да, — шиплю я, записывая «Книги, которые Рея должна прочитать» в верхней части пустой страницы.

К тому моменту, когда дверь с щелчком открывается и воздух вокруг меня меняется, у меня уже есть список как минимум из десяти книг, большинство из которых — серии, которые, как я думаю, ей понравятся, судя по нашему недавнему разговору.

— Ты опоздал, — огрызаюсь я, не поднимая глаз.

Честно говоря, я понятия не имею, который сейчас час. Как только я начала думать о книгах, минуты просто ускользнули, как и во время чтения.

— Что это? — спрашивает он, подходя и заглядывая в мой список.

— Не твое дело, — огрызаюсь я, захлопывая блокнот. Но я недостаточно быстро обращаюсь с телефоном, и он выхватывает его и начинает листать.

— Думаю, не стоит удивляться, что такая грязная шлюха, как ты, не любит ничего, кроме чтения порно.

— Это не порно, — возражаю я, протягивая руку, чтобы выхватить у него свой телефон. — Это романтика, в которую добавлено немного горячего секса для пущего веселья.

— Значит… порно?

— Ведь во всем этом дерьме, которое ты смотришь, чтобы не чувствовать себя одиноким по ночам, есть хоть какая-то романтика? — Он открывает рот, чтобы возразить, но я оказываюсь быстрее. — Сантехник, пришедший починить трубы девушки, не считается романтикой. Также, как и папин друг, который, как оказалось, может посочувствовать.

— О? — произносит он, читая что-то. —Значит, эта рецензия, которую, как я полагаю, вы написали, — полная противоположность этому, не так ли? Я бы с радостью назвала его папочкой и позволила бы ему отшлепать меня по заднице.

— Это только часть. Не все, — шиплю я, наконец-то сумев выхватить телефон обратно, пока он не прочитал еще что-нибудь.

— Думаю, мне стоит ознакомиться с некоторыми из этих книг. Может, узнаю кое-что новое.

Я замираю с телефоном наполовину в сумке, когда слова «Тебе больше не нужны никакие навыки» оказываются на кончике моего языка. К счастью, мне удается их проглотить. Чем меньше разговоров о сексе, тем лучше.

— Не стесняйся, читай сколько хочешь. Это полезно для души.

— Для души, точно. Так ты не хочешь рассказать мне, почему ты пишешь список «романтических» книг для моей кузины-подростка?

— Я рекомендую ей несколько вещей в надежде разжечь в ней любовь к чтению.

— Развратив ее?

— Ты ведь знаком с Реей, верно? Я не уверена, что все, что я собираюсь предложить, научит ее новым навыкам.

— Ей четырнадцать.

— А в каком возрасте ты лишился девственности, Нико?

Его губы открываются и закрываются, как у золотой рыбки, пока он пытается и не может придумать подходящую ложь.

— Шестнадцать, очевидно.

— Очевидно. — Я закатываю глаза. — Я тоже. Поехали? — спрашиваю я, пиная сумочку под стол и доставая папку, которая нам нужна.

Мой шокированный вздох разрывает пространство, когда рука Нико ударяется о мою задницу.

— Нико, — вскрикиваю я, резко вставая. — Какого черта ты…

В его глазах пляшет веселье, когда он проскальзывает по другую сторону стола и опускается в кресло.

— Просто проверяю вашу теорию относительно шлепков. Ты ведь только что намочила свои трусики, не так ли?

— Нет, — уверенно заявляю я. Хотя не могу отрицать, что после этого движения мне стало немного жарко.

— Вы ужасная лгунья, мисс Эндрюс. Но я пока оставлю это без внимания. Итак, что у вас есть для меня сегодня?

Я опускаюсь на сиденье напротив него и быстро обнаруживаю, что его взгляд сосредоточен не на моем лице, а на моих сиськах.

— Нико, — шиплю я.

— Просто интересно, будет ли он снова серебряным, или, может быть, черным. Красное? Он ведь прозрачный, не так ли? Настолько прозрачный, что я смогу увидеть твои твердые соски прямо сквозь ткань.

— Ты закончил? — огрызаюсь я.

— Может быть, а может, и нет. — С этими словами он двигается, опираясь локтями на стол, наклоняется ближе и погружает свой и без того соблазнительный аромат в глубь моих чувств.

Я перевожу взгляд с его веселых глаз на его руки, которые теперь лежат на столешнице.

— Значит, слухи правдивы? — спрашиваю я, разглядывая его разбитые костяшки пальцев. Возможно, вчерашние повреждения и остались, но все не так уж плохо.

— Слухи? Не хотите поделиться, мисс Эндрюс? — Его глаза блестят от удовольствия, а губы кривятся в ухмылке.

— Ты такой…

— Осторожно, мисс Эндрюс. Вы же не собираетесь словесно оскорблять студента?

— Что, черт возьми, с тобой сегодня не так?

— Со мной? — невинно спрашивает он. — Ничего. Я в порядке.

— Так, ты не хочешь рассказать мне, почему вчера вечером ты выбил все дерьмо из Джейми Кармайкла на баскетбольной площадке?

— Боже, Боже, ты и вправду обращаешь внимание на сплетни, да?

— Трудно не обращать, когда это буквально единственное, о чем все говорят.

— Ну, я не знаю, что сказать, мисс Эндрюс. Прошлую ночь я провел у Микки, выбивая все дерьмо из Тео. — Двигая руками, он демонстрирует свои разбитые костяшки, проводя большим пальцем по нижней губе, и, кстати, напоминает мне о том, насколько мягкая эта часть его тела.

Все мышцы к югу от моей талии сжимаются.

— Ты действительно думаешь, что я поверю в это?

— Конечно. Почему бы и нет? — Он бесстрастно пожимает плечами.

— Ты лжешь.

— Так… докажи это.

— Ты засранец, Нико. — Если мое оскорбление и задевает его, то он этого не показывает.

— Почему я должен вам что-то рассказывать, мисс Эндрюс? У меня нет причин доверять вам. За последние несколько дней вы украли мою кредитную карту, вы солгали мне о том, что работаете здесь, и, несмотря на то, что вы знали, что собираетесь стать моим учителем, вы позволили мне трахнуть вас. Мне нужно продолжать, мисс Эндрюс?

— Может, хватит меня так называть? — шиплю я, ненавидя то, как издевательски мое имя слетает с его языка.

— Почему? Это твое имя. Или ты предпочитаешь грязную маленькую шлюху или грязную лживую шлюху?

Я вскакиваю со стула и бью ладонями по столешнице, чувствуя, как во мне разгорается раскаленный гнев.

— Пошел ты, Нико. Тебе нужна моя помощь или нет?

Он встает, хотя его движения гораздо медленнее и собраннее моих.

Его глаза притягивают мои, и я ненавижу то, что он может видеть прямо под моей защитой. Не так много таких людей я встречала в своей жизни, но, черт возьми, он один из них.

— Ты не уйдешь.

— Не уйду? — бросаю я вызов. — Мне не нужно быть здесь прямо сейчас. Миссис Хендрикс предложила забрать тебя из моих рук, так что…

— И все же ты здесь. Ты же не могла смириться с тем, что я проведу час с ней, а не с тобой?

— Ты несешь чушь. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Чушь. Ты меня ненавидишь, помнишь? Я полезен только для хорошего траха. Так почему тебя это волнует?

— Потому что мне не все равно. Ты друг Тоби. Ты заслуживаешь успеха.

— Это мило с твоей стороны, — поддразнивает он. — Но думаю, после вчерашнего мы оба знаем, что тебе не нужно быть здесь.

— Миссис Хендрикс…

— Ну и ну. Дерьмо. — В момент слабости он опускает глаза на мои губы, и я каким-то образом понимаю, что мы оба ближе, чем были несколько минут назад. Между нами едва ли полфута, несмотря на стол, который мешает нам столкнуться. И тут он пугает меня требованием: «Сядь на место, Сирена». Его глубокий, хрипловатый голос бьет точно в цель.

Не в силах не сделать то, что мне говорят, и понимая, что, опустив задницу на стул, я смогу освободить пространство, в котором мы так отчаянно нуждаемся, я выполняю приказ.

— Хорошая девочка.

Черт бы побрал этого урода.

Его глаза весело сверкают.

— Сегодня днем я действительно хочу кое-чему здесь научиться, и, думаю, начать нужно с того, что ты попытаешься убедить меня в том, что я могу тебе доверять. Потому что сейчас улики складываются не в твою пользу.

— А как насчет того, что я знаю больше секретов, чем ты, вероятно, знаешь, но они ни разу не сходили с моих уст, — процедила я, вспоминая все, что мне удалось узнать об их «бизнесе» с тех пор, как отношения между Джоди и Тоби стали серьезными.

— А, вот теперь мы заговорили, — говорит он, внезапно выглядя гораздо более заинтересованным в том, что я хочу сказать.

— Кому, черт возьми, я могу рассказать, Нико? У меня не такой уж большой круг общения.

— Вот в чем вопрос. Насколько я знаю, у тебя целый гарем приятелей-трахарей. Конечно, все они меркнут по сравнению со мной, но все ведь не могут быть такими одаренными, как я.

— Не слишком ли высокомерно? — усмехаюсь я.

— Скажи мне, что я ошибаюсь. Попробуй.

— Брэд лучше, — радостно говорю я, понимая, что уже дразнила Нико умениями Брэда. Ему не нужно знать, что этот парень буквально надоел мне до слез и что единственное, что он может сделать своим ртом, — это просто съесть меня.

— Насчет Брэда…

— Я не говорила ему ни черта, если ты на это намекаешь. Твои дела — это только твои дела. Твой гребаный бизнес. Мне насрать на твои гангстерские игры. Мое внимание сосредоточено здесь, на преподавании, на моей карьере, на жизни детей, на которую я, надеюсь, смогу повлиять и сделать ее лучше.

— Но достаточно ли сильно ты этого хочешь, чтобы не продать нас?

— Откуда, блядь, это вообще взялось, Нико? Раньше тебе было плевать на то, что я что-то знаю.

— Сейчас другие времена.

— Оооо, — говорю я, когда меня осенило. — Ты думаешь, я побегу к первому попавшемуся продажному итальянцу и выболтаю все твои грязные секреты? Господи, если бы я собиралась сказать им, что знаю, где находится их пропавший солдат, я бы сделала это задолго до этого, тебе не кажется?

— Зависит от того, что они могут предложить тебе взамен.

— Ничего себе, — говорю я, и в горле у меня булькает непритворный смех. "Ты действительно мне не доверяешь, да?

— Я даже не знаю тебя, Брианна Эндрюс.

— Тогда продолжай. Спроси меня. Все, что хочешь знать.

20

НИКО

Я некоторое время смотрю на нее, пораженный ее искренностью.

Думаю, если бы я потрудился покопаться в себе, не ограничиваясь тем, что Брианна предлагала мне в прошлом, то, возможно, уже знал бы кое-что из того, что Тео показал мне прошлой ночью.

Я должен был догадаться, что он вытащит все, что сможет найти об этой женщине, как только она и Джоди появятся в нашей жизни. Но я, наверное, был слишком слеп, чтобы даже подумать об этом.

— Расскажи мне о своей маме, — потребовал я, мой голос был жестким и холодным.

Когда я вчера вечером уходил от Дэмиена, мысль о том, что это она дала течь, проникала в мои вены, как яд, и я чуть не сорвался с нашего сеанса у Микки и не отправился к ней в квартиру, чтобы разобраться с ней. Но я не хотел делать это там, в ее доме, где ей комфортно, я хотел сделать это здесь. Где она находится вне своей зоны комфорта, в окружении людей, с которыми ей трудно общаться и которых она пытается впечатлить.

Безумный наряд, который она надела сегодня — купленный, разумеется, мной, — еще одно напоминание о том, насколько отличается здешняя жизнь от ее обычной. Я просто никогда не осознавал, насколько велик этот разрыв. До вчерашнего вечера.

И я не уверен, помогло ли чтение информации унять мою тревогу или только усугубило ее.

— М-моя мама? — заикается она.

— Конечно, почему бы и нет. Если я хочу узнать, так ли ты надежна, как о себе заявляешь, с чего лучше начать, как не с самого начала?

— Э-э… — Она колеблется. Теперь, зная правду, я понимаю, почему. Это не самая лучшая история для рассказа. — Моя мама была… ну, она сама была ребенком, когда родила меня. Она восстала против всех правил и ожиданий, возложенных на нее, и сбежала, чтобы не дать моим бабушке и дедушке заставить ее отдать меня на усыновление.

Прочитать этот факт на бумаге было достаточно сложно, но услышать его из ее собственных уст? Ай. Не то чтобы я собирался позволить ей увидеть такую реакцию.

— Так где вы жили?

— Начнем с того, что мы жили в различных приютах, предназначенных для матерей-подростков. Разумеется, я ничего из этого не помню. Но когда я стала старше, мы продолжили переезжать, в основном в муниципальные квартиры.

— Твоя мама сама справилась с этим? — невинно спрашиваю я, заставляя Брианну заливаться смехом.

— Моя мама была мечтательницей. Она точно знала, какой жизни хочет, но, к сожалению, понятия не имела, как ее добиться. В итоге она встречалась с любым подонком по всей стране, лишь бы он давал нужные обещания. Она пыталась найти ответы на свои вопросы на дне бутылки или в пустом пакете из-под того, что попадалось ей под руку.

— Почти уверена, что она ни дня в своей жизни не работала, если не считать лежания на спине и раздвигания ног ради удовольствия.

— Она была проституткой? — спрашиваю я, не увидев этого в ее биографической справке. Хотя не могу сказать, что удивлен. Обычно такую работу не указывают в налоговой декларации.

Брианна снова смеется. — Нет. Она была просто шлюхой. У нее не хватало терпения искать работу или клиентов. Она просто использовала всех, кто случайно попадался ей на пути.

— Так что же произошло? Как ты здесь оказалась? — Из разговоров Джоди и Тоби я знаю только одно: Брианна много лет жила с Джоди и ее мамой. И этот маленький факт только подтвердился, когда я пробежался глазами по списку школ, которые она посещала. Примерно в тринадцать лет все, казалось, улеглось. Она перестала переезжать с места на место и посещала только одну школу вплоть до получения аттестата зрелости. Не нужно было долго искать, чтобы выяснить, что это та же самая школа, в которой училась Джоди.

Брианна откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, отчего ее декольте стало чертовски аппетитным, а мне было очень трудно сфокусироваться на ее глазах.

— В конце концов она зашла слишком далеко и получила передозировку, — говорит она, ее голос лишен каких-либо эмоций. — Я нашла ее, вызвала скорую, и меня наконец забрали.

— Мама Джоди? — спрашиваю я, немного увлекшись этой историей.

Ее глаза вспыхивают от удивления. — Да, тетя Джо и глазом не повела, чтобы забрать меня к себе. Она бы и раньше это сделала, если бы знала, где мы находимся.

— А твоя мама? — спрашиваю я.

— Она выжила. Но это все, что я знаю. Она выписалась из больницы раньше, чем должна была, и просто… исчезла. С тех пор я ее не видела и ничего о ней не слышала.

— И Джоанна просто взяла тебя на воспитание, как будто ты была ее собственным ребенком?

— Да. Но какое это имеет значение?

Я делаю паузу, обдумывая этот вопрос в своей голове.

— Просто все это рисует интересную картину.

— Интересную, серьезно? Я просто подумала, что это чертовски удручающе. У меня ничего нет, Нико. Нет родителей, только тетя, которая, к счастью, сделает для меня все, что угодно. У меня нет ничего на мое имя. Все, чем я владею, я заработала сама.

— Кроме того, что ты у меня украла, — говорю я.

Она поспешно вскакивает со стула. — Ты хочешь это вернуть? — спрашивает она, поднимая руки с боков. — Так вот в чем дело? Ты хочешь ткнуть мне в лицо моим прошлым, доказать мне, что я недостаточно хороша для таких, как ты и элитных учеников этой школы?

— Что…

— Ты можешь получить это, — сердито огрызнулась она. — Все. Забирай все обратно, потому что это ничего не значит. Ничего, — шипит она, потянувшись за спину, чтобы расстегнуть молнию на платье.

Верхняя половина платья тут же спадает с ее тела, обнажая то, что я отчаянно хотел узнать совсем недавно. Под белым кружевным бюстгальтером виднеются розовые соски.

— Брианна, — начинаю я, но мои слова быстро обрываются, когда она стягивает платье с бедер, позволяя ему опуститься вдоль талии и оставляя ее стоять в одном лишь нижнем белье и туфлях на каблуках.

— НЕТ, Нико. Ты хотел доказать свою точку зрения. Что ж, считай, что доказал. — Она собирает в кучу свое платье и бросает его мне. — Я знаю, что недостойна всего этого. Я знаю, что я всего лишь ребенок из муниципального района, который вырос в холоде и голоде. Я не могу понять твою жизнь и жизнь других студентов в таком месте, как это, так же, как и не жду, что ты сможешь понять меня.

— Все, что я хочу сделать, — это изменить ситуацию. Я хочу помочь детям, которые родились в чем-то или живут в чем-то, что делает их несчастными. И, честно говоря, неважно, сколько денег будет у их родителей. Дети все равно страдают. Жизни все равно разрушаются.

Она подается вперед, как будто действительно собирается покинуть эту маленькую, замкнутую комнату в одном лишь нижнем белье.

— Я так не думаю, Сирена, — рычу я, хватаясь за нее, когда она пытается обойти меня и проскочить к двери.

Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе.

— Что ты делаешь? — она тяжело дышит, глядя на меня своими большими голубыми глазами.

— Не позволяю тебе выйти на улицу в своем гребаном нижнем белье — вот что я, блядь, делаю. Никто, кроме меня, этого не увидит.

Все ее дыхание стремительно покидает легкие, прежде чем она тянется вверх и прижимается губами к моим.

На секунду я теряю дар речи, не ожидая, что она бросит осторожность на ветер и сделает что-то настолько рискованное. Но как всегда с Брианной, мое самообладание длится недолго, и вскоре я обнаруживаю, что мои руки скользят к ее заднице и еще крепче притягивают ее к себе, а мой язык проникает внутрь ее рта.

Ее вкус взрывается у меня во рту, дразня меня всеми вещами, которые я хочу, но отказываюсь признать или принять.

Вместо этого я сосредоточился на том, что произойдет, когда мы столкнемся вот так.

Ее удивленный возглас заполняет мой рот, когда я прижимаю ее спиной к стене, сметая ее ноги с пола. Я оборачиваю ее ноги вокруг своей талии, и она задыхается, обнаружив, насколько я тверд для нее.

— Прошло пять дней, — простонал я в наш поцелуй. — Чертова смерть.

— Ты считал? — вздохнула она, не веря в свой хрипловатый голос.

— Зависим от твоей тугой киски, Сирена.

Прижав ее к стене своими бедрами, я тянусь вверх, просовываю пальцы под бретельки ее лифчика и стягиваю их.

Чашечки поддаются, позволяя ее груди вывалиться наружу.

— Посмотри на себя, — бормочу я, глядя на покрасневшую кожу ее груди и тугие бутоны сосков. — Такая соблазнительная маленькая шлюшка.

— Нико, — стонет она, выгибая спину, предлагая себя мне и насаживаясь на мой член, заставляя меня стиснуть зубы.

— Тебе это чертовски нравится, не так ли? — простонал я. — Любой может войти сюда прямо сейчас и узнать правду о том, кто такая мисс Эндрюс на самом деле.

— О Боже, — стонет она, когда реальность настигает ее, и она начинает толкать меня в плечи. — Нико, остановись. Мы не можем…

— Мы можем. И сделаем это.

— Нико, — простонала она.

— Что случилось, Сирена? Ты не можешь сказать мне, что не жаждала моего члена. Я знаю, что жаждала. Я чувствую, как твоя киска горит сквозь мои брюки. Ты, блядь, отчаянно хочешь его.

— Н-не здесь.

— О да. Прямо здесь, блядь.

Она визжит, когда я отталкиваю ее от стены и усаживаю на стол. Держа ее одной рукой, я сметаю с нее папку и работу, которую она собиралась мне дать, и с грохотом бросаю ее на пол.

— Нико.

— Чертовски люблю, когда ты выкрикиваешь мое имя, Сирена.

Опустив ее на прохладное дерево, я тут же опускаю голову и засасываю один из ее сосков в рот, снова заставляя ее выгибаться для меня.

Я ласкаю ее, дразня зубами ее твердый пик, а моя рука обхватывает другой, щипая его и заставляя ее стонать и мурлыкать для меня.

Мой член упирается в брюки, отчаянно желая освободиться и погрузиться в ее тугой жар.

Он еще никогда не был в такой впечатляющей киске, как у Брианны, и эта привередливая шлюха, похоже, не очень заинтересован в посредственной замене.

— О Боже, пожалуйста, — умоляет она, заставляя меня еще сильнее напрячься, если это вообще возможно.

— Никогда раньше не трахал никого в библиотеке, — признаюсь я.

— Вот дерьмо. Мы не можем… НИКО, — кричит она, слишком громко, учитывая наше положение, когда я оттягиваю ее трусики в сторону и погружаю два пальца в ее пылающий жар.

— Такое впечатление, что ты хочешь, чтобы тебя поймали, грязная шлюха.

— Н-нет. П-пожалуйста, — почти бессвязно умоляет она, ерзая на столе так, словно собирается с него скатиться.

— Я так не думаю.

Звук того, что ее кружевные трусики рвутся, раздается достаточно громко, чтобы заполнить пространство вокруг нас, когда хлипкая ткань спадает с ее тела.

— О Боже, ты просто…

Скомкав ее трусики в руке, я засовываю их ей в рот на середине предложения, чтобы заткнуть ей рот.

— О, Сирена. Я уверен, что лучше ты выглядишь только тогда, когда прыгаешь на моем члене.

Она стонет в свои трусики, когда я загибаю пальцы внутри нее, задевая то место, которое заставляет ее по-настоящему кричать. И, блядь, если я не хочу, чтобы этот звук отражался от стен вокруг нас, как будто мне нужен следующий вдох.

Но даже я не настолько глуп. Я могу быть уверен, что нас не обнаружат, но риск есть всегда.

И Брианна, видимо, достаточно храбрая, чтобы его игнорировать.

Что ж, думаю, я просто настолько хорош.

С этим маленьким эго, заставляющим мою грудь вздыматься, я трахаю ее пальцами, как человек на задании, заставляя ее стонать и кричать изо всех сил.

— Вот так, Сирена. Ты ведь так сильно кончишь, правда? — подбадриваю я.

Ее спина выгибается, бедра крутятся, требуя большего, чтобы подтолкнуть ее к последнему шагу в свободное падение.

— Блядь, ты кончаешь мне на пальцы.

Она вскрикивает, когда я сосредотачиваюсь на ее точке G, мой большой палец обводит ее клитор, а я снова наклоняюсь вперед и посасываю ее сосок.

— Кончай для меня, Сирена, — рычу я в ее мягкую грудь.

Ее киска плотно сжимает мои пальцы, а ее крики становятся все громче, прежде чем она кончает.

— Трахни меня, — хриплю я, когда она заливает мою руку, и ее соки капают на столешницу под ней.

— Ты грязная шлюха, Сирена. Только подумай, следующие студенты, которые будут здесь работать, будут делать это именно там, где ты только что кончила и залила стол.

Она застонала от моих грязных слов.

— Держу пари, они все равно будут чувствовать твой запах. Но ты им не достанешься. Эта киска моя.

Я опускаюсь на колени и вытаскиваю из нее пальцы. Она стонет от потери, но я игнорирую ее требования, прижимая руки к ее внутренним бедрам и широко раздвигая их.

Вид моего следа от укуса, который все еще остается, заставляет меня чувствовать себя гребаным королем, но я не в восторге от того, что он начинает заживать.

Не успел я обдумать свой следующий шаг, как мои зубы снова вонзаются в ее кожу, вкус меди наполняет мой рот, когда я впиваюсь в нее в том же месте.

Моя. Вся, блядь, моя.

Брэд со своим волшебным членом может идти на хуй, если думает, что ему хоть как-то принадлежит моя сирена.

И чем скорее он это обнаружит и узнает правду, тем лучше.

Она бьется, сопротивляясь моим укусам, но все, чего она добивается, — это соблазняет меня своей блестящей киской, которая находится прямо в поле моего зрения.

— Блядь, мне нужно попробовать тебя на вкус, — признаюсь я, отпуская ее бедро и погружаясь в ее киску, очищая ее и наслаждаясь ее вкусом.

Она кричит, или, по крайней мере, кричала бы, если бы ее рот не был забит ее собственным бельем. От моего внимания не ускользает, что ее руки свободно лежат по бокам и она уже могла бы вытащить кружево. Но моя сирена — хорошая девочка, когда я уделяю внимание ее грешному телу.

Она продолжает стонать, пока я вылизываю ее разгоряченную плоть, а затем сосредоточиваюсь на ее клиторе — моя потребность почувствовать, как она кончает от моих ласк, граничит с одержимостью.

— Кончай для меня, Сирена. Покажи мне, как сильно ты любишь, когда я тебя ем. Покажи мне, как тебе нравится быть непослушной, непослушной девочкой.

Ее пальцы запутались в моих волосах, и она притянула меня ближе, желая большего.

Проталкивая два пальца обратно в нее, я нахожу точку G и усиливаю давление на ее клитор.

Она что-то бормочет, приближаясь к тому, чтобы разбиться вдребезги. Мне хочется думать, что это мое имя, но с ее кляпом разобрать это невозможно.

— Такая хорошая девочка, Сирена.

Под мои похвалы и вибрации моего глубокого голоса, проникающие в нее, она наконец падает, и ее приглушенные крики заполняют комнату.

— Да, блядь. Теперь ты возьмешь мой член, как хорошая девочка, мисс Эндрюс, — рычу я, поднимаясь на ноги и распахивая ширинку, сжимая в кулаке свой ноющий член и вытирая большим пальцем вытекающую из кончика сперму.

Глаза Брианны вспыхивают от страха, но я не позволяю этому остановить меня и проталкиваю большой палец в ее рот вместе с нижним бельем, не давая ей другого выбора, кроме как попробовать меня на вкус.

— Я знаю, что ты тоже отчаянно хочешь попробовать, Сирена.

Она бесстыдно лижет мою кожу, или, по крайней мере, все, что может в ее затруднительном положении.

Освободив руку, я хватаю ее за бедра, притягиваю к себе так, что ее ноги упираются в пол, и переворачиваю ее.

Моя ладонь сталкивается с ее задницей, и на бледной коже появляется ярко-красный отпечаток.

— Тебе это нравится? Ты хочешь, чтобы папочка вот так отшлепал тебя?

Она кричит как шлюха, когда я делаю это снова и снова.

Мой член упирается в ее киску, ее соки стекают по ней с каждым шлепком по заднице.

Ее стоны становятся все более отчаянными, и в конце концов я не могу больше терпеть и погружаюсь в нее одним быстрым толчком бедер.

В горле раздается низкий рык, когда ее жар окружает меня, а мышцы пытаются втянуть меня глубже.

— Так. Блядь. Хорошо, Сирена. БЛЯДЬ.

Одной рукой обхватив ее бедро, я закручиваю другую в ее кудри и отрываю ее голову от стола, не давая ей выбора, кроме как смотреть на окно перед собой.

Ее пробирает сильная дрожь, ее страх перед тем, что и кто находится по ту сторону этой тонкой стены, становится ощутимым. Это питает что-то внутри меня, чего не должно быть.

Крепче сжав ее волосы в кулак, я оттаскиваю ее от столешницы.

— Представь, что кто-то заглянет в это окно, Сирена, — прорычал я ей на ухо. — Как ты думаешь, что произойдет, если они это сделают?

Она снова вздрагивает и поднимает руку, как будто собирается наконец избавиться от трусиков.

— Не-а, я так не думаю, — говорю я с укором, поймав ее прежде, чем она успела дотянуться до рта. — Все это, все, над чем ты работала, было бы напрасно, не так ли? Разрушено, потому что ты не смогла контролировать свою потребность быть моей грязной шлюхой. Не в силах противостоять соблазну моего члена и удовольствию, которое он тебе дарит.

Она кричит, ее тело вибрирует от ярости.

— И что потом? Ты останешься ни с чем. Ты вернешься к тому моменту своей жизни, когда у тебя буквально не было ничего и никого, кому бы ты была дорога. Твоя репутация оказалась бы в сточной канаве. Единственный учитель-студент, которого Найтс-Ридж пустил к себе, а ты все испортила в первую же неделю, приставая к ученику. Развратила одного из их самых престижных учеников.

Она снова кричит, бьется и борется со мной, но я сильнее ее, и у нее нет ни единого шанса сбежать от меня.

— Ты действительно слишком доверяешь мне сейчас, Сирена. — Я говорю ей, позволяя своим губам коснуться гладкой кожи под ее ухом. На этот раз в ее реакции меньше злости и больше отчаяния: она дрожит в моих объятиях, а ее кожа покрывается мурашками. — Это может быть нашим маленьким секретом. Или… я могу рассказать всем, кто будет слушать, как я трахал тебя в библиотеке. Тогда сплетни о том, кто преподал урок Джейми, блядь, Кармайклу, быстро сойдут на нет, да?

Она выкрикивает что-то, подозрительно похожее на «ты ебаная пизда», но этого недостаточно, чтобы остановить меня.

Отпустив ее запястье, я скольжу рукой вниз по ее животу, чтобы найти ее клитор.

Ее киска тут же сжимается вокруг меня, заставляя меня скрипеть зубами от необходимости сдерживаться. У меня есть все намерения, чтобы она кончила на мой член, прежде чем я позволю себе наполнить ее.

— Кончай для меня, Сирена. До сих пор ты игнорировала правила и закон. С таким же успехом можно кончить по полной программе.

Я щипаю ее за клитор и вхожу в нее еще раз, и она наконец падает, вскрикивая от нахлынувших чувств.

— Блядь. Такая чертовски хорошая девочка, Сирена, — прохрипел я, прежде чем мои яйца напряглись, и мой член глубоко вошел в нее, наполняя ее своей спермой и гарантируя, что она не сможет забыть об этой маленькой встрече в течение нескольких часов.

С моих губ срывается дикий рык, и я толкаю ее вперед, снова прижимая к столу.

— Знаешь, ты ведь не намного лучше своей матери-шлюхи, правда, Сирена? Один намек на бездумное удовольствие — и ты раздвигаешь ноги и забываешь об окружающем мире.

— Ты притворяешься, что ты такая благородная и хочешь творить добро. Но в глубине души ты ничем не отличаешься от любого из нас. Может, твое оружие и не ножи и пистолеты, но то, что ты прячешь у себя между ног, не менее опасно, и не только для тех, кому ты позволяешь к этому прикасаться.

Наконец она поднимается и вытаскивает свои трусики.

— Я ненавижу тебя, Нико, мать твою, — прошипела она. — Отвали от меня.

Она брыкается и извивается, а я несколько мгновений не шевелюсь, но в конце концов, сжалившись над ней, отхожу, заправляя себя обратно в брюки и разглаживая рубашку и галстук, как будто ничего не произошло.

Она поворачивается и смотрит на меня, но это мало на что влияет. Все, что я вижу, — это моя соблазнительная сирена в ее естественном состоянии. Свежеоттраханная и отчаянно жаждущая второго раунда.

Что ж, на этот раз она будет разочарована.

— Наслаждайтесь остатком дня, мисс Эндрюс. И помните, что доверие — очень непостоянная вещь.

С этим предупреждением, повисшим в воздухе, я открываю дверь и ухожу от нее.

21

БРИАННА

Как только за ним закрывается дверь, я отшатываюсь назад, ударяясь о стену. Ноги подкашиваются, несмотря на мои отчаянные попытки удержаться на ногах, и прежде чем я понимаю, что происходит, я оказываюсь на заднице, обхватив ноги руками, а по щекам текут молчаливые слезы.

Это не мой звездный час.

О чем, черт возьми, я думала, позволяя ему прикасаться ко мне? Позволяя ему издеваться надо мной, стыдить меня, унижать, как он только что сделал.

И все потому, что он вдруг решил, что не может мне доверять. Откуда, черт возьми, это у него?

С момента нашего знакомства я не сделала ничего, что заставило бы его считать меня недостойной доверия. Я была причастна более чем к нескольким их более чем незаконным секретам, и я никогда никому не проронила ни слова о них. Черт возьми, есть такие, которые даже не сходили с моих уст в их внутреннем кругу.

Понятия не имею, сколько времени я просидел на вечеринке жалости к себе, полной сожалений и бесконечного списка своих ошибок, но в конце концов стук с той стороны двери заставил меня вскочить на ноги.

Я вытираю щеки тыльной стороной ладоней, а затем принимаюсь прикрывать себя.

Как только я смахнула трусики с пола, я вспомнила, что бессмысленно даже пытаться надеть их обратно. Они испорчены.

Я запихиваю их в сумочку, затем натягиваю лифчик и платье.

Гнев захлестывает меня, когда я просовываю руки в отверстия и застегиваю молнию.

Вот почему все это произошло. По крайней мере, проще обвинить предмет одежды, чем копаться в том, чему я только что позволила произойти.

Расчесав пальцами волосы и попытавшись поправить макияж, я закидываю сумки на плечо, высоко поднимаю голову и распахиваю дверь.

Тишина, царящая в маленькой комнате, хранящей целый ворох моих подлых секретов, не оставляет меня равнодушной, но как только я выхожу из последнего ряда книг, я обнаруживаю ряд за рядом пустых столов и стульев. А вскоре я обнаруживаю, что место библиотекаря так же пустынно, как и в тот момент, когда я сюда вошла.

Странное предчувствие охватывает меня, когда я иду к выходу, подкладка моего платья щекочет голую кожу моей задницы так, как не было раньше.

Чертов мудак.

Как будто трахнуть меня в одном из моих любимых мест в мире было недостаточно, теперь он заставляет меня ходить по школе с моей киской на виду у всех, кто попытается заглянуть мне под юбку, и его спермой, стекающей по моим бедрам.

Я глубоко вдыхаю, когда берусь за ручку двери.

Последний урок дня еще не закончился, но это не значит, что в коридорах будет так же пустынно, как в библиотеке.

В голове крутятся мысли о том, что Нико как-то причастен к нашему уединению, но я отказываюсь ставить ему это в заслугу. Ничто из того, что только что произошло, не говорит о том, что моя карьера, мое будущее записаны в его планы трахнуть меня как животное в этой задней комнате. Организовать зачистку всего помещения в течение часа кажется для него слишком большим усилием, чтобы доказать свою совершенно бесполезную точку зрения.

Я все еще качаю головой от этой безумной мысли, когда наконец набираюсь смелости и выхожу из своего убежища.

К счастью, никого не видно, пока я иду по коридору, но это не значит, что ученики далеко, я слышу, как они разговаривают в общей комнате.

Сфокусировав взгляд на двойных дверях, которые уведут меня прочь от этого здания и всего, что произошло за последние сорок пять минут, я сосредоточилась на том, чтобы оказаться от него подальше.

Если он вообще еще здесь.

Я нахожусь примерно в двух метрах от свободы, когда по позвоночнику пробегает дрожь осознания.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что он здесь.

Ждал ли он меня?

Неужели он думал, что необходимо еще глубже вогнать нож в мою грудь?

— Вот и все, мисс Эндрюс, — прорычал он, заставив мое сердце подскочить к горлу. — Убегайте, как непослушная девочка, которую поймали на том, что она залезла пальцами в банку с печеньем.

Я скриплю зубами, чувствуя, как во мне поднимается гнев на его дерзость. Стыдить меня наедине — это одно, но на людях? Посреди гребаного выпускного класса?

Нет. Просто, блядь, нет.

Повернувшись, я осматриваю коридор перед собой.

Но никого нет.

Пока его веселое смех не заполняет мои уши.

Подняв глаза, я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, что он прислонился к перилам второго этажа с самодовольной ухмылкой на лице.

Не задумываясь, я выплевываю в него единственное, что могу придумать, и что может причинить боль.

— Ты думаешь, что не можешь мне доверять? Может, пойдешь и поговоришь со своей сестрой о том, как хорошо я умею хранить секреты?

Выражение его лица меняется, и мне не нравится, что во мне вспыхивает чувство победы. Он все еще пытается осмыслить мои слова, когда я крутанулась на пятках и выбежала из здания. Чувство вины захлестывает меня, а сердце бешено колотится, когда я осознаю, что только что сделала.

К тому времени, как я вбегаю в офис Мелиссы, где лежат мои вещи, я уже запыхавшаяся и потная.

— Брианна, что случилось? — Она потрясенно вздохнула, ее глаза расширились как блюдца, когда она уставилась на меня.

— Я… я заболела.

— Тебе лучше пойти домой. Ты выглядишь… — Она колеблется, слишком вежливая, чтобы сказать мне, что я выгляжу как кусок пережеванного собачьего дерьма.

— Д-да, ничего, если я пойду?

— Конечно. Иди.

— Спасибо, — бормочу я, ныряя за своими вещами и бессистемно запихивая их в сумку.

Всего через несколько минут я мчусь к своей машине, готовая оставить этот кошмар позади.

Но прежде чем я успеваю включить задний ход и умчаться прочь, новая волна вины пронзает меня, и я достаю из сумки телефон.

Открыв беседу с Калли, я игнорирую то, что она мне прислала, и набираю собственное сообщение.

Брианна: Мне очень жаль. Я, возможно, сдала тебя Нико. Возможно, он сейчас направляется к тебе.

Дрожащей рукой я опускаю телефон в подстаканник и наконец совершаю побег из Найтс-Риджа.

* * *

Как только я бросила сумки у входной двери, я снова сняла платье и направилась в ванную.

Я включила душ на максимальную температуру и встала под струю в надежде, что она смоет все мои сожаления и неверные решения.

Но этого не произошло.

И вот два часа спустя я сижу на диване, смотрю по телевизору повтор «Друзей», но ничего из этого не вижу, прокручивая в голове события прошедшего дня.

В моем животе завязался один большой узел тревоги, и каждый раз, когда мой телефон пикает от входящего сообщения или звонка, я еще глубже погружаюсь в мысли, что это может быть мистер Миддлтон, говорящий мне, что он больше не хочет видеть меня в своей школе, мой куратор в университете, сообщающий мне, что меня выгнали с курса всего за несколько недель до окончания.

Или, что еще хуже, полиция.

При одной только этой мысли меня тошнит, желчь подступает к горлу.

Стук во входную дверь пугает меня до такой степени, что я испуганно вскрикиваю.

— Бри, это я. Открой, — раздается обеспокоенный голос моей лучшей подруги. — У меня есть ключ, и ты знаешь, что я им воспользуюсь.

— Черт, — шиплю я.

Дело не в том, что я не хочу ее видеть. Я хочу. Больше всего на свете. Но это означает пережить все это вслух, а я не уверена, что у меня хватит сил признаться во всех своих отвратительных грехах.

— Брианна Эндрюс, — мрачно предупреждает Джоди, как будто я могу ее бояться. — Если ты закрыла засов, то знай, что я просто позову ребят, чтобы они его сломали.

Одного упоминания о них достаточно, чтобы заставить меня двигаться.

Освободив засов, в котором она обвинила меня, я распахиваю дверь и мгновенно оказываюсь в крепких объятиях своей лучшей подруги.

— Что он сделал? — выдыхает она мне в ухо, крепко обнимая.

— Ты не хочешь знать, — признаюсь я.

— Хочу, иначе меня бы здесь не было. Я принесла твое любимое, — говорит она, отпуская меня и протягивая пакет, полный розового просекко и шоколада.

— Ну, тогда тебе лучше войти, — бормочу я, отступая в сторону и тут же снова запирая дверь.

— Ожидаешь, что тебя ограбят или что-то в этом роде? — спрашивает она, следя за каждым моим движением.

— Или что-то в этом роде. — Сейчас, когда незнакомец роется в моих бесполезных вещах, это кажется гораздо лучше, чем снова столкнуться с Нико.

Оставив ее на кухне, я снова укладываюсь на диван, натягивая на себя одеяло, словно броню.

— Держи, — говорит Джоди, протягивая мне полный бокал шампанского.

Несмотря на то что желудок пуст, а вся еда с обеда хорошо отработана благодаря послеобеденной тренировке, я выпиваю весь стакан еще до того, как задница Джоди приблизится к подушке.

— Я принесу бутылку, хорошо? — дразнит она, прежде чем вернуться на кухню и наполнить мой бокал.

Пузырьки с шипением проникают в мое горло, а затем оседают в желудке. Обещание того, что от них может появиться забвение, заставляет меня почти так же быстро расправиться со вторым бокалом.

— Господи, Бри, — вздыхает Джоди, ее глаза задерживаются на моем лице, в них плещется беспокойство.

— Когда ты услышишь, что случилось, ты поймешь.

— Я готова. Давай уже.

К тому времени, когда спустя несколько часов в мою входную дверь снова стучат, я уже пьяна.

И не просто немного.

— Заставь его уйти, — хнычу я.

— Ты даже не знаешь, что это он.

— Конечно, это он. Почему бы ему не захотеть вернуться и не вогнать этот нож в мою грудь еще чуть-чуть глубже? А может, и вывернуть его для пущей убедительности.

— Это не он, Бри. Его предупредили, чтобы он держался подальше.

— Да ну? И ты думаешь, он кого-то послушает?

— Да.

Поставив бокал на кофейный столик, она пересекает комнату, откручивает мой засов и распахивает дверь.

— Нет, Джоди. Нет, — кричу я, наклоняясь вперед в попытке остановить ее и со слышным стуком скатываюсь с дивана. — Ой, — жалуюсь я.

Глубокий, раскатистый смех раздается в моих ушах, и во мне вспыхивает гнев.

Я вскакиваю на ноги, готовая в случае необходимости вступить в схватку с Нико. Любой страх перед ним после того, что произошло ранее, был утоплен просекко.

— Нет, — кричу я. — Ты не имеешь права появляться здесь и… — Мой аргумент обрывается, когда мой взгляд падает на Тоби и Алекса, которые смотрят на меня так, словно я какое-то неведомое существо. — О.

— Хорошо провела ночь, Бри? — с ухмылкой спрашивает Тоби.

— Нет. Нет, блядь, не хорошо. И знаешь, почему? — говорю я, тыкая его в грудь. — Потому что твой лучший друг — гребаная пизда. Как ты с ним миришься? Как? Ты даже не получаешь дополнительного удовольствия от оргазмов. Зачем держать его рядом?

Фырканье веселья заполняет комнату, прежде чем я поворачиваюсь к его приятелю.

— О, ты думаешь, это смешно, да? — Я смотрю на Алекса с чистой ненавистью, но, честно говоря, мне трудно ее сдержать. Он чертовски мил, когда борется со смехом.

Опустив глаза на его тело, обтянутое темной футболкой-поло и темными джинсами, я делаю шаг ближе.

— Знаешь, — говорю я, — мне кажется, я выбрала не того парня.

Он напрягается, когда мои ладони ложатся ему на грудь и скользят вверх, пока мои руки не обхватывают его за плечи.

— Да? — спрашивает он, его ухмылка становится шире.

— Жаль, что я ничего не знаю о твоих навыках. Не уверена, что ты справишься со мной, милашка.

— Милашка? — спрашивает он, широко раскрыв глаза, когда Тоби и Джоди смеются.

— Да. Ты не такой плохой мальчик, как остальные. В тебе есть что-то более мягкое.

— Ну, уверяю тебя, во мне нет ничего мягкого, — язвит он.

— Алекс, — предупреждает Тоби, но даже мрачных ноток в его голосе недостаточно, чтобы остановить меня.

— Ну, давай посмотрим, что из этого получится?

Отведя руку назад, я позволяю своей ладони провести по его телу.

Волнение лижет мои внутренности, пока я спускаюсь, но все заканчивается, когда мои пальцы касаются его пояса.

— Мне нравится, когда он прикреплен к моему телу, Брианна. И Нико, блядь, убьет меня, если ты узнаешь, что мой больше его, — дразнит Алекс, его пальцы обхватывают мое запястье в тисках.

— Киска, — дразню я. — Когда в последний раз тебя трахали так хорошо, что ты не мог вспомнить собственное имя?

Его глаза темнеют.

— Достаточно недавно, чтобы я не собирался принимать твое предложение.

— О? — спрашивает Тоби, явно не подозревая о том, чем занимался его друг в последнее время.

— Знаешь, мне не нужно рассказывать тебе о каждом человеке, с которым я встречаюсь.

— Я знаю. Но когда? Ты был с нами или в школе.

— Серьезно? — шипит Алекс.

— Ну, так ты собираешься сделать мой день лучше или нет? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет. Извини, Бри.

Взяв оба моих запястья в свои руки, он толкает меня назад.

— Готова идти домой, Демон? — Тоби спрашивает Джоди, пока я стою, внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, несмотря на то, что мы находимся в моей квартире.

— Э-э… — Джоди оглядывается на меня, озабоченно сдвинув брови.

— Все в порядке. Иди и выбей себе мозги своим сексуальным мужчиной. Я буду в порядке с Вив.

Алекс снова фыркает. — Вив? Ты называешь свой вибратор Вив?

— Почему бы и нет? А как ты называешь свой? — спрашиваю я, глядя на него, сложив руки на бедрах, как будто он действительно собирается ответить на этот вопрос.

— Мне не нужна вибрирующая пластиковая хрень, чтобы возбудиться, — насмехается он.

— Счастливчик, — бормочу я. — Только не говори, что я не предлагала.

— Господи, нам пора идти, пока она не набросилась на меня.

— Что? Тебе не кажется, что ты можешь справиться со мной, большой мальчик?

— Тобс? — говорит он, обращаясь за помощью к своему другу.

— Я могу остаться, если хочешь, — предлагает Джоди, разрывая напряжение в комнате.

— Нет, я в порядке. Я просто допью эту бутылку, — говорю я, отпивая из оставшейся наполовину полной бутылки и поднося ее к губам.

— Может, тебе стоит закончить день и лечь спать?

— А может, мне стоит пойти потанцевать. Найти кого-нибудь, кто не побоится меня трахнуть. — Я бросаю взгляд на Алекса.

— Я тебя не боюсь.

— Конечно, не боишься.

— Иди в постель, Брианна. Или я не уйду.

— Такая чертова вредина, — бормочу я. — Ладно. — Я сжимаю в руках бутылку и, спотыкаясь, иду в сторону своей спальни.

— Я закрою дверь, — зовет Джоди.

Я бормочу ответ, не поддающийся даже собственному слуху, и падаю на кровать.

Несколько секунд вокруг раздаются голоса,прежде чем входная дверь захлопывается и замок срабатывает.

С болезненным стоном я переворачиваюсь, успешно опрокидывая в себя щедрую порцию просекко.

Я отставляю бутылку и поднимаю голову с кровати. Моя безразмерная толстовка облегает бедра, обнажая голые ноги и…

— Твою мать, — задыхаюсь я, глядя на кровавый след от укуса на бедре.

Он действительно, блядь, укусил меня.

Мне было больно, когда я была в душе, но я была так ослеплена яростью и своими ошибками, что не обратила на это никакого внимания. Но, блядь.

Мне нужно больше алкоголя, чтобы справиться с этим дерьмом, и я снова подношу бутылку к губам, забыв, что практически лежу, и выплескиваю ее на лицо. Но это не настолько неприятно, чтобы заставить меня двигаться, и, как только я обхватываю бутылку губами, я пью ее, как воду.

22

НИКО

— Где, блядь, Калли? — рявкаю я, вбегая в общую комнату и обнаруживая там Тео, Тоби и Алекса, которые сидят и болтают, словно все чертовски радужно.

— Она ушла домой минут двадцать назад, — спокойно говорит Тео, что полностью противоположно моим ощущениям.

Повернувшись на пятках, я выхожу обратно тем же путем, каким вошел всего несколько секунд назад.

Единственное, что крутится у меня в голове, — это то, что Брианна может держать в секрете для Калли. Что она может скрывать от всех нас, о чем рассказала Брианне и никому другому?

— Ник, подожди, — зовет Тео, и тяжелые шаги позади меня говорят о том, что он идет следом.

Его пальцы вцепились в мою руку, когда он пытался остановить меня.

— Что, черт возьми, происходит? — кричит он.

— Я не знаю. Вот это я сейчас и узнаю, — мрачно отвечаю я, не желая останавливаться и разговаривать с ним.

— С ней все в порядке?

— Хрен знает.

— Я иду с тобой.

Прежде чем я успеваю возразить, он распахивает мою пассажирскую дверь, как только я отпираю машину, и опускает свою задницу на сиденье.

Он не произносит ни слова, пока двигатель оживает, и я выезжаю с парковки.

— Мне нужно спросить, почему у тебя волосы в беспорядке, губы распухли, а форма испорчена? — спрашивает Тео с дразнящей ноткой в голосе.

Я оглядываюсь, одним взглядом отметая его вопрос, и сосредотачиваюсь на сестре.

— Ну ладно. Я позволю своему воображению разгуляться, но предполагаю, что это как-то связано с тем, почему библиотека вдруг перестала работать сегодня днем. Разве у тебя там не было запланировано занятие с…

— Заткнись. Просто заткнись нахрен.

— Значит, все прошло хорошо, я полагаю. Ты уже на пути к высоким оценкам, да?

Я скриплю зубами от его поддразнивания, а моя хватка на руле становится болезненной.

— Я точно сдал какой-то тест, это точно. Не уверен насчет учителя, — бормочу я себе под нос.

— Ты играешь с огнем, парень, — предупреждает Тео.

— А разве мы обычно не так играем?

— Мы могли бы управлять Найтс-Ридж, но я не уверен, что даже это вытащит Брианну из того дерьма, в которое ты пытаешься ее втянуть.

— Я просто пытаюсь сделать то, что предложил босс, — парирую я.

— Ты все еще сомневаешься в ее преданности?

— В последнее время нас обманули слишком много людей, которым мы доверяем, чтобы не подозревать ее. К тому же, учитывая ее прошлое, я…

— Ты же не хочешь сказать, что только потому, что у нее было дерьмовое детство, она готова продать нас за сущие гроши?

— Не знаю, чувак. Люди делали это и за меньшие деньги.

Я оглядываюсь, чтобы увидеть, как губы Тео раздвигаются, словно он собирается возразить, но вскоре он понимает, что у него ничего стоящего.

— Так что же произошло в библиотеке, что привело тебя к Калли, как едва сдерживаемого быка? — спрашивает он, меняя тему.

— Просто кое-что из того, что сказала Брианна.

— Не хочешь просветить меня?

— Не совсем нет, — говорю я, загоняя машину на парковку нашего здания и направляясь по лестнице к нашей подземной парковке.

— Отлично. Пусть будет так, — бормочет он.

— О, потому что ты всегда такой охренительно честный со своим дерьмом, — рявкаю я.

— Ладно, не надо быть мудаком.

— Ты — пизда, — шиплю я, пока мы идем к лифту.

— Пошел ты, болван. Может, Калли и твоя сестра, но она моя кузина, и если ты собираешься пойти туда с криками и воплями, то…

— Деймон наверняка меня пристрелит. Ты мне не нужна как дополнительная защита.

— Значит, теперь ты принимаешь их отношения?

— А у меня есть выбор? Они, блядь, живут вместе.

Не удосужившись постучать, я прижимаю руку к биометрическому сканеру, который позволит нам войти в их квартиру, и как только загорается зеленый свет, я распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

И тут я осознаю свою гребаную ошибку.

Деймон трахает мою сестру, мою младшую сестру, через обеденный стол.

И оба они так увлечены этим, что даже не заметили, что у них гости.

— Блядь, Николас, — стонет Калли.

Меня охватывает шок, но я не уверен, что это из-за того, чему я стал свидетелем, или из-за того, что она назвала его настоящим именем, а он не взбесился.

Нет.

Это определенно то, что я вижу.

Гортанный звук рядом со мной возвращает меня к реальности, и я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Калли понимает, что у нее есть зрители.

— Боже мой, что ты делаешь? — кричит она, хотя я не упускаю из виду хрипоту в ее голосе, которую, кажется, никогда раньше не слышал.

Деймон погубил мою сестру.

Движение рядом со мной дает мне понять, что Тео тоже отвернулся от них.

— Ты что, никогда не слышал о стуке, урод?

— Не обращай на них внимания, Ангел, — рычит Деймон. — Пойдем закончим в спальне. Что-то подсказывает мне, что они не пойдут за нами.

В моем горле раздается глубокий, яростный рык, прежде чем Деймон начинает смеяться.

— Ты, блядь…

— Стой, — говорит Тео, хватая меня за руку, пока я не отшвырнул ублюдка, который только что лапал мою сестру. — Успокойся, блядь.

— Представь, если бы это была Рея, — выплевываю я.

— Рее четырнадцать. Любой ублюдок, сделавший это с ней, уже был бы мертв. Калли уже взрослая.

Шок сделал меня бесполезным. Он всегда был на моей стороне, когда дело касалось защиты Калли, но, похоже, все изменилось.

Дело в ее возрасте или в том, что Деймон смотрит на нее так, словно она — лучшее, что есть на свете?

Может, и то, и другое.

Мое сердце колотится, кровь приливает к ушам, пытаясь заглушить шум, в который мы только что попали.

— Иди и приведи себя в порядок. Нам нужно поговорить, — прорычал я.

— Дай нам десять минут, — говорит Деймон, заставляя Тео усмехнуться.

— У тебя есть две, или я приду и вытащу ее. И если в процессе я откручу тебе член, тем лучше.

Глубокий смех Деймона разносится по дому, когда их шаги удаляются, но это мало помогает ярости, бурлящей в моих венах.

— Клянусь, если он заберет ее туда и попытается кончить…

— Это то, что сделал бы ты, — услужливо подсказывает Тео.

Я поворачиваюсь к нему, на моем лице появляется смертоносное выражение, которое напугало бы любого другого ублюдка. Но не моего кузена или любого из парней и некоторых девушек, живущих под этой крышей.

Иногда мне чертовски не нравится, как хорошо они меня знают. Хотя в данном случае Тео может ошибаться. Он не думает, что я причиню ему боль за то, что он предположил, что мою сестру трахают шестью способами прямо сейчас в коридоре. Но я, блядь, это сделаю.

— Почему с Калли должно быть по-другому?

— Потому что она моя младшая сестра, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

— Которая влюблена в Деймона. Она переехала к нему, Нико. А что, по-твоему, они здесь делают, играют в гребаный «Скрабл» и читают друг другу сказки на ночь?

— Я предпочитаю не думать об этом, — признаюсь я.

— Я понимаю, понимаю. — Как только последние слова слетают с его губ, квартиру наполняет громкий женский крик, и он вздрагивает, вероятно, гадая, не окажется ли он тем, на кого обрушится мой гнев.

— Я ценю твои чувства, но ты не поймешь. Пока ты не увидишь Рею с каким-то пиздолизом, глубоко сидящим в ней, ты не сможешь этого сделать.

Не говоря больше ни слова, я прохожу через гостиную на кухню и открываю холодильник в надежде найти что-нибудь из алкоголя.

— Что это за хрень? — спрашиваю я, обшаривая глазами ряды бутилированной воды, кока-колы без кофеина и фруктовых соков, которых здесь больше, чем в большинстве супермаркетов.

— Попробуй в этом шкафу, — предлагает Тео, намекая на то, что в последнее время он проводит здесь больше времени, чем я. — О, — вздыхает он, обнаружив, что тот пуст. — Должно быть, у него что-то вроде детоксикации.

— Великолепно. Как раз то, что мне, блядь, нужно. Принеси мне что-нибудь, — требую я. — У Алекса в соседней квартире достаточно водки, чтобы разбудить мертвого.

— Пошел ты, я не твоя маленькая сучка.

— Ну, я не уйду. Мне нужно поговорить с Калли.

— Знаешь, есть такая вещь, как телефон.

— А еще есть стук, — бубнит глубокий голос. — Но он, похоже, и в этом не силен.

Когда мы поднимаем глаза, то обнаруживаем Деймона, идущего к нам с омерзительной ухмылкой на лице, теперь полностью одетый в свой фирменный цвет.

— Тебе не нужно выглядеть таким чертовски самодовольным, — ворчу я.

— Думаю, ты ошибаешься, — говорит он, на его губах появляется необычная улыбка, и, черт побери, от ее вида у меня внутри что-то смягчается. Что-то очень, очень чертовски маленькое.

Он проходит мимо меня, задевая плечом на ходу, и подражает моему жесту, когда я открываю холодильник. Только вот содержимое его не разочаровывает, он достает апельсиновый сок, откупоривает крышку и выпивает его одним глотком.

— Где, блядь, твой алкоголь?

— Исчез. Калли сосредоточилась на экзаменах, а еда и питье помогут ей сконцентрироваться.

— И ее сексуальное влечение, — бормочет Тео позади меня, зарабатывая себе кулак в живот.

— Да, не могу сказать, что у нас были проблемы с этим, если честно.

— Ты, мать твою…

— Чего ты хочешь, старший брат? — раздается в воздухе мягкий голос. — Если ты просто хотел показать свое лицо и доказать, какой ты охуенный лицемер, то в этом нет необходимости, и ты можешь уйти так же быстро, как и вошел.

Я скриплю зубами от ее слов. Она бросала мне подобные слова годами, и я никогда не мог отрицать, что они правдивы.

Все, что я всегда говорил ей не делать, я всегда делал.

Но она моя младшая сестра. Я никогда не хотел, чтобы она была частью опасной жизни, чтобы ей приходилось ставить на кон свою безопасность, когда она могла бы устроить себе хорошее, менее рискованное будущее.

Но, возможно, она всегда была права. Она родилась в этой жизни, как и я. Это ее право — быть частью этого.

Мне просто неприятно, что эта милая маленькая блондинка, которая бегала с плюшевой игрушкой под одной рукой и куклой под другой, вынуждена столкнуться с нашей реальностью.

Все трое стоят и смотрят на меня, ожидая услышать, что же такого охренительно важного я должен был сделать, чтобы ворваться к ним в самый разгар траха.

Яростная дрожь пробегает по позвоночнику, когда я вспоминаю эту сцену, произошедшую всего несколько минут назад.

Уф.

— Ты мне врешь, — выплюнул я, заставив всех расширить глаза.

— Извини? — спрашивает Калли, в то время как Деймон делает шаг вперед, готовый защитить ее.

— Ты что-то скрываешь.

Калли не вздрагивает, обходит своего телохранителя и смотрит мне в глаза.

— Ну и что с того, что я скрываю, Нико? Это моя прерогатива. Вряд ли ты всю жизнь был честен со мной.

— Я никогда не лгал тебе.

На ее лице отразилось недоверие.

— Конечно, ты продолжаешь говорить себе это, если это помогает тебе спать по ночам.

— Что… это… Я защищал тебя, — возражаю я. — Это другое.

— Правда? То, что ты держишь меня в неведении о любой части нашей жизни, о том, что происходит вокруг меня, защищает меня? Правда? Я была не в курсе, Нико. Совершенно уязвима, не имея даже элементарных знаний, чтобы попытаться защитить себя.

— Я такая же часть этого, как и вы все, но единственные, кто это видит, — Деймон, Стелла и Эмми.

— Вам нужно сражаться, и я хочу быть рядом с вами. Я помогу вам всем, чем смогу.

Позади у Деймона раздается глубокий злобный рык, но она не останавливается, чтобы обратить на него внимание.

— У меня есть секреты, Нико. Вопреки твоему мнению, ты не мой охранник. Мне восемнадцать. Я могу делать свой собственный выбор и жить так, как считаю нужным. Единственный человек, который имеет право на мнение, похоже, забила на меня, так что не стесняйся сделать то же самое.

Она смотрит на меня решительными и вызывающими глазами, которые я не привык видеть, а ее руки лежат на бедрах, более чем готовые продолжить со мной спор.

— Можно было бы подумать, что оргазм ее охладит, а? — Тео язвит, отчего мне хочется развернуться и заехать ему кулаком в лицо.

— Так что же это будет, братишка? — шипит она.

— Какой секрет Брианна хранит для тебя?

Выражение ее лица меняется, в глазах вспыхивает какая-то эмоция, но она закрывает ее так же быстро, как она появилась. Видимо, у нее есть все, что нужно для этой жизни, если она смогла остаться почти безэмоциональной в противостоянии со мной.

— А при чем тут ты?

Мои губы раздвигаются, чтобы ответить, но она не дает мне вставить ни слова.

— Если бы она хотела выдать мои секреты, она бы уже рассказала тебе.

Мои глаза сужаются, а ее вспыхивают от удовольствия.

— Знаешь, если бы ты относился к ней лучше, она, возможно, не чувствовала бы необходимости быть на моей стороне.

— Кто, блядь, сказал что-то о стороне? — рявкнул я.

— Ты провела черту между нами, когда решил, что я недостаточно хороша, чтобы жить одной жизнью с тобой. С тех пор и существуют стороны.

— Это чушь, Калли.

— Правда?

Вокруг нас воцаряется тишина, напряжение становится невыносимым.

Ее глаза скользят по моему плечу, и в них появляется легкость, когда она смотрит на Деймона.

Какая-то часть меня хочет возненавидеть его за то, что он дал Калли такую силу. Но еще большая часть меня так чертовски гордится тем, что она отстаивает свои интересы, что мне трудно сдержать гнев, который я впервые почувствовал, когда узнал об их отношениях.

— Я… я просто…

— Она узнала о нас раньше, чем кто-либо другой, — пролепетала Калли, наконец-то расколовшись. — Я провела здесь с Деймоном те выходные, когда вы совершили налет на итальянский комплекс. Тогда все было… все было очень напряженно, и я, возможно, накачала его наркотиками и сбежала.

— ЧТО? — прорычал я, отрывая взгляд от сестры и фокусируясь на ублюдке позади меня. — Что, блядь, ты ей сделал, чтобы она тебя накачала?

— Нико, — успокаивает Калли, когда ее маленькая ладошка ложится на мою руку, заставляя меня обернуться к ней. — Это уже старые новости и не имеет значения.

— Я пытаюсь сказать, что когда я бежала из здания, Брианна была рядом. Она присмотрела за мной, отвезла домой и пообещала, что будет хранить мой секрет столько, сколько потребуется.

— Она верная, Нико. Такая чертовски верная. Она никому и слова не сказала, чтобы…

— БЛЯДЬ, — рявкаю я. — Блядь. Блядь. Блядь.

— Может, тебе стоит пойти и попросить прощения, чувак. Желательно на коленях. Насколько я слышал, Бри это нравится, — поддразнивает Тео, и на его лице, как я могу предположить, играет дерьмовая ухмылка. Ебаный мудак.

— Пошел ты, — шиплю я и, крутанувшись на пятках, выхожу из квартиры сестры, не нанеся ни одного удара ни одному из ублюдков, которые смотрят на меня с веселыми глазами.

Дверь с грохотом ударяется о стену, когда я распахиваю ее и врываюсь в здание с мыслями о том, что произошло сегодня, кружащимися в голове.

Как только я оказываюсь в своей квартире, я открываю морозильник, достаю бутылку водки и откручиваю крышку.

— Пошла ты к черту, Брианна Эндрюс, за то, что сделала это со мной.

23

БРИАННА

Открыть глаза утром и заставить себя смотреть на яркий экран телефона, чтобы отпроситься на больничный и в школе, и в университете, было выше моих сил.

Как только я нажал кнопку «Отправить» на электронном письме своему преподавателю, я выронила телефон на простыни и тут же снова отключилась.

В прошлом у меня бывали адские похмелья, но это было на порядок выше.

Единственным спасением было то, что Мелисса видела, в каком состоянии я была накануне, и никогда бы не усомнилась в том, что мое недомогание вполне обоснованно.

Когда я проснулась днем, чувствуя себя немного лучше, чувство вины за то, что я бросила работу, не проработав и недели, потому что не смогла справиться с собственной реальностью и потянулась за бутылкой — как это сделала моя мать, — заставило меня помчаться в ванную быстрее, чем я могла себе представить, прежде чем я опорожнила содержимое своего желудка в унитаз.

Я сидела на холодном полу ванной комнаты, кожа блестела от пота, а вены наполнились сожалениями, и так продолжалось до тех пор, пока я каким-то образом снова не уснула. И когда я снова проснулась, я дрожала, свернувшись калачиком на полу, а изо рта у меня текла слюна.

Если бы мне нужны были еще какие-нибудь доказательства того, насколько дерьмовой является моя жизнь сейчас, то вот они.

Когда я в конце концов обнаружила свой телефон, зарытый в простыни, то нашла целую кучу сообщений, в основном от Джоди и Калли. Я отправила им обоим сообщение, чтобы они знали, что я жива, и, набив лицо целым пакетом сырных «Доритос», снова завалилась в кровать, покрытую оранжевой пылью, надеясь, что, когда я проснусь, все будет в порядке.

Поскольку все считают, что у меня желудочное расстройство и я не смогу посещать школу в течение сорока восьми часов, я выключаю будильник, когда он срабатывает на следующее утро, и переворачиваюсь на спину.

Глядя в потолок, я отмечаю, что впервые за долгое время он не кружится передо мной.

Похмелье — это чертовски невесело в двадцать лет.

Помню, как в семнадцать лет я устраивала загулы по выходным, а в понедельник утром как ни в чем не бывало шла в школу.

Если сейчас я так плохо восстанавливаюсь, то могу только представить, каково это будет, когда мне стукнет тридцать. Об этом даже думать не хочется, и этого почти достаточно, чтобы я бросила пить.

Я почти допускаю, что это возможно. До тех пор, пока его лицо не мелькает в моем сознании, и я понимаю, что пока он в моей жизни и твердо намерен разрушить все, над чем я работала, или что он там делает, этому не бывать.

Знаешь, ты ведь ненамного лучше своей матери-шлюхи, не так ли, Сирена?

Желчь подкатывает к горлу, когда его глубокий, хриплый голос заполняет мои уши.

Я потратила годы на то, чтобы не превратиться в то, чем была моя мать. Сейчас я почти не помню, насколько тяжелой была моя ранняя жизнь, но и тех воспоминаний, что преследуют меня, достаточно.

Я не похожа на нее. Во всяком случае, не совсем.

У меня есть квалификация, будущее. Надежды, мечты и желания, которые не сводятся к тому, чтобы напиваться и кайфовать при каждом удобном случае.

Скатившись с кровати, я вытаскиваю из-под нее свой пушистый халат, хватаю чистое нижнее белье и пробираюсь через гостиную, включив кофеварку, когда миную кухню в пользу ванной.

Почистив зубы, я чувствую себя гораздо лучше и, раздевшись, бросаюсь под раскаленный душ, чтобы, надеюсь, сжечь с кожи запах прошедших сорока восьми часов.

Я трачу время на отшелушивание, бритье, на все, что угодно, лишь бы почувствовать себя лучше, и к тому времени, как я выхожу, от меня пахнет свежим манго. Жаль только, что мой желудок до сих пор завязан узлом. Хотя, думаю, сейчас это в основном от голода. Эти «Доритос» не очень-то помогли мне вчера вечером.

Накрутив волосы на бигуди, я наношу увлажняющий крем, натягиваю свой не слишком сексуальный комбинезон и иду на запах свежесваренного кофе.

Мне хочется свежей выпечки, и я снова отправляюсь на поиски своего телефона. Соблазн открыть приложение UberEats и воспользоваться картой Нико очень велик.

Как только он получит уведомление о том, что она использована, он тут же приедет ко мне.

Это плохо или…

Я отбросила эту мысль, так как моя вагина попыталась взять верх над моим мышлением.

Да. Да, это очень, очень плохая идея.

Но пирожные из пекарни через несколько улиц так чертовски хороши…

Не успеваю я оглянуться, как мой большой палец летит по экрану, и я заказываю больше масляных вкусностей, чем человек может съесть за день, но к черту все. Он мой должник, и если он хочет явиться и попытаться наказать меня за это, то пусть разбирается со мной через мою запертую входную дверь.

Со странным чувством успеха — не то чтобы заставить его заплатить за мой завтрак хоть как-то компенсировало все его дерьмо — я беру кофе и сворачиваюсь калачиком на диване, чтобы дождаться, когда прибудут мои лакомства.

Я просматриваю свои уведомления, шокированная состоянием сообщений, которые я отправила вчера Джоди и Калли. Они едва разборчивы, и я не могу не задаться вопросом, почему они не явились сюда с требованием проверить мое психическое состояние.

Может быть, и так, — говорит маленький голосок в моей голове. У Джоди есть ключ, и что-то подсказывает мне, что я бы проспала цунами от того количества просекко, которое было в моем организме.

Я отправляю им обеим новые сообщения, которые имеют чуть больше смысла, прежде чем начать другой диалог. Которому я не очень рада.

Брэд: Я скучаю по тебе, детка. Давай я приглашу тебя куда-нибудь сегодня вечером.

У меня замирает сердце, когда я смотрю на время его сообщения и понимаю, что он отправил его сегодня утром, и что я не проспала его приглашение.

Брэд: Ты здесь, красотка?

Брэд: Ужин — недостаточно хорошее предложение? Как насчет того, что я обещаю съесть тебя после до тех пор, пока каждый из твоих соседей не узнает мое имя?

— Почти уверена, что они уже знают, но неважно, — бормочу я про себя, прежде чем мой взгляд падает на его следующее сообщение.

Брэд: Что-то не так, детка? Я сделал что-то не так?

— Господи, да пойми же ты уже намек.

Я уже собираюсь ответить, как вдруг раздается сигнал домофона, и мое сердце подскакивает к горлу.

Хватило бы Нико времени, чтобы добраться от Найтс-Ридж до моего здания? Или это всего лишь мой завтрак?

Сомневаясь в своем импульсивном решении снова воспользоваться его кредитной картой, я пробираюсь к маленькому экрану у двери, который позволит мне узнать ответ.

Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что там стоит человек с моим заказом.

Нажав на кнопку, чтобы впустить его, я отпираю дверь, обнаружив, что замки не были задействованы, что заставляет меня усомниться в том, появлялась ли Джоди вчера или нет.

Шаги раздаются на лестнице, когда я выхожу, готовая перехватить курьера, направляющегося в мою квартиру.

— Карл, — говорю я с улыбкой, когда он подходит ближе. — Давно не виделись.

— Привет, Бри. Хорошо выглядишь. Давненько твое имя не появлялось на моем экране. — Его глаза сверкают злым умыслом, а затем опускаются вниз, чтобы рассмотреть мой не слишком привлекательный наряд.

— Я старалась быть хорошей, но ты же знаешь, как это бывает, — поддразниваю я, не в силах сдержать флирт.

Мы с Карлом встречались один раз. Он доставлял мне товар почти каждую неделю, и после нескольких сеансов бурного флирта он наконец вернулся после смены и потряс мой мир. Ну, он так думает. Я могу быть хорошей актрисой, когда захочу. Но не стоит и говорить, что та ночь не повторилась, несмотря на все его попытки заманить меня обратно.

— Ну, это сработало. Его глаза еще раз неторопливо обходят мое тело, но, несмотря на все его старания, в моей области низа ничего не покалывает и не трепещет. Мое влагалище слишком хорошо помнит его хлюпающий язык и потерянные пальцы.

— Спасибо, — говорю я с дружелюбной улыбкой.

— Итак, кто же тот счастливчик, которому разрешили остаться на завтрак? — спрашивает он, перевешивая большую коробку с Betties.

— Эм… вообще-то они все для меня.

Его брови поднимаются в шоке.

— Я просто заболела и…

— А, понятно. Ну, если ты хочешь назвать мне его имя, я с радостью пойду и передам болезненное прощальное послание.

— Ч-что? — спрашиваю я в замешательстве.

— У тебя ведь было расставание, верно? Переживаешь? У меня есть сестры, я понимаю.

— Нет, ты действительно, действительно не понимаешь. Я не практикую «утро после», помнишь? И уж точно не занимаюсь парнями и расставаниями.

— Ну да. Черт, я… — К счастью, его телефон пикает, давая ему отличный повод выскочить из моего здания и убраться подальше от огромной ямы, которую он сам себе вырыл.

— Хорошего дня, Карл, — говорю я, когда он практически бежит вниз по лестнице.

Я все еще качаю головой, когда возвращаюсь в свою квартиру, закрываю за собой дверь и опускаюсь на диван с коробкой лакомств.

По телевизору тихо играет утреннее чат-шоу, я погружаюсь в комфортную еду и пытаюсь заесть свои чувства.

* * *

Не представляю, как мне это удается после почти двадцати четырех часов сна, но, когда в квартире раздается сигнал домофона, я с ужасом просыпаюсь.

— Черт, — шиплю я, сталкивая с коленей конспекты, куда они, видимо, упали, выпутываясь из подушек, в которых запуталась, и спотыкаясь, направляюсь к двери.

Я уже нажимаю на кнопку, чтобы поговорить с тем, кто это, как вдруг вспоминаю, почему это может быть очень плохой идеей.

Быстро оглянувшись через плечо, я обнаруживаю, что уже шесть часов. Школа давно закончилась. Есть все шансы, что он выжидает время, надеясь нагнетать напряжение и…

— Бри, детка, ты здесь?

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я наклоняюсь вперед, прижимаясь лбом к прохладной стене.

— Да, я здесь. Что случилось?

— Ну, я надеялся, что меня впустят, — легкомысленно говорит Брэд. — Мне удалось получить для нас столик в Twenty-Five.

— Как, черт возьми, тебе это удалось? — промурлыкала я, успешно втянутая в разговор тем, что он назвал ресторан, в котором столик бронируется за несколько месяцев вперед.

— У меня есть свои способы, детка. А теперь ты позволишь мне подняться? Возможно, у меня есть еще один маленький сюрприз для тебя.

Черт.

— Да, конечно. — С сожалением я прижимаю палец к кнопке и стискиваю зубы, когда раздается зуммер.

Его шаги раздаются по лестнице, как у щенка, который рад видеть своего хозяина после целого дня отсутствия.

Я тоже должна быть взволнована, но сейчас я ничего не чувствую.

— Ох… — Мои губы складываются в букву «О», когда он появляется, одетый в свой стандартный строгий костюм и сжимающий в руках пакет дорогой брендовой фирмы, перекинутой через плечо.

— Сюрприз, — говорит он, и широкая улыбка расплывается по его лицу.

— Брэд, тебе действительно не нужно было…

— Я знаю. Но я увидел его и подумал только о том, как сексуально оно будет смотреться на тебе, и не смог устоять.

— Ненавижу, когда ты тратишь на меня деньги, словно я какая-то дешевая—

— Не смей, — предупреждает он, отталкивая меня в сторону квартиры и бросая на меня опасный, как мне кажется, взгляд. Но, честно говоря, это ничто по сравнению с тем, что может сделать Нико, когда по-настоящему разозлится.

Мысли о нем режут меня, как нож.

Я действительно думала, что сегодня он хоть как-то проявит себя.

Он никак не может удовлетвориться той угрозой, которую высказал мне в среду днем в библиотеке. Это не в стиле Нико.

Разве что он будет ждать моего возвращения в понедельник…

Ужас медленно разливается по моим венам.

— Иди, надень это, и распусти волосы, — говорит он, его взгляд перескакивает на мои бигуди, напоминая мне, что они там, — а потом мы отправимся в город.

— Брэд, я все еще не чувствую…

— Ты говорила мне раньше, что чувствуешь себя лучше, — возражает он.

Он не лжет. Я действительно сказала ему об этом, когда наконец ответила на его сообщения, но я не ожидала, что он явится и выкинет этот трюк.

— Сегодня вечер пятницы, Брианна. Разве ты не хочешь пойти и насладиться началом выходных?

Мои губы разошлись, отказ был на кончике языка. Но по тому, как он меня изучает, я понимаю, что он будет допрашивать меня, если я скажу «нет».

Я никогда не говорю «нет».

Я всегда готова хорошо провести время. По крайней мере, так было до тех пор, пока Нико не начал заставлять меня сомневаться во всем, что я делаю без его участия. Если он участвует в принятии решений, мой мозг, видимо, работает по-другому.

— Конечно, хочу, — заикаюсь я, как идиотка. — Просто это были трудные дни.

— Еще больше причин нарядиться и почувствовать себя лучше.

Повесив чехол с платьем над дверью моей спальни, он расстегивает молнию и открывает содержимое.

Внутри — самое элегантное, самое потрясающее маленькое черное платье, которое я, кажется, когда-либо видела.

Оно в моем стиле, но стоит, наверное, больше, чем месячная арендная плата.

И его выбрал Брэд. Этот маленький факт лишает его некоторого очарования.

— Оно потрясающее, — говорю я, пожирая глазами мягкую ткань.

— На вешалке оно ничего. А вот на твоих изгибах… — Он закрывает рот кулаком, а его взгляд скользит по моему телу, как будто я уже в нем.

Его зеленые глаза темнеют, когда он втягивает в рот свою полную нижнюю губу.

Но, как и в случае с Карлом, я не получаю никакой реакции.

С Брэдом это никогда не было проблемой. Он горячий. Действительно чертовски горяч. А тем более, если он держит рот на замке, особенно когда говорит о своей скучной гребаной работе.

На все это есть только один ответ.

Нико, блядь, сломал меня.

Он и его идеально выточенный член, который попадает в каждую точку…

— Мне нравится, куда ушли твои мысли, детка. И мы обязательно займемся этим позже. Прошло слишком много времени с тех пор, как я засыпал с твоим вкусом на языке.

Он делает шаг ближе, его большая рука обхватывает мою щеку, но когда его большой палец проводит по моей нижней губе, я представляю себе не его, а парня, которого я никогда не должна подпускать к себе близко после того, что он сделал со мной в среду. Но в то время как моя голова полностью согласна с этим планом, моя киска, похоже, настроена совершенно иначе.

— Иди, принарядись, — говорит он, делая шаг назад от меня. — Я уверен, что это платье будет слишком тесным для нижнего белья. — Он подмигивает мне, и что-то замирает внутри меня.

Я должна отказаться от его предложения, отправить его домой и, возможно, заказать еще одну порцию еды на вынос в надежде выманить Нико из его укрытия. По крайней мере, так хочет сделать моя киска. Моя голова… она знает, что принять предложение Брэда — самый разумный выбор, если я не хочу провести вечер пятницы в одиночестве в своей квартире. Особенно когда я чувствую себя лучше и выспалась больше, чем обычно за неделю.

— Думаю, ты прав, — мурлычу я, вкладывая в свой голос как можно больше вожделения.

Может быть, мне просто нужно сыграть в эту игру. Зажать его между бедер и позволить его талантливому языку отвлечь меня и напомнить, что он здесь самый безопасный выбор".

Улыбка, от которой, наверное, должно растаять мое нижнее белье, украшает лицо Брэда, когда он отступает от двери и направляется на кухню с другой сумкой, все еще перекинутой через плечо.

— Что еще ты принес?

— Шампанское, конечно, — говорит он, с трудом сдерживая смешок на мой, очевидно, глупый вопрос, когда достает бутылку из сумки. — И аксессуары, чтобы завершить твой образ.

— Брэд, ты…

— Хватит, Брианна. Ты заслужила это. И если тебе станет легче, можешь продать все это после того, как я тебя в этом трахну.

Я хмурю брови. — Мне от этого не легче. Я становлюсь похожа на элитную шлюху.

— Это очень далеко от истины, так что выбрось эти глупые мысли из головы.

Я вскидываю подбородок, чтобы возразить, но он прерывает меня взглядом, и я проглатываю свои слова.

Отцепив платье от чехла, я перекидываю его через руку и направляюсь через всю квартиру в ванную. Но далеко уйти не успеваю, потому что Брэд прерывает поиски моих бокалов для шампанского, обхватывает пальцами мое запястье и притягивает меня к себе.

— Ты помял платье, — спорю я в тщетной попытке остановить неизбежное.

— Это будет того стоить, — бормочет он, прежде чем его губы приземляются на мои.

Он настойчиво проводит рукой по моему боку, хватая меня за задницу и прижимая нас ближе, так что у меня не остается выбора, кроме как почувствовать, как мое тело действует на него, но я отказываюсь углубить поцелуй, к его раздражению.

— На какое время заказан ужин? — спрашиваю я, пытаясь высвободиться из его объятий.

— На семь тридцать.

— Тогда мне лучше поторопиться. — На этот раз, когда я вырываюсь из его рук, он отпускает меня без споров. У него достаточно опыта, чтобы понять, как долго я могу собираться, когда у меня есть причина тратить время впустую.

* * *

Надо отдать ему должное, он может быть скучным, как собачье дерьмо, но Брэд знает, как выбрать хорошее платье.

Стоя перед зеркалом в полный рост в своей ванной, я кручусь туда-сюда, любуясь дизайнерским платьем, которое он выбрал для меня.

Он уже снял бирку, так что я понятия не имею, во сколько оно ему обошлось. Но, как говорится, если тебе приходится искать, значит, ты не можешь себе этого позволить. И я знаю, что это именно тот случай.

Его предложение продать его после того, как эта ночь закончится, крутится у меня в голове, но я не могу отделаться от ощущения, что это очень странно.

Мне нравится секс, и я люблю пробовать его с самыми разными парнями, с какими только могу. Я всегда так делала. Но это не значит, что я готова стать шлюхой для любого мужчины.

Даже такого богатого, как Брэд.

Может, я сейчас и на грани банкротства: мне нужно платить за квартиру, а до следующей стипендии еще слишком долго, но я все равно отказываюсь продавать себя. Все не так уж и безнадежно. Пока, во всяком случае.

Осознавая, что мое время подходит к концу, я провожу руками по бедрам, чувствуя себя более чем уверенно из-за отсутствия нижнего белья.

Брэд был прав: платье слишком облегающее, чтобы под него что-то надевать. Не сомневаюсь, что он попытается этим воспользоваться. Жаль только, что я с ним не согласна.

Если бы это было несколько месяцев назад, я бы уже сгорала от нетерпения, предвкушая ночь с ним. Он знает, как показать девушке, как хорошо провести время, забронировав эксклюзивный столик и выпив в лучших барах перед тем, как провести ночь в шикарном отеле или еще где-нибудь.

Но сейчас я думаю, что предпочла бы остаться, спрятавшись в своей квартире.

Ладно, может, и нет. Но я не хочу проводить ночь с Брэдом.

— Ты, наверное, уже почти закончила, да? — кричит Брэд, доказывая правоту моей предыдущей мысли о том, как долго я была заперта здесь.

Глубоко вздохнув, я еще раз проверяю свой макияж в зеркале и открываю дверь.

Он тихонько присвистывает, впервые взглянув на меня. Его зрачки расширяются, когда он оценивающе пробегает взглядом по моим изгибам.

— Я знал, что это будет смотреться на тебе сногсшибательно, детка.

Мои щеки пылают под его пристальным взглядом.

— Тебе нужны туфли.

— Брэд, — вздыхаю я, но не решаюсь больше ничего сказать, когда он бросается к кухонной стойке, где оставил пакет. Как только он достает коробку с обувью, я впадаю в панику. — Ты что, только что положил новые туфли на стойку? — кричу я, бросаясь вперед и выхватывая у него коробку, хотя уже было слишком поздно.

— Э-э…

Он смотрит между мной и коробкой, которую я сейчас обнимаю.

— Это плохая примета, — заявляю я, ужасаясь его действиям.

— Эм… разве это не про стол?

— Что? — огрызаюсь я.

— Ставить обувь на стол — плохая примета. А не на кухонную стойку.

— Семантика. Мне и так недавно не везло, не нужно, чтобы ты добавлял еще.

Его брови удивленно поднимаются. — Чего я не знаю, детка? — говорит он, и дразнящая нотка в его тоне исчезает, когда он подходит ближе.

— Н-ничего. Ничего. Просто студенческое дерьмо, — признаюсь я, не желая углубляться в тему Найтс-Ридж-слэш-Нико.

Он не поймет. Черт, даже не уверена, что сама понимаю.

— Это почти конец, — ободряюще говорит он. — Ты должна рассказать мне о своей новой школе.

Мне почти удается проглотить стон, который хочет разорвать мое горло от перспективы провести хоть часть ночи за разговором о Найтс-Ридж, но я знаю, что у меня есть время. Мне удалось отложить это в тот вечер, когда он пригласил меня в итальянский ресторан, но что-то подсказывает мне, что сегодня он действительно может захотеть узнать подробности о моей жизни.

— Конечно, — говорю я, наконец опуская коробку из-под обуви на диван. — О, вау, — вздыхаю я, рассматривая черные босоножки с ремешками. Они бы смотрелись как дома, обвившись вокруг столба в «Аиде».

— Сексуально, да? Надень их, — подбадривает он.

Не в силах противиться соблазну великолепных туфель, я расстегиваю застежку, садясь.

Они сидят идеально, и от этого Брэд раздражает меня еще больше.

Почему он должен быть таким идеальным на бумаге? Он должен быть моим идеальным мужчиной.

Умный, успешный, хорош в постели. Когда-то между нами была убийственная химия, но сейчас она в основном увяла и умерла. По крайней мере, для меня.

Но чего-то не хватает. Так было всегда, и это становится все более очевидным, когда мы проводим время вместе в эти дни.

— Не могу дождаться, когда увижу их потом через плечо, — рассеянно бормочет Брэд, словно полностью погрузившись в свои фантазии. Я сосредоточена на том, чтобы застегнуть путающиеся бретельки, но стоит мне поднять глаза, как я оказываюсь на уровне его брюк.

— Нам действительно пора уходить, — говорю я, поднимаясь на ноги, пока он не решил, что лучше останется здесь и позволит мне пососать его член.

От одной этой мысли у меня сводит живот.

— Д-да, — бормочет он, потирая челюсть.

Направляясь к двери, я хватаю клатч и запихиваю в него сумочку и телефон, а когда оглядываюсь через плечо, Брэд уже занят тем, что поправляет свои брюки.

— Тебе нужно несколько минут? — спрашиваю я, обхватывая пальцами ручку двери, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Нет. Я надеюсь, что ты решишь мою проблему позже. Я сам виноват в том, что купил тебе это греховное платье, детка.

Его взгляд снова скользит по моему телу, но я быстро отворачиваюсь от него и выхожу из квартиры.

Безопаснее находиться на людях, когда он смотрит на меня так, будто через две минуты будет меня пожирать.

Брэд может быть извращенцем в спальне, но публичные демонстрации — не его конек. Слава богу.

24

НИКО

Как только я узнал, что Дэмиен приставил к Брианне охрану, чтобы обеспечить ее безопасность, я потребовал, чтобы Тео взломал систему и сказал мне, что это был за ублюдок.

Облегчение захлестнуло меня, когда я услышал имя одного из наших старших парней, у которого за плечами годы опыта. Надеюсь, он также не будет тем, на кого Брианна посмотрит с интересом. От этой мысли облегчение исчезло быстрее, чем появилось, мгновенно превратившись в гнев.

Меня не должно волновать, что она находит охрану, следящую за ней, сексуальной. Мне должно быть наплевать, что она хочет трахнуть его в шесть приемов в воскресенье…

Но тебе не все равно.

В общем, я хочу сказать, что это его вина, что я сижу у ее квартиры, как первоклассный сталкер, в пятницу вечером, когда я мог бы быть буквально где угодно, наслаждаясь жизнью. Но это не так. Он может быть и позвонил мне, чтобы сказать, что она пригласила парня внутрь, но я сижу здесь гораздо, гораздо дольше.

Точнее, с момента, когда она заказала эти гребаные пирожные.

Я видел, как курьер зашел внутрь, пробыл там дольше, чем нужно, а потом бесстыдно переставлял свои причиндалы, как только снова вышел.

Если бы на моем телефоне не висело уведомление о том, что я заплатил за это маленькое угощение, то я бы задумался, не заплатила ли она другим способом.

Если она это сделала, то ему это было чертовски нужно. Потому что, хотя он и отсутствовал дольше, чем требовалось для доставки. Но это было не так уж и долго.

У Брианны есть навыки, но, конечно, ни один мужчина в здравом уме не позволит, чтобы все закончилось так быстро.

Но потом, спустя больше часов, чем я готов признать, этот придурок Брэд припарковал свой богатый Porsche перед ее домом и вошел внутрь с таким видом, будто это место принадлежит ему.

Как только я увидел его, мои пальцы сжались вокруг руля, хватка стала болезненной, а костяшки пальцев побелели. Сердцебиение участилось, а тяжесть пистолета на поясе стало почти невозможно игнорировать.

Я видел его не в первый раз. Видел их.

Всего через несколько минут после того, как она издевалась надо мной с этим Брэдом и его волшебным членом, я отправился на поиски его в ее социальных сетях. Найти этого мерзавца оказалось несложно, и когда я нашел его, то попросил Тео проверить его.

Я надеялся, что мы найдем что-нибудь, чем я смогу его уничтожить. Но его профиль был скучен до чертиков. Ни судимостей, ни даже предупреждений, ни доказательств каких-либо правонарушений. Просто добропорядочный ублюдок, имеющий постоянный доступ к киске, от которой я быстро становлюсь зависимым.

Все, что он делает, каждый его гребаный шаг только подтверждает все, что Брианна говорила о нем. И я, блядь, ненавижу его за это.

Я ненавижу его с такой страстью, которую обычно не испытываю. Это свойственно таким ублюдкам, как Рикардо Мариано, а не Брэду, который считает, что моя девушка принадлежит ему.

Да, блядь, это мы еще посмотрим.

Прошло почти два часа, когда у входной двери наконец-то появилось движение.

При мысли о том, что они там, наверху, катаются по кровати Брианны, мой желудок скручивался в узлы, ревность бурлила в моих венах, медленно отравляя меня изнутри. Но, несмотря на это, я не пошевелился.

Я не мог.

Но как только они оба выходят из здания, я наклоняюсь вперед, пожирая глазами тело Брианны.

— Трахни меня, Сирена.

Черное облегающее платье настолько узкое, что демонстрирует все ее аппетитные изгибы. Но это ничто по сравнению с туфлями «трахни меня» на ее ногах.

— Черт, — шиплю я, двигаясь на своем сиденье и стягивая джинсы, чтобы дать большому парню немного пространства для дыхания.

Положив руку ей на поясницу, Брэд направляет ее к своему претенциозному Porsche. Я скрежещу зубами, не отрывая взгляда от этого невинного контакта с ней. Желание отрубить эту конечность тупой пилой проникает в меня, пока я не осознаю, что звучу так же безумно, как Деймон, а потому блокирую его.

Мне не нужны напоминания о том, с каким извращенным ублюдком моя сестра сейчас в постели. Мне просто нужно сосредоточиться на том, что он будет защищать ее до самой смерти. А так как у него,похоже, столько же жизней, сколько у кошки, то нам хватит надолго.

Брианна исчезает в машине этого урода, прежде чем он закрывает ее дверь и идет к водительскому сиденью с самодовольной ухмылкой на лице.

Он и понятия не имеет, что находится в центре сражения, так что у него нет причин полагать, что он выиграл что-то, кроме ее компании на эту ночь, но, похоже, он все равно празднует.

Да, посмотрим, как долго это продлится.

Я нигде не вижу охранника Брианны, но это не значит, что его здесь нет.

Мы платим только лучшим, и не просто так. Есть все шансы, что когда все это закончится, она даже не узнает, что за ней кто-то следил. Ну, не считая меня, конечно.

Как только его машина оживает, оживает и моя, и я вылетаю, следуя за ними на расстоянии.

Если я подойду слишком близко, то потеряю все шансы на сюрприз, потому что стоит ей только взглянуть на мой Mustang Shelby GT500, и она сразу поймет, кто у нее на хвосте.

Он с легкостью рассекает оживленное пятничное движение, а образ его руки, лежащей на голой коже бедра Брианны, обнаженной высоким разрезом ее платья, заставляет мою кровь бурлить на опасном уровне.

Я почти не удивляюсь, когда он останавливается в очереди возле Twenty-Five.

Сегодня он действительно выкладывается по полной.

Мысли о том, как Брианна может отплатить ему за то, что он так тщательно ее балует, мелькают у меня в голове, пока я вынужден парковаться чуть дальше по улице. К тому времени, как я вылезаю из машины, их уже встречает метрдотель.

Опустив взгляд на свои джинсы и рубашку-поло, я ухожу в противоположном направлении.

Возможно, Twenty-Five — это бизнес Чирилло, но я не уверен, что даже меня пустят внутрь без соблюдения дресс-кода, настолько это эксклюзивное место.

Всего через двадцать минут я снова марширую по улице, облаченный в черную рубашку от Armani и пару парадных брюк от Dolce and Gabbana.

Разгладив ткань на животе, я высоко поднял голову и направился к метрдотелю с опасной ухмылкой на губах.

— Мистер Чирилло, — приветствует он, чем повергает меня в шок.

Я был в этом ресторане не больше нескольких раз. Но приятно осознавать, что моя репутация опережает меня.

— Чем мы можем помочь вам сегодня вечером, сэр?

— Пара, которая только что вошла. Женщина в черном пл—

— Брэдли Уитлок? — смело перебивает он.

— Он самый, — соглашаюсь я. — Я хочу их видеть, но…

— Я вас прикрою, мистер Чирилло, — уверенно говорит он, а затем опускает взгляд на планшет в своих руках и несколько секунд выстукивает на нем. — Пожалуйста, следуйте за мной. Бокал нашего лучшего виски уже на пути к вашему столику.

В ответ я лишь киваю, но он этого не замечает, и я следую за ним внутрь, сканируя глазами ресторан. Со всеми этими перегородками и продуманно расставленными растениями, позволяющими гостям уединиться, пока они наслаждаются своими безумно дорогими блюдами, трудно многое разглядеть, но, когда Рауль подводит меня к уединенному столику, передо мной появляется еще один, сквозь высокий, шипастый горшок с дизайнерским растением.

— Как вам такой вариант, сэр? — вежливо спрашивает он, пока другой сотрудник опускает на стол хрустальный бокал, наполненный щедрой порцией обещанного мне виски.

— Лучше и быть не может, Рауль, — заявляю я, сохраняя нейтральное выражение лица и передавая ему полтинник за хлопоты.

Я узнаю союзника, когда вижу его, и намерен заполучить их как можно больше.

— Вы будете ужинать с нами сегодня, сэр? — Он протягивает мне меню, и после пары неловких секунд, пока я изучаю Брианну через растение, он наконец кладет его на стол.

— Сегодняшний стейк особенно изыскан, сэр.

— Тогда мне его, пожалуйста, — говорю я, все еще отказываясь отвести глаза.

— Фантастика. Слабой прожарки?

— Вы угадали.

Он исчезает за моим столиком, оставляя меня ссутулиться в кресле, взять со стола свой бокал и сделать глоток.

В моем горле раздается благодарный стон, когда ностальгия по лучшим временам наваливается на меня, как грузовик.

Этот виски любил отец.

Боль пронзает меня насквозь, угрожая вырвать сердце из груди прямо здесь, и это только усиливается, когда Брэд, извращенец, протягивает руку и заправляет прядь волос Брианны за ухо, пока она потягивает шампанское из бокала.

Больно вдыхать, когда она улыбается ему в ответ, ее глаза мягки и полны желания.

У меня сводит челюсти от раздражения, и я отхлебываю виски, борясь с горем и тьмой, которые грозят поглотить меня от одного только вкуса.

Их закуски приходят и уходят, а я теряюсь, просто пялюсь на нее, как гребаный урод. Но в конце концов Брэд отходит от их столика и оставляет ее одну.

Как только он уходит, Брианна тянется к своей сумочке и достает телефон.

И я делаю то же самое, более чем готовый начать издеваться над ней.

Выбрав небольшой фрагмент, который я сделал с камеры видеонаблюдения в библиотеке, я загружаю его в наш чат и нажимаю кнопку «Отправить», после чего опускаю телефон на стол, чтобы понаблюдать за ее реакцией.

Я понимаю, что в ту же секунду на ее экране появляется уведомление, потому что ее глаза расширяются, а челюсть отвисает от раздражения.

Я не могу удержаться от ухмылки, наблюдая за тем, как одно только мое имя влияет на нее.

Ты в полной заднице, Сирена. Возможно, даже больше, чем я, потому что здесь все в моих руках.

Как только она открывает сообщение и находит видео, ее подбородок падает в шоке, и она опускает телефон под стол. Однако маленькая грязная шлюха, которой она является, не закрывает его. Вместо этого она смотрит, как я лижу и сосу ее соски и проникаю пальцами в ее тугую киску, пока она извивается на столе в нашей маленькой приватной комнате.

Ее рука поднимается, и она прикусывает палец, продолжая смотреть.

Я. Чертовски. Жесткий.

Движение на периферии заставляет меня оторвать взгляд от сирены, и ухмылка появляется на моем лице, когда ее мудак-парень возвращается на свое место. Она вздрагивает, и я уверен, что с ее губ срывается пронзительный крик, когда он кладет руку ей на плечо.

В ту же секунду она запихивает телефон под стол, чтобы этот придурок его не видел, и, поцеловав ее в щеку так, что мне хочется оторвать его губы от лица, опускает задницу обратно на свой стул.

Не прошло и двух секунд, как принесли их блюда, а за ними и мое.

Я не был голоден, когда заказывал блюдо, мой желудок был слишком напряжен, наблюдая за тем, как этот ублюдок трогает то, что принадлежит мне, чтобы думать о еде, но, когда аромат стейка и фантастической картошки доносится до моего носа, мой рот наполняется слюной, а желудок урчит.

Пока они отвлекаются на свою еду, я беру столовые приборы и погружаюсь в трапезу.

— Черт, — простонал я, когда стейк практически растаял у меня во рту. Единственное, что могло бы сделать это лучше, — это если бы она сидела напротив меня в этом греховном платье.

— Как дела, мистер Чирилло? — спрашивает Рауль, похоже, его единственная задача на сегодня — убедиться, что я счастлив.

Я понимаю. Мое присутствие здесь может стать для него решающим фактором.

— Фантастика, как и было обещано. Слушай, Рауль, мне нужна услуга.

— Все, что угодно, сэр, — радостно соглашается он и начинает внимательно слушать мой план.

* * *

От моего внимания не ускользнуло, что Брианна на протяжении всего ужина пьет один и тот же бокал шампанского. И хотя мне нравится, что она не напивается, а держит себя в руках, отсутствие походов в туалет серьезно мешает моему плану.

Нуждаясь в чем-то, что могло бы удовлетворить мое извращенное желание к ней, я нахожу следующую часть видео и нажимаю кнопку «Отправить».

Ее сумка лежит на бедрах, и в тот момент, когда сообщение доставлено, ее позвоночник выпрямляется.

Это все, что мне нужно, чтобы накормить зверя внутри меня.

Этот придурок занят разговором, вероятно, о своей скучной жизни. Он настолько погрузился в свой бредовый рассказ, что не замечает, что Брианна не обращает на него внимания, а также не замечает, когда она достает свой телефон и сосредотачивается на нем.

Она резко вдыхает, наблюдая, как я обнимаю ее сзади. Она даже не подозревала, что смотрит почти прямо в камеру, а мои пальцы сжимают ее волосы.

Мой член дергается, пока она продолжает смотреть, и я не могу удержаться, чтобы не повысить градус.

Нико: Ты намокла, глядя на нас вместе, Сирена?

25

БРИАННА

Мое сердце колотится так сильно, что я чувствую его в пальцах ног, когда смотрю на его слова.

А ведь он ни черта не ошибается.

Те видео. Они были… Горячими. Неправильными. Запретными.

Я уже говорила «горячие»?

Может, мы и не будем вместе, но нельзя отрицать, что мы чертовски хорошо выглядим. Если его мафиозная жизнь не сложится, а я потеряю работу из-за всего этого дерьма, мы точно сможем сниматься в порно.

Мои руки дрожат от желания ответить.

Его сообщения — самое интересное, что произошло с тех пор, как я открыла коробку из-под обуви в своей квартире.

Конечно, еда была потрясающей. Невероятной. Так и должно быть, учитывая астрономические цены.

Слава богу, Брэд зарабатывает немереное количество денег, иначе у меня были бы серьезные проблемы с тем, чтобы позволить ему побаловать меня чем-то подобным.

Я в основном простая девушка, и меня более чем устраивает свидание, состоящее из похода в кино и Pizza Hut, лишь бы то, что будет после, было умопомрачительным.

Я поднимаю взгляд и вижу, что он все еще говорит о чем-то, связанном с… чем-то.

Честно говоря, я почти не слушала ни слова из того, что он говорил сегодня вечером — не то чтобы он заметил, или ему было все равно.

Он не скрывает, что у него нет друзей, кроме коллег по работе, так что я думаю, он просто рад, что ему есть на кого выплеснуть душу.

Мне повезло.

С того момента, как мы вместе вышли из моего здания, я была на взводе.

Это из-за моего глупого решения заказать утром те пирожные. Я все еще жду, что Нико выскочит из-за одного из этих безумных растений и выдернет ковер у меня из-под ног.

Но его не видно. Не то чтобы я действительно искала. Я слишком боялась узнать, что может случиться, если он все-таки покажется и представится моему «кавалеру».

Дрожь ужаса пробежала по моему позвоночнику, пока Брэд продолжал говорить.

Нуждаясь в острых ощущениях, я начинаю водить пальцами по экрану.

Брианна: Нет. Я задаюсь вопросом, о чем я думала, позволяя тебе прикасаться ко мне.

Я уже собираюсь засунуть телефон обратно в сумку и положить ее на стол, чтобы не думать о том, что экран снова загорится, но его ответ приходит слишком быстро.

Нико: Видишь ли… Я думал о том же, что и тот урод, который трогал тебя всю ночь…

На этот раз мой вздох достаточно громкий, чтобы отвлечь Брэда от его неустанной болтовни, и он смотрит на меня с озабоченностью, написанной на его лице.

— Ты в порядке, детка?

— Д-да, извини. Не обращай на меня внимания.

Его глаза сужаются, когда он продолжает изучать меня.

— Можно мне еще выпить? — спрашиваю я, доставая свой бокал и проглатывая щедрую порцию шампанского, которое еще оставалось в нем.

Я бы, может, и сдержалась, в голове постоянно крутились воспоминания о недавнем адском похмелье, но после прочтения этого сообщения, осознания того, что он видел нас, потенциально может наблюдать за нами, мне это необходимо. Черт, мне может понадобиться бутылка.

— Конечно.

Я кривлюсь, когда Брэд поднимает руку и нажимает на кнопку вызова официанта, как претенциозный мудак, который считает, что мир ему что-то должен.

И пока он отвлекается, изображая большого человека, приходит еще одно сообщение.

Нико: Это платье. *смайлик пускающий слюну* Надеюсь, твой спутник понимает, что не он будет снимать его с твоего тела сегодня вечером…

Брианна: Я не знаю, где ты, но тебе нужно уйти. То, с кем я провожу время, и то, что я делаю, не имеет к тебе никакого отношения. На днях ты ясно сказал мне, что ты обо мне думаешь. Иди и найди кого-нибудь другого, чтобы помучить.

Чувствуя удовлетворение от достигнутого, я успешно запихиваю телефон в сумку и кладу ее на стол, когда передо мной появляется мой свежий бокал.

Не теряя ни секунды, я тянусь за ним, позволяя массе пузырьков взорваться на моем языке.

— Лучше? — мягко спрашивает Брэд.

— Да, спасибо.

Этот заблуждающийся идиот даже не знает, в чем была проблема, но явно счастлив, что она была решена с помощью бокала Cristal.

— Готовы ли вы заказать десерты? — спрашивает официант.

Быстро схватив меню, я сканирую его, в то время как Брэд делает свой заказ, как будто он спланировал его еще до нашего прихода. Если честно, он, наверное, так и сделал. Спонтанность — не его конек.

— Можно мне торт? — спрашиваю я, называя первое, что узнаю. Меню выходит далеко за рамки того, к чему я привыкла.

— Конечно, и не хотите ли вы к нему десертное вино? Я могу порекомендовать…

— Нет, спасибо, я не буду, — говорю я, быстро прерывая его.

Пока он уходит, я пытаюсь незаметно осмотреть окружающее пространство, но едва ли могу разглядеть кого-либо из других посетителей, не говоря уже о ком-то, кого я знаю. И это неспроста — это место явно было спроектировано с учетом конфиденциальности посетителей.

В любой другой день я бы оценила это. Но пока я пытаюсь найти человека, который наблюдает за мной, дразня меня, у меня совсем другое мнение.

— Не могу дождаться, когда выберусь отсюда, — говорит Брэд, опуская глаза к моей груди.

Мои губы раздвигаются, чтобы что-то сказать, но я быстро понимаю, что у меня нет на это ответа. Ну, во всяком случае, ничего такого, что он хотел бы услышать.

— Прошу прощения, — говорю я, желая отвлечься от его пристального взгляда. — Мне нужно зайти в дамскую комнату.

Схватив сумку, я отодвигаю стул и ухожу, даже не оглянувшись на него.

По мере того как я увеличиваю расстояние между нами, я все больше понимаю, что за мной наблюдают. Моя кожа покрывается мурашками, словно от миллиона булавочных уколов, когда я двигаюсь к вывеске туалета в задней части ресторана. Но сколько бы я ни оглядывалась, я не находила его.

Но он здесь. Я знаю, что он здесь.

Мой взгляд падает на одиноко сидящую за барной стойкой женщину в серебристом платье с блестками и туфлях на красной подошве. Ее волосы безупречно уложены, и, несмотря на то что я не вижу ее лица, я просто знаю, что она идеальна.

Возможно, я приложила немало усилий, чтобы хорошо выглядеть сегодня вечером, в основном чтобы скоротать время, но я не могу отделаться от ощущения, что не вписываюсь в обстановку.

Я могу быть одета в дизайнерское платье, как и все остальные посетители, но это не я.

Крошечные порции причудливой, пусть и невероятной еды — это не про меня.

Заметив мое внимание, женщина оглядывается через плечо, но ее глаза так и не находят меня. Вместо этого они находят мужчину, которого я оставила позади.

Меня это устраивает.

Мысль о том, чтобы сбежать через заднюю дверь этого места и оставить их на произвол судьбы, мелькает у меня в голове, пока я иду вперед, и я не могу отрицать, что перспектива сбежать сейчас радует меня больше, чем то, что я вообще сюда пришла.

Нацелившись на дамскую комнату, я отбрасываю мысли обо всех вокруг и сосредотачиваюсь на нескольких минутах одиночества, чтобы попытаться продумать свой следующий шаг.

Брэд хочет от меня большего сегодня вечером, он сделал это более чем очевидным. Но я очень, очень не хочу приглашать его обратно в свою квартиру или позволять ему вести меня в шикарный номер отеля, чтобы воплотить в жизнь все фантазии, которые сейчас крутятся у него в голове.

Протиснувшись в дамскую комнату, я обнаруживаю, что она просто восхитительно пуста. Она огромна и совершенно изобилует темно-фиолетовыми обоями с флокированным покрытием и уменьшенными копиями растений, которые заполняют главный зал ресторана. Есть даже чертов диван. Кому, черт возьми, хочется торчать в туалете дольше, чем нужно, даже если этот туалет такой шикарный?

Женщина, желающая спрятаться от своего кавалера…

Пока я занимаюсь своими делами, на маленькой полочке за туалетом снова жужжит мой телефон. От этого звука сердце подпрыгивает в горле.

Это он. Я знаю, что это он.

Он наверняка видел, как я вошла сюда…

Может, это была плохая идея.

Я заканчиваю работу дрожащими руками, а мысли обо всем, что произошло между нами в среду в той библиотеке, так же отчетливы в моем сознании, как если бы они случились всего несколько часов назад.

К моему облегчению, когда я выхожу и направляюсь к раковинам, главная зона все еще пуста. Я мою и вытираю руки, прежде чем неохотно достаю телефон, но не успеваю разглядеть, кто это, потому что движение в зеркале передо мной заставляет меня поднять голову, и когда мои глаза фокусируются, я вижу темную, сердитую пару, которая смотрит на меня, выходя из другой кабинки, о которой я даже не подозревала, что она занята.

Он движется бесшумно, как призрак в ночи, сокращая пространство между нами и заставляя мое сердцебиение участиться до такой степени, что я думаю, не собираюсь ли я потерять сознание.

— Ч-что ты делаешь? — вздыхаю я, когда он оказывается почти на расстоянии прикосновения.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Сирена. — Его глубокий голос задевает то место глубоко внутри меня, которое Брэд так и не смог затронуть сегодня своими унылыми историями. Мой низ живота сжимается от желания, напоминая мне обо всем, что я чувствовала во время просмотра этих видео.

Отложив телефон в сторону, я обхватываю пальцами мраморный прилавок, и ногти сгибаются под силой моей хватки. Но пока я заперта в его горячем взгляде, я больше ничего не могу сделать.

Я не могу двигаться. Я не могу думать. Ни одной частью тела, кроме моей распутной киски.

— Тебя не должно быть здесь.

— А ты не должна быть здесь с другим мужчиной, — мгновенно бросает он в ответ.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю, как он приближается. Моя кожа покрывается мурашками, кровь начинает кипеть, как будто я стою перед ним обнаженная, готовая к тому, что он возьмет меня.

«Ты должна быть в ярости. Тебе следует разозлиться,» — говорит маленький голосок в моей голове. Но все, на чем я могу сосредоточиться, — это он. На том, что он может предложить. И то, от чего он позволяет мне сбежать.

Я не хочу возвращаться туда. Я не хочу больше никуда идти с Брэдом.

Но я также не должна хотеть иметь ничего общего с этим извращенным ублюдком.

Я действительно никогда не была настолько хорошим судьей в вопросах добра и зла.

— Это просто Брэд, — утверждаю я, как будто от этого станет лучше.

— Мне плевать, даже если это Иисус. Он всю ночь трахал тебя глазами в этом платье, планировал, что будет делать, когда вытащит тебя из него, и трогал тебя.

Его голос глубокий и гравийный, как будто он едва сдерживает себя. Наверное, это должно меня пугать, но я не реагирую на это, так как прилив возбуждения направляется прямо мне между бедер.

— Осторожно, Нико. Ты звучишь ужасно ревниво.

Из его горла вырывается громкое рычание, и он внезапно подается вперед.

Он оказывается на мне едва ли раньше, чем я успеваю заметить его движение. Его огромная рука обхватывает мое горло, притягивая меня обратно к своему сильному, мускулистому телу, а другая рука сжимает мое бедро, гарантируя, что я никуда не денусь.

Его грудь прижимается к моей спине, а его учащенное дыхание щекочет мою шею, отчего каждый сантиметр моей кожи покрывается мурашками.

— Никому больше не позволено прикасаться к моим игрушкам, Брианна, — угрожающе произносит он.

— Пошел ты, Нико. Я не принадлежу тебе. И никогда не принадлежала и не буду принадлежать. Я всего лишь дешевая шлюха…

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я ударяюсь спиной о стену рядом со мной.

Его рука снова обхватывает мое горло, а затем он максимально использует мои губы, прижимаясь к ним своими.

Я хватаюсь за его плечи, толкаю в грудь — все, что угодно, лишь бы оттолкнуть его, потому что голова подсказывает, что именно это я и должна делать.

Но ничто его не останавливает, и его язык продолжает лизать мой рот, а его хватка на моем бедре становится все более жесткой, когда он начинает перекрывать мне доступ воздуха рукой, обхватывающей мое горло.

В прошлом мне доводилось немного играть с дыханием, но никто еще не был достаточно смел, чтобы зайти так далеко, как Нико. Это чертовски умопомрачительно.

— Прекрати сопротивляться, Брианна, — предупреждает он в поцелуе.

— Пошел ты, — шиплю я.

— Да, Сирена. Вот в чем, блядь, суть.

Его пальцы сжимаются, отчего в моих глазах вспыхивают огоньки. Но это дает желаемый эффект, потому что если совместить это с тем, что я закидываю ногу на его талию, чтобы почувствовать его возбуждение, то я, блядь, просто слетаю с катушек.

Я бросаюсь через край в город безумия, даже не потрудившись снять туфли.

Я перестаю сопротивляться и отдаюсь поцелую, отвечая на его отчаяние каждым движением языка.

Его рука скользит вверх по моему бедру, его пальцы исчезают под тканью и находят мою задницу.

— Сирена, — рычит он в поцелуе, нащупывая голую, промокшую плоть между моими бедрами. — Ты сидела с ним вот так. — В его голосе звучит гнев, и это вызывает во мне неистовую дрожь потребности.

— Он сказал мне не надевать их, — дразню я, подливая масла в его и без того неконтролируемый огонь.

— И ты слушаешь все, что говорит этот ублюдок? Может, стоит затащить его сюда, пусть посмотрит, какая грязная шлюха моя сирена на самом деле.

Меня охватывает паника.

Меня и так не было дольше нормы. Если он придет и найдет меня…

— Что случилось? Беспокоишься о том, что он подумает о тебе настоящей? О продажной учительнице, которая трахается со своим учеником?

— Мне плевать, что он обо мне подумает.

— А ты не хочешь потерять его? — насмехается он. — Или это одно из тех, что я купил? — спрашивает он, глядя на мое платье.

Я не знаю, реагирую ли я на его насмешки, но, когда в его глазах вспыхивает что-то, что я боюсь признать, я понимаю, что он прочитал ответ на свой вопрос в моих.

— Так чем же ты здесь занимаешься… позволяешь ему покупать тебе дизайнерскую одежду и наряжать тебя как свою маленькую куколку, а потом ложишься и раздвигаешь ноги, чтобы расплатиться с ним?

Треск.

Я даже не осознаю, что ударила его, пока боль не расцветает на моей ладони, а тепло от пощечины не поднимается вверх по руке.

Он смотрит на меня, его стиснутая челюсть напряжена до предела, а глаза — две черные лужи, и в животе у меня поселяется ужас.

Но все это рушится секундой позже, когда он рывком подается вперед и снова впивается в мои губы.

— Чертова шлюха, — простонал он в поцелуе. Но я уже слишком далеко. Он наложил свои чары, и я пала, как последняя дура.

Приподняв мое бедро и полностью открыв меня для него, он погружает в меня два толстых пальца.

Я кричу ему в рот, когда он идеально изгибает их, попадая в нужную точку почти без усилий.

— Нико.

— Такая охренительно мокрая для меня, Сирена. Ты сидела там и истекала для меня?

— Да, — кричу я, слишком искренне, пока он трахает меня пальцами до беспамятства, продолжая крепко сжимать мое горло.

— Я знаю, что так и было. Я наблюдал за тобой. Я видел каждую твою реакцию на эти видео.

— О Боже, — хнычу я, вспоминая то, как он трахает меня сзади. — Еще. Нико. Мне нужно больше.

— Умоляй, как хорошая маленькая шлюшка, и ты, возможно, получишь это, Сирена.

Он немного отстраняется, наблюдая за тем, как я приближаюсь к оргазму, прикрыв глаза от отчаяния.

— Трахни меня, Нико. Мне нужен твой член.

— Нужен или хочешь?

— И то, и другое, неважно. Я просто…

Его пальцы сжимаются на моем горле, окончательно перекрывая мне дыхание, и он начинает трахать меня сильнее.

Я почти мгновенно погружаюсь в одну из самых интенсивных разрядок, которые когда-либо испытывала.

Удовольствие прокатывается по моему телу, спина выгибается дугой, и я откидываю голову назад, выкрикивая его имя, когда в глазах вспыхивают огни.

Клянусь, он бормочет: «Такая чертовски красивая», но я нахожусь в блаженном состоянии и не замечаю ничего, кроме умопомрачительного удовольствия, которое он мне доставляет.

Вот оно. Вот почему я так люблю секс.

Ничего другого в мире сейчас не существует, и поскольку большая часть моей жизни была полна лишь дерьма, я жажду его. Я чертовски зависима от кайфа. И никто не доставляет его так, как Нико Чирилло.

Уверена, что в какой-то момент я действительно теряю сознание, потому что, когда мир возвращается ко мне, мое платье задрано на талии, а толщина твердого члена Нико прижимается к моему входу, дразня меня обещанием большего.

— Хорошо, — говорит он, когда обнаруживает, что я снова смотрю на него. — Я не хотел, чтобы ты это пропустила.

Затем он врывается в меня одним мощным толчком, заставляя меня снова потерять представление обо всем на свете.

Он не делает паузы, чтобы дать мне шанс привыкнуть к его размерам. Вместо этого он просто вырывается и снова входит в меня, заставляя мою ногу оттолкнуться от пола, и я сползаю по стене.

— Черт, ты никогда не выглядишь лучше, чем, когда ты насажена на мой член, Сирена.

Его пальцы сжимаются вокруг моего горла, хотя его хватка уже не такая крепкая, как раньше. И я не могу отделаться от ощущения, что это больше похоже на право владения, чем на что-либо еще.

Эта мысль творит странные вещи с моими внутренностями, которые только приближают мой второй оргазм.

— Да, да, — соглашаюсь я, потому что, честно говоря, я никогда не чувствую себя лучше, чем, когда прыгаю на его члене.

Это опасно. Слишком, блядь, опасно, и именно так я оказалась в главной роли в своем собственном школьном порнофильме.

Гребаный ад.

— Нико, мы не можем… — начинаю я, пытаясь поступить правильно.

Сейчас сюда может зайти кто угодно. Брэд может войти.

— Доверься мне, Сирена. Сегодня я ни с кем тебя не поделю.

— Довериться тебе? — закричала я, когда он снова вошел в меня. — Ты должно быть чертовски…

Его хватка на моем горле сжимается, прерывая мои слова.

— Это был не вопрос, Сирена. Это было требование, — рычит он мне в лицо, прежде чем прижаться своими губами к моим и впиться в меня еще глубже.

Его пальцы впиваются в мою задницу, когда он держит меня именно там, где хочет, и я теряюсь в смеси боли и удовольствия, которая пропитывает мое тело, пока я не взрываюсь вокруг него.

— Блядь, — кричит он. — Блядь. БЛЯТЬ! — И вот его член уже дергается внутри меня, наполняя меня своей спермой, помечая свою территорию, как дикое гребаное животное.

Опустив голову на мою шею, он впивается зубами в тот самый участок кожи, на который только что давил его большой палец. От этого собственнического движения по моему телу пробегают разряды афтершока.

— Ты что, хочешь еще и помочиться на меня, чтобы доказать свою правоту? — шиплю я, когда кайф от того, что мы только что сделали, начинает выходить из меня.

Глубокий смешок срывается с его губ, когда он отстраняется и с сожалением вынимает себя из моего тела.

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Мы оба знаем правду.

— О, да? — спрашиваю я, опуская платье, чтобы прикрыть свою наготу, когда свидетельство его присутствия во мне начинает сползать вниз по моим бедрам. — И что же это?

— Ты принадлежишь мне.

Невеселый смех вырывается из моего горла.

— Да, конечно. Ты постоянно говоришь себе об этом. Ты можешь сам выбраться от сюда, — говорю я, глядя через его плечо на выход. — Ты определенно нашел сюда дорогу. Мой спутник, наверное, интересуется, где я.

Я двигаюсь к одной из кабинок, собираясь привести себя в порядок, но останавливаюсь, когда он снова заговаривает.

— Не волнуйтесь, я позаботился о том, чтобы он мог развлечься сам, в то время как ты будешь занята другими делами. Ты ведь видела ту женщину в баре, верно?

Я сглотнула.

— Похоже, наш Брэд проведет ночь с двумя шлюхами, только та, что снаружи, берет наличные.

Меня охватывает гнев, и аргумент о том, что я не шлюха Брэда, вертится на кончике языка, но я сдерживаюсь.

Оно того не стоит.

Он того не стоит.

— Прощай, Нико.

Я закрываю за собой дверь и щелкаю замком — не думаю, что это его удержит, если он захочет до меня добраться.

Снова задрав платье, я опускаюсь попой на унитаз и достаю из дозатора целую кучу туалетной бумаги. Разочарование в человеке, который устроил этот беспорядок, сжигает меня, и оно только усиливается, когда я не слышу, как он уходит.

Я привожу себя в порядок и уже собираюсь смыть воду, когда тишину прорезает жужжание моего телефона, напоминая мне о том, чем я занималась до того, как меня грубо прервали.

Закончив, я снова отпираю дверь и выхожу.

Как я и предполагала, Нико все еще здесь, только теперь он стоит с моим телефоном в руке, а на его лице застыл едва сдерживаемый гнев.

— Почему ты все еще здесь? — спрашиваю я, не обращая внимания на то, что, как мне кажется, пар вот-вот повалит из его ушей.

Мой голос, кажется, возвращает его в себя, и он отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня. Хотя я даже не уверена, что он действительно видит меня, а смотрит прямо сквозь меня.

Засунув мой телефон в карман, он берет мою сумку, а затем мое запястье.

— Пойдем, — кричит он, его хватка на моей руке мгновенно становится болезненной.

— Нико, какого черта? — кричу я, не имея другого выбора, кроме как тащиться за ним, пока он идет из ванной. — Притормози, — умоляю я, едва удерживаясь в вертикальном положении из-за высоты моих каблуков и его скорости.

— Заткнись, мать твою, — рычит он, и уровень опасности, исходящий от него, заставляет даже меня немного насторожиться.

Мне еще не приходилось испытывать физический страх перед этим брутальным солдатом. Но мне достоверно известно, что он способен на вещи, которые привели бы меня в ужас.

Как бы ни возбуждала меня его аура, я не уверена, что хочу увидеть его в действии. Думаю, мне больше нравится сама идея, фантазия.

Он проходит через пожарный выход в задней части здания, и нас тут же накрывает дождь.

Сейчас почти лето, но от прохладного грозового воздуха по моей коже бегут мурашки, а по позвоночнику пробегает дрожь.

Нико тащит меня по темной подворотне, я спотыкаюсь и оступаюсь на неровной земле, но он не останавливается и не пытается мне помочь.

— Нико, пожалуйста, — умоляю я, когда мой каблук застревает в трещине в бетоне, и я чуть не падаю лицом в лужу.

— Не останавливайся, — требует он, его низкий голос едва слышен за шумом дождя.

В конце концов мы выбираемся из переулка, расположенного чуть ниже входа в Twenty-Five, и оказываемся прямо перед «мустангом» Нико.

— Ты ведь следил за нами, не так ли?

— Залезай, — требует он, обхватывая меня сзади за шею и практически запихивая внутрь.

Мои намокшие волосы прилипли к лицу и шее, а по декольте стекают струйки воды.

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как он закрывает дверь, и не могу не заметить, что пока я здесь выгляжу как утопленница, он выглядит таким же сексуальным, как всегда.

Придурок.

— АРГХ, — кричу я, пока он бегает вокруг капота в надежде выплеснуть сдерживаемый гнев, который, кажется, всегда взрывается во мне, когда Нико рядом.

Он ничего не говорит, опускается на водительское сиденье и заводит двигатель.

С моих губ срывается визг, когда он выкручивает руль и выезжает на дорогу перед встречными машинами в обоих направлениях.

— Ты что, с ума сошел? — кричу я, сердце замирает в горле, когда я достаю ремень безопасности и спешу его пристегнуть.

Неудивительно, что он игнорирует меня, вцепившись в руль и гоняя по городу, как гребаный маньяк.

— Пристегни свой гребаный ремень безопасности, — шиплю я, когда он не показывает никаких признаков успокоения, по мере того как мы приближаемся к его району города.

— Куда мы едем?

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне, Сирена. А вот тебе предстоит познать ад.

Он смотрит на меня, и у меня сводит желудок, когда он отрывает взгляд от дороги.

— НИКО.

Один взгляд на его спидометр говорит мне, что он едет слишком быстро, даже если бы был внимателен.

Я никогда не была нервным пассажиром, но это уже проверка моих гребаных пределов.

В последний момент он оглядывается на дорогу и так быстро входит в поворот, что меня отбрасывает в дверь. В плече и руке вспыхивает боль.

— Может, ты успокоишься, мать твою? — кричу я, когда он совершает крайне неудачный обгон, едва пропуская встречную машину.

Дождь хлещет по ветровому стеклу. Дворники не справляются, и обзор становится все хуже и хуже.

— Нико, пожалуйста. Ты нас убьешь.

— Тогда, наверное, пора начать исповедоваться во всех своих грехах, Сирена, — насмехается он.

Его лицо все еще напряжено от гнева, вена на виске опасно близка к тому, чтобы лопнуть, и его грудь вздымается, когда он бросает нас обратно в основной поток движения, прежде чем мы столкнемся с автобусом.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — кричу я. — Если бы я знала, то сказала бы тебе чтобы прекратить это безумие.

Темная и опасная усмешка срывается с его губ.

— Я знаю, Сирена. Я знаю, что ты скрываешь.

Его слова сливаются в одно, когда светофор, перед которым мы тормозили, загорается зеленым, и он снова нажимает на педаль газа, вырываясь вперед всех остальных машин.

К счастью, по мере приближения к их зданию поток машин редеет, и я уже начинаю расслабляться, когда замечаю впереди парня, покачивающегося на тротуаре.

— Нико, там парень, — кричу я, наблюдая, как он, спотыкаясь, выходит на дорогу.

— Блядь. Блядь, — кричит Нико, выкручивая руль вправо, чтобы объехать его.

В одну секунду он все контролирует, и я вздыхаю с облегчением, что мы не собираемся убивать парня, но затем мы попадаем в лужу и перелетаем через дорогу.

Нико судорожно крутит руль, пытаясь вернуть управление, а его нога изо всех сил давит на тормоз.

Но это бесполезно. Все кончено, и я возношу безмолвную молитву о том, чтобы все, что произойдет дальше, не было слишком болезненным.

Внезапно одно из колес находит сцепление с дорогой, и машина начинает неуправляемо вращаться, а мои крики заполняют пространство. Не то чтобы я их слышала — кровь проносится мимо моих ушей слишком быстро, чтобы я могла уловить хоть что-то, кроме ужаса от того, что сейчас произойдет.

В тот момент, когда мы сталкиваемся с чем-то — кажется, со зданием, — звук сминающегося металла превращает мою кровь в лед.

Все мое тело заваливается набок, прижимаясь к двери, и пространство вокруг меня словно смыкается.

Моя голова ударяется об окно, и мне приходится бороться за то, чтобы оставаться в сознании, когда темнота проникает внутрь.

— Нико, — кричу я, отчаянно пытаясь посмотреть направо, но мое тело не хочет подчиняться моей голове. — Нико, пожалуйста. Скажи, что с тобой все в порядке?

Ничего.

Чистый страх просачивается сквозь меня.

— Нико? — всхлипываю я, наконец-то найдя в себе силы посмотреть на него. Но я чертовски жалею, что сделала это, потому что он свалился вперед на руль, откуда-то капает кровь. — Нико, — кричу я, — Нико, очнись, — требую я, сосредоточившись на его спине, отчаянно пытаясь увидеть хоть какое-то движение, чтобы сказать мне, что он…

Мой желудок переворачивается, и желчь подступает к горлу.

— Нет, нет. Пожалуйста, Нико.

Я опускаю глаза, когда адреналин начинает спадать, позволяя боли утихнуть, когда они фиксируются на уголке моего телефона, торчащего из его кармана.

Мне нужно достать его. Но он так далеко, и с каждой секундой боль во всем моем теле усиливается до невыносимости.

Я понятия не имею, что я повредила, идет ли у меня кровь или что-то еще. Все, что я знаю, — это то, что мне нужно достать телефон. Мне нужно кому-то позвонить.

Собравшись с силами, мне удается поднять руку с колен и дотянуться до него.

Мои пальцы касаются стекла экрана, но я не могу до него дотянуться.

— Черт. Нико, ну же. Будь полезен хоть раз в своей гребаной жизни, — умоляю я, перекидывая свой вес вправо, и боль пронзает спину и шею, но это не идет ни в какое сравнение с грохотом в моем черепе. Такого я еще никогда не испытывала. В глазах плывут черные пятна, но я не могу позволить им победить. Не могу. Не могу, пока не получу этот телефон.

Наконец мне удается схватить его и выудить из кармана Нико.

Поднеся его к лицу, я вздрагиваю от яркости экрана и вижу два сообщения, которые смотрят на меня.

Калли: Прошла еще одно сканирование. Все идеально с маленьким пятнышком.

И еще фотография с УЗИ.

Прямо здесь. На. Моем. Заблокированном. Экране.

Картинки последних двадцати минут мелькают в моей голове, как кино.

«Я знаю, Сирена. Я знаю, что ты скрываешь».

Темнота наступает быстрее, когда реальность настигает меня.

Может, он пытался меня убить?

Палец ударяет по экрану, в мыслях я звоню Калли, чтобы предупредить ее, но на самом деле я понятия не имею, чего добиваюсь, погружаясь во тьму, где нет боли и паники.

— Калли, — кричу я. — Он знает. Нико знает. И это все моя вина.

А потом все окончательно становится черным.

История Нико и Брианны продолжается в книге

«Испорченная принцесса».

Оглавление

ИНФОРМАЦИЯ

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25